Гори, но живи

Глава 10

12 марта 1984 года. США. штат Огайо. г. Феникс. Два часа пополудни местного времени

На звонок Ирины Сергеевны Джонсон ответил оперативно.

— Доброго дня, мэм. Только что пришла новая партия груза. Занимаемся разгрузкой.

— Здравствуйте Сэм. Обращаю ваше внимание на ящики жёлтого цвета. Там не товар.

— А что?

— В первой декаде апреля произойдёт одна очень серьёзная неприятность… Для американского государства она станет серьёзным испытанием на прочность. Поэтому ваша задача с первого апреля выдавать заработную плату советской валютой из этих ящиков.

— Но мэм!.. меня не поймут!

— Поймут, Сэм. Ещё как поймут и даже одобрят.

— А не лучше ли сообщить эту информацию президенту? Ведь как-то можно же избежать этой неприятности?

— Нет… она, скажем, необратима… И ещё, Сэм… я готовлю вас на пост главы государства, поэтому…

— Это невозможно, мэм.

— Это ВОЗМОЖНО, мистер Джонсон, если вы доверитесь мне! Я же вас никогда не кидала в бизнесе?

— Нет, мэм, но…

— Тогда доверьтесь мне, Сэм. Будьте готовы выполнять мои поручения, какими бы невероятными они не казались. Я вам обещаю, что всё будет в рамках закона. Просто тот, кто владеет информацией — владеет миром.

— Это сказал Натан Ротшильд, — усмехнулся Джонсон. — Но откуда вам известны такие подробности в будущем?

— Пока это закрытая для всех информация. Просто поверьте мне на слово. Ваш президент-артист совершит роковую оплошность, которая приведёт страну к краю пропасти, а вы… именно вы и никто иной станет светом в конце тоннеля. И ещё… скажите, Анжела Дэвис к вам хотя бы раз обращалась?

— Дважды. Мы, в принципе, договорились с ней о некоем сотрудничестве и популяризации нашего варианта ведения экономики. Она и Хорхе Лачидо — её коллега, приезжали ко мне две недели назад. Весьма плодотворно поговорили.

— Вот! Продолжайте в том же духе! Ваша задача пока вести бизнес и выполнять все мои указания. Кстати, как продвигается дело с оптоволокном?

— Очень хорошо. Мы набрали двести четырнадцать филиалов по всей стране. Уже есть заинтересованность людей из Силиконовой долины — ко мне приезжал человек оттуда и предлагал организовать производство у них в штате. Я сказал, что отправлю этот вопрос на согласование в Москву. Расстались на мажорной ноте.

— Тяните время, Сэм. До 11-го апреля вы должны тянуть время сколько можно.

— А что будет 11-го апреля?

— Настанет ваш звёздный час, — усмехнулась Шмелёва. — Заодно обговорите со своими филиалами возможность неквалифицированной работы на несколько дней. Как грузчиков.

— Вы серьёзно? — опешил он.

— Да, и постарайтесь заказать либо трафареты с логотипом вашей фирмы, либо гарантированные наклейки.

— Хм, это возможно. Часть так, а часть трафаретами.

— И вот ещё что… Мне нужно, чтобы вы смогли договориться кое с кем из средств массовой информации о прямом канале трансляции выступления президента. Даже если это будет на грани фола… Пусть включаются в прямой эфир как только установят оборудование.

— Но ведь это нарушение этики?

— Поверьте, Сэм, сейчас на карту поставлено многое… Это нужно сделать обязательно.

— Я понял, мэм, и постараюсь сделать.

13 марта 1984 года. г. Рябиновск. Утро

Старков дождался конца планёрки и подошёл к Константину.

— Константин, тут такое дело… в общем, мне нужна помощь в одном заказе.

— Слушаю тебя.

— Экспедиция в Северную Корею проведена, а мне сейчас нужна помощь в типографском заказе карточек в подтверждение радиосвязей. Я не знаю, где в Калачеевске находится типография, да и качество там будет явно не международного уровня.

— Слушай, а давай мы попробуем это направление поднять? — Костя посмотрел на него с хитринкой.

— Что ты предлагаешь?

— Попроси Артёма Соколова подобрать тебе северокорейский ландшафт… возможно, в патриотическом тоне… ну, там… какой-то дворец… ещё что-то… а я дам команду на выпуск в экспериментальной лаборатории микрочипов для производства печатного устройства нового формата.

— Хорошо, я сегодня же обращусь к нему.

Соколова он нашёл где-то через час. Поняв, что от него хочет Старков, Артём почесал репу и пригласил того в кабинет информационных технологий. Где-то за час они смогли создать эскиз, а потом… попали впросак.

— Ё-моё… да этого типа бумаги ещё нет… — ворчал Соколов.

— Как нет? — опешил Виктор.

— Его ещё попросту не придумали. ГОСТ-9094–89 будет окончательно утверждён только в 1990-м году.

— И что теперь делать?

— Подключать товарища Филиппову, — усмехнулся Артём. — Она у нас главный химик, ей и карты в руки.

Ближе к обеду они попали на химзавод.

— Василиса Андреевна, а мы к вам, — поздоровавшись, Соколов сразу обозначил тему. — Понимаете, мы хотим…

Филиппова слушала и понимающе кивала.

— Знаете, мне бы тоже не помешал такой аппарат, — резюмировала она. — Столько бы проблем сразу решилось…

— Так мне только одну партию карточек напечатать, а больше он мне и не нужен, — ответил Старков.

— Это сейчас вы так говорите, но после выполнения заказа наверняка захотите что-то себе изготовить. На таком оборудовании не только открытки можно печатать, но и красочные буклеты. Представляете, каков будет новый вид руководства пользователя? Там ведь и фотографии вставлять можно.

— Василиса Андреевна, аппетит приходит во время еды, — усмехнулся Артём. — Беда в том, что здесь пока ещё о таком варианте печати никто не знает. А у нас нет технологии изготовления нужной бумаги. Мы бы хотели, чтобы вы стали пионером этого направления. Технику мы соберём, а вы бы нам помогли с бумагой, а?

— Хорошо. Сегодня закончу с типовым заказом, а завтра с утра переключусь на этот, — кивнула она.

15 марта 1984 года. г. Рябиновск. Три часа пополудни

Старков не сидел даром — за это время он не только проконтролировал выпуск экспериментальных чипов, но и изготовил монтажные платы под новое печатающее устройство. А дальше всё упиралось в основной каркас конструкции и бумагу. Но если каркас заказали оперативно и уже к обеду его отформовали на химзаводе, то по поводу бумаги он всё ещё оставался в неведении. Пока он сверялся с технологической схемой каркаса печатающего устройства, в кабинет зашла Филиппова. Старков на автомате поздоровался и выжидающе уставился на неё.

— Ну что могу сказать… ваш заказ выполнен, — улыбнулась она. — Осталось оформить патент и можно ставить на поток.

— Василиса Андреевна, а можно пока сделать это неофициально? А то меня сроки поджимают.

— Давайте так… я вам выдам пару листов для пробы… чтобы настроить подачу бумаги и саму печать. А уж потом мы начнём выполнять заказы на профессиональном уровне. И вот ещё что… я думаю, что таких аппаратов нужно минимум пять. Не только нам здесь, в Рябиновке, но и в столицу отправить. Так сказать, показать товар лицом и заодно обучить людей им пользоваться.

— Хм, а я заказал только один каркас… да и комплект электронных плат тоже только один… — Старков встал со стула. — Я сейчас дооформлю заказ у вас и мухой к себе на площадку — делать недостающие комплекты электронной начинки.

— Хорошо, а я тогда позабочусь о химических ингредиентах, — кивнула Филиппова.

21 марта 1984 года. г. Рябиновск. Ближе к обеду

С офсетной печатью всё получилось, лучше не придумаешь. Мало того, что Старкову помогли напечатать двадцать три тысячи карточек в подтверждении радиосвязей, так потом пришёл Константин и попросил распечатать несколько буклетов инструкции пользователя выпускаемой аппаратуры.

— Вот теперь солидно! — прокомментировал он, глядя на брошюру. — Тогда начинаем формировать документацию по всем направлениям нашей продукции.

— Боюсь, нам придётся настраивать целую линию для производства этого типа печатающих устройств, — покачал головой Зимин. — Как только руководство страны оценит ваше новое направление, тут такое начнётся…

Так оно и случилось. Первым оценил новинку министр электронной промышленности. Товарищ Шокин сразу дал команду главе Николаевского радиозавода на переоснащение одной из производственных линий. Практически в ультимативном приказе.

— Семён Михалыч, твой «Радар» начнёт выпускать новое оборудование, — объявил он на селекторе. — Будь готов перестроить одну из линий именно на этот тип продукции.

— На какую продукцию, Александр Иванович?

— Печатающие устройства полиграфического уровня.

— Не слышал о таких.

— Теперь знаешь. Возьмёшь пару-тройку головастых людей у себя и вместе ними едешь в командировку… в Рябиновск, на НПО «Прометей». Сам город закрытый, но я договорюсь, чтобы тебя туда пропустили. Поскольку есть указание руководства страны о начале выпуска такой продукции, тебе сделают исключение. Более того, захвати кого-то из соседствующего с вами химзавода, чтобы они могли поднять производство бумаги нового типа. И в Рябиновске вам помогут с чертежами новой техники. Там ведь не только сами устройства нужно собирать, но и бумагу соответствующую производить. Только не вздумай экономить на ингредиентах! А то знаю я вас! Будете делать так, как велят технические условия.

— Понял, Александр Иваныч. Тогда возьму троих толковых парней от себя и пару с химзавода, от Николаенко. По изменению плана что?

— Пока не освоите, говорить об этом рано. Но будь готов подвинуть его процентов на тридцать.

— Ого…

— Не «ого», Семён Михалыч, а, наверное, даже мало будет. Будешь выпускать продукцию мирового уровня, а значит, даже валюта появится. Как только линию наладишь, сразу дай знать — включу тебя в «красный» список. И ещё… Это касается всех. Где-то с середины мая наши заводы ждёт глобальное переоснащение. Будем переходить на новые типы продукции, поэтому определитесь, сколько производственных мощностей вы сможете задействовать без кардинальной реконструкции. К первому мая я должен получить списки от каждого завода.

23 марта 1984 года. г. Новосибирск. 15 часов 35 минут местного времени

Борт военного ИЛ-76 только что приземлился и вырулил к месту высадки пассажиров. К нему ринулись сразу три машины: два тентованных «Камаза» и «УАЗик». Из последнего почти на ходу, показывая молодецкую удаль, выскочил полковник в форме КГБ. Он подошёл к поданному трапу и уже через пару минут встречал гостей из самой столицы. Из салона самолёта вышла молодая пара его коллег. Увидев полковника, девушка улыбнулась и первой стала спускаться вниз.

— Капитан Невская, — представилась она, подойдя ближе.

— Капитан Невский, — добравшись до них, назвал себя Алексей.

— Полковник Данильченко. Как долетели?

— Нормально, товарищ полковник, — ответила Катя.

— Пафос оставим руководству, поэтому можете обращаться ко мне по имени-отчеству — Анатолий Михайлович.

— Хорошо, Анатолий Михайлович, — кивнула она. — Тогда я Катя.

— Не-не-не, — эмоционально мотнул головой тот. — Глава Семнадцатого управления[37] прибывает собственной персоной, а я тут панибратством заниматься буду!

— Хорошо. Тогда я — Екатерина Олеговна.

— Во-от! Другое дело! А вы, молодой человек? — повернулся он к Алексею.

— Алексей Владимирович.

— Пока мои люди перегружают технику в машины, давайте побеседуем о намечающихся изменениях в работе. А то «Второй» нагнал жути, а толком не объяснил, что к чему. Итак, собрание старших курсов НГУ организуем завтра. По оборудованию что?

— НПО «Совстрой» закончило обвязку оптоволоконной линии? — поинтересовался Алексей.

— Насколько знаю, с неделю как. Там для меня вообще тёмный лес, так что вас ждали с большим энтузиазмом.

— Анатолий Михайлович, важно набрать людей, которые потом войдут в состав моего управления и уже потом начнут выполнять поставленные задачи.

— Скажите, Екатерина Олеговна, а нельзя нам как-то договориться об одном фигуранте?

— Каком? — мигом посерьёзнела Катя.

— Сын у меня учится в НГУ… вычислительными машинами грезит на всю катушку. Нельзя ли как-то взять его к нам?

— Какой курс?

— Четвёртый. Понимаю, что немного рано, но, может быть, сделаем исключение?

— Хорошо, приглашайте и его.

— Замечательно! — расплылся в улыбке полковник. — Тогда мы сейчас довезём вас до гостиницы, а завтра с утра, с 8:00, вас у неё будет ждать машина.

24 марта 1984 года. г. Новосибирск. Два часа пополудни местного времени

Несмотря на субботний выходной день, коллоквиум для студентов старших курсов НГУ прошёл удачно — из собравшихся дюжины человек Катя отобрала целых восемь, одним из которых оказался четверокурсник Михаил Данильченко. И не по родительской протекции, а вполне заслуженно — багаж знаний приятно удивил Катю. После отбора всю группу перевезли в областной отдел КГБ, где и происходило обучение новоиспечённых сотрудников Комитета. Оставив на потом организационные вопросы — переложив их на плечи полковника, Катерина и Алексей занялись общеобразовательной рутиной. Хорошо, что уровень подготовки курсантов оказался ничуть не хуже столичных. Удалось не только предоставить дидактические материалы для самообразования, но и рассказать и показать работу оборудования на месте — вся группа включилась в монтаж и настройку. Двоих, в том числе и Михаила Данильченко, Катерина решила забрать с собой в Москву, чтобы уже там за декаду подтянуть их до уровня системных администраторов.

— Но как ты собираешься их подтягивать? — удивился полковник. — Ведь даже я понимаю, что между вами бездна различий.

— Анатолий Михайлович, в нашей системе есть уровни секретности, — усмехнулась Катя. — Так вот Сергей Пономарёв и ваш сын будут иметь уровень три нуля-бис. Поэтому то, что узнают они, вам доступно не будет. Вообще, приготовьтесь к тому, что в вашем отделе будет определённая иерархия по уровням секретности. И не на бумаге, а в реальности. Понимаете, Новосибирский узел будет вторым по значимости в СССР. На него будут завязаны все региональные управления азиатской части страны.

— Теперь понятно, почему вы привезли с собой такую гору оборудования и потребовали отдельное здание под эту контору, — вздохнул тот.

— Именно так, — кивнула она. — Пожалуйста, озаботьтесь условиями бесперебойного электропитания в том помещении. Потребуется, поставьте дизель-генератор. Если даже в Новосибирске пропадёт электричество, в этом помещении оно должно быть всегда. И ещё… — она выжидающе посмотрела на полковника. — Анатолий Михайлович, эти люди будут подчиняться мне и руководству КГБ напрямую. Приказы от нас будут важнее ваших. Они, по сути, станут служить семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. У них даже система связи с нами будет оперативнее.

11 апреля 1984 года. США. г. Нью-Йорк. 13 часов 35 минут местного времени

В истории нашего мира эта провокация была названа идиотской практически всеми крупными политиками мира, однако не дала никаких явных результатов. А вот здесь ей дали ход — просто совместили часть оборудования с выходом в прямой эфир. Естественно, Комитет начальников штабов США не мог оставить без последствий, по сути, прямое указание президента, и система «Цербер» начала свой отсчёт времени. Казалось, что Третья мировая неизбежна, однако к этому времени Артём Соколов уже находился в ЦУПе.

— Аделина, запускай протокол соединения «Стражей» с американскими «Корсарами».

— Выполняю… «Стражи» Четыре, Семь и Двенадцать осуществили соединение…

— Запускай протокол «Зет».

— Главный администратор, это приведёт к непредсказуемым последствиям. Вы подтверждаете команду?

— Подтверждаю.

— Выполняю активацию протокола «Зет»… Выполнено.

Советские «Стражи», соединившись с американскими спутниками «Корсар» в одну минуту подавили управляющие коды и передали на все центры управления пусками ядерных ракет команду к самоликвидации. Нет, ракеты не взрывались — просто выгорала вся управляющая начинка каждой из них, превращая грозное оружие в бесполезный кусок железа. Американцы не сразу поняли, что произошло — кто-то сжимал кулаки, кто-то молился всем святым, понимая, что судный день начался. Общее душевное напряжение внезапно сменилось шоковым состоянием — показания автоматики говорили о тотальной ликвидации всех наводящих и не только, систем. Непостижимым образом «Цербер» вдруг умер, оставив после себя груду бесполезной и частично сгоревшей электроники. Самые ретивые исполнители не поленились и добрались до доступных их вниманию ракет, где воочию убедились, что хвалёной и непробиваемой системы больше не существует. Естественно, пошли доклады наверх, и Комитет начальников штабов стал постепенно понимать всю трагичность создавшейся ситуации — они бессильны перед русскими, перед любой другой страной, наконец, перед всем миром. Нет хвалёного ядерного щита. Всё, что создавалось не один десяток лет, во что вложены такие гигантские средства, что и сказать страшно — всё это в один миг кануло в пропасть, став бесполезным мусором. Эта волна шока медленно подминала под себя все узлы управления американской военной системой. Кто-то молился заново, благодаря бога за то, что мирное сосуществование двух сверхдержав не перешло в открытую конфронтацию, кто-то доставал НЗ спиртного и, невзирая на оперативное дежурство, заливал стресс, напиваясь до свинячьего визга.

Общественные организации, получив такое шокирующее известие о провокационном спиче Рейгана, кидались в истерику. И было отчего — шаг за шагом нормализуя отношения с Советским Союзом, сейчас, по сути, всё скатывалось в тартарары, к гонке вооружений и противостоянию, возможно, грозившему перейти в открытый конфликт. Ожидая реакцию русских, замер весь мир… кроме Сэма Джонсона. Именно он дал команду скупать продовольствие во всех магазинах сразу после 14:00. Каждая группа его людей знала свой сектор. Каждая из них вывозила практически все продукты питания долгосрочного хранения. Подъезжали несколько микроавтобусов, их всклянь забивали консервами, печеньем и прочими съестными припасами, после чего старший группы доставал «дипломат» с долларами и расплачивался с директором магазина наличными. За трое суток в Нью-Йорке почти не осталось рабочих точек, торгующих провизией. Кафе и рестораны, мелкие забегаловки и частные уличные торговцы сразу взвинтили цены. Люди метались от одного магазина к другому, не находя продуктов первой необходимости. И такое происходило не только в Нью-Йорке — почти все крупные города штатов попались на эту удочку.

Понятное дело, такой коллапс начисто выбил почву из-под ног администрации Рейгана. Демократы, умело используя давнишнюю вражду с республиканцами, грозились объявить импичмент президенту от республиканцев. Для спасения президентского авторитета 13 апреля была организована открытая пресс-конференция в одном из больших скверов Нью-Йорка. Но во время её проведения из окна одного из домов раздался выстрел, разворотивший голову Рональда Рейгана как гнилую тыкву. Стрелка нашли, правда, с пулей в голове — тот не стал ждать, когда за ним придут, и свёл счёты с жизнью таким радикальным способом.

В один миг США получили развал экономики и отсутствие верховного главнокомандующего и лидера страны. Раздрай в Комитете начальников штабов добавил свою часть масла в огонь безысходности. Естественно, это не могло сказаться на котировке доллара — она стремительно полетела вниз. Настолько стремительно, что через неделю за стодолларовую бумажку давали не больше одной советской копейки. Народ метался между грабежами с насилием и психушками, частенько сводя счёты с жизнью от безнадёжности.

Помощь пришла, откуда не ждали. Мгновенно просчитав все за и против, инициативная группа социалистов и коммунистов решила попытать счастья в этой передряге. Узнав, что в Огайо мгновенно отказались от доллара и вбросили русскую валюту, инициативная группа во главе с Анжелой Дэвис выступила по одному из крупных информационных каналов.

— Дамы и господа! Многие из вас знают, что в штате Огайо губернатором является человек, который симпатизирует русским. Некоторые республиканцы и демократы в Конгрессе открыто называют этот штат красным. А теперь посмотрите, как Сэм Джонсон вышел из ныне сложившейся ситуации. У него в штате НЕТ инфляции, его люди не кидаются друг на друга, в надежде отобрать лишний кусок хлеба для себя и своей семьи. Его предприятия не остановили работу. Ни одно не остановило. Всё это говорит о том, что выбрана правильная система экономики. Я предлагаю использовать опыт Джонсона для всей страны. Нам не нужны популистские лозунги демократов и республиканцев — их беспомощность говорит сама за себя. Давайте формируем новую партию — Народного доверия, в которую войдут все прогрессивно мыслящие люди, а не популисты. Если Сэм Джонсон смог добиться удачной экономической модели для целого штата, почему нельзя применить эту модель для всего государства? Я за то, чтобы мистер Джонсон стал президентом Америки!

И лёд тронулся. На следующий день перекрашенные под эмблему «Феникс Индастриз» фургоны ринулись обратно в те же самые города, только с другой миссией. Привозили консервы, печенье, крупы… привозили даже котлы и заранее приготовленные ингредиенты для варки похлёбок и прямо на улицах начинали готовить их. Стекались все — белые, негры, латинос. Жёсткий контроль над очередью выполняли местные полицейские, вооружённые огнестрельным оружием. Самим силовым ведомствам — полицейским и пожарникам, выделялись продуктовые наборы.

Популярность Сэма Джонсона бежала в гору семимильными шагами. Ни «Ослы», ни «Слоны» уже не могли подвинуть «красного» губернатора штата Огайо — к 28 апреля его рейтинг вырос до фантастической цифры — 92 процента. Почему так вышло? А всё просто — «Феникс Индастриз» официально уведомила руководство большинства штатов о том, что ею проведена закупка продовольствия для всей страны и теперь в порты на обоих побережьях идут караваны кораблей. Наряду с подготовкой к досрочным выборам президента, военными и полицией была проведена операция по охране доставляемых грузов, а уж распределяли их члены новоиспечённой партии Народного согласия.

29 апреля стало звёздным часом для Сэма Джонсона — его избрали президентом США. Анжела Дэвис стала вице-президентом, а Хорхе Лачидо — главой аппарата Белого дома. Три основные расы американцев успешно поделили портфели и начали проводить политику возрождения экономики США. Однако не всё так радужно стало на американском небосклоне. Крах американской политической системы стал распространяться на страны-сателлиты. Провал долларовой валюты сыграл с ними в той же манере — французские франки, дойчмарки ФРГ, английские фунты — все они потеряли в котировке свою значительную часть. Более того, даже арабские держатели нефтяных скважин на тот момент не могли рассчитываться с покупателями — доллар просел настолько, что ни о какой выгоде сделок речь не шла. На заседании Совета безопасности ООН большинство стран подняли этот риторический вопрос «Что делать дальше?»

Генеральный секретарь ООН — Хавьер Перес де Куэльяр, решил отринуть все политические пристрастия или антипатии — на кону стояла мировая экономика.

— Господа! Давайте абстрагируемся от политики… американский доллар стал универсальной валютой для проведения международных операций… Сейчас он, к сожалению, не совсем здоров, и когда придёт в норму, никто не знает. Крупнейшие финансовые аналитики провели анализ сложившейся ситуации… и пришли к выводу, что единственно верным решением будет привязка к валюте Советского Союза… — на ассамблее послышался ропот. — Тише, прошу соблюдать порядок! Так вот… СССР и США были гегемонами своих политических пристрастий. Так уж получилось, что Америка не выдержала накала страстей из-за неудачной выходки её президента… теперь, к счастью, уже бывшего… Остался лишь Советский Союз, у которого нет глобальных проблем с экономикой… Поэтому для всех стран будет лучше, если именно советский рубль станет универсальным коэффициентом для международных расчётов. Да, некоторым этот шаг будет напоминать о проигрыше их социального строя, но без адаптации к новым реалиям жизни экономика этих стран начнёт рушиться. Поэтому я предлагаю проголосовать за новую международную валюту.

И дэ Куэльяра поддержало подавляющее большинство. 30 апреля 1984 года генеральная ассамблея ООН вынесла свой вердикт — советский рубль станет основной валютой для конвертации сделок. А 1 мая ТАСС обнародовал заявление Советского правительства, вызвавшего шок аналогичный краху американского государства.

— Дамы и господа! Товарищи! В связи с тяжёлой экономической обстановкой в мире, правительство СССР не станет далее замалчивать факт о связи с потомками. Чуть больше года назад советские люди из 2082-го года вышли на контакт с нами. 85 добровольцев перешагнули барьер времени и оказались у нас. Это люди разных научных направлений, в том числе и военного. Схожие с нами по духу и убеждениям, они основали свой город на территории СССР и включились в работу по совершенствованию технического процесса в нашей стране, да и мире тоже. Потомки мало чем изменились в духовном плане, а потому их представители не только основали здесь город, но и образовали семьи. Наши советские семьи, где одним из супругов стал потомок, а другим — житель нашего государства. Более того, так получилось, что один из потомков защитил жителя нашей страны и ценой собственной жизни спас его. Их осталось 84, но каких — тех, кто изо дня в день работает над усовершенствованием технического прогресса в Советском Союзе. И многие тысячи международных патентов свидетельство тому. С помощью них создана Советская аэрокосмическая аварийно-спасательная служба, проведены исследования в области медицины и ряда других направлений. Потомкам не по вкусу пришлось наше противостояние с американским правительством и теперь, в рамках человечности и здравого смысла, они протягивают руку помощи американскому народу. Советский Союз поможет не только с продовольствием США, но и с помощью потомков постарается организовать рабочие места на северном континенте, чтобы возродить экономику Америки.

Сказать, что это заявление наделало шума, значит, не сказать ничего. Не только капиталистические страны откликнулись в довольно сдержанной, но восторженной форме, а уж страны СЭВ… Ну а рядовые граждане СССР встретили это известие в ярких эмоциях, если не сказать больше. Сразу после этого сообщения Сэм Джонсон сделал первое своё заявление по каналам телевидения.

— Дамы и господа! Сограждане! Я никогда не сомневался в правильности своих решений по Советскому Союзу. Русские люди даже сейчас, в тяжёлый для нас момент, не отвернулись, а протянули руку дружбы. Как говорят сами русские — друзья познаются в беде, поэтому я принял решение принять эту помощь. Со временем мы преодолеем экономические трудности, но то, что СССР теперь наш друг… в этом не может быть никаких сомнений! Мы и раньше начали активно сотрудничать по космическим и экономическим программам. Теперь же мы начнём более активно продвигать совместные проекты в разных направлениях сотрудничества. Зачем нам враждовать с друзьями? Это выглядит, по меньшей мере, глупо. Думаю, что по большинству проектов мы сможем договориться и с помощью русских реанимировать экономику нашего государства. Любой гражданин США, не важно, каков цвет его кожи, сможет участвовать в таком проекте, сможет улучшить благосостояние своей семьи и привнести что-то дельное в заново строящуюся жизнь нашего государства.

3 мая 1984 года. г. Москва. Кремль. 10 часов 05 минут

— Итак, товарищи… — Андропов оглядел собравшихся министров. — В свете последних новостей нам нужно определиться с новыми направлениями в экономике страны. Не скрою, работа предстоит титаническая, но я уверен, что мы выдержим и темп, и уровень знаний от потомков. Товарищ Шокин, кстати, уже довольно продолжительное время работает с ними, поэтому давайте предоставим ему слово. Пусть поделится хотя бы методикой.

— Благодарю, Юрий Владимирович, — кинул тот. — Что хочу сказать… Как показала практика общения с потомками, пришло время уступать дорогу молодым. Да-да! Не удивляйтесь, но суровая правда жизни подталкивает нас к этому. Не знаю, как ваши министерства, а моё погрязло в рутине… Нет толковых идей… Поэтому я сейчас вовсю внедряю методы потомков. Хочу сразу заметить, что от них прибыли даже обучающие машины, поэтому не вижу трудностей с переобучением перспективного молодого поколения новым методам и приёмам хозяйствования. У меня уже несколько заводов перешли на выпуск новой продукции… Более того, заключены сделки на международном уровне, вплоть до США…

— Да, Александр Иванович, ты времени даром не терял, — усмехнулся Буренков.[38]

— Твои люди тоже, — парировал ему Шокин. — У тебя не только в Рябиновске есть уже подготовленные кадры… в Москве тоже имеются.

— Мать моя женщина… а я ни ухом, ни рылом… — тот эмоционально мотнул головой.

— Кстати, в химической промышленности, Владимир Владимирович,[39] насколько знаю по общению с потомками, есть человек, опередивший время… точно лет так на сто. Ей и на заводе прозвище дали — Василиса Премудрая.

— А как по-настоящему зовут? — мигом встрепенулся тот.

— Василиса Андреевна Филиппова. Свободно ориентируется как в обычных темах, так и закрытых.

— Сразу замечу, что в Рябиновске сейчас заканчивают строительство гостиницы для приезжих, — добавил генсек. — Думаю, что за месяц сдадут в эксплуатацию. А вы пока определитесь с кандидатами на обучение. И ещё… не пытайтесь пролезть в режимные направления или настаивать на каком-то внеплановом мероприятии. Потомки работают на пределе физических сил, и разорваться по мелочам они просто не могут. Лучше определитесь с планом мероприятий, скажем, на год, а уж от этого будете отталкиваться, — заметив поднятую руку от министра автомобилестроения, Андропов кивнул. — Да, товарищ Пугин.

— Юрий Владимирович, а у АЗЛК последние модели машин тоже от потомков?

— Совершенно верно, Николай Андреевич. Так что я даже не знаю, как теперь ВАЗ будет соперничать с ними… Исаков в самом начале посмел отказать в помощи даже Владимиру Александровичу Крючкову…

— Ну, я им устрою! — резко мотнул головой Пугин.

— … А вот по тяжёлому транспорту вы сможете с потомками плодотворно поработать. Насколько знаю, у них есть База Знаний по всем направлениям. В том числе и по этому. Кстати! У всех есть отличная возможность стать гегемоном своего направления перед иностранными фирмами. Для нас сейчас включён режим общего благоприятствования даже в США. Так что если быстро определитесь с конструкциями, можно попробовать получить производственные мощности и там.

Естественно, главы министерств не просто так интересовались контактами с потомками. Уже после возвращения в свои кабинеты они устроили внеплановые летучки-совещания, где в ультимативном порядке согласовывались кандидатуры сотрудников для обучения. И не по дружеским критериям, а по качеству выпускаемой продукции. В той же автомобильной промышленности Пугин разнёс ко всем чертям Исакова, а главам «Камаза» и «Белаза» дал возможность сформировать группы из людей КБ и ждать отмашки на командировку в Рябиновск.

14 мая 1984 года. г. Рябиновск. 11 часов 40 минут

Листов не стал пороть горячку, а попросил у Андропова разрешение на личную командировку в город потомков. Чтобы на месте определиться с перспективными направлениями и уже потом выбирать соответствующие заводы. И не просто поехать официально, а решить вопрос кардинально. То, что у потомков, безусловно, есть передовые технологии, он понял сразу. И боясь, что его опередят другие министерства, он хотел в числе первых прибыть в Рябиновск, чтобы отхватить себе лакомый кусочек пирога знаний. Именно поэтому он включил режим максимальной секретности об этой поездке — о ней знало только двое из его окружения. Сегодня рано утром Владимир Владимирович стартовал в Рябиновск на своей ведомственной «Волге» и в половину двенадцатого уже был там. Патруль «Алых беретов» сопроводил машину до химзавода, а потом… Геннадий Николаевич, что называется, выпал в осадок от лицезрения министра химической промышленности. В кабинете Филиппова после вручения подарков из Москвы и состоялся значимый разговор. По мере общения «Василисы Премудрой» с Владимиром Владимировичем, к последнему пришло осознание факта, что товарищ Филиппова не просто кладезь информации — её знания охватывают практически все известные направления химической промышленности, да и не только. Листов понимал, что перспективы сотрудничества многогранны и запредельны. И главное — Василиса Андреевна может не только сама трудиться на благо страны, но и обучать перспективную молодёжь. Её кругозор настолько несоизмерим с нынешним, что впору…

— Василиса Андреевна, есть у меня к вам предложение…

— Слушаю вас, Владимир Владимирович.

— Как вы смотрите на то, чтобы переселиться в Москву и стать моим замом?

— Заманчивое предложение, но нет, — мотнула она головой. — Понимаете, сейчас на наше НПО завязано много проектов. В том числе и режимных. Я понимаю ваше желание получить перспективного специалиста у себя под боком, но давайте мы сделаем лучше… Чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

— Внимательнейшим образом слушаю вас.

Филиппова довольно коротко рассказала об электронной почте и подарила персональный телефон, озаботившись этим заранее.

— В этом случае вы всегда сможете проконсультироваться у меня или прислать список вопросов, на которые нужны ответы кому-то из вашего окружения.

— Хорошо, но тогда я ввожу новую должность — Главный консультант, который по статусу станет равным моему заму. И в этом случае вы станете привлекать любые ресурсы для решения задач в нашей промышленности. Любые мощности, любые реактивы…

— Это будет хорошим подспорьем, — улыбнулась она.

— Как мне пояснил Юрий Владимирович, ваше НПО является эталонным производством. В ближайшее время я подготовлю приказ о формировании нескольких предприятий, заточенных под создание новых химических продуктов, необходимых нашей стране.

— О, их будет довольно много. И некоторые из них являются режимными.

— Вы сможете организовать переподготовку кадров для нашей промышленности?

— Скажем так, я смогу поэтапно готовить кадры по нескольким направлениям. От вас требуется только часть химикатов для опытов и сами кадры.

— Об этом даже не беспокойтесь. Любые реактивы, любые ингредиенты для изготовления.

— Думаю, будет намного лучше, если каждый обучающийся станет привозить с собой кое-какие необходимые вещества.

— Хорошо, так и поступим.

Но Листовым дело не закончилось — к вечеру в город потомков прибыли министры пищевой и лёгкой промышленности. Но если первый довольствовался общей беседой с Листовым и Филипповой, то второй — Анохин Пётр Владимирович, сразу поехал на трикотажную и обувную фабрики. Именно туда его сориентировал Остапов, не забыв оповестить Мартынову. Алла Борисовна сразу решила показать товар лицом — Анохину продемонстрировали столько новинок одежды и сопутствующих вещей, что Пётр Владимирович потерял дар речи.

— Алла Борисовна… голубушка… а как бы вы к нам в столицу на время перебрались, а? Квартиру дадим сразу… любые магазины… любые направления…

— Пётр Владимирович, хлеб за брюхом не ходит, — усмехнулась она. — Давайте так… вы составляете список фабрик, ориентированных на производство того или иного варианта продукции, а я уже здесь, в Рябиновске, показываю особенности, если они есть, или даю информацию по шаблонам и выкройкам.

— Хорошо. Тогда от меня будут приезжать люди с личной запиской… кому что… Теперь вопрос ребром — ваша фабрика технически хорошо оснащена?

— Нет. Мы бы с удовольствием закупили кое-какое оборудование…

— Не надо закупать, — мотнул он головой. — Просто к завтрашнему дню составьте список всего необходимого, а уж я дам команду привезти вам всё по нему. И ещё… у вас, случаем, нет информации по последним образцам моделей одежды? Хотелось бы обойти зарубежных модельеров.

— Есть. Кое-что мы уже своими силами производим, — усмехнулась она.

— Тогда готовьте партии товаров, а мои люди займутся их реализацией.

Естественно, Мартынова сразу после беседы созвала общее собрание на фабрике. И предприимчивые швеи смекнули, что трикотажный бум только-только начинает своё шествие по просторам страны. За вечер и утро было собрано две тонны ранее пошитых вещей, которые не успели реализовать своими силами и которые сразу же загрузили в тентованный «Камаз». Товар успешно доставили в Москву и сразу же раскидали по модным бутикам. ГУМ, ЦУМ и ряд фирменных магазинов мгновенно выкупили ВСЮ партию. Но, естественно, в условиях пока ещё не преодолённого дефицита товаров народного потребления, эти вещи ушли по рукам самого персонала магазинов и их родственникам. Одежда потомков — какие ещё нужны рекомендации? Часть привезённой продукции попала даже к фарцовщикам. Какие там джинсы и прочие образцы «фирмЫ» — новый тренд мгновенно оставил позади себя всё остальное. А дальше товарища Анохина «зажали в клещи» представители привилегированных фабрик, пытаясь узнать «адресок», откуда это всё пришло. И уже он решал, кому отдать на откуп тот или иной вариант новомодной одежды. Лейблы «Ряба» и «Медведь» мгновенно стали кумирами советской моды. Даже изготовленные в другом месте вещи аналогичного фасона выпускались с припиской «По лицензии „Ряба“» или «Медведь». «Купцы» из Средней Азии и Закавказья за образцы выкроек одежды и кроссовок привозили Мартыновой и Вишневскому столько «бакшиша», что тем приходилось просить на предприятии транспорт — отвозить фрукты и овощи в столовую. Чтобы обучить своих людей новым технологиям, директора фабрик не гнушались ничем — ни съестными подарками, ни качественной тканью. А уж новое оборудование, пришедшее через несколько дней после той беседы с министром, стало настоящим прорывом — теперь рябиновские фабрики были оснащены не хуже самых привилегированных.

37 — В альтернативной истории управление, занимающееся вопросами лицензирования доступа к информационным ресурсам в гала-сети.

38 — советский государственный деятель, Министр здравоохранения СССР в то время.

39 — Владимир Владимирович Листов — советский государственный и партийный деятель, Министр химической промышленности СССР в то время.