Голый край

Глава 5: Легенда о первом лете

Все шло своим чередом. Ранним утром, когда еще даже не пели утренние пташки, а солнце только начинало вставать на востоке, моя мама просыпалась, чтобы приготовить завтрак. Мы кушали все вместе, одной маленькой, но дружной семьей. Я с удовольствием и энтузиазмом рассказывала родителям про общение с Хьялдуром, а когда они отвлекались или слишком сильно мной умилялись, то и дело стаскивала кусочек мяса с тарелки папы. Мне-то мясо вроде как не положено, вот и давлюсь кашей, но чего-то вкусного все же хочется. Даже скучаю в какой-то мере по маминому молоку, потому что оно было довольно приятным на вкус. Хотя за прошедший год уже успело порядком надоесть.

В таком неспешном темпе проходило мое второе лето в этом мире и в отличие от себя прежней теперь я могла ходить, смотреть и ощущать этот край – словом, исследовать мир за пределами уютной, но тесной комнаты. Ощущение сдавленности, спертости росло во мне каждый день, который проводила дома или у Хьялдура. Хотелось отправиться куда-нибудь, хотя бы в гущу леса, лишь бы увидеть что-то, чего еще не видела. И наконец, чаша терпения была переполнена.

– Хьялдур, а почему ты постоянно дома и не собираешь травы?

Сидела в его хижине, болтая ногами в воздухе, на маленьком стуле, который на мой день рождения сделал местный умелец. Он был и вправду крохотным, но даже так я не доставала ногами до пола.

Друид, медленно и размеренно помешивающий длинной палкой варево в глиняном котле, взглянул на меня с непониманием:

– Но у меня уже все есть. Травы заготовил еще с весны, а сейчас просто варю отвары.

– Но есть же что-то, что тебе нужно собрать летом, Хьялдур? – щенячьими глазками взглянула на него.

– Боги… – вздохнул друид и, смахнув рукой мокрую от пота прядь волос с лица, улыбнулся. – Гулять хочешь?

– Ага-а-ась, – широко улыбнулась.

Хьялдур снова нарочито устало вздохнул и ухмыльнулся:

– Дай закончить и пойдем, ученица.

Уверенно кивнула, предвкушая предстоящее маленькое путешествие.

Из хижины мы вышли спустя, судя по ощущениям, час. Травник лишь накинул на свои широкие плечи волчью шкуру и перекинул лямку легкой сумки через плечо, а мне, в общем-то, и собираться не надо было – вещей как таковых нет, а вся моя скромная одежда уже была на мне.

Домик находился на небольшой полянке, окруженной кругом из небольших валунов, покрытых рунами. Из этого места ветвились множество тропинок – одна из них была мне знакома и вела в нашу деревню, а остальные оставались загадкой, будоражащей воображение. Куда могли привести эти дикие тропы, в какие земли и какие чудеса показать? Сам лес выглядел волшебно. Узкие дорожки, светлыми нитями связывающие его в один большой клубок из мохнатых ветвей, исчезали в чаще. Будто бы сам мир говорил о том, как же мне не повезло быть всего-навсего маленькой девочкой, когда вокруг столько всего интересного!

Шаман быстрым шагом пошел по одной из троп, ведущей вглубь леса. Темп его ходьбы выдавал лесного жителя, давно знакомого с местными лабиринтами гигантских деревьев и прекрасно в них ориентирующегося. Мне же было сложнее – короткие детские ноги не могли поспеть за взрослым, сильным мужчиной, и в конце концов я, быстро семеня ножками, догнала его и взяла за палец.

– Слишком быстро, Хьялдур!

Он рассмеялся, но палец вырывать из моей крепкой хватки не стал.

Держась вместе, мы шли уже в более спокойном и умиротворенном темпе. Все равно было трудно поспевать за моим проводником, но он старался идти медленно. Впрочем, на скорость уже было плевать, и я лишь жадно пожирала глазами лес, огромной зеленой тюрьмой выросший вокруг меня.

Гигантские хвойные деревья почти не пропускали свет, и вокруг царил загадочный, волшебный полумрак. Густая низкая северная трава, бурно растущая под ногами, казалась мне голубой, холодной, как край, в котором она росла. А чем дальше всматриваешься в гущу огромных темных стволов, тем сильнее сгущается туман, скрывая от взора то, что должно остаться тайной.

– Когда-то давно… – прокашлявшись, начал друид, выводя меня из транса. – В этих местах был лишь белый снег и голые камни.

Вторя его словам, подул прохладный ветер. Он завывал, гуляя между деревьев, заставляя их утробно скрипеть. Голубая трава под ногами колыхалась волнами, переливаясь всеми оттенками синего и зеленого.

– И пришли сюда люди из далеких земель. Из страны с солнечным песком, жарким небом и горячими ветрами. То были несчастные, бежавшие от великой войны, несущей за собой одну лишь смерть.

Мы остановились. Заметила, что тропа обрывается, и дальше путь лежит только в дикую, необузданную чащобу. Где-то вдалеке впереди сверкали тусклые бледно-желтые огоньки, петляющие меж деревьев и исчезающие в волнах травы.

– И те люди были нашими предками. Темнокожие, с черными волосами и глазами прямо как у тебя, Майя. То был слабый род – они привыкли к легкой жизни с цветущими садами, вечным летом и миром, продлившимся тысячу лет. Поэтому они бежали и не смогли отстоять то, что принадлежало им по праву рождения, – он прервал свой рассказ и ласково потрепал меня по макушке. – Зайдем дальше в лес, вороненок?

– Да! – с нескрываемой радостью воскликнула и уверенно кивнула.

И мы пошли.

Трава была колючая и по-настоящему холодная. Готова поклясться, что несмотря на теплое лето, она была покрыта инеем. Будто сверкающие снежинки, она ласково и звонко шуршала под ногами, а по высоте едва доставала мне до пояса. Друид же, казалось, и вовсе ее не замечал.

– И те люди пришли сюда. В земли, где был лишь холод и смерть. Даже самые старые и храбрые волки не захаживали в эти края в то время, но людям было нечего терять, и они лишь хотели спастись от преследующего их врага.

Мы прошли не так много, но уже чувствую, как начинают уставать ноги. Черт бы побрал это слабое тело и все, что с ним связано. Неуверенно потянула друида за палец.

– Что такое? – с теплой добротой в глазах спросил он, взглянув на меня, потупившую взгляд. – Тебе страшно в лесу?

– Нет, лес красивый… Ноги болят.

Разрывая тишину сна бессмертного леса, Хьялдур громким, искренним смехом. Но смеялся он не надо мной, а скорее над собственной глупостью. Не подумал о том, что дети быстро устают от прогулок.

– Ну-ка, давай. – присел на корточки и повернулся ко мне спиной. Как могла, обхватила его твердую, как дерево, шею, и он ловко подхватил меня под ноги.

Дальше шел уже только травник. Держась за его красные уши, я сидела у него на плечах. Рассказ продолжился:

– Те люди поклонялись богам огня, богам лета и жизни. Но не было их власти в этих краях – здесь правили духи холода и забвения, а королем над ними был могучий Кюльдан, дух северной зимы. И поняли люди с нежной темной кожей и тонкими телами, что сами же попались в ловушку Севера. Не было здесь для них спасения и помощи от южных богов.

Огоньки, что до этого маячили где-то впереди, становились все ближе, пока наконец мы не дошли до них. Всю дорогу думала, что вижу обычных светлячков. Но увиденному на самом деле, не могу найти рационального объяснения. Это были пушистые обрывки света, мелкие частички пыли, тающей в руках, от чьего сияния вокруг плясали загадочные тени. Протянула руку к одному из них и почувствовала тепло. Когда прикоснулась, огонек сразу же из желтого стал зеленым, а затем голубым и быстро угас, падая вниз.

– Это духи. Не нужно пугаться, они боятся тебя еще больше, ты же видишь, – улыбаясь, тихо произнес Хьялдур. – И тогда те люди обратили свой взор к тучам, к белоснежным просторам Северного неба. И взмолились о спасении, но Кюльдан был непреклонен в своей холодной жестокости и не внял их мольбам. И лишь когда из племени вышла молодая девушка – стройная, темноволосая и прекрасная… Она сняла с себя тонкие шелковые одежды и со слезами на глазах бросилась в убийственную метель, моля о пощаде для своего народа. И тогда…

– Что было тогда? – с придыханием спросила, но Хьялдур лишь приложил палец к губам.

Мы стали пробираться дальше. Деревья здесь росли особенно густо, и иной раз меж двух стволов было не протиснуться даже такому маленькому человеку, как мне, чего уж говорить о могучем друиде.

– И тогда она вознеслась в снежную бурю. И, взлетая все выше и выше, ее кожа обгорала от жалящих укусов снежинок, становилась светлой, а от скорби ее волосы стали золотыми, как пшеница, колышущаяся от ветра по осени. И когда она долетела до самого неба, яркое, непривычное для нее солнце Севера выжгло глаза, сделав их голубыми, как морская отмель. Эта девушка своей храбростью так понравилась Кюльдану и так вдохновила своих людей, что все они, как один, посветлели в память о ней. Сама девушка стала женой могучего духа… И расцвели на Севере цветы, проросли деревья и трава, и наступило первое лето.

– Какая красивая сказка… – завороженно протянула полушепотом.

Шаман усмехнулся.

– Сказка? Поклонись Эйве, духу жизни и Северного лета.

Мы вышли на небольшую полянку, где огоньки в медленном танце кружили вокруг белоснежной медведицы, спящей на большом, покрытом рунами камне. Ее мех оплетали виноградные лозы, из спины прорастали цветы, пшеница и трава, а голову украшали два огромных оленьих рога, обвитых цветущей лозой. Она медленно разлепила глаза, и свет ее глубоких голубых глаз заставлял почувствовать себя жалкой букашкой рядом с могучим духом.

Друид поставил меня на землю и низко поклонился. Последовала его примеру и увидела, как медведица лениво склонила голову в ответ, а затем вновь положила большущую морду на лапы и уснула.

От шока не могла вымолвить ни слова.

Я не оказалась в прошлом. Я оказалась в другом, совершенно невероятном мире.

По моим бледным щекам медленно скатывались слезы восхищения.