Голос во тьме

Глава 8

С самого утра, кое-как забравшись в седло, Данан недовольно косилась на Дея. Если знал, что утром выходить, чего сразу не сказал? И Редгар тоже хорош! Видел её у костра — и словом не обмолвился! Это что, такие своеобразные проверки её выносливости?! Благо хоть это странствие спасает её от общения с отцом, а иначе!..

Что именно было бы, если бы «иначе», Данан придумать не смогла: от недосыпа её бешено раздражало абсолютно все: от поскрипывания кожаных ремней упряжи о сапоги до бормотания Редгара. Командор раздавал какие-то указания, Данан не слушала. Она то и дело впадала в легкую дрему, раскачиваясь в седле. И, как ни странно, на этот раз Дей над ней не подтрунивал, не пытался напугать, резко разбудив, от чего Данан наверняка бы свалилась с лошади.

Дей глядел на раскачивающуюся фигуру молодой женщины изредка: то оглядываясь назад, когда оставлял Данан позади, то, когда становилось невмоготу, нарочно придерживал коня, чтобы беззастенчиво таращиться чародейке в спину. Удивительно ли, что ей интересна судьба Алары рядом с Редгаром? Удивительно ли, что Редгара Данан хочет звать Редгаром, а не командором? Он уже дважды спас её. С тем, первым разом ему, Диармайду, не соперничать, но вот вчера… Разве вчера он не мог вмешаться? В самом деле не мог? Или просто струсил лезть против отца Данан на глазах у короля?

Выступи он вместо Редгара, Данан не дулась бы на него сегодня и, может, согласилась бы ночью поболтать немного еще. Брякнув, что ей пора спать, он очень надеялся на протест — она же вечно с ним спорит!

Но Данан послушалась, как назло, и Дей сам проворочался полночи, раздумывая. Таламрин оказалась в ордене в результате необычных обстоятельств, но сейчас — она часть Смотрителей Пустоты, она пережила посвящение и теперь с ней можно было сойтись накоротке.

Если бы не Редгар.

Большинство смотрителей, и даже сама Данан, не знают, что Редгар часами сидел у её кровати в лазарете Калагорна, ожидая, когда чародейка придет в себя. Гворт, конечно, прогнал его, но в действительности вмешался только оттого, что Алара, непонятно как прознав, учинила скандал (слышно было на все крыло). Потом Редгар отрядил её к нему, Диармайду, зная, что преемник не перейдет дороги. Потом — следил за встречами Данан и короля, защищал от нападок августа Таламрин. Но больше всего командора выдавало то, что он смотрел на Данан — всякий раз, когда думал, что никто не видит.

Дей прожил жизнь благодаря Редгару, и большую её часть провел рядом с командором. Ему не нужно никаких разговоров и скандалов от Алары, чтобы понимать, что к чему. Если Ред решит действовать, он, Диармайд, подвинется, смолчит, уступит. Он ему всерьез должен. Но… но что, если Редгар не решит? Данан, кажется, доверяет ему больше, чем Редгару, это много значит.

Бесполезные размышления Диармайда пресек командор — время делать привал. Поскольку Данан едва продирала глаза, заваливаясь то в одну сторону из седла, то в другую, Редгар, закипая, схватил поводья её лошади и жестко натянул. Кобыла взвилась, и Данан едва не угодила под копыта.

— Чтоб ты знала, первое, почему я взял тебя с собой — чтобы не тратить время на костры, — буркнул мужчина, спешиваясь.

Данан спустилась на землю кое-как, открепила посох — не ради колдовства: опираясь на него, было проще стоять. Борво, поглядывая на сонную чародейку, от души потешался. Вообще, за последнее время он всерьез оброс щетиной, так что теперь имел вид довольно пугающий. Дей привязал лошадей к придорожному сучковатому пню, а Борво притащил к паре валунов какое-то залежавшееся бревно, отброшенное от раскинувшейся неподалеку чащи не то свирепым ветром, не то буйным воином.

— Соберись ты уже! — гаркнул Редгар, когда Данан кое-как примостилась на бревно.

— Да, пожалуй, нужно, — бессмысленно промямлила Данан. Неловкими пальцами она попыталась найти среди склянок в поясной сумке что-нибудь для бодрости. Крючковатые пальцы едва выуживали бутыльки на дюйм вверх, чтобы Данан могла разобраться, что там она вытянула. Все было не то, и уже после третьего сосуда она подняла на Редгара отекшие глаза:

— Может, просто поспим?

Редгар испытал настойчивое желание съездить Данан по шее. По-свойски так, от души. Что там говорили Сеорас и Хаген? Толковый рекрут? Трезво соображает? Заноза в заднице!

— Может, вернешься в лагерь Драммонда? — рявкнул Редгар. — Он ведь давно предлагал мне изгнать тебя из ордена и отправить в регулярные королевские войска. Тебе там, кажется, будут рады. Особенно отец.

Лицо Данан переменилось. Она поджала губы, ничего не сказав, но смотрела на Редгара со страшной злобой. Она была бы бодрее, если бы кое-кто сказал ей, что утром планирует вытащить из лагеря и вести непонятно куда. А кстати!

— Куда мы движемся? — мрачно спросила женщина, заваливаясь на посох.

— Я уже говорил, — мирно отозвался Дей. — В Талнах.

— Это я слышала, — Данан огрызнулась. — Где именно находится Талнах? И что это? Крепость или область? Страна, город?

Редгар присел рядом:

— Крепость Первого Смотрителя и по совместительству центр того, что осталось от империи Ас-Хаггарда.

— Так далеко на север? — удивился Борво.

— Да, — отозвался командор, доставая из походной сумки куски вяленой рыбы и здоровенный кусок смятого пергамента. — Путь неблизкий, медлить некогда. Поэтому едим и в дорогу. Запасы пополним здесь, — Редгар развернул пергамент, и перед остальными открылась карта континента. Командор ткнул пальцем в какую-то деревушку несколько восточнее от Цитадели, где прежде обитала Данан. — А потом здесь, — ткнул еще раз в небольшую точку с названием «Керум».

Данан нахмурилась:

— Ладно Умсар, городок небольшой и довольно нейтральный — это земли эрла Хеулога, но Керум находится на самой границе с озерными эльфами, и даже до нас в Цитадели Тайн долетали слухи о бесконечных стычках на границе.

Редгар посмотрел на Данан придирчиво.

— Значит, постараемся в них не вляпаться, — только и сказал он. Данан вытянулась в лице:

— В каком смысле «постараемся не вляпаться»?

Дей, глянув на чародейку, хмыкнул: и без всяких склянок оживилась.

— Керум — последний мирный пункт на пути к Талнаху, — обрубил Редгар. — Дальше придется пробираться ночами, балансируя на рубеже между озерными эльфами и разрушенной частью Ас-Хаггарда.

Данан по-прежнему хмурилась, хотя теперь её лицо выглядело, скорее, вдумчивым, нежели возмущенным.

— Смотрители Пустоты являются орденом мирового значения, разве нет? В нем состоят жители со всех концов Аэриды, так почему мы не можем сразу пройти через земли эльфов и к тому же попросить помощи?

Вопрос оказался более, чем уместным. Борво щелкнул пальцами, явно демонстрируя, что согласен с соображением.

— Озерные эльфы — не самый гостеприимный народ Аэриды, — уклончиво отозвался Дей. — К тому же их нельзя назвать единым народом, и, сколько помню, они без конца враждуют за свои земли со всеми подряд, хотя их главный враг прямо под носом, — буркнул он в конце.

Данан сморщилась: чего? Борво тоже выглядел обескураженным таким объяснением.

— У озерных полно проблем, — попытался подытожить Редгар. — Территории, которые еще не превратились в болота, приходится постоянно отбивать на западе у людей, на востоке у гномов, на юге у темных эльфов и абсолютно везде — у троггов. Словом, там сейчас никому не рады.

На этом замечании Редгар затих и принялся есть. С едой покончили быстро (Редгар был рачителен и выдавал всем строго отведенную меру, отчего Борво глядел на командора грустными глазами) и двинулись дальше. Ближе к вечеру Данан немного взбодрилась, так что у вечернего костра оказалась вполне разговорчива. Борво этим воспользовался:

— Слушай, всегда думал, что маги ходят только в мантиях.

Данан пожала плечами, разводя руками:

— А я думала, что все кузнецы всюду таскают за собой кувалду.

Борво ткнул в неё пальцем:

— Несподручно, — нравоучительно изрек он, не став отпираться. — Меч — другое дело.

В самом деле, вдруг подумала Данан, Борво уже на посвящении в Смотрители имел при себе здоровенный двуручный меч с лезвием в половину себя.

— С мантией так же. — Данан не осталась в долгу. — Вечно путается в ногах, подол пачкается до колен, на коня толком не взобраться.

— И где это магам взбираться на коня? — спросил Диармайд возмущенно. Ему ли не знать, как обстоят дела в Цитадели Тайн? Но Данан его проигнорировала.

— Так что же, — Борво скептически выгнул бровь, — все рассказы про магов — чушь? И никто в твоей Цитадели не ходил в мантии?

— Ха! — отмахнулась Данан. — Даже среди чародеев — каждый второй. А уж среди женщин… Скажем, я с юности хожу в штанах, потому что кучу времени тренировалась с Клейвом.

Редгар, закончив копаться в седельной сумке, направился к остальным, поглядывая на Данан с улыбкой. Когда вокруг меньше народу, она становится очаровательно живой. Такой, какой он встретил её. Какой он иногда украдкой видел ее в первые дни странствия, до появления в их компании даже Дея.

Редгар присел рядом с ребятами — Пагуба или нет, они странствуют вместе, отчего бы не поболтать. Хотя бы не попытаться.

Не дав разгореться спору насчет стражей и магов, какие случались на его памяти регулярно, Ред спросил чародейку:

— Как вышло, что Сеорас отрядил тебя в Дом Кошмара? Ты ведь говорила что-то насчет огня.

Данан посмотрела на мужчину с интересом. Прищурилась. А потом её лицо изменилось так, что Редгар не смог бы сказать наверняка, но выглядело, будто Данан взаправду попыталась вспомнить, как же это произошло.

— Ну, — протянула чародейка, закатив глаза, — мне было двенадцать. Я наколдовала какую-то жуткую ерунду над несчастной жабой, которых для нас выловили в озере вокруг Цитадели. Животное расквавалось, помучалось и издохло. Наставник бросился к лорду-магистру, — она принялась перечислять без особого энтузиазма, — прибежал Сеорас, потрогал меня за руки и завопил что-то вроде: «Ба! Данан! Кто бы мог подумать?!» — явно не слишком убедительно изображая Сеораса, Данан в оконцовке повела плечом. Наблюдая за ней, Редгар не удержался от смешка. Вовремя опомнился, украдкой осмотрел остальных — не видел ли кто. Но нет, Борво и Дей ухмылялись не меньше его, ничуть при том не скрываясь.

— В общем, все, — сообщила Данан. — Да, и потом лорд-магистр еще сказал, что согревающее заклятие и иссушающее заклятие — это не одно и то же. Честно сказать, до сих пор не знаю, был это комплимент или наоборот.

— Вряд ли, — скептически хмыкнул Борво.

— Подожди-ка! — влез Редгар. — То есть, когда ты использовала согревающее заклятие тогда, на биваке…

Редгар осекся, а Данан уставилась на него широко раскрытыми глазами, явно недоумевая.

— Что?

— Ты накладывала согревающее проклятие после того, как спутала его с иссушающим? — Редгар постарался, чтобы его голос звучал ровно.

На вкус Данан, вопрос звучал странно, а командор выглядел нелепо. Поэтому, не понимая, что не так, чародейка сочла за лучшее просто согласиться:

— Да. Хотите, еще раз наложу?

«Ну не дура ли?» — подумал Редгар с внезапным сочувствием.

— Нет, — отрезал он.

Данан недоуменно покосилась на командора, неуверенно поглядела на Диармайда: «Что это с ним?». Тот в ответ пожал плечами.

Редгар молчал. Он заткнулся еще и потому, что сообразил: с того промаха минуло девять лет. Разумеется, сейчас чародейка ни за что не спутает согревающее и иссушающее. И потом, на знаменательном для него биваке она прогревала одежду. Одежду! Какие силы можно вытянуть из кучи тряпок?

Редгар поднялся с валуна и направился к лошадям без всякой цели, при этом старательно делая вид, что занят чем-то важным. Вроде подтягивания и без того безупречно закрепленных ремней подпруги — чем угодно, лишь бы остальные не видели его растерянной физиономии: впервые рядом с Данан его подвело здравомыслие.

Опустив голову, Редгар усмехнулся: впервые ли?

— Я лишился разума, когда вытащил ее из замка Марелл, — съехидничал он себе под нос.

— Что ты там бормочешь? — крикнул Дей. Редгар обернулся:

— Ничего. Вы еще не поели? Надо ложиться. Борво на страже первый, я второй, Данан в конце.

Дорога до города заняла у них полтора дня, и в городе они расположились ранним вечером. Умсар, поселение подданства эрла Хеулога, встретил их неприветливо. Во многом потому, что снова начались дожди, и, залитый до глины, серый Умсар угнетал грязью и опустелыми улицами. Редгар выбрал для ночлега придорожную таверну, хозяина которой, судя по поведению, знавал несколько лет. На ужин Редгар заказал на всех рагу с бараниной, и Данан впервые за последние несколько недель испытала что-то похожее на счастье. Впрочем, не она одна: Дей причмокивал так, что на него оглядывалась вся таверна; Борво дважды просил добавки. Редгар недвусмысленно намекнул после второго раза, что, если Данан не может наколдовать им денежное дерево, то хорошо бы Борво есть поменьше.

Когда путники доели, Редгар выторговал две комнаты на ночь. Данан сразу же уцепилась за плечо Диармайда. Редгар покосился на этот жест как будто неодобрительно, но ничего не сказал. За ненадобностью нести сторожевое охранение, они изрядно выспались, отчего настроение у всех еще немного улучшилось.

Наутро Редгар велел «выдвигаться, не затягивая». Запастись в таверне чем-то, кроме воды да вареных яиц, которым срока — до вечера, было затруднительно. Потому следовало добраться до торгового квартала.

Вывернуть сряди лавочных рядов к тем, где торговали едой, оказалось особенно легко по запаху.

— Чем это пахнет? — спросил Дей. — Рыбой? — он принюхался.

Борво принюхался тоже, повертев головой в разные стороны.

— А там? — спросил он, глядя куда-то вправо. — Кажется, чем-то еще.

— Другой рыбой? — предположил Диармайд.

— Шевелитесь, рыболовы, — приказал Редгар не очень строго.

В том, как Редгар двигался, присматривался к окружающему, принюхивался к продуктам — во всем чувствовалась предельная настороженность. Данан, наблюдая за командором, впервые подумала, что его идеальная осанка — результат едва ли не до судорог сведенных лопаток.

Набрав большой мешок сухарей, вяленой рыбы и мяса, командор выдвинул свой небольшой отряд прочь. Данан уходила с тоской в глазах: наконец-то поверх запаха рыбы потянуло ароматом свежего хлеба!

— Командор, — обратилась чародейка, когда они уже покидали торговые ряды.

— М? — Он глянул искоса.

— Может, мы могли бы взять немного хлеба? — Данан чувствовала себя дурой с подобным предложением: разве не очевидно, что в пути иметь хлеб — само собой разумеется?!

Редгар покосился на чародейку с интересом. Наученный горьким опытом общения с Аларой, он не удержался и ляпнул:

— Тебе навредит.

Данан вспыхнула: совсем ополоумел?! Не думая, она от души толкнула командира в плечо. Редгар не одобрил и, резко развернувшись, поймал Данан за запястье. Он сдержал ухмылку, когда женщина отпихнула его.

— Назло тебе объемся так, чтоб не влезть ни в какую одежду, а потом наложу любовные чары. Посмотрим, как ты запоешь наутро!

Редгар поглядел на Данан с долей снисхождения:

— Только женщине может прийти в голову такой длинный и неубедительный план мести. Что же ты сама будешь делать с такими формами?

— Сварю зелье для похудения, — буркнула Данан, отступая. Редгар пошел вперед, и остальным пришлось следовать за ним.

— Такого нет, — усмехнулся Редгар.

— Придумаю, — огрызнулась Данан.

— Отпусти! Отпусти! — раздался писклявый девчоночий голос. — Помогите!

Редгар среагировал мгновенно: широким шагом свернул в подворотню, откуда донесся скулеж. Молодая хрупкого вида эльфийка выкручивалась из рук мужчины, по меньшей мере, вдвое крупнее себя. Редгар, увидев, на мгновение оторопел и, вместо того, чтобы сделать хоть что-то, оглянулся на Данан за спиной. Та замерла, белее простыни, и держалась за ткань туники на груди. Посох валялся рядом.

«Она всегда хватается за одежду так, — осознал Редгар этот жест. — Хочет прикрыться или даже спрятаться». Его пробрало зло — такая бешеная ярость, что, окажись Бран Марелл здесь и сейчас перед ним, Редгар бы своими руками переломал тому сначала все кости до последней, до самой мелкой, а только потом снес голову.

— ПУСТИ! — запищала эльфийка совсем звонко. — ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!

— Ах, ты, лживая дрянь! — обидчик попытался задушить девушку одновременно с тем, чтобы утащить её куда подальше. Поэтому тащил он её за шею, надеясь, что та заткнется. Борво, не думая, толкнул Редгара в сторону (чего ждать, если у командира какое-то озарение?) и вцепился лапищей в бугая.

— Оставь её! — гаркнул он. Рывком развернул мужчину к себе и от души врезал в челюсть. Незнакомец потерял ориентацию, и Борво развил успех, врезав еще разок.

Девчонка, вздрогнув, выкатила на Борво огромные перепуганные глазищи. Сложно было сказать, что на ней было надето — все скрывалось под видавшим виды плащом, который эльфийка всячески пыталась запахнуть поплотнее. Только сапоги торчали из-под подола, но выглядели они довольно жалко.

Она замешкалась, и Борво оттолкнул её, чтобы не попалась под руку и чтобы не дать выродку снова заграбастать девчонку. Эльфйика врезалась в Редгара. Ошарашено уставилась теперь на него. Редгар кожей ощущал, как колыхались полы эльфийского плаща от дрожи в коленях. Чтобы не свалиться, девчонка схватилась за командорскую одежду. Редгару страшно не нравилось — хватит ему и одной перепуганной девчонки.

Редгар отодвинул эльфийку назад, за спину; она угодила к Данан. Командор, шагнув вперед, ухватил за руку Борво, удерживая от дальнейших действий. Незнакомец, держась за разбитую щеку, оглянулся на пришельцев: если выкинуть бабу, трое мужчин. Можно, конечно, попробовать, но шанс завалить их почти нулевой.

— Слушайте, это не ваше дело! — рыкнул он, стараясь утереть с лица кровь, но на деле лишь больше размазывая. Он снова быстро шагнул к эльфийке, но та отскочила на пару шагов.

— Иди сюда!

— Спасите! — снова пискнула девчонка. Она сделала петлю и забежала за спину Борво. Незнакомец шагнул следом, но Борво остановил его.

Редгар решил вмешаться, назидательно сообщив:

— Борво, не хочу тебя расстраивать, но влезать в подобные случаи всегда сулит кучу проблем. Данан тому доказательство.

Данан вздрогнула, как от оплеухи: вот, значит, что он думает?! Что она — это куча проблем?!

Она быстро шагнула к девочке.

— Беги отсюда! — сказала чародейка, и Дей, который явно самоустранился от решения текущей неприятности, услышал голос человека, который, независимо от прожитых лет в Цитадели Тайн, в далеком прошлом привык приказывать. Он глянул на Данан и прочел в её лице решимость стоять на своем и принять от Редгара любую участь за содеянное.

— НЕТ! — гаркнул незнакомый мужчина. Борво пришлось напрячься, чтобы удержать его.

— Быстрей! — скомандовала Данан и повела рукой, как если бы в левой у неё был посох и она создавала печать. Посох по-прежнему лежал на земле, а вот печать появилась все равно.

Эльфийка вскинула на Данан жалостливые глаза небесного цвета.

— Спасибо, госпожа, — и помчалась в петлю между зданиями, за которыми начинался оставленный путниками торговый квартал. Еще бы, там потеряться проще всего. Пока она бежала, было слышно какое-то клацанье или лязг, но не совсем такой, какой издают монеты. Редгар, прищурившись, проводил девчонку взглядом.

— МАГ?! Проклятье! — успел крикнуть незнакомец, разглядев печать заклятия.

— Данан, не смей! — рыкнул Редгар, оборачиваясь. Но чародейка метнула тусклую и маленькую печать, словно отправив плыть по воздуху. Её узор напомнил Дею одну из зимних снежинок. Редгар на свой страх и риск провел рукой, надеясь развеять печать, но та просто исчезла, растворяясь в воздухе. Борво предусмотрительно оттолкнул незнакомца, сделав несколько шагов в сторону. Данан, наблюдая, выгнула бровь и не удержала усмешку.

— Если бы это помогало, зачем были бы нужны Стражи Вечного? — философски спросила она. А потом незнакомец снова приобрел растерянный вид, зашатался и упал.

— Что ты сделала? — со сдержанным неодобрением спросил Редгар. Вместо Данан отозвался Дей, смотревший крайне внимательно.

— Он просто спит, идем, — наклонился и подал чародейке посох.

У Редгара явно было, что на это сказать, но пока он смолчал, заняв место впереди остальных. Дей дорогой хлопнул по плечу Борво:

— А ты молодец.

Борво хотел что-то ответить, но у Данан так громко заурчал живот, что все оглянулись. Чувствуя, как краснеет, чародейка только и смогла сказать:

— Хлеб!

Редгар хмыкнул.

— Мельница здесь будет на выходе на восточную дорогу. Куда нам и нужно. Жена мельника сделает нам хлеба вкуснее и дешевле, — сообщил командор.

После визита к мельнику путь оказался еще более унылым. Дождь лил, не переставая, и вскоре идти стало почти невозможно. Лошади ворочали грязь копытами, увязая почти по колено. У смотрителей стучали зубы, плащи не спасали ни от влаги, ни от ветров, настилы в шатрах не защищали от холода земли. Данан первое время пыталась ставить защитные барьеры, но, поскольку магия Дома Чар не была её хоть сколько-нибудь сильной стороной, результата это почти не давало.

Зато при каждом удобном случае она с куда большим успехом просушивала одежду и снаряжение. Покуда чародейка была в сознании, ей даже удавалось поддерживать согревающее заклятие на всех смотрителях, несмотря на дождь. Однако, как и остальным, Данан все равно нужно было спать, и в такие моменты все её труды летели насмарку. А, учитывая, что согревающее заклятие приходилось поддерживать почти все время, спала Данан по девять часов, да так крепко, что растормошить её не было шансов.

«Вот уж когда её не мучают никакие видения. И даже дождь ей помеха», — не сговариваясь думали Редгар и Дей, наблюдая за очередными попытками Борво растолкать Данан к завтраку.

Дождь действительно не был помехой, потому что даже во сне Данан поддерживала согревающее заклятие вокруг себя особо плотным коконом, которое не позволяло ей промерзнуть. В один из вечерних биваков Редгар счел это вопиюще несправедливым.

— Что это за лето вообще такое?! — бурчал командор поздним вечером, пока созданный Данан костер отогревал их всех. — Ну, неужели нет способа сделать что-то похожее на твой кокон для остальных?

Данан в ответ покосилась на командора и явно не осталась в долгу:

— Ну, неужели Редгар Тысячи Битв, планируя маршрут, не предусмотрел на подобный случай наличие в пути хоть каких-нибудь укрытий?

Редгар ткнул в Данан пальцем:

— На подобный случай я взял тебя, — заметил он. Дей, не удержавшись, ехидно хмыкнул: Ред всю дорогу так подчеркивает причины, по которым взял Данан с собой, словно никак не может поверить в них сам. Да и он, Диармайд, тоже в них не верит.

— Ты говорил уже сто раз, что я должна разжигать костры в дороге, — Данан, взбешенная, встала с придорожного пня, вымокшего до устойчивого запаха гнили. — Вот он, костер, чем ты не доволен? Что я могу только прогреть после дождя, но не защитить от него? Так извини, я не телемант, уж об этом Сеорас наверняка говорил. Как и я. — Она воззрилась на командора с обидой. — Прости, Редгар, но я чародей из Дома Кошмара, и единственный щит, который мне подвластен, состоит в том, что иногда чужой головой я могу управлять даже лучше, чем своей!

Редгар все это знал. Прекрасно знал все, что она говорила. И она ни в чем не была виновата, но… После тех объятий в шатре держать женщину расстоянии было лучшим решением. По многим причинам: ее шансы пережить Пагубу намного выше, чем его. Будет абсолютно бесчестно давать ей сейчас надежду на что-то, зная, что Данан, возможно, придется его оплакивать. К тому же, он явно не тот мужчина, который готов взяться развеивать её обретенные в браке страхи — долгие сентиментальные уговоры или что-то подобное ему не по душе. Наконец, Алара! Какой бы она ни была, она была с ним долгое время, и обманывать её подобным образом не стоило.

Как не стоило и оставлять в лагере короля, тихонько напомнил внутренний голос. Разве он, Редгар, не обманул доверие Алары уже тем, что взял Данан не вместе, а вместо неё?

— У дождя нет головы, — Редгар скрипнул зубами и выдал первое, что пришло на ум, чтобы просто заткнуть одновременно и Данан, и собственную совесть.

— Но у тебя-то есть. Если не в силах уснуть, могу помочь, — недовольно сообщила женщина.

Редгар не удержался и, смерив чародейку с головы до ног оценивающим, будто примеряющимся взглядом, с легким пренебрежением бросил:

— Ты-то? Я видел, на что ты годна.

Бросил — и прикусил язык. Не стоило, ох, не стоило лезть на рожон! Вот это действительно, по-настоящему было лишним. Конечно, Данан теперь наверняка останется на расстоянии, как Ред и планировал, но…

Опасаясь последствий, Редгар внимательно следил за чародейкой. Та нахмурилась, дрогнув, отступила на шаг, вцепившись в одежду на груди. Тяжелым взглядом посмотрела в черные глаза командора.

Взаправду, это было лишним. Проклятая совесть, никак не уймется!

— Данан, прости, — Редгар, протянув руку, сделал шаг вперед.

— Ублюдок, — не удержалась Данан. Редгар опустил руку, сжав кулак.

На личности они прежде не переходили, и Борво не нашел это хорошим знаком.

— Кхгм, — кашлянул Дей и негромко сказал: — Тебе следует говорить «лорд-командор», рекрут Данан.

Чародейка обернулась к нему с видом, будто вообще не поняла, откуда Дей взялся.

— Данан, — мягче позвал Борво и, поймав женскую руку, потащил вниз. Чтобы села и хоть немного одумалась.

Эмоции на лице командора невозможно было прочесть. Он не ответил на «ублюдка», то ли, чтобы не раздувать скандал еще больше, то ли не имея шансов противоречить правде. То ли потому, что почувствовал: заслужил. Он отсел от остальных наособицу.

Дей и Борво еще несколько секунд недоверчиво переводили взгляды с одного спорщика на другого. Борво вздохнул первым:

— Я не знаю, кто из вас был неправ с самого начала, но он — командор, Данан.

Нравоучение соратника не возымело никакого эффекта. Диармайд молча подал женщине несколько сухарей. Данан принялась есть, с трудом подавляя желание погасить костер и запульнуть в командора чем-нибудь особенно жутким.

Дей захрустел сухарями тоже. Время от времени он поднимал на командора глаза: Редгар стал слишком уж склочным в последние дни. Дело в том, что голос Темного Архонта, что преследует всех смотрителей, никак не уткнется в командорской голове, ведь так? Или все-таки в том, что Редгару стало мало на все готовой и слепо любящей Алары?

Сгустилась ночь. Дождь немного утих, но все еще моросил. Дей, заявив остальным, что дежурить ночью первым будет первым, подкинул в чародейский костер влажный прутик, и он с неприятным запахом затлел. Ответов у Диармайда не было.

Глава 9

На Буйном берегу Даэрдина стояла глубокая ночь.

С недавних пор в кролевском лагере усилили стражу: удвоили гарнизоны, больше солдат приставили к шатру Драммонда — восемь человек вблизи и двенадцать на расстоянии пятнадцати шагов. Часть лагеря, которую занимали Смотрители Пустоты, тоже была под неусыпным и усиленным надзором войск короля. Для безопасности, настаивали воеводы. Для слежки — догадывался Гвортиджирн.

Так или иначе, в ночной караул только северного крыла лагеря было задействовано несколько десятков человек, что даже Драммонду казалось серьезным излишком. Он спорил с Молдвинном, но многоопытный тесть настаивал, что сейчас, когда парталанцы все-таки получили очередное подкрепление, это просто жизненно необходимо. Драммонд был вынужден соглашаться.

Свой собственный шатер, однако, стратий Молдвинн в ту ночь оставил совсем без охраны, как и пару соседствующих укрытий. Именно поэтому, когда далеко за полночь в шатер скользнула тень, тесть короля, облегченно выдохнул. А потом взъелся на гостя с особым остервенением.

— Ну наконец-то, — проворчал он. — Ты хоть что-то в состоянии сделать вовремя?!

Тень вздрогнула, явно не ожидая выпада. Потом повела головой в капюшоне и ступила дальше, внутрь шатра.

— Странно слышать подобное от тебя, — отозвался мужской голос.

Молдвинн в ответ вскочил с походного табурета, который занимал, широко шагнул вперед.

— Не я должен был по дороге сюда убрать старого пса!

Пришелец растерялся:

— Редгар выручил меня, — извиняясь, произнес он. — На нас напали исчадия Пустоты…

— В самом деле? — скептически перебил Молдвинн.

— Да, — незнакомец говорил громким шепотом, всплескивая руками. — Самые настоящие, Брайс! Я попросту замешкался…

— Но наутро наверняка пришел в себя, Продий! — оправдания Продия Девирна никак не пробрали Брайса.

— Пожалуй, — только и сказал Продий. Молдвинн уцепился за это, как клещами. Он зашагал в шатре из стороны в сторону.

— Так почему Редгар и этот его щенок еще живы? — Вдруг замер и уставился в упор на сообщника. Тот молча сносил этот взгляд. Наконец, скинул капюшон, шагнул к командирскому столу и, отбросив полу плаща, уселся без приглашения.

— Что я должен был сделать? — спросил он устало. Молдвинн от такого вопроса окаменел.

— Разве не очевидно? — спросил он вскоре.

Продий, вздохнув, сказал:

— Не всем своим людям я мог тогда доверять. С ними была чародейка, а при мне маг. Поди разбери этих колдунов, вдруг бы он доложился королю потом или сообщил в Цитадель Тайн, а те отослали Драммонду весть. Иногда… ты знаешь, Брайс, иногда я думаю, что маги только похожи на людей. Они выглядят как мы, но внутри… Ты понимаешь? — Продий возвел на Молдвинна глаза.

Тот, впрочем, не только не понимал, но даже не слышал слов товарища. В два шага Молдвинн достиг Продия, навис, схватил за грудки:

— Что значит, ты не всем мог доверять?! Ты понимаешь, что говори…

Продий оттолкнул руку Продия и тоже встал, не позволяя Молдвинну давить на себя.

— Я понимаю, что только маг до конца может понять другого мага! Иначе почему они всегда так осторожны друг с другом? Если мы планируем победить, Брайс, нам придется мириться с их причудами. Без колдунов нам не справится…

— У нас есть маг! — перебил Молдвинн, мотнув головой так, что Продий подивился, как оттуда все мозги не вылетели. — И она. Со всем. Прекрасно. Справится. — Приколотил стратий каждое слово. — Мы со всем справимся, Продий, вот увидишь, — с нажимом закончил Молдвинн, ткнув в сообщника пальцем.

Продий Девирн молчал, не разделяя ярости Брайса, и тот воспользовался заминкой товарища.

— Как бы то ни было, сейчас Редгар снова в скромной компании, почитай один, и движется непонятно куда… — Молдвинн вдруг затих, нахмурился, хотя в жалких отблесках лунного луча, который проникал через тонкие засеченные отверстия в своде шатра, этого не было заметно. — Ты знаешь, где он сейчас?

Продий, тоже озадаченный, подтвердил:

— Да. Движется в сторону Керума. Похоже, действительно тащится в Талнах.

Молдвинн снова принялся мерить шатер шагами. Расхаживая взад-вперед, он о чем-то размышлял, явно прикидывая, как быть и кивая чему-то время от времени. Продий не отвлекал королевского тестя — тот очевидно превосходил его в прозорливости.

— Где гонец, которого я отправил к тебе последним?

— Дорс? — переспросил Продий. — Со мной, в лагере.

Молдвинн почесал зарастающую щеку.

— Редгар выискивал его, когда прибыл. Вещал Драммонду, что, дескать, странно: видел и гонца, отправленного за Продием, и Продия, а ни один из них лагеря еще не достиг.

Продий Девирн натужно выдохнул:

— Редгар вечно сует нос, куда не следовало бы.

Молдвинн вскинул руку растопыренными пальцами вверх:

— А я тебе о чем! Если он будет жив, то однажды докопается до сути — и пиши пропало.

Продий приблизился к Молдвинну.

— Брайс, — положил руку на плечо командующего. — Я знаю. И сделаю все, чтобы тысяча первая битва Редгара стала, наконец, для него последней. Если будет спокойнее, я отправлю Дорса назад к тебе.

Молдвинн тяжело хлопнул мужскую руку на плече собственной. Посмотрел Продию прямо в глаза:

— Держи пока у себя. Если что — пошлешь вслед за Редгаром. А, может, — Молдвинн понизил голос, — придется заслать и дальше, — вдумчиво закончил стратий. Продий напрягся, вглядываясь в лицо, по которому ничего невозможно было прочесть:

— О чем ты?

Молдвинн качнул головой:

— Пока не о чем. Но если не уберем Редгара вовремя, Дорсу придется отправиться в Эйтиану.

Продий вытянулся в лице. Полсотни вопросов вихрем взметнулись в голове, но он кое-как сдержал себя: пока не стоит об этом думать. Пока важно понять, что нужно делать конкретно сейчас.

— Каковы указания сегодня?

Молдвинн ответил, не думая:

— Быть наготове. — Потом подумал и спросил: — Где ты встал?

Продий ответил, что на расстоянии полумили на северо-востоке занял пролежину меж холмов и полностью обложил склон, чтобы никто не мог зайти с фланга и скатиться с возвышенности, угрожая большими потерями при атаке.

— Хорошо, — Молдвинн энергично кивнул. Как главнокомандующий войск Даэрдина и стратий Буйного берега, он отлично знал здешние места и быстро сообразил, о чем говорит Продий. — Пока стой там. Когда я начну давить на Гворта, мне потребуется помощь.

— Разумеется, — отозвался Девирн. Не удержался и добавил: — Всегда рад, старый друг. Ибо кроме нас с тобой в этом деле и впрямь никого нет, — внезапно с глубоким презрением закончил он.

Продий уже собирался покинуть шатер, когда Брайс окликнул его:

— Скольких людей ты отправил за Редгаром?

— Два отряда по две дюжины, — Продий обернулся. — Думаю, они хорошо перегнали Реда на первой стоянке.

— Главное, что маршрут угадали точно.

Продий дернул плечом:

— Что тут угадывать? Керум — последний дружественный город на пути в Талнах.

Молдвинн с пониманием усмехнулся:

— Керум — это твой город.

Продий лишь улыбнулся в ответ на это и продолжил прежнюю мысль:

— Там легко затеряться и двум людям, и отряду в полсотни. Город торговый, так что, ходя подъезды хорошо охраняются, чуть поодаль почти на всех трактах полно разбойников, готовых поживиться добром купцов. Редгар, если не дурак, наверняка срежет, так что я все предусмотрел. Ну а даже если нет — я смогу подать сигнал в самом Керуме тем, кто мог бы их встретить.

Молдвинн с интересом хмыкнул:

— Значит, у тебя все-таки есть маг, которому ты можешь доверять?

Девирн хмыкнул:

— У меня остался один маг. Мне придется ему доверять, если мы хотим убрать клятого пса с дороги.

Он был совсем невесел, и Молдвинн то ли из солидарности, то ли дразня ответил в том же тоне:

— Нам придется убрать Редгара с дороги, если мы хотим, чтобы жизнь Дарэдина более не отягощали идиоты, готовые ради собственных фантазий приносить в жертву людей.

— Хоть кто-нибудь может мне объяснить, почему мы не пошли по дороге? — ворчала про себя Данан, нервно оглядываясь по сторонам.

Роща, которой вскоре достигли путники, свернув с большака, встретила их обманчивой приветливостью. Чем глубже смотрители заходили, тем яснее становилось: светлый облик танцующих берез красовался только на опушке близ дороги. К середине дня стало ясно, что внутри это была самая настоящая чащоба — вытянутая и продолговатая, как трахея. Временами они проходили застойные подгнивающие участки, где промокшие в недавних дождях деревья из-за густоты не просыхали и неодолимо зарастали склизкой растительностью. В другие моменты посад был чуть реже, поднявшееся солнце пробивалось сквозь листву и хотя бы ненадолго успокаивало Данан: большую часть времени в лесу было очень тихо, поэтому чародейка за каждым шелестом листка слышалось движение протянутой в убийственном взмахе руки с ножом. А уж когда ближе к первой ночи где-то из леса гулко ухнула сова, она вовсе скукожилась, как подожженный лист, напряженно уставившись в темноту.

Редгар, глядя на девчонку, усмехнулся.

Но на другой день не улыбался и он. Лес оказался воистину велик, и то, что он не был заселен хоть каким-нибудь племенем или, тем паче, эльфийским кланом, казалось по-настоящему странным. Конечно, они все еще находились на территории Даэрдина, королевства людей, но кочевых кланов в истории эльфийской расы было немало, и все знали, что осесть кочевники могли в любом месте, откуда их не гнали. Король Двирт, отец Драммонда, полжизни воевал то с парталанцами, то с Астерией, юго-восточным соседом, ему было бы не до мирных эльфийских кланов, вздумай они поселиться на его землях. Драммонд, не так давно взошедший на место короля, вообще не считал подобное достойным своего внимания. И даже когда его жители жаловались на какие-нибудь внутренние беспорядки, он поручал разбираться с этим или местным лордам, или, если было что-то серьезное — жене. Должна же королева делать хоть что-то на пользу страны, особенно имея в отцах стоящего военачальника!

Одним словом, в лесу было до странного тихо. Присутствие посторонних глаз, не принадлежащих зверью, чувствовалось особенно сильно. Но всякий раз, когда Редгар, пытаясь поймать преследователей хватался за меч, озираясь, глаза, привычные к любой тьме подземных путей, не находили никого. Чары Данан тоже не помогали. Оставаясь одна, особенно вечерами, когда было нужно хоть немного отойти от общего бивака, она старалась управиться как можно быстрее.

Уже на второй день в лесу пришлось слезть с лошадей и всерьез замедлиться: тропы, если и попадались, были такими, будто их выходили какие-нибудь карлики в четверть человеческого роста или попросту дети. Время от время встречались буреломы, и Данан готова была проклясть Редгара за выбранный маршрут. Но после предыдущей стычки ограничивалась тем, что при каждом удобном случае лишь ворчала как старуха.

Посмеиваясь над её брюзжанием, неунывающий Дей счел возможным объяснить:

— На главном тракте к Керуму обычно не спокойно и полно разбойников, которым, как ты понимаешь, глубоко все равно, смотрители мы или нет. А уж теперь, когда король созвал войска на юг, для любителей наживы началось золотое время.

Данан, довольная тем, что хоть кто-то, наконец, с ней заговорил, ответила:

— Но неужели это была единственная альтернативная доро… Ах! — она больно споткнулась о покореженный торчащий древесный корень. Лошадь, которую женщина вела в поводу, недовольно фыркнула и взбрыкнула. — Неужели нельзя было обойти с другой стороны?! Сделали бы крюк побольше, но спокойнее.

Дей, поравнявшись с Данан, поддержал её за локоть, пока она, справляясь с покалыванием в щиколотке, скакала на одной ноге.

— У нас не так много времени. К тому же этим путем обычно никто не ходит, — улыбнулся парень.

— Так и не без причин! — Ответить Дею серьезно было невозможно, и Данан вскинула на него горящие озорным возмущением зеленые глаза. Потом высвободилась и, слегка прихрамывая, пошла дальше. Дей поглядел ей в спину скалясь.

В тот вечер Редгар оставил Данан на страже первой, запретив разжигать костер, чтобы не привлекать внимания. Но, дождавшись, пока все уснут, Данан подбросила руку вверх, и несколько совсем крошечных огоньков заплясали вокруг. Куцее освещение немного успокаивало бешенное сердцебиение женщины. Одна, в ночной тишине и темноте леса, она чуяла, как мороз ползет по спине, обнимает легкие и застывшим комом сваливается в желудок.

Время от времени ей казалось, что вместе с врывающимися всполохами ветра среди деревьев мечется что-то еще. Темное, небольшое, но со страшными намерениями. Она, вздрагивая, оглядывалась на каждое послышавшееся «Вжух!», крепче сжимая посох в левой руке. Ей бы завести какой-нибудь кинжал, что ли! А то пока расколдуешься… Если этот преследователь или, может, преследователи, перемещаются на такой скорости, она не успеет и пискнуть.

Что-то гулко ухнуло, и Данан съежилась на земле, вцепившись в посох обеими руками. Нервно оглядывалась. Ухнуло снова, и у женщины скрючились пальцы на ногах. Стараясь взять себя в руки, она медленно поднялась (колени дрожали и почти не гнулись), стараясь быть готовой к любой опасности. Она же на страже сегодня, в конце концов! Если что-то случится, это будет её вина! Может… может, уже стоит поднять остальных? Закричать: «Опасность» или что-то такое? Или еще рано? Но очень, очень хочется…

Когда ухнуло в третий раз, чародейка уловила взглядом шевеление в лунном свете. И кое-как судорожно выдохнула, чувствуя, как расслабляются члены — это Борво стенал и ворочался во сне. Огроменный, пыхтящий Борво, будь он не ладен! В сердцах Данан выругалась под нос самыми площадными словами.

Редгар хмыкнул, и Данан замерла опять: какого демона он не спит?! И как давно он не спит?!

— Ладно тебе, он не так уж плохо справляется с этим, — неопределенно отозвался командор, глядя в ночное небо.

Не имея представления, с чем там справляется Борво, Данан буркнула что-то в духе: «Вам надо спать» и вернулась на прежнее место.

Все дело в её воображении, твердо сказала себе чародейка. Она упорно пыталась убедить себя, что ей все чудится. Вот и сейчас, думала монстр какой-нибудь, а это всего лишь Борво. Хотя, конечно, в некотором смысле Борво можно считать монстром — с его-то силищей! Но в целом, разве она не знает, что остаточное колдовство именно школы Кошмара зачастую производит эффект повсеместной тревоги? Вдруг кто-то, кто был здесь прежде, обладал способностями сродни её, поколдовал, и как результат — густая аура страха, которая искажает каждый лист на деревьях и даже самый обычный порыв ветра превращает в полет невидимых теней и призраков. Данан постаралась усмехнуться, но почему-то не вышло: мысль, что где-то поблизости ходит еще один чародей Дома Кошмара пугала больше всех призраков вместе взятых.

Ох уж этот Марелл, измученно выдохнула Данан. Будь он проклят, честное слово. До встречи с ним она не была такой жалкой трусихой и всегда верила, что не бесполезна и не беспомощна. Весь привычный уклад жизни рухнул за одну ночь.

Вжух!

— Покажись! — тут же взвилась Данан, вскакивая с земли и оглядываясь. Посох замерцал пурпурным светом вокруг навершия.

Было слышно, как Редгар опять проснулся (засыпал ли он вообще?), пошевелился, что-то проворчал. Снова стало тихо, женщина непроизвольно нашарила во внутреннем кармане туники перчатку с амниритовыми жилами, надела на правую руку, безотчетно закрепив все заклепки. И только теперь выдохнула спокойнее.

Что бы сказал старина Клейв, увидев, как она трусит?

О слабонервности Данан Редгар наутро не обмолвился и словом, но дал жесткое указание: в лесу и впрямь неспокойно, все это чувствуют. Поэтому отныне нести ночную стражу они будут по двое. Дей вскинулся первым:

— Отлично! Я с Данан!

— Что? — шепнула женщина, вытягиваясь в лице. Ну почему он всегда такой счастливый от любой дурацкой затеи командора, вроде дополнительной работы?! Нет, она, конечно, будет счастлива, если ей больше не придется дрожать ночами в одиночку, опасаясь каждого хруста ветки, но почему всегда Дей?

— Я думала, Борво… — выдохнула чародейка, надеясь, что Редгар поймет, как ей этого не хочется.

Редгар заметил её надежды, и словно назло обрубил:

— Вы с Борво оба новобранцы, в каждой паре нужен кто-то опытный. Ты одна — пока состряпаешь любую печать, нас уже три раза успеют зарезать, а мне…

Ред не договорил, очевидно прикусив язык. «Что там тебе? — С жадностью посмотрела на него Данан. — Что тебе не дает остаться со мной, командор?»

Редгар, видя алчущее продолжения женское лицо, заставил себя молчать, не давая тем самым, возможности пообсуждать его решение. Данан изнутри прикусила губу — явно обиженный жест, — зато Диармайд засиял, как начищенный до блеска меч, что выглядело особенно ярко в гнетущее, мрачное чащобное утро, когда по лесному настилу вокруг стелился зябкий туман.

После завтрака Редгар намекнул, что надо сделать все возможное, чтобы покинуть лес как можно скорее. Протестовать никто не стал, но намерение звучало явно лучше, чем его удавалось выполнить на деле. После предыдущего тяжелого дня перехода через густые заросли, сучковатые пни, торчащие корни и бурелом у путников страшно болели спины и ноги. Мужчины выглядели более сносно, особенно Борво и Ред, но Данан едва двигалась, и Редгар не упускал случая напомнить ей, что если в этой Пагубе Темный Архонт победит и вся страна погибнет, то причиной будет её неспособность «переставлять ноги живее».

Тем не менее, когда незадолго после полудня их настиг дождь, сдался даже Борво.

Во многом потому, что и он теперь мог тащить в поводу своего коня разве что силой. Животные упрямились, взбрыкивались, и грозили тем, что больше вообще не позволят хозяевам влезть им на спины. Смирившись с неизбежным, Редгар присмотрел чуть поодаль небольшой естественный навес, образованный неровностью земли. Дотянув до него, командор приказал сооружать укрытие.

Данан взяла на себя обогрев и просушку места, Борво и Дей — снабжение материалами, Редгар занялся лошадьми. На создание и укрепление навеса, под которым можно было пережидать дождь и попросту отдохнуть, ушло несколько часов. И когда они закончили, Данан, кинув по периметру укрытия несколько маленьких прогревающих печатей, чтобы те постоянно создавали тепло, завалилась на раскатанный лежак с громким стоном.

— Мои ноги!

Редгар покосился на женщину снисходительно, с легкой улыбкой, зная, что она не видит его лица. Язвить не стал: прежде, чем он еще что-нибудь скажет ей вслух, нужно разобраться в самом себе.

Совсем скоро чародейка заснула. Она не относилась к людям, которые могли чувствовать во сне, сколько прошло времени, или понимали это по пробуждении. Но Данан отчетливо запомнила момент, когда отчаянно захотела проснуться.

— Значит, тобой я наполнюсь, когда силы мои начнут увядать? — вкрадчиво спросил голос во сне.

Данан стояла в пустоте, окруженная непроглядным туманом глубокого, ядовито зеленого оттенка. Иногда туман мерцал, искрился, порой то тут, то там его внезапно перечеркивали черные всполохи.

— Ты долго и хорошо пряталась, — снова шепнул низкий, но свистящий голос у самого уха.

Данан рывком обернулась, но никого не нашла. Закрутилась вокруг себя, пытаясь понять, кто это, где. Ничего, просто туман. И очень-очень знакомое чувство.

Страх, попыталась разумно шепнуть себе Данан. Они все еще в том проклятом лесу, наверняка её прежняя догадка была верна, там где-то шастал еще один чародей Дома Кошмара, от остаточной магии которого становилось так жутко. Сейчас колдун вышел на их бивак и наложил заклятие Кромешной Тьмы, вот ей и слышится непонятно что.

Данан пыталась успокоить себя, заведомо зная, что едва ли это не так: редко какой колдун из Кошмара может воздействовать на другого. Разница в их силах должна быть значительной, а она, чародейка Таламрин, чего-то да стоит.

— И до сих пор пытаешься прятаться, — произнес голос снова где-то рядом. В нем слышалась усмешка. Будто в объяснение слов, что-то темное и длинное, как морской угорь, скользнуло по правой руке. Мерзкое, мокрое, склизкое. Данан опасливо прижала кисть к себе с таким видом, будто опасалась, что от неведомого чародейства та может отвалиться.

И поняла, что рука в черной амниритовой перчатке. После прошлого ночного дежурства чародейка так и не сняла аксессуар! Что это еще за колдовство такое?!

— С детства отмеченная чужими страхами, — шептал голос, — измаранная тьмой от несовершенства твоего рода. Ты пригодилась бы нам, в Консорциуме Ас-Хаггарда, если бы он был еще жив. Но раз его нет…

— КТО ТЫ?! — не выдержала Данан, снова попытавшись обернуться вслед за голосом, который кружил вокруг. И с ужасом поняла, что не может пошевелить даже пальцем.

— Я? — усмехнулся голос. — Сила, которой ты жаждешь. Смысл, которого ищешь, — раздался голос прямо напротив женского лица. У Данан защипало глаза от желания поймать перед собой эту пугающую мразь, но она понимала, что даже если бы тело её не было скованно, перед ней был просто чуть более густой клочок тумана, без всяких очертаний. И руки её тут не спасут.

Внутренности чародейки превратились в сплошные куски льда, обжигающего и тяжелого. Казалось, толкни её — и женщина упадет, расколовшись, как поврежденная статуя.

Неизвестный голос засмеялся:

— Да, да, чародейка. — Черный всполох тени мазнул Данан по животу. — Я — то, чего ты хочешь больше всего. Чувствуешь? — спросил голос, и женщине показалось, что желудок вывернулся наизнанку и поглотил сам себя. Она задергалась, пытаясь без рук смастерить хоть какое-то простенькое заклятие, но чары будто исчезли. К панике примешалось чувство вины за собственную беспомощность.

— Отпусти меня, — тихо попросила Данан, понимая, что окончательно запугана.

— Разумеется, — внезапно усмехнулся голос. — Ты ведь сама принесешь мне этот клинок, — пообещал голос, окутав черной лентой дыма запястье женщины. Данан попыталась выдернуть руку, запоздало вспомнив, что скованна. Но, как выяснилось, обладатель голоса позволил ей высвободить длань (и только её). Он взмыл куда-то вверх и растворился, оставив только тишину.

И дикий ужас, когда Данан поняла, что перчатка с её руки исчезла.

— Нет! — закричала чародейка, протягивая руку за артефактом. — Нет! Верни! Верни!

Голос молчал. Ничего не было слышно и видно, кроме угасающего тумана, который из зеленого становился черным. Вытянутая рука снова застыла, будто её парализовала ледяная корка. Проклятье, подумала Данан, ощущая, как холод закрадывается в мозг, в кости, в легкие.

Не вдохнуть и не выдохнуть.

Она вскочила на лежаке, словно у неё под спиной взорвался фейерверк, разрывая глубокую ночь тяжелым дыханием. Огляделась испуганно, больше для того, чтобы убедиться, что может двигаться. И еще немного для того, чтобы убедиться, что все живы.

— Значит, не колдун, — шепнула чародейка тихонечко.

Ей ответил Диармайд, сидевший чуть наособицу от Редгара и Борво, но недалеко от неё.

— Как посмотреть, — шепнул он. — По правде, это один из самых величайших колдунов в истории Аэриды.

Данан оглянулась, вытаращившись.

— Что… — «Нет, иначе». — Кто это? — Она поднялась и пересела ближе к Дею.

— Каждый смотритель Пустоты слышит Темного Архонта. И чем дальше, тем чаще.

Все в голове Данан сложилось в одну картину.

— Поэтому Редгар не спит ночами?

Диармайд усмехнулся, но Данан слышала, что в этом звуке не было ни капли веселья.

— Сегодня вроде заснул сразу.

Данан растеряно посмотрела перед собой:

— Скверна Пустоты настигает каждого смотрителя, — припомнились ей слова Дея из начала их знакомства. Значит, вот, что ждет её в конце? Непроглядная тьма, бессонница, страх и черные жилы вместо серебристых, как у молодых смотрителей.

— Не задумывайся об этом слишком сильно, — посоветовал Диармайд, будто прочитав её мысли. — Обратного выхода у смотрителей все равно нет. Мы чувствуем их, всех исчадий, включая архонта, а они — нас.

Диармайд тоже смотрел в ночь перед собой. Данан спросила:

— Что он говорит тебе?

— Ничего не говорит. Или шипит и пытается забрать у меня щит вместе с руками, или смеется, наблюдая, как я пытаюсь отразить его колдовство. У Редгара чаще просто поет, но иногда и говорит что-то. Что именно, Ред никогда не делится. Только если слышит песню.

— Не представляю, что такой голос может петь, — не удержалась Данан.

— Ред говорит, в песне голос женский, высокий и очень лучистый.

Дей поколебался мгновение, потом кивком указал Данан на руки. Одна из них была в заветной перчатке.

— Я заметил, что ты регулярно снимаешь её. Зачем?

— Привычка из Цитадели, — ответила женщина. — Когда ты маг Кошмара, тебя все избегают, но когда ты тут и там сверкаешь вещами вроде этой, тебя ненавидят. В основном, из зависти. Так что я старалась не напоминать другим, что я какая-то не такая. Хватало того, что магистр Сеорас на каждом шагу плевался этим своим: «Чародейка Таламрин!».

Диармайд с пониманием хмыкнул:

— Да, это и впрямь знакомо. Сначала ты думаешь: «Я стану своим парнем среди них, и буду проще, я никому не напомню, кем рожден». Но потом появляется магистр, коммандер, старший товарищ, да кто угодно, кто начинает тыкать тебе твоим происхождением первым. И хотя в нем, в твоем происхождении, нет ничего постыдного, жизнь резко меняется, — закончил Дей в несвойственном ему ключе и, вздохнув, добавил: — Дерьмо.

Данан тихонько засмеялась:

— Да-да, и даже ругательства не помогают сойти за своего, да. — Чародейка посмотрела на Дея. Настойчиво, так, что, почувствовав посторонний взгляд Дей оглянулся. В зеленых глазах Данан он прочел искренний интерес:

— О Консорциуме Ас-Хаггарда можно прочесть что-нибудь в Калагорне?

Дей поглядел на Данан с интересом — не мужским, а скорее стражническим. Потер затылок:

— Можно. И еще можно спросить Редгара.

Последнюю идею Данан восприняла без энтузиазма. Зеленые глаза померкли. Дей едва сдержался, чтобы не цокнуть: он, похоже, все испортил?

— Ладно, — быстро свернул он разговор. — Если что, я потом сам спрошу командора. Ты вон поспала и любопытничаешь. А я нет. Так что дежурь, рекрут Данан, — закончил Дей и принялся укладываться на тот лежак, где они сидели вдвоем. Прямо за Данан, всем видом намекая, чтобы немного подвинулась к краю ложа и не мешала лейтенанту лечь поудобнее.

— Одна? — оторопела чародейка. Знакомый страх, который немного развеялся от беседы, опять обступил со всех сторон.

— Ну, брось, Данан, — ухмыляясь, сказал Диармайд тоном просьбы. — Это Редгару ты можешь сказать, что ни на что неспособна, но я-то страж Вечного, — напомнил совсем по-свойски и подмигнул. — Цитадель осталась позади, не снимай её никогда, — он чуть приподнялся корпусом, качнул головой в направлении чародейских рук и рухнул обратно, всем видом давая понять, что разговорам край.

Данан молча наблюдала, как Дей засыпает, и завидовала. Как он всегда ухитряется так быстро отбрасывать печаль и сомнения? Делать вид, будто ничего не страшного не происходит, что бы на деле ни приключилось? Ей вот еще очень долго не забыть ужаса, который настиг её оттого, что Темный архонт сказал правду: когда его тень во сне прикоснулась к ней, Данан испытала отчаянную жажду по томящейся в нем тьме.

Глава 10

Лес наконец-то кончился. Его сменили крутые, заросшие кустарником и травами холмы. Смоляной свежестью пах можжевельник, бодрила душица. У подножья холма путники нашли поросль ежевики, но, несмотря на подходящее время года, из-за дождей не нашлось ни ягодки.

Редгар по-прежнему был не вы духе — в основном оттого, что Дей опять, продежурив всю ночь с Данан, выглядел слишком счастливым для человека, который так мало спал. Да и Данан тоже с недосыпа бывала с физиономией и помрачней. Размышляя об этом, Редгар одернул себя, ну что он и впрямь, как самый мерзкий старик брюзжит на молодежь только за то, что они — молодежь?

Дожди закончились минувшим вечером. И хотя подъем на холм был непрост из-за размытой земли, он дался с приятной усталостью. Ведь в конце пути, с вершины холма им открывался вид на высокостенный и хорошо укрепленный город — Керум.

Керум явно нес отпечаток слияния даэрдинских порядков, эльфийских привычек, гномьего перегара и Ас-Хаггардских проблем. Другими словами, местные власти в лице стратия Девирна (подданного августа Вектимар) постоянно пытались усмирить склонность эльфийских перебежчиков к скрытному разбою или открытым стычкам с людьми из-за собственного высокомерия, наемники-гномы предлагали в помощь свои топоры обеим сторонам в зависимости от того, кто больше заплатит, просиживая по тавернам штаны все оставшееся свободное время, а смотрители пустоты из Ас-Хагарда с голодными взглядами тощих волков шастали по улицам в поисках новобранцев.

Узнав о визите самого лорда-командора, Редгара с остальными пустили в город без вопросов (но с явным неодобрением: мало им тут своих смотрителей что ли?). Неподалеку от ворот оказались расположены конюшни, хозяина которых Редгар, видимо, хорошо знал. Он бросил ему пару монет, что-то тихонько сказал и велел своим сдать скакунов для отдыха и ухода.

Оказавшись внутри города, Ред без промедлений повел их знакомыми путями куда-то в западную часть города. Данан и Борво следовали за командиром, не задумываясь. При всех его странностях, думала Данан, разглядывая командорскую спину, Редгар был отличным лидером: он словно чуял, сколько они продержаться против непогоды, как надолго им хватит припасов из Умсара, чтобы взять достаточно и при этом не отяжелять себя ненужным, на месте всегда знал, куда идти и к кому обращаться. Дей вел себя обычно, и по нему трудно было что-то понять. Редгар время от времени бросал на остальных короткие взгляды и улыбался только в душе: похоже, после тяжелого лесного перехода на сердцах у них полегчало. Это хорошо. Странная сила, преследовавшая их в чаще и следившая из-за каждого дерева, кажется, там и осталась.

Редгар шел уверено, не сбавляя шаг ни на одной из улиц, даже самой узкой, где протолкнуться было не очень-то и легко. Несмотря на их бесконечные перепалки, Данан не могла отрицать его силу. Внутреннюю и неодолимую, которая была видна в каждом жесте, в каждом решительном взгляде нести свою ношу и делать, что должно, принимая любые последствия. Редгар раздражал Данан несказанно (порой), но, наблюдая за ним сейчас, чародейка понимала, что, кажется, начинает им восхищаться.

Легко почувствовать себя кем-то вроде Алары, с грустью осознала молодая женщина.

Она обладает довольно редким видом колдовских сил, возможно, это действительно станет хорошим подспорьем ордену Смотрителей Пустоты. Во всякому случае, ей бы хотелось, чтобы так получилось. Данан шла, по привычке опираясь в ходьбе на посох левой рукой. Бросив взгляд на правую, в перчатке из черной стали, она решила, что будет лучше самой рассказать обо всем командору. Даже если он и догадался давно, ей следует сделать этот жест доверия.

За размышлениями Данан не сразу заметила, как очертания города вокруг начали меняться. Мало-помалу улочки становились все уже, а типы на них все мрачнее. Непроизвольно Данан стала держаться поближе к командору. Ред приметил, но виду не подал. Правда, когда Данан вцепилась ему в рукав и замерла с вытаращенными глазами, отреагировать пришлось.

— Что? — терпеливо спросил Ред.

Данан чуть наклонила посох, указав навершием на какого-то мужчину впереди. Редгар проследил.

— Это темный эльф? — спросила женщина.

Незнакомый мужчина стоял к ней лицом и разговаривал с кем-то, кто стоял спиной. Внешность имел такую, что Данан никогда не забыть: белоснежные волосы с мерцающими черными и пурпурными прядями были убраны в хвост; уши — явно не такие, как она привыкла видеть. У светлых — лесных, озерных, каких угодно, думала Данан — уши похожи на человеческие и лишь немного заострялись вверх. У иных (например, у Гатиса, того самого, что много лет приударял за Кианнон в Цитадели Тайн) они были направлены немного назад. Но у темных, как чародейка обнаружила теперь, уши были много тоньше и длиннее, и вырастали строго вверх, словно перья остролиста.

Редгар хмыкнул: точно, она же не видела их прежде.

— Да, — Редгар обернулся к женщине и ответил спокойно.

— В любой Цитадели Тайн можно встретить колдунов разных рас, — шепнула чародейка, не отводя глаз от необычного мужчины. И с недоверием к себе вдруг поняла, что даже с такого расстояния видит, какие у него глаза — синие, но прозрачные, как хрусталь. Это что? Неужели это таланты, приобретенные вместе с посвящением в смотрители Пустоты? Ей… ей даже слышны обрывки их фраз!

— Но никогда темных эльфов, понятно, — закончил Редгар за неё. — В нашем ордене их тоже почти не бывает. Или совсем не бывает, — пустился Ред в размышления. — Ну, на моей памяти в Даэрдине точно не было. Ладно, идем.

Данан не шевелилась, и Редгар на сей раз не стал использовать командный тон. Он, не удержавшись, легонько улыбнулся, наклонился к женщине ближе и шепнул на ухо:

— Дан, — позвал мягко, — право, это совершенно невежливо — так пялиться на мужчину. Представь, что он подумает.

Данан вздрогнула только, когда Редгар умолк, вскинула свободную руку к уху. Кожу от мужского дыхания жгло и щекотало до сих пор. Еще бы, командор и не думал отстраняться! Будто не веря себе, женщина потеребила мочку. Ред, наблюдая, открыто засмеялся, поймал Данан за руку, прямо там, возле уха, и, потянув вниз, повел чародейку за собой.

Держа ладонь в ладони.

Данан почувствовала, как краснеет. Во многом от того, что и лопатками, и затылком чуяла, с какой ядовитой усмешкой пялится сейчас на происходящее Диармайд. Наверняка еще какую-нибудь колкость ляпнул на её счет Борво!

Едва ли Ред почувствовал женское смущение, но ладошку сжал тверже. Потом вдруг озадаченно нахмурился и постарался незаметно скосить взгляд на их сцепленные руки. Перчатка. Та самая необычная перчатка. Давно он не видел её в руках Данан. И никогда не спрашивал. Самое время — сегодня вечером, перед ночлегом, решил он.

Наконец, миновав еще несколько закоулков (когда проходили мимо темного эльфа, тот недвусмысленно покосился на Данан с явной претензией, отчего та покраснела еще сильней и даже зажмурилась), Редгар вывел подопечных в какую-то загогулину между домами, а оттуда смело шагнул на раскинувшуюся площадь.

Все здесь гудело, гремело, стучало. Люди — и далеко не только люди — сгрудились несколькими группами по всей площади, которую полукольцами с северо-востока обнимали многочисленные торговые ряды. Редгар вывел товарищей подальше от проулка, в центр, позволяя новичкам осмотреться. Данан и Борво, не таясь, таращились по всем сторонам, рассматривая странные крыши, непонятные надписи, настороженных людей, эльфов, гномов, причем, судя по разговорам, все они были из разных мест, с разными диалектами и привычками, так что и впрямь можно было услышать высокие тона и отголоски каких-то угроз. К счастью, ни одной откровенной стычки не случилось: любой всполох агрессии затухал будто сам по себе, и Данан догадывалась, что тут есть кто-то, кто кратко и доходчиво всех приводит к порядку.

Эта была какая-то совершенно необычная и незнакомая ей жизнь. Данан почувствовала, что, кажется, очень сильно побаивается такой жизни — и в равной степени осознала, что желает в неё окунуться. Особенно сейчас, пока неукротимый Редгар Тысячи Битв держал её за руку.

Борво, которого никто за руку не держал, в отличие от Данан ходил вокруг Редгара кругом, озираясь с поистине детским восторгом. Дею казалось, что если бы Редгар сейчас не был так сосредоточен на женской руке у себя в ладони, он бы наверняка ляпнул что-то в духе: «Борво, негодник! Не убегай далеко!»

Пока Редгар смотрел перед собой, стараясь игнорировать собственное смущение и борясь с желанием взглянуть на довольную Данан, Борво тихонько присвистнул:

— Н-да-а, — протянул он. — Это же он, да? — спросил мужчина, вставая в один ряд с остальными. — Черный рынок Керума? — Не дожидаясь ответа, Борво продолжил. — Я слышал, здесь можно получить, что угодно.

— И впрямь! — раздался сбоку незнакомый мужской голос и поведал: — Я однажды получил в глаз.

Борво подпрыгнул от неожиданности (Дей заржал), уставившись влево, откуда донесся голос. Но к вящему ужасу смотрителя там никого не оказалось.

— Люди! Всегда одно и то же, — разочарованно протянул голос снизу. Борво, по-прежнему таращась, опустил голову.

Рядом стоял гном. Борво и Данан мало понимали в возрастах гномов, но, не сговариваясь, оба пришли к мысли, что вот конкретно этот гном только-только вступил в ту пору, когда становится ясно, что уже поздно заводить семью. И было ли дело в его лице, не особо подернутом морщинами, или в выражении глаз, гласившем, что видал он все эти семейные нежности в каком-нибудь дремучем фамильном саркофаге, Борво и Данан сказать бы не взялись.

Одет он был в тяжелый доспех, за спиной на широких ремнях крепилась секира. Вопреки расхожему мнению он не носил ни бороду до груди, ни длинные косматые косы. Только пышные медно-рыжие усы, которые переходили в небольшую густую бородку, тщательно обритую по контуру квадратного подбородка. А в остальном он…

— ГНОМЫ БЫВАЮТ ЛЫСЫЕ?! — заорал Дей.

Означенный гном слегка запрокинул голову, оценивающе ощупал взглядом Диармайда и устало спросил:

— А люди бывают с воображением? — Он перевел глаза на Редгара и со знанием дела спросил: — Ищешь что-то конкретное?

Редгар подумал, что незнакомец несколько нагловат, однако, прежде чем успел ответил, почувствовал, как женская рука выскользнула из ладони. Он перевел глаза на затылок Данан, которая уже приближалась к гному. Она беспардонно ткнула в лысину пальцем и, словно немая, показала на собственную голову.

Гном выгнул бровь и резюмировал:

— Тебе не пойдет. Ни борода, ни лысина.

— Просто отведи меня, — попросила Данан, и Редгар с изумлением в самом деле услышал в её голосе просьбу. На лице гнома отразилось заядлое любопытство, но, прежде чем он успел ответить, Редгар рывком развернул Данан к себе:

— С ума сошла? В одиночку ты абсолютно беспомощна, я не отпущу тебя невесть куда!

— Ну, вообще-то брадобреи принимают за тем углом, — гном ткнул куда-то вправо. — Главное, не спутать с дверью Зела Мясника, а то может отрезать чего-нибудь лишнего.

— Я знаю, — сухо пресек Редгар. По тону командора Данан безошибочно определила, что и впрямь знает, и именно поэтому не готов пускать её одну.

Редгар коротко оглядел своих: Дей имел вид обычный — чуточку довольный, но, в общем, не сильно заинтересованный в происходящем; у Борво глаза горели голодом; Данан казалась решительней обычного и, вспомнив давнюю встречу в её шатре, Редгар предположил, что ей действительно непросто с такой шевелюрой.

— Ладно. Дей, бери Борво, идите в «Смелого смертника». Мы заглянем к цирюльнику и следом.

Редгар глянул на Дея то ли спрашивая, то ли приказывая. Если они и обменялись каким-то соображением, ясно это было только им. В конце концов, Дей кивнул с некой осторожностью во взгляде.

— Не задерживайтесь.

Редгар замер, хмыкнул на эту заботу и улыбнулся:

— Тебе следует добавлять «командор», Дей.

Диармайд от души захохотал, а гном — настал его черед — вытаращился на Редгара.

— Ты командор? Командор Смотрителей Даэрдина? Значит, правда, что говорят.

Данан поразилась: неужели слухи и впрямь разгорелись НАСТОЛЬКО быстро? Она оглянулась на Редгара, но тот выглядел на удивление спокойным.

— Люди всегда верят, что то, что они говорят — правда, — уклончиво ответил он.

— Только если не врут, — заметил Борво.

— Особенно — если врут, — гном поправил со знанием дела. Редгар глянул на полурослого с интересом, но ничего не ответил.

— Ни огребай больше в глаз, — посоветовал Дей гному. — Ты, кажется, тоже умело ими пользуешься, глазами.

Данан посмотрела на Дея с недоумением: он сам понял, что за ерунду тут наплел? Однако прежде, чем успела что-нибудь сказать, Редгар отнял её посох, впихнул в руки Борво, снова поймал Данан за руку (намного тверже и смелее, чем в первый раз) и потащил, размашисто шагая в указанном гномом направлении. Дей несколько секунд смотрел им вслед, пока Борво не ткнул его локтем в бок.

— Ты идиот, лейтенант, — сказал он.

Дей не обернулся к напарнику и даже не возмутился.

— Знаю.

— Ну, — подал голос гном, — значит, нам в «Смелого Смертника»?

— Нам? — Дей отмер.

— Нам. — Гном пожал плечами. — Вам по своим делам, мне — горло промочить. У меня в таверне комната. Правда, не в этой, но…

Наконец, Диармайда осенило:

— Наймит! — крикнул он. Гном хмыкнул. Ловким движением отстегнул секиру с крепления, вбросил в руке древко и широко завел оружие, укладывая на плечо.

— Хольфстенн из клана Медвежьего Ручья к твоим услугам, длинноногий. Будь щедр, и твоя голова прослужит тебе дольше.

Диармайд сориентировался не сразу, но вскоре протянул руку:

— Диармайд, старший лейтенант ордена Смотрителей Пустоты в Даэрдине.

Хольфстенн пожал с радушием. Борво последовал примеру товарища без особого энтузиазма.

— Борво, — коротко сказал он. — Ну так куда нам идти? — спросил лейтенанта.

Стараясь замять момент и поскорее уйти с площади, где без Редгара Диармайд чувствовал себя не столь уверенно, он заторопился в означенную таверну. Придумать тему для разговора в присутствии гнома не получалось, а он сам, как по волшебству, вдруг утратил интерес к бессмысленной болтовне. Борво, пользуясь ситуацией, снова принялся разглядывать все вокруг. Хольфстенн не стал убирать секиру и, так и привалив к плечу, сейчас шагал, поскрипывая доспехами. Дей время от времени косился на него молча и думал, какого этот гном вообще за ними увязался. Особенно если учесть, что он как-то слишком уж быстро — просто невероятно быстро, если быть честным — прознал, что в город прибыл командор смотрителей. Едва ли, узнав об этом, местные власти тотчас расставляют по площадям города глашатаев с объявлением.

К невиданной подозрительности наймита прибавилось то, что уже во втором от площади проулке он вдруг вспомнил о каких-то важных делах и демонстративно смылся, отсалютовав напоследок странный полупиратский жест. Если бы не неугасимая склонность к оптимизму, Дей наверняка добрался бы до таверны в крайне скверном расположении духа, а так он прибыл в «Смелого смертника» только чуть менее улыбчивым, чем всегда.

Пока Данан стригли, Редгар стоял у неё за плечом с крайне требовательным видом. Словно взрослый над ребенком, который наконец выклянчал дорогущую сладость интересного вида и теперь пробовал. Попробует сказать, что невкусно, или не доесть — и Редгар залепит ей подзатыльник. Впрочем, Данан молчала, и когда её шевелюру укоротили до плеч, выглядела даже довольной.

— Бабы обычно радеют о волосах, — с опытом сказал цирюльник. Он имел такую внешность, что Данан, увидев его впервые, спросила у Реда на пороге, точно ли они не ошиблись, и уж не тот ли это самый Зел Мясник, о котором говорил гном.

Брадобрей отозвался, что «старина Зел» от него через дверь. Однако, наблюдая, как быстро и четко он срезал Данан волосы до плеч, чародейка сомневалась в его честности. Редгару он обрил щеки, отпустив пару крайне непристойных шуток про то, в каких ситуациях щетина особенно хороша.

Когда они закончили, Ред направился к выходу. На этот раз он не трогал Данан. Чародейка замерла, едва ли не нарочно, чтобы он вернулся и опять взял за руку, но Редгар поторопил на словах. Данан заметно погрустнела, проглотив разочарование. Что-то в душе подсказывало, что если она попытается сама взять Редгара за руку, он не оттолкнет, но проверять Данан не решилась.

— Кто такой Зел Мясник? — спросила вместо этого, когда, немного ускорившись, поравнялась с командором. Тот хмыкнул:

— Ну, собственно, местный мясник. При прежнем стратии он был главным дознавателем, то есть заведовал пыточными и палачами. Когда к власти пришел Девирн, говорят, он так и не смог посадить Зела на цепь, но и связываться побоялся. Зел обосновался в здешнем квартале и работает мясником на рынке.

— Хочешь сказать, контролирует его? — осторожно уточнила молодая женщина.

— Ха! — Редгар усмехнулся и скосил на Данан короткий взгляд. — Прав Дей, когда говорит, что ты глазастая. Хотя «контролирует» — не совсем правильно. Когда я видел Зела в последний раз, да и все предыдущие разы тоже, он выглядел вполне счастливым, что больше не связан ни с какими … как бы сказать… карательными и назидательными подразделениями власти. Но у него по-прежнему в наличии длинные руки и поддержка уважаемых людей, так что да, с его мнением в Сухих Подворотнях приходится считаться.

Данан слушала внимательно, но все равно в пол-уха, потому как половина её сознания настойчиво декламировала, что Редгар должен был взять её за руку. Данан тряхнула головой, стараясь прийти в чувство — так резко, что даже утратила равновесие и оступилась. Редгар оглянулся, готовый подхватить:

— Ты в порядке?

Данан покраснела, как рак в кипятке:

— Да.

Мало того, что трусиха, так еще и неуклюжая. Какой смысл брать её за руку, если от неё никакого толка нет? — покостерила себя Данан, а следом еще разок — за подобную дурацкую мысль.

Ругая себя, Данан снова пропустила выбоину на дороге, и Редгар раздраженно вздохнул:

— Данан, пожалуйста, смотри под ноги.

Вместо прямого ответа она приосанилась и заявила:

— Когда при мне посох, я не оступаюсь.

— Чтобы не оступаться достаточно зрячих глаз.

Уйти от ответа Данан командору не дала:

— Так почему ты отдал мой посох Борво?

Захотел. Просто захотел, подумал Редгар.

— Если на нас нападут здесь, мы все равно не спасемся, с посохом или без. А когда ты не опираешься на него, как старуха, то ходишь быстрее.

«Тогда поторопи меня сам, — настырно пробубнил внутренний голос чародейки. — Возьми за руку, потащи, и я пойду быстрее, недоумок!». Она уже было потянулась сама, но вовремя сжала пальцы в кулак: навязываться мужчине — смелость, которая ей не по зубам.

Данан постаралась выкинуть из головы вообще все мысли, попросту зашагав быстрее. Однако к моменту, когда они достигли таверны «Смелый смертник», внутренний диалог настолько поглотил женщину, что радостный вопль Дея: «Пришли наконец!» заставил Данан подпрыгнуть от испуга.

Снаружи таверна выглядела размашистым многокомнатным сооружением в два этажа. Однако стоило войти внутрь, и Данан показалось, что её обманывают: таверна не производила впечатления уютного заведения с вечно горящим очагом, вкусным запахом жаркого и шумными или приглушенными разговорами — это было наполовину вымершее помещение, основной гостиный зал которого едва ли достигал по площади тридцати квадратов.

— Так мало места, — шепнула Данан, оглядываясь. — И народу… я думала, будет больше.

— Большую часть занимают комнаты наймитов или даже своеобразные штабы тех или иных гильдий убийц, — очень тихо ответил Ред, усаживаясь за стол к лейтенанту и Борво. Дей уставился на Данан и смотрел несколько секунд не моргая: казалось бы, она просто остриглась, а стала совсем другой. — Сюда спускаются поесть или вовсе заходят просто прохожие. Как мы.

Борво не дослушивал конец фразы командора — его всерьез заинтересовало начало.

— Гильдий убийц? — переспросил он. — Это вроде Эйтианских Гадюк?

Редгар улыбнулся. Широко и даже обольстительно, отчего у Данан — в который раз? — дрогнуло сердце.

— Да, вроде Эйтинаских Гадюк. — Казалось, Редгар хотел добавить еще что-то, но почему-то вдруг переменился в лице и коротко закончил. — Советую закрыть эту тему пока, хотя бы не уберемся из Сухих Подворотен.

— А почему, кстати, Сухие Подворотни? — оживилась Данан. На неё Редгар глянул почти устало:

— Слушай, давай закажем еды, а потом поговорим.

Лицо Борво от сего предложения озарилось: подножный корм в лесу и холмах ни разу не сделал его счастливым. И когда Дей в дороге подшучивал над этим, Борво хмуро заявлял, что пошел добровольцем в орден Смотрителей, чтобы отдать свою жизнь во благо Аэриды, а не чтобы помереть с голоду.

— Давайте так, — заговорил Редгар тоном, в котором наряду с товариществом слышалась стальная командорская нота.

— Прислушивайтесь и присматривайтесь ко всему, что происходит вокруг, но сами ни во что не ввязывайтесь и не заговаривайте ни с кем, кроме тех, кого хорошо знаете.

— То есть нас самих? — уточнил Борво. Редгар деловито кивнул.

— Все самые стоящие сведения на триста миль вокруг и дальше можно получить именно здесь. И мы идем в Ас-Хаггард через Керум не только потому, что здесь полно Смотрителей Пустоты. Новости ордена я могу узнать и в Талнахе. Но в Сухих Подворотнях собираются все глазастые и рукастые следопыты и наймиты, которые тоже встречаются с исчадиями Пустоты, и порой узнать, как обстоит дело, от них, намного больше отражает реальную ситуацию в Аэриде.

Данан молчала несколько минут, прежде чем отреагировать на такое заявление:

— С чего тогда ты взял, что то, что говорят здесь — правда? На месте здешнего стратия я бы пользовалась таким ресурсом налево и направо, убеждая весь мир, в чем мне было бы выгодно.

Борво поглядел на Данан неодобрительно, Ред — с интересом, а Дей взял менторский тон:

— Данан, это маги Кошмара обычно ковыряются в самых склочных чертах человека, чтобы управлять им. Но есть и нормальные люди, — доверительно добавил он. Издевается, определила чародейка. — Если хочешь знать, Керум — единственный город в Даэрдине, который к властям страны почти не имеет отношения.

Было видно, как Данан, прищурившись, проглатывает целую кучу бранных слов, которые хотела бы сказать сейчас Диармайду. А в том, что девчонка выучила множество крепких выражений в нынешней компании, сомневался бы только глухой.

— Ты все-таки идиот, — шепнул Борво Дею. Тот не отозвался и отклонился чуть в сторону, подальше от Борво.

Ребячество, вздохнул Ред, оглядывая подчиненных. Может, лучше вплотную заняться Борво и сделать преемника из него? А то, кажется, Дей никогда не вырастет, дурень.

— Быть местным стратием, с одной стороны выгодно — весь континент как на ладони, а с другой — боязно, я думаю. Я бы даже в собственном нужнике оглядывался за спину.

— Поверь, тут многие так и делают, — раздался знакомый бойкий голос из-за спины Реда. Дей, сидевший напротив, обернулся, вскинул глаза (и напрасно), потом попытался заглянуть Реду за спину.

— Снова ты? — спокойно, но с недовольной физиономией спросил Борво.

— Хольфстенн, — напомнил гном. Секира была у него в руках, но, судя по тому, что никто не запрещал ему быть тут с оружием, репутация у него была что надо. Он обошел Редгара слева, встал лицом, оперев секиру лезвием вниз.

— Ждал тебя, командор. Есть разговор.

— Мне не нужен наймит, — тут же отсек Редгар. — Я здесь не ради новобранцев, — добавил он, чтобы гном не воспринял его слова слишком остро.

Хольфстенн обернулся куда-то к стойке, свойским жестом подозвал разносчика, что-то тихо сказал. Потом подтащил для себя пустующий стул из-за соседнего стола, уселся, оглядел собравшихся. Взгляд его остановился на Данан. Гном потер бородку и изрек:

— Да, так определенно лучше — с той паклей ты была похожа на чучело.

— Ты до сих пор на него похож, — не осталась Данан в долгу.

Редгар непроизвольно поглядел на чародейку: так действительно намного лучше.

Гному почти сразу принесли пинту светлого эля — пенного и такого ароматного, что даже Данан посмотрела на напиток с завистливой грустью. Пригубив, Хольфстенн расплылся в довольной улыбке, снова глянул на Данан и сказал:

— Все-таки хорошо, что отказалась от лысины.

Данан прыснула, но попыталась сделать возмущенный вид:

— Да я и не пыталась…

Пока они спорили о ерунде, принесли еду. Борво быстро забыл о происходящем, Редгар со смешанными чувствами наблюдал, как Данан хорошеет в смехе с каким-то сомнительным типом, а Дей вовсе выглядел так, будто не понимал, как тут оказался. Наконец, приложившись к еде, Хольфстенн вытер тыльной стороной ладони усы и губы и глянул на командора.

— Мне понятно, почему ты остановился именно здесь, командор, а не в квартале Смотрителей. Но сколько людей из тех, кто не должен знать, что ты здесь, знают об этом?

Редгар густо нахмурился.

— Еще раз? — он спросил это таким тоном, что гном безошибочно понял смысл вопроса.

— Квартал смотрителей перекрыт уже два дня. Чувство такое, что тебя ждали, командор. И до сих пор ждут.

Редгар, голодный как волк, не мог приступить к еде.

— С чего ты взял, что это имеет ко мне отношение?

— А сколько ты видел смотрителей, — тихо спрашивал гном, — с тех пор, как вошел в город? Ну кроме этих вот, — он взглядом указал на подчиненных Редгара.

И впрямь никого.

— С чего бы властям преследовать смотрителей? Не помню, чтобы у ордена были в Даэрдине проблемы, — обмолвился Дей.

— Ты же сам сказал, что Керум не имеет отношения к властям Даэрдина, — заметила Данан.

Хольфстенн вскинул брови, мол, послушай умную женщину.

— Кому вообще потребовалось… — начал Дей, но Хольфстенн его перебил, обратившись к Редгару.

— Слушай, я эти серьги знаю хорошо, — он качнул в сторону украшения в ухе Редгара. — И если ты все еще её носишь, значит, помнишь, что людям свойственно предавать любые идеалы за звонкую монету.

Редгар не хотел отвечать, по крайней мере при остальных. Он давно оставил попытки забыть собственное прошлое, особенно если учесть, что Темный архонт в его ночных кошмарах умело этим пользовался.

— С чего нам верить тебе? — спросил Дей. Молчание командора его напрягло.

— Можем вместе прогуляться до квартала Смотрителей, — предложил гном. — Но за последствия я не поручусь. Квартал оцеплен и караул там сменяется каждые четыре часа.

— Ты как-то слишком осведомлен, — заметил Борво. Данан обернулась к товарищу:

— Ясно же почему, если он наемник.

Хольфстенн на этих словах одобрительно глянул на Данан и хмыкнул.

— Мне она тоже нравится, командор, — брякнул он Редгару.

Тот был по-прежнему мрачен и безбожно голоден. Раз уж дело принимало такой неожиданный оборот, Редгар налег на еду, с усердием, явно призывающим остальных немедленно следовать примеру. Кто знает, когда им доведется поесть, как следует, в следующий раз. Через десять минут он уже был рядом с хозяйкой заведения и, передав несколько монет, перечислял все, что нужно собрать в дорогу. Одно из достоинств «Смелого смертника», сердца Сухих Подворотен, в том, что услышать здесь можно что угодно и о чем угодно, но только то, что рассказывают по доброй воле. С лишними вопросами тут не пристают.

Когда Ред вернулся за стол, Борво допрашивал гнома:

— Если тебе предлагали деньги за наши головы, почему ты предупредил нас? Или это маневр?

— Ну и дурак ты, смотритель, — ответил Хольфстенн. — Я гном, — сообщил он с таким достоинством, будто это объясняло вообще все.

Борво, не уловив, посмотрел на Редгара, может, командор что прояснит. Но отозвался Дей:

— Если кто и понимает смысл Смотрителей Пустоты, не будучи частью ордена, так это гномы. Все-таки, исчадия Пустоты всегда начинают свой путь из глубин.

Редгар в дискуссии о гномах решил не участвовать и глянул на Дея:

— Бери Борво и бегом в конюшни. Приведи лошадей.

— Так уверен в неподкупности конюшего? — спросил Хольфстенн. — Давай я схожу.

— Гном, ведущий четырех лошадей — это будет слишком подозрительно, — отказался Ред. — Если тебе это вообще удастся.

Хольфстенн качнул головой, мол, не недооценивай меня, командор, а потом изрек:

— Шанс, что я приведу лошадей, равен нулю. Но я могу разузнать, как обстоят дела. Ты ведь здесь за этим, командор, узнать что-то о Пагубе? Кое-что я уже узнал, перед тем как прийти сюда, могу пошпионить еще, а потом — будь другом, забудь о лошадях, забирай молодежь и уходи. Без смотрителей Даэрдин долго не протянет.

Гном замолчал, и Редгар долго обдумывал его слова.

— Что уже известно? — спросил, наконец.

— Исчадия стекаются в пограничье между Даэрдином, Арестией с юга и озерными эльфами с востока. Говорят, Темный архонт захоронен где-то там. Недавно из Талнаха был отправлен отряд смотрителей Пустоты, но его взяли под стражу здесь, в Керуме. Тайком, разумеется.

— Откуда знаешь?

— От Мясника. Не ты один, командор, задружился с ним, когда он еще сбривал людям головы по шею.

— Я не говорил, что дружен с Мясником.

— Ты — нет. Он говорил, — ответил Хольфстенн. — Ну, что хрень вот это все, что происходит вокруг. И что тебе пора бы включиться и разобраться. А ты вон, даже лошадей наверняка сейчас забрать не можешь.

— И Талнах никак не отреагировал? — Редгар не стал отвечать на колкость.

— А он знает? Смотрителей направили разобраться на месте, вызнать обстановку и связаться с тобой. Даже если станет известно, что их держат здесь, все можно будет свалить на тебя — ты местный командор, из корыстных каких-нибудь целей приказал схватить присланных из Талнаха помощников. Явно с умыслом переворота — ну, знаешь, ничего другого им в голову не придет. А, учитывая, что ты сейчас в самом деле в Керуме, свалить пленение Ас-Хаггардских смотрителей на тебя проще, чем ребенку задурить голову конфетами.

— Короче, не убьют они, так казнит Первый Смотритель, — хмыкнул Редгар.

— Ну, вероятнее всего на это был расчет.

— В такой ситуации надо выдвигаться в Талнах как можно скорее. Поговорить с главой ордена. Он должен быть в курсе.

— Меня одну возмущает то, что вы не хотите дать знать об этом королю? — спросила Данан. Хольфстенн и Редгар оглянулись на неё с недоумением.

— Как бы свободен ни был Керум от власти Даэрдинского короля, формально он все еще находится на земле Продия Девирна. Если потребуется, он или король Драммонд должен будет принять какие-то меры. Вы же не можете всерьез верить, что Девирн, имея в подчинении такой клубок из осведомителей и наемников, еще не запустил туда руки?

— Думаешь, он сможет как-то повлиять? — спросил Борво.

— Он должен как-то повлиять, — настоял Диармайд.

— Или объясниться, — тихо припечатала Данан. — Перед королем.

— Данан? — Редгар обернулся, уставившись. Женщина развела руками:

— Что? Мы видели, что Продий не явился на зов короля, хотя и встретил нас довольно далеко от собственных владений. Что он там делал? Что это был за гонец? И была ли та дрянь, что следила за нами в лесу, отголоском давнего колдовства, или это кто-то из самых обычных шпионов Продия? Он ведь рассказывал про какого-то За… — Данан не смогла точно припомнить имя. — Про какого-то рыцаря-чародея, которого вроде как убили исчадия. Где доказательства? Может, это он был в том лесу или еще кто. Если ты, командор, говорил Продию что-то про Талнах, это бы с лихвой объяснило, почему он так и не прибыл в лагерь короля, пока мы там были.

— То есть, он в это время просто расставлял здесь засады по наши головы что ли? — с недоверчивым ужасом спросил Борво. Чародейка промолчала.

Редгар не хотел думать о том, что сказала Данан. Меньше всего ему интересна политика Даэрдина или любой другой страны — хватало проблем из-за того, что Дей имел с Драммондом кровную связь. Но приходилось признавать: в словах девчонки есть доля истины, и подобную истину он не может позволить себе игнорировать.

— Я мало, что знаю о местном стратии, — подал голос гном, когда молчание после слов Данан сделалось невыносимым. — Но точно могу сказать: даже среди Эйтианских Гадюк убийство вашего брата — признак той еще сволочи.

— Так смотрителей из Талнаха убили?! — влез Дей. Гном, не имея ответа, пожал плечами:

— В квартал сейчас не попасть.

Редгар думал так и эдак. Хозяйка таверны прислала девчушку с собранной по заказу снедью. Данан, наблюдая за командором, непроизвольно заправила за ухо укороченные и теперь свисающие волосы.

— Сможешь передать письмо Зелу Мяснику? — обратился Редгар к гному. — Плевать на лошадей.

— Не веришь мне? — хмыкнул Хольфстенн. — Оно правильно…

— Сможешь или нет? — жестко перебил командор.

— Давай сюда, — гном протянул руку вперед.

— Напишу и отдам. Подождешь?

— С радостью! — сообщил Хольфстенн, жестом подозвал разносчика и затребовал еще эль. Редгар покосился на новую порцию напитка жутко неодобрительно, но промолчал. В отличие от Диармайда.

— Ты потом не заблудишься? — И прежде, чем гном оторвался от эля, чтобы что-то ответить, Дей обратился к командору. — Я все-таки думаю, Ред…

— Помолчи, Дей, — отрезал тот. Встал и направился к хозяйке. Что-то сказал, пальцем ткнул в подчиненных, сидевших недалеко. Хозяйка таверны — женщина в теле, с большим родимым пятном на щеке — кивнула, что-то ответила. Кликнула какого-то мальчонку, и тот повел Редгара в сторону боковой лестницы наверх. Мальчишка вернулся через несколько минут с конвертом настолько плотным, что было ясно, что внутри — еще один. Отдал Хольфстенну, и тот, залпом допив оставшийся эль, тряхнул головой, вскинул на плечо секиру и пошел.

Проводив его взглядом, Борво ткнул Дея в бок:

— Не знаешь, добавка предусмотрена, если командор заплатил за ночлег?

Дей отмер, принялся отвечать. Данан воспользовалась моментом и подошла к мальчишке, который отдал письмо Редгара гному. Узнав, где комната командора, она наугад пошла наверх, заметив мальчишке напоследок, что «здоровяк за нашим столом тот еще обжора, а местное жаркое слишком вкусное».

Понадеявшись, что не ошиблась дверью, Данан занесла руку, чтобы постучать, но остановилась и просто вошла. Редгар стоял у распахнутого окна, он успел снять пояс и кожевенный доспех, так что теперь был в штанах и тонкой засаленной рубахе. Командор обернулся в сторону чародейки, как волк, почуявший запах крови. На его висках и вокруг глаз проступили темные жилы. У Данан от испуга на миг замерло дыхание.

— Я ночую с Борво, твоя с Деем комната перед этой.

— С Деем? — Данан вытянулась в лице.

Вопрос возмутил Редгара, и мужчина рявкнул:

— Он что, храпит?!

Данан окончательно растерялась.

— Ред…

— Лорд-командор!

Данан подобралась, поджав губы:

— Лорд-коман…

— Просто уйди, Данан, — приказал он.

Чародейке не пришлось повторять. Едва закрылась дверь, Редгар от души пнул местный стул и завалился на кровать. Кретин. Нельзя давать ей никаких надежд, особенно теперь. Если все так, как говорит гном, где гарантия, что они вообще доживут до утра? Мало ему, что он практически угробил жизнь Алары, убедив, что у них якобы может быть будущее? Великий Создатель, он же старик против них! Старик, обреченный умереть от заражения скверной Пустоты.

Смотрители стареют после смерти, так часто говорят. Редгар по себе знал, что говорят правду — и его предшественник, и он мог бы жить невиданно долго для всякого человека. Он и сейчас выглядит немного старше тридцати, но ведь коммандера Хагена, которому немного за пятьдесят, Ред знал, когда тот еще был послушником в Цитадели Тайн. Он стар, сказал себе командор, разбит и обязан перед всей Аэридой быть щитом от приближающегося бедствия. В его жизни не может быть места для Алары — девочки, которой он уступил, чтобы она, наконец, улыбнулась. Тем более в его жизни не может быть места для Данан — девочки, за улыбку которой он сам готов был отречься от ордена. Крадущаяся Пагуба станет его Пагубой. Той, где он должен быть командором Смотрителей Пустоты, а не уставшим мужчиной с разбитыми надеждами на счастье.

Именно поэтому, поэтому Данан будет ночевать в одной комнате с Деем, пока этот идиот не поумнеет. Иначе нельзя, сказал себе Редгар, обхватив руками поникшую голову.

На душе у него драли когтистыми лапами волки одиночества, кошки ревности и драконы страха — за судьбы вверенных ему членов ордена, и особенно сильно — за одну-единственную.

Проклятый зверинец, подумал Ред, вернувшись к окну. Прикрыл глаза. Тепло женских рук из воспоминаний о сегодняшнем дне мгновенно окутало ладони снова. Ред сцепил их, но мысль, что ее руки никто не грел, хотя стоило бы, не давала покоя.

Дул приятный ветерок, и Ред почти смог успокоиться за четверть часа. Стянул шнурок с короткого хвоста и пропустил руку сквозь волосы, позволяя вечернему воздуху тоже их прочесать. Тц! Он же собирался расспросить Данан о перчатке сегодня вечером. Ноги сами дернулись в сторону двери, чтобы поймать чародейку до того, как она разревется (или когда уже проревется), но Редгар удержал себя, будто гвоздями приколотив к полу посреди комнаты.

— Командор? — вошел Борво. — Данан стоит снаружи, кажется, хочет что-то спросить, но побаивается, — хмыкнул здоровяк. — Она сказала…

Данан, Данан, Данан! Да что это за вечер такой?! — в край вызверился Редгар.

— Караулишь первым, — бросил он рекруту. — Как явится гном, буди, — добавил Ред и, не разуваясь, упал на кровать навзничь, пресекая любую возможность дальнейшего разговора.

Борво растеряно поглядел на командира, почесал висок и пододвинул к окну стул. В общем-то, он знатно объелся, так что размышления о частной жизни командора занимали его сейчас меньше всего.

Редгар вертелся в постели так и эдак. Он сначала гнал от себя мысли о Данан, потом смирился с неизбежным и стал перебирать в голове аргументы, почему не может быть с ней вместе, в оконцовке — силился объяснить себе, почему выгнал из спальни молодую женщину, которая ему нравится, и ночует теперь со здоровенным мужиком, которого уже явно раздражает, что командор ворочается.

Наконец, сон сморил его, и Борво с некой даже радостью услышал командорский храп. Когда его плечи расслабились, он понял, что все-таки ощущал крайнее неудобство, будучи невольным свидетелем переживаний командующего. В душе Борво хмыкнул: хвала святой Митриас, у него Данан не вызывает никаких особенных чувств. Она кажется хорошим, или, во всяком случае, неплохим человеком, которому постоянно пытаются вменить в вину какую-то чушь. Она была симпатична Борво образом мысли, но и только.

Все это определенно к лучшему, решил молодой смотритель: хоть кто-то же из них должен сохранять трезвую голову! Эта мысль показалась Борво удачной шуткой: из всей их компании он один сегодня вечером немного пьян. Ну, если не считать того гнома, Хольфстенна. Которого все нет и нет.

От мысли о гноме Борво нахмурился. Где его демоны носят? И что такого командор написал Зелу Мяснику? Кто такой этот Зел? Борво коротко глянул на Редгара. Непростой он человек, их командор. Что, интересно, Темный архонт нашептывает ему?

Нахлынули воспоминания о собственных кошмарах. Их пока было два, но Борво уже возненавидел того упыря, который их провоцировал. Размышляя, он подумал, что, кажется, за ужином выпил слишком мало, раз его хорошее настроение оказалось столь непрочно. Хорошо бы пойти и выпить еще чутка, но дозор…

Борво встал у окна, привалился лбом к раме. И так и стоял, пока не услышал под окнами какой-то шорох. Он чуть высунулся в окно, чтобы разглядеть, что там, но быстро залез обратно, встал от окна сбоку и, осторожно выглядывая, напряг слух. Слов было не разобрать, несмотря на то, что кровь исчадий Пустоты серьезно обострила его слух: приглушенный гул из зала таверны и с улиц скрадывал слова. Но знаки отличия городской стражи в блеснувшем лунном луче Борво разглядел. Один из стражей, видимо, главный, раздавал приказы, указывая рукой направления.

Таверну брали в кольцо.

Борво глянул на командора еще раз: придется его поднять. И Дея с Данан тоже.

Ред продрал глаза нехотя, но, выслушав, подобрался молниеносно. Приложив палец к губам, он мотнул головой в стену, за которой ночевали двое других смотрителей. Борво кивнул, вышел из комнаты, стараясь не скрипеть дверью. Но когда растолкал и приволок Дея, тот развел руками: Данан куда-то делась пока он спал.

Услышав известие, Редгар выругался так от души крепко, что Борво и Дей не усомнились: пусть Ред и не был колдуном, Данан он только что проклял.

— Бегом вниз, — сказал он Дею, выдохнув. — Тихо и коротко спроси у хозяйки, куда запропастилась эта полоумная.

Объяснять дважды не пришлось. Хозяйка таверны, сказала, что «подружка командора спросила за черный вход». И поскольку «она вроде тихая», хозяйка дала добро, чтобы Данан проветрилась подальше от чужих глаз.

— А что, проблемы? — спросила она, видя, как Диармайд стрелой бросился к указанной двери.

— Похоже, хозяйка.

Хозяйка не соврала, и интриги действительно не получилось: Данан сидела на заднем дворе, недалеко от кучи с отходами, и стеклянными глазами таращилась перед собой.

— Дура! — рявкнул Дей. — Такое происходит, а она! — он подлетел к женщине, схватил за плечо. — Чего ты расселась тут?! — дернул. — ТУТ?! — огляделся. — Ты бы еще в нужнике заперлась, ей-богу! — Воняло знатно, но чародейка не реагировала ни на запах, ни на Дея. — ДАНАН?! — гаркнул громче, позабыв наказ Реда быть тихим. — Что ты тут делаешь?!

Она обернулась — неожиданно спокойно, и ясным взором посмотрела на Дея.

— Убеждаюсь в своих страхах, Дей. Та дрянь из леса все-таки была не остаточной магией какого-то клятого колдуна.

Яйца Создателя, да о чем она?! Сейчас нет времени на все это!

— Слушай сюда, рекрут Данан! — бодро начал Дей. — Если ты думаешь, что женская склонность к обидам поможет тебе завоевать командора…

Данан отвлеклась от того, что занимало её прежде, и уставилась на Диармайда:

— Что? Я… не собираюсь никого завоевы…

— То знай, солдаты Девирна, окружающие сейчас таверну, прирежут его и нас до того, как это сработает.

— Солдаты? — Данан выглядела ошеломленной. Дей вздернул её со скамейки.

— Гном не соврал, они пришли за Редом, и вряд ли ограничатся только им. Так что если надеешься приударить за командором…

Это все какая-то ерунда! — в сердцах подумала Данан.

— Дей! — прикрикнула она, чтобы перебить его поток слов.

— … то лучше признаться ему прямо сейчас, потому что до утра кто-то из нас может и не дожить. Или все, — не по случаю энергично пророчествовал Диармайд. Данан, отбросив сомнения, просто дернула его за руку в ответ и ткнула пальцем в направлении, куда прежде столь неотрывно таращилась. Дей посмотрел и умолк на полуслове с открытым ртом.

В смрадной темноте, отяжеленной гулом голосов из таверны и округи, в двух метрах над землей парило прозрачное, бесплотное тело человека с хвостом, как от кометы, вместо ног. От фантома исходило ни с чем не сравнимое чувство страха. Ни одна черта не была Дею знакома в его лице: ни в перечеркнутом шрамом рте, ни в кривом носе, ни в горящих, как раскаленные угли, красных глазах.

— Твой новый друг? — храбрясь, уточнил лейтенант.

— А? — Данан состроила физиономию суеверного ужаса — во многом из страха за душевное здоровье товарища. Дей указал на непонятного назначения тварь и уточнил:

— Оно просто не нападет.

Данан повела плечом — она решительно не находила ничего веселого.

— Это он был в лесу. Или оно, что бы это ни было.

Дей замер, сглотнул. Возможно, когда он жил в Цитадели Тайн, он был более привычен к таким штукам, а нынче отвык. На языке от одного взгляда на неизвестное создание осел привкус земляной сырости, между лопаток захолодило, словно там копошились черви.

— Ты уверена? Если оно идет за нами из леса, почему мы не видели его раньше? Горящие угли вместо глаз я бы точно запомнил.

Данан мотнула головой:

— Не знаю, потом подумаем. Ты говорил что-то про солдат Керума?

— Проклятье, да, бежим. — Они уже сделали пару шагов, как вдруг Дей оглянулся на чародейку.

— Ты ведь можешь избавиться от него!

Данан посмотрела так, что Дей сразу смекнул: уже пыталась. Собственно этим тут и занималась битый час. Он подошел ближе — темнота скрадывала детали — и разглядел, что глаза у Данан влажные. Во всяком случае, ему так показалось.

«Ред, скотина» — в сердцах подумал парень.

— Тогда вот что, — сказал вслух, выпустив чародейку. Обернулся к призраку, выбросил перед собой руку ладонью вперед и что-то тихонько шепнул. Видно было, что наудачу. Посланная вперед волна силы с треском стукнулась об огнеглазый морок. Тот вмиг озлобился, зашипел весь, целиком, как горящий уголь, брошенный в ведро с водой. Простыней он бросился к смотрителям, но развеялся по дороге. Данан оглянулась на лейтенанта. Тот приосанился: еще не все забыл со времен обучения в Цитадели! Затем дала товарищу затрещину:

— Скорее!

Точно. Редгар тоже еще всыплет ему за такое промедление. Если возможность представится.

Дей потащил Данан за руку назад в таверну. Теперь и тут был отчетливо слышен шорох стражи, которая занимала весь периметр.

— Быстрее, Данан!

Он намерено не оборачивался проверить, не появился ли морок снова. И хотя чувство червей, елозящих по спине, так и не прошло, Дей старательно заставлял себя верить, что изгнал непонятное создание. Может, это был демон? Надо будет потом разобраться. Обязательно! Потом.

Едва они поднялись на второй этаж, Редгар гаркнул:

— ГДЕ ВАС НОСИТ?! — Потом взглянул на Данан, открыл рот, для очередной злобной проповеди, как вдруг снизу раздался грохот выбиваемой двери.

— Я командир Тарек, начальник гарнизона Керума! Именем Продия Девирна, стратия этих земель, женщина, выдай нам преступников, которые прячутся здесь!

Глава 11

Данан замерла на пороге комнаты, понимая, что лопатки свело судорогой. ЧТО ДЕЛАТЬ?! В немом ужасе она уставилась на Редгара. Тот, хотя выглядел получше, тоже был ошеломлен — значит, они и впрямь кому-то поперек горла и без причин. Не раздумывая, Ред шагнул к Дею с чародейкой, схватил последнюю за руку и втащил внутрь комнаты. Дей забрался сам, и едва ступил внутрь помещения, Редгар наскоро закрыл дверь. Будто бы тем, кто пришел за ними, она сможет помешать.

— Дверь их не остановит, — заметил Борво под нос. Редгар коротко глянул на него — заткнуть бы! — но сдержался и ответил:

— По крайней мере, это даст нам немного времени, в случае чего.

— Времени на что? — спросил Дей. — Спрыгнуть со второго этажа и сломать ноги?

— Не дури, Дей. — «Не время нежничать».

— Ну она, — он ткнул в Данан пальцем, — точно сломает. Тут Редгар сдерживаться не стал:

— И ноги, и жизнь, — ворчливо отозвался он. Данан выдернул руку, которую командор держал до сих пор, и зашипела ему в лицо:

— Не смей говорить обо мне так, будто меня здесь нет. Если мы выберемся отсюда, я при…

«Пригожусь тебе куда больше, чем собственные мозги» — Данан не была уверена, что хочет сказать это вслух, поэтому просто умолкла, не отводя от командора глаз.

Приглушенный голос из гостиной таверны доносился совсем слабо, и, вернувшись к порогу, Редгар приотворил дверь самую малость, оставив лишь крохотную полоску просвета.

— Уйди с дороги, женщина! Здесь укрываются опасные преступники, и если ты будешь пособничать им…

Следом раздался женский хохот — слишком заразительный для подобной ситуации.

— Милый, если ты думаешь, что во всех Сухих Подворотнях можно найти хоть одного праведника с чистой душой, — размеренно протянула хозяйка таверны, — ты идиот.

Звук хлесткого удара сменила грубая брань и окрик:

— Я сказал, пошла вон, орочья подстилка! Арестовать тут всех!

Потом вдруг затихло — всего на мгновение — и донесся звук, как если бы на пол бросили мешок с углем. Совсем другой, мужской, голос обратился к незваным стражникам:

— Разве стражи порядка не знают, что в любой стране есть места, где порядок обеспечивают без них?

Данан оттолкнула Редгара, намереваясь выйти, но командор схватил её настолько сильно, что на глазах чародейки выступили слезы.

— Там драка назревает! — со всей убедительностью прошипела женщина, вырываясь. Редгар не пускал:

— Вот именно, дура!

— Она назревает там из-за нас!

— Дан…

Проклятье! Данан закрыла глаза. Редгар, сжав зубы, ожидал какой-нибудь чудовищной печати между ними, но лишь электрическая искра прокатилась по плечу женщины. Редгар шикнул от боли, получив разряд — было такое чувство, будто ему по венам пустили горящую лучину. Данан воспользовалась этим мгновением, выскользнув из комнаты.

— Я что-то слышал наверху! Рассредоточьтесь! Найдите смотрителей! — приказал командир Тарек.

— Стой, где стоишь парень! — предупредил тот же мужской голос, что и в первый раз отвечал стражам порядка вместо хозяйки.

— Какая дура! — не выдержал Редгар и дал головой знак идти за Данан. Та замерла на одной из ступенек лестницы, осторожно выглядывая из-за угла на происходящее.

— Сагимор, не надо, — сказала хозяйка таверны, видимо, своему заступнику. В последнем Данан с недоумением признала темного эльфа, на которого ранее днем беззастенчиво таращилась в переулке.

Упомянутый Сагимор подошел к женщине, сказав:

— Хозяйка, это же просто лицемеры, — спокойно ответил эльф, — которые, называясь стражами порядка, угрожают на ночь глядя порядочной женщине. Единственное, что тут не надо — прощать непотребное поведение. — Он уверенно положил руку женщине на плечо и, развернув к врагам спиной, повел в какое-то подсобное помещение или кухню — Данан не могла знать наверняка. Она таращилась на эльфа, как на больного, не понимая, как можно в такой ситуации поворачиваться к вооруженным врагам спиной, учитывая, что постояльцев, готовых заступиться, по меньшей мере, за хозяйку, в гостевой было не больше дюжины.

Командир Тарек — Данан предположила, что это он, по выдающемуся на фоне остальной многочисленной стражи добротному латному доспеху — отборно выругался и толкнул вперед справа стоящего бойца. В тот же миг откуда-то в парня вонзился арбалетный болт. Данан от страха непроизвольно присела, всматриваясь в происходящее. Подставленный стражник свалился на пол, пронзенный промеж глаз — арбалетчик укрылся на лестнице противоположного крыла таверны. Темный эльф, Сагимор, подтолкнул хозяйку таверны твердой рукой вперед, быстро присел, разворачиваясь в приседе и, на немыслимой для человека скорости кинулся к стражникам Девирна.

Все, кто был в гостевой ломанулись в бой. И ладно бы только они — из боковых комнат первого этажа в центр залы ворвались головорезы.

— Ты забыла, — буркнул над ухом Дей, всовывая Данан в руку посох.

Данан взяла оружие, на мгновение встретившись с Диармайдом взглядом. Посмотрела открыто — так, как смотрят на людей, которым верят. Диармайд, сглотнув, замешкался на секунду: он не смог бы ей отказать. Зная, что Редгар попытается остановить подчиненных, лейтенант молча перемахнул через несколько ступенек и рванулся в бой. Следом в схватку ворвался Борво.

— Тупее рекрута у меня еще не бывало, — шепнул Редгар, проходя мимо и оголяя оба клинка.

— А у меня — более трусливого командования, — отозвалась Данан, вздернув подборок и, словно подавая пример, обратила все внимание на сражение. Швыряться огнем в здании было абсолютно небезопасно, поэтому Данан, создав перед собой лазурную печать, швырнула в одного из латников облако ледяной пыли размером с дыню. Тот сморщился от пронзившего его холода, доспех местами покрылся инистой коркой. Данан швырнула еще один ледяной сгусток, метя в крепления наплечников — и несчастный латник с трудом смог поднять меч.

— Командор здесь! — скомандовал Тарек. — Уберите командора и колдуна! ЖИВО!

Редгар и сам постарался пробиться к Тареку, но по команде командира стражи, на Реда всерьез насели. Борво прорвался к нему первым, стараясь помочь. Данан, недолго думая, соткала мерцающую сиреневым, белым и густо-синим печать и швырнула вперед, задевая врагов справа от Редгара. Хотя заклятие коснулось только одного стражника, молния, цепляясь за железо, перекинулась еще на двоих. Последний из пораженных выглядел просто растерянным, но двое других взвыли от ожогов. Диармайд, пользуясь ситуацией, налетел щитом на того, что оказался дезориентирован.

Данан сбили с ног — какой-то незнакомец повалил на пол за секунду до того, как в метре над ней просвистела стрела, вонзившаяся в дерево.

— Зря ты стоишь у всех на виду, — заметил мужчина, оскалившись. Данан стало не по себе.

— У меня не такой уж богатый вы…

На них, поднявшись по лестнице, бросились стражники с обеих сторон. Мужчина, не раздумывая толкнул девчонку к перилам:

— Давай отсюда! — гаркнул он. Тут Данан не спорила: в одно мгновение оперлась рукой на ограждение и спрыгнула в общую залу.

Редгар, увидев, как чародейка сиганула в толпу, очень захотел заорать, что Данан сдурела окончательно, но было не до того — пара отличных мечей из отряда Тарека держала его с двух сторон. Борво уже оттеснили волной сражавшихся от командора, стараясь изолировать Реда от помощи.

Диармайд успел как раз вовремя, чтобы прикрыть щитом спину Сагимора. Тот даже не оглянулся на помощника, перекувырнулся, встал за спиной очередного стража и вырезал его в один удар кинжала. Дей нашел глазами Редгара — командор едва успевал отбиваться — и ринулся к нему. Где-то в общей куче завыл еще один из стражей, Борво был рядом и даже отскочил на шаг, опасаясь. Тот истошно вопил, мечась и не разбирая пути, и держался за лицо, разрезанная щека которого пузырилась какой-то скверной гадостью. Конечно, тут же полно убийц, которые смыслят в ядах!

Постепенно установился устойчивый перевес на стороне головорезов из таверны, но Тарек, командир стражи, все еще медлили с отходом: Редгар был тесно зажат и, если повезет, вот-вот рухнет под чьим-то ударом. Тогда будет неважно, сколько людей он, Тарек, сложил на задании. Будет важно, что Редгар Тысячи Битв, и его прихвостни из кузена короля и чародейки Таламрин будут устранены по требованию стратия Девирна. Цена — всего лишь цена, все чем-то за что-нибудь платят, пусть бы и людьми.

Вдруг один из стражников, окружавших Реда, упал в окружении фиолетового облака, словно замертво. Темные колдовские жилы тянулись от этого облака к чародейке, и стражник в корчах белел на глазах, будто из него высасывали кровь. Тарек выругался от души. Толпа кретинов! Он же ясно дал указ убрать мага!

Тарек присмотрелся к происходящему впереди себя, мгновение помедлил, схватывая ритм боя, и, уловив его, бросился к Данан. Его пытались сдержать, но, прикрываясь живыми и мертвыми, союзниками и врагами, Тарек неуклонно шел к цели. Неважно, чем кончится, такого врага стратия Девирна лучше всяко убрать из списка живых.

Данан дышала тяжело: четверть часа она набегу швырялась заклятиями сразу двух школ, и сейчас было бы неплохо передохнуть. Но, «сброшенная» вниз и оказавшаяся в гуще битвы, чародейка отчаянно пыталась не угодить под удары; отбивалась посохом, если не получалось уклониться, трясясь в душе, что его перерубят; просто отскакивала от стражников и пряталась. В какой-то момент поймала взгляд Диармайда — тот таращился на неё с явным недоумением: «Какого демона?».

Данан сжала пальцы правой в кулак, отводя в сторону и растягивая перед грудью очередную печать Увядания.

«Разве оно того стоит? — вкрадчиво спросил шепот в голове. — Разве эти бесполезные заклятия стоят твоего Кошмара?»

Данан схватилась за правый висок от такой боли, будто ей пробили голову топором.

«Подними его, — попросил голос Архонта. — Их жизнь — твоя сила. И они не стоят её».

— Замолчи! — выкрикнула чародейка в пустоту.

«Забери силу. Из всех. Все здесь — просто корм твоему клин…»

Данан зарычала, падая на колени: правый глаз жгло, словно его закапали кислотой.

— ДАНАН!!! — одновременно прорвались голоса Борво и Редгара. На неё налетал Тарек.

«Из всех, — напомнил Темный Архонт. — Здесь нет своих и чужих, просто корм для силы чародея».

Отбросив оружие, Данан успела поднять лицо и сделать странный жест — словно пыталась разрубить командира стражи мечом, которого у неё не было.

Ровно за секунду за его спиной возник темный эльф Сагимор с обагренными кинжалами. А за долю секунды Тарек, увидев изумление чародейки, выпустил меч и шлепнул одной рукой по наручам другой. Кинжал эльфа мазнул по серебристой сфере, не причинив вреда ни ей, ни Тареку, который, обернувшись, понял, что не прогадал с решением.

— Смотрители — враги короля Драммонда, — громко сказал он. — Любому, кто сдаст их властям, будет награда в шестьсот монет золотом, — выпалил Тарек как на духу прежде, чем сработало заклятие телепортации.

Поняв, что командир бросил их, остальные стражники, из тех, что еще держались на ногах, кинулись наутек.

Данан сидела на полу, снова схватившись за голову. Голос Темного Архонта стих, но боль не унялась. Пальцы у виска дрожали. Сагимор и Редгар одновременно глянули на неё, решив: «Потом» и встретились где-то в середине гостевой. Дей тем временем поспешил к чародейке, сев рядом.

— Спасибо, что не выдали, — обратился командор ко всем сразу. — Орден Смотрителей Пустоты признателен вам. Особенно сейчас, — добавил Ред тише.

— Да ладно тебе, — оскалился ему в ответ темный эльф. — У разбойников больше чести, чем у всех благородных вместе взятых, тебе ли не знать, командор? — с долей иронии уточнил он в конце и качнул головой в сторону Редгарской серьги. Наблюдая за ними, Борво вдруг осознал, что в ухе Сагимора была точно такая же, круглая серьга из обсидиана с золотом.

Дей и Данан тоже отметили это. Диармайд поднял чародейку на ноги и сейчас держал под свободную от посоха руку.

— Что до местных девирнских выродков, я ведь не врал: за порядком в Подворотнях следят отнюдь не они, а убийство Смотрителей и среди наемников, — тут эльф заулыбался совсем ехидно, — считается дурным тоном.

— Верно, — только и нашелся Редгар. Из кухни вышла хозяйка таверны, оглядывая повреждения и местные бандитские рожи.

Сагимор подошел к Редгару вплотную и шепнул тихо, так, чтобы не услышал никто другой:

— Вот только тут далеко не все из Эйтианских Гадюк, Берегового Братва или Кладбищенских Псов. А обычных головорезов от посягательства на ваши головы за такие-то деньги ничто не остановит. Да и за гильдии убийц я бы при такой награде не поручился, сам понимаешь. — Эльф смотрел прямо, и хотя лицо его улыбалось, Ред чувствовал, что тот сейчас, пожалуй, делает самое доброе и благородное дело в жизни. — Потому…

Редгар не был дураком:

— Мы уберемся до рассвета.

Эльф кивнул молча. Зато Борво, оглядывая разор в гостевой таверны, отер кровь с меча о штанину убитого стражника и проворчал:

— Хотел бы я знать, где носят демоны нашего гнома.

Их ждали на выходе из квартала, на выходе с черного рынка и даже на выходе из города. В кварталах Сухих Подворотен помогли подручные Сагимора во главе с самим эльфом. Они сопроводили Реда с компанией до дома Зела Мясника, но, сколь командор ни стучал, ответа не было.

— Хотел бы я знать, куда задевался этот гнусный гном! — в сердцах ругался Редгар.

Дальше Сагимор повел компанию к очередному проулку, ведущему из Сухих Поворотен (иному, чем тот, через который они попали сюда днем ранее). Редгар выглядел дерганным и страшно подозрительным, и сдерживался кое-как. Ладонь с рукояти одного из клинков, однако, не убирал.

Когда эльф довел компанию до выхода, он бросил пару слов Редгару:

— Дальше будет проход к северным воротам из города. Если будете держаться вдоль оружейных со стороны пасеки, есть шанс пробраться вон незамеченными. Только осторожней с пчелками.

Редгар кивнул:

— Спасибо.

Сагимор, не слушая Редгара, поймал за рукав Данан и коротко посоветовал:

— Милая, какой толк осторожничать с магией стихий, если ты в ней едва смыслишь? Вас всего четверо, если случится заварушка, лучше забудь о скромности. — И добавил, обворожительно улыбаясь: — В Доме Кошмара скромность — ей-богу, как танцы на похоронах. — Он отпустил Данан резко и даже брезгливо, глянул на Реда. — Командор, — в прощальном жесте коснулся виска парой пальцев и отсалютовал.

Дальше пришлось пробираться через основную часть Керума, в страхе и свирепом одиночестве. В проулке Редгар постарался скрыть все знаки отличия их ордена, но компания была слишком узнаваема. Наверняка, раз на то был приказ Девирна, каждая собака уже слышала описание их отряда: трое мужчин, один из которых постарше и с серьгой, и медноголовая женщина-чародейка с посохом. Они старались скрыться за плащами, как могли, но рассчитывать, что оружейные города не будут уставлены стражниками со всех сторон, особенно когда в городе засели нежелательные чужаки, было глупостью. Святая Митриас однозначно благоволила, и все-таки незадолго до городских ворот местный патрульный окликнул путников. Редгар, зная, что шансов отвертеться нет, пригляделся: если этот один поднимет крик, только в обозримой округе расставлено еще человек двадцать. Плюнув на здравый смысл, он коротко скомандовал: «Бегом!».

Разумеется, это выдало их еще больше. Погоня насела крепко. К воротам количество стражей ожидаемо увеличивалось, и выбора и впрямь не осталось. Отбросив всякие сомнения, Данан замерла на секунду на месте. Ред дернул её за руку, понуждая бежать дальше, но женщина отбилась из рук командора, выткала перед собой пламенный узор и наскоро метнула в преследователей. В десяти шагах от чародейки подковой вспыхнула стена огня.

— Это ненадолго, — бросила Данан. Но всяко лучше, чем тащить их за собой к самым воротам, где их уже ждали.

— Скорей! — Позвал Диармайд. Данан мотнула головой:

— Сейчас.

Она целый миг неотрывно глядела на прорывавшихся сквозь огонь стражников, потом зажмурилась и, перекинув посох в левую руку, выбросила назад правую, как если бы рывком открывала на себя дверь. Двое из стражей свалились на землю, а Данан, обернувшись к воротам, повела рукой перед собой. Все вокруг схватились за головы, корчась от неистового гула в голове.

— Проклятье, Данан, — вымученно шепнул Дей. Ему и одного раза хватило!

Все, включая Реда и Борво, тоже стали оседать. У кого-то пошла носом кровь. Борво смотрел на Данан вылезшими из орбит, красными глазами.

Узор Поющей Погибели был громадным, особенно густым и темным. Даже сдвинуть его в сторону ворот чародейке удалось не сразу, будто бы магическая печать и в самом деле имела физический вес. Когда заклятие все-таки удалось направить в нужном направлении, Данан показалось, что это не колдовская печать, а огромный дракон оттолкнулся от её тела, полетев вперед. Чародейка, потеряв равновесие, тоже свалилась на колено, все еще удерживая посох, и тут же вскинула глаза к воротам.

Взрыв был оглушительным.

— Ох, не…бес-са, — ошеломленно и как мог связно Борво, таращась на городскую стену. Данан неуклюже поднялась на ноги.

Кладка заскрежетала, солдаты на ней зашлись криком, падая, кто прежде еще мог стоять. А потом весь свод ворот обрушился с гулким грохотом. Ред встал первым, помог Дею. Борво управился сам. Данан стояла недвижно и выглядела так, будто и помыслить не могла, чем кончится заклятие. Земля под ногами задрожала от обвала впереди, но разлетевшиеся камни их не достигли.

Дей поглядел на чародейку с таким лицом, будто вместо головы у неё вырос рыбий хвост, потом снова на обвалившееся сооружение и снова на чародейку.

— У тебя месячные что ли? — предположил он худшее.

У Данан вылезли на лоб глаза. Борво не сдержался и просто заржал, несмотря на всю сложность ситуации, а, может, и благодаря ей. И только Ред скрипнул от ярости зубами: СВЯТЫЕ ЯЙЦА СОЗДАТЕЛЯ, С КАКИМИ ИДИОТАМИ ЕМУ ПРЕДСТОИТ СПАСАТЬ МИР!!! Во всех стародавних балладах о Смотрителях пелось о бравых бойцах, самоотверженных и беспримерно храбрых, а ему что досталось?! Неуправляемая истеричка, балагур и обжора?! Ну не может же быть, что легенды врали настолько безбожно, и у всех командоров были такие же недоумки в подчинении!!!

Редгар хотел взвыть. Но времени не было. Он зыркнул на Данан, как на умалишенную, дернул за руку и прорычал:

— Ты в своем уме?!

Данан, красная от вопроса Дея, выглядела даже более растерянной, чем те, кто, обогнув огненное препятствие, теперь стоял за их спинами, с ужасом взирая на разрушение.

— ВЗЯТЬ ЖИВЫМИ ИЛИ МЕРТВЫМИ! — проголосил один из стражей.

— Бежим! — отреагировал Дей и помчался в сторону завала первым.

— Ты переломаешь ноги и шею! Тут не перебраться! — орал вслед Борво, но сам при этом тоже бежал.

— Есть другие предложения?!

Достигнув обрушенных ворот, Данан с трудом заставила себя двигаться: искореженные, перебитые и придавленные камнем стражники либо были мертвы, либо навсегда останутся калеками. Те, кому повезло отделался царапинами вместо увечий, пытались задержать смотрителей, как могли.

— И ЭТО ОНИ БЕРЕГУТ АЭРИДУ?! СТРЕЛЯЙТЕ! ДАЙТЕ МЕЧ! АРБАЛЕТ! ХОТЬ ЧТО-ТО!!!

— УБЛЮДКИ!

Данан хотела провалиться сквозь землю — мало того, что никому не помогла, так теперь действительно с её «легкой руки» Смотрителей будет ненавидеть весь Керум, а то и Даэрдин.

— Твою мать! — выругался Борво, больно споткнувшись о булыжник. Его здоровенный двуручный меч клацал по каменьям, мешаясь и задерживая.

Выбора не было.

— Все в круг! — скомандовал Ред. — ЖИВЕЙ!

Дей сообразил первым — схватил за руку ближайшего Борво, другой ладонью вцепился в Данан. Борво схватил командира за плечо, а тот, запустив большой палец свободной руки за пояс наугад раздавил одну из сфер, молясь при этом, чтобы не задеть другую. Их окутало серебристое мерцание. По лицу командора стало очевидно, что Редгар не рассчитывал использовать сферу защиты, и будь у него лишнее мгновение, он бы непременно сейчас выбрал вторую.

— ОНИ УХОДЯТ! — завыли одновременно два керумских стражника — один из раненых, другой из преследователей. Но, похоже, главный в патруле этого квартала остановил жаждущих отмщения солдат окриком в тот момент, когда смотрители исчезли.

— Пусть бегут, выродки, — от злобы он сплюнул на землю. Поймал ближайшего за шкирку, — бегом к командиру гарнизона, нам нужна помощь с завалом. Ищите раненых, спасайте всех, кого можете. А ты, — он ткнул в подчиненного, которого избрал посыльным, — передай командиру, что о случившемся в таверне и особенно здесь должен узнать весь Даэрдин. Их загонят, как лис на охоте и сгноят свои же. Так им и надо, — от души припечатал он. — Пусть еще до отправления помощи к нам командир примет меры.

Подчиненный стражник как мог из его положения затряс головой. Только тогда начальник патруля понял, что если он хочет, чтобы послание достигло командира гарнизона, солдата надо бы отпустить. Освобожденный, стражник затрусил прочь.

Они очутились на небольшом пустыре близ лесной опушки, и, судя по тому, как переместилось солнце, Борво понял, что Редгар перенес их немного на север. Ну хоть что-то.

Командор расцепил руки первым и велел пробираться к лесу. В чаще он наскоро окинул взглядом парней — вроде целы — и сказал идти самыми тайными тропами до тех пор, пока не отвалятся ноги. Сам зашагал первым, уверенно прокладывая путь, хотя Диармайд подозревал, что командора ведет злость и бешенство, а не то, что он в самом деле знает дорогу через этот лес.

Сам лейтенант всерьез был занят Борво. Не сталкивавшийся с чарами прежде на собственной шкуре, бедолага заикался и таращился то на Диармайда, то под ноги, не в силах осознать их мгновенный перенос на такое большое расстояние. Он неустанно что-то бормотал и был настолько этим поглощен, что, в общем, Дею даже утешать его не требовалось. Пару раз он поддакнул совершенно невпопад, а Борво и не заметил. Глянув на них еще раз, командор поблагодарил небеса: благо, с этим Дей управится сам.

Данан Редгар упорно игнорировал. Он ничего не выяснил из того, что планировал узнать в Керуме. Он потерял лошадей, а, значит, мог меньше взять провианта и воды, не говоря о том, что на своих двоих быстро им не уйти и будут чаще нужны привалы. Он засветился как командор на все Сухие Подворотни, и если бы ему не помог незнакомец-эльф из Берегового Братства, их бы прирезали еще там, стоило только ступить за порог таверны. И все из-за Данан, которой, видимо, было мало всего этого, раз она ухитрилась на весь Керум броситься в глаза навыками школы магии Кошмара, вынудила его использовать уже вторую — вторую! — сферу телепортации ради собственного спасения, и в довесок — развалить городские ворота, перебив тем самым десятки стражников!

Орден отныне действительно будут ненавидеть все. Рано или поздно Даэрдин содрогнется от этих новостей, и в стране более не сыщется и деревеньки, где бы им теперь предложили ночлег и воду.

Редгар еще прибавил шагу, зная: если сейчас Данан подвернется ему под руку, он попросту её прибьет.

Глава 12

Ветер с моря был неистовым и свирепым. Другие сказали бы, что это всего лишь бриз, освежающий и легкий, но только не король Драммонд. Он был мрачен, заменяя собой самые черные тучи в погожий день, ибо ветер принес на даэрдинские берега новые суда парталанцев.

Его войска, наконец, подошли к берегу со всей страны, и на время король почувствовал себя лучше. По совету тестя, Брайса Молдвинна, Драммонд наказал всем командирам занять выгодные позиции. Потом долго спорил, что надо выступить сейчас, пока парталанцам не подошло подкрепление, но Брайс что-то твердил про какие-то особенно важные разведданные, без которых нельзя, дескать слишком опасно. И где теперь его клятые данные, а?!

Окрестности берега были уже зачищены и почти непригодны для фуража, доступ к морской рыбе перекрыт врагами, число которых резко возросло. Ряды — явно утомлены бессмысленным ожиданием, и даже вера в лидера, который казался поначалу полным верных идеалов и целей, уже не была столь непоколебима. Еще бы! — мысленно клял себя Драммонд. Десять недель бездельно торчать на одном берегу, не в силах отбить его — какое уж тут геройство?!

Полный гнева, Драммонд велел собрать в шатре всех стратиев и августов. Молдвинн прибежал первым и тут же заявил, что идея глупая, и сейчас нельзя, чтобы короля видели настолько не в себе. От подобной наглости Драммонд потерял дар речи, оглядывая тестя. Решительный, упертый, ни капли раскаяния в глазах. И ни капли мозгов в голове, с тупой укоризной подумал король. Прежде ему казалось, что вечно дерущиеся Ред и Молдвинн если и были в чем едины, то только в военных вопросах. А теперь Драммонд всерьез сомневался: Редгар в жизни бы не насоветовал подобной ерунды, когда был шанс атаковать и победить.

Выслушивая доводы тестя, смысл которых все равно проходил мимо, Драммонд внезапно перебил его, крикнув:

— Редгар в жизни не посоветовал бы такую чушь! Клянусь, не будь Хеледд моей женой, сейчас ты бы уже не был стратием Буйного берега!

Угрозу Молдвинн воспринял абсолютно спокойно, зато остальное ввергло командующего в негодование:

— Редгар бы не посоветовал? Редгар в жизни не имел в подчинении больше трехсот человек, откуда ему вообще знать, что делать с армией?! И, несмотря на это, ты все равно всю жизнь, сколько помню, прислушиваешься к нему!

— А ты завидуешь!

Молдвинн скрипнул зубами:

— Я просто не смотрю ему в рот, как заколдованный, — он заставил себя понизить голос, став ближе к королю. — И чему там завидовать? Вечно побирается по миру, как нищий! Таскается, как чума, ему нигде не рады, потому что он забирает людей — твоих людей, Драммонд! Которые могли бы сейчас стоять под твоими знаменами! — и превращает их в чудовищ!

— Замолчи, Брайс! — гаркнул государь.

— Или что? Казнишь меня? Давай! Посмотрим, как долго ты протянешь без единственного приличного стратега…

— Из-за этого стратега я и оказался в подобной ситуации!

— Ты оказался в ней потому что в свое время пошел на поводу у командора смотрителей и занял какую-то дурацкую позицию!

Драммонд так растерялся, что даже не сразу возразил:

— Но ведь ты соглашался со всем, что советовал мне Ред!

— Разумеется! — в неистовстве Брайс раскинул руки. — Что бы я выиграл от спора? Меня ты все равно никогда не слышал, пока этот выродок рядом! Даже предложи я что по делу, ты бы все равно послушался его, вляпался в дерьмо, вроде того, в котором уже оказался, а я был бы крайним!

— Никогда такого не бы…

— Никогда мой голос для тебя не звучал так же, как голос Реда — человека, который, даже не будучи даэрдинцем, отнимает у даэрдинцев жизнь ради жертвы, смысла которой, положа руку на сердце, не видишь и ты, — припечатал Брайс. И, почуяв силу, не дал королю возразить. — Каждый раз эти смотрителя пугают нас сказочками про Темного архонта, а где он? А?!

Это просто нелепо, заупрямился король:

— Темные архонты пробуждались за историю Аэриды несколько раз, это знают даже дети!

— В это верят только дети! — настойчиво исправил стратий. — Потому что смотрители — чтоб они передохли, ей-богу! — возвели себя в легенду и внушают подобную ересь на всех углах! Они сами говорят, что архонты возрождаются раз в несколько столетий, но где доказательства? Их послушать, Темные архонты бросали вызов самому Создателю…

— Причем тут смотрители — это в каждой книге по истории написано!

Молдвинн с мысли не сбился и проложил:

— … а ты сам подумай, сколько вообще могло быть в мире колдунов, чьи возможности сопоставимы с божественными? Клянусь Святой Митриас! — Молдвинн зашагал по шатру из стороны в сторону. — Одумайся, Драммонд! Разуй глаза! — Брайса не смущало, что он утратил всякое почтение к человеку, который, помимо того, что приходился Молдвинну зятем, был ему еще и королем. — Это наверняка один и тот же архонт. В самом крайнем случае — два, может, три. И наши доблестные смотрители убивают их раз за разом просто потому, что не в состоянии сделать хоть что-то наверняка! Только разглагольствуют на всех углах, что-де жертвуют собой, дабы уничтожить зло навсегда, но проходит какие-нибудь сто или двести лет, и зло возвращается. Что это, Драммонд, если не шарлатанство?!

Лицо короля дрогнуло: он был взбешен и зол на стратия за то, как он позволяет себе себя вести. Но еще больше за то, что каждое его слово было не лишено смысла. Видя, что зять колеблется, Молдвинн дожал:

— И потом, если Пагуба, о которой смотрители столько так трясутся, на пороге Даэрдина, то где сейчас Редгар Тысячи Битв? Разве он не должен быть здесь, руководить своим орденом, чтобы защищать нас?! Защищать от напасти, с которой, по словам смотрителей, не справится никому, кроме них?

Драммонд не выдержал:

— Что ты хочешь сказать?!

— Как зовут того парня, что Редгар оставил вместо себя?

— Гворт.

— Поговори с ним. Спроси, где их командир. Подробно спроси, Драммонд, и уточни, в самом ли деле он в Талнахе? Не потому ли парталанцы, получив подкрепление, опять выжидают, не сдвигая нас и не углубляясь дальше берега?

— Брайс! — подобные обвинения в адрес Редгара звучали дико. — Ты не можешь обвинять Реда в доносах и шпионаже!

Молдвинн не стал упираться — только вздернул голову и посмотрел на короля свысока:

— Время покажет.

Победа была почти в кармане у стратия, но любая чужая гордыня, а в особенности гордыня Брайса Молдвинна, приводила Драммонда в исступление. Поэтому он не сдался так просто.

— Точно, — ответил король внезапно жестко. — Время покажет. Смотрители Пустоты — священный орден Аэриды. В годы напасти весь мир должен помогать им делать то, что они делают. Поэтому мы дадим парталанцам бой, сами, собственными силами, изгоним их из страны, а потом сделаем все, чтобы помочь Редгару Тысячи Битв в борьбе с исчадиями Пустоты!

Молдвин слышно заскрипел зубами, словно растирая всю брань, которую едва удержал во рту. Но все-таки смолчал. Маленький заносчивый придурок, который никак не наиграется в войну. Пока Редгар не сдохнет, не будет ему, Брайсу, покоя в родной стране. Он, в конце концов, усадил дочь на трон не для того, чтобы его военный вес перетащил на себя какой-то выживший из ума старик, который выглядит молодым только из-за того, что побратался с оскверненными чудовищами! И подумать только! Этот выродок и впрямь даже не даэрдинец, а вертит даэрдинским королем, как малолетней дурой!

Проклятье!

Мужчины застыли молча, глядя друг на друга в упор, с равной неприязнью и готовностью дать другому отпор. Тишина шатра дрожала, как грозовое небо.

— Мой король! — донесся снаружи голос стража. — Командующие собрались.

Драммонд ответил не сразу:

— Пускай.

— Ты совершаешь глупость, Драммонд. Вот увидишь, смотрители — это просто реликт, который тунеядствует на наших шеях.

— Закрой рот, — прошипел король, наблюдая, как с поклонами входят августы и стратии Даэрдина. Большинству из них Драммонд раздал нагоняй за столь длительное прибытие, но, кажется, упустил самого главного задиру в своем войске.

Мужчины и женщины принялись рассаживаться за столом военного командования, когда Драммонд, наконец, уселся первым во главе. Они держались тихо и настороженно — все знали о сложившейся на берегу ситуации. Драммонд все еще рассматривал Брайса, черный и негодующий. Так ли хороша была Хеледд, как Брайс пытается это выставить? Она всего лишь дочь стратия, навязанная ему отцом еще в юности. И за столько лет брака она не смогла родить ему даже дочь, не говоря о сыне.

Когда война с парталанцами закончится — а это будет совсем скоро, — и Драммонд отправит часть войск в помощь Редгару, он всерьез озадачится вопросом своего наследия. Кажется, его супруга очень набожна, наверняка среди жриц церкви Вечного ей найдется подходящее место.

Обсуждение военного поведения затянулось до глубокой ночи и стоило Драммонду значительных внутренних сил. В первую очередь, чтобы не прибить всех этих зарвавшихся и озабоченных лишь собственными интересами толстобрюхов. Кажется, им давно никто не давал по шее, размышлял в душе Драммонд. И даже — совсем немного — уповал в подобном нравоучении на помощь исчадий Пустоты. Один лишь Ллейд Таламрин, старший брат Данан сидел да помалкивал, слушая распоряжения.

Распоряжений в конечном счете оказалось несколько: возвести дополнительные укрепления, уплотнить расположение засад вокруг лагеря и отправить фуражиров в собственные тылы. Руководить засадами король назначил двух августов с западных земель, возведение новых валов возложил на Ллейда Таламрина и августину Альфстанну, а вот фуражировка выпала на долю Молдвинна в северо-западном направлении от лагеря и Гвортиджирна — в северо-восточном.

Как только решение было принято, Гворта вызвали к королю. Как бы ни доконал его тесть, Драммонд все-таки не смог окончательно выбросить из головы слова Брайса. В верности Редгара Драммонд не сомневался, но Гвортиджирну особенно не доверял. А раз так, будет лучше, если на время Гворт переберется куда-нибудь подальше от линии сражения и займется относительно мирным и спокойным делом, чтобы быть при деле и сильно при этом не рисковать.

Гворт воспринял указание короля без всякого интереса и сказал, с утра выступит с поручением.

Разослав командиров, Драммонд, наконец, улегся спать. Но сон не шел. Мысль о том, что Редгар может быть замешан в чем-то, что могло навредить ему, Драммонду, выглядела абсурдной. Даже если не из собственной верности, то хотя бы ради безопасности Дея. Он вечно носится с Диармайдом как наседка, что уж там. Если подумать, Редгар возил Дея в Талнах уже наверняка несколько раз, а, значит, давно заявил, как своего преемника. Если Диармайд станет командором Смотрителей, он, Драммонд, сможет вздохнуть спокойнее — никогда, ни в одной стране и ни при каких обстоятельствах трон не занимает командор Смотрителей Пустоты. Но, с другой стороны, если Дей станет командором, значит, прошлый командор будет мертв. А при таком раскладе Драммонду на Дея было попросту плевать. Все равно, кроме командора, никто этого мальчика на троне не поддержит.

Если только…

Нет! — Драммонд дернул головой. Нельзя думать, что Редгар мог бы пособничать в чем-то Дею и пытаться сделать из него не следующего командора, а короля, оставив в собственном кулаке для поддержки плана орден Смотрителей. Нельзя даже допускать такой мысли.

Ох! Драммонд извелся и изворочался, словно его вечно недовольная жена Хеледд, окажись она на ложе, засыпанном черствыми крошками хлеба. Он бы не мучился так — ни сейчас, ни прежде, если бы все было чуточку иначе. Если бы Хеледд ждала его в столице не одна. Сейчас он был бы согласен даже на девчонку — вон, Альфстанна тоже нынче единственная наследница престарелого августа клана Стабальт, единственное и позднее дитя бравого вояки. С августами оно, конечно, совершенно иначе, в поддержании законности их власти независимо от пола во многом проявляется справедливость короля и разумность его законов, но трон…

Ему нужна девчонка из плодовитой семьи с хорошими мозгами, чтобы управляться с королевским советом, пока он, Драммонд, занимается по-настоящему мужскими делами — ищет подвигов для своего имени. И при этом, чтобы её семья была идеально послушна. Одного Брайса Молдвинна ему хватило на всю жизнь. Перебрав критерии для новой королевы, Драммонд сразу отметил двух женщин родом из кланов Королевского Секвента — Альфстанну Стабальт и Тегану Таламрин. И тут же отмел обоих: первая — наследная августина, он сам не имеет права требовать её в жены, если не хочет обезглавить семью Стабальт. Разумеется, у неё есть всякие кузены и кузины, но покуда есть представитель прямой ветви наследования, шансов на мир в клане намного больше. Без Альфстанны стервятники за августовское кресло передерутся еще до того, как её свадебный кортеж отъедет от ворот родового замка на пятьдесят шагов. Что до Данан — даже если забыть, что она теперь Смотритель Пустоты, которые, как известно, размножаются хуже нормальных людей, невозможно забыть, что она — маг. Маги могут быть советниками и вести войска, но магам не доступен трон — это священный закон Даэрдина. Даже если бы Драммонд вздумал обойти эту сложность, стоило помнить о другой. Порой магом может стать ребенок, родившейся в самой обычной, далекой до колдовства семье. Случаи редки, но не исключительны, взять ту же Данан.

Однако ребенок мага в четырех случаях из пяти оказывается магом, и вместо того, чтобы обучаться всему, что необходимо королю или королеве, его отпрыск лет до двадцати будет торчать в Цитадели Тайн.

Драммонд вздохнул.

Ладно, с Альфстанной проще. Обеспечив ей любую поддержку в момент её вступления в наследство, он получит клан Стабальт на свою сторону безоговорочно. Данан… Данан по-прежнему ему нужна, но как советник. Один из первых советников, чтобы иметь за спиной и Таламринов, и чародейку редкого таланта. Клан августов Диенар и так на его стороне — мать была из их числа. Правда, их верность тоже во многом определяется только родством — то есть, выгодами, которые они преследуют от кровной связи с королем. Ничем не лучше Молдвинна. Остальные — слишком двуличны, чтобы говорить об их лояльности наверняка.

Драммонд перевернулся на другой бок. Ему практически не на кого опереться. Ему нужны только его сторонники. Одним из них был и все еще остается Редгар Тысячи Битв. Другим должна стать его следующая жена. И чтобы все прошло, как по маслу, выбирать он будет не из соображений, поддержка какого клана Королевского Секвента ему сейчас нужнее всего, а только из возраста. Девчонке должно быть лет четырнадцать-пятнадцать. Лучше он немного обождет с детьми будучи в браке, но за этот срок Драммонд сумеет внушить подростку верность себе и короне, а не родительским интересам…

Когда с рассветом затрубил сигнал к подъему, король все еще не спал.

Гвортиджирн разделил свои три с половиной сотни на два отряда, поставив во главе второго лейтенанта Ованна. Алара изъявила желание быть в его группе, Гворт не стал удерживать. Вообще эта Алара знатно ставила командору рога, но винить её или разбираться, кто из них там прав, а кто нет, Гворт даже не думал.

На свою половину смотрителей лорд-констебль возложил сбор пропитания: в окружавших королевский лагерь холмах с северо-востока еще оставалась дичь, а чуть поодаль начиналась роща, в которой тоже можно было найти немало припасов, как съестных, так и строительных. Туда Гворт отрядил Ованна.

Смотрители, привычные и к тяготам, и к труду в Калагорне, управлялись ладно. Многие были не прочь размять кости после длительного бездействия в лагере короля. Алара вертелась где-то рядом с лейтенантом, не особенно усердствуя. По-хорошему, ей следовало остаться с Гвортом и помочь в снабжении провизией — валить лес явно было ей не по плечу, но констебль ордена постоянно смотрел на неё с неодобрением, а с Ованном было проще — главное, подначивать его в амбициях стать следующим командором.

— О чем задумалась, Алара? — Ованн подошел к женщине, присевшей на поваленное бревно, споткнувшись по дороге о какую-то рытвину. Стерев со лба пот, лейтенант присел рядом.

— О том, что Ред слишком быстро отыскал замену нам обоим, — безрадостно ответила смотрительница. Ованн с пониманием хмыкнул:

— Пожалуй.

Было время, он метил в преемники командора, Ред даже брал его в Талнах как-то раз на собрание ордена. Однако пять лет назад неприметный и малолетний шалопай-страж Вечного внезапно попал в круг ближайшего доверия командора, и перспектива возглавить даэрдинских Смотрителей Пустоты растворилась сама собой. Тогда Ованн всерьез задумался над местом констебля ордена, разумно размышляя, что это — самая близкая дистанция до командорской должности. И когда Диамрайд Проклятый свихнется или помрет, командорство непременно свалится ему, Ованну в руки. Но и тогда Ред, выбирая между ним и Гвортиджирном, предпочел последнего. А Гворт — ни много, ни мало — буквально полуэльф, и жить он будет много дольше любого другого смотрителя.

Ованн всерьез чувствовал себя оплеванным — уже не первый год. Ред оставил его в числе доверенных лейтенантов и неизменно приглашал на собрания даже самого узкого круга. Но Ованн все чаще слышал в голосе Реда лицемерие. С Аларой вышло также: уже в лагере было видно, что Ред смотрит на Данан чаще необходимого, но гордячка Таламрин явно отослала его сразу же, и, обихаживая одну, Ред по-прежнему спал с другой. Мразь! Надо же так! Пользоваться преданными ему людьми ради расположения беззвестных выродков только оттого, что те уродились в семьях побогаче! Ованн рыкнул от злобы: проклятый эйтианец! Продажный, беспринципный — если бы только в Талнахе его не выбрал Первый Смотритель! Да и за что, собственно говоря? За ту мнимую Тысячу Битв?..

— С тобой все в порядке? — Алара покосилась на мужчину с тревогой. Ованн непроизвольно сжимал кулаки и свирепо смотрел в одну точку. Услышав голос женщины, он обернулся и глянул на Алару в упор.

— Мы не заслужили этого.

Алара была согласна, но злоба на лице Ованна в адрес командора все равно отталкивала. Женщина едва успел отвернуться, когда Ованн дернул её за плечо, развернув к себе. Их лица были так близко, что взгляд Алары рассеивался.

— В чем дело? Я думал, ты пришла ко мне, потому что он обидел тебя. Или я неправ?

В этом Ованн тоже более не питал иллюзий. Алара повела рукой, высвобождаясь из жесткой хватки.

— Я пришла к тебе, потому что надеялась, что ты меня не обидишь, — шепнула женщина совсем тихо. — Или я не права? — спросила в ответ тем же тоном, что и Ованн. Последний прищурился, вглядываясь в лицо женщины. Мгновение — и черты его лица разгладились. В самом деле, никто не поймет их лучше, чем они сами. Стоит помнить об этом, и соратника лучше Алары не сыщется. Ованн улыбнулся, провел по женской щеке костяшками пальцев — ладонь от трудов была слишком грязной. Открыл рот — Алара ждала, что сейчас Ованн позовет её по имени — вздрогнул и в напряжении замер. Женщина нахмурилась, повела головой:

— Ованн?

— Ал… Ала…

Она обхватила его за плечи, и почувствовала судорогу агонии. Ослабший, Ованн завалился на женщину всем весом.

— ОВАНН! — взвизгнула она, разглядывая торчащую из мужской шеи стрелу. — ОВАНН!!!

— ЛЕЙТЕНАНТ! — раздалось отовсюду.

— К ОРУЖИЮ! — воззвал один из старших смотрителей. — К ОРУЖИЮ, БРАТЬЯ!

Но оружие не помогало, хотя большинство смотрителей успели обнажить клинки: сотни стрел сорвались из-за крон. Неужели эльфы? ОТКУДА, святая Митриас, ОТКУДА здесь взяться эльфам!

Вслед за стрелами полетели метательные топоры — значит, враг подошел ближе, успел подумать тот из смотрителей, что взывал ввязаться в битву. Когда враги выскочили из укрытий, подобно вихрю, большинство смотрителей были мертвы. Добить остальных не заняло много времени, одной из последних погибла Алара — с вытаращенными глазами, бессмысленно глядевшими на убитого Ованна.

— Кажется, кому-то удалось уйти, — сообщил один из нападавших тому, что, судя по всему, был здесь командиром. — Прикажете зачистить лес?

Командир — высокий худой мужчина средних лет и вовсе не эльф — качнул головой:

— Свалите убитых в одну из ям и поживее. Потом обшарьте лес, но не трогайте никого, кто будет сидеть по укрытиям.

Подчиненный кивнул. Командир пошарил взглядом среди солдат, снующих туда-сюда с неостывшими телами смотрителей, выцепил сидящего на бревне наособицу колдуна и окликом подозвал его.

— Начни с тел. Если кто-то попытался сбежать, он наверняка спрячется в одной из рытвин, услышав, что мы прочесываем местность. Поэтому когда соберем добытые ресурсы, и из округи уберутся все лишние, спалишь лес целиком.

— Понял, — безынтересно подчинился маг.

«Понял» — повторил мысленно командир. Ему не особенно нравилось убивать смотрителей, но приказ есть приказ.

Гвортиджирн провозился с добычей провизии до глубокого вечера, зачистив холмы вдоль и поперек. Потом велел разбить лагерь и принялся ждать. Они договорились с Ованном, что встретятся, когда управятся, и вернутся к королю все вместе. Гворт ожидал, что Ованн уже ожидает в условленном месте, но, не найдя подчиненного, расставил в лагере караул и дал команду располагаться на отдых. Когда начался пятый час по полуночи, а Оиунн так и не явился, Гворт всерьез забеспокоился. Он отправил двух смотрителей в сторону леса, узнать, в чем дело. Кое-кто из старших смотрителей уговорил его лечь и отдохнуть еще немного — выглядел констебль неважно — но сон Гвортиджирну упорно не шел. Он попытался собрать своих людей и двинутся следом за гонцами в лес, но сразу две причины помешали: во-первых, все старшие смотрители под его началом наотрез оказались выдвигаться в сторону, где пропали их сподвижники, пока гонцы не вернутся. Если там серьезная опасность, их жалкие две сотни ничего не сделают, зато даэрдинские Смотрители Пустоты лишатся всего состава, что сейчас, на грани Пагубы, абсолютно недопустимо. Это Гворт отлично понимал и сам в душе объяснял собственную медлительность. С другой стороны, спустя час после отправки гонцов, лютая боль в висках с сухим срежещущим голосом в голове сломила его: Темный архонт снова ворочался в своем колдовском сне и ждал, когда исчадия Пустоты его найдут. Мучимый кошмарами, Гвортиджирн проворочался несколько часов, и кое-как сон сморил его только к десяти.

— Лорд-констебль, там… — едва голос караульного настиг Гворта, он вскочил, надеясь, что вернулись Ованн с остальными.

Отряд, который приближался к лагерю и впрямь был дружественным, но вел его Продий Девирн.

Брайс Молдвинн сидел в военном шатре стратия Продия Девирна и дожидался его хозяина. Продий явился к полуночи, и глаза его горели неистовым огнем триумфа.

— Все прошло, как по маслу, — оглядевшись и понизив голос, сообщил он у полога.

Молдвинн криво усмехнулся.

— Давай по порядку.

Продий кивнул, прошел к походному столу, за которым сидел друг и единомышленник, расположился тоже.

— Я встретил этого лопоухого сопляка недалеко от леса. Он что-то трещал про вторую половину смотрителей, которых отправил в лес. Я спросил, каким надо быть идиотом, чтобы не кинутся в лес на помощь своим, если от них нет вестей больше десяти часов. Он начал болтать что-то насчет Темного архонта, зова и боли в голове… — ухмыляясь поведал Девирн, отчего Брайс не удержался:

— Пх! Маменькин щенок!

Продий тихо захохотал, потом успокоился и продолжил:

— Я предложил ему помощь осмотреть второй лагерь смотрителей в лесу. Он стал отнекиваться, и все мои люди это слышали. Он, кажется, не совсем идиот, и понял, что ему не отвертеться. В лесу, разумеется, ничего и никого не оказалось, там нас и достиг посланный тобой гонец. Он сказал, что король потерял их из виду и срочно требует к себе. Ну а уже у Драммонда я рассказал все то же, что и тебе.

Молдвинн дослушал, молча нахмурился, потом спросил:

— А что лес?

— Да ничего, я и все мои люди свидетельствовали, что там явно был произведен форсированный сбор ресурсов, только ни щепки, ни клочка звериного пуха из этих ресурсов королю не досталось. И куда делись и припасы, и добытчики — неизвестно.

Молдвинн расплылся в самодовольной улыбке.

— Где мои люди? — спросил он напоследок.

— Не скажу наверняка, но, кажется, были в лесу, когда мы явились туда. Полагаю и сейчас там, ждут сигнала жечь рощу.

— Точно! — Брайс словно опомнился. — С ними же твой колдун.

— Да.

Молдвинн окликнул стражника снаружи и велел приволочь еще одного подчиненного мага. Через несколько минут явилась женщина лет тридцати пяти — статная и красивая. И то, как она вела себя вела в шатре Молдвинна, говорила о многом.

— Нужно подать сигнал нашим людям в лесу.

Она кивнула, заметив:

— Чтобы сменить цель, мне придется найти подходящий сосуд неподалеку от них, Брайс. На это время наш командор останется без присмотра.

Молдвинн вздохнул: жаль, что колдуны не всемогущи. Но это много лучше, чем без них вообще.

— Конечно, я понимаю. Уверен, ты справишься.

И еще он понимает, что есть люди, с которыми можно только мягко и вежливо, иначе от злобы они способны на совсем ненужную ему придурь. Например — бабы.

Бросив на Брайса вполне однозначный взгляд, женщина удалилась. Продий резонно не стал комментировать.

— Ну что ж, — обронил вслух Молдвинн и встал со стула. — Пойду лично посмотрю, как трясется лопоухий. Это, конечно, не то же самое, что увидеть лицо Реда, когда он узнает, что обожаемый им король перерубил за измену его орден, но хоть какая-то потеха.

Продий усмехнулся — не слишком живо — и слегка наклонил голову: «Всегда пожалуйста».

Гвортиджирн в самом деле стоял в королевском шатре на дознании о случившемся и, кусая губы, ждал судьбы — своей и всех даэрдинских смотрителей. Он умел принимать стандартные решения, отдавать указания, следить за исполнением выданных командором распоряжений. Он понимал настроения своего ордена и умел улаживать конфликты и не обращать внимания на происходящее, когда было нужно то или другое. Он был отличным констеблем, но он не был командором, и сейчас выглядел натурально растерянным. Что он должен был предпринять? Куда направиться? Какое отдать указание?

Драммонд мерил шатер рваными шагами. Верить, что Гворт мог отрядить половину смотрителей доставить часть фуража врагу было даже за гранью абсурда. Но их пребывание на Буйном берегу в целом стало одной бессмысленной глупостью и абсурдом, они упустили инициативу, которой следовало воспользоваться, и сейчас Драммонд опасался, что Молдвинн окажется прав.

Может, и в самом деле Редгар просто не знает, какую змею пригрел в ордене? В конце концов, что было известно тому же Реду об этом Гвортиджирне? Может… может он был из Эйтианских Гадюк или… из Берегового братства? Вдруг, он шпион парталанцев? Драммонд так оживился от собственного предположения, что Гвортиджирн, наблюдавший за королем, отчетливо увидел озарение на его лице. Драммонд на мгновение замер, вспружинил на пятках и зашагал по шатру еще быстрее.

Что бы ни делал Редгар, Драммонд восхищался им и верил ему, но Гворт — другое дело. Он ведь полуэльф, а бастарды-мальчики чаще всего оказываются в рядах воров, разбойников и убийц. И если бы речь шла о последних, то это бы всерьез очерняло имя Гворта и в ордене, и в Даэрдине, потому как парталанцы — первые в списках заказчиков головорезов из Берегового братства.

Но это бы также значило, что Драммонда предал не Гворт, а именно Редгар, потому как, если покойный отец Драммонда не врал в рассказах, один из прошлых командоров Смотрителей завербовал Редгара именно из Братства. Быть может…

Драммонд со злости пнул походный табурет. Такие мысли не доведут его до добра! Нельзя верить всем подряд! И сомневаться в своих людях, когда на берегу высаживается враг — тоже нельзя. Только этот Гворт — полуэльф и к тому же смотритель Пустоты. Разве можно относить Гворта к его, Драммонда, людям?

Гворт стоял молча, чувствуя, как сворачиваются от напряжения пальцы ног и холодеет в желудке. Он потерял половину членов ордена — непонятно как, неясно где. И теперь кто-то или что-то — то ли человек, то ли Судьба — пытается использовать это против него.

— Государь! — раздался голос. Драммон сначала вскинули лицо на Гворта — смеет еще рот открывать! — но потом сообразил, что позвали с улицы.

— Чего тебе?

— К вам стратий Молдвинн.

Его не хватало! Этот не применет воспользоваться сомнениями зятя. Сомнения… сомнения, сомнения! Откуда им вообще было бы взяться, останься Редгар со своими людьми! И с ним, с ним самим, Драммондом, признал он в душе, вздыхая. Ему отчаянно был нужен совет, как сейчас действовать против парталанцев.

Ему нужна была отличная стратегема, тактическая выкладка, военная хитрость — что угодно! И стратий, что ждал снаружи, Брайс Молдвинн, едва ли предложил бы ему стоящую.

Ему Драммонд тоже все меньше и меньше верил.

— Пусть подождет, — рявкнул король.

Нет у него ни помощников, ни советников. Ему придется самому найти решение, и быстро, быстро осуществить его. А заодно выяснить, стоит ли верить смотрителям или, по крайней мере, Гворту.

— Уйди, — велел он констеблю.

Тот недоуменно воззрился на короля, хотел уточнить, верно ли расслышал, может, Драммонд имел в виду Молдвинна за пологом? Но смолчал и вышел. О том, что произошло и что теперь произойдет Гворт подумает позже, когда доберется до места, где хотя бы сможет сесть.

Едва Гвортиджирн покинул шатер короля, сидеть ему расхотелось. Он молниеносно зашагал к своим. В части лагеря, которую занимали смотрители Пустоты, было мрачно и очень тихо. После случившегося на фураже больше никто не говорил в голос, а шепот был такой, будто всех смотрителей уже взяли под стражу и вот-вот поведут на дознание. Гвортиджирн, бегло оглядев лагерь, велел собраться всем оставшимся лейтенантам и старшим смотрителям у себя и как мог кратко и емко обрисовал ситуацию.

— Передайте это остальным, — отдал он первое указание. — Я не знаю, когда и что решит король, но в том, что он решит не в нашу пользу, сомнений нет. И мы — не Редгар Тысячи Битв. Его он не может сместить и побоится убивать, мы для Драммонда — свора беспризорников, младших сыновей, бастардов и слишком непокладистых баб. Поэтому сразу, как разойдетесь, сформируйте порядки, чтобы можно было быстро отрядить одного-двух человек.

— Дезертирство? — сразу же уловил один из двух оставшихся в ордене лейтенантов — Гарн.

Без всякого одобрения посмотрел на него Гворт.

— У нас нет выбора. Мы не сможем сообщить о произошедшем командору так, чтобы наши письма не перехватили. Тут повсюду люди короля. Так что придется пробираться тайно, ночами и малыми группами.

— И единственный шанс, — тут же подхватил Гарн, но Гвортиджирн закончил сам.

— Да, уходить бежать в тот момент, когда король завяжет бой с парталанцами.

Среди офицеров ордена повисла тишина. Она затянулась бы всерьез, если бы вреям не играло против них.

— Он идиот что ли? — в сердцах спросил старший смотритель Иллурий, почесав густо заросший затылок. — Командор оставил нас ему в помощь, потому что мы можем почуять приближение исчадий. Этим можно было бы воспользоваться во время атаки и это могло бы спасти весь лагерь…

Справедливости ради, Ред оставил их тут не только за этим, но о планах командора Гворт распространяться не торопился.

— Будь король не так доверчив — да, — сухо подытожил констебль. — Его позиция ясна: Драммонд далеко от столицы, упустил шанс атаковать врага, когда он был, на него давит военный опыт его советников, и у него нет наследника. Страх, мы знаем, всегда делает из людей кретинов. Но именно из-за страха в случае неудачи король будет искать крайнего. И, боюсь, без Редгара Молдвинн и остальные уговорят его свесить вину на нас.

— Ну, вдруг Драммонд победит, — вполне оптимистично хмыкнул Иллурий.

— Нас это вообще не должно волновать! — вспыхнул Гарн. Потом почесал бородатую щеку и закончил куда как более удрученно. — Что мы вообще здесь забыли, Гворт? Нас перебили! И теперь явно пытаются выставить виноватыми не только в потерях, но в измене!

— Я знаю! — рявкнул Гворт, не сдержавшись. — Я все прекрасно вижу, Гарн! И дам голову на отсечение, что половина ордена, ушедшая с Ованном, не пропала и не погибла от неведомой опасности. Их перебили те же, кто теперь пытается подставить и перебить нас. Именно поэтому, как только король завяжет бой на берегу, вы будете отправлять по одному смотрителю из каждой десятки.

— Куда отправлять, Гворт? — спросила старшая смотрительница Эльсана, более всего схожая с констеблем эльфийским происхождением и светлым цветом волос. — Там ведь очевидно расставлены засады, у нас в тылу. Этими дорогами к командору не пробиться.

— Направление побега решим на месте, — уклончиво отозвался Гворт. — Если Драммонд вступит в сражение, даю девять из десяти, что он будет вытягивать парталанцев с берега вглубь холмов. Во-первых, их намного больше, и ему придется навязать свой бой, если он намерен победить. А во-вторых, единственное, чем сейчас Драммонд может воспользоваться — засады стратиев и августов, которые они раскидали в пролежинах на плато. Если его мозгов хватит на это, мы зайдем парталанцам в тыл. Если Драмммонд выберет любой другой путь — он проиграет, и мы попробуем воспользоваться хаосом сражения.

— В хаосе сражения нас прирежут даже парталанцы. Мы в жизни им не объясним, что мы действительно Смотрители Пустоты, — заметил Иллурий.

— Я ЗНАЮ! — сорвался Гвортиджирн. — Но если у кого-то есть идеи получше — выкладывайте скорее. Нет — попытайтесь выжить и либо добраться до командора, либо — продвинуться на юго-восток. Вы, — он обвел взглядом всех, но обращался лишь к некоторым, — лейтенанты и старшие смотрители, вы же помните, что наказал нам Ред. — Он не спрашивал, он утверждал. — Искать командора в Талнахе или выполнять его поручение — это все, что мы можем и должны сделать. На всякий случай я напишу несколько писем командору за собственной подписью, если будете чувствовать, что на вас слишком наседают преследователи, попытайтесь хотя бы отправить весть о случившемся у нас в Талнах.

— В Талнах? — спросил Иллурий.

— Да. Командор наверняка получит там поддержку, потому что Пагуба — единый жребий для всех смотрителей. Но каждый командор будет в первую очередь оборонять от исчадий вверенную ему часть Аэриды. И у Редгара не осталось никого, кроме нас.

Гворт, оперевшись на ноги, уверенно встал, давай понять, что нельзя затягивать.

— Я попробую достучаться до короля, но сразу предупреждаю, что шанс невелик. Гарн, — обратился он к лейтенанту. — Если меня возьмут под стражу или казнят, останешься за главного. Ты должен уйти любым образом. Понял?

— Гво…

Тон констебля резко изменился:

— ПОНЯЛ?

И всем в шатре вдруг стало ясно, что у Гвортиджирна нет для них ни ответа, ни совета. Он смолчал о том, что конкретно Драммонд сказал лично ему, и никто не допытывался, видя, что дело принимает гиблый оборот. Гарн встал следом, молча положил Гворту руку на плечо. Глянул прямо, в глаза, и вышел, подавая пример.

Несмотря на то, что Драммонд бросил всего себя на составление военного плана, и уже к утру был готов огласить все решения, еще с рассветом ему принесли весть об участившемся дезертирстве. «Ничего не происходит! Какого мы вообще тут стоим?!», «У меня дома семья, двор, а я тут чем занят? Зима грянет, и что мы жрать будем?» — все разговоры были об этом, и Драммонд хотел, но не мог винить людей. Еще чуть-чуть, и их ярость мало-помалу перенаправится с парталанцев на него, короля, и пиши пропало.

Но пока унывать рано, твердо решил Драммонд. Он снова позвал с утра Брайса. Молдвинн, королевский тесть, явился заспанный, замученный, недовольный. Король не обратил внимания — он с энтузиазмом рассказал о необходимости показательных мер для дезертиров, справедливо полагая, что уместная расправа поможет Брайсу выпустить пар.

Брайс был настолько утомлен спонтанными вызовами в шатер короля, что дарственного жеста не оценил. Мщение, перевороты — это все, конечно, хорошо, но ведь он уже не мальчик! Здоровый сон ему нужен не меньше! Он сдержанно кивнул, размышляя, что надо поскорее и пожестче отдать приказ собственной страже и свесить работенку на них, а самому — доспать, пока его величество не придумало еще какой-нибудь идиотский пагубный план действий. Пронзенный этой мыслью, Молдвинн замер у полога и оглянулся:

— Вы что-то решили, государь?

— Да, — Драммонд отозвался слишком бодро для человека, который вид имел еще более помятый, чем Брайс. — Отдай распоряжения насчет дезертиров и возвращайся. Я соберу остальных.

Молдвинн помрачнел: сам не спит и другим не дает! Щенок! Вынырнул из шатра и, прежде всего, отправился по нужде. Против зова природы королевский указ — ничто.

Глава 13

— Телемант. На нужен телемант, — заявил Диармайд и, согнувшись вдвое, измученно задышал.

— Нам нужен рыцарь-чародей, — настоял Редгар.

— Нам нужно чудо, — мрачно отрезала Данан. Борво отмолчался: ему нужна была родная кровать и отцовская кузня. Зря он ушел.

Стояла глубокая ночь. В их скромном лагере царил разор — группа керумских солдат напала на внезапно. Борво, бывший на страже, лишь благодаря большой удаче расслышал хруст веток неподалеку и поднял остальных заведомо. Редгар отлично ориентировался в темноте, а Данан, не стесняясь, швырялась заклятием ледяной хватки — тем самым «облаком», что помогло ей в таверне — направо и налево. Благо, их припасы не отняли — просто разворошили в пылу стычки, но большая часть провизии уцелела. И только это и радовало.

Оттаскивая тело убитого керумского соглядатая ровно настолько, чтобы пройти к скомканному лежаку, Ред, пыхтя, бурчал под нос ругательства. Потом, кое-как поправив настил, упал на землю и обвел глазами остальных:

— Нам нужно понять, как они нас нашли. — Он рыкнул и злобно выплюнул: — И еще надо понять, какого хрена все это значит! Что там у Девирна за зуб?!

— У Девирна ли? — присаживаясь рядом, прокомментировала Данан, не обращаясь ни к кому конкретно.

Борво завалился прямо там, где стоял. Не долго раздумывал, потянулся к пожиткам ближайшего убитого стража и начал искать там что-нибудь ценное. Ред оглянулся на Данан: он все еще не знал, как вести себя с ней и как её не прибить, после случившегося у керумских ворот. Но злобиться сейчас просто не хватало сил: они шли через бурелом весь день, у Данан и Борво, совершенно негодных для таких прогулок, ныли ноги, поэтому, усмехался Диармайд, Борво и Данан ныли еще сильнее. С трудом Редгар отыскал в лесу небольшой закуток, более или менее пригодный для ночлега. С наступлением темноты им пришлось отбиться от нескольких волков. И, наконец, по жребию Борво выпало караулить первым. Остальные, сочувствуя, попадали без сил, едва расстелив на землю плащи.

Потом, в первую же стоянку, вылезли эти вот, из Керума, и, стоило признать, в бою помощь Данан была неоценима. К тому же на этот раз, чародейка, наконец-то не жаловалась и не умничала, и в душе Редгар поблагодарил за это Святую Митриас. Он, кажется, все больше начинал понимать короля Драммонда, когда тот упорно пытался завладеть вниманием Данан настолько, чтобы она осталась в регулярной армии. Действительно, дай ей приказ крушить налево и направо, не оглядываясь на цену, и она бы стала незаменимой в любых войсках. Учитывая, что в ней, кажется, нет командирских амбиций, чародейка бы вполне сгодилась в образцовые солдаты.

— Ах, да! — бросил Редгар вслух. — Вполне возможно, это зуб простых керумцев, чьи ворота ты развалила.

— Ты прекрасно понял, о чем я, Ред.

«Ты», «Ред», дерзкий тон — никто из рядовых и даже старших смотрителей в Калагорне и не подумал бы так разговаривать с ним. Тот же Борво, хоть и перешел на «ты» вслед за остальными, всегда держался предупредительно. Ну хотя бы старался, в отличие от неё.

— Тот гонец, — Дей, наконец, тоже примостился. — Да, Девирн хитрый лис, — подмигнул он чародейке, — к нему накопилось уже много вопросов.

— Вопросов? — Данан вытаращилась на лейтенанта, словно у него выросли рога и хвост. — Если бы в Цитадели Тайн любой страж Вечного, — для убедительности она повела перед собой рукой с вздернутым указательным пальцем, — поймал любого мага хотя бы на одном проступке из тех, что числятся за Девирном, этого мага казнили бы еще до следующего за обвинением утра! И единственный вопрос, который бы прозвучал в такой ситуации — что предпочтет коммандер стражей: казнь через отрубание головы или абсолютное очищение!

— Данан, пожалуйста, — попросил Борво, — не придирайся к словам.

— По поводу магов, — Редгар заставил себя говорить спокойно, оглядывая поверженный отряд налетчиков из керумской стражи. — Солдат тут чуть меньше дюжины, — размеренно сообщил Ред. — Странно, учитывая, что ты с нами, — он глянул на чародейку.

— Безбашенные смельчаки, — усмехнулся Дей. Редгар его проигнорировал, не сбиваясь.

— Вероятнее всего, они не знают об обвале северных ворот, иначе бы не рискнули напасть таким числом. Рассчитывали, что будет старый командор, один опытный боец, один криворукий новобранец и еще женщина.

— Иными словами, они ждали нас намеренно, и им заранее сообщили, в каких местах мы можем пройти, — поддержал Борво.

— И что в этих рассуждениях по поводу магов? — уточнила Данан. Редгар уставился на чародейку с настойчивым недоверием и постарался быть деликатнее:

— Пойми верно, Дан, — сказал Редгар, и женщина невольно вздрогнула. Он один сокращал ее имя даже больше привычного, и произносил одновременно с убеждением и на выдохе. Так, как не произносил никто другой.

— …мы видели твою Поющую Погибель, по крайней мере, я и Дей, — продолжал командор. — И это было даже не близко тому, что произошло у ворот. Полагаю, все дело в стражниках, которые… — Редгар осекся. Которые — что?

— Мертвы, да, — закончила Данан вместо командора. — Ну, вероятнее всего, хотя на сто процентов утверждать не возьмусь.

Мужчины напряглись как один — стало ясно, что они надеялись на другой ответ. Их можно понять, усмехнулась Данан: одно дело, когда смерть может настичь тебя от клинка, но совсем другое, когда для твоего убийства кому-то достаточно повести пустой рукой в воздухе.

— Что это за заклинание? — спросил Диармайд. Данан посмотрела на него с недоверием:

— Ты же рос в Цитадели Тайн, — с сомнением протянула она. — Ты должен знать.

Диармайд смущенно отвел взгляд, почесав под ухом.

— Ред забрал меня из башни, когда мне было шестнадцать. Я не успел полноценно стать даже младшим стражем. Я не проходил последних испытаний. А магов Кошмара, ты должна знать сама, охраняют исключительно опытные стражи рангом не ниже среднего.

Да, у них тоже было так, тут Дей не врал.

— Так что я, конечно, в теории что-то помню о твоей школе, но наверняка…

— Я поняла, — перебила Данан и замолчала, не зная, с чего начать.

— Давай-ка, — напуственно подначил Ред. — Рассказывай, чего еще от тебя можно ждать. — Он говорил мирно, но было ясно, что требование продиктовано опасением и тревогой, которые, может, и претили им всем, но которые не следовало игнорировать. Что ж, хмыкнула Данан в душе, она усвоила еще с ранней юности в Цитадели, что магов Кошмара не без причин недолюбливают даже чародеи других школ. Для уверенности обвела мужчин взглядом и робко начала.

— В таверне, когда эльф спас меня, я слышала голос…

— Да ну! — ободряюще усмехнулся Дей и зычно шлепнул чародейку по спине. — Мы все его слышим. Это называется, — назидательно сообщил он, воздев в ночное небо палец, — быть смотрителем Пустоты.

Данан посмотрела на товарища с лютой долей терпения, качнула головой и продолжила:

— Я не знаю, что он говорит остальным, всем вам, но мне он в который твердил, что я пришлась бы в пору в их… кругах… Ну, или что-то такое. Что это вообще за тварь — Темный архонт? — всплеснула Данан рукой, глянув на командора.

— Потом расскажу, — отнекался тот. — Продолжай.

— В общем, в таверне, — послушалась чародейка, — он начал петь, что всякая жизнь в руках Кошмара — это источник силы. И, — она вздохнула, выдыхая нерешительность. — И в чем-то это на самом деле так, и я, конечно, в душе понимаю, что он прав, но… Слушайте, — заговорила она громче и бодрее, когда самое сложное было произнесено, не давая мужчинам опомниться или вставить какое-нибудь замечание. — Магия Кошмара стоит всего на двух ногах. Первая — это страх. Кошмар питается страхом, в том числе и самого заклинателя, поэтому эта магия особенно опасна и сильна в бою — в бою все боятся. И там у ворот мне было страшно, поэтому Поющая Погибель и вышла чудовищной.

Диармайд, слушая, начал копаться под ногами. Нашел какой-то камушек на земле и швырнул вперед. Высунув язык немного набок, Дей огляделся в поисках того, что еще можно было бы кинуть.

— А вторая нога? — подтолкнул Борво.

— Обмен. — Тут Данан уставилась на командора. — Ты опытный боец и путешественник, и под твоим началом наверняка было много магов, Редгар. Ты видел, у меня отличная магическая память и я могу соткать любую печать очень быстро. Так почему ни я, ни другие маги Кошмара, которых ты наверняка знал, не швыряются Поющей Погибелью направо и налево по десять раз на дню?

Редгар, честности ради, знал не так уж много чародеев школы Кошмара, поэтому не стал ничего предполагать.

«Это же очевидно», — подумала чародейка.

— Создатель, Редгар, ну подумай сам! Если бы швыряться Поющей Погибелью было так легко, и это решало все проблемы, то все бы хотели стать магами!

Диармайд, не прикрываясь, хохотнул: Данан и впрямь ничего, когда не пытается строжиться не по делу.

— В этом, конечно, есть резон, — даже Ред улыбнулся, — но давай пообстоятельнее.

— Попробую объяснить, — сказала Данан, понимая, что задача не из простых. — Любой маг для заклинания обращается к внутренним запасам чародейкой энергии. Но ни одна из действующих школ не подразумевает изменение внутреннего состояния человека. Стихии, призыв сущностей, щиты телемантов — все это помогает человеку или убивает его, но не влияет на него самого. Я имею ввиду изнутри. В отличие от школы Кошмара. В целом, большинство стражей, жрецов и военных в какой-то мере представляют себе этот Дом, но работает он несколько сложнее, чем другие. Чтобы покопаться в глубине человека, нам приходится предлагать что-то эквивалентное. То есть, короче, надо для начала копаться в себе.

Очередной брошенный Деем мелкий камушек звякнул о доспех убитого керумца. Редгар, дослушав, отвернул лицо, осмысливая сказанное.

— Я не понял, — сказал Борво.

— Так работает обмен, — с отчаянным желанием быть понятой повторила Данан и посмотрела на Борво едва ли не с просьбой. От Редгара не укрылся этот взгляд и на миг он испытал изумление: таких чувств на её лице он еще никогда не видал.

— Чтобы влиять на людей, мы должны использовать помимо обычной чародейской энергии — которая существует и вне колдунов, просто как магическая субстанция! — что-то, что присуще живым людям. — По лицу Борво было ясно, что он все еще не понимает, куда она ведет, и Данан отбросила последние сомнения. — Поющая Погибель — заклятие, которое отнимает у мага не волшебные, а жизненные силы. После него нужен большой отдых, много еды и хороший сон. Иначе Погибель довольно быстро как бы «складывает», съедает самого чародея. Поэтому для того, чтобы не умереть от собственного колдовства, маги Кошмара стараются не прибегать к таким мощным заклятиям или, если есть возможность, — она глянула на Редгара, будто делая признание, — использовать для этого жизненные силы другого человека.

— Увядание? — Командор сориентировался сразу.

— Да. Увядание или, иногда еще — иссушающее заклятие. Когда наши силы кончаются, можно как бы выпить силы другого человека. Это всем помогает в бою — враг слабеет и падает, а ты, напротив, наполняешься энергией, иногда её достаточно даже для того, чтобы подлечить раны. Но у ворот… — Данан отвела глаза. — Я не ожидала, — она затараторила, явно оправдываясь. — Раньше я применяла Увядание только на животных, и, естественно, это никогда не давало такого эффекта, как на выходе из Керума. Я попробовала сделать то, о чем шептал мне архонт. Это неправильно, я знаю. Голоса в голове еще никому не приносили пользы! Ну откуда я знала, что кончится так?! — она почти взмолилась.

— Тише, — тут же осадил Редгар, чтобы женские вопли не выдали их укрытие с головой еще какому-нибудь отряду. Звякнул очередной камушек — совсем крошечный — пущенный бездельной рукой Диармайда прямиком в центр вражеского латного нагрудника.

— Дей, прекрати, — строго пресек командор.

— Вы видели ту печать, — Данан повела рукой, словно указывая себе за спину. Будто бы там вдруг сейчас появится еще одна. — Которая была у ворот. У меня таких в жизни не получалось. Её даже сдвинуть было тяжело.

— Еще бы, — буркнул Борво. — В ней же была целая жизнь двух здоровенных мужиков, — сказал он таким тоном, будто знал погибшего солдата лично. — А если бы ты не использовала его… жизненную энергию для заклятия, то…

— Невозможно, — в один голос ответили Дей и Ред. Оба по разному опыту сообразили, каковы были бы последствия. Данан молчала, оставляя ответ за командором.

— Если нарушать такой обмен, постоянно накапливая в себе чужую жизнь, то рано или поздно, — он смотрел на Данан в упор, озвучивая суровое предположение, — можно свалиться в число заклинателей душ?

Данан не кривила душой, но было видно, что подобная перспектива пугала её саму:

— Да.

Хотя, кажется, от неё ждали, что она расскажет еще, какие страшные заклятия может применять, чародейка показательно замолчала.

— Это все тайны, а, рекрут Данан? — спросил Диармайд, явно намекая, что Данан стоило бы рассказать еще кое-что.

Она качнула головой, глядя на лейтенанта. Не сейчас. Ей нужно времени хотя бы до утра, и уж тем более — им, остальным, чтобы перестать смотреть на неё так, будто она вот-вот выкинет что-нибудь такое особенно ужасное, отчего все они погибнут в мгновение ока.

Редгар внимательно смотрел на женщину, стараясь понять происходящее в её голове. Будь у неё желание как-то навредить их компании — у неё был уже миллион шансов, особенно когда чародейка сидела в карауле.

— Ладно, про Кошмар мы поняли, с остальным разберемся потом. Скоро здесь будет полно хищников, поэтому парни, соберите наши вещи, надо уходить.

Диармайд, деловито кивнув, поднялся.

— Данан, давай-ка осмотримся. Надо найти новую стоянку.

Она ткнула себя пальцем в грудь: «Я?»

— Пойдем-пойдем, — неоправданно миролюбиво позвал командор. Данан оглянулась за спину и напоследок бросила парням с руки несколько небольших печатей света, какими пользовалась для чтения фолианта в лагере короля. Одну оставила рядом с собой — чтобы в дороге они с Редом не переломали ноги.

— О, отлично! — Диармайд определенно взбодрился. — А то уже достало сидеть в темноте.

Выглядел он откровенно в сто раз лучше, чем серьезный и растерянный Борво. Да уж, шесть лет, проведенные в Цитадели Тайн, определенно укрепили его нервы, подумала Данан. Неважно, был он там кому-то надзирателем или нет: прожить несколько лет в соседстве с магами — то еще незабываемое приключение в жизни.

Вопреки ожиданиям Редгар не повел Данан оглядывать места сильно уж далеко. Видимо, не хотел далеко отходить от остальных, прикинула Данан. И правильно: их нашла одна свора охочих до награды керумцев, найдет и другая. Редгар остановился внезапно. Данан пришлось замереть. Огонек, освещавший им путь, повис над её виском. Командор взял девчонку за руку и развернул к себе лицом.

— Мы никогда не говорили об этом, Данан. Но сейчас, как твой командор я должен спросить.

Да уж, ничего не скажешь, скверное начало разговора.

Редгар облизнулся, почуяв на мокрых губах приятный холодок лесной тьмы.

— Говорит ли Архонт тебе что-то о той ночи? В замке Марелл, — Редгар старался быть мягче.

Можно было не уточнять, устало подумала Данан. Возможно, если бы между ними случилась какая-нибудь другая ночь, то уточнять бы пришлось. Но увы.

— Нет. — Обсуждать эту тему не было никакого желания. Данан выдернула руку из пальцев командора: такие вещи он мог спросить и при остальных. Лицемерная видимость заботы, — зло подумала женщина, ощущая, как после дня мытарств, почти бессонной ночи и схватки её начинает одолевать бешеная усталость. Она развернулась обратно к лагерю.

— Подожди, — Редгар снова поймал за руку.

— Чего? — прошипела женщина. — Пока ты обвинишь меня еще в чем-нибудь, командор? Или пока ты не потребуешь рассказывать тебе все, о чем говорит мне Темный архонт только потому, что это может оказаться опасно для вас, если он наболтает мне переубивать всех, пока вы спите? Чего мне ждать, Редгар? Когда ты снова придумаешь миллион способов представить меня чудовищем? — Она смотрела немного снизу-вверх, стоя рядом. Редгар чувствовал её справедливый гнев в каждом выдохе, оседавшим на его лице и губах гораздо более теплым и приятным облаком, чем ночной ветер.

— Или может, — уголки её губ поползли вверх в недоброй для Реда ухмылке, — мне подождать, пока ты снова, потрепав меня за руку, — она чуть приподняла их соединенные ладони, — не пошлешь окриком прочь, как собаку?

Яйца Создателя, сейчас не время для подобных обид.

— Данан, — примирительно позвал Редгар. — Послуша…

— Это ты послушай, лорд-командор. Возможно, у тебя действительно не было столь проблемных новобранцев, как я. Так ведь еще не поздно. Ты — лорд-командор Даэрдина, изгони меня их ордена и отправь обратно в лагерь короля.

— С ума сошла? Дороги…

Он даже не отвергает такой возможности! Сердце Данан окончательно упало. Она вырвалась из рук мужчины и отступила на шаг.

— Что мне дороги? Я ведь тот еще зверь без клетки. Одной рукой отнимаю у людей жизнь. А не справлюсь — так и пусть, побалуется солдатня. Мне же не в первой!

Ох, зря он поднял этот разговор. Ох, зря! Редгар проклял себя в душе, видя, как блестят её глаза. Правильно говорят целители: не тронь рану, пока заживает!

— Ты поэтому меня оттолкнул? Потому что вспомнил, как ублюдок Марелл… — она набрала воздуха в грудь и в первые набралась мужества сказать это вслух, — развлекся со мной не только сам, но и предложил всем дружкам? К чему тебе поношенная девка, которая не сильно отличатся от падшей, да?

Редгар ужаснулся, как она вообще могла дойти до таких заключений. Он повел головой, закрывая глаза:

— Данан, — растянул он, — как тебе вообще пришло такое в голову?! — он все-таки настиг её и поймал за плечи.

— Не трогай меня, лорд-командор. Я тебе не Алара!

— Я знаю, — затряс он головой. — Именно поэтому, я надеюсь, ты поймешь, что у меня нет выбора, кроме как отталкивать тебя, — сказал он и наоборот потянул ближе. Данан упиралась, но в глубине сердца хотела подойти, так что Редгар все равно имел успех.

— Мы находимся в непростой ситуации, Данан. Ты уже слышишь архонта, слышишь все чаще и громче, я прав?

Данан никак не отозвалась.

— Я знаю, что прав. И дальше его зов будет еще сильнее. Я не уверен даже, что мы успеем дойти до Талнаха прежде, чем исчадия Пустоты найдут его. А если не остановить орды исчадий прежде, чем они доберутся до Архонта, он пробудится…

Данан от души толкнула мужчину в грудь.

— Так ты позвал меня сюда, Редгар Тысячи Битв, чтобы поговорить об архонте?

Редгар едва не осел. Его горячность спала на миг: а впрямь, зачем он вытащил её сюда? Потому что не смог отказать внутреннему голосу, который клянчил побыть с ней наедине? И клянчил тем громче, чем сильнее внутреннему голосу вторил другой, чужеродный, твердивший, что он, Редгар, непременно её погубит…

— Не спросить, цела ли я после ночной схватки с керумцами, в которую вступила без капли сил, — продолжала Данан, — не извиниться за то, какой сволочью был весь вчерашний день пути, а потрепаться об архонте? — она от души засмеялась. — Так я там, рядом с ребятами, о нем спрашивала! Что тебе мешало…

«Неуправляемая», — теряя терпение, подумал Редгар и потянул к девчонке руки, чтобы обнять — ничто так хорошо не затыкает женщину, как поцелуй. Данан не далась, отступив снова.

— У тебя уже есть любовница, лорд-командор, а я делю свой шатер с Деем.

«Неуправляемая и несносная!» — определил Редгар.

— Хорошо, я был неправ, но хотя бы попытайся меня понять! — «Ох уж эти избитые извинения, в которых ни доли искренности» — с тоской подумала Данан. В пору первого расцвета она в Цитадели от стражей и колдунов таких речей наслушалась на две жизни вперед.

— Я намного старше тебя…

— А то я не заметила, — не удержалась Данан. Редгар проглотил и колкость, и собственную усмешку над ней.

— И я — командор смотрителей, я намного больше исчадие Пустоты, чем…

— Вот же! — она усмехнулась в голос, всплеснув руками. Право, воспринимать такую беседу всерьез не было ни желания, ни повода. — Я поняла! Ты позвал меня меряться, кто из нас большее чудище! — Данан вздернула брови.

Редгар скрипнул зубами, поджав губы, уголки которых все одно ползли вверх. Слишком много сложностей накопилось, и теперь смеяться хотелось во многом непроизвольно.

— Да замол…

— Говорю тебе, я что-то слышал, — раздался незнакомый мужской голос. — Группа Крайна должна была быть тоже в этом отсеке.

Редгар замер. Осторожно и медленно, будто это движение могло бы их выдать, посмотрел на чародейку. Та не сводила глаз с командора.

— Так они знали об обвале ворот, — произнесла Данан. — Те, первые. Они прочесывают лес.

— Похоже на то, — шепнул Редгар. — Давай назад.

Они, как могли тихо, заторопились к Дею и Борво, стараясь не захрустеть какой-нибудь веткой, не споткнуться и не свалиться с глухим ударом, как пьяница под дверью таверны. Благо, от лагеря их отделяло шагов двадцать, сквозь которые было видно огоньки.

Диармайд встретил и с тревогой:

— Мне не показалось?

— Да, они патрулируют лес, — отозвался Ред.

— Давно хотел спросить, насколько далеко мы стали слышать, выпив крови исчадий, — проворчал Борво, — но, видно, не сейчас.

— В среднем, шагов на сорок, и это вся наша фора.

— Так у нас все собрано, — сказал Дей, быстро вкидывая поклажу в руки путников. — Бегом.

— Брось, мы не убежим, — засомневался Борво. — И куда бежать?

— Если предлагаешь помирать, рекрут Борво, давай без нас, — ответил Диармайд одновременно с другим, чужим голосом:

— Да и правда ведь, некуда.

Смотрители огляделись вокруг себя, вглядываясь в черноту леса. Послышался отдаленной гул, но у путников возникло чувство, будто он окутывал все пространство вокруг, обволакивая и забиваясь в горло, нос и уши, как вода, когда тонешь.

— Телемант! — крикнула Данан за мгновение до того, как упомянутый маг отбросил щит сокрытия, обнаружив за ним себя и дюжину ребят перед собой. В отличие от первых нападавших за эту ночь, эти были в коже.

Не раздумывая она вычертила перед собой дугу правой рукой, как тогда у ворот, создавая стену огня. Но, столкнувшись с керумцами, стена зашипела и погасла.

— Огнеупорные чары. — «Вот почему они в коже», — сообразила женщина. Если чары падут, и она попытается их сжечь, кожевенный доспех можно сбросить довольно быстро, в отличие от лат. Значит, вражеский маг в курсе, что она из атакующих чародеев, нежели из защитников.

— Огнеупорные и сигнальные, — пропел вражеский маг. Ну точно! Данан сморщилась от собственной глупости — стена огня, которую она создала, только что выдала их! Такую вспышку среди леса заметил бы даже слепой! Все окрестные патрули сейчас наверняка сбегутся сюда. В панике чародейка глянула на остальных, но, кажется, первый раз на её памяти Редгар не пытался ни в чем её обвинять, а Дей даже подмигнул.

Похоже, все по-настоящему плохо.

— Мы готовы сложить оружие и пойти с патрулем к страже вашего города, — Редгар сделал вперед всего один шаг, как бы прикрывая собой остальных.

Вражеский колдун — немолодой и очень тощий — засмеялся:

— А кто сказал, что вы нужны нашей страже живыми? — Его сухие костлявые плечи затряслись в беззвучном веселье. — Я оставил бы в сознании только девчонку по понятным причинам. Что до остальных — шесть сотен золотом нам дороже ваших жизней и больших планов.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Мы Смотрители Пустоты… — начал Редгар, пытаясь одновременно тянуть время и придумать, что вообще можно было бы сделать, если получится.

— Смотрители Пустоты обвиняются в измене самим королем Драммондом! Вы продали нас парталанцам!

Подобное обвинение звучало настолько дико, что смотрители на мгновение даже думать забыли, что надо сообразить, как сбежать.

— Что? — как бы глупо это ни звучало, прикинул Ред, быть может, чародей ответит. Однако чародей лишь странно крякнул.

— Пять шлюх за сто! — раздался чуть поодаль знакомый голос. — Аааааа! — заорал гном, налетая в спину керумских солдат в тот момент, когда маг с торчащим из затылка метательным топором упал лицом в землю.

Редгар сориентировался молниеносно. Вытащил клинки из ножен на спине, одним отвел клинок ближайшего врага, поднырнул под его руку, вторым сделав рассекающую дугу. Противник упал с поперечной раной через весь живот. Ред, довернувшись из приседа, наотмашь рубанул левой по плечу следующего. Он бы знатно подставился в другой ситуации, но сейчас успел поймать краем глаза, что на него сбоку налетает Дей. Удар солдата от полученного толчка щитом в плечо сорвался, весь сам он, шатаясь, сдвинулся в сторону, и Ред приговорил его боковым взмахом с правой.

Данан, наоборот, отскочив на несколько шагов, обернулась к сражающимся спиной и, собравшись с силами, бросила вперед, в густоту леса огненный шар. Сделала дугообразный жест, усиливая стену огня. Гном, завидев пляшущую пламенем стену, отскочил подальше, хотя их и разделяло футов тридцать.

— Данан, милая, — весело крикнул ей Дей. — Враги здесь, с той стороны, где мы!

Данан усмехнулась, не оборачиваясь, и воздвигла еще две здоровые огненные стены справа и слева от сражения.

— Колдуй на голос! — посоветовал лейтенант. — На голос, раз уж не разбираешь спереди и сзади! Только постарайся нас не спалить!

Чародейка пока старалась не свалиться на землю. Она оперлась на посох, восстанавливая дыхание. Ей нужна минута или около того.

Хотя Диармайду никто не ответил, тот больше не усердствовал с советами или колкостями. Ред понимал почему: предыдущий всполох огня в любом случае видели все окрестные патрули, и сейчас они наверняка торопились на место боя. Огненные стены не дадут им подобраться к смотрителям с флангов или в тыл незамеченными.

Когда стало очевидно, что выжившие полдюжины керумцев вплотную обложили командора, Борво с криком: «Назад!» вскинул меч, рванувшись вперед, и в гуще врагов вкруговую раскрутил над собой, разгоняя керумцев на несколько шагов.

— Эй, потише, здоровяк! — Дей вовремя отскочила с линии атаки.

— Хорошо быть коротышкой, — заметил Хольфстенн, которому не было надобности наклоняться, чтобы спастись от меча Борво. Но он по инерции инстинкта все равно пригнулся.

Данан, приходя в себя, не могла отвести глаз от командора. Она никогда не обращала на это внимания прежде, давно сраженная его обаянием, однако то, с какой ловкостью и твердостью он орудовал короткими и, что особенно важно, чуть изогнутыми мечами с обеих рук безошибочно выдавало в нем не только Тысячу Битв, но и попросту разящий кортик Берегового Братства. Данан не с чем было сравнить, она не встречала других убийц, ни действующих, ни бывших (если не считать ребят из таверны). И все-таки чародейка была уверенна, что такая изворотливость и непоколебимая уверенность в успехе каждого удара — признак особой науки.

В этом смысле остальные трое сражавшихся мужчин сильно отличались, даже Хольфстенн, который был наймитом и управлялся с секирой так, будто был уверен в её абсолютно всесокрушимости. Дей другой — более осторожный и словно бы более вышколенный. Ему сложнее, чем командору, пробиваться через врагов, потому что они научены каким-то схожим образом: его атаки чаще натыкаются на сопротивление, чем у Редгара, а в некоторых атаках и парировании, Данан была уверена, и Дея, и его врага, ведет скорее инерция тела, чем привитая большим опытом привычка находить незащищенное место и бить в него. Борво среди них всех особенно трудно. Он — кузнец. Да, он ковал мечи и, конечно, пробовал управляться с ними, он здоровый, как входная дверь, и шея у него, как у быка, но фехтовальщиком его не назвать.

Как, впрочем, и её, если она возьмется за собственный клинок, усмехнулась в душе Данан. Многое становится виднее в собственной стойке и ударах, когда видишь такого же недоучку, как ты сам, со стороны. Все, как когда-то ей говорил Клейв.

К ним все-таки прорвалась еще одна группа — с той стороны, где уже заканчивалось сражение, в лоб. Данан вполне оклемалась. Едва она попыталась включиться, как послышался шум со спины.

— СЗАДИ! — крикнул Хольфстенн. Ага, прикинула чародейка, раз этот шум слышит и гном, значит, это не смотрительский чудо-слух, и враги совсем рядом.

Словно в подтверждение, из-за крон деревьев слева показался отряд керумских латников человек в пятнадцать.

— Как и говорили! С ними маг! Свалите её! — приказал, видимо начальник группы.

— Данан! — позвал Редгар. — Держись ближе к нам!

«Ха», — нервно усмехнулась Данан в душе. Держаться ближе к рукопашной. Ох, посмеялся бы Клейв, увидь он её в такой ситуации. То, ради чего она, как дурочка, стирала ладони до кровавых мозолей всю юность вот здесь, прямо тут, беги да сражайся! Но страх…

Если она снова поддастся панике, есть шанс, что опять Темный архонт зашепчет в голове всякую гнусть про использование людей.

Но даже если бы он никогда и ничего ей не шептал — разве она не была задумана Создателем для этого, если Сеорас определил её в Дом Кошмара в двенадцать лет?

Ах! Демоны не разберут, что тут правильно и где выход! Данан придвинулась к сражающимся всего на пару шагов — на свой страх и риск — и, все еще держа дистанцию, встала спиной к схватке. Кромешная Тьма, заклятие, запутывающее мозги так, что с головой накрывает ужас перед тьмой и людьми вокруг, должно было ей сейчас пригодится.

Она сосредоточилась и, сплетя перед собой необходимый багровый узор, развеяла перед собой облако пульсирующей тьмы. Кромешная Тьма, как и Ядовитый Туман, и некоторые другие заклятия её школы, действовали не сразу, как отрава, которую прежде было необходимо вдохнуть пару-тройку раз. Но когда они срабатывали, то, как сейчас, подверженные чарам враги, начинали, не разбирая, атаковать друг друга. Все, кроме, одного, — вглядываясь, напряглась Данан.

— Ах ты ж, поганая сука! — Он выхватил у кого-то из своих арбалет, выпустил болт в лоб одуревшему товарищу, вырубил еще одного, просто приложив оружием по сопатке. И, забрав колчан с болтами, побежал прямо на огненную стену. Проклятье! Видать, носит какой-то амулет из ордовира. Действительно, проклятье — для любого чародея. Хотя, вроде как, этот металл не добывают уже, по меньшей мере, две сотни лет, все одно попадаются счастливые обладатели разного сорта реликвий.

Было светло, как днем. Данан старалась прежде удерживать магическое пламя, не давая ему пожрать лес дальше, теперь выбора не оставалось. Она укрепила огненное заклятие еще одной печатью и попыталась послать волной в неуязвимого к Кромешной Тьме латника одновременно с тем, как одернула правую руку (ту самую, в перчатке с амниритовыми жилами) жестом заклятия Увядания. Разве что на лице керумца дрогнул мускул или два — и те от усмешки.

— Идиотка! — крикнул он чародейке. — Мне нипочем твои заклятия!

Редгар тоже обратил внимание на задиру. Если Данан не могла защититься магией, то придется защищать её обычными силами.

— Дей, — скомандовал Ред, понимая, что Диармайд единственный среди них полагается в бою на щит.

— Тебе нипочем, — шепнула женщина так, что услышали только смотрители благодаря их особо чуткому слуху. — А железо и сталь — везде железо и сталь.

Происходящее прояснилось не сразу. Мужчина сначала заозирался, мечась, вокруг себя. Затем выронил арбалет, заорав. Стал драть по себе руками, пытался содрать раскалившуюся до красна кирасу, но завязки поддоспешника не в панике поддавались. Солдат дергал сильнее, лишь крепче затягивая узелки, и совсем скоро крик превратился в отвратительное верещание.

К запаху горящего дерева постепенно стал примешиваться запах обугленной плоти.

Потом, сказала себе Данан. Он сможет подумать об этом потом. Потом спросит себя, какого хрена она делает, если покидала Цитадель Тайн в компании Редгара, чтобы стать частью великого ордена и защищать даэрдинцев, а теперь убивает их одного за другим самыми немилосердными способами. Или не будет думать об этом вообще, потому что — Данан глянула на Редгара — у неё откровенно есть командор. Неважно, хочет она спать с ним на одном лежаке или нет, Редгар — её командор. Если есть необходимость и от неё требуется подчинение, она с радостью свалит все муки совести на приказы командования.

— Данан! — крикнул Диармайд. Чародейка и Редгар обернулись на него одновременно. Один из врагов выхватил метательный топор Хольфстенна из черепа убитого колдуна и явно занес для броска в нужном направлении. Благо, в последний момент Дей успел от души приложить керумца тяжелым ударом металлического щита.

В этот момент, похоже, пользуясь загодя спланированным маневром, который отвлек внимание смотрителей, еще двое солдат набросились на Данан со спины. Один чуть ближе, другой — вослед. Еще бы! Убрать чародея — всегда приоритетная задача в любом бою, вон, даже гном так поступил в начале схватки.

Она прикрылась посохом, который разлетелся от первого удара надвое. В лице нападающего отразилось торжество — уже половина дела! Меч едва не распорол чародейке брюшину, но она на инстинкте отпрыгнула, проводив движение клинка глазами. А стоило бы смотреть прямо! Враг тут же, развернув руку, приложил навершием меча Данан в челюсть. Удар прошел вскользь из-за дистанции, но Данан все равно утратила равновесие и свалилась на землю. Подоспел второй нападавший.

— ДАН! — заорал Редгар, понимая, что никто из них не успеет преодолеть несчастные пять или десять шагов до чародейки прежде, чем на женщину опустятся одномоментно два рубящих удара. Она даже отползти не успеет!

Но она и не попыталась. Вскинув голову, не думая, Данан повела правой рукой перед собой по знакомой всем бойцам рассекающей дуге. Редгар, позабыв о битве, попросту замер, понимая, что ничего не может сделать. И когда клинки керумцев были в середине пути до удара, что-то их с необычным треском остановило. Мечи замерли, словно столкнулись с еще одним лезвием, выброшенным поперек. Все застыли, завороженно глядя, как от места скрещения клинков на землю летят не искры, а крупицы мягкого мерцающего сияния — чуть зеленоватые, пурпурные, белые. Словно светящееся жидкое железо каплями стекает с краев переполненного тигля.

Редгар проследил это мгновение ошеломления, и понял, что Данан и в самом деле сжимает в руке клинок — из чистой магической энергии цвета, как млечный путь, с красивейшим фиолетовым узором, в который причудливо вплетались розоватый и бордовые элементы.

Рыцарь-чародей.

Она рыцарь-чародей. У неё духовный клинок в руке.

Все детали головоломки сложились в голове Редгара за сотую долю секунды.

Вот почему Сеорас отдавал её в орден с таким нежеланием, одновременно настаивая, что она лучшее, что магистр может предложить. Вот почему коммандер стражей Вечного Хаген, напротив, всячески её рекомендовал, настаивая, что верит в её взгляды. Вот почему так скалился король Драммонд — он знал от Сеораса, что она рыцарь-чародей, который начал в школе Кошмара и дополнил его силой стихий. Вот, что пыталась она, Данан, сделать там, в таверне, когда её опередил Сагимор — у неё было, чем разрезать врага! Поэтому она не сторонилась контактного боя с врагом, хотя обычно магов туда калачом не заманишь! Поэтому бесилась, когда они с Деем подозревали её в одержимости сущностями из-за Излома миров! И поэтому ей удалось развалить ворота в Керуме, что бы она там ни сочиняла.

Все встало на места.

Яйца Создателя, рыцарь-чародей… из Дома Кошмара.

— Святая Митриас, — выдохнул один из врагов в общей куче. Те, что атаковали Данан застыли просто с разинутыми ртами. Даже Борво и Хольфстенн таращились на Данан как на мощи святой пророчицы.

Большинство людей слышало о таких вещах разве что из баек, в которые не очень-то и верило. А тут — на те…

Только Диармайд не выглядел удивленным — и это позволило ему с трезвой головой налететь на обидчиков чародейки. Данан, сориентировавшись, провернулась прямо на земле, откатываясь назад, подальше от столкновения, и лишь потом поднялась на ноги. Хорошие инстинкты, оценил Редгар опытным глазом головореза из братства.

— Он тебе не поможет! — крикнул один из атакующих, и Данан не поняла: речь о Диармайде, или о клинке? Встав на ноги, она провернулась и, крепко перехватив клинок обеими руками, с размаха прошлась по сопатке врага.

Духовный клинок или нет, из магии или еще из чего, а резал он не хуже, чем из стали. Запрокинув голову назад, керумец завалился вперед. В этом падении Дей его и прикончил.

Небесная Владычица, думал Ред, стоя недвижно, как вколоченный гвоздь. Что же она чувствовала в замке Марелл с ордовирным браслетом на руке, зная, что без него она могла едва ли не уничтожить своих врагов, просто чихнув?!

— У тебя контузия, командор? — спросил Диармайд, вернувшись к остальным. Остальных почти не остались: Хольфстенн, опытный малый, быстро воспользовался замешательством врага и доделал всю работу.

Редгар с трудом опомнился, не сразу нашел глазами лейтенанта, хотя тот стоял прямо перед ним.

— Может, у него просто встал? У мужиков обычно только в такие моменты настолько тупые рожи, — предположил гном.

— Сам-то не мужик что ли? — огрызнулся Борво, а потом вдруг сообразил, что в отличие от них, Хольфстенн не является подчиненным командора.

Ред, наконец, взял себя в руки, вернувшись в гущу схватки, но, пораженные открытием не меньше смотрителей, керумские солдаты растратили боевой пыл. Им, конечно, удалось немного растребушить смотрителей — оставить по паре царапин на мужиках, сломать посох бабе. Но на кой он ей, если у неё в руках — духовный меч?! Их осталось четверо, не считая тех, свихнувшихся за угасающей огненной стеной, которые насмерть лупили друг друга. Лучшее, что можно было сделать в этой ситуации — бежать.

Так они и поступили.

Смотрители переводили взгляд друг на друга, и никто не знал, что сказать, никто не хотел говорит первым. Поэтому сию неблагодарную ношу взвалил на себя гном:

— У тебя проблемы, командор, — энергично прокомментировал он.

— Я заметил, — словно в тумане отозвался Ред. Да, с таким не покумекаешь, смирился Хольфстенн.

— Сначала уберемся отсюда, потом поговорим.

Редгар с задержкой перевел на него взгляд: это как посмотреть.

— Уберемся куда? В засаду очередного патруля?

— Чего? — не понял гном. Ухватившись за мысль, Борво тоже накинулся:

— Это ты их привел, не так ли? — он шагнул на наймита, и учитывая их разницу в росте, шаг вышел особо увесистым.

— Я, по-твоему, что ли кретин? — не дрогнул бывалый наемник. — А вот ты, по ходу слеп. Я спас вас, между прочим!

— Чтобы втереться в доверие и затащить в ловушку? — уточнил Редгар. Гном смерил его оценивающим взглядом — непринужденным, но Данан приметила, что древко секиры он сжал покрепче.

— Н-да, а при первой-то встрече ты показался мне более вменяемым.

— Хватит паясничать! — Ред тоже шагнул к гном, оттолкнув с пути Борво. — Ты пропадал непонятно где…

— Искал Зела Мясника с твои клятым письмом, между прочим!

— Зел живет от таверны на другой стороне рыночной площади!

— Зел жил там, пока на него не насели! — гном даже не думал идти на компромиссы. — Или вы, смотрители, думаете, проблемы в этом мире бывают только у вас, и как только они случаются, все вокруг должны тут же бросать свои дела и кидаться вам помогать?!

— Тогда где тебя носило?!

— Я уже сказал! Скажи спасибо, что твое письмо хотя бы ушло в Талнах…

— Талнах или Девирну?! — заорал Борво. — Или кому-нибудь еще, кто почему-то захотел нас прирезать! Сдал в письме, потом притащил сюда ублюдков, теперь тащишь в логово медведя?!

— Прости, — не удержалась Данан и послала в Борво легкий разряд молнии. Того проняло, он взвился еще сильнее и едва не кинулся на чародейку, но зажатый в её руке духовный клинок и воспоминание о недавнем зрелище немного помогло удержать себя в руках.

— Если ты не потащишь нас к врагам — предположим, — стараясь пойти на компромисс, сказал Редгар, — то куда?

— В безопасное, насколько это возможно, место.

— Боюсь, такого нет, — сказала Данан.

— Данан, не время поддаваться панике, — осадил Редгар, встряхнув рукой с растопыренными пальцами. — Я понимаю, что сейчас наверняка по всем кустам и холмам и проулкам — да везде! — нас ждет засада керумцев! Но если есть хоть один шанс не даться им в руки, стоит хотя бы попробовать.

Данан вздохнула. Сил почти не осталось, Она зашаталась и тяжело осела на землю.

— Даже если Хольфстенн ходил через этот лес сто раз, и знает безопасные тропы, нас все равно и найдут, и встретят.

— О, ну, Данан, — включился Дей, заваливаясь на землю прямо рядом с ней. Казалось, никого вообще не смущали трупы вокруг, пожарище, и стоны последних перебитых друг другом керумцев, попавших под заклятие Кромешной Тьмы. — Плаксивость и пессимизм — те черты, которые мужчин бесят в женщинах. И если ты все-таки хочешь приударить за командо…

— ДА ПРИЧЕМ ТУТ ЭТО?! — Данан откровенно сорвалась, оглянувшись на Дея. Глаза её сверкали бешено.

— В самом деле, Дей… — Редгар попытался влезть, но Данан не дала:

— Нас найдут не потому, что он, — ткнула в гнома пальцем, — как-то даст им знать, где мы.

— О, спасибо, — отозвался гном, покачав головой и опустив уголки губ. — А ты не могла бы не тыкать в меня пальцем?

— И не потому, что мы заплутаем, — продолжила Данан спокойнее. Он отпустила духовный клинок. Тот развеялся почти сразу, и Борво пялился на это с немым недоверием. — Даже если бы ты нашел путь безопасный настолько, что по нему могла бы беспрепятственно проехать пятнадцатилетняя девственница с кошелем, полным золотом, нас бы нам встретили. Потому что у наших врагов отличные осведомители, и это не гном, — и вместо всех дальнейших объяснений она ткнула рукой куда-то в сторону.

Мужчины оглянулись не сразу, только, когда поняли, что аргументов и священного «но» им не дождаться.

В указанном направлении медленно, словно отрываясь от тела убитого колдуна, поднималась зеленоватая тень. С всевидящими на триста шестьдесят градусов изумрудными углями глаз, горящими в оголенных до призрачных костей глазницах.

Глава 14

Драммонд дал на отдых светлую половину дня. А ночью, поставив во главе наступления августа Вектимар, начал атаку. Ночь, как наудачу, оказалась почти безлунной, и приглушенный спуск с холма какое-то время удавалось скрывать. В качестве первой ударной волны Драммонд избрал элитную часть воинства — легкую кавалерию. Растянув линию атаки по совету Вектимара до предела возможного, король велел нападать на оборонительные укрепления парталанцев выпадами то там, то тут. Но ни в коем случае не наваливаться всей линией разом.

Скатившись с холма подковой, всадники рванули частью в бой, а частью — развернулись в сторону и помчали вдоль укрепления. С шумом, воинствующими кличами, они носились туда-сюда, дразня и драконя оборонявшихся тем, что не нападали нигде конкретно. Драммонд, наблюдая с вершины холма за маневрами, ощущал с тоской, что эти бравые ребята, его солдаты, понимают в ведении боя много больше его. Когда он отобьется и вернется в столицу, он все силы бросит на изучение военного ремесла. Чтобы больше не ждать позади войск и не полагаться на опыт других. На этот раз он возьмется за науку куда серьезнее, чем когда за необходимостью обучения стояло требование покойного отца.

Парталанцы сориентировались относительно быстро. Это были крупные мужчины-бойцы с далеких островов с захватнической историей, в чертах их лиц было что-то звериное. Как и в боевой ярости, изо всех сил сдерживаемой командирами.

На это король и рассчитывал — что изнеможенные ожиданием парталанцы, почуяв врага, рванутся, как с цепи. Это было необходимо, чтобы попросту удержать собственные даэрдинские силы от опрометчивости сорваться первыми — они ведь тоже утомлены ожиданием сражения не меньше!

Наконец, спровоцированные, островитяне перестали слышать голоса командиров и бросились вперед, как бешеные. Их натиск был ужасающ, и совсем скоро, ряды испуганных даэрдинцев опасно прогнулись. Ровное полукружье атакующего полумесяца изломилось дрожащей волной. Август Вектимар несколько раз безуспешно пытался воззвать к порядку в рядах, заставить бойцов восстановить строй и удерживать. Все напрасно — вражеские шаманы использовали тотемы духов ветра, а это значило, что, откликаясь на атаку даэрдинцев, то тут, то там по линии сражения взметнулись в воздух блеклые тени. Это не были призраки, лишь ветер, облаченный в схожую с ними форму, но он заставил даэрдинских лошадей в страхе метаться вдоль берега. На силу всадники справлялись с животными, уводя их вглубь, вздымая назад на холмы и подставляя тем самым спины под удар вражеских стрел и болтов. Они били скакунов плетьми, не щадя, лишь бы быстрее убраться. Парталанцы провожали их с гнусавым улюлюканьем: сами влезли в драку, а теперь бегут, поджав хвосты! Герои!

Парталанские шаманы, вооруженные так, что любой образцовый маг из Цитадели Тайн посмеялся бы в голос, сейчас смеялись сами — ехидно и даже зло. Сопляки! Мчавшиеся мимо них соплеменники врубались в спины даэрдинцев с особенно гордыми физиономиями.

Драммонд, наблюдая, терпел изо всех сил. Каждый третий из посланных вперед всадников — действительно элитный боец его армии, остальные двое в тройке — ничем не выделившиеся рядовые, которыми король пополнил ряды тех, кто выманивал врага на бой в выгодной для Драммонда местности. Полдела — втянуть парталанцев в сражение. Нужно сделать так, чтобы, когда реальное сражение начнется, ему, Драммонду, было кого выставить против этих свирепых воинов.

Перед началом боя, еще до того, как дать своим людям отдохнуть, Драммонд осуществил все приготовления, и прежде других — спешно перенес лагерь немного вглубь холмов на северо-запад с прежней позиции. Лучше пожертвовать несколькими лигами песка, но сбить с захватчиков спесь. Огорошенных неудачей, их будет проще разбить потом. Зато на месте прежней стоянки он расставил несколько наспех сколоченных за последние дни колесниц в качестве укрытия, о которые любые ряды ударят, захлебываясь собственным наплывом. Когда волны врага находят внахлест одна на другую, потому что первая не может прорваться сквозь ограждение сразу, неминуемо наступает хаос. Пусть на несколько минут, но этого хватит, чтобы убегающие сейчас даэрдинские всадники смогли развернуться двумя клешнями, чтобы потом обогнуть преследователей с флангов и взять в кольцо. И когда, зажатые меж колесницами (пусть самыми недолговечными) и бойцами, парталанцы схлестнутся в рукопашной, по крайней мере с трех сторон на них бросятся расставленные в засадах даэрдинские части.

Оставшиеся от конницы всадники зайдут с северо-востока, пехотинцы, вооруженные длинными луками и тяжелыми арбалетами, используя высоту и колесницы, блокирующие парталанцам свободный подъем наверх, займут центр. А несколько линий пехоты задавят парталанцев с северо-запада. Вперед пойдут тяжелые части, чтобы принять на себя сокрушительный натиск врага и не упасть, а оставшиеся в арьергарде этого крыла легкие, едва первый напор будет сдержан, юркнут в образованные во флангах строя интервалы и зажмут отколовшуюся с этой стороны часть вражеского воинства. Среди всех частей Драммонд равно разделил имеющихся у него магов: заступникам наказал отражать магические атаки и развеивать чары шаманских тотемов, а магам стихий велел при каждой возможности жечь бойцов-завоевателей.

Драммонд убил не одни сутки, чтобы составить и привести в исполнение план в опоре на стародавний как мир принцип — разделяй и властвуй. Наблюдая, как парталанцы ринулись следом за его всадниками, поддавшись провокациям, Драммонд чувствовал, как бешено заходится сердце — от того, что сражение входит в решающую стадию, — и как еще хлеще кровь дурманит разум — от осознания, что незнакомый прежде враг пошел на поводу у короля.

От близости победы — Молдвинн, стоявший рядом с королем, видел — у Драммонда пьянством блестели глаза. «Близость победы пьянит и ослабляет» — вспомнил стратий выдержку из настольной книги о военной стратегии. Пожалуй, уязвимее, чем сейчас, король Даэрдина не был еще никогда — даже в пик наивысшего наслаждения женщиной, и если бы какой-нибудь меткий парталанский стрелок воспользовался этим сейчас, Даэрдин вовсе остался бы без короля.

Парталанские шаманы, едва волна атаки рассыпалась при ударе о ряд тяжелых колесниц, призвали лавовые тотемы, надеясь залить даэрдинское «укрепление» огнем — вместе с колесничими. Заступники и телеманты из Дома Чар выставляли барьеры и щиты — серебристые и цвета солнечного сияния. Шаманов огня, как оглядел Драммонд было всего четверо — намного меньше, чем шаманов ветра, — поэтому он воодушевляющее крикнул своим магам смять жалкие потуги врага. Пока у него есть телеманты, его не напугать летящими всполохами пламени, которые, разбиваясь о защитные чары, сползали на землю, шипя и искрясь при угасании.

Заметив бесполезность магических атак, парталанцы замерли на миг, словно обдумывая произошедшее, и, криком раздавая указания. Тем временем нагнавшие с флангов даэрдинские всадники, которые прежде якобы убегали из-за неминуемого поражения, наконец замкнули кольцо позади парталанцев и теперь поддавливали тех ближе к колесницам.

Вышедшие из укрытия лучники и арбалетчики дали первый убийственный залп.

Драммонд не удержался и ехидно оскалился. Если так дальше пойдет, он одолеет захватчиков за пару недель, очистит берег, войдет в столицу как Страж Королевства, и все это — без помощи посторонних лиц, от грызли которых между собой его уже тошнило.

Переглянувшись, вражеские шаманы, обороняемые другими войсками отошли в арьергард. Драммонд приметил, что вокруг каждого из колдунов врага сразу сплотилось по дюжине парталанцев-бойцов, и каждый — с максимально серьезным видом. Его бы чародеев, проколись они хоть раз, свои бы потом просто уели. Надо бы пересмотреть отношение к выпускникам Цитаделей Тайн, когда вся эта военная кампания, наконец, завершится. Возможно, стоит вообще пересмотреть законы на счет магов в его стране…

Всадники с северо-востока, тем самые, которые составляли собой основную часть цвета даэрдинской кавалерии и все начало боя ждали в резерве за холмом, рванулись врагу во фланг, врезаясь в ряды островитян железные когтем. С северо-запада пока никто не рвался в атаку, и Драммонд приказал своим до поры сдерживать пехоту. Задача того крыла, скрыть новое расположение лагеря и навязать сражение именно на указанной позиции, чтобы, тем самым, растянуть линию атаки парталанцев по возможности широко. Управлять единой, живой и подвижной, как змея, воинской ленты Драммонду будет сподручнее.

Едва он подумал, что все идет, как надо, и с северо-востока в тылы кавалерии понеслись огненные вихри. Шаманы огня, используя лавовые тотемы, объединили силы с товарищами, чьи тотемы дыхания ветра, обычно порождавшие небольшие воздушные завихрения, теперь рассыпались во все стороны роковыми всполохами. Не нужна была никакая подветренная сторона: небольшие смерчи в пол человеческого роста вбирали в себя огненные потоки и неслись даэрдинской коннице вслед.

Заступники и телеманты армии Драммонда ставили, насколько могли, крепкие щиты. Усиленные двойным чародейским импульсом огненные вихри, налетая на барьеры, трещали, как оленье сало в огне, и прожигали в прежде несокрушимой защите бреши и дыры.

— Держите их! — в один голос кричали и Драммонд, и август Вектимар.

И хотя маги держались и без подобных окриков, атака шаманов дала желаемый результат: сдвинутые с позиции огненным смерчем даэрдинские всадники были вынуждены врезаться в боевые порядки центра, разрушив оба строя, и, опасаясь стрелять по своим, арбалетчики и лучники короля, растерялись. Замешкались, рассматривая друг друга, нуждаясь в командах. Пока Драммонд и Вектимар пытались придумать, как разнять свалившуюся в общем месиве кучу бойцов, чтобы возобновить стрелковые залпы, часть парталанского воинства, пользуясь суматохой и замешательством даэрдинцев, обогнула западный холм слева. Несколько небольших групп потянулись в атаку на этой позиции в лоб — лицом к лицу с копьеносцами Драммонда. Но стоило ввязаться в рукопашную, как в арьергард части, где Вектимар расположил легковооруженных пехотинцев, железным молотом ударили отборные громилы врага. Под сокрушительными атаками могучеруких и широкогрудых островитян тыл расставленной на северо-западе засады был смят, как теплое масло.

Неожидавшие удара в спину, тяжеловооруженные растерялись, некоторые в панике попытались сначала дать назад, хотя лобовой атаки враг не прекращал. Они метались между тем, чтобы встретить врагов спереди и позади всего мгновение, но его хватило, чтобы строй надломился. С торчащими в одну сторону копьями пехотинцы Драммонды походили на непроходимую опасную стену, но развернутые в разных направлениях, они сформировали в построении проплешины, не защищенные частоколом. Обнаружив лакуны, достаточные, чтобы безопасно нырнуть в них, парталанцы ломанулись с громовым кличем и яростью.

Стратий Брайс Молдвинн на вершине отдаленного холма, наблюдая за сражением, подлетел к Драммонду. Тот стоял, как приколоченный гвоздь, неотрывно наблюдая за избиением всего западного крыла. Его воины таяли, и Драммонд не мог даже пошевелиться, видя грандиозный провал.

— Драммонд! — рявкнул Брайс и дернул его за руку. — Вели отступать. ДРАММОНД! — гаркнул громче, когда король не шелохнулся.

— Я…

— Ты потеряешь всех людей, если не прикажешь отступать сейчас же!

Драммонд перевел глаза на восток. Шаманы врага выдыхались, но и маги Даэрдина уже были истощены до последней капли магических сил. Главное было сделано: вопреки размеренному течению боя, на которое рассчитывал Драммонд, схватка превратилась в неуправляемое месиво. Наблюдая, как рвут на куски его воинство, помрачневший за один миг Драммонд терзался: самому рвануть в гущу сражения или послушаться тестя. Видя, как королевская рука тянется к мечу, Брайс схватил Драммонда за оба плеча и встряхнул так, что у того в шее хрустнули позвонки:

— ТЫ СДУРЕЛ?! ТЫ ПОДОХНЕШЬ ТАМ, ДРАММОНД!

— Я нужен своим людям…

— Как король! Как король, у которого нет наследника!

— А КТО ВИНОВАТ?! — озлобленно гаркнул в ответ Драммонд, оторвавшись наконец от созерцания убийства его армии.

Молдвинн скрипнул зубами.

— Не время сейчас выяснять это! Скажешь мне потом, какой я отвратительный отец и тесть, потом будешь выяснять, кто сдал твои планы врагу, а сейчас, ДАЙ СИГНАЛ!!!

Драммонд все еще колебался, и Брайс уже был готов прилюдно вмазать королю независимо от того, чем потом придется за это расплачиваться. Но в последний момент король преодолел себя и махнул тестю рукой.

— ТРУБИТЬ ОТСТУПЛЕНИЕ!!! — молниеносно среагировал Молдвинн.

Гонцы, находившиеся близ короля для сообщения с частями, рванулись в разные стороны, грозя оставить Брайса и короля под копытами их скакунов. Драммонд стоял, как в тумане, не в силах понять, как так вышло. Бой был рассчитан пусть не безупречно, но шансы на победу были почти стопроцентные. Даже несмотря на шаманов, возможность победить оставалась до тех пор, пока элитная тяжелая пехота была цела. Может, он зря велел отходить? Если бы только перестроить западные части, организовать в нормальное расположение и снова двинуть на врага, все бы еще получилось, с потерями, но все-таки…

Наблюдая, как, вопреки рельефу, его командиры сворачивают войска вверх холма подобно тому, как торговцы скручивают гобелены, Драммонд никак не мог решится влезть на приведенного коня и отступать тоже. Не в первых же рядах бежать…

Молдвинн не удержался и рывком притянул короля за грудки к седлу: «Лезь!» — пригрозил одним своим видом. Драммонд послушался. Он разберется потом, почему все пошло не так. Он непременно разберется потом.

Маячивший перед путниками призрак был настолько отвратительным, что Борво едва не вытошнило.

— Это то, что я думаю? — шепотом спросил Дей. Он выглядел на удивление спокойным в сравнении с остальными.

— Да.

— Прошлый был другим.

У Борво задрожала челюсть, он яростно схватил клинок и рубанул наотмашь по призраку. Клинок прошел мягче, чем через масло — равно что воздух рубить! — и вонзился острием в землю. Борво вскинул глаза на морок — проклятье, вот в такой миг беспомощности, в миг завершения решительной атаки, обычно и настигает какой-нибудь роковой контрудар! Но, к вящему изумлению и еще большему ужасу Борво призрак вообще не шевелился, только смотрел на Данан. Борво отскочил на несколько шагов, маясь, поводил головой, словно не веря, что он, такой хороший и порядочный человек, оказался в таком непроходимом дерьме. А потом вздохнул и упал на землю.

— Бесовщина, — обреченно выдохнул мужчина. Слишком много магии для одного дня.

— Боюсь, хуже, — отозвалась Данан.

— Это… — с необъяснимой смесью утомленности, обреченности и надежды Борво обратился к чародейке. — Это точно не ты делаешь?

Данан поняла, что он и сам не мог бы сказать: хочет он, чтобы это был кто угодно, но не член их отряда, или напротив, хотел бы во всем обвинить Данан. Ведь тогда враг был бы на лицо, от него можно было бы избавиться и жить дальше вполне счастливо. Пока Темный архонт не прикончит.

— Если бы я умела делать такое, — спокойно отозвалась чародейка, — меня бы казнили в Цитадели Тайн, сразу, как узнали бы.

— Так ведь могли не узнать, — уперся лбом Борво. Кто её знает, эту Данан, за что её магистр выпихнул вроде как талантливую волшебницу из башни магов вон?

Если бы это сказал Ред, Данан точно швырнула бы Увядание в него — из ярости. Но для Борво нашла в себе последнюю кроху терпения:

— Нет, Борво, — примирительно сказала она. — Это делаю не я.

— Не то, чтобы я не верил тебе, — аккуратно начал Редгар, — но ты можешь объяснить нам, почему эта тварь не нападает и не исчезает? Почему никто из нас не видел такое в лесу и почему, если это… шпион, — командор не сразу нашел слово, — он не спешит оповещать о нашем местоположении.

Данан глянула на командование с интересом.

— Могу, — отозвалась она с достоинством и вытянула перед собой руку. Амниритовые жилы на перчатке засеребрились, засверкали чистым, слегка голубоватым светом, и меж пальцев чародейки появилась рукоять обращенного вниз клинка. Словно сталь из кузнечного тигля, вниз стекла магическая энергия, формируя невероятной красоты клинок. И, завидев его, призрак тут же бросился к Данан. Чародейка не шевелилась.

— Данан! — подался вперед Редгар. Женщина лишь крепче обхватила рукоять, по-прежнему упирая острие клинка в землю. Призрак тянул прозрачные зеленые руки, в горящих глазах теперь даже Борво видел злой, алчущий голод чудовища.

Лишь на расстоянии локтя морок замер, издав нечеловеческий, истошный скрежет, словно терзался болью. Клинок в руках Данан забрезжил радужными искрами.

— Да… — подал голос Дей в тот момент, когда чародейка внезапно вскинула чародейский меч, завела по дуге и разрубила приведение надвое.

— А… Эм… — Дей не смог сразу подобрать слов. — Ну, наверное, можно и так.

Призрак распался в воздухе тысячей угасающих зеленых огней. Последними затухли полные голода и тоски глаза.

Данан обернулась к Редгару. Святой Хельдрейк! — вспомнил командор одного из церковных заступников. У неё такая бледная кожа и такие черные круги вокруг глаз, что она сама бы с легкостью сошла за изможденное приведение. Меч в её руках истаивал, и Ред видел, что после всего, что им выпало, начиная с Керума, чародейка едва держится на ногах.

— У нас полно тем, которые стоит прояснить. У нас всех, — она поглядела на остальных и попросила: — но, пожалуйста, давайте сначала найдем хоть какое-то укрытие и просто отдохнем.

Мысль была абсолютно трезвая и здоровая. Остальное действительно может подождать.

— Да, здесь оставаться нельзя. Борво, Дей — снаряжение, — скомандовал Тысяча Битв.

— Я покажу путь, — быстро сориентировался гном.

У Данан, потерявшей посох в бою, не осталось выбора, кроме как забрать оружие убитого вражеского колдуна. Он был непривычен, но разбираться, в чем там разница с её собственным Данан отложила на потом. Главное — он могла опираться на оружие в пути, и это хоть как-то помогало волочить ноги. Сил не было никаких. Вскоре она начала завалиться на командора, который шел рядом. Редгару пришлось подхватить её под свободное плечо и тащить, как обычно волокут раненных. Дей поглядывал на это с сомнением: вообще, было бы разумно свалить Данан на Борво. Он вон какой здоровенный, сам дотащит, даже на руках или закинув на плечо, как мешок с зерном. А Ред бы мог нести часть поклажи, глядишь и мина бы у него была не настолько кислая. Что до гнома, то он, закинув на плечо секиру, вышагивал сбоку от Борво с такой важностью, словно вообще был организатором всего их путешественного мероприятия и лично приплатил каждому попутчику, как провожатому.

К рассвету Хольфстенн вывел путников немного на запад, к той части леса, которая простиралась на возвышенностях.

— Отсюда начинаются отроги Атарсинского хребта, здесь полно пещер. Если не углубляться сильно, то можно найти пару вполне обжитых.

— Обжитых? — уточнил Ред.

— Без медведей и прочего зверья. На первый привал нам хватит, потом сориентируемся.

Пещера «без медведей и прочего зверья» не попадала в поле зрения примерно четверть часа. Поэтому, видя всеобщую усталость, Ред попросил Хольфстенна отыскать просто какой-нибудь угол, где можно немного прийти в чувство. Гном кивнул, и вскоре нашлась небольшая выемка в стене, огороженная с двух сторон порослью кустарника. То, что их до сих пор никто не преследовал, путники сочли за добрый знак. Во всяком случае, все они были измучены настолько, что кроме как верить в подаренный судьбой шанс и порядочность гнома-наймита, им ничего не оставалось.

— Я возьму первый дозор, — сказал Хольфстенн.

Смотрители переглянулись между собой с недоверием, но возражать никто не стал. К тому же Данан уже откровенно клевала носом, и Редгар отчаянно хотел поступить также. Бросив на землю лежаки, смотрители завались на отдых.

Выспаться, даже самую малость, не удалось. Это место все еще было далеко от безопасного, по словам Холфьстенна, и потому он растолкал их через четыре часа.

— Чуть дальше будет надежное укрытие, там сможем переждать какое-то время, — обещал гном. — А пока надо идти.

Борво выглядел растерянным не только оттого, что хотел спать: произошедшее с большим трудом укладывалось в его голове. Редгар был не столько мрачным, сколько отягощенным. Время от времени он с жалостью смотрел на бледную и изнуренную чародейку, но все вопросы решил придержать до поры до времени. Данан не казалась вменяемой достаточно, чтобы услышать хоть что-то — она просто переставляла ноги в нужном направлении, заваливаясь на посох при каждом шаге. Только Дей и Хольфстенн с видом, будто промеж ними нет никаких подозрений, свободно болтали об особенностях ковки гномских секир. Борво, поглядывая на них и вспоминая собственные разговоры с Диармайдом в лагере короля, вдруг подумал, что, может, лейтенант и в самом деле любит трепаться об оружии?

Может, он, Борво, сглупил, что пошел в Смотрители Пустоты? Не лучше ли было поступить добровольцем в армию короля? Или хотя бы остаться в лагере под началом констебля Гвортиджирна? Помереть безвестным солдатом или частью славного ордена Смотрителей Пустоты — в свое время выбор для Борво был очевиден, а теперь — нет.

Немного за полдень Хольфстенн настоял, что пора свернуть немного на запад, хотя это и уводило прочь от Талнаха. Там было больше мест для укрытия, к тому же чуть вбок от пути — больше на север — была деревенька. Небольшая, кто знает, насколько дружественная, но все-таки с припасами.

— Укройтесь здесь, а я прогуляюсь за снедью и водой, — сказал Хольфстенн, когда они, наконец, достигли достаточно безлюдного места, в котором, по словам гнома, можно было поспать, сколько нужно. — Пока еще неизвестно, что смотрителей сопровождает гном, у меня есть возможность сделать такую вылазку. Потом её не будет.

Редгар дал добро. С гномом он решил разобраться чуть позже. Пока их никто не нашел и не убил, а помощь в добыче провианта, которую Хольфстенн только что предложил, всерьез говорила к чести наймита. И хотя отпускать его в населенный пункт без присмотра было все еще опрометчиво (вдруг сдаст их кому и притащит сюда целый отряд охотников за головами!), Редгар положился на чутье. Он все-таки гном, этот Хольфстенн. Вдруг обойдется, а нет — так отдых перед очередной стычкой им будет гораздо полезнее, нежели соваться в логово возможных преследователей самолично только лишь из желания проследить за гномом.

Хотя было еще затемно, Редгар и Хольфстенн единодушно предложили останавливаться на ночлег. Борво по-прежнему выглядел озадаченным, а Данан разбитой. Лишь Дей еще сохранял присутствие духа, и на сей паз Редгар был особенно признателен и ему, и гному. Без их склонности к дурачеству уныние давно захватило бы отряд.

Пользуясь ранним вечером, Хольфстенн, не затягивая, отправился в деревеньку, остальные устраивались. На этот раз командор дал остальным улечься вперед себя, взяв первую стражу. Борво упал на расстеленный плащ, Дей вообще просто привалился к стене спиной и вырубился сидя.

Укрытием им послужило небольшое углубление, образованное схождением каменных плит, песчаник в которых размыло временем и дождями. Верхняя часть плит была плотнее, с базальтовыми фрагментами, и их острые, широко выступающие крылья служили путникам козырьками.

Да уж, присматриваясь, думал Ред. Что бы ни говорил гном, здесь задержаться не выйдет: нет никаких кустов, чтобы прикрыться от обозрения, так что враги увидят издалека, если явятся. А если не враги — так дождь или ветер, тоже коварные недруги в путешествии. Взять того же Хольфстенна. Он, конечно, выглядит здорово, но кто там знает, сколько ему в самом деле лет: денек в таком месте в прохладную погоду, и коротышка может начать ворчать про ревматизм. Редгар усмехнулся собственной мысли, затем нахмурился: Данан. Девчонка. Девчонка, того гляди, в этих скалах за холодную ночь себе что-нибудь застудит. Или сломает при переходе. Святая Митриас, ну почему он не подумал, что будет так за неё трястись, когда соглашался взять в орден?!

Ред от души выругался под нос. Каждый рекрут, каждый солдат и смотритель, говорил он себе, рискует руками и ногами в странствиях и тренировках. И даже не смотритель и не солдат! Любой может быть неуклюжим или попасть в неуправляемую ситуацию, где повредит конечности. Данан — не исключение, ее здоровье никак не зависит от него! Даже наоборот, убеждал себя командор, кровь исчадий Пустоты растворяет большинство приставучих зараз, так что, можно сказать, вступление в орден Смотрителей лишь укрепило чародейку!

Но если ей протянет почки или того что похуже, Пустота не поможет, бубнил Редгару внутренний голос.

В конце концов командор не выдержал. Приблизился и осторожно, чтобы не напугать, потряс Данан за плечо.

— Ред? — спросила она спросонья.

— Вот, — протянул он свой плащ.

Данан смотрела на него с недоумением, но молча.

— Сегодня ветрено, и были дожди, — попытался объяснить командор. Данан все еще смотрела на него без тени понимания в глазах. Редгар озлился — ну что ж она такая тупая?! — и одновременно почувствовал самого себя немыслимым дураком. Сидит тут, краснеет, как пятнадцатилетний, не может толком объяснить. Он же лорд-командор даэрдинских Смотрителей Пустоты, в конце концов! — приободрил себя мужчина. Что бы это теперь ни значило.

Он прочистил горло:

— Я говорю, ночь холодная. Постели поверх своего плаща, чтобы не застудить ничего.

Кажется, напрасно он уточнил — Данан теперь вовсе уставилась на него так, словно впервые видела. Зачем вообще все это затеял? — отругал себя Ред и впихнул Данан плащ в руки. Пусть сама разбирается.

Едва он встал, подставляя покрасневшую физиономию ночному воздуху, молодая женщина ощупала пальцами одежду и шепнула:

— Спасибо.

Ред облегченно выдохнул. Обернулся через плечо и коротко улыбнулся.

— М-м.

Расстелив плащ, Данан поднялась на ноги. Действительно, приближалась ночь, и стало прохладнее. Она обхватила себя руками, ежась, направилась к выходу из-под базальтового навеса. Редгар проследил взглядом несколько женских шагов.

— Не уходи далеко, — с пониманием попросил он.

— Да, — отозвалась чародейка, не оборачиваясь.

Ред смотрел ей вслед, пока Данан не свернула чуть в сторону, заходя за скалистый выступ. Вот же, подумал он с сочувствием. Она ведь в самом деле женщина. Ей, должно быть, очень нелегко в таком странствии, к тому же первом на её коротком веку. Что бы там ни случалось у них, к чести Данан стоило признать, что, по крайней мере, на дорогу она не жаловалась. Чего едва ли можно было бы ждать, окажись на её месте та же Алара.

Размышления и ожидание взвили Редгара на ноги. Он стал ходить из стороны в сторону — недалеко, шага на три. Данан вернулась совсем скоро. Заметив тревожного командора, она замерла напротив, будто собиралась спросить, в чем дело. Но потом повернулась к остальным и прошла мимо.

Редгар поколебался в последний раз — всего мгновение. Затем молниеносно развернулся вслед и поймал Данан за плечо. Вышло неудобно — все-таки Данан по-прежнему обнимала себя руками. Он повернул её к себе лицом, встал настолько близко, что чародейка в тот же миг почувствовала на лице горячее облако чужого дыхания. Редгар сглотнул, и от этого звука Данан стало совсем не по себе. Она опустила взгляд, облизав пересохшие губы.

— Почему ты не сказала? — спросил Ред тверже, чем можно было ожидать.

— Что бы это изменило?

Ох уже этот женский недостаток, отвечать вопросом на вопрос! — с негодованием подумал командор. Хотя, с другой стороны, не он ли прежде бубнил что-то, что для женщины она слишком прямолинейна? Впрочем, и этот ее вопрос кокетством не назовешь.

— Видишь, ничего. — Данан ответила сама, восприняв молчание Реда на свой лад. Она повела плечом, высвобождаясь. Ред понял, что сейчас женщина отодвинется, и рука, соединяющая его с Данан, опустеет. Шершавую кожу оцарапают холодный воздух и одиночество. Она как-нибудь молча кивнет, ляжет спать и оставит его до утра, или даже дольше, терзаться сомнениями, что было бы, будь он немного решительней.

Но, проклятье, он не должен быть решительней! Прямо сейчас Редгар мог назвать с десяток причин (и еще парочку, если те не помогут), почему он должен был отпустить Данан и даже оттолкнуть для надежности. Он всегда был рассудительным, а порой и расчетливым человеком. Именно поэтому он столько лет сохранял трезвую голову, сопротивляясь скверне Пустоты! И именно поэтому он не должен сейчас делать глупостей!

Ред сделал шаг к Данан в тот же миг, когда она сделала шаг прочь. Удержал за плечо одной рукой, твердо, бездумно, притянул за затылок другой и впился в губы губами.

Данан попыталась отступить — больше на инстинкте, чем осмысленно, но Ред не пустил. Оставив женскую руку, Ред перехватил Данан за талию, углубляя поцелуй. Внутренний голос скабрезно посмеивался, Редгар глушил его — тем сильнее, чем крепче становилось объятие. Данан пискнула, когда Ред обернул одну из рук вокруг её шеи, прижав так, словно хотел задушить. Потом приникла еще немного, чувствуя, как с каждым ударом сердце сваливается в живот, положила ладонь на плечо прижимавшей её руки, а второй попыталась приобнять Редгара в ответ. Почувствовав женские пальцы на спине, он снова обрел способность мыслить.

Мужчина немного замедлился, отстранился, мазнул на прощание носом чародейку по губам. Хотя он закончил поцелуй, но все еще держался близко, чтобы они чувствовали дыхание друг друга. Горячее, неровное, такое, какое требует быть пойманным, требует продолжения.

Кажется, они говорили о чем-то, до того как…

— Зачем? — спросила Данан, явно теряя мысль. Зачем — что? Поцеловал или остановился? — Зачем? — повторила Данан четче, отклонив голову и вынудив Редгара смотреть ей в глаза. Вот же! Она, кажется, действительно ждет какого-то ответа. Поэтому Ред дал тот, в котором был уверен:

— Я не знаю.

— Не знаешь? — Данан вытянулась в лице. — Хочешь сказать, — как это говорят? ¬— ты запутался? — она заерзала, упираясь ладонями в мужскую грудь. На сей раз Редгар не стал удерживать.

— Нет, — отозвался он, наблюдая, как женщина отстраняется. Он чувствовал себя виноватым, и никак не мог понять, за что именно. Проклятье! Что бабы все время делают, что у них, мужчин, пропадает способность соображать?!

— А меня ты запутал, — заявила чародейка. Отступив всего на шаг, она посмотрела прямо. — Ты отталкивал меня до тех пор, пока не узнал, что я могу держать в руке духовный клинок. Выходит, знай ты об этом с самого начала, ты бы не сомневался, что со мной можно залезть под одно одеяло?

— Данан… — ошеломленно протянул Редгар, вытянув руки, словно надеялся поймать чародейку и успокоить. — Что ты опять наприду…

— А как еще объяснить? — спросила она, поглядев с такой лютой болью преданного человека, что у Редгара перевернулось сердце. — Была я обычный маг, еще и из Кошмара, и была как все другие чародейки — очерненная собственным даром, проклятая. Недочеловек, которым еще и воспользовались несколько мужланов, рассудившие явно, как и ты, командор. А как только выяснилось, что я рыцарь-чародей — так редкий экземпляр, его стоит держать при себе. Экземпляр достаточно чистый против других колдунов, чтобы не брезговать — так выходит?!

Единственное, что удерживало Данан от крика — осознание, что от него проснутся остальные и разговор придется тут же свернуть — Редгар точно не станет выяснить при них отношения. Командор, предчуя беду, попытался этим воспользоваться:

— Данан, успокойся, пожалуйста, — попросил он. Он и сам выглядел раздраженным: не целуешь — плохо, целуешь — еще хуже. Агрх! Женское воображение еще никого не доводило до добра.

— Конечно, куда нам, магам, думать, будто кто-то может посмотреть на нас, не как на ущербных, а как на равных.

— Данан, прекрати! — жестче потребовал Редгар. Она явно так оговорится до того, что и развал Ас-Хаггарда повесит сейчас на собственные плечи, а его обвинит в том, что он её к этому и подвел. — Иди сюда, пожалуйста, — он протянул руки снова, надеясь поймать девчонку. — Нам надо поговори….

— Держитесь подальше, лорд-командор, — прошипела женщина. И добавила намного тише: — По крайней мере, пока у вас не хватит смелости хотя бы попытаться стать свободнее и счастливее.

Редгар одернулся как от пощечины: да что она знает о свободе?! Многое, шепнул внутренний голос, её жизнь прошла пленницей в Цитадели Тайн…

На этот раз Ред заткнул совесть с беспримерным успехом.

Он рыкнул без слов, хотя в его лице ясно читалось что-то в духе: «Как скажешь». Отвернулся и вышел из укрытия, давая понять, чтоб она спала, а у него есть работа. Данан надеялась, что он ее обернется. Спустя десять секунд или минуту — обернется и что-то скажет, не дав подобной недосказанной напряженности повиснуть в воздухе. Но Ред не оборачивался, и Данан, коснувшись пальцами слегка припухших губ, сморгнула слезы.

Было бы лучше ей никогда не встречать этого человека.

Она даже не поняла, что выдохнула эту мысль шепотом.

Диармайд был с ней в общем-то согласен. Засыпая, он привалился к стене и сейчас, продрав глаза, со своего места видел все, что случилось. Он обязан Редгару жизнью, сказал себе лейтенант. И не один раз обязан. Однако, видя, как Данан заплакала, Дей с трудом сдерживал зуд в кулаках. Он был готов сейчас начистить наставнику рожу и объяснить, что своим поведением Ред мучает Данан куда сильнее, чем если бы просто отказал ей. Ред… все его доводы не подпускать Данан ближе сводились только к Пагубе — об Аларе командор уже явно и думать забыл. Он, Диармайд, был готов одолеть Пагубу — эту и любую другую. Он был готов столкнуться с Темным архонтом лицом к лицу и вернуться к ней живым, не ноя, как Редгар (ни вслух, ни в душе), о том, что дни его сочтены. Он был готов, если потребуется, устроить бунт, взобраться на трон и указом нового короля поручить Восточный предел не Эйнселу или Ллейду Таламрин, а ей, Данан, чтобы она сама могла принимать решения в клане, который так её обидел. Он был готов ради неё на любое сумасбродство без шансов на успех, лишь бы она хоть раз посмотрела на него так, как смотрела на командора, когда закончился их поцелуй.

Глава 15

Хольфстенн вернулся через четверть часа после того, как Данан улеглась повторно. Очень тихо перебросился парой слов с командором, потом подошел к Данан и осторожно спросил:

— Данан, ты еще не спишь?

Ох, неладная.

— Нет, — не открывая глаз, отозвалась чародейка.

— Хорошо, — заключил гном. — Останься в дозоре. Я хочу показать командору кое-что.

Данан нехотя села, протирая глаза. Уснуть и так не было никаких шансов, но можно было хотя бы лежать, изъедая себя сомнениями. А в дозоре и такой отдых не светит. Она встала, огляделась и поняла, что гном вернулся без провизии.

— Проблемы? — спросила настороженно.

— Это как командор решит, — серьезно ответил Хольфстенн.

Ред старался на Данан не смотреть и торопил гнома. Тот и сам не мешкал.

Они шли в гнетущем молчании. Хольфстенн видел, что одну из рук командор неизменно держит на рукояти меча. Ладно уж, его легко понять, особенно ему, наймиту. О доверии они потом поговорят. Сначала главное.

Главное удалось разглядеть за сто шагов: на месте деревеньки был пустырь, разор в котором говорил об одном. Редгар замер, его дыхание в миг отяжелело. Он открыл рот, но гном перебил:

— Да брось, командор, у тебя на лице все — черным по смуглому, — заметил Хольфстенн и кивком указал на физиономию Редгара. Черные светящиеся жилы и такие же глаза с головой выдавали присутствие — то ли действительное, то ли минувшее — исчадий Пустоты.

— Я подбирался ближе, — сказал гном. — Все-таки гномы, хоть и валят эту нечисть почище вашего брата, а сами к скверне не прикладываются. Так что зрение у нас, знаешь ли…

Хольфстенн осекся: Ред посмотрел на него так, что гном сразу перешел к сути:

— Сейчас пусто. Куда и как далеко они ушли, я не знаю.

— Недалеко, — очевидно проговорил командор. — Надо выжечь деревню и убираться.

Гном качнул головой без энтузиазма.

— Ты хоть представляешь, что значит сжечь деревню? Неважно, живую или мертвую. — Ред молчал, хотя, скотина, прекрасно ведь понимал! — Нужен отряд хотя бы в две дюжины и куча огня. Или опытный маг!

— У меня как раз есть один, — сухо ответил Ред.

Хольфстенн выгнул брови:

— О, ну если договоришься с ней, то милости прошу. Только без меня.

— Что значит, договорюсь? Я её команд… Что значит, без тебя?

Хольфстенн закинул секиру на плечо, поводил им вверх-вниз, по привычке приноравливаясь к весу.

— А то и значит, — уклончиво отозвался он. — Не все гномы рождаются воинами. Не люблю я огонь, словом.

Хрен с ним, махнул рукой Ред. С этим и впрямь можно разобраться потом.

Данан восприняла требование командора как требование. Она держалась скованно, но в целом, выглядела лучше, чем до отдыха. Этим Редгар вполне удовлетворился и, когда деревня схватилась пламенем, дал команду идти дальше. Борво и Дей переглянулись с одинаковым недовольством, красноречиво отпечатавшимся на их физиономиях.

День пути дался непросто, но гном говорил, что «иначе нельзя» и уводил их дальше: на север (что было хорошо) и на запад (что было плохо). В конечном счете они кое-как нашли, наконец, настоящую пещеру. Наскоро обшарили её на предмет иной жизни, и не обнаружив оной, озадачились фуражом на местности.

Настроение было тяжелое — Ред чуял это кожей: по дыханию, по тишине, по взглядам.

Данан на том ночлеге убрали из дозора — сжигание поселения, изъеденного заживо волной исчадий Пустоты, потребовало немало сил. Гном, когда чародейка заливала деревеньку огнем, глядел на зарево издалека с глубокой тревогой на лице. Не соврал, значит, насчет огня, подумал Ред. Или притворяется. Хуже всех, однако, произошедшее воспринял Борво: он прежде не сталкивался с исчадиями, и после увиденного весь день был белее ледовых скал на северном континенте. Все время пути он тревожно поглядывал попутчиков: на Реда, который явно должен был заранее рассказать, что такое исчадия Пустоты; на Данан, которая так и не объяснила, что это за магия такая — духовный клинок; и на Дея с Хольфстенном, которых наличие чудовища в отряде, кажется, нимало не смущало.

Преследователей из Керума не было ни видно, ни слышно второй день. Хольфстенн, отдежуривший уже дважды и не чуравшийся общей работы по сбору снеди и воды в окрестностях, не пытался их кому-нибудь сдать или заколоть во сне. Ред, оценив обстановку и, в общем, стойкость новообретенного попутчика, дал добро затянуть бивак на сутки. Услышав распоряжение, Диармайд взвыл от радости, а Данан просто свалилась на землю. Редгар невольно улыбнулся, наблюдая за ними. Ладно, день простоя они в самом деле могут и должны себе позволить. По крайней мере, после отдыха есть хоть какой-то шанс выжить и на свежую голову пораскинуть мозгами — что делать дальше.

У вечернего костра мужчины расселись, склонившись над картой и размышляя, как им пройти в Талнах наиболее безопасным образом.

— Прежде я ходил в Талнах напрямую по тракту или через этот лес, но сейчас очевидно, без шансов, — говорил Редгар.

— Тогда путь только один, — сказал Борво и проследил пальцем линию на карте. — Идти вдоль с восточной границы с … эльфами, да? Тут эльфы? — он присмотрелся к потертой пальцами и временем записи об озерных эльфах и вдруг всплеснул рукой: — А! Точно! Вечно же какой заезжий искатель приключения говорил про эльфов с востока. Ну, — посмотрел он на командора. — Кажется, вариант всего один.

Редгар отреагировал на это без энтузиазма.

— Нам придется идти вдоль границ с озерными эльфами Лейфенделя почти два дня и, поверь, Борво, они не будут простыми.

Борво нахмурился: что-то очевидно не складывалось:

— Мне казалось, убийство… — здоровяк замешкался, глянув на гнома, — нашего брата даже среди наемников — дурной тон?

— Борво! — влез Дей. — Ты что, идиотизм от Данан подцепил? — Диармайд уставился на товарища с нескрываемым изумлением. — Или тебя просто ничему не научили наши последние приключения? — ядовито он выделил последнее слово.

— А, ну в этом смысле… — он почесал затылок. — Понятно, что отсюда нам главное унести ноги, но что потом? Я имею в виду, мы доберемся до Талнаха, и всем будет ясно, что… настала Пагуба, а потом? Мы что, будем её останавливать? Вчетвером?

— Помощь придет, — уверенно произнес Редгар.

— А толку?! — Борво повысил тон. — Вы обсуждали, что-де архонт в этот раз пробудится где-то рядом с Даэрдином. Так как вы собираетесь спасать Даэрдин, если на нас здесь объявлена охота?!

Редгар посмотрел на Борво тяжелым взглядом. Недобрые это разговоры.

— «Вы», Борво? — Он поднялся на ноги. — Даже я, бывший наемник, — он впервые сказал это вслух, и Борво неприятно поежился, — не пытался дезертировать из ордена.

— Какого ордена, Редгар? — Борво встал тоже. — Ордена, куда принимают всякую нечисть? — он кивком указал на спящую в глубине пещеры Данан. — Ордена, который вместо своей святой задачи большей частью был брошен командором в армию короля, чтобы — на минутку! — бить парталанцев? Парталанцев, островитян с юга! Хотя вроде как Смотрители пустоты не лезут в политику, не так ли?

— Борво, уймись, — посоветовал Диармайд.

— С чего бы, Дей? Или мне звать тебя «лорд-лейтенант»? — Слова Борво сочились желчью обиды, как у ребенка, которому пообещали ведро ягод, но не сказали, что прежде придется самому разбить сад, посадить дерево, ждать урожай.

— Я понимаю тебя, ты обязан ему жизнью, — Борво мотнул головой в командора, не оборачиваясь. — Но я — нет! Я пришел к Смотрителем добровольцем и…

Редгар не сдержал бешенство и жестко вклинился:

— И, видимо, надеялся каждый день убивать по две сотни исчадий Пустоты, раз в месяц находить по Темному Архонту, а в перерывах сидеть, как лорд, в высокой крепости, разъезжать на породистом скакуне и отбиваться от толпы алчущих твоего внимания женщин?!

Борво немного растерялся — словно сам поразился, как точно обнажили то, что он не осознавал сам.

— Ну, может, не так, но…

— Но как, Борво?! Прости, если быть Смотрителем Пустоты не значит быть героем!

Борво все еще мешкал.

— Ты пришел добровольцем, это так. Значит, тебя никто не заставлял пить кровь исчадий и прошлого архонта, не так ли?

Наконец, он сориентировался.

— Но мне и никто не сказал, что ни одна живая душа во всей Аэриде не даст нам ни крова, ни воды!

— Так вот чего ты хотел? — Редгар был настолько обескуражен, что даже усмехнулся. — Попросить приюта у эльфов? Остаться у них и почивать на лаврах, пользуясь тем, что «нашего брата», — сардонически передразнил Ред, — не убивают в приличных местах, пока опасность не минует?

— Я…

Борво не дрогнул на этот раз, просто не успел ничего сказать: Редгар разгорячился так, что вот-вот лично бы стал зачинщиком своей Тысяча Первой Битвы.

— В Смотрителях никогда не было места ни дезертирам, ни трусам! — Он обнажил меч молниеносно, но прежде, чем довел замах до конца, Борво кулем свалился на пол.

— Ого, — присвистнул Хольфстенн, переводя взгляд с командора, замершего с мечом в руке, на Борво, который свалился в локте от линии удара. — Не знал, что ты так умеешь. Это из Братства? — полюбопытствовал наймит.

— Это просто сон, — ответил женский голос.

Мужчины обернулись. Данан, взъерошенная, растрепанная и кряхтящая как старуха, пыталась встать на ноги. Амниритовые жилы на её перчатке светились, посох лежал в стороне. Диармайд, видя её муки, знакомые поутру всякому, кто хоть раз напивался до отключки, подскочил и кинулся на помощь.

— Он просто устал, командор, — обратилась она к Редгару, наблюдая, как тот убирает меч. — Все мы устали, а в отличие от вас, для него я — первый маг в жизни. И моя магия его сильно пугает: одно дело видеть в лагере огоньки для освещения, другое — то призраков, то стены пламени…

— А то разбитые ворота, ага, — поддакнул Дей, усаживая чародейку перед костром. Глаза её, хоть и сонные, жадно забегали вокруг костровища в поисках еды. Редгар быстро понял и протянул кусок вяленого мяса. Данан вгрызлась зубами в черствый припас и смачно потянула, как если бы там осталась хоть крупица сока. Кое-как, насилу отодрав кусок, она проглотила почти не жуя, утерла губы запястьем, облизнулась и добавила:

— В гневе до многого можно договориться. Так что пусть поспит немного.

— До утра то есть?

— Пф, — усмехнулась Данан. — Это заклинание, а не снотворное. Он проснется через полчаса, ну, может час. И, полагаю, будет спокойнее.

— Передумает ехать к эльфам? — усмехнулся Дей.

— А почему мы, кстати, не можем поехать к ним? Нам ведь не нужна какая-то особенная помощь — просто кров и свободный проход.

Вместо Редгара чародейке ответил Хольфстенн:

— Не, дорогуша, в Лейфендель точно нельзя. Там же помимо озерных и темных в восточной части, которые никак не надерутся между собой, еще всякие жабы.

— Жабы? — ответ гнома показался таким несуразным, что Данан на миг даже перестала есть. — И все?

Хольфстенн задумался, поскреб лысину, потом щелкнул пальцами:

— Еще пчелы! — сообщил он и развел руки на длину стрелы. — Вот такие!

Редгар, глядя на это, усмехнулся, но не спросить не смог:

— «Нам», Хольфстенн?

— А то, командор, — ответил гном, улыбаясь так, что улыбка не достигала глаз.

— Ты сначала прислушайся к Борво, — посоветовал Дей. — Быть смотрителем — это дрянь какая работа, а за неё и не платят ведь даже.

— Так я и не прошусь в смотрители. Но идти мне все равно придется с вами — нам всем так будет лучше.

— Пожалуй, — согласился Редгар, кивнув с видом, будто это решение действительно было единственно верным. Диармайд вопросительно выгнул бровь и глянул на гнома. Данан тоже бы заинтересовалась, зачем им гном в дороге — хотя, говоря откровенно, была рада его компании, — но в настоящий момент была целиком поглощена уничтожением пищи.

Видя недоумение некоторых, Хольфстенн счел за лучшее разъяснить:

— Начнем с того, что мне в самом деле нужно в Таз'Гарот, и дорог туда не так много, а благодаря вам сейчас на всех пропускных постах сейчас сумятица. Не говоря о том, что исчадия Пустоты полезли на поверхность земли, и это не добавляет безопасности странствию, особенно если путешествуешь в одиночку. Поэтому в любом случае, — гном поднял вверх палец, чтобы привлечь внимание, — в Талнахе мы расстанемся. Что до того, почему я намерен коротать путь в такой удручающей компании, как смотрители Пустоты, то это элементарно. Меня видело с вами, по меньшей мере, человек сто на площади Подворотен и половина от этого видело или знало, что я сидел с вами за одним столом в «Смелом смертнике». Сейчас каждая собака в Керуме будет искать наймита Хольфстенна, чтобы выйти на вас. А учитывая, что меня многие знают, и я знаю их в ответ, точно тебе скажу, парень: каждый второй с радостью продаст меня за горсть серебряников. И, чтоб ты знал, я не настолько люблю пытки, чтобы долго умалчивать обо всем, что знаю о ваших планах.

Данан, причмокнув, доела выданный ей кусок мяса и теперь пыталась осмыслить слова гнома. Нахмурилась и перевела взгляд на Редгара: а он, стало быть, понял это сразу? Да уж, рыбак рыбака, как говорится.

— Это, конечно, понятно, но зачем пытать, если за нами следят призраки? Зачем им вообще добывать сведения из кого-то, я имею в виду, живого, — уточнил Диармайд.

— Ха! — усмехнулся гном. — А когда это керумской или любой другой городской страже не доставляло удовольствия бить и пытать людей? Вот что, ты плохо знаешь власть, мальчик, — нравоучительно заключил гном, качнув вздернутым указательным пальцем.

С этим был готов согласиться и сам Дей.

— Есть еще что-нибудь? — спросила Данан, шаря глазами в поисках еды.

— Обжора, — улыбнулся Редгар.

— Эй, я съела всего…

— Держи, — он выдал еще часть пайка, протягивая с той же улыбкой, которая делала его самым обворожительным мужчиной в глазах чародейки вот уже полгода. Диармайд с сожалением отметил, как дрожали женские пальцы, когда она брала еду. Её глаза — Дей увидел бы это даже, если бы ослеп — лучились жаждой ответа. С их поцелуя минуло два дня, и Ред явно не внес ни толики ясности в происходящее, а самой себе Данан отрезала все пути к разговору, потребовав от командора держаться подальше.

— По поводу нечисти и призраков, — заговорил командор, обращаясь к чародейке. — Давай по порядку. Давно ты это знаешь? Давно следят? Кто или что? И если… — Редгар осекся, видя, как почернело лицо Данан. Она снова вытерла рот и заговорила:

— Мы все чувствовали присутствие какой-то силы лесу на пути в Керум, не так ли? Я заподозрила эту дрянь только там. Была ли такая же раньше — не знаю, но, думаю, нет. Все-таки, все маги довольно восприимчивы к проявлению чужого колдовства.

И точно, смекнул Редгар. Она почуяла телеманта во вражеском отряде за несколько мгновений до того, как тот появился.

— В таверне я, кажется, убил одного такого, — вставил Дей.

— Так ты тоже знал? Давно?

— С момента, когда стражи Керума начали окружать нас, и я пошел искать Данан.

Редгар молча кивнул. Сейчас, когда опасность хоть немного отступила, а усталость была ослаблена отдыхом и едой, здравомыслие постепенно возвращалось ко всем.

— Полагаю, времени сообщить особо не было, — без упрека прокомментировал Ред.

— Я надеялась сказать уже в лесу, но… — Данан осеклась. Редгар прекрасно все понял.

— Но я был не особо разговорчив, — закончил он за неё.

— Да и мне казалось, что это уже позади, — вставил Дей.

— Благо у нас есть чудо-меч, способный разрубить этих тварей пополам, да? — подмигнул Хольфстенн и так качнул головой, что всполох огня мазнул тенью по блестящей от пота лысине.

Данан усмехнулась одновременно с тем, как вгрызалась в еду. За время беседы сегодня, приметил Диармайд, она с удивительной легкостью затыкала себя всякий раз, как ей представлялась малейшая возможность. Может, стоит запасаться едой хоть немного побольше, специально на случай, если надо будет заставить её замолчать?

— Проблема не в том, как уничтожить их — клинок справится наверняка, — сказала Данан, заставив себя оторваться от еды. — И потом, вы сами видели, что они не агрессивны. На наше счастье, их хозяин или не ставит целью заставить их атаковать нас, или просто не может этого сделать.

— Хозя… — Хольфстенн не успел сформулировать вопрос — Данан перебила его, продолжая:

— Но то, что за нами следят подобные призраки, и очередной влез прямо у нас на глазах из трупа, — подчеркнула женщина, — означает только одно, Редгар, — обратилась к командору. — У Девирна или кого еще, кто захотел сгноить нас в Керуме живьем, в рукаве заклинатель душ.

— И что это значит? — раздался тяжелый сонный голос. Борво, покачиваясь, попытался сесть — его даже не оттащили никуда, после того, как он упал. Он держался за голову, как больной, и с трудом взирал на мир. Редгар пронзил его взглядом, высвечивая насквозь. Данан и остальные видели, как расслабившийся, было, мужчина превратился в разящего и преследующего преступления командора.

Борво не двигался и не извинялся, но никаких гнусных предположений пока не делал. Момент напряжения затягивался, и Данан просто продолжила говорить, чтобы мужчины не взбесились по новой.

— Это значит одно из двух: либо король Драммонд не знает, что кое-кто среди его подданных потворствует запрещенной магии, и его следует оповестить. Потому как, — она обратилась к Борво, — заклинание душ по всей Аэриде карается смертью. Либо, — глянула на командора, — он знает. И тогда Борво прав: если король хочет твоей смерти, Ред, у нас нет надежд спасти страну, которая сама не хочет быть спасенной. В таком случае прежде, чем мы возьмемся останавливать Пагубу, предлагаю сначала подождать, пока она уничтожит Даэрдин.

Редгар бы хмыкнул, если бы его всерьез не смущало одно обстоятельство:

— Я много времени в дороге думаю вот о чем. Мы столько уже прошли — особенно с вами двумя, — он указал пальцем поочередно на Данан с Деем, — а на исчадий натыкались всего дважды. И в первый раз еще до визита в Калагорн.

— А это что значит? — снова спросил Борво. Соображать после Усыпления было очень сложно и любое умственное усилие отдавалось в голове мучительной болью. Ох уж эти колдуны! — Что это все вовсе и не Пагуба? — спросил с почти детской обидой, что его и впрямь, в самом деле безжалостно обманули взрослые.

— Что возможно Пагуба начнется не здесь.

— Что?

— Я ведь неспроста оставил стражей с королем, Борво, — снизошел Редгар до объяснения. — Если призванный исчадиями архонт захоронен где-то на юге, на что указывали все признаки, то в случае атаки исчадий Драммонду потребуются смотрители. И для оповещения, и для борьбы. Тебе, может, кажется, что исчадия Пустоты — это сплошная одномастная волна безмозглых прожорливых тварей. И хотя ты в чем-то прав, в главном сильно ошибаешься.

Тут Ред сделал паузу и обвел глазами всех собравшихся, давая понять, что то, что он скажет — информация для всех крайне важная, включая гнома, который отныне стал частью отряда.

— Сообщество исчадий не похоже на человеческое или гномское, ему незнакомы родство, амбиции или угрызения совести.

— Так последнее и нашим сообществам не сильно известны, — заметил гном и, покумекав, добавил: — Особенно эльфам.

— У тебя на них зуб что ли? — спросил Ред, скосив на коротышку взгляд.

— Опыт, — уклончиво отозвался Хольфстенн.

— Ладно, — Ред пока махнул рукой. — Так или иначе, организация у исчадий есть, но это иерархия стаи. У них есть вожаки, командиры и даже генералы. Они не просто командуют теми, у кого нет и крупицы сознания — таких, конечно, большинство исчадий — они сокрушительны и опасны. Это руки Темного архонта, которыми он ведет свое поганое скопище, пока не пробудится. И еще у них есть колдуны, — Ред говорил так, что было ясно: он делится многолетним и бесценным опытом, за который и приобрел прозвище Тысячи Битв. — Послушники и адепты. Но страшнее всех — теократы. Именно они ищут архонта и при малейшей зацепке указывают генералам, куда вести толпы прислужников. Они нашли тот путь, которым орда размножается денно и нощно, они приручают на службу генералам неимоверных огров и даизгаров, и главное — они и есть воля архонта, — подчеркнул командор. — Поэтому, хотя они и умны, они не имеют собственных желаний, а, значит, не сражаются друг с другом и не борются за награды от чудовища, которое надеются призвать. У них одна воля на всех, и она руководит ордой исчадий Пустоты с одной целью — найти источник этой воли.

Редгар замолк, оставляя остальным впервые полновесно ощутить бремя смотрителя. Не тяготы походной жизни, и не сложности необъяснимого преследования со стороны короны, а ответственность перед Аэридой и главное — сущность обретенных врагов.

— То есть у них всегда у власти те, у кого больше мозгов, и при этом власть не воюет внутри самой себя? — негромко уточнил Хольфстенн и растекся в ухмылке: — Хо-хо, так эти чудища, я тебе скажу, командор, ближе к идеальному обществу, чем все страны в мире!

Пожалуй, он станет отличным попутчиком особенно для таких ситуаций, подумал Ред и скупо улыбнулся в ответ.

Борво, однако, в рассказе командора волновало совсем иное:

— И там что ли правят маги? — Ситуация столкновения с бесконечным количеством бешеных колдунов его явно ввергала в уныние.

Вместо ответа Редгар хмыкнул, затягивая с ответом и явно подбирая слова. Потом посмотрел на Данан, перехватил её взгляд и сказал:

— Маги правили многими странами. И даже империями.

«Отличный ход, командор!» — хотел было ляпнуть гном, встряхнув кулаком, но смолчал, не став портить командору момент.

Данан, выдерживая взгляд Редгара, с трудом могла сосредоточиться на том, что еще необходимо прояснить, и даже жевать прекратила, хотя кусок вяленной баранины замер у неё в ладони недоеденным. Горло перехватило комом, и она не сразу смогла сказать:

— Включая ту, — голос звучал серьезнее, чем можно было ожидать, — которая и породила Пагубы. — Она, наконец, отвела глаза от командора и, похоже, вспомнила, как дышать.

— Да, — признал он с досадой — то ли от истины предположения женщины, то ли от того, что утратил её внимание.

— О чем вы? — спросил Борво.

— Если я правильно помню историю, — заговорила Данан, — орден Смотрителей Пустоты вырос когда-то из городской стражи Талнаха, потом в него вошли добровольцы со всей империи. Поэтому штаб Первого Смотрителя по-прежнему остается там? — она посмотрела на Редгара, будто бы спрашивая, но в душе знала, что просто искала повода снова встретится с ним взглядом.

— Все так, — ответил вместо командора Дей. Точно, одернула себя чародейка, она могла с тем же вопросом обратится к Диармайду! — Это своеобразный знак Ас-Хаггардского покаяния.

На заре времен силы сопротивления в гарнизонах страны, а также пришлые добровольцы всех рас, возрастов, полов и способностей, объединились против магического Консорциума теократов, которой привел к возникновению и исчадий, и Темных архонтов.

— Подождите-ка, — Борво мотнул головой, придвинулся ближе к остальным и перехватил карту, разложенную между Хольфстенном и Регаром. — То есть из-за этого мы не можем отсюда сразу двинуться в Ас-Хаггард? Ведь вот он тракт! — Борво указал пальцем на линию, ведущую напрямик вверх, на север к границе между Даэрдином и Ас-Хаггардом. — Талнах… — он нашел нужную отметину города, который был расположен в восточной части страны. — Талнах здесь, и ты говоришь, что всегда, — размышлял Борво вслух, наконец, соображая, — шел по главной дороге до определенного момента, а потом сворачивал на восток к озерникам Лейфенделя, чтобы выйти сюда… Что здесь?! — Борво перевел палец с Талнаха на западную половину Ас-Хаггарда и настойчиво потребовал ответа. Что ж, он имеет право знать, где погибнет случае неудачи или неподчинения, если Ред не заколет его раньше.

— Руины, — скупо ответил командор. — Когда-то именно в этой части располагались все крупные города, включая столицу Ас-Хаггарда, а с ней — административные кварталы, главные банки, здание Консорциума, академии магии — бессчетное количество, если верить хроникам — невольничьи рынки и Цитадели Тайн.

— А Цитадель и академия магии… — начал Дей, не уловив.

— Раньше Цитаделями Тайн были библиотеки и артефакторские школы при них, — отозвалась Данан. Эту часть истории она знала отлично. — Вроде тех, в которых сегодня обучают созданию сфер телепортации.

— Многое изменилось с тех пор, — поддержал Ред, одновременно резюмируя. — Сейчас здесь сплошь руины, кишащие исчадиями Пустоты даже в мирные времена. Ас-Хаггардские стражи и смотрители держат оборону по всему периметру, насколько их хватает — именно потому они так редко отзываются на просьбы о помощи в борьбе с исчадиями из других стран Аэриды — но проникнуть в логово исчадий и уничтожить его раз и навсегда еще не удалось. С этой целью, кстати, все командоры Смотрителей могут использовать и используют это место для смертной казни провинившихся членов ордена. Смотрителя сопровождают до границы и сдают на руки местным собратьям. Те свое дело знают.

— Не надо меня пугать, — отозвался Борво.

Предупреждая новую склоку, Данан обратилась к командору:

— Есть ли хоть какой-то шанс их остановить? Я имею в виду исчадий.

— Да — найти Темного архонта раньше них, — отозвался не кто-нибудь, а гном. Редгару он внезапно начинал нравится все больше.

— Так чего же мы ждем? Мы же выпили кровь исчадий, чтобы чувствовать их, — врубился Борво бодрее, чем прежде. — И каждый из нас — ну, я имею виду, кроме тебя, Хольфстенн, — уже не раз слышал зов этой скотины!

В этом была правда.

— Так ли зов? — скептически переспросила Данан. — То рассуждения, то угрозы.

— Это только по первости, — заметил Дей. — Потом он изменится. У всех меняется.

— Командор Тальвада говорила, что, когда Архонт просыпается, зов совсем иной, — философски добавил Редгар. — Но мне пока не доводилось проверять.

И хотя, в целом, было любопытно, кто такая командор Тальвада, Борво волновало другое:

— Какая разница, на что похож этот зов, если мы можем его слышать в точности, как исчадия?!

Командор посмотрел на Борво так, что тот почувствовал себя сомнительного качества хрусталиком в руках опытного ювелира.

— Разница в том, — сказал Редгар, — что, выпив кровь исчадий Пустоты, мы частью стали похожи на них, но только лишь частью. Мы, как и они, слышим зов Архонта, и та часть нас, которая оказалась осквернена, на самом деле чает его пробуждения. Поэтому на начальном этапе после обращения смотритель чаще слышит зов как увещевания, обещания и попытки соблазнить чем угодно на свою стороны.

В подтверждение слов командора Дей кивнул и добавил:

— Меня он долго соблазнял обещанием короны.

— А мне… — растерянно вставила Данан и вдруг осеклась, напуганная осознанием. Ред продолжил за неё:

— А ты маг Кошмара — особенно ценный экземпляр, с одной стороны, и удобный — с другой. Ты приучена к тому, что тебя боятся или даже ненавидят многие люди, включая колдунов из иных школ. Поэтому ты избегаешь демонстрировать пределы своей силы. И архонт твердит, что твое место было бы в их кругу, в Консорциуме, соблазняя магической свободой, какой обладали все теократы Империи.

Данан выглядела ошеломленной и Редгар предпочел пока не давить на мозоль.

— Тем не менее, сознание разумного существа останавливает часть нашей сущности, пораженную Пустотой, контролирует её и подавляет. Это необходимо, чтобы мы могли оставаться людьми и, когда найдем архонта, не слиться с ним, а сделать то, что положено.

— Но из-за этого вы не можете понять, откуда исходит этот зов? — не столько спросил, сколько заключил Хольфстенн. Редгар глянул на него с глубоким интересом — похоже, слушает очень внимательно. Редкое качество для гнома — слышать кого-то, кроме себя.

Командор несколько раз кивнул, а лишь потом ответил:

— Увеличение дозы скверны при посвящении гибельно. Даже то, которое мы принимаем — чрезвычайно опасно, вы сами помните. Пить её впоследствии — верный путь в ряды исчадий. — Редгар перевел глаза на Данан. — Как для тебя раз за разом высасывать Увяданием жизнь из существ, не растрачивая потом их силу. Путь в никуда.

Данан ответила безотчетно:

— Да, я понимаю. — Было видно, что она задумалась о чем-то совсем другом.

— Выходит, нам нужны исчадия, чтобы найти Архонта? — уточнил Диармайд.

— Именно. Мы вынуждены постоянно бдить, следить за ними, смотреть за ними, чтобы в нужный момент суметь предугадать, куда они направятся освобождать Архонта, и броситься туда раньше них.

И только тут до Борво, наконец, дошло:

— Вот почему ты оставил всех Смотрителей на юге.

Ну, слава Вечному Создателю, улыбнулся в душе Редгар.

— Да. Мне нужно взять след.

— Тогда, выходит, — продолжил гном, — по той же причине здесь, — теперь и он тыкнул в западную половину Ас-Хаггарда, — и не вычищают логово исчадий до конца. Чтобы, если каким-то чудом кончатся все другие исчадия в Аэриде, знать, где эта тварь пробудится снова?

Редгар ответил взглядом: да.

— Подождите-ка! — взбунтовался Борво. — А на кой хрен им вообще выслеживать исчадий, если их можно перебить, и тогда никто не сможет пробудить Архонта? Это же глупость! Или… — он испугался собственного предположения, — смотрители это что ли нарочно делают? Чтобы всегда пользоваться почетом?

— Борво, — с вселенским терпением обратился Диармайд, закатив глаза к пещерному своду. — Я понял: ты не просто заразился идиотизмом от Данан — она исцелилась, свалив его на тебя.

— То есть, — влезла чародейка поперек разговора, и Дей побоялся, что сейчас ему влетит. Но Данан завела речь совсем о другом. — Когда сознание смотрителя больше не может держать под контролем зов Пустоты, он сходит с ума? Поэтому все смотрители заканчивают жизнь на подземных путях Таз’Гарота?

Редгар посмотрел на Данан с трагической симпатией. Умница, девочка.

— Да, однажды мы все перестаем сопротивляться, потому что больше просто не можем.

Командор затих, не рискнув закончить мысль, но Данан додумала и сама: вот почему ему пришлось убить предшественника своей рукой в подземельях Аэриды. И вот почему командор так много лет — судя по словам Дея и самого Редгара, намного дольше большинства смотрителей — сохраняет контроль над отравой в жилах: нет в мире головы более ледяной, чем у наемника.

Чародейка снова умолкла, и, хотя она слушала общий разговор, было видно, что в голове у неё роились какие-то совсем другие мысли.

— И все-таки, нахрена нам выслеживать место пробуждения архонта, если можно просто перебить тех, кто его пробуждает?! — допытывался Борво.

— Хороший вопрос, — поддержал его Хольфстенн. — Признаться, я этого тоже никогда не понимал.

Редгар почесал голову, потом заросшие щеки и сказал так:

— Пагубу породили маги северной империи. Когда в свое время Ас-Хаггард захватывал власть на континенте и за его пределами, лишь одну страну он не смог покорить.

Дей сообразил сразу только потому, что в свое время в Цитадели проспал не все занятия по истории:

— Колдунов на юге.

— Да, маги Те-Альдина переживали нападения врага раз за разом и стойко отбивались от любой напасти. Темные Архонты, Борво, не бесконечны. Но как все обычные люди не зря побаиваются магов, — Редгар взглядом указал на Данан и снова перевел взор на молодого товарища, — так и смотрители не зря опасаются, что однажды маги Те-Альдина могут выкинуть какое-то непотребство не хуже Ас-Хаггардских теократов или исчадий и пробудить очередного изверга собственными силами. Поэтому пока не будет найден последний из Темных Архонтов, на западе Ас-Хаггарда всегда будут стараться поддерживать равновесие между смотрителями и исча…

Данан опять вклинилась, перебив командора, и на этот раз почти с визгом:

— Маги! Ас-Хаггардские теократы! Вот в чем дело, да?! Вот почему ты приехал в Цитадель и вот почему Сеорас хотел, чтобы именно я поехала с тобой! Он ведь настаивал поди, что либо я, либо никто?

Редгар — «А ведь так и было!» — едва успел сделать первую часть кивка, оглушенный её спонтанной яростью, как Данан взвилась с новой силой:

— Ты настаивал на рыцаре-чародее? Нет? Нет. — Судя по физиономии, точно нет. Просто пришел за колдуном. Ну еще бы! Сеорас всегда был то ли умнее многих, то ли хитрее, то ли безжалостнее. Проклятый колдун!

Данан уставилась на Редгара с видом человека, неготового принять неизбежное.

— Сеорас знал, что это будут именно теократы… Он знал о теократах много больше, чем рассказывал нам. Это ведь явно колдуны не из Дома Чар? И даже не из Дома Владык! — выпалила она отчаянно и зло. Редгар ясно видел, что не он причина её гнева, но всерьез забеспокоился, что она заплачет.

Диармайд помрачнел, как никогда за жизнь: если остальным было не понять, о чем говорила Данан, то он её мысль словил отлично.

— Мне надо пройтись, — шепнула Данан, поднимаясь. — Я буду рядом, — сказала она сразу, видя протест в лицах товарищей.

Редгар хотел помешать или хотя бы предложить сопровождение, чтобы в пылу, как бывало, Данан не наделала глупостей, но выражение лица Диармайда его остановило. Спрашивать у Дея, в чем дело командор сейчас тоже посчитал не лучшей идеей. Он сжал губы, показывая всем видом, что и другим лучше помолчать. В установившейся тишине было слышно, как снаружи пещеры мечется Данан, как трещит костер и как обреченно время от времени сглатывал Диармайд.

Редгар взял вторую стражу после гнома. Когда Хольфстенн уходил спать, он кивнул командору в сторону выхода, и тот кивнул в ответ.

Убедившись, что гном, вроде уснул, да и остальных не слышно, Редгар огляделся, прихватил плащ и вышел из пещеры. Данан сидела прямо на земле, не заботясь ни о штанах, ни о здоровье. Первоначальный порыв предложить ей плащ, чтобы согреться, сменился острым желанием отвесить подзатыльник. Вместо того и другого Редгар сложил плащ вдвое, кинул рядом с чародейкой на землю, и не дожидаясь ни никакой от неё реакции, подхватил на руки.

— Ред! — Если она и взвизгнула, что шепотом.

— Тихо, — отозвался командор. Было не очень-то удобно поднимать её, учитывая, что Данан сидела и, к тому же, не отличалось миниатюрным сложением. Кряхтя, он усадил её на плащ, и оглядел с самыми настоящим упреком. Вот-вот разразится нравоучениями, подумала чародейка. Однако вместо этого Редгар улыбнулся. Данан не досчиталась удара в груди и поспешно отвела взгляд:

— Кряхтишь как старик.

Улыбка Реда не померкла, но стала печальнее.

— Я и есть старик, Данан.

— Ты постоянно это твердишь. — В жесте, каким она отмахнулась, читалось раздражение.

— Потому что это так и есть, милая.

Чародейка обернулась к нему, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. Ни свет дня, ни тени ночи не играли с ней никаких шуток, поэтому Редгар и сейчас, и сколько она его помнила прежде всегда выглядел опытным мужчиной тридцати пяти лет или около того.

— Ладно. — На этот раз она сама остановила себя. Не дожидаясь, пока это сделает Редгар. — Я долго думала, о том, что произошло тогда… Я была не права, требуя от тебя… особенного отношения. Ты же просто честен перед Аларой. Это достойно уважения, командор.

«Но ведь я взял с собой тебя, а не её» — подумал мужчина. Слова женщины неприятно задели его: обычно именно он постоянно мечется между тем, что правильно и тем, чего очень хочется, и слышать собственные доводы из чужих уст оказалось неприятно. Но коль Данан взялась помочь пресечь их эфемерную связь, не стоит препятствовать.

Данан снова уставилась в ночь перед собой:

— Почему, интересно, Сеорас не сказал тебе, что я рыцарь-чародей?

— Почему ты мне не сказала, что ты рыцарь-чародей, — без упрека сказал Редгар таким тоном, словно размышлял об этом наедине с собой. — Я уже спрашивал, — поспешно добавил командор. — Но ты не ответила.

Данан хмыкнула:

— Как и ты, командор. Я сама ответила тогда за тебя. А сейчас хочу услышать твой ответ: если б я сказала, что была в Цитадели посвященным рыцарем-чародеем, ты бы воспринял меня всерьез? С самого начала.

Похоже, ни за какими поцелуями и недомолвками не спрятаться от этого разговора, обреченно подумал Ред.

— Я и так принимаю тебя всерьез, Данан. — Он посмотрел внимательно, протянул к женщине руку и с нежностью коснулся лица. Данан обернулась, вздрогнув, и поняла, что не дышит.

Взгляд командора потеплел всего на мгновение, а затем Ред снова нахмурился и убрал руку.

— Поэтому я взял с собой тебя, а не Алару, — он все-таки сказал это.

— Взял, чтобы сначала брать за руку, а потом выставлять за дверь. Хотя я тогда зашла, чтобы просто поговорить.

— Дан…

— Мне казалось, подобное непостоянство больше свойственно женщинам.

Редгар не стал реагировать на колкость хотя бы потому, что в голосе чародейки он не слышал ни желчи, ни желания побольнее задеть.

— У меня нет для тебя приличного будущего, Данан, — сказал он примирительно. — С собственной крепостью и детьми.

Данан хмыкнула, широко и не скрываясь. Редгар почуял, как потеплело в груди: ей шла естественность. Намного больше всех этих отмалчиваний и тяжелого взгляда исподлобья, который она демонстрировала всякий раз, когда речь заходила о её причастности к Дому Кошмара.

— Ты думаешь, в Цитадели у меня было такое?

Цитадель… Редгар вдруг понял, почему она так тесно сдружилась с Клейвом.

— Скажи, тебе нравился Клейв? Хоть когда-нибудь, — внезапно попросил Ред. — Я имею в виду, как мужчина.

— Что? — изумилась Данан. — Этот тут причем?

— Пожалуйста, ответь, — попросил командор.

Данан вздохнула: куда от него денешься!

— Да, с четырнадцати до пятнадцати лет — очень сильно.

— А почему разонравился?

В лице Данан снова мелькнуло раздражение:

— Ред, какое это сейчас имеет значение?

— Ответь мне, пожалуйста.

Данан согнула ноги в коленях, уперевшись и выпрямила руки так, что предплечья легли поверх.

— Клейв без конца рассказывал мне о своих влюбленностях в разных девчонок, в основном из числа послушниц Стражей. Сейчас я всерьез сомневаюсь, были ли они на самом деле, или он просто уже тогда оказался намного умнее меня.

— И тоже отталкивал, повинуясь долгу и зная, что ничего хорошего не выйдет?

Данан не стала отвечать на это напрямую. Поглядев на Редгара несколько секунд, она просто сказала:

— Я благодарна ему сейчас. Если ты спросишь меня обо всех моих братьях, командор, то первым я назову Клейва, у уже потом Гессима и Ллейда Таламрин. Потому что когда ты маг Кошмара, единственная твоя семья — это надзиратель. Клейв был очень талантливым — самым молодым и тех, кому доверяли опекать чародеев моей школы. Но, возможно, Сеорас и Хаген приняли такое решение, потому что из толковых и закончивших обучение он был ближе всех мне по возрасту. Видишь ли, силы Кошмара… — Данан провела рукой по волосам от лба к затылку, словно прочесывая, — они редко дают о себе знать раньше пятнадцати-шестнадцати лет. Это редкая и не привлекательная магическая склонность. Поэтому и надзиратель для таких обучающихся требуется годам к восемнадцати. Я была соплей, и, думаю, вмешательство в свою жизнь любого стража старше Клейва восприняла бы враждебно. Ну, по крайней мере, сейчас мне так кажется.

Редгар молча кивнул, осмысливая. Он — второй мужчина, который отталкивает её из соображений совести и опасения, что все пойдет наперекосяк. А кроме этого весь иной её опыт в общении с мужчинами — полная ужаса и насилия ночь. Просто странно и крайне удивительно, что при таком знакомстве с мужским полом она до сих пор не убивает всех мужчин, каких видит, просто так, без причины.

— Я устала, Редгар.

— Мы все измотаны, Данан. Иди, тебе нужно посп…

Она ничего не ответила — только посмотрела так, что Редгар сам замолчал. Конечно, она устала не только от их дороги. Во всяком случае, сейчас речь точно не о ней.

Она устала доказывать ему преданность, устала реагировать на его непредсказуемое поведение, когда он не может решить для себя, готов ли поверить надежде на их будущее. Устала отбиваться от его недоверия и преодолевать подозрительность. Может, оно и к лучшему, подумал Ред. Это ответ, который она, Данан, дала ему вместо него самого: она устала от своих чувств к нему, и теперь он тем более её не стоит. Никогда не стоил.

— Данан, — протянул он, рассматривая её темное в лунном свете лицо.

Она не была как родник, чистой и освежающей, по крайней мере, Ред был уверен, что не найдет в ней этого. Она была измотанной и утомленной поиском человека, способного вынести все её тайны и её суть — девочки, обиженной близкими сначала оттого, что не удалось продать, потом повторно и куда сильнее оттого, что удалось. У многих было непростое и несладкое прошлое. В том числе у Данан; не слаще было и у Дея, может, не очень горькое, но полное сожалений прошлое досталось даже Борво, иначе в нем не был бы так силен голос мальчишки, мечтавшего стать героем. У него, Редгара, тоже было темное прошлое. Темнее, чем у них всех вместе взятых. И, быть может, именно поэтому его так тянуло Данан с самого начала. Не из жалости или сочувствия, не потому, что Сеорас и Хаген «навязали» ему её. А лишь потому, что ощущая в ней обычную, человеческую пустоту и мрак, он в глубине души знал, что она не отвернется от его собственной тьмы.

Он протянул к Данан руку так стремительно, словно пытался поймать за руку вора. Скользнул ладонью по щеке, пропустил под волосами и, притянув за шею, поцеловал.

Так, словно сам опасался того, что делает. Словно снова стал беспризорным одичалым мальчишкой, который с головой кидался в первую уличную драку, не зная, доживет до вечера или нет. Словно в этом был выход — рискнуть, уступить себе и потом, разбираясь, говорить, что выбора не было.

Что бы сказала командор Тальвада, увидь она его сейчас?

Ред придвинулся к Данан ближе. Второй рукой огладил её лицо, медленно отстраняясь и по-прежнему неотрывно глядя на влажные губы.

— Ты просила, чтобы я решил, Данан. Я решил, — он заставил себя поднять взгляд и посмотреть ей в глаза — доверчивые, как ни разу на его памяти, — но я не обольститель.

Чародейка усмехнулась:

— Я знаю, — качнула она головой, и Редгар почувствовал себя кретином: будь ей нужен обольститель, осталась бы она невинной до свадьбы с Мареллом?

Невинность… С ней обошлись чудовищно, и хотя сейчас все располагало к известной ситуации, Ред знал, что дальше поцелуя не ступит. Он будет волноваться даже больше, чем она, потому что действительно много старше и много опытнее, и знает, что этот шанс для неё будет последним. Его неуклюжесть из осторожности и волнения может сыграть слишком злую шутку.

— И я тоже устал, — признался он. О, он зверски вымотался бесконечным внутренним противостоянием, почему её не стоит трогать и почему быть с ней — не такое уж и запретное удовольствие.

Ощупал её лицо ласковым взглядам и сказал:

— Дай нам немного времени.

«Сколько угодно», — подумала Данан, где-то и сама неготовая броситься в омут с головой прямо сейчас. Потому что когда слишком долго бьешься в запертую дверь, и тебе внезапно открывают, всегда есть шанс по инерции перевалиться за порог и сломать шею. В этом случае всегда немного надежнее для начала ухватиться за косяк.

Она мягко улыбнулась в ответ. Редгару хватило этого, чтобы понять, что хотя бы одним поводом для напряжения в отряде теперь точно станет меньше. Значит, быстро утешил он сам себя, заглушая навязчивую совесть, твердившую, что он-де старый развратник, он все сделал правильно. Раз это на благо отряду.

— Тебе и впрямь надо поспать до утра, — сказал командор, отстраняясь.

— Я выспалась. Но, пожалуй, да, полежу еще.

Редгар поднялся следом, поднял с земли плащ. Напутственно приобнял за плечи и завел внутрь укрытия. Тихонько отряхнув покров, он кивком головы указал Данан на её лежак. Чародейка мешкала, но наконец, устроилась. Однако, укладываясь, чуть задержалась на лежаке сидя, настойчиво сверля взглядом спину командора.

Тот сел лицом к выходу. И хотя прекрасно чувствовал на себе женский взгляд — любой человек его чувствует, словно взгляд физически осязаем, как прикосновение — не оборачивался. Уперев локти в согнутые колени, Редгар сцепил пальцы в замок, и привалился к ним лбом.

Что бы сказала командор Тальвада? «Как был трусом, так и остался».

Глава 16

Отход войск был спешным, и если бы не измочаленные маги, в особенности из школы стихий, при отступлении Драммонд потерял бы половину армии. Они углубились на северо-запад и дальше развернулись еще на север, отдав половину Буйного Берега врагу. Поняв, что преследование завершилось, Брайс махнул рукой вместо короля, требуя вставать новым лагерем. Отданная парталанцам вершина маячила теперь где-то впереди на несколько лиг. Сами они снова заняли позицию на холме, только теперь родовые укрепления Молдвиннов — крепостные и цитадель — оказались совсем недалеко.

И все та же спорная ситуация, какая и была прежде, где напавший первым будет в проигрыше.

Драммонд, поняв, что никак не улучшил своего положения, был готов рвать волосы — свои и чужие, без разбору. Молдвинн, зашедший в королевский шатер, едва тот был установлен, с зятем, сразу смекнул.

— Нет смысла причитать, Драммонд, — сказал он твердо. — Ясно же, что парталанцы знали о резервных частях на западе!

Мысль о предательстве одновременно увлекала и пугала короля. С одной стороны, он злорадно жаждал найти крайнего, виноватого и прилюдно замучить его до смерти! Но с другой, знать, что среди своих есть вражеский шпион, было равносильно тому, чтобы кто-то поковырялся тупой ложкой в самом сердце. Драммонд коротко глянул на Молдвинна — ясно, к чему поведет этот старый хрен, в сердцах подумал король. Сейчас опять начнет болтать про несчастного Гвортиджирна.

— Если ты опять начнешь сейчас болтать про Гворта…

— Его части не участвовали в сражении! Естественно, что они первыми попадают под подозрение! — воскликнул Брайс. Видя бешенство короля, он пригвоздил: — Да любого спроси! Любого среди своих стратиев и августов! Тот, кто не был в проигрышном бою с остальными, всегда обвиняется в измене первым!

И прежде, чем Драммонд успел отреагировать хоть как-то, август Вектимар, высокорослый худощавый мужчина, решением короля руководивший сражением, без спроса зашел в шатер, волоча за собой Гвортиджирна. Следом ввалились стражники августа, явно на случай, если Гворт затеет вырываться.

— Мой король, — начал Вектимар. — Допросите его. Где были эти клятые братья исчадий Пустоты, пока мы проливали кровь в бою с парталанцами? Почему он не вывел своих людей?!

Идиоты, рыкнул в уме Драммонд.

— Потому что я так приказал! Оставьте его в покое, — Драммонд рывком головы велел соглядатаем Вектимара убраться вон.

Гворт с интересом воззрился на короля: неожиданно. Выглядел смотритель Пустоты отвратительно: бледный, с тяжелыми кругами под глазами. Зов архонта стал намного сильнее в последние дни, не давая нормально спать никому из смотрителей, но стратий Молдвинн — Гворт чувствовал — попробует обратить и это себе на пользу. Проклятье! Конечно, тому, кто никогда не слышал шепота архонта, легко сочинять любые небылицы на его счет.

— Что значит, оставить в покое, государь?! — влез Молдвинн. Он не мог упустить такого случая. — Что значит, оставить в покое?! Вы хотите сказать, — он заголосил так громко, что на тридцать шагов вокруг шатра наверняка было слышно, — что по-вашему приказу он донес парталанцам о расположении наших войск!

— Я никому ничего не доносил, — жестко и тихо сказал Гворт.

— Заткнись! — рявкнул Брайс.

— Ты не в своем уме, Молдвинн, — поддержал король. Как бы ни был взбешен он сам, бросаться подобными обвинениями казалось Драммонду абсурдом.

— Мой король, — подал голос Вектимар. — Я понимаю, что орден Смотрителей с давних пор пользуется уважением всех наций и народов Аэриды. Но смотрители Пустоты — это не только легенды древности, это еще и люди. И сегодня эти люди не служат никому. Во всяком случае, короне. Вашей короне! Если смотрителям нечего скрывать, любое дознание им ни по чем.

— Дознание — это пытки что ли? — Гворт не стал воздерживаться от уточнений.

— В моих войсках еще никого не пытали, — жестко осек король.

— И зря, — заключил Брайс. — В годы правления вашего отца было немало склок с соседями, особенно с Астерией и Те-Альдином, и если бы он был мягкосердечен, как вы, никто из нас сейчас бы тут не стоял.

— Взялся дать мне урок истории — выбери другое время, — гаркнул Драммонд.

— Государь, — Вектимар видел, что к добру это все не идет. — Никаких пыток. Просто один простой вопрос, — он оглянулся на Гвортиджирна. — Где ваш командир, малец?

«Малец», который был Полуэльфом, превосходил возрастом всех здесь присутствовавших, и даже возможно вместе взятых, но на фамильярность не отреагировал.

— Я говорил уже сто раз, — сухо отозвался Гворт, — Редгар Тысячи Битв уехал в Талнах. На заре Пагубы все лорды-командоры встречаются в крепости Первого Смотрителя.

Драммонд кивнул, вполне удовлетворенный ответом. На этом было бы хорошо закончить и выставить Гвортиджирна отсюда, чтобы пресечь возможные разбирательства. Однако Брайс принял такой вид, словно услышал чистосердечное признание человека в убийстве всех его детей.

— Как ты сказал? «На заре Пагубы»? А разве Редгар Тысячи Битв не убеждал вас, ваш величество, — Брайс зыркнул на короля, — прямо в этом самом шатре, что ПАГУБА УЖЕ НАЧАЛАСЬ? Разве не потому, что она НАЧАЛАСЬ, он уволок отсюда вашего кузена и эту сопливую девку Таламрин, которая в заложниках сделала бы более сговорчивым и старого магистра, и молодого брата-августа? Где хоть одно доказательство, что он, — Молдвинн ткнул в Гворта пальцем, — не лжет?

Плохо дело, подумал Гвортиджирн и полез вперед с объяснениями:

— Да, Темный архонт еще не пробужден, это правда. Но командору нужно в Талнах именно для того, чтобы вместе с остальными командорами выяснить, что кому известно и понять, где архонт пробудиться на этот раз! Успеть помешать исчадиям и предотвратить Пагубу можно только если вовремя понять где и, особенно, какой из архонтов восстанет!

— А! Что я говорил, мой король! — Молдвинн всплеснул руками, и Драммонд даже с некоторым любопытством взглянул на тестя. Поди пойми, что там созрело, в этой голове. — Я давно говорил, но ты не верил мне, Драммонд! — не оглядываясь на Вектимара, Молдвинн перешел на «ты». — Темный архонт не пробужден! Не пробужден, слышишь? Вспомни все те сказки о смотрителях, в которые ты так веришь, сынок! Любая Пагуба начинается с пробуждения архонта, а если его нет, значит, это никакая не Пагуба!

Гворт вытаращился на Брайса: как он вообще смог предположить ЭТО из того, что Гворт сказал?!

— А раз так, — гораздо тише и куда более вдумчиво присоединился Вектимар, — то что забыл командор смотрителей в Талнахе?

Гворт уставился и на этого. В глазах потемнело, и смотритель начал понимать, что, теряя контроль над собственной яростью, он уступает шепоту, который мучал его уже несколько дней.

— Только ты веришь в святость их ордена, Драммонд, но оглянись! — трещал Брайс. Гворту показалось, что он теряет нить происходящего, слушая голос стратия издалека. — Они все время собираются какими-то только им понятными группами, они имеют по крепости в качестве штаба в каждой стране, а подчас и несколько! Они не подчиняются ни одному королю и не присягают ни одной державе! Они не управляются даже церковью Святой Митриас! Очнись же, Драммонд, смотрители уже давно замышляют, как бы захватить власть во всей Аэриде и никто и ничто им не препятствует!

Гворт не выдержал:

— Да послушай себя, ты…

— Ты еще не дорос говорить мне «ты», щенок! — рявкнул Молдвинн. — Драммонд, одумайся! Сколько еще мне повторить, чтобы ты услышал, что Смотрители Пустоты уже запустили руки в штаны каждого царства, а Редгар Тысячи Битв прежде всего — в твои!

— Думай, что говоришь!

— Смотрители не имеют дел с политикой! — попытался вступиться за себя и остальных даэрдинских смотрителей Гворт и тут же схватился за висок: «Гвортиджи… — зашелестел в голове смотрителя голос архонта. — Чувствуешь? Приятно пахнет, правда? Это запах смерти, которую они навяжут твоему командиру».

— Ха! — хмыкнул стратий. — Разве то, что Диармайд уехал в Талнах с Редгаром не смердит вмешательством в политику?! Одно то, что Диармайд в ордене — уже явный знак, что смотрители забрались в политику глубже некуда! А ты все терпишь, веря детским сказкам про драконов и темных магистров!

Август Вектимар и Гворт оба видели, как потемнел король. Молдвинн осклабился, он знал, куда давить: Дей, главный претендент на трон в случае кончины Драммонда, никогда не давал королю покоя.

— Редгар увез Дея из опасных мест, оставив в тылу королевского войска ребят, готовых предать Даэрдин парталанцам, — припечатал Брайс, зная, что его вывод выглядит вполне вразумительно. — Они, — стратий с презрением качнул подбородком в сторону Гворта, — помогут парталанцам выиграть, и тем самым заручатся их поддержкой в борьбе с исчадиями Пустоты, если те и впрямь снова беснуются на поверхности. Ты, Драммонд, король Даэрдина, погибнешь здесь, будто бы защищая родину. Тебя буду чтить как героя, но, главное, как все герои ты умрешь. И когда это произойдет, Редгар притащит Диармайда назад.

«Маленький, бесполезный и беспомощный полуэльф» — тянул нараспев змеиный голос Темного архонта. Гворт зашатался, держась за висок.

Брайс мог бы продолжить мысль, но намеренно оставил Драммонда и Вектимара самим додумать её. Вектимар озвучил за них обоих:

— Устранив нынешнего короля под самым благовидным предлогом, он усадит в кресло нового государя, выгодного Смотрителям Пустоты. Если в самом деле будут проблемы с исчадиями, Дей никогда им не откажет, потому что сам смотритель. А нет — так он ведь едва ли забудет орден, который спасал его жизнь столько раз.

Драммонд чувствовал, как поджались пальцы на ногах. Что же делать? — он кратко глянул на Гвортиджирна, который казался бледным до зелени. Почему он так плохо выглядит?

— Что произошло… — начал допытываться король.

«Ты чувствуешь, маленький Гвортиджи? — зашептал вкрадчивый голос в голове смотрителя. — Чувствуешь, как снова правда, которая для тебя свята, превращается в ложь, священную для других? Чувствуешь, как снова не можешь сделать ничего, чтобы защитить человека, которому верен? Ма-а-аленький Гвортиджи».

— ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ!!! — не выдержал смотритель.

Драммонд, измученный страхом за трон и нежеланием верить в предательство Реда, замер на полуслове.

— Что ты сказал? — не веря, переспросил Драммонд. Неужели, Брайс прав?!

— Я… — Гворт словно пришел в себя, чувствуя, как обволакивавшая пелена в глазах и ушах опадает, словно сорванное покрывало. — Мой король…

— Драммонд, — шепнул Молдвинн, опуская ладонь королю на плечо. — Да все же понятно.

Драммонд перевел растерянный взгляд на Вектимара. Тот мрачно кивнул:

— Пусть пока просто обыщут их лагерь, — предложил август.

— Мой король, — позвал Гворт.

Драммонд мотнул головой:

— Замолкни. — Глянул на Брайса с сомнением, потому перевел взор на Вектимара и кивнул. — Займись этим сам.

— Как прикажете.

Август вызвал стражу, чтобы отволочь Гвортиджирна назад. Смотритель до последнего не сводил с Драммонда глаз, и тот, не выдержав, гаркнул:

— ВЗЯТЬ ВСЕХ СМОТРИТЕЛЕЙ ПОД СТРАЖУ! ОЦЕПИТЬ ИХ РАСПОЛОЖЕНИЕ!

Как в тумане Гворт перебирал ногами, невольно слушая как змеиный шепот в голове набирает силу до скрежещущего рева: «Гвор… ти… джи!..»

Продий Девирн ждал Брайса в шатре последнего и, услышав вести, торжествующе сжал кулак.

— Отлично. Отлично, что король поручил это Вектимару, а не нам.

— Да, лучше не придумаешь, — согласился Молдвинн, располагаясь за походным столом и закидывая поверх ноги. — Ты все успел?

Продий кивнул: еще вчера, едва Драммонд дал сигнал сниматься с прошлого лагеря, его человек воспользовался суматохой и все устроил.

— А твой человек?..

— При каптенармусах, в кашеварах.

Брайс кивнул. Убрав ноги со стола, он наклонился, свесившись сбоку, запустил руку в небольшой карман в войлочном настиле и, пошебуршив, выудил два тоненьких свертка. Достал, один положил на стол, другим постучал по столешнице. Потом развернул. На листке угольком была схематично изображена расстановка даэрдинских сил в прошлом сражении.

— Сколько наших гонцов перехватили парталанцы?

— Как сам видишь, осталось всего двое.

Двое из пяти. Молдвинн невесело усмехнулся.

— На что только не пойдешь, чтобы убрать наболевшую мозоль на теле дарэдинской армии. Следующие военные планы враг не должен получить ни при каких обстоятельствах.

— Убить этих двух? — нахмурился Продий, кивком указав на листок в руках Брайса.

— А есть выбор? Эти двое участвовали в том, чтобы дать знать парталанцам планы Драммонда. Если они хоть где-нибудь проколются или взболтнут лишнего, наши головы полетят вслед за башкой Гворта.

— Думаешь, его вопрос уже решен? — уточнил Продий.

— Ну если твой кашевар точно примостил такой же сверток в их лагере, то смотрителям конец, — претенциозно заключил Молдвинн, и Продий увидел, как того трясет. От волнения и напряжения, смекнул Девирн. Еще бы. Он подошел к товарищу, положил на плечо руку и подбадривающе сжал.

— Спокойно, Брайс. Скоро, совсем скоро Ред издохнет. Обещаю.

Молдвинн посмотрел на Продия и, кажется, впервые с некоторой долей благодарности хлопнул по запястью протянутой руки.

— Да, знаю.

Продий оскалился — столь же невесело, как Брайс, и столь же жадно.

Они двинулись в дорогу на другое утро.

После отдыха путники немного приободрились. Опасности стали очевидны, а знать о враге хоть что-то успокаивает намного больше, чем если не знать ничего вообще. К тому же с ними теперь был гном, который, кажется, представлял, как им добраться до Ас-Хаггарда, и еще рыцарь-чародей. Хотя как реагировать на последнее Ред все еще не знал.

За завтраком было решено, что, как только они доберутся до Талнаха, Редгар отправит послание Драммонду. Печать Первого Смотрителя, равнозначная печати главы государства, должна помочь письму достичь адресата.

Хольфстенн в дороге выглядел крайне бодро и даже своим видом обнадеживал остальных. Дей, однако, подозревал, что всему виной фляжка доброй настойки, которую гном, судя по всему, прихватил из Керума, когда бросился им в след. А, может, в принципе не расставался с ней и прежде, откуда ему знать. Учитывая ситуацию, в которой они находились, наличие алкоголя в отряде выглядело роковым безрассудством. Тем не менее, к удивлению Дея, Данан и Борво, Редгар не только не препятствовал Хольфстенну, но и на одном из привалов сам разок приложился. Дей посмотрел на это с откровенным недоумением, Данан вытянулась в лице. Редгар пожал плечом и сказал:

— Для храбрости.

— А, — Дей с той же растерянной физиономией качнул головой. — Понятно. Я, кстати, такой трус, такой трус.

— Могу предложить заклинание смелости, — усмехнулась Данан.

Дей покосился на неё, поджав губы на сторону:

— Предпочитаю зелье.

Редгар шел, оглядывая товарищей. Хорошо, что настроение в отряде немного улучшилось. Никакой злой демон или архонт так не вредит успеху, как уныние.

Несмотря на то, что дело клонилось к поздней осени, день выдался на редкость погожим, и где-то в душе Данан была уверена: покажись сейчас какой следящий призрак, она и ему предложит погреться в солнечных лучах, отложив дела на попозже.

— Тс, подруга, — сбоку подкрался Хольфстенн, — а ты правда знаешь заклинание смелости?

— Конечно, — уверенно качнула Данан головой и подмигнула. — Страх.

«Н-да, — подумал гном. — Вот тебе точно для храбрости одним глотком зелья не обойтись».

Ответ чародейки показался гному слишком осмысленным, и он предпочел вернуться к Редгару, который был счастливее, когда Хольфстенн шагал рядом с Данан. Так у него была возможность беззастенчиво поглядывать в их сторону, будто невзначай. Может он смотрит не на девчонку, а намекает гному, что он, командор, хотел бы еще глоточек. Когда Хольфстенн шел плечо в плечо с самим Редгаром, пялиться на Данан было слишком очевидно.

Он понятия не имел, почему вообще решил скрывать, что между ними что-то изменилось. Ред не хотел думать, что всем и так это очевидно хотя бы потому, что он, командор, не срывается на всех подряд и не докапывается до Данан, как мальчишка по всякому поводу, а чародейка в ответном порыве бешенства не грозит перевернуть все вокруг с ног на голову.

Гном вел их большей частью вдоль мрачных каменистых отрогов, настаивая, что самое страшное, что можно встретить здесь — это медведь.

— Ну, знаешь, — говорил Дей. — Тоже не самая приятная встреча.

— Всяко лучше, чем призраки, — вставил Борво и бросил на Данан виноватый взгляд.

— Да ты не дрейфь, — Диармайд от души хлопнул товарища по плечу. — У Хольфстенна при себе еще как минимум полфляжки волшебного настоя смелости.

— Не приукрашивай, — отозвался гном.

— Так вы что ли уже все выпили? — гаркнул Диармайд, возмущенный тем, что ему и впрямь не оставили.

— Я имел в виду, не приукрашай эту дрянь! — отозвался гном, качнув в руке фляжкой, в которой чуть слышно плескалась жидкость. — Это всего лишь настойка из лесных ягод.

Редгар покосился на лейтенанта и не удержался:

— Просто отличная, — подначил он помощника, причмокнув, как опытный знаток.

Более или менее спокойный день иссяк на удивление быстро — как все хоть сколько-нибудь хорошее. К вечеру они снова присмотрели небольшой грот. Борво и Хольфстенн сначала пошумели оружием снаружи. Дей, присоединяясь, постучал мечом о металлический щит, чтобы наверняка спугнуть всякого, кто мог укрыться внутри. Данан зажала одно ухо — свободной рукой: такой лязг поднял бы из могилы даже вурдалаков.

Не обнаружив признаков жизни, Хольфстенн и Дей осторожно забрались внутрь, скрежеща по стенам пещеры остриями обнаженных клинков. От этого звука у Данан скрючились на ногах пальцы и лицо перекосило, словно она подавилась лимоном. Ред, глядя на неё, с трудом сдерживал смех. Тем не менее, чародейка и командор ждали у входа наготове: один с луком, другая с посохом.

Обшарив и обнюхав углубление в горе, гном и лейтенант не обнаружили там обитателей, и Редгар дал добро остаться на ночлег. С огнем сейчас было проще, чем привыкли большинство — Данан могла разводить и поддерживать его без особенных усилий со стороны остальных. Это действительно было к месту: не было нужды искать древесину, а, значит, разделяться или рисковать быть пойманными на видных местах. У Хольфстенна обнаружились торфяные диски, но и их теперь можно было приберечь.

— Хольфстенн, садись поближе, — позвал его Редгар к костру, раскладывая перед собой карты.

— Мне и отсюда видно.

— Садись, — настоял командор. Погода постепенно портилась, и он справедливо заметил: — К утру похолодает.

— Похолодает — пересяду, — уперся гном и растянулся лежа. Потом словно понял, что выглядит, как капризная девчонка сложного возраста, и пояснил: — Не выношу жару. Утомляет.

Хотя Данан была готова согласиться с гномом — действительно весь день пекло — остальные выглядели озадаченными. Кроме Реда — тот смотрел на гнома с искренним любопытством.

— Серьезно? — уточнил Борво.

Хольфстенн хмыкнул:

— Я что, на шутника похож?

Дей не сумел подавить смешок, но промолчал.

— Ну, ты же гном, — взялся объяснять Борво. — Я думал вас рожают прямо в горниле.

Дей поглядел на Борво, подумав, как славно, когда товарищ не пытается затеять склоку или удрать, а потом толкнул локтем в бок сидевшую рядом Данан, чуть наклонился к уху и слышно шепнул:

— А он ничего, этот Борво, да?

Как когда-то в командорском шатре. Данан одернулась, коснувшись пальцами мочки уха, и воззрилась на Дея со смешанными чувствами. И со смешанными, но совсем другими чувствами это заметил Редгар.

— Ох, слышала бы тебя моя мать, — протянул Хольфстенн. Он откинулся на полу и пялился в свод пещеры. С таким интересом, словно там можно было разглядеть начертания Скального народа.

— О чем задумался, Хольфстенн? — спросил Редгар, заставляя себя переключить внимание с покрасневшей Данан. На вкус Реда, ей не шел румянец, ни здоровый, никакой другой. И особенно, румянец, вызванный близостью Диармайда.

— Как будем проходить последние ворота, — гном раскачался туда-сюда и выровнялся. — Где там твоя карта, командор?

Он все-таки подсел ближе к пламени и тут же отодвинул от него лицо, щурясь, словно не мог смотреть на свет.

— Здесь, — Хольфстенн указал точку на карте, — находится приграничная эльфийская застава. А здесь, — взял еще одну, лишь немного западнее, — последнее гарнизонное укрепление Даэрдина. Между ними расстояние в полмили, но это будут самые непростые полмили. — Редгар с пониманием кивнул, но не мешал говорить гному. — Поскольку речь идет о границе с Ас-Хаггардом, и о нас, я клянусь, уже оповестили все гарнизоны и посты, нам придется сделать все возможное, чтобы скрыть вашу принадлежность к смотрителям. Посему проходить через ворота Даэрдина я предлагаю под видом торговцев — это будет проще всего.

Редгар, хмыкнув, повел головой и шепнул под нос:

— Я бы так не сказал.

— За воротами почти сразу начинается пологий спуск — ну вы знаете — в низину Лейфенделя, и это заболоченная местность. Не то, чтобы топь, опытные проходцы — полагаю, тут такие есть, — усмехнулся гном, — зачастую знают тракт. Главное, чтобы не напали жабы.

— Да вы серьезно? — не удержалась Данан. Редгар засмеялся:

— Трогги — та еще напасть, но учитывая, что ты неплохо швыряешься огнем, думаю, проблем не возникнет.

— Ага. — С нарочитым согласием Хольфстенн качнул головой. — Пока нас не увидит какой-нибудь мокрый эльф. — И тут же, пресекая любые разговоры о возможной осторожности, закончил: — Он увидит. Или они. Все и всегда берегут свои границы, командор. Она нас выдаст, — указал Хольфстенн на чародейку.

Диармайд тут же хохотнул:

— Данан, без обид, но от тебя столько проблем, — подмигнул лейтенант.

— Что не так? — спросила Данан спокойно.

— Теоретически ничего, — сказал Хольфстенн. — Пока ты будешь просто жечь троггов, все будет нормально. Тебе будут даже признательны. Но как только стражи границ сообщат это первому командиру, и он отправит за нами отряд, чтобы по твоей воле или против неё, отвести к местному вождю. А уж там эльфы, эти скупердяи до древних знаний, найдут сто способов вывести тебя на чистую воду.

Редгар втянул воздух так, словно по невнимательности запустил рукой в костер по локоть.

— Я не подумал об этом, — он прочесал волосы. Он всегда так делал, когда случались проблемы, отметила Данан. Потом посмотрел на Хольфстенна. — Кошмар, да?

— Озерные эльфы верят в силу стихий, особенно воде и земле. Огонь считается стихией нечистой, однако допустимой в крайней мере. Но основная школа магического знания среди них — лечение да щиты. Поэтому чародей Кошмара, способный помутить духов воды и леса, то есть осквернить его, долго у них не проживет.

Данан пораскинула мозгами и предложила единственный возможный вариант:

— Я могу оставить посох здесь и не колдовать.

Диармайд отнесся к идее со скептическим интересом:

— Сколько ты можешь без него?

— Намного меньше. Меч посох не заменяет.

Редгар отсек:

— Без оружия идти нельзя. Как бы то ни было. — Редгар заметил, как женщина заметно расслабилась от его слов. Еще бы, в ситуации, когда опасность равно давит и спереди, и сзади, и с обоих флангов, встречать её безоружным никого не вдохновит на геройство.

Гном развел руками:

— Тогда остается надеяться на удачу. Ты знаешь хоть одно заклинание не из тех, которые видел я?

— Два или три, — ответила Данан с неожиданным достоинством. Тем, чему она обязана была обучиться, она выучилась отлично. Нечего вменять ей в вину незнание того, к чему она не имела никакого расположения.

— Попробуешь обойтись ими, — решил Хольфстенн. — И вообще, этой проблемой озаботимся, когда придет время. Если не выйдем через первые ворота, даэрдинские, вообще ничего не выйдет. Итак, я предлагаю маскироваться под торговца с охраной. Есть возражения?

Все промолчали, кроме командора:

— Да, но других предложений нет. Так что выкладывай, если придумал, где достать повозку, одежду, товар — хоть какой-нибудь вразумительный — и оружие, более свойственное наемникам, — он кивнул в сторону металлического щита Диармайда. Тот — посеребренный щит — действительно был не из простых.

— Так очевидно же, — гном развел руками.

— Да брось, — отмахнулся лейтенант: он, Хольфстенн, ведь не всерьез?

— Есть варианты?

— Мы можем прождать в засаде месяц или больше!

— И это все равно будет быстрее, чем никогда, если нас поймает стража на попытке своровать необходимое в деревне или городе, — с тяжелым выдохом одобрил Редгар.

— Командор, — протянул Борво почти жалостливо. Он вступал в орден прославленных героев Аэриды, а не примыкал к кучке безвестных затравленных воров, которые грабят караваны на заре войны.

Редгар рыкнул:

— Слушай, Борво. Хочешь дезертировать — поднимай меч. Ранишь меня — и убирайся на все четыре стороны.

— Я… — он бы, может, и взялся за меч, но вдруг встретился глазами с Данан. Губы его дрогнули, он наскоро поджал их. Отвел глаза. — Нет, не хочу.

«Потому что кто поручится, что она не поможет тебе в поединке, запудрив мне голову?». Борво не сказал этих слов вслух, но и Ред, и Данан услышали их в воздухе.

— Итак, значит, будем ждать в засаде одинокого торговца? — осведомился Дей.

— Да хоть бы караван.

— А когда отобьем, я буду за купца, ладно? — Диармайд отчего-то воззрился на Редгара. — Ну, пожалуйста, — заканючил он в преддверии приключения, — командор.

Редгар едва открыл рот для ответа, как Хольфстенн осек:

— Торговцем могу быть только я.

— Это еще почему? — возмутился Диармайд с видом, словно на всякий случай оскорбился и за попранное право командора сыграть главную роль тоже. Данан, Ред и даже Борво со смесью любопытства и недоумения поглядели на гнома, однако, тот не смутился. Он обвел смотрителей взглядом и изрек:

— Рожи у вас больно бандитские.

Дей подался вперед: да что возомнил о себе этот лысый бородатый коротышка!

— Да ты на свою посмо…

— Слушай, парень, подумай головой, — жестко заговорил Хольфстенн. Он вполне утомился за вечер объяснять прописные истины. — Хотя бы попробуй, — сжалился он. — Что человеку надо в землях озерных эльфов, если обычно именно они сбегают в Керум, став изгоями в родных кланах? К тому же вы все — люди, и выше меня в полтора раза, уже поэтому вы можете быть чем-то цельным, как отряд или группа приключенцев на задницу. А я гном, я могу держать путь вдоль эльфийских границ, не заходя к ним к Таз’Гароту. Что, собственно, и делаю, — неожиданно сообщил он. — Ты, командор, будешь лидером отряда наймитов, которым я плачу за сохранность моей жизни, моего товара и кошелька. Ну и потом, учтите, что один из вас — дуралей, второй — с серьгой Берегового Братства в ухе, третий двух слов связать не может, а четвертая — ты уж прости — баба, которую, попытайся она нанять четырех бугаев в охрану, обобрали бы и отымели.

Редгар сразу уставился на Данан, как и Дей.

— Дан… — начал Редгар, но чародейка мотнула головой: все в порядке. Подняла большие, цвета чистого изумруда глаза на гнома и сказала, как приколотила гвоздь:

— Дурацкий твой план. Весь. И любой другой тоже.

— Вот те раз! — вплеснул руками гном и, пошарив по остальным глазами, остановился на Диармайде: — Это она обижается, что я так о бабах?

— То, что нас не преследуют пару дней, вовсе не значит, что нам удастся скрываться месяц или сколько там уйдет, пока не подвернется купец, которого можно обобрать.

Мужчины замерли. Легко поддаться оптимизму, когда позади слишком напряженное время. Легко — потому что слишком желанно — обманываться надеждой и успокаивать себя, что все в порядке, если просто не видишь признаков угрозы. Но, может, Данан и сейчас их видит?

Редгар подался к чародейке:

— За нами снова следят? — он обвел глазами грот. Другие заозирались тоже, нервно заглядывая за спины и друг другу.

— Пока вроде не было никого нового. Возможно, их чародей нуждается в отдыхе даже большем, чем я. Он может быть болен или стар, или просто утомлен, особенно, если ему приходится вести какие-то военные действия в лагере Драммонда под видом какого-нибудь телеманта. — Рассуждала Данан. — А может, — вдруг насторожилась она, — дело и в другом.

Никто не стал задавать идиотского вопроса: «В чем?».

— Впервые я обнажила духовный клинок в лесу перед Керумом, уже на выходе, на ночлеге, когда было особенно страшно сидеть в темноте. Только после этого тварь впервые показалась воочию для всех. Не сразу, но, возможно, хозяину заклятия нужно было найти источник чистой энергии, то есть сам клинок. Тогда стало бы понятно, что…

Дей подхватил быстро:

— …во второй раз, когда ты разрубила клинком керумцев, носитель духовного клинка уже был известен, и дух показался сразу.

Чародейка, облизнув пересохшие губы, кивнула.

— Либо же, — говорила она, — дело в сущности той души, которую пытаются поднять.

— В смысле? — Редгар попытался вникнуть. Но Дей, бывший послушник Цитадели Тайн, понял Данан и здесь:

— Первая сущность была другой. Вроде какого-то незначительного духа леса или фамильяра. Он не имел особенных очертаний и, только … как бы сказать? — обратился к Данан за помощью.

— Только насытившись энергией духовного меча, он смог проявиться полностью. Это что-то вроде инстинкта: чем слабее дух или сущность, тем больше его голод до магической энергии, которая составляет суть клинка. Всякая голодная тварь ест, чтобы стать сильнее, и, возможно, именно поэтому первый морок проявился так поздно. Во втором случае наш вражеский заклинатель поднял мага. Опытного телеманта, чьей собственной энергии хватало, чтобы, восстав, выглядеть так, как он выглядел.

Ред посмотрел на Дея с любопытством: им прежде не доводилось разбираться с чужим колдовством подобного свойства и в таком количестве, поэтому осведомленность лейтенанта Редгара приятно удивила.

— Погоди-ка, про школу Кошмара ты почти ничего не знаешь, а про зависимость духов от энергии тебе все понятно? — командор взметнул брови.

— Ну да. Я же готовился в Стражи Вечного — это ребята, которые ловят одержимых. И базовая закономерность, которую нам объясняли, гласит: чем сильнее маг, тем сильнее демон внутри него. Даже если когда-то, когда он принял в себя чужеродную сущность, этот демон и был не опаснее слепня, со временем маг становится сильнее, и демон, которого он растит в себе, тоже.

Редгар кивнул: ладно, сначала он обдумает это сам, а уже потом попробует что-нибудь выяснить.

— Так это твой меч притягивает их? — включился Борво. Он помрачнел так, что брови над переносицей сошлись в одну.

— А я говорил, Данан, что от тебя одни проблемы, — сказал Дей. Данан не отозвалась, но было видно, что шутка залегла складкой горечи и на лбу самого лейтенанта. Без Данан они бы не знали, что за ними следят, и, наверняка, умерли бы быстрее, но, быть может, дожили бы последние дни чуточку счастливее. Или хотя бы спокойнее.

— Мой меч, — проговорила Данан, с нажимом выделяя каждое слово, — для этих духов как огонь для мотылька. Пока он при мне, мы хотя бы сможем знать, когда рядом появляется очередной наблюдатель и убивать его. Шанс крохотный, но это может хоть немного замедлить наших преследователей!

— То есть они дадут пожить нам подольше и позже найдут. Но найдут в любом случае, пока у них есть такой заклинатель. Сможешь ему помешать? — без особой надежды спросил Ред.

Данан скептически выгнула бровь:

— Он там, а я здесь. Ты как себе это представляешь, командор?

Командор не представлял никак. Поэтому тяжело, сокрушенно вздохнул. Прошло столько времени, а они вернулись к тому, с чего начали и теперь еще топтались на месте.

— Тогда что нам остается? — измученно спросил Борво.

Редгар отвел глаза. Холфьстенн тоже смолчал. Ответа ни у кого не было.

Наутро было решено пока держать путь в первоначальном направлении и надеяться, что Вечный осенит хотя бы одного из них какой-нибудь отличной идеей или своей божественной помощью. Редгар был особенно мрачен: рано утром Дей спросил его, отчего командор, используя сферу телепортации у керумских ворот, не перенес их напрямик в Талнах. Редгар в ответ только рыкнул, сказав, что ни количество человек, ни дальность перемещения, ни скорость его реакции в по-настоящему опасных ситуациях не бесконечны. К тому же в вопросе телепортации в Талнах была сложность: будучи частью древнейшей магической империи, он имел вокруг себя такой барьер, что обзавидовалась бы любая Цитадель Тайн в Аэриде. Всякий, пытавшийся проникнуть в обитель Смотрителей посредством телепортации, отбрасывался на несколько миль от города — в лучшем случае, поскольку в свое время чародеи Ас-Хаггарда не очень-то хотели, чтобы какие-то прочие колдуны — из Те’Альдина, из числа гномов или темных эльфов, могли проникать к ним спонтанно, безнаказанно и в любой момент, волоча при этом за спиной подкрепление из здоровенных бугаев с топорами.

Поэтому телепортироваться в Талнах нельзя, отсек Редгар. Наверняка отбросит далеко, и непонятно в какую сторону, очнуться можно и посреди океана, и с той части Ас-Хаггарда, где полно исчадий, — сказал он и еще полдня дороги грыз себя тем, что Диармайд прав. Он мог перекинуть их хоть немного дальше. Но в тот момент времени оказался способен думать только о том, что им нужно в укрытие, что их выдал проклятый гном и что им бы только переждать бурю, а там они как-нибудь справятся.

Только как?! — думал командор теперь.

Он шел впереди: так было удобнее сохранять лидерское положение и можно было не видеть Данан.

Минувшей ночью он взял на себя двойную дозу караула — после Борво, который сторожил ночлег вслед чародейки — не потому, что хотел дать шанс Диармайду поспать подольше, а потому что все равно бы не уснул. Когда он поцеловал ее повторно, он сказал, что все решил для себя, и вроде как решение пока не менял. Но… как сдвинуть их отношения дальше? Как рискнуть? Что вообще могло бы их подвинуть? Просто дождаться пока все уснут, растолкать Данан и засунуть её руку себе в штаны представлялось очень, очень гиблой затеей. Ограничиться словами? Мол, пойдем, отойдем от остальных, есть дело? Редгар даже себе казался смешным. Он отчаянно пытался вспомнить, как сошелся с Аларой, но с ужасом понимал, что та всегда, всегда брала инициативу в свои руки.

Внезапно Редгар очень захотел, чтобы у Данан было больше общего с Аларой. Это спасло бы его от ответственности за принятое решение. Он не был жрецом святой церкви или Те’Альдинским евнухом, а за годы, проведенные в бродяжничестве и под сенью Берегового Братства, он привык брать все, что предлагала ему жизнь, хватаясь, словно за последнюю в жизни возможность. И этого опыта хватало, чтобы просто перестать сопротивляться шансу, который Судьба, бездушная и щедрая по прихоти, подарила ему на склоне лет.

Редгар ловил себя на том, что думал о Данан почти постоянно. Даже если речь шла о главном, так или иначе, его внимание обращалось к ней. И он отлично понимал, что, если рискнет заснуть и проснуться с ней вместе, все станет только хуже. Причем до конца неясно, как именно: либо она превратиться в непозволительную слабость командора, которую он станет стеречь в каждом бою, пока не подставится сам, либо, если Ред окажется несдержан или неуклюж, Данан возненавидит и его, и всех мужчин вообще.

Кроме, может быть, Клейва. Редгар хотел бы познакомиться с ним ближе: чем таким был этот Клейв, если сумел стать для чародейки Кошмара близким другом? Ведь другом?

Редгар до сих пор помнил до деталей, как увидел Данан спящей в руках сидящего на полу одной из спален Цитадели Клейва. На ней была его туника, и она едва прикрывала женские бедра. Вот тогда он увидел её в полном смысле, не раньше. До того, в момент встречи, он лишь слышал её голос — за свадебным столом, и чувствовал запах — пока нес. Уже когда Данан валялась без сознания после посвящения в Калагорне, он запомнил её сердцебиение — когда впервые прочувствовал, обхватив женскую руку.

Редгар помнил все эти моменты, как распоследний романтик, каким никогда не был. И то, что он столь детально помнил их, пугало его серьезнее желания, захлестнувшего командора, когда он не удержался от поцелуя.

Интересно, если бы он не знал о её жизни того, чему стал свидетелем в день их знакомства, был бы он настолько осторожен?

Никогда прежде до этого путешествия Редгар не вспоминал командора Тальваду так часто. В свое время всякий раз, оставаясь с Редгаром с глазу на глаз, она надменно выгибала бровь и приговаривала: «Ты знаешь, Ред, а ведь трус остается трусом, даже если с мечом наголо влезет и в две тысячи битв».

И была права: битвы с собой Редгар не выигрывал никогда.

Настроение было скверным и без дождя, к которому очевидно все шло.

Они свернули от отрогов немного на восток, потому как путь к воротам в любом случае вел в ту сторону. И если они все же решат ограбить какого торговца, то следует держаться ближе к тракту: купцы даже при самой надежной охране бездорожья не жалуют. Потому сейчас вокруг была холмистая, поросшая травой и кустарником долина, продуваемая предгрозовым ветром насквозь.

Помимо очевидных неприятностей ливень нес с собой еще одну опасность: шелест падающих капель отлично скрадывает прочие звуки, включая шорох отдаленных вражеских шагов и треск колеблющихся в воздухе заклятий, равно как и водяная завеса может послужить покровом, за которым в незначительном отдалении с легкостью укроется неприятель или дух. Потому, недолго думая, Хольфстенн предложил поискать еще одну пещеру. Пока Ред присматривался к идее, Диармайд воспротивился, заявив, что ему хватило:

— Стылые влажные стены и жуткое эхо, когда Борво храпит. Спасибо.

Редгар оглянулся на лейтенанта и влепил затрещину:

— Ты с каких пор такой неженка?

Диармайд, поглядывая на командора с обиженной физиономией, потер сопатку, затем ткнул пальцем куда-то в сторону.

— С тех самых.

Редгар всмотрелся вдаль, куда указывал Дей, прищурился. И не он один.

— Сторожка Альсбарда, — протянул Хольфстенн и недобро присвистнул.

— И что это значит? — спросил Дей. На его вкус одинокая хижина в обозримом отдалении была не хуже мерзлых неприветливых камней.

— О ней не зря говорят, что она обжита мертвецами, — заметил Хольфстенн.

— Одинокий дом! — вдруг вклинился Борво и тоже ткнул в сторону хижины, вытянув здоровенную руку. На него посмотрели с неожиданным интересом. Пришлось объяснять: — Ну, у нас в деревне есть несколько рассказов о нем. О доме на севере Даэрдина, который всегда стоит словно в тумане, и хотя у него нет хозяев, никто не подходит к двери.

— Я все же предлагаю пещеры, — напомнил гном.

— А я хижину. Тут идти четверть часа, а возвращаться к пещерам — мы ни за что не успеем.

— Мы и так не успеем, если будем стоять тут, вытянувшись, как на королевской свадьбе, — заметила Данан.

Редгар подумал, что с одной стороны, Данан права, и вот сейчас как раз случай, чтобы прислушаться к женщине. Однако с другой, эта женщина определенно умела подлить масла в огонь, сделав ситуацию еще более удручающей. Понимая, что все ждут его решения и даже Хольфстенн, который во многом держал с командором паритетный тон общения, Редгар изрек:

— Ладно, как бы ни были опасны деревенские байки об одиноких домах, разворачиваться в пещеры просто некогда. Мы и так сделали огромный зигзаг на запад. Понятно, что он был нужен, — глянул он на гнома, хотя тот явно не ждал комментариев в свою сторону, — но постоянно держаться той стороны нельзя. Выход к границе с озерными эльфами на востоке, как и королевский тракт, где мы можем хотя бы попытаться найти торговца.

Борво идею явно не одобрил. Гном тоже повел головой:

— Как знаешь, командор. Но я зайду в неё последним, сразу говорю, — сообщил он и зашагал в направлении хижины.

— Я думал, наймитам привычно брать первый удар на себя, — хмыкнул Дей и, прибавив шагу, поравнялся с товарищем.

— Конечно, привычно, — кивнул тот, — когда нам за это платят. И потом, ребята, которые нанимают телохранителей, сами предпочитают или не драться вообще, или драться с живыми. За драки с мертвецами нам доплачивают втридорога.

— Так там вурдалаки и прочая нежить?! — воскликнули одновременно Борво и Дей. Только Борво с ужасом, а Дей — с энтузиазмом.

Данан посмотрела на них с неожиданным открытием в душе: ведь правда, даже она уже встречалась с нечистью, притом самой разной: с сущностями и демонами из-за Излома миров еще в Цитадели десятки раз, даже сотни — без этого в Кошмаре ничему не научиться, и уж тем более на пути рыцаря-чародея; с исчадиями Пустоты в странствии с Редом. А Борво нет. Пусть он и огромный, как старый лесной лось, сейчас он беззащитнее, чем она, девчонка, оттого лишь, что нечисть для него непредсказуема.

Видимо, поэтому Борво так хочет укрыться хоть где-нибудь. Для него дик тот мир, в который он свалился, словно ребенок, желавший получить еще один стакан ягодного отвара, в чан с кипятком.

— Если нежить, — продолжал Дей, — сами её порубим. А если призраки, — он поглядел на чародейку и заговорщески подмигнул, — мы с Данан управимся.

— Напоминаю, что ты, как страж, можешь развеивать только заклятия, к которым обычные призраки не относятся.

В этом правда, согласился Дей.

— Но ты-то нет, — не растерялся он.

— Прибавьте шагу, — поторопил командор. Тучи становились гуще, еще пару минут, издалека начнет грохотать.

Гроза застала их шагах в пятидесяти от укрытия. Стена ливня обрушилась неистово, сплошным потоком, поэтому подбегали путники к хижине, уже увязая в грязи. На самых подступах к сторожке, Данан замедлилась.

— Данан? — крикнул командор, чтобы было слышно сквозь дождь.

— Он был прав, — отозвалась Данан, глядя поочередно на гнома и на хижину. — Держи, — бросила она посох Редгару.

Тот не успел ничего сказать или возмутиться: с неожиданной прытью чародейка влетела в дверь сторожки, набегу поводя рукой в дугообразном рассекающем жесте. Клинок, материализуясь, сразу рассек надвое страшную прозрачную тварь болотного цвета с торчащими во все стороны призрачными волосами.

Редгар помедлил еще мгновение: это была не та прыть, которая вела бы Борво, будь у него силы сражаться с призраками, не желание быть героем, а желание лишь поскорее покончить с этим и либо проиграть, либо, наконец, попасть в тепло на отдых. В самом деле, вдруг подумал командор: без лошадей, у них всех уже страшно болели ноги, и, хотя еще никто не жаловался на мозоли, от бесконечной ходьбы ломило и икры, и колени, и поясницы.

В сторожке сбоку на Данан бросился вурдалак, и она едва успела увернуться. Из мужчин, плюнув на все обещания, Хольфстенн влетел внутрь первым. Мгновенно сообразив, что упырей тут несколько, он резким движением откинул одного подальше от чародейки, к двери, словно сдавая «на руки» тем, кто замешкался снаружи. К нему устремились одновременно и призрак — белесый, как стариковские седины, с дрожащими синими льдинами глаз, — и вурдалак. Призрак был ближе, и гном наудачу рассек его лезвием секиры наискось. Оружие прошло насквозь, не навредив духу, и гном отступил к стене, ощущая, как от этой нечисти холодеет в душе и в горле, как быстро остывает кровь и леденеют руки. Справа подползал вурдалак. Хольфстенн не то, чтобы сдрейфил — конечности в самом деле оледенели и не слушались. Он едва сглотнул и открыл рот, к которому в жажде поглотить жизненный дух почти припало привидение, как вдруг последнее вскинуло мерзкую просвечивающуюся голову, как если бы ему меж лопаток вонзили какой-нибудь магический нож. Гном присмотрелся и понял, что так и есть: Данан стояла напротив, и её клинок прошивал насквозь призрака между ними.

На мгновение они встретились понимающими взглядами, и Данан сразу переключилась на следующего призрака — их оставалось еще шесть штук, остальные уже разлетелись на пыль. Хольфстенн, сделав шаг вперед и провернувшись вокруг себя, зашел подползающему вурдалаку за спину и пинком отправил на улицу. Как и еще трех следом: в сторожке было слишком мало места для драки такой гурьбой. Легко можно было покалечить своих. Свою.

Хольфстенн оглянулся и тут же, налетев на очередного упыря сверху, разрубил нечисть надвое, будто полено для костра. Ред в два счета раскромсал двух выброшенных вурдалаков, отрубив голову одному и пригвоздив к ближайшему дереву второго. Диармайд тем временем управился с еще одним, просто проломив ему сгнивший облезлый череп боковиной щита. В другой ситуации Борво бы восхитился: парень, в общем-то умеренного сложения, а с такой силой колотит левой! Но сейчас Борво едва не трясся, отступая перед наползающим вурдалаком и выставив перед собой дрожащий в руках меч.

— БОРВО! — не выдержал Дей и рявкнул со злостью. Он сделал непроизвольный шаг в сторону товарища, чтобы помочь, но потом остановился. Редгар, заметив, с одобрением выдохнул: он тоже хотел помочь, но тоже заставил себя замереть на месте.

— Если ты тут дрожишь, поджав ягодицы, что ты будь делать, когда мы найдем архонта?! — крикнул Дей, наблюдая, как Борво в отступлении чуть не споткнулся о собственные ноги.

У Борво сердце колотилось в горле. Он сейчас от души соглашался с гномом: с живыми сражаться много проще. Нужно просто разрубить это, — говорил он себе, глядя на облезлое, гниющее противоестественное создание, волочащее половину конечностей. Замахнуться — и все! Но руки не слушались, и меч опускался к земле все ниже.

— БОРВО!!! — в один голос заорали Дей и Ред.

Да что «Борво»! — чуть было не огрызнулся он. Неведомая прежде тварь с истошным полувоплем-полушипением, таким, что разило и уши, и нос — от близости сгнившей морды — кинулась на Борво, целясь вцепиться в горло или хотя бы в живот, учитывая размеры бойца. Выбора не осталось: зажмурившись, Борво рубанул наотмашь. Не попал, но твари пришлось увернуться. Сотрясаемый вырвавшимся страхом, Борво вскинул меч снова и рубанул сверху-вниз еще раз. Тварь увернулась опять. Наконец, в третий раз с кличем: «АААААААААА!!!» он попал по упырю, и сила удара была такова, что череп, по которому пришелся удар, разлетелся костяными осколками на пять шагов во все стороны.

— Да-а, — проворчал Редгар, походя, — давай сообщим всем вокруг, где мы находимся. Закрой рот, — приказал он жестко.

Борво смотрел на командора сверху, но его по-прежнему колотило так, будто это Ред возвышался над ним на полторы головы. Даже зрачки по контуру немного дрожали.

— Чертовы трупоеды, — размахивая топором, заявил гном и выпнул останки последнего чудища из сторожки на улицу.

— Данан, — шепнул Редгар и метнулся внутрь.

Чародейка сидела на полу, заваливаясь на воткнутый в подгнившие доски пола меч, рукоять которого обхватывала обеими руками. Даже с порога Ред видел, как широко от дыхания расходится её грудь и спина.

— Данан. — Он упал перед ней, положив ладони на плечи. — Иди сюда, — попытался помочь женщине встать, но та не торопилась на ноги. Медленно, с трудом Данан подняла лицо, и Редгар сглотнул ужас: губы и вся левая половина серели неизвестной обморозью. Как и — только теперь Редгар разглядел это — пальцы левой руки, которыми она, судя по всему, не могла шевелить.

Данан смотрела в его глаза, не узнавая. Редгар задушил все опасения, доверяясь судьбе: что бы это ни было, ну не убьет же она его в самом деле.

Наконец, Данан медленно моргнула. Ред присмотрелся и понял, что обледенелая серость потихоньку съеживается, снизу-вверх, скрадывается, как подожженный лист бумаги. Точно! Она ведь и раньше всегда могла обогреть себя. «Магия проявилась во мне в девять, и это был огонь» — вспомнил командор её слова. Когда Данан, наконец, опустила чистое лицо, выдохнув, словно весь мир сложила с плеч, Редгар тоже вздохнул — с облегчением.

— Данан, — позвал мягко и с такой нежностью, которую Диармайд, замерший в дверях, не мог ему простить.

Как и того, что, когда Данан отозвала меч и свалилась Реду на грудь, он её обнял.

— Знаешь, лейтенант, — Борво подошел сбоку и тоже замер в дверях, — можешь сколько угодно раз сказать мне, что я трус. Но и ты тоже.

— Заткнись, — посоветовал Диармайд, ощущая на языке горечь от правоты Борво.

— Гхм-гхм, — напомнил о себе Хольфстенн. Он растолкал мужиков на пороге сторожки, протиснулся меж ними и подошел к чародейке с командором. — Держи, — протянул посох.

Данан подняла голову, отстраняясь от Реда — Хольфстенну было хорошо видать, как она покраснела — и, благодарно кивнув, взяла оружие.

— Там все еще дождь, — напомнил гном парням в дверях. — Мы тут зря что ли развели весь этот сыр-бор?

В самом деле, подумал Ред. Он дал команду вынести вон трупаков и поскорее занести их промокшие насквозь вещи.

Гроза кончилась быстро, но все еще покрапывало. К тому же, одежду и лежаки нужно было просушить, всем хотелось есть. Справившись с последствиями атаки одного из особенно лютых призраков, Данан, перекинув посох в левую, слепила большую, но простенькую, с полупустым узором печать прогревания и развесила символы заклятия по все комнате. Так должно было просохнуть все: и они сами, и примощенное на отертых парнями балках снаряжение, и сама сторожка. А когда они уйдут, может, будет правильным и вовсе сжечь её, подумала чародейка. А, может, и нет.

Редгар достал из сумок на этот раз разломанные и почерствевшие куски хлеба и сыра, которые они взяли еще в таверне Сухих Подворотен. Одной фляжкой на всех промочили горло, и не какой-нибудь, а гномской.

— Слушай, Стенн, — позвала его Данан неожиданно кратким именем, которое гном еще никому из них не называл, но под которым был известен некоторым лицам. — Где там твое зелье смелости?

Хольфстенн с пониманием хмыкнул и, откупорив фляжку, протянул женщине:

— Усталость оно тоже снимает.

— Само то, — определила чародейка и сделала несколько глотков. Затем утерла губы рукавом и глянула на остальных.

— А можно и мне глоточек? — тихо спросил Борво.

Ред, Дей и даже Хольфстенн поглядели на него несколько секунд молча. Он понимал их: девчонка в одиночку одолела полную сторожку призраков, а он, здоровенный бугай вдвое большее её, одного-то вурдалака разрубил насилу и кое-как. И это после того, как едва не дезертировал.

— Нуж… — Дей только начал, когда Ред перебил:

— Конечно, — передал напиток из рук Данан. — С почином, смотритель.

— То ли еще будет? — принимая настойку, спросил Борво почти жалко, словно заранее пасуя перед ужасами, с которыми сталкивается орден Смотрителей и от которого ему, судя по всему, уже не отвертеться. Разве что помереть.

— Будет все то же самое, — поделился Редгар опытом. — И точно также страшен будет только первый удар. Уверен, — он перевел глаза на Данан, — наш рыцарь-чародей тоже далеко не сразу стал рубить налево и направо призраков и духов.

Данан приходила в себя быстро и потому смогла усмехнуться:

— А то. — Клейв убил на неё кучу нервов в свое время.

Борво, отпив, тоже утер рот и посмотрел на женщину:

— Может, для вас тут нет секрета, но можешь объяснить мне, что это за меч такой, и почему он и притягивает призраков, и режет?

— Отличный вопрос, — согласился Редгар. — У многих на слуху звание рыцаря-чародея, но мало кто представляет, что это такое на самом деле.

— Поддержу, — добавил гном. Диармайд воздержался, но вопросы были и у него: если уж он в свое время даже не выучился до той стадии, чтобы иметь дело с чародеями Кошмара, что говорить о дальнейшем?

Данан обвела глазами мужчин. Совсем непроизвольно почесала лоб, потом за ухом, потом еще и плечо. Наклонила чуть голову и сказала:

— Это довольно долго, чтобы объяснить, как есть.

Редгар с одобрением кивнул:

— Так и нам надо и отдохнуть, и просохнуть, и чтобы дождь снаружи утих окончательно.

И то правда. Данан села поудобнее.

— Никто сейчас не знает когда и откуда появилась магия…

— Ого! — перебил Дей с довольной физиономией. — Мы прям настолько издалека начинаем? А точно успеем до старости? — оскалился.

— Ставлю, что уложусь до того времени, как у тебя выпадут все зубы, — ответила чародейка.

— Идет! — Диармайд тряхнул кулаком в порыве готовности.

— Словом, мы не знаем, как давно существует магия. Но на момент становления Ас-Хаггарда еще до того, как он стал крупнейшей в истории Аэриды империей, уже сформировалось девять школ колдовства.

— Девять?! — Редгар выглядел удивленным. — Я знаю только семь.

— Девять, — спокойно подтвердила Данан. — И если говорить строго, то на самом деле статус или… как бы его назвать… звание рыцаря-чародея практически не зависит от того, какой школе изначально принадлежал колдун. Смотрите, — Данан принялась жестикулировать, хотя это ничего не иллюстрировало и слушателям ничуть не помогало. — Каждый из магов, и сегодня, и тогда в древности, в юности или реже в детстве проявляет определенную склонность — к исцелению, или какой-то из стихий, чаще к одной, чем ко всем. Конечно, в процессе обучения все мы учим самые простые печати из всех школ магии, например, лечение или простые защиты, которые, по-хорошему, бесполезны в сравнении с настоящими телемантскими барьерами. Все дело в том, что запомнить печать относительно просто, при желании можно выучить сколько угодно сложный узор, если голова ясная, а понять и прочувствовать, как через эту печать преобразуется магическая энергия в то или иное заклятие без врожденной расположенности практически невозможно. Иначе все бы люди с приличной памятью были магами. Безотчетное, освоенное как бы по наитию, преобразование чародейской энергии через печати той или иной школы и есть признак таланта к определенному виду магии.

Оглядев мужчин, Данан нахмурилась и опустила руки: в самом деле, они тут не помогут.

— Рыцарь-чародей — это что-то вроде таланта объединяющего в основе все школы разом. Это не значит, что мы с равным успехом можем швыряться молниями, выставлять щиты, отнимать силы Увяданием и в два счета залечить сквозную дыру в голове. Нет. Это значит, что мы можем воздействовать на самую суть магической энергии, не преобразуя её вообще. Это как вода: с хмелем она превращается в эль, с медом в медовуху, с ягодами — в отвар, с куском кролика и бобами — в похлебку, с цикутой или какой другой дрянью — в яд. Но в основе всегда остается вода. Так и у рыцарей-чародеев: мы управляемся с чистой, ни с чем не взаимодействующей колдовской энергией.

— И при чем тут меч? — уточнил Борво.

Данан прищурилась: не торопил бы.

— Поскольку рыцарь-чародей представляет саму основу колдовства, как акта, почти все рыцари-чародеи владеют двумя школами магии.

— Как ты, — Редгар указал на Данан пальцем.

— Да. Реже больше, потому что в любом случае нужно много времени, чтобы обучиться печатям. Опять же — не выучить узоры и даже не прочувствовать поток энергии в момент преобразовании из чистой в ту или иную — стихийную, там, или защитную. Уходит время, чтобы наловчиться делать это быстро. Кому нужен маг, который в бою будет по десять минут кряду мастерить одно только заклятие. Переключение по потокам преобразования и есть ключевое отличие рыцаря-чародея от всех остальных магов — им попросту вообще недоступны другие потоки, кроме того, к которым они имеют врожденную склонность. Поэтому наиболее известное мнение о нас — чародеи двух школ. Многие так же слышали и про клинки.

— Ну наконец-то! — всплеснул Диармайд руками. Редгар скосил неодобрительный взгляд на лейтенанта и тот заранее оправдался: — Просто я все жду.

Данан сдержала усмешку, почуяв, как сейчас отомстит.

— Как я уже говорила, — сказала чародейка, посмотрев на Дея полным торжествующего злорадства взглядом, — к моменту, когда сформировалось королевство Ас-Хаггарда, было известно девять школ магии.

Дей взвыл. Данан рассмеялась и продолжила:

— Уже тогда их называли Домами. На данный момент по всей Аэриде считаются допустимыми и даже кое-где приветствуются только пять.

Мужчины, все, как один, подались чуть вперед, внимая, а Данан принялась загибать пальцы:

— Дом Чар — это заступники, то есть телеманты, и целители, самая светлая из всех магических школ. Дом Владык — магия стихий, в опытных руках одна из самых сокрушительных, особенно если речь идет о магии огня на суше, бури в море и земли — повсюду. — Данан загнула средний палец: — Третий — Дом Призыва, более специфический, чем первые два. Его адепты не бьются сами и призывают прислужников.

— Одержимых среди них больше всего, — вставил Дей то ли по опыту, то ли вослед застаревшим воспоминаниям.

— Да, — признала Данан. — Но, кстати, многие рыцари-чародеи — если о нас вообще можно говорить «многие», — усмехнулась Данан, — выходили из этой школы. Если хроники не врут. Что, в целом, не удивительно, потому что, когда изнутри осознаешь размеры опасности, то сам хочешь защититься от неё. Это или толкает с пути Призыва на путь телемантов, или, если есть врожденный дар, чародей начинает браться за духовный меч. Колдуну Дома Призыва с этим проще, чем абсолютно всем остальным, поскольку поток преобразования энергии при вызове прислужников очень похож на тот, каким мы создаем клинки.

Данан сделала паузу, как сделала бы магистр Умеа, читавшая в Цитадели им лекции об истоках магии. Поскольку вопросов никто не задавал, Данан загнула четвертый палец:

— Дом Свитков — это хранители, колдуны, которые в полном смысле не творят заклинания сами, а накладывают заклинания на предметы. Чаще всего на какие-то ценности, чтобы их не украли, или на предметы исторического значения, чтобы замедлить их износ временем. Если отбросить легендарные артефакты, вроде Медали Крови, выкованной гномами, — чародейка глянула на Хольфстенна, словно он сам и участвовал при той ковке, — высочайшим мастерством хранителей на сегодняшний день являются сферы. — Данан перевела взгляд на Реда. — Их создают, спрессовывая амниритовую пыль, на которую потом накладывают какое-то дополнительное заклятие. Древние хранители, говорят, могли создавать целые порталы, но сейчас таких нет, — подытожила Данан и загнула мизинец. — Ну а про Дом Кошмара вы уже что-то знаете.

— Я все еще не понял про меч, — воткнул Дей сразу же, как Данан умолкла.

— Если Кошмар является допустимой магией, то я боюсь представить, что там дальше, — буркнул Борво.

— Я к тому и веду, — раздраженно ответила Данан. Сколько можно перебивать! — Дай, пожалуйста, — протянула руку к Хольфстенну. Тот пока сидел молча, ласково обнимая фляжку с элем. Увидев протянутую длань, он посмотрел на Данан, сделал движение, словно хочет подать напиток, а потом резко отвел руку подальше. Женщина не выдержала, рассмеявшись. Стенн улыбнулся тоже и дал чародейке выпить.

— Не напейся, — нудно посоветовал Редгар.

— Это всего два глотка, — ответила Данан, возвращая напиток гному. — Шестое направление магии считается безвозвратно утерянным — Дом Преобразования, магия превращения самого себя в других созданий. Оставшиеся три сегодня запрещены под угрозой смертной казни — это Дом Иллюзий, Дом Химеры и Дом Вечности.

— А теперь можно так, чтобы было понятно, — попросил Стенн.

— С Иллюзиями, думаю, все просто. Это наиболее близкое магии Кошмара направление. С той только разницей, что от заклятий Кошмара человеку неуютно, и он подсознательно тщится от него избавится. А в иллюзиях, которые могут быть самыми разными, можно держать человека сколько душе угодно, внушив ему, что он рад.

— Пх! — вскинул руку Хольфстенн. — Я тебе скажу, что все вокруг обожают жить в иллюзиях, и не магия зачастую заставляет их закапываться в них поглубже.

— Проблема в том, что человека, погрязшего в иллюзии, можно с легкостью убедить сделать что угодно.

— Страшно, если мы говорим о человеке у власти, — сразу сообразил Диармайд.

— У власти, над армией, даже просто над магом-стихийником или над командором Смотрителей Пустоты. Это абсолютное подчинение чужой воли. Дом Химеры — это единственная школа магии, которая даже в Ас-Хаггард пришла с юга. Ученое знание Те’Альдина, совмещающее Дом Призыва, Дом Преобразования и алхимию и позволяющее вдохнуть жизнь в неживых созданий, сотворив, тем самым, из них огромное и постоянно пополняемое воинство, не зависящее от количества людей в стране. Хотя в свое время именно Те'Альдинские механические войска помогли разбить Консорциум Ас-Хаггардских теократов, после падения империи магия Дома Химеры была официально запрещена повсюду. Кроме, естественно, Те’Альдина. Это, в некотором роде, их достояние и гарант недосягаемости для врагов, я думаю. И наконец…

Редгар перебил:

— Дом Вечности.

Данан кивнула:

— Да, известный также как «Владыки смерти» или «Заклинатели душ». Не знаю, что тут нужно говорить: это колдуны, способные поднять бесчисленное воинство мертвых, — Данан кивнула на дверь сторожки. — Вурдалаков и призраков, которых можно использовать для любых целей. И чем больше живых погибнет на поле боя против этих упырей, тем больше станет их воинство под руками владык смерти. Вот почему в свое время Те’Альдинские механизмы оказались незаменимы — их нельзя поднять в виде нежити. Но и они не могли справиться с призраками. Видите, в чем дело: если записи в нашей Цитадели были верны, призраки почти всегда поднимаются из магов. Обычных колдунов и адептов. Поэтому кто-то из них может, — она подбородком указала себе на левую руку, — морозить трупным холодом, кто-то — жечь, кто-то — высасывать чужую жизнь — те, кто при жизни мог сотворить печать Увядания.

Диармайд вскинул голову к потолку, поняв, наконец, куда все шло:

— Ты же могла просто сказать: «Рыцарь-чародей может рубить призраков».

Редгар шикнул на него:

— Если тебе было этого достаточно, мог вообще ни о чем не спрашивать.

Дей хотел ответить, что, строго говоря, он-то как раз и не спрашивал, но смолчал, в душе понимая, что тоже нуждался в некотором разъяснении.

— Рыцари-чародеи не просто могут рубить призраков, — она выделила каждое слово, — рыцари-чародеи появились, как последний шанс Аэриды одолеть полчища призраков, которых поднимали маги из дома Вечности. Когда-то рыцари-чародеи были магическим орденом, который опытным путем, методом проб и ошибок, претерпевая гонения со стороны имперских властей, нашел собственную силу и предназначение — бороться с заклинателями душ.

И вдруг стало ясным её поведение в прошлой беседе, когда Данан взбесилась ни с того, ни с сего, осознал Диармайд. Этот её лорд-магистр, оказывается, тот еще практичный патриот — швырнул девчонку, ничего не сказав, едва ли не в одиночку биться в авангарде нежити.

— Сегодня нас очень мало, ибо даже из тех, кто мог бы призвать духовный меч, не все хотят этим заниматься.

— А стоило бы, — словно закончил за чародейку Редгар. — Были ли случаи, когда рыцари-чародеи переходили на сторону заклинателей душ?

— Если и были, история их скрывает, — сказал Дей. На него покосились со скепсисом.

— Какое к тебе доверие? Ты недоучка, — определил командор.

— И все же он прав, — улыбнулась Данан. — Может, и были, но история молчит.

В сторожке тоже все замолчали, слушая, как за дверью угасает шелест дождя. Хольфстенн снова откупорил фляжку и приложился. Жестом предложил остальным — Борво не отказался. Ред понялся на ноги и выглянул на улицу. Замер в дверях, всматриваясь в мутно-серую даль и размышляя, что и их путь сейчас тоже мутен и сер. Поди разбери, как быть. Наличие одного рыцаря-чародея в лице двадцатилетней девчонки ничего не решает.

— Дождь утих. — Редгар вздохнул. Размышления не идут ему на пользу. — Надо идти дальше.

— И трупаков сжечь, — поддакнул гном, поднимаясь. — Чтобы другие не явились. Хватит с меня на сегодня драк.

— Хорошо, — отозвалась Данан.

Командор жестом вытащил мужчин на улицу. Через пару минут вернулся к чародейке, сказав:

— Мы навели уборку, — прокричал Ред. — Все трупы снаружи. Ну, — он глазами указал на потолок и стены хижины, — чтоб укрытие не палить.

Сгнившие, разлагавшиеся трупы, залитые дождем и перемазанные мокрой землей, обычным пламенем и не схватились бы, но колдовской огонь можно было поддерживать без угля и дров. Ушло больше времени, чем обычно, и пока путники смотрели, как сгорают отсыревшие чудища, Диармайду, наконец, пришла в голову долгожданная мысль.

— Слушайте, я, может, скажу глупость…

— Как всегда, — заметил гном.

— … но, может пойдем в Ас-Хаггард по старому императорскому тракту?

На Диармайда уставились с явным опасением за его душевное здоровье.

— Как всегда, — резюмировал командор.

— Нет, я серьезно! — Дей зажегся энтузиазмом.

— Я тоже! — Редгар обернулся всем телом и глянул на лейтенанта: думай, что говоришь. — Ты себе это как представляешь? Там стена!

— А тут — она. — Дей не остался в долгу и кивнул в сторону чародейки. — Ну а что? Одну стену развалила, развалит и вторую.

— А, может, кто меня спросит? — со скучающим видом отозвалась Данан, как бы между прочим.

— Это не требуется, — отозвался гном. Данан вытаращилась на него, вытянувшись в лице. — Я имел в виду ломать стены. Подожди, ты серьезно, что ли грохнула те керумские ворота?! — с ужасом он уставился на неё. — О-хо! — Хольфстенн аж осел. — Я думал, там чего другое приключилось, и все просто на вас свалили, до кучи, чтобы преследовать было больше причин.

— Не отвлекайся, — сказал Ред чуточку раздраженнее. Не столько из-за гнома, сколько потому что его скрутило от нетерпения поскорее получить хоть какой-то вариант решения, и досужие разговоры лишь сильнее томили командора.

— Да. Я вот, что подумал: нас ведь в самом деле ждут по всем этим трактам: на главном, на восточном, нас ждут на всех воротах. Именно нас, включая меня, а, значит, если трезво оценить ситуацию, шансов предстать торговцами тоже нет: на постах наверняка бросятся в глаза три мужика с гномом и девкой. Серьезно, кто не догадается, что гном-торговец — тот самый гном, которого они ждут? А девчонка с посохом в столь однозначной компании — та самая чародейка.

— Так что предлагаешь ты? — не выдержал Редгар.

— Пойти на запад. Все знают, что нам в Талнах.

— Только ты, кажется, этого не учел, — откомментировал Диармайд.

— Из Идвала, — начал гном, но, видя, в каком немыслимом мучении перекосилось лицо Борво, быстро добавил: — это порт на западе Даэрдина. Так вот, из Идвала ходят торговые суда на северный континент и в Эйтиану.

— Только не Эйтиана, — запротестовал Редгар.

— Да дослушайте вы! И как ты с ними всегда разговариваешь? — с философской грустью спросил Хольфстенн Данан. Та скривила лицо: «Как-то приходится», и гном продолжил. — Мы можем сесть на портовое судно, в Эйтиане, не выходя из порта пересесть на другое, до Таз’Гарота. Там ты сможешь повторно написать в Талнах и переговорить с нашим королем. Уж кто-кто, а гномы смотрителям никогда не отказывали и всегда понимали вашего брата лучше остальных народов Аэриды. Глядишь, он и до Талнаха поможет добраться.

Редгар замер.

Это было серьезное решение и серьезный шаг, который неизменно приведет к тому, что им в жизни не поспеть добраться до Талнаха, а потом до места захоронения архонта до его пробуждения. Впрочем, спросил себя в душе Редгар, насколько он уверен, что у них вообще хоть когда-нибудь был такой шанс? Может, раз речь шла о южных землях, арестианский лорд-командор уже успел сообщить в Талнах раньше. Черт-те когда, еще полгода назад, и там уже в курсе? И Первый Смотритель вовсю готовится? Может, Гвортиджирн уже даже встретил подмогу из Арестии или Талнаха там, на юге Даэрдина…

Да уж. Желание довериться надежде в его случае сродни той псевдогеройской трусости, которую он приметил в Борво.

— Ладно, — сказал, как прыгнул в чан с кипящей смолой. — Пойдем в Идвал. — «По крайней мере, так в самом деле пока безопаснее. Учитывая, что дым этого костра увидят за далеко отсюда». — Даже бездорожьем тут почти по прямой. Это не займет больше трех-четырех дней.

И, подавая другим пример, зашагал первым. Борво вздохнул — как и прежде тяжело, но уже без меланхоличной жалости к себе. Данан и Хольфстенн переглянулись с одновременной усмешкой. А Диармайд, подмигнув чародейке, припустил за командором и вскоре поравнялся с ним.

— А что у тебя там с Эйтианой. Ты же вроде сам оттуда родом?

— Вот именно! — громким шепотом ответил командор. — И могу сказать, это очень страшное место! Там полно…

— Гадюк? — уточнил лейтенант, явно имея в виду элитный орден убийц.

— Эйтианцев!

Данан шагала рядом с Хольфстенном на пару шагов позади Реда и, услышав вящий ужас в голосе мужчины, рассмеялась, ощущая, как окончательно и бесповоротно сдалось её сердце.

Глава 17

Добравшись к тем же отрогам, в пещерах которых укрывались совсем недавно, путники взялись за маршрут до Идвала.

Ощущение преследование не покидало никого из них, хотя никаких новых призраков-соглядатаев не было. Но, на самом деле, это настораживало только сильнее. Одно дело знать, чем располагает враг и что он предпримет, совсем другое — пробираться буквально в потемках, не имея представления, что он удумал в ответную меру твоей осведомленности. Создавалось чувство, что Девирну или тому, кто за ним стоял, больше просто не требовалось следить за смотрителями, потому что он уже знал все, что хотел, и теперь за каждым холмом, скалистым выступом и даже кустом их поджидало по полсотни солдат в засаде.

Поэтому сразу и остро встал вопрос о том, каким именно путем следует продвигаться. С одной стороны, стоило поторопиться, и для этого Хольфстенн запойно предлагал три перевала разной степени удаленности от нынешнего ночлега. С другой стороны, верить, будто подобные проходы и теснины над ними никак не охраняются, мог только редкий болван, о чем Редгар и говорил в прямых выражениях. Но в таком случае оставалось делать очередную петлю на юг, огибая отроговую часть хребта, в которой они укрывались. А это помимо затраченного времени означало возвращение в земли стратия Девирна. Что само по себе хуже, чем столкнуться с его ребятами где-то поодаль от города.

Редгар согласился на дорогу, предложенную Хольфстенном без особого энтузиазма. Идти в любом случае нужно, так что стоит попробовать самый короткий путь из возможных, сказал он и настоял, что идти лучше ночью: даже если наткнутся на дозорных при чьем-то лагере, будет шанс вырубить их до того, как они перебудят остальных солдат. Шанс откровенно мизерный — в основном на то, что Данан сможет вовремя швырнуть во врагов заклятием Усыпления, но даже этот мизер больше, чем ничего.

Редгар согласился с тяжелым сердцем и особенно — с тяжелой головой, оттого, что весь день пути шепот архонта в голове не давал ни на чем сосредоточиться.

Он стал громче, этот клятый голос. Громче и настырнее говорил, жестче требовал. Если есть на свете хоть какой-то бог, было бы хорошо, чтобы он помог Гворту распознать, куда стекаются исчадия Пустоты. Возможно, тогда удастся зажать и раздавить архонта до того, как он полностью очнется и войдет в силу.

За этими размышлениями командор вышел на улицу. Неподалеку от нынешнего укрытия холмистый склон порос лесом, и оттуда был слышен волчий вой. Что ж, по крайней мере, это значит, что там не прячутся керумцы или какие-то другие солдаты Девирна. В самом деле, вокруг Керума еще есть земли, там тоже наверняка сообщили, что ищут компанию из четырех человек и гнома. И целая прорва деревенских искателей приключений, вроде того же Борво, только более глупых, теперь прочесывает окрестности в поисках, как им кажется, легких денег.

Редгар незаметно улыбнулся, прищурившись, и резко обернулся. Диармайд за его спиной подскочил как ужаленный.

— Драконьи яйца, Ред! — взвизгнул лейтенант. — Нечего так пугать!

— Нечего подкрадываться, — парировал командор, немного гордый собой — к нему все еще не подойдешь незаметным.

Диармайд сделал несколько шумных выдохов, успокаиваясь.

— Ты чего хотел? — напомнил Редгар. Совладав с собой, Дей изрек:

— Я, в общем, тут подумал…

— Оставь это нашему гному, у него здорово получается.

Теперь прищурился Диармайд, внимательно пошарил взглядом по лицу командора и усмехнулся:

— Наконец-то наш мрачный командор решил пошутить?

— Какие тут шутки? — все в том же настроении философской печали спросил командор. — Так что там у тебя?

— У тебя ведь еще осталась одна сфера телепортации. Перебрось нас к границам Талнаха так близко, как получится. Какой смысл мучиться?

— Ты знаешь, что находится за даэрдинской стеной? — спросил Ред, глядя на лес, откуда доносился вой.

— То же, что и всегда раньше было. Какая разница?

— Разница в том, что Пагуба становится ближе, лейтенант. Если нас отбросит куда-нибудь, где будет гуща исчадий Пустоты, и нам будет не отбиться, что я должен буду делать? Спасать вас? Спасаться сам? И будет ли у меня хоть какая-то возможность что-то сделать или меня в подобной заварухе сожрут первым?

— Редгар, — протянул Дей. Повел головой и встал к командору совсем вплотную и заговорил шепотом, на пределе слышимости. — Да каков шанс, что нас отбросит именно в гущу исчадий?

Редгар даже не взглянул на товарища.

— Пока он не равен нулю, я не стану рисковать. Равно как и пока есть шанс очутиться посреди Альхорского моря, где-то между Талнахом, Эйтианой, Кадфаэлем и Северным континентом. Потому как тогда не понятно, что хуже: помереть в пасти у хищных рыб или попасть в руки к пиратам. И потом, сфера нужна именно для ситуаций, когда не будет никакого другого шанса просто отбиться или сбежать.

— Нам вообще не придется ни от кого отбиваться или сбегать, если мы просто перенесемся к Талнаху настолько близко, насколько возможно.

— Так уверен? — огрызнулся Редгар, повернув голову в сторону лейтенанта. И посмотрел столь непривычно, что Диармайд, сглотнув, отступил на два шага. Не сводя с командора глаз, он качнул головой:

— Я ни в чем уже не уверен.

Редгар бессловно рыкнул. Потер зачесавшуюся щеку запястьем. Он так знатно оброс за время странствия. Все они стали косматыми бородачами, кроме Данан. Эта мысль, как и мысль о чародейке, немного успокоила командора.

— Как и я, — отозвался он Диармайду. Подумав о чем-то несколько секунд, уставился на парня и твердо спросил: — Ты слышал его сегодня?

Дей встал от командора сбоку и тоже уставился вдаль, разглядывать ничем не привлекательный перелесок с волками.

— Да. И сегодня… — он замолчал, не зная, как сказать. — Это не всегда была речь. Я имею в виду, вообще речь — человеческая, эльфийская или гномья. Больше похоже на… такой…

— Животный вопль, — подсказал командор. Диармайд обернулся к нему с недоверием:

— Нет. Скорее, шепот или шелест, абсолютно неразборчивый, но да, звериный.

Ред качнул головой в жесте: даже так?

— Тебе повезло. Но то, что его голос стал иной, говорит само за себя, Дей.

Диармайд замолчал, однако Ред видел, что не из согласия: лейтенант набирался храбрости, чтобы сказать. Наконец, насмелился:

— Она ведь тоже это слышит, Ред.

Командор попытался отвести разговор в более безопасное русло в надежде, что Дей не заметит:

— Не нужно быть смотрителем, чтобы услыхать этих волков. Звери чуют нечисть, и её становится больше.

Дей все же заметил. Поджал губы, кивнул:

— Да, нечисти становится больше. Потому что лидер этой нечисти вот-вот всколыхнет мир Черной смертью.

Редгар напрягся — было видно, даже не присматриваясь. Он очень понадеялся, что на этой реплике лейтенант сам и заткнется. Но куда уж там?

— Поговори с ней, Ред. Не о магии или рыцарях-чародеях.

— О том, не болит ли у неё от зова архонта голова, словно ей мозги вышибли ломом?

Дей хохотнул:

— Надо же, вот в чем все дело? А я слышал, что это обычно женщины отнекиваются от близости якобы, что голова болит.

— Тебе-то только на слухи и полагаться, евнух, — подначил Ред с однозначной надеждой во взгляде.

— Смешно, — усмехнулся Дей, и Ред понял: да, сейчас он и впрямь не утихнет. — Даже слепому видно, как она на тебя смотрит. И скажи мне, что я неправ, если и ты не смотришь на неё в ответ.

Редгар скрипнул зубами и выпалил быстрее, чем подумал:

— Ты неправ, если думаешь, что мальчишка может давать советы! — Потом словно одумался и добавил тише: — Прости. Просто… что я ей скажу? Что это пройдет? Я имею в виду голос. — Редгар хмыкнул. — Предлагаешь врать? Это никогда не пройдет. И даже если нам улыбнуться все боги мира, и мы оба с ней останемся живы в битве с этим архонтом, пройдет год, два, или десять — и нас начнет звать следующий. Я слышу зов двадцать лет, Дей. С тех пор, как вступил в орден.

— Так объясни ей! Объясни хотя бы это. — Видя, что Ред не отзывается, Дей поймал его за плечо и дернул на себя. — Ты готов поговорить нормально с гномом, которого почти не знаешь, со мной, даже пожурить Борво. Но к ней кидаешься, только, когда Данан угрожает опасность.

Редгар смерил лейтенанта понимающим взглядом:

— Хочешь — забирай. Помню, ты с первой встречи на это рассчитывал.

Диармайд не удержался — схватил командора за грудки:

— Я ЖЕ НЕ ОБ ЭТОМ, РЕД! — потом опомнился, отпустил и на всякий случай отошел подальше. В конце концов, это Редгар Тысяча Битв, человек, которому он обязан абсолютно всем. — Архонт имеет на неё влияние, как и на всех нас, это очевидно. Но сколько из нас может от страха развалить городские ворота?

— Так последи за ней! Ты лейтенант, обязанный управляться с рядовыми.

— Я не сделаю её ни спокойнее, ни счастливее, чтобы заглушить голос архонта.

— Значит, хреновый ты лейтенант.

Диармайд вздохнул, осознав, что до командора ему не пробиться.

— Делай, что хочешь, но знай: на Алару ты никогда так не смотрел, и поцелуями не разменивался.

Ред вскипел:

— ЭТО НЕ ТВОЕ ДЕ…

— Даже если нам не светит выжить, ты ведешь себя глупо, — заключил он за неимением других аргументов. — Особенно, если нам не светит выжить.

Редгар не знал, что на это ответить.

— Если нам еще придется ставить шатры, я в свой ее больше не пущу.

— Это не тебе решать.

— Вот, — раздался голос снизу. — Вот она, причина всех бед в мире, — заявил подошедший со спины гном. — Сколько бы ни было лет мужикам, какова бы ни была причина спора, в конечном счете они всегда выясняют, кто важнее и чье слово больше весит.

Редгар скосил на Хольфстенна взгляд.

— Тебя это точно не касается.

— Еще как! — жестко отверг гном. — У тебя, командор, глаза вон как высоко, а не видишь ты все равно ни хрена. Когда женщина зла — это всегда проблема, которую не стоит недооценивать. А если женщина вроде нашей, которая в пылу ухитрилась развалить крепостную стену, то иди-ка и утихомирь её! Я не хочу, чтобы, пока я буду спать, мне на голову свалилась гора.

Ред взбесился:

— Да что вам надо?! — Почему все они лезут к нему в душу и в голову, когда там и без того бардак, боль и усталость?!

— Разбирайся с ней сам, если хочешь! — гаркнул Ред на гнома. Тот оскалился так ехидно, что Ред пожалел о сказанных словах еще до того, как Стенн открыл рот.

— Хочешь здесь только ты. Так что штаны ломит, разве нет?

Голос архонта в голове взгремел тем самым воплем, который мучал его весь день. Только теперь этот вопль походил на икоту, и командор с трудом осознал, что тварь, которую он слышит, смеется над ним.

Он размашисто зашагал прочь, потянув край шнуровки на штанах, чтобы этим двум не пришло в голову идти за ним со своими нравоучениями. Пусть думают, что хотят: что гном был прав, или что ему, Реду, по нужде. Он кое-как завернул за небольшой уступ и схватился за торчащий камень рукой. Вторая, та, что держала завязки, безвольно обвисла плетью.

Как же, будь оно все проклято, ломило голову!

Данан сидела у костра, подбрасывая в него маленькие огненные шарики — просто от нечего делать. Или чтобы занять руки. Диармайд обернулся к ней прямо с улицы, запоздало осознав, что Редгар проорался достаточно громко, чтобы чародейка могла понять, о чем они говорили. Хольфстенн наблюдал, как лейтенант что-то взвешивает в уме, словно бы ведет внутри себя оживленный разговор. Потом тот развернулся и уверенно подошел к женщине. Сел рядом и сдулся. И что он скажет?

— Всю жизнь я слушаю угрозы, что кто-то куда-то меня не пустит. Сперва домой, потом в цитадель, а теперь вон, даже в шатер, — усмехнулась она невесело.

— Да-ан, — протянул Диармайд, приобняв женщину за плечо.

Хольфстенн оглянулся на них коротко и плюхнулся на землю у входа. Любовный треугольник смотрителей — явный или еще нет — его явно не занимал, пока небо не грозило свалиться на землю.

— Я же не это имел в виду, — попытался объяснить Дей. То, что Данан не скидывала его руку, хотя была очевидно расстроена, обнадеживало, что не все плохо.

— Нормально. Я смирилась, что меня не ждет счастье в любви, еще когда отец отправлял меня в Цитадель с проклятьями на устах. — Она бросила в пламя еще один огонек. — Я обречена, Диармайд. — Бросила еще один. — Мы обречены. — И еще один. — Все обречены. — Швырнула последний, и от её раздражения пламя костра на мгновение выстрелило столбом.

Дей откинулся назад, подальше, одновременно борясь со смехом. Данан, выпустив пар, сама не сдержала усмешки.

— Ну, в целом, так и есть, но ведь можно попы…

— Я приняла решение, Диармайд. — Сказала Данан вполне серьезно, оглянувшись на лейтенанта. Страшно представить какое, подумал тот. — Если нам посчастливится выжить в Пагубе, я попрошу Реда, или тебя, если он погибнет, об изгнании из ордена.

— Что? — Дей вытянулся в лице.

— Я хочу вернуться в Цитадель Тайн. Еще раз увидеть Кианнон и Клейва. Послушать нудеж магистра Умеа и посмеяться над первогодками.

— Неужели ты любила издеваться над детьми? — в притворном ужасе спросил Дей. Подрагивавшие губы сводили его старания на нет.

— Разумеется, — с полной уверенностью ответила Данан. — Угрожала им Поющей Погибелью и загоняла на кухни, чтобы чистили по тридцать килограммов лука. И наслаждалась, — Данан не изменилась в лице, но Дей, представив, заржал от души. Трясущиеся плечи чародейки и ее выдавали с головой.

Редгар вернулся под свод, вновь сделав ситуацию неловкой. Он посмотрел на смотрителей с настолько зверским выражением лица, что Диармайд, почувствовав себя нашкодившим сопляком, быстро убрал руку.

— Рано рассчитывать, что мы сделаем, если выживем, — бросил он. — Мы даже из страны выбраться не мо…

— Живо! — шикнул Хольфстенн, обернувшись у входа. — Огонь!

Данан и сама бы не сказала потом, как поняла его, но костер погас, стоило ей взглянуть.

— Эй, — впервые за вечер подал голос Борво, занятый тем, что тянул, как мог, кусок солонины.

— Тихо, — приказал гном. — Вставайте.

Не совсем понимая, они начали медленно копошиться. Даже Редгар пока молчал, давая себе и остальным возможность прислушаться. В самом деле, понял он через несколько секунд. За их собственными разговорами, за воем беспокойных волков в лесу, за грохотом сердца в горле и в висках, и истошным воплем и скрежетанием в головах, они упустили голоса обычных людей. И, судя по всему, те подошли на огонь достаточно близко.

— Попробуем выйти, — шепнул Редгар. — За мной.

Он осторожно выбрался на улицу и сразу дал налево, вдоль скалистого уступа. Потом замер, глянул на гнома. В свете луны они выхватывали лишь общие очертания друг друга, но этого хватило, чтобы увидеть, как Хольфстенн кивнул: да, нужный перевал там.

Они пробирались, как мыши. Осторожно, все как один придерживаясь рукой за каменистую стену уступа. Голоса тоже двигались — в их направлении. Но вот диалог вели о сущей ерунде, как Ред ни вслушивался.

— Я же говорю ему, что он идиот! Потратить свою часть награды на свадьбу! — трещал один. — Ну скажи ему, Торвиш!

— Не слушай его, Косой, — отвечал, видимо, Торвиш. — Он же известный евнух.

— Пошел ты!

— Вы бы потише орали, — сказал третий. — Костер погас.

— Учуяли, значит. Ироды.

— Вас слышно за десять лиг.

— Тебя тоже.

По количеству голосов смотрители насчитали уже, по меньшей мере, пять человек. Едва ли их в самом деле так мало, но проверять ни Редгар, ни остальные не собирались. Судя по всему, эти пять или сколько бы их там ни было человек отлично знали местность, предположил Редгар, слушая болтовню: голоса приближались намного быстрее, чем шли сами смотрители и гном, опасавшиеся оскользнуться, подвернуть ногу или, свалившись, сломать шею. Это показалось командору скверным знаком, но он не стал говорить вслух: чтобы не шуметь и не пугать еще больше.

Через четверть часа смотрители и Хольфстенн уже знали, что невесту Косого звали Миклатой, она была третьей дочерью в семье и уже в девять лет так умела готовить баранину, что мать была счастлива, а старшая сестра, которой было четырнадцать, умирала от зависти, потому что парниша, сын соседа-скорняка, что безумно ей нравился, твердил, что его будущая жена непременно должна уметь тушить ягненка именно так, и божился дождаться девчонки холостым, сколько потребуется. А теперь Косой, которого на самом деле звали Олдером, добился её взаимности и согласия её отца, чем был страшно горд. Косым его звали не из-за глаз, а, судя по всему, что стрелок он был никудышный, и вообще, Редгар мог поклясться, что, слушая шутливую перепалку преследователей, узнал про пристрастия этого Косого и его семью больше, чем за все прожитые годы сумел разузнать или вспомнить о собственных.

Хольфстенн не выдержал первым:

— Они такие же деревенщины, как я — парталанский краболов.

Редгар молча кивнул.

— И идут за нами так, словно один из них — собака, взявшая след, — добавил Дей.

— Предлагаете дать бой? — шепнул командор.

— Боюсь, дальше будет хуже.

— Куда уж хуже, — буркнул Борво.

— Тш! — Диармайд все-таки оступился о какой-то камень. Борво вовремя его поддержал.

— Они же явно ведут нас куда-то, — не унимался гном.

— Уже привели, — ошеломленно шепнула Данан, останавливаясь.

Они добрались до удобного взъема, который открывал проход через кряж. И их встречали не в прогалине промеж холмов, а прямо на входе в перевал.

Полсотни отборных солдат почти бесшумно возникли, покинув укрытия в кустах и за скалистыми выступами. Все в темных плащах, для маскировки, но видно, что все в доспехах. Лидер — видимо, капитан — ощерившись, подкинул в руке какой-то обрубок.

— Арво, — скомандовал он, и какой-то сухощавый колдун из-за спины метнул в полено огненный всполох. Факел занялся сразу.

— Говорят, — приблизился капитан. Все его бойцы стояли наизготовку, и смотрители с Хольфстенном — тоже. — Ты горячая штучка. Любишь пожарче, — сказал он, не сводя глаз с Данан и медленно двигаясь в её направлении.

— Проклятье, — шепнул гном, дернув Реда за рукав. Тот снова кивнул, не оборачиваясь: он и сам примечал краем глаза, что их брали в кольцо. Факелов становилось больше.

— Отлично сработано, — надеясь выиграть время, сказал он капитану отряда. — Спугнуть нас, вынудив идти самыми короткими дорогами. Полагаю, на востоке в ближайшем укрытии или на тракте стоит такой же гарнизон?

Капитан, однако, разговаривать с командором смотрителей не желал.

— То спалишь, то сломаешь. — Он все подходил, заставляя женщину пятится. — Какая накладная женщина. — Капитан улыбнулся, на мгновение показавшись ей знакомым.

Налетел ветер, потрепав огниво факела и полы капитанского плаща. Данан разглядела эмблемы в отблеске пламени и задохнулась.

— Данан? — позвал Редгар. — Не время паниковать, возьми себя…

Она отступила на несколько шагов, вскинув глаза на мужчину. Только теперь отблеск огня, создающий до тошноты знакомый, памятный полумрак, и голос, и черты мужчины перед ней собрались в одно, болезненно воспаленное воспоминание. Капитан с пониманием усмехнулся:

— Вспомнила, маленькая?

Как такое забудешь?! Капитан стражи был четвертым…

— Й… Йорв…

— Какая умница! — оскалился мужчина.

Данан в ужасе заозиралась вокруг, как затравленный заяц, дрожа. Она вцепилась в одежду на груди, ноги сжались сами собой. Плохо дело! Дей выскочил вперед, с щитом:

— Оставь девчонку в поко…

— Син! — гаркнул капитан. И прежде, чем чародейка или кто-то из остальных поняли, кто такой Син, ей в плечо вонзилась прицельно пущенная короткая стрела. Пронзенная Данан выронила посох, упав на колени.

— Син, — выдохнула она под нос. Сина они звали, когда она начала отключаться. Сознание, словно очнувшись, воспроизводило в памяти все события ужасной ночи, и Данан поняла, что её сейчас действительно стошнит.

— Данан! — крикнул Редгар. — Что вам от нас надо?!

— От вас? — спросил капитан, вскинув свободную руку. Подручные наложили стрелы и вложили болты. — То же, что и всем — головы. Награда за них полностью наша. И еще втрое больше — отдельно, — сообщил капитан и, описав кистью круг в воздухе, указал пальцем на чародейку, — за неё. Живую.

— Марелл, — шепнула она, кусая губы от боли в руке, но Реду этого уже не требовалось, он сам вспомнил капитана замковой стражи лорда Брана, обменявшего серебряный рудник на потомственное имя августина клана. Теперь… все ничтожество Эйнсела Таламрина вдруг предстало перед Редгаром в полной мере: он буквально, в самом прямом смысле, продал Данан, как порченный товар, по его меркам за бесценок, как овцу, с которой надеялся получить хоть какой-то прок, раз уж шерсть у неё гнилая. Продал тому, кто предложил хоть сколько-нибудь приемлемую цену в обмен на его наследуемый титул, словно обвинив в том, что она-де сама виновата, что родилась магом, что испортила тем самым отцу все планы, не стала королевой Даэрдина и выставила его лжецом перед правящей семьей.

За чьи грехи расплачивалась эта девчонка?

— Попадете по чародейке — отрублю сначала яйца и только потом голову, — напомнил капитан.

«Живой» — это слово сотрясло Данан и все еще стояло в ушах, как грохот набатного колокола. Она хорошо, просто здорово понимала, зачем она нужна живой и что её ждет, если сейчас четверо её попутчиков погибнут.

Она прислушалась к себе: рука болела, но в целом, чувства были совсем не те, что за свадебным столом. Может, кровь исчадий Пустоты имеет еще какие-то бонусы, кроме чуткого слуха и зрения? Если они выкарабкаются, надо будет обязательно спросить у Реда.

— Подожди! — вскрикнула она внезапно. Морщась и шипя, попыталась подняться, но голова кружилась — больше от ужаса перспектив, чем от боли. Пришлось остаться на земле. Капитан расценил это по-своему.

— Отличная стрела, не так ли? — спросил он одновременно с сочувствующим пониманием и неприкрытым ехидством. — Пришлось расколоть твой брачный браслет, знаешь ли. Его было непросто достать, учитывая, что эти нищеброды, стражники из твоей Цитадели, практически прикарманили твое свадебное украшение! Но наш лорд, — протянул Йорв, встав совсем рядом с Данан, так, что теперь женщина сидела у его ног, — твой достойный муж, поставил колдунишек на место, и потом долго горевал по тебе у себя в замке. Хранил обломки браслета, как память. — Было слышно, с каким наслаждением издевался капитан, смакуя мучения беспомощной чародейки у себя в ногах.

Хольфстенн покосился на Данан с внезапным интересом и воскликнул так, словно она созналась, что умеет ходить по воде:

— Ты была замужем?!

— Я и сейчас замужем, — с ужасом осознала женщина.

— Дошло, наконец. — Йорв улыбнулся почти мило. — И вправду умница.

— А с ними, — Син обвел смотрителей и гном недобрым взглядом, — ты наверняка многому научилась, да?

— Наверняка, многому, — в предвкушении растянул Йорв. — Видишь ли, к сожалению, твой муж, лорд Марелл, сейчас исполняет свой долг перед королевством, он призван королем защищать Буйный берег от вторженцев с островов, и не может лично поприветствовать тебя или проверить, как улучшились твои навыки. Но не переживай, мы, его доверенные лица, все проверим сами и дадим тебе перед лордом самую лучшую и честную рекомендацию. — Йорв, наконец, не выдержал и расхохотался.

«Не слушай его» — приказала себе Данан, глядя на мужчину снизу-вверх.

— Если… если я пойду с вами…

— Ты с ума сошла Данан! — воскликнул Ред. — Дей, щит! — Обернулся к женщине. — Ты что творишь?!

— Хочет выжить, — успокоившись, прокомментировал капитан. — Надо отдать ей должное, она пытается и вас вытащить. Вот только, милая, жаль тебя разочаровывать, у них нет шансов. Наше золото нам важнее их жизней. — Он ногой оттолкнул Данан и отошел назад к своим, чтобы наверняка не мараться. — Боюсь, даже если ты расстараешься и будешь более покладистой, чем в прошлый раз, тебе не рассчитаться со всеми нами. — Он царским жестом обвел всех соратников и первым расхохотался в голосину, довольный собой.

— Выдерни её! — шепотом потребовала Данан у командора, пользуясь моментом.

— Что? — замешкался тот.

Хольфстенн среагировал молниеносно. Он попросту, не позволяя себе ни на мгновение задуматься о последствиях, схватил торчащую из руки Данан стрелу, другой уперся ей в край плеча, отталкивая с такой силой, что ладонь быстро соскользнула к женской шее, едва не сломав. Окрик капитана: «СИИИИИН!!!» потонул в полном боли истошном вопле. Настолько диком, что был почти похож на тот, нечеловеческий, подумал командор краем сознания, какой он слышал в собственной голове весь прошлый день. Но главное удалось: стрела осталась у гнома в руке.

Диармайд своей рукой вложил древко посоха чародейке в пальцы. Как смогла, она собралась, вылепив печать и взметнув огромную стену пламени позади себя, откуда стреляли первый раз. Враги отпрыгнули назад, а Хольфстенн рядом — немного вперед, хотя их и отделяло от пламени, по меньшей мере, шагов пять. Еще несколько огроменных огненных стрел она в ярости хаотично разметала перед собой, явно наугад, больше от того самого страха, который позволил ей развалить стену.

— Стре… — Капитан едва успел открыть рот, когда Данан одернула руку назад в знакомом жесте. Но не опустила, как бывало обычно, в конце, а задержала.

— Любишь пожарче? — спросила она тем же тоном, что раньше спрашивал капитан. — УБЛЮДОК!!!

Капитан свалился на колени, держась за горло так, словно его душили, и воздух в легких уже кончился. Рука Данан тряслась от гнева и напряжения. И всем, замершим одинаково, и путникам, и врагам, было видно, как темно-фиолетовая, почти черная клубящаяся лента тянется от капитана к женской ладони, собираясь в подвижный шар, нити которого оплетали её предплечье. Капитан еще пытался выдавить хоть что-то, но только синел, тщетно хватаясь за горло.

— Данан, остановись, — попросил Диармайд.

— Закрой. Рот. — настоял Редгар. Он смотрел на то, что делала Данан также прямо, как она сама. И Хольфстенн, будто почуяв, тоже не лез.

Син, тот самый, что уже оставил ей памятный шрам на бедре, подлетел неожиданно сбоку, и Данан, заметив его в последний момент, насилу успела наклонить голову. Нож глубоко рассек щеку прежде, чем нападавшего свалил Редгар. Фиолетовый шар в руке Данан полностью растворился, словно впитавшись в ладонь и предплечье. Рука женщины обвисла вдоль тела, чародейка подошла к умиравшему капитану стражи. Свежайшая рана на щеке затягивалась прямо на ходу, сама собой — вытянутой жизненной силой. На руке, видимо, тоже затянулась, потому что Данан с легкостью подняла посох в левой, отвела в сторону, «достала» правой духовный клинок, и, пнув капитана, чтобы было удобнее, вонзила оружие прямо мужчине в горло. Фиолетовые с черным потоки темной энергии вьюном оплели чародейское лезвие и растворились в рукояти. Данан ощутила тепло чужой жизни в венах, и вскоре от раны на лице не осталось следа.

Редгар порешил Сина. Он тоже его припомнил. Борво, Дей, Стенн — все вдруг врубились в драку с оглушенными солдатами Марелла, которые замешкались достаточно, чтобы не убежать сразу.

— Это ненадолго, — шепнула Данан остальным, отозвав меч. Ярость придавала ей сил и напоминала, что свои мозоли на ладонях, давно позабытые, она заработала упражняясь не с духовным клинком, а с посохом. Как все другие маги.

— То есть? — спросил Дей где-то рядом. Данан вместо ответа мотнула головой в сторону Редгара. Отравленный скверной Пустоты раньше них всех, даже вместе взятых, Редгар чувствовал приближение исчадий сильно загодя, и сейчас все жилы на его лице чернели, как и глаза, в которых стало не разглядеть зрачков.

— Огня, — скомандовал лейтенант. Как она поняла его, Данан тоже потом не вспомнила. Чародейка сотворила маленькие огоньки — не из пламени, как обычно, а из того света, который составлял её клинок — и они осветили её глаза. Все так, светятся серебром. Значит, и у него такие же.

— Снизу, — Редгар пробился к ним сквозь общую кучу.

— Как обычно, — вставил гном.

— Прорываемся на вершину перевала и дальше. Выставишь там еще одну такую стену? — спросил чародейку.

— Из пламени? С радостью. — отозвалась чародейка. Её лицо приобрело почти восковую бледность, а глаза и вокруг них почернело почти как у Реда. Тот, не в силах оторвать от неё взгляд, безошибочно понял, что рыцарям-чародеям, как любым другим магам, не под силу колдовать без продыху. Сколько она проспит после этого? После всего этого…

— Не время задумываться, о чем ты там задумался, командор, — поторопил Хольфстенн.

— Поганая тварь убила капитана! Стреляй! — кричал кто-то.

— ИДИОТ! Нам что ли без него деньги не нужны?! — отвечал еще чей-то голос.

— Нельзя оставлять тело капита…

Борво побелел, увидев, как осела чуть поодаль под ногами расщелина. Как провалился в неё земельный настил. Как из образовавшегося тоннеля вырвались исчадия Пустоты, которых он не видал никогда прежде. И как первое же из них кинулось на последнего из говоривших солдат Марелла.

Их было около двадцати. Выбравшись из тоннеля, исчадия чурались огня и света. Но сражавшиеся с ними прежде Редгар, Дей и Данан знали, что это просто минутная слабость, на которую реагирует любой глаз после темноты. Они использовали это как шанс. Достигнув перевалочного пика Данан обернулась и подняла настолько высокую стену пламени, насколько могла.

Последнее заклятие, понял Редгар без слов.

За вершиной прохода в ожидании примостились несколько подручных Марелла. Прежде они охраняли повязанных к редким бревнам и валунам лошадей, который сейчас метались в беспорядке, ощущая близость и нечисти, и пламени. Бойцы были с мечами наголо, но их было шесть человек, и Редгар, молча подав пример, лично порубил двух. С ними управились быстро. Редгар кое-как присмотрел наиболее спокойных животных из оставшихся в самом конце привязи. На одну влез сам, удила другой подвязал к седлу.

— Всем по одной. Данан, — он молча протянул из седла руку. И сейчас женщина даже не думала спорить. Кинув посох Борво (он был ближе других), чародейка ухватилась за предложенную длань. Другой схватилась за луку, кое-как забралась в седло: Редгар перехватил девчонку под ребрами, поднимая к себе. Усадил, рукой помог женщине перекинуть ногу через спину кобылы, ощущая, что бедро под его пальцами окаменело от напряжения почти до судорог.

Они перерубили привязи. У остальных, незанятых лошадей тоже — разбегаясь, они внесут хаос в окрестности и хоть немного отвлекут внимание и людей, и исчадий, если те надеялись гнаться за убежавшими. Теперь-то точно не погонятся, пока не сожрут всех солдат Марелла. Голод… Зверский, безумный… Пустота — это голод, не сродни тому, который испытывают живые. И Редгар отлично знал, что поеданием людей голод исчадий не утолить. Но время выиграть можно, а огонь и лошади дадут еще немного.

— Вперед! — скомандовал он.

Они скакали без продыху без малого сутки. Когда лошади — их удалось успокоить не сразу — путались в собственных ногах, всадники сбавляли темп и держали животных шагом. Но не останавливались, пока к следующему вечеру не достигли деревеньки в окрестностях Идвала. Возможно, если им повезет, и их травят без позволения короля Драммонда, здесь еще не ведают о мнимых прегрешениях Смотрителей Пустоты и дадут приют. Другой надежды не было.

Данан в дороге вырубилась почти сразу, привалившись к груди командора. День оказался для чародейки слишком изматывающим. Чтобы она не выпадала из седла, когда его покидал командор, Дей поддерживал чародейку.

Всех мучал голод (самый обычный, человеческий), усталость, боль в пояснице и ногах. Может, поэтому взгляды местных не казались им ни враждебными, ни особо подозрительными. Разве что на гнома поглядывали с интересом — в этой стороне их нечасто встретишь. Но не более того.

— Не найдется ли тут места, где можно остановится пятерым путникам? — спросил Редгар у прохожего.

Тот указал на единственную в поселении таверну. Хозяин оной, когда Ред, переложив спящую Данан в руки Борво, обратился к нему, оглядел их с сомнением. Бойцы тут же напряглись. У Дея непроизвольно сжались губы. Но хозяин только сказал:

— Прямо по соседству две комнаты нынче не найду, господа.

Вперед вышел Хольфстенн, выудил из подкольчужного тайника один золотой, при виде которого глаза хозяина заблестели сильнее монеты, и сказал:

— Нам всего на но… на сутки, но можно какой-то хлев, подсобку или кладовую, разбитую караулку — что угодно, куда влезем мы все?

Хозяин долго присматривался к компании, и гном, наступив на горло собственной натуре, сподобился:

— Утром если соберешь нас в путь, получишь еще один.

— Один? — уточнил хозяин.

— Один, — твердо ответил Хольфстенн. Ему это золото тоже не с небес в руки свалилось.

— По рукам, — согласился хозяин. — Обождите тут, скажу своему парнишке, чтоб перетащил продукты из второй кладовой. Там влезут трое. И за перегородкой — там даже не дверь, увидишь потом — стоит кой-какой инструмент, покучнее составите, и еще столько же места наберется. Матрацы перетащим с коек наверху. Обождите, господа.

Хозяин таверны и впрямь напряг домашних, пособничавших ему в деле, и вскоре Редгар с компанией оказались в каком-никаком укрытии. Он лично скинул с пальца большой серебряник, сказав:

— На лошадей.

Хозяин кивнул: сначала просто, потом взглядом указав на чародейку.

— Девка… она…

— Не похищали, — заверил Ред. — Из-за этого проблем не будет.

— Хорошо. Врач нужен?

Редгар качнул головой:

— Просто спит.

Их обогрели и накормили, оставив в покое. Даже в этой ситуации путники договорились нести охранение. Но, в целом, это была остро необходимая передышка. Кое-как стянув с себя сапоги и хотя бы часть доспехов, они развалились на принесенных матрацах. И даже Дей, которому выпало дежурить первым, вырубился, едва затылком — сидя — прислонился к стене.

Когда Ред открыл глаза, была глубокая ночь, Данан все еще спала. Это всерьез его напрягло: ей всегда будет нужно столько отдыха на восстановление? Остальные были на ногах, они расселись за перегородкой кругом и снова что-то ели. Редгар подсел, схватил первое, что увидел — кусок сыра, потом увидел, плошку с какой-то кашей, засунул ложку с горкой в рот, прикрыв глаза.

— Это ты хорошо придумал, — сказал командор гному, когда кое-как прожевал, — с общим помещением.

Хольфстенн глянул на Реда с досадным любопытством и не удержался:

— Сразу видно, что ремесло наймита ты оставил далеко позади, командор, и в последние лет двадцать всегда путешествовал как член, а то и глава почетного ордена. Не всем так везет, знаешь ли. Сколько тебе лет?

— Пятьдесят два, — ответил Ред. Гном вытянулся в лице.

— По людским меркам едва тридцать пять накрутишь.

— В тридцать два года я выпил свою долю Пустоты. И почти как все из нас, не постарел.

На этом Редгар замолчал, снова увлекшись едой. Он ел и ел до отвала — благо, хозяин таверны позаботился, чтобы её хватало на оголодалых путешественников. Потом, наконец, глянул на Диармайда и сказал одновременно серьезно и зло:

— Ну, давай. Объясни мне. Ты или ты. — Он перевел взгляд на гнома. — Что я там должен был сделать? Чего я от неё хочу, а? Что бы ты, многомудрый Диармайд Барские Штаны, сделал на моем месте?! Скажи мне!

— Ты б потише, командор, она проснется, — вставил Хольфстенн.

— Помолчи!

Ладно, этот ничего не знал, кое-как заставил себя одуматься командор, и снова уставился на лейтенанта;

— Ты хоть понимаешь, в какой ситуации я её вытащил. ИЗ, — подчеркнул Редгар, — какой ситуации я её вытащил?! Я помню, как этот выродок, её муж, заявил, что девка ему, видите ли, попалась слабая, потому что его капитан лишь четвертый — тот, которого мы встретили давеча, — а она уже отключается! Там был еще один, которому они без конца твердили ткнуть её ножом, чтобы пришла в себя и не портила им удовольствие!

Борво сглотнул. Хольфстенн отвел взгляд. А Дей побелел:

— Ред я ведь…

— НЕ ЗНАЛ?! — Редгар глядел, как бешенный. — И представить не мог?! Такое тугое воображение, да?

Дей молчал и разве что не скулил, как провинившийся щенок перед кучей.

— Когда Марелл понял, что я застал их, он дал мне выбор: либо стать следующим, либо помереть заколотым кучей выродков!

— И ТЫ?.. — сразу три пары одинаково огромных глаз уставили на него.

— Нет, конечно! Но сейчас я выслушиваю советы от каждого из вас, как трахнуть девчонку, которая первый месяц после этого задыхалась в панике и падала в обморок, стоило любому мужику подойти к ней ближе, чем на пять шагов! Или я, по-твоему, вру?! — уставился на Дея.

Тот отлично помнил.

— Н… нет. — Он не представлял, какие может подобрать слова. — Ред, я знаю, чт…

— Ну, давай, что ты затих?! Ты знаешь, что мне следует делать, чтобы она мне дала, да?

— Заткнись.

Редгару показалось, что он не видел, как двигались губы лейтенанта.

— Повтори-ка.

— ЗАТКНИСЬ!

Проклятье. И впрямь губы лейтенанта не двигались.

— ЗАМОЛЧИ! ЗАКРОЙ РОТ!

Данан вопила дурниной. Раздались какие-то звуки, словно её кто-то бил о пол. Редгар до треска кожи сжал кулаки и накрепко зажмурился, так что морщины густо собрались вокруг глаз и на переносице. Остальные, кажется, забыли, как дышать — не знали, что делать, и вообще боялись сделать хоть что-то, чтобы не навлечь на себя женскую боль или ненависть. Ред вскинул голову к потолку и, кажется, впервые набрался должной храбрости.

Он встал и едва сделал шаг, как услышал визг:

— НЕ ПОДХОДИ! НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ!

Он снова вздохнул и, пересилив сомнение, все-таки приблизился.

Данан трясло, она покраснела от крика. Когда Редгар садился напротив, она начала отбиваться, стараясь прогнать. Он ловко перехватил предплечья, сел сверху на ноги, чтобы не получить еще и коленом. Данан начала вырываться так, что грозила повыдергивать собственные руки из суставов и попросту охрипнуть. Пока не подняла на уши всю таверну, Редгар за затылок прижал её к груди, подавляя крик, скрадывая одеждой.

Поняв, что вырываться бессмысленно, она затараторила — зло, заикаясь, сбиваясь то на шепот, то на хрип.

— Как тебе вообще тогда хватило ума спрашивать, не шепчет ли мне об этом Темный архонт?! — она попыталась замахнуться, и на этот раз Редгар отпустил её руку. Смолчав, получил удар по грудине. Лишь снова зажмурился на мгновение из опасения, что и по лицу может схватить тоже. — И зачем ты всегда и всем рассказываешь об этом, ублюдок! Больной ублюдок! Я ненавижу тебя! — она заколотила его, и Редгар подумал, что не зря стал вдобавок отклонять голову, когда разок отхватил кулаком и по челюсти. — Все они теперь будут смотреть на меня, как ты… как ты смотришь… как на…

Редгар молчал, легко придерживая и позволяя себя колотить. Он чувствовал, как она дрожала — плечи ходили ходуном с такой силой, словно в Данан угодила молния. Он, конечно, не был среди тех, кто причинил ей вред, и должен был бы её остановить, но отчетливо понимал, что за последнюю неделю заслужил каждый удар. Потому что врал и себе, и ей. Ложь всегда заслуживает наказания. И хорошо, если есть хоть кто-то, кто может особенно сильно наказать нас за ложь самим себе.

Данан, не насмелившись сказать сразу, добавила немного тише:

— Мне по горло хватало того, что ты смотрел на меня, как на падшую! А теперь еще и…

Редгар вытянулся в лице, опустив на женщину одновременно опустошенный и ошеломленный взгляд. Она что-то еще говорила, но он поймал её за запястья и встряхнул:

— Ты опять говоришь такое?! Как… как тебе только пришло это на ум? Забудь эту глупость, слышишь?! Если ты думаешь, что я поэ… поэтому…

Он не выдержал, положив правую ладонь ей на щеку. Данан одернулась, но Ред поймал снова, не пуская. Женщина дрожала, явно сглатывая крики, и смотрела на него не моргая. Огромными глазами цвета насыщенной летней зелени, в которых застыло необъяснимое выражение.

Наконец, прикрыла их (Редгар сам моргнул, испытав облегчение), и из-под век потекли слезы. Те самые, которые должны были пролиться еще несколько месяцев назад.

Слава Богу. Любому. Какой есть. Или его пророкам — тоже всем, какие есть. Она заплакала, и это значило, что теперь её дрожь можно хотя бы попытаться унять. И утешить.

Редгар обнял Данан молча и крепко. Остальные не подали ни звука.

— У меня и впрямь еще не было более проблемного рекрута, — шепнул Редгар, возвращаясь к остальным, когда Данан снова заснула. — И более необходимого, — признал он, сдаваясь, таким тоном, что было неясно: говорит он о необходимости ордена, отряда или личной.

— Вы оба больные психи, — жестко вставил Хольфстенн. И тут же, не давая Редгару вставить слово, пригвоздил: — Выдаете желаемое за действительное.

— Не хочу сейчас ничего об этом слышать, — предупредил Редгар, и гном повел себя на удивление сговорчиво.

— Нам всем нужен отдых. Мы с Борво спим первыми. Если что-то пойдет не так, сразу будите. Сменимся к рассвету, — оповестил Редгар и, дождавшись утвердительного кивка от каждого, снова поднялся на ноги. Удивляя соратников, командор вернулся к Данан и растянулся рядом. Он устроился позади и осторожно прикоснулся к женскому плечу. Чародейка вздрогнула сквозь сон, сбрасывая руку командора судорожным жестом. Ред не настаивал, но все равно остался рядом. Борво, не долго думая, прилег сразу за командором, на расстоянии в пол-локтя.

Дей выглянул из-за перегородки осмотреть, все ли улеглись. Он задержался взглядом на Данан всего на мгновение, а за спиной уже раздался характерный призвук глотания. Еще до того, как обернуться, он знал, что найдет позади.

— Она у тебя бездонная что ли? — устало спросил Дей, глядя, как гном с удовольствием приложился к фляжке с настойкой.

Гном нехотя оторвался, отрыгнул, вытер рот рукавом, протягивая напиток лейтенанту.

— На твое счастье, — сказал Хольфстенн с таким серьезным видом, что Дей и впрямь на минуту поверил, будто на фляжке какое-то особое заклятие артефакторов или, может, из гномской магии. Но выяснять не стал.

Ночью во время смены дозора Ред, насколько мог, дал инструктаж — держать рот на замке: душевнобольной рыцарь-чародей с заклинаниями Кошмара в рукаве — явно не то, что им нужно. Но знал, что на утро все равно будет страшно переживать, ловить придирчивым взглядом каждый жест чародейки. Наверняка она проснется разбитая и бледная, будто не отдыхала — такое уже случалось. Когда на душе не спокойно, даже самый длительный сон не придает сил.

Редгар хотел напиться. От души, запойно, чтобы завалиться лицом прямо на свой рабочий стол в командорской ставке Калагорна. Проснуться потом с дикой головной болью, от которой горели бы глаза и вся ценность мироздания внезапно бы сузилась до чана с водой. Вот тогда все наверняка стало бы ясно и понятно: вода — нектар богов, подавший её — благодетель и лучший друг. Это наверняка был бы Гворт. Он нечасто, но регулярно заставал командование в подобном состоянии — всякий раз, когда что-то требовал Первый Смотритель или, хуже, когда Алара в очередной раз хотела что-нибудь выяснить, метала каждым словом сгустки ярости или пленила честными глазами цвета предутреннего озера.

Данан совсем другая. Она не хочет ничего выяснять. Она хочет все забыть, использовав для этих целей его, Редгара. Он сказал ей недавно, что не обольститель, но ведь и она ни разу не пыталась его соблазнить. Просто открыто смотрела, словно настаивая: «Я могу и хочу быть с тобой. Ты нужен мне». Так ведут себя женщины, ненаученные быть женщинами. Те, которые никогда не были ни на одном свидании, не испытывали уважительного внимания со стороны юношей или мужчин, даже если и были при этом красивы и интересны. Неискушенные, неизбалованные, не столько гордые, сколько просто одиночки, отчего со временем пропадает всякая их искра или задоринка, и юноши холодеют к ним, но мужчины — присматриваются еще внимательнее.

Он тоже мужчина. С одной стороны, он готов был убить себя, потому что так не вовремя присмотрелся! С другой — был счастлив, потому что понял, что с Данан можно не лукавить и не темнить. Надо просто набраться смелости все решить. Уже хоть как-нибудь. И она сможет — как-нибудь, каким-нибудь неимоверным непосильным убеждением — принять его решение. Даже если его решением будет разорвать то немногое, что успело мелькнуть между ними робким силуэтом пустынного миража.

Редгар усмехнулся правоте своей давней-давней мысли: прямая, как палка, и нравом, и душой. Теперь командор был склонен считать это достоинством. Ибо все, что похоже на палку прямотой — копье, меч, стрела, протянутая рука и луч солнца — всегда надежно. Как Гворт, который, когда обвыкся в ордене, никогда не выдавал тайн и всегда был наготове помочь. Как Дей, ведь, какие бы порой ни делал и ни говорил глупости, он все равно всегда оставался безукоризненно предан Редгару. Как Тальвада, что с первой минуты видела его насквозь и не отворачивалась, давая ему шанс стать человеком. Как Данан, которая хоть и бесилась несказанно оттого, в каком напряжении и ожидании командор держал её, никогда не срывалась лично на нем и не ставила под сомнение его авторитет.

Твою мать, подумал Ред, опустив лицо в ладони. Как он найдет в себе силы, которых пока никак не наскрести, отпустить Данан, если с каждым днем все больше его размышлений неизменно выворачивают на неё?! Но если все-таки найдет, то будет правильно и справедливо в конце концов действительно освободить чародейку полностью. От себя и собственного командорства — позволить вернуться в Цитадель Тайн и даже похлопотать за это перед Сеорасом. Или Хагеном. Или кем угодно, если этим двум придет смена и рекомендация потребуется. Интересно, как часто людям бывает нужна сторонняя рекомендация, чтобы попросту вернуться домой? Чаще, конечно, наобо…

Редгар даже не понял, как прервались его размышления. Он схватился за висок, закачавшись. Глаза едва не полезли наружу от гула в голове. Было чувство, что где-то внутри вдруг возник здоровенный набатный колокол, в который теперь одновременно били десять звонарей, и еще двадцать человек сидели вокруг, стуча по пустым тазам.

— Пою… щая… — выдавил он кое-как, видя, что и сидящему по соседству Борво поплохело, — погибель.

Шатаясь, он кое-как поднялся на ноги, хватаясь второй рукой за перегородку. Переваливаясь, как если бы ноги не слушались совсем, он, спотыкаясь, пошел к Данан — она металась на лежаке, как ненормальная. Билась, вставала на лопатки, выгибая позвоночник до боли в пояснице. Казалось, ей в грудину вогнали каленые щипцы, и теперь елозят там ими. Можно было подумать, что, подвергнувшись обычному, человеческому кошмару она безотчетно начала колдовать во сне самое страшное свое заклинание. Чтобы наверняка навредить ублюдкам, которые, судя по всему ей снились.

Так можно было бы подумать, если бы она шептала хоть что-то. Её рот искореженно менял гримасы страха. Диармайд рядом был почти в том же состоянии, и, схватившись за голову обеими руками, тупо громко мычал, как от чудовищной зубной боли. Борво, оставшийся за перегородкой, уже в голос ругался последними словами — где только брал силы? — а Хольфстенн, напуганный происходящим на уровне инстинктов, подскочил на матраце, заозирался вокруг.

— Командор? Что стряслось? Эй! Что тут с вами со всеми…

Гном расспрашивал, но Редгар слышал только одно — нарастающий вой-скрежет. Потом вдруг глаза обожгло лютым чародейским огнем — не буквально. Ред схватился за лицо, упав на колени, и понял, что видит перед собой отвратительное создание на четырех лапах, задние из которых были намного короче передних, а последние явно совмещали в себе функцию и лап, и рук — с длинными, мощными пальцами и острыми, как наточенный пиратский кортик когтями. Ящероподобная голова на короткой шее переходила в туловище — с очень широкой сгорбленной спиной, так что даже в анфас она выглядела треугольной глыбой. Шкура напоминала непробиваемый камень болотистого оттенка. На спине и передних лапах-руках чудища мерцали продольные полосы, словно выложенные отдельно, из какого неизвестного Реду минерала, светящегося, как лунный свет.

Вытянутые, как у змеи, прорези глаз были идеально черными, без зрачков. С губ падала отвратительная, едко-зеленая слюна. А чуть приоткрытая клыкастая пасть издавала пронзительный тошнотворный звук, от которого у Редгара разве что кровь из ушей не шла.

Данан заверещала, вскочив, озираясь, дыша так, словно в легкие залили кипяток. Дей тоже вскочил. Борво на четвереньках выполз, одна из его рук, не удерживав вес тела, согнулась в локте, отчего он едва не треснулся лбом о пол. Все они видели в этот момент одинаковое чудище. Оно вскинуло голову к черному, будто порванному небу, встав полностью на задние ноги, вскинуло когтистые руки и вдруг расправило огромные, драные по краям кожистые крылья. Словно стрела из баллисты, тварь рванулась вверх, и смотрители, видя её внутренним зрением, ужаснулись пролому в неизвестном им горном перевале. Казалось, будто лава пляшет и, вскипая, переливается из огненных недр на каменистые слои земли, над которыми парил монстр. Но это толпы безумных прислужников шли по внутренним боковинам разлома, высоко неся над собой факелы.

Звук немного утих. Ред и Данан одновременно посмотрели на пальцы, одернутые от уха — каждый на свои. Надо же, хотя бы кровь так и не пошла. Потом все смотрители переглянулись меж собой. Общий вздох означил, что стало возможно дышать, как если бы кто-то отрубил прежде душившие их мощные руки.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — встрял гном, всерьез испугавшись. — Если это смертельная болезнь, ну вас к демонам! — заявил он, отползая, как от прокаженных.

«Это смертельная болезнь» — согласился в душе каждый смотритель.

«Потом объясню»…

«Не сейчас»…

«Пожалуйста, тихо»…

Они все думали одинаковые мысли, молчали и смотрели в пол.

Это смертельная болезнь для всей Аэриды — Темный архонт.

Глава 18

Гвортиджирн лежал на подстилке, сцепив руки над головой. Его шатер был плотно окружен, из части лагеря, где были расквартированы смотрители, доносился шум обыска. У него уже искали, и хотя ничего не нашли, он был уверен — найдут. То, что Молдвинн хочет найти, то и найдут. Все это было уже не так уж и важно, главное — он успел отослать хотя бы несколько человек в Талнах и на юг, к Астерии. Остальное не так уж важно.

Особенно сейчас.

Гвортиджирн закрыл глаза. Шум снаружи его не беспокоил. Голос в голове более не звучал внятно, сколько ни вслушивайся, накатывал волнами, отчего Гворту казалось, что в момент следующего рыка непременно голова треснет от удара звуковой волны. С другими смотрителями наверняка происходило нечто похожее, но ни спросить, ни поддержать их не было возможности.

Он сделал глубокий выдох и вдох, смиренно перенося мучительную ломоту в голове. Сейчас действительно уже неважно, что решит король Дарэдина. Свой единственный шанс на спасение он упустил из-за клятого страха за трон. Наверняка ведь королю уже сообщили о ситуации на стоянке Смотрителей…

Драммонд не ложился до тех пор, пока не переслушал все новости: сначала о потерях среди солдат в минувшем сражении и при отступлении, потом — о погромах в обозных частях, которые случились на спешном отходе, и в конце — о предательстве смотрителей. С почерневшим лицом он принял из рук августа Вектимара сверток с изображением схемы расстановки войск. С еще более мрачным видом он дослушал, что:

— Похоже, они уже несколько дней разводят костров больше, чем их самих. Потому что огней каждую ночь среди смотрителей — как раньше, а вот почти тридцати человек не хватает. Двадцати шести, если быть точным, — сообщил август. — И это не считая целой половины их ордена, которая пропала во время фуража.

Драммонд молчал.

— Я боюсь допустить эту мысль, мой король, но вполне может быть, что среди парталанцев, с которыми мы сражались прошлой ночью, были бежавшие ранее смотрители Пустоты. Мы не можем сказать наверняка или, тем более, проверить лагерь парталанцев, но никакого другого объяснения просто не существует. Ваш замысел был хорошо продуман, однако парталанцы знали наши планы, и все, что я вижу, указывает, что именно смотрители сообщили им их.

Драммонд по-прежнему молчал, растерянно шаря глазами по шатру. Было слышно, как время от времени он сглатывал слюну — то ли чтобы прийти в чувство, то ли чтобы набраться смелости. Не выдержав, он уронил голову в руку, не заботясь о том, как выглядит, потер шершавой ладонью затылок. Тяжело вздохнул и, подняв голову, решился: он ничего, действительно ничего не знает про Темного архонта. Он не видел его ни разу. Но он видел Дея, и то, как оберегал его Редгар делало кузена врагом.

— Казните смотрителей, — изрек король. — Гвортиджирна — при всех.

Вектимар кивнул молча.

Гвортиджирн не спал до рассвета. Обвинив смотрителей в измене, приближенные короля выволокли Гворта на сооруженный помост. Вестник правосудия лично оголил меч. Подручные избранного палача потащили несгибаемого Гворта на колени, но тот, вырываясь, вскинул голову глядя прямо на короля. Его лицо, по-прежнему бледное, теперь чернело вздутыми мерцающими жилами, по которым струилась скверна Пустоты. Он выглядел жутко, и не только Драммонду, но и Молдвинну было не по себе.

— Ты спрашивал, где мой командир, король Драммонд! — крикнул Гворт с помоста.

— Заткните его скорее, мой король, — шепнул Брайс Драммонду.

— Так знай! Он пытается сделать то единственное, что еще может спасти Даэрдин и всю Аэриду! Он ищет помощи в Талнахе у Первого Смотрителя…

— Заткни его, Драммонд! — с нажимом повторил Брайс. Но Драммонд, жадно взирая на Гворта медлил. Может, он все-таки ошибся? Может…

— Ибо, знайте, вы все, даэрдинцы, что орда исчадий Пустоты нашла, что искала! Она нашла своего лидера!

— Драм… — попытался Брайс в последний раз. Без толку. — ПАЛАЧ! — крикнул он вместо короля.

— Стой! — гаркнул Драммонд палачу.

— Темный архонт пробужден, — успел сказать Гворт одновременно с королем до рокового удара.

— Стой, — шепнул король снова, наблюдая, как свалилась в корзину голова смотрителя и как, лишенное её тело вздрагивает в последней конвульсии.

— Не слушайте этого предателя! — взял дело в свои руки Молдвинн. — Это из-за него мы проиграли бой на берегу! Однако теперь, когда виновники наказаны, ничто не помешает нам дать отпор захватчикам и вернуть отнятые земли! Веди нас, наш король! — обратился Брайс к зятю и патетично завалился на колено.

Проклятье, — только и мог подумать король. Шатаясь, Драммонд поднялся с походного кресла, которое выставили в первом зрительском ряду. Следуя торжественному примеру стратия, остальные, недоверчиво переглядываясь, тоже припали на колени, склонив головы.

— Даэрдинцы! — не своим голосом обратился король. — Отныне ничто более не должно нас отвлечь от главного — выбить парталанцев с Буйного Берега. За родину! За наш Даэрдин! — он вскинул руку со сжатым кулаком в небо. Несколько стратиев и августов подхватили клич, и только тогда, встав на ноги, к ним присоединились солдаты. Большинство из них выросло на рассказах о смотрителях и исчадиях Пустоты, и происходящее никак не укладывалось в голове.

Тупые деревенщины, презрительно думал Молдвинн, встав тоже. Пока убедишь этих идиотов! Он скрежетал зубами и глядел на короля: мало ему что ли одного такого идиота, которого пришлось убеждать почти полгода?

Драммонд отныне не доверял никому. Голос Гвортиджирна, вещавший с помоста о пробуждении Темного архонта не давал ему покоя. Был ли он прав, казнив смотрителей? Был ли прав Молдвинн? Хотя, кто если не он? Драммонд ведь нарочно доверил расследование не тестю, а Вектимару, человеку, не имевшему предубеждений насчет ордена. И тот, не особо мудрствуя, нашел доказательства причастности Гворта.

Спустя два часа после казни Драммонд, плеснув в лицо ледяной воды велел собирать командующих. Молдвинн, прав он или нет, сказал верно. Сейчас он, король, обязан повести своих людей на войну с реальным, настоящим врагом, который намерен захватить Даэрдин. Глупо надеяться, что парталанцы ограничатся одним лишь берегом.

А обсуждением Брайс предложил несколько толковых стратегем для того, чтобы выдворить парталанцев, и большинство стратиев одобрили их. Августы, главы Королевского Секвента, были не столь однозначны в поддержке Молдвинна. Прежде других выступил Вектимар, заявив:

— Я уже бился с парталанцами, как главнокомандующий. И едва ли ваши предложения, Брайс, будет так легко осуществить. Это те еще звери.

Однако ни Брайс, ни некоторые другие стратии не восприняли замечание августа всерьез. Продий Девирн, выражая их общее мнение, заметил:

— При всем уважении, сиятельный лорд Вектимар, вы все-таки август, а августы ценны, прежде всего, своим глубоким пониманием правления и управления. Военные силы лучше все-таки сосредоточить в руках тех, кто занят ими испокон веков.

— Хочешь сказать, августы не смыслят в войне? — грозно спросил Эйнсел Таламрин, восстановленный Драммондом в качестве главы рода Таламрин за ночь до собрания. Сейчас, после казни смотрителей, точно не время воевать еще и со своими.

— Я всего лишь хочу сказать, — примирительно отозвался Продий, — сиятельный лорд Таламрин, что король властвует, августы — господствуют, но лишь стратии по-настоящему сражаются.

— Это оскорбительно, — кратко резюмировала августа Альфстанна, но к ней никто из стратиев вообще не прислушался. Из всех представителей Секвента она была самой молодой, еще незамужней и к тому же единственной женщиной, удостоенная титула августы при жизни отца только из-за слабости последнего.

— Это сейчас необходимо, — отозвался король и в нескольких коротких выражениях распределил всех командиров, включая представителей Королевского Секвента, под начало пяти стратиев. Августы кланов переглянулись слишком неодобрительно: действительно небывалое оскорбление для высочайшего сословия. Но, быть может, если что-то пойдет не так, король вслед смотрителям казнит и нерадивых военачальников? Было бы неплохо.

Все еще не доверяя до конца ни Молдвинну, ни остальным стратиям, Драммонд отпустил всех занимать указанные позиции и там расположиться на отдых. Напасть планировалось к следующему рассвету. Однако вопреки всем приготовлениям на этот раз парталанцы выхватили инициативу сами.

Атака началась немного после полуночи. Послав впереди себя огненные вихри, парталанские шаманы открыли проход отборным частям, одновременно посеяв панику среди войск Драммонда. Ворвавшись вслед за вихрями, парталанская пехота, сплошь тяжелая, хорошо укрепленная, обрушилась в центр армии, сминая не успевших выстроиться в боевые порядки даэрдинцев словно песочную башенку.

Хотя сигнал о нападении дозорные дали так своевременно, как было возможно, центральная часть войск почти ничего не успела предпринять в ответ решительному натиску врага. Но на сей раз Драммонд запретил себе отчаиваться и сдаваться раньше времени, прислушиваясь к идиотским советам приближенных. К тому же он отставил Молдвинна вглубь юго-западного укрытия, наказав ждать сигнала, доверив ему честь решающего броска кавалерии, а его вечного подпевалу Продия — отстранил в резерв на восточном северо-востоке, сказав в какой ситуации именно ему придется ввести бойцов в сражение.

Начало боя шло наперекосяк, но, взбудоражив лагерь, Драммонд и два стратия уже ориентировали людей, выстраивая для ответного удара. Маги даэрдинцев почти сразу включились в борьбу с парталанскими шаманами, опасаясь, однако, влезть под прямой удар топоров и копий штурмующего их лагерь вражеского авангарда. Оставшиеся с прошлого боя копьеносцы Драммонда попытались встретить атаку врага, давая возможность стрелковым частям сплотиться за спиной и дать залп по высокой дуге. Длинные дальнобойные луки пробивали не хуже иных арбалетов и не требовали столь длительного времени для перезарядки. Хорошо, думал Драммонд. Сейчас главное — держать высокую скорость контрудара. Это собьет с парталанцев воинствующий дух и поможет развернуть бой в нужное русло.

В отличие от даэрдинских магов, парталанские шаманы совсем не заботились о защите своих собратьев от магических атак, используя огненное преимущество исключительно, чтобы прокладывать пути для решительных бросков. И судя по тому, что происходило, установка, данная вражеским командиром войскам гласила:

«Выжить — задача каждого и только его. Задача всех — свалить даэрдинского короля».

Драммонд осознал это, когда подсчитал, что уже с десяток огненных вихрей стремился подобраться к нему и неизменно затухал, остановленный барьером телемантов. Но ведь их силы невечны. Хотя приоритет убийства чародеев знали все, сейчас положить парталанских шаманов могли только стрелки. Маги Драммонда в большей степени защищали его самого и другие части войск; легковооруженным пехотинцам, ведомым одним из стратиев, тоже было не прорваться к шаманам — своих колдунов парталанцы защищали ценой жизни обычных солдат. А когда те падали на их место быстро заступали другие — вплоть до того, что назад разворачивались бойцы авангарда.

Если сначала казалось, что для пробивания защиты короля парталанцы возьмутся выматывать даэрдинских чародеев, пока те не упадут без толики магических сил, то вскоре стало ясно, что тут Драммонд просчитался. Проложив путь авангарду, двое из четырех огненных шаманов продолжили поддерживать наступательный натиск своих войск, а двое других сосредоточились на помощи более легким частям армии.

Особость парталанского воинства заключалась в том, что оно полностью состояло из пехотинцев разной степени вооружения, среди которых практически не было частей с по-настоящему большой дистанцией атаки. Но природное телосложение и устойчивость ко многим природным силам позволяла парталанцам хватать голыми руками с огрубевшей кожей прогретые железные прутья, метать на большие расстояния укороченные копья-дротики; особенно рослым — таскать громадные щиты, за которыми можно было прятаться от вражеских стрел; а наиболее легким и подвижным бойцам — закидывать врага небольшими топорами.

Вот и сейчас, когда авангард нанес первые сокрушительные потери, а даэрдинцы, оклемавшись, смогли взять себя в руки, парталанский командир дал сигнал переводить бой в следующую фазу. Пробивные части в несколько ловких движений и шагов сделали в строю несколько интервалов, пропуская вперед метателей топоров. Раскаленные чародейством шаманов огня и ускоренные в движении тотемами дыхания ветра орудия устремились к даэрдинским колдунам. Те вздрогнули. Одно дело — отражать атаки исключительно магические, но топор — он всегда и повсюду топор. Это обычное железное оружие, от такого долго за барьером не спрячешься.

Метатели — не лучники, для атаки им приходилось подходить довольно близко, но тем сильнее становились броски. И вскоре целая стена пробивных, раскаленных до красна тяжелых орудий со скрежетом впилась в барьеры телемантов. Драммонд, поняв накатившую панику чародеев, дал приказ трубить сигнал. Увидев спешащего на помощь стратия Хильвина, Драммонд сам, было, рванулся биться с врагом, но ближайший телемант взмолился: они и так тратят все силы, чтобы защитить его! Не самый лучший способ им помочь — броситься грудью на парталанские топоры — и метательные, и обычные. Скрипнув зубами, Драммонд согласился, елозя на коне так и эдак, удерживая за поводья, скорее, не скакуна, а себя самого.

Первый резерв пустил в ход командир парталанцев — не потому, что ситуация того требовала, а чтобы усилить давление на врага и развить успех. Занятые возней в авангарде и уверенные в позиции, даэрдинцы упустили момент, когда часть парталанцев пробралась вдоль подножья холмов немного с востока и вышла во фланг. Драммонду пришлось отвлечься. Он крикнул магу-стихийнику, за которым была закреплена задача давать в небо сигналы. Тот откликнулся живо, подав знак Продию. Видя, что с востока наседает пока не так много врагов, которые влезли в сражение, не дождавшись отставших товарищей и не выстроившись в какое-нибудь удобное к ситуации построение вроде клина или подковы, Драммонд все-таки не удержался и помчался в гущу битвы. Он — король этой земли, и не может отсиживаться за барьерами, пока его люди проливают за Даэрдин кровь.

Маг, защищавший короля, от души выругался в его адрес (король все слышал) и погнался следом.

Легковооруженные пехотинцы Драммонда, видя, что щитоносцы и копьеносцы кое-как держат натиск парталанского авангарда, по команде командира развернулись, делая петлю, и попытались зайти врагам во фланг. Отдельную группу легковооруженных стратий Хильвин отрядил от своих рядов — чтобы врезаться и сломить формирование метателей топоров с тыла. Это было спорно, учитывая рассредоточение метателей среди тяжеловооруженных парталанцев. Тем не менее, маневр удался. Однако, едва люди Хильвина вцепились в спины сражающихся парталанцев, командир захватчиков послал вперед еще одно подразделение метателей, и теперь уже они вгрызлись в спины даэрдинцев единым залпом атаки.

— ДА ГДЕ ЭТОТ ПРОДИЙ! ВЕЧНО ЕДВА ШЕВЕЛИТСЯ! — с бешеной злостью проорал Драммонд, поклявшись себе обязательно за медлительность стратия обрубить ему впоследствии ноги. Все равно он ими не пользуется!

Им еще надо держаться, пока не рухнут в бессилии вражеские шаманы. Только тогда можно будет дать сигнал Молдвинну, чтобы он раздавил гнусных островитян единой волной кавалерийского наскока. Все всегда тянутся к командующему или к предводителю войск врага. Драммонд сделал на это ставку, поставив себя приманкой в сражении. Гнаться за смертью их командующего король не нашел смысла — он нужен живой, поскольку явно это не парталанский вождь и даже не его сын. Один из опытных воевод, да, и его стоило бы растрясти, выпытав все сведения о дальнейших планах захватчиков. А для этого нужно выгодой заманить врага в полноценную рукопашную и просто смять.

Легковооруженных Драммонда — он видел издалека — забивали, как скот. За несколько минут подразделение стратия Хильвина свалилось замертво, пронзенное топорами и дротиками. Дело плохо, понял Драммонд, вырываясь из гущи боя и возвращаясь на прежнюю позицию. Охранявший его маг-телемант вздохнул спокойнее, а стихийник, который подавал сигнал выпустил сноп мелких искр в почерневшее ночное небо. Раз уж нет надежды, что Продий начнет шевелить ногами быстрее, решил Драммонд, придется впустить волны кавалерии раньше. Скорее всего, победа будет не столь однозначна и быстра, будут большие потери, но это все равно будет победа. Сейчас нельзя размениваться — речь идет о свободе его родины и его страны. И, быть может, даже размениваться нельзя и потому, что исчадия Пустоты и впрямь стали появляться на поверхности чаще, чем в былые годы.

Тяжеловооруженные парталанцы пробили, наконец, брешь в широкой ленте копьеносцев и щитоносцев Драммонда. Клином ломанулись вперед, видя перед собой лишь одну цель. Ситуация приняла скверный оборот.

Все, кто был возле короля, сплотились перед ним, защищая от врагов, как могли. Несколько магов в отдалении уже лежали мертвыми. Область защиты от заколдованных топоров становилась все меньше.

— ДАЙ СИГНАЛ ЕЩЕ РАЗ! — крикнул король. — ОБА! ОБА СИГНАЛА! ДАВАЙ!!!

Магу можно было не повторять и даже вообще не говорить о сигналах: между тем, чтобы поливать приближающихся захватчиков огнем, он и так неустанно выстреливал в воздух разными знаками из искр.

На востоке схватка ужесточилась. Прибывшие соратники парталанцев уплотнили их ряды, и теперь легковооруженным тут приходилось туго. Драммонд окинул взглядом поле сражения: его люди таяли, как апрельский снег, а ни Продий, ни Молдвинн с его отборной кавалерией так и не появлялись.

— Мой король! — вдруг гаркнул сбоку маг-стихийник и толкнул короля в сторону. Сквозь барьер телеманта, уже измученного и утомленного так, что пот со лба катился градом, с треском прорвался раскаленный топор. Чародей из школы стихий принял его вместо Драммонда. Тот непроизвольно отскочил назад, бешено оглядываясь. Проклятье! Самое настоящее проклятье! С Брайсом теперь не связаться! — яростно подумал Драммонд и вдруг замер:

— А стоит ли?

— ЧТО?! — в гвалте бойни маг-телемант не расслышал слов короля. — Ох, Митриас, что это? — пробурчал он, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Драммонд уставился на прорывающихся в ближнем бою парталанцев — те качались или падали, словно бы замертво, но живые. Потом — оглянулся на колдуна, недоумевая, почему и этот шатается. И вдруг Драммонд сам почувствовал, как холм под ногами толкнулся, будто глубинный древесный корень, вырывавшийся наружу. Удержав насилу равновесие от глянул далеко вперед — позади всех упавших на землю стоял одинокий парталанский шаман, неучаствовавший в огненной буре из начала схватки. В мгновение ока то тут, то там из земли, прорезаясь, выскочили бугры и кочки. Телемант одесную короля потерял равновесие и свалился на колени. Утомленный, он потерял концентрацию, и барьер ослаб. Ровно настолько, чтобы пропустить очередной гвалт топоров.

Словно не понимая, что происходит, Драммонд смотрел, как сквозь серебристое сияние просачивается красная сталь оружия, как оно, оружие, пролетает последние два локтя, посланное вперед заклятием дыхания ветра и вонзается ему в грудину. Тотем сокрушения гор, кажется, так называются эти чары, бессмысленно успел подумать король.

Следующий топор вонзился ему прямо в лицо.

Цвет даэрдинского командования на вершине этого холма полег. Стратий Хильвин, оставшийся в низине, дал приказ немедленно отступать. Растерянные, перепуганные, даэрдинцы бежали, позабыв обо всех приказах и порядках. Вскочившие на ноги и восстановившие равновесие островитяне гнали их, как гончие загоняют лис на охоте, до самых крепостных укреплений следующего стратилата.

Вороны сгрудились над полем сражения живой тучей и оседали неспешно. Видать, бой едва утих. Стратии Брайс Молдвинн и Продий Девирн наблюдали за этим издалека, оттуда, куда успели увести войска с начала сражения и где по давней договоренности условились встретиться, когда к этому все придет. Рядом с ними стоял только один человек — Валисса, чародейка, прежде следившая за Данан. Её лицо было напряжено и мрачно, и стратии ждали несколько долгих минут, пока оно не разгладится. Наконец, туман в глазах развеялся, и женщина ясно взглянула на Брайса.

— Ну? — стараясь скрыть нетерпение, спросил тот.

Женщина коснулась указательным пальце переносицы.

— Прямо в лицо, здоровенным топором. Мертв.

Молдвинн ощупал женщину взглядом: кажется, не врет. Да и с чего бы? Она ж никогда не врала ему. Хотя, ему ли не знать, как опасно утверждать такое наверняка. Тем не менее, Брайс выдохнул, прикрыв глаза, и расплылся в утомленной, но блаженной улыбке.

— Наконец-то. Гнусный щенок издох.

Продий молчал несколько минут, прежде чем заметить:

— Странно, что об этом мечтал ты — человек, бывший первым соратником его отца.

— Его отец был королем, а не тупым мечтателем, неспособным отличить военное искусство от сказочек о смотрителях, историю от легенд, а необходимость обороны от дурного юношеского бахвальства о подвигах. Его отец был человеком! — злобно гаркнул Молдвинн в пустоту. — И в первую очередь, ради его памяти — памяти о человеке, разгонявшем раз за разом любых вторженцев, мне и пришлось это сделать. Фантазеру не место на троне!

— Сейчас на троне вообще никого нет, — заметил Продий как бы между прочим.

— Там все еще сидит моя дочь, королева Хеледд.

— Чьи притязания основываются только на супружества, Брайс. Её не поддержат.

— Зато поддержат нас, когда мы разгоним парталанцев.

— А мы сможем? — спросила чародейка.

— Разумеется, — заверил Молдвинн. — Хильвин и Драммонд сделали максимум, чтобы существенно уменьшить численность врага. К тому же, окрыленные победой парталанцы наверняка погрязнут в бахвальстве, а оттуда до ошибки — полшага.

— Судя по тому, как они сражались, едва ли это будет роковой промах, — заметила Валисса, ставшая в некотором роде свидетельницей бойни у лагеря Драммонда.

Молдвинн ответил:

— Из самой ничтожной ошибки при желании можно сделать фатальное обстоятельство.

— Там был шаман сокрушения гор, — не сдавалась женщина, пытаясь объяснить степень угрозы со стороны вторженцев. — Это самый редкий вид шаманов, и они используют силу…

— А рядом со мной, — перебив, Брайс улыбнулся ей и взял за руку, — заклинатель душ, самый редкий вид колдунов. Подчинив себе дух какого-нибудь мертвяка, ты сможешь вырубить этого шамана, милая. И его, и их командира, хотя бы на время. Этого хватит, дальше мы сами справимся.

Женщина посмотрела на Брайса в ответ с сомнением.

— А пока, — продолжил Молдвинн после паузы, коснувшись женской щеки, — иди отдохни, после чего снова принимайся следить за Редгаром через эту его подстилку.

Валисса и на этот раз не улыбнулась, отодвинувшись от ласки мужчины:

— Сделаю, что смогу, Брайс. Но я давно не следила за ними, я понятия не имею, держатся они прежнего тракта или придумали какой-то обходной путь. Ты хоть представляешь, сколько трупов мне придется поднять, чтобы хотя бы один напал на нужный след? Это тебе не ратное поле короля Драммонда, где мертв каждый первый, и в качестве наблюдателя можно вытащить дух любого солдата.

— Но ведь это возможно? — нахмурился Молдвинн. Тон чародейки ему совсем, совсем не нравился.

— Да, — твердо ответила женщина, и дальше Молдвинн особо не вслушивался. Валисса меж тем продолжала: — Но на это уйдет много времени. Последнего духа-наблюдателя я подняла из трупа колдуна. Это был серьезный чародей, через него было легко найти магический след редгарской девчонки. А тут могут быть большие трудности, и как скоро…

Брайсу это надоело. Он положил женщине руку на плечо и перебил:

— Тогда тебе лучше поторопиться с отдыхом и побыстрее прийти в себя.

Валисса, замолчав, сжала губы.

— Хорошо. — Выдавила женщина и ушла, не простившись. Когда чародейка удалилась достаточно, Продий обратился к предводителю:

— Что будем делать? Я имею в виду, после того, как доберемся до твоей крепости и дадим первый отпор этим заморским выродкам, — уточнил он сразу, хотя Молдвинн и так понял, о чем речь.

— Редгар все еще жив, как и бежавшие дезертиры Гвортиджирна. Их, конечно, надо поймать по возможности, но главное — убрать его. Так этим трусливым собакам некому будет донести скверные вести, что король убит, а Брайс Молдвинн — предатель. Кто их станет слушать без командора? Слава ордена разрушена, им, беглецам, нигде не предложат ни ночлега, ни еды. А уж если они не врали насчет исчадий, то и скрыться сучонкам не удастся: недаром ведь в близости скверны Пустоты у каждого смотрителя буквально на роже написано, что он-де — смотритель? — Брайс широко усмехнулся. Продий хохотнул:

— Пожалуй.

— Ну так что? — теперь осведомился Молдвинн. — Есть идеи, как быстрее убрать Редгара? Даже если она, — Брайс кивнул в сторону, куда ушла Валисса, — найдет наших путников довольно быстро, не помню, чтобы ей хоть раз удалось не вытащить дух из мертвяка, а поднять живого трупа, способного переломать Редгару хребтину.

Продий улыбнулся:

— Разумеется, Брайс. Редгар ведь неспроста стал Тысячей Битв. Хотя правильнее было бы звать его Тысячей Смертей Исподтишка. Есть много желающих свести с ним счеты и при этом хорошенько подзаработать.

Брайс хмыкнул: он, кажется, уловил, куда клонит товарищ, но перебивать не стал, предпочитая дослушать. Девирн, глядя в лицо Молдвинна ясным, незамутненным и тенью вины взором, не стал томить:

— В Береговом Братстве его наверняка кто-то да помнит, или, по крайней мере, слышал рассказы о нем, на них лучше не рассчитывать. Но разве мало в Аэриде других головорезов? Как насчет Эйтианских Гадюк?

Данан была тихой и молчаливой до самой гавани Идвала. Благо, дорога последнего дня пути оказалась спокойной. То ли в этой части страны о злодеяниях смотрителей еще не знали настолько, чтобы подозревать смотрителя в каждом путнике и постояльце (хотя, разумеется, Редгар с компанией скрывали себя, как могли), то ли злоумышленники просто на что-то отвлеклись. За эту версию выступало и то, что никаких соглядатаев не было за ними уже несколько дней, хотя Данан совсем недавно обнажала чародейский меч, притом дважды подряд.

В любом случае, это походило на затишье. Перед бурей или нет — неважно. Это походило на затишье, то есть — вполне могло сойти за относительно хорошую новость. На просто отличную новость, если учесть, что зловещая тварь, знаменующая Пагубу восстала, поглотив, несколько сотен или тысяч исчадий Пустоты и, тем самым, нашла выход из недр земли на поверхность.

Мужчины старались, как могли не думать об этом, и Ред поощрял в них такую затею. Лучше пока думать простыми задачами — добраться до гавани, сесть на корабль, дойти до Талнаха, как можно скорее, встретиться с Первым Смотрителем, решить, как быть и что делать, увидеть, кто откликнется на зов Смотрителей…

Данан, напротив, всячески старалась сосредоточиться на Архонте. В её ситуации тоже все было ясно, и Редгар не препятствовал.

Скрываясь под относительно новыми плащами, не настолько затертыми, как прежние (те тут же отошли на нужды ночлегов), которые они купили за несколько серебряников у одной женщины из деревни, путники взяли дополнительный привал прямо на подступах к городу-порту. Переждав в окрестностях ночь, они зашли в Идвал рано утром с полной готовностью сесть на любой корабль, идущий на восток. Оставаться в Даэрдине было нельзя.

На их счастье, с ближайшим отливом в Кадфаэль, вольный город на востоке за пределами южного континента, отправлялось торговое судно, набитое товаром до верху трюмов. Капитан за умеренную плату был готов взять до десяти человек. Двое, судя по всему, уже примостились с краю кормы: какая-то мечница явно смешанного происхождения (похоже, наемница, решили путники) и эльф — тощий, сухой и даже на вид беспомощный в старом, поношенном балахоне.

— Эльфы так не одеваются, — шепнул под нос Хольфстенн.

— Он маг, — шепнула Данан, кивнув на посох в руках эльфа. Тот сидел на прямо на досках, вытянув посох перед собой и наваливаясь на него. Спал он, очевидно, как мертвый, поскольку, несмотря на то, что какие-то пришлые заслонили солнечный свет и еще говорили, эльф не шелохнулся и не поморщился.

— Эльфы и не выглядят так. Ты глянь, какой щуплый, — не унимался Стенн.

— Оставь его, — посоветовал Ред. Чужестранец-эльф — последняя их забота сейчас.

— Точно, — ехидно отозвалась Данан, почувствовав привычный укол несправделивости, какой испытывала всегда, когда кто-то и где-то начинал лезть к магам с вопросами или комментариями просто потому, что они — маги. — Вряд ли он глухой.

Путники расселись. Редгар привалился к переборке. Теперь, когда Темный архонт восстал, голова больше не мучила. Все, как сообщали хроники предыдущих пяти Пагуб. Когда пробуждается сознание архонта, он говорит с каждым, в ком есть капля родственных ему сил, кто несет в себе хоть кроху Черной Смерти — сокрушительного удара Опустошения, который настиг теократов Империи и их прислужников в наказание от богов. Он зовет их обещаниями, требует прийти к нему — угрозами. Словом, делает все, чтобы привлечь своих последователей, способных наполнить его и волшебной, и, главное, жизненной силой. И когда это происходит, архонт избирает тело одного, как оболочку для воплощения. После пробуждения ему больше нет необходимости ни звать, ни требовать: всякий, кто осквернен Пустотой, рано или поздно сам придет к нему, потому что он, архонт, и есть то, чего хотят опустошенные.

Редгар приоткрыл глаза, обводя взглядом смотрителей. Каждый из них наверняка ощутил эту перемену. Прочувствовал и пытался свыкнуться с ней. Они не обсуждали случившееся хотя бы оттого, чтобы никто даже краем уха не услышал, что они — смотрители Пустоты.

Хроники также говорили, что пробуждение архонта не прекращает ночных кошмаров, но об этом пока из остальных знал только Дей. Может, он найдет способ шепнуть им. Может, и нет. В любом случае, хорошо одно: теперь наверняка и в Талнахе — да по всему миру — знают, что Шестая Пагуба началась.

Борво, который нес основную часть поклажи, разложился и заметил:

— Пойдет дождь, и конец нашим вещичкам, командор.

Ред кивнул. Он сам об этом подумал, но решил пытаться разбираться с ситуацией не раньше, чем корабль тронется. Присмотрелся к здоровяку: после пробуждения архонта Борво стал спокойнее. Неизбежное встало перед его глазами, а рядом с ним чародейство Данан показалось детским пустяком. Он не жаловался ни на запах моря, который был ему прежде незнаком и очевидно сейчас не радовал, ни на портовый гвалт и шум — от починки судов, сгружаемых бочек, сбрасываемых с грохотом сходен. Исчезла былая меланхоличность, и почему-то командор был уверен: дело отнюдь не в том, что, узрев пробуждение монстра, Борво отыскал свой путь к геройству и подвигу.

Данан время от времени бросала взгляды на эльфа: она вдруг почувствовала к нему определенную приязнь, какую обычно испытываешь, встретив земляка на чужбине. Маг! Еще один маг! Неважно какой и кто — маг, создание, которое не будет смотреть на неё с бесконечным немым укором, как остальные товарищи. Кроме, быть может, Хольфстенна. К ней прилила энергия, вдруг отчаянно захотелось растолкать этого эльфа и поговорить о чем угодно. Это бы здорово отвлекло вообще от всего остального. Но пришлось держать себя в руках.

Дей больше всех остальных явил походные привычки: свернулся клубком и тут же попытался уснуть. Однако готовящиеся к отплытию матросы галдели так, что Диармайд даже подумал обратиться к Данан за помощью: заклятие Усыпления сейчас бы здорово пригодилось! Удивительно, как в таком шуме удалось уснуть эльфу-колдуну. Может, Усыпление можно сколдовать и на себя самого? Дей ворочался так и эдак, потом не выдержал, сел, огляделся. Все жутко мрачные, кроме Хольфстенна, который, к слову, тоже, видимо, решил, что слишком уж в их компании уныло. Потому он наскоро сориентировался и теперь сидел рядом со странствующей мечницей, о чем-то весело болтая. Диармайд вытаращился на это с сокровенным ужасом: вот так запросто! Подсел к незнакомке и давай болтать о всякой ерунде?! Дей не мог определиться, от чего больше готов сейчас умереть: зависти или любопытства. Он попытался прислушаться и вдруг понял, что они говорят на гномском.

Проклятье!

Корабль тронулся только ближе к вечеру. И стоило судну всерьез отойти от берега, обнаружилось две проблемы.

— Если что-то пойдет не так, — сообщила Данан, — я не умею плавать.

Ред уставился на неё с недоверием: серьезно?

— Ну да.

Судя по тому, что она ответила, Ред понял, что спросил вслух.

— То есть развалить городскую стену ты можешь, — шепнул он, борясь с недоумением, — а хотя бы держаться на волнах и дрейфовать, пока не додрейфуешь до берега — нет?!

— Нет, — ответил коротко и прямо. Да уж, какие тут могут быть шутки или ложь, в их-то ситуации.

— Ладно, — успокоил командор и чародейку, и себя. Об этом он будет переживать, если что-то пойдет не так. А пока можно подумать, что делать со второй бедой: Борво, зеленый, как ландышевый лист, сообщил, что, кажется, готов предстать перед Вечным, перегнулся через борт и выпустил наружу все съеденное накануне. В другой ситуации Ред напомнил бы: еда стоила денег. Но вид у Борво был до того жалкий, что командор не решился.

Довольно скоро прояснилось, что по любым меркам Борво переносит море очень тяжело, и даже капитан — просоленный, лысый и черный от загара моряк — выказал некоторое беспокойство.

— Трупы мы сбрасываем за борт, — сообщил капитан Редгару тоном дружеского совета. Борво, услышав краем уха такой замечание, вцепился в края борта, насколько мог крепко.

— Он оклемается, — без особой уверенности сказал командор.

Оклемался Борво только на другой день — потому что исторг даже желчь и теперь просто лежал, как труп, разве что чуть теплый и серо-бурый. Путешествующая по соседству мечница, которая, похоже не говорила на наречиях южного континента, кроме гномского — и та исполнилась сочувствия. О чем сообщила Хольфстенну. Они неплохо поладили, и Диармайд вдруг ощутил острую недостачу общения со стороны товарища. С другой стороны, Стенна можно было понять в нежелании быть свидетелем пробуждения той тайны, которая составляла удел и бремя Смотрителей Пустоты. Относиться к ним с почтением или бить наравне исчадий Пустоты — это одно. Но лезть добровольно в их шкуру гном не желал. Мало он, что ли, до того, как стать наймитом, провел времени в подземельях Таз’Гарота, где то и дело бок о бок с ним вставали смотрители, чей час приближался, и бились с Пагубной нечистью?

Поэтому с мечницей Хольфстенну было, как намазано. К тому же своя компания по разным причинам сделалась неразговорчива.

К вечеру второго дня пути похолодало. Заморосил дождик, который, впрочем, быстро закончился, предоставляя перевозимым на палубе странникам шанс обсохнуть. Только эльф-маг оставался почти недвижным, если не считать того, что за первую ночь в плавании он свалился из положения сидя и теперь лежал ничком, по-прежнему удерживая одной рукой посох. Все маги со странностями, в разное время решили Дей, Ред и Хольфстенн, и про незнакомого колдуна забыли думать.

Ночью подул влажный морской ветер. У Данан, которая на сей раз сама прижалась к командору в поисках тепла, стучали зубы. Редгар, не настолько терзаемый прохладой, обнял её, не задумываясь. Окутанная его теплом и запахом, Данан заснула быстрее, чем можно было ожидать. А он… в душе Ред посмеялся над собой: наверное, по нему не скажешь, но возраст у него без пяти минут тот, чтобы мучиться старческой бессонницей. Или все дело в ней? Чародейке, которая несмотря ни на что, по-прежнему жалась к нему? Которая, что бы он ни сказал, оставалась рядом больше как женщина, чем как подчиненная? По крайней мере, теперь Ред по-честному признавался, что надеялся на это. И еще надеялся, что можно позволить себе побыть глупым романтиком хоть немного — впереди все равно лишь одна непроглядная ночь.

Редгар прильнул к женщине ближе. Втянул её запах — усталости, страха, дороги, морского ветра и надежды. Это Данан заразила его надеждой — болезнью, к которой он не имел ни слабости, ни склонности. Он вдруг осознал, что хочет стать счастливым. С ней, в Калагорне. Если бы он дал ей какую-то ясность, она, наверное, не захотела бы возвращаться в Цитадель, когда все кончится. Но если Данан все же затребует отпустить её из ордена, и он все еще будет в его главе, он… Он что? Сможет отказаться от неё, отпустить, не удерживая? Тут Редгар даже себе не врал никогда: он отталкивал Данан столько времени именно потому, что не знал, как и когда все закончится, для него или для всех. Но с недавних пор твердо нацелился, если закончится хорошо, дать себе и им второй шанс. Сделать счастливым и себя, и её, раз уж это ему по силам. Там, в крепости смотрителей. И это значило, что никуда отпускать он её не намерен.

Не удержавшись, Редгар невесомо коснулся губами волос. Отпустил талию, перехватил ладонь — шершавую, как у копьеносца, и поднес к груди. Все спят сейчас, даже Борво вырубился (не без помощи чародейки), измученный собственным туловищем. Никто и не заметит, если он все-таки немножко, самую крохотную малость, побудет романтиком.

Никто, кроме Данан, осознал Редгар внезапно. Он уставился в ночное звездное небо, широко открыв глаза, когда женская ладонь, шевельнувшись в его собственной, высвободилась и скользнула по груди вверх. Ему было трудно почувствовать эту руку через кожевенник, но когда Данан добралась до шеи, Редгар запрокинул голову дальше, встав на лопатки. Сглотнул.

— Дан, — хрипло позвал он. Чародейка, прильнув еще ближе, усмехнулась — Ред почувствовал это кожей.

— Ты… — он замолчал, вытянувшись еще сильнее, словно не позволяя ей дотянуться до лица, куда она уверенно двигалась рукой. — Тут люди. — Редгар мог поклясться, что большей глупости в такой ситуации не сделал бы ни один мужчина.

— Все спят, — ответила Данан. Она все-таки положила руку на щетинистую щеку, вытягиваясь за мужчиной вслед и поворачивая его лицо к себе. Святые, он… ему шла ночь. Он весь был словно её дитя. Только серьга, в которую Данан влюбилась за собственным свадебным столом, мерцала в лунном луче, как благословляющая звезда самой Митриас.

— Они проснутся. — Доспех стал мал от одного её запаха.

Данан мотнула головой, не сводя с него глаз.

— Ты будешь осторожен. — Она огладила его вдоль виска, всматриваясь в каждую черту. Потом повела жест в обратном направлении, увидев, как дрогнули в мимолетной улыбке губы Редгара. Он не выдержал, подставился под замерзшую руку. А когда тонкие пальцы накрыли мужские губы, Данан почувствовала, как Ред задрожал.

Он вскинулся молниеносно, приподняв голову и плечи, уставился на Данан темными от намерений глазами. «Что же ты делаешь?» — спрашивало его лицо. Он перехватил руку у своих губ, безотчетно сдавил крепче, чем стоило бы. Смотрел, требуя, чтобы она прекратила, сейчас же — Данан отчетливо читала это, но лишь подтянулась еще немного, чтобы смотреть в его лицо прямо. Горячее женское дыхание, полное самых желанных обещаний, обожгло кожу губ.

Поведя головой, Редгар снова сглотнул.

— Данан. — Он предпринял нечеловеческое усилие в последней попытке образумить её. — Мы оба пожалеем об этом уже к утру.

«Да что же ты за дурак!» — Данан едва сдержалась, чтобы не выпалить такое вслух. Вместо этого она потянулась пальцами прямо из его руки к мужскому подбородку. Облизнулась и заглянула в глаза, полные голода — не смотрителя, а мужчины.

— Мы оба, Редгар, не доживем до весны.

Как он ни пытался сжать губы, челюсть под женскими пальцами все еще дрожала: она никогда не была так близко и тем более никогда, ни разу, не смотрела на него так.

Проклятье. Он не считал её падшей. Никогда не смотрел как на падшую. И, кажется, сейчас обладал отличным шансом это доказать.

Весь корабль проснулся под утро от опасного скрежета по днищу.

— Риф?! — боцман первым кинулся к рулевому.

— КУДА ТАМ!!! — отозвался тот, налегая на штурвал всем весом так, чтобы направить судно к ближайшему берегу.

— Ты сдурел?! Ты что творишь?! — влез боцман, пытаясь помешать рулевому. Тот отталкивал товарища одной рукой, но тяжеленный штурвал было не удержать только лишь другой, свободной.

Корабль немного подкинуло, и по днищу снова заскрежетало, как если бы огромное чудище, поелозило вдоль основания шипованной спиной. Сообразив, боцман тут же изменил курс и бросился помогать рулевому. Корабль подкинуло в другую сторону, напротив, от берега, потом так, что корма опасно вздернулась над уровнем волн. Неуправляемое и хаотичное подводное течение говорило только об одном. Капитан уже вовсю носился по кораблю, выкрикивая команды. Право руля, изо всех сил право руля, изо всех, к берегу, на мыс Предвечного Хаоса…

«Изо всех сил» привело к тому, что вскинутое на очередной гребень судно опасно заскрипело, а рычаг, соединяемый со штурвалом, треснул надвое. Бесполезное колесо рубки завертелось вокруг себя с бешенной скоростью, лишив моряков надежды на маневрирование.

— ОТКУДА ОНА ЗДЕСЬ?! — кричали матросы.

— НИКОГДА! НИКОГДА В ЮЖНЫХ ТЕЧЕНИЯХ! — обрывочно кричали другие.

— ОНО СОЖРЕТ НАС!

— ОНА ВСЕХ СОЖРЕТ!!!

— ЯЙЦА УЛЬТТУМА, СПАСИ НАС ПРОРОЧИЦА! — кричали третьи, вспоминая всех богов, какие когда-то были в Аэриде.

Мечница, оглянувшись на гнома, качнула головой в вопросе: чего ждешь? Тот пожал плечами, и женщина, ловко открепив утяжеленные пластинами части доспеха, вскочила на борт.

— Тхо’дервос, — сообщила она, оглянувшись на мгновение, и сиганула в море.

— Что это значит?! — спросил Диармайд, поймав гнома за плечо. У того вытянулась физиономия. — Какой еще Тодрвос?

— Черепаха, — в некотором недоумении перевел гном на всеобщий.

— ЧЕРЕПАХА?! — выкрикнул ближайший матрос. — Это Сотрясательница Бу…

Конец его фразы потонул во взвившемся прямо из воды утробном реве. Огромная голова, размером с их судно, появилась над поверхностью лишь частью, и в следующий миг в судно со скоростью пущенного требушетного снаряда прямо по воде вылетел столп пламени. Данан, насколько могла успеть выставила собственный огненный щит — это не защита телемантов, но огонь должен был хоть немного поглотить жар встречного пламени. Даже если мысль была дурацкая, другой у неё просто не было. Пламя прорвалось и опасно лизнуло всех путников, которые, ощущая в голове грохот сердец с той же силой, с какой недавно слышали голос Темного изверга, жались к противоположному борту. И вдруг остановилось в дюйме до того, как схватиться за одежду и плоть.

Маг-эльф, тот самый, в поношенном балахоне, стоял прямо посреди огня. Созданный им щит сковал пламя чудовища, словно гибкий сосуд. Но даже не маги видели, как стенки этого сосуда трещат от жара.

Матросы метались по палубе, пытаясь либо сделать хоть что-нибудь, либо, кто уже сдался, уговорить остальных покинуть судно. Доносились какие-то крики, но все, о чем мог думать Редгар в эту минуту — Борво беспомощен и слаб, а Данан не умеет плавать.

Черепаха дохнула снова. Судно схватилось целиком, и теперь все, как один прыгали за борт. Хотя до этого кричали, что сия подводная тварь заглотит их всем разом, не почувствовав.

— В ВОДУ! — не выдержал эльф-колдун. — Я не удержу его вечно.

Данан не умеет плавать.

— Пробирайся к нам!!! — потребовал Редгар.

— Иди отсюда, идиот!

— Давай к нам, живо! — заорал командор. Дей все понял: он схватил за ногу Борво, за руку дернул Данан — поближе к ним. Ред сам шагнул к остальным, за шкирку схватив гнома, который взялся за Борво с другой стороны. Недолго думая, Редгар вытащил последнюю сферу хранителей. Едва в командорских пальцах треснул амниритовый шарик, и вокруг них засветилось мягкое облако цвета грозового неба, эльф-маг, поколебавшись ровно четверть мгновения, сиганул к ним, налету хватаясь за навершие гномского топора, и ощущая, как распадается под пламенем чудища не поддерживаемый никем телемантский щит.

На этот раз Ред не делал глупостей и перенес их так близко к Талнаху, как ему удалось.

А удалось далеко не к стенам.

Они упали на землю, раскатываясь в разные стороны. Кое-как, помогая друг другу, поднялись. Особенно трудно пришлось Борво. Огляделись: с запада простиралась мертвецки голая, мрачная пустошь, выеденная так, как не пожрет никакое время. С севера и юга грозила горная гряда. Редгар глянул в небо, солнца не было видать даже на востоке. Ни черточки, ни узкой полоски света. Еще бы, эту часть Ас-Хаггарда в свое время поглотил Излом мира, образовавшийся, когда в одночасье был свержен Консорциум теократов. Поблуждав взглядом среди редких звезд, Редгар с некоторым сомнением пришел к мысли, что это те самые, Атарсинские, горы, в отрогах которых они прятались прежде, только та их часть, которая не принадлежала Даэрдину.

Первый раз в жизни ему пришлось при дороге в Талнах намотать такие баснословные петли.

— Почему говорят, что телеманты встречаются среди колдунов чаще всего, но когда они нужны, их все время и нет? — сказал эльф-колдун. Сейчас, когда он встал, можно было сказать, что он красив. У него были правильные, даже в некотором смысле утонченные черты лица. Запылившиеся светлые волосы свисали до плеч, а необычные янтарные глаза выдавали редкую породу. Одежда, висевшая, как на костях хоть и была заношена и подлатана, явно когда-то принадлежала представителю благородного семейства.

Хольфстенн присвистнул:

— Походу, все маги родом из аристократии в один день приобретают довольно жалкий вид, — сообщил он и скосил взгляд на Данан.

— Они увеличил барьер, — сказал Редгар. Взор его был мрачен. — Раньше при телепортации мы всегда оказывались по ту сторону эти гор, сразу у патруля.

— Патруля? — уточнил гном.

— Патруль смотрителей, который стережет эту часть Ас-Хаггарда. Этого стоило ожидать, раз теперь все в курсе. Надо добраться до смотрителей во что бы то ни стало. — Он обернулся к остальным и глянул свирепо. — Вы поняли меня? Добраться до патруля!

Путники кивнули вразнобой. Именем эльфа он даже не поинтересовался, принимая его подчинение как должное.

— Ред, — позвала Данан, шагнув ближе и протянув к мужчине руку. Все его лицо горело черными мерцающими жилами. Обсидиановые глаза, утратившие очертания зрачков, были лютыми.

— Идем, — приказал он, отворачиваясь.

Данан закусила губу: на него не хватало ни слов, ни злости. Но это чародейка вполне могла отложит на потом, сказав главное:

— Борво ноги не держат. Куда мы пойдем?

Редгар обернулся и жестко выплюнул:

— В Талнах. Сейчас же. — Он перевел взгляд на эльфа. Тот, дрогнув, присел к Борво и наскоро слепил несколько укрепляющих печатей.

Дей, чьи глаза и жилы светились серебристым — равно как и у Данан с Борво — оглядел остальных с выражением, словно извинялся за поведение командора.

— Коварный недуг — эта ваша скверна Пустоты, — заметил гном громко. — Из приличных людей делает трусов, а из трусов — тиранов.

Редгар насилу заставил себя проглотить это. Не сейчас. Просто все это не сейчас. В Талнахе. Он непременно напомнит в Талнахе гному его место.

— Ну так, телемант? — спросил гном. Эльф и Дей приподняли Борво с двух сторон под руки. Данан и Хольфстенну пришлось взять весь немногий скарб, который им удалось прихватить при перемещении. — Как тебя звать?

Вопрос заставил мага как будто заколебаться. Или задуматься.

— Фирин, — ответил он вскоре. Совсем неприветливо. — И я не из тех, кто будет молчать, если этот ваш главный еще раз будет разговаривать со мной, словно я раб.

— Да с ним хоть говори, хоть нет, — выдохнула Данан. Дальше шли молча. Вскоре Борво от печатей Фирина окреп и смог идти сам.

У Небесной Гряды, как называли Ас-Хаггардскую часть горного хребта, к которому приблизились путники, не было ни одного перевала. Поэтому патрулям Ас-Хаггарда было по-своему удобно контролировать выходы исчадий Пустоты на свою сторону, — скупо объяснил Ред на подходах к подножью одной из вершин.

— А значит, идти придется тоннелями, — резюмировал командор. Потом глянул на Фирина: — Спасибо за помощь, маг. Мы идем в Талнах.

— Я уже пон…

— Потому что мы — Смотрители Пустоты.

— Ты думаешь, не видно? — Хольфстенн не смог смолчать. — У вас же все на рожах написано! Буква… а-ально, — он отчего-то расхохотался. Редгар проигнорировал его веселье.

— Можешь идти с нами, как этот полоумный. Можешь — любой другой дорогой.

— И сколько тут дорог? — мрачно спросил Фирин, равняясь с Редом. — Назад, в Долину Жатвы, или вперед, через Небесную Гряду в Талнах. Оттуда хотя бы ходят корабли в Кадфаэль, — заявил Фирин таким тоном, что остальным только осталось принять это за ответ.

Ред кивнул гному достать карту. Его была при нем, свою смотрители оставили с частью брошенных вещей на корабле.

— Данан. — Приказ.

В скупой тени горных вершин было темно, и чародейка одним движением высыпала в воздух несколько огоньков для освещения.

— Значит, мне не показалось, — приговорил Фирин, пока Редгар пялился в начертания местности. — Дом Владык, — сказал маг, глядя на Данан. Его не стали разубеждать.

— Сюда, — сообщил Редгар и повел их к одному из углублений в основании хребта.

Стоило приблизиться к провалу, и знаки смотрителей на лицах Реда и остальных замерцали ярче. Очень плохо.

— Давайте попробуем другой вход, — настоял командор.

Они прошли в южном направлении три входа во внутренние тоннели хребта, и лишь у четвертого входа знаки стали слабее. Однако Данан явно не торопилась внутрь. Встала близ входа, принюхалась. От пещеры тянуло гнилью — не обычной подгнившей влажностью, а тем отвратным запахом, который сопровождает все кормежки трупоедов.

— Слушай, Ред, там меньше исчадий Пустоты не просто так, — заметил Диармайд. — Даже мне не по себе.

Редгар замер. Не время поддаваться страху, но ноги и впрямь не несли внутрь горы.

— Предлагаю послать вперед магов! — зажегся идеей гном. Чародейка, обернувшись уставилась на него глазами, которые разве что из орбит не лезли. — Они ж постоянно имеют дело с призраками да духами, если там какая нечисть — им не привыкать.

— Предлагаю послать вперед гнома! — щелкнув пальцами, не осталась Данан в долгу. — Они же вечно копаются в тоннелях и пещерах, ему не привыкать!

— Я пойду, — вдруг решительно шагнул вперед Борво. Его, однако, вело в разные стороны, и это смазывало эффект, но, кажется, он был настроен серьезно. — Даже если меня сожрут первым, хотя бы перестанет тошнить, — сообщил он и подался вглубь лаза.

Остальные шли сквозь пещеру, лишь немного наклоняя голову, но Борво из-за своего сложения приходилось сгибаться почти вдвое. Осмотреться долгое время было попросту негде. Они шли тупо, молча, продвигаясь по земляной кишке, которая вела их в единственном доступном ей направлении, с одной-единственной печатью света на всех (чтобы не выдать себя). Лишь придерживаясь обеими ладонями за стены пещеры или свод. Каждый слышал, как груди и горле стучало не только собственное, но и соседское сердце. Войти в логово исчадий еще ни для кого не и никогда не заканчивалось удачей, даже если им и нужно было всего лишь миновать его.

Только спустя полчаса лаз стал удобнее, шире и больше. Повеяло воздухом, не таким застоявшимся и смрадным, какой был в горловине прохода.

— Данан, — снова позвал командор, намекая, что света можно и больше. Но Фирин на этот раз придержал её руки.

— Давай-ка лучше я, Д… Данан, — повторил он имя, как расслышал. — Огонь излучает не только свет, но и тепло. Мало ли что.

Не дожидаясь ответа, он потрогал камушек в собственном посохе. Тот замигал неярким сиянием, Фирин что-то шепнул, и от камушка в посохе отделилось два маленьких шарика нежного белого цвета. Этого было немного, но давало хоть какой-то шанс не сломать ноги.

— Маловато, — сказал Редгар и шагнул дальше. — Но лучше так, чем если сюда сбежится весь местный сброд.

Он осторожно стал продвигаться дальше. Проход значительно расширился, и теперь было невозможно держаться за обе стены одновременно. По наитию командор выбрал правую. Вдалеке мало-помалу замерцал хиленький отблеск света. Темно-рыжего, как от пожара. Иногда путникам казалось, что на самом деле он ядовито-зеленый, но потом красновато-пламенный цвет побеждал. Хотят они или нет, придется посмотреть на этот свет вблизи: архонт пробужден, добраться до Талнаха надо в любом, в абсолютно любом случае.

Еще через полчаса новый источник света приблизился достаточно, и Редгар понял, что они заходят в какой-то зал или что-то похожее. Борво, едва выскользнул из тоннеля, все слова растерял. В центре громадного холла высилось сердце горы — огромное здание, похожее на подземную цитадель, ледяную настолько, что могильный холод от неё доставал до путников даже через ров — глубокий на триста футов и широкий еще на сто. Он был заполнен кипящей, густой, как смола жидкостью оранжево-зеленого цвета. Неоднородной, а словно пятнистой. Порой оранжевые пятна — каждое в диаметре с полголовы той черепахи, что потопило их судно — вспыхивали почти красным, пузырились, даже выстреливали к потолку огненными всполохами, и становилось ясно, что это лава. А порой другие, зеленые, начинали излучать неистовый свет, от которого щипало глаза, становилось трудно дышать, першило в горле. Что это была за отрава, никто из путников не взялся бы выяснять.

В отсветах рва путники разглядели неподвижную цепь, каждое звено которой было размером с Хольфстенна.

— За’ал тьергур, — выдохнул гном, сглатывая.

— Чего? — таким же шепотом отозвался Дей.

— «Твою мать» — услужливо перевел Фирин, и Борво вытаращился на него, как на больного.

— С каких пор эльфы говорят по-гномски?!

Эльф что-то ответил. На том самом гномском. И, видимо, что-то очень обидное, потому что Холфьстенн зарычал и кинулся на колдуна, «вырывая» из креплений секиру. Дей и Ред перехватили его на последнем шаге.

— Тихо вы, недоумки! — рыкнул Редгар. — Вы что не слышите?!

— Чего? — напряглась Данан.

— Вроде как… — Борво, прислушиваясь, напрягся.

— Тихо. Слишком тихо, — согласился Диармайд. — Странно, что из этой крепости не доносится хоть какой-то шум.

— Мертвые не шумят, — отстраненно заметил Фирин, вглядываясь в очертания подземной крепости.

— Что ты… — Данан прищурилась. Горло леденящей хваткой сдавил страх.

— Вроде как, дышит кто-то, — наконец, уверенно закончил Борво.

Смотрители быстро переглянулись: да нет же, исчадий, конечно, полно в горе, но они не стали ближе. Тогда что?.. Они заозирались, Фирин сделал сияние светящихся шариков чуть ярче.

— РЕЕЕД!!! — заверещала Данан. За её спиной было еще два горящих круга. Два горящих болезненно зеленым, с красными вздутыми сосудами глаза. Морда вокруг этих глаз была словно бычья, только с не настолько выдающимся вперед носом. Верхняя челюсть чудища была, видимо, изъедена червями, нижней не было вовсе: язык болтался, свисая на пол-локтя вдоль шеи громадины — почти в два человеческих роста. Весь он был живой труп, наполовину разложившийся, и только венчавшие проломленную сбоку голову рога уцелели. Трехпалые лапы, ноги и туловище покрывала броня того же отвратительного зеленого оттенка, что и жижа во рве.

— Даизгар, — шепнул Редгар в тот момент, когда тварь с нечеловеческой скоростью рванулась вперед.

— Все назад!!! — Редгар успел рвануть за шкирку Диармайда, «убирая» себе за спину, провернуться на следующем шаге вокруг застывшего посреди прохода Борво и толкнуть Данан вбок. Размашисто отбросить влево, так что чародейка, выронив посох, ударилась о свод подземного грота, едва успев прикрыть рукой голову. В глазах все равно померкло, она удержалась на силу, частью оттого, что привалилась к стене, частью, потому что Дей поймал сбоку.

Одновременно с этим Борво вскинул меч. Гном — секиру. Из рва, разбрызгиваясь, вырвался очередной столб лавы.

А Редгар принял удар.

Насаженный на рога чудища, он оттормаживался, стараясь удержать зверя.

— РЕДГАР! — заорала Данан, кидаясь вперед, как только пришла в себя и поняла, что случилось.

Больше чуя, чем понимая, что удумала эта девчонка — что-то наверняка геройское, но бесполезное — Ред выхватил одной рукой один из клинков за спиной и всадил чудовищу в голову.

— РЕДГАР!!!

Данан лихорадочно перебирала в голове все заклятия, но понятия не имела, как скинуть или угробить монстра, не повредив при этом Редгару.

Командор вынул клинок и пронзил тварь еще раз. Трубный рев сотряс весь зал. Шатаясь, чудище пыталось стащить Редгара с рогов или раздавить. Ред напоследок, выплевывая кровь, ткнул даизгару в глаз. Тот заревел еще громче, сделал несколько хаотичных шагов, воя, размахивая огромными ручищами, так что было не подойти ни с оружием, ни с магией.

Данан не выдержала и кинулась к ним с голыми руками.

— Ду…ра… — из-за того, что рот командора был поло крови, Данан не столько разобрала, сколько просто поняла, что он имел в виду.

Да хоть распоследняя идиотка и курица, решила она для себя, кидаясь на монстра. И ровнехонько насаживаясь на размашистый удар звериной руки, в безумстве боли отброшенной монстром назад.

Ей показалось, что у неё треснули не только все ребра: желудок, печень, даже легкие будто разорвало надвое. Теряя сознание, она из последних сил вскинула голову и поняла, что даизгар, потеряв ощущение пространства, лишенный зрения и измученный болью, упал в провал рва. И упал не один.

— Редгар! — попыталась она закричать. Но лишь выдох рассек темноту.