Гоблин поневоле или Изменчивый Мир

ГЛАВА 9 Маленькая война, или большие трудности

Я ещё раз оглядел окрестности и удовлетворённо кивнул.

Довольно большой участок земли, который я выбрал для призыва, идеально подходил для ритуала: почти всю его площадь занимала суша, пускай и вязкая, как глина — но другой почти на болотах и не встретить. Небольшая кучка деревьев, сваленная неподалёку моими элементалями, оставившая после себя лишь несколько неаккуратных пеньков, сейчас активно поедалась гремлинами — небольшими (Правда, выше меня чуть ли не на две головы), горбатыми существами, призванными из стихии земли, с густым волосяным покровом, заострёнными ушками и очень острыми клыками и когтями — шестой уровень вызова духа, когда духи обретают более-менее живую оболочку. По сути, они были не такими уж и сильными, но живучими, ловкими, и на призыв и поддержание одного гремлина тратилось не очень большое количество энергии, так что вызвал я их в количестве тридцати воинов, и сейчас они крошили стволы деревьев своими зубами, словно бобры, отрывая себе куски побольше и мастеря что-то вроде снарядов и небольших дубин. В общем, сброд, но сброд необходимый.

В центре импровизированной площадки был начерчен большой, четыре на четыре метра, круг вызова. Центр его был испещрён многочисленными надписями на древне-гоблинском, из того, что я сумел выудить из книг и слов Отшельника, а по периметру к кругу примыкало ещё пять кругов поменьше, также окружённые корявыми (Что поделать — почерк!) надписями и с нагромождёнными в центре друг на друга головами гоблинов и Улов. Остановив на них взгляд, я глубоко вздохнул: ведь предлагал им просто оставить ящериц — их голов вполне хватило бы для ритуала, пускай он бы и не имел такой силы как сейчас, когда круг вызова окропила кровь гоблинов… Но что поделать — зеленокожие существа гордые и глупые, и это в купе обычно приносит неприятности, как и в этот раз.

Я обвёл взглядом периметр площадки: на всём его протяжении воткнуты острые колья с нанизанными на них ярко горящих амулетами, ещё несколько стояли подле круга. Что ж, кажется, всё готово, осталась лишь формальность…

Прикрыв глаза, прислушался. Уже где-то час, как над Западными Болотами нависла ночь, но не слышно даже писка какой-нибудь твари, лишь лёгкий ветерок гуляет в ушах, да шелестят листья на деревьях. Что ж, похоже, мои каменные исполины, что прочёсывают окрестности вокруг, поработали на славу: вряд ли теперь хоть один монстр в округе решится высунуть свою морду из берлоги, пещеры, или где они там ещё живут! Так что я приложил пальцы к вискам и послал мысленный импульс элементалям занимать назначенные им позиции. Затем, удовлетворившись ответным импульсом от Хвостика, открыл глаза и, подозвав одного из усердно размахивающего только что выгрызенной странного вида булавой гремлина, ткнул в стоящий подле меня котелок, из которого валил пар приготовленного зелья. И, наобум назначив его главным и наградив званием капитана, отчего уродец (Ага, чья бы корова мычала…) расплылся в довольной улыбке, протянув котёл, приказал всё время держать его при себе. Тот же, решив, видимо, что подобное и есть знак отличия, который выявляет в нём главного, прижал его к груди, словно дитя, обжёгся, но не растерял оптимизма и, поднимая над собой котелок, помчался к своим товарищам, лопоча что-то на своём языке.

Я усмехнулся — но это, скорее, от нервов. Всё-таки вызов Высшего — лишь малая часть дела. Нужно его ещё и подчинить… Так, а ну отбой панике! Мысленную пощёчину — по-лу-чай! Всё подготовлено, спланировано, взвешено и решено! Чему тебя учил Отшельник? Верь в свои силы! Ты — шаман, запомни же уже наконец! Тебе необходима Сила, и других способов её получить нет!

Странно, но подобное самобичевание придало мне уверенности: достав свою книгу с записями, провёл по её обложке рукой, стряхивая пыль и, открыв её, скривился: страницы стали почти полностью жёлтыми и скукоженными, кое-где клочки бумаги вообще были оторваны… М-да, ну а чего я ожидал, бегая по болотам, ныряя, валяясь в грязи и периодически бодаясь с болотными монстрами? Хочешь, чтобы твои вещички были аккуратненькими и ухоженными — так выбирай стезю учителя, сиди дома, никуда не выходи, да покуривай трубку. А если уж решился быть настоящим боевым шаманом… тогда забудь об аккуратности и красоте. Главное — практичность, а с этим всё в порядке: текст легко можно разобрать, но на будущее стоит укрепить книгу какими-нибудь слабенькими духами, что ли, или навесить примитивную защиту. Лишние затраты энергии, конечно, но что поделаешь.

Я пролистал половину страниц, остановившись на одних из последних: там остались записи, которые я сделал со слов Отшельника, и парочку приписок от себя — текст заклинания для вызова Высшего. Мною был выбран дух земли — решил пойти по стопам учителя. А что, почему бы и нет? Я чувствовал, что эта стезя — для меня, да и, к тому же, с чего мне отрицать очевидные выгодные факты полезности именно этой отрасли шаманизма? Огненные шаманы используют более сильных духов? Факт. Но магия земли более обширна, и не стоит забывать про связь духов со связывающей их с этим миром стихией.

Ладно — я развёл руки в стороны, прикрывая глаза и скатываясь в транс — начнём.

Первые секунды ничего не происходило. Всё вокруг исчезло: звуки, запахи — вообще всё. А затем, словно разорвавшийся салют, полезли в моё сознание духи: земные, водяные, огненные, воздушные — все ползли без разбору, ведомые таким дурманящим и манящим запахом, что я им предоставил. Они все, как один, вторили: дай, дай, дай! Как будто бездомный, что не жрал несколько недель, вдруг почувствовал запах только что приготовленного пышного румяного хлеба. Ко мне на стол ломились все: начиная с десятого и заканчивая первым рангом. Но всех я отметал в сторону, непрерывно прислушиваясь и стараясь выявить из всей этой какафонии одно-единственное, что мне было нужно.

И вот я услышал.

Точнее, даже не услышал — почувствовал.

Он вошёл в этот вихрь степенно, словно смотря на всех свысока. И тут же даже самые сильные духи расступились в стороны, освобождая для него дорогу. Я застыл, стараясь не делать лишних движений, как будто не я, а он призывал меня, и лишь слушал, как постепенно затихают остальные голоса, отдаляются на задний план, и среди них отчётливо слышится лишь голос Высшего: ДАЙ.

«Бери…» — согласно кивнул я, открывая глаза и вываливаясь из транса.

Полумрак площадки ослепила яркая вспышка, что появилась в центре начертанного мною круга. Эта вспышка обрела форму постоянно меняющейся в размерах и очертаниях сферы, а затем головы гоблинов и Улов обволокло слабое сияние, и через мгновение от них к сфере потянулись длинные полосы энергии: призванный Высший вкушал мой дар.

Постепенно сфера начала уплотняться, принимать какие-то только ей известные формы, чтобы через считанные секунды преобразиться во вполне живое, маленькое существо, внешне напоминавшее ребёнка, что был ростом даже меньше меня, с салатово-бледной кожей, большими, почти идеально круглыми глазами с огромными, занимающими почти всю площадь белка, абсолютно чёрными зрачками и маленькими, почти незаметными ушками. Существо не имело одежд, да и какой уважающий себя дух вообще их носит?! Но при этом на нём невозможно было разглядеть какие-либо первичные или вторичные половые признаки, то ли от бьющего по всему его телу яркого свечения, то ли от того, что Высший просто их не имел.

Насытившись, он, кажется, удовлетворённо прикрыл глаза, видимо, насладившись только что проведённым ужином, а я наконец выпал из оцепенения: идиот! Чего застыл! Почему дал ему принять физическую форму?! Чего ждал?! Решил фильмом насладиться?! А попкорна тебе не дать?!

Но эти самоугрызения шли попутно с отдачей приказа гремлинам рассредоточиться по периметру и мысленной активизацией амулетов вокруг круга.

Высший открыл глаза и вперил в меня взгляд своих словно погружающих в небытие глаз, заговорив голосом, от которого мурашки на коже начали танцевать брейк-данс:

— Ты звал меня, и я…

Но закончить говорить я ему не дал: активизировавшиеся амулеты, ярко вспыхнув, ударили в явно оскорблённого такими манерами вызвавшего его шамана Высшего несколькими молниями, давая гремлинам время прицелиться и бросить, наподобие копий, колья в центр круга. «Давай!» — приказал я им, явственно ощутив, как выступают на коже капельки пота.

В воздух метнулось тридцать кольев. Отвлекающийся на бьющих по нему молний Высший вряд ли успел их заметить, да и даже заметь он их: увернуться от всех не получится в любом случае! А вот активировать амулеты на каждом из них… Я глубоко вздохнул, не сводя взгляда от уже теряющих высоту кольев: похоже, за раз угроблю чуть ли не половину энергии. И, скороговоркой пробубнив заклинание, активировал все тридцать амулетов сразу.

Удар произвёл двойной эффект: во-первых, я узнал, что гремлины прекрасные копейщики и глаз у них — алмаз, поскольку почти все колья угодили прямо в тело взревевшего Высшего, а учитывая его размеры, задача сия не из лёгких. А во-вторых, амулеты, на которые я так рассчитывал, сработали на все сто: громыхающий взрыв тридцати огненных рун потряс, казалось, все близлежащие болота, даже меня малость контузило, что уж говорить о гремлинах, которые в ужасе попадали на землю, прикрывая головы руками, словно боясь, что и их настигнет кара пламени.

Что ж — я пожал плечами, поднимаясь — а всё, оказывается, намного проще, чем казалось вначале. Даже запасные планы не пришлось вводить в игру. И чего Отшельник жути нагонял? Один массовый взрыв — и всё! Скорее всего сейчас Высший максимум в форме тлеющего огонька, если вовсе не подох — этот вариант совсем плохой, ведь нужен то он мне живым…

Кр-р-рак-к-к!!!

Я не успел сделать даже пары шагов в сторону валившего из круга дыма, как из-за него начала вырастать… гора?! Нет, не гора — Высший! И в этот момент я понял: не зря Отшельник жути нагонял, ох, не зря…

Похоже, своей маленькой войной мы только разозлили Высшего, заставив его, что называется, показать зубки… И зубки эти выглядели впечатляюще: больше не было ни намёка на то милое дитя, что я видел в начале — теперь моим глазам открылась картина всё не прекращающего увеличиваться в размерах облепленного со всех сторон соединёнными друг с другом камнями гиганта, с тремя впадинами вместо глазниц и рта, из которых бил яркий жёлтый свет, который в темноте чащи выглядел более чем угрожающе. Я постарался подавить в себе панический страх и отдал очередной приказ.

Из-за деревьев на поляну, заставив отшатнуться в стороны гремлинов, выскочили элементали, причём выскочили с разных от центра сторон, как я и планировал. В руках они держали большие плетёные корзины на канатах, на манер пращи, в которых бесновались, искря и подрагивая, земные, не активированные духи. Клин клином вышибают? Сейчас посмотрим!

Великаны замахнулись и, как Давид отправил в Голиафа камень, они отправили в окончательно превратившегося в скалу Высшего рассекших тьму, словно нож масло, духов. Громадина, в которую превратился Высший, взревела, медленно, со скрежетом, поворачиваясь, всё-таки в такой форме есть свой минус — неповоротливость, и, кажется, даже с некоторым удивлением разглядывая летящих в его сторону светящихся шариков. Словно ребёнок, впервые открывший глаза, и теперь смотрящий на всё так, как будто это какое-то чудо.

Духи врезались в землю неподалёку от Высшего и тут же начали преобразовывать землю, выпучивая её в виде острых игл, что ринулись в сторону врага, отчего создавалось впечатление, как будто под землёй к нему подбираются странные гигантские черви. Наконец, иглы врезались в ноги исполина, и тот взревел, камни на его теле начали крошиться, Высший пошатнулся и рухнул на спину, обдав поляну новой порцией пыли, и в этот миг я отдал приказ гремлинам. Те, визжа, ринулись в атаку.

Но лишь чтобы тут же застыть и броситься врассыпную.

До меня не сразу дошло, что происходит, но когда дым рассеялся, я вспомнил весь тот мат, что знал и даже не знал, и грязно, от души выругался! Вот что значит связываться с Высшей душой, что по силе не слишком уж и отстала от Великих! Никогда не знаешь, что от него ждать в следующую секунду и все твои планы скатываются в тартарары! В этот раз этот назойливый дух принял форму стаи пикси — крохотных, с крылышками, и абсолютно, мать их, не безобидных ушастых фей! Если вам когда-нибудь доведётся встретиться с пикси, то мой вам совет: бегите как можно быстрее и как можно дальше! Потому что, какими бы милыми не были эти твари на вид, мало кого более опасного можно встретить в лесу: они любят кровь, безжалостны, и обладают прекрасными магическими способностями, от ворожения до сожжения, а тут… А тут их сотни! Не знаю, сколько энергии тратит Высший на такие фокусы — наверное, и отряду шаманов за раз столько не выпустить — но лучше бы он оставался в форме того исполина: было бы проще попадать по его каменному телу. А по этим маленьким прозорливым тварям хрена лысого попадёшь! Да хватит уже бегать, чёртовы гремлины!

Кажется, последнее я даже выкрикнул, но этого и не требовалось: мой мысленный посыл, в который я вложил всю свою ярость, заставил горбатых уродцев прекратить бегство и взяться, чёрт их подери, за оружие!

Но пикси действовали жёстко и эффективно: просто бросались своими огненными шарами в мой отряд, и монстры, дико визжа, катались по полю с подожжённой кожей, через секунды превращаясь в угольки. Я и не заметил, как всё это действо постепенно перетекло в множество погребальных костров. Элементалей вводить в бой было опасно: могут зашибить своих. Да и, к тому же, что они сделают этим мелким феям, которые летают с скоростью, что и мухам не снилась?! Мозгам было откровенно тяжело одновременно анализировать ситуацию, держать под контролем гремлинов с элементалями и думать, как выкрутиться! Выкрутиться? Ну конечно! Вот что значит отсутствие опыта! Забываю про собственные заранее заготовленные козыри!

Приказав оставшейся недобитой кучке всё ещё пытающихся отбиваться гремлинов сгрудиться вместе, отыскал взглядом своего капитана. Смотрите-ка, живой, зараза! И котелок при нём — да мы ещё повоюем!

Я собрал все оставшиеся силы в кулак — а их, надо сказать, осталось не так уж и много — и снова скатился в транс. Давайте, духи, кому хочется кушать? На этот раз претендентов оказалось не так уж и много: конечно, основное пиршество то я слил Высшему! Но и из более слабого потока я выявил нужного мне духа и услужливо пригласил на трапезу…

Сгрудившиеся вместе гремлины, ставшие так похожими на остатки армии Леонида (Чего только в горячке боя не представишь!), что всё ещё пытались оказать сопротивления превосходившим их и в качестве, и в количестве силам, застыли, как вкопанные, когда из котелка, что так и не выпустил из рук их капитан, вылез на волю огненный дух, змеёй окруживший моё значительно поредевшее воинство. Часть пикси, что не успела среагировать на изменения происходящего, с дикими криками сгорела в испепеляющем их пламени, ещё треть обожгла крылья и попадала на землю, оставшиеся же, дико шипя, отпрянули и, как один, посмотрели в мою сторону. Вот, блин, нашли обидчика!

Я вскочил, бросившись в сторону, одновременно развоплощая гремлинов и отправляя клубок огня в сторону преследующих меня фей. Наверное, со стороны это выглядело невероятно глупо, но, когда твоя жизнь висит на волоске, думать об этом как-то не с руки.

Неожиданно пикси взлетели, уходя от пролетевшего мимо шара и, слившись в единую сферу, ушли в противоположную часть поляны. Я усмехнулся через силу, останавливаясь и переводя дыхание: м-да, Высший прекрасно понимает, что уйти отсюда не может, пока я его не отпущу, или он меня не убьёт. Но потрепал я его изрядно, как, впрочем, и он меня: сил почти не осталось, пришлось даже отправить обратно в мир духов гремлинов, чтобы хоть как-то облегчить своё мягко говоря дерьмовое состояние. Но истраченной энергии обратно не вернуть, а оставшихся капель едва-едва хватает, чтобы держать под контролем так и стоящих истуканами элементалей. Высший, принявший форму силуэта, лишь едва-едва напоминавшей нечто живое с руками и ногами, не спешил нападать. Похоже, и у него всё не очень-то в порядке с энергией: конечно, после таких-то метаморфоз… Каким бы сильным духом ты ни был, а энергия — она не бесконечна. И что делать? Пат объявлять — не вариант: тут либо он меня, либо я его. А всё, что я могу, это ждать, пока энергия хоть немного придёт в норму, и никто не даст гарантии, что к этому времени Высший вновь не пойдёт в атаку.

Да уж — я снял с пояса бурдюк с чаем, начав отчаянно его хлебать — варианты дальнейших событий, в результате которых я бы вышел живым с поляны, в голову не приходили.

Отшельник сладко потянулся, прислушиваясь к отдалённым звукам боя. Прикрыв глаза, начал представлять, что же творит его ученик: скорее всего вызвал отряд каких-нибудь не слишком сильных тварей, по крайней мере, он бы сделал именно так, чтобы отвлекали на себя противника, ну, и поддерживали огнём. Ого, а вот этот «бум» был не слабый — видимо, Гул-аль-Дук угробил знатное количество энергии, причём в самом начале боя… но ведь и Высшему должно было достаться? Значит, решил идти ва-банк? Навязать свою тактику, заставить противника показать всю свою силу в самом начале? Молодец! Не зря провёл все эти недели в постоянных тренировках и разговорах. Всё-таки сумел что-то выудить, паршивец, из его, старика, советов.

Так, а вот это уже нехорошо… пошатнувшая болота энергия явно принадлежала не его ученику: уж ауру Гул-аль-Дука за столь продолжительный срок он успел изучить вдоль и поперёк… Значит, Высший наконец решил ответить? Надоело терпеть удары, да переводить энергию? Тоже правильно. В конце концов, кто говорил, что будет просто?

Старик открыл глаза и, кряхтя, подошёл к стене. Облизнув пересохшие губы, положил на неё ладонь, вновь закрывая глаза и становясь единым целым с дубом. Его потоки слились с потоками дерева, на непродолжительный срок они стали единым целым, и король всех деревьев протянул свои ростки в сторону собратьев, от одного к другому, до тех пор, пока не добрался до Гул-аль-Дука… Да, друиды хвастают, что являются отличными разведчиками за счёт того, что могут видеть глазами животных, но и у опытных шаманов есть свои фокусы на подобный случай. Стихия земли, а, точнее, высокие уровни её овладения, давали свои плоды. И сейчас собраться-деревья, словно древние старцы, нараспев, рассказывали ему о том, что их тревожит. А тревожили их огромные масштабы выпускаемой на волю энергии, в том месте, где сражался его ученик. Но постепенно эта энергия сходила на нет, и, убирая от стены руку и возвращаясь к реальности, Отшельник глубоко вздохнул: Гул-аль-Дук проиграет, это и полному рагхакку ясно. Он был не готов, не опытен, но старый безумец всё-таки позволил ему, увидел в нём талант, способность неординарно мыслить… Да что уж там! Действительно, он был талантлив, но не на одном таланте всё строится! Разве он был его возраста, когда решил замахнуться на овладение Силой? Конечно, нет. И прошёл не одну битву. А он? Сопляк!

Отшельник негодующе с размаху ударил по стене, и тут же, опомнившись, примирительно погладил захныкавший от такого обращения дуб. Почему он злится? Да потому что осознаёт, что не в ученике дело, а в нём! Дал парню надежду и подсластил её возможностями, и вот, нате вам! Куда всё скатилось…

Старик прошлёпал до одной из полок, на которой, не без помощи Гул-аль-Дука, теперь воцарился порядок и, сощурившись, достал одну из занесённых пылью, давно не видавшей света книгу. Открыв, несколько раз дунул, стряхивая грязь, и задумчиво пролистал пару страниц. Затем, остановившись на одной, тщательно прошёлся по ней пальцем и удовлетворённо кивнул. Оно.

Затем Отшельник начал выводить направленным в пол пальцем различные знаки, и эти знаки с шипением выжигались на полу, в точности повторяя движения старика. Гоблин бубнил про себя считываемый с книги текст и, когда всё было окончено, встал на колени посреди отдающих с пола паром рун, убрав со лба волосы и коснувшись своей метки. Усмехнулся: много же зла он совершил, живя на этом свете. Так, может, хоть сейчас у него есть возможность оправдаться перед духами? Хотя бы сейчас совершить что-то, что, как он предчувствовал, сулило если не добро, то изменения: а это, стало быть, всё равно лучше, чем ничего.

Как только заклинание было окончено, старик как-то устало закрыл глаза и развёл руки в стороны. Он встречал того, от кого так давно бегал и скрывался, и сейчас готов был принять его, полный радости, в дружеских объятиях.

Он встречал Смерть.

Если задуматься, то всё могло бы быть ещё хуже: например, чёртов Высший понял бы, что я ничего не могу ему сделать, и сразу бы обрушил на меня крохи своей оставшейся силы, которой у него пускай и оставалось мало, но оставалось, и это был удручающий, ужасный, ставящий крест на моей жизни, но всё-таки факт.

И всё же он стоял, присматривался, проявляя свою осторожность и размеренность в действиях. Я застал его врасплох, не дал времени ничего обдумать, и вот, вдруг, предоставляю это самое время. Так зачем рваться в бой? Не лучше ли обмозговать всё как следует, раз дают такую возможность? Умный, ох, и умный дух…

Но и я зря времени не терял, пытаясь как можно скорее вернуть себе хотя бы такое количество энергии, которое позволит мне создать простецкий дух десятого уровня, фактически, бытового… Для начала, скрипя зубами, провёл руками в воздухе, развоплощая четверых элементалей, что тут же развалились покатившимися в разные стороны валунами. Хвостика, несмотря на всю прорву энергии, что на него трачу, развоплощать не стал. Не смог. Чувствовал, что не имею на это никакого морального права. Почему? А хрен знает! Чуйка, чтоб её… Правда, стало чуть полегче: контролировать теперь мне приходилось не пятерых духов, а всего лишь одного, пускай и такого сильного как Хвостик. А что, может, и пустить его в бой? Нет, рисковать им не стану: мало ли, что может сделать этот так и застывший по другую сторону поляны Высший? Мало было подготовки, мало! Нужно было проштудировать не один десяток книг, выудить из Отшельника больше информации, потренироваться хотя бы полгодика! Но нет же, юношеский, блин, максимализм: всё рвусь сделать прямо сейчас, скорее! Знал же, что в итоге поплачусь, но нет, прыгаю с обрыва вниз головой, рассчитывая, что внизу мне подложат батут! Энергию тратил глупо, не жалея её, словно она бесконечна. Там, где мог потратить её толику, выдавал огромными кусками, открывая такие двери между нашим миром и миром духов, что в них мог бы весь этот мир и залететь, в то время как нужна то была щёлочка для одного-единственного духа… Но что уж теперь жалеть о том, что не исправить: нужно вбить себе это в башку и больше никогда подобных оплошностей не допускать. Ну, если выживу, конечно.

А шансы на это с каждой секундой стремительно катились к отметке «ноль».

Видимо, и у духов может кончаться терпение. Уж не знаю почему — толи успел накопить достаточно сил, то ли просто осознал моё положение — но Высший начал действовать. В последнюю секунду, успев понять, что происходит, я отпрыгнул в сторону от летящего в меня сгустка энергии — спасибо тренировкам Отшельника! — и в следующее мгновение на том месте где я только что стоял образовалась глубокая дымящая воронка. Отдав приказание Хвостику скрыться в чаще, я начал неуклюже двигаться короткими перебежками, спасаясь от града ударов противника: а тот начал веселиться на славу! Сгустки энергии, вспучивание земли в виде острых игл, появляющиеся у меня на пути низкоуровневые твари, от которых я кое-как успевал отбиваться Пха: Высший не оставлял мне времени для отдыха, для хотя бы каких-нибудь манёвров! Его тактика была проста: замучить меня до такого состояния, чтобы расправа с его стороны была максимально простой, и это, в итоге, его и погубило.

Меня вдруг скрючило от странной, ударившей по голове молотом боли. Ноги подкосились, и я упал прямо на бегу, пропустив над собой очередной энергетический сгусток. А затем… я и сам не понял, что произошло. Но вдруг вся усталость куда-то улетучилась, а энергия вновь забурлила в теле с такой силой, что показалось, будто вот-вот, и меня разорвёт на куски! Непроизвольно я выставил перед собой руки, и летевший в мою сторону дух сменил траекторию и обогнул меня по наклонной, врезавшись в землю за моей спиной. Кажется, Высший на долю секунды замешкался, не совсем понимая, что происходит. Я бы и сам на его месте обалдел: зеленокожий, у которого только что энергии, будто котёнок наплакал, теперь пыхал этой самой энергией во все стороны, причём её было столько, что она непроизвольно вырывалась из тела сама. Да что уж там говорить: я и сам был в шоке, но думать над такими вопросами, как «откуда», «почему» и «как» времени и возможности не было. Адреналин разлился по телу, наполняя его с мимолётной скоростью, точным ударом врезаясь в мозг и задурманивая разум. Наверное, так чувствовали себя древние берсерки, забывавшие о боли и страхе и вступавшие в бой с диким боевым рёвом, что внушал ужас в сердца врагов? А почему бы и нет?

— Р-р-роа-а-а!!! — выдавил я из себя, просто отбрасывая в сторону очередное заклинание противника. Как я это сделал? А мне плевать!

Дальше разум мало что запомнил. Действовали скорее эмоции вкупе с телом, а разум ушёл куда-то на второй, и даже третий план. Я просто шёл на отступающего в ужасе и уже не казавшегося таким непобедимым духа, отбрасывая от себя его попытки хоть чем-то достать вдруг ставшего таким сильным гоблина. Порой мне даже не приходилось двигать руками, одним слабым напряжением извилин как бы отводя любые заклинания в стороны. Я помню, как вокруг тряслась, колыхалась, искривлялась от попаданий энергий земля, как вокруг творился истинный Армагеддон, но всё, что доставалось мне — грязь, попадавшая на одежду, да пыль, от которой тянуло чихать. Я превратился в камень, а Высший — в мелкую речушку, которая только и может, что обречённо обтекать этот камень, не имея и шанса пройти сквозь него.

Я подошёл к начавшему терять свою форму духу и с размаху ударил его, от души, не думая, что творю. Ударить духа?! Где это видано?! Но я ударил. И попал. Он — враг, так какого чёрта я буду церемониться?! Нельзя бить духа кулаками, ибо он неосязаем?! Значит, бороться с ним можно только магией?! Да пошли вы все! Я — ненормальный гоблин! И буду драться ненормально!

Удар за ударом, я продолжал наступать на него, не обращая внимание на его попытки отбросить меня, пропуская их мимо, словно лёгкое дуновение ветерка: по крайней мере, именно так я их и ощущал. В какой-то момент мне даже показалось, что я стал больше, или… или это Высший становился всё меньше? Не важно. Я просто бил, не жалея кулаков, с каждым ударом физически ощущая, как силы покидают противника. Наверное, так ощущает себя боксёр, казалось бы, выдохшийся к последнему раунду, но продолжающему бить соперника, в итоге доводя бой до нокаута? Не важно. Всё не важно! На, получи ещё!

Прилив адреналина закончился так же внезапно, как и начался. Вот только что для меня не существовало ничего, кроме собственных ударов, и тут — на тебе, вдруг в голову прорвался шум ветра, я прочувствовал прохладу ночи, а на тело внезапно навалилась такая усталость, что мне жутко захотелось упасть прямо здесь, на месте, наплевав на безопасность и уют. И, клянусь, я бы сделал это, если бы не открывшийся мне вид и моментальное осознание того, для чего же я, чтоб его, вышел на эту проклятую поляну!

Предо мной лежало тело Высшего духа, или, точнее, то, что от него осталось: маленькое, точнее сказать, крохотное существо, похожее на младенца, раскинувшее руки и ноги, словно на распятии, слабо-слабо мерцавшее в темноте, как светлячок, доживающий последние минуты своей жизни. Чёрт, ещё бы немножко, и, полагаю, он бы улетел обратно в мир духов, оставив меня рвать на голове волосы, ибо в таком случае всё было бы зря. Но живучесть этого существа в данном случае сыграло с ним злую шутку. Краем сознания, которое так желало забыться, я вспомнил, что делать дальше. Ещё ничего не закончено: дух слаб, да, но это лишь даёт возможность подчинить его себе, чем мне и предстоит заняться. Я отбросил из головы мысли о том, что же всё-таки произошло: произошло, и ладно, нужно этим пользоваться, а не стоять и ждать, когда дух вновь накопит силы. Ещё одного боя с ним я просто не переживу.

Оглядевшись, наткнулся взглядом на отброшенный в горячке боя Пха. М-да уж — я недовольно причмокнул, разглядывая свои руки, с которых валил, извиваясь и шипя, пар — вместо того, чтобы орудовать хотя бы отдалённо напоминающим нормальное оружие посохом, я решил мутузить одно из сильнейших существ этого мира кулаками! И где была моя голова? Далеко, наверное — по крайней мере, не помню, чтобы я ею пользовался.

Проковыляв к посоху, кряхтя, словно старый дед, поднял его, и вернулся к духу уже опираясь о Пха, как о клюку. Оглядел младенца. Теперь он уже не был похож даже на то безобидное создание, которое я лицезрел вначале: он был просто… беспомощным. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и, пускай не раскрывал рта и не говорил ни слова, но я слышал всё, что он говорит. И сердце моё дрогнуло в нерешительности.

Но затем я встряхнул головой и сильно дал самому себе затрещину: очнись, Гул-аль-Дук! Только что эта тварь пыталась тебя убить! И теперь ты, умилившись от её показушно-невинной внешности, не станешь заканчивать дело? Глупости! Пора с этим заканчивать.

Что говорил Отшельник? Как только Высший ослабнет до такой степени, что не сможет противиться тебе, обездвижь его настолько, насколько это возможно, а после сделай всё, чтобы он не развоплотился. Поддерживай в нём жизнь, вливай в него силы, а затем тут же отнимай их у него. Он должен мучиться, должен прочувствовать своё положение, а после подчиниться. Всё просто и легко. Ну да. На словах…

Я замахнулся Пха, намереваясь пригвоздить им тело младенца к земле, и застыл, вновь наткнувшись на него взглядом. Существо снова посмотрело на меня, но уже обречённым, пустым взглядом, а затем отвернулось, словно признавая за мной право решать его судьбу. И я решил. Вскрикнув, с размаху опустил посох, и тот вонзился на добрую половину собственной длины в землю. Я выругался и пнул близлежащий камень. Нога заныла, но я не обратил на неё ни малейшего внимания.

Какого чёрта я творю?! До чего опускаюсь?! Неужели я совсем гоблиннулся?! Неужели для меня не осталось ничего святого?! Я всегда твердил себе, что личность лепят её собственные принципы, понятия о том, что хорошо и что плохо, что необходимо, а что не нужно. И теперь, после такого времени, когда ни один дух не был мною хоть чем-то обижен, когда моя репутация в том, потустороннем измерении, настолько огромна, что захоти я, и смог бы призвать простенького бытового духа без каких-либо заклинаний или зелий, я собираюсь пытать одного из них?!

— Ну ёлки-палки!!! — Заорал я, отправляя в полёт очередной камень.

И тут земля содрогнулась.

Замахав руками, непонятно как пытаясь удержаться за воздух, я не выдержал и рухнул на пятую точку, не понимая, что происходит. Мои глаза забегали по поляне в поисках ответа на этот вопрос, и нашли его, остановившись на Высшем. Точнее, на том, чем он стал. Моя челюсть разве что до земли не доставала, но ударилась о грудь — это точно. И так ничего не соображающая голова в этот момент превратился вообще в лишний груз: я только сидел и смотрел, прекрасно понимая, что от меня теперь мало что зависит, и если я и получу ответ, то только если на то снизойдёт Судьба. А у этой негодяйки, надо сказать, отменное чувство юмора!

Дух, только что лежавший на земле, фактически, в предсмертном состоянии, сейчас стоял, приняв облик двухметрового ярко-фосфоресцирующего гиганта, чем-то отдалённо напоминая Великого, и стоял он… преклонив колено?!

— Служить во веки веков тому, кто ключом владеет, — заговорил он странным голосом, одновременно звучавшим тысячами голосов: и женскими, и детскими, и мужскими, и старыми, и молодыми, и при этом я прекрасно понимал каждое слово, — Давать тому Силу и Знания, и идти с ним в любую пропасть, пускай и бездонную: так велели предки.

— А я тут причём? — Прилагая огромные усилия, всё-таки выдавил я из себя.

— Как? — Несмотря на многообразие голосов, в общем и целом я услышал нотки удивления, — Ты ведь знаешь ключ, хозяин?

— К-к-какой ключ? — продолжал тупить я.

— «Й'ол-ки — паль'ки» — проговорил Высший странно-гортанными голосами, — Древний ключ, что был роздан древними духами лишь избранным, дабы те несли свет, разгоняя тени. И ты — хозяин, владеющий этим ключом. По воле предков я обязан служить тебе.

Я ещё некоторое время сидел на земле, глупо моргая глазами и не смея произнести ни слова. А затем, не выдержав, расхохотался. Громко, несдержанно и до слёз. Я, кажется, говорил, что у Судьбы есть чувство юмора? Бросьте. Она просто издевается!

По дороге к дубу я всё думал о своём, попивая чай из собственных быстро скудеющих запасов. Например, о том, как же все вселенные и миры взаимосвязаны, и как одно в одном мире, казалось бы, абсолютно незначительное, имеет гигантский вес в другом, и наоборот. А, может, наш, русский мат, открывает двери в какие-нибудь райски кущи другого мира, в который так стремится попасть живущий там в нищете и страхе народ? Или, может, какое-нибудь безобидное, чисто наше, русское «етить-колотить», повергнет в ужас демонов ада, с которыми который век сражаются не собирающиеся сдаваться светлые воины ещё какого-нибудь мирка? А ведь таких примеров может быть море. Да и в обратном случае также это может сработать. Кто сказал, что попаданец из другого мира, сказав на Земле какую-нибудь свою, как ему казалось, бытовую фразу, не откроет врата в сады Эдема, или не сделает Землю плоской?

За этими размышлениями я и не заметил, как дотопал до своего нынешнего дома. Спавшая у входа Юла, радостно зашипев, бросилась ко мне, и пришлось вытерпеть несколько минут облизываний от соскучившейся ящерки. Потрепав её о холке, я обратился к пустоте:

— Ну, вот, Леший, мы и дома.

И пустота ответила мне:

— Да, Хозяин.

Дело в том, что способ существования подчинённого Высшего был довольно удобен и необычен: он просто-напросто вселялся в своего хозяина и жил в нём, превращая носителя в, если можно так сказать, мост между мирами, правда, в узком диапазоне. То есть теперь я мог безо всяких зелий и заклинаний призывать духов, но только стихии земли — лишь бы энергии хватало. Но и разговаривать теперь приходилось как будто самому с собой, что немного напрягало. Так что я решил хотя бы дать ему имя, и первым пришедшим на ум было «Леший». А что? Житель лесов, сроднённый с землёй — по-моему, самое то, тем более что Лешему нравилось, пускай голосом он это никак не выдавал, но я-то всё чувствовал — в том, что мы теперь единое целое, были свои плюсы. Между прочим, и голос я его попросил изменить, что он сделал с пугающей лёгкостью: теперь мне не приходилось выслушивать несколько сотен голосов сразу, а всего лишь один, спокойный голос, навскидку принадлежавший парню лет двадцати.

Вообще, мы быстро нашли с Лешим общий язык. Битва, как ни странно, нас только сблизила, ибо в ней мы узнали свои истинные «я». А парни после битья морд друг друга становятся либо злейшими врагами, либо лучшими друзьями, и духи, как видно, в этом плане не были исключением.

Сделав привычные пассы руками, которым обучил меня Отшельник, я отвёл скрывавшие проход корни в стороны, и вошёл внутрь. Желание поведать наставнику о том, что у меня всё получилось, было таким огромным, что я не сразу заметил: внутри было темно.

Не было ставших столь родными духов, что заменяли собой светильники — ни одного! Так что одна рука невольно выхватила кинжал, а другая подхватила Пха так, чтобы, при случае, было удобно колоть: что-то здесь не чисто.

Ступая скорее по памяти, ибо что-то разглядеть, фактически, в полной темноте было сложно, я начал медленно подниматься вверх по лестнице. Если кто-то (или что-то) пробралось внутрь, то ему не повезло: здесь повсюду дерево, стихия земли, так что пусть мне только попадётся тот, из-за кого весь сыр-бор: пущу на ингредиенты для зелий!

Пол скрипел под ногами, а чуткий слух не выявлял ни единого признака живого существа. Отшельника тоже. Внутри всё сжалось, начала зарождаться паника, которую, впрочем, я быстро задавил на корню. Я сегодня сражался с Высшим и победил его! Хрен я чего испугаюсь! Не сегодня и не сейчас!

Вонзив кинжал в пол, я отодрал от него солидный кусок дерева и, коснувшись огненного амулета на шее, выпустил слабый клубок огня. Деревяшку тут же охватило пламя, и она была брошена в то место, где расположен был, как подсказывала память, камин. Слава духам, я не промахнулся, а то не хватало ещё подпалить самого себя в закрытом помещении. Получившийся костёр светил тускло, но достаточно, чтобы всё разглядеть.

Отшельник лежал посреди начертанного, судя по всему, им самим, круга, окружённый кривыми рунами и не дышал. Старый гоблин был мёртв. Кисти сами собой сжались в кулаки, а зубы скрипнули друг о друга. Отшельник стал мне если не другом, то близким наставником, он подарил мне знания, кров, и Силу. Как минимум за это я уже был ему благодарен, а ведь была ещё масса того, за что я был ему обязан. И теперь наставник лежал бездыханным телом на полу собственного дома, и я ничего не мог с этим поделать. Радость от сегодняшних свершений испарилась. Остались только злоба и непонимание. Что произошло? Как?

Взгляд упал на лежавшую рядом с мертвецом толстую раскрытую книгу. Словно сквозь сон я нагнулся, поднял её и, прислонив Пха к стене, рухнул в кресло, положив книгу себе на колени, и бегая глазами по раскрытым страницам:

Далее следовали многочисленные формулы заклятий, нарисованные руны и различные вариации и возможности использования круга, что позволял отдать другому свои жизненные силы.

Я глубоко вздохнул и захлопнул книгу, чихнув от тут же обдавшей меня с ног до головы пыли, и угрюмо откинул её в сторону. Всё ясно. Нет в том, что я подчинил себе Лешего, ни капли моей заслуги. Старик пожертвовал своей жизнью, чтобы передать мне всю свою энергию, до конца, и поплатился жизнью. А я ещё гадал, с чего вдруг стал таким мощным… Ведь казалось же, что горы сверну, а я гордо бил себя пяткой в грудь, утверждая, что вот он, я, великий и ужасный. Эх, Отшельник-Отшельник… Многого, оказывается, я о тебе не знал, а то, что знал, вдруг перевернулось для меня с ног на голову. Ну зачем?! Зачем?!

Руки стиснули подлокотники кресла, и то умоляюще затрещало. На странность, меня переполняли не грусть, тоска, или уныние — во мне кипела ярость! К миру, что подтолкнул меня на обладание Силой, к его устоям, из-за которых я на это пошёл, и которые так стремлюсь изменить. Повсюду ежедневно льётся кровь, и доля её была и на моих руках… Но, именем духов, её прольётся ещё больше! Этот мир захлебнётся в ней, но, клянусь, сей нектар будет сладок… Они вкусят его для того, чтобы лицезреть, в какой выгребной яме они находятся, куда падают, или, что ещё уже, куда уже упали. А вместо слов они услышат рёв боевого рога, ибо они глухи, а я верну им слух, и они услышат мои слова и внемлют им… А после? А после мир переродится…

Так я и сидел, обуреваемый серыми, даже тёмными мыслями о будущем, и слушателями моими были труп и догорающее пламя огня.

Я похоронил Отшельника у основания дуба. Могилу обнёс небольшими камнями, вселив в них средних по классу боевых духов: по округе много кто шатается, а дать осквернить могилу своего наставника я не позволю, так что животинку, позарившуюся на запах мяса, ждёт неприятный сюрприз в виде небольшого отряда очень злобных тварей, вместе по силе не уступающих и моему Хвостику.

Кстати о нём. Элементаль, которого я лишь каким-то чудом сумел удержать в этом мире, за время своего отсутствия натворил дел: на ментальном уровне я вытащил из его головы воспоминания о «ночной прогулке». Пока я приручал Высшего, этот, извиняюсь, кусок камня, шатался по округе и в наглую истреблял местную фауну! Такими темпами Западные Болота вообще опустеют, а я решил этот мир изменить — не истребить, ибо это не одно и тоже! В общем, Хвостика я решил поставить на замену развоплотившимся стражам, что охраняли этот дуб при старом гоблине. Он свернулся калачиком, будто колобок, меняясь на глазах, и через считанные секунды передо мной был не человекоподобный исполин, а обычный валун, коих множество было разбросано по округе. Конечно, можно было вытащить из Мира Духов ещё парочку элементалей — уж теперь, с помощью Лешего, это было абсолютно не затруднительно — но, как показал опыт, лишней энергии не бывает, а она мне, чую задним местом, ещё ой как понадобится!

Так что я по-отечески погладил заурчавший (Обалдеть!) валун, и свистнул, ища взглядом не умеющую сидеть на месте Юлу. Ящерка тут же высунула голову из-за ближайших кустов — при её-то росте она прекрасно пряталась, и вообще в более-менее густой растительности отыскать её было почти невозможно — в пасти она держала какую-то мышь, или хорька. Я вздохнул, подзывая её к себе: как ни старался кормить эту оторва едой собственного приготовления, так она всё жрала, и при этом всё равно предпочитала охотиться сама, хоть на цепь её сажай, что ли…

Юла легонько зашипела, приблизившись, словно услышала мои мысли. Усмехнувшись, потрепал её по холке: шутка, шутка, моя хорошая, кто ж такую красавицу на цепь сажать будет?! Вот и славно, вот и… ай! Опять язык?!

После очередных лобызаний со стороны Юлы, я всё-таки взобрался на ящерку и ещё раз обвёл это место взглядом. Каждая кочка, каждая травинка здесь успели стать мне почти родными, а дуб, так и вовсе уже не казался мне безжизненным деревом: у него были какие-то свои мысли, чувства… Подобное было сложно объяснить, и всё-таки я понимал. Но у меня ещё много дел. И одно из них не за горами. Так что я перекинул поводья через голову Юлы и, дождавшись, пока она вцепится в них зубками, развернул Ула по направлению к Южным Болотам.

— Ладно, моя хорошая, пора наведаться в гости.

И Юла, грозно рыкнув, как и положено боевому ящеру, помчалась по болотной чаще, наперегонки с ветром.

В зале вождя витало напряжение. Оно ощущалось даже на физическом уровне, и оттого стоявшие подле трона рагха военачальники только и успевали, что смахивать со лба катившийся ручьём пот. Произошло неслыханное: целый тяжеловооружённый отряд, ведший рабов и провизию, вдруг потерялся на средине пути к клану, и не осталось ни одного выжившего, чтобы рассказать о произошедшем. А ведь спросить с кого-то да нужно? А их вождь не отличался особой добросердечностью: возьмёт, да и повесит голову какого-нибудь обожравшегося военачальника к себе на стену, и ему будет глубоко плевать, что они, вроде как, к этому и не причастны.

Рагх Бессмертной Тени сидел на троне, хмуро выслушивая доклад разведчика:

— Как вы и приказали, вождь, мы с лучшими охотниками прочесали большую часть Западных Болот в поисках пропавшего каравана, — пролепетал стоявший на одном колене и уткнувший взгляд в землю гоблин. — И нашли некоторые следы, но… довольно странные.

— Быстрее и по существу, — коротко рявкнул рагх, задумчиво почёсывая гладко выбритый подбородок.

Разведчик залепетал скороговоркой:

— Было найдено множество тел наших воинов, шаманов и их Улов. Все тела, включая и ящериц, были обезглавлены, провизия, или вещи не тронуты. Ни одного тела раба не нашли.

— Это всё? — казалось, вождя абсолютно не задел тот факт, что его караван был полностью уничтожен.

— Нет, мой рагх, — взглотнул разведчик и продолжил говорить: — Мы нашли следы ног. Одни из них принадлежали гоблину, другие… каким-то гигантским существам. Наши охотники предполагают, что это были либо болотные тролли, либо элементали. Но… судя по следам, этих существ было пять. — Разведчик осмелился поднять взгляд на вождя, — Мой рагх, разве может один гоблин призвать столько элементалей?

— Не нужно вопросов, — перебил его вождь Бессмертной Тени, — По существу. Продолжай.

— Мы проследовали по следам, — вновь уткнул взгляд в землю гоблин. — И вышли к небольшой поляне. Судя по всему, там произошло нечто выходящее… за рамки. Совсем недавно: не прошло ещё и суток. Там были обнаружены начертанные на земле письмена, прочесть которые мы не смогли, и круг. Рядом с ним мы и обнаружили… кхем… остальную часть каравана, — задумавшись, он уточнил: — Головы.

— Что это были за надписи? — Маска невозмутимости на лице вождя сменилась на заинтересованность.

Разведчик развёл руки в стороны и пожал плечами:

— Что-то из шаманизма, мой рагх. Мы уже послали туда вооружённый отряд с поддержкой из шаманов: пусть они разбираются.

Вождь согласно кивнул:

— Прекрасно. Вы сделали свою работу, даже в большей степени, чем следовало. Все мы смертны.

— Лишь Тень бессмертна, — облегчённо проговорил разведчик традиционную фразу, поняв, что разговор окончен, и молниеносно покинул шатёр.

Военачальники напряглись, вытянувшись по струйке. Теперь пришёл их черёд.

Рагх, даже не обернувшись к ним, задумчиво произнёс, словно обращаясь сам к себе:

— Значит, следы одного гоблина, пять каких-то великанов, освобождённые рабы, не тронутое имущество, обезглавленный караван и круг с непонятными символами. Что бы это могло значить?

— Позвольте, мой рагх, — вышел вперёд более всех нервничающий, и оттого, как бы это ни было парадоксально, самый смелый, гоблин, из числа военачальников, что толпились возле трона неровным строем. — Но смею предположить, что гоблину помогали именно тролли, поскольку глупо было бы думать, что пять элементалей…

— Заткнись! — Неожиданно рявкнул на него вождь, и гоблина тут же смело обратно в толпу затрясших от волнения жиром полководцев. — Ты вдвойне рагхакк! Во-первых, потому что считаешь, хоть на секунду, что это были тролли. Тролли — необузданные дикие животные, не подчиняющиеся даже воле друидов! Проще поверить в то, что те, кто вызвал этих элементалей, просто не оставили следов. Значит, там был отряд численностью не меньше четырёх шаманов. Вот в каком ключе ты должен был мыслить, полудурок! А во-вторых, да кто тебе сказал, что меня волнует вопрос о том, КТО это сделал?! В данный момент я хочу знать ЗАЧЕМ! У вас есть все первоначальные сведения для этого! Так что затрясли своими жирными задницами к выходу, и пока не будет хоть какой-то информации, не возвращайтесь, иначе…

Что «иначе» он им так поведать и не успел, ибо гоблины дружной толпой вывалились из шатра ко всем праотцам.

Вождь устало вздохнул и уронил голову на ладони, потирая красные от бессонницы глаза. Эта вылазка, возможно, была последней в уходящем году. Им нужны были как провизия, так и рабы, и если первое ещё можно было вернуть, просто снарядив спасательную экспедицию, пока болотные твари не сожрали и не попортили всё имущество, то для получения второго нужно устраивать крупномасштабную войну с соседними кланами, а на это у Бессмертной Тени не было ни сил, ни возможностей. Слишком много продовольствия и гоблинских жизней уходило на костры во славу Тени. Но их божество молчало, опрокидывая на головы своих слуг всё новые и новые напасти. Неурожай, нехватка воды, воинов и шаманов, теперь это.

— И всё-таки, кому это было нужно… — вздохнув, задумчиво спросил сам себя гоблин, и неожиданно получил ответ:

— Я знаю.

Рагх дёрнулся и наткнулся взглядом на зачаровывающую картину: посреди зала, словно из ниоткуда, начал клубиться чёрный, как смоль, дым, медленно и коряво принимая форму карлика, внешне похожего и одновременно абсолютно не похожего на гоблина. Встреть вождь его за стенами своего поселения, и, стоит полагать, даже вошедшая в легенды ледяная непоколебимость рагха дала слабину. Лишь то, что он находился внутри своего собственного дома, в своём клане, а за стенами были верные ему гоблины, сдерживало вождя от опрометчивого поступка, а именно: закричать.

Тело незваного гостя словно пережило проказу: карлик изогнулся так сильно, как будто у него был сломан позвоночник, и при этом он каким-то чудом держится на ногах, сама кожа была не зелёной, а, скорее серой, почти чёрной, вся испещрённая какими-то ранами, исчезающими под грубо сшитыми друг с другом шкурами и источающими слабое голубое свечение. А в маленьких глазках существа, которое теперь, приглядевшись, рагх не мог назвать гоблином, искрились злобные, прожигающие насквозь огоньки.

Вождь не выдержал и раскрыл рот:

— Страж…гх-а-а… — намеривавшее было вырваться слово будто затолкнули ему обратно в глотку, и какая-то неведомая сила захлопнула рагху рот, и гоблин почувствовал, что раскрыть его ему больше не удастся.

— Как грубо, — фыркнуло существо, начав медленно прохаживаться по залу и с мнимым любопытством рассматривая различные трофеи Бессмертной Тени. — Я прихожу к нему, чтобы предложить свои знания и помощь, а он, — тут карлик обличительно тыкнул корявым пальцем в так и замершего на троне вождя, — Пытается позвать стражу! Вот и думай после этого: а стоит ли клан Бессмертная Тень моей жалости? — существо расхохоталось противным смехом, от которого у вождя заскребло на сердце, и продолжило говорить: — Мои воины сейчас сидят в осаде вокруг стен твоего клана. Сколько у тебя бойцов на стенах? Пятьдесят? Может, сто? А сколько из них — опытные воины? Полагаю, меньше половины. Ну, и, быть может, ещё несколько шаманов у тебя осталось, куда же без них. — карлик хмыкнул, и заговорил угрожающе-серьёзным голосом: — У меня более пятисот жаждущих крови и мяса тварей, которых по пути сюда я вооружил лучше, чем ты своих капитанов! Что касается моей силы: сейчас ты видел лишь её крохотную толику. Ну что, — вновь вернул он свой шутливый тон, — Будем вести конструктивный диалог?

Вождь медленно кивнул, не сводя взгляда с существа, и оно удовлетворённо хмыкнуло, махнув рукой. В тот же миг с губ рагха словно спали оковы, и он, почувствовав, что может говорить, неуверенно провёл пальцами по челюсти, как будто поправляя её, и выдавил:

— Кто ты?

Карлик улыбнулся, словно этот обычный вопрос каким-то образом его рассмешил:

— Никто. Нон. Хотя когда-то я был Лар-ин-Лином… но у меня отняли это имя.

Только сейчас вождь заметил на лбу существа Метку. Так вот почему у него было такое поганое чувство, когда этот Нон говорил, вот почему от него постоянно веет тухлой, провонявшей аурой, которую даже он, ни разу не шаман, явственно ощущает.

Нон же, похоже, уловил, что рагху, коим глупый гоблин никак стать не может, всё стало понятно. И потому продолжил вещать, осознавая, что никаких недопониманий теперь не будет:

— Ты ошибаешься, рагх, считая, что нет такого гоблина, что смог бы управлять сразу пятью элементалями. Такая сила есть и, более того, полагаю, что подобные фокусы — меньшее, что ему под силу. И мы оба знаем, о ком я говорю… — карлик сделал многозначительную паузу, испепеляя вождя взглядом, но тот даже не обратил на это никакого внимания, ибо в его мозгу появилась невероятная догадка:

— Не может быть… — протянул он, ошарашенно скрипнув когтями о трон, — Нет! Он мёртв!

— Гул-аль-Дук жив, — спокойно произнёс Нон, улыбнувшись догадливости вождя. — Ваш необдуманный рейд по его убийству не увенчался успехом. — В ответ на честный взгляд гоблина тот лишь рассмеялся: — И не надо считать меня полным рагхакком! Расставить все факты по полочкам, тем более после прочёсывания разведчиков моего бывшего клана места происшествия было не сложно. И если бы не боязнь клана, что ваши соседи придут к Бессмертной Тени на помощь, или, что ещё хуже, что остальные прознают о случившемся, они бы непременно развязали войну. Но, как я и сказал, он жив.

— Почему! — зарычал вождь.

Но его рык не возымел никакого воздействия на Нона: тот только подумал о том, какие же эти вожди говорливые, и перевёл разговор в другое русло:

— Эти знаки, о которых говорил твой разведчик, и разложенные по кругу головы — всё это говорит о ритуале вызова Высшего, — словно по учебнику начал вещать карлик. — Для, разумеется, дальнейшего его подчинения, что ведёт за собой обладание Силы стихией, к которой относится дух. И если Гул-аль-Дук смог провести ритуал…

— Это невозможно, — буркнул вождь, смирившись с тем, что не от него зависит, в какое русло свернёт разговор с этим пугающим существом. — Это легенды. Сказки. Вымысел.

— Ну что за народ, — вздохнул Нон, вновь начав прохаживаться по залу и рассматривая различные статуэтки и тотемы под осуждающим взглядом вождя. — Не будут верить ни во что, пока это «что-то» не обрушится на них праведной волной, и только после этого будут говорить, мол, знали, хотели что-то сделать, но не сделали. Потому что поздно. — он поставил одну из статуэток на место и развернулся обратно к вождю. И почему-то от этого рагх похолодел. — Ты примешь мои условия. Хочешь того, или нет, но примешь. Как минимум чтобы сохранить свою жизнь. В целом твой клан может пригодиться мне и мёртвым, но ещё больше он пригодится мне живым.

Гоблин явственно ощутил, как мурашки пробежались по его телу. Он верил словам этого существа. И сильно не хотел умирать. Нет, он не то чтобы боялся смерти: вождь Бессмертной Тени был готов сражаться на поле боя в первых рядах, крушить врагов и завоёвывать селения, но умирать вот так, в своём собственном доме, и отправить за собой весь клан? Что тогда сделает Тень с ним в загробном мире? Оставит гнить в темноте, как она поступает с неугодными.

— Что тебе нужно? — прохрипел, сам удивляясь своему голосу, вождь.

— Чтобы твой клан пошёл за мной, — удивлённо, словно не понимая, как можно не дойти до таких очевидных вещей, ответил Нон.

— Мой клан не пойдёт за тем, кто обладает Меткой, — скривился от одной мысли, что этот кривой карлик поведёт за собой его народ, вождь.

Нон в очередной раз рассмеялся, на этот раз — над слепой уверенностью рагха, что смотрел на вещи слишком грубо и прямолинейно:

— Увидят, на что я способен — пойдут. Встретят мою армию — пойдут. Ну, и, разумеется, если ты скажешь — пойдут.

— Если я скажу что? — прошептал одними губами совсем потерявший какую-либо надежду на исход разговора в его пользу вождь.

— Что я — Бессмертная Тень, — обнажил жёлтые зубы карлик.