Гниль и руины

30

Высокий, худощавый силуэт стоял на их пути, и когда братья на бегу миновали его, он повернулся и присоединился к ним. Они бежали вдоль Центральной улицы, потом срезали путь по направлению к Красной зоне, широкой, ровной области, располагающейся между чертой города и линией забора.

— Я слышал, — произнес Чонг на бегу, и совместное понимание того, что значили эти два слова, помогало им бежать еще дюжину метров. — Я только что из больницы. Морги в плохом состоянии, но доктор Гуриджале сказал, что вытащит его.

— Слава богу, — воскликнул Бенни, выдыхая комок горячего напряжения, пылающего у него в груди. — Когда снова его увидишь, передай ему, что мы собираемся вернуть Никс.

— Скажу. Ему нужно это знать.

Несмотря на ранний час — или, быть может, из-за того, что произошло — улицы были заполнены народом. Чем ближе братья подбирались к Красной зоне, тем гуще становилась толпа. В конце концов, им пришлось замедлиться и перейти на шаг. Множество людей подходили к Тому, чтобы выразить свои соболезнования, и некоторые школьные друзья Бенни спрашивали о Морги. Том говорил очень мало и продолжал движение, его лицо было застывшим и мрачным. Люди отступали назад, освобождая ему пространство, увидев выражение его глаз.

Толпа рассеялась внезапно, как только они начали пересекать Красную зону, и впервые в жизни Бенни осознал; на каком-то уровне он всегда знал, что люди избегают Красной зоны, но всегда полагал, что причина кроется в страхе перед зомами. Сейчас до него дошло — они стоят на дальней стороне линии, потому что в городе и вдали от забора легче притворяться, будто снаружи не существовало брошенных земель с мертвецами. Понимание этого заставляло его одновременно чувствовать грусть и отвращение.

Когда их уже не могли услышать остальные жители, Чонг сказал:

— Том, мой отец говорил с капитаном Странком и заместителем Горманом. Я слышал, как они спорили о монете, которую нашли в доме Никс. Имя Вина постоянно звучало в их разговоре.

Вин Транг был одним из мужчин, известных как братья Меконг. Вторым мужчиной, который даже не приходился ему родней, был Джои Дак. Несмотря на их очевидное вьетнамское происхождение, они оба выросли в Лос-Анджелесе. Ближе всего они были к Вьетнаму, когда продавали phó[1] и bánh cuôn[2] в продовольственном вагончике на территории студенческого городка Калифорнийского университета Лос-Анджелеса до Первой ночи.

— Капитан сказал, что Вин и Джои — единственные, напавшие на Никс и ее мать. И возможно, на того художника. — Чонг бросил взгляд на Бенни. — Морги говорил что-нибудь?

— Нет, — ответил Бенни. — Он сказал только, что они забрали Никс. Не называя имен.

Чонг перевел взгляд обратно на Тома.

— Говорила… ли миссис Райли что-нибудь?

Взгляд Тома был прикован к стене, пока они шли через Красную зону.

— У нее хватило дыхания сказать только одну фразу. — Он надолго замолчал, и друзья уже решили, что за этим ничего не последует, но тот продолжил: — «Спаси мою малышку. Спаси Никс».

— Я не могу поверить в то, что произошло, — Чонг смахнул слезы с глаз. — Мой отец говорит, что братья Меконг иногда работают с Чарли Маттиасом.

— Знаю, — согласился Том.

— Папа сказал, что капитан Странк пригласил Лероя Вильямса взглянуть на следы ног, которые ты нашел. Думаю, он собирался их изучить.

Том кивнул.

— Что он может сделать? — удивился Бенни. Он знал о Вильямсе только то, что тот был фермером, потерявшим руку в автокатастрофе, когда перевозил беженцев в переполненном внедорожнике через «Руины».

— Перед Первой ночью, — пояснил Том, — Лерой работал детективом и расследовал ограбления в Сан-Диего. Он мог бы стать капитаном охраны, если бы тогда не потерял руку.

Они добрались до бункера, в котором располагался охранный пост. Снаружи была привязана пара лошадей. Лерой Вильямс и капитан Странк стояли рядом с ними. Кучка караульных и помощников городского надзора сгруппировалась вокруг них.

Лерой, одетый в рабочий джинсовый комбинезон и белую хлопковую футболку, вышел к ним навстречу. Он протянул Тому свою левую руку для рукопожатия.

— Сожалею насчет Джесси, Том, — сказал Вильямс. Он был черным мужчиной около семидесяти лет. Его темная кожа была исполосована ужасными шрамами, но в глазах светилась доброта. — Это действительно плохое, плохое дело. Целый мир уничтожен, а люди все еще терзают друг друга. И совсем не учатся.

— Да, — горько согласился Том, — не учатся.

Фермер взглянул на Бенни, оценивая его.

— Может быть, некоторые из вас, дети, будут иметь больше здравого смысла.

— Так и будет, — сказал Бенни, хотя он не был уверен настолько, насколько твердо это прозвучало.

— Лерой, — обратился Том к мужчине, — Лу Чонг сказал мне, что ты собираешься взглянуть на место преступления в доме Джесси.

— Мы только оттуда, — сказал Странк, присоединяясь к ним.

— И?..

— Ну, — начал Лерой, — ребята из городской стражи довольно сильно натоптали поверх следов, которые ты нашел. — Он бросил неодобрительный взгляд на капитана, который уставился на землю под ногами. — Но мне удалось найти несколько полезных отпечатков в комнате Никс… и Джесси. Я обнаружил пять или шесть пар следов и взял их с собой в эту дыру, в которой живет Джои Дак. В ванной я также нашел следы, и они совпали. Он был там, Том. Вне всяких сомнений.

— Не пытайся впарить мне это, Лерой, — огрызнулся Том. Но большой фермер поднял руку.

— Тише, сынок, — он подошел ближе и продолжил тише, чтобы Бенни и Чонг наклонились и могли расслышать. Странк наклонился тоже. — Братьев Меконг не было дома, поэтому я отправился к Маттиасам. Я спросил Большого Зака, могу ли заглянуть в комнату Чарли, но он ответил мне… В общем, не буду говорить, что тот посоветовал мне с собой сделать. Он настаивал, что Чарли не виновен ни в чем, произошедшем этой ночью, но я на это не повелся, поскольку Большой Зак не откроет свой рот, если только не захочет солгать. К тому же с него пот тек градом и выглядел парень подозрительно. Он попытался прогнать меня со своего крыльца. Это меня-то, старого покалеченного человека.

— И что произошло? — спросил Бенни.

— А что, по-твоему, должно было произойти, молодой человек? Я поднял ногу и отвесил ему хорошего пендаля под глупый зад, сбросив с того гребаного крыльца. А затем прошел через дом и снял с петель дверь, ведущую в комнату Чарли. Хотя я и ожидал проблем с его сыном, когда тот увидел отца, лежащего в кустах роз, Зак Младший решил, что прятаться в шкафу ему нравится больше, чем вмешиваться в дела не по возрасту.

— Ты нашел что-нибудь? — спросил Том. — Следы совпали с ботинками Чарли?

— Нет. Чарли, возможно, носит эти ботинки прямо сейчас, где бы он ни был. Но этот старый добрый большой белый парень носит сорок шестой размер и имеет действительно широкую стопу. Как много людей в Маунтинсайде может таким похвастаться?

— Это косвенное доказательство, — проворчал капитан, но Бенни заметил, что в его голосе уже не было прежнего упрямства. Он осознал, что отрицание Странка никак не связано с его личными убеждениями, и уж точно, с умственными способностями. Капитан был умным и отзывчивым человеком, но правда состояла в том, что легче признать, будто братья Меконг совершили все эти убийства, поскольку они всего лишь арендовали комнату в Маунтинсайде. Они жили в маленьком и суровом городке, расположившемся в сотне километров к югу. С другой стороны, Чарли жил здесь. Если он окажется виновным, Странку придется собрать вооруженный отряд и выдворить его из города в «Руины». Именно страх был той причиной, по которой Чарли Кровавый Глаз и Молот Автограда могли избежать наказания.

Том положил руку на крепкое плечо фермера.

— Спасибо, Лерой.

На большом лице мужчины отразилась боль и печаль.

— Я невероятно сильно хотел пойти с вами, парни, если бы только мог.

— Я знаю, Лерой. Но сделай мне одолжение.

— Все, что угодно.

— Ты все еще можешь стрелять, не так ли?

— Только из пистолета, но, будь уверен, обычно я попадаю туда, куда целюсь.

— Тогда, если Чарли вернется, а мы нет… — Он оставил просьбу незаконченной.

— Ох, черт возьми, сынок, тебе даже не нужно было об этом просить. Этот красноглазый бандит только ступит снова в город, и он покойник.

— Постой-ка минуту, — перебил его капитан. — Попридержи…

Фермер навалился на него. Глаза Странка были как раз на уровне широкой груди Лероя Вильямса.

— Вам есть что сказать, капитан? — Последнее слово он произнес так язвительно, что оно могло бы разъесть обожженный солнцем бетон.

— Да, есть, — произнес Странк, с виду не испугавшийся горы грудных мускулов, которые, казалось, тянулись от горизонта до горизонта. — Если Чарли или Молот вернутся в Маунтинсайд, то я со своими парнями арестую его. Им будет должным образом предъявлено обвинение в подозрении на убийство, похищении детей и еще несколько сотен других обвинений, которые обнаружатся позже, потом их будут надлежащим образом и законно судить. — До того, как кто-нибудь смог возразить, Странк добавил: — Дело в том, что, скорее всего, будет невероятно тяжело собрать присяжных из двенадцати беспристрастных граждан. У Джесси Райли было намного больше друзей в городе, чем у Чарли за всю жизнь. Кроме того… уже эти два преступления влекут за собой смертельный приговор. Убийство и похищение ребенка.

Смысл, заключенный в его словах, раскалил воздух, подобно горящим углям. Том и Лерой изучали Странка; Бенни обменялся с другом многозначным взглядом, подняв брови. Чонг незаметно провел пальцем поперек горла.

— Больше никаких разговоров, — сказал Том. — Мы еще должны пройти много километров, а они далеко впереди.

— Что ж… давайте уравняем силы, — воскликнул капитан. Он поднял руки и щелкнул пальцами. В ту же секунду заместитель Горман подошел к ним, ведя под уздцы двух лошадей. Теперь Бенни увидел, что обе лошади — один породы Аппалуза, второй буланый — были укрыты накидками, сделанными из прочного, но легкого уличного ковра. Странк взял поводья и передал одни Тому, а вторые Бенни. Гамаши для верховой езды, сделанные из прочной ткани, были прикреплены к седлам.

— Аппалузского зовут Вожак, второго — Апачи. Они отдохнувшие, сытые и быстрые. — Он добавил: — Привезите девочку домой.

Том изучал лицо Странка три длинные тянущиеся секунды, затем кивнул.

На востоке слабо забрезжил рассвет. Две дюжины охранников с ружьями и факелами встретили братьев у ворот.

— Мои парни отправятся так далеко, как могут, Том, — сказал капитан. — Мы поможет тебе выбраться, найдем зомам занятие.

— Спасибо, Кит. — Затем Том обратился к Бенни: — Ты готов?

— Да, но я чувствую, как уходит время.

Том ответил ему легким намеком на улыбку, которую только был в состоянии выдавить в подобную ночь.

— Они идут пешком. — Он покачнулся в седле аппалузской лошади. — Сейчас у нас есть реальные шансы.

Бенни вскарабкался в седло своего буланого коня менее грациозно, чем брат, не без помощи подтолкнувшего его снизу Чонга. Он ездил верхом и раньше, но только на пони, а это была настоящая большая лошадь.

Странк подал сигнал караульным открывать ворота, и они немедленно побежали к плоской открытой равнине, тянущейся от линии забора до подножия гор. На полях находилось, по меньшей мере, пятьдесят зомов. Некоторые просто стояли неподвижно, другие без конца бродили взад-вперед. Стражники уклонились влево и, отъехав на сотню метров от ворот, принялись кричать и размахивать факелами. Словно стимулируемые каким-то внутренним принуждением, мертвецы повернулись на шум и движения, их рты раскрылись. Даже сквозь шум выстрелов Бенни мог расслышать глухие, горестные стоны бесконечного голода, когда зомы начали волочить ноги по траве в сторону охранников.

— Все чисто! — горячо зашептал Лерой. — Пошли! Пошли!

Том и Бенни пустили лошадей легким галопом, а оказавшись за воротами, повернули на юг и понеслись быстрее. Кони были молодыми и сильными, они скакали прочь, унося братьев вперед в горы по узкой тропинке, которая вела в бескрайние «Гниль и руины». Бенни был плохим наездником, и боль пронзала его бока, живот и ноги с каждым ударом копыт по земле. Но эта боль была неизбежна, так как они должны были двигаться быстро. И действительно, думал он, стиснув зубы от недомогания, в мыслях устремившись к далеким горам. Что значила его боль? Страдания Никс должны быть сильнее в миллион раз. С такими мыслями, бушевавшими в его голове, он не обращал внимания на ломоту и только подгонял коня.

Чонг забрался наверх башни и следил за тем, как лошадь друга сжимается в маленькую черную точку на фоне кроваво-красного рассвета, а затем исчезает полностью.

31

Они скакали без остановок все утро, подгоняя лошадей, как только могли. Несколько раз грохот копыт привлекал зомов, но кони были натренированы предупреждать своих хозяев и уклонялись от мертвецов. Кроме того, еле волочащие ноги зомби не могли поймать быстрого скакуна, а даже если бы и смогли, защитные ковры, накинутые на лошадей, защитили бы их, пока Том и Бенни своими мечами сокрушили бы монстров.

Все это казалось Бенни пугающим, но страх того, что могло происходить с Никс, был намного хуже, и Бенни крепче сжимал зубы, сохраняя темп и следуя за Томом.

Сначала, в утренней прохладе, лошадям удавалось держать изнуряющий ритм, но когда солнце поднялось и температура стремительно подскочила, они начали тяжело дышать и хрипеть. Изо рта коней шла пена, и под легкими накидками из ковров по бокам струился пот. Наконец, Том сбросил скорость до шага и спешился. Вожак, крупный аппалузский конь, заметно вздохнул от облегчения.

— Что ты делаешь? — спросил Бенни. — Мы должны спешить.

— Если мы будет нестись так же, то просто убьем этим животных, и где тогда окажемся? Нужно напоить их и просто вести некоторое время. Тогда они смогут отдохнуть перед новой погоней.

Это сводило Бенни с ума, но он понимал, что брат прав. Он выскользнул из седла Апачи, в тайне благодарный, поскольку чувствовал, что его ноги уже стали длиннее обычного. С каждым шагом ему все больше казалось, что его штаны были сделаны из наждачной бумаги. Верховая езда на пони вокруг города совершенно не походила на достойную подготовку к путешествию на большой лошади. Его бока и бедра словно кто-то вывернул, и после всех неумелых подпрыгиваний в седле Бенни был уверен, что потерял все шансы когда-либо стать отцом. И пытался не пищать, когда говорил.

Они достали миску из мешка Тома и, наполнив ее водой из фляги, дали лошадям напиться. Затем двинулись шагом, а кони плелись следом, пока солнце над головой превращало мир в адское пекло.

Также пешком было легче следовать по следам. В начале отпечатки были легко различимы, с тех пор, как они ехали по дороге от ворот к предгорью, но чем выше они поднимались, тем более неразборчивыми становились следы. В одном месте Том припал к земле и уставился сбоку на отметины, которые выглядели так, будто вообще не являлись следами — по крайней мере, для Бенни. Том продолжал хмуриться, щуриться и ворчать.

Рассерженный, Бенни пялился на него. Он обессилел от полного отсутствия сна, и мухи угрожали подхватить его и унести прочь. Всякий раз, когда ветер дул сквозь деревья, он мог поклясться, что слышит, как Никс зовет его.

— Ты точно что-то делаешь там внизу? — спросил он.

— Нет, — огрызнулся Том. — Я просто дурачусь, чтобы взбесить тебя.

Бенни подождал с минуту и произнес:

— Прости.

Том ответил:

— Я ищу отпечатки ботинок, чтобы убедиться в том, что мы выбрали верное направление.

Отпечатки? Бенни задумался. Все, что он видел, это засохшую грязь и голые участки скалы. Он посмотрел на землю в том направлении, откуда они шли, извилистая тропа вилась по пустым предгорьям на юг и юго-восток. Сильный дождь предыдущей ночи уже без остатка впитался в землю, и Том мог проследить отпечатки следов, ведущих от Маунтинсайда. Но с наступлением утра он становился менее уверенным.

Том поднялся на ноги и отряхнул грязь с одежды. Даже после дождя верхний слой высох и превратился в пыль за считаные часы.

— Что случилось? — встревожился Бенни.

— Есть проблема, — сказал Том. — Ночью шел обильный дождь, ливший так сильно, что земля не успевала впитывать его, а это значит, сходил поток. Ущелье на какое-то время превратилось в реку, и вся вода текла вниз по склону. Кто бы ни шел этой дорогой сразу после шторма, в это время поток еще бежал, и он смыл следы ботинок довольно тщательно.

— Чем это оборачивается для нас?

Том сделал большой глоток из своей фляги.

— Все-таки это не просто случайность. Чарли изворотливый, трусливый мерзавец. До настоящего момента он запутывал свои следы уже три раза, использовал ветку и заметал тропинку, пересекал воду, а сейчас сознательно свернул со своего пути к самой низине, потому что на таком виде почвы следы отпечатываются плохо и быстро исчезают.

— Так мы собираемся подниматься вверх или свернем и будем гнаться за ними там?

— Всего понемногу. — Сказав это, Том улыбнулся.

— Значит, ты не терял след?

— Конечно, терял. Несколько раз… но каждый раз, когда он сбивал нас со следа, отпечатки снова появлялись именно там, где и ожидалось. Чарли не способен признать, что у кого-то, кроме него, есть мозги. Должно быть, думает, что его преследует капитан Странк.

— Разве капитан глупый?

— Что-что? А, нет, конечно… Но Странк не следопыт. Чарли путает след для того, кто не знает подобных трюков. Возможно, он переиграл бы это по-другому, если бы знал, что охотник за головами идет за ним по пятам.

— А ты уверен, что он так не делает? — спросил Бенни, и на мгновение улыбка Тома дрогнула.

Он с секунду смотрел на брата, покусывая губы, а потом медленно повернулся по кругу, перепроверяя следы.

— Через эти холмы ведут три безопасных маршрута. И это значит, что их достойно зачистили от зомов. Эта тропа превратилась в своего рода торговый путь, и вооруженные охранники, нанимаемые торговцами, уничтожают любого мертвеца, который встречается у них на пути. При этом действуя тихо, чтобы не привлечь еще больше зомов в эти места. Улавливаешь?

Бенни кивнул.

— Что ж, следы, которые мы здесь видим, почти точно являются человеческими. Вопрос в том, старые ли это следы, которые почти были смыты водным потоком, или следы, оставленные быстро передвигающимися мужчинами без тяжелого груза. Последний поток стер грани, и в этой области верхний слой почвы тоньше, потому что местность скалистая.

— Хорошо, но если люди проходили здесь недавно, значит, это просто обязаны быть Чарли и Молот, ведь так?

Том ответил не сразу.

— Что беспокоит меня больше всего, так это то, что больше не видно маленьких отпечатков ног.

— Шагов Никс?

Он кивнул.

— Мы видели их ранее, но в последний час они перестали попадаться. Ни одного отпечатка.

— Что, если один из них ее несет?

Том задумался.

— Если бы земля была мягче, мы могли точно определить это, потому что отпечатки ног одного из мужчин были бы глубже. Возможно, ты и прав, но я не уверен. Поскольку следы, которые я вижу здесь, выглядят так, словно оставлены несколькими разными парами обуви.

— Больше, чем от Чарли и Молота?

— Да.

— Братья Меконг?

— Должно быть, они, что значит — мы охотимся за четырьмя мужчинами вместо двух. — Том начал что-то говорить, но остановился. Однако Бенни уловил это.

— Что?

— Есть пара других вариантов, Бенни, и мы должны быть к ним готовы.

— Каких?

— Вариант, который мне нравится, таков: Никс каким-то образом удалось сбежать. Если это так, то ее следы могли отклониться в сторону в любое время. Если она свободна, будем надеяться, она продолжает держаться на высоте, а не пытается вернуться в город.

— Потому что на высоте не так много зомов, правильно?

— Точно, и что еще важнее, всегда можно найти еду и укрытие. В этих местах обитает несколько монахов. Если она набредет на одного из них, все будет в порядке. Они позаботятся о ней и пошлют мне весточку.

— А другой вариант? Тот, который тебе не нравится?

Том посмотрел ему в глаза.

— Здесь есть много мест для того, чтобы спрятать тело, Бенни.

На это Бенни не хотел ничего говорить. Это были суеверия, но все же он чувствовал, если ответить, это увеличит шансы возможности подобного. И он не позволит таким мыслям преобладать ни в сердце, ни в разуме. Блокнот Никс все еще лежал в его заднем кармане, и он касался его, словно тот был талисманом, который спасал от несчастья.

У него так пересохло в горле, что голос звучал как невнятный хрип.

— Итак, что же нам сейчас делать? Что мы можем сделать?

— Если бы я был Чарли и хотел залечь на дно… Я бы либо направился к лагерю торговцев на восточных склонах, либо… — Он нахмурился.

— Или что?

— В Геймленд.

— У тебя есть идеи, где он теперь?

— Нет. Но тут есть один объездной путь. Он используется, чтобы срезать дорогу через эту область к месту, которое они должны будут проходить вне зависимости от того, куда именно направляются. Это тропинка к территориям, более-менее очищенным от зомов, и этот маршрут выбирают все путешественники.

Пока они шли, Том говорил:

— Я так и не закончил свою историю о встрече с Потерянной Девушкой. Мы поговорим об этом более подробно позже, но, на всякий случай, так как мы пытаемся найти Геймленд, тебе следует знать некоторые вещи. После того, как я нашел человека, которого убила Лайла, смог напасть на след. Это заняло около четырех дней, но, в конце концов, я выследил ее на одной из гор не слишком далеко отсюда. Там, высоко на горе, находился смотровой пост, возведенный на сваях. Я взобрался наверх и с помощью бинокля исследовал всю местность. Полагаю, я сидел там уже два или три часа, когда увидел ее. Она прогуливалась между деревьями и задержалась на пару минут на поляне, доедая початок свежей кукурузы. Девушка была одета так же, как на зомби-карте. Не на той, которую ты видел, а на более ранней.

— Более ранней? Что ты имеешь в виду? Я собрал почти всю коллекцию…

Том покачал головой.

— Ты не понимаешь, Бенни. Зомби-карты предназначались не для того, чтобы их коллекционировали дети. Это увлечение возникло позже, когда типографы захотели заработать дополнительные рационные доллары. Нет, настоящая цель этих карт состояла в том, чтобы охотники за головами носили с собой изображения мертвецов, которых нужно было отыскать, с помощью них люди обращались с заказом об усмирении. — Придерживая Вожака под уздцы, он погрузил руку в свой мешок, и, достав мягкий кожаный кошелек, протянул его брату.

Бенни открыл его и вытащил толстую кипу карт. Он начал быстро перелистывать их.

— Большей части я никогда не видел. И… они все разные. — На них не стоял фирменный знак зомби-карт и не было развлекательной надписи на рубашке. Изображения больше походили на обычные нечеткие портреты, которые люди рисовали на стенах вблизи Красной зоны. На рубашках были имена, возможно, места, и отрывки краткой биографии. В нижнем левом углу была указана цена — сумма рационных долларов, выплачиваемых за подтвержденное упокоение; в нижнем правом углу стояла дата, начинающаяся либо с З, Ж, СН, либо с П.

— Буква З означает «замеченный», Ж — «живой», но большинство людей используют ее для описания личностей-одиночек. П указывает на покоящихся, — пояснял Том. — СН означает «статус неизвестен». Карта с Лайлой здесь.

Бенни перебрал карты, пока не нашел нужную, помеченную двумя знаками — Ж и СН. Картинка изображала девочку одиннадцати лет с непослушными снежно-белыми волосами, одетую в потрепанные джинсы и мешковатую мужскую толстовку с эмблемой Калифорнийского университета. Она несла то же длинное копье, которое держала и на более поздней версии. Потерянная девушка. Бенни повернул карту и прочитал про себя.

— Кто такой Джордж?

— Помнишь историю, которую рассказал тебе Саккетто?

— Точно! Джордж был тем парнем, который остался с девочками… Но я думал, он мертв.

— После того, как обнаружил девочку, я спустился вниз с охранного поста так быстро, как только мог, но к тому времени, как добрался до поляны, она уже ушла. Я искал ее еще несколько дней, но безрезультатно. Не знаю, либо она каким-то образом заметила меня и внезапно исчезла, либо просто перешла на другое место. Отправившись в следующий поход, я столкнулся на заправке с Джорджем Голдманом, где мы повстречали брата Дэвида. Он хороший парень, но находился в состоянии, близком к истощению, и, возможно, был немного сумасшедшим.

— Он не остался с девочками? С Лайлой и малышкой?

— Остался, — ответил Том. — Джордж провел с ними много лет. Они оставались в коттедже, окруженном зомби, без малого два года. Сначала у них было много еды, и тот следил, чтобы девочки съели большую часть. Когда запасы начали подходить к концу, он принял очень тяжелое решение — выбраться из дома, закрыв детей в ванной, удостоверившись, что у них останется вся оставшаяся еда и вода. Затем он сделал то же, что и Роб. Обмотался нарезанными полосами ковра, взял самую мощную клюшку для гольфа, которую только смог найти, и незаметно выскользнул из дома. Он находился на грани смерти дюжину раз в ту ночь и на следующий день, но ему все же удалось добраться до другого фермерского дома.

— Люди, жившие там раньше, стали мертвецами, поэтому ему пришлось биться с ними, но когда все закончилось, Джордж обнаружил большие запасы еды. Он набрал так много, как только мог, в два больших чемодана на колесах и потащил их по дороге назад к коттеджу. Прорваться через толпу зомов вокруг было очень сложно. Так ему потребовался почти целый день, чтобы перепробовать приемы один за другим, бегая, прячась и подкрадываясь к дому, пока, наконец, не удалось преодолеть толпу и пробраться внутрь. Таким стал постоянный образ их жизни. Дважды в месяц ему приходилось уходить и обыскивать все места, в которых когда-либо жили люди, в надежде найти помощь, в надежде найти хоть кого-то выжившего. Он не видел ни единой живой души в течение многих лет. Представь себе. — Том покачал головой. — В конце концов, Джордж почти полностью очистил ближайшие территории от зомов, и это давало ему немного больше свободы. Он отправлялся на поиски и возвращался с тачкой, наполненной книгами, одеждой, игрушками — всем, что мог найти, чтобы сделать жизнь девочек легче. Учил их читать, давал им лучшее образование, на которое был способен. Он не был учителем или научным работником. Простой парень средних лет; обычный заурядный мужчина.

— Он не выглядит заурядным, — вставил Бенни. — Он выглядит как герой.

Том улыбнулся.

— Да, он и есть герой. Я слышал много историй о выживании в Первую ночь и последующие времена, и даже после множества людских смертей на свет родилось много героев. Часто это были самые малообещающие люди, нашедшие внутри себя искру чего-то более великого. Возможно, она всегда была там, но многим не выпадало возможности испытать себя. Так они и проживают свои жизни, даже не подозревая о том, что когда все на свете хуже некуда, они могут реализовать свой потенциал наилучшим образом. Джордж Голдман был одним из таких людей, и я сомневаюсь, что он когда-либо думал, что кто-то посчитает его героем.

— Что с ним произошло?

— Лайла становилась старше, и он учил ее справляться с зомами. Та была маленькой и быстрой, поэтому Джордж научил ее подбираться к мертвецам сзади и, перерезая сухожилия на ногах, валить их на землю, а затем закалывать, пока они лежали. Он разработал этот метод специально для нее, обучая и тренируясь вместе с ней, пока она не стала даже быстрее него. По его словам, у нее природный талант.

— Это и круто, и грустно одновременно, — сказал Бенни. — Наверное, все же больше грустно.

— Да, но это означало, что она выживет.

— А что с малышкой?

Лицо Тома напряглось.

— Здесь мы подходим к самой мрачной части нашей истории. Джордж назвал ее Энни, в честь своей сестры, жившей в Филадельфии, когда восстали мертвецы. Он учил Энни так же, как и Лайлу, и малышка обещала быть очень похожей на свою сестру: сильной, умной и жестокой, когда это было необходимо.

Они остановились на пару минут, чтобы дать лошадям напиться из ручья. Обычно Том держался подальше от бегущей воды, но сейчас они были вынуждены идти по следам. И хотя лес был спокоен, глаза Тома без устали следили за местностью, пока они продолжали погоню. Лошади постоянно двигали ушами и нервно гарцевали. Вожак, хоть и был крупнее, оказался пугливее собрата и постоянно вздергивал вверх голову и всматривался в рощицу, но каждый раз причиной движения, на которое он реагировал, был кролик или птица. Апачи медленно оглядывался по сторонам, но все его тело пульсировало от напряжения.

— Продолжим двигаться пешком, — сказал Том. — Еще минут десять. А потом сможем опять поехать верхом.

Бенни кивнул, снова дотрагиваясь до блокнота Никс в своем кармане, чтобы отвести несчастья.

Том вернулся к своей истории.

— Спустя примерно восемь лет после Первой ночи Джордж впервые встретил живого человека. Им оказался мужчина, гуляющий по роще недалеко от этого места, где мы сейчас находимся. Он был одет как охотник и пах дохлятиной, так что Джордж едва не напал на него, посчитав, что тот зом.

— Этот парень использовал кадаверин?

Том кивнул.

— Джордж последовал за ним и увидел, как тот стреляет из пистолета, после чего и понял, что мужчина живой. Для него это было как удар молнии. Он принялся кричать и побежал к мужчине вниз по холму, плача и причитая, связывая появление этого мужчины с тем, что долгий ночной кошмар закончился. Мужчина обернулся и выстрелил в Джорджа, чуть не убив его, но тот спрятался за деревом и закричал, объясняя ему, что он не упырь.

Бенни хмыкнул, услышав слово «упырь». Так называли зомов некоторые старшие.

— Охотник, осознав, что Джордж не один из мертвецов, прокричал ему, что бояться нечего и тот может выходить. Джордж подбежал к нему, обнимал и жал ему руку, и — как он преподнес это мне — «вел себя, как полный гребаный идиот». Охотник показался ему приятным добрым малым. Дал Джорджу кое-какую еду и рассказал, что не так далеко находится целый город, полный живых и процветающих людей и что есть еще города в этой части Калифорнии. Предложил отвести его в свой лагерь, уверяя, что является членом группы из дюжины человек, которые расчищают этот регион от монстров, чтобы дать людям возможность вернуться и обустроить все заново.

— Но я думал?..

— Не спеши, сначала дослушай до конца. Джордж рассказал ему о двух маленьких девочках, и охотник пришел в полный восторг, говоря, что это точно чудо Божье, ведь два маленьких ребенка смогли выжить в течение такого длительного времени. Он побудил Джорджа отвести его к девочкам, чтобы они все вместе смогли отправиться в лагерь, где будет абсолютно безопасно. Тот, конечно же, согласился. В конце концов, это было ответом на годы и годы молитв. Они поспешили через рощу к фермерскому домику, в котором Джордж и малышки жили весь последний год. Сначала, девочки пришли в ужас от мужчины. Лайла не видела других живых взрослых с двух лет, а Энни не видела их вообще. Лайла уже почти напала на мужчину, но Джордж удержал ее и забрал оружие. Потребовалось много времени, чтобы задобрить и убедить девочек, что это не опасно, и все это время охотник сидел на полу, улыбался и терпеливо ждал, старался не делать ничего пугающего.

— Он похож на хорошего парня, — сказал Бенни.

— Правда? Да… я полагаю, в этой части истории таким он и выглядит. Во всяком случае, охотник посоветовал Джорджу собрать все ценное и пойти с ним в лагерь. Тот прикатил тачку, наполненную едой, книгами и другими вещами, которые были для них бесценны. Ушли часы, чтобы добраться по извилистой проселочной дороге в лагерь, расположенный на большом кукурузном поле. Все мужчины там выглядели очень сурово, каждый носил оружие — и это было вполне нормально, объяснялось природой этого мира и тем делом, которым они занимались — но ему не понравилось то, как они улыбались ему, и посмеивались над тележкой, и как смотрели на девочек. Даже несмотря на то, что он был безмерно рад видеть людей, в его душе начали зарождаться подозрения.

— Постой. Эти парни были охотниками за головами?

— Да.

— Что случилось дальше? — спросил Бенни, предчувствуя неладное.

— Все пошло не по плану практически сразу. Охотник заметил, что дети выглядят сильными, и после объяснений, что они обе охотились и убивали зомов, тот невероятно оживился. Сказав, что девочки просто на вес золота в «играх», а когда Джордж повернулся к нему спросить, что это значит, кто-то нанес ему удар сзади. Он очнулся спустя много времени, но кукурузное поле уже опустело, и люди ушли. У него не было ни оружия, ни еды, и ни одной идеи насчет того, что произошло с детьми. Он обыскал каждый сантиметр поля и прилегающей к нему рощи, но они исчезли.

Он нашел отпечатки копыт и следы ног, но все, что смог определить, это то, что после расформирования лагеря мужчины разошлись в разных направлениях. Он говорил, что обезумел, и я не могу его винить. Вся жизнь этого человека основывалась на защите девочек, и именно в тот момент, когда он уже думал, что они были спасены от монстров, монстрами оказались люди, забравшие их. Это перевернуло весь его мир с ног на голову. Джордж побрел прочь и, наконец, нашел брошенный дом, в котором оставались консервные банки с едой. С первым лучом солнца он отправился на поиски детей. Это превратилось в одержимость, и теперь занимало каждую секунду каждого дня.

— Что произошло с девочками?

— Джордж искал их повсюду, и по пути встречал все больше и больше людей. Сталкиваясь с монахами на заправках, он рассказывал им о том, что произошло, и они начали передавать послание. Он прислушивался к слухам. В одних говорилось о месте, называемом Геймлендом, его построило в горах сборище путешественников и охотников за головами. То, что рассказывали о нем люди, терзало Джорджа. Когда он описывал девочек и мужчину, который их забрал, большинство неожиданно умолкало. Их страх перед человеком, управлявшим Геймлендом, был намного сильнее сострадания к паре потерянных детей. Вскоре люди начали активно избегать Джорджа. Только монахи пытались помочь ему, и некоторые их тех, кто отправлялся на поиски девочек, пропали навсегда.

— И ты не думаешь, что это зомы добрались до них?

— А ты?

Бенни замотал головой.

— К тому времени, как я повстречался с Джорджем, он был измучен. Я рассказал ему, что видел одну девочку, и когда описал ее, он подтвердил, что это Лайла. Он умолял меня сказать, что там была и Энни, но я не мог… К тому же, когда я нашел место, на котором стояла девочка, там была только одна пара следов.

— Что же случилось с Энни?

— Я не знаю наверняка. Некоторые из встречающихся мне путешественников оказывались со мной более разговорчивыми, чем с Джорджем. Они рассказывали, что ходит старый слух о паре девочек, которых забрали в Геймленд, а там произошло что-то плохое, и только одной из них удалось сбежать.

— Нет… — тихо произнес Бенни. — Чарли и Молот участвовали в этом?

— Джордж дал мне довольно подробное описание нескольких мужчин в лагере. Не было ясно, который из них ударил его и кто в действительности забрал девочек, но Чарли и Молот определенно там находились.

Бенни кивнул. Уважение, которое он когда-то питал к Чарли, превратилось в убийственную ненависть.

— Что стало с Джорджем дальше?

— Не знаю. Брат Дэвид поведал мне слух о том, будто он повесился, но лично мне в это не верится. Джордж, может быть, мертв и, возможно, повешен, но я ни на минуту не поверю, что он сделал это сам. Не в то время, когда Лайла все еще бродила где-то там.

— Кто-то его убил?

— За пределами города убийство легкая штука.

Они продолжали идти. Лошади выглядели уже лучше, менее изможденными, и Бенни надеялся, что они смогут снова ехать верхом и компенсировать то расстояние, которое, как он чувствовал, не уменьшалось при пешей прогулке.

— Если мы найдем Лайлу… что будем делать?

— Попытаемся отвести ее в Маунтинсайд вместе с нами. Ребенку нужна жизнь, нужны люди.

Бенни достал карту из кармана и стал всматриваться в нее, пытаясь вообразить это дикое создание, идущее в школу, превращающееся в нормальную девушку. Все это не укладывалось в голове.

— Вперед, — скомандовал Том. — Лошади достаточно отдохнули. Давай-ка запрыгнем в седла… И посмотрим, сможем ли мы перехватить этих животных.

32

Обе лошади были все в пене к тому моменту, как они поднялись на самый верх горы; затем тропа выровнялась и они наткнулись на объездной маршрут. Как и все дороги в «Руинах», эта сильно поросла травой, но Бенни все же мог видеть отпечатки шагов, колесную колею и слегка подсохший конный навоз.

— Это и есть дорога, которой пользуются торговцы?

— Да. В этих местах я впервые увидел Потерянную Девушку, — ответил Том. — Здесь находилась пара первых зомов, убитых Лайлой. Я говорил, они все были одинаковы по телосложению и внешности.

— Да, — ответил Бенни. — Как будто она охотилась на одного конкретного человека снова и снова. Сложно поверить, что девочка способна на такое.

— Что, убить взрослого мужчину? Все, что нужно, это хитрость и правильное оружие.

— Нет, — сказал Бенни. — Сложно поверить, что маленькая девочка может убить кого-то. Я имею в виду, конечно, зомы… но как ребенок дошел до такого момента в жизни, когда ему захотелось отнять жизнь?

— Честный вопрос, Бен, но позволь мне в ответ задать вопрос тебе. Если Чарли Кровавый Глаз стоял бы перед тобой прямо сейчас в эту минуту, ты бы хотел его убить?

Бенни кивнул.

— Не раздумывая.

— Ты уверен?

— После того, что он сделал?

— Даже если мы вернем Никс целой и невредимой?

— Это даже не обсуждается, Том.

Брат некоторое время изучал его, прежде чем сказать:

— Несколько выводов насчет этого. Я слышал тебя, когда ты говорил, что убил бы Чарли, и по большей части, я в это верю, но в твоем голосе есть сомнение. А если бы я задал этот же вопрос прошлой ночью, ты сказал бы «да» без малейших колебаний, поскольку боль была совсем свежей. Она была там, прямо у тебя перед лицом. Но время летит. Кровь остывает, и чем больше расстояние между горячим пылом и любым жестом сострадания, тем сложнее совершить нечто вроде убийства. Когда люди говорят о хладнокровном убийстве, то имеют в виду то деяние, которое человек совершает даже после того, как успокоился и имел время поразмыслить. Если поиски Чарли займут месяц, ты, возможно, вообще не захочешь убивать его. Быть может, захочешь, чтобы его судили, захочешь увидеть судебный процесс вместо крови на своих руках.

— Хорошо, хорошо, главная мысль ясна. Ты сказал, что выводов несколько. В чем заключается второй?

— Почему ты хочешь, чтобы Чарли был мертв?

— Это серьезный вопрос?

— Конечно. Я имею в виду, он физически тебя не ранил. Не убил никого из твоей семьи. Не убил Никс, по крайней мере, насколько нам известно… И не думаю, что убьет, даже сейчас.

— Он… — начал было Бенни, но запнулся. — Из-за мистера Саккетто и мамы Никс. Из-за того, что он, возможно, делает с Никс. Что вообще за вопрос такой?

— Значит, хочешь ему отомстить?

Бенни не ответил. Апачи громко выдохнул, спугнув несколько малиновок в траве.

— Разве это вернет Роба Саккетто или Джесси Райли к жизни? Исцелит рану на голове Морги или будет гарантировать, что мы найдем Никс в целости и сохранности?

— Нет, но…

— Так, почему ты хочешь, чтобы Чарли был мертв? Что изменится к лучшему после этого?

— Почему же ты хочешь его убить? — огрызнулся Бенни, сбитый с толку вопросами брата.

— Мы обсуждаем не меня, — ответил Том. — Можем, конечно, но не прямо сейчас.

Бенни продолжил:

— Чарли причиняет боль людям, которые мне небезразличны, и прошлой ночью мы сошлись во мнении, что он собирается прийти и за нами. Он понимает, что нам все известно, и знает, что мы не собираемся просто так оставлять это, даже если суд оправдает его.

— Правильно, — согласился Том. — Чарли достаточно умный, чтобы об этом знать. Значит… ты хочешь убить его, чтобы не дать ему убить тебя?

— Нас, не только меня. Но да. Это имеет смысл. Не так ли?

— К сожалению, да, имеет.

— Почему к сожалению?

— Потому что именно так все еще и обстоят дела у нас, людей. Как сказал Лерой Вильямс, мы, кажется, ничему не учимся.

— А какой у нас выход? Ничего не делать и позволить Чарли убить нас?

— Нет. Я по натуре человек гуманный, но всему есть предел. Вдобавок к этому, я не мученик.

— Значит, ты намереваешься убить его?

Взгляд Тома стал мрачным и ледяным.

— Да.

— Так почему спрашиваешь меня о таких вещах?

— Потому что все, что произошло вчера, вбросило тебя в мир Потерянной Девушки. Есть в этом некая закономерность, даже какая-то законность, но чем сильнее ты углубишься в этот мир, тем больше разрушений это принесет. И не думаю, что у нас есть возможность вернуться назад. Уже нет.

— Что ты имеешь в виду?

— Тела, которые я нашел. Девочка не просто пыталась убить определенного человека или человека какого-то конкретного типажа. Она пыталась наказать образ того мужчины, который существовал у нее в голове. То, что с ней сделали, было так ужасно, так трагично, что изменило ее, возможно, навсегда. Месть недостаточно подходящее слово для объяснения того, что она чувствует и почему делает то, что делает. Это более походит на болезнь души и искажает все, что видит и совершает Потерянная Девушка.

— То есть, — предположил Бенни, пытаясь разобраться во всем этом, — она пытается убить саму идею существования этого парня? Чтобы уничтожить болезнь, хочет убить то, что ее вызывает?

Том бросил на Бенни пронзительный взгляд.

— Что? — удивился Бенни.

— Это, возможно, были самые умные слова, которые ты когда-либо говорил, малыш. Могу сказать, что ты проницателен. Да, именно так Лайла и действует.

— И… кого же она пытается убить?

— Быть может, одного из охотников за головами, убившего Энни, или, может быть, та умерла в зом-играх, и Лайла запечатлела образ мужчины, бросившего ее в одну из ям. Я хочу выяснить все, и это одна из причин, по которой я стремлюсь ее найти.

Бенни переваривал сказанное, когда они вышли из тени деревьев на великолепное поле, заполоненное дикими цветами, безудержно манифестирующее свою свободу буйством красок. Голубое небо было высоким, и по нему плыли массивные белые облака. В голове Бенни видение казалось таким прекрасным, что он не замечал брошенных машин, поросших сорняками и, вероятно, заполненных старыми костями.

— Правда невероятно тяжело представить, что где-то в мире существует так много боли и зла? — тихо произнес Том.

Бенни мог лишь кивнуть. Он вынул из кармана карту Потерянной Девушки и всмотрелся в изображение. Такое прекрасное, гордое и печальное лицо.

— Лайла, — прошептал он, но ветерок, пробежавший по высокой траве, ответил голосом Никс.

Они дошли до ручья и повернули на север, проскакав несколько километров в тишине, когда Том, выпрыгнув из седла, присел на корточки перед ржавым металлическим мостом. Бенни следил за лицом брата, пока тот изучал вереницы переплетающихся отпечатков ног и вертел головой, чтобы увидеть, в каком направлении двинулись их жертвы.

33

Добравшись до очередного склона, братья обнаружили скрытый между беспорядочными валунами, которые принес сюда ледник тысячи лет назад, протекающий ручей, искрившийся голубой лентой сквозь лес. Они спешились и повели лошадей, чтобы миновать изгибающуюся тропинку, плутавшую между деревьями, и кто угодно мог быть там внизу — охотники за головами или зомы. Вожак явно не хотел идти этим путем и дергал поводья; Апачи также выглядел взволнованным.

Том поднял горстку пыли и трухи от листьев и подбросил в воздух, чтобы посмотреть, куда дует ветер.

— Ветер в нашу сторону. Если мы останемся на этой стороне оврага, то будем в безопасности. Но нужно говорить тихо.

Тропинка вдоль оврага когда-то была живописной проселочной дорогой и была достаточно широка для них, идущих рядом бок о бок и ведущих лошадей.

— Том?

— Да.

— Мы собираемся найти ее, так ведь?

— Лайлу? Я…

— Нет, — ответил Бенни. — Никс. Мы собираемся найти ее, правильно?

— Мы собираемся попытаться.

— Этого недостаточно. Мы обязаны ее найти. Она потеряла все. И всех. Мы не можем… бросить ее.

— Мы не бросим.

— Поклянись в этом.

Том взглянул на него.

— Клянусь, что бы ни случилось, мы ее найдем. И никогда не перестанем искать.

В другом месте, при других обстоятельствах, то, что он сказал дальше, могло бы показаться глупым или банальным, но здесь, в «Гнили и руинах», в этих словах проступало необъяснимое благородство и величие. Том положил руку на сердце.

— Я клянусь тебе, мой брат, что мы найдем Никс Райли. Клянусь, что мы никогда не остановимся в своих поисках.

Бенни кивнул.

Они вступали в самую густую часть леса, растянувшуюся параллельно оврагу. Под крышей листвы воздух был прохладнее, но влажность была, как в пещере. Среди ветвей пело так много птиц, что было невозможно различить какой-то конкретный голос.

Спустя полкилометра Том встал на колени и провел пальцем по мокрой траве.

— Попался, ублюдок!

— Что это?

— Отпечаток ноги. Большой, должен принадлежать Чарли. Даже трава еще не успела подняться.

— И как давно?

— Примерно полчаса назад. Уже близко, парень. Теперь нужно двигаться быстро и тихо.

— Лошади издают много шума.

— Знаю, но что есть, то есть. Поэтому мы должны быть вдвойне бдительнее.

Они снова забрались в седла, и Том направил их по ковру из зелени. Мягкая трава, растущая вдоль сияющей голубой воды, постоянное пение птиц вокруг создавали ощущение настоящей сказки, так что Бенни с трудом опомнился. Это все было ненастоящее, даже фантастическое в своей ласковой, спокойной красоте. Полностью противоречащей реальности их стремительного мира боли, зла и суеты.

— Том? По поводу Геймленда. Ты знаешь это наверняка, что они отстроили его заново?

— Знаю. Не достоверно, но от людей, чьим словам я верю. От тех, кто рассказал, что Лайла была там. Даже если мы не найдем это место сегодня, я продолжу искать.

— Почему? Никого в городе это не волнует. Они ничего не предпримут.

— Знаю. Но мне не все равно. — Том вздохнул. — Мы потеряли мир, Бенни. Это должно было научить нас немного ценить человеческую жизнь. Геймленд не имеет права на существование. Он должен быть разрушен.

— Они восстановили его однажды, не повторится ли это снова?

— Возможно. И если так, то кто-нибудь должен всегда быть готов сжечь его снова.

— Кто? — спросил Бенни. — Ты?

Он внезапно осознал, что в его голосе прозвучало слишком много неверия в способности брата, и тут же пожалел о своих словах. Они были частью старой привычки, и он больше не ненавидел Тома. Вообще-то, после произошедшего ночью, вдобавок ко всему вместе пережитому в тот первый раз в «Руинах» Бенни видел брата в совершенно другом свете.

Но слова были сказаны, и он не знал, как забрать их назад.

Том щурился на солнце. У уголков его губ образовались складочки.

— Некоторые из путешественников и торговцев, с которыми я беседовал, говорили, что конкретный охотник за головами, чье имя они отказывались назвать, собирал детей — девочек и мальчиков — и доставлял в Геймленд.

— Детей откуда? Я никогда не слышал о пропавших из города детях.

— Есть и другие города, Бенни. И есть дети, которые живут с некоторыми из монахов на заправках. У некоторых из одиночек тоже есть дети. Никто не хватится их, не люди из Маунтинсайда. Поэтому охотники за головами ловят таких, и нет никого, кто бы защитил бедняг. Ни один человек не станет бороться за них или пытаться защитить. Здесь, за пределами городов, мир плохой, очень плохой.

— Весь? — спросил Бенни. — И это все? Страх внутри, в городе, и зло снаружи, за его пределами?

— Надеюсь, что нет.

Тропа повернула и резко повела прочь от воды, в конце концов, покинув лесное укрытие, и потянулась через низкие скалистые холмы. Без купола прохладной листвы жара вернулась, как бедствие. Даже сквозь рубашку Бенни казалось, что плечи и спина жарятся на углях. Предплечья покраснели от ожогов, а пот струился по всему телу и тут же испарялся, не принося какого-либо ощутимого охлаждения коже.

Том изучал ландшафт и, притормозив, остановился, он выглядел обеспокоенным.

— Что такое?

— Кое-что не сходится, — прошептал Том, указывая на место, в котором дорога вилась между двумя стенами скалы. Ржаво-красный пролет железнодорожного моста аркой возвышался над тропой.

— Здесь внизу есть место, которое все обходят стороной. Оно кишит зомами. Одна из природных низин, собирающих бродячих. Когда я шел этой дорогой в последний раз, там их было несколько сотен.

— Сотен?

— Да, некоторые, должно быть, находятся там с самой Первой ночи. Другие казались недавно забредшими.

— Притянутые силой тяжести, правильно? Следуя по нисходящей дороге.

— Точно. Там внизу распутье. Автомагистраль пересекается с двумя фермерскими дорогами и тропой, по которой идем мы. Большой перекресток.

— Так… почему бы нам просто не обойти вокруг?

— Можно, но следы, по которым мы идем, ведут прямо по этой дороге. — Он указал на видимые в мягкой глине отпечатки на обочине дороге.

— Это бессмысленно. Почему Чарли двинулся прямо в гнездо зомов? Можно предположить, он не знает «Руины» так же хорошо, как ты?

— Он знает их даже лучше и проводит снаружи больше времени.

— Ладно. Послушай… я, возможно, всего лишь твой маленький брат и понимаю, что не являюсь охотником за головами или кем-то в этом роде, но разве здесь не написано слово «ловушка» яркой красной краской?

Том почти улыбался.

— Думаешь?

— Так ты знал, что это западня?

— Бенни, все это сплошная западня. Все, что делал Чарли после нападения на Роба Саккетто, является ловушкой.

Том остановился и вдруг указал на вереницу шагов, ведущих за поворот. Большинство из них были следами того же мужчины с большими ногами. Чарли. Однако в какой-то момент внезапно появились еще одни.

— Никс? — спросил Бенни.

Том поднес палец к губам и прошептал:

— Выглядит так, словно Чарли принес и высадил ее там. Видишь? Их следы идут по тропе до конца поворота. Прямо к пересечению дорог.

— Может быть, они не знают, как мы близко, — предположил Бенни. Он искал подтверждение своих мыслей в лице Тома, но не нашел. И начал вытаскивать нож, но брат покачал головой.

— Подожди, пока не понадобится, — предостерег Том. — Сталь отражает солнечные лучи, это привлечет зомом в одно мгновение. А сейчас мне нужно, чтобы ты был непоколебимым, малыш. Как только мы повернем, начнется настоящее безумие. Возможно, это ловушка, а может быть, и нет. Но даже если нет, это одно из самых опасных мест. Поймешь почему.

— Отличная воодушевляющая речь, учитель.

Том ухмыльнулся.

Шагая очень медленно и осторожно, чтобы не издавать ни звука, они двинулись по дороге за поворот, вжимаясь в каменную стену и скрываясь в тени скал. Апачи и Вожак были хорошо натренированы и двигались только тогда и в то место, куда их вели.

За поворотом открывалась широкая панорама, и Бенни увидел дороги, сбегающие со всех направлений холма вниз к перекрестку.

— Боже! — вздохнул он, но тут же зажал рот руками.

Это была красота не бесконечной вереницы гор, не десятков тысяч замерших машин, заваливших дорогу. Не это вырвало у него вздох изумления. Дорожная развязка и окружающие ее поля кишели живыми трупами. Бенни уставился на дорогу, выискивая движение, и ждал, когда море монстров повернется и потащится к нему. Но они не двинулись. Зомби просто сбились в сплошную сжавшуюся массу. Остальные, по одному или малыми группами, стояли вдоль дороги или на полях. Застывшие, безмолвные.

Лошади и сейчас демонстрировали свою дрессировку, при непосредственной близости мертвецов они не издали ни звука, но Апачи трясся от ужаса всем телом, и его дрожь передалась хозяину.

Бенни пытался осмыслить увиденное. Трудно было поверить в то, что они все просто приволоклись сюда из-за идущих под наклоном вниз дорог, что зомы просто следовали безжалостной силе гравитации. Для такого объяснения их было слишком много. Возможно, они преследовали каких-то людей, и после убийства им некуда было идти и ничто не привлекало их внимания. Некоторые зомы, скорее всего, были когда-то людьми из этих машин, убитыми и восставшими без последующего импульса и цели. Жесткая трава покрывала их до пояса, а некоторых полностью обвил плющ, глициния и лоза. Здесь были солдаты, няни, дети, навсегда оставшиеся детьми, простые люди, старики. Многие из них были покрыты следами жутких укусов, послуживших причиной смерти. Они просто стояли здесь под полуденным солнцем. Это было весьма странное зрелище — мертвецы замерли, словно статуи.

Нет… даже не так. Они больше походили на надгробные плиты, и их собственные тела обозначали место, где они умерли, место, в котором они будут пребывать вечно. Не замурованные в ящик, но пойманные в гниющую плоть, которая может двигаться, может охотиться и нападать, но застывающую навечно в отсутствии чего-либо, привлекающего их внимание. Подобные мысли были так же ужасны, как и печальны. Внезапно Бенни почувствовал, как что-то глубоко в душе начало меняться. Его страх, бывший огромным, как все «Гниль и руины», казалось, отступал. Не полностью, но достаточно для осознания этого. И он думал, что знает почему.

Во время первого похода в «Руины» Том говорил, что страх делает человека умным, но сейчас Бенни осознал, что брат имел в виду больше осторожность, нежели сам страх. Эти зомы, все до последнего — даже самый маленький ребенок — убили бы его, если бы могли, но никто из них не намеревался вредить ему. Намерение, стремление, желание… ничего из этого не было частью их природы. В них было не больше злобы, чем в солнечном ударе или бактерии на ржавом гвозде, и, поняв это, он почувствовал, что его ужас уступает место принятию их как чего-то просто опасного. Сокрушительная ненависть к мертвецам, которую он однажды затаил, угасла полностью; она потухла в доме Гарольда Симмонса. Остался только страх, который тоже сейчас колебался.

С другой стороны, Чарли все еще пугал Бенни. Он был намного опаснее любого отдельного зома на планете, потому что его злоба была сознательной.

Понимание разницы между двумя этими видами угрозы — неосознанной и намеренной — вспыхнуло, как невероятное озарение, и Бенни захотел поделиться этим с Томом, но не сказал ничего. Сейчас для этого определенно было неподходящее время.

Том резко развернулся в седле, всматриваясь в дорогу позади них. Бенни увидел, что несколько зомов уловили движение и подняли свои высохшие лица.

— Что?

— Что-то горит, — ответил Том, и Бенни тут же учуял это. Серное зловоние, очень хорошо ему знакомое. Он чуял этот запах сотни раз в те дни в яме, когда они подрывали динамит, чтобы обрушить слои глины и раскрошить скалу на пепелище и частично обожженные кости.

— Фитиль! — закричал Бенни. Или… думал, будто закричал. Действительно сказанные им слова были поглощены мощной взрывной волной, которая вырвала четверть тонны песчаника из отвесных скал. Пылающие облака с обломками мусора обрушились с обоих валов в перевал, вывалились на тропу, укрыли землю. Апачи издал пронзительный звук, встал на дыбы и рванул подальше от тонн щебня, разбивающегося вдребезги повсюду вокруг них.

Бенни продолжал кричать, когда лошадь понеслась галопом на полной скорости прочь от обваливающейся стены… прямо к морю зомби. Каждый повернулся к нему, тысячи черных ртов открылись, две тысячи белых восковых рук потянулись вперед, пока он бесконтрольно летел на них.

34

Есть моменты, которые определяют всю человеческую жизнь. Когда все то, кем человек является, и то, кем, вероятно, станет, балансирует на одном решении. Жизнь и смерть, надежда и отчаяние, победа и поражение ненадежно колеблются от выбора, принимаемого в этот момент. Такие события не контролируются счастливой случайностью, не прикидываются удачей. Ситуации, в которых человек добивается своего права на жизнь или не добивается.

Лошадь Бенни Имуры неслась на смерть так уверенно, как будто тропу разметили указательными знаками. Если бы он ничего не сделал, то обезумевшая и напуганная лошадь врезалась бы в толпу зомби, и Бенни бы умер. Попытайся он остановить Апачи, зомы окружили бы его и вытащили из седла. Если бы он спешился и побежал, то был бы схвачен и в итоге погиб. Оставался всего один возможный выбор, являвшийся настолько же маловероятно удачным, насколько и безрассудным. Бенни Имура, который в сомнениях покинул дом со своим братом десять дней назад, не мог принять такого решения. Бенни Имура, который столкнулся с ожившим трупом художника Саккетто, но еще не встретился с другими ужасами, произошедшими прошлой ночью, не выбрал бы подобный вариант.

И когда Апачи несся прямиком к голодным ртам, губы Бенни шептали лишь одно слово. Это был не крик о помощи. Не имя брата. Не молитва. В его сознании было только одно, значимое больше его собственной смерти, сильнее, чем страх перед живыми мертвецами.

Он закричал:

— Никс!

И выхватив свой деревянный меч, шлепнул Апачи по боку так сильно, как мог, и бросился на монстров.

35

Лошадь отреагировала на удар и вдохновленную решительность наездника. В три галопных прыжка, ее бег превратился из колеблющегося смятения в целеустремленную атаку. Бенни закричал, когда широкая грудь Апачи врезалась в первый ряд зомби. Его правая рука поднималась и падала, поднималась и падала, нанося удары грубым краем крепкого деревянного меча по лицам и рукам, шеям и плечам. Мертвецы добрались до него, но он брыкался обеими ногами, удар, еще удар и еще один. Апачи, покрытый ковром, чувствовал только легкую боль от укусов, но мертвецы не могли прокусить защиту и навредить ему. Более того, даже усиливали возрастающую ярость животного. Конь вздымался на дыбы и лягался подкованными сталью копытами. Челюсти разбивались на кусочки, черепа раскалывались, и они уже прорвались через первую линию и мчались к застопорившимся машинам. Зомы повернулись и потянулись следом, а те, кто был впереди, неуклюже хромали к лошади.

Бенни резко поворачивал Апачи и дергал поводья, чтобы побудить его вставать на дыбы снова и снова. Копыта опускались со всей силой и яростью животного весом в полтонны, искалеченные тела падали позади. Гамаши из ковра укрывали ноги Бенни, но он не надел защитную куртку. Если бы он упал или монстры ухватились бы за запястье, тогда лишь последние капли кадаверина защитили бы его. Но события разворачивались с такой скоростью, что это не выглядело так, будто у зомби есть время реагировать на отвратительный химикат. И отпугнет ли вещество кого-то из зомов, Бенни сказать не мог.

— Пошел! Пошел! — закричал Бенни, и Апачи рванулся вперед на следующую линию мертвецов. За их линией открывалась земля. Меч взлетал и падал, и Бенни чувствовал, как удары дрожью отзываются в руке, но использовал боль, чтобы разжигать ярость. Он вытащил охотничий нож левой рукой, пронзая и отрубая конечности, пытающиеся стащить его вниз, выкрикивая невнятные вопли, заполнившие воздух. Но лезвие врезалось в кость, отдача вывернула нож, и он вылетел.

Они пробились сквозь вторую волну, и одна из рук мертвеца уцепилась за отворот штанов, почти вырвав Бенни из седла. Парень развернулся в полоборота и рубанул в обратном направлении по скребущейся руке, чувствуя, как кость предплечья ломается под ударом.

Где черти носят Тома? Когда скалы взорвались, Бенни совсем потерял брата из вида и, рискнув бросить один взгляд назад, не увидел ничего, кроме коричневого дыма, полностью обволакивающего отвесный уступ.

Паника на мгновение вспыхнула в груди, грозя ослабить огонь злости, но как только белые руки опять потянулись к нему, его ярость возросла, и он размахивал мечом вверх и вниз, снова и снова.

Блеснуло что-то голубое и яркое. Речка! Она извивалась вокруг дальней стороны утесов и протекала в сотне метров от заваленной дороги. Бенни хлестнул поводьями по одному боку, ударил снова, и лошадь вскрикнула почти человеческим голосом. Мышцы на широких бедрах задних ног напряглись, и животное рванулось вперед, раскидывая в стороны больше мертвецов. Бенни прижался к шее Апачи, и они помчались через поле в сторону воды. Высокая трава скрывала ямки и маленькие впадины, и Бенни понял, что путь будет сложнее и длиннее, чем казалось. Около пятидесяти зомов стояли между ним и безопасной быстрой голубой водой.

Он уловил движение в стороне и увидел мужчину — мужчину, а не зомби — скрывающегося в лесополосе в дальней части поля.

Молот Автограда.

Это должен быть Молот, это он взорвал динамит. Еще секунда, и ударная волна обрушила бы половину горы на него. И на Тома.

Том.

Бенни знал, что угодил в ловушку по эту сторону утеса. Пути назад не было, и он не осмелится помчаться к линии леса. Если Молот там, значит и Чарли тоже. Возможно, и братья Меконг, все были вооружены. И Никс, конечно, была там, но она с таким же успехом могла находиться на обратной стороне луны. Что Бенни мог сделать в настоящий момент? В основе его — и ее — их выживания лежала только надежда. Единственный маршрут к безопасности вел на противоположный берег Студеного ручья. Зомы не обладают достаточной координацией для того, чтобы пересечь быстрый поток воды. Том рассказывал об этом.

Монстр качнулся на их тропу, и Апачи не хватило времени уклониться, поэтому он просто повалил монстра вниз. Ломкие кости издали тошнотворный звук, когда конь вдавил их в траву.

Два других, пожарный и мужчина, одетый только в боксерские шорты, надвигались, преграждая путь. Бенни рулил с помощью колен, и лошадь взяла лишь слегка влево, а он нанес удар справа, поражая пожарного в голову и отшвыривая его во второго мужчину. Те упали, смешавшись в белый клубок конечностей.

Когда они достигли последней линии холмов, Бенни почувствовал, как кровь стынет в жилах. Низина по ту сторону была неглубокой, не больше трех с половиной метров до конца длинного, пологого склона. Лошадь могла бы легко бежать дальше, но долина просто кишела мертвецами. Зомами, подобных которым Бенни никогда не видел. Быть может, их было около сотни, и половина из них были детьми.

Дети.

Они были в школьной форме, а в центре их толпы стоял зом, когда-то бывший мужчиной, в лохмотьях водителя школьного автобуса. Он походил на пастуха, окруженного стадом карикатурных овец. Лица некоторых детей сморщились и почернели. Их школьный автобус разбился и сгорел? Бенни чуть не вывернуло от этой мысли, и снова его непоколебимость дрогнула. Это ослабило хватку на мече. Он знал, что существа были мертвы, были просто ожившими отражениями, скрывающимися за обличием тех людей, которыми когда-то были, но в голове раздавались слова Тома.

Раньше они были людьми.

Как он мог атаковать их? Как мог их ударить?

Детей, женщин, стариков. Потерянные души.

Апачи спускался по склону; голубая вода так и манила к себе.

Что-то прожгло воздух в двух сантиметрах от носа Бенни, и на секунду у него промелькнула безумная мысль, что это была пчела или оса. А потом, почти как запоздалый ответ, хлопок выстрела эхом разнесся над равниной.

И потом послышался девичий крик.

— БЕННИ!

Он обернулся на звук и увидел крошечную фигуру, вырвавшуюся из-за деревьев и выбежавшую на поле. Она находилась слишком далеко, чтобы можно было знать наверняка, но Бенни был уверен.

— Никс! — завопил он.

Она перепрыгнула через упавшее дерево, остановилась и отломала толстую ветку. Как только один из мужчин перемахнул за ней через дерево, она ударила его так сильно, что Бенни мог услышать треск через все поле. Но еще трое уже гнались за ней, и она побежала, а затем пропала из вида за рядами деревьев. Пятый мужчина встал на небольшую возвышенность и что-то наставил на Бенни, нечто вспыхнуло голубым огнем в солнечном свете. Без понимания того, что собирается сделать, он резко наклонился вниз и почувствовал, как пуля опаляет воздух прямо над затылком. Пронзительный хлопок выстрела раздался вслед за пулей в пустом воздухе. Последовал еще выстрел, и еще. Что-то врезалось в его мешок, и он ждал, прислушиваясь к своему телу в поисках боли, но ничего не ощущал. В полутора метрах от него зом завертелся и упал, черная дыра зияла на месте его живота, но даже когда лошадь уносилась прочь, тот пытался подняться на ноги.

Вода была далеко впереди, а перед ним простиралась толпа школьников-мертвецов.

Он размышлял, что в конечном итоге убьет его. Зомби или пули охотников за головами?

— БЕННИ! — голос Никс отчетливо разносился над холмами. Повернувшись, он увидел, что она рвалась к нему, а пятеро мужчин бежали всего в нескольких метрах позади. — БЕГИ!

Он бежал. Уже тридцать метров. Двадцать.

Снова раздался вопль Никс, и, обернувшись, он увидел, как самый крупный мужчина схватил ее, поднимая так легко, словно та была младенцем. Все пятеро немедленно повернули и бросились назад к деревьям, а волна зомов хлынула за ними.

— НЕТ! — закричал Бенни, беспомощно вытянув руку в направлении удаляющихся фигур.

А потом что-то пронеслось рядом с ним и врезалось в стену зомов. Бенни видел, как серебряный огонь танцует в солнечных лучах, и монстры падают навзничь, распадаясь на расчлененные куски. Руки и головы разлетались от вопящего силуэта, пробивающегося через них.

— Бенни! — прогремел Том. — Давай за мной!

Невероятно, но это был он. Покрытый кровью и грязью, его меч сверкал как жидкая ртуть. Глаза Вожака вращались от безумного страха, когда Том раскидал по сторонам оживших трупов и плюхнулся в голубую воду.

Лошадь Бенни перепрыгнула через последнего зома, копыта обрушились на голову водителя автобуса, и затем они оказались в воде. Холодный поток ударил в них, Апачи ржал и фыркал, и дыхание Бенни останавливалось, когда ледяная вода хлестала по ребрам и груди. Сорок или более зомов последовали в воду, но мощное течение подхватило их и унесло прочь.

Бенни обернулся и посмотрел на линию леса. Не было ни одного признака присутствия Никс, но на мгновение — возможно, это было его воображение или отблеск солнца или даже блуждающий зом, — но Бенни подумал, что видит еще одну маленькую фигурку, двигающуюся по полю к деревьям в том же направлении, что и мужчины, забравшие Никс. Она быстро бежала, низко склонившись, и несла в руках что-то, мерцавшее, как сталь. Моргнув, он смахнул пот с глаз, и когда посмотрел снова, та уже исчезла.

Лесополоса была сплошной линией дубов и кленов без намека на обитаемость. Поле было полностью забито живыми трупами — тысячами и тысячами мертвецов — и этот путь был так же закрыт и бесполезен, как и заваленная тропа через скалу. Их лошади выкарабкались на противоположный берег.

Они оказались в безопасности.

Но Никс пропала.

И не было никакой возможности отправиться в погоню.

36

Огорченные, обессилившие и злые они понеслись прочь от реки так быстро, как могли бежать лошади, направляясь к холмам в поисках безопасной возвышенности. Когда братья оказались под защитой густых лесных зарослей и Том убедился, что поблизости нет зомов, они выскользнули из седел и рухнули в густую траву. Несколько долгих минут они просто лежали в ней, не в состоянии двинуться, втягивая воздух, как пойманные рыбы, со струящимся по всему телу потом, едва в состоянии думать. Апачи и Вожак стояли рядом, их ноги тряслись от напряжения и страха.

— Ты в порядке? — спросил Том, переведя дыхание.

— Нет, — застонал Бенни.

Тот так резко повернул голову, что это выглядело так, словно она вывинчивалась из плеч.

— Где ты ранен? Тебя укусили?..

— Нет… это не из-за меня. Из-за Никс!

— По крайней мере, мы знаем, что она жива. Уже кое-что. Думай об этом.

— И они знают, что мы идем.

Том ухитрился сесть. На нем было около дюжины кровоточащих мелких порезов, но брат заверил его, что они от острых каменных осколков, обрушившихся на него, когда взорвались скалы. Он потянулся вверх, достал флягу из седла и сделал несколько жадных глотков, а потом передал ее Бенни.

— Они знали задолго до этого, — сказал он. — Ты не сможешь подготовить подобные заряды и обрушить так много камня без достаточного количества времени на их установку. Нет, малыш… Они знали, что мы позади них, и соорудили очень умную ловушку.

Вода хлынула в пересохшее горло Бенни, он поперхнулся и закашлялся.

— Ты уверен, что в порядке? — спросил Том, внимательно глядя на него, его взгляд скользил по рукам и ногам брата. — Ты уверен, что ты не…

— Я не укушен, — огрызнулся Бенни. — Я всего лишь хочу отправиться на поиски Никс.

— Отправимся, — пообещал Том. — Но лошади в шаге от смерти. Мы должны отдохнуть, если только ты не хочешь преследовать их на своих двоих.

— Как долго?

— Минимум час. Два было бы лучше.

— Два часа!

— Тссс… говори тише. Послушай меня, Бен, — начал Том, и его лицо стало суровым. — Если мы передохнем часа два, то сможем настичь их, быть может, на два часа позже. Но если не отдохнем, это займет целый день, если вообще получится их догнать. В подобной ситуации промедление в итоге окажется быстрее.

Бенни смотрел на него, потом заворчал и отвернулся. Он понимал, что брат прав, но каждая секунда, просиженная здесь, ощущалась так, как будто у Никс оставалось на одну секунду меньше. Те выгорали в минуты, и казалось, будто минуют века, пока минуты соберутся в час, а затем в два. К тому времени, как Том сказал, что можно отправляться, Бенни был на грани безумного крика.

— Почему бы Чарли и остальным просто не спрятаться за скалами и не пристрелить нас?

Том занимался тем, что натягивал ковровую защиту обратно на лошадей.

— Том?

— Полагаю, они не в восторге от своих шансов на победу в перестрелке, — ответил тот.

— Ты шутишь? Шестеро или семеро против одного?

Том в ответ только пожал плечами, и Бенни уставился на брата. Что, черт возьми, это значило?

— Более того, — начал Том, затягивая последние лямки, — взрыв от динамита был сильным, достаточным для того, чтобы привлечь большинство мертвецов к проходу, и соответственно, это отвлекло их от леса. Если бы не необходимость убить нас, они бы не рискнули стрелять. Это был глупый риск, даже попади они в цель, поскольку выстрел привлек к ним внимание зомов. Думаю, Чарли здорово разозлится на стрелка.

— Разве это не Молот?

— Нет. Слишком худощавый. Возможно, один из братьев Меконг. Однако кем бы он ни являлся, я хочу провести с ним беседу.

— Беседу? — переспросил Бенни, улыбаясь впервые за последние часы.

— Многозначительную беседу, — подтвердил Том. — Живее, по коням! Пока останемся под покровом деревьев. С этой стороны ручья сплошные фермы, поэтому мы срежем и затем перейдем воду в паре километров вверх по течению. Если нам повезет, попадем на автомагистраль и пересечем ее до того, как они туда доберутся, а потом сможем подумать над устройством нашей собственной ловушки. Автострада — опасное место, и мне хотелось бы иметь больше времени в запасе, чтобы поработать там, поэтому давай отправимся в путь.

— Хорошо, — согласился Бенни, хватаясь на выступ седла и подтягиваясь наверх.

— Вероятно, это решающий этап всей погони, Бен, — сказал Том. — Я знаю, то, что мы сейчас пережили, было тяжело, но есть большая разница между дракой с зомами и дракой с людьми. Когда мы найдем Никс, я попытаюсь отвлечь Чарли и остальных, и хочу, чтобы ты схватил ее и побежал. Не беспокойся, куда бы ты ни отправился, я найду вас. Если получится, доберись до воды и иди вброд так далеко на юг, как сможешь, прежде чем выйти на берег. Постарайся не оставлять следов.

— Как же ты найдешь нас в таком случае?

— Не волнуйся, малыш. У меня в запасе еще много хитростей, которые я даже еще не использовал. — Он ободряюще улыбнулся Бенни, качнувшись назад в седле. — Вперед.

Они двинулись на северо-восток, следуя чередой сельских дорог, почти полностью захваченных вездесущим лесом. Пока скакали, Том достал бутылочку кадаверина из кармана, капнул на свою одежду и протянул емкость Бенни. Апачи раздраженно заржал от зловония, Бенни изучал бутылку несколько мгновений.

— Том… ты думаешь, это спасло ситуацию?

— Это помогло. Заставило зомов сомневаться. Запомни, они не укусят то, что уже пахнет разложением.

— Не понимаю этого, — отозвался Бенни, брызгая дурно пахнущую жидкость на джинсы.

— Никто не понимает. Еще одна тайна, связанная с живыми мертвецами. Просто радуйся, что это работает. Эй — не так много. Оставь каплю на потом. У нас всего два флакона.

Бенни прикрыл крышечку и протянул Тому, но крышка была закручена неплотно, и когда Том взял бутыль, жидкость выплеснулась наружу и забрызгала его рубашку.

— Вот черт, — выкрикнул Бенни. — Извини!

Сморщившись от аромата, исходящего от одежды, Том вернул крышку на место.

— Ну… нужно использовать такой шанс. Теперь я могу, вероятно, рассчитывать на танец с зомом и не быть укушенным сразу же. — Он наклонился и протянул пузырек обратно Бенни. — Осталась еще половина. Береги его. Я буду пользоваться вторым.

— Что, если мы все истратим?

— Давай надеяться на то, что этого не произойдет.

Последняя из фермерских дорог оборвалась на берегу реки, и они пересекли поток, двигаясь медленно, чтобы не шуметь, каждый внимательно осматривал местность. Все было неподвижно. Они вышли из воды и уткнулись в автомагистраль, полностью заваленную машинами. Все четыре полосы и обе обочины, в километр длиной до поворота вправо и прочь, к туманному горизонту влево. Военный вертолет, по словам Тома, UH-60 «Черный ястреб» потерпел крушение и лежал на лугу вдоль дороги, огромные лопасти винта сломались, перекрутились и переплелись с вьющейся лозой. Бенни задумался, как разбилась эта вертушка. Один из команды был заражен? Или занимались воздушными перевозками жертв и взяли не того? Или закончилось топливо, а они были слишком далеко от дома? Возможно, их настиг электромагнитный импульс. Не было способа узнать, да и не важно, что сбило такую мощную машину, она стояла как памятник войны, и технологии с совершенством не послужили цели, в конечном итоге ничего не достигли.

Они доскакали до внешней границы обочины и остановились. Животным не понравилась бесконечная вереница транспорта, хотя Бенни не видел зомов, прячущихся среди мертвых машин.

Кости, однако, были повсюду. Скелеты, давно уже обглоданные зомами и стервятниками, конечности, разбросанные повсюду. Тысячи и тысячи черепов, грудных клеток, костей рук и ног, белели под безжалостным калифорнийским солнцем. Машины столкнулись и разбились вдребезги друг о друга. Одни обгорели, другие накренились или вовсе перевернулись. Некоторые съехали с дороги и лежали, наполовину скрытые высокой травой, рядом. Бенни мог видеть, что во всех машинах отсутствуют стекла. Какие-то были выбиты людьми, когда те спасались — или пытались спастись, — а некоторые — недавно превратившимися зомами, которые еще сохраняли достаточные мозговые функции для того, чтобы поднять камень. А их валялось много. Дорожное основание было обрамлено бесчисленными белыми крупными камнями, установленными для отвода воды, насколько знал Бенни. Но использовались они как оружие.

Он легонько пнул треснувшую бедренную кость мыском ботинка.

— Том, откуда столько костей? Разве большинство людей не превратились в зомов?

— Большинство, конечно. Но все же были сотни тысяч, а возможно, и миллионы тех, кто умер, сражаясь. Смерть уберегла их от восстания. Сломанные шеи, раздавленные черепа, пуля в мозгах. Оторванные руки и ноги. Здесь не как в городе, где мы хороним мертвецов. Тут те, кто по-настоящему умер… просто гниют, и единственное, что от них остается, это кости.

Выбоины от пуль покрывали сотни машин, и было ясно, что в какой-то момент вертолет открыл огонь по застрявшему транспорту. Том видел, куда смотрит Бенни, и указал на черный прибор, торчащий из боковой двери разбившегося «Черного ястреба».

— Они использовали пулеметы. Этот 7,62-миллиметровый, многоствольный пулемет Калашникова, который может производить три тысячи выстрелов в минуту.

— Этого оказалось недостаточно, — сказал Бенни.

— Да, — согласился Том.

На противоположной линии машин стороне был просторный луг с высокой травой и дикой зелено-бурой пшеницей, вечно устремленной вверх. Сотни молодых деревьев были разбросаны тут и там — виргинские сосны, дубы, тополя, клены — возвышались над морем колыхающейся травы. Из-за нее было невозможно сказать, свободен ли луг от зомов. Выяснение этого дополнительно осложнялось постоянным ветерком, который заставлял все качаться и шевелиться.

Он услышал карканье и, повернувшись, увидел старого ворона, взгромоздившегося на сломанную лопасть упавшего вертолета.

— Которым путем мы пойдем?

— В этом-то и проблема, — ответил Том. — Нужно срезать по этой дороге, если мы собираемся схватить их до того, как они достигнут лагеря. Одному богу известно, как много у них там дружков. Если перейти дорогу здесь, а затем пересечь тот широкий луг, мы можем вырваться вперед. На лошадях… да, может получиться. — Он кивнул в северо-восточную часть луга, где возвышалась серо-зеленая гора. — Лагерь Чарли по другую сторону той горы. Здесь около дюжины тропинок — звериных и охотничьих троп. Я вполне уверен, что знаю, какую именно из них они выберут. Понимаешь, второй раз я видел Лайлу прямо там, на полпути в гору. Мы с Робом Саккетто отправились наружу вместе. Я хотел, чтобы он сделал наброски некоторых зомов, которые, как мне показалось, могли быть родственниками жителей города. Мы поднялись на помост этого старого лесничего домика, и в этот раз я принес с собой большую, мощную подзорную трубу. Я обнаружил следы Лайлы в то утро и, оставив Роба там, пошел через рощу и нашел Потерянную Девушку. Мне потребовалось полдня, чтобы для начала убедить ее, что я не хочу причинить ей вреда, а оставшуюся половину, чтобы убедить, что она не хочет навредить мне.

— Ты с ней говорил?

— Говорил. Она сказала немного, и только я подумал, что та собирается мне открыться, что-то напугало ее, и она исчезла. Одному богу известно, куда она пошла, потому что я потерял ее след.

— Ты дважды находил ее в этой местности, — сказал Бенни. — Она, должно быть, живет где-то поблизости.

— Может быть. С тех пор она могла и уйти отсюда. Но давай для начала справимся с первостепенной задачей. Нужно перевести лошадей через дорогу.

— Но как? — Бенни прохаживался туда-сюда вдоль свалки машин. Было несколько мест, в которых он мог протиснуться, и, конечно же, они с Томом могли перелезть через груду транспорта… но он действительно не наблюдал ни одного места, в котором смогли бы пройти лошади. — Можно обойти вокруг?

— Мы потеряем полдня. — Перевернутый грузовик врезался под прямым углом в большую машину, изрешеченную дырами от пуль. На крыле тусклыми серебряными буквами было написано «Эскалейд».

Две столкнувшиеся машины образовывали укрытие, затемненное и достаточно широкое для братьев Имура и их лошадей. Они спешились, и Том привязал поводья к задней оси грузовика.

— Оставайся здесь. А я пойду, поищу для нас проход. Смотри в оба и навостри уши. Высматривай зомов, но что более важно, высматривай Чарли и его банду.

Но он не сделал и дюжины шагов, когда внезапно остановился и быстро присел.

— Бенни! — зашипел Том, и он подбежал посмотреть, что тот нашел. На асфальте, иссушенном жарким солнцем, разлилась маленькая лужица воды. Она была не больше тарелки, но по исчезающим краям становилось ясно, что она была больше и испарялась от зноя. Том провел пальцами по воде и поднес их к носу.

— Не дождевая. Прошлой ночью у дождя был немного солоноватый запах. А эта не пахнет совсем. Просто очищенная питьевая вода.

Сейчас Бенни мог представить — кто-то остановился в душный полдень глотнуть немного воды, позволяя прохладной жидкости выплескиваться на горло и грудь, а потом падать на землю. Том встал и, подняв свою собственную флягу на высоту чуть меньше двух метров, наклонил ее и вылил немного жидкости. Разбрызгавшиеся очертания были точь-в-точь такими же, совпадало даже расстояние, на которое отскакивали капли от места падения.

— Высокий мужчина. Чарли или Молот, — прокомментировал Том. — Братья Меконг оба низкорослые.

Бенни был поражен, и оглянулся вокруг в поисках других доказательств, и тут же увидел такое, от чего его глаза широко распахнулись.

— Том!

В трех метрах от них на земле виднелись половинки мокрых отпечатков ног, быстро испаряющиеся на солнце. Не мужских шагов. Эти следы оставила маленькая и аккуратная босая ножка.

— Никс, — сказал Бенни.

— Должно быть, — подтвердил Том, но обеспокоенно перевел взгляд с отпечатков на лужицу.

— Что не так?

— Расстояние слишком большое. Если она наступала сюда, следы должны располагаться ближе к луже. — Он быстро отмерил шаги, сокращая большое расстояние между ними до примерно такого, какое должно быть у девочки ростом метр шестьдесят. — Не сходится. Даже если она ступила в лужу лишь одной ногой, промежуток все равно слишком большой. Мокрый след должен быть здесь. — Он топнул в определенное место на асфальте свой ногой.

— И что это значит?

Неожиданно Том схватил его за рукав и потащил обратно в тень перевернутого грузовика.

— Никто, кроме Чарли и его банды, не ходит этим путем, поэтому полагаю, им каким-то образом удалось обогнать нас. Чарли знает эти холмы лучше меня. У него, должно быть, есть тропинка или маршрут, о котором мне неизвестно.

— Ты хочешь сказать… мы их упустили?

— Нужно провести лошадей через машины. Мы опять оказываемся позади, и я не знаю, сколько еще передышек у нас будет.

— Передышек? Какие передышки у нас были до этого?

— Оставайся здесь, — приказал Том и, низко пригнувшись, выбежал из укрытия, двигаясь быстро вдоль линии машин, пока не исчез за обломками. Он отсутствовал почти три минуты, в течение которых Бенни думал, что уже был готов тащить лошадей поверху. Том вернулся, но не сказал ничего и снова исчез, убегая в противоположном направлении, держась внизу на уровне машин. Бенни следил, как он бежит и останавливается каждые тридцать метров и руками измеряет проходы, видел, как плечи брата опускались немного ниже каждый раз, когда проход оказывался недостаточно широким, чтобы лошади смогли пройти через него. Он прошел почти с полкилометра и, потерпев неудачу, повернулся и побежал обратно. Его лицо было неподвижно, челюсти крепко сжаты от недовольства.

— Ничего?

— Ничего. Придется действовать непростым путем. Приготовить канаты и использовать лошадей, чтобы оттащить одну из машин, чтобы освободить проход. А они и так еле живые. — Том тихо пробурчал себе под нос проклятия.

Он прошел мимо Бенни и взглянул на лужицу и одинокий след Никс. Те уже почти испарились. Бенни видел выражение лица Тома, пока тот подсчитывал время, которое должно было пройти с момента, когда охотники за головами проходили через это место, основываясь на скорости высыхания воды. Он сам не мог произвести подобные подсчеты, но ему и не нужно было. Том резко выпрямился и молниеносным движением выхватил пистолет.

В этот же миг Бенни услышал непонятный звук сзади над головой. Он обернулся и увидел, как что-то странное, никак не вяжущееся с их текущими обстоятельствами, пронеслось по воздуху и приземлилось на асфальт, у входа в их укрытие из обломков машин. Оно выглядело, как огромная красная змея, но с множеством коротеньких ножек; или как гигантская многоножка. Нечто ударилось о землю и лежало там, крутясь, шипя и дымясь. Бенни застыл с открытым ртом, не в силах понять. Это было частью летних праздников, вечеринок в саду и новогодней ночи.

— Фейерверки, — проговорил он странным, убеждающим голосом. Бенни повернулся и увидел, что выражение озабоченности на лице Тома сменилось маской абсолютного ужаса. Он вставил пистолет обратно в кобуру и выхватил меч.

Когда первый из фейерверков начал взрываться, удивление Бенни испарилось, и он сложил два и два. Лужа, тщательно нанесенные следы. Все это было не случайностью, не являлось зацепками. Их создали намеренно. Чтобы выиграть время и отвлечь внимание.

А фейерверки взрывались и взрывались. Эхо отскакивало от машин и разносилось по всему полю с высокой травой и лесу позади них. Залп от взрывов был невероятно оглушительным в неподвижном воздухе. Достаточно громким, чтобы поднять мертвецов. Или, как минимум, привлечь их.

Почти одновременно Бенни увидел движение между деревьями и в высокой траве. Темные, медленные фигуры отделялись от щелей между разбитыми машинами или ковыляли из пестрой середины рощи. За спиной громко заржали лошади.

Они попали в новую ловушку.

37

Прогремел последний хлопок, и наступила частичная тишина. Все, что мог слышать Бенни, это медленные, шаркающие шаги зомов. Ближайший был в четверти километра от них, но они наступали со всех сторон. Тропа назад к реке была окончательно перекрыта.

— Том Имура! — позвал голос и, обернувшись, братья увидели Вина Транга, выступающего из высокой травы на противоположной стороне дороги. Он стоял далеко от живых мертвецов, хотя некоторые с трудом повернулись к нему. Вин держал пистолет в одной руке и пару-тройку толстых связок фейерверков в другой.

Губы Тома искривились, но, когда он заговорил, голос звучал почти небрежно.

— Где девочка, Вин?

— Девочка? — рассмеялся Вин. — Какая еще девочка?

— Давай оставим эти игры.

Слева послышался шипящий звук, и они увидели вторую связку, вылетевшую из рощи позади них. Фейерверки приземлились на асфальт и начали взрываться. Зомы застонали, выходя из-за машин.

— Том, — прошептал Бенни.

— Знаю, — ответил тот, не шевеля губами. Он повысил голос. — Девочка!

— Она мертва! — выкрикнул Вин в ответ. — До нее добрались зомы.

Бенни чуть не закричал, но Том свирепо мотнул в его сторону головой.

— Я смотрю на ее следы, Вин. Которые еще даже не высохли.

— Ну, что я могу тебе сказать?

— Хорошая ловушка. Кто до такого додумался?

— Я сам.

— Ты не смог бы застегнуть свои штаны без инструкции, Вин. За всем этим стоит Кровавый Глаз.

Вин издал короткий смешок.

— Что тебе до этой девчонки? Я думал, ты запал на Джесси. Признаю, у малышки есть потенциал, но она все же не мамаша.

Бенни стиснул зубы и уже был готов сказать что-то, но Том коснулся его, снова качнув головой. Он наклонился ближе и прошептал:

— Не позволяй ему забраться в твою голову.

— Я хочу вырвать его…

— Я тоже, малыш. Но позволь мне разыграть эту подачу по-своему. А ты не своди глаз с зомов. И дай знать, когда они приблизятся метров на тридцать. Это наша красная зона.

Том прокричал:

— Вы были у Джесси прошлой ночью, Вин? Разве не оттуда вы забрали девочку?

— Джесси? Я никогда не был у Джесси дома — хотя не отказался бы нанести визит. Но Чарли единственный лакомый кусочек для Джесси.

— Значит, говоришь, что не был у нее прошлой ночью? Это забавно, Вин, поскольку капитан Странк нашел там твой счастливый оберег.

— Мой оберег?.. О чем ты говоришь? Он пропал пару недель назад.

— Ты потерял его у Джесси.

— Я никогда не был у Джесси.

— Тогда как так получилось, что Странк нашел его на полу?

— Сто метров, — прошептал Бенни.

Еще одна кипа фейерверков начала взрываться позади них, и Вин прокричал что-то на вьетнамском языке. После этого из рощи больше ничего не вылетало.

Себе под нос Том пробормотал.

— Он только что сказал Джои Даку прекратить на минуту. Думаю, я немного напугал его.

— А что Странк делал в доме Джесси? — прокричал Вин. — И что ты имеешь в виду, говоря, что он нашел мою монету на полу?

— Большое несчастье для тебя, Вин, уронить свою счастливую монету на месте преступления.

— Преступление? Но… эй, мужик… Какое преступление? Джои и я не делаем ничего подобного в городе. Ты сам знаешь.

— Расскажи это городскому надзору. Они хотят видеть твою голову на шесте, Вин. И Джои тоже.

— За что? — потребовал ответа Вин. И Бенни подумал, что в его голосе звучит неподдельное возмущение.

— За то, что ты сделал с Джесси Райли.

Тишина. Затем:

— Ты водишь нас за нос, Том. Мы ничего не делали с Джесси.

— Доказательства говорят об обратном.

— Ладно, в таком случае спроси Джесси. Она тебе скажет.

На лице Тома появилась кривая усмешка. Суровая и хищная:

— Джесси скончалась, Вин. Ты и твой «братец» избили ее до смерти.

Последовавшая за этим тишина нарушалась только глухими стонами мертвецов.

— Меньше сотни метров, — доложил Бенни.

— Ты пытаешься сыграть со мной какую-то мрачную шутку, Том, — сопротивлялся Вин.

— Я сейчас не в настроении для игр. Джесси умерла у меня на руках, и твоя монета была на полу. Тебя уже разыскивают. Тебя и Джои. Знаешь, что горожане с тобой сделают, если схватят? Когда они тебя схватят?

— Не может быть, мужик… не может этого быть, черт возьми. — Сейчас его голос был полон сомнений. — Тут ты можешь мне поверить, Том.

— Почему я должен тебе в чем-то верить? Ты пытаешься скормить меня и моего брата зомам. Это не похоже на доказательство вашей невиновности.

— Шестьдесят метров, Том.

Ближайшие зомы были сборищем обычных людей в повседневной одежде и солдат в обгоревших останках униформы. Один был одет в черный дождевик и шлем пожарной команды.

— Это твой брат? — позвал Вин. — Маленький Бенни. Ох… черт, мужик.

— Да, ты действительно набираешь очки, Вин. Избиение женщины, похищение маленькой девочки, а сейчас думаешь об убийстве подростка. Точно, ты определенно невиновен, Вин. Настоящий святоша.

— Ты не правильно понял, Том. Здесь снаружи… это просто работа. Ты, я, Джои — мы профи. Мы осознаем риски, понимаем, как обстоят дела в «Руинах». Ни правил, ни снисхождений. Все это часть дела.

— Убийство — тоже часть работы?

— Снаружи? Черт, ты и сам это знаешь.

— Том, — поторапливал его Бенни. Тот повернулся и увидел еще зомов, появляющихся из леса. Лошади в ужасе ржали и мотали головами, натягивая путы, которыми их привязали к оси.

— Хорошо, Вин, но как девочка во все это вписывается?

— Она племянница Чарли. Или кузина. Что-то вроде того. Он так сказал.

— И ты поверил ему?

Ответа не последовало. Даже Бенни понимал, что тот, вероятно, не поверил в эту историю, но, как и большинство людей, Вин Транг не имел привычки называть Чарли Маттиаса лжецом.

— Тебе не показалось странным, что ему понадобилось забрать свою племянницу от матери силой посреди ночи?

Ответа не было.

— Монета, Вин… что по поводу монеты?

— Кто-то, должно быть, подложил ее туда.

— Зачем?

— Чтобы подставить меня.

Том улыбнулся и подмигнул Бенни.

— И для чего они это сделали, Вин? Кто так расстарался, чтобы все подозрения указали на тебя?

Наступила долгая и мрачная тишина. Зомы подобрались уже почти на тридцать метров. Бенни насчитал шестнадцать в первом ряду. Холодный пот струился по лицу и затылку и как талый снег собирался на пояснице. Он держал свой боккэн в руках, но крепкое дерево казалось зубочисткой против той волны, которая на них надвигалась.

— Чарли не пошел бы на такое, — отрицал Вин. — Он знает, что наша репутация должна быть чиста, когда мы вернемся назад.

— Ты хочешь сказать, если вы вернетесь. Ты ведь сам это сказал, Вин. Никаких правил здесь, в «Руинах».

— Тридцать метров, — доложил Бенни и отступил назад, поднимая меч двумя руками. — Мы должны уходить!

— Вин, — позвал Том. — Я обязан увести Бенни отсюда. Ты позволишь нам пройти, и обещаю помочь тебе с капитаном Странком и судом.

— Откуда мне знать, что ты сдержишь свое слово? — после паузы отозвался Вин.

— Потому что знаешь, чего мое слово стоит, — ответил он.

Стоны мертвецов были такими же громкими, как крики людей. Том развернулся и увидел, что пожарный и еще один зом уже добрались до вещевого мешка. С боевым выкриком он прыгнул к ним, и серебряное лезвие катаны сверкнуло в солнечных лучах. Том отскочил назад, когда зомы одновременно упали, а их головы хрустнули и покатились.

— Срок моего предложения истекает, Вин.

— Я мог бы просто позволить зомам заполучить тебя и попытать удачу в суде. Джои и я никогда не нарушали закон в городе. У нас безупречная репутация.

— Скажи это суду, когда капитан Странк предоставит им единственную улику, найденную на месте преступления. Они повесят тебя, чтобы только выместить злобу.

Четырнадцать приближающихся мертвецов были всего в пятнадцати метрах. Том взглянул сначала на них, а потом на лошадей. «Чтоб тебя!» — рявкнул он и, легко махнув запястьем, перерубил поводья, которыми те были привязаны к перевернутому грузовику. А свободной рукой хлопнул их по боку и прикрикнул. Вожак не нуждался в стимуле и тут же понесся прочь. Апачи проскакал пару шагов, а затем повернулся и посмотрел назад на Бенни. И уже начал разворачиваться, чтобы вернуться, когда зом набросился на него. Конь поднялся на дыбы и ударил его в лицо, тихо заржав в знак протеста, резко развернулся и поскакал прочь. Они направились в сторону деревьев, но Бенни видел, что роща кишела голодными монстрами. Даже защищенные коврами, как могли лошади надеяться выжить?

И как они с Томом собирались выжить без них?

— Бенни! — прогремел Том. — Залезай! — Он подсадил его на внедорожник, и Бенни, вскарабкавшись на капот, повернулся и расчистил искореженную панель прилегающего грузовика. Том резко развернулся и разрубил на части приближающихся к нему мертвецов. Полетели в стороны обрубки рук и головы, но их все равно надвигалось слишком много. Он вставил меч в ножны и запрыгнул наверх, за секунду до того, как мертвецы схватили бы его, но качнулся назад и Бенни тут же подбежал и протянул руку, втаскивая брата на безопасное место.

Они распластались на грузовике, абсолютно уязвимые. На дальней стороне дороги Вин Транк держал их на прицеле.

Том медленно выпрямился, и плавным, как струящаяся вода, движением, вытащил пистолет и навел на Вина. Промежуток был слишком большим для точного выстрела, но рука Тома оставалась тверда. Даже на таком расстоянии Бенни мог видеть, что рука Вина трясется до самого плеча.

— Если ты выстрелишь, Вин, — предупредил Том, — то лучше молись, чтобы я умер от первой пули.

Вин пытался встретиться с ним взглядом, пытался взять себя в руки, но после нескольких секунд опустил пистолет.

— Куда Чарли везет девочку, Вин? — спросил Том.

Но Вин затряс головой. Его воля была сломлена достаточно для того, чтобы отказаться от боя, но страх перед Чарли был сильнее, чем страх перед Томом. Продолжая качать головой, он попятился, а затем повернулся и со всех ног бросился бежать в густую траву. Бенни услышал, как он выкрикивает Джои что-то на вьетнамском, и вскоре тот выскочил из рощи и понесся следом.

— Нам не стоит их преследовать? — спросил Бенни, но ответ ему был и не нужен. Между ними и удирающими братьями Меконг собралась, по меньшей мере, сотня зомов. А из рощи тащились все новые и новые. Уже не сотни, а тысячи.

Со всех сторон грузовика к ним тянулись белые руки. Они были в безопасности до тех пор, пока стояли в центре днища перевернутой машины. Но невозможно находиться здесь вечно. Том смерил свалку взглядом.

— Что делать? — прошептал Бенни, хотя, по правде говоря, в тишине больше не было необходимости. Каждый зом во всей округе знал, где они. Впервые у Тома не было готового ответа. Его лицо стало почти таким же бледным, как и стонущие монстры, тянущиеся за их плотью.

— Другого выбора нет, — наконец ответил он. — Придется бежать по крышам машин, так далеко и так быстро, как только сможем. Мы должны добраться до места, где на земле будет не так много зомов и затем прорваться на луг. Кажется, я знаю, куда направляются Вин и Джои. Лагерь Чарли там, на вершине горы. — Он указал на скалистую глыбу гранита вдалеке.

Бенни взглянул на ряд машин. Некоторые из них были настолько малогабаритными, что стояли слишком низко к земле, и даже встав на крышу, они все равно окажутся в зоне досягаемости.

— Мы ни за что не справимся с этим, — сказал он.

Том замотал головой.

— Мы обязаны попытаться, Бен. Другого выхода нет. Ты идешь первым. Тебе будет проще, когда я буду позади, на случай, если попадешь в неприятности. Беги быстро; планируй прыжки, чтобы попасть на самое широкое, ровное место; и не останавливайся. — Он вытащил меч. — Я пойду прямо за тобой.

Холодная руки обхватила его лодыжку. Бенни закричал и затряс ногой. Такого стимула ему хватило. Он посмотрел на свалку. За внедорожником вперемешку валялись седаны и джипы. Они казались миниатюрной цепью гор. Зомы стояли по обеим сторонам внешнего ряда машин, рядом с внутренними рядами их было меньше. Он указал туда брату, и тот кивнул.

— Верное решение, малыш. А сейчас, пошел, пошел. ПОШЕЛ!

Бенни взял два шага для разбега и прыгнул над морем вытянутых рук, слыша глухой звук и чувствуя скребущие по его лодыжкам и ботинкам иссохшие пальцы. Он с глухим звуком приземлился на капот внедорожника, в последний момент вспомнив, что нужно согнуть колени, чтобы удержаться. Зомы тянулись к нему через капот, но Бенни развел руки, ожесточенно рубанул своим боккэном и взбежал по лобовому стеклу, затем пронесся вдоль крыши и перепрыгнул на обгорелый кузов «Субару». Далее на квадратный «Сцион», который был достаточно высоким, чтобы уберечь его от ужасных рук, но следующие три машины оказались маленькими. Он бежал и рубил, снова и снова, чувствуя дрожь каждый раз, когда меч ударялся о высохшие жилы и хрупкие кости. Один зом поднялся перед ним, его рот открылся, обнажив два ряда поломанных и острых зубов. Бенни взмахнул мечом и раздробил челюсть на мелкие осколки костей. Перед ним застыли черные пустые глаза, уставившиеся на него, пока зомби падал в руки своих приятелей, остальных обитателей этого живого ада, которому они принадлежали.

Он слышал удар ног Тома, прыгнувшего позади него и свист катаны, выполняющей свою смертельную работу.

А потом одновременно произошло три вещи, изменившие все в жизни Бенни раз и навсегда.

Сначала краем глаза он увидел два силуэта, появившиеся на поле по левую руку от него. Один был высоким и грузным, с бледной, как у зома, кожей, и его глаз горел красным огнем. Чарли Кровавый Глаз. А второй был стройным, покрытым загаром, с копной рыжих кудрей и босыми ногами, шлепающими по каменистой и поросшей крапивой земле.

— НИКС! — завопил Бенни в тот самый момент, когда и она выкрикнула его имя.

— БЕННИ! — кричала она. — ЭТО ЛОВУШКА!

Это казалось весьма абсурдным предупреждением, поскольку он уже успел понять, что это была ловушка.

Вторая вещь показала ему, как мало он знал о злом и хитром уме Чарли, потому что Молот Автограда высунулся из бокового окна перевернутой полицейской патрульной машины и наставил на них пистолет. Два других мужчины — охотника за головами, которых Бенни мысленно опознал как Турка и Скинза Харрисов, друзей Чарли — высунулись из других машин. В руках те тоже держали оружие.

Голос Никс был одним длинным непрерывным криком, смешивающимся с воплем Бенни, когда тот убирался с пути, пока Молот нажимал на спусковой крючок. Бенни нырнул во вторую линию машин, перемахивая через промежутки, заполненные мертвецами. Он выполнил такой прыжок, на который никогда бы раньше не поверил, что способен, приземлившись на капот пикапа «Форд», сжавшись и кружась, он упал на заднее сидение и завертелся вокруг, высматривая, куда попал.

И последней вещью в ту же многомерную секунду, был образ Тома, споткнувшегося в струе крови. Эхо выстрела прозвучало оглушительно, как гром, но Бенни кричал громче, когда брат накренился на машинной крыше и пропал из вида, упав прямо в руки стонущих мертвецов.

Бенни вскочил на ноги, а в это время зомби вскарабкался на задний борт кузова грузовика, и он маханул своим боккэном с такой силой, что голову монстра почти полностью оторвало. А он все еще продолжал кричать имя Тома.

— БЕННИ!

Он завертелся и увидел Никс, бегущую по верхушкам машин соседнего ряда. Ее одежда была разорвана, а лицо покрыто кровью. Бенни перепрыгнул через проход как раз тогда, когда она добежала до него, и на мгновение весь мир замер, когда они сомкнулись в объятиях и прижались друг к другу так крепко, что не могли даже дышать.

Молот перезарядил дробовик, и этот звук быстро вернул их к реальности. Они повернули туда, откуда пришел Бенни, увертываясь и маневрируя, взбегая по лобовым стеклам и прыгая с капота на багажник.

— Схватить их! — рявкнул Чарли, и Молот выпускал пулю за пулей. Турк и Скинз тоже открыли огонь, и, несмотря на то, что они находились слишком далеко для точного выстрела, дробь наполнила воздух битым стеклом и осколками металла. Молот был ближе, и его следующий выстрел взорвал вокруг них окна машины. Но Никс и Бенни бежали навстречу заходящему солнцу, и слепящие лучи били прямо в глаза охотнику. Прозвучало несколько резких хлопков, когда Чарли разрядил на них всю обойму своего пистолета, но Бенни потянул Никс вниз за высокий цветочный фургон. Пули свистели и звонко били, но ни один выстрел их не достал.

— Мы должны вернуться за Томом! — кричала она.

Бенни посмотрел назад на то место, куда упал Том. Там скопилось как минимум пятьдесят зомов, и сердце упало у него в груди.

— Он уже потерян, — отрешенным голосом ответил Бенни.

— Бенни, — сказала она, из ее глаз лились слезы, — мне так жаль.

«Газель» слегка накренилась на одну сторону, и, оглянувшись вокруг, Бенни увидел пять зомов, неловко заползающих наверх.

— Мы должны двигаться. Сейчас!

Она посмотрела по сторонам, тоже увидев это, и кивнула. Хотя то, что они делали, разбивало сердце, все же им пришлось развернуться и бежать вдоль линии машин. Чарли и Молот продолжали палить, но вскоре им пришлось навести оружие на зомов, наползающих со всех сторон. Бенни с Никс бежали и прыгали, карабкались и уклонялись. Солнце висело огромным сверкающим глазом, осуждающе уставившись на Бенни, обвиняя его в том, что он бросает своего брата, убегает… так же, как и тот убежал однажды. Но он не мог вернуться. Не рядом с Никс. Он должен был спасти ее… а спасать Тома было уже слишком поздно.

Боль просачивалась через ткань сердца и глубже вплеталась во все тело, пока они бежали, и бежали, и бежали.

38

Бенни не мог сказать, как много они пробежали. Километр, может быть, два. Его ноги стали тяжелыми, как свинец, а в груди все горело, но он держал Никс за руку каждый раз, когда они прыгали, и ни разу не позволил ей упасть. С каждым шагом его сердце возрождалось от понимания того, что Никс жива и здорова. А потом снова падало при воспоминании о Томе.

— Смотри! — сказала Никс, вынудив его остановиться на крыше «Шевроле Субурбан». Она указала на тропинку, которая извивалась, как змея, и исчезала в высокой траве. — Там чисто!

И была права. Последние из мертвецов остались в сотнях метров позади. Похоже, в панике они забежали вперед непосредственной угрозы.

— А что с Чарли? — Бенни поднялся на цыпочки, вглядываясь назад, откуда они пришли, но охотников за головами нигде не было видно.

— Не знаю, — ответила она. — Но давай уже слезем с этих машин.

Они спрыгнули на землю и застыли на мгновение, осматриваясь в поисках любого признака движения или неподвижно стоящих зомов, чей аппетит мог пробудиться от одного движения. Но не увидели ничего кроме пустых машин, стервятников, колышущейся травы и костей тысяч погибших людей.

Бенни вытер глаза предплечьем, хотя не знал, вытирает ли он пот или слезы.

— Пошли, — прошептал он. — Двигайся медленно. Следуй за мной, и делай так, как делаю я, двигайся и останавливайся одновременно со мной.

Слетевшие с его губ слова принадлежали Тому, и произносить их было невероятно больно, но он понимал, что если они собираются выжить, нужно использовать все, что брат успел ему дать.

Вместе, все еще держась за руки, они медленно двинулись от укрытия бесконечной череды машин. Бенни подождал, пока ветер налетит на траву и высокие стебли дикой пшеницы, и когда те покачнулись влево, они двинулись к тропе. Когда ветер затихал, останавливался и он. Когда трава снова поднималась, он шел вправо. Останавливаясь и двигаясь, не торопясь. Делая все правильно. Путь от автострады до тропинки занял у них пять минут, и они очутились в высокой траве. Тени от ранних сумерек падали на дорожку в фиолетовом полумраке, и Бенни с Никс полностью растворились в бархатной темноте.

Они потеряли счет времени и не знали, как долго бежали и как далеко забрались. Бенни выбирал каждую заброшенную дорогу, ведущую вверх, помня, как Том говорил, что зомов меньше на высоких горных тропах. На пути им попадались обгоревшие дома и дома с живыми трупами прямо во дворах, но когда Бенни и Никс видели их, то перемещались по невероятно густой зелени без единого звука. Страх сделал их осмотрительными, и с каждым последующим столкновением они совершенствовали свои навыки, оставались неуловимыми невидимками.

К тому времени, когда последний луч дня растаял в тени, Бенни осознал, что прошло уже больше часа с тех пор, когда они в последний раз видели зома.

— Как тебе удалось сбежать от них? — спросил он Никс.

— Я ударила одного из охотников за головами прямо в пах и побежала.

Бенни улыбнулся ей:

— А ты опасная цыпочка.

— Назовешь меня цыпочкой еще раз, и я покажу тебе, на что способна. — Она говорила в шутку, но ее голос звучал не очень убедительно. Бенни одарил Никс широкой улыбкой, и они направились вверх по горному подъему.

Никс схватила его за руку и указала на что-то. Он посмотрел вверх. Прямо над головой возвышалось здание на сваях, поднимающееся метров на тридцать над крутым обрывом скалы. Солнечные лучи еще освещали края крыши. Они бросились к основанию лестницы.

И начали подниматься к узкому переходному мостику, огибающему квадратную деревянную постройку заставы. Мост был красным от ржавчины, замусоренным старыми гнездами и пометом животных. Окна постройки стали белыми от пыли и сажи, и Бенни не мог заглянуть внутрь. Он вытащил свой боккэн из-за пояса.

— Оставайся здесь, — обратился он к Никс, и та присела на верхних ступеньках лестницы. Она была безоружна, и Бенни подумал, что заметил в ее глазах ужас и возможно, немного безумия. Он не мог винить ее. Да и как можно остаться нормальным после всего произошедшего?

С мечом, готовый бить и убивать, он медленно двинулся вдоль перехода. Тьма вокруг них сгущалась, и последний золотой луч тускнел на остроконечной крыше башни. Стены и окна пострадали от погоды и не выглядели надежными. Тут и там были пятна, должно быть, старой грязи. Но они могли оказаться и чем-то другим.

На углу Бенни остановился и оглядел окрестности, но вокруг было пусто, и дверь в заставу осталась приоткрытой.

Хорошо это или плохо? Он не знал.

Он крался вперед, дыша урывками, пот струился по пылающему лицу.

В три мягких шага он оказался у двери, остановился, сделал вдох и затем толкнул ее. Старые петли заскрипели, словно от боли. Дверь качнулась внутрь и остановилась, натолкнувшись на что-то мягкое, по хрусту напоминавшее листву. Бенни замер в ожидании нападения, любого движения. Ничего не видя, он двинулся внутрь и быстро осмотрелся… а затем опустил меч.

За исключением листьев и веток, из которых давным-давно некие существа сделали гнездо в углу за дверью, и нескольких гниющих обломков старой мебели, помещение было пустым. В задней стене была дверь с надписью «уборная», Бенни подошел к ней и осторожно приоткрыл. Свет был настолько слабым, что он ничего не мог видеть, поэтому достал из кармана спичку и чиркнул серной головкой по дверной раме. В быстрой вспышке света он увидел, что в крошечной коморке только туалет и раковина, но вода давно испарилась, а углы были завалены хламом и лохмотьями.

Бенни застыл. Вытянул мерцающую спичку вперед, используя секунду, чтобы дольше всмотреться в кучу старой одежды. Заваленная листвой и другим мусором, та была забита в угол между стеной и туалетом, хитиновые тельца мертвых букашек были разбросаны рядом.

Пламя свечи бесцветно отражалось от ствола револьвера, лежавшего на полу в груде старой лозы.

Нет… не лозы. Костей.

Он положил свой меч на землю и, зажав кусочек материи большим и указательным пальцем, поднял его. И сделав это, он сразу понял, что это такое. Лохмотья были остатками одежды — коричневой униформы, отделанной золотой шнуровкой. Под всем этим лежала старая шляпа с плоскими полями. К ее дну был прикреплен тусклый значок. Бенни никогда раньше не встречал такого, но видел изображения лесников в книгах. Это был лесник. Был ли он укушен и заполз сюда умирать? Нет… это не имело смысла. Он превратился. А потом Бенни заметил пистолет и все понял. Мужчина получил укус и забрался сюда, чтобы сделать все необходимое и уберечь себя от перерождения в монстра. Даже несмотря на то, что Бенни знал о подобных случаях, вероятно, происходивших сотни тысяч раз по всему миру, видеть это своими собственными глазами было нестерпимо грустно.

Спичка догорала, но света еще хватало, и он успел порыться в лохмотьях, обнаружив бирку с именем лесника.

М. Хорвиц.

— Мне очень жаль, — прошептал Бенни.

Не на эту ли заставу Том и мистер Саккетто приходили с подзорной трубой? Если и так, здесь не было их следов, и Бенни предположил, что среди гор, вероятно, разбросано несколько подобных башен.

Он выпрямился и вышел из ванной, а затем поспешил через станцию в угол, где все еще сидела Никс. Он весь дрожал, несмотря на жару, и почувствовал, как его пронзает острое лезвие страха. В скаутах им рассказывали о приступах паники, и он знал, что они могут быть так же опасны, как пуля.

— Идем, — сказал он, протягивая руку. Никс на секунду засомневалась, ее взгляд рассеялся, словно она не вполне узнавала его, и подошла к нему. Он притянул ее к груди. Никс обняла Бенни сильными руками и прильнула к нему, и только спустя долю секунды, он обхватил ее плечи и спину, стиснув в объятиях, как только мог крепко.

Вместе, все еще держась друг за друга и двигаясь в неловком балете, спотыкаясь, они доковыляли до двери и втащились внутрь. Бенни ударом закрыл дверь и, прижавшись к ней, они вместе сползли на пол.

Она прошептала единственное горестное слово, раздирающее душу.

— Мама!

Бенни прижал ее к себе, даря свое тепло.

— Знаю, — сказал он. Это все, что он должен был сказать и все, в чем она нуждалась. Факт его знания и понимания был важен для нее в той же мере, в какой это знание было сокрушительным, и она ударилась в слезы, обжигавшие его лицо и шею. Бенни удерживал Никс, и собственное горе по матери, по мистеру Саккетто… и по Тому было бескрайней и невыносимой болью, заполнявшей каждый миллиметр его существа.

Они обнимали друг друга и плакали, пока ночь опускалась на их крошечный приют, а мир внизу бурлил убийцами, как мертвыми, так и живыми.