Гнездо

1

Танкер с флотским классификационным индексом DD507 построили ещё до Смуты. Когда его отправляли в первый рейс, командующий Четвертого флота назвал танкер «Принцессой Памелой» в честь младшей дочери тогдашнего императора Мелетина. Приглашенная на торжественные проводы танкера, принцесса разбила традиционную бутылку шампанского об защитный кожух его сидерального двигателя. Вскоре Мелетин был убит, посмертно заклеймён как узурпатор, и название потеряло актуальность. Десять лет танкер летал без названия, что не помешало членам команды «пятьсот седьмой» находиться во главе списков лучших пилотов и топливных операторов в системе Хаябусы. Новая эпоха для образцового корабля-заправщика наступила в триста тридцать четвертом году, с тех пор он постоянно сопровождал флагман Четвертого флота. Командование сочло неприличным отсутствие названия у корабля флагманского сопровождения и вскоре получило августейшее разрешение назвать DD507 в честь бывшего командующего «Адмиралом Целариусом». Под этим именем танкер достойно отслужил аж два эксплуатационных срока и должен был закончить свою карьеру на Тиронии, разрезанным и утилизировано в соответствии с действующими нормами Звездного Флота.

Но не такая судьба была уготована «Адмиралу Целариусу». Старый танкер передали на баланс Службе Предотвращения, после чего приказали о нём забыть. А в секретных документах Джи Тау с тех пор появился шифр «22», которым обозначали отдельно позиционированный секретный объект, принадлежащий к компетенции управления «А». Даже самые высокие офицеры Службы точно не знали, что именно кроется за двумя двойками шифра. Ходили слухи, что Джи Тау обзавелись секретной базой, где проводят запрещенные опыты. И те из координаторов Службы, которым в документах случалось встретить комбинацию «22», думали, что где-то около вечно мятежной Тиронии управление «А» расположило то ли фабрику для производства боевых суперклонов, то ли лабораторию по выращиванию смертоносных вирусов.

Они ошибались.

На самом деле, ни суперклоны, ни вирусы не имели отношения к исчезновению старого звездолета. В необъятном животе бывшего «Адмирала Целариуса», спрятанного в пылевом поясе Хаябусы, оборудовали одну из самых секретных тюрем Империи[40]. Это была единственная тюрьма межзвёздного государства, специально предназначенная для содержания преступников с чрезвычайными физическими и ментальными возможностями. На заре своего правления император Туре Шактири предположил, что его борьба с Пифийскими жрицами будет долгой и изнурительной. Именно для негласного содержания пойманных агентов Пифии, обладавшие телепатией и телекинезом, он приказал построить уникальную роботизированную тюрьму. Впоследствии к заключенным телепатам добавились другие враги императора, которых интернировали без санкции суда и с запретом общения с внешним миром. Для подобных мер лучшего места, чем объект «22» было не найти. Отделён от всех обитаемых миров и межзвездных трасс миллиардами километров космической пустоты, практически невидимый для глаз, телескопов и сенсоров, бывший танкер, словно населённый призраками звездолет-призрак, кружил на отдалённой орбите Хаябусы. Время от времени небольшие беспилотные скеґеры доставляли в «двадцать второй» свежих секретных заключенных.

Персонал «двадцать второй» состоял из нескольких офицеров-наблюдателей, надёжных и компетентных. Они контролировали жизнь заключенных, находясь в удаленном от тюремных камер и защищённом противоментальными экранами модуле. Остальные обязанности создатели объекта возложили на киборгов и роботизированные системы, чьи позитронные мозги не подвластны ни телепатам, ни менталикам. Камеры для допросов здесь также роботизированы, а надзирателям запретили вмешиваться в действия автоматики, если в этом не возникало особой необходимости. Имена и фамилии заключенных не объявлялись. Надзиратели знали их только по номерам.

Пока был жив Туре Шактири, почти все из двухсот сорока камер объекта «двадцать второй» имели жителей. Процедуры дознания в те времена проводились почти каждую неделю. Но после отстранения от власти Дома Ойзеле новый монарх приказал освободить всех пифиек. Тюрьма опустела, и только несколько камер продолжали функционировать в обычном режиме. В одной из них находился узник с номером три тысячи восемнадцать, о котором очередным офицерам было известно лишь то, что он женского пола и не имеет обнаруженной способности к телепатии.

Этим узником была Фатима Фэрфакс. Если бы кто-то из знакомых увидел её теперь, то он, видимо, не сразу узнал бы ту жизнерадостную девушку из аристократической семьи, считавшуюся среди холостых офицеров Второго флота едва не самой желанной партией, ту упорную яхтсменку, камер-корнета с перспективой придворной карьеры. Между мягкими серыми стенами экранированного от всех видов излучения помещения медленно умирала женщина неопределенного возраста, лишённая имплантатов, коммуникаторов, одежды, волос, любой информации извне и острых предметов. Дважды в день она получала из специального устройства синтетическую пищу и воду, которую конденсировали от испарений и испражнений её собственного тела, очищали, минерализировали и снова давали ей пить. Другое устройство периодически осуществляло тотальную эпиляцию её тела. Столь тотальную, что ни один волос на нём не мог вырасти длиннее миллиметра. Постоянный тусклый свет сводил на нет все попытки Фатимы сориентироваться во времени, а все её попытки к кому-то обратиться встречали постоянное молчание и гасли в немой тишине. Она считала время по приемам пищи и знала, что с момента заключения прошло уже несколько месяцев.

Она дважды пыталась убить себя голодом, но каждый раз работы начинали кормить её принудительно. Эта процедура мало чем отличалась от безжалостного насилия, и заключённая номер три тысячи восемнадцать оставила эти безнадёжные попытки.

Допрашивали Фатиму ещё на Кидронии. Когда её арестовали, она почти без принуждения подтвердила все обвинения и рассказала дознавателям Джи Тау всё, о чем те её спрашивали. Предусмотрительный отец — судья Фэрфакс — объяснил ей, что в случае ареста отпираться дознавателям не стоит. Выдержать фармакологические пытки и психозондирование, говорил ей отец, человеческая психика не может, и лучше сохранить здоровье. Которое, как предполагал судья, при изменении политических обстоятельств ещё может пригодиться. Единственное, чего он не смог предусмотреть, так это болезненной мстительности последнего монарха из Дома Ойзеле, который в последние месяцы своего правления начал бояться собственной тени и искать предателей среди ближайшего окружения. Перед тем как заключить Ферфакса-отца в недрах объекта «22», ему показали многочасовые записи со сценами причудливых изнасилований его младшей дочери. Сама Фатима так и не поняла, зачем её отдали на растерзание стаи бритоголовых клонов. Она думала тогда, что отходит к предкам. Однако какая-то внутренняя сила остановила её на той скользкой грани, с которой одинаково легко соскользнуть как в жизнь, так и в смерть.

Через две недели после ареста Фатиму погрузили в компенсационный сон, а пришла в себя она уже на «двадцать второй». Она догадалась, что её перевезли куда-то далеко от Кидронии, а шестое чувство подсказало, что вокруг — безлюдное, насыщенное недружественной техникой пространство, а за ним — бесконечность космического вакуума. На объекте создавали минимальную искусственную гравитацию, но при желании Фатима могла допрыгнуть до высокого потолка. Сначала она пыталась восстановить физическую форму, но за несколько недель прекратила упражнения и погрузилась в затяжную депрессию. Она поняла, что впереди у неё долгие годы — если не десятилетия — пребывание между серыми мягкими стенами.

Затем Фатиме начало сниться детство. Прогулки по аврелианскому имению, обучение в престижной школе для потомков аристократических домов, семейные ужины и завтраки, первая любовь и первые шаги к светской жизни. Один из снов повторялся чаще. Он воспроизводил реальное событие. Один солнечный день, когда дочь главного судьи Второго флота отдыхала под деревьями в родовом поместье. Под адаптированными к климату и почве Аврелии земными липами, которыми отец приказал окружить садовую беседку. Бездумные, наполненные светом и ленивой жарой, послеобеденные часы, проведенные в этой беседке, были любимым отдыхом юной аристократки. Однажды она дремала под раздробленным листьями лучами Мийтры, когда вдруг почувствовала взгляд. Нечеловеческий взгляд чужого существа. Её тренированное спортивными упражнениями тело среагировало быстрее сознания. Девушка перепрыгнула через ограждение и побежала к главному зданию поместья. Шаровая молния вошла в песок в двух шагах от неё. Фатиме на мгновение показалось, что Золотая Планета хочет сбросить её со своей поверхности. Песок потускнел, обувь вспыхнула, а с ног до позвоночника пробежал ток, перемешанный со жгучей болью. Там, где медики встроили в её тело регистрирующий имплантат, ток превратился в крошечный взрыв, и сознание девушки погасло.

От пищевых ритуалов существа, известного как Adelma polaria bipunctata, её спасла охрана. Фатиму немедленно доставили в военный госпиталь. Там обнаружили характерные плазмогенные поражения и полное уничтожение регистрирующего имплантата. Три месяца девушка не чувствовала ног, но со временем все функции восстановились, а ожоги на подошвах почти не оставили шрамов. Тогда Фатиме показалось, что часть энергии молнии осталась жить в её теле. Обычно равнодушная к сексу, она после нападения Адельмы стала стремиться к новым чувственным впечатлениям и менять любовников раз в неделю. Её красота расцвела, тело приобрело выносливости и искало пограничных приключений и напряжений. Она почувствовала странное желание властвовать над событиями и вещами. Она стала неутомимой, жестокой и требовательной. Клонки-служанки теперь пытались не попадаться на глаза младшей дочери судьи. А те, которым это не удавалось, ходили в закрытой одежде, пряча следы от её кожаной плети.

«Наша мечтательница Фати становится настоящей Фэрфакс» — не мог нарадоваться этим переменам отец. В его представлении имперская аристократка должна была быть именно такой — суровой обладательницей и бесстрашной амазонкой. Харизму юной Фэрфакс заметили обладатели Аврелии. Сам лорд-премьер начал приглашать Фатиму на вечеринки и охоты. Девушка с внешностью ангела удивляла лордов безжалостностью к зверям и опытностью в постели. Ею заинтересовались режиссёры императорских развлечений. Неожиданное даже для лордов назначения Фатимы Фэрфакс камер-корнетом открыло ей перспективу достижения важной придворной должности.

«Какая полезная Адельма! — шутил тогда её отец. — Надо всей нашей молодёжи порекомендовать плазменно-струйную терапию».

Судья добился перевода дочери на Кидронию, где камер-корнет стала флаг-офицером Атлопатека. Тогда же Тэна ввела сестру в элитный круг мастеров ринга Второго флота. Фатима чувствовала, что в боевых искусствах она никогда не достигнет чемпионского уровня сестры или даже мастерских умений Найги Палангус. Но «огненный поцелуй» молнии открыл ей радости боевых мистерий. Она почувствовала себя безжалостной Валькирией из древних легенд. На прикосновения к холодной стали, в пахучей коже ремней и напульсников тело Фатимы отзывалось яркими вспышками наслаждения. её возбуждало сочетание оружия и наготы. Ей нравилось вооруженной и нагой — под оценивающими, завистливыми и похотливыми взглядами — выходить на очередной поединок. Нравилось впадать в боевое неистовство, отпускать на волю инстинкты охотника и зверя, калечить и убивать. А ещё ей нравился запах крови. Вражеской и своей. Теперь след «огненного поцелуя» представлялся Фатиме горячим красным цветком, который ни на минуту не засыпал в её теле, не давал погаснуть её внутренней силе, заставлял жить и стремиться к мести. Иногда ей казалось, что цветок говорит с ней, шепчет на непонятном языке. На языке древних воинов, поэтов и пророков. Произнесенные слова запечатлелись в памяти, и твердая, как вооруженная сталь, уверенность наполняла заключенную аристократку: придет время, когда она будет общаться языком неувядающего цветка, что тихо рос в её теле. Придет время — и она мечом напишет слова языка воинов на телах убийц её родных и друзей.

Придет время.

Приказ о допросе заключенного номер три тысячи восемнадцать был получен надзирателем дежурной смены, капитаном третьего ранга Корхого. Процедура допроса предусматривала длительную подготовку, поэтому Корхого немедленно распорядился о перемещении заключенного из камеры в процедурный блок. Хотя инструкция не рекомендовала надзирателям лично контролировать перемещение и подготовку к дознанию, но допросы на «двадцать второй» стали настолько редкими, что Корхого не удержался от соблазна.

Он включил видеонаблюдение — и на плоском экране возник минималистичный интерьер стандартной камеры-пенала. На её полу, прислонившись к стене, сидела женщина. Казалось, она спит. Отсутствие волос подчеркивало правильную форму её черепа, кожа казалась скорее светлой, чем смуглой. Затем на экране произошли изменения. В камеру запрыгнул тюремный «паук» — транспортер с четырьмя фиксирующими конечностями. Номер три тысячи восемнадцать не оказывала ему сопротивления. Она встала навстречу роботу и протянула руки ладонями вперед. Гибкие манипуляторы «паука» заперли фиксирующие браслеты на запястьях и лодыжках женщины. Затем манипуляторы разошлись в бок, растягивая её тело буквой «X». Из корпуса «паука» выдвинулся специальный обруч, и обхватил голову женщины. Теперь она была полностью обездвижена, безопасна и готова к транспортировке. Корхого заметил, что женщина далеко не старая и прежде занималась спортом. Её тело с момента заключения не потеряло той специфической структуры мышц, которая приобретается годами изнурительных тренировок. Офицер приблизил изображение и присвистнул: на коже женщины («По возрасту скорее девушки», — мысленно поправил себя Корхого) он заметил характерные шрамы. В прошлой жизни заключена занималась боевыми искусствами.

«А наша девушка, оказывается, тот ещё тигрёнок, — мысленно улыбнулся Корхого. — Наверное, проходила спецподготовку. Значит, будет сопротивляться, обманывать дознавателя. Будет развлечение. С молодыми и упрямыми всегда интересно».

2

— Когда уже закончатся эти долбаные обучения — крикнула осатанелая Пела, судорожным усилием совместила прицел плагана с целью и выстрелила. — Сдохни грёбаный цурку!

Верхняя часть симулятора ликозы исчезла в зелёной вспышке, а нижняя выполнила что-то на манер танцевального упражнения и замерло, словно выполняя пожелания Пелы. Стало заметным, что «ликозу» сделали из какого-то биопластика. Её обожженные части нагло распадались на студень и исходили дымом горчичного цвета.

«Цвета аврелианской почвы», — почему-то подумалось Пеле.

— Частичное поражение мишени. Оценка «удовлетворительно», маринер Махонико, — услышала она в коммуникаторе голос скуадрон-мастера. — Вернитесь на первую позицию и выполните всё упражнение с самого начала.

— Цу! Цу! Цу! Я уже не могу… — простонала леди матрос и поплелась к скользкому от грязи брустверу, откуда бойцы Четвертой вспомогательной бригады начинали учебные атаки на «гнездо ликоз».

Пела чуть отошла от межзвездного перелета, как её вместе с двумястами новичками, отправили в тренировочный лагерь. Там они проходили трехнедельный КММ — курс молодого матроса. ещё на Аврелии специально под комплекцию Пелы был изготовлен экзоскелет — человекоподобное силовое устройство, надевался он на скафандр и усиливал мышцы. Теперь её учили двигаться в экзоскелете галопом и рысью, есть и пить через пищевой порт-дозатор шлема, лечиться с помощью армейского медкомплекта, стрелять из различных видов оружия и различать по силуэтам отвратительных сельвийских ксеноморфов. Когда Ясмин говорила Пеле что здесь ад, она была права.

Сила тяжести на Сельве была слабее аврелианской, однако на этом и заканчивались преимущества нового мира. За пределами тесного и пропахшего жратвой тактического модуля Пела могла находиться только в скафандре. Местная фауна была многочисленной, агрессивной и опаснее аврелианской. А ещё Пелу доставала местная погода. Постоянно шли дожди, и тартановые когти экзоскелета вместо того, чтобы весело звенеть, чавкали в непролазной грязи. Автоматические мойки не справлялись с грязью, что въедалась в покрытие скафандров, и леди-матрос должна была каждый вечер тереть анизоборный панцирь губкой, смоченной в едком очистителе. Этот химикат вызвал у неё покраснение лица и приступы аллергического кашля.

Её соседками по спальному блоку были две здоровенные аврелианки, дочери фермеров из какого-то крепко забытого Благими Силами поселения. К Пеле обе относились с нескрываемым презрением и искренне радовались, когда «тонконогая извращенка», потеряв управление экзоскелетом, в очередной раз падала в вездесущую сельвийскую грязь. С того дня, когда они узнали, что Пела свои выходные проводит не с парнем, а с девушкой, фермерши и их подруги объявили тонконогой бойкот. К душевой кабинке она попадала последней, а сливовый джем часто получала в миске вместе с чесночным соусом. Ей ещё повезло, что скуадрон-мастером учебной команды назначили незлобливого дигендера, которому было глубоко наплевать на то, кто и с кем спит. Но самой большой проблемой оказались не бытовые проблемы, а упражнения с штурмовым армейским плаганом типа «страйкер». С этой здоровенной штуковиной Пела справлялась только за счет экзоскелета. Двадцатикилограммовая плазменная пушечка превратила прохождение КММ в бесконечную цепь пыток. «Страйкер» маринера Махонико постоянно застревал в пазах поясного кронштейна, а при активации упорно цеплялся за все выступы и вспомогательные элементы скафандра. Вместо нормативных шести выстрелов в минуту Пела едва успевала сделать четыре. При этом количество попаданий было вдвое меньше среднего показателя по учебной команде.

Пока Пела узнавала все премудрости КММ, Ясмин возглавила группу операторов-монтажников в подземных пещерах под отрогами Аль-Кран. Одиннадцатый флот планировал разместить там одну из своих опорных баз. Темпы строительства соответствовали нормам военного времени. Монтажники работали круглосуточно, в три смены, и во время редких встреч Ясмин и Пела каждый раз находили друг друга всё более исхудалыми и истощенными. У них не хватало сил даже на любовные игры. Несмотря на это, Пела дико ревновала Ясмин к оператору из её группы — высокой белокурой девушки с Альфы.

«Да-да, — смеялась с её ревности подруга. — разлюблю рыженькую, полюблю блондинку. Брошу я рыженькую в жертву толстолапым». После этих насмешек они слабо дрались подушками и засыпали, не доходя до ласк.

Вдруг, как это часто бывало на Флоте, все изменилось. Пелу, вместе с теми операторами, которые имели первую квалификационную категорию, вызвали в штаб бригады. Там их встретил капитан второго ранга, который предложил унтер-офицерам и матросам новую специализацию. Он сообщил, что на Сельву привезли самую последнюю разработку земных оружейников — боевых «пауков» восьмой модификации. Новая техника, объяснил капитан, нуждается в молодых, талантливых и амбициозных техниках. Добровольцев, которые не боятся необычного, стремятся сделать военную карьеру и любят приключения. Пела не совсем поняла, о чём речь, но, увидев среди любителей приключений Ясмин, мгновенно согласилась стать бэк-оператором соединения боевых киборгов. Подруг-монтажниц без лишней волокиты записали в учебную команду с громоздкой аббревиатурой ОУШДК[41].

После того как их подписи появились на электронных скриптах, мастер-маринер Бехеште и маринер Махонико дали 3:00 на сборы. За это время бригадные юристы подготовили для них новые контракты. Увидев суммы своих будущих окладов, девушки переглянулись.

— Это почти офицерские зарплаты, — сделала большие глаза Ясмин.

— Ага, — невесело согласилась Пела. — доплаты за риск и участие в спецоперациях, как у десантников. Мы снова вляпались с тобой в какую-то цупу.

Она не упомянула о том, что её соседки-фермерши, услышав о новом контракте Пелы, победно переглянулись и заверили «тонконогую извращенку», что уже сегодня будут пить казённый пивной микс за посмертную «Бронзовую звезду» маринера Махонико[42], которую получит правительство Аврелии, так как родственников у извращенки нет.

А уже через двадцать стандартных минут подруг, вместе с остальными добровольцами, уже грузили в дискоид с эмблемами флотских «коммандос». Пеле и Ясмин осталось только удивляться, экзотическим представителям военно-строительного «планктона» решившем попробовать себя в роли операторов боевых киборгов. Здесь были и скуластые тиронийки полукровки, и неуклюжий долговязый «ботан» с Альфы, и болезненно толстый землянин с лицом, на котором застыла забавная смесь пафоса и испуга. Пилоты летательного аппарата не скрывали иронии, рассматривая эту разномастную публику. Добровольцы тем временем расползались по десантному отделению и овладевали механикой противоперегрузочных ниш.

«Не бойся, Пелика, — успокаивала себя леди-матрос, вводя личный код в учётный терминал ниши. — Управлять боевыми киборгами — не грязь с толстолапыми месить. Мы с Ясмин ещё бросим в кварт наши боевые ордена. И не в кварт со зловонным миксом (чтоб они там подавились эти тупые аврелианские цуки!), А в кварт с хорошим медовым пивом».

Когда дискоид оторвался от земли, она присмотрелась к нише, где находилась Ясмин. Та спала.

«Напрочь замучили Ясми в пещерах, — подумала Пела после короткого удивления выдержкой подруги. — Но хорошо, что и длинноногая блонди осталась на базе: мне меньше нервов».

3

Преподобная Тарасвати всем опытным естеством Знающей чувствовала: что-то пошло не так. Где-то в глобальном механизме событий произошел сбой, и зубцы колеса причин теперь не затрагивали зубьев колеса последствий. Командор Зоран, его офицеры и все участники экспедиции ждали приказов от императора. Семь суток назад через Белые Камни из семьи Салуто к императорской резиденции были отправлены обновленные подробные отчеты о находках на Тифоне и о гипотетических локации гнезда матки. Тогда же из резиденции пришло подтверждение: отчеты получены. За двое суток после этого сестра Гитель, которая перед Советом Двадцати Трех отвечала за безопасность планеты Женщин, отправила Тарасвати обширную информацию о том, что агенты врага получают посвящение из-за поражения шаровой молнией. В ней Гитель, среди прочего, отметила, что в экипаже линкора не выявлено ни одного человека, который бы имел в своём медицинском файле отметку о таком поражение.

И после этого уже пятые сутки никаких приказов или распоряжений не поступало.

Преподобная Тарасвати уединилась для размышлений в отдаленной части жилых помещений корабля, где начиналась километровая анфилада эвакуационных палуб, транспортных и лабораторных отсеков. Здесь, в безлюдных дебрях линкора, она искала утраченного равновесия. Внезапное и ничем не спровоцированное отступничество Мулан смутило знающих. Ведь вера в благих предков-магонийцев была одной из краеугольных основ государственной религии Пифии — учение о Незыблемой Гармонии. Знающая, которая теряла веру в благость предков, прекращала быть знающей. В первую очередь, отречение от основ веры означало преступный разрыв с правящей иерархией Планеты женщин. Публичный демарш Мулан мог повлечь за собой неприятные последствия не только для самой отступницы, но и для Тарасвати, которая рекомендовала молодую пифийку к участию в экспедиции. На безупречную репутацию высокородной жрицы теперь должна упасть тень. У неё не было никакого желания разговаривать с Мулан — та сказала достаточно для пожизненного искупления. Здесь всё выглядело вполне понятным. Но жрицу беспокоила она сама. Худшим из того, что произошло в зале совещаний, было то, что сама Тарасвати на мгновение поддалась логике «пищевой гипотезы» и почувствовала, как качается её вера.

«Как можно было впасть в сомнения относительно попечительской миссии предков? — удивлялась себе Знающая. — Ведь благая сущность этой миссии подтверждена не только найденными магонийскими текстами, но и теми Святыми Матерями прошлых эпох, которые умели общаться с бессмертными духами, что живут у Благого Света!»

Покаянные раздумья жрицы прервало ощущение чьего-то присутствия. Её умение видеть неповторимые узоры ментальной графики немедленно подсказало, кто именно скрывается за перегородкой палубы.

— Гумм, подойди ко мне, — позвала клона Знающая.

— Вы все видите, Преподобная, — вздохнул тот, оставляя свое убежище.

— А зачем прятаться?

— Я боялся побеспокоить вас, Преподобная.

— Уже побеспокоил. Я тебя слушаю.

— Вы очень рассердились на Мулан?

— Мы не будем это обсуждать.

— Велудуман завещал нам прощать…

— Я уже сказала тебе, брат, что мы не будем обсуждать ни поступка Мулан, ни моего отношения к ней. Ты чего хотел от меня?

— Да, Преподобная.

— Ты знаешь, Гумм, что я умею читать мысли?

— Да.

— Я хочу сказать тебе, брат мой, что твои мысли мне не нравятся.

— Они мне самому не нравятся, Преподобная.

— Мне кажется, брат мой, что Мулан не та женщина, которая сделала бы тебя счастливым.

— Но я ничего не могу с собой сделать. Я думаю только о ней. Посоветуйте мне, Преподобная.

— Это то, что в древности называли АМОК — любовным неистовством, — предположила Знающая. — Это болезнь сознания, и от неё нет лекарств. Попроси у командора, чтобы тебя уже сегодня поместили в кокон. Мне говорили, что от психозов навязчивого состояния спасает компенсационный сон.

— А другого способа нет?

— Я не имею права применять свои умения для изменения твоей ментальной графики.

— Простите, Преподобная, что я подумал об этом.

— Молись Велудуману, благому Держателю Сводов. Пусть он даст тебе силы воздержаться от безрассудных поступков. Я сказала.

— Благодарю вас, Преподобная, — Гумм побрел к эскалатору.

— Подожди!

Гумм остановился и вопросительно посмотрел на Тарасвати.

— Ты сказал ей?

— Да.

— А что она тебе ответила?

— Что это безнадежно.

— Она объяснила, почему?

— Да, Преподобная. Она сказала, что совершила преступление против Святых Матерей и вскоре её сошлют на каторжные работы. Она сказала, что может быть моей до конца экспедиции, но родить мне детей она уже не успеет. Это правда?

— К сожалению.

— Что мне делать?

— Любить Мулан, пока у вас ещё есть время.

— Мулан не желала никому зла. Она смотрела много старых записей и читала много древних книг. Она прочитала книгу, где рассказывалось о расе, которая создала людей для того, чтобы потом скормить их космический чудищам. А ещё она смотрела очень древний фильм о звездолёте «Прометей»…

— Не всем древние книги и фильмы идут на пользу, Гумм. Но не отчаивайся. Наслаждайся даже тем, что скоро закончится, и молись благому Велудуману за спасение бессмертной монады отступницы Мулан.

В то время, когда Гумм исповедовался Преподобной Тарасвати, капитан-командор Зоран встретился лицом к лицу с начальником исследовательской части корабля Гвен Маккослиб-Вэй.

— Во-первых, — обратился он к баронессе, — хочу поздравить вас с новым назначением вашего мужа. Я всегда говорил, что настоящий специалист никогда не останется без работы.

— Я немного удивлена тем, что Ланс согласился на подобную должность, — признала Вэй. — Да ещё и на Аврелии. Может, и нехорошо так говорить, но я недолюбливаю аврелианцев. Очень специфические люди. Те из них, с кем я была знакома, отличались каким-то навязчивым желанием всех поучать. Как будто только они знают, что правильно, а что нет. Лансу там будет трудно.

— Вполне согласен с вами, баронесса. В учебном кампусе у меня был сержантом аврелианец. Редкой тупости скотина. Так он постоянно объяснял нам, курсантам, что такое жизнь, как её надо правильно прожить и почему только на Аврелии живут порядочные люди, а на других планетах — извращенцы и мошенники… Но Велудуман с ними, с этими аврелианцами. Я, баронесса, хотел поговорить с вами о другом.

— Внимательно слушаю вас, капитан-командор.

— У вас все хорошо?

— Что вы имеете в виду?

— Недавно вашего ребенка поместили в анабиозную камеру и…

— Во-первых, это не мой ребенок. Вы же знаете, что я забеременела в питомнике Богов на Фаренго[43]. Я только вынашивала эмбрион неизвестного гуманоида и, по правде говоря, рада, что его отделили от моего тела. Эти месяцы я постоянно чувствовала себя инкубатором, слепым инструментом для выполнения чужой программы. Вы не женщина, командор, но попробуйте мне поверить. Это не самое лучшее ощущение.

— Название «Питомник Богов» говорит само за себя.

— Хорошая шутка, — как показалось Зоран, не совсем весело улыбнулась Вэй. — Но вы видите, командор, пифийки не торопятся признать меня богородицей. Даже наоборот.

— Вот об этом я и хотел поговорить. Мне кажется, что после того как вы поддержали на совещании Мулан, между вами и Преподобной Тарасвати возникло… ну, скажем так, определенное напряжение.

— В экспедициях такое случается, — пожала плечами баронесса. — Я, командор, большую часть своей жизни провела в экспедициях и видела разные конфликтные ситуации. До драк доходило, с травмами. Никакая психопрофилактика не помогала. Такие вещи неизбежны.

— Мне кажется, леди, это не просто «конфликт замкнутого пространства». Вы с Мулан задели что-то предельно важно для Преподобной. Вы затронули религию Пифии.

— На совещании мы обсуждали научные гипотезы. Это была чисто научная дискуссия, совместный поиск объективной истины. Я, командор, не обучена во время научных дискуссий учитывать чьи-то религиозные догмы. А с Мулан они пусть сами разбираются. Она, как-никак, пифийка.

— Поймите и меня, баронесса. Я командир корабля. Я отвечаю за ситуацию на борту. Фактически вы с Тарасвати авторитетные офицеры после меня, и именно от вашего взаимодействия зависит многое. Особенно в кризисных обстоятельствах. Я бы настоятельно просил вас объясниться с Преподобной.

— Я учту вашу просьбу. Однако не совсем понимаю, командор, что вы имеете в виду, когда говорите «авторитетные офицеры». Существует рейсовый должностной табель, утвержденный командующим Первым флотом адмиралом Оливейрой, а также вами, капитан-командор. Согласно табелю, я занимаю лишь четвертую командную позицию после вас, командира боевой части и первого пилота. Имени уважаемой Тарасвати я вообще в табеле не видела. Может, я что-то путаю?

— Нет, совершенно верно. Но и вы меня поняли. Я не собираюсь растолковывать вам прописные истины, подполковник-исследовательница Вэй.

— Что-то ещё, капитан-командор Зоран?

— Да. Что вы думаете по поводу отсутствия приказов?

— Я не удивляюсь этому. С точки зрения императора мы выполнили свою миссию.

— Тогда нам должны отдать приказ о возвращении.

— Значит, что-то этому мешает.

— И вы не догадываетесь, что именно?

— Нет.

— Хорошо, — командор поднялся. — Баронесса, я вас более не задерживаю.

Оставив кабинет командора, Гвен Вэй двинулась к той части лабораторного модуля, где группа Вольска обрабатывала информацию по магонийским флешкам. Баронесса остановила лифт на первом уровне и увидела Мулан, которая, казалось Вэй, кого-то ждала. Увидев баронессу, пифийка подошла к ней.

— Я вам кое-что хочу рассказать, — обратилась Знающая к руководителю исследовательской части «Айн-Соф».

— Слушаю вас, Мулан.

— Тогда, на совещании, мне показалось, что вы поняли то, о чем я хотела предупредить.

— Имеете в виду вашу «пищевую гипотезу»?

— Не только её.

— Пойдёмте со мной, расскажете подробнее, — Вэй уже протянула руку, чтобы открыть фильтрационную мембрану, но пифийка остановила её:

— Давайте один на один.

— Давайте, — согласилась Вэй. — На втором уровне есть одно удобное место.

Вдвоём они поднялись на второй уровень и уединились в пустой пультовой транспортного инкубатора. Его на всякий случай расконсервировали перед высадкой на Тифон, но ни одного живого трофея группа Вэй оттуда не привезла. Учитывая то, что линкор могли направить в гнездо ґыргов, решено было оставить инкубатор в стадии промежуточной готовности.

— Вы знаете, почему я попала в экспедицию? — спросила у баронессы Мулан.

— Нет.

— На Магонии я, кроме тафономии древних миров[44], занималась сравнительной палеоархетипикой.

— Спецкурс по ксенотафономии мне преподавали в университете. А вот о «сравнительной палеоархетипике» впервые слышу.

— Эту научную дисциплину ввели в университетах Магонии лишь в конце прошлого века. Сравнительная палеоархетипика изучает источники формирования планетарных биосфер и межзвездные пути миграции биологических материалов. Вы же знаете, что на подавляющем большинстве планет жизнь не туземная, а занесённая из космоса.

— Не все ксенобиологи с этим соглашаются.

— Ну вы же не будете отрицать, что, скажем, все планетные биосферы сектора Кастора имеют единый протозойный источник[45].

— Это вероятно.

— Это не «вероятно», баронесса, это факт. Ксеноморфы, обитающие на Кидронии, Ноли и Бальсан, имеют общих предков. У них практически одинаковый механизм наследственности и выраженное родство целомического строения[46].

— Да, большинство современных ученых поддерживают предположение об «общем бальсанийском предке», — согласилась Вэй. — Но происхождение от единого протозойного источника жизни на Земле, Аврелии и Сельве находится под большим вопросом. Большинство ксенобиологов категорически отвергает эту гипотезу. Вы, Мулан, должны знать о последних публикациях исследователей из Арпикранского и Альфийского университетов. Земные ученые также солидарны с их выводами.

— Я знаю, — кивнула Мулан, — но я имела в виду не старые кислородные планеты. Не Землю и не Сельву. Я говорю о другом. В магонийских летописях не упоминается о колонизации других планет. Древние магонийцы имели звездолёты не хуже наших, но колоний они не основывали. Они вообще не проводили на других планетах никакой деятельности, если не считать построения на Земле того инкубатора, в котором вырастили наших с вами прародителей.

— Да, мне известен факт отсутствия магонийской Периферии, а также то, что у Знающих есть собственное объяснение этого факта.

— Достаточно неубедительно объяснение. У нас учат, что древние магонийцы находились в таком совершенном и благодатном равновесии с Сущим, что просто не нуждались в расселении по другим мирам. Вы же знаете, баронесса, что Святые Матери были против и нашей колонизации. Когда Империей правил Сероглазый[47], колонизация была полностью прекращена. Святые Матери оправдывали такую политику Сероглазого примером наших совершенных предков — магонийцев.

— Очередная Пифийская догма, — пожала плечами Вэй.

— Но факт остается фактом: магонийцы отказались колонизировать другие планеты.

— И вы знаете, почему?

— У меня есть предположение.

— …?

— Весь Поздний период[48] они готовились к переселению в другую часть Галактики. И я не уверена, что для этого им нужны были звездолёты.

— А что именно их не устраивало в этой части Галактики?

— Характеристики планетных биосфер. Какая-то неведомая древняя раса создала на большинстве планет нашего сектора Галактики однотипные биосферы.

— Однотипные? Вот с этим вашим утверждением, Мулан, я не могу согласиться…

— Послушайте меня, баронесса. Группа исследователей, в которой я работала, исследовала палеоисторию тридцати двух молодых не кислородных планет нашего сектора, на которых присутствует развитая биосфера. Мы обнаружили, что почти все их биосферы напоминают некие «заброшенные долгострои». Древняя раса засеяла все эти миры практически однотипными протозойными спорами. Затем она направляла эволюцию на этих планетах таким образом, что флора и фауна постепенно меняла атмосферы и почвы засеянных планет под определенный стандарт. Вероятно, под параметры материнской планеты той расы. На всех не кислородных планетах мы нашли следы направленной эволюции. Она продолжалась, по космогоническим меркам, совсем недолго. Где-то около ста тысячелетий. Для эволюции планетной биосферы, как вы понимаете, баронесса, это молниеносная скорость. А потом, несколько десятков миллионов лет назад, это «клонирование миров» внезапно и, кажется, одновременно на всех биологически перспективных планетах прекратилось. Что, разумеется, также свидетельствует об общем для всех этих миров источнике эволюции. Каждая из биосфер, брошенная на произвол судьбы, продолжила эволюционировать самостоятельно и изолированно от остальных. Порождая при этом те стихийные ксеноформы, которые теперь вводят в заблуждение ваших коллег. Благодаря этой стихийности мы и имеем то кажущееся разнообразие растений и животных на разных планетах. Но, баронесса, это только среди высших форм. А если сравнить консервативные и древнейшие ксеноформы, например, головоногих, на Кидронии, Бальсан, Ноли, планетах Звезды Кептейна и остальных, где существуют молодые биосферы. А генетические матрицы растений? Сравните данные палеонтологии и ксеногенетики. Вы же специалист высокого уровня, вы должны понять, о чем я говорю. На трех десятках планет жизнь развивалась в десять раз быстрее, чем на Земле, Магонии или на Сельве, кислородные атмосферы которых не интересовали расу «строителей миров клонов». Такое ускорение — признак искусственности биосфер. В свою очередь, магонийцы обнаружили, что в нашем секторе Галактики большинство пригодных для колонизации планет уже «испорчены» этими неудачными «строителями». Магонийцы отказались достраивать или перестраивать созданные по чужому замыслу и ещё дикие биосферы. А в придачу магонийцы натолкнулись на встречную колонизацию ящеров и, соответственно, на противостояние с Ґормой. Тогда они приняли кардинальное решение. Признали наш сектор бесперспективным для эффективной колонизации и начали искать удаленный новый дом, окрестности которого не испорчены предшественниками.

— Допустим, но при чем здесь ґырги?

— Я думаю, что там, в их «новом доме», что-то пошло не так. Они решили на всякий случай подготовить себе отступление. Возвращение в свой «старой дом». Поэтому двести тысяч лет назад отправили экспедицию сюда и на Землю. На Земле они построили инкубатор для выращивания нас — корма для ґыргов. На Тифоне они вырастили зародыш матки и законсервировали его до момента «X». Теперь этот момент настал. Они возвращаются в «старый дом», чтобы исправить свои и чужие ошибки. Сначала они скармливали дикие биосферы ґыргам. Скармливали их вместе с нами, ведь матке нужно много мяса. Впоследствии, когда матка достигнет определенной высокой стадии производительности, они уничтожат с помощью ґыргов Ґорму. Когда ґырги полностью зачистят сектор, магонийцы вернутся обустраивать свой «старый дом».

— Во всём том, что вы рассказали, Мулан, предположений больше, чем фактов. Однако среди них, возможно, найдутся две хорошие новости. Первая: матка ещё не достигла высокого уровня производительности. И вторая: Ґорма будет нам помогать всеми силами, потому что мы — её щит. А совместными усилиями мы сможем остановить врагов… Кстати, а почему вы рассказали всё это именно мне?

— Вы умная и не боитесь гнева Святых Матерей. Когда я погибну, вы расскажете моим дочерям, что их мать была не злодейкой-отступницей. Что я пострадала за правду. Пострадала за то, что пыталась предупредить человечество об опасности.

В этот момент внутренний коммуникатор Вэй сообщил срочный вызов, пришедший из терминала командного модуля.

— Я слушаю вас, капитан-командор.

— Только что мы получили приказ от командующего Первого флота.

— Наконец-то. И куда летим?

— Вы удивитесь, баронесса. Нас направляют в систему Талис.

— К Фаренго? — Гвен Вэй почувствовала, как недобрая холодная волна поднимается из её чрева, оттуда, где теперь была пустота.

4

Уровень мастерства дознавателей во все времена определяло их умение оперативно извлечь из допрашиваемого всю информацию, накопленную на сознательном уровне, а также те словоформы и визуальные образы, которые сформировало его подсознание. В пятом веке Эры Восстановление техническое оснащение и научный опыт дознавателей предоставляли им такие возможности, о которых не мечтали ни средневековые палачи инквизиции, ни те знатоки фармакологических пыток, которые оттачивали средства и ритуалы своего искусства до современной эпохи. Если психологическая и физическая обработка допрашиваемого в застенках тёмных веков продолжалась иногда неделями и месяцами, то киборгам «двадцать второго объекта» на это отводилось меньше стандартных суток. Имперские учёные рассчитали, что этого достаточно для уничтожения психического сопротивления, допрашиваемого без потери им информационного потенциала. Технологии дознания Джи Тау были рассчитаны на быстрый слом воли к сопротивлению не только у обычного существа гуманоидного типа, но и у тех, кто получил специальную подготовку или имел намеренно измененную или модифицированную психику. Во всех случаях дознаватели получали стопроцентный результат.

В правление Туре Шактири Второго процедуры дознания делились на две категории — «ограниченную» и «неограниченную». Во втором случае предполагалось, что после получения нужной информации допрашиваемый уже не будет представлять никакой ценности. Поэтому при «неограниченной» процедуре киборги сначала радикально меняли химический состав тела допрашиваемого, а затем отделяли от него голову, поддерживая в ней сознание только на нужном для работы дознавателей и психозондов уровне. Само же тело растворяли в концентрированной кислоте перед глазами головы. Обычно подобные жестокие методы применяли к мятежным клонам и особо упрямым Пифийским жрицам. Ходили слухи, что первыми жертвами «неограниченной» процедуры стали Астера и Ниобе. Две наложницы-пифийки, которые — по официальной версии — убили Туре Шактири Старшего. После прихода к власти Эарлана Третьего на «неограниченную» процедуру был наложен запрет.

При «ограниченной» процедуре перед дознавателями ставилось дополнительное задание сохранить основные жизненные функции допрашиваемого. Поэтому они концентрировали свои усилия на том, чтобы сломать его волю психосоматическими средствами. Ведущая роль здесь принадлежала не технологиям, а тщательно подобранном ритуалу разрушения личности. Инфраквантовый мозг процедурного блока учитывал возраст, пол, образование, социальное происхождение, образ жизни, ценностные приоритеты и ещё несколько сотен параметров, на которые раскладывались биография и аксиальная матрица допрашиваемых. На первом этапе дознаватели обычно разрушали основы самоуважения допрашиваемого, на втором — жизненные ценности, семейные и социальные обязательства. Каждый этап предусматривал учета десятков, а иногда и сотен индивидуальных параметров и особенностей становления психики.

В случае с Фатимой компьютер определил главным препятствием на пути к её «конструктивизации» родовую гордость Фэрфакс, которую до конца не разрушили ни унижения после ареста, ни многомесячное содержание в изолированной камере. Поэтому перед началом допроса Фатиму поместили в виртуальную реальность, где её заставили вновь пережить долгие часы изнасилований и унижений. Симуляция сопровождалась гипнотическим внушением и применением психотропных веществ, которые «размывали» волевые барьеры в психике девушки. В течение процедуры в её мозговые сосуды запустили несколько тысяч нанороботов. Часть этих крошечных агрегатов работала скоординировано с психозондом, а вторая часть обеспечивала данными высокоточный детектор лжи. На заключительном этапе в кровеносную систему Фатимы ввели предельно допустимое количество «сыворотки правды» и провели тестовые включения «генератора боли», присоединенного непосредственно к нервным узлам, расположенным вдоль позвоночника. Последним аккордом «ограниченной» процедуры по традиции стало тестирование детектора лжи. Фатиму вернули к первоначальной реальности и заставили ответить на сотни однообразных, часто повторяющихся вопросов, пока инфраквантовый палач не составил калибровочные таблицы её базовых и тематических реакций.

Капитан третьего ранга Корхого получил доклад компьютера о завершении подготовительного этапа дознания через четырнадцать часов после перемещения узника номер три тысячи восемнадцать в процедурный блок. Он включил близкий план видеонаблюдения и увидел, как капли обильного пота стекают с посеревшего лица Фатимы.

«Измучена, шокирована… Но взгляд у неё не тот, — определил опытный надзиратель. — Взгляд не умоляющий и не потерянный. Она сохранила волю к сопротивлению. Чего-то инфраквантовая железяка недоработала».

Если бы допрос проводился в эпоху правления Туре Шактири, Корхого непременно настоял бы на продолжении процедуры. Но в новые времена на все административные процессы легла загадочная тень Пифии. Корхого не был уверен, что всеведущие жрицы будут симпатизировать офицеру, заподозренному в садизме.

«Пусть оно будет, как будет», — решил надзиратель и открыл прямой канал связи с аврелианской резиденцией Джи Тау через Белые Камни. Удаленным дознавателем в этот раз должен был быть высокий полицейский чин. Кто именно, Корхого не интересовался. Формально он свою миссию выполнил.

Имперский комиссар по особо важным расследованиям Рене Марков не первый проводил удаленный допрос подозреваемого, но на этот раз он столкнулся с непонятными и непреодолимыми ограничениями. Координатор Джи Тау на Аврелии Рэй Блисс сообщил ему, что подозреваемая Фатима Фэрфакс сейчас содержится под стражей на объекте такого недостижимого уровня секретности, что возможность прямого допроса через Белые Камни полностью исключается. Блисс предложил имперскому комиссару сформулировать пакет вопросов, которые на объекте воссоздаст голос дознавателя.

— Вы не понимаете, о чём идёт речь. Я хочу посмотреть в глаза этой женщине, — настаивал Марков. — Хочу видеть её лицо. Видеть, как она реагирует.

— Позже вам пришлют TVC-запись её реакций на вопрос, — говорил Блисс.

— Я формулирую вопросы оперативно, исходя из текущих ответов подозреваемого и их оценки детектором лжи. Допрос, Блисс, является искусством, игрой, а вы мне предлагаете какое-то неполноценное интервью.

— Генерал, вы получите ответы на вопросы первого пакета с выводами детекторов, а затем, на их основе, оперативно сформулируете вопросы второго пакета.

— А не пошли бы вы со своими «пакетами» на… — не выдержал Марков, на что Блисс совсем не обиделся. Он терпеливо объяснил:

— Поймите, генерал, это не от меня зависит. Даже Верховный координатор не сможет вам помочь в этой ситуации. Режимные требования к функционированию указанного сверхсекретного объекта утверждены самим императором… Я знаю, что у вас допуск «шесть А». Знаю. Но тут целая «семёрка», генерал… Говорите, что такого не может быть? Коллега, поверьте мне, старому оперативнику, — может. ещё как может… Так о чём вы хотели спросить подозреваемую? О той Аделье, которая осуществила её инициацию?

Имперском комиссару пришлось ждать до 2:00, пока инфраквантовый дознаватель не прислал ему ответы Фатимы на вопрос первого пакета.

«Что это за цучья муть? — спросил себя Марков, читая ответы судейской дочери. — Адельма под лучами огненного диска подарила ей красный цветок… Она удержит меч Тени ради Саошиант и преодоление смерти… Меч никогда не изменяет того, кто не предал меча. Тело жертвы — трава, жрец дает жертве наполненное тело… Три посланника отправились на поиски качелей, и избранные ожидают их возвращения. Зеленоглазый бог посетил её, вошел в её лоно и подарил надежду… Огонь является Атра, на нём держится равновесие… Какой религиозный бред? Похоже, что бедную Фатиму на этом секретном объекте довели до безумия…»

Марков связался с Блиссом, который к тому времени уже покинул «красную зону» в резиденции Джи Тау.

— Проблемы? — спросила с экрана лицо Блисса, искаженное некачественной связью. Координатор, скорее всего, находился на борту скоростного дискоид или суборбитальный самолета.

— Я вместо ответов получил какую-то ахинею. О зеленоглазых богах и красном цветке.

— Да, разумеется, я уже сталкивался с такими вещами. Ничего страшного, — заверил имперского комиссара Блисс. — Это такая специфика дознавательной программы. Позитронный мозг заставляет допрашиваемого выражать самые сокровенные, самые глубокие образы и ассоциативные словоформы. Он реагирует на подсознательное сопротивление и углубляется именно в те образы, которые связаны с этим сопротивлением. То, что вы получили — самые скрытое, интимное информационное сокровище Фэрфакс. Оно не отформатировано в рациональные фреймы только потому, что, скорее всего, Фэрфакс сама до конца не понимает, о чём идёт речь. Она, скажем, может воспринимать какие-то абстрактные или религиозные идеи сугубо, как личные сексуальные образы и мечты. Согласитесь, наше самое дорогое и самое скрытое трудно сформулировать. Особенно во время действия «генератора боли». Но, генерал, это все равно — информация. Очень ценная информация, с помощью которой можно узнать даже о тех намерениях и планах врагов, которые ещё не получили тактической формы. Теперь уже от вас будет зависеть, как вы всё это расшифруете… Послушайте, генерал, может, всё же сформулируете второй пакет, как я советовал?

— Нет, не буду… Спасибо вам за содействие, контр-адмирал Блисс. Прошу также подтвердить мою офигенную благодарность Верховному координатору адмиралу Амритизу. Ищем теперь адельму с красным цветком и зеленоглазого бога.

5

— Вот это, курсанты, и есть киборг-терминатор, построенный на платформе Мк8, - инструктор подошёл к закованному в блестящий панцирь восьминогому «пауку». — Модель принята на вооружение флота полгода назад. Разработка корпорации «Айрон Воркс Киберан». Предыдущую, седьмую модификацию, которая сейчас является основой наших флотских киберсил, разработала и выпускала аврелианская фирма… Кто знает, какая?

— «Эльдотроник», сир! — подскочила Пела. её брат начинал работать в филиале «Эльдотроника» и именно для неё он написал свою первую коммерческую программу. — Что-то из области сверхзащищённого резервирования данных.

— Отлично, курсант Махонико, — похвалил Пелу инструктор. — А может, вы знаете что-то о других платформах? Историю «пауков», так сказать?

— Первая модификация, сир, появилась в двести девяностом году, после правительственного и ныне действующего запрета производить человекообразных киборгов. Мк1 была создана земной корпорацией «Ротекнис», — начала Пела. — Именно её конструкторы предложили концепцию универсальной динамической платформы типа «паук», которая сохраняется вот уже сто двадцать семь лет для всех модификаций штурмовых и охранных киборгов. Платформа второй модификации разрабатывалась для выполнения специфических полицейских функций, и оказалась не очень удачной и широкого применения не получила. Наиболее популярной в период Смуты и сразу после неё стала десятиногая «эм-ка третья», которую разработала «Эльдотроник» по заказу десантных сил флота. «Пауков» на этой платформе за тридцать семь лет выпустили десятки миллионов, более чем трёхсот комплектаций. В том числе выпускались многочисленные гражданские варианты на базе модификации Мк3-1.

— Включая такие экзотическиие, как «пауки» — бармены и «пауки» — дворецкие, — добавил инструктор. — Между прочим, Флот и до сих пор держит в резерве десятки тысяч законсервированных Мк3-1. Это были очень удачные боевые машины. Именно благодаря им были подавлены восстания клонов на Тиронии и Колумбии.

— Так точно, сир! Четвертую модификацию разработали конструкторы «Айрон Воркс» специально для Службы Предотвращения. «Эм-ка четвертая» и её современные модификации Мк4-1 и Мк4-4 имеют чрезвычайно сложный инфраквантовый мозг, и применяются для охраны секретных объектов и для спецопераций. Это самая дорогая, самая тяжелая и самая габаритная платформа из всех, которые были и есть. Одновременно она единственная, на которой в качестве источника питания используется туннельный ядерный накопитель. Мне кажется, сир, что этот Мк8, - Пела показала на блестящего киборга, — является продолжением конструктивной концепции «эм-ка четыре-четыре».

— Так и есть, — кивнул инструктор. — Его на этапе испытаний маркировали Мк4-6, но после принятия на вооружение в качестве основного боевого киборга Флота этот «паук» получил официальный индекс «эм-ка восемь». Продолжайте.

— Мк5 планировались для замены третьей модификации, но в массовую серию они не пошли. Комбинированный ядерно-магнито-динамический источник питания оказался очень проблемным и сложным в эксплуатации. Количество рекламаций от заказчиков превысила критическую, и разработчик объявил себя банкротом.

— А кто был разработчиком?

— Проектная группа «Сигомус», сэр, Альфа Альфа.

— Далее.

— Шестая, восьминогая, модификация, разработанная марсианским филиалом «Айрон Воркс», оказалась удачной по сравнению с шестилапой «пятой» и поступила на вооружение флота в триста девяносто втором году. В четыреста седьмом году её упрощенный и удешевленный вариант Мк6-1 был принят как базовый коммерческий… Теперь о «седьмой». Первый прототип «седьмого» появился двадцать три года назад. «Эльдотроник» долго доводила его до соответствия стандартным требованиям. В серию он пошел только в триста девяносто девятом. Он является самым дешёвым из всех современных боевых «пауков» и наиболее распространенным в различных вариантах и с различной периферией. Количество вариантов комплектации перевалило за две сотни. «Паук» на шестиногой платформе Мк7 стал основным боевым киборгом штурмовых и десантных соединений флота в четыреста третьем году и остаётся им до сих пор. То есть до появления «восьмого».

— Откуда такие знания, курсант?

— От брата, сир! Он увлекался киборгами.

— Все слышали, как надо отвечать? Учитесь у курсанта Махонико. Я ставлю вам её в пример. А теперь о нашем «восьмом». Махонико верно догадалась, что эта модификация является продолжением линии тяжелых высокозащищенных платформ, которые разрабатывает «Айрон Воркс». Она «заточена» специально для борьбы с особо опасными и быстрыми ксеноморфами, которых называют ґыргами.

Отличница Пела напрягла память, но вынуждена была признать, что о ксеноморфах с таким названием слышит впервые. Она хотела спросить, на какой планете живут ґырги, но вовремя вспомнила, что это не школа и спрашивать у инструктора разрешено только на практических занятиях.

— …Ґырги напали на одну из наших баз, — тем временем продолжал инструктор. — Там они столкнулись с «седьмыми» и надрали им задницы.

— Кто кому надрал задницы? — не понял толстый землянин Макс.

— А кто вам позволил меня перебивать, курсант? Кто позволил обратиться ко мне без определения «сир»? — рявкнул инструктор. — Повторяю специально для отморозков: долбаные ґырги надрали задницы нашим работам… И это я, курсанты, сказал образно, потому что даже эта ошибка земной природы — инструктор презрительно кивнул в сторону Макса, — должен знать, что киборги не испражняются, а значит, задниц не имеют! Курсанты, повторите!

— Киборги задниц не имеют, сир! — рявкнуло двадцать шесть глоток.

— Итак, — продолжил инструктор после минутной паузы, которую он использовал для питья воды из кулера — «седьмые» тогда облажались. И поэтому Флот заказал земным инженерам новую платформу, более защищённую и разумную. Вам очень повезло. Вы, курсанты, станете бэк-операторами новейших, самых быстрых и мощных киборгов, которых когда-либо создавало человечество. У каждого из вас будет группа из шестнадцати «восьмых». Они очень умные, поэтому от вас потребуются не думать за них, а координировать действия группы. Курсант Бехеште!

— Я, сир! — подскочила и вытянулась Ясмин.

— Вы, Бехеште, в этой группе старший по званию. Вы — целый мастер-маринер, да ещё и с командирским опытом. Вот и объясните будущим бойцам, что значит «координировать». Объясните так, чтобы даже этот толстый земной балбес, — инструктор ткнул в Макса указательным пальцем, — навсегда запомнил значение слова «координировать».

— Это значит, сир, что мы должны осуществлять согласованные, слаженные и упорядоченные действия доверенных нам машин! — сформулировала Ясмин, чеканя каждое слово.

— Правильно, курсант Бехеште, — инструктор посмотрел на Ясмин долгим взглядом и вдруг спросил: — Я слышал, что вы с курсантом Махонико — супружеская пара. Это верно?

— Совершенно верно, сир! — подтвердила Ясмин.

— Поддерживаю ваши предпочтения, курсант Бехеште, — сказал инструктор. — Я предчувствую, что из Махонико получится искусный оператор, хотя она пока лишь ординарный маринер. Вы как старшая по званию должны способствовать росту её боевых умений и навыков. И тогда вам будет на кого положиться, когда мы выступим смертельной бой с ґыргами.

— Служу Империи! — выкрикнула в ответ Ясмин, веселыми глазами глядя на инструктора.

6

После многодневной неопределенности император санкционировал ядерную бомбардировку двух крупнейших гнездилищ Адельм. Но не позволил это сделать Охранным силам колонии. Для бомбардировки был назначен последний из ударных рейдеров Одиннадцатого флота, который ещё оставался на орбите Аврелии — «Ригуело». Ровно в полдень двадцать девятого пентария он должен был сбросить в пещеры, где множились и взрослели миллионные орды Адельм, две тактические управляемые бомбы проникающего типа.

Невиданное зрелище заставило высших руководителей колонии оставить кабинеты и прибыть на границу аномальной зоны. Всем хотелось вживую, а не на экране TVC, увидеть ядерную бомбардировку собственной планеты. Флотские заверили правительство Аврелии, что расстояние в двенадцать километров гарантирует наблюдателям безопасность. Ветер должен был отнести радиоактивные облака на север, в центр метеоритного цирка Мефистофель, а ударная волна не должна была пробежать и трети расстояния до границы. Единственное, о чём предостерегали офицеры Флота: на глаза наблюдатели должны были одеть специальные световые фильтры.

Маккослиб провел министров, лордов и их женщин в зубоподобные скалы, а сам вернулся на «Пост Лефора». Как опытный человек он знал, что все расчеты являются лишь расчетами. Ланс занял кресло дежурного в подземном бункере. Персонал поста поделился с генералом синтетическим кофе. Прихлебывая горячую бурду, он наблюдал за кратером. На панели, куда выводились данные орбитального мониторинга, руководитель Кризисной службы мог видеть, как в горных ущельях клубятся стаи Адельм, как вспыхивают там и здесь огоньки шаровых молний.

«Чем они там питаются? — удивлялся Ланс. — Пещерных полипов Libasta siphonophora должно хватить такой армаде суток на трое, не больше. Но они клубятся в этих пещерах годами. Может, они умеют культивировать какие-то примитивные жизненные формы? Создавать подземные плантации?»

Вдруг со стороны входа началось суетливое движение. В дежурную комнату забежал сержант и доложил:

— Сир, прибыл имперский комиссар по особо важным делам, генерал-лейтенант Рене Марков!

«Сюрприз! — сказал себе Ланс. — Наконец я увижу вживую этого легендарного сыщика».

Он поднялся навстречу комиссару. По негласной иерархии имперский генерал считался выше рангом аврелианского. Но Лансу эта традиция показалась неактуальной, и он не поздравил Маркова первым. К его удивлению, тирониец не заметил нарушения субординации. Он вполне демократично пожал Лансу руку и спросил:

— Когда начнут бомбить?

— Я — генерал-полковник Маккослиб, — решил представиться Ланс. — Руковожу местной Кризисной службой, — он посмотрел на таймер. — начнут бомбить через восемь минут.

— Маккослиб? — Ланс показалось, что Марков проснулся в тот момент, когда услышал его фамилию. — Вы человек баронессы Вэй?

— Уже двадцать шестой год.

— Очень рад, очень рад! — улыбка комиссара была искренней настолько, насколько можно было ожидать от человека, каждая мышца которого стонала от непривычной аврелианской силы тяжести. — Мы с вашей женой на Кидронии попали в такие приключения! Эта проклятая Шерм поводила-таки нас за хвост…[49]

— Да вы тот самый Рене Марков?

— Да. Разве в нашей Империи ещё какие-то не «те самые» генералы с фамилией Марков? Один я такой, — полицейский стряхнул несуществующую пыль с генеральского шеврона, старая тиронийская борзая… Провожу на Аврелии специальное расследование по поручению нашего уважаемого монарха.

— Высокочтимого.

— …?

— На Аврелии говорят или «нашего любимого монарха», или «нашего высокочтимого монарха».

— И давно вы стали знатоком аврелианских верноподданнических формул?

— Несколько недель назад. Пообщаетесь с местными лордами — и сами станете знатоком формул.

— Все может быть, — кивнул тирониец. — Впрочем, специфика моего расследования предполагает общение со здешней аристократией.

— Мне докладывали о ваших поисках… А в этой глуши вы по какому случаю?

— Пилот дискоида убедил меня, что у скалы опасно.

— Прав… Хотите посмотреть на ядерные взрывы?

— Если честно, то хочу. Никогда такого не видел. А вы?

— Однажды на Бальсан, — Ланс жестом предложил Маркову кресло за пультом. — Но это было давно. Двадцать три года назад.

— Будем смотреть отсюда? — Марков облегченно выдохнул, когда гидроподушки приняли на себя вес его тела, затем скептически осмотрел обшарпанные стены бункера. — Может, выйдем на поверхность?

— Лучше не рисковать, — улыбнулся Ланс, а про себя подумал: «Смотри, чуть ползает, а не против побегать по брустверам».

— Неужели действительно существует риск? Но всё правительство собралось около скалы. Кажется, они там даже бруствером не защищены.

— Нет, но двадцать три года назад, на Бальсан, нам также говорили, что на расстоянии ядерный взрыв не вреден.

— И что?

— Лучевая болезнь. Почти у всех, кто был тогда на станции «Скарла». Я, к счастью, отделался легкой формой. А вот Гвен долго болела.

— Я не знал.

— Чего вы не знали?

— Что баронесса в молодости претерпела облучение.

— Она об этом не любит вспоминать. А в официальной медицинской истории Гвен тот случай не записали. Никто не желал утечки информации.

— Ну, конечно… Там также бомбили гнёзда ксеноморфов?

— Что-то на манер того…

— А знаете, Маккослиб, в моем списке аврелианцев, с которыми у меня запланированы беседы, есть и ваша фамилия.

— И под каким номером?

— А что?

— Да, в молодости увлекался нумерологией… — Ланс внимательнее присмотрелся к картинке, которую транслировали с орбитального аппарата. — Смотрите, генерал, твари то предчувствуют!

— Это Адельмы? — Марков прищурился на экран, где происходили странные сдвиги. От гнёзд ксеноморфов побежали концентрические волны. Орда Адельм начала разбегаться ущельями, оставляя окраины гнездилища.

— Менее чем три минуты до удара, — констатировал Маккослиб, бросив взгляд на таймер. — не убегут.

— А каким образом они смогли почувствовать наши намерения?

— Они не намерения почувствовали… — Ланс посмотрел на боковую панель демонстратора. — Они другое почувствовали… Несколько минут назад «Ригуело» сбросил первую бомбу.

— То есть вы хотите сказать, что местные скорпионы чувствуют то, что происходит на орбите Аврелии, на высоте четыреста километров?

— Триста десять километров в момент сброса, — уточнил Ланс. — Сейчас бомба тормозит в верхних слоях атмосферы. Через тридцать шесть секунд включатся её корректирующие двигатели.

— А ведь у скорпионов нет телескопов.

— Телескопов у тварей нет, вы правы, генерал… А вот чуйка есть, — Ланс увеличил изображение на центральной панели. — Нам бы такую… Смотрите, как убегают. С максимальной для данной ксеноформы скоростью.

Зрелище действительно поражало. Орда Адельм покрыла горные склоны, как пёстрое подвижное одеяло. Из гнездилища живой рекой вытекали все новые и новые потоки монстров, бежали и бежали по скалам и по спинам сородичей. Сотни тысяч ксеноморфов разбегались точно от того места, которое было определено, как точка ядерного взрыва.

— Не нравится мне все это… — пробормотал Ланс. Он включил канал связи с главной обсерваторией планеты и спросил:

— Это Маккослиб с Кризисной службы. Какая сейчас ситуация в районе цирка Мефистофель?

— По каким параметрам, сир? — уточнил голос дальнего оператора.

— По всем параметрам.

— Интенсивная магнитная буря, сир, ионизация атмосферы превышает средние показатели в три раза. В ку-диапазоне наблюдается локальный всплеск общей мощностью в несколько гигаджоулей. В бета-диапазоне также всплеск.

— Турбанс, — подсказал Марков.

— …?

— Такие утечки энергии называются турбансами. Специфические проявления червоточины со смещённой мерностью.

— Вы разбираетесь в планетарной физике?

— Это не планетарная физика, Маккослибе, это физика наведённой сингулярности.

— Я, генерал, честно говоря, в этом ничего не понимаю… — Ланс снова посмотрел на таймер. — Внимание! Осталось десять секунд.

Генералы молча вместе с таймером считали последние секунды до падения бомбы. В центре демонстрационной панели вдруг что-то блеснуло, поднялась жёлтая туча пыли.

— Это и есть ядерный взрыв? — разочарованно хмыкнул Марков.

— Нет, генерал, это не ядерный взрыв… Судя по всему, взорвалась только имплозийная линза бомбы, — сказал Ланс. — Вы наверняка знаете, это такая штука, которая подрывает ядерный заряд. А вот сам заряд не взорвался. Цупс!

— И такое может быть?

— Не должно, однако, как видим, имеет место быть, — Маккослиб переключил канал TVC на командный пост «Ригуело». На экране возникло растерянное лицо командира боевой части рейдера.

— Можете дать объяснение?

— Нет, генерал. Мы ничего не понимаем.

— Какая объективная картина?

— Бомба попала точно в цель, сир. Отклонение составило всего полтора метра. Подрывной заряд сработал, но активации оболочек первой степени не произошло. Гнездо ксеноморфов «a-четыре» не уничтожено. Причины выясняем.

— Понял, — Ланс отсоединился от терминала рейдера. — Итак, первая бомба не сработала. Сейчас должна прибыть вторая, в гнездо «а-шестнадцать».

Он переключил панель демонстратора на другой район метеоритного цирка. Картина здесь была аналогичной той, которую Ланс видел в гнездилище «a-четыре». Пёстрое «одеяло», созданное мириадами скорпионов, расползалось, образуя пустоту в месте, куда команда «Ригуело» направила вторую бомбу. Через мгновение ослепительная вспышка залила весь экран серебристо-белым сиянием. «Пост Лефора» подпрыгнул, как при землетрясении.

— Ну, это уже что-то! А я уж было подумал, что Адельмы научились портить ядерные заряды, — отметил Маккослиб.

Он смотрел на панель внешнего осмотра. Над горами, яркая даже через световые фильтры, вспухала сияющая сфера.

— Мощная, зараза… — прошептал Марков, очарованный грозным зрелищем.

«Тревога! — боковые панели залило пульсирующим красным светом. — Приближается ударная волна! Закрыть шлюз, активировать защитные экраны».

— Так сказали же, что волна сюда не дойдет! — Марков с видимым усилием оторвал спину от гидроподушок и оглянулся на входную мембрану.

Автоматика, тем временем, закрыла все защитные переборки и включила силовое поле. Генералы только услышали грохот, который прокатился по куполу бункера. При том, что оба знали о неуязвимости сооружения, у них возникла почти физическая потребность куда-то спрятаться. Марков при этом подумал: «Под старость становлюсь трусом… Хорошо, что поблизости нет телепатов».

— А как там те, что у скалы? — спросил Марков.

Маккослиб также подумал о правительственных бонзах, которые обустроили смотровую позицию на открытом месте. Он приказал орбитальным наблюдателям направить телескопы на скальный выступ севернее «Поста Лефора».

— Плохи дела, — оценил ситуацию Ланс, рассматривая картинку. — Всё разметено… Их там, судя по всему, сильно долбануло. Вон, смотрите, генерал, кто-то лежит. Кто-то присыпанный почвой… Надо их оттуда вытащить, пока кивсяки к ним не добрались. О, вижу, киборги начали спасательную операцию… Ага, вот и дискоид прибыл…

На боковой панели появилось изображение кабинета Наварина. Уважая свой возраст, лорд не участвовал в правительственной экскурсии к кратеру Мефистофель. На лице Чрезвычайного министра застыла непроницаемая маска властной решимости.

— Вы уже в курсе? — спросил он Ланса.

— Неожиданное усиление ядерного взрыва, если я правильно понимаю. Кажется, правительство понесло потери.

— Это не потери, генерал, это катастрофа. Погибли министр транспорта Митасимо и жена премьера. Остальные получили травмы различной степени тяжести и подлежат госпитализации. В том числе премьер, первый вице-премьер и государственный секретарь. С согласия Преподобной Ашелин я возглавил Кабинет. А вы, Маккослибе, с этого момента — исполняющий обязанности Чрезвычайного министра. Немедленно возвращайтесь в столицу. Через сутки я планирую выступить с обращением к гражданам Аврелии.

Панель погасла.

— Поздравляю вас, господин министр, — сказал Марков. — Напыщенные аврелианские лорды только что признали вас за своего. Иногда полезно иметь женой баронессу.

7

Тревожные слухи, что расползались по Астеру, не миновали колледжа. Будущие стюарды после лекции по космоанализу подошли к Найге Палангус, которая никогда не отказывалась от неофициального общения с курсантами.

— Вы уже слышали, мэм, что люди бегут из северных поселений? — обратилась к преподавательнице Летиция. Родственники её матери жили на севере.

— Информация блокируется правительством, — добавил Оскар. Его сестра работала на транспортном терминале, расположенном лишь в нескольких километрах от аномальной зоны.

— Я слышала, — кивнула Найга. — С севера, из цирка Мефистофель, на нас движется орда Адельм, кивсяки и ларвы[50]. Мне говорили, что этих тварей там сотни тысяч.

— Сотни тысяч! — ужаснулась Летиция. — Шамай![51] Я помню, мэм, как прошлым летом на поселение напали десять Адельм. Мы тогда еле отбились. Они убили кучу народа.

— Если правительство не мобилизует всех колонистов, твари сметут людей с поверхности планеты, — сказала Найга. — А Империя нас предала. Именно теперь, когда нам нужна помощь, они перебазировали Одиннадцатый флот к какой-то сельвийской цупе. Мы это запомним.

— Нам говорили, мэм, что кивсяк убил вашу мать, — Летиция приложила ладонь правой руки к груди в знак сочувствия. — Ваша семья, мэм, веками боролась с хищными ксеноморфами. Что вы нам посоветуете? Может, нам вступить в отряд самообороны? Говорят, что в пригородах формируют такие отряды…

— Если там будут давать оружие, то можно и вступить, — сказала Найга, а про себя подумала: «Оружие нашим теперь послужило бы. Сначала отобьёмся от Адельм, а потом попробуем взяться за Ашелин и остальных Пифийских ведьм».

Оса сквозь прозрачную перегородку видела, как к Найге подошли курсанты. И среди них Оскар Дерек. Этот высокий парень с внешностью рекламного принца все больше нравился Осе. Если бы в школе ей сказали, что скоро она будет ревновать ко всем женщинам какого толстолапого аврелианца, Оса послала бы такого пророка в пасть Адельмы. Однако это произошло и, что хуже всего, оказалось выше её воли. Между ней и её новой любовью встали аж три проблемы. Первая заключалась в том, что у Оскара была девушка. Летиция Вагар. Теперь эта страстная брюнетка стояла рядом с ним и смотрела на Найгу с тем выражением лица, который, если верить исторически приключенческим сериалам, возникал у пещерного дикаря при виде племенного тотема. Найгу Оса считала проблемой номер два. Она подозревала, что Оскар тайно влюблён в преподавательницу. И, наконец, третьей проблемой было то, что компания Оскара и Летиции демонстративно игнорировала курсантку Орбану Анс. В последней не было ни малейшего сомнения, что они презирают её провинциальное произношение и роковое неумение поддерживать светскую беседу.

Первоначальный план завоевания Оскара, разработанный Осой, предусматривал дискредитацию Летиции, которую бывшая подружка Пелы Махонико решила соблазнить. Но теперь, глядя на разговор курсантов с Палангус, Оса решила, что первой жертвой на пути к любви с рекламным принцем должна стать чернокожая аристократка, которую так любили все друзья и подруги Оскара.

В тот же вечер Оса встретилась с Харбел Беристером. Роман новоиспеченной курсантки со знатоком корпоративного этикета начался две недели назад, на следующий день после их встречи в комнате «Н». Беристер не впечатлил её в постели и имел гадкие привычки вроде ковыряния в носу. Он был скупым и дарил Осе обидно дешёвые украшения. Но она ценила его за умение решать мелкие административные вопросы и удивительную осведомлённость о преподавателях, курсантах и всё, что происходило в колледже. В первую же их ночь она узнала о том, что ректору нравятся парни, заведующий отделением ксенобиологии употребляет наркотические вещества, которые собственноручно синтезирует из выделений представителей туземной фауны, некоторые из красивых курсанток и курсантов находятся на персональном содержании больших боссов с «Элмар Астролайник», и, наконец, что при подписании генеральных контрактов выпускников заставляют отказываться от половины заработка в знак «солидарности» с перспективными программами развития корпорации.

Теперь, когда Осе требовалась информация о Найге Палангус, девушка устроила Беристеру целое эротическое представление и заставила себя выполнить некоторые из его экзотических желаний. Когда она почувствовала, что достаточно утомила «котика Харби», то заказала у домашнего сервиратора тонизирующий коктейль. Потягивая густую зеленую жидкость, девушка спросила Беристера:

— Харби, тебе не кажется, что Палангус подгребает к Летиции Вагар?

— Палангус? — Беристер погладил волосы Осы и поцеловал её в плечо. — Сомнительно… Даже более чем сомнительно. Ей нравятся мужчины.

— Предпочтения могут меняться.

— Конечно, такое бывает. Но не у таких, как Палангус. Она из кадровых офицеров флота. А также, насколько я знаю, принадлежит к секте «Тех, кто преклоняется перед мечом».

— Она сектантка? — Оса едва не поперхнулась коктейлем.

— Это такое старинное полутайное общество. Сиоран Шестой его запретил, но потом запрет сняли. В него входили и входят представители древних аристократических семей Аврелии. Они объединяются в кланы, имеющие свои собрания, ритуалы и занимаются боевыми искусствами. А также медитируют перед изображениями предков. У каждого клана есть свой священный меч. Некоторым из этих мечей тысячи лет, они изготовлены мастерами из страны Ниппон[52] задолго до полёта Гагарина.

— Как интересно, — Оса лизнула Беристеру шею. — Откуда ты всё это знаешь, котик Харби?

— Я много чего знаю, котёнок Анс, — его рука легла на твердое гладкое бедро Осы. — Я даже знаю, что в наш колледж прилетал генерал Маккослиб. Выражал сожаление Палангус по поводу гибели её матери. А она его послала в одно место.

— Генерала?

— Целого генерал-полковника, начальника Кризисной службы! Представляешь?

— Цу! Так она крутая девка!

— Как оказалось, крутая… Этот Маккослиб был причастен к уничтожению одной из семей её сектантского клана. Семьи Фэрфакс.

— Я о них ничего не слышала.

— А о чем ты вообще слышала в своем задрыпанном селе?

— Ты зануда, Харби! — притворно обиделась Оса.

— Чтобы ты знала, Фэрфакс вели свою родословную от одного из основателей колонии. Владели землями и поместьями в долине Феникса. Подверглись гонениям во времена Сиорана Шестого. У них отобрали родовые земли, потом часть вернули. А после войны с ящерами они переселились сначала на Нолу, а затем на Кидронию. Старший был главным судьёй Второго флота, а его старшая дочь — чемпионкой Ноли и Кидронии по клинковому бою. Её звали Тэна. Я её видел по TVC. Сама Валькирия. Хищная, быстрая, длинноногая.

— Красивая?

— Природа её не обидела. На мой вкус, младшая дочь судьи, Фатима, была красивее. Вокруг неё крутились лорды и их детки. До ареста, между прочим, она была первой подружкой Найги. А ещё ходили слухи, что Фатима спала и с самим премьером.

— Он же старый, как дерьмо мамонта! Ему за сто лет!

— Лордам каждые три года меняют органы. А ещё в них специальные омолаживающие имплантаты. Премьер, говорят, тот ещё живчик. Ещё нас с тобой переживёт.

— Цу! Постучи по дереву.

— Да брось уже эти сельские суеверия! И, кстати, где я тебе здесь найду дерево?

— Хорошо, давай дальше о Фэрфакс. О Фатиме.

— О Фатиме… Центровая была Кобла, что и говорить. Золотая девушка. Постоянно в светских хрониках, на крутых тусовках. Также махала мечом. На здешних соревнованиях её причисляли к фаворитам, но до Тены ей было далеко, очень далеко. Тэна рубилась, как амазонка… Что ни говори, а Фэрфакс были настоящими аристократами, хорошей закалки.

— У них также был священный меч?

— Да… А кстати! Угадай, у кого теперь хранится родовой меч Фэрфакс?

— У Найги Палангус.

— Догадливый котенок, — рука Беристера продолжила путешествие по телу Осы. — Эта Найга очень непростая девушка. Зашифрована, и по уши в долбанном сектантстве. Не зря её с флота выгнали. От неё так и пахнет политикой и заговорами. Будь моя воля, я бы её гнал с колледжа в три шеи. Пока она не повтягивала курсантов в какой-нибудь мятеж… Но наш ректор сторонник старой аристократии, он её покрывает.

— До поры до времени, — прошептала Оса.

— Ты что-то сказала? — не расслышал Беристер.

— Ничего, котик, — девушка прижалась к любовнику всем своим длинным телом. — О! Ты снова готов! Ну, ты у меня неутомимый воин…

8

— Преподобная Сайкс не сможет тебя принять, — сообщила Заку Димера. — Ни сегодня, ни в ближайшие дни. У неё теперь неотложные дела.

— Ещё две недели назад ничего важнее питомника чулимб для неё и для адмирала Кортнея не существовало. А теперь я уже третий день не могу решить элементарных вопросов. Все уклоняются, бормочат что-то. А у Сайкс каждый день неотложные дела. Ди, объясни мне, что происходит?

— Не все решения принимаются здесь. И не обо всех решениях мне рассказывают.

— Чулимбы уже не нужны?

— Нужны, Зачик, ещё как нужны, — Димере хотелось погладить голову ксенобиолога; она видела, что он почти в отчаянии. — не расстраивайся. Всё идёт хорошо. Ты теперь большой человек, признанный учёный. Ты сделал своё дело, нашёл чулимб. Теперь решение по этой теме принимают исключительно высшие руководители Империи. У них другие масштабы видения проблемы, другие масштабы её решения… Садись в кресло, я угощу тебя настоящим магонийским чаем.

— Я понимаю, — Зак-Зак присел за лабораторный стол, одновременно служивший Димере обеденным. — Теперь все темы по чулимбам отдадут этим аврелианским и арпикранским академикам, которые пять лет издевались надо мной, травили, как трюмную крысу…

— Биологией чулимб теперь занимаются Пифийские ксенобиологи и специалисты из лаборатории управления «D». Гражданских учёных типа Гурака к такой работе вряд ли теперь допустят, — отметила Знающая, засыпая в керамическую ёмкость травяную сечку. — Сестры привезли мне чай с Сёцзе… Истинный, из молодых чайных листьев. Его вырастили на наших плантациях по древним земными технологиям. Он рос под нашим солнцем, под лучами священной Рири.

— Какая ещё лаборатория? — Зак, который уже почти успокоился под уговорами Диммеры, вдруг спохватился и впился в Знающую настороженным взглядом. — Где она находится, эта лаборатория? Я впервые о ней слышу.

— Ты не мог о ней слышать. Это объект чрезвычайного уровня секретности. Большой военно-исследовательский корабль, названия и индекса которого никому не сообщают. Даже условного шифра не сообщают.

— Исследовательский корабль? Он прибыл сюда? В систему Ахернар?

— Зачик, не спрашивай меня. Я не могу тебе сказать.

— Мне запрещено рассказывать, да? У меня не тот уровень допуска?

— У нас у всех не тот уровень допуска. Даже адмирал Кортни не имеет допуска к этому объекту и ко всему тому, что там происходит. Я знаю только, что половина из тех чулимб, которые поймали Джи Тау в последние дни, отправлено неизвестно куда. А ещё я знаю, что Сельву позволили сесть кораблю ґормитов.

— Корабль ящеров на Сельве? — от удивления Зак-Зак открыл рот. Димера сдержала себя, чтоб не рассмеяться, так смешно он выглядел в этот момент. — Ди, но это историческое событие! Настоящее историческое событие. Это же впервые за все века внеземной колонизации!

— Теперь ты понимаешь, почему у Преподобной нет времени что бы встретиться с тобой?

— Да… — пробормотал Зак. — Ди, я прозреваю…

— Ты прозрел, а чай созрел, — скаламбурила Знающая и заглянула под крышку сосуда, в который полтора часа назад залила кипятка. — От такого магонийского чая, Зачик, даже адмирал не отказался бы… Да что там адмирал, сам император не отказался бы от такого вкусного чая.

Димера поставила на стол керамические чашки и налила в них золотистого напитка. Забытый человечеством периферии аромат наполнил тесное помещение лабораторного модуля.

— Прикольный напиток, — оценил ксенобиолог, осторожно отхлебнув горячей воды. — Его пьют только на Пифии?

— На Земле также пьют чай. И ещё, кажется, на Аврелии. Однако у земных сортов совсем другой вкус. Совсем. Лучи Рири придают чаю что-то магическое. Старшие сестры рассказывали, что у древних магонийцев был напиток, подобный чаю. Его название звучит как «ифин». К сожалению, растение, из которого его делали, погибло в эпоху глобального оледенения Магонии. Мне иногда кажется, что в этом напитке, — Димер вдохнула ароматный пар, — есть нечто от ифина наших предшественников.

— Возможно… Слушай, Ди, а ты знаешь, когда присельвился звездолёт ящеров?

— Несколько дней назад. Точной даты не знаю. Все, что касается ґормитов, держится в страшной тайне.

— И место посадки?

— Да.

— Мне почему-то кажется, что они присельвились недалеко от аметистовых пещер.

— Вполне может быть, — пожала плечами Знающая. — Ґормиты так же боятся ґыргов, как и мы. Наверное, чулимбы их тоже интересуют.

— А может, тех чулимб, которых отправили неизвестно куда, подарили ґормитам? — предположил Зак-Зак.

— Такого, конечно, исключать нельзя. Но мне все же кажется, что их отправили в секретную лабораторию. Для экспериментов. Ты же помнишь, как Преподобная настаивала на эксперименте с Licosa selvix для проверки ментальных способностей скутулии.

— Чулимб мы уже сводили с ликозами. И с василисками сводили. Способность чулимб разрушать связь между симбионтами неоднократно подтверждена. Какие тут ещё нужны эксперименты?

— Зачику, подумай хорошо, — Димер многозначительно прикрыла глаза. — Ты же умный.

«Неужели!? — в голове Зак-Зака сверкнула догадка. — Но для этого нужно иметь живых ґыргов».

— То-то… — подтвердила Знающая.

«Читаешь мои мысли?»

— А ты как думал? Налить тебе ещё чаю?

«А откуда у них живые ґырги?»

«В прошлом году кто-то пытался заразить спорами норнов Первый арсенал на Альфе, — услышал Зак-Зак голос в голове. — Исполнителя теракта схватили. Логично предположить, что Джи Тау получили тогда споры».

«И они рискнут запустить ґыргов на то секретный корабль?»

«Думаю, что уже рискнули. Перед тем, как принимать окончательное решение, они хотят убедиться, что чулимбы смогут эффективно разрушать связь между ґыргами и норнами».

«И они не боятся?»

«Наверное, исследовательский корабль оборудован соответствующим образом».

«А что ты имеешь в виду под „окончательным решением“? Строить или нет питомник чулимб?»

«Производительности твоего питомника не хватит для того, чтобы остановить нашествие ґыргов. Для этого понадобятся десятки, сотни тысяч чулимб. Я имею в виду решение о создании нескольких фабрик для их серийного клонирования».

«Вот оно что… Преподобная Сайкс теперь на том секретном корабле?»

«Не знаю».

Зак-зак одним большим глотком допил свой чай. Только теперь он смог представить всю грандиозность механизма причин и следствий, запущенного им в недрах аметистовых пещер.

9

Преподобную Сайкс на посту номер один ВКЛ встретил главный биолог Одиннадцатого флота полковник-исследователь Кайсим. Знающая увидела его спутанные мысли, в которых привычная должностная настороженность соседствовала с образом красивой молодой женщины, безобразными призраками ґыргов и гордостью за то, что главный биолог считал достижениями и открытиями последних дней.

— Доложите, полковник, — Сайкс присела за пульт центральной демонстрационной панели.

— Да, мэм, — Кайсим остался стоять; достоинство не было сильной стороной его характера. — Лабораторный модуль был отделён от «Анапурны» полтора суток назад. Сейчас он находится в ста километрах от ВКЛ. Мы активировали споры норнов и через восемнадцать часов они открыли свои порталы. Мы исследуем весь комплекс физических и биологических явлений, сопровождающих жизненные циклы симбионтов. Аппаратура модуля работает без замечаний.

— Восемнадцать часов? — переспросила Сайкс, наблюдая суету ґыргов в помещении лабораторного модуля. На центральной панели одновременно освещалось восемь отсеков. Все они были заполнены стаями ксеноморфов. — Эти ґырги напоминают мне чуму…

— Чума? — не понял полковник.

— Люди погибали от чумы, так как организм не способен был выдержать ураганного роста количества токсичных чумных бактерий. Количество как генерализованное преимущество. Биологическое оружие «ґырги-норны» действует по тому же принципу. Твари побеждают за счет безудержного приумножения агрессивной биомассы. Кстати, вы уже начали испытания?

— Да, мэм, мы уже испытали два десятка репеллентов. Они не действуют, потому что ґырги не дышат. Они живут исключительно благодаря внутреннему запасу воздуха.

— А новые киборги?

— Мы выпустили против ґыргов шесть терминаторов модификации Мк8. Киборги, мэм, сначала действовали очень эффективно. Честно говоря, приятно было наблюдать, как они уничтожали эту прыгающую гадость. Разработчики из «Айрон Воркс» нам не врали: по скорости реакции их «пауки» не уступают ксеноморфам. Но через семь-девять минут квантовый мозг киборгов начинал терять стабильность. Первые сбои возникали в бионических плёнках процессоров второй ступени, затем выходили из строя позитронные оболочки. Наши аналитики считают, что норны способны создавать не только порталы, но и что-то вроде плазменных линз-излучателей, которые влияют на квантовые процессоры, на позитронику и на человеческий мозг. Тип излучения мы определить пока не можем. Однозначно — это не наведённая гравидинамика, как мы раньше думали.

— А хотя бы предположение у вас есть?

— Аналитики говорят, что это на грани наших нынешних представлений о физике кварковых подуровневых полей. Что-то связанное с так называемым «взаимодействием третьего типа». Как и для создания порталов, для плазменных линз требуется энергетическое питание звёздной мощности. Из какой мерности они берут энергию и каким именно способом, мы не знаем. У норнов не найдено для этого никаких специализированных органов… — полковник нервно оттянул воротник мундира от вспотевшей шеи. — «Пауки», мэм, прекратили сопротивляться на десятой-двенадцатой минуте. До этого они уничтожили около двухсот ксеноморфов, но норны компенсировали потери.

— За какое время?

— За 2:00, мэм.

Сайкс несколько минут наблюдала за суетой ґыргов. Затем спросила:

— Итак, правильно ли я вас поняла, на электронное оборудование самого модуля это загадочное излучение не действует?

— Кажется, нет, мэм. Электронное оборудование работает уже тридцать пятый час. Излучение действует только на квантовые процессоры, на позитронику и на людей.

— Понятно. А что с чулимбами?

— У нас все готово. Капсула с чулимбами будет состыкована с модулем через четыре минуты. После этого мы откроем шлюз, и клан из десяти чулимб окажется наедине с ґыргами.

— Сколько там сейчас ґыргов?

— Шестьсот восемнадцать, мэм, — посмотрел на ленту данных Кайсим. — Сейчас их количество стабилизировалось, новые не прибывают. Динамическая активность и температура тел снизились. Возможно, это следствие исчерпания запасов воздуха.

— И голода. Вы же их не кормите.

— Там был запас синтетического мяса, мэм, но его хватило лишь на несколько минут. Мы исследовали, какое количество из принимаемой пищи они оставляют себе.

— И какое?

— Меньше двадцатой части, мэм. Все остальное отправляется к матке. У них интересный метаболизм. Сначала пища обрабатывается ферментами в мембранном мешке, расположенном сразу за пастью. Оттуда большая её часть уходит в другой мембранный мешок, в спинном панцире. Там живет колония норнов. Когда в мешок попадает пища, они открывают компактный межпространственный портал, мембраны сокращаются и «выстреливают» порцией еды прямо в портал. Процесс отправки порции в два-три килограмма занимает около четверти секунды. Затем норны где-то три-четыре минуты отдыхают, а в спинном мембранном мешке за это время формируется новая порция пищи. Процесс повторяется раз за разом, пока вся накопленная во втором мешке пища не отправляется к гнезду. А меньшая часть пищи переваривается в примитивно организованной желудочной полости. Собственно, ею и поддерживается жизнедеятельность ґырга.

— Из этого всего удивительной является способность норнов держать портал открытым вплоть до четверти секунды, — подытожила Сайкс.

— Вполне согласен с вами, мэм, — кивнул главный биолог Одиннадцатого флота. — Физики подсчитали, что для удержания между измерениями сингулярности таких масштабов нужна энергия минимум в двести-триста тераджоулей. Представляется невероятным, чтобы эти комки слизи пропускали через свою клеточную структуру такое количество энергии.

— Наверное, есть неизвестные нам низкоэнергетические способы открывать порталы, — Сайкс переключила панель на режим «внешний осмотр». На фоне космической бездны засеребрился двойной цилиндр лабораторного модуля. К его торцевым стыковочным агрегатам приближалась транспортная капсула. Преподобная на мгновение зажмурила глаза, словно прислушиваясь к тем голосам, которые говорили со Знающими из Звёздного небытия. Когда она открыла их снова, капсула уже пристыковалась к модулю. Гибкая причальная конструкция обхватила место соединения двух аппаратов, обеспечивая его гарантированную герметизацию.

— Запускать чулимб, мэм? — спросил полковник-исследователь. Сайкс увидела, что мысленно Кайсим творит сложную защитную молитву, специально придуманную каким-то древним магом для противодействия ведьмам.

«Ну, конечно… Я проклятая Пифийская ведьма! — мысленно согласилась с полковником Знающая. — Сто поколений Кайсимовых земных предков обходили наших предшественниц десятой дорогой, а при случае и убивали их».

— Запускайте, — приказала она вслух. — И включите все сканеры. Я хочу видеть мультиспектральные изображения боя.

— Как прикажете, мэм, — пальцы Кайсима прытко пробежали по панели. — Картинка дублируется в шести диапазонах. — В оптическом чулимбы почти незаметны, у них развита адаптивная маскировка. Лучше смотреть или в инфракрасном, или же в режиме каскадного ОРЛ.

— Спасибо за подсказку, полковник, — Сайкс вывела в центр панели изображение, которое передавал инфракрасный сканер. Бросив взгляд на экран оптического обзора, она убедилась, что люк, который соединял лабораторный модуль и капсулу, открыт. Ґырги мгновенно сориентировались и двинулись к новому отверстию.

В инфракрасном диапазоне они выглядели как бледно-жёлтые плоские тараканы. Знающая заметила в недрах капсулы белые силуэты чулимб, напоминающие бесхвостые рыбьи скелеты. Чулимбы заняли позицию у выступающего кругового уплотнителя, расположившись «звездочкой» по периметру люка.

— Это самцы, мэм, — прокомментировал Кайсим. — Они почувствовали опасность и приготовились отражать нападение. Самок они спрятали в глубине капсулы.

— И сколько же самок в их клане?

— Две, мэм.

Ґырги почему-то не атаковали. Их у люка становилось всё больше, однако атака задерживалась.

«Что-то странное, — мысленно заметила Сайкс. — Обычно ґырги просто бросаются на всё, что может служить пищей. Опция „сомнения“ у них отсутствует».

— Магнитометры фиксирующих незначительные аберрации магнитного поля в районе люка, — сообщил полковник. — Смотрите, мэм, на ГРЛ также появились отметки гравитационных волн. — Что-то происходит.

— Да, происходит, — согласилась Знающая. — Но наши приборы могут видеть только эхо событий. Там видно норнов?

— Нет, мэм, ни норнов, ни энергетических проявлений их активности.

Между тем несколько ґыргов полезли к люку. Один из белых силуэтов сделал молниеносный выпад, и самый смелый из жёлтых «тараканов» потерял равновесие. Другие попятились.

— Невероятно! — прошептал Кайсим.

Стало заметно, что интенсивность теплового излучения ґыргов уменьшилась. Их инфракрасные изображения стали заметно краснее.

— Увеличьте оптическую картинку с ґыргом, — приказала Сайкс.

— С каким именно, мэм?

— С тем, что упал.

Камера приблизила спинные сегменты поражённого чулимбою ксеноморфа. Расположенные «ёлочкой», его панцирные пластины показались Знающей деформированными. Вдруг она заметила, что одна из них шевелится.

— Ещё можно увеличить?

— Конечно, мэм.

Теперь изображение подозрительной пластины заняло едва ли не две трети плоскости центральной панели.

— Норны, — сказал Кайсим.

— Где?

— Такое чёрное блестящее желе, мэм. Вон там, где нижний край пластины.

— Вижу… Так должно быть?

— Нет, мэм. Норны оставляют своего носителя.

— Итак…

— У нас получилось, мэм. Чулимбы разрушили симбиотическую связь.

10

Экраны показывали Фаренго так, как выглядела бы планета сквозь прозрачное окно в оболочке корабля. Её жёлто-коричневый диск занимал всю панорамную демонстрационную панель и первый пост «Айн-Соф» казался балконом, выставленным в космическое пространство. Зоран уже несколько минут измерял нервными шагами этот воображаемый «балкон». Он ждал Тарасвати. Только что командор получил список участников экспедиции, которых ґормиты официально пригласили посетить Питомник Богов. И у него возникли вопросы к Знающим.

— Вы чем-то взволнованы, командор? — спросила Преподобная, едва ступив на порог корабельной рубки.

— А вы будто не знаете?

— В вашем мозгу сейчас такой плотный поток мыслей, что я не могу увидеть краеугольную.

— Ну, так я вам её выскажу, — в голосе Зорана звенел металл. — Моё краеугольное мнение. Я, Преподобная, считаю крайне неправильным то, что меня, первого офицера на борту, не информируют о человеке, который находится на вверенном мне боевом корабле. Даже если это человек в коконе. Даже если это ребенок. Даже эти обстоятельства, Преподобная, всё равно не меняют идиотского положения, в котором я оказался благодаря Пифийской политике. Вашей политике, Преподобная! Местные ящеры осведомлены о составе экспедиции лучше, чем командир корабля! Это вообще… беспрецедентно!

— Это не я решала.

— А кто?

— Насколько мне известно, договорённость о размещении на линкоре биологического контейнера с Кишею Шайнар была достигнута между Святыми Матерями и императором Эарланом. Одним из условий этой операции была её полная секретность. Мне запретили делиться информацией о Кише с кем-либо, не только с вами. Ни адмирала Оливейру, ни его заместителей, ни Адмиралтейский штаб не информировали об этой операции. Такова воля монарха… Мне не за что извиняться перед вами.

— В чём смысл операции?

— Не знаю. У меня только предположения.

— Доложите.

— Существует опасность, что против линкора враг применит то же древнее оружие, которым уничтожили экипаж «Максвелла». Это оружие, как нам сообщили ґормиты, не имеет функции избирательности, оно рассчитано на необратимую деструкцию всего живого на поражённом объекте. Святые Матери и Теслен, как мне кажется, предусмотрели, что для врага дочь отступницы Шермы представляет собой определенную ценность. Киша Шайнар, по моему мнению, до сих пор выполняла роль своеобразного «живого щита». Другой защиты от этого оружия у нас нет.

— Если все было так секретно, то откуда же враг сумел узнать о спящем в контейнере ребёнке?

— Враг, как принято теперь считать, получил доступ к арсеналу древней расы. Вполне может быть, что он обладает средствами точной идентификации биологических объектов на планетарных расстояниях. В арсенале должны быть не только средства уничтожения.

— Вас информировали о принципе действия вражеского оружия?

— Он базируется на неизвестных человечеству физических процессах субквантового уровня. Это некая «обнуляющая дуга» или «дуга смерти», она разрушает тонкие взаимодействия в клеточных мембранах. Я знаю только то, что наши защитные экраны не способны ей противостоять.

— А ґормиты имеют средства защиты от «дуги»?

— Мне об этом неизвестно. Но я знаю, что ґормиты умеют применять «дугу». Это оружие они получили от Великих Ползучих Отцов, и оно у них уже сотни тысяч лет запрещено для использования. В войне с нами, как вы знаете, они «дугу» не применяли.

— «Дуга» действует против планет?

— Нет, она эффективна только против локально позиционированы объектов, находящихся в глубоком вакууме.

Зоран несколько минут вглядывался в желтые пустыни Фаренго. Или делал вид, что смотрит. Потом он ещё раз посмотрел на список и спросил:

— Ещё одно, Преподобная сестра: зачем ящерам Мулан и Гумм?

— Не знаю. Возможно, это связано с беременностью Мулан. Ґормиты чрезвычайно уважают тех, кто готовится подарить Вселенной новую жизнь.

— А вот баронессу ящеры не пригласили.

— Да. Они разочарованы ней. Баронесса отказалась вынашивать подаренного ими ребенка и поместила эмбрион в инкубатор. Для ґормитов это тяжкое оскорбление.

— Я вижу, что ґормиты знают абсолютно все, что происходит на моем корабле. Абсолютно все, Преподобная, до мелочей. В отличие от меня… — Зоран выключил изображение Фаренго, и в рубке воцарилась полумрак. — И когда же вы собираетесь вывести Кишу Шайнар из компенсирующего сна?

— Уже выводим, командор. Ей нет ещё и трёх лет, и, соответственно, возникли определенные сложности с пробуждением динамических функций. Она спала в противоперегрузочном коконе почти сто сорок суток. Но мы справимся… Вы хотите пообщаться с девочкой?

— С двухлетним ребенком? — хмыкнул Зоран. — Нет, Преподобная, не имею такого желания. «Живой щит», значит? Ну-ну…

11

Маккослиб шёл мимо пустых домов поселенцев. Последних гражданских 3:00 назад вывезли из «Междуречья» эвакуационные команды. Ланс заглянул в один из домов. Мебель-трансформер, модификаторы пространства, создавали иллюзии дорогих интерьеров, робот-сервиратор с нагло-радужной панелью. Стандартный комнатный набор для небогатых граждан периферии. Из окна можно было увидеть гигантские теплицы, где поселенцы выращивали аврелианские масличные культуры.

— Они будут здесь через несколько минут, сир! — в дверях возник штаб-адъютант.

— Идем… — Ланс раз осмотрел гостиную, которой осталось несколько стандартных минут существования. Орда Адельм сожгла десятки таких поселений, сожжёт и это. И уже после этого натолкнется на ловушку.

Он вышел из комнаты, не торопясь сошел с террасы на замощённую улицу. С севера доносилось зловещее громкое шуршание: это приближались тысячи скорпионоподобных существ. Ланс запрыгнул в кабину конвертоплана, подождал, пока адъютант займет своё место за его спиной, и отдал команду. Вертолет мягко оторвался от уличных плит и начал набирать высоту. Все северные поля были покрыты пестро окрашенными Адельмами. Блеснули плазменные шары, и в лиловое небо поднялись оранжевые пряди огня — ксеноморфы начали уничтожение «Междуречья» и теплиц.

Через треть стандартного часа конвертоплан исполняющего обязанности Чрезвычайного министра приаврелился на площадке, расположенной на территории временного лагеря Охранных сил. Его уже ждали командиры отрядов и руководители технических подразделений. В штабном модуле готовили последнее совещание перед началом общевойсковой операции. От её успешности зависел выбор стратегии будущего контрнаступления.

Маккослиб зашел в модуль, оставив охрану за шлюзовой мембраной.

— Поздравляю вас, офицеры! — обратился он к присутствующим.

— Слава Аврелии! — ответили присутствующие на совещание и сплотились вокруг консоли трёхмерного демонстратора. Свет, льющийся от объёмного изображения долины Хадса, окрасил лица офицеров в оттенки жёлтого и зелёного. От этого они казались ещё более встревоженными и напряжёнными.

— Доложите, Дон, — обратился Ланс к руководителю технической службы.

— Ловушка готова, сир. Мы расположили излучатели полукругом. Его радиус — восемь километров. Основная орда Адельм движется как раз туда, — Дон показал на куб демонстратора, куда транслировали трехмерную картинку с орбитальной базы, и продолжил:

— Нужно задержать авангард Адельм на линии излучателей, чтобы те твари, которые следуют за авангардом, начали наполнять нашу ловушку. Опыт показывает, сир, что они концентрируют свои силы в направлении наибольшего сопротивления.

— А они не повредят сами излучатели?

— Разработчики клянутся, что их аппараты выдержат даже тысячу попаданий шаровых молний.

— Сказочники! — покачал головой старый генерал-десантник.

— По вашим расчетам, как долго понадобится сдерживать Адельм на линии излучателей? — уточнил Ланс у обер-техника.

— Около часа, сир.

Присутствующие обменялись многозначительными взглядами. Они поняли, что защитники линии обречены на значительные потери.

— Есть мысли по составу подразделений сдерживания? — спросил Ланс у армейского генерала, руководившего этим сектором обороны.

— Отряды, сформированные из поселенцев…

— Никаких поселенцев. Речь может идти только о профессиональных бойцах.

— Я понял, сир, — кивнул генерал. — Но у нас здесь всего две роты «коммандос».

— Перекиньте с других участков всех бойцов «коммандос» и мобильные соединения «пауков», которые ещё не задействованы в боях.

— Будет сделано, сир!

— Считаю также целесообразным задействовать для формирования подразделений сдерживания бойцов охраны штаба, — добавил Ланс. — Я лично буду координировать операцию.

— Это опасно, министр, — буркнул генерал-десантник.

— Я знаю.

На двадцать два километра «линии сдерживания» у Ланса было едва три сотни «пауков» устаревших модификаций и полторы тысячи бойцов. Численность Адельм, направлявшихся в ловушку, не поддавалась точному подсчёту, орбитальные средства слежения постоянно корректировали данные. Последняя из таких коррекций выдала на монитор число шестьдесят две тысячи восемьсот тридцать.

Дискоид с исполняющим обязанности Чрезвычайного министра завис в тридцати метрах над одним из излучателей. Керамитовый купол аппарата маскировала высокая туземная трава с желтыми соцветиями. Адельмы, не обращая на излучатель внимания, шагали на юг. С высоты их шеренги сливались в сплошное желто-красно-черное «одеяло», которое покрывало поля до самого горизонта.

— Атакуйте! — приказал Ланс экипажу дискоида.

Оператор оружия немедленно активировал плазменные катапульты.

Шеренга из двух десятков аврелианских скорпионов обуглилась, а ещё с полсотни обожжённых Адельм дрогнуло. Следующие шеренги воинственно задрали хвосты и выпустили плазменные шарики. Ксенобиологи уверяли Маккослиба, что управляемые молнии не поднимаются над поверхностью выше двадцати метров. И на этот раз боевая практика опровергла научные данные о противнике. Если бы пилоты не совершили своевременного рывка вверх, дискоид был бы сбит. Некоторые из плазмоидов подпрыгнули аж на полсотни метров. От близких взрывов «летающая тарелка» завибрировала и начала сваливаться на сторону.

— Зацепило? — спросил Ланс у пилотов.

— Нет, сир, какие-то энергетические волны, — ответил командир дискоида, снова выводя летательный аппарат на атакующую позицию.

Оператор оружия теперь выстрелил из всех плаганов, которыми техники оборудовали гражданскую машину. Плазменные пушки выжгли в подвижном «одеяле» немалую дыру. Те из Адельм, которые прошли линию сдерживания, теперь разворачивались, чтобы помочь сородичам преодолеть летучего врага.

— Маневрируйте, не давайте им прицелиться, — посоветовал Ланс пилотам.

Между тем южнее излучателя «коммандос» развернули мобильную группу «пауков». Отдельных Адельм, что опередили основную массу, киборги уничтожили почти мгновенно, не дав им применить молний. Теперь «пауки» приближались к орде. Это были устаревшие десятиногие «эм-ка третьи», в чёрной ферокарбоновой броне, оснащённые кинетическим и лучевым оружием.

«Долго не продержатся, — оценил „пауков“ Ланс. — „Эм-ка седьмые“ с плаганами были бы здесь намного уместнее».

Кинетические пушечки киборгов при первом же выстреле прорубили в строю Адельм широкие «просеки». Куски чужих существ улетели на сотни метров. Ксеноморфы молниеносно перегруппировались и ответили огненным дождём из плазмоидов. Сотни шаровых молний упали на роботов, окутывая их панцири вспышками разрядов, плавя металлические конечности, взрываясь под корпусами боевых машин. С мобильной группой было покончено за считанные секунды. Два уцелевших киборга ещё слабо отстреливались, но поле боя осталось за Адельмами.

— Круто! — прокомментировал командир дискоида. — Я думал, «пауки» ещё повоюют…

— Надо удерживать линию, — напомнил Ланс. — Попробуем термобарические бомбы. Смотрите, ребята, не зацепите излучатели.

Дискоид резко набрал высоту. Когда расстояние до поверхности увеличилась до километра, оператор сбросил на живое «одеяло» две двохсоткилограмовые бомбы.

Звёздчатые всплохи темно-красного пламени накрыли авангард орды.

— Внимание всем дискоид! — услышали они голос оперативного координатора. — Только что у четвёртого излучателя ксеноморфы применили новую тактику. Четыре Адельмы соединили свои шаровые молнии в одну большую и сбили дискоид на высоте двести метров. Будьте осторожны при атаках!

— Что за Адельмы? Предоставьте мне полную информацию об этом инциденте! — приказал Маккослиб координатору.

Он взглянул на экран, который высвечивал данные орбитального мониторинга. Термобарические бомбы уничтожили более тысячи ксеноморфов, но на других участках фронта Адельмам удалось перейти линию. Тактика уплотнения орды не срабатывала. Ланс принял решение.

— Приказываю всем отойти от ловушки! — передал он по общей связи. — Техникам за три минуты активировать излучатели. Отсчет начался!

12

Канал открыт в 13:02 по условному галактическому времени

«Поздравляю моего императора».

«Рад слышать вас, Сайкс».

«Мы получили данные чрезвычайной важности».

«Доложите».

«Во-первых, нами экспериментально доказано, что чулимбы способны эффективно разрушать симбиотическую связь между ґыргами и норнами. Они как бы освобождают норнов от той программы, которую в них заложили разработчики этой симбиотической пары. После освобождения норны создают порталы в неизвестный нам мир и телепортируются туда. Мы думаем, что они возвращаются на свою родную планету. Ґырги после разрыва связи теряют целеустремлённость и за несколько часов погибают. Во-вторых, пара ґырги-норны оказалась уязвимой для наведённого микроволнового излучения. Норны под его действием погибают. Мы считаем, что и чулимбы, и микроволновые излучатели могут стать оружием против этих ксеноморфов. Чулимбы эффективно разрушают симбиотическую пару на расстоянии до двадцати метров, а излучатели только в замкнутом пространстве и на расстояниях до десяти метров. Я прошу вашей санкции на построение фабрик для промышленного клонирования чулимб и на производство микроволновых излучателей».

«Я даю санкцию на финансирование построения клон-фабрик и разработку излучателей. Ответственными за реализацию этих программ назначаю руководителей управления „D“. Надеюсь, что Святые Матери помогут нам специалистами и техническим оборудованием».

«Не имейте в этом сомнения. Есть ещё одна информация».

«Доложите».

«Наблюдательные станции зафиксировали в площади эклиптики системы Ахернар, в трех миллионах километрах от Сельвы, подозрительный энергетический всплеск. Локальный, с признаками сингулярности[54] и не очень мощный. Его спектральная подпись не подпадала ни под какие параметры известных нам природных и искусственных явлений. Мы сами не смогли определить природу всплеска и обратились за помощью к ґормитам. В их базах данных оказались спектральные подписи подобных явлений. Ґормиты уверены, что всплеск сопровождал открытие или закрытие небольшого гиперпространственного портала. С такими микропорталами они имели дело в эпоху Ползучих. Наши беспилотники не нашли в указанной точке пространства ничего подозрительного. Но через этот район проходит метеорный поток, который пересекает орбиту Сельвы. Аналитики высказали предположение, что враг провёл диверсионную операцию: бросил в этот поток капсулы со спорами норнов. Скорее всего, капсулы замаскированы под железно-каменные метеориты. Если аналитики правы, то они достигнут окраин Сельвы примерно за неделю. Перехватить их мы не в состоянии, так как в потоке миллионы метеоров. Ни одно сканирование не поможет».

«Итак, атака ґыргов начнется примерно десятого юная?»

«Существует большая вероятность именно такого развития событий».

«Понял вас, Сайкс. Я и Имперский Совет примем эту информацию к сведению. Как вы оцениваете уровень готовности Одиннадцатого флота к отражению атаки?»

«Согласно существующим нормам определения готовности она является достаточно высокой и составляет восемьдесят восемь процентов. Но должна напомнить, что мы встретились с беспрецедентной угрозой. Для успешного противодействия врагу обычной готовности, по моему мнению, недостаточно. Необходимо до десятого юная закончить передислокацию на Сельву Восемнадцатой штурмовой дивизии, а также провести тренировку с экипажами кораблей первой линии по плану „Сетка“. „Пауки“ модификации Мк8 при испытаниях продемонстрировали способность бороться с ґыргами, но их биопозитроника не выдерживает воздействия энергетики норнов. Сейчас на Сельвии шестнадцать тысяч „пауков“ типа Мк8 и около тридцати тысяч других модификаций. Специалисты по моделированию боя считают, что этого количества будет недостаточно для надежного изолирования первичных районов заражения».

«Заводы „Айрон Воркс“ работают на пределе своих возможностей. Я прикажу разместить заказ на Мк8 на заводах других компаний. Но это, как вы понимаете, на перспективу. К десятому юная мы сможем дополнительно перебросить на Сельву не более тысячи новых „пауков“. Предвижу также проблемы с операторами для них».

«Проблемы есть. Сейчас в учебных лагерях на Сельве готовят полторы тысячи бэк-операторов для мобильных соединений Мк8. Нам нужно ещё столько же, если не больше».

«Я пришлю соответствующий приказ Кортни. Ежедневно держите меня в курсе относительно темпов развертывания клон-фабрик и мероприятий по повышению боеспособности Одиннадцатого флота».

«Будет исполнено».

«До связи, Сайкс».

«До связи, мой император».

Канал закрыт в 13:58 по условному галактическому времени

13

Среди резиденций Службы Предотвращения на Аврелии Квантовая цитадель занимала особое место. Она была первым из опорных пунктов Джи Тау на Золотой Планете, построенная ещё до эпохи Сиоранов, и с тех времён практически не претерпевшая архитектурных изменений. Среди суперсовременных вилл и коттеджей это кубическое — лишённое окон и окрашенное в тёмно-серое — сооружение выглядело зловещим доисторическим монстром. Со стороны моря она напоминала замковую башню и долгое время на её крыше работал световой маяк. Некоторые из местных считали, что именно маяк послужил причиной её странного названия. На самом деле название возникло иначе. Лет двести назад на соседней улице действовал развлекательный центр «Квант». После перепланировки пригорода от него не сохранилось даже фундамента. Однако эхо названия осталось. И рядовые жители Астеры, и офицеры Джи Тау привыкли называть огромный серый куб Квантовой цитаделью. Она превратилась в элемент ландшафта не менее привычный, чем горчично-жёлтые прибрежные холмы, на которых первые колонисты построили аврелианскую столицу. Хотя внешне Квантовая цитадель оставалась непоколебимой, как египетская пирамида, её внутренние функции со временем претерпевали изменения. Офис координатора сектора перебрался в более комфортные и престижные здания в центре Астера, а цитадель перепрофилировали для хранения архивов, вещественных доказательств и различных ценностей, накопленных Службой за долгие годы её деятельности на Золотой Планете. Практически неприступная, Квантовая цитадель использовалась для выполнения этой роли, и даже в годы Смуты её тайны остались недосягаемыми для пустого любопытства.

Допуск уровня «шесть А» обеспечил Маркову разрешение на проведение следственных действий в хранилищах Квантовой цитадели. Впервые за века нога полицейского ступила на полированные гранитные плиты одного из «святилищ» имперской тайной службы. Местные хранители архивов сразу дали понять генералу, что он не является желанным гостем в этих стенах и никакие полномочия и допуски, предоставленные ему императором, не изменят этого обстоятельства. Квантовая цитадель пережила два десятка монархов, и хранители не скрывали, что для их дела сейчас правящий суверен только преходящая тень на том тысячелетнем полотне, где свет и тьма играют в историю. На это комиссар ответил, что он не претендует на любовь и уважение местных служителей и заинтересован только в конкретной информации. Так как защитные экраны Квантовой цитадели глушили сигналы коммуникаторов, обер-полицейский настоял, чтобы за ним зарезервировали оперативный канал спецсвязи.

Главный архивариус провел Маркова в просторную комнату, которая на ближайшие сутки должна была стать его офисом. Хранитель архива предложил комиссару вывести на демонстрационную панель перечень запросов. Марков сделал запросы по темам «Орден Тех, что склоняются перед Мечом», «Династия Фэрфакс», «Зеленоглазый бог», «Меч Тэны Фэрфакс», «Саошиант», «Огнепоклонники», «Огненные посвящения», «Атра». Архивариус бросил на полицейского заинтересованный взгляд, кивнул и оставил Маркова в одиночестве. Тот проверил связь, пересмотрел новости с Севера, где шли тяжёлые бои с ордами ксеноморфов, и начал читать то, что уже сбросили на его терминал хранители архива. Первой они обработали информацию по запросам об Ордене и мечу Тэны.

В частности, оказалось, что под «мечом Тэны» можно понимать целых три меча: 1) родовой «священный» меч семьи Фэрфакс, 2) личный боевой меч, которым Тэна обычно сражалась на соревнованиях по клинковому бою, и 3) «роковой меч», которым клонка Бурга убила Тэну[55] и на котором запеклась кровь последней. Два первых меча хранились в Зале Предков семьи Палангус. Место нахождения третьего считалось неизвестным. По агентурным данным, его привёз на Аврелию капитан лайнера «Сарматия», который судил последний бой Тэны. О том, куда «роковой меч» попал позже, всеведущая Служба почему-то не знала.

«Понадобится допросить капитана „Сарматии“, — мысленно поставил первую „галочку“ Марков. — Скорее всего, этот гражданский цурукан продал меч кому-то из поклонников Тэны».

Между тем на терминал поступила свежая информация из комиссарского запроса. Выборки о огнепоклонниках, «зеленоглазого Бога», «Саошиант» и «Атру» архивариусы объединили по признаку близости тем. Инфа оказалась довольно громоздкой.

«Вот так, — сказал себе Марков. — Они на Тиронии, на моей родной планете, а я впервые об этом слышу… Священное число у них „три“, соответственно, Шерма, Овита и Ленго — ихняя божественная троица. Значит, Ленго — Атра огонь, Овита — Гевшурван, Душа Быка, а Шерма, значит, Апса — богиня воды. А может, наоборот, Овита — Апса, а Шерма — бычья душа? А кто же тогда „зеленоглазый бог“? Может, Тейсанболон сделал ещё одного клона?»

Комиссар откинулся на спинку необычно жёсткого кресла. Различные комбинации, в которых смешались вместе имена мятежников и титулы древних богов, возникали и сразу уничтожались в богатейшем воображении имперского комиссара.

«Нет, — решил он, — меня не туда занесло. Я оторвался от фактической основы. А следователь, отрываясь от фактов, рискует рано или поздно превратиться в маньяка… Идём по фактам. Фатима четко назвала имя. Не Мазды, не Апси и не Спенты какого-нибудь, а имя их спасителя — Саошиант. А спасителя должна родить девушка. Шерма на Земле родила дочь — Кишу Шайнар. И где же теперь Киша?»

Он сделал запрос и долго ждал, пока в недрах Квантовой цитадели находили соответствующую информацию, давали ей шифры, индексы и согласовывали уровни допуска.

Когда же на экране высветилось короткое сообщение, Марков присвистнул. Он понял, что расследование привело его к новым закрытым на все засовы воротам.

«И какая бы Милосердная Корова всё это объяснила…» — тяжело вздохнул тирониец.

14

Когда-то Шираз был цветущим многолюдным городом, жемчужиной на туристических картах Ближнего Востока. Катастрофическая эпидемия, которая прошла по земным континентам в последние годы Второй Смуты, практически полностью уничтожила его населения. Опустевшие дома заселили беженцы из мегаполисов, где теперь господствовали уличные банды. Беженцы не могли зарабатывать и жили за счёт гуманитарной помощи, которую оказывала городам-призракам администрация сектора.

Агента имперской полиции Анабель Фаро высадили из военного дискоида на потрескавшиеся плиты транспортного терминала. Она благополучно прошла пост местных сил правопорядка, зарегистрировалась в терминале как турист и в гараже закрытого до лучших времен космопорта арендовала потрёпанный аэромобиль.

Первый адрес, который она ввела в навигатора автопилота, был дом, где четыре года назад жила Шерма Шайнар. Торсионный двигатель летательного аппарата минут шесть разгонялся до скорости отрыва, затем старая машина зависла над взлётной площадкой, неуверенно покачалась и начала набирать высоту.

Полёт длился недолго. Через несколько минут аэромобиль приземлился у невысокого здания, слепые стены которого без всякой паузы переходили в высокий глухой забор. За ним угадывались верхушки абрикосовых деревьев. Вокруг раскинулись неуклюжие пустыри, украшенные ржавыми остовами вертолётов и старыми цистернами. Беспощадное южное солнце выжгло на этих мусорных полях всю достойную растительность. Лишь кое-где желтоватые колючки разнообразили пейзаж. Беспризорные псы смотрели на Анабель голодными глазами. Она на всякий случай прыснула в их сторону отпугивающим репеллентом, и псы убежали.

«Вполне сумасшедшее местечко, — определила агент полиции. — И что здесь, интересно, делала беременная любовница адмирала Яна?»

Анабель подошла к воротам дома и громко назвала себя. В спецшколе у неё развили зачаточные способности телепата, поэтому она знала, что из дома за ней следят. Агент чувствовала присутствие, как минимум, трёх человек, намерения которых по шкале лояльности находились где-то между позициями «нейтральные» и «недружественные».

«Тем не менее, скорее нейтральные, чем недружественные», — уточнила Анабель и обозначила собственные намерения энергичным ударом ногой в ворота. Толстый керамит отозвался глухим недовольным звуком.

— Кто вы? — услышала она голос из спрятанного между плитами коммуникационного устройства.

— Представитель имперской власти!

— Шайтана лысого ты представитель! Уйди отсюда!

«Ошиблась, — констатировала агент. — Намерения оказались недружественными».

Анабель подпрыгнула, ухватилась за верхний край ворот и без труда перебралась во внутренний двор. Под низким навесом её ждали двое мужчин со старинными помповыми ружьями.

— Добрый день, уважаемые, — агент растянула губы в приветливую улыбку и коснулась пальцем бейджика. — Я агент Фаро. Вот моё удостоверение.

— Это вторжение, — старший из мужчин направил ствол Анабель в грудь.

— Вы угрожаете представителю имперского правительства?

— Мы не признаем никакого вашего правительства. Мы сами по себе.

— Такого не бывает, уважаемые.

— А где же было это ваше грёбаное правительство, когда убивали мою жену — вдруг закричал младший. Голос у него был писклявым и произносил он «гйёбаное пйавительство». — Тогда мы почему-то не видели ни вашего правительства, ни вашей полиции! Ещё скажите, что мы должны платить налоги вашем Аралану.

— Эарлану Третьему, Охраннику прав и свобод миров, — поправила Анабель. Как гражданка первой категории она считала своим долгом обеспечивать общественное уважение к личности императора.

— Я не из налогового управления, — пояснила агент. — Я расследую преступления, совершённые Шермой Шайнар.

— Вы все с ума посходили с этой Шермой, — сказал старший, опуская ружьё. — Два месяца назад нас уже расспрашивали о ней.

— Я знаю, — кивнула Анабель. — Вас расспрашивала пифийка Мария.

— Марьям, так она назвалась, — сказал старший. — Мы ей всё-всё рассказали.

— А теперь ещё и мне расскажете. А я вам дам за это сто имперских фунтов.

— На базаре этих денег не берут, — пробормотал младший.

— Не слушайте его, госпожа, — настроение старшего резко изменилось. — На нашем рынке берут всё… Он — старший отобрал у младшего ружьё, — все время болтает глупости, потому что тяжело пережил смерть Лейлы. Наркоманы убили его жену, маленькую Лейлу. После этого он немного сдурел…

— Сочувствую.

— Меня зовут Мехди Зушани, — представился старший. — Я фермер, госпожа. Я владею этим домом. И все эти земли, — он обвел рукой вокруг головы, — также принадлежат мне по праву наследства. Мы жили здесь от начала мира. Наша семья единственной из всего посёлка пережила Великую эпидемию. Я и моя жена Айша. Она теперь больна, госпожа, и не может к вам выйти.

— Это ваш сын? — Анабель кивнула на младшего.

— Племянник, госпожа… Нам с Айшей Аллах милостивый, милосердный не дал своих детей. На всё Его воля…

— Значит, Шерма жила у вас?

— Это правда, — подтвердил Мехди. — Но давайте, госпожа агент, зайдите в мой дом, мы ещё не забыли добродетелей гостеприимства.

— Спасибо, — высокой Анабель пришлось склониться, чтобы не зацепиться за дверной косяк. Она сразу заметила, что внутри дом фермера Зушани был не таким убогим, каким казался извне. На резном самшитовом столике возвышались коллекционного вида кальяны, а видеоконсоль принадлежала домашнему коммуникатору самой последней модели.

— Госпожа Марьям расспрашивала нас о той удивительной молнии, которая ударила Шерму в поле за гаражами, — охотно рассказывал Мехди. — Госпожа Марьям там всё облазила, всё фиксировала на камеру, нашла там какую-то вещь.

— Какой-то мусор, — едва слышно прошептал племянник Мехди.

— Не говори такого, Муслим, — Зушани посмотрел племяннику в глаза. — Ты ничего не понимаешь. Если уважаемая госпожа Марьям считала, что это ценная находка, значит, так оно и было. Она учёный, ей лучше знать.

— Меня интересует, что делала Шерма в свободное время, — Анабель удобно устроилась на низкой кушетке.

— Будете пить чай? — Мехди показал на огромный металлический чайник, что грелся на плоском электрическом приборе.

— А кофе у вас нет?

— Как нет!? Хакк свидетель, кофе есть! В приличном доме, госпожа, всегда есть кофе. Кофе должен быть! — хозяин дома двинулся по направлению к холодильнику. — Хорошая вкусная арабика. Я храню кофе в морозильной камере, так оно не теряет аромата и вкуса. — Мехди так энергично принялся засыпать кофе в сервиратора, что его атласный халат распахнулся, и Анабель увидела под ним комбинезон довольно современного кроя.

— Так чем именно занималась Шерма?

— Когда она приехала, госпожа, то сразу сказала, что её интересуют древние руины к северу от города. Она арендовала у нас две комнаты как ученый, исследующий древние времена. Очень древние. Те, которые были ещё до Пророка, пускай Его Имя прославляется вечно[58].

— Её интересовала эпоха огнепоклонников?

— Вы же всё знаете! — всплеснул руками Мехди. — Шерма очень интересовалась теми временами. Ездила в тегеранские библиотеки для того, чтобы читать древние книги, изучала руины Пасаргад и Персеполиса[59]. Она также вылетала в Кермана и Хормозган, ведь там также нашли древние руины.

— А к ней никто не приезжал?

— Как не приезжали? Конечно, приезжали! Её посещал один очень уважаемый человек из Йезда, а ещё красивая девушка. Не такая красивая, как сама Шерма или как вы, госпожа, но всё равно: очень-очень хорошая.

— А как Шерма называла этих посетителей?

— Того уважаемого человека она называла Бирдером…

— Биргиром, — поправила Анабель. — Биргиром Яном.

— Вы это знаете? Хакк свидетель, вы всё знаете!

— А девушку?

— Её звали Ясмин. Такое красивое имя!

— Они впадали в грех! — вдруг взвизгнул Муслим, который до этого момента не вмешивался в разговор. — Они творили мерзости, мерзость…

— Не говори такого, — прикрикнул на него Мехди. — Девушкам не запрещено любиться с девушками. Что с того, когда красивой незамужней женщине нравится целовать тело другой красивой женщины?.. Я же прав, госпожа? — обратился он к Анабель.

— Это Ясмин? — Анабель протянула Зушани планшет с двумерными фотографиями.

— Да, это она, — подтвердил фермер. — Такая красивая девушка, госпожа, просто райская гурия. Вы и сами видите… Они с Шермой были очень красивой парой. Самой красивой из всех, которых я видел. Хакк свидетель, моё сердце радовалось, когда я видел их вдвоем… Вот и кофе сварилась! Чувствуете, какой запах?

— Чувствую, спасибо… А вот этого человека вы не видели? — агент вывела на планшет ещё одну серию фото.

— Но госпожа… Здесь их двое. Парень и девушка.

— Это один и тот же человек. Но он может менять пол. Маскироваться. Наши аналитики создали приблизительные портреты женского и мужского варианта его внешности в биологическом возрасте двадцати двух лет.

— Нет, такого я не видел. Никогда.

— А Шерма никогда не упоминала имени «Ленго»?

— Нет, — покачал головой Мехди.

— Вспоминала! — вдруг сорвался с места Муслим, подбежал, выхватил планшет из рук Анабель и заплясал с ним. — Она вспоминала о Ленго!

— Вы видели человека, изображенного на фото?

— Не видел, не видел, но она его вспоминала, вспоминала! Она говорила: Ленго, Ленго!

— В связи с чем вспоминала?

— Ленго живёт в Персеполисе. Шерма летала к нему.

— Муслим, что ты такое говоришь? — прикрикнул на племянника Мехди. — Персеполис — это древние руины, там никто не живёт. Не слушайте его, госпожа…

— Она говорила, говорила!

— И что именно она говорила? — Анабель ловко отобрала у Муслима планшет.

— Она говорила, что он атраван.

— Кто?

— Атраваны — это маги, языческие жрецы, — опередил племянника Мехди. — Они поклонялись огню, огненному божеству.

— Они служили шайтану Атри! — подтвердил Муслим. — Они извращенцы и дьяволопоклонники! Поймайте их, накажите их!

15

Ежегодно Сельва встречалась с метеорным потоком, который пересекал её орбиту в плоскости эклиптики. Если облака не закрывали небо, наблюдатели с поверхности планеты могли стать свидетелями красивого и интенсивного звездопада. Иногда по двое-трое суток в атмосфере Сельвы сгорали сотни тысяч метеоров. Редкие из них имели такие размеры и массу, что становились метеоритами и достигали поверхности. Но в эту ночь метеоритов оказалось больше, чем обычно. По правде говоря, большинство из них не были настоящими метеоритами. Когда в верхних слоях сельвийской атмосферы сгорала маскировочная каменная пена, метеориты приобретали вид небольшого, размером чуть больше теннисного мячика, шара. Сделанного из очень прочного и жаростойкого материала, шары почти не нагревались, пронизывая воздух и облака. В нескольких километрах от поверхности шары окружили себя облаком холодной плазмы, которая выполняла ту же роль, что и тормозные парашюты в спусковых капсулах первых космических аппаратов.

Большинство из шаров попали в болота, которые широкой каймой окружали Озеро Кларт. Сначала они тонули в болотной воде, но вскоре всплывали. Верхние части шаров раскрылись, и на поверхности болот возникли зловеще-чёрные «цветы», в глубине которых пробуждались к жизни студенистые существа, которых люди назвали норнами. Через несколько часов норны начали дело, на которое их запрограммировали разработчики симбиотического оружия. Они создали мепространственные сингулярности, которые в просторечии люди называли порталами, и через них в сельвийские болота начали запрыгивать ґырги.

Детекторы орбитальных баз, кораблей и спутников Одиннадцатого флота сразу распознали характерную энергетическую подпись порталов. На всех кораблях и объектах флота вспыхнули красным светом дисплеи и сигнальные панели. Мощные лучевые пушки крейсеров, фрегатов и рейдеров, действуя согласно плану «Сетка», начали выжигать места проникновения. Почти все чёрные «цветы» сгорели в их тераджоулевых лучах. Но дело было сделано. Сотни ґыргов разбежались по болотам, разнося слизней-портальников. Зубастые хоботы ґыргов хватали всё живое, но и сами пришельцы попадали в пасти местных ксеноморфов. Биосфера планеты таким образом начала противодействовать прожорливой орде. Правда, создатели ґыргов предусмотрели и такую возможность. Редкая болотная змея побеждала в поединке с ґыргом. Большинство из сельвийских ксеноморфов при встрече с пришельцами теряли свою прыть и погибали, раздавленные панцирными конечностями и ратиновыми челюстями.

За несколько часов количество ґыргов выросло до десятков тысяч. Они бы размножались ещё интенсивнее, но норны в болотной воде не могли создавать порталов. Зато на плавучих островках, слепленных из старой травы и гнилой древесины, порталы срабатывали безотказно. И пока орбитальная группировка землян находила норнов и сжигала их лучевым оружием, из каждого портала успевало выпрыгнуть с полдюжины новых ксеноморфов.

За эти же несколько часов десантные силы Одиннадцатого флота развернули вокруг заражённых районов свои мобильные группы. У болота десантировали киборгов, которые на островках и под водой вступили в бой с ґыргами. В составе одной из мобильных групп к Озеру Кларт отправились и Пела с Ясмин. Сигнал тревоги застал их на полигоне, где бойцы дивизиона киберпподдержки отрабатывали взаимодействие «пауков» восьмой модификации с десантно-эвакуационными командами. Там же, на полигоне, бэк-операторов вместе с «пауками» погрузили в дискоид и отправили на фронт. Ясмин требовала её срочно с кем-то связать, но премьер-лейтенант, руководивший отправкой мобильных групп с полигона, только отмахнулся от неё. На борту дискоида у Пелы началась самая настоящая паника. Никогда ей не было так страшно. Как и большинство курсантов, она втайне надеялась, что никакого вторжения хищных ксеноморфов на Сельву не будет, что все рассказы инструкторов о ґыргах и норнах являются ничем иным, как страшилками для поддержания боевого духа курсантов. Надежды рухнули в один миг. Разрушились с той секунды, когда она увидела красные вспышки на своем нарукавном дисплее и услышала рев динамиков: «Тревога высокого уровня! Боевая тревога!» Теперь, зажатая между держателей противоперегрузочной ниши, Пела смотрела на побледневшее лицо подруги, и это зрелище не добавляло ей уверенности.

«Вот и всё, — поняла леди матрос Махонико. — Цурдец. Через несколько часов мы вступим в бой с ґыргами. Как говорил нам инструктор по моделированию боя, мы сможем продержаться максимум минут двадцать пять-тридцать. До потери семидесяти процентов „пауков“. Если нас после этого не вытянет эвакуационная команда, то все погибнем… Силы небесные Какого Цуца я записалась в эти долбаные бэк-операторы?!»

Вдруг Пела услышала, как кто-то всхлипывает. Кто-то в соседней нише.

«Макс» — поняла она.

— Курсант, прекратить, без тебя гадко, — рявкнула на Макса Ясмин. Её сорок минут как назначили старшей команды операторов, повысили в звании до скуадрон-ассистента, и теперь она отрабатывала эти смешные («Предсмертные» — мысленно определила Пела) авансы.

— Ясми, пусть… — Пела сама едва сдерживала слёзы.

— Что «пусть»? — старшая группы посмотрела на неё так, что у Пелы мурашки побежали по коже; в этом взгляде не было ни любви, ни сострадания. — Никаких «пусть»! Назначаю Макса разведчиком группы. Пойдёт в разведку в первой линии и будет там плакать ґиргам в задницу.

«От этой войны буквально все с ума посходили», — решила не делать выводов Пела. Она закрыла глаза и попыталась умерить волны панических судорог, которые перегоняя друг друга, неслись от живота к горлу и мешали ей дышать.

Перед пилотами десантных дискоидов командование поставило непростую задачу. Лучи орбитальных орудий выпарили из болот цели облака пара. Тысячекилометровую дугу фронта покрыл непроглядный туманный покров. Позитронные мозги дискоидов на подлете к району боевых действий также начало глючить. Один из аппаратов потерял ориентацию и упал в топкие дебри. К счастью, дискоид, в котором летели Пела и Ясмин, такая печальная участь миновала. Его пилотам удалось найти достаточно плавучий островок и зависнуть на высоте двух метров над его поверхностью. По принятым нормам с такой высоты можно было осуществлять высадку десанта. Пела спрыгнула сама, Макса Ясмин просто выпихнула из люка, и тот при падении сломал ногу. Он лежал в полной прострации и, судя по звукам в коммуникаторе, плакал. Теперь на двух операторов у них оказалось сорок восемь «пауков» и двенадцать штатных десантников, которыми руководила старший сержант Гарсия — почти двухметрового роста, атлетически сложенная альфийка, которая сразу заявила свои претензии на командование обороной островка. Выходцев из вспомогательных бригад, таких как операторы Махонико и Бехеште, кадровая десантница отказалась считать настоящими военными.

— Послушайте, вы, извращенки грёбаные, — рявкнула она на Ясмин с Пелою, — здесь я вам мать-командирка! Понятно? Я всё о вас знаю. Монтажницы, вашу мать! Будете воевать, как я вам скажу! Расставляйте своих «пауков» по периметру! На дно их, пусть прикрывают подводные подходы!

— Я равная с вами по званию, Гарсия — не отступила Ясмин. — Не смейте мне указывать, что и как делать!

— Ты равна с тем унитазом, на котором я утром сидела, кошка драная! — под дружный хохот своих бойцов крикнула ей старший сержант. — Ребята, занимаем круговую оборону, держите поверхность воды под прицелом, капрал Мурик обеспечивает наведение лучевых гранат в секторах один-три, ефрейтор Чань — в секторах два-четыре! Отсчёт секторов влево от вон той кочки. — Гарсия указала на покрытый слизью пригорок, едва возвышавшийся над болотом.

— Так точно! — ответили командиру десантники.

Ясмин не оставалось ничего другого, как выполнить приказ старшего сержанта. Совместно с Пелой они развернули четыре десятка «пауков» в круг и погрузили их в трясину в нескольких метрах от берегов островка. Такая позиция не ослабляла боевых возможностей «эм-ка восьмых». Плаганы, которыми «Айрон Воркс» вооружила свои изделия, обладали способностью стрелять сквозь толщу воды. Ещё восемь киборгов Ясмин оставила в резерве, сгруппированными вокруг беспомощного Макса.

— Внимание дивизион шестьдесят семь шестьдесят восемь! — услышали они голос бригадного оператора. — Ґырги в ста метрах восточнее от вас. Сейчас по ним «отработают» с орбиты, вы должны добить тех, кто уцелеют. Как поняли?

— Поняли, выполняем, — почти созвучно ответили Гарсия и Ясмин.

Пела почувствовала, как холодный пот обильно покрывает её лоб и стекает по лицу. Самые ужасные в Галактике хищники были в каких-то ста метрах от неё и неумолимо приближались. Кошмар стал явью.

«Вот тебе и накопление добродетели! Всё. Полный цуц…»- взвизгнуло в её голове.

— «Пауки» видят цели! — закричала Ясмин.

— Держать периметр, мать вашу! — Гарсия рявкнула так, что затрещали звуковые фильтры коммуникаторов.

В этот момент болото зкипело. Над его поверхностью появились гребенчатые головы и змеиные туловища. Это убегали от ґыргов сельвийские болотные гады. Киборги дали залп одновременно. Волна тёмного пламени прокатилась по топи, превращая змей и рептилий в пепел. Одновременно за полсотни метров от островка возникли высокие световые колонны. Туман на мгновение рассеялся, и Пела увидела работу орбитальных лучевых пушек. Болото под их лучами испарялось до самого дна, всё живое превращалось в уголь, а торф начинал тлеть. Волна раскаленного пара достигла островка и сбила людей с ног. Попадали даже тренированные, оснащённые экзоскелетом десантники. Гарсия страшными криками подняла своих бойцов на ноги. Теперь вокруг клубился сплошной туман, и только сенсоры ГРЛ помогали видеть сквозь молочно-белую муть.

— Вижу ґырга! — Пела даже не поняла, кто именно это выкрикнул. Она лишь заметила частые вспышки плаганов, что концентрировались в одном направлении. На её операторском мониторе вдруг возникла красная отметка о неисправности. Инфраквантовый мозг одного из «пауков» заглючил. Пела ввела команду «кризисная перезагрузка».

— У твоих также глюки, Пэм? — услышала она голос Ясмин.

— Да. Один накрылся.

— У меня тоже. Это слизни. Они где-то близко.

— О чём вы там гундосите, монтажницы сопливые? — это уже спрашивала Гарсия.

— Мы зафиксировали дистанционное влияние норнов на позитронику «пауков», — Ясмин не отреагировала на оскорбление. — Это значит, что до них не более чем тридцать метров.

— Мы знаем, — подтвердила Гарсия. — Они пытаются обойти нас южнее. Там должны действовать «коммандос» из третьей группы, но они не выходят на связь. Может, их уже всех сожрали… Мурик, что там у тебя?

— Около двадцати тараканов бежит южнее. Даю наводку для «орбиты-шесть».

— Смотри, чтобы «орбита» нас не сожгла.

— В секторе-два сработал портал! — услышали крик ефрейтора Чаня. — Повторяю, сработал портал! Они идут сюда! Расстояние сорок метров… десять метров…

— Ну, пошла работа… — хрипло сказала Гарсия. — Держать периметр, засранцы!

Пела заметила на экране ГРЛ отметки ґыргов. «Пауки» отреагировали на атаку первыми, но нескольким ксеноморфам удалось добраться до островка.

Пела увидела, как мимо пронеслась невероятно быстрая тень. Она поздно активировала свой «страйкер» и не стала стрелять вдогонку.

— Сержант, у нас первые потери, — сообщил Мурик. — Раджива убили, а Пламенову оторвало ногу. Мы сожгли трех тараканов, а «пауки» шестерых. Кажется, один все же прорвался.

Южнее островка выросла световая колонна. «Орбита-шесть» начала выжигать участок, где исчезла группа «коммандос». Новая волна раскаленного пара прокатилась над островком, но на этот раз гидротермический удар не застал Пелу врасплох. Она сгруппировалась, вцепилась когтями экзоскелета в переплетение веток и устояла.

«Ты становишься воином, леди матрос Махонико» — сделала она себе комплимент. И увидела ґырга.

Ксеноморф выпрыгнул из тумана прямо перед ней. Он стоял на прочных задних конечностях и казался одного с Пелой роста. От него летели физически ощутимые волны хищной целенаправленной силы. И ещё что-то такое, чего Пела не могла ни понять, ни, тем более, выразить словами. Она удивилась, что видит такие детали на панцире ґырга, как рёбра щитков на пронотуме[60], подвижные хвостовые отростки и компенсационные гребни вдоль чёрных боков чужого. Ґырг замер, только шевелились панцирные пластины, прикрывавшие его смертоносный хобот. В скрипучем звуке, сопровождавшем их шевеление, было что-то настолько отталкивающее и чуждое человеческой натуре, что Пелу передернуло от отвращения. Девушка начала наводить ствол своего «страйкера» на ксеноморфа, но её опередили. Облачко плазмы обвило чужое существо, и то рассыпалось на куски раскалённого пепла. Задние конечности ґырга, которые не попали под плазменный поток, упали, словно отрубленные ветви, и начали судорожно дёргаться. Пеле показалось, что конечности ползут к ней, она вскрикнула и отпрыгнула.

— Это какое-то чудо, Пэм, — рядом с Махонико возникла Ясмин. — Он стопудово должен был тебя сожрать.

— С-спасибо… — прошептала Пела. Зубы у неё мелко щёлкали, автоматика не успевала собирать пот, и тот заливал глаза.

— Не за что… Ты умеешь гипнотизировать ґыргов?

— Я… Я не знаю.

— Интересно! — с многозначительной интонацией сказала Ясмин и исчезла в тумане.

Капитан-лейтенанту Со Лаю доверили командование мобильными группами на трёхкилометровом участке фронта. Адмирал Кортни поставил перед десантниками флота и спецназом Джи Тау задачу удерживать основную массу ґыргов у берегов Озера Кларт до того, как восемнадцатой штурмовой дивизии сформирует второе — шире и глубже эшелонированное — карантинное кольцо вокруг заражённого ґыргами района. Офицеры «коммандос» не спрашивали, каким чудом оказалась на Сельве официально приписанная к Первому флоту элитная штурмовая дивизия. Они поняли, что командование многое предусмотрело и приготовило хозяевам ґыргов немало сюрпризов. Также они поняли, что десантникам и «ти-ди» предназначено героически погибнуть в сельвийских болотах.

Со Лаю удалось создать более или менее боеспособную карантинную линию, опираясь на плавучие островки. Против примерно двух тысяч ґыргов, атаковавших его участок, капитан-лейтенант имел три сотни бойцов и почти восемьсот пятьдесят «пауков». Если бы не поддержка с космических кораблей, которые выжигали болота лазерными пушками, десантники не продержались бы и двадцати минут. Но тактический план «Сетка», разработанный штабом Одиннадцатого флота, оказался более эффективным, чем казалось на первый взгляд. Сенсоры звездолётов фиксировали точные координаты порталов и не давали норнам активировать их во второй раз. Поэтому количество чужих существ росло значительно медленнее, чем предполагали сценарии аналитиков, описывающих вторжение ґыргов на Сельву. Приближался вечер первого дня войны, а первоначальная карантинная линия всё ещё продолжала сдерживать ксеноморфов.

Со Лай руководил обороной островков с командирского дискоида. Хотя позитроника дискоида подвергалась воздействию норнов, летательные аппараты не прекращали поддерживать десантников с воздуха и преследовать тех ґыргов, которым удавалось прорвать линию. Теперь экипажи многих дискоидов перешли на ручное управление. Командирская «летающая тарелка» успевала везде, попеременно выполняя роли штурмовика, корректировщика орбитальных батарей и эвакуатора. Управленческий хаос первых минут боя уступил место более или менее скоординированному взаимодействию всех элементов обороны.

Островок, на котором царствовала старший сержант Гарсия, Со Лай отметил как один из самых крепких орешков своего участка. Группе его защитников удалось сохранить боеспособность, уничтожив за 4:00 полсотни ксеноморфов и потеряв при этом лишь трёх бойцов и восемнадцать Мк8. По статистике, которую непрерывно выдавали штабные компьютеры, группа получила третью позицию в рейтинге эффективности среди мобильных групп флота.

Капитан-лейтенант решил морально поддержать бойцов группы Гарсия. Он связался со старшим сержантом и поздравил всех десантников и операторов с первыми наградами.

— …унтер-офицеры Гарсия и Бехеште приказом адмирала Кортнея награждены серебряными, а остальные бронзовыми медалями Ордена Корабля и Звезды[61]. Всем, кроме оператора Макса Лиме, присвоены очередные звания и предоставлено имперское гражданство первой категории. Приветствую вас, герои!

— Служим Империи! — бодро ответили с островка.

— Что у вас нового, Гарсия?

— Атаки ксеноморфов прекратились, сир. Ни одного не видим. Операторы восстановили боеспособность четырёх «пауков». Готовимся к ночному дежурству. Бойцы ужинают. Прошу пополнить боекомплект и немедленно эвакуировать «сотых»[62].

— Сколько их у вас?

— Шесть, сир, включая Макса, который сдулся при высадке.

— Понятно. Эвакуационная команда будет у вас в час. Всё?

— Есть одна непонятная вещь, сир.

— Доложите.

- Ґырги не понятно почему не трогают оператора Махонико.

— То есть? — не понял Со Лай. — Объясните.

— Уже трижды на её пост выбегали ґырги, останавливались перед Махонико, как загипнотизированные или парализованные, и так стояли, пока их не сжигали.

— Действительно, это странная вещь…

— Очень странная, сир. Феномен.

— Хорошо, Гарсия, мы разберемся с эим вашим феноменом. Ждите эвакуаторов.

«Человек умеет гипнотизировать ґыргов? Силой мысли останавливать эти тупые и упрямые машины для уборки мяса? Какая-то мистика! — подумал Со Лай. — Надо доложить командиру».

Он уже открыл канал оперативной связи со штабом, когда получил сигнал вызова с орбитальной базы. Со Лай переключил канал на «орбиту».

— Капитан-лейтенант, к вам обращается координатор Службы Предотвращения капитан-командор Тавберг.

— Слушаю вас, сир!

— Вы только получили доклад сержанта Гарсии об определённом непонятном явлении.

— Так точно, сир!

— Приказываю вам забыть этот доклад, не включать его в рапорт и сводку, не рассказывать о нём никому. Ни одному человеку. За разглашение — трибунал и приговор по законам военного времени. Поняли меня?

— Понял, сир!

— Конец связи.

«Интересно, а кто такой этот Тавберг? — спросил неизвестно кого Со Лай. — Я вроде знаю всех здешних координаторов Джи Тау, но о командоре с такой фамилией слышу впервые… Имперские секретные программы»- решил он. Дольше останавливать мысли на странных феноменах и запретах Со Лай не успел. На северном отрезке его участка группа ґыргов двинулась в атаку на островок карантинной линии.

16

Скеґер доставил на Фаренго шесть приглашённых представителей земной расы — Зорана, Тарасвати, Вольска, Мулан, Гумма и Кишу Шайнар. Древняя планета встретила их ветреным розовым рассветом. Змейки мелкой пыли прытко бежали по плоским камням. Ветер одиноко бродил кустами-клетками, не способный расшевелить колючие заросли.

«Салют, Фаренго! — мысленно поздравил знакомый пейзаж Вольск. — Наша с тобой разлука оказалась недолгой…»

А ещё он подумал, что, возможно, где-то здесь живёт теперь слепая Шерма. Он даже представил слепленый из глины домик на берегу фаренгийского океана и стройную женщину, которая стоит рядом с нищим жильём, прислушиваясь к всплеску слабых волн. Коварное воображение техноархеолога нарисовало Шерму-изгнанницу обнажённой, и лучи Талис сладострастно блуждали по её телу, словно накладывали багровые валёры на кожу цвета тёмной меди.

Мечты о Шерме Вольска отвлекла забавная фигура её дочери, одетой в великоватый для неё биологический скафандр. Мулан посадила Кишу в корзину транспортного «паука» и шла рядом, следя, чтобы та не упала.

«И зачем ящерам здалось это дитё?» — мысленно спросил Вольск и пристраиваясь предпоследним в процессии, двинулся в сторону Лабиринта Анвол. Замыкал походную колону пафосный Гумм, который непрерывно бормотал молитвы Велудуману. Он знал, что идет в Храм Жизни, и просил у Держателя Свода, чтобы Силы этого святого места надоумили грозных Пифийских жриц простить Мулан все её ошибки и проступки.

Вскоре перед экспедицией вырос одинокий холм, в котором ещё угадывались разрушенные некогда величественные ворота. Их огромные, поставленные торчком гранитные плиты давно потеряли признаки тщательной обработки, а пологий пандус, ведущий к воротам, растрескался и просел в нескольких местах. Во входном створе стояли ящеры в невыносимо блестящих скафандрах. Их, как и людей, было шестеро, и вид у них был торжественный.

— Клан Бьедор приветствует нас у ворот Храма, — прокомментировала ситуацию Тарасвати. Вольск уже знал, что Знающие умеют телепатически общаться с ґормитами, и не удивился. Ящеры как ящеры. Взрослые здоровенные особи. Хвосты забавно шевелятся, шлемы удлиненные и непрозрачные. Но на других встреча представителей двух разумных галактических рас всё-таки произвела впечатление. Гумм прошептал «Яще-э-эры» с таким отчаянным восторгом, что Мулан оглянулась на своего мужа. Вольск не мог видеть её лицо, но был уверен, что на нём в этот момент не было одобрительного выражения.

— Клан Бьедор желает здоровья и плодовитости всем нам, а также радуется тому, что одна из нас несет в себе зародыш нового разумного существа, — продолжила объяснять мысли чужих пифийка.

«Правильные ребята эти рептилоиды, — подумал Вольск. — Сделали комплимент беременной женщине и нам пожелали плодовитости. Всем понятные позитивные вещи, независимо от расовой принадлежности и ментальных различий».

— А ещё они говорят, — продолжала Тарасвати, — что получили сообщение о начале войны на Сельве и выражают нам свою поддержку. Они говорят, что их военные звездолёты сейчас помогают нашим защищать Сельву от ґыргов.

«Союзники, значит, — понял Вольск. — Это хорошая новость. Как ни крути, а ящеры — древняя раса. С их опытом и технологиями Ползучих будет легче отбиться от ґыргов… Если от ґыргов вообще возможно отбиться».

Ящеры, как по команде, подняли свои правые конечности, развернулись на месте и медленно зашагали вглубь Лабиринта.

— Они приглашают нас следовать за ними, — сообщила Тарасвати.

Процессия двинулась пандусом и через минуту оказалась в туннеле, облицованным уже знакомыми Вольску шестиугольными плитами. Техноархеологу показалось, что он знает, куда их ведут. Световые колонны Зала Времени[63] всё ещё стояли перед его глазами. Но его предчувствия не сбылись. Пройдя большим туннелем километра два, ящеры завернули к более узкому боковому проходу. Он привел рептилоидов и людей в круглый зал с шатровым потолком. Посреди зала на гранитном постаменте стояли два больших биоконтейнера аврелианского производства.

— В них находятся сестра Овита и отступница Шерма, — сообщила Тарасвати. — Ґормиты предлагают нам обмен. Мы оставляем Кишу погостить у них, а на линкор забираем оба творения Тейсанболона.

— Обмен «живыми щитами»? — спросил Зоран.

Никто ему не ответил.

— Мы с Гуммом хотим попросить аспинш[64] и защиты у Храма, — неожиданно сказала Мулан.

— Храм услышал тебя, — сказала ей Тарасвати после долгого напряженного молчания. — Храм примет решение.

Затем Знающая обратилась к Вольску. Тот сначала не понял, что голос жрицы звучит не в устройстве, а в пространстве его мышления.

«Ґормиты клана Бьедор хотят пообщаться с тобой, — протранслировала техноархеологу Тарасвати. — Это касается гнезда ґыргов».

«Я готов».

«Мы втроём со знающим Раавал пройдём в комнату безопасного общения. Остальные нас подождут».

«Комната безопасного общения?»

«Помещение вроде нашей „красной зоны“. Но несравненно надёжнее».

От группы рептилоидов отделился ящер, шлем которого украшали вырасты, которые образовывали своеобразную «корону». Он направился к выходу из зала. Тарасвати жестом приказала людям остаться в круглом зале.

«Наверное, это их Знающая», — решил Вольск, глядя на «коронованного» ґормита. Он без всякого сомнения отправился за «коронованным», чувствуя, что сзади, на расстоянии нескольких шагов, за ним следует Тарасвати.

Техноархеолог думал, что ґормитская «красная зона» расположена где-то рядом с круглым залом, но ошибся. Сначала «коронованный» повёл его и Тарасвати к главному тоннелю и лишь пройдя им вглубь лабиринта несколько сотен метров, они повернули налево — к треугольному в сечении спуску. Проход имел такой выразительный изгиб, что Вольск решил, что их процессия сходит на нижние уровни пологой спиралью. Стены прохода сужались в его верхней части, и техноархеологу постоянно казалось, что плиты сдвигаются, пытаясь раздавить его шлем. Проход внезапно оборвался. Впереди нашлемный фонарик Вольска высветил глухую гранитную стену. Ящер остановился.

«Нужно подождать», — предупредила Знающая.

Техноархеолог подумал, что, возможно, людей в этом месте просвечивают какими-то хитрыми лучами, ища всё враждебное.

«В комнате безопасного общения наши коммуникаторы работать не будут, — предупредила Тарасвати. — Вы с Преподобной Раавал будете общаться через меня, телепатически».

В этот момент гранитная стена бесшумно отъехала в сторону, открывая небольшое четырёхугольное помещение, вдоль трёх стен которого тянулся горизонтальный выступ. Вольск подумал, что этот выступ предназначен для отдыха тех, кто решил безопасно пообщаться. Преподобная Раавал первой подала пример, присев на выступ. При этом её хвост загнулся так, что не мешал ґормитской Знающей опираться на стену. Сначала комнату освещали только фонарики людей. Но вскоре две каменные плиты у входа начали излучать мягкий голубоватый свет. А ещё Вольск заметил в центре комнаты цилиндрическое возвышение, напоминающее капитель дорической колонны. Он предположил, что видит постамент, предназначенный для какого-то сейчас отсутствующего артефакта.

«Преподобная Раавал заинтересовалась нашими находками на Тифоне», — сообщила Тарасвати.

Вольск подробно рассказал о древней «пирамиде», о чужой исследовательской базе, о найденных носителях информации и о своих выводах о месте нахождения гнезда ґыргов. Этот рассказ, вместе с трансляцией через пифийку, занял много времени. Техноархеолог не видел лица Тарасвати, но почти физически ощущал, как трудно той поддерживать постоянный «телепатический мост» между ним и ґормитской Знающей. Раавал ни разу не спрашивала и не требовала уточнений. Она сидела неподвижно, только кончик её хвоста был в непрерывном движении.

После того как Вольск закончил свой рассказ, в комнате воцарилось молчание. Не обладая ментальными способностями, он не мог определить, общается пифийка со своей ґормитской коллегой, или, наоборот, все присутствующие углубились в размышления. Наконец в его голове возник голос Тарасвати:

«Преподобная Раавал благодарит тебя за компетентный рассказ. Она сообщает тебе, что ґормиты последний раз исследовали тифонскую „пирамиду“ примерно двести лет назад. Тогда они не нашли в ней никакой магонийскои техники. Знающие Ґормы считают, что обладатели древнего арсенала создали изысканную имитацию, разместив в „пирамиде“ ископаемые фрагменты магонийского военно-исследовательского оборудования и добавили к нему файлы с лживой информацией. Они намеренно подбросили нам фальшивку, чтобы отвлечь от поисков настоящего гнезда ґыргов».

«Но на той станции были ґырги».

«Враг намеренно заразил „пирамиду“ спорами норнов. Для того, чтобы фальшивка выглядела убедительнее».

«А откуда же враг взял магонийскую технику?»

«Преподобная Раавал говорит, что из всего, найденного нами на Тифоне, именно это — самое интересное. В нашем районе Галактики древнюю магонийскую технику можно найти только на Пифии. Но там она сплошь под контролем вот уже четыре с половиной века. Ґормиты исследовали десятки тысяч планет в радиусе двух тысяч парсеков от Ґормы, но нигде не видели даже фрагментарных остатков магонийской техносферы. Это означает, что врагам известна планета (или планеты), на которую (которые) переселились магонийцы и где, судя по всему, их цивилизация или угасла, или была уничтожена. Из того, что оборудование из „пирамиды“ аналогично тому, которое техноисторики относят к Позднему периоду Магонии, можно сделать вывод, что магонийская цивилизация просуществовала после переселения считанные десятилетия. Итак, мы подошли к пониманию одного из самых загадочных эпизодов галактической истории — бесследного исчезновения магонийских переселенцев. Ґормитов эта тайна также интересует».

«Значит, в поисках гнезда мы снова зашли в тупик?»

«Преподобная Раавал так не считает».

«А как она считает?»

«Преподобная имеет основания для убеждения, что решительный шаг в поисках гнезда сделан».

17

Перед допросом капитана «Сарматии» имперский комиссар ещё раз пересмотрел запись боя Тены Фэрфакс с клонкой Бурга. Но теперь он смотрел на легендарный поединок другими глазами, замечая то, что раньше не предоставило бы никакого значения. Он, среди прочего, отметил, что Тэна вышла на бой в поясе, сплетенном из трёх шнуров — в ритуальном «кудсе» огнепоклонников. Он также знал теперь, что последняя причёска Бурги была совсем не случайной. Это была прическа посвящённого бойца-смертника. Кто-то перед боем посвятил Бургу согласно ритуалам, одного из тайных Клонский культов.

«Это был не просто поединок с короткими клинками, — понимал теперь Марков. — не развлечение для пресыщенных аристократов. Всё было гораздо серьёзнее. Клонка, которую вырастили по генной матрице неандертальца, выходила на бой против девушки из другой расы. Против дальнего потомка кроманьонцев, убийц её генетических предков. Против элитной представительницы этой искусственной расы, которую вырастили в магонийском инкубаторе, и которая сорок тысяч лет назад отобрала Землю у её истинных детей. Итак, это был священный бой, великий акт мести. Наместница Унно знала об этом. Наместница Унно устроила этот бой намеренно. Вопрос: с какой целью?»

Панель TVC, на которую должны были транслировать допрос капитана, сверкнула жёлтым. Марков выключил запись боя и перенёс внимание на трансляцию. На экране возникла белая комната с бестеневым освещением. За столом, друг напротив друга, сидели следователь из команды имперского комиссара и лысый атлет в белом кителе капитана гражданского флота.

— Начинаем, — сказал следователь, давая отсчёт официальной записи допроса. — Представьтесь, пожалуйста.

— Джу Трентон Лао, сорок восемь лет, имперский гражданин первой категории, гражданин колонии Аврелии.

— Ваши звание, квалификационный класс и должность?

— Я капитан первого ранга гражданского флота, имею высокий квалификационный класс пилота межзвёздных пассажирских лайнеров. С четыреста девятого года без перерыва занимаю должность капитана лайнера премьер-класса М58 «Сарматия», который в равных долях является общей собственностью правительства Аврелии и транспортной корпорации «Элмар Астролайник».

— Сообщаю вам, Джу Трентон Лао, что этот допрос проводится с согласия правительства Аврелии и директората компании «Элмар Астролайник». Во время допроса, согласно требованиям уголовно-процессуального права колонии Аврелия, будет вестись официальная видеозапись. Также сообщаю вам, что во время допроса будет работать бесконтактный детектор лжи. За предоставление ложных показаний и за отказ свидетельствовать вы будете отвечать по статьям четырнадцатой и шестнадцатой Уголовного заключения Особой самоуправляющейся колонии Аврелия. Вы поняли меня?

— Да, господин следователь, понял.

— Хорошо… Первый вопрос. Вы помните обстоятельства чартерного рейса номер четыре-один-восемь-два с индексом «эс-три» в Сектор Кастора в семпрарии в прошлом году?

— Конечно, помню.

— Расскажите об этом рейсе подробнее.

— Это был спецрейс, заказанный и оплаченный правительством Аврелии. Целью рейса была доставка на Кидронию группы высокопоставленных персон и сопровождающих их лиц.

— Кого именно?

— С Аврелии на Кидронию мы доставили лорда-сенатора Рехинальдера и его личных охранников, а с Ноли — наместницу сектора Кастора лордесу Лиду Унно, командующего Второго флота, двух его заместителей-адмиралов, а также девушек, сопровождавших наместницу, адмиральских флаг-офицеров, адьютантов и охранников.

— Кого вы имеете в виду, когда говорите «девушек, сопровождавших наместницу»?

— Я могу ошибаться, потому что прошло время, но, кажется, покойную наместницу, кроме охраны, сопровождали три клонки-наложницы и клонка-боец Бурга.

— Почему вы идентифицировали клонок, как «наложниц»?

— Ну, господин следователь… Все флотские знали, что наместница предпочитает девушек. А эти три девушки были очень красивыми. Таких на Ноли производят для нужд секс-индустрии. Я бывал на Ноли, и видел там много подобных клонок. Могу сказать, что клонки наместницы были чрезвычайно красивыми, прекрасно ухоженными, с идеальной кожей и роскошными волосами. Просто суперсекси! Все обращали на них внимание. Некоторые говорили, что это копии наложниц древних императоров, а другие — что их внешность клоноделы смоделировали по личным вкусам наместницы. Тогда на Кидронии много сплетничали о этих клонках. И не зря. Все офицеры Второго флота обсуждали их внешность. Один лейтенант даже интересовался…

— Их было три? — перебил воспоминания капитана следователь. — Вы не ошибаетесь?

— Можете проверить в Супремусе «Сарматии». Там сохранены все данные о рейсе.

— Мы проверили. Вы правы, наместницу сопровождали четыре искусственных гуманоида. Три из малотиражных эксклюзивных серий «ка-эм девятьсот восемьдесят один» и «ка-ем две тысячи триста» и одно высокоспециализированное изделие «э-э тысяча восемьсот восемьдесят два» по имени «Бурга». У вас, господин Лао, хорошая память… А, кстати, что же с ними произошло после смерти Унно?

— Бурга убила себя…

— Что стало с наложницами?

— Мы отправили их обратно, на Нолу.

— По чьему приказу?

— По приказу тогдашнего исполняющего обязанности комфлота-два адмирала Альвана. Он включил клонок в состав своего сопровождения. Как человек человека я его понимаю.

— На записи боя видно, что у наместницы было две секс-клонки. КМ0981 «Виктория» и КМ2300 «Батрис». А где в это время находилась КМ0981 «Наталия»?

— Я извиняюсь, не слишком разбираюсь, где какая там была «ка-эм» и с каким промышленным индексом. Я, господин следователь, помню, что у кресла наместницы стояли две просто офигенные секси. А где была третья… Нет, я не могу вспомнить… А разве в охотничьем лагере Джи Тау не установили стандартной регистрирующей аппаратуры?

— Здесь я спрашиваю, господин Лао.

— Простите.

— Кто готовил Бургу к бою?

— А откуда я знаю? Я этого не видел. Её готовили в модуле наместницы.

— Но вы как судья поединка присутствовали при последних приготовлениях, когда Тэна Фэрфакс и Бурга встретились впервые.

— Там не было места для раздевалки. Они встретились уже перед самым боем, в том же модуле, где оборудовали ринг. Я задал им стандартные вопросы по оружию и напомнил об ограничениях. Тэна согласилась биться без чехлов, а потом они начали разминаться…

— Каким было их оружие?

— Оружие они имели с собой. Такое, кстати, правилами не запрещается. Большинство бойцов подбирает себе оружие по личным предпочтениям, особенно в элитном эшелоне мастеров клинкового боя. Настоящий мастер боя должен обладать клинком ручной работы, сделанном, соответственно, настоящим мастером-оружейником. Так должно быть, так правильно… Фэрфакс, как я помню, билась классическим мечом-акинаком. Очень хорошей работы, с родовым гербом на лезвии. Рукоятка оплетена полосками кожи. Такие мечи у нас, на Аврелии, стоят от тридцати тысяч фунтов. Бурга имела тяжёлую прямую саблю. Кажется, из истинного земного булата. Также очень добротную и ценную.

— Современной работы?

— Нет, старинной. Сейчас не умеют изготавливать элитное клинковое оружие. Мастеров, способных сделать такую саблю, или же такой меч, которым билась Тэна, теперь почти нет. А ту саблю делал настоящий мастер. Она выглядела скорее, как коллекционная, но грамотно подобранная под руку клонки. У Бурги были короткие и очень сильные руки. Таким рукам подходят тяжёлые сабли и тесаки с широкими Гарда. Я помню, Бурга наносила той саблей страшные удары.

— Куда потом делось оружие?

— Акинак Тены унесла Фатима. Её младшая сестра. Это я хорошо помню. Она положила меч в покрытый чёрным лаком деревянный футляр. Такой футляр сам по себе стоит десятки тысяч. Музейная вещь.

— А кто забрал саблю?

— Я не помню. Кажется, кто-то из свиты наместницы. Вы же понимаете, после гибели Тены там такое началось… Командующий разозлился, надулся на Унно, судья угрожал всем, что накажет убийц дочери. И ко мне как к арбитру имел претензии, пугал меня военным трибуналом. Кидронийский Джи Тау и люди Атлопатека также смотрели на меня, как морлифы на сепека… Это были тяжёлые дни, господин следователь. Кто там и что тогда делал, я не помню…

— Неужели?

— Это были тяжелые, мутные дни…

— Мы знаем, что вы привезли саблю на Нолу.

— И откуда вы это знаете?

— Это не важно. Главное, что знаем. Детектор лжи также только вас разоблачил. Вы все хорошо помните, Лао.

— Но я вам правду говорю. Сабля попала ко мне уже после смерти наместница.

— Каким образом попала?

— Мне её продали.

— Кто?

— Клонка наместницы.

— Как её звали?

— Наталья.

— Сколько вы ей заплатили?

— Три тысячи фунтов.

— Вы лжёте, Лао. Детектор всё видит. Каждым словом лжи вы ухудшаете своё положение. Судья учтёт ваше упрямое нежелание сотрудничать со следствием. Лучше говорите правду.

— Наталья дала мне саблю на хранение. Я обещал ей, что буду хранить саблю в капитанском сейфе. Она сказала, что на Ноли мне за неё заплатят пятьдесят тысяч фунтов. Я не мог отказать такой красивой девушке.

— Она назвала покупателя?

— Наталья сказала, что теперь эта сабля будет… ну, типа, священного талисмана для народа клонов. Что клоны будут поклоняться ей, как наибольшей своей святыни. На сабле засохло одновременно две крови: природнорождёной, аристократки, чемпионки Ноли среди людей и славной клонки-бойца. Наталья сказала мне, что Ноланские клоны соберут деньги и выкупят саблю Бурги.

— Вы в это поверили?

— А почему я должен не верить? Я знаю, что среди Ноланских секс-клонок есть миллионерши. Им не в лом положить на бочку полсотни косых. Да ещё и за святыню.

— Значит, Наталья пообещала вам гарантированную реализацию сабли на Ноли?

— Пообещала.

— Так и произошло?

— Да, как она сказала. Я получил деньги через сутки после прибытия на Нолу.

— Деньги вам принесла Наталья?

— Да.

— И она забрала у вас саблю?

— Забрала.

— Вы понимали, что совершали акт контрабанды антиквариата, да ещё и краденого?

— Краденого?

— Неужели вы считаете, что владелица сабли, наместница Унно завещала её своей наложнице?

— Я не знал, что сабля принадлежала Унно.

— А кому же она должна была принадлежать?

— Бурге.

— По Ноланским законам, Лао, клоны, находящиеся в частной собственности, не могут выступать в качестве свидетелей, владельцев, завещателей, наследников, арендаторов и работодателей.

— Я не интересовался Ноланскими законами. Я не гражданин Ноли. Я зарабатывал деньги. И не считал, что зарабатываю их контрабандой.

— Нам также известно, на что именно вы потратили заработанные контрабандой деньги. Нам всё о вас известно. Вы, Лао, выкупили Наталью у адмирала Альвана, заплатили клоноделам за то, чтобы с неё сняли ограничители, а затем сфальсифицировали её персональную учётную карточку. Вы покупали услуги коррумпированных Ноланских чиновников теми деньгами, которые получили за контрабанду. Затем вы на эти деньги перевезли Наталью с Ноли сюда, ложно рекомендовали её учётной службе колонии как природнорождённую ноланку. В конце концов, поженились с ней. Более того, вашими стараниями она получила гражданство Аврелии. Вам грозит обвинение по трем статьям местного Уголовного кодекса и по двум статьям имперского уголовного законодательства. Вы по уши в дерьме, Лао…

— Не трогайте Наталью.

— Ваша, Лао, так называемая жена задержана. Будет проведено дознание и следствие. В частности, по её связям с Ноланским подпольем. А вы, Лао, по совокупности осуществлённых вами преступлений и с учётом ваших сегодняшних попыток запутать следствие, получите минимум десять лет принудительных работ и навсегда потеряете имперское гражданство. Можете назвать вашего адвоката. Я закончил допрос.

Марков выключил трансляцию допроса и вплотную посмотрел в лицо красивой молодой женщины, которую привели охранники.

— Как видите, КМ0981 «Наталия», ваш любовник и покровитель заботится о вас больше, чем о своём будущем, — язвительно улыбнулся Марков; эту наступательную улыбку он заимствовал у покойного Туре Шактири. — Ничего. Господину Джу Трентону Лао, в отличие от вас, девушка, есть что терять. До сих пор он был состоятельным, успешным и уважаемым человеком. Капитаном элитного лайнера! И всё пошло прахом. Вот до чего доводят красивые женщины…

— Если я вам всё расскажу, вы снимете с Джу обвинения?

— А вы нам и так всё расскажете. На вас, как на мятежного клона не распространяются никакие ограничения во время процедуры дознания. Вы не выдержите и двадцати минут интенсивного допроса.

— Вы уверены?

— Да.

— Тогда допрашивайте — в глазах клонки соревновались за лидерство вызов и ненависть.

— Цу! Не люблю упрямых дур. Хотя, с другой стороны, что же вам ещё остается… — Марков отправил со своего внутреннего коммуникатора вызов охране. — Вы очень красивая девушка и, поверьте, мне будет неприятно, если дознаватели решат для ускорения процесса отрезать вам голову.

— Отрезать голову? — теперь к ненависти и вызову присоединилась доля страха.

— Это обычная технология. Её применяют для допросов мятежных клонов. У меня есть видеозаписи. Хотите посмотреть?

— Нет… Не хочу.

— Я убеждён, что хотите, — имперский комиссар включил большую демонстрационную панель и дал знак охранникам, чтобы те подождали за входной мембраной.

На экране возникла зажата между блестящих держателей выбритая голова гуманоида. В её шейный срез были присоединены охапки трубок и кабелей. Звук отсутствовал, но широко открытый рот подсказывал зрителям, что голова захлёбывается ужасным криком.

— Это ещё даже не допрос, — прокомментировал изображения Марков. — Просто голове демонстрируют, как растворяется в кислоте её прежнее тело. Жуткое зрелище. При этом дознаватели включают генератор боли, и голова чувствует боль того же типа и профиля интенсивности, который она испытывала бы, если бы тело растворяли в присоединённом к ней состоянии. Поверьте мне, девушка, после этой процедуры у вас не останется никаких волевых ресурсов для дальнейшего сопротивления. Вы расскажете дознавателям всё, что знаете, и то, о чём догадываетесь. Будете долго рассказывать, а потом ещё раз, для контрольной сверки данных детекторов лжи. А уже после этого вашу голову бросят в ту же кислотную ванну.

— А что вы хотите знать? — прошептала клонка.

— Для начала: где теперь сабля Бурги?

— Я не знаю.

— Кому вы её передали?

— Эпу Мальрону.

— Кто это?

— Он мабедан-мабед[65]. Верховный жрец нашей веры.

— Что за вера?

— Мы верим в Спасителя и Возвращение.

— Секта «Близкого Возвращения»? Знаю. Ваши единоверцы убили на Тиронии кучу народа.

— Меня не было тогда на Тиронии.

— Да, Наталья, вас там не было. Это произошло давно, ещё во времена Смуты. Однако мы, тиронийцы, хорошо помним ту резню… — имперский комиссар смотрел теперь на клонку, как на ядовитое насекомое. — Наталья, признайтесь, это вы посвятили Бургу в священные бойцы-смертники?

— Признаюсь. Ритуал осуществила я.

— Сами или вместе с Лидой Унно?

— Наместница пожелала присутствовать при ритуале ниргом-расидан[66].

— С какой целью?

— Такие вещи её возбуждали.

— Возбуждающее? И больше никаких мотиваций?

— Я не знаю.

— Зачем Унно приказала убить Тэну Фэрфакс?

— Тэна отказалась спать с ней.

— И только? У вас, Наталья, как я вижу, всё сущее сводится к сексу. По-вашему, Лида Унно, дочь сенатора и герцога Корвин-Кларта, приказала Бурге убить офицера, дочь уголовного судьи флота только за то, что девушка отказалась лечь с ней в постель? Ерунда.

— Так сказала наместница. Про иное мне неизвестно.

— Вы были любовницей наместницы?

— Да.

— Тогда она должна подробнее рассказывать вам о мотивации своих поступков. Интим, насколько я знаю, поощряет к откровенности.

— К откровенности? — чувственные губы Натальи скривились в горькой улыбке. — наместница относилась к клонам, как к животным. Даже хуже. Она казнила наложниц за малейшие провинности. Под настроение, как надоевшие вещи. Она застрелила Вайолу только за то, что бедная девушка громко рассмеялась.

— Даже так… Детектор показывает, что вы не врёте… Наталья, скажите, вы жрица?

— Да.

— Посвящённая и полноправная жрица?

— Да, я дастуран[67].

— Унно знала об этом?

— Знала. Она называла меня «обречённой».

— Что это значит?

— По её распоряжению, все исповедники Клонский религий подлежали немедленному демонтажу. На Ноли за её наместничество демонтировали тысячи клонов только по подозрению в религиозности. Погибли наши высшие дастуры.

— Но вас она не казнила.

— Я умела ей угодить. Рассказать, как?

— В этом нет необходимости. Лучше расскажите, в чём заключается суть учения «Близкого Возвращения»?

— Это долго объяснять.

— А я никуда не спешу.

— Наша вера учит, что природнорождённые исказили главные принципы жизни. Они отказались от законов природы и придумали новые неправедные законы для защиты собственного произвола. Они доверились технике и забросили свои телесные ресурсы. Они пренебрегли дарами Высшего духа и назначили себя богами. Они оставили колыбель человечества — Землю — на произвол судьбы и не нашли в космосе нового настоящего дома. Они забыли о правиле равновесия и столкнулись с ненавистью всех живых существ Вселенной. Между ними нет ни уважения, ни согласия, и поэтому они подчиняются наиболее жестокому и сильному. Они создали Империю, которая является машиной осуществления зла. Они уничтожают туземную фауну на других планетах. Они как вирус, который непрерывно мутирует и непрерывно слабеет. Единственное полезное, что они сделали — создали клонов. Хотя они их создали не ради добра, но боги умеют обращать зло на пользу Вселенной. Клоны лучше и приятнее богам чем природнорождённые. За нами будущее. Так обещали боги.

— Вы видели этих богов?

— Я нет, но верховные жрецы общаются с богами.

— И что это за боги?

— Те, которые ушли, но вернутся. Первым из богов придет Спаситель.

— Они представители другой разумной расы?

— Они боги.

— Боги имеют руки и ноги? Ходят? Говорят?

— Конечно.

— А как они выглядят?

— Как мы с вами.

— А какого цвета у них глаза?

— Глаза? — удивилась Наталья. — Это мне неизвестно. В нашем святом писании о божьих глазах речь не идет.

— Зря. Эти ваши жрецы чего-то недоработали… — Марков почувствовал настоятельное желание выпить настоящей тиронийской водки. И не двести граммов, а целую бутылку.

«Боги, спасители, духи… — тоскливо подумал он. — Большой Космос, о чем мы здесь болтаем?!»

— Сир, я хочу попросить вас… — клонка побледнела, и это сделало её ещё красивее.

— Что?

— У нас с Джу будет ребенок.

— Меня проинформировали. Вы на шестой неделе беременности.

— Когда меня демонтируют, сир, пусть они оставят ребёнка жить.

— Я обещаю вам, Наталья. Вашего ребёнка оставят жить.

— Спасибо, сир.

— Не за что. У меня к вам ещё вопрос.

— Спрашивайте, сир.

— Вы видели коллекцию мечей наместницы?

— Видела, сир. Клинковое оружие висит в её спальне.

— А у неё был родовой меч?

— Не понимаю, сир.

— Меч семьи Корвин-Кларт, который передаётся от родителей к детям.

— Я никогда не слышала о таком мече, сир. Хотя в коллекции были старинные мечи. Наместница говорила, что коллекцию начал собирать ещё её прапрадед.

— А сабля Бурги была из той коллекции?

— Да, сир.

— Что вы о ней знаете?

— О Бурге?

— О сабле.

— Ничего, сир. Сабля висела в спальне наместницы. На стене. Просто так висела, не в витрине. Перед нашим отлетом на Кидронию наместница сняла её со стены и отдала Бурге.

— А Бургу вы хорошо знали?

— Я, сир, видела много поединков между клонами. И вживую, и в TVC. Наместница увлекалась боевыми искусствами. Она не пропустила ни одного из тех поединков, где билась Бурга. И среди клонов она считалась очень сильным бойцом. И не только считалась. Бурга почти всегда побеждала. Она постоянно оттачивала своё мастерство. Её, кроме искусства боя, почти ничего не интересовало. Она жила в бойцовской школе, там, где тренировалась. Эту школу финансировала наместница. Я туда не ходила и с Бургой общалась редко. Только во время соревнований и в комнатах наместницы.

— А кто знал её лучше вас?

— Виктория. Наместница занимала её Бурге.

— Одалживала?

— Бурге, сир, нравились красивые девушки. Она, по-моему, была больше мужчиной, чем женщиной. Наместница время от времени делала ей подарки. Занимала на несколько дней или недель своих наложниц. Чаще всего — после побед в поединках, когда выигрывала большие деньги. Виктория говорила мне, что наместница заработала только на Бурге несколько миллионов. А у неё, кроме Бурги, были ещё клоны-бойцы. Сильные бойцы. И девушки, и юноши.

— А у вас, Наталья, никогда не возникало желания убить наместницу?

— Возникало.

— И почему же вы её не убили?

— Вы её не знали, сир. Она была такой хитрой… Невероятно хитрой и сильной. Она могла читать мысли, предвидеть будущее. В ней жило страшное и могущественное существо, вышедшее из глубин Тьмы. В неё вселился гурсадруз[68]. Он бы сразу почувствовал моё намерение…

— На сегодня достаточно, — желание выпить стало почти неудержимым, и Марков решил прекратить допрос. — Отведите арестованную, — кивнул он охранникам.

Сегодняшние следственные действия имперский комиссар признал неудачными. У тиронийца возникло стойкое ощущение, что он идёт не тем следом. Что в своих поисках он прошёл мимо чего-то важного. Возможно даже, мимо самого важного.

18

«Я правильно понял вас, Преподобная Тарасвати? — переспросил удивленный Вольск. — Ящеры знают, где искать гнездо?»

«Это знание рептилоидам принесла не наша экспедиция, а простой техник на Аврелии, который по собственной инициативе исследовал свойства плазмоида, выпущенного тамошним ксеноморфом».

«Цуа! Вот так… — в Вольске было такое ощущение, будто его толкнули, и он балансирует над краем пропасти, отчаянно пытаясь не упасть. — А мне, Преподобная, можно будет узнать, какое отношение те плазмоиды и тот ксеноморф, не говоря уже об удивительном аврелианском технике, имеют в наших поисках ґырга-репликатора?»

«В тебе, Алекс, сейчас преобладает образа человека, у которого отобрали право назвать открытие своим именем. Детская обида. Советую тебе поднять свой ум над символами примитивной конкуренции. Поверь мне, в Пантеоне нашей расы найдется место и для тебя, и для того техника. Мы все должны радоваться общей победе, которую две разумные расы одержали над обладателями древнего арсенала».

«Спасибо за совет, Преподобная. И за „Пантеон“ также… Так что там с плазмоидами?»

«Ты был когда-нибудь на Аврелии?»

«Нет, только на аврелианской орбите. На их карантинных базах встречаются красивые стюардессы».

«Вблизи северного полюса Аврелии находится большой метеоритный кратер…»

«Знаю, цирком Мефистофеля называется».

«Совершенно верно. В том кратере поселилась странная энергетическая аномалия…» — голос Тарасвати в голове Вольска вдруг замолчал. Словно жрица прислушалась к чему-то, слышимому только ей.

Мыслительной молчание затянулось на долгие минуты.

Вольск не решился прервать безмолвной диалог знающих. Его взгляд снова отправился к пустому пьедесталу в центре комнаты.

«Преподобная Раавал хочет помочь, — прервала телепатическое молчание Тарасвати. — Она сделает то, чего я не умею делать. Она сейчас тебе покажет и даст понимание».

Не успел Вольск задать какой-то дурацкий вопрос, как комната исчезла в сером вихре, который родился где-то в его сознании, который раскрутился в целое торнадо и стер окружающую реальность. Он оказался как будто в космосе, и перед его глазами пылала оранжевая звезда с пурпурными лохматыми прядями над её полярными зонами. Изображение сопровождало знания. Вольск знал, что лохматая звезда — Мийтра, солнце планеты Аврелии. Вдруг где-то на границе изображения возник быстрый объект. Он приближался, и через мгновение техноархеолог понял, что видит небольшой астероид. Угловатый, обросший белыми (водяными) и синеватыми (метановыми) ледяными «бляшками», небесный бродяга двигался в сторону желтовато-голубого планетного диска.

«Аврелия», — подсказала Вольску оператор его видения.

Столкновение привело к настоящей катастрофе.

Астероид вошел в атмосферу Аврелии на освещённой стороне под острым углом и едва не прошёл мимо планеты. Однако, то ли плотная аврелианская атмосфера притормозила космический камень, то неизвестные силы скорректировали его траекторию, но астероид всё-таки коснулся поверхности Аврелии за четверть полудуги периметра от её полюса. В месте столкновения на мгновение вспыхнуло ослепительно белое пламя, а затем по атмосфере разошлись жёлто-чёрные круги пиропластических волн из пепла, пыли, паров и раскаленных газов. За собой гиперзвуковая волна оставляла тёмно-коричневую мёртвую поверхность. Вокруг места столкновения вырос ещё один круг — гранитно-базальтовое кольцо раскалённых докрасна свечением гор. Тот «цирк», которому через две тысячи веков после катастрофы первопроходцы-земляне дали имя беса, что соблазнял гётевского доктора Фауста.

«Это столкновение стало роковым для планеты, — сообщил оператор видения. — Астероид был необычным. Он не просто уничтожил первоначальную биосферу Аврелии, не только отчеканил на её поверхности рану-кратер, но и создал в районе своего падения пространственно-временную червоточину, смещение размерности пространства, так называемый Екуур. Такие червоточины притягивают „чёрные дыры“, и в космогонической перспективе Аврелия, вместе со всей системой Мийтры, обречена на поглощение „чёрной дырой“ GALE559».

Картинка изменилась. Теперь Вольск стоял на поверхности Аврелии вблизи Мефистофеля. Вокруг, в лиловатом, едва омрачённом небе, раскинулась необозримо горчично-серая равнина. Мимо техноархеолога медленно прошагал пёстро раскрашенный чёрными, жёлтыми, красными полосами и пятнами ксеноморф, похожий на огромного земного скорпиона. Увидев другое существо — блестящего, как покрытого темным металлом, кивсяка-многоножку, «скорпион» воинственно задрал хвост и надул на своей голове ярко-красный — как налитый кровью — шар. В нём вспыхнуло сангиновое сияние, а потом вокруг шара появилось кольцо-тор, скрученное из светящейся холодной плазмы. Плазменный тор раскрутился, соскочил с шара, как перстень с натёртого мылом пальца, окутался мерцающей сферой раскаленного воздуха и направился к многоножке. Та попыталась зарыться в землю, но не успела. Серебристая сфера с треском столкнулась с многоножкой. По панцирю кивсяка пробежали голубые молнии, а сфера сдулась и опала. «Скорпион» победно закрутил хвостом и двинулся к парализованной добыче.

«Ты только что видел хищное существо, которое ваши ученые называют Adelma polaria bipunctata, или „двоеточечная Адельма“. Она единственная среди известных во Вселенной существ способна активировать высокоэнергетические плазмоиды. Мы считаем, что именно Екуур является первичным источником энергии для такого уникального оружия. По крайней мере, на планетах, где нет Екуур, не найдены существа, способные синтезировать стабильные сгустки энергии мощностью в несколько мегаэлектронвольт и управлять ими. Но это ещё не всё. Кто-то создал биоробота, подобного Адельме, для проведения инициаций, замаскированных под нападение ксеноморфа».

Видение снова трансформировалось. Теперь Вольск стоял на строительной площадке под высокими сводами космодромного ангара. Вокруг двигались монтажные агрегаты. Он увидел двух молодых девушек — рыжеволосая руководила роботом, а темнокожая брюнетка смотрела на свод, где кибернетические аппараты монтировали тальферную ферму. Затем из-под монтажной платформы выпрыгнуло существо, напоминающее Адельму, но была больше по размеру и темнее окрашена. У неё, вместо инжектора- «шара», из головы торчали пучки тонких и подвижных «антенн». Вольск не понял, откуда вылетел плазмоид, но заметил, что он имел другую форму, чем у настоящей Адельмы. Эта шаровая молния напоминала модель газовой планеты, окруженной широкими золотистыми кольцами.

Плазмоид шёл к смуглой, но рыжая неожиданно бросилась наперерез молнии и подставила под её удар кусок облицовочной плиты. Плазмоид взорвался, девушка упала.

«Та девушка, которая защитила свою подругу от плазмоида — родная сестра Хэппи Махонико по имени Пела. С её братом ты был знаком, — напомнил техноархеологу оператор сна. — Хэппи уничтожили охранные системы Храма при входе в Зал Жизнь на твоих глазах. За Пелой Махонико, как потенциальным агентом обладателей древнего арсенала, следила группа агентов вашей контрразведки. Внимательно следила, отслеживая все изменения физических и парафизических параметров вокруг неё. Это, в конце концов, дало результаты. Один из техников обнаружил необычные свойства плазмоида, поразившего Пелу, и понял, что это совсем не шаровая молния, которая служит оружием аврелианским хищникам. Что здесь имело место, как у вас говорят, проникновение. Все полученные данные об этом случае ваши лидеры передали управляющей иерархии Ґормы. И мудро сделали. Ведь мы почти сразу установили, что энергетический профиль зафиксированной на Аврелии псевдомолнии поразительно подобен энергетическому профилю тех порталов, через которые норны транспортируют ґыргов и кормят их матку. Наши учёные давно поняли, что для существования транспортных порталов необходимо, чтобы в гнезде матки, непосредственно рядом с её пастью или пастями, постоянно работал так сказать „базовый портал“. Но для этого нужно невероятное количество энергии, сопоставимое с совокупной энергией, которую излучает обычная звезда. До получения данных о случае с Пелой наши ученые не могли определить тип физического механизма постоянной подпитки „базового портала“, который должен непрерывно работать веками. А открытие плазмоида нового типа вблизи Екуур навело наших ученых на мысль, что норны могут черпать энергию из тех субквантовых потоков, которые несутся из подобной червоточины. Итак, условием функционирования гнезда ґыргов-норнов является наличие на гнездовой планете такой вот аномалии Екуур. Во Вселенной так уж много таких объектов. В нашей части Галактики всего восемь червоточин. Из них три находятся под постоянным контролем наших ученых, одна — очень отдалённая — уже почти уничтожена „чёрной дырой“, ещё одна — на Аврелии. Итак, остаётся только три червоточины, которые обладатели древнего арсенала могли бы использовать для построения гнезда ґыргов. Мы знаем координаты этих червоточин. Все они находятся в пределах досягаемости наших звездолетов. Корабли-разведчики уже стартовали к тем трём планетам, на которых обнаружены Екуур».

Когда инспирированое Преподобной Раавал видение погасло, Вольск ещё некоторое время получал понимание относительно только что увиденного. Вопросы роились в его голове, но из всего роя техноархеолог выбрал два.

«А не может вдруг такого случиться, что гнездо ґыргов прячут, скажем, на самой Аврелии, в кратере Мефистофель глубоко под землёй?»

«Такое невозможно, Алекс, — ответила Тарасвати. — То, что мы знаем о метаболизме ґырга-репликанта, предусматривает гигантские истоки газов. Кроме того, ГРЛ увидели бы каверну, где живёт матка, даже на глубине в треть радиуса Аврелии. А на таких глубинах существование гнезда проблематично, ведь мантия планеты расплавленная».

«А если владельцы арсенала построили для гнезда специальную капсулу, которая плавает в глубинах расплавленного базальта, а газы они утилизируют?»

«Маловероятно», — сказала жрица.

В воображении техноархеолога вдруг возникло подсвеченное подземными огнями лицо Тарасвати. Улыбка Знающей в сиянии плит-светильников показалась Вольску победно-зловещей.

«И ещё такой вопрос, — сказал он. — Неужели рептилоиды так хорошо изучили наш сектор Галактики, что им известны абсолютно все червоточины? А если этих червоточин не восемь, а, скажем, десять?»

«Ґормиты исследуют Ллод, как они называют галактическую ветвь Ориона, уже сотни тысяч лет. Их разведчики бдительны, а беспилотные системы практически вездесущи. То, что мы их не замечаем, свидетельствует лишь о совершенные средствах маскировки. Если они говорят, что червоточин восемь, значит, их именно восемь, а не семь и не девять. По крайней мере у меня нет оснований подвергать сомнению их осведомленность… Время присоединиться к остальным приглашенным, пойдём».

Первой к выходу из комнаты направилась Раавал, за ней Вольск, а роль замыкающей процессию вновь взяла на себя Тарасвати.

— Здесь что-то хранили? — вслух спросил техноархеолог, когда дверная плита закрылась за спиной жрицы.

— Мы в легендарном месте, — подтвердила его догадку пифийка. — Здесь тысячи веков назад сохраняли знаменитый Жезл Силы, который на Земле называли Камнем Богини Бау.

— И где же он теперь?

— Неизвестно.

— Но вы говорите, что он когда-то гостил на Земле. Ящеры подарили Камень землянам?

— Его украли.

— Из этого Храма? — удивился Вольск. — Мне трудно представить более надёжный сейф.

— Подробности мне неизвестны. Знаю только, что хранители знаний Ґормы считают похитителями первых гуманоидов — орионитов. Происхождение этого жезла окутано тайной. Некоторые предполагают, что миллионы лет назад он принадлежал тому бессмертному существу, который воевал со всей Вселенной и которого земные легенды называют Люцифером.

— Тогда этот Камень опасный… — предположил Вольск.

— Алекс, у меня будет к тебе просьба, — вдруг сказала Тарасвати.

— Всегда к вашим услугам, Преподобная.

— Я бы хотела, чтобы именно ты доложил Зорану обо всём, что произошло в комнате безопасного общения.

— Почему не вы?

— Во-первых, после того как Зорану стало известно о Кишу, он перестал относиться ко мне с прежним доверием. Во-вторых, все же вы с Зораном принадлежите к одному народу, и вам легче будет найти между собой общий язык…

— Что вы имеете в виду? — удивился Вольск.

— Я говорю о том, что и командор, и ты — потомки славян. Ведь все жители периферии, кроме клонов, ведут своё происхождение от народов древней Земли. Например, моими далекими предками были бенгальцы и тамилы, предками Мулан — еврокитайцы, а предками баронессы Вэй — марсианские потомки англосаксов. Следы этнического происхождения ещё сохраняются в некоторых именах, внешности, образе мышления. Понятно, что на периферии уже несколько веков происходит интенсивное расовое и этническое смешение, первичные генетические источники уже почти забылись. Однако мы, на Пифии, считаем, что людям общего этнического происхождения и в наше время легче найти общий язык… Кроме того, есть ещё третья причина, почему я обратилась именно к тебе.

— Какая?

— Насколько мне известно, у Зорана созрело определенное предложение. Думаю, что он предложит тебе кое-что сразу после нашего возвращения на линкор. Доверие командора к тебе возросло. Советую тебе не пренебречь им.

19

Прошла неделя с того дня, когда первая установленная на враждебных существ ловушка уничтожила тридцать тысяч ксеноморфов. Вторая и третья, построенные четыре дня назад, смогли ликвидировать едва по десять тысяч. В четвёртую забежало уже меньше тысячи. В основном в ловушки теперь попадали примитивные подземные диплоподы — ларвы и кивсяки. Умные и лучше организованые Адельмы быстро научились избегать излучателей. Теперь они наступали не сплошной массой, а группами из нескольких сотен особей. Уничтожение таких групп неизбежно вело к распылению сил. Теперь дискоиды вылетали на охоту парами, страхуя друг друга от шаровых молний, дальнобойность и высотность которых постоянно росли.

Поступали сообщения о Адельмах, способных управлять плазмоидами на расстояниях до пятисот метров. Ксеноморфы научились устраивать хитрые засады в зарослях и болотах. Даже чувствительны ГРЛ-сенсоры иногда не успевали предупредить пилотов о живых плазменных катапультах, что таились в топях, грязевых озёрах и подземных норах. Два десятка дискоидов были сбиты, сотни получили повреждения, и количество боеспособных машин уменьшилось до критического уровня. Наспех отремонтированные «летающие тарелки» работали круглосуточно, ускоренно расходуя ресурс двигателей и тензогенных муфт[69]. Единственным достижением Охранных сил за эту неделю было значительное замедление наступления чужих существ на густо заселённую прибрежную зону Аврелии. Однако и там ситуация оставляла желать лучшего. Отряды ополченцев в городах Обитаемого пояса выявляли всё новые и новые гнёзда полипод и арахнид. Прорывы теперь случались и на технических этажах небоскрёбов, и в имениях, расположенных на тщательно стерилизованных и окультуренных островах Южного океана. Перечень безопасных территорий сокращался чуть ли не ежедневно. Всё больше обожженных, искалеченных и отравленных колонистов попадало в больницы и военные госпиталя. Закрытые развлекательные центры и школы срочно переоборудовали на медицинские кампусы.

Между тем император прислал на помощь колонии одну из эскадр Третьего флота[70]. В её составе на Аврелию прибыла десантная бригада, оснащенная тяжёлой техникой. Над северными равнинами теперь проносились суборбитальные штурмовики и ревущие «небесные танки» — огромные конвертопланы, вооруженные дальнобойными плазменными катапультами и реактивными системами залпового огня. Одним ударом это оружие сметало всё живое на сотнях гектаров аврелианскои равнины, но из цирка Мефистофель на выжженные равнины снова и снова выплёскивались многотысячные потоки ксеноморфов. Они упорно шли и шли на юг, минуя ловушки и степные пожары, топча обугленные гекатомбы своих сородичей, словно натравленные полной ненависти к людям неизвестной волей.

Маккослиб вернулся в жилой модуль после очередного совещания с имперскими адмиралами и командирами десантников. Лансу пришлось объяснять офицерам Третьего флота особенности ведения боевых действий на планете с трансформируемой экосистемой, где поселилось два миллиарда человек. Он выступил категорически против новых ядерных бомбардировок горных гнездилищ. В конце концов сошлись на решении провести серию пробных обстрелов аномальной зоны. Для этого должны задействовать лучевые батареи межзвёздных крейсеров и фрегатов. Мощность выстрелов договорились ограничить четырьмя тераджоулями на выходе луча. Аналитическим группам дали задание за ночь определить первоочередные цели и вычислить оптимальную интенсивность первой серии ударов.

Перед лучевой атакой Ланс решил хорошо выспаться. Уже четвертые сутки он спал урывками. Да ещё и Наварин взял себе за правило проводить долгие ночные TVC-совещания, в ходе которых районные координаторы Охранных сил озвучивали одинаковые рапорты и просьбы о предоставлении им резервов, ресурсов и эвакуаторов. Поток рапортов и просьб разнообразили дискуссии аналитиков и научных работников. Одно только сообщение о том, что Адельмы научились «сливать» в один свои смертоносные плазмоиды — и таким образом увеличивать силу и дальность поражения — привело к многочасовым разговорам и консультациям по спецканалам TVC, к которым неизменно подсоединяли персональный терминал Маккослиба. И он должен был слушать споры физиков-плазмологов, в которых почти ничего не понимал.

На эту ночь офисные оракулы совещаний не предсказывали. Даже наоборот. В эту ночь лорд Наварин вылетел в своё загородное поместье, прихватив с собой комфлота-три и стайку красивых секретарш. Как объяснили Лансу знающие люди, это гарантировало его подчинённым покой до обеда следующего дня. После того, как руководитель патронажной службы премьера подтвердил отсутствие не только шефа, но и его офисного «гарема», Маккослиб приказал своему адъютанту ни при каких обстоятельствах не соединять спецтерминал с его личным коммуникатором, снял защитный комбинезон, вынул из носа дыхательные фильтры и прилег на гидроматрац, расстеленный на полу штабного модуля. Через минуту генерал-полковник уже спал.

Пробуждение исполняющего обязанности Чрезвычайного министра оказалось крайне неприятным. Ланс проснулся от внезапной удушья и звука взрыва. Ему показалось, что на него упал потолок. В ушах звенело от резкого перепада давления. Он почувствовал, что его схватили под мышки и куда-то тянут. Всего за несколько секунд он понял, что пребывает в руках собственных охранников, которые выносят его из горящего модуля. Он не произвольно схватил ртом воздух, вдохнув облако невыносимо удушающего дыма. Ланс закашлял, как никогда в жизни. Казалось, спазмы вот-вот разорвут ему бронхи.

— А… Адельмы? — спросил генерал у старшего из охранников, когда приступ прошел и к нему вернулась способность произносить слова. В следующее мгновение Ланс увидел здоровенную дыру во внешней стенке модуля.

«Каким это чудом ксеноморфам удалось пробить защитные экраны?» — удивился исполняющий обязанности Чрезвычайного министра.

— Террористы, сир! — объяснил сержант и помог генералу встать на ноги. — Погибли ваш адъютант и мой парень. Но мы не дали им прицельно выстрелить… Сир, только что мне сообщили, что террористов схватили.

«Террористы? Это что-то новое», — подумал Ланс и направился к модулю-столовой, где штабные обычно проводили инструктажи и совещания. Ему показалось, что оттуда слышны крики и звуки борьбы.

Когда он зашел в помещение, самое интересное уже произошло. На полу, среди опрокинутых столиков и кресел, сидел молодой парень в грязной серо-зелёной форме. Такую носили бойцы вспомогательных частей. Ноги террориста обездвижили специальной быстро твердеющей пеной, а руки зафиксировали липкой лентой. В нескольких метрах от задержанного курились обугленные останки ещё одного человека. Верхнюю часть его тела плазменная струя превратила в чёрно-фиолетовую спёкшуюся массу, а нижнюю покрыла сплошная копоть. Из закатанной штанины торчала обтянутая терморегулирующим трико нога убитого террориста. Ланс заметил, что она миниатюрная, как у подростка. Армейский берцы казались на ней чужеродно-массивным. Гадкий запах горелого мяса наполнил столовую. Увидев Маккослиба, задержанный крикнул:

— Маргарзан![71]

За что получил под дых от охранника, захрипел и сполз на пол.

— Что он такое выкрикнул? — поинтересовался Ланс.

— Это сумасшедший, сир, — пожал плечами охранник. — Не обращайте внимания. С ним была девушка, но её сожгли, — он кивнул на мертвое тело в армейских берцах. — Совсем была не адекватной. Кричала что-то непонятное, сама под выстрел бросилась. Идиотка. Возможно, какой-то дури нанюхалась. Говорят, что это она стреляла со «страйкера» по вашему модулю и в охранников, министра. Затем эта сладкая парочка попыталась бросить гранаты, но у них не получилось.

Другой охранник сверял какую-то карточку с изображением на позитронном планшете. Увидев Маккослиба, он вытянулся:

— Господин Чрезвычайный министр, докладываю: только что нами установлены личности террористов. Этого подонка, сир, — он ткнул сапогом парня, — зовут Оскаром Дереком, он из местного вспомогательного батальона. Ординарный солдат. Мобилизован по собственному желанию восемь дней назад. Их батальон на соседнем поле строит ловушку. А это его девушка — санитарка Летиция Вагар, также из ополченцев. Он долбаный поселенец, а она с Астеры. Оба учились там в колледже.

— В Колледже стюардов имени Цао Цинли? — уточнил Ланс.

— Так точно, господин министр! Вы знакомы с ними?

— Нет, этих ребятишек я никогда не видел. Однако, кажется, имел возможность познакомиться с их духовной наставницей… Это Найга послала вас? — спросил он у Дерека. — Ваша преподавательница Найга Палангус?

— Маргарзан! — прохрипел тот.

20

Катастрофа произошла на рассвете. Под покровом ночной темноты семейка норнов выползла на островок, который защищала группа Гарсии, и открыла портал в десяти шагах от десантников. Шесть ґыргов выпрыгнули из вспышки прямо им под ноги. Ни опыт обученных бойцов, ни молниеносная реакция «пауков» восьмой модификации даже теоретически не могли спасти защитников островка от такой атаки. На практике же ґырги за десять секунд растерзали практически всю группу. Киборгам удалось уничтожить чужих существ уже тогда, когда из людей осталась невредимой только Пела Махонико. В живых остались истекающая кровью Ясмин, которой ґырг оторвал обе ноги, и Мурик, чьё правое бедро превратилось в мясной фарш.

Спалив коварных норнов и отослав сигнал вызова эвакуационной команды, Пела начала спасать Ясмин и Мурика. Для остановки кровотечения она наложила на ноги подруги лигатуру и использовала на обоих раненых аж шесть комплектов бионического пластыря. Затем через специальный клапан ввела в медицинский имплант Ясмин интерферон и сыворотку, которая должна компенсировать потерю крови.

— Ясми, все будет хорошо, — приговаривала Пела, оклеивая пластырем обрубки. — Тебе вырастят новые ножки, ещё красивее.

— Ничего хорошего не будет… — Ясмин вынырнула из забвения и увидела, что Пела приготовилась ввести в клапан хоботок ампулы с седативным миксом. — Подожди, не впрыскивай в меня эту грёбаную наркоту, не надо… Я должна тебе кое-что сказать…

— Потом скажешь.

— Не будет никакого «потом».

— Будет. Я тебя спасу.

— А себя ты спасёшь?

— Меня ґырги не трогают. Я от них заговорена.

— Не говори глупости… Ты не заговорена, ты посвящена. Вместо меня.

— Ясми, тебе надо отдохнуть.

— Прекрати! — рявкнула на Пелу подруга. — Это не бред, дура! Я не брежу. Никакая я не монтажница… Я офицер. Я лейтенант из «управление С» Службы Предотвращения. Я — Джи Тау! Въехала или нет?

— Джи Тау? Лейтенант? — Пела не верила.

— Отгони подальше «пауков». Они транслируют все наши разговоры на орбитальную базу. И ещё: отключи регистрирующие устройства на всех шлемах.

— Зачем?

— Не спрашивай, выполняй… Я старшая по званию, это мой приказ.

— Выполняю! — леди-матрос принялась отключать персональные регистраторы десантников.

Когда она вернулась, её раненая подруга продолжила её удивлять:

— Твой брат, Пэм, был правой рукой Шермы Шайнар, — сказала Ясмин. — Ваша семья с Ноли, вы внуки погибшего в бою генерала Федерации Гомера Маха. Генерал погиб вместе с фрегатом «Клеопатра». В бою с Шестым флотом в системе Центавра. Его детей спрятали от борзых Шелтона на Тиронии, изменили им фамилию и учётные карточки. Там родились вы с Хэппи. В агрокуполе «Массаи-шесть». Ваш отец также погиб. В случайной стычке с полицией. Твоя настоящая фамилия не «Махонико», а «Мах». Ты — Пелиния Мах, ноланка. Мать привезла вас на Аврелию для того, чтобы Хэппи прошёл огненное посвящение. Посвящение происходит через прикосновение Яведана. Его маскируют под нападение Адельмы…

— Кто маскирует? — прошептала Пела, раздавленная потоком информации, из которого она мало что поняла. Единственное, что теперь она знала наверняка — Ясмин все эти месяцы её обманывала. Поэтому ей хотелось плакать.

— В своё время узнаешь. Всё узнаешь. По воле Саошиант всех тех, кто получил прикосновение Яведана, ґырги не трогают. Ты выбрана, ты — наша надежда. Наше будущее.

— Ваше?

— Наше. Так произошло по воле высших сил. Ты сама двинулась навстречу прикосновению, которое предназначалось мне. Ты не виновата, такой была воля Благих Сил. Ты достойна. Всё было бы хорошо, но они пристально следили за тобой. Техники Джи Тау, они отследили… Они догадались.

— Разве ты не с ними?

— Я не только Джи Тау, — Пеле показалось, что она сквозь шлем видит улыбку подруги. — Я из рода Дастур. Я была с Шермой на Земле. Я согласилась стать Джи Тау, чтобы помочь атраванам. Помочь Саошиант. Я не успею тебе всего рассказать. Жаль… Но ты должен знать, что Джи Тау тебя вычислили. Они уже знают о посвящении. Догадываются о твоём происхождение. Я сделала так, чтобы меня привлекли к твоей теме. Меня назначили следить за тобой. За тобой всё время следят… Нам не надо было… Мы допустили ошибку… А теперь им известно, что ты неуязвима для ґыргов… — Ясмин на минуту замолчала; чувствовалось, что каждое произнесенное слово стоит девушке усилий и боли. — Как только сюда прибудет эвакуационная команда, тебя арестуют, доставят на базу и начнут допрашивать. Очень жестоко допрашивать. А потом убьют. Скорее всего, убьют… Тебе надо бежать. Немедленно… Это последний шанс. Самый последний. Другого не будет…

— Куда же я убегу? — Пела уже плакала.

— Беги через болота. На восток беги. К озеру. Там есть мелкие острова с растительностью. Там не будут искать. Сейчас собери у всех погибших фильтры, воду, пищу и беги. Беги! Ты должна жить. Ты последняя из рода генерала Маха.

— Последняя? — у Пелы замерло сердце.

— Да, стала, последняя. Не хотела говорить, но… Видишь, как оно… Твой брат погиб на планете Фаренго. Запомни это название. Это священная планета… Яканд должны вернуть туда…

— Погиб? Откуда ты знаешь? — Пелу вдруг охватила острая, до озноба и холодного пота, злость. — Кто вы, мать вашу, такие? Кто? Откуда вы всё знаете?

— Тебе всё скажут. Главное, что ты посвящена. Получишь шанс. Иди к озеру, Дастур тебя найдут… Шанс есть. Джи Тау не пойдут за тобой, потому что боятся ґыргов. Будешь ждать. Наши найдут тебя на озере. Дадут знак.

— Какой знак?

— Сама увидишь. Знак будет. Обязательно.

— Скажи мне, почему погиб Хэппи? Почему? Что он сделал?

— Самоуверенность… Многих губит самоуверенность… — Ясмин едва шептала, казалось, последние силы покидают её. — А надеяться нужно только на Саошиант. Только на него…

— Как погиб мой брат? Почему его не спасли? — Пела в отчаянии, не рассчитав сил экзоскелета, пнула медицинский чемодан. Его обломки, вместе с ампулами и медпаками, разлетелись по островку.

— Тебе всё расскажут… — голос Ясмин стал почти неслышным. — Беги… Будет знак…

Пела побежала по островку, ища среди пакетов с лекарствами гемоблокаторы. Когда она вернулась, витальный индикатор на скафандре Ясмин светился красным. Это означало, что жизнь оставила тело той, которую Пела считала своей девушкой. Она подошла к Мурику. Его индикатор также сиял безнадёжным пурпуром. Теперь на островке, кроме неё, не осталось ни одного живого человека. На мгновение ей показалось, что Ясмин только бредила. И всё, только что ею услышанное, неправда. Бред раненой монтажницы. Что надо только дождаться эвакуационного дискоида, и всё будет хорошо.

«Ничего хорошего из этого не будет, — сказала другая часть её сущности, та, которая долго молчала и ждала своего часа. — Ты всегда знала, что Империя твой враг, она враг твоей семьи. Твоя мать во сне назвала тебе имя Саошиант. Имя, которое ты до того сновидения никогда не слышала. А главным подтверждением слов Ясмин является то, что ґырги тебя не трогают. Всех убивают, а тебя — нет. Ґырги против Империи, и ты против Империи. Итак, ты — союзник ґыргов».

И Пела принялась снимать атмосферные фильтры со скафандров погибших десантников.

Через час после того, как витальный индикатор на скафандре Ясмин изменил цвет с жёлтого на красный, капитан-командор Иван Тавберг принял рапорт от руководителя группы захвата. Офицер рапортовал с островка, где нашли свою смерть десантники Гарсии. На экране TVC Тавберг мог видеть трупы людей и ґыргов.

— Значит, вы считаете, что Махонико погибла? — спросил он у руководителя группы.

— Мы, сир, не нашли ни её тела, ни тела фрегат-лейтенанта Бехеште.

— Проверьте комплектацию скафандров погибших. Я даже отсюда вижу, что вон у того скафандра, который рядом с вами, нет фильтра.

— Да, вы правы, сир, фильтры кто-то открутил, — доложил офицер после проверки. — А также отсутствуют индивидуальные пищевые пакеты, комплекты антидотов, баллоны с питьевой водой и кассеты записывающих устройств. И ни одного боеспособного «паука», сир. А по нашим данным, здесь должно было остаться где-то до пятнадцати боеспособных Мк8.

— Вы до сих пор уверены, что все на острове погибли?

— Нет, сир, не уверен. Но зачем им «пауки»?

— Заметают следы. Позитроника «пауков» регистрировала всё, что происходило на острове.

— Понял, сир.

— Немедленно начинайте поиски. Вы можете задействовать дискоиды и людей из резерва Со Лая. Ссылайтесь на мой приказ. За провал операции будете отвечать по законам военного времени.

21

Перед тем как войти в родовое святилище, Найга Палангус сняла одежду и украшения, оставив на себе лишь пояс, сплетённый из трёх шёлковых шнуров. Она осуществила ритуальное очищение родниковой водой и расположилась на семиугольной циновке, расстелённой перед алтарём. Там, рядом с негасимым пламенем Арташахр, на самшитовых подставках покоились три меча: семейный двуручник Палангусов с именными тагмам двенадцати посвящённых предков Найги, трёхсотлетний меч Дома Фэрфакс и акинак Тены Фэрфакс, на лезвии которого запеклась кровь её убийцы. У мечей Найга положила свои военные награды. Серебряный Капитанский крест Ордена Корабля и Звезды и восьмиугольный знак Рубиновой Гроздьи[72]. Свет Арташахра вспыхивал и менялся на камнях, эмалях и металлических гранях имперских орденов. Серебро под этим светом отблескивала шафраном и охрой, в рубинах пульсировала зловещая пурпурная темнота.

Для своей последней медитации в Зале Предков Найга сварила чёрную сому[73]. Она выпила её не торопясь, смакуя каждый глоток густого напитка со специфическим запахом лесных дебрей Земли. Пока дух чёрной сомы не завладел её телом, она подписала заранее составленное завещание, положила его в футляр и запечатала воском, оттеснив родовой герб. Вместо печати она использовала рельеф с головой грифа, который мастера прошлых времен поместили на древке меча Палангусов[74].

Затем тело Найги приняло позу лотоса. Она представила, что её плоть сливается в единое целое с островом Фанар, на котором двести восемьдесят три года жила её семья. Мысленно она слилась со стенами Зала Предков, с тремя этажами и подземным бункером родового дома, с павильонами и вспомогательными сооружениями поместья Палангусов. Со взрослыми, молодыми и умирающими садовыми деревьями, кустами и цветами, с усыпанными океанским песком дорожками, с площадкой для скоростного конвертоплана, пляжем, энергетической станцией и спортивным комплексом на небольшом возвышении. Она почувствовала, как тёплые волны Южного океана, догоняя друг друга, набегая на пляж, как ветер крутит лопасти ветряных генераторов, как работают градирни в жилой постройке, как ползают по комнатам и дорожками неутомимые роботы-уборщики, как в подземном гнезде под ангаром растут личинки ядовитой диплоподы.

Найга слилась с водой подземных источников, с фильтрованным воздухом внутри дома и с живым воздухом Аврелии вокруг него. Слилась с теми облаками, которые неспешно плыли над островом, и с дождём, который собирался щедро пролиться на огородные участки, покрытые толстым слоем модифицированной почвы. Слилась с могилами на семейном кладбище и тенями предков, которые восстали из небытия, чтобы встретить её на пороге в другую Вселенную.

Одновременно она всё ещё оставалась в своем физическом теле, и блики Арташахра блуждали на эбеновом лице той, которая заплатила все долги миру, сбросила все тяготы и условности и готовилась к благороднейшему из всех возможных путешествий. Уже сейчас Найга чувствовала неистовое облегчение. Мир спадал с неё, словно цепи с заключённого, оставляя чистый, милосердный и не испорченный желаниями и сомнениями Свет. Постепенно становясь им, она одновременно чувствовала и понимала несколько уровней сущего. Так захотелось капризному духу чёрной сомы, и Найга, дочь Чайдры, радостно повиновалась его желанию.

Путешествие началось и продолжалось, продолжалось, продолжалось…

Пребывая одним целым с островом, она почувствовала прибытие дискоида. Когда опоры «летающей тарелки» коснулись покрытия взлётной площадки, ей показалось, что на её спину села муха. Из дискоида вышли люди и двинулись к дому. Найга предусмотрела их прибытие. Прошло уже 5:00, как она выключила защитные системы поместья и приказала дому не оказывать сопротивления пришельцам.

Когда один из них вошёл в Зал предков, Найга узнала его, не оборачиваясь и не открывая глаз.

— Добрый вечер, Марков, — приветствовала она полицейского.

— Откуда вам известно, кто я? — имперский комиссар, словно загипнотизированный всполохами священного пламени, смотрел на силуэт женщины в «лотосе», непроглядно-чёрный на фоне горящего Арташахра. Агенты Джи Тау стояли за его спиной, ожидая приказов.

— Мы уже встречались с тобой, Марков. На Кидронии. Помнишь торжественный приём в апартаментах Джили на базе Гардик? Ты был там с баронессой Вэй. Мы ели блюда из кидронийских осьминогов.

— Я вас там не видел.

— Я сидела в самом конце стола, с офицерами-техниками. Было бы весело, если бы Джили посадил свою любовницу рядом с законной женой… У тебя тогда был смешной браслет с детектором токсинов. Ты и дальше носишь эту игрушку?

— Нет, не ношу. Потерял где-то.

— Жаль. Прикольная игрушка.

— Найга, вас обвиняют в организации попытки убить исполняющего обязанности Чрезвычайного министра колонии, генерал-полковника Ланса Маккослиба…

— Он живой?

— Вы плохо подготовили убийц.

— Мстителей. Ваш министр и его жена — трижды проклятые маргарзаны, виновные в гибели Джили, Фэрфакс, Мии и многих Артаванов и Тех праведников, что склонялись перед Мечом и шли Железным путём к земле праведных, — голос Найги утих — Смерть мстителя сладкая, путешествие короткое, и есть кому встретить его в благословенных полях Йимы…

— Вы приняли яд?

— У тебя, тирониец, лишь отравление в голове. Я выпила дружественного бога. Я приняла благой чёрной сомы освобождение…

— Немедленно введите ей антидоты! — приказал Марков.

Агенты бросились к Найге, но прикоснувшись к её телу, растерянно переглянулись. Тело дочери «чёрной пантеры» было твёрдым и холодным.

— Бессильны вы против милосердия дружественного бога, — донесся до них едва слышимый шепот. Но крепко сжатые губы Найги при этом не двигались.

Агенты начали искать скрытые устройства, из которых доносился шёпот, а Марков подошёл к алтарю. Он сразу узнал меч Тэны, который видел в видеозаписи её поединка с Бургой. Комиссар осторожно взял в руки теперь уже легендарный акинак.

«И что же такое они в нём спрятали? — имперский комиссар посмотрел на оплетённое кожаным ремнём древко. — Фатима говорила о „мече Тени“ и „возмездие“. Может, там скрыты споры норнов?»

— А вы сможете прямо здесь развернуть биологическую палатку с надёжной изоляционной мембраной? — обратился он к старшему из агентов.

— Конечно, генерал. На дискоиде есть соответствующее оборудование и приборы для типологизации биологических угроз.

— Надо посмотреть, что скрыто в этом мече. Есть подозрение, что там находится биологическое оружие.

Агенты Службы, рекомендованные Маркову контр-адмиралом Блиссом, оказались не только опытными оперативниками, но и умелыми дезактиваторами. Они за полчаса развернули изоляционную мембрану и под её защитой аккуратно разобрали акинак. Вместо ожидаемых спор ксеноформ в его рукоятке нашёлся закрученный трубку древний пергамент с непонятным текстом. Марков немедленно связался с квантовой цитаделью, отправил к ним изображение пергамента и уже через час получил оснащённый соответствующими индексами и шифрами перевод с древнеарийского языка:

К отрывку был добавлен исторический комментарий:

22

Отставной адмирал, который накануне отпраздновал свой полувековой юбилей, встретил Анабель Фаро на пороге своего нарядного бунгало. Под скалой, на которой его построили, мирно плескались волны Тихого океана. Адмирал выглядел бодрым и моложавым, тропический загар и бородка- «подкова» делали его похожим на морского пирата из исторических сериалов.

— В мире что-то изменилось! — вместо приветствия весело произнес Биргир Ян. — В моё время полицейским не позволяли даже на выстрел приближаться к пенсионерам из «управления А».

— Специальный агент Следственного управления имперской полиции Фаро, — представилась Анабель. — Вам предстоит ответить на вопросы следствия по делу Шермы Шайнар.

— Предстоит? — улыбка Яна стала шире. — Кто вас научил таким словам, девушка? Мне теперь предстоит получать адмиральскую пенсию, купаться в океане, любить девушек, пить джин и есть моллюсков. А о Шерме я уже забыл. Что за вопрос?

— Мы и будем так на пороге стоять? — прищурилась на веселого отставника агентесса. — Может, пригласите даму в ваше поместье?

— Вы меня просто убиваете своим лексиконом, — Биргир Ян жестом пригласил Анабель войти. — Где же вы видите «поместье», специальный агент? Вот это, по-вашему, поместье? — бывший адмирал показал на влажное пятно, украшавшее потолок бунгало. — До поместья, девушка, я не дослужился. Я же не лорд и не барон. Мой покойный отец, как и вы, работал полицейским в здешнем Следственном управлении. Погиб при исполнении, имений и капиталов мне не завещал… Кстати, ваш нынешний базовый офис не в Атланте часом?

— В Гонконге.

— Почти рядом… — Ян согнал из плетёного кресла серого дога. — Садитесь, агент Фаро. Надеюсь, у вас на собак аллергии нет?

— Нет… Спасибо, — Анабель удобно устроилась в кресле. — Если у вас ещё найдётся холодная вода…

— Жара! — кивнул Ян и направился к сервиратору. — А вас в полицейской школе не учили, что есть и пить в доме подозреваемого опасно?

— Вы не подозреваемый.

— Должны добавить: «Пока».

— Пока что.

— Вот уже привычнее, — хозяин бунгало поставил перед Анабель стакан с водой и льдом. — Угощайтесь… Так что вы там говорили о Шерме?

— Нас интересуют обстоятельства её пребывания на Земле.

— Какие обстоятельства?

— Связанные с её пребыванием в провинции Фарс.

— Шерма Шайнар, которая была моим агентом-телепатом под псевдонимом Ликтор, отдыхала там после успешного проведения спецоперации. Она была беременной, и я дал ей отпуск. Её тогда хотели наградить офицерской «Серебряной звездой», но наши чиновники, как всегда, запихнули представление в какую-то задницу…

— Если это не секрет, в чём заключалась упомянутая вами спецоперация?

— Уже не секрет… — Ян из окна увидел на лестнице, ведущей в бунгало, юную темнокожую девушку, приветливо помахал ей рукой и объяснил Анабель — Это моя подружка. Местная чемпионка по гонкам на скутерах.

— Радуюсь за вас и за неё… Вы сказали, что спецоперация уже не под индексом…

— Да, с неё сняли индекс секретности. Шерма тогда выявляла Пифийских телепаток, которые шпионили здесь, на Земле. Вас интересуют подробности?

— Пока нет, не интересуют. Вы посещали Шерму в Фарси?

— Несколько раз.

— Ребенок от вас?

— Киша? Шерма никогда не настаивала на моём отцовстве.

— Разве Кише не сделали генетической регистрации?

— Нет.

— Странно.

— Генетическая регистрация является обязательной только для жителей периферии.

— Но практически каждому землянину её делают.

— По желанию родителей. Шерма не проявила такого желания.

— А она говорила вам, почему?

— Нет. Мы этого с ней никогда не обсуждали.

— Она рассказывала вам о своем интересе историей Древнего Ирана?

— Да, рассказывала.

— Что вы можете сказать об этих её интересах?

— Она выезжала к развалинам древних городов, работала в Тегеранском архиве. Её, насколько мне известно, больше всего интересовала эпоха огнепоклонников. Времена империи Ахеменидов и эпоха Сасанидов. Она подружилась с девушкой, которая считала себя потомком жрецов. Эта девушка является наследственным членом какой современной секты огнепоклонников.

— Девушку звали Ясмин?

— Кажется, — Ян нахмурился, как бы напряжённо вспоминая. — Да, её звали Ясмин, а фамилия была на «б». Какая-то фарсийская.

— Вы не знали, что она работала на Джи Тау?

— Знал. Но она была не из моего управления. Её завербовало «управление С», контрразведка. Наши конторы тогда были, так сказать, в активной стадии ведомственного противостояния. Я предупредил Шерму о факте вербовки Ясмин, но она сказала, что девушка нас не предаст.

— Вам было известно о близких отношениях Шермы и Ясмин?

— Шерма всегда была сексуально активной. Даже гиперактивной. В конце концов, это у неё профессиональное. Она могла проводить телепатическое сканирование местности и находить других телепатов только во время длительного сексуального акта. Шерма говорила «во время качественного акта». Она искала для работы сильных, и выносливых любовников и любовниц. Ясмин, как она мне говорила, соответствовала требованиям.

— Понятно, — кивнул Анабель. — А что вам известно о её друге Ленго?

— О клоне Ленго?

— Да.

— Его уничтожили на Альфе люди с «Эттли Касмик». Шерма скучала по Ленго. Называла его потерянным братом.

— Должна вам сообщить, что Ленго не уничтожили. Руководитель службы безопасности корпорации «Эттли Касмик» Сен-Ален также был членом секты огнепоклонников. Он сфальсифицировал смерть Ленго. Нам стало известно, что Ленго и Шерма встречались в районе Персеполиса по крайней мере дважды.

— Я не знал об этом. Можете проверить меня на детекторе.

— Кажется ли вам эта история невероятной?

— Почему же… — пожал плечами Ян. — Ничего невероятного здесь не вижу. Сен-Ален, как и я, был отставным офицером Службы, много знал, владел навыками агентурной и конспиративной работы. Если он хотел скрыть парня от своих шефов и от спецслужб, то смог бы это организовать. Даже без каких-то чрезвычайных усилий. Дело только в деньгах и надежности исполнителей. При всём совершенстве систем контроля их всё же можно обойти. Всё продается и всё покупается, Анабель. Во времена моей работы на Альфе там насчитывали десятки тысяч тех, кто жил по поддельным документам. Переселенцы выдавали себя за наследственных колонистов, клоны — за природнорождённых и так далее. Коррупция разъедает имперскую администрацию веками.

— То есть вы не удивлены?

— В принципе — нет, не удивлён. Но, клянусь, я об этом поступке Сен-Алена впервые слышу.

— Я вам верю. А вам, случайно, не докладывали, что огнепоклонники из секты «Детей Атри» давно связаны с инопланетной цивилизацией?

— Девушка… — Ян хитро прищурился. — Мне о многом докладывали. В своё время… Мы о многом знаем. К сожалению, наша цивилизация на самом деле является лишь шахматной доской, на которой галактические игроки играют в свои игры. Мы не игроки, нами играют. Как пешками. Вам, Анабель, этого никто не скажет, только я скажу. Я могу об этом говорить. Я старый отставной пёс. Могу себе что-то там трендеть после шести дринков джина. Вам интересно?

— Да.

— Ну, тогда накручивайте на уши. Вам должны были рассказывать, что нашу расу искусственно вывели магонийцы. Они построили в Восточной Африке инкубатор и там скрестили правнучек Евы с генетическими матрицами, привезенными с Магонии. То есть с Пифии.

— С генетическими модулянтами, — поправила Яна агентесса.

— Пусть с модулянтами. Не важно. Главное, что нас создали. А ничего и никого не создают просто так, чтобы было. Согласны? Создают с определенной целью, для чого то. А для чего, спрашивается, магонийцы создали нас? Вам об этом известно?

— Нет, неизвестно.

— Да, кто бы вам о таком рассказал… Так вот, Анабель, человечество делится на тех, кому цель объяснили, и тех, кому её решили не объяснять. Ну, скажем так, для общего блага и спокойствия большинство людей должны думать, что само человечество и является целью человечества. Ну и ещё там всякая туфта о «самореализации», «прогрессе» и «свободном выборе». Большинство во всю эту чушь искренне верит. Потому что так удобно им и ещё удобнее тем, кто всё это контролирует. Не возникает лишних сомнений и вопросов. Например, вопрос: «А для чего мы созданы?» Или «Что с нами будет, когда мы, наконец, сделаем то, для чего мы созданы?» Интересные вопросики, правда, Анабель?

— Я внимательно вас слушаю.

— Слушайте, слушайте, вам полезно о таком послушать. Так вот, есть те, кому цель нашего существования объяснили. Они всегда были. Ещё тогда, когда работал инкубатор, из массы выращенных там «протолюдей» выделили клан Знающих. И они, эти Знающие, из века в век передавали новым поколениям избранных полученное от наших творцов-магонийцев знание. Тех избранных называли разными именами: шаманы, жрецы, иерофанты, маги, гностики, совершенные, масоны, просветленные, «Дети Атри» и тому подобное. Они сохраняли частицы знания о нашем предназначении. Некоторым дали на сохранение только частицы знания, но самый большой секрет заключался в том, что были и те, которые хранили полноту знания. Понимаете, Анабель, — полноту! Так вот, эти Знающие были не совсем людьми. Ведь одна из тех тайн, которую так тщательно прячут от остального человечества пифийки, заключается в том, что магонийцы создали не одну расу земных гуманоидов, а целых три. Это — большая тайна Пифийских жриц. И только на допросах с «неограниченной процедурой» нам удалось вырвать её из высокородных пифиек.

— Что такое «неограниченная процедура»?

— Лучше вам об этом не знать, Анабель. Крепче будете спать. Так вот, рас было три. Поэтому-то, кстати, пифийки никогда не отвечают на вопрос о краеугольном принципе построения их управляющей иерархии. Молчат о нём до последнего вздоха. А всё потому, что этот принцип основан на чистейшем расизме. На том, что все без исключения Святые Матери и высокородные жрицы относятся к «расе М», а остальные Знающие, как, впрочем, и большинство людей во всех мирах — к «расе Т». Но не это главное. Совсем не главное. Главным является вопрос: где же третья раса? Где «раса С»? Где так называемая «осевая раса Качелей»?

— Что такое «Качели»?

— Долго объяснять… Если говорить о самой сути, то это такой образ соотношение, а, скорее, историко-функциональное позиционирование трёх рас. Извините за сложные термины… Так вот, Анабель, представьте себе доску, посередине которой — ось. На такой доске можно качаться, правда? Вот и «качели». Такой образ. Концы доски — это расы «М» и «Т». Они соревнуются между собой. Тысячи лет тупо соревнуются, создавая фон нашей истории. Нашей бессмысленной истории, девяносто девять процентов которой — это только непродуктивна звериная борьба за власть. Но при этом ось этой качели — «раса С» — остается незыблемой, вечной, не задействованной в исторических бессмыслицах. Именно она уже почти двести тысячелетий сохраняет полноту знания, скрываясь сначала в Африке, затем на Тибете, а теперь и вообще неизвестно где. И именно этой «расе С» какая-то инопланетная цивилизация обещала бессмертие.

— Это были не магонийцы?

— Нет, не магонийцы, Анабель. Не ящеры, не гуманоиды. Они потомки такой древней ветви разумных рас, что даже Ползучие Отцы по сравнению с ними только вчера вылупились из своих яиц. Но бессмертие обещали не просто так.

— За что-то очень существенное?

— Правильно мыслите, агент. Именно так: но несколько существенное. Они захотели получить взамен одну очень-очень давнюю штуковину. Артефакт, который ведёт свою историю с эпохи их предков. Первого цикла жизни разумных рас, а может, и от какой-то более древней эпохи. Когда-то этим артефактом завладели Ползучие, затем они передали его на хранение ящерам. А те, между нами говоря, всегда были задумчивыми идеалистами и ценный артефакт профукали. Его у них украли магонийцы. Украли из-под самого носа. Началась война. Когда магонийцев прижали и наметился им окончательный конец, они спрятали артефакт на Земле. Красиво назвали его Жезлом Силы и спрятали его где-то здесь. Так вот, Анабель, весь смысл существования нашего человечества — всех трёх земных рас «М», «Т» и «С» — только в том, чтобы не отдавать Жезл древним уродам. Потому что те являются злом. Чистейшей разновидностью вселенского зла, хуже которого никогда не было, нет и не будет. Беда в том, что часть избранных из «расы С» стали предателями и теперь готовы обменять Жезл на бессмертие. А другие избраные из той же расы пытаются им в этом помешать. Как в мистических сериалах о бессмертных или о «кольце власти». Не смотрели? Зря. А самое смешное, Анабель, заключается в том, что на самом деле никто не знает где он теперь, этот Жезл. Ни плохие парни не знают, ни хорошие. Конечно, кто-то должен знать, но неизвестно, кто. Интересно, правда?

— Оригинальная гипотеза, — согласилась Анабель.

— Да нет, какая там «гипотеза», — вдруг рассмеялся Ян. — Бред старого пса, хозяина которого отравили на проклятом линкоре.

— Не слушайте Биргира. Не такой он уж старый, — отметила темнокожая девушка, которая как раз вошла в бунгало. — Ты дашь фору всем нашим мачо.

— Ты преувеличиваешь, Вату, — Ян посадил подругу себе на колени и обхватил руками за гибкую талию. — Маленькая лгунья, ты просто льстишь старом псу.

— Ваша подруга права, вы рано списываете себя со счетов, — согласилась с девушкой Анабель. — Вот, ваш коллега Маккослиб уже стал аврелианским Чрезвычайным министром.

— Чрезвычайный министр Ланс! — рассмеялся Ян. — Забавно… Ланс у нас всегда отличался неумением жить. Есть, знаете, такие люди, которые фатально не могут наслаждаться захолустной жизнью. Он тридцать лет любит только одну свою баронессу и упорно лезет к каждой должности в заднице, только бы позвали.

— А вы, значит, жить умеете?

— Да, Анабель, умею. Что бы там кто ни говорил, а умею. Вот сейчас мы с Вату выпьем хорошего джина и пойдем на берег заниматься любовью, — отставной адмирал поцеловал плечо подруги. — Не желаете составить нам компанию?

— Нет Спасибо.

— А это, кстати, свидетельствует о том, что вы, агент, зануда. Правда, Вату, она зануда? Вот Шерма никогда от этого не отказывалась.

— Я не Шерма, и вы, между прочим, первый, кто назвал меня занудой.

— Значит, твой шеф Марков тебя занудой не считает?

— Конечно, — Анабель скорчила протокольную улыбку, встала и двинулась к выходу из бунгало.

— Передавай комиссару привет, — бросил ей вслед Ян. — И скажи ему, что бессмертие является признаком раковых клеток.

— То есть? — агентесса остановилась на пороге и вопросительно посмотрела на бывшего координатора «управления А».

— Комиссар Марков на Аврелии ищет предателей из «осевой расы». Правда? Ну пусть помнит о том, что я тебе только что сказал. Передай ему дословно, он поймет.

23

Если бы Пела сразу, как советовала ей Ясмин побежала к Озеру Кларт, её, скорее всего, поймали бы Джи Тау. Но в ней проснулась изобретательность её Ноланских предков-партизан. Спрятав в болоте действующих киборгов и тело покойной подруги, девушка вернулась к островку. Она сняла коммуникатор, присоединила к скафандру прибор, синтезирующий воздух, отключила дыхательный фильтр и нырнула под плавучий островок. Ґыргов она не боялась, а хищные представители туземной фауны давно убежали из этой части сельвийских болот. Под островком она прицепилась к корням островной растительности, замерла и стала ждать.

«Если они начнут сканировать болото с помощью ГРЛ, то под островком — самое надёжное место, — решила Пела. — Здесь, в болоте лежат мёртвые десантники в скафандрах, и сканеры примут меня за одного из них. Вот только проклятые пузыри. Пузырьки могут меня выдать. С другой стороны, эти болота постоянно выпускают различные газы. Хорошо, что я в скафандре. Представляю, как здесь воняет».

По вибрации корней она поняла, что на островок высадилась эвакуационная команда. «Группа захвата», — поправила она себя. Затем вибрация прекратилась.

«Ясмин была права, — размышляла дальше Пела. — Мне выпал уникальный шанс. Если бы не ґырги, Джи Тау перерыли бы всё болото и нашли бы меня. Рано или поздно, но нашли. Но теперь у них ограниченные возможности. Ґырги наступают, вся тяжёлая техника задействована на фронте. А болото сейчас нашпиговано дохлыми киборгами и трупами. ГРЛ покажет им кучу всего и ничего конкретного».

Аналогичная мысль не выходила из головы командира группы захвата во время сканирования болота гравирезонансным локатором: «Куча дерьма и никакой Махонико». Его ГРЛ-сканер изобиловал отметками, но выделить из них гравитационную тень беглянки было нечего надеяться. Летательные аппараты, направленные на поиски Пелы, вернулись ни с чем. Сканирование болот с орбиты также не дало никакого результата. В голосе командора Тавберга, что координировал поиски Махонико, с каждым часом рос градус нескрываемой ярости. Перед окончанием сельвийского светового дня он за служебное несоответствие снял с должности и отстранил от поисков руководителя группы захвата. А через час и сам Тавберг сдал дела новому координатору. Офицеры Джи Тау, служившие на орбитальной базе, с удивлением увидели, что кресло за спиной оператора тактического терминала заняла миниатюрная молодая женщина в серо-серебристом комбинезоне и без военных знаков различия. Она приказала называть её Преподобной Хиосе. Всеведущие техники сообщили операторам базы, что эта женщина является не только известной Пифийской телепаткой, но и законной женой легендарного «Бегемота» — контр-адмирала Али Аннадира.

Преподобная Хиосе долго всматривалась в изображение болот на центральной панели, а затем сказала:

— Она жива и она там.

Операторы многозначительно переглянулись: «Ведьма!»

Хиосе связалась с Со Лайэм и сообщила ему, что теперь главной задачей подчиненных ему подразделений является поиск дезертирки Пелы Махонико, которая, не исключено, скрывается в болотах вместе со своей подружкой Ясмин Бехеште. Со Лай в ответ заметил, что на вверенном ему участке фронта каждые десять минут вспыхивают порталы и количество ґыргов, по оперативным данным, снова растёт. Пифийка заверила капитан-лейтенанта, что к утру он получит дополнительно шесть мобильных групп и десять тяжёлых дискоидов, из которых половину нужно будет направить в тактический район, где погибла группа Гарсии.

— К утру ваша Махонико будет бог знает где, — предположил Со Лай.

— Капитан-лейтенант, теперь я координирую спецоперации Джи Тау в районе Озера Кларт, — напомнила ему Хиосе. — Я вам приказываю направить три мобильные группы и пять дискоидов в район гибели группы сержанта Гарсии. Направить немедленно. Вам понятно?

— Так точно, мэм! — отчеканил Со Лай, а про себя подумал: «Знаем-знаем, зачем вам Махонико. Хотите понять, почему её не жрут ґырги. Ещё бы! Я бы также хотел об этом знать…»

Утром свежие команды десантников начали новое прочёсывание болот. Они нашли спрятанных Пелой киборгов, пересмотрели записи их регистраторов и окончательно установили факт гибели флайт-лейтенанта Бехеште. Вскоре поисковые команды натолкнулись на стайки ґыргов и запросили помощи с орбиты. Но с базы им ответили, что координатор Хиосе категорически запретила использовать лучевые пушки в районе исчезновения Махонико. Как следствие, уже через час потери десантников превысили критические, и Со Лай приказал продолжать поиски дезертирки исключительно с дискоидов. Час за часом безрезультатно шёл второй световой день. Под вечер на участок Со Лая прибыла сама Преподобная. Дискоид капитан-лейтенанта сел на плавучую платформу-базу, чтобы принять её на борт.

Миниатюрная телепатка в сопровождении крепких охранников выглядела несколько забавно. Со Лай пригласил пифийку в дискоид, но та зачем то выбрала для рекогносцировки открытое пространство. Предостережения капитан-лейтенанта Хиосе проигнорировала. Присев на струйный отсекатель взлетной площадки, она активировала позиционную панель планшета и уверенно обозначила на ней сектор в несколько квадратных километров.

— Она где-то там, — заявила Знающая тоном, не предусматривающем возражений. — Засела в трясине. Надо держать определенный район под наблюдением как минимум ещё несколько суток. Пока у неё не кончатся запасы воздуха.

— Оперативная ситуация, мэм, меняется каждый час, — напомнил Со Лай. — Враг проявил способность к изменению тактики. Слизни теперь действуют коварнее. Они открывают порталы на минимальном расстоянии от наших опорных пунктов. Там, где опасно применять лучевые пушки. Если портал работает в нескольких метрах от наших постов, то «пауки» не успевают отреагировать. Те резервы, вы нам прислали, чуть компенсировали утренние потери. У меня, мэм, нет людей, чтобы следить за каждой болотной норой.

— Это приказ, офицер, — отметила Хиосе и резко оглянулась. — Что такое?

— Где? — не понял Со Лай, но на всякий случай, лучевик запрыгнул в его правую руку.

Охранники Знающей также направили свои плаганы в ту сторону, куда посмотрела пифийка. Там, за краем платформы, до самого горизонта протянулось болото, чёрно-коричневое под зелёными лучами Ахернар. Над поверхностью трясины кое-где поднимались плоские купола плавучих островков и спутанные, обмазанные слизью кусты. Ветерок лениво шевелил высокие рыжие растения, напоминающие кактусы, скрещённые с земным камышом. Казалось, ничего угрожающего не может вынырнуть из покоя редкого для Сельвы солнечного вечера.

Первым портал увидел Со Лай.

— Цельтесь туда! — крикнул он и первым выстрелил в верхушку чёрного блестящего шарика, нагло надувшегося за бортом платформы. Только её и было видно над срезом взлетной площадки. Поэтому попасть в портал из лучевика смог бы только очень искусный стрелок. Со Лай не принадлежал к чемпионам. Он ошибся, и уже через мгновение людей ослепила вспышка.

Плаганы охранников сожгли трёх из стаи ґыргов, что выпрыгнула из портала. Однако ещё два ксеноморфа допрыгали до вожделенных пищевых объектов. Один из хищников бросился на охранника, второй — на Знающую. Со Лай попал ґыргу в пронотум. Луч его пистолета прошил чудовище насквозь, но оно уже успело высунуть зубастый хобот, который удивительно легко пробил феррокарбоновую броню и скафандр Преподобной. Второму ґыргу повезло меньше. Тренированный охранник подставил под смертоносный хобот защищённую экзоскелетом левую руку, а плаганом, который оставался в правой, прожёг в теле ксеноморфа идеально круглую дыру. И человек, и ґырг упали, но чужое существо уже не смогло вцепиться в жертву.

Прежде чем первого ґырга превратили в кучку пепла, он успел-таки разорвать бедро Знающей. Пифийка истекла бы кровью, если бы Со Лай немедленно не вызвал медицинских роботов базы. За час на платформу прибыл скеґер, и бесчувственную Хиосе эвакуировали на орбитальную станцию. Капитан-лейтенант увидел в случившемся, некий знак. Он, разумеется, не свернул поисков Махонико, однако оставил в обозначенном пифийкой районе только один патрульный дискоид. Остальные ударные силы капитан-лейтенант передислоцировал к резервной карантинной линии, пролегающей аж за сорок километров западнее того островка, под которым скрылась беглянка.

Когда темнота упала на сельвийские болота, Пела выбралась из-под корней и направилась на восток. Её скафандр сохранил свои функции, у неё был трехнедельный запас фильтров и пищи, а воду можно было добывать из болота с помощью специального прибора. Время от времени девушка пряталась в зарослях, слыша высокий визг торсионных двигателей. Ґыргов во время странствий она видела дважды, оба раза ксеноморфы проплыли мимо, ловко загребая задними конечностями. Под утро травяных островков на её пути уменьшилось, вода стала заметно более прозрачной, а на восточном горизонте засветилась полоса цвета лайма. Это над Озером Кларт всходил Ахернар.

Чем дальше, тем больше Пела убеждалась, что ей не суждено погибнуть в этих заражённых ґыргами топях. Ещё никогда она не чувствовала себя такой значимой личностью. Ведь оказалось, что она не какая-нибудь безродная «тонконогая» переселенка, а внучка героически погибшего генерала Ноланской Федерации, дочь партизан, сестра боевого товарища Шермы Шайнар и посвящённый враг Империи.

«Такую реальную пацанку эти Дастур не бросят умирать на трижды грёбаной Сельве», — решила Пела.

Но Дастур Дастурами, а беречься охотников показалось ей не лишним. Она решила переждать светлые сельвийские сутки под защитой кустов, которые плотно покрывали небольшой остров на границе болот и чистого озёрного пространства. В зарослях девушка увидела дохлого ґырга, которого облепила и грызла местная мошкара, и покрытые плесенью остатки транспортных «пауков», которые, скорее всего, возили по болотам одну из научных экспедиций.

24

Возвращение имперского комиссара с Фанару на континент не обошлось без неожиданностей. Когда дискоид ещё летел над ночным океаном, Марков заметил зарево за восточными пригородами Астера. Вскоре пилоты «летающей тарелки» получили информацию о том, что большая стая Адельм напала на склады горючего вблизи столичных транспортных терминалов. Одновременно Джи Тау сообщили, что в центре столицы начались беспорядки среди населения. Подразделения Охранных сил по приказу лорда-премьера Наварина вынуждены были применить силу против агрессивно настроенных толп. А те в ответ соорудили баррикады, подожгли полицейские участки и начали грабить офисные здания и торговые площадки. В деловом центре столицы начались настоящие боевые действия. Соответственно, Блисс рекомендовал имперском комиссару до лучших времен оставаться в квантовой цитадели.

«Теперь это самое безопасное место на побережье», — заверил полицейского контр-адмирал.

Дискоид доставил Маркова на крышу кубической постройки, откуда тот направился к уже знакомой ему комнате с информационным терминалом. Там комиссара ждали гидроматрац, скромный ужин и погруженное в ведёрко со льдом бутылка настоящей тиронийской водки. Увидев её, Марков искренне растрогался и простил архивным крысам прежнюю неприветливость.

Когда бутылка опустела, имперский комиссар просмотрел оперативные новости Астеры и получил сообщение с Ноли, в котором говорилось о фабричном клоне, называвшем себя «Епом Мальроном». Как оказалось, изношенного работягу демонтировали три месяца назад. Офицер полиции, который составлял сообщение, привел аргументированные сомнения в достоверности информации, согласно которой Еп Мальрон возглавлял тайную клонскую секту. Он отметил, что демонтированный клон, по оперативным данным, имел для такого позиционирования слишком низкий статус в Клонском сообществе.

«Долбаную цуку Наталью всё-таки надо отдать дознавателям Джи Тау, — решил Марков. — Пусть отрежут этой стерве лживую башку!.. А детекторы лжи ничего не стоят. Их обманывают, кому не лень. Клонодел Борам их обманул, а теперь и эта курва икубаторская…»

Имперский комиссар матюгнулся и упал в объятия гидроматраца. Он проспал 10:00 и проснулся, бормоча: «Ватриша, Ватриша…» Навязчивое предчувствие того, что он находится в шаге от раскрытия тайны, теперь превратилось в уверенность. Марков ещё раз перечитал древний манускрипт.

«Ватриша! Я где-то слышал подобное имя. Точно слышал… И где именно? Где?» — Марков начал лихорадочно просматривать документы и записи допросов. Наконец он услышал то, что искал. Имя клонки-наложницы Леди Унно из две тысячи трёхсотой серии — «Батрис».

«Батрис! Вот он — ключ к чёртовой комбинации! И там, и там корень „атр“, фактически — имя бога Атри. Это же, по большому счету, одно и то же имя, его различные модификации из разных эпох — понял Марков. — Она, а не Наталья, была в центре заговора».

Он, наверное, уже в двадцатый раз включил запись поединка Тены с Бургой, максимально увеличил изображение лица наложницы, которая стояла за креслом наместницы Унно, и понял, какое сходство подсознательно зафиксировала его интуиция. Черты лица Батрис практически полностью совпадали с прогнозируемой внешностью женской модификации Ленго, которую смоделировали аналитики Джи Тау. Тот самый «кукольный» овал нежно-меланхолического лица, смоделированного по мотивам старой итальянской живописи. Тот же мягко и одновременно чётко очерченный подбородок, который идеально гармонирует с чувственными, выразительно-рельефными губами. Те же огромные печальные глаза, которыми природа и клоноделы часто маскируют энергичный характер авантюрных и извращённых гуманоидов, организованных по женскому типу. Стройное, с очень тонкой талией и длинными бёдрами, тело девушки казалась воплощением сумеречной нежности и хризантемной хрупкости. А на самом деле, как знал Марков, скрывало в себе целеустремлённое жестокое существо с мощной волей, способного бросить вызов межзвёздному государству.

Когда Бурга отрезала голову дочери судьи, Батрис-Ленго сымитировал смятение.

«Зачем? — задал себе вопрос полицейский. — наместницу он вряд ли надеялся убедить в своей уязвимости… Это был знак? Кому-то из присутствующих? Кому именно? Какой это имело смысл?»

Марков включил терминал спецсвязи и через Белые Камни из семьи Парсма соединился с главной резиденцией Джи Тау в Столкинбааде[76]. Там царила глубокая ночь, однако дежурный офицер практически мгновенно переслал комиссару пакет информации о продукте КМ2300 «Батрис».

В информации отмечалось, что экспериментальная серия человекообразных клонов женского пола для элитного сектора Ноланской секс-индустрии была лицензирована для производства на фабрике «Галатея» в триста девяносто седьмом году. Ответственным за производство дирекция «Галатеи» назначила клонодела Ведантакришну Девана. Внешность изделий была смоделирована с известной актрисы и танцовщицы эпохи Сиорана II Гиляри Асур. Сохранён генетическтй материал обозначенной Асур был, с соблюдением соответствующих юридических норм, и использован для создания всех без исключения клонов серии КМ2300. На инкубаторной стадии было отбраковано и уничтожено одно изделие. Акт уничтожения оформлен с соблюдением действующей процедуры. До стадии воспитания в сковал-школе[77] были допущены четыре изделия: «Анга», «Таня», «Батрис» и «Шерил». Все изделия были заранее заказаны и частично предоплаченные. Ангу и Таню заказали (с выплатой авансом трети стоимости) организаторы танцевального ретрошоу «Звёзды прошлого». Шерил заказал элитный дом развлечений Столкинбаада (с полной предоплатой), а Батрис (с предоплатой трети стоимости) заказало анонимное частное лицо, идентифицированное Службой Предотвращения, как отставной вице-адмирал Глагау. Все клоны начали выполнять предусмотренные функции в четыреста двенадцатый году. В десембрии четыреста пятнадцатого года Шерил демонтировали по обвинению в исповедовании запрещённого религиозного культа. Акт демонтажа оформлен с соблюдением действующей процедуры. На момент демонтажа Шерил отработала владельцам только сорок процентов закупочной стоимости. Разницу имперское правительство компенсировать отказалось, мотивируя это тем, что клонка начала исповедовать запрещённый культ во время выполнения секс-функций в местах, находящихся в сфере компетенции её владельцев. В пентарии четыреста шестнадцатого года «Батрис» демонтировали в связи с потерей базовых параметров. Акт демонтажа оформлен с соблюдением действующей процедуры. По данным Службы Предотвращения потеря клонкой базовых функций вероятно следствие того, что Глагау, давно замеченный в садистских наклонностях, регулярно подвергал клонок из своего гарема, в том числе Батрис, пыткам. Анга и Таня на момент получения запроса продолжали танцевать в шоу «Звёзды прошлого» на Арпикране. В последние годы они планету не покидали.

В отдельном дополнении к основной информации Ноланские Джи Тау сообщили, что генетический материал актрисы Гиляри Асур также использовал известный клонодел Тейсанболон в триста девяносто пятом году для создания генетической матрицы внесерийных высокоспециализированных изделий Н095 «Ленго», Н097 «Шерма» и Н098 «Овита».

Марков подытожил информацию такими артикулами:

1) настоящую клонку по имени Батрис, судя по всему, всё-таки демонтировали;

2) необходимо проверить подлинность акта уничтожения пятого изделия серии КМ2300;

3) надо прояснить тёмную шнягу о старом адмирале Глагау;

4) необходимо выяснить, когда и при каких обстоятельствах в гареме Лиды Унно появился превращённый (кем именно?) в женщину Ленго, который выдавал себя за демонтированную клонку Батрис;

5) надо выявить, почему информация о демонтаже настоящей «Батрис» не была должным образом зафиксирована в базе данных Ноланского отделения имперского Комитета по вопросам генетического воспроизводства и модификации, что позволило Ленго выдавать себя за демонтированную клонку.

Имперский комиссар приказал своим детективам, которые находились в полицейском управлении Астера, немедленно доставить клонку Наталью в комнату допросов, а сам пересмотрел персональный файл отставного вице-адмирала Флота барона Ойгена Глагау. Оказалось, что сто двухлетний барон уже год, как находился под домашним наблюдением учитывая прогрессирующую душевную болезнь. Именно эта болезнь в свое время привела к его отставке с должности начальника технико-ресурсного управления Шестого флота. Произошло это ещё до войны с ящерами, когда Шестым флотом командовал Игги Шелтон. После отставки барон вот уже тридцать лет жил в своем доме в городе Ганаз на Ноли. Слухи о его садистических наклонностях и специфическую страсть к юным клонкам время от времени давали наследникам надежду объявить отставного вояку недееспособным, но местный суд упорно им в этом отказывал. На приобретение в собственность клонки КМ2300 «Батрис» адмирал затратил чуть ли не все свои сбережения, чем привёл наследников в бешенство. Он получил заказанную клонку от производителя в четыреста двенадцатый году, когда биологический возраст Батрис не превышал пятнадцати лет, и четыре года подряд появлялся в светском обществе только в сопровождении юной красавицы. В Марции четыреста шестнадцатого года Глагау вызвал в свой дом работников городской медицинской служби. Те обнаружили Батрис едва живой, распятой на специальном устройстве для пыток. Медики констатировали болевой шок, многочисленные ожоги, порезы и следы жестоких побоев на всем теле клонки. В частности, с её спины вырезали широкую полосу кожи. Хотя Батрис была законной собственностью адмирала, медики обратились в полицию. Наследники барона наконец получили убедительные аргументы, и суд признал Ойгена Глагау недееспособным, назначив его младшего брата опекуном. В свою очередь, Ноланское отделение имперского Комитета по вопросам генетического воспроизводства и модификации провело обследование Батрис и признало, что повреждения её тела несовместимы с исполнением им базовых функций работника элитного сектора секс-индустрии. Агент Джи Тау, который составил эту информацию, в прилагаемом рапорте высказал обоснованное предположение, что во время издевательств над Батрис в доме адмирала находились третьи лица. В частности, он обратил внимание на то, что в гостевых комнатах адмиральского дома были найдены свежие биологические следы неустановленных лиц.

«Трижды „ха“! Неустановленных лиц! — мысленно хохотнул имперский комиссар. — Установить их было делом нескольких минут. Вот только никто не хотел лезть в это вонючее аристократическое дерьмо ради какой-то там клонки…»

Только Марков закончил изучать жизненную историю безумного Глагау, как из полицейского управления в Астере ему сообщили, что во время ночных беспорядков в центре столицы толпа разгромила следственную тюрьму и выпустил оттуда всех задержанных, среди которых были бывший капитан «Сарматии» Джу Лао и клонка серии КМ0981 «Наталия», которая называлась женой бывшего капитана. Где теперь находится клонка, ни полиция, ни Джи Тау не знают.

Не успел имперский комиссар осознать катастрофический смысл этого сообщения, как в его комнату вошёл один из служащих Квантовой крепости.

— Генерал-лейтенант, — торжественно обратился он к Маркову. — Император приказывает вам немедленно прибыть в его ставку.

— К-кто приказывает? — только и смог переспросить комиссар.

— Император прибыл на Аврелию, сир. Информация о факте и месте его пребывания на планете доведена лишь до ограниченного круга персон. Через десять минут, сир, вас ждёт дискоид, который доставит вас в императорскую ставку.

25

Сначала Оса решила, что ей снится плохой сон. Что она и дальше спит в объятиях Харби «Котика» Беристера в его уютной квартире на двести восьмом этаже жилого дома-башни. А это гадкое, вроде долбаного школьного медблока помещение ей только снится. Особенно разозлил её отвратительный кислый запах, которым оно пахло. Девушка приказала себе немедленно проснуться, но из этого ничего не вышло. Все было таким реальным, что хотелось кричать от ужаса. Во-первых, она была совсем голой и не имела возможности сделать даже малейшего движения. Её грубо распяли на прямоугольной, вертикально поставленной раме, сделанной из того же белого материала, и все вокруг. Ей было больно. Крепкие браслеты охватили её запястья и ноги, а невидимый устройство крепко сжимало голову, не давая ей пошевелить. А ещё она почувствовала, что у неё отсутствуют волосы. Что её голова выбрита. Что у неё совсем лысая голова. Это настолько шокировало Осу, что она таки закричала. Отчаянно, дико.

— И чего же ты кричишь, дура? — услышала она как надтреснутый женский голос. В нём жила какая-то странная неуверенность, словно хозяйка голоса сомневалась в своей способности производить звуки.

Оса скосила глаза, так как повернуть голову не могла, и увидела ещё одну прямоугольную раму с распятой на ней голой лысой женщиной. Эта конструкция стояла параллельно с её рамой. Как будто они с той женщиной были художественными произведениями, выставленными на обозрение публике. Вот только никакой публики в белом помещении не наблюдалось.

— Ты кто? — спросила Оса.

— Кто я? — женщина выдала хриплый звук, отдалённо похожий на смех. — Я была Фатимой Фэрфакс. Когда-то была. А теперь я кусок мяса.

«Фатима Фэрфакс? — Оса вспомнила свой разговор с Харби об Ордене Тех, что склоняются перед Мечом. — Это же опасная мятежница, которую держат в тюрьме! Значит, я в тюрьме? Но за что? Я же ничего не сделала… Это ошибка? Что за бред?»

— Мы в тюрьме? — неуверенно спросила Оса.

— В тюрьме? — переспросила Фатима, словно пробуя слово на вкус. — Нет, мы не в тюрьме. Мы в аду.

— Но за что? — крикнула Оса тем, кто сейчас смотрел на неё через невидимые приборы. — Я ничего не сделала!

— Какой сейчас год? — спросила Фатима.

— Что? — не поняла Оса.

— Год который, спрашиваю?

— Четыреста семнадцатый.

— А месяц?

— Юн.

— Всего-навсего восемь месяцев, — тихо сказала Фатима. — Сила Предков! Восемь месяцев… Я думала, что больше…

— Что это за место?

— Тебе не повезло.

— Что это за место?! — Оса начала отчаянно дёргаться, но тиски и браслеты держали крепко. Только волны резкой боли промчались по её телу.

— Не верещи. Это какая-то лаборатория.

— Лаборатория? Почему лаборатория? Я гражданка Аврелии, я имею право на адвоката.

— Ты мясо для их опытов. У мяса никаких прав нет.

— Для каких опытов?

— Не знаю. Посмотрим.

— Зачем я им здалась? Я курсантка колледжа! Я ничего противозаконного не сделала…

— Говоришь, что ты с Аврелии?

— Да.

— На тебя Адельма нападала?

— Ну… нападала. И что с того? Цу! Причем здесь Адельма?

Фатима вдруг рассмеялась. В её смехе было что-то из-за пределов привычных человеку напряжений и отстранений, нечто такое, от чего Осе вдруг захотелось завыть. Но у неё уже не осталось времени даже для предсмертных звуков. Над её головой позвучал короткий хлопок, и в белое помещение упало два тёмных тяжелых сгустка чужой жизни. Кислый запах стал невыносимым. Оса не успела ни испугаться, ни понять, что именно на неё набросилось. Зубастый хобот ґырга, как клетку из тонких проволочек, пронзил её ребра и начал жадно втягивать в себя внутренности, мясо и обломки костей.

А Фатима и дальше смеялась, преодолевая границы и таможни безумия.

Главный биолог Одиннадцатого флота полковник-исследователь Кайсим оторвал взгляд от демонстрационной панели, показывающей, как ґырги пируют тем, что ещё тридцать секунд назад было Орбан Сотазией Анс.

— Странно, — сказал он вслух. — Нам сказали, что эта также прошла посвящение. Что она «целованная огнём».

— Значит, не тот огонь её целовал, — предположил офицер в форме капитан-командора Джи Тау. — Вон, полковник, видите: на Фатиму наши зверушки даже не смотрят. Вот она — настоящая «целованная огнём». А эта была какая-то фальшивая…

26

Дискоид, что доставил Маркова к императорской ставке, оказался десантной «летающей тарелкой». Со времен пребывания на Кидронии имперский комиссар не летал зажатым между титановых тисков противоперегрузочной ниши. За три месяца пребывания на властных должностях он отвык от жёсткой динамики военных машин, от хлопанья люков, от запахов нагретых металлов и гидравлической жидкости. Когда полуторачасовая поездка закончилась, Марков с первой попытки не смог даже на ноги встать.

«Теряешь былую лёгкость, старый хортэ», — констатировал он и добавил в свой адрес несколько тиронийских идиоматических выражений.

Пилоты помогли генералу сойти по крутому трапу на взлётную площадку, где его ждал императорский флаг-офицер — стройная девушка с удлиненным лицом, светлой кожей и пепельными волосами коренной альфийки.

— Добрый день, генерал-лейтенант, — поздравила Маркова девушка. — Вы приглашены на расширенное оперативное совещание. Приготовьтесь отчитываться о вашем расследование. Прошу вас, сир, идти за мной.

Имперский комиссар последовал за флаг-офицером в направлении невзрачной пряди холмов, которые сливались с жёлто-серым пустынным пейзажем. Ни одно заметное сооружение не указывало на назначение этого места. Альфийка обошла ближайший холм и исчезла в земляной дыре. Марков направился за ней в тёмные недра базальтового плато. Ноги нащупали ступеньки, потом где-то впереди открылись тяжёлые керамитовые двери, и генерал оказался во влажном тоннеле, освещённом желтоватыми плафонами. Флаг-офицер жестом пригласила его в кабинку монорельса. Кабинка бодро тронулась с места, вместе с тоннелем сделала несколько крутых поворотов и вдруг начала падать вглубь почти вертикальной шахты.

Кабинка остановилась на значительной глубине. Марков понял, что секретная ставка Охранника прав и свобод отделена от поверхности Золотой Планеты, как минимум, километровою толщей крепкого базальта.

«А на Аврелии, оказывается, есть укрытия, безопаснее Квантовой цитадели», — хмыкнул про себя полицейский.

Открылись ещё одни массивные двери, открывая анфиладу ярко освещённых залов. Вдоль их стен стояли разноцветные шкафы с аппаратурой, панели и пульты, за которыми работали операторы и техники в полевых костюмах Джи Тау.

«Коммуникационный центр, — понял имперский комиссар. — Отсюда Счастливчик Теслен пытается управлять восьмьюдесятью пятью мирами».

— Следуйте за мной, — предложила флаг-офицер, забыв добавить «сир». — Мы опаздываем.

Марков не успевал за длинноногой альфийкой, которая, казалось, совсем не чувствовала аврелианской тяжести. Чуть не рысью они пробежали с полдюжины залов, завернули в боковой проход, прошли сквозь вибрирующие от напряжения боксы с различными сканерами и оказались в просторном зале. Имперский комиссар понял, что начали без него. У большой, во всю стену, демонстрационной панели докладывал министр Маккослиб:

— … Эффективность лучевых ударов требует тщательной статистической проверки. Пока мы попытались выжечь три большие гнездилища в диагональном ущелье. — Ланс зажёг на карте золотистые отметки локаций. — Удаленные измерения температуры дали значение три тысячи градусов Кельвина на глубине восемьдесят метров.

— Сколько уничтожено ксеноморфов? — спросил император.

— Ещё нет полной статистики. Ориентировочно несколько десятков тысяч, сир. Но мы не знаем, как они там размножаются. Надо разрушить то, что наши ксенобиологи условно называют «инкубаторами». Мы можем убивать Адельм миллионами, но пока «инкубаторы» невредимы, все это лишь откладывает глобальную катастрофу.

— Какова вероятность того, что лучевые пушки при мощности четыре тераджоуля гарантированно выжгут «инкубаторы»?

— Мы точно не знаем, на какой именно глубине они находятся, чем защищены и какую структуру имеют.

— Значит, это всё — лишь ваши предположения и гадания… — кивнул Теслен. Сделал паузу, во время которой в зале царила напряжённая тишина, потом повторил: — Предположения и гадания. Так я и думал.

— Все упирается в свойства аномальной зоны, сир, — сказал Наварин. — Мы не можем направить непосредственно к «инкубаторам» ни людей, ни киборгов. Они не дойдут даже до первого уровня пещер. Сканирование с орбиты, между тем, не даёт даже приблизительной схемы расположения глубинных полостей.

— В наших арсеналах, сир, есть и ядерные, и термобарические заряды, способные проникать в пещеры и шахты на относительно значительные глубины, — напомнил лорду командующий Третьего флота. — Считаю, что эффект аномальной зоны не успеет сработать одновременно для большого количества таких зарядов. Даже если сработает только треть из них, «инкубатор» будет ликвидирован.

— Там, где мы взорвали ядерную бомбу, снова плодятся Адельма, — добавил к адмираловой реплике Маккослиб.

— Да ваша бомба взорвалась практически на поверхности. От классического двадцатикилотонного ядерного взрыва, в принципе, спасают даже десять метров гранита. Неудивительно, что тамошний «инкубатор» уцелел, — предположил командующий.

— С ядерными бомбами пока подождём, — решил император, — но попробуем применить проникающие термобарические заряды. Найдите на флотских складах заряды без инфраквантовых чипов и позитроники. С упрощенной автоматикой. Чем проще будет схема — тем лучше.

— Сделаем, сир! — отчеканил командующий, записывая что-то на позиционном планшете.

В этот момент Теслен обратил внимание на Маркова, который все ещё стоял у входной мембраны.

— Вы опоздали, генерал, — улыбнулся Охранник прав и свобод миров. — В общем, считается, что опоздания не свойственны вашему профессионализму… Садитесь, Рене. Вы, кстати, готовы отчитаться по расследованию по теме «целованной огнём»?

— Есть только промежуточные результаты, сир!

— Это приемлемо, — кивнул император. — У нас, как я вижу, — он обвел взглядом собрание высших офицеров сектора — практически у всех «только промежуточные результаты». Просто какая-то тотальная «промежность». Поэтому-то и всё так плохо.

Теслен сделал паузу и добавил:

— Однако должен сказать, что твой Рене, отчёт о встрече с ґормитским резидентом стал одним из отправных моментов в великом деле обнаружения гнезда ґыргов.

— Гнездо найдено? — многоголосое гудение пробежало по залу совещаний; у многих из присутствующих брови полезли на лоб.

— Да, — подтвердил монарх, когда шум утих. — Оно на третьей планете WV Тукана, в ста двадцати парсеках отсюда. Ґормиты уже послали туда свой корабль-терминатор. Ожидаем от них сообщений. А Маркова я награждаю адмиральской степенью Ордена Безупречности. Рене, ты первый за последние тридцать шесть лет кавалер этой степени, поздравляю!

— Служу Империи! — громко сказал комиссар под аплодисменты присутствующих. Марков не питал иллюзий. Он знал, что аплодируют не ему, а потому, что проклятое гнездо найдено.

Следующим, от имени адмирала Кортнея, отчитывался его первый заместитель, вице-адмирал Ованес. Он доложил о действиях Одиннадцатого флота на Сельве, где пока удавалось удерживать орду ґыргов практически в пределах первичной зоны заражения. Участникам совещания были продемонстрированы видеоматериалы, фиксирующие ход боёв на болотных островках. Ованес доложил о том, что норны изменили тактику открывания порталов, человеческие потери в последние часы выросли и фронтовым частям фатально не хватает «пауков» восьмой модификации, которые, несмотря на всё, показали себя эффективным оружием. Вице-адмирал объявил прогнозы аналитиков, в случае если гнездо ґырга-репликатора не погибнет в ближайшие дни, человеческие и технические ресурсы Одиннадцатого флота в конце концов достигнут критического уровня исчерпанности. И тогда наступит фаза «обвала фронта», когда ґырги прорвутся за пределы внешней охранной линии и начнут свой победный марш по всей поверхности Сельвы.

— Такое развитие событий наши аналитики считают наиболее вероятным, — сообщил Ованес. — Прогностические машины дают восемьдесят три процента вероятности того, что фаза «обвала» начнётся где-то между восьмыми и двенадцатыми сутками от момента заражения Сельвы. Тогда мы вынуждены будем уступить биосферу планеты ґыргам и перейти к обороне высокозащищенных подземных баз и пещерных систем на вулканическом щите Юй-Лу. Сейчас мы осуществляем проект «Ковчег». Ловим различных представителей сельвийской фауны, чтобы сохранить их до лучших времён в анабиозе. Затем, когда ґырга-репликатора ликвидируют, мы снова заселим ими Сельву.

— Если мы отступим в подземные убежища, то за какое время ґырги уничтожат фауну Сельвы? — поинтересовался Теслен.

— По прогнозам аналитиков, всё живое на Сельве будет сожрано ґыргами-добытчиками за три-четыре месяца. Максимум за полгода. Если ґормиты уничтожат ґирга-репликатора к этому сроку, биосфера Сельвы будет сильно повреждена, но не смертельно. Она восстановится на девять десятых от современного профиля примерно за полвека.

— Будем надеяться, что ящерам все же удастся разрушить гнездо, — предположил император. — По крайней мере, они сообщили нам, что к системе WV Тукана лидерами Ґормы отправлен не обычный военный звездолет, а современная копия боевого крейсера эпохи Ползучих Отцов с древним мощным оружием. В частности, и с тем оружием, которое называют «обнуляющей дугой», которым хозяева ґыргов в прошлом году убили экипаж «Максвелла».

— Пусть Благие Силы помогут ґормитам! — сказала Преподобная Ашелин, которая на совещании представляла иерархию Пифии.

— Какие мудрые советы передали нам Святые Матери? — обратился к Знающей император.

— Святые Матери считают, что ґырги на Сельве и Адельмы на Аврелии — это две руки одного и того же тела. То, что наступление армий ксеноморфов на обеих планетах началось практически одновременно, свидетельствует о скоординированных действиях врага, который пытается уничтожить нашу Периферию, отбросить человечество в пределы Солнечной системы. Мы предполагаем, что так называемые «инкубаторы Адельм» в подземельях кратера Мефистофель были созданы искусственно. Не исключаем и того, что у инкубаторов постоянно работают локальные гиперпространственные порталы, через которые ґырги-добытчики часть мяса перекидывают Адельмам.

— Это объяснило бы, в частности, чем питаются все эти орды Адельм в гнездилищах, — согласился с предположением Знающей Маккослиб.

— Многое объяснило бы, генерал, — сказала Ашелин. — В том числе и то, почему матка ґыргов всё ещё не достигла стадии высокой производительности. Кстати, мы же все понимаем, что если бы было иначе, сельвийский фронт давно бы уже был прорван. А так ґырги вынуждены значительной частью добытого ими мяса подкармливать не свою матку, а ксеноморфов другого вида. Матка голодна, ей никак не удаётся развить свои производительные органы. Соответственно, за стандартный час она способна рожать не более двух тысяч ґыргов-добытчиков. А при достижении высокой стадии матка сможет за час рожать их тысяч двадцать-тридцать и больше, — Ашелин обращалась теперь к Теслену. — Ученые Пифии, сир, считают, что обладатели древнего арсенала сейчас только экспериментируют, исследуя наши реальные способности отражать атаки ґыргов и Адельм, пробуют оперативно концентрировать силы в отдалённых секторах периферии и создавать новое оружие. Это ещё не война, а лишь проба сил, разведка боем. Если бы матка имела развитые производительные органы, враги бы уже заразили ґыргами два десятка миров. И это мгновенно поставило бы человечество на грань выживания.

Марков отметил, что во время, когда Ашелин информировала присутствующих о предположениях Пифийских учёных, император получил на коммуникатор важное сообщение. По тому, как изменилось лицо монарха, тирониец понял, что сообщение неприятное, если не угрожающее.

— Ну вот и враждебный ответ на наши лучевые удары, — сказал монарх. — не заставил себя ждать… Адельмы только что начали создавать фрактальное существо высшего порядка.

— То есть, сир? — не понял Марков.

— Адельма строят из своих тел организм, формой похожий на гигантскую Адельму, — пояснил Теслен. — Вот пусть нам генерал Маккослиб расскажет подробнее, он знает о фрактальных ксеноформах.

— Если, сир, вы имеете в виду бальсанских фракталов, — поднялся Ланс, — то этот мой опыт вряд ли имеет ценность относительно Адельм. Могу лишь сообщить, сир, что фрактальность в чужих существах, в отличие от земной фауны, является одним из регулярных проявлений симбионтности. Из маленьких существ в кризисной ситуации складывается мощный организм, часто с такими возможностями, которые на порядок или даже на два порядка превышают возможности малого фрактала. Эта генетическая способность к кризисной фрактальности прослеживается и у полипод на Бальсан, и у кидронийских головоногих, и у ноланского Maxeniza arterygota.

— То есть «суперадельма», которую сейчас строят эти твари, будет способна сжигать одним своим «шариком» целые города? — поинтересовался комфлота-три. Задавая вопрос, он лихорадочно пробегал пальцами по виртуальной клавиатуре планшета.

— Я думаю, что они строят то, что вы назвали «суперАдельма», вовсе не ради сожжения городов, — предположил Маккослиб.

— А ради чего тогда?

— Удар по их гнездам мы нанесли с орбиты. Соответственно, ксеноморфы строят организм, способный уничтожать управляемыми плазмоидами наши орбитальные объекты. Это же, адмирал, элементарная схема «вызов-ответ». Ранее Адельма тем же способом научились сбивать дискоид на относительно больших высотах. Но тогда они соединяли силы лишь четырёх особей, а для борьбы с орбитальными нападающими соединят, что, скорее всего, энергетические возможности нескольких тысяч. Соответственно, запустят на орбиту большой плазмоид.

— Не успеют. Мы их сожжём раньше.

— А я бы, ради эксперимента, подождал уничтожать «суперадельму», — сказал Ланс. — Надо посмотреть, на что она реально будет способна. Сомнительно, чтобы такой большой и сложный организм был способен быстро передвигаться по поверхности планеты. Уничтожить его мы всегда успеем.

— Предлагаете рискнуть орбитальными базами колонии? — не понял министра лорд Наварин. — А вы не слишком щедро разбрасываетесь жизнями и деньгами, Маккослиб?

— А что ему, он же ученый, — буркнул император.

— Плазмоиды, сир, не ракета, до орбиты быстро не долетят, — осмелился возразить Ланс. — База успеет уклониться, изменив орбиту.

— Изменить орбиту, генерал, не так легко, как вам кажется, — заверил его комфлота-три. — Я вот только что послал своим аналитикам задачу просчитать эту новую ситуацию. Лично я, сир, — адмирал посмотрел в сторону Теслена, — считаю её чрезвычайной. Впервые в истории ксеноморфы пытаются атаковать нас в космосе. Это же надо!.. Но, несмотря на всё, пусть аналитики подумают, учтут каждую мелочь. Если их прогнозы будут содержать хотя бы тридцатипроцентный уровень реальной опасности, я уничтожу монстра до того, как он попытается применить своё оружие…

— …Когда я дам тебе на это разрешение, — добавил император.

Согласно имперской Конституции, именно Охранник прав и свобод миров имел право пожизненно занимать должность Верховного главнокомандующего Звездного Флота.

27

Большое тело, построенное из десятков тысяч малых, требовало самодостаточности. Поэтому оно отбирало самодостаточность у строительного материала. Сотня за сотней, тысяча за тысячей, Адельмы отдавали частицы своей сущности фракталу высшего порядка — огромному существу, которое люди назвали «суперадельмой», хотя на самом деле эта мыслящая сущность имела мало общего с примитивным хищником Adelma polaria bipunctata. В этой сущности родилась, росла и взрослела только что родившаяся личность. Она едва начала себя осознавать, только что почувствовав себя планетарным Духом, который впитывал в своей самодостаточности потоки энергий, когда двуногая саранча бросила ей вызов.

Планетарный Дух не был готов к войне, хотя уже знал о противнике своей планеты — расе хищных существ, которая прибыла сюда из бездн космоса, назвала его мир Аврелия, построила здесь свои гнёзда и уничтожила первоначальную природу, усеяв равнины чужими и чахлыми растениями, привезенными из ранее разграбленных и разоренных ею миров. Он чувствовал, что сил для борьбы с расой двуногих у него маловато, но враг не дал времени для достройки его фрактальной структуры. Высоко в небе его планеты уже готовились к бою враждебные аппараты, наполненные мощными орудиями уничтожения. Поэтому Дух Планеты принял вражеский вызов, не достроив своего тела.

Он вычерпал из червоточины большое сгущение силы, разместив его на грани размерности и сформировал на этой границе луч. Этим лучом, как мечом, Дух Планеты разрезал корабль чужой расы, который готовился его атаковать. Он почувствовал, как погибают двуногие, и ему не понравилось это ощущение. Он не был кровожадным и не желал смерти никому, даже насильникам своего мира. Но он должен был бороться за своё выживание, и боролся.

Затем он уничтожил мечом-лучом направленные против него быстрые аппараты, выпущенные с орбитальных кораблей. Но это стало последней из его побед. На горизонт сошли новые аппараты двуногих, и они направили на его тело свои мечи-лучи. Раненый Дух Планеты почувствовал, как распадается его тело, как сгорают его клетки-Адельмы, как выходят из-под его власти потоки энергий. Он ещё не созрел до ощущения боли, поэтому осознал только безграничную грусть по тому бытию, которое не суждено ему продолжить. В последний и предельный момент своего существования планетарный Дух обратился к Благим Силам, что поднимались над Вселенной в незримой и безграничной мощи. И те пощадили жителя погибающего тела и приняли его (а может, только его удивлённую тень) в своё бессмертное и всепримиряющее лоно.

28

— Как называешься, ґима папайя[78]? — спросил парень, тело которого с ног до головы покрывали цветные тату.

— Наталья, — ответила клонка ка-эм девятьсот восемьдесят первой серии.

— Забавное имя, — оценила девушка с волосами цвета аврелианскои травы. — Ты с Ноли?

— С Ноли, — подтвердила Наталья и попыталась встать с кровати. У неё не получилось. её тело, обожжённое выстрелом из полицейского парализатора, все ещё отказывалось выполнять координированные движения. Клонке стало страшно. Она слышала, что ранения, вызванные парализатором, калечат пожизненно.

— Болит? — в голосе девушки Наталье послышалось сочувствие.

— Бедро печёт, а левую ногу почти не чувствую.

— Это все пройдёт, — заверил клонку татуированный. — В прошлом году Шкрякову попали в плечо. Он также сначала не мог двигать рукой, а потом все стало уль[79]. И стрелял потом с той руки, и дрался.

— Шкряк — его брат, — пояснила клонке девушка.

— Вы не видели там, в тюрьме, гражданского капитана? — поинтересовалась Наталья. — высокого, лысого, со шрамом на подбородке?

— Капитана? — переспросила девушка. — А кто он тебе?

— Муж.

— У тебя есть муж? — рассмеялся татуированный. — У папайи?

— Я была папайей на Ноли. Там встретила Джу, и он женился на мне. Он капитан «Сарматии», межзвёздного лайнера.

— Ты, детка, сказок нам не рассказывай, — хмыкнул татуированный. — Капитаны межзвездных лайнеров не женятся на таких, как ты. И не сидят в тюрьмах. Тебя за наркоту загребли?

— За нарушение Генетических законов и подделку документов.

— Это фигня, — уверенно определила девушка. — Пару лет поживёшь в поселениях. Если тебя там не съедят кивсяки, получишь натурализацию. Ты красивая, тебя в теплицы не отправят. Спать будешь с начальниками, и всё будет уль.

— Я буду спать с Джу, — сказала клонка. — А начальников я буду убивать.

— Ты смотри, — покачал головой парень. — Какая воинственная папайя. Достали тебя зингины[80]?

— Достали, — согласилась Наталья.

— Но твой Джу — зингин?

— Нет, он из простых техников. Он хороший специалист, поэтому и дослужился до капитана.

— Сказки… У нас специалистов не ценят. У нас надо иметь титул, поместье, а в том поместье Зал Предков и родовой меч. Тогда ты уважаемый человек. А если нет поместья, меча и Залы — это так, погулять вышел. А таких, как ты, зингины вообще за людей не считают.

— Я знаю, — согласилась Наталья. — А вы им куда соли насыпали?

— Мы? — татуированный и его девушка весело переглянулись. — Мы им много куда насыпали. И не только соли. Всего и не упомнишь. Хорошо, что нас вчера отбили, а то нам с Рю в этот раз так просто не обошлось бы.

— А что бы они вам сделали?

— Отправили бы на каторгу. В подводные рудники…

— … Лет так на десять, — добавила Рю.

— Вы так опасны?

— Да есть немного, — татуированный начал к чему-то прислушиваться, потом сказал: — Кажется, Иґан возвращается… Рю, иди посмотри.

Девушка вытащила из-за пояса пулевой пистолет и двинулась к лестнице, которая вела куда-то вверх. Через минуту она вернулась в сопровождении высокого мужчины, одетого в чёрный плащ с капюшоном и высокие шнурованные сапоги. Наталья поняла, что он и есть Иґан.

— Её по всему городу ищут, — кивнул пришелец на клонку.

— Наверное, понравилась полицейским, — улыбнулся татуированный.

— Если бы полицейским, — Иґан снял капюшон и оказался человеком среднего возраста с нервным и худым лицом любителя Праса[81]. — Её пиндозлы[82] ищут. Джи Тау.

— Повезло тебе, — обратился к Наталье татуированный.

— В чём?

— Если бы тебя искала полиция, боссы тебя выдали бы.

— …?

— У наших боссов с полицией дружба. А пиндозлам тебя не отдадут. Пиндозлы у нас — западло.

— Надо её в Сайвиль отправить, — предложил Иґан. — В Сайвиле теперь масса беженцев с Севера. Цели лагеря беженцев, сотни тысяч человек. Там ей легче будет скрыться.

— А как мы из города выберемся? — спросила Рю.

— Пойдем старыми лазами и подземными ходами.

— В лазах и подземных ходах теперь полно тварей. Я туда не полезу.

— Я полезу, — сказал татуированный.

— Понравилась тебе папайя? — зло прищурилась на него Рю.

— Ужасно не люблю пиндозлов, моя любовь.

29

Зоран выслушал отчёт Вольска не перебивая. Он так же, как и техноархеолог, болезненно воспринял сообщение о каком-то аврелианском технике, которому удалось сделать то, что не смогла ихняя целая экспедиция. Теперь между командором и лейтенантом-исследователем зародилась перспективная крепкая дружба и союзническая симпатия, которая часто, будто сама собой, возникает между мужчинами-единомышленниками.

— Как она тебе сказала? Мы с тобой оба славяне?

— Так точно, сир!

— Да прекрати ты уже «сиркать», — поморщился Зоран. — Если наши с тобой предки были славянами, то мы теперь должны сделать что то, чтобы их почтить. Что ты знаешь о древних славянах?

— Они жили на востоке и севере Европы до того, как там расселились предки современных еврокитайцев. Гагарин был славянином. На Тиронии есть потомки славян.

— А какие-то обряды славянские знаешь? Или же песни?

— Ничего такого, — пожал плечами Вольск. — Мои родители прилетели на Арпикран с Марса. Они считают себя истинными марсианами, очень этим гордятся, а о земных корнях почти никогда не вспоминают. Кажется, мои далёкие предки жили где-то севернее Чёрного моря… Что-то такое.

— А на Марсе они что делали?

— Они наследственные педагоги. Отец годы возглавлял Элизийскую учительскую корпорацию[83], а мать преподаёт историю. Они бы ни за что не оставили Марс, но после Войны с ящерами там начался очередной кризис, усилилась эмиграция, и многие марсианские города опустели.

— Что-то не то, лейтенант. Мать твоя историю преподаёт, а ты о своих предках ничего не знаешь.

— Она преподавала историю Марса, а теперь историю Арпикрана. Земную историю мало где изучают. Земные архивы теперь недоступны. Даже для университетских историков. Имперский Комитет стандартизации знаний и информации уже давно не рекомендует изучение и преподавание земной истории. Говорят, что в этой истории много такого, что плохо влияет на нравственные основы современного человечества.

— Нравственные основы? — рассмеялся Зоран. — Такое существует?

— В Комитете считают, что существует.

— Ты на Марсе родился?

— Зачали меня на Марсе, а родился я уже на Арпикране. Позже родители заняли должности в Университете, и я, по закону четыреста четвёртого года, получил право на имперское гражданство[84].

— А жена откуда?

— Она арпикранка в шестом поколении.

— Также из учителей?

— Да. Из уважаемой преподавательской семьи. Её прадед был ректором университета. А дед и отец написали современные учебные пособия по ксеноботанике.

— Ботаники?

— Исследователи ксенофлоры. Дед жены вырастил первые съедобные сорта аврелианской малателы.

— Пробовал, — кивнул Зоран. — Её добавляют в синтетики для того, чтобы в рекламе написать «частично натуральный продукт». Добавляют во всякие витаминизированные салаты. Та ещё гадость.

— Зато полезна. И неплохо растёт в искусственной среде, нетребовательна, даёт урожаи, втрое больше модифицированной кукурузы.

— А моя мать была Ноланской клонкою, — сказал Зоран. — Но отец хотел, чтобы я уважал традиции природнорождённых. Он до сих пор сохраняет семейный архив. Все данные и видеозаписи о последних сорока трёх поколениях. Мои земные предки жили на Балканах несколько веков, вплоть до Первой Смуты, из поколения в поколение занимались ресторанным бизнесом. Держали такой веселый трактир с отельчиком в горном городке. Туда приезжали туристы. Я видел записи с древних свадеб и поминок… Интересно. Тогда было весело, предкам нравилось петь и танцевать. У них всегда бегали собаки, коты, козы. Много домашних животных… А ещё они там пили настоящую ракию и водку. Из таких больших стеклянных бутылок, оплетенных кожей и сухими растениями. Тебе известно, что наши предки любили крепкое?

— Уже известно. Марков просветил.

— Ишь, также наш человек, хотя и тирониец, и легавый, — командор вынул из сейфа стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью. — Вот что имеет твой отец-командир!

— Тиронийская?

— Обижаешь, Алекс… — хмыкнул Зоран, разливая жидкость порционными ёмкостями, немедленно поданными на стол роботом-сервиратором. — Земная водочка, пшеничная, самая настоящая. Может даже её сделали где-то в Восточной Европе. Там теперь, говорят, уже не так пустыня, как после Великой эпидемии. Люди снова заселяют города… Ну что, давай за присвоение тебе Ордена Пояса Гулда! Ху! — выдохнул после выпитого стакана командир «Айн-Соф». — Сила… Теслен чего-то нынче щедр на ордена…

— За ваш командор, Орден Сиорана с Мечами[85]! — У Вольска аж дыхание перехватило от крепкого напитка.

— Чувствуешь дух древности? — рассмеялся Зоран. — Это тебе не арпикранские пивные миксы… Жаль, толстолобого нет для полноты ритуала.

— Это правда, Гумма нам будет не хватать.

— Но не его Мулан.

— Точно. Мулан нам до одного места, — подтвердил Вольск, заказывая в сервираторе хлебные хлопья и оливки. — Пусть сидит на Фаренго. Интересно, что они теперь с Гуммом поделывают?

— И гадать не надо, известно, что. На радостях, что Храм дал им приют, они трахаются, как бешеные. А ещё, наверное, молятся Велудуману и играют с Кишу.

— Кишу… А мы её маму теперь повезём… А куда, кстати, мы её должны доставить?

— Не могу сказать. Это секретная инфа, Алекс. Допуск «шесть А». А у тебя, друг мой, только «пятерочка». Понял?

— Так точно, капитан-командор. А у кого на линкоре «шестёрка»?

— У меня и у Тарасвати.

— Ещё одного забыли.

— Кого? — не понял Зоран.

- Ґормитского шпиона. Того, кто всё-всё знает.

— Не всё.

— И чего же он не знает?

— Агент ящеров не знает… сколько у меня заныкано бутылок водки! — нашёлся командор. — Это тоже пока под индексом «шесть А». Говорю только тебе у меня их ещё четыре штуки. Остальной экипаж об этом числе узнает разве что по возвращении… Вот, между прочим, и второй тост наметился. Традиционный, флотский и сейчас уместен: за счастливое возвращение!

— За возвращение! — поддержал командира Вольск.

— Я сказал «за счастливое»! Высказывания, лейтенант, а равно и тосты, произнесенные старшим по званию и должности, надо повторять дословно, чётко, с максимальной точностью. Повтори!

— За счастливое возвращение!

— Так правильно… Думаю, что не предам нашего любимого монарха и не открою большой тайны, если скажу тебе, что недолго уже нам, друг мой, осталось до возвращения. Завтра уже идём на лимес, а там… Слушай, Алекс, есть для тебя одно важное предложение.

«Не знаю, как там ящеры, — напрягся Вольск, — а Пифийские ведьмы, как я вижу, знают совсем обо всём».

— Итак, Алекс, — продолжил Зоран с пафосным воодушевлением в голосе, — от имени полномочного Кадеша, Хранителя Таблицы и Избранного от Семи Орденом Стражей-предлагаю тебе, Александру Вольску, вступить в наш священный Орден, древнее тайное братства хранителей мира в Галактике.

— Благодарю вас и Избранного от Семи за высокое доверие, капитан-командор, — сказал техноархеолог после надлежащей торжественной паузы.

— Ну тогда, что же… — Зоран обновил содержание порционных емкостей. — Есть третий тост: за нового кандидата в Стражи!

Алекс молча выпил. Он поймал себя на том, что в определяющий для его карьеры момент думает не о том, что только что стал кандидатом в члены одного из мощнейших тайных сообществ Империи, а о молодой женщине с кожей цвета меди, которая спала в коконе за какие-то двести метров от того места, где он пил напиток предков с командиром крупнейшего в истории человечества звездолета, а в будущем — братом-Стражем.

30

Дом Глагау оказался отдельной постройкой, расположенной почти в центре двухсотлетнего купола. Теперь, когда его «лепестки» были раскрытыми, стены дома согревали полуденные лучи Ниргари. Смонтированные на крыше солнечные батареи развернулись, от чего дом уподобился большой птице. На пороге полицейских встретил Шарль, младший брат и официальный опекун барона Ойгена.

— Меня предупредили, сир, что вы… Но я… — он всем своим видом демонстрировал, что пытается быть полезным.

— Сейчас мы пройдём в то помещение, где пытали клонку Батрис, а вы, Глагау, позаботьтесь доставить туда же барона, — приказал Марков.

— Сир, его не рекомендуется перемещать. Вирусное заболевание спровоцировало кислородную недостаточность. Ойген ещё не успел восстановить силы после последней пересадки сердца и бронхов.

— Путешествие из комнаты в комнату он как-нибудь выдержит, — отметил старший следователь Нев.

— Да, — вдруг согласился Шарль, — я сделаю всё, что вы прикажете. Идите за мной.

Следственная группа, следуя за Шарлем, прошла помпезный холл, украшенный гербами и коллекционным оружием, триклиний с прозрачной крышей и вышла на широкую лестницу, ведущею к нижним уровням дома барона. Сенсоры включили освещение, и Марков прищурился от яркого сияния галогеновых ламп, тысячекратно отражённого в зеркалах и прозрачных призмах, обильно покрывавших стены и потолок.

— Солярий, что ли… — буркнул кто-то из следственной группы.

— Зеркала бесконечно приумножают наслаждение[86], - сказал Шарль, открывая вход в большой зал, также щедро снаряжённый зеркалами. — Прошу, господа, сюда.

— Здесь наслаждался ваш брат? — Марков профессиональным глазом оценил оборудования залы, подошел к вертикальному металлическому сооружению, напоминающему сетчатую антенну старинного локатора, и пощупал зажимы на её раме. — Стенд для пыток?

— Мы ничего здесь не трогали, — пояснил Шарль. — Как знали, что к этому делу ещё вернутся…

— Ещё бы! — улыбнулся Марков. — Это материальные свидетельства безумия барона. А недееспособность лица, находящегося под опекунством, согласно Ноланским законам, нужно каждые три года подтверждать в судебном производстве. Я не ошибся, Глагау?

— Вы правы, сир, — сказал Шарль. — Законы несовершенны…

— … а барон упрямый. И умирать не собирается.

Официальный опекун Ойгена Глагау предпочел оставить последние слова Маркова без реакции. Он к чему-то прислушивался — возможно, ко внутреннему коммуникатору — и сообщил:

— Брата уже везут сюда.

— Вот и хорошо, — имперский комиссар сел на одну из низких скамеек, стоявших под стенами зала. — Мы немного поговорим с вашим братом, совсем недолго.

— Долго он не выдержит, — напомнил Шарль.

— Мы же не садисты, — хмыкнул Нев.

— Я… я понимаю, — кивнул Шарль и направился к выходу из зала.

Не прошло и минуты после его отбытия, как в зал вбежал «паук», на платформе которого смонтировали инвалидное кресло. В нем скрючилось высохшее тело с непропорционально громоздкой с величественным профилем головой, словно пересаженной с шеи великана. Голова смотрела на следователей бодрым и грозным взглядом.

«По виду и не скажешь, что старому пошел сто третий год», — оценил Марков. Он незаметным для постороннего жестом приказал Неву начинать допрос. Ещё один следователь обошёл «паука» сзади, внимательно осмотрев аппарат. При определенном программировании даже такой сугубо гражданского Мкб можно было превратить в оружие.

— Вы Ойген Глагау? — спросил Нев.

— Я вице-адмирал Ойген Оммер сто тридцать восьмой барон фон Мориц-Глагау, — гордо сказал владелец величественной головы. — С кем имею удовольствие говорить?

— Старший следователь имперского управления полиции Нев, — назвал себя полицейский. — Мне поручено задать вам вопрос…

— Кем именно поручено? — перебил следователя барон.

— Имперским комиссаром, генерал-лейтенантом Рене Марковым.

— Так пусть он и спрашивает. Чего же он там сидит? — барон кивнул в сторону комиссара.

— У нас принято, чтобы спрашивал следователь, — пояснил Марков. — Это его работа… А вы, как я вижу, человек с претензиями.

— Величайшая из претензий, генерал, это стать хозяином своего внутреннего хаоса, покорить собственный хаос форме, действовать логично, просто, категорично, математически, быть законом для самого себя[87]. Вам знакома такая претензия?

— По правде говоря, это слишком пафосно, как по мне.

— Да! Вы же из плебеев, Марков. Из периферийных плебеев, забитых налогами, погрязших в предрассудках и страхах. Ваш отец выращивал съедобные водоросли на Тиронии, а мать ухаживала за чужими детьми. Кажется, ей платили три фунта в час?

— Зато в нашей семье не было извращенцев.

— Извращенцев не было, говорите, — барон загрохотал раскатистым смехом. — И это, кстати, также доказывает ничтожность вашего происхождения. Один из мудрейших в истории человечества мыслителей сказал: «Только тогда, когда мы достигаем нечувствительности и извращенности, природа начинает открывать нам свои тайны, и только оскорбляя её, мы способны её разгадать»[88]. Ваш предки, генерал, не принадлежали к тем, кто разгадывал вечные и ужасные тайны природы. Ваши ничтожные предки только потребляли природу. И то очень-очень редко. Когда у них появлялись деньги на натуральную пищу.

— О! — Марков подмигнул Неву. — Коллеги, мы имеем дело не просто с извращенцем, а с идейным извращенцем. Становится интереснее.

— Вы хотите меня обидеть? — барон отрицательно покачал головой. — У вас не получится. Кто вы такие, чтобы оскорбить потомка тысячелетнего рода? Мой предок получил титул от императора Священной Римской Империи Фридриха Третьего. Моё извращение выше всех ваших мнимых добродетелей, как человеческая склонность к прекрасному выше сдержанности кастрированного пса.

— Это не мы вас, это вы пытаетесь нас обидеть.

— Никоим образом. Я только хочу, чтобы вы поняли, с кем имеете дело.

— Мы догадываемся, — сказал Марков. — И, тем не менее, я хочу услышать от вас о некоторых обстоятельствах ваших игр в этом зале.

— В этом зале! — барон обвел гордым взглядом зеркальные стены и конструкцию для пыток. — В этом зале, генерал, не последние люди достигали просветления, находили свою потерянную сущность и получали наивысшее наслаждение, на какое способен человек. Спиноза в своей «Этике» написал: «Никто до этого дня не определил границ того, к чему способно тело». После смерти Спинозы прошла тысяча сто лет, а эта его апория и теперь, за сотни парсеков от Земли, является истинной до последней буквы! Этот зал был мистической и тайной Границей Опытов. Ведь, «если не будет высказано всё и всё не будет подвергнуто тайному анализу, то можно ли рассчитывать на догадку: что именно больше всего тебе подходит?»[89]

— «Не последние люди», — процитировал слова Глагау Нев. — И кто же были эти люди?

— Я не скажу вам.

— А мы и так знаем, барон, — вмешался Марков. — Мы подняли записи учетных систем купола. Не всё получилось уничтожить, не всё… Да и Джи Тау, как мы видим, не проявили должной ревности. Шестнадцать достаточно известных имён.

— Так чего же тогда вы от меня хотите?

— Чтобы вы вспомнили одного человека, которая сопровождала Лиду Унно.

— Лиду? — барон подозрительно прищурился. — А она вам зачем? Вы же её уже отправили… к предкам.

— Кого она приводила на ваши оргии?

— Приводила? Никого.

— А своих наложниц?

— Имеете в виду клонов?

— Да.

— Клонов она приводила.

— Каких именно клонов?

— У Лиды их было много. Она заказывала их целыми сериями. Имела деньги. Местные клоноделы благодаря Лиде сделались миллионерами.

— Вы можете вспомнить имена?

— Чьи?

— Клонов наместницы.

— Генерал, — в голосе Глагау звучало ощущение собственного превосходства, — я не запоминаю имён биороботов. И самих тех изделий не помню. Это как помнить названия блюд, которые съел в позапрошлом году… Бред какой-то.

— А этого тоже не помните? — Нев поднес к глазам барона планшет с изображением Ленго.

— А этот… Был такой… Лида его одевала то мальчиком, то девочкой.

— Его пытали? — спросил Марков.

— Мы проводили опыты, генерал. Опыты. Мы вырывали у природы её сладкие тайны. Мы путешествовали «… в те миры, где торжествует зло, где разум растворяется во мгле, а когти длинны и страшны»[90].

— Что вы делали с этим клоном?

— Лида его берегла. Он умел ей приносить удовольствие. А я бы с ним развлёкся по-своему… Это крысёнок во время оргий постоянно лез к моей девочке.

— К Батрис?

— Да.

— Он был неравнодушен к Батрис?

— Неравнодушен? Он слюной исходил, когда видел Батрис. Она была уникальной.

— Вы её ревновали?

— Не так, как вы себе представляете.

— А как же?

— Это не ваше дело.

— Вам неприятно об этом вспоминать?

— Говорю же вам не ваше собачье дело! — крикнул Глагау.

— Хорошо, оставим это… А вам не казалось, барон, что этот клон контролирует наместницу?

— Контролирует Лиду? — удивление аристократа было искренним. — Что вы такое несёте?

— Он телепат.

— Ну и что? Лида Унно была сильной женщиной. Очень волевой и властной женщиной. Лордессой. В ней текла кровь Корвин-Клартов. Это чего-то стоит, генрал! Никакой телепат не смог бы сломать её волю.

— Клон помогал вам в опытах?

— Да.

— Каким образом?

— Он был умным, изобретательным, красивым и имел красивое тело.

— Его тело было организовано по мужскому типу?

— Оно мужское было, однако, скажу я вам, при необходимости способно было приобретать женственность. Это очень пластичный мальчик, он умеет угодить исследователям. И он разбирается в мистериях боли. Ему нравилось делать больно другим и самому терпеть боль. Наслаждаться невыносимой болью. Я понимаю, для чего Лида всюду таскала его за собой.

— Она не говорила, что хочет превратить его в девушку?

— В девушку? Зачем? Он и так умел всё, что умеет девушка.

— Она позволяла ему доминировать над собой?

— Что? — барон рассмеялся. — Никогда, ни при каких обстоятельствах… Какая ерунда! Лида доминировала всегда. Позиция органического превосходства была неотделима от её природы… Никогда — слышите? — никогда природный обладатель не позволит над собой доминировать, даже в моменты наивысшей страсти и наслаждения. Лида воплощала закон, а закон всегда доминирует. Закон всегда сверху, закон всегда с плетью, с палкой. Если вы так спрашиваете, то вы ничего, совсем ничего не понимаете в этих вещах. Ничего!

— Вы проводили опыты только в этом зале?

— Всегда нужна тайная комната. Ничто не сравнится с удовольствием, полученным в тайной комнате[91].

— Где она?

— За этой дверью, — барон глазами показал на большое зеркало.

— А Лида уединялась с этим клоном в тайной комнате?

— С ним там все уединялись.

— Вы тоже?

— Да.

— Вы испытывали при этом что-то необычное?

— Ему нравилась моя грубость.

— Этому клонов нравились ваши ритуалы и опыты?

— Да.

— Он мазохист?

— Вы, генерал, употребляете слова, истинного содержания которых сами не понимаете. И никогда не поймёте. Тот клон, в отличие от вас, имел вкус и стиль. Он умел вести себя и знал своё место. Хорошо знал. Лида его вымуштровала на «отлично». Он помогал нам оскорблять природу таким образом, что она открывала нам свои тайны. Сладкие тайны, жгучие тайны… Обладание ими открывает другую сторону власти. Предоставляет доступ к источникам наслаждения безграничной властью. Властью безумных путешественников кровавыми реками и морями, наполненными коктейлем из слез и сока любви. Властью тех, кто видел лицо, вырезанное на камне Нгранека, кто плыл на черных галерах в направлении кошачьего замка[92]… А вы, люди короткой воли, всё опошляете своими примитивными терминами. Всё опошляете!

— А Батрис любила его?

— Кого?

— Клона из гарема наместницы.

— Моя девочка любила только меня! Только меня, слышите!?

— Вы уверены?

— Да — крикнул Глагау. Лицо его мелко дёргалось, рот перекривился, из него брызгала слюна. Теперь голова аристократа уже не казалась величественной. Она стала страшной.

Маркову показалось, что барон вот-вот бросится на следователей. Имперский комиссар на всякий случай активировал прибор, с помощью которого можно было взять на себя управление позитроникой «паука».

— Это вы дали ей такое имя?

— Да.

— Почему?

— …?

— Я спрашиваю: почему вы назвали «вашу девочку» именно «Батрис»?

— Батрис — священное имя. Вам не понять.

— Почему же, — улыбнулся имперский комиссар. — Мы понимаем, хотя у нас не титулованные предки… Это имя носила наложница древнего персидского царя по имени Хосров. Она в каком-то там мохнатом году украла из его казны ценный артефакт. Маленький такой камешек. Похожий на рубин интенсивно-красного цвета. И не просто камешек, а легендарный Жезл Силы, его, опять-таки, украли из Храма Жизни на Фаренго и который неизвестно как попал на Землю. Так получается, что камешек путешествует от одного вора к другому… Так вот, наложницу звали Ватришею. Это то же самое, что и «Батрис», правда? В переводе с древнего языка: «Та, которая предана Богу Атри». Я прав? И та Ватриша была не простой наложницей. Отнюдь. Она была наследственной жрицей, представительницей «осевой расы». Она принадлежала к касте или к клану хранителей жезла.

— Откуда… — от удивления и озлобления барон вытаращил глаза. — Откуда вы знаете о Жезле?

— Мы многое знаем, — заверил старика Марков. — Значит, вы, как и Унно, принадлежали к секте «Дети Атри»?

— Я ничего вам не скажу.

— Так с какой вы стороны Качелей, барон?

— Я больше не буду разговаривать с вами, безродными созданиями. Вон из моего дома! Вон!

— А кто именно и по чьему приказу заложил в матрице Батрис гены с наследственностью жрицы-дастуран?

Сто тридцать восьмой барон фон Мориц-Глагау крепко сжал губы и закрыл глаза. Он тяжело дышал, его лицо покрылось красными пятнами, по лбу сбегали капли пота. На экране медицинского регистратора, закрепленного на корпусе «паука», вспыхивали и не гасли грозди красных и жёлтых отметок. Нев озабоченно посмотрел на Маркова.

— Без него обойдемся, — подытожил допрос Марков. — А то ещё копыта отбросит… Джи Тау уже начали допрашивать хирургов и клоноделов. Кстати, — обратился он к Неву, — есть смысл обследовать весь дом. Позовите этого долбаного Шарля, пусть откроет тайную комнату. Я чувствую, что там мы также найдём кое-что интересное.

Через час имперский комиссар посетил местную резиденцию Джи Тау, где просмотрел записи допросов хирургов. Ленго превратили в женщину летом четыреста шестнадцатого, за несколько месяцев до появления наместницы на Кидронии. Официальный приказ о незаконной трансформации пола и внешности Внесерийного клона, обозначенного серийным индексом KG024 и именем «Идам», отдал один из высокопоставленных чиновников местного управления сковал-фабриками. Сам чиновник заявил, что совершил должностное преступление по личной просьбе наместницы, которой боялся отказать. Так же, по просьбе Лиды Унно, он предоставил новоиспеченной работнице Ноланской секс-индустрии индекс и имя демонтированной незадолго перед тем КМ2300 «Батрис».

Марков уже заканчивал просматривать допросы, когда из Ноланской столицы пришли два сообщения, которые он ждал. В первом говорилось о том, что секс-клонка из ограниченной серии «Батрис» третьего октомбрия прошлого года вернулась с Кидронии на Нолу и, с разрешения наследников Лиды Унно, почти три месяца жила в личных апартаментах покойной. Пока их не выставили на продажу. Второе сообщение, которое прислали из Столкинбаада, содержало информацию, согласно которой Батрис не оставляла Ноли ни одним официальным транспортом и настоящее её местонахождение неизвестно.

«Итак, — решил имперский комиссар, — скорее всего, Ленго ещё на Ноли. Вряд ли у его единомышленников есть ещё один „Серенитис“… Однако существуют ещё и обладатели арсенала. Их возможностей мы не знаем».

31

Экономя воздух, Пела поставила гипно подавитель на таймер. Каждые двое суток тот прерывал её сон, и девушка перезаряжала кассеты на дыхательных фильтрах. Время шло, но на островке ничего не менялось. Дожди, низкие облака и серое озёрное зеркало усиливали депрессию дезертирки. Звуки и вспышки битвы теперь не достигали островка — ґырги оттеснили силы сдерживания за северо-западный горизонт.

Во время очередного пробуждения девушка почувствовала Присутствие. Она не могла определить ни источник присутствия, ни его физическую форму — на островке ничего не изменилось, ничего не прибавилось к рыжим «камышам» и переплетенным в живые «матрасы» жёлто-серому разнотравью. Но что-то находилось рядом с Пелой, и это «что-то», как чувствовала девушка, имело волю и интеллект. Сначала оно не выходило на контакт, хотя Пела мысленно обращалась к Присутствию и просила его о помощи. Ответа не было. Затем девушка увидела на горизонте большой остров.

Она знала, что в этой части Озера Кларт нет таких островов — рельефных, с высокими горами и густой тёмно-зеленой растительностью на горных склонах. Фата моргана будто зависла над волнами озера, подсвеченная лучами нездешнего солнца. Она как будто раздвинула серый дождливый занавес сельвийского пейзажа и принесла в безрадостный мир радужные цвета бодрости и надежды.

«Что это?» — спросила Пела, и это был первый мысленный вопрос, на который Присутствие соизволило ответить.

«Авалон, Пэнлай, Инчжоу, Дилмун — у острова бессмертных много названий».

«Вы — Дастур?»

«Можно и так сказать».

«Вы спасете меня?»

«Ты сама себя спасешь. Если сможешь».

«Сама себя?»

«Через несколько минут здесь появятся ксеноморфы. Такие бронированные сколопендры. Их выращивают пифийки для того, чтобы разрушать связь между ґыргами и мафеди. Если ты не дашь им отпор, мафеди не смогут переправить тебя в иной мир. У тебя есть „страйкер“. Если ты будешь стрелять метко, то сможешь отбиться».

«Кто такие „мафеди“?»

«Ваши ученые называют их норнами. Они создают порталы».

«Слизняки?»

«Мафеди. Такое имя им дали задолго до появления людей. И ещё: сколопендры обладают телепатическим оружием. Они будут внушать тебе всякие ужасы. Тебе достаточно будет смотреть на остров бессмертных или удерживать в сознании его образ, чтобы ужасы развеялись. Стреляй метко и не прекращай думать об острове».

Пела поднялась с травяного «матраса», на котором отлеживалась все эти дни, активировала «страйкер» и направила ГРЛ-сканер на заросли рыжего «тростника». Подвижные отметки ксеноформ сразу поползли по экрану.

«Ну, давайте, давайте, ползите сюда сейчас я вас поджарю» — пальцы Пелы легли на углубления сенсоров плагана. Она настроила прицел и сразу увидела, как качнулись стебли «тростника» в десяти метрах от неё. Она приготовилась выстрелить в чудовище, но из зарослей вышла Оса. Бывшая подруга была совсем голой, с мокрыми волосами. Капли влаги стекали по её груди, животу и бёдрам.

«Мара», — поняла Пела и посмотрела на горизонт, где все ещё поднимались розово-голубые горы острова бессмертных. Видение с Осой исчезло, зато из тростника выскользнула быстрая серая тень чулимбы. Девушка включила автоприцел, настроенный на подвижные цели, и нажала на сенсор. Облачко плазмы пробило в «тростнике» тоннель, а серая тень исчезла. На экране ГРЛ одной отметкой стало меньше. На появление второй чулимбы автоматика «страйкера» среагировала быстрее Пелы. Ещё один тоннель раскаленного воздуха возник в зарослях.

Отметки на экране прекратили наступление. Казалось, ксеноморфы советуются. Затем они расползлись и исчезли из поля зрения ГРЛ.

«Я победила?» — спросила себя девушка. Она медленно подошла к зарослям, не отрывая взгляда от экрана. Никаких отметок на нём не появилось.

«Следуй на восток», — услышала она голос Присутствия и двинулась к восточной оконечности острова. Когда девушка достигла воды, голос приказал:

«Стой и не шевелись».

Из воды начали выползать слизни-мафеди. Их было много, десятки, если не сотни колоний. Они приблизились к Пеле и поползли по её скафандру, окутывая ноги девушки своими желеобразными телами. Пела вздрогнула от отвращения, но продолжала неподвижно стоять. Прошло не менее сорока минут, пока мафеди полностью не покрыли поверхность её скафандра.

«До встречи на Авалоне», — сказал голос Присутствия.

Если бы на островке нашёлся сторонний наблюдатель, он бы увидел, как облепленная уродливыми метазоями человеческая фигура стала быстро раздуваться. Через несколько минут вокруг Пелы возник огромный, почти двухметрового диаметра шар-портал.

Ослепительную вспышку можно было увидеть невооруженным глазом даже с орбитальной базы. Одновременно за сотни миллионов километров от Сельвы вспыхнул ещё один портал, который заметили чувствительные приборы ґормитского военного звездолёта. А третью вспышку, в том мире, куда обладатели древнего арсенала переправили Пелу, не могли заметить ни человеческие, ни ґормитские приборы. Тот мир находился в отдалённом районе Галактики, до которого никогда не долетали звездолёты союзных рас.

32

— Нам не прорваться… — едва слышно выдохнула Рю. Это были последние слова девушки. Яд кивсяка в конце концов победил антидоты, которые последние 2:00 вводил ей Росо, татуированный парень.

— Может такое быть, Рю, может, — согласился он с мёртвой подругой. — Но и на поверхность отсюда все равно не выйти… её надо похоронить, — обратился Росо к Наталье. — Маленькая Рю была достойным бойцом. Она была параванхо[93].

— И где же мы её похороним? — Наталья обвела взглядом пластобетонные стены подземного лабиринта. — Надо спускаться до грунтового уровня, до гнёзд кивсяков.

— Но нельзя бросать Рю в этих трубах. Её здесь сожрут твари.

— Можно сжечь тело. На Ноли покойников кремируют.

— У нас тоже, — девушке показалось, что Росо принял решение.

Он перебросил тело Рю через плечо и направился нисходящим тоннелем, который вел до грунтового уровня. Наталья двинулась за ним, ежесекундно оглядываясь: случайно, не ползет ли за ними бронированная диплопода. За двенадцать дней, наполненных смертельными приключениями, она уже привыкла к парадоксальным решениям Росо. В нескольких случаях именно они спасали их небольшой отряд в странствиях по подземельям. И теперь клонка решила положиться на звериную интуицию аврелианского партизана, который, казалось, шёл к неминуемой гибели. Они дошли до дренажного колодца. Росо посветил фонариком. На дне сверкнула поверхность воды.

— Залезай туда, — приказал Натальи Росо.

— В воду?

— Там её только до бёдер. Там маленькое подземное озеро. Залазь.

— А кивсяки?

— Там их теперь нет.

— Как скажешь, — Наталья спрыгнула на первую металлическую скобу, торчащую из пластобетона. — Здесь метров десять.

— Не более восьми, — не согласился Росо. — И не кричи так. Здесь могут быть часовые нанороботы.

Клонка ловко добралась до озера. В сковал-школе она занималась гимнастикой, и теперь приобретенные умения пригодились. Даже повышенная гравитация не мешала ей быть на равных с аврелианскими партизанами. Светильник, прикреплённый эластичной банданой к её голове, разогнал окружающий мрак. В нескольких шагах от Натальи из воды поднималась приземистая колонна, дальше ещё одна и ещё. Колонны поддерживали неровный свод, с которого свешивались клочья плесени и известняковые наросты. Вода доходила клонке лишь до колен, но она догадывалась, что здесь могут быть и более глубокие места. Едва она отошла от колодца, как оттуда упало тело Рю.

«И где же он собирается здесь прятать свою параванхо?» — Наталья не видела вокруг себя ничего, кроме воды и шеренг колонн.

Россо спустился, выловил из воды тело подруги и дал знак клонке идти за ним. Через несколько метров они наткнулись на сушу. Прежде чем копать могилу, Росо внимательно прислушался. Капала вода, где-то далеко работал щёлкающий механизм.

— Начнем, ґима папайя, — предложил Россо.

Наталья кивнула и ножом наметила на почве прямоугольный контур.

Прошло больше трех часов, когда они наконец закончили погребальное дело. Россо накрыл место последнего упокоения Рю тремя плитами, отколотыми от ближайшей колонны. Наталья сомневалась в том, что кивсяк и остальная местная гадость не доберутся до тела партизанки, но решила приберечь эти рассуждения на потом. Грязная и мокрая, она тряслась от холода, хотела пить и есть. А ещё все эти дни её не отпускало липкое плохое предчувствие. Казалось, оно постоянно сопровождало клонку, находясь где-то левее от неё, постоянно готовое прыгнуть и уничтожить, как хищный тигр. Это навязчивое присутствие опасности истощало Наталью более чем голод и жажда.

— Отдохнём здесь, — решил Россо.

— Здесь?

— Это остров. Кивсяки плохо плавают. Вообще не любят воды.

— У нас почти закончилась еда.

— Мы отдохнём, потом пройдём ещё километра два. Сначала на запад, потом на север, и выйдем на поверхность. Там, на заводе, есть пищеблок. Его не охраняют, и нас никто не ждёт. Пополним запасы там.

— А как насчет Адельм?

— Не знаю. Будем надеяться, что их там нет… — Росо оперся спиной о колонну и закрыл глаза. — Я отдохну, а ты посмотришь.

— Ульта, — согласилась клонка.

— Слушай, ґима папайя, — услышала она голос Росо. — Я все хотел спросить. Как так получилось, что такая, как ты, стала капитанской женой?

— Такая, как я?

— Не обижайся. Ты же понимаешь, о чём я говорю.

— Бывают разные клоны, Росо. Есть клоны из крупных серий. Это такие примитивные биороботы…

— Не надо объяснять. Я видел рабочих клонов.

— А есть клоны другие: специальные, мелкосерийные. Их изготавливают на заказ из тщательно подобранных комбинаций генов, их ещё называют «комбинаторными моделями». Отсюда мой индекс «ка-эм девятьсот восемьдесят один». Мою серию анонсировали, как третью репликацию знаменитой актрисы первого века Ваймилакшми Омо. За три месяца клоноделы получили аж полсотни заказов на КМ0981. В моей серии сделали три подсерии. Например, части заказчикам не нравилось, что у оригинала — древней Ваймилакшми — были не слишком длинные ноги. Поэтому вторую подсерию сделали с длинными ногами.

— Ты со второй подсерии?

— Нетрудно догадаться, правда?

— Да, ноги у тебя… не здешние.

— В крепких ногах также есть определенное своеобразие.

— Ты не шутишь?

— Отнюдь.

— Тебе нравятся такие, как я, толстолапые аврелианцы?

— У моего мужа аврелианское телосложение.

— Шамай! Так что там дальше было с той вашей длинноногой подсерией?

— Потом нас учили в особой сковал-школе. Не в той, что для фабричных клонов или клонов-шахтёров. Мы получили стандартное предуниверситетское образование, общую и специальную спортивную подготовку, плюс прошли курс обучения работников элитного сектора секс-индустрии.

— С этого места поподробнее.

— Ты же хотел отдохнуть.

— Я отдыхаю. Так чему же там вас учили?

— Всему.

— И практика была?

— Да.

— И с мужчинами, и с женщинами, да?

— Да.

— А с животными?

— Нет, такие практические курсы программой не предусмотрены.

— Это правильно.

— И я того же мнения.

— Так ты капитана захомутала своими сексуальными умениями?

— Мы любим друг друга. Так бывает.

— Бывает, — сказал Росо. — Одного я не могу понять. С какой радости за тобой охотятся борзые Джи Тау? Когда мы в последний раз были на поверхности, ребята мне говорили, что пиндозлы обещают за тебя двести тысяч фунтов. Жирно.

— Ещё как жирно, — согласилась Наталья. — Я не стою такой кучи бабла.

— Значит, деньги предлагают не тебя, а за что-то другое. Например, за то, что скрыто в твоей голове.

— Ты догадливый.

— И какая же страшная тайна скрыта в очаровательной головке папайи?

— Я их обманула.

— Джи Тау?

— Пиндозлов. Того урода, который меня допрашивал.

— Детектор лжи не обманешь.

— А я ему почти всю правду сказала. Я только назвала не то имя.

— И что?

— И они не нашли сабли.

— Сабли?

— Ты слышал о том бое, где клонка Бурга снесла голову аристократке Фэрфакс?

— Нет, не слышал. А что, разве зингины сражаются с клонами?

— Это был один-единственный такой бой. На планете Кидрония. Я была там.

— Ты была на Кидронии?

— Я сопровождала свою тогдашнюю хозяйку. Я посвятила на бой Бургу и её оружие. А потом я отдала оружие надёжным людям. Их имена и хотят знать пиндозлы.

— А зачем пиндозлам сабля?

— Сабля — священное оружие, святыня клонов. Предвестница нашей победы. Они хотят отобрать у нас святыню, отобрать у нас символ надежды. А мы им её не отдадим.

— Кто это «мы»?

— Клонское сообщество.

— Ты же говорила, что все клоны разные.

— Однако беда у нас одна. И враг общий. На войне всем найдется применение.

— И «примитивным биороботам»?

— Им тоже.

— Интересно… — пробормотал во сне Росо. — Святыня клонов, сабля-предвестница… Жаль, что Рю этого уже не услышит. Малой нравились приключенческие сериалы.

Наталье очень хотелось спать. Но страх превратиться в пищу для гадких многоножек пересиливал усталость. Она проверила количество зарядов в лучевом пистолете и заняла наблюдательную позицию у колонны. Тьма и капание воды вызвали в памяти жрицы-дастуран мозаику воспоминаний. Авангардом из её памяти, как всегда, вылезло самое гадкое. Оргии в спальне наместницы, наказание, боль и унижения. Затем она вспомнила, как посвящала Бургу на последний бой. Как осуществляла ниргом-расидан, передавая священному воину-мстителю тайную Силу. Как приговаривала древние заклинания, заплетая мелкие косички на ритуальной причёске Бурги, как готовила священный напиток, добавляя к нему капли своей крови. А похотливая наместница смотрела на всё это, развлекалась и не понимала истинного, глубинного значения ритуала. Неспособна была понять, что на её глазах исполняют не только её собственную смерть, но и смерть всей трижды проклятой Империи.

Она тогда сделала всё правильно, и Бурга победила. И не только победила, а осуществила ключевое жертвоприношение, сделала приглашающую жертву Спасителю. Осуществила то, что, наконец, после веков надежд и разочарований, сдвинуло мутное вселенское равновесие и запустило механизм очищения и Возвращения. Именно с этого момента началось разрушение Империи. Погиб кровавый тиран Туре Шактири, проклятый Дом Ойзеле ушёл в небытие, позорная смерть нашла Унно и её приспешников, обиженные планеты начали войну с обезумевшими захватчиками, клоны вновь почувствовали свою силу и сплотились для будущих грандиозных восстаний. Всё-всё, понимала Наталья, указывает на близкий приход Спасителя.

Она вспомнила, как несла священную саблю весёлыми и грешными улицами Ноланской столицы, как в полутёмной комнате дешёвого борделя сам Верховный жрец, стоя на коленях, принял святыню из её рук и благословил её, дастуран, на смертельно напряженное служение Спасителю. Теперь она должна любой ценой сохранить тайну сабли. Не попасть в руки имперцев, которые умеют извлекать секреты из отрезанных голов, обойти ловушки Пифийских ведьм, которые способны видеть мысли. Она знала, что выполнит чин дастуран, даже если для этого придётся пройти через гнёзда кивсяков и адельм. Наталья почувствовала, что благословение мобедан мобеда все ещё пылает неугасимый пламенем в её сущности, придает ей несокрушимой мощи и воли к осуществлению пророчеств.

А ещё у неё есть ради кого жить.

Ради Джу и его ребенка.

33

Канал открыт в 11:42 по условному галактическому времени.

«Приветствую моего императора».

«Как всегда, рад слышать вас, Сайкс».

«У меня есть оценочные данные по эффективности применения первых шести семей клонированных чулимб».

«Доложите».

«Подразделения Джи Тау высадили чулимб в трёх районах зараженной зоны. Уже за первые сутки активность норнов в этих районах практически прекратилась. Мы впервые за последние трое суток смогли перейти в контрнаступление и уменьшить зону заражения на восемьдесят квадратных километров. Аналитики Одиннадцатого флота считают, что эффект от применения чулимб превышает прогностические значения».

«Поздравляю вас, Сайкс. Вы хорошо поработали. Когда гнездо ґыргов уничтожат, мы попробуем использовать чулимб на Аврелии. Против тех фрактальных образований, которые выстраивают из своих тел Адельмы».

«Но, мой император, Аврелия плотно заселена. Мы можем заразить её чулимбами, которые, в принципе, не менее опасны, чем Адельмы».

«Ксенобиологи уже работают над этой проблемой. Некоторые из наших ученых предлагают вживлять в клонированных чулимб молекулярные ограничители. А что слышно от наших союзников?»

«Ґормитский корабль-уничтожитель уже достиг системы Довиль-Еп А в Тукан[94]. От его экипажа получено подтверждение, что гнездо находится на третьей планете, которая вращается вокруг Довиль-Еп А. Если все будет хорошо, то уже через сорок часов гнездо будет уничтожено».

«Это хорошая новость, Сайкс. А что там нашли ґормиты у Ахернара?»

«Один из их „скальпелей“ вчера зафиксировал сингулярную активность во внешнем астероидном поясе системы Ахернара. Рептилоиды предположили, что там открывался портал, и направили „скальпель“ к этому участку пространства. На одном из астероидов они обнаружили неизвестную базу Ползучих со свежими следами пребывания там какого-то оборудования. Обследование астероида пока продолжается. Мы также отправили туда исследовательский фрегат. Ґормиты считают, что, скорее всего, сингулярная активность сопровождала эвакуацию через портал какого наблюдательного устройства».

«Джи Тау передали мне информацию, что в момент активации портала в астероидном поясе на Сельвии также зафиксировали необычную сингулярную активность».

«Да, в западном секторе Озера Кларт. Аномально мощный портал. На два порядка мощнее тех, которыми переправляют пищу. Наши физики пока не могут объяснить этой аномалии. Место активации портала должны обследовать за несколько часов».

«А, этот аномальный портал не связан с той девушкой, которую вы искали в этом районе?»

«Вполне возможно».

«Следовательно, они могли эвакуировать из системы Ахернара не только наблюдательный пункт, но и эту девушку?»

«Я не исключаю и такого объяснения аномального явления. Кстати, это может означать, что они осознают неизбежность потери гнезда».

«Надо будет подкинуть эту гипотезу аналитикам… И ещё одно, Сайкс. Марков настоятельно требует передать ему для контактных допросов Фатиму Фэрфакс. У него есть веские аргументы в подкрепление этого требования».

«Не возражаю. Наши исследователи, насколько мне известно, уже закончили работать с ней».

«Она до сих пор в целостном состоянии?»

«Есть определенные сдвиги в психике, однако функциональные основы личности, профили осознания и память, как утверждает командор Тавберг, не разрушены. По его мнению, она вполне в сознании для дальнейших допросов».

«Тогда отправьте её на Нолу военным транспортом. Мы должны помочь Маркову, он уже приблизился к вражескому гнезду».

«Предупредите его, чтобы был осторожным. Руководящая группа агентов чрезвычайно опасна».

«Конечно. По руководящей группе. Мне известно, что Знающие ведут собственное расследование».

«Сестры ищут вражеских агентов на Аврелии. Тех, которые производят генетически модифицированных Адельм для посвящения. Они исследовали историю биоконтейнера, производимого компанией „Урмас“, в котором на Землю привозили модифицированную Адельму».

«Это тогда, когда там находилась Шерма?»

«Да, три года назад. Сестры уже завершали поиски, но сейчас на Аврелии воцарился хаос. Наши агенты потеряли контроль над ситуацией… Частично потеряли».

«Уверяю вас и Преподобных сестер: скоро мы восстановим там порядок».

«Я не имею в этом сомнения. Есть ещё одно сообщение с Ґормы».

«Я слушаю».

«Погибла одна из отдалённых колоний рептилоидов в Поясе Гулда. Ґормитов убил неизвестный до сих пор мутирующие вирус. Управляющая иерархия ящеров только начала расследование, однако есть подозрение, что вирус искусственного происхождения».

«Властелины арсенала?»

«Ґормиты не исключают такой возможности. Колония считалась перспективной, уровень рождаемости там вдвое превышал средний показатель миров, населенных рептилоидами. Для ґормитов это тяжёлая потеря. Болезненная потеря».

«Это урок нам. Мы также должны готовиться к вирусным атакам».

«Карантинные службы сегодня способны локализовать эпидемию на всех планетах, кроме Земли и Аврелии».

«Я обеспокоен беззащитностью Земли. Большую эпидемию[95] спровоцировала утечка биологического оружия».

«Я прикажу ученым сестрам на Пифии разработать сценарии эффективного противодействия заражению Земли. Наши специалисты работали над подобными сценариями для Пифии ещё несколько десятилетий назад».

«Я готов обеспечить такие разработки финансами и ресурсами».

«Работа над сценариями начнется уже с сегодняшнего дня».

«У вас все?»

«Да, мой император».

«Тогда до связи, Сайкс».

«До связи, мой император».

Канал закрыт в 12:21 по условному галактическому времени

34

Обыск в апартаментах покойной наместницы продолжался более суток. Следственная группа Маркова присоединилась к криминологам Джи Тау уже тогда, когда те закончили искать взрывчатку, токсины и опасные псевдоживые формы. Ничего из перечисленного не нашли.

Имперский комиссар задержался во внутренних комнатах наместницы, где хранилось ценное оружие из коллекции Лиды Унно. Спальней здесь был большой зал, декорированный в стиле земного средневековья. Его стрельчатые своды украшали головы химер, грифонов и Мантикора с сладострастно высунутыми языками.

Над роскошной кроватью висел вставленный в широкую раму старинный отпечаток in tablio. Текст на нем свидетельствовал, что эта гравюра изображает «Летучий огонь, уничтоживший город Чикаго 8 октября 1871». Автор (а возможно, и свидетель той катастрофы) вырезал детальное изображение гибнущего города. Крыши трехэтажных домов горели, испуганные люди убегали от стаи шаровых молний, а растерянные пожарные в забавных шлемах заливали водой окна третьих этажей.

«Словно Адельма напали!» — подумал Марков и прошелся вдоль витрин с саблями, топорами и ножами. Владелица коллекции посвятила каждую витрину определенной исторической эпохе и определенному региону Земли. В одной были собраны степные акинаки и изогнутые секачи из Ирана и Ближнего Востока, в другой — разбойничьи чеканы «е» и «цюй», которыми орудовали харцызы на дорогах средневекового Китая. ещё одна витрина была заполнена турецкими, татарскими и казацкими саблями. На стене, над этой витриной, Марков заметил пустые кожаные петли. Он предположил, что именно здесь могла висеть сабля, которой Бурга оборвала жизнь Тени Фэрфакс. Рядом тускло отблескивало лезвие ещё одной сабли с темляком, в шнур и кисти которой древние мастера вплели золотые и серебряные нити.

Марков вынул саблю с петель, почувствовал тяжесть и прохладу благородной стали. Он сделал несколько пробных движений, но в руке имперского комиссара сабля двигалась неуклюже, без боевой грации и веселого свиста. Марков вернул оружие на место и присел на краешек кровати наместница. Этот алтарь Астарты криминологи Джи Тау уже проверили на наличие биологических следов. Кровать оказалось девственно чиста. Как и остальные кровати, одеяла и кушетки в апартаментах покойной Лиды Унно. Никаких следов тех развлечений a la Sardanapalas, о которых сплетничал весь Сектор Кастора.

Комиссар догадывался, почему Ленго-Батрис остался (осталась) в этих комнатах после смерти наместница. Предусмотрительное творения Тейсанболона пыталось лишить имперских криминалистов средств для идентификации его женской формы. Клон тщательно стер (стерла) все записи и следы своего пребывания в гареме Унно. Однако опыт полицейского подсказывал Маркову, что в пятом веке Эры Восстановление уничтожить абсолютно все следы невозможно. Практически всю бытовую и коммунальную технику оснащали функциональными регистраторами. Если Ленго-Батрис и додумался (додумалась) вычистить микрочипы памяти роботов-уборщиков, сервираторов и охранных систем здания, то добраться до учетного оборудования купола — без риска попасть в поле зрения полиции и Джи Тау — он (она) не смог (не смогла) бы.

— Есть записи! — подтвердил догадки Маркова Нев.

Старший следователь выложил на мраморную полку комода две тонкие палочки, покрытые черным слоем анизотропной пленки. Так обычно выглядели кассеты регистраторов купольной техносферы. Марков вложил их в гнезда демонстрационного планшета и принялся просматривать файловые блоки. Изображений Ленго-Батрис оказалось немало. Стройную девушку с меланхолично-кукольным лицом, печальными раскосыми глазами и длинными волнистыми волосам регистраторы зафиксировали как в разной одежде, так и вовсе без неё, в одиночестве, в компании с другими клонами, вдвоем с наместницей и с гостями. К сожалению, среди записей не было того, что происходило во внутренних комнатах апартаментов покойной Унно, защищенных по технологиям «красной зоны». Однако и записанного в коммунальных регистраторах было достаточно для создания идентификационных моделей моторики. Их можно применить в глобальных поисковых программах полицейских компьютеров. И тогда клону не потеряться ни среди миллионов работников Ноланской секс-индустрии, ни среди рабочих на удаленных подводных рудниках, ни в защищенных от постороннего любопытства гаремах высших должностных лиц. Не помогут ему (ей) ни изменение рисунка сетчатки, ни вживлённые подушечки пальцев, ни имитаторы моторики лица. Позитронные искатели все равно найдут его (её) по характерным движениями мышц, по походке, ритмам дыхания и только ему одному (ей одной) присущим способом чесать нос.

«Если, разумеется, он все ещё на Ноли», — мысленно добавил к оперативной схеме имперский комиссар. Он как раз вышел в гостиную, где работали криминологи, и увидел огромное трехмерное, подсвеченное скрытыми источниками света, изображение супергалактики М31 — знаменитой Туманности Андромеды. Оно занимало целую стену, доминируя над интерьером, создавая иллюзию, что зритель находится на борту звездолета, который достиг окрестностей крупнейшей из галактик Местного Скопления. Даже на человека, привыкшего к трёхмерной уличной рекламе, эта инсталляция производила впечатление насыщенностью цветов, затягивая-гипнотической реальностью вселенской бездны и предельной детализацией изображенного.

«Это должно что-то значить?» — спросил себя Марков. Он сделал несколько шагов назад, чтобы охватить зрением всю панораму соседнего звездного острова с его триллионом звезд, пылевыми поясами и необъятными облаками межзвездного газа. В правом нижнем углу сиял туманный диск звездного скопления М110, а слева мелькали бриллиантовые и сапфировые серные кисти сопутствующей галактики NGC206. Диск Туманности Андромеды лежал на боку, будто отдыхал, а его центральная часть, организованная вокруг сверхмассивной «черной дыры», светилась оранжевым жаром.

Имперский комиссар вспомнил, что в одной из тех сотен аналитических записок, которые он разработал за последние недели, какая-то из галактик-спутниц Туманности Андромеды упоминалась как вероятная колыбель расы Уничтожителей Путей. В той записке, как помнил Марков, упоминались М32, NGC147 и NGC185. Какую именно из этих галактик-фрейлин обозначила своим рождением одна из самых мощных разумных рас Первого Цикла, полицейский забыл.

«А тот замаскированный ящер также о чём-то вспоминал, — всплыл в памяти Маркова разговор в информационном центре в Астери. — Неужели эти „Дети Атри“ поклоняются Уничтожителям, как богам?»

Затем он вспомнил, что «Дети Атри» стремятся к бессмертию, запрещенному Уничтожителями, и в его сознании вдруг сложилась схема, в которой он не увидел никакого противоречия.

«Дети Атри», хранители-предатели из «осевой расы», служили не Уничтожителям и не их наследникам. Они поклонялись памяти Тёмного бога, с которым Уничтожители воевали. Именно от продолжателей его дела получили они обещание бессмертия. С ними, исповедниками неограниченной власти, они заключили завет, для них они искали потерянный Камень (или Камни). А потомки Уничтожителей, так же, как и ящеры Ґормы, были на его Маркова, стороне. Изображение Туманности Андромеды в апартаментах Унно, судя по этой схеме, могло напоминать «Детям Атри» о давнем поражении их бога.

«Война Света с Тьмой, Порядка с Хаосом. Этой войне миллионы, если не миллиарды лет. Она никогда не закончится, — понял имперский комиссар. — Мы — как и магонийцы, ориониты, Ползучие, ящеры — лишь очередной эпизод во вселенском противостоянии, которое началось задолго до нас и закончится тогда, когда, вместе с памятью о человечестве, погаснут звезды, окруженные Поясом Гулда. И каждый в свое время должен выполнить свой долг. Выполнить и сойти со сцены, отдавая эстафету преемникам… Что ж, пусть будет так. В этом тоже есть своеобразное величие… Он, генерал Марков, выполнит свой долг. Прежде всего, надо найти Ленго… И что, черта лысого, имел в виду тот паскудный Ян, когда разглагольствовал о раковых клетках?»

35

Корабль ґормитов по форме напоминал земную морскую звезду. Окончания его пяти «лучей» светились синеватым пламенем, указывая на их принадлежность к конструкции движущего устройства. А в центральной части было утолщение, напоминающее грецкий орех. Звездолет-звезда вынырнул из ундуляции Темных Путей в двух стотысячных парсека от звезды Довиль-Еп А, окруженной полудюжиной каменных планет, захваченных ею во время блужданий галактическими орбитами. Он вышел на идеально просчитанную траекторию, упиравшуюся в третью планету Довиль-Еп А, обозначенную в каталогах земных астрономов как 16КВ238: 3. Планета, размером меньше Марса, принадлежала к классу «ретроградных», то есть вращалась в направлении, противоположном вращению самой звезды.

Первые трое суток звездолет рептилоидов двигался, окутавшись газоплазменной маскировкой. Для сторонних наблюдателей он выглядел, как небольшая комета. Его чувствительные приборы ощупывали систему Довиль-Еп А в десятках диапазонах, ища присутствие тех, кого называли обладателями древнего арсенала. Их базы, ловушки и охранные системы. О них знали мало. Поэтому управляющая иерархия Ґормы подстраховалась: к гнезду ґырга-репликатора отправили не обычный боевой корабль типа «скальпель», а построенную кланом Ф’аантф копию ударного звездолета, на котором далекие предки ящеров воевали с гуманоидной «расой А». Технологии для постройки уникального корабля ґьормитам предоставили Великие Ползучие Отцы, и этот подарок партнерской расы в свое время хорошо послужил ґьормитам. Оригинал звездолета в давние времена уничтожил не одну колонию «расы А» в Темном Агрегате. По иронии галактической истории, его копия теперь должна спасти другую гуманоидную расу от нашествия ґыргов. Экипаж, пилотируемый звездолет-звезду, обменялся мнениями по этому поводу. Рептилоиды пришли к общему мнению, что любая значительная продолжительность тяготеет к зеркальным проявлениям равновесия. Тем более, к ним тяготеет история развития разумных рас Галактики, насчитывающая десятки миллионов лет.

На третьи — по стандартному земному счёту — сутки в системе Довиль-Еп А, приборы звездолета-звезды зафиксировали три небольших искусственных объекта, двигающихся в сторону корабля рептилоидов. Позитронный мозг звездолета-звезды определил ситуацию как проявление враждебной активности неизвестной цивилизации. Против объектов было применено дальнобойное оружие, принцип действия которого базировался на локальном сворачивание пространства в сингулярности высших измерений. Внешне это напоминало непродолжительные появления нескольких темных участков пространства, которые не мог проткнуть ни один луч нашей Вселенной. Гравитационные волны от этих событий оказали влияние на орбиты нескольких ближайших астероидов, но в целом ничего зрелищного не произошло. Перехватчики распались на субатомные частицы, разорванные микроколапсами пространственной последовательности.

Получив первую победу, экипаж ґормитского звездолета сконцентрировал свое внимание на той локации, из которой, согласно вычислениям, вылетели перехватчики. Это была точка эклиптики, гравитационно равноудалённая от 16КВ238: 3 и звезд Довиль-Еп А и Довиль-Еп В[96] В ней приборы нашли ещё один искусственный объект, который размерами почти в три раза превышал звездолет-звезду. Его ловко замаскировали под огромную глыбу льда, но приборы звездолета-звезды умели смотреть сквозь многометровые ледяные оболочки. Ґормиты, тщательно взвесив все «за» и «против», решили сохранить этот объект невредимым для дальнейшей инспекции. Поэтому в этот раз ящеры применили оружие, разрушающее только биологические структуры — так называемую «обнуляющую дугу».

На пяти лучах звездолета-звезды снова заиграли сполохи синего пламени. В какой-то момент они потянулись друг к другу и образовали тонкий, как молекулярная струна, огненный круг. Это продолжалось одну десятитысячную секунды, после чего круг распался на невидимые глазу «дуги», которые двинулись от корабля. Через несколько минут одна из них, словно луч сканера, прошлась вдоль длинной оси фальшивого астероида. Рептилоидам так и не суждено было убедиться, убила «обнуляющая дуга» кого-то или нет, поскольку за секунду после столкновения с ней объект самоликвидировался. Он взорвался, превратившись в облако из элементарных частиц.

Посланцы Ґормы по спектру взрыва предположили, что замаскированный объект был снаряжен энергетическим устройством ядерно-сидерального типа, который использовали для его самоуничтожения.

Теперь, после самоубийства гипотетического «стража гнезда», экипаж звездолета-звезды направил все свои наблюдательные приборы на 16КВ238: 3, где в экваториальной зоне ещё тысячу лет назад ґормиты нашли смещение размерности из числа тех, которые рептилоиды называли «Екуур». Наряду с поверхностными признаками червоточины приборы корабля-разведчика, посетившего систему Довиль-Еп А за неделю до звездолета-звезды, заметили характерную подповерхностную аномалию.

Теперь наличие подземной полости подтвердили локаторы боевого корабля ящеров. На глубине четырех километров они обозначили контуры гигантской пещеры, частично заполненной веществом, в котором происходили тепловые химические реакции, подобные метаболическим. Энергетические вихри, перемещавшиеся по полости, свидетельствовали о постоянных и сложных по своей физической природе проявлениях местной локальной сингулярности. Также в полости были найдены огромные скопления кальция биологического происхождения. Мозг звездолета-звезды на вопрос: «Насколько характеристики найденной подповерхностной аномалии соответствуют прогнозам относительно гнезда ґырга-репликатора?» Ответил, что в соотношении сорок шесть к одному можно утверждать, что объект «Гнездо» идентифицировано.

Не удовлетворившись этим и помня, что обладатели древнего арсенала мастера лжи и имитаций, рептилоиды отправили на 16КВ238: 3 исследовательский зонд. Он уточнил размеры полости (примерно восемнадцать миллионов кубических километров) и нашел жерла, через которые оттуда выводился избыток газов. Зонд направили в одно из таких жерл, и он углубился почти на километр под поверхность планеты. Данных, полученных зондом, оказалось достаточно, чтобы оценить вес матки (примерно триста восемьдесят тысяч тонн) и динамику работы гиперпространственных порталов, через которые Великая Матерь ґыргов получала пищу. Её количество в такой динамике, как спрогнозировали ґормиты, должно удваиваться каждые шесть земных месяцев. После обработки данных, полученных зондом, экипаж звездолета-звезды принял решение уничтожить гнездо, не разрушая самой планеты.

В то утро на третьей планете системы Довиль-Еп А ничего не предвещало изменений. Окутанные метановым туманом темно-серые скалы дремали, пряча под своими корнями гнездо удивительного чудища во Вселенной. Когда солнце цвета лайма сошло на её желтый небосвод, туман частично рассеялся и стали заметны пятна черного мха, покрывавшего подножия скал. Мох был живым, его крохотные отростки потянулись навстречу слабому свету. Эта примитивная жизнь возникла исключительно благодаря испарениям из пещер, достигавших гнезда. Примитивная жизнь ещё не научилась распознавать космические опасности и поэтому не отреагировала на внезапное появление в небе чёрного сфероида. А тот, не притормаживая перед поверхностью планеты, как шар в масло, вошел в толщу её базальтового панциря.

Ещё несколько стандартных минут ничего не происходило. Затем скалы сдвинулись со своих исконных мест, подпрыгнули, завибрировали и рассыпались на мелкие камни. В недрах базальтового щита зашевелилось в предсмертных судорогах огромное существо. Её безмерное, расползшееся и бесформенное тело почувствовало не узнанную ранее боль. Красные сполохи пожара первый и последний раз осветили ужасное существо, бесчисленные желудки которой потребили жизни целых миров. Человеческие слова не смогли бы описать её формы, так как она, эта форма, равнялась вечно перетекающей бесформенности, умноженной на размер. Опыт человеческих языков не созрел для образов, которые были бы уместны для описания такого объекта. Этой текущей бесформенности были присущи очень долгая жизнь и безграничное пространственное расширение. Однако поэтому её очередному воплощению, что поселилось на 16КВ238: 3, не суждено достичь границ своих свойств.

Десятки тысяч ґыргов-рабочих разбежались по подземным полостям, оставляя чертоги своей королевы. Они бежали со скоростью, недостижимой ни для одного другого существа в Галактике, но их смерть оказалась проворнее. Беззащитные норны-мафеди тушили свои порталы перед её фронтальным наступлением и гибли, вспыхивая и разлетаясь лоскутами сажи. Безжалостный огонь выжигал гнездо Великой Матери ґыргов, обугливал её необъятную вечно голодную плоть. В последние секунды своего существования она распалась на сотни тысячетонные кусков. Если бы хотя бы один из них выжил, матка начала бы новый цикл своей жизни. Но оружие Ґормы не оставила чудищу ни единого шанса. Все его куски и сегменты стали добычей пламени. Плоть матки сначала стала озерами горячих желе, а потом кучами обугленной массы. Между тем оружие рептилоидов пробило каменный «пол» гнезда. Раскаленная магма с планетарной мантии заполнила выжженную полость, а жерла пещер за несколько оборотов планеты превратились в активные вулканы.

Даже с межпланетного расстояния было заметно, как дым из новых вулканов покрыл, как грязным саваном, освещенную сторону 16КВ238: 3. Ещё несколько суток звездолет-звезда исследовал систему Довиль-Еп А. Его экипаж искал звездный Ковчег, вожделенный Ольд. Однако то ли легенды о связи Ковчега с гнездом ґыргов были ложными, то ли сам Ольд не изъявил желания открыться посланцам Ґормы, но эта часть миссии звездолета-звезды осталась без положительного финала. Напоследок рептилоиды замерили энергетические потоки, исходившие из пораженной червоточины, и взяли курс на обратный путь.

Звездолет-звезда выпрыгнул из плоскости эклиптики, достиг лимеса у 52 Тукана и нырнул там на Тёмные Пути, неся в своем чреве разумных существ, полных ощущения выполненного долга.

Июль 2011 — август 2012