Гильдия убийц

ЭПИЛОГ

И зал, и сами собравшиеся — все было как в первый день. Казалось, что и ночи не прошло. Может быть, только Фольвар выглядел менее уставшим, и лица у всех были не такими изможденными. Лонерин держался прямо, его бледность не так бросалась в глаза. Однако атмосфера оставалась напряженной. Дубэ чувствовала это кожей.

Она спала недолго. Всю ночь думала о Сеннаре, о его знаниях, о знаке. Он был для нее единственной надеждой. Однако она думала и о Всплывшем Мире, о его судьбе, об Астере. Она не могла забыть его лицо, мерцавшее в шаре, там, в недрах земли. То было лицо, не выражавшее ни гнева, ни злобы, совершенно отличное от того, каким она его себе представляла. Однако оно было ужасным.

Стояла полная тишина, и, как и в первый день, молчание было прервано хозяйкой дома — Дафне. Но первым взял слово Идо:

— Я полагаю, что для всех нас ночь оказалась тяжелой, не так ли?

Он окинул всех присутствующих насмешливым взглядом.

— Я не сомкнул глаз. И много размышлял. Сейчас я выскажу вам свое предложение. — Он вздохнул. — Фольвар хорошо сказал вчера. Сеннар должен знать. Не будем забывать, что в свое время он и Ниал свергли Тиранно. Я предлагаю отправиться к нему и попросить помощи у него.

Харепа покачал головой:

— У нас нет времени, ты понимаешь? Сейчас, когда Гильдия вынашивает свой план…

— У вас есть какое-нибудь предложение о том, как остановить Иешоля? Напасть на Гильдию? Но как? Дохор остановит нас еще до того, как мы подойдем к Дому. А по поводу магии? Какие есть предложения о том, как уничтожить дух Астера?

Тишина стояла такая, что казалась почти осязаемой.

— У нас есть оружие.

Совет молчал.

— Нет только одного — сына Ниал. Надо найти его и спрятать в надежное место. Без него весь план рухнет. Это наш единственный способ защиты.

Многие закивали. Дубэ восхищалась Идо. Он был способен воодушевлять, успокаивать, вызывать восхищение. Она находила в его словах и жестах отзвуки славного прошлого неукротимого воина. Не все былое кануло в Лету: он продолжал сражаться за то, во что верил, теперь — почти в одиночку.

— Другие предложения?

Дубэ медленно подняла руку. Она и сама не знала, что ей придало смелости. Она действовала импульсивно, может быть, под воздействием этих слов, которые вызвали у нее неведомые ей раньше чувства, а может быть, просто от отчаяния, которое всегда двигало ею.

Собравшиеся с удивлением смотрели на нее. Идо дал ей слово.

— Я хочу предложить себя в качестве гонца к Сеннару.

В зале все начали растерянно перешептываться.

— Мы и так оказали тебе слишком много доверия, но не думаешь ли ты, что это будет уже слишком? — заговорил Фест. — Это деликатнейшая миссия, от которой зависит наше существование, и ты, думаю, простишь, если мы не окажем такого доверия именно тебе.

Дубэ опустила голову.

— Но я отправлюсь не только из-за Всплывшего Мира. Может быть, Сеннар сможет вылечить меня. Конечно же это — самая веская для меня причина. И я отнесу ему ваше послание.

— А кто гарантирует нам, что ты вернешься? — спросил Венна, король Пограничной Области Болот.

Идо покачал головой:

— Ты не можешь идти одна, ты понимаешь или нет? Если ты умрешь? Нужен по крайней мере еще один человек.

— Я могу пойти.

Дубэ ждала этого. Она не знала почему, но была уверена, что так и произойдет. Лонерин должен всегда быть в первых рядах, она поняла это, он должен был действовать, чувствовать, что приносит пользу.

Идо позволил себе полуулыбку.

— Желание действовать — это твой недостаток, да, юноша?

Лонерин сильно покраснел. Идо, видимо, привел его в замешательство.

Гном поднял руки:

— Я ничего не имею против, ты хорошо справился с предыдущим поручением. — Затем он сразу же сделался серьезным. — Что же касается сына Ниал и Сеннара, то тут я предлагаю себя.

На этот раз удивление Совета возросло еще больше.

— Но вы же — опора Совета!

— Без вас не будет сопротивления!

— Ваша работа здесь.

Идо жестом заставил всех замолчать.

— Я — воин. Уже много времени я заперт здесь, только и делаю, что вспоминаю о днях войны и о тех друзьях и товарищах, которых я потерял. — Он на мгновение замолчал. — Я еще не свел счетов с Дохором, вы все это знаете. И я не откажусь от этого!

В зале зашептались, потом наступила тишина, встала Дафне:

— Давайте проголосуем за этот план действий: Лонерин и девушка отправятся на поиски Сеннара, а Идо будет искать сына Ниал и Сеннара. Пусть каждый выскажет свое мнение.

За проголосовало подавляющее большинство. Решение было принято.

— Ты снова поражаешь меня.

Теана уже расплакалась не на шутку. На этот раз Лонерин не знал, что и сказать ей. Она была права. Но он не мог оставаться и смотреть, причем по многим причинам. Во время выполнения предыдущего задания он оказался бесполезен, и это раздражало его. Он проник в самое сердце Гильдии, чтобы разрушить ее, чтобы доказать самому себе, что он сделал это, превозмогая ненависть и обиду, что ему удалось превратить свои чувства в желание спасти Всплывший Мир. Но своих заданий он не выполнил. А теперь, что он должен был делать теперь?

Он продолжал собирать вещи. Ему хотелось бы найти слова, чтобы объяснить ей все, о чем он думал.

— Я должен идти. Если ты знаешь меня, если ты меня любишь, то ты поймешь.

Теана покачала кудрявой головой:

— Нет. Ты сказал, что вернешься ко мне, но ты как будто и не делал этого, если сейчас снова уходишь. Я думала, что у нас с тобой будет время и для себя.

Да, он тоже так думал. Он остановился, посмотрел на нее:

— Произошло столько всего…

Теана залилась слезами.

— Это из-за нее?

— Из-за кого? — Но он понимал.

— Ты знаешь.

— Нет, вовсе нет.

Теана встала.

— Ты должен решить, понять.

— Не будь дурочкой, тут нечего понимать, вовсе нечего.

Теана покачала головой:

— Ты ошибаешься. Потому что мне никогда не удается удержать тебя рядом с собой, остановить тебя, зато для нее ты рисковал жизнью.

Лонерин опустил голову.

— Это все — только твои фантазии.

Теана грустно улыбнулась:

— Попытайся вернуться, но, даже если ты и сделаешь это, я знаю, что не ради меня.

Дубэ сидела на балконе дворца, откуда можно было наслаждаться видом далекой Земли Ветра. На горизонте едва виднелась бесконечная равнина, разделявшая две земли. Дубэ думала, что эта равнина была не похожа на прежнюю. Великая Война оставила свои неизгладимые следы. Стало меньше деревьев, трава была не такой густой, и весь облик равнины сделался печальным.

Это был тот же пейзаж, который видели Сеннар и Ниал. Наверное, они испытывали те же чувства, что и она сейчас: грусть и растерянность человека, который уезжает.

Дубэ подумала о том, освободится ли она, наконец, завершив свое путешествие. Она все еще не осмеливалась думать о будущем, о том времени, когда заклятие будет наконец снято. Она даже не знала, наступит ли когда-то этот день. Но задумывалась над тем, действительно ли снятие заклятия принесет ей то облегчение, о котором она мечтала. Перед тем как все случилось, когда она еще была обычной воровкой, она думала: «Когда же это кончится?» Но не понимала причины этого вопроса. А теперь поняла. Она устала, и речь шла не только о заклятии. Она устала поступать так, как ей диктуют обстоятельства, действовать так, будто кто-то ею управляет, идти вперед, подталкиваемая только желанием выжить. Ей надоело выживать. Если заклятие действительно можно снять, то ее рабскому состоянию должен прийти конец.

— Задумалась, да?

Дубэ вздрогнула. Это был Идо: одетый, как и на Совете, в военную форму. Ей кто-то сказал, что он никогда не снимал этой одежды. В руке он держал длинную дымящуюся трубку.

— Да, немного.

— Отъезд — это всегда вроде смерти, как говорится в известной поговорке.

Дубэ кивнула. Ситуация была странная: маленькая воровка, убийца, разговаривала с великим героем.

— Сеннар — великий маг, я уверен, что он сможет тебе помочь.

— Я надеюсь.

— А все остальное зависит только от тебя, но я уверен, ты это знаешь.

Дубэ удивленно посмотрела на него.

Идо выпустил из трубки кольцо дыма.

— Тот, кто прожил столько, сколько я, прошел войны и битвы, пережил всех своих друзей, не может хоть немного не разбираться в людях.

Дубэ посмотрела вдаль:

— Не знаю, правы ли вы. У каждого из нас есть свой путь.

— А твоя дорога привела тебя к тому, чтобы сражаться за Всплывший Мир?

— Я отправляюсь не для того, чтобы бороться. Я отправляюсь спасать свою шкуру.

— Ты думаешь? — Идо выпустил еще одно кольцо. — Я столько раз менял свой путь… и шел наперекор своей судьбе, пожалуй, всю жизнь.

«Но есть и такие люди, у которых нет этой возможности», — подумала Дубэ. Однако прислушалась к словам Идо.

Идо затянулся трубкой в последний раз.

— Прохладно, а такие старики, как я, должны следить за собой. Надеюсь увидеть тебя, когда все кончится. И для тебя, и для Всплывшего Мира.

Дубэ опустила голову. Идо собрался к себе.

— Спасибо, — сказала ему Дубэ, не поднимая головы. — За то, как вы говорили обо мне в Совете. Вы не презираете и не жалеете меня.

— В тебе нет ничего, чтобы заслуживало бы таких чувств.

Он поднял руку, прощаясь с ней.

Дубэ осталась на балконе одна. Утренний ветер шевелил ее волосы, все еще короткие — подстриженные в Гильдии. Она стояла в нерешительности, как на краю обрыва, но в этот момент ощутила себя легкой, как будто могла наконец перелететь через пропасть.

Голубой свет дрожал на стенах, запачканных кровью. Лицо в шаре до сих пор было бесформенным, почти страдающим, но Иешолю отлично удавалось узнавать в этой бесформенности лицо Астера — то лицо, которое он так любил. Он сжимал книгу в руках. После бегства девушки и просителя он ее больше не выпускал.

— Турно ничего не удалось. Его труп гниет на Большой Земле.

— Это она.

— Если судить по ранам, то никаких сомнений.

Когда он произносил эти слова, перо сломалось в его руках.

— Она должна умереть. Они оба должны умереть. Это необходимо. Тенаар желает этого. Пустите по их следу столько убийц, сколько нужно, самых сильных. Я хочу, чтобы они умерли в страшных мучениях. Но по крайней мере одного приведите сюда.

Но и приказ его не успокоил. В его кабинете книги были переставлены, значит, кто-то просматривал их. Что узнала Дубэ? И каким образом она была связана с просителем? Эти вопросы мучили Иешоля ночью, приводили его в бешенство. Он был в одном шаге от осуществления своей мечты. Он не мог потерять все из-за какой-то девчонки, не желающей склонять голову.

Именно поэтому он пришел к Астеру. Его лицо наполняло Иешоля теплом и надеждой.

— Я не позволю ей все разрушить, — сказал он в ярости, стиснув зубы. — Мой господин, теперь, когда мы снова обрели друг друга, после стольких лет, я никому не позволю предать тебя забвению. Тебе пришлось умереть, но ты вернулся и будешь вознагражден за свои страдания.

Иешоль положил руки на стекло, прижался к нему лбом.

— Мы уже ищем тело, мы близки, мой господин, очень близки. Ни маловерующая, ни ее товарищ ничего не смогут сделать, когда я заполучу мальчишку и его отца. Времена приближаются.

Две горячих слезы потекли по щеке Иешоля. Это были слезы усталости и страдания, но и слезы радости.

— Времена приближаются.