Жребий Судьбы

- Не торопись, сынок, - тихо сказал за его спиной Давид Кармона.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Марко обернулся. Толстяк целился в него из маленького лучевого пистолета, в котором можно было опознать "цикаду". Эта модель считалась дамским вариантом из-за своих компактных размеров, однако в умелых руках могла оказаться вполне смертоносной игрушкой.

- Сеньор Кармона, вы с ума сошли? - Марко натянуто улыбнулся.

- Напротив. Это ты псих, если думаешь, что я и дальше позволю тебе разорять компанию. Из уважения к твоему отцу я не стану тебя убивать. Но ты завтра же сядешь на корабль и улетишь на Орку. Навсегда! Понял меня, сынок?

- Сеньор Кармона, похоже, вы пьяны! - сухо сказал Марко. - Советую вам сейчас же убрать оружие и прекратить свои угрозы. В противном случае мне придется вызвать полицию.

- Знаешь, а ведь ты прав. Почему бы нам не вызвать полицию?

Продолжая удерживать Марко на прицеле, Кармона потянулся к панели вызова и набрал комбинацию клавиш. В воздухе развернулось дрожащее вирт-окно с гербом полицейского департамента - золотой орел, гордо раскинувший крылья на бирюзовом фоне. В когтях птица сжимала извивающуюся змею, что, по всей видимости, олицетворяло неизбежную победу правосудия над злом.

Спустя несколько секунд, в вирт-окне возникло изображение хмурого лица, в котором Марко узнал Луиса Алькараса. Шеф полиции имел усталый, раздраженный вид, а судя по тому, как сморщилось его лицо при виде Кармоны, вызов застал его не вовремя.

- Не сейчас, Давид! - отмахнулся он. - Мы же договорились, что...

В следующий момент Алькарас осекся, увидев застывшего в дверях Марко.

- Давид, - осторожно проговорил он, - какого черта здесь происходит?

- К несчастью, ваши подозрения оправдались, сеньор Алькарас, - сказал Кармона, с сокрушенным видом качая головой. - Мне больно это признавать, но Марко Кордеро в самом деле причастен к смерти Хосе Монтеса.

Марко застыл, словно громом пораженный, не в состоянии вымолвить даже слова. Что за бред несет этот жирный индюк?!

Шеф полиции задумчиво пожевал губами и уточнил:

- Ты в этом уверен?

- Абсолютно! Он прикончил Монтеса, а теперь явился сюда, чтобы убить меня! Это очень опасный человек! Вы должны немедленно приехать и защитить меня, сеньор Алькарас!

- Придержи его пока, чтобы не сбежал. Мои ребята уже выехали.

- Вы хоть понимаете, насколько абсурдно звучат ваши обвинения? - спросил Марко после того, как шеф полиции отключился. - У вас нет никаких доказательств, что я причастен к смерти Хосе! В суде вы ничего не докажете!

- Ты сильно заблуждаешься, парень. Мы хорошо подготовились, поскольку я знал, что ты можешь отвергнуть мое первоначальное предложение. Собранных мною улик вполне хватит, чтобы оправить тебя в Элизиум лет на двадцать. Раз не получилось избавиться от тебя по-хорошему, придется сделать это по-плохому.

- И во сколько обошелся подкуп шефа полиции? - спросил Марко. - Что ты ему пообещал? Деньги? Покровительство? Помощь в получении статуса аристократа?

- Деньги здесь совершенно ни при чем. С офицером Алькарасом нас связывает проверенная и долгая дружба, построенная на взаимопомощи. Он помогает мне раз и навсегда избавиться от досадной помехи в лице одного зарвавшегося щенка, а я обеспечиваю ему место в городском Совете.

Неожиданно Марко осенила чудовищная догадка.

- Ты все подстроил с самого начала! - тихо сказал он, подняв на Кармону горящий ненавистью взгляд. - Вначале ты организовал убийство Хосе Монтеса и при помощи шефа полиции замел следы. Тем самым, ты получил его долю в компании. А после того, как меня признают виновным в убийстве Хосе и упрячут в Элизиум, "Риволь Энергетикс" целиком будет принадлежать тебе! Ах ты, жадный, вероломный ублюдок!

Задохнувшись от гнева, Марко шагнул к столу.

- Еще один шаг - и я прострелю тебе колено! - Кармона направил пистолет на его ногу. - Убивать тебя мне не хочется. Лучше посмотреть, как ты, сломленный и жалкий, лишенный статуса аристократа, будешь год за годом гнить в орбитальной тюрьме. У тебя будет много времени, чтобы поразмыслить о своей никчемной жизни. Уверен, что спустя двадцать лет, ты выйдешь совершенно другим человеком.

Кордеро молчал. В голове бестолково роились мысли. Что же делать? Он не успеет выскочить в дверь - Кармона выстрелит первым. Тогда что остается? Окно? Можно было бы попробовать, не отделяй его от земли пятьдесят три этажа.

Неожиданно, сквозь монотонный шум города послышался нарастающий свист флайера. Но полиция не могла подоспеть так быстро. Значит, это...

Идея пришла в голову внезапно. Если судьба окажется благосклонна, то у него может появиться шанс. Пусть призрачный и, в целом, зависящий от удачи, но упускать его не стоило. Надо было лишь придумать, как отвлечь этого гнусного борова...

- Мой отец был талантливым инженером, - издалека начал Марко. - Наша семья ведь родом с Цагании. Воздух там заражен парами хлора, и отец был одним из тех, кто участвовал в разработке очистных башен нового поколения. Он был гением в техническом плане и одним из первых нашел способ производства стабильных энергокристаллов повышенной емкости путем ступенчатой обработки талиума. Но при всем этом он плохо разбирался в финансовых делах. Я более чем уверен, что все эти цифры, графики и прочие расчеты полностью легли на ваши плечи. Наверное, это огромный труд.

- Кажется, ты начинаешь понимать, - буркнул Кармона, - каких усилий нам стоило поднять эту компанию. И насколько мне больно видеть, как ты бесцельно прожигаешь то, что мы с твоим отцом создавали многие годы!

- Вам удалось превратить небольшую энергетическую компанию в такой промышленный гигант, как "Риволь Энергетикс". - Марко сделал осторожный шаг в направлении стола. Он не знал, подействует ли его лесть на Кармону, и изо всех сил старался, чтобы его слова звучали как можно убедительнее. - Вы очень талантливый человек, сеньор Кармона. Несмотря на все наши разногласия, вынужден признать, что втайне я всегда восхищался вашим умением вести дела. Чтобы создать нечто подобное, мало иметь выдающиеся способности. Нужно искренне любить своё дело.

Кармона подозрительно прищурил глаза, но, судя по виду, был польщен его словами.

- Время в ту пору было стабильное, мальчик! Это был период возможностей для тех, кто умел пользоваться мозгами и находить выгоду. Мы с твоим отцом были молоды и амбициозны. Казалось, нам под силу горы свернуть...

Кармона продолжал говорить, но Марко его уже не слушал. Он добился того, чего желал: взгляд толстяка слегка затуманился, и его мысли вернулись в далекое прошлое.

Он сделал еще один шаг и оказался возле стола. В следующую секунду яркий свет фар пролетавшего мимо флайера залил кабинет, скользнул по потолку, стенам и резанул по глазам.

Марко был к этому готов, в отличие от ушедшего в воспоминания Кармоны. Тихо выругавшись, толстяк прикрыл глаза ладонью. Этой секунды Марко вполне хватило, чтобы осуществить задуманное: он схватил за горлышко бутылку с остатками бренди и с размаху опустил ее на голову толстяка, вложив в удар всю накопившуюся злобу.

Издав громкий хлопок, бутылка взорвалась тысячей сверкающих осколков, разлетевшихся по всему кабинету. Кармона хрюкнул и начал заваливаться набок. Марко дернулся в сторону, опасаясь, что он инстинктивно нажмет на кнопку лучевого пистолета, однако этого не произошло. Оружие выскользнуло из ослабевших пальцев и с глухим стуком упало на пол. Сам хозяин с полуоткрытым ртом и закатившимися глазами обмяк в кресле. Остатки выпивки, смешанные с алыми ручейками крови, стекали по его лицу.

- Это тебе за Хосе, ублюдок! - презрительно сказал Марко.

Выйдя из кабинета Кармоны, он прямиком направился к лифту и, пока кабина везла его на первый этаж, попытался прикинуть свои шансы. Все выглядело довольно паршиво. Сразу после того, как наряд полиции обнаружит Кармону в столь плачевном виде, у департамента появится официальное право заблокировать все его счета. Одно дело - подозрение в убийстве, которое еще надо доказать, и совсем другое - открытое нападение на такую важную персону, как Давид Кармона. Он в одночасье станет нищим! Все его имущество будет арестовано до тех пор, пока Марко лично не явится в верховный суд, чтобы оспорить арест. Если департамент сочтет улики против него убедительными, а защита не сумеет доказать обратного, его отправят в Элизиум, откуда он, скорее всего, выйдет уже стариком.

За несколько секунд до того, как лифт достиг первого этажа, Марко внезапно почувствовал себя в западне. Накатило явственное видение: двери лифта открываются, холл оказывается заполнен вооруженными полицейскими, и на него тотчас направляют десяток автоматов. Затем, получив по внутренней связи приказ Алькараса, полицейские открывают огонь на поражение. Его тело конвульсивно дергается, пронзенное сотнями пуль. Белоснежные стены, пол и даже потолок кабины мгновенно покрываются кровавыми брызгами, а он продолжает кричать и биться в агонии под шквальным огнем, разрывающим его тело на куски...

Картина, возникшая в его воображении, была настолько красочной и ужасной, что когда двери лифта с мелодичным перезвоном открылись, побледневший Кордеро вжался в противоположную стену.

Холл оказался почти пустым, никаких полицейских в нем не было и в помине. Стройная симпатичная шатенка с пронзительно-зелеными глазами шагнула было в кабину, но, увидев скрючившегося в углу Марко, растерянно застыла в дверях.

Выходя из кабины, он попытался изобразить на лице непринужденную улыбку, но, судя по тому, с каким видом девушка шарахнулась в сторону, у него получился лишь зверский оскал.

Быстрым шагом, всеми силами пытаясь не сорваться на бег, он пересёк холл и задержался возле охранников. Те при его приближении вновь подобрались, всем своим видом выражая готовность исполнить любой приказ хозяина.

- Сеньор Кармона ведёт важные переговоры, - сказал Марко. - Проследите, чтобы никто его не беспокоил. Никто! Даже если это будет Бенито Сото со своей свитой! Поняли меня?

- Будет исполнено, сеньор Кордеро! - с готовностью почти одновременно выпалили они.

Когда Марко вышел из здания "Риволь Энергетикс", на улице уже совсем стемнело. Высоко в ночном небе то и дело мелькали желтые огоньки флайеров. По ярко освещенному проспекту с натужным гудением ползли электромобили. В это время на улицах всегда царило оживление: одни обыватели, отработав дневную смену, возвращались к себе домой, другие, наоборот, спешили заступить на работу в ночь. Можно было попробовать затеряться в общем потоке.

Полиция появилась лишь тогда, когда его "Орион" успел отъехать от главного входа. Заунывная песня полицейских сирен звучала где-то вдалеке, с каждой секундой все приближаясь. Не дожидаясь, пока в поле зрения замелькают огни полицейских машин, Марко свернул на соседнюю улицу и уже через полминуты гнал машину в сторону окружной автострады. Нужно было торопиться. Как только полицейские поймут, что произошло в кабинете Кармоны, то отправятся прямо к нему домой. Никто не даст гарантий, что после того, как он попадёт в лапы Алькараса, его не постигнет судьба Хосе Монтеса. Кармона обещал его не убивать, но после того, как Марко разбил ему об голову бутылку, толстяк мог резко изменить свое решение. Сейчас ему оставалось только одно - бежать! Не важно, куда, главное - подальше отсюда. За пределы города, а еще лучше - на другую планету!

КИТ завибрировал, извещая о том, что с ним хотят выйти на связь. Марко переадресовал вызов на коммутатор электромобиля, и над приборной панелью тотчас развернулось вирт-окно, с которого пьяно улыбался Лоренцо Мендоса.

- Дружище, ну где тебя носит? - возмущенно спросил он. Судя по блестящим глазам, аристократ уже находился в изрядном подпитии.

Марко осенило. Как же он сразу до этого не додумался! Лоренцо имел прочные связи в адвокатской гильдии Риволя и кучу полезных знакомств. Если кто и мог вытащить его из всего этого дерьма, так это он!

- Лоренцо, мне нужна твоя помощь, - без предисловий начал он. - Долго объяснять все подробности; могу лишь сказать, что я серьезно вляпался. У тебя остались контакты того адвоката, про которого ты столько рассказывал?

- Имеешь в виду старика Рикардо? - Мендоса пьяно икнул. - Конечно. Но зачем тебе это понадобилось? Разбил чью-то машину? Или еще похлеще чего натворил?

- Если бы... Дело в том, что за мной гонится половина полиции Риволя.

- Ну, ты даешь! - Мендоса расхохотался. - У тебя ведь рубиновый статус! Полиция не посмеет тебя и пальцем тронуть. А если будут зарываться, можешь сразу отправиться к шефу полиции и высказать свои претензии.

- Я не могу пойти к шефу полиции, потому что Алькарас тоже в этом замешан! Он, и этот жирный ублюдок Кармона! Они сговорились против меня, понимаешь?!

- Сговорились? - на лице Лоренцо отразилось недоверие. - И зачем им это понадобилось?

- Они хотят повесить на меня убийство Хосе и упрятать до конца дней в Элизиум. Я подозреваю, что Кармона таким образом хочет прибрать к рукам принадлежащую мне часть компании. Если меня лишат статуса и отправят в орбитальную тюрьму, он станет единственным владельцем "Риволь Энергетикс".

Какое-то время Мендоса молчал, задумчиво пожевывая нижнюю губу, и, судя по его бегающим глазам, о чем-то размышлял.

- Погоди минуту, я правильно тебя понял? - тихо проговорил он уже вполне трезвым голосом. - Ты утверждаешь, будто шеф полиции Риволя и один из самых влиятельных аристократов в городе сговорились упрятать тебя в Элизиум?

- Может, они вообще хотят меня убить, я не знаю! - Марко стукнул кулаком по рулю. - Мне срочно нужен хороший адвокат, железное алиби и надежный человек со связями, который поможет выпутаться из этого дерьма!

Мендоса молчал довольно долго. Затем осторожно поинтересовался:

- Это будет непросто. У тебя есть такой человек на примете?

- Думаю, что есть.

- И кто это?

- Ты, Лоренцо! Ты принадлежишь к знатному дому, и твое слово имеет немалый вес. Тебе нужно всего лишь подтвердить мое алиби на тот вечер, когда погиб Хосе. Мы же были вместе в этот день. Пили в том баре, возле моста.

Лоренцо отвел глаза и тихо проговорил:

- Извини, Марко, но в тот день мы с тобой не были в баре. Я вообще не знаю, где ты был и чем занимался.

- Черт тебя возьми! Да какая разница, были или нет! Просто подтверди это, и все! Никто не поставит твои слова под сомнение. Как ты не понимаешь, моя жизнь зависит от этого! Ведь ты не думаешь, что я в самом деле мог убить Хосе?

- Я не знаю, Марко.

Кордеро опешил. Подобного ответа он не ожидал. Особенно от человека, которого все это время считал своим другом.

- Значит так, приятель, - чеканя каждое слово, произнес он, - сейчас я прямиком еду к тебе. Мы вызываем твоего адвоката Рикардо, вместе садимся за стол и начинаем думать над тем, как спасти мою задницу.

- Ты что, спятил?! - взвизгнул Мендоса. - Даже не вздумай ко мне приезжать! Только проблем с полицией мне сейчас не хватало! Я уже рискую, просто разговаривая с тобой!

- Да что случилось, Лоренцо? Мы же друзья, черт возьми!

- Ты хороший парень, Марко. Мне нравится с тобой пить, ходить по вечеринкам и развлекаться в клубах. Но если ты по собственной глупости спрыгнул с моста, то не надо тащить вслед за тобой и меня! У Кармоны есть связи в городском совете, и меньше всего мне хочется испортить с ним отношения. Сам понимаешь: помогая тебе, я могу навлечь на себя большие неприятности. А мне это совершенно не нужно.

Прежде, чем Марко успел что-либо сказать, Лоренцо Мендоса отключил связь. Кордеро несколько секунд ошеломленно молчал, а затем разразился потоком брани, в бессильной ярости барабаня кулаком по приборной панели. Если даже Лоренцо повернулся к нему спиной, то ждать помощи было неоткуда. Едва ли среди его друзей-аристократов найдется хоть кто-нибудь, кто согласится помогать ему. Особенно если его лишат статуса.

Миновав деловой квартал, Кордеро бросил взгляд на часы. С момента, как он покинул кабинет Давида Кармоны, прошло пятнадцать минут. Вполне достаточно для того, чтобы полиция успела обнаружить бесчувственное тело, убедиться, что Марко удалось ускользнуть, и поднять тревогу. Если крупно повезет, он успеет домой до того, как туда нагрянет полиция.

Выехав на окружную автостраду, Марко протянул руку и, не глядя, набрал на панели код своей резиденции. Взволнованное морщинистое лицо дворецкого возникло в вирт-окне практически сразу, словно слуга ждал его вызова.

- Сеньор Кордеро! - старик всплеснул руками. - Что с вами произошло? Выглядите так, словно только что увидели привидение.

- Алехандро, замолчи! У меня нет времени, - оборвал его Марко. - Распорядись, чтобы Густаво незамедлительно подготовил к взлету мой скоростной флайер. Заряд кристаллов должен быть максимальный.

- Густаво проверяет заряд каждые три дня, сеньор. Но, во имя Святой Девы, объясните, куда вы собрались на ночь глядя?!

- Не задавай вопросов, Алехандро. Поверь, так будет лучше, в первую очередь, для тебя. Просто закрой рот и сделай то, о чем я сейчас попрошу. Первое: подготовь походную сумку и собери в нее предметы первой необходимости. Не забудь капсулы с питьевой водой и какой-нибудь пищевой консервант. Второе: возьми из сейфа в гостиной мешочек с драгоценностями. Код "желтый, шесть, четыре, три единицы, красный, четыре". Запомнишь?

- Запомню, сеньор. Что-нибудь еще?

- Не отвечай на вызовы через интерком. Как все сделаешь, выйди на улицу и наблюдай за дорогой. Если вдруг увидишь полицейские огни - сразу дай мне об этом знать.

- Сеньор Кордеро, за вами что, гонится полиция?! - прошептал дворецкий, стремительно бледнея. Не дожидаясь новых вопросов, Марко отключил связь. Не было времени вдаваться в подробности. Оставалось лишь надеяться, что старик ничего не напутает.

Свернув с окружной автострады, Кордеро направил свой "Орион" в сторону холма. Временами он бросал встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, опасаясь погони. Было крайне неприятно чувствовать себя беглецом. Придет день, и он обязательно выведет Кармону на чистую воду! А продажного полицейского Алькараса отправит за решетку до конца его дней. Они сполна поплатятся за то, что ему пришлось пережить по их вине.

Фары электромобиля выхватили из темноты большой рекламный стенд, изображающий красивую блондинку в соломенной шляпе и свободной рубашке в зеленую клетку. Она стояла на фоне цветущего сада, держа в руках сочный апельсин, и ослепительно улыбалась. Ее пышная, рвущаяся наружу грудь придавала двусмысленности рекламному слогану "Прикоснись к Райским холмам!"

Стоило миновать вывеску, как окружающая местность начинала меняться. Стараниями инженеров, ученых и экологов, этот безжизненный холм был превращен в настоящий оазис. Вдоль дороги росли высокие кипарисы, а из-за высоких заборов, огораживающих владения местной аристократии, тянули ветви апельсиновые деревья. Над зарослями цветущих кустарников в знойные дни порхали бабочки и маленькие разноцветные птички. Райские холмы и в самом деле оправдывали свое название, особенно в сравнении с раскинувшейся вокруг столицы выжженной солнцем пустошью.

Разгоняя фарами ночную тьму, электромобиль въехал на холм по узкой ухоженной дорожке. С возвышенности открывался чудесный вид на окрестности. Ночной Риволь, раскинувшийся тысячей золотистых огней, с этой высоты был как на ладони. Сейчас там вовсю кипела жизнь: мостовые были заполнены людьми, по дорогам сновали электромобили, а в ночном небе бесчисленным роем вились флайеры, чьи яркие огни делали их похожими на светлячков. Чуть в стороне от города виднелось подсвеченное яркими прожекторами взлетное поле космодрома. Соваться туда сейчас было глупо, поскольку там его станут искать в первую очередь.

Неожиданно Марко увидел, как со стороны окружной автострады в направлении холма движется несколько полицейских машин. Их красные проблесковые маячки озаряли ночь багровыми всполохами. Пока что они находились далеко, однако в том, куда они направляются, сомневаться не приходилось. Скоро они будут здесь.

Марко поддал газу. Взвизгнув покрышками на крутом повороте, "Орион" свернул на ведущую к его резиденции кипарисовую аллею и стрелой помчался по ней. Мимо замелькали деревья. Выглядящие торжественно и величественно при ярком солнечном свете, в ночи кипарисы казались мрачными и недружелюбными.

Марко сидел, вцепившись в руль и глядя на освещенную фарами дорогу, а в его голове без конца вертелась одна единственная мысль: зачем он сегодня вообще встал с постели?..

Глава 5

Контракт

Мигель Бельмонте почувствовал, что приходит в себя, и всеми силами попытался этому воспротивиться. Ему снился какой-то восхитительный сон, который так не хотелось покидать. Однако его сладкие отголоски стремительно таяли, и на смену им приходили вполне реальные и далеко не самые приятные ощущения. Первым проснувшимся чувством, как ни странно, было обоняние. Мигель ощутил невыносимый смрад, в котором смешались запахи гнили, мочи, рвоты и какой-то едкой химии. Следом пробудился слух и сообщил о присутствии громкого и назойливого металлического лязга, чей источник находился где-то неподалеку.

Мигель сделал попытку пошевелиться, и с его губ тотчас сорвался мучительный стон. Тело пронзила такая сильная боль, словно каждую клетку его организма рвали на части. Это давали о себе знать последствия воздействия станнера. Промелькнула малодушная мысль, что лучше бы его пристрелили, чем заставили переживать подобное.

С трудом разлепив глаза, Бельмонте огляделся. Судя по всему, он находился в тюремной камере. Одну из стен заменяла высокая, от пола до потолка, решетка из толстых металлических прутьев, сквозь которую просматривался тускло освещенный коридор. Серые шероховатые стены камеры покрывали корявые надписи, смысл которых был не вполне понятен. В углу находился рифленый настил с дырой в центре, предназначенный для справления естественных надобностей, и крохотная железная раковина. Бледный свет с улицы проникал через маленькое зарешеченное окошко под самым потолком. Судя по всему, было раннее утро. "Сколько же времени я провел в отключке?" - промелькнуло в голове. "Неужели целые сутки?" Узнать время он не мог - КИТ сняли с его руки. В память о нем осталась лишь бледная полоса на запястье и несколько свежих ссадин - видимо, замок снова заклинило и полицейским пришлось изрядно повозиться, чтобы расстегнуть браслет.

Бельмонте лежал в центре камеры на грязном, изодранном матрасе, вонь от которого была столь сильна, что перебивала все остальные запахи. Желтые пятна рвоты выглядели совсем свежими. Стало быть, пока он находился без сознания, его пару раз стошнило. Этим объяснялось то мерзкое ощущение у него во рту. Счастье, что он не захлебнулся.

Сделав над собой усилие, Мигель сел и тотчас поморщился: голову пронзила вспышка боли. Пока он приходил в себя, пытаясь удержать расплывающееся сознание, стальная решетка камеры с лязгом отъехала в сторону и двое крепких полицейских бесцеремонно втолкнули в камеру худощавого парня в потрепанной майке. В его очертаниях проглядывало что-то смутно знакомое, однако в помещении было слишком темно, чтобы как следует его разглядеть.

Лишь когда парень вышел на середину камеры и луч света упал на его лицо, Бельмонте понял, кто его новый сосед. И почувствовал, как внутри у него все похолодело. Перед ним стоял один из уличных хулиганов, тот самый беловолосый тип по имени Чакки, который всего одним небрежным движением заставил Рауля корчиться на земле. Изодранная майка, спутанные белые волосы и многочисленные ссадины на теле говорили о том, что хулиган дорого продал свою свободу.

- Привет! - почти добродушно бросил Чакки и проследовал мимо него к раковине. В течение нескольких минут оттуда доносилось журчание воды и громкое, довольное фырканье. Наконец, умыв лицо и от души напившись прямо из крана, новый сосед улегся на второй матрас, сложил руки на животе и закрыл глаза.

Бельмонте провел несколько минут в напряженном ожидании того, что хулиган начнет его цеплять, оскорблять или вообще попытается избить. Однако беловолосый словно забыл о его присутствии. Он молча лежал на матрасе, не открывая глаз, и либо дремал, либо размышлял о чем-то своем.

Мигель с трудом встал и, прихрамывая, направился к раковине. Последствия воздействия станнера продолжали о себе напоминать - тело все еще слушалось плохо. Он пустил из крана ледяную воду и долго плескал себе в лицо, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Прямо над раковиной висело маленькое грязное зеркало, откуда на Мигеля мрачно взирало уродливое существо, опухшее, покрытое кровоподтеками. Ему потребовалось немало усилий, чтобы узнать в отражении себя.

Чтобы хоть как-то размять затекшее тело, Бельмонте решил сделать зарядку. Когда он жил у бабушки, то каждое утро для него начиналось с активных упражнений в саду. Лишь это помогало ему окончательно проснуться и нагулять аппетит к завтраку, на который неизменно были горячие пирожки с яблоками и корицей. Вспомнив их вкус, Мигель ощутил, как рот наполняется слюной. Уже сутки он ничего не ел, за исключением карамельного батончика, съеденного на станции Верандо.

Встав посреди камеры, Мигель встряхнулся и принялся совершать ритмичные круговые движения руками, чередуя их с наклонами корпуса из стороны в сторону. Избитое тело протестующее завыло, прося пощады, но он был непреклонен. Закусив губу от боли, Бельмонте продолжал разминку, и уже через пару минут болезненные ощущения начали отступать, а движения стали даваться легче. Хорошая зарядка в самом деле способна творить чудеса.

Чакки открыл глаза и принялся с интересом наблюдать за его действиями. На тонких губах белобрысого появилась еле заметная усмешка. Мигель покосился в его сторону, демонстративно отвернулся и принялся за приседания. Черт с ним, пусть смотрит. Один, два... пять, шесть, семь... двенадцать....

- Неправильно ноги ставишь, - заметил Чакки.

- Чего? - раздраженно повернулся Мигель.

- Я говорю, ты неправильно ставишь ноги! - раздельно повторил белобрысый. Его голос удивительным образом контрастировал с внешностью. Чакки имел привлекательное, с правильными тонкими чертами лицо и большие выразительные глаза. Таких парней обычно называют смазливыми. Однако его голос, в отличие от внешности, был на редкость неприятным. Резкий и скрипучий, он чем-то напоминал скрежет ржавых шестеренок.

- Самое главное в упражнениях - это правильная осанка, чтобы были задействованы нужные группы мышц. А так у тебя почти вся нагрузка уходит в никуда. Ты только впустую тратишь силы. Если хочешь, могу показать пару хороших упражнений.

- Спасибо, обойдусь! - резко ответил Мигель, даже не глядя в его сторону.

Он вновь подошел к раковине, открыл воду, чтобы смыть с лица выступивший пот, а когда повернулся, то едва не вскрикнул от неожиданности. Чакки стоял прямо перед ним, буквально нос к носу. Во взгляде серых глаз явственно читалась насмешка. Бельмонте почувствовал, как от страха его внутренности покрываются инеем. Это были глаза жестокого убийцы.

Мигель невольно попятился и ощутил, что раковина упёрлась ему в спину.

- В чем дело, приятель? - поинтересовался Чакки. - Неужели ты все еще дуешься на меня за то, что я стукнул твоего друга? Напрасно. Поверь, если бы я ударил по-настоящему, он бы уже никогда не поднялся с земли.

Несмотря на вполне миролюбивый тон, звук этого голоса вызвал у Мигеля мурашки. Так могла разговаривать водяная змея или какой-нибудь отвратительный пустынный ящер. Но уж точно не молодой человек!

- Никакой он мне не друг, - буркнул Бельмонте.

- Вот как? - Чакки удивленно приподнял бровь. - Тогда тем более, у нас нет причин ссориться. Или я тебе чем-то не нравлюсь?

- Не нравишься, - поборов страх, честно признался Мигель. - Ты преступник и бандит. С какой стати ты мне должен нравится?

Холодные глаза Чакки опасно прищурились. В какой-то момент Мигель даже подумал, что сейчас белобрысый его ударит. Но внезапно во взгляде хулигана промелькнули веселые искорки, и он расхохотался. Даже несмотря на то, что смех его напоминал звук каменной крошки, осыпающейся по тонкому металлическому листу, звучал он вполне искренне и заразительно. Когда Чакки в приступе безудержного смеха запрокинул голову, Мигель увидел широкую белую полосу жуткого шрама, пересекающего его горло на уровне кадыка.

- Давно так не смеялся, - наконец выдавил беловолосый. - Забавно, когда тебя называет преступником твой сосед по камере.

- Я не такой, как ты. Меня бросили сюда по ошибке, - угрюмо отозвался Мигель. - На самом деле я ни в чем не виноват!

- Как мне это знакомо! Многие из тех, кто оказался за решеткой, в один голос твердят, будто ни в чем не виноваты. В своем положении они готовы винить всех, кого угодно, кроме себя. Ведь человек настолько туп, эгоистичен и лицемерен, что готов до последнего верить в собственную непогрешимость, считая, что преступником может оказаться кто угодно, кроме него самого. Вера в собственную исключительность - вполне заурядное свойство человеческой психики. Пусть и не всегда оправданное.

- Я тебя не понимаю, - покачал головой Мигель.

- Попробую объяснить. Чтобы совершить проступок, вовсе не обязательно кого-то убить или ограбить. Разве алчность, толкающая вора на ограбление, или ярость, заставляющая убийцу схватиться за нож - единственные качества, достойные наказания? Помимо этого, существует немало отвратительных человеческих пороков: глупость, жадность, наивность, гордыня, зависть... И, чтобы попасть за решетку, вовсе не обязательно кого-то убивать, вполне достаточно пасть жертвой одного из них.

- Не надо сравнивать жесткого убийцу и человека, угодившего в тюрьму по собственной глупости! Это разные вещи.

- А я и не пытаюсь сравнивать тяжесть вины, - пожал плечами Чакки. - Просто напоминаю, что машина правосудия никогда не допускает ошибок. Абсолютно невиновного человека никто не вытащит из дома, чтобы бросить в тюрьму. А раз ты оказался здесь, значит, где-то сглупил, пожадничал или проявил неосмотрительность, и сейчас несешь за это ответственность. Поэтому не стоит задирать нос и считать себя лучше других.

Мигель не нашел, что на это ответить. Доля истины в словах парня была. Что как не собственная глупость заставила его помочь Раулю? Ведь он прекрасно знал, что за ним гонится полиция. А наивность позволила ему, как ни в чем не бывало, разгуливать по городу, считая, что про него забыли. Что уж говорить: в том, что он оказался за решеткой, было некого винить, кроме него самого.

- Как тебя зовут? - поинтересовался Чакки.

- А тебе не все равно?

- Разумеется, все равно. Я вижу тебя первый и последний раз в своей жизни, поэтому мне глубоко безразлично твое имя. Просто должен же я как-то к тебе обращаться. Но, если хочешь, я могу придумать тебе подходящее прозвище.

- Меня зовут Мигель Бельмонте.

- Ты местный, Мигель?

- Нет. Я приехал из Солэдо.

- Симпатичный городок, но уж больно вонючий.

- А ты что, бывал в Солэдо? - удивился Мигель.

- Ты не поверишь, если я расскажу, где мне доводилось бывать за время своих странствий. Я не планировал надолго задерживаться в Риволе. Этот город слишком большой, шумный и многолюдный. Я люблю тихие места, где можно почувствовать уединение.

- Но ведь ты был вместе с той бандой, - заметил Мигель.

- И что с того? Я примкнул к этим парням на время, в надежде разжиться легкими деньгами, чтобы купить себе билет. У меня даже был намечен маршрут, куда двинуться дальше. Но, как видишь, жизнь внесла свои коррективы. Теперь верховный суд департамента решит, куда мне предстоит отправиться дальше. И я сильно сомневаюсь, что мне понравится это место. А тебя что привело в столицу? Погоня за красивой жизнью?

- Скорее за мечтой, - тихо сказал Мигель.

- Да, мечта-а-а, - протянул Чакки, широко зевая. - Иногда мы и представить не можем, куда она нас заведет - на плаху или на пьедестал. А сейчас извини, Мигель, но мне необходимо вздремнуть. Эта ночь отняла у меня все силы.

Следующий час они провели в тишине. Чакки тихо посапывал, лежа на грязном матрасе. Мигель сидел, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и, глядя в пустоту, размышлял о том, что его ожидает.

По мере того, как за окном светало, камеру наполняли рассеянные солнечные лучи, в которых кружился хоровод пылинок. Вместе со светом в помещение проникла и духота, вынуждавшая Мигеля время от времени подходить к раковине, чтобы смыть с лица липкий пот.

Время близилось к полудню, когда толстая, некрасивая женщина в полицейской форме принесла им обед. Поставив поднос с едой прямо на грязный пол камеры, она вышла, не удостоив арестантов даже взглядом. Их дневной рацион включал в себя пару контейнеров с саморазогревающимися обедами и два высоких, запечатанных фольгой стаканчика.

Чакки при виде еды оживился и, вскочив с матраса, направился к подносу. Взяв один из контейнеров, он запустил механизм разогрева и показал Мигелю, как это делается. Спустя несколько минут, они уже ели пластиковыми ложками бурую горячую кашицу.

Еда оказалась не такой уж противной на вкус и чем-то напоминала гуляш из говядины. В стаканчиках была сладковатая минеральная смесь с апельсиновым вкусом, прекрасно утолявшая жажду и придававшая сил. Обед, конечно, так себе, но это было гораздо лучше того, что ожидал Мигель. Он почему-то был убежден, что в тюрьме дают только грязную воду и черствый хлеб.

Опустошив свой лоток и запив съеденное минеральным напитком, Бельмонте почувствовал, что в желудке образовалась приятная тяжесть. Сразу захотелось прилечь и немного вздремнуть. Однако едва он устроился на своем матрасе, как решетка камеры с грохотом отворилась, и угрюмый полицейский велел ему собираться на допрос.

***

В комнате для допросов было так накурено, что Мигель закашлялся. Сизый табачный дым клубился в воздухе, словно ядовитый туман, заставляя глаза слезиться. За столом из обшарпанного пластика сидел толстый, похожий на откормленную свинью человек в полицейской форме с блестящим от пота лицом и дымящейся сигаретой в руке. Он лениво ковырялся в планшете, лежащем перед ним на столе, периодически стряхивая пепел в заполненную до краев пепельницу.

- Ну, заходи, чего встал! - сиплым голосом буркнул он, покосившись на застывшего в дверях Мигеля.

Бельмонте вошел, уселся на жесткий, неудобный стул и принялся терпеливо ждать, пока офицер закончит изучать его досье. Это заняло не менее десяти минут. Все это время Мигель нервничал, мучаясь от духоты в прокуренном помещении и без конца вытирая вспотевшие ладони о штаны.

Наконец, офицер отодвинул в сторону планшет, затушил сигарету и уставился на Мигеля своими водянистыми глазами.

- Мигель Бельмонте, - задумчиво протянул полицейский. Говорил он тяжело, словно у него были проблемы с дыханием. Впрочем, судя по количеству окурков в пепельнице, это было неудивительно. - Из Солэдо, значит, приехал?

- Да, сеньор...

- Можешь называть меня офицер Ботелья. Рассказывай, как давно работаешь в паре с этим ублюдком Моралесом. Какие на вас еще грехи есть, о которых мы пока что не знаем.

Мигель собрался с мыслями, а затем, практически на одном дыхании, пересказал всю историю с самого начала. Как он прибыл на станцию Верандо, как увидел убегающего Рауля. Как тот спрятался под скамейкой, а затем, против его воли, запрыгнул в монорельс вместе с ним.

- Хочешь сказать, будто повстречал Моралеса лишь этим утром? - нахмурился Ботелья, закуривая новую сигарету. - Почему же ты, в таком случае, пустил полицейских по ложному следу? Ты обязан был сказать, что преступник укрылся под скамейкой! Содействовать работе полиции - твой долг. А ты солгал им!

Мигель решил немного покривить душой:

- Я растерялся, сеньор Ботелья! Я никогда не имел дел с настоящими преступниками и понятия не имел, чего ожидать от этого парня. Он сказал, что убьет меня!

- Ты сам дурак или меня за него держишь? Полицейские были в состоянии тебя защитить!

- Может и так, просто... - Мигель замялся. - Один из офицеров вел себя довольно грубо. Он всячески давил на меня и даже угрожал. Если честно, его я испугался даже больше, чем этого Моралеса.

- Офицер полиции угрожал тебе? - Толстяк поднял брови. - Ну, это же в корне меняет дело. Наверное, ты хочешь подать официальную жалобу?

- Хочу! - немного подумав, решил Мигель. - Я считаю, что столь хамское поведение недопустимо для сотрудника полиции.

- Это столица, парень! Привыкай к тому, что хамство и ложь отныне станут твоими неизменными спутниками. Однако твоя попытка запятнать честь офицера полиции для того, чтобы спасти собственную шкуру, выглядит мерзко.

Раздавив сигарету в пепельнице, Ботелья наклонился к опешившему Мигелю и со злостью прошипел ему прямо в лицо:

- Каждый день полицейские подвергают себя риску на улицах города, чтобы сделать жизнь неблагодарных обывателей спокойной и безопасной! И что они получают взамен? Вместо благодарности - плевок в лицо! Дня не прошло, чтобы какой-нибудь обыватель не настрочил кляузу в управление департамента, выказывая свое недовольство работой полиции! При этом, как только ему приставят нож к горлу в темном переулке, так он сразу мчится просить защиты у тех, которых совсем недавно поливал грязью. До чего же лицемерные людишки живут в Риволе!

Достав из мятой пачки очередную сигарету, Ботелья закурил и тотчас зашелся кашлем. Его лицо из красного стало пунцовым. Пытаясь совладать с собой, он сделал несколько глубоких вдохов, вытер ладонью пот и заговорил, глядя куда-то в сторону:

- Твой приятель Моралес неоднократно попадал в поле зрения полиции за различные правонарушения. Рано или поздно, он попадется. Но пока что у нас есть только ты! По законам Федерации, ответственность за преступление может быть переложена на сообщника обвиняемого, если будет доказано, что они действовали вместе. А, на мой взгляд, факт вашего преступного сговора налицо. Если ты в ближайшие сутки не сдашь нам своего подельника, то положенный ему срок автоматически присудят тебе.

- Но я не имею никакого отношения к угону электромобиля!

- В данный момент мы говорим не про угон. Хотя к этому тоже вернемся, не сомневайся. Сейчас речь идет о краже из сейфа сеньора Веласкеса.

- О какой еще краже? - растерялся Мигель. - Рауль сказал, что просто взял на время электромобиль своего работодателя. Тот выгнал его, не заплатив, и он таким образом решил ему отомстить.

- Знаешь, когда мне предстоит выбирать между показаниями взрослого, уважаемого в обществе человека и словами какого-то уличного оборванца, то я выберу первое. Сеньор Веласкес утверждает, что, придя в свой магазин раньше обычного, застал в кабинете вора, которым оказался его наемный рабочий Рауль Моралес. Поняв, что его застукали, проходимец сбежал через окно. Когда сеньор Веласкес бросился к своему сейфу, то обнаружил, что замок взломан, а из хранилища украдены многие ценные вещи, включая фамильную драгоценность.

Ограбив сеньора Веласкеса, Рауль Моралес угнал припаркованный у магазина электромобиль, на котором пытался бежать из города. К счастью, подоспел наряд полиции, которому удалось прижать вора у станции Верандо. Моралес бросил машину и бежал на платформу, где, благодаря помощи другого оборванца, скрылся на монорельсе. Простая случайность? Не думаю.

- Не может быть! - потрясенно прошептал Мигель. - Я не имею к этой краже никакого отношения, клянусь вам, сеньор Ботелья! Все это какое-то нелепое совпадение!

- Я не верю клятвам. Только фактам! Ты прибыл в Риволь без пятнадцати шесть по местному времени. В семь часов был ограблен господин Веласкес. А уже без четверти восемь тебя видели удирающим в компании преступника. Слишком много совпадений, ты не находишь? Между прочим, общая стоимость похищенного оценивается в девять тысяч кредитов. Это немалая сумма, даже по столичным меркам. А в городке, вроде твоего Солэдо, на них можно безбедно прожить несколько лет.

- Это вздор! - воскликнул Мигель. - Зачем мне кого-то грабить? Я приехал в Риволь, чтобы учиться. Свяжитесь с моей мамой или тетей, они вам все подтвердят! Проверьте мои документы о переводе, вы ведь можете! Я не виновен, сеньор!

В течение какого-то времени офицер Ботелья пристально смотрел Мигелю в глаза, словно пытаясь понять, врет он или говорит правду. Затем медленно проговорил:

- Может быть, я сошел с ума, но я тебе поверю. Ты и в самом деле мог ничего не знать об этой краже. Предположим, Моралес использовал тебя втемную, чтобы обеспечить себе прикрытие. Пойдешь по делу в качестве свидетеля. Согласен?

- Да, сеньор!

- Но взамен ты должен прямо сейчас рассказать мне, где скрывается этот проходимец. Может, он обмолвился, кому обычно сбывает краденое? Или ты знаешь место, где он может спокойно отсидеться? В общем, помоги нам, а я помогу тебе. Если удастся упрятать этого подонка за решетку, то уже завтра ты сможешь пойти домой. Как тебе такое предложение?

- Но я ничего не знаю про этого человека! - с отчаянием воскликнул Мигель. - Клянусь вам, сеньор Ботелья! Я впервые увидел его лишь сегодня утром!

С минуту офицер Ботелья задумчиво сверлил его взглядом, барабаня при этом пальцами по столу. Затем вздохнул:

- Решил покрывать своего приятеля до конца, да? Подумай, стоит ли ради какого-то мерзавца губить собственную жизнь? У нас достаточно заключенных для отправки новой партии на рудники. Послезавтра пройдут слушания, на которых вам назначат срок исправительных работ. После этого будет поздно что-либо менять. Или ты думаешь, что на талиумных рудниках курорт?

- Меня что, будут судить вместе с преступниками? - опешил Мигель. Сама мысль о том, что ему будут выносить приговор наравне с убийцами и насильниками, повергла его в ужас.

- Разумеется. Или ты предлагаешь департаменту каждый раз устраивать заседание суда, чтобы вынести персональный приговор очередному проходимцу? Не слишком ли много чести для подобного сброда?

Мигель молчал. Щеки предательски горели, словно его только что хорошенько отхлестали по лицу. Проглотив вставший в горле ком, он тихо сказал:

- Пожалуйста, пересмотрите мое дело еще раз, сеньор Ботелья. Опросите свидетелей, изучите телеметрию с моего КИТа. Небольшое расследование поможет вам убедиться в том, что я говорю правду.

- У меня нет времени, чтобы заниматься подобной ерундой! - Ботелья поморщился. - Ты слышал мое предложение, парень? Если сдашь нам своего приятеля Моралеса, то станешь свободным человеком. Продолжишь упираться - через неделю будешь гнить на рудниках.

Сказав это, он коснулся своего КИТа и буркнул: "Уведите его!"

В кабинет тотчас вошел молодой полицейский и, зафиксировав руки Мигеля за спиной при помощи эластичной ленты, повел его к лестнице, ведущей в тюремный блок.

***

- Скорее всего, этот легавый брал тебя на испуг, - уверенно заявил Чакки. Мигель в общих чертах пересказал ему состоявшийся с офицером разговор. Белобрысый внимательно выслушал и теперь, лежа на матрасе, задумчиво грыз ноготь и рассуждал вслух. К этому времени Мигель успел привыкнуть к шелестящему звуку его голоса, наполнявшему камеру подобно шороху сухой листвы.

- Он добивается того, чтобы ты струхнул и вспомнил нечто такое, что поможет им выйти на след этого Рауля. Если твой приятель в самом деле профессиональный вор, то за ним тянется цепочка аналогичных преступлений. Схватив его, Ботелья вполне может рассчитывать на хорошую премию и даже на повышение по службе. А ты, Мигель, всего лишь мелкая рыбешка, не заслуживающая отдельного внимания. Извини за откровенность, но так и есть.

- И что мне делать? - всплеснул руками Мигель, нарезая круги по камере. Нервы были на пределе, и усидеть на одном месте он просто не мог. - Я совершенно не знаю этого парня! Даже при желании я ничем не смогу помочь следствию.

- На твоем месте, я бы попытался связаться с семьей. По закону тебе обязаны предоставить один сеанс связи. Пусть они попробуют тебя вытащить. До тех пор, пока тебе не выдвинули официальное обвинение, еще не все потеряно.

Мигель попытался представить, как поступит его мать, узнав о том, что с ним случилось. Да, у них были не самые теплые отношения, но, в конце концов, он ее единственный сын! Она наверняка бросит все и примчится в Риволь, чтобы вызволить его из тюрьмы. Или, наоборот, вздохнет с облегчением, поскольку теперь у нее будет гораздо меньше хлопот? Мигель вдруг понял, что не желает знать ответ на этот вопрос.

- Не вешай нос! - попытался утешить его белобрысый. - На рудники тебя вряд ли отправят. Масштаб преступления мелковат. Скорее всего, придется заплатить штраф в пару тысяч кредитов. В худшем случае - назначат исправительные работы на какой-нибудь промышленной фабрике. Тоже не сахар, но вполне терпимо. Поверь моему опыту.

- Это ты там свой шрам заработал? - ляпнул Мигель и тут же пожалел об этом, видя, как потемнело лицо соседа. Живые искорки в его глазах угасли, превратив их в два озера стылой воды.

- Нет, - после долгой паузы отозвался парень. - Это было совершенно в другом месте.

После этого он повернулся к стене и надолго ушел в себя. Бельмонте решил было, что беловолосый уснул, но, когда в очередной раз проходил мимо, увидел, как поблескивают во мраке белки его глаз. Мигель мысленно обругал себя последними словами. Ну кто его тянул за язык? По всей видимости, с этим шрамом у белобрысого были связаны не самые приятные воспоминания, и он, в своей бесцеремонности, наступил ему на больную мозоль.

С каждой минутой свет за узким зарешеченным окошком становился слабее. День постепенно клонился к вечеру. На смену солнечным лучам пришли тени, быстро заполнившие собой камеру. Духота тоже пошла на убыль, и стало намного легче дышать.

Мигель подошел к раковине, умылся и бросил взгляд в зеркало. Отек на лице потихоньку спадал, многочисленные ссадины покрылись коркой, а заплывший глаз начинал понемногу видеть. Все-таки здорово ему досталось!

Травмы для него, как и для всякого, кто провел большую часть детства на свежем воздухе, были привычным делом. Мигель рос активным и задиристым мальчишкой, из-за чего регулярно приходил домой с содранными коленями, набитыми шишками и синяками по всему телу. К счастью, уже через несколько дней от ссадин и ушибов не оставалось и следа.

Когда на улице окончательно стемнело, все та же полная женщина в полицейской форме принесла им ужин - два запечатанных в фольгу брикета и неизменную пару бумажных стаканчиков.

- Второсортная химия! - поморщился Чакки, разворачивая один из брикетов. Как всегда, вместо названия на этикетке было напечатано только содержание необходимых питательных веществ и вкусовых добавок. - Готов спорить на двадцатку, что это - вторичная переработка.

Белобрысый недоверчиво принюхался и откусил кусочек.

- Ну, как? - с надеждой спросил Мигель, наблюдая, как меняется выражение его лица. Что такое "вторичная переработка", он спросить не осмелился, подозревая, что ответ может ему не понравиться. Осторожно распечатав свой брикет, Бельмонте обнаружил внутри темно-зеленую, спрессованную в виде батончика массу с вкраплениями чего-то, напоминающего размолотые орехи.

- Дерьмо редкостное! Белковая масса с витаминными добавками! - проговорил Чакки с набитым ртом. - Когда-то такую еду раздавали бездомным на улицах. Подобная смесь очень питательна и почти безопасна для здоровья, так что можешь смело жрать.

Сделав вид, что пропустил "почти" мимо ушей, Мигель с опаской попробовал неизвестную доселе снедь. Она липла к небу и имела вкус чуть подсоленной подошвы. Честно прожевав несколько кусков, он в сердцах бросил брикет обратно на поднос и распечатал стаканчик. В нем оказался вполне приличный горячий чай с мятным привкусом, который помог протолкнуть застрявшую где-то в горле белковую массу.

- Привыкай! - усердно работая челюстями, пробубнил Чакки. - Не надейся, что в ближайшее время тебе предложат что-то более вкусное.

Мигель с удовольствием допил чай, смял в руке стаканчик и только собрался что-то ответить белобрысому, как по решетке ударили дубинкой.

- Эй, вы! Который из вас Бельмонте? - крикнул полицейский. - На выход! Там с тобой хотят поговорить.

Когда Мигеля вели под конвоем через полутемные извилистые коридоры полицейского участка, он был уверен, что его снова вызвал на допрос офицер Ботелья. Лихорадочно соображая, что ему говорить в этот раз, Бельмонте в какой-то момент обнаружил, что полицейский ведет его в другое крыло здания. Миновав ярко освещенный, заполненный людьми холл, они поднялись на два лестничных пролета и оказались в длинном коридоре административного этажа. Мигель принялся вертеть головой, изучая таблички на кабинетах, но получил тычок дубинкой от своего конвоира с приказом смотреть под ноги.

Возле одной из дверей с загадочной табличкой "отделение В.И.Н.П" полицейский велел Мигелю встать лицом к стене, после чего развязал ему руки.

- Заходи, - буркнул офицер, распахивая перед ним дверь, а когда тот замешкался на пороге, с силой подтолкнул его в спину.

После темных коридоров полицейского участка и мрачной камеры, помещение казалось просторным и светлым, как стадион. Его можно было бы назвать уютным, если бы не толстые решетки на окнах. В дальнем конце комнаты находился застекленный шкаф, в котором стройными рядами, гордо поблескивая в лучах подсветки, выстроились призы и награды за какие-то спортивные достижения, а в углу стоял флаг, на полотнище которого был изображен раскинувший крылья орел с извивающейся в когтях змеей.

Через всю комнату тянулся длинный стол, за которым сидел всего один человек в сером, невзрачном костюме. Вокруг него аккуратными стопками были разложены бумаги. Мужчина что-то быстро писал в блокноте, периодически бросая усталые взгляды на лежащий перед ним планшет.

"Неужели адвокат?!" - мелькнула в голове Мигеля безумная мысль. Нет. Не может быть. Даже если бы мать успела продать дом и залезла в долги, то найти адвоката за столь короткий срок не сумела бы. Хорошие специалисты отказывались браться за подобные дела, чтобы не портить себе деловую репутацию. Если адвокат охотно помогал рядовым обывателям, соглашаясь работать за те ничтожные суммы, что они могли предложить, это говорило о его низких запросах и, как следствие, невысоком профессионализме. А доверить свое дело непрофессионалу не рискнет ни один уважающий себя аристократ. Поэтому хороший адвокат всегда тщательно подбирал для себя клиентуру, отдавая предпочтение людям с высоким социальным статусом, чтобы не превратиться в изгоя, вынужденного всю оставшуюся жизнь работать за гроши.

Мужчина скользнул по вошедшему Мигелю равнодушным взглядом и молча указал на стул подле себя. Бельмонте сел и принялся украдкой изучать мужчину, стремясь понять, кто же это такой.

На вид ему было чуть больше сорока. На нем был простой костюм из синтетики, белая сорочка и бордовый галстук с каким-то серебристым значком. Мужчина был в меру худощав, имел открытое, располагающее лицо с аккуратно подстриженными темными усами и внимательными, серыми как сталь глазами.

Он мог походить на рядового клерка, если бы не его по-военному строгая выправка.

- Мигель Бельмонте? - уточнил мужчина, откладывая в сторону блокнот.

- Да, сеньор.

- Меня зовут Сальвадор Рейес. Капитан Рейес, если угодно.

- Вы полицейский? - спросил Мигель.

- Нет, я не работаю в полиции. Но это не значит, что я не могу тебе помочь. Как ты думаешь, зачем я тебя пригласил?

- Понятия не имею, - честно признался Мигель. - Может быть, вы адвокат?

Удивительно, но в серых глазах Рейеса не было и тени отвращения или брезгливости, с которыми на него смотрел офицер Ботелья. Взгляд был усталым, задумчивым и немного оценивающим. Мигель вдруг понял, какой жалкий, оборванный вид он сейчас, должно быть, имеет, и его щеки вспыхнули от стыда. Про запах и говорить нечего.

- Я не адвокат, - чуть улыбнулся незнакомец. - Однако в моих силах вытащить тебя отсюда. Ты хочешь этого?

Мигель молчал. Не то что бы он сомневался в словах этого человека, просто за свою жизнь успел понять одну вещь: когда незнакомец вдруг предлагает тебе свою помощь - это обязательно таит в себе какой-то подвох. В большинстве случаев он просто пытается извлечь для себя определенную выгоду за твой счет.

- Ты приехал в Риволь вчера утром, - сказал Рейес, заглядывая в планшет, - и почти сразу успел натворить дел. Да уж, не задалось у тебя знакомство со столицей.

- Я ничего не сделал, - угрюмо проговорил Мигель, отвернувшись.

- А мне плевать. - Рейес пожал плечами. - Равно как и большинству здешних полицейских. Есть преступление, есть подозреваемый и есть план, согласно которому, департамент должен до конца месяца поставить для талиумных рудников пятьдесят заключенных.

- Я ни в чем не виноват!

- В самом деле? А вот полицейские считают иначе.

Мигель неожиданно осознал, насколько близок к тому, чтобы расплакаться. Слишком много выпало на его долю за последние сутки. Глаза защипало от рвущихся наружу слез.

- Насколько я вижу, ты не очень-то хочешь на рудники? - сказал Рейес, вытащив из кармана и протянув ему одноразовую салфетку.

- Не хочу, - всхлипнул Мигель, промокая ею глаза. - Но что я могу сделать? Они требуют, чтобы я сдал им этого Рауля, а я видел его всего раз в жизни! Я ни в чем не виноват, сеньор Рейес! Клянусь вам!

- Меня не интересует, виноват ты или нет, - отрезал мужчина. - Я хочу услышать от тебя другое: считаешь ли ты себя патриотом своей планеты?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мигель растерялся.

- Э-э-э... Конечно! Я ведь родился на Цахебрэ, здесь мой дом. Да, сеньор Рейес, я патриот. Правда мне не понятно, какое это имеет отношение к моему делу?

- Федерация очень ценит патриотизм своих граждан. Особенно, когда это выражается не на словах, а на деле. Тем, кто докажет свою преданность и лояльность родной планете, правительство готово пойти на уступки и простить некоторые правонарушения.

Рейес молча подвинул Мигелю красочный буклет. На обложке был изображен бравый солдат в тяжелой пехотной броне, держащий наперевес автомат Варгаса. Красивое, волевое лицо воина выражало суровую решимость, а ясный взгляд был устремлен куда-то вдаль. В небе над его головой проглядывали хищные очертания боевого фрегата, осуществляющего выброс десанта.

Ну конечно, служба в армии! В памяти всплыли вербовочный пункт и топчущиеся возле него люди, а также слова Рауля о том, что армии сейчас катастрофически не хватает людей.

- Так вы вербовщик! - догадался Мигель, поднимая глаза от буклета.

Рейес поморщился:

- Не люблю это слово, но, в целом, ты прав. Я подбираю рекрутов для службы в вооруженных силах из числа наиболее достойных. У нас договор с департаментом, согласно которому они готовы снять с некоторых заключенных обвинения, взамен на их согласие посвятить несколько лет своей жизни службе в армии Федерации.

- Вы предлагаете мне служить в космопехоте?!

- Не могу ничего обещать в отношении рода войск, где тебе придется проходить службу. Скажу лишь, что, подписав контракт, ты поступаешь на полное государственное довольствие. Тебя обеспечат всем необходимым: бесплатным обмундированием, трехразовым питанием, приличным жалованием, медицинской страховкой и солидной пенсией. Кроме того, все, кто прошел службу в армии Федерации, получают определенные привилегии по сравнению с простыми обывателями.

- И как долго мне придется служить? - спросил Мигель, задумчиво листая буклет. На красочных страницах были изображены улыбающиеся солдаты на фоне чарующих, фантастических пейзажей других планет, образцы новейшей военной техники и плывущие среди звезд грозные корабли Федерации. Каждое изображение сопровождалось яркой, кричащей надписью, агитирующей за службу в армии.

- Стандартный контракт заключается на три года. По истечении срока ты можешь либо демобилизоваться, либо получить повышение и продолжить службу на более выгодных условиях. Тем, кто по завершении срока решает остаться, жалование увеличивают почти вдвое. Кстати, ты в курсе, что всем отслужившим государство оплачивает учебу по любой выбранной гражданской специальности?

- Правительство оплатит мое обучение на пилота? - Глаза Мигеля расширились.

- Разумеется. Все, кто доказал свою преданность Федерации, вправе рассчитывать на поддержку государства. Ну, так что, подписываем контракт?

- Могу я подумать? - спросил Мигель. Уж больно радужно все выглядело по словам этого человека. Надо было взвесить все "за" и "против".

- Конечно, это же серьезное решение! - Сальвадор Рейес кивнул. - Обдумай все хорошенько. У тебя будет на это почти десять минут. А я тем временем улажу все необходимые формальности.

Он подвинул Мигелю стопку листов с договором, поднялся из-за стола и направился к выходу.

- Десять минут?! - воскликнул Мигель. - Сеньор, дайте мне время хотя бы до завтра!

Вербовщик остановился в дверях и смерил его удивленным взглядом.

- До завтра? Извини, Мигель, но это исключено. Завтра ты уже должен быть в строю. На размышления у тебя ровно десять минут и ни секундой больше. Способность быстро принимать решения - одно из важнейших качеств для хорошего солдата.

Сказав это, Рейес покинул кабинет. Оставшись в одиночестве, Бельмонте принялся перебирать многочисленные листы контракта. Текст был очень мелкий, а смысл излагался сухим конторским языком. Во многих местах давались ссылки на какие-то приложения из Устава. За те десять минут, что у него были, Мигель смог лишь пробежать текст глазами, не особо вникая в смысл.

Единственный раздел, на котором он заострил свое внимание, был посвящен окладу. Рядовому каждую неделю шли отчисления в размере ста двадцати кредитов. Жалование увеличивалось за выслугу лет и по мере присвоения очередного звания. Так, сержанту полагался оклад почти двести кредитов, а капитанам сулили более трехсот. Тысяча двести кредитов в месяц! Какие огромные деньги! Далее, правда, мелким шрифтом уточнялось, что значительная часть этой суммы уходит на оплату всех налогов. Кроме того, во время прохождения службы солдат не мог снимать со счета сумму, превышающую сорок процентов его жалования, но это было не важно - на что вообще можно тратить деньги в армии?

Мигель вдруг понял, что деловито листает контракт, уже примеряя условия на себя. Более того, его охватило радостное возбуждение. Ведь если он поступит на службу, ему не нужно будет в течение нескольких лет ходить на учебу, сдавать экзамены, постоянно думая, где найти деньги на оплату жилья и питания. Да о какой учебе вообще может идти речь, если он находится в тюрьме и ему реально грозит перспектива отправиться на рудники в компании самых настоящих уголовников! Лишь эта стопка листов могла послужить для него палочкой-выручалочкой, отказываться от которой в его положении было бы просто глупо!

Когда спустя ровно десять минут Рейес вошел в кабинет, подписанный Мигелем контракт лежал на столе. Быстро пробежав его глазами, вербовщик удовлетворенно кивнул и, сложив бланки, бережно убрал их в свой портфель.

- Могу вас поздравить, рядовой! - торжественно сказал Сальвадор Рейес, протягивая ему руку. - Отныне можете считать себя солдатом Федерации.

- Если так, значит, я могу покинуть тюрьму уже сегодня? - с надеждой спросил Мигель, пожав сухую, горячую ладонь.

- Ты подписал контракт. С этого момента твоя жизнь целиком принадлежит федеральной армии. Согласно Уставу, мы не можем просто так отпустить тебя домой. А в казарме при штабе сейчас нет свободных мест. - Сальвадор Рейес развел руками. - Тебе придется провести здесь еще одну ночь. Понимаю, что это непросто, но постарайся хорошенько выспаться. За тобой прибудут на рассвете. Еще вопросы, рядовой?

- Нет, сеньор! - Бельмонте неумело козырнул, ощущая себя участником какого-то фарса. Однако в серьезных глазах Сальвадора Рейеса, когда тот отдал честь ему в ответ, не было и тени улыбки.

Попрощавшись с капитаном, он вышел из кабинета, и все тот же молодой полицейский проводил его обратно в камеру. Когда за его спиной закрылась стальная решетка, откуда-то из темного угла прозвучал скрежещущий голос:

- Вернулся? А я уж было решил, что тебя выкупили родственники. Что легавым от тебя понадобилось на этот раз?

Мигель уселся на свой матрас и, сдерживая волнение, пересказал Чакки весь разговор с капитаном Рейесом, подчеркнув, что заключил контракт на службу в рядах Федеральной армии. Он ожидал, что к его решению сокамерник отнесется с уважением, восхищением или даже завистью. Однако реакция Чакки стала для него полной неожиданностью.

- Подписал контракт, говоришь? - Беловолосый усмехнулся. - Не обижайся, Мигель, но ты полный идиот!

- А может, ты просто завидуешь? - огрызнулся Бельмонте, задетый его словами. - Ведь завтра я выйду отсюда, а ты так и останешься гнить в этой маленькой вонючей камере!

- Небольшая поправка, - проскрипел Чакки. - Я останусь гнить в этой маленькой вонючей камере, в то время как тебя поведут на бойню.

- Что ты несешь? - возмутился Мигель. - На какую еще бойню? Сейчас мирное время!

- А что такое мирное время, в твоем понимании?

- Что за глупый вопрос! Это когда нет войны. В мирное время не звучат выстрелы, а люди не убивают друг друга.

- Ты так думаешь лишь потому, что живешь в своем маленьком уютном мирке и считаешь, будто за его пределами тоже царят мир и покой. Но в мире ежедневно погибает столько людей, что в их крови можно утопить весь этот город! Ты каждый день слышишь что-то подобное в новостях, но стараешься не замечать, поскольку тебя напрямую это не касается.

Ты думаешь, что живешь в мирное время, где твоей жизни ничто не угрожает. Однако, сам того не ведая, пребываешь в крайне опасной иллюзии. Мирного времени не существует, дружок! Война всегда рыщет где-то поблизости, словно голодный зверь: стоит лишь забыть о его существовании, как он без промедления вцепится тебе в горло!

- Это самая обычная служба, - тихо сказал Мигель, чувствуя, как его уверенность тает на глазах. Вкрадчивый шелестящий голос проникал в самую душу, усиливая грызущее его чувство сомнения.

- Не хочу тебя расстраивать, Мигель, но ты самый обычный наемник, которых Федерация набирает, где придется, чтобы заткнуть дыру в армии. А удел наемника - быть пушечным мясом, которое не жалко пустить в расход, если того потребует боевая задача, и чья жизнь не стоит ровным счетом ничего.

- Может, ты и прав, - сказал Мигель, укладываясь на матрас. - Только обратного пути у меня все равно нет. Контракт подписан, и что будет дальше, покажет лишь время.

Свернувшись калачиком на грязном матрасе, Бельмонте закрыл глаза. Завтра ему предстоит долгий, тяжелый день, и он собирался последовать совету Рейеса - хорошенько выспаться, пока есть такая возможность. Несмотря на одолевающие его тягостные мысли и мрачные предчувствия, уже через несколько минут Мигель Бельмонте забылся крепким сном.

Глава 6

Ночной беглец

Ворота резиденции Кордеро, вопреки обыкновению, были распахнуты настежь, и у Марко появилось тревожное предчувствие. Он оставил свой "Орион" на противоположной стороне дороги и осторожно приблизился к воротам, будучи готовым в случае малейшей опасности броситься назад к машине. Нервы были напряжены до предела. Раздавшийся где-то поблизости негромкий голос заставил его вздрогнуть.

- Сеньор Кордеро, сюда! - Возле самого забора в густых зарослях азалии шевельнулась скрюченная тень.

- Алехандро! - прошипел Марко, узнав голос дворецкого. - Какого черта ты прячешься в кустах?!

- Я наблюдал за дорогой, как вы велели, - обиженно проговорил старик, выбираясь из зарослей. Его безукоризненный белый фрак местами был порван о колючки, а в седых волосах застряла листва. В руках дворецкий держал объемную серую сумку с множеством карманов.

- Здесь все, о чем я просил? - уточнил аристократ, забирая сумку. Она оказалась гораздо тяжелее, чем он предполагал.

- Не совсем. - Дворецкий сунул руку в карман, извлек оттуда мешочек из черного бархата и протянул его Марко. Развязав тесьму, Кордеро высыпал на ладонь несколько крупных рубинов. Драгоценные камни, преломив свет уличного фонаря, засверкали кровавыми отблесками. Это все, что у него осталось, поскольку его личные счета наверняка уже заморожены по приказу полиции.

- Сеньор Кордеро! - Дворецкий положил ладонь ему на плечо. - Я никуда вас не отпущу, пока вы не объясните, что происходит. Я дал вашему отцу слово, что позабочусь о вас.

- Это все Кармона, - неохотно признался Марко. - Похоже, он решил избавиться от меня, чтобы прибрать к рукам компанию. Я подозреваю, что смерть Хосе тоже была не случайна.

- Пресвятая Дева! - всплеснул руками Алехандро. - Вам нужно не убегать, а сейчас же идти в полицию!

- Я не могу. Луис Алькарас работает на Кармону, и стоит мне оказаться в руках полиции, как они найдут способ заткнуть мне рот. Самое лучше для меня сейчас - это залечь на дно, где-нибудь подальше отсюда, и все хорошенько обдумать. Оставаться в Риволе небезопасно.

- Но что же делать мне? - Дворецкий казался растерянным. - Что я скажу прислуге? Как распоряжаться домом в ваше отсутствие?

- Прислуге можешь сказать, что я срочно уехал по делам. Веди себя так, словно ничего не произошло. Если полицейские вызовут тебя на допрос, а они наверняка это сделают, можешь рассказать все без утайки. Я пришел, забрал кое-какие вещи и уехал в неизвестном направлении. Куда - ты не знаешь. Если что-нибудь изменится, я свяжусь с тобой, но на это могут уйти недели или даже месяцы. Боюсь, первое время тебе будет непросто. Это поможет облегчить твои хлопоты.

С этими словами он вложил один из рубинов в сухую ладонь старика.

- Сеньор! - воскликнул дворецкий, с ужасом глядя на драгоценный камень. - Заберите, я не могу принять этого!

- Считай это своими премиальными, - отрезал Марко. - Если все пойдет совсем скверно, они могут арестовать все мое имущество, включая дом. В этом случае ты окажешься на улице. Продав рубин, ты сможешь купить себе жилье и безбедно прожить несколько лет.

Неожиданно Кордеро склонил голову, прислушиваясь.

- Алехандро, ты что-нибудь слышишь?

- Кажется, это полицейские сирены, сеньор!

- Значит, я не ошибся. - Марко спрятал мешочек с рубинами в карман. - Скажи, моя птичка готова?

- Флайер ожидает вас на площадке за домом, сеньор. Но, прежде чем вы отправитесь в путь, обдумайте все хорошенько. Вы ведь не уличный жулик, чтобы убегать от полиции, а весьма значимая фигура в городе! Может быть, стоит побороться за правду?

Марко покачал головой:

- Я не настолько глуп, чтобы верить в честную игру Кармоны и Алькараса. Быстрее, проводи меня к флайеру! Через минуту здесь будет куча полицейских, и я не собираюсь облегчать им жизнь, позволив скрутить себя во дворе собственного дома.

В сопровождении дворецкого, Кордеро пересек пахнущую цветами лужайку перед домом и, обогнув особняк, вышел к взлетной площадке, на которой стоял флайер. Белый, точно горный снег, он напоминал раскинувшую крылья птицу и был прекрасен в совершенстве своих форм. Его остроконечный нос смотрел в звездное небо, а прозрачный колпак кабины был гостеприимно распахнут. Марко подумал о том, как здорово было бы сейчас пролететь над залитыми ночными огнями улицами Риволя и сделать несколько кругов над Центральным парком просто так, ради собственного удовольствия, а не спасаясь от погони.

- Будьте вы прокляты! - с чувством сказал он, видя, что алые всполохи полицейских огней уже озарили кроны растущих у дороги кипарисов.

- До встречи, Алехандро! - Кордеро хлопнул дворецкого по плечу и побежал к флайеру.

- Благослови тебя Святая Дева, мальчик! - прошептал Алехандро ему вслед, украдкой чертя в воздухе приносящий удачу символ.

Приблизившись к летательному аппарату, Марко забросил сумку с вещами в кабину и залез следом. Едва оказавшись в кресле, он пристегнул ремни безопасности и опустил прозрачный колпак. Его тотчас окутала тишина: закаленное стекло кабины не пропускало ни единого звука снаружи.

Пробежав пальцами по кнопкам, Кордеро оживил приборную панель, которая приветливо вспыхнула множеством разноцветных огоньков. Человека, впервые оказавшегося в кабине, такое обилие индикаторов и кнопок могло сбить с толку и даже испугать, однако на самом деле все было предельно просто. За управление полетом отвечали штурвал и несколько педалей, задающих нужную тягу двигателю. Остальные функции предназначались, скорее, для удобства и создания комфортных условий в кабине. В такой дорогой модели комфорту и роскоши отводилась далеко не последняя роль. Вместо привычного пластика, приборная панель была выполнена из лакированного дерева, а кожаное кресло, помимо того, что было необычайно удобным, имело больше десяти встроенных программ массажа, что помогало скрасить длительные перелеты.

Пока Марко готовил флайер к взлету, во дворе появились несколько полицейских в зеркальных шлемах. Не дожидаясь, пока они приблизятся, Кордеро увеличил тягу двигателя, почувствовав, как по корпусу машины прокатилась мягкая дрожь. Создавалось ощущение, будто флайер обладает собственным разумом и сейчас дрожит в радостном предвкушении полета.

Полицейские, тем временем, окружили Алехандро. Один из них сгреб дворецкого за грудки и принялся что-то у него выпытывать. Старик с невозмутимым видом пожал плечами и указал на флайер. Другой офицер подбежал к летательному аппарату, вскарабкался на корпус и, заглянув через прозрачный колпак в кабину, требовательно постучал кулаком по стеклу. В ответ Кордеро лишь показал ему неприличный жест из двух пальцев и потянул на себя штурвал.

В ушах засвистело. Слегка качнувшись, флайер оторвался от земли и начал медленно подниматься в воздух. Полицейский еще какое-то время балансировал на корпусе машины, а затем, не удержавшись, соскользнул вниз.

Когда летательный аппарат, покачивая крыльями, поднялся над кипарисами, Марко чуть успокоился, осознав, что ему удалось уйти. Заложив широкий круг над территорией резиденции, он попытался разглядеть, что происходит внизу. На площадке суетились уже пятеро людей в форме. В бледном свете уличных фонарей можно было увидеть, как в их руках поблескивают станнеры, которые они так и не успели пустить в ход. Один из офицеров стоял возле Алехандро и вероятно о чем-то его расспрашивал. Нелегко придется старику в ближайшее время... Оставалось лишь надеяться, что полицейские не рискнут перейти границы дозволенного и допрос будет осуществляться в рамках закона.

Марко бросил долгий, прощальный взгляд на свой дом, в одночасье ставший мрачным и негостеприимным, тяжело вздохнул и, взявшись за штурвал, стал раздумывать, куда ему направиться дальше. Выбор был невелик. Один из вариантов - пересечь пустыню и добраться до Восточных земель. Возле Моря находилась целая система независимых и вполне развитых городов-государств, существующих отдельно от Федерации. Местное население состояло из тех, кто не был согласен с политикой правительства Цахебрэ. Образовав подобие оппозиционной коалиции, люди потребовали для себя независимости. Риволь не стал вмешиваться в дела портовых городов и великодушно разрешил им вариться в собственном соку. В тех краях действовала своя правоохранительная система дружинников и добровольцев, поэтому можно было не волноваться, что его схватит очередной полицейский патруль, узнав в нем беглого преступника. Самое главное - находясь там, как можно тщательнее скрывать свое происхождение. Люди, привыкшие всю жизнь добывать себе пропитание тяжелым трудом, не испытывали любви к столичным жителям, а их ненависть к аристократам переходила все мыслимые границы. Надо признать, последних вообще мало где жаловали за пределами столицы.

Второй вариант, не самый привлекательный для Марко, - отправиться на маленькую планету под названием Грейс, или, как ее еще называли, "Серую планету". Ее правительство открыто выступило против Конфедерации во времена Смутной войны, выражая свое недовольство политикой монополизма планет-гигантов. Под конец войны "Серая планета" была сломлена и усмирена, а все лидеры сопротивления, не согласные с общепринятой в галактике доктриной, были публично казнены.

В данный момент Грейс считалась доживающим свой век изгоем, с которым ни одна другая планета не желала иметь общих дел. Даже после того как с планеты сняли карантин, официального правительства там не сформировалось, что породило полное беззаконие. Про Грейс вообще старались не вспоминать. Даже галактические патрули предпочитали не совать туда нос, что делало планету излюбленным прибежищем для преступников, и часто те, кто искал на Грейс спасения, находили там лишь свою смерть. "Серая планета" славилась крутым нравом и не прощала ошибок. Однако более надежного места, чтобы скрыться от правосудия, в галактике не существовало.

Пока Марко пребывал в раздумьях, КИТ на его руке завибрировал, извещая, что с ним пытаются установить контакт. Вначале Кордеро хотел сбросить вызов, но любопытство взяло вверх. Он не стал настраивать визуализацию, а лишь включил в кабине громкую связь.

- Сеньор Кордеро! Вы меня слышите? Говорит шеф полиции Луис Алькарас!

- Я слушаю вас, сеньор Алькарас, - сухо ответил Марко. - Могли и не представляться - я вас узнал. Какого черта вам нужно?

- Пожалуйста, опустите флайер на землю, сеньор Кордеро! Нам нужно поговорить.

- Еще чего! - Марко расхохотался. - За дурака меня держите?

- Пожалуйста, выслушайте меня, сеньор Кордеро! Могу представить, что вы успели себе вообразить после разговора с Давидом Кармоной, но поверьте, все совсем не так, как вы думаете! Мы здесь лишь для того, чтобы просить вашей помощи!

- Многовато людей явилось сюда за помощью, - усмехнулся Марко, окинув взглядом заполненный полицейскими двор. - Не надейтесь, что я куплюсь на этот бред, сеньор Алькарас. Мне известно, о вашем преступном сговоре с Кармоной.

- Я сейчас все тебе объясню, Марко. Могу я так тебя называть? Выслушай меня, а верить моим словам или нет - решишь сам. Мы установили слежку за Давидом Кармоной уже давно, обратив внимание на его махинации с документами. Поскольку когда-то я был хорошо знаком с этим типом, мне не составило труда втереться к нему в доверие, изобразив продажного полицейского. Вскоре я оказался в курсе всех дел, что он проводил в обход закона. За ним тянулось столько грехов, что хватило бы на двести лет в Элизиуме! Оставалось только собрать доказательства...

- Ложь! Вы убили Хосе по приказу Кармоны. Я это точно знаю, сеньор Алькарас!

- Марко, клянусь тебе, я не имею к этому никакого отношения! То, что Давид Кармона наймет людей, чтобы прикончить Хосе Монтеса, стало для меня полной неожиданностью. Я хотел арестовать мерзавца в тот же день, однако у меня было слишком мало улик для доказательства его причастности. Нужно было дождаться, пока он совершит ошибку. И вот этот день настал!

- Вы что, использовали меня как наживку?!

Спокойная и уверенная речь шефа полиции звучала столь убедительно, что Марко неожиданно поймал себя на том, что начинает верить его словам.

- Пойми, у меня не было выбора, сынок. Попробуй я арестовать Кармону, не имея на руках надежных улик, и этот паук выкрутился бы в два счета с помощью лучших адвокатов Риволя. При этом я бы навсегда потерял его доверие. Наилучшим вариантом было взять его с поличным, выбрав момент, когда он сам себя раскроет. У меня есть запись вашего сегодняшнего разговора в кабинете. Того, что он тебе наговорил, вполне достаточно, чтобы не оставить ему шансов выйти сухим из воды.

- И где сейчас Кармона?

- В полицейском участке, приходит в себя после твоего нокаута. - Алькарас хохотнул. - Здорово же ты его приложил, сынок! Как только очухается, сразу начнем его допрашивать. На этот раз он не отвертится. Однако решающую роль в этом деле имеют твои показания. Поэтому опусти флайер и позволь офицерам сопроводить тебя на очную ставку с Давидом Кармоной. Я лично гарантирую твою безопасность и обещаю, что это не займет много времени. Потом сможешь вернуться к своим делам.

- Сеньор Алькарас, это правда? - после долгой паузы спросил Марко.

- Послушай, сынок, - было слышно, как шеф полиции вздохнул, - единственное, чего я сейчас хочу - это побыстрее снять твои показания, дать ход делу и со спокойной совестью отправить Кармону за решетку. А потом отправиться домой, сесть в любимое кресло, открыть банку пива и посмотреть трансляцию чемпионата по кадэболу. Сегодня играют "Тигры", а я никогда не пропускаю их матчей.

Глупее, чем сейчас, Марко себя не чувствовал, наверное, никогда в жизни. В самом деле, с чего он решил, будто всеми уважаемый шеф полиции окажется настолько продажным, что согласится отправить невиновного человека за решетку? Ведь существует такое понятие, как офицерская честь. И среди тех, кто служил в полиции, было немало людей, для которых она значила куда больше, чем пара тысяч кредитов. Конечно, Луис Алькарас держал все под контролем с самого начала. Иначе и быть не могло!

А вот он повел себя словно истеричная девчонка, бросившись бежать при малейшем признаке опасности. Теперь всем вокруг будет известно, что аристократ Кордеро - самый настоящий трус! Впервые за много лет Марко испытал чувство жгучего стыда.

- Подождите, сейчас я опущу флайер, - тихо сказал он, заходя на посадку.

Все присутствовавшие на взлетной площадке замерли, наблюдая, как летательный аппарат медленно спускается на лужайку. Трое полицейских отошли в сторону, о чем-то переговариваясь между собой и не спеша выпускать из рук станнеры. Выражения их лиц нельзя было разглядеть за зеркальными щитками. Интересно, был ли среди них сам Луис Алькарас, или шеф полиции разговаривал с ним из своего рабочего кабинета, следя за происходящим через камеры?

Когда флайеру оставалось совсем немного до земли, Алехандро неожиданно оттолкнул стоящего рядом с ним полицейского и бросился к летательному аппарату, размахивая руками и что-то крича. Марко не разобрал слов, но общий смысл понял моментально: дворецкий пытался его предупредить о том, что это ловушка!

Безмозглый дурак! Как же он сам об этом не догадался?! Ведь было ясно как день: полицейские пойдут на любую ложь, лишь бы изловить его! А он повелся, словно наивный ребенок!

Марко остановил снижение и схватился за штурвал. В этот момент один из полицейских шагнул вперед, вытаскивая из кобуры на поясе оружие. Не штатный станнер, а нечто массивное с длинным дулом. Возможно, боевой бластер. Секунду спустя ночь озарилась яркой вспышкой. Дворецкий запнулся, сделал несколько неуверенных шагов и упал на четвереньки. Офицер подошел к старику, направил на него оружие и произвел еще два выстрела. Первый швырнул Алехандро на землю, а второй заставил его тело судорожно изогнуться в предсмертной агонии. Полицейский поднял голову и посмотрел прямо на Марко. И хотя из-за зеркального щитка на шлеме лица его было не разглядеть, Кордеро почему-то был уверен, что этот подонок довольно улыбается.

- Вы убили его! - закричал Марко, глядя на неподвижно лежащего старика. - Будьте вы прокляты, сукины дети! За что?! Он ведь ничего вам не сделал!

- Успокойся, щенок, - холодно произнес Луис Алькарас. - Для тебя это уже не имеет значения. Скоро ты отправишься следом за ним.

Неожиданно кабину осветил ослепительно яркий луч прожектора. Марко вскрикнул, прикрывая глаза ладонью. Когда к нему, наконец, вернулось зрение, он увидел, как из-за деревьев выплывает хищная, похожая на акулу туша летательного аппарата, раскрашенного в сине-белые цвета полицейского департамента. Вероятно, Алькарас специально заговаривал ему зубы, давая возможность тому подобраться поближе.

Выругавшись, Кордеро рванул штурвал, свечой взмывая в ночное небо. Алькарас только что дал понять, что шутки кончились. После того как полицейские хладнокровно расправились с дворецким, надежды на то, что все обойдется малой кровью, полностью отпали. Его не намерены брать живым.

Полицейский флайер рванул ему наперерез. Марко увидел, как в его боку открылся люк, из которого высунулась человеческая фигура с громоздким предметом в руках. Прежде чем аристократ успел понять, что происходит, в его сторону устремилась светящаяся точка, оставляющая за собой широкий дымный след.

"Неужели ракета?!" - подумал Марко, с ужасом глядя на приближающийся огонек. - "Да они совсем спятили!"

Он попытался увести флайер в сторону, но ракета с легкостью повторила маневр, следуя за ним, словно привязанная. Кордеро предпринял еще несколько безуспешных попыток сбросить ракету с хвоста и, поняв, что это бесполезно, запаниковал. Когда она приблизилась настолько, что стало видно ее заостренную головку с мигающим красным огоньком, Марко приготовился к самому худшему.

Удар ракеты был страшен. Флайер беспомощно закувыркался в воздухе, словно сбитая камнем птица, и, оставляя за собой полосу черного дыма, устремился к земле. За потрескавшимся стеклом кабины мелькали, сменяя друг друга, деревья, дома и звездное небо. Марко тянул на себя штурвал, пытаясь набрать высоту, чтобы избежать встречи с землей, которая с каждой секундой становилась все ближе. По кабине стремительно расползалась вонь от горелого пластика. Тревожно пищал зуммер, предупреждая о критическом падении высоты, но Кордеро было не до этого. Все его силы были направлены на то, чтобы вывести летательный аппарат из крутого пике, в которое тот ушел после попадания ракеты.

Когда до столкновения с землей оставалась пара секунд, Марко сумел перехватить управление и поднять нос машины. В итоге, вместо того, чтобы воткнуться в аккуратно подстриженный газон, флайер проскользнул буквально в метре над ним и понесся вперед, отчаянно маневрируя между стволами кипарисовых деревьев. Однако когда фары выхватили из темноты высокий белый забор, огораживающий территорию соседнего особняка, Кордеро понял, что встречи с ним не избежать.

Флайер с грохотом пробил заграждение. Белые сегменты забора разлетелись по всей округе, точно подхваченные ветром бумажные листы. Прямо за забором находился роскошный подсвеченный бассейн огромных размеров. У самой воды выстроились в ряд белые шезлонги, столики для закусок и пляжные зонтики. Особняк принадлежал какому-то молодому, заносчивому аристократу - сыну одного из членов городского правления. Парень страсть как любил устраивать шумные вечеринки, зачастую длившиеся всю ночь напролет.

В данный момент у бассейна было практически безлюдно. Большинство шезлонгов пустовало, за исключением одного, на котором страстно занималась любовью какая-то парочка - возможно, сам хозяин с очередной пассией. Неожиданный визит Марко застал их врасплох: прервав свое занятие, парочка с ужасом уставилась на стремительно несущийся в их сторону флайер, охваченный клубами черного дыма. Парень быстро смекнул, что к чему, и, сбросив с себя девчонку, прыгнул в бассейн. Та на секунду замешкалась, а затем бросилась в воду вслед за молодым человеком. В следующий миг флайер с воем пронесся прямо над их головами. Мощный воздушный поток сорвал все шезлонги и обрушил их в бассейн, прямо на головы невезучих любовников.

Стрелой пролетев чужие владения, сбив несколько гипсовых скульптур и срезав крыльями фигурно подстриженный кустарник, флайер сумел набрать высоту, которой хватило, чтобы избежать столкновения с забором на противоположенной стороне. Когда он вырвался из-под укрытия деревьев и поднялся в ночное небо, Марко увидел, что полицейский флайер завис чуть в стороне, освещая прожектором предполагаемое место падения. Полицейские хотели убедиться, что он разбился, и его появление стало для них неприятным сюрпризом. Сине-белый летательный аппарат развернулся и шустро рванул за ускользающей добычей.

Марко понимал, что если дать преследователям возможность приблизиться, то они снова начнут его атаковать, а еще одного попадания ракеты его флайер не выдержит. Оставалось использовать свое преимущество в скорости, чтобы удрать. Его летательный аппарат, несмотря на повреждения, был гораздо быстрее и маневреннее. Увеличив разрыв, он оторвется от них без труда, если не подведет автоматика.

Марко вызвал вирт-окно диагностики и чертыхнулся, увидев, что несколько основных системных узлов подсвечены красным. Самым неприятным было повреждение в энергетическом блоке, а это уже не шутки: при попытке увеличить мощность двигатель мог отключиться в любой момент.

Сквозь закопченное, покрытое паутиной трещин стекло кабины было видно, что полиция не оставляет попыток его догнать, хотя их флайер явно проигрывал ему в скорости. КИТ молчал. Больше никто не пытался выйти с ним на связь. Значит, брать его живым точно не станут... Только сейчас Марко начал понимать, что Кармона фактически подписал ему смертный приговор, когда рассказал о своем преступном сговоре с шефом полиции. Едва ли Алькарас допустит, чтобы кто-то владел столь опасной для него информацией.

Когда апельсиновые рощи, кипарисы и цветники "Райских холмов" остались позади, внизу протянулась сухая, выжженная солнцем пустошь. В городской черте растительность поддерживалась системой подземных коммуникаций, постоянно питающих сухую почву водой и смесью минеральных веществ. За пределами города в подобном не было нужды, поэтому земля здесь имела более привычный для Цахебрэ вид. Безжизненная, каменистая пустыня, покрытая чахлой растительностью, занимала наибольшую часть планеты. На Цахебрэ имелось Море, однако, по прогнозам ученых, оно стремительно пересыхало и уже через сотню-другую лет должно было превратиться в очередное болото. Оставалось лишь гадать, что станет с планетой, когда на ее поверхности полностью исчезнут все природные водоемы.

По правому борту, чуть в стороне от Риволя, мерцал огнями столичный космопорт. Огромное взлетное поле, освещенное тысячей ярких прожекторов, служило временным пристанищем для сотен кораблей, прибывающих на планету днем и ночью. Соваться туда сейчас было равносильно самоубийству: будучи важнейшим стратегическим объектом, порт усиленно охранялся как силами полиции, так и военными. Стоит Кордеро показать там свой нос, как его тотчас схватят, поскольку ориентировка на него уже наверняка разослана по всем полицейским постам.

Пребывая в абсолютной уверенности, что его преследователи отстали, Марко обернулся и с изумлением обнаружил, что полицейский флайер стремительно его настигает. Не успел он подивиться столь неожиданной прыти, как ему вслед выпустили еще одну ракету. Вероятно, полицейские получили приказ выждать, когда он покинет территорию "Райских холмов", и спокойно сбить его без риска, что горящий флайер рухнет на особняк какого-нибудь аристократа.

- Сволочи! - срывающимся голосом завопил Марко, глядя на приближающийся огонек ракеты. - Вы не можете так со мной поступить!

Он понимал, что не сможет уйти от ракеты на поврежденном флайере. По всей видимости, его минуты были сочтены. Взрыв превратит летательный аппарат в груду горящих обломков, которые разлетятся по всей пустоши. После этого полиция проведет тщательное "расследование" и назовет причиной аварии нарушение правил эксплуатации и пилотирование в пьяном виде. Когда эта информация появится в новостях, большинство обывателей не удивится: всем известна любовь молодых аристократов к алкоголю, наркотикам и лихим виражам. Смерть одного из них назовут закономерным финалом бесполезной жизни очередного богатого бездельника.

- Ну ладно, ублюдки! - прошипел разъяренный Марко. - Если мне суждено сегодня сдохнуть, вы отправитесь следом за мной!

Он совершил крутой разворот и взял курс прямо на полицейский флайер. Увеличив тягу двигателя, Кордеро разогнал летательный аппарат до предела и стрелой помчался на своих преследователей. Ракета, не желая расставаться с добычей, послушно повернула за ним, прочно засев у него на хвосте. Полицейский флайер завис в воздухе. Похоже, там догадались, что он хочет сделать, и растерялись. Поняв, что сумасшедший аристократ не блефует, полицейские начали разворачиваться, пытаясь выйти из-под удара, но было слишком поздно.

Расстояние между ними сократилось настолько, что Марко сумел разглядеть людей в кабине, с ужасом наблюдающих за его приближением. Один из них держал КИТ у лица, вероятно, пытаясь сообщить шефу полиции о внезапно возникшей чрезвычайной ситуации.

В боку полицейского флайера был распахнут широкий люк, в котором застыла фигура офицера, облаченная в тяжелую броню и тактический шлем. В руках он держал массивную ракетную установку. Именно на него и взял курс Марко. Когда до цели оставалось всего несколько метров, он налег на штурвал, резко уводя машину в сторону.

Кордеро до последнего был уверен, что у него ничего не получится и в какой-то момент что-нибудь обязательно пойдет не так. Однако флайер выполнил маневр идеально, с настоящей грацией боевого истребителя. У преследующей его ракеты повторить подобное не получилось, и она залетела прямо в распахнутый люк полицейского флайера. А секундой позже сине-белый летательный аппарат взорвался. В ночном небе с грохотом распустился ослепительный огненный цветок, выбросив в разные стороны щупальца клубящегося черного дыма и озарив пространство на многие километры вокруг. Судя по мощности взрыва, на борту сдетонировали ящики с боеприпасами.

Взрывная волна догнала Марко и сильно встряхнула флайер, заставив его на короткий миг потерять управление. Каким-то чудом ему удалось выровнять машину в воздухе, после чего он рискнул оглянуться и посмотреть на дело рук своих. В воздухе медленно таяло облако черного дыма, а на землю падал дождь из горящих обломков.

- Святая дева! Что же я натворил! - потрясенно прошептал Марко. Он уже представлял заголовки, которыми несколько дней кряду будут пестреть все сводки новостей: "Обезумевший от алкоголя и наркотиков владелец "Риволь Энергетикс" избил совладельца компании, жестоко разделался с дворецким и сбежал из города, по пути расстреляв из гранатомета наряд полиции, пытавшийся его задержать", "Полицейский департамент Риволя призывает всех сознательных граждан оказать содействие в поимке негодяя", "Преступник вооружен и очень опасен!"

И народ в это безоговорочно поверит! Уставший после рабочего дня, затуманенный вечерней порцией алкоголя мозг простого обывателя охотно принимает любую информацию из новостных источников в том виде, в каком ее преподносят. Сказали, что Марко Кордеро опасный преступник и психопат - значит, так оно и есть. А все остальное - никому не нужные детали.

Поборов начинающийся приступ паники, Марко развернул флайер на восток и взял курс в сторону Моря. В конечном итоге ему ничего не оставалось, кроме как целиком положиться на удачу. От нее зависело всё: отправят ли в погоню за ним отряды полиции, сумеет ли его поврежденный летательный аппарат преодолеть столь неблизкий путь, хватит ли ему запасов провизии. Про сложности, с которыми ему предстоит столкнуться, добравшись до места, он предпочитал не думать.

Больше часа Марко гнал флайер на восток. Время от времени он замечал россыпи мерцающих огоньков далеко внизу. Это были небольшие города и поселения, разбросанные по всей пустоши. Там можно было найти станцию техобслуживания флайеров и толкового механика, однако Марко не собирался приземляться. Полиция наверняка разослала данные о нем по всей округе, и его с большой вероятностью мог опознать какой-нибудь бдительный горожанин.

"Начинаю мыслить, словно матерый преступник", - с горечью усмехнулся про себя Кордеро. На душе было паршиво. Не покидало желание поставить флайер на автопилот и принять дозу "розового песка", чтобы немного успокоить нервы, однако он всеми силами старался себя сдерживать. Сейчас не время для этого.

Когда пустошь внизу сменилась подернутой волнами барханов пустыней, в двигателе возник тревожный гул и подозрительное постукивание. Нахмурившись, Марко вызвал вирт-окно с диагностикой, и система тотчас сообщила о критическом повреждении энергетического отсека, предложив вызвать механика. Марко выругался. Куда он собрался долететь с такими повреждениями? В его флайер угодила ракета! То, что он до сих пор не развалился на куски, можно объяснить лишь невероятным везением, но как долго оно продлится, было неясно.

Кордеро вновь прокрутил в памяти события минувшего вечера. И чем больше он об этом думал, тем сильнее проникался уверенностью, что вляпался по самые уши. Ситуация казалась настолько абсурдной, что напоминала кошмарный сон. Вся надежда была на то, что он вскоре проснется в объятиях какой-нибудь знойной красотки и от души посмеется над ерундой, которая ему приснилась. Однако едкий запах гари и ощутимая тряска говорили о том, что все происходящее вполне реально.

Потрепанный флайер, оставляя за собой дымный след, парил в ночном небе. Сверху раскинулся бескрайний небосвод, усыпанный миллиардами крупных мерцающих звезд. Снизу, на сколько хватало взгляда, простирался унылый пейзаж: бескрайняя, покрытая песком равнина без каких-либо признаков цивилизации. Огоньки поселений уже не встречались, ибо мало кто из людей мог выжить в сердце пустыни. Ходило немало слухов о том, какие опасности подстерегают неосторожного путника, отважившегося сунуть сюда свой нос: начиная от диких племен пустынников-каннибалов, заканчивая ужасными чудовищами, что рыскали в ночи. В существование и тех, и других Марко не верил, полагая, что единственную реальную опасность в пустыне представляет палящее солнце.

По левую руку, хищными зубцами выделяясь на фоне темного неба, тянулась гряда остроконечных скал. Благодаря им, местность почему-то выглядела особенно зловещей, словно он вступил во владения злого колдуна из какой-нибудь детской сказки-страшилки.

Единственное, чему Марко был несказанно рад, так это тому, что его не преследовали. Он то и дело оглядывался, всматриваясь сквозь потрескавшееся стекло кабины в ночное небо, однако явных признаков погони не замечал.

Из-за горной гряды показался бледный край Малыша Лу. В его холодном голубом свете песок напоминал искрящуюся водную гладь, а дюны казались застывшими волнами. Картина завораживала своей необычайной красотой. Восхищаясь пустынным пейзажем с высоты птичьего полета, Кордеро не сразу заметил, что двигатель пару раз надрывно чихнул и заглох окончательно. В кабине воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шипением и потрескиванием остывающего металла. Марко протянул руку к приборной панели, нажал несколько клавиш, однако ни один индикатор не отреагировал.

- Только не это! - прошептал он, чувствуя, как флайер начинает заваливаться к земле.

Крылья машины помогали немного замедлить падение, но они были недостаточно большими для планирования. Кордеро нажал кнопку аварийного запуска, подергал штурвал, но двигатель безмолвствовал. Роскошный спортивный флайер превратился в самый обыкновенный кусок металла.

Марко уже мог разглядеть пустыню во всех деталях, что отнюдь не добавляло ему оптимизма: во многих местах из песка выступали темные каменные глыбы. Попадись одна из таких на его пути - и флайер разобьется, словно куриное яйцо о кирпичную стену. От человека, при таком раскладе, не останется даже мокрого места.

До боли сжав пальцами ручки штурвала, аристократ закричал. Перед глазами промелькнуло висящее на темном небосводе око Малыша Лу, залитые призрачным голубым светом дюны и тускло отсвечивающие каменные глыбы, одна из которых как раз находилась в том месте, куда он должен был упасть.

Последнее, что увидел Марко Кордеро, это как вдребезги разлетается купол кабины, и тут же на него обрушилась тьма...

Глава 7

Новобранец

За Мигелем пришли на рассвете, едва в камеру просочились первые солнечные лучи. Только ему удалось крепко заснуть на жестком, неудобном матрасе, как сон был прерван лязгом металлической решетки.

- Бельмонте! - Прогремевший где-то над самым ухом голос заставил его открыть глаза и болезненно поморщиться. - Собирайся, за тобой пришли!

Сопровождаемый хмурым взглядом стоящего в дверях полицейского, он проследовал к дыре в углу, чтобы воспользоваться ею по прямому назначению. Затем тщательно вымыл руки и умылся холодной водой, прогоняя остатки сна.

Уже стоя в дверях камеры, Мигель оглянулся на спящего лицом к стене сокамерника.

- Прощай, Чакки! - негромко сказал он, не ожидая ответа.

- Удачи, приятель! - не поворачивая головы, отозвался беловолосый. - Уверен, скоро она тебе понадобится.

Полицейский отвел Мигеля в светлый просторный холл первого этажа, где, несмотря на ранний час, было полно народу. Деловито сновали полицейские в своей синей форме, держа под мышкой блестящие шлемы, то и дело мелькали какие-то подозрительные личности в потрепанной одежде. Полицейский участок Абелермо жил своей обычной жизнью.

Мигеля уже ждали. Возле стойки, где женщина в полицейской форме заполняла документы, топталось четверо парней примерно его возраста и молодой солдат с нашивками капрала. На его худом, бледном лице застыло брезгливое выражение.

- Привет! - бросил Мигель, подходя к ним.

- Еще один "герой"! - сварливо пробормотал парень, выделявшийся среди прочих светлыми встрепанными волосами и ужасно недовольным, опухшим лицом.

Молодой капрал удостоил Мигеля лишь беглым взглядом и демонстративно отвернулся.

- Еще кто-нибудь будет? - устало поинтересовалась женщина.

- Нет. - Солдат сверился с планшеткой. - Этот последний.

Голос у него был блеющий, как у козла. Неприятный.

- Бельмонте, верно? - равнодушно уточнила женщина за стойкой. Дождавшись утвердительного кивка, она указала на бумаги перед собой: - Распишись здесь и здесь.

- Где мои вещи? - поинтересовался Мигель, ставя свою подпись.

- Какие еще вещи?

- Ну, когда меня задержали, при мне была сумка. Где она сейчас?

- Почему ты спрашиваешь это у меня? - раздраженно ответила женщина. - Все вопросы к тем, кто тебя задерживал. Если есть претензии, можешь оформить официальную жалобу и ждать, пока ее рассмотрят.

- И как долго ждать?

- Не менее четырех месяцев. У департамента сейчас полно работы.

- А как же мой КИТ? - Мигель машинально потер запястье. - Хотя бы его мне вернут?

- Нет, вы поглядите на него! - Женщина отложила бумаги и, всплеснув руками, повернулась к солдату, будто призывая его в свидетели. - Не успел выйти из камеры, а уже права качает!

- Перестань всех задерживать! - злобно сверкнув глазами, проблеял капрал. - Быстро подписывай бумаги и пошли. Тебе запрещено брать с собой что-либо из личных вещей. Армия обеспечит тебя всем необходимым.

Бельмонте вздохнул, поняв, что спорить здесь бесполезно, и расписался в бланке. Капрал тут же завладел документом, аккуратно сложил его и убрал к себе в сумку.

Когда они вышли из полицейского участка, Мигель несколько раз с удовольствием вдохнул полной грудью - после спертого, затхлого воздуха тюремной камеры аромат свободы казался удивительно вкусным. Возле дороги стояла серая транспортная платформа на шести больших колесах, похожая на огромного жука. На ее металлическом боку гордо раскинул крылья красный орел - герб вооруженных сил Федерации.

Капрал неторопливо обошел платформу и, распахнув пассажирский люк, сделал приглашающий жест. Первым, чертыхаясь себе под нос, полез белобрысый. Затем трое других. Мигель был последним. Едва он сунул голову в люк, как его обдало волной горячего воздуха, в нос ударил запах пота и табачного дыма. В полумраке кабины поблескивали десятки глаз. Помещение было под завязку забито такими же, как он, новобранцами, расположившимися на длинных узких скамейках, тянувшихся вдоль стен. В основном, это были сравнительно молодые парни. Многие курили, стряхивая пепел прямо на пол, и шумно что-то обсуждали. Периодически раздавались смешки.

Пригибая голову, чтобы не задеть низкий потолок, Мигель прошелся по кабине, выискивая глазами свободное место. Его провожали насмешливыми взглядами. Кто-то отпустил в его адрес едкую реплику, вызвав волну смеха.

- А ну, заткнитесь там! - возмущенно заблеял капрал. - И немедленно затушите свои вонючие сигареты!

- Да пошел ты! - донеслось ему в ответ. Кто-то уточнил, куда именно следует пойти. Грянул взрыв хохота.

Капрал в бессильной злобе заскрежетал зубами и с силой захлопнул люк. Помещение тотчас погрузилось во мрак, разгоняемый лишь парой тусклых ламп под самым потолком.

Когда Мигель проходил мимо пухлого, щекастого паренька, тот суетливо подвинулся, освобождая ему место рядом с собой. Благодарно кивнув, Мигель уселся на жесткую неудобную скамью и, насколько было можно, вытянул ноги. Как раз в этот момент платформа тронулась с места. Потянулись долгие минуты ожидания. Как ни странно, больше никто не пытался его задевать. В дальнем углу кабины кто-то травил пошлые анекдоты, вызывающие, в зависимости от уровня пошлости, разную реакцию: от сдержанного хихиканья, до громогласного хохота. Дорога казалась вполне терпимой, если не считать духоты и вони дешевых сигарет, которыми дымил каждый второй.

Спустя некоторое время, платформа остановилась, и всех новобранцев выгрузили у дверей обшарпанного кирпичного здания с вывеской "пост N11". Внутри им было велено раздеться догола и упаковать все вещи, включая верхнюю одежду, в плотные черные мешки, указав на бирке свою фамилию. Мигель с удовольствием стянул с себя грязные изодранные лохмотья. Кожу покрывала корка из запекшейся крови и грязи. Ни дать, ни взять - бродяга с большой дороги!

Его недавний сосед по транспорту, пухлый, щекастый паренек, сложил свою одежду аккуратной стопкой и лишь после этого тщательно упаковал.

Когда все разделись и разложили вещи по мешкам, их отвели в просторную душевую, выложенную белым кафелем. Бившая под сильным напором со всех сторон вода имела голубоватый оттенок и воняла едкой химией. Кожа от нее покраснела и начала зудеть, а не успевшие зажить ссадины прижгло, точно каленым железом. Когда несколько капель попало Мигелю в глаза, он едва не закричал от режущей боли. Казалось, эта пытка длилась целую вечность, хотя, на самом деле, водные процедуры заняли не более пяти минут. После этого вода отключилась, и металлический голос из громкоговорителя приказал освободить помывочную для следующей партии новобранцев.

На выходе из душевой стояла большая коробка. Каждый проходящий брал оттуда одноразовое полотенце и чистое нижнее белье: трусы и белую майку. Мигель не страдал от излишней стеснительности, однако, прикрыв наготу, почувствовал себя намного увереннее.

Затем новобранцев ждал медицинский осмотр. Возле больших стеклянных дверей в ожидании своей очереди топталась группа парней, и Мигель сразу заметил знакомые лица. Он узнал раздраженного светловолосого парня, с которым они покинули полицейский участок, и щекастого паренька с растерянным, немного испуганным взглядом. Майка плотно обтягивала его пухлый живот. Увидев Мигеля, он смущенно улыбнулся и шагнул ему навстречу.

- Нас должен осмотреть врач, - заговорщицким шепотом произнес парень, словно доверяя ему какую-то важную тайну. - А после осмотра они просвечивают всех какой-то мерцающей штукой. Не знаешь, для чего это?

- Это стандартный медицинский анализатор, - пояснил Мигель. Во время обучения их группу нередко подвергали подобной процедуре. - Он выявляет опасные инфекции и сканирует организм на предмет различных патологий.

- А это не вредно? - забеспокоился паренёк.

- Жизнь вообще вредная штука. Говорят, что от нее умирают.

Парень задумчиво пожевал губу, будто всерьез обдумывая его слова, а затем протянул руку:

- Меня зовут Хорхе Гонсалес. Будем знакомы?

- Мигель Бельмонте.

Они обменялись рукопожатиями.

- Если честно, я не рвался в армию, - признался Хорхе. - Это отец настоял. Он говорит, что лишь служба в войсках Федерации сделает из меня настоящего мужика. И что в шестнадцать лет пора уметь постоять за себя.

- В шестнадцать лет пора иметь собственное мнение. Желание твоего отца сделать из тебя солдата понятно, но хочешь ли этого ты сам? Ведь это твоя жизнь, и от того, какой выбор ты сделаешь, зависит твоя дальнейшая судьба!

- Но ведь ты тоже решил пойти в солдаты.

- У меня не было выбора. А у тебя он есть.

- Даже не знаю... - Немного подумав, Хорхе пожал плечами: - Мне не хочется злить отца. Он впадает в ярость, когда я или мама начинаем ему в чем-то перечить. Если отец считает, что я должен сделать военную карьеру, может, так оно и есть?

Мигель не нашел, что ответить. Он знал немало семей, где родители сами выбирали будущую карьеру для своего чада, считая, что им виднее, какая профессия подходит ему больше всего. При этом пожелания самого ребенка, как правило, не учитывались. Иногда выбор родителей оказывался удачным, но так было далеко не всегда. Безответственные инженеры, продажные полицейские, не гнушающиеся сотрудничать с преступниками, врачи, видящие в своих пациентах лишь источник наживы, - все это являлось следствием того, что детям навязали профессию, к которой у них изначально не лежала душа. В случае с Хорхе было нечто похожее: его отец решил, что армия сделает из сына настоящего мужчину, однако вариант, что психика нежного, домашнего мальчика в какой-то момент попросту сломается, не выдержав тягот полевой жизни, он не учел.

Очередь на осмотр продвигалась быстро, и вскоре Мигель оказался возле стеклянных дверей медицинского кабинета. В небольшом помещении хлопотало трое медиков в голубой униформе, обследуя очередную партию новобранцев. Пожилой врач с седыми висками и добрым лицом внимательно осматривал каждого: проверял белки глаз, просил показать язык, ощупывал шею и просвечивал конечности похожим на пистолет сканером. Затем обследуемый заходил в прозрачную цилиндрическую камеру медицинского анализатора, проверяющего организм на наличие опасных болезней. Молодой оператор с желтым бейджиком практиканта считывал полученные данные и вносил их в свой планшет. Завершающим этапом была инъекция в плечо, которую делала хмурая полная медсестра.

Осмотр проходил быстро, с размеренной методичностью хорошо отлаженного конвейера. У медиков была явно набита рука, и каждому новобранцу уделялось не более трех минут. Бельмонте сам не заметил, как подошла их с Хорхе очередь.

Первым к врачу направился Мигель. Мужчина внимательно осмотрел его глаза, осведомился о причинах их красноты и получил стандартный ответ: едкая вода в душевой. Поочередно проверив его руки и ноги портативным сканером, он кивнул и велел отправляться в камеру анализатора. Пока Мигель, зажмурив глаза, стоял в мерцающей кабине, исследовавшей состояние его организма, врач осматривал Хорхе. Завершив визуальный осмотр и не найдя, к чему придраться, доктор взял в руки сканер.

- А это еще что такое? - в какой-то момент нахмурился доктор. Что-то в показаниях прибора его насторожило. - Парень, скажи честно, у тебя вживлены какие-то импланты?

- Нет, сеньор, что вы! Просто у меня была травма, - растерянно пояснил Хорхе. - В детстве я упал с дерева и получил серьезные переломы. Некоторые из костей пришлось восстанавливать с помощью медицинских стяжек. Но все уже давно зажило.

- Ты знаешь, что запрещено брать на службу новобранцев с имплантами? - Доктор задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Если придется совершать дальний перелет, то во время форсажа у тебя может произойти отторжение. Ты это понимаешь?

- Да, сеньор. - Хорхе понурился и шмыгнул носом. - Но мне очень нужно попасть в армию! Эти стяжки не доставят никаких хлопот.

- Случись что, по голове меня не погладят, - пробормотал доктор. - Ну да ладно, я тебя пропущу. Только никому ни слова об этом, понял?

- Понял, сеньор! Спасибо!

Мигель тем временем закончил проходить сканирование и, выйдя из кабины анализатора, на всякий случай спросил:

- Со мной все в порядке?

- Во всяком случае, "кси" ты не заражен, а это главное.

- А что, бывали случаи?

- Здесь нет. - Оператор поднял взгляд от планшета и, уставившись Мигелю прямо в глаза, зловещим шепотом произнес: - А вот на "Южном" недавно выявили одного. Говорят, там до сих пор целый район под карантином. И не удивительно: "кси" - это не шутки.

Мигель невольно поежился, вспоминая все, что знал о страшной болезни. Она не поддавалась лечению, и любой, подцепивший ксилимфоидную паразитарную инфекцию, или, говоря проще, "кси", был обречен. Смерть обычно наступала через неделю после заражения и была воистину кошмарной. Говорят, будто люди испытывали при этом настолько страшные мучения, что ногтями сдирали с себя кожу. Органы несчастных начинали разлагаться заживо, глазные яблоки лопались, и их содержимое стекало по щекам кровавыми слезами. Мигелю было достаточно один лишь раз увидеть в новостях изображения жертв этой болезни, чтобы сохранить страшный образ в памяти на всю жизнь.

После того, как все успешно прошли осмотр, хмурый сержант выдал каждому по тугому свертку. Развернув его, Мигель обнаружил армейскую форму. Она включала в себя серую куртку из грубой ткани, штаны, высокие шнурованные ботинки и тяжелый, потертый КИТ из черного металла. На браслете была нацарапана какая-то надпись, оставленная, по всей видимости, предыдущим владельцем.

- Похоже, с размером они прогадали, - заключил Мигель, видя, что надетая форма, обвисла на нем мешком.

- На кнопку нажми, дурак! - бросил ему один из новобранцев, одевавшийся по соседству. Он уже успел облачиться в форму, которая сидела на его подтянутой фигуре просто идеально, и теперь шнуровал ботинок, поставив ногу на скамью.

Мигель не сразу понял, о какой кнопке идет речь, пока не увидел на рукаве нечто, похожее на крупную пуговицу. Надавив на нее, он почувствовал, будто его обхватила сотня рук и потянула одежду в разные стороны. Ткань пришла в движение и с тихим шелестом стала подгоняться по его фигуре, обволакивая тело как перчатка. Даже штанины начали стремительно укорачиваться сами собой. Через полминуты форма сидела на нем так, словно ее кроил персональный портной. Бельмонте помахал руками, наклонился в одну сторону, затем в другую. Каждое движение давалось ему легко и удобно.