Жребий брошен

Смолевники

– Эй, наверху! – подойдя к валуну, постучал по нему ладонью ведун. – Все целы?

– А то! – довольно отозвался кормчий. – Токмо язык на плече. А ты как, колдун?

– С виду вроде как цел.

– Веревку кидать?

– Коли костра разводить не хотите, то кидай. А коли погреться у огня намерены, то сами прыгайте.

– А чудище где? – поинтересовался Будута.

– А здесь где-то, – усмехнулся Середин. – Слезай, поищешь…

Послышался шорох, бряканье, вниз спрыгнул Любовод, следом кормчий. Спустя несколько мгновений, шелестя шароварами по гладкому камню, на землю соскочила Урсула, протянула хозяину пояс с саблей.

– Спасибо, девочка моя. – С оружием ведун сразу почувствовал себя бодрее. – Так что, мужики, дальше двинемся, али все-таки тут на ночлег встанем?

– Ужели одолел ты истукана бессмертного, колдун? – переспросил Любовод.

– Одолеть не одолел, – признался Середин, – но в трех соснах заблудил. Так что вы в ту сторону лучше не гуляйте. Как бы опять на волю не выпустить…

– И не погонится он за нами более?

– Нет, не погонится. – Ведун не удержался и расплылся в довольной улыбке. – Но за то дело я Триглаве обещал в ее честь по возвращении пир устроить и в первой встреченной деревне всех накормить досыта и напоить допьяна.

– Ну, так это я подсоблю, – с готовностью согласился купец. – Мы люди честные. Коли кто к нам с добром, то и мы со всей щедростью отквитаемся. А уж Триглаве, матушке нашей…

Любовод опустил было руку, чтобы зачерпнуть землю – но под ногами валялись только мелкие камушки.

Наверху опять послышался шорох, посыпалась пыль.

– Эй, Будута! Коли спрыгивать собрался, то веревку взять не забудь! – предупредил Олег. – А то как мы потом назад поднимемся?

– Нечто я совсем дурной, боярин? – Мимо промелькнули ноги холопа, Будута громко шлепнулся подошвами, но устоял и гордо продемонстрировал бесформенный тюк. – Усе понимаю. Вот она, веревка!

– Смотай пока, еще пригодится, – распорядился ведун. – Так что, мужики, дальше пойдем? До заката еще часа четыре будет.

– Который день с пустым брюхом убегаем, колдун, – погладил себя по животу купец. – Может, сперва харча какого наворожишь?

– Говорил я, утром нужно со стражем справляться, – хмыкнул Середин. – Пока медное чучело рядом бродило, на голод никто отчего-то не жаловался.

– Я, колдун, пока бегал, вроде как выводок кабаний спугнул, – махнул в северном направлении кормчий. – Хрюкал кто-то и ломился. Токмо мне тогда не до любопытства было…

– А как же мы его добудем, вепря-то? – подал голос Будута. – У нас ни луков, ни рогатин нет. Да и не подпустят на копейный удар кабаны.

Олег и Ксандр переглянулись, одновременно снисходительно покачали головами:

– Вот она, холопья жизнь-то! – отметил ведун. – Привыкли на всем готовом у князя харчеваться, не знают, как зверя в лесу взять. Веревку смотал, умник?

Путники отрезали от конца три куска в сажень длиной, распустили их на пряди. Получилось почти сорок отрезков тонкой, но еще достаточно прочной нити. Работы – на полчаса.

– Ну, – закончив вязать, закинул на плечо пучок нитей Любовод. – Показывай, где тут у тебя поросята хрюкали?

Путники двинулись за кормчим через низкие заросли молодых березок и рябины, перевалили небольшой взгорок, сложенный из плотно подогнанных камней – а может, скального массива, растрескавшегося от солнца и ветра. Дальше дорога пошла вниз, по черной, сальной земле, из которой так и перли орешники, клены, липы и осины. Пройдя с полверсты, Ксандр остановился, указал вперед:

– Гляньте, что это там растет?

– Вроде как дубы высятся, – прищурился купец. – Мыслю я, коли хрюшки сюда и бегают, то именно к ним.

– Вот и я так решил, – кивнул кормчий. – Тогда место сие стороной обойти надобно, дабы не спугнуть зверье раньше времени.

Путники повернули вправо и, не теряя могучие кроны из вида, обогнули их, зайдя с северной стороны.

– А вот и тропа звериная… – указал Ксандр на пробитый среди смородиновых кустов ход. – Значится, отсель и начнем.

Поставить силки – дело несложное. Обычная веревочная петля, развешанная на ветвях на высоте немногим ниже колена, да концом привязанная к любой крепкой ветке или корню кустарника. Вешали снасти в пять рук, а потому управились всего за четверть часа. Четыре петли путники поставили на самой тропе, остальные – в кустах по сторонам от нее, закрывая все пригодные для прохода лазы. А затем так же тихо отступили по дуге назад, к югу от дубравника. Выбрав место для начала охоты, люди разошлись друг от друга шагов на сто – не то чтобы далеко, но и не близко, оставшись на грани видимости в редком лесу, что поднялся на каменистой земле.

Первым взвыл по-волчьи Ксандр, после чего все дружно двинулись к дубам, воя, гавкая, просто крича и стуча подобранными палками по стволам деревьев. Неспешный путь по прямой занял заметно меньше получаса. Когда путники подошли к силкам, то обнаружили, что из четырех десятков ловушек добыча попалась всего в две. Правда, это были не кабанчики, а всего лишь олени – глупые подростки немногим больше пуда в каждом. Однако на пятерых, даже голодных, людей – очень даже неплохо.

Силки, разумеется, снимать никто не стал. С добычей путники вернулись к валуну и в уже надвигающихся сумерках запалили костер. Несчитанное количество валежника, мяса вдосталь, да соль, перемешанная с перцем, в сумке чуть ли не у каждого – что еще нужно человеку для счастья?

Первого оленя оприходовали довольно быстро, разделав на ломти и зажарив на углях. Второго, освежевав, насадили на ореховый вертел, повесили над слабо тлеющим костром и, уже не спеша, стали пропекать целиком.

– Ну что? – поинтересовался Олег. – Завтра дальше двинемся, али пару деньков отдохнем, пока все спокойно?

– Куда дальше-то? – не понял Любовод.

– Ну, на север, до ближайшей реки, – напомнил о первоначальных планах ведун.

– А сундуки как же – на себе нести? По неведомым путям, неведомо сколько ден?

– Какие сундуки?

– Как какие, колдун? С зеркалами!

– А-а, – вспомнил Середин, объедая пусть недожаренный, но щедро посоленный окорок. – С теми, что на берегу схоронены? А ты чего предлагаешь, друже?

Еще плот свяжем, – процедил купец, обсасывая тонкие ребрышки. – Свяжем, загрузим, да и дальше поплывем.

– А коли лучники нас опять ссадят?

– А че нам лучники, коли стража медного ты уже укротил? С одного сгонят, другой свяжем. Веревки есть, а зеркала любую цену отобьют, это я тебе удачей клянусь!

– Не клянись. Стрелки нас у каждой излучины с плота сгонять могут. Сундуки каждый раз спасать придется, а это вопрос удачи, не к ночи будь помянута. Да и замучимся у каждой излучины новый плот вязать, никаких веревок не хватит. Не проще ли будет взять их и на север унести. Не очень удобно, но мороки все едино меньше.

– А знаешь ли ты, колдун, сколько верст нам топать придется? Может статься, тут уж не на месяцы, а на годы счет пойдет!

– На годы не пойдет, – крутанул головой Середин. – Мы же не за океаны уплыли! Земли тут все близкие, за год всяко обернемся.

– Дались вам эти плоты, други, – неожиданно вмешался в разговор кормчий. – Рази плот – это судно для пути дальнего? Вот ладья – это судно! На ней ни лучники не страшны, ни ветер с непогодой, ни течение встречное.

– Да нет у нас ладьи, Ксандр, – громко хмыкнул Любовод. – Ужели не заметил?

– От лучников завсегда али щитами завеситься можно, – невозмутимо продолжал кормчий, – али за борт укрыться. С парусом и по морю идти легко, ничего не боясь, да и вверх по реке, коли повезет, до Руси проскочим.

– Нет у нас ладьи! – повысил голос купец. – Нетути! О сем и речь!

– Ладей нет, – пожал плечами Ксандр, – а стругов на реке мы заметили изрядно. Коли страж медный их более не стережет, так отчего не взять хоть един? Властители здешние нас двух ладей с товаром лишили. Почему же нам в уплату за се один струг ради возвращения к родному причалу не забрать? Чего нам опасаться, хозяин?

– А ведь верно, колдун… – после короткого размышления решил Любовод. – Отчего на струге не вернуться? И зеркала заберем, и по морю Хазарскому от здешней реки до Волги легко дойдем. А милостью Похвиста – так и по самой реке к дому поднимемся, ни на чью милость не полагаясь…

– Может, все же пешком на север?

– В ногах правды нет, колдун! – тут же отреагировал купец.

– На севере места неведомые, – сходу поддержал кормчий, – а здешнюю реку мы ужо проведали. Попей и уходить надобно, коли спастись желаем.

– Ладно, пусть так, – отступил Середин. – Но где вы струг-то возьмете? Здесь поблизости на реке ни единого города не стоит!

– Дык, проще до ближнего города налегке подняться, – встрял в разговор холоп, – а потом на струг товар погрузить, нежели с товаром в руках завсегда бегать. Тяжелы сундуки-то, однако. Я уж отпробовал…

– Нечто у тебя серебра в избытке, чтобы струги тут покупать?

Мужчины в ответ многозначительно промолчали, глядя по сторонам.

– Нехорошо, вообще-то, грабежом промышлять, – оказавшись в меньшинстве, неуверенно предположил Середин.

– Две ладьи с товаром они у меня утопили, – напомнил Любовод. – Так что же, я теперь простой лодки взамен взять не могу? Опять же, колдун, истукана медного нам более бояться ни к чему. Так отчего не взять?

– Классная философия. Если сосед не может дать в морду, то отчего бы не забрать у него корову?

– Особливо, коли за день до этого сосед у тебя трех коней зарезал, – ввернул кормчий.

Ведун вздохнул, глядя на запекающуюся тушку. С одной стороны, откровенный грабеж всячески претил его совести. С другой… С другой стороны, ожидал их пеший путь через неведомые земли, что вполне могут оказаться непроходимыми, так что драгоценный товар придется бросить из-за его, в общем-то, и не такого большого веса. Вернуться по воде, знакомым путем, своим ходом, да еще и с прибылью, было куда соблазнительнее. К тому же, кровь уже пролилась. А там, где разговор ведут мечи, действуют совсем другие законы…

– Ладно, – кивнул Олег. – Пойдем к городу, разживемся каким-нибудь плавсредством.

– От и верно, друже! – обрадовался Любовод. – Чего таращишься, холоп? Снимай с огня снедь. За сегодня я уже подкрепился, теперь за вчера и позавчера поесть надобно!

Утром путники отправились снимать силки и обнаружили в них двух среднего размера олених и отчаянно визжащего темно-темно-коричневого поросенка, ухитрившегося затянуть петлю задней ногой. Порося в наказание за невезение немедленно предали смертной казни, отправив запекаться целиком в тут же разведенном костре, одну из олених отпустили – мяса на первое время и так хватало, – другую освежевали. Она все равно успела задохнуться.

Подкрепившись, люди двинулись в путь. Дабы не напороться на лучников, решили прямо к реке не выходить, а сперва подняться вверх по течению верст на десять. Теперь, когда по пятам не гнался медный мститель, дорога казалась вполне удобной – не такой уж холмистой, не такой уж и каменистой. Иди себе спокойно, да смородину красную с кустов срывай. С двумя привалами на отдых и еду, за день удалось одолеть все двадцать верст, а потому к реке решили пока не поворачивать. Тем более что по пути им встретились два ручейка, и свежая вода имелась в достатке. Однако на второй день река сама вышла к людям: после того, как они миновали очередной каменистый, поросший редкими соснами взгорок, впереди открылась широкая сверкающая лента.

До вечера путники двигались вдоль берега, поглядывая на другую сторону: а ну, опять дозор воинский встретится? Но когда река снова отвернула к югу, люди пошли прямо и расставили силки возле попавшегося на пути орешника – здесь свинята тоже должны любить кормиться. И опять вместо кабанчиков в петли попались две лани и молодой заяц. Отказываться от такой добычи никто, разумеется, не стал. Как известно, лучший способ сохранить продукты – это сложить их в живот. Поэтому, наевшись до отвала вечером и утром, с собой люди взяли только половину оленьей тушки, подсоленную и хорошенько пропеченную. Еще один переход – и река вновь вернулась к их ногам.

– Так и просится, чтобы по ней поплыли, – оглянулся на ведуна Любовод. – Глянь, как ластится.

– Просит – значит, поплывем, – пожал плечами Олег. – Интересно, сколько нам еще до ближайшего города топать? А, кормчий?

– Мыслю, еще неделю, а то и более. Земля – не море. Никогда не угадаешь, каков путь окажется.

В этот раз осмелевшие путники развели огонь прямо на берегу, на дне выходящей к воде лощинки между скалами. И ничего – никто не появился разузнать, что за люди бродят, никто мимо ни разу не проплыл.

Утром, прикончив остатки оленины, они пошли дальше, но вскоре после полудня остановились ради охоты – слева за холмами Урсула заметила дубовые кроны. В этот раз боги оказались милостивы к детям своим, и в силки, запутавшись сразу в двух близко поставленных петлях, попала настоящая упитанная хавронья пудов пяти веса. Естественно, на разделку, приготовление и копчение добычи ушел остаток дня – зато последующие двое суток проблем с едой уже не было. Правда, третий переход пришлось начинать на пустой желудок. Сотоварищи уже подумывали о новой остановке для охоты, когда в минуту безветрия до их слуха донеслись человеческие голоса.

– Ужели дошли? – не поверил Ксандр. – Ведь болота большого еще не миновали, в котором вы стража пытались утопить.

– Может, рыбаки какие заплыли… – Олег проверил, как выходит сабля из ножен. Не то чтобы рубиться собрался, но так, на всякий случай. Ведь несколько дней по камням стучал, а не вынимал ни разу. Мало ли погнуло, прижало где?

– Рыбаки – это хорошо, – встрепенулся купец и тоже проверил, не закис ли меч. – Интересно, на лодке или баркасе каком?

Осторожно ступая, путники двинулись на звук и вскоре с высоты обрывистого скального берега увидели на реке два стоящих бок о бок судна. Не таких больших, как ладьи – всего метра три в ширину и около семи в длину, с высоко задранными носом и кормой, болтающимся сбоку рулевым веслом, четырьмя рядами скамей для гребцов и складной мачтой, уложенной сейчас вперед вдоль корпуса. Команды отдыхали – часть дрызгалась в воде, часть занималась чем-то на берегу возле костра.

– На ловца и зверь бежит, – тихо отметил Ксандр.

– Они ведь меня грабят… – изумленно пробормотал Любовод. – Они у меня товар воруют. Тати! Разбойники! Ты глянь, глянь, колдун. Это ты за них, татей бессовестных, заступался?

Только после слов купца Середин сообразил, что купаются мужчины внизу не просто так, а целенаправленно ныряют в одном и том же месте, что на берегу разложены для просушки клинки мечей, кинжалы с узорчатыми рукоятями, копейные наконечники, чеканные умбоны для щитов. Разглядел и зажатый между камнями кончик мачты. Судя по всему, команды стоящих у берега лодок умело опустошали трюмы утонувшей новгородской ладьи.

– Ну, я им сейчас… – схватился за оружие Любовод. – Будут знать, как на чужое добро лапы свои грязные накладывать.

– Обожди, – посоветовал Середин. – Сейчас не нужно. Потерпи до вечера. На ночь они оружие под росой не оставят, в трюмы попрячут. Куда еще? Амбаров ведь на берегу нет. Вот мы лодку вместе с твоим товаром сразу и заберем.

– И то верно, – согласился купец. – Токмо на тот берег поперва перебраться надобно.

– Вот этим для начала и займемся.

По вполне понятным причинам, рубить для плотика деревце путники не стали. Пришлось идти вверх по течению в поисках подходящего валежника. Связав вместе несколько найденных толстых ветвей, путники сложили на получившееся корявое сооружение свое оружие, вошли в реку и поплыли, придерживаясь за выступающие концы сучьев. А затем, отойдя в лес, расположились на полянке, подсыхая на солнце и дожидаясь темноты.

Олег незаметно для себя успел погрузиться в сон, когда его плеча легонько коснулась рука. Он открыл глаза и увидел над собой Ксандра, прижимающего палец к губам.

– Ты чего? – шепотом поинтересовался ведун.

– Опасаюсь, как бы ты спросонок не крикнул чего. Ночью звуки далеко разносятся…

В небе висела огромная яркая луна, так что заклинание на кошачий глаз Олегу не понадобилось – и так все было неплохо видно. Пройдя вдоль берега, они наткнулись на тропку, проломанную в кустарнике искателями подводных сокровищ, свернули на нее. Вскоре впереди показался костер, возле которого сидели три человека. Двое негромко разговаривали, третий копался в углях. То ли прокаливал что-то, то ли запекал. По сторонам, завернувшись в тряпки, спали несколько товарищей. Но явно не все.

– Значит, остальные ночуют на лодках, – еле слышно сообщил ведун. – Что делать станем?

– Что замыслили, то и станем, – отозвался Любовод. – Жаль, без шума не получится. Но сие не ратники, урона причинить не смогут. Главное – в оставленной лодке днище зараз пробить, дабы в погоню не устремились. У них гребцов больше, не уйдем.

Мужчина, копавшийся в углях, привстал, уставился, как показалось, прямо Олегу в глаза, прислушался. Но налетел ветер, покачал ветки, зашуршал листьями, плеснул о борт лодки слабой волной. Человек успокоился, сел обратно. Ведун кивнул, и путники цепочкой двинулись вокруг лагеря к берегу.

Лодки стояли там же, где и днем – одна сидела днищем на отмели, вторая была принайтована к ней борт о борт. Возле сходней скучал местный с сулицей в руках. А может, в здешних землях этот огрызок считался полноценным копьем?

– Сходни – это хорошо, – тихо отметил Середин. – Без них не так просто заскочить внутрь будет. Ну что, мужики? Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Пошли.

Прятаться на широкой вытоптанной прогалине смысла не имело. Олег выпрямился во весь рост и направился к судну.

– Вы кто такие? – широко зевнул, поднимаясь навстречу, караульный.

– Ксандр… – оглянулся на кормчего Олег. Парень кивнул, шагнул к сонному караульному, резко выбросил вперед свой огромный кулак. Громко стукнули челюсти. Горе-охранник чуть подлетел вверх, повернулся горизонтально и так, плашмя, грохнулся обратно на песок.

– Нокаут… – Вслед за Любоводом ведун забежал на судно, поскакал по скамейкам к корме, перешагивая посапывающих моряков.

– Чего случилось? – заворочавшись, поднял голову один из них.

– Все в порядке, спи, – кивнул ему Олег и рубанул крепящие мачту снасти. Купец в это время старательно колотил мечом в днище, вырубая кусок доски.

Охотники за сокровищами заворочались, начали садиться, но со сна еще не понимали, что происходит. А путники уже перепрыгнули на вторую лодку, рубанули причальные канаты. Течение тут же потянуло судно к стремнине. Ксандр, ловко поддев раскинувшегося возле руля ныряльщика с размокшими красными ногами, выкинул его за борт и уселся на свое место, подправляя нос в сторону излучины.

– Что тут… – поднялся на корме другой моряк, но тут же получил оголовьем сабли в солнечное сплетение, сложился пополам, и ведун без особого труда столкнул его в воду.

На берегу только-только поднимался шум, охотники за сокровищами сгрудились на отмели, выкрикивая проклятия вслед «угонщикам», кто-то пытался столкнуть на воду оставшуюся лодку. Перед Олегом поднялся еще один моряк, но, увидев обнаженный клинок, предпочел сам выпрыгнуть прочь.

На носу с громким воем кинулся на Любовода какой-то парень с расплющенным носом. Купец резко наклонился, уходя от удара веслом, выбросил вперед меч и пробил бедолагу насквозь. Остальные моряки, оценив решительность захватчиков, тут же попрыгали в стороны, подняв фонтаны брызг – и лодка осталась в полном распоряжении путников.

– Колдун, давай с Будутой на весла садись, – попросил кормчий. – Тяжело совсем без хода править. Хозяин, глянь там, как мачта поднимается. Может, милостью Господа парус поставить удастся.

– А мне чего делать? – поинтересовалась Урсула, зябко похлопывая себя по плечам.

– Пошарь по трюмам, че у нас тут есть по хозяйству…

– Ага.

Трюмами на суденышке можно было назвать только носовую и кормовую надстройки, и девушка решительно отодвинула щеколду передней дверцы. Заглянуть туда вместе с ней Середин не смог. Подобрав лежавшее на передней скамье весло, он сел на нее ближе к левому борту. Рядом в уключину правого борта просунул весло холоп.

– И-и… р-раз! – скомандовал Олег. – И-и… р-раз! Снаружи еле слышно зажурчала вода.

– Пошла, родимая… – кивнул кормчий, поправляя весло. – Хорошая лодка. Быстрая, послушная, верткая. На ушкуй похожа. Жаль только, маленькая.

– И лучники в ней не страшны, – поддакнул холоп. – Голову пригнул и за борт спрятался. Доска, он, в три пальца. Коли дальше ста саженей, то ничем не пробить. Хошь луком, хошь рогачом.

– Здесь хлеб! – закричала невольница. – Лепешки! Совсем мягкие еще.

Пройдя по лодке, Урсула раздала каждому по хлебцу, похожему на толстый блин, с коричневыми пятнами на корочке, сама уселась позади рядом с Ксандром и принялась рвать добычу зубами.

– Сто лет лепешек не ела!

– А чего еще там есть? – поинтересовался кормчий, прежде чем откусить от своего хлебца.

– Корзина с яблоками сушеными, веревки два больших мотка, рубахи полотняные в другой корзине, да свертки из мешковины. На ощупь – клинки в них упрятаны, али мечи.

– Слыхал, хозяин?! – окликнул Любовода кормчий. – Нашли мы твое добро.

– Кабы все, – без особой радости откликнулся купец. – На эту лохань и трети добра из моего трюма не влезет.

– Да ладно тебе, друже, – крикнул через плечо ведун. – Хоть что-то спасли, и то дело. Ныне судно у нас есть. Зеркала с потайного места заберем, да и домой своим ходом возвернемся. Ты же сказывал, с них одних сам десять прибыток получится!

– С зеркал прибыток, с мечей краденых убыток, – буркнул в ответ купец. – Прибыток – хорошо, но без убытка – лучше… Ксандр, тут узел скользящий и петля. Коли отпустить, мачта поднимется и ванты натянет. С твоей стороны тянуть надобно.

– Я не могу, хозяин. Излучина тут, камни у берега. Выскочим, коли без руля плыть.

– И-эх, все самому делать приходится… – Любовод, перебираясь через скамьи, пошел на корму, там порылся в собранных в пучок веревках, выбрал одну: – По-оберегись!

Купец начал перебирать канат – мачта совершенно по-человечески крякнула, поползла вверх. Лицо новгородца налилось краснотой:

– Ой, мама, кто же ее такую тяжелую сделал…

– Сейчас я… Я подсоблю! – подпрыгнула невольница.

– Петля… – натужно простонал Любовод. – Петля там под рукой… Крюк на носу… Зацепи…

– Ага! – Девушка нашла на веревке узел, дернула его вперед, наклонилась на носу, за что-то зацепила. – Готово!

– Уф… – бессильно упал на заднюю скамью купец, отер со лба пот. Отпер заднюю дверцу, заглянул. Через мгновение голос его повеселел: – И тут клинки лежат! Это добре. Стало быть, почитай, половину мы от татей спасли. Тут уж и вертаться не стыдно. Коли с погодой и временем успеем, тюркам можно продать. Они завсегда воюют с кем-то, наш булат с большой охотой берут. Где еще такой найдешь? Та-ак, где тут парус?