Жизнь крота

Глава 14

Забравшись с ногами на деревянное кресло, я с некоторым волнением бил пальцами по подлокотнику, ожидая когда меня позовут. Это очень походило на собеседование на работу, которое я последний раз проходил еще в нулевой жизни, по вполне понятной причине, я больше никогда не работал. Прикол, что называется. Служил в разных военизированных структурах, учился, выживал, но на обычных работах никак, не быть мне пролетариатом. Теперь вот, вообще в церковный орган устраиваюсь, который если по бумагам, называется «Святой отдел расследований еретической греховности». Но так как это слишком долго кричать пока врываешься в дома еретиков, сократили просто до расследования или инквизиции. Чего только не узнаешь пока сидишь в приемной Великого Инквизитора. Тут даже постер висит, «А ты вступил в инквизицию?», с указующим перстом грозного этого самого инквизитора.

Как мне сказали, инквизиторов не то чтобы очень много, а потому всех их лично проверяет самый главный инквизитор. Ближе к кухне и по дальше от начальства, не выйдет. Самый прикол, что несколькими этажами выше, живет Папа Римский. Может в гости зайти? Поздороваться так сказать, о монашках молоденьких поговорить, анекдоты порассказывать, байки потравить.

– Входи. – произнес вышедший из кабинета главного инквизитора секретарь, сурово посмотрев на меня. – Вас сестры я попрошу подождать здесь. – остановил он попытавшихся подняться вместе со мной монашек.

Молча спустившись с кресла, бросил уверенный взгляд на своих монашек, типа все будет норм, я разберусь, мужик я или погулять вышел. Возмужал то как, даже подгузников уже не ношу.

Зайдя в помещение, предстал пред темные очи самого главного инквизитора, который бросив на меня лишь короткий взгляд, после чего что-то быстро начеркал на бумажке. Одет он был в привычные повседневные одежды католического епископа, кем он и являлся. Карие глаза, легкая седина и проступающая лысина, из-за нервной работы возможно, многие инквизиторы почему-то лысоватые. То вампиров убивать, то гулей каких-нибудь, то с еще нечисть какая, нервная немного работа, да. Интересно, я тоже лысеть начну? Обеспокоено потрогал свои мягкие и шелковистые волосы на голове, не хотелось бы.

– Садись, сын мой. – разрешил он, указывая на стул.

– Благодарю Ваше Превосходительство. – слегка склонил голову я, после стольких лет жизни в церкви уже прекрасно знаю, как и к кому стоит обращаться.

– По словам преподобного Люция, тебе удалось убить трех молодых вампиров. Весьма богоугодный поступок, к тому же в твой невеликий возраст. – значительно покивал он.

– Я человек простой, вижу вампира – убиваю его. – пожал плечами на его слова.

– Хорошие слова, а из твоих уст, они звучат серьезно. Были бы все мальчики такими, возможно и нечисти на земле никакой не было. – как-то так взгрустнул он, печально выдохнув.

Помолчал. Немного подумал. Этак веско покивал. Типа да, все бы молоденькие мальчики такими были, ни один вампир не устоял от такого. Чет он меня уже настораживает, минута разговора прошла, а мы уже о маленьких мальчиках говорим. Не к добру.

– Ты настоящий сын божий, преданный слуга Господа нашего. Дарованный церкви-приюту имени Святого Торквемады, что является настоящим знаком Божьим, ведь был он первым Великим Инквизитором. – начал он как-то синусоидально разговор вести, не понял к чему все это. – Крещен там, вырос и воспитан. Кому другому пришлось пройти бы серьезные испытания и строгие обряды и молитвы, но ты уже доказал чистоту своей души и тела. – да, я помылся в ванне с лепестками ромашек, тут он прав. – А потому я, Великий Инквизитор Пеллегрини, приглашаю тебя вступить в освященную Богом и Папой, Инквизицию. Дабы нести свет божий людям, и карать зло скрытое в ночи и тени людских страстей.

А взгляд такой, ух, вроде мягкий, но даже не предполагающий на что-то иное кроме решительного согласия.

– Да за Боженьку нашего, хоть на самого этого, который плохой ангел. – вскочив с пылающими глазами, запальчиво воскликнул я.

– Хорошо-хорошо. – покивал он довольно, с некоторой снисходительностью во взгляде.

В общем поговорили мы еще немного о всяком, как я вампиров этих убил, чего это с собой носил бутылочки со святой водой, и в целом похожие вопросы что мне задавали прошлые инквизиторы, только заданные несколько более изуверским образом. Еще немного, и взболтнул бы про еретичную технику, нечисть это одно, а бесовская техника совсем другое, хотя она ведь тоже воду не любит, особенно святую, которую я на постоянку пью, да у меня уже сама кровь освящена и даже… воу, а моча ведь выходит тоже. Святость ведь не исчезает после желудка, кишок, почек и мочевого пузыря? Идея, нужно будет опробовать на первом же вампире. Говорили мы еще не долго, и тут он завел речь о моих монашках.

– Сестры Тереза и Анна, решительно были настроены отправить с тобой и даже дали обет Богу, что весьма серьезно. – заметил он.

– Ну… это же мои монашки. – пожал плечами, вроде чего тут такого.

– Мм, поясни насчет своих. – нахмурился он.

– Они меня кормили с самого младенчества, следили за мной, воспитывали, и все остальное. Они так меня любят, и даже как говорите, Богу обет дали.

– Ты воспринимаешь их как семью? – с некоторой неуверенностью уточнил он.

Тут я вздрогнул, сглотнул слюну, но на этом все.

– Нет, у меня нет семьи.

– Церковь, твоя семья. – по-отечески произнес он.

– У меня НЕТ, Семьи. – твердо произнес я, посмотрев в глаза епископу.

Великий Инквизитор вздрогнул, и не выдержав, ненароком отвел взгляд в сторону, после чего очередной раз вздрогнул и теперь уже удивленно посмотрел на меня, растерянно качнув головой.

– У тебя огромная воля и… сильный взгляд. – пораженно произнес он. – Но обычные монахини не могут так просто быть рядом с будущим инквизитором.

– Они мои монашки, они будут со мной. – спокойно произнес я, смотря на Великого Инквизитора.

Откинувшись на свое кресло, он долго смотрел на меня, наверное минут пять. Приняв вызов, я смотрел в ответ и даже не моргал, у меня уже слизистая оболочка высохла, но я не сдавался.

– Что же, посмотрим что из этого… – помолчав, он продолжил уже с другой темой. – Хорошо, как Великий Инквизитор, я разрешаю присутствовать им в Инквизиции, но у нас военизированная организация, а значит они пройдут боевую подготовку. Это обязательно.

– Хорошо. – кивнул я.

– Возможно стоит узнать у сестер Терезы и Анны? – спокойно поинтересовался он.

– Они согласятся. – очень уверенно произнес я.

– В любом случае, нужно их согласие и обет молчания. – сказал инквизитор, начав что-то записывать в бумажке.

Чет флешбеки от посещения психо-кто-они-там пошли, он мой психопрофиль что ли составляет? Сколько их уже на меня было, не счесть, думаю там как обычно, гений, красавец, любимец Бога и женщин. У меня на судьбе написано быть просто крутым и восхитительным в любой ситуации.

Уже через неделю, я прибыл со своими монашками в специальный монастырь на каком-то там холме, где я теперь буду жить, тренироваться и очередной блин раз постигать азы убийства. Хотя теперь всякую нечисть будут учить убивать, хоть что-то новенькое.

Таких же учеников инквизиторов тут было немного, человек десять, а в монастыре поделенного на две части, все монахи и монахини были нашими учителями, то есть этак до полусотни учителей на десяток человек, вот это я понимаю особый подход к каждому ученику. Все конечно же началось с приветствия.

– Великолепный Донат, гроза вампиров и красивых женщин, к вашим услугам. – слегка поклонился я.

– Тебе больше нечего о себе рассказать, дитя? – поинтересовалась сердобольная старушка монахиня.

Хм, а как там нормальные люди представляются, я умею только эпатировать публику.

– Эм, ну я это… – чет все нормальные мысли из головы вылетели. – …мальчик.

– Как неожиданно. – фыркнул мальчуган на пару лет старше меня.

Ага, самый смелый, мой будущий соперник в противостоянии, тот над кем я смогу показывать свое превосходство. Гордыня это конечно грех, но как же она сладка. В общем представление вышло каким-то скомканным, слишком уж я особенным оказался.

Разместили меня в крыле с учениками мужского пола в мужской части монастыря, моих монашек поселили в женской части. Когда я пожаловался, а чей-то меня не поселили в женской части с моими монашками, послали… читать молитвы пару часов от срамных мыслей. Я обиделся, да мне мои монашки в правнучки годятся, какие там срамные мысли. Правда не то чтобы я когда-нибудь был стариком, или старше тридцати лет, но если в общем посчитать. Нечто вроде этого попытался им объяснить, типа мне ментально больше века, там глубоко внутри, но вновь послали заучивать молитвы, которые я и так наизусть знал. В общем я прямо каким-то сексуальным искусителем стал, типа монашек совращать начинаю, в свои двенадцать лет, ну-ну.

Пока вместо молитв, мысленно строил планы на случай нападения древней цивилизации дельфинов-роботов, познакомился с очередным местным святым отцом Эмилем. Мужик оказался не промах, тайно посмотрели порножурналы. Интересы одобряю. Узнал много нового о монастыре, о чем он мне тайно поведал, правда насколько это тайна все еще сомневаюсь, но интересную информацию получил, теперь знаю где хранятся старые вина… на будущее.

Уроки вели новаторски, сразу заметен современным подход, повышающий интерес у учеников к предмету. После урока в мое одно лицо по Богословию, я был готов грызть гранит Гербологии, как самый важный предмет в моей жизни. Тычинку Эдельвейса произрастающего только в горах Швейцарии нужно собирать в лучную ночь полного новолуния високосного года? Что может быть увлекательного получасовой лекции детального разбора как это сделать. И я блин не шучу, по сравнению с Богословием, это увлекательнейший боевик к неожиданными поворотами и живым сюжетом. А уж знание того что с помощью этой травки можно сделать зелье, которое может легко убить впервые слышимую мной нечисть что уже не видели лет сто, делает это знание крайне полезным. Серьезно, по сравнению с Богословием, это крайне полезная информация. С моей-то удачей, раз я в этом мире, мне целая их стая попадется.

Но такая всякая хрень была только первые года, в которые я с завистью смотрел в женскую часть монастыря, где мои монашки осваивали автоматическое огнестрельное оружие и бой на ножах. Эх, зависть грех. После начались разные интересности, по типу морга нечисти где нам показывали эту самую нечисть в теле, обычно не совсем целую, но можно было оценить перспективы. Жуть какая-то если честно, я таких страхолюдин даже в первой жизни не видел, а там разных зомби НЕХ всех видов и раскрасок хватало.

Насмотревшись на всяких тварючек, пошли к выходу. Примерно через час, за время которого я прошел десять метров коридора, зоркий и гениальный инквизитор в виде меня, понял что тут нечто нечисто. То есть я конечно шел не спеша, но десять метров в час, немного перебор.

– За Инквизицию! – возопил я и с ноги ударил в дверь туалета слева от себя, запрыгивая в… лес. – Да ну еб… Природа, это конечно один большой туалет, куда ходит всякая живность, но это уже просто возмутительно. – закричал я в стремительно темнеющее небо.

У меня галлюцинации? Галлюцинации у мира? Вот не люблю я это, после прошлой жизни, очень ненавижу когда мне лезут в голову. Небо окончательно потемнело, подул тревожный холодный ветер, что-то завыло в лесу. Меня вот серьезно хотят напугать после тех тварей что я видел в морге? Что вообще за внезапный хорор, уровня детского сада.

– Эх, опять биться головой о предметы. – пожаловался я, с разгону врезавшись лбом о дерево.

Кровь потекла, больно, галюны не исчезли. Ладно, с некоторыми трудностями, волевым усилием отключил свое зрение, слух, обаяние, тактильные ощущения, ориентирование в пространстве. Подождал десять секунды, как рекомендуют при перезагрузке компьютера, и вновь начал своим суперразвитым мозгом включать органы чувств, только уже разом. Зрение прояснилось, тактильные чувства заработали, нашел себя лежачим на чистом полу туалета. Фу, еще микробов каких-нибудь подхвачу.

Ты смотри, помогло. Услышав несколько воплей ужаса и страха с разных уголков здания, печально выдохнул. Двенадцать лет, вампиры. Пятнадцать лет, некая непонятная хрень. Вышел из туалета, оказался в огромном склепе.

– Да твою…

В общем пришлось по извращаться, умение по желанию отключать свои органы чувств очень удобно, только год назад смог до этого добраться, развитие мозга это круть. Не ожидал что придется так часто использовать правда, в каждом коридоре и комнате уже полежать успел. Ради эксперимента, топором пробил стену и прошел через нее, но облом, опять в какой-то хрени оказался. Стоп… а откуда у меня топор? Посмотрел на классический такой топор викингов со всякими рунами. Таинственно.

– Хм-м. Ну ладно. – пожал плечами и пошел дальше на крики, теперь хоть отбиться если что смогу.

Первым нашел какого-то католического врача, правда без глаз, он их зачем-то себе вырвал, вот дурачок. Огрел его обухом по голове, поспать. Пошел дальше.

Вторым был еще один врач, он зачем-то ел свою руку и кричал при этом, будто его живьем едят. Хм. Обухом по голове.

Третьей была монашка, что вела нашу небольшую группу учеников-инквизиторов. Она голышом танцевала на органах, непонятно откуда она их взяла. Проблевался, монашке то было лет семьдесят, моя психика была к такому не готова. Обухом по голове.

Следующим был такой же ученик-инквизитор как и я, только не такой крутой, умный, очаровательный, сильный, способный, но старше на пару лет. Сейчас он старательно связывал себя тонкими веревками до посинения конечностей. Обухом его.

Да кто это вообще творит? Если бы мне самому не приходилось каждый раз отключать себе органы чувств, было бы даже забавно, а так я уже конкретно так заколебался. Иду на очередной шум, там какие-то молитвы на латинском читают, только какие-то стремные.

Захожу, смотрю на мою одногодку ученицу-инквизиторшу в форме монашки, закрытые глаза, сложенные черные волосы без головного убора, над головой горит красный перевернутый крест в окружении некоего подобия опять же красного нимба, пахнет злобой и мощью. Этак на глазок, она сильнее меня сейчас раза в три.

…мне пиздец, зато весело.

Открыв светящиеся красным глаза, она удивленно посмотрела в мою сторону.

– О Боже, бл*дь. – произнесла она пораженно, после чего исчезла в вспышке красного, это непонятное давление и злоба тут же пропала.

– Эй, обидно вообще-то. – пожаловался я, скосив взгляд на пустую руку уже без топора. Чертовы мозгоглюки.

А я ведь с этой греховной монашкой как-то в салочки играл, без дураков, а оно вот оно как. Она убегала, а я вечно догонял. Жаб там ей подкидывал, за косички дергал. Ну что там пацаны делают, когда им девочки нравиться. А она такая была, очень даже симпотная, сиди и любуйся.

А потом набежали, инквизиторы, святые отцы, странные монахи с закрытыми тканью лицами, которые вот прикол, даже вроде что-то колдовали. Потом меня подвергли безжалостному допросу, заставив вспомнить все что я видел. Вновь проблевался, вспомнив танцующую старушку, вид которой я детально описал инквизиторам, те даже не поморщились. Геронтофилы что ли? Очень интересовались Изабеллой, нашей греховной ученицей монашкой-инквизиторшей, я им даже показал как перевернутый крест выглядел, за что тут же получил по рукам, и наказ помолиться десять часов. Охренеть, сразу видно суровая и беспощадная инквизиция, у меня за десять часов ноги атрофируются.

– …положил я значит ногу на хладный труп нежити и закинул на плечо освященный двенадцатью святыми апостолами топор. – закончил я в красках пересказывать, немного приукрасив произошедшее событие святому отцу Эмилю.

– Чет мне кажется, что ты завираешь. – подозрительно сощурился святой отец.

Блин, а вот мои монашки мне сразу поверили, сказали нечто вроде того что такой правильный и послушный мальчик как я, врать не будет, после чего окружили меня добротой и лаской, прижав к своим мягким и теплым грудям. Такие невинные, шо капец. Может мне им про пестики и тычинки рассказать? Тридцать лет теткам, пора наверное. Или они нарочно?

– Вот те крест на пузе. – сделал я обычный крестик на животе. – Почти все так и было.

– Эх, тебе ведь всего пятнадцать лет, и уже такие испытания. – вздохнул он расстроенно.

– Да ничего такого. – махнул рукой, в принципе и правда мелочь, если бы не насилие над моим мозгом, вообще детский сад.

– Я чувствую в тебе огромную силу воли и веру. – серьезно произнес он. – А также то, что тебе нужна сила, уже сейчас. Обычное обучение на инквизитора для тебя слишком медленное. Нужно ускорить.

– Надеюсь не дополнительными уроками по астрологии? – заметил я, один из самых нудных уроков для того, кто среди этих самых звезд летал, и знал звездные карты наизусть.

– Нет, кое-что другое. – задумался он, потрепав свою коротенькую аристократическую бородку, он веско произнес. – То что я скажу, не является особым секретом для таких как мы, но ты не должен об этом говорить каждому, ведь это знание может принести беды.

– Крест на пузе, два на животе. – поклялся я ему.

– Так вот, – поморщился он от моих слов, но принял их. – Как ты думаешь, почему святая вода нанесла вред вампирам?

– Потому что это святая вода? А вампиры нечисть? – вскинул я брови от такой постановки вопроса.

– Всего тысяча четыреста лет назад, святая вода вампирам никак не вредила. – произнес он серьезно.

– Эм, аллергия появилась? – предположил я.

– Нет, все было так.

А потом он рассказал прелюбопытную историю. Жила в общем в древности разная нежить, трудно убиваемая и вроде даже в большем количествен чем сейчас, спасения от нее не было. И пришла в это время к одному ревностному христианину нежить злая и хрен убивамая, но наш очень верующий христианин не растерялся, взял обычную воду из кувшина, над которой священник в храме просто рукой покрутил, делая обычный ритуал, не несущий никакой силы и вылил ее на нечисть. А нежить возьми и сгорела в муках. В чем цимус? Ревностный христианин, как ему логично показалось, поверил, что освященная вода должна обязательно навредить нежити. Вода подумав, с ним согласилась, что должна, возьми и убила нежить. Обычная вода. Искренняя вера одного человека, убедила воду, что она должна навредить нечисти.

– Так это значит…

– Да, сейчас обычная вода также вредит нечисти. Но теперь в это верят все христиане и иже с ними. – торжественно произнес он. – Это вера человеческая, сотворившая чудо и до сих пор державшая ее и приумножавшая. Страх солнечного света вампиров, серебро для оборотней, страх молитв и святых мест, страх… всего чем мы сможем убедить людей. С каждым веком монстры получают все больше слабостей, страхов, вещей ранее бывшие для них неопасными, теперь смертельными.

– Так это значит скоро всю нечисть уничтожим? – даже удивился я таким радостным перспективам, не бывает так.

– Нет, веря в слабость нечисти, люди так же верят в саму нечисть, монстров и чудовищ. Поддерживают существование имеющихся, питая их своей верой, давая им возможность реже охотиться, и что хуже, человечество выдумывает новых монстров и делает сильнее старых. Постоянно. – придавил он взглядом. – Вера – это спасение человечества и его проклятие.

Монстры, чудища, пфф, теперь враг человечества, само человечество. Ну опупеть теперь. И как мне спасать его от апокалипсиса, в котором оно само виновато? Дружбомагию пропагандировать что ли? У этих святош тоже замкнутый круг, чтобы ослабить монстров, нужно говорить о их слабостях, а значит о самих монстрах. Замкнутый круг.

– Ну круто теперь. И как это поможет мне? – вздохнул я печально, предчувствуя очередную жопу, мне наверное никогда не удастся спасти человечество.

– Вера – это магия, Донат. Колдуй. – прям так, серьезно-серьезно произнес он, что мне аж меж глаз ему захотелось зарядить с кулака. – Мне это видно. Твою непоколебимую веру в свою силу, исключительность, могущество. Ни тени сомнения, чистая вера, никогда такого не видел раньше. Так что верь Донат. Просто верь в это.

Я верю, что у меня в руках появится бутерброд с тунцом. Подождал. Не получилось. Сказал о проблеме Эмилю. Заработал непонимающий, а затем сожалеющий взгляд.

– Ты… особенный мальчик. – странным тоном произнес он.

– Мне пятнадцать.

– …юноша, – поправился он. – Но я помогу тебе, и вера работает не так.

А потом он начал меня учить. Это оказалось действительно легко, по крайней мере мне, попинал свой нарцисизм, каждый день стоял перед зеркалом и говорил какой я крутой и непобедимый. А уже через месяц во мне проклюнулась магия, ну или нечто вроде того. Я поверил, что ко мне вернулись мои способности с прошлой жизни, и по итогу они действительно вернулись, слабее чем прежде и намного, но даже это было хорошо.

– Дружболуч! – выкрикнул я, выпуская сияющий луч из рук по камню, который разлетелся на кусочки, осыпав нас с Эмилем осколками. – Видал?

– А… что… это же… как? – пораженно возопил он. – Всего ведь месяц прошел и такие силы.

– Это потому, что я Гений! Я Идеален! Я Прекрасен! Я! Я! Я! – гордо вздернув подбородок, посмотрел на Эмиля, возможно я перестарался с нарцисизмом, но в этом моя сила. В самолобызании!

– Гордыня… грех. – неуверенно напомнил он.

– Это не гордыня, это любовь к себе. Я люблю себя, ведь я идеален.

– Иди помолись часок. – помассировал он виски.

Не знаешь что сказать, отправь молиться, я уже уяснил местный прикол. Меня слишком часто отправляют молиться, даже не говорят уже на что именно. Просто посылают… молиться. Придя в молитвенный зал, где я уже практически прописался, сел на колени и сделал вид что молюсь, меня на удивление все тут считают крайне верующим. Так, как бы еще можно использовать дружбомагию, столько идей, ведь теперь нет прошлых ограничений, только дополнительные плюшки, для начала…

Кто-то коснулся моих щек теплой ладонью, стало очень светло. Резко открыв глаза, никого перед собой не увидел. На полу лежал давешний топор. Чего?

– Время. – произнесли шепотом позади.

Резко оборачиваюсь. Никого.

– Время. – вновь чей-то шепот и мне положили горячую руку на плечо.

Делаю сальто на месте. Никого вокруг. Топор исчез. Да вы охренели. Я еще не хочу сходить с ума, только дружбомагию выучил. Внимательно осмотрелся, распятие Христа плачет кровавыми слезами, ангелы на фресках горят и теряют крылья, какие-то шепотки вокруг… вроде все нормально, обычные галюны. Пожав плечами, продолжил молиться.

– Анна, Тереза. – пришел я к своим монашкам.

– Да, Донатик? – участливо поинтересовалась Анна, старательно пытаясь зарезать тренировочным ножом Терезу.

– Почему вы пошли за мной? Даже сюда? – было чувство что дальше все будет очень плохо, мои монашки могут не выжить, как всегда, возможно даже мне придется их убить.

– Мы дали обет Богу и тебе. – произнесла Тереза, навалившись сверху на Анну.

– Зачем?

– Из-за тебя. – начали они кататься по полу, растрепывая свои тренировочные костюмы.

– Почему? – не отставал я.

– Ты слишком много страдал. Мы почувствовали, что должны быть с тобой. – произнесла Анна, усевшись сверху на тяжело дышавшую и растрёпанную Терезу.

– Но разве это ваше дело… точнее, почему вы готовы зайти так далеко? – не мог я никак понять.

– Потому что… мы должны были, никто не имеет права страдать один. А ты был одинок и несчастен, еще будучи младенцем. – устало произнесла Анна, в измождении улегшись на полуголую Терезу.

– Мы так решили, и дали обет чтобы укрепить свою решимость. Подтвердить ее перед Богом, и в первую очередь перед тобой. – приобняв Анну, произнесла раскрасневшаяся Тереза. – Ты важен для нас Донат. Ты Дарованный Богом… дарованный нам. – грустно произнесла она, но очнувшись, широко улыбнувшись.

– Я понимаю.

Я ничего не понимаю, но раз это их твердое решение, да будет так. А пока, стоит сходить в туалет, уже в штанах тесно, задолбался в позе мыслителя сидеть. Ох уж эти грешные монашки.

Курс молодого инквизитора продолжался, теперь нас учили более прикладным умениям, наблюдательности, как вести расследования и поиски, в общем самую разную полезную практику, время теорий ушло. Отдельно со святым отцом Эмилем учил свою Дружбомагию, разучивая различные заклинания, вроде «Тесак Дружбы», «Кровавая баня Дружбы», «Поступь Дружбы» и конечно же суперзаклинание «Дружба всегда найдет друга», заклинание длинное, но оно само находит своего противника и заставляет его кости взорваться, разрывая жертвую на много маленьких кусочков. Эмиль попросил не добавлять к каждому заклинанию слово Дружба.

– Это будет иметь деморализующий эффект, представьте, как всякая нежить будет удивляться, когда я с такими добрыми и дружными заклинаниями буду разрывать их на куски. – радостно оскалился я, представляя эту забаву.

– Думаю это будет иметь деморализующий эффект и на твоих союзников. – заметил он. – В них нет ни дружного, ни доброго.

– А, – махнул я рукой. – привыкнут.

Да что он понимает, это же гениальное решение. Добро вполне может быть в тысячи раз страшнее Зла, добророботы научили меня этому. Это всего лишь слова, главное поступки.

Ездил я как-то в Милан, на конференцию по убийству нежити, собираются оказывается такие, делятся опытом со всего мира. Было весело, поделился со всеми опытом красочного, милосердного и доброго убийства грешников и нечисти. Всем понравилось, сразу видно, настоящие охотники на нежить. Главное эффективность и оказывающий эффект ужаса на цель. Делился я правда узкому кружку инквизиторов и охотников, не захотели выпускать еще даже неполноценного инквизитора на подиум. Вот и зря, это же был Великий Я! Больше самолобызания, тем сильнее я буду. Моя вера должна быть непоколебима.

В общем был я в Милане, и приснился мне там забавный сон. Бегу я по ромашковому полю, и глупенько хихикаю, а за мной пританцовывая бежит давешняя Изабелла, греховная ученица монашка-инквизиторша. Мы весело кружимся по полю, едим ромашки, бегаем по озеру из крови, а сверху нам моргают машинные холодный взгляд.

– От… пусти. – взмолилась Изабелла.

– Что-что? – непонимающе повернулся, смотря как Изабеллу медленно едят ромашки.

– От…пусти… тут так весело! – резко изменилось ее лицо в пластмассовую счастливую улыбку.

– Конечно! – весело воскликнул я. – Побежали туда!

Мы бежали по миллионам мертвых тел людей в сторону стометровой золотой статуи имени меня великого, которая пускала радугу из рук сжигая легионы маленьких девочек с острыми змеиными зубами. Кружась в танце с Изабеллой на танцполе, мы видели как внизу несчетное количество роботов Добра самозабвенно умножали друг друга. А рядом с нами танцевали мои сестры из прошлой жизни, с коронами из кожи на голове и десятком глаз вместо драгоценных камней, которые кружась на месте, смотрели во все стороны.

– Это Дружбобал! – кричал я весело.

– Умо…ляю, отпус…ти. – просила Изабелла, танцуя в чистом белом платье под проливным кровавым дождем, улыбаясь пластмассовой улыбкой.

– Но тут же так хорошо! – плакал я кровавыми слезами, вместе с сестрами и несчетном количестве знакомых людей, паривших вокруг нас.

– Я больше никогда… отпусти. – взмолилась она радостно улыбаясь, когда маленькие девочки от поедания ее ног перешли на приятные виду полужопия.

– Ну как хочешь. – воскликнул я, опуская топор викингов ей на голову, а через секунду я проснулся.

Забавный же вышел сон, говорю. Я-то к этим кошмарам уже привык почти, но эти золотые статуи моего самолюбования и внезапно Изабелла, внесли приятное разнообразие в кошмар. Там правда инквизиторы потом что-то суматошно бегали, типа нападение через сон, десяток погибших. Но я вроде ничего такого не заметил, мне приснился обычный сон, как и всегда. Ох уж эти впечатлительные инквизиторы, а вроде такие серьезные ребята.

Хотя тому что мне приснилась Изабелла, удивился, может это любовь и мне так ненавязчиво подсознание намекает. Все может быть. Думаю, я ей тоже обязательно нравился. Ведь это Я!

Дальше больше ничего особенно интересного не происходило, разные мелочи только, вроде рыб людоедов, вышедших на сушу из нашего ведра с купленной рыбой. Я уж думал вторжение рыб-роботов древней цивилизации, но оказалась фигня какая-то. Они только куснуть одного новенького ученика на инквизитора успели, после чего я их поджарил Дружбогорелкой, и затем их с удовольствием съел. Будет еще рыба людей есть, вообще иерархическую цепочку потеряли, рыба в самом низу и не ей бросаться на человека.

И вот наступил день выпуска из этой школы юного Инквизитора, где был лишь я и еще один парень Антуан, была бы еще Изабелла, но она по понятным причинам отсутствует.

– Теперь вы готовы стать полноценными инквизиторами, нести закон Божий и спасение в смерти еретикам, сатанистам и нечисти. – веско произносила настоятельница монастыря, почтенного возраста.

– Вот подтверждение того, что вы теперь настоящие Инквизиторы, братья. – протянул нам массивные инквизиторские кресты настоятель мужской части монастыря. – Возможно еще не духом, но телом и знаниями вы точно готовы к противостоянию сатанинским отродиям. Дух же вы укрепите в боях со злом мира.

Выпуск в этом году прямо закачаешься, но тут ничего не поделаешь, обычно инквизиторами становятся уже взрослые дядьки и тетки, приходящие из других органов Церкви. А таких как мы, которых обучают этому с самого детства, очень мало. Посмотрел я по сторонам, позади стоят мои скромные монашки в несколько укороченных рясах, чтобы было при случае удобно проламывать упрочненным каблуком головы, а в их черных сумках лежало их огнестрельное и холодное оружие. Стояли тут так же все монахи, монахини, святые и отцы и остальные кто только были в этом монастыре, даже остальные ученики стояли в стороне с завистью смотря на таких уважаемых и крутых выпускников как мы. Только вот кое кого не хватало.

– А где святой отец Эмиль? – поинтересовался я у настоятеля монастыря.

– Что? – неподдельно удивился он. – Святой отец Эмиль… умер двадцать лет назад, он похоронен на кладбище монастыря.

– О, вот как. – сжал я губы.

Стоя на крыше монастыря, мне улыбаясь махал руками святой отец Эмиль, и уже через несколько секунд он просто растворился. Мда, бывает. Ну ладно.

Ну все, трепещи нечисть. Великолепный Я, получивший приставку «ван» к своему имени, идет на охоту. Ван Донат, становится на путь истребления. Снова.