Живой металл

Живой город

Совсем близко возле нас была одна из циклопических колонн. Мы пробрались к ней и присели у ее основания. Мы чувствовали себя муравьями среди этих бесчисленных ратей оживленных кубов, пирамид и шаров. Среди них были гиганты размером до тридцати футов и более. Они не обращали на нас никакого внимания, и некоторое время спустя количество их стало уменьшаться, остались отдельные группы, потом одиночные предметы и, наконец, зал совсем опустел.

— Скажите, — обратился ко мне Дрэк, — вам не кажется, что вы весь насквозь наперчен?

— Я чувствую необычайную силу, — ответил я.

— Взгляните-ка сюда, профессор, — продолжал Дрэк, — как вам это нравится?

Я не понял, на что указывал Дрэк рукой.

— Глаза! — сказал он нетерпеливо. — Разве вы не видите в колонне глаза?

Я вгляделся. Столб был металлического синеватого цвета, слегка темнее, чем сам металлический народ. Он был весь усеян мириадами крошечных кристаллических точек. Но они были тусклы и безжизненны. Я дотронулся до колонны. Она была гладкая, прохладная — совершенно отсутствовала горячая жизненность, пульсировавшая в металлическом народе. Я покачал головой.

— Нет, — сказал я, — сходство есть, но тут нет силы, нет жизни.

— Может быть — дремлющая, — заметил Дрэк.

— Это совершенно невозможно! — воскликнул я и удивился собственной горячности.

— Кто знает, — он с сомнением покачал головой. — Может быть, но… идемте же дальше.

Дрэк останавливался у каждой колонны и окидывал ее ищущим взглядом. Но я больше интересовался освещением зала. И видел теперь, что освещался он шарами, неподвижно висевшими в воздухе. Исходившие от них лучи были также совершенно неподвижны. Но, несмотря на это, в них не было ничего, напоминавшего твердость или металл. Они были воздушны, мягки, как огни, появляющиеся временами на мачтах кораблей, эти жуткие посетители из невидимого океана атмосферного электричества.

Когда они исчезали, что происходило постоянно, это делалось с какой-то поражающей окончательностью. И тотчас же рядом с исчезнувшими так же неожиданно выплывали другие шары, иногда большего размера, чем угасший, иногда группы меньших шаров.

«Что это могло быть такое? — думал я. — Как они укреплены и где источник их света? Могут ли они быть продуктом электромагнитных течений, или не породило ли их взаимное проникновение таких течений, проносящихся над нами? Такое предположение может объяснить их исчезновение и появление снова: перемена течений меняла контакты. Беспроволочный свет? Если так, то вот идея, которую может разработать человеческая наука, если мы когда-нибудь вернемся на…»

— Куда же теперь? — прервал мои мысли Дрэк. Мы прошли зал и стояли у пустой стены, которая уходила наверх, в туман, скрывавший потолок помещения.

— Я думал, что мы шли по тому же пути, что и они, — смущенно произнес я.

— Я тоже. Но мы, вероятно, кружили. Они не могли пройти через стену, если только…

— Если только что?

— Если только стена не раскрылась и не пропустила их, — сказал Дрэк, — разве вы забыли про эти огромные овалы, которые открывались в других стенах?

Я забыл. Я снова посмотрел на стену. Конечно, она была совершенно гладкая. Это был ничем не прерывавшийся фасад из полированного металла. Внутри его точки света были еще более тусклыми, чем в колоннах, их почти не было видно.

Мы пошли налево вдоль стены. Мы пришли к какому-то отверстию. Это был вход в тоннель, в котором свет резко отделялся от шафранового света в зале. В тоннеле было мрачно и серо. Мгновение мы постояли в нерешительности, потом вошли. Стены, крыша и пол были из того же вещества, что и колонны, и стены большого зала. В них так же сидели тусклые, мигающие точки — глаза.

— Как странно, что в этих местах все угловатое, — заметил Дрэк, — они, очевидно, не пользуются в своей архитектуре идеей шара.

Я вспомнил, что, действительно, не видел тут никаких закругленных линий. Везде были математические прямые линии кверху, книзу и пересекающиеся. Это было странно… Но мы еще мало видели.

В тоннеле было тепло, в воздухе чувствовалась какая-то перемена. Становилось все теплее, жара была сухая, более ободряющая, чем гнетущая. Я дотронулся до стен. Тепло исходило не от них. Но жара становилась все сильнее.

Тоннель сделал поворот под прямым углом и продолжался коридором, вдвое меньшим по объему. Далеко впереди появилось бледно-желтое сияние, вставшее столбом от пола к потолку. Свет его делался все ярче. В нескольких шагах от него мы остановились. Свет лился через широкую щель в стене. Мы очутились в тупике. Отверстие в стене было недостаточно широко, чтобы мы с Дрэком могли проникнуть через него. Странная жара шла вместе со светом из щели.

Мы заглянули в щель. Сначала мы могли разглядеть только прострелы и лучи, извергаемые изумрудами, рубинами и сапфирами, вспышки лилового пламени.

Неожиданно появляется Норхала

В светящемся тумане выплыла фигура Норхалы.

Она стояла, окутанная только волосами, блестевшими, как шелковые нити. Странные глаза ее были широко раскрыты и улыбались. Кругом Норхалы кружилось бесчисленное множество металлических малюток. От нее и исходили огни, похожие на сверкание драгоценных камней. Все эти оживленные математические предметы то окружали ее сверкающими хороводами, то, превращаясь в пылающие диски и звезды, вертелись вокруг чуда ее тела в виде разноцветных живых огней. С дисками и звездами были перемешаны крошечные крестообразные формы, сияющие угрюмым густым багрянцем или дымчатым оранжевым светом.

Потом на Норхалу волной налетели маленькие металлические предметы и окутали ее сверкающим облаком. Я услышал смех Норхалы, нежный, золотой и далекий.

— Это их малютки! — прошептал я.

— Это детская, — тоже шепотом ответил Дрэк, — детская металлических малюток.

Норхала скрылась. Скрылось и светящееся помещение, в которое мы заглянули. Перед нами была гладкая стена. Щель в стене закрылась с такой быстротой, что мы даже не успели этого проследить.

Но раскрывалась противоположная стена.

Сначала это была только щель, но щель эта стала быстро расширяться. Я схватил Дрэка и оттащил его в дальний угол. Открылся новый коридор. Далеко в глубине его мы заметили движение. Движение это приближалось. Из туманно-светящегося пространства мчалось несколько больших шаров. Мы стали отступать, вытягивая вперед руки, инстинктивно защищаясь от грозящего нам разрушительного удара.

— Все кончено, — прошептал Дрэк, — они нас раздавят. Вернитесь к Руфи, если вам это удастся. Может быть, я смогу их остановить.

Он бросился прямо навстречу шарам и стоял высоко подняв голову — соломинка перед мчавшейся металлической лавиной.

Но шары остановились в нескольких футах от него, как раз в тот момент, когда я догнал Дрэка. Они разглядывали нас с видимым удивлением. Потом повернулись друг к другу, точно совещаясь. Затем медленно стали приближаться. Нас подняла какая-то сила, которую я могу сравнить только с тысячами невидимых рук. Блестящие изгибы спин шаров покачивались под нами. Шары завернули за угол и помчались по тому коридору, который привел нас сюда из залы. Когда последний шар выкатился из-под нас, мы мягко встали на ноги и стояли покачиваясь.

Нас охватила бессильная ярость. Глаза Дрэка горели.

— Дьяволы! — он сжал кулаки.

Мы посмотрели вслед шарам.

Становился ли коридор уже? Кончался ли он? Коридор стал на моих глазах сужаться, стены бесшумно приближались одна к другой. Я толкнул Дрэка в отрывшийся новый проход и бросился за ним.

За нашими спинами была теперь непрерывная стена, закрывавшая все пространство, на котором мы только что стояли.

Неудивительно, что нас охватил ужас и что мы сломя головы побежали по открывшемуся проходу, все время ожидая, что и эти стены сомкнутся и раздавят нас, как мух.

Наконец, мы остановились, задыхаясь от бега. И в это мгновение я содрогнулся дрожью того, кто встал лицом к лицу с непостижимым и знает, наконец, что непостижимое существует.

Стены, потолок и пол вдруг замигали бесчисленными глазами. Точно с них сняли какую-то пленку, точно они проснулись. Мириады светящихся точек засверкали на голубоватой поверхности, и точки эти разглядывали нас, издевались над нами.

Маленькие сверкающие точки, которые были глазами металлического народа.

Это не было коридором, пробитым в инертной массе механическим искусством. Раскрытый не с помощью скрытого механизма, он был живым существом. Стены, крыша, пол его были самой металлической ратью. А то, что коридор раскрывался и закрывался — было сознательным, согласованным и добровольным действием живых стен. Действие, которое покорялось и направлялось общей волей, которая подобно разуму улья и муравейника, оживляла каждую частицу этих стен.

Мы были поражены тем, что открылось нам. Если это правда, тогда эти колонны огромного зала, его высокие стены — весь этот город был одним живым строением. Невероятным строением из бесчисленных миллионов оживленных тел. Тонны этих тел образовывали гигантские глыбы, каждая часть которых была разумна.

Теперь я понял, почему нам казалось, что странный город наблюдал за нами глазами Аргуса. Он действительно наблюдал за нами.

Город, который видел!

Город, который был живым!