Глава 10

От волнения у Анхелики отнялся голос, в ушах шумело, а на задворках сознания вертелась растерянная мысль:

— Надо же, ждала его весь день, а он все равно умудрился подкрасться незамеченным…

Вероятно, вид у нее был соответствующий, потому что мужчина, сделав шаг в комнату, вытянул руку и произнес совершенно без акцента:

— Не бойся, все хорошо.

Ей честно хотелось ответить:

— А я и не боюсь…

Да только ни слова из приоткрытого рта не вышло. Она просто беспомощно сглотнула, понимая, что неприлично уставилась на него. Анхелика потупилась, пряча глаза, и склонила голову, а руки неосознанно теребили одежду. Надо было как-то успокоить бешено колотившееся сердце и выровнять дыхание.

Однако… Мужчина действительно был молод и хорош собой. Ариф не соврал, невольно отметила девушка.

Высокий. Просторный наряд не скрывал, а скорее подчеркивал его развитую стройную фигуру. Анхелика заметила, что кожа была очень смуглой и сильно загорелой, но не черной. Темная кожа и головной убор в виде небольшой чалмы выдавали в нем уроженца черного берега. Тонкие благородные черты лица, серо-зеленые глаза. Красиво очерченный крупный рот.

Когда Анхелика осознала, что все это время на его губы смотрела, покраснела от стыда. Потому что это был чужой мужчина.

Он вошел в комнату, остановился у столика с нетронутым ужином. скользнул по нему взглядом. И снова его слишком яркие на таком смуглом лице глаза были прикованы к ней. Девушке казалось, что взгляд как будто осязаемый. Стало действительно страшно.

Но он словно чувствовал ее состояние, заговорил снова:

— Здравствуй, Лейс.

— Здравствуйте, господин, — заставила она себя выдавить и отчаянно покраснела.

— Ты не поужинала? — спросил он.

— Нет, спасибо, я не голодна, — на грани слышимости прошептала Анхелика.

Ей казалось, сейчас она расплачется, только остатки гордости, помогли удержать достоинство.

— Хорошо, — мягко проговорил мужчина. — Отдыхай.

И пошел к выходу, но у самой двери обернулся.

Так уж вышло, что он засек взгляд, которым его проводила Анхелика. В тот миг ей показалось, что он всю ее вобрал цепким взглядом серо-зеленых глаз, а уголки его губ едва заметно шевельнулись. Кивнул на прощание и вышел за дверь.

Анхелика чуть не села на пол от изнеможения. Она просто не знала, что думать и чувствовать. И как назло, его образ, эта неуловимая улыбка, тронувшая губы, глаза, все настолько врезалось в память, что не стираясь стояло перед мысленным взором. Но постепенно девушка успокоилась, смогла обрадоваться подаренной ей передышке.

Сегодня ей повезло, ее не тронули. Но что же будет завтра…

* * *

Вечером того же дня, когда он помогал другу Конраду искать пирата, похитившего его девушку, принцу Эджубу пришлось отплыть с острова Раноччо. Его дело не терпело отлагательства. Оружие из марклендской стали, что привез Корнад замаскированным в бочках с треской, давно ждали мятежники. И нужно было как можно скорее вывозить груз, пока ищейки Валида не напали на след.

А когда Конрад вернулся спустя день, Эджуба на Раноччо уже не было. И с тех пор они не виделись. Мятежному принцу приходилось метаться между силами сопротивления на черном берегу Магрибахарта. От Конрада у него не было вестей, и честно говоря, за политическими делами Эджуб забыл о том неприятном случае.

Однако вскорости ему пришло письмо от управляющего имения, которое он унаследовал от матери. Матушка Эджуба леди Ирения была любимой и единственной женой покойного наместника Перкиссы. Белокожая леди, уроженка герцогства Энио. От нее принцу Эджубу и достались довольно светлая для магриба кожа, серо-зеленые глаза и земли на западной оконечности северного берега Полуденного моря.

Управляющий имения евнух Ариф, служивший еще покойной леди Ирении, писал, что присутствие господина было бы очень желательно. Эджуб не был в Энио два года. Учитывая это обстоятельство, мятежный принц посчитал, что Ариф не стал бы отрывать его от дел попусту. Видимо, его присутствие действительно необходимо.

Эджуб знал Арифа, сколько себя помнил. Евнух всегда был толстым, доброжелательным остроумным и прозорливым. И замечательно управлял герцогством, принадлежавшим сначала его матери, а потом уже ему. Потому он оставил на время дела в Перкиссе и приехал немедленно.

И каково же было удивление Эджуба, когда тот узнал, ради чего его вызвали.

— Новая рабыня? Помилосердствуй, разве у меня мало наложниц? — переспросил потрясенный Эджуб своего верного слугу. — Ради этого ты меня вызвал?

Арив поклонился, едва заметно улыбаясь:

— Да, мой господин.

На чистый лоб принца набежали хмурые складки. Мысленно он уже был далеко отсюда в окрестностях Перкиссы, где должны были скапливаться его сторонники.

— И ты хочешь, чтобы я непременно взглянул на нее? — спросил он.

Пухлые руки евнуха соединились на груди, он снова поклонился и повторил:

— Да, мой господин.

— Хорошо, — лоб Эджуба разгладился.

Ему не хотелось обижать Арифа, но эту его идею с новой рабыней он считал несвоевременной и несерьезной.

— Я взгляну на нее, раз ты об этом просишь.

Евнух расплылся в улыбке, глядя, как молодой господин стремительно выходит. Он знал, что делал. И знал, что будет. Потому что девушка, которую он спас, выкупив с того омерзительного рынка рабов, слишком напоминала ему покойную госпожу. Такая же нежная, сильная, гордая и прекрасная.

Мальчик непременно влюбится и наконец женится.

Так думал Ариф. У принца Эджуба на этот счет было совершенно иное мнение. Весь день он занимался делами, потом навестил трех девушек, постоянно живших в его имении. И только вечером заставил себя выкроить время, чтобы зайти взглянуть на новую рабыню, удивляясь по дороге, почему Ариф поселил ее в том крыле, где раньше жила его мать.

А увидев ее у окна, освещенную закатным солнцем, понял.

Рабыня? Перед ним была настоящая леди. Благородная, с нежной белой кожей, с изумительными густыми и пышными каштановыми волосами. Лучи уходящего солнца подсвечивали ее фигуру в полупрозрачном одеянии, делая похожей на прекрасную вечно юную нимфу.

Эджуб в первый момент застыл, боясь спугнуть видение.

Но вот она повернулась. Испуг в ее глазах. Желание защитить, укрыть от всего мира шевельнулось в его душе. И девушка сразу перестала быть чужой для него.

Ему вдруг захотелось увидеть не страх на ее лице, а улыбку. Потому и успокоил, понимая, что ей нужно привыкнуть. Видя, как она собирает все свое достоинство, пытаясь не показать, как напугана, Эджуб постарался уйти скорее, чтобы не смущать ее еще больше.

Не удержался, обернулся, ему было безумно интересно понять, какое же впечатление произвел на девушку. Да. Она смотрела ему вслед. Конечно, совсем не так, как ему хотелось, но смотрела.

Выйдя за дверь, Эджуб не ушел сразу, остановился в задумчивости.

Лейс. Сокол пустыни. Гордая, свободная птица.

Ариф оказался прав, ему действительно стоило приехать.

* * *

На другом берегу полуденного моря, в отдельном кабинете одного из домов увеселений славного города Магрих* примерно в это же время происходил некий приятный разговор.

— О господин, ты действительно подаришь мне ту красивую безделушку, что носишь на груди? — игриво спрашивала жрица удовольствия.

При этом пальчики ее поглаживали большой медальон опалово-синего стекла, покоившийся на волосатой груди мужчины бандитской внешности.

— Все будет зависеть от того, как ты меня обслужишь, девочка. Будешь умницей и мне понравится, получишь безделушку. Так что трудись, милая, трудись, — отвечал тот, ухмыляясь.

На самом деле, пират вовсе не собирался не только отдавать шлюхе магическое око, он вообще ничего дарить ей не собирался. Девица о том не знала. и принялась ублажать его с удвоенными усилиями. Но похоже, трудилась она зря, потому что старания ее не приносили желаемого результата.

— Наверное господин устал, — задумчиво проговорила она, морща лобик.

— Не отвлекайся, работай, — резко скомандовал раздосадованный пират.

— О, да, да…

С тех пор, как он обзавелся этим магическим оком, его преследовало странное невезение на любовном поприще. Но зато магические способности усилились значительно. Медальон был просто чудо. Отодвинуть чуть-чуть стену на рынке — и пожалуйста, можно попасть незамеченным в любую лавку. Закрытые двери он тоже открывал. И выносить из домов можно было что угодно.

Но зачем человеку богатство, если он не может потратить его на удовольствия? Вернее, потратить-то он мог, просто удовольствия никакого не получал. И это было чрезвычайно обидно. Столько лет мечтать об удаче, а когда она придет — не иметь возможности насладиться. Нет наказания страшнее…

Пират стал подозревать, что это какое-то проклятие.

И, будучи человеком суеверным (все пираты суеверны), решил проверить предположение на практике. Гурия, ласки которой он купил на ночь, славилась на весь Маргих своим талантом по части удовольствий. В заведении, где девица работала, ее в шутку называли верховным некромантом, потому что она была способна даже «мертвых поднимать из могилы». Но не проклятых, как оказалось.

Теперь он уже окончательно в этом уверился. И хотел уже все тут бросить и уйти, оставив предварительно разгромный отзыв в книге почетных посетителей дома удовольствий, как медальон на его груди вдруг нагрелся и магическое око стало светиться.

А двери комнаты внезапно распахнулись, и на пороге появился темнокожий мужчина. Высокий, худой. Каменное лицо его выражало жестокую решимость. Оглядев комнату, он перевел взгляд на постель. Желтоватые глаза нехорошо сузились, а тонкие губы дернулись, презрительно изогнувшись.

Девица тут же с визгом спряталась под одеяло.

Пират резко сел и потянулся за оружием. Но темнокожий лорд простер руку, и обездвиженный пират с выпученными глазами наблюдал, как магическое око поднялось в воздух. Шнурок, на котором оно висело, вспыхнул искрами и осыпался, обжигая пирату грудь, а медальон поплыл прямо лорду в руки. Пират закричал.

— Зря ты взял эту вещь, — ровным негромким голосом проговорил темный лорд. — Лучше было отдать мне ее сразу. Я бы наградил тебя. А теперь тебе придется заплатить за свою ошибку.

— Я не знал! Не знал, что это такое! Я не знал, что это твое! — завопил пират, потирая обожженную грудь.

— Да? — протянул лорд. — И как пользоваться им, ты тоже не знал?

— Пощади!

— Придумай что-нибудь поинтереснее.

Лорд Абдорн улыбался, глядя, как корчится и иссыхает пират, расставаясь со своей жизненной энергией. Перепуганная насмерть жрица удовольствий застыла с вытаращенными глазами, открытый рот давился немым криком. Покончив с пиратом, маг обратил внимание и на нее.

— Не повезло тебе? — спросил участливо.

Несчастная кивнула по инерции, так и не успев понять, за что ей расставаться с жизнью в столь цветущем возрасте. Но Абдорн был неумолим. Утехи ему не требовались, так же как и лишние свидетели, а вот жизненная энергия для восстановления потраченного резерва даже очень.

Покончив и с ней, он открыл портал и исчез из комнаты. И вовремя, потому что на шум уже прибежала хозяйка заведения. И с ужасом вытаращилась на два мумифицированных трупа. Естественно, поднялся страшный визг, всполошенные девицы и их клиенты заметались с криками:

— Пожар! Пожар! Грабят! Насилуют!

И никто не мог толком разобрать, что же там произошло.

В итоге, чтобы не подрывать репутацию заведения, пришлось всем свидетелям предоставить солидную скидку. И все равно, дом увеселений был закрыт на целых три дня, чтобы дать утихнуть общественному мнению.

А лорд Абдорн, получив обратно вожделенный артефакт, вернулся в свой дом. За время вынужденных поисков магического ока у него возникло немало разных идей. Начать их реализацию он собирался с князя Ларнакского.

Но прежде всего попробовал навести порчу на того мальчишку, капитана «Маркленда». И получил такой откат в виде ослепительной вспышки света, что чуть око начисто не выжег. Придя в себя лорд задумался, понимая, что неожиданно получил в его лице равного противника. И это было очень странно, потому что капитан тот не маг.

* * *

Спалось капитану Конраду очень плохо с тех самых пор, как он потерял Анхелику. С трудом мог находиться в каюте, только зайти ненадолго, выверить курс и сделать записи в журнале. Слишком тяжело. Ему все напоминало о ней.

Ложиться на кровать просто не мог, спал теперь на полу. А стоило взглянуть на стол, как виделись те баррикады, что она ему устроила в первый же день. И ведь догадалась, что надо отстегнуть крепления…

Он так и не разобрал ту ширму, что для нее устроил. За ширмой до сих пор стояла большая бадья, а за ней прятался чудом найденный на корабле ночной горшок. Конрад не был суеверен, но ему казалось, если убрать все это, он потеряет Анхелику навсегда.

Однако время шло, а надежда истончалась, превратившись наконец в тоненькую нить, которая тянулась к ней из его сердца. К сожалению, он не знал куда. Куда?! В первый момент казалось, вот немного — и он нагонит, вернет. Но первый момент прошел, и вместо уверенности пришло осознание потери. Но он не сдавался, пока есть эта путеводная нить в сердце, он никогда не отступится. Знать бы еще, где искать…

Днем загружал себя работой. Когда не стоял у руля, как простой матрос лазал по реям. Команда смотреть не могла, как любимый капитан изводит себя, в первое время пытались поговорить, образумить, тот на все советы только мрачно молчал. В итоге команда всерьез уверилась, что женщина на корабле приносит несчастье.

Но это все было днем. А потом приходили ночи. Он все больше коротал их на палубе, подставляя лицо ветру. Разговаривал с девушкой мысленно, пытаясь проникнуть в единственную важную для него тайну, где искать свое счастье? Угрюмый Конрад и сейчас стоял у борта, вглядываясь в бархатную темноту, и вдруг это непонятно откуда взявшееся ощущение…

Словно из глубины сознания потянулись темные щупальца, чтобы поглотить его, лишить разума. И сразу вслед за этим — всплеск! Яркий, немыслимо яркий, радостный свет. Очищающий все вокруг. Конрад толком не понял, что произошло, но сразу вспомнил Анхелику. Именно так девушка описывала свое состояние. Она сказала тогда, что кто-то темный пытается ее поглотить. И еще сказала, от него исходит свет.

Сердце сжалось тоской, и снова отчаянно забилось, он безотчетным жестом сжал в кулаке ладанку, что носил на груди и прошептал в темноту:

— Анхелика…

* * *

Ей снова снился кошмар. Снова темная сила. Но теперь эта непонятная, пугающая темнота угрожала Конраду. Во сне ей было очень страшно, хотелось крикнуть, запретить темноте, закрыть его собой, но ни шевельнуться, ни звука издать не девушка не могла. Мучительный сон, казалось, вытягивал из нее жизнь. И вдруг — вспышка света! И облегчение, что любимый спасен.

Анхелике казалось, что она видит его близко-близко. В ее сне он стоял у левого борта «Маркленда» и хмурясь смотрел в темноту. А потом он ее позвал. Она проснулась в слезах, в ушах все еще звучал голос Конрада, что послышался ей во сне.

Постепенно пришло осознание.

Это всего лишь сон. Конрад далеко. И неизвестно, помнит ли о ней до сих пор. В конце концов, она доставляла ему одни проблемы, он должен был только обрадоваться, что избавился. Но, говоря себе все это, Анхелика сама своим словам не верила. Сердце готово было отдать что угодно, но не эту надежду.

И все же. Она здесь, она теперь рабыня. У нее новый хозяин. И неизвестно, что принесет завтрашний день.

Анхелика встала с постели, подошла к окну и долго вглядывалась в море. Слезы уже не текли, только сердце щемило. Ущербная луна светила ярко, освещая стоявшие в гавани корабли. И виделся ей совсем другой корабль. Девушка даже на минуту прикрыла веки, настолько яркой была вставшая перед глазами картинка, как «Маркленд» входит в гавань Энио.

Она покачала головой и ушла в постель. Свернулась клубочком, заснула. Больше ей ничего этой ночью не снилось.

И как вошел в комнату мужчина, как долго смотрел на нее спящую, Анхелика тоже не знала.

* * *

Поздно вечером, перед сном принц Эджуб вызвал к себе Арифа, надо было поговорить.


* Магрих — столица Магрибахарта, самой большой и развитой страны «черного берега»

Загрузка...