Жена из прошлого

Глава 5 Кинжал, палач и дирижабль

Сказать, что откровения Делагарди вызвали у меня удивление, – это не сказать ничего. Как такое вообще возможно, чтобы у драконицы-пустышки вдруг появилась сила? Да ещё такая… нервозатратная. Я бы предпочла, чтобы Раннвей обладала вечной красотой, а может, могла лишь одним прикосновением своих нежных пальчиков превращать речную гальку в драгоценные камни. Или пусть бы даже у неё проявились целительские способности. Хотя нет, быть врачом – точно не моё призвание, меня от одного вида крови начинает подташнивать.

Кстати, о подташнивании. Вестибулярный аппарат у этого тела был ни к чёрту, как и просёлочные дороги, по которым мы ехали, оставляя позади маленький городок Пограничья.

– Думала, дирижабль отправляется прямо из Бримна.

Эндер покачал головой и негромко хмыкнул:

– Из Бримна отправляются только дилижансы. Раз в неделю, не чаще.

– И долго нам ехать? – Паромобиль снова тряхнуло, и я схватилась за сиденье, чтобы с него не съехать.

– Через полчаса будем на месте.

Ещё полчаса… Глубоко вдохнув, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Наверное, у меня на лице было написано, что сейчас я не в том состоянии, чтобы как губка впитывать новую информацию, потому что «муж» мне больше ничего не рассказывал. И я не спешила задавать вопросы, вместо этого мысленно ругала ухабистую дорогу. Понимая, что лучше от этого не станет, попыталась сосредоточиться на том, что уже узнала о Раннвей.

Интересно, с какой такой радости дракон, аж целый эйрэ, на ней женился? Драконицы без дара считались бракованным товаром и могли рассчитывать разве что на какого-нибудь завалящего виконта или баронета. Возможно даже, что и простого человека. Но Раннвей, несмотря на свою «ущербность», отхватила главу Высокого дома. Удивительно! Если не сказать невероятно…

Может, всё дело в наследстве Фарморов? Может, он и в воспитанницу свою вцепился по той же причине. Вдруг у этого Делагарди финансовые проблемы, которые можно решить только с помощью чужих богатств. Вдруг девочке как раз и было бы лучше с двоюродной бабкой, а из-за меня ей придётся остаться с хитроумным мерзавцем. Вдруг…

Мысль оборвалась, потому что машина резко затормозила, и я, открыв глаза, поняла, что мы прибыли. Размышления о Раннвей помогли отвлечься. Меня всё ещё мутило, но уже не так, как полчаса назад.

– А в дирижаблях сильно качает? – с тревогой спросила я, оглядывая огромную площадку, к которой стекались машины и экипажи, и на их фоне, словно гигантское чудище, возвышалось невероятных размеров воздушное судно. Я по сравнению с ним чувствовала себя микробом.

– Никакой качки. – Делагарди вышел из паромобиля и протянул мне руку. – Не бойся, Раннвей, нет ничего безопаснее дирижаблей. И быстрее. Уже завтра утром мы будем в Гратцвиге.

И снова от прикосновения дракона в меня словно ударило тысячей крошечных молний. Не успела ощутить под ногами твёрдую землю, как тут же поспешила прервать наш короткий, невинный контакт. Натянуто улыбнулась, заметив, как эйрэ вопросительно дёрнул бровью. Хотела уже расспросить его об этом месте – воздушном порте, о которых только слышала, но никогда не бывала, когда услышала громкий девичий голос, в котором отчётливо звучали взволнованные нотки:

– Эндер? Эндер Делагарди и… О, Великий Дракон! Раннвей!!!

Я только и успела что повернуть голову, как на меня тут же налетел визжащий от радости надушенный смерч в лице незнакомой девушки. Она повисла у меня на шее, явно пребывая на седьмом небе от счастья. А вот я… Я растерялась. Поймала взгляд палача и прочла досаду в чертах его лица.

– Я просто не верю своим глазам! – на миг от меня оторвавшись, пропела незнакомка и снова прижала к своей груди.

Вроде и мелкая, даже ниже меня будет ростом, но объятия у неё оказались крепкими.

– Вас можно поздравить? – К нам приблизился молодой мужчина, высокий брюнет с тёмно-карими глазами, и девушка наконец от меня отстранилась, встала с ним рядом.

По сравнению со своим долговязым спутником она казалась сущей дюймовочкой. Светлые кудри обрамляли нежное личико, зелёные глаза блестели от радости и любопытства.

– Думаю, что поздравления мы будем принимать уже в Гратцвиге, – вежливо, но как-то уж слишком прохладно улыбнулся Делагарди. – По случаю возвращения Раннвей устроим приём, а сейчас…

Он подхватил меня под руку, скользнув по запястью пальцами, но увести не успел. Продолжая сиять, незнакомка прожурчала:

– Ах, Раннвей, какое счастье! А вы, эйрэ, представляю, как счастливы!

Дракон снова изобразил нечто похожее на улыбку, но она не помогла ему казаться счастливее.

– Раннвей, где ты пропадала? Столько времени… – продолжила задавать вопросы блондинка.

Её кареглазый спутник, бросив взгляд на Эндера, коснулся локтя девушки и мягко сказал:

– Шанетт, милая, у вас ещё будет немало времени, чтобы поговорить. Уверен, леди Делагарди-Фармор будет рада с тобой пообщаться.

– А как же, – кивнула я осторожно.

– Раннвей, у меня к тебе столько вопросов! – в ажиотаже затрясла кудрями девица, и мне почему-то подумалось, что из неё получится куда более въедливый дознаватель, чем из Делагарди.

Дракон по сравнению с ней просто лапочка, не нарушающая личного пространства.

– Давай вместе пообедаем, – предложила Шанетт и уставилась на меня в ожидании ответа.

Я вопросительно покосилась на Делагарди, не зная, что ей сказать. Поэтому сказал он:

– Лучше все вместе поужинаем. У нас была очень долгая и утомительная дорога. Раннвей нуждается в отдыхе.

Почему-то после его ответа Шанетт вперилась взглядом в мой живот, словно там таилась причина моей усталости. Вроде и одета как леди, в богато расшитый золотой нитью жакет насыщенного синего цвета и в тон ему юбку, но манеры оставляли желать лучшего.

Просканировав взглядом мою фигуру, но так и не обнаружив на ней никаких интересных выпуклостей, девушка чуть слышно хмыкнула. Видимо, вместе с фигурой сканировала и одежду и теперь наверняка задавалась вопросом, почему это леди Делагарди-Фармор путешествует в образе скромной провинциалки.

– Буду с нетерпением ждать вечера! – снова разулыбалась красавица.

– Взаимно, Шанетт, – выдавила я из себя и почувствовала, как Эндер тянет меня за собой. – Кто они такие? – прошептала нервно, когда мы отошли на достаточное расстояние.

Я шла быстро, едва за ним поспевая, и уговаривала себя не оборачиваться. То, что нас провожали долгими и очень внимательными взглядами, сомнений не вызывало. От них вся спина уже чесалась.

– Шанетт Флеминг-Скалон и её муж Лейф Флеминг. Вы с ней подружились ещё когда были подростками. В те времена, когда готовились к раскрытию силы.

– Ты хотел сказать, Раннвей с ней подружилась.

Склонившись, Делагарди шепнул мне на ухо, и я снова ощутила аромат сигар и мяты:

– Вживаемся в роль, Вейя. Вживаемся в роль.

Место отправления дирижаблей впечатляло. Не столько своим оснащением – здесь не было привычного мне из прошлой жизни здания аэропорта – сколько размерами. Помимо стоянки для экипажей и, собственно, стоянки для самих аэростатов, здесь имелся пункт проверки документов, который мы благополучно миновали. В том смысле, что просто прошли мимо длинной очереди из пассажиров и группы законников, которых Делагарди удостоил лишь одним небрежным кивком.

– И это всё? – Я оглянулась на местных полицейских, ожидая, что они бросятся за нами следом, но единственное, что их сейчас волновало, – это личностные бумаги молодой супружеской пары.

– Это ты о чём?

– Разве нас не будут досматривать?

Он покосился на меня с удивлением. Потом, видимо, вспомнил, что я – это не я, то есть не его жена, и снизошёл до объяснений:

– Таких, как я, не проверяют.

– В смысле эйрэ?

– В смысле ульторов.

Я нахмурилась, пытаясь понять и вспомнить, слышала ли когда-нибудь это слово.

– Вы называете нас палачами, – с явной неохотой проговорил Делагарди. Было видно, такое обозначение его… хм… профессии ему однозначно не нравилось. – Моё положение в обществе открывает многие двери без лишних проверок.

А значит, и связей, и возможностей у него немало. Почему-то эта мысль совсем не обрадовала…

Дракон ускорил шаг, и мне пришлось пойти быстрее, чтобы не отстать. Водитель шёл следом, вместе с багажом эйрэ и моим скромных размеров саквояжем. Мужчина двигался бесшумно, словно являлся нашей тенью.

Запретив себе думать об опасных (для меня) возможностях новоиспечённого мужа, я вернулась к созерцанию дирижабля, способного вместить в себя пару боингов в длину и ещё несколько в высоту. Округлые стальные бока воздушного судна тускло поблёскивали в лучах солнца, как и золотые кольца, которыми он был испещрён, как зебра полосками.

Продолжением металлического «брюха» являлась кабина управления и ещё одна, простирающаяся на многие метры, – пассажирская гондола. К ней не вели трапы. Пассажиры поднимались на борт аэростата благодаря специальным левитационным платформам с невысокими бортами. Возле платформ также выстроились очереди, лишь около одной скучал молодой мужчина в круглой шапочке белл-боя, светлом укороченном пиджаке с косым рядом золотых пуговиц и тёмных брюках с золотыми лампасами. При виде нас он встал по стойке смирно, а стоило Эндеру к нему приблизиться, почтительно поклонился.

– Добро пожаловать на борт «Стального дракона», эйрэ. Леди… – Он протянул мне руку, помогая взойти на платформу, забрал у водителя багаж и, дождавшись, когда палач… простите, ультор… ко мне присоединится, поднялся следом.

Ограждение тихо щёлкнуло, смыкаясь, и платформа начала медленно подниматься. Вскоре мы уже стояли посреди мягко освещённого зала, отделанного деревянными панелями, с полом, усыпанным мраморной крошкой. Молодой мужчина в точно такой же форме отельного швейцара встретил нас почтительным поклоном и вышколенной улыбкой. Забрал у своего коллеги наши вещи и предложил следовать за ним до каюты.

– А почему не до кают? – нервно шепнула я Делагарди, когда мы двинулись за проводником по длинному коридору.

Он тоже был обшит панелями, ажурные бра разбрызгивали по дереву тёплые блики света. Звук шагов скрадывала ковровая дорожка, отчего те были почти неразличимы. Зато сердце у меня в груди стучало так громко, что, казалось, его стук слышен даже в капитанской каюте.

– Я собирался возвращаться в столицу один, – напомнил шёпотом Эндер, и тёплое дыхание скользнуло по моей щеке, заставив напрячься. – До нашего с тобой знакомства. А сейчас искать каюту уже поздно, все билеты раскуплены.

– Ты узнавал или это просто предположение? – Я не собиралась прекращать нервничать.

Делагарди улыбнулся одними уголками губ, но ответить не удосужился. Мы как раз подошли к злополучной совместной каюте, и наш провожатый, открыв дверь, вручил нам два маленьких золотых ключика, после чего внёс в каюту наши вещи.

К своей досаде первое, что там увидела, – была кровать. Большая, двуспальная, но одна! К счастью, в другом конце номера возле широкого ряда окон обнаружился диван на изогнутых резных ножках. Поместиться на таком такому, как Делагарди, будет непросто, но ничего, как-нибудь сложится.

– Желаю вам приятного пребывания на борту «Стального дракона», – снова кланяясь, сказал работник дирижабля. – Меня зовут Стиг, к вашим услугам, эйрэ. Леди…

Стюарт ушёл, и я, не теряя времени, схватила с кровати пару подушек и понесла их на жилую площадь «мужа». Бросив подушки на диван, услышала за спиной недоуменное покашливание.

А обернувшись, сказала:

– Вы, господин ультор-муж, будете сегодня ночевать здесь. – И на всякий случай добавила: – Иначе здесь не будет меня.

На секунду или две на лице дракона проступило неподдельное удивление. Кажется, ему даже в голову не приходило, что новообретенная жена не пожелает делить с ним брачное ложе. А про вчерашнее обещание мы, по всей видимости, уже и не помним.

Вывод: драконья память ничем не лучше девичьей.

Делагарди с сомнением оглядел изящный диванчик, обитый блестящей шелковистой тканью.

– Боюсь, я на нём банально не помещусь.

Я безразлично пожала плечами:

– Тогда вот тебе альтернатива – полы здесь большие.

– И жёсткие, – дракон недобро сощурился и, шагнув ко мне (ну вот, спрашивается, зачем?), твёрдо, если не сказать жёстко, произнёс: – Я дал слово, что и пальцем тебя не трону, и намерен его держать. Поверь, Вейя, это будет несложно.

От его последних слов, безразлично пренебрежительных, почему-то полыхнуло в груди и на щеках.

– Ещё ты обещал, что у нас будут раздельные спальни.

– Дома, – заметил Делагарди, вплавляясь в меня взглядом, по-драконьи хищным, почти угрожающим. – Но мы ещё не дома.

Я скрестила на груди руки, отзеркаливая этот хищный, угрожающий взгляд, и решительно произнесла:

– В одной постели нас всё равно не будет. И если эйрэ так беспокоится за свой сон, придётся на полу ночевать мне.

Я было ринулась к кровати, чтобы стащить с неё и одеяло (для мягкости), но Делагарди преградил мне дорогу. Коснулся локтя, мимолётно, почти неощутимо, а меня снова накрыло чужой эмоциональной лавиной. И страха среди всех эмоций однозначно было больше.

– Женя, послушай, я не собираюсь посягать на твою честь. И принуждать тебя ни к чему не намерен.

То есть в Гратцвиг я лечу играть фальшивую жену по собственной воле и хотению? Ну-ну…

– Но если бы мы остановились в разных каютах, это вызвало бы ненужные слухи, – добавил Эндер, и я тихо хмыкнула.

– То есть дело не в том, что свободных кают на этом гигантском, просто невероятно огромном дирижабле не осталось? Ты слухов опасаешься.

– И этого тоже. – Он нахмурился, отчего на переносице обозначилась глубокая складка. Правда, тут же взял себя в руки и добавил вкрадчиво: – Я не хочу, чтобы сплетницы вроде подружки Раннвей разнесли по всему Кармару, что у нас не всё в порядке.

– Твоя жена считалась без вести пропавшей четыре года. У вас априори не может быть всё в порядке, – резонно заметила я, но даже это моё здравое замечание не заставило Делагарди распорядиться об отдельной для себя спальне.

Упрямец.

– Кровать твоя, Женя, – неожиданно сдался он.

Не знаю, что удивило сильнее: то, как он ко мне обратился, снова, или внезапная капитуляция дракона.

– Почему ты меня так назвал? – спросила тихо.

Эндер пожал плечами и вдруг улыбнулся, отчего напряжение, стянувшееся вокруг нас незримой удавкой, сразу рассеялось:

– Мне нравится, как оно звучит… твоё имя. Но оно и правда очень необычное. Больше не буду так тебя называть…

Было странно слышать своё имя, особенно из уст чужого мужчины. Странно и непривычно. Кастен сразу стал называть меня Вейей, и поначалу это сильно напрягало. Потом, конечно, привыкла: и к новому телу, и к новому имени, и к миру. Вот с даром так до конца и не примирилась и на месте Раннвей боялась бы его, а не мужчину, взявшего в жёны пустышку.

Хотя что я о нём знаю? По сути ничего. А потому, Женя-Вейя-Раннвей не теряем бдительность и не клюём на обаятельные драконьи улыбки.

– Оставлю тебя пока. Ванная и эта комната – всё в твоём распоряжении. Отдыхай до вечера. – Сказав это, он направился к двери.

– А где всё это время будешь ты? – вдруг почувствовала укол совести.

Нет, ну я же его только с кровати прогнала, а из каюты точно не выгоняла.

На миг обернувшись, Делагарди уклончиво ответил:

– Найду, чем заняться. Отдыхай, Раннвей.

Оставшись одна, я решила получше познакомиться с семейной каютой дракона. Выглянув в окно и удостоверившись, что ещё не взлетаем, прошла в ванную. Она оказалась небольшой, но со вкусом обставленной: в самом центре идеально круглого помещения красовалась глубокая ванна на золочёных ножках, слева белела чаша-умывальник, очень похожая на половинку ракушки-жемчужницы. Над раковиной висело в тяжёлой раме зеркало, а на полках сбоку стояли тёмного стекла флакончики, содержимое которых способно было удовлетворить даже самых привередливых пассажирок. Любопытства ради я понюхала каждый и, выбрав самый приятный аромат, щедро ливанула пахучую жидкость в воду. Та забурлила, покрываясь густым слоем пены: пышной, ароматной, манящей.

Пока ванна наполнялась, я разделась, не забыв закрыть дверь на щеколду. Мало ли, вдруг, устав бродить по дирижаблю, «муж» решит вернуться и заглянуть в ванную.

Погружаясь в горячую воду, едва не мурлыкала от удовольствия. Утро было, мягко говоря, стрессовым. Уже не говорю о вчерашнем вечере. Вздохнула, блаженно зажмурилась. Правда, тут же вздрогнула, почувствовав, как дрогнул пол. Кажется, все пассажиры поднялись на борт и пришло время взлёта.

В отличие от самолётов, стремительно набирающих скорость, «Стальной дракон» поднимался в небо плавно, словно его несли не мощные двигатели, а самые настоящие драконьи крылья. Вскоре за округлыми окнами ванной далёкая зелень деревьев сменилась пушистыми облаками.

Снова прикрыв глаза, я велела себе расслабиться и следующие полчаса просто кайфовала, стараясь не думать о Делагарди, о своём новом положении и о странных чувствах Раннвей.

После, завернувшись в огромное и такое мягкое полотенце (казалось, меня окутало ватным облаком, что продолжали проплывать за окнами), осторожно выглянула в комнату. Дракон так и не вернулся, поэтому, надев лёгкое простое платье, я с удовольствием растянулась на кровати. Изредка из коридора доносились приглушённые голоса пассажиров и шорох шагов, когда кто-то проходил мимо. Сама не заметила как уснула, убаюканная этими звуками. Проснулась от осторожного стука в дверь и любезного голоса стюарта:

– Леди Делагарди, я могу войти?

– Входите. – Я поспешила спрятать зевок, прижав ко рту пальцы.

Тот же парень, что провожал нас в каюту (Стиг, кажется), вошёл в номер и, вежливо улыбаясь, перекинул через спинку кресла чехол из чёрного атласа.

– Эйрэ просил передать вам. Для ужина.

Хмыкнула, не сдержавшись, и посмотрела на чехол, внутри которого явно прятался наряд для ресторана. Оказывается, не только я заметила взгляды подружки Раннвей, Эндер тоже их видел и решил исправить ошибку.

– А сколько сейчас времени?

– Начало седьмого, леди, – ответил стюарт и участливо поинтересовался, надо ли мне чего-нибудь.

В животе предательски заурчало, выдавая, насколько я голодна, но если сейчас попрошу еду в комнату, что потом буду делать в ресторане?

Словно отзываясь на мои мысли, Стиг проинформировал:

– Также эйрэ просил передать, что столик в ресторане заказан на семь.

Ладно, ещё час как-нибудь продержусь. И буду надеяться, что порции здесь большие и сытные.

Когда Стиг ушёл, я раскрыла чехол и не без интереса оглядела платье салатового цвета. Ткань под пальцами растекалась нежнейшим шёлком, мягко переливалась и мерцала в бликах закатного солнца. Никогда не касалась ничего настолько роскошного! На корсаже не было никакой вышивки, никакой окантовки, но многоярусная юбка и пышные рукава делали этот наряд особенным. Открытые плечи и глубокий вырез добавляли образу пикантности и, наверное, я бы предпочла, чтобы последнего было меньше: пикантных открытых плечей и не менее пикантного декольте.

Наряжаясь в подарок Делагарди, я искренне наслаждалась прикосновениями ткани к коже: ласкающими, нежными, невесомыми. И зачем женщине мужчина, когда у неё есть такие шмотки… Увлёкшись этой мыслью, не сразу обратила внимание, что в комнату снова постучали. Правда, спрашивать разрешения войти на этот раз не стали. Дверь распахнулась, являя мне дракона, в отличие от меня голодной, но отдохнувшей, совсем не отдохнувшего.

– Хорошо, что ты уже готова, – сказал он, удовлетворенно меня оглядывая. Так удовлетворенно, что захотелось натянуть корсаж до самого подбородка.

– Ещё причёска, – пробормотала я, имея в виду, что ничего не успела сделать с волосами.

Но, кажется, он даже не услышал. Решительно пройдя в комнату, положил на трельяж футляр, в которых обычно презентуют дамам украшения. Вот только, когда Делагарди его раскрыл, я увидела не браслет и не ожерелье. Пальцы дракона скользнули по бронзовой крестовине кинжала, нежно её обнимая.

Сердце в груди тревожно замерло.

Вскинув на меня взгляд и заявив: «Успеем до ужина с Флемингами», он ринулся на меня.

С кинжалом в руках.

– Минуточку! – От палача я отпрыгнула так быстро и так прытко, что сама себе удивилась. – Успеем что?!

Не думала, что он настолько злопамятный и примет так близко к сердцу моё нежелание спать с ним в одной постели.

Проведя по гладкой стали ножа большим и указательным пальцами, Делагарди с улыбкой (самого настоящего маньяка) сказал:

– Обезопасить тебя и подстраховаться.

– Извини, но рядом с тобой и этим, – я выразительно покосилась на оружие в его руках, – я не чувствую себя в безопасности.

– Ты решила, что я пришёл тебя убивать? – вполне искренне удивился он.

– Пытать? – неуверенно предположила я и тут же нервно выпалила: – А может, наказать за кровать?! Мало ли, какие у вас, ульторов, в голове водятся демоны, если вы… – Осеклась, заметив, как зелёные глаза потемнели, словно вобрали в себя все блуждающие по каюте вечерние тени.

Ах да, мы ведь не любим обсуждать своё призвание.

Я уж было настроилась на очередное столкновение – на это намекало сумрачное выражение на идеально выбритом (и просто идеальном) лице Делагарди, но он вдруг… рассмеялся. Громко, искренне, словно я только что очень удачно пошутила. Хотя лично мне было не до шуток и не до веселья. По коже продолжали бежать мурашки, которых стало в разы больше, стоило ему приблизиться ко мне вплотную. Рукой, к счастью не той, в которой по-прежнему держал нож, он провёл по моей щеке, задев большим пальцем уголок губ, и мне показалось, что на лицо плеснули жидким огнём.

– Изменения в твоей внешности ещё можно списать на пробудившийся дар, но вот контуры надо замаскировать. – Он снова провёл по лезвию пальцами, и то начало рыжеть, словно его обдавало языками пламени.

Мамочки!

– Да кто ж их видит-то, эти контуры? – Я отпрянула, со страхом, почти паникой глядя на раскаляющуюся под пальцами Делагарди сталь.

– Такие, как я.

– Вас очень мало, – возразила, судорожно вспоминая, что слышала об охотниках за искажёнными.

Редкий, очень редкий дар. Таких, как Эндер, в мире действительно были единицы.

– Но не настолько, чтобы мы с тобой могли быть спокойны. – Он опустил взгляд, прежде зацепившись за вырез платья, отчего теперь уже меня, казалось, обдают языки пламени. – Ты же не хочешь, чтобы какой-нибудь неопытный ультор принял тебя за искажённую? Или один из моих коллег, с опытом, начал к тебе присматриваться и задавать вопросы. Мне этого точно не надо. И поверь, Женя, тебе тоже.

– Ты же сказал, что больше не будешь так меня называть…

– Больше не буду, – согласился он с тенью улыбки на губах и озвучил просьбу, от которой мне стало совсем плохо, хотя и до этого едва ли было хорошо: – Ты не могла бы приподнять юбку?

– Юбку? Зачем?!

– Скрывающий знак нужно ставить там, где его не будет видно.

– Почему бы не на руке?

Я действительно на это соглашаюсь? Вон уже место клеймения обсуждаю.

– Скоро начнётся зима и…

– А потом придёт лето, – жёстко отрезал Эндер и бросил нетерпеливый взгляд на салатовые воланы, словно уже жалел, что не подарил мне вместо платья какую-нибудь коротенькую комбинацию. – Юбка, Женя.

Раскалённая докрасна сталь опасно сверкнула, суля мне много, очень много болезненных ощущений. Мелькнула мысль спрятаться в ванной, но, увы, я не смогу отсиживаться там вечно. И да, мне совсем не надо, чтобы мной интересовался кто-то вроде Делагарди.

Мысленно проклиная вчерашнее выступление, роковую встречу и мужа Раннвей, я вцепилась пальцами в злосчастную юбку.

– Вот тебе и слово эйрэ, – проворчала, с неохотой, медленно приподнимая невесомую ткань, открывая его глазам сначала чулки с ажурной полоской кружев, а следом и панталоны, больше похожие на когда-то привычные мне шорты-бермуды. Только эти были из тонкой шелковистой ткани: лёгкие, полупрозрачные. – Обещал раздельные спальни и не лезть под юбку, а по сути…

– В будущем буду стараться сдерживать свои порывы, – пошутил он, почему-то хрипло, и встал у меня за спиной.

И… в опровержение своих слов сам приподнял край панталон. Лёгкая ткань вместе с пальцами дракона протянулись по коже. Вроде ещё не начал резать, а уже шквал панических эмоций: и моих, и Раннвей.

– Что-то не верится…

– Боль быстро пройдёт, – пообещал дракон и, подхватив под коленом, приподнял мою ногу, устраивая её на низком пуфе возле зеркала.

Всё это я видела в отражении. И то, как он зачем-то огладил моё согнутое колено. Мимолётно, но я всё же и почувствовала, и заметила! И то, как скользнул пальцами по внутренней стороне бедра, отчего едва не зашипела. От наглости некоторых. Словно опомнившись, переключился на внешнюю сторону моей несчастной ножки, ещё выше задрал юбку и панталоны, объяснив:

– Чтобы не мешали.

– Я так и поняла, – уже почти прорычала я и нервно потребовала: – Давай скорее!

И тут же зашипела, уже не сдерживаясь. Бедро обожгло болью, лезвие скользнуло по коже, оставляя кровавый завиток: один, второй, третий… Зажмурилась, кусая от боли губы, не желая видеть, как раскалённое остриё кинжала танцует на коже, что-то там вырисовывая. Не желая чувствовать, как за спиной у меня стоит мужчина, мой мучитель, крепко к себе прижимая. Наверное, чтобы не вырывалась… Не знаю, что ощущала сильнее: жар боли или жар, исходящий от его тела.

– Ай! – вскрикнула, когда он с силой прижался ладонью к ране, оставленной кинжалом.

– Тише, Раннвей, – прошептало драконье чудовище, коснувшись губами мочки моего уха.

Вот если бы кинжал был у меня…

– Сейчас всё пройдёт. Боль прекратится, кровь остановится…

Спустя несколько невыносимо долгих, пыточных секунд он убрал руку, невозмутимо положил кинжал на трельяж. Жадно взглянув на оружие, я перевела взгляд на драконьи художества. Ожидала увидеть жуткие кровавые порезы, но вместо этого на коже поблёскивал золотистый узор или, скорее, непонятный символ из нескольких завитков. Боль действительно прошла, словно ничего и не было. О пережитых мучениях напоминали только несколько капель подсохшей крови.

– Что это за знак?

– Один из символов древнего языка, на котором говорили Перерождённые.

– Разве этот язык не считается забытым?

– Некоторые символы сохранились до нашего времени. Ими владеют главы Высоких домов. – Выудив из кармана платок, Делагарди собирался оттереть им с моей ноги кровь, испачкавшую, к сожалению, и нижнюю юбку, но я не позволила.

И так уже облапал где только было можно…

– С этим и сама справлюсь. – Спасительные воланы спрятали от мужского взгляда всё интересное, ставшее ещё более интересным с магической татушкой. – Надеюсь, это первое и последнее клеймо, которое ты решил на мне поставить.

– Это не клеймо, Женя.

– А ощущается именно как оно. – Я прошла в ванную и прежде чем захлопнуть дверь, резко добавила: – И больше не называй меня так!