Жена из прошлого

Глава 2 Дракон и я

И снова интуиция закричала, завопила, требуя убегать как можно скорее и как можно дальше. Не оглядываясь, не думая, больше не медля. На этот раз я послушалась, хоть и понимала, что поздно. Я привлекла внимание законника, и что-то мне подсказывало, что непростого.

Пошатнулась, словно падая в обморок (уже и правда хотелось в него сорваться!), и ко мне тут же подскочил Кастен.

– Вейя!

Он подхватил меня, и я в изнеможении закатила глаза:

– Больше не могу…

К счастью, Толь не стал хлестать меня по щекам или встряхивать, или уговаривать поднажать и ещё хотя бы немного поразвлекать почтенную публику.

С тревогой скользнув по моему лицу взглядом, выкрикнул:

– На сегодня достаточно! Если у вас, дамы и господа, остались к теням вопросы, будем рады видеть вас на завтрашнем выступлении, – не упустил возможности рекламы.

Я мысленно хмыкнула. Нет, дорогой, больше никаких театров. Поплавали в новых водах – хватит.

Зал взорвался возгласами: взволнованными, разочарованными и даже злыми. Тени тоже злились, настырно кружили вокруг нас с Толем, раздосадованные, что не успели поговорить с родными. Я прикрыла глаза, не желая их видеть, но прежде чем это сделала, скользнула взглядом по ложе с законником.

Однако увидела лишь тьму, густившуюся на нижних ярусах балконов, и тут же перед лицом зависла искажённая в злой гримасе дымчатая морда призрака.

А ну брысь! Пугает тут своим оскалом…

Глаза я не открывала до самой гримерной, где оставался мой нехитрый скарб: ридикюль, расшитый цветами из бисера, тонкой кожи перчатки и жакет с пышными рукавами. Первый месяц осени выдался солнечным и тёплым, но вечерами уже ощущалась прохлада. А я всегда была мерзлячкой и, кажется, прежняя хозяйка этого тела тоже. Вот и сейчас я дрожала: от холода, которым пронизывали меня духи умерших, тянущиеся за нами траурным шлейфом, от чувства тревоги, сдавившей сердце могильной плитою.

Да что же это такое! Жуткие сравнения. Жуткое место!

Жуткий вечер.

– Вейя, ты как? Ты меня напугала.

Кастен, словно рыцарь-спаситель, нёс меня узкими, бесконечно длинными коридорами. Весила я немного, килограмм пятьдесят, но многослойная юбка и корсаж добавляли тяжести.

– Устала, – отозвалась тихо, и это была правда. – Никогда не чувствовала себя такой опустошённой.

Толкнув плечом дверь в гримерную, Кастен поставил меня на ноги. Шипение теней ещё слышалось, но уже не такое громкое и не такое возмущённое. Да и сами они таяли, постепенно исчезая. Теперь вокруг нас вилась лишь лёгкая дымка тумана.

Кожу на предплечье больше не жгло, я вообще больше ничего не чувствовала, и это радовало. Наверное, просто показалось.

Должно быть, просто переволновалась.

– Ничего, – Кастен ободряюще улыбнулся. – Ночью отдохнёшь как следует и завтра, полная сил, в бой за новую, лучшую жизнь.

– Кастен, я больше не буду… – Слова застыли на губах, когда за спиной у Толя неожиданно возникла высокая чёрная фигура.

Мой друг… жених(?) был высоким, но по сравнению с незнакомцем в чёрном вдруг показался каким-то насекомым.

Почувствовав, как из глубин души снова поднимается страх, почти паника, я отпрянула. Кастен поймал мой взгляд, устремлённый на незнакомца, резко обернулся.

– Извините, но выступление окончено.

Я не видела его лица, но точно знала, что Толь хмурится.

– А о частных встречах можете договориться со мной. Госпожа зрящая плохо себя чувствует.

Мрачный тип на моего друга даже не взглянул и как будто его не услышал. Смотрел на меня так, словно Кастен был прозрачным или вдруг превратился в тень, которых простые люди без дара не замечали.

Но этот мужчина не был простым.

Этот мужчина мне не нравился.

А точнее, я его боялась.

– Выйдите, – коротко приказал он, продолжая смотреть мне в глаза.

– Послушайте! – раздражённо выкрикнул Толь, делая шаг навстречу, и осёкся, когда незнакомец вошёл в гримерную. В свете бра, тускло освещавших комнату, сверкнула нашивка у него на груди, и я поняла, что ошиблась.

На синих мундирах законников красовались скрещённые кинжалы и венчавшая их корона Кармара. У этого же на грубой ткани не то сюртука, не до длинного до колен мундира мечи заменили распахнутые драконьи крылья, а зубья короны больше походили на клыки чудовища.

– Дважды просить не стану, – всё так же ровно, без эмоций проговорил незнакомец.

Кастен знак на груди тоже заметил, и ему как-то сразу разонравилась роль рыцаря в сверкающих доспехах. Плечи его поникли, голос охрип от волнения:

– Я вас… оставлю. – Он оглянулся на меня, лишь на мгновение, чтобы одарить испуганным, беспомощным взглядом, и, просочившись в щель между стеной и незнакомцем, пробормотал чуть слышно: – Вейя устала. Ей нужно отдыхать.

– Дверь можете не закрывать. Я сам, – даже не повёл тот взглядом в его сторону.

Я вздрогнула, когда створка сама собой захлопнулась, отрезая меня от Толя, от далёких голосов зрителей, от целого мира.

Несколько секунд мужчина продолжал меня рассматривать, я же мечтала в его глазах, как минутой назад Кастен, стать прозрачной. Но… увы. Он не просто меня видел – он пожирал меня взглядом.

С усмешкой прошептал:

– Здравствуй, Раннвей.

И в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, чтобы сорвать с меня маску.

Раннвей… Первое время в новом мире это имя почти постоянно звучало в моих мыслях. Вместе с ним разум наполняли обрывки воспоминаний, чужих, мне непринадлежащих. Картины незнакомого прошлого появлялись внезапно, вспышками проносились в сознании и снова исчезали. Некоторые откровенно пугали. Иногда на меня накатывал страх, природу которого я понять не могла, но от которого кровь стыла в жилах. И дело вовсе не в тенях… Они поначалу тоже вызывали оторопь, но с их присутствием я постепенно смирилась. А вот от воспоминаний и чувств прежней хозяйки тела мечтала избавиться. Порой они охватывали внезапно, как если бы во мне пробуждалась частица её души. В такие моменты было сложно понять, где заканчиваются её эмоции и начинаются мои.

К счастью, таких моментов становилось всё меньше. Я создавала новые воспоминания, свои собственные, и места для чужих в моём сознании просто не оставалось.

– Госпожа зрящая? – Усмехнувшись, незнакомец отбросил маску и ещё более пристально продолжил меня разглядывать. – Твоя новая жизнь так не похожа на ту, которая была у тебя четыре года назад. Что произошло, Раннвей? Почему ты исчезла?

Он взял моё лицо за подбородок, не грубо, но требовательно, вынуждая поднять голову, и внимательно заглянул мне в глаза. Не знаю, может, от волнения, но света в рожках на стенах как будто стало больше и весь он перетёк в ту часть гримерной, где стояли мы с незнакомцем. Я, упираясь в туалетный столик тем самым местом, на которое сегодня нашла приключения, и он, возвышающийся надо мной.

– Что с твоими глазами?

Он нахмурился, а в меня вдруг, как молнией, ударило воспоминанием. Точно такое же прикосновение и в ответ – страх Раннвей. Нежелание, чтобы её касались, нежелание быть с ним рядом. Злость в зелёных, неестественно ярких глазах, хлёсткие слова:

– Мне нужна жена, Раннвей, а не игра на публику!

Воспоминание померкло, но страх остался, и уже было непонятно, кому он принадлежал: мне или Раннвей.

– Не трогайте меня. Не трогай… – нервно поправилась я и дёрнула подбородком, сбрасывая его пальцы.

– Я задал вопрос, Раннвей, – жёстко повторил мужчина, лицо которого… я уже видела. В её воспоминаниях.

Сейчас, глядя в эти зелёные, как осколки бутылочного стекла, глаза, я понимала, что Раннвей его знала. А он знал её. И, похоже, очень хорошо.

Чёрт…

– С моими глазами всё в порядке, – сказала холодно, раз уж у кое-кого зудело в одном месте от желания получить ответы. – Что-то ещё?

– Много чего, – усмехнулся… муж.

Не мой, но, кажется, этого тела. Проклятье! И надо же было так вляпаться!

Спасибо тебе, Кастен. Устроил выступление ради быстрых денег. Вот, довыступалась. Теперь непонятно, как выпутываться из этой склизкой паутины, в которую по его вине и своей глупости угодила.

Я постаралась отодвинуться, увеличить пространство между мной и зеленоглазым, но он придержал меня за локоть.

– Почему ты исчезла? Почему ведёшь себя так, словно видишь меня впервые в жизни? Почему ты… другая?

Да потому что я не Раннвей!

Понятное дело, ничего такого я ему не сказала. Откровенничать с типом со странной нашивкой, которая пугала не меньше, чем весь он в целом, было глупо и ещё глупее будет оставаться с ним в одном замкнутом пространстве. Вон Толь сразу смылся. Видимо, понял, кто этот мужчина. Жаль, меня перед побегом просветить не удосужился.

– Уходи, пока я не закричала.

Мой голос звучал твёрдо и холодно, но не вызвал у незнакомца ни малейших эмоций.

– Разве так положено жене разговаривать с мужем? – Он лишь дёрнул бровью, я же нашарила пальцами гребень с острыми зубьями.

На всякий случай.

– У меня теперь новая жизнь, и в ней нет места для старых мужей!

– А для новых женихов, значит, есть?

И снова я припомнила Толя незлым, тихим словом.

– Мы не помолвлены, – оправдалась зачем-то.

Может, и не стоило, но хищный взгляд чужого мужа из чужого прошлого не оставил мне выбора.

– Само собой разумеется. Ты принадлежишь мне, Раннвей, – подаваясь ко мне, заявил он. Губ коснулся аромат мяты с едва различимой горчинкой сигар.

Дым я никогда не любила, но почему-то сейчас застыла, словно опьянённая этим запахом. Стояла и смотрела в эти сумасшедше яркие глаза. Даже в полумраке, снова окутавшем гримерную, они поражали своей неестественностью.

И пугали.

Кажется, за сегодняшний вечер я испытала столько страха, сколько не испытывала здесь за три года. А ещё раздражения. В прошлом, в другой жизни, я оставила одного такого собственника и не собиралась впускать в свою жизнь другого.

Сбросив его руку со своего локтя, процедила в лицо наглеца:

– Я принадлежу только себе и не намерена возвращаться в старую жизнь. У меня теперь новое имя, новые документы. Новый мужчина. И я всё-таки закричу, если ты сейчас же не уйдёшь!

Взгляд незнакомца заледенел. Казалось, он весь с головы до пят превратился в ледяную статую с острыми как бритва краями. Одно к ней прикосновение – и можно порезаться. Впрочем, касаться его я не собиралась. Уже достаточно сегодня «накасались».

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, собираясь исполнить угрозу, но из-за его слов крик застрял в горле:

– У тебя её лицо, её голос, но ты не Раннвей. Ты не моя жена, хотя это тело, – он бегло оглядел меня и снова впился взглядом в глаза, – её. Ты и дальше можешь продолжать прикидываться идиоткой и надеяться, что я просто исчезну, чего уже точно не будет. Я же могу отвезти тебя в управление и отдать дознавателям. – Он коснулся моего запястья, и кожа под его пальцами как будто запылала. – Впрочем, и сам справлюсь. Поверь, Раннвей… Вейя, – поправился он с усмешкой, – так или иначе, но правду я узнаю. И если у тебя, в отличие от моей жены, есть мозги, мы оба останемся в выигрыше. Я не потеряю время, ты не испытаешь боль, которую драконы вроде меня умеют причинять.

В ней было что-то неправильное – это я понял сразу. Нет, там, на сцене, я видел свою жену Раннвей. Поначалу… Робкая, неуверенная в себе, беззащитная, как мелкая полёвка, – она была такой, какой я её запомнил. Но потом что-то изменилось… Исчезла робость, куда-то делась привычка опускать и прятать взгляд, пугливо отводить глаза. Почувствовав власть над людьми в зрительном зале, ощутив их интерес и внимание, девушка расправила плечи и дальше уже смотрела прямо, не робея и не стесняясь.

Пока я не вмешался.

Решил, что она меня узнала, потому и сбежала. А теперь, глядя в её глаза, незнакомые, чужие, другие, ломал голову, пытаясь понять, кто она.

Девчонка прониклась угрозами, но, кажется, недостаточно, потому что попыталась выкрутиться:

– Я получила… травму. Мало что помню из прошлого, но точно знаю, чувствую, что не хочу к нему возвращаться.

Не сдаётся… И это тоже было так несвойственно моей жене. Равно как и повышать на меня голос. Вообще на кого бы то ни было. Она всегда говорила тихо, словно каждый звук стоил ей неимоверных усилий.

– Хорошая попытка, – отдал ей должное. Разжал пальцы, прерывая болезненное прикосновение, и девчонка облегчённо выдохнула. – Но если бы ты действительно была моей женой, знала бы, что обмануть меня непросто. Почти невозможно, – последние слова я прошептал ей в губы.

Она вздрогнула и ещё сильнее вжалась в скрипучую мебель, едва на неё не усаживаясь.

– Я не обманываю, – процедила, глядя на меня уже, кажется, с ненавистью.

Опять же, Раннвей так никогда не смотрела. Я вообще не уверен, что она была способна на это чувство, как и на любые другие. Разве что на страх. Перед отцом, перед семьёй.

Иногда мне казалось, что и передо мной.

– Я действительно… твоя жена, – последнее слово далось ей с явным усилием. – Но надеюсь перестать ей быть в самое ближайшее время.

Я неплохо владею эмоциями, но упрямство лгуньи вызывало раздражение. С трудом сдержался, чтобы не схватить её и не потащить к паромобилю силой, а если бы начала брыкаться и выворачиваться, то и на плечо мог бы закинуть.

Но воспитание, тьма его подери, не позволило уступить порыву.

– К твоему сведению, дорогая, – шепнул ей ласково, – у драконов не бывает разводов. Спишем твоё незнание на потерю памяти?

Удивление в серых, грозовых глазах смешалось с бессильной злостью.

– Тогда кто я по-твоему, если не Раннвей? Её двойник? – Она тихо хмыкнула и посмотрела на меня с вызовом: – Тогда, получается, мы не женаты. А значит, господин дракон, шли бы вы… домой!

– Это её тело, – повторил я с уверенностью и глубоко вдохнул, стараясь не реагировать на сарказм сероглазой язвы. – Проявилась брачная метка. Уверен, ты тоже её почувствовала.

Девчонка сразу скисла, погас мятежный блеск в глазах.

– А ещё, да будет тебе известно, я обладаю редким, но очень полезным даром. Я вижу искажения.

Тут её глаза расширились, но не от удивления, а от страха, панического, звериного, и я невольно поморщился.

Поспешил успокоить:

– Нет, ты не искажённая, иначе бы этого разговора не было. Вообще никаких разговоров. Но твои контуры… они выглядят иначе, и, кажется, я догадываюсь, почему так. Поначалу, издали, даже не заметил разницы. Но сейчас, когда ты так близко… – Я улыбнулся, почти ласково, но девчонку отчего-то передёрнуло. – Говори, Вейя. Говори, пока я ещё сдерживаюсь. Драконы не разводятся, но овдоветь могут. И раз уж ты не Раннвей… Не вынуждай меня захотеть стать свободным.

Я блефовал, но девчонка этого не знала. Не знала, что она нужна мне, нужна Раннвей, и плевать, чья душа прячется под хрупкой оболочкой. В её глазах, сейчас похожих на два бездонных озера осенней ночью, продолжал плескаться страх.

И я добавил, подавшись к самозванке:

– Я ненавижу ложь, но ценю искренность, и только от тебя зависит, станем ли мы друзьям. Или мне придётся расправится с лживой девчонкой, укравшей тело драконицы.