Желания дровосека

Катя

Когда вода стекла и чешуйки начали высыхать, меня охватил зуд. Страх пытался поднять уродливую голову, но Гейдж крепче меня обнял и прижался губами к волосам.

— Я тебя держу.

От головокружения я потеряла равновесие и рухнула на Гейджа. Я не уверена, причина этому дезориентация или же это часть трансформации. Покалывание и боли вернули меня к реальности. Сильные мышцы хвоста казались слабыми и шаткими. Холодный воздух пронёсся надо мной, внутри хвоста. Что? Я распахнула глаза. Мой восхитительный тёмный хвост пропал. Пустоту заполнили две бледные, тонкие ноги. Я провела рукой по своему торсу, мимо бордовых завитков, к ногам. Я сделала это, стала человеческой женщиной.

Я едва могла дышать, хотя рот был открыт. Желание броситься в воду было сильным, но хватка Гейджа сильнее. Даже когда он опустил одну руку на мои ноги, начав поглаживать их вверх и вниз, второй рукой он по-прежнему меня удерживал.

— Ты в порядке?

— Думаю, да. — Несколько глубоких вдохов помогли успокоиться. Я решила не говорить Гейджу, что пророчество и предсказание совпали. Если он не узнает, то сможет проще выйти из этой истории. Я не была уверена, что получится уговорить родителей отменить свадьбу.

— Не торопись. — Гейдж был добрым и искренним, помогал мне успокоиться в самый страшный момент жизни.

Я встретилась с ним взглядом.

— Мне здесь страшно. Мне нужно вернуться, я буду верна своему мужу. Моему роду. Но ненадолго я хочу быть с тобой.

Он погладил меня по волосам.

— Ты сказала, что никогда его не видела.

— Не видела.

— И ты ещё не замужем.

— Только ближайшие девятнадцать часов.

— Тогда на один час стань моей. Один час. Одну ночь. Один период жизни. Я приму всё, что ты можешь мне дать. — Он предлагал то, что я хотела. О чём мечтала. То, что должна попробовать.

Крутанувшись у него на коленях, немного неуклюжая с ногами вместо хвоста, я умудрилась оседлать Гейджа, ощущая странное чувство, когда мои ноги раздвинулись.

— Сердцем я принадлежу тебе.

Его губы обрушились на мои, руками он обхватил мою голову, удерживая, как спасательный трос. Я погрузилась в эйфорию, плыла и соединялась с Гейджем таким образом, что становилась такой же невесомой, как когда находилась в воде.

— Я приведу тебя обратно, когда попросишь, но сейчас я заберу тебя в свою постель. — Гейдж расстегнул рубашку и накинул её мне на плечи. Огромная ткань сделала меня карликом, но обеспечила самую важную одежду, необходимую людям. Нелепая идея, поскольку мускулы Гейджа, загорелая кожа и общая толщина были гораздо более соблазнительными, чем красный флисс на мне.

— Покажешь, как люди любят?

Гейдж одобрительно зарычал. Прижимая к своей рельефной груди, он поднялся и понёс меня по набережной к своей машине.

Неизведанная территория. Меня окружал незнакомый мир людей, но прикосновения этого мужчины ослабили чувство уязвимости.

Мы покинули океан, а я так ещё и не попробовала встать на ноги.

— Постой. Помоги мне встать.

Он аккуратно поставил меня на землю, и я с удивительной лёгкостью освоилась с новыми частями тела, что позволило чувствовать себя комфортнее, покидая берег океана. Это не помешало Гейджу посадить меня в машину, а затем отнести в дом, прямо в свою спальню, в удивительно мягкую постель. Существование человеком имело определённые преимущества.

Рубашка распахнулась, когда я откинулась назад. Пристальный взгляд Гейджа медленно скользил вниз по моему телу, останавливаясь то тут, то там; его челюсть напряглась.

— Я не хочу торопиться, но у нас так мало времени.

— Это наша единственная возможность, и я только читала о сексе. — И видела фотографии. Даже без всего этого, напряжение внизу живота, боль между ног и жгучее желание сблизиться с Гейджем, вероятно, подскажут, что делать. Моё тело жаждало его. Мои соски превратились в твёрдые бусинки. И между ног стало влажно.

— Я буду нежен. — Гейдж спустил штаны, демонстрируя готовый член. Взгляд Гейджа соответствовал чувствам, бурлящим внутри меня. Он заполз на кровать, зависнув между моих раздвинутых ног. Я наклонилась, потянула его за плечи и прикусила язык, чтобы не назвать Гейджа своей парой. Сохранять дистанцию, не говорить ему, что его предсказание совпало с моим пророчеством, казалось невероятно тривиальным, даже неправильным. Влечение, которое я испытывала, никак не могло быть нормальным, но гнев другой семьи может иметь ужасные последствия.

— Поторопись.

Гейдж опустил голову, целуя мои забавные кудряшки. Но внутренний смешок длился всего полсекунды, а потом Гейдж опалил меня дыханием, и я сжалась от желания. Или от жара страсти? А затем его язык раздвинул складки моего лона и нашёл место, которое пронзило наслаждением. Бессмысленная интенсивность нарастала с каждым касанием. Я была взвинчена до невыносимых высот.

Оргазм. Я слышала, он расслабляет. Но ощущение только нарастало.

Гейдж устроился у меня между ног, явно намереваясь там задержаться, и я не жаловалась. Стоны и извивания мало помогали облегчить охвативший меня приступ страсти. Гейдж убрал руки с бёдер, одну опустил мне на живот, а другой потянулся вверх, массируя грудь и перекатывая между пальцами сосок. И вот волна чистого блаженства разбила меня вдребезги, разрушив все попытки дышать, думать или видеть. Белый свет и экстаз были всем моим существованием.

Неужели я превратилась во что-то другое? Это не имело значения. Я бы охотно осталась в абстрактном состоянии, где волна за волной освежали ощущения.

Вес тела Гейджа вернул меня в реальность. Я даже не заметила, как он передвинулся.

— Дождаться не могу, когда ты кончишь от моего члена. — Гейдж поцеловал меня, исследуя языком рот, и я с готовностью поддалась этому танцу.

— Дождаться не могу, когда ты окажешься во мне. — Невероятная концепция, и каждое нервное окончание в теле умоляло об этом.

— Тебе не придётся ждать. Но я начну медленно. — Головка его возбуждённого члена прижалась к входу в лоно. Гейдж смотрел мне в глаза, доверяя нашим телам завершить соединение. Чувство растяжения. Сильное жжение. Я впилась ногтями в его спину.

— Больно? — Гейдж остановился.

— Каким-то странным образом боль заставляет желать большего. Мы предназначены друг другу. — Я не должна была это говорить.

— Знаю, Катя. Ты — моя. — Он вошёл до конца, наполнив не только членом. Я была его. Между нами связь. Узел в животе снова начал нарастать.

— Я люблю тебя. Мне нравится заниматься с тобой любовью. Я не хочу никуда тебя отпускать. — Гейдж почти вышел из меня, шепча эти слова, а затем начал медленно двигаться. Каждый толчок наполнял меня снова и снова, подводя к краю. К тому краю, с которого я бы упала в бездну, где хотела существовать с ним вечно. Где мир и все его правила и пророчества потеряны. Где мне не нужно придумывать, как убедить кого-то, что Гейдж — мой суженый.

Гейдж целовал меня в губы, щёки, шею, и каждый поцелуй оставил воспоминание, которое я буду лелеять до конца времён.

Я балансировала на грани. Ещё несколько толчков, и я бы её перешагнула. Но Гейдж остановился.

Он кончил? Я вглядывалась в лицо Гейджа в поисках ответа. Совсем не похоже, что он получил разрядку. Скорее, он выглядел измученным и прислонился головой к моей.

— Что-то не так?

— Все идеально. И даже лучше. Но если я продолжу, ты же знаешь, что произойдёт, верно?

Я старалась жить настоящим моментом, не думать о возможности беременности. Хотела, чтобы Гейдж принял решение за меня. Но я любила его ещё больше за то, что спросил.

— Если мы действительно истинные, я могу забеременеть.

— Даже если мы не истинные. Катя, беременность не имеет никакого отношения к тому, принадлежат ли два человека друг другу. И если ты не собираешься оставаться со мной… если собираешься вернуться к своему народу…

Я дёрнула бёдрами, умирая от желания, чтобы Гейдж снова начал двигаться. Он отреагировал на действие, сильно толкнувшись в меня. Дикость, попытка контролировать. Я хотела большего, любой ценой, но он прижал меня к кровати, отказываясь сдвинуться с места, пока я не признаю последствия.

— Катя, я твёрдо намерен сделать так, чтобы ты забеременела. Если у тебя с этим есть какие-то проблемы, скажи мне сейчас, потому что я собираюсь наполнить тебя ребёнком.

— Это не так просто. Со мной всё будет в порядке. — Я скрыла свою неуверенность. Я читала, что если русалка возвращается к своему истинному «я» в течение двух часов после секса с человеком, не может забеременеть. Вопрос заключался в том, была ли эта пикантная подробность фактом, или это бабушкина сказка вместе со вставанием после секса и принятием ванны…

Гейдж меня поцеловал.

— Уверена?

— Уверена.

Без сомнения, моя затянувшаяся потребность в оргазме затуманивала рациональное мышление, но меня беспокоило только это.

— Я люблю тебя, — пропел он, заманивая меня, как русалки заманивают мужчин.

— Я тоже тебя люблю.

Гейдж толкнулся сильно и глубоко, я обняла его руками и ногами, цепляясь за удовольствие, и отдалась ритму, когда его член стал ещё больше. Моё лоно ответило, напрягшись, и я снова оказалась на краю пропасти. На этот раз у моего тела была цель — выдоить каждую каплю спермы Гейджа. Позволить его стонам наполнить меня, чтобы они придали мне сил и стали частью меня. Я выкрикнула его имя, и Гейдж вжался бёдрами в мои, медленнее, но решительно, как будто подчёркивая, что каждым толчком прилагает все усилия, чтобы я забеременела.

Наши тела слились где-то в эйфорическом блаженстве. Воспоминания о снах, где я с беременным животом, казались такими реалистичными. Такими человеческими.

Я должна вернуться домой и попытаться объяснить, что мне суждено быть с Гейджем, принять тяжёлое решение — уважать старших или своё сердце.

Гейдж перекатился на бок и прижал меня к себе. Часть его спермы пролилась на бедро. Я представила, что он так усердно трудился, чтобы я забеременела, что моё тело больше не могло ничего вынести. Я могла бы забеременеть именно в этот момент.

Гейдж провёл пальцем по моей руке.

— Не могу дождаться, чтобы показать тебе тонны всего.

— Не усложняй.

— Останься со мной. — Простота его слов невероятно меня соблазнила, и я прижалась к Гейджу. Если останусь, моя семья никогда не узнает, что произошло. Я не могу причинить им боль. Я должна поступить по-взрослому и сделать осознанный выбор. Выберу ли я брак или брошу всё ради Гейджа, я должна сказать родителям об этом в лицо.

— Всё это касается не только меня. Будущее моего народа может оказаться в опасности.

Он встал и взял меня на руки.

— Что ты делаешь?

— Лучшее из того, что смог придумать. Я не могу дать тебе океан, но могу дать ванну с пузырями.

Моё сердце сделало кульбит. Я читала о такой ванне. А у Гейджа оказалось огромное джакузи, вмещающее двоих. Я сидела, пока ванна наполнялась, и короткий проблеск беспокойства мелькнул в душе, пока я не поняла, что это пресная вода, и я не превращусь обратно в русалку.

Гейдж тоже забрался в ванну, прислонился к краю и махнул мне устроиться между его ног. Заключённая в его крепкие объятия и погружённая в воду, я никогда не чувствовала себя настолько дома.

— Катя, я тебя буду ждать. Буду ждать остаток жизни. Последняя неделя отличалась от всего нормального, поэтому, когда ты сказала, что мы истинные, я тебе поверил. Если могу что-то сделать, чтобы помочь убедить твою семью, я помогу.

— Я должна сделать это самостоятельно. И единственное обещание, которое могу дать: сообщу о своём решении вне зависимости от того, каким оно будет. — Я не могла вселить в него надежду или вынести мысль о том, что он тоскует по русалке. Не так ли возникли истории о мужчинах, которых заманивали на верную смерть?

— Я буду ждать.

— Пообещай, что будешь двигаться дальше, если я не вернусь.

— Не могу.

— Гейдж.

— Ты моё пророчество. — Он поцеловал меня в макушку и стиснул коленями. Гейдж прав. Я принадлежу ему. Так будет всегда. Но наши чувства окажутся на втором месте, если у богов другие планы.

Когда вода для Гейджа стала слишком прохладной, мы снова вернулись в кровать, и он уснул.

Меня мучила идея возможной беременности. Я не могла этого допустить, но пришлось довериться судьбе. Если Гейдж мой единственный, у нас будет ещё шанс. У меня будет довольно тяжёлое бремя объяснения того, где я была, но успешное соединение с парой станет другой историей. Хватит человеческого предсказания, распечатанного на принтере, чтобы убедить старейшин в том, что мои мечты — это нечто большее, чем детские «хочу»?

Я улизнула из дома, держа в кулаке записку с предсказанием. Из окна дома Гейджа я видела океан, поэтому ускользнула в ночь и в воду.

Трансформация обратно в русалку оказалась болезненной, и страшнее, чем я ожидала. Может дело в нежелании или отсутствии объятий Гейджа? Прохлада воды приняла меня не так, как представляла. Я плыла медленно, не ощущая себя собой. И была не уверена кто я или что.

А когда очнулась, моя мама обрадовалась, прикладывая морские водоросли к моему лбу и массируя хвост.

— Слава богу, ты очнулась. Ты заболела. Твой брат нашёл тебя дрейфующей по течению и притащил домой. Ты нас здорово напугала. Помнишь, что произошло?

Печаль охватила сердце. Я закрыла глаза, вспомнив Гейджа, предсказание, что он мне показал, и то, как мы занимались любовью. Могла ли я убедить семью, что Гейдж единственный, кто поможет нам понять людей? Что он — часть пророчества? Что я люблю его и никогда не смогу полностью посвятить себя другому?

— Катя? Ты меня слышишь? Насколько всё плохо? — Должно быть, она заметила мою боль.

— Слышу. Есть проблема. Нам нужно поговорить.

Мама открыла рот, чтобы заговорить, но ко мне подплыли два старейшины. Серьёзное беспокойство читалось на их лицах, что для них совершенно нормальное выражение. Слава богу, в этой их суровости я могла найти юмор.

Мама отплыла в сторону, когда старейшины выплыли в центр — личное пространство их совсем не беспокоило. Они ощупали меня от макушки до кончика хвоста, проверили уши, ногти, живот… Я то приходила в сознание, то теряла его, слишком уставшая и испытывающая дикую боль, чтобы с ними спорить.

Когда эти леди, наконец, меня оставили в покое, но далеко не ушли, мама взяла меня за руку. Обеспокоенный шёпот намекал на то, что они что-то нашли. Живот скрутило от тошноты. Шёпот стал ближе, а успокаивающее касание руки матери исчезло. Что происходило? Я никогда так не заболевала. Неужели я подхватила человеческий вирус? Это самое большое доказательство моей глупости.

Старейшины принялись консультироваться с мамой, а я снова потеряла сознание, но, видимо, ненадолго. Я очнулась, когда мама поглаживала мой лоб. Все три женщины нависли надо мной. Новости явно нехорошие.

— Ты нарушила правила? Ты… — начала одна из старейшин меня отчитывать, но мама её перебила.

— Катя. Ты вступала в контакт с людьми? Больше чем просто для коллекционирования предметов для своих исследований.

Я кивнула. Если после правды, мне дадут лекарство, я справлюсь с последствиями.

— Объясни, какого рода был контакт?

Раздражение сдерживало страдания. Неужели они догадываются? Могли ли они сказать, что я соединилась с Гейджем? Могли ли рассказать что-то большее? Русалки не могли выносить человеческих детей, если только не оставались в человеческом обличье. Беспокойство охватило меня до самого нутра.

— Такая глупая девчонка. Посейдон спаси нас, если она разрушила пророчество. Немного больше дисциплины возымело бы эффект, — фыркнула одна из старейшин.

Её покровительственные слова проклинали не только меня, но и мою мать и отца. Вот только почётный возраст этой карги не означал наличие ума. Не о ней речь в пророчестве, а обо мне. Пришло время вести себя соответственно. Если бы только я стала увереннее до того, как почувствовала себя выброшенным в океан мусором.

Приподнявшись на локтях, я уставилась в глаза заносчивой старейшины.

— Ты знаешь не больше присутствующих, что именно говорится в пророчестве. Все твердят, что я пророчество, но игнорируют интерпретация моей стороны.

— Юная Катя, старейшины изучали слова, нашу историю, наши текущие социальные проблемы, созданные людьми. Ты собирала мусор и называла это исследованием.

Адреналин прокатился по мне, как приливная волна. Ломоту и боль тут же смыло. Я села.

— Я делала гораздо больше, чем просто собирала мусор. Не все люди плохие. Если брак между двумя морскими представителями может защитить океан, представьте, что может сделать брак между морским представителем и человеком. — Я посмотрела на руку. — Бумажка… Где она?

Моя мать сдвинула камень со дна океана и вернула предсказание.

— Где ты это взяла?

— У Гейджа. Человеческого мужчины, с которым вступила в контакт.

Мама с трудом сглотнула.

— Ты рассказала ему о пророчестве?

— Нет. Это предсказание получил он.

Три женщины переглянулись, и я воспользовалась моментом.

— Гейдж — часть пророчества. Он — мой суженый.

Две старейшины смотрели на листок бумаги, который очень потрепался в воде. Уголки губ моей матери скривились, и она сжала мою руку.

— Невероятно. Все эти годы ты, возможно, была права.

— Если это правда, ты должна вернуться на сушу. Ты пропустишь свадьбу, — наконец, заговорила самая молчаливая из старейшин.

Мама похлопала меня по руке.

— Ты упускаешь главное. Вся жизнь вела Катю к исполнению пророчества, и не важно, что мы делали, чтобы её от этого удержать. То, что мы называем нарушением правил — инстинктивное попытки жить жизнью, которая ей предназначена. Её поведение не было плохим. Она вела себя, как сильная духом. И настало время всем признать, что в этом пророчестве она нашла своё место, несмотря на усилия с нашей стороны. Если она беременна, то нашла своего истинного.

Именно это обнаружили старейшины? Во мне растёт ребёнок? Поддержка матери значила для меня всё, но я рухнула в обморок.

Издалека я слышала голос матери, которая звала отца и брата, требуя, чтобы они доставили меня на сушу, где меня сможет найти мой суженый. И стоило надеяться, что беременность переживёт ещё одну трансформацию.

Когда меня подняли на руки, я пробормотала место, куда нужно доставить.

Вдох… рот и нос наполняет настоящий воздух… сухость, как будто тело подняли из воды, и знакомое тепло нагретого солнца камня. Затем покалывание и боль от трансформации. На этот раз боль проникла прямо в нутро.

Когда я приподняла трепещущие веки, моя семья выглядывала из-за камня и пялилась на мой хвост или то место, где он должен быть. Я пошевелила пальцами ног и немного согнула колени, заставив всех вздрогнуть. Болезнь прошла, и я чувствовала, что ребёнок в порядке.

— Как ты его найдёшь? — спросила мама.

— Он меня найдёт. — Слова вылетели изо рта прежде, чем я подумала, что сказать. Я знала это всем своим естеством. И прежде чем родня утомила меня касаниями к покалывающим ногам и наблюдением за демонстрацией их в деле, мы услышали, как неподалёку кто-то позвал меня по имени.

— Катя? Ты здесь? — голос Гейджа обволок меня безопасностью.

— Я здесь. — Я повернулась к семье, чтобы разделить с ними радость, но они исчезли.

Гейдж подбежал ко мне и обнял с такой страстью, с какой не обнимал накануне.

— Поверить не могу, что ты вернулась. У тебя снова ноги. Это значит, ты можешь остаться? Ты разгадала пророчество?

— Ты моё пророчество.

— Правда?

— Я получила благословение семьи.

— Поверить не могу. Я подумал, что ты улизнула ко мне ради ещё одной ванны с пузырями. Это самые лучшие новости.

— И всё будет ещё лучше.