Гарем-академия 5. Императрица

Глава 11. Личный кризис

О ситуациях вроде дальнейшей принято говорить «потянулись долгие часы ожидания». Но для Даари время ускорило бег и проскакивало, как стакан воды после долгой прогулки по жаре — вроде и был только что, даже холодок в горле остался, но можно еще сразу выпить точно такой же.

День и ночь перемешались: младенцы не различают времени, равно как и уличные бои — а Даари старалась следить за новостями максимально оперативно. Поэтому она еле замечала, темно или светло за окном.

Вот они только обсудили, что лечебницу нужно превратить в убежище хотя бы для матерей с детьми. Вот Даари переговорила по этому поводу с лебезящей начальницей лечебницы. А вот уже внизу, на цокольном этаже, открыты настежь двери столовой, и Даари нужно спуститься туда под охраной молчаливых боевых магов и Раири Солоро, чтобы подбодрить женщин. Но подбадривать никого не надо, хотя все сгибаются в полных поклонах при ее появлении: атмосфера там царит скорее непредусмотренного пикника или деревенского толковища, чем реальной беды. Люди принесли закуски и бегают домой за добавками, дети играют стайками… При этом женщины сплетничают, болтают, атмосфера самая оживленная.

И это несмотря на то, что по местному каналу оповещения предупредили об опасности и о наличии в ближайших горах мятежников, среди которых есть сильные маги! О чем эти женщины — и их мужья! — думают вообще?

Даари встретили со странной смесью благоговения и радушия, но она не стала задерживаться: ей было совершенно ясно, что хотя всем ужасно любопытно ее видеть и каждая бы отдала любой секретный семейный рецепт за право узнать новости о Дорогой Сердцу супруге из первых рук, но расспрашивать впрямую никто не решался, а присутствие настолько высокопоставленного лица их стесняло.

Так уж повелось еще со времен разрозненных королевств: знать Цивилизации всегда поддерживала дистанцию с простолюдинами. Дракон, который любит сменить тело и потолкаться в толпе, — исключение из всех возможных правил.

Одно тут и странно было для Даари: она до сих пор не привыкла считать себя «знатью». Хотя куда уж знатнее — старшая госпожа, да еще и с именным титулом (а как еще расценивать эту «Дорогую сердцу супругу»?), мать принцесс…

— Похоже, зря мы все это затеяли, — мрачно сказала Даари Лаили Канно после посещения столовой. — Атмосфера расслабленная, никто всерьез не ждет опасности…

— Страна непуганных идиоток, — мрачно подтвердила Канно. — Что поделать, если последняя война была… сколько уже, поколений пять назад? Ничего. Зато будут знать, куда бежать. Как испугаются за своих детей, может, не запаникуют, а сразу сюда рванут, под купол.

Она имела в виду защитный купол, который держали над лечебницей привезенные Драконом маги. Даари уже успела полюбоваться на него и в окна, и выйдя в маленький садик перед лечебницей. Он был куда сложнее, чем тот, что растягивали при прорыве генерал Солнечная Камелия и полковник Утренний Тигр. Тот же, который создавала Даари, защищая спасенных из лаборатории детишек, и вовсе не шел ни в какое сравнение. Специалисты расстарались: Даари насчитала в куполе пять слоев, два из которых двигались, медленно вращаясь: похоже, они представляли собой не купол, а сферу, уходящую под землю. Она впервые сталкивалась с самодвижущейся (без участия механических частей) плетенкой и впечатлилась. Демоница ее ничему похожему не учила; Гешвири тоже. Интересно, с какой стороны вообще к этому подступиться? Нити же должны быть соединены с источником энергии, предпочтительнее в Нечистом измерении (природные источники в нашем мире обычно слабы). Если канал оторвать от одного источника энергии, чтобы перебросить к другому, он просто… ну, исчезает. Наверное.

— А вы сами? — вдруг Даари осенило. — Вы не боитесь за детей?

Она знала, что у Лаили Канно двое сыновей. Именно поэтому офицер с магическими способностями занимала на момент их знакомства сравнительно невысокий пост: она сделала перерыв в карьере на четыре года, занимаясь детьми. Сейчас старшему уже исполнилось десять, младшему — восемь.

— Не слишком, — мотнула головой Канно. — У школьников каникулы, пацаны живут у старшей сестры мужа с ее выводком в Алкуале, это деревня на берегу Миаса. Там хорошо. В Ло-Саароне бои шли в центре, но почти уже все подавлены. Даже до окраин не дотянулись. А уж до Миаса и подавно.

Даари кивнула.

Новости на самом деле одновременно и тревожили, и обнадеживали. Почти везде попытки захвата важных административных или военных центров провалились. Только в Сар-Гарооне заговорщикам и их силам удалось закрепиться в центре города и поставить баррикады, их оттуда методично выбивали. В Биркенаате сильно пострадало здание Шестнадцати министерств — к счастью, это скорее историческая реликвия, чем реальная контора, там, по сути, остался только музей с архивом (да и министерств давно уже куда больше шестнадцати, их так называют только по инерции). Кроме того, на севере на сторону заговорщиков перешла целая дивизия и успела захватить склад с оружием (насколько крупный, в информации, полученной Канно, не уточнялось), там шли настоящие, полноценные бои — такого вооруженные силы Цивилизации, привычные к патрулированию против тварей и помощи при природных катастрофах, давно не видели.

«А ведь это все я, — подумала Даари. — Если бы я не выпустила дракониху…»

Она постаралась подавить угрызения совести. Во-первых, заговорщики об этой драконихе знали, они изучали ее. Если не уничтожили, значит планировали выпустить рано или поздно. Может быть, для того, чтобы использовать как неуправляемый снаряд для нанесения хаоса, как в итоге и получилось. Или — и вот это совсем страшно! — что если бы им удалось договориться с драконихой?

Во-вторых, заговорщики все равно подняли бы свое восстание. Они напали именно сейчас по двум причинам: потому что Даари сбежала (а значит, они поняли, что их скоро все равно раскроют) и потому что Есуа устроила побоище в Точчиконе и чуть не прибила Владыку. Наверняка рассудили — и здраво! — что это самый удобный момент. Не случись бы ничего из этого, вторжение оказалось бы отсрочено, самое большее, на месяцы. Сейчас, выспавшись, отдохнув и обдумав свои месяцы плена, Даари видела это ясно. Организацию такого размера и законспирированности невозможно держать в подполье долго. Может быть, год-два — и то если щедро раздавать взятки на всех уровнях полиции и спецслужб. Да, подземелье в местных горах существует как минимум два десятка лет, да, сама организация может быть даже старше — но такого размера, такого размаха, чтобы выступить в восьми (или девяти?) крупных городах Цивилизации одновременно, они явно достигли только недавно. Иначе их бы давно прищучили. Ведь чем больше любая тайная организация, тем она уязвимее.

Кроме того, если бы Даари тогда не разбудила «гостью из прошлого», ее с детьми захватили бы в плен или убили.

Даари понимала, что она должна бы думать обо всем остальном человечестве и соотносить риски, но — не могла на самом деле чувствовать себя виноватой за меру, которая позволила спасти ее собственных дочерей.

Наверное, должна была. Она вспомнила эту старую этическую дилемму: неуправляемый поезд несется по рельсам, вы можете перевести стрелку и спасти поезд, но убить человека, привязанного к путям. Или можете ничего не делать, тогда все люди в поезде погибнут. В детстве она уверенно отвечала: конечно, надо перевести стрелку. Пусть лучше погибнет один человек, чем пять. Бездействие же, по ее мнению, ничем не отличалось от действия: все равно вина на том, кто мог уменьшить ущерб — и не уменьшил!

Тогда потом папа — а он любил такие заморочки — спросил ее: а что если к рельсам будет привязан Инге или Тарик?

И одиннадцатилетняя Даари замешкалась, задумалась. А потом уверенно сказала: «Тогда я не буду трогать стрелку, и в гибели людей в поезде будет виноват тот, кто привязал моего брата к рельсам!»

В детстве это показалось ей очень умным ответом. Сейчас она понимала, что моральная ответственность так не работает. Она знала, что были люди, которые в сходной ситуации скорее пожертвовали бы собой и своими близкими, даже детьми. И теперь она особенно четко поняла, что сама к ним не относится.

«Я — плохой человек, — подумала про себя Даари. — Впрочем, надо было догадаться об этом еще когда я хотела прикончить Оорани Вейкат с помощью демонов. Или даже еще раньше, когда перспектива стать сиделкой для Инге и жить в нищете — возможно, весь остаток жизни! — так меня испугала, что я пошла на преступление. Нужно было смириться. Попытаться получить образование по Сети — учатся же люди… да, это сложнее, а экзамены на приличный диплом сдавать все равно платно — и дорого! — но…»

Она не успела додумать, что «но»: дочки опять потребовали ее внимания, чуть не выплеснув на пол полкорыта — так разбушевались! Превратить в людей, дать грудь, потом менять подгузник — с непривычки очень нервная и непростая задача, даже с помощью кормилицы. Не говоря уже о том, что, держа на руках любую из девочек, Даари не хотелось думать ни о чем другом. Просто любоваться их удивительно хорошенькими личиками (были ли на свете другие такие же прекрасные принцессы?!), пристраивать к ним имена, пытаться привыкнуть к их восхитительной новизне. Потом Канно явилась с очередным мелким отчетом и каким-то вопросом — и рефлексировать стало категорически некогда.

Неопределенность продолжилась и после обеда.

Новости со всех концов Цивилизации поступали скорее ободряющие, но ничего еще не было решено, даже близко. Даари отправила кормилицу поспать и перекусить (ночью она вставала к детям, давая «сиятельной старшей госпоже» выспаться), сама осталась в палате одна. Временное затишье. Даже девочкам не надо было делать никакие процедуры или анализы, которые, оказывается, совершенно необходимы были новорожденным.

И тогда она наконец-то решила позвонить Инге.

Не то чтобы она специально откладывала этот звонок. Позавчера — неужели только позавчера?! — у нее руки чесались набрать его номер. Но тогда боязнь сбить брату настрой на экзамен казалась весомым соображением, сейчас странно это вспоминать. А потом… потом, Даари осознала, она боялась сказать ему про Тарика. Оттягивала, как будто Тарика могли спасти за пару часов, и тогда вообще не придется ему ничего говорить — Инге ведь такой нервный, будет переживать!

И наверное тем самым причинила ему лишнюю боль. Ведь он, наверное, еще со вчерашнего дня названивает и пишет Тарику на личный магфон, и не может до него достучаться…

Собравшись как следует, Даари набрала номер брата.

— Да? — спросил голос Инге, и она даже задохнулась.

Оказывается, она так соскучилась по своим!

Дракон — да, он тоже стал для нее очень важен. Она полюбила его, хотя клялась себе не допустить такого. Еще недавно она готова была отдать за него жизнь. (Странно, да? Она тогда даже не понимала, что любит его.)

Но братья — это все-таки по-настоящему семья. Совсем-совсем по-настоящему, на том уровне, который Дракон пока еще не занял и вряд ли когда-то займет; для этого нужны совсем другие обстоятельства, а не теплые свидания пару раз в неделю!

Всего по одному слову Даари заметила, что голос Инге порядком изменился с тех пор, как она последний раз его слышала. Голоса юношей в восемнадцать-девятнадцать лет, бывает, меняются очень быстро, из неуверенных в себе, почти подростковых, становясь почти или совсем взрослыми. Вот и тут вышло так. Но все же он остался тем же самым Инге, ее младшим братишкой, которого она в три года ненавидела — а в шесть защищала от соседских хулиганов больше себя размером.

— Это я, Дайки, — сказала Даари, преодолевая комок в горле. — Я жива.

Инге разразился матерной тирадой, которой она от него не ожидала, и повесил трубку.

Даари недоумевающе уставилась на экран магфона. Что за?!..

Она перенабрала.

— Инге, какие демоны тебя укусили?!

— Это правда ты? — охнул Инге, и голос его снова стал даже не прежним, а почти детским, такие растерянные интонации в нем зазвучали. — Сестрица Дайки?!

— Я, я, — Даари почувствовала, как к горлу подкатывали слезы. Она почти не думала о братьях в плену, там ее мысли были сосредоточены на том, чтобы выжить. Вспоминала Дракона, вспоминала Гешвири — но не их.

— Но как же… слушай, как… поверить не могу! Где ты была? Что случилось? Ты можешь вообще сказать? Как твоя беременность?! Это тебя Владыка все-таки спас?! Тебя тем ритуалом в другой мир унесло, и он тебя вытащил?! Где ты? Тебе нужна сейчас помощь?!

Даари задохнулась. Вторая неожиданность после ругани: ничего себе фантазии в стиле Тарика! Какой нафиг другой мир? (Что за ритуал он имел в виду, она сообразила почти сразу, благо, прочитанная информация была еще свежа в памяти).

— Никакого другого мира, меня похитили психи для экспериментов, я сама себя спасла. Помощь мне не нужна, я в безопасности, вокруг куча боевых магов и все такое. Беременность разрешилась благополучно, вон, спят сейчас, — она умолчала, что девочки спят на дне лохани колечками, и Даари время от времени нервно присматривалась, шевелятся ли жаберные крышки (совсем крохотные, но разглядеть можно!) и работают ли заклятья аэрации. — Владыка в курсе. Подробнее рассказать не могу.

— Это связано с той фигней, что сейчас творится? — спросил Инге неуверенно. Потом перебил сам себя: — Ну конечно, связано, идиотский вопрос… Слушай, а ты не знаешь… нет, откуда, — он снова себя перебил.

— Если ты про Тарика, то знаю, — сказала Даари. — С ним большие неприятности. Я снова не могу сказать больше…

— Это ведь он на видео, которое гуляет по Сети? — перебил Инге. — Я еще сразу подумал…

— А что гуляет?

— Парень, похожий на него, на крыше какого-то дома проводит экспресс-ритуал и превращается в страховидлу… Блин, Дайки, как он умудрился?! Как я проглядел?! И что, его правда эта тварь утащила?

— Инге, серьезно, об этом не стоит говорить по магфону! Я тебе одно могу сказать: над его спасением работают… Как ты сам, как у тебя дела?

Последняя фраза прозвучала почти фальшиво: как будто из нормального, обычного разговора. Явный диссонанс с тем, что их сейчас заботило. Но Инге сказал:

— У нас почти нормально уже. Экзамен в Университете перенесли, там часть народа попыталась устроить что-то вроде демонстрации, была большая драка — но это вчера. Я совсем с краю попал, у меня только пара синяков и ногу потянул, пустяки. В зоопарке вообще все тихо.

— Что значит, с краю попал? — встревожилась Даари. — Что значит, ногу потянул?! Ты был у лекаря?

— Я сам почти что лекарь… ну, скоро буду. Не волнуйся, реально мелочи.

Даари чуть не зарычала от раздражения. Иногда Инге поразительно напоминал ей Тарика. Что, по идее, не должно так уж сильно удивлять — но все-таки удивляло. Лекарь он! Почти! Только что первый курс ветеринарного отделения закончил — нет, даже еще не закончил на самом!

И это совсем без магических способностей.

Они поговорили еще немного. Вроде и новости друг другу рассказывали, но дело затрудняло то, что Даари почти совсем ничего не могла сказать Инге о том, что реально происходило с ней. А Инге не хотел говорить о своем, отмахиваясь: «Да что там, учился, работал, пытался Тарика хоть иногда вытащить погулять на набережную… Ничего особенного, короче». Даари вспомнила, как навещала в больнице Беорна, своего старого напарника по Управлению технических работ. Тот с удовольствием пересказывал Даари все сплетни за себя и за жену, вместо того, чтобы вытягивать из нее подробности ее встречи с Владыкой. Сейчас она бы дорого отдала за такой же эгоцентризм от брата! Ей-то как раз очень хотелось чего-то нормального, обыденного: послушать, какие предметы у него любимые и почему, какой экзамен был самый сложный, какой препод — самый противный…

Но Инге, пораженный в самое сердце «воскрешением» любимой сестры, не мог говорить ни о чем другом, кроме ее дел, это очень сильно чувствовалось. Он то и дело запинался и встревоженно спрашивал: «Это правда ты? А видео включить можешь?» Однако скорость связи в Толосси оставляла желать лучшего, и видео не подключилось. Даари быстро щелкнула и послала Инге свою фотографию. При этом машинально выбрала такой ракурс и фон, чтобы по ним нельзя было понять, где она. Эта паранойя получилась уже машинальной: уже в процессе Даари поняла, что у нее нет причин таиться от Инге или даже особенно скрывать, где она — маловероятно, что заговорщики следят за ее братом и взломали его магфон. А если даже следят и взломали, то они наверняка и так знают о ее местонахождении из других источников. Она ведь не слишком далеко ушла от подземной базы.

Но менять ракурс на фото все-таки не стала.

Хуже всего было заканчивать разговор. Они несколько раз прощались, потом начинали говорить снова, потом Инге спрашивал что-то про Тарика, и Даари еще раз заверяла его, что все будет в порядке… Наконец Даари не выдержала и просто нажала трубку сброса. Щеки у нее были мокрые, нос заложен, хотя по-настоящему она вроде бы не ревела.

«Ну, — подумала она кисло, умывшись и высморкавшись, — по крайней мере нас не атаковали мятежники, пока я восстанавливала родственные связи…»

В этот момент в небольшой туалет, примыкающий к палате, заглянула Раири Солоро.

— Госпожа, вы тут! — облегченно воскликнула она. — Хорошо, а я вас потеряла!

— Как вы умудрились? — фыркнула Даари, вытирая лицо. — Я никуда не уходила.

— У вас было занято, а потом вы не брали трубку! И офицер Канно тоже.

— Что случилось? — Даари немедленно ощутила, как последние остатки расслабленной чувствительности со свистом покидают ее. В груди сделалось немного холодно, она напряглась, машинально прикидывая, сможет ли она, в случае чего, нести всех трех девочек одновременно. В драконьем облике — точно, они охотно обматываются вокруг руки, если опустить ее в воду. А вот в человеческом — непонятно. Между тем они принимают человеческий облик, стоит прижать их к себе.

— На нас напали, — сказала Раири.

— Сколько их? Где?

— Один. Демон пятого класса. Летит сюда. Наши занимают оборону.

В этот момент здание вздрогнуло, Даари чутьне упала: ей пришлось схватиться за край раковины.

— А нет, уже вступили в контакт, — сказала Раири спокойно.