Гамбит старого генерала

Глава 1.

Д'Аранж лукавил, когда утверждал что, покинув свой дом, он оказывался с противником на одном уровне — на самом деле, чародей (и совершенно справедливо) так не считал.

Да, действительно, неизвестный маг, скрывающийся под одним из черных капюшонов, сумел вынудить Лорда-Протектора Большого Парка совершить некоторые незапланированные шаги. В частности, отказаться от защиты несокрушимых (ну, или уже сокрушенных, это как посмотреть) магических стен и выйти в чистое поле. Если не принимать во внимание личности соперников, то, таким образом, он действительно уравнял Утонченного Мага с собой. Поставил, так сказать, все фигуры на одну доску. А ведь, у капюшоноголового еще была целая армия, пусть до дрожи перепуганных хвощами, но все еще опасных воинов, в то время как у д'Аранжа ее не было. Но главное даже не это, а то, что на открытом пространстве д'Аранж становился теоретически досягаемым и, следовательно, потенциально уязвимым. По крайней мере, так все думали.

Все, кроме самого д'Аранжа!.. По мнению Лорда-Протектора, в отношении лично к нему самому, сдача позиций мало что меняла. Могущество мага заключается не в крыше над головой, какой бы крепкой она не была, и не в стенах, вокруг, а в самой голове; и до тех пор, пока означенная голова крепко держится на предписанном природой месте, на плечах чародея, сила вершащая судьбы вселенной остается его верным и могущественным союзником.

Рассказывая Марисабель об особенностях колдовских баталий, волшебник утверждал, что никто не в состоянии выложиться полностью и показать себя с лучшей стороны не подготовившись. То есть, перед началом всякой доброй драки, любой колдун, будь он хоть трижды магистром, просто обязан провести определенные ритуалы и прочие действия. д'Аранжем подразумевалась достаточно долгая работа, и в принципе это было правдой.

Однако у этой правды была и оборотная сторона. Подготовку к колдовскому поединку можно провести не прямо перед схваткой, а заблаговременно, а все компоненты законсервировать на черный день. Транспортировку такая метода действительно переносит из рук вон плохо, именно про это Лорд-Протектор говорил офицеру Гранде и именно на это рассчитывал перед своей первой битвой с сорганазельским колдуном. Тогда он спокойно наблюдал за вторжением Слэга и его сопровождения. д'Аранж знал что в движении заклинания трансформируются, причем каждый раз по-разному и совершенно непредсказуемо. Даже первостепенные маги вынуждены считаться с этим свойством боевого чародейства.

Однако при стационарном хранении получается совсем другой расклад, и здесь "домашние заготовки" чувствуют себя великолепно. Разумеется, это тоже требует профессионализма, и немалого. Все операции, такие как: подборка мощных, но неконфликтных чар, безошибочное составление архива, постоянный контроль того, что получилось — все это считается магией очень высокого порядка.[25]

Весьма немалые трудности, но они с лихвой окупаются последующими удобствами. В случае, если все процедуры выполнены безукоризненно, то волшебник в состоянии за очень короткое время поднять свой боевой потенциал сразу на насколько порядков и, по сути, прямо "из тапочек" стать искомой «армией». Так как сейчас, например… Все, что потребовалось от д'Аранжа это отдать команду на развертывание и немного подождать пока оно завершится.

Кто-нибудь, может заметить, что нечто подобное волшебник уже делал, и это было описано выше, когда он еще находился в доме, однако это не совсем так. Ранее говорилось, что д'Аранж активирует защитные системы, но то были системы самого строения. Меры, безусловно, нужные и важные, но намертво привязанные к зданию, которое на данный момент провалилось к черту на кулички. А если бы и не провалилось, то все равно не могло контролировать всю территорию Парка. Собственно, они ведь и задумывались больше для того, что бы обеспечить безопасность Лорда-Протектора пока тот готовится к настоящей драчке, чем как окончательная мера.

Для таких случаев был составлен комплекс, который только что перешел в полную готовность. д'Аранж стал боевым магом и…

Впрочем, процесс этот оказался на диво неприметным. Рыжеволосая девица, например, хоть и находилась рядом, ничего даже и не почувствовала. А если что-то и почувствовала, то бессознательно, даже с подсказкой она бы не смогла назвать видимых примет произошедшей перемены. Чародей вел себя по-прежнему, спокойно и невозмутимо, разве что… Марисабель вновь, как и прежде, совершенно неожиданно, показалось, что волшебник сменил костюм.

Теперь, вместо повседневного, «классического» для мага одеяния, на нем снова был мундир, но не тот «генеральский» в котором он громил Сорганазу менее суток назад, а другой. Теперь в его покрое присутствовали явно «адмиральские» морские мотивы. Темно синяя ткань, характерные узоры шеврон… точно, морская пехота, элита вооруженных сил. Прямых отличительных знаков, разумеется, нет, но это была их неподражаемая расцветка… наград правда, тоже, не было, да и откуда у него награды? Не выдавать же их самому себе? Зато на груди, вместо орденских планок, красовался шитый ярким золотом дракон.

— Впечатляет, — заметила она, когда волшебник обернулся к ней, как девушке показалось с невысказанным вопросом.

— Еще бы, — не удержался чтобы не похвалиться, чародей.[26]

…лишившись домика-крепости, волшебник д'Аранж отнюдь не лишился всего остального. Главным образом боевого духа. Он по-прежнему был готов к войне с наглыми оккупантами — готов и морально и технически. И сказать больше, он еще не был так готов сражаться, как в данный момент. Сила бурлила и переполняла чародея, заклинания воинственно выстраивались в шеренги и колонны, смертоносные формулы грозно клокотали в адрес Слэга-штрих неотразимыми проклятиями. Просыпалась настоящая боевая магия. В этом отношении д'Аранж был совершенно спокоен, победа никуда не денется.

Беспокойство, по-прежнему, вызывало другое… судьба Марисабель. При этих, получивших ход, событиях, она оказывалась весьма уязвимой. Девушка многого еще не осознает и поэтому ведет себя спокойно, а вот д'Аранж не мог разделить безмятежности за ее будущее. Без хорошей и постоянной защиты, которую могли предоставить стены его дома, обеспечить безопасность девушки становилось довольно тяжело.

Наложить сильные заклятья Лорд-Протектор уже не успевал, ситуация стала развиваться слишком стремительно а на слабые, как оказалось, полагаться было нельзя. Слэг-штрих, конечно колдун-недоучка, но он довольно талантливый колдун-недоучка. Он сумел провести штурм цитадели мага первого уровня, и сделал это весьма искусно. Слепленные на скорую руку защитные чары, он тем более сумеет пробить. Практически так же легко, как и сам д'Аранж наверное, возникни у него в этом нужда.

По той же причине нельзя было, и спрятать Марисабель в укромном месте. Всякий кто играл в детстве в прятки, или тот, кто проходил курсы обучения в школах спецназа, прекрасно знают, как проблематично найти надежное укрытие, когда тебе противостоит сильный маг.

В принципе д'Аранж конечно мог отослать Марисабель далеко за пределы Парка. Так далеко, что Слэг-штрих не рискнул бы последовать за ней просто из опасения, что к моменту возвращения останется совсем без армии, однако здесь тоже было уязвимое место. Темному магу так и так предстояло армии, вернее ее остатков, лишиться и где гарантия что, потеряв ее, он в отчаянии не броситься за девушкой? Теории террора и тактики захвата заложников еще никто не отменял, и д'Аранжу совсем не улыбалось вести унизительные переговоры с поймавшим его гостью молодым подонком.

Оставалось одно, замкнуть оборонительный контур, так что бы включить в него не только самого себя, но и девушку. Прием не то что бы совсем невероятный, случалось магам проделывать и гораздо более сложные трюки, однако сильно урезавший возможности д'Аранжа в предстоящем поединке. Теперь у Лорда-Протектора Парка оставался единственный стопроцентно выигрышный вариант. Срочно перехватить инициативу в конфликте и, вместо увлекательной игры в кошки мышки, любимого развлечения некоторых магов, завершить войну как можно скорее. А это можно будет сделать, только напав первым.

Собственно к этому все так и так шло. Как д'Аранж и рассчитывал сорганазельцы оказались физически неспособны, развить полученный успех и постепенно выпускали инициативу из рук. Марш бросок, с применением немагических технологий совершенно сбил их с толка.[27] Так что поиски нашей парочки производились где угодно, но только не там где они теперь находились. Кроме того, половина бойцов занялись неизвестно чем. Что же касается главного, самого опасного, противника, то Слэг-штрих всякую активность вообще прекратил. Вероятно, из-за сильнейшего переутомления.

— Если ударить не сейчас, то когда же? — возбужденно спрашивал волшебник, и отвечал самому себе. — Не-ет, как раз самое время показать им, чьи в лесу шишки.

Что касается «шишек» то они и впрямь сложились в пользу защитников Большого Парка. Проводя магическую рекогносцировку местности, д'Аранж с радостным удивлением обнаружил, что из всего вражеского войска полноценной охраной, обеспечены лишь «четверо», сам маг и трое его двойников в капюшонах. Остальные, в том числе и, уставное командование, то бишь, офицерский состав, остаются без малейшего «пригляда». Само собой д'Аранж имел в виду не обычное прикрытие из рядовых бойцов Эскорта Смерти, ими то были окружены все без исключения руководители сорганазельской экспедиции, а полноценную магическую охрану. Неизвестно чем это было вызвано, усталостью Слэга-штрих или же его врожденной недальновидностью, но, Лорд-Протектор полагал, что этим следовало воспользоваться. И незамедлительно, пока враг не пришел в себя и не исправил ошибку.

Согласно плану требовалось отвлечь внимание солдат от места проведения самой операции… Марисабель предложила свое содействие, однако д'Аранж решил иначе. Во первых он боялся за гостью, во-вторых он ей не вполне доверял, ну и в третьих у него был гораздо лучший исполнитель чем лейтенант, как бы хорошо она себя не показала в сабельном бою. Вы уже догадались о ком идет речь? Правильно.

Даже Гранде не могла не признать, что адская гончая справилась с работой не в пример лучше, чем это могла бы сделать она сама, когда издалека (со стороны основного лагеря сорганазельцев) послышался до дрожи в коленях знакомый визгливый рев и крики людей атакованных жуткой инфернальной тварью. Помнится, Марисабель была испугана одним только видом этого существа, соганазельцам же пришлось пережить (разумеется, пережить не всем) кошмар рукопашной схватки с самым настоящим демоном.

Гончая резвилась в расположении сорганазельских войск словно щенок, напавший на ящик с оловянными солдатиками. Вскоре многие из эскорта смерти именно оловянных солдатиков и стали напоминать, такие же холодные и погрызенные.

Однако для гончей д'Аранжа битва тоже не прошла даром: также как щенок, проглотивший одного или двух солдатиков, околевает, так и это чудовище, загнулось, после того как сожрало несколько единиц холодного оружия, откусывая их вместе с руками эскортников. Бестолковая образина так и не поняла, что убивает сама себя. Почти неуязвимая снаружи, адская гончая сдохла от того что заработала себе несварение желудка от острой пищи из сорганазельских клинков. Признаться, д'Аранж не думал, что так получится. На помощь гончей он рассчитывал и в дальнейшем.

Так или иначе, но адский зверь выполнил свою задачу. Пока он отвлекал внимание сорганазельских магов, д'Аранж и Марисабель провели дерзкий рейд прямо в центр вражеских войск и похитили самого полковника.

Главнокомандующий сорганазельцев не успел и вскрикнуть, а его уже выдернули из каре телохранителей, словно редиску с грядки. Охрана тоже не поняла, как все случилось. Казалось полковник просто растворился в воздухе и лишь потом кто-то вспомнил что видел рядом с командиром две каких-то тени. Глазастый охранник потянулся, было за мечом, но ничего сделать не смог. Налетевший ветер уже взметнул пыль там, где только что находились три человека, и где спустя мгновение, никого уже не оказалось.

Даже под гипнозом сорганазельский командир выражался так что вяли уши а маг эстет брезгливо морщился. Но допроса он не прекращал и вскоре полковник подтвердил показания чародея Слэга. Причем не только подтвердил, но и кое в чем их дополнил. Д'Аранж был прав когда потратил ресурсы на немага. Все-таки это была военная операция и ее руководителем были военные, а не наемники Слэг и Слэг-штрих. Кроме того, кадровый военный с немалым опытом проведения спецопераций мог рассказать о подробностях, на которые колдун просто не обратил внимания.

От полковника, д'Аранж вновь услышал историю про перехваченное сорганазельской разведкой сообщение, о якобы обнаруженных их Коргадольскими коллегами сведениях. Похоже с загадочным и чрезвычайно сильным артефактом была связана целая история. Согласно некоему пророчеству…

"Вот здесь подробнее", — попросил, было д'Аранж, однако пленный посоветовал обращаться за подробностями, либо к Слэгу, либо к Слэгу-штрих, либо к какому иному более, чем лично он, информированному лицу.

…так вот согласно пророчеству, которому Коргадольцы придавали неожиданно и необъяснимо (на первый взгляд) большое значение, исход противостояния между городами, напрямую зависел от того, в чьих руках этот артефакт будет находиться. Естественно, что в свете последних событий, когда вдруг выяснилось что магия (и производные от нее, как-то пророчества и все такое) не полный бред, командование Сорганазеллы приняло решение вмешаться в процесс поиска судьбоносной вещицы. Генерал Морин жизненно заинтересован в поисках? Значит сорганазельцам тоже нельзя оставаться в стороне. Однако, так как добытые сведения оказались неполными, а действовать наобум было нельзя, постановили во всем ориентироваться на конкурентов, но, естественно, так что бы в любой момент быть в состоянии их переиграть.

Вот и послали людей с запасом. За одной единственной девчонкой тащилось целое элитное подразделение, плюс тандем наемников-магов, один из которых был собственно Слэгом, а другой кем-то (здесь полковник д'Аранжа снова разочаровал, заявив что не имеет ни малейшего понятия кто именно) из его окружения, тех самых парней в капюшонах. Целью Эскорта была слежка за Марисабель, поиск и установление недостающих фрагментов, известных только Коргадольцам, и, в конечном итоге, как выразился полковник, «воздействие». То есть перехват и уничтожение агентов Коргадола с захватом всех обнаруженных ими трофеев.

…Часом позже, полковник перестал говорить. Это было неудивительно, ведь дышать он перестал уже в самом начале допроса.

— Что с ним? — поинтересовалась Марисабель.

— Зомбирование, — ответил д'Аранж.

Одного взгляда на полковника, уже тогда когда они, наконец, оказались в безопасном отдалении от ставки темного мага и преступили к допросу, было достаточно, что бы определить — вояка не жилец. Догадка что сорганазельский колдун использует психомагические средства контроля за солдатами подтвердилась, едва только полковник пришел немного в себя и понял куда угодил. Немедленно сработал гипноблок и глава эскорта смерти, обмочившись и пуская изо рта густую пену, повалился на траву. Все произошло так быстро, что д'Аранж едва успел перехватить управление над внутренними органами полковника. Эта мера позволяла приостановить смерть, заботливо приготовленную для "своего командира" Слэгом-штрих, но очень ненадолго и, как только военный перестал быть полезным, реаниматор д'Аранжа отключился.

Тем не менее, все что хотел, колдун уже узнал. Закончив с пленником, он повернулся к Марисабель. Сейчас, когда есть немного времени, настала, наконец, пора расставить все галочки над Й, и определиться, как поступить с лейтенантом. В конце концов ему предстояло серьезное испытание и чародей должен был быть уверен что не пожалеет впоследствии о принятом решении стать на ее сторону. Он не боялся последствий, но и играть в темную тоже не хотел.

— Так зачем же вы все-таки здесь оказались? — спросил маг. — Назовите мне причины приведшую вас сюда.

— Вы же слышали, — устало ответила Марисабель. — Пророчество. Оказывается, это все было предсказано. Давным-давно, еще до того, как… одним словом давно. И война с Сорганазеллой и появление черного мага… все. В том числе и то, что исход войны решиться не на поле боя, а в каком то отдаленном месте по описанию очень похожем на ваш Парк. И координаты были даны его… по крайней мере, так считают наши аналитики.

Девушка посмотрела на мага словно спрашивая, стоит ли продолжать рассказывать очевидные вещи.

— И?.. — подбодрил ее чародей, укрепившийся за последние несколько часов в своих подозрениях. — Продолжайте.

— Ну а что тут продолжать… — Гранде пожала плечами. — Согласно пророчеству, посланец города должен был найти нечто… что-то, что сыграло бы решающую роль в войне. Источник силы или что-то в этом роде.

— Так вы тоже собирались подкапываться под статуи? — не сдержавшись, вскричал волшебник. — Варвары, вандалы, негодяи, мерзавцы. Только не говорите мне, что в вашем пророчестве указано…

"Минуточку"! — подумал он, уловив явное несоответствие в, собранной от разных источников, информации. — "Полковник ведь явно сказал про раскопки в Парке. И Слэг тоже… Но много бы она одна накопала?"

Может, у сорганазельцев были другие сведения? Лгать полковник не мог, в этом чародей нисколько не сомневался. Прежде чем начать допрос поверх слэгова внушения д'Аранж наложил собственное и солдат был в его полном подчинении. Заблуждаться?.. Только если его ввело в заблуждение собственное руководство. А генералитет Сорганазеллы в свою очередь информирован прямиком из источников штаба Коргадола, как же тогда? или те… нет, не может быть, вот ведь сволочь".

Да, д'Аранж был довольно рассеянным, порой до смешного, а иногда и более того рассеянным, человеком в повседневной жизни, и, частенько попадал впросак в самых, что называется, незатейливых бытовых ситуациях, однако все вышесказанное ни в коем случае не говорит о том, что он был глупцом. Что-что, но только не глупец — это точно. Будь он посредственностью, как его иногда пытаются показать, апеллируя к его слабым сторонам, он никогда бы не достиг того положения, которое занимал. Совет чародеев, не та организация, где готовы предоставить кресло совещателя кому попало. Нет, д'Аранж занимал свой пост по праву и одно только это, уже говорило за все. Его аналитическим способностям мог бы позавидовать любой детектив.

Из-за рассеянности, волшебник частенько не использовал богатый потенциал отпущенный ему свыше, однако в те периоды, когда мозг д'Аранжа работал на полную, скрыть от колдуна истину становилось невозможно. Случись ему попасться достойная его задача, и гениальный ум волшебника, приходил в возмущение, кипел, генерировал идеи и решения, и… Вот и сейчас, когда перед ним забрезжила новая загадка, д'Аранж испытал немыслимую по силе потребность разгадать ее, докопаться наконец до сути.

Теперь, когда он выслушал два объяснения того почему в его владениях, где сроду не было больше дюжины посетителей (дикарей в расчет разумеется не берем) зараз, объявилась вдруг, такая куча народу. Одну версию ему предоставил Слэг, впоследствии ее, частично, подтвердил, полковник, другую Марисабель, и что характерно версии эти, проистекающие вроде бы из одного источника, разнились. Так сильно, что сходство имели лишь самое поверхностное.

В общем, и целом это выглядело примерно так…

Два предмета в тот день поменяли владельцев. Маленькая коробочка, с виду табакерка, была выменяна на увесистый мешок с золотом. Сколько в мешке было золота, несмотря на строжайшую секретность, узнали многие. Тридцать пять килограмм, монетами и слитками. Содержимое берестяной коробочки осталось известно лишь одному коргадольскому археологу, свихнувшемуся после того как он в нее заглянул, и чародею д'Аранжу Утонченному. Никто больше поинтересоваться не рискнул, и никто не заявил что они продешевили, отдав реликт времен основания города, за пару пудов презренного металла. Все оставались довольны. Коргадольцы потому что избавлялись от таинственной табакерки, волшебник потому что приобрел ее. Правда сама табакерка постоянно издавала какие-то угрожающие звуки, но на них старались не обращать внимания.

— Что же, — проговорил генерал, — раз все пункты соглашения выполнены то… Значит все?

— Да-да, — проворковал д'Аранж. — Полагаю, теперь настало время нам расстаться. Благодарю вас господа, и не смею больше отвлекать от важных дел.

Невооруженным глазом было заметно, что с завершением сделки он потерял всякий интерес к общению с военными. Чародей поднялся из кресла и собрался уходить.

— Не так быстро, — подал голос второй из присутствующих в комнате офицеров. — Я, например, считаю, что нам еще есть что обсудить.

— В самом деле? — искренне удивился чародей. — И что же? Надеюсь только что это не предложение участвовать в вашей войне с Сорганазеллой.

— Именно так… — военный казалось, смутился от того, как легко волшебник разгадал его намерение.

— Увы, вынужден ответить отрицательно, — мягко перебил его д'Аранж, и видя что офицер вскидывает голову недовольный ответом и готовый его оспаривать, продолжил уже более непреклонным тоном. — Поверьте, благородный сэр, что бы вы сейчас не сказали, все напрасно. Нанять меня для военных действий вы не сможете, разве что, предложив, что-нибудь еще. Но, полагаю, ничего такого у вас больше нет?

Д'Аранж поднял руку с табакеркой и, словно невзначай, приоткрыл крышку. Офицер невольно зажмурился, но лица не отвернул.

— Что же касается того, что бы убедить меня принять вашу сторону по идейным или каким иным соображениям, то… — Волшебник постарался вложить в голос максимум иронии. — Подумайте только. Ну, какой мне резон вмешиваться в бессмысленную драку…

— Мо-орин. — окликнул подчиненного генерал, заметив, что тот грозно нахмурился и уже открыл рот… вот-вот выскажет магу все, что о нем думает.

— Да, сэр, — с заметным усилием выдавил из себя офицер.

— Полагаю, что если наш друг и компаньон, однажды передумает, — продолжал генерал, обращаясь вроде бы к офицеру, но с явным намеком на волшебника, — то он не замедлит дать нам знать.

— Да, сэр. Так точно.

— Ну а пока, — всем своим видом показывая, что ждать, когда он переменит решение, придется долго, чародей спрятал ворчащую шкатулку в складках мантии и приподнял краешек шляпы, — разрешите откланяться.

…У чародеев превосходный слух, особенно у тех из них, кто разменял хотя бы сотню лет. Долгие и упорные занятия магией открывают перед волшебниками секреты собственного тела, и мало кто откажется от искушения немного его усовершенствовать. Не исключением был и д'Аранж. Поэтому, даже выйдя из кабинета и удаляясь по своим делам, он продолжал слышать завершение начатого при нем разговора.

— При всем уважении, сэр…

— Уймись. Неужели ты подумал, что я и сам не пытался завербовать этого волшебника? Плохо же ты знаешь собственного командира.

— Да сэр. Прошу прощения сэр.

— И поверь, я приложил все усилия.

Д'Аранж усмехнулся про себя.

"Что да, то да".

Старый вояка из кожи вон лез, пытаясь подобраться к системе ценностей Лорда-Протектора Большого Парка и убедить волшебника пойти на нечто большее, чем простой разовый бартер. В отличие от собственного штаба, генерал сразу поверил что боевой колдун (настоящий колдун, способный выполнять свои функции даже в том астральном водовороте который бушевал вокруг) может существенно повлиять на ход всего противостояния с Сорганазеллой и немедля развернул целую кампанию по вербовке.

Д'Аранжа пытались подкупить, соблазнить, увлечь имперскими амбициями Коргадола, даже угрожали… Естественно не в открытую, этого д'Аранж не потерпел бы, а обиняками.

Все это было так приторно и неприятно, что чародею пришлось дать понять генералу — если тот не желает испортить доверительные и дружественные отношения, что уже сложились, между ними, то все разговоры на эту тему лучше прекратить. К счастью для всех, генерал сумел смириться с неудачей и дальнейшие их взаимоотношения прошли в спокойной деловой атмосфере. Коргадол получил целый мешок чистейшего золота, целое состояние, д'Аранж стал обладателем маленькой берестяной коробочки.

Краем уха чародей машинально, уже безо всякого интереса, продолжал фиксировать разговор коргадолцев.

— Но… — не сдавался офицер. — Неужели совсем нет возможности его… заставить.

— Замолчи, — оборвал его вновь потвердевший голос генерала. — Ты и представить себе не можешь что это за человек. Он… он словно змея.

Д'Аранж вскинул брови.

"А ведь это становится интересным".

Не то что бы он посчитал сравнение оскорбительным, скорее неожиданным. Сам он, в себе каких то змеиных черт не наблюдал, поэтому приостановился, что бы послушать дальше.

Сопровождающие волшебника агенты генерала, на это отреагировали спокойно, маг уже мимоходом проскользнул в их сознание и погасил центр критики — теперь все происходящее охрана будет воспринимать как должное и не забеспокоятся. Следовательно, и не будут против чтобы волшебник, дослушал разговор двух главнокомандующих.

— Помни, — продолжал старший. — Змея может принести пользу, и немалую, но она может и убить, если ее рассердить. Д'Аранж такой же. Сам он воевать не хочет, и я не уверен, в том, что сумею удержать его в руках.

Волшебник хмыкнул. Вот тут генерал оказался прав — попытаться удержать чародея его класса против воли? На такое способен отважиться лишь полный сумасброд.

— Этот чародей обладает великой силой, но имеем ли мы право поставить на кон все, ради возможности получить его в союзники? Наверное нет. По крайней мере, до тех пор, пока у нас есть другие возможности. Намотай это на ус, мой дорогой друг, Жак Ив Морин.

Д'Аранж весело зашагал прочь и — почти уже отошел на расстояние, на котором беседу своих недавних подельщиков не мог слышать даже он. Но напоследок до него донеслось…

— Возможно, когда-нибудь, когда ты сам станешь генералом и примешь командование, у тебя получиться найти способ привлечь его для участия в наших делах, но будь осторожен. Никогда, слышишь, никогда не делай этого без крайней на то необходимости…

Д'Аранж все понял. Он был умен этот военный (теперь уже тоже генерал, как ему и предрекали) Морин, очень умен… можно сказать, умен дьявольски, что означает хитроумие, без малого, высшей степени. И, вместе с тем, имел предельно избирательную мораль.

Одна из самых известных и популярных стратегий умещается в два слова: "разделяй и властвуй". Морин, похоже, выстроил свою собственную, прямо противоположную комбинацию, может даже более, коварную и эффективную: собери всех, или хотя бы нескольких, своих врагов в одном месте и подожди немного, посмотри что получиться. Чаще всего получается взаимное самоуничтожение, всех и вся, в результате чего в выигрыше оставался только составитель схемы. Правда д'Аранж среди врагов Коргадольского генерала не числился, однако зловещая суть плана от этого нисколько не менялась. Чародей ведь и в друзья к Морину тоже не набивался, отказался, этакий гордец, от сотрудничества, а, значит, и в расход мог быть отправлен.

Детали разгаданного плана были следующими. К д'Аранжу заявлялась милая и симпатичная девица, неглупая, но информированная лишь в той мере в какой ей это разрешили «сверху», и с самого начала действующая по заготовленному для нее шаблону. Лейтенанту Гранде сообщили, что она должна отыскать "источник силы", и доставить его в Коргадол но не сказали ни слова про статуи. В то же самое время, сорганазельцам подкинули, прекрасно подготовленную дезу именно про запрятанный в статуях магический аксессуар и отправили следом за Марисабель.

Морин прекрасно осознавал, что первое же действие, предпринятое Слэгом в Парке будет направлено против, ни в чем неповинных, статуй, и что д'Аранж, питающий к статуям самые нежные чувства (волшебник вспомнил как сам проговорился об этом в ту их памятную встречу) не будет в восторге от такого обращения. И это выйдет для темного мага боком.

Невольно на ум приходила одна произошедшая давным-давно история. Однажды на поле для (крикета) боя сошлись две армии. Обычная феодальная разборка. Августейшая бытовуха. Какие то аристократы, не то папа с сыном, не то дядя с племянником выясняли, кто более достоин трона… Однако баланс сил оказался таков, что никто не мог всерьез рассчитывать на легкую победу и, не желая полного гражданского взаимоуничтожения, стороны затеяли переговоры. Процесс продвигался успешно. Все бы так и прошло без сучка и задоринки, однако, буквально на пороге окончательного замирения, одного из послов укусила змея, а тот, не особо задумываясь над последствиями, достал меч и зарубил подлого гада…

Для воинов стоявших поодаль деталей не видели, но отблеск солнечных лучей на обнаженном клинке разглядели прекрасно. Разумеется, все сразу решили, будто оппозиция их предала и теперь враги режут на куски высокопоставленных и знатных послов. Народ заволновался, послышалось геройское hur-r-rah и нате вам, пожалуйста. Круглый стол уходит в историю, мечта о конституционной монархии остается мечтой еще на много-много лет.

Но дело не только в этом. Еще один вывод в том что, когда в страну наконец вторглись настоящие захватчики, проблем с сопротивлением местной боевой элиты, от которой к тому моменту мало что оставалось, у них почти не было. Понимаете? Победила третья сила.

В ситуации что сложилась в Большом Парке, роль армий назначенных "в расход" досталась, разумеется д'Аранжу и темному магу со товарищи, роль удачливых иноземцев захватчиков то бишь стороны поимевшей со всей этой заварухи выгоду Морин зарезервировал за собой, а змеей предстояло стать Марисабель. Точнее не самой змеей, а змеиным ядовитым жалом… Генерал сам показал себя самой настоящей гадюкой, девушка же всех деталей знать не знала и, что творила на самом деле, не ведала. Таким образом, вины за все происходящее на ней нет.

По крайней мере, д'Аранжу и в голову не приходило обвинять отважную красавицу в корысти и коварстве. Неизвестно пока, всерьез ли генерал думал, что Лорд-Протектор Большого Парка сумеет оказать достойное сопротивление экспедиции Слэга или просто это предполагал… может, рассчитывал хотя бы получить передышку, пока Слэг и Эскорт Смерти гвоздит ничего не подозревающего отшельника, но, так или иначе, д'Аранж не должен был узнать о его роли во всем этом спектакле.

Достигалось это, прежде всего тем, что и сама Марисабель знала не все, а только то что ей позволили узнать… то есть, то, что ей внушили.

План генерала был гениален. Но, в той же мере, насколько этот план был совершенен в задумке, настолько же он оказался нежизнеспособен на практике. Вернее оказался таковым в результате непредсказуемого, с точки зрения «неискушенного» вояки, поведения Лорда-Протектора. Волшебник умудрился не только одолеть зловещего и непобедимого Слэга в бою, но и пленить негодяя… двух негодяев, в результате чего ему стала известны обе версии.

Не только «пророчество» о котором знала Гранде но и его "специальная версия" подброшенная Морином службе разведки Сорганазеллы.

— Что же, поздравляю вас, — заметил маг не без изрядной доли яда в голосе, после того как поделился с девушкой своей догадкой. — Махинация, в которой вам отвели ведущую роль, просто великолепна. И грандиозна.

— Этого не может быть, — с ледяной, так что даже зубы заныли, улыбкой проговорила Марисабель. — Боюсь, что вы ошибаетесь.

— Увы, — возразил маг. — Я и сам бы хотел так думать, но, боюсь, все слишком точно сходиться и я прав.

— Что все? — нахмурилась Марисабель. — Полковник враг. Враг жестокий и коварный, он мог солгать, что бы внести раздор…

— Он не лгал. Это точно, — уверил ее чародей. — Полагаю, вы знакомы с практикой гипнотизма?

Кажется, про гипноз Марисабель что-то такое знала. А вот про коварство обожаемого генерала и слышать не желала.

— Он мог ошибиться…

— Естественно, — хмыкнул д'Аранж. — Именно, так как я сказал, так он и ошибался. И вы тоже.

— Но ведь это просто гипотеза, основанная на неполных фактах? — спросила лейтенант.

— Ага. Гипотеза. На неполных фактах. Конечно! — кивнул волшебник. — Предложите другую версию всего происходящего, но так что бы все совпадало.

— И она неверна…

— Ну, так предложите верную, — настаивал д'Аранж.

Марисабель поникла.

— Ну-ну. Не стоит принимать все так близко к сердцу, — пожалел ее чародей. — Я ведь не обвиняю в злом умысле вас. Все придумал и провернул ваш генерал…

— Вы обвиняете человека, которому я верю как себе, — горько прошептала девушка. Она подняла голову и взглянула колдуну прямо в глаза. — И я не могу это слышать.

— Знаю, — волшебник погладил Марисабель по щеке, убирая упрямую слезу. — Все это выглядит немного дико. Но это единственное объяснение всему тому, что здесь сейчас происходит. И как бы невероятно оно не было… Знаете, есть такое правило, согласно которому всякое событие имеет причину, а та в свою очередь собственную причину, так же как и та, следующая — свою. И если что то показалось невероятным, просто посмотри на нее беспристрастно, отсеки все лишнее что мешает увидеть истину, в том числе и свое отношение к проблеме, после чего ты поймешь, что же скрывалось в…

Марисабель отстранилась и чародей смешался, чувствуя, что несет что-то не то. Слишком давно он разговаривал с расстроенной молодой девчонкой, что бы сейчас вот так сразу подобрать нужные слова.

Нужно было время… Но, как раз времени то, ему и не дали.

Глава 2.

Раздался стрекот, это к чародею и рыжеволосой воительнице подлетел флазн.

— Отложим ненадолго наш разговор, — решил волшебник. — Похоже, что-то случилось.

Марисабель ожидала что насекомоподобный шпион, как и раньше, начнет докладывать об изменениях за истекший срок, однако вместо этого флазн сел магу на нос и полез длинными тонкими усиками ему в ноздрю. Чародей сильно морщился, должно быть, такое бесцеремонное поведение вызывало неудержимый приступ щекотки, однако маленького нахала не прогонял. Марисабель, при виде этой сцены, сморщила хорошенький носик словно флазн лез не к чародею а к ней.

— П-понимаю, выглядит не очень, — шепотом сказал д'Аранж, обратив внимание, что лейтенант вся скривилась. — Однако без этого никак. При военном положении вербальный доклад штука ненадежная и не точная, приходиться использовать прямое подключение… нет-нет, это не болезненно, просто… вот так… смотрите…

Поток мыслеобразов собранных сотнями маленьких разведчиков аккумулировалась ими и через посыльного вводилась прямо в мозг волшебника. Этим вызывался ряд видений дающих относительно точное представление о положении дел на подведомственной территории. Вообще то информация, доставленная флазном, предназначалась персонально главнокомандующему Большого Парка, однако маг имел возможность спроецировать эти видения во вне. Из вежливости перед гостьей он так и поступил.

Голограмму при солнечном свете видно было не ахти… так, слабое мерцание прямо перед ним, очень похоже на игру нагретого в костре воздуха, не более. Что бы хоть как-то исправить положение д'Аранж присел и, набрав в горсть пыли с плит, подбросил ее в мерцание. Пыль попадала в голограмму и тут становилось намного лучше видно что же колдун хотел показать. Прямо в воздухе соткался узор, вскоре Марисабель разобрала что-то вроде объемного плана или чертежа, поделенного на сектора, лабиринта.

— Парк, — сказал д'Аранж. — Этим созданиям мир представляется таким.[28]

— Вот это, Слэг… я имею в виду, Слэг-штрих, и его солдаты, — несколько секторов на воздушной карте приобрели красноватый окрас разной степени насыщенности. Волшебник объяснил. — Там, где их больше, там цвет темнее. Желтые зерна это мы…

Марисабель потрясенно замерла. Из всех методов оперативного шпионажа на местности, что она только могла себе представить, у волшебника были самые удивительные и совершенные. Тот стол, который она имела возможность наблюдать в шатре во время их первой битвы с Эскортом Смерти и колдуном Слэгом, ее поразил до глубины души, и она взяла его на заметку, авось, да и удастся уговорить мага подарить ей что-то в этом роде. Однако то, что она увидела сейчас, смогло затмить даже чудесную оперативную карту из костяных фишек в качестве бойцов.

Если только удастся его уговорить, хоть на недельку… хоть на пару дней. Только-только чтобы провести два-три генеральненьких сраженьица. Малюсеньких таких…

— А вот это… это, кто-то еще, — с легким удивлением произнес д'Аранж. — Черт. Похоже, это кое-кто из моих старых знакомых.

Действительно, еще несколько секторов с другой от расположения Эскорта Смерти стороны, стали набухать противным ядовито-розовым; не так густо и плотно, как занятые войсками Сорганазеллы, но в заметно большем количестве… таких оказалось едва ли не четверть площади всего Парка.

— А они близко, — заметила Марисабель, обратив внимание на то что, некоторые сектора со "старыми знакомыми", мага вплотную прилегают к участку с двумя желтыми огоньками.

— Слишком близко, — недовольно пробормотал волшебник, от которого этот факт тоже не укрылся. — И выбрали же время, сволочи.

Понять досаду мага было несложно. Именно теперь, тогда когда их появление так некстати, дикари решили выступить против своего «угнетателя». Насколько д'Аранж мог судить, исходя из направления по карте, это были «белые». Вероятно кто-то из их шпионов, постоянно ошивающихся вокруг, стал свидетелем вторжения армии сорганазельцев и варвары сгоряча решили что теперь это можно и им… Лорд Протктор нахмурился. Что ж, он им докажет что они очень сильно ошиблись. Появление посторонних вовсе не основание что бы нарушать договор… а то, что некоторые из дикарей неподалеку, так это ему только на руку, не придется долго ждать.

— Вот что, — сказал волшебник, прогоняя флазна, и с удовольствием просморкавшись в атласный платок. — Сейчас мне придется чуточку посражаться. Так, совсем чуть-чуть, самую малость.

— Нам, — вставила Марисабель.

— Что, нам? — не понял маг.

— Сражаться, — объяснила она. — Я ведь ваш военный консультант, не забывайте.

Девушка так честно и преданно, смотрела ему в глаза, что волшебник хоть и понимал что это в какой то мере притворство, невольно смягчил тон.

— О, ну да, конечно же, нам, — согласился он. — Пожалуй, будет лучше, если вы прикроете меня сзади.

С этим Марисабель спорить не собиралась. Пусть поступает, как знает, главное, что бы знал ее позицию.

— Кстати, ждать осталось совсем немного, — заявил колдун, вновь задействовавший тепловидение и уже разглядевший силуэты крадущихся в кустах бойцов из авангарда варваров. — Прошу вас…

Девушка отступила, встав туда, куда ей указал волшебник, позади и чуть сбоку от него. Она сама еще никого не видела, однако предпочла довериться магу. Тем более что и ее собственное обострившееся в многочисленных боях чутье подсказывало о приближении врагов.

— Сейчас начнется, — прошептал д'Аранж через плечо. — Еще чуть-чуть… сейчас, и-и-и р-р-раз…

И в тот же миг, словно в подтверждение его слов, раздался характерный для спущенной тетивы хлопок и свист оперения стрелы. У кого-то из вандалов не выдержали нервы и он атаковал ненавистного "владыку зла". К зачинщику немедленно присоединились и остальные, все кто уже был рядом и прятался в кустах. Всего человек пятнадцать. Поток стрел со всех сторон обрушился на мага и его юную спутницу. Усиленные темным колдовством (Д'Аранж определил это, едва только почувствовал на себе прицел), смертоносные жала устремились по их души.

Однако Лорд-Протектор не сплоховал. Реакция боевого мага на порядок выше реакции простого человека, как бы быстр тот не был, и, до ноздрей напичканный мобилизирующими чарами, колдун мог опередить выпущенную из плохонького лука стрелу, даже дав ей приличную фору.

Волшебник выкрикнул ключ, и стрелы разлетелись, кто куда. Некоторые отклонились в стороны, некоторые просто упали, а иные, большинство (Д'Аранж специально подгадал момент, когда максимальное их количество окажется на нужной фазе полета), развернулись и полетели обратно, в выпустивших их лучников. Раздались крики первых раненых. Трое или четверо стрелков упали, обливаясь кровью, эти уже не встанут, еще с пяток, получили ранения полегче, но тоже, по крайней мере, на какой то срок, из строя выбыли.

— Так то вот, — удовлетворенно-зловеще пробормотал д'Аранж. — Теперь будете знать…

Вообще-то он рассчитывал на гораздо больший процент поражения. Но на этот раз неорганизованность дикарей сыграла им на руку. Заклинание могло справиться и с большим потоком стрел, однако действовало оно лишь какие то доли секунды, то есть отражало и заворачивало только те стрелы, что уже находились в полете. На следующую партию, пусть даже она была бы из одной стрелы, требовалось уже соответственно и другое заклинание.

д'Аранжу пришлось работать по целям явно несоответствующим его рангу. Это, как если бы огромный линейный корабль пытался поразить главным калибром отряд аквалангистов, про которых известно лишь то, что они где-то в море, и указано примерное направление. Досадуя на такую неэффективность, маг резко сменил тактику.

— Лучше бы вам закрыть глаза и уши, — бросил он через плечо. Прикинул направление ветра и добавил. — И, на всякий случай, зажмите нос.

Марисабель быстро поступила как ей говорят, ладонями зажала уши, носом умудрилась зарыться в одежду и прикрыла глаза. Кто знает для чего все эти ухищрения. А вдруг ослепнешь? Или голова взорвется? С этого отшельника станется.[29]

Она и не ослепла и головы не потеряла. Зато вокруг нее, пострадали многие… собственно все, кроме волшебника. Что именно случилось, девушка видеть не могла, однако, многоголосый вопль и грохот череды близких разрывов, расслышала даже с зажатыми ушами. О причинах такого ужасного шума она могла лишь догадываться, но понимала что с, неизвестными ей, недоброжелателями д'Аранжа, произошло что-то очень нехорошее.

Однако и чародею, судя по всему, приходилось не легко. Пару раз он произносил явно не заклятья, а ругательства а, когда он прикоснулся к локтю девушки и разрешил убрать ладони, то выглядел не важно. Нет-нет, волшебник не был ранен, даже не задет, однако вид был весьма бледен. "Чуть-чуть повоевать", обернулось для мага, неожиданно сильным испытанием. Не настолько что бы получить рану, но вполне как выяснилось достаточным, чтобы избавить от остатков благодушия.

Все вокруг было затянуто густым едким дымом, кусты и деревья пообгорели, а трава вся усеяна разнообразным мусором.

— Пока все, — сказал волшебник, заметив, что Марисабель продолжает тревожно оглядываться. — Но, боюсь, в будущем у нас могут возникнуть осложнения. Смотрите.

В руке чародей держал одну из стрел выпущенных в него дикарями и пристально ее изучал.

Подушечкой указательного пальца волшебник простукивал древко, как если бы насыпал соль из солонки. Повернувшись, чтобы и Марисабель стало видно лучше, он приблизил свободную руку к грубо кованому наконечнику стрелы. Девушка заметила, что жало вдруг стало наливаться багрово красным свечением и чем ближе была рука чародея к железу, тем ярче становился накал. А когда до пальца мага осталось не больше нескольких миллиметров, заостренный металл неожиданно «потек» и острие, вильнуло словно живое, силясь уколоть человека. Вместе с этим и вся стрела изогнулась, помогая наконечнику дотянуться до живой плоти. Потуги стрелы оказались напрасны, д'Аранж, видимо знал чего ждать, поэтому вовремя отдернул руку

— И это ведь не их магия, — объяснил чародей. — Скверно, но что делать. Кажется, сорганазельцы каким-то образом сумели договориться с аборигенами. Надо полагать, Слэг-штрих пообещал им мою голову. Те всегда меня недолюбливали, только сами ничего придумать не могли. Теперь же, у них есть это… Самонаводящиеся, магопроницаемые.

В глубокой задумчивости волшебник, еще раз поддразнил «живую» стрелу, а, когда та почти дотянулась до его пальцев, переломил ее одним движением пятерни.

Марисабель с уважением посмотрела на тонкую ухоженную кисть Лорда-Протектора — с помощью магии или "от природы", но д'Аранж выказал немалую физическую мощь. Например, она бы так не смогла.

Закончив со стрелой, маг с печальным видом огляделся. В радиусе нескольких шагов вокруг него, о недавнем бое напоминали лишь несколько изломанных и, видимо обезвреженных, потому что он совсем не обращал на них внимания, стрел, однако за невидимой чертой, творилось черт знает что. Совсем недавно мирная поляна, превратилась в головешку. Трава выгорела до грунта, кустарники и деревья потеряли всю листву и те ветви, что потоньше вообще стали дымящимися проволочками, а статуи, четыре прекрасные статуи, что украшали поляну, теперь были закопчены, залиты кровью и местами разрушены.

Марисабель с содроганием заметила, что в некоторых местах из них торчат стрелы, в точности подобные той, что ей только что показывал волшебник. Стрелы впились в камень словно в пробку, некоторые ушли по самое оперение. А что подобная стрела в состоянии сотворить с человеческим телом? Нет, прав чародей, более чем прав, утверждая, что у них проблемы. Причем выразился он даже мягче, чем следовало… Остается лишь надеяться, что, раз волшебник справился с этими то он и с остальными может разобраться.

— А знаете, как со стороны выглядит вся эта ваша с сорганазельцами война? — спросил вдруг д'Аранж и голос его прозвучал неожиданно ожесточенно. — Если взять и отбросить все предпочтения относительно сторон, взглянуть на них совершенно бесстрастно?

Гранде только сейчас поняла, что д'Аранж больше смотрит на покореженные статуи, чем на трупы врагов. И не убойная мощь вражеских стрел беспокоит сейчас Лорда-Протектора а то что они натворили. Сразу стало понятно, что ближе колдун принимает к сердцу.

— Ну и как же? — нахмурилась Марисабель. Она сразу догадалась, что услышит не то, с чем готова согласится.

Волшебник видимо тоже об этом подумал, однако отступать не собирался.

— Как шахматная партия, — безапелляционно заявил он. — Жестокая и хитроумная игра, где, смысла ровно столько, сколько в него сумеют вложить игроки. В вашем случае, замечу сразу, его очень и очень немного.

— Эт-то как эт-то? — отчеканила девушка, еще сильнее хмуря брови.

— Да вот так вот!

Чародей широким жестом обвел окружающее их пространство. Марисабель недоуменно огляделась.

Вокруг них стояли статуи, полуразрушенные мощнейшим взрывом, все закопченные и залитые кровью.

— Так все это выглядело тогда, когда я сюда только прибыл, — горько вздохнул волшебник. — Разруха и запущенность. Знаете, а ведь эти статуи, они как души тех, кто находится рядом… их создатели были прекрасными людьми и они оставили о себе светлую память. Потом на их место пришли вандалы и почти уничтожили красоту Парка. К счастью я успел их остановить, но… пришли вы и снова принесли хаос в мою вселенную.

Колдун запнулся а потом мрачно добавил.

— Лучше бы они в меня попали, чем в эти статуи.

Марисабель промолчала. Она и сама считала, что смерть не самое страшное, что может случиться. Не гибель как таковая, нет. Поражение всего того, чем живешь, вот что во сто крат страшнее смерти.

— Помните, вы спрашивали, отчего я не ценю мнение людей? — спросил д'Аранж. — Но подумайте сами и решите, много ли стоит мнение людей способных на такое?

Девушка огляделась вновь, на этот раз, пытаясь представить себе точку зрения скорбящего мага, и почувствовала себя очень неуютно. Она вдруг представила себе, что бы ей пришлось пережить, если бы она, жива и целехонька, вернулась в Коргадол, но нашла его лежащим в руинах. Разрушенным непонятной и ненужной на ее взгляд войной, каких-нибудь посторонних сил.

— Пожалуй, нет, — согласилась она.

— А ведь, если я не ошибаюсь, то зачинщик этой дикости ваш генерал.

— Это не он! — воскликнула девушка. — Вы ошибаетесь!

Волшебник пожал плечами.

— Вот что, у меня идея. Давайте, когда все закончиться, действительно отправимся в Коргадол и спросим у самого генерала, — предложил он. — Если я ошибся, то помогу вам, э-э-э немного. Скажем так, скомпенсирую вмешательство Слэга с его дружком штрихом, а если нет…

— Что же, если нет? — спросила Марисабель.

— Ну… — опять пожал плечами чародей. — Морину придется понести ответ за то, что не выбирает средства, когда думает о победе.

Марисабель гордо вскинула голову.

— Мой генерал всегда учил нас быть готовыми пожертвовать собой ради победы. Когда он был молод…

— Но я не говорил про убийство, — перебил ее чародей зловещим тоном. — Вполне вероятно, что для генерала найдется другое наказание, гораздо более страшное.

Окончанием фразы было следующее "и, если самое страшное для него поражение Коргадола, то…" однако маг, вспомнив, что и для Марисабель это кошмар наяву, вовремя придержал угрозу. Не хватало еще настроить девчонку против себя. Она и так почти догадалась…

— Тогда какое же? — спросила девушка, только сейчас отводя взгляд.

Догадалась?

— Впрочем, я, наверное, погорячился. После всего того, что было… — ушел от темы волшебник, и добавил задумчиво. — Или, что еще предстоит, работ невпроворот будет и здесь.

Однако теперь завелась уже Марисабель, ее, что называется, закусило. Слишком уж сильно все происходящее касалось ее лично. И намеки на нечистоплотность обожаемого генерала и неявные угрозы Коргадолу… Она не могла допустить, чтобы у города появился еще один могущественный враг. Она ведь собиралась найти союзника.

— Вот вы… — начала Марисабель. — Вы говорите, что легко можете компенсировать урон причиненный Слэгом?..

— Ну-у, — замялся чародей. — В общем и целом, конечно — да.[30]

— Так отчего же вы не…

— Стоп! — решительно прервал ее волшебник. — Прошу вас не продолжайте, я знаю, что вы хотите сказать.

— Ну, и?.. — нахмурилась рыжеволосая плутовка.

— Посмотрите вокруг, — велел д'Аранж. — Видите? Видите, что произошло буквально за несколько минут? А ведь я едва ли не год, возрождал этот сектор. Вычищал каналы и ручьи, культивировал растительность, восстанавливал изваяния, наконец.

— Я все понимаю, но ведь это лишь…

И опять маг, не единожды выслушивавший подобные аргументы, причем часто в гораздо более искусном исполнении, чем могла предложить Марисабель, не дал ей возможности договорить.

— Как раз, лишь это и имеет значение.

— А судьбы, жизни тысяч людей разве не имеют? — возмутилась Марисабель.

— Судьбы людей? — усмехнулся д'Аранж. — Или шахматных фигурок, что бездумно шагают по своим клеткам? Вот вы, например… Вы что же так ничего и не поняли? Да вас сюда послали только чтобы заманить Слэга под мой удар. Пожертвовали пешкой, чтобы погубить ферзя.

— Мы не шахматы, — вскинулась лейтенант. — Я сама вольна поступать так как считаю нужным.

— Наверняка пешка тоже так считает.

— Я не пешка.

Повисла напряженная пауза.

— Что ж, у вас своя, правда, у меня своя, — вздохнул волшебник, поняв, наконец, что, не сможет сейчас переубедить девушку. — У сорганазельцев, полагаю, отыщется своя. Уверен, окажись сейчас неподалеку один из них, ему бы было что сказать.

Марисабель горела желанием продолжить спор, однако пока она искала аргумент, достаточный, что бы пробить нерушимую стену равнодушия волшебника, снова раздался стрекот приближающегося флазна. Почти одновременно рядом оказался и сам насекомый человечек.

— Сезонный доклад, — услышала девушка. — Колдун человек, настоящим, колония сообщает тебе, что работать с тобой было перспективно и выгодно для нас. Однако сейчас настало время нам уйти. Прощай, колдун человек. — И, не став дожидаться ответа, посыльный был таков.

Маленький предатель принес большую и неприятную весть, однако это парадоксальным образом разрядило напряжение между Лордом-Протектором и Марисабель.

— Вот это да, — возмутилась лейтенант. — Молодцы, ничего не скажешь. Уйти в такую минуту.

— А что делать? — спокойно, хотя и без особой радости отозвался чародей. — Такова их суть.

— И вы это знали?

— Естественно. Они уже много лет работают на меня, — невозмутимости и хладнокровию мага можно было позавидовать. — Самое время. Хотя конечно и не вовремя.

Маг посмотрел на озадаченную девушку.

— У них ведь сейчас начинается сезонная спячка, — добавил он. — Уйдут глубоко под землю на всю зиму.

— А-а-а, — не то что бы обрадовалась, но перестала возмущаться Марисабель. — Постойте, но ведь так мы остались без разведки. Или нет?

— Получается так, — кивнул волшебник. — Но на этот случай у меня есть запасной план.

Он помолчал, причем с каждой секундой молчания становился все мрачнее и мрачнее и уже совсем угрюмо добавил.

— Хотя это не тот план к которому прибегают от хорошей жизни.

…Сделать то, что он сейчас собирался сделать, стало необходимо сразу же, как только в Парке появились дикари. С Эскортом Смерти, не таким теперь уже и многочисленным, каким он был поначалу, Лорд-Протектор справился бы даже и без флазновской разведки. Слэг-штрих, как д'Аранж продолжал называть темного мага, сам помогал ему, вовсю используя магию по отношению к собственным солдатам, но никак это не маскируя. Однако с внезапно вторгшейся ордой, тем более, если они теперь союзники сорганазельцев, у д'Аранжа могли возникнуть трудности.

На миг у чародея мелькнуло подозрение, что он давно уже не хозяин положения, а лишь один из рядовых участников всего вокруг происходящего: если можно так выразиться, такая же шахматная фигурка, с которой он совсем недавно сравнивал Марисабель и всех связанных с ней лиц. Уж слишком ловко далекому отсюда генералу удалось завязать его в, их с сорганазельцами междоусобицу, и заставить плясать под чужую дудку…

Маг немедленно прогнал эту мысль. Одно только предположение, что он мог опуститься до подобного уровня, претила чародею.

— То, что он сейчас сделал, я имею в виду, его союз с дикарями, еще раз подтверждает его молодость и неопытность, — сказал волшебник, чтобы отвлечься. Сказал, надо отметить не совсем искренне, ведь он и сам собирается прибегнуть к аналогичным действиям. — В определенных сферах успеха он добился, но, не во всех и вынужден применять то, что есть. Боевая специализация — палка о двух концах.

"Вот оба они по нашим спинам и прошлись", — мрачно подумала Марисабель. — "Кстати это он уже кажется, говорил. Да-да, как раз, перед тем как они сломали его дом".

— Признаюсь, как на духу этой уловкой он здорово меня провел. Более того, — продолжал, д'Аранж, склоняясь к собеседнице, и переходя на театральный шепот, — эта его контратака в чем-то ему почти что удалась.

"Это точно", — вновь согласилась Марисабель, вспомнив как волшебник лежал без чувств пока она сражалась с патрулем. Действительно, не окажись ее тогда рядом с ним… с другой стороны, не окажись ее рядом с ним, тогда бы и все остальное…"

Марисабель терялась в происходящем, она не знала, как его оценивать. Реальность, искаженная взглядом через призму магии и колдовства двух противоборствующих чародеев, оказалась слишком запутанной для нее.

Молниеносно разгромив колонну эскорта, д'Аранж доказал свое несомненное могущество, и она готова была признать что Слэг простое ничтожество с раздутым сверх всякой меры имиджем. С другой стороны, потеря предводителей (а предводителей ли? Слэг всего лишь подсобный и подставной актер, марионетка для отвлечения внимания, а полковник лишь назначенный управляющий) на возможности атакующих, нисколько не отразилась. По крайней мере, не настолько, как можно было бы ожидать, учитывая весь тот ужас что, царил, когда на войско сорганазельцев нападали ожившие хвощи. Учитывая же еще и то что к нападающим присоединилась толпа разъяренных дикарей, то их силы приумножились.

При этом д'Аранж необратимо потерял многое из своих главных преимуществ… Раньше у него было знание местности, при полном на этот счет невежестве противника, теперь это осталось в прошлом. Дикари ориентировались в Парке как у себя дома. А, с потерей магической крепости д'Аранж, вообще вынужден был сражаться наравне со всеми, и, более того, по сути дела, по устанавливаемым другими правилам. От него ушли даже эти странные существа, что выполняли роль соглядатаев. Мелочь, разумеется, но… помимо того что маг оставался без разведслужбы, это был еще и сильный психологический удар.

Всякий военный, не задумываясь, скажет что армия, втянутая в бой, на таких условиях, практически обречена, и спасти ее может только чудо.

Но здесь все рассуждения Марисабель вновь резко сворачивали в сторону. Вместо того, что бы искать пути отхода (что отхода, скорее бегства), д'Аранж начинает утверждать что (напомним, это при полном то исчерпании всех и всяческих резервов) пришло время готовится к собственной контратаке.

Что там он говорил об адекватных симметричных мерах?.. Адекватных ли?

Меры оказались и впрямь совершенно адекватные и абсолютно симметричные. Слэг-штрих заключил союз с «белыми»? Хорошо. Тогда он, д'Аранж Утонченный, обратится с соответствующим предложением к их заклятым врагам «черным». Это почти полностью (сорганазельский спецназ, вернее его жалкие остатки, просто растворялись в такой массе народа) уравняет численное соотношение и автоматически переводит Лорда-Протектора из бедственного положения героя одиночки в ранг предводителя целой армии. Дрянненькой армии, если признаться, но ведь и у темного мага она не лучше.

— Магия?!! — сразу напомнила Марисабель.

— Ну а с этим вообще порядок, — отмахнулся д'Аранж. — «Своим» мы тоже что-нибудь дадим, не пускать же их в битву безоружными. Я, в этом плане, больше беспокоюсь за сам Парк. Разнесут ведь все что можно и чего нельзя… а-а, что там, теперь то уже ничего не изменить. Придется пойти на крайние меры.

С точки зрения Марисабель это был гениальный ход (ей кстати, показалось что он сродни тому, в каком д'Аранж обвинял ее генерала), стравить своих врагов что бы они добывали для тебя победу.

"А ведь, если вдуматься, то Морин действительно мог пойти на такой шаг", — подумала она неожиданно.

Генерал, конечно, был ее кумиром, однако иллюзий относительно него она не питала. Старый солдат мог и не единожды посылал людей на верную смерть. Ее в том числе. Другое дело, что некоторые меры, на ее взгляд были оправданы. Особенно с таким результатом… Но ведь и колдун, получается, по-своему прав.

Мысли девушки вернулись к чародею. Похоже было, что д'Аранж окончательно принял ее сторону. И если до этого момента вся эта кампания в его исполнении выглядела как простая игра (ну, не игра, разумеется, и не простая, но нечто очень на нее похожее), то теперь все было всерьез, без дураков. Даже при нападении на его дом-дворец, Лорд-Протектор мог оставаться над схваткой, преспокойно уничтожая врагов из безопасного укрытия и не подвергая себя и малейшему риску. Однако маг предпочел отказаться от такого преимущества, но спасти гостью. Кому как, а Марисабель это говорило о многом.

Он остался с ней даже после того как разгадал коварный план генерала Морина, тьфу черт, вот опять… вот ведь привязалось. Разгадал? Или придумал? Или все же, разгадал? Может это и в самом деле так?.. Девушка терзалась размышлениями, все время, пока они не отправились к «черным».

Что бы отправиться за подкреплением, д'Аранж снова вызвал единорогов, и Марисабель опять подивилась на свирепую красоту этих великолепных созданий. Пока она издали (на этом маг почему-то особенно настаивал) на них любовалась, сам волшебник встал между головами единорогов, и провел что-то вроде песнопения. К некоторому удивлению Марисабель единороги, когда по очереди, а когда и оба сразу, вторили ему.

Когда они «договорились», д'Аранж повернулся и подозвал девушку. Марисабель подошла и приняла из рук чародея уже знакомый ей предмет, стек для управления единорогом

— А это вот?.. — спросила она, имея в виду их странную спевку. — Что это такое было?

Как выяснилось, маг не был в полной мере, владельцем единорогов, а как бы одалживал их на время у каких-то, совсем непонятных простому человеку, сущностей. Проблем обычно не возникало, однако на каждый сеанс «проката» требовалось получить отдельное разрешение у таинственной лесной шишки, а делалось это посредством…

— А-а-а, понятно, — закивала Марисабель одновременно удовлетворившая и праздное женское, и расчетливое адъютантское любопытство. — Ну что ж, если все готово, то в путь?

— В путь, — подтвердил волшебник.

Глава 3.

Прежде чем появится перед своим потенциальным войском, волшебник провел для Марисабель краткий инструктаж, как ей следовало себя вести. Чародей настаивал на предельной осторожности. Смотреть за всем происходящим вокруг и все подмечать, слишком открытого внимания при этом не проявлять, на возможные провокации отвечать с оглядкой на него самого, реагировать на все спокойно, но быть готовой ко всяким неожиданностям, говорить только когда к ней обращаются и на оскорбления не…

— А впрочем, что это я… — спохватился д'Аранж. — Вы же их языка все равно не поймете.[31] Ну, да так даже лучше, просто смотрите по сторонам и старайтесь не подставиться.

На территорию, объявленную магом, владениями племени «черных», единороги заступали неохотно, скакуны откровенно демонстрировали недовольство. Нервно передергивались всем телом, хрипели, роняя с губ густую пену, угрожающе скалили клыки и, казалось, вот-вот поднимут бунт, однако страх перед колдовскими плетьми, оказался сильнее и, животные подчинились.

Такая реакция могучих зверей показалась Марисабель весьма примечательной, и она, невольно, тоже начала переживать.

— Все здесь, вокруг, пропитано колдовством, — словно в подтверждение ее тревог «глухим» зловещим голосом проговорил волшебник. — Отвратительным черным колдовством.

И тут же почти без перехода добавил, своим обыкновенным, ироничным тоном.

— Но, таким неуклюжим, что просто смех разбирает.

Марисабель смех пока не разбирал, однако слова чародея ее немного успокоили. Вплоть до того момента, когда впереди показалась деревня дикарей.

— А вот теперь серьезно, — посуровел маг. — Случиться может все что угодно. Так что, как говорится, не теряйтесь… и, напоминаю, не отходите от меня ни на шаг.

— Хорошо, — едва слышно выдохнула Марисабель.

Деревня встретила их застарелой вонью многочисленных примитивных жилищ и широкими улыбками их обитателей.

— Кажется, они нам рады, — шепнула девушка.

— Ага, — буркнул д'Аранж, который прекрасно разбирался в подоплеке такого отношения к ним со стороны дикарей. — Прямо лучатся от восторга. Вот только с чего бы это, а?..

Про себя он с тревогой подумал, что Слэг-штрих успел побывать уже и здесь, однако спешно проведенное сканирование деревни не показало присутствия каких то посторонних лиц или остатков их магической деятельности, и д'Аранж невольно вздохнул от облегчения. Восстание одного племени «белых» усугубляло его незавидное положение, восстание же еще и «черных» могло обернуться катастрофой. Вплоть до возвращения Парка в то удручающее состояние в котором он пребывал почти полвека назад.

Что же касается чересчур фривольного поведения варваров то, как волшебник сразу сообразил, чересчур откровенные оскалы, могли быть результатом не визита темного мага, а тем обстоятельством, что Лорд-Протектор давненько их не навещал. Вот они немного и поотвыкли от его внимания.

На центральной площади, собралась делегация встречающих: вождь, шаман и около полусотни бешено скалящих гнилые зубы воинов, очевидно гвардия. Некоторые со следами возгорания в нечесаных патлах, эти улыбались особенно «приветливо». У кого-то даже челюсти сводило от «радости», а он все продолжал улыбаться.

Впрочем, как бы дикари не старались, а перещеголять яростно ощерившегося единорога никто не смог, и их выражения "собственного достоинства" в какой то мере потускнели. Очевидно, вид клыков и рога смертоносного зверя подействовал на племя отрезвляюще.

— Эй, ты. Самый жестокий среди черных. А ну, живо, дуй сюда (вождь подойдите пожалуйста), — выкрикнул д'Аранж.

Кричать пришлось издалека. В воспитательных целях, а заодно и из предосторожности, единороги остановились на изрядном расстоянии от дикарей.

Вождь оглянулся на подчиненных, словно ища поддержки, но, не обнаружил и следа ее. Гвардейцы при виде такого малодушия руководства дружно оскалились, а шаман, пожилой уже и, видать неглупый человек, хоть и дикарь, притворился, что вообще здесь отсутствует. Вождь вздохнул и потрусил на аудиенцию к "владыке зла".

— Чего самому злому надо (слушаю, добрый повелитель Большого Парка)? — каркнул вождь, приблизившись.[32]

Волшебник смерил его уничижающим взглядом, подождал пока вождя не проймет и он не спрячет, наконец, порченые кариесом, резцы.

— Самый злой решил отдать черным их демонов (в интересах развития взаимовыгодного сотрудничества, руководство Парка готово пойти на разумный компромисс), — заявил он. — Самый злой доволен черными злыми сильными и поведет их убивать белых (администрация Парка так же готова оказать посильную помощь в решении некоторых межконцессиальных разногласий).

— Грызи их дикобраз (и это правильно), — машинально добавил вождь и с новой силой, так что даже губы завернулись, видать не в состоянии себя сдерживать оскалился. Но уже не на д'Аранжа, а, мечтательно закатив глаза, собственным грезам.

Насколько маг разбирался в повадках дикарей, это его состояние могло продолжаться довольно долго, однако так как времени у было не ахти, то волшебник немедленно отвлек впадающего в транс варвара, послав ему в переносицу высоковольтную искорку. Вождь вздрогнул и очнулся, вновь став способным к диалогу.

— Убивать сейчас (выступаем немедленно), — велел д'Аранж грозно, всем своим видом показывая что промедления и в самом деле не потерпит. — Собирай убийц (готовьте население).

Вождь радостно завыл от боли, и его поддержал хор гвардейцев.

"Владыка зла постарел, испугался и признал их своими жестокими и взрослыми детьми", — означал этот их клич. — "Мечта исполнилась, смерть всем инородцам. ВСЕМ смерть".

…часом позже, осматривая спешно мобилизованное войско и щедро одаривая «своих» бойцов магией, Лорд-Протектор хмыкнул — несмотря на целый ряд досаднейших поражений ситуация его позабавила.

Действительно происходящее удивительнейшим образом демонстрировало присущий обитаемой вселенной неисчерпаемый запас иронии. Их поединок с темным магом походил на схватку двух боксеров разных весовых категорий; где, одержав легкую победу в первом раунде, «тяжеловес» расслабился, и позволил "младшей группе" нанести несколько быстрых и довольно болезненных выпадов. По очкам д'Аранж безнадежно проигрывал, однако в том то и заключался фокус, что, ни один из ударов «темного» не был решающим. Собственно тот и не мог нанести первостатейному чародею, ничего подобного, разве что при самом неудачном стечении обстоятельств.

В то же время как для д'Аранжа вполне достаточно было провести одну единственную успешную атаку и не остановиться на пол пути как в первый раз… Проиграй он хоть сотню раундов, «нокаутирующий» удар все равно оставался его прерогативой.

Единственное что пока удерживало этот самый удар это то что, теперь и сарганазельский маг это прекрасно понимал, и, непрестанно атакуя, не давал Лорду-Протектору Большого Парка времени на замах. Если окончательно перейти на спортивную терминологию, Слэк-штрих работал на опережение, всячески стараясь не выпустить инициативу боя, и не передать ее в руки более сильного, но споткнувшегося соперника.

Какое то время это ему удавалось, главным образом благодаря хитрому (нет, правда, очень хитрому) ходу с подставным чародеем Слэгом, однако эта эффективность обуславливалась скорее везением нежели чем иными объективными причинами, а оно просто не могло длиться вечно. Д'Аранж оказался слишком могучим соперником что бы позволить себя свалить, и даже подвергаясь бешеной атаке, сумел устоять. Теперь же, когда снова был его черед действовать, в результатах исхода их противостояния сомневаться было просто глупо.

Невозмутимый и утонченный эстет, по достоинству оценил дарование вторгшегося коллеги и готов был признать что тот стоит высшей (для своего уровня разумеется) оценки. Однако вот воздавать ему должное собирался не ранее чем, посадив в, соседнюю с напарником, клетку. Достаточно уже возни, наступала пора завершить этот затянувшийся сверх всякой меры пограничный конфликт.

Время прятаться и убегать, хитрить и изворачиваться прошло — настало время битвы.

И это всем было ясно. Д'Аранж чувствовал через астрал своего врага так, словно тот стоял совсем рядом… чувствовал все его манипуляции с эфирными полями, чувствовал каждое его намерение, едва только тот начинал претворять его в жизнь — волшебник едва ли не читал мысли «темного» мага… К сожалению, тот, в основном, тоже был в курсе всего, что замышлял д'Аранж.

В этом и состоит главная особенность спланированного колдовского поединка: каждый из его участников, осведомлен о том, что в настоящий момент собираются сделать остальные и единственный, пожалуй, способ победить, это переиграть, а, порой, как в карточной игре, и просто переблефовать, врага. Используя, все что имеешь, разгадать следующий его шаг, и, упаси боже, не дать разгадать свой. Недаром в среде чародеев так популярен драконий покер, ведь с помощью этой забавы они имеют возможность приобрести, необходимый как воздух, опыт, но, при этом, и не подвергать себя, сверх меры (драконий покер тоже знаете ли не всегда безопасная игра) риску.

Собственно, несколько часов назад, все это как, своеобразная партия в карты, и задумывалось. Вот только Слэг-штрих должен был в ней играть в полную силу демонстрируя все на что только способен, а д'Аранж, как несравненно более опытный игрок, в значительной мере, лишь изображать бой. Акцентируя внимание на обороне и имитации атак, и только в самом конце, когда молодой волшебник выдохнется, проведя настоящую операцию по его захвату.

…два чародея готовились к решающей схватке. Пристально смотрели один на другого сквозь призму пространства и субпространств, и спешно мобилизовали все свои возможности. Собирали энергию, запасаясь ею для предстоящей дуэлью, стараясь напитать ею каждый гран своей сути. Это было бы похоже на… Представьте себе что на столе лежит тонкий шелковый платок с узором из разнообразных четырехугольников, в свою очередь составляющих собственный узоры, примерно так выглядит сеть силовых меридиан на поверхности земли. И вот к столу подходят двое и, меряя друг друга ненавидящими взглядами одновременно хватаются пятернями за платок, каждый со своего края и начинают безжалостно его комкать, стараясь захапать себе в кулак побольше. Сердце д'Аранжа обливалось кровью при виде того, что они с Слэгом-штрих вытворяли с энергетикой Большого Парка.

Сам Лорд-Протектор, как мог, старался избежать наиболее гибельных ходов, однако его противник ни в чем себя не ограничивал, и вскоре все вокруг него стало выглядеть, словно собранная в путаный клубок рыболовная сеть.

"Лет пять, если не все десять на исправление", — прикинул заранее скорбящий д'Аранж. — "Нет, ну каков подлец".

Маг вообще удивлялся тому, как быстро Слэг-штрих пришел в себя и восстановился в энергетическом плане

"Определенно у парня талант", — подумал чародей.

Однако после того, что этот «самородок» сотворил с его Парком, особого восторга в отношении «вундеркинда», он уже не испытывал. А ведь это было далеко не все. Волшебник вздрагивал от мысли, что это лишь начало и сколько еще предстоит произойти.

Естественно, что два резвящихся на просторах Парка колдуна, да плюс еще три армии, две больших и одна маленькая, наломают сейчас дров… Надо сказать, основное намерение д'Аранжа до сих пор было не просто избавиться от незнакомого колдуна, а изучить его тактику в поле и только немного «поиграв» с ним, взять в плен. Лорд-Протектор уже недоумевал, как это он мог пойти на такой опрометчивый шаг, однако что сделано то сделано, и былого он вернуть не мог. Начни первостепенный маг сейчас перестраивать свои боевые чары на их жесткий, предназначенный для скорейшего, максимально быстрого и экологически чистого, уничтожения врага вариант, как Слэг-штрих немедленно об этом узнает, и, не будь дураком, естественно, сразу же атакует.

Пока волшебник пребывал в трансе, Марисабель, зачисленная им в штат телохранителей, посвятила себя наблюдению за вновь приобретенными «союзниками». Благо, что дикари сновали вокруг во множестве.

Марисабель насчитала около трех сотен, потом сбилась со счета… На глаз выходило уже не меньше тысячи. Девушка почувствовала беспокойство, очутившись среди такой толпы. Или это племена были такими большими или процент мобилизации оказался неожиданно высок. Готовых к сражению дикарей было полно. Впрочем она могла и ошибиться, преувеличить число воинов… на месте они не стояли, постоянно шныряли туда-сюда, словно принюхивались.

Дикари подходили к шаману и принимали у него всевозможные эликсиры и талисманы. Магия была приготовлена д'Аранжем и должна была обеспечить «черным» равные шансы в бою с колдовством сорганазельцев. Потом, под строгим приглядом вождя, воины совершали неподалеку сложные обрядовые действа, продукт уже их собственной культуры. Периодически то один то другой дикарь выкрикивал, что-то вроде речитатива. Несомненно, своеобразный гимн, призванный показать всем вокруг каков он удалец и обязать их продемонстрировать не меньшую храбрость.

Попутно происходили сожжения деревянных тотемов вывалянных в светлой глине и отсыпание получившегося пепла к подножиям тотемов тоже изрядно перепачканным, но уже глиной темной. Гранде и не заметила как пришла к тому же выводу что и д'Аранж ранее. Она даже не догадалась о сходстве своих рассуждений с мыслями колдуна.

"Ирония судьбы, злая шутка истории", — думала Марисабель. — "Темный маг сумел подчинить себе «белых» дикарей, то есть поклоняющихся идолам из светлых статуй, в то время как ей и д'Аранжу, представителям сил, несомненно, светлых, предстояло вести в бой их «естественных» врагов, клан воинов принадлежащих к черному лагерю".

Она обратила внимание д'Аранжа на это забавное несовпадение, и волшебник отреагировал неожиданно: прочел ей небольшую лекцию по устройству вселенной.

— Все в этом мире взаимосвязано, и любые идеи находят отражение в материальном мире. Возьмем совокупность всех идей, которые имеют место быть в пределах Большого Парка. Дикарей в расчет не берем, их примерно поровну и они уравновешивают одни других… Да и их мироощущение слишком отличается от нашего, чтобы мы… вы могли обратить на это внимание. Остаемся мы: я, вы и сорганазельцы. Вы убеждены что это вы представляете силы добра, сорганазельцы полагают обратное. Невооруженным глазом видно, что их большинство и, понятное дело, что, до тех пор пока мы не убедим их в их неправоте, материальный мир будет стремиться выгородить в светлых тонах именно сорганазельцев.

— То есть, даже совершая подлости но, думая, что поступаешь правильно, ты пользуешься благосклонностью всего мира? — начала было Марисабель, однако д'Аранж ее прервал.

— Очень недолго, уверяю вас. Сами злодеи могут быть бесконечно уверены в своей правоте, но долго удерживать в подобной уверенности целый мир — невозможно.

Приглядываясь к одной из сцен, вероятно мистического характера, разыгранных варварами, лейтенант не упустила того факта, что все они довольно ловки при обращении с метательным оружием. На поляну было доставлено чучело, какого-то рожденного их воспаленным воображением белесого чудовища и в это чучело полетели стрелы, дротики, ножи. Процент попаданий оказался довольно высок, а, когда дикари решились применить еще и оружие, предоставленное им д'Аранжем, вообще приблизился к ста из ста возможных. Казалось стрелы сами собой наводятся на мишень, компенсируют ветер, расстояние и прочие негативные факторы, и попадают не куда получиться, а туда куда надо.

При этом существенно повысился еще и поражающий эффект. Теперь примитивные кривые стрелы не оставались торчать в тростниковой кукле а пронзали ее насквозь и спокойно продолжали свой полет. Некоторые стрелы после прохождения сквозь ветхую фигурку несчастного чудовища, воспламенялись и не успев упасть на землю сгорали, озаряя поляну и стоявших на ней людей яркой вспышкой, другие, выскочив из пробитой насквозь мишени начинали судорожно свиваться упругими кольцами и прыгать по земле словно обезумевшие угри.

Что, такая стрела могла сделать с внутренностями, хотя бы легко задетого человека, и представить было страшно. Более того, против них могли оказаться, бессильны обыкновенные доспехи. Огненные заряды их просто бы проплавили, вон жар какой идет, даже здесь чувствуется, а извивающиеся способны были отыскать в любой защите уязвимое место и атаковать туда. Кажется, армия «темного» мага получила в лице армии Лорда-Протектора Большого Парка не то что равнозначного ей самой противника, но противника во всем ее многократно превосходящего.

Естественно, это лишь на первый взгляд, истинное же соотношение сил должно было проясниться не ранее чем в первой схватке, а, в целом, только после окончательного разгрома той или иной противоборствующей группировки.

Кстати, как Марисабель заметила, сам волшебник лат, почему-то до сих пор не одел, и когда он пришел немного в себя после транса, то сочла необходимым поинтересоваться почему.

В качестве ответа д'Аранж щелкнул пальцами и тотчас, его фигура окуталась призрачным, однако чем ближе к телу, тем более плотным и густым, сиянием. Вид у него при этом получался немного потусторонним, кожа при таком освещении приобрела землистый, э-э-э не сказать что совсем трупный, но весьма на него похожий, оттенок, глаза словно провалились внутрь черепа. В легком замешательстве Марисабель обнаружила что и сама она испускает похожее сияние, а подняв руку и осмотрев ладонь могла полюбоваться на неестественно темный цвет собственной кожи.

— Ой, — не удержалась она. — Что это?

— Это?

— … - девушка показала на фиолетовое сияние.

— Ах, это. Ну, это э-э-э-э… как раз, наша защита. Очень хорошая защита, комплексная, упреждающего действия. Пробить ее будет очень и очень непросто даже нашему новому знакомому. — Чародей подмигнул девушке. — Даже я бы остерегся иметь с ней дело в качестве противника.

Марисабель кивнула, про себя надеясь, что призрачная с виду защита действительно так хороша, как ее ей только что подали. На первый взгляд она больше напоминала театральные эффекты. Те самые, когда из под сцены на актеров посылают клубы пара и подсвечивают их через окрашенное медью стекло. Вид получается замогильный, ничем не хуже того, что у нее сейчас. Впрочем, длилось это представление недолго, д'Аранж подал новый сигнал и игра света прекратилась, вернув щекам Марисабель ее обычный здоровый румянец.

— Впечатляет, — кивнула она. — Вот только…

Волшебник вопрошающе изогнул бровь.

— Что нибудь не так?

— Я опять насчет этих… летающих.

— Флазнов? А что насчет них… будут теперь спать до самой до весны. — Пожал маг плечами — Они так каждый год делают.

— И никак нельзя попросить их на сутки задержаться? — спросила девушка.

— В принципе конечно можно… — ответил маг тоном, не допускающим сомнения, что лично он, д'Аранж Утонченный, не находит в этом ни малейшей необходимости. — Однако боюсь что тогда те душевные отношения с колонией которые, я установил, окажутся под большим вопросом.

— Так значит, это все-таки возможно, — обрадовалась лейтенант.

— Скорее нет, чем да, — уклончиво ответил волшебник. — Да это уже и не имеет ни малейшего значения. Просто не хватит времени, это сделать.

— Жаль, — огорчилась Марисабель. — С ними было бы удобнее.

— Не так уж и удобнее, — возразил маг. — Они ведь создания лета, сейчас толку от них будет немного. Им подавай солнце, тепло, свет, ионосферу соответствующую, тогда да… да, и, кроме того боевую магию они переносят скверно. Только начнись драка, они все сразу же и разбегутся.

— И все-таки… — совсем тихо, словно про себя заметила девушка. — Просто посмотреть бы.

Возможность видеть поле боя, как это продемонстрировал волшебник, сперва с уставленным фигурками столом, а потом с подвешенным в воздухе иллюзорным планом Парка, ее, как боевого офицера, просто очаровала.

— Ах вот вы о чем…

Д'Аранж не смог удержаться от мимолетной улыбки.

"Просто как дитя", — подумал он. — "Покажи ей яркую картинку — порадуется, спрячь — огорчиться".

— Думаю, что что-то в этом роде у нас еще будет, — сверившись с графиком подготовки и убедившись что везде где надо успевает, пообещал он, и сразу начинал перестраивать в понравившийся Марисабель формат другое заклинание. — Не совсем то же самое, конечно, но очень на него похожее.

Вскоре он соорудил в воздухе действительно нечто похожее. Собственно это была копия той первой призрачной карты, но с некоторыми особенностями. Она казалась не то что бы сильно хуже, просто немного грубее, менее детализированной, размытой и если ориентироваться на предыдущую, то с явными отклонениями от масштаба — однако главное заключалось в том что эта карта была неполной.

Марисабель отметила ущербность картинки, едва только на нее взглянула. Тогда карта Парка была цельной, сейчас же перед ними были отмечены лишь отдельные сектора — те в которых присутствовали воины «черных», догадалась девушка. Положение дел во всех остальных продолжало оставаться тайной. д'Аранж мог наглядно управлять своими войсками, вовремя оценивать их состояние контролировать маневры и все такое, но, делать это во сто крат эффективнее, как это получается, если знаешь еще и о маневрах противника, он был уже не в состоянии.

Единственное что пока обозначало врага на карте, это огромная, багрово красная клякса, неправильной формы раскидавшая повсюду многочисленные постепенно истончающиеся, по мере отдаления от основного ядра нити. Похожую кляксу только желтую и гораздо более аккуратную и симпатичную, да и не кляксу даже а что-то вроде размазанного облачка в миниатюре, Марисабель обнаружила на исследованном участке. «Наши» и "Не Наши", сразу же догадалась лейтенант. Желтые нити были гораздо длиннее и четче прорисованы, чем розовые и Марисабель сперва этому обрадовалась, — казалось, что здесь д'Аранж оппонента сильно превосходит. Однако, поразмыслив, решила что дело то, скорее всего, не в том, вернее не столько в том, что магия д'Аранжа стократ сильнее, а, в том что свои каналы воздействия чародей ощущал не в пример лучше чем аналогичные структуры противника. Вот он и отметил их с большей уверенностью.

Собственно это был единственный элемент, за который можно было ручаться, все остальное д'Аранж, по сути, дорисовывал силой воображения.

Однако это все-таки было больше чем ничего, и Марисабель успокоилась — по крайней мере, они имеют представление о расположении собственного войска. Что уже само по себе не мало. Кроме того, на основе даже такой карты, можно было с относительной точностью определять и вражеские маневры, тем более что, если она правильно поняла, все это необходимо лишь до поры до времени, в качестве прикрытия. Основной бой догадалась Марисабель, и д'Аранж и ненавистный колдун, двойник Слэга, собрались вести в совершенно ином стиле. С помощью, неподвластных простым смертным вроде нее, магических сущностей.

Или это только д'Аранж так думал?

Что бы там ни думал д'Аранж, но он не забывал глядеть по сторонам и подмечать некоторые особенности. Так, среди всего прочего, от него не укрылось и то что ставка дикарей оказалась в непосредственной близости от его палатки. К некоторому удивлению чародея, и вождь, и шаман (а он то думал, что для связи с ними придется выделять специальный канал) остались совсем неподалеку. Шаман постоянно, что-то бубнил в ухо боссу черных и время от времени бросал на Лорда-Протектора мимолетные, веселые и злые взгляды.

"Видать старый маразматик задумал, что-то нехорошее", — догадался д'Аранж. — "Уверен, сейчас он прикидывает, как бы так исхитриться, что бы вместе с белыми избавиться заодно и от меня".

То что это произойдет прямо сейчас, он не боялся. До тех пор пока он помогает им расправляться с их вечными противниками, они на него не нападут. А вот потом…

Волшебник еще раз убедительно попросил Марисабель не отходить от него ни на шаг, даже если ей покажется, что видимых причин этого не делать нет, и, на всякий случай, еще раз проверил Стража. Не то что бы думал, будто с заклинанием что-то не в порядке, но так, как-то, на душе становилось поспокойней. Строго говоря, теперь он ни секунды и не сомневался, что нечто подобное произойдет. Недовольство дикарей копилось слишком долго, что бы позволить им удержаться сейчас в рамках. Неминуемая победа над заклятыми врагами наверняка наполнит их торжеством и презрением ко всему на свете, будь то хоть сам владыка преисподней, а оружие, которое он им дал, пообещав, что от него нет спасения, придаст уверенности.

Наверняка найдется удалец, и наверняка не один, не два что решаться обратить стрелы чуринея против него самого. Волшебник хмыкнул.

"Что ж, пусть попробуют", — подумал он. — "В этом случае их ждет большой сюрприз, а мне работы потом меньше".

Насчет работы он, пожалуй, был не совсем прав. Насчет собирать и что то придумывать относительно дикарей, потом когда все кончится, дело действительно так и обстояло, однако добавлялось забот с самим Стражем. В боевом режиме он становился, немного неуживчив. Д'Аранж опять усмехнулся… что да то да, добрячком его в таком состоянии не назовешь, и что бы заклинание утихомирить придется изрядно попотеть. Ну да ладно.

Волшебник не удержался, и добродушно помахал мгновенно оскалившимся варварам. Черт с ним, с авторитетом, было бы у кого его иметь, что бы ценить, а вот попрощаться, если они действительно (в чем он ни капельки не сомневался) нападут, заранее не помешает.

Как пить ведь дать нападут в самый неподходящий момент, и сзади — он их, может быть, и разглядеть то, не успеет.

Глава 4.

Как это и принято у серьезных людей, боевые действия начались тихо, даже как-то буднично. Каждый из полководцев просто указал своим юнитам их дислокацию и приказал следовать на отведенные места. Во всем остальном предполагалось действовать, исходя из оперативных соображений. Конечно, можно было бы выстраивать планы, вот только толку от них было уже немного. Полноценная разведка, о которой теперь почти уже вслух грезила Марисабель, и на основе которой можно было бы строить какие-либо планы, отсутствовала, а без нее всякая схема становилась не более чем пустым прожектом.

Лорд Протектор легко мог отслеживать перемещения вражеского главнокомандующего, правда, сразу надо оговориться, с точностью до четырех, как отличать настоящего мага от его двойников д'Аранж до сих пор так и не понял. Но он продолжал, оставаться в совершеннейшем неведении относительно основного вражеского войска, орды варваров. И это сильно удручало д'Аранжа. Единственным, не очень правда сильным, но все-таки каким ни есть, утешением было то что и Слэг-штрих находился, ничуть не в лучшем положении. Что-что, но уж об этом то д'Аранж позаботился.

Положение здорово усугублялось еще и тем что д'Аранж был вынужден пристально следить не только за противником но и за всеми своими союзниками. Никому он не мог доверять безоговорочно, ведь даже официально признанная им в качестве телохранителя Марисабель, могла припомнить его неосторожные слова относительно поведения Морина и попытаться как-то предотвратить их с генералом «объяснение». Эх, зря он тогда затеял тот разговор. Что же касается дикарей, то они его просто ненавидели, и, несомненно, готовятся «сожрать» сразу после победы над «белыми».

Темному магу в этом плане было проще. Его окружали эскортники на которых он был вправе рассчитывать, хотя бы только лишь потому что к тому моменту все они были им зомбированы. Но, если даже и не на их верность, то на верность собственных слуг, способных даже и в самом скверном варианте хотя бы просто предупредить о предательстве. д'Аранжу эта роскошь была недоступна.

Впрочем, все эти переживания имели силу лишь в том отношении, что несвоевременные «разногласия» с собственным войском, могли нарушить удачную комбинацию и, случись что, переносили неминуемую победу на более поздние сроки. Обезопасив себя (и девушку) Большим Стражем, д'Аранж, теперь опасался лишь за сохранность Парка. Слишком длительные или масштабные боевые действия могли привнести в структуру архитектурного комплекса чуждый самому духу древней гармонии агрессивный след и тем самым сильно осложнить дальнейшие (а также, как д'Аранж справедливо опасался, теперь уже и повторные) реставрационные работы.

…Сам волшебник с Марисабель расположился на одной из небольших площадей, где пересекались несколько аллеек.[33] Теперь их ставка выглядела не в пример скромнее, чем тогда когда он натравил на Эскорт Смерти армию хвощей: но, во-первых, тогда у него были время и возможность на обустройство роскошного шатра; а во-вторых, посылая в атаку хвощей он выступал в качестве мага-полководца, которому положено по штату наблюдать за войной из прохладной тиши кабинета, в то время как сейчас он стал боевым магом и всякая роскошь становилась лишь помехой.

Итак, фигуры были расставлены, оставалось сделать ход. Или подождать немного пока его сделает противник. Лорд-Протектор не видел большой разницы в том за кем окажется почин. В том и другом случае были как плюсы так и минусы, и оба варианта неотвратимо сводились к его триумфу. Однако Парк считался его владениями и, опираясь на это чародей решился пойти первым. Отрядами по несколько бойцов в каждом, дикари углубились в занятые врагом сектора. Сражение началось.

Волшебник внимательно следил за каждым из воинов, вернее за изменениями происходящими с излучением их проекций на карте. По его расчетам выходило, что долго ждать не придется. Скорее всего Слэг-штрих изберет аналогичную тактику. В конце концов, его воинами были все те же дикари, которые воевать иначе, просто не умели. Так и получилось.

Вскоре произошло первое, потом второе, третье и так далее, уже без счета, столкновения. Группы варваров подогреваемых многовековой, но вот уже столько лет не находящей нормального удовлетворения, взаимной неприязнью, бросались в бой с радостью. Порой градус азарта зашкаливал до самозабвения, и вожделенно подвывая, дикари убивали друг друга десятками. То есть, это пока счет жертв шел на десятки, все-таки сражались не основные силы, их черед еще не наступил, а передовые группы. Однако позднее, как д'Аранж справедливо предполагал, количество потерь могло перейти сотенный а может быть и тысячный рубеж.

Марисабель не показалось что дикарей много, их действительно было полно. В армии д'Аранжа насчитывалось почти полторы тысячи копий, примерно столько же обреталось и в армии «темного» колдуна. В бой пошли буквально все, кто мог носить копье и целиться из лука. Но не будь этого строгого лимита, д'Аранж был уверен, дикари легко развернули бы и многомиллионную резню.

Помимо собственного азарта здесь присутствовал еще и дополнительный фактор ожесточающий старых противников. Если раньше война велась исподтишка: выстрелил в спину — затаился; сунул нож между ребер — спрятался; застал врага спящим — убил; не сумел проснуться — значит это он тебя застал… ну и так далее. Теперь же, игра, если так можно выразится, получалась честная.

Д'Аранж наделил «своих» дикарей способностью обнаружения затаившегося противника, "темный маг" своих конечно тоже, и дикари с ликованием использовали открывшиеся перспективы. Старая добрая междоусобица, когда один труп в неделю это норма, а два уже достижение, канула в лету. Среди ухоженных деревьев и фигурно выстриженных кустарников разгорелась такая мясорубка, что д'Аранж только головой качал, поражаясь, откуда в людях, никогда друг друга прежде даже толком и не видевших, столько ненависти.

Пока же все для него шло хорошо. «Союзники» играючи освободили пару дополнительных секторов, выбив из них вражеские патрули, и, хотя это ничего пока не давало (занятое противником пространство по-прежнему было больше, расположение его выгоднее а, главное, схождение меридиан в его секторах гуще) но все-таки… И даже что касается потерь в живой силе, то они пока оказались пропорционально ничтожны. Все погибшие — дикари, ни единого латника из эскорта, и не заслуживали бы и упоминания если бы не одно, все то же, но… Обе стороны использовали магические аксессуары и вот тут то и проявилось превосходство изящных и изощренных технологий д'Аранжа над грубыми поделками Слэга-штрих. В схватках, при равном соотношении сил, «черные» дикари легко одолевали «белых» и приносили из боя богатые призы. Для себя, части тел давних врагов и их личные тотемы, а для Лорда-Протектора Парка трофейное оружие.

К сожалению волшебника (впрочем, не особенно сильному) оно мало чем отличалось от тех образцов, с которыми он уже имел возможность ознакомится, во время их первой стычки. «Темный» маг, то ли не успел обновить вооружение своей союзнической армии, то ли, по какой-то иной причине, вообще не собирался этого делать, однако факт оставался фактом — ничего нового для себя д'Аранж в захваченных предметах не обнаружил.

Постепенно, час за часом, перевес армии Лорда-Протектора становился все заметнее. Его бойцы неудержимо продвигались по всем фронтам, отгоняя уже слегка паникующих схизматиков. Сектор за сектором переходил из-под власти оккупантов, обратно, под контроль законного владельца. Порой это происходило даже быстрее чем планировалось. Бывало не успели в зону войти «черные», как «белые», спешно оставляли оккупированные территории и искали спасение, где-нибудь поближе к ставке Слэга-штрих.

Это становилось немного скучно, однако Марисабель неоднократно бывала в пекле сражений и прекрасно осознавала насколько быстро все может измениться. Чародею в этом отношении было значительно легче, ведь в то время как девушке приходилось пассивно наблюдать за едва заметными переменами на карте, то он руководил отрядами, направлял их, и это его отвлекало.

Как там бедняга Слэг-штрих? Что поделывает? У Марисабель мелькнула мысль, что для того что бы переломить ход сражения в свою сторону, ему придется пойти на экстренные меры, и сразу же подумалось — а не тем ли самым он сейчас занимается? И, как это водится, самые худшие опасения немедленно подтвердились. Произошло волнение эфира и к спаррингу магов присоединился еще кто-то.

На карте Парка, той его части, что пока контролировалась сорганазельским колдуном, нарисовался новый объект. Новый и, несомненно, крупный, раз уж его появление было зафиксировано как отдельное явление. Если проекции д'Аранжа и Слэга-штрих выглядели словно трехмерные кляксы, выпускающие во все стороны десятки нитей, каждая своего цвета, то этот «кое-кто» более всего был похож на уголек. Такой же черный с багровеющим в сердцевине пламенем, невесть как затесавшийся в эфемерную конструкцию виртуальной карты.

— А-а-а-а, — разглядев, что произошло, протянул д'Аранж с неопределенной интонацией.

Марисабель тоже пристально всматривалась в «уголек». Он ей сразу не понравился.

— А это что такое? — спросила она. — Надеюсь ничего серьезного?

Ее встревожила близость незнакомца к ставке темного мага. Определенно это был кто-то (или что-то) выступающий на его стороне.

— Трудно сказать вот так сразу. Если в двух словах то это снова демон, но на этот раз, действительно вызванный нашим недругом. И на этот раз он действительно вывел меня из себя. Нет, вы только подумайте, запускать такую мерзость в мой Парк… он должен был отдавать себе отчет, в том что это уже слишком. — д'Аранж призадумался, изучая что-то невидимое Марисабель, потом добавил. — Кстати, о моем обещании показать действительно страшного демона. Боюсь, придется выполнить его немного раньше, чем я рассчитывал. Не исключено что скоро он будет здесь.

— И что тогда? — встревожилась девушка.

Узнав в чем суть, она тоже стала бояться, что скоро рассмотрит демона (действительно страшного демона) во всех деталях. И может быть, познакомится с ним гораздо ближе, чем предпочла бы. А вот д'Аранж даже и теперь ничего не боялся.

— А может и не будет, — вместо ответа продолжал размышлять волшебник.

Он что-то выкрикнул и все вокруг: деревья, кусты, сама земля и даже воздух затряслось от чудовищного выброса энергии. Одновременно с этим карта замерцала, задергалась а, когда успокоилась, стало ясно, что это явление произошло и в других секторах Большого Парка. Может и не везде, но, по крайней мере, в том его участке, где расквартировался Слэг-штрих, он точно побывал. И, если для Марисабель и д'Аранжа торнадо прошло практически безвредно, то для «темного» колдуна его последствия оказались не в пример более разрушительными. Так, многие нити ауры Слэга-штрих стали напоминать не строгие, зловещие в своей функциональности магистрали, а скорее побеги вьюнка растущего по принципу куда получится и как придется. Более того, само пятно изображающее колдуна поменяло форму, превратившись из более-менее симметричной фигуры в скособоченную и усеченную пародию на самое себя.

Д'Аранж сразу догадался, какой принцип управления демоном используют, капюшоноголовые мерзавцы и, даже раньше чем они закончили призыв, поспешил с ответными мерами. «Темный» маг со слугами стоял «хороводом» образуя "круг силы" на который и было замкнуто руководство плененного ими исчадия зла — и что бы вывести демона из под их контроля следовало разорвать круг. Д'Аранж так и поступил. Пущенное им заклинание пролетело над Парком, с каждым мигом наращивая убойную силу по экспоненте (а ведь оно и в точке отправления не было слабым) и обрушилось на пришельцев словно кара небесная.

На глазах у равнодушных зомби телохранителей, в каре колдунов, прямо в центр, влетело что-то яркое и горячее. Это «что-то», сильно напоминало обыкновенную шаровую молнию, вроде тех, которые каждый из слуг Черного Храма играючи пускал по несколько штук в минуту и, в принципе, мог такими хоть жонглировать. Однако, этот файрболл запустил первостепенный волшебник и вовсе не для того чтобы капюшоноголовые им игрались.

С пронзительными криками жрецы бросились врассыпную. Молния метнулась туда-сюда от одного к другому, пока не «прилипла» к ближайшему. Человек закричал и замахал руками, но защитится не сумел. Шар буквально испепелил жреца и взорвался, разметав мелкий прах по ветру. Остальным досталось не так сильно, но и они выглядели не лучшим образом. Все обожженные, в дымящихся тряпках, совсем недавно бывшими добротными одеяниями.

Однако «уголек», на которого пришлось лишь косвенное воздействие д'Аранжевых чар, ни малейших изменений в себе не претерпел, более того он стал перемещаться, и не куда ни будь, а как раз в сторону ставки Лорда-Протектора. Слэг-штрих успел послать команду, и демон собирался ее исполнить.

— Жаль, — не меняясь в лице, прокомментировал это событие волшебник.

Марисабель переводила взгляд то с карты на д'Аранжа то обратно с чародея на изображение исчадия зла… Учитывая масштаб карты, демон двигался, едва ли не со скоростью полета птицы. Если так пойдет и дальше, то скоро он окажется совсем рядом… ничего хорошего от этого девушка не ожидала. Видимо д'Аранж почувствовал ее нервозное состояние, поднял голову, отвлекаясь от каких то своих, колдовских дел, и к немалому облегчению Марисабель весело подмигнул.

— Да не переживайте вы так, все будет в порядке, — пообещал волшебник бодро. — И не таким рога обламывали.

Чародей выглядел довольным, так словно произошло что-то хорошее. Марисабель решила, что это оттого, что атака на лагерь Слэга-штрих прошла удачно и, в принципе, угадала. Хотя и ошиблась.

Для нее удача заключалась в том что они избавились от одного из колдовских прихвостней и не только существенно ослабили тем самым темного колдуна но и разрушили его канал управляющий демоном. Теперь демон хоть и продолжал подчиняться капюшоноголовым, но при этом был практически сам по себе — здесь Марисабель, как бы д'Аранж ей этого не старался объяснить, тонкостей понять не могла.

Однако для самого д'Аранжа удачей было не только это, но и то что он, помимо всего перечисленного, не угробил темного мага.[34] Заклинание, использованное им для разрыва "круга силы", имело лишь самые общие элементы наведения и прицелиться так, что бы специально не попасть в молодого мага д'Аранж не мог. Да и как прикажете целиться, если Лорд-Протектор до сих пор не знал кто из них кто? Оставалось положиться на удачу, все-таки в полную меру, то есть с летальным исходом, заклинание могло сработать лишь по одному, а это как нетрудно подсчитать, двадцать пять процентов. Один к четырем. Вот с двадцати пяти процентной вероятностью Слэг-штрих и подвергался смертельному риску, а д'Аранж с той же вероятностью опасался потерять ценного пленника. И ведь никакого другого выхода, что бы успеть, пришлось поспешить.

"Но двадцать пять процентов это ведь не так уж и много", — прикинул д'Аранж, когда выпускал заклинание убийцу на свободу. — "Подумаешь, одна четверть. На нашей стороне математическая вероятность, наконец".

"Математическая вероятность" сработала как часы, и для «Слэга-штрих» все обошлось.

…Это было хорошо заметно по тому, что он продолжил творить всевозможные смертоносные чары и вообще всячески пакостить Хранителю Парка. Радость д'Аранжа заметно поблекла, когда он ощутил выброс в атмосферу мощного токсичного заклинания. Волшебник сокрушенно покачал головой.

"Ну, паразит", — подумал он. — "Ну, паразит".

Лорд-Протектор и раньше имел дела с неприятными ему людьми, но еще, наверное ни разу столь упорно не старался кого-то из них уберечь от самого себя, и ни разу ему за это не платили такой черной неблагодарностью.

Если честно то с выбросом ядовитого облака (и на что этот нахал надеялся?) темный маг действительно переборщил. Отброшенный в сторону первым же порывом ветра, самому д'Аранжу газ, естественно вреда не причинил, однако, мелкой парковой живности, потравил немеряно. А ведь после устроенной смотрителем селекции, среди нее оставались лишь полезные виды.

Камера, которую д'Аранж собирался предоставить Слэгу-штрих, была уже не такой роскошной, какой «наслаждался» настоящий Слэг.

— Кстати, обратите внимание, — указал д'Аранж на карту. — Демон нами больше не интересуется.

Действительно, проекция-уголек демона больше не двигалась в их сторону, а стала хаотично перемещаться по различным секторам Парка.

— Что это с ним? — спросила Марисабель.

— Да так, — меланхолично ответил маг, — наверное, кого-нибудь ловит.

— Ага… — протянула, девушка, догадываясь кого именно, мог ловить демон на поле боя.

Вскоре перед ними появился вождь «черных». Раскрашенный полуголый воин стал что-то ему говорить, размахивая руками и непрерывно, хотя как Марисабель показалось, как-то хмуро, улыбаясь. Д'Аранж бесстрастно и довольно односложно отвечал.

— Что он говорит? — спросила лейтенант, дождавшись паузы в их диалоге.

— А-а, — отмахнулся маг. — Устаревшая информация. Сообщает, что к нам идет что-то большое, ему лично неизвестное, непонятное и страшное, надо полагать это он про демона, и говорит, что надо убираться, пока не стало совсем поздно.

— Какой милый человек, — сказала Марисабель. — Даже и не верится, что он такой, каким вы их описали.

Д'Аранж хотел ей возразить, однако не успел.

— Чего эта тварь тут разговорилась (что эта женщина хочет сказать)? — спросил вождь, сопровождая вопрос жестом крайнего презрения в адрес военного консультанта.

— Не твое собачье дело (к нашему вопросу это отношения не имеет), — ответил маг

— О чем он спросил? — поинтересовалась Марисабель

— Так, по мелочи.

Марисабель приветливо кивнула вождю. Подобная ее реакция, кстати, тоже была понята неправильно — открывшиеся в легкой полуулыбке зубы указали вождю, что статус женщины значительно выше, чем ему сперва показалось. Своим то бабам дикари зубы выбивали, следовательно, по его мнению, Марисабель принадлежала к касте тььхъяяя — не позволивших лишить себя зубов. Нельзя сказать, что бы они имели в среде варваров огромный вес, но в некоторых частностях с ними все же считались.

Ну и вот, обнаружив такую женщину рядом с д'Аранжем, вождь мгновенно сделал вывод, что маг нарвался на неприятности. (Заметим достаточно верный вывод, хотя и на ложной основе.) Чуть-чуть позднее, дикарь утвердился в этом мнении и авторитет Марисабель еще более возрос.

А вот авторитет самого д'Аранжа покачнулся. Выяснилось, что волшебник далеко не так всемогущ, как представлялось, если терпит рядом с собой тььхъяяя. Дикарю и в голову не могло прийти, что, известные ему, взаимоотношения полов далеко не идеал, и что все цивилизованные люди предпочитают видеть рядом с собой женщину имеющую статус выше, чем у козы, а не наоборот как это было заведено у экс-аборигенов большого Парка.

Количество ошибок и недопонимания среди действующих лиц битвы в Большом Парке продолжало расти!..

Появление демона, в той форме в какой это ему позволил д'Аранж, и оправдало ожидания темного мага и вместе с тем сильно его разочаровало.

Дело в том что несмотря на постоянную вражду и взаимное неприятие дикари обоих племен были между собой очень сильно похожи, и к такому явному проявлению сверхъестественного зла, причем зримого и осязаемого, оказались совершенно не готовы. Вместе с воинами д'Аранжа, вполне ожидаемо и закономерно разбежавшимися, когда поняли что их оружие, даже усиленное магией «мбаракки», против нового исчадия ада совершенно не действует, так вот, вместе с ними разбежались и союзники сорганазельского лидера. Опять же совершенно по естественным причинам. Управление демона, после потери одного из "замыкающих круг", было не ахти какое, и он стал крушить все подряд, включая сюда и «белых».

Лишних жертв можно было бы избежать, если бы демон входил в пантеон духов Черного Храма, однако это был наемник, посторонний бес, выполнявшего сейчас нечто вроде подряда. Жрецы едва-едва удерживали его от нападения на самих себя, о том же что бы обеспечить безопасность остальных бойцов, не могло быть и речи. Так что не только «черным» но и «белым» дикарям, попадающимся демону по пути пришлось не сладко. Равно как и некоторым эскортникам, но тем по большему счету было на это наплевать. Зомби одинаково безразлично относился как к жизни, так и к смерти, какой бы страшной та не оказалась.

Однако, пусть и не выполнив, поставленной перед ним задачи, демон, тем не менее, отвлек внимание Лорда-Протектора, чем предоставил жрецам возможность провернуть другой, не менее коварный, трюк. Безмолвно посовещавшись, капюшоноголовые сочли успех достаточно вероятным, что бы попытаться.

Глава 5.

Едва поняв, что задумал темный маг, д'Аранж расхохотался во все горло. Хитрый и изворотливый Слэг-штрих: проныра и ловкач, маг и мошенник. Лорд-Протектор не хотел убивать молодого колдуна, особенно после всего, что уже пришлось сделать для его поимки, однако, пока тот находился в окружении слуг двойников, просто так его пленить не мог. А теперь Слэг-штрих перехитрил самого себя, и тем самым развязал Лорду-Протектору руки.

Не веря собственным глазам, первостепенный волшебник наблюдал как большая клякса темного мага, стала расползаться на три поменьше, каждая из которых отправилась по своему маршруту. Вернее, отправились лишь две, одна двигалась прямо на него, другая быстро перемещалась, чтобы зайти в тыл. Третья осталась, где была, обязанностями третьего двойника было контролировать оборудование, обеспечивать координацию боя и отвлекать внимание д'Аранжа от маневров первых двух… В принципе, теперь бой продолжал лишь этот третий, остальные как бы выходили из схватки и должны были стать для первостепенного мага невидимыми. Все правильно, в астрале это так и выглядело, как если бы они прекращали вражду. Но они не прекращали сражаться, они делали лишь тактическую паузу в противостоянии. Кто другой может и попался бы на эту уловку, но не д'Аранж. Теперь он был еще и боевым магом, если помните. Смысл происходящего был для Лорда-Протектора, прозрачен как стекло.

Разделившись, Слэг-штрих рассчитывал смутить смотрителя, напав одновременно со всех сторон, и, в нужный момент, навязав бой сразу на несколько направлений. Хитро, однако, маневр этот имеет смысл, только если у противника нет системы наблюдения, пусть даже и такой несложной какой сейчас приходилось пользоваться д'Аранжу. С ней же, это короткий и прямой путь к поражению.

Темный маг допустил непоправимую ошибку. Мечтая победить, он, вместо этого, стал доступен и уязвим. Объективно более сильный, чем сорганазельский выскочка, д'Аранж теперь становился не только доминирующим но и безраздельным хозяином положения. Все что теперь ему оставалось, это на основе данных, легко (теперь это тоже становилось возможным) считываемых им с астральной карты, вычислить где настоящий его противник, маг, а где его двойники из прикрытия. Вообще-то пользовались то магией все трое, однако д'Аранж сразу раскусил наивный трюк с амулетами лже-присутствия. Живую магию от заложенной в предмет он легко мог отличить, по крайней мере, на таком уровне, какой был доступен оппоненту. Нет-нет, замысел молодого мага, конечно, мог сработать, но, для его успеха в противостоянии со д'Аранжем, потребовалось бы гораздо более изощренное колдовство.

Впрочем… Хранитель быстро изучил данные всех трех. Потом еще раз, теперь уже гораздо более тщательно, и еще… и, озадаченно потер ладонью подбородок.

— Любопытно, — пробормотал он. — Так кто же из вас, все-таки настоящий, а?

То что Лорд-Протектор определил как работу с дублирующими амулетами, на самом деле ею не было. Темный маг действовал иначе, гораздо тоньше и искушенней. Каким то образом он смог спроецировать свою магическую суть на слуг, так что теперь все они, в астрале, выглядели совершенно одинаково и распознать где сам Слэг-штрих, а где его дублеры, не представлялось возможным. Вот так вот.

Д'Аранж взволнованно улыбнулся. Он то уже готов был разочароваться, настолько все показалось ему просто.

Собственно, если вдуматься, то и это тоже ничего не меняло. Все финты темного колдуна, лишь ненадолго продлевало агонию и лишь еще больше подслащивало вкус победы над умным, а значит сильным и интересным противником. Хранитель Парка сразу отметил, что такое распыление ауры сильно ослабляет Слэга-штрих, следовательно, и боевая мощь неофита падала. Возможность передавать магическую силу двойникам, требовала от «темного», существенных затрат.

И вообще, единственным несомненным плюсом такой тактики в данной ситуации было то что темный маг мог использовать ассистентов как своеобразный живой щит, и, оставаясь в относительной безопасности, сражаться через них. Впрочем, здесь появлялось столько нюансов, сводящих такое преимущество практически до нуля, которыми Лорд-Протектор Парка мог (и собирался) воспользоваться, что принимать ее в расчет было просто несерьезно.

Д'Аранж усмехнулся про себя. Отважившись на рискованный обходной маневр, Слэг-штрих вновь сыграл грамотно, но… Но, не так виртуозно как было нужно, чтобы победить первостепенного мага. Не думает же этот юноша, что сумеет переиграть мага высшего уровня?

Впрочем, и про немедленный триумф д'Аранж более не думал. Слэг-штрих уже удивлял его, и сегодня, и днем раньше, так что волшебник стал относиться к молодому коллеге с невольным уважением. Даже может быть с легкой опаской. Темный маг хоть и был слабее, но уже неоднократно демонстрировал, что воинской смекалки ему не занимать. И что он наверняка способен еще на что ни будь. Лорд-Протектор ухмыльнулся. Ладно. Если, неизвестный молодой волшебник собрался продемонстрировать еще какой-нибудь фокус, то он, д'Аранж Утонченный, готов пойти ему навстречу и досмотреть представление до конца.

Основных комбинаций, как нетрудно догадаться, было три, по числу мест, где мог оказаться «темный», но ведь и у каждой из них было несколько вариантов развития. Причем распознать их можно будет лишь, когда начнется бой. Сейчас с уверенностью можно было сказать только то что, черный маг это один из четырех, нет, теперь уже трех, оставшихся капюшоноголовых — остальное оставалось под пеленой тайны.

Да-да. Любопытно, но, как ни крути, все пока зависело от «темного» мага. Что же именно он избрал, можно было лишь предполагать, причем, так как д'Аранж, к сожалению, не знал степени в какой Слэг-штрих мог передавать энергию дублерам, то и все его догадки имели лишь умозрительную ценность. Получалось что, так или иначе, но действовать в полную силу Лорд-Протектор мог, лишь предоставив первый ход противнику. А для этого требовалось, что бы до поры до времени все шло по задуманному им (темным) плану. Это привносило определенную толику опасности, однако д'Аранж согласился рискнуть. Парк все равно придется восстанавливать, а так он хоть получит удовольствие от битвы.

Упорно игнорируя перемещения мага диверсанта и ударной группы, Лорд-Протектор вяло переругивался через астрал с, посылавшим в него одно за другим несложные заклятья "отвлекающим капюшоноголовым". Что бы как-то ускорить процесс и сократить утомительное ожидание д'Аранж даже немного (так что бы это не сильно бросалось в глаза) помог противнику. Для этого он отозвал и перемешал свои патрули, которые, крадущемуся в джунглях первому капюшоноголовому пришлось бы долго обходить. Теперь диверсант, в принципе, мог вставать в полный рост и выходить на позицию хоть бегом. Что-то подобное, но, разумеется, не столь откровенно, д'Аранж хотел проделать и на пути Эскорта Смерти… Впрочем, те уже и сами не таились. Перли словно на парад.

Никого из своих солдат, включая сюда даже Марисабель, волшебник в новые планы противника и, естественно в свои собственные, посвящать, не стал. Это добавило бы им нервозности, что могло быть подмечено, и, в свою очередь, послужить причиной излишней подозрительности у противника. А д'Аранж предпочел бы, что бы тот до самого последнего момента пребывал в относительной безмятежности.

Вообще, единственное, что Лорд-Протектор предпринял, это стал собирать племя «черных» на ударных позициях, да и это больше для отвода глаз, чем с намерением устроить настоящий бой. Волшебник не сомневался, что даже окрыленные успехом дикари разбегутся, едва лишь встретятся с настоящим боевым подразделением, но ведь не делай он вообще ничего, это выглядело бы очень подозрительно. А так получалось в самый раз. Все равно они ему были нужны лишь как средство отвлечения основных сил противника, да и то кратковременного. На большее дикари просто не годились. Разве что под ногами путаться.

Конечно, он еще мог их использовать как средство уничтожения сорганазельцев, и мятежных «белых», но это лишь после того как обезвредит темного мага.

Получилось точно так, как д'Аранж и предполагал. Только что считавшие себя непобедимыми варвары, рассеялись, едва блеснул заколдованный металл солдат Эскорта Смерти. Против тщательно заговоренных эскортников, дикарям приходилось сражаться так, словно никакой магии не существовало, а к этому они не были готовы. Слэг-штрих не мог прикрыть всех своих воинов, но уж над сорганазельской то гвардией постарался на славу. Латников оставалось уже всего-ничего, но темный уплотнил их защиту настолько, что та в значительной мере нейтрализовала чары д'Аранжа, а в простом бою с настоящими солдатами у "сильных черных" были примерно те же шансы что у стаи обезьян против шипастого бронезавра.

Впрочем, часть работы вандалы выполнили. Завязали войско врага на «опаску», так, что оно уже не могло свободно сманеврировать. Вот здесь то и настало время самого хранителя Большого Парка явить настоящую мощь.

С изяществом и быстротой молнии и, одновременно, завораживающим величием урагана он быстро развернулся во всю ширь и свалился на врага словно наковальня. Первым тяжесть его чар познал «диверсант»… с него начать было легче, а д'Аранж был не из тех, кто ищет сложные пути там, где можно обойтись простыми. Человек в капюшоне крадущийся в тыл Лорда-Протектора успел сделать лишь одно поднять голову, когда ему почудилось шевеление в атмосфере, после чего дистанционный удар смотрителя напрочь вышиб из него дух. Террорист-одиночка охнул и повалился без чувств.

— Ну, что ж, — проговорил д'Аранж, когда выяснилось, что это был не настоящий Слэг-штрих а один из его дублеров. — Отрицательный результат тоже результат…

Отвлекшись лишь, для того что бы послать команду «черных», подобрать капюшоноголового (те его, не долго думая, взяли да и прирезали) и попутно объяснить Марисабель что он имел в виду под отрицательным результатом, д'Аранж атаковал наступавшего с эскортом.

"Что-то близко они уже", — отметил чародей, однако времени для всего, что было задумано еще хватало, и он продолжил. Походя, словно паровой каток, прошелся по отряду латников, и…

…и, сразу же сменив направление удара, обрушился уже не на него, а на третьего капюшоноголового. Такой маневр оказался совершенно неожиданным для врагов, и Слэг-штрих недосчитался, теперь уже последнего, своего двойника. Оценив, состояние распластавшегося в шатре на отдаленной поляне человека, как беспамятство, но при этом, совершенно не уловив падения уровня магии, д'Аранж вернулся к предводителю эскорта. Все теперь для него стало ясно.

Однако, не менее ясно все стало и для «темного» мага. Менее чем за пять минут лишившись и прикрытия и такого, на первый взгляд, замечательного плана он понял что теперь его единственный шанс это максимально эффективно использовать войско. Эскортники и без того шагавшие довольно скоро, буквально сорвались с места и бросились вперед. Некоторые, смертники, побросали все кроме личного оружия и побежали. Их задачей было любой ценой отвлечь д'Аранжа до подхода основных сил. Которым, кстати, тоже предстояло умирать, но уже что бы дать возможность самому колдуну атаковать смотрителя.

Жестокая и на редкость результативная тактика. Даже готовый ко всему, д'Аранж немного растерялся и на какое то время совершенно упустил инициативу. Он как раз готовился к завершающей фазе рейда по астралу где его целью был молодой волшебник когда сосредоточенность старого мага разрушило грубое вмешательство на обычном физическом плане. Чародей просто не мог не отвлечься, когда перед ним появились какие-то безумные люди и набросились на него с оглушительными воплями.

Но это были пока еще не сорганазельцы, а «белые» дикари. Какая то их группа сбилась с дороги и случайно выбрела прямо к престолу "владыки зла", благо что вся охрана самим же д'Аранжем была расформирована и переведена в ударную группировку. Размышления вандалов оказались недолгими. Они видели чародея занятого каким-то важным и, несомненно, требующим всего его внимания, делом, а в руках у них было волшебное оружие, которое, как пообещали "безликие шаманы" могло его поразить. Стоит ли удивляться тому что оружие было немедленно пущено в ход.

Естественно без толку. «Капюшоноголовые» жрецы явно не рассчитывали всерьез, что кто-нибудь из дикарей сможет провести на д'Аранжа успешную атаку. Не настолько всерьез, что бы снабдить их действительно сильной магией, а то оружие, которым его сейчас попытались достать, не смогло преодолеть и первого уровня защиты. Стрелы, даже самонаводящиеся, просто отклонялись в стороны.

Кто другой, враз бы образумился, но только не эти. Запас ярости оказался слишком велик, что бы дикари согласились вот так просто уйти, и они бросились врукопашную.

— Я ими займусь, — пообещала Марисабель.

— Только слишком не увлекайтесь, — попросил д'Аранж, пытаясь вернуться мыслями в астрал.

Нападавших было пятеро, но Гранде это не беспокоило. Еще меньше за Марисабель волновался Лорд-Протектор, уж если она сумела справиться с тремя эскортниками то теперь-то и подавно победит. А даже если и не она сама, то наложенные им на нее, непосредственно перед боем, дополнительные боевые чары. Строго говоря, девчонка могла сейчас вообще не сражаться с дикарями, на них хватило бы и защищающего ее колдовства.

Гораздо больше он теперь переживал за себя. Стрела пробила тулью шикарной шляпы и застряла в ней словно перо. И из-за испорченной вещи волшебник расстроился.

— Снайпера хреновы, — проворчал д'Аранж, отбрасывая стрелу и убеждаясь, что до конца схватки (Слэг-штрих был уже чересчур близко, что бы отвлекаться еще и на штопку) больше ничего поделать с этим не сможет.

Но уж такова сущность, процентно анимированных чар. Всякий объект и всякое явление они воспринимают лишь в том контексте, в котором это затрагивают их предназначение. Так, защитные заклинания обращали внимание исключительно на то, что, в силу совокупности всех своих параметров, считая сюда не только вес, размер, плотность форму но и скорость перемещения, направление вектора перемещения, положение в пространстве относительно охраняемого (в данном случае д'Аранжа) могли ему угрожать. А для определения этого, они прогоняли их через модулируемые тестовые испытания, и если угроза подтверждалась, принимали меры. Если же нет, то нет.

При этом, если магом не были применены дополнительные (достаточно объемные, между прочим) настройки то все остальное, эти заклинания трактовали как несущественное и игнорировали. Например, жизнь и здоровье волшебника их волновали, а вот, целостность его костюма, уже нет.[35]

Эх, знал бы д'Аранж тогда, что Марисабель, подумала что это или его магия дала сбой… или вражеская сила стала превозмогать возможности чародея, но про себя решила, что пора бы ей вплотную обратиться к обязанностям его телохранителя. Вероятно, будь у них побольше времени и в первой же беседе это недоразумение оказалось бы развеяно, однако времени у них уже не оставалось.

Лейтенант действительно легко справилась с дикарями, однако их место практически тут же занял арьергард эскортников. Эти тоже были без брони, однако вооружены в отличие от, до сих пор, пребывавших в каменном веке варваров, превосходными стальными клинками. И вот тут то Марисабель пришлось поработать в полную отдачу. Сразу несколько человек наседали на нее со всех сторон, а один отправился прямиком к д'Аранжу.

— д'Аранж, — отчаянно закричала Марисабель, поняв, что сама она к нему уже не успевает. — Берегитесь.

Волшебник открыл один глаз, посмотрел на бегущего к нему солдата, и с тяжелым вздохом открыл второй. Осуждающе, дескать "ну что же его никак не оставят в покое", покачал головой. Присмотрелся к воину.

Марисабель истово взмолилась каким то, неведомым даже ей самой (бравая лейтенант была законченной атеисткой) богам, что бы д'Аранж сумел продержаться хотя бы пару минут. Физически он, как это можно было понять из примера со сломанной им стрелой, наверняка был не слабее противника, может быть даже и сильнее, но вот опыта рукопашного боя, ему могло и не хватить. А ведь решающий фактор в таких вопросах именно опыт. Кроме того, солдат был вооружен.

Сама лейтенант с удесятеренными отчаянием силами набросилась на окруживших ее солдат. Может быть, она сумеет выкроить время и помочь чародею?

Однако, как показала практика, волновалась и торопилась она совершенно напрасно. Солдат, может быть, и одолел бы мага в поединке, однако как раз излишняя спешка его и подвела. Торопясь напасть на невооруженного и, как казалось, беззащитного волшебника, воин совершенно не смотрел под ноги, и в самый ответственный момент обо что-то там споткнулся и упал… напоровшись прямо на собственный клинок.

Кажется, волшебник даже и не понял, чего избежал. Выражение лица д'Аранжа оставалось совершенно спокойным…Вплоть до того момента, когда из зарослей не появились, и не стали выбираться на площадь бойцы уже основного, ударного отряда темного колдуна. При виде их Лорд-Протектор недовольно скривился. Опять они забегали вперед и не давали ему сделать свое дело тихо и спокойно.

Марисабель покончившая, с последним из противников тоже обнаружила, что врагов лишь прибыло. Причем, сейчас это были не вооруженные одними лишь палашами, неприкрытые броней камикадзе, нет, теперь ей предстояло встретиться с, полностью экипированными, воинами самого зловещего подразделения врага. И их было больше, чем она могла справиться или хотя бы попытаться это сделать. Много больше. Но И еще больше их стало, когда из-за каждого куста появились остальные "белые сильные". Очевидно, дикари следовали параллельно эскорту в надежде поучаствовать в разбое. Всего на поляну их вышло около пятисот человек. С эскортом, получалось все шестьсот.

А потом зашевелились и стали подниматься только что убитые ею сорганазельцы… Д'Аранж принюхался к астральным потокам. Да, так и есть. «Темный» маг не только баловался психотропами, но и не побрезговал анимировать тела погибших солдат. И недавних покойников и тех кто пал в драке с хвощами. Теперь Слэг-штрих гнал в бой мертвецов.

— Бежим! — крикнула Марисабель, поспешно отступая к магу.

— Вот еще, — буркнул тот, оглядываясь по сторонам.

Марисабель тоже оглянулась и увидела, что с разных сторон площади на плиты выступают "черные сильные". Этих тоже оказалось немало. Даже больше чем белых и эскортников, вместе взятых. Волшебник что-то крикнул им, и они хором прокричали ответ.

— Вообще-то, я рассчитывал, что это произойдет не у нас на глазах, — признался д'Аранж. — Но, боюсь, я ошибался.

Девушка догадалась, что волшебник имеет в виду, но ее волновало совершенно иное.

— Как бы ЭТО не произошло у нас на головах, — пробормотала она, пристально следя за сближающимися недругами.

Волшебник хохотнул.

— Эт-то точно, — согласился он и тут же вновь погрустнел, оглянулся окрест, печально вздохнул и добавил. — Эх. Сейчас всю площадь мне заляпают.

С этим Марисабель, хоть ее и волновало совсем иное, не могла не согласиться. Все кто сейчас собрались на площади горели желанием проливать кровь. Даже в глазах зомбированных солдат эскорта, остававшихся вполне индифферентными, появилось нечто вроде огонька. Возможно это «темный» маг, что бы воины сражались лучше, вернул им часть сознания… только-только лишь бы хватало для куража. А может, один жрец был не в состоянии, контролировать такую кучу народа и к ним постепенно возвращалась собственная воля.

Так или иначе, но начавшийся бой был яростен и жестоко весел. Две волны человеческих тел сошлись на древних плитах и вмиг залили их свежей кровью… целой рекой крови. Сотни… нет, теперь уже больше тысячи (к тем и другим постоянно подходило подкрепление) ненавидящих друг друга воинов сцепились не на жизнь, а на смерть. В ход пошло все что оказалось под рукой. Оружие, магия, сами руки… убивали даже зубами. Марисабель то там то тут видела, как лесные воины рвали друг друга на куски и тут же начинали пожирать еще трепещущее мясо.

Азарта добавило то что сражались все теперь не из укрытий как раньше, а на открытой площади и не простым старым оружием а колдовским. Новизна такого стиля воевать, ударила в головы вандалов словно хмель, и опьянило лучше, чем самый сильный из их наркотиков. На верную смерть бросались с упоением, не помышляя о собственной безопасности, а мечтая лишь о смерти врага. Нисколько не уступали дикарям и зомбированные сорганаельцы. Половина из них была под таким мощным внушением, что ничего человеческого в их сознании не оставалось, вторая половина была мертва еще до того как началось генеральное сражение, а оживление тел, на душу не распространяется.

Ни малейших изменений в тактику д'Аранжа появление ходячих мертвецов не вносило. Он предвидел такой маневр и заранее снабдил оружие своих воинов дополнительными свойствами. Теперь "черным сильным" было все равно живой у них противник или ходячий труп, магия уничтожала и тех и этих. Естественно если удавалось пробить защиту цели, а с этим пока было не так гладко как хотелось. Слэг-штрих мог полагаться лишь на эскорт, и всеми силами уберегал его от дальнейших потерь. Впрочем, это тоже не имело ни малейшего значения. Д'Аранж знал что противник постарается защитить своих солдат, и принял меры.

…стрелы пересекали расстояние между армиями с противным, вяжущим слух свистом. Одни оставляли за собой дымный след от реактивных ускорителей, другие наоборот излучили впереди себя узкий луч поводырь… третьи использовали и одно и другое, и ничто не могло укрыться от реактивных дротиков с лазерным наведением. Ничуть не меньше были смертоносны заклинания типа бумеранг, когда всякий брошенный во врага предмет, возвращался в руку воина метателя. Кстати, эти приспособления оказались губительны как для противника, так и для самих бумерангеров. Д'Аранж совершенно не учел того что у «сильных» не было времени попрактиковаться с «бумерангами», и оружие, возвращаясь, поражало уже своих. Впрочем, у темного сложилась такая же ситуация, "сильные белые" много попадали по своим, доставалось даже эскортникам.

Это то что касалось перестрелки. В рукопашном бою все дикари дрались одинаково плохо (ну не учили их этому что поделать) и обычно стоили друг друга. Если воины сходились один на один, то исход поединка равновероятно мог сложиться как в пользу «белого» так и «черного» бойца. Вот только честных боев было до неприличия мало.

"Черная гвардия" пользуясь, полученным после маневров в лесу численным преимуществом, наседала на своих антагонистов и азартно сводила их живую силу к нулю. Зато у «белых» были превосходные союзники, Эскорт Смерти. Эти, правда, тоже не особенно могли похвастать опытом открытых боевых, действий, все-таки их обычный стиль базировался на тех же методах партизанской войны, что и деятельность варваров, но они были намного лучше организованы, лучше вооружены, и прикрыты магией более плотно, так что сметали всех кто имел неосторожность оказаться у них на пути. Кроме того, дикари испытывали ужас от противостояния с зомби. Мертвецы не были полностью неуязвимы, несколько стрел д'Аранжа останавливали любого, но дикарям все равно становилось не по себе и они не могли сражаться против Эскорта в полную силу. Вскоре эскортники, хоть их и осталось всего ничего, прорубили в армии Лорда-Протектора огромную брешь и стали вплотную приближаться к самому чародею.

Однако и теперь, при виде неумолимо наступающего врага, д'Аранж продолжал хранить завидное хладнокровие. Он лишь однажды показал, что замечает надвигающуюся угрозу, когда вновь велел Марисабель спрятаться за его спину и не высовываться. Девушка решила, что раз волшебник так в себе уверен то лучше ему не перечить и подчинилась. Действительно, гораздо большую пользу она могла принести, удерживая под контролем его тыл. Мало ли что, все-таки война.

Неожиданно ей на миг вспомнились слова Морина о необходимости победы любой ценой… А вслед за этим и слова самого д'Аранжа о недопустимости побеждать за его счет.

Площадь, тем временем, забурлила, словно котел с колдовским варевом. Сквозь шум сражения Марисабель, услышала, что маг забормотал заклинания. Звучало это так зловеще, что даже творившийся вокруг кошмар померк перед новым кругом ада готовым разродиться на поле боя. Резонанс от слов на неизвестных Гранде наречиях и языках отзывался даже в земле. Сами камни загудели в такт волшебной речи, сонм неуспокоенных душ отозвался на призыв боевого чародея. Разнеслись стоны демонических сил, ставших заложниками кровавой древней магии, в воздухе над полем боя засветились руны.

д'Аранж был неукротим и безжалостен, точнее стал таким, под влиянием боевых чар. Он мгновенно просчитывал ударные комбинации, расставлял суперпозиционные ключи, перенаправлял потоки основной и дополнительной магистрали… Со всех четырех перстней на левой руке волшебник начал метать во врагов поражающие заклинания. Поочередно: электрический, огненный, психотронный и гравитационный удар. Среди дикарей любой из них вызывал потери. В лучшем для него случае варвар валился без сознания и выбывал из списка первоочередных целей, пропадая в милосердном забытье. Д'Аранж стрелял метко и почти всегда попадал куда хотел что, даже учитывая мощную моральную и религиозную подготовку, могло вызвать скорое бегство орды полуголых предателей.

Совершенно иная картина сложилась в отношении сорганазельцев. Воины Сорганазеллы, и в физическом и в моральном плане, удары держали стойко. Этим они немного озадачили д'Аранжа, вынуждаемого, мало того, что тратить на каждого из них изрядное количество энергии, порой комбинируя все четыре вида атаки, что бы добиться желаемого, так еще и ни малейших следов надвигающейся паники не показывая. Это наводило на мысль о бое до последнего солдата. Или до первой, совершенной Лордом-Протектором, ошибки.

Электричество стекало по зануленым доспехам в землю, как вода в песок; огонь опалял исправно, но так как был рассчитан на поверхностное поражение, а не на проникающие, и уж тем более не на бронебойные эффекты, то легко удерживался все теми же доспехами. Что же касается атак на сознание, то здесь первостепенного мага и подавно ожидал провал. Души воинов, даже тех кто еще был жив, давно принадлежало не им самим, а посылающему их на смерть колдуну. И живые, и мертвые они были зомби, и все что д'Аранж мог с их парализованной волей сделать, это внести небольшую дезориентацию. В этом случае солдат начинал путаться в направлении движения, а, порой и в собственных конечностях. Иногда еще получалось ненадолго, всего на несколько секунд, вывести того или иного вояку из под власти темного мага и солдат начинал сражаться уже на стороне Лорда-Протектора. Однако Слэг-штрих, явно пользуясь, какими то талисманами, загодя нацепленными на солдат, все старания д'Аранжа легко, можно сказать, оскорбительно легко, сводил на нет.

А вот гравитационные удары, защита против которых не то что бы чересчур сложна, однако требует индивидуального подхода, технически невозможного при таком количестве подопечных, оказались неожиданно эффективны. Слэг-штрих мог прятаться за толпой оболваненных вояк, мог маскироваться под каре одинаково одетых ассистентов, но фехтовать с Лордом-Протектором Парка на шпагах силовых полей, как равный, он явно не мог. Почувствовав слабину, д'Аранж вовсю стал пользоваться именно этим обстоятельством, и вскоре был вознагражден.

Лишенные и собственных естественных рефлексов и магического прикрытия против таких атак солдаты, начали нести огромные потери. Нет, гравитационный удар не убивал их… по крайней мере, не всегда. Если сравнивать его с чем-то, то это может быть, самым обыкновенным ударом. В грудь, лицо, пах, да куда угодно, только вот удар этот невидимый. И отразить его нельзя. Можно лишь уйти с линии атаки, но это в том случае если знаешь, как она пролегает, что без помощи мага, или недоступной зомби интуиции, опять же было невозможно. Можно перекатиться, когда отлетаешь на несколько метров, увернуться от сучков, в которые тебя бросает невидимый противник или еще как-нибудь. Но, напоминаю, естественных рефлексов воины были лишены из-за тотального мозгового контроля со стороны темного мага и никак не могли себя защитить. И догадаться отступить, пока не поздно, тоже.

Скорее всего, будь на месте их главнокомандующего действительно молодой волшебник, он бы так и отступил. А еще вернее, просто бросил бы своих людей и попытался скрыться подобру-поздорову. Собственно д'Аранж потому на первых порах и относился к битве спустя рукава, что ожидал чего-то подобного, и больше следил за перемещениями мага-оппонента, чем собственно за полем боя. Однако в Большой Парк вторгся жрец темного храма и этот зловредный тип отступать не собирался. С непоколебимой решимостью он был готов сражаться до конца. Слишком многое оказалось поставлено на карту, и теперь единственное что фанатика устраивало, это победа. Вот он и посылал войска в огонь, теряя солдат десятками и нисколько с этим не считаясь.

"Можно подумать, он задался целью облегчить мне зачистку", — предположил недоумевающий Лорд-Протектор Большого Парка, могучим ударом повергая наземь сразу троих.

Вокруг него уже скопилась такая куча тел, что следующим приходилось штурмовать сперва ее, что бы только увидеть мага… и тут же присоединиться к лежащим. При этом дикари и эскортники продолжали сражаться и между собой, и вскоре вся площадь оказалась завалена мертвыми и бесчувственными телами. Больше всего досталось «белым». Д'Аранж за все время общения, худо-бедно наловчился отличать одних от других и «черных» не трогал, разве что иногда, в азарте боя, а вот эскортники и Слэг-штрих беззастенчиво лупили всякого подозрительного.

Да-да, Слэг-штрих тоже вышел, наконец, на поле боя.

С первого же момента его появления стало ясно, что первоочередной и единственно-важной целью для него является д'Аранж. Нет, жрец не бросился в лобовую атаку, он поступил умнее. Начал маневрировать среди сражающихся, так что бы подобраться к смотрителю с неудобного для того направления и в самый неподходящий момент. Нельзя сказать, что этот процесс оказался легким, однако «темный» маг проявлял завидную настойчивость и сноровку, так что вскоре оказался примерно на нужном месте. Еще несколько шагов и…

Жрец недооценил Лорда-Протектора. Или посчитал, что первостепенный боевой волшебник выпустил противника из виду, или что еще, но выпад д'Аранжа капюшоноголовый бездарно пропустил.

— Получи! — торжествующе воскликнул волшебник, выбрасывая в сторону жреца руку с наводящимся по перстню специальным, особо мощным заклинанием оглушения.

Чары сорвались с кончиков его пальцев и обрушились на фигуру в капюшоне. Раздался странный хлопок и…

Д'Аранж недоуменно построил брови домиком.

"Ого?", — подумал он. — "Это что же получается? Что за напасть то такая сегодня?"

Вместо того, что бы осесть бесчувственной куклой, Слэг-штрих лишь помотал головой и продолжал сражаться. Прекрасное заклинание на которое д'Аранж потратил кучу энергии, не лишило черного мага сознания, как предполагалось. Скользнув по капюшону, оно просто отклонилось в сторону и рассеялось. Персональная защита вражеского мага оказалась на высоте.

Тем временем бойцы прикрытия подошли на чересчур «интимную» дистанцию, и д'Аранж уже не был на "все сто" уверен, что сумеет их удержать. Марисабель в бою великолепна, однако, против целой толпы врагов, одна она не устоит; а он, пытаясь действовать по-прежнему, оказать ей помощи не сможет. Как бы этого не хотелось избежать, но в отношении «темного» надо было что-то срочно предпринимать.

— Ну и черт с тобой, — пробормотал волшебник раздраженно. — Сам этого хотел!

…черный маг НАВЕРНЯКА НЕ ХОТЕЛ того, что для него напоследок подготовил Лорд-Протектор. Скорее всего, он ПРОСТО НЕ ДОГАДЫВАЛСЯ, на какие неприятные меры способны пойти волшебники уровня д'Аранжа Утонченного, когда что-то получается не так, как они того желают, ИНАЧЕ БЫ ПООСТЕРЕГСЯ, настолько безрассудно противостоять первостепенному чародею. А если бы точно знал, на что только что себя обрек, то, вероятно, несмотря на численное превосходство, предпочел бы капитуляцию, причем немедленную. Однако злодей ни о чем таком в азарте битвы, не задумывался. А следовало бы.

Представителями многих, практически всех, но, в первую очередь, таких как хиромантия и астрология, околомагических наук принято считать, что каждому человеческому органу соответствует какое-то из небесных тел. Так, головному мозгу якобы покровительствует Солнце, легким — Луна, сердцу — Венера и так далее… Но лишь первоклассным магам, вроде самого д'Аранжа, в полной мере известно насколько это соответствует истине. Широким массам приходится удовлетворяться поверхностным знакомством с этим предметом… сразу же хочется добавить — к счастью для всех нас.

ТЕ, КТО УЖЕ ДОГАДАЛСЯ, О ЧЕМ ПОЙДЕТ РЕЧЬ, НАВЕРНЯКА СО МНОЙ СОГЛАСЯТСЯ. Все прочие, как только об этом узнают, наверняка к ним присоединятся.

Итак, всякому органу соответствует его планета, и между ними существует связь, достаточно плотная, что бы небесные тела могли влиять на самочувствие приписываемых к ним органов. Д'Аранж об этом прекрасно знал, несомненно, с чем-то таким был ознакомлен и темный маг; однако Лорд-Протектор Парка в сей материи, разбирался не в пример лучше и, когда понял, что с Слэгом-штрих все-таки придется «распрощаться», то его противник оказался словно кролик перед удавом. Совершенно, абсолютно беззащитен.

Собственно не перед д'Аранжем, а перед своей же собственной человеческой (а темный жрец продолжал оставаться человеком даже после посвящения, по крайней мере в анатомическом, плане) природой. Волшебник выкрикнул заклинание и связь органов его злобного противника с планетами покровителями стала чуть сильнее чем обычно… Ненадолго, на неуловимо малый отрезок времени. Секунда, скажете вы? Нет, во сто крат меньше. Но этого хватило. Всякий ведь знает что планеты движутся. По астрономическим меркам не так что бы очень быстро, однако в масштабах привычных человеку несутся как угорелые, и даже за тот малый миг что действовали чары, успели пролететь порядочное расстояние. А ведь у них связь с частями тела темного мага, не забывайте это, оказалась сильнее, чем раньше. Достаточно сильная, а уж д'Аранж то об этом позаботился, что бы избавить Лорда-Протектора Большого Парка от хлопот по дальнейшему содержанию еще одного пленника.

Одним словом хоть темный маг и был под куполом множества защитных заклинаний и наговоров, это его не спасло. Только что этот человек в капюшоне посылал во всех окружающих смерть, смерть изощренную и хитроумную, во всевозможных ее ипостасях и обличьях, а, миг спустя, его самого не стало.

Все вокруг, дикари «белые», дикари «черные», Марисабель и даже зомбированные сорганазельцы вскрикнули, когда черный маг, КОМАНДИР АРМИИ ВТОРЖЕНИЯ РАЗЛЕТЕЛСЯ В ЖИДКИЙ МЯСНОЙ ФАРШ и буквально забрызгал собой поле боя.

Целиком площади, на которой шло сражение колдун, конечно, собой не перекрыл, однако в рядах сражающихся вызвал изрядный резонанс. Как бы ожесточенно не бились давние враги, однако ничего подобного они и вообразить не могли. Что, по сравнению с увиденным, значили немного проколотый животик или чуть-чуть, даже не до конца, перерезанное горлышко? Да ничего! А вот когда с человеческим телом поступают так, что уже не определишь где его останки, а где просто грязи намесили, вот тогда становиться действительно не по себе. Битва стихийно прекратилась. Те, кто видел страшную смерть колдуна, теперь шепотом передавали ее подробности тем кому посчастливилось ее не видеть. Но и те, и другие прочно увязли в шоке. Кто-то в обреченном ожидании чего-то подобного и с ним, а кто-то с благоговейным трепетом…

— Все кончено! — закричал волшебник. Сперва на одном языке, потом на другом. — Все кончено!

Сорганазельцев на этот счет можно было не информировать. Они и сами все прекрасно поняли, когда пелена тотального контроля упала с их околдованных мозгов. Правда и сами они тотчас попадали. Насильственное освобождение из под таких чар, процесс довольно болезнен и способен свалить в продолжительный глубокий обморок даже очень крепкого человека. Команду «белых», сильно поредевшую к этому моменту, долго убеждать не пришлось. Многих из них скоренько прирезали теперь уже однозначно доминирующие, «черные», а те кому подфартило оказаться поодаль, те предпочли потихоньку исчезнуть.

…Впрочем, задержись, кто из них и их глазам предстало бы очень неожиданное для наивных варваров, продолжение истории. Дело в том что «белые» были однозначно убеждены, что д'Аранж принял сторону «черных», однако как раз у «черных» то такой уверенности и не было. Но даже если они так и считали, то в любом случае, прощать давние обиды не собирались.

Охранный контур д'Аранжа, в течении всей битвы непрерывно оравший ему в среднее ухо, не успокоился и даже теперь едва слышно покряхтывал. Явной угрозы он больше не замечал, однако прекрасно чувствовал общее напряжение. Впрочем, д'Аранж и сам был не слепой. Он сразу заметил что варвары-союзнички быстренько добили безнадежно раненых и приготовили к транспортировке тех врагов кто еще сохранял силы добраться до жертвенников, но не разошлись а, наоборот, стали подозрительно кучковаться.

Волшебник понял что, победив темного мага и клику «белых», он тем самым развязал руки "сильным черным", и теперь они наверняка попытаются это реализовать.

"Что ж", — подумал д'Аранж спокойно и даже немного радостно. Предательство уже и этих дикарей освобождало Лорда-Протектора от последних крох моральных терзаний относительно приготовленной для них участи. — "Пускай попробуют".

Однако случилось то, чего он как раз и не ожидал, вернее, предполагал, но не сейчас. Дикари еще вели себя относительно спокойно, когда охрана дико взвыла, предупреждая о нападении.

Сзади. Оттуда, где стояла одна Марисабель. Поворачиваясь, д'Аранж увидел, что это точно она.

Коварная фанатичка поняла, что с враждебным ее городу колдуном покончено и решила что пора, пусть даже и ценой собственной жизни, избавиться от смотрителя Парка. Человека оказавшего ей огромную услугу, однако, при этом обвинившего ее обожаемого лидера, и не только обвинившего, но и пообещавшего с ним разобраться. Вот она и решила его опередить.

"Как жаль", — успел подумать чародей, с неприязнью. — "Она ничем не лучше их всех…"

Додумать он не успел. Лейтенант, достойная ученица своего вероломного генерала ударила, и чародей повалился как подкошенный.

Глава 6.

Да, д'Аранж упал от удара Марисабель. Однако до того как упасть, и даже до того как лейтенант его толкнула, он успел разглядеть еще кое-что, и понял что сильно, непростительно сильно в ней ошибался. Марисабель, эта рыжеволосая комета, беспощадная и самоотверженная, отважная как пантера и простодушная словно дитя девушка его не предавала.

Она спасла его, вернее думала что спасает, когда увидела летевшую прямо между лопаток чародея огненную стрелу его же собственного производства. Ту самую, что пробивала закованного в латы человека насквозь, и, при запуске, безошибочно и неотвратимо наводилась по контуру тела. И не на рывок Марисабель отреагировал контур охраны, а на эту дистанционную атаку.

Волшебник разглядел трассирующий след стрелы и напряженную физиономию лучника, одного из "сильных черных". Тот, пользуясь тем, что маг отвлекся на его сородичей, выстрелил таки в мбаракку… не удержался.

А Марисабель тоже это заметившая, но заметившая слишком поздно, сделала то единственное что ей оставалось и что подсказало девушке ее чистое и благородное сердце. Рискуя самой подставиться под стрелу, она бросилась вперед, чтобы сбить д'Аранжа с линии огня.

— Стой! — воскликнул маг, пытаясь увернуться. Но не от стрелы, как раз на нее то он и прыгнул, что бы та ненароком не поменяла цель и не царапнула девчонку, а от самой Марисабель.

Все чего желал волшебник в тот момент, это избежать с ней столкновения, и он предпринял титанические усилия для этого. Увы… Как бы быстр не был чародей напитавший себя магией, у девушки была фора в несколько долей секунды и она его опередила. Так что, прежде чем он успел хоть что-то предпринять, бравая лейтенант оказалась совсем рядом.

— Не-е-ет! — закричал волшебник и попытался оттолкнуть девушку от себя.

Однако Марисабель оказалась слишком близко, да и, что ни говори, быстрей она была, чем пожилой волшебник. Причем девушка сумела опередить не только его, но и, со свистом рассекающую воздух, стрелу. К сожалению, она действительно оказалась почти на секунду проворнее, чем этот корявый сучок с колдовским жалящим камнем в наконечнике и успела ударить мага.

…ударила и удивилась, чего это он так медленно заваливается, словно не желает еще больше испачкать мантию. А потом д'Аранж и вообще замер, буквально, повис в воздухе, отчаянно смазывая рот в немом крике. Глаза его остекленели и остановились, но он продолжал буравить ее пронзительным, одновременно сердитым и растерянным взглядом. Марисабель захотела подойти к нему и помочь, однако обнаружила, что и сама она не может пошевелить ни единым мускулом.

"Что за напасть"? — подумала Гранде. — "Никак, опять волшебные штучки?"

Очевидно, так и было, причем, сразу со всеми; краем глаза Марисабель видела, что замерли не только они с чародеем, но и вообще все. Даже ветер превратился в видимые сгустки воздуха и пыли, неподвижно висевшие в… ха, так в воздухе же и висевшие. Причем видно все это было очень нечетко, словно не сморгнула вовремя, или просто устали глаза.

А вот дракона на груди у мага она видела прекрасно. Тисненое золотом шитье, сверкало на солнце как огонь, даже ярче. И оно продолжало набирать мощь, превращаясь в звезду; маленькую, но близкую.

"Если так дальше продолжиться, я ослепну", — подумала Марисабель, однако беспокойства не ощутила. Откуда-то появилась уверенность, что слепота ей не грозит.

И точно. Достигнув, какого то своего порога, накал свечения чешуи ящера перестал расти. Кажется, даже немного приуменьшилось, и она смогла спокойно смотреть, что будет дальше. Причем спокойно в полном смысле этих слов. Хотя вокруг и бушевал, разгораясь, новый бой ни малейшего волнения девушка не испытывала.

Во-первых, бой уже давно не бушевал. Марисабель догадалась, что непонятный паралич охватил не только ее с магом, но и всех остальных (иначе дали бы они, все остальные, им со д'Аранжем, возможность прохлаждаться, как же), а раз так то все в полном порядке. Во-вторых, насколько она понимала, битва целиком перешла в сферу магии, а это значит что, тем более, тревожиться ей больше не о чем. Теперь уже пусть остальные тревожатся. Кто тут самый крутой волшебник, в конце то концов?

Если не знаете, то спросите у Слэга. Или у того бедняги Слэга-штрих, которого сейчас можно через марлю процедить.

Потом что-то дернулось. Сперва ей показалось что это начал шевелиться д'Аранж (пора бы уже, вон с колом в груди и то быстрее поправился, а тут что-то резину тянет. Нехорошо.) однако, оказалось что движение которое уловила девушка, это не самого мага, а эмблемы у него на груди. Золотой дракон, словно набрав от солнечных лучей достаточное количество энергии и забыв, что он не настоящий, решил вдруг ожить.

"А почему бы и нет?" — подумала Марисабель спокойно, так будто почти каждый день видела оживающих златотканых нитяных драконов.

Она с любопытством наблюдала, как дракон приподнялся, обретая объем и возносясь над волшебником. Вдохнул, разом увеличиваясь почти вдвое, потом еще раз и еще. Вскоре он стал с самого д'Аранжа размером, а потом и еще больше, и уже непонятно было, как это худощавый чародей его выдерживает. А дракон с удивительной грацией для такого большого существа балансировал на своем «помосте» и похоже, останавливаться в росте не собирался. Марисабель смотрела, как он разбухает и разбухает, набирая вес со скоростью раздуваемого мыльного пузыря. Вот только пузырь, достигнув определенных размеров, лопается, а дракон этих пределов, похоже, не знал. Рос себе и рос.

Вот он вымахал уже примерно на тонну, потом еще на парочку тонн, потом чародей совсем пропал под его огромной тушей, и бедному монстру пришлось скорчиться в очень неудобной позе. Марисабель подумала, почему это он не спрыгнет наземь, так же будет легче и ему и д'Аранжу, но потом решила что, без сомнения, какой то резон в этом все же есть.

Возможно, он просто не хотел помять траву, ведь маг наверняка на этот счет строго его предупредил. Конечно, и солдаты и дикари уже успели порядком натоптать, на газонах, но что они все вместе значили по сравнению с таким то вот чудищем? Да он, одним ударом хвоста, выроет ров и поглубже и подлиньше чем они все вместе за сутки. Вон как извивается, яростно хлещет по чешуйчатым бронированным бокам, помогая с равновесием. Поэтому то волшебник, очевидно, и терпел такую тушу, что понимал какой огромный ущерб, причинит его газону ящер.

"Интересно, а он до каких пор будет расти"? — подумала Марисабель с отстраненным любопытством. — "Так ведь, точно, скоро свалиться. Или он улетит? Крылья то, хоть и маленькие, но на месте, а драконы, говорят не столько с их помощью, сколько на магической тяге летают. Эх, надо было спросить у волшебника, он то должен знать".

Гранде отметила что ход ее мыслей принял странное направление, но в чем именно заключается странность определить не смогла. Что еще примечательно, она по-прежнему не испытывала страха. Или перегорело все внутри, столько всего случилось, что бояться чего-то там еще, стало сложно, или просто уже выработалась привычка на всякие чудеса. Да, так, наверное, и есть.

Дракон, не обращая ни на что внимания, становился все больше и больше. Чародея из-под него давно и не видать… что чародея — не видать деревьев обступающих поляну с той стороны. Да и самой поляны тоже. Глаз уже не охватывал стремительно грузнеющего монстра, Марисабель едва успевала следить за самым интересным, головой.

А голова у дракона была, что надо: огромная морда с тяжелой тупой челюстью, усеянной клыками, острым гребнем от кончика носа и по всей голове с переходом за спину, пылающими углями глаз в глубине надбровий и длинные подвижные хлысты, напоминающие бакенбарды у людей. Одним словом, вестник апокалипсиса, во всей, если так можно выразиться, красе.

Но, вместе с тем, чувствовалась в драконе и какая то иная, не демоническая суть. Интеллект что ли? Или интеллигентность? При внешности, способной ввергнуть в клинический ступор любого демона, он производил впечатление совсем не пугающее, скорее наоборот. Марисабель и умом и сердцем понимала, что ящер не желает ей зла, вон как умно смотрит, будто хочет что-то сказать. Предупредить, что ли? А, башкой, здоровенной как венец у арсенальной башни, укоризненно качает, усищами трясет яростно, словно чихающий кот.

Теперь дракон загораживал не только полянку с деревьями, но и всю землю, с небом в придачу. И уже не солнце отражалось в полированной золотой чешуе, а он сам затмевал блеском небесное светило. До тех пор пока вообще не скрыл его из виду и не остался один во всем огромном мире. Только он и девушка перед ним… но он такой большой, а она такая маленькая.

Маленькая и непонятливая. Дракон тяжело вздохнул и пошел вперед, куда-то мимо нее, по своим драконьим делам.

Аккуратно переступил через застывшего человечка, махнул хвостом в сторону, чтобы не задеть ненароком, и уже почти прошел, почти… но тут один ус вильнул зловредным угрем, задрожал, качнулся, словно живой, и полоснул таки по груди рыжеволосой воительницы. Ужалил. Легко так, мимолетно… она даже ничего и не ощутила. Просто перед глазами мелькнуло, что-то, быстрое до полпрозрачности, явилось из бесконечности, мелькнуло и унеслось бесследно, обратно в бесконечность.

Но все вокруг вдруг стало таким нечетким и расплывчатым, что даже невероятный сказочный дракон показался ей всего лишь пятном золотистого света. Протереть бы глаза, однако молодое, сильное тело, хоть и налилось поразительной, неземной легкостью, не слушается. И даже не ощущается; словно его и нет.

Марисабель почувствовала что падает… нет, наоборот, воспаряет над бездонной пропастью и уносится в бескрайнюю даль; в волшебный мир, где нет места злу, и где всем заправляют отважные рыцари и мудрые чародеи. Туда, где на величайшей вершине, в недосягаемой дали, стоит город из белоснежных облаков и разноцветных лучей радуги… Город. Совершенный, небесный прототип ее родного города… ее мечта и ее… но до него было так далеко…

— Хочешь, я донесу тебя туда? — мягким и печальным голосом спросил золотой дракон, откуда-то из небытия за ее спиной. — Мне не трудно.

— Да, — ответила девушка. — Хочу.

Невесомый вихрь, свежий, словно ветер чистых снежных вершин, подхватил Марисабель как пушинку и вознес еще выше. Потом еще и еще. К самым стенам небесного чертога и створки нерушимых врат, с неземной торжественной мелодией раскрылись перед ней.

Если для лейтенанта Гранде время неимоверно растянулось, уместив в краткий миг целую жизнь, всю что ей еще оставалось, то для остальных на площади оно, наоборот, стремительно набрало обороты.

Некоторые из дикарей успели повторить залп, теперь уже неприцельный а, скорей, как жест отчаяния, а потом на них обрушился Страж. По зарослям полоснул сверкающий словно солнце, гибкий, вьющийся, будто живой, раскаленный шнур и всякий, кого он касался, с пронзительным визгом исчезал во вспышке голубого пламени. Еще бы, ведь у варваров не оказалось даже той защиты, что была на смелой девушке.

На то что бы расправиться с предателями волшебник потратил всего несколько мгновений, а потом он про них забыл и обернулся к Марисабель. Как раз что бы увидеть как адъютант, отшатывается от него. Заваливается на спину, но не так как это она делала всегда, с перекатом и выходом в стойку, нет: лейтенант падала плашмя, не заботясь больше о самой себе, и на лице ее застыло выражение сильного и радостного удивления.

…Д'Аранж еще целую секунду верил, что все обошлось и девушка жива. Она лежала совершенно неподвижно, с застывшим взором и побелевшим, обескровленным лицом, но ни малейших следов повреждений на ней видно не было. Примитивная стрела, конечно же, не пробила лат, заговоренных и от гораздо более мощного оружия, а это могло означать, что не все еще потеряно. Волшебник упал перед Марисабель на колени, творя пассы и нашептывая подряд все известные ему целебные заклинания.

Однако все уже было напрасно. Большой Страж был слишком хорош и прекрасно знал свое дело. Защита на доспехах девушки должна была отвести практически любую угрозу от нее, но угрозу того порядка, который могли организовать их враги. Враги, но не он сам. Против чар ультимативного характера, которые заведомо сильнее всех остальных защитных чар, причем на много порядков, все остальное оказалось бессильно. По сути, Страж даже и не заметил сопротивления, настолько значительно было его превосходство.

Сложись все хоть на чуть-чуть, но по-другому, не окажись Марисабель случайно в эпицентре зарождения "драконьей тени", не толкни Гранде д'Аранжа в тот самый момент когда он был атакован… Строго говоря, ведь только это ее и погубило. Д'Аранж потому и был спокоен посреди творившегося вокруг ада, что знал, заклинание достаточно совершенно, чтобы защитить от любой опасности и, одновременно, чтобы отличить своего от чужого и не затронуть человека прикрытого рунами Лорда-Протектора. Однако оно оказалось, активировано именно физическим соприкосновением с Марисабель в момент угрозы со стороны, и это сыграло роковую роль. У Стража просто не оставалось времени, что бы отреагировать иначе. Не убить… но ведь на то он и Страж.

Лицо д'Аранжа, когда он поднял голову, было печально.

— Сволочи! — вздохнул он. — Какие же мы сволочи. Погубили девочку.

С грустью волшебник смотрел, как из груди Марисабель выбирается сгусток мягкого, словно пушистого, лилово-желтого света — сперва нехотя и осторожно, но потом все смелее и быстрее. Все, с этого момента любые заклинания бессильны. Можно будет оживить тело, и в этом кстати нет ничего сложного, но это будет не человек… не тот человек, что был прежде. Д'Аранж достаточно поднаторел в искусстве некромантии, что бы знать это наверняка и даже и не пытаться повернуть процесс вспять. В лучшем случае, вернувшийся станет куклой, безвольной и бесчувственной, вроде зомби сорганазельцев, в худшем же… в худшем, Марисабель вернется к жизни, но каждое мгновение такой жизни окажется для девчушки страшной пыткой, а единственным желанием станет ее прекратить. Лорд-Протектор не собирался причинять своему адъютанту такие страдания.

Из чащи доносились теперь уже гораздо более редкие крики, это дух возмездия, отлавливал последних, рассыпавшихся по зарослям дикарей. Кто то из них в суматохе позабыл о способности магии д'Аранжа безошибочно находить противника и теперь пытался спрятаться от возмездия в чаще; кто-то, вообразив, будто человек быстрее смертоносных чар, искал спасения в безоглядном бегстве — пощады не было никому. Мгновенная и ужасная смерть настигала всех, и «белых», и «черных», и «эскортников», и когда заклинание находило человека, оно его безжалостно уничтожало. Страж расправлялся с недругами по-своему, он не бил и не кусал жертву, освобождаемые им радикалы водорода молекул человеческих тел воспламенялись и пожирали сами себя в яростном и неудержимом соитии с изотопами кислорода, извлеченными из этих же тел.

В считанные мгновения Страж подчистил почти все поле боя, включая в него места стычек передовых отрядов. Он не отличал живых и здоровых, от раненых и мертвецов — бесстрастно, с жестокой последовательностью рептилии или насекомого, он набрасывался на всех подряд и отправлял их в совершенное небытие. Даже пролитая и давно свернувшаяся кровь исчезала в очищающем бездымном пламени.

Из всех присутствующих, противостоять заклинанию, более-менее на равных, мог только демон сорганазельских чародеев, до сих пор околачивающийся, где-то поблизости, но и он, то ли испугался подобной эффективности, то ли просто решил не связываться, однако от схватки уклонился. Призыв черных жрецов его больше не удерживал и зловещий призрак, отыскав брешь в листах мироздания, быстро туда нырнул. Он успел аккурат за несколько микросекунд до того как Страж покончил с последним из воинов-людей и уже собирался атаковать самого грозного соперника.

Потеряв демона из виду, заклинание сразу проинформировало чародея, что в сфере деятельности произошло явление, прямо под его компетенцию не попадающее, но, тем не менее, потенциально представляющее опасность.

А еще он сообщил о незарегистрированной персоне, оказавшейся на подотчетной территории, но тоже в реестре целей не отмеченной. Механически заставляя себя двигаться и думать, Д'Аранж проверил, кто же это мог быть, и понял что это последний из дублеров темного мага. Тот самый, что оставался в отдалении. Капюшоноголовый негодяй очнулся и теперь спешно ретировался из Парка. В принципе д'Аранжу и раньше было все равно, что случиться с пришельцем, и было все равно теперь, но он решил, что будет справедливо, если слуга разделит участь своего неправедного господина.

Волшебник начал было произностить заклинание, но его вдруг охватила странная апатия, и он остановился. Подозвал нервно гарцующего неподалеку единорога.

— Ты давно добиваешься воли, — сказал маг. — Готов ли ты получить ее сейчас?

Ответ единорога был не на человеческом языке, но при желании его можно было бы перевести.

— Я готов, — оскалившись на Лорда-Протектора, ответил скакун.

— Там, — волшебник указал рукой направление. — По чаще идет человек. Убей его и ты свободен.

— И это все? Убить одного человека, и я свободен? — Единорог недоверчиво фыркнул, потом пристально посмотрел на д'Аранжа. — Ты обещаешь?

— Клянусь Субиерархом Ордена, так и будет, — вяло ответил маг.

Единорог снова ощерил клыки, которым мог позавидовать и доисторический матерый волк, взрыл твердую почву крепкой словно сталь шпорой.

— В таком случае прощай, колдун, — заржал он радостно. — Прощай навсегда.

Единорог издал торжествующе злой клич, да так что притих ветер испуганный отзвуками эха его клича и стремительно ускакал.

Волшебник проводил взглядом умчавшегося прочь жеребца и устало опустился на землю. Все было кончено, и д'Аранж просто сидел, уставившись в пространство неподвижным взором. Ему нужно было, что-то сделать с телом девушки, как-то ее похоронить.

Может по традициям Коргадола? Тогда надо про них быстро все разузнать. Или вообще отправить покойницу домой, пускай там сами разбираются, но волшебник не мог заставить себя даже пошевелиться. Просто сидел придавленный горем.

"Хотя откуда горе?" — поинтересовался предательский внутренний голос. — "Ты ведь ее и знал то всего ничего, даже и до постели не добрались. А что погибла из-за тебя, так ведь и не из-за тебя даже, а по собственной глупости".

Посмотрев на самого себя, такого рационального и бездушного, со стороны, д'Аранж с недовольством понял, что слышит голос ничтожества, что сидело у него в темнице, и немедленно задушил эти мысли на корню. Стер их, словно кляксу на безупречной прописи, истребил без следа.

"Так ведь девка то простая. Куда ей до всего разумного и вечно…" — пискнул напоследок темный двойник и исчез.

А д'Аранжа посетило видение. Он снова, почти как тогда, когда они убегали из рушащегося замка, стоял, остужая сапоги, разгоряченные бешеной скачкой, а перед ним, прямо на земле сидела, обхватив колени руками, лейтенант Марисабель Гранде. Странное состояние охватило сознание мага. Происходящее было невозможно, но волшебник почему-то воспринимал все как само собой разумеющееся. И это он — профессиональный маг, которого не проведешь дешевым гипнозом или легким астральным искажением реальности.

Он не забыл, что Марисабель погибла но д'Аранж каким-то образом оставался в непоколебимой уверенности что все происходящее… действительно происходит. Что-то вроде раздвоения личности, но не в смысле психологического заболевания, а в виде сдвига по временной оси в собственное прошлое. Теперь это был одновременно и он сам и он же, но когда он еще был с Гранде на поляне. Живой человек встретился с призраком. Вернее, он получил возможность еще раз пережить свою встречу с ушедшим мгновением. Колдун смотрел и видел самого себя и сидевшую перед собой лейтенанта.

— Так как же отличить то что истинно, от того что ложь? — спросила вдруг девушка, подняв огромные, в пол лица, глазищи на чародея. — Как я могу быть уверена, что не ошибаюсь, в выборе за что сражаться?

Реплика оказалась слишком неожиданной для колдуна, и д'Аранж не мог не покачать головой.

— Вы это серьезно?

Столько всего случилось, а она вдруг решила узнать о смысле жизни? Но лейтенант Гранде была вполне серьезна, в этом чародей убедился по выражению ее лица.

— Хорошо, попробую быстренько объяснить, — сдался волшебник. — Единственное что необходимо, это подождать. Время не только лечит, оно еще и расставляет все по своим местам. Если лет через сто, а еще лучше двести-триста утверждение или учение которое вас заинтересовало не окажется забытым, э-э-э, не людьми хотя и ими тоже, но прежде всего лично вами, так значит что то в нем есть. Если нет, то нету.

Марисабель не сводила с него ожидающего взгляда.

— Это все! — развел руками д'Аранж.

Девушка покачала головой.

— Издеваетесь? — она невесело усмехнулась.

— Даже и не думал издеваться, — отказался чародей. — Я, дорогая вы моя, потому и не принял полста лет назад ничью сторону, что никто из вас не смог предложить мне идею, которая переживет ваши города, хотя бы на сутки. Исчезнете вы, тут же исчезнет и все, ради чего вы сейчас тратите столько сил.

— Разве то, что делаем мы, не делается во всем мире?

— Весь мир тоже безумен, если он занимается такой чепухой! И единственный выход из этого безумия лежит в красоте истинного искусства. Такого, например как мой Парк. Право слово, лишь тот, кто отдал всего себя служению этой идее, сможет, в конце концов, сказать — вот я прожил жизнь не зря… И? даже если вдруг, хм, со мной все же что-то случится… то я оставлю после себя вечное себя же продолжение. А что сможете сказать вы, когда наступит конец? А? Молчите? Посмотрите вокруг.

Марисабель огляделась.

— Что вы видите?

— Статуи? — предположила она. Действительно, первое, что бросалось в глаза это изваяния изображающие очаровательных, царственного вида женщин. Вернее нескольких царственного и одну совсем царственного.

— Статуи, — кивнул волшебник. — Велик тот, кто вообразил и послал через века эту красоту, но велик и тот, кто сохранил ее и приумножил! В этом суть. А кто вспомнит про войну, каких то двух городов, когда она завершиться? Ветераны? Это ненадолго, смею вас заверить. Потомки? Ха! Что им останется вспоминать? Да кто знает? Только то, что кто-то и кого-то в прошлом убивал, а все из-за чего?..

— За свою родину! — возмутилась девушка таким цинизмом, и добавила не без ехидства. — Это называется патриотизм.

— Ой, да бросьте вы, — скривился маг. — Уже через поколение у «патриотов» будет совсем другая родина, и о старой никто даже и не вспомнит. В лучшем случае оставят записи в никому не нужном архиве, а ваши монументы снесут.

— Ваши монументы, — уточнила девушка.

— Как раз мои-то и нет. Они вечны. А вот все проявления патриотизма — это секундная блажь.

— Да уж, — желчно усомнилась Марисабель.

— Именно так, — заверил ее маг, — и я тому очевидец. Можете мне не верить, но лгать мне вам, ну никакого резона. Единственное мудрое решение, на мой взгляд, это посвятить себя служению абстрактной вечной красоте и отбросить всякую мирскую суету.

…Девушка смотрела на каменную королеву, а та стояла, так, что д'Аранжу на миг почудилось, что и она смотрит на Марисабель. Показалось что две, гордые и по-разному сильные женщины меряются взглядами, отстаивая каждая собственную правоту. Но, одна, возможно никогда не существовавшая, иначе как в воображении людей, бессмертная, каменно-непоколебимая и бесконечно уверенная в себе, а другая, живая, наивная и… бесконечно уверенная в себе.

— Ну, все, это уже слишком, — пробормотал он, отгоняя иллюзию.

И тут все вокруг вдруг изменилось. Нет, не изменилось, это д'Аранж с Марисабель оказались в другом месте. Теперь это было уже не прошлое. Теперь это было невозможное!

Лорд-Протектор увидел перед собой город. Огромный и величественный, раскинувшийся насколько хватало глаз, несокрушимую твердыню, поднимающуюся от земли, а шпилями высоких башен достигающий самых удаленных звезд. Перламутровые бастионы играли всеми красками радуги, когда от их стен отражались лучи заходящего солнца. Золотые шпили рдели ярче яростных молний, небесно голубые и кроваво-красные стяги развевались в недосягаемой вышине, а из каждого портала доносилась прекрасная, величественная и, одновременно, нежная музыка. Город купался в потоках света, а сам излучал гордую, ничем и никем непреодолимую силу.

А потом волшебник увидел Марисабель, эту отважную и своенравную девчонку, входящую в распахнувшиеся для нее парадные ворота и встречающих ее людей. Приглядевшись, д'Аранж подумал, что узнал их, и, подумав так, догадался что это за город.

…Это были величайшие воины прошлого, герои бесконечной вереницы веков, собравшиеся со всех миров в чертог павших, чтобы рассказать о своих подвигах, и они сочли Марисабель достойной встать с ними в один ряд. Кто-то уже протягивает руку, другой одобрительно топорщит пышные усы, третий во все горло, но почти беззвучно, заглушаемый расстоянием и становившейся все громче музыкой, кричит здравницу в ее честь… вот кто-то приглашает присоединяться к их вечному, веселому пиру.

Д'Аранж сперва удивился что на него никто не обращает внимания, но потом догадался почему. В мире живых, призраки — мертвые. В мире мертвых, призраком оказался он, живой.

Оставаясь полностью невидимым, неслышимым и неосязаемым, колдун стоял рядом с девушкой и вдруг увидел нерешительность в ее глазах. Марисабель словно поняла, что не может остаться в вечном городе, она еще не выполнила своего задания и заслуженный покой не для нее. С извиняющейся улыбкой, она отступила к воротам, которые уже начали закрываться, навеки отгораживая мир героев от мира живых. Лейтенант почти успела проскользнуть в сужающуюся щель однако рука ближайшего героя остановила ее.

— Мне надо вернуться, — сказала девушка.

— Нет пути назад, — ответил древний витязь. — Мертвые не сражаются в мире живых. Память о нас в их власти. Возвеличить нас в веках или разрушить наши обелиски. Это уже их удел. А те, кто оказался здесь, заслужили покой. Назад дороги нет. Никому.

Марисабель опустила голову, но продолжила упираться.

— Колдун сказал мне не правду, — она посмотрела через плечо на, неторопливо сходящиеся, створки врат небесного города. — Не всю правду.

Герой засмеялся. Сперва в полный голос, но смех его продлился недолго, и угас коротким всхлипом. Похоже, древнему воителю было не очень то весело на пиру павших героев. Да и остальным тоже, судя по тому, какая задумчивая тишина повисла в роскошном зале. А ворота медленно, но неотвратимо сходились. Скрип их петель, прежде напоминающий музыку, теперь почему-то звучал совсем по-другому. Вот-вот огромные створки совсем сомкнутся и тогда… Но ворота еще не закрылись и отчаянная девица дерзко вскинула голову. Легендарный витязь, герой тысячи турниров, ветеран сотни набегов и участник доброй дюжины облав на драконов, настороженно отпрянул, встретив острый взгляд ее горящих, словно яркие звезды глаз.

— Нет. Не то истина, что про тебя помнят, а то, что остается живым!

Створки ворот гулко хлопнули, смыкаясь, но за миг до того как это произошло, между ними проскочила неуловимо гибкая фигурка взбалмошной девицы, — и лишь звучным эхом пролетел по небесной цитадели, ее веселый звонкий смех.

Очнувшись от видения, волшебник вдруг понял, что стоит на той самой поляне, на которой, они с Марисабель останавливались и переводили дыхание после побега из осажденного дворца и битвы с патрулем противника. Да, именно здесь они сидели… он, хоть и работали за него живые сапоги, полумертвый от усталости, и она, спокойная и свежая, словно бы и не было сумасшедшего кросса. Терпеливо ожидающая, когда спутник придет в себя. Вот здесь она стояла, там прошлась вокруг статуи древней королевы, и в этом месте присела, обхватив руками колени и вонзив каблуки в мягкую землю.

Волшебник с благоговением коснулся, оставшегося до сих пор следа и вдруг ему показалось, что он слышит ее голос. По щеке д'Аранжа прокатилась соленая капля. Но это был не только, и уже не столько поминальный плач — волшебник улыбался сквозь слезы.

Слепой случай или голос подсознания привел его на это место, неважно, но чародей вдруг понял, что Марисабель не умерла, не ушла, как он думал. Нет, девушка навсегда осталась в Парке. Неведомо каким образом но ее след остался не только в грунте, но и на самой ткани бытия всего вокруг. Стал ее частью, неотделимой и вечной, стал живой и смелой душой, которой так не хватало Парку для полного возрождения и, которую д'Аранж искал, сам не зная, что искать. Теперь же он ее нашел и обрел навеки.

Здесь маг и похоронил девушку. Самой Марисабель больше не было, но осталось воспоминание, которое будет с ним всегда. Будет говорить с ним, когда он ее навестит и вдохновит на новые свершения, и утешит в трудную минуту, и задаст, когда придет их время, нужные вопросы, что бы он начал искать на них ответы.

…Обычно заклинание, которым чародей возрождал из небытия погибшие шедевры, требовало длительной подготовки, однако на мага нашло такое вдохновение, что он ничуть не сомневался — сейчас оно должно сработать и экспромтом. Все составляющие, и все необходимые изменения, кристально четко прорисовались перед мысленным взором д'Аранжа, когда он, словно по бумаге, произнес формулу власти.

Вздрогнула земля, зашелестели остатками крон деревья, отвечая порыву ветра и древняя красавица, не то волшебница, не то королева, не то просто плод чьей то фантазии, с любопытством уставилась на простую девчонку, вернувшуюся к ней, чтобы продолжать поединок гордых взглядов. Но то была уже не просто человек, дерзнувшая поставить себя на один с ней уровень, теперь это была такая же как и она сама, бессмертная, вечно живая и вечно юная… навек застывшая в той самой позе, сидя, обхватив колени руками, и бесстрашно-беззаботно разглядывая могучую соперницу.

Волшебник наклонился и медленно провел рукой по гладкой щеке новорожденного изваяния.

— И ничего то ты мне этим не доказала, — печально проговорил старый, сентиментальный и уже наверное неисправимый, циник. — Но я благодарен тебе, что ты была, и клянусь Империей, выполню обещание.

Волшебник первого, то есть, высшего, согласно общепринятой шкале градации магов, уровня посвящения, д'Аранж Утонченный наклонился еще ниже и поцеловал статую в лоб. Потом отвернулся и медленно ушел прочь по одной из небольших аллей, что пролегает где-то на периферии Большого Парка.