Галактика 1995 № 1

Убийство с помощью магии

Мой сон прервал пронзительный телефонный звонок. Я схватил трубку и, теряясь в догадках, кто мог звонить мне столь поздно, взглянул на часы: времени было без пятнадцати час.

— Алло?

— Мистер Саймон? — послышался женский голос, взволнованный и чем-то знакомый.

— Да.

— Говорит Патриция Ивен. У меня плохие новости, Генри. Роберт попал в автомобильную катастрофу.

Я почувствовал, как внезапно у меня похолодела спина.

— Он жив? — спросил я, чувствуя, что беспокойство мое усиливается.

— Он мертв.

— Мертв?! — Я непонимающе уставился на телефонный аппарат. — Как это случилось?

— Полиция говорит, что он рванул на красный свет и врезался в грузовик.

— Роберт?! Он всегда ездил с такой осторожностью. Может быть они перепутали?

— К сожалению, нет. Меня вызывали для опознания. Это он.

Новость потрясла меня. Столько лет я дружил с Робертом и вдруг… его нет. Я смотрел вдаль блуждающим взглядом, не находя сил поверить услышанному.

— Если вы располагаете временем, — послышался из трубки голос Патриции, — я хотела бы видеть вас утром часов в девять. Необходимо уладить кое-какие формальности с тем делом, в которое вы и Роберт вложили свои деньги.

Ее слова доносились до меня словно сквозь пелену тумана. Пелена внезапно разорвалась и до моего сознания вдруг дошло, что для женщины, только что потерявшей мужа, она слишком хладнокровно разговаривает о делах. Правда, я знал, что за последнее время их отношения испортились настолько, что Роберт начал поговаривать о разводе и буквально на днях хотел изменить завещание. Сделать это он не успел и его неожиданная смерть сделала Патрицию очень богатой.

— Так я увижу вас в девять? — мои размышления были бесцеремонно прерваны.

— Я весь день буду занят в клинике, — с досадой произнес я.

В голосе Патриции послышались металлические нотки.

— Дело весьма срочное. Если вы считаете, что…

— Да нет, ладно. Я приеду, но только в десять. Вначале заеду в клинику, а потом к вам.

— Хорошо, жду вас, — буркнула она и повесила трубку.

Я отвел взгляд от окна, взглянул на календарь, висевший напротив. «Понедельник, 13 ноября». Это было бесспорно и неопровержимо. В ту ночь я почти не спал — от разных мыслей голова шла кругом. Я думал о нелепой смерти Роберта, о том, что в результате этого несчастного случая Патриция получит в наследство почти сорок миллионов долларов: именно во столько оценивалось его состояние, вложенное в основном в недвижимость, и во мне росло подозрение, что с аварией что-то нечисто. Но что произошло на самом деле?

Ясно было одно: Роберт не мог поехать на красный свет, если только не повредился в уме. Он очень любил жизнь, несмотря на полный разлад в семье и бурные ссоры с женой. Не мог он и быть пьяным: он был очень болен и врачи запретили ему спиртное. Стоп. Ведь он говорил мне, что в этот день хотел нанести визит экстрасенсу: врачи не смогли ему помочь и он решил прибегнуть к помощи магических сил. Меня бросило в жар. Есть ли связь между визитом к экстрасенсу и аварией? Я выясню это, чего бы мне это не стоило. Во всяком случае тут было над чем подумать, и я решил не выбрасывать эту идею из головы. Я продолжал вертеть ее и так и сяк, но, не придя к определенным выводам, забылся в коротком беспокойном сне. Спал я скверно, но уже в семь утра поднялся, принял холодный душ и выпил чашку крепчайшего кофе. На душе у меня кошки скребли. Все мои сомнения по поводу смерти Роберта хлынули из глубин подсознания на поверхность. Я вспомнил наш последний разговор. Роберт сказал тогда, что у Патриции есть любовник, некий Филипп Дамьер, бывший полицейский. В конце разговора он заметил, что у него появились веские основания опасаться за свою жизнь. «От этих мыслей можно свихнуться», — подумал я и решил заехать вначале в морг осмотреть тело Роберта, а затем, не заезжая в клинику, отправиться к Патриции.

Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я затормозил и мой «мерседес» остановился около тротуара. До дома Ивена я решил пройтись пешком. «Это займет не более десяти минут, но позволит успокоить расходившиеся нервы», — подумал я. Подойдя к дому, я поднялся по мраморным ступенькам и уже поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка, но увидел, что дверь, видимо по оплошности, была приоткрыта. До назначенной встречи оставалось минут тридцать, но я был уверен, что Патриция уже встала и наверное ждет меня. Я прошел через большой холл, в котором никого не было, вошел в лифт и поднялся на третий этаж. Через широкий вестибюль я подошел к двери кабинета Ивена. Из-за двери слышался голос Патриции. Мозг мгновенно подал сигнал опасности: с кем это она разговаривает, когда договорилась о встрече со мной? «Соблюдение моральных норм неуместно, когда имеешь дело с подобными женщинами», — подумалось мне. Я тихонько нажал ручку и чуть приоткрыл дверь. Теперь голос Патриции был слышен отчетливо. Она разговаривала по телефону. Может быть, я узнаю нечто новое?

— Он скоро будет у меня, сначала заедет в клинику. Какие новости, Филипп?

Она засмеялась воркующим смехом.

— О, он не очень верит, что с Робертом произошел несчастный случай. По-моему, он что-то подозревает. Но не волнуйся, милый, все будет о'кей. Во всяком случае, маг не оставил никаких следов.

Пауза… Патриция слушает, что говорит Дамьер на другом конце провода. Сердце мое колотилось. Я боялся, что кто-нибудь из слуг неожиданно обнаружит мое присутствие. Как мне тогда объяснить мое присутствие у дверей кабинета? Ведь каждому будет ясно, что я здесь делаю…

Вновь послышался голос Патриции.

— Что ты сказал? Фабиус требует еще? Сколько? Он что спятил? «Фабиус? Да ведь экстрасенса, к которому обращался Ивен, зовут Христиан Фабиус», — промелькнуло у меня в голове. Значит, они знакомы с этим магом и заключили с ним какую-то сделку. Наверное, он требует деньги. За что? Какую услугу он им оказал? Надо это узнать…

— Он угрожает? — взвизгнула Патриция. — Тебе надо принять срочные меры. Какие? Предоставляю тебе самому продумать этот вопрос.

Патриция произнесла последнюю фразу со зловещей торжественностью.

— О'кей. Значит, обо всем договорились. До встречи.

Я услышал щелчок. Она положила трубку. Этот разговор был кульминацией сегодняшнего утра. Почва ушла у меня из-под ног. Какое чудовищное лицемерие. Недаром Роберт опасался ее. Теперь многое зависело от моего поведения в течение ближайших нескольких минут. Я стоял у приоткрытой двери и думал. Конечно, мне остается только принять условия игры, которая, возможно, уже стоила жизни Роберту. Мой козырь заключается в том, что Патриции неизвестно, что я подслушал ее разговор с Дамьером. Потерять его — значит проиграть. Очень трудно будет держаться с Патрицией так, будто ничего не изменилось. Я на цыпочках отошел от двери и спустился по лестнице. Затем, громко топая, вернулся и постучал. Из-за двери послышался голос Патриции:

— Войдите.

Я вошел в кабинет Роберта и сердце мое сжалось. В его кресле сидела женщина, которую он ненавидел и которая искалечила ему жизнь. Маска скорби, которую она надела при моем появлении, плохо скрывала ее торжество и ликование. Мне, как психологу, это было особенно заметно. Увидев меня, она вскочила.

— Вы так быстро съездили в клинику? Что-нибудь случилось?

— Да нет. Просто я передумал. Вы ведь сказали, что дело срочное, а я боялся задержаться.

Во мне клокотала злоба, но все же я смог держаться совершенно спокойно. Это оказалось гораздо легче, чем я предполагал. Я посмотрел на ворох бумаг на столе, а затем на часы. Было без четверти десять. Патриция перехватила мой взгляд.

— Я вам объясню, почему я просила вас срочно приехать. Со смертью Роберта ситуация изменилась. Я стала богатой, но не хочу заниматься бизнесом, в котором ничего не смыслю. Я предлагаю вам купить долю Роберта в рекламном агентстве, в которое вы оба вложили деньги.

Я с удивлением посмотрел на нее. Она угадала, о чем я думаю.

— Не осуждайте меня, Генри. Я занялась делами, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Хотя нашу супружескую жизнь нельзя считать образцовой, но я испытываю настоящую боль и мне глубоко жаль бедного Роберта…

Зазвонил телефон. Патриция взглянула на меня широко раскрытыми глазами, в которых я не уловил и намека на жалость или боль, извинилась и взяла трубку.

— Да! — нетерпеливо сказала она. Выслушав около минуты чей-то монолог, она вдруг резко оборвала его:

— Хорошо. Я скоро приеду. Где ты находишься? Буду через полчаса.

Я поднялся, понимая, что наш разговор закончен, но, по-видимому, недооценил деловой хватки Патриции. Жестом она остановила меня.

— К какому сроку вы сможете достать деньги?

— За неделю.

— Договорились. Через неделю жду звонка. С деньгами приезжайте прямо сюда. Можете оплатить вашу долю чеком. Вы должны извинить меня, но я вынуждена вас покинуть.

Она встала, чтобы проводить меня.

— У меня такое ощущение, — заговорила она, проявляя недюжинное дарование актрисы и, как бы в волнении, взмахнув красивой рукой, — словно из меня вынули и душу и мозг…

«Ну, положим, душу у тебя вынули давно», — подумал я про себя, разглядывая ее холодное непроницаемое лицо, и вдруг мне вспомнился морг, где мне показали обуглившийся кусок мяса — все, что осталось от Роберта — и вдоль позвоночника холодной скользкой змеей пополз озноб.

«Да, Генри Саймон, здесь что-то нечисто, — подумал я, выходя из кабинета. — Ты должен съездить к Фабиусу и постараться узнать, что произошло во время визита Роберта к нему и за что экстрасенс требует деньги с Патриции. Эта информация, возможно, явится ключом к событиям, связанным с гибелью Роберта».

Я позвонил и записался на прием к экстрасенсу на пятницу на 14 часов.

В четверг утром около девяти часов возле отеля «Ритц» остановился автобус с туристами. Говорящая на разных языках разноцветная толпа высыпала из автобуса и стала заполнять на удивление чистый вестибюль, где на полу рядом с плетеными стульями стояло несколько медных кадок с зелеными пальмами. В это же время из припаркованной возле отеля машины вышел молодой человек в светлом костюме и темных очках, держащий в руках футляр с виолончелью. Он ловко смешался с толпой туристов и уже через минуту очутился в вестибюле отеля. Растерявшийся от такого количества людей клерк за конторкой дежурного администратора — лысеющий толстяк с двойным подбородком — не обратил никакого внимания на молодого музыканта, который не торопясь подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Этим «музыкантом» был Филипп Дамьер.

Поднявшись на верхний этаж, он через незапертую дверь вышел на плоскую крышу двадцатипятиэтажного здания. Закрыв дверь, Дамьер вытащил из кармана маленький деревянный клин и засунул его между полом и створкой двери. Тот, кто вздумал бы выйти следом за ним на крышу, не смог бы этого сделать, так как колышек блокировал дверь. Подойдя к низкому защитному парапету, он сел и не спеша открыл футляр. В футляре лежала винтовка с оптическим прицелом и глушителем. Достав из кармана бинокль, он внимательно осмотрел открывшуюся панораму. С выбранного места, он это знал, так как раньше работал в отеле, хорошо просматривался дом Фабиуса и площадка перед домом. У подъезда дома он заметил приготовленную машину. Дамьер знал, что в 10.00 Фабиус должен выехать по своим делам. Отложив бинокль в сторону, Дамьер вынул из футляра оружие и закурил. Жадно вдохнув табачный дым, почувствовал, как медленно спадает напряжение. Дамьер не опасался, что кто-то в гостинице узнает его: он хорошо изменил свою внешность с помощью парика, темных очков, накладных усов и бородки. Хотя в запасе у него было достаточно времени, Дамьер опять взял бинокль и принялся наблюдать за домом Фабиуса. Вдруг он застыл. Из дома вышла ассистентка Экстрасенса Карола Лейси. Значит скоро пожалует и сам Фабиус. Действительно спустя минут пять экстрасенс вышел из дома и остановился на ступенях, давая какие-то указания Кароле. Наконец-то! Дамьер бросил сигарету и огляделся: вокруг никого не было. Он занял позицию поудобнее, приложив к плечу ружье. Через телескопический прицел он прекрасно видел свою жертву. Перекрестье прицела было направлено точно в голову Фабиуса, разговаривавшего с Каролой. «Теперь ты перестанешь донимать меня и Патрицию своими непомерными требованиями, — подумал Дамьер. — Пятьсот тысяч долларов показались тебе незначительной суммой и ты решил сорвать еще, шантажируя нас. Ну что ж, получай!» Его губы приоткрылись, обнажая великолепные белые зубы. Он на мгновение задержал дыхание. Затем медленным движением, чтобы не сбить наводку, спустил курок.

Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. Внезапно я ощутил, что голоден. В пяти минутах ходьбы от клиники находилась маленькая закусочная, которая мне нравилась. Я вышел из клиники и направился в нее. Рядом с закусочной находился газетный киоск, в котором я приобрел газету. До обеденного наплыва посетителей время еще было. Я заказал кофе с тостами. Поднос с едой я отнес к одинокому столику в углу. После этого я углубился в газету. Мне в глаза сразу бросились высокие и крупные буквы заголовка: «УБИЙСТВО ИЗВЕСТНОГО ЭКСТРАСЕНСА». На первой странице, в центре, красовалась фотография Фабиуса. Отчет был кратким. Согласно отчету, экстрасенс был убит вчера утром около 10.00 у порога своего дома выстрелом из снайперской винтовки с оптическим прицелом. Полиция предполагает, что выстрел был произведен профессионалом с крыши отеля «Ритц». Дежурный администратор и служащие отеля не заметили в то утро никаких подозрительных лиц, входивших или выходивших из отеля. Относительно мотивов убийства нет никаких предположений. Согласно показаниям его ассистентки мисс Каролы Лейси врагов у Фабиуса не было. Значит Дамьер «принял срочные меры» и таким способом уладил конфликт с Фабиусом по поводу оплаты его услуг. Какие услуги он оказал этой парочке? У самого Фабиуса я этого уже не узнаю. Но есть его ассистентка. Может быть она что-нибудь знает? Надо срочно ехать к ней. Закончив самые неотложные дела, я позвонил в приемную Фабиуса. Трубку сняли после первого гудка и женский голос сказал:

— Алло! Кто говорит?

Я сразу понял, что это Карола Лейси, но для верности выдержал небольшую паузу, вслушиваясь в прерывистое дыхание на другом конце линии.

— Алло! Ассистент доктора Фабиуса слушает. Кто говорит? — повторил женский голос с оттенком тревоги.

— Это Генри Саймон, друг мистера Ивена, — ответил я.

— Я хотел бы поговорить с вами.

— Мистер Саймон? — переспросила она. — А о чем вы хотели поговорить со мной? Вам, наверно, известно, что доктор Фабиус убит, приема пациентов больше не будет, а я собираюсь уехать сразу после похорон патрона.

— Я бы хотел выяснить во всех деталях, что произошло во время приема мистера Ивена вашим патроном. Меня интересуют самые незначительные подробности.

— А для чего вам это?

— Дело в том, что спустя минут тридцать после визита к доктору мистер Ивен попал в автомобильную катастрофу.

— И вы хотите знать, нет ли связи между этими событиями?

— Совершенно верно. Меня радует, что вы так быстро все схватываете.

— Думаю, что смогу вам помочь. Мне известны некоторые интересные подробности этого визита.

— Вы расскажете мне о них?

— Расскажу. Только…

— Какие-нибудь трудности?

— Нет. Просто хотела спросить, во сколько вы оцениваете такие сведения, мистер Саймон?

Я бросил сигарету в пепельницу.

— Вы имеете в виду, во сколько в деньгах?

— Да, в деньгах. Мне нужны деньги. Я могу дать вам сведения, которые помогут установить связь между интересующими вас событиями, но это будет вам кое-что стоить. Грабить я вас не буду. Всего десять тысяч — и сведения будут у вас.

Мне словно кулаком заехали в солнечное сплетение.

— Десять тысяч. Вы имеете в виду десять тысяч долларов?

— Да. Это не мало верно? Но я знаю, сколько получила в наследство жена Ивена. Она бы заплатила за эти сведения и сто тысяч…

Она внезапно замолчала, как человек, сболтнувший лишнее. Мне показалось, что она кого-то боится и немного выпила для храбрости. Но я мог и ошибиться…

— Тогда почему бы вам не обратиться к ней?

— Я люблю справедливость и хочу вам помочь.

— О каких сведения вы говорите?

— А десять тысяч долларов у вас есть, мистер Саймон?

— Есть.

— Тогда приезжайте завтра ровно в два. Захватите деньги, мистер Саймон, и вы получите то, что вам нужно. До встречи.

— А стоит ли покупать ваши сведения? — спросил я, но в ответ услышал ровное гудение — на том конце линии уже положили трубку.

На другой день без пяти два я был у дома Фабиуса. Как я и ожидал ворота были открыты, и я проехал триста метров по дороге, с обеих сторон обрамленной тщательно ухоженными газонами и цветочными клумбами. В глубине аллеи виднелся большой двухэтажный особняк. На первом этаже которого Фабиус обычно принимал клиентов. У подъезда стоял красный «Ягуар». К парадному входу вели шесть широких белых ступеней. К двери из мореного дуба была прикреплена кнопка звонка. Я нажал на нее и услышал, как где-то в глубине дома зазвенел звонок. Наступила тишина. Я стоял и ждал. За дверью раздалось какое-то движение, и она приоткрылась на несколько сантиметров — дальше не пускала цепочка.

— Кто там? — спросил женский голос из-за двери.

— Мисс Лейси, это Саймон, — ответил я. — Вы ждете кого-то еще?

— Дверь на секунду закрылась — Карола сбросила цепочку — и тут же открылась. Женщине, стоявшей в дверном проеме, было по меньшей мере года тридцать два. Черные волосы обрамляли спокойное лицо с глубоко посаженными карими глазами, в которых был страх, словно каждый миг таит в себе опасность. На ней было скромное серое платье, на лице явное волнение, но она все же пересилила себя и улыбнулась мне еле заметной, ничего не значащей улыбкой.

— Входите. Я одна в доме и после убийства доктора всего опасаюсь. Вы должны извинить меня.

Она отошла в сторону и позволила мне войти в темный холл, обставленный массивной черной мебелью. Я прошел за ней по коридору и оказался в старомодно обставленной, но уютной комнате с большими книжными шкафами и стеклянной дверью, ведущей в огороженный высокой стеной сад; множество роз являло собой великолепие красок и нежных оттенков.

— Присаживайтесь сюда, — сказала Лейси, показывая на глубокое кожаное кресло. — Это кабинет доктора Фабиуса. Если хотите курить… курите.

Я присел, но курить не стал.

— Я навела о вас справки, мистер Саймон, — заговорила она после некоторого молчания. — Мне сказали, что вы глубоко порядочный и умный человек. Я сразу поняла, что вы неспроста интересуетесь обстоятельствами визита мистера Ивена к моему патрону. Но и вы должны понять меня — я имею в виду мое требование денег. Ведь я осталась без работы и средств к существованию, а сведения, которыми я располагаю, — это действительно то, что вам нужно.

Она помолчала некоторое время, возле глаз и у рта обозначились морщинки.

— Вы принесли деньги? — негромко спросила она.

— Принес, — сухо ответил я. — Но расстанусь с ними не раньше, чем увижу, что ваши сведения стоит покупать. Губы ее скривились в горькой улыбке.

— Стоит. Покажите деньги.

Я вытащил из кармана пачку пятисотдолларовых банкнот и показал ей. Она окинула их жадным взглядом.

— Здесь десять тысяч?

— Да.

— Хорошо, теперь я покажу вам, что у меня есть, — сказала она, подходя к сейфу в углу комнаты. Она открыла сейф и вынула из него тетрадь в красной обложке.

— Что это?

— Тетрадь, в которую я переписала отрывки из дневника доктора Фабиуса. Я нашла этот дневник случайно, уже после его смерти. То, что я выписала в тетрадь после нашего телефонного разговора, мне кажется, заинтересует вас.

— А где сам дневник?

— Вы получите его тогда, когда я получу десять тысяч.

Она протянула мне тетрадку и сказала:

— Почитайте и вы увидите, что дневник стоит этих денег. Я раскрыл тетрадь и начал читать то, что выписала Карола Лейси.

4 октября.

Приобрести магические способности может только незаурядный человек. Их приобретение дается огромным трудом и требует многих лет ученичества. Опытные маги, достигшие вершин магического искусства, обладают сверхъестественными способностями. Они могут делать свое тело невидимым, проходить через запертые двери, летать по воздуху.

Я узнал, что овладев в совершенстве секретами магии, можно научиться управлять своей душой, в благоприятный момент оставлять свое тело и входить в чужое. Я научился этому искусству за двенадцать лет упорных занятий, тренировок и самоограничения.

15 октября.

Сегодня мне представилась возможность проверить свои способности по перемещению собственной души в чужое тело. Это очень опасный маневр, который требует от мага высочайшей сосредоточенности и осторожности. 13 октября меня посетил мистер Трейси и попросил помощи в очень деликатном вопросе. Он уезжал на три дня в другой город и хотел иметь уверенность, что его молодая жена не изменит ему за время его отсутствия. За такую помощь он обещал уплатить 50 тысяч долларов. Перед отъездом Трейси привел свою супругу Веру ко мне на прием. Я сел рядом с ней, вошел в транс и с помощью магии перевел свою душу в ее тело, полностью подчинив эту женщину своей воле.

16 октября.

Сегодня к Вере Трейси явился в гости молодой повеса по имени Гарри Бруммер. Он давно ей нравился и она поощряла его домогательства… Теперь, когда муж Веры уехал, он решил воспользоваться этим случаем. Во время беседы Вера, управляемая моей волей, обругала его последними словами и сказала, чтобы он немедля убирался. С помощью магнитофона их разговор был записан на магнитную пленку. Трейси, вернувшийся из поездки, прослушал запись и был так доволен, что тут же вручил мне чек на 50 тысяч долларов.

10 ноября.

Среди прочих клиентов ко мне на прием по рекомендации Трейси явился некто Дамьер. Он предложил пятьсот тысяч долларов за работу по «физическому устранению» одного человека но так, чтобы не было и намека на насильственную смерть. Речь, по-видимому, идет об очень крупном наследстве. Несмотря на обещанное крупное вознаграждения, я хотел отказаться, но Дамьер намекнул, что знает, за что я отсидел в свое время восемь лет. Если эти сведения проникнут в печать, то моей карьере экстрасенса придет конец. Это ведь настоящий шантаж! Вот подонок! Пришлось согласиться.

13 ноября.

Сегодня понедельник и тринадцатое число. Ко мне на прием пришел Роберт Ивен, которого надо «физически устранить». Я обследовал его. Это очень больной человек и ему недолго осталось жить. Подобное обстоятельство немного успокоило мою совесть: ведь он все равно обречен. Я провел с ним сеанс гипноза и ввел его в глубокий гипнотический сон. Во время сна я задавал ему различные вопросы, что позволило составить достаточно полное представление о нем. По его словам, жена изменяет ему и желает его смерти, чтобы завладеть его состоянием и развлекаться без помех со своим любовником. Он сказал, что пригласил на следующий день своего поверенного, чтобы изменить завещание и почти все свои деньги завещать на благотворительные нужды. Вот откуда такая спешка с целью его устранения. Во время гипноза я использовал магические способности для переселения своей души в его тело. Когда Ивен возвращался домой, во время стоянки на перекрестке я заставил его нажать на педаль газа. Машина рванула на красный свет и врезалась в грузовик. Удар был страшный. Машина вылетела с дороги, перевернулась в воздухе, упала на крышу и мгновенно загорелась. Ивен умер еще до того, как языки пламени начали превращать его тело в обуглившийся кусок мяса. Мне было очень жаль его, но дело было сделано. Я заработал пятьсот тысяч, но стал преступником.

14 ноября.

Ну и переполох! Все газеты напечатали на первых полосах сообщения о гибели известного миллионера. Жена его получила в наследство около сорока миллионов. Думаю, как исполнитель главной роли, я имею право на дополнительное вознаграждение. Я позвонил Дамьеру и намекнул, что за отлично выполненную работу хочу получить еще пятьсот тысяч. Он был страшно недоволен, говорить на эту тему по телефону отказался, но обещал подумать…

15 ноября.

Сегодня на меня напал необъяснимый страх. Сердце наполнил леденящий холод. Откуда это? Вспомнил… Два года назад в этот день умерла моя мать. Она была хорошей матерью и доброй христианкой. Решил зайти в церковь и заказать заупокойную литургию. Священник в церкви читал прихожанам проповедь о грехе. Он говорил:

— Греховными являются не только война и террор, но и аборты, противозачаточные средства и умерщвление безнадежно больных. Церковь считает греховными и торговлю наркотиками, проституцию, занятия магией, спиритизмом, чародейством и волшебством.

Мне стало тоскливо и нехорошо. Сердце мое сжалось, когда я услышал, что любимые мною магия, чародейство и спиритизм осуждаются святой Церковью.

Свою проповедь священник закончил словами, которые потрясли меня:

— Итак, каждый из нас за себя даст отчет Богу. «Какой же отчет могу дать я?» — подумалось мне. Очевидно, с моими делами отчет придется держать перед сатаной. К Всевышнему меня просто не пустят. Я буду брошен в озеро огненное, где псы и чародеи, и любодеи и убийцы, и идолослужители и всякий, делающий неправду. Внезапно меня охватил ужас. На лбу выступил холодный пот. Руки задрожали. Я вспомнил предсказание моего друга, астролога, умершего от саркомы в прошлом году. Он предсказал, что я не доживу до семидесяти несколько лет. А мне уже шестьдесят шесть. Еще он сказал, что умру я в середине ноября и смерть моя придет сверху. Что это означает, он не пояснил. Сколько я ни спрашивал, получить от него вразумительный ответ я не смог. Что такое несколько лет? Два, три, четыре? Впрочем, не все ли равно. Что привязывает меня сейчас к жизни? Женщина? Ребенок? Семья? Их у меня нет. Собственность? Двухэтажный особняк, где я живу и принимаю клиентов, и неплохой счет в банке. Едва ли что-либо из указанного могло бы помешать мне переступить порог вечности. Карьера? Тут я чего-то достиг — известный маг и экстрасенс, избавляющий своих клиентов от тяжелых болезней и душевных расстройств. Со всем этим можно спокойно расстаться, но прежде обязательно надо покаяться, примириться с Богом.

Это были последние слова в дневнике Фабиуса. Он был убит 16 ноября утром. Смерть действительно пришла сверху, с крыши двадцатипятиэтажного здания…

«Картина проясняется, — подумал я. — Отдельные части кроссворда встают на свои места».

Я встал и протянул Кароле пачку банкнот, которую она с жадностью схватила. Быстро пересчитав их, она заперла деньги в сейф, передав мне дневник Фабиуса. Сделка состоялась

— Вы правы, — сказал я. — Ваша информация действительно стоит этих денег.

Я попрощался, вышел из дома и неторопливо пошел по дорожке, чувствуя на спине пристальный взгляд Лейси.

Я вернулся домой, глубоко потрясенный, стараясь справиться с чувством паники, охватившим меня после чтения дневника Фабиуса. Будучи специалистом по нервным и психическим болезням, я однако, не предполагал, что маги и экстрасенсы высокого класса могут обладать такими сверхъестественными способностями. Хотя, знакомясь ранее с индуистскими священными писаниями, я узнал, что существуют люди, которые посредством усиленного аскетизма достигают чудесных способностей. Но я не верил этому, я считал это мифом и даже теперь, когда лучший мой друг стал жертвой сверхъестественных способностей мага, я отказывался в это поверить. Это какая-то фантастика! Хотя справедливости ради надо признать, что этот Фабиус обладал какими-то знаниями, о которых современная наука не имеет понятия. Я отказывался называть это колдовством или магией. Во всяком случае, помочь моему другу я уже не мог. Отомстить? Но кому? Каким образом? Привлечь к суду непосредственного виновника я не мог: он был мертв. А если бы и был жив, то ни один суд в мире не стал бы судить его за использование сил магии. Подать в суд на вдохновителей этого преступления я тоже не мог по тем же причинам. Оставалось надеяться на суд Божий. Суд этот действует иногда мгновенно и кара настигает преступника быстрее, что появляется отражение в зеркале. Взять хотя бы смерть самого Фабиуса. Меня смущало только одно обстоятельство. Если Фабиус знал, когда умрет, то почему не попытался предотвратить это событие. Скорее всего, ему просто надоело жить. А может он просто сменил свое тело, воспользовавшись своим магическим искусством? Я этого уже никогда не узнаю. Да и может ли кто-нибудь из живущих предотвратить свою смерть?

Патриция вернулась из клуба довольно поздно. Выпила она там несколько больше нормы: надо было хоть как-то отметить свое превращение из бедной золушки в богатую наследницу. Сколько времени она ждала своего звездного часа. И вот он настал. Но вместо поздравлений все ее знакомые выражали ей соболезнование и жалели ее. Вот дураки! Она с трудом справлялась с ролью молодой вдовы, надев на лицо фальшивую маску скорби. Но увлекшись новой ролью, она на какое-то время перестала контролировать количество выпитого. А ведь доктор предупреждал ее, что с этим надо «завязывать». И вот результат: она с трудом дышала и была не на шутку встревожена. Ноющая боль в груди обострилась. Что ж, теперь надо проглотить таблетку и отдохнуть. Через час-другой ей станет лучше. Но когда Патриция открыла дверцу автомобиля и начала вылезать, у нее потемнело в глазах от резкой боли. Она упала обратно на сиденье, прижав к груди свои красивые руки. По всей вероятности, это был сердечный приступ. Ее объял ужас смерти. В следующее мгновение боль сделалась невыносимой. Она попробовала закричать, но тщетно. Потом ее окутала тьма — и все кончилось. В девять утра я был в клинике. Сестра Роббинс знала мои слабости и привычки. Она вошла в кабинет следом за мной, поздоровалась и поставила на стол чашечку дымящегося кофе, а рядом положила утреннюю газету. Когда она вышла, я выпил кофе и взял в руки газету. На первой полосе аршинными буквами стояло: «СМЕРТЬ ОТ СЕРДЕЧНОГО ПРИСТУПА». Газета поместила фотографию Патриции Ивен. Сообщение было коротким. Из него следовало, что она умерла от сердечного приступа в 37-летнем возрасте, спустя пять дней после гибели мужа. Согласно завещанию Роберта, в случае смерти обоих супругов все его состояние передавалось в фонд медицинских исследований. «События разворачиваются с калейдоскопической быстротой» — подумал я, отложил в сторону газету и закурил. Сколько сил потратила эта женщина, добиваясь состояния Роберта, достигла цели, пойдя на преступление. А результат… Судьба иногда играет злые шутки… Из задумчивости меня вывел осторожный стук в дверь. Так деликатно стучал обычно мой ассистент Питерс. Я был так обрадован его приходу, что не сразу заметил его бледность и задумчивость.

— Генри, я помню как вы переживали смерть Ивена, — сказал он. — Теперь вот настала очередь его жены. Вам не кажется, что над этой семьей тяготеет какой-то злой рок?

— Возможно, а почему вы говорите об этом? Вас тоже поразили эти два события?

— Не два, а три.

— О чем это вы?

— Возникло еще одно обстоятельство — я не знаю, известно ли вам, что случилось с Дамьером?

— С любовником Патриции?

— Да.

— Нет. Неизвестно.

— Мне позвонили из полиции час назад, — осторожно заметил Питерс — Дамьер погиб.

— Как? И он тоже?

— Он поехал встречать мать Патриции. По дороге в аэропорт его машина столкнулась с трейлером. Водитель был пьян. Дамьер скончался на месте происшествия. — Питерс чихнул и вытер нос платком. — Правда, пьяный клялся, что Дамьер мог избежать столкновения, но кто поверит пьяному?