Галактическая Товарная Биржа. Будни космического пилота

Глава 2

Дед Матиаса был военным, но ему не довелось принимать участия в войнах. Всю свою жизнь он контролировал, чтобы военных конфликтов не было. Несколько раз мужчина совершал боевые вылеты с целью выяснить, что за космические объекты пересекли условную границу галактики.

Обычно это были астроиды с залежами железа, радары принимали их за транспортные средства. Пару раз – разрушенные инопланетные корабли неизвестных цивилизаций. Они, как правило, дрейфовали в космосе пустые, вернее, на них не было живых. Их транспортировали к станции и изучали.

Однажды деду даже довелось участвовать в спасательной операции. Нарушителем оказался разведывательный корабль из этой же галактики. У него было повреждено больше половины всех рабочих систем, поэтому экипаж не мог подать сигналы. На корабле находились живые люди: они чудом дотянули до галактики, – двигатели были уже на последнем издыхании.

Дед много рассказывал внуку о своей службе, особенно о боевых вылетах. Это было тревожно: а вдруг на корабле окажутся захватчики и надо будет открыть огонь? Как понять, захватчики это или нуждающиеся в помощи? Вдруг кто-то терпит бедствие?

Матиас заболел идеей стать военным: стражником галактики, как дед, или же разведчиком, как отец. Он много фантазировал и представлял фантастические картины будущего: как спасает цивилизацию от бедствия, как сражается с космическими пиратами.

Вообще космических пиратов не существовало. Их можно было увидеть только в очень-очень старых земных фильмах. Однако Матиас мечтал спасать мир, вернее, галактику. Кто может запретить мальчишке-подростку мечтать быть героем, спасать галактику и быть крутым? Со временем мечты спасать галактику забылись, а вот цель стать военным пилотом осталась. Теперь Матиасу больше хотелось быть похожим на родителей, то есть полететь в дальний космос, быть командиром или хотя бы пилотом военной разведывательной станции-корабля.

На Земле уже давно ввели систему распознавания талантов ребёнка. Дети проходили тест несколько раз за время обучения в школе. Сначала при поступлении. На первый тест не особо обращали внимания. Результаты скорее просто принимали к сведению, но пока ещё не настаивали на изучении каких-то определённых предметов. Некоторые способности могли проявиться позднее, именно поэтому выжидали.

Обычно ребёнок проявлял несколько наклонностей, не всегда чётко выделялся ведущий талант: могло быть два, а то и три. Систему создали для того, чтобы к подростковому возрасту понимать, в каких отраслях у ребёнка проявляется больше всего способностей: в обучении делали акцент именно на эти области.

Иногда были такие таланты, что их было возможно применять в любой сфере: например, коммуникабельность, сострадание или же дар убеждения. Очень редко оказывалось, что ребёнок мог проявить себя в абсолютно любой сфере. Иногда палитра способностей была наоборот узкой, что встречалось куда.

Несмотря на результаты процедуры выявления талантов, никто не заставлял детей изучать именно то, к чему у них была большая. Обязательно учитывались и желания ребёнка. Иногда в этом моменте возникал парадокс. Бывали редкие случаи, когда ребёнок совершенно не интересовался тем аспектом, в котором у него был талант, но его больше увлекали другие вещи.

Оказалось, что ребёнок становился успешным, если ему предоставляли возможность заниматься тем, что его действительно интересовало. Возможно, если бы человек все же следовал своим талантам, он добился бы ещё больших успехов, но, может, и нет. То, что увлекает и захватывает, то, к чему лежит душа, действительно мотивирует к достижению результатов и реально может стать делом всей жизни.

Тест разрабатывали для того, чтобы помочь человеку сделать выбор, пока он ещё молодой. До изобретения опросника люди иногда всю жизнь учились и работали по профессии, которая казалась им подходящей, их призванием, но, уже выйдя на пенсию, начинали заниматься тем, что их действительно интересовало, и вдруг становились известными и… счастливыми, потому что наконец-то нашли себя.

Тест не только помогал выявить склонности будущего взрослого, но и сделать выбор, если подросток пока ещё не определился или выбирал между несколькими интересными ему направлениями.

В любом случае, тест не был приговором. Это была скорее рекомендация. Но существовали и немногочисленные области, куда отсутствие таланта закрывало двери в обучение профессии. Но таких областей мало – всего ничего.

Чрезвычайно редко случалось, что молодой человек выбирал профессии не по таланту. Чаще всего даже те, кто хотел получить специальность, не согласующуюся с наклонностями, сначала получали рекомендованную тестом. Дети, не проявляющие поначалу интереса к профессии, определенной тестированием, втягивались и со временем увлекались. Выходило, что талант осмысленно проявлялся уже во время работы.

За получение специальности не по призванию следовало платить. Образование на Земле давно стало бесплатным. И только если ребёнок хотел освоить профессию, к которой у него абсолютно не было склонностей, оставалась возможность освоения её на платной основе. В этом случае деньги на обучение давали родители, если могли, конечно.

Всегда был вариант получить профессию согласно талантам, начать работать и зарабатывать. И если мечта никуда не пропадала, то ребёнок мог, заработав деньги, вернуться к обучению. Ещё реже дети отказывались от получения бесплатной профессии и сразу же подавали заявку на получения платной профессии, но просили выдать им кредит на образование, который выплачивали уже после выпуска.

Матиас хотел стать военным пилотом, чтобы когда-нибудь, как и его родители, отправиться в далёкий космос. Может быть, где-то подспудно, у него теплилась надежда отыскать родителей, хотя разумом он понимал, что найти космических корабль на просторах Вселенной нереально.

Во время прохождения теста в первый раз мальчик продемонстрировал высокую степень сопереживания. Это было ведущее качество. Было ещё несколько, но именно показатель сопереживания сильно выделялся на фоне других. Данный факт говорил о том, что Матиас может выбирать любую профессию, где надо общаться с людьми, проявляя терпение и внимание. Верхними в списке рекомендованных были профессии преподавателя и врача, что было очень далеко от интересов Матиаса.

Второй раз тест проходили в подростковом возрасте, в шестнадцать лет, когда уже следовало всерьёз задуматься о будущей профессии и сделать акцент на изучении определённых предметов, научных дисциплин, а возможно и на развитии физических навыков, овладении каким-то мастерством. Никто не принуждал подростка отдавать предпочтение определенным предметам, ему просто давались рекомендации. Как правило, к этим рекомендациям прислушивались.

Более узконаправленных склонностей, явно относящихся к какой-то определенной профессии, у Матиаса так и не выявили. По-прежнему основным качеством осталось сострадание, что давало довольно широкий спектр выбора профессий. Вторым талантом, немного уступающим, была склонность к точным наукам и технике – здесь скорее подошла бы профессия инженера. Третьим талантом, который также проявился, была физическая выносливость, высокий болевой порог и возможность выполнять тяжёлую работу в сложных условиях.

Последняя способность открывала Матиасу возможность осваивать космические специальности. Остальные способности значительно уступали трём ведущим, поэтому список профессий составлялся по этим трём. Если склонности к технике и физическая выносливость позволяли выбрать профессию военного пилота, как и мечтал Матиас, то сопереживание напротив мешало.

Тест предлагал парню в будущем стать космическим инженером-техником или, что было близко к его мечте, командиром пассажирского звездолёта. Также всерьёз рекомендовали задуматься о профессии врача, учителя или даже космопсихолога – об этих вариантах мальчик даже не задумывался.

Учебные предметы для будущих пилотов пассажирского судна и инженеров-техников, в любом случае, были почти одинаковыми. Матиас решил уместить в своём расписании всё, что может пригодиться для обеих специальностей. Оставалось только решить, какие предметы будут основными, а какие факультативами. В итоге он загрузил себя так, что едва успевал делать домашние задания.

Одноклассница Матиаса, та самая, что получала сообщения от родителей вместе с ним, решила стать художницей. Ей повезло больше, чем Матиасу. Её родители вернулись. Теперь они уже дома изучали привезённые образцы, анализировали, строили гипотезы, и говорили, что возможно когда-нибудь снова отправятся в экспедицию.

На Милу путешествие родителей повлияло не так, как на Матиаса. Она ни в коем случае не хотела в космос. Рисовать она начала давно. Сначала это была часть терапии: когда от родителей долго не было вестей, и Мила думала, что потеряла их навсегда. Вот тогда-то она и начала рисовать. Потом обмен сообщениями возобновился, терапия стала не нужна, но рисовать Мила не перестала – она втянулась.

Таланта к живописи у неё не было, вернее, он был не основным. Однако была фантастическая склонность к биологии, которая вовсе не увлекала Милу.

В старших классах она углублённо изучала химию и биологию, добросовестно ходила на дополнительные занятия и вместе со всем этим посещала факультативы по живописи. На них оставалось не так много времени, как ей хотелось бы, но бросать своё увлечение Мила не собиралась. Это было её страстью.

Рисунки у неё были одновременно странные и оригинальные: не всех их понимали, хотя правильней сказать, почти никто их не понимал с первого взгляда, но при этом оторваться от холстов было невозможно. В них что-то завораживало, несмотря на всю неоднозначность изображений.

Её картины притягивали, их хотелось разглядывать: каждую чёрточку, каждый мазок. Чем дольше зритель смотрел на её картину, тем больше деталей замечал. Картина будто раскрывалась. Постояв у её творения подольше, человек вдруг понимал: то, что увидел сначала – это лишь поверхностное восприятие. На самом деле там скрывалось что-то более интересное и глубокое. Зритель начинал воспринимать картину совсем по-другому.

Именно на факультативах по живописи Мила чувствовала себя счастливой – это и определило её выбор. Как знать, возможно, она стала бы великим биологом, знаменитым учёным, но… этого не случилось. Интересующие её животные и растения существовали только на холсте. Там они принимали причудливые, никому неведомые, формы и цвета.

После окончания школы Мила не пошла учиться дальше согласно определённым способностям. Она осталась на Земле, в доме своих родителей, и стала писать картины. Девушка посещала различные мастер-классы именитых художников, брала частные уроки для совершенствования мастерства. Довольно быстро, возможно, именно в силу своей нетривиальности картины Милы стали пользоваться популярностью. Матиас поддерживал её, хотя и не совсем понимал: он-то ведь рвался в космос. Но влиять на решение девушки ему даже не приходило в голову. У каждого свой путь и каждый сам принимает решение, принимая ответственность за своё будущее.

После выпуска Матиас поступил в академию. Он готовился стать пилотом. Согласно результату второго теста, хотя профессия пилота и не была среди основных рекомендованных, но и не числилась в списке нежелательных. Тем более, что кроме выдающегося таланта к пониманию и состраданию к ближним, у Матиаса были внимательность к деталям, цепкий ум, склонность к анализу, отличная память и довольно высокая скорость принятия решений, не говоря уже о хорошей физической подготовке. В силу хороших аналитических способностей, все его решения, принимаемые в критических ситуациях, были, если и не наилучшие, то однозначно правильные и более приемлемые для конкретных обстоятельств.

Юноша все же решил стать пилотом, так как это было ближе всего к мечте Матиаса. При выборе специализации в профессии надо было пройти тест в последний раз. Рекомендации, которые давались по итогам этого тестирования, уже носили более категоричный характер: это были уже скорее даже не рекомендации, а обязательное распределение на конкретную специализацию. Учить бесплатно имело смысл, если были гарантии получить хорошего специалиста. Особенно это было важно, если профессия связана с риском для жизни людей или других существ галактики.

Молодому человеку или девушке настоятельно рекомендовали пересмотреть своё решение, если специальность, которую он выбирал, сильно отличалась от подходящих или вообще противоречила им. Предлагалось подыскать профессию максимально близкую к той, которую человек выбирал изначально, но, где или будет меньше рисков, или будут проявляться другие его таланты.

Если юноша решал стать хирургом, при этом не был способен долго концентрироваться на чём-то одном, вряд ли ему стоило выбирать именно эту профессию. Он мог выучиться на врача, быть хорошим диагностом, но вот проводить многочасовые операции ему наверняка не стоило.

Приблизительно то же произошло и с Матиасом, когда он получил результаты третьего тестирования способностей. Он сам себе вынес вердикт: «Тест завален». Хотя, тест на способности нельзя завалить, однако и обмануть его так же невозможно, как и невозможно обмануть свою природу.

Матиас не мог быть военным пилотом, ему категорически запрещалось быть капитаном военного корабля. Высокая степень сострадания мешала бы в этой профессии. Если бы ему пришлось быстро принимать решение открыть огонь по неприятелю, он вряд ли смог это сделать настолько быстро, насколько требовали ситуации такого рода. Вмешивалось сочувствие, которое заставляло до последнего медлить.

Он легко и быстро принимал правильные решения в других ситуациях, но тогда, когда надо было решиться убить другое существо, а именно это означало открытие огня по противнику, Матиас начинал сомневаться. Более того, это было не просто замешательство, он пытался договориться даже тогда, когда было очевидно, что это невозможно.

Именно желание решать все вопросы мирно, основанное на чувстве сострадания, сыграло с Матиасом злую шутку. Военный пилот, а впоследствии и капитан судна, коим мечтал стать юноша, нёс в первую очередь ответственность за жизнь своего экипажа, поэтому ему необходимо уметь быстро принимать жёсткие решения.

После теста Матиасу порекомендовали выбрать профессию гражданского пилота. С его сопереживанием это был бы неплохой вариант, к тому же терпение и упорство, настрой вести переговоры до последнего были в данном случае большим плюсом и подходящими качествами. Вот так мечта стать военным пилотом и, возможно, впоследствии исследователем-разведчиком либо капитаном разведывательного корабля-станции разбилась о действительность.

Тогда он отправил последнее сообщение родителям, и тогда же последний раз в жизни плакал, закрывшись в своей комнате. Наверно, это событие было одновременно и прощанием с надеждой увидеть когда-либо родителей и прощанием с детством, с детской мечтой быть командиром военного разведывательного корабля.

Не то, чтобы Матиас впал в депрессию, но он был очень подавлен и обескуражен, это да. На уроках примерный ученик делал всё, как в полусне, ему плохо удавалось смириться с новой действительностью, с новым поворотом жизненного пути.

За первый семестр в академии он особо ни с кем не сдружился, общался с другими лишь по необходимости, в остальное же время оставался наедине с учебниками и своими грустными мыслями один. Ему было довольно сложно представить себя в новой профессии. Он пока никак не ассоциировал себя с ней, не видел гражданским пилотом, не ощущал себя способным выполнять эту роль. Возможно, в силу чрезвычайных эмоциональных переживаний, он даже не осознавал, насколько мало новая будущая профессия отличается от его первоначального выбора.

Несмотря на то, что Матиас был расстроен, огорошен и растерян, когда потерял шанс исполнить свою мечту стать военным пилотом, он с отличием закончил первый семестр. Учился он скорее на автомате. А так как мальчик с детства привык хорошо учиться, вовремя сдавать письменные работы, ответственно подходить ко всем заданиям, то успешное окончание семестра не составило особого труда.

Рутина учёбы даже стала хорошим отвлекающим моментом. Он погружался в изучение какого-то вопроса и забывал обо всём, изредка даже проявлял прежнюю активность на занятиях. Со временем Матиас зарекомендовал себя как вдумчивый, очень умный и инициативный студент. Вечеринки, на которые его поначалу приглашали одногруппники, наоборот заставляли парня чувствовать себя не в своей тарелке.

Глядя на веселящихся вокруг людей, он всегда вспоминал родителей, их друзей и коллег, с которыми они отправились в дальний космос. Следом возникали мысли, что ему самому не суждено когда-либо отправиться в такое путешествие, затем его охватывала жгучая тоска, которую не могли понять окружающие. Со временем одногруппники решили, что он просто не умеет веселиться, слишком серьёзен, и перестали звать с собой.

Утрата мечты оказала на Матиаса такое сильное воздействие из-за того, что вместе с её крахом он утратил возможность отправиться в дальний космос, который у него ассоциировался с родителями. И хотя молодой человек давно расстался с детскими мечтами найти их, осознавая, что это невозможно, но у него теплилась надежда побывать за границами галактики, там же, где и они.