Гадина Петровна (СИ)

Глава 18. Обаяние черного бархата

Принцесса Ровена стояла напротив высокого зеркала, отражающего ее в полный рост. За окном вечерело и пришлось попросить Фрэн зажечь свечи.

— К хорошему быстро привыкаешь! — сказала она самой себе, думая, как было просто принять юное тело, лицо без следа морщин, блестящие и густые волосы. Уже одно это было весомым аргументом остаться в Аурусбурге навсегда, лишь только наладить финансовое положение.

Катерина, вон какая хитрая была: из пяти рудников запустила четыре и жила, в ус не дуя, с любимым королем. Ну за исключением моментов с муками совести и припадками одиночества, что наверняка объяснялось старостью. А в родном мире старость придет гораздо быстрее, гораздо. Прежняя Галина опередила нынешнюю Ровену на тридцать лет! А эти тридцать лет стоят дорогого.

Она провела гребнем по густым черным волосам, спадающим на плечи и грудь и попросила Фрэн подготовить ей платье. Этим вечером она дала выходной высоким воротникам и серой гамме. И выбрала атласный наряд василькового цвета, который, отражаясь в ее голубых глазах, придавал взгляду глубину и загадочность. Платье приоткрывало грудь, конечно, не настолько бесстыже, как здесь привыкли носить до ее появления, но достаточно для того, чтобы заинтриговать мужчину, искушенного в женской красоте.

Среди стоявших на туалетном столике хрустальных пузырьков она выбрала один, с легким цветочным ароматом и нанесла чуть на запястья, в ложбинку груди и за ушами.

Ох, Дефорт бы не одобрил этого! Он взглянул бы на нее своими вечно усталыми серо-зелеными глазами и, не скрывая недовольства, сказал: «Принцесса, это слишком опасно! Покидать дворец вечером, да еще и с человеком, представляющем при дворе другую страну!».

А впрочем, Дефорт не самый умный. Был бы умнее, не валялся бы сейчас в лазарете с проломленной головой. А безопасности для неё все равно нет нигде. Даже в собственных покоях приходится оглядываться на каждый шорох.

В высокое эркерное окно стукнул мелкий камешек. Принцесса вздрогнула и подошла к окну, испытывая предвкушение и в то же время щемящее волнение, перекатывающееся импульсом от груди к животу и обратно.

— Господи, как маленькая, как перед первым свиданием! — сказала она себе вслух, прижимая ладони к щекам. Это и было ее первое свидание в этом мире, в этом теле, с этим мужчиной.

В сгустившихся сумерках под ее окнами стояла высокая фигура в темной одежде.

Ровена набросила на себя заранее приготовленный плащ с глубоким капюшоном, призванный скрыть ее от любопытных взглядов и уберечь от вечерней прохлады, и вышла за двери. Любопытные взгляды своих охранников она проигнорировала, еще не хватало перед ними отчитываться. Фрэн получила строжайший наказ хранить личные секреты своей хозяйки, хоть и пришлось вновь припугнуть лишением премии. Слово «премия» вообще действовало на Фрэн магическим образом, как заметила ее госпожа. В низко надвинутом капюшоне она прошла мимо нескольких постов: мало ли куда направляется знатная дама?

Никто и не подумал ее остановить. Наверное, чтобы вызвать подозрения у шварцевых караульных, нужно быть вооруженным до зубов верзилой с саблями и ножами, да волочить за собой окровавленный топор. А если остановят, сказать, что ты новый повар на кухне. Эти дураки тебя еще и проводят на рабочее место. Сейчас это было ей на руку.

Она вышла из парадных дверей на широкое крыльцо с мраморными ступенями. В день свадьбы с Мартином она выходила из этих же дверей в тяжелом золотом платье, уставшая, голодная, измученная церемониальными требованиями, поклонами и реверансами. Сейчас ноги в легких туфельках несли будто сами собой, шлейф синего с фиолетовым отливом платья скользил с еле слышным шорохом по ступеням, нежный ветерок попадал под капюшон и охлаждал пылающую голову. Она остановился возле статуи с раскрытой книгой.

Лорд появился словно из пустоты. Он взял ее руку и прижался губами к ладони, успевая вдохнуть тонкий флёр духов, смешанный с нотами девичьей кожи и летнего вечера.

— Если бы не тепло и аромат вашей руки, я бы подумал, что это какое-то чудесное видение из потустороннего мира явилось дразнить меня и сводить с ума! — восторженно прошептал он, разглядывая девушку.

Ровена слегка улыбнулась. Восхищение в глазах Палмера было неподдельным. Вот каково это значит, уметь произвести впечатление на мужчину! Когда-то в юности она нравилась своим ровесникам, потом это стало для нее неважным. И она уже никому не нравилась. Такой выбор она сделала сама и не жалела о нем никогда ранее до этого мгновения.

Но чего стоили эти мальчики в сравнении с тем мужчиной, который сейчас мягко держал ее под руку, и казалось, даже дышать лишний раз боялся. Мощный, широкоплечий, красивый, пользующийся сумасшедшим успехом у дам, при этом великолепно воспитанный и занимающий высокий пост, лорд стоял рядом с ней, и по чуть дрожащей руке она поняла: он волнуется. Он по-настоящему волнуется!

— Вы когда-нибудь гуляли по Аурусбургу? За пределами дворца? — спросил он, чуть приобнимая принцессу за талию, как бы проверяя границы дозволенного.

— Никогда, — честно ответила Ровена.

— Тогда я предлагаю вечернюю прогулку по вашему прекрасному городу.

Принцесса замешкалась, представляя, как идет из дворцовых владений до городских ворот в своих туфельках, а потом через километров семь лорд торжественно ей скажет: «Ну вот мы и дошли до Аурусбурга, приступим к прогулке!» Ноги заранее заныли.

Лорд неверно расценил ее замешательство:

— О, мы сохраним ваше инкогнито, не беспокойтесь. Я отпустил кучера и сам буду править лошадьми.

За углом обнаружился легкий изящный экипаж с запряженными в него двумя белоснежными лошадьми. Палмер галантно усадил Ровену рядом собой, а сам взял в руки вожжи. Принцесса отметила про себя, что это выглядело очень мужественно. Чуть приобнимая ее одной, другой рукой лорд прекрасно управлялся с экипажем. Лошадки несли их по широкой дорожке к выезду из дворца.

Последний пост охраны оказался внезапно бдительным. Лорда они узнали, но не расступались, выжидая, что тот сообщит им имя дамы. Ровена занервничала.

Палмер рассердился.

— Я не собираюсь сообщать вам имя своей дамы, поскольку это может бросить тень на ее репутацию.

— У нас прямые инструкции от генерал-полковника! Записывать всех, кто въезжает в пределы дворца и покидает его, — упрямо спорил стражник.

— У вас будут неприятности, — грозился лорд, свирепея. — У вас лично.

— Ничего не знаю. Шварц сказал, что за нарушение инструкции засунет нам алебарды в ж… — стражник осекся под взглядом красивой и знатной дамы. — в жабры!

— Спокойно. Пишите, София Мартен, — она назвалась первым именем, возникшим в голове. Так звали примелькавшуюся ей девочку из отряда королевского учета.

Стражник вгляделся в нее, стараясь запомнить сочетание имени и внешности, поскольку раньше такого не встречал, и пропустил на выезд.

— Прошу простить это досадное недоразумение. Я не ожидал, что меры безопасности будут усилены. Обычно здесь все просто, — сказал Палмер, пуская лошадок за воротами замка аллюром.

— Часто возите дам на прогулки по вечернему Аурусбургу? — язвительно спросила принцесса.

Лорд чуть смутился.

— Какая вы…

— Какая?

— Непростая.

— Не нравятся сложные женщины?

— Наоборот, очень нравятся.

Вечер сгустился, переходя в ночь, такую же бархатную, как камзол Палмера. Экипаж катился по дороге вдоль разрозненных домиков с черепичными крышами, которые становились все чаще и чаще. Принцесса молчала, вдыхая ароматы скошенной местами травы и полевых цветов, которые по неясному закону ночью усиливали свое благоухание.

Домики пошли плотной цепью с обеих сторон — начался настоящий Аурусбург. Они еще какое-то время ехали, углубляясь к центру. Дома становились больше и наряднее, они проехали несколько скверов, украшенных арками и статуями, и вырулили на широкую улицу, которая наверняка считалась здесь главной.

Лорд остановил экипаж у двухэтажного домика среди других экипажей и привязанных лошадей, бросив подбежавшему мальчонке монетку. Все в движениях мужчины сообщало приметливой принцессе, что лорд прогуливается здесь нередко.

Она приняла поданную руку и спустилась со ступеньки на землю.

На центральной улице, освещенной многочисленными масляными фонарями, было полно прогуливающихся людей, в основном, влюбленных пар. Ровена набросила капюшон. Некоторые мужчины весело приветствовали лорда, не пытаясь однако навязчиво разглядывать его спутницу: видимо, здесь по умолчанию любопытство было дурным тоном.

— Мы сейчас немного нагуляем аппетит, а потом я покажу вам заведение, в котором готовят самые восхитительные блюда в королевстве! Да что там, в королевстве. Везде! Вы не устоите перед утиной ножкой с карамелизованным луком, а какие там сладости! — Палмер мурлыкал бархатным голосом принцессе на ухо многообещающие названия удивительных и неведомых кулинарных шедевров.

Они свернули на улочку поменьше, слабо освещенную, лорд уже совершенно по-хозяйски обнимал Ровену, которая лишь довольно улыбалась, не выказывая ни малейшего протеста. Сейчас они были неотъемлемой частью вечернего влюбленного Аурусбурга, и эта атмосфера окутывала и захватывала принцессу, настраивая на романтический и авантюрный лад.

Лорд и принцесса шагнули в затемненную арку между домами, и Палмер слегка прижал девушку к шершавой стене, наклонил голову и приблизился к ее лицу. Ровена прикрыла глаза в ожидании поцелуя.

— Не хотелось бы вас отвлекать, господин хороший! — раздался за их спинами скрипучий голос. — Но очень просим вас незамедлительно отдать нам свои кошельки и немножко дамы во временное пользование. Заранее благодаримся!