Фима и всё. Том 1 (СИ)

— Совсем слаб, — заключила тётушка Негомила, отпустив мужчину. Свет тут же пришёл в норму. — Он держится за счёт отваров, но они всё равно не блокируют утечку жизненных сил. Мы закрыли основные бреши, но какая-то течь продолжает вредить. Я сделала новый сбор, думаю, он даст положительную динамику, но лишь кратковременно.

— Нам нужно избавиться от порчи, — сделал вывод Красибор.

— Удачи, крошки, — кивнула тётушка. — Только отведи меня на кухню, милый, чтобы я приготовила отвар.

— Хорошо, — Красибор с готовностью направился вон из комнаты. — Без меня не уходите, пожалуйста.

— Мы подождём в коридоре, — впервые подал голос Роман.

— Конечно.

Бажена вновь оставили наедине с дождевыми каплями. Хотел бы он, чтобы его переместили в сад. К чему эта пустая, серая спальня? Когда совсем близко ключом бьёт жизнь. Возможно, скоро сад разрастётся ещё больше и достигнет этих сиреневых кустов. Но доживёт ли он до этого чудесного момента?

Фима затянула воротник толстовки и вгляделась в коридор: тот расходился в обе стороны длинными галереями с картинами и фотографиями. Девушка подошла к ближайшему снимку: на нём стоял статный молодой человек с забранными в хвост светлыми волосами. На его плечах сидел мальчишка лет трёх и сиял щербатой улыбкой. Фима сразу узнала черты Бажена и Красибора. Сын был очень похож на отца в молодости.

«Интересно, какой дар у Бажена, — подумала она. — Если такой же, что и у Краса, то будут у меня кое-какие вопросы».

— О, ты в его толстовке, — заметил Роман. — Снова.

— Сегодня довольно тепло, — промямлила Фима.

Язык её стал вдруг ватным. Появилось ощущение, что Роман поймал её за чем-то постыдным.

— Да ладно тебе, — он похлопал её по плечу. — Не кипишуй.

— Рома, я не… — она замялась. — У меня иммунитет к его чарам.

— Знаю, — только и ответил тот, пожав плечами.

Фима хотела ещё как-то оправдаться, но её оглушал вопль внутреннего голоса. Тот был мощным, будто берсерк среди внутренних голосов, и орал, что ей не за что оправдываться. И уж тем более нет смысла врать. В конце концов, не в первый раз она толстовку эту надевала. И вообще Красибор её подарил, так что она имеет полное право.

Вскоре вернулся Красибор. Он быстрым шагом приблизился к ним и бросил на ходу:

— Пойдёмте.

Он провёл их до конца коридора, где их ждала винтовая лестница. Фима шагала медленно и держалась за перилла — ступеньки были крутыми, а голова слегка закружилась. Она так и замерла на середине спуска, когда её взору открылась гостиная Бологовых.

— Ты здесь живёшь? — выдохнула она.

— Дом, конечно, запущен, — Красибор скрестил руки на груди и наклонил голову в бок. — Но да, живу. Мы с отцом.

— Тут потрясающе! — воскликнула Фима и тут же зажала рот руками, боясь, что побеспокоила кого-то.

Если бы эта комната была частью дома Фимы и тётушки Негомилы, они бы точно прозвали её «Зелёной гостиной». Стены, потолок и часть пола были плотно увиты плющом и вьюнками. Последние только-только зацвели. В центре стояли пара мягких кресел и большой диван, на котором могли уместиться четверо людей. Перед ними расположились низкий столик и добротный, сложенный из белого камня камин, скучающий по дням, когда его нутро щекотал огонь.

Одна из стен была практически полностью отдала под огромное сводчатое окно: оно тянулось от пола и до самого потолка, упираясь в него своей острой верхушкой. Покрытое затейливым рисунком, оно походило на одно из тех потрясающих готических окон, что сохранились в европейских замках. Центральная его часть и арка вдоль рамы были витражными: как раз сейчас они рисовали на полу яркий цветочный орнамент на оранжевом фоне.

Фима едва дышала, смотря на заглядывающие в гостиную ветви деревьев и пушистые кустарники, закрывавшие всю землю за окном. Было сложно определить, пытался ли сад захватить территорию людей, или люди строили своё жилище так, чтобы саду было уютно жить вместе с ними. Растительность буйствовала на всём пространстве перед домом, сколько хватало глаз. Но девушка безошибочно определила ещё одного участника этой утренней встречи: до её слуха дотянулся плеск волн.

Фима сорвалась с места и выбежала в приоткрытый в окне проход. Она пробралась на несколько метров вперёд — дальше не пустили заросли шиповника. Они цеплялись колючками за её одежду, кусали за руки. Но и отсюда она разглядела океан, который волновался совсем близко. Настолько, что Фима могла разглядеть мелкую гальку, которую облизывали волны, и делового краба, спешащего по своим крабьим делам.

— Я смотрю, такой буйный рост в начале мая тебя не смущает? — спросил Роман, опасливо шагнув за порог.

— Так всегда происходит там, где много колдуют, — Фима с восторгом разглядывала зелёное буйство вокруг себя. — Лес рядом с моим посёлком в цвету с середины марта, а в теплицах Александра все растения были на пике своего роста круглый год.

— Но ни я, ни отец не колдуем, — мрачно заметил Красибор. — Мог сад так разростись из-за порчи?

— Теоретически да, — девушка задумчиво гладила плотный лист на веточке дерева. Ветки его были усыпаны готовыми вот-вот раскрыться бутонами. — Но я думаю, что скорее всего кто-то здесь колдует регулярно.

— Не может быть, — нахмурился Красибор. — Мы бы заметили.

— Ну так вы и заметили, — Фима развела руками. — Вот это вот всё.

Оба мужчины мрачно наблюдали за тем, как Фима, едва переставляя ноги в зарослях, подходила то к одному дереву или кустарнику, то к другому.

— Смотрите, это вот — лиран. Или тюльпановое дерево. Я сразу на него обратила внимание, — она указала на самое высокое дерево в саду. — Давно оно тут?

— Не уверен, — признался Красибор. — Я не вникал в то, какие растения тут есть. Это мамин сад, она в нём почти всё время проводила. А мне, признаться, не очень-то интересно было. Дерево и дерево, трава и трава.

— Оно не растёт в наших широтах, — объяснила свою мысль Фима. — Ему нужен более тёплый и влажный климат. Вот Краснодарский край, Чёрное Море — это ему подходит. А не наши холодные места. Однако, посмотри как оно вымахало. Даже с магической подпиткой нужно много лет, чтобы дерево так выросло, — она прикоснулась к шершавой коре и прислушалась к своим ощущениям. — Если предположить, что его удобряли волшебством каждый день, ему понадобилось бы лет десять или даже больше, чтобы стать таким мощным. И оно питается до сих пор, — она нежно погладила жёлтые бутоны. — Крас, когда пропала твоя мама?

— Несколько месяцев назад.

Красибор напрягся всем телом в ожидании следующего вопроса девушки. И, чуть выждав, она его всё же задала:

— Ты уверен, что она не практиковала магию?

Глава 21

Лис бежал по лесу, и мох щекотал ему лапы. Рыжий хищник ухмылялся про себя, думая о том, что скоро он получит угощение и, наевшись до отвала, завалится греться в просторной гостиной напротив горящего камина. Тепло будет согревать его старые лисьи косточки, лапки будут отдыхать, а живот — переваривать вкусное рагу из кролика. От мыслей о таком чудесном вечере пасть Лиса наполнилась слюной, а лапы ускорились.

Ещё за много метров от дома Лис почувствовал запах гари и услышал топот ног. Разных ног — чью-то поступь он узнал, чью-то — нет. Он подоспел как раз когда двое крепких мужчин уносили куда-то его близкого друга. Александр лежал на импровизированных носилках и не шевелился. Однако, Лис точно унюхал, что тот был жив. Он хотел уже приспустить вслед за ними, когда ощутил острый запах. Опасный. То был запах смерти.

Лис понюхал воздух и быстро определил, откуда тянется смрад. И лёгкой поступлю направился в том направлении, оставаясь невидимым и неслышимым.

Вскоре он обнаружил две фигуры, облачённые в чёрное. Они стояли поодаль от дома и прикрылись заклинанием таинственного полога, но то была магия людей, а Лис, человеком не являясь, легко глядел сквозь их маскировку. И, когда фигуры сорвались с места и побежали по ухабистому мшистому ковру, последовал за ними.

Лис то и дело принюхивался, но не мог распознать запах ни одной из фигур. Настоящий запах, тот, что уникален и принадлежит каждому живому существу. Его чуткий нос ощущал лишь смрад смерти, и ничего больше.

Преследование длилось днями. Лис всё ждал, когда фигуры снимут капюшоны и маски, прибудут в своё убежище. Но те ходили от сопки к сопке, собирали корешки да вершки, а ночевали в хостелах и мотелях, каждый раз разных. И никогда, ни разу не снимали маски, закрывавшие всё лицо. Лису казалось, что маски были сделаны из камня и отполированы до идеальной чистоты, гладкости и отсутствию запахов.

Фигуры не разговаривали. Не обменивались рукопожатиями или знаками. Лис заинтересованно наблюдал за ними и лишь иногда отвлекался на быструю охоту. На восьмой день что-то изменилось, и Лис даже не сразу понял что именно. Он последовал за фигурами, прижимая уши из-за того, что нос забило запахом смерти, и лишь через какое-то время осознал, что они ушли со ставших привычными за эти дни троп и сопок. Лис остановился и хорошенько принюхался, стараясь абстрагироваться от шлейфа чёрных фигур.

Они шли к морю. Лис осознал это и приспустил с удвоенной скоростью — он чувствовал, что в солёном воздухе запахло переменами, и ему стоит держать ухо востро и зорко наблюдать за каждым шагом тех людей, от которых пахнет кровью Александра.

Лис любил свою семью, и ему хватит терпения и ловкости отплатить обидчикам его поводка.

За фигурами Лис проследовал до самого побережья. Там, прямо у кромки воды, стоял большой дом, почти спрятавшийся в растительности. Легко можно было представить, что кусочек тропических джунглей каким-то хитрым способом перенесли сюда и установили между зданием и океаном. Со стороны парадного же входа растительность только-только готовилась очнуться после зимы. Но пока это были лишь робкие зевки и желание потянуться.

Фигуры уверенно направились к дому, Лис — за ними. Вскоре он заметил, как двое в чёрном резко сменили траекторию и, спрятавшись за густым кустарником, отошли чуть в сторону.

«Передумали», — понял Лис и удивился.

Уверенный, что всегда найдёт ненавистных ему людей по запаху смерти, Лис, наоборот, продолжил приближаться к дому. Проскользнув сквозь сплетение веток, лиан и папоротников, он пробрался до уютной беседки: под объёмным куполом притаились круглый столик и четыре стула. Вся мебель резная, тонкая. Но заросшая вьюнками — давно здесь уже никто не пил чай с лимонными пирожными и «дальневосточной птичкой». Лис выглянул из беседки и наконец увидел тех, кто отпугнул чёрные фигуры.

Он с облегчением почувствовал запахи живых, настоящих людей. Но вскоре распознал, что к одному из них уже примешался тот же запах смерти, что исходил от чёрных фигур.

* * *

— Исключено, — отрезал Красибор.

— Ты уверен? — Фима приподняла брови и выжидающе на него посмотрела.

— Я же сказал: исключено. Я бы знал, если бы мама колдовала.

— Как бы ты это узнал?

В полемику вступил Роман:

— Фима, мы тебя раскололи за полдня.

— Ну так я сама себя выдала, — парировала она. — Ох, кстати!

Фима опрометью побежала обратно к в гостиную. Усевшись на диван, она нырнула в рюкзак и выудила оттуда блокнот с вязанной обложкой.

— Я совсем позабыла рассказать про ведьминский подклад, что у Ромы нашла! В мой первый рабочий день, помните?

Оба мужчины несколько секунд молча моргали, а затем лица их озарились.

— Точно-точно, подруга, — Роман плюхнулся на диван рядом. — Главное-то пропустили.

— Извини, — она сделала самое трогательное выражение лица, на какое была способна. — Вылетело из головы после всего, что случилось.

— Ладно, ладно, — Роман помахал рукой. — Проехали. Ну так что там? Кто-то приворожить меня хотел небось?

— Вообще-то, так и есть.

Красибор молча устроился в ближайшем к ним кресле и попытался заглянуть в блокнот. Роман не смог скрыть удивления:

— Серьёзно?

— Ага. Причём самым жутким из приворотов.

Красибор удивлённо вскинул бровь:

— Они бывают разными?

— Конечно, — Фима нашла нужную станицу, — и все плохие. Например, есть приворот, который не влияет пагубно в моменте, но спустя какое-то время объект воздействия — ну, тот или та, кого приворожили — погибает. Это лотерея: нельзя отменить или оттянуть, но иногда объекты умирают на следующий день, а иногда спустя двадцать лет. Тут как повезёт.

— И у меня что-то похуже? — скривился Роман.

— Было бы, если бы я тебя не спасла. А могла бы не выдавать себя, между прочим.

— А, ой, — замялся Роман. — И то правда.

— И…? — Фима выжидающе на него уставилась.

— И…?

— Рома, включай котелок. Я тебе жизнь спасла так-то.

— Ты её не поблагодарил что ли? — Красибор поджал губы и посмотрел на друга скептически. — Ну чува-а-ак…

— Разве? — всполошился Роман, глядя сначала на Красибора, а затем на Фиму. — Серьёзно что ли? — та скрестила руки на груди и кивнула. — Душа моя, милая перепёлка моего сердца! Спасибо!

Он продолжал тараторить что-то про рахат-лукумы и султанш, но Фима уже тихонько хихикала, не слишком вслушиваясь. Она позволила Роману поцеловать её ручку и дала добро на то, чтобы он назвал звезду её именем. Она успела неплохо узнать его и понимала, что каждое слово было искренним, какие бы нелепости иногда не лились в сладких его речах. Ну а звезда с твоим именем — это потрясающий талисман! Уж что-что, а это отличный подарок, и она не забудет напоминать об этом, пока Роман не исполнит свои обещания.

— Ладно, — замахала она руками в какой-то момент. Скулы начали ныть от улыбки. — Вернёмся к твоему подкладу. Для тебя собрали приворот из мести. Такой делают, чтобы убить постепенно, и заодно унизить.

— Что за кошмары ты мне рассказываешь, — ошарашенно пробормотал Роман.

— Такой приворот вызывает в объекте жгучую страсть и, пардон за тавтологию, выжигает изнутри. За три-четыре недели человек заболевает и умирает от слабости и болей. Начинают отказывать органы, даже если до этого здоровье было крепким.

— Что-то подобное не могло с моим отцом произойти? — предположил Красибор.

— Исключено, — передразнила его Фима. — Он слишком долго угасает, любой приворот уже сделал бы своё дело. А теперь самое интересное. Смотрите.

Девушка положила на журнальный столик свой блокнот и высыпала рядом несколько предметов: сухой листик, пара бусин и маленькая косточка.

— У меня с собой главные ингредиенты. Остальные выписала, а то весь набор брать с собой опасно. Эй, не смотрите так на меня! Да, я носила это добро с собой всё время. Ну вылетело из головы, и вы не напомнили. Короче.

Она подняла гербарий и гордо продемонстрировала его мужчинам.

— Что видите?

— Ну… — замялся Красибор.

— Листик? — предположил Роман.

— Пометка на будущее: в квест-комнаты с вами не ходить, — Фима состроила разочарованную гримасу. — Где вы видели такие листья?

Роман гипнотизировал иссушенный фрагменты флоры, а Красибор откинулся в кресле и устремил взгляд в сад. Ему не нравились загадки, которые загадывала Фима. Не понимал, почему не дать ответ сразу. То, во что они влезли — это не приключение из книжек. Тут нечем наслаждаться. А Фима, как ему казалось, иногда именно наслаждается. Веселится, улыбается, делает вид, что они всё исправят. И, что хуже всего, заставляла Красибора забываться и делать так же.

— Дерево, — задумчиво проговорил он и выхватил листик у девушки.

Он подошёл к выходу во внутренний двор и вытянул гербарий перед собой, сравнивая его форму и цвет с собратьями, что шелестели сейчас под дыханием морского бриза.

— Как ты его назвала?

— Тюльпановое дерево, — подсказала Фима. — Если в округе нет больше таких — а я уверена, что нет, но на всякий случай проверю — то ингредиенты для подклада брали в вашем саду.

— Это сюр какой-то, — Красибор отшатнулся и вернулся к товарищам. — Тут никто не колдовал, Фима. В нашей семье только байки про прадеда были и всё, ни слова больше о волшебстве.

— А дар?

— Родители всегда говорили мне, что вот такой я обаятельный уникум. Я верил, — Красибор виновато пожал плечами.

— Погоди, а как вы узнали о ваших дарах?

— Ну, — подал голос Роман. Мужчины смущённо переглядывались, решая, рассказывать ли Фиме, — мы у нас как бы вместо формулы «футбол и пиво» какое-то время был вариант «Битва экстрасенсов и пиво». Мы играли в «пей, когда кто-то говорит, что считывает информацию».

Я устремила на него вопросительный взгляд. Наконец, он понял, что так просто не отвертится, и продолжил:

— Короче, — Роман прокашлялся, — в какой-то момент мы заподозрили, что кое-что и сами умеем. И, как уважающие себя учёные, провели ряд экспериментов, чтобы подтвердить гипотезу.

— Каких экспериментов?

— Проверяли всякое моей Чуйкой, — Роман пожал плечами. — Я окончательно убедился, когда выбрал лотерейный билет с народным джекпотом. Распределил всё на благотворительность, — поспешил добавить он.

— Что, и совсем ничего не оставил?

— Ничего, — кивнул мужчина с самым честным видом. — Это же жульничество.

— Ну и дурак, — улыбнулась Фима. — Но хороший дурак, не обижайся. Так, а ты? — она обратилась к Красибору.

Тот снова смутился и замялся, чем дал Роману шанс самому продолжить рассказ.

— Сначала номера телефонов собирал. После сотого номера мы подумали, что он просто секс-символ, не обязательно дар это. Но пошли дальше: он просил кассиров в банках отдавать ему все деньги, а продавцов в салонах — продавать новые автомобили за один рубль.

— Естественно, я ничего не брал! — поспешил добавить Красибор. — Почти сразу уходил, чтобы не навлекать на них штрафы или ещё какие неприятности.

— Я поняла уже, что вы настолько благородные оба, что и лотерее не радуетесь. Насколько далеко ты можешь зайти со своим даром?

— Однажды я устроился работать пилотом в нашу авиакомпанию. Прошёл все проверки без тренажёров — мои документы не смотрели и просто верили на слово. Понял, что перегнул палку, когда меня назначили на рейс.

— Так ты не просто красавчик, — задумчиво протянула Фима. — Интересно-интересно. Это может пригодиться.

— Что, всё же думаешь, что он красавчик? — Роман толкнул её локтем в бок. — Даже с иммунитетом?

— Я и тебя красавчиком считаю, рахатлукумный мой, — отмахнулась девушка и поспешила сменить тему:

— А что за байки про прадеда?

— Ничего особенного, — Красибор развёл руками. — Просто что дед был колдуном, но его дети отказались учиться магии, так и заглохло всё.

— А звали прадеда как? — серьёзно спросила Фима.

— Дед Женя, — задумался Красибор. — А полного имени не помню. Это важно?

— Конечно, — Фима вертела в руках ингредиенты из ведьмовского подклада. — Все детали важны. Мы должны распутать этот клубок, ребят. Слишком много совпадений, — она помахала сухим листиком. — А что говорит твоя Чуйка, Ром? Совпадения?

— Нет, — молниеносно ответил рыжий учёный.

— Я узнаю как звали деда, — пообещал Красибор. — Но это займёт кое-какое время, у отца пока не спросишь, так что я покопаюсь в семейном архиве.

— Хорошо, — кивнула Фима. — И нам надо понять, кто точит на Рому зуб. Или…

— Или?

— Или кто тайно влюблён в тебя, султан сердца моего.

— Ну это слишком много вариантов, Фима, — Роман расплылся в довольной улыбке, будто кот, наевшийся жирных сливок.

— Сузь список до коллег, — предложила Фима. — Тебе же подкинули этот «грудной сбор» на работе.

— Всё ещё слишком много вариантов.

— Дружище, — Красибор толкнул Романа в плечо. — Давай серьёзно. Тебя убить пытались.

— Ладно, — тот обиженно потёр руку. — Если уж быть совсем серьёзным, то вариантов ноль.

— О, — удивилась Фима. — Вот это сузили круг подозреваемых так сузил.

— Скажем так, статус моих отношений с прекрасным полом: всё сложно. Среди коллег у меня предостаточно приятельниц и даже подруг, но вряд ли кто-то из них по мне сохнет.

— Френдзона? — подытожила Фима.

— Ну… Да.

— Так, а враги?

— Сложно такое представить, — ответил за него Красибор. — Ромчик — милашка, его все любят. Как друга, — он коварно улыбнулся, довольный подначкой. — Я не шучу, он — душа НИИ.

— А Светлана Степановна? — вспомнила Фима огненную женщину из лифта.

— У нас сложные отношения, но даже не знаю…

— Она к нему хорошо относится на самом деле, — Красибор спрятал в кулаке улыбку. — Возможно, даже любит. В прошлом квартале выгораживала тебя на совете директоров как львица.

— Когда мне хотели урезать финансирование?

— Агась.

Рыжие брови Романа поползли вверх:

— Так это Светлана Степановна хлопотала? Она не говорила. Я-то думал, она мегера.

— Мне кажется, она из тех, кто страшен снаружи, но мягок внутри, — Красибор развёл руками. — А почему такие скачки, Фима? От любви до ненависти.

— Потому что подклад либо делал кто-то знающий, — она вертела листик в руках, задумчиво разглядывая его прожилки. — И тогда целью было именно умертвить его. Либо делал профан, и на самом деле эта женщина хотела его приворожить, но что-то пошло не так.

— Да ладно, можно настолько промахнуться? — Красибор недоверчиво нахмурил брови.

— Конечно, — Фима переводила взгляд с одного мужчины на другого, искренне не понимая, как они могут об этом не знать. — Магия — это не фокусы на манеже цирка. Один неверный ингредиент, и лекарство станет ядом. Неверное слово — и заклинание сработает против колдуна. Поэтому ведовской народ держит все практики в тайне. Не потому что мы жмоты…

— Но это не точно, — вставил шпильку Роман.

— … а потому что с большими знаниями приходит большая ответственность. И если кто-то получит вред из-за неумелого заклинания — в том числе будет виноват тот, кто этому заклинанию учил.

— Стоп, — Красибор встал и принялся расхаживать по комнате. Так ему лучше думалось. — Но даже если предположить, что моя мама колдовала, а вероятность этого стремился к нулю, — он помахал пальцем в сторону Фимы, как бы говоря «ай-яй-яй такое думать про мою матушку», — то уж точно она не пыталась Ромчика убить или, просто Господи, приворожить.

— Я согласен, — серьёзно сказал Роман. — Азалия относилась ко мне как к сыну. Я всегда чувствовал себя членом семьи в этом доме.

Красибор остановился и кивнул. Он задумчиво поскрёб недельную щетину, затем предположил:

— А что если кто-то пробирается в сад за ингредиентами? Если листья этого дерева нужны для приворота, а оно, как ты говоришь, в наших местах — редкий гость, то некто может собирать здесь ресурсы.

— Да, это вполне вероятно, — подумав, согласилась Фима.

— А я говорил тебе поставить видеонаблюдение! — заворчал Роман. — Но кому-у-у мы нужны, а, Крас?

Он скрестил на груди руки и укоризненно уставился на друга. Тот молчал. Роман сжал губы в одну точку и повысил уровень взгляда до «буду-пялиться-на-тебя-исподлобья-пока-не-извинишься». Противостояние было титаническим, но всё же Красибор сдался под напором друга:

— Ладно, ты был прав.

— Ты был прав, и-и-и…?

— Ты был прав, Ромчик, а я — нет.

Через секунду в гостиной раздалась та же фраза, хотя Красибор рта не открывал. И ещё раз, и ещё. Роман поднёс к уху телефон и прищурился, с наслаждением включая запись диктофона снова и снова.

— О, на рингтон поставлю!

Красибор вдохнул, выдохнул. Фима видела, как его губы шевелятся, беззвучно произнося: «один, два, три…»

— А это отличная идея, — прервала она их брачные танцы.

— И я так думаю, — довольно протянул Роман. — Ну-ка, позвони мне, Фима.

— Да не это, — она с улыбкой отмахнулась от него. — Видеонаблюдение.

— Ты думаешь, те, кто набирают тут ингредиенты, вернутся?

— Обязательно, и довольно скоро, — убеждённо подтвердила девушка. — Тюльпановое дерево вот-вот зацветёт. Его цветки ещё более ценны, чем листья. Но только самые первые, сорванные с ещё не распустившегося до конца бутона. А те начнут распускаться не позже, чем через две ночи.

— Вряд ли они такое упустят, — согласился Роман.

— Они? — Фима подняла брови. — Это может быть и один человек, не забывай.

— Ну, вот и узнаем, кто прав: твоя, Фима, логика или моя Чуйка.

— Хм, — девушка сделала вид, что крепко задумалась. — Ну тогда шансы мои невелики.

— Хорошо, я организую наблюдение за деревом, — Красибор уже оформлял в телефоне заказ на видео-камеры. — И за периметром. Они могут с любой стороны перебираться через забор, тропинок я не заметил.

Фима хотела сказать что-то жизнеутверждающе, но вдруг услышала тихий скрежет.

Скрип-скрип. Скрип-скрип.

Она сделала рукой всем знак не обращать на неё внимания и медленно направилась к витражной двери в сад. Старалась двигаться бесшумно, хотя половицы время от времени её выдавали. Наконец, она увидела того, кто скрёбся к ним.

— Лис! — радостно воскликнула она. — Миленький, заходи. Ты голодный?

Лис прошмыгнул в приоткрытую дверь и через секунду уже сидел на диване, любезно согретом Фимой. Роман вжался в подлокотник и выпучился на нового гостя:

— Твой приятель? — выдавил он, не открывая шокированного взгляда от Лиса.

— Приятель Александра, — вспомнил Красибор.

И он мог бы поклясться, что Лис кивнул.

— Что ты тут делаешь, Лис? — поинтересовалась Фима. — Ищешь Сашу?

При упоминании имени друга Лис вскочил и несколько раз повернулся вокруг своей оси.

— Я отведу тебя к нему попозже, хорошо? Договорюсь с Аметист Аметистычем.

Лис благодарно кивнул — это подтвердил бы каждый из находившихся в гостиной — и вдруг снова соскочил с дивана. Он подбежал к двери в сад и принюхался. Запах смерти был далёким, но не исчез.

— Ты хочешь ещё что-то показать? — Фима подошла ближе и упёрла руки в бока. — Что там, Лис?

Тот продолжал принюхиваться и указывать носом на улицу.

— Мальчики, — позвала Фима товарищей, — готовы пробежаться?

Ответом ей была тишина, и девушка обернулась, встретившись с двумя вопросительными взглядами.

— Мне кажется, Лис готов взять след и привести нас к чему-то важному.

Глава 22

Сложнее всего было пробраться через кусты боярышника и барбариса. Фима отметила про себя, что они зацветут со дня на день, а значит, и ягоды вскоре поспеют. В этом саду всё росло даже слишком быстро.

— Я начинаю думать, — сказала она, отцепляя колючку от рукава, — что тут трудится целый ковен.

— Хватит делать из моего дома какой-то сатанинский курорт, — ворчал Красибор. — Никогда такого не было — и вот опять.

— Ладно, Крас, не кипятись. Я сужу по растениям.

— А я пытаюсь не упустить из виду нашего рыжего друга. Давай сконцентрируемся на этом в данный момент.

Фима тяжело вздохнула, но спорить не стала. Лис и правда убежал уже довольно далеко, легко проскользнув между стволами кустарников. Троице же приходилось идти напролом. Когда они добрались до высокого кованого забора, рыжий хвост мелькал у подножия сопки, грозя вот-вот исчезнуть среди камней и веток.

— Ну что, кто первый полезет? — спросила Фима, глядя попеременно на острые шпили вверху забора и узкий вырытый лаз под ним.

— Я забыл, извините, — поморщился от стыда Красибор. — Не ходил сюда лет пять уже и совсем забыл, что мама заказала забор со штыками. Говорила, что на старый кирпичный постоянно гадили чайки.

— Будешь мне за это должен, — буркнула Фима и подняла с земли веточку.

Ею девушка очертила прямоугольник с себя ростом и произнесла:

— Голымя.

Кованая решётка дрогнула, вздохнула и лениво расширилась. Прутья прильнули друг к другу практически вплотную, в четырёх точках изогнулись под прямым углом и образовали, в конце концов, достаточно просторный проём в заборе.

— Едрить и колобродить! — воскликнул Роман, с опаской потрогав крайние прутья.

— Никогда мне это не надоест, — с восторгом выдохнул Красибор.

Но на Фиму их эмоции никакого воздействия не имели:

— Конечно, не свою же силу тратите, — ворчала она под нос, уже устремившись к сопке, по которой нетерпеливо прыгал Лис.

Восхождение было не из лёгких, хотя склон был довольно пологим. Однако сложно было находить надёжную опору: влажная после зимы почва то и дело проскальзывала под ногами, камни выпадали из-под ботинок. Свидетелями их восхождения были только первые поганки: они поправили шляпки и спорили, сколько из этих глупцов спустятся вниз, а сколько — останутся тут навсегда.

Иногда казалось, что Лис убежал слишком далеко, но именно в такие моменты за кустом или валуном мелькал рыжий хвост, и товарищи спешили его нагнать.

— Ай! — вырвалось у Фимы, когда очередной камень выскочил из-под её кроссовка, и девушка чуть не потеряла равновесие.

— Держу, — Красибор успел схватить её за плечо.

Девушка собиралась поблагодарить друга, но не успела: её обувь вновь заскользила, и оба они упали в сырую почву.

«Сейчас навис бы надо мной красиво, как в ромкмах, был бы романтический момент, а не вот это вот всё», — подумала Фима и грустно отпихнула затылок Красибора от лица.

— Ты чуть не выбил мне зубы, — прошипела она, потирая ушибленный рот.

— Ты чуть не пробила дыру у меня в голове, — Красибор положил свою претензию на противоположную чашу весов и потёр затылок. — Эта черепушка защищает очень умный мозг, я ею дорожу.

— Дантист вышел бы дороже твоих похорон, — задумчиво протянула Фима, обгоняя его, и бросила через плечо. — Потому что тебя прикопала бы прямо тут, под сосенкой. Бесплатно.

— С каждым днём раскрываю грани твоей женственности, — ухмыльнулся Красибор.

Ему впервые кто-то угрожал, пусть и в шутку. Это было странно и как-то… волнующе? Красибор замер, вглядываясь в силуэт осторожно шагающей девушки. В какой-то момент она поскользнулась, и он дёрнулся вперёд, чтобы если и не подхватить её, то хотя бы помочь встать, но девушка удержалась на ногах. Она была из тех, про кого можно сказать: «грация кошки, ловкость картошки». И Красибор с некоторым удивлением признался себе, что ему это нравится. Трогательная неловкость, которая время от времени пробивалась через свойственную Фиме уверенность и твёрдость суждений. И всё это укрыто тёплым пледом из её мягких чувств к окружающему миру. Красибор вспомнил прошлый вечер и то, как девушка ревностно защищала старые замызганные обои. Ему в какой-то момент показалось, что она откусит ему голову и не подавится. И, хоть он так и не разделил её чувств к старым бумажкам в полной мере, минуты, когда магия приоткрылась ему, будоражил до сих пор. Красибор вспоминал каждый момент своего соприкосновения с волшебством и ощущал, как кончики пальцев начинало покалывать, а в носу щекотало, будто он вот-вот чихнёт. Если благодаря Фиме ему удаётся увидеть толику волшебства, то он готов терпеть любые её чудачества.

— Я что-то вижу! — воскликнул Роман, который всё это время возглавлял шествие.

Он скрылся за разросшимся багульником, а Фима и Красибор поспешили следом. Обогнув заросли, они оказались посреди небольшого лагеря. На земле лежали два спальных мешка, на потухшем кострище стоял походный аллюминиевый чайник. Бытовой мусор недвусмысленно давал понять, что совсем недавно тут были люди: парочка недоеденных консервных банок, остатки в которых не успели испортиться, предпоследний номер местной газеты.

— Чайник тёплый ещё, — поделился наблюдениями Роман. — Кострище, понятное дело, тоже. Лагерь покинули минут двадцать-тридцать назад.

— Примерно когда мы вышли, — сделал выводы Красибор. — Возможно, мы и были причиной, чтобы они ретировались.

— Думаешь, это нападавшие или наши тайные колдуны?

— Либо кто-то из них, либо два в одном.

— Согласен с вами, коллега, — Роман кивнул и принялся шарить в спальниках.

Его изыскания принесли плоды: в одном из мешков он обнаружил помятый прямоугольник из тонкого картона.

— Что это? — спросил Красибор.

— Фотография, — Роман удивлённо поднял брови. — Впрочем, посмотри лучше сам.

Он протянул фотокарточку другу, и тот замер с раскрытым ртом. Это был старый снимок, чёрно-белый и выцветший. По плотности бумаги, цвету чернил и текстуре сразу было понятно, что снимок старый, а не просто пропущенный через фильтр. Но все эти нюансы играли бы роль только для тех, кто не знает человека на фотографии.

— Миленькие пацанята, знаете кто это? — спросила Фима, выглянув из-за плеча Красибора.

Всё это время девушка всматривалась в угли кострища, надеясь увидеть какие-то отголоски ауры или другие следы. Но всё тщетно.

— Не узнаёшь? — Спросил Роман. — Ты с ним знакома.

Красибор приложил фотокарточку к своей щеке, чтобы Фиме было легче увидеть сходство:

— Это я в каком-то мохнатом году. Мне здесь лет… не знаю, четыре? Пять?

— Та-а-ак. А рядом с тобой кто?

— Не помню. Но это явно какой-то утренник, смотри: мы оба нарядные и с мишурой вместо шарфов. Может, друг из сада или сосед, кто ж его знает.

— Господа, — Фима шумно сглотнула. — Какая-то странная история тут творится, не находите? Ну то есть, блин. Крас, очень похоже на…

— На то, что в этом всём замешана моя мама, — завершил за неё Красибор. — Теперь и я не могу этого отрицать. Но, с вашего позволения, мне нужно немного времени прежде, чем мы начнём это обсуждать.

Он старался держать лицо, но чуть ниже, в грудной клетке, сейчас пришла в движение мясорубка, которая рубила его сердце на крошечные кусочки. Каждый из которых будет рада съесть та женщина, что нанесла ему самый страшный удар за всю его жизнь. А сейчас вернулась и показала, что будет, если этот удар возвести в третью степень.

Красибору было сложно дышать, горло сдавил спазм, заныли зубы и закружилась голова. Пальцы дёрнулись, чтобы смять фотографию, но не смогли. Он заметил какие-то чернильные линии на обратной стороне. Перевернул.

«Мои душа и сердце», — гласила подпись.

Он не знал, что за что же она так поступила со своими душой и сердцем. Взрослый мужчина, которым Красибор, несомненно, являлся, хотел уничтожить фотографию и не искать оправданий тому, что эта женщина бросила свою семью, но всё это время находилась рядом и тайно навещала родной дом. Но не ради сына и мужа, а ради личной выгоды и не более того.

Но был внутри него и маленький мальчик Крас, который шарил взглядом по окружающему пейзажу, надеясь заметить силуэт мамы и броситься к ней. Для него она всегда будет мамой, а не «этой женщиной» или предательницей. И Красибор хотел поддаться этому мальчику. Он убрал фотографию в карман штанов и похлопал сверху, убеждаясь, что она в безопасности.

— Хорошо, — Фима мягко похлопала его по плечу. — Но помни, что у нас по-прежнему мало информации, и всё это — косвенные улики.

— Улики? — горько усмехнулся Красибор. — Так странно звучит, но ты права.

— Как думаете, в какую сторону они ушли? — сменил тему Роман.

— Боюсь, мы вряд ли догоним, — вздохнула Фима. — Я довольно давно не вижу Лиса. А без него мы только рискуем заблудиться.

— Давайте хотя бы заберёмся повыше и взглянем, — настаивал Роман. — Быть может, они не из-за нас сбежали и скоро вернутся чай пить и шпроты есть. Об этом вы не подумали?

— Нет, — призналась Фима.

— То-то же, а нельзя зацикливаться на одной гипотезе, младший научный сотрудник Фима, не помню как вас по батюшке, — Роман включил поучительный тон и поправил воображаемые очки. — Если одну доказать не получилось, подумай о других гипотезах. Возможно, ты не то доказываешь.

— Спасибо за наставления, старец, — ухмыльнулась Фима и двинулась вверх по склону. — Так и сделаем.

— Вот и чудненько, — Роман рванул и вскоре обогнал девушку, стремительно удаляясь вдаль.

— И батюшку моего звали Буеслав, — крикнула она ему вслед.

— Ох уж эти аллергии на нормальные имена, — бросил Роман через плечо. — Готов поспорить, что детей вы назовёте Квантофизом и Геометрией.

— Ты дурак? — буркнул Красибор не очень-то громко.

Роман обернулся и, продолжая идти задом на перёд, со смехом продолжил:

— Будете сокращать до Кванта и Машеньки.

— Дурак, — заключил Красибор и ухмыльнулся.

Фима шла чуть в стороне и предсказаний от учёного не слышала. Красибор чуть сменил траекторию, чтобы поравняться с ней.

— Эй, ты как? В норме? — мягко спросила Фима, когда мужчина оказался рядом.

— Жив буду, — бросил тот, стараясь придать лицу нейтральное выражение.

Но это давалось ему с трудом, и лучшим выходом показалось обогнать девушку.

— Ты же знаешь, что можешь на нас положиться?

Красибор замер, но оборачиваться не стал. Его спина проговорила:

— Конечно, Фима.

В этот момент чуть впереди послышался крик Романа, и это был не возглас в стиле «ай, вот это незадача», а вопль боли. Фима и Красибор подобрались и, то и дело проскальзывая, рванули вверх по склону. Рыжий учёный лежал на спине и прижимал к себе согнутую в колене ногу.

— Что случилось? — выпалил Красибор, с налёта приземлившись рядом с другом.

— Я что-то сломал, — выдавил Роман через плотно стиснутые зубы. — Больно звездец.

Он мычал и стонал, когда подоспевшая Фима принялась закатывать штанину его брюк. К счастью, те были достаточно широкими, чтобы это можно было сделать, не передавливая ногу. Которая, к слову, с виду была абсолютно целой. Девушка осторожно ощупала её и не нашла под пальцами никаких травм. Заклинания рентгена она придумать не успела, но и простой чувствительности пальцев хватило бы, чтобы обнаружить перелом.

— Я ничего не вижу, — заключила она.

— Говорю тебе, что-то не так! — выпалил Роман, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.

— Крас, я побуду с ним, а ты сходи за подмогой, — предложила Фима, перебираясь выше.

Она уложила голову Романа себе на колени и убрала его намокшие волосы со лба.

— Ну конечно, разделитесь ещё, — пробурчал рыжий учёный, скрипя зубами.

— Я не уверена, что мы сможем тебя перенести, — пустилась в объяснения Фима. — Возможно, ногу нужно зафиксировать, чтобы не сделать хуже. Без носилок аккуратно тебя не спустим.

— Ладно. Но для протокола: мне это не нравится, — пробормотал Роман.

Его глаза то и дело закатывались, кожа покрылась испариной. Он начинал терять сознание от боли.

— Крас, чего встал⁈ — рявкнула Фима, выдернув мужчину из транса.

Тот кивнул и поспешил прочь. Началось тяжёлое ожидание. Одной рукой Фима возилась в своей сумке, надеясь найти что-то из трав или амулетов, которые смогли бы облегчить Роману боль. Но, как назло, в сумке царили порядок и чистота, а значит, не было никаких полезных мелочей, которые сейчас бы пригодились.

— Потерпи, милый, — шептала Фима, гладя уже отключившегося мужчину по щекам.

Она чувствовала под пальцами его жизненную силу. И то, как та понемногу угасает. Как если бы он истекал сейчас кровью, хотя никаких ран Фима так и не обнаружила. Через несколько минут послышались шорох и шаги. Девушка встрепенулась, но сразу же поняла, что звук идёт не от подножия сопки, а наоборот с вершины. Она испугано обернулась и вскоре разглядела знакомый силуэт: растрёпанные волосы, жёлтая толстовка.

— Крас⁈ Ты как оттуда пришёл?

Красибор остановился в пяти шагах от неё и напряжённо всмотрелся в фигуры товарищей, будто пытаясь определить, настоящие ли они.

— Я спускался вниз.

— Ага, видела. А наверх когда успел? Ты вызвал скорую?

— Фима, я спускался вниз. И только вниз. Вы должны были остаться позади.

— Мы никуда не перемещались, как видишь, — она указала обеими руками на бессознательного Романа. — Если только… Чёрт!

— Что?

— Крас, спускайся ещё раз. И поторопись.

— Фима, я ни черта не понял.

— Просто иди спускайся, у нас времени в обрез! — воскликнула она.

Красибор не стал спорить и приспустил вниз по склону. Для того, чтобы спустя пять минут вновь выбежать у Фимы из-за спины.

— Что всё это означает? — Красибор требовательно посмотрел на девушку. — Какого чёрта лысого происходит⁈

— Как сказал бы Рома, происходит звездец, Крас, — Фима подняла на него взгляд, в котором тот разглядел неподдельный испуг. — Мы попали в капкан.

— И как из него выбираться? Чем бы это ни было.

— Изнутри — никак, — выдавила девушка и на глазах её свернули слёзы. — Из него можно только выпустить. Но никто не знает, что мы здесь, Крас.

И вот уже слёзы не стесняются, не жмутся к уголкам глаз. А катятся по щекам и тяжёлыми каплями падают на руки ведьмы и на лоб рыжего мужчины, в котором скоро совсем не останется жизненной энергии.

— Фима, — Красибор присел рядом и обнял лицо девушки ладонями. — Успокойся. Ты нужна мне.

Девушка только плакала. Красибор чуть потряс её за щёки, но ничего этим не добился. Позвал ещё раз по имени, призвал успокоиться — но девушка будто его не слышала.

— Нам никак отсюда самим не выбраться, Крас, — твердила она снова и снова, пока не уткнулась мужчине в шею.

— Твоя тётя знает, что мы где-то рядом, — сказал он, надеясь ухватиться за соломинку.

Но Фима уже крепко уснула, и Красибор остался один на один с их общей ведовской клеткой.

* * *

Лис наблюдал за людьми и вздыхал. Он, по-прежнему не являясь человеком, легко распознал капкан, спрятанный между пластами почвы и присыпанный мхом. Легко перепрыгнув ловушку, Лис отправился дальше, а вот люди в неё угодили. Сначала Лис хотел наплевать на этих недотёп и продолжить преследование людей в чёрном, но потом он подумал, что Александр прекратит готовить для него лакомства, если по его вине, хоть и косвенно, погибнет эта девушка. Хотя она уже и не пахнет Александром даже, и то, что его друг всё ещё её оберегал, было для Лиса странностью.

Поразмыслив, Лис спрыгнул с пенька, на котором устроился, и побежал за помощью. У этих троих не так много времени, и нужно привести лучшего из тех, кто может им помочь. Он точно знал только одного такого человека.

Глава 23

Она вновь горела. Каждый раз, что бы Александр не делал, как бы не менял свои выборы, девушка горела на огромном костре, привязанная к столбу. Неважно, знакомился ли он с ней или нет. Называл ли кому-то её имя или нет. Целовал ли и занимался ли с ней любовью или никогда не касался нежной кожи. Как бы не пытался он изменить историю, константа была одна: Арифметика погибала на костре, её сжигали как ведьму.

Александр вскочил на постели и судорожно втянул воздух: он снова проснулся в своей спальне, в окна задувал тёплый ветер, то заслоняя развевающимися занавесками обзор, то вытягивая их на улицу. Он вновь был в своей комнате в родительском доме. И ему вновь было восемнадцать лет.

«Что ж, попытка… — он посмотрел на своё предплечье и пересчитал шрамы, — сорок два. Почему я не могу просто умереть?»

Александр с тяжёлым вздохом сел и спустил ноги с кровати. Его петля времени длилась пять с половиной лет. Меньше, если он убивал себя или погибал иным способом. Если же он был жив и здоров, то всё заканчивалось в его двадцать четвёртый день рождения, на ритуале Обмена. Ему удавалось переносить из попытки в попытку лишь знания о прошлых петлях и шрамы на теле. Их прибавилось сполна, и многие были напоминаниями о том, как он умирал.

Молодой человек прошёл в ванную комнату и первым делом открыл контейнер с лезвиями для бритвы. Достав одно из них, с силой полоснул себя по руке, оставив сорок вторую засечку. Он уже научился делать порезы ровно такими, чтобы они оставляли заметный шрам, но не были чересчур глубокими.

Ему хотелось порезать не предплечье, а вены или горло. Посмотрел в зеркало: тонкая линия поперёк шеи напоминала, что это он уже пробовал. Так же, как не выходить из дома сегодня или вообще всегда, становиться затворником, уезжать из поселения, переезжать в иную страну, жениться на другой, становиться монахом и не жениться в принципе. Но каждый раз, каждый чёртов раз они с Фимой всё равно встречались и каким-то непостижимым образом всё заканчивалось едино.

Александр в сорок второй раз сокрушался из-за того, что временная петля не начиналась днём ранее. Должно быть, единственным способом что-то исправить было не давать девушке куртку. Они бы не заметили друг друга. Точнее, она не заметила бы его. Ведь чтобы и он не обратил внимания на темноволосую девушку, улыбающуюся в любой понятной и непонятной ситуации, нужно было бы вернуться как минимум ещё на полгода назад. Это уже казалось ему какой-то жадностью, а вот хотя бы ещё один день, всего один…

— Саша, завтрак на столе, а я на работе! — послышался мамин голос и следом — хлопок двери.

Работа их родителей была совсем рядом — в соседнем здании. Этот маленький трёхэтажный домик казался миниатюрным небоскрёбом, ведь на каждом этаже было всего по одной комнате, а лестница вилась вокруг здания снаружи, открывая путь к каждому из отделов их семейной аптеки. На первом этаже располагался зал готовых препаратов, там обычно работал его отец, готовый помочь посетителям с выбором нужного настоя или зелья. Второй этаж — лаборатория, там были владения его мамы. Она была, пожалуй, самой талантливой химичкой среди ведовского народа за последние лет восемьдесят-сто. Ну а на третьем этаже Былиевы старшие обустроили комнату для высушивания растений и настаивания зелий. Сами они жили в двухэтажном кирпичном домике с раскинувшимся вокруг цветочным садом, полным яблонь, груш, глициний и каштанов.

Александр заранее знал, что на кухне его ждёт пара блинчиков, обернувшихся вокруг жареных грибов со сметаной. Многие дни смазались в его голове и стали нечёткими, но не первый и не последний. Он точно знал, что у него есть ещё почти пять часов до того, как Фима придёт, чтобы вернуть ему куртку. Можно успеть придумать что-то новое.

Он пробовал забирать куртку, быть холодным, грубым или глупым. Несколько раз прикидывался больным и не соглашался с ней встретиться. Хотя особо играть и не надо было: каждый раз он возвращался в своё простуженное тело, генерирующее потоки соплей быстрее, чем он успевал орудовать носовым платком. В любом случае на дальнейшее развитие событий это влияло мало. Один раз он даже швырнул куртку в девушку и обругал её такими ругательствами, что у самого начинали гореть уши. В тот раз ему казалось, что сработало. Но спустя несколько дней они снова встретились и Фима рассказала, что готова помочь, если у них в саду творится что-то настолько страшное, что посторонним нужна защита. Якобы, она почувствовала в тот момент, что Александр от чего-то её защищает. Что он не просто так был с ней груб. Тогда он обругал её снова, но девушка не поверила в искренность его эмоций.

Одну из своих пятилеток он потратил на учёбу в ДВГИИ — Дальневосточном Государственном Институте Искусств. И в следующий раз ненависть играл уже более убедительно, но всё разбивалось о день их встречи. Фима просто не верила, что он так изменился.

Тогда Александр продумывал схемы и сценарии, чтобы его ненависть была реалистичной. Подстраивал поводы обидеться, ревновать, разочароваться. Было несколько удачных попыток, хотя это были одни из самых тяжёлых для него петлей. Одновременно мерзких и грустных. Потому что Фиму его ненависть разрушала изнутри, он видел это. Несколько раз Александр действовал от обратного — старался вызвать её нелюбовь. Обращался с ней намного хуже, чем она заслуживала. Не отвечал на её чувства или сначала отвечал взаимностью, но потом изменял, особо не скрываясь. Один раз он переспал с её названной сестрой прямо у неё на глазах. И эта попытка закончилась не тем, что он горел в аду, как пожелал бы сам. А тем, что горела Фима, как и всегда.

Однако, самыми ужасными петлями были не эти. А те, в которых они были счастливы. Однажды они даже поженились и стали родителями. И всё равно его молодая жена горела у него на глазах. Он пробовал уезжать вместе с ней на другой конец мира, но магия находила их везде. Костёр настигал девушку и на жарких Гавайских островах, и в Гренландии. Тридцать семь раз любимая погибала по его вине. И четырежды он умирал до своего двадцатичетырёхлетия.

Александр перебинтовал рану, тяжело опёрся прямыми руками об раковину и спросил своё отражение:

— Что мне делать сегодня? В этот раз?

Отражение ответило ему слезящимися глазами и сопливым носом.

— Что ж, у меня есть время подумать, — пробормотал он, спускаясь к грибным блинчикам.

Он устал. Единственное желание волчком крутилось у него в мозгу: лечь и ничего не делать, пока тело не станет бессильной мумией. Сейчас самым удачным вектором ему казалось найти заклинание мумификации и наложить его на себя в каких-нибудь дальних пещерах, чтобы точно никто не нашёл. Возможно, это поможет Фиме пережить рубеж в пять с половиной лет от сегодняшнего дня. Но, зная её и то, как ловко насмехается судьба над его потугами что-то изменить, Фима пошла бы искать редкий ингредиент или решила бы стать археологом. И нашла бы симпатичную мумию, а дальше как по накатанной: ночь, улица, костёр.

Позавтракав, молодой человек вернулся в свою комнату, лёг на пол и принялся ждать. Ему стоило бы обдумать свою тактику на этот раз и ближайшие шаги, но всего пару часов назад он видел, как с его возлюбленной слезала пластами пузырящаяся кожа. В носу всё ещё стоял запах горящей плоти, а в ушах звенел её вопль. Это было страшно в первый раз. И во второй, и в третий и в сороковой. И каждый, абсолютно каждый раз виноват был он — Александр.

Из глаз брызнули слёзы, парень надавил на веки основанием ладоней и заорал что есть мочи. Неважно, услышат ли его родители. Ничто не важно, ведь только что умерла та, кого он любил больше собственной жизни. Однажды, казалось, он уже это доказал. Пожертвовал своим всем, чтобы Фима была в безопасности и в двадцать четвёртый его день рождения, и в любой другой день. Но потом он попал в эту чудовищную временную петлю. И оказался бессилен.

Он пытался её не любить. Ходил к ведьмакам, чтобы заблокировать все воспоминания о девушке. Однажды он, чёрт возьми, после этого уехал в Тибет! Но всё равно они встретились спустя несколько лет. И влюбились. А потом она умерла, а он — проснулся в двадцать четвёртое ноября две тысячи тринадцатого года.

Скрип, скрип.

Кто-то поскрёб дверь. Александр вскочил на ноги и недоверчиво уставился на выход. Впервые на старте петли случилось что-то, чего ранее не происходило. Звук повторился, теперь громче и настойчивее.

— Кто там?

Скрип, скрип.

— Отзовитесь, — позвал он снова чуть дрогнувшим голосом.

Скрип, скрип.

Александр медлил, он сомневался. С чего бы именно в сорок второй раз что-то должно отличаться? Ещё и в самом начале. Он же ещё ничего не сделал, что могло бы повлиять как-то на ход событий.

Скрип, скрип.

«А, к чёрту», — подумал парень и приоткрыл дверь.

Мелькнула рыжая тень и некто молнией прорвался внутрь.

— Лис! — радостно воскликнул Александр, глядя, как зверь прыгает по его кровати и «капает» матрац.

Он присел на край кровати, а Лис, набесившись, устроился рядом и позволил почесать себя за ухом. Он щурил глаза и часто дышал с открытой пастью, демонстрируя розовый язык.

— Думал, мы не увидимся больше, — прошептал Александр и обнял друга. — Почему-то ты ко мне не заходил эти годы. Думал, обиделся.

— А то как же, хе-хе, — ответил Лис.

Александр замер. Шмыгнул носом, и в воцарившейся тишине звук этот был оглушающим.

— Какого хрена⁈ — завопил парень, отпрянув от зверя.

— Лысого, хе-хе, — ответил Лис.

Зверь не шевелил пастью, но голос его звучал не в голове Александра, он готов был поклясться в этом.

— Чего шарахаешься, как неродной? — обиделся Лис и спрятал язык.

— В смысле чего? Ты разговариваешь! — парень неопределённо махнул рукой в сторону Лиса. — Так не должно быть!

— Так себе из тебя колдун, раз такая мелочь, как говорящий зверь, выбивает из седла, хе-хе. Сны тем и хороши — что угодно тут воротить можно, хе-хе.

— Сны?

Александр ощутил в этот момент, как пустота зародилась в центре грудной клетки и начала разрастаться.

— Конечно, а ты как думал, хе-хе?

— Так я сплю… А ты?

— А я пробрался и рядом прикорнул, хе-хе. Это наша особая лисья магия, если ты понимаешь, о чём я, хе-хе. Буду помогать тебе, раз уж сам никак не проснёшься, хе-хе.

— И… — Александр помедлил, не уверенный, что хочет знать ответ на свой вопрос. — И как же?

— Всё вы люди барахтаетесь да барахтаетесь, хе-хе, — Лис снова принялся прыгать по кровати, будто среди складок одеяла прятались полевые мышки. — Нет чтоб поплыть по течению хоть разок, хе-хе.

— По течению? Ну нет, я должен что-то сделать, исправить. Иначе зачем это всё?

— Чтобы тебя извести, хе-хе, да из игры вывести.

— Лис, я не смогу так всё оставить.

— Так ты же исправил, хе-хе, — Лис замер и посмотрел на Александра необычайно серьёзно. — Там, в реально мире.

— Это было ужасное решение, — Александр принялся ходить по комнате взад и вперёд. — Я не поступлю так снова.

— Не поступил, молодец, хе-хе. Зато сколько раз уже твоя зазноба страдала? Умирала же небось, а? В воздухе гарью с прошлой петли воняет.

— Это… Не то, — Александр мотал головой так сильно, что заболели виски. — Раз появилась эта петля времени, значит, есть способ всё исправить.

— Она появилась только чтобы ты страдал и не просыпался, хе-хе. А зазноба помирает не во сне, хе-хе, а наяву.

— Что ты сказал? — Александр остановился, в голове гудело. — Сколько я сплю? Что с ней случилось?

— Ты — долго, а с ней — беда. Послушай, меня гнать сейчас будут, чую запах медсестры. Визгу-то будет, хе-хе.

Лис спрыгнул с кровати и, подойдя к Александру, толкнулся головой в его ладонь. Тот слабо улыбнулся и погладил рыжего друга. Вдруг ноги его подкосились и Александр рухнул на пол, сгребая Лиса в охапку. Он уткнулся в шерстяной бок и завыл от отчаяния.

— Ну-ну, — утешал его Лис, — Ты проснёшься.

— Не хочу, Лис, не могу снова через это проходить.

— А гореть зазнобе лучше?

— Я хочу сам сгореть. Вместо них.

— Ну, одной из них гореть в любом случае. А твой костёр, быть может, ещё не сложили, хе-хе.

— Плыть по течению, значит?

Лис не ответил. Он уже растворился в воздухе, и Александр остался наедине с собой и пониманием, что он не в силах изменить реальность. Ни тогда, ни сейчас.

Просидев так ещё некоторое время, он поднялся. Ему предстояли сложные пять с половиной лет, которые придётся прожить, не убегая от реальности и своих принятых ранее решений. Ничего не исправлять, двигаться к страшному неотвратимому финалу.

И он пошёл на это. Постарался отключить голову и прожить, как он надеялся, последнюю пятилетку по-настоящему. Так же, как когда-то уже её прожил, но лучше. Ярче. Честнее.

Когда Фима вернулась отдать куртку, он просто поцеловал её. Вот так сразу. Она опешила, покраснела, хотела даже дать ему пощёчину, но почему-то передумала. Александр обнимал её и думал о том, что это самый последний его шанс побыть по-настоящему счастливым.

— Ну ты даёшь, — воскликнула юная Фима и обняла парня в ответ, — это ж надо так радоваться куртке!

Она захихикала, и Александр засмеялся тоже.

— Да просто я влюбился, — признался он, чуть отдалившись, чтобы видеть лицо девушки.

Та равномерно сменила оттенок кожи на ярко-алый:

— А я пока что нет, — призналась она.

Александр извинялся, что поспешил. Девушка извинения приняла и обещала рассказать, когда тоже влюбится. А потом он показывал ей теплицы, вместе они их улучшили, и Фима согласилась оставить куртку себе. Через две недели она призналась Александру, что его чувства взаимны. Это была прекрасная петля времени, пока не приблизился его двадцать четвёртый день рождения. В тот день для Александра закончилось всё: и во сне, и в реальности.

Он очнулся с воплем, от которого драло лёгкие. Глаза обожгло даже тем скудным светом, что пробивался через жалюзи. Сорвав датчики с груди и пальцев, Александр встал с кровати и неровной походной подобрался к окну. Когда глаза привыкли к свету, он увидел, как во дворике больницы трое охранников гоняются за Лисом, но тот не оставляет им ни единого шанса на победу. Хотя Александр мог различить, что Лис уже начинал уставать от игры в салочки. Но он дожидается его, чтобы отвести туда, где он, Александр, нужен на самом деле. К той, кто по-прежнему испытывает к нему нежные чувства, несмотря на всё то, что он натворил. И кого он потерял в сорок третий раз за свою жизнь. Сорок два — во сне и один, самый первый — в реальности.

Александр нашёл в шкафу какую-то одежду — к его удивлению, чистую и выглаженную. Похоже, кто-то готовился к тому, что он проснётся. Натянул футболку и обратил внимание на предплечье: сорок две метки оставались на своих местах. Подошёл к маленький раковине с зеркалом в углу палаты: шрамы на шее тоже сохранились. Что ж, никто не обещал ему, что он проснётся прежним.

— Так-так, и куда мы собрались, молодой человек?

Александр вздрогнул от неожиданности. В двери палаты стоял очень, даже как-то неестественно высокий мужчина. Острый взгляд пришпилил мужчину к месту, а губы расплылись в хищной улыбке:

— Я вас не выписывал.

Глава 24

Жанна, как водится, прибиралась. В этот раз не после сеанса, а просто чтобы привести в порядок и жилище своё, и мысли. Последние были в совершенном беспорядке после недавних событий, и постоянно взывающие к ней голоса не помогали. Жанна стирала пыль с полок и видела, как та тут же налипала обратно, образуя надпись «Помоги». Расправляла занавеску и слышала, как шелест ветра складывался в стройное «Помоги выбраться, Жанна». Заправляла кровать, и не услышала хлопка, который бывает, когда резко поднимаешь и опускаешь покрывало. Вместо этого раздалось настойчивое: «Жанна!».

— Да ладно, ладно, поняла я вас, — заворчала девушка, когда все попытки отвлечься провалились. — Достали.

Она нехотя вернулась за свой рабочий стол и зажгла палочку благовоний. Метод был для неё рабочим, но не особо зрелищным, поэтому экстрасенс пользовалась им редко.

— Ну давайте, чего у вас там, — буркнула она, ёрзая на стуле.

Призраки не заставили себя долго ждать. Вскоре дымок, поднимавшийся от благовония, разросся и сформировал дымную маску. Та менялась, являя Жанне каждый раз новое лицо.

— Да чего вас так много-то, — пробормотала девушка, удивляясь, что такое количество призраков стремилось донести до неё какую-то одну идею.

Она приняла, наконец, серьёзность послания, и сконцентрировалась, чтобы лучше расслышать мёртвых. Те шептали, шептали, шептали. И всё об одном.

— Блин, ребят, я хотела дома сегодня отдохнуть…

— Помоги! — вторили голоса.

— Ладно-ладно, конец связи, — буркнула Жанна и развеяла взмахом руки лица из дыма. — Достали, — снова добавила она и направилась к гардеробу, чтобы переодеться из домашнего.

— В смысле я ему никто⁈ — Ольга давненько так не кричала и уже сама забыла, что её связки могут выдавать такие децибелы. — Вы в своём уме, дядя?

— Ну а что я поделаю? — развёл руками охранник в выцветшей форме. — Такие правила.

— Я ему подруга и коллега!

— Не родственница и не жена, — он постучал ручкой по закрытому журналу посещений. — Пускаем только членов семьи. Извините, девушка, мне правда жаль. Я вижу, что вы переживаете.

— Конечно переживаю, — у Ольги сдавило горло, она едва сдерживала слёзы.

За время перепалки с охранником она так разгорячилась, что щёки у неё покраснели, на лбу выступила испарина, а идеально уложенная с утра причёска растрепалась. Девушка перекинула на спину светлые локоны и подняла лицо, надеясь сдержать слёзы.

— Ну, может, вы его будущая родственница? — смягчился охранник и покрутил в воздухе рукой, призывая Ольгу подыграть ему.

— Вы имеете в виду?.. — протянула она, соображая. — Конечно, так и есть, Эдуард…

— Петрович.

— Эдуард Петрович! Так и есть, я его невеста, вот и кольцо! — она торопливо переодевала одно из украшений с указательного пальца на безымянный.

— Так с этого бы и начинали! — радостно воскликнул Эдуард Петрович и с готовностью открыл журнал посещений. — Та-а-ак, как, говорите, его зовут?

— Красибор. Красибор Баженович Бологов.

— Вот не живётся людям с нормальными именами, — вздохнул Эдуард Петрович, сверяясь со списками. — Всё придумают ерунду какую-то, а другим потом мучайся.

Ольга предусмотрительно помалкивала, боясь упустить расположение охранника.

— Ох, девушка, — тот нашёл нужную строчку и почесал затылок. — Боюсь, к нему всё равно не пройти.

— Но как же…

— А он выписался, — пояснил охранник. — Вчера. Умчал отсюда с родственниками какими-то или врачами. Вспомнил теперь, торопился он очень. Даже переодеться время не нашёл.

— Эдуард Петрович, но вы уверены? — Ольга растерянно хлопала ресницами.

Разве не сообщил бы Красибор ей о своей выписке? Разве не дал бы ей знать, что пришёл в себя? Что-то тут решительно не сходилось в глазах Ольги.

Охранник молча разводил руками, не в силах утешить её, когда в холл влетела ещё одна девушка.

Невысокая, с пышными формами и тёмными волосами она была своего рода противоположностью высокой стройной блондинке. Даже вкус к нарядам у них совпадал настолько же, насколько похожи волчеягодник и вороний глаз: Ольга выбрала строгий шерстяной костюм нежно-голубого цвета, а то время как Жанна нарядилась в широкий чёрный комбинезон с золотистой вышивкой и широкополое пальто ярко-алого цвета. Диаметрально разными были и их характеры.

— Здрасьте! Я… — Жанна достала из кармана скомканный листочек для заметок и сверилась с ним, — к Александру Былиеву. Я его сестра, вот, посмотрите, — повернула к охраннику телефон с фотографией своего паспорта. — Фамилия у нас одна, черты лица тоже один в один, поверьте на слово. Мы почти как близнецы! Да, извините, что фотографию показываю, но так спешила с работы к братику, что забыла сумочку с документами. Я работаю на Восточной Верфи, пока добралась до вас, уже без ног осталась. Рыбой опять провоняла, сегодня приходило к нам судно…

— Дайте мне минуточку, девушка, не торопитесь, — Эдуард Петрович с облегчением переключился на новую посетительницу. — Александр Былиев… Да, есть такой, палата четыреста четырнадцать. Но к нему сейчас не пускают.

— Ох, ну я хотя бы вещи ему передам, — Жанна продемонстрировала пакет, забитый апельсинами и туалетной бумагой. — И с лечащим врачом поговорю. А там может он и пустит к братику. Я вам обещаю-обещаю, что без разрешения не пойду! — Жанна сложила руки в умоляющем жесте и захлопала ресницами с самым невинным видом, какой могла соорудить на своём лице.

— Ну ладно, идите, — махнул рукой Эдуард Петрович.

— Спасибо! А, что? — буркнула она, отвернувшись от охранника и прислушавшись. Далее перешла на шёпот: — Чего? Её тоже? Да мы ж даже не знакомы. Ну ладно, ладно, не верещите! — в этот момент Жанна вновь обернулась к посту охраны с лучезарной улыбкой. — Олечка, я тебя сначала и не заметила! Милая, и ты тут!

Ольга открыла уже было рот, чтобы возразить, но Жанна крепко её обняла и прошипела на ухо: «Подыграй!».

— Составишь мне компанию?

— Её жениха уже выписали, — ответил за девушку Эдуард Петрович.

— Так Александр — брат её жениха, мы все вот-вот породнимся, — тут же нашлась Жанна. — Будем большой дружной семьёй, каждый друг за друга горой.

Эдуард Петрович переводил недоверчивый взгляд с одной девушки на другую. С наглой уверенной улыбки на робкую и вялую. С девушки-танка на трепетную лань.

— А, чёрт с вами, — махнул охранник и отвернулся, чтобы не видеть всего этого безобразия. — Паспортные данные тут вот впишите, девушка, и идите.

Жанна молниеносно вписала выдуманные данные и, подхватив Ольгу под руку, поспешила ретироваться с поста охраны.

— Ты кто? — спросила Ольга, когда они отошли на достаточное расстояние. — Знаешь Красибора? У него нет братьев и сестёр, что ты несла там?

— А, так ты секси-красавчика пришла навестить? — удивилась Жанна. — Ого, какой тесный мир!

— Вы знакомы?

— Вчера познакомились, ага. И что, ты невеста? — Жанна даже не пыталась скрыть сожаление в голосе.

Ольга мялась, на какое-то мгновение она хотела смалодушничать и соврать, но всё же решила быть честной:

— Нет, я это сказала, чтоб пустили проведать.

— О! — только и выдала Жанна, заметно оживившись.

— Что, уже влюбилась?

— В такую попку попробуй не влюбись! — Жанна мечтательно закатила глаза и дёрнула бровями вверх-вниз. — А эта родинка в форме мышонка, м-м-м!

— Ты… что… — выдохнула Ольга. — Видела его голым?

— Ой, детка, вчера кто только его булочки не наблюдал, — отмахнулась Жанна. — Вот и мне тоже посчастливилось.

Девушка уверенно шагала вперёд, когда Ольга схватила её за предплечье. Хватка её была такой крепкой, что Жанна чуть не грохнула на пол из-за резкой остановки.

— Мне нужны объяснения, — ровно проговорила Ольга. — Кто ты, почему меня с собой потащила, какого чёрта видела Краса голым?

— Ну, начнём по порядку, — Жанна попыталась стряхнуть руку Ольги, но не преуспела в этом. — Меня зовут Жанна, я медиум и экстрасенс. Вчера как раз провела сессию для моей соседки, Красибора и какого-то очень симпатичного рыжего мужчины, его друга.

— Рыжий — это, должно быть, Ромчик, — задумчиво кивнула Ольга, — А соседку твою как зовут?

— Фима.

— Ну куда же без неё, — нахмурилась блондинка. — Нет бы работу свою делать, хоть как-то продвинуться в исследованиях.

— Вот это вот всё оставь себе, — прервала её Жанна. — Фимочка — солнышко и котичка, я её обижать не позволю.

— Если она вылетит с работы, то это случится независимо от того, нравится она тебе или нет.

— И всё равно придержи своё недовольство при себе. У меня дело совсем иного характера.

— Так, и зачем я тебе?

— Это не мне, это духам ты зачем-то понадобилась. Всю душу уже из меня вытрясли! Заладили: «Бери Олю с собой, бери О-о-о-олю». Вот я и взяла.

— Пардон, кто? — Ольга мотнула головой, будто желая стряхнуть паутину.

Жанна тем временем уже высвободилась и ждала у лифта, то и дело нажимая кнопку вызова.

— Я экстрасенс. Обычно вызываю духов по работе, но иногда они до меня докапываются в свободное от своих призрачных дел время. Бывает, что просто поболтать хотят, но чаще лезут ко мне со своими незаконченными делами. Я помогаю время от времени, когда могу.

Она пожала плечами и посмотрела на Ольгу с совершенно будничным выражением лица, будто они обсуждали в каком супермаркете сейчас самые удачные акции.

— Да шарлатанка ты обычная. Что, я не вижу что ли?

— Ой, ну начинается, — она закатила глаза и с тяжёлым вздохом прищурилась, вглядываясь в пространство позади блондинки. — За тобой двое мёртвых стоят сейчас, — начала она. — Женщина и мужчина. В возрасте.

— Я пошла отсюда, — Ольга развернулась на каблуках, но тут же остановилась, услышав следующие слова Жанны:

— У них какие-то созвучные имена… Будто одно на двоих. Не знаю, может, они Саши или Жени…

Ольга молчала, скептически глядя на Жанну. Её хорошенькие брови, доведённые макияжем до идеала, свелись к переносице, между ними залегла непривычная для девушки морщина.

— Прикольно, — Жанна по-доброму улыбнулась, — они оба Васи. Василий и Василиса.

— Бабушка с дедушкой, — прошептала Ольга, лицо её разгладилось, а глаза блестели от подступающих слёз.

— Говорят, что гордятся тобой, твоими успехами в науке, — продолжала Жанна.

«И передай, чтобы очков не стеснялась», — шелестел женский голос вокруг экстрасенса.

«А то ещё снова устроит большой „бум“, как зимой», — раздался следом мужской, и Жанна отчётливо различила, что старики улыбались.

Девушка передала их слова Ольге, и та молча встала рядом с ней перед дверьми лифта. По щекам её текли слёзы, под глазами стала заметной россыпь высохшей туши. Ольга достала из дизайнерской сумочки очешник и водрузила окуляры на нос.

— Они говорят что-то ещё? — тихо спросила Ольга.

— Что любят тебя, — ответила Жанна, отметив про себя, что очки в тонкой золотистой оправе блондинке очень шли.

— Передай, что я их тоже люблю, — шепнула Ольга и первая шагнула в наконец-то прибывший лифт.

— Они услышали, — заверила Жанна негромко, но спустя секунду оживилась и защебетала в своей обычной манере: громко, быстро и многословно. — Ну что ж, спасём какого-то неизвестного парня? Надеюсь, он симпатичный тоже, красивых мужиков слишком много не бывает.

— Спасать из больницы? — Ольга изумлённо подняла брови, вытирая слёзы с щёк. — Тут же силой не держат.

— Этого держат, но из духов советчики ой-ёй, — Жанна покачала головой. — Тараторят все одновременно, тьфу. Но у этого парня много сторонников на том свете. Не знаю, плохо это или хорошо.

— А они как-то помочь нам смогут? Ну, — Ольга не верила, что говорит это. — Духи?

— Они ток говорить горазды, — вздохнула Жанна. — Придётся самим выкручиваться.

Лифт доехал до четвёртого этажа, и девушки выглянули в коридор. Было оживлённо: туда-сюда ходили врачи и медсёстры, уборщица со смехом выходила из палаты, уже домывая пол; санитарка ехала с большой тележкой, заполненной тарелками и лотками с котлетами. Время обеда.

— Нам нужна четыреста четырнадцатая, — пробормотала себе под нос Жанна, выбираясь из лифта пригнувшись.

— Ты так только больше внимания привлечёшь, — бросила ей Ольга, быстро прошагав мимо.

Жанна ещё пару шагов сделала в, как ей казалось, скрытной манере, но вскоре хмыкнула и, признав правоту Ольги, выпрямилась.

— Это здесь, — Ольга дёрнула ручку, но дверь не поддалась.

— Странно, зачем запирать пациентов? — нахмурилась подоспевшая Жанна. — Может, он буйный?

— А духи молчат?

Ольга не верила, что задаёт вопрос о духах снова и снова, но признавалась сама себе, что ей нравится. Даже более того: она испытывала сейчас дикий восторг, получив настоящее подтверждение тому, что сверхъестественное существует. Этот мир привлекал девушку с детства: сначала она читала тонкие книжки со страшилками, конец у которых непременно был двусмысленным. Потом с интересом смотрела фильмы про призраков, следила за мистическими реалити-шоу и читала книги. Её теория была проста: если все проанализировать достаточное количество произведений в этой тематике, можно будет вывести общие принципы и схожести. И их уже проверять на подлинность. Отчего-то Ольга всю жизнь была уверена, что потустороннее — не выдумка, но очень труднодоступная сфера, с минимумом достоверной информации, которую к тому же крайне сложно достать и проверить. Но это было её хобби. Благодаря этому она встретила многих друзей — на семинарах известных экстрасенсов, которые стали публичными персонами и звёздами; в магических лавках и на форумах. Вместе они делились знаниями, идеями, ритуалами. Кое-что из ритуалов Ольга попробовала сделать и сама, но то ли ей не хватает магических способностей, то ли ритуалы — фуфло. Ей всё равно нравилось в этом всём разбираться, после будней в лаборатории сверхъестественные темы помогали ей переключиться и расслабиться. Кто-то вяжет или рисует, а кто-то — ищет способ поговорить с усопшими и поколдовать. Но впервые она получила реальное подтверждение паранормальных способностей, и это одновременно пугало и будоражило.

— Ох, если бы молчали, — закатила глаза Жанна. — Трещат без умолку, но всё одно и то же, как заезженная пластинка.

— Тогда сами, — кивнула Ольга. — Давай рассуждать логически. Первое — нам нужно выяснить, у кого ключи от палаты. Второе — либо стащить эти ключи, либо попасть внутрь, пока дверь будет открыта. Третье — вывести пациента. Как, говоришь, его зовут?

Жанна снова полезла за запиской:

— Александр Былиев.

— Значит, будет операция «Сашка», — Ольга сосредоточенно задумалась на несколько секунд и, щёлкнув пальцами, поспешила к посту медсестёр.

Там она попросила бумагу (упомянула, что согласна на листы с одной чистой стороной, чем сразу расположила к себе медсестёр) и ручку.

— Нам нужен план этажа со всеми помещениями, — объяснила она, вернувшись к Жанне.

Та ждала её в зоне отдыха. Жанна открыла на телефоне схему эвакуации, которую успела сфотографировать по пути, и принялась быстро и чётко перерисовывать её на большой лист.

— Здесь палата четыреста четырнадцать. Тут лифт, лестница, пост медсестёр. Мы, кстати, даже не знаем, в состоянии ли он будет сам идти, или нам его тащить.

Жанна только смотрела на неё с широко раскрытыми глазами, впечатлённая тем, как резко Ольга взялась за дело.

— Нужно проверить, стоит ли какой-то пропускной замок на служебном лифте, — продолжала тем временем блондинка. — Если Сашка не ходячий, то нужна будет каталка, в пассажирский лифт она, ясное дело, не влезет. А вот кресло инвалидное — влезет, самый удобный вариант. Ещё вопрос: сколько у нас времени? Через сколько хватится нас охранник, и хватится ли.

— Времени мало, — ответила Жанна, — мне тут толпа духов вопит, что каждая минута на счету.

— Плохо, — Ольга жевала кончик ручки и глядела то на свою схему, то на дверь в палату. — А взламывать замки ты умеешь?

— Пф, нет, конечно.

— Рисковать готова?

— Не очень, — Жанна вжалась в спинку стула.

— А придётся.

Ольга вновь взяла телефон и начала оживлённо гладить экран гаджета. Тот, будто кот, которому почесали брюхо, послушно показывал ей всё, что та хотела.

— Так, теперь немного подождём. Заодно понаблюдаем за дверью, может кто зайдёт.

Ждать пришлось недолго. Спустя двадцать минут на посту медсестёр началось оживление: постоянно раздавались звонки по внутреннему телефону, медсёстры звонили в ответ и бурно о чём-то переговаривались, изумлённо тараща глаза. Через несколько минут две сестры, хихикая, побежали к лифту, оставив третью в томительном ожидании.

— А теперь твой выход, — шепнула Ольга и подтолкнула экстрасенса к посту. — Будь убедительна!

Она успела посвятить Жанну в детали своего плана и даже убедила её, что план этот вовсе не сумасшедший и что никто их за это не посадит ни за решётку, ни на кол. Жанна, в прочем, по-прежнему сомневалась. Но духи не унимались и лишь сильнее наседали, так что девушка была готова уже сделать что угодно, чтобы от неё отстали и живые, и мёртвые.

Когда двери лифта с медсёстрами захлопнулись, Жанна бодро вышла в центр холла и вдруг замерла. Она схватилась за виски, зажмурилась, потрясла головой и в итоге с громким стоном осела на пол в притворном обмороке. Она очень старалась не удариться в процессе головой, но в середине падения поняла, что убедительности это не добавит. Пришлось слегка приложиться о затянутый линолеумом пол. К счастью, ударилась несильно. Она услышала тихий «бряк» и поморщилась.

«Клипса соскочила, блин, — сокрушалась она внутренне. — Любимая! Надо будет за ней вернуться обязательно».

Как и ожидалось, оставшаяся медсестра поспешила на помощь. Пока она проверяла пульс девушки и, предусмотрительно никуда её не оттаскивая, побежала за кем-то из врачей, Ольга уже была за высокой стойкой поста. Прислушиваясь к происходящему в холле, она шарила по столу и ящикам, пока не нашла отделение с ключами. Проблема заключалась в том, что ключей было много, даже слишком. Из десятков только половина была с ярлычками и брелоками. Ольга быстро перебрала их все, но нужного номера не обнаружила.

«Думай, девочка, думай, — твердила себе Ольга. — Как они сами могут отличить нужный ключ?»

Она напрягла память, вспоминая дверь в палату. Ещё раз пригляделась к ключам. Её удивил такой бардак, потому что сам пост медсестёр был в порядке и создавал впечатление, что тут работают расторопные и аккуратные женщины. Ольга зажмурилась, чтобы сконцентрироваться на своих воспоминаниях. Вот она проходит палату за палатой, смотрит, как сменяют друг друга номера на дверях. Вот подошла к четыреста четырнадцатой, дёргает за ручку, и дверь даже не дёрнулась.

«О! Вот оно что! — Ольга оживлённо рассмотрела ключи без брелоков и уверенно выудила один из них. — Тебя-то я и искала, малыш!»

Она поспешила выскочить обратно в холл, и успела бы как раз вовремя, если бы не один нюанс. Нюанс смотрел на неё сурово, желваки его двигались.

— Что вы там делали? — проскрежетал сквозь зубы огромный мужчина, в которого она так неудачно врезалась.

— Искала, в какой палате один человек, — начала блондинка выдумывать на ходу, потирая ушибленный лоб.

Аметист Аметистович ничего не потирал, хотя девушка больно врезалась ему в бедро.

— Какой?

— Я всё равно ничего не нашла и ухожу, — Ольга мило улыбнулась и подняла брови, стараясь выглядеть мило и глупо в одно и то же время. — Извините меня, это было глупо. Но… любовь, что тут скажешь.

Она попыталась ретироваться, но Аметист Аметистович схватил её за предплечье.

— Какая ещё любовь? Кого вы искали?

— Отпустите! — взвизгнула девушка.

— Я жду.

— Своего будущего парня, надеюсь, — затараторила Ольга. — Он попал в больницу, я хотела внезапно его навестить и показать, какая я заботливая. Надеялась, что так он меня наконец-то заметит.

Аметист Аметистович вглядывался какое-то время в её личико, и Ольга могла поклясться, что на мгновение в его глазах вспыхнул фиолетовый огонёк.

— Переключитесь на кого-то другого, — мужчина вдруг смягчился и отпустил её. — А ещё лучше — что-то другое.

— Да что вы такое говорите…

— Я говорю, что план ваш — чепуха. Поверьте на слово и проваливайте из моей больницы.

Ольга оскорбилась абсолютно искренне, но высокий врач уже развернулся на каблуках и зашагал в другую сторону.

— Сам ты чушь, — буркнула она под нос. — Нормальный у меня план.

Она не была уверена, о каком плане говорила: по вызволению Александра или по покорению Красибора. Впрочем, в глазах Ольги оба плана были нормальными и даже в чём-то хорошими. Особенно если увенчаются успехом.

К этому моменту Жанна уже вовсю изображала дурное самочувствие, сидя в кресле в зоне отдыха. Она играла обморок сколько могла, но когда ей прямо под нос подсунули вату с нашатырём, сдержаться не смогла. Кое-как она уговорила медперсонал, что её не надо госпитализировать и что ей просто нужно немного отдохнуть. Подбежавший на зов врач сначала был против, но, убедившись, что в целом девушка выглядит здоровой, согласился повременить с госпитализацией. Но обещал через четверть часа снова её проведать, чтобы убедиться, что всё хорошо.

— Он был такой милый, — поделилась Жанна. — Заботливый и внимательный. Жаль, что ему хорошо за шестьдесят, эх. Я родилась не в ту эпоху.

— Рада, что ты извлекла выгоду даже из этой ситуации, — улыбнулась Ольга. — Личную жизнь устроила почти.

— Не завидуй, — отмахнулась Жанна. — Тем более, сама врезалась в красивого врача, хах? Прямо в пятую точку, это было феерично, подруга!

— Ой, не надо об этом, — смутилась Ольга. — Чуть не провалилась, жуть. Но в остальном всё получилось, — она продемонстрировала добычу.

— У-у-у, молодец, — Жанна захлопала в ладоши, но быстро вспомнила, что она оправляется от обморока, и вернула на лицо страдальческое выражение. — А чего так долго-то?

— На нём брелка не было, пришлось вычислять из кучи других ключей.

— Ого, — Жанна впечатлённо кивнула, — а как нашла?

— Потом расскажу, — шепнула девушка. — У нас время поджимает. Тот высоченный тип — лечащий врач нашего с тобой пациента. Он направлялся в эту сторону. Уверена, скоро вернётся обратно. Сейчас его сбило что-то, не знаю.

— Пошли тогда?

Ольга кивнула и вновь устремила взгляд на сестринский пост. К их удаче, остальные медсёстры как раз вернулись. Они несли в руках огромные букеты цветов: те были прекрасны. В каждом свой доминирующий оттенок и общая тема, при этом букеты были изящны и элегантны, их разнообразие было лёгким и игривым. Медсестра, оставшаяся на посте, с изумлённым возгласом приняла один из букетов и принялась искать карточку. Она вдыхала цветочный аромат и крутилась на месте, преисполненная приятными эмоциями от самого подарка и его внезапности.

Жанна и Ольга воспользовались тем, что все взгляды были устремлены на счастливых медсестёр, и подобрались к четыреста четырнадцатой палате.

«Подойди, подойди, подойти», — твердила про себя Ольга, вставляя ключ в замочную скважину.

К счастью, он вошёл легко, как ложка в сметану. Замок щёлкнул, и девушки скользнули внутрь, тут же закрыв дверь изнутри.

— Ой-ёй, — протянула Жанна, глядя на пациента.

— Ох, — согласилась с ней Ольга.

Девушки изумлённо смотрели на единственную кровать в палате и на мужчину, привязанного к ней ремнями. Он тихо стонал и мотал головой, мокрый и измученный.

— Похоже, он всё же буйный. Да отвалите! — Жанна помахала рядом с собой руками, будто хотела развеять несуществующий дым.

— Или буйный, или… — Ольга предусмотрительно щёлкнула замком на двери ещё раз и осторожно подошла к кровати. — Или его держат тут против его воли. Возможно, поэтому духи и просили тебя помочь.

— Сами бы и спасали, — Жанна недоверчиво приблизилась и вытянула шею. — Ну что там?

— Ему плохо, — ответила блондинка и попыталась прижать ладони к щекам Александра.

На несколько мгновений он замер, тяжело дыша. Девушка видела, как менялось его лицо: секунда спокойствия, которое тут же сменилось страхом и гримасой боли. Александр вновь мотнул головой, стряхивая девичьи руки с лица.

— Нужно его либо успокоить, либо привести в чувства, — твёрдо сказала Ольга. — Так мы его не вывезем.

— Почему?

— Потому что он привлечёт к себе внимание. Наши варианты: замаскировать его и вывести на своих двух, либо как труп или на операцию — это уже детали. Так, а это что у нас тут?

Ольга потрогала сгиб локтя мужчины, из которого торчала игла капельницы. Кожа его была красной и воспалённой. От касания Александр вскрикнул, и Ольга быстро убрала руку. Не хватало только, чтобы на его крики сбежался медперсонал. Она подняла глаза на капельницу — на первый взгляд, обычную. Но только на первый.

— Они туда шиммер добавили что ли? — пробурчала Жанна, тоже обратив внимание на бутыль с препаратом.

Под определённым углом прозрачное содержимое капельницы вспыхивало тысячами крошечных фиолетовых блёсток. Ольга пригляделась:

— Это каменная крошка. Будто хрусталик измельчили или ещё что.

— Жуть какая, оно же прямо в вену ему идёт!

Ольга резко выдернула иглу капельницы. Брызнула кровь — она была чёрной, будто каменноугольная смола. Тягучей и с острым запахом.

— Фу-у-у, — воскликнула Жанна и зажала нос. — Бедняга! Неудивительно, что ему так плохо.

Ольга стояла рядом с куском бумажного полотенца, которое успела найти у раковины, но так и не решилась прижать ранку.

— Это нужно будет выдавить, — сказала она, но вспомнила, как вскрикнул мужчина при лёгком касании к руке. — Когда выберемся. Нельзя его тут оставлять.

Она снова взяла лицо незнакомца в руки: тот стал спокойнее, но его веки всё ещё вздрагивали, а ноздри раздувались. Ольга не могла не отметить про себя, что мужчина был чертовски хорош собой даже в таком ужасном состоянии. Но мгновенно отмела эти мысли — не время и не место для них.

— Он поспокойнее, есть шанс вывезти. Но лучше бы в себя пришёл, конечно, чтобы хотя бы ровно сидел.

Жанна схватилась за голову, напор потусторонних голосов становился невыносим.

— Ты как? — Ольга участливо коснулась её плеча.

— Кошмар, — выдохнула Жанна, сжимая виски. — Такими темпами обмороки можно будет не играть.

— Чем тебе помочь?

— Не знаю, — девушка, морщась, согнулась пополам. — Их просто слишком много.

Ольга закинула руку Жанны себе на шею и помогла ей дойти до единственного стула в палате.

— Может, медитация или транс? Тебе нужно их упорядочить, — в голове Ольги вертелись сотни прочитанных и услышанных за жизнь историй про медиумов и экстрасенсов. — Возможно, они замолчат, когда донесут до тебя информацию.

— Да лучше бы они говорить научились по-человечески, а не это вот всё.

— Сделай вдох, почувствуй, как расширяется грудная клетка…

— Ты тренер по йоге что ли? — Жанна устремила на девушку скептический взгляд, но тут же зажмурилась.

— Нет, я работаю в институте ядерной физики, — ухмыльнулась Ольга. — Но на йогу хожу регулярно. Давай, почувствуй, как расширяется грудная клетка. Рёбра раздвигаются…

— Давай я сама, — прервала её Жанна. — А то уже расчленёнка какая-то пошла.

Ольга удивлённо вскинула брови и пождала губы, но согласно кивнула и отошла на пару шагов, чтобы дать девушке пространство.

Жанна глубоко вдохнула и задержала дыхание. Она прислушалась к какофонии голосов, пытаясь вычленить из них хотя бы отдельные слова. Но все они звучали так разрозненно и негармонично, что голоса сливались в сплошной звуковой винегрет.

— Ну давайте, мне нужен хоть один дух в своём уме, — бормотала Жанна себе пол нос. — Или между собой договоритесь уже.

— Может, какой-то ритуал?.. — робко предложила Ольга.

— Не мешай.

Жанна резко пресекла попытки блондинки помочь, но вскоре поняла, что в действительности Ольга была права. Духи явно не отстанут, пока либо не расскажут ей то, что хотят, либо не угробят её.

— Ай, ладно, — раздражённо бросила она и принялась копаться в своём рюкзачке.

Девушка выудила из него три разномастные свечки, зажигалку в виде банана и пачку цветных мелков. Под изумлённым взглядом Ольги, она быстрыми выверенными движениями нарисовала на полу небольшой круг с несколькими символами и рожицами по краям. Рядом с этими рожицами она и поставила свечки да сразу их подожгла. Выполнив эти нехитрые действия, девушка села перед рисунком и расфокусированным взглядом уставилась перед собой. Гул голосов не стихал, но вскоре лёгкий дымок, который поднимался от свечек, начал набирать густоту и цвет, становился более плотным.

Ольга наблюдала за происходящим с раскрытым ртом. Она с огромным трудом вышла из оцепенения, очарованная ритуалом. Стараясь двигаться бесшумно, достала из сумочки телефон и, держа его на уровне пояса, направила глазок камеры на экстрасенса. Та ничего не заметила и продолжала.

Постепенно дым стал таким плотным, что в нём можно было угадать человеческие силуэты. Всего их было шесть: пять высоких и один низкий. Жанна с сожалением поняла, что один из духов, отозвавшихся на ритуал, был ребёнком. Она призвала детского призрака не в первый и не в последний раз, но от этого менее горько не становилось. Наконец, гул начал принимать какие-то осмысленные формы. Постепенно голоса сливались в один, будто стремились зазвучать, как стройный хор. Жанна расслабила плечи, чувствуя облегчение. Головная боль начала отступать. Наконец, она смогла различить слова призрачного хора:

— Остановите цикл, — говорили они. — Остановите цикл.

— Какой цикл? — нахмурилась экстрасенс, она уже слышала этот термин совсем недавно.

— Цикл Силы нельзя завершить, он будет запускаться вновь и вновь. Его можно только прервать.

— Что такое цикл силы?

— Они хотят получить всё, — голоса твердили своё, игнорируя вопросы Жанны. — И готовы всё за это отдать. Всех. Но Сила недовольна, она не любит быть в плену.

— Ц, — Жанна раздосадованно цокнула языком. — Ладно. Ещё будут советы?

Но духи молчали. Гул затихал, и девушка хотела уже задуть свечи и завершить ритуал, когда детский голос шепнул ей на самое ухо:

— Каменный человек близко. Бегите.

И после — тишина. Жанна вздрогнула всем телом и поспешила задуть свечи. По спине её пробежал холодок, а живот скрутило от страха.

— Ну что? — шепнула Ольга.

Почему-то ей не хотелось говорить в полный голос, будто это разрушило бы таинственность момента.

— Надо шевелить булками, — Жанна сама справилась с тем, чтобы развеять всю таинственность. — За нами идёт какой-то хрен, с которым лучше бы не встречаться. И надо разбить какой-то опасный цикл, ничего не понятно, короче, но очень опасно. Давай, спящая красавица, — она подошла к Александру и энергично потрясла его за плечо.

— Ты что⁈ — зашипела Ольга, отдёргивая руку Жанны.

— Да не хрустальный он, — девушка вывернулась и снова тряхнула блондина.

— Прекрати немедленно, мы даже не знаем, что с ним! Не хватало ещё его прикончить!

Ольгу прервал стон и тихий шёпот:

— Не надо, — Александр едва шевелил высохшими и потрескавшимися губами. — Не надо больше.

— Видишь! — воскликнула Ольга.

— Не хочу спать, — шептал Александр. — Пожалуйста, не заставляйте больше спать.

— Видишь! — воскликнула Жанна и рывком попробовала приподнять мужчину за плечи. — Надо его разбудить, сам просит.

Александр заскулил и поморщился будто от зубной боли.

— Отпустите…

— Давай, давай, жеребец, — Жанна несильно отшлёпала его по щекам и ущипнула за ухо. — Выныривай из своего океана печалей.

— Да ну будь ты с ним помягче! — Ольга расстегнула кожаные браслеты на запястьях Александра и, отогнав Жанну, мягко подтолкнула его в спину, помогая сесть. — Давай, потихоньку, не торопись.

Жанна переминалась с ноги на ногу и постоянно поглядывала на дверь. Ей казалось, что вот-вот дверная ручка повернётся, и в палату войдёт тот самый каменный человек. Она понятия не имела, о ком их предупреждал призрак, но чуяла каждой частичной тела, что попадаться ему не стоит. Кто знает, как этот блондин вообще оказался в таком положении: привязанный к кровати и накачанный какой-то дрянью? Это точно не то, к чему она стремится.

— Кто вы?.. — пробормотал Александр.

Он смотрел то на одну, то на другую девушку, и всё никак не мог сфокусировать взгляд. Он слабо мотал головой, пытаясь стряхнуть туман, заполнивший разум. С трудом сжимал и разжимал кулаки, разгоняя кровь в забывших про движение мышцах.

— Я Жанна, а это Оля, — первой отозвалась экстрасенс. — Нас вроде как попросили тебя вызволить отсюда.

— Кто попросил?

— Это неважно, — отмахнулась Жанна. — Встать сможешь?

— Довольно ваших игр! — Александр отмахнулся от подскочившей

Жанны. — Не трожьте меня!

Он всё ещё говорил приглушённо, двигался медленно. Создавалось ощущение, будто он находился под водой, но хотел двигаться как на суше.

— Так, послушай меня, — Жанна перехватила его руку и крепко сжала. — Вчера я помогла своей соседке Фиме и её дружбанам, а сегодня рискую задницей тут. И всё бесплатно! Так что хватит возиться, сначала мы тебя спасём, а потом уже будешь разбираться и ныть. Понял?

Александр наконец сфокусировал взгляд на девушке:

— Ты знаешь Фиму?

— Ну так конечно, она моя соседка!

— И моя коллега, — привлекла к себе внимание Ольга.

Александр перевёл взгляд с эффектной пышной брюнетки на изящную блондинку:

— С ней всё хорошо?

— Не знаю, — пожала плечами Ольга. Она выглядела искренне обеспокоенной. — Я редко её видела всю неделю.

— А ты? — голубые глаза вновь повернулись к Жанне. Та разглядела, как ясность возвращается к ним.

— Не видела со вчера, телефон не отвечает. Но спасти просили только тебя, имей ввиду! Мне это приключение бы пережить.

Александр молчал некоторое время: минуту или две. Он крепко зажмуривался и резко открывал глаза, рассеивая остатки мутности в голове. Повёл плечами, приводя в движение мышцы и суставы, дотянулся до лодыжек и расстегнул свои оковы.

— Понял, — сказал, наконец, он. Голос его не обрёл ещё привычной силы и глубины, но уже был достаточно крепок, чтобы девушки отметили, насколько быстро он приходит в себя. — Спасибо, что пришли. Вы действительно рискуете, Жанна, Оля.

— Мы должны были, — пробормотала Ольга, удивляясь своим же словам.

— Меня зовут Александр. Я готов отсюда уходить.

— Саш, у нас нет ещё второй части плана, — начала было Ольга, но мужчина мягко её прервал.

— Александр, — сказал он и выжидающе посмотрел на девушку, предлагая продолжить оттуда, где она остановилась.

— У нас нет второй части плана, — она замялась. — Александр. Мы не знали, в сознании ли ты… Вы?

— Ты, — он слабо улыбнулся.

— Короче, вот, — заключила Ольга и отвернулась, уже почувствовав, как губы сами собой надулись от обиды.

— Встать сможешь? — Жанна уже стояла возле двери, прислонившись к ней

ухом. — Там вроде тихо, можем попробовать проскочить.

— Не факт, что по тишине проскочим как раз, — заметила Ольга. — Но пробовать надо.

Александр с трудом спустил ноги с кровати и, оттолкнувшись руками, соскользнул на пол и попытался удержаться на ногах. Попытка вышла неудачная — ватные мышцы не слушались, он практически их не чувствовал.

— Понятно, — коротко заключила Жанна и обратилась к Ольге. — Носилки или кресло?

— По доступности, — ответила та. — Но к носилкам нам самим нужна будет маскировка. Лучше кресло.

Жанна хотела что-то ответить, но вдруг услышала возню за дверью. Она задержала дыхание и повернула ключ в замке. Приоткрыла дверь, и ей хватило небольшой щёлочки, чтобы понять, в чём дело. Пара молодых людей уговаривали пожилого мужчину усесться в инвалидное кресло, на что тот выказывал яркий протест.

— Я вам не рухлять! — возмущался он, размахивая клюкой.

— Деда, это правила больницы, до выхода довезём и всё.

— Сам дойду! Ишь, вам лишь бы избавиться от меня, — ворчал дед, бодро шагая по коридору и отстукивая дробь палкой.

Жанна, не веря своей удаче, дождалась, когда молодые люди, соревнуясь в том, кто дальше закатит глаза, проходили мимо четыреста четырнадцатой палаты.

— Товарищи, — обратилась она к ним громким шёпотом. — Позвольте я позаимствую стульчик?

— Это для нашего деда, — кисло ответил парень с редкими русыми волосами.

— Так он ускакал уже без вас.

— И что? — парень скрестил хилые руки на груди и посмотрел на Жанну с вызовом.

— Ой, да забирайте, — буркнула девушка, судя по всему, приходившаяся ему сестрой.

— Нет, — парень решительно перехватил ручки кресла-каталки. — Нужна коляска — идите и возьмите, а эта — наша.

— Так ты же ходишь, дебил, какая она твоя, — огрызнулась Жанна и вдруг почувствовала холодок между лопаток.

Ощущение стремительно разрасталось, и через секунду она увидела, как молодые люди поёжились, девушка обхватила себя за плечи. Кресло затряслось, и лысеющий парень резко отдёрнул руки, будто обжёгшись. Дыхание их преобразилось в облачка пара. Вдруг оба они выпрямились, глаза расширились. Парень перевёл взгляд на Жанну, его челюсть мелко дрожала, из уголка рта стекала тонкая струйка слюны.

— А впрочем, забирай, — бросил он едва слышно и подтолкнул каталку в сторону приоткрытой двери.

Девушка не говорила ничего. Она слушала внимательно и смотрела вслед дедушке, по глазам её текли слёзы.

— И мы по тебе скучаем, — ответила вдруг она. — Костюм подготовим, конечно.

— Скоро увидитесь, — прошептал парень и виновато посмотрел на

Жанну. — Извините.

— Да полно, — добродушно улыбнулась экстрасенс, стараясь скрыть

злорадство. — Бабуле привет!

Она молниеносно распахнула дверь и вкатила коляску внутрь, тут же закрыв проход.

— Мы самые везучие кисы на районе, — сказала она уже Ольге и

Александру. — И вселенная на нашей стороне.

— Как ты их уговорила? — спросила изумлённая блондинка.

— А не я уговаривала, — Жанна состроила коварную гримасу, — мне кое-кто помог, но это уже совсем другая история. Как бы то ни было, нам чертовски повезло и не факт, что такой фарт продолжится.

— Твоя правда, кивнул Александр и попытался приподняться.

Ему это не удалось, и он с благодарностью принял помощь девушек. Тем пришлось повозиться — мужчина был слишком тяжёлым для них, но в итоге они водрузили блондина на кресло-каталку. То было для него маловато: колени задирались высоко, а широкая спина не умещалась на мягкой спинке, но в целом было сносно.

— А теперь выходим так, будто знаем куда идём и имеем на это полное право, поняли? — давала инструктаж Ольга.

— План у нас так себе, конечно, — Жанна тревожно переминалась с ноги на ногу и теребила рукав блузки.

— Я буду очень рада другим идеям, — беззлобно сказала Ольга. — Правда. Мне тоже этот план не нравится, но другого у меня нет.

— И у меня, — с сожалением призналась Жанна и устремила на Александра полный надежды взгляд.

— Тоже по нолям, — он помотал головой. — Но лучше мне пробиваться одному. Кто знает, что он сделает с вами, если схватит.

— Алекс, это очень благородно, — вздохнула Жанна, — но ты сейчас даже порожек сам не переедешь, куда ты пробиваться собрался?

— Жёстко… — присвистнула Ольга.

— И честно, — Александр кивнул и сжал челюсти. — И всё же…

— Так, послушай, — Жанна присела на корточки рядом с ним. — Ты прямо рыцарь и принц, этого у тебя не отнять. Но не знаю как эта красотка, а я тебя спасаю не благотворительности ради. Вот тут, — она прижала указательный палец к виску, — уже несколько часов творится полный пиздец. Десятки мёртвых устраивают истерику и просят тебя спасти, чтобы ты в свою очередь то ли спас кого-то ещё, то ли всё человечество, то ли хрен знает что там ещё. С этим разберёмся попозже. Но я в первую очередь помогаю сама себе, ты меня понимаешь?

Александр молчал секунд десять и проговорил ровным тоном:

— Нам есть о чём поговорить, когда выберемся.

— «Когда» — это оптимистичненько, чего уж говорить. Погнали? — она посмотрела на Ольгу.

— Погнали, — кивнула блондинка.

И они погнали. Очень осторожно и не спеша. Первой выглянула Ольга, чтобы оценить обстановку. И та была не в их пользу: в холле оказалось пусто, все три медсестры находились на своих постах. Троица с креслом-каталкой будет открыта, как на ладони.

— Подождите две минуты и идите за мной с настолько будничными лицами, насколько можете. На меня не смотрите! — бросила она новым знакомым и, дождавшись их кивков, вынырнула за дверь.

Ольга поправила пиджачок и, стараясь придать походке лёгкость, процокала каблучками до сестринского поста.

— Вот это да, какая красота у вас сегодня! — воскликнула она и всплеснула

руками. — Сегодня праздник медработников? Неужели я забыла…

— Представляете, какой сюрприз! Курьер привёз нам от тайных поклонников! — взбудораженно затаратаорила одна из сестёр, симпатичная женщина среднего возраста. — Как в кино, ей Богу!

— Или от поклонника, — с улыбкой поправила её самая взрослая из медсестёр, по виду ей только-только перевалило за пятьдесят.

— Красота, правда? — самая юная из них нюхала свой букет и с мечтательным видом крутилась на стуле.

— Чудеса! — взвизгнула Ольга, изображая крайнее удовольствие. — И есть идеи, от кого? Ну же, леди, неужто совсем никаких догадок?

Ей в самом деле было радостно, что своей выходкой она не только обеспечила им с Жанной отвлекающий элемент, но и действительно сделала приятно женщинам. Они с горящими глазами делились своими теориями, одна неожиданней другой, и от того более любопытная и желанная. Краем глаза Ольга заметила, как мимо неё прошла девушка, которая толкала перед собой кресло-каталку. Медсёстры, увлечённые вновь разожжённой беседой, внимания не обратили. Зато обратил кое-кто другой.

Жанна уже тянулась к кнопке вызова лифта, когда в дальнем конце холла сверкнула фиолетовая вспышка. Она была едва заметная, но всё сверхъестественное становилось ярче в глазах экстрасенса.

— Давай же, ну! — она снова и снова нажимала на кнопку, но лифт, как назло, задерживали где-то на другом этаже.

Высокий мужчина в белом халате двигался на них стремительно. Жанна видела, как ходили желваки на его лице, и удивлялась, что он всё ещё не заорал во всё горло, чтобы их схватили. Врач, будто почувствовав, поспешил удивление её развеять.

— Куда вы увозите моего пациента⁈ — завопил он так, что послышался тихий шорох осыпавшейся штукатурки.

— Давай, давай, давай! — девушка вжимала кнопку до предела и прикидывала, сможет ли она быстро спустить Александра по лестнице и не угробить его ко второму пролёту.

Наконец-то послышалось гудение: лифт пришёл в движение. Но он всё ещё был слишком далеко, а врач — уже слишком близко.

И тогда случилось то, чего Жанна ещё никогда не видела. Воздух вокруг неё наполнился дымкой, нос тут же ощутил, что температура в помещении понизилась. На глазах экстрасенса одна за другой формировались призрачные фигуры, и каждая стремилась схватиться за врача. Одни призраки цеплялись за его плечи, другие — обвивали руками ноги, третьи — вставали прямо перед ним, надеясь замедлить. Духи прибавлялись и прибавлялись, некоторые переключились на медсестёр и даже Ольгу. Девушка изумлённо раскрыла глаза и рот, чувствуя, как тело не случается её, будто кто-то держит за конечности.

Лифт скрежетал уже совсем близко, а Жанна наблюдала, как врач, чьё лицо теперь искажала нескрываемая ярость, двигался медленно и плавно, будто в воде. Он пытался что-то выкрикнуть, но язык его замёрз и не слушался. Аметист Аметистович — а это, конечно, был именно он — не мог понять, в чём дело. Ведь он, в отличие от Жанны, не видел, что сразу несколько духов протянули свои дымчатые руки через горло и рот медика. Их конечности прошли насквозь, как если бы они были простой проекцией.

Наконец, двери лифта поползли в стороны. Жанна толкнула каталку внутрь и дёрнулась в сторону, хватая Ольгу за руку. Она резко выдернула девушку из призрачной хватки и одним скачком запрыгнула в кабину лифта. Через мгновение Ольга очутилась рядом и судорожно нажимала на кнопку первого этажа. Обе они видели, как Аметист Аметистович приближался, перебарывая несколько десятков призраков, преграждающих ему дорогу. Ольга призраков не видела, но помнила своё состояние: сама она не могла пошевелиться — сила, удерживающая её, была в разы сильнее. И хоть она не знала, что её удерживала всего тройка духов, в то время как на врача накинулось с полсотни, её всё равно чертовски впечатляло, что он продолжал движение. Это одновременно пугало и восхищало её.

На первом этаже они уже не стали расшаркиваться и просто пробежали мимо поста охраны. Эдуард Петрович, мягко говоря, ошеломился от такой наглости. Мужчина рванул было за ними, исполняя свой профессиональный долг, но кружка, наполненная свежим обжигающим кофе, была против таких кульбитов. Ошпарив руку расплескавшейся жижей, охранник прокричал беглецам что-то вслед и даже попытался было продолжить преследование, но вскоре сдался. Жанна неслась вперёд, тяжело дыша. На подъёмах и поворотах Ольга тоже хваталась за коляску и помогала. Александр вцепился в подлокотники изо всех немногочисленных сил и старался не подавать вида, что его чертовски напугали эти американские горки. Спустя ещё сотню метров они увидели автобус, удачно подъезжающий к остановке. Ещё большей удачей было то, что автобус был один из новых — с широким входом и без ступенек, так что девушки почти без проблем закатили Александра внутрь. Лишь когда двери закрылись, следующая остановка была объявлена, а автобус тронулся к следующей точке своего маршрута, все трое перевели дыхание. Жанна поставила каталку на тормоз, и обе девушки рухнули на сидения напротив Александра.

— О. Боже. Мой, — причитала Ольга. — Мы сделали это. Я не могу поверить.

— С ума сойти, — вторила ей Жанна. — Не могу поверить.

— А ты поверь, — блондинка вдруг хрипло засмеялась, открыто и глубоко. — Какая ты крутая! Не знаю, что ты там в конце устроила, но ты спасла наши задницы.

— Это не я, но я им передам, — Жанна, заражённая смехом Ольги, к ней присоединилась. — Ты тоже молодец. Взять хотя бы то, что ты выкрала ключ от палаты! Она выкрала ключ от твоей палаты, слышал? Без неё мы бы к тебе даже не попали.

— Вы обе невероятные, — Александр посмеивался вместе с ними, ощущая, как адреналин понемногу его отпускает. — Не могу поверить, что вы меня вызволили. И что вообще на эту авантюру решились.

— Да уж поверь, должен нам теперь будешь, — ухмыльнулась Жанна.

— Что ты такое говоришь, Жанна! — Ольга ткнула её в бок и виновато посмотрела на блондина.

— Мы за сегодня рисковали своими булками больше, чем за не знаю сколько времени! — возмутилась экстрасенс. — А если бы нас поймали?

— Она права, — Александр едва ощутимо коснулся колена Ольги, видя, что та готова вступить в полемику. — Я перед вами в неоплатном долгу.

— Во-о-от! — радостно воскликнула Жанна, сползая на сиденье. — Алекс дело говорит! Кстати, как ты вообще ключ нашла? Без брелока-то?

Ольга смущённо улыбнулась и поделилась с новыми знакомыми:

— Ему замок поставили только-только. Я заметила, что на всех палатах стоят старенькие круглые ручки, которые поворачивать надо. А у него — новая нажимная, — девушка сжала руку и помахала её в воздухе, изображая, как открывается дверь с такой ручкой. — И я подумала, что ярлычок могли просто не успеть нацепить. Так что я взяла самый новый из всех ключей. Повезло.

— Это не везение, — не согласился Александр.

— Поддерживаю, — кивнула Жанна. — Нечего принижать себя, подруга. Ты офигенно умная, нечего это скрывать.

— Да я и не…

— Вот где нам повезло, — перебила её экстрасенс. — Так это решительно во всём остальном. Я не знаю, что там творится в призрачном мире, но как минимум они заинтересованны, чтобы мы не померли раньше времени. Я никогда не видела, чтобы они помогали друг другу или делали что-то так слаженно. Это даже пугает. Но не будем о грустном, — Жанна подобралась и села на сиденье ровно. — Тут пришли двое к тебе, Алекс, хотят что-то сказать.

— Что? — мужчина непонимающе уставился на неё. — О чём ты?

— Мужчина и женщина. Он говорит… Не могу разобрать, погоди.

— Она экстрасенс! — шепнула Ольга, на лице её отражался неподдельный восторг. — Слушай внимательно.

— Она кто? — брови Александра поднялись так высоко, что рисковали покинуть лоб, но тут Жанна продолжила:

— Он говорит, что тебе понадобится наперсянка и эхинацея, чтобы поставить их на ноги после капкана. Для справки: я без понятия, кого «их», он не уточняет. А она передаёт, что ритуал не окончен. Очень переживает за тебя, — Жанна смотрела мимо Александра, взгляд её блуждал, будто она смотрела на что-то, чего в этом измерении не существует. — Говорит, что если ритуал не завершить, Сила тебя заберёт в счёт уплаты долга.

— Ты понимаешь, о чём она? — шепнула Ольга.

Александр коротко кивнул. Он был благодарен родителям за то, что они даже в загробной жизни продолжают присматривать за ним и помогать.

— Передай им…

— Они тебя слышат, просто говори, — одёрнула его Жанна.

— Мам, пап, — он замялся, чувствуя себя глупо и неуверенно.

Липкие взгляды пассажиров пристали к его затылку и вискам. Но Александр всё же нашёл в себе силы договорить:

— Мам, пап, спасибо. Я запомнил ваши совет и предостережение.

— Но…? — протянула Жанна. — Это их слова, не мои.

— Но я решение менять не буду, — твёрдо произнёс он. — Скоро увидимся с вами, а пока — я сам за себя. Люблю вас.

— Они просят обнять тебя, — продолжила Жанна, не показывая смятения, вызванного его словами. — Но давай мы это сделаем уже когда выйдем. Они вроде не против, — она дождалась, чтобы Александр коротко кивнул. — Уф, как я устала. А нам ещё ехать чёпт-те куда. Ты с нами? — она бросила взгляд на Ольгу.

— Конечно! А куда?

— Ох, если бы я знала. Выйдем на остановке, спросим у духов. Я знаю только что будем спасать каких-то колдунов. И надеюсь, после этого они от меня отстанут, — Жанна зажмурилась и принялась массировать виски. — И духи, и колдуны.

— Колдунов⁈ — завопила Ольга и вскочила с места.

— Я удивлена не меньше твоего, подруга, — протянула Жанна, не открывая глаз. — Всего надо спасти четверых. Одного спасли. Не так ли, Алекс? — она устремила на блондина цепкий взгляд. — Теперь нам с Олечкой нужна информация.

— Что вы хотите знать?

— Всё! — шепнула Ольга, едва дыша.

— Согласна с предыдущим оратором, — Жанна кивнула в сторону блондинки. — Выкладывай всё.

волчеягодник — растение с множеством красных ягод, вороний глаз — растение с одной тёмной ягодой. Оба растения, при этом, ядовиты.

Глава 25

— Негомила, отнесись к моей просьбе серьёзно, я очень тебя прошу, — взмолилась миловидная девушка с длинными каштановыми волосами.

Её коса спускалась до земли, щёки пылали от румянца, а рука лежала на округлом животе.

— Кисонька, твой малыш ещё даже не родился, а ты уже готовишься к каким-то трагедиям, — отмахнулась молодая женщина с иссиня-чёрными волосами, завитыми в мелкие тугие кудряшки, которые обрамляли лицо подобно обсидиановому облачку.

Женщины стояли на одной из летних кухонь-столовых их старого семейного дома. Три стены из четырёх были стеклянными: десятки крохотных окошек выходили на сад, который, как и всегда, был в буйном цвету. Яблони укутались в цветочную мишуру, нарциссы набирают силы, а ирисы медленно раскачиваются на ветру, будто находясь в глубокой медитации.

— Это девочка, — девушка нежно погладила живот и хмыкнула. — И уж не тебе сомневаться в моих предсказаниях, Мила.

— Киса, — Негомила посмотрела на сестру серьёзно, энергии для шуток не осталось, — это не то предсказание, с которым я готова мириться. Вооружён — значит, предупреждён, так же? Вот мы и…

— Наоборот.

— Ну ты и зануда, Анфиса. Ещё и перебила меня.

— Извини, — девушка виновато улыбнулась и подняла брови.

— Мы вооружены, вот что я хочу сказать. Ничего из этих вот кошмаров не случится, я тебе обещаю, — Негомила помахала руками в воздухе, будто отгоняя невидимых врагов. — Наслаждайся последними днями полноценного сна, Киса, и не накручивай себя.

— Мила, — Анфиса уставилась на сестру, не моргая. — Пообещай мне.

— Киса, я и без таких обещаний с радостью понянчусь с племянником или племяшкой.

Анфиса ответила долгим взглядом, и Негомила сдалась:

— Знаешь ли, это терроризм! — всплеснула она руками. — И вымогательство. Я не просто так говорю, что тут вот, — она указала на низ живота, — свободная от детей зона. А ты уже впариваешь мне вашего неродившегося ребёнка! Буеслав в курсе вообще?

— В курсе, — спокойно отозвалась Анфиса.

— Ненавижу вас обоих.

— Ты нас любишь. Мы твоя семья.

— Одно другое не исключает, к твоему сведению! Ладно. Но если ты попробуешь спихнуть на меня своё потомство просто так!..

— Нет, Мила, только когда мы с Буеславом умрём.

Негомила гневно фыркнула и убрала мешающие кудряшки с лица. Она подвинула к столу ближайший стул и села, повернув его спинкой вперёд. Женщина положила руки на спинку и недовольно наблюдала за тем, как её сестра сдёрнула скатерть. Под ней скрывался меловой рисунок, состоящий из двух колец и вереницы надписей, связывающая их между собой.