Фиеста отважных

5

Агенты Отдела G благополучно пересекли открытое пространство. Лоран проворчал:

– Нам немыслимо везет. Они умудрились стащить в Нуэво-Мадрид все, что только можно. Ведь эта самая тюрьма вполне могла оказаться в другом полушарии.

– Как же нам все-таки отыскать их? – проговорила Хелен. Она, как обычно, примостилась на плече Хорстена.

– Если мы определились правильно, самых важных преступников держат в левом крыле, – отозвался доктор.

– Чудесно, но их там, наверно, тысячи! Хорстен споткнулся обо что-то, едва не упал, однако удержался на ногах.

– Ошибаешься. В полицейском государстве тюрьмы никогда не бывают забиты полностью. Наиболее опасных политических заключенных расстреливают, наименее опасных ссылают на каторгу. Чего ради впустую кормить стольких дармоедов? Пускай трудятся. В тюрьме, как правило, содержатся те, касательно которых имеются сомнения, к какой из категорий их отнести.

Они добежали до стены. Пьер Лоран передал Хелен веревку, которую специально захватил с собой. Обвязав ее вокруг пояса, девушка повернулась к Хорстену:

– Алле-оп!

– И как я оставил свой бумеранг на электростанции? – пробурчал Лоран. – Найдут – хлопот не оберешься.

– Не переживай, – утешил Хорстен, вглядываясь во мрак, который поглотил его маленькую партнершу. – Пока ты не показал мне эту штукенцию, я и представления не имел, что такое бумеранг. По правде сказать, мне до сих пор не верится во все те выкрутасы, которые ты с ним проделывал. А что уж говорить про бедных фалангийцев!

– Мне очень нравилось с ним работать, – объяснил Лоран. – И потом: он так невинно смотрелся в коробке с игрушками. Что-то Хелен не слышно.

В этот самый момент перед их глазами закачался конец веревки.

Не тратя слов даром, Хорстен подергал его, поправил пенсне и полез вверх, упираясь ногами в тюремную стену.

Через несколько минут конец веревки дернулся вверх-вниз. Истолковав это как сигнал, Лоран сделал на конце каната петлю и встал в нее одной ногой. Он дважды с силой потянул веревку – и мгновенно очутился на верхушке стены, где его поджидали товарищи.

Темнота была такая, что хоть глаз коли.

– Все в порядке, можно идти, – прошептала Хелен. – По двору ходят патрули с фонаря-ми, но это ерунда.

– По-моему, вон туда и вниз, – также шепотом произнес Хорстен. – Левое крыло в той стороне. Путь им преградила запертая дверь. Хорстен внимательно осмотрел ее.

– Лучше всего, – пробормотал он, – просто сломать замок, – ухватившись за два мощных прута, расположенных рядом с замком, он резко рванул их на себя.

Дверь со щелчком распахнулась.

– Сирены не завоют?

– Как по-твоему, чего ради мы вывели из строя электростанцию? – огрызнулась в ответ Хелен. – Пустите меня на разведку.

Мужчины вжались в стену, дожидаясь ее возвращения. Девушка отсутствовала довольно долго, и потому, когда она вернулась, Лоран и Хорстен облегченно вздохнули.

Хелен никак не могла отдышаться.

– Что случилось? – спросил Лоран.

– Я натолкнулась на двух охранников. Пришлось их обезвредить.

Доктор поглядел на крохотную Хелен с высоты своего роста и покачал головой.

– Никак не привыкну, – пробормотал он себе под нос.

– Я узнала, где они.

– Кто?

– Те, кого мы ищем, тупица! Ойос и Гуэрро.

Мужчины изумленно уставились на нее.

– Как тебе это удалось? – поинтересовался Лоран.

– А один охранник подсказал, – беспечно отозвалась Хелен. – Нам вон туда.

– Подожди, подожди. Что ты с ним сделала? Я хочу знать, что мне припишут на суде.

– Да так, немножко вывернула ему руку, и все, – отмахнулась Хелен.

Доктор Хорстен с содроганием представил себе, как маленькая девочка заламывает руку коренастому солдату тюремной стражи, а тот жалобно лепечет, умоляя о пощаде.

– Значит, он разглядел тебя?

– Ну и что? – пожала плечами Хелен. – Не будет же он докладывать своему начальству, что его одолела какая-то девчонка!

Друг за дружкой они двинулись по тюремным коридорам. Через выходившие на внутренний двор окна видно было, как расхаживают внизу патрули с фонариками и факелами. Без электричества здание тюрьмы превратилось в подобие древней крепости.

– Сюда, – прошептала Хелен.

В номер они вернулись тем же способом, каким попали в Алькасар. Правда, теперь их было уже не трое, а пятеро.

Взобравшись по стене, Хорстен втянул следом наверх одного, другого и третьего. Хелен, разумеется, уже дожидалась их в комнате.

Марта поставила перед каждым бокал с вином.

– Все спокойно? – спросил у нее Пьер.

– Да. Тишина.

Лорана повернулся к фалангийцам.

– За той дверью вы найдете свои новые костюмы. Что касается старых, то мы с доктором найдем способ от них избавиться.

Он проводил недоумевающих подпольщиков в спальню.

Тем временем Дорн Хорстен распахнул входную дверь.

– Эй, там! Черт побери, сколько это будет продолжаться?! Нам нужны свечи, еда и чего-нибудь выпить. Эй!

Не прошло и минуты, как на пороге возник официант с подсвечником в руках. Доктор долго распекал его за то, что им пришлось чуть ли не два часа просидеть в темноте, и никто не позаботился проведать, как они себя чувствуют.

Официант бледнел и краснел – видно было, что ему сегодня здорово досталось.

Доктор удовлетворенно рыкнул напоследок и повернулся к женщинам.

– Никому и в голову не придет, что нас не было в отеле весь вечер, – заявил он.

– Будем надеяться, – ответила Хелен.

Лоран вернулся в сопровождении двух бывших заключенных; минут пятнадцать ушло на объяснение местным революционерам задачи оперативной группы Отдела G и трюка с переодеванием в официантов.

Старший из двух фалангийцев, Бартоломе Гуэрро, был высокий и очень худой мужчина, смуглолицый, несомненный лидер. Речь его была торопливой и скомканной. Ойос, к изумлению агентов Земли, оказался совсем мальчишкой, не старше двадцати двух лет. Среднего роста, стройный; все движения его были исполнены грациозности, которую так редко можно встретить у представителей сильного пола.

Через какое-то мгновенье все стало ясно. Восемнадцатилетний Хозе Ойос – по профессии матадор – являлся последней, отчаянной надеждой партии Лорки, нелегальной подпольной организации, целью которой было свержение диктаторского режима каудильо. Прибытие на Фалангу того самого агента Отдела G только усилило упования лоркистов. Ойос происходил из семейства потомственных фалангийских революционеров. Изящный, быстрый в движениях, он был весьма и весьма привлекателен. Хелен не могла отвести от него глаз.

Лоркисты хотели, чтобы он принял участие в следующих Национальных играх, когда умрет нынешний каудильо и надо будет выбирать нового. Предполагалось, что он займет пост каудильо и приступит к обновлению общества. Они собрали деньги и заплатили за обучение Хозе в лучшей на планете школе матадорско-го искусства. Novillero[18], да еще из бедной семьи – не так-то просто достичь сияющих вершин.

Ожидание растянулось на годы, а Хозе тем временем поднимался все выше в «табели о рангах» и стал, наконец, по мнению большинства aficionados, Numero tres, то есть третьим матадором планеты. Впереди него были лишь двое – аристократы, увенчанные лаврами Fiesta brava, Праздника отважных, национального празднества Фаланги, оба старше Ойоса лет на десять.

Короче говоря, теперь оставалось только ждать смерти нынешнего каудильо. А тот, естественно, с этим не торопился.

Бартоломе Гуэрро оглядел агентов Отдела G.

– Ваш товарищ, Фил Бердмен, твердил нам, что ждать естественной смерти каудильо некогда, что надо его устранить.

– Другими словами, он настаивал на убийстве? – с неудовольствием заметила Марта.

– Ну почему же? Убить каудильо практически невозможно: его окружает тройной кордон охраны. Бердмен пытался найти другой способ подстегнуть развитие событий.

Лорану удалось разжечь камин, и пламя бросало блики на лица собеседников. Хорстен покачал головой.

– Любого можно убить. Для этого нужны только определенные люди и определенные средства.

Молодой Ойос, до того не проронивший ни слова, вмешался в разговор:

– Но не каудильо. Полиция так и вьется вокруг него.

Хорстен фыркнул.

– Разумеется, я не защищаю убийство как средство политической борьбы, но послушайте одну историю. Дело происходило на Земле несколько столетий назад. Группа крайних радикалов решила, что им необходимо убить титулованного иностранца, к торжественной встрече которого готовился их город. Они знали, что полиции и солдат на улицах будет пруд пруди. И вот двадцать пять человек из их числа стали тянуть соломинки. Пятерым, вытянувшим самые короткие, вручили бомбы и пистолеты: они должны были расположиться вдоль трассы движения кортежа. Далее тянуть соломинки продолжали уже двадцать человек. Следующей пятерке вручили только пистолеты: их место было в толпе, за спинами, так сказать, основных убийц. Если кто-либо из первых пяти не сможет выполнить приказ, дело члена второй группы – застрелить его. Оставшиеся пятнадцать продолжали тянуть жребий. Еще пятеро, которые вытянули самые короткие соломинки, тоже получили пистолеты и приказ встать за спинами у вторых. Если первый не выстрелит и если второй не убьет, то дело третьего – застрелить второго. И снова та же процедура. Очередная пятерка получила свои пистолеты: если первый не выстрелит, и если второй его не убьет, и если третий не застрелит второго, то дело четвертого – покончить с третьим. Последние соломинок уже не тянули. Они просто разобрали оружие; их место было за спинами четвертых.

Доктор обвел глазами слушателей.

– На следующий день все шло, как было предусмотрено. Кортеж тронулся точно в назначенный час. Первый убийца попытался бросить бомбу в автомобиль, где сидел тот иностранец со своей женой, но был схвачен. Полиция засекла и второго экстремиста: тот пытался отстреливаться, но был растоптан толпой. Они засекли и третьего – и на этом все кончилось.

Хорстен сделал паузу.

– Радикалы расправились с намеченной жертвой, но они представления не имели, что за этим последует. Жертву звали эрц-герцогом Фердинандом, и смерть его послужила поводом к началу Первой мировой войны.

Бартоломе Гуэрро задумался. Наконец он спросил:

– Зачем вы нам все это рассказали?

Ученый пожал плечами.

– Чтобы доказать, что нужно только правильно подобрать людей. У вас здесь, правда, проблема совсем в другом.

– Да, – фалангиец заерзал в своем кресле. – Нам пора. Мы должны восстановить прежние контакты, выйти на связь с ячейками нашей организации в Нуэво-Мадриде. Ведь когда нас с Хозе арестовали, это нарушило все планы.

– Минуточку, – сказал Хорстен. – Наша штаб-квартира считает, что правительство каудильо – помеха на пути к прогрессу, но не видит смысла в уничтожении существующей социально-экономической системы, если только на смену ей не придет более передовая. Каковы ваши взгляды на правительство, сеньор Гуэрро?

Фалангиец снова задумался.

– Правительство, разумеется, должно быть элитарным. Кому хочется, чтобы им управляли те, кто способен только плестись в хвосте? Но элита у каждого поколения своя. Управление – не исключительная привилегия сынков прежних руководителей или титулованных аристократов и богачей.

Хорстен и Лоран согласно кивнули. Доктор поинтересовался:

– А как вы собираетесь выбирать эту самую элиту?

Гуэрро пристально поглядел на него и ответил, четко выговаривая слова:

– Это наше личное дело. Мы сами решим – с учетом местных условий и обычаев, одним словом, того, что выделяет Фалангу из всех других миров. И здесь нам не нужна помощь друзей с иных планет, которым не понять до конца наших традиций. Мы благодарны вам за предложение помочь в свержении режима кау-дильо, но будущее свое мы должны строить сами.

– Хорошо сказано, – заметила Хелен.

– А теперь нам пора, – сказал Гуэрро.

– Вы уверены в своей безопасности? – встревоженно спросила Марта. – Мы хотели, чтобы вы некоторое время отсиделись у нас.

Гуэрро и Ойос встали.

– Не беспокойтесь, – сказал Гуэрро. – Вы будете здесь?

– Да, – ответил Хорстен. – Прикрытие у нас надежное. Когда изберете план действий, дайте нам знать. Мы тоже не будем сидеть сложа руки.

Хозе Ойос давно уже исподтишка поглядывал на Хелен. Извиняющимся тоном он произнес:

– Сколько же вам лет на самом деле?

– Воспитанный человек никогда не задаст женщине такого вопроса! – отрубила Хелен.

Он еще раз взглянул на ее детское платьице, усеянное цветочками, на перехваченные лентой светлые волосы и покачал головой.

– Может, поборемся? – предложила Хелен.

– Извините? – смутился юноша.

– Оставь его, Хелен, – сказала Марта.

– Оставь его, тоже мне, – передразнила Хелен вполголоса. – Как мне надоел Отдел G! Сколько можно – я ведь все-таки женщина, а не ребенок!

Хорстен выглянул в коридор, осмотрелся и махнул фалангийцам: дескать, можно.

– Что не говорите, – заявила Хелен, – а красавчик он хоть куда! Но вы бы видели его физиономию, когда я протиснулась к нему в камеру сквозь прутья решетки!

Старший инспектор полковник Сегура постарался придать своему голосу некое подобие мягкости. Он сидел за тяжелым, кастильского стиля столом, заваленным всякого рода служебными бумагами. На стопке докладов справа лежал массивный армейский револьвер.

Кабинет полковника был удручающе официален.

– Лояльным гражданам не следует опасаться правительственных чиновников. Они должны говорить правду и тогда смогут рассчитывать на признательность верных слуг каудильо, – вещал Сегура.

Стоявший у стола человек вздрогнул. В свое время он сталкивался с этими «верными слугами». Так, пустяки, хотя для Policia secreta, как известно, пустяков не существует. Но разве что в кошмарном сне могло ему привидеться, что его вызовет к себе сам Мигель Сегура. Да-да, тот самый Сегура.

– Ну, – с неуклюжим добродушием осведомился инспектор, – и что же вы видели?

– Сеньор полковник, я гулял по парку…

– Это я знаю. Кстати, интересное время для прогулок – два часа ночи, а?

Человек снова вздрогнул.

– Сеньор полковник, я сейчас все объясню. Мы с женой…

Сегура нетерпеливо поднял руку.

– В данную минуту мне безразлично, почему вроде бы честный гражданин шныряет в глухую полночь по городским улицам. Рассказывайте дальше.

– Сеньор полковник, в это невозможно поверить. Инспектор начал терять терпение.

– В городе за последнее время случилось много такого, во что невозможно поверить. Ну, выкладывайте!

– Сеньор полковник, ваше превосходительство, не думайте, что я был пьян…

– Короче! – взревел полковник. Человек набрал полную грудь воздуха.

– Сеньор полковник, я видел, как какой-то человек поднимался по стене отеля «Посада Сан-Франциско».

– Что вы видели?

– Сеньор полковник, я не был пьян, честное слово. Я рассказал об этом жене, она – соседу. Новость скоро распространилась по всему кварталу. Приехали стражники Guardia Civil и начали меня допрашивать, как бывает всегда, когда происходит что-нибудь необычное.

– Ладно. Что это значит: вы видели человека, который поднимался по стене отеля? Он что, лез по ней, что ли?

– Сеньор полковник, я находился довольно далеко. И потом – была все-таки ночь. Я с уверенностью могу сказать только, что это был мужчина и что он не лез по стене, а шел по ней. Он добрался до четвертого или пятого этажа и исчез.

– Как так исчез? Может, он просто влез в окно?

– Наверно. Но для меня он исчез.

Полковник долго глядел на фалангийца. Наконец он спросил:

– А не могло быть так, что этот мужчина поднимался по стене, держась за веревку, которая свисала из окна?

– Могло, сеньор полковник. Я ведь был далеко.

– Идите, – велел полковник. – Скажите секретарю, пускай составит с ваших слов протокол. Идите!

Выпроводив информанта, полковник погрузился в размышления. Неподвижный взгляд его был устремлен куда-то в угол. Вдруг замерцал световой индикатор. Сегура нажал кнопку.

Вошел лейтенант Рауль Добарганес, держа в руке какой-то странный деревянный предмет. Длиной он был примерно в ярд и с первого взгляда напоминал гимнастическую булаву.

Сегура угрюмо ответил на приветствие подчиненного.

– Что это?

– Бумеранг.

Это слово полковнику ничего не объяснило.

Рауль Добарганес откашлялся.

– Оружие австралийских аборигенов.

– Что еще за австралийские… как ты там их назвал?!

– Племя дикарей на Земле. По сведениям, которые мне сообщил один историк, бумеранг применялся и в других районах Земли. Его обнаружили в египетских гробницах. Это оружие, но может быть и игрушкой. Бросаешь его, он описывает в воздухе большую дугу и возвращается обратно.

Полковник недоверчиво поглядел на деревяшку, но промолчал.

– Этот бумеранг как раз такой. Охотничьи и боевые бумеранги имеют несколько другую форму. Ими можно поражать дичь или врага на значительное расстоянии и с большой точностью, – закончил лейтенант.

– Его просто бросают, и все? Чем он так отличается от… э… обычной булавы?

– Он вращается в воздухе, вот так, – показал Добарганес – Судя по всему, у этой деревяшки имеется аэродинамическая поверхность.

– Дай-ка мне ее, – приказал полковник. Внимательно осмотрев бумеранг, он произнес:

– Принеси мне таможенный протокол на вещи Пьера Лорана и его семьи и на вещи доктора Хорстена. Предварительно убедись, что проверка их чемоданов был действительно полной. Если обнаружишь хотя бы одну неучтенную расческу, сразу дай мне знать.

– Слушаюсь, сеньор полковник.

Едва лейтенант принес протоколы, Сегура погрузился в них с головой. Он сам не знал, что ищет. Позвольте, позвольте…

С довольным видом он ткнул пальцем в листок:

– Коробка с игрушками!

Рауль Добарганес как будто ничего не понимал.

– Что это за игрушки? – спросил полковник.

– Ну… наверно, всякие там куклы, во что еще может играть маленькая девочка? Полковник фыркнул.

– Как только появится возможность, нужно будет заглянуть в номер к Лоранам. Наверно, когда они пойдут обедать. Я хочу знать, что находится в этой коробке для игрушек. Заодно проверь тот треклятый микрофон, который постоянно неисправен. И еще, Рауль. Доставь ко мне того электрика из гостиницы. Его и охранника из полицейского управления, на которого свалились с небес шестеро дьяволов. Да, не забудь еще про истериков из Алькасара. Как можно скорее, Рауль!

Лейтенант повернулся, чтобы уйти, но тут полковник вспомнил еще об одном.

– Свяжись с тем монахом-тамплиером, который изгоняет бесов на городской электростанции. Скажи, что мы в его услугах больше не нуждаемся.

– Слушаюсь, сеньор полковник, – ответил смятенный Рауль Добарганес.

Старший инспектор полковник Мигель Сегура пристально взглянул на ночного дежурного по архивам Policia secreta. Когда он заговорил, голос у него был холоднее льда.

– Я хочу знать, что на самом деле произошло в ту ночь, когда был похищен сейф.

По лицу допрашиваемого струйками стекал пот. Если только такое возможно, он выглядел еще более напуганным, чем в ночь преступления. Он явно что-то вспомнил, и это что-то его отнюдь не успокоило. «Интересно, что это», – подумал Сегура.

– Твоя жизнь висит на волоске. Мне нужна только правда.

– Сеньор полковник, я не лгал вам. Они навалились на меня неизвестно откуда. Мне показалось, что прямо из воздуха. Я ничего не смог поделать.

– Сколько, ты сказал, их было?

Глаза охранника забегали.

– Я… я не знаю, сеньор полковник.

Сегура подался вперед.

– Может, их было всего двое или трое?

Пот стекал теперь так обильно, что солдату приходилось то и дело утирать лицо.

Полковник неожиданно обернулся к лейтенанту.

– Допросить его по всей форме! – приказал он.

– Нет… не надо! – завопил охранник.

– Если понадобится, примените пытки, но мне нужна подробная картина того, что случилось в архиве.

– Слушаюсь, сеньор полковник, – мрачно отозвался Рауль Добарганес. Эта обязанность была ему не по душе. Выглянув в коридор, он кликнул четырех караульных.

– Не надо!… Не надо! – не переставая вопил охранник, когда солдаты поволокли его из комнаты. Полковник усмехнулся.

– Теперь давай сюда надзирателей, которые позволили сбежать заговорщикам. Может, у них найдется, что сказать новенького.

Марта Лоран посмотрела в окно.

– Ох! – воскликнула она.

– Что случилось? – спросила Хелен.

– Иди скорее сюда. Видишь тех людей в парке? Хелен достаточно было одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.

Бросив: «Зови Пьера», – она кинулась в номер к Дорну Хорстену.

Но на полпути ее перехватили. Из-за угла вдруг выступили двое мужчин в форме сотрудников Policfa secreta. В руках у них были пистолеты.

Как Хелен ни брыкалась и ни пищала, вырваться ей не удалось.

Пьер Лоран высунулся из спальни.

– Что такое?

– Пьер, отель со всех сторон окружен вооруженными людьми, – торопливо заговорила Марта. – Наверно, это из-за нас. Нам ничего не надо сжечь или…

– Нет, ничего. Все наши бумаги у тебя в голове. А где Хелен и Дорн?

– Она побежала за ним. Думаешь, мы сможем выбраться?

– Вряд ли, но попробовать все же не мешает. Идем, Марта!

Он направился к выходу из номера. Жена поспешила за ним.

Дверь распахнулась, и на пороге появился старший инспектор полковник Мигель Сегура. За спиной его маячили вооруженные солдаты.

– Ага, – вкрадчиво сказал полковник, – шеф-повар ресторана «Нуво Кордон Бле», которому не нравится, как готовят на Фаланге, не так ли? Посмотрим, как вам понравится пища, которой кормят заключенных в Алькасаре, особенно тех, кто приговорен к расстрелу за подрывную деятельность!

Из холла донесся шум битвы: громогласные вопли, хруст ломаемой мебели, предсмертные стоны.

Полковник повернулся к одному из своих подчиненных.

– Возьми с собой еще четверых со станнерами. С детиной, который способен спуститься с десятого этажа, держа шестисотфунтовый сейф под мышкой, а потом голыми руками выломать дверцу, не так-то легко справиться. Смотри, он нужен мне живьем!

И снова обратился к Лоранам:

– Окажите мне честь прогуляться вместе со мной до Главного управления Policia secreta.

– Это незаконно! – возмутился Пьер Лоран. – Я требую, чтобы о моем аресте сообщили в Посольство Объединенных Планет, и отказываюсь разговаривать с вами до тех пор, пока оттуда не прибудет адвокат.

В группе полицейских послышались смешки.

Полковник сказал холодно:

– Пьер Лоран, вы не знакомы с законами Фаланги. Адвоката, который будет вас защищать, назначит суд.

– Адвокат-фалангиец? – фыркнул Лоран, мгновенно преисполняясь галльского задора. – Я требую адвоката Объединенных Планет!

– У них такой закон, Пьер, – тихо проговорила Марта. – Если это дело о шпионаже или заговоре, то адвоката назначает суд.

Под охраной полицейских Лораны спустились в холл отеля. Там они увидели Хелен, которую заботливо опекали агенты Policia secreta. Чуть поодаль, очень бледные, стояли с носилками в руках двое стражников Guardia Civil. На носилках в бессознательном состоянии распростерся доктор Дорн Хорстен; грудь его бурно вздымалась.

Служебный лифт, затем черный ход. На улице позади отеля ожидали полицейские лимузины. Арестованных отвезли в то самое большое серое здание, куда совсем недавно забрались Хелен и Хорстен, разыскивая протоколы суда над оперативником Отдела G.

Многочисленными коридорами их привели в огромную мрачную комнату для допросов.

Им разрешили сесть. Полковник Сегура покосился на начавшего приходить в себя доктора Хорстена.

– Двое, встаньте в том конце комнаты и не на минуту не спускайте с него глаз, – приказал он своим головорезам.

– Оружие наизготовку. Если почуете неладное, пускайте в ход парализаторы.

Доктор оправился на удивление быстро. Конечно, он еще время от времени постанывал и чувствовал себя так, словно добрый десяток лет болел ревматизмом и всевозможными артритами, но нашел в себе силы добраться до кресла.

Потерев поясницу, он спросил раздраженно:

– Что означает это насилие? У вас есть санкция?

– По законам Фаланги вы как временно проживающие на планете подпадаете под действие ее законодательства. Все наши законы распространяются на вас, – любезно сообщил полковник. – Но не будем терять времени. Через час состоится заседание трибунала, а расстреляют вас самое позднее после полудня. А пока суд да дело, вам введут сыворотку правды, чтобы вы назвали имена своих сообщников.

– Зачем трибунал, если нас и так расстреляют? – кисло осведомилась Хелен. Она уже не пыталась говорить детским голоском.

Полковник отвесил ей шутовской поклон.

– Я не забыл, сеньорита Лоран, как вы меня лягнули.

Он позволил себе улыбнуться.

– При допросе мы выясним, где находится ваша планета. Должен сделать вам комплимент: даже если все ваши сограждане увлекаются гимнастикой, вы, несомненно, первая среди них. Кстати сказать, это многое объясняет.

Сегура повернулся к доктору.

– Что же касается вас, доктор Хорстен, то мы уже обладаем кое-какой информацией о вашей родной планете… э… Фторста. Судя по всему, это весьма странный мир.

– Мне бы только добраться до вашей шеи, – прорычал доктор.

– Сочувствую. Но время поджимает. Трибунал соберется только из-за вас, поэтому неудобно заставлять его ждать. Так что приступим к инъекциям…

Дверь распахнулась. В комнату ворвался бледный, как призрак, лейтенант Рауль Добарганес.

– Что еще, черт побери, произошло? – рявкнул полковник.

Рауль Добарганес помотал головой, как после крепкого сна.

– Каудильо… – прошептал он, – каудильо убит.