Фианэль Отважная. Книга 2

ЧАСТЬ 2 И отлились кошке…

Не могу утверждать точно, случайно ли я наткнулась на гезов, или же они специально поджидали меня. Хотя, скорей всего, второе предположение более всего соответствовало истине. А произошла встреча уже под вечер, в довольно большой для этих мест, дубовой роще. Но нельзя сказать, что она оказалась для меня неожиданной. Присутствие на своём пути неизвестных личностей, от которых исходила явная угроза, я обнаружила свойственным мне чутьём на опасность, ещё за добрую полумилю до рощи. И что-то совсем уж более тонкое, чем просто предчувствие, безошибочно подсказало мне, это — гезы. И именно та группа, что вырезала на берегу Медведицы, две сотни спящих гномов… Ничем не выказывая своей осведомлённости о поджидающей впереди западне, я направилась прямиком в неё. Но, несмотря на внешнюю беззаботность, я была готова вступить в бой, в любую секунду. И я была уверена в себе и в своих силах. А ещё я жаждала мести. Да только проклятые гезы легко перехитрили меня и, по сути, без схватки, захватили в плен…

Возникли они внезапно, словно настоящие духи, на самом краю поляны, которую я собиралась пересечь. Однако одеты на них были отнюдь не грязно-белые саваны, а летние маскировочные куртки с капюшонами и такой же раскраски штаны, заправленные в шнурованные кожаные полусапожки. Волосы каждого из них, надёжно скрывал платок, идентичный по цветам одежде. Он плотно охватывал лоб, верхнюю часть головы и завязанный на затылке в узел, свисал на шею двумя своими концами. Как я и предполагала прежде, гезов было десятеро. Будто намекая на возможность постыдного бегства, они не стали брать меня сразу в кольцо, а просто живой стеной преградили путь. В ответ я злобно, по-волчьи оскалилась, одним неуловимым движением выхватывая из ножен меч и кинжал. Потом я дерзко пошла на пролом, небрежно поигрывая тем и другим. Когда разделяющее нас расстояние составило всего несколько шагов, навстречу мне выступил высокий гез, с непривычно резкими как для эльфа, чертами лица. Но, по крайней мере, пока, движения его не были угрожающими. Остановившись, я ожидала чего угодно: ультиматума, насмешек, даже начала каких то переговоров, однако не совета, высказанного самым благожелательным тоном. Слово в слово это звучало так:

— Госпожа Фианэль! Будет лучше, если ты, не мешкая, вернёшь своё Войско назад, в Край Медвежьих Полян. А гномов-изгоев из Подгорья Наковален, предоставишь той незавидной судьбе, которую они заслужили. И тогда вверенный твоей заботе народ, нисколько не пострадает.

— Послушай светлый, — процедила я, ничем не выказав удивления по поводу его осведомлённости насчёт моего имени и прочего. — Я сама решаю, что мне лучше, а что нет. Понятно тебе?

— Честно говоря, это не тот ответ, который я ожидал услышать, — с весьма сожалеющим видом произнёс гез. — А раз так, то не обессудь.

Едва отзвучавшие слова могли означать лишь одно — короткий разговор окончен и пришла пора перейти к делу. Зная, что лучшая защита это нападение, я сама, первая, атаковала своих врагов, молниеносно перекувыркнувшись через их головы и уже с тылу вонзив ближайшему эльфу слева, кинжал в спину, а беседовавшего со мной, угостила колющим ударом меча в шею. Но тот, к сожалению, в самое последнее мгновение успел инстинктивно пригнуться и тут же отпрянуть прочь. Остальные тоже не будь дураки, шарахнулись от меня будто от чумной.

— И это хвалёные гезы! Едва ли не самые лучшие бойцы Скандинавии! — с презрением рассмеявшись, выкрикнула я, взглядом намечая себе следующую жертву. — Где же интересно ваша храбрость? Неужели спит в ожидании ночной темноты? Ну, так разбудите её пораньше, ведь я одна! Э-эй, вы слышите меня? Ау!

Но тут в шею мою, внезапно вонзилась странная игла, от которой пошли волны такого дикого холода, что я буквально вся оледенела, полностью потеряв контроль над своим телом. Потом последовало нелепое падение ничком на землю. И на этом мои подвиги завершились.

— Ну, всё, разобьюсь на тысячи осколков, словно хрупкая фарфоровая ваза, — ещё успела мелькнуть в моём замерзающем сознании паническая мысль, после чего я вообще перестала воспринимать окружающий мир.

Очнулась я уже в лёгких сумерках, лёжа на боку у ствола довольно молодого дубка, и не испытывая более страшного холода. Ничем не выдавая себя, я украдкой осмотрела в первую очередь своё тело. К счастью оно оказалось цело, но, тем не менее, не свободно: ноги, туго стягивала тонкая, серая верёвка, а руки, грубо выкручены за спину и тоже надёжно связаны. Дальнейший обзор обстановки, занял считанные секунды, однако никакой утешительной радости не принёс. Взамен неё, я получила сомнительное удовольствие лицезреть компанию пленивших меня гезов, расположившихся неподалёку возле холмика свеженасыпанной земли. Не произнося ни единого слова, они неспешно, по очереди прикладывались к большой фляге, пущенной вкруговую. Я немного понаблюдала за ними сквозь полуприкрытые ресницы, а затем опять сместила акцент на свою «драгоценную» особу. Следовало убедиться, что действие парализующего вещества, попавшего в мой организм — прекратилось. Для этого я попыталась пошевелить пальцами рук. Они оказались мне вполне послушны, хотя уже и успели распухнуть от врезавшейся в плоть верёвки. Впрочем, легче мне от сего факта не стало, ибо связана я было со знанием дела. Да и попробуй освободись, находясь в непосредственной близости от бдительного, многоопытного врага. В темноте конечно можно попытаться что-то сделать… Но только останемся ли мы тут на ночь, или вскоре отправимся в путь? Хм-м, хороший вопрос. Хотя… Вероятней всего, лично мой путь здесь и оборвётся. — А что бы так не произошло, — пришла я к единственно верному выводу, — надо и дальше притворяться неподвижной, безвольной куклой и терпеливо ожидать дальнейшего развития событий. В надежде использовать малейший шанс для обретения свободы и мести проклятым гезам. Ещё я с немалой горечью призналась себе, что очень сильно недооценила противника. И что именно из-за этого и произошло моё поражение. Сей урок, я крепко запомнила на всю оставшуюся жизнь, не знаю уж, длинную или короткую.

Прошло примерно двадцать тягостных минут, прежде чем покончившие с флягой гезы, вспомнили о моём существовании. Они подошли и окружили меня, как до этого холмик земли. Потом один из них чувствительно пнул мою спину ногой и грубо рявкнул:

— Эй, дрянь! Очнись!

Я открыла глаза и уставилась на обидчика откровенно пренебрежительным взглядом. Ему это явно не понравилось. Поэтому, грязно выругавшись, он попытался ударить меня ещё раз, но эльф с резкими чертами лица, остановил его повелительным жестом, а затем промолвил, не скрывая недовольства:

— Полегче Тимирэ, ведь она всё-таки моя племянница.

— Неужели теперь, после убийства Иль-Улиона, это имеет значение, командир? — потупив взор, однако с откровенным вызовом бросил Тимирэ.

— Несомненно, имеет, ибо в её жилах, как впрочем, и в моих, течёт кровь наших великих, прославленных королей древности, — поморщившись, ответил старший гез. — Так что хочешь, не хочешь, а к нашей пленнице относись с уважением. Касательно же убийства нашего товарища, скажу одно — она за него ответит самой полной мерой.

— Не сомневаюсь, — буркнул насупленный Тимирэ, — только когда и где?

— Завтра, перед строем всего экспедиционного корпуса, твой друг будет отмщён, — твёрдо пообещал старший гез, однако в голосе его чувствовалась некая, едва уловимая печаль.

— Ну что ж, это и впрямь недолго. Я… Подожду, — глухо промолвил Тимирэ, судорожно стискивая побелевшей рукой, рукоять меча.

Пока происходил сей, напрямую касающийся меня диалог, я лежала с совершенно бесстрастным, отрешённым видом. Однако в душе моей, после болезненного осознания того страшного факта, что командир кровавых гезов вырезавших двести гномов, мой близкий родственник, царило настоящее смятение. Естественно знала я и его имя — Эрвиль. Он приходился моей маме родным, старшим братом. И она много мне рассказывала про него… Например то, что в детстве он постоянно защищал её от других мальчишек. А порой, даже осмеливался оспаривать справедливость наложенных на неё строгим отцом, всяческих наказаний. За что бывало, и сам весьма здорово страдал. Хм, и вот теперь я, валяюсь связанная у его ног, будто бревно. Позор!

— Госпожа! — внезапно окликнул он меня, и наши взгляды встретились на долгую минуту, после которой он вдруг приказал: — Развяжите ей руки!

За исполнение этого дела немедленно взялся гез, чьё лицо было перечёркнуто страшным, всё ещё багровым шрамом. Он же затем и помог мне подняться с земли. Едва избавившись от пут, я принялась сжимать и разжимать пальцы до тех пор, пока не восстановилось нормальное кровообращение. А потом… Потом я неожиданно схватила гнусно ухмыляющегося Тимирэ за ворот куртки и тремя сокрушительными ударами головы, размозжила ему нос, губы и в придачу лишила передних зубов. Теперь полагаю, наверное, излишне говорить, что слово «красивый» и слово «Тимирэ» будут глубоко чужды друг другу. Но разве это плохо?

Я ещё сподобилась отшвырнуть от себя безвольно обмякшую куклу с жутким месивом вместо лица, как в воздухе, со всех сторон сверкнула острая сталь.

— Нет! — успел резко крикнуть Эрвиль и множество рук с воздетым оружием неохотно опустились вниз. — Она умрёт позже, но долгой и мучительной смертью! — Затем он обернулся ко мне, мрачный словно грозовая туча и ледяным тоном спросил: — Почему ты так поступила?

— Из кровожадности! — насмешливо и кратко отрезала я.

— Ладно, признаю, что задал заведомо глупый вопрос, — немного помолчав, вроде как даже примиряющее произнёс он. — Ведь Тимирэ грубо оскорбил тебя. Впрочем, того тоже можно понять, ибо ты убила его лучшего друга.

— Имеющий собственное достоинство боец, мстит врагу в поединке один на один, а не тогда, когда у него связаны руки, — с превеликим презрением бросила я в ответ.

— Позволивший связать себя, не может претендовать на честную схватку, — довольно резонно парировал услышанное обвинение, брат моей матери. — Его судьба, в руках у победителя.

Сочтя дальнейшую дискуссию на данную тему унизительной, я смолчала, однако от громкого скрипа зубов удержаться не смогла.

Тем временем стоявшие вокруг меня гезы, стали расходиться. Двое помогли слабо мычащему Тимирэ добраться до ручья, протекавшего ярдах в тридцати, где принялись смывать кровь с его покалеченного лица. Остальные же улеглись на мягкой траве поодаль и увлеклись игрой в кости.

— А ты совсем не похожа на Лауринэль, — заявил брат моей мамы, немного понаблюдав за процессом омовения своего воина. — Ну, нисколечко не похожа.

— Да ты тоже на неё не сильно смахиваешь, — чрезвычайно язвительно заметила я. — И что с того?

— Хм-м, госпожа, я имею в виду отнюдь не внешнее сходство, а характер, — терпеливо пояснил он, не обращая внимания на насмешку, явственно прозвучавшую в моём голосе. — У тебя он — настоящей воительницы, а у моей сестры — настоящей женщины. И поэтому вы — совершенно разные, несмотря на то, что она твоя мать, а ты её дочь.

— Моя мама была несравненно лучше меня, — с затаённой горечью признала я. — Но… Пожалуй, это и плохо, ибо будь она подобна мне, вы не смогли бы поступить с ней так подло и постыдно, как вы поступили…

— Госпожа, я пытался повлиять на решение изгнать вас обоих за пределы Солнечной Долины, — немного поколебавшись, с трудом выдавил из себя оправдательные слова, брат моей матери. — Только все, предпринятые мной усилия оказались впустую. Да и что по большому счёту я мог сделать, если за сиё наказание проголосовал почти весь Королевский Совет?

— Ты… — задохнувшись от гнева, я с силой ткнула указательным пальцем ему в грудь. — Даже в этом случае мог бы поступить достойно.

— Хочу услышать, как госпожа сиё представляет, — глядя куда-то в сторону, глухо произнёс он.

— Тебе вполне было по силам, тайком от всех, переправить нас с мамой к папе. Разве я не права, господин Эрвиль?

— Я не мог пойти против воли Бадиара и Королевского Совета, — продолжая гнуть своё, отрывисто буркнул он. — И… Хватит об этом!

— Хорошо, — пожав плечами, согласилась я. — Не хочешь тревожить прошлое, не надо. Давай тогда поговорим о настоящем. Ну, во первых — как ты вообще умудрился меня узнать?

— Госпожа, моя осведомлённость объясняется очень просто, — ответил он, натянуто улыбнувшись. — Ибо я воочию видел тебя, пять лет назад в Солнечной Долине, в сопровождении тёмной эльфийки и гоблина.

— А-а-а, понятно, понятно, — удовлетворённо протянула я, а затем, не удержавшись, спросила: — Ты присутствовал на парадной лестнице вашего дворца, когда твой отец Танобарг встречал меня?

— Да, — без особой охоты подтвердил он.

— Хм-м, значит, ты невольно оказался свидетелем его жуткого позора. Представляю, как тебе это было больно и неприятно, бедняга, — с неприкрытой лицемерностью посожалела я. — Но… Что посеешь, то и пожнёшь. Уж такова жизнь.

— Тогда на лестнице, я был свидетелем только твоего недостойного поведения, — с весьма хмурой миной на лице, высказал своё явно предвзятое мнение брат моей матери. — И ничего больше.

— А ты хоть знаешь, почему я так поступила? — спросила я, внезапно осипшим голосом. — Нет? Ну, так спроси об этом Арбэле Солнцеликого. Пусть он не скромничает и откровенно расскажет, как геройствовал над трупом твоей любимой, младшей сестры. Оплёвывая его и пиная ногой…

— Если это правда, то Арбэле сполна ответит за содеянное, — тихо вымолвил Эрвиль, вытирая ладонью внезапно вспотевший лоб. — И давно бы уже ответил, да только не ведал я ничего. Честью своей клянусь.

Я отреагировала на его слова кривой, недоверчивой ухмылкой и продолжила дальше:

— А скажи мне теперь, положа руку на сердце, достойный господин Эрвиль, кого моя мама должна вне всякой очереди благодарить за то, что очутилась мёртвой в воде речушки Медуницы? На глумление всяким подонкам и негодяям?

Прошла минута, другая, третья, но брат моей матери не спешил отвечать.

— Чего ж ты молчишь? — медленно зверея, поинтересовалась я. — Или и это ты не знаешь?

На своё счастье Эрвиль не стал врать и сообщил о тех трагических событиях, предельно честно:

— Несомненно, Танобарга. Ведь он как отец, мог бы серьёзно повоздействовать на Совет и на самого короля Бадиара и таки добиться вашей отправки на Волчье плато. Но… Он был очень зол и… Первый потребовал вечного изгнания своей дочери и внучки именно в Изумрудный Пояс.

— Мне было отлично известно об этом, — недобро прищурившись, заявила я. — И поэтому согласись, тот плевок в холёную физиономию, Танобарг вполне заслужил.

— Госпожа! Мы, кажется, уговорились не касаться прошлого, — с весьма настойчивыми нотками в голосе, напомнил Эрвиль. — Поэтому либо меняй тему, либо наш разговор окончен.

— Ладно, — не стала упрямиться я, прикинув все за и против, — побеседуем кое о чём другом.

— Неужели о том, каким образом и посредством чего, нам удалось захватить тебя в плен? — попытался угадать брат моей матери, снисходительно и холодно усмехнувшись самыми уголками рта.

— Ты высказал верное предположение, — признала я, — впрочем, это было не особенно сложно.

— Ну и зачем тебе сиё знать? — спросил он затем, окинув меня косым взглядом. — Хм-м, стоя одной ногой в могиле?

— А из любопытства, — дерзко тряхнув головой, заявила я. — Оно, понимаешь ли, проклятое, всегда у меня многократно возрастает, э-э, перед лицом неминуемой смерти.

— Что ж, пожалуй, я удовлетворю твою обострившуюся любознательность, — задумавшись лишь на мгновение, проронил он, — тем более то и тайны тут никакой нет. Тебя, госпожа, сразил воин из духовой трубки, заблаговременно засевший на дереве. Всего лишь. Кстати он и сейчас находится там.

— Да-а, подруга, опростоволосилась ты как неопытная сопливая девчонка — мысленно укорила я себя. — А мнила то, мнила! Я воспитанница дядюшки Рифли! Я прославленная воительница! Я мудрая правительница! А сама, ещё в лагере гномов-плотостроителей, не сумела определить точное количество побывавших там гезов и соответственно не смогла заподозрить что здесь, отсутствующий один из них, вполне может находиться в засаде. Тьфу, стыдоба. Сты-до-ба…

— Чем же он в меня из неё плюнул? — решив окончательно себя добить, уже не столь важными подробностями, принялась и дальше допытываться я.

— Колючкой сталь-древа, смоченной в соке корня весьма и весьма редкого растения. Название его довольно странное, однако, отнюдь не противоречащее сокрытой в нём сути. На эльфероне оно звучит так — Файи Эри Кэй, — с кривой, ироничной усмешкой сообщил Эрвиль.

— Страстный Поцелуй Зимы, — перевела я на скэнди, в слух, не известно для кого. — Нда-а, действительно занятное названьице. Век бы его не слышать…

— Но ты ведь сама виновата во всём произошедшем, — не преминул напомнить брат моей матери. — Ты не послушалась меня и поддавшись эмоциям, обострила обстановку до схватки, которая завершилась убийством одного моего воина и увечьем другого. И теперь, увы, уже ничего нельзя изменить.

— Пока ты жив, всегда есть надежда, — с надменностью королевы возразила я. — Правда, об этой истине забывают трусливые ничтожества, однако я не из их числа.

— У тебя нет надежды на спасение, госпожа Фианэль, — поспешил заверить меня Эрвиль, напустив на себя скучающий вид. — Да и откуда ей взяться? Твои друзья далеко, а в одиночку ещё никто не уходил от десятерых гезов.

— Ты считаешь «красавчика» Тимирэ за действующую боевую единицу? — зло рассмеявшись, с удивлением спросила я. — Ну и даром. Впрочем, ты и сам знаешь, что я права. Так что вас не десять, а девять.

— Пусть так, — не стал спорить он, — но согласись, для тебя это совершенно несущественно.

— Да, — отрывисто бросила я в ответ, — пожалуй, верно говоришь.

Мы умолкли на томительные пару минут, а потом, я таки не удержавшись, спросила:

— Скажи, что ожидает меня завтра, в расположении ваших войск?

— Опять любопытство взыграло? — вопросом на вопрос ответил Эрвиль, глядя куда-то в сторону.

— Ну да, оно самое, как же без него, — с бесшабашной весёлостью призналась я. — Не интересно без него, родимого.

— Тебя… — Едва начав говорить, Эрвиль запнулся, видимо испытывая моё терпение довольно длительной паузой. — Скорей всего сожгут на костре. Или, что менее вероятно — обезглавят.

— Перспективы не очень то, — неохотно заключила я, с досадой уставясь на надёжно связанные ноги, — но могло быть и хуже.

— Разве есть что нибудь хуже казни на медленном огне? — удивлённо воззрившись на меня, спросил Эрвиль.

— Неволя, — не вдаваясь в пространные объяснения, коротко ответила я.

— Ты заблуждаешься, но не стану тебе сиё доказывать, — без особой впрочем, категоричности, проворчал он. — Вскоре ты сама убедишься в правоте моих слов.

— Сомневаюсь что вы, светлые, сможете изменить мою точку зрения на данную проблему, — гордо вздёрнув подбородок, твёрдо заявила я.

— Посмотрим, что ты запоёшь, когда языки огня станут лизать твои босые пятки, — с неожиданной злобой вдруг выкрикнул он, — и будешь ли ты и тогда столь спокойна да спесива.

— Завтрашний день наступит скоро и наш маленький спор разрешиться сам собой, — не без издёвки напомнила я, — так что я даже не призываю тебя запастись терпением.

— А и верно, подождём, — пожав плечами, согласился он. — Чего действительно впустую языком молоть?

— Господин Эрвиль! Ты ведь уверен на все сто процентов, что я не смогу вырваться из ваших рук? — спросила я, чуть выждав, с намерением сместить акцент разговора на иные, интересующие темы. Ведь кто знает, а может мне таки удастся ускользнуть от ненавистных гезов? В таком случае эти бесценные сведения ещё ой как пригодятся.

Он промолчал, но утвердительно кивнул головой.

— Тогда почему бы тебе не поведать мне ещё кое-что? — с самым невинным видом поинтересовалась я.

— Что именно? — сразу насторожился, хотя и тут же расслабился Эрвиль.

— Это ведь вы вырезали спящих гномов в лагере на берегу Медведицы? — больше для порядка вопросила я, ибо в принципе, ответ был мне заранее известен.

— Да! — лаконично подтвердил он, зловеще, по звериному оскалившись.

Жаркая, тяжёлая волна ненависти внезапно ударила мне в голову и я едва не вцепилась ему в глотку руками, которые завязывали в узел стальной прут. Но к счастью я сдержала свой вполне понятный порыв, потому как кроме вреда, он сейчас ничего не мог принести.

— Хм-м-м, куда же вы подевались после? — спросила я, недоумевающее посмотрев на него. — В небеса, что ли вознеслись?

— Госпожу Фианэль видимо озадачило исчезновение наших следов? — понимающе усмехнулся он.

— Я бы соврала, если б отрицала это, — спокойно подтвердила я.

— Ну, в общем, ты угадала, мы действительно убрались из тех мест воздушным путём, — с лёгким самодовольством сообщил он. — Но отнюдь не с помощью магии. Нас, на своих спинах унесли прочь, гигантские летучие мыши — крыланы, прирученные не так давно одним из наших молодых магов — звероведов.

— Занятно-занятно-занятно, — не скрывая гневных ноток, протянула я, мгновенно заподозрив гезов и их крылатых пособников в том, весьма памятном для меня покушении на жизнь Крауга. Правда мне пришлось и столь же быстро их оправдать, напомнив себе, что крылатые мыши днём не летают, а крепко спят в своих потайных убежищах. И что даже если б одна из этих тварей и доставила маленького арбалетчика в окрестности плато, то незаметно забрать бы его, ну никак не смогла. В этом порукой служило поразительно зоркое зрение ворона Фруха, способного с высоты в пятьсот футов разыскать на земле даже весьма мелкую монету, однако так и не увидевшего тогда после выстрела, совершенно ничего подозрительного ни на земле, ни в небе.

— Что с тобой, госпожа? — вкрадчиво поинтересовался Эрвиль, внимательно наблюдавший за выражением моего лица. — Ты расстроена тем, что у нас появились такие помощники? Ну не завидуй, не завидуй, всё равно ведь наши крыланы и в подмётки не годятся твоему дракону. Да, а кстати, где он находится сейчас?

— Не беспокойся, — презрительно усмехнувшись, отрезала я, — в данный момент Крауг пребывает на Волчьем плато. А что касается затронутой тобой зависти… Её действительно нет, и вообще не могло быть. Почему? На это ты ответил уже сам.

— Ладно, согласен, — вроде бы благодушно отмахнулся Эрвиль, — однако время идёт, а ты я полагаю, хочешь поспрашивать ещё кое о чём.

— А если я попытаюсь сама угадать некоторые ваши тайны? — хитро прищурившись, спросила я.

— Отчего бы и нет? Говори, — не без сарказма в голосе, разрешил он.

— Ваше войско находится уже неподалёку от этих место, — сходу взяв быка за рога, с твёрдой убеждённостью объявила я.

— Хм-м, сделанное тобой предположение, в принципе… Отвечает, пожалуй истине, — несколько туманно признал он мою правоту, после небольшой паузы.

— Это как понимать? — решила я тут же до конца прояснить дело. — Конкретнее, если можно.

— Да не проблема! — с насмешливой готовностью откликнулся он на мою просьбу и по военному чётко уведомил: — Экспедиционный корпус появиться здесь либо завтра утром, либо послезавтра той же порой. Из чего следует, что даже во втором случае нас разделяет сравнительно небольшое расстояние.

— А какова численность вашего войска? — наглея на глазах, продолжила я допрос командира гезов, ибо гаданье не совсем себя оправдало.

— Двенадцать тысяч опытных бойцов, — с угрозой, явно прорезавшейся в голосе, сообщил он. — И я полагаю, нет, я твёрдо убеждён, что этого количества более чем достаточно для успешного решения задачи, поставленной королём Бадиаром и его Советом.

— Возможно-возможно, — вкрадчиво промурлыкала я, а затем небрежно поинтересовалась: — А в чём скажи-ка, состоит суть сей задачи?

— Полное уничтожение мятежников! — будто секирой обрубил Эрвиль.

— Включая женщин, детей и стариков? — на всякий случай не поленилась уточнить я.

— Разве я неясно выразился? — зловеще ухмыльнувшись, в свою очередь спросил меня он.

— Тогда вы хуже диких зверей, — с нестерпимым отвращением выдохнула я. — И мне чудовищно стыдно иметь с вами родство.

— Война всегда необычайно грязна и кровава, — ответил Эрвиль, небрежно передёрнув плечами. — А что касается затронутого родства… Так мы поверь, тоже от тебя не в большом восторге, госпожа.

— Ладно, — угрюмо буркнула я, — эту тему мы уже выяснили. И теперь меня интересует нечто другое.

— Спрашивай, не стесняясь о чём угодно, госпожа, — продолжил и дальше играть в любезность он.

Но мы оба отлично знали, что за этой откровенностью кроется смерть. Моя смерть…

— Каким образом ты собираешься выполнить обещание, данное Тимирэ, в случае ежели войска ваши появятся тут лишь послезавтра? — задала я вопрос равнодушным тоном. Но разве мог он обмануть проницательного Эрвиля?

— Надеешься, что мы останемся здесь ещё на сутки, а за это время ты либо сама умудришься освободиться, либо тебе на помощь придут друзья? — язвительно тоном произнёс он. — Пустые ожидания! Ибо даже если экспедиционный корпус не будет успевать прибыть сюда грядущим утром, то в полночь за нами непременно пришлют крыланов. И я всё равно сдержу своё слово!

— Что ж, буду, рада за тебя, — процедила я сквозь зубы, старательно игнорируя его торжествующий взгляд. — Но успеете ли вы помешать переправе Клана Меча через широкую гладь Медведицы, если войско ваше задержится? Откровенно говоря, сомневаюсь.

— Возможно, ты и права, — пожав плечами, ответил Эрвиль с фальшивой беспечностью в голосе. — Да что это изменит по большому счёту? Ну, уничтожим мы гномов за рекой, в твоих уже, так сказать владениях. Только и всего!

— Только и всего, — эхом отозвалась я, — и уложите при этом впятеро больше своих воинов, чем рассчитывали. Впрочем, не буду спорить, а лучше задам ещё один вопрос. Можно, господин Эрвиль?

— Почему бы и нет? — простецки улыбнувшись, удивился он. — Ведь беседа наша не окончена.

— Есть ли в вашем войске боевые маги? — затаив дыхание, спросила я, ибо хорошо знала, как много зависит от услышанного ответа.

— Нет, — коротко ответил он и у меня будто тяжкий камень скатился с души.

— Как же так? Двенадцать тысяч воинов и ни одного мага? — сразу не поверила я. — Странно!

— Наоборот, логично, — не скрывая превосходства, улыбнулся Эрвиль, — ибо, зачем при таком количестве опытных бойцов, задействовать ещё и вечно занятых волшебников? Тем более против кого? Против трусливых мятежников и подлых убийц, убегающих сломя голову? Бред! Да они не стоят даже…

— Ты лжёшь! — без особых церемоний резко оборвала я его. — И мне отлично известна первопричина возникшего кровавого конфликта. Поэтому… Попридержи-ка лучше свой язык!

— Ого! — несказанно изумился он. — Да ты никак мне угрожаешь?

— Всего лишь советую, — злобно прошипела я, утратив к дальнейшему разговору всякий интерес.

— Ну, вот и ладно, госпожа, — не стал обострять ситуацию Эрвиль. — Но на этом как я полагаю, твоё любопытство исчерпано?

Окинув его уничтожающим взглядом, я утвердительно кивнула головой. Ибо теперь мне следовало без всяких помех подумать о том, каким образом можно вырваться из плена и доставить добытые сведения вождям Клана Меча.

— Тогда госпожа, увы, мне придётся опять тебя связать, — промолвил он с напускным сожалением. — Но ты потерпи. До утра!

— Было б удивительно, если бы ты поступил иначе, — поворачиваясь спиной и заводя руки назад, с издёвкой заметила я. — Разве не так, а?

Ничего не ответив, Эрвиль быстро и весьма умело стянул мои кисти знакомой верёвкой, при этом, правда, нисколько не перетянув сосуды. Оставалось только порадоваться такой негаданной удаче, ибо сумей я избавиться от пут, мне не понадобиться драгоценное время на восстановление кровообращения. А возможность сразу же после освобождения вступить в бой, играла в данной, непростой ситуации первостатейную роль.

Пока мы «мило» беседовали с Эрвилем, густая тьма по хозяйски основательно объяла всё вокруг. Впрочем, мне она была совершенно нипочём. Ведь я и самой тёмной ночью видела так же великолепно, как ясным летним днём. Но и эльфам она тоже, отнюдь не являлась большой помехой. К моему искреннему сожалению конечно.

Прежде чем улечься на скромное ложе из старой листвы, я окинула внимательным взором всё вокруг. Хотя, ничего особо нового, мне сиё не принесло. Основная часть эльфов расположилась на отдых в том самом месте, где происходила игра в кости. К ним же, за время нашего разговора присоединились и двое их товарищей, приводившие в чувство бедолагу Тимирэ. А сам он, находился чуть поодаль от основной группы, ибо непрестанно постанывал, ворочался и сыпал отборными проклятьями в мой адрес. На что мне лично, было весьма глубоко наплевать. Мой «родственничек» направился прямо к скулящему страдальцу и наклонившись, что-то сердито прошептал ему в самое ухо. Это подействовало, ибо Тимирэ мгновенно умолк и больше я его не слыхала. Эрвиль же, вытянувшись в полный рост, устроился рядом с ним.

В наличии не хватало лишь одного геза, конечно засевшего на одном из деревьев обступивших поляну. Однако я, к своему великому стыду, так и не смогла его обнаружить. А это само по себе было плохо. Очень плохо… Но ничего с сим поделать я, увы, не могла. Поэтому мне оставалось просто мириться с данным неприятным фактом.

Какое-то время до меня ещё доносился чей-то тихий, приглушённый разговор, однако в итоге и он стих, сменившись всеобщим ровным дыханием спящих гезов. Впрочем, я была наслышана, насколько предельно чуток, этот их пресловутый «сон». Хотя, главная опасность заключалась отнюдь не в нём, а всё в том же недремлющем дозорном, где-то притаившемся в густой дубовой кроне, шелестящей при порывах ветра, порой налетавшего с юго-востока. И я, наверняка была у него словно на ладони, несмотря на то, что безжизненный, всё высвечивающий лик луны, ныне скрывал надёжный покров облачности.

Нда-а, что и говорить, этой ночью мне не спалось, потому что неумолимо близилась полночь, а с ней вполне возможное появление проклятых крыланов. И как следствие того, низкая вероятность побега из расположения эльфийского войска. Но к сожаления я так и не сумела придумать ничего путного. Единственно дельное, что пришло мне в голову, так это было попроситься сходить по нужде. Хотя и тут я прекрасно понимала фактическую нереальность данного варианта, ибо гезы ведь отнюдь не глупы. Да, они разрешат мне справить естественную надобность, однако при этом не оставят ни малейших шансов вырваться из плена. А поступят они примерно так: — Эрвиль развяжет мои ноги, затем по «родственному» стянет с меня штаны, четверо же других окружат, и будут зорко следить за каждым движением. И чего я, спрашивается, добьюсь? Угу, верно, опозорюсь по самые уши… Внезапно меня посетило, гнетущее чувство жалости к самой себе, знакомое ещё с раннего детства, но с тех пор основательно подзабытое. Тем не менее, я сумела довольно быстро изгнать его прочь как нечто недостойное и к тому же мешающее спасению. А спустя минут десять я открыла рот, что бы таки позвать Эрвиля, однако не издала ни единого звука, ошарашенная возникновением рядом со мной довольно невысокого силуэта, обладавшего гривой растрёпанных, длинных волос. Так совершенно внезапно могли появляться лишь существа, принадлежащие к различным племенам Лесного Народа. И так, когда-то очень давно обожала появляться моя бывшая подруга Брыська. Всё же я едва не вскрикнула, узнав именно её, в этой щуплой фигурке, склонившейся надо мной с миниатюрным ножом в руке. Могу признаться, первая мысль молнией сверкнувшая у меня в голове, была, мягко говоря, нерадостна. Хм, я… Подумала, что юная кикимора решила свести, наконец, давние счёты, воспользовавшись моей очевидной беспомощностью. Но я ошиблась. Не произнеся ни слова, Брыська принялась быстро резать ненавистные мне путы. А спустя какие то считанные секунды я была уже свободна. Однако моё освобождение не прошло для неё даром. Не успела я и глазом моргнуть, как раздался характерный, мелодичный свист эльфийского лука и Брыська тихо ойкнув, ничком свалилась на скудный лиственный ковёр. Из её спины торчала длинная бело-оперённая стрела, наверняка пробившая тщедушное тельце насквозь. Это не выявленный мной прежде дозорный, заявлял о своём ревностном несении службы. Но теперь, хоть и с опозданием, его местоположение, тайной для меня не являлось. Издав глухое, звериное рычание, я одним неуловимым движением подобрала нож, выпавший из Брыськиной руки и метнула его в ответ, в сторону невысокого, однако кряжистого дуба, росшего с северной стороны. Ломая ветки, злосчастный стрелок немедленно рухнул вниз. Брыська была отомщена, но проклятые гезы оголив клинки, были уже тут как тут. У меня, в отличие от них, не имелось совершенно никакого вооружения, ибо его естественно отобрали, когда я ещё лежала в беспамятстве, сражённая колючкой сталь-древа. Впрочем, я сама по себе являлась оружием, что и собиралась сейчас доказать своим врагам.

Будь здесь сторонний наблюдатель, дальнейшие события для него, произошли б невероятно быстро и… Вряд ли б понятно. На мою голову без промедления и предварительной болтовни, молниеносно обрушились девять мечей. И тут же, в плотном кольце окруживших меня гезов, появились прорехи в местах падения четырёх тел. Это были последствия одного чрезвычайно эффективного, однако сложнейшего в исполнении боевого приёма Ночных Призраков, имевшего название — Урт-Грын-Уртэ. В переводе с гэлли — языка гоблинов, на скэнди, сиё звучало, как — Друг Разит Друга. И дядюшка буквально измучивал меня, терпеливо и кропотливо обучая его правильному применению. В чём состоял секрет? В близком расположении противников. А так же в отменной реакции использующего приём и соответствующе нужном изменении траекторий, пытающейся поразить тебя острой стали. Однако повторю ещё раз, было это крайне, крайне непросто. Ведь в данном конкретном случае, требовалось внести все эти четыре исправления траекторий, посредством лишь собственных рук и ног, а никак не привычным мечом. Вместе с тем, следовало умудриться избежать встречи с хищными жалами других клинков. Впрочем, мне это удалось, да только радоваться времени пока не имелось, ибо пять гезов, мгновенно отпрянув на недостижимое для повторения Урт-Грын-Уртэ расстояние, по волчьи бесшумно закружили вокруг. Эрвиль находился среди них. А вот бедолаге Тимирэ опять не повезло, но теперь уже окончательно. В предсмертной агонии он судорожно скрёб землю скрюченными пальцами и булькал рассечённым горлом, из которого толчками изливалась густая, тёмная кровь. Ещё один несчастливец вёл себя подобным же образом, а вот двое других не издавали ни малейшего звука.

— Где запропастились твои крыланы, господин Эрвиль? — с едкой насмешкой вопросила я, одновременно цепляя и подбрасывая вверх носком сапога, валяющийся рядом меч, тут же оказавшийся у меня в руке. — Хотя знаешь… Что-то говорит мне, если они даже и прилетят, то только не за мной. Да и вряд ли за вами, ибо вы — трупы!

— Увидим, госпожа, — злобно процедил Эрвиль, внезапно останавливаясь. Вслед за тем, раздался тихий, вроде бы безобидный щелчок.

Но меня он не мог обмануть. В нём я безошибочно распознала коварный звук тетивы, спускаемого мини-арбалета.

— Дзыньк! — я не меняя позы, с презрением отмахнулась от стальной стрелы, словно от надоедливой мухи. Правда, отмахнулась мечом и к тому же движением, вряд ли уловимым постороннему взгляду.

— Дзыньк! — Дзыньк! — Дзыньк! — не менее ловко отразила я следующие три посланницы, а вот последнюю, увы, таки пропустила и, не сдержавшись, тихо вскрикнула, ощутив как мою плоть чуть ниже правой ключицы, пронзил невыносимо жгучий огонь. Меч сам собой выпал из повисшей плетью руки. Но я успела перехватить его левой, не дав даже коснуться земли.

— Ну что, госпожа, наигралась? — язвительно выкрикнул Эрвиль. — Или желаешь продолжить увеселение?

— А почему нет? — искренне изумилась я, старательно игнорируя всё возрастающую, пульсирующую боль. — Ведь поганых крыс можно давить просто ногами. А у меня как ты видишь, свободна ещё и рука. К тому же, сиё по твоему определению — увеселение, отнюдь не в вашу пользу. Я то вот, например жива, хоть и ранена. А где скажи твои шестеро бойцов, господин Эрвиль?

— Меч на землю! — услыхав про упомянутые мной потери, не сдержавшись, нервно рявкнул он. — Племянница…

— Эх, дядюшка! — не осталась в долгу и я, тоже впервые обращаясь к нему по родственному, однако с сетующими, откровенно лицемерными нотками в голосе. — Увы, мы так недолго были с тобой знакомы. Но я, не смотря на наши некоторые, хм-м, разногласия, сохраню твой облик в своём сердце навсегда. И… Раз уж всё так выходит мрачно, то позволь спросить, где и под каким деревом тебя погрести?

— Пожалуй, ты рано меня хоронишь, дорогуша, — криво ухмыльнувшись, буркнул он, между тем подавая оставшимся гезам, сигнал к немедленной атаке.

Невзирая на всю свою только что выказанную браваду, я не могла не понимать, что долго мне не продержаться. Но смерть с мечём в руке меня совсем не страшила. Другое дело жуткая казнь на медленном огне, когда вокруг сотни врагов, а ты стоишь у столба одна, скованная цепями и слушаешь победное улюлюканье ликующих врагов.

Внезапно, раздался оглушительный треск, в самый последний момент, удержавший на месте гезов, жаждавших поскорей завершить неравную схватку. Тем не менее, растерянности они не выказали, а лишь быстро и настороженно заозирались по сторонам. Но грянувший, невероятно мощный удар грома и последовавшая вслед за ним ослепительная вспышка молнии, таки заставили их вздрогнуть и чуть попятится. А треск повторился с новой силой ещё, ещё и ещё.

— Суэда — ткань, разделяющая миры… — испуганно выдохнул один из гезов. — Она… Рвётся!

И, похоже, он был прав, ибо совсем невдалеке от нас, в двух-трёх ярдах над землёй, возникли странные, рвано-красные царапины, словно поранившие сам воздух. Они непрестанно расширялись и буквально на глазах превратились в клочковатое окно, вытянутое в длину, которое заполнял зловещий, ало-багряный туман. Вероятней всего, оно скрывало за слегка колышущейся завесой, пространственно-временной проход, ведущий неизвестно откуда, однако известно куда. Да только окно это совсем не походило на те сработанные искусным чародейством — аккуратные, величественные врата, виденные мной на богато иллюстрированных страницах, прочитанных когда-то книг. Хотя грубая, но мощная Магия, здесь, конечно же, присутствовала, ибо не существует обычной физической силы, способной сделать прореху в упомянутой ошеломлённым гезом, сверхпрочной субстанции. А, по мнению эльфов, Создатель именно ею — суэдой, разделил великое множество различных миров. Впрочем, сейчас меня волновало нечто совершенно иное. Кто именно появится из разверзшейся пасти перехода? Похоже, этот вопрос всерьёз озаботил и моих врагов, так же как и я напряжённо всматривающихся в жуткий, потусторонний зев. И наше ожидание не затянулось. Из магического окна выпрыгнул огромный, призрачный пёс, быстро отряхнувшийся и тем самым словно обретший плоть.

— Булат… едва слышно прошептала я, узнавая того, кто порой в детстве тайком присматривал за мной, во время самостоятельных прогулок в лесу.

Однако пёс в отличие от меня, не стал тратить драгоценные секунды на трогательные воспоминания. Совершив молниеносный прыжок, он в мгновение ока сжал могучие челюсти на глотке ближайшего геза, после чего отшвырнул его прочь, будто тряпичную куклу. Затем, не давая невольно опешившим врагам опомниться, он в прыжке разорвал горло следующему.

И только тогда, ругая себя за проявленную медлительность, я тоже вступила в схватку. Гез, с которым мне довелось скрестить меч, оказался Эрвилем. Наверное, это была Судьба…

— Эгей, дядюшка! — задорно выкрикнула я, осыпая его целым шквалом замысловатых, коварных ударов. — Может, всё же сдашься? Обещаю отпустить с миром. Ведь мы с тобой как никак действительно родичи.

— Ещё… Посмотрим, чья возьмёт, племянница, — с трудом сдерживая мой натиск, с присвистом выдохнул он. Тем не менее, в голосе его свозила явная растерянность. Похоже, он не ожидал от меня такого немыслимого темпа и столь высокой степени выучки.

— Как знаешь… — не сумев скрыть сожаления, зло бросила я, особым, изощрённым захватом вырывая из его руки меч и тут же, обратным движением своего клинка, напрочь пронзая сердце. Под курткой у Эрвиля была надета лёгкая кольчуга, но от таких сокрушительных ударов, она спасти, конечно же, не могла.

Он медленно осел на колени, глядя на меня снизу вверх, зрачками, расширенными от боли и тихо прошептал:

— Поверь, я… Действительно искренне сожалею обо всём случившемся с Лауринэль. Но теперь, увы, ничего уже не изменить… И я… Скоро встречусь с сестрой и скажу, что у неё выросла замечательная дочь, которая… — Больше брат моей мамы ничего не успел произнести. Искажённые страданием резкие черты его лица разгладились, и он уже мёртвый, медленно завалился на правый бок.

До крови закусив губу, я обернулась на теперь единственный, раздающийся рядом со мной звук — клокочущее бульканье. Его как я и ожидала, издавал последний ещё живой гез. Но я не была готова к тому, что Булата там не окажется. Да… Пёс-призрак исчез. А вслед за ним, под оглушительный грохот грома и полыхание ветвистой, изумрудно-сапфировой молнии, казалось раскалывающей само небо на части, на моих глазах пропало и магическое окно.

— Брыська! Вот что сейчас главное! — сбрасывая вполне понятное оцепенение, напомнила я себе, тут же сломя голову бросаясь к подруге детства.

А та так и лежала неподвижно ничком, с длинной эльфийской стрелой, нелепо торчавшей из худенькой спины.

Я бережно перевернула её набок здоровой левой рукой, и мой взгляд сразу наткнулся на серебристый наконечник, вылезший со стороны груди. — Наверняка задел сердце, — стиснув зубы, с горечью про себя отметила я, понимая, что шансов выкарабкаться, у Брыськи практически нет. Но всё равно, я, конечно же, собиралась попытаться её спасти. А для этого, мне надо было сначала отыскать своё снаряжение, отобранное гезами, среди которого имелась маленькая лекарская сумка, с перевязочным полотном, несколькими бесценными листочками тысячесила, целебной мазью и лёд-корнем, снимающим любую боль.

Искомое мной имущество быстро нашлось. Оно лежало в месте отдыха основной группы гезов, рядом с их тремя вещмешками. Но, едва наклонившись над сумкой, я едва не упала, внезапно ощутив страшное головокружение и тошноту, зачастую сопровождающие большую кровопотерю плюс испытанный болевой шок. Однако времени заниматься собой, у меня не имелось. Медленно выпрямившись, я дождалась пока окружающая обстановка придёт в норму и перестанет с бешеной скоростью вертеться перед моими глазами. Едва это произошло я на непослушных, ставших вдруг ватными ногах направилась к Брыське. Стараясь не упасть, я таки дошла, а потом осторожно присела с ней рядом и достала все необходимые лекарства. Но прежде чем воспользоваться ими, я должна была извлечь стрелу. Для этого мне пришлось обломить наконечник, после чего крайне аккуратно вытащить само древко. Как только сиё произошло, рана закровоточила, а Брыська слабо шевельнувшись, чуть слышно застонала. Теперь следовало снять с неё длинное, до пят одеяние, плетённое из какой то травы, чрезвычайно мягкой и прохладной на ощупь. Страдальчески кривясь, я принялась за дело одной рукой, однако мои неловкие усилия почти тот час прервал хриплый шёпот:

— Не морочь себе голову, подруга… Я всё равно умираю. Так что брось бесполезное копошение и давай поговорим. Хотя… — Брыська тяжко вздохнула, — оно вроде, как и поздновато. Ну да ладно, что уж тут поделаешь.

— Лучше поздно, чем никогда, подруга, — тихо проронила я, послушно оставляя попытки помочь, ибо не хуже её чувствовала их абсолютную тщетность.

— Подложи мне, пожалуйста, что ни будь под голову, — немного помолчав, попросила она, не спуская с меня пристального взгляда огромных, зелёных глаз.

— Это не проблема, — с наигранной бодростью мигом откликнулась я, берясь за лекарскую сумку и используя её как подушку. Затем я участливо спросила: — Тебе удобно?

— Да, да, вполне, вполне… — с лихорадочной поспешностью пробормотала Брыська и, сделав робкую попытку улыбнуться, совершенно неожиданно произнесла: — Финечка, прости меня. Ну… ты знаешь за что.

— Э-э, ну конечно. Однако и ты меня извини, дуру этакую. Поверь, я искренне сожалею о том, что из-за пустяковой ссоры наша с тобой дружба прервалась на столько лет. Это так глупо… — после короткого замешательства отозвалась я, до глубины души растроганная только что услышанным ласковым именем, которым меня раньше частенько называла Брыська.

— Так глупо… — далёким эхом отозвалась Брыська, медленно извлекая из бокового кармана своего одеяния, маленького глиняного зайца с отколотым левым ухом, когда-то в детстве подаренным нам дедушкой Пнём. Собственно из-за него то и произошла вышеупомянутая размолвка, повлёкшая за собой годы никому не нужной вражды. — Возьми Финечка, — протягивая мне статуэтку, с печалью в голосе, предложила она. — Пусть будет у тебя в знак нашего примирения. И, конечно же, на память. Только… Помни лишь хорошее. Обещаешь, ладно?

— Договорились, — стараясь не разрыдаться, заверила я, принимая дар и опуская голову.

Брыська ободряюще усмехнувшись, прикрыла глаза, видимо утомлённая произошедшим разговором.

Мы молчали минуты две-три, а потом я, вдруг со стыдом спохватившись, воскликнула, прерывая затянувшуюся паузу:

— Проклятье! Я даже не поблагодарила тебя за спасение! А ведь если б не ты…

— Я всего лишь освободила тебя, — с напускной грубостью в голосе, оборвала меня Брыська, с трудом разомкнув длинные, пушистые ресницы. — Остальное сделала ты сама.

— Мне помог Призрачный Пёс, — сочла своим долгом, внести поправку я. — Помнишь его? Порой он присматривал за мной в лесу.

— Да, я видела твоего хранителя мельком несколько раз, — ответила Брыська, едва заметно кивнув головой. — А, кроме того, мне о нём рассказывал дедушка Пень, знавший Пса ещё при его жизни.

Брыська умолкла и между нами вновь воцарилась тяжёлая, тягостная тишина, нарушаемая лишь слабым волчьим воем, доносившимся откуда-то с севера.

— Ты догадываешься Финечка, благодаря чему мы с тобой здесь встретились? — в итоге, после колебаний отразившихся на побледневшем лице, задала она явно несмелый вопрос.

— Нет, — немного виновато, созналась я, — но, конечно же, мне хочется это знать.

— Помнишь, в детстве у нас с тобой была мечта, увидеть горы Колючего Ремня? — спросила Брыська, глядя на меня с нежностью и теплотой.

— Разумеется, — подтвердила я, уже не пытаясь сдержать закапавшие вниз горячие слёзы.

— Так вот… Я оказалась тут потому, что возвращалась назад в наши леса, осуществив её, — с гордостью в голосе, объявила она. — Правда, очень обидно, что произошло сиё событие без тебя. Но что теперь поделаешь?

— Мы ещё хотели подразнить многочисленных пресноводных акул, обитающих в реке Белёсых Плавников, — невольно всхлипнув, вспомнила я.

— Они забавные, хотя и весьма злобные создания, — через силу улыбнулась Брыська. — И честно говоря, я не рискнула с ними близко знакомиться. Впрочем, что я тебе рассказываю, ты ведь наверняка видела их, когда навещала своих родственников в Солнечной Долине. Верно, Финечка?

— Да, моя дорогая, — сглотнув застрявший в горле тяжёлый ком, с горечью подтвердила я. — И мне тоже было жаль, что ты тогда не находилась рядом. Честное слово…

— Финечка! Почему так стало темно? — вдруг в страхе воскликнула она. — Я не вижу тебя! Где ты?

— Здесь, здесь, родная, возле тебя, — успокоила я, отложив зайца в сторону, и бережно взяв её за руку.

— Холодно, Финечка, — тихо пожаловалась она спустя считанные секунды. — Ой, как же мне холодно… Но что это? Вдали забрезжил свет! Мне надо к нему Финечка! Мне надо обязательно успеть, пока он не исчез, иначе… — не договорив, она внезапно обмякла, разжав пальцы, соединявшие наши ладони. Потом Брыська едва слышно прошептала: — Ну, здравствуй Пёс. Спасибо что встретил… — Это были её последние слова. Едва они отзвучали, гримаса боли исчезла с лица моей подруги и оно сделалось безмятежным и радостным. Как в далёком детстве, когда ещё ничто плохое не омрачало её жизнь…

Чужой, непослушной рукой, я закрыла Брыське глаза, после чего плотно сжав зубы, приказала себе успокоиться. В итоге получилось. Хотя и не совсем сразу. Уж больно потеря оказалась тяжела. Но несмотря ни на что, впереди меня ждали неотложные дела. Для начала я быстренько определила, что сейчас около часа ночи, а значит — крыланы теперь вряд ли уже прилетят. И это было весьма плохо. Потому как свидетельствовало о том, что эльфийское войско двигается без задержек. А, следовательно, в принципе успевает настигнуть гномов ещё до того, как те доберутся до широкой глади Медведицы и благополучно переправятся на другой, спасительный берег. Мне конечно стоило поторопиться с этой нерадостной вестью, но прежде всё же необходимо было разобраться со своей раной, а после… Предать тело Брыськи земле.

Сняв, плащ-хамелеон и рубаху, я направилась к протекающему неподалёку ручью, в котором совсем недавно соратники бедолаги Тимирэ приводили его в чувство. Опустившись на колени у поросшего сочной травой русла, я принялась зачерпывать ладонью ледяную воду и смывать ею с себя, уже начинающую подсыхать кровь. Справившись с этим, я вернулась к телу подруги, возле которого были разложены так и не понадобившиеся ей снадобья. Выбрала затем самый большой лёд-корень, тщательно разжевала его, затем проглотила. Слегка поутихшая, однако, всё ещё сильная боль, почти сразу отступила, а спустя минуту исчезла вовсе. Потом смазала сквозные отверстия, оставленные стальной, арбалетной стрелой целебным бальзамом и довольно ловко наложила повязку левой рукой. В сумке находилась маленькая фляжка с коньяком, решив, что он сейчас отнюдь не повредит, я сделала из неё несколько глотков. Едва покончив с лечением, я оделась, вернула себе своё оружие, серебряный рожёк вызывающий на подмогу Крауга, а так же золотой амулет-солнце, который мне так пока и не довелось наполнить землёй с маминой могилы. Всё это было небрежно брошено моими врагами у тех же вещмешков, в одну беспорядочную кучу.

Следующим на очереди, у меня было исполнение последнего, печального долга… И я вдруг с удивлением поймала себя на мысли, что никогда бы прежде не поверила в такие повороты Судьбы. Да и как иначе? Ведь я считала юную кикимору своим непримиримым врагом. А она… Она спасла меня…

Брыську я похоронила на соседней поляне, возле замшелого валуна и растущего рядом с ним совсем тоненького дубка. Благо почва здесь оказалась сплошным песком и мне даже одной рукой с помощью меча, взятого у кого-то из павших гезов, удалось выкопать довольно глубокую могилу. Завершив погребение, я опустилась на землю, дабы немного передохнуть, а заодно проститься с подругой. И так было невыносимо горько на душе, что хотелось вновь, как когда-то в далёком детстве у речушки Медуницы, завыть по волчьи, изливая тоску далёким звёздам и луне. Но я, усилием воли сдержала себя. А вскоре, так и не найдя нужных, прощальных слов, поднялась на ноги и, не оглядываясь, ушла. Вернувшись туда, где произошёл бой с гезами, я собрала лекарскую сумку, оставив лишь листочки тысячесила, находившиеся в замшевом мешочке. Его я сунула в карман, ибо подходило время воспользоваться этим действительно чудесным средством, многократно увеличивающим силы. А надо признать, мне они действительно здорово понадобятся, учитывая обратный путь, который требуется преодолеть как можно быстрей. Не забыла я вложить в сумку и дорого мне зайца, с отколотым левым ухом. Н-да, теперь он значил для меня очень, очень много…

Прежде чем покинуть поляну, я, не удержавшись, подошла к телу Эрвиля, неподвижно застывшему на боку. И вдруг совершенно неожиданно для себя, ощутила в душе щемящую боль, заставившую опуститься внезапно на корточки, закрыть затуманенные смертью глаза, нежно погладить по золотисто-светлым волосам…

Впоследствии я постаралась забыть этот странный поступок, ибо он вызывал во мне как огромную досаду, так и сильное облегчение. Ну, словно я умудрилась сделать что-то с одной стороны чрезвычайно скверное, а с другой — хорошее и необходимое. Впрочем, если как следует подумать, в жизни подобное ведь часто происходит. Но, по правде говоря, сиё вроде бы спасительное обстоятельство, меня не слишком то и успокаивало.

Оставив за спиной дубовую рощу, я извлекла из кармана мешочек с тысячесилом, затем развязала его и высыпала на ладонь содержимое — пять малюсеньких, зазубренных по краям листочков, серебристо-пепельного цвета. И тут же с усмешкой поймала себя на мысли, что немного опасаюсь впервые ощутить воздействие этого чрезвычайно тайного зелья Ночных Призраков, найденного когда-то дядюшкой в горах Колючего Ремня. Ценность же редчайшей находки была настолько велика, что до сей поры, мы сберегали её, словно зеницу ока и не использовали ни единого разу. Хотя… Надо признать и прежде непростые порой складывались ситуации. Но сейчас, увы, хочешь или не хочешь, а таки пришла железная необходимость воспользоваться могучей силой самой Матушки-Природы, заключённой в невзрачных на вид листочках. Напоследок, после недолгих, однако мучительных терзаний скупца, я утешила себя философской истиной, что всё, когда ни будь, бывает в первый раз, и один за другим решительно проглотила их все. Несмотря на то, что мне было хорошо известно от дядюшки о постепенном возрастании возможностей организма в данном случае, я с минуту, если не больше, настороженно прислушивалась к своим ощущениям. Но потом, так естественно ничего и не почувствовав, поспешила вдогонку уходящих к Медведице гномов.

Начальный, небольшой прилив силы и бодрости накатил на меня спустя минут двадцать. Это позволило заметно ускорить шаг. А по прошествии часа я уже неслась будто стрела, выпущенная из тугого лука, напрочь позабыв об усталости.

Клан Меча, по всей видимости, останавливался на привал совсем ненадолго, потому как мне удалось нагнать его лишь часам к шести утра. Тем не менее, путь к переправе через реку, гномам предстоял ещё немалый. И пусть даже они сохранят подобный темп до самого конца, займёт он два, а то и пожалуй, все три дня. Эльфы же настигнут их и навяжут обоюдно тяжёлую, однако заранее беспроигрышную для себя битву, вряд ли позже чем через сутки. Но это конечно в том случае ежели они окажутся, осведомлены о возобновлении строительства плотов. Впрочем, в душе я была твёрдо убеждена, что эльфы уже знают об этом обстоятельстве. Снедаемая невесёлыми мыслями, я поравнялась с воинами арьергарда, давно заметившими меня, однако не выказавшими ни малейшей враждебности. Несомненно их предупредили загодя о моём возможном появлении, иначе приём был бы совсем другой. На ходу они окидывали меня испытующими взглядами и бормотали приветственные слова. Обогнав несколько облачённых в стальные доспехи шеренг, я увидела спешащего ко мне со всех ног Торина Вершину. Вероятно, это именно его пятый таэр охранял хвост далеко растянувшейся колонны.

— Рад тебя видеть, госпожа! — с нескрываемой радостью и уже без прежней насмешки, воскликнул он, остановившись напротив. Однако, несмотря на улыбку, осветившую довольно симпатичное лицо, в глазах его затаилась тревога.

— Светлые близко, — не тратя время на любезности, без обиняков, отрывисто бросила я, — поэтому немедленно созывай Совет прямо сюда. Надо срочно обсудить меры, которые мы можем предпринять в данной ситуации.

— Понятно, — помрачнев лицом, кратко ответил он и тут же отправил ближайшего воина за остальными военными вождями.

В ожидании пока все соберутся, мы молча шли с Торином бок о бок. Конечно, я отлично понимала, что ему не терпится поскорее узнать подробности произведённой разведки, но повторять дважды одно и тоже мне совсем не хотелось.

Благодаря воздействию тысячесила я продолжала чувствовать себя исполненной физического могущества, словно какая ни будь там богиня войны. Но сколь долго продлится сия эйфория, можно было только предполагать. К сожалению, мои самые радужные в этом плане надежды, и близко не приближались к тому моменту, когда вероятней всего и произойдёт битва с эльфами Солнечной Долины. Утешало меня лишь то, что по уверениям дядюшки Рифли, совершенно никаких последствий в виде многодневного лежания пластом, без сил и с жуткой головной болью, употребление тысячесила не несёт. Своему же бывшему наставнику, а ныне советнику и лучшему другу я верила, как самой себе.

Даин Ястреб, а с ним и другие члены Военного Совета появились спустя неполный час. И опять естественно без старейшин. Что я восприняла с полным пониманием, а потому без малейших признаков удивления.

— Ваули, хвала богам ты вернулась… — с облегчением выдохнул Ястреб, и, опередив соратников, бросился ко мне, широко раскрыв медвежьи объятия.

Инстинктивно, предохраняя рану, я слегка отшатнулась, прикрыв правую ключицу левой рукой.

— Что с тобой? — немедленно забеспокоившись, с тревогой поинтересовался Ястреб. — Да ты никак ранена?

— Пустяки, дядя Даин, — по возможности небрежней, отмахнулась я. — Не стоящие особого внимания пустяки. И давай больше не будем касаться этой второстепенной темы. Ведь я позвала вас сюда не для того, что бы сообщить о лёгкой царапине, полученной в бою.

— Ну… — неуверенно замялся Ястреб. — Как тебе будет угодно, ваули.

— Может, сделаем небольшой привал, госпожа? — предложил Торин, после того как прибывшие с Ястребом вожди, кратко поздоровались со мной.

— Нет, ни в коем случае, — отрицательно покачав головой, отрезала я, — проведём Военный Совет на ходу. Ибо мы не можем терять драгоценное время.

— Неужто, светлые выродки на подходе? — без особого удивления, пробормотал Фрор, скривив губы в мрачной ухмылке.

— Верно, уважаемый гном, — признала я и тут же уточнила: — Они настигнут вас, вряд ли позднее чем через сутки. Хм-м, а вполне возможно, что и раньше.

— А-а… Ты не можешь ошибаться в своих прогнозах? — немного поколебавшись, спросил Кройн.

— Могу, конечно, — призадумавшись лишь на миг, ответила я, — но это весьма и весьма маловероятно.

— Что ж, ваули, от своей судьбы не уйдёшь, — пожав плечами, со стоическим спокойствием произнёс Ястреб. — Однако поведай нам о произошедшем с тобой, всё по порядку.

— Только собиралась это сделать, — слегка смутившись, пробормотала я, делая первый шаг вслед уходящей, последней шеренги арьергарда. — Хотя, э-э, пожалуй, отдельные эпизоды мне не особо понравятся. Но тут уж как говорят мои селяне, из песни слов не выкинешь…

Мой предельно краткий, однако вместе с тем обстоятельный рассказ члены Военного Совета выслушали, не задавая никаких вопросов. Ненадолго прерван он был только в том месте, где я сообщала о схватке с гезами и об их полном уничтожении. Тут все они обменялись ликующими взглядами и радостными, хотя и сдержанными восклицаниями. А Элори Дивный даже низко, до самой земли мне поклонился. Вопросы появились, уже потом, когда я умолкла.

— Госпожа! Если я правильно понял, ты ведь не видела сама, своими так сказать глазами эльфийское войско? — не скрывая скептицизма, первым спросил Торин.

— Нет, — пожав плечами, безоговорочно согласилась я.

— Хм-м, но тогда ты, возможно, была введена в заблуждение, коварным гезом? — тут же ухватившись за мой ответ, предположил недоверчивый гном. — И… в таком случае всё может обстоять совершенно по иному. Ну, я имею в виду количественный состав светлых и их фактическое местонахождение.

— Да какой ему был смысл лгать! — с нотками недоумения воскликнула я, удивлённая тем, что приходится доказывать вполне очевидные факты. — Ведь я находилась полностью в его власти. К тому же обречённая на лютую смерть в самое ближайшее время.

— Никто не ведает, что именно способны измыслить эти хитрые, подлые выродки, — упрямо стоял на своём Торин. — Поэтому я считаю нельзя верить ни единому, сказанному ими слову.

— И первое напрашивающееся на ум это то, что, снабдив ложными сведениями, они предоставили бы тебе, потом возможность сбежать. По своей якобы оплошности, разумеется, — предварительно старательно откашлявшись, высказал своё суждение и Фрор Медведь, тем самым, поддержав мнение Торина, что было, как я полагала, крайне редко.

— Случись мне совершить побег из-за недосмотра гезов, я первая заподозрила бы их в попытке заморочить голову. А они позволю заметить, отнюдь не столь глупы, дабы сиё не понимать, — терпеливо пояснила я могучему гному и всему остальному Совету.

Не имея иных доводов, Фрор только обескуражено развёл руками и промолчал.

— Госпожа! А ведь гезы вполне могли знать о маршруте твоей подруги, — с многозначительным видом предостерёг меня Кройн Горн На Заре.

— И почему бы, исходя из этого, им всё же не разыграть, произошедшее представление? — прекрасно поняв намёк, мгновенно докончила я за него.

— А разве ты исключаешь полностью такую возможность? — выждав небольшую паузу, спросил Кройн.

— Даже не допускаю подобной мысли, — со всей серьёзностью отрезала я. — Ибо если б ты оказался прав, никто из гезов не «заметил» бы Брыську в тот критический момент, когда она резала путы. Однако они, обнаружили и убили её, а затем сделали всё возможное, что бы уничтожить и меня. Так какой смысл в подобной затее?

— Хм-м, и то, пожалуй верно, — не стал по-глупому упираться Кройн. — Но это я так предположил, на всякий случай.

— А лично я склонен без всяких оговорок считать, слова геза чистой правдой, — заявил вслед за ним Калин Огнедув. — Потому как действительно не было у него ни малейшего резона вводить в заблуждение госпожу Фианэль.

— В этом вопросе я, как и уважаемый Калин, полностью солидарен с доводами госпожи, — высказал свою позицию и Элори Дивный, до сих пор смотревший на всё вокруг пустыми, остановившимися глазами. — И вы все в глубине души чувствуете нашу правоту. Так чего ради, толочь воду в ступе? Не лучше ли подумать о наших дальнейших действиях?

— Что ж, пораскинуть мозгами никогда не вредно, тем более теперь, — с привычной хмуростью обронил Фрор. — Да только вариантов у нас, поди, не много.

— Но они есть, и мы их сейчас обсудим, — спокойным, деловым тоном произнёс Ястреб, до сего момента не вмешивавшийся в обсуждение проблемы. — А насчёт сведений добытых ваули столь тяжкой ценой, могу сказать от себя одно — я им полностью доверяю. И если Военный Совет не против, давайте, наконец, закроем эту тему.

— А кто возражает? — пробормотал насупившийся Фрор. — Да и о чём собственно спор? Жизнь вскоре сама всё расставит по своим местам.

— Верно, — согласился внезапно улыбнувшийся Ястреб, — мы же пока будем исходить из худшего сценария, дальнейшего развития событий. То есть из того, что нам сообщила ваули.

Какое-то время все молча шли в небольшом отдалении от последнего ряда воинов пятого таэра. Но я знала, где-то там позади нас, наверняка имелись ещё гномы. И, конечно же, это были разведчики, рыщущие по окрестностям в поисках гезов, либо других враждебных существ.

— Так какую стратегию мы всё-таки выработаем? — в итоге задал наводящий вопрос Ястреб, видя, что соратники не спешат высказаться по существу дела и их надо к этому слегка подтолкнуть. — Ну-ну, давайте излагайте свои соображения. Время-то оно не терпит.

— Первым делом следует выставить наблюдателей с подзорными трубами на самых высоких деревьях, имеющихся в здешней округе, которые оповестят о появлении эльфов — звуком охотничьего рога, — подал отнюдь не глупую, на мой взгляд, идею Торин.

— Ха! А если эльфы объявятся не в светлое время суток? Тогда что, умник? — не скрывая едкой насмешки, пророкотал Фрор. — Помогут в таком случае твои трубы? А?

— Зачем спрашивать очевидные для всех вещи? — на удивление спокойно ответил Торин. — Впрочем, лично для тебя я отвечу. Конечно же, ночью наблюдателям придётся полагаться не столько на зрение, сколько на острый слух. И тут уж ничего не поделаешь. Однако даже и в кромешной тьме внимательные глаза могут заметить отсвет потайных костров, которые будут свидетельствовать о том, что эльфы пусть и ненадолго, но разбили лагерь.

— Ты считаешь, будто наши бывшие союзники способны совершить подобную глупость? — несказанно изумился Фрор. — Да никогда в это не поверю, ибо они слишком искушены в военном деле.

— А не лучше ли послать в сторону приближающегося неприятеля, небольшой отряд опытных разведчиков? — встрял в намечающуюся дискуссию Кройн. — Мне кажется, это будет вернее, чем просто пассивно ждать появления вражеского войска.

— Нет, нет, нельзя, — несогласно замотал головой Торин, — потому как гезы после недавней гибели своих собратьев, будут предельно начеку. И неужели ты полагаешь, что при подобном раскладе, нашей разведке удастся своевременно обнаружить эльфов, а после подобру-поздорову убраться восвояси? Да это же полнейший бред!

— Но они тоже смогут залазить на вершины деревьев и оттуда делать обзор местности, — довольно резонно заметил Кройн.

— Не вижу в этом совершенно никакого смысла, ибо если они станут взбираться наверх изредка, большого толка всё равно не будет, а если часто, то в таком случае их разведывательная миссия превратится в простое топтание на месте, — не скрывая раздражения, заявил Торин. — И что в итоге? Много хлопот, лишний риск столкнуться с гезами и весьма слабо просматривающаяся выгода!

— Интересно, а откуда, по-твоему, у оставшихся наблюдателей возьмутся шансы вовремя улизнуть? — не желая сдавать привычные позиции критического оппонента, вкрадчиво спросил Фрор, немедленно сменяя умолкшего Кройна.

— Проклятье, да всё оттуда! — не сдержавшись, таки вспылил разгневанный Торин. — Они то узреют неприятелей с приличной высоты и соответственно с большого расстояния! А значит, у них будет вполне реальная возможность благополучно слезть и, не дожидаясь рыщущих впереди своего войска гезов, спокойно уйти вслед за нами.

— Хм-м, но подожди, это опять таки в том случае ежели эльфы объявятся ясным днём, — упрямо гнул свою линию Фрор. — Однако ночью обнаруженные по бряцанью оружия и иному неизбежному шуму эльфы, окажутся слишком близко. И наблюдатели, спустившись на землю, неминуемо попадут в руки беспощадных гезов.

— Тьфу! — Торин в сердцах плюнул себе род ноги. — Ты можешь сам предложить хоть что-то дельное? А то только ёрничаешь, да задаёшь глупые вопросы.

— Говоришь предложить дельное? — без долгих раздумий, переспросил Фрор. — Да легко!

— Ну и… — выжидающе уставившись на соратника, с едкой насмешкой подзадорил Торин. — Осчастливь товарищей, блесни умом.

— В ночное время суток наблюдатели располагаются цепью, в пределах видимости подачи сигнала тревоги — простым огнивом, — отнюдь не посрамился ответом могучий Фрор. — И что в данном случае весьма выигрышно, при обнаружении светлых в непосредственной близости, вниз слазит только один, последний наблюдатель, находящийся на самом большом удалении от наступающей вражеской рати. Остальные же затаившись в кронах деревьев, дождутся утра, а затем либо постараются по дуге обойти эльфийское войско и догнать нас, либо будут держаться позади оного, до самого начала битвы. Но это уже на их собственное усмотрение.

— В принципе мысль неплоха, — с явной неохотой пришлось признать Торину. Впрочем, он не мог сразу и во всём согласиться с огромным гномом и поэтому немедленно задал не лишённый подвоха, уточняющий вопрос: — Но ты не думал о том, «умник», что проклятые светлые тоже в свою очередь могут засечь в ночи, вспышки огнива?

— Ну, это вряд ли, ибо будут они чрезвычайно кратковременны. Да и к тому же окажутся, скрыты от противника, телом подающего условный сигнал, — сходу отмёл это предположение Фрор. — Однако даже если сиё и произойдёт… То кто, скажи, захочет накануне сражения, обшаривать во тьме деревья в весьма хлопотной и отнюдь не гарантирующей успех попытке, обнаружить всего лишь несколько лазутчиков? И имеется ли в этом, вообще хоть какой то смысл? Уверяю, нет!

— Спорный вывод, — проворчал Торин, однако дальше сего высказывания, его оспаривание всё же не пошло.

— Как бы там ни было, но дозорных надо выставлять не мешкая, — завершая обсуждение вопроса, заявил Ястреб. — И займётся исполнением данной задачи, конечно, наш уважаемый Торин, ибо арьергард состоит именно из его таэра. Тем более и идея сия, принадлежит ему изначально.

— Мои воины никогда не подводили, не подведут и на этот раз! — воскликнул Торин, горделиво вздёрнув подбородок. Потом, ускорив шаг, он догнал чрезвычайно коренастого гнома шедшего чуть сбоку от пятой с краю шеренги и стал давать тому указания.

— А вы знаете, мне, пожалуй, тоже не помешало бы остаться с наблюдателями, — предвидя реакцию Ястреба, осторожно вызвалась я.

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — оправдав мои ожидания, возмущённо воспротивился тот. — Хватит! Довольно! Ты и так уже едва не погибла из-за нас. К тому же ты ранена. И кстати, необходимо, что бы наши лекари серьёзно осмотрели тебя. В общем, извини ваули, но на этот раз я не уступлю.

— Наверное, ты прав дядя Даин, — проявив похвальное здравомыслие, не стала впустую настаивать я. — Уж лучше мне приберечь силы к грядущей битве.

— Вот и ладно, ваули, вот и ладно, — не скрывая удовлетворения, произнёс Ястреб, степенно разгладив густые, с обильной проседью усы. — Однако давайте перейдём к обсуждению следующего, весьма важного этапа. А именно: — как мы поступим, получив извещение от наблюдателей, о появлении кровавых подданных короля Бадиара?

— Нам придётся тот час остановиться и, собрав в кулак четыре таэра, преградить светлым дорогу. А тем временем одному таэру, предстоит продолжить сопровождение женщин, детишек и стариков, — с убеждённостью в голосе, предложил Калин. — И иного варианта, полагаю тут попросту нет.

— А я считаю, что это неприемлемо! — неожиданно запальчиво выкрикнул в ответ Кройн, рубанув воздух правой рукой. — Потому как у нас каждый воин на счету. И если мы не сдержим эльфов, Клану всё равно конец!

— Значит, мы обязаны выстоять вопреки всему, — опережая Калина, тихо заметил Элори. — А выстояв, должны застать наших родичей живыми и невредимыми. Ибо никто не знает, сколько гезов бродит по округе. А на что они способны, все прекрасно осведомлены.

— Нда-а, верно, эти свирепые волки при малейшей возможности с радостью устроят бойню, — призадумавшись лишь на миг, признал Кройн, вытерев со лба внезапно проступившую обильную испарину. — А таэр, конечно же, не позволит им распоясаться.

— Так то оно так, но светлые очень хитры, — гулко пробасил Фрор, непроизвольно оглядываясь назад. — И что если они разделятся? Одна часть их экспедиционного корпуса скуёт боем наше войско, а другая обойдёт поле битвы стороной и атакует колонну уходящего к переправе Клана. Тогда что?

— Они никогда не пойдут на подобный риск, — после мучительных раздумий, заверил Ястреб, — потому как вся их нынешняя военная компания построена на тактике многократного, численного перевеса. И посему не станут они дробить свои силы!

— Хм-м, оно вроде бы и так, — откликнулся Фрор, наморщив лоб. — Да только кто их знает, этих светлых? Ибо, непредсказуемы они оказались, наши бывшие друзья и союзники.

— Хочешь, не хочешь, а нам придётся уповать на вывод, сделанный уважаемым Ястребом, — с твёрдостью в голосе, высказал своё суждение Элори Дивный. — Или ты не согласен?

— Это с чем же не согласен наш достойный Фрор? — услышав вопрос, полюбопытствовал только что вернувшийся Торин.

— С тем, что вызывает сомнения. Хотя в данном конкретном случае, твоя особа к ним к счастью не причастна, — сердито отрезал Фрор.

Ястреб вкратце сообщил Торину суть произошедшего в его отсутствие разговора. И тот сразу же, хотя и без особого энтузиазма, поддержал идею Калина.

— А есть ли вообще хоть какой-то смысл в том, что бы отправлять наших сородичей к берегам Медведицы? Может им лучше стать лагерем и дождаться исхода битвы? — тоном выдающим смятение в душе, вопросил Кройн. — Ведь в таком случае нас окажется на пятьсот воинов больше, что соответственно означает и больше шансов на победу. А ежели мы и проиграем… То не всё ли равно где будет находиться Клан, неподалёку от поля брани, или на пути к берегам Медведицы?

— Ты был бы полностью прав, не упусти ты одно, весьма важное обстоятельство, — заметил Ястреб, неодобрительно покосившись на Кройна.

— Что ты имеешь в виду? — отозвался Кройн, чувствуя себя явно не в своей тарелке.

— Пусть даже не победив эльфов, мы обязательно надолго задержим их, — жёстко отрезал Ястреб. — И возможно этого времени как раз и хватит Клану, дабы достичь желанной переправы и границ владений ваули.

— Что ж, вижу иного выхода, кроме только что обсуждаемого и впрямь нет, — со вздохом сдался Кройн. — Хм-м, в общем, я за сей проект.

— По здравому размышлению и я за него, — присоединился к нему Фрор. — Да и как по иному-то?

Остальные члены Военного Совета промолчали, но их согласие и без того было вполне очевидно.

— Ваули! А почему ты не участвовала в обсуждении? — вдруг спохватился Ястреб. — Если есть что сказать — говори. Твой совет для нас очень важен, уж поверь мне.

— Решение тут очевидное. Оно лежало на поверхности, и вы к нему неминуемо пришли. Так к чему впустую было сотрясать воздух? — недоумённо пожав плечами, ответила я. — Лучше давайте побеседуем на другую тему. Что за козырь таите вы в рукаве?

— Догадалась! — одобрительно усмехнувшись, констатировал Ястреб. — А впрочем, я и не сомневался в твоей сообразительности.

— Да брось ты, дядя Даин, — с лёгкой досадой отмахнулась я от его похвалы. — Ибо не надо много ума для понимания того, что две тысячи бойцов, пусть и очень хороших, могут надеяться надолго задержать двенадцатитысячное войско, лишь имея в своём резерве нечто весьма необычное и смертоносное. И я теряюсь в догадках что это. Хотя… Пожалуй, вряд ли оно зиждется на магической основе. Или я всё же ошибаюсь?

— Нисколько, ваули, нисколько, — не стал отрицать Ястреб общеизвестный в Скандинавии факт, свидетельствующий о сдержанно-негативном отношении гномов к магии. — Наш, хм-м, как ты назвала козырь, по своей природе вполне механического свойства. Правда до этого он, к сожалению ещё не был испытан ни в одном сражении, но, тем не менее, у нас есть все основания полагаться на его непревзойдённые боевые качества.

— И… Что это? — нетерпеливо спросила я, не сумев скрыть напряжения в голосе.

— «Осиный рой», — двумя словами охотно «пояснил» Ястреб.

— Дядя Даин, мне это совершенно ни о чём не говорит, — начиная слегка злиться, укоризненно напомнила я ему. — Так что будь добр, снимай поскорей завесу с сей тайны.

— Речь идёт о скорострельных арбалетах, способных за пятнадцать секунд сделать двенадцать выстрелов, — не без гордости сообщил Ястреб. — Правда вооружены ими только два таэра, но согласись и это кое-что значит.

— Хм-м… А чем обеспечивается столь невероятно высокая скорость стрельбы? — принялась недоверчиво выспрашивать я, вместо того что бы просто принять его утверждение на веру. Ничего не поделаешь, такой я была человек, всегда хотела во всё вникнуть сама. Это позволяло выносить своё собственное независимое суждение, которое меня никогда не подводило.

— Видишь ли, ваули, над ложем арбалета расположен короб содержащий запасы стрел, опускающихся по очерёдности на ложе под воздействием собственного веса. А специальное, весьма хитрое устройство, приводимое в действие рычагом, находящимся в верхней части оружия, мгновенно перезаряжает его для следующего выстрела всего лишь одним движением руки, не требующим никаких значительных физических усилий, — постарался вкратце и в общих чертах довести до меня суть придуманной ими новинки Ястреб. — Ах, да и ещё, — вдруг затем спохватился он, едва замолчав, — я упустил важный момент. Арбалет «Осиный Рой» производя выстрел, выпускает сразу две стрелы.

— Неплохо, неплохо, — одобрительно пробормотала я, предварительно прикидывая какой урон при благоприятном раскладе, это оружие могло бы нанести эльфам Солнечной Долины. Но, что бы делать подобные выводы, мне следовало уточнить ещё кое-что, и поэтому я спросила: — Дядя Даин, а какова поражающая дальность его стрельбы?

— Пятьсот ярдов, а то и все шестьсот, — не моргнув глазом, веско заявил Ястреб. — И не сочти мои слова за пустое бахвальство, ваули, я честью своей ручаюсь за их истинность.

— Дядя Даин, ну что за глупости! — искренне возмутилась я. — Да у меня и в мыслях ничего подобного не было!

— Правда? — смутившись, спросил он. — Но коли так, то извини, ваули. Только почему я сию дурость брякнул? Ага, потому, что из сказанного мной выходит, будто все известные арбалеты мира по сравнению с нашим «Осиным Роем» несерьёзные детские игрушки. Хм-м, вот оно может как то и не вериться, а? Однако повторюсь, по сути, так это и есть.

— А светлые знают о его существовании? — внешне бесстрастно поинтересовалась я, прекрасно понимая, сколь много зависит от ответа Ястреба.

— Нет, — отрицательно помотал головой Ястреб, но переглянувшись с соратниками, внимательно внимавших нашему разговору, тут же поправился, — скорее всего, нет, ваули. В пользу этого говорит несколько обстоятельств. Ну, во первых: — арбалет сей, изготовлен мастером Фурином Ясным совсем недавно и о его наличии в нашем арсенале, эльфам пока не могло быть известно в принципе. Ведь у нас в Подгорье Наковален ежедневно появляется на свет столько всяческих придумок и изобретений, что не обо всех осведомлён даже сам царь Трайн Белый Снег.

— Но, тем не менее, про «Осиный Рой» он был наслышан? — предвидя утвердительный ответ, всё же для порядка, со вздохом спросила я.

— Верно, ваули, — подтвердил мою догадку Ястреб, — однако сказать по правде, тот его не особо вдохновил. Причина? Но, это уже во вторых: — понимаешь, проблема в том, что его нельзя сразу при необходимости применить, ибо арбалет сей, весьма громоздок, и до нужного момента, пребывает в разобранном виде. А что бы собрать и изготовить оный к бою требуется изрядное количество времени. Поэтому особой популярностью он не пользовался изначально даже в нашем Клане Меча, а в двух других Кланах так и подавно. Конечно, их мастера осмотрели первые готовые экземпляры, но тем дело и кончилось. Уж больно ненадёжными и непрактичными они им показались. Хотя… Возможно теперь мнение об этом оружии резко измениться. Теперь, в третьих: — вряд ли царь Трайн в пору принятия непростых решений, после безумной неопределённости известных трагических событий, произошедших в Дубовом Разливе, мог вспомнить о том, что у нас два таэра снабжены новыми, сверхмощными, однако зарекомендовавшими себя далеко не с лучшей стороны арбалетами и ещё вдобавок предупредить об этом эльфов. Да не до того ему было! Просто не до того!

— Ну… Пожалуй, оно и так, — поколебавшись, неохотно признала я. — В противном случае светлые не сунутся просто так на убой, а обязательно придумают какой ни будь, хитрый в тактическом плане ответ.

— Пусть думают! Но изменить тот факт, что наш арбалет стреляет на пятьсот ярдов, а их эльфийский лук от силы на двести, они не смогут! И этот большой плюс им не перечеркнуть при любом раскладе, — пожалуй, излишне бодрым тоном заявил Торин. — Да и вообще, госпожа, стоит ли сгущать краски по поводу маловероятной осведомлённости светлых? Ибо, даже зная о наличии у нас толком не испытанных, диковинных арбалетов, они вряд ли воспримут их, как действительно реальную угрозу для такого большого и мощного войска.

— Мне нравится твой оптимизм, уважаемый Торин, но иногда лучше переоценить противника, чем недооценить. Впрочем, ты и сам должен знать сию простейшую истину, — заметила я, не без тайного удовольствия добавляя в голос поучительные нотки.

— Как бы там ни было, но нам только и остаётся, что рассчитывать на неведение, либо легкомыслие эльфов. Да ещё, конечно же, на то, что «Осиный Рой» не подведёт и покажет себя с наилучшей стороны, — предваряя дальнейший, готовый затянуться спор, веско заявил Ястреб.

Возражений на это не последовало. Да и что тут возразишь?

— А теперь давайте уточним последние два пункта, пожалуй, завершающие обсуждение военных приготовлений, — продолжил Ястреб, воспользовавшись возникшей после его слов паузой. — Каким именно строем мы встретим войско врагов? И какой из таэров уйдёт в сопровождение Клана?

— Светлых много, очень много, а наша главная надежда возлагается исключительно на новые арбалеты. Поэтому нам следует расположить таэры не привычным тупым клином, а единой шеренгой, с «Осиными Роями» на флангах. Когда же эльфы приблизятся ярдов на триста-четыреста, таэры центра сделают залп веером по первым рядам наступающего воинства, затем примутся перезаряжать своё оружие и производить последующие подобные залпы. Тем временем фланги будут вести непрерывную, перекрёстную стрельбу навесом, до того момента пока не иссякнет запас стрел в коробах… После чего они станут наполнять и разряжать оные до полного исчерпания всего запаса. А едва это произойдёт, мы все прежним порядком двинемся на неприятеля с нашим боевым кличем, и если количество его будет невелико — безжалостно довершим начатое. В противном случае предлагаю перестроиться и произвести атаку «быком», то есть тупым клином, — деловито предложил Калин и затем, чуть подумав, добавил: — В сопровождение же, следует послать первый, второй, либо пятый таэры, ибо третий и мой четвёртый, вооружены «Осиными Роями». Из чего логически следует, что они остаются сражаться в любом случае.

— Что ж, по-моему, всё сказанное тобой, уважаемый Калин, вполне разумно, — с одобрением промолвил Ястреб. — Но может у кого-то имеется другое мнение?

— Если замысел хорош, то какие могут быть иные мнения? — пожав плечами, тот час отозвался Элори. — В общем, я — за, обеими руками.

Остальные командиры таэров, согласно, однако без особого энтузиазма закивали головами. И это было вполне понятно, учитывая, что кому то одному из них, предстоял не жаркий, славный бой, от которого целиком зависела судьба Клана, а хоть и вынужденное, но, по сути, бегство от него.

Потом все члены Военного Совета, словно по команде дружно посмотрели на меня.

— Мне тоже понравился план Калина, — сказала я, отвечая на их вопросительные взгляды. — Тем не менее, его можно немного улучшить.

— Каким же образом, ваули? — сразу резко насторожился Ястреб. — Полагаю, ты не замыслила совершить вылазку подобную той, что была сделана во время войны с хирдом «Крылатый Череп»? Когда ты вырезала всех их командиров? Но если я угадал, то это чистой воды самоубийство, ибо стан светлых, это отнюдь не лагерь Безродных. Впрочем, ты и сама о том прекрасно осведомлена.

— Ты не угадал, дядя Даин. Суть моей идеи в ином, — понимающе усмехнувшись, успокоила я его. А потом без дальнейших предисловий задала, вероятно, неожиданный для всех вопрос: — Скажи-ка, имеется ли у вас с собой запас сильного, быстродействующего яда?

— Да, он у нас есть, мгновенно парализующий и убивающий спустя пять-десять минут после попадания в кровь, — не скрывая недоумения, подтвердил Ястреб. — Но это ты к чему?

— Смажьте им арбалетные стрелы, — будничным тоном порекомендовала я, — и тогда уж светлым точно не поздоровиться.

Хм-м, однако, это как то… — замялся явно опешивший Ястреб. — Э-э, не совсем наверно правильно. Видишь ли, ваули, возможно ты не ведаешь, но существует Свод Договоров достигнутых триста лет назад народами Скандинавского Континента. И первым из них значится тот, что гласит: — Никто и никогда не может применять при ведении военных действий смертоносные яды. И мы всегда придерживались этого положения, даже когда пещерные тролли, прорвав пограничные заслоны, проникли в Подгорье Наковален из жутких, заброшенных недр Древних Шахт и поставили под угрозу само существование нашего подземного государства. Впрочем, не только мы исполняли сей Договор, но и все остальные его подписавшие.

— Дядя Даин поверь, я прекрасно осведомлена о трёхвековом, замшелом Своде в самых мелких подробностях, — жёстко отрезала я. А затем таки не сдержавшись, брякнула: — Но неужели какой-то Договор из него, тебе дороже родного Клана? Неужели?

— Ваули, а ты подумала о том, что в следующей войне отравленные стрелы полетят и в нас? А так и будет, если мы, следуя твоему совету, сами освободим злого духа из бутылки, который как в нашей старой сказке, сначала исполнит желание спасителя, а потом его же и погубит, — чуть помешкав с ответом, тихо вымолвил Ястреб.

— Дядя Даин, неужели ты настолько уверен в победе честным путём? Я имею в виду без стрельбы по противнику отравленными стрелами? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Нет, конечно, нет, ваули, — тяжко вздохнув, неохотно признал Ястреб. — И поэтому мне придётся скрепя сердце согласиться с тобой, ведь нынче речь действительно идёт об элементарном выживании. А о последствиях… Хм-м, будем думать по мере их возникновения. Что же касается моральной стороны дела, то тут ничто не отяготит мою совесть. Ибо наши бывшие друзья и союзники оказались много хуже гнусной, подземной нежити. Хотя и не скрою, с данным печальным фактом не так-то просто освоиться даже сейчас.

— Дядя Даин, для меня твой вывод давно не открытие, — стараясь не выказать ненужных эмоций, ровным тоном сообщила я. — А значит и задача с привыканием к нему отсутствует напрочь. Хорошо, не правда ли?

— У меня тоже с этим уже нет проблем, — с кривой усмешкой заявил Элори. — И потому я без всяких оговорок согласен с предложением госпожи Фианэль.

— Светлые воистину выказали себя настоящими чудовищами а, следовательно, и поступать с ними надо соответственно, — безапелляционным тоном в свою очередь постановил Торин. — В общем, я полагаю это именно тот случай, когда цель оправдывает любые средства.

— Присоединяюсь! Да и глупо не использовать в такой критической ситуации как наша, дополнительную возможность нанести противнику ещё больший урон, — косо взглянув на извечного оппонента, важно изрёк Фрор.

— Не жалей врага своего если он пришёл тебя убить, — фразой процитированной из Завета Предков, с коим все гномы сверяли свою жизнь и поступки, обозначил свою позицию и Калин.

— Ну чего уставились? — вдруг возмутился Кройн, на которого все обратили свои взоры как на не высказавшего мнение. — Голосование вроде бы состоялось и мой голос всё равно ничего уж не решит.

— А всё-таки? — настойчиво поинтересовался Элори. — Ты за или против нарушения Договора?

— Да плевать мне на него, ежели он ограничивает возможность переломать светлым хребет, — не скрывая обиды, сердито проворчал в ответ Кройн. — И неужто вы полагали, будто я скажу иное?? Хотя конечно уважаемый Ястреб в чём то прав. И ныне, с принятием, хм-м, не совсем благородного решения, мы берём на себя ответственность за будущие деяния вышеупомянутого злого духа, выпускаемого нами из многолетнего заточения. Но что делать? Обстоятельства вынуждают! Ведь на карту поставлено буквально всё. Однако не буду больше в ступе воду толочь, ибо, в общем-то, эта тема уже затрагивалась.

— Ну и верно! — немедленно одобрил Фрор. — Не к лицу нашему подгорному брату, впустую языком болтать.

— А ведь мы не обговорили ещё кое-что важное, — прервав быстрый, однако размеренный шаг и замерев на месте, внезапно напомнил Ястреб.

Мы все последовали его примеру и тоже остановились.

— О чём это ты? — выдержав короткую паузу, якобы непонимающе переспросил Фрор, приняв при этом простовато-удивлённый вид.

Два других кандидата, намеченных для сопровождения женщин, детишек и стариков, Кройн и Торин благоразумно промолчали, хотя и скривились, будто только что отведали кислых плодов тэрайи.

— Да всё о том же! — не скрывая досады, воскликнул Ястреб, и тут же задал ему в лоб прямой вопрос: — Чей именно таэр, по твоему разумению должен уйти с Кланом к Медведице?

— Конечно же, пятый! — без тени сомнения твёрдо заявил Фрор, окидывая насмешливым взглядом Торина и его низко отвисшую челюсть. — Почему я так считаю, спросите вы? Да потому что воины этого подразделения, наименее подготовлены к грядущей, кровавой битве. Впрочем, не они в этом виноваты, а, увы, их горе-командир.

— Ах, вот как? — быстро выйдя из ступора, взорвался взбешённый Торин. — Говоришь, значит, я плох и бойцы мои никуда не годятся. А ты давно сам честно, без прикрас смотрел со стороны на себя и на свой хвалёный второй таэр? Нет? Ну, ясное дело нет! А ты таки всё же посмотри и тогда спеси у тебя пожалуй здорово поубавиться. Хотя о чём я? Ты ведь у нас никогда не любил признаваться в собственной несостоятельности. Не по нраву тебе было, и брать на себя ответственность за те последствия, которые из-за неё порой происходили.

— Ты нагло лжёшь, — на удивление спокойно возразил Фрор, — и, по сути, приписываешь мне, уважаемому всеми гному, свои собственные недостатки.

— Нет, ну вы слышали такое? — обращаясь к другим членам Совета, с негодованием воззвал крайне возмущённый Торин. — Да это же форменное оскорбление! И если б не предстоящая битва, я бы непременно вызвал оного бугая на поединок.

— Чего? Как ты меня назвал? А ну-ка повтори! — с сердитыми нотками, вдруг возникшими в голосе потребовал Фрор, при этом демонстративно расправляя могучие плечи.

— Прекратите! Оба! — рявкнул потерявший терпение Ястреб. — Или мы и без вашего участия решим стоящую перед нами деликатную проблему. Не верите? Клянусь могилой своего отца!

Угроза оказала магическое действие. Торин и Фрор тут же умолкли, прекратив нелепую перебранку и чрезвычайно насупленные, отвернулись друг от друга.

— Пусть они трижды по очереди бросят кости. И тот, кто наберёт наименьшее число очей, соответственно и должен будет покинуть нас со своим таэром после получения тревожного сообщения от наблюдателей, — пытаясь сгладить возникшие острые углы, предложил Калин свой, оригинальный выход из спорной и готовой затянуться ситуации.

— Ха! А почему бы и нет? — оживившись, немедленно воспрял Торин, слывший заядлым игроком. — Я за, обеими руками!

— Хочешь поразвлечься? — с пренебрежением фыркнул Фрор. — Ну что ж, пожалуй, и я не против. Давненько ведь не оставлял тебя с носом.

— Кто бы ни проиграл, ему не на кого будет обижаться, ибо в данном конкретном случае всё решает госпожа Удача, — в раздумье протянул Кройн. — Поэтому я тоже охотно присоединяюсь к уважаемым Фрору и Торину.

— А вот и удобное место, где наши друзья могут попытать счастье! — воскликнул Элори, указывая на лежавший неподалёку плоский камень, весьма смахивающий на древнюю, могильную плиту.

— В самый раз, — прищёлкнув языком, одобрительно оценил Торин, придирчиво осмотрев ровную, гладкую поверхность. Затем он снял небольшую заплечную котомку и извлёк из неё комплект: замшевый мешочек с костями и покрытую тонкой резьбой специальную дубовую чашу.

— Будь добр, дай сюда, — настоятельно потребовал Фрор, и тут же сграбастал обе игровые принадлежности.

На довольно подозрительное исследование изъятых предметов у него ушла целая минута, но так как прицепиться было совершенно не к чему, он передал их Кройну со словами:

— Ты командир первого таэра, тебе и начинать первому.

— Да мне без разницы, — пожав плечами, ответил Кройн, круговым движением встряхивая кости, тихо зашуршавшие на дне чаши. Так немного погоняв их туда-сюда, он высыпал оные на каменную поверхность.

— Четыре, пять, два. В сумме одиннадцать! — провозгласил Калин.

Кройн сделал второй бросок и получил число восемь. В третий — семь.

— Внимание! У уважаемого Кройна всего двадцать шесть очей! — торжественно объявил Калин, добровольно взявший на себя роль некоего судьи-распорядителя.

Недовольный собой Кройн, вручил чашу с костями Фрору и с весьма видимым напряжением, стал ожидать, каких результатов достигнет тот.

Торин тоже весь обратился в пристальное внимание.

Великан же, энергично потарахтев содержимым дубовой чаши, метнул его затем на игровое ристалище.

— Пять, пять, один. То есть одиннадцать! — со всей серьёзностью присущей моменту, сообщил очевидное Калин.

С самоуверенным видом Фрор сыпанул кости во второй раз и набрал в сумме девять. Это заставило его слегка нахмуриться, ибо он рассчитывал на большее. Но у него оставался ещё один шанс. Он немедленно воспользовался им и тем прибавил себе двенадцать очей.

— Внимание! У уважаемого Фрора всего тридцать два очка! — вновь подвёл общий итог Калин.

Фрор облегчённо вздохнул, ибо обогнав Кройна, он мог уже не бояться обычно удачливого Торина.

Кройн же напротив, озабоченно наморщил лоб, осознавая, что теперь спор предстоит только между ним и Торином.

А тем временем приготовившийся испытать Судьбу Торин, был преисполнен азарта и жгучего желания победить. Но все понимали, что так это будет или не так, именно ему предстоит поставить окончательную точку в необычной игре.

Не испытывая терпение товарищей Торин несколько раз быстро прокрутил кости против часовой стрелки и швырнул их на плиту.

— Два, два и один. То есть, в общем, пять! — возвестил Калин, с сочувствием глядя на вытянувшееся лицо Торина.

Фрор же наоборот, не скрывая, торжествовал.

— Рано радуешься, — покосившись на него, раздражённо буркнул Торин и принялся довольно долго гонять кости то в одну, то в другую сторону. Наконец что-то тихо пробормотав, он решился на бросок.

— Шесть, шесть, шесть. Что при сложении означает восемнадцать… — чуть замешкавшись, выдохнул изумлённый Калин.

Фрор и Кройн ошеломлённые увиденным результатом, оба, словно по команде выругались. Тем не менее, по понятным причинам, из них двоих беспокоиться следовало одному лишь Кройну. И очень сильно беспокоиться, ибо его могло спасти последующее выпадение очей самым минимальным порядком: то есть — один, один и один. Тогда б и у Торина их оказалось ровно двадцать шесть, и им обоим, естественно предоставили бы ещё по одному дополнительному броску. Однако это было весьма и весьма маловероятно.

Всласть насладившись моментом и вволю натарахтевшись костями, Торин совершил, скорей всего, завершающий бросок.

Так оно и оказалось.

— Пять, два, один. И того уважаемый Торин набрал всего тридцать одно очко, — дабы не обидеть проигравшего Кройна, довольно сдержанным тоном произнёс Калин.

Услышав это, Кройн смачно сплюнул, но, тем не менее, промолчал. Да и что он мог сказать, если короткий турнир на выбывание, прошёл предельно честно и у всех на глазах? Ничего!

Естественно не имел, и не мог иметь никаких претензий Фрор.

Мы догнали удалившуюся от нас довольно далеко, замыкающую шеренгу арьергарда и здесь, члены Военного Совета разошлись по своим таэрам, дабы довести до своих воинов, только, что выработанную стратегию. Меня подобные дела никуда не звали, и я осталась в хвосте. Хотя, мне, конечно и хотелось посмотреть на никогда не виденных маленьких гномов и их мам. Ещё более хотелось пообщаться с ними. Но сейчас, для этого было отнюдь не самое подходящее время. Компанию мне любезно составил Ястреб, начавший было расспрашивать о нашем житье-бытье в Крае Медвежьих Полян. Однако я отвечала односложно и разговор, толком не начавшись, увял на корню. Наверное, виной тому было прекратившееся воздействие чудесного тысячесила и исподволь идущая ему на смену усталость, медленно, но уверенно накапливающаяся в теле, потерявшем недавно немало крови. Вскоре ко мне подошёл сухонький лекарь, с необычайно морщинистым лицом, присланный кем-то из членов Военного Совета и на ходу осмотрел мою рану. Её состояние его полностью удовлетворило, о чём он тут же сообщил мне, а затем ещё и отчитался Ястребу, который остался этим, весьма доволен. О чём свидетельствовал облегчённый вздох, вырвавшийся из его груди и враз прояснившееся лицо. — А ведь он действительно любит меня как свою родную дочь, — вдруг со щемящей нежностью подумала я, невольно вспоминая наше далёкое, совместное путешествие, оставившее в душе после недетских горестей Солнечной Долины, неизгладимый, светлый след…

В полночь мы остановились на двухчасовый отдых, ибо, несмотря на общепризнанную необычайную выносливость гномьего племени, многие таки выбились из сил. А потом трудный, опасный переход к Клыкастым Холмам продолжился. И никто не знал, увенчается ли он успехом, или нет…

А рано утром на горизонте показалась точка, быстро принявшая очертания низко летящего, огромного дракона. Это жутковатое зрелище впервые мгновения вызвало волну дикой паники в колонне, упрямо бредущей на север. Но, воины, заранее уведомлённые мной, через командиров их таэров, о вполне возможном появлении Крауга, быстро успокоили народ, вновь двинувшийся в нужном направлении. И как я предполагала, мой чешуйчатый друг явился отнюдь не один. На его широкой спине гордо восседал крохотный по сравнению с ним гоблин. Разумеется, это был дядюшка Рифли своей собственной персоной.

Подняв могучими, широкими крыльями порывы ветра, едва не сбивавшие с ног, Крауг опустился на землю в трёх шагах от нас с Ястребом. И, пока дядюшка приветственно помахав рукой, возился с крепёжными ремнями седла, я в упор уставилась в невинно захлопавшие глаза ослушника.

— Ты где должен сейчас находиться? — наконец тихо, без выражения поинтересовалась я.

— Ну… — дракон замялся и с задумчивым видом выдохнул из ноздрей, пару тугих струек снежно-белого дыма. — Вообще-то дома, на Волчьем плато.

— А почему же ты здесь, а не там? — вопросила я уже ледяным тоном, продолжая сверлить его крайне осуждающим взглядом.

— Госпожа! На то имелась веская причина, — попытался заступиться за дракона дядюшка, к этому времени освободившийся от кожаных пут, но ещё не покинувший седло.

— В таком случае пусть он поведает о ней сам, — покосившись на своего советника, сердито проворчала я.

— Поначалу я делал всё, так как ты велела, госпожа. Простившись с тобой, сразу полетел и сообщил воеводе Хагену о бойне учинённой гезами и о поставленной тобой задаче, — трубно пророкотал дракон, откровенно обиженный моим неласковым приёмом. Не могло, конечно, не задеть его самолюбие и то, что я устроила ему фактически нагоняй, при постороннем свидетеле, которому он даже не был по традиции представлен. — Потом… — продолжил он после краткого, однако многозначительного перерыва: — Уже возвращаясь домой, я заметил внизу моего дорогого друга Рифли, спешащего вдогон Войску, вместе с гостившими у нас недавно гномами. Естественно, я опустился на землю и тоже поставил их в известность, о происшедшей трагедии в лагере строителей плотов. После этого я продолжил бы свой прежний путь, но как оказалось, достойный Рифли прихватил с собой из башни твои доспехи, кои, конечно же, совсем не будут лишними в предстоящей жестокой битве. И, разумеется, твой верный дракон тут же вызвался, не мешкая доставить их тебе. Однако быстро, увы, не получилось. На подлёте к Медведице, я обнаружил в лесу целую сотню неизвестно откуда взявшихся эльфийских лучников, а спустя полчаса, на другой стороне реки, ещё в придачу и небольшую группу гезов. Что мне оставалось делать? Конечно же, срочно возвращаться к Хагену с сим важным донесением, ибо, что могут натворить стрелки светлых, особенно из заранее подготовленной коварной засады, в нашем северном мире знают все. В общем… Благодаря моему своевременному предупреждению и последующему, не побоюсь сказать, героическому участию, боевые действия были проведены весьма успешно и почти без потерь.

— Прости мой друг! Признаю, немного погорячилась! — почувствовав острый укол совести, с раскаянием воскликнула я, ступая вперёд, что бы нежно обнять дракона за могучую шею. — И… Спасибо вам обоим за заботу.

— Госпожа! Меня б ты могла и не благодарить, — ловко спрыгнув на землю, произнёс дядюшка, — ибо думать о твоём благе — моя прямая обязанность.

— А меня можно запросто, — благодушно разрешил просиявший дракон, обожавший лесть и похвалы в любых количествах. — Потому как этими добрыми словами, ты, госпожа вернула мне хорошее расположение духа. Хотя, понятное дело, я б и без них, присоединился к мнению, только что высказанному лучшим из гоблинов Скандинавии. Ну насчёт блага и всего такого.

— Никогда не сомневалась в твоей искренности и преданности, — ласково промурлыкала я, размыкая объятья и поворачиваясь к терпеливо застывшему Ястребу. После чего, пусть с опозданием, произнесла старинную, скандинавскую фразу, которая говорится только тем, кто близки тебе, но вместе встретились лишь впервые: — А теперь, будьте знакомы, и станьте друзьями!

— Рифли Тень, из рода Ночных Призраков, — с привычно невозмутимым лицом, первым представился дядюшка, по странной традиции гоблинов не указывая имя отца. — И я рад, что дороги наши пересеклись.

— А я Крауг, горный дракон из рода Ледяных Убийц, сын Леды и Бэррока, внук Траны и Брайда, правнук Шаты и Гратта, — с весьма важным видом произнёс мой чешуйчатый друг, несколько поумерив громоподобно-раскатистый голос. — А касаемо радости… — на миг призадумался он: — Буду честен, пока ещё не определился. Так что уж не обессудь.

— Ну а я Даин Ястреб, из Клана Меча, сын Наина Камнереза, — с достоинством поклонившись, в свою очередь вполне благожелательным тоном сообщил самый дорогой мне гном. Однако в глазах его, промелькнули сомнение и настороженность, которые он постарался тут же тщательно запрятать. И это было вполне понятно, учитывая исконную, впитанную с молоком матери, стойкую неприязнь подгорного племени к гоблинам и драконам. Тем не менее, чуть поколебавшись, он сделал шаг навстречу новым союзникам, вежливо добавив: — И я не без основания надеюсь, что, познакомившись поближе, наши народы станут добрыми соседями. Ну а мы с вами — верными друзьями.

— Посмотрим-посмотрим-посмотрим, — не скрывая сильного скептицизма, протянул Крауг, после знакомства с Фрухом, чрезвычайно взыскательно относившийся к претендентам на дружбу и близкое соседство. — Да и к чему загадывать наперёд? Не к добру это!

— А лично у меня нет сомнений, что всё произойдёт так, как только что сказал уважаемый Ястреб. И вообще, разве может быть иначе, если у нас теперь одна, объединившая нас, правительница, а впереди ожидают нелёгкие совместные испытания, сплачивающие лучше всего! — убеждённо произнёс дядюшка Рифли.

— Ты прав, — немедленно поддержала я своего советника, — отныне и на веки мы сильны единством. Сохранить же его помогу не столько я, сколько сама суровая наставница жизнь, которая очень быстро докажет что если Клан Меча прочно обоснуется в Клыкастых Холмах, то вместе, мы сможем противостоять любому врагу. А сколько обоюдной пользы гномы Клана Меча и люди Края Медвежьих Полян способны принести друг другу в мирное время! Да просто не счесть!

— Всё это верно, — ворчливо отозвался дракон, — но для начала это будущее содружество ещё надо отстоять. А я не уверен, что наши хм-м-м, ну скажем, э-э, соратники, окажутся по настоящему стойкими бойцами и в самый ответственный момент не побегут с поля боя.

— Ты подозреваешь нас в трусости, могучий Крауг? — хрипло выдохнул Ястреб, на потемневшем лице которого уродливо выделился побелевший шрам.

— «Могучий» Крауг просто неудачно пошутил, — бросив на дракона испепеляющий взгляд, поспешно заверила я его. — Тем не менее, он загладит эту невольную, но досадную оплошность и извинится сию минуту. Кра-уг!!!

— Уважаемый Ястреб! Будь добр, прости меня! Признаю, конечно же, я здорово виноват в том, что брякнул сию обидную чушь. И как она мне только в голову пришла? Не знаю… — глядя куда-то в землю, стал послушно, однако без особого воодушевления каяться дракон, уразумевший, что зашёл, слишком далеко и тем обозлил меня сверх всякой меры.

— Да чего уж там, забыли, — пожав плечами, великодушно откликнулся несколько успокоенный Ястреб.

— И не держи зла, в глубине своего сердца, на гм-м, «могучего» Крауга, — сочла нужным, на всякий случай ещё попросить я, — ибо проявленное им легкомысленное поведение, присуще, увы, всем юным созданиям. Но это со временем проходит.

— О да, — согласился Ястреб, окинув дракона уже вполне благосклонным взором. — Так оно завсегда и есть.

— Ну вот, госпожа… Ты опять упомянула мой возраст. А что обещала, помнишь? — после короткой паузы возникшей в разговоре, вполне предсказуемо отреагировал на мои слова раздосадованный Крауг.

— Память у меня очень хорошая, — отрезала я в ответ, — а посему не забыла я и твой собственный зарок сначала хорошенько думать головой, а уже потом говорить. Так что за обиды? Держи своё слово, а я сдержу своё!

— Госпожа! — возмущённо взревел дракон. — Но ты не учитываешь…

— Всё! Закончили этот диспут на начальном этапе! — возвысив голос, прервала я его. — Не хватало ещё сейчас тратить драгоценное время на пустопорожнюю болтовню!

— Как будет угодно, моей госпоже, — тут же смиренно согласился Крауг, давным-давно уяснивший, когда можно спорить, а когда нет.

— Ваули права, ныне действительно каждая секунда на счету, ибо у нас есть все основания полагать, что проклятые эльфы на подходе, — усиленно потерев переносицу указательным пальцем, озабоченно подтвердил Ястреб. — И вот-вот от наблюдателей, загодя оставленных нами, придёт подтверждение данному, весьма невесёлому факту. Поэтому меня, честно говоря, сильно обеспокоило сообщение о том, что войску Края пришлось вместо строительства плотов, сходу вступить в бой с невесть откуда появившимися эльфами. А вдруг… Они теперь не уложатся в срок?

— За это даже не переживай, — постарался успокоить его дядюшка, — работа кипит вовсю и наши воины не подведут. Ручаюсь! Однако лично меня в сложившейся ситуации волнует совсем другое. Как вы рассчитываете благополучно добраться до берегов Медведицы, с эльфами, висящими на хвосте?

— На Военном Совете мы договорились поступить следующим образом. Наши четыре таэра преградят светлым дорогу, и задержат насколько смогут. А если всё сложится удачно, то возможно и обратят тех в бегство. Один же таэр, в виде эскорта отправится с колонной дальше, к берегам полноводной Медведицы, — не вдаваясь в детали и подробности, разъяснил ему Ястреб.

— Далеко не идеальный план, — честно высказал своё личное мнение дядюшка.

— Это только на первый взгляд, — буркнул в ответ Ястреб, не слишком обрадованный критикой со стороны. — Да и по сути, лучшего выбора у нас не имелось.

— Не буду спорить, возможно-возможно, — отчасти признал его правоту дядюшка, после чего задал следующий, логически предсказуемый вопрос: — А вам известна численность эльфийского воинства?

— Двенадцать тысяч отборных бойцов, — без особого воодушевления в голосе, сообщил Ястреб.

— О-о-о! — красноречиво протянул дядюшка. — Пожалуй, многовато для выставляемого вами заслона. Но… Может, сведения эти не совсем достоверны, и эльфов всё-таки меньше? Ведь ты же знаешь, уважаемый Ястреб, светлые большие любители вводить противника в заблуждение.

— Нет, дядюшка, ошибки тут быть не может, — ответила я вместо Ястреба, криво усмехнувшись, — эльфов действительно, увы, двенадцать тысяч.

— Понятно, — проворчал дядюшка и с явным неодобрением сделал вывод. — Сама значит ходила на разведку? Так?

— Вроде того! — призналась я ему, на сей раз с безмятежной улыбкой на устах.

— Тогда я конечно целиком и полностью доверяю данным, которые мне только что стали известны. Но… В таком случае, у воинов Клана Меча, совершенно нет шансов надолго приостановить эльфийскую погоню. Не говоря уже о том, что бы заставить её повернуть вспять, — не без сожаления, но твёрдо заявил дядюшка.

— Надежда умирает последней, — с философским видом произнёс Ястреб и чуть подумав, добавил: — А у нас она чрезвычайно сильна.

— Тем не менее, она у вас не возлагается лишь на стойкость духа, отвагу, воинское умение и крепость мышц, верно? — спросил дядюшка, проницательно взглянув Ястребу в чёрную глубину, его вечно настороженных глаз.

— Ты прав, — не стал отрицать очевидное Ястреб, — однако не будем сейчас это обсуждать. Да и какой в том смысл? Всё решено. Изменить уже ничего не изменишь, и будущее будет таким, каким оно будет.

— Ладно, — неохотно согласился дядюшка, нутром почуяв, что настаивать бесполезно. — Но тогда госпожа, позволь узнать кое-что у тебя.

— Говори, — со вздохом разрешила я, предвидя тему, которую он собирался затронуть.

— Госпожа! Остаёмся ли мы с таэрами заслона, или же летим к Войску и переправе? — не обманув моих ожиданий, напрямую спросил дядюшка.

— Я — остаюсь! А вы с Краугом — нет, — кратко и откровенно ответила я.

— Это как понимать? — словно по команде, одновременно воскликнули мои порядком ошарашенные друзья. И затем опять слово в слово и почти в один голос: — Нет, так не пойдёт! Мы без тебя никуда!

— Да поймите же что это просто необходимо! — принялась с жаром упрашивать их я. — Ведь вы не просто полетите назад, а будете выполнять важную миссию по прикрытию колонны подгорных жителей с воздуха. А это не только важно, но и опасно!

— Кто бы сомневался! Ну, конечно же, это намного рискованней, чем остаться здесь с гномами и сражаться против многократно превосходящих сил эльфов, не имея ни малейших шансов на победу, — язвительно пробасил дракон, глядя на меня с откровенной обидой.

— Крауг, поверь, в данном конкретном случае твоя ирония не только неуместна, но и крайне глупа, — неодобрительно заметила я.

— Это ещё почему, госпожа? — поинтересовался дракон, не скрывая отчётливо прозвучавших, недоверчивых ноток.

— А сам не догадываешься? — вкрадчиво и с лёгкой насмешкой произнесла я.

— Нет, госпожа, — вроде бы чистосердечно признался дракон.

— Твоё неведение легко исправить одним наводящим, всё объясняющим вопросом, — твёрдо заверила я Крауга и тут же его задала: — Скажи, что означает появление невесть откуда сотни лучников и отряда гезов в непосредственной близости от места, где должно было возобновиться строительство плотов?

— То, что светлые могут внезапно возникнуть где угодно и когда угодно, — без особой впрочем, радости, сделал очевидный вывод дракон. Потом, после короткой борьбы с самим собой, он счёл нужным ещё более неохотно уточнить: — Но, в первую очередь подобные поганые сюрпризы следует всё же, ожидать на пути следования основной массы переселенцев с Подгорья Наковален.

— Ну вот, теперь после здравого размышления, ты и сам убедился, что ваше с дядюшкой задание, отнюдь не увеселительная прогулка. К тому же если на колонну произойдёт нападение, светлые постараются сначала уничтожить именно тебя, как главную угрозу их коварным планам, — стараясь подсластить пилюлю, доверительно заметила я.

— Ха! Да что они сделают горному дракону? — рявкнул Крауг, воинственно встопорщив гребень на голове.

— Иногда достаточно всего лишь одного удачного выстрела, как скажем в случае с твоим крылом, — без особой правда охоты, напомнила я ему события отнюдь не давнего прошлого.

— А что же тогда говорить о туче стрел, которые в предстоящей, большой битве устремились бы на тебя со всех сторон? А ведь кроме крыльев у тебя есть другое, более уязвимое место — брюхо! Что оно может противопоставить метким, пернатым посланницам? Ничего! Так какой был вообще тебе смысл пререкаться и проявлять пустой героизм? Никакого! — неожиданно поддержал меня дядюшка. — Так что, дружище, лучше уж смирись…

— Рифли, мой дорогой друг! Что я слышу! — взревел ошеломлённый дракон. — Ты, по сути, согласен бросить госпожу саму на произвол Судьбы и ещё вдобавок утверждаешь, что это правильно? Но как мне помнится, ты поначалу был со мной солидарен в данном вопросе!

— Ну, во-первых, она встретит эльфов не одна, а в компании двух тысяч опытных подгорных воинов, — хладнокровно «успокоил» его дядюшка. — Хм-м, а во-вторых, лично б я, например, мог бы остаться и прикрывать ей спину. Действительно госпожа, а почему нет? Крауг и сам отлично справится с возложенной задачей.

Услышав концовку речи дядюшки, дракон возмущённо заколотил по земле хвостом и разинул пасть, что бы наверняка выразить несогласие громогласными воплями, но задохнулся от праведного гнева и, почти по человечески закашлялся. Со стороны это было тоже, почти смешно…

Надо было кончать с уговорами и переходить на язык приказов, но вместо этого я мягким тоном спросила их обоих:

— Так вы возьмётесь за исполнение моей просьбы?

— А что нам остаётся? — испустив тяжкий вздох, вопросом на вопрос ответил дядюшка.

— Да, мой дорогой друг Рифли Тень прав, у нас просто нет иного выбора, — присоединился к нему, только что отдышавшийся дракон. — Ибо мы обязаны тебя слушаться, госпожа, всегда и во всём.

— Вот и славно, — удовлетворённо подвела итог я. — Теперь значит, я могу спросить про волка. Как он там, рыжий разбойник?

— Локи помог нам выследить группу гезов, а потом во время её уничтожения прикончил одного из остроухих, — с явным уважением произнёс дядюшка, и затем добавил, покачав головой: — Правда при этом он и сам получил неприятный гостинец. Но не пугайся госпожа, ничего смертельного там нет. Выкарабкается, бывало ведь и похуже.

— Куда хоть рана-то? — не скрывая озабоченности, поинтересовалась я.

— Колотая в грудь, — сообщил дядюшка, — но повторюсь, госпожа…

Внезапно у нас из-за спины донеслись тревожные звуки гномьего рога, прервавшие его речь и заставившие резко обернуться на юго-запад. Мы все тоже, будто по команде, обратили свои взоры в ту сторону, зная, что эти условленные сигналы могут подавать только оставленные Военным Советом наблюдатели. И означали они, увы, лишь одно — эльфийское войско приближается…

— Так, ладно, вы прощайтесь, а я побегу, — уже на ходу выкрикнул Ястреб, бросаясь вослед ушедшей вперёд колонне Клана. — Надо успеть отдать кое-какие распоряжения Кройну. Но мы обязательно ещё все увидимся. Обязательно!

— Забери доспехи, госпожа. И… Главное не забудь их надеть, — проводив гнома долгим взглядом, попросил дядюшка, прекрасно осведомлённый о моём неприятии железа, навешанного на тело и ограничивающего привычную свободу движений. Сия же нелюбовь как я знала со слов своего советника, досталась мне в наследство от моего папы.

— Я себе не враг! — стараясь казаться убедительной, заверила я. — Так что не переживай!

Но дядюшка переживал. И причём сильно. Я чувствовала это, несмотря на всю его обычную невозмутимость и внешнее спокойствие. В отличие от дядюшки, дракон и не пытался скрыть свою боязнь за сохранность моей жизни, ибо её всё равно бы выдали его полные смятения изумрудно-зелёные глаза.

— Что ж, мне остаётся лишь надеяться на здравомыслие госпожи, — пробормотал себе под нос дядюшка, подходя вплотную к седлу, дабы расстегнуть пряжки кожаных ремней, которыми крепилась стальная «одёжка», привезенная из башни.

— Могу сказать то же самое, — с явно ощутимым беспокойством в голосе, произнёс и дракон.

— Всё сложится удачно, мои дорогие! — пытаясь хоть как-то их успокоить, твёрдо заявила я, принимая по очереди, подаваемые дядюшкой части доспеха. — Даже не сомневайтесь!

— Не будем, — пообещал за двоих дядюшка, — в конце концов, ты ведь моя бывшая ученица. А это что само по себе означает? Что ты сумеешь выпутаться из любой ситуации и уцелеешь там, где другие не уцелеют.

— Ну да, — я широко улыбнулась, — и поэтому волноваться не стоит.

— Всё так, всё так, — конечно же не стал спорить дядюшка, — но… Пойми, госпожа, никогда прежде ситуация не была столь серьёзна как ныне… Вот моя душа и не на месте.

— Обойдётся! — ответила я, попытавшись горделиво тряхнуть волосами, по старой, так до конца и не избытой привычке. Но естественно у меня ничего не получилось, ибо теперь мои длинные, роскошные волосы были постоянно коротко подстрижены. Я долго к этому привыкала и, кажется всё же привыкла. Ну, или почти привыкла.

— Тогда до встречи, — деланно бодрым тоном произнёс дядюшка.

— И да будет она по возможности скорой и радостной, — с осторожным оптимизмом пожелала я.

— А враги наши пусть сгинут раз и навсегда, — с важным видом добавил от себя дракон.

— Отличное пожелание! — рассмеявшись, согласилась я, обнимая напоследок Крауга за шею, покрытую словно бронёй, серебристо-зеленоватыми чешуйками.

Потом, мы обменялись с дядюшкой крепким рукопожатием, и он более уже не мешкая, ловко забросил своё тщедушное тело в седло.

А спустя минуту, они делали над моей головой прощальный круг…

Глядя им вослед, я неспешно побрела догонять пятый таэр, остановившийся на месте сразу же после предупреждающих сигналов далёкого рога. К нему теперь стягивались, неминуемо оголив защиту левой и правой стороны колонны, сотни Фрора, Элори и Калина. Теперь до самых вод могучей Медведицы, её будут оберегать лишь воины Кройна, да Крауг с дядюшкой. А это, по сути, совсем ничего, ежели проклятые эльфы таки изыщут способ перебросить на перехват беглецам действительно крупные силы. Конечно, это казалось очень маловероятным, но… Всё же в принципе, наверное, возможным. Ведь, смогли они доставить, целую сотню лучников в район, где должна возобновиться подготовка к переправе? Смогли… Но, в сложившейся ситуации, уже ничего нельзя было переиграть, а значит, надо было гнать взашей, мрачные, давящие мысли. Я так и поступила. Ибо следовало не кликать ими беду, а просто надеяться на лучшее. И тогда у этого лучшего будет больше шансов исполниться. По крайней мере, я в сиё верила. Да и дядюшка всегда придерживался данного правила.

Не дойдя ярдов двадцати до гномов пятого таэра, усевшихся на землю и задымивших своими короткими, глиняными трубками, я тоже воспользовалась моментом и прилегла отдохнуть на маленьком, плосковерхом холмике, сплошь поросшем невзрачными, бледно-голубыми цветами. Едва я устроилась, как навалилась, до сей поры успешно сдерживаемая усталость. Благо рана не доставляла никаких неприятных ощущений, но вскоре мне, увы, самой предстояло её основательно растревожить. Покусывая сочную травинку, я неспешно огляделась и пришла к выводу, что местность как нельзя лучше подходит для грядущей битвы. Об этом неоспоримо свидетельствовало раскинувшееся вокруг, солидных размеров поле, напрочь лишённое участков леса. А спустя десять минут, разнёсшийся от таэра к таэру приказ готовиться к сражению, ясно засвидетельствовал о том, что достоинства поля оценили и члены Военного Совета. Наверное, с добрый час я наблюдала за действиями гномов, расположившихся по соседству, а затем и сама понукаемая недавним обещанием, принялась без особой охоты облачаться в лёгкие, прочные, но всё равно нелюбимые мной «железяки». Однако, что бы по пустому не париться, шлем, я решила одеть непосредственно перед боем, хотя как не странно, но терпимее всего я относилась именно к нему. Был он закрытого типа, а назывался — «Волчья Голова». Сделал же его по образу и подобию папиного, лучший кузнец Снежного острова — Улаф Золотые Руки. Впрочем, он же и изготовил весь остальной доспех. А привезли оный мои дядья в свой второй, к нам на плато визит. И надо отметить, Улаф сработал с дальновидной поправкой на вырост, всё так удивительно впору, что я до сих пор нахожусь в полном недоумении от его невероятной прозорливости. Конечно, он наверняка советовался с дядьями по поводу размеров моей фигуры, да только чем они могли ему помочь, если не видели меня много лет? По сути — ни чем. Но вместо того что бы и далее сушить себе голову этой давней загадкой, я вновь обратила своё внимание на приготовления гномов. К этому моменту в доспехи облачились лишь второй и пятый таэры, третьему же и четвёртому было пока не до того — они заканчивали возиться с хлопотной сборкой сложных, громоздких арбалетов «Осиный Рой». Оставалось только надеяться, что их усилия принесут свои щедрые плоды, ибо в противном случае, эльфы просто задавят нас количеством. И мы погибнем с честью, но не победим. Да и вряд ли вообще надолго задержим неприятеля. Светлые же, одолев нас, продолжат погоню и в итоге неминуемо истребят основную часть Клана Меча, а с ним Войско Края, которое вряд ли бросит на убой тех, кого взяла под своё покровительство их светлая ярлинка. Куда потом, направятся наши враги? Ну, тут я считала, имелось всего два варианта: либо они повернут назад, в солнечную Долину, либо предпримут карательный рейд в мои владения. И третьего тут — не дано. Конечно же, воевода Хаген вышлет вестовых голубей и предупредит жителей Края, едва только разведчики донесут о приближении эльфов, но… Успеют ли те спрятаться на острове посреди Гиблых болот, где в расчёте на подобный случай, были выстроены дома и хранилища, заполненные необходимыми припасами? Если же им элементарно не хватит на это времени, или помешают вездесущие, коварные гезы, то произойдёт настоящая катастрофа, ибо резервное Войско не сможет, сколько ни будь серьёзно, противостоять отборным, превосходящим по численности частям короля Бадиара. Да для этого оно, впрочем, никогда и не предназначалось. Хм-м, и вообще, можно ли считать надёжным это тайное место в глубине болот, если за дело возьмутся ушлые следопыты светлых, о профессиональных способностях которых, в Скандинавии всегда ходили многочисленные легенды? Ход моих размышлений о том, что ожидает в ближайшем будущем Край Медвежьих Полян, прервало появление Ястреба. Остановившись напротив, он одобрительно осмотрел меня, но так ничего и, не сказав, обратил свой взор на юго-запад. Наконец после длительного молчания он с нескрываемой озабоченностью произнёс:

— Пора б уже нашим наблюдателям вернуться. А их нет… Странно!

— Дядя Даин, им предстоит проделать немалый обратный путь. Но, тем не менее, они вот-вот появятся, — без особой, впрочем, надежды, попыталась успокоить я его.

— Насчёт этого меня гложут большие сомнения, — тяжко вздохнув, признался он. — Однако окончательные выводы, пожалуй, рано делать. Подождём ещё…

Больше Ястреб вслух не касался данной темы, но его удручённый вид лучше всяческих слов свидетельствовал о продолжающихся душевных терзаниях.

Мне было конечно жаль старого друга, да только помочь я ему ничем не могла.

Скверное предчувствие не обмануло Ястреба, наблюдатели так и не появились…

Зато ближе к полудню, мы имели сомнительное счастье лицезреть воинство светлых, подобное ползущей по земле чудовищной, нескончаемо длинной змее. И даже с такого расстояния глаза слепил серебристый блеск, ярко начищенных стальных доспехов.

— А вот и наши недруги, — криво ухмыльнувшись, констатировал Ястреб, поднимаясь с валуна на котором сидел.

— Да, явились, не запылились, — подтвердила я, вставая с ним рядом, плечом к плечу.

Гномы отреагировали на появление эльфов свистом и оскорбительными выкриками, которые, впрочем, вскоре сами собой и стихли.

Наверное, с добрый час мы все пристально наблюдали за приближающимся противником, а потом, Ястреб подал условный знак молодому гному, державшемуся поблизости. Тот не мешкая, поднёс к губам рожок и резкими, призывными звуками привёл в движение неподвижно застывшую массу гномьего войска. А спустя две-три минуты, все четыре таэра стояли, растянувшись в одну линию, полностью готовые к предстоящему испытанию.

К тому времени эльфы, перестраиваясь на ходу, уже довольно близко подошли к полю, на котором Военный Совет намеревался дать им бой. На его край они ступили идеально правильным квадратом, над которым горделиво реяли окаймлённые серебристой бахромой, бесчисленные ярко-синие знамёна, с многолучевым солнцем и короной, вышитыми на них золотыми нитями. Впереди всех, прикрываясь прямоугольными щитами внушительных размеров, шагали несколько тысяч лучников. — Их присутствие в первых рядах, — с удовлетворением, про себя отметила я, — подразумевало определённую, довольно нехитрую, но в принципе беспроигрышную тактику. А ещё, неоспоримо свидетельствовало о том, что король Бадиар так и не прознал про наличие у Клана Меча, нового, доселе не виданного, смертоносного оружия. К счастью не насторожило эльфийских военачальников и весьма необычное построение гномьего войска, в подобных случаях всегда имеющее форму тупого клина, или по иному — «бешеного быка», сокрушающего всё на своём пути. Но они видно настолько незыблемо уверовали в предстоящий исход сражения, что попросту не обратили на сию странность, ни малейшего внимания. И это было хорошо. Ибо их план лежал как на раскрытой ладони, а наш был надёжно сокрыт. Основывался же замысел светлых, несомненно, на убеждении что гномы успеют произвести всего один-единственный выстрел, не способный нанести существенного вреда столь большому воинству в целом, и лучникам в частности, отлично защищённым надёжными щитами и превосходными доспехами. После чего бывшие подданные царя Трайна займутся долгой, хлопотной перезарядкой, этим существенным минусом обычных арбалетов. А они, эльфы, сделают молниеносный бросок вперёд и, приблизившись ярдов на сто пятьдесят-двести, забросают своих врагов тучами метких, жалящих стрел. Едва же колчаны лучников опустеют, за дело возьмутся лихие мечники в купе с прославленными копейщиками и окончательно довершат сокрушительный разгром. Да, это был надо признать весьма хороший, хоть и незатейливый план, но кое-что он не учитывал. И это кое-что, могло светлым, дорого обойтись. Впрочем, могло быть и всё совсем наоборот. Могло дорого обойтись нам… — Глядя в сторону неумолимо приближающихся врагов, я одела «Волчью Голову», и тем самым словно вытеснила ею, оказавшиеся вдруг неуместными, догадки.

Ястреб, стоявший рядом со мной, в самом центре длинной цепи воинов, опустил забрало своего рогатого шлема, наверное, с минуту назад и теперь наблюдал сквозь его прорези, за подступающими всё ближе и ближе, идеально ровными шеренгами эльфов.

Вот светлые оказались на расстоянии ярдов пятисот. Четыреста пятидесяти… Четырёхсот… Трёхсот пятидесяти, а то и меньше… И тут Ястреб, подпустивший их, на предельно допустимую, убойную дистанцию, вновь махнул рукой. Это означало первый, самый важный этап битвы — арбалетную атаку. Только и ожидавший сигнала молодой гном, немедленно протрубил в рожёк. Тут же, отовсюду послышались характерные щелчки спускаемой тетивы, породившие густой рой наших посланниц, с устрашающим свистом полетевших в сторону эльфов, мгновенно понёсших ожидаемые ими потери — несколько сот бойцов. Но буквально уже следующие секунды боя, принесли нашим неприятелям полную растерянность, ибо ливень из стальных «гостинцев», вопреки всему не иссяк, а продолжил выбивать в их стройных рядах всё новые и новые проплешины. Это неминуемо сказалось на продвижении эльфийского войска вперёд, сначала оно замедлилось, затем приостановилось вовсе. И тут у арбалетчиков обеих флангов возникла необходимость наполнить опустевшие короба. Но произошедший интервал был настолько короток, что передышки светлым нисколько не принёс. А после его завершения, вновь хлынул прежний, смертоносный дождь. Потом опять последовала пауза, сменившаяся затем очередным шквалом из стрел. Не знаю, сколько минут длилась эта жуткая бойня на расстоянии. Для меня время будто замерло… Таэры центра, тоже внесли в неё, свою посильную лепту, но, честно говоря, это была капля в море, по сравнению с тем, что сделали фланги. Когда же, гномами был произведён последний залп, от неприятеля осталась неполная тысяча, сбросившая, наконец, с себя оцепенение пригнанного на убой стада и уразумевшая, что самое время поворачивать вспять.

— Надо постараться догнать, да истребить этих счастливчиков подчистую. Тогда вряд ли король Бадиар узнает, об истинной причине поражения его войска. А «Осиный Рой», и впредь останется неожиданным, весьма неприятным сюрпризом для очередных, незваных гостей из Солнечной Долины, — молнией промелькнуло у меня в голове.

— Бей! Кроши! — откликаясь на мои мысли, яростно взревел Ястреб, извлекая из ножен широкий, двуручный меч.

— Бей! Кроши! — с мрачной решимостью, незамедлительно отозвались на призыв своего вождя, сотни могучих глоток.

И вся гномья рать, словно огромная стая голодных волков, азартно ринулась вослед улепётывающим эльфам.

Но, не смотря на единый, неистовый порыв моих друзей, я сразу вырвалась далеко вперёд. И вот уже вокруг меня простирается поле смерти. Оно усеяно великим множеством неподвижно застывших на земле тел, закованных в серебристые доспехи. Между ними, в сторону юго-запада, с панической поспешностью сновали фигуры уцелевших, топчущие ногами, ещё совсем недавно горделивые флаги и штандарты, попадающиеся им на пути.

— Нда-а, что и говорить, хвалёная эльфийская броня спасовала перед сверхмощными, скорострельными арбалетами гномов, — с вполне понятной радостью, отметила я про себя, легко преодолевая препятствия в виде валяющихся повсюду трупов. — Впрочем, наверняка среди них есть и раненные, парализованные ядом, попавшим в кровь. Однако, их уже сейчас можно смело считать мертвецами, ибо жить им осталось пять, от силы десять минут, — ещё успела затем, отстранённо подумать я, настигая первого беглеца. Молниеносный, короткий взмах Эр-Глэйдра и шлем эльфа, украшенный красивым, белоснежным плюмажём, развален на две части вместе с его головой. Подобная невесёлая участь постигла второго, третьего, четвёртого… Сколько их было потом, не могу сказать даже примерно. Одно знаю совершенно точно, убитых мной светлых было много. Очень много… Но скорбеть об этом я не собиралась. Да и с какой стати? Ведь явились они сюда не целебные травы собирать, а сеять смерть и разорение. А что посеешь, то и пожнёшь… К сожалению, небольшую часть самых прытких эльфов, спасли всадники в крылатых шлемах, внезапно, словно тени возникшие из старой, дубовой рощи, полосой вытянувшейся вдоль той стороны поля. Они посадили светлых на запасных лошадей и были таковы. Остальных, менее шустрых, позади меня повсеместно настигали и уничтожали гномы.

Но я, замерев на месте, продолжала смотреть вслед светлым, ускользнувшим от моего возмездия с расстояния в каких то несчастных тридцать-сорок ярдов. Это поневоле заставляло ощущать себя здорово одураченной. Хотя в принципе я и понимала, что не права. Ну, или не совсем права..

— Вот незадача, ушли остроухие, — откинув забрало и едва отдышавшись, без особого впрочем, сожаления проронил Торин, вскоре присоединившийся ко мне, с группой самых быстроногих гномов. — Мы… Видели всё, но поделать ничего не могли. Далеко были, да и без арбалетов.

— Проклятье! Моя вина! Ведь совсем рядом находилась! — не скрывая досады, воскликнула я. — Только слишком уж неожиданно, появились эти с крылышками на шлемах. Вот и проворонила… Ворона!

— Не кори себя, госпожа, — попытался успокоить Торин, с сочувствием посмотрев на меня. — Несколько десятков врагов, чудом уцелевших из двенадцати тысяч — очень неплохой результат.

— Да кто ж спорит? — пожав плечами, без особой радости согласилась я. — Но не забывай что их бегство породило одно, весьма скверное обстоятельство: отныне источник силы Клана Меча, арбалеты «Осиный Рой», уже не будут являться тайной для Бадиара и его военачальников.

— Позволь с тобой не согласиться, госпожа. Полагаю, в Солнечной Долине всё равно по любому прознали бы про наше новое оружие, да и про отравленные стрелы тоже. Ведь трудно утаить причину почти двенадцати тысяч смертей, от опытнейших разведчиков, которых, наверняка бы послал по следам сгинувшего войска, король Бадиар, — ответил Торин, делая красноречивый жест рукой, в сторону оставшегося за спиной, бранного поля. — Трупы то, при всём желании никуда не денешь: сжечь не сожжёшь, закопать, по крайней мере, толком, не закопаешь. Вот если б река текла рядом… Хм-м, хотя и это не совсем выход. Потому как тела эльфов, в большом количестве плывущие по водной глади, вполне могли бы оказаться замечены кем нибудь из вездесущих гезов. Опять же, и кроме гезов у светлых хватает соглядатаев. Взять, к примеру, тех всадников, появившихся так внезапно.

— Наверное, ты прав, — пришлось признать мне, быстро прикинув все за и против. — А кстати, кто они такие, эти с крылышками?

— Тоже эльфы, госпожа, но только тёмные, — несказанно удивил меня своим ответом Торин.

— Тёмные? — поэтому даже переспросила я его. — А ты ничего не путаешь? Они… Хм-м, насколько мне известно, c давних пор враждуют со светлыми. И им нет никакого резона выручать тех из лап смерти.

— Несколько лет назад в Баур-Даге, случилась жуткая смута, предполагавшая смену верховной власти, — неопределённо пожав плечами, сообщил Торин. — Но, затеявшие её, в итоге проиграли и были изгнаны вместе с семьями, за пределы королевства. Ну, вернее те из них, на ком не было крови. Вот бедолаги, скрепя сердце и подались к Бадиару. А куда им было ещё деваться? Не к людям же идти, в самом деле?

— Не Бадиар ли и организовал, упомянутую тобой смуту? — недобро прищурившись, предположила я, воскрешая в памяти события того страшного дня, когда тётя Ири получила известие о гибели всей её семьи.

— Исключено, госпожа, — с твёрдой убеждённостью в голосе, ответил Торин.

— Ты так категоричен? — откровенно удивилась я. — А позволь спросить, почему?

— Примерно с год назад мне довелось разговаривать с одним из тёмных эльфов. Так вот он утверждал, что вдохновителем и лидером бунтовщиков был некий Имеран Резной Лист, последний представитель династии, сменившейся примерно тысячу лет назад, — заявил Торин, заметно заинтригованный моим любопытством.

— Он мог соврать, — угрюмо буркнула я в ответ. — Этот тёмный…

— Не вижу смысла! — упрямо стоял на своём, Торин. Потом, выдержав долгую паузу, он привёл ещё один довод, в пользу отстаиваемой им, версии. — Да и зачем королю Бадиару, задумывать подобную авантюру? Ведь кроме застарелой неприязни, корни которой уходят во тьму веков, у них с тёмными, совершенно нечего делить!

— Выгода тут действительно не просматривается, — без особого удовольствия согласилась я. — А об Имеране из Дома Полной Луны мне известно от… Впрочем, не важно от кого. Но, за ним, как я слышала из верного источника, неназванного мной по ряду причин, стоял некто другой, незримый, являвшийся истинным организатором провалившегося переворота. Кто он, увы, не удалось установить. Имеран умер под пытками, однако, не назвал его имя. И это может быть кто угодно. Даже Бадиар, который вполне способен иметь какие то свои, тщательно скрытые мотивы. Опять же, к изгоям, он проявил довольно непривычную для себя доброту. А разве это само по себе не подозрительно? И ни о чём не заставляет задуматься?

— Да какая там доброта, госпожа? Если Бадиар отказал посольству тёмных, даже в просьбе разрешить обосноваться в Изумрудном Поясе! — от души рассмеялся Торин.

— Дубовый Разлив! — мгновенно догадалась я. — Полагаю, не ошибусь, сказав, что именно он, оказался, определён им, на постоянное место жительства. А говоря конкретнее, то не весь его огромный массив, а территория в две-три мили, защитной цепью опоясывающая бастионы Высокой Короны.

— В самую точку, госпожа, — без малейших оговорок, признал мою правоту Торин. — Тёмных эльфов поселили действительно там. А это, согласись, довольно опасный край… И задачу поставили соответственную: охранять подступы к горам конными, пограничными разъездами. Но при этом светлые, даже не подумали помочь переселенцам, с постройкой так необходимого тем жилья. Не озаботились они и поставкой хоть какого то продовольствия на первое время. Мечи, кинжалы, копья, секиры, щиты… А изгои прибыли вооружённые только лишь луками, светлые продали им за золото по весьма высокой цене. Благо лошади, и при том весьма неплохие, у них были свои.

— Понятно-понятно-понятно, — задумчиво протянула я, — но что они позабыли тут, на равнине? И сколько вообще тёмных, на службе у Бадиара?

— На твой первый вопрос, госпожа, у меня нет ответа, — откликнулся Торин, совсем по детски пожевав нижнюю губу. — А вот со вторым, проблем нет. Изгнанников примерно около тысячи. Но воинов из них не больше трёх сотен. Остальные женщины, да детишки.

— Представляю как тяжело пришлось маленьким эльфам на новом месте… Да только ничего тут не поделаешь! Ведь для Дома Ландыша, так и оставшегося правящим в Баур-Даге, они являются рассадником будущей, возможно ещё более страшной смуты, — невесело, однако понимающе заметила я, отстранённо наблюдая за радостно вопящими и обнимающимися гномами, рассеявшимися по всем концам жуткого побоища.

— Жестокое, однако, верное решение, — согласился со мной Торин. — Хотя… Пожалуй, его можно назвать ещё и благим.

— Тут ты бесспорно прав, — признала я, сразу уразумев, о чём он. — Семьи, могли оказаться разлучены надолго, если не навсегда. А разве есть что-то хуже этого?

Торин хотел мне ответить, но не успел. Над полем разнёсся призывный звук знакомого рожка, и воины Клана Меча стали неспешно стягиваться на исходные позиции. Мы тоже побрели в том направлении, однако разговор больше не клеился, да и тема изгоев была исчерпана. По пути мы нагнали Калина, распевавшего удалую песню с большой группой гномов. Заприметив нас, командир четвёртого таэра покинул соратников и мы обменявшись поздравлениями с победой, дальше пошли вместе. Торин с Калином сразу же принялись что то оживлённо обсуждать, но я в это не вникала, ибо думы мои вновь заполонила тётя Ири, напомнившая о себе даже здесь. И мне вдруг так захотелось её увидеть! Однако я с горечью понимала, что в свете недавних событий, сия встреча произойдёт очень нескоро. Если вообще произойдёт. И не от моего желания она теперь будет зависеть, а от целого ряда непростых обстоятельств.

— Эй, ваули! — полный теплоты оклик Ястреба, выросшего словно из под земли, заставил меня, замерев на месте, очнуться. — Не вижу радости на твоём лице. А мы ведь победили!

— Я это заметила, дядя Даин, — с лёгкой иронией в голосе, подтвердила я. — А что касается радости по этому поводу, так она есть, но внутри.

— Да? А почему не снаружи, как у всех? — шутливо удивился Торин, остановившийся рядом. И тут же, комически наморщив лоб, он попытался осмыслить мой ответ. Затем последовал вывод, полный торжества: — А, понял! Так полагается! Ярлинка же всегда должна быть очень серьёзной и вдобавок с печатью глубоких размышлений на лице. Верно, госпожа?

— В самую точку! — улыбнувшись, признала я. — Иначе никто уважать не станет!

— Кто б такое говорил, ваули, — не сдержавшись, весело рассмеялся Ястреб. — Но да ладно. Лучше скажи как там твоя рана? Разбередила, небось? Потрудилась то ты в ратном плане, диво как на славу.

— Да нормально всё, — соврала я, прислушиваясь к постепенно нарастающей, пульсирующей боли под правой ключицей, которая коварно и неотвратимо охватывала плечо и опускалась вниз по руке. — Я ведь живучая словно кошка. Что со мной сделается?

— Ваули! Нельзя столь легкомысленно относиться к подобным вещам! — со всей категоричностью отрезал Ястреб, с сомнением посмотрев на меня. — А посему, прежде чем мы двинемся вдогонку Клану, тебя опять осмотрит наш лучший лекарь.

— Договорились, дядя Даин, — дабы не расстраивать его, согласилась я. — Хотя можно было бы обойтись без этого.

Но я оказалась не права, что и выяснилось спустя каких то двадцать минут, у одинокой, чрезвычайно высокой скалы, мощным копьём выпирающей из земли за линией прежней дислокации таэров. Сухонький лекарь, обследовавший мою рану, нашёл оную, увы, воспалившейся и кровоточащей. Не мешкая, он невероятно умело обработал её и перевязал. А, уходя, дал мне строжайший наказ в присутствии мотавшего всё на ус, Ястреба, не предпринимать подобных, физических упражнений в течение недели, а то и всех двух.

— Не буду, — несколько виновато заверила я. Правда, предназначалось сиё обещание не столько ему, сколько Ястребу, олицетворявшему собой, немую укоризну.

Вскоре, к устремлённой ввысь каменной стэлле подошли Элори с немного просветлевшим лицом и Фрор, непривычно улыбающийся во весь рот. С их появлением весь Военный Совет оказался в сборе. Это ознаменовалось рукопожатиями, радостными восклицаниями, а так же обоюдными поздравлениями. Но почти сразу, сиё вполне понятное проявление эмоций, прервало появление сурового, пожилого гнома, под чьим началом находилась специальная команда, обычно всегда подсчитывающая потери Клана на поле боя. От него мы узнали, что пятеро убиты, а тридцать семь ранены. Это, не шло ни в какое сравнение с уроном понесённым подданными короля Бадиара, однако, всё равно лица членов Военного Совета омрачились. И я хорошо понимала овладевшие ими чувства. Больше того, я их полностью разделяла. Но вместе с тем, я помнила одну жестокую истину. Война, кровавая посредница в разрешении споров между разумными существами, имеет привычку, брать плату за свои услуги не только с побеждённых, но и с победителей. И от этого редко отвертишься. Очень редко…

Последующие час-полтора мы приводили себя в порядок, чистили оружие и при необходимости делали мелкий ремонт доспехов. Лекари же, посвятили это время заботам о раненных. После чего перед таэрами, построившимися у скалы, выступил с речью Ястреб. Он сказал:

— Храбрые воины Клана Меча! Мы выиграли одно сражение, но не всю войну! К счастью наш народ не одинок в своей борьбе за суровое выживание. С нами доблестная госпожа Фианэль и её славный Край Медвежьих Полян. А вместе, мы выстоим против любого врага! И не только выстоим, но и навсегда закажем дорогу любым пришельцам, несущим горе и смерть. Я в этом уверен. И так будет. А сейчас пора в путь. Ведь наши родичи, извелись в ожидании вестей. Поспешим же, и порадуем их! — Затем, обернувшись к молодому гному-сигнальщику, он велел: — Лоин! Играй походный марш!

Тот не заставил повторять себе это дважды. И таэры, повинуясь пронзительным звукам его рожка, быстро перестроились в походную колонну, которая тут же мерной поступью двинулась вослед ушедшему на север Клану.

Бранное поле осталось позади. Но хриплое карканье вороньих стай, слетавшихся на необыкновенно щедрый пир, ещё долго сопровождало нас. Только мы не обращали внимания на зловещие звуки, раздающиеся порой над головой. Да и с какой бы это стати? Ведь мертвецы, густо усеявшие то жуткое поле, не наши мертвецы…

Я шла в первой шеренге авангарда. Рядом шагали члены Военного Совета. До наступления сумерек, мы успели многое обсудить и обдумать. Это соответственно позволило выработать нужные решения, касающиеся нашего общего будущего. Но насколько они верны, эти решения, покажет теперь только время. Нам же осталось лишь запастись терпением и надеждой. И мы ими запаслись.

Но к вящей радости обеих сторон, всё сбылось в точности так, как и было запланировано.

В Мальфоре, гномы вместе с людьми, подчистую уничтожили огромных крыс. И прекрасный, но заброшенный подземный город принял в свои недра новых жителей. После чего, почти сразу, специальными строительными командами гномов, началось возведение надёжных каменных стен со сторожевыми башенками, вокруг каждого селения Края. Попутно возобновилось прерванное уходом из Подгорья Наковален, изготовление арбалетов «Осиный рой», однако теперь уже в количестве необходимом для вооружения оными, всех таэров без исключения, и Войска Фианэль, с его пятисотенным Резервом. Спустя неполный год, обе жизненно необходимые задачи были с успехом выполнены. Это произошло как нельзя вовремя, ибо, как и предполагалось ранее, король Бадиар вновь послал летом, против Мальфорских гномов (так теперь зачастую называли гномов Клана Меча) и против Края Медвежьих Полян, новое, ещё более многочисленное войско, к тому же усиленное десятком опытных, боевых магов. Однако и оно было в итоге разбито, правда, гораздо более, дорогой ценой. После этого настал долгожданный мир, позволивший, наконец-то начать работы в Мальфорских рудниках, необычайно богатых превосходной железной рудой и драгоценными камнями. А по истечении ещё двух лет, по инициативе Фианэль, в её башне на Волчьем плато, собрались: представители Края Медвежьих Полян, Мальфора, Дунленда, Свейленда, Урманленда, тёмных эльфов Баур-Дага, и даже вожди троллей, гоблинов и орков. Тема же для обсуждения имелась всего одна, но важность её была чрезвычайная — Торговый Союз между этими народами. И он оказался, таки заключён, правда, после долгих, трудных переговоров. Только светлые эльфы Солнечной Долины, вместе с верными им, гномами Подгорья Наковален, наотрез отказались в нём участвовать. Впрочем, никого из приглашённых в башню, это особо не расстроило.

И настало время всеобщего процветания, всеобщего благоденствия. Подданные правительницы Фианэль, твёрдо уверенные в завтрашнем дне, были как никогда счастливы. А значит, счастлива была и сама Фианэль Отважная. По настоящему, и заслуженно…