Глава 4

В том, что пацан будет трястись из-за своей возлюбленной, и сомневаться не приходилось. Одхан даже поначалу позволил ему это, надеясь, что киборг справится с переживаниями самостоятельно. Не сложилось: всю дорогу Иарлайт сидел так, будто ему пружину в задницу встроили и три раза провернули. Ничем хорошим это бессмысленное напряжение закончиться не могло.

Справедливости ради, беспокоился он не зря. Северин и правда мог сделать из мозгов его возлюбленной паштет, если б захотел. Ну так что с того? Пацан все равно этого изменить не мог. Ему нужно было научиться контролировать свои эмоции лучше и не тратить энергию на пустые переживания.

Однако урок был с треском провален. Когда они оказались в машине, Одхану пришлось сказать:

– Прекрати трепетать, барышня. Он ничего ей не сделает.

Одхан не стал уточнять, что за «он» и «она», это и так было понятно, даже с учетом той толпы, которая прилетела с ними на Феронию.

– Ты не знаешь этого, – буркнул Иарлайт.

– Знаю, вообще-то. Я с ним поговорил.

– Что?..

– Поговорил, – повторил Одхан. – Знал, что ты яйца откладывать начнешь, а мне такое не надо. Спросил у него прямо, планирует он девку на фарш порубить или нет. Он сказал нет.

– И ты ему поверил? Он же псих и долбанный маньяк!

– Не без этого, – с готовностью согласился легионер. – Но есть такая вот маленькая деталька, которая все равно больше, чем твой мозг. Северин – не тот маньяк, который наслаждается жестокостью. Ему по кайфу побеждать и добивать врагов. Эта малолетка не дотягивает до его настоящего врага, она так – муха раздражающая.

– Тогда почему он из всей команды выбрал именно ее?

– Потому что она посильнее других будет. Ему нужен был кто-то, кто сумеет позаботиться о себе. Будет ли Северин выполнять порученное ему задание? Да черта с два, он скорее енота родит! Нет, у него тут какой-то шкурный интерес, это чувствуется. Но он будет занят именно своими целями, а твою принцессу не тронет, она вообще не в его вкусе.

– Ты уверен в этом?

– Как и в том, что ты дебил. Я тебе и так сказал больше, чем должен был. А теперь займись делом!

Одхан действительно не сомневался, что номер 3 не будет тратить время на пытки и издевательства над какой-то там телекинетичкой. Иарлайту этого было достаточно, он заметно расслабился, привычно пропуская оскорбления мимо ушей.

Жаль только, что сам легионер вот так расслабиться не мог. Во время короткого разговора он убедился, что у Стефана действительно свои планы на эту миссию. А его планы ни к чему хорошему не приводят, знать бы, что он затеял…

Однако выяснить это было невозможно, Одхан признавал, что опять повеяло интригами, которые он на дух не переносил. Легионер хотел сейчас лишь одного: заняться делом, сосредоточиться на своей работе. Это понятно и просто, как и должно быть!

Станцию выбрал Иарлайт, да и ясно, почему: отсюда было не так уж далеко до рыбоводческой фермы. Одхан тогда согласился на его предложение, потому что легионеру было все равно. Спасательная станция – это, на самом-то деле, хороший старт. Там многое произошло и там собраны все материалы, которые были у полиции.

Забавно даже… Если Стефан сейчас будет носиться со своими интригами, а Одхан успешно проведет расследование, их вполне могут поменять номерами. Интересно, как к этому отнесется белобрысый пижон? Хотя такой и напасть может… И почему все должно быть настолько сложным?

– Значит так, достижение космической промышленности, думай только о работе, – объявил Одхан, когда они добрались до станции. – Если увижу, что ты ни хрена не делаешь и посылаешь поцелуйчики в сторону горизонта – разберу тебя на тостер и три чайника.

– Ты чего рычишь? – удивился Иарлайт.

– В профилактических целях. За работу!

Спасательная станция оказалась многоэтажным зданием – первым, которое Одхан увидел на этой планете, не считая завод. Два ее корпуса поднимались к небу темными каменными башнями, соединенные плоской одноэтажной постройкой. Судя по плану, переданному Одхану, в одном здании находилась больница, в другом – полиция и пожарные. Служебные автомобили все еще стояли на просторной парковке, а вот люди исчезли. Из-за того, что на станции сохранился порядок, казалось, что это ненадолго, они скоро будут здесь… Однако легионер пока не мог с уверенностью сказать, получится ли у них вообще вернуться. Слишком уж странным было то, что творилось на этой планете, за годы службы Одхан ни с чем подобным не сталкивался.

– С чего начнем? – полюбопытствовал киборг. – С больнички, полиции или с оскорблений меня?

– Наглеешь.

– Был таким.

– На мою голову, – хмыкнул легионер. – Давай в больницу, туда свозили всяких-разных калеченных, может, и поймем чего.

– Но сейчас-то их там нет!

– Нам обещали оставить протоколы вскрытий, этого должно быть достаточно.

Перед эвакуацией с Феронии мертвые тела действительно захоронили, все до единого, иначе родственники не покинули бы планету. Да оно и понятно, не по-людски это – вот так мертвецов бросать. Одхан был не против, ему и самому не хотелось бродить среди полуразложившихся тел. К смерти должно быть уважение, всегда.

Для расследования обещали сохранить протоколы вскрытия и полицейские модели. В первом случае речь шла о полном медицинском отчете: наблюдения врачей, фотографии, результаты анализов. Полицейская модель была куда менее приятным, но тоже полезным ресурсом. Она представляла собой трехмерный голографический снимок в натуральную величину. Использование модели позволяло увидеть покойника, но не коснуться его. Одхан надеялся, что до этого не дойдет.

В идеально чистом холле легионер замер, сосредоточившись на своих способностях. Слух, обоняние, телепатия, он сейчас использовал все… и от всего получал один результат.

– Никого, – коротко сообщил он.

В больнице они с Иарлайтом были одни. Здесь не осталось не то что людей – животных даже. Оно и к лучшему.

Одхан сразу же направился к кабинету главного врача, там должен был находиться компьютер с полным доступом ко всем файлам. Копаться в этом лично легионер не собирался, он завалился в мягкое белоснежное кресло и закинул ноги на стол. Компьютером занялся киборг, это даже не нужно было обсуждать. Должен же и от пацана быть прок! Иарлайт не включал оборудование, ничего не выводил на монитор. Киборг подключился к системе напрямую и закрыл глаза.

Легионер дал ему несколько минут на поиск, наслаждаясь тем, как расслабляются мышцы спины в кресле. На редкость удобная штука! Интересно, есть ли тут функция массажа? Очень может быть, в колонии умели себя беречь.

Но это потом, когда закончится основной бардак. Пока же Одхан предпочел перейти к дежурному вопросу:

– Ну что?

– Ничего хорошего, – напряженно отозвался Иарлайт. В мире пацана не было удобного кресла, были только свидетельства всех граней человеческого страдания, дополненные фото и видео. – В последние дней десять перед эвакуацией больница была переполнена. На Феронии такого никогда прежде не случалось, это усиливало панику… Они вынуждены были ставить дополнительные кровати в коридорах, холле и даже в морге. Так получалось, что живые лежали в морге – и смотрели на изуродованные тела, зная, что и они будут такими же…

– Не поддавайся сентиментальности, – жестко велел Одхан. – Этим людям ты своими соплями, собранными в ладошку, уже не поможешь. Лучшее, что ты можешь им дать, – справедливость!

Пацан был, на самом-то деле, неплохой. Не без талантов. Однако в такие моменты Одхану приходилось вспоминать, насколько он все-таки молод… и насколько человек. При всех машинах, встроенных в его тело.

Но внушение помогло, парень собрался, это чувствовалось.

– Ты прав, прости. Тут действительно много всего. Люди поступали в больницу десятками, сотнями, и травмы у всех были очень разными. Я даже не знаю, с чего начать.

– Если никаких ориентиров нет, отметь несколько самых странных случаев и выбери один из них наугад, – посоветовал Одхан.

– Наугад? Это же как-то… несерьезно…

– Да? Нацепи очки и все равно выбери наугад, если это увеличит торжественность момента. Как ты будешь распутывать змеиный клубок? Ты просто с чего-то начинаешь и действуешь по ситуации. Есть там что особо дикое?

Иарлайт несколько минут молчал, сканируя файлы, потом ответил:

– Есть кое-что. Тут была неопознанная болезнь, целый этаж под нее отдали… Зараженные поступали со всей колонии, довольно большая группа была с рыбной фермы, но и там заразились далеко не все – не более трети проживавших на ферме людей. Другие зараженные даже близко к рыбной ферме не подходили, но больше групп с одной территории не было.

– Зараженные в этом контексте не так важны, – указал Одхан. – Что за симптомы?

– Сначала все не так страшно: боль в животе, тошнота и рвота. Худшее начиналось где-то через день: слабость, высокая температура, все признаки интоксикации. На этом этапе забирали в больницу. Но тут не могли не то что помочь, даже остановить развитие… Короче, происходило постепенное растворение тканей желудка и кишечника.

– Фотографии не смотри и видео не запускай. Спокойней спать будешь.

– Поздно… – сдавленно произнес Иарлайт.

– Это тоже урок: смотри только то, что принесет пользу. То, что ты описываешь, похоже на какое-то жесткое отравление. Выявили продукт, который ели все?

– Выявили список, но в списке этом были только местные продукты, существовавшие на Феронии с основания колонии. Рацион людей не менялся, ничего особенного не происходило. А такой болезни не было… Ни одного из зараженных не спасли.

Это и правда было странно. Одхан знал несколько видов яда, которые давали похожий эффект. Но для начала нужно было скормить этот яд большой группе людей, живущих в разных уголках колонии. Почему именно они, не их родственники? Нет, тут все должно свестись к рациону…

Ну а что – рацион? Если бы на планете было нечто, вызывающее такую болезнь, оно сразу поразило бы колонистов. Однако они жили на Феронии больше ста лет – и ничего! Можно было предположить, что заразу невольно или намеренно привезли с собой земляне, однако и тут ничего не сходилось: болезнь вспыхнула через несколько лет после переговоров, одновременно с другими трагедиями, с ней никак не связанными.

Пока он раздумывал об этом, Иарлайт отключился от компьютера – должно быть, скопировал все нужные файлы на собственный диск. Это было разумно и избавляло их от необходимости постоянно бегать в кабинет главного врача.

– Что скажешь? – спросил киборг. – Ты ж у нас в любой ситуации вытряхиваешь из себя какой-нибудь старческий опыт… Есть такой?

– А ты борзеешь, и это было бы даже хорошо, если бы ты еще и умнел. Нет, я вот так сходу не определю, чем они все траванулись.

– И что тогда? Там были и другие сложные случаи среди пациентов, могу рассказать о них…

– Не надо, – покачал головой Одхан. – Так и будем метаться тогда, как дворняга, которую случайно занесло на корабль, и она норовит обоссать все по максимуму, пока не поймают.

– Я все-таки надеялся на большую эффективность…

– А это от нас зависит. Даже если тут не смогли ничего вылечить, они должны были взять у зараженных образцы крови и тканей. Было такое?

– Было, – подтвердил Иарлайт. – Все сохранено в лаборатории. Образцы, в отличие от тел, не уничтожали.

– А тела, значит, уничтожили?

– Кремировали, побоялись традиционно хоронить.

– Жаль… Ладно, будем работать с тем, что есть. Тут должна быть неплохая лаборатория, посмотрим, что получится из нее вытянуть. Веди!

Киборг, скачавший данные из основного компьютера, теперь отлично знал больницу. Вот только указывать путь Иарлайт не спешил, он остался на месте, словно обдумывая что-то.

– Тебе особое приглашение нужно? – поторопил его Одхан.

– Нет, я тут подумал… Это же будет очень долго. Может, поищем среди несчастных случаев что-нибудь, что даст ответы быстрее?

– Что, к девке своей рвешься? – хмыкнул легионер. – Дело, конечно, здоровое, но пока завяжи свою путеводную звезду узлом. Ты на работе – и она на работе.

– Она на той ферме, где вспышка заболевания была…

– Ага, и в компании существа, в котором от змеи больше, чем от человека. Ну и? Такая уж у нас работа. Встретиться вы, голубки, сможете только после завершения миссии. Так давай же сделаем все, чтобы хоть один из вас дожил до этого момента!

* * *

После естественной красоты, которую Альда уже наблюдала на этой планете, телепатке казалось, что она готова ко всему. Но ферма все равно сумела поразить ее – слишком уж идеально здесь сочетались природа и работа людей.

Гостей встречала живая стена из двухметровых подсолнухов, крупных, ярких. За стеной начинались злаковые поля, чуть дальше безукоризненно ровными аллеями расходились сады. С одной стороны от дороги деревья были в буйном цвету, белом и розовом. С другой яблоки уже созрели, налились соком и падали на землю под собственной тяжестью, раскалывались, кормили сладостью пчел и ос.

Прекрасным оказался и сад возле хозяйского дома. Здесь деревья, кусты и цветы были подобраны настолько идеально, что создавали ощущение мозаики, где каждый кусочек на своем месте. Буйная зелень дополнялась вспышками красного, желтого, оранжевого, а вдалеке – всех мыслимых цветов и оттенков. Над дорожкой располагались арки, увитые крупными неоновыми цветами. Чуть в стороне стояли качели, окруженные нежными розовыми розами. Над беседкой нависало одеяло из переплетенных виноградных лоз, и крупные ягоды на солнце казались прозрачными. Здесь даже декоративные лианы не душили остальные растения, а гармонично дополняли их, делая красоту непрерывной, вездесущей, захватывающей, превращенной в особый вид энергии, способной изменить мир.

Альда никогда еще не видела более совершенного воплощения понятия «семейное гнездо». Дом, застенчиво кутающийся в густую листву и с одной стороны поросший плющом, был сделан с любовью. Дерево украшала резьба, на некоторых окнах были выложены разноцветные витражи, изображающие животных и птиц. На белой кованной лавочке у самого крыльца сиротливо лежала плюшевая игрушка, забытая кем-то…

– Так значит, из фермерской семьи никто не выжил? – задумчиво спросила Альда.

– Никто, – подтвердил ее спутник.

Здесь уже не хотелось держаться за собственные обиды и снова переживать болезненные ссоры. Красота и трагедия оказались достаточными причинами пока отпустить прошлое и думать только о настоящем моменте. На этой ферме произошло одно из самых страшных преступлений, оно требовало полного внимания – и оно же могло стать ключом ко всему.

Альда уже знала, что все погибшие находились в доме. Двор был безопасен, здесь не лилась кровь, здесь не кричали в агонии. Поэтому телепатка не спешила, она шла медленно, вдыхая тягучие медовые ароматы цветов, стараясь удержать их в себе. Триан, должно быть, все понимал и не торопил ее. Он просто следовал за своей спутницей неслышной тенью.

Но вечно бежать от страшной правды невозможно, они не для того сюда прибыли, чтобы цветочки нюхать. Поэтому Альда заставила себя отвлечься от спасительной красоты и поднялась на крыльцо. Она замерла перед дверью, сосредоточившись на своих способностях.

На самой ферме жизнь была – но примитивная и неопасная. Насекомые, птицы, мелкие зверьки, разрывающие землю. Однако внутри, в доме, предназначенном для многих поколений, этой жизни больше не осталось. Альда старалась сосредоточиться на хорошем: никто их там не поджидал, никто не устроил западню. Однако мысли все равно возвращались к тому, что телепатка прочитала в предоставленных Легионом файлах.

– Их было пятеро? – тихо произнесла она.

– Ты знаешь, что пятеро. Родители и трое детей, старшей двадцать, младшему десять.

Они все погибли одновременно. Еще вечером они связывались с родственниками – бабушкой и дедушкой детей по отцовской линии. Тогда все было в порядке, никто в семье не беспокоился, они не обсуждали даже возможные неприятности и затаенные страхи. В колонии уже было неспокойно, хотя несчастные случаи еще не стали массовыми. Но даже так отец семейства, Норн Травари, был уверен, что его близкие в полной безопасности.

Загрузка...