Глава 3

На экране они увидели удивительно прекрасный мир. Изумрудная зелень травы, искристые ручьи и широкие спокойные реки. Бескрайние поля, колосящиеся золотым зерном. Подсолнухи, поднимающиеся выше человеческого роста. Сады с яблонями, грушами, сливами – со всеми теми деревьями, которые Шарлотта последний раз видела на Земле. Величественные темно-зеленые леса. Дороги, мощеные коричневыми камнями, и аккуратные домики под черепичными крышами. Луга, на которых пасутся коровы, овцы и козы. Глубокие синие озера с крупными рыбинами, подплывающими к самой поверхности.

Голос за кадром подтверждал, что это не постановка и не монтаж, райский уголок действительно существует:

– Мы приветствуем вас на Феронии! Планета-мечта щедро кормит космический флот и обеспечивает едой пассажиров во время долгих перелетов. Здесь круглый год собирают урожай, а земные растения не только отлично приживаются, но и становятся крупнее.

Словно желая подтвердить это, камера сфокусировалась на яблоках, которые были раза в два больше земных, ананасах, которые можно было удержать лишь двумя руками, похожих на парящих птиц ярких цветах и подсолнухах, способных заменить полноценный винтажный зонтик.

– Животные, выращенные в этих условиях, дают так много молока, что на Феронии развито производство масла, сыра, творога и других особо ценных продуктов. Мясо, подготовленное на этой планете, неизменно получает высшую оценку от многих экспертов. Просто подумайте о каком-нибудь продукте – и вы обязательно найдете его здесь. Ну а главная гордость колонии в том, что все это великолепие способно порадовать многих людей в любом уголке вселенной. Для этого на Феронии был построен завод по производству космического питания.

Картинка сменилась. Вместо сельской пасторали на экране появилось чудо инженерной мысли – огромный, как крепость, современный завод. Он находился неподалеку от небольшого городка, огражденный от маленьких домиков полями и забором. Это расстояние спасало: завод не нависал над жилищами людей, он вполне гармонично сливался со старым лесом.

Вдоволь покружив вокруг завода, дрон-камера скользнул внутрь, демонстрируя зрителям ярко освещенные цеха и бодро работающие конвейеры. Здесь было видно, как уже знакомые яблоки, ананасы и лимоны сыплются в специальные люки, чтобы на выходе превратиться в герметично упакованное пюре. Преисполненный гордостью голос за кадром вещал, что на заводе одновременно работают пять цехов, способных подготовить для отправки в космос любую категорию продуктов. Вот так идеальное сочетание погодных условий и плодородной почвы на Феронии может накормить целый флот и, конечно же, обеспечить безбедное будущее жителей колонии. Те самые жители, счастливо махавшие в кадре, словно пытались подтвердить это своими широкими улыбками. Запись логично завершилась обещанием того, что всех ждет прекрасное светлое будущее.

Вот только Шарлотта сомневалась, что это действительно так. Рекламные ролики врут, такая уж у них миссия. Если бы на Феронии действительно все обстояло идеально, никто не направил бы туда десять лучших воинов Легиона.

– Вы только что увидели место, в котором вам предстоит работать, – указал один из больших боссов, проводивший собрание. Шарлотта не знала его имени, да и не особо интересовалась. Тот, кому поручали показывать свое лицо открыто, обычно имел в совете наименьшее значение. – К сожалению, сегодня Ферония не столь привлекательна. Но прежде, чем мы перейдем к сути проблемы, я хотел бы побольше рассказать вам об этой колонии. Она была основана пассажирами корабля «Оракул», стартовавшего более ста лет назад в рамках миссии «Исход». И этот корабль был особенным…

Шарлотта терпеть не могла миссию «Исход». Номер 6 не распространялась об этом, потому что легионерам не полагалось осуждать решения флота. Но вся эта идея с созданием колоний любой ценой угнетала ее. Интересно, кто-нибудь подсчитал, сколько людей тогда погибло? И собирается вообще считать? Понятно, что колонии и правда были нужны. Однако Шарлотта не верила, что цель оправдывает средства.

Корабль «Оракул» действительно оказался особенным. Собранные на нем люди каким-то образом узнали, что в основе миссии лежит обман. С Землей все в порядке, покидать ее не обязательно, просто иначе тысячи образованных людей не пойдут на чудовищный риск ради освоения других планет. По версии Легиона, колонисты все равно предпочли лететь, но уже добровольно, со всей ответственностью и осознанием своей почетной миссии. Шарлотта подозревала, что там все было не настолько радужно. Им просто намекнули, что будет, если они начнут болтать. Колонисты не были уверены, что им простят одно лишь знание правды, и решили все-таки рискнуть.

Но риск в их случае не был слепым. Они обошли жеребьевку и сами выбрали себе планету – ту, на которой у них были все шансы на благополучную жизнь.

– Они предпочли планету Лейтен-б, – пояснил управляющий. – Она находится на относительно небольшом расстоянии от Земли, что снижает опасность путешествия. По всем предварительным подсчетам Лейтен обладал идеальными условиями для жизни.

Это оказался тот редкий случай, когда расчеты подтвердились. «Оракул» без особых проблем добрался до своего нового дома и обнаружил цветущий теплый мир. Лейтен был даже лучше, чем предполагалось в теории – с оптимальной температурой, плодородной почвой и более-менее безопасной флорой и фауной. Благодаря мягкой посадке корабль сохранил свой груз неповрежденным, у колонистов теперь были ресурсы для строительства и посадочные материалы. На планете основали небольшую уютную колонию, а свой новый дом нарекли Феронией.

Все эти годы события на Феронии складывались хоть и не идеально, но неплохо. Продолжительность жизни оставалась высокой, люди существовали мирно, развитие сдерживалось разве что недостатком «свежей крови» и медленным технологическим прогрессом, но с этим можно было смириться.

А потом об «Оракуле» вспомнил космический флот. Когда началась вторая фаза проекта «Исход», предполагавшая поиск колоний, об этой планете заговорили почти сразу. Прибывшая команда обнаружила, что на Феронии все хорошо: есть, с кем договориться, есть, чем торговать.

Тогда и были подписаны первые контракты. Колония желала сохранить свою жизнь прежней, и это можно было устроить. Космическому флоту было выгодно оставить планету сельскохозяйственной, продовольствие такого качества высоко ценилось, в нем нуждались и военные, и гражданские суда. Поэтому строить большие города на Феронии не стали, возвели лишь завод, производящий космическое питание. Колонисты взамен получили новое оборудование, саженцы, животных – все, что запросили. Им по первому требованию доставлялись лекарства, инновационные технологии, транспорт, но они сами решали, какими будут обновления на планете. С помощью этих технологий фермеры производили куда больше, чем раньше. Необходимый минимум они оставляли себе, все остальное продавали заводу. Назначенные колонистами комиссии следили, чтобы местных не обсчитывали и сотрудничество не превращалось в рабство. Впрочем, космический флот и не пытался мошенничать. Зачем? Завод на Феронии был выгоден при любом раскладе.

Несколько лет сотрудничество шло великолепно, колония процветала. Фермеры богатели, зашла речь о создании зон отдыха для туристов с других планет, велись переговоры о строительстве институтов и внедрении роботов, которые оставили бы людям больше времени на искусство и развлечения.

А несколько недель назад идеальный маленький мир начал разваливаться.

Кадры цветущих пейзажей сменились на экране кровавыми снимками. Замученные люди, изуродованные, разорванные, едва опознаваемые. Искаженные предсмертным ужасом лица. Маленькие детские гробики, опускающиеся в землю, слезы выживших. Сочные луга, усеянные мертвыми животными. Озера, на поверхности которых плавает бледная, уже начавшая разлагаться рыба.

– Все началось с того, что приняли за несчастные случаи, – пояснил управляющий. – Одиночные, по всей колонии, никак не связанные. В то время они вызвали печаль, но не шок. Да, на Феронии не было ни войн, ни эпидемий, но в жизни случается всякое. Местная полиция была уверена, что справится своими силами.

– Но, конечно же, не справилась? – хмыкнул Одхан Рош.

Вот уж кому было безразлично, как на него смотрят окружающие. Порой Шарлотта даже завидовала такой беззаботности.

– Нет, не справилась. Многие полицейские тоже погибли. Главная сложность заключается в том, что все смерти, произошедшие в эти дни на Феронии, кажутся не связанными между собой. Одни похожи на несчастные случаи, другие и вовсе необъяснимы – по крайней мере, с теми знаниями, которыми обладают колонисты. В последние дни жизнь на Феронии превратилась в русскую рулетку: невозможно было определить, кто доживет до конца дня. Выживание стало вопросом удачи, а это недопустимо.

– При таких вводных жителей колонии должны были эвакуировать, – заметил Виндар Люций.

– Протокол соблюден, позавчера эвакуация завершилась. Завод остановлен, на данный момент на Феронии не осталось ни одного человека. Количество преступлений и их характер не оставляют сомнений в том, что полиция в них не разберется. Изначально предполагалось, что в колонию будут направлены две-три команды специального корпуса для проведения расследования, поскольку дело сложное и какого-либо предварительного понимания того, что происходит, у нас нет. Но в последний момент совет Легиона счел, что это будет хорошей возможностью подтвердить квалификацию наших лучших солдат, совершая при этом доброе дело.

Шарлотта только хмыкнула. В день, когда Легион включит в свои цели добрые дела, планеты сойдут с орбит и догорят звезды. Нет, дело было скорее в том, что Ферония относилась к особо ценным планетам, и она была собственностью космического флота. Каждый день простоя завода означал грандиозные потери, расследование нужно было провести как можно быстрее. Десять лучших воинов Легиона, да еще и в сопровождении шести сильных солдат специального корпуса, должны справиться с этим. Шарлотте было любопытно, кто все-таки настоял на присутствии солдат: Легион или специальный корпус? Сначала ответ казался очевидным, теперь были возможны варианты.

Сама она не печалилась о том, что у нее нет напарника. Во-первых, она ни с кем в своей команде по-настоящему не ладила. Во-вторых, пока с ней Люси, одинокой она не будет.

– Вы все отправитесь на Феронию сегодня же, – указал управляющий. – При этом Легион не ожидает, что вы будете работать единой командой. Мы прекрасно знаем, что вы к такому не привыкли.

Номер 6 кивнула, хотя никто на нее сейчас не смотрел. Легион прав, нельзя их объединять. В первой десятке у всех огромная сила сочетается с непомерными амбициями, они не командные игроки. Если их объединить, они будут топить друг друга, заключать союзы и плести интриги. О расследовании могут и не вспомнить.

Легиону это было не нужно, инструкции оказались четкими:

– Перед отправлением на Феронию вы увидите карту, на которой отмечены места преступлений. Вы сами договоритесь, кто где работает. Если вы считаете, что вам нужно объединить с кем-то усилия – пожалуйста. Если вы предпочитаете действовать самостоятельно – это ваше право. В рамках квалификации процесс будет иметь большее значение, чем результат. Да, у того, кто определит причину смертей, будут определенные бонусы. Но в целом мы намерены посмотреть, как вы работаете. Вопросы есть?

– Какие уж тут вопросы… – проворчал Одхан Рош.

– Похвальное понимание. Тогда приступим к распределению.

На экране появилась карта с отмеченными местами преступлений. Подробностей Шарлотта не знала, да и не интересовалась. Ей нужно было выяснить детали лишь тех убийств, которые связаны с выбранным ею местом.

Знать бы еще, что за место… Управляющий не обманул их: преступления происходили по всей колонии. На фермах, на спасательной станции, в лесу – казалось, что на Феронии не осталось ни одного безопасного уголка. От такого кровавого изобилия Шарлотта даже растерялась, не зная, куда податься.

Зато кое-кому другому оказалось несложно сделать выбор.

– Мне кажется, если все это не несчастные случаи, а диверсия, то связана она с заводом, – сказал Рафаль Стром. – Я бы хотел осмотреть его, понять, что там происходит. Я отправлюсь туда.

– Завод огромный, его в одиночку не осмотреть, – тут же подключился Гидденис Планта. – Я пойду с номером 1, если он не возражает.

– Не возражаю, конечно, сочту за честь.

Становилось все любопытней. Шарлотта знала, что мысленно Гидденис уже нацепил корону первого номера. Теперь он мог сколько угодно изображать смирение, он наверняка взбешен. Разумно ли было отпускать его с тем, кого он считал чуть ли не врагом? Если он захочет убить паренька, сейчас – идеальный момент. Можно будет сказать, что Рафаль, ни разу не бывавший на истинных миссиях, попросту не справился. Неужели Легион не понимает этого?

Но Легион то ли не понимал, то ли не считал нужным оберегать номер 1. Рафалю предстояло самостоятельно защитить свое место под солнцем. Управляющий просто кивнул, соглашаясь с таким распределением.

Теперь Шарлотту интересовало, как поступит Стефан Северин. Будет держаться рядом с Плантой, как раньше? Снова захочет выступить единым фронтом? Но нет, номер 3 пока помалкивал, выжидая. Похоже, он затеял свою игру.

– Мы осмотрим растительную ферму открытого типа, – Триан указал на далекий участок на карте. – Говоря «мы», я имею в виду тебя и телепатку «Северной короны». Спутники нам не нужны. Надеюсь, привязаться никто не хочет?

Желающих не было. Шарлотта даже язык прикусила, чтобы ненароком не издать ни звука, который номер 7 мог бы принять за согласие. Подумать только – даже высшие номера косились на Триана с опаской! Это было бы смешно, если бы не было так жутко. И ведь никто не мог толком объяснить, что в этом типе такого пугающего, однако от него хотелось держаться подальше. Шарлотта мысленно посочувствовала молодой телепатке, которая вынуждена работать с ним. Судя по мрачному взгляду, девушка прекрасно понимала, какая незавидная участь ей досталась.

– Мы берем ферму оранжерей, – предупредила Эстрид. – Насколько я поняла, там творилось очень много непонятного.

– Я могу пойти с вами, – предложила Шарлотта. – Ферма довольно большая, справимся быстрее…

Рядом с Эстрид ей всегда было спокойней. Номер 5 как будто знала больше остальных, у нее всегда было не менее трех планов наготове. В том хаосе, который творился на Феронии, это казалось особенно важным.

Вот только Эстрид в поддержке не нуждалась.

– Благодарю за предложение, но не считаю это нужным. Мы с Матео справимся сами.

– Ну и ладно, – оскорбилась Шарлотта. – Тогда мы с Люси берем на себя лес.

Решение было скорее импульсивным, но отменять его Шарлотта не стала. Чем лес хуже фермы? Да ничем. Люси там понравится, а номеру 6 было все равно. Она пока что понятия не имела, как вести это расследование. Она ведь совсем другим обычно занималась!

– Думаю, мы можем взять на себя рыбоводческую ферму, – вызвалась Саломе Арамар.

И тут произошло нечто по-настоящему странное.

– Мы пойдем с вами, – обыденно заявил Стефан Северин. – Вместе разберемся быстрее.

Саломе, никак не ожидавшая такого, просто застыла с раскрытым ртом. Да и понятно, почему! Номер 8 и номер 3 не связывало вообще ничего. Стефан до этого момента молчал, будто раздумывая о чем-то, и вдруг принял решение за секунду. А он, в отличие от Шарлотты, не импульсивен, каждое его действие должно нести выгоду лично ему…

Похоже, другая команда нужна ему, чтобы хоть кто-то вел расследование. А именно рыбоводческую ферму он предпочел, потому что она располагалась неподалеку от фермы, выбранной номером 7. Снова интриги… Шарлотта лишь порадовалась, что она будет далеко от них.

Молодой киборг что-то сказал номеру 4, и Одхан Рош со скучающим видом указал:

– Мы осмотрим спасательную станцию. Не обсуждается.

А спасательная станция, в свою очередь, была неподалеку от рыбоводческой фермы. Цепочка, выстраивавшаяся среди легионеров, становилась все сложнее.

– Ну а нам, получается, остается только животноводческая ферма, – отметила Лавиния Бона. Она повернулась к номеру 9: – Господин Люций, не составите ли нам компанию? Нам очень пригодился бы ваш опыт.

Хитрая девочка, это надо признать. Лавиния тоже заметила, что рядом формируются странные союзы, и решила подстраховать себя присутствием более опытного и влиятельного легионера.

Виндар Люций не стал упрямиться, он благосклонно кивнул:

– Почему нет? Работы везде хватит.

– Рад, что решение принято так быстро, – сдержанно улыбнулся управляющий. – Тогда я желаю вам удачи. Легион на вас рассчитывает. Думаю, очень скоро со всем будет покончено – ведь правда?

* * *

От ненависти Альда очень быстро устала. Оказывается, ненависть – та еще паскуда: сколько бы дров ты ей ни подкидывал, она все равно сожжет тебя изнутри. Она, наглая, всеядная, отнимет способность радоваться и любить, силы и даже желание хоть что-то делать. И вот когда Альда убедилась в этом на собственном опыте, она отказалась от ненависти, перекинув энергию на глухой телепатический блок. Теперь никто из окружающих телепатов не смог бы даже предположить, что она думает и чувствует. Правда, и она уже не могла просканировать тех, кто рядом, но она и не пыталась. В ее мире одного легионера хватало с лихвой, еще девять – это уже перебор.

Триан оставался верен себе: он был спокоен, расслаблен даже. Окружающие его как будто побаивались, и это было любопытно… Хотя и не удивляло. Альда помнила о том, что Диана рассказывала ей про эксперимент. Триан остается для них непонятным, нестабильным, такое всегда пугает.

В иное время Альда посочувствовала бы ему, а теперь сил не хватало и на это. Потому что внутри по-прежнему боролись две правды о нем. Если принять одну, хотелось свернуть ему шею. Со второй правдой возникало желание обнять его и защитить. И то, и другое было крайностями, так что Альда предпочла не чувствовать ничего и сосредоточилась на миссии.

Перелет к Феронии был недолгим. Значит, база Легиона изначально располагалась недалеко от этой планеты – и от Земли. Следовало догадаться, что легионеры сумеют неплохо устроиться.

В пути Альда со своим спутником не разговаривала. Мысленной речи мешал телепатический блок, а настоящая становилась рискованной, когда непонятно, кто друг, кто враг, а на кого можно не обращать внимания.

На планету они отправились на челноке, похожем на «Стрелу», только побольше. Альда уже знала, что корабль не будет дожидаться их здесь. Они по-прежнему не представляли, кто убивал людей в колонии, и не хотели оставлять возможному преступнику транспорт. Им предстояло вызвать челнок, когда миссия будет завершена, а до этого момента они были сами по себе.

Оказалось непривычно лететь без своих способностей – и без возможности в любой момент узнать, что думают окружающие. Из-за этого Альда чувствовала себя уязвимой, чуть ли не голой. А ведь раньше рядом с Трианом такого не бывало – уязвимости этой… Чтобы отвлечься, телепатка все внимание сосредоточила на морифирийской гиене, путешествовавшей в специальной защитной клетке.

Об этих существах Альда раньше слышала, даже изображение видела, а вот вживую наблюдала впервые – и зрелище оказалось завораживающее. Очертаниями зверь и правда напоминал земную гиену, за то и получил свое название, а вот размерами значительно превосходил. Крупная голова на крепкой длинной шее, сильные лапы, бугрящиеся под шкурой мышцы – все это указывало на отличные боевые способности. На треугольной морде гиены горели большие круглые глаза, темный нос чуть заметно двигался, улавливая запахи, широкая клыкастая пасть оставалась приоткрытой – не в агрессии, из-за духоты в челноке. Агрессии гиена никогда не проявляла, напротив, животное оказалось на удивление умным.

– Ее зовут Люси, – сказала номер 6, перехватившая взгляд Альды. – Нравится?

– Она очень красивая, – кивнула телепатка. – Я и не ожидала, что в реальности эти звери настолько красивы.

– Да, я тоже, пока не прибыла на Морифирию. А потом увидела и поняла, что не прощу себя, если не увезу одну с собой, – засмеялась Шарлотта.

Альда не пыталась ей польстить, она и правда считала гиену красивой. Завораживал даже не сам зверь, а его шерсть: очень плотная и жесткая, она обладала легким зеркальным эффектом. Из-за этого казалось, что Люси постоянно меняет цвет, хотя она попросту отражала все, что ее окружало, от ее воли тут ничего не зависело. В джунглях Морифирии это, пожалуй, делало гиену если не невидимой, то едва заметной, еще одна важная для хищника черта. Интересно, как Шарлотте удалось приручить гиену? Или речь шла не о приручении, а просто о подчинении через кровь?

Впрочем, Триан же сумел приручить человека…

Эта мысль вылезла непонятно откуда, оказалась совсем уж неприятной и испортила Альде настроение на весь оставшийся полет.

Челнок приземлился в поле перед заводом. Неподалеку располагался городок, раньше служивший общим рынком, чуть в стороне – дорога. Там их уже дожидались автомобили, оставленные колонистами. Здесь можно было разделиться, легионеры не враждовали открыто, но и сотрудничать без острой необходимости не собирались.

Альде и Триану достался небольшой джип, предназначенный не только для удобных мощеных дорог Феронии, но и для территорий, в которые цивилизация не добралась. Машина была не слишком быстроходная, однако с учетом того, что на большинстве миссий им приходилось путешествовать пешком, это можно было считать подарком судьбы.

Первое время они ехали в тишине – и тишина эта была непривычно напряженной. Такого между ними раньше не случалось, даже когда они знали друг друга гораздо хуже. Хотя знание не всегда на благо…

– Мы доберемся до фермы через пару часов, – предупредил Триан.

Он говорил с ней как раньше, спокойно и невозмутимо. При этом он тоже удерживал телепатический блок, но Альду это больше не оскорбляло. Им нужно было научиться общаться без горечи, это вопрос не профессионализма даже, а выживания.

– Ты не удивился, когда Рафаля Строма назначили первым номером, – указала Альда. – Остальные были в шоке, почти все, но не ты. Как так вышло? Ты знал?

– Знал, – подтвердил легионер. – Но я узнал незадолго до них, где-то за сутки. Возможно, тогда это решение и было принято. Нас не зря мариновали на станции столько дней – мы просто жили там, ничего толком не делая. Значит, в совете были противоречия насчет первого номера.

– Но они все равно назначили лидером не Планту, а какого-то мальчика?

– Он не мальчик – если только речь не идет исключительно о половой принадлежности. Я уже говорил тебе, что руководство Легиона неоднородно.

– Говорил. Есть администраторы, стратеги из числа бывших легионеров и научный отдел, если я не ошибаюсь.

– Не ошибаешься. Диана была сторонницей стратегов. За Планту ратовали администраторы. Стром – ставленник научного отдела. Думаю, долгие переговоры по поводу назначения номером 1 были связаны как раз вот с такими скрытыми течениями. Планта гораздо опытней. Стром сильнее на уровне базовых способностей. При финальном выборе не последнюю роль сыграло то, что Планта убил Диану – в этот раз стратеги поддержали научный отдел, и мы имеем то, что имеем.

Триан ничего не скрывал от нее, но нельзя сказать, что они общались свободно, как раньше. Просто легионер слишком хорошо понимал, что ему сейчас нужна ее помощь – и ее понимание. Альда же отстранилась от собственных чувств, она предпочла полностью сосредоточиться на задании.

Эти интриги – они ведь тоже часть задания. Они определят, как будут вести себя на Феронии легионеры.

– Научный отдел не сделал бы на него ставку, если бы он был просто одаренным от природы парнишкой, – указала Альда.

– Нет, конечно.

– Он… как ты?

– Он – результат эксперимента, – невозмутимо пояснил Триан. – Но совсем иного, нежели мой, куда более… щадящего. Рафаль Стром – очень сложный многолетний проект, который начался до его появления на свет. Его выбрали еще в утробе матери.

Альда невольно вздрогнула, вспомнив собственную историю. Ее ведь тоже… выбрали. Хотелось обсудить это с Трианом – а она уже не могла. Потому что этот, новый, Триан, о котором она знала слишком много, больше не мог ее спасти. Говорить о задании было куда проще.

– На что он способен?

– Я пока не выяснил всю суть эксперимента, – признал Триан. – Но я знаю, что показатели по всем тестам у него идеальные, этим он и обошел Планту. Он сильнее Гиддениса.

– А Дианы?

– Несравнимо. Способности и навыки Дианы были слишком уникальны.

Да уж… И часть этих навыков хранила теперь Альда. Она не смогла передать их Триану сразу, а теперь вообще не понимала, как к такому подступиться. К счастью, пока у нее оставалось время на раздумья: тайну номера 1 можно будет обсудить только наедине, на ферме, но никак не в дороге.

Пока же за окном мелькали великолепные пейзажи Феронии. Планета так сильно напоминала Землю, что дух захватывало. При этом Ферония была по-своему лучше: больше растений, ярче цвета, и сезоны сливаются друг с другом так, что ландыши цветут под созревшими яблоками. Удивительный по своей красоте мир, Альда ничего подобного раньше не видела. И даже присутствие человека не уродовало его, а гармонично дополняло. Люди были деликатны на этот раз, они удачно вписали свои постройки в буйную зелень Феронии.

Рассказы о том, как счастливо здесь жили, в таком окружении казались естественными. А вот сообщения о жутких убийствах – нет, они были намеренной неправдой, призванной оклеветать маленький рай…

Если не видеть мертвые тела, кажется, что смерти не существует. Сомнительная стратегия, но иногда нужная.

– Ты слишком много знаешь, – отметила Альда, по-прежнему глядя не на своего спутника, а в окно.

– Разве это не постоянная моя черта?

– Эта да, но мне интересно, откуда. Никто ведь не знал… И ты не должен был. Тебе известно не все, но даже то, что известно, – много. Как будто ты шпионил за научным отделом! Но это же невозможно…

– Действительно. Невозможно. Как бы я смог увидеть?

Он вроде как ничего не сказал ей, как будто даже посмеялся – а она вдруг поняла. Вот это короткое слово «увидеть» запустило цепочку воспоминаний, ведущую к правильным ответам.

– Хайд!

– Хайд, – все так же безразлично подтвердил Триан.

После прошлой миссии «Северной короны» Триан передал научному отделу мутировавшего снежного демона, для которого легионер создал глаза. Тогда казалось, что это лишь способ продемонстрировать свою лояльность и отвести от себя подозрения после попытки спасти Диану. Впрочем, уже в то время у Альды появились подозрения, что цели Триана гораздо масштабней, чем банальная попытка угодить.

И вот теперь это подтвердилось. Научный отдел наверняка гордился собой за то, что приструнил упрямого и непокорного номер 7, переманил на свою сторону – в отличие от тех же стратегов и администраторов. А Триан улыбался, кивал и узнавал важнейшие тайны Легиона, наблюдая за лабораториями глазами снежного демона.

Он рисковал, сообщая это Альде. Телепатке хотелось искать в его словах знак доверия, той особой связи, что существовала между ними раньше. Но – нельзя, потому что сентиментальность ее один раз уже подвела.

– Что еще тебе известно об этом Строме? – поинтересовалась Альда. – Кроме того, что он неимоверно крут с пеленок.

– То и известно, что он как раз не настолько крут. Это на совете его выставляли в лучшем свете просто потому, что так принято и нужно было оставить на втором месте Планту. В реальности же никто не знает его боевых способностей. Так что для нас миссия на Феронии – просто задание. Для него – вопрос жизни и смерти. Мне, если честно, и самому любопытно, чем все это кончится.

* * *

В том, что эта миссия пройдет в напряженной тишине, Бенни даже не сомневалась. Молчали сейчас все – и все друг другу решительно не нравились.

Саломе Арамар было в тягость присутствие рядом с ней Стефана. Она не хотела с ним объединяться, но не смогла отказаться, потому что ссориться с номером 3 себе дороже. Да еще с таким… В Легионе наверняка понимали, на что он способен.

Хилер этот, Бастьен Сарду, всей правды не знал, однако о многом мог догадаться. Он ничего не говорил, но постоянно дергался, то по сторонам оглядывался, то почесывался, то хмурился без причины. Все это серьезно напоминало нервный тик, и Бенни почти забавляло то, что хилер не может вылечить сам себя. Почти. Но не по-настоящему, потому что истинных причин для смеха ни у кого тут нет.

Бенни ведь тоже не представляла, почему Стефан выбрал именно ее. Этой крысы не было на корабле несколько недель – он восстанавливался после травм, полученных на Адране. Бенни в глубине души надеялась, что номер 3 вообще не вернется. Им назначат другого легионера или, того лучше, решат, что «Корвус» может обойтись без такой сомнительной помощи.

Но нет, не повезло, Стефан вернулся. Сначала побродил по кораблю с загадочным видом, потом смотался куда-то, чуть позже прислал сообщение о том, что ему нужна Бенни.

Она, конечно же, пыталась отказаться. Она объясняла капитану, что ничего хорошего из этого не выйдет, но тому было плевать. Есть приказ, а уж что ты чувствуешь и чего боишься – твое личное дело. Поэтому Бенни вынуждена была работать с тем, кто убил ее подругу и кого она не раз открыто обвиняла в преступлениях.

Бенни ожидала, что легионер начнет атаку при первой же встрече. Однако Стефан, казалось, большую часть времени вообще не замечал свою спутницу. Он таскал ее за собой, потому что так было нужно, но никаких попыток воздействовать на свое сознание Бенни не уловила и перемен в себе не чувствовала. Тут одно из двух: либо телепатическое проникновение стало настолько тонким, что она ничего не заметила, либо Стефана волновало что-то иное, ему было не до мести.

Или, может, он не хотел совсем уж наглеть в присутствии других легионеров, ждал подходящего момента. Когда они добрались до Феронии и вчетвером оказались в автомобиле, Бенни снова напряглась. Вот это был идеальный момент для атаки! Номер 8 слишком слаба, чтобы заметить неладное, да и плевать ей, хилер тоже никого спасать не будет… У Стефана все получилось бы, если бы он захотел.

Но он не хотел. Номер 3 всю дорогу выглядел задумчивым, он смотрел только в окно и ни с кем не разговаривал. Молчание первой нарушила Саломе:

– Так что нам известно по рыбоводческой ферме?

После того, как все команды выбрали место работы, им предоставили дополнительные данные о том, что случилось именно там. Изучать все подробности на общем собрании не было смысла, слишком уж много несчастий произошло на Феронии за эти дни, слишком разными они были. Если бы расследовать эту бойню было так просто, никто не стал бы привлекать специальный корпус!

Саломе Арамар вела машину, поэтому файлы изучал хилер. Бенни старалась на него не смотреть, словно его нервный тик был заразным. Вместо этого телекинетик предпочитала разглядывать номер 8 – зрелище ведь и правда было необычное!

Саломе была очень большой. Не полной, а рослой, плечистой и мускулистой. Под черной формой бугрились массивные мышцы, каких Бенни на общем собрании не видела ни у кого из легионеров-мужчин. Черты лица Саломе при этом оставались узнаваемо женскими, и казалось, что на тело викинга просто пришили чужую голову. Длинные светлые волосы номера 8 были заплетены сложными косами с вплетенными в них лентами, из-за этого она не носила металлический обруч, который прежде казался Бенни обязательным элементом формы легионеров. Было немного забавно признавать, что Стефан Северин выглядел куда женственней своей коллеги – хотя раньше Бенни так о нем не думала.

– Ферма большая, занималась разведением рыбы, несколько видов, – отчитался Бастьен, склонившийся над компьютером. – Исконные и привезенные колонистам после установления торговых отношений с Землей.

– Кем управлялась? – уточнила Саломе.

– На Феронии все фермы семейного типа. То есть, каждой из них управляла та семья, которая и основала когда-то ферму. Иногда одной семьи хватало на все – если было много детей в нескольких поколениях. Если нет, управляющая семья позволяла поселиться на территории своей фермы еще нескольким семьям, а они в качестве оплаты работали. На рыбоводческой ферме был второй случай. Суммарно там проживали человек пятьдесят.

– И как, все умерли? – безразлично уточнила номер 8.

– Нет, не все… Да и не там. Просто некоторые на ферме начали тяжело болеть, но очень выборочно. Не было такого, чтобы заболела целая семья, болели представители разных семей, никак не связанные между собой. При этом те, кто жил с ними под одной крышей, часто оставались здоровыми, поэтому метод заражения определить не удалось.

– Что случилось с заразившимися?

– Их доставили в больницу, там они умерли в разные сроки. Никто не выжил.

– В больницу? Значит, это не наша забота, пусть номер 4 разбирается.

Больница на Феронии была частью спасательной станции – вместе с полицией и службой пожарных. Туда должны были отправиться Одхан Рош и Иарлайт. От этого на душе у Бенни становилось тоскливо: она бы лучше с ними пошла! Но ей никто права голоса не давал. Получается, они с Иарлайтом будут так близко, впервые с Адрана, но не смогут встретиться. У них только и было, что полет до станции… Слишком мало.

– Что-нибудь еще там произошло? – поторопила Саломе, когда Бастьен снова углубился в чтение, позабыв обо всем на свете.

– А?.. Да, было. Где-то за неделю до общей эвакуации пропал владелец фермы, Сат Нариф.

– Как пропал?

– Пропал и все. Его жена однажды проснулась – а его в постели нет. Стали искать, сначала сами, потом полицию вызвали. Бесполезно. Не нашли нигде, ни живого, ни мертвого. Не нашли даже крови или хоть каких-то следов сопротивления. Из крупных происшествий это все, было еще по мелочи: слышали необычные звуки, рыба необъяснимо погибла в одном из озер, находили на берегу непонятные следы. Но все это происходило уже в условиях нарастающей паники, которая обычно стимулирует фантазию. Нам вот что важно: других жертв и исчезновений не было.

– Унылый случай, – подытожила номер 8. – Не представляю, каких результатов от нас ожидают с такими вводными. Но – будем искать, куда ж мы денемся!

Бенни покосилась на Стефана, ожидая, что он хотя бы теперь что-нибудь скажет. Однако номер 3 молчал, прислонившись лбом к стеклу автомобиля. Возможно, он медитировал и вообще не слышал сейчас ни единого слова об истории фермы. Но когда телепат его уровня так глубоко уходит в медитацию, это не сулит ничего хорошего.

Рыбоводческая ферма располагалась далеко от завода – пожалуй, дальше, чем все остальные, связанные чередой смертей. Бенни мысленно восстановила карту колонии, вспомнила, что фермы располагались и дальше, поселение на Феронии разрослось. Однако трагедии происходили лишь на определенном расстоянии от завода. Интересно, совпадение это или нет?

Сама ферма не выглядела как место преступления. Здесь все было спокойно, чувствовалось, что участок покидали не в спешке. На долгое отсутствие хозяев указывала разве что высокая трава, которую перестали косить, но и она была прекрасна – исчерченная разноцветными линиями цветов, наполнявших воздух медовым ароматом.

Большую часть территории фермы занимали озера. Бенни пока видела их лишь со стороны, те, что располагались поближе к дороге. Они были удивительными: с чистой водой, искрящейся на солнце, и пологими берегами, поросшими ивами и цветами, названия которых Бенни не знала. Между озерами были построены аккуратные деревянные дорожки-мостки, чуть приподнятые над землей. Видно, делалось это для того, чтобы даже после дождей работникам фермы не приходилось с трудом пробираться через грязь.

Сад на ферме тоже был, но совсем небольшой – явно для личного пользования, фрукты и овощи на продажу выращивали в других местах. Аккуратные грядки начали зарастать сорняками, но все еще легко просматривались. Над цветами с жужжанием носились крупные толстые пчелы.

Машину оставили на стоянке, теперь опустевшей, и направились к дому мимо разросшихся деревьев. Листва, окрашенная в разные оттенки зеленого, давала тень. Впереди уже просматривались плоские домики, покрашенные в белый цвет, сплошь одноэтажные и тоже чуть приподнятые над землей. Крыши над ними были разноцветными – зелеными, синими и красными. Ставни на окнах оказались украшены детскими рисунками, на подоконниках стояли горшки с цветами.

Все это было не просто сценами покоя – это было Землей. Такого поразительного сходства с родной планетой Бенни никогда еще не встречала. Она и на Земле-то не была… Сколько лет? Десять? Двенадцать? Куда улетает время…

Из-за этого сходства казалось, что возникла какая-то ошибка, здесь не совершалось никаких преступлений – потому что на Земле ничего плохого не происходит. Однако лучшим доказательством трагедии служила тишина. Детские площадки между домами и оборудование, сложенное возле сараев, стали намеком, что тихо здесь быть не должно. На ферме с самого утра перекрикивались рабочие, смеялись малыши, их то отчитывали, то хвалили молодые матери… Ритм жизни пульсировал голосами – раньше. Теперь уже нет.

Но если Бенни думала об этом, то у Саломе Арамар были совсем другие заботы.

– Как я и предполагала, никаких толковых следов, – покачала головой она. – Будем искать непонятно что. Или, может, по телепатии что есть? А, Северин?

Ответа не последовало. Бенни, не ожидавшая такого, обернулась первой – и обнаружила, что на дорожке их осталось всего трое.

Машину Стефан покинул, это точно. Он по-прежнему молчал, сразу отстал, просто плелся за остальными. А теперь вот исчез… Вряд ли случайно. Скорее всего, он планировал нечто подобное с самого начала, это было вполне в его духе. Поэтому он и навязал Бенни другой команде – чтобы они проследили за его спутницей, пока он там в уголке интриги плетет. Что почувствует при этом телекинетик и как к ней будут относиться, его не волновало. А судя по злому взгляду Саломе, та тоже все поняла и не собиралась размениваться на дружелюбие.

Бенни тяжело вздохнула. Миссия, которая ей изначально не нравилась, только что обросла новыми проблемами.

Загрузка...