Феномен даркснита

Иванов Валерий Григорьевич

Феномен даркснита

П Р О Л О Г

В конце XX века ученые Земли сделали сенсационное открытие в структуре Вселенной. Было обнаружено совершенно новое образование - так называемая Темная материя или Темное вещество. Оказалось, что масса звезд, планетарных систем и иных космических тел составляет ничтожную часть от всей массы Вселенной - всего лишь 0,4%. Даже межзвездный газ имеет массу в девять раз большую - 3,6%. В то же время значительная ее доля (около 23%) образована Темным веществом. Весь остальной вес приходится на неизвестную материю, которой было дано условное название Темная энергия и которая пока не поддается научному исследованию.

Темное вещество также недоступно прямому наблюдению. Оно совершенно не испускает электромагнитного излучения, но определяется косвенно по гравитационным эффектам, оказываемым на наблюдаемые видимые объекты.

Люди пока еще не видят связи между различными космическими катаклизмами: взрывами сверхновых звезд, образованием "черных дыр", столкновениями огромных скоплений целых галактик...

Но эта связь существует. Всю Вселенную хочет поглотить всепожирающее чудовище в виде Темного вещества. И человечество, которому отроду лишь миллионная часть секунды по сравнению с общим возрастом Вселенной, вступает в неравную борьбу...

Глава первая

- Я все равно ее открою..., - темное небо зачернело тучами и человек, досадливо чертыхнувшись, оторвался от окуляра небольшого портативного телескопа.

Телескоп стоял на балконе седьмого этажа девятиэтажного панельного дома на довольно примитивном треугольном штативе. Его жерло смотрело почти вертикально на юго-восточный участок неба, уже довольно затученного и даже, кажется, готовящегося пролиться мелким сентябрьским дождиком.

Сам балкон был застеклен, обшит светлой вагонкой и вполне мог служить уютной и непрезентабельной обсерваторией. Вечер еще нельзя было назвать поздним, а в приоткрытое окно струилось, по-летнему, ласковое и легкое тепло.

Человек резко поднялся с видавшего вида стула, жалобно крякнувшего от столь внезапного скорого освобождения и потянулся за сигаретной пачкой, валявшейся на узком подоконнике. Был он радостно молод, высок и слегка сутул, но не старческой согбенностью, а юношеской угловатостью - манерной и пружинной. Длинная светлая прядь волос прикрыла левый глаз, и человек привычным движением головы сбросил ее к уху. Прикурив от разовой зажигалки, он склонился к другому стулу, на котором лежали общая тетрадка в желтом коленкоровом переплете и синяя шариковая ручка.

- Что мы запишем..., пробормотал он, одной рукой листая тетрадку, а другой, нашаривая стоящую где-то сзади пепельницу, - запишем, то, что видим...

Он заглянул в объектив окуляра, смешно, по-гусиному, повернув шею, крутнул крохотное колесико на окуляре и разочарованно вздохнул.

- Да, с такими темпами я буду ждать ее до второго пришествия, - несколько цифр легло на исписанный лист двумя неровными строчками.

Человек посмотрел на часы, отметил время и столь же кривовато зафиксировал его на бумаге.

- Дядя Егор, - в проеме балконной двери возникла фигура малыша в пестром комбинезончике и встрепанными волосами, - мне надоел этот мультик, можно я выключу телевизор и постою с тобой на балконе. Ты мне дашь посмотреть в эту трубу?

- Хорошо, тигренок, - размышляя о чем-то своем, согласился светловолосый, но тотчас спохватился, - э-э-э, нельзя тебе на балкон, я же здесь курю. Твоя мама потом с меня натурально... - и, заметив заинтересованный взгляд малыша, спохватился, - ...спросит, в общем. Ты же табаком пропахнешь, а у нее знаешь какой нюх.

- Какой? - немедленно загорелся карапуз, - и что такое нюх? Нос, что ли?

- Ты, давай, иди и выключай телевизор, - сделал себе отсрочку от ответа на коварный вопрос Егор, - а я тебе потом объясню.

"Тигренок", деловито переваливаясь, скрылся в глубине комнаты, а любитель астрономии притушил сигарету о дно пепельницы и задумался над ответом.

- Ухо востро надо держать с этой малышней, - он потер двумя пальцами свой нос, - доложит Иришке насчет нюха не в той интерпретации, мол, о ее носе шла речь, тогда только держись... Она терпеть не может, когда упоминают о ее внешности. Хотя, справедливости ради, нос у нее длинноват. Если смотреть в профиль. А, если в анфас - то ничего. Даже очень ничего.

И он зажмурил глаза, представляя себе свою, безответную пока, любовь. Иришка была его одноклассницей, школьной красавицей. И, если очень коротко, рано выскочившей, именно выскочившей, замуж за одного тележурналиста. И быстро соскочившей с этого бездумного скороспелого брака, имея сейчас в наличии вот этого четырехлетнего карапузика, по кличке "тигренок". Тигренком прозвал его он, Егор, за неуемную привычку малыша бросаться из засады и пускать при этом в ход зубы. Хотя и показушно, но иногда весьма болезненно. А звали его, на самом деле, Димкою. В честь того же наглого и нахрапистого журналиста.

- Дим Димычем будет, - невесело подумал Егор, вглядываясь в неласковое несмотрительное уже небо и не заметив, что малыш стоит уже рядом, восторженно озирая телескоп.

- Дай мне посмотреть в трубу, - тоненький голосок дрожал от возбуждения, а ручки тянулись уже вверх.

Довольный, что кроха не вспомнила о своем каверзном вопросе по поводу маминого нюха, Егор легко подхватил малыша на руки и поставил ногами на стул.

- Смотри, сколько хочешь, - великодушно разрешил он.

Малыш приник к окуляру, вцепившись ручонками в круглый корпус телескопа. Казалось, будь у него хвостик, соответствующий его грозному прозвищу, то он вилял бы от взбудораженности вовсе не по тигриному, а как у обычной восторженной собачонки.

- Как ей сказать? - продолжил далее свои грустные размышления Егор. - Как признаться, что я люблю ее еще с восьмого, даже нет, с седьмого класса... И всегда любил и сейчас. И "тигренка" этого тоже люблю, хотя своим появлением на свет он и обязан ненавистному лощеному журналюге. И малую планету или астероид новый хочу открыть для нее и назвать его ее именем "Ирина". Какой еще женщине дарят такие подарки. Шубу, бриллиантовое колье, шикарный автомобиль, даже собственный остров - все это так приземленно... А тут - астероид. Неземное и вечное...

Яркая короткая вспышка озарила небо. Егор даже не успел заметить - где именно. Но раската грома не последовало. Даже отдаленно не громыхнуло. И озоном не запахло. Только вечер, как будто просветлел. И еще ему показалось, что яркий тонкий луч, наподобие иглы мелькнул возле телескопа и пропал.

- Гроза, что ли собирается? - подумал Егор, - для сентября явление редкое, но случающееся. Надо убирать телескоп...

- Дядя Егор, - каким-то незнакомым напряженным голосом звонко произнес "тигренок", - на какой участок неба, с точки зрения землян, направлен твой инструмент?

- Созвездие Персея, - машинально ответил Егор, еще не успев осознать неожиданную взрослость заданного ему вопроса. Слух его автоматически резануло лишь выражение "с точки зрения землян".

- А, именно..., - ничуть не смущаясь, продолжило любознательное дитя, сосредоточенно приникнув к окуляру.

- Бета Персея, звезда... - но, спохватившись, Егор не выдержал, - подожди, подожди - с чего это ты..., зачем это тебе..., откуда ты...

- Расскажи о ней, об этой звезде, - прервал поток изумленных вопросов юный вундеркинд все тем же, неведомым Егору, несколько натуженным голосом.

- Ее открыли еще в глубокой старине, - растерянно произнес несостоявшийся пока даритель астероидов, - и, поскольку это сделали древние арабские астрономы - она получила арабское название Алголь за ее необычное поведение.

- Как это слово переводится? - малыш был по-прежнему сосредоточен.

- Дьявол, - выдохнул вконец потерявшийся Егор, - арабы звезду назвали Дьяволом.

- Почему?

- За ее переменчивый блеск. Звезда постоянно мерцала, как бы подмигивая своим наблюдателям. Это казалось удивительным и непостижимым.

- А, современная земная наука астрономия это объясняет?

- Да. Алголь оказалась двойной звездой, - ответил Егор, но его сознание уже четко фиксировало необычность постановки вопросов с терминами "землян" и "земная". - Несколько ранее, правда, считали, что эта звезда периодически взрывается вследствие нарушения ядерных процессов, но...

- Каковы ее небесные координаты относительно точки нахождения твоего телескопа?

- Вот те клюква... Что происходит с ребенком? - всерьез забеспокоился Егор.

- Диктуй! - уже приказным тоном произнес малыш.

- Димо-о-о-н, - начал Егор, - с тобой все в порядке? Тебе не плохо? Что...

- Ну, говори же, - в голосе "тигренка" прозвучала неприкрытая досада, - я должен успеть, тоннель меняет свою угловую скорость.

После таких словечек вконец ошарашенный взрослый мгновенно сдался. Он полез в свою тетрадку и покорно продиктовал необходимые цифры, ожидая самого худшего.

Но ничего экстремального далее не произошло. "Тигренок" смотрел в трубу еще несколько секунд, а затем отодвинулся и самостоятельно спрыгнул на пол. Он стоял и молчал, бездумно глядя в чернеющее небо.

- Димон, - опасливо произнес Егор, - тебе что-то привиделось?

- Что такое космос? Что такое Вселенная? - малыш смотрел серьезно и неуступчиво, отвечая на вопрос вопросами, повергающими взрослого собеседника в смятение.

- Ну, это в двух словах не объяснишь..., - осторожно начал Егор.

- Откуда взялась Вселенная? Сколько она существует? Что с ней станется в конце концов? - вопросы звучали теперь непрерывно.

- Ученые считают...

- Какова сущность Времени? Когда оно началось - до или после возникновения Вселенной? Закончится ли оно когда-нибудь и что будет вместо него? Или после него?

Тут уж Егор испугался не на шутку. Ребенок попросту не мог задавать такие вопросы. Назвать это каким-то необычно приобретенным интеллектом? Но ребенок не может его иметь. Он и слов-то таких знать не...

"Тигренок", тем временем, ухватил своими ручонками тетрадку, взял шариковую ручку и начал что-то выводить ей на бумаге.

Егор осторожно заглянул через его плечо. Его глазам предстало какое-то графическое изображение в виде оси координат. Детская ручонка выводила явно недетские линии. Некие пересекающие кривые, неровная синусоида, две точки, помеченные крестиками...

Что-то не то. Егора вдруг изрядно шатнуло. Рука уцепилась за оконную раму. Сумерки, казалось, сгустились, и наступило ощущение их вязкости.

- Мне это просто снится, - внезапно обрадовался он, прикидывая, за что ущипнуть себя побольнее.

- Это некое событие в определенной точке пространства и в определенный момент времени, - кончик шариковой ручки ткнул в точку с крестиком, лежащую ниже синусоиды. - Если не принимать во внимание реальное на данный момент различие временных и пространственных координат, то вот эта точка...

Это было уже чересчур. Свет, точнее его жалкий вечерний остаток, померк в глазах Егора. Он упал на пол, неловко поджав руку, как бы боясь инстинктивно ее сломать. Вторая рука заскользила по гладкой вагонке и зацепила за штатив. Тренога с телескопом дрогнула, пошатнулась, но устояла. Малыш оторвал от тетрадки глаза и удивленно посмотрел на лежащего.

- Это не сон, - последнее, что зафиксировало затухающее сознание Егора, - произошло что-то необъяснимое... И страшное...

Глава вторая

Почему-то нестерпимо ныл локоть правой руки. Лоб будто покрылся ледяным панцирем. Спина ощущала жесткую ровную поверхность.

Егор осторожно приоткрыл глаза. Высоко над ним желтели, освещенные слабым неровным светом доски. И сразу же чья-то рука коснулась его щеки. Он рванулся вперед, пытаясь вскочить на ноги. Что-то свалилось с его головы и упало вниз с глухим стуком. Руки хватали пустоту, опереться было не на что, и Егор остался сидеть на полу, нелепо мотая головой по сторонам. Мир постепенно становился узнаваемым.

- Егор! Что с тобой? - родной и знакомый голос донесся сзади.

Он резко развернулся на звук. Иришка. Она сидела на корточках в дверном проеме балкона и взирала на него с осторожностью и озадаченностью дикаря, наткнувшегося на незнакомого зверя.

- Что здесь случилось? - легкая хрипотца выдавала серьезное ее волнение.

Он огляделся. На балконе больше никого не было. "Тигренок" исчез. Пошарив глазами по сторонам, он зачем-то заглянул под стулья. Обеспокоенная Ирина также оборотила свой взгляд туда, наклонив голову и явно недоумевая.

- Ты - в порядке? - спросила она совсем по-голливудски и с интонацией заморской киногероини.

- Где Димка? Где тигренок? - его глаза вновь метнулись, но уже вверх - к оконным рамам, отделяющим балкон от сумрака внешнего мира.

Рамы, точнее та рама, в створку которой ранее смотрело жерло телескопа, была уже закрыта, как, впрочем, и две другие. Тренога с телескопом стояла в углу балкона. За окном царил мрак. Мир был беспросветно сер.

- Димка в комнате. Книжки твои рассматривает, - она протянула ему руку, - хочешь встать? Тебе не вредно?

- Какие книжки? - краски мира стали возвращаться.

- Ну, не знаю. На диване сидит с какими-то книжками, - Ирина по-прежнему обеспокоено вглядывалась в его лицо.

- Книжки... Димка..., - он блаженно улыбнулся и закрыл глаза.

- Что здесь произошло? - она, похоже, испугалась еще сильнее, - ну что ты расплылся как идиот?

Он вспомнил свой нелепый дурацкий сон и засмеялся тихо и удовлетворенно.

- Отвечай же! - Ирина явно не разделяла его игривого настроения, - почему ты спрашиваешь о Димке, с ним...

- В далеком созвездии Тау Кита все стало для нас непонятным, - проорал он, нещадно коверкая хрипотцу Высоцкого, - сигнал посылаем, но что ето там, ведь нас посылают обратно!

- С чего это ты стал пить в одиночку? - сразу же успокоилась Ирина, - а я-то, дура, испугалась - чего это синьор Закатин на полу валяется. Лед ему на голову, в скорую звонить собралась...

- Какой лед?

- Обыкновенный. Из твоего холодильника. Вон он на полу, свалился с твоей головы. Который еще в виски кладут. Только виски я там не обнаружила. Там вообще хоть шаром покати...

Ирина внимательно оглядела балкон в поисках гипотетической бутылки.

- То-то ты под стульями шарить собрался. Что опохмелиться захотелось? Вот и оставь на тебя ребенка.

- Я не пил. В телескоп смотрел, голова закружилась и, наверное, упал.

- Наверное, - передразнила она, - бревном валялся, пульс еле прощупывался.

Он зажмурил глаза и помотал головой.

- Сколько ты уже здесь?

- Да, минут двадцать прошло точно.

- Я был без сознания двадцать минут?

- Ой! - вновь всерьез обеспокоилась она, - ты же, может, головой об пол стукнулся, поэтому и песни такие голосишь.

Ирина протянула руки к его лицу и стала ощупывать виски, перебирая тонкими пальцами вниз к шее, а затем вверх, к затылку.

Незадачливый астероидный сыщик аж застонал от наслаждения. Легкий аромат знакомых духов вскружил голову, и Егор серьезно стал опасаться нового обморока. Пришлось опереться на руки.

- Тебе больно? Где? - она восприняла его стенания совершенно превратно, - возможно, все-таки, нужен врач?

- Ты мой самый лучший врач! - Егор нежно взял ее руки в свои ладони и поцеловал пальцы.

- Ты, чего это, Закатин? - в голосе звучало удивление, но пальцы она не отняла.

- Так, - смущенно пробормотал он, - считай это последствием травмы головы...

- Ладно, если ты в порядке, то нам пора. Димке покушать еще надо, ты же его не кормил? - она осторожно высвободила свои руки.

- Нет. В холодильнике сама ведь видела - таракан повесился.

- Может и тебя покормить?

- Не надо, я сыт, - соврал Егор.

Поесть ему, конечно, хотелось. Но на сегодня стрессовых ситуаций достаточно. Еще раскиснешь у нее дома, опять с нежностями полезешь. Вот, открой новый астероид - подари его любимой, тогда можно и объясниться. А так, пусть пока остается - старые школьные друзья, знают друг друга сто лет и живут даже в одном доме, только через подъезд. Она и не подозревает о его глубоких чувствах.

Ирина еще раз внимательно посмотрела на него, встала с корточек и позвала в комнату: - Дима, давай, собирайся. Пора домой. Ты голодный мой зайчик?

- Я не зайчик. Я тигр, - серьезно сказал ребенок, - дядя Егор, а можно мне две твоих книжки с собой взять?

- Конечно, - сказал Егор и, наконец, вскочил на ноги. Голова немного кружилась.

- Бери, конечно, - вновь повторил он, заходя с балкона в комнату, - хотя, погоди - какие книжки? У меня, по-моему, детских нет.

- Вот эти, - малыш едва удерживал их в руках.

Егор всмотрелся: "Малая энциклопедия космоса" и "Тайны Вселенной".

- Продолжение сна? - мелькнуло в голове, - или это был не сон?

- Зачем они тебе, горе мое луковое? - Ирина взяла их в руки и пожала плечами.

- Картинки красивые, - улыбнулся карапуз, и Егору показалось, будто малыш ему подмигнул украдкой.

- Да, забирай, разумеется, - поспешно сказал он, - какие вопросы...

Ирина еще раз пожала плечами и сунула книги в большой целлофановый пакет, оказавшийся у него в руках.

- Спасибо тебе, - с какой-то необычной теплотой сказала она Егору, - я тебя не очень напрягаю?

- Ну, что ты, - Егор счастливо улыбнулся и был вполне искренен, - всегда готов!

- Спасибо, дядя Егор, за все, - как-то по-взрослому произнес малыш и здесь тот не нашелся что ответить, лишь кивнул головой.

Когда за гостями закрылась дверь, Егор сразу же кинулся на балкон. Тетрадь! Вот она. Он лихорадочно листал страницы... Есть! Знакомое графическое изображение с линиями, точками и крестиками. А внизу целый ряд каких-то математических значков... Он перевернул страничку. Длинные неровные строчки цифр, формул, вычислений. Дальше вновь концентрические круги, стрелки, непонятные значки. Модель расширяющейся Вселенной? Похоже. И вновь какие-то вычисления. Черный круг с двумя конусами и кучей различных векторов. Модель коллапсирующей звезды и "черной дыры"? Возможно. Далее пошло изображение, будто бы связанных вместе, приплюснутых земных глобусов. И снова непонятные символы, значки, цифры... Ага, вот и единственное понятное изображение: созвездие Персея. Звезда Алголь выделена и обведена кружочком. Что бы все означало...

Егор захлопнул тетрадку и обессилено опустил руки. Значит, это не было сном. Выходило, что пока он утратил сознание, "тигренок" изобразил всю эту математически-графическую абракадабру в его тетради. Он попытался представить, как все происходило. Однако в голове такое просто не хотело укладываться и фиксироваться. Мозг активно протестовал против помещения этой информации. Виски сдавило чудовищным прессом, а затылок заломило ужасной и нестерпимой болью. Егор кинулся в ванную и сунул голову под струю ледяной воды.

- Схлынь, сгинь! - молил он в ужасе. И голову, наконец, отпустило. Давление исчезло, ушла и невыносимая боль.

- Не думай об этом! - закричал он себе вслух.

Не вытирая головы, Егор кинулся в комнату. Бутылка водки, к счастью, была на месте - в углу платяного шкафа. Пробка была скручена единым движением, будто он всю жизнь работал барменом. Не утруждая поисками стакана, Егор приник прямо к горлышку бутылки и без передышки выцедил две трети его содержимого. Сразу же затошнило. Испытанный метод занюхивания рукавом не помогал. В холодильнике оказался лишь надорванный пакетик со сметаной. Всасываемая застарелая сметана показалась необычайно вкусной. Сразу же захотелось спать, и незадачливый пьяница неровными шагами двинулся прямиком к своей нерасстеленной кровати.

Глава третья

Несмотря на изрядную порцию выпитого спиртного, не сопровождавшегося хотя бы легкой закуской, голова у Егора с утра была свежей, не обремененной алкогольными последствиями. Видимо случившиеся стрессы начисто ликвидировали похмельный синдром. Чего нельзя было сказать о творящемся в мозгу сумбуре по поводу случившихся удивительных событий.

Проснувшись, Егор первым делом полез в свою тетрадку, желая удостовериться в отсутствии там посторонних записей и убедить себя, что вечерний обморок был всего лишь сном, навеявшим кошмарные воспоминания.

Увы. Проклятые цифры, формулы, латинские буковки и прочая непонятная символика, перемежавшаяся столь же малопонятными графическими изображениями, были в наличии. Целых девять листков с обеих сторон были заняты этой необъяснимой абракадаброй.

Егор в отчаянии бросил тетрадку на пол. Он уже чувствовал, что эти записи каким-то образом перевернут всю его жизнь.

- Обойдусь сегодня без традиционной утренней пробежки, - решил он, - надо пошарить в шкафчике, может кофе найдется.

Обычно он пил чай, а кофе держал только для гостей, которых, впрочем, почти не было. Разве Иришка с Димоном приходили, но это не гости в полном смысле этого слова - это свои. Растворимый кофе к счастью нашелся, и Егор, налив кипятка в большую кружку, из которой он обычно пил чай, положил туда три чайных ложечки коричневатого порошка. Он не понимал, как можно какие-то напитки, типа чая или кофе, пить из крохотных чашечек. Да еще манерно отставив мизинчик в сторону, как это делает его соседка по кабинету в университете.

Мелодией "Not Late For Work" запиликал его старенький мобильник "Sony Ericsson", одна из самых первых его моделей. Он настолько к нему привык, что когда полностью сдох аккумулятор, не пожалел денег и упросил умельца вставить туда другую аккумуляторную батарейку. Батарейка была от иной модели и вставляться не хотела, поэтому это стоило дополнительных усилий спецу и, соответственно, дополнительных затрат владельцу сони-эриксоновского антиквариата.

- Закатин слушает, - бодро произнес Егор в микрофон.

Он всегда так представлялся по телефону, считая, что это придает ему веса и солидности, скрадывая молодость и, в общем-то, не впечатляющую внешность. Что и говорить - не Том Круз и даже не Евгений Миронов.

Звонил редактор факультетской газеты "Литературный вестник" и напоминал, что завтра истекает срок предоставления статьи, которую должен быть подготовить аспирант Закатин для публикации. Статья касалась творчества писателя Владимира Гиляровского о нравах и обычаях старой Москвы и была готова.

Напоминание, однако, было кстати. Егор отхлебнул из кружки изрядный глоток и поморщился - с кофе он несколько переборщил, горькота. Затем поставил кружку и пошел к компьютеру. По пути он наткнулся на лежащую на полу тетрадку и чертыхнулся. Настроение вновь стало стремиться к нулю.

- Что же с ней делать? - подумал он, старательно обходя свой неудавшийся космический дневник. - Выдрать эти листы и выбросить их в мусорку?

Но мудро решил отложить решение проблемы на потом. Он всегда стремился принимать решения, не спеша и осмотрительно. Утро вечера мудренее, семь раз отмерь... и так далее.

Дребезжаще заурчавший компьютер со всхлипом заглотал дискету. Сбросив на дискету нужный файл, содержавший статью, Егор аккуратно положил ее в полупрозрачный зеленоватый пакет, в котором уже покоилась распечатка файла. Требовались отчего-то и печатный и электронный вариант статьи. Причем каждую страничку статьи следовало подписать, что он и сделал.

- Как в милиции, - хмыкнул Егор, допрошенный когда-то в качестве свидетеля по делу о сгоревшем во дворе гараже вместе с машиной внутри. Милиция полагала, что гараж был подожжен злоумышленниками и опрашивала всех жильцов дома...

Егор этими воспоминаниями наивно пытался прогнать мысли о проклятой тетрадке. Но не получалось. Физико-математическая мешанина, начертанная ручонкой тигренка стояла в глазах.

- Покажу-ка я ее для начала

Николаю Фомичу, - решение оказалось неожиданно легким.

Николай Фомич Колбанов был близким другом его отца и сейчас проявлял посильную заботу о Егоре. Именно он снабдил его телескопом и приобщил к любительской астрономии. Кроме того, Николай Фомич возглавлял научно-исследовательский институт ядерной физики при Академии наук, имел профессорское звание и даже был академиком.

Вновь знакомо промелодил мобильник. Звонила Иришка. С некоторым недоумением она поведала, что "тигренок" просто рвется к дяде Егору и готов примчаться хоть сейчас.

- Чем ты его приворожил, интересно? Обычно он любит копаться в своем уголке с различными машинками и конструкторами, а в гости ходил неохотно и по необходимости.

- Это наша маленькая тайна, - отшутился Егор, - могут быть у нас свои тайны?

- От меня у вас не должно быть ничего секретного, - поддержала шутливый диалог кандидатка на увековечение своего имени небесным телом, - я вас обоих знаю, как облупленных.

- Ну, да... Знаешь... Ничего ты не знаешь, - подумал Егор, но вслух озабоченно сказал, - только мне сейчас надо подъехать в один институт. Но это ненадолго. А потом я позвоню, идет?

- Договорились. Не обмани ребенка! Он ждет.

К удовлетворению Егора Николай Фомич был свободен.

- Жду, - коротко произнес он, - когда будешь?

- Минут через сорок, - прикинул Егор расстояние.

Кабинет академика в очередной раз поразил Егора своими просторами и старинной основательностью. Дубовая двойная дверь, дубовый внушительных размеров стол, дубовые панели на стенах, дубовый паркет. Четыре тяжеловесных телефона спокойных цветов, один из них еще с советским гербом. Тяжелые однотонные шторы приглушенного пастельного цвета на широких окнах. Портреты ученых мужей на стенах в старых, местами потрескавшихся, рамах. И современный компьютер за приставным столиком смотрелся совершенно чужеродным телом.

- Добрый день, Николай Фомич, - поздоровался Егор.

- Здравствуй, астроном, подающий надежды, - он всегда так называл Егора, считая, что тот выбрал очень несерьезную профессию.

- Лицейский период в творчестве поэта, - издевательским тоном обычно говаривал профессор. - Что там изучать - все давно уже исследовано, расписано, переписано, тысячи монографий и сотни диссертаций... Если только его похождения по бабам в ту пору недостаточно еще расследованы благодарными потомками. Да, гений был. Великий поэт, замечательный писатель. Но ведь и .... был величайшим, - здесь он добавлял крепкое непечатное слово, характеризующее любвеобильность именитого стихотворца.

А Егор всегда краснел при этом.

- Когда б не это его пристрастие, - гудел Николай Фомич, - сколько еще прожил бы. И написал...

На этот раз академик воздержался от нападок на егорову специальность. Он внимательно оглядел воспитанника и вопросительно приподнял аккуратно подстриженную черную бородку, посеребренную возрастом.

- Чему обязан? - он любил выражения из той еще жизни, о которой сейчас напоминали лишь немногочисленные театральные постановки русских классиков. Внешность профессора и убранство его кабинета соответствовали его несколько старомодной речи, - итак, сударь?

- Вот, - коротко произнес Егор, - посмотрите, пожалуйста.

И он протянул стопку несколько помятых уже листков.

- Что это?

- Не знаю. Какие-то математические выкладки. Может быть, Вы разберетесь?

Профессор махнул рукой в сторону кресла, приглашая посетителя сесть, а сам, слегка прищурившись и отставив руку, всмотрелся в первый листок.

Ироничный прищур исчез уже через несколько секунд. Какое-то время Николай Фомич просто перекладывал полученные странички, даже не пытаясь осмыслить написанное. Затем он вновь вернулся к первому листку и начисто забыл о присутствии Егора.

Придвинув к себе чистый лист бумаги, академик что-то писал, зачеркивал, шептал. В ход пошел еще один чистый листок, а затем еще и еще...

Наконец, он с досадой отбросил ручку и вцепился рукой в свою бородку, не отрывая от "тигренковых" каракулей разом ставшего диким взгляда. К его позе подошло бы выражение, застыл как вкопанный. Потерзав, ставшую в результате клочковатой бороду, профессор обратил свой исступленный взор на посетителя.

- Где ты это взял? - куда исчезла старомодная сочность его голоса, он стал хрипловатым и пронзительным. - Решил подшутить над стариком?

- Ничего я не решил, какие тут шутки, - впервые испугался Егор, - а листки эти нашел случайно. На улице.

- Какая-то не поддающаяся решению несуразица, - прохрипел Николай Фомич, - это математическая бессмыслица, понимаешь?

- Не понимаю. Я потому Вам и принес. Для меня это вообще египетские иероглифы.

- Абсурд, бредятина, нонсенс, - все это сопровождалось рубящим взмахом руки. И затем тихо и обреченно. - Хотя что-то здесь есть. Что-то в ней заложено. И не просто что-то, а архиважное...

Профессор поднялся из-за стола и отодвинул висевшую на стене шторку. За ней оказалась обыкновенная школьная доска черного цвета с разложенными внизу на полочке белыми и разноцветными мелками.

- Так. Кто нам нужен..., - и борода академика вновь подверглась экзекуции сминания и перетирания.

Он подошел к селекторной установке и включил микрофон.

- Лизочка! - голос обрел былую звучность, - зайди, пожалуйста, милая...

Пухлая молодящаяся секретарша вплыла в кабинет и застыла. Егору даже почудился вопросительный знак, излучаемый ее полноватой фигурой.

- Возьми этого молодого человека и напои его чаем с баранками, - скомандовал Николай Фомич, к которому возвратилось утраченное самообладание. Лишь всклокоченная бородка напоминала о его недавних сомнениях и терзаниях.

Пухленькие губки женщины сложились в улыбку, которую можно было назвать приветливой, если бы не густой слой помады, которая к тому же была ярко-красного цвета. Эта вызывающая тональность и показавшиеся тонкие острые зубки придавали улыбке подобие хищного оскала мурены или, на худой конец, зубатки.

Егор покорно пошел вслед, отводя взгляд от тяжелых, колышащихся под цветастым платьем увесистых полушарий.

Он был усажен в кресло в дальнем углу приемной, и через несколько минут на его коленях уже покоился поднос. Большая глиняная кружка дымилась паром, честно говоря, весьма ароматного чая. А в глиняной же мисочке лежала горкой закуска к чаю. Правда, в виде сушек, а не обещанных баранок. А секретарша, тем временем, утопив сдобные кулачки под щеки, зорко за ним наблюдала. Почему-то женщины любят смотреть на жующих мужчин.

Через приемную в кабинет директора, тем временем, степенно кивая секретарше, потянулись ученые мужи. Одетые по-разному, в свитерах, пуловерах, костюмах с галстуками, худые и с животиками, они, тем не менее, были определенно похожи друг на друга. Что-то неуловимое объединяло их общий облик, указывая на групповую принадлежность к науке. Так иногда в толпе по осанке узнаешь людей, причастных к военной службе.

Егор уже ополовинил вторую кружку душистого горячего напитка, доставленную заботливой секретаршей, когда из-за дверей стали доноситься звуки, явно не соответствующие плавному течению неспешной научной дискуссии. Несмотря на двойную защиту, дверь пропускала возбужденный гомон перебивающих друг друга людей. Отдельные выкрики свидетельствовали даже о возможном начале рукопашной схватки.

Егор скосил глаза на свою сердобольную опекуншу. Судя по округлившимся глазам и полуоткрывшимся уже без хищного зубного оскала губкам, эти звуки также были ей в диковинку. Она даже порывалась двинуться к дверям, но, вероятно, служебная дисциплина перевешивала все другие эмоции. Так продолжалось около часа. Шум то стихал, то набегал подобно морской волне.

Наконец, из двери поочередно стали вываливаться участники громких научных дебатов. Их вид отнюдь не свидетельствовал о былой научной общности. Объединяющими признаками были уже всеобщая взъерошенность, красные пятна на лицах, сбитые на бок галстуки и полубезумные взоры. Они уходили молча, но в движениях их рук и даже походке ощущалась непримиримая ожесточенность и готовность вновь вступить в схватку.

Егор робко заглянул в полуоткрытую дверь кабинета, ожидая увидеть следы некоего побоища. Но все было нормально. Лишь хаотичность расставленных, где попало, стульев да испещренная мелом черная доска, под которой лежал уже тонкий слой меловой крошки с вкраплениями более крупных осколков, говорили о накале полемики. У хозяина кабинета изрядно пострадала лишь борода, напоминавшая собой заросли низкорослого кустарника, по которому проскочило уходящее от погони стадо бизонов. Пиджак в двух местах был испачкан мелом. Но взгляд был вполне осмысленным, хотя и несколько блуждающим.

- Этого не может быть, потому что этого вообще не может быть, - прорычал профессор, еще не остыв, - вот и все доводы. Из-за чего наука годами, десятилетиями, а то и веками топчется на месте. Псевдонаучную провокацию, видите ли, кто-то учинил. Подсунул несуразицу, помноженную на небывальщину, разбавленную математической абракадаброй... Да этим листкам цены...

Тут он опасливо покосился на свой монументальный стол. Но листки были на месте, и Николай Фомич плюхнулся на первый попавшийся стул, приглашая Егора на соседний. Академик уже забыл свои собственные первоначальные эпитеты в адрес безвинных бумажных носителей информации.

- А, что в них? - осторожно спросил подопечный, опасаясь вызвать новую бурю эмоций, но страстно желающий узнать, что же такое могла нацарапать рука карапуза. Нечто необычное, потрясшее мирные устои серьезного научного учреждения.

- В них все, - неожиданно спокойно и серьезно произнес Николай Фомич. - Все будущее науки. Все об окружающем нас мире. Все о нашем прошлом и будущем... Если, конечно, сможем расшифровать и, главное, понять.

Теперь уже нарастало смятение Егора. Его мозг активно протестовал против мысли об авторстве потрясшего ученых труда, написанного его маленьким гостем.

- Этого не может быть, - шепнули его губы, забыв, что повторяют уже сказанное хозяином кабинета.

Академик, тем временем, попытался рукавом пиджака стереть белые пятна, что плохо получалось.

- Николай Фомич, - умоляюще сказал Егор, - ну, хоть в двух словах объясните.

- А что я могу объяснить, когда я сам пока еще не понимаю сути изложенного здесь. Я могу только предполагать, о чем идет речь и то, только судя по графическим иллюстрациям, если их можно так именовать. Математическая же составляющая для меня, как... как..., - и не найдя сравнения махнул рукой.

Он привстал и потянулся за одним из листков.

- Например - вот это, судя по всему, схематическое изображение черной дыры. Имеешь представление об этих загадочных объектах Вселенной?

- Самое общее, - честно признался Егор, вспоминая написанное в книгах, - после вспышки Сверхновой звезда, увеличившись в размерах в сотни тысяч раз, начинает сжиматься, доходя до определенного предела. Далее возникает такое состояние, когда ее гравитационный радиус или радиус Шварцшильда, не позволяет сжавшейся до невыносимых пределов звезде, испускать даже фотоны света. Она все поглощает, но ничего не выпускает, в связи с ужасающей силой тяжести. Поэтому становится невидимой...

- Примерно так, - усмехнулся профессор, - хотя и по-дилетантски. Не буду давать тебе чисто научную трактовку, чтобы окончательно не запутать. Скажу лишь об одной особенности этого рисунка. Смотри. Тебе ничего здесь не кажется странным?

Егор честно вытаращил глаза. Но никаких выдающихся особенностей не заметил. Ну, черный круг и какие-то конусы по бокам.

- Вот по этому конусу в черную дыру попадает все, что оказывается в пределах ее чудовищного тяготения. Другие звезды, планеты и более мелкие и разряженные космические объекты. Она заглатывает в себя все, ничего не выпуская, даже лучи света.

Николай Фомич указал кончиком ручки в правый конус, острием упиравшийся в черный овал.

- Но здесь почему-то изображен и второй конус, - он ткнул ручкой на вершину другого конуса, примыкавшего к левой стороне черного кружка. Этого быть не должно.

- Почему?

- Во-первых, лучи света, образующие, так называемый, горизонт событий, то есть границу черной дыры, по законам математической физики никогда не смогут сблизиться. А, площадь горизонта может увеличиваться со временем за счет притягиваемой материи, но никогда не будет уменьшаться. Понятно?

Егор неуверенно кивнул головой.

- В то же время, черная дыра обладает энтропией, - увлеченно продолжал профессор, а значит - у нее должна быть (и есть) температура. Любое тело, имеющее определенную температуру, дает невидимое излучение, так как второй закон термодинамики незыблем при любых условиях. Но черная дыра не может испускать и это излучение, поскольку ничто не выходит из нее за горизонт событий...

Профессор увлекся и едва не проткнул листок острым концом ручки. Он сразу же опустил драгоценный листок на стол и осторожно разгладил его своей ладонью, вглядываясь - не оставил ли он случайного следа, который может завести в тупик будущих исследователей рисунка.

- И вдруг - второй, исходящий из черной дыры конус, - профессор успокоился и победно усмехнулся. - Значит, лучи света сблизились и, более того, пересеклись внутри пространства черной дыры. И она стала отдавать свою массу и энергию кому-то более могущественному...

Академик осторожно, тупым кончиком ручки коснулся неопределенно штрихованной массы, в которую упирался конус своим широким раструбом.

- А это уже - нон-сенс, - раздельно сказал он. Этого быть не должно ни при каких обстоятельствах, иначе все наши физические и математические законы неверны. Чего, в свою очередь, быть не может, поскольку они уже апробированы практикой.

- Об этом и шел такой горячий спор в Вашем кабинете?

- А что, даже в приемной слышно было?

- Еще как.

Николай Фомич озорно улыбнулся.

- Самые заядлые спорщики - это ученые, - констатировал он. - Но вопрос остается открытым...

- Почему, - удивился Егор, - раз это идет вразрез со всеми научными законами...

- Дело в том, что неизвестный автор далее доказывает свою правоту математическим путем. И, похоже, он, действительно знает нечто идущее поперек и вопреки всем земным законам.

- Но, - сказал Егор, осторожно подбирая слова, - вы, возможно, просто не нашли никаких ошибок в его вычислениях? А они...

- Ошибок? - вскинулся профессор, - о них пока не может идти и речи, поскольку все еще нужно расшифровать. Там в одном символе кроются десятки понятий и формул.

- И много таких черных дыр во Вселенной?

- Открыто пока несколько их десятков. Но специалисты предполагают, что порядка трехсот на каждый кубический световой год. Знаешь что-то о световом годе.

- Конечно, - уверенно ответил Егор, - световой год - это расстояние, которое свет, преодолевающий за секунду около трехсот тысяч километров, проходит за земной календарный год, - и сам ужаснулся этой бездне, прикинув в уме неохватные просторы.

- То есть, их достаточно много, - произнес академик с некоторой неуверенностью, - но - главное, что процесс возникновения черных дыр, как показывают наблюдения, все убыстряется. А иногда они вообще бесследно исчезают, чего уж быть никак не должно ни по каким законам. Помнишь: ничто в природе бесследно не исчезает и...

Егор без запинки продолжил известную еще со школьной скамьи формулировку.

- Ладно, - спохватился профессор, - не буду тебя больше окутывать научным и околонаучным туманом, да и некогда... В связи с этими записками появляется масса неотложных дел. Бюрократических. Которых я терпеть не могу. Нужно сейчас писать письмо в президиум академии наук, прилагать научные обоснования, просить правительство о дополнительном финансировании для исследования и разработки темы...

Егор сочувственно вздохнул. Сам он не любил даже заполнять жировки на оплату квартиры.

- Да еще, пожалуй, один наш институт ее и не потянет, - с сомнением сказал Николай Фомич, - придется привлекать смежников, а это такая головная боль... Ну бывай, подающий надежды астроном. Подкинул ты задачку...

Профессор еще и не догадывался, как он близок к истинности сказанного и как далек от настоящей истины, ее сути и масштабов.

Егор пожал протянутую руку и поспешил к себе домой, где, как он помнил, ждал его прибытия малыш.

Глава четвертая

- Смотри, Закатин, - грозно сказала Иришка, что ей вовсе не шло, - я надеюсь, ты не вовлекаешь моего сына во что-то нехорошее.

- По-моему, - Егор в сомнении подышал в телефонную трубку и вполне искренне заметил, - это он меня вовлекает, Димон твой ненаглядный.

- Оба вы хороши, - Иришка счастливо засмеялась, - верни мне его не позже десяти. Поесть хоть себе купил?

- Э-э-э, - начал Егор, действительно забывший о покупке съестного.

- Все понятно. Впрочем, на тебя и не надеялась... Я заранее приготовила для вас бутерброды. Димка принесет. Чай - есть хоть?

- И даже кофе, - Егор сглотнул слюну, он зверски проголодался.

- Не смей мне поить ребенка кофе - детям в таком возрасте..., - назидательно начала заботливая мамаша.

- Ирка, да знаю я...

- То-то!

Малыш примчался буквально через секунды, после звонка Егора к Ирине. Протянув хозяину пакет с бутербродами, он стал снимать башмачки и вдруг всплеснул ручонками.

- Ой! А я книжки забыл дядя Егор.

- Не к спеху, - буркнул дядя, плотоядно посматривая на пакет, - давай поедим сначала, а?

- Я не хочу, я недавно покушал, я тебя подожду.

- Погоди, у тебя же вроде что-то срочное, - Егор пока сознательно избегал темы листков.

- Я бы хотел поработать на твоем компьютере, - он так и сказал "поработать", будто всю свою маленькую жизнь этим только и занимался.

Но Егор после случившегося за последнее время, похоже, утрачивал потихоньку способность удивляться. Он лишь машинально взвесил руками пакет и утвердительно кивнул головой.

- Конечно. Садись. Давай что-нибудь подложим под тебя на кресло, а то тебе неудобно будет.

Включив компьютер, он, однако посмотрел на ребенка с сомнением.

- Сумеешь обойтись без моей помощи?

- Думаю - да. Только найди мне самый полный и быстрый поисковик.

- Англо или русскоязычный, - отчего-то схохмил хозяин компьютера, которого слово "поисковик" царапнуло.

- Лучше смешанный, но с уклоном на английский язык.

Егор пожал плечами, неопределенно хмыкнул и открыл своему маленькому приятелю поисковую систему Google. Малыш поерзал, устраиваясь поудобнее и невозмутимо накрыл ручонкой мышку.

Сам хозяин торопливо двинулся на кухню, где включил чайник и принялся за содержимое пакета. Уминая свежие ломти мягкого белого батона с розоватыми кружками докторской колбасы внутри, он размышлял о странности последних событий. Реальность их уже не вызывала никаких сомнений, но все равно понимание серьезности происходящего пока к нему не пришло. Он смотрел на творящиеся чудеса, а это были явно чудеса, как бы со стороны. И включиться в суровую действительность полноценным участником не спешил.

- Дядя Егор! Можно тебя на минуточку?

Он отложил бутерброд, тщательно вытер пальцы бумажной салфеткой и пошел на зов.

- Теперь можно с уклоном на русскоязычный, - попросил малыш.

Егор молча вывел на экран Rambler и вновь отправился на кухню, где уже закипел чайник. Он меланхолично дожевал остатки бутерброда и потянулся еще за одним, но вовремя вспомнил, что есть и второй едок, который, возможно, тоже захочет перекусить. После угощения ароматным напитком в институтской приемной собственный чай показался ему безвкусным. Еще бы - кто же заваривает чай в пакетиках. Это только в рекламных роликах облизываются, глядя на какой-нибудь пакетный Липтон. Приготовить настоящий крупнолистовой цейлонский чай, конечно, надо уметь, но зато вкус у него. Егор вздохнул. Как ни переводи мысли на постороннее - придется возвращаться к возникшей проблеме. А что это проблема - он уже не сомневался.

Когда он возвратился к малышу, тот уже покинул поисковик и сосредоточенно изучал, или скорее читал, какой-то текст на английском языке, перемежавшийся длинными математическими формулами.

При появлении своего взрослого покровителя он свернул текст и указал Егору курсором на два майкрософтовских документа, которых, Егор это знал точно, ранее на рабочем столе компьютера не было.

- А, можно их распечатать?

- У меня нет принтера, - озадачился Егор. - Это надо скачивать на дискету и где-то распечатывать.

- Ну, придумай что-то, - малыш смотрел серьезно и требовательно, - очень нужно.

- А что там?

- Списки необходимой мне литературы, которую надо поискать в библиотеках. В Интернете этих книг нет и...

- Послушай, Димон, - решительно сказал Егор, - я никак не врублюсь, что уже происходит, а ты затеваешь...

- Дядя Егор! Это совершенно безотлагательно и необходимо, - малыш задумался, - иначе...

- Что иначе, - заинтересовался Егор.

- Я потом обо всем расскажу, - попытался отложить выяснение своих коварных замыслов малыш.

- Сейчас рассказывай! - потребовал его взрослый соучастник.

- Хорошо, - малыш вздохнул и потер покрасневшие от общения с монитором глаза, - только я и сам еще не все понимаю.

Он повернулся всем креслицем к Егору и начал рассказывать.

- Значительную часть Вселенной занимает агрессивная материя с неизученными до конца свойствами. Земные ученые дали ей название Темное вещество.

- Я где-то читал об этом, - пробормотал Егор.

- Оно не имеет определенной формы. И обладает разумом. Но разум этот простой и прямолинейный.

- Поясни, пожалуйста.

- Ну, оно не может мыслить абстрактно, не обладает фантазией и логикой. А без этого невозможно что-либо изобрести или открыть. Но исполинские резервы позволяют Темному веществу производить колоссальные операции с материей.

- Ты сказал - оно агрессивно.

- Да. Темное вещество пожирает звезды, планеты и иные космические тела.

- Что? Ты соображаешь, что говоришь?

- Дядя Егор, это не мои знания, - укоризненно произнес малыш, - мне передал их Создатель.

- Создатель..., - пробубнил себе под нос Егор, - а это, что еще за персонаж?

- Я потом расскажу, попозже. Иначе у нас получится такая мешанина... Давай сначала - про Темное вещество.

Егор молча кивнул головой.

- Так вот. Темное вещество способно преобразовывать материю и создавать различные органические и неорганические соединения.

- Перестраивать материю? Но...

- Преобразование материи достаточно простая операция, - малыш был невозмутим. - Просто нужно знать с чего начать, а также, где и в какой момент оказывать воздействие на определенные точки. А дальше процесс идет автоматически, по законам предопределенным природой.

- Ну да, совсем просто, - мрачно сыронизировал Егор, - взял шило и ткнул, куда следует... Чего проще.

- Правильно, - к его удивлению согласился малыш. - Например, как вызвать цунами? Для этого потребуется воздействовать на определенную точку земной коры под океаном. Происходит сдвиг пластов земной коры и начинается необратимый процесс, который уже проходит в точном соответствии с законами природы и который уже не остановить. Он неуправляем извне. Так и в космосе.

- Как именно?

- Точно не знаю. Но приблизительно следующим образом. Берется обычная звезда, типа нашего Солнца...

- Берется кролик за задние ноги..., - едва слышно, по-ребячески процитировал Егор, начавший серьезно опасаться за состояние своего душевного здоровья и добавляя в диалог изрядную дозу грубого юмора и здорового скептицизма.

- ...И производится вмешательство в ядерные процессы, которые активизируются и ускоряются. Звезда начинает быстро возрастать в объеме, а затем сбрасывает свою оболочку и стремительно расширяется. При этом ее светимость возрастает во многие миллионы раз. Это явление названо вспышкой Новой звезды.

- Но ведь не все Новые продолжают свое дальнейшее одинаковое преобразование, - не преминул блеснуть своими знаниями Егор, - одни превращаются в красных карликов, другие - в белых, и лишь единицы вспыхивают, как Сверхновые.

- Не все, - согласился малыш, - здесь, вероятно, есть свои сложности. Процесс и далее искусственно катализируется, в результате чего в недрах некоторых звезд наступает гравитационный коллапс, и звезда взрывается уже, как Сверхновая.

- Как Сверхновая, - эхом повторил его внимательный слушатель.

- После взрыва часть звезды становится чисто нейтронным телом...

- В астрономии их именуют пульсарами..., - продолжил Егор.

- Пульсарами..., - подтвердил малыш.

- А оставшаяся часть образует волокнистую туманность, - подтвердил свою эрудированность Егор.

- Точно, - малыш с уважением взглянул на своего взрослого собеседника, и Егору оно не показалось нарочитым, - а далее - из нейтронной звезды образуется Черная дыра.

- Каким образом?

- Тело звезды продолжает сжиматься до невероятных размеров. И, если оно сожмется до размеров меньших его гравитационного радиуса, то уже никакие частицы и излучения не могут преодолеть чудовищное поле тяготения и вырваться наружу. Это явление земными учеными названо радиусом Шварцшильда, по имени его первооткрывателя.

- То есть, звезда становится фактически невидимой?

- Да. Невидимой зрительно, но ее можно обнаружить по тяготению, либо по характерному излучению заглатываемого звездой извне межзвездного газа.

- И, таким образом, все эти процессы осуществляются самой материей, в соответствии с космическими законами?

- Верно. Необходимо только в определенные моменты подбрасывать в эти процессы катализаторы, - малыш помолчал и добавил, - что и делает Темное вещество. Ничего сложного.

- Темное вещество? - Егор ошарашенно уставился на своего маленького просветителя. - Ничего сложного? Да это же чудовищно! Ты утверждаешь, что это чертово Темное вещество...

- Я не утверждаю, - мягко поправил его малыш, - я просто передаю тебе то, что мне стало известно от Создателя.

- Черт меня побери! - рявкнул Егор. - От твоего невинного рассказика надо немного очухаться! Пойдем пить чай?

- Пошли, - согласился мальчуган и сполз с креслица вместе с подушкой.

От последнего бутерброда Димка отказался, и он достался Егору. Меланхолично, уже не ощущая прежнего восхитительного вкуса, жуя батон с колбасой, искатель астероидов пытался проникнуть поглубже в суть рассказанного малышом.

А тот, пыхтя и надувая щеки, глотал из чашки горячий чай и в сторону Егора не смотрел, видимо занятый этой самой сутью в иных параметрах.

Егор только принялся за свой чай, а малыш уже аккуратно поставил свою чашку на край стола. Но не уходил, сидел молча, полностью углубленный в себя. Егор поставил чашки в мойку и потеребил его за плечо. Глаза малыша тотчас обрели подвижность и вопросительно уставились в лицо взрослого.

- Я сейчас сбегаю на почту, - озабоченно сказал Егор, - там есть отдел, где, делают распечатки текстов. Побудешь немного один?

- Не вопрос, - по-взрослому ответил малыш, - я пока позанимаюсь с компьютером. Мне еще многое надо найти.

Придя с почты, Егор застал удивительную картину. Весь экран монитора заполонили интернет-файлы с англоязычными названиями. Они все выскакивали и выскакивали из необъятных глубин Сети. Его юный воспитанник мгновенно просматривал раскрывающиеся окна файлов и также моментально принимал решения. Одни он сразу же удалял, а другие, таковых было большинство, отправлял в созданную им на рабочем столе папку желтого цвета без названия.

Егор тихо положил на столик стопочку распечатанных листов и отправился на кухню мыть чашки. Он еще не мог и предполагать подлинных масштабов последствий того злополучного вечера, когда взор ребенка проник сквозь систему окуляров телескопа в сторону созвездия Персея. Беспредельно отдаленная мерцающая звезда со зловещим арабским названием, переводимым как Дьявол, втянула ничего не подозревающих людей в решение задач вселенских масштабов.

Он не знал, что сама Алголь погасла несколько тысяч лет назад, и он наблюдал лишь далекое прошлое звезды. Нынешнее ее состояние увидят лишь потомки землян через несколько тысяч лет... Если потомкам суждено будет родиться...

Глава пятая

В просторном кабинете за массивной и длинной приставной столешницей сидело шестеро мужчин. Кресло за столом, над которым на стене висел портрет президента, пустовало. Вел совещание вице-премьер, который умышленно не сел в пустовавшее кресло хозяина кабинета - председателя ФСБ, чтобы подчеркнуть неформальность и демократичность данной встречи. Из сидящих лишь двое были в генеральской форме: министр обороны со знаками различия генерала армии и заместитель председателя ФСБ по оперативной работе, на котором был мундир генерал-лейтенанта. На остальных были одеты ладно скроенные модные костюмы приглушенного серого тона, белые рубашки и неяркой расцветки темные галстуки.

- Начнем с Вас, Сергей Петрович, - негромко произнес председательствующий, обращаясь к седовласому полноватому мужчине в золотых очках, - что Вы можете пояснить нам по этому поводу, как глава всей нашей науки.

Президент Академии наук встал и застегнул пиджак на одну пуговицу.

- Собственно говоря..., - начал он.

- Сидите, сидите, - замахал рукой вице-премьер, - никакого официоза, рабочий обмен мнениями.

Седовласый сел, вновь расстегнул пиджак и продолжил.

- Я знаю пока немногое и то, со слов Николая Фомича, - он кивнул на сидящего рядом с ним представительного мужчину с аккуратной темной бородкой с проседью, - может быть, мы предоставим слово сначала ему.

Председательствующий перевел взгляд и утвердительно кивнул головой.

- Директор научно-исследовательского института ядерной физики при Академии наук Колбанов, - слегка привстав, представился бородатый, - с чего начинать?

- Как водится, с начала, - позволил себе пошутить вице-премьер.

- Хорошо, - мужчина погладил ладонью бороду и приподнял над столом стопку листков, - хотя должен предупредить всех присутствующих, что казус столь удивителен... Столь необычен... И настолько необъясним... Короче говоря, он пока не поддается никакому разумному рациональному истолкованию...

- Что имеется в виду под разумным рациональным истолкованием? - вопрос задал министр обороны, - если можно, оперируйте понятиями, доступными людям непричастным к вашей сложной науке. Извините.

- Этот случай не поддается научной трактовке с точки зрения наших современных знаний, - пояснил директор института, - более того, нам не хватает знаний, чтобы его расшифровать, не говоря уже о том, чтобы понять.

- Я думаю не только знаний, но также времени и имеющихся ресурсов, - добавил президент Академии наук, - наукоемкость этого, с позволения сказать, труда...

- Предупреждение принято, - положил конец начинающейся научной дискуссии многоопытный вице-премьер, - итак, уважаемый Николай Фомич - откуда взялись эти тетрадные листки?

- Эти листки - уже не эти, - ворчливо заметил бородатый, - это всего лишь копии, - и я не понимаю, зачем..., - он перевел взгляд на председателя ФСБ.

- У нас они будут целее, - поспешно ответил тот, - согласитесь, здесь содержатся государственные секреты, и мы не можем даже допустить возможности их утраты.

- Тем более что ваши институтские сейфы - обычные консервные банки, только прямоугольной формы и крупнее, - добавил зампред ФСБ по оперработе, - они не являются преградой даже для домушника-новичка, не говоря уже о медвежатниках или серьезных современных шпионах.

- Товарищи..., - укоризненно произнес вице-премьер, - давайте все-таки выслушаем специалиста по существу, а всякие технические проблемы решим потом. Уточняющие вопросы только по сути.

- Эти листки, их всего девять, мне принес сын моих старинных приятелей, - начал степенно ученый-ядерщик, - зовут его Егор Закатин. Его родители четыре года назад погибли в автомобильной катастрофе, и с тех пор я осуществляю над ним нечто вроде опеки. У нас с ним есть и один общий интерес - мы оба увлекаемся астрономией. Моя первая специальность вообще-то астрофизика, наука на стыке... Ну, об этом потом. Так вот, Егор уверяет, что нашел эти листки случайно, и поскольку они относятся, как он полагает, к его любимой астрономии, он попытался в них разобраться. Но ровно ничего не понял...

- Нашел случайно где? - тотчас спросил вице-премьер.

- Ну, я не уточнял, да это и не суть важно...

- Позвольте, я доложу, - привстал генерал-лейтенант.

- Да, Александр Викторович.

- Закатин уверяет, что нашел их в нише для цветов, расположенной на стенке у подъезда дома, в котором он проживает. Эти данные косвенно подтверждены.

- Хорошо, - вице-премьер вновь кивнул ученому.

- Листки заполнены графическими рисунками и математическими выкладками и формулами. Причем все данные закодированы.

- Каким образом? - спросил министр обороны.

- Это сложно объяснить. Скажем так: каждый изображенный там символ вмещает, по меньшей мере, несколько математических формул и уравнений. А, если удастся расшифровать их полностью, то это получится многотомный научный труд колоссальной насыщенности новой для нас информацией.

- Что, значит, удастся, - недовольно проговорил вице-премьер, - вы - наука, и вы должны бросить на это все силы, уважаемый профессор.

- Вот уже вторую неделю весь наш институт работает над первым листочком. Я повторяю: весь институт - свыше трехсот научных работников... И мы расшифровали лишь часть самой первой строки, - с горечью произнес профессор.

- Что? - министр обороны не смог скрыть своего изумления, - весь институт?

- Да. Причем это делается с помощью компьютерной техники и специально разработанных для этого нашими коллегами программ. Люди сидят днем и, можно сказать, ночью.

Вице-премьер откинулся на спинку стула. Было очевидно, что эти слова его весьма поразили, но он промолчал.

- Я думаю..., - сказал президент Академии наук и сразу пояснил и поправился, - мы уже обсуждали эту проблему в тесном научном кругу... Так вот, мы думаем для того, чтобы расшифровать содержание листков полностью надо на годы... На годы, - подчеркнул он, - посадить за эту работу все научные резервы мира.

- Так, что же это такое? - не выдержал министр обороны, - безразмерный ящик Пандоры какой-то! Вы отдаете отчет своим словам?

- Отдаем, - спокойно ответил уже вновь профессор, - знания, изложенные там, - он ткнул пальцем в листки, - многогранны и почти безграничны. Они перевернут все наши научные представления о существующей действительности.

- Какие темы там затронуты? - вице-премьер снова обрел спокойствие.

- Точно сказать никто не сможет, - профессор пожал плечами, однако, судя по графическим составляющим - это, прежде всего природа вещества и различное его состояние. Кроме того, вопросы возникновения Вселенной, причины возникновения антивещества и "черных дыр"...

- Черных дыр? - снова вскинулся министр обороны, - это что - специальная терминология? Что означает это понятие?

- На эту тему нам с вами надо прослушать целый курс лекций, - мягко вмешался вице-премьер, - и то, вряд ли, придет понимание их сути. Не будем на этом останавливаться. Что еще?

- Еще соотношение пространства и времени, квантовая природа гравитации, экспоненциальность Вселенной..., - начал перечислять бородач, постукивая в такт пальцами по столу.

- Довольно! - положил конец вице-премьер, - Вы нас задолбаете, извините за выражение, своими специфическими терминами. Давайте по-другому. Где Вы видите практическое применение содержимого этих теоретических дисциплин?

- Где? - лишь на мгновение задумался профессор, - да, повсюду!

- Например?

- Например? В преобразовании материи. Еще Аристотель считал, что всякий кусок вещества можно бесконечно дробить на все меньшие и меньшие кусочки, так и не дойдя до такой крупинки, которая бы не делилась. И он был прав. Процесс сей бесконечен. Наука это постоянно доказывает, открывая все новые и новые бесконечно малые микрочастицы.

- И, что? - скепсис вице-премьера был явно направлен на сокращение вступительного слова и освещения самой сути.

- Как - что? - возмущенный профессор клюнул на приманку, - это означает, что все в мире состоит из одинаковых кирпичиков. Из которых можно слепить все, что угодно - от собачьей будки до шикарного особняка. Мы берем, скажем, стол..., - профессор не нашел ничего лучшего, ткнув в столешницу...

- И изготавливаем из него паркет, - продолжил коварный вице-премьер.

- И изготавливаем из него телефон, зеркало, вентилятор..., - бородач азартно поочередно тыкал в находящиеся в кабинете предметы быта, - ...растение в цветочном горшке... Да все, чего пожелаем!

- Вы хотите сказать, - министр обороны выпрямился во весь свой немаленький рост, - что, к примеру, из дерева можно получить золото?

- Не получить! Пре-о-бра-зо-вать в золото. Даже воду и воздух можно преобразовать в золото, в любой металл, в любое неорганическое или органическое вещество!

Профессор победно махнул рукой в сабельном замахе. В кабинете воцарилась тишина. Щеки вице-премьера покрылись пятнами - свидетельством о его замешательстве, что бывало с ним крайне редко. Министр обороны грузно рухнул на стул, который едва сдержал удар, скрежетнув по паркету пола всеми четырьмя конечностями. Растерянностью отличались и лица руководителей ФСБ, доселе невозмутимые и всезнающие. Даже президент Академии наук, похоже, был поражен таким простым примером, подтверждающим сложный научный тезис.

Безмолвие, впрочем, длилось недолго. Закаленные кабинетные бойцы разом пришли в себя, и на профессора вразнобой посыпался град вопросов.

- Стоп, стоп, стоп! - закричал опомнившийся вице-премьер и для убедительности постучал по столешнице костяшками пальцев, - давайте по порядку. Он ткнул рукой в сторону министра обороны.

- Вы хотите сказать (вероятно, это была его любимая фраза), - вкрадчиво начал он, - что таким образом можно разрушить оружие противника и его военную технику, а также живую силу врага? И превратить их в прах?

- Хочу, - безмятежно ответил бородач, - только зачем же в прах? Можно во что-то более мирное и полезное. В сады, например, в озера с чистой водой или кислорода добавить в атмосферу. В морской песочек для пляжа, наконец.

Какое то время все сидели молча, переваривая услышанное. Лишь размеренные щелчки маятника старинных напольных часов, стоявших в углу кабинета, нарушали эту неожиданно наступившую тишину.

- Все! Достаточно! - неожиданно резко произнес вице-премьер. _ Суть понятна. Последний вопрос: для этого необходима какая-то специальная установка?

Этот вопрос застал профессора врасплох.

- Да, - неуверенно подтвердил он, - что-то вроде этого.

- Гиперболоид инженера Гарина, - хмыкнул министр обороны.

- Честно говоря, над этим мы еще не думали... Так вопрос не стоял.

- Теперь стоит, - жестко сказал вице-премьер. - Все, товарищи. На сегодня хватит. Наши ученые могут быть свободны, а мы еще обсудим некоторые практические нюансы.

Он встал и попрощался с ними за руку. Профессор попытался сунуть принесенные листки в кожаную папочку, однако вице-премьер отрицательно покачал головой.

- Оставьте их здесь, - глухо сказал он.

- Но, как же..., - начал ученый.

- Все работы будут с завтрашнего дня засекречены, даже с сегодняшнего, - все так же глухо произнес высший чиновник, - все это слишком серьезно.

Было заметно, что груз ответственности наложил уже свой отпечаток на его лицо. Под глазами легли темные круги, от носа к подбородку протянулись две заметные, почти вертикальные морщины, а губы, и без того тонкие, превратились в ниточку.

Ученые молча вышли из кабинета.

Вице-премьер вновь сел за стол, и некоторое время сидел молча.

- Сейчас поеду докладывать президенту, - устало проговорил он, - но, в принципе, план уже ясен, и я думаю, президент с ним согласится. Поэтому необходимо приступать к его реализации немедленно. Безотлагательно.

Присутствующие раскрыли рабочие ежедневники.

- Первое, - произнес вице-премьер, - необходимо обеспечить строжайшую секретность проводимых исследований и обеспечить охрану главных фигурантов.

Председатель ФСБ и его зам синхронно черкнули ручками.

- Второе. Необходимы деньги, материальные ресурсы, создание специального центра и доставка туда всех наших лучших ученых. Это моя забота. Охрана будет за спецслужбами МВД и военных.

Министр обороны согласно кивнул головой.

- Третье. Следует создать разветвленную систему специальных лабораторий, чтобы каждая работала по своей теме и ничего не знала о других наработках. Нужно сделать что-то типа сталинских "шарашек", вызвав у ученых максимальную материальную заинтересованность. Проработайте этот вопрос.

Оба руководителя ФСБ сделали пометки.

- Четвертое. К черту все эти игры в шпионов и ловлю коррупционеров. Все оперативные силы бросить на поиск автора этих заметок, - вице-премьер кивнул на лежащие на столе листочки. - Вы понимаете, что это за фигура?

- Новый Эйнштейн, - хмыкнул министр обороны.

- Это не Эйнштейн, - вице-премьер помолчал, - это миллион эйнштейнов вместе взятых. И мы должны его найти. Докладывайте, что уже сделано в этом направлении.

Генерал-лейтенант вскочил и здесь ему уже не было предложено присесть. Вице-премьер смотрел на него холодными требовательными глазами.

- По словам Закатина, он подобрал эти листочки, когда утром выходил из дома для совершения обычной гимнастической пробежки. Они лежали вместе с книгами в нише, предназначенной для установки цветочных горшков. Он утверждает, что некоторые люди, желающие избавиться от ненужных книг, не выбрасывают их в мусорные баки и мусоропроводы, а оставляют где-либо на видном месте. Чтобы те, кому они еще могут пригодиться, легко их заметили.

- Проверяли?

- Так точно. Дворничиха подтверждает, что такая практика существует. Оставляют рядом с баками или у скамеек также иногда годные к употреблению носильные вещи, обувь и другие предметы. Опрошенные жильцы дома также об этом свидетельствуют. Хотя, конкретно, на этот день такого подтверждения не получено.

- Что собой представляет этот Закатин? Можно ли ему верить?

- Родители погибли в автомобильной катастрофе четыре года назад. Других близких родственников нет. Холост. Двадцать шесть лет. Закончил филологический факультет университета. Учится в аспирантуре. Специализация - пушкинист. Увлекается любительской астрономией. Еще одно хобби - коноклефилия.

- А это что еще за извращение? - брови вице-премьера слегка приподнялись в знак удивления.

- Так называется коллекционирование брелков для ключей, - пояснил генерал-лейтенант, скосив глаза и, на всякий случай, заглянув в "объективку", составленную оперслужбой на Закатина, чтобы убедиться в правильности произнесенного слова.

Вице-премьер кивнул головой, приглашая продолжить характеристику.

- Живет один в двухкомнатной квартире. Близких друзей нет. Часто встречается и, похоже, симпатизирует бывшей однокласснице Маклаковой Ирине, живущей в этом же доме. Ни к уголовной, ни к административной ответственности не привлекался. На учетах не состоит. В участии различных молодежных акций не замечен. В наше поле зрения никогда не попадал. Словом, типичный тихоня.

- Возможно, листки принадлежали одному из родителей? - подал голос министр обороны.

- Вряд ли. Отец Закатина работал спортивным врачом. Мать - также врачом, только онкологом в специализированной клинике.

- А, может автор сам Закатин, - вновь продолжил вице-премьер, - ведь он увлекается астрономией? Ведь и любители иногда совершают удивительные открытия, в которых сами не в силах разобраться.

- Это исключено полностью.

- Почему?

- Графологическая экспертиза начисто отрицает авторство Закатина. Кроме того, его математические знания остались на уровне теоремы Пифагора. Учительница математики той школы, которую он закончил, вообще утверждает, что тройку по ее предмету она поставила Закатину из чистой жалости. Его коньком с первых классов была литература. Ну, еще история и спорт. Физически он неплохо развит. Нет, он не может быть ни автором, ни исполнителем этих физико-математических изысков.

- Что дал опрос жильцов дома?

- Практически - ничего. Никто не видел оставленных у подъезда книг в тот день, и никто в сопутствующие дни не пытался избавиться от ненужной литературы.

- Может соседство книг и листков случайное?

- Скорее всего, нет. Закатин утверждает, что листки он обнаружил уже дома в книге Воронцова-Вельяминова "Очерки о вселенной", якобы оставленную у подъезда, которую он и взял себе, поскольку интересуется астрономией. Он нам ее предъявил.

- А, какие книги там еще лежали вместе с этой?

- Названий он не запомнил, но какая-то техническая литература, касающаяся вопросов строительства и архитектуры.

- По профессиональной принадлежности проверили всех живущих в этом доме?

- Обижаете, Вениамин Александрович, - впервые позволил себе улыбнуться генерал-лейтенант, - не так уж мы и подрастеряли свои кадры и навыки, несмотря на все бывшие пертурбации в нашем ведомстве. Да, что я Вам говорю, будто сами не знаете. Работаем и в данном направлении и не только по этому дому.

Улыбнулись и председатель ФСБ, переглянувшись с министром обороны.

Дело в том, что вице-премьер пришел в правительство из ФСБ. Этим и объяснялись столь профессиональные вопросы, задаваемые бывшему коллеге. Кроме того, по распределению функций он курировал силовые ведомства, был личным другом президента, а многие считали, что и его преемником и чувствовал на этом посту себя достаточно твердо и независимо. Поэтому он и вел себя в кругу высокопоставленных силовиков, назначаемых и подотчетных лишь самому президенту, столь решительно и уверенно.

- Ну-ну, - впервые легкая улыбка появилась и на лице председательствующего, - докладывайте дальше.

- Оперативной работой охвачены все прилегающие микрорайоны, - генерал-лейтенант вновь обрел серьезный вид. - Проверяются люди, которые могли оставить книги ввиду своего переезда, капитального ремонта в квартире, других событий, которые могли способствовать пересмотру ненужных вещей. Например, смерти бывшего владельца книг. Эти книги могли быть оставлены случайно или намеренно, но лишь в предшествующую ночь или ранним утром. Поэтому установлены и опрашиваются все окрестные нищие, бомжи, люди, возвращающиеся с ночной работы, любители бега трусцой, собачники, водители такси и так далее. Круг интересующих нас людей очень широк...

- Однако...

- Однако нужного результата пока нет. Кроме, пожалуй, одного нюанса.

- Какого? - заинтересовался вице-премьер.

- Графологи утверждают, что все эти формулы и графики, скорее всего, выполнены рукой, не знакомой с элементарными правилами правописания. Линии наполнены перенапряжением, начинаются с разных мест символов и цифр, у них не тот нажим, который должен наличествовать у обычного человека. Примерно так, будто мне дать исполнить письмо китайскими иероглифами - вот как выразился один из них.

- Инопланетянин, - хмыкнул министр обороны, - или иностранец...

- Нет, не иностранец. Поскольку навыки овладения письмом у всех народов примерно одинаковы. Разве что некоторые пишут не слева направо, а справа налево. Насчет инопланетян, как я понимаю, шутка.

- Инопланетянин..., - задумчиво пробормотал вице-премьер, - а ведь в этом что-то есть...

И увидев вытянувшиеся лица коллег, ухмыльнулся.

- Это мог быть человек абсолютно неграмотный, - быстро сказал он, - но добросовестно переписавший текст и перечертивший графики из другого источника. Надо покопаться в этом направлении.

Генерал-лейтенант согласно кивнул головой и черкнул несколько слов в своем ежедневнике.

- С Закатина взята подписка о неразглашении?

- Так точно. И с других фигурантов тоже.

- За Закатиным пустить наружку, взять под контроль его телефон, мобильник и Интернет. Возможно, это выведет нас на контакт, о котором не подозревает и сам Закатин.

- Негласный обыск?

- А что это нам даст? Если он в чем-то хитрит и что-то скрывает, то время для заметания следов у него было. Нет, обыск не нужен.

Вице-премьер потер пальцем переносицу, размышляя, не упустил ли он чего важного. Вроде нет. Он выпрямился и поочередно оглядел участников совещания.

- И последнее. Все это чрезвычайно серьезно. Ученые еще подготовят пояснительную записку для доклада президенту. Но уже ясно одно, помимо этих "черных дыр" и теорий пространства-времени, исследования ведут к главному - к природе вещества. То из чего состоит весь органический и неорганический, а возможно, еще и информационный, а также духовный мир. Если я правильно понял - в принципе из любого молекулярного тела можно получить любое иное молекулярное тело, переместив его атомы, их составляющие и связи, а также перекроив молекулярную структуру. У кого-то сложились другие представления?

Руководители ФСБ лишь отрицательно помотали головами, а министр обороны поднялся из-за стола и выразил свое мнение по-военному кратко и предметно. Несмотря на скептическое хмыканье по ходу обсуждения, профессиональный военный прекрасно понял открывающиеся перспективы.

- Все составляющие конкретного вещества или тела могут распадаться и вновь складываться по специально заданной программе, - четко произнес он. - Это абсолютное оружие. Против которого не может быть создана никакая защита. Американская ПРО - детская игрушка после этого.

- Да. Но это далеко не все. С помощью новой технологии возможно преобразование в целом небесных тел. Планеты Земля. Солнца. Галактики. И даже, может статься, всей Вселенной...

Вице-премьер проговорил это с неожиданной болью. Лица присутствующих разом потемнели. Страшная перспектива открылась во всем своем величии и всемогуществе.

- Руководителем проекта, до принятия решения президентом, останусь я, - с внезапной усталостью в голосе сказал вице-премьер, - по соответствующим вопросам будут подключены специальные службы МВД и ГРУ. Все докладные по ведомствам предоставлять мне ежесуточно к девятнадцати часам. Вопросы?

Генералы молча встали из-за стола и вытянули руки по швам.

Глава шестая

Он пришел под вечер. Один, без мамы, чему Егор несколько огорчился. Деловито раскрыл целлофановый пакет и достал оттуда стопку журналов.

- Спасибо, дядя Егор, - малыш взрослым движением небрежно бросил журналы на низкий столик, оставив в ручонке один из них.

Внешне "тигренок" не изменился: все тот же комбинезончик, пестрящий многочисленными карманами, та же вихрастая голова и те же пухлые щечки. И лишь внимательно заглянув в его глаза, можно было поймать их уже совсем недетское выражение.

- Мне позарез (он, именно так и сказал - позарез), - нужны две монографии.

- Какие? - Егору уже и в голову не приходило общаться с ним, как с ребенком. Более того, он чувствовал все нарастающее внутреннее уважение к этому крохотному человечку с обликом малыша, но обладателем диковинных знаний и недетского взгляда.

"Тигренок" открыл журнал на странице, заложенной полоской белой бумаги и ткнул пальчиком в подчеркнутую красным фломастером строчку.

- "Некоторые аспекты теории сингулярности" Р. Пенроуз и "Основы частично-волнового дуализма" Дж. Бикенстин, - машинально прочел вслух Егор и глянул на мальчишку с некоторой смесью недоверия и почтения.

- Что такое сингулярность?

- Сингулярность - это точка пространства-времени, в которой кривизна его становится бесконечной, - без запинки доложил малыш.

- А - частично-волновой дуализм?

- Это..., - "тигренок" запнулся и смешно сморщил носик, - как бы попроще объяснить... м-м-м... лежащее в основе квантовой механики представление о том, что не существует различия между частицами и волнами...

Вероятно, уловив изменившееся выражения лица Егора, которое буквально вытянулось, малыш дополнил.

- В общем, это когда частицы иногда могут вести себя, как волны, а волны - как частицы.

- Ну-да. Конечно. Вполне д-доступно, - выдавил из себя Егор и озабоченно пошевелил губами, - только вряд ли их можно достать в наших библиотеках.

- Я знаю, - безмятежно ответствовал "тигренок", - надо через Интернет пошарить в университетских библиотеках Гарварда, Оксфорда, Кембриджа... Где-то найдутся.

- Но, они же на английском..., - Егор уже благоразумно не стал уточнять, как карапуз попадет в эти библиотеки.

- Я владею всеми распространенными языками мира, - ответил малыш без улыбки, но все же не смог удержаться и прихвастнул, - даже многими мертвыми языками.

- Ну, действуй, - дал согласие Егор и решил пристроиться за спиной "тигренка", дабы воочию насладиться взломом библиотек, которые, наверняка были закрыты для посторонних пользователей.

С каждой минутой его все меньше удивляли произошедшие с ребенком перемены. За эти несколько дней интеллект малыша поразительно изменился. Его лексикону могли позавидовать не только маститые ученые, но и многоопытные компьютерные пользователи.

Уже привычно подложив подушку на компьютерное креслице, "тигренок" вдарил по клавишам со скоростью рок-н-рольного барабанщика, поэтому Егору удалось увидеть лишь ряды мелькавших символов и цифр, беспрерывно мельтешащих и сменяющих друг друга на экране монитора.

Малыш достиг цели менее чем через минуту. Экран заполонил длинный, список литературы, как определил Егор, маловато смысливший в английском языке. Затем встали всплывать окна со страницами самих работ, которые юный вундеркинд сканировал взглядом, казалось, мгновенно.

- Вот и все, - малыш соскочил с подушки, - теперь я готов.

- К чему? - не понял Егор.

- К путешествию.

- Куда? - струхнул даже уже отвыкший удивляться тайный поклонник мамы юного путешественника.

- К Нему, - малыш произнес это слово с пугающей почтительностью.

- ???

- К Создателю. Он уже открыл мне главное.

- А - что главное?

- Как все было..., - "тигренок" сделал значительную паузу, - как и что произошло за сто миллиардов лет до начала Большого Взрыва. И что будет... Что грозит Вселенной.

- Сто миллиардов? Лет? - изумился Егор, имевший, однако, понятие о Большом Взрыве.

- Мнимого времени, - уточнил малыш, - так как фактически время тогда стояло.

- Н-ну, может, поделишься со своим верным напарником, - только и нашелся, что сказать ошалевший любитель астероидов и малых планет.

- Я лучше покажу, нарисую - так будет понятнее.

Егор поспешно достал из ящика стола пачку листов принтерной бумаги и пенал с цветными фломастерами.

- А, простой карандаш есть?

Нашелся и простой.

"Тигренок" взял один листок и быстрыми движениями заштриховал его слева почти на треть. Затем он вдавил жирную точку и от нее изобразил уже знакомую цепочку земных глобусов.

- Вот, - сказал он, - это графическая модель пульсирующей Вселенной.

- А - это? - кончиком фломастера Егор ткнул в серую штриховку.

- Это - то, что было за сто миллиардов лет до Большого Взрыва. Бесконечное пространство, заполненное абсолютно одинаковыми атомами. Все атомы были идентичны по своей структуре и, главное, они находились в свободном состоянии, то есть не складывались в молекулы, образуя частицы вещества или материи. И не делились на более мелкие элементарные частицы.

- Любопытно..., - пробормотал Егор, поражаясь дерзкой, но понятной гипотезе.

- Не было никакого движения, - уверенно продолжил малыш, - все пространство заполнял неподвижный кисель из атомов. И не существовало времени - оно находилось в своей нулевой отметке.

- А, потом? Что было затем? Как все началось?

- Потом? Потом пришел Он, - торжественно произнес "тигренок", выделяя слово "он". - И запустил Юлу.

- Кто - Он?

- Создатель. Тот, кого земляне называют Богом.

- Что, значит - запустил юлу? - с опаской осведомился Егор, подозревая, что ребенок уже малость перегрелся и заговаривается.

- Он создал круговой вихрь. Нечто вроде синхрофазотрона. Атомы пришли в движение, вращаясь и все более ускоряясь. Сначала медленно, а потом все быстрее начался и отсчет времени. Юла раскручивалась с неимоверной скоростью, которую трудно вообразить, сгущая атомы и перемещая их к единому центру...

Егор закрыл глаза, воображая себе этот фантастический процесс.

- И, наконец, собрав их всех в одну бесконечно малую точку, - буднично закончил малыш, прервав красочные видения своего старшего товарища.

- А, что осталось вокруг точки? Пустота?

- Ничего не осталось.

- Как, ничего? Ничего быть не может. Было же пространство, заполненное атомами. Значит, осталась какая-то пустота. Вакуум, например, - попытался вести научную дискуссию на равных Егор.

- Нет. Не было ничего. Только точка и больше абсолютно ничего. Это трудно постичь, понять и воспринять нашим земным разумом, но такова истина. Пространство также полностью свернулось.

- Охренеть! - Егор был вполне искренен. - Это нельзя себе представить...

- Да. Это невозможно вообразить и придется принять на веру, как данность, - малыш усмехнулся совсем по взрослому.

- И затем..., - Егор по-новому вгляделся в незамысловатый рисунок, осмысливая нарисованное.

- Затем произошел Большой Взрыв. И точка с неимоверной скоростью стала раздвигать свои границы. Наступил полный предел сжатия. Как воздушный шарик лопается, когда наступает предел сжатия, только здесь наоборот.

- Верно. Так говорит теория Расширяющейся Вселенной.

- Но и процесс расширения не бесконечен. Наступает такое состояние, когда материя уже не в силах продолжать свой бесконечный путь и вновь начинается процесс ее сжатия.

Егор зачарованно смотрел на рисунок. Он впервые слышал такое простое и, в то же время, раскрывающее суть явления, объяснение.

- Представим, что это наш земной глобус, - продолжил ребенок, - Вселенная начинает расширяться с точки, расположенной на Северном полюсе, - он возвратил острие карандаша в первую жирную точку.

Все свои слова он сопровождал перемещениями карандаша.

- На экваторе она достигает максимальных размеров и затем начинает сжиматься до точки на Южном полюсе.

Об этом Егор слышал впервые. А заостренный конец карандаша рукой малыша был отправлен на противоположный конец глобуса и сделал там вторую жирную точку.

- Время, при этом начинает течь обратно, - спокойно констатировал ребенок.

Егор буквально раскрыл рот.

- Я думал, что это сказки и выдумки фантастов. Об обратном времени, о путешествиях в прошлое и будущее...

- И вот Вселенная вернулась в свое первоначальное состояние в виде бесконечно малой точки, - подытожил малыш, - и вновь наступил предел сжатия...

- Но почему ты изобразил последовательно цепочку глобусов?

- Это и есть пульсация Вселенной. Она непрерывна и бесконечна.

Глава седьмая

- Есть след, товарищ генерал-лейтенант, - оперативник протянул синенькую папочку с распечатками и застыл возле стола, - Закатин посетил интересные сайты в Интернете.

- Присаживайтесь, - заместитель председателя ФСБ открыл папку и вгляделся в первую распечатку.

- Ничего себе, тихоня, - присвистнул он. - Взломал базы данных нескольких университетских библиотек.

Генерал-лейтенант быстро просмотрел представленные материалы. Лицо его было непроницаемо, и лишь подрагивающие пальцы руки выдавали его эмоции. Он поднял глаза на оперативника.

- Сколько времени он это затратил?

Тот молча указал на цифру в одной из колонок.

- Чуть более минуты... Это - что, действительно возможно?

- Суперхакер какой-то..., - оперативник пожал плечами в знак полной своей обескураженности.

- Та-ак. Увлекательная раскладка получается... А где сами статьи, которые он вытащил из закрытых архивов библиотеки?

- В отделе переводов. Там мучаются уже третий час - тексты содержат массу специальных терминов и понятий, различные технические нюансы.

- Какова их общая тематика?

- Волновые перемещения в пространстве-времени.

- Перемещения чего?

- Я не специалист, товарищ генерал-лейтенант. Вот на листке записал, что мне дали первоначально переводчики, - оперативник протянул квадратик бумаги.

- Р. Пенроуз "Некоторые аспекты теории сингулярности", Дж. Бикенстин "Основы частично-волнового дуализма", - вслух прочел заместитель главы ФСБ, - что бы это значило?

Наступило некоторое молчание. Генерал-лейтенант задумчиво потирал горбинку носа указательным пальцем, а оперативник ел глазами начальство, ожидая команды.

- Ладно, - наконец молчание было прервано, - продолжайте отслеживать все реальные и виртуальные перемещения Закатина. Как только будут готовы переводы статей этих заморских ученых - сразу ко мне. Прямо сейчас же отправьте машину за директором научно-исследовательского института ядерной физики при Академии наук Колбановым и доставьте его непосредственно ко мне.

- Разрешите идти?

- Идите. Да, минуточку...

Оперативник, уже развернувшийся к двери, приостановился.

- ... И составьте мне справку..., - генерал-лейтенант вновь потер нос, - как это сформулировать... В общем, о способности... Или нет, о технической возможности такого вот быстрого проникновения в кодированный сайт. Вы меня поняли? Может ли, без специальной хакерской программы, сделать такой фокус обычный пользователь сети Интернета?

- Это я Вам сразу могу сказать - нет. Даже специалисту это не под силу, а..., - но, натолкнувшись на укоризненный взгляд начальника, прервался, - слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант.

Когда дверь за оперативником закрылась, генерал еще некоторое время сидел неподвижно и перебирал принесенные ему листочки. Лицо его было хмурым, а взгляд неподвижным. Наконец, он видимо принял решение.

- Асадов, - он ткнул клавишу селектора, - зайди ко мне.

Ладно сидящий модный костюм с ярким галстуком все же неуловимо уличал вошедшего черноволосого крепыша в принадлежности к офицерскому корпусу. В выправке ли было дело, в застегнутом ли на все пуговицы пиджаке, или в волевом выражении красивого восточного лица - но факт оставался фактом. Внимательный наблюдатель подметил бы, при желании, и легкий прищур глаз, способных к быстрому принятию решений и привычных смотреть в лицо любой опасности. И грацию хищного зверя, пробивающуюся сквозь ленцу неторопливой походки. Крепыш подобрался, сразу же подметив сумрачное настроение хозяина кабинета. Должность его именовалось витиевато: начальник управления защиты конституционного строя и сил быстрого реагирования.

Генерал-лейтенант махнул рукой, предваряя попытку доклада и приглашая садиться.

- Надлежит взять под "колпак" один заинтересовавший нас объект, - короткая фраза поставила задачу, - здесь его координаты и характеризующие материалы, добытые оперативным и обычным путем.

Он протянул собеседнику компьютерную флэш-карту.

- Есть! - крепыш сунул крохотный серый пенальчик в боковой карман пиджака и всем своим видом показал, что готов внимать уже более развернутой формулировке по поставленной задаче.

- Что-то мне подсказывает, что этот человек, фамилия его Закатин, не одиночка, - доверительно продолжил хозяин кабинета. - Возможно, он член какой-то группы, пока непонятной направленности. Речь идет о секретах государственного масштаба. Каким-то образом, в зашифрованном виде, они попали в руки этого субъекта, ранее никогда не попадавшего в наше поле зрения.

Начальник управления лишь коротко склонил голову, показывая, что услышанное им усвоено и отложено на соответствующей полочке памяти.

- Следует круглосуточно, с помощью спецтехники и, по возможности, визуально отслеживать и фиксировать абсолютно все его телодвижения. Любая мелочь должна быть соответствующим образом зафиксирована, проанализирована и задукоментирована. Понятно, что тщательному контролю подлежат все средства его связи - мобильник, Интернет и прочие. И, естественно, все его контакты, с немедленным запуском контактеров в оперативную разработку. Каждый контактировавший с ним человек, в свою очередь, должен быть взят под "колпак". Докладывать мне лично каждые шесть часов, а в случае необходимости - немедленно, в любое время суток.

- Будет исполнено, товарищ генерал-лейтенант.

- Александр Викторович, - ожило селекторное устройство мелодичным голосом секретарши, - к вам - Колбанов Николай Фомич.

- Пусть заходит. И сделайте нам по чашечке кофе. - Затем, обращаясь к Асадову, - Возможно, придется спровоцировать объект на какие-то активные действия. Продумайте этот вопрос.

- Есть, - начальник управления ловко крутнулся на каблуках, поворачиваясь к двери, и посторонился, пропуская бородатого профессора.

Генерал встал со своего кресла и двинулся навстречу вошедшему, протягивая руку для рукопожатия.

- Здравствуйте, Николай Фомич. Присаживайтесь, - хозяин кивнул в сторону приставного столика для посетителей и сел не в свое кресло, а напротив гостя, демонстрируя посетителю свое расположение.

- Добрый день, - профессор охватывающим жестом ладони погладил свою бороду и выжидающе посмотрел на собеседника.

- Удалось, что-нибудь еще выяснить по этой криптограмме? - генерал не стал тратить время на обычные условности, предваряющие основную тему разговора.

- Да. Хотя и немного.

- Я - весь внимание.

- Мы начали расшифровывать лишь начало первого листка. И уже масса новейших знаний. Хотя знаниями, в полном смысле этого слова, их назвать нельзя... Скорее новой информации, которая нуждается в осмыслении и проверке доступными нам научными методами.

- Я не специалист, - извиняющимся тоном сказал генерал, - поэтому, если вы не возражаете, я включу диктофон.

- Какие могут быть возражения...

- Тогда начнем, - генерал нажал одну из кнопок на своем многофункциональном селекторе.

- Во вступлении, если это можно назвать вступлением, - осторожно подбирая слова, начал профессор, - неизвестный автор предупреждает о наличии во Вселенной некой силы, стремящейся к доминированию над всей существующей материей. Эту силу мы, земляне, называем Темным веществом.

- Темное вещество действительно существует?

- Да. Но мы имеем о нем совершенно иное представление, нежели то, что преподносит нам этот автор.

- Доказательно преподносит?

- Как тут сказать, - профессор помедлил, - обо всем этом можно судить лишь по прочтении всех записей. Если нам это удастся. Ну, например, раскрывается тайна гибели динозавров на Земле.

- Кажется, наука выдвигает десятки гипотез на эту тему, - генерал показал свою некоторую осведомленность с предметом.

- Но эта гипотеза еще не озвучивалась...

В кабинет впорхнула секретарша с подносиком в руках, на котором стояли две чашки дымящегося ароматного кофе, пакетики с сахаром и блюдечко с печеньем.

- Спасибо, Лилечка, - генерал жестом показал, куда поставить принесенное.

- Это знание совершенно новое, - удрученно произнес профессор, принимая из рук генерала чашечку с кофе, - и я бы сказал - невероятное... Невероятное не в смысле, что такого не могло быть, а ошеломляющее своей новизной, совершенно иным представлением о процессах, происходящих в недрах Вселенной.

Он понюхал вздымающийся от кофе дымок, удовлетворенно прищурился и отхлебнул первый глоток.

- Неизвестный автор утверждает, что гибель динозавров произошла в результате столкновения скоплений галактик, находящихся в районе созвездия, известного нам под названием Волосы Вероники..., - профессор приостановился, желая насладиться эффектом от произнесенных им слов.

- Столкновения... скоплений... галактик..., - раздельно повторил хозяин кабинета, - но это же полная чушь! Даже мне неспециалисту понятно...

Он потер пальцами горбинку носа, что свидетельствовало об активной мозговой деятельности.

- Хотя... Если вследствие столкновения образовалось какое-либо смертоносное излучение... И то... На таком расстоянии... Погодите-погодите! Вы сказали столкновение скоплений галактик? Разве такое возможно? Это же грандиозный космический катаклизм!

Как и любой ученый муж, профессор не упустил возможности насладиться эффектом парадоксальной фразы.

- Именно! - подтвердил он. - Так сообщает этот таинственный автор. А, возможно ли подобное... Не берусь ни утверждать, ни отрицать. Науке известны случаи столкновения отдельных галактик... Возможно, вы этого не знаете, но количество звезд в рядовой галактике, типа нашего Млечного пути, составляет от ста пятидесяти до двухсот мил-ли-онов.

Директор института сделал паузу, чтобы до собеседника дошел смысл этой чудовищной цифры.

Но генерал лишь кивнул головой, лишний раз подтверждая, что и он не лыком шит и кое-что изучил по данной теме в преддверии этой беседы.

- Скопления же галактик насчитывают в своих рядах иногда многие тысячи членов, - продолжил профессор. - То есть в гигантском побоище, по-другому и не назовешь, сойдутся сотни тысяч миллиардов звезд, таких как наше Солнце.

Тут уже генерала проняло. Он вновь рванулся рукой к многострадальной переносице, но передумал и лишь резко дернул головой.

- Сотни тысяч миллиардов звезд..., - тихо повторил он, - сотни тысяч миллиардов... Это невозможно представить.

- Да. - сказал профессор, - это вообразить трудно даже мне - человеку, избравшему своей профессией изучение Вселенной.

- И когда это произошло?

- Не менее одиннадцати миллионов лет назад.

- Откуда такая цифра?

- От созвездия Волосы Вероники до Земли порядка восьми миллионов световых лет. Динозавры на нашей планете вымерли около трех миллионов лет назад. Сумма этих цифр и составляет время, прошедшее с момента этой катастрофы.

- Значит, они погибли все-таки от смертоносного излучения, двигавшегося к нам со скоростью света, - предположил генерал.

- Нет. Но я опять же опираюсь на сообщение нашего неизвестного автора - динозавры погибли в результате воздействия гравитационных волн, возникших в месте грандиозного взрыва Гиперсверхновой звезды, вобравшей в себя энергию всех звезд, входящих в эти скопления.

- Немного подробнее.

- Гигантский взрыв вызвал невиданную генерацию гравитационных волн. Как круги на воде от брошенного камня. Конечно, с расстоянием они слабели, и до Земли достигла всего лишь гравитационная рябь. Но и этого оказалось более чем достаточно, чтобы мгновенно умертвить все живые существа, имеющие большую массу. Проще говоря, допотопные ящеры умерли от разрыва сердца, которое не в силах было справиться от страшной трясучки, поразившей разом все составляющие организма. И современная наша наука не может отвергнуть этой гипотезы. Это вполне возможно.

- Мне придется еще не раз включать диктофон, чтобы как-то систематизировать и осмыслить сказанное вами. Но вернемся к Темному веществу. При чем здесь оно?

- Дело в том, опять оговорюсь - это мнение автора этих листков, что сие столкновение было вызвано искусственно.

- Искусственно? Но кем?

- Тем самым Темным веществом. Это была одна из первых его попыток уничтожения материи на обширнейшем участке Вселенной.

- Знаете, Николай Фомич! - генерал криво усмехнулся. - Я, конечно, не могу не верить вам...

- Не мне! - разгорячился профессор, - не мне... Хотя я лично допускаю, на основании уже полученных нами сведений, что такое вполне могло произойти.

- Каким образом..., - было заметно, что генерал устал от столь мощного потока запредельной информации. - Каким образом это самое Темное вещество может бесследно уничтожить материю...

- Я, вероятно, не совсем точно выразился. Бесследно ничего не исчезает, так учил еще великий Ломоносов. Я хотел сказать: уничтожить материю, как таковую, превратив ее в мертвую субстанцию и, в конечном итоге, в то же Темное вещество. В самое себя...

- В самое себя..., - голос генерала был безжизненен.

- Ну, да! Взрыв такой Гиперсверхновой образует впоследствии чудовищных размеров "черную дыру", а оттуда уже всего лишь один шаг для превращения содержимого "черной дыры" в Темное вещество... Так утверждает автор и в подтверждение приводит многие математические и физические выкладки. И с этим трудно не согласиться...

- И вы согласны с этой..., -

- Галиматьей! - оживленно подхватил профессор. - Представьте, готов согласиться. Этому есть подтверждение, которое мы сейчас наблюдаем.

- Поделитесь, - голос генерала стал ироничным, его ирония была обычным средством защитной реакции против вторжения в сознание чего-то непонятного и неудобоваримого.

- Пожалуйста. Сейчас наши телескопы фиксируют расплывающуюся туманность в районе созвездия Волосы Вероники. Это остатки межзвездного газа после произошедшего взрыва. Они простираются на миллиарды миллиардов километров и струятся, как длинные женские волосы на ветру - отсюда и название созвездия. Вы, вероятно, знаете, что свет от далеких галактик содержит историческую информацию о том, что в них творилось десятки миллионов лет назад. Мы наблюдаем сейчас страшно далекое прошлое. А в центре туманности существует мощный источник излучения. Это и есть "черная дыра". Что же касается...

- Погодите, в чем все-таки ее сущность?

- Предполагается, что черные дыры образуют вокруг себя новые галактики и своей колоссальной гравитацией предохраняют их от разлета. Так же, как Солнце удерживает в поле своего тяготения планеты Солнечной системы. Только неизвестно какова природа этого процесса, он весьма непрост и загадочен. Проще говоря - зачем это черной дыре, которая, напротив, стремится заглотить все, что находится поблизости от нее.

Академик не подозревал, что последняя фраза является пророческой. Это было нужно Темному веществу, чтобы не гоняться за одиночными разлетающимися звездами, на что требовались значительное время и нешуточная энергия.

- Извините, Николай Фомич, - генерал улыбнулся бледной улыбкой, - давайте перенесем нашу беседу на завтра. Понимаете, мозг уже не воспринимает ничего, как в том анекдоте... Я постараюсь дополнительно изучить сказанное вами и составить хоть какое-то представление о проблеме, если она есть.

- Проблема есть, - уверенно сказал профессор, - правда, я и сам пока не пойму ее сути и возможной опасности.

- Договорились, - генерал протянул руку на прощание.

Глава восьмая

- Я купила вам пельменей, - оживленно щебетала Ирина, выкладывая на кухонный стол две пачки пельменей, кусок костромского сыра и четвертушку черного хлеба.

- Да, у меня..., - начал Егор, слегка краснея и смущенно отводя глаза.

- Знаю я - что у тебя..., - Ирина торжествующе распахнула дверцу холодильника, - ой, что это?

Она брезгливо, двумя пальчиками, вытащила нечто прямоугольное, покрытое серо-зеленым пухом и стала пристально всматриваться в находку.

- Плавленый сырок, - выдавил из себя Егор, тщетно изображая снисходительную улыбку.

- Был, - буркнула Ирина, - это же выращивание плесени в домашних условиях. Если ты собираешься открыть пенициллин, так он уже давно открыт Флемингом.

Егор протянул руку к бывшему представителю дешевых сыров, которые, в основном, шли на закуску пьяницам, но Ирина повела плечом в сторону.

- Не-ет, - протянула она, - еще слопаешь, чтобы добру не пропадать. Где у тебя мусорное ведро?

Егор с крайне несчастным видом открыл дверцу под мойкой.

Димка все это время молча стоял у двери, глядя на них большими серьезными глазами.

- И, что ты сделал с моим сыном, - продолжала Ирина, запихивая одну пачку пельменей в совершенно пустой, увы, морозильник, - все время рвется к тебе. Забросил все игрушки. Рассматривает картинки в каких-то научных книжках, сам что-то рисует...

В холодильник она положила сыр и еще раз внимательно вгляделась в его малосодержательное нутро.

- Знала бы ты, что он рисует, - подумал Егор, - а, если бы еще и проведала, что не картинки разглядывает, а...

- Сам сваришь? - Ирина оставила на столе вторую пельменную пачку и хлеб, но метнула на Егора подозрительный взгляд, - или..., - она взглянула на часы, - ...ох, кажется, опаздываю!

Ирина работала только по вечерам в бывшем Дворце пионеров. Она вела там два кружка для детей. Рисование и лепку из пластилина, как доложил однажды Егору малыш, недовольный тем, что и его хотят вовлечь в эти промыслы. Конструкторы и различные виды техники - это Димка обожал и мог часами возиться с ними, что-то переделывая и изобретая.

- Если буду поздно, там сегодня родительское собрание - отведи Димку домой и уложи спать. Если не трудно... Вот тебе запасные ключи от квартиры.

- Не трудно, - Егор сунул ключи в карман джинсов, с удивлением нащупывая там еще какой-то предмет.

- Все побежала! - и Иркины каблучки зацокали уже на лестнице. Видимо лифт был занят, и для быстроты она спускалась пешком. Она была весьма спортивной. Хотя Егор не раз поражался ее умению бегать на шпильках, да еще и по ступенькам.

Егор вздохнул, закрыл за ней дверь и вытащил непонятный предмет из кармана вместе с ключами. Им оказался весьма оригинальный брелок в форме крохотного, но действующего разводного ключа.

- Ой! Совсем забыл, бы-бы-был, - радостно пропел он на манер Винни-Пуха, решавшего, к кому бы отправиться в гости по утрам.

Диковинный брелок будущий ученый-филолог выменял вчера у одного студента, предложив взамен газовую зажигалку в виде пистолетика. Бормоча винни-пухову песню о прелестях утреннего хождения по гостям, Егор открыл одну створку встроенного шкафа, находящегося в прихожей и окинул его содержимое вожделенным взглядом, по крайней мере, коллекционера скальпов.

Все три стены шкафа, от пола до потолка, были утыканы рядами разнокалиберных гвоздиков. А на каждом из них, кое-где и по два, висели брелки для ключей. Они были самой разнообразной формы, а многие из них имели еще и иное предназначение. Брелки здесь имелись на любой вкус: музыкальные, оптические, говорящие, измерительные, в виде различных бытовых инструментов и приспособлений и даже непристойного характера, правда, последние были закрыты специальной ширмочкой.

Свободными оставались лишь несколько боковых рядов. Егор любовно оглядел свои сокровища, решая, куда поместить новую добычу. Прикинув, он переместил один из брелков непонятного назначения из участка, занятого бытовыми приспособлениями, в свободный боковой ряд, а на освободившееся место повесил результат недавнего обмена. Малыш молча стоял сзади и тоже смотрел, но в его глазах уже не светилось прежнее восхищение приобретениями своего взрослого друга.

Егор алчно причмокнул губами, поправил один из брелков и, закрыв шкаф, повернулся к юному гостю.

- Сегодня нам понадобится телескоп, - неожиданно сипло сказал малыш.

- Ты что - простыл? - заботливо осведомился Егор.

- Да, нет..., - промямлил мальчуган и покраснел.

- Э, да он для придания солидности пытается говорить басом, - догадался Егор, но промолчал и двинулся по направлению к балкону.

- Куда его наводить, - спросил он, устанавливая телескоп на штатив, - на Персей?

- Нет. На Плеяды.

- На Плеяды? - Егор забыл, что уже отучился удивляться.

- Да. Я хочу показать тебе его в деле?

- ???

- Темное вещество, - пояснил малыш, заметив немое удивление взрослого собеседника.

Егор для порядка заглянул в звездный атлас, хотя и знал, где находится это околополюсное звездное скопление, прозванное в народе Стожарами за яркость и одновременно размытость. Строго говоря, Плеяды нельзя было назвать созвездием, так как они представляли из себя громадные скопления галактик, состоявшие из миллиардов миллиардов звезд. Астрономия относила Плеяды к созвездию Тельца. Освежив координаты, он навел телескоп и предложил жестом свое место малышу.

Тот подкрутил еще колесики и вгляделся в окуляр.

- Вот смотри, - наконец произнес он, - они спровоцировали столкновение скоплений галактик и пожирают их.

- Они?

Да. Это они. Завоеватели Вселенной. Земляне знают их под названием Темное вещество.

Егор приник к окуляру. Действительно слева на Плеяды наползало что-то черное, гасящее блеск далеких звезд.

- Вижу, - хрипло сказал он, - оно уже добралось до самой яркой звезды Альционы.

- Не добралось, - по-взрослому усмехнулся малыш, - оно давно поглотило эту звезду. Как и Плеяды в целом. Мы видим лишь далекий отголосок космической катастрофы, произошедшей около трех тысяч лет назад. Лучи света еще долго будут долетать до Земли из прошлого, показывая мнимые Плеяды, которые уже давным-давно не существуют...

Егор знал об этом парадоксе в целом, но сказанное малышом потрясло его своей реальностью и масштабами.

- Тебе известно, что из себя представляет Темное вещество? - чуть помедлив, спросил он.

- Это неорганическое вещество, которое не обладает высшим разумом, но, способно, соединяясь в структуру, что-то наподобие гигантской рыбацкой сети, производить практически любые операции с материей.

- Ты сказал - оно не обладает разумом...

- Высшим разумом, - поправил малыш, - но мыслить может. Примитивно и прямолинейно. Пожалуй, даже многие земные животные умнее, если можно так выразиться, чем Темное вещество.

- Операции с материей? Что ты имеешь в виду?

- Оно превращает любые виды материи - звезды, планеты, межзвездный газ и прочее - в Темное вещество, захватывая постепенно все новые области Вселенной.

- Преобразует материю в себя самое, - потрясенно проговорил Егор,

- для чего?

- Оно хочет превратить всю Вселенную в Темное вещество, то есть, в

конечном итоге, стать Вселенной.

Егор надолго замолчал. Картина, представшая перед его разумом, не

поддавалась пока полностью осмыслению. Но даже размытая и нечеткая, не сформировавшаяся в единое целое страшная перспектива угнетала психику и инстинктивно глушила воображение, чтобы не повредить мозг.

Молчал и малыш, вновь вглядываясь в необъятные и бесконечные просторы, заполненные звездами, многие из которых уже погасли и превратились в карлики либо черные дыры, а многие были поглощены невидимым страшным врагом. Звезды обманывали. Испускаемый ими свет рассказывал лишь об их далеком прошлом, какими они были иногда миллиарды лет назад. Истинной картины Вселенной землянам увидеть было не суждено никогда. Звезды лгали. И малыш знал об этом.

- Они... Эти завоеватели - знают о нас? - наконец промолвил Егор, нарушив молчание. - О земле? О людях?

- Не только знают, - малыш сокрушенно вздохнул, - они нас создали. С вполне определенной целью.

- Вообще-то принято считать, что нас создал Бог, - возразил Егор, который был ошеломлен и этим новым известием и просто сказал первое попавшееся, лишь бы не дать взорваться в голове комку этой чудовищной информации. - Или по-другому Создатель...

- Создатель сотворил Вселенную в целом. И запустил ее. А нас - то есть планету Земля и всех ее обитателей создали они. И еще много таких островков во вселенной, населенных разумными существами.

- Но с какой целью? Почему они нас не превращают в свою плоть - в Темное вещество?

- Мы им нужны, - и малыш посмотрел на собеседника не по-детски тоскливым взглядом.

- Для чего? В качестве пищи? Неприкосновенный запас?

- Нет. В качестве высшего разума. Они, если можно так выразиться, выдавливают наше сознание, наши мысли, наши идеи, чтобы синтезировать их с помощью образованного ими гигантского искусственного мозга и окончательно преобразовать Вселенную.

- То есть они нас фактически разводят, как нужную им органическую культуру? Как люди разводят животных и растения?

- Да. Можно сказать так. Они разбросали ростки различных форм жизни на благоприятных для развития органических культур планетах. И время от времени навещают их, определяя зрелость цивилизаций и пригодность их достижений для своей зловещей цели.

- И, побывав на Земле, чтобы посмотреть, как созревает их урожай..., - со злой иронией начал Егор.

- И, побывав на Земле, - спокойно продолжил малыш, - они увидели настоящее чудо...

- Если они, конечно, способны воспринимать чудеса...

- Они способны постигать суть явлений и фактов. И они обнаружили, что за какие-то ничтожные несколько тысяч земных лет...

- Увы... В масштабах Вселенной это сущий мизер, - согласился Егор, - все равно, что десятитысячная доля секунды в жизни человека.

- ...Эта жалкая беззащитная органика совершила невозможное. Люди полностью преобразовали планету. Они сделали массу удивительных открытий и изобретений. Но, главное - им уже было мало Земли. Они рвались в космос.

- И космос стал раскрывать перед ними свои тайны, - увлеченно продолжил Егор.

- Да. Затерявшись на краю громадной галактики, имеющей в поперечнике около тридцати парсеков и состоящей из, более чем ста миллиардов звезд..., - малыш вздохнул, - среди которых наше Солнце не выделяется ничем особенным... Люди сумели точно определить свое местонахождение среди них, назвав свою галактику Млечным путем. При этом, находясь на, в сущности, крохотной планете и не покидая ее.

- Более того, земляне обнаружили множество других галактик, - гордо добавил Егор, - зафиксировали основные процессы, происходящие во Вселенной, и сформулировали ее ключевые законы.

- Предвидя, что люди, развиваясь, будут искать способы освободиться от зависимости от Темного вещества, оно дало мизерный срок на существование отдельно взятой особи.

- Увы, сто лет жизни в масштабе Вселенной - вообще не время, а просто крохотный кусочек мига, - согласился Егор, - к тому же лишь полпроцента землян доживают до такого возраста.

- Да. Темное вещество опасалось, что, живя относительно долго, скажем несколько тысячелетий, человечество сможет познать суть материи и посягнуть на планы завоевания Вселенной.

- Однако человек и здесь изловчился. Он искусственно продлил свою жизнь...

- Что-то я об этом впервые слышу..., - осторожно заметил Егор.

- Не абсолютно, а относительно. Время осталось то же, но люди разбили его на годы, месяцы, недели, дни, часы, минуты и секунды. И разбив свою жизнь на маленькие отрезки, части и частички, они научились сполна их использовать, вплоть до мгновений.

- И что это дало, - не совсем понял Егор.

- Увеличение производительности труда, если сформулировать очень кратко. И ускорение темпов научного прогресса. Если, например, семьсот лет назад минута, в масштабах планеты ничего не значила, то теперь за эту минуту производится продукции в миллионы раз больше, чем те же семьсот лет назад всеми обитателями Земли за год. Люди научились не только сохранять полученные ими знания, но приумножать их и передавать потомкам. И Темное вещество все-таки уловило эти непредвиденные им ранее и очень опасные тенденции.

Егор застыл, восхищенный простотой действий, давших такие плоды.

- Но, самое главное, заключалось не в этом, - малыш загадочно улыбнулся.

- А в чем же?

- Ненасытные пожиратели космоса поняли, что люди открыли некоторые законы времени.

- Законы времени? Но, причем здесь время? - удивленно вскричал Егор.

- Время - единственное, что неподвластно Темному веществу. Время, которое соединяясь с Пространством, создает Движение. А Движение обеспечивает последовательное расширение Вселенной, которая сейчас пока раздувается, как воздушный шар, но, дойдя до определенного коллапсического состояния, начнет вновь быстро сжиматься...

- И превратится в итоге в бесконечно малую точку.

- Совершенно верно. И при этом вся живая и неживая материя погибает безвозвратно, в том числе и Темная материя.

- Но затем вновь происходит Большой взрыв, - сказал Егор, - и Вселенная снова начинает расширяться.