"Фантастика 2025-150". Компиляция. Книги 1-34

Глава 1

Закончился старый год, начался новый. Снег шел еще с ночи, и от этого на улице было невероятно тихо, как будто весь дом целиком укрыли теплым пушистым одеялом. Я выглянул в окно, увидел ворону, которая открыла и закрыла клюв, а потом улетела — снегопад поглотил и карканье, и шорох упавшего на землю снега.

До воды от нас было метров триста, но между домом и берегом не было ничего, кроме длинной пологой лестницы и двух аккуратных рядов кустов, и можно было бесконечно любоваться блестящим льдом. Почему-то мы на нем никогда не катались, сколько себя помню, в поселке был каток, обвешанный цветными лампочками. Был он и сейчас, только лампочки поменялись, и музыку стали включать только вечером, а раньше она играла с самого утра.

Я бросил на тумбочке комбраслет, не хочу ни с кем сейчас виртуально общаться, вышел в центр комнаты и потянулся. Непривычно спать в комнате одному, я даже не думал, что за полгода настолько привык к общежитию. Но в бабушкином доме тесниться вместе было глупо, нам каждому досталось по спальне и еще осталось. Могли бы набрать с собой еще народу, если б было кого. Я прошел по коридору к лестнице, заглянул по дороге в Димину комнату, но никого там не обнаружил, Дима, наверное, уже спустился вниз. Следующей была комната Баклана, и его там тоже не было видно, зато было слышно: он распевал в душе летний хит «Ты любишь меня? Конечно, ну что за вопросы!» Хех, у кого-то хорошее настроение. Пойду-ка я на кухню, попробую достигнуть такого же эффекта с помощью завтрака.

Спуститься на кухню можно было по лестнице и на лифте. В доме было всего два этажа, но, когда дом только строили, бабушка проявила твердость: моложе она не станет и никакие тяжести наверх руками поднимать не будет. Хотя никто из соседей ее не понял: двадцать лет назад под такие цели было принято держать в доме пару грузовых дронов, одного с платформой, другого с манипуляторами. Но бабушка Ана пришла в ужас от мысли, что ей придется зависеть от таких устройств и настояла на стационарном лифте. Жизнь показала, что она права, лифты были по-прежнему надежней дронов. Хотя один дрон с платформой у нее все-таки был, а вот дрона-манипулятора до сих пор никакого не было, бабушка им совершенно не доверяла, да и я, после истории с дронами-садоводами, теперь тоже относился к ним с подозрением.

Но я решил, что жирно мне будет в такое утро ехать на лифте. Можно было бы даже как в детстве скатиться по перилам, но нет. Не первого января. Хотя бы второго.

На подходе к кухне я услышал два голоса, Димин и бабушкин, и притормозил.

— Дима, — утешала бабушка моего друга и нашего бессменного домашнего доктора, — вы выбрали самый сложный путь: совместить предельно практичное занятие с предельно абстрактным обучением. Это, наверное, самое трудное, что можно себе представить. Даже мой внук выпендрился меньше. Но на выходе у вас получится невероятный результат, я вас уверяю, учитывая, какие усилия вы прикладываете. Знаете, есть одно правило: исключительные результаты требуют исключительных усилий. И не по силе, в это заблуждение очень легко впасть. А по качеству и точке приложения. Так что вы идете правильным путем.

Ого! Я и не знал, что Дима переживает за свой перфоманс. А я думал, один я чувствую себя лузером два раза в неделю. Мне показалось, что бабушка сказала достаточно для подъема его боевого духа, я толкнул дверь и вошел.

— Привет! С добрым утром! С новым годом!

Дима кивнул мне, слабо улыбаясь. Ага, переваривает бабушкину речь. Это сложно, сам знаю. Родственники у меня любят такое.

— Сашенька! — обрадовалась бабушка, отодвигая от себя пустую чашку. — А твой друг отказывается без тебя завтракать. Я предлагаю блинчики или кашу.

— Я на все согласен, — уселся я на стул напротив. — А хочешь, я сварю кашу, а ты пожаришь блинчики.

— И мы будем толкаться у плиты? Нет уж, я сама. Соглашайся на блинчики, будет праздничный завтрак, а у меня уверенность, что я внуков накормила как положено.

Я засмеялся. Вот и Дима с Бакланом внезапно оказались во внуках. Я знал, знал, что так будет! Договорились на блинчики. Я сообщил, что Баклан уже поет в душе и, значит, скоро будет, и от блинчиков не откажется, потому что с роду такого не было, чтобы Баклан отказался от еды. Возможно даже он когда-нибудь сможет съесть свой вес в блинчиках.

Так и вышло. Баклан появился под самый конец жарки блинчиков, которые мы с Димой растаскивали прямо по мере готовности, и успел закинуть в себя штук шесть. В общем, всем хватило.

Потом мы пошли дочищать снег, потому что дроны-снегочисты предыдущей модели надежно застряли в свежих сугробах. Снег к середине дня падать перестал, но и так насыпалось достаточно. Штатных снегочистов нам пришлось вытащить, выгнать с участка, отправить обратно в дом управляющей компании поселка и взяться за лопаты самим. И это было здорово, когда мы закончили, я даже гордился собой, такими ровными стали дорожки. И края сугробов. И теперь можно был спокойно ходить в любой край участка и даже устраивать прогулки по кругу.

— Мальчики, огромное спасибо, — поблагодарила бабушка. — Теперь глупым железкам будет проще. Я вызову их вечером, когда снова пойдет снег, в процессе им легче будет справиться.

— Да мы и вечером почистим, и завтра тоже, — пообещал Баклан. — Должны же мы хоть как-то оправдывать свое присутствие. Вы уже пять раз отказались взять с нас деньги хотя бы за еду, глупо предлагать в шестой. Тогда мы что-нибудь полезное сделаем.

— Главное, не начните ничего красить, — засмеялась бабушка. — Для этого явный не сезон.

— Не будем! — хором пообещали Баклан с Димой.

Вечером мы снова вытащили коробку для магического снега, до Нового года нам не удалось в нее поиграть, и выяснили интересное. Лучше всего снежки из этого снега вели себя в руках у бабушки. И не потому что бабушка как органик была сильнее меня, так-то у меня элементы получались поярче и поэффектней, а потому что она как будто лучше с ними договаривалась. Это было интересно и стоило об этом подумать. Возможно есть дополнительные параметры общения с органикой, не замеряемые простым аппаратом, на котором нас тестировали при поступлении.

Я попробовал скопировать бабушкино поведение и понял, что мне катастрофически не хватает терпения, я резче, быстрее и не склонен договариваться что ли. Если можно так сказать. Баклан же с Димой, по-моему, ничем таким не запаривались, а просто кидали друг в друга снежки, развлекаясь тем, что снежок из коробочного снега притормаживал перед тем, как врезаться в человека, и можно было его перехватить и отправить обратно. Было прикольно. И экономично. Тем более, что коробка не могла быстро произвести много снежков, приходилось экономить.

Потом бабушку посетила идея слепить из этого снега не снежок, а плоскую лепешку, и посмотреть, как она себя поведет. Повела она себя гениально: повисла над землей на высоте наших коленей. Можно было ее принудительно поднять выше руками и подвесить, но она все равно через какое-то время опускалась на расчетную высоту. Дима нашел на участке шишку и положил на свое изделие, лепешка закрутилась и чуть снизилась, но на землю не упала.

Часа через два мы наигрались и пошли греться и ужинать. За чаем я спросил у бабушки, какой у меня может быть лимит на поездки по семейному тарифу.

— Никакого, — уверенно ответила бабушка. — Внутри территории — никакого. Просто на самолеты те же ограничения, что и везде, там стало очень мало билетов. А наземным и условно наземным транспортом никаких ограничений.

— Условно наземным! — фыркнул Баклан. — Классное название!

— Вот то безобразие, на котором вы добрались сюда, ровно к этому классу и относится. Оно ведь фактически едет по земле. Не удивлюсь, если у наших сегодняшних снежков похожий принцип, — улыбнулась бабушка. — А ты, Саша, куда хочешь съездить? Я надеюсь, вы же не бросите меня прямо завтра?

Баклан с Димой замотали головами.

— Не, не, — махнул головой и я. — Мне тут надо съездить в одно место, вроде бы недалеко. Меня приглашают посетить наших конкурентов. Некто Вальтон, важный персонаж в нашем лесу. Откуда-то он узнал, что я на каникулах буду рядом, и прямо настаивает, чтоб я заехал, а мое университетское начальство дало на это добро. И прямо толсто намекнуло, что это не только разрешено, но и желательно.

— Взаимный шпионаж! — прищурился Баклан.

— Он!

— И ты хочешь на своем транспорте? Я считаю, это правильно. Тогда ты в любой момент сможешь уехать, — одобрила бабушка. — С нашей стороны никаких проблем, ты только уточни, нужен ли там пропуск на территорию? А то глупо будет несколько километров пешком грести, да еще через лес, если они там что-то такое у себя устроили.

— Точно! — сообразил я. — Спрошу. Ба, ты гений, мне бы и в голову не пришло, что такое может быть.

Бабушка ухмыльнулась, ну да, ну да, мои родственники привычны к такого рода штукам. Это я на кампусе расслабился, мне везде можно, а куда нельзя, туда и неинтересно.

— С друзьями поедешь?

Баклан и Дима сделали круглые глаза.

— Нет, зачем им? Я сам там непонятно что буду делать. А парням это и вовсе ни к чему.

— Приедешь, и узнаешь! — взбодрил меня Баклан, подливая себе чаю.

— А когда поедешь? — уточнила бабушка.

— Не раньше пятого. Каникулы у меня или нет? Мы еще с вами магического снеговика не слепили, а я бы хотел.

— Под снеговика мы будем снег сто лет производить, — засомневался Дима.

— А мы маленького!

Магический снеговик оказался слишком тяжелым для чудес и ничем не отличался от обычного. Разве что вышел нарядней. Поэтому мы решили, что снежки все-таки лучше, и половину второго января провели за жонглированием. Насмотревшись на нас через окно, бабушка заявила, что коробку для снега она никак не может принять в подарок, хватит ей от меня игрушек, и мы обязаны забрать ее с собой. Вот шар с микрогрузчиками она не отдаст и повесит его потом на кухне, потому что эти работники радуют ее бесконечно. Пока мы играли в снежки, она успела его поперемещать в разные точки дома и обнаружила, что шар воистину волшебный, и в зависимости от места грузчики внутри грузят разные предметы. На елке — подарки, в гараже — инструменты, а на кухне — бесконечные запасы еды. Причем, когда выходит солнце, они начинают таскать ящики с фруктами, а когда заходит, — хлеб, овощи и что-то напоминающее окорока. А вот если выключить свет, то грузчики немедленно ложатся спать, что тоже очень мило. И логично, потому что работала вся эта шарманка на свету. Что было написано в инструкции, только я успел уже об этом забыть.

Еще мы подрядились разобрать чердак и думали, что проведем за этим занятием минимум неделю. Но бабушка вынесла из него лишнее еще восемь лет назад, перед отъездом нашей семьи на Восток, и там достаточно было слегка протереть пыль. Из интересного там нашлась только машина для пончиков, от которой бабушка скривила нос: по ее словам, глупая машина вместо традиционных колечек всегда производила чурросы в виде колбасок. Этого я уже никак не мог стерпеть, потому что техника должна делать что положено.

Я вытряс содержание из управляющего кристалла и не обнаружил там блока на создание колечек. Да и все содержание выглядело битым, так что ей и колечки было нечем делать, и с прежней формой она бы тоже не справилось. Судя по тому, что сохранилось внутри, она могла максимум разогреться, а потом быстро остыть. На всякий случай я сходил спросить бабушку, надо ли отучить машину делать чурросы или достаточно заново научить печь колечки.

Бабушка замахала руками и сказала, что даже на нашу банду не нужна никакая машина, она и так пожарит без страшных устройств, так что если я и хочу чинить это чудовище, то по собственному усмотрению и для собственного удовольствия. Ей низачем не нужна машина, которая производит сто пончиков в час. Нас разорвет. Изначально ее покупали, когда дом только строился, и та бригада, которая здесь работала, обожала пончики любой формы и готова была их есть с утра, в обед и вечером. Этих времен я вообще не помнил, когда я в первый раз сюда приехал на каникулы, дом уже был, только участок вокруг еще доделывали.

А вот Баклана пончичная машина понравилась, и он пожелал, чтобы машина могла изготавливать и чурросы, и колечки, и я докрутил внутренности недостающим блоком. Отдельно порадовался, что университетская библиотека элементов и комплексных блоков работала третьего января так, как будто это был не выходной, а вот центральная библиотека лежала как морской котик на солнышке, лениво похлопывая себя ластом по боку. Поиск у них почти не работал, так что я нашел нужное в нашей библиотеке и кольцевой функционал прикрутил.

Потом мы с Бакланом мучили машину, а она — нас. Баклан обжегся, я порезал палец о внутреннюю скобу, тут и Диме с его медицинским ящиком нашлось занятие. Но в результате мы смогли произвести партию пончиков колечком. Под это дело бабушка заказала из местного магазина сахарной пудры, и мы устроили чаепитие. Хотя мы и не разгоняли машину на полную мощность, пончиков все равно получилось несколько десятков, и мы думали, что никогда их не съедим, но на чай удачно зашел управляющий со своим помощником. С которыми бабушка села вспоминать старые добрые времена, когда я ходил под стол, а елки были настоящими, из леса. Мы немного послушали старых баек, а потом разбежались по спальням. Баклан — слушать музыку, я — договариваться с Вальтоном о моей поездке к нему, а Дима не знаю что.

Договориться с Вальтоном оказалось не так просто. Мало того, что он хотел, чтобы я приехал прямо завтра, ведь нельзя терять не секунды, а я хотел послезавтра, так еще он отказывался дать пропуск моему транспорту на свою территорию. Так что ба как в воду глядела. Ехать завтра я ни в какую не хотел, мы собирались кататься на лыжах, нам обещали легкий морозец и солнце весь день, но Вальтон стоял насмерть.

Вальтон: Риц, вы не понимаете. Новый год и семейное общение — это святое, я вас старался не дергать перед праздниками, но подумайте о том, что ваше знакомство с нами ускорит поиск решения. Здесь каждый день на счету, а мы и так немало их потеряли. Не хочу лишний раз льстить вам, полагаю, вы уже наслушались комплиментов, но у вас выдающийся талант. Его нужно только применить

Риц: Спасибо, я слышал про свои способности. Но есть вещи, которые быстро не делаются. Сами знаете, девять женщин ребенка за месяц не родят

Вальтон: Это смотря какие девять женщин! И смотря какой ребенок. Некоторые дети сразу начинают ходить

Риц: Да-да, знаем мы таких детей. Когда я родился, в доме никого не было, поэтому я подошел к холодильнику и отрезал себе колбасы. Пятого. Я готов приехать пятого

Вальтон: А вы шутник! Хорошо, уговорили, я согласен на пятое. Куда вам подать транспорт? Скиньте координаты

Фффух, вот же противный. Но я чувствовал, что уже исчерпал лимит дискуссионных возможностей, вырвав у него из пасти пятое января. Я скинул координаты, затребовав у него в замен его точку, чтобы проверить, сможет ли папин транспорт забрать меня оттуда, если что-то пойдет не так. Выяснилось, что сможет. Вальтоновский дом был вовсе не в лесу, а в таком же поселке, как наш. И всего в сорока километрах от нас. Приехать за мной должен был новый теплый аэроскутер, мне даже картинку с ним прислали.

И в десять часов пятого января я выдвинулся смотреть на исследовательский центр советника, бросив Баклана с Димой на хозяйстве.

Глава 2

Аэроскутер от Вальтона ждал меня перед домом. Большой, блестящий, да еще и беспилотный. Очень странно было сесть на водительское место и прочесть надпись «Пожалуйста, без необходимости не касайтесь рычагов управления». Надо сказать, что и устроено управление было так, чтобы случайно ни до чего дотянуться было нельзя.

Подниматься над землей скутер мог тоже гораздо выше, чем тот, что мы взяли в Калязине. В какой-то момент он уверенно поднялся над небольшой рощей, словил ветра в бок, но удержался. Я с подозрением посмотрел на пульт, поискал кнопку «высоко не подниматься», но увидел что скутер и сам сообразил, что не время мотаться над деревьями. И даже вывел на экран данные с максимальной высотой полета в два метра. Два метра — это ок, переживу. Домчались мы стремительно, я и не успел как следует поразглядывать окрестности, впрочем, было недалеко.

Поселок, в котором находился дом Вальтона, был похож на бабушкин, только въезд был оформлен посерьезней. Аэроскутер остановился на парковке и высадил меня. На панели исчезли все надписи кроме одной «срок ожидания — 30 минут». Ага, тоже какой-то сторонний сервис. А я думал, у них свое.

Я прошел на проходную, оформленную в виде резного теремка, предъявил ID. Между прочим, Вальтон мог бы и предупредить, что надо документы брать. Я-то считал, что у нас в деревне можно и обойтись без формальностей, но нет. Минут через десять, когда местная СБ познакомилась с каждым моим пальцем, в проходную заглянула симпатичная девушка. Копия Киры, отметил я.

— Привет, ты же Риц? — уточнила она сразу у меня и у безопасника.

— Риц, Риц, — подтвердил он. — Ты за ним?

— Ага! Если вы всё, то отдайте мне его.

— Мы всё, забирай.

— Я Майя, — представилась она уже на улице.

— Очень приятно. Риц.

— Ну да, я знаю. Меня Вальтон за тобой послал. Пешком дойдем, здесь недалеко.

Оказалось и правда недалеко. Вальтоновский дом был метрах в ста от проходной.

— Можно было бы и доехать, — пояснила Майя. — Но я поленилась аэроскутер прогревать и из гаража выгонять.

Я пожал плечами.

— Тут идти две минуты.

— Согласна! Но иногда все равно гоняем транспорт, если кто-то важный приезжает. Хотя когда кто-то суперважный, то проезжает напрямую.

— Я не суперважный, — улыбнулся я.

Майя смутилась.

— Я не это хотела сказать… Насколько я понимаю, тебя очень ждут. Вальтон собирается тебе сам всё показывать.

— Всё — это что? — заинтересовался я.

Я думал, мы так просто чуть-чуть поболтаем, раз я рядом оказался.

— Ну как мы живем, где работаем. Основную лабораторию.

— А! — откликнулся я, не зная, как на это реагировать.

Я как-то не собирался тут всё инспектировать, зачем бы мне это?

Дом Вальтона был слегка побольше бабушкиного, но построен был явно в то же время и по тогдашней моде: скандинавский минимализм, большие окна, хорошо, хоть не в пол, и приятный серый камень. Внутри, наверное, деревянная отделка. Так и оказалось. Майя отвела меня на кухню, заварила мне какао, пододвинула банку с зефирками и ускакала за Вальтоном. А я принялся шевелить ложкой в чашке и размышлять, на фига я сюда приехал.

Команда Вальтона еще пару дней назад прослышала, что к ним едет то ли инспектор, то ли молодое дарование, и разделилась на две части. Одна хотела немедленно попробовать новенького на зуб, а другая возмущалась, что ходят тут всякие, от работы отвлекают. Известие о том, что новенький, скорее всего, не будет у них работать, а только заедет в гости, уменьшило первую группу почти до нуля, вернее, до двух человек. Поэтому на кухню знакомиться явились только Серафим и Василий.

На кухне они обнаружили одинокого блондина, застывшего в задумчивости над банкой с зефирками.

— А мы знаем, что ты Риц. Первокурсник, — заявил Серафим.

Новенький первокурсником не выглядел. И вообще не особо смущался.

— И вам здравствуйте, — заявил он, наконец определившись, сколько зефирок он хочет в какао. Ни одной.

И банку отодвинул.

— Я Василий.

— Серафим.

— Классно, — улыбнулся новенький. — Ваше имя подошло бы одному человеку. Василий Серафим.

— Ты не поверишь, — поморщился Серафим. — Меня тоже зовут Василий. Мы два Василия, если личные имена брать.

— Тогда у вас синергия.

— Иногда бывает. А ты чего зефир не ешь? Давай его сюда.

Василий с Серафимом заварили себе какао и наметали туда по горсти микрозефирок.

— Чего приехал? — поинтересовался Василий.

— Пригласили. Вот сижу. Думал, поговорим, как у вас дела, я расскажу, как у нас, но пока какао пью, тоже неплохо.

— Из города ехал?

— Нет, я здесь на каникулах недалеко. Домчали в момент.

— Удачно. А ты как вообще с Вальтоном знаком?

— Да я толком и не знаком. Просто видел один раз. Я у Гелия работаю в инкубаторе и в группе «Трилобит рефакторинг».

— А, слышал про вас, — оживился Серафим. — Пластырь у вас зачетный получился.

— Неплохой, да, — признал блондин и кивнул.

— А еще чего делаете?

Ответить Риц не успел. На кухню вошел Вальтон со свитой из Майи и двух молодых людей. Записывающей эмоции жилетки на нем на этот раз не было.

— Познакомились? Замечательно! Подожду, пока допьете, и пойдем!

Экскурсия, устроенная мне Вальтоном охватывала только первый этаж. На второй, где жили сотрудники, меня не повели, просто обозначили, что весь народ живет здесь, чтоб, значит, не отвлекаться. Кухню я уже видел, а была еще и столовая, совмещенная по функции с гостиной для общения.

— И что? Это здесь у вас место встреч? — спросил я.

На стене висела мишень для дартса, совершенно новая, без единой дырочки. Все почему-то замялись, никто ничего не ответил.

— А мишень такая новая, потому что старую только что в лоскуты разнесли?

Я повернулся к Вальтону, но он только смотрел на меня своими маленькими глазками, совершенно не понимая, о чем я.

— Да никто не играет, — пояснил Серафим. — Некогда и неохота.

Я изумился.

— Почему? А как же спорт? Ну и… надо же иногда глупостями заниматься?

— А у нас есть зал для фитнеса! — сообщила мне Майя. — Очень хороший. Я туда каждый день хожу. И бассейн на заднем дворе. Открытый!

— Ты одна и ходишь, — пробурчал один из безымянных спутников Вальтона. — Для тебя все держат. Лучше б еще одну лабораторию завели, и площадка для шашлыков маловата.

Я с интересом посмотрел на них. Чего-то какие-то скучные ребята. Уловив мои сомнения, Вальтон радостно предложил перейти в основную лабораторию испытателей.

Основная лаба выглядела точно так же, как наша Трилобитская комната. Несколько столов, пушка в углу, активатор сетки на стене и на столе. За столами сидели два мужика средних лет в новогодних свитерах с оленями и что-то крутили в своих планшетах. Все работали без направляющих, ну да, логично, Вальтон отбирает лучших.

— Я предлагаю предметно пообщаться, — объявил Вальтон. — Хотя у нас до сих пор нет точного понимания, почему у нас возникли проблемы с элементной базой, проблему приходится решать прямо так. Простым укреплением базовых конструкций. Риц работает в группе «Трилобит рефакторинг», и его руководство любезно разрешило ему поделиться наработками.

Тут мужики оторвались от планшетов и в глазах у них мелькнула искра интереса.

Ах ты, мама дорогая, я еще и должен презентацию тут устроить? Ладно.

Я улыбнулся и присел на край стола.

— Рассказ мой будет недолгим, — пообещал я. — Основная гипотеза, которую мы отрабатываем, состоит в том, что если изменить материал основных элементов, то мы достигнем большей устойчивости. Прошли мы пока что только полпути, потому что исследуем промежуточную гипотезу о том, что этот самый улучшенный материал мы можем получить путем дробления элемента с последующей же сборкой. Мы назвали этот процесс кондиционированием.

— А что можно собрать после дробления? — нахмурился один из сопровождающих Вальтона.

— Ну пока что у нас собираются камни, — ухмыльнулся я. — Наши девчонки носят их на шнурках.

— Время собирать камни… — пробормотала Майя. — А какой смысл носить то, что видно только органикам? Или это прикол такой?

— Прикол задумывался именно так, но в результате оказалось, что камушки наши оказались в видимом спектре.

Теперь на меня смотрели все, не отрываясь.

— Выглядят они по-разному. Без очков вы увидите светящееся облачко, а в очках — вполне оформленный предмет. Мы делали овальные, но можно сделать любой.

— Ну а смысл в этом какой? — хмыкнул Серафим.

— Только промежуточный. Мы все еще работаем над материалом. Методом дробления с последующей склейкой мы получили улучшенную версию сцепки 4, которую отгрузили в библиотеки перед самым Новым годом. А, да, может, она еще не поступила. Мы-то отдали, а теперь она, наверное, на лицензировании.

Василий залез в планшет, валявшийся на столе, наверное, его собственный, и проверил.

— Как должна была называться?

— 4А.

— В центральном нет пока. Здесь только четвертая.

— Мы грузили ее для восточников. Она могла оказаться где угодно, — улыбнулся я.

— Так, — нахмурился Василий. — Но тут тонкие очень контакты. Они должны быть гибкие, как вы с этим камнем.

— А! Тут использовались совмещенные технологии. Сначала я произвел довольно-таки каменную хрень, а потом мы ее довели до ума Гелиевской технологией эластичности.

— А давайте попробуем повторить ваш путь, — коварно предложил Вальтон.

— Давайте, — пожал плечами я. — Только в прошлый раз мы потратили на это весь вечер.

— А мы никуда не торопимся. К тому же вы можете у нас и заночевать.

Вот уж нет. Оставаться с этими скучными людьми мне не хотелось. Но работать они умели и схватывали всё на лету. Набежала и остальная команда. Всего их было пятнадцать человек разного возраста, в основном, постарше нас. Половина была как Швед, а вторая половина — как Красин.

Я рассказал на пальцах про наш метод ручного и сеточного дробления, и если с ручным у них возникли нешуточные трудности, справились по сути только Майя, Серафим и Василий, то с прогоном через сетку проблем не возникло ни у кого. Те, кто постарше вообще не поняли, зачем заниматься каким-то ручным уничтожением и работать ладонью, если все можно поручить машине. Тут Вальтон сердито хмыкнул, но органики не обратили на него никакого внимания.

Мой путь уплотнения элемента они прошли часа за три, ясен перец, когда знаешь куда идешь, получается быстрее. А вот с добавкой эластичности возникли проблемы. Я и сам был не до конца уверен в технике, с момента выхода из инкубатора я ни разу не пробовал это повторить, и у народа с ходу тоже не получилось. Мы просидели с ними часов до четырех, потом я честно признался, что устал, и они потащили меня обедать. Ели мы вместе с Майей, Серафимом и Василием, а Вальтон пожелал нам приятного аппетита и куда-то исчез. И остальные тоже снова куда-то делись. Майя рассказала, что у них есть еще одна лаба в подвальном этаже, где собираются крупные системы по спецзаказам, но молодежь туда не зовут.

Потом я собрался домой и начал соображать, кто быстрее заберет меня отсюда — местный сервис или папин, но тут наш рептилоид снова материализовался в столовой. И на этот раз на нем была та самая жилетка.

— Риц, пойдемте, приглашаю вас обсудить еще пару вопросов. И потом закажу вам транспорт.

Закажет так закажет, можно и поговорить. Хотя уже пора бы и домой, не очень понятно, зачем я приехал.

— Вы нам очень помогли! — заявил Вальтон, когда мы добрались до его кабинета на втором этаже.

Угу, как же, помог. Старший комплект сотрудников только лица кривил, а младший быстро соскучился. Мне показалось, что команда здесь настроена на какие-то другие задачи, вероятно, они нам и не конкуренты вовсе, как бы их в университете не называли.

— Мы до этой осени не собирались заниматься базовыми элементами. Наши сотрудники, хм, как бы так сказать, не считали, что эта задача достойна их квалификации. И даже то, что им не удалось даже приблизиться к решению, их не расстраивало, поскольку когда никто не может справиться с проблемой, это не проблема вовсе. А природное явление, управы на которое нет. С такой подачей были не согласны только трое, вы с ними как раз обедали: Майя, Василий и Серафим. И вы сегодня указали им путь. Огромное спасибо с моей стороны, я считаю этих людей очень перспективными и недооцененными. Уверен, что завтра они начнут работать с новыми силами. У них просто глаза загорелись, когда они увидели, что можно творить.

На сердце у меня потеплело. Ну да, я заметил, что эти трое были самыми молодыми, моими ровесниками, наверное. Хоть кому-то я принес добра.

— Им всем по двадцать четыре года, как и вам, — пояснил Вальтон в синхрон с моими мыслями. — Полагаю, это имеет значение. Моложе них у нас никого нет. И старшее поколение слегка принуждает их ходить проторенными путями, в результате чего мы бродим по кругу.

Я хмыкнул.

— В связи с этим вопрос. А не готовы ли вы возглавить группу? Эти трое уже мечтают работать с вами.

— Ну почему нет. А что, вы отпустите их в столицу? — удивился я.

— Нет-нет, конечно, не отпустим. Их контракты пересмотру не подлежат. Вы приедете к нам. Смотрите, как у нас хорошо — лес, свежий воздух, личная команда. Замечательный компенсационный пакет. Бабушка ваша рядом.

— Что? — обалдел я.

Бросить университет? Нет уж, не для того, я сюда поступал.

— На диплом сдадите экстерном, — пообещал Вальтон.

Я хмыкнул.

— Вот как раз только что нам экстерн запретили.

— Вам разрешат.

Я вздохнул. Вся эта история мне совершенно не нравилась.

— Мне не нужны особые условия. Я уверен, что смогу закончить университет сам.

— Вы уже работаете на особых условиях. В «Трилобит рефакторинг». Совмещая его с инкубатором, — поддел меня Вальтон.

— Я такой не один. Там еще несколько человек в таком же статусе.

— О чем я и говорю. Ваш инкубатор сможет работать и без вас. А здесь целых три человека без правильного лидера окажутся в тупике.

— Так отпустите их к нам. У нас нет никаких тупиков.

— Никак невозможно. Они не смогут там отработать свои долги за образование.

— Ну так и у меня такая же ситуация. В инкубаторе у меня постепенно идет зачет за получаемое образование. К диплому они радостно сойдутся. И всем будет хорошо. И мне, и университету.

Вальтон склонил голову.

— Но вы же сами видите, что команда здесь сильнее вашей.

— А это как посмотреть! — не согласился я. — Умений у них больше, а скорость реакции хороша только у троих.

— И вот этих троих вы хотите бросить в лесу.

— Не, не, — засмеялся я. — Это вы их заперли в лесу и не хотите отдавать.

— Ладно, — согласился Вальтон. — Этот вопрос мы в принципе можем рассмотреть. И отдать их вам туда, если будет ясно, что сотрудничество с вами идет всем на пользу. Но для этого вы должны немного плотнее пообщаться. Вы ведь никаких больше поездок на каникулы не планировали?

Кошмар какой. Да он меня заманивает! И что делать? Бросить этих троих на растерзание мужикам в свитерах с оленями? Я чувствовал, что дело здесь адски нечисто. Вроде мы мне это ничего не стоит… Почувствовав мою неуверенность, Вальтон окончательно сдал назад. Или неокончательно?

— Вот и договорились! — заявил он. — Заезжайте к нам, когда сможете, в любой день. Мы все здесь постоянно. Майя вызовет вам транспорт и проводит. Очень, очень был рад пообщаться.

Он стремительно встал, мы спустились вниз, и я был сдан на руки Майе с поручением проследить, чтобы я сел именно в тот транспорт, в который нужно. Последнее пожелание было лишним, потому что когда мы вышли на парковку ничего, кроме того же аэроскутера, который привез меня сюда, там не наблюдалось.

— Пока, — улыбнулась мне Майя. — Надеюсь, ты еще приедешь. С тобой весело. И с эластичностью мы не закончили.

Да, не закончили. Дело брошено, нехорошо. На сердце у меня заскребли кошки. С одной стороны, ужасно жалко этих троих, они отсюда никуда деться не могут, с другой, хочется что-то путное за каникулы делать. Но с третьей — это место мне совсем не понравилось. И дартс этот без единого следа, и народ смурной, да и место как будто специально спряталось. Со всех сторон его лес подпирает. Придется мне еще раз все обдумать.

Я попрощался с Майей, загрузился в скутер, и мы полетели. За окном было темно, скутер освещал путь перед собой единственной фарой, снежинки летел в лобовое стекло, а я думал, как же хорошо, что меня точно ждут дома. И бабушка, и друзья, и пирожки. Вальтоновских ребят, похоже, никто нигде не ждет.

Домой мы добирались чуть дольше, чем к Вальтону, скутер в этот раз решил над лесом не подниматься, и мы ехали в объезд. У дома я сразу отпустил скутер, нажав кнопку «ожидание не требуется», потому что он опять вознамерился ждать меня полчаса.

Я открыл дверь и с порога почувствовал, как пахнет чем-то вкусным. Ну точно пирожки!

Глава 3

С пирожками я ошибся. Это были не пирожки, а лепешки, которые бабушка пожарила в комплект к бараньей ноге. Ногу вздумалось запечь Баклану, потому что пока меня не было, а Дима спал, ему захотелось деятельности. И погрузился в нее с головой. Ногу привезли из кулинарии из соседнего поселка, сразу замаринованную в розмарине. Бабушка хохотала и говорила, что они чудом спаслись. В былые времена ноги продавались комплектом по две, ведь нельзя оскорблять гостей одинокой ногой, тем более, что у барана много ног. Зачем лишать гостей еды?

Вышло чудесно. И одной ноги нам четверым хватило выше головы и еще осталось. Сегодня мы могли бы снова принять в гостях управляющего с помощником, только они не пришли.

— Что-то вы плохо едите, — покачала головой бабушка.

— Нормально едим. У меня, например, сегодня физической работы никакой, только лясы точил, — попытался я ее разубедить.

— Как съездил, кстати? — поинтересовался Баклан, сворачивая трубочкой лепешку.

— Странно. Очень странно. Место толковое, но скучное, я бы там работать не хотел. Очень тоскливо. Сидят, ковыряют чего-то. У них даже дартс висит чуть ли не в упаковке, никому не надо.

— Это знак! — поднял палец вверх Баклан.

— Не, ну серьезно. Может, потому что они там слишком взрослые. Хотя нет, Гелий большинства из них втрое старше, но он вовсе не унылый. И сам Вальтон мне не понравился. Дим, а ты вроде работал на производителя этой жилетки? Не расскажешь, что она делает точно?

— Какой жилетки? — не понял Дима.

— А помнишь, ты стенд делал?

— Да, точно! Ща расскажу. Всех деталей я не знаю, но в общих чертах представляю, что она делает.

Дима рассказал то, что я более-менее помнил, но с парой нюансов. Жилетка относилась к набору одежды под названием «Эмозамер» и снабжала носителя записью аудио с подшитой записью эмоций. Эмоции замерялись не очень точно, но позволяли более-менее составить представление о происходящем. Продавались эти устройства для работы с массовыми аудиториями. И давали возможность замерить реакцию толпы на оратора. Или профессора. Или певца. О том, насколько хорошо работает это изобретение с большой группой, Дима не знал, а вот с малой группой оно работало плохо. Потому что выбросы эмоций, которая эта технология замеряла, могли относиться к чему угодно. И источник триггера владельцу необходимо было определить самому. А вот личный разговор с одним или двумя людьми эта вещь замеряла прекрасно.

— Понятно, — кивнул я. — Он, знаешь, когда мы толпой ходили, жилетку не надевал, а когда пошел со мной в кабинет беседовать, надел. Я еще думаю, в чем разница? Писал бы все подряд.

— Там бардак получается, — пояснил Дима. — Но на толпе, как ни странно, должно быть поточнее. Когда основным источником эмоций является зрелище, все эмоции логично приписать ему. В среднем должно быть так.

— Так что, поедешь еще? — уточнил Баклан.

— Наверное. Не очень хочу, но есть повод. Там есть три человека, которые прям классные. И которые там гниют. Я хочу попробовать наладить с ними контакт…

— Ты хочешь их оттуда вытащить? — спросил Дима, подняв бровь.

— Не знаю. Может быть. Грустно было на них смотреть. И хочется действовать в противоход Вальтону, потому что он-то хочет, чтобы я там поселился. Но это уж нет, не дождетесь. Ба, представляешь, он даже тебя сюда приплел. Говорит, будете рядом с бабушкой, очень удобно. Прям знал, на какие кнопки жать.

— Я бы не доверяла такому человеку, — нахмурилась бабушка. — Подло использовать родственников.

— Да вот и я не буду. Только там, наверху, все примерно такие.

— Это правда, — вздохнула бабушка. — Чем выше поднимаются люди, тем сильнее портится характер.

— А папа?

— О, с папой все в порядке. У него характер всегда был отвратительный. Прямо с рождения. Как насчет чаю?

— Давай! Я поставлю чайник.

Мы с Димой быстро убрали со стола, я занялся чаем, а Дима стал грузить посуду в посудомойку.

Чай разлили по чашкам. Баклан подул на свою и заявил:

— Если что, я категорически против. Не хочу, чтоб ты уезжал. Подселят еще кого-нибудь типа Центуриона. В общем, наш дружный коллектив в лице меня возражает.

— И в лице меня, — откликнулся Дима и продолжил. — Слушай, а в чем прикол — тащить тебя туда? Есть же видеосвязь в конце концов? И почему, если они так хотели дружить с универом, они отселились так далеко? Кто хочет общаться, живет в городе и ходит куда хочет.

— Согласен, — кивнул я. — Какая-то фигня.

Мы еще пообсуждали идиотизм ситуации и переключились на завтрашние планы.

— Я надеюсь, ты не завтра к ним еще раз поедешь? — забеспокоилась бабушка.

— Нет, разумеется, нет. Ни завтра, ни послезавтра.

— Вот! Я тоже хотел сказать. Не смей уезжать на Рождество, там на катке обещают целое действо. Я пообещал, что мы все придем, — вспомнил Баклан.

— Заметано!

Потом Дима с Бакланом разбежались по комнатам, а мы остались с бабушкой.

— Что будешь делать? — спросила бабушка ласково.

— Я не знаю. У меня ощущение, что меня на веревочке ведут, только я не знаю куда. Не слишком ли очевидно всё? Логично было бы перетащить меня туда, но, предположим, план гораздо хитрее. Что, если Вальтон хочет, чтобы я уперся и забрал вот эту группу из трех с собой? А они тупо повиснут у нас на балансе, отвлекая от чего-то?

— Не очень это сложно? — засмеялась бабушка.

— Но выглядит так, как будто этот вариант его совсем не пугает.

— Ты еще узнай у своих, насколько такой поворот реален. Возможно твой Вальтон гораздо больше об этом знает, и поэтому его это ничуть не беспокоит. Есть, знаешь, всякие контракты.

— Тоже верно, — кивнул я. — Иногда сбежать себе дороже. Но прямо жалко их. У них и елки никакой нет! Не в спальне же у каждого своя? Одна кривая снежинка на окне, кто-то из салфетки вырезал, и все такое скучное. И поговорить там не с кем, я уж понял. Ладно. Посмотрим в следующий раз. Я, наверное, к ним восьмого съезжу. Выходных у них вроде нет.

— Я вот еще что хотела у тебя спросить. Я вчера говорила с твоим отцом, тебе привет, получил их с мамой поздравления?

— Да, и ответил.

— Вот и славно. Скажи, насколько реально укрепить ваши базовые элементы хотя бы к лету? Отец считает, что им придется решать проблему распада на своей стороне, меняя структуру кристаллов. Причем они и до конца следующего года не успеют.

— Не знаю… Мне только покажется, что мы ухватили лису за хвост, как она снова в нору. Мы не можем даже локально ничего поправить, а ведь надо будет еще тестить элементы целиком внутри крупных структур. Как новая генерация поведет себя внутри? Никто не знает. А мы пока с базой не можем разобраться.

Я вздохнул. Помолчал и вспомнил про свое текущее начальство.

— Гелий говорит, что такие дела быстро не делаются, и не надо никакие даты в голову брать. Но мне ужасно хочется решить эту проблему. Можно не в одно лицо, я не гордый. И то, что меня все время отвлекают, делу не помогает. И этот Вальтон круто меня подловил на нежелании ходить на лекции, потому что я и правда хочу, чтобы учеба шла сама собой, где-то фоном. И обещает помочь с экстерном, который у нас только что запретили. А еще мне нравится, когда мне смотрят в рот. А эти ребята уже смотрят. Ну не все время, конечно. А, может, мне кажется? Еще мне в каком-то смысле льстит, что он меня изучает. Даже жилетку надел, которая эмоции пишет. Прикол, да?

— Трудное решение, — улыбнулась бабушка. — Но ты понимаешь, что я тебя поддержу в любом случае. И буду рада, если ты будешь жить рядом. Или не рядом — в университете.

— Ох, ба, спасибо тебе!

Ночью мне снилось, как я играю в поддавки с Вальтоном. Только вместо черных и белых шашек у нас бараньи ноги и волчьи головы. Причем мой соперник играл ногами. Уступив инициативу в самом начале, мои шашки безнадежно утратили позиции в центре и оказались заперты по углам. Что вело к неминуемому поражению. Ну а попробуйте скормить волчьи головы бараньим ногам, что получится? И почему-то было понятно, что партия только одна, другого шанса не будет.

Я проснулся с бьющимся сердцем, свесил ноги с кровати и глянул на браслет, валяющийся на тумбочке. Четыре утра. Самое время начать строить свои планы. Лучше, чем такие сны смотреть. Но как бы не был безумен сон, — бараны против волков, — месседж он донес. Планировать ответ надо сейчас, а не ждать у моря погоды. Не надо сомнений, подойдут мне те люди не подойдут, я их заберу, потому что могу. О том, чтобы самому оказаться в доме Вальтона в качестве сотрудника, речь вообще не шла. От одной мысли об этом меня накрывало ледяным ужасом. Нет, не хочу об этом думать.

Я попробовал составить общее впечатление о Вальтоновской команде. Что я о них знаю? Зачем он их собрал? Из того, что я увидел, у меня не сложилось впечатления, что все они решают общую задачу. Значит, они там с какой-то другой целью. Я подумал еще. А кто бы мне здесь помог? Кто может это знать хотя бы в общих очертаниях?

Полезных контактов у меня было не так уж много. Всего по сути три: Гелий, Марго и отец. И, пожалуй, для первого вопроса Марго идеально подходит, тем более, она меня в лабу Вальтона и направила. Идеально. Напишу ей.

Прямо ночью я настрогал ей сумбурное письмо и поставил на отложенную отправку. А затем включил свет и занялся улучшением эластичности элементов, с которым не справился перед Новым годом. И к семи утра получилось. Кажется, даже лучше, чем у Гелия. Хорошо, что я теперь умею вручную уничтожать непокорных, и защитные сетки мне не нужны. Семь утра! Лучшее время, чтобы снова лечь спать!

Второй раз я проснулся уже около десяти. Когда я выполз на кухню, все наши сидели там и пили кофе. Судя по всему, уже по второй чашке.

— Соня! Господин Сомнариум!— возмутился Баклан. — Сколько можно спать? Мы уже весь снег без тебя почистили.

— Виноват, исправлюсь. Просто полночи не спал.

— Строил коварные планы? — поднял бровь Дима.

— Ага. После таких снов только планы.

Я кратенько пересказал битву бараньих ног с волками, чем насмешил наших до слез и даже бабушку.

— Я правильно понимаю, что ты решил вылезти из норы и отхапать у Вальтона кусок, прежде чем он отхапает что-то у тебя? Например, тебя? — поинтересовался Дима.

— Примерно так. А то я вечно пропускаю удар. Но теперь хочу действовать превентивно. Правда, идей у меня пока нет. И я не уверен, что те люди, на которых я нацелился, так уж хороши. Просто я уверен, что они там зря гниют.

— Ну по процедуре тебя твое собственное начальство лучше проконсультирует, — заметил Дима. — А вот для текущего момента у меня есть другое предложение. Они же недалеко? Так давай их позовем к нам на каток! Мы сегодня планируем репетицию и акцию по заблаговременной подготовке снежков, потому что коробка для магоснега маленькая и надо заранее.

Дима осторожно покосился на бабушку.

— Я даже не предлагаю их в дом звать. На катке завтра и послезавтра и горячий чай, и все удобства для гостей.

— Нет-нет, приглашайте их сюда. Я тоже хочу участвовать в ликвидации рабовладения! — подала голос бабушка.

— Супер! — обрадовался Баклан. — Пиши давай.

— Так, стоп, я чаю выпью сначала, потом мы еще раз обсудим…

— Нечего обсуждать, трясти надо, — заорал Баклан.

Пока я пил чай, пришло обстоятельное письмо от Марго. Она призывала меня не поддаваться эмоциям, сожалела, что я ничего путного не вынес из визита в лабу Вальтона, впрочем, она и не сомневалась, что так и будет. И просветила меня насчет процедуры перевода. Там действовали три фактора: наличие ставок в инкубаторе (есть), возможность зачета за образования (есть) и добрая воля Вальтона отпустить сотрудников (неизвестно). Всех троих перечисленных Марго знала, кажется, все органики знают друг друга. По крайней мере, в пределах территории. Ну и в любом случае каждый случай обсуждается индивидуально. Уверен ли я, что эти люди хотят уйти от Вальтона? Уверен ли я, что от этого будет польза инкубатору? А текущей разработке? И, наконец, отпустит ли он их?

Заодно из ее письма я понял, почему мне показалось, что народ там не особо заточен на задачи. Да потому что Вальтон по сути коллекционер! Ему вообще не надо, чтобы что-то было сделано, он собирает интересных людей в коллекцию, улучшает их всячески и потом никуда далеко не отпускает. Временно ненужные уходят потом в Технодрифт и возвращаются, когда барин велит. А он радуется.

Коллекционер, да? То есть просто так он их не отдаст. Надо обменять. Хорошо бы понять на что. Вернее, на кого. А в остальном — сначала обменяем, потом разберемся.

Бабушка пожарила сырников, и первый завтрак плавно перешел во второй. Между делом я написал Вальтону и пригласил к нам трех молодых сотрудников, если они сегодня ничем не загружены, а то погода хорошая, и у нас есть каток. А коньки найдем. У вас же нет катка? А у нас есть, как бы подразумевало мое письмо.

Ответ от Вальтона пришел удивительно быстро. Мне показалось, что он обалдел от такого захода, но вежливость ему не изменила. Он благодарил за приглашение, ждал у себя восьмого числа (хотя я не обещал! только собирался!) и приносил извинения за то, что ребята приехать не смогут, потому что их транспортный сервис сегодня снял с линии все беспилотники, а водителей на всех не хватает. Так что они бы с удовольствием, но в следующий раз.

Я сообщил нашим.

— Издевается, гад, — вынес вердикт Баклан. — Я тебя понимаю. Я чувствую, что их надо оттуда забирать, давай их украдем. Там девчонки-то есть или все такие же злые парни как ты?

— Тебе куда девчонок? У тебя есть Олич.

— Девчонки всегда хорошо. Я так.

— Девушка там одна, плюс двое парней. И да, они такие же, как я.

— Сашенька, а ты не хочешь проверить наш семейный сервис? Я не припомню, чтобы они использовали беспилотники.

— А нормально их так использовать, ба?

— Конечно. Закажете сразу большой аэромобиль, слетаете сами, заберете народ. Ты проверь.

Я проверил. И контора не подкачала. Полный набор транспорта, я даже мог бы междугородний мобиль заказать на сорок человек, разве что нелетающий. А летающих было свободных в нашем районе еще десять штук, и один из них как раз на шесть пассажиров. В следующий раз на них поеду, чтобы не зависеть от Вальтона. У них даже была опция с временем ожидания, правда, просили не злоупотреблять и больше трех часов транспорт не задерживать, а лучше перевызвать заново. Но есть нюанс — чтобы эта штука куда-то двинулась, я должен быть внутри, потому что на меня настройка есть, а на других — нет. Ладно, пусть так.

И я снова связался с Вальтоном, ласково сообщив ему, что у меня есть транспорт, так что если он будет так любезен и отдаст мне сотрудников через час, я за ними пришлю. Честно говоря, я ожидал отказа. Срочный проект, то-сё, мир в огне, но Вальтон согласился. Наверное, хотел посмотреть на мой транспорт.

Дима остался на катке, он собирался приняться за изготовление снежков и привлечь к этому занятию детей, а мы с Бакланом залезли в аэроскутер, который на этот раз прибыл с водителем и отправились за моими коллегами.

К моменту, когда мы подлетели к поселку Вальтона, наши собратья по покатушкам уже стояли там в сопровождении своего рептилоидного босса. Мы с Бакланом выскочили на парковку, и водитель тоже вышел размяться, а Вальтон с кривым лицом осмотрел наше транспортное средство.

— Старое доброе человеческое управление, — с каменным лицом прокомментировал он.

Водитель хитро прищурился.

— Наша организация не использует беспилотники в качестве самостоятельного транспорта. Только в помощь водителю.

— И давно ли? — ухмыльнулся Вальтон с некоторым скепсисом.

— С осени, — признал водитель.

— Не могу осуждать.

Весь этот диалог прошел фоном за моей спиной, пока я знакомил Баклана со всеми, а потом мы загрузились и полетели. Лед сам себя не обкатает!

— Ребят, спасибо, что вы за нами приехали! А то у нас толком и Нового года не было, — сообщила Майя.

— Зато премию выдали, — заметил Василий.

— Это да, — вздохнула она. — Премия — это, конечно, хорошо. Но само по себе не весело.

Аэроскутер довез нас до самого катка, внутрь поселка нас любезно пропустили, и там мы застали довольного Диму и группу детей, которая сторожила готовые снежки из магического снега, не давая их растаскивать. Ящик жужжал и мигал, и, судя по датчику, вскоре должен был отдать очередную партию волшебного снега.

— Привет! — шагнул нам на встречу Дима. — Я Дима. А вы Майя, Василий и Серафим, да?

— Дим, да ты меня не узнаешь что ли? — внимательно посмотрела на него Майя.

Глава 4

— Ой, Майя! — расцвел Дима.

И дальше мы наблюдали внезапную встречу двух сердец одноклассников. Как можно в современном мире потерять друг друга, если никто не прячется? Но зрелище и впрямь было фееричным. А ты как? А где ты был? А почему? Не может быть! Эти двое засыпали друг друга вопросами, взявшись за руки. Мы с Бакланом и двумя Василиями, один из которых Серафим, не успевали офигевать. Дети, с которыми до прибытия гостей занимался Дима, вообще ничего не поняли, но воспользовались заминкой и утащили коробку для магоснега на другой край катка, чтобы заняться производством магической субстанции без пригляда.

Тут я оценил малый размер коробки, потому что ничего особо страшного они с такой мощностью произвести не смогли и через полчаса потеряли интерес к ящику. Я забрал его, мы произвели еще одну горку снежков про запас, а потом пошли разбираться с коньками.

К этому времени подошла и бабушка, которой управляющий выдал самую современную версию коньков, которые сами тебя везут. Бабушка попробовала и отказалась, попросив себе стандартную версию на лезвии, без поддержки баланса и ускорения. Заявила, что ей не нужны все эти прибамбасы, она не хочет ехать ни быстрее, ни с лампочками, а чтобы просто кататься, такие фокусы не нужны.

Ну а мы всей бандой подобрали себе самое новье и ездили кругами, соревнуясь в скорости. Я бы, честно говоря, не сказал, что в этих новшествах есть прок, особенно когда коньки пытаются ехать резвее тебя. Сами понимаете, что получается — они тупо выезжают вперед, а ты приземляешься на пятую точку. Потом поинтересовался инструкцией и обнаружил, что там есть еще и функция общего баланса, когда коньки еще и в спину тебя толкают через навеску на пояснице. Она мне совсем не понравилась, и в результате я всё отключил, вернув новейшее изобретение к базовой версии. Ну а потом бабушка позвала нас обедать.

На кухне все поместились, гости (а кто тут не гость?) быстро перестали стесняться и под чутким бабушкиным приглядом съели по две тарелки грибной лапши и рассказали всю свою жизнь. И от нарисованной картины у меня слегка зашевелились волосы. Я представлял, что всё плохо, но не представлял насколько.

Попасть просто так к Вальтону было нельзя. Сначала конкурс, потом тестовое задание, потом еще одно. И еще. И еще. Вся эта петрушка должна была быть выращена, вымыта и порезана до окончания университета. Людей с опытом работы в других местах брали так редко, что проще сказать, что не брали совсем. Потому что от работы в других местах люди портятся, считал Вальтон. На выходе обещали зачет долгов перед университетом, хорошую зарплату и жизнь на всем готовом. А кто заскучает, тому ротацию в Технодрифт или в южную лабораторию Вальтона, она вроде побольше, но никто из наших гостей там ни разу не был.

— О чем никто не сказал, а мы все плохо читали, что долг перед универом закрывается в последнюю очередь. То есть мы с ним два года работаем, а мы с ним, — Василий кивнул на Серафима, — еще даже закрывать не начали. И, кажется, лет до тридцати не начнем. А самое ужасное, что нас держат на очень мелких операциях. Мы справляемся с ними отлично, но у меня есть ощущение, что я уже тупой как дрова, и ничего сложнее заказа себе зубной пасты спланировать не смогу. Короче, мы там как тушенка в банке, которая продукт полезный, надежный, но тяжелый. Никто с собой просто так не понесет. Не представляю, кому мы могли бы понадобиться лет через десять такой жизни. Мы же еще не выходим оттуда никуда. Главное, не то чтобы нельзя. Не хочется уже.

Майя хмыкнула и кивнула, подтверждая сказанное.

— У Майи, — дополнил Серафим, — ситуация немного лучше. Потому что она из Старого университета. Они хотя бы долг не удваивают. А мы из Нового северного. Они удваивают, если не отдать в течение четырех лет после окончания. А у Вальтона долг универу начинает списываться только после шести лет работы у него. Так что у нас еще не удваивается, но скоро будет.

— Как вы в это влипли? — поинтересовался я.

— Заложники собственных интересов. Даже не амбиций, что обидно, — вздохнул Василий. — Ты вот только поступил и сразу началась жара вокруг органики, а раньше такого не было. Нишевое направление. А нам нравилось очень, но, чтобы им заниматься, надо было вписаться в какую-то вот такую схему.

— Мне так жаль, что я в вашем инкубаторе не осталась, — вздохнула Майя, глядя на меня. — И мне предлагали. Но очень деньги были нужны, думала, квартиру себе в городе куплю. Ну в общем, у меня есть теперь деньги, но никакую квартиру я не куплю, потому что долг универу не выплачен, а перед Вальтоном еще и вырос.

— Так, так, а долг перед Вальтоном откуда? — не поняла бабушка.

— Там в первые годы, пока ты еще бестолковая личинка, у тебя стоит на заморозке долг перед универом и растет перед Вальтоном, — ухмыльнулся Василий.

— Блин, — выдохнул Баклан. — Это же кошмар.

— Ну да. Зато мы много чего умеем. Майя, покажи.

Майя вытащила из-под свитера светящуюся фигурку оленика на шнурке. Форма была видна невооруженным глазом, наши девчонки с ума сойдут.

— Ооо! Это то, про что ты рассказывал? — восхитился Баклан, покосившись на меня.

— А ты не видел что ли?

— Так нет же! Олич не успела показать.

— Но это очень круто! — восхитился я. — Гораздо тоньше и сложнее, чем сваяли мы.

— Ну так. Мы ведь кое-что умеем, — пожал плечами Василий. — Но только я там умираю. Я так рад сегодня быть здесь, спасибо, ребят.

— И что, вот такая ситуация на всю жизнь? — нахмурился Дима.

— Не, не. Временно. Как обещали. Лет через восемь все долги начинают гаситься с максимальной скоростью, и все те чуваки в свитерах, которых ты, Риц, видел, полностью свободны от всех обязательств. Только они уже ничего не хотят. Корнями проросли.

Я окаменел. Это же чудовищно. И при этом честно: ты получаешь возможность заниматься чем хочешь в комфортных условиях, а за это у тебя больше ничего нет. Кроме банковского счета. Не этого ли я хотел? Нет, точно не этого.

Серафим намазал гречневую булочку маслом и с удовольствием захрустел корочкой.

— Давайте чаю, — предложила бабушка.

Это было правильно. Утешить их прямо сейчас нам было нечем, а чай всегда хорошо.

Чай мы еле успели допить, как всем троим пришло сообщение от Вальтона, что трансфер в обратный путь будет ждать их через пятнадцать минут у нашего поселка. Чтоб не загуляли. Ага, и сервис транспортный заработал, гляди-ка.

Мы проводили наших гостей до аэроскутера. На этот раз приехал такой же вариант, на котором ездили мы — с водителем, Дима с Майей попрощались самым нежнейшим образом, наши гости пообещали приехать завтра на праздник и умчались в снежную даль. В общем-то, всё выглядело не так уж плохо.

Опять пошел снег, и я отправился отрабатывать свою снежную повинность — помогать роботам с чисткой снега. На улице постепенно темнело, дружно зажглись фонари, а потом пришел помогать Дима.

Был он мрачен и явно хотел что-то сказать, но сначала зачистил площадку позади дома и уселся на скамейку. Я подошел к нему и тоже сел. Деревянная скамейка была даже не такой холодной, как можно было ожидать. С подогревом что ли? А, нет, просто волшебное чудо дерева.

— Они не приедут завтра, — сообщил мне Дима.

— Почему? — нахмурился я.

— Работы много.

— Праздник же.

— А ну и что. Но просили тебе напомнить, что очень ждут тебя восьмого.

— Я приеду.

Я глянул на свой браслет, они мне тоже, оказывается, написали. Я прислал им колбасу грустных смайлов и подтвердил, что заеду послезавтра.

— Слушай, — спросил меня Дима. — А вообще реально выцепить Майю оттуда?

Ого! У кого-то появился личный интерес. А что, это было бы идеально. Пока Дима доучивается на философа, Майя работает в инкубаторе. Или хотя бы в городе. Я почувствовал себя рыцарем на контракте, спасающем принцесс. Не, не, на самом деле я думаю об усилении нашей команды, чисто практические интересы. И поэтому мы их заберем всех. Только пока не знаю как.

— Дим, я займусь этим. И уверен, что получится, только не знаю когда.

Дима кивнул. Мой ответ его почему-то порадовал. Хотя ничего конкретного я не обещал. И вообще не был ни в чем уверен, но никто не должен об этом знать.

Восьмого я решил у Вальтона не задерживаться. Мало ли что он еще придумает? Но чтоб не похвастаться восстановлением эластичности? Это было бы выше моих сил. Я примчался к ним с утра, отказался трепаться впустую и сразу показал технику. Старички в свитерах предсказуемо не оценили — фу, вручную, какой анахронизм, зато моя троица рьяно взялась за производство эластичной обертки. Никто из них меня не превзошел, но получилось все равно прилично, так что мы с ними сумели повторить всю последовательность апгрейда четвертой сцепки, которую мы под руководством Гелия чинили перед Новым годом.

Польза от людей в свитерах все-таки случилась, один из них обнаружил в библиотеке нашу обновленную сцепку 4А со странной пометкой «спецзаказ, неуниверсально», и мы смогли сравнить наш результат с опорным. Получилось почти то же самое, различия должны были проявиться на длинном забеге, а насколько длинным он окажется, никто пока знать не мог.

Коварный рептилоид ни на секунду не выходил из лаборатории, пока я там был, лучился гостеприимством и рассыпал обещания сотрудничества. Такое ощущение, что полностью сменил пластинку, и теперь пытался не меня заманить сюда, а продать свою молодежную команду. Так он расхваливал возможности сотрудничества инкубатора с его лабой. Я даже подозревал его в полной смене вектора, пока не заметил, что люди в свитерах и не думают на эти речи реагировать. Ага, отвлекает, подумал я. Хочет, чтобы я поверил, что дистанционное сотрудничество возможно, а сам, сам чего-то совсем другое думает. Может, что я уеду и забуду про это все.

Мда, учитывая, что до последнего времени я вел себя как водомерка и носился туда-сюда, и такая информация у него точно есть, логика в его планах была. Если, конечно, я их правильно понял. Пишущая жилетка была на нем всё время, решил, видимо, помучиться с расшифровкой. А не достать ли и мне такую? Буду лучше понимать людей? Не-не, у меня и так голова от них пухнет. Надо решить что-то с командой и нормально заняться делом. У меня, в отличие от ребят, для этого по-настоящему все условия, и никто у меня кровь не пьет.

На Севере все еще тянулась череда зимних праздников, и Оба томился в штаб-квартире Нигама, ожидая, пока снова откроют их корпус. Шанкс написал ему, что это случится на десять дней раньше: руководство инкубатора простимулировало администрацию, которая нажала на всех исполнителей, ну ты понимаешь, короче, на всех по цепочке, чтоб корпус открыли, и все вернулись к работе.

Оба написал Рицу, и тот тоже обрадовался, хотя, судя по всему, отлично чилил в снегах у бабушки.

Но пока Обе предстоял разговор по видеосвязи, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. Никто в здравом уме не заказывает такие разговоры поболтать. Опять родственники чем-то недовольны.

Общаться с ним решили сразу трое: дядя, племянник и троюродный дядя, который был ему родственником не по прямой, но от этого его энтузиазм участия в делах клана ничуть не уменьшался. Все трое поспешили донести до него мысль, что его успешная схватка с Центурионом существенно ослабила их позиции в делах с администрацией Севера.

— Чего⁈ — не сдержался Оба. — А этот козел тут причем?

И услышал историю, которая блистала логикой со всех сторон. Оказывается, дорогие родственники подсуетились таким образом, чтобы у Обы было поменьше соседей, и чтобы эти соседи вели себя со всем возможным тактом и пониманием особенностей Обы, и местная администрация, недолго думая, возложила эту задачу на Центуриона как на человека ответственного. Взамен обещав ему не учитывать в долгах перед университетом столько семестров, сколько он продержится с Обой в одной комнате. Но Оба все разрушил, когда полез в драку.

— Вы совсем что ли дебилы? — взбесился Оба.

Но родственники не повелись на смену темы.

— Это ты дебил! — заорал племянник. — Когда ваши всучили нам эту недотянутую переделку четвертой сцепки, мы не хотели отдавать им алгоритм массовой смены элементов. И имели бы полное право, потому что никакие параметры ваши недотянули, уроды криворукие. А они в ответ предъявили нам твою драку и заявили, что они тебя вышлют! Так что мы вынуждены были отдать алгоритм, чтобы ты сохранил свое место. А план был совсем другой!

— Блин, — прошипел Оба. — Как я вас всех ненавижу! А чего вы сами не переделали свою сцепку, если такие умные? А? Зачем взяли-то? Сказали бы, пальто не надо!

— Какое еще пальто? — возмутился дядя. — Ты там не заговаривайся. И знай, что у тебя больше нет никого рядом, кто бы гарантированно к тебе хорошо относился. Мы за это больше не отвечаем. Ты говнюк, и все об этом знают. Но рабочих задач с тебя никто не снимал. Понял?

На этой жизнеутверждающей ноте разговор завершился. Оба был в бешенстве. Значит, нет никого, кто бы относился к нему хорошо? Вообще никого? Оба хотел написать Фа, чтобы пригласить ее погулять, но отложил. Сначала надо было найти Центуриона. И подраться с ним по-настоящему.

Центуриона Оба нашел на кампусе в одном из старых корпусов. Будущий педагог получил постоянное место коменданта, потому что один из предыдущих сломал себе обе ноги еще перед Новым годом, катаясь на лыжах, и находился на длительной реабилитации. Жил он теперь в отдельной комнате, и Оба застал его в момент, когда тот распекал юных студенток, неосмотрительно оставшихся в общаге на каникулах, за то, что те перенастроили роботов-пылесосов на протирку стен. Стены было положено мыть вручную специальным средством.

Оба прислонился к стене в начале коридора и подождал, пока Центурион не наиграется в руководство. Ждать пришлось недолго, Центурион быстро его заметил и пошел навстречу.

— Тебе нельзя находиться в этом корпусе, — заявил он.

— Можно. Сейчас день.

— Днем тоже нельзя, если тебя никто не звал. Кто тебя приглашал?

На это Обе ответить было нечего, потому что пригласил он себя сам.

Оба нахмурился. Но подумал, что так даже лучше. Если сейчас Центурион начнет его вышвыривать, они смогут наконец подраться по-честному. Видимо, Центурион и сам это сообразил.

— Так, пойдем выйдем, — скомандовал он.

— Многообещающе звучит, — фыркнул Оба, но вышел на улицу.

— Я хотел извиниться, — сказал Оба Центуриону. — Я не знал, что ты связан священной клятвой. Теперь не связан, мне уже сообщили. Ты совершенно свободен, и можешь набить мне морду. Если получится.

Центурион скривился.

— Если ты думаешь, что я мирился с твоими недостатками ради оплаченного семестра, то нет. Я мирился, потому что чувствовал в тебе правильный материал. И знал, что смогу сделать из тебя достойного человека. За три года у меня бы точно получилось. Дело небыстрое, с людьми в принципе трудно работать, человеческий материал совсем не такой, каким он должен быть. Но ради большого дела я был готов подождать. Ты был бы идеальным кейсом — человек с другой территории, чужая среда, сложная специальность. Ты преодолел бы под моим руководством весь этот бэкграунд и стал бы моим выпускным проектом. Да. Но ты доказал, что ты безнадежен, и такой же, как все они. И вообще я выше этого.

— Выше этого… — пробормотал Оба.

Логика Центуриона выходила за пределы его понимания, но ответить ему было нечего. Леса чужих иллюзий непроходимы. Оба резко повернулся, чтобы уйти, но поскользнулся на тонкой корке льда, которая умудрилась образоваться у них под ногами ровно в эту секунду.

Оба не удержал равновесие и плюхнулся на ступеньку, а вот Центурион, который неправильно понял его движение, сделал шаг вперед, тоже поскользнулся и уехал в куст, украшавший вход в общагу. Новая ситуация повторяла историю на кухне.

Оба заржал, а Центурион, ругаясь, принялся выбираться из куста.

— Что это вы здесь делаете? — из-за угла прогулочным шагом выплыли Антонина с Аглаей.

— Ничего, — хором ответили Центурион с Обой.

— Вот и правильно, — одобрила Аглая. — Центурион, а мы к тебе. Что у тебя тут по стенам ползает? Покажешь? У меня система контроля гигиены с ума сошла.

— Конечно. Но этот кризис преодолен, — выбрался из кустов Центурион. Он отряхнулся и злобно посмотрел на Обу.

— А чего, я ухожу! — поднялся Оба.

— Я слежу за вами, — сообщила им обоим Антонина.

Ага, вот кто обо всем договаривался, ну удачи вам, порядконаводительница, подумал Оба и зашагал обратно в свою нору в штаб-квартире, стараясь не укатываться с тротуара по ледяной корке. Разговор остался незаконченным.

Глава 5

Оба написал, что общежитие вот-вот починят и откроют, но пока что этого не произошло. У меня не было никаких новых идей, что делать с элементами, и кроме прорыва в эластичности ничего не произошло. Поэтому мы с парнями решили кататься на лыжах. А что? Лес есть, снег есть, а лыжи —? Найдем.

На чердаке у бабушки я никаких лыж не обнаружил. Хорошо, когда везде полный порядок, сразу ясно, что искать нечего. Но зато лыж запасла управляющая поселком компания из расчета на гостей.

Я от снежно-лыжной темы был много лет бесконечно далек, ну какие лыжи в окрестностях Арамболя, да и у Баклана была похожая история. Зато Дима был мощно в курсе лыжной темы и поделился главным: никаких особых новинок в лыжном деле не было. Те же лыжи, те же палки, по сути тот же процесс. Никаких балансиров как у коньков, никаких огонечков, кое-что изменилось в деле настройки скользящей поверхности: теперь можно было обойтись без мазей, она настраивалась сама. Если только ты не забыл зарядить их в нужном устройстве. Местные знатоки катались по старинке и новые технологии презирали, но у нас выбора не было: в прокатном пункте было только суперновье.

Управляющий, который сегодня лично сидел за прилавком, заверил нас, что даже самые новые модели можно легко превратить в традиционные, если отключить здесь и здесь, но мы так далеко идти не планировали. Отключить можно и так. Он заставил нас закачать карту маршрутов, чтобы мы не потерялись в лесу, и повесить на куртки маячки. Еще он настоятельно рекомендовал взять термос, который следовало сначала купить, но от него мы отбились и поехали.

Как хорошо, что моторная память — это навсегда! Минут через пятнадцать мы с Бакланом вспомнили, как шевелить руками и ногами, а Дима так вообще никогда не забывал, и мы углубились в лес. Промчались километров пять, выехали на симпатичную полянку и уселись на поваленное дерево, не снимая лыж.

— Может, и правда надо было взять термос? — подумал вслух Баклан.

— Баклан, я не могу! И бутербродов! И печенья! И баранью ногу! — заржал Дима.

— И ногу! — повторил эхом Баклан.

— Ноги больше нет, зато к обеду будет большой пирог. С мясом и яйцом, — напомнил я и глянул на рекомендованный маршрут. — Давайте еще вот тут кружочек и назад. Пятнашка — это уже не стыдно. Это зимний каникулярный пробег.

Все согласились, и мы двинули по маршруту дальше. Хотя нового снега со вчерашнего дня не насыпалось, лыжня все равно была весьма условной, народ пока больше интересовался катком. Но мы нигде не свернули и четко прибыли обратно.

Пока мы отряхивали и сдавали лыжи, Дима все время обращался к своему браслету и посматривал на нас.

— Чего тебе? По работе пишут? — поинтересовался Баклан. — Ты же вроде не собирался до весны ничего делать?

— Да не, я с Майей переписываюсь, — смущенно признался Дима. — Их не отпускают к нам больше.

— И не отпустят. Где это видано, чтобы товары из супермаркета разбегались? — заметил я.

— Слушай, — замялся Дима. — А научишь меня на аэроскутере ездить? Он все равно у нас без дела стоит.

— Хочешь сам слетать? Без проблем. Но он холодный совсем, помнишь?

— Носки надену. Вторые.

— Ну смотри. Я бы вызвал тебе транспорт из нашей конторы, но тогда мне надо будет с тобой ехать.

Дима покраснел и уставился себе под ноги. Понятно, понятно, хочет сам. Я бы смотался с ним, но уж очень глупо будет выглядеть — как будто младшего брата на день рождения привел.

Я вывел аэроскутер за пределы поселка, показал Диме все кнопки. Поскольку модель примитивная, можно было не просить держаться поближе к земле, он и так там будет. Потом мы вернулись, зарядили скутер около управления, и Дима умчался к Майе.

— Надеюсь, хоть на парковку-то ее выпустят? — задумчиво проговорил Баклан.

— Надеюсь, он не решит ее украсть, как какой-нибудь джигит, — вздохнул я.

— А, думаешь, получится разрулить нормально?

— Получится. Только неизвестно когда. Но Дима тут дал стране угля. Сколько они не виделись? Лет семь? И ничего. А тут вдруг загорелось.

— Это бывает…

— О, я знаю!

Астахов решил созвать ректоров и ведущих специалистов по органике на совещание посередине праздничной недели. И так кучу времени потеряли, чтобы откладывать новости еще на неделю.

Он ожидал, что прибудет только половина приглашенных, но пришли почти все. Прибыло не только университетское руководство, но и главы Технодрифта и Технотрека. Приехал даже Гелий, сумрачный органический гений, и Вальтон, многолетний советник министра. Оба расположились прямо напротив молодых капиталистов.

«Неплохой баланс», — подумал Астахов и метнул острый взгляд на Бооса из Технотрека и Баха из Технодрифта.

Непохоже, чтобы внезапный противовес смущал хоть кого-то из присутствующих. Ну а раз никого не смущает, то можно начинать. Но начать сразу не удалось: секретари закопались с раздачей кофе. И пока Астахов метал в них гневные взгляды, приглашенные распределились по интересам.

— Ваше молодое дарование любезно посетило нас, — сообщил Гелию Вальтон. — Я так понимаю, мы должны за это благодарить вас? Вы настояли на поездке к нам? Для моих было весьма полезно.

— Вы преувеличиваете мое внимание на молодежь, — Гелий даже глазом не моргнул. — Когда вы обратились к нам, мы просто посоветовали Рицу иногда проверять почту. Он вашего письма просто не заметил.

Вальтон обиженно моргнул. «Как можно не заметить письмо от Вальтона?», — было как бы написано у него на лбу. Гелий воображаемую надпись проигнорировал, с удовольствием принял чашку с кофе из рук секретаря и сделал глоток.

— Интересная деталь, — проговорил Вальтон и позволил секретарю поставить чашку перед ним.

— Это для них обычное дело, — пояснил Гелий. — Очень большая переписка в большом количестве чатов.

— Но почта!

— Ну а что почта? Она в принципе для них имеет низкий приоритет. Так и вернемся к ситуации, когда максимальное значение снова имеет устная коммуникация. Внутри университета многое дублируется через кураторов и комендантов, иначе по дороге можно все потерять. Как прошел визит? Удалось что-нибудь сделать?

— О, да. Ваша схема кондиционирования элементов кажется весьма перспективной. И техника повышения эластичности тоже.

Гелий шевельнул бровью. У мальчика все-таки получилось. Очень хорошо. Приятно.

Вальтон хотел сказать что-то еще, но не успел. Астахов постучал карандашом по столу и все повернулись к нему.

— Коллеги, — начал он. — Мы получили отчет с описанием причин распада элементов. Стопроцентной уверенности в том, что дело обстоит именно так у нас нет, но всё же это весьма вероятно. Отчет предоставлен военными.

Военные структуры представляли собой единый для всего мира блок, и по сути представляли собой структуру, живущую своей собственной жизнью в ожидании нашествия инопланетных угроз. Это не мешало им интересоваться всем, что происходило на Земле, а, учитывая значительные ресурсы и мощности, быстрее приходить к определенным выводам, чем гражданские службы.

— Дайте я угадаю, — подал голос Бах. — Всему виной солнечная активность!

Астахов недоверчиво посмотрел на него.

— Да… У вас уже была такая информация?

— Нет, просто обычно подозревают ее. Даже чаще, чем кометы. И что, есть подтверждения?

— Да. Их достаточно. На мой взгляд, достаточно. Я передам вам отчет для ознакомления.

Бах с Боосом кивнули. Почитать всегда интересно.

— О чем нам это говорит? — нетерпеливо спросила Тера, ректор Нового северного университета. — Солнце — всегда солнце, чего от него еще ждать.

Астахов мрачно посмотрел на нее. Он ожидал несколько большего энтузиазма: наконец-то ясно, что происходит. Это ли не замечательно? Но, похоже, ни для кого новая информация ситуацию не поменяла.

— Господин министр, вы озвучите или мне озвучить, что это для нас значит? — ехидно спросил Гелий.

— Пожалуй, лучше вы. Я добавлю, если будет что, — улыбнулся Астахов. Играть так играть.

— Это означает, что мы находимся в ситуации «выкрасить и выбросить». Типичный график солнечной активности позволяет предположить, что проблема с элементами рассосется сама собой. Года через три. Однако, если мы ничего не предпримем, весь технологический сектор разнесет в лоскуты. А если наши усилия по укреплению элементов увенчаются успехом, мы сможем рассчитывать максимум на три минуты благодарности от коллег.

— Обидно, — усмехнулся Бах. — Но когда было иначе?

— Никогда, — шевельнул бровью Гелий. — Но в этот раз особенно сложно, потому что надо сделать очень многое в очень краткие сроки.

— Есть ли у вас существенные подвижки? — поинтересовался Боос.

— Смотря что считать существенным, — сложил Гелий губы в тонкую линию. — А у вас?

— Пожалуй, то же самое. Мы в процессе, — пожал плечами Боос, понимая, что тут он ничего не выловит.

— Да, все так, — подтвердил Астахов. — Сухой остаток именно такой. Из интересных нюансов хочется отметить, что теперь мы понимаем, почему первые проблемы появились на летающих устройствах.

— Потому что они находятся под прямыми солнечными лучами? — уточнил ректор Константиновки.

— Да. А еще потому, что они традиционно являются объектом атак. Падающего — толкни. Все, как мы любим.

— Красиво, — улыбнулся Боос.

— Господа. Я созвал вас не только для того, чтобы поделиться интересными наработками, хотя я и надеюсь, что новая информация подтолкнет ваш поиск. А еще и потому что рассчитываю, что вы отложите ваши разногласия до лучших времен. Нам очень нужно решение. Рабочее решение. Крайне маловероятно, что его найдут на других территориях. Так получилось, что мы получили этот отчет последними, с опозданием на месяц.

— Почему? — вскинулась Тера.

— Недосмотр. Саботаж. И дипломатический провал. Но зато теперь понятно, почему наши соседи не спешат вкладываться в органическую разработку. Через три года наши усилия будут никому не нужны вне зависимости от объема успеха. Юг твердо решил, что он переживет даже самые большие разрушения, Восток надеется проскочить, а про Запад мы ничего понять не можем. Никто, кстати, не в курсе, есть ли новости о Кулбрисе?

— Нет, — слишком быстро ответил Боос и тут же об этом пожалел. Уж с очень большим интересом на него посмотрели все присутствующие.

Астахов молча кивнул. Нет так нет. Минсвязности проинформировало его за день до Нового года, что по их данным Кулбрис пересек диффузную зону и находится у них на Севере. Но поверить в это было решительно невозможно. Впрочем объявлять его в розыск у них не было причин. Кроме одной — он мог бы быть полезен, если бы захотел.

— В идеале, — вздохнул Астахов. — Нам нужно такое решение, которое позволило бы не только укрепить элементы, но и стало бы базой для дальнейшего развития. Например, для работы с биокристаллами. Я ведь правильно понимаю, что у нас нет сейчас ресурсов для работы с ними? А между тем Восток активно пытается с ними работать, перебросив на нас задачу по пересборке базовых элементов.

— Нет ресурсов, — покачала головой Тера.

Чин опустил глаза на поверхность стола. Гелий разглядывал свою, уже пустую чашку и чему-то улыбался.

— Что скажете, профессор? — обратился Астахов к Гелию.

Гелий поднял голову.

— Я скажу, что все будет как обычно. Проблему мы решим. Но крови попортим много, и, к сожалению, друг другу.

Вальтон мысленно выругался. Ох уж мне эти университетские. Вечно они пинают остальных. А сами? Он еще не оставил надежд заполучить к себе Рица.

Очень жаль, что тот не клюнул на Майю, вместо этого Майя увлеклась кем-то из его окружения, но разобраться в этом Вальтон еще не успел. Неприятно так ошибиться в расчетах, ведь мальчику нравится именно этот тип! По всему выходило, что теперь не он охотится за Рицем, а Риц за его сотрудниками, и это было возмутительно. Ты думал, что поставил ловушку на кролика, а пришла лисица.

Дима счастливо добрался до поселка Вальтона и даже выцепил Майю погулять. Спрашивать разрешения было не у кого, босс неожиданно уехал в город, так что свидание прошло как нельзя лучше. Уж туда Дима захватил и термос, и бутерброды, и конфеты, а в следующий раз пообещал привезти лыжи.

Проблемы возникли на обратном пути. Подлый аэроскутер растерял зарядку на морозе и заглох на полпути домой. До кучи у него разрядился и комбраслет, и наш бедный Дима остался где-то на морозе, успев только сообщить нам, что он в лесу. К счастью, мы забыли сдать маячки, выданные нам на лыжной прогулке, и мы вызвали уже мой транспорт и поехали за ним, ориентируясь на маячок. Получилось немного дольше, чем я рассчитывал: водителю нужно было заехать за запасной батареей, чтобы увезти Диму.

Диму мы застали нарезающим круги вокруг севшего в снег аэроскутера. Холодно, а то ж!

— Ну что, как свидание? — Баклан первым выскочил на снег.

— Свидание — отлично! — сиял Дима. — Как не расставались!

— Давайте-ка я посмотрю, — наш водитель подошел к скутеру, открыл заднюю крышку, вынул старую батарею, поставил новую и залез внутрь. Что-то поковырял и вылез.

— Не, не полетит, — выдал он вердикт, вылезая наружу.

— Что же делать? — забеспокоился Дима. — Нельзя же его здесь бросить!

— Можно было бы и бросить… Удивительно, что этот хлам в принципе способен перемещаться. Где вы его взяли?

— В Калязине. И добрались до Агино. А потом оттуда до Озерного и назад — к этой точке.

— Это невероятно. На этом ему стоит завершить подвиги. Я могу вернуть его в Калязин.

— Вы же сказали, что он не полетит? — удивился я.

— Сам не полетит. А с нашей помощью очень даже.

Дальше водителю удалось взять арендованный скутер на дистанционный буксир, дотащить его до бабушкиного поселка, высадить нас и отбыть в метель. Он обещал сгрузить транспорт на парковку в Калязине, куда мы и обещали его вернуть, и если хозяева рентала посмеют заявить нам, что эта колымага сломалась по нашей вине, их контора снабдит нас экспертизой. Даже не так, она в любом случае нас ей снабдит.

— Что будет в экспертизе? — поинтересовался отогревшийся в пути Дима.

— Что данный предмет должен быть в лучшем случае в музее.

— Хм, — вспомнил я. — Помнится, мы подписали, что берем его под свою ответственность.

— А дайте-ка поглядеть!

Я вытащил из браслета копию документа, на которой поставил росчерк почти не глядя.

— Нет, все в порядке, — прочитал водитель. — Приличные люди. Вот смотрите.

Завершал документ прелестный абзац, что, если в пути наш транспорт отдаст концы, контора не будет иметь к нам никаких претензий, и только попросит указать место, где это произошло.

— Но лучше я его заберу, — предложил водитель. — Боюсь, администрации поселка не понравится, что вы разбрасываете чужую технику где ни попадя. Насколько я понимаю ваши условия, вам это ничего не будет стоить. А я получу премию за клиентский сервис!

— Ну если так, — засмеялся я, — тогда забирайте!

Мы распрощались и пошли к бабушкиному дому. Вот бы все так решалось! Но своего транспорта мы лишились, не на чем теперь Диме ездить на свидания.

Я едва успел переступить порог, как мне упали подряд сразу два сообщения. Одно от Вальтона, другое от Марго.

Первым делом я прочел то, что от Марго.

Марго: Риц, добрый вечер. Предположу, что в ближайшее время вы получите очередное приглашение посетить лабораторию Вальтона. Если это никак не укладывается в ваши планы, можете проигнорировать. Он планирует рассказать вам о причине разрушения элементов, которую мы и так будем обсуждать в инкубаторе. Но в любом случае поездка на ваше усмотрение. Администрация общежитий клятвенно обещала нам закончить ремонт в вашем корпусе к 15 января. Если они сдержат обещание, ждем вас в инкубаторе. Мы уже работаем

Ха! А причину разрушения она мне не назвала! А что Вальтон пишет? Вальтон оказался еще более кратким.

Вальтон: Риц, если вы еще в окрестностях, приезжайте завтра. У меня есть интересная для вас информация. Своего друга, пожалуйста, не привозите. Он симпатичный молодой человек, но срывает моим сотрудникам график

Я показал письмо Диме.

— Извини, Дим, видишь, как складывается.

Дима нахмурился.

— Вот ходячая мерзость!

— Терпение, мой друг. Мы спасем твою принцессу. Но завтра мне придется съездить одному.

Глава 6

За ужином Баклан был непривычно тих, даже бабушка заметила. Выпытывать она у него ничего не стала, Баклан долго скрываться не будет, не тот человек. А пока мы сосредоточились на еде. Пока мы мотались по метели за Димой, бабушка сделала мясо с картошкой в горшочках из теста.

— Ба, как ты крышку такую сделала? — недоумевал я.

Горшочек из теста выглядел как настоящий, с узором и ручкой, только снять крышку было нельзя, а надо было взрезать ножом, чтобы добраться до содержимого. Потому что крышка составляла с горшком единое целое.

— Это фальшивая крышка, да? — догадался Дима.

— Совершенно верно, — засмеялась бабушка. — Заворачиваешь начинку в тесто, а ручку и узор накладываешь сверху. Полная иллюзия. Сто лет так делают.

— Здорово! — восхищенно выдохнул Баклан и откусил кусок отрезанной крышки.

Там все было вкусное, ничего бросать не хотелось.

— Как хорошо, когда есть кого кормить! — радовалась бабушка.

На побережье она жила отдельно от родителей и изредка кормила только управляющего делами, которого привезла с собой, но на праздники оставила в городе — заниматься делами. А здесь целых три глотки, я бы давно устал нас кормить и перевел всех на пельмени, но это же бабушка!

— Ба, а ты здесь на всю зиму останешься? — спросил я.

— Да, пробуду до весны вместе с отцом. А там посмотрим.

— Он собирается весной возвращаться?

— Что-то вроде того. Планы у него самые неопределенные. Что ты там говорил по свое общежитие? Откроются пятнадцатого? Тогда вы только в городе сможете увидеться. Он сейчас там, а сюда собирается ближе к концу месяца.

— Отец уже здесь? Вот коварный! Ничего не сказал.

— С него станется. Сам знаешь, какой он.

Да я и сам такой, если вдуматься. Ненавижу никого ставить в известность о своих планах. Вдруг не получится? Как это объяснять?

Пока пили чай, я рассматривал вазочку с клюквой в сахаре. Удивительный продукт, в детстве я очень любил. Сейчас уже не так. Зато Дима с Бакланом клевали ее наперегонки. Когда клюква закончилась, бабушка погасила основной свет и оставила только лампу над столом. Получилось уютно. Идеально, чтобы рассказывать сказки.

Но вместо сказок Дима немножко рассказал, что они с Майей оказались в одном классе по ошибке. Когда она записывалась в него, ей показалось, что это будет класс с творческим уклоном, а Диме — что с облегченной программой по математике. Ошиблись оба: программа была предусмотрена самая стандартная. Но когда они это обнаружили, оба решили ничего не менять. Сочли, что это знак.

— Дим, я думаю, это был твой первый философский поступок, — улыбнулся Баклан.

— Думаю, да, — ухмыльнулся Дима и потянулся проверить, не осталось ли еще клюквы. Но клюквы больше не было, только тонкий слой сахарной пудры покрывал дно вазочки.

— У меня есть еще упаковка, — сообщила бабушка.

— Не надо, — отказался Дима. — А то есть риск не пролезть в дверь.

— Это вряд ли, — усомнился Баклан. — Раз тебя завтра нигде не ждут, пошли снова в лес кататься. Мне понравилось. Можем сходить по большому маршруту, а Риц пусть завидует нам.

Бабушка подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.

— Мне завтра снова надо съездить к Вальтону, а Диму настоятельно просили не приезжать. Отвлекает бесценных сотрудников. Я так понимаю, он и сегодня чудом смог встретиться с Майей, потому что Вальтон был в отъезде. Но теперь он вернулся и сидит на гнезде.

— Ага, сует птенцам червей, — фыркнул Дима.

— Надо ехать? Или ты хочешь? — уточнила бабушка.

— Мне любопытно. У них была какая-то встреча, про которую мне расскажут только через неделю. А я могу узнать у него и приеду подготовленный. Если он не будет наводить тень на плетень.

Бабушка кивнула.

Мы допили чай, я составил посуду в посудомойку, и мы разошлись. Но не успел я придумать, чем бы мне себя занять, как в комнату ввалился Баклан.

— Скажи, ты пошутил, когда говорил, что назначишь меня директором по коммуникациям? Или по развитию, я на оба варианта согласен.

Неплохо так его расколбасило. Неужели весь вечер он хотел обсудить именно это?

— Нет, Баклан, не пошутил. Можешь обе должности занять. Только не над чем пока директорствовать.

— Димку жалко. И Майю!

— И Серафима с Василием. Сидят там как в клетке. Но быстро такие дела не делаются. Я должен поговорить со своим начальством, иначе по официальной линии мне сразу ответят «нет». И для убедительности мы должны еще что-нибудь полезное сделать и доказать, что нам нужны люди. В идеале Вальтон должен облажаться, но это уже вишня на торте. Можно без нее.

— Я тут подумал кое-что. Твой Вальтон выглядит как мой старый босс. Он просто собирает прикольный народ и ему радуется. А дела делаются в фоновом режиме, если вообще делаются.

— Согласен. Тоже думаю, что он коллекционер. Причем разборчивый, не из каждого выпуска людей берет. Разглядывает под лупой, что попало не берет.

— А мы можем подсунуть ему что-нибудь яркое, но ненужное? Нам ненужное?

— Чтобы впихнуть ему что-нибудь ненужное, надо где-то сначала взять это ненужное. Но я не знаю где. В идеале нам нужна какая-нибудь безумная звезда, которой нечем заняться.

— Я могу взять на себя заманивание звезды. У меня есть опыт, да и сам я классный.

— Да кто б сомневался! Давай на этой точке зафиксируемся и подождем. Я уверен, что-нибудь подвернется.

На вторую половину дня обещали метель, и вместо аэроскутера прибыл мобиль на полозьях. Половину дороги я ощущал себя барином на санях, а вторую половину — школьником на горках, потому что дорогу к Озерному, Вальтоновскому поселку, никто никак не чистил и ехали мы, прыгая по наметенным кочкам. Солнце ненадолго вышло из-за набухшей тучи, но тут же спряталось — точно снег пойдет.

Я попросил водителя меня подождать, я не планировал застревать тут больше, чем на два часа, но смог вырваться только через два с половиной, из которых я полтора часа просидел в кабинете у Вальтона. Он пытался меня замотивировать блестящими перспективами и уболтал так, что я чуть не заснул. По его словам выходило, что органические элементы укреплять уже не надо, через пару лет это станет неактуально, а вот вложиться в работу с биокристаллами стоило бы.

Вальтон даже пообещал поддержку контрактами моего будущего бизнеса, который я непременно создам. Есть ли хоть один человек на этой Земле, который еще не слышал про мой трастовый фонд? Может, я все спущу на развлечения? На ту же «Зимнюю феерию»? Да нет, на нее не получится, там билетов нет до февраля. Слушать его было скучно, я все для себя решил, не надо мне Вальтоновских контрактов. А, может, и надо, но только чтобы не сидеть тут в медвежьем углу.

Чтобы взбодрить его, я спросил, что он думает о ротации сотрудников между ним и инкубатором? Об обмене опытом и прочем сотрудничестве? Рептилоид оказался крепок и заявил, что всемерно поддерживает, но уровень сотрудников должен быть равным, чтобы сотрудничество было полезным. Например, что бы я о себе не думал, опыта у меня слишком мало, чтобы мы могли поменяться, скажем, с Майей. У нее за плечами уже год работы у Вальтона, а у меня сколько? Несколько месяцев? Хм, маловато будет. Можно обсудить приезд Шведа, если он согласится бросить универ на пару месяцев.

На Шведа он зубы наточил, молодец какой. Слышать про свой уровень было обидно, но я в страшном сне не собирался предлагать себя в качестве обменного материала. А кого бы я предложил? А вот Рапунцель, например. Которая больше не Рапунцель. Она достаточно безумна, чтобы тут все разнести. Только опыта у нее еще меньше, чем у меня, я обгонял ее на два летних месяца.

Рапунцель мощно отожгла в первые дни нового года, сообщив нам о смене имени. Теперь она была не Рапунцель, а Ртуть. Хмарь мне потом написала, что Рапунцель сильно зацепила история с голубой розой, которая оказалась банальным следящим устройством, и теперь не хочет иметь ничего общего с собой прежней. Сильная, надо сказать, идея. Имя-то причем? Персонаж, который подсунул ей эту розу, даже не знал, как ее зовут. Или знал? Неважно. Если бы я менял имя после каждой неудачи, все системы давно бы сошли с ума, пытаясь сохранить мне единство личности.

По поводу смены имени с одного «Р» на другое Швед сделал объявление в группе Трилобитов, мы ее поздравили, а я порадовался, что имя у нее начинается хотя бы на ту же букву, что и раньше. И на ту же, что и у меня. Легко запомнить. Каравай заподозрил, что, прихватив имя из таблицы Менделеева, она просто косплеит Гелия, но новоявленная Ртуть огрызнулась, что не видит здесь ничего плохого, и Швед ее поддержал. Все мы в каком-то смысле косплеим Гелия.

Я пересказал эту историю нашим, на что Баклан заявил, что если бы он выбирал себе имя из химических элементов, то он бы стал Унбибием. Вот это имя так имя. Мы согласились с ним и до конца дня звали его Унбибием. А Ртуть бы я все-таки сплавил Вальтону. Для разъедания сплоченных рядов. Жаль, не получается пока, но я буду пытаться. Думаю, это правильная идея.

Когда я окончательно утомился слушать Вальтона, то пообещал придумать подходящий вариант информационного обмена, чем почему-то поставил его в тупик. И не дожидаясь новой порции рептилоидных идей, сбежал к Василию и Серафиму. Мы с ними всласть погоняли новую генерацию элементов. Парни были сильны, не поспоришь, и смогли создать свой вариант несчастной сцепки 4, которую они планировали предложить библиотекам под названием сцепки 4B. Она отличалась от нашей большей гибкостью, но и меньшей прочностью. Ну а что, пусть у людей будет выбор.

В целом было ощущение, что Вальтон никак не планирует ускорять работы по укреплению элементов, и у Василия с Серафимом это направление остается чуть ли не в качестве хобби. Штош. Точно им нужна Ртуть.

Майю я не встретил, парни сказали, что она чем-то занята и не придет. Они сами к ней достучаться не могут, хотя она всего лишь на соседнем этаже. И посмотрели на меня со значением. Вальтон что ли перестраховался? Думал, я Диму в кармане привезу? Совсем спятил. Делать тут было больше нечего, я попрощался и отправился домой, чтобы не застрять в снегах. Метель уже начиналась.

Майя выбралась из лаборатории на нижнем этаже ближе к вечеру. Узнала от Серафима, что заезжал Риц, но давно уехал.

— А почему мне не сказали? — возмутилась Майя.

— Мы сказали, — обиделся Серафим. — Написали тебе. Но не ломиться же было к вам?

Майя нахмурилась и открыла мессенджер. Пять сообщений от Серафима, два от Димы и одно от Рица со словами «Жаль, что не застал» послушно насыпались в столбик. Но она же проверяла письма час назад? Ничего этого не было! Что за наваждение? У них перестала работать почта внизу? Она вывалила свое возмущение на Серафима с Василием.

— Так давно уже, — пожали плечами эти двое. — Мы внизу просто редко бываем, поэтому не обращаем внимания. В каком-то смысле так даже лучше, ничто не отвлекает.

Не отвлекает, ага. Возмущенная Майя направилась к Вальтону с намерением высказать ему всё, что она о нем думает, а заодно обсудить возможность передачи контракта назад в университет. Пока она поднималась по лестнице, гнев ее нарастал и к двери начальства она подошла в форм-факторе трехметровой волны, готовая уничтожить любое сопротивление. Ощущалось именно так, и чувство это ей нравилось. Пора смыть этих болванов.

Дверь в кабинет была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Майя притормозила. Она узнала второй голос: он принадлежал администратору Атто, который появлялся здесь редко, но, судя по всему, отвечал не столько за кадры, сколько за безопасность. Хотя зачем этот человек нужен, Майе было неизвестно, вроде на Вальтона никто не нападал. Майя, как могла, прикрутила свой гнев и поднялась на цыпочки, чтобы сконцентрироваться на чем-то физическом и не ворваться в кабинет с дикими криками, как собиралась.

Атто сердито оправдывался:

— Вы сами запустили эту лису в курятник. Причем здесь я? Он не простой мальчик, я вас предупреждал. Как-то он продержался столько лет без помощи отца, совсем бестолковые тонут гораздо раньше.

Атто помолчал, а потом переключился на Майю. Она от неожиданности свалилась на пятки и отшагнула назад, но, к счастью, ее не услышали.

— Девочки скучают, незачем брать таких молодых, я сто раз вам говорил. Да и мальчики тоже. Не понимаю радости во вчерашних выпускниках, они не ценят ваших условий.

Вальтон что-то невнятно ответил.

— Да, перспективные. Да, жаждут определенности и гарантий, и стеснены в личных средствах. Но в остальном вы ошиблись. Такое не прогнозируется. Я понимаю, что вы рассчитывали, что эти двое друг другу понравятся, и у вас будет два молодых органика вместо одного. Но в текущих обстоятельствах она от вас сбежит.

Вальтон что-то буркнул.

— И кому это поможет? Ну стрясете вы с нее компенсацию, и что? Если она останется, но будет бить баклуши, кому это поможет? А, кстати, на каких условиях вы согласны отпустить вашу молодежь? Я ведь правильно понял, что наша лисица нацелилась на всех трех куриц, а не на одну? На кого бы вы их обменяли? Хотя бы теоретически.

Вальтон завозился и вздохнул. Майя перестала пытаться устоять на цыпочках и прилипла ухом к щели. Теперь его стало слышно немного лучше.

— Я не хочу их отдавать, потому что не хочу создавать прецедент.

— Это я понимаю.

— Но если вдруг будет такая возможность, и произойдет чудо, а с небес снизойдет кадровая благодать в невиданном доселе формате, то я бы отпустил всех троих при условии, что к нам присоединится Кулбрис.

— Ну вы размахнулись, босс!

— Ну а зачем хотеть меньшего? Как ни странно, микроскопический шанс на это есть. Он сейчас на Севере.

— Да, слухи были. Даже если так, как это соединяет нас с ним?

— Никак. Согласен. Но, согласитесь, невероятное же совпадение? Мы согласны. И он здесь.

— Только он не согласен.

— Да он даже не знает о такой возможности!

— И мы не будем ее педалировать.

— Не будем. Но другие варианты меня не устроят. Хотя нет, пусть будет еще один — если у нас появится фигура аналогичного масштаба.

— У нас есть такие фигуры.

— Но они все при деле. Мы не можем обсуждать даже краткий визит Гелия к нам. Или Баха. А молодая лисица, при всем моем интересе к нему, даже близко не тянет.

— По-моему, босс, вы хотите невозможного.

— Я не хочу. Меня устраивает статус-кво. Я фантазирую. Имею право.

Вальтон еще немного побурчал, и перешел на обсуждение нового конкурса и очередной ротации из южного офиса в Технодрифт, а Майя снова поднялась на цыпочки и прокралась к лестнице. Про Кулбриса она, конечно, слышала и раньше. А еще она поняла, что вся ее переписка читается этими прекрасными людьми. И всего-то осталось придумать, как обменять себя на этого загадочного Кулбриса. Да еще организовать это, минуя привычные каналы связи.

Вечером Вальтон отсматривал запись со своей записывающей эмоции жилетки. Это вошло у него в привычку, и он не понимал, как обходился раньше без любимой игрушки. Он пересмотрел свой разговор с Рицем, испытал легкую досаду, заметив, что молодой человек соскучился через пятнадцать минут. Но какая выдержка! Сам Вальтон заметил у него потерю интереса только ближе к концу разговора и сразу нашел повод прекратить беседу. Да, далеко пойдет с такими способностями. Небезупречно, но очень прилично.

Разговор с Атто не удивил. Вальтон знал, что сподвижник осуждает его примерно всегда и научился игнорировать дежурное бульканье. Но вот фрагмент с шести до половины седьмого показывал, что в их диалоге присутствовал третий участник. И какая гамма чувств! Гнев, любопытство, обида, разочарование, надежда, и наконец невидимый участник покинул их. Кто же это был? Вальтон пожалел, что в коридорах нет камер. Он запросил материалы из лабораторий, но к вечеру сотрудники как будто договорились свести его с ума. Они ходили из лаборатории в лабораторию, перемещались с чашками между кухней и столовой, спрашивая, где ужин, как будто он не всегда начинается в семь, двое старших сотрудников внезапно решили пойти в фитнес-зал и смогли собрать себя только с третьей попытки. Кто угодно мог оказаться у него под дверью. Но с большой вероятностью такой спектр выдал кто-то из молодой троицы. Посмотрим, кто это был. Вальтон дал указание внимательней мониторить их письма.

Зима пройдет нескучно!

Глава 7

Майя заперла дверь, села за столик, который она при заезде стребовала с Вальтона, чтобы ей было где писать письма и думать о вечном. Заниматься этими вещами, лежа на кровати, как в общаге, ей казалось оскорбительным. Начальство поскрипело-поскрипело и впихнуло в комнату конторку с высоким стулом в комплекте. Завхоз ворчал, что лучше б он барышне туалетный столик нашел, но Майя его предложение решительно отвергла. Зеркало у нее в ванной есть.

Первой мыслью Майи было написать Диме о том, что она только что услышала. Затем она представила, как тупо это будет. Стоило тогда подслушивать, чтобы твое письмо тут же прочло начальство и умерло от смеха. Надо было сразу врываться. Но врываться было поздно, тот поезд уже ушел.

Майя отругала себя за ту нерешительность. Не сделаешь дело сразу, оно тебя непременно догонит. Она поставила планшет на подставку, подсоединила к нему физическую клавиатуру, виртуальные она ненавидела, и принялась размышлять руками. Опомнилась она только тогда, когда наразмышляла три страницы текста с нежнейшими воспоминаниями о тех каникулах, когда они с Димкой вместе с толпой других дураков сплавлялись по Волге вместе с горой арбузов. Арбузы и ели. В основном. К концу поездки Майя была худой как весло, потому что тушенка с макаронами закончилась через три дня, и следующие пять они ели только арбузы. А Дима прокачал навыки битвы с дикими свиньями, которые во время ночевок пытались добраться до плота с арбузами или хотя бы до башмаков. Башмаки им тоже казались съедобными.

Волшебное было лето. Сгорели все тогда до черноты и объелись арбузов до потери сознания, Майя потом лет пять арбузов не ела. Хотя классно было плеваться косточками на дальность. Победил Колька из параллельного класса, который признался, что три лета шел к этому результату.

Майя перечитала письмо. Изначально у нее была мысль зашифровать в это послание имя Кулбриса и попросить ребят его найти. В том, что как минимум Риц знает, кто это такой, она не сомневалась. Возможно Вальтон и правда согласится отпустить их в обмен на звезду. Но возникла проблема. Кулбрис никак не зашифровывался. То ли она позабыла школьные навыки наведения тени на плетень, то ли никогда ими не владела, но у нее все время получалась какая-то ерунда. Она даже написала акростих, но там имя Кулбриса торчало как сосна в тундре. Стих она уничтожила и разбросала по письму намеки на знаменитых тезок разработчика, от чего письмо увеличилось еще на страницу и начисто утратило связность.

А потом ее посетила совсем неприятная мысль. Что если у нее получится все зашифровать? Майя попробовала представить хороший вариант, когда Дима все поймет, передаст Рицу, Риц каким-то образом найдет Кулбриса, что само по себе невероятно, и притащит его сюда. А Вальтон скажет: не, не хочу, не позволю. Если так выглядит успех, то как должна выглядеть неудача? Еще хуже. Или Дима ничего не поймет, а Вальтон поймет, либо никто ничего не поймет, и тогда это будет значить, что Майя просто провела сеанс терапевтического письма.

Значит, с этого можно и начать. Она еще раз перечитала письмо, отправила его в корзину (терапия завершена, спасибо большое) и записалась на прием к Атто. Кадровые вопросы логично было обсуждать с ним. А потом пошла собирать по комнатам Василия и Серафима.

— Значит, так, друзья, — сообщила она им, когда они все оказались в Серафимовой комнате. — Вот мой план. Завтра я иду к Атто и обсуждаю расторжение контракта. Узнаю про штрафы, санкции, оцениваю свои силы и прикидываю дальнейшие шаги. Я для себя всё решила и буду вырываться, даже если придется сбросить хвост.

Василий изумился:

— Ты что? Нас же ни за что не отпустят!

— Нас могут отпустить только при фантастическом стечении обстоятельств. Но так вышло, что они ровно так и складываются, а наши внешние друзья помогут нам дособрать эту икебану.

Серафим и Василий вопросительно уставились на нее.

— Откуда, собственно, ноги растут, — пояснила Майя. — Мне удалось сегодня подслушать Вальтона с Атто, и вот что я узнала. Наш дорогой начальник грезит привлечением Кулбриса.

— Не, ну об этом он может грезить сколько угодно!

— И здесь есть небольшой шанс. Кулбрис где-то у нас, на Севере, — Майя посмотрела на парней со значением.

— Ну и что? Хотя подожди, зачем он сюда приперся?

— Никто не знает. Но раз он здесь, почему бы ему сюда не зайти? Он совершенно безумен. С него станется. То пингвинов пасет, то убийство инсценирует. Может, его приколет заехать и сюда. Почему нет?

— Ну ок. Пусть так. И что?

— В общем, у меня к вам один вопрос. Я завтра говорю только о себе или о вас тоже?

Василий с Серафимом вздохнули и переглянулись. Оба думали одну и ту же мысль. У Майи больше шансов вырваться, и Старый университет не такой зубастый, и вон любовь у нее образовалась, а у них что? Но если она вырвется, а они останутся, вот это будет лузерство из лузерств. Такое не пережить. Да и вообще они команда, друг без друга им работалось сильно хуже.

— Я с тобой, — сказал Серафим. — Обсуждай меня тоже.

— И я, — добавил Василий. — Вообще, знаешь что, давай вместе пойдем. Там и обсудим.

— Ок, — согласилась Майя и перебронировала встречу на троих. — Посмотрим, что из этого получится.

— А как ты собираешься искать Кулбриса? — вдруг поинтересовался Серафим. — Если вдруг Атто скажет «да», как мы будем на него охотиться?

— А вот с этим, я надеюсь, нам помогут наши друзья. Но сначала я хочу убедиться, что они будут искать его не зря. Иначе глупо будет.

Администрация сдержала слово и закончила ремонт к пятнадцатому января. Первым вернулся Шанкс и тут же написал в общий чат.

Шанкс:@всем — корпус готов к заселению. Все нормально, кухня работает, прачечная работает, свет есть, вода есть, пылесосы в строю. Кто хочет, может вернуться до окончания каникул. Но столовая пока закрыта, я предупредил

Больеш: Я нашел столовую рядом со станцией. Координаты прилагаю. Там норм, и котлеты можно с собой

Питон: Как котлеты? А компот есть?

Анеуш: А салаты?

Дальше развелся обычный флуд, и я не стал читать. Баклан прочтет, расскажет нам. Главное, что у нас снова есть где жить. Как ни хорошо было у бабушки, но надо было возвращаться к работе. А то все без меня изобретут. Швед писал, что им удалось создать кондиционированную массу, из которой они начали тянуть новую генерацию элементов. И, кажется, дело пошло. Он собирался съездить к родственникам на пару дней, а за главного оставил Каравая. Я поморщился. Сомнительный выбор. С другой стороны, а кто? Лучше б я, но меня на кампусе не было.

Мы заказали билеты на поезд на шестнадцатое и трансфер к нему же на то же число, я отписался в чат, что буду семнадцатого. Швед тут же откликнулся.

Чат Трилобит рефакторинг

Швед: Отлично. Я тоже уже вернусь. Тогда ставлю на семнадцатое общую встречу. Обсудим дела наши скорбные

Риц: Супер

Мавр: Ты про причины разрушения элементов? Так наверняка все знают. Если Риц не знает, я ему расскажу

Риц: Я знаю

Швед: Все равно есть о чем поговорить. И есть кое-что новое, о чем вы еще не знаете

Олич: Оооо!

Ртуть: Ооооо!

Швед: Поокайте тут у меня

Ворон: Аааа!

Каравай: Дураки

И этот чат тоже покрылся флудом. Такие мы идиоты.

Назад мы доехали скучно и без приключений. Коробку для магоснега оставили бабушке, чтобы она осчастливила ей управляющую компанию. Все равно детям от нее будет гораздо больше радости, а мы наигрались. Попрощались, вычистили двор напоследок, погрузились в теплый аэроскутер и уехали в Тверь. Решено было дальше ехать оттуда.

— Какое счастье, что ты такой мажор! — радостно прокомментировал Баклан, вываливаясь из аэроскутера на платформу.

Я скривился:

— Только ради вас.

— И это правильно, — поддержал меня Дима. — О нас надо заботиться. Мы тебе еще пригодимся.

Я заржал.

— Вот прямо сейчас и пригождайтесь. Что мы будем делать в поезде?

— В поезде мы будем рассматривать пейзаж из окна и других пассажиров. А также есть еду.

— Какую еду? — удивился я.

— Я билеты нам с едой заказал, ща принесут, — пообещал Дима.

И действительно не успели мы отъехать от вокзала, как нам принесли хорошенькие самоподогревающиеся лотки с приличной курицей и рисом. Требование кормить всех протеиновыми кубиками Север на внутренние маршруты не распространял.

Народу в поезде было немного, не то, что в прошлый раз. И вагон был подороже. Вместо длинных диванов, составленных из трех кресел, нам достались индивидуальные, которые крутились во все стороны. Можно было смотреть в окно, в проход и на соседа. Баклан занял центральное место и мучился выбором с кем поболтать: со мной или с Димой. Уболтал обоих.

За окном было снежно. Поезд неспешно шел в сторону столицы, вернее, казалось, что неспешно. Потому что через час мы приехали в Москву.

Мы только и успели войти в нашу комнату и открыть окно, чтобы проветрить, комната за время нашего отсутствия стала пахнуть почему-то валенками, как пришло истерическое письмо от Олич. Баклан прочитал его, нахмурился и дернул меня за рукав.

— Слушай, Риц, давай к девчонкам сходим. Дим, и ты тоже. С ящиком.

— Что случилось?

— Я не понял ничего. Что-то с Хмарью. И с Киликом, но с ним потом разберемся. Он вроде бы меньше пострадал.

— Пошли, но дай я прочту.

— Она и тебе написала.

Вот я олух! Опять не слежу за письмами. У меня в мессенджере лежала такая же простыня от Олич. Она была довольно сумбурной, но в общих чертах получалось, что с Хмарью вчера произошло примерно то же самое, что со мной при разгрузке данных Приемной комиссии. Сожженные руки. Как? Почему?

Мы побросали в комнате все, кроме Диминого ящика, и рванули в корпус к девчонкам. И застали там вселенскую трагедию. Хмарь лежала лицом к стенке, а Олич сидела на коленях около ее кровати.

— Я ничего не понял, — с ходу объявил я. — С чем вы столкнулись? Что случилось?

— Ты знаешь, что мы сварили общую массу из кондиционированных элементов? — уточнила Олич.

— Ну да.

— Она получилась плотная и при этом эластичная, то есть как базовый материал — супер. Лучше, чем кто-либо из нас может произвести в одно лицо. Даже Гелий это признал. Но при этом оказалась довольно злобной. Шведа не было ни вчера, ни сегодня, при нем с ней работали только те, кто может без направляющих. Оба и Мавр. Остальных он не допустил, потому что сказал, что не может сейчас рассчитать безопасное время. Минута точно да, а вот дольше — непонятно.

— Тааак, — протянул я. Контуры этого безобразия уже начали вырисовываться.

Токсичная субстанция, нежные руки органиков, направляющие, усиливающие воздействия и в одну, и в другую сторону. Идеальный шторм.

— Без него главным остался Каравай. И он прям утром так ласково заявил, что лично он возобновляет работу с массой. Иначе такими темпами мы к следующему году не управимся.

— А вы что-то уже успели сделать?

— То-то и оно, что ничего пока. Там Оба с Мавром обновили две сцепки по новой методе и отправили Гелию на контроль. Это было три дня назад. А! Еще один простой разделитель сделали. Швед его сам слепил в три приема по минуте. Но он совсем примитивный, такого нам больше не надо.

— И что?

— Ну в общем мы поняли, на что намекает Каравай. Что вернешься ты, и вы втроем всё раскидаете. А нам и делать будет нечего.

— И вы повелись?

— А то ж! И поначалу было все неплохо, следили за временем, выяснили, что и две минуты выдерживаем, и пять, да и десять тоже без проблем, а потом Хмарь с Киликом увлеклись. И не смогли вовремя сбросить, потому что эта пакость, которую мы там разбодяжили, она еще и липкая оказалась. Ну и вот. Возили уже к доктору, у Килика одна рука сожжена до локтя, у Хмари — обе. Доктор еще сожалел, что они — не ты, потому что у тебя тогда все за десять минут обратно отросло. Он думает, что это потому что Хмарь с Киликом работали в направляющих, ну и сопротивляемость организма, наверное, поменьше. Ну и никогда неизвестно почему. Ругался на нас ужасно, обещал сдать в поликлинику для опытов, раз мы настолько себя не любим.

Хмарь всхлипнула. Олич остановилась и перевела дыхание. Я уже все понял. Чего я не понял, так это почему Каравай не поставил все эти эксперименты сначала на себе. Почему на всех-то? Зачем его за главного оставили? Задавать эти вопросы было бессмысленно, но убить хотелось. Лучше б он себе руки сжег вместе с головой, сложили бы косточки под елкой, сказали бы, что так и было. Но что произошло, то произошло, и теперь нам надо с этим разбираться. Учитывая, что старые проблемы никуда не делись, и с ними тоже.

Тут последовали новые подробности.

— А потом пришел Гелий. Он в отличие от доктора не ругался, только погладил Хмарь по голове и сказал, что все образуется. Все восстановится, даже сомневаться не надо, к тому же мы все, в смысле органики, ищем новые способы лабораторной работы, и они непременно найдутся. Да и теоретическая поддержка нам тоже очень нужна, и он будет рад посодействовать на новом поприще.

Хмарь резко села на кровати.

— Но мне все равно только отчисляться! Килик еще может повторить подвиг Гелия и работать только одной рукой, а у меня теперь ни одной нет. И когда восстановится — неизвестно. Копаться с Красиным в архивах я не хочу, лучше сразу удавлюсь. Или пойду мимозы выращивать. Зря ты, Дим, свой ящик принес, нет там у тебя ничего для органиков.

Я сел на край ее кровати в взял за руку.

— Эй… ты подожди отчисляться. И с мимозами погоди. Не надо резких движений. Я что-нибудь придумаю. Обещаю.

— Что ты придумаешь? Протез для органиков? Ахаха! — Хмарь выплюнула из себя нервный смешок. — Чувствую себя такой дурой.

— Слушай, — я нежно погладил ее пальцы. — Когда я тогда тот клубок в Приемной комиссии из рук не выпустил, я был примерно такой же дурак. Мы тут все такие. И никогда не знаешь, что откуда прилетит. Караваю бы морду набить, конечно.

— Все бы вам морды бить! Только об этом и думаете! — возмутилась Олич. — Мавр с Обой тоже хотели. Но он сразу смылся. Типа я не при делах! Каждый сам за себя.

— Ага. А давай теперь Дима подумает, может, можно что-нибудь сделать. Дим, что скажешь?

Дима, который слушал нас вполуха, копаясь в своих инструкциях, поднял голову.

— Ты знаешь, точно такого нет, но давай по тебе противоожоговым пройдемся. Больешу тогда помогло.

— Угу, — с плохо скрываемой надеждой откликнулась Хмарь. — Только у него были внешние повреждения, а у меня внутренние.

— Ну внешние тоже есть, — перевернул я ее ладонь. Ладошка была покрыта мелкими фиолетовыми пятнышками. У Больеша тогда были такие же, только большие. — Хотя бы их уберем, м?

— Давайте.

Хмарь перестала истерить и протянула руки вперед.

— Ща! — Дима вытащил узкую ленту, чего-то покрутил у нее в хвосте, и начал обматывать Хмари обе ладони.

— Подожди, почему ты их связываешь? — заподозрила неладное Олич.

Выглядело и впрямь странно.

— Потому что лента у меня одна, а руки две. И на них хватит, если вместе, — пояснил Дима. — Мы, конечно, можем у вас и полночи сидеть, обрабатывая каждую по очереди, но, думаю, ваш комендант не обрадуется. У вас не Центурион, кстати? Куда его сослали?

— Не, он в другом корпусе, — ответил Баклан. — Там наших нет.

— Хоть одна хорошая новость за сегодня, — отметил Дима.

Дима закончил обматывание и оставил Хмарь с руками, примотанными друг другу.

— Ты теперь как фараон, — сказала Олич. Она устала поддерживать скорбь.

— Ага, — фыркнула Хмарь, — где моя пирамида?

— Только не беги завтра в медпункт проверять, — предупредил Дима. — Дай всему устаканиться. Сейчас у тебя ведь и ладони жжет, и они пройдут, а внутренние повреждения дольше заживают.

— Угу, — согласилась Хмарь. — Знаю. Это как если картошку посадить, а потом каждый день выкапывать, смотреть, не проросла ли она. Одно разочарование.

Она повернулась ко мне.

— Риц, знаешь что, если ты найдешь способ, даже самый странный, чтобы я могла остаться в инкубаторе, я готова всё попробовать.

— Я придумаю что-нибудь хорошее, — улыбнулся я. — Чтобы не ногами. Хотя и это возможно, мне доктор тогда объяснил. Что только наша лень не дает нам развиваться во все стороны. Поищем что-нибудь, чтоб работать удобно было.

— Это у тебя эпичная задача будет, — заметил Баклан, который благодаря Олич уже был в курсе нашей специфики.

— Такая у нас судьба. Не, ну правда. Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать.

Глава 8

Дима получил письмо от Майи еще вечером. Оно было неприятно суховатым, но он понимал почему. Майя с парнями уперлись в стену и, чтобы прокопать под ней дыру на волю, им требовалась помощь.

Ситуация выглядела обманчиво небезнадежной. После трех дней переговоров с кадровиком и Вальтоном, рептилоидное начальство выдвинуло условия: они отпускают всех троих без долгов перед конторой в обмен на привлечение некоего загадочного Кулбриса. Долги перед своими университетами остаются на них самих.

Все трое уже подали свои документы на рассмотрение в инкубатор Старого университета, но пока их заявления висели с пометкой «на модерации». Ни да, ни нет. У Майи здесь было побольше шансов, потому что она закончила Старый университет, а у Серафима с Василием поменьше, но в связи с вакханалией вокруг замены элементов этот номер мог бы прокатить. Но ответа не было. И Майя толсто намекнула Диме, что было бы неплохо, если бы Риц потыкал в свое начальство палкой. Она написала и Рицу с этой же просьбой, но он не ответил и само письмо не прочел.

Если часть со сменой работы и перезачетом долгов за образование выглядела относительно реально, то вторая часть с поиском Кулбриса звучала как полный бред. Майя упомянула, что Риц должен знать кто это, но, допустим, он знает, и что?

Еще из неприятного Майя упомянула, что ее уличили в подслушивании. Потому что идея с Кулбрисом высказывалась самим боссом, но в разговоре с ними она не поднималась, пока она сама не выдержала и не вынесла эту тему в качестве предложения. Тут все раскрылось. Вроде бы босс не обиделся, но теперь ее подкалывает ее с утра, в обед и вечером, предлагая сменить специальность. Или, вернее, с той же специальностью сместиться в блок безопасности. Что ей ну совершенно не надо.

Дима очень хотел помочь, но пока не знал, с какой стороны подступиться. Тут точно нужен был Риц. Но вчера они до ночи просидели у девчонок, потом выловили Килика, подлечили и его, а когда оказались в комнате, Риц погрузился в размышления, и Дима его трогать не стал. Он отложил разговор на утро, но и утро выглядело не очень удачным временем для разговора.

Когда Дима проснулся, хмурый Риц сидел на кровати и рисовал ногой на полу какой-то узор. Был он как будто в легком трансе. Похоже, спал он очень мало или совсем не спал. Придумал что-нибудь?

На часах было восемь утра, за окном едва светало, снег падал нерадостно, поддерживая общее настроение. Но тут Баклан поднял голову от подушки и как всегда жизнерадостно заявил:

— Друзья! Ведь надо завтракать! Ужин мы пропустили, а это не дело!

Риц дернул головой, вышел из своего транса и что-то внутри себя сопоставил.

— Точно. У нас же нет столовой. А что там народ говорил про ближайшую? Во сколько они открываются?

— В восемь! И там есть каша, сырники и толстые оладьи.

— Ты откуда знаешь?

— Да вон Питон в чат скинул. Они с Анеуш уже там. Ты знаешь, кстати, что они умудрились поменяться с Обой, и теперь у них отдельная комната?

— Да ладно! А куда Оба дел воображаемого друга? У Питона же было только одно место, не два? — оживился Риц.

— Во! Это самый прикол. Когда Питон его спросил, не будет ли он так любезен переехать, и вообще они могут воображаемому другу предложить место в комнате Анеуш, тот на него посмотрел как на сумасшедшего и говорит: «Воображаемый друг живет у меня в голове. Ему никакая кровать не нужна. Это же очевидно».

— Вот и пойми Обу… — пробормотал Риц и ухмыльнулся. — Как внезапно. Смотри, сколько плюсов от выезда Центуриона. Но идея с завтраком мне нравится, а то когда еще получится поесть. Пошли!

Они кое-как собрали себя и побрели искать источник корма. После двух недель у бабушки на всем готовом было неприятно. Столовая закрыта, безобразие! Благодарность за вновь открытый корпус уже рассосалась, теперь хотелось получить назад еще и еду.

Столовая оказалась ничего. Победнее университетской, зато работала весь день без перерывов с восьми утра до десяти вечера. Не факт, что к десяти там что-то оставалось, но беспрерывная доступность радовала. Оплата была по сути такой же: за вход. Все трое, не сговариваясь, взяли овсяной каши, посыпали ее сублимированной малиной и орехами и отошли в дальний угол. Питон с Анеуш уже покинули это спасительное место, а других знакомых друзья не увидели.

Народу было немного. В противоположном углу сидели четверо рабочих в оранжевых комбинезонах, а по центру две мамы с четырьмя детьми пытались уговорить отпрысков на кашу, но те желали оладьи и ничего кроме них. Сторговались на полтарелки каши в обмен на оладьев сколько хочешь. Баклан, проходя мимо, мысленно усмехнулся. Если б ему было восемь, он бы считал, что это удачная сделка. Секунду подумав, он вернулся и захватил себе еще и оладьев. Детство в каком-то смысле никогда не заканчивается.

Риц доел кашу, отложил ложку, сделал глоток кофе и уставился на Диму:

— Так, давай, говори, что тебя беспокоит. Ты с утра смотришь.

Дима хмыкнул.

— А я думал, ты не замечаешь.

— Я не всегда бревно. Только периодами.

— Но периоды длительные, — отметил Баклан.

— Да. Но в данный момент я доступен для контакта. Что ты хочешь сообщить? Ужасный прогноз по Хмарь?

— Не, не, — даже испугался Дима. — Майя!

— Ах ты, черт, — взмахнул рукой Риц, чуть не опрокинув кофе. — Я же видел ее письмо вчера, думал, вечером почитаю и забыл. Чего там?

Он полез в почту, собираясь просмотреть письмо.

— Письмо ты прочтешь, я тебе пока на пальцах расскажу. Их троих готовы отпустить, если они сами порешают свои проблемы с университетами и пригонят некоего Кулбриса. Понятия не имею, кто это, но Майя считает, что ты знаешь.

Риц поднял бровь. Баклан хмыкнул.

— Да. Знаю, кто такой. А почему именно он?

— Потому что Вальтон знает, что Кулбрис сейчас на Севере, как я понял, это ненормальная ситуация, в нормальном состоянии он должен быть где-то еще. А еще он думает, что где бы он не был, ему есть, что этому загадочному персонажу предложить.

— Но сам он не знает, где этот Кулбрис. И хочет, чтобы Майя его, не выходя из дома, нашла.

— Да, примерно так.

— Угу. Я понял. А что с университетскими проблемами?

— Они подали заявления в наш инкубатор, но бумаги висят на модерации.

— Ну еще бы! Все заняты были. Давай так. У нас с утра собрание, там мы должны были что-то обсудить, но в свете последних событий будем бить морду Караваю. Потом я заловлю Марго или Гелия, поспрошаю насчет контрактов для ребят. А потом Кулбрис.

— Кто это, кстати? — с любопытством вклинился Баклан.

— Это звезда Запада. Он чумовой абсолютно, пропадает то во льдах, то в джунглях, привозит оттуда идеи и исчезает. Формально он руководит одной лабой, но по сути скармливает им свои мысли. Осенью прошел слух, что его убили. Но тут же прошел другой — что нет. Вполне допускаю, что он где-то у нас, но если в лесах, не знаю, как мы его достанем.

— А как ты его будешь искать? — поинтересовался Баклан.

Риц вздохнул.

— Искать я его буду просто. Напишу отцу. Отец или знает, или быстро сможет сказать. Не думаю, что он откажет, его СБ это тоже должно быть интересно. А другой вопрос — как мы будем заманивать его к Вальтону.

— Я могу помочь, — быстро дожевав последнюю булку, предложил Баклан.

— Как?

— Ты же обещал меня назначить директором по коммуникациям? Помнишь? Вот. А щас я поработаю твоей печенью.

— Ты думаешь, тут понадобится печень? — хмыкнул Риц.

— Уверен. Печень нужна и для водки, и для сельдереевого сока. Не знаю, что он там пьет, но она в любом случае понадобится. Если он сидит в какой-нибудь глуши, он должен был уже соскучиться.

— Заметано! — оживился Риц.

— А я? — осторожно спросил Дима.

— А ты будь на подхвате. Уверен, что и тебе будет что делать, вот прям чувствую. И держи меня в курсе насчет Майи и ко. А то, сам знаешь, письма я читаю через раз. Так победим.

Набить морду Караваю никому не удалось. Когда мы собрались в инкубаторе, его не было, и Швед отказался обсуждать, как его найти. Жил он не на кампусе, так что случайно встретить его до начала семестра не получится. Ничего, мы подождем.

Из свободных столов в нашей трилобитской комнате собрали нечто вроде переговорного пространства и разместились. Хмарь сидела мрачная, выложив руки на стол. Никаких следов на ладонях у нее больше не наблюдалось, но внутренние повреждения так просто увидеть было нельзя. Остальные осторожно поглядывали на нее и на Килика. Олич сердито посматривала на всех, готовая защищать подругу, если хоть кто-нибудь посмеет иронизировать, но никто не смел.

Швед сидел во главе стола. Был он мрачен и странен. Я его даже узнал с трудом. А, он же бороду отрастил в комплект к усам. Ничего себе! Я не сразу сообразил, что не так. Ненавижу, когда люди внезапно меняют внешность, их потом не узнать.

Последними пришли Марго с Гелием и сели справа от Хмарь. Марго что-то шепнула ей, и Хмарь слабо улыбнулась. Гелий откашлялся и взял слово.

— Друзья. Как вы все прекрасно знаете, вчера у нас произошел инцидент. Я надеюсь, последствия нам удастся преодолеть, но вынужден напомнить, что правила техники безопасности пишутся кровью. В данном случае вашей органической. Мне очень жаль, что так произошло. Хмарь и Килик получат страховку, поскольку вы действовали по инструкции от временного руководства. Если бы такую же травму получил ваш временный начальник, он бы ее не получил, имейте в виду на будущее. Я надеюсь, вы оба скоро поправитесь, нынешние органики, как показывает пример Рица, сделаны из особо устойчивого материала, а пока мы дадим вам другие задачи. Каравай у нас больше работать не будет, мне не удалось его убедить в том, что мы преодолеем этот кризис. Он не только покинет инкубатор, но и университет. Очень переживает и просит передать вам свои извинения. Сделать это лично он не в состоянии.

Хмарь закатила глаза к небу, а Олич пробормотала что-то вроде «какие нежности». Гелий между тем продолжил.

— К счастью, ваш штатный руководитель нас не покинул, хотя поползновения были. Осуждаю, Швед.

Швед хрипло выдохнул:

— Ну а что я должен был сделать? Мой недосмотр по сути.

— Не недосмотр, а неправильный выбор заместителя. Такое бывает. Не думайте, что возраст — это эквивалент разумности.

А, вот почему Швед назначил вместо себя Каравая. Он же оставался самым старшим из всех. Насчет возраста — верно подмечено. Я не очень понимаю, когда наступает разумность, у меня точно еще не наступила. Пока я валял эту мысль в голове, Гелий перешел к основному вопросу.

— Теперь дальше. Как вы все уже знаете, хотя не должны, выявлена причина разрушения элементов. Усиление солнечной активности. Хорошая новость в том, что она уменьшится естественным образом через пару лет. Плохая — что до этого времени мы можем потерять всю наработанную элементную базу со всеми вытекающими последствиями. Совсем плохая — осыпание уже началось, в ряде регионов Юга легли сельскохозяйственные дроны.

Оба посмотрел внимательно на Гелия.

— Они вроде совсем дешевые там…

— Да. Верно. Потому и легли. Но за ними лягут и дорогие. Поэтому нас очень просят, буквально стоят на коленях, хоть что-нибудь сделать. Первым приоритетом на ближайшее время будет вся цепочка кольцевых контроллеров. Специалисты Юга утверждают, что посыпались именно они. Оба, что ваши говорят?

— Я узнаю, — пообещал Оба.

— Пока мы уточняем, — бодро продолжил Гелий, — займемся именно ими. Я думаю, это в любом случае проблемные элементы, слишком они маленькие и хрупкие. Никто, знаете ли, не готовился к такому выбросу. По поводу работы с новой массой, я попрошу заняться двумя вещами. Определить ее оптимальный состав — этим могут заниматься все. Сосредоточьтесь на генерации вариантов, а вот вытягиванием элементов мы допустим только тех, кто работает без направляющих. Это у нас Риц, Оба и Мавр. Только вы, господа, и, пожалуйста, следите за своим состоянием. Если что-то произойдет и с вами, я буду вынужден допустить сюда Красина с его командой. Вы с ним не очень совместимы, но выбора у нас не будет.

Мы с Обой и Мавром хором вздохнули. Понятно всё, чего уж. Главное, снова не облажаться.

Обговорили технические вопросы, я посмотрел, как народ наловчился работать с кондиционированной массой — а удобно. Ее держат в общем хранилище, а доступ каждый получает через рабочий планшет и все операции производит на своей поверхности. Вообще не понимаю, как при такой схеме можно было сжечь руки. Ну да ладно, все умные после.

Я хотел перехватить Гелия после собрания, но они с Марго куда-то повели Хмарь с Киликом, и я сумел договориться только на шесть вечера. Ну и ладно, пусть так. Заодно будет возможность проверить идею, которую мой воспаленный мозг родил ночью. Собрать прототип полностью я не успел, Швед узрел, что я занимаюсь чем угодно, только не контроллерами, и начал орать.

— Риц, брось свои игрушки! У нас есть дело! Его надо делать! Ты что такое дисциплина понимаешь?

— Понимаю. Но то, что я делаю, тоже очень важно. Если лаборатория будет работать круглосуточно, я успею и то, и другое, но ты же нас выгонишь к ужину.

— И выгоню! Никаких инициатив, понял?

— Да понял я, понял. А если Гелий одобрит мои деяния?

— Когда одобрит, тогда и займешься.

Нервные все какие. Нехорошо, что я даже на живую нитку ничего не собрал, придется Гелию на пальцах объяснять. Не люблю на пальцах. Может, мне кто чертеж красивый нарисует? Я огляделся вокруг, но все сосредоточенно копались в своих заданиях. Как на конвейере, честное слово. И теперь что — всегда так будет⁈ Очень скучно. Оплакав наш веселый трилобитник, я сосредоточился на контроллерах. Не понимаю, в чем вообще проблема — деталь простенькая, там и ломаться нечему, если сможем прочно сделать. И никакая подвижность ей не нужна. Оба до вечера тоже настрогал их штук пять, а вот Мавру работа с массой давалась хуже. Он пожаловался, что она жжет ему руки, и был направлен Шведом к заготовку массы. Общими усилиями мы родили двенадцать версий и отгрузили к Шведу на контроль.

Швед хмыкнул, забраковал два и перебросил годные к Марго с Гелием. Потом выгнал нас, запер дверь, и я направился к Гелию. Профессор ждал меня в дальней комнате инкубатора. Почему-то он нечасто уходил к себе в кабинет, хотя, на мой взгляд, там было приятно. И достаточно пафосно. Но преподов разве поймешь?

— Как Хмарь? — выпалил я. И быстро добавил, — и Килик?

— Все хорошо. Мы усадили их за анализ кондиционированной массы. Трогать ничего не надо, только замерять, фиксировать и анализировать. Как ваши успехи?

— Швед должен был вам переслать наши контроллеры. Мы их сколько-то наделали, не знаю, какие лучше. И извели почти всю массу, которая была, но уже есть две новых.

— Я еще не смотрел. Обязательно ставьте числовой код массы на всем, что делаете, будем следить.

Я кивнул.

— Так. Вы ведь не просто так пришли?

— Да, — оживился я. — У меня к вам два вопроса. Первый. Я познакомился с командой Вальтона, и уже писал про них Марго. Они хотят от него уйти, и их согласны отпустить на двух условиях: они сами решат свои проблемы с зачетом долгов перед университетами, и найдут для Вальтона Кулбриса.

Гелий захохотал.

— А у советника губа не дура! — заявил он, отсмеявшись. — Как вы будете вылавливать Кулбриса, я даже не спрашиваю, а как вы видите роль инкубатора?

— Возьмите их на работу, пожалуйста. Они и на полную ставку могут. Они говорят, что отправили нам заявки, но те застряли на модерации.

— Да, верно, — признал Гелий. — Мы давно в этот ящик не смотрели. Я поручу Марго заняться. А они все учились у нас?

— Только Майя. Серафим и Василий из Северного.

— Угу. С Серафимом и Василием посложнее будет, но решим, если с ними договоримся. Я ничего не обещаю, но, честно говоря, мы тоже заинтересованы в новых людях. А брать их негде. Разберемся. Это всё?

— Нет. Есть еще идея, как помочь органикам работать с токсичной массой. Чтобы руки не жечь.

— Ну-ка, ну ка!

Я, как мог, объяснил мысль. По сути я пытался создать нечто вроде экструдера, через который бы выжимался материал. Его можно было бы подключить к источнику и тянуть из него поток нужной толщины и плотности. Регулировку потока я толком не продумал, можно и руками, хотя лучше было бы приделать настоящий дозатор.

— Очень интересно, — одобрил Гелий.

— Только я ничего не успел сделать. Только трубку. Я даже не добился пока нужной эластичности.

Я предъявил ему кусок, который успел сваять, пока на меня не начал орать Швед.

Гелий забрал к себе трубку и глубоко задумался. Он прокрутил ее и так, и эдак, и погрузился в какие-то мысленные расчеты.

Я опустил глаза и обнаружил, что мой браслет уже обмигался: туда уже полчаса рвался Баклан.

Баклан: Э? Ты там где?

Баклан: Питон с Киликом уже вернулись, а тебя волки съели?

Баклан: Мы ушли ужинать. Взять что-нибудь?

Я попросил захватить мне чего-нибудь, что можно разогреть. Не хотелось мне уходить от Гелия ни с чем.

— Значит, так, — вынырнул из своих размышлений профессор минут через тридцать. — Мысль светлая. Так мы сможем делать на базовом уровне гораздо более тонкую работу. Хорошая идея, и наших пострадавших сможет поддержать. Только есть у меня одно сомнение.

Я навострил уши. Что не так?

Глава 9

Не так было примерно всё. Для начала Гелий расхвалил меня и сбил бдительность. Вот он современный подход, все начинают с позитива. Но он довольно быстро перешел к недостаткам и предположил, что у меня не хватит сил сформировать достаточно большой лист эластичности. Которым мы добивались повышенной подвижности элементов и который тут был необходим. И тут же предложил себя с Марго в подмастерья, вместе мы бы справились.

Ого, Марго с Гелием мне в подмастерья! Я согласен! А вот второй момент был хуже. Мало того, что этим устройством, несмотря на его проявленную материальную сущность, все равно могли бы пользоваться только органики, так оно все равно не могло полностью изолировать массу. Скорее всего.

Короче, смысл его опасений был в том, что токсичная масса будет фонить через мой импровизированный экструдер. Для тех, у кого руки в порядке, это не проблема, а помощь, а Килику и Хмари мое устройство скорее всего не поможет, но это можно будет проверить. Пока наши под руководством Шведа создавали новые блоки масс, из которых предлагалось тянуть материал для элементов, Марго с Гелием тряхнули стариной и прикрутили к хранилищу замер активности массы.

Масса, которая сожгла руки Хмари и Килику, показывала 5 по десятибалльной шкале активности. Сравнивать эту цифру нам было не с чем, просто взяли за базу — если пятерка, можешь остаться без рук. И после того, как мы соберем наш условный выдавливатель, Гелий предложил назвать его оргудавом, — органический давильщик! — можно будет замерить, сколько активности пробивается через трубку наружу.

Потом он хотел сказать что-то еще, но остановился и приложил ладонь к губам. Что? Что вам еще пришло в голову, профессор? Но Гелий решительно со мной распрощался.

— Достаточно на сегодня. Если у вас нет планов на выходные, приходите завтра к десяти, попробуем вместе с Марго собрать ваш концепт.

Я, разумеется, согласился. Какие еще планы, когда такие дела?

Планы на выходные, тем не менее, образовались сами. Вечером пришло письмо от отца с предложением увидеться, пока он не уехал к бабушке в леса. Отлично, что он мне сам написал! Теперь не придется выступать просителем. Вернее, все равно придется, но не так навязчиво. А, может, и я ему пригожусь, обменяемся, так сказать. Но мы договорились встретиться вечером, а утром я точно пойду в инкубатор.

Днем Дима с Бакланом закупили завтраков, и с утра можно было никуда не подрываться. Разве что наш общий холодильник было совершенно не рассчитан на то, что все жители будут питаться только на кухне. Хорошо еще, что народ частично разъехался на каникулы. Но нам много места было не надо, мы взяли только молока для хлопьев и для кофе. С комнатой, где теперь жил Оба, и с Питоном с Анеуш удалось договориться, что молоко у нас будет общее, и открытый пакет только один. Он и будет стоять в холодильнике. Мысль подкинул Шанкс, которому надоела битва пятнадцати одинаковых открытых пакетов, и общими усилиями их удалось сократить до трех. Так, глядишь, еще и место под йогурты появится. И сырки в шоколаде, они маленькие и их можно штабелировать.

Шанкс попытался стребовать с Аглаи еще один холодильник, но она заявила, что не будет возиться с выделением фондов. Неделю мы перебьемся, а там и столовая на кампусе откроется. Пришлось ему сдаться.

Места для серьезных продуктов в холодильнике уже точно не было, и надо было готовить так, чтобы ничего не оставалось. Еще можно было развесить лишнее в авоськах за окном, благо погода позволяла, но парни сдуру упомянули эту идею при Шанксе, и он тут же запретил. Заявив, что на нашу жрачку явятся белки, вороны и гигиенический контроль, от которого замучаешься отбиваться.

Все это мне изложили Баклан с Димой, я сказал, что я им полностью доверяю, есть буду всё, деньги сдам, и даже могу в магазин сходить. Тут парни меня подняли на смех, и заявили, что у нас в окрестностях только один круглосуточный магазин, и он далеко. И они рискуют остаться совсем без еды, если добычу поручить мне.

Неприятно, но они были правы. Если меня перестанут выгонять из инкубатора, я там насовсем пропишусь. И я оставил им самим разбираться с едой, у них лучше получится. Котлеты с картофельным пюре, которые они притащили мне из столовой, оказались зачетными. На кухне мы столкнулись с Большем, который поедал тот же комплект, доставленный подругой. Больеш как увидел мои котлеты, тут же впал в творчество:

— Давайте ужинать, друзья, за столом, где котлеты — семья!

— Ешь давай, — стукнула его по плечу подруга. — А то третий разогрев никакие котлеты не вынесут. К тому же у тебя опять ничего не сходится, кто же ест членов семьи?

— Так это от большой любви, — произнес Больеш с набитым ртом. — Кого любишь, того и хочешь съесть. Я бы и тебя съел, только тогда тебя не будет, и я умру от тоски. Даже с котлетами.

Мари только головой покачала. Привыкла, наверное, к его закидонам за полгода.

Утром в субботу на входе в инкубатор Гелий был один. Он прошел через свежеустановленную систему контроля на входе, дал новому охраннику обнаружить кристалл у себя в голове, с удовольствием обсудил с ним пользу и вред вживленных устройств и выслушал байку о том, как один кристалл по ночам торговал акциями со счета владельца, а прибыль выводил на отдельный счет, о котором владелец не знал. По крайней мере, именно так объяснял хозяин кристалла ситуацию в налоговой инспекции.

За беседой незаметно прошло полчаса, и в каморку к Марго Гелий дошел к девяти утра, хотя собирался быть к половине. Он знал, что она придет совсем рано и попытается разобраться с накопившимися делами, пока не набежит молодежь.

— Что делаешь? — светски спросил он, пристраивая себя с тростью на стуле напротив и укладывая длинные ноги вдоль стола, за которым сидела Марго.

— Всё, — мрачно ответила Марго. — Посмотрела наши ставки, хорошо бы их поднять. Ты бы обсудил с Полозом.

— Обсужу, — пообещал Гелий. Он терпеть не мог обсуждать деньги с руководством, но лучше момента, чем сейчас, точно не будет. Когда как не сейчас денег просить.

— Просмотрела наши вакансии. Мы можем взять всех троих, которых хочет притащить Риц. Майю я отлично помню, двух других видела на конференциях. Милые ребята, не знаю, зачем их понесло к Вальтону.

— Амбиции? Желание решить все проблемы в одном месте?

— Скорее, второе. Когда хочется работать и чтоб не мешали. Какие амбиции? Наш крокодил кого поймал, того прячет навсегда.

— Это вроде бы драконья привычка? Сидеть на золоте?

— От крокодила до дракона — один шаг. Я написала в Новый северный насчет перезачета долгов, они пока не ответили, но мы их дожмем. В конце концов, они с нами за обвал Приемной комиссии еще не рассчитались. Мы им сделали любезность, когда не стали поднимать скандал, но я не согласна считать, что мы в расчете. И я правильно понимаю, что там есть еще одно условие, с которым ребята будут сами разбираться? Какая-то архаика, честное слово.

— Совершенно верно. Они подрядились выловить на снежных просторах Кулбриса и уговорить его поработать у Вальтона.

— А как они собираются обменять короткий контракт Кулбриса на бессрочные свои? Ведь Кулбрис ни за что не согласится на длинный контракт. Сделка так себе, как я понимаю?

— Думаю, этот момент не оговаривался. Я бы на месте молодых людей рассчитывал, что завидев Кулбриса, Вальтон утратит трезвость рассудка, взгляд помутнеет, а дрожащие руки поставят подпись под любыми документами.

— Никогда не понимала, что в Кулбрисе хорошего. Но нам на руку. У нас только что выбыли три человека и получить взамен других трех очень бы хотелось.

— Он хорош. Правда. Знаешь, с ним ведь дружит Боос. Он так славно выдал себя на встрече в Министерстве, быстрее всех ответив, что не знает, где находится Кулбрис. Уверен, что знает.

— А, глава Технотрека? Терпеть его не могу. Заносчив, но отвратительно удачлив. Но как тесен мир. Пусть дружат. А что с изобретением нашей золотой рыбки? Ты смотрел?

— Я думаю, оно небезупречно, но работать будет. Маловероятно, что его удастся растиражировать, но для себя мы версию сделаем. То, что ребята сумели перегнать органические элементы в нечто материальное, открывает отличные возможности. Нам бы ими не переувлечься, потому что задачи стоят совсем другие.

— Что там с контроллерами?

— Есть два годных. Я прогнал их вчера по всем тестам и отправил на лицензирование в Министерство. Но их центр откроется только в понедельник, они не дураки, чтобы работать в выходные, и не факт, что ими займутся сразу. Надо бы рассмотреть возможности ресайклинга негодных вариантов, потому что вчера группа Шведа извела всю имеющуюся массу. А что там с новыми поступлениями?

— Вчера они нагенерили два блока массы. Один выдал активность в три балла, другой — в семь.

— Ого! Еще хуже, чем первая генерация.

— Да. При этом мы пока не знаем, что это даст на выходе: что будет с прочностью, что с эластичностью? Посмотрим.

— Я подписал нас с тобой на сегодня в помощники к Рицу. Создадим в шесть рук эластопростыню для обертывания его устройства. Мы решили пока назвать его оргудав.

— Великолепно! Я так устала от бумаг. Иногда мне кажется, что у меня на щеках проступают печати. Согласна пойти в подмастерья к кому угодно. А когда займемся?

— Я заберу Рица к нам в инкубатор, пусть скатает там основную трубку. А я пока попробую создать такой дозатор, чтобы он соответствовал моменту. Надеюсь, к обеду Риц справится, если нет, поможем и с трубкой.

— Прекрасно. Может, чаю пока? Раз у нас все остальное в режиме ожидания.

— Конечно, чаю.

За день мы с Гелием и Марго собрали первый прототип моего устройства. Блин, это нереально! Как же круто, когда с тобой работают настолько квалифицированные люди. Марго вообще понимает без слов. И ничего не спрашивает! Гелий — тот немного другой, все время уточнял, что и как себе вижу. Я, конечно, понимаю, что не могу рассовать старых профессоров по карманам, когда двинусь дальше, но вот к чему надо стремиться.

Заходил Швед, злобно посмотрел на меня, но потом заинтересовался устройством и тоже поучаствовал: помог добиться равномерной толщины трубки по всей длине. Чего мы пока не понимаем, насколько стабильна будет получившаяся конструкция. Вот, например, кулон на шнурке у Олич распался к десятому января, а у Хмари до сих пор жив. Возможно потому, что она носила его не снимая. И даже осторожно высказанное предположение, что он как-то поучаствовал в ее травме, не заставило Хмарь его снять. Значит ли это, что мне нельзя расставаться с этим устройством ни на минуту? Я согласен.

Я даже собирался забрать его с собой в общежитие, но тут Марго с Гелием встали насмерть и заставили запереть его в специальный защищенный шкаф. Сообщили мне, что он меня дождется, ну а если не дождется, такова его судьба, сделаем новый.

Оргудав, как мы его теперь официально называли, к вечеру заработал и смог выдать парочку контроллеров: раз уж мы их делаем, грех был бы не проверить. И тут я понял, о чем хотел сказать Гелий, когда закрывал себе рот ладонью. Если этим методом можно будет работать постоянно, то структура базовых элементов тоже может стать совершенно иной: тоньше и сложнее. Так-то мы их скорее лепим, чем вытягиваем. Но пока об этом рано было говорить.

В любом случае я помчался к отцу в отличном настроении и с острым желанием похвастаться.

На улице было холодно и ясно, снег хищно хрустел под ногами, а нос пытался замерзнуть изнутри. Причем морозно было еще с утра, но к вечеру стало еще холоднее. Отец позвал меня в какой-то особняк в Барыковском переулке, который он то ли купил, то ли снял по случаю. Никогда раньше я про него не слышал.

Само по себе место было от нас недалеко, и от ближайшей станции пешком пять минут, но я ошибся и вышел на другой. Пять минут превратились в десять, за что мой нос мне спасибо не сказал. Эх, отвык я от такой погоды, надо обратно привыкать. Зато ни разу не пожалел, что купил и перчатки, и шапку. Не только бабушку радовать, но и самому пригодилось.

Дом был зелененький и нарядный, то ли три, то ли четыре этажа, не поймешь, а внутренняя лестница так просто как во дворце. На входе меня встретил папин новый секретарь.

— Вас ожидают, — сообщил он мне с порога. — Может быть, чаю?

— Не откажусь.

Мы поднялись на третий этаж, где отец устроил себе кабинет. Но сам он сидел уже не за рабочим столом, а в в кресле перед столиком с чашками, но еще без чая.

— Богато у тебя! — заявил ему я, отдавая куртку секретарю.

— И не говори, — улыбнулся отец.

— Не совсем твой стиль, — заметил я.

— Вообще не мой. Шторы как в театре, того и гляди запоют. Матери твоей понравился. Она говорит, что если уж живем у меня на работе, пусть будет хотя бы красиво. Пока квартиру в порядок не приведут, обитаем здесь.

Он подошел, обнял меня, потом выпустил и осмотрел.

— Замерз?

— Есть немного.

— Одевайся теплее.

— Ты как бабушка. У меня уже рекордно теплая куртка, можно зимой на снегу спать.

— Не похоже! Ладно. Рад тебя видеть. Кажется, ты еще вырос.

— Не, это чисто визуальный эффект.

— Тоже хорошо.

Секретарь принес большой чайник и вазочку с печеньем и спросил.

— Может быть бутерброды?

— Не надо, мы потом ужинать будем.

Ужинать⁈ А это хорошо. Отменю тогда Баклану с Димой доставку ужина из столовой.

— Ну рассказывай, — отец уселся обратно в кресло. — Как бабушка?

Сам он ничуть не изменился. Если и были причины, по которым он скрылся с радаров на несколько месяцев, то на нем они никаких следов не оставили.

— Бабушка прекрасно. Вела душеспасительные беседы со мной и с друзьями. Мы снег чистили, ели пироги. Починили пончиковую машину. На коньках катались.

— Да ты что?

— Да, и каток приятный. Он теперь большой, и прокат есть, все как у людей. Я катался на твоем трансфере по окрестностям. А мама где?

— Мама в театре. Передавала привет, вернется поздно. Если задержишься, то увидитесь. Но, скорее всего, нет, она сегодня что-то длинное смотрит.

— Неужели «Хованщина»? Ее вроде не ставят в Новый год.

— Нет, что-то другое. Что-то из двух слов, я забыл. Придет, расскажет. А что Вальтон твой?

Ага, и про это он знает. Ну и отлично, легче будет перейти к нужной мне теме.

— Вальтон совсем не мой, но я съездил к нему, посмотрел на его лабораторию. Познакомился с народом. Серьезные люди, но меня всю дорогу не покидало ощущение, что я внутри конструктора.

— То есть? — вскинул брови отец.

— Ну что я внутри игрушки. Вроде все реально, вот стены, вот пол, вот потолок, вот фигурки двигаются, а приглядишься — непонятно зачем всё.

— Они довольно толковую систему сделали для подводных работ, — заметил отец. — Мы купили.

Я подтянул к себе чашку.

— Я могу ошибаться. Выхлоп у них наверняка какой-то есть, иначе бы их там не держали. Но нет ощущения какой-то жизни что ли.

— А у вас есть? — прищурился отец.

Ах ты, черт, кажется, мы уползаем от темы. Ладно. Придется потом сделать крюк и вернуться.

Я рассказал ему что делаем, думаю, это не запрещено. Оба же говорит всё своим родственникам. Рассказал про контроллеры и сцепки. И в общих чертах описал наш выход в материальное. Про оргудав пока не стал рассказывать, не очень я в нем уверен.

— Очень интересно, — отец прямо носом повел, и не потому, что ему хотелось нюхать чай. Чай-то его любимый, чего он про него не знает. — Так же можно все на свете поменять.

— Гелий тоже так считает. Но просит не увлекаться, потому что хрю не хрю, а основные элементы мы должны к лету заменить.

— Сможете? Как думаешь? — осторожно спросил отец.

Ага, вот зачем он меня позвал.

Видимо, на моем лице что-то отразилось, потому что он усмехнулся и добавил.

— Я почему спрашиваю. У меня на горле висит сто миллионов контрагентов, которые требуют дополнительных гарантий по устойчивости кристаллов. Мы работаем над этим. В смысле над конструкциями, а не над гарантиями. Но при самых оптимистичных прогнозах мы не сможем поднять их устойчивость больше, чем на тридцать процентов. Это максимум. Уверенно обещать я могу только пятнадцать. Все, что мы отгружаем сейчас, гораздо слабее. Ну так как — что скажешь?

Я глубоко вдохнул и выдохнул.

— Сможем. Да. Я уверен. Только нам тоже нужна вся помощь, которую мы можем получить.

— Всё, чем могу, — очень серьезно сказал отец.

— Скажи мне, где найти Кулбриса. Ты ведь знаешь, кто это?

В глазах отца зажглось веселье.

— Где Кулбрис я знаю. И скажу. Но ты серьезно думаешь, что этот концепт-мейкер вам поможет? Когда он делал что-то реальное?

— Не, не, он нам на фиг не нужен. Нам надо его обменять.

— Ого! — глаза отца уже полыхали, — И на кого? И как вы собираетесь это провернуть?

— Импровизировать придется на ходу, но план в общих чертах у нас есть. А ты точно знаешь, где Кулбрис?

— Я тебе даже геолокацию могу прислать. Я не только знаю, где он, но и на что он сейчас смотрит.

— Давай, — потребовал я.

Отец внимательно посмотрел на меня и потянулся к планшету. Не могу поверить, что ему даже искать ничего не надо было.

В мессенджер упало сообщение с координатами. Теперь наступила моя очередь рассказывать.

Глава 10

Отец выслушал меня, не перебивая. Что было ему не просто, потому что в глазах у него я читал то веселье, то раздражение, то вообще черт знает что.

Я договорил.

— Что команду собираешь — это хорошо. Это правильно. Команда — это всё. Я без своих был бы никем.

— А в остальном? Осуждаешь? — спросил я его.

— План настолько безумен, что может и сработать, — признал отец. — Только в двадцать четыре года можно верить, что кто-то возьмет и поступит так, как тебе надо. Учитывая, что тебе у Вальтона самому не понравилось. Как ты будешь его туда заманивать?

Я вздохнул. Это слабое место, но других идей у нас не было. Мы исходили из того, что Кулбрис должен был уже зверски соскучиться в том месте, куда он забурился, и мы ему предлагали… а что мы ему предлагали? Людей со схожим бэкграундом. Чисто поговорить. Я тоже понимал, что надежды наши эфемерны, Кулбрис и раньше умудрялся на несколько месяцев исчезнуть во льдах, и вроде бы не скучал.

— Сам поедешь? — уточнил отец.

— Сначала Баклан. Он — коммуникатор лучше меня. И подстраивается лучше. Я-то себя просто приношу на тарелке как есть: нате, кушайте, не обляпайтесь. Боюсь, это не то. Но если понадобится, я сорвусь тоже.

Отец хмыкнул.

— Самокритично. Но, знаешь, звезды могут сложиться в вашу пользу. Что ты знаешь о Териберке?

Я оживился. Что я знаю об этом месте, где укрылся Кулбрис? Название я слышал, но не более того. По карте было ясно, что там холодно, и рядом море. Киты, наверное, плавают. Полярное сияние плещется. Едят морских ежей?

— Да, верно, — подтвердил отец. — Холодно, снежно, добираются через Мурманск, а дорогу туда всю зиму заваливает снегом. Иногда дня по три не проехать. Едут за северным сиянием. Как считают наши восточные друзья, это их любимый дракон в небе резвится. И икру морских ежей подают в каждом ресторане. Но это не главное, зачем туда едут. Не за снегом, и не за ежами.

— Хм, за уединением? За возможностью полюбоваться на лед?

— Льда там ты тоже особо не найдешь, там теплое течение. Да и с уединением не очень, зимой народу много. Те же люди, которые видят в небе драконов, считают хорошей приметой зачать ребенка под северным сиянием.

Я онемел.

— Ты шутишь? Кто-то в это верит?

— Ну не знаю. Я видел нескольких зачатых в этом месте. Очаровательные дети. Впрочем, как и все остальные. Но ты представляешь, что это место набито семейными парами, и одиночеством там и не пахнет. А каждый магазин и ресторан спешит тебе сообщить, что надо съесть, чтобы увеличить шанс зачатия. У них сейчас аккурат сезон. Вот с этим и столкнулся наш талантливый друг. Учитывая, что он там где-то месяц сидит, должен был уже озвереть. Так что твой Баклан может организовать ему приятное разнообразие.

— Класс… — выдохнул я. — А как выглядит сейчас Кулбрис, не знаешь?

— А вот, — толкнул отец в мою сторону планшет.

Тут я чуть не заржал. На меня смотрела копия тех мужиков, которые скопились в лабе у Вальтона. Даже свитер был такой же. Белые и черные ромбики на красном фоне заполняли всю верхнюю часть свитера, а под ними два оленя ветвистыми рогами бодали снежинку. Под ногами у копытных шла толстая полоса крапинок, изображающих снег. Лицо у Кулбриса было кислым. Перед ним стоял стакан с густой зеленой жидкостью, а из стакана торчала толстый стебель сельдерея.

— Это он сейчас такой?

— Это вчера. В местном баре. Фото с их камеры наблюдения. Вот общий план.

Отец протянул руку и смахнул фотографию. Ох, да, весь бар был забит счастливыми семейными парами, и только в дальнем углу скопились фотографы. На другой фотографии было видно, что Кулбрис с завистью смотрит на фотографов. Кажется, он тоже был готов охотится за полярным сиянием. Или хоть за чем-нибудь.

— Так что пора подсекать, пока он не нашел себе еще каких-нибудь занятий, — развеселился отец. — Эх, где мои семнадцать лет? Я бы тоже на такую охоту пошел.

— Мои семнадцать тоже неизвестно где, — буркнул я, пытаясь сообразить, что нам делать дальше.

— Твои еще недалеко ушли, — продолжал веселиться отец. — Ну что, пойдем ужинать? Вроде все обсудили?

— Пошли. А где будем есть?

— А на кухне. У нас, не поверишь, есть кухня.

Кухня нашлась через две комнаты от кабинета. Кабинет этот, как я понял, был домашним, основной для важных разговоров — этажом ниже. А здесь все для своих. Ужин готовил любимый папин агрегат «Запекайс», который был способен приготовить рыбу самым идеальным образом. На нее-то мы и накинулись.

— Это нам мама оставила?

— Обижаешь. Я сам. Должны же мы были поесть. А вот что нам принесла мама — так это плюшек с орехами.

Я глянул на корзинку, точно, там лежала длинная булка с перекрестными насечками, из боков которой выглядывали кедровые орешки. Оказалось — вкусно. Я сожрал всю, не смог остановиться.

Потом мы неспешно пили чай, отец рассказывал, как познакомился со своим главным партнером в походе и как они друг друга чуть не убили, доказывая друг другу, как лучше разжигать костер. Костер тогда так и не разожгли, обошлись газовой горелкой. Я ему насыпал баек о Баклане и Диме, и про Димин медицинский ящик, излечивающий от всех бед, которые могут догнать студента. И про магоснег, коробку для которого мы оставили у бабушки. И про Макса, который появляется редко, но метко. И про Обу, который сумел упрятать воображаемого друга внутрь головы.

О своих планах отец распространялся неохотно. Объяснил, что все очень неопределенно, то течет, то замерзает, прогнозы неверны и ни одна цифра с другой не сходится. В середине февраля он собирается в Новосибирск, а оттуда в Гуанчжоу, а потом сюда или сразу к себе на побережье. Посмотрит, как идут дела. Мама останется здесь.

Неловко, да. Дела его, вероятно, зависят от нас, но я физически ощущал, что какие-то вещи невозможно ускорить. Пока мы шлепаем заплатки на самые проблемные места и можем только надеяться, что этих проблем не будет больше. И надеемся мы, конечно, зря.

Маму я не дождался, и часов в девять потопал по морозу домой. На обратном пути я не ошибся и дошел до ближайшей станции, и через полчаса уже был в общаге. Как всё быстро получается, если ничего не путать.

Баклан был счастлив. Вот это каникулы! Вот это задача! Вот это перспективы! В успехе своей миссии он ничуть не сомневался, еще не было человека, которого он не смог бы уболтать под приятный напиток, если только персонаж относился к категории белковых.

В планы пришлось посвятить и Олич, которая немедленно захотела знать, за какими демонами Баклану понадобилось ехать непонятно куда, когда семестр вот-вот начнется. По всему выходило, что к началу занятий он вернуться не успеет, но с конспектами его обещал прикрыть Самсон.

Они с Рицем договорились, что если Баклана будет мало, то Риц подъедет сам. Но Баклан был настроен решительно. Его немного беспокоило, как он доберется от Мурманска до Териберки: дорогу постоянно заносило, и прямо сейчас она была закрыта. Но ехать ему еще двенадцать часов, может, успеют почистить.

Финансовую часть обеспечивали Риц с Димой как заинтересованные лица, но Баклан и своих собирался докинуть в это замечательное предприятие. С Майи и ко никаких денег пока решено было не брать, пока на горизонте не покажется результат. Более того, Риц не собирался им ничего сообщать, пока не придет время подключать Вальтона, чтобы не плодить пустых надежд.

Легенду Баклан соорудил себе сам: будущий великий производитель, опираясь на свой опыт пивовара, едет разрабатывать рецептуру нового продукта на базе икры морского ежа. А Кулбриса он узнал, потому что его девушка (Олич) — органик, и она рассказывала ему, какой Кулбрис гений, так что он бы не возражал получить автограф или лучше подарочный базовый элемент в форме северного оленя.

Ехать было долго и не очень удобно. Быстрые поезда в Мурманск не ходили. Баклан взял себе индивидуальную капсулу, чтобы все обдумать и не тратить силы на попутчиков, но через шесть часов соскучился и присоединился к пацанам, собиравшим из конструктора японский магазин паровых булочек. Тут пригодились его связи, потому что магазин, который должен был при постановке картриджа с ингредиентами для теста, эти самые булочки явить миру, отказался что-либо печь, а изобразил из себя мучной брандспойт. Баклан как человек прошаренный заподозрил, что всему виной всеобщий мор элементов, попытался связаться с Рицем, не преуспел, зато выловил Олич.

Олич подключилась, влезла внутрь игрушки, провела банальное обновление и микробулочки вылезли на прилавок к радости всех участников. Баклан сделал себе пометку, что такую операцию он и сам бы мог провести. Надо было с этого начать. Ну зато Олич была довольна, ей нравилось быть умнее Баклана. И вот про это тоже нельзя было забывать.

Всего агрегат смог произвести шесть булочек, хватило по одной детям, родителям, Баклану и проводнику, который зашел посмотреть, что тут за неуместная готовка. Но мучной картридж на этом закончился, и волноваться больше было не о чем.

В Мурманск прибыли ночью. Баклан вышел на платформу, подхватив рюкзак, и сверился с браслетом: вот и славно, дорогу до Териберки расчистили, можно ехать, а Риц организовал ему трансфер. Судя по тому, что его ждал суровый местный житель с не менее суровым мобилем, это была не отцовская контора, а кто-то еще. Ну и ладно, довезут и хорошо.

Когда они затевали безумное предприятие, то боялись, что наибольшие проблемы возникнут с жильем. И действительно все гостиницы были битком, но в одном из хостелов чудом нашлось место в комнате на двоих. Кто-то из фотографов сломал ногу, гоняясь за сиянием, и Баклану досталась кровать в доме, где помещения сверху донизу были обиты вагонкой. Выглядело уютно и тепло, а больше ничего не надо.

До Териберки добрались к середине ночи. Водитель высадил Баклана у хостела, оставил контакт и начал потихоньку разворачиваться. В хостеле на ресепшене сидел андроид, похожий на Мимигу, он попросил у Баклана отпечаток ладони, пожужжал, выдал код на вход и механическим голосом сообщил:

— Вход в комнату по ладони. Но часто не работает, потому что у людей замерзают руки и меняют фактуру. Тогда замок не открывается. Поэтому выдаю код для страховки. Ладонь прикладываете к панели, код с браслета — к замку. Ваш сосед не спит. Хорошего отдыха!

Ха! А про соседа было забавно. Но приятно, что он никого не разбудит.

Баклан вошел в комнату по ладони, между мобилем и хостелом было всего ничего, и замерзнуть он не успел. Бородатый сосед действительно не спал, а разглядывал шесть своих планшетов, которые он распространил на обе кровати, и гонял между ними зеленого дракона. Увидев Баклана, он смутился.

— Ой, извини. Привет. Не думал, что сегодня кого-то поселят. Я уберу.

— Да ладно, — улыбнулся Баклан. — Расскажи лучше, что ты делаешь. Я Баклан.

Он протянул руку бородатому.

— Ралин. Нейросборкой занимаюсь. Вот, напарника потерял. Не хочешь присоединиться?

— Подумаю! — пообещал Баклан, мысленно редактируя подготовленную легенду. Дракон ему понравился. Пиво с драконом внутри звучало лучше, чем бухло на икре ежа.

— Извини, у тебя, наверное, свои планы… — засмущался Ралин. — Но судя по тому, что ты один, ты не размножаться сюда приехал.

— Вроде да, — засмеялся Баклан. — Не в этот раз. А ты, надо понимать, дракона сварил из полярного сияния? Почему сразу не сгенерировать?

— А вот почему!

Ралин выпустил дракона из планшетов, и тот приземлился Баклану на голову, уцепившись зелеными лапами за волосы на затылке.

— Ого! Он же не настоящий? — уточнил Баклан.

Ощущение было приятным и совершенно физическим, как будто слушаешь какую-то музыку с нежным похрустыванием, а с шеи на плечи бегают приятнейшие мурашки.

— Нравится? — осторожно спросил Ралин.

— Даааа… Но, знаешь, я тебе его пока отдам. А то впаду в транс и упаду с неописуемым грохотом. А вот завтра я бы поиграл, если дашь в аренду свое чудовище.

— С удовольствием! Протестишь заодно. Короче, такую штуку с нуля не сделать, вот зачем сияние. И здорово, что тебе нравится. Почти всем нравится, кроме моей девушки. А мы бы хотели их продавать как раз для расслабления и снятия стресса.

— Кажется, здесь сейчас не должно быть дефицита любителей драконов?

— Все так, но он все равно не готов, ну и восточникам мы его не продадим, мне кажется. Тут у нас больше шансов.

— Мне нравится! — подтвердил Баклан и провел рукой по затылку.

Ощущение исчезло, дракон спрятался в планшет, а Ралин стремительно освободил Баклановскую кровать. Протрепались они потом часов до пяти, и Баклан узнал массу полезного: где есть, где магазин, где корабли, кто возит на сияние и куда идти пить.

Сосед был рад потенциальному компаньону. Они приехали вдвоем с другом, и провели здесь всего три дня, как друг упал на камнях. Сначала думали ничего, простое растяжение, само пройдет, но медпункт рассудил иначе и отправил беднягу в Мурманск. И даже с ускоренным заживлением раньше, чем через десять дней, его вернуть не обещали.

Баклан понадеялся, что за десять дней он успеет порешать свои проблемы и освободить место, но ничего не сказал.

Днем он смотался с новым другом на те самые камни, где Ралин потерял друга, если опять же можно было считать это днем. Выбрали пригорок для ночного выезда, пообедали на кухне в хостеле, а вечером Баклан пообещал присоединиться к Ралину в погоне за сиянием с целью последующей его переработки в драконов. Но Баклан велел его специально не ждать, если он не успеет. Кулбрис оставался в приоритете.

Баклан уже знал, что Кулбрис появлялся в любимом баре точно без пяти девять. Там он сейчас и был: сидел в углу и пил сельдереевый сок. Удачно, что бар был битком, и единственное свободное место наблюдалось только у Кулбриса. Баклан взял себе воды с лимоном, чтобы не косплеить разработчика с точностью до пикселя. Он взял с бара стакан и прошел к Кулбрису.

— Не будете возражать, если я присоединюсь? Совсем нет других опций.

Баклан повел рукой вокруг себя.

— Только если вы не будете грузить меня разговорами об овуляции, — мрачно ответил разработчик.

«Ага, допекло тебя», — подумал Баклан.

— Ничего в этом не понимаю, — радостно улыбнулся Баклан и тут же сел за стол, пока Кулбрис не передумал.

Он отпил немного воды, потом всмотрелся в мрачного Кулбриса, сегодня тот был одет в красно-зеленый свитер с оленями, и перешел ко второй части Мерлезонского балета.

— Простите, а вы случайно не Кулбрис? У меня подруга — органик, и мне кажется, что это про вас она мне рассказывала. А я — Баклан.

Кулбрис недоверчиво поднял бровь.

— Да ладно! Появляетесь из ниоткуда, знаете меня в лицо, да еще слова все нужные у вас под рукой. Если вы хедхантер из местного Минсвязности, то идите в жопу, я с вашими структурами не сотрудничаю.

— Не, я не хедхантер, — засмеялся Баклан. — Я здесь по своим делам.

— А почему пьете воду? Нормальные люди в баре пьют пиво.

Баклан огляделся. Нууу, с нормальными людьми здесь было не очень. Одни готовились к зачатию, другие к охоте на лисьи огни. Трезвость — норма жизни, а не бар, вот что это было. Он опустил глаза на зеленый стакан в руках у Кулбриса.

— Так и у вас тут тоже… суп.

Кулбрис фыркнул.

— Скажете тоже — суп! Это сельдереевый сок.

Баклан качнул головой и улыбнулся, обозначая, что он пошутил.

— Почему не спрашиваете, вкусно ли? — с подозрением прищурился Кулбрис.

Баклан хмыкнул.

— Ну что я, девушка что ли? Кокетничать тут. Если пьете, значит, вкусно. Это не самый мой любимый напиток, но я понимаю, за что его можно любить. Витамины, цвет отпугивающий. Идеально.

Кулбрис захохотал. Гость выглядел забавно и излучал безбашенную доброжелательность. Как же он соскучился здесь! И пингвинов никаких.

Они весело обсудили барное меню, а потом Баклан поднялся и протянул на прощание руку.

— Приятно было познакомиться. Я обещал другу поехать с ним за сиянием. Оставляю вас.

У Кулбриса чуть сердце не разорвалось. Единственный приятный собеседник, и тот уходит. Но он не был бы собой, если бы не обладал достаточно хорошей реакцией.

— А мне можно с вами?

— Только если у вас есть хорошая одежда и обувь на нескользящей подошве. А то одного человека мы уже потеряли.

— Есть!

Вот на это Баклан не рассчитывал. Если это чудо в перьях сломает себе ногу, то повезут его в Мурманск, а не к Вальтону. Ладно, теперь ему надо проследить, чтобы он ее не сломал.

— Тогда собирайтесь. До выезда пятнадцать минут.

Глава 11

В вездеход кроме гида-водителя запихнулось восемь человек, нашлось место и на Кулбриса. Если Ралин и удивился внезапному приращению команды, то ни слова Баклану не сказал, а пошептался с гидом, и Баклана с Кулбрисом переоформили как замену выбывшего друга Ралина.

— Все равно есть места, — пожал плечами Ралин, когда Кулбрис его поблагодарил. — Не было бы, не взяли, всё же просто.

Баклан оглядел дутый оранжевый костюм Кулбриса, похожий на стеганое одеяло, и сделал себе пометку, что у него есть шанс одеться теплее, если понадобится. Но это в следующий раз. Пока ему всего хватало, холод здесь был не смертельный. Он рассчитывал на худшее. Хотя ботинки могли бы быть и повыше, снега здесь было местами по пояс. И это он еще не все видел.

Уехали не очень далеко: отсвет Териберки побледнел, но не исчез. Пятеро фотографов выбежали на берег, покрытый круглыми камнями и начали активно расползаться по берегу. Минут через десять Баклан понял почему: все собирались собирать материал на 360 градусов, повесив блестящий шар над головой, и меньше всего всем хотелось захватить туда изображение конкурента с таким же шаром. Не ради этого приехали.

Ралин же занял стратегическое место на пригорке, а Баклан с Кулбрисом остались с ним. Никаких съемочных шаров, в отличие от остальной команды, Ралин с собой не принес. Вместо этого он выставил раскладную стойку с шестью креплениями, и на каждом закрепил по планшету. Потом вытащил из рюкзака шлем с двумя антеннами, надел его и замер в ожидании.

Полярное сияние, оно же — лисьи огни, разгоралось на всю ширину неба. Ралин чего-то ждал, посматривая на браслет, ждали и Баклан с Кулбрисом. Кулбрис немного соскучился и каплю подмерз, ночью он еще ни разу не выбирался так надолго. Причем было не столько холодно, сколько скучно. Заметив, что Баклан ничего не делает, только поглядывает через плечо Ралина на экраны, он решил продолжить разговор.

— Слушай, давай на «ты». Вроде не старые тут все.

— Давай, — задумчиво кивнул Баклан.

— Ты не рассказал, что ты тут делаешь. Явно не полярным сиянием приехал.

— Да, то есть нет! — радостно подтвердил Баклан. — Я, знаешь ли, бывший пивовар, вот в чем дело. А сейчас учусь в университете. И нужна мне тема для выпускной работы, такая, чтоб монетизировать потом можно было — раскатать сразу мелкую серию, под это дело можно и микробюджет у нас получить. Я подумал, а чего бы мне не сделать напиток на основе икры морских ежей? Лучшие ежи, говорят, на Сахалине, но туда мне не доехать, не с моими финансами. А сюда — в самый раз. Планировал обдумать все в снегу.

Кулбрис посмотрел на него с подозрением. Звучало все это как полная чушь.

— Чего-то ты далековато забрался… Ежей и в Мурманске навалом.

— Ну да. Но продавать такую штуку надо ближе к основному турпотоку. И я решил исследовать тему на местах. Но только, когда я вчера заселился в хостел и познакомился вон с ним, я подумал, что идея у меня говно, и Ралинские драконы могут сыграть гораздо лучше. Только надо подумать, как их приладить к этому делу.

— Ух ты, — обернулся Ралин. — Вот у тебя скорость! А я-то думал, чего ты завис вчера над планшетами. А ты весь свой бизнес-план перекроил!

— Да нет никакого бизнес-плана, — признался Баклан. — Это голая идея, пока каникулы не кончились. Во время семестра думать некогда, трясти надо.

Все понимающе хмыкнули.

— Я чего в бар-то поперся? — продолжил Баклан. — Мне наш консьерж сказал, что лучшие ежи там. А их всех сожрали. Пришлось взять хотя бы воды, чтоб не уходить ни с чем.

— Ну ты даешь! — заржал Кулбрис. — Ежей уже к восьми всех подъедают.

— Я-то не знал! Надо было на обед брать, но я прощелкал клювом.

— Ты себе имя под характер подобрал что ли?

— Не, из фамилии соорудил. Так-то я Бакланов.

— Понял, — кивнул Кулбрис и перевел взгляд на Ралина. — А где драконы?

— Подожди с драконами, — сердито мотнул головой Ралин. — Сначала материал.

Тут в среде фотографов возникло легкое бурление, они зашевелились, а блестящие шары над их головами начали вращаться. Баклан принципиальной разницы в небе не увидел, но на всякий случай тоже привстал и потоптался на месте, чтобы размяться. А Кулбрис так просто рванул куда-то вбок.

— Стой, — еле успел перехватить его за рукав Баклан. — Во-первых, ноги разомни сначала, во-вторых, тут ям полно, я в одну уже провалился, пока шли сюда. Их под снегом не видно.

Кулбрис недовольно посмотрел на него.

— Не учи ученого!

Но все-таки пару раз присел и потоптался на месте. И решительно сделал шаг влево, чтобы обойти Ралина. И тут же опрокинулся лицом в снег, до кучи провалившись по пояс. Прямо рядом оказалась занесенная снегом яма.

«Вот черт», — подумал Баклан.

— Черт! — заорал Кулбрис.

Ралин даже головы не повернул. Между антеннами на его голове появились яркие зеленые проблески, которые начали распределяться по планшетам. Были они гораздо ярче, чем всё, что Баклан видел своими глазами. Ралин рассовал по карманам перчатки и его пальцы заметались по планшетам, фиксируя полярную добычу.

Кулбрис завозился в яме, как голубь, купающийся в песке. Где-то там в глубине он пытался нашарить ногой опору и выбраться, но ноги соскальзывали и выбраться обратно не получалось. Баклан мысленно выругался, пожелал, чтобы Кулбрис таки себе ничего не сломал, приблизился к краю и протянул ему руку. Кулбрис ухватился за нее и чуть не опрокинул Баклана к себе. Но Баклан сумел дернуть его в противоход и тем избежал снежного купания. Тут и опора нашлась: Кулбрис, шипя, выбрался на площадку, где они гнездились втроем.

— Жив? — уточнил Баклан у нового друга.

— Жив, нормально все. Отвык от природы. Вечно тебя здесь что-то подлое поджидает, — пробурчал Кулбрис, отряхиваясь.

— А чего поехал? — засмеялся Баклан. Он уже понял, что их треп никак не мешает Ралину. Cбить того с толку не могла бы сейчас и комета, потому что она бы просто вписалась в план создания зеленого дракона.

— Заскучал, — вздохнул Кулбрис. — Сначала дома затосковал, потом здесь. Думал, здесь настоящие льды, но меня обманули. Тут только снег и сияние, пусть даже другого цвета. Наверное, у меня кризис мотивации. И это не лечится.

— А сейчас тебе скучно? — коварно спросил Баклан.

Кулбрис задумался и встряхнул головой.

— Вообще нет! И снег классный, и огни, и друг твой что-то интересное делает.

Он отряхнулся и снова занял свое место за плечом Ралина.

Через пару часов полярное сияние поблекло, причем первыми исчезли проблески между антеннами на голове у Ралина. Тот разочарованно вздохнул, сложил антенны и сменил шлем на обычную шапку. Шлем спрятал в рюкзак и принялся разбирать стойку с планшетами. Другие участники еще стояли на своих точках, пытаясь выжать максимум из сегодняшнего явления.

Баклан помог Ралину уложить планшеты в чехлы, и они побрели обратно к вездеходу.

— Слушай, а зачем вы вообще сюда едете? — поинтересовался Кулбрис. — Не, насчет погулять-посмотреть — вопросов нет, я сам такой. А снимать это зачем? Все давно рисуется.

Баклан заржал.

— Чего ржешь? — обиделся Кулбрис.

— Да я вчера наш разговор с этого начал.

Ралин ухмыльнулся.

— Я не смогу тебе это объяснить на словах, надо демонстрировать. Но если коротко — ради изображений с физическим эффектом. Ты ведь продвинутый чел, что такое органика знаешь?

Кулбрис фыркнул. Еще бы он не знал.

— Ага, знаешь. Короче, ни у меня, ни у моего друга, не вот этого, а которого со сломанной ногой вчера в больничку увезли, нет к ней способностей. Нас это дико напрягало, потому что хотелось получить насыщенный вариант картинки, а он без органики не фурычит, мы подшаманили — и бинго! Вот эта самоделка у меня на голове позволяет собирать визуальные явления, которые могли бы взаимодействовать с человеком. Мы их собираем, потом обрабатываем в красивую форму, и вот у тебя получается штука, которая направленно снимает стресс. Не asmr, который грубоват и многие не любят, а нечто более мягкое и управляемое. Я причем не уверен, что мы тут получили именно органический потенциал, что-то мы получили. А зачем приезжают те, которые с простыми шарами, я не знаю. Тоже подозреваю, что всё не просто. Например, мы пробовали собирать другие световые явления, и так не выходит. Здесь сочетание излучения и низких температур.

— Интересно… — протянул Кулбрис. — Механизация и морозизация процесса.

«Интересно», — подумал Баклан. Надо будет Рицу рассказать. Не тем ли же самым они занимались, когда произвели красивые камушки?

— Мы уже пару лет с этим копаемся, год ушел на то, чтобы получить медицинскую экспертизу. Что не вредно. Ну получили, чо. Точно не вредно, но и практически бесполезно. Просто большинству, на которых мы тестировали, нравится и всё. Теперь надо сделать красиво и можно будет продавать.

— А если некрасиво, то что?

— А если некрасиво, то наступает моя любимая западная поговорка: произвести каждый дурак может, а ты пойди попробуй продай.

Кулбрис захохотал. Уж эту поговорку он отлично знал.

— Красивое и продавать проще. Так что мы решили делать драконов, хочешь, покажу тебе завтра. Он вон уже знает.

Ралин кивнул головой в сторону Баклана. Баклан жизнерадостно закивал.

— Очень классная штука!

— А ты-то как собираешься ее в свое пиво засовывать?

— То, что он делает — никак. Но мне именно и не нужно. Я заберу чисто внешнюю форму. Ну и я не уверен, что это должно быть пиво, может быть, настоечки лучше пойдут. То есть мне нужны бутылки. Или вообще стаканы. Надо подумать.

— Стаканы, кстати, со сполохами северного сияния уже пробовали делать, — сообщил Баклану Ралин. — Я видел. Но потом они куда-то делись.

Баклан важно кивнул. Главное, чтобы никто не догадался, что ему все это на фиг не надо.

— Возобновим! Но лучше бутылки!

Тут они добрались до теплого вездехода и залезли внутрь. На часах уже было около трех, их немедленно разморило, и они толком не заметили, как собрались все остальные, и они тронулись в обратный путь.

Я беспокоился. От Баклана не было ни слуху, ни духу, он только и успел прислать одно сообщение, что доехал, заселился и встретил изготовителя драконов, а потом исчез. Надеюсь, его не сожрал там белый медведь. Куда можно было там деться, я не понимал. Вроде цивилизованное место.

К среде мы докрутили наш оргудав, добились нужной эластичности передающей трубки, без которой не получалось состыковать ее с хранилищем массы, Гелий с Марго создали дозатор и две насадки для выдачи разной толщины. Получилась прикольнейшая штука, на которую все тут же накинулись, и теперь надо было сделать такие же на всех. Или хотя бы штук пять. Но она все равно фонила на нижнем конце, хотя и гораздо меньше, чем вся масса. Что решало все наши проблемы, кроме основной — в руках неоргаников и пострадавших органиков она не работала.

Вот как так-то⁈ Я делал эту вещь для Хмари с Киликом, а не для себя, и, тем более, не для Мавра. Он и так перебился бы, взял бы массу понежнее и справился бы. Впрочем с дозатором и насадками у меня самого получалось лучше: структура элемента получалась тонкой, компактной и при этом прочной. Мы на пробу произвели две сцепки и два контроллера и отправили их тестироваться по всем кругам ада.

Хмарь с Киликом пару часов пытались справиться с нашим изобретением, но в конце концов сдались и уступили Мавру, который разметал всех в борьбе за новый инструмент.

Но вечером зашел доктор, посмотрел на наше изобретение, померил токсичность массы в хранилище и на конце оргудава, а потом забрал к себе Хмарь и Килика, чтобы посмотреть, как заживают у них руки и восстанавливаются органические каналы. Хмарь уже была готова учиться работать ногами, но доктор задумчиво сказал, что пока не надо. А надо еще кое-что посмотреть.

Потом Швед предложил придумать усредняющий фильтр, чтобы заодно и выравнивать свойства массы. Поскольку ее состав откалибровать не получалось.

— И не получится, — радостно заверил его Гелий.

— Почему?

— Да потому что вся эта масса все равно имеет ручное происхождение. Как и с элементами.

— Но элементы-то калибруются!

— Только на финальном этапе. Изначально они у вас всех разные. И по регионам отличаются.

— Да, точно, — вспомнил Швед. — И что же, ничего нельзя придумать?

— Не на этом этапе, — притормозил его Гелий. — Давайте поработаем с нашим чудом-юдом, посмотрим, что у нас получается, прогоним через тесты. Если все хорошо, а, на мой взгляд, у нас образовалось беспрецедентное качество, закроем основные дыры, а потом займемся улучшением устройства. И запатентуем его, естественно.

— А нельзя сделать еще таких? — невинно спросила Ртуть. — Хороший инструмент.

— Можно, но не мгновенно, — улыбнулся Гелий.

— Я могу подождать, — хищно нацелилась Ртуть.

Вид у нее был такой, что подождать она была готова минут пять.

— Мы сможем произвести еще несколько штук, если Риц не возражает поработать минизаводом заготовок. Мы с Марго присоединимся послезавтра и поможем с эластичностью и дозаторами.

— Либо ты помоги с эластичностью, там как минимум в четыре руки приходится работать, — откинулся я на спинку стула.

А то хитрые все, подавай им сразу агрегат в сборе.

— Если у меня получится, я готова, — не моргнув глазом, заявила Ртуть.

— Надо чтоб получилось, — заявил я.

Ртуть поджала губы. Пусть тренируется, нечего тут.

Понятное дело, я не возражал растиражировать удобную штуку. Мне и самому она нравилась. Питон, который отжал оргудав у Мавра, выписывал им совсем морозные узоры. Гелий благодушно наблюдал за нашим творчеством. Кажется, мы и правда сдвинули дело с мертвой точки, иначе он бы по-другому себя вел. Хорошо, что Красина не было в инкубаторе, он бы точно нам проел мозги, что так никто не делает.

Но что же делать с Хмарь? Нельзя ее так бросить! Мне было тошно от мысли, что ее не будет рядом, я уже к ней привык. И вообще очень глупо начать придумывать одно, а получить совершенно другое, пусть оно хоть десять раз полезно. Вот уж у богатого прибавится, у бедного отнимется.

Вечером я получил восторженное письмо от Баклана. По всему выходило, что они с Кулбрисом — теперь лучшие друзья, он втер всем, что собирается делать настойку из икры морских ежей, и местный бар готов заказать партию не глядя, потому что все его любят. Ну и то хлеб. Что-то он еще написал про механизацию органики, но я не смог понять, о чем он пишет. Надо было расспросить его получше, что за драконы, что там с сиянием, но я опять унесся мыслями к основному проекту.

Надо было что-то сделать для Хмарь. Не, я не сомневаюсь, что она прорвется, но на душе у меня все равно скребли кошки.

Я полночи провел, читая статьи о лечении сожженных каналов у органиков. Все они были довольно бестолковые и ссылались на один-единственный кейс, когда человеку удалось помочь с помощью последовательной подачи сырых органических элементов. То есть примерно того добра, что мы сами производим руками. Но что было особенного в этих элементах, не сообщалось. Ни форма, ни авторство, ни что он с ними делал. Во всех остальных случаях все или восстанавливалось само, или не восстанавливалось совсем.

И утром я отправился к доктору, надеясь, что он знает больше. Специалист он или кто.

— Ага, — сказал доктор, обнаружив меня в коридоре под дверью в восемь утра. — Не спится кому-то, я смотрю. Даже в каникулы.

Ну а что. У него было написано, что он начинает в восемь, я так и пришел. Все равно завтракать не хочу.

— Не спится. Хочу поговорить о кейсе Сырого Нильса.

— Угу. Забавно, что ты откопал именно его. Пошли, поговорим.

Глава 12

Доктор впустил меня в свой кабинет. Похоже, он не успел здесь обжиться: с тех пор, как я был у него в августе, в кабинете ничего не изменилось. Те же суровые стулья и та же аппаратура для замера ущерба. Доктор сел за стол, я — на пациентский стул напротив.

В комнате было холодно, надышать тепла было некому, а отопление по ночам работало с меньшим энтузиазмом.

— Чаю не предлагаю, не столовая, — сурово заявил мне доктор.

— Сейчас нигде не столовая, — улыбнулся я.

— Да, точно, — вспомнил доктор. — А когда откроют? Мне ваша еда нравится.

— На следующей неделе, ближе к началу семестра. Тут нам будет и суп, и пирожки, и курица целиком.

— Ну и славно, — потер руки доктор. — Тогда заживем. Я к вам иногда специально обедать приезжаю. Так. Вернемся к нашим баранам. Сырой Нильс. Почему именно он? Мутный кейс, между прочим. Его терпеть не могут, потому что повторить этот успех никому не удалось.

— Потому что он единственный. Только там удалось хоть что-то сделать, все остальное — просто пассивное наблюдение за восстановлением. Прямо скажем, скукота. Вот сломалось, вот отросло, не понимаю, в чем смысл таких фиксаций.

Доктор понимающе хмыкнул.

— Если им каким-то образом удалось подобрать состав или форму сырых органических элементов так, чтобы простимулировать восстановление каналов, то мы могли бы попробовать тоже.

— Хочешь помочь? Личный интерес? — поднял бровь доктор.

Я не стал отрицать.

— Хочу помочь. И да, личный интерес. Раз у меня нетривиальные способности, глупо не использовать их для своих.

— Надо понимать, девушка представляет двойной интерес.

— Учитывая, что у девушки поражены обе руки — однозначно.

— Тебя не поймаешь, — скривился доктор. — Что могу сказать — шанс есть. Реальный, но не большой. Мы мало что знаем о самом Нильсе, учитывая, что он лет пять назад умер от старости. И все, что у нас есть, это записи. Но у твоих друзей восстановление каналов от локтя до кисти пошло довольно резво. Но прогресс остановился на запястье, и там стоит. Причем канал от локтя до запястья за это время расширился и укрепился. Даже смешно, насколько этот эффект для вас бесполезен. Выхода-то нет!

Я кивнул, поддерживая возмущение доктора. Тот вдохновенно продолжил.

— Так вот у Нильса было то же самое. Мы знаем, что процесс сверху вниз простимулировать нельзя, ну или нечем в данный момент, там ничем не подобраться. Человечество ничего пока не придумало. Но можно, как у того же Нильса, побиться снизу через пальцы и добиться единства канала. Но пробиться надо так, чтобы не сжечь его заново.

Доктор покопался в планшете и извлек оттуда дополнительную таблицу. А, точно, она была в приложении, а я не обратил внимания. Надо будет изучить.

— Вот что они сделали: фактически выманили органический канал наружу. Полагаю, это вышло случайно, потому что у команды был ровно этот набор способностей. Начали они с элементов с агрессивным фактором два, потом когда канал потянулся к пальцам, перешли на один, а потом — на ноль пять. И на этом месте добились пробивки.

— То есть они, как мы, тоже умели замерять агрессивность структурной массы? — удивился я.

— Ну ты еще удивись, что Земля круглая. Конечно, умели. Ты думаешь, только у вас думают головой?

— А как они ее регулировали? Массу, я имею в виду. Или элементы. Мы сейчас просто замеряем, что получилось.

— Понятия не имею. Я-то не органик. Я вообще думаю, что и пятерка не была бы так опасна, если бы двои друзья не передержали ее в руках. Но постепенное снижение — похоже на годный метод.

— Я понял. Это интересно. Всё, не буду больше отрывать вас от дел, пойду посмотрю, что можно сделать.

— Иди-иди, может, что и выйдет.

Разговор с доктором много времени не занял. Мне очень хотелось обсудить все это с Гелием или хотя бы с Марго, но они оба уехали в Министерство на весь день. Оставался только Швед. А Швед подождет. Я списался с Димой, и мы двинули в дружественную столовую на завтрак.

Я пришел первым, успел сожрать сырники и прочесть чуть менее сумбурное письмо от Баклана. Помимо Кулбриса он сумел задружиться с неким Ралиным, который распахивал тему, слегка похожую на нашу: сумел создать инструмент-посредник, который позволял ему создавать продукт, напоминающий органический элемент. По крайней мере, частичная визуализация с физическим эффектом ему удалась. Интересно, какую роль играли низкие температуры? Не надо ли наш оргудав хранить в холодильнике? Впрочем он пока не распадается. Хорошо бы с ним пообщаться.

Кулбриса тоже заинтересовал и агрегат, и эксперименты с полярным сиянием, и теперь все трое носились по ночам. Баклан имитировал интерес к созданию воображаемого напитка и потихоньку заселял Кулбрису мысль, что для экспериментов ему нужна стабильная база. Где-нибудь здесь на Севере, смотри, какие у нас люди классные. Эту линию размышлений я полностью одобрил.

Потом пришел Дима, набравший себе целую гору блинчиков, и я порадовал новостями от Баклана. Что Кулбрис склоняется к мысли, что ему неплохо было бы поработать. А мы как раз поможем с местом.

— Классно! — обрадовался Дима. — Знаешь, только у меня совершенно дурацкая мысль. Вы все при деле, а я не при чем. Учитывая, что я тут тоже заинтересованное лицо, и Майя мне ну очень нужна прямо на кампусе, а не где-то в снегах.

— Хм. Майя нам в инкубаторе нужна как специалист. И Серафим с Василием тоже не помешают, если получится. Так что нам всем тоже интересно, не мне одному. Гелий с Марго, по-моему, совсем не шутили, когда сказали, что займутся всеми тремя. Правда очень нужны люди. Вообще ты бы лучше не говорил таких вещей, потому что если сейчас надо будет еще какие-то переговоры проводить, кроме тебя некому будет.

— А почему не всех студентов берут в инкубатор? У вас же есть неохваченные люди.

— Я не знаю. Наверное, они чем-то не подходят или пока не подходят. Мы ведь только что одного человека потеряли, которому и пришла мысль бесконтрольно работать с массой. Когда Хмарь с Киликом руки сожгли.

— А куда он делся?

— Тоже не знаю. Но у нас он работать не будет. Вот начнется семестр, спрошу. Я уже остыл, и даже морду бить не буду. Тем более, что я только что от нашего доктора, мы кое-что нащупали.

— Да? И что?

Я коротко пересказал наш разговор. Дима порадовался. Вот хороший Дима друг, не задает неприятных вопросов — а как вы будете регулировать эту самую агрессивность, а точно ли должен быть такой алгоритм, а точно ли поможет? Сам я себе уже все их задал и ни на один не ответил. Сначала надо всё это отрегулировать. Для начала я хотел точно замерить, с какой силой фонит трубка в конце, может, мы с ее помощью что-то сможем сделать.

На раздаче появились Питон с Анеуш и, завидев нас, тут же замахали руками, чтобы мы не думали уходить. И завтрак растянулся аж до десяти часов. Потом появился Больеш с Мари, но с ними мы рассиживаться не стали, пора было заниматься делами.

Эксперимент с нашим оргудавом быстро завершился, оказалось, что трубка в нижнем конце никогда не дает фон больше единицы, значит, нам надо было или отрегулировать агрессию элементов, или создать более тонкую трубку. Я хотел сбежать в основной инкубатор и привлечь себе на помощь хотя бы Зиму, но Швед своей властью запретил мне устраивать новые лечебные эксперименты, потому что надо было заниматься делом. Начальство! План по валу! И не поспоришь — Марго вывесила в чат список элементов, подлежащий срочной замене.

Список был совершенно не смешной, порядка сотни позиций. А к списку прилагалась история с осыпавшейся системой безопасности на Юге. Что-то мне очень напомнило… Ха! Это было продолжение той же истории, которую я наблюдал, когда уезжал с побережья.

Тогда грабители решили поживиться симпатичной ювелиркой, но потеряли маскировочные костюмы в результате обрушения одной и той же системы. Витрину-то им вскрыть удалось, но скрыться — уже нет. Очень смешно, когда защитники и нападающие пользуются одним и тем же инструментом, и ломается он у всех сразу.

Но на этот раз побережье досталось гораздо сильнее. Ровно в полночь разблокировались раздвижные двери магазинов на главной торговой улице, причем не просто разблокировались, но еще и открылись нараспашку. Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Гуляющий народ слегка обалдел, кое-кто даже забежал внутрь, но полиция приехала быстро, оцепила весь квартал и пресекла внезапный лутинг. Случилось это два дня назад, и с тех пор стражи порядка там так и стояли: ни заблокировать, ни закрыть двери им не удалось.

Чтобы заменить полицейских, привезли партию охранных андроидов, которые, угадайте что? Были производства той же компании. И запустить их не удалось. Поэтому они пока что стояли в качестве манекенов и украшали собой улицу. Компания уже выяснила, в чем было дело и какие элементы им срочно нужны, и слезно просила помочь им в первую очередь, потому что охраной местного аэропорта занимались тоже они. И там тоже сейчас все висело на живых людях, которых даже на Востоке не хватало.

Я вспомнил, как мы тогда в аэропорту разбирались со слипшимися местами путем ручной коррекции, и порадовался, что хотя бы у людей в голове не сыплются элементы. Ну или, по крайней мере, не у всех сразу. Хоть кто-то да будет соображать.

Так что мы со Ртутью и Мавром, передавая из рук в руки оргудав, произвели ему еще шесть позиций элементов, которые шли первыми в списке, и отправили их на тестирование.

В перерыве я накатал Гелию огромное письмо с предложением отрегулировать толщину стенок трубки и создать цепочку терапевтических устройств, которые могли бы помочь нашим пострадавшим. Шведа, который бросал на меня гневные взгляды, пока я строгал это письмо, я поставил в копию. Ничего не скрываю, пожалуйста, читайте. Дело близилось к вечеру, и я был всем доволен, когда пришло на редкость структурированное письмо от Баклана с описанием последних подвижек в деле переманивания Кулбриса.

«Да они издеваются, — подумал я. — где мы это возьмем?»

Майя, Серафим и Василий молча сидели на скамейке на парковке. В последнее время они полюбили это место. Здесь было тихо и камер по минимуму. Скамейка была с подогревом и никогда не замерзала. Скорее всего, она была создана для встречающих, но встречающие предпочитали до последнего отсиживаться в тепле собственного дома или, в крайнем случае, в домике охраны.

Вчера они получили документы из Старого университета. Контракты были совершенно одинаковые: на идентичные суммы и с одинаковыми условиями. Несмотря на каникулы Старый университет сумел изобразить полноценное предложение и даже как-то договориться с Новым северным о перезачете долгов Серафима и Василия. Майя мысленно пометила себе, узнать, как у них это получилось. Она чувствовала, что за этим кроется какая-то история.

Серафим и Василий были слегка оскорблены, что им предложили такой же оклад, как и Майе, хотя стаж у них был больше на год. Но зато у Майи не было обременения в виде долгов перед другим университетом, только прямая задолженность перед Старым. Сами себе они объяснили это равенство именно так.

Майя внутри себя хихикала, потому что подозревала, что инкубатор Старого университета просто гребет все кадры, до которых может дотянуться, а деньги раздает ложкой фиксированного размера. И поэтому они обошлись без формального собеседования, одной перепиской.

Общие условия были приемлемыми, хотя в чистых деньгах все трое теряли около трети, Серафим и Василий — чуть больше Майи. Ну и жизнь надо было организовывать с нуля: возможности устроиться на всем готовом больше не просматривалось. Таким образом, денежные убытки можно было оценить больше, чем в две трети.

Но по-настоящему расстраивал их не подсчет потерь. Они очень хотели вернуться к городской жизни, плюс надеялись приподняться на отчислениях за авторские элементы. Такой возможности Вальтон все равно не предоставлял. Реальной проблемой был срок действия предложения университета: до 14 февраля. До которого было около двух недель. До этой даты надо было принять решение, подписать контракт и урегулировать все проблемы с Вальтоном. Эту задачу университет взять на себя не мог, о чем Марго честно сообщила в письме всем троим.

Итого, надо было добывать Кулбриса.

— Как думаешь, смогут твои выцепить этого загадочного Кулбриса? — осторожно спросил Майю Серафим. — Мы-то даже не знаем, как к нему подступиться. Честно говоря, невозможно поверить, что из этого что-то выйдет.

— Не знаю… — покачала головой Майя. — Но они этим занялись.

— Че, правда? — ахнул Василий. — И как? Риц прямо сам разруливает?

— Риц в этом действии за кадром. Он нам помог с контрактами, когда дернул свое начальство. А с Кулбрисом сложнее. Они его нашли, уж не знаю как, Дима не говорил. Кулбрис торчит в Териберке. Жрет морских ежей, пьет сельдереевый сок и страшно скучает. Зачем его туда понесло, никто не знает, может, нам позже расскажут. И туда поехал не Риц, а Баклан. Ну вы помните его, такой мелкий смешливый парень.

— Ага, — кивнули Серафим с Василием. Баклана было невозможно забыть.

— Он теперь в Териберке, и они там с Кулбрисом и еще с каким-то парнем бегают в снегах, собирают в накопители полярное сияние. Подробностей нет, мне писал Дима со слов Рица, которому Баклан присылает какие-то обрывочные сообщения, потому что ночью они носятся по окрестностям, а днем спят и едят ежей. Да и Баклан, судя по всему, мастер устной коммуникации, а разговаривать им некогда.

— Представляю себе, как ржет Вальтон. Он небось всю вашу переписку читает.

— Да пусть читает. Он в любом случае в плюсе, у него тут, считай, мегашоу с потенциальным выигрышем, — Майя пожала плечами. — Я сначала парилась по поводу тотальной прозрачности, а потом подумала, ну и что? Что это меняет? Я даже не могу себе представить, чтобы он откатил назад от наших договоренностей. Слишком вкусный фрукт — этот Кулбрис.

— Надо сказать, я бы тоже писал обрывочно, если гонялся за сиянием, — задумчиво проговорил Василий. — Звучит, честно говоря, прикольно. Я бы и сам поехал.

— Ага, поехал один такой. Когда у тебя отпуск по контракту?

— Летом, — вздохнул Василий. — Следующим.

— Вот и не выпендривайся. Мы все от нас зависящее сделали, может, еще понадобимся.Тогда и начнем шевелиться. Может, еще ничего не получится, и придется остаться здесь.

Все трое синхронно вздохнули. Такой вариант пока был самым реальным. А они уже настроились на отъезд.

На браслете у Майи клацнуло сообщение.

— О, от Димы! — радостно чирикнула она, развернула виртуальный экран и углубилась в чтение.

Парни деликатно отвернулись, но минут через пять Серафим устал ждать. Что там в письме такое? Кто пишет простыни такого размера?

— Ну чего там?

— Какое-то полное безумие, — сообщила им Майя, сворачивая письмо обратно. — Кулбрис пообщался с Вальтоном. И он готов нас тут заменить.

— Ураааа! — заорали Серафим с Василием.

— Да подождите вы орать. Чтобы он окончательно согласился, надо привезти сюда пару пингвинов. А то Кулбрису для полного счастья не хватает именно пингвинов. И их надо где-то взять.

— Они вообще есть на Севере?

— Есть. В питомниках. Их заводят строго по квотам.

— Блин, — почесал в затылке Серафим. — Обидно будет, если все сорвется из-за каких-то пингвинов.

— Я не могу в это поверить, — вздохнула Майя. — Так, что еще пришло?

Она вытащила следующее письмо.

— Ну давай, не томи, — Серафим безо всякой деликатности заглянул ей через плечо. — Чего там?

Глава 13

— Не, ну это смешно, — протянула Майя. — Короче, мы должны найти пингвинов. И вы будете смеяться, Вальтон тоже хочет, чтобы мы где-то достали пингвинов, потому что, если найдем, Кулбрис притащит с собой еще двух человек. И Вальтон готов вписаться деньгами, потому что это отличная сделка, получается три на три. Но птиц он искать не будет. Хочет, чтобы наши друзья занялись этим делом, раз они посредничают. Какой-то бред.

— Я не знаю, где искать пингвинов, — растерянно проговорил Василий. — Где их берут? Как? Приглашают по контракту? Привозят из цирка? Обменивают на тигров?

— Так, — Майя продолжала читать падающие одно за одним сообщения. — Они там между собой поговорили, Вальтон поддержит инициативу финансово, пингвинами займется Дима. Пишет, что у него есть идеи.

— А Вальтон-то почему?

— У него добыча из рук ускользает. Не, не смотри на меня так. Не мы, Кулбрис. А счастье было так возможно… — пропела она. — Мальчики, я уверена, все будет хорошо!

— Ну не знаю, — протянул грустный Василий. — Не могу поверить, что мы вписались в этот блудняк.

— Зато весело! — хлопнул его по плечу Серафим. — Маме расскажешь. А вот интересно, мы успеем пересечься с пингвинами?

— Думаю, да. А вот с Кулбрисом вряд ли. Сделка пока что выглядит так: приезжают пингвины, и тут же уезжаем мы, чтобы освободить комнаты, и заезжает Кулбрис сотоварищи. Риц с Димой ржут и говорят, что все получится. Пошли что ли ужинать?

— Пошли, — согласились Серафим с Василием.

Серафим с Майей, посмеиваясь, поскакали на ужин, сзади побрел Василий. История с перезачетом контрактов ему совершенно не нравилась, еще больше ему не нравилось, что вся их троица выступала чем-то вроде неодушевленного переходящего приза. Пусть даже дорогого. С другой стороны, простое решение уже однажды завело его в тупик, может, со сложным получится лучше. Главное, что он будет вместе со всеми.

Друзья забежали в дом, а Василий, сам не понимая почему, остался на улице. Он обошел дом и остановился у бассейна, в котором курилась плотным дымом горячая вода. Надо искупаться что ли напоследок? А то что одна Майя ходит? Вальтон много раз грозился его закрыть, как и тренажерный зал, но даже голосование не проводил, поскольку мнение народа было и так известно. Они бы с большим удовольствием получили увеличенную площадку для шашлыков, а гулять можно было и на улицу ходить.

Сам босс в бассейн тоже не ходил, а вот в тренажерке его видели раз в неделю. Приезжал специальный тренер, обвешивал упражняющегося Вальтона датчиками, а потом они долго и со вкусом обсуждали прогресс. Вальтон даже предлагал делиться тренером, но никто не хотел, а, точнее, жадничали. Вроде бы, если просто с тренером без датчиков, было бы дешевле, но на это не соглашался уже тренер. Василий пробовал выяснить подробности, но быстро забил. Спорт? Василий? Нет, это было несовместимо.

Но пар над бассейном выглядел красиво: плотной загадочной подушкой. Как в нем люди не сталкиваются? Впрочем, о чем это он? Там всегда плавала одна Майя, а теперь вообще никого.

Теперь Баклан с Ралиным по полдня торчали в апартаментах Кулбриса. Тот необычайно воодушевился возможностью использовать шлем Ралина и теперь, пока они ждали решения вопроса с пингвинами, играл в него почти круглосуточно.

— Так зачем тебе пингвины? — в сотый раз спрашивал Баклан.

Пока Кулбрис объяснял Ралину, в чем он не прав, Баклану было совершенно нечего делать.

— Молчи, шпион недоделанный, что тебе до моих пингвинов? — смеялся Кулбрис. — Ты думаешь, я не понял, что ты тут не просто так тусуешь? Давай, ври дальше про ежей. Я пробил тебя уже по своим каналам, ты в одной комнате живешь с главной звездой инкубатора Старого университета. Когда доберемся до нормальной связи, хочу с ним поговорить, ок? Организуешь все, я понял, что ты в той банде модератор. Чего я не понял, так зачем мы всем коллективом премся в леса. Но если дело только в лабе и ближе нет, то ок. Мы там с Ралиным расположимся, и Ловца заберем, когда ему ногу подлечат. Все равно здесь еще как минимум неделю тусовать.

Баклан уткнулся лицом в подушку, делая вид, что ему стыдно. Стыдно ему, конечно, не было. Он отлично справился, никто не пострадал, и теперь оставалось только следить, чтобы никто не сорвался с крючка. А с пингвинами друзья разберутся, Диме это должно быть на один зуб, он же ивент-менеджер.

— Чего морду прячешь? Притворяешься, что не при делах?

— Ага! — Баклан перевернулся на спину и заложил руки за голову. — Притворяюсь! Но ты угадал, я здесь ровно с этой целью. Сделать всем хорошо! Я как Дед Мороз, есть у нас такой важный персонаж, слышал? Он приходит под Новый год, но иногда слегка опаздывает. Как сейчас. Сам посмотри, меня не было, и тебе было скучно, грустно и одиноко. А теперь весело и полезно.

Кулбрис только фыркнул и принялся копаться во внутренностях отобранного у Ралина шлема.

Ралин же не успевал офигевать от событий, которые закрутились вокруг него. От внезапного Баклана, до не менее внезапного Кулбриса, который в хлам разнес его идею с драконами, зато одобрил концепцию шлема в целом.

— Понимаешь, тебя замучают с лицензированием, — объяснил Кулбрис Ралину на следующий день после первого ночного выезда. — Даже не замахивайся на медицинский эффект, это невозможно для частного лица. Нереально ни защитить, ни запатентовать, ни продать.

— Ну как же так… — расстраивался Ралин. — А мы так хорошо всё придумали…

— Да я разве говорю, что вы плохо придумали⁉ Ваш концентратор — отличная вещь. Только использовать его надо по-другому.

И углубился в объяснения. Баклан понял, что обсуждается что-то полезное, и тихонечко включил запись. Авось, Риц разберется, может, что-то хорошее и выйдет. Для него, для Олич и для Хмарь, конечно.

— Не хочется вязнуть в столь далеких перспективах, — вздохнул Ралин. — Когда еще начнется работа с биокристаллами, да и не органик я, кто меня допустит?

— Ты не понял! — хлопнул его по плечу Кулбрис. — Ты уже в деле, я обо всем договорился. Если эти парни добудут пингвинов, мы поедем в славную лабу и там будем резвиться, пока не надоест. И руками вам работать не надо будет, хотя я думаю, что ты и сам не знаешь, как ты прокачался, пока крутил свое устройство.

Как понял Баклан, проблема с драконом была не только в околомедицинской направленности. Ее-то можно было легко заменить на что-то более безобидное. А во времени воздействия. По задумке Ралина, чтобы быть полезным, дракону надо было бродить по спине человека не менее двадцати минут. И это был критичный момент. Кулбрис объяснил, что такая интенсивность (он даже замерил чем-то дракона) приемлема в течение десяти минут максимум. Потому что она соответствует ситуации, если в лаборатории происходит поломка оборудования и некондиционные программы разбегаются.

Стандартные разрушители справляются с такими авариями ровно за это время, и никто не страдает. Разумеется, можно подвергаться и больше, он как-то в исследовательских целях месяц просидел в помещении, набитом беглыми органическими элементами, и ничего ему от этого не было. Но по всем общемировым инструкциям — десять минут.

Поэтому что? Переводим дракона в шоу-бизнес. Он же классный по ощущениям! Можно сделать вечеринку прямо здесь, но исчезнуть дракон должен в течение минуты. Тогда можно сделать десять выбросов, и все будут счастливы.

— Я не думал об этом… — пробормотал Ралин. — А как же стресс?

— У кого тут стресс? Смеешься? Только пойдем в другой бар, где молодежь тусит.

— Слушайте, а откуда полетит дракон? — внезапно поинтересовался Баклан.

— Из планшета, как обычно, — не понял Ралин.

— А давайте закрепим планшет внутри ведра и будем выплескивать дракона как будто оттуда? Как воду!

— А давайте! — согласился Кулбрис. — Ща только время активности драконов прикрутим, потом договоримся. Найдешь гламурное ведро, шпион недоделанный? Хед-хантер плаща и кинжала?

Баклан заржал и пообещал найти ведро. Кулбрис за час переделал драконов, как он сам заявил, ломать — не строить, и они пошли договариваться с баром. На носу были выходные, подъехал веселый народ.

Начался семестр и заработала наша столовая. Я был страшно рад второму и совсем не рад первому, потому что мерзкие лекции нам читали днем. Вот если бы ночью, тогда бы я весь день торчал в инкубаторе, вечером тусил с друзьями, а ночью бы учился. Стоп. С какими друзьями?

Я уже три дня жил в комнате совершенно один. Баклан так и не вылез из Териберки, опасаясь бросить Кулбриса с Ралиным без присмотра. Кулбрис сообразил, что Баклан нарисовался в Териберке ради него, но, как точно будет выглядеть сделка, пока не догадался. О деньгах и условиях они договорились с Вальтоном сами, нам осталось только привезти пингвинов. За ними и уехал Дима.

С пингвинами нам, можно считать, повезло. Их двадцать лет назад разрешили держать в домашних условиях. С тех пор как вывели особо дружелюбную разновидность пингвинов Гумбольдта. Назывались они банально — Гумбольдт-два, и вся наша акция пришлась питомнику необычайно кстати.

Питомник, который случайно оказался в собственности у одного из многочисленных Диминых друзей, превысил квоту на две особи, и им надо было куда-то деть лишних до проверки. Ближе к весне они планировали продать десяток подрощенных особей в дельфинарий, и тогда лишнюю пару можно было бы вернуть на место. Димин друг, когда услышал нашу историю, хохотал как безумный, и сказал, что он отдаст их даже бесплатно с условием возврата. Мы возьмем на себя только дорогу.

Поскольку в этой истории уже по уши сидел Вальтон, мы подключили его к разговору. Ему эта идея тоже понравилась, поскольку он тоже не собирался заводить себе пингвинов навсегда. А с Кулбрисом и его хотелками можно было разобраться и попозже. Как я понял, договоренность была в том, чтобы пингвины были в наличии на момент его приезда, а дальше — как пойдет.

Дима усвистал в питомник и проходил там курс молодого пингвиновода. В процессе он чуть не лишился двух пальцев: два молодых пингвина от горячих чувств чуть ему руки не пооткусывали. Но это были не те особи, которых мы планировали перевозить к Вальтону, и была надежда, что в дальнейшем эксцессов не будет.

Моя работа приобретала все более сюрреалистический характер. Элементы, произведенные с помощью оргудава, тесты блистательно прошли, получили лицензию и улетели к страждущим. Теперь надо было в темпе вальса шарашить остальные. Разумеется, было бы неплохо иметь хотя бы еще пару-тройку оргудавов, но их должен был кто-то сделать! Кто-то — это я. Но Швед мне начисто запретил заниматься самодеятельностью. А самодеятельность — это оргудавы.

Тут был нюанс: я хотел экспериментнуть с толщиной стенок трубки, чтобы выстроить последовательную цепочку инструментов для пальцев наших пострадавших. Но Швед не давал мне даже сделать копию уже имеющегося. После истории с Караваем, который так и не появился в университете, Швед был потрясающе негибок. В результате за оргудав велась битва между Ртутью, Питоном, Вороном и Мавром, а я плюнул на всех и работал голыми руками, получая от Шведа за это постоянных пинков.

Ко вторнику он меня так достал, что я укрылся под крылом Гелия в основной лабе. Под его руководством и с участием Марго мы сделали два комплекта оргудавов с разной степенью активности на нижнем конце и вручили их нашим пострадавшим. Для контроля за процессом выписали андроида Софью, которую настроили следить за состоянием Килика и Хмари, и всю эту физкультурную группу отвели в дальнюю лабу к Зиме и Марго. Оргудав с самой низкой активностью заодно производил и самые классные базовые элементы, но Гелий не дал его отжать Шведу, заявив, что пока это лечебный тренажер, а не средство производства. На что Швед, конечно же, обиделся, но обиду затаил на меня. Разумеется, на начальство обижаться никакого проку.

А потом Гелий засадил меня за создание документации по оргудаву, чтобы мы даже не думали связываться с их физическим производством, а запатентовали бы только алгоритм. И пусть кто хочет, покупает эту логику и делает сам.

Все это очень бы походило на нормальную работу, если бы не происходило в авральном режиме, когда все перед всеми виноваты. Марго утешала нас, что это временно, но я после полугода работы в инкубаторе уже не очень в это верил.

А тут еще на горизонте нарисовался Красин.

Красин со своей командой на кампусе отсутствовал, и все веселье с новыми агрегатами, сожженными руками и произведенными элементами пропустил. И теперь намерен был наверстать.

Он заявился в инкубатор в первый учебный день и нашел меня у Марго, к которой я как раз зашел спросить, как дела. Дела были пока не очень, хотя Софья зафиксировала миллиметровые улучшения в каналах у Хмари. Для двух дней практики это было, наверное, неплохо.

Доктора я больше ни разу не застал, свой присутственный день он разбил на часы и теперь приезжал в университет через день, но очень ненадолго. А я забыл попросить его перекинуть ту таблицу, которая прилагалась к кейсу Сырого Нильса. Можно было ему написать, но у меня руки не доходили взять контакт у Хмари. А то, может, мы уже знали, что все нормально.

Там меня и выловил Красин.

— Прогуливаете, — с ходу констатировал он. — Надеетесь получить конспекты?

— Нет, — мрачно ответил я.

Хотя тут я наврал. Олич клятвенно пообещала снабдить меня конспектами по круговому построению сложных комплексов, которые мы должны были изучать в этом семестре. Предмет назывался «Компактная сложность», и как все предметы в трехлетней программе представлял собой сборную солянку из трех семестровых курсов. И готовиться к зачету я опять собирался методом объединения конспекта и обработки основного учебника с помощью Софьи. Как в прошлом семестре. На лекциях я планировал появляться раз в неделю, вместо двух, чтобы не злить преподавателя совсем, и самому не беситься от просиживания штанов.

Красину я, разумеется, об этом не сказал.

— А как тогда? — уселась эта наглая скотина прямо на стол у меня перед носом.

— Удвою усилия, — пообещал я.

— Риц, вы напрасно надеетесь, что особые заслуги спасут вас от отчисления, — сообщил наш препод, жизнерадостно сияя лысиной.

— Я не надеюсь, — пробубнил я.

Спасет меня случайность, а не заслуги, я уж понял. Но об этом я тоже не сказал. Нехорошо вот только, что я пропустил на этой неделе и лекции, и семинары, но со следующей я точно со всем разберусь. Вот только доделаю документацию.

— Между прочим, сегодня Катапульта проводила проверочную работу. А вам и проверять нечего, — продолжал выедать мне мозг Красин.

Я вздохнул, изображая раскаяние. Не дать ли вам ложку, дорогой преподаватель, что удобней было питаться?

— Пока да. Но я догоню. В воскресенье начну. А как ваши исследования?

Я решил перевести стрелки, а то невозможно же терпеть.

Но Красин не повелся, а только ухмыльнулся.

— Вы мне зубы не заговаривайте. Я попытаюсь вас отстоять в связи с вашей повышенной полезностью, но я не всесилен. Когда дело дойдет до ревизии знаний, университет может быть неумолим. Но вы всегда можете перевестись в Константиновку, они и к таким как вы находят подход. Как сейчас к Караваю.

Я вздрогнул. Вот уж не хотелось мне строиться в ряды. Я достаточно уже наслушался о дисциплине в Константиновке и вполне верил в их способность загнать меня за Можай. Но про Каравая интересно. Он теперь там? Вопрос я задать не успел, Красин поспешил развить мысль.

— Он перевелся от нас после того несчастного инцидента и учится жить по-новому.

Красин хохотнул. Кажется, смешно ему было потому, что он визуализировал меня в этой роли.

— Вы знаете, что они начинают учиться в семь утра? А встают в пять? И обливаются холодной водой?

Я потянулся с максимально наглым видом.

— Думаю, я справлюсь, если что. Здоровье укреплю. Стану стройным и упругим.

За спиной захихикали Хмарь с Киликом, которые рады были оторваться от лечебных попыток произвести что-нибудь с помощью оргудава. Красин скривился. Рассчитывал он на какую-то другую реакцию. На этом он с нами распрощался (можно ли считать, что я победил?), напомнил, что на следующей неделе начинается его предмет, и велел мне быть. Нашел чего хотеть. До следующей недели еще дожить надо.

Но не успел я выдохнуть, как в чат нашей комнаты упало сообщение от Димы.

Дима:@Риц, нас остановили на границе области. Я думаю, добазаримся, но на всякий случай дерни Вальтона. Он как принимающая сторона должен доказать, что у него подходящие условия. А я не владелец помещения и без него ничего не могу. Я до него не достучался, а нас везут в карантин, и местные говорят, что там могут быть проблемы со связью. Пишу, чтоб ты нас не потерял

[контакты карантина]

Да чтоб тебя! Они ведь почти доехали!

Глава 14

Лаконичное белое здание карантина в снегах даже не было окружено забором.

«Как они тут кого-то держат?» — подумал Дима, беспокоясь о своих питомцах.

Пингвинов звали Ляля и Валя, Валя был мальчиком. Им было по пять лет, и характер у них был самый дружелюбный. Как у всех пингвинов подвида Гумбольдт-два, по спинке у них шли две белые полосы. И еще они были чуть крупнее, но в отсутствие первых Гумбольдтов эту разницу можно было и не заметить.

Диму с пингвинами радостно встретили два молодых человека в синих костюмах, забрали клетки, заверили Диму, что пингвинов ждет самая лучшая корюшка, и исчезли вместе с птицами. Самому Диме было велено ждать начальства.

Начальство не торопилось. Дима просидел час, попытался еще раз связаться с Рицем и почитать почту. Не получилось, связи не было. «Философ я или нет?» — спросил себя Дима, вызвал из планшета «Науку в действии» Латура и углубился в чтение. Дочитав до позитивных модальностей, Дима решил, что на сегодня он достаточно уже побыл философом, вспомнил менеджерское прошлое и пошел искать подопечных.

На втором этаже, где его оставили, он ничего не нашел, и спустился на этаж ниже. И пошел на шум. Вот тут-то все и были.

Большой зал был разделен защищенным стеклом на две части. За стеклом притаился маленький бассейн метров пять в длину, а вокруг него была построена имитация каменного берега из бетона. Выглядело мило. В бассейне уже плескались Ляля и Валя, а один из молодых людей выходил с ведром в заднюю дверь. Видимо, покормили. Перед стеклом пузырилась от счастья стайка детей младшего школьного возраста, а с краю стояла женщина в белом халате и кругленький мужчина в круглых очках без оправы.

Дима подошел к зрителям и качественно вздохнул. Никто кроме мужчины не обратил на него внимания.

— Почему ходите где попало? Кто позволил? — нахмурился мужчина.

«Это и есть начальник», — понял Дима.

— Папа, папа, — закричал один из мальчиков. — Какие они классные! Как здорово, что они приехали ко мне на день рождения! А они надолго останутся?

— Посмотрим, — заявил начальник и окончательно развернулся к Диме. — Пройдемте, молодой человек.

Дима внутри себя ухахатывался. Ну посмотрим, дяденька, как ты будешь мне втирать про нарушение протокола. Когда ты тут ребенку день рождения устроил. Не, как устроитель праздников, Дима вполне мог его понять, но как курьер — уже никак. И, главное, теперь не сорвешься, птицам надо отдохнуть.

Они расположились в кабинете начальника, перед которым Дима только что провел бессмысленное количество времени. На двери было написано: Директор. С. С. «Р» Реликтов.

— Сергей, — буркнул начальник.

— Дима, — отрекомендовался Дима.

— Рассказывайте. Куда ехали с пингвинами? И зачем?

— Это частный заказ, который я исполняю ко всеобщему удовольствию. Питомник в данный момент переполнен, и они рады отселить двух особей к заинтересованным лицам.

— А лицам зачем?

— Кстати, я не обязан отвечать. Но из уважения к вам скажу — для расширения кругозора занятых сотрудников.

— Они настолько заняты?

— Они света белого не видят. У них тренажерный зал и бассейн простаивает. Лес вокруг стоит грустный, белки скучают. Технологический прогресс стоит на месте, вся надежда на пингвинов.

— У нас-то бассейн лучше!

— Ничего не лучше. У них двадцать метров. А у вас сколько?

Сергей Сергеевич поджал губы и не ответил. И так понятно, что в карантине бассейн меньше. Он полистал что-то у себя в планшете.

— Не хватает заявления от конечного покупателя.

— А оно не нужно. Не рассказывайте мне сказки, я все проверил. У меня есть всё: сертификат о покупке, сертификат о здоровье птиц, сертификат о квалификации прибывающего хранителя, этот человек уже на месте, лицензия на клетку и квалификация курьера, это я.

Начальник оживился.

— А что у вас с квалификацией?

— Все в порядке, прошел специальный тренинг. Дополнительно могу сообщить, что я санитар второй категории, как устроены белковые существа вполне себе представляю.

— Белковые существа! — оживился начальник. — Это хорошо. А то все роботы, да роботы, а живыми существами никто не занимается. Не хотите у нас поработать?

— Нет, спасибо, у меня другие планы. Так какие у вас были основания нас задерживать?

Начальник замялся. Формально он мог задерживать любые живые грузы, которые вызывали подозрения, но в зависимости от злобности заказчика, можно было и огрести. Что-то ему подсказывало, что собеседник сам по себе не злой, но про конечного покупателя он ничего не знал. Ему очень хотелось порадовать сына на праздник, потому что карантин уже пять месяцев стоял пустой, да и к реально подозрительным животным он не стал бы никого пускать. А тут идеальный вариант.

На всякий случай Сергей Сергеевич запросил поддержку у головной конторы, но быстрая связь здесь не работала, а за медленной надо было спуститься на первый этаж. Выпускать этого Диму из поля зрения не хотелось, мало ли куда он еще заберется.

Начальник откашлялся. Дима с интересом ждал продолжения. Никаких оснований для того, чтобы их тут задерживать не было.

— Послушайте… Вы же видели, как пингвинам у нас хорошо…

— А будет еще лучше.

— Просто дергать их вот так сразу….

— Согласен. На дворе ночь. Устраивайте меня куда-нибудь, мы уедем завтра. Я надеюсь, у вас есть, чем их кормить, они злые, когда голодные.

— Есть, конечно. С рыбой тут быстро. Все уже привезли в лучшем виде.

Повздыхав, начальник вызвал помощников, которые отвели Диму в комнатку к дежурным.

— Будете через стенку с питомцами! — радостно возвестил молодой человек в синем костюме. — Я вам из стульев кровать составлю.

— Я лучше на полу, — сообщил ему Дима, который еще в первый проход по коридору приметил какие-то маты, стоящие у стены.

— Да пожалуйста, — щедро согласился сотрудник.

Так, со всеми компромиссами, и устроились. Детей отвели домой, сотрудники разошлись, пингвины легли спать, и из ответственных лиц в здании остались только Дима, сторож-андроид и тот же дежурный, который сопровождал Диму.

А на утро Дима порадовался, что перед въездом в карантин дернул Рица. Массированная поддержка оказалась очень кстати.

У ворот карантина — забор все-таки был, только невидимый при солнечном свете, — стоял грузовой мобиль с надписью «Всё живое», мобиль районной администрации и блестящий аэроскутер, из которого кряхтя вывалился мрачный человек в серебристом костюме.

Дима, которого местный персонал провожал со слезами, толкал впереди себя тележку с двумя клетками, где сидели сытые и довольные Ляля и Валя, ничуть не расстроенные промежуточной остановкой.

— А, может, вы уедете, а Ляля с Валей останутся? — с надеждой спросил сын Сергея Сергеевича.

— Ага. '…пусть человек уходит, но Ты, огненный столп, останься.

Нам Тебя очень не хватало'[2], — откликнулся Дима.

— Что? — моргнул ребенок.

Дима сжалился над ним.

— Не могу, к сожалению. Лялю и Валю ждут в новом доме.

Ребенок вздохнул.

— Не расстраивайся. Зато вы познакомились, и теперь ты знаешь, какие пингвины классные. И совсем не злые.

— Да! — оживился ребенок. — Я знаю! Мы проходили на инструктаже, что этот вид совсем другой, но обижать их все равно нельзя!

Дима немного замедлился, чтобы за светским разговором суметь сообразить, каков расклад сил. Если этот серебряный мужик за него, то они в большинстве. А если против — то наоборот.

Они немного застряли в снегу у выезда, новый дежурный в синем помог Диме вытолкать тележку и подъехали к грузовому мобилю.

Немедленно последовавшая за его прибытием перепалка показала, что Диминого полку все же больше. Мужик в серебряном оказался кадровиком и безопасником самого Вальтона, и его угроза вчинить иск за создание неудобств уникальной фауне (фауна — это пингвины, Димины неудобства никого не волновали), остудили администрацию, которая непонятно зачем решила оставить пингвинов себе.

Так-то их можно было понять: гумбольдты-два были все еще редкостью, и ими можно было гордиться перед соседями. Аналогичная искусственная версия, которая умела петь, плясать и выглядела так же, энтузиазма ни у кого не вызывала. Ага, всем нужно живое при всем его несовершенстве.

Посланник Вальтона за пятнадцать минут разгромил местных претендентов, кивнул Диме, чтобы тот грузил питомцев в мобиль, и вернулся в аэроскутер. Пора было ехать к Вальтону.

Пингвиний кризис был преодолен за сутки силами кучи участников, и к полудню Дима добрался до Озерного, где Вальтон уже остудил бассейн, настроил ограду и взбодрил сотрудников до крайности. Но Кулбрис все еще не выехал из Териберки, поскольку желал, чтобы пингвины прибыли первыми. Короче, выкрутасничал.

Меня трясли Майя, которая не понимала, где Кулбрис, Олич, которая желала знать, где Баклан, Баклан, который хотел быть в курсе пингвиньей истории, Мавр, который хотел под моим руководством создать собственный оргудав, и только Дима ничего не хотел, а сдал пингвинов Вальтону, выпил чаю с прибывшим хранителем и своим ходом добирался домой.

Я чувствовал себя каким-то бессмысленным бюрократом, который должен бы знать кто, где и куда, но в реальности очень смутно себе представляет, что происходит. Знает только, что он каким-то образом имеет ко всему отношение.

Удивительным образом мы смогли отправить на тестирование еще десяток элементов, а я сумел добежать до дополнительного семинара Катапульты, который она, сжалившись, провела для тех, кто не смог посетить основной. В конце я даже написал на приемлемый балл проверочную работу, что оказалось не так уж трудно, потому что подобные вещи я уже видел в инкубаторе. Хотя мы сами и занимались более мелкими элементами, но работы с крупными я тоже видел.

В общагу торопиться мне было незачем, там никого не было, Дима еще не добрался, Макс даже не выезжал, а Баклан продолжал пасти Кулбриса в Териберке. Мой будущий директор по коммуникациям переслал запись разговора Кулбриса с Ралиным, и там было, о чем подумать. По сути Ралин создал концептуальный аналог нашего оргудава только из физических материалов. Результат у него при этом был несколько иным.

Кулбрис разошелся не на шутку, заявил Ралину, что он сам устроит локальное полярное сияние, и, как понял Баклан, вручную произвел некоторое количество элементов и загнал их в обработку через шлем. Вечеринка с краткосрочно парящими драконами прошла на ура, Баклан писал, что касание дракона ощущается как приятные мурашки и немного похоже на брызги ледяной воды. Исходный дракон Ралина, который ходил по спине, Баклану нравился больше, о чем он и сообщил Кулбрису. Тот состроил рожу и ответил, что если они настаивают, он провентилирует и эту возможность, может, его новый контакт сможет протолкнуть и это. Ралин расцвел.

Похоже, парни там не скучали. Северное сияние их больше не интересовало, они шлялись по вечеринкам и изучали берег, покрытый круглыми камнями. Баклан писал, что он нагулялся тут на всю оставшуюся жизнь. В Мурманске другу Ралина подзарастили ногу, и они должны были захватить его по дороге к Вальтону.

Кулбрис так и не докопался до подоплеки обмена, посмотрим, не оскорбится ли он, когда все узнает. Сейчас он считал, что Вальтон охотится за ним персонально, потому что он звезда. Не, ну это тоже правда, я бы не стал с этим спорить.

Но самый неприятный вопрос, который задал мне Баклан, — а можем ли мы такое? А я не знаю. Неплохо было бы получить в руки это устройство, которое создал Ралин. Но, пожалуй, хорошо, что я его не видел, а то бы побежал конкурировать. А у меня еще тут миллион проектов недоделанных.

До кучи в инкубаторе шла битва за лидерство над новой группой. Гелий уже сказал, что новую команду он Трилобитам не отдаст, наверное, его достало, что ему надо все время от защищать то меня от Шведа, то Шведа от меня. Но свободных руководителей тоже не было. Марго заявила, что ей и общих проблем хватит, Антон слишком молод и нагл. Себя я предлагать, понятное дело, не стал, потому что и так потерялся в своих делах. Ну да ладно, Гелий давно на этом свете живет, сообразит что-нибудь.

Самое странное, что мне было совершенно не страшно. Или я не успевал удивляться, так быстро все происходило. Еще вчера был пингвиний кризис, а вот его уже нет, и Дима едет назад. Несколько дней назад рассыпались восточные системы безопасности, но мы закинули им пару гвоздей, и они перестали. Что я по-настоящему оценил, так это парней и скорость их реакции. С Тилем и Скифом, с которыми мы работали на побережье, так не было. Тиль был вдумчивый, хороший, но медленный, как коала. А Скиф был довольно резвым, но зато себе на уме. И задним числом стало понятно, насколько себе на уме.

Дима ввалился в комнату ближе часам к полуночи, когда я был уверен, что он где-то заночевал.

— Привет! Жрать есть?

— Есть, — поднялся я с кровати, где последний час слушал свежий альбом «С потолка на пол» и не мог понять, что все в нем находят. Что не помешало мне прослушать его два раза подряд. — Думал, тебя волки съели.

— Я сам кого хочешь съем. Пошли жрать, что у тебя есть?

— Есть мешок сублимированного мяса, Питон притащил и делится.

— Это классно, а горячее есть?

Я полез под кровать.

— Тут Больеш предложил купить упаковку напополам, нам досталось три студенческих обеда. Они сами разогреваются, тут вот с мясом есть и с курицей.

— Давай все. Сам будешь?

— Только чтобы доказать, чтоб не отравлено. Я ужинал.

— Что в столовой было?

— Кролик в сметане. С картошкой.

— Эх!

— Ну извини. Осознаю свою вину. Послал тебя в леса.

— Да ладно, я шикарно съездил. С Майей повидался наконец-то. Представляешь, Вальтон, гнида такая, ехидно ее спрашивает: не жалеешь, что уходишь? Смотри, как у нас интересно. Разве в университете такое будет? Еще, небось, преподавать заставят.

— А она?

— А она так моргнула и говорит ему, ах, оставьте, Вальтон, вы заняли мой бассейн! Она ж одна в нем плавала, других желающих не было, они все время шутили, что это Майский бассейн.

— Ахаха, Майе палец в рот не клади! А он?

— А он, да о чем это я? Все равно мест больше нет. Но сам, гад, их не отпустил до приезда Кулбриса. Тот с командой только завтра двинется из Териберки, если их снегом не занесет. Пингвины гениальные, когда я вырасту, выучусь, разбогатею, целую стаю себе заведу. Там уже прикол на приколе: им ограду сделали, как в карантине, мягкую, на упругом поле, чтобы не бились об нее, ну они пошли ее по кругу исследовать. Не знаю, как уж вышло, но душевая оказалась ничем не прикрыта, они туда зашли, и ни в какую не хотят выходить. Типа здесь будем жить.

Я заржал.

— Всё, пошли на кухню, я умираю от голода.

— Пошли-пошли!

На кухне мы застали Обу и Питона, разъедающих бесконечные запасы Обиной лапши. Я дернул за рычаг разогрева банки, и через минуту Дима получил свой ужин. Я залез своей вилкой попробовать, что мы такое купили: ну что, вполне себе еда. Сопоставимо с Обиной лапшой, даже лучше, потому что мяса больше.

Питон с Обой сунули нос в Димину банку, но с ними Дима делиться отказался. Я предложил сгонять за второй, но тут уже отказались они.

— Риц, ты ведь опять сообщения не читаешь? — уточнил Питон.

— Не, занят был. И потом сообщений больше, чем снега на улице. Я безнадежно отстаю.

— Ага. Поэтому приходи прямо с утра, нас всех звали. Красин с девами выкатили новую концепцию элементов. И нам теперь с ней жить.

— Да лаааадно! — застонал я. — А без концепции нельзя?

— Без концепции никак нельзя. Так Гелий сказал. Правда, глаза у него были такие хитрые-хитрые.

Этого никак нельзя было пропустить.

Глава 15

Собрание проводили в учебном зале, где мы в первом семестре тренировались изготавливать базовые элементы, и откуда я был тогда с позором изгнан для сдачи экстерном. Зал был битком, пришли все работники инкубатора, которые имели к нему хоть какое-то отношение. Я даже заметил на заднем ряду двух новых охранников, третий, наверное, остался на входе. Осознал, что в зале необычайно много знакомых лиц: приятно хотя бы иногда ощущать себя старожилом! На самом последнем ряду сидела Софья с двумя Мимигами, я кинул Софье сообщение в наш чат, и она в знак приветствия просигналила мне головными лампочками.

Гелий с Марго уже сидели на первом ряду напротив кафедры. Мы всей трилобитской кучей заняли стратегические места у входа, чтобы как можно быстрее сбежать.

Варвара и Птиц настраивали оборудование. Обе были в белоснежных костюмах, а у Варвары в ушах висели огромные отливающие голубым сережки. Я надел очки и присмотрелся: нет, не из органики, хе-хе, обычная бижутерия. Органический камушек теперь только у Хмарь. Очки я снимать не стал, вдруг еще что-нибудь покажут.

Неужели Красин сам докладывать не будет? Не могу поверить. Рожа у него была, тем не менее, необычайно довольная. Что он там открыл? Бином Ньютона?

Наконец экран засветился. Первый слайд выбесил меня сразу, но я решил пока не выходить из себя окончательно, памятуя, что пару раз в прошлом году уже кипел зря. На слайде было написано:

Новые элементы: обновленная структура и процедуры создания

В поисках устойчивости

Авторы: Олег «Красин» Витальевич Красин

Наталья «Варвара» Игоревна Кононова

Ольга «Птиц» Анатольевна Тетерина

До кучи Варвара призвала всех надеть наши специальные очки для работы с элементами, потому что они расскажут нечто потрясающее. Все засуетились и полезли за очками. Люблю инкубаторских, даже у охраны есть такие очки. Но куда смотреть? На экран или на стол?

Смотреть надо было и туда, и сюда. На экран Варвара вывела нашу кондиционированную массу в разрезе, показала диапазон агрессивности, влияние материала на устойчивость элементов и готовые версии, которые уже прошли лицензирование. Птиц в параллель вывела образцы над своим экраном и прокрутила их для достоверности. Не то чтобы их было хорошо видно, в презентации на изображениях они были гораздо крупнее, но вещественное доказательство присутствовало. Рядом со мной охреневал Питон.

— Я правильно понимаю, — шепнул он мне, — что нам рассказывают о том, как надо работать? Типа они разработали и нас учат?

— Ага, — кивнул я.

— Хочется их пристукнуть. Она с таким видом вещает, как будто сама все придумала. Ща я скажу.

Он дернулся, собираясь поднять руку, но я его перехватил.

— Прекрати.

— Чего это? Что эти зазнайки себе позволяют? У нас люди руки сожгли, чтобы к этим выводам прийти, а они излагают как свое.

— Если их с этим выпустили, значит, надо было. Помолчи пока. Мне тоже хочется орать, — зашипел ему я. — Гелий ничего не делает просто так. Я проверял.

Питон побулькал и стих.

Птиц спрятала демонстрационные образцы обратно в хранилище и сменила Варвару на кафедре. Народ поснимал очки. Теперь можно было пользоваться глазами. Теперь Птиц разлилась соловьем на предмет последнего нашего изобретения, которое позволяет усреднять материал. Далее пошли замеры, доказательства, какие-то древние работы и графики. А потом показался наш оргудав в исходной версии и закрутился на экране.

Там же в углу появились имена авторов маленькими буковками, причем мое шло первым.

Александр «Риц» Александрович Иванов

Гелий «Гелий» Васильевич Наумов

Маргарита «Марго» Георгиевна Яблонская.

Полные имена и в самом деле смотрелись необычно, даром, что шли в столбик. Вот ужас-то постоянно оперировать такой колбасой! Нет, все-таки реформа обращений была в свое время весьма уместна. Отчества и фамилии преподов я, честно говоря, уже забыл.

— Прикол! — зашептал мне с другой стороны Килик. — Все время забываю, что ты у нас Александр Иванов.

— Я тоже забываю, что ты Киличенко, — огрызнулся я.

— Ну, конечно, — уже в голос сказал Питон и потянул руку вверх. — Ты хоть мелким шрифтом есть, а меня вообще нет. Какого черта?

Я схватил его за плечо и развернул к себе:

— Заткнись, я тебе руку сломаю!

— А я тебе ногу! Какого хрена не даешь сказать? Себе место в вечности обеспечил, а мы?

К счастью, на первых рядах развернулась дискуссия вокруг принципа действия нашего оргудава, и нашу перепалку никто толком не слышал. Питона хотелось пристукнуть, потому что я бы тоже послушал анализ нашего устройства. А то придумаешь что-нибудь и даже не знаешь что.

Потом появился слайд со всеми именами Трилобитов, даже с именем Каравая, которого еще не успели отовсюду вычеркнуть, и я ткнул свободной рукой в экран:

— Вон твое имя, Владимир Денисович. Или ты размером шрифта недоволен?

Питон отвлекся от борьбы со мной и уставился на экран. Потом злобно посмотрел на меня, вырвался и отодвинулся. И последнее слово оставил за собой:

— Недоволен. Можно было крупнее.

Тут взял слово Красин, поздравил нас с тем, что мы вывели новый стандарт и зафиксировал параметры последних элементов, которые мы сделали с помощью нашего органического прибора. Ну молодец мужик, а что, если у нас параметры поплывут? Подожди-ка, подожди, о чем это он? Что все элементы теперь будут делаться только с помощью оргудавов? Где мы их столько возьмем?

Но Красин только лучился как магический снежок и тыкал пальцем в параметры, расписывая открывающиеся перспективы.

Через два часа священнодействие завершилось, вышел Гелий, сообщил всем, что наша концепция одобрена в Министерстве, и мы будем продолжать работу как запланировано. Поскольку никто из разработчиков с других территорий даже близко не выдал ничего похожего на наши результаты, наше направление призвано самым перспективным и временно эталонным. Еще раз назвал поименно всех трилобитов, поблагодарил за вклад, объявил выходной и велел расходиться. Народ зашуршал вещами.

— И это всё? Что это было? Мотивирующее собрание? — опять завозмущался Питон.

— Чего тебе надо? — огрызнулся я. — Ты на слайде был? Был. Что еще?

— Какого хрена все выглядит так, как будто они нами руководят? — чуть ли не орал он.

В этом я его возмущение разделял. Потому что ровно так всё и выглядело. С другой стороны, никто из нас не осилил бы накропать все это обоснование. Если честно. Я, кажется, налажал даже с доками под оргудав, уверен, что Марго за мной все переделала уже. Но ответить мне ему было нечего, и вообще я хотел кофе, плюшек и гулять, а не вот это вот всё. Но подошел Швед, и проблема решилась сама собой.

— Так. Пойдем я тебе объясню, — теперь он цапнул Питона за плечо.

— И мне объясни, — обрадовался я. Мне показалось, я и так понял, но вдруг Шведу с его колокольни еще виднее.

— И мне! — присоединился Килик.

Так у нас собралась банда жаждущих объяснений человек в восемь. Таким количеством заваливать утром в субботу в «Гамлета» мы не рискнули, никуда бы мы такой ордой не влезли, но Ворон обещал показать чуть менее популярную кафешку рядом.

— Она менее популярная, потому что там хуже? — с подозрением уточнила Олич.

— Там попроще и подешевле. Никакого пафоса, — объяснил Ворон.

— Если подешевле, то хорошо, — проворчал Килик.

За каникулы все изрядно поиздержались. Но в числе ходивших по инкубатору слухов, бродил и приятный — про будущую премию, так что кое-что все-таки можно было себе позволить.

Кафешка оказалась вполне приличной, и не сказать, что не пафосной. Называлась она смешно — «Марочкин». Оформлена она была в стиле старой почты, с марками и конвертами на стенах, и смешными названиями десертов: «Заказное», «Ценное», «Срочное», «Трек-номер», «Межтерриториальное», «Север-Юг», «Запад-Восток» и «Зашифрованное». Самым загадочным было «Зашифрованное», его не было на прилавке и состав не разглашался. Смелый Ворон заказал его и получил фисташковый эклер. Хохочущий бариста объяснил, что «Зашифрованным» в субботу назначается случайным образом новый десерт, а за риск полагается 10% скидка. Такие риски мне нравятся! Правда, я все равно взял «Трек-номер» с выдавленными циферками.

Мы так увлеклись выбором десертов, что чуть не забыли, зачем пришли. Но Швед напомнил, едва мы успели разместиться, и произнес прочувствованную речь, что все запланировано, взвешено и продумано, а команда Красина взяла часть рисков на себя. Теперь, если что-то с нашими элементами пойдет не так, вопросы будут не только к нам, но и к ним. Но это дальние риски, а ближние купируются еще лучше — пользователям наших новых элементов с таким обоснованием будет приятней пользоваться всем, что мы наплодим.

— Ну а вдруг наши элементы такие же проблемные, как предыдущие? — спросила Хмарь.

— А все равно лучше наших ничего нет, — пожал плечами Швед. — Как-то мы вырвались вперед.

— То есть мы молодцы? — уточнила Олич.

— Мы молодцы, и теперь есть веское доказательство. Согласитесь, было бы странно, если бы нам самим пришлось этот огород городить. А тут есть легкая иллюзия сторонней экспертизы.

Все зафыркали. Только что легкая, так-то Красин работает в том же инкубаторе, но хоть не в нашей группе. Тут я оценил коварство Гелия. Надеюсь, его на всех хватит.

Несмотря на выходной Астахов прибыл на службу, чтобы погрузиться во всю доступную информацию — из дома часть каналов была недоступна. Его постоянного помощника на месте не было, только один дежурный секретарь. Он было дернулся, чтобы предложить начальнику чаю, но Астахов остановил его и сказал, что сам себе все сделает.

Ему надо было спокойно подумать. И полупустой этаж подходил для этого идеально. Конечно, из его окна нельзя было получить такой вид на реку, как из Координационного совета, но и заснеженный проспект был неплох. Он встал у окна и попытался собрать воедино всё, что было на данный момент.

Картина вырисовывалась не самая радужная, но и не безнадежная. Радовало, что дело движется, и гораздо лучше, чем на других территориях. Такими темпами, если не возникнет дополнительных сложностей, можно было действительно добиться значимых результатов к лету. Удручало при этом, что все участники дружно маются фигней. Вчера ему доложили о великолепном обмене сотрудниками между Старым университетом и Вальтоном, в ходе которого Старый университет получил трех бывших выпускников, а Вальтон — Кулбриса с какой-то молодежью и двух пингвинов. До конца обмен еще не произошел, но все документы были подписаны, а люди должны были переместиться уже завтра. Только пингвины уже заняли свои места. Причем тут пингвины? Как они и кому помогут?

Астахов подавил желание связаться с Вальтоном, уверен, что того уже завалили вопросами о пингвинах, о них говорило все Министерство. И откуда все всё знают? Как руководить этими людьми?

Министр вздохнул и направился на кухню заварить себе чаю. В комплект к чаю он закинул в чайник имбиря и, довольный, отправился назад. Простые действия успокаивали.

На днях он ознакомился с концепцией новых элементов Гелия-Красина. На соплях, конечно, но на безрыбье и рак рыба. Раки! Совершенно неуместно в голове всплыло, как они с друзьями ходили пить пиво и есть раков в конце августа, пока учеба еще не началась, а Тата жаловалась, что с такими панцирями у нее никаких пальцев не останется, и он, смеясь, чистил ей всё зверье, которая она была намерена съесть. Мда. О чем это он?

Но не успел он полноценно вернуться к размышлениям, как над планшетом замигала проекция срочного вызова. Это что такое? Кому не спится в ночь глухую? И ничего, что утро.

Очень интересно. Джиро. Замминистра Восточного аналога Астаховского министерства. И без согласования. Астахов поставил перед собой на стол чайник и чашку, согнал с лица недовольное выражение, сменил его на заинтересованное и нажал кнопку «Принять вызов».

— Здравствуйте.

На той стороне экрана появилось непроницаемое лицо замминистра.

— Я хотел соблюсти субординацию, но Бинома нет на месте.

— Так выходной, — сухо улыбнулся Астахов.

— Да-да, понимаю. Письмо я ему все равно отослал, но решил испытать удачу.

— Вы выиграли джекпот. Я на месте.

— Очень рад. Я сразу к делу. Хочу сказать, что мы в восторге от ваших последних разработок. Мы оптом заменили все проблемные сцепки и повысили устойчивость сектора в целом. Как вам, кстати, наша технология массовой замены?

— Насколько я понимаю, она не безупречна, но другой нет.

— Кажется, это будет основным лейтмотивом ближайших лет «все плохо, но другого нет».

— Возможно.

Астахов терпеливо ждал, пока собеседник не совершит все подобающие случаю поклоны. «Сразу к делу» в его исполнении означало, что к делу они перейдут меньше, чем через час, и это было быстро. Не стоило возмущаться. Джиро всегда так делает. Он предпочел бы поговорить с самим министром, их связывали давние и довольно теплые отношения, но он знал, что Ли нездоров, и в любом случае скоро ему придется иметь дело с новым министром. Не у всех такое здоровье, как у Гелия.

К делу Джиро все-таки приступил.

— У нас есть информация… И не только информация, есть образцы атакующих элементов, которые произвела неизвестная органическая группа. При размещении внутри системы они довольно быстро расшатывают ее и приводят к разрушению. Пока массированно они не применялись, но все впереди.

— Как они попадают внутрь крупных систем, если все элементы в библиотеках проходят строжайший контроль и лицензирование?

— Пока никак. Мы отследили их появление только в удаленных областях. Дроны, как обычно. Их часто начиняют на коленке. Это точечное применение, они никак не тиражируются, но видите ли, в чем дело. Они необычайно похожи на ваши. Нам бы очень хотелось убедиться, что ваши не содержат столь разрушительного потенциала. Это раз. И два. Если не содержат, то возникает необходимость их различать. И мы не в состоянии этого сделать. Наши лаборатории работают день и ночь, но никаких значимых результатов они не достигли. Мы признаем ваше лидерство в этом секторе и просим помощи.

Астахов шевельнул бровью.

— Передайте ваших демонов в промежуточное хранилище. Мы посмотрим.

— Уже у вас.

— Я благодарю вас за информацию.

— А за то, что сами мы ничего не можем, не благодарите. Понимаю. Я тоже был бы весьма недоволен.

Лицо Джиро расплылось в улыбке. Перекинул проблему и рад. С больной головы на здоровую. Вот где они берут гадость в таких количествах?

Астахов еще раз пообещал рассмотреть новую угрозу, никаких избавлений не обещал и попросил Восточный сектор удвоить усилия. Джиро, разумеется, пообещал.

Верю-верю, ничего ведь делать не будут, изверги. Или даже не так: соберут в кучу своих специалистов, заставят их работать день и ночь, а сами будут во все глаза смотреть на Астахова. Как там? Есть ли вкусное решение?

Министр не верил в особую опасность новой угрозы. Если бы она была таковой, на Востоке уже обвалилось бы что-нибудь значимое. А вот то, что коллеги не в состоянии отличить крепкий элемент от потенциально опасного — было проблемой. Кроме того, они явно мечтали получить дополнительные гарантии безопасности от Севера — давай, вали все на нас, дорогой Восток. Тем не менее, вопрос следовало изучить как следует.

Он сообщил о новой угрозе в Минсвязности, в Старый университет, в оба Новых и в Константиновку. Подумал еще и подключить еще и Вальтона. Пусть оторвется от своих пингвинов. Нечего тут.

Ответом ему была тишина, в субботу все занимались своими делами. Вот и хорошо. Астахов уточнил запрос в Минсвязности, попросил предоставить характеристики угроз к понедельнику и вывел документы перед собой в виртуальном виде. Получилась целая стена графиков, цифр и трогательных описаний, которыми разработчики снабжали новые элементы.

Астахов не ждал сегодня ничего нового, однако через три часа ему пришло сообщение от Гелия.

Гелий:@Астахов! Мы с Марго пребываем в недоумении. То, что прислали наши восточные коллеги, это старая-старая угроза. Из времен, когда уповали на тонкостенные элементы с пустотами внутри. Считалось, что у них лучше проводимость. Со временем выяснилось, что такая техника себя не оправдывает. И да, разумеется, когда такой элемент рушится, он делает это настолько быстро, что соседние не успевают перехватить даже часть его функций, на что можно было бы рассчитывать в обычной ситуации. А вот то, что они не могут отличить этот элемент от наших, — это проблема. И большая. У нас есть три версии: (1) они издеваются (2) они спятили (3) у них начисто слетели фильтры в библиотеках, кто-то над этим поработал

Астахов: Как насчет совмещения 2 и 3?

Гелий: Принимается. Но кто-то должен на месте эту проблему решить. Это не делается дистанционно

Астахов: Я понял. Подожду еще экспертизу от Минсвязности и подумаем, что можно предложить

«Дебилы, — подумал Астахов. — До понедельника-то дотерпит это безобразие?»

В этом он не был уверен от слова «совсем».

Глава 16

До понедельника недотянули. Вернее, дотянули только до середины дня. К обеду Астахову прибыла экспертиза из Минсвязности, Вадим расстарался, пнул своих, чтоб побыстрее. Она предсказуемо совпала с диагнозом Гелия. Ее успели отправить восточникам, но подтверждение о получении не пришло. Астахов поручил секретарю получить подтверждение, но юный секретарь вернулся с круглыми глазами. Чтобы сообщить об этом, он не ограничился письмом, а пришел лично. «Линия недоступна». Такое в его молодой жизни случилось в первый раз. Как недоступна? Как это может быть? Как может куда-то деться связь между Министерствами?

Астахов кивнул, давая знать, что он все понял.

— Надо ли нам что-нибудь делать? — забеспокоился секретарь.

«Еще один спаситель, — сердито подумал Астахов. — А у них там лапки».

— Нет, ничего. Подождем пару дней, потом свяжемся по физическим каналам. Если к среде восстановят, то ничего делать не надо будет.

— Хорошо, — обрадовался секретарь.

Раз есть процедура, значит, все в порядке.

На самом деле, никакой процедуры не было. Все давно забыли, что значит потерять связь с целой территорией. Остановились пакеты данных. Застряли в пути новые элементы. Алгоритм массового обмена элементов с той стороны пришел, но они должны были получить еще один — узкого профиля, по оценке прозрачности для следящих конструкций. К тому же, Север не успел поделиться концепцией Гелия-Красина, но это полбеды, это предпродажная подготовка, она подождет.

Министр усилием воли выгнал из головы Восток и занялся текучкой. Нужно было встретиться с Радием и людьми из Координационного совета. Та еще морока.

Обрыв связи с домом Оба ощутил почти сразу. Сначала он не поверил в то, что его просто оставили в покое. Обычно он получал до пяти ценных указаний за утро и до пятнадцати в течение дня, быстро проглядывал их и тут же забывал. Ничего полезного там не было, хорошо хоть шапку носить не просили. Плевать им было на шапку, или они там просто не помнили, как холодно на Севере. Хотя в последние дни потеплело и повалил снег.

В понедельник утром лекция отменилась, и Оба помог Шанксу разгрести крыльцо. Сугробы нарисовались отменные, и, когда они все закончили, Оба попросил сфоткать его в самом большом. Шанкс поржал, но сфоткал, а потом они вернули сугроб к исходной форме.

До одиннадцати часов Оба получил только два сообщения, одно из которых касалось оргудава, о котором родственники хотели знать всё и как можно подробней, а второе напоминало о том, что ему стоит оттачивать свой собственный образ мышления.

«Да-да, — лениво подумал Оба. — Ща наточу и стружку вам обратно пришлю».

Постоянные благоглупости раздражали. А еще к вечеру надо будет посетить семинар по навыкам аутентичной коммуникации. Гелий со Шведом заявили, что всем там надо быть, и что в инкубаторе отсидеться никому не удастся. Оба подумал, что сможет скормить эти навыки своим, и настроение у него поднялось. Не только им засирать почту! Он тоже может.

Но в обед он забеспокоился. Два сообщения за утро — это подозрительно мало. Он соорудил вежливое послание в ответ на просьбу оттачивать образ мышления, заверил, что согласен, но… Письмо не ушло. Вернее, ушло и тут же вернулось. Как это? Почему? Его забанили дома?

Он вышел из столовой на улицу, прошел полдороги к инкубатору и упал в сугроб. Что делать? Оба понадеялся, что холод простимулирует могзи, северяне постоянно об этом говорили. Но, как назло, в голову ничего не приходило. Наверное, минус три — еще не та температура, при которой наступает ясность. Жаль, потому что, похоже, самые морозы уже прошли. Придется ждать следующих.

Он еще не успел ни замерзнуть, ни засыпаться новым снегом, как раздался характерный скрип шагов и в лицо ему заглянул Барс. В последнее время они отдалились друг от друга, хотя поначалу дружили на почве общего поступления. Но Барс не работал в инкубаторе, а в группе Трилобитов и подавно, и пересекались они только на лекциях.

— Чего валяешься? Сливаешься с природой? — вежливо спросил Барс. — Привет.

— Привет, с домом связи нет.

— Чего? — изумился Барс. — Совсем?

— Совсем. Никогда такого не было и вдруг опять.

Барс шутку не выкупил. Пропадающая связь — это что-то из Средних веков. Он почесал затылок и полез в свой браслет.

— А у меня есть.

— Когда последнее сообщение от своих получил?

— Две минуты назад.

— Значит, есть.

Оба вынул руки из снега и снова попытался достучаться до своих.

— У меня нет.

И снова уронил обе руки в сугроб.

Барс внимательно посмотрел на него.

— Хочешь, я попрошу своих выяснить, что случилось?

— Как? — уставился на него Оба.

— Да они тупо съездят. Мы на краю диффузной зоны, видимо, у нас все в порядке, а у вас нет. Думаю, им самим будет интересно. Невиданное дело!

— Если тебя не заломает, спроси. А они что, возьмут и поедут?

— Ну а чего им? Мобили от связи не зависят, и, тем более, лошади.

— Серьезно⁈ — Оба аж выпрыгнул из сугроба. — Хочешь сказать, что это полноценное транспортное средство? Я считал, они у вас только для фестивалей.

— Не только, — улыбнулся Барс. — Но я тебе не скажу точно, на чем они поедут, просто попрошу выяснить. Там еще есть много анахроничных способов, на редкость надежных, как я понимаю.

— Например?

— Например, сходить пешком. Довольно долго получается, но с гарантией. Если волки по дороге не съедят.

— Волки связь съели, — вздохнул Оба. — Должны быть сыты.

Через два часа родственники Барса выяснили, что на Востоке легла связь с Севером и Западом, но сохранилась с Югом, и вся коммуникация пошла через Юг, от чего легли уже каналы на Юге. В ближайшие дни восточники были намерены или починить связь нормальным образом или устроить нормальную очередь. Но для этого свою связь уже должен был поднять Юг. Короче, надо ждать.

— Супер, спасибо тебе. А в остальном у них как?

— Вроде нормально. Таких приколов как с падением охранных систем не было.

— Ну и хорошо, — обрадовался Оба.

Он на всякий случай сбросил эту информацию в инкубаторский чат, сославшись на Барса и его конных родственников.

Информацию немедленно передали в Министерство Астахову.

«Великолепно! — выдохнул министр. — Конный гонец приносит весть об обрыве сверхтехнологичной межтерриториальной связи. До чего я дожил. Ну пусть чинят. Хорошо, что это их единственная проблема. Или единственная на сегодня».

На семинар, который должна была вести некая Инга, согнали почти всех органиков, которые не смогли увернуться. Согнали и меня, потому что я не успел утечь из инкубатора.

— Да ладно, — хохотал Швед. — Инга — не такая плохая тетка, если вдуматься. Пошли. Воды не будет, полтора часа — и свободен, скажи спасибо, университет тебя не принуждает изучать эволюцию коммуникации у дельфинов, а нас заставляли, между прочим.

— А почему перестали? — оживилась Хмарь. — Про дельфинов я бы послушала.

— А потому что они перестали эволюционировать. Еще лет десять назад надеялись, что кто-нибудь из животного мира изобретет какую-нибудь следующую версию органики, но со временем надежда пропала.

Дела у Хмари и Килика шли лучше и лучше. Хмарь уже могла более-менее работать с оргудавом, хотя каналы полностью не восстановились. Но отдавать прибор она не спешила: на правах выздоравливающей оставила его себе. Я закрепил за ними с Киликом самые слабенькие оргудавы, которые рекомендовал для восстановления доктор, а остальные мы забрали к нам и устроили могучее производство.

Мавр, которому вечно казалось, что его обижают и всего недодают, утром попытался отжать у Хмари ее оргудав. На что она бодро заявила ему, что это ее личный костыль, а костыль — такая штука, им можно и по голове. Мавр моргнул и больше не приставал. Кто его знает, что будет, если оргудавом по голове.

Хмарь раз пять подходила ко мне с благодарностями, от чего я заливался краской, мялся, говорил глупости, потому что я ничего не сделал, только крутил всякие штуки, так я всегда это делаю. От нее по-прежнему пахло яблоками, и этот аромат каждый раз сбивал меня с толку, и я через слово забывал, что хотел ей ответить. Очень странное было ощущение, как будто проваливаешься в облако, и вроде это здорово, но и опасно. Поборов яблочный морок и в этот раз, я сбежал от нее на первый ряд аудитории.

И зачем нас сюда пригнали? Лучше бы управляющих процессами прислали на коммуникацию. Баклану самое то, хотя он и без семинара наверняка все это знает.

Без Баклана в комнате было ощутимо пусто. Никто не шутил, не разбрасывал вещи, не орал «пошли жрать!» и не звал кидаться снежками. И вообще у меня было сильное подозрение, что ему там веселее, чем мне тут. Я почти жалел, что не поехал с ним в Териберку.

Мой друг все еще не добрался до общаги. Поездка на север, прямо скажем, затянулась, хотя с Кулбрисом они уже расстались. Баклан проводил его до самого Вальтона, и даже успел поболтать и с Вальтоном, и с Майей, и даже с Атто. Кулбрису, конечно, сразу вывалили всю историю с обменом, и Баклан написал мне, что даже опасался, что Кулбрис сорвется оттуда с места в карьер и обратно на Запад, но Кулбрис только снова захохотал как сумасшедший, заявив, что еще никогда не меняли его на трех свежих выпускников. На что Серафим с Василием обиделись и возразили, что они не свежие.

— Тухлые, да! Просроченные! — продолжал ржать Кулбрис. — Ну раз так получилось, пошли вместе покормим пингвинов!

Вообще, заверил меня Баклан, Кулбрису здесь нравится. И Ралин с Ловцом тоже классные, Вальтон сначала не хотел их брать, но Кулбрис настоял, и теперь у Вальтоновской команды плюс два по сравнению с прошлой неделей, если считать вместе с пингвинами.

Хвостатые Ляля и Валя обжились буквально за пару дней, полюбили плавать в бассейне и ходить из душевой к воде и обратно. Атто ругался, что бассейн, после отъезда пингвинов, проще будет закрыть, чем чистить до нормы, а Вальтон ему отвечал, что такой план и был, ему просто неудобно было ликвидировать его при Майе. Но теперь он проследит, чтобы после Ляли и Вали у него водоплавающих сотрудников не было. А Кулбрис орал, что и не будет, потому что Лялю и Валю он заберет с собой. Как он собирался тащить их через все границы и карантины, и, главное, зачем, никто не знал.

Я поймал себя на зависти… Нет, не к Кулбрису, понятно, что это чел совершенно безбашенный, и мне до него как до Гоби пешком. Нет, к Вальтону. Ведь проклятый рептилоид не должен был вестись на эту безумную акцию, а планомерно двигаться к светлому будущему. В результате это тяжеловесная рептилия получила в свое распоряжение классного разработчика, двух темных лошадок с неизвестным прибором, двух пингвинов и море удовольствие. А я что? Везде опоздал и всем всё должен. Как это получилось? Ведь еще полгода назад так не было! Я не мог понять, как я оказался в этой точке. Главное, мне вроде все нравилось, но чувствовал я себя так, как будто оказался связанным по рукам и ногам, и с мешком на голове.

Погрузившись в размышления, я чуть не пропустил начало семинара.

Инга оказалась той самой дамой, которая грозила нам при поступлении всякими карами за списывание и использование готовых вариантов. Но никто ее, разумеется, не послушал. Нет, списывать не списывали, это себе дороже, зато готовые варианты гоняли только в путь. Удачно тогда получилось, что акция по ловле дистрибьютора у них ничем не закончилась.

Лекция началась вполне обычно, Инга вывела на экран схему, знакомую еще со школы, со сравнением широкого и глубокого общения. Я приготовился вздремнуть, но она немедленно перешла к необходимости построения мета-навыка совмещения этих общений.

Стоп. А это еще что такое? Под глубоким общением традиционно понимался доверительный диалог, ну как с бабушкой, примерно. Или с друзьями после третьей кружки пива. Но Инга бодро перескочила на контактную технику общения органиков.

Да, блин. Про это я слышал. Говорят, такую штуку практикуют любовники-органики: контакт обеими ладонями. Очень, очень рискованная вещь, собственно, одна из причин, по которой я никогда не спал с девушками-органиками. Рассказывают, что можно утопить… эээ… контактера в эмоциях и скормить, мягко говоря, лишнего. К такой истории надо приступать постепенно, предварительно откалибровав общие понятия и степень воздействия. Но при должном контроле получаются отличные творческие союзы, потому что степень понимания невероятная. Экономишь массу времени на объяснении нюансов.

Однако даже такое понимание не освобождает от производства презентаций типа Красинской. Потому что ты же не можешь включать в этот круг неограниченное количество людей. Хотя, подождите! Инга а ровно же это и предлагает. Что? Зовет меня на сцену? И зачем я сел на первом ряду?

Вытащили меня, и еще трех старшекурсников. Что еще за фокусы?

— Друзья, смотрите, мы проведем пробную сессию. Я специально отобрала четырех случайных людей, единственное, что вас объединяет — они все органики. Верно?

Мы обреченно кивнули.

— Вы все с разных курсов, да?

Мы снова кивнули, потому что оба потока первого курса я знал, а это были точно не они.

— Не надо тревожиться. Мы попробуем максимально безопасный режим, он протестирован сотни раз.

Если он протестирован сотни раз, почему я о нем никогда не слышал? Ладно.

Инга извлекла из ящика какие-то перчатки, раздала их нам, выставила нас всех в круг и попросила направить ладонь в сторону соседа, не касаясь его ладони. Мы встали. Ничего не произошло. Мы с интересом уставились на нее.

— Что должно произойти? — поинтересовался один из старшекурсников.

— Пока ничего, — улыбнулась Инга. — Сначала нам надо задать тему для общих размышлений. Мы не будем трогать ничего сложного, а просто попробуем решить простую задачу: куда мы пойдем ужинать после лекции. Итак, начали.

Я сосредоточился. Разумеется, мы пойдем в столовую. Она уже открылась, на фига нам эксперименты. Ладони слегка закололо, это было приятно.

— Что чувствуете? — спросила Инга.

— Легкое покалывание… легкое покалывание… легкое покалывание… — почти хором сказали мы.

— А что вы подумали?

— В столовую пора! — уже дружным хором отозвались мы.

Зал грохнул от смеха.

— Прекрасно! — обрадовалась Инга. — Вы подумали одну и ту же мысль, и оказались друг с другом согласны. Вот и реакция.

— То есть это инструмент голосования? Проверка степени согласия собеседника? — прищурился я. — А зачем так сложно? Нельзя ли просто спросить?

— Да, тот же вопрос, — поддержал меня другой старшекурсник.

— Согласна! В простых случаях можно и поговорить. Но давайте посмотрим на более тонкие нюансы. Например, обсудим что-то, что для вас важно. Что вас больше всего волнует?

— Ужин! — уверенно ответил тот же старшекурсник.

Зал снова грохнул.

— А за пределами ужина?

— Какой должна быть новая генерация элементов, — подкинула мысль Варвара с первого ряда.

— Мы же вроде определились, — фыркнул я. — Ты сама презентацию подготовила. Да еще такую красивую!

— А вдруг мы ошиблись? — поджала губы Варвара. — Давай проверять! Зря что ли лучшие люди собрались!

Вот же набралась от Красина, сил моих нет.

Мы все уставились на Ингу. Ну что, достойная цель для вечерних гаданий?

— Это очень слишком большой вопрос, — признала та. — Все равно давайте попробуем.

Мы снова подняли руки и встали в круг. Я уставился на пол посередине круга, почувствовал легкий холод в ладонях. Ничего похожего на предыдущее ощущение, но вместе с ним пошла какая-то нитка чужого знания, это было что-то такое, чего я точно не знал раньше, нитка тянулась, наматывалась на что-то внутри моей ладони, но никак не облекалась ни в образы, ни в слова, я тянул и тянул, вот же, вот оно, вот-вот, что-то принимало контуры, но вдруг левую руку как будто обожгло. Как будто лопнула натянутая резинка и ударила по ладони.

Контакт оборвался. Я поднял глаза.

Глава 17

— Ну как? Что вам удалось понять? — из оцепенения меня вывел голос Инги.

Похоже, реально захватило только меня. Я с трудом выбирался из ощущения паутины, где мне так и не удалось ухватить нужную нитку. А старшие товарищи, хотя какие они старшие, просто поступили раньше, взахлеб рассказывали Инге и залу о впечатлениях. Перчатки уже можно было снимать, я аккуратно снял свою пару и положил ее на край стола.

— Как будто меня спрашивают! А я отвечаю!

— И я! То же самое!

— Похоже на сон! Но реальный, совсем как путешествие! Будто и правда о чем-то спрашивают, а ты вместо ответа летишь на санках по склону навстречу тому, кто спросил. Как будто несешь ответ с собой!

— А о чем спрашивают? — Инга cклонила голову к плечу и внимательно посмотрела на старшекура, который сказал про санки.

Тот слегка потерял концентрацию, но быстро взял себя в руки.

— Я не понял точно. Что-то связанное с общим функционированием систем, с круговым подключением. И у меня было ощущение, что ответ внутри меня есть, его надо только донести. Вопроса как такового я не услышал. И с ответом тоже не успел.

— Великолепно! — обрадовалась Инга. — У вас всё получилось. Это и есть та самая демонстрация, в которой может проявиться навык органиков: общаться широко и глубоко. Вы отвечаете именно то, что нужно в данный момент, и всем, кто присутствует…

Она еще некоторое время рассказывала о важности и полезности навыка аутентичного общения, а я охреневал. Получается, что ты отвечаешь, не приходя в сознание. И спрашиваешь точно так же. Прекрасная идея для допросов, только большинству населения она, к счастью, недоступна. А, может, кстати, Минсвязности и умеет, они тогда быстро разобрались с Маршем и Фантомом. Надо будет Вадима спросить, если встречу. Хотя, может, он и не ответит.

Странная штука и опасная. Мне не понравилась. Зато у меня не было никаких сомнений, на чьи вопросы отвечали парни — на мои. А про что я спрашивал? Зачем мне общее функционирование, если мы здесь занимаемся элементами? Мне немедленно захотелось продолжить и вытрясти у парней всё, что они собирались мне донести, но не донесли. Так, подождите, мне же не понравилось, куда я снова лезу?

Но дилемма исчезла сама собой, когда нас согнали со сцены, чтобы Инге было удобно закончить речь. В самом конце она призналась, что сама вывела нас из состояния органического общения, потому что заканчивалось время. Ну молодец, чо! Я бы так, может, что интересное узнал. Как бы так еще раз заловить полезный народ, чтобы самому не подставиться? Надо будет составить план.

Ужин еще не начался, поэтому я решил забежать в инкубатор. Спросить старших, что они думают по поводу этой дурацкой техники. Они должны что-то знать.

Вопрос этот захватил не меня одного, поэтому я быстро обнаружил, что иду муравьиной тропой между Мавром и Питоном, а где-то впереди маячит Килик с Вороном. Те же, там же и туда же. Хех.

Мы завалили в инкубатор всей толпой и заглянули в общую лабу. О, супер, все здесь. Олич, Хмарь и Птиц повернулись к нам с недовольным видом. Ишь, планировали посекретничать. Не выйдет! Нам тоже интересно!

Вокруг большого стола народ уже сидел в два ряда, а по центру восседали не только Гелий с Марго, но и Рудник. Давненько я его не видел.

— По-моему, нам окончательно сорвали рабочий день, — проворчал Гелий.

— Однозначно, — весело откликнулся Рудник. — Так что? Все любопытствующие в сборе?

— Даааа, — откликнулось спонтанное собрание.

— Тогда начнем, — Гелий сцепил на столе пальцы рук. — Вы только что поприсутствовали на презентации устройства для нормализации органического общения.

— Вот те перчаточки? — пискнул кто-то из наших.

— Вот те перчаточки, — согласился Гелий. — И действительно это может быть интересно. Не думаю, что будет полезно, рискну только предположить, что они лишь слегка разнообразят общение. Но можно не падать в бездну головой, мы должны себя беречь, а подождать расширенных тестов. Они будут. Я как человек старый, подобными вещами не интересуюсь, и уверен, что никакой прибор не может заменить старого друга. Поскольку помимо обрывков мыслей для настоящего понимания нужны калиброванные представления о прекрасном. Но для безответственного брейншторма — почему нет?

— А для секса? — бодро спросил Мавр.

— Ну это уж вы сами, — усмехнулся Гелий. — Однако, по моим воспоминаниям, у людей, которые находят друг друга телесно привлекательными, есть занятия поинтереснее, чем стоять полчаса, уперевшись ладонями друг в друга. Все-таки вам показали инструмент для коллективных медитаций.

— Гибрид медитации с глубинным интервью, — фыркнула Марго.

— Согласен, — кивнул Гелий. — Вряд ли опасно, не очень эффективно, умеренно развлекательно.

Ого! Мы что, полчаса простояли? Я и не заметил! А что в это время делали остальные? Пялились на нас?

Я покрутил головой. Килик поймал краем глаза мое движение и толкнул меня в бок.

— Да не, не стояли вы полчаса, — шепнул он. — Минут десять максимум, но я все равно соскучился.

— На этом позволю себе отправить вас на ужин, органики должны хорошо питаться, — хлопнул в ладоши Гелий. — И не забудьте, что завтра с утра лекцию читает Марго. Кто опоздает, будет сам у себя экзамены принимать.

Марго улыбнулась.

— Это обзорная лекция, не давайте профессору морочить себе голову.

А хорошо, что напомнили про лекцию, я на нее обязательно приду. А то бы забыл. Народ потянулся к выходу, я тоже встал, и тут голос подал Рудник.

— Риц, останьтесь, пожалуйста.

Наши только зафыркали. Они уже привыкли, что со мной опять что-то не так.

Я послушно хлопнулся на стул. Даже интересно, что мне скажут в этот раз.

Наши тихонько утекли в коридор, профессора дождались, пока стихнет звук шагов в коридоре, переглянулись и посмотрели на меня. Я в ответ уставился на них с легким вызовом.

— Риц, — обратился ко мне Рудник. — Я считаю, что производитель должен вам премию за участие в тестировании, которой вы, разумеется, не дождетесь.

У меня полезли глаза на лоб. Вот уж чего я не ожидал.

— Если эта техника выдержала вас и не позволила вынести коллегам мозги, она определенно чего-то стоит, — подхватил Гелий. — Предыдущие версии этого устройства были гораздо хуже. Да.

— Одна просьба на будущее, — снова взял себе слово Рудник. — Если вас еще раз позовут принять участие в экспериментах, связанных с органикой, сообщите, что на это нужно разрешение руководства кафедрой. В связи с вашим высоким органическим баллом и непредсказуемыми проявлениями ваших способностей. Все во имя мира во всем мире, чтобы вы никого случайно не угробили и не угробились сами.

— О! — только и смог сказать я.

— Мы подготовили запрет на ваше участие, оно закреплено в вашем профиле, можете посмотреть, — улыбнулась мне Марго. — Вы всегда можете сослаться на него.

— А… — начал я.

— Личная жизнь? В пределах привычного должна быть нормальной, — как-то сразу понял меня Гелий. — Органики прекрасно живут вместе, правда, не так чтоб очень часто. Однако не ставьте экспериментов на партнере, пожалуйста.

Вот как это понимать? Каких экспериментов? Но консультироваться дальше мне решительно расхотелось, еще не хватало.

— Это всё. В остальном вы достойный член общества и обещаете стать еще достойней. Не смеем вас задерживать, — улыбнулся углом рта Гелий.

Я не стал испытывать судьбу и выпытывать дальнейшие подробности. А то можно выкопать еще какой-нибудь фигни на свою голову. Пора было ужинать!

В столовую я примчался как раз вовремя. В хвосте очереди стояли все наши: Макс, Дима и вернувшийся Баклан.

— Ураааа! — заорал Баклан, увидев меня. — Ты вовремя! Что случилось? Неужели тебя не приковали цепями в инкубаторе? Не могу поверить!

Мы обнялись, и я похлопал его по спине.

— Нас всех прогнали ужинать. Здорово, что ты вернулся! Давай, рассказывай.

— Ща еды наберем, расскажу. Хотя я тебе все писал, все пальцы сбил.

Баклан как обычно собрал себе небольшую башню еды. Если в горячем нас ограничивали, то салатов и бутербродного материала можно было набрать сколько угодно, чем он и воспользовался. Он был так сосредоточен в процессе построения колбасной башни, что даже мы с Димой не решились его подкалывать. А то еще уронит всё, а скажет, что мы виноваты.

До стола мы с Максом добрались первыми, нам такая гора еды не была нужна.

— Макс, ты-то как? — спросил я. А то было неловко, я так обрадовался Баклану, что упустил, что Макса я не видел гораздо дольше.

— Очень хорошо. Нагулялся, выспался, ребенка в «Зимнюю феерию» свозил.

— Ну как ей?

— Полный восторг. Между прочим, кручение кабинок, про которые вы рассказывали, убрали, теперь эти санки только слегка покачиваются.

— О! А ты волновался!

— Да, и зря. Теперь жалею, что тогда с вами не попал, так и не узнаю, как это было.

— Ну и ладно, ты же можешь себе это представить.

— Это да. На работе тихо, ты знаешь, наверное, связь с Востоком отвалилась, а у нас там половина работы.

— Слышал. А знаешь, как выяснили, что случилось?

— Как⁈

— Родственники Барса, ну помнишь его, контрактник из диффузной зоны, такой же, как Оба, съездили своим ходом на основную территорию и спросили чо-как.

— Кайф! Обожаю! Не знал! Могу своим рассказать?

— Да, это вроде не секрет. У нас в общей рассылке было, Оба написал.

Макс головой покачал. Удивительный мир, да. Не удивлюсь, если где-то еще голубиная почта есть, хотя не знаю. Тоже ненадежно. Их могут подъедать всякие летающие хищники.

Наконец до стола добрались и Дима с Бакланом, и мы принялись за еду. Со своим подносом, где нашлось место и бефстроганову, и гречневой каше, и многоэтажному бутерброду с колбасой и солеными огурцами, Баклан расправился чуть ли не быстрее всех.

— Так. С какого места начинать? — осведомился Баклан.

— С начала! — весело объявил Макс. — Я все пропустил. Что за история с пингвинами?

— Значит, не пропустил! А то бы даже про пингвинов не знал! — заржал Баклан.

Про пингвинов не слышал уже только ленивый. Швед был уверен, что новеньких теперь полжизни будут дразнить, что их сменяли на пингвинов. На что Марго ему строго сказала, что она тут не потерпит намеков на торговые обмены, а Гелий фыркнул и заявил, что если они будут на это реагировать, то будут сами дураки. Ничего нет лучше инкубатора Старого университета. С чем никто не стал спорить.

— В общем, если коротко, есть такой советник министра — Вальтон.

Макс кивнул, мы ему уже про него рассказывали, и про Вальтоновскую жилетку, замеряющие эмоции тоже.

— У него есть несколько собственных лабораторий. Людей он набирает с таким расчетом, чтобы они не могли потом соскочить. Правда, как я понял, они крупно ошиблись именно с Майей. Обычно сам характер людей там такой, что им кроме работы ничего не надо, они и так счастливы. А условия все есть, ну и с деньгами со временем становится все хорошо, можно даже семью завести.

— А Майя — это кто?

— Майя, — кивнул Баклан на Диму, — это его девушка.

— Девушка? — обалдел Макс.

— Ну нет… — замялся Дима.

— Ну да! — заявил Баклан. — Иначе зачем мы этот огород городили? Чтобы штат инкубатора что ли укреплять? Это вторично. Между прочим, Майя и парни побежали заселяться в свой комплекс, а в девять предлагают сбегать пиво выпить, там как раз есть бар между их домом и кампусом. Пойдем?

— Пойдем! — обрадовались мы.

— Раз с пивом решено, я ща им напишу.

Баклан отбил сообщение кому-то из спасенных из когтей Вальтона, получил ответ и фыркнул.

— Они заехали в апартмент-комплекс, ну знаете, для молодых специалистов на Вернадского, и им достались комнаты ровно друг над другом: 686, 786 и 886.

— Смешно!

— А то!

Макс улыбался. Какое у него все-таки железобетонное терпение! Вот что родительство с человеком делает. Я бы уже вытряс из Баклана все подробности, не отвлекаясь на пиво. Хотя нет, на пиво я бы отвлекся.

— В общем, вернемся к нашим баранам. То есть к пингвинам. Риц к ним съездил после Нового года, потому что они его зазвали в свою лабораторию. Наверное, у них был коварный план перетащить его к ним, но вышло иначе — это он потащил в универ троих: Майю, Серафима и Василия. Потому что их там все достало. А в процессе мы с ними пересеклись, и оказалось, что эти двое, — Баклан опять кивнул на Диму, — давно знакомы. В школе вместе учились. И вместо того, чтобы все это время дружить как не в себя, друг друга потеряли. А теперь нашли. И мы не могли оставить друга в беде и ринулись их выручать.

Баклан откусил пряник, который успел до кучи подрезать где-то рядом с бутербродами, прожевал и погнал дальше.

— А Вальтон выставил для их ухода сказочные условия. Типа иди-ка ты, сказочный персонаж, сорок пар сапог сноси, тогда отдам тебе людей.

— И что в качестве сапог?

— И в качестве сапог выступил некий Кулбрис.

— Некий Кулбрис? Он здесь?

— А ты что, его тоже знаешь? Да, он теперь у Вальтона. Только Кулбрис оказался той еще жопой и захотел, чтобы Вальтон поселил у себя пингвинов. А то Кулбрису без них скучно. Прикинь, ехал на Север и не знал, что у нас с пингвинами неурожай. Так что я сгонял в Териберку за Кулбрисом, Дима — за пингвинами, а Риц договорился, чтобы их всех троих взяли в наш инкубатор. Что тоже было непросто, потому что Серафим с Василием окончили не наш универ, а другой.

— Они из Нового северного выпускались, — вставил свои пять копеек я.

— Хорошо, что не из Константиновки, она бы их просто так не выпустила, — усмехнулся Макс.

— О, да! Нам всем повезло. И весь этот пасьянс мистическим образом сложился. В Териберке так вышло, что я заехал в комнату к чуваку, который особым образом придумал работать со всякими колебаниями и в результате изобрел шлем, который позволяет и органику интересным образом обрабатывать. Не, не, не смотри на меня так, я не понял ничего. Рица спроси.

Я фыркнул.

— Учитывая, что я этой вещи не видел, а ты видел?

— Ну и что. Ты по описанию должен был понять. Я же тебе запись прислал.

— Ладно, проехали. А потом, как и было запланировано, познакомился с Кулбрисом, а он через меня с тем чуваком, и дико заинтересовался этой технологией. И решил в нее играть. А я подсунул ему мысль, что лучше места, чем у Вальтона, для этого не найдешь. И отвез их всех туда. А Майя с парнями выехали сюда, завтра, наверное, уже на работу выйдут.

Тут к нашему столу подошли с чашками Олич с Хмарь и заявили, что им надоело смотреть на наш стол издали, они тоже хотят знать, что мы тут веселое обсуждаем. Баклан без пауз перешел на пингвинов, изобразил в красках, как Ралин чуть не упал в бассейн, и в каком шоке теперь бродят по дому сотрудники Вальтона. Но это и понятно, живешь себе живешь, носишь свитер с оленями, никого не трогаешь, а тут такой стресс: Кулбрис! Пингвины! Сбежавшая Майя! Как бы они у него все теперь не разошлись по лесам.

Закончилось все совместным походом в бар с Майей, Серафимом и Василием. Серафим и Василий до сих пор пребывали в шоке от переезда, причем я не понял, что их больше смущало: пингвины у Вальтона, стремительность переезда или новое место обитания. По описанию звучало весьма пристойно, у каждого образовалась квартирка со своей ванной, холодильником и стиральной машиной. Маленькая, правда. Но я бы так жил! Хотя нет, одному было бы скучно. Но они и раньше жили в комнате по одному, так что тут ничего не изменилось. Народ там должен был быть приятный и приличный, почти все так или иначе были связаны с нашим университетом, чего еще хотеть? Я их переживаний не понял.

Олич и Хмарь уже подружились с Майей со страшной силой и обещали ей, что если кто-то будет приставать к ней с пингвинным обменом, то они того человека сами загонят за Можай. Майя говорила «верю! верю» и смеялась, сжимая под столом Димину руку. Я позавидовал.

Посидели мы славно, и в общагу смогли бы попасть к полуночи. Если бы нам не завалило дверь. И ладно бы только снегом.

Глава 18

Общий мор устройств не обошел и общежитие. Вход к нам замело снегом, но Шанкс специально для опоздавших спрятал лопату под лестницей, и мы его быстренько расчистили. Однако сама дверь не желала открываться. Ни одна из наших карточек не сработала. Девчонки со второго этажа нас пожалели, и одна из них выкинула нам из окна свою карточку, но не помогла и она. Тогда те же девчонки пошли будить Шанкса, и уже они все совместными усилиями смогли раскупорить дверь: наружу-то она открывалась. Но если внутрь корпуса мы еще попали, то в свою комнату уже было никак: внутри никого не было и никто не мог нам открыть дверь. Девчонок пустила оставшаяся внутри соседка, а нам открыть дверь было бы некому. Макс расстраивался, что не остался дома, сидел бы дом сторожил.

— Ага, — сказал Шанкс. — Молодец. А вышел бы ты зубы почистить, и что? Остался бы снаружи в трусах.

— Я не хожу в душ в трусах, — обиделся Макс.

— Значит, был бы снаружи без трусов.

Макс только фыркнул.

Шанкс развел переписку с безопасностью, они этому явлению тоже не обрадовались, но смогли от себя перезагрузить базу, чтобы общага нас всех вспомнила. И к двум порядок был восстановлен, и мы смогли попасть в комнату.

— Слушай, — внезапно пришло в голову Дима. — А если бы они нам не помогли, то что?

— А если б они не смогли, то у меня есть резервная кнопка разблокировки всех дверей, — отрезал Шанкс. — Мы бы все открыли. Просто тогда открылось бы все нараспашку, и девчонки бы ругались.

— А если бы не сработала и она?

— А тогда надо было бы что-нибудь поджечь, тогда разблокируется вообще всё автоматически. Наверное.

— Класс! — восхитился Баклан. — Люблю технику!

— На фига ж ты на управление тогда поступал? — засмеялся Дима.

— А я буду повелевать техникой через людей! — нашелся Баклан.

К концу недели все каналы с Востоком были восстановлены. К среде пробили основные, административные, а к пятнице к прежнему состоянию вернулись и личные.

Астахов провел совместное совещание с Минсвязности, к середине так устал от переливания пустого в порожнее, что захотел вареников с вишней и лечь на диван, чего с ним уже лет тридцать не случалось. Вернее, случалось, но в розницу, не всё сразу. Что привело его в смятение, хотя бы потому что вареники на диване есть неудобно.

Собрание, впрочем, было не совсем бесполезным. Министр окончательно уверился, что Восток обнаглел до крайней степени, потому что никакой информации о причинах аварии они Северу не выдали, и пришлось Минсвязности работать по своим каналам. Нет, в конце концов картина была ясна, но так же не делают! Зато Джиро прислал мерзкое письмо, в котором обвинял Астахова за слишком позднее прибытие экспертизы. Какая наглость!

Причиной полномасштабной аварии оказались те же злосчастные элементы. Мировая общественность тут же повернулась к инкубатору Старого университета с выражением лица с известного мема «давай, исправляй мою жизнь», но Старый университет широким жестом выкатил рецептуру устойчивых элементов, а заодно и схему создания оргудава. И напрочь отказался носить всех на руках. Если на оргудаве еще стояла маркировка «на свой страх и риск», то на рекомендациях по новому составу элементов уже было выведено 8 из 10 по шкале устойчивости, и только неполный цикл тестов мешал поставить Северу 10 из 10. Если до конца месяца не возникнет новых осложнений, они вполне могли рассчитывать на максимальную категорию уверенности.

Можно было бы считать, что дела определенно шли в гору, солнце к лету, а проблема — к разрешению, если бы не поступило письмо из Западного аналога Астаховского министерства с обвинениями в краже ведущего специалиста. Астахов даже сначала не понял, о ком речь. А затем кааак понял!

Речь шла о Кулбрисе. Западные коллеги, делать им больше нечего, восстановили всю траекторию перемещений Кулбриса по Северу и его контакты. Проклятая прозрачность! Но в целом обвинения выглядели абсолютно безумными. Да и что им Кулбрис? Кулбрис им был ничто и совсем не нужен, а нужны были компенсации в количестве шести оргудавов. Можно любых.

Астахов рассвирепел настолько, что даже вареников расхотел. Он зачем-то прочел это письмо перед обедом и теперь хотел проникнуть в сеть в виде органического элемента, чтобы сожрать всё ценное на другом конце света. Нельзя ли уже научиться переливать людей в элементы? Нет? Как жаль!

Его привело в ярость столь незамутненное желание. Даже у Университета оргудавов было ограниченное количество. Кроме того, они честно поделились технологией — наливай, да пей. Но нет, мы хотим готовое и с гарантиями.

Астахов поручил помощнику подготовить двустраничное письмо с описанием текущего статуса оргудавов с акцентом на непроверенную стабильность конструкции и отсутствие возможностей транспортировки. С вежливым предложением присоединиться к эксперименту и улучшить прибор.

Помощник справился за час, сумев привлечь к сбору иллюстративного материала самих создателей, и настроение у Астахова немного улучшилось. Ничто так не радует руководство, как компетентные подчиненные и всеобщий энтузиазм. Жаль, что по-настоящему эта энергия просыпается, когда надо ущучить коллег по цеху. Хорошо еще, что сейчас импульс направлен за океан, а не разносит в лоскуты окрестности.

Тем не менее, к нему вернулся аппетит, и он вышел из здания с твердым намерением найти себе вареников.

В инкубаторе ввели жесткие часы посещения, пригрозили страшными карами за пропуск лекций и вообще вогнали нас в расписание. Это было странно. Последний раз в таком графике я жил только в школе.

Руки у Хмарь и у Килика восстановились полностью, Килик отстал от Хмари на два дня, чему не было никаких объяснений, но поскольку результат всех устраивал, никто из наших копаться в этом феномене не стал. Зато вся история целиком заинтересовала доктора, и, начиная со среды, он пытался выцыганить у нас хотя бы один оргудав. Для экспериментов, доказательств и демонстраций.

— Батенька, — уговаривал его Гелий. — Зачем вам эта игрушка? Она без органика не работает, мы проверяли. Чуда не случилось. Это помощник для наших ребят, но не универсальный инструмент. Чего-то всемогущего так и не появилось.

— Так и органика давайте! — весело кричал доктор. — Мне нужен полный комплект!

— Обойдетесь, — твердо, но по-доброму возражал Гелий. — У нас каждая рабочая единица на счету.

— Но, послушайте, нельзя же скрывать подобные достижения! Они могут понадобится другим. В том числе другим территориям!

— О, да, мне нужна твоя куртка и мотоцикл. Не сомневаюсь. Но придется подождать, мы заняты, и наши люди заняты.

— И ваши приборы тоже заняты!

— Совершенно верно, коллега, вы меня правильно поняли!

Финал этого разговора я застал, когда пытался просочиться мимо Гелия в минилабу для самостоятельных экспериментов. Но профессор бдительности не потерял, сверился с часами и отправил меня на выход вслед за доктором. Возмущенные, мы выкатились на улицу, но, оказавшись на морозе, расхохотались. Просто сегодня был не наш день.

Доктор пожаловался мне, что не сможет с одним присутственным днем в неделю добиться желаемого: Гелий на переписку вообще не реагирует. Я ему посочувствовал и побежал на вечернюю лекцию. Опять же говорю, не наш день.

Единственным, кто смог получить от нас оргудав, и то на время, был Вадим из Минсвязности. А все потому, что он обещал вернуть, как только они сделают себе свой. Это хотя бы было похоже на приличия, заявил Гелий.

Лекция Марго, на которую нас гнал Гелий, угрожая, что кто не придет, будет сам у себя принимать экзамен, оказалась не единственной, а первой из цикла. Вот кому надо было вести архивные исследования, а не группе Красина. Но, учитывая, каким количеством вещей уже занималась Марго, это было бы жестоко, даже от нас эта простая истина не ускользала.

Курс истории органики, сданный нами в зимнюю сессию, был хорошей подложкой под списком ключевых исследований, часть которых стала базой для существующих элементов, а часть осталась тупиковыми ветвями. Про это и рассказывала Марго. Но только сейчас я понял, что «тупиковый» далеко не всегда значило «ошибочный». В половине случаев это значило «оставленный за неимением ресурсов на разработку». Или «оставленный за неимением заинтересованных лиц». В числе подобных вещей была и техника общения, которую нам продемонстрировала Инга.

Странно было осознавать, что в некоторые естественные вещи мы не можем вовлекаться, не имея соответствующего аппаратного обвеса. Для безопасности. Так и начинаешь понимать, за что кое-кого из наших коллег в свое время на костре сжигали. От всепоглощающего ужаса, вероятно. Стоило мне задуматься об этом, как я слышал в голове треск поленьев, хотя почему-то мне казалось, что даже в те времена я сумел бы проскочить. А, может, и нет.

По этому предмету, который загадочно назывался «Ступени, точки опоры и лабиринты старой органики» у нас не было даже зачета, он должен был войти составной частью в предмет «Углубленной истории органики», которую должен был начать читать в марте тот же Рудник.

А когда мы приставали к Марго с вопросами, что же из того, что она рассказывает, войдет в экзамен, она только отмахивалась:

— Жизнь с вас спросит, дорогие мои, жизнь, а не Рудник.

Варвара мрачно бубнила под нос, что такой подход ни в какие ворота не пролезет, но я уже дал себе зарок ни в чем с ней не соглашаться и Марго осуждать не спешил. Сдадим как-нибудь, в первый раз что ли.

Староста наша то и дело задавала дурацкие вопросы, набивая себе цену. Девчонки наши смотрели ей в рот, кажется, она казалась им уже экспертом. Меня это бесило, потому что трудно что ли — дурацкий вопрос задать? Но Марго эту странную деятельность поддерживала и минимум раз в лекцию напоминала, что в правильно заданном вопросе есть уже половина ответа. Ага, особенно в вопросах «кто виноват?» и «что делать?». Однако спорить с ней не хотелось.

В воскресенье договорились смешанным коллективом сходить выпить кофе в почтовое кафе. Смешанным — это наши, инкубаторские, плюс Баклан с Димой. Баклан вообще стал в инкубаторе своим. С тех пор, как все узнали про их с Димой роль в появлении новой команды, Зима с Владой то и дело пытались их затащить в какие-то около общественные дела, что страшно не нравилось Майе и Олич. А одна вещь выбила из колеи уже меня.

Мы собрались около входа в наш корпус, чтобы вместе идти в кафе: Баклан, Дима, Олич, Хмарь и я. Майя и прочие должны были прийти туда сразу. Хмарь опаздывала, хотя они с Олич жили в одной комнате, и пока мы ее ждали, Олич похвасталась, что научилась молча разговаривать с Бакланом.

— Что? Как это? — удивился я.

— А мы попробовали ту самую штуку, которую нам Инга показывала. И, похоже, у нас идеальная совместимость!

Олич схватила Баклана за руку, не снимая варежки, и уставилась на него.

— Да куплю я тебе «Заказное», — засмеялся Баклан.

— Во! Я его и хотела! — обрадовалась Олич. — Здорово, да?

Она снова дернула Баклана за руку.

— Мы сначала с Хмарью попробовали, вообще зачет! Только с Бакланом надо ладонь в ладонь и подержать, а нам с подругой ладонь в ладонь слишком громко, а вот если ладонь на тыльную сторону положить, то в самый раз.

Я задумчиво посмотрел на нее. Завидно было — не передать. Это ж какие возможности! Но дело было не только в том, что я обещал профессорам не встревать во всякую фигню. А в том, что правда эта история могла моему собеседнику выйти боком. Лучше пробовать на том, кого не жалко.

Тут подошла Хмарь, и ответить я не успел. Мы потопали по свежепочищенной дорожке по направлению к «Марочкину», девчонки бежали впереди, Баклан с Димой шли за ними, а я шел последним и все пережевывал потерянные возможности.

Что-то я все время упускаю. Хватаюсь за случайные кусочки паззла, бегаю за блестяшками. И вроде нормально всё, а что-то грызет. Вот и это…

В таком унынии я проходил до понедельника, а в понедельник столкнулся в коридоре инкубатора с Вадимом. Который приехал вернуть оргудав, потому что они сделали себе два своих.

— Привет, молодое дарование! — поприветствовал он меня. — Слышал, что и твои коллеги чудом выбрались из выгорания. Новое поколение крепче нас, невиданное дело!

Я повел плечом, потом сообразил, как это будет выглядеть, и ответил более внятно.

— Да мы вообще лучше всех!

Никого я этим не обманул.

— Так. Пошли, поговорим, — цапнул меня за рукав Вадим.

— Вот только не надо на мне ваши техники тестировать! — вырвался я.

— Ага, вот что тебя беспокоит. Тем более, пошли.

Вадим выволок меня на улицу. Мы остановились под елкой, недалеко от входа в инкубатор.

— Я бы мог, конечно, найти нам помещение поговорить, — заявил мне Вадим. — Или предложить пойти в кафе. Но ты не девушка, не свидетель…

— И даже не мимо крокодил!

— Именно крокодил. Я правильно понимаю, что ты расстроен, что все твои уже обыгрались в бесконтактные техники, а ты один сидишь на берегу? Так?

— Так… Откуда?

— От верблюда. Весь кампус вскипел после той презентации. Особенно жирные слухи ходят среди тех, кто там не был. А теперь скажи мне, друг, кто-нибудь что-нибудь этим методом узнал? Действительно интересное?

Я поковырял носком ботинка снег. Снег был влажный, к понедельнику опять потеплело. Самое время было лепить снеговиков с морковным носом и ведром на голове. Носы и ведра теперь продавались обманные, биоразлагаемые и спокойно утекали в канализацию вместе со снеговиком, когда припекало солнце. А вот ветки вместо рук можно было воткнуть настоящие, если найдешь. На кампусе было не так чтобы очень хорошо с лишними ветками, служба благоустройства трудилась каждый день.

— Нет, — подумав, ответил я. — Или я не слышал.

— Верно. Потому что наличие метода не означает наличия результатов. Думаешь, почему народ такое не практикует? Потому что мысль и в слова оформить сложно, хотя человечество уже несколько тысяч лет тренируется, а в виде образа получается столько мусора, что надежной передачей назвать такое никак нельзя. Брейн-шторминг — может быть. Развлечение — тоже да. Ну а конкретно у тебя — свои ограничения.

— Про ограничения — это я понимаю.

— Ага. Всех выпустили купаться, а тебе нельзя.

— Хорошая метафора. Да. Сижу с больным горлом.

— Попробуй посмотреть на это по-другому. Когда просто незачем. Стал бы ты, например, участвовать в гонках улиток?

— Что?

— Не видел никогда? Когда улиток выпускают на поле и смотрят, чья первая приползет.

— И куда они ползут? Где медом намазано?

— Чесноком.

— Ха! Антивампиры!

— Примерно. Ну так как? Подготовишь команду улиток, будешь участвовать?

— Нет, наверное…

— Вот и это то же самое.

— Ладно. С улитками вы меня, можно сказать, просто убили. Я готов уняться. Ну а что вы мне предлагаете взамен? Ведь явно же что-то есть?

— Да. Если у тебя большие планы на жизнь, попробуй предсказать, что у нас отвалится следующим. Потому что упираться в недоступные прикладные техники — непродуктивно. А подумать наперед — очень даже.

— Ха! И как же я это пойму?

— Вот не знаю. Можешь, например, зайти ко мне на семинар. Я его не для вас читаю, а для системщиков — по анализу угроз, но, может, пригодится. Он всего один, сегодня вечером.

— Ладно… — согласился я и снова принялся ковырять снег.

Вадим хлопнул меня по плечу и ушел. И даже не сказал, где будет этот семинар. Неважно, найду.

Идея показалась мне полезной. Только обдумать все как следует я не успел. Потому что вечером нас накрыли новые проблемы.

Глава 19

На семинаре у Вадима я оказался самым молодым, от чего уже успел отвыкнуть. Сел на задний ряд, чтобы не отсвечивать. Студентов вообще не было, одни аспиранты и молодые преподы. Вадим развесил в воздухе кучу схем: их было так много, что они не поместились в один слой, и он перемещался между ними, гася внешние слои по мере прохождения. Было прикольно! Никогда еще не видел, чтобы лекцию так читали. Мне даже захотелось к нему присоединиться и побродить по зеленым лабиринтам, и, по-моему, остальным тоже.

Но Вадим никого в путешествие не взял, вот жадина, дорассказал свой спич и схемы погасил. А потом у нас случилась идиотская дискуссия на тему, как можно предотвратить все на свете угрозы. Вадим утверждал, что нельзя, можно только подготовиться с возможным ответом на угрозу, но те, кто был с ним согласен, молчали в тряпочку. Зато сторонники тотальной безопасности орали почем зря, что мы все плохо стараемся. Ага-ага. Тем не менее, мне понравились кое-какие меры с примерами, например, вот то самое хранилище, в которое свалились взломанные данные Приемной комиссии, которые мы разбирали перед началом первого семестра. А не было бы этой зоны? Куда бы оно все делось? Разбежалось бы по окрестностям?

Кое-какие аргументы я запомнил на будущее, и когда мероприятие официально завершилось, быстро проскочил к выходу, нагруженный новым знанием.

В столовую я в этот раз явился довольно рано, никого из наших не было, так что я забился в наш любимый угол как паук и стал медленно есть свою рыбу с длинным рисом в надежде, что кто-нибудь подойдет.

И точно! Появилась Хмарь с подносом. Кивнула мне и поставила поднос за стол напротив. Чего это она?

— Э! — воскликнул я. — А что со мной не так? От меня воняет?

Хмарь ужасно смутилась и замерла на месте.

— Ну… я думала, ты занят… или ждешь кого-то…

— Кого можно ждать в столовой? В столовой можно ждать всех, кто придет. Не, я не настаиваю на своей компании, конечно.

Она хмыкнула, подхватила поднос и села напротив меня.

— Вот я здесь! — объявила она. — Доволен?

— Да. Еще как. Ненавижу есть один.

— Да ты вообще ненавидишь есть.

— Нет, почему? Рыба вот вкусная. Я не понял, почему она называется снежной, наверное, родственник ледяной. Вижу, ты тоже любишь, — я кивнул на ее тарелку.

— Да! Главным образом, потому что она почти без костей.

Хмарь ловко вытащила хребет из рыбины, развалив ее на две половины. Выгнала кости на край и принялась с аппетитом есть.

— Это плюс, да, — согласился я и вернулся к своей рыбе. — Хотя ее бы даже кости не испортили, мне кажется.

Некоторое время мы ели молча.

— Ходил к Вадиму, да? — спросила она, когда тарелка опустела.

— Ага, а ты откуда знаешь?

— А он зазывал нас тоже и сказал, что ты идешь.

— Не соврал. Я там был. Интересно, особенно сама презентация. Не знал, что Вадим так поднаторел в шоу-бизнесе, наверное, их в Министерстве учат знание массам доносить. Я проникся.

— А что? Что?

Я рассказал в зеленых красках, как все это выглядело, и как я бы с удовольствием там сам походил. Но нас было слишком много, чтобы устраивать такой перфоманс.

— Надо было пойти, — протянула Хмарь. — Но я что-то подумала, что будет сложно. Потом у меня реферат не дописан.

— Так его же только на следующей неделе сдавать! Я еще не начинал.

— Я впервые в жизни хотела заранее! Но не вышло. Олич притащила сестру в общежитие, мы ей все показывали. Теперь та сушка с танцующими вещами, что была у вас, переехала к нам, и сестра не могла пропустить такое. Но мы прорвались и не просто так, а с платьем Олич.

— Класс!

— Смеешься?

— Неа. Сам люблю глупости. Приветствую превращение презентаций с бродилку…

— Хех, мне бы тоже понравилось. А, может, мы его уговорим и для нас такое провести?

— Если поймаем, так-то материал не наш. Я только канву уловил, все-таки по сравнению с системщиками мы какие-то миниатюристы.

Хмарь засмеялась.

— Гномы от органики!

— Ахаха!

Мы еще успели выпить чаю, как на браслетах у нас высветился срочный вызов от Шведа.

— О! — глянула на запястье Хмарь. — Швед желает видеть нас в инкубаторе ASAP.

— Как только, так сразу, — проговорил я, глядя на свой браслет. — Пошли тогда? Все равно еда уже кончилась.

— Пошли!

Мы с Хмарь пришли последними, Швед даже покосился на нас с подозрением. Собрались опять в основной лабе инкубатора вокруг большого стола. В последнее время мы столько заседаем, что его даже не разбирают.

В дальнем углу притаились Майя, Василий и Серафим. Я помахал им рукой, Майя помахала в ответ, Серафим сдержанно кивнул, а Василий уставился в пол. Они все еще стеснялись и не чувствовали себя своими, ну ок, Василий не чувствовал, Майе, по-моему, все нравилось. Она даже пыталась подбить Диму перейти на органику, но Дима упорствовал.

Ничего еще не началось, народ вокруг жужжал, трындел и скидывал друг другу конспекты. Гелий восседал во главе стола, прикрыв глаза, положив трость поперек стола. Справа от него разместилась Марго, а слева Влада, явно подвинув Антона, который сердито на нее косился. У кого-то большие амбиции! Но, думаю, она не потянет. О, и Рудник здесь, рядом с Майей. Что-то происходит, раз даже Рудник пришел.

Влада меня подбешивала, но не сильно, наша староста раздражала гораздо сильнее. Они с Птиц тоже были, теперь они постоянно ходили хвостом за Красиным, как караван за ледоколом. Если бы они сидели напротив Гелия с Марго и Владой была бы забавная симметрия, но они тоже опоздали, и устроились во втором ряду на краю стола, как мы с Хмарь.

— Все в сборе! — объявил Швед.

— Отлично! — моментально проснулся Гелий. — Друзья мои, у нас снова веселье. Основная часть нас не касается, ей занимаются другие люди.

— Связь с Востоком? — пискнул чей-то голос из второго ряда.

— Это само собой. Как вы все знаете, нарушена связь с Восточной территорией, и, что именно произошло, мы знаем благодаря родственникам нашего студента Барса. Поразительно, как живучи некоторые технологии.

— Некоторые копытные технологии! — усмехнулся Оба, который был в центре этой информационной цепочки.

— Что значит «копытные»? — шепотом спросила меня Хмарь.

— Родственники Барса съездили на лошадях из своей диффузной зоны в чистую Восточную. И узнали все на ближайшей зарядной станции.

Хмарь фыркнула.

— А, ну да. Точно! Представляю себе, как это выглядело! Подъезжает такой конный отряд, нельзя ли подзаправиться, друг? А что у вас, собственно, произошло?

— Думаю, так и было. У них овес можно купить на этих точках и седла я там тоже видел. Не все же жрут электричество.

— А седла зачем?

— Ну представь, гонишь ты мини-табун. Головы, допустим, три. А тут тебе встречается пешеход, который хочет с тобой. А у тебя седло только одно!

— Можно же без седла!

— Можно, но зачем? Если можно взять все на месте, а потом вернуть в секонд-хэнд? Он не на зарядной станции будет, а подальше, но решаемо.

Мы похихикали. Пока мы обменивались шутками о седлах, все, кто не успел обсудить обрыв связи, обсудили его.

— Итак, — продолжил Гелий. — Связь нас с вами не волнует. Над этим работают, завтра мы получим конный апдейт. У нас другое. Во-первых, в связи с отсутствием связи все библиотеки Востока оказались недоступны.

Только вздох пронесся по комнате. Вот это проблема! Восточные библиотеки по своему качеству были сопоставимы с нашими, мы и сами с ними регулярно обменивались элементами и комплексными сборками. Западные были хуже из-за их заморочек с авторским правом, а Южные… ну просто хуже. И что?

— И доступ к нашим библиотекам в данный момент отсутствует из-за перегрузки. Над этим тоже работают, и тоже не мы. Но некоторая истерика в медийном поле присутствует, пожалуйста, не принимайте на свой счет. Я бы советовал воздержаться от чтения новостей совсем, но вряд ли я смогу вас остановить. Поэтому так. Мы с вами займемся другим.

Гелий потребовал себе пульт от проектора, Влада бросилась его искать, а мы дружно полезли в свои браслеты — посмотреть, что про нас пишут.

Нннуу, неприятно. Мне даже ходить никуда не пришлось. Баклан так близко к сердцу принял свою будущую должность директора по коммуникациям, что собрал мне список самых огненных заголовков. Смотреть, что под ними скрывается, мне не хотелось, и так было понятно.

Баклан: Привет, про вас тут гадости пишут, но я сэкономил тебе время. Не читай ничего, просто оцени креатив

Север отрезал доступ к своим библиотекам

Программные комплексы на грани коллапса из-за произвола Севера

Восточные территории — первая жертва будущей катастрофы

Бездари и кретины Старого университета

Чудовище своими руками — выживший из ума профессор стоит на пути прогресса

В списке было полтора десятка заголовков, уверен, что Баклан выбрал лучшее. Я поискал, нет ли чего про отца или про меня, не сомневаюсь, что мы тоже во всем виноваты, но навскидку не нашел, а специально искать не стал.

Я поднял глаза. Народ сидел как-то сжавшись, особенно девочки, и только Антон с Красиным борзо оглядывали окрестности. Я встретился взглядом с Красиным. Он ухмыльнулся мне, я ухмыльнулся в ответ. Чего не отнимешь у Красина, так того, что он боец. Ну и я не хуже. Сохранив приклеенные ухмылки, ибо нефиг, мы повернулись Гелию, которому наконец принесли пульт.

— Так, — провозгласил Гелий.

— Профессор, — пискнула Зима. — А вы читали? Вот это всё?

Она потрясла своим браслетом, над которым в пространстве висело штук пять открытых материалов с картинками. В одном из них угадывался профиль Гелия и трость, на рукоять которой он положил руки и подбородок. Никогда не видел, чтобы он так сидел, наверное, нарисовали.

— Проглядел из любви к искусству, — кивнул профессор. — Не обращайте внимания, вам эти писания никак не помогут. И не помешают. Пустая трескотня. Ничего там полезного нет, как и сильно вредного тоже. Университет следит за прессой, если начнут полоскать кого-то из студентов, мы пойдем сразу в суд. А там блокировка выпусков, потенциальная потеря лицензии, и прочие радости свободных СМИ. Поэтому не волнуйтесь, и родителям скажите, чтобы не волновались, если они приняли близко к сердцу.

— А почему сразу в суд? — заинтересовался я.

— А потому что есть указ Министерства, регламентирующий, что за ваши художества отвечает в первую очередь университет. Это не освобождает вас от ответственности полностью, если вы натворите что-то крупное, как и премий не лишает, но позволяет университету бодро наступать на мозоли всем, кто пытается вытащить вас из-под защиты учебного заведения. Потому что это трактуется как атака на Министерство и образовательную индустрию целиком, а у нас этого не любят. Так что ни вселенская слава, ни вселенский позор вам не грозят, пока вы не покинете наше учебное заведение.

— Ух ты! — обрадовался Мавр. — И можно бесчинствовать?

— В ограниченных объемах, — скривился Швед. — Вспомни Марша и Фантома.

— Угу, — вспомнил Мавр и сник.

Не знаю уж, что он там себе напланировал, но идея эта вытекала из него, как воздух из плохо завязанного шарика. Но сосредоточиться на Мавре мы не успели, потому что Гелий вывел на экран картинку с производством в разрезе и продолжил речь.

— Но вернемся к нашим баранам. То есть к элементам. На данный момент у нас есть уверенность, что самая устойчивая к стрессу генерация элементов получается из массы с индексом агрессивности 3 и через оргудав, дающий на нижнем конце индекс агрессивности 1. В готовом виде элементы отличий не имеют, точнее, нам пока нечем отследить, чем именно они отличаются. Но самые устойчивые — именно те, что я описал.

— Ого! — зашумел наш коллектив. — А другие?

— А другие тоже хорошие, и в обычном режиме будут функционировать, но сейчас у нас срочный заказ на фильтры для Минсвязности. Им надо срочно. Они сами же и будут разбираться с контролем и лицензированием.

— Уууу, — завыли наши. — Мы же им оргудав отдали!

— Они нам его уже вернули, — небрежно бросил Антон. — И сделали себе два своих.

— Так в чем дело? — возмутилась Влада.

Вот, овца, как будто свое сторожит. Надо Гелию назначить ее завхозом, у нее отлично получится. Еще она всякие блестяшки любит, будет собирать.

— Дело в том, что они не могут получить массу с этим индексом. У них все время получается больше. Со временем разберутся, но пока не получается. А дело срочное. Фильтры нужны с шагом в одну единицу, и всего их надо десять. Завтра.

Ага, логика Вадима в действии. Узнали о потенциальной угрозе, решили подготовиться. Ну так что будем делать?

Этот же вопрос волновал всех остальных.

— У нас нет массы. По нашему журналу, масса с нужным параметром получается, если в ее создании принимали участие Мавр и Питон. Поэтому именно вас, господа, мы попросим этим заняться. Оргудавов нужной формации у нас два, за них может сесть кто угодно, но пока нет массы, и работы нет. И мы немного поработаем на будущее: сделаем за вечер еще три оргудава.

— А давайте пять!

— Десять!

— Пятилетку за три года, — прищурился Гелий. — Посмотрим. Я считаю, что и три — это оптимистичный замах. Оргудавы в принципе можно делать из любой массы, но именно эти делались из массы с индексом 5. На всякий случай повторим. Она у нас есть. Но! Чтобы дело опять не закончилось травмами, нам нужен дополнительный контроль. Мы пригласили коллег, они должны вот-вот подойти.

Буквально тут же открылась дверь, и в инкубатор вошел Гиги, а за ним Софья и один андроид-тумбочка.

— Мы не опоздали? Я ребят попросил зарядиться под завязку, чтобы на неделю хватило.

— Это вы слишком высокого мнения о нашей работоспособности. Никаких ночных смен не будет, — ответил Гелий. — Поступим так. Швед, Мавр, Питон, Ворон, Ртуть и Хмарь уходят в лабораторию Трилобитов и генерят массу. С вами едет Мимига.

— А мы там зачем? — удивился Ворон.

— Мы попробуем сделать смешанные пары, — пояснил Швед. — Чтобы Мавра с Питоном разбавить.

— Да, для экономии времени. Мы через полчаса поймем, получилось или нет, и, если нет, вас отпустим. А вас, Хмарь, мы попросим помочь Мимиге отслеживать все показания, чтобы никто из участников не пострадал. Вы точно знаете, чем чреват избыточный контакт с массой, вас даже цифрами не обманешь, у вас чутье. Вместе вы будете полностью контролировать всех, кто там будет.

Хмарь расправила плечи. Важная миссия! Ей больше хотелось поработать руками, но ребят нельзя бросить. Никто кроме нее и Килика понять такого не может.

— А остальных забираем мы с Марго и Рудником и дружно занимаемся оргудавами. Как только наши Трилобиты наберут массу, мы перебросим в ту аудиторию двух человек, и они займутся фильтрами. Если к этому моменту у нас будет еще оргудав, значит, больше. Килик, вы здесь занимаетесь тем же, чем и Хмарь там. Помогаете Софье.

Теперь обиделась Софья.

— Но мой контроль безупречен!

— Софья, не сомневаюсь! — прижал к груди руку Гелий. — Но возможны события, которые не были зафиксированы раньше.

— Ок, — согласилась Софья. — Точного будущего у меня в базе нет. Но есть два апокалиптических прогноза, подгрузить?

— Пока не надо. Уверен, что они очень зрелищны. У меня у самого таких пять.

Софья восприняла реплику профессора крайне серьезно.

— Я буду признательна, если вы ими поделитесь. Если они не совпадают с моими, то в сумме у меня будет семь.

Все зафыркали. Только андроид может радоваться коллекции апокалиптических прогнозов.

На том и остановились. Выделенные полгруппы Трилобитов убежали в нашу лабу, а остальных распределили по основной комнате. Столы растащили на три блока, и нас разделили на такое же количество групп. Мне достался стол у двери, а рядом со мной тут же материализовался Рудник.

— Возьмете новеньких? Вы ведь знакомы?

Он кивнул в сторону Майи, Василия и Серафима.

— Еще как, — подтвердил я.

Во что это выльется, я и представить не мог.

Глава 20

За окном стемнело. Валил густой снег. Трилобиты, отделенные от основного коллектива, распределились по парам и неспешно накидывали кондиционированную массу. Мавра и Питона разбавили Вороном и Ртутью, и пока все получалось. Швед замерял успехи, Хмарь с Мимигой — уровень стресса, все были при деле.

Шуршала вентиляция, в коридоре было тихо. Основное помещение инкубатора было довольно далеко от Трилобитской лаборатории, поэтому если там и был шум, он сюда не доносился. Снегопад за окном притушил весь шум за окном, и Шведу в какой-то момент показалось, что они во всем мире одни.

Он встряхнулся. Что еще за мысли? Но действительно напрягало, что из других университетов и инкубаторов, с которыми они привыкли поддерживать связь, никаких сведений не поступало. То ли ни у кого, кроме них, ничего не получалось, то ли все затаились и ждали прорывов у Старого университета, чтобы затем радостно его поддержать. Или, наоборот, оспорить.

Швед взглянул на браслет, прошло два часа с момента, как они тут собрались. Массы накидали прилично, он объявил перерыв и подошел к Хмари.

— Как наши дела? Что говорит техника?

— Техника говорит, что все в порядке, никто не подвергается.

— А ты?

— А я думаю, что пока нормально, но чувствуется, что ребята устают. Видишь, уровень напряжения у Ворона пополз?

— Но-но! — откликнулся Ворон. — Не дождетесь!

— Может, я тебя сменю? — спросила Хмарь. — Я не устала.

— Я что ли устал?

Швед всмотрелся в ползущий график и велел всем идти пить чай.

С грохотом спустились на кухню. Дневной персонал позаботился о полуночниках и оставил полную миску сырного печенья. К каждой печеньке предлагалось упражнение на концентрацию, которым можно было себя занять.

— Это ж для детского сада! — обрадовался Ворон. — У меня было такое, только на планшете.

— Вот еще! — лениво протянула Ртуть. — Не буду в это играть.

— А я буду! И я! — загомонили остальные.

Упражнение было простеньким, нужно было нажимать кнопку, когда на экранчике появятся две одинаковые фигуры, большая часть пар состояла из разных. И не сбиться из-за разницы в цвете, либо наоборот — из-за одинакового цвета разных фигур. Особенность была только в том, что интерфейс, раскрывшийся из упаковки печеньки, был одноразовым, и после десяти правильно собранных пар исчезал, оставив после себя зелененького человечка, который раскланивался и усаживался на стол перед выполнившим задание.

Все, кроме Ртути, радостно взялись жать на кнопки, и минут через десять перед Хмарью сидело три человечка, а перед парнями по двое.

— Во, мой в шляпе, — загордился Питон. И точно, у других такого не было.

Швед глянул инструкцию.

— Это на десять минут такое счастье, губу не раскатывай. Они исчезнут.

— Да уж понятно, — потянулась Хмарь. — Все равно забавные. А жаль, что моим шляп не досталось, зато, смотри, у одного смешной узелок. Что там?

Она ткнула пальцем в мешочек, который держал в руках ее персонаж, тот уронил свою поклажу, и из мешочка рассыпались желтые монетки.

— Золото! Больше золота! — заорал Мавр.

Человечек засуетился, начал собирать монеты, а потом попытался отдать их Хмарь, но тут время жизни вышло, и человечки потихоньку погасли.

— Вот и всё, — злорадно сказала Ртуть. — Кончились ваши герои.

— Можно новых наделать, — лениво заметила Хмарь. — Только я не хочу больше печенья, а расковыривать их ради игрушек как-то неэкологично. А ты чего злая такая?

— Да я думаю, сколько мы еще здесь пробудем? Я-то не на кампусе живу.

— Что ж ты не напомнила? — вскинулся Швед. — Иди домой, конечно. Я привык, что все здесь местные.

— Нет! — возмутилась Ртуть. — Я останусь. Надо, значит, надо.

— И будешь страдать? Не надо нам тут страдальцев. Топай домой.

Ртуть заметалась. И домой хочется, и бросить дело невыносимо, да еще ее выгоняют как двоечницу. Другое дело, если б она сама ушла.

— Ты, правда, иди домой, а дорогу к станции только утром начнут чистить, — предложил ей Ворон. — Мы справимся.

Такое заявление только еще больше расстроило Ртуть. Ей и так было непросто в коллективе, который бодро игнорировал ее ум и красоту, а ценил одну только принадлежность к банде. Вообще ей казалось, что ее скорее терпят, чем любят. Как Риц суетился вокруг Хмари, чтобы руки ей вылечить, ради нее он бы ничего такого делать не стал.

Она сменила имя с Рапунцели на Ртуть, чтобы сбросить глупый детский выбор, и заставить воспринимать себя серьезно, но, кажется, никто этого не понял. С другой стороны, они здесь все моложе нее, хотя нет, Швед старше, а тоже играл в этих дурацких человечков.

Ртуть вздохнула. Что-то от нее ускользает.

— Слушай, — воскликнула Хмарь. — А хочешь переночевать у нас в общаге? В соседней комнате точно есть свободная кровать. Там девочка перевелась в Новый северный и съехала, а нового никого не появилось.

Ртуть вздрогнула. Ну вот, ей опять предлагают решение. Не она вырвала его зубами, а прямо на блюдце принесли. Надо ли брать?

— А это удобно? — осторожно спросила она.

— Да вполне. Мы белье у комендантши попросим по такому случаю, потом перезачтемся за стирку, фигня. Давай? Если ты за, мне надо просто предупредить, чтобы нас ночью пустили.

— Да какой ночью, к полуночи закончим, — заворчал Швед.

— Полночь — это ночь и есть, — заржал Мавр. — Чуешь, там ночь внутри: пол ночи.

— Хорошо, что не потолок, — огрызнулся Швед, чем развеселил всех окончательно.

— Договаривайся, — улыбнулась Ртуть. — Спасибо. Стирка с меня, сочтемся.

— Супер, — обрадовалась Хмарь, вызвала виртуальную клавиатуру и настрогала несколько писем.

Ответы, судя по всему, она получила быстро, обвела их глазами и свернула виртуальные послания в браслет.

— Всё классно. Нас ждут, я девчонок предупредила, они тебя пустят и дадут карточку, чтобы ты могла до завтра входить и выходить из комнаты.

— А они как же?

— А у нас двойной вход — по карточке и по биометрии.

— Что открывает колоссальное пространство для злоупотреблений! — поднял палец вверх Питон.

— Да уж конечно! — фыркнула Хмарь. — Вы не видели нашу комендантшу. Она еще более резвая, чем ваш. У нее не проскочишь.

Ртуть выдохнула. Может, ее все-таки любят?

Мы проваландались два часа безо всякого результата. Лучше б я с Трилобитами ушел, честное слово. Я даже понять не мог, что происходит. По моим прикидкам с базовой сборкой и такой командой мы должны были управиться часа за полтора. Однако время шло, а контуры основной детали оргудава только-только начали проступать.

Единственным утешением было то, что другие команды работу еще не закончили, хотя и продвинулись дальше. Гелий с Марго даже начали посматривать на ближайший к окну стол, видимо, предполагая, что тем первым понадобится их фирменный лист эластичности. Тройной комплект дозаторов и насадок уже лежал перед ними на столе. И когда успели? Вроде ничего не делали?

Я как-то спросил Марго, а почему они вдвоем не произведут все необходимое? Если у них такие возможности? Марго засмеялась, но не обиделась и объяснила, что разные работы требуют разных навыков. Это мне все кажется одной и той же пилой. На самом деле мелкие детали требуют мастерства, которого у них хоть залейся, а вот та трубка, которую мы сейчас катали вчетвером, требует немалых физических сил, которых у меня слегка побольше.

Лосиной дури, ага, понял я. Поэтому и набрали первокуров на этот проект. Хорошо, что от нас есть хоть какая-то польза.

Моя новая команда упиралась как не в себя. На лбу у Майи выступили капли пота. Серафим уже пару раз брал перерыв, чтобы пройтись по коридору. Упрекнуть их в отсутствии старания я никак не мог.

И поняли они все быстро, сокурсникам я бы дольше объяснял, как добиться другой толщины стенок. Мы за час уплотнили и раскатали колбасу необходимой длины, но стабилизировать сквозную внутреннюю часть никак не получалось. Она то появлялась, то исчезала. Самое ужасное, что я никак не мог вспомнить, как я сам добился этого в прошлый раз. А времени экспериментировать системно не было, надо было получить в ближайшие часы готовый продукт.

Не получалась из нас команда. Но я сам их сюда притащил, и теперь было глупо кричать «Заберите от меня этих людей», хотя очень хотелось. А, главное, я подозревал, что дело было в ком-то одном.

Для равномерного воздействия мы постоянно смещались вдоль трубки, передавая обработанную часть следующему участнику. Тут я решил присмотреться, а что же у нас получается. Я сделал шаг назад, пропустил Майю, обошел стол и присел на корточки с торца. Теперь мне было видно, что происходит на всей длине нашей заготовки.

Первым шел Серафим, за ним должен был быть я, но меня не было, поэтому там была Майя, а потом Василий. Ну-ка, ну-ка! Что это?

Серафим создал нужный внутренний диаметр, Майя его подхватила, а потом руки Василия уменьшили полученный диаметр вдвое. Потом его сменил Серафим и все повторилось.

— Так, — сказал я. — Василий, отойди.

— Что не так? — уперся тот.

— Мне надо кое-что проверить. Отойди.

— Сам не работаешь, и нам не даешь. Смотри, другие уже почти закончили. Я не брошу команду.

— Я говорю, отойди. Мы делаем что-то не так. Себя я из уравнения уже изъял, теперь надо тебя.

— Пошел вон. Будет мне тут. Надо поднажать и все получится.

— Да чтоб тебя! Ты ни разу ничего подобного не делал и выкрутасничаешь. Эту штуку я изобрел.

— Рассказывай! Профессора ее сделали, пока ты шарики катал, просто вовремя подсуетился.

Кровь бросилась мне в лицо. Я схватил его за воротник и выволок в коридор, благо дверь была совсем рядом. И тут же захлопнулась за нами.

— Повтори, что ты сказал!

— Что слышал! Отстань!

Василий попытался вырваться, но я держал крепко. Он вцепился мне в плечи обеими руками и попытался пнуть меня в колено, но промахнулся. Тут я разозлился окончательно и хлопнул ему свободной рукой по уху.

— Приди в себя, придурок. Ты ликвидируешь усилия всей команды. За тобой трубка тупо зарастает. Хочешь поговорить об этом? Хочешь, а?

На глазах у Василия выступили слезы. Ну нет, блин, он еще заплачет у меня тут. Он дернулся куда-то в сторону, пытаясь вырваться, и я его отпустил. Не дерется, все хлеб. Но как ему что-то втолковать, непонятно. Ща выгоню на улицу, пусть домой идет.

В коридор к нам выскользнула Майя.

— Чего вы тут? Убили уже друг друга?

— Я был близок к этому, — заявил я, засовывая руки в задние карманы штанов, чтобы не вернуться к этому занятию.

— Слушай, тут одну вещь надо обсудить. Вась, свали куда-нибудь, а?

— Это ведь меня касается, да? Так какого черта?

— Как хочешь. Василий у нас замедлитель. У него охренительная черта придавать стабильность всем конструкциям, но, если его поставить что-нибудь делать с нуля, то все будет в десять раз медленней. Поэтому он никогда с нуля не работает, ему кто-то помогает с базовой формой. А тут еще работа с физическим воплощением — мы такого никогда не делали…

— Что ж вы сразу не сказали? — возмутился я.

— Так мы не знали, будет ли такой же результат с физикой, ну и потом мы думали, ты знаешь. Вальтон про него сразу всё понял и потребовал, чтобы тот не работал один.

— Но я-то не Вальтон! У меня нет навыка набора персонала, вы что?

— Ну мы думали, ваши разобрались… У него в принципе это где-то написано.

— Ага, мелким шрифтом в конце, — фыркнул Василий. — «Специфика таланта — повышенная стабильность конструкций на финальной фазе генерации».

— А звучит как что-то хорошее… — протянул я. — А оно вон как. Тогда не делай пока ничего, в уголке посиди. Мы потом твои таланты на физике испытаем.

— Если я не нужен, то я пойду, — психанул Василий и двинулся к выходу. — На хрен я вообще сюда приперся. Сидел бы у Вальтона, нормально всё было…

— Э! — крикнула Майя ему в спину. — Куртку забери!

Тот вернулся, вошел в инкубатор и тут же вышел с курткой. Мы с Майей посмотрели друг на друга, пожали плечами и вернулись в лабу.

Без Василия дело пошло быстрее. Мы обогнали всех и перехватили Гелия с Марго, так что наш оргудав собрали первым. Тут пришло сообщение от Шведа, что у них готовы два контейнера с массой, и мы можем приступать к разграблению. Я прихватил наше устройство и скрылся в соседней комнате, чтобы далеко не ходить.

Вскоре ко мне присоединился Антон со своим свежеиспеченным оргудавом, и мы создали комплект лучших в мире фильтров буквально за пару часов.

— Ну не молодцы ли мы! — потянулся я.

— Молодцы, — улыбнулся Антон. — Чего у тебя там с Василием случилось?

— Как я понял, наш новый кадр — универсальный замедлитель. Стабилизатор то бишь.

— Ого! Редкий дар!

— Ага, только работа у нас встала клином. А он еще, сволочь, не сотрудничает. Клещами пришлось из него тащить, в чем дело.

— Знаешь такую мысль: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

— Знаю. Ненавижу ее со страшной силой. Лютейшая манипуляция же. Если пользоваться ей как девизом, то ты должен был меня еще летом усыновить, это ведь над твоей программой я начал работать первым делом.

Антон скривился. Видимо, ему идея такого сыночки, как я, ему не понравилась.

— Я действительно им помог переехать, но не уговаривал никого. И потом там каждый за себя сам решал, он мог бы остаться.

— Ты не понимаешь. Замедлитель очень зависит от команды, он к ней привязан, как актиния к раку-отшельнику. Им друг без друга никак. Эти двое без него тоже, скорее всего, будут иметь бледный вид и трясущиеся руки, просто сегодня ты их подстраховал, а вдвоем они будут смотреться гораздо печальней.

Я с недоумением посмотрел на него.

— Что за бред? В инкубаторе все по одному работают и ничего.

— Неправда. Просто у нас это не так резко выражено. Вернее, на базовых элементах этого может быть незаметно, но на крупных сборках команда сильно помогает. Ты этого не видишь, потому что вы занимаетесь базой, да еще в экспериментальном режиме. А еще потому что ты сам — человек-оркестр, ту-ру-ру-ру, бум-бум-бум, — изобразил Антон трубу с барабаном.

— Издеваешься?

— Есть немного. Да ладно, не парься, Марго с Гелием уже все разрулили. Марго Василия обнаружила у входа под елкой, сидел там, как Настенька у Морозко и покрывался инеем. Она ему сказала, что его не будут пока на физику ставить, принесла извинения, реально все прохлопали, что он замедлитель.

— Это когда?

— Когда ты уже сюда смылся.

В этот момент в комнату заглянул Гелий.

— Это что такое? Почему вы еще здесь?

— Да мы только что фильтры сдали, — ответил Антон. — Ждем вашего вердикта.

— Вердикт положительный, Министерство будет счастливо, мы уже все отправили. А вы оба вон отсюда, и завтра чтоб совсем не приходили.

— И на лекции можно не ходить? — обрадовался я.

— На лекции ходить обязательно. Риц, не вздумайте прогуливать, я вас знаю.

— А я насчет Василия хотел спросить…

— Нормально будет с Василием, не берите в голову. С ним такие же сложности, как с вами, только другие.

Я хмыкнул. Утряслось как-то, ну и ладно.

Мы с Антоном выкатились на улицу. Снег перестал, но насыпалось везде знатно. У входа в инкубатор мне под ноги упал здоровенный слипшийся кусок снега и развалился на три части. Кто это его сбросил? Вроде некому, белки спят, вороны спят, сам, наверное, сполз по своим весом.

Хорошо, что наши уже протоптали дорогу к нашей общаге, и я шел по их следам. Ничего, завтра придут люди с лопатами и дроны со скребками и все разберут. А нельзя, интересно, сделать так, чтобы на дорожках все само таяло? Как в городе?

Время было позднее, я поленился смотреть сколько, но за полночь точно. Я подумал, что надо бы как-то потише прокрасться в комнату, но тут понял, что как-то подозрительно светло. Я поднял голову и обнаружил, что в нашем корпусе горят все окна. Ну почти все.

Что еще такое случилось?

Глава 21

У художников сбежал реквизит. У реквизита были четыре ловкие лапы, хвост, маленькая голова и еще меньше ума. Однако даже этого количества хватило, чтобы навести шороху по всему корпусу.

Шанкс с мрачным удовлетворением отметил, что такого бардака у них еще не было. Возможно ему стоит написать мемуары. В них займет достойное место и пена, напавшая на Больеша, и заблокированная дверь в прачечной, и вот это создание, скачущее сейчас по коридорам. А сколько еще может случиться… Но об этом он подумает завтра.

Комендант оставил надежду закончить реферат по методам мотивирования коллектива и перешел к практике — к принуждению гибридного устройства к дисциплине и наведению порядка среди людей. Он отсмотрел камеры и двинулся на выручку художникам.

Реквизит, отдаленно напоминавший ленивца, под маркой Чил-024, сокращенно — Чил, был частью весеннего спектакля. По сюжету от него не требовалось ничего особенного, он должен был в середине первого акта пробраться по верхней балке и шепнуть заветные слова в ухо героине. Причем шепот генерировался отдельно, сам Чил никаких звуков не издавал.

Изначально Чил создавался в качестве игрушки, которая проверяла, все ли убрано и чисто ли под кроватью, а форма была подобрана так, чтобы он и пролезть везде мог, и детей своим видом не пугал. Функции его были больше воспитательными, поскольку стандартные пылеуловители справлялись с задачей поддержания чистоты гораздо лучше. Популярностью модель не пользовалась, что позволило художницам купить его на распродаже за десятые доли талеров.

Потом поверх базовой конфигурации накатали апгрейд, который позволил запрограммировать его на более сложные действия и сложные траектории. Чил уже участвовал в школьном спектакле, заменив собой волшебную лису, которая помогала героям поддерживать связь, и каждый его выход на сцену сопровождался аплодисментами. Художницы гордились своей находкой. И выиграли городской конкурс, что сыграло немаловажную роль при поступлении.

Апгрейд, с помощью которого стали возможны все эти чудеса, был платным. Предыдущая версия была действительна до середины февраля. Художницы установили автоматическое обновление. Они никак не рассчитывали, что связь с Востоком, откуда шел апгрейд, внезапно оборвется. Обновиться не удалось. Глазки Чила мигнули красным, на браслете у главной владелицы мигнуло сообщение о неудаче, но она понадеялась, что все обойдется. И действительно казалось, что и вправду обойдется: никаких изменений в поведении Чила не случилось.

Однако ближе к ночи Чил начал проявлять беспокойство, лазить под кроватями с удвоенной скоростью, а потом выскочил в коридор и стал носиться между комнатами. Если дверь была открыта, то он врывался туда, сносил кружки с тумбочек, забирался под покрывало и вспахивал кровати. Если же закрыта — то он прыгал на стену напротив двери и бился в прыжке о дверь, пока ее не открывали, а когда открывали, врывался внутрь и повторял разгром. Резвость он проявлял гораздо большую, чем это было в обеих предыдущих версиях, что-то у него особенно удачно слепилось.

За полчаса он перебудил все общежитие за исключением Больеша, который спал как убитый, и не проснулся даже когда чистолюбивое чудовище проскакало по нему всеми лапами и ударилось в стекло.

Заскочить в комнату оно сумело потому, что Самсон неосторожно открыл дверь, когда кто-то начал ломиться в дверь. Спросонья Самсон подумал, что загулявшие соседей просто не могут попасть внутрь, промахиваясь мимо биометрической панели. Но вместо соседей в комнату вломился Чил.

Самсон успел ухватить Чила за лапу, но создание проявило изрядную силу и завертелось у него над головой. От неожиданного маневра Самсон выпустил ленивца из рук и упал, больно стукнувшись о край кровати. Ленивец совершил забег по комнате и умчался. Самсон высказал в пространство всё, что думает по этому поводу, но Больеш даже тут не проснулся. Больше в комнате никого не было, Килик с Обой застряли в своем инкубаторе, и поделиться было не с кем. Поэтому Самсон натянул штаны и пошел искать собеседников в коридоре.

Там он нашел возмущенную толпу, выделил ядро и протолкался к нему. Чил между тем проскочил мимо них на лестницу и скрылся.

— Чье это? — мрачно спросил Самсон.

— Наше, — признались художницы Левкас и Деколь. — Убежало.

— Это я понял. Командир, что делать будем?

— Опять пойдем по следам, — сообщил ему Шанкс. — То есть на звук.

— Тебе не кажется, что мы за ним не успеваем? — осторожно спросила Деколь.

За двадцать минут они с Шанксом успели раз шесть пробежаться по этажам и лестницам, и даже прокатиться на лифте. Сейчас гулкий стук раздавался с этажа под ними. Дверь не открывалась, наверное, жильцы уже успели пообщаться с буйным созданием, или внутри никого не было.

Ан нет, раздался звук открываемой двери и сразу вслед за ним крики:

— Это опять ты! Пошел вон!

А затем раздался металлический грохот. В этой комнате из незакрепленных конструкций была только металлическая чашка.

Шанкс покачал головой.

— Если бы хоть кто-нибудь сообразил запереть дверь…

Он отбил сообщение в общий чат.

Чат Нового корпуса

Шанкс: Прошу не открывать двери на стук. Это сумасшедшее устройство. А если открыли, не выпускайте, пишите мне, я приду за ним

Голицын: Что это?

Скляр: Ты опоздал. Тварь уже разнесла нам комнату

Инч: Прости, она кусается, мы ее выгнали

Деколь: Не кусается, а вибрирует. Это не опасно

Инч:@Деколь, твоя что ли?

Деколь: Да, простите. Это он. Его зовут Чил

Голицын: Плевать, как его зовут. Заберите его

Деколь:@Голицын Мы пытаемся

Голицын: Чего ему надо?

Деколь: Он вернулся к исходному сценарию. Проверяет чистоту помещений

Скляр: Ахахаха

Голицын: Ахахахаха

Голицын:@Шанкс, бери его в помощники!

Шанкс:@Голицын, как только поймаю

— Так. Понятно. Никакой помощи мы не дождемся. Пошли ко мне, посажу вас перед камерами, и буду гоняться сам, — объявил Шанкс.

— Может, СБ позвать? — осторожно спросила Деколь.

— Если через пятнадцать минут не поймаем, то вызову. Но ты понимаешь, что его изымут? И реквизита у вас не будет?

Левкас с Деколью повесили головы. Ужасно неудачно получилось. И перед общагой виноваты, и реквизит убежал. Не, режиссер что-нибудь другое придумает, не проблема, но все равно обидно. Да он еще и на свои был куплен, эх. Мысленно они с Чилом уже простились.

Все четверо вместе с Самсоном спустились вниз. Самсон выразил желание сквитаться с тварью, которая обеспечила его набухающим синяком на колене.

На входе отряхивались от снега Питон, Оба и Килик.

— Чё это у вас тут?

— Реквизит убежал, — кратко пояснил Шанкс.

— Клаааас! Будем ловить? — оживился Оба.

— Давай, пока не очень получается.

— Даже у тебя?

— Даже у меня. Очень быстрая тварь.

— Покажите хоть, на кого охотимся?

Девочки предъявили фотографии существа.

— А выглядит безобидно. Что с ним случилось?

— Обновление вовремя не установили.

— Хех!

Пока обсуждали план дальнейших действий, с улицы вошел Риц. Стопал снег с ботинок и огляделся:

— Что у вас тут?

Все заржали. Питон потряс головой, Самсон сполз по стене и сел на корточки, а Оба с Киликом стали толкать друг друга плечами: «Ты рассказывай, нет, ты!» Хорошо было ощущать себя в курсе дела, хотя в самом деле и не было ничего хорошего.

— Все что ли спрашивают? — сообразил Риц.

Народ закивал и предъявил Рицу фотографии беглеца. Пушистые лапы и блестящие глазки никак не наводили на мысль о возможных разрушениях. Однако со второго этажа снова донесся грохот.

Шанкс завел Левкас с Деколью в свою комнату, посадил перед камерами и велел держать связь. Сейчас создание ломилось в комнату 202, но жильцы не открывали, и можно было предположить, что скоро животное потеряет терпение и двинется дальше.

Так и вышло. Чил поскакал между 202 и 204, а потом случайно активировал внутристенное хранилище с полотенцами между 205 и 206 комнатой, доступ к которому был только у Шанкса.

Отделение с идеально чистыми полотенцами заставило Чила притормозить. Вроде порядок. Вроде нечего крушить. Ленивец осторожно сунул нос внутрь, но ничего не обнаружил, и сполз на пол.

— Попался! — кинулся на него с диким криком Оба и схватил того за задние лапы.

Но Чил проявил несусветную прыткость и помчался в дальний конец коридора, утаскивая за собой Обу. Оба тащился за ним на животе, но из рук не выпускал. Остальная компания с гиканьем и свистом рванула за ним.

На лестнице Чил совершил подлый маневр: прыгнул зигзагом вправо и влево, так что Оба ударился об ограждение и выпустил лапы из рук. Чил умчался наверх.

— Аааа! — разочарованно застонали парни.

Тут группу догнали Дима с Бакланом. Баклан нес какой-то сверток под рукой.

— Народ! У нас есть идея! — объявил Баклан. — Мы тут на все посмотрели, и есть предложение устроить загонную охоту. С ловушками.

Все с интересом повернулись к новоприбывшим.

Баклан быстро объяснил, что они предлагают. Выставить одну группу с простыней в начало коридора, а другую в конце, и загнать существо в простыню, замотать и вынуть из него свихнувшийся кристалл.

— Но-но, — поправил Риц. — Кристалл-то, я думаю, в порядке. Это начинка свихнулась.

— Да, но начинка без кристалла работать не будет, — пожал плечами Питон.

— Тоже верно.

— А нет какого-то более технологичного способа? — с сомнением произнес Самсон. — Вы же вроде органики?

— Можно попробовать соорудить липкое заграждение по нашей новой технологии, — предположил Риц. — Но это не меньше часа точно.

— И придется лезть в хранилище… — подумал Килик.

— Да залезем, что нам будет-то? Нового материала всегда можно наделать, — беспечно махнул рукой Риц. — Тут во времени проблема, нас тут поубивают всех за этот грохот. А почему, Шанкс, ты СБ не вызвал, кстати?

— Теоретически, потому что хотел сберечь для девчонок имущество. А практически — потому что меня оскорбляет, что мы не можем поймать какой-то ходячий датчик.

Все с пониманием закивали. Ситуация была абсурдна. Устройство, которое должно было замерять уровень грязи, само извалялось примерно во всем, и создало хаоса больше, чем когда-либо было до него.

Так что команда приступила к плану с простынями.

С первой попытки у них ничего не вышло. Засада на третьем этаже провалилась, потому что Килик не ожидал, что Чил прыгнет ему прямо в лицо и использует голову как опорную площадку для прыжка, зато со второй попыткой на первом этаже все получилось. Чил зачем-то десантировался в центр простыни, и этот шанс друзья не упустили. Ленивца моментально спеленали, понимая, что другого случая может и не представиться, и Шанкс недрогнувшей рукой извлек кристалл из головы устройства. Здесь он оценил свои предновогодние вложения в чувствительность пальцев искусственной руки — без нее ему не сразу удалось бы найти место, где был установлен кристалл. Все не зря, подбодрил себя он.

За все эти художества Аглая намылит ему шею, но это будет завтра. То есть сегодня, но все равно как завтра, плевать. Главное, он победил тварь, организовав имеющиеся ресурсы. В том числе свои.

Чил обмяк, превратился в подобие обычной мягкой игрушки и больше никуда не рвался. Его торжественно отнесли владелицам. Общежитие рукоплескало, роботы-пылесосы выехали на уборку пострадавших комнат, и порядок должен был восстановиться в ближайший час.

Деколь, прижимая бывшее чудовище к груди, пообещала к завтрашнему дню испечь торт для пострадавших, то есть для всех. Что вызвало новый приступ энтузиазма.

Шанкс не рекомендовал проводить этому созданию больше никакие апгрейды, и понадеялся, что так и произойдет. А датчики на лапах, в конце концов, можно вычесать. От щедрот он выдал Баклану с Димой две новые простыни, поскольку простыни для ловли парни извели свои, и с бельем у них теперь был неурожай и некомплект. Теперь они могли спокойно отправляться спать.

Только спать не хотелось никому, а особенно комнате сто четыре.

Когда мы добрались до своей комнаты, было уже около трех. Макс, который поленился спускаться вниз сам, пожелал получить полную сводку о событиях с комментариями, и Баклан трещал все время, пока перестилал кровать и немного после. Макс хохотал и разглядывал фотки и видео, которые народ накидал в чат. Наша комната разгрому не подверглась, поскольку наши не сразу проснулись, когда это чудо ломилось в дверь, а потом Баклан, который все-таки вылез в коридор, успел увидеть, что оно творит у соседей, и понял, что дверь открывать не стоит. Он даже попытался вместе с соседями поймать Чила, но не преуспел, и вернулся к Диме, чтобы выработать план получше. Сначала они хотели дождаться меня с моими органическими талантами, но меня все не было, и они воспользовались подручными средствами. Но простынный план отлично сработал, так что все было не зря.

Спать никто не хотел, и я рассказал нашим о своих инкубаторских приключениях. Про замедлителя Василия, про его роль в группе, как никто об этом не знал, потому что прошляпили, ну и заодно загордился новыми-кленовыми оргудавами.

— Дим, ты понял? — хохотнул Баклан.

— Да понял я, понял, — ответил не сильно расстроенный Дима. Не напугали его новые обстоятельства.

— Чего ты понял? — уже совсем проснулся Макс.

— Что Майя идет с приданым, — засмеялся Дима. — Но оно у всех в каком-то виде есть. Я вот теперь думаю, не завести ли мне по такому случаю пингвинов. Что-то я скучаю без них.

Мы поржали. А что, это идея! Раскрутить кампус на бассейн, завести гумбольдтов-два и водить с ними хороводы.

Баклан взбил подушку и торжественно разложил ее на кровати. Под шумок он стребовал еще с Шанкса еще и новую наволочку в полоску и теперь наслаждался зрелищем.

— И что ты будешь делать? — поинтересовался Макс у меня.

— Не знаю. А я должен что-то делать?

— Ну как бы да. Тут надо разобраться с ситуацией, если ты будешь с этой группой еще контачить.

— Боюсь, что буду. Инкубатор — место маленькое, там особо не разбежишься по углам, приходится друг друга терпеть.

— Вот и я о чем!

— Я подумаю об этом завтра!

Мы обменялись шуточками о коллективах, которые покрепче некоторых семей будут, и принялись укладываться спать. Времени было уже почти четыре. Как второй Новый год встретили.

Но подумать об этом ни завтра, ни послезавтра, ни даже в субботу мне не удалось. Потому что бредовые идеи посещают не только меня!

Глава 22

Министру Минсвязности, Валентину Анатольевичу «Асгарду» Теплакову, пришла в голову блестящая мысль отправить всех первокурсников-органиков на общий трехдневный тренинг.

Мысль эта посетила его, когда он увидел последнюю генерацию фильтров, которые в кратчайшие сроки изобразила для него команда Старого университета. Несмотря на яростное сопротивление профессоров («почему сейчас⁈», «дети и так заняты!», «да чем они там будут заниматься?») министр свою идею продавил и загнал всю толпу первокуров-органиков в загородный учебный центр Министерства.

Министру было очень любопытно взглянуть на команду Старого университета, пусть и не в полном составе, и сравнить их с остальными студентами. А когда есть легальный способ удовлетворить свое любопытство, почему бы им не воспользоваться?

Он отмел возражения не только университетов и Министерства образования, но и собственной структуры. Другой возможности у них может не быть, он чувствовал это всей министерской шкурой. Пока все закопались в мелочах, самое время посмотреть на молодежь.

Востоку удалось восстановить связь с другими территориями только через три дня после аварии, что говорило о вопиющем падении квалификации людей на местах. Пусть работают, совсем обленились. Либо андроидов обучат как положено, весело думал министр, планируя себе развлечение.

Единственным, кто смог бы пресечь его инициативу, был Координационный Совет, но тот был занят делами покрупнее и мелкими учебными забегами не интересовался.

Глобально позитивных новостей ждать было неоткуда. Радовала только последняя генерация фильтров, которую они получили из инкубатора Старого университета, да еще надежда на то, что Гелию с его подопечными удалось поставить процесс на поток. Стопроцентной уверенности в успехе ни у Гелия, ни у министра не было, фильтры еще проходили тестирование, процедуры отлаживались, но и пятьдесят процентов было неплохо. У других территорий не было и того.

Министра расстраивала и безответственность группы Вальтона, которая начисто забросила разработку базовых элементов и переключилась на более перспективное направление — биокристаллы. Типа с базовыми Старый университет как-нибудь сам разберется. Асгард подозревал, что причиной тому было неожиданное пополнение команды Вальтона, и внутренне недоумевал, как можно так идти на поводу у разработчиков. С другой стороны, Вальтон считал свою лабораторию личным полигоном, а не сюжетообразующим предприятием территории, и всегда это подчеркивал. Короче, был верен себе.

«И чего все возмущались», — думал министр, вышагивая по расчищенным дорожкам. — «Свежий воздух, елки, белки, и всего-то сто пятьдесят человек из четырех университетов, было б о чем говорить, не армия же?»

Прилетевший из ниоткуда снежок сбил с него шапку и рассыпался под ногами. Министр недовольно нахмурился, шапку подобрал и огляделся. Неужели студенты?Они должны быть еще заняты на инструктаже. Но это были никакие не студенты. На ветке елки сидела довольная ворона и подскакивала, стряхивая вниз остатки снега.

Она заметила, что самый крупный кусок уже упал, и больше ей министра порадовать нечем. И, чтобы продолжить веселье, перепрыгнула на другую, более снежную ветку.

Но министр быстро оценил ситуацию. Он осуждающе покачал головой и отшагнул в сторону, выходя из зоны снежного поражения. Непорядок. Надо будет поручить управляющему провести работу с обитателями. От этой мысли ему самому стало смешно, когда он представил управляющего, пытающегося договориться с воронами. Ворона сердито каркнула министру вслед, как будто обиделась на него. А, может, так оно и было — приехать приехал, а играть не хочет. Чего тогда приехал-то?

В зале было шумно. Органики знакомились, выясняли кто откуда, я увидел Каравая, который, завидев Хмарь и Килика, попытался сбежать от нас как можно дальше. Но те кинулись за ним, выловили в проходе и минут десять совали ему под нос свои восстановившиеся руки, как будто он мог оценить эффект невооруженным глазом. К концу разговора он ощутимо расслабился, и на лице его отразилась сложная смесь облегчения и сожаления. А вот так вот, не надо было убегать в Константиновку, подождал бы, все бы и утряслось. Ну получил по морде пару раз, развалился бы что ли?

Я к Караваю подходить не стал, мы и до этого не дружили. К тому же меня не было, когда все произошло, а сейчас и разговаривать было не о чем.

Инструктаж все не начинался. Плотный мужчина средних лет в потертом сером пиджаке, очевидно наш куратор, сидел на сцене, транслируя бесконечное терпение, и ждал, пока все наболтаются. В чем-то это было разумно, как лишний воздух из шарика выпустить. Где-то через полчаса народ все-таки расселся по рядам и уставился на куратора.

— Добро пожаловать, господа органики! — объявил куратор. — Я рад приветствовать вас в нашем учебном центре. Я буду сопровождать вас в нашем центре течение всего курса обучения. Меня зовут Дмитрий Павлович Ольгин, можете обращаться ко мне просто по имени. В нашем внутреннем чате, к которому мы подключим вас сегодня в течение дня, я буду фигурировать под ником ДПО.

— А настоящее внутреннее имя у него — Фотон, — шепнул мне Оба на ухо, перегнувшись с заднего ряда.

— Откуда ты знаешь? — заинтересовался я. Так-то информация была не для общего пользования.

Оба только хмыкнул с довольным видом. Ну да, ну да, родственнички. Да и связь с Востоком восстановилась, и, видимо, они с увлечением компенсировали пропущенное.

ДПО-Фотон сообщил нам, что мы пройдем обучение на специальных министерских тренажерах, которые обычно доступны только сотрудникам Министерства. Но поскольку перед нами стоят беспрецедентные задачи, Министерство решило провести тренинг и для нас. Но сначала нас ждет предварительное обучение в небольших командах.

Хе-хе, почетно, чё! Мы переглянулись. Что за тренажеры-то? Весело хоть будет?

ДПО попросил свериться с чатом, в котором мы узнаем, кто в какую команду попал, и куда надо идти. Мне досталась группа 1.

Чат Центра

ДПО: 1 группа

Александр «Риц» Иванов (СУ)

Мария «Хмарь» Дроздова (СУ)

Алексей «Рамен» Ким (СУ)

Семен «Контраст» Макушкин (КТУ)

Платон «Аркадий» Аркадьев (НТУ)

Илья «Ник» Рассадников (НТУ)

Николай «Смит» Кузнецов (НСУ)

Юрий «Гоку» Богаратов (КТУ)

Вениамин «Лупус» Дичь (НСУ)

Лилия «Лилия» Туник (НТУ)

Целых двое наших! Отлично! Заодно и за Хмарь присмотрю. С Раменом мы почти не пересекались, он не работал в инкубаторе и жил в каком-то другом корпусе. Кажется. Но все равно это наш!

Подозрительно, что мое имя идет в начале списка. Сеяли первым что ли? Посмотрим.

Мы распрощались с остальными нашими и рысью побежали по указанным меткам. На месте надо было быть через пятнадцать минут, указатели сообщали, что нам хватит и десяти, наша точка была относительно недалеко.

В аудитории нас ждал сам ДПО (телепортировался?) и молодая женщина-инструктор по имени Ангелина. Оба лучились энтузиазмом, который меня слегка обеспокоил. Чему это они так рады? Но сильно задуматься нам не дали, ДПО взял с места в карьер:

— Друзья, коллеги! — провозгласил он. — Рад работать с вашей группой. Давайте сначала коротко проговорим правила техники безопасности, замерим ваш потенциал и приступим к упражнениям. Эта часть вам может показаться скучноватой, но она нам понадобится на тестовых испытаниях, которые начнутся после обеда.

О, обед предусмотрен! Шикарно. С другой стороны, как без обеда, если нас сюда на несколько дней привезли. Еще и ужин будет, наверное.

ДПО предупредил, что наше состояние будет отслеживать специальный датчик, и раздал всем зеленые браслеты, потому что, к сожалению, даже опытные специалисты не умеют контролировать угрозы, когда увлекаются, а от нас они и подавно этого не ждут. Потом Ангелина прогнала нашу группу через измеритель органического балла, привет-привет, знакомая машинка, давно не виделись, и вывесила результаты в группу.

Ничоси у меня балл подрос! На пятнадцать позиций. И Хмарь с Кимом перевалили сотку, до поступления у них точно этого не было. Да и все тут суперзвери, похоже, только Лилии придется работать в направляющих, да и то не факт.

Ангелина: 1 группа с данными замера

Александр «Риц» Иванов (СУ) — 183

Мария «Хмарь» Дроздова (СУ) — 106

Алексей «Рамен» Ким (СУ) — 102

Семен «Контраст» Макушкин (КТУ) — 102

Платон «Аркадий» Аркадьев (НТУ) — 102

Илья «Ник» Рассадников (НТУ) — 102

Николай «Смит» Кузнецов (НСУ) — 101

Юрий «Гоку» Богаратов (КТУ) — 100

Вениамин «Лупус» Дичь (НСУ) — 100

Лилия «Лилия» Туник (НТУ) — 98

— Хей, я тебя догоняю! — радостно сообщила мне Хмарь, сверившись со списком.

— И я, — сказал басом Рамен.

Я улыбнулся, подтверждая их успехи. Не то чтобы догоняют, я и сам на месте не стою, но точно продвинулись.

— Да вы круты, старики, — заявил нам Контраст, которого я сразу запомнил, потому что голова у него была выстрижена ровными полосками. Как по мне, ему больше подошел бы ник Зебра, но меня никто не спрашивал.

Мы аж моргнули. А, ну да, мы старики — потому что из Старого университета. Никогда не слышал, но логично.

— Стараемся, — подмигнул ему я. — Но и вы ничего.

— И мы ничего, — ухмыльнулся Аркадий, у которого одно ухо отливало фиолетовым. Органический ожог, знаем-знаем. С чем-то провзаимодействовал, а Димы с лечебной лентой на него не хватило.

— Только у меня опять меньше ста, — грустно сказала Лилия.

— Не грусти, — утешил ее Контраст. — Может, пока ты здесь, как раз и подрастет.

— То-то я думаю, у меня стало получаться без направляющих работать… — проговорила Хмарь.

И точно, я еще обратил внимание, что когда она что-то делает, то направляющие не трогает. Я думал, все дело в оргудаве, что он не требует направляющих, а возможно, это потому что у нее органический балл подрос. Надо будет проверить. Если только остался хоть кто-нибудь из наших, у кого балл меньше ста. Невероятный прогресс, какие мы все классные!

Из размышлений о баллах меня выдернул ДПО.

— Итак, приступим! Наш обучающий цикл был создан в большей степени для работы с органическими системами. Фокус на генерации элементов мы не делали и не планировали. Но жизнь внесла свои коррективы, и сегодня даже специалистам по самым базовым органическим элементам, которыми вам предстоит стать, приходится сталкиваться со сложными конструкциями. Мы уверены, что дальнейшее развитие приведет нас к ситуации, когда комплексы, которые ранее были сборными конструкциями, станут единым целым, и наши специальности сольются в одну.

Насчет того, что только предстоит стать, я бы поспорил. По-моему, я уже крутой специалист. А вот насчет объединения элементов в единое целое, согласен. Наши уже отгрузили сколько-то таких штук в целевые библиотеки.

— Поэтому, — продолжил ДПО, — мы с вами опробуем упражнение динамической сборки. Такой работой обычно занимаются восстановители пораженных конструкций. Мы предполагаем, что в будущем при ремонте структур придется одновременно не только пересобирать разрушенное, но и восстанавливать отдельные элементы в едином процессе. Давайте попробуем!

Мы надели наши очки, после чего нас вывели в центр комнаты и выставили полукругом. Я встал так, чтобы слева у меня была Хмарь, а справа Рамен. Очень хорошо. Никто не стал надевать направляющие, даже Лилия. Ну хозяин — барин, трудно ей будет. Хотя я бы на ее месте так же бы поступил. Надо тянуться за всеми, обидно отставать.

ДПО тоже надел свои киберочки, встал перед нами, взмахнул руками и оказался внутри зеленого светящегося цилиндра. Из цилиндра начала медленно выезжать явно поврежденная конструкция. Это была круговая сетка на двух вертикальных направляющих, у которой были повреждены узлы крепления. Ну еще ячейки по мелочи. У меня зачесались руки попробовать. Ну давай, ДПО, чего ты ждешь, чини!

Словно услышав меня, ДПО вытянул руки вверх. Сетка надвинулась глубже, закрыв его до пояса. Легким движением рук он восстановил мелкие ячейки, это, понятное дело, ерунда, а потом свернул каждую руку лотосом и направил на поврежденные узлы.

Вот это да! Вот это да! Да он, как ковбой, палит с двух рук! Параллельная генерация! А что, так можно было? А у меня получится?

Я даже ногой топнул от нетерпения, насколько мне захотелось попробовать.

Сетка опустилась до пола, провернулась вокруг ДПО, продемонстрировала свою идеальную целостность и убралась. Зеленый цилиндр вокруг ДПО погас.

— Как вы поняли, — с невозмутимым видом сообщил нам ДПО, — ваша главная цель — починить конструкцию, для чего потребуется задействовать обе руки в параллельном режиме. Перед вами учебная задача, поэтому повреждения будут одинаковыми. В реальности, понятное дело, так может не получиться, не всегда системы ломаются удобным для нас образом, и на голову вам посыплются повреждения разного типа с разной скоростью. Но наша задача и так достаточно трудна. Вы никогда такого не делали, поэтому сложность искусственно ограничена.

Ага, искусственно ограничена! Спасибо большое. Я покосился на остальной ряд. У всех был шок на лицах. Скорее всего, никто с таким объемом повреждений не работал, мы же элементщики, наша задача ковыряться над планшетом. Хорошо, что у меня в анамнезе была пересборка Приемной комиссии и изготовление оргудава, когда мы вышли за рамки настольного пространства. Но и я с опаской посмотрел на ту точку, откуда вылезал цилиндр. А ну как не справлюсь? Но я отогнал от себя тревогу и выжидательно посмотрел на ДПО.

— Попробуем! — радостно объявил ДПО. — Приготовились! У каждого будет индивидуальное задание.

Я приготовил руки и поднял голову. Вовремя! На меня сверху опустился такой же цилиндр с системой, напоминающей кованую ограду. Мама дорогая, а здесь что? Она же и так вся кривая, но это вроде задумано — тут типа гибкое крепление, тут цветочки что ли, а нет, это такие блоки. Как тебя чинить, как тебя чинить? Что у тебя сломано?

Отставить панику. Я взял себя в руки и осмотрелся. Если бы я мысленно не орал как опоссум, я бы сразу заметил нарушения паттернов. Вот три по мелочи и два крупных повреждения, две стандартные сцепки, ничего сложного. Пожалуй, самым затратной будет операция параллельной работы, поскольку был соблазн сначала починить одну поломку, потом другую. С мелочью я именно так и разобрался. Но задание было — чинить крупное одновременно, с двух рук.

Я сосредоточился и доверился рукам. Хей, у меня умные руки, они все знают! Минута, две, три, готово! Вроде все должно быть в порядке, почему оно не убирается обратно? Но тут конструкция пискнула и уползла в потолок. Я вопросительно посмотрел на ДПО, он улыбнулся мне. Значит, я справился, отлично. Пора посмотреть, что там у других.

Хмарь тоже заканчивала ремонтные работы. Ей досталась структура, похожая на лабиринт с прямоугольными ячейками разной длины. Хмарь немного жульничала, хотя и оставаясь в рамках задания. Она не стала разделять внимание и переключала внимание с одной на другую, из-за чего прогресс у правой был постоянно чуть больше, чем у левой, но в целом можно было считать, что работа идет параллельно. А вот у Рамена было хуже. Он шел каким-то своим путем и как будто пытался уговорить элементы починиться самостоятельно за счет внутренних резервов, от чего они чуть ли не скакали у него над ладонями. Это тоже путь, наверное, но я бы так не стал.

В результате у него всё получилось, но закончил он одним из последних.

— Великолепно! Все справились. Теперь десять минут перерыв, выпейте чаю или какао, а потом продолжим, — ДПО кивнул на стол с чашками в углу аудитории, который я сразу и не заметил. — Это задание было простым, следующее будет сложнее.

Простым? Простым⁈ Да вы издеваетесь, господин ДПО-Фотон. Подозреваю, тут и вылезут все наши хитрости. Как говорится, отлив покажет, кто купался голым.

Глава 23

Десять минут растянулись на полчаса. ДПО был верен себе и сильно торопить нас не стал. Мы с Хмарь взяли по чашке какао, а Рамен налил себе черного чаю и прихватил к нему пару печений. К нам прибились Гоку из Константиновки с Лилией из Нового технологического и тоже выбрали какао. На всякий случай мы не стали удаляться от волшебного стола с напитками, остались рядом.

— Четыре к одному! — объявил Гоку.

— Что четыре? — не понял Рамен.

— Ты все понял, не притворяйся, — засмеялся я. — Ты в меньшинстве. Один чай против четырех шоколадов.

— Ну какой же это шоколад! Просто какао, — уперся Рамен. — И вообще я чай больше люблю. Странно, что кофе нет.

К нам подошла Ангелина.

— Кофе будет на обеде, надеюсь, не проблема. Сможете пока без кофе?

— Сможем, конечно, — усмехнулся Гоку. — Мы ж не в ресторан пришли. Кормят и хорошо.

— Чувствуется, что ты готов к трудностям и аскезе, — прищурилась Хмарь.

— Ну а то! Скажу вам страшное, я даже с собой термос привез. А там чай.

— А здесь шоколад!

— Точно. Сначала съешь корм соседа, потом доставай своё.

— А термос, небось, крутой, с самоподогревом?

— Не, самый базовый, инерционный. С термокапсулой. У меня уже был умный термос, и столько в нем было ума, что он пару раз заморозил мне питье в чистый лед вместо подогрева. Пришлось ножом расковыривать и разъедать. Благо лето было. Выкинул я его.

— Неплохо, — порадовался я за технологии. У меня такой штуки никогда не было. — Можно дарить врагам.

— У меня была такая мысль, но не нашлось подходящих врагов.

— У тебя нет врагов? — удивился Рамен.

— Есть. Но им хочется больше дать по башке, чем дарить даже несовершенный термос. Вот если б он яд сам в себе варил…

— Даааа! Это было бы круто!

— Я чего хотел спросить, — подобрался к теме Гоку. — Вот Каравай — он ведь от вас пришел?

— Ну почти, — признал я. — Мы все первокурсники, но мы трое — с трехлетней программы, а он был с пятилетней. Но мы его знаем, он в нашей группе в инкубаторе работал.

— Трилобит рефакторинг? — поднял бровь Гоку.

Фигасе, все всё знают. Мы живем в стеклянном доме.

— Да, в ней, — кивнул я.

— А что он за человек? — продолжал осторожно выяснять Гоку.

— Да я и не знаю толком, — пожал плечами я. — Так-то вроде норм, просто у нас произошел инцидент, после которого мы хотели ему дружно морду набить, но не успели, потому что он перевелся к вам. Но его никто не отчислял, ничего такого. Мы бы ему фейс начистили и забыли, тем более, что ущерб удалось ликвидировать довольно быстро.

— Только вы ведь не знали, получится или нет, когда он переводился? — уточнил Рамен, который с интересом прислушивался к нашему разговору.

— Нет, но мы верили в лучшее, — подала реплику Хмарь.

— А что у вас тогда случилось? — Гоку и не думал терять нить разговора. Вот упорный.

Я открыл рот, потом закрыл. Меня ж там не было! Чего я буду играть в испорченный телефон? Гоку с интересом смотрел за мои метания. А я перевел взгляд на Хмарь.

— Типа мне рассказывать?

— Можешь не рассказывать. Я разрешаю, — ухмыльнулся я.

— Разрешает он! Короче, мы работали c кондиционированной массой. Знаешь, что такое? — уточнила Хмарь.

— Теперь знаю. Ваше изобретение.

— Ага. Ну вот. Мы работали с этой самой массой в наиболее агрессивной версии, хотели побыстрее закрыть заказ. Наш штатный руководитель был в отъезде и главным поставили Каравая. Как самого старшего. Мы, надо сказать, тоже молодцы, повелись на его «бери больше, кидай дальше», в общем, двое наших сожгли руки. Вернее так, один сжег обе руки, а второй — только одну.

Лилия с Гоку ахнули.

— И что? Их отчислили? Перевели? Как обычно делают? Они же ни в чем не виноваты!

— Никого не отчислили. Поскольку человеком с двумя сожженными руками была как раз я, можете сами убедиться, что все отросло обратно.

Для наглядности Хмарь выпустила из рук чашку и повертела у них обеими руками перед носом, как будто так можно было что-нибудь понять. В любом случае на предыдущем упражнении было очевидно, что руки у нее полностью рабочие.

— Как это возможно? Поражения каналов закрываются годами… Вот у нас был случай два года назад, людей без разговоров в аналитики перевели. До сих пор страшные истории рассказывают.

— Ну не знаю, — пожала плечами Хмарь. — Наверное, что-то в мире изменилось. Так что Караваю просто сделали втык за безответственность, а он возьми и убеги к вам. Мы удивились, честно говоря.

Тут Хмарь покосилась на меня, и я покивал с важным видом. Мне понравилось, как она ловко оставила за кадром процедуру лечения. Ни к чему об этом сейчас трепаться. Кстати, ее мысль насчет мира, в котором что-то изменилось, объясняет вообще всё: и восстановление каналов, и рост наших органических баллов, и внезапные возможности по созданию материальностей из органики.

Так что, может, это не мы такие таланты, а окно возможностей открылось, надо будет прикинуть, какого слона еще в него можно пропихнуть. Теперь вопрос, сколько оно простоит открытым. Если оно, как и разрушение элементов, связано с солнечной активностью, то пара лет у нас еще есть, хе-хе. Я мысленно потер руки. Сколько еще всего успеем попробовать!

— А почему ты спрашиваешь? Он вам-то чем не угодил? — спохватилась Хмарь.

— Не то чтоб не угодил. Он просто странный. То понтуется как не в себя, а то дуется как мышь на крупу. Отказался участвовать в новых тестах. Отказался от всех спецпредметов. Отказался от работы в нашем инкубаторе, хотя все туда рвутся.

— А у вас тоже инкубатор есть⁈

— Есть, маленький, экспериментальный, не такой как у вас. У нас же раньше не работали с базовыми элементами. Но теперь понятно, что произошло.

— Ему придется это как-то пережить, — хмыкнул я.

— Может, он нежный внутри! И страдает, — предположила Хмарь. На лице ее проступила смесь жалости и недоумения.

Всё бы женщинам всех жалеть. Меня бы кто пожалел? А надо ли меня жалеть? Вот уж нет, ненавижу, когда со мной так. Я запутался в своих пожеланиях, но тут рядом с нами материализовался ДПО и призвал к новому забегу.

На этот раз нам на головы вывалили единое пространство поломок. Всю нашу группу накрыла объемная зеленая дуга, где проблемы расползались по зонам ответственности. Сами поломки были не сложнее, чем в прошлый раз, но расположены были совсем не симметрично. Я подумал, что та техника общения, которую нам показали на днях, была бы здесь весьма кстати, и зря мне запретили ее практиковать.

Первые две поломки, которые я обнаружил над своей головой, были точно такими же, как в прошлый раз, я их поправил с двух рук и тут же обнаружил две новые, чуть выше. Они тоже были простенькие, но разные. Я решил легких путей не искать и снова использовал две руки в параллель. У меня чуть голова не развалилась, но я смог!

Больше на моей территории чинить было нечего, если говорить о крупных блоках, но были кое-какие мелочи на границе моей зоны ответственности ближе к Хмарь. Я немножко влез туда и соединил быстренько соединил все четыре разрыва, пока Хмарь не заметила. А, нет, заметила и метнула на меня гневный взгляд. Я улыбнулся, слегка дернув плечом, подразумевая, что больше не полезу на ее территорию, и она снова сосредоточилась на борьбе со второй парой поломок. Ей мешала невозможность разогнать действие по двум рукам, и она продолжала перебрасывать действие из одной руки в другую в скоростном режиме, как делала в прошлый раз. Я прикинул сложность — даже таким неоптимальным способом она должна была справиться.

Словно услышав мои сомнения, Хмарь еще ускорила переброску операций, от чего дело у нее пошло быстрее: поврежденные элементы принялись резво перестраивать форму. Вот и славно, какая разница, кто как работает.

Я покосился на Рамена. Он тоже упорствовал в своем методе, воздействуя на элементы каким-то странным способом. Но вот у него ничего не получалось, поэтому я спокойно восстановил повреждения на нашей с ним границе, и он меня даже не заметил.

После этого делать мне стало нечего, я соскучился и попробовал пробежаться вниманием по всей дуге, перескочив через Хмарь. Но реально получилось увидеть только Лилию и Гоку, которые стояли на другой стороне дуги, потому что все остальное тонуло в зеленой трясине.

Я перевел взгляд на ДПО, который уютно устроился в дальнем от нас углу и только что руки не потирал. Все идет по плану, да? Надеюсь, мы все это делаем не просто так.

И тут меня посетила мысль — а что, если попробовать выйти на контакт с дальними членами команды через линии поперечного натяжения? Ведь они же есть, я их вижу. Ну какая разница, через что общаться — через физический контакт или через линии, мы ведь их руками трогаем. Должно получиться.

Меня даже не остановил тот факт, что в прошлый раз, на мероприятии в универе, никакой внятной коммуникации у нас не получилось, я просто потянул за что-то интересное и так его и не получил.

Я сосредоточился на контакте с Гоку, он парень крепкий и должен выдержать такие эксперименты. На уровне метра над моей головой шла линия, которая вроде бы доходила прямо до него. Не исключено, что она цепляла кого-то посередине, но это я решил игнорировать, и тупо погнал по этой линии мысль — «Гоку? Ты там как?»

Гоку, который как раз закончил свой ремонт и тоже стоял в явных размышлениях, что бы еще учинить, аж подскочил на месте. Посылка дошла!

Он повернул голову и посмотрел на меня. А как он, интересно, понял, что это я? Или просто других дураков нет? Выражение лица было трудно разобрать за очками, которые закрывали ему пол-лица, Гоку носил какие-то особенно большие.

Через паузу в голове сама собой возникла мысль: «Скучаешь? Лучше к Лупусу сходи, он от тебя через два человека. У него вертикаль особо злобная». Но, кстати, было совершенно очевидно, что это говорит Гоку. Надо будет потом сообразить, как я это понял.

Теперь осталось разобраться, как добраться до Лупуса, которого я не видел. Он был перекрыт от меня Хмарью и Контрастом. Что если прогуляться по горизонтали, а потом спуститься вниз по вертикали.

Я закрыл глаза и попробовал нащупать линии натяжения. Вслепую получилось гораздо лучше. Каждый из наших ощущался плотным клубком потенциальных нитей, — еще бы, мы же органики, мы это добро сами и производим как шелкопряды, — вот сумбурный клубок Хмари, она ощущалась как ежик, потом шел упорядоченный и гладкий как шар Контраст, а вот Лупус.

Лупус был чем-то средним между Хмарью и Контрастом, не колкий, не острый, скорее пушистый, но какой-то запутавшийся. Интересно, это его обычное состояние? А сам-то я какой? Спрошу потом Гоку, наверняка, он таким же образом добрался до меня.

Я поднялся линией внимания над головой Лупуса чуть выше нитей, по которым я пришел… Ого, кому-то конкретно не повезло. Если мне выдали четыре точечные поломки и кое-что по мелочи на границах, то у Лупусу достались какие-то остатки прежней роскоши. Как будто кто-то разбил у него сервиз над головой: фрагменты неправильной формы заполняли все пространство.

Лупус героически сражался с осколками, пытаясь слепить из них хоть что-нибудь. Я чувствовал всплески его активности, но, что он пытается сделать, понять не смог. Поэтому я ощупал пространство вокруг него, обнаружил два разрыва на границах и залатал их, чтобы хотя бы они ему не мешали. Удаляясь к себе, я понял, что это ему каким-то образом помогло, и процесс пересборки «сервиза» пошел быстрее. Я бы на его месте, честно говоря, уничтожил бы все это до нуля и пересобрал заново. Все равно нам не были известны задачи этой конструкции, а, значит, нестрашно, если она какие-то функции потеряет. Наше дело квадратное тащить, круглое — катить.

Вернувшись в свой огород, я осмотрелся, с удовлетворением отметил, что ничего не сломалось, Хмарь и Рамен тоже бездельничают, выдохнул и опустил руки. И обнаружил, что ДПО стоит прямо напротив меня и с интересом меня разглядывает. Что такое?

Прозвучал сигнал. Зеленая дуга мигнула и убралась в потолок. Все, кто еще не сделал этого, опустили руки и сняли очки. Я глянул через плечо Хмари на Лупуса, тот был аж весь мокрый, и снова уставился на ДПО. Тот сделал шаг назад и вышел на самый центр перед нами. Ага, сейчас расскажет, что это было.

— Дорогие студенты, ваша группа превзошла все наши ожидания. Вы большие молодцы. Хотя мы не планировали на данном этапе тренировку коллективных действий, вы их все равно осуществили, и это потрясающе. Я даже не знаю, будет ли нам, чему вас учить на следующем этапе, поскольку спонтанно найденные вами методы сами по себе необычайно интересны. Мы их обязательно изучим и подумаем, как их можно развить.

Лупус вздохнул. Он себя молодцом не ощущал. ДПО перевел взгляд на него.

— Лупус, у вас всё почти получилось. Вам действительно досталось самое сложное задание, и вы справились с ним на 90%.

— Мне кто-то помог, — нехотя признал Лупус. — Без этого я бы не сделал и половины. Не вы случайно?

— Нет, не я, — улыбнулся ДПО. — Вы пока можете опросить коллег, может быть, кто-нибудь признается. Еще раз подчеркну, метод интуитивного перемещения по направляющим — очень и очень интересный. А теперь обедать!

Он взмахнул руками, пресек все вопросы и стремительным шагом направился к выходу. Нет, я так не играю! Ничего нам не объяснили, так принято что ли? С другой стороны, обед сам себя не съест. Может, мы опаздываем?

Мы с Раменом вышли из аудитории последними, если не считать Ангелины, которая остановилась проверить, закрылась ли дверь. К моменту, когда мы оказались в коридоре, наши растянулись в длинную цепочку, а ДПО виднелся где-то у самого поворота. Понятно теперь, как он утром так быстро оказался в этой аудитории. Казалось, этот человек перемещается по воздуху. Мы поспешили за ним.

В столовую мы вошли в самом хвосте голодных. За круглыми столами уже сидели остальные участники и работали ложками. Народу было как у нас в час пик, но зато на раздаче стояли только двое местных сотрудников. Две трети порций уже были разобраны. Мы взяли подносы и построились в очередь.

Набор еды немного отличался от нашего. Здешний повар явно отдавал предпочтение реконструкторской кухне. Я взял тыковник, тыщу лет его не видел, и компот.

— А суп? — весело спросила меня Хмарь.

Я с сомнением посмотрел на огромный кусок тыквенно-пшенной запеканки, которым меня щедро одарили на раздаче.

— С супом меня разорвет, — предположил я.

— А это вкусно? — с опаской спросил Рамен, разглядывая тыковник.

— Должно быть хорошо, я когда-то любил, — с надеждой ответил я, разглядывая свою порцию. Тыковник был нарядный, оранжевый, с многообещающей корочкой.

— У нас все вкусно, — строго сказал сотрудник, стоявший впереди нас.

Ну да, ну да, не смейте сомневаться, про нашу столовую я бы тоже так сказал.

Рамен хмыкнул, тоже попросил себе тыковник, набрал пирожков с мясом, да еще взял какой-то хитрый суп для страховки. Так он точно не пропадет. Хмарь тыковник брать не стала, сказала, что не любит пшенку. Ну не любит и не надо, тут было из чего выбрать.

Оплатить нам ничего не предложили, просто махнули, чтобы мы выбрали любой стол и не стояли на проходе. За нами подошла еще одна группа сотрудников, всем пора было обедать.

Мы приглядели себе стол у окна и разместились всей группой вокруг него. ДПО мистическим образом материализовался вместе со своим обедом за столом инструкторов через три стола от нас. Я все-таки не понимаю, как этот человек перемещается. И где он взял обед? В очереди его не было.

Сейчас он что-то энергично рассказывал собеседникам, забыв про суп и компот. Наверное, про то, какие мы талантливые.

Тыковник не подвел. Был в меру плотный, сладкий и нажористый, отличный обед три в одном.

— Можно попробовать? — осторожно потянулась вилкой Хмарь.

— Пожалуйста, — разрешил я. Хотел ей напомнить, что она не любит пшенку, но решил не вредничать.

Хмарь задумчиво прожевала кусочек.

— А ничего, — признала она.

Рамен слупил всё, что взял, погладил себя по животу и с тоской посмотрел на раздачу.

— Что? — засмеялся Гоку. — Мало?

— Не, нормально. Щас спою. Или усну. Не решил. Но столько еще пирожков осталось!

— Еще на ужин дадут, я уверен, — сказал Лупус. — Народ, все же хочу спросить. Кто вокруг меня лазил на последнем упражнении?

— Я, — сказал Гоку. — Но я ничего не сделал.

— И я, — признался я. — Я тоже почти ничего сделал. Только границы тебе поправил. Извини, если что. Насчет твоих ошметков у меня никаких идей не было.

Лупус кивнул.

— Спасибо. Если б мне еще пришлось плести границы, я бы вообще ничего не собрал. А как вы до меня добрались-то?

Наша команда навострила уши. Похоже, только мы с Гоку доперли, что по линиям натяжения можно заглядывать в вотчину соседей.

— По направляющим, — пожал плечами я. — Мне показалось, что это рабочий вариант.

— Прикольно! — обрадовался Контраст. — Надо будет попробовать! Мне не приходило такое в голову.

— Мне до сегодняшнего дня тоже. Но что-то мне подсказывает, что следующее упражнение будет как раз про это.

— Моооожет быть, — протянул Лупус. — Вроде ДПО на это намекал. Я бы тоже попробовал ходить по направляющим. Но нам бы еще договориться между собой, куда лезть, куда не лезть.

— Хех, — хлопнула меня Хмарь по плечу, оторвавшись от своего компота. — А это проблема. Он у нас везде без спроса лезет. Ну теперь вы попробуйте его остановить.

Я опустил глаза в пустую тарелку и, кажется, покраснел.

— Странно тогда, что это Каравай вляпался в ту историю, а не ты! — метко заметил Гоку.

Я вздохнул, но не нашелся, что ответить.

— А его не было тогда с нами, — пояснила Хмарь. — Он бегал по лесам за пингвинами. Ну и потом, зная Рица, он, скорее всего, не нас бы погнал, а сам бы влез по локоть в эту массу и там убился бы.

Не очень-то мне понравилась ее характеристика, но народ на вторую половину фразы даже внимания не обратил, а захотел знать про пингвинов.

Я пообещал рассказать, но тут по столовой разнеслось объявление, приглашающее группы разойтись по тренажерным залам.

Мы должны были быстро добраться до второго этажа вместе с группой 2 и 5.

Лифт мы искать не стали, поднялись по лестнице и остановились перед раздвижными дверями. С нами опять были Ангелина и ДПО, и еще три инструктора. В группах 2 и 5 наших не было, и я потерял к ним интерес.

И тут двери раздвинулись и пропустили нас внутрь.

Ох, ты ж, мама дорогая… Вот это да!

Глава 24

Перед нами открылось огромное черное пространство с тремя сияющими зелеными башнями по центру. Не фига себе! Что это такое?

Если присмотреться к башням, то становилось понятно, что внутри каждой десять кресел. Может, эта башня умеет двигаться? Как шагающий космический экскаватор? Ого-го! Полезли туда⁈

ДПО провел по стене рукой, зажегся обычный свет, а зеленый, наоборот, потух. Ну вооот, я так не играю, куда делось волшебство?

Конструкции с креслами, если быть совсем честным, были тоже довольно технологичными и без подсветки. Но мы-то уже видели их в зеленом! Верните магию!

ДПО пригласил нас внутрь. На фоне башен мы и не заметили, что по краю зала идут обычные кресла. Мы быстро добежали до них и сели в ожидании. Интуитивно мы уже придерживались собранных групп, маленькое, но племя!

Наш куратор подождал, пока все займут места и кивнул Ангелине. В этот раз инструктаж проводила она. Ангелина поправила воротничок белоснежной рубашки и заговорила.

— Дорогие коллеги! Мы прошли с вами базовый тренинг, с которым вы блистательно справились, и теперь можем приступать к основной части. Наши специалисты создали уникальную площадку, и надеемся, что вы ее оцените. Здесь вы сможете потренировать навыки работы в команде и выяснить, кто из вас лучший!

Я даже распрямился в кресле. Конечно, мы, кто же еще!

— Но прежде чем вы приступите к основному заданию, мы проведем общую тренировку. Вы уже доказали, что ваших индивидуальных навыков достаточно для прохождения этого испытания, но здесь вам понадобятся еще и коммуникационные, поскольку задание будет общим на команду. Давайте попробуем!

Она взяла в руки коробку, которая притаилась на стуле в углу, и раздала нам коммуникаторы. Каждой команде достались коммуникаторы своего цвета, наверное, чтобы мы не вмешивались в общение соседей. Разумно.

Я такой штукой никогда не пользовался, но выглядела она прикольно. Как прозрачное чудовище, напавшее на голову.

Устройство крепилось к правой части головы, закрывало ухо полностью и заканчивалось на подбородке. Мы стали похожи на инопланетных захватчиков, только усов не хватало. И выносных глаз.

— Прием! Прием! Я космонавт! — заявил Гоку.

Я поморщился. В ухо как молот прилетел. Судя по всему, не одному мне, потому что наша группа начала нервно крутить регуляторы громкости.

— Ой, извините, — Гоку сообразил, что круто проехался нам по ушам. Но громкость еще не все успели открутить, так что он проехался еще раз.

— Да помолчи ты, — потребовал Контраст, и теперь прилетел в голову уже он.

Хмарь засмеялась и сняла коммуникатор, чтобы выставить громкость на минимум без воплей в голове. Через три минуты все справились и выжидательно уставились на Ангелину.

— Разобрались? Отлично! — похвалила нас она. — В ваши текущие задачи входит запомнить имена всех товарищей по группе, если вы еще не, выбрать командира и распределить задачи. Чтобы вам проще было это сделать, мы даем вам общее задание. Вы должны сделать его все вместе. Оцените его, рассчитайте силы, определите, кто будет за что отвечать.

Она активировала сферы в другом конце зала, они тоже загорелись зеленым, но поскольку верхний свет еще горел, это было не так зрелищно, как первые три башни.

— На второй стадии вам предстоит всей командой забраться в башню, — Ангелина махнула рукой в сторону центральных конструкций и преодолеть расстояние от старта до финиша путем ликвидации всех поломок, которые мешают вам двигаться вперед. Кто прибудет к финишу первым, тот победил!

Увидев наши изумленные глаза, она засмеялась.

— Нет-нет, сами конструкции двигаться не будут. Это чистая иллюзия.

Ну тоже ничего, подумал я. Верю, что получится наглядно. Жаль, что Баклана нет, он был бы счастлив. Может, все-таки перетащить его в органики?

Тут взял слово ДПО.

— Мы рекомендуем в процессе первого задания определить, кто способен координировать процесс, кто лучше следит за состоянием всех участников, улавливая изменения в голосе, у кого быстрее получается восстанавливать крупные конструкции, а кто более внимателен к мелочам.

— А? — постучал по устройству парень из соседней группы, имея в виду, зачем эта фигня. Сфера, внутри которой нам предстояло тренироваться, была довольно компактной.

— Да, конечно, — сразу все понял ДПО. — Прямо сейчас они вам не нужны, сферы компактны, вы там будете плечом к плечу стоять. Но когда вы займете места в основном тренажере, ситуация изменится: человек наверху, я предполагаю, что основного координатора вы посадите наверх, нижних не увидит. И наоборот. Да и у среднего уровня обзор будет ограничен. Поэтому устройства надо обкатать сейчас. Вы правильно сделали, что поправили уровень звука, но теперь вам надо научиться еще и компактно выдавать информацию, не забывая обозначать себя в процессе. Чтобы все ваши знали, кто конкретно говорит.

Я задумался. Кажется, спонтанно найденный метод перемещения по направляющим с нащупыванием нужного человека, поэффективней будет. Но вопрос в том, а другие-то этот вариант обнаружили? А то связь будет односторонней. Надо проверить.

— Можете приступать, — разрешил ДПО. — В сфере повреждения примерно такие же, как мы делали на прошлой итерации, разве что их побольше. Чтобы коллективу было чем заняться.

Мы переместились к нашей сфере, надели очки и встали вокруг нее. Пожалуй, даже попроще, чем было у Лупуса. Ща починим.

Я протянул руку к ней, но Гоку меня остановил.

— Подожди, ты все сам что ли хочешь сделать?

— Чего тут делать-то? — пожал я плечами.

Хмарь захохотала.

— Вот! Глядите! Риц на арене в своем репертуаре. Ты забыл, что нам надо распределить обязанности? Уверена, когда нас загонят на башню, будет не так просто и весело.

— Ок, — согласился я и поднял руки ладонями вверх. — Давайте выберем главного. Предлагаю Гоку. Он самый инициативный. Быстрый и ответственный.

— Хренушки, — отказался Гоку. — Если б у нас не было соревнования на скорость, я бы согласился, но на короткой дистанции ты стопудово эффективней меня, тем более, что ты уже сообразил, как по направляющим ходить и чинить чужой бардак.

Лупус поддержал, остальные не стали спорить. Я не понял, где борьба за лидерство? Чего это они? Но и я не был готов так легко уступить.

— Не, не пойдет. Начальник пусть наверху сидит, ему все будет видно. У тебя есть видение, вот и давай. А я сяду на второй уровень, для эффективности и подстраховки.

Гоку нехотя согласился.

— А меня давайте на контроль за состоянием. Я это дело не люблю, но умею. Еще бы Софью сюда, — мечтательно проговорила она.

— Кто такая Софья? — тут же заинтересовался Гоку.

— Наш андроид. С нами андроиды учатся. Не знаю, какой был план, что они должны были освоить, но в результате они круто отслеживают наши ошибки и видят точки перенапряжения. Вот Софья — это наш любимый андроид.

— Прикольно! — одобрил Гоку. — Но их здесь нет.

— Да, поэтому я вместо них, — улыбнулась Хмарь.

С тем, кто лучше чинит крупное, а кто мелкое, мы решили разобраться в процессе и напали на сферу.

Сфера удивительно быстро закончилась, мы и разогнаться не успели. Лупус применил полученный навык просеивания осколков, причем восстанавливать как было мы не стали, потому что не поняли, что это было изначально. Я вспомнил кое-что из инкубаторской практики и сварил два новых элемента лучше прежних, и минут через пятнадцать сфера сияла совершенством.

— Мне кажется, мы не определили, кто лучше разбирается с мелкими, а кто с крупными элементами, — заметила Лилия.

— Да, — признал я. — Недоработка. Давайте попросим нам перезарядить упражнение и не будем так спешить.

— А мы с тобой вообще ничего делать не будем, — предложил Гоку. — Посмотрим со стороны.

Рамен заворчал, он бы тоже лучше ничего не делал, а еще лучше пообедал бы второй раз, но коллектив поддержал нас. Соперники еще возились со своими сферами, поэтому мы с чистой совестью попросили Ангелину перезарядить упражнение и снова приступили к пересборке.

Интересно, что в этот раз она развалилась несколько иначе, и мои прошлые элементы сюда могли бы не подойти. Я бы, пожалуй, лучше поставил фильтр сюда и сюда…

Но я обещал ничего не трогать и только смотрел. Без нас с Гоку получилось подольше, но не сильно. Двадцать пять минут против пятнадцати.

Первичное распределение ролей себя оправдало, мы с Гоку остались на контроле, Хмарь оперативно вывела из игры Смита, который с какого-то перепугу решил перезалить весь низ конструкции своими силами и перенапрягся. Подхватила связку Лилии, а потом нашла точку, в которой умудрилась повторить мое решение из предыдущего упражнения. И встало оно туда как родное!

Я пару раз дергался, чтобы влезть в работу Аркадия, который практиковал нечто похожее на подход Рамена, только на тонких элементах, и пытался стимулировать дефекты к самостоятельной регенерации и перераспределению функций. Но моя помощь не понадобилась. Ему удалось.

Вроде бы наша команда вполне справилась. Я огляделся. Две другие команды тоже закончили свои раунды сборки. Я не понял, просили ли они, как мы, перезарядить им упражнение, но в любом случае сейчас у них было все в порядке.

Мы не сделали только одну вещь: не проверили эти чертовы коммуникаторы. Было непонятно, что там можно проверить, если мы и так стоим плечом к плечу, как нам и обещали.

— Великолепно! — объявил ДПО. — Теперь небольшой перерыв и приступаем.

Задание мы провалили. Все три команды. Несмотря на зрелищность тренажера, он не был простым аттракционом. Фактически за отведенное время нам удалось более-менее понять, как «сдвинуть» его с места. Для этого надо было первым делом поправить низ, чтобы поврежденные элементы не мешали башне продвигаться к победе.

В какой-то момент мне показалось, что мы на верном пути, и башня сделала рывок вперед. Зеленые искры полетели в стороны, у меня засвистело в ушах, но это же движение оказалось и последним.

Мы намертво встали в новой точке. Гоку отчаянно пытался управлять нашими через коммуникаторы, но сначала все вопили, что они ничего не понимают, а потом уверенно заглубились в свои участки.

Фактически мы сумели немного погрызть тренажер, оставив середину нетронутой. К тому же наши предположения, что количество проблем будет увеличиваться сверху вниз, не подтвердились. Наверху было ничуть не лучше, а Гоку, занятый перераспределением сил, не мог уделять верхушке достаточно внимания.

В общем, никто не победил. Разве что в сравнительном зачете мы заняли второе место, потому что пятая команда продвинулась на полметра дальше нас. А последняя команда застряла на старте и не двинулась с места.

Так что в зависимости от настроения можно считать, что мы пришли вторыми, либо предпоследними, хех. Или, вернее, не пришли.

Коммуникаторы мало помогали. Никто из наших не владел навыком адекватного описания, в чем конкретно его проблема, все-таки мы слишком привыкли иметь дело с локальными проблемами. Не то чтобы нас это смущало, мы рады были попробовать, но все-таки развернутая конструкция такого масштаба угнетала.

Я попробовал пройтись вниманием по направляющим, как я делал это в предыдущей аудитории, но до всех дотянуться не смог. Аркадий и Лилия, которые находились в самом низу, остались для меня непроницаемыми. С тем и закончили.

ДПО, тем не менее, хорошего настроения не утратил, поздравил нас с успешным окончанием испытаний, заверил, что ни у кого в истории еще не получилось это упражнение с первого раза и пообещал, что завтра мы продолжим. С этого же места в том же составе.

И мы поскакали ужинать.

Комнаты были, в отличие от нашего общежития, на двоих. Меня, к счастью, поселили с Вороном, а не с Форком, этого бы я убил точно. Я еще не забыл, как он путался у меня под ногами на первом практикуме, и с тех пор он ничуть не изменился. Лучше б он нас покинул, а не Больеш. Больеш был хотя бы прикольный.

В комнате мы с Вороном успели перекинуться буквально парой слов, прежде чем в дверь постучали. На пороге стоял Гоку.

— Занят? Надо бы обкашлять кое-что.

— Нет проблем. Хочешь пойти куда-нибудь?

— Ну да, чтобы твоему соседу не мешать.

— А я, между прочим, с удовольствием послушаю, — Ворон обрадовался возможности погреть уши. — Вы тоже провалили башню?

— Еще как! Сдвинули на метр. И даже не поняли, насколько надо было.

— Да вы монстры! Наша даже не шевельнулась!

— Тогда давай здесь, — предложил я. — Еще кого-нибудь хотим позвать?

— Не, не надо. Не нужны им наши метания. Хмарь ты сам поставишь в известность.

— Ок, — удивился я. Ну если Хмари надо об этом знать, значит, будет.

— Короче, мы все сделали неправильно, — заявил Гоку.

— Тааак! Что неправильно? Перераспределим роли? Назначим Рамена главным? Он, между прочим, хочет. У него есть план, как повлиять на все элементы башни, чтобы они сами пересобрались, а сам он пошел за пирожками.

— Ага, он мне тоже задвигал. Не, у меня другая идея. Изменения не такие сильные, но должны помочь.

План Гоку состоял в следующем. Поменять нас с ним местами, чтобы я занял верхнюю точку, с которой чинил бы верх, а также снабжал бы Гоку экспертизой. Руководящие функции Гоку оставлял за собой, но пространственно смещался на вторую ступень, на то место, где сегодня сидел я.

— Понимаешь, с верхней точки довольно хорошо всё видно. Но толку от этого никакого, потому что ты оцениваешь повреждения и прочие угрозы лучше меня. В тандеме с Хмарью вы точнее будете ставить диагноз. И потом направляющие сверху вниз пронизывают всю конструкцию, ты своим методом можешь добраться до любого. Но! Бегать за всеми ты не будешь. А будешь сообщать мне своим молчаливым методом, кто, на твой взгляд, в полной жопе, ну и заодно починишь верхушку, с которой я не справился. А я, кроме всего прочего, возьму на себя кольцо средней трети, думаю, оно в числе прочего должно отвечать за движение. Когда мы резво поедем, настроение у всех поднимется, другое дело будет!

Хм, хм, роль эксперта мне, пожалуй, нравится. Ненавижу принуждать людей к действию! А Гоку создан для этого. Вон, придумал как мотивировать. Отлично. Я согласился. И тут вклинился Ворон:

— А что за «молчаливый метод»? Что вы такое придумали?

Вот блин. Не планировал я с нашими делиться прямо сейчас. Непроверенная штука все же. А придется.

Студенческий тренинг шел по расписанию без эксцессов. Асгард, который не мог себе позволить провести все это время в Центре переподготовки, хотя ему очень хотелось, все же вырвался к вечеру третьего дня.

ДПО, который ждал его у самого входа, чуть ли не приплясывал от радости.

— Превосходный результат, господин министр, превосходный! Скажу честно, я не ожидал таких результатов. Великолепно, что солнечная активность влияет не только разрушительно, но и созидательно. Даже жаль, что только на молодых, как бы мы с вами зажгли!

— Рад вашему энтузиазму, — с легкой завистью улыбнулся министр. — Расскажете?

— Обязательно!

— У меня тоже есть, чем поделиться. Время у нас вышло. О том, что мы собрали здесь самые перспективные кадры, сейчас знает слишком много народу. Завтра-послезавтра мы можем ждать серьезной атаки на технику с последующим воздействием на людей. Наши службы работают над вторым слоем защиты, но меня предупредили, что мы можем не справиться.

— Что? — изумился ДПО. — Это же неслыхано!

— Согласен. И невидано. Однако так. Я допускаю, что нападающим просто любопытно, что здесь происходит, но как мы помним по взлому Приемной комиссии, их действия все равно могут иметь острый побочный эффект. Особенно если они полезут в ваш любимый башенный зал. Конструкции там, прямо скажем, неустойчивые.

Асгард бросил взгляд на комбраслет.

— Все еще хуже. Не завтра. Сегодня.

Глава 25

Дело с башнями двигалось не быстро. Но поменяться местами с Гоку оказалось хорошей идеей, пожалуй, лучшей из тех, что нам пришли в голову. На этом топливе мы сумели вырваться в лидеры гонки второго дня, хотя до финиша никто из нас так и не доехал. Даже мы.

Мы надеялись, что уж к последнему дню тренинга мы сможем победить эту дистанцию. К нашему сожалению, нам не дали с утра до вечера торчать на башнях, надо было уступать место и другим группам.

В промежутке между покатушками на башнях у нас прошел микротренинг по ремонту связующих линий. Той самой мелочи, которая отнимала столько времени у наших. Лилия с Аркадием были единогласно признаны экспертами группы: они быстрее всех поняли, как восстанавливать связи нужной толщины. Ну или тонщины, поскольку связки были реально очень тонкими.

Мне было ужасно скучно возиться с этим делом, и я был просто счастлив, что кто-то готов взять эту задачу на себя. Очень хорошо, что у нас были Лилия и Аркадий!

Мы с Гоку тоже времени не теряли и сумели мощно прокачать нашу «молчаливую» связь. Между нами двумя и Хмарью она была двусторонней, а со всеми остальными односторонней, от нас к ним. Но и это было неплохо.

Рамен жаловался, что от нашего стука в голову болит голова, но, когда Гоку пообещал, что конкретно к нему он будет обращаться только по коммуникатору, тот возмутился. Подозреваю, что дело было в Лилии. Она с таким чувством пожалела Рамена, которому тяжело принимать мысленные импульсы, что он моментально переобулся. Кажется, Лилия ему понравилась, хе-хе.

Гоку потратил половину первой ночи на обшаривание тренингового центра и нашел там незапертую комнату с упрощенной учебной сферой. Структура у нее была попримитивней, чем у той, что активировалась в зале с башнями, зато ее можно было растянуть на весь зал. Чем мы с Гоку и воспользовались вечером следующего дня, чтобы потренироваться в импульсно-мысленной связи.

На хвост нам сели Ворон с Питоном и примкнувший к ним Килик. Гоку попенял мне, что я не умею сбегать от своих, что было абсолютной правдой. От студентов своего университета Гоку уходил мастерски, как и они от него.

Но впятером было и вправду повеселее, плюс наши лучше и четче держали контакт, чем, например, Аркадий с Лилией. Потом нас нашла Хмарь, но быстро соскучилась: у нее с перегонкой информационных импульсов по направляющим не возникло никаких проблем. Она быстрее всех перестала фонить лишними эмоциями и стала выдавать четкие описания структур, на которых мы тренировались. Мы попытались ее выгнать, чтобы она нас не злила своим совершенством, но она не выгналась, а вместо этого накрутила на направляющих линиях усилителей, похожих на уши.

Эти ушные устройства решили все проблемы для нас, но Гоку предположил, что они нарушат базовую конструкцию.

— Ну нарушат, снимем, — пожал плечами я. — Слушай, Гоку, но это пустой разговор. Мы имеем дело с учебной инсталляцией, которая делает неизвестно что. Давай посмотрим, насколько быстро их можно удалить, если что-то пойдет не так.

Удалить получилось не сразу и пришлось внести кое-какие изменения в конструкцию. Но в конце получилось нарядно: и полезно, и удалялось в считанные секунды.

Мы уже собрались растянуть учебную сферу на весь зал и увешать ее Хмарьскими ушами, но тут явился ДПО и разогнал нас по комнатам. При этом он, кажется, совсем не удивился, когда нас там обнаружил. Специально что ли ждал, пока мы наиграемся? Не верю, что весь этот центр не под камерами.

И на последнем забеге на башнях у нас все получилось! Наша команда заработала как единый организм. Гоку определил, что башня рушится в постоянном режиме, но при этом двигается вперед, когда восстановлено семьдесят процентов структуры по всему контуру.

Значит, нам не нужно добиваться идеального состояния, хотя, с моей точки зрения, это был какой-то бред, а надо было только поддерживать вот этот минимум.

Как только мы это выяснили, дело пошло. Я взял на себя реанимацию крупных узлов, которые, если по-честному не были такими уж крупными, а ребята поддерживали эту самую семидесятипроцентную квоту. И вау, диджей, мы добрались до финишной черты первыми!

Эгегей! Победа! Я ожидал, что сейчас включат свет, мы слезем с этих башен и пойдем получать какие-нибудь призы. Свет действительно зажегся, мы предсказуемо обнаружили, что само перемещение башен было полностью воображаемым, и все башни стоят на местах. Но только всем было совершенно не до нас.

На двух других башнях творилось что-то несусветное. Башни истерически мигали, двое инструкторов пытались вытащить студентов с нижних этажей, а лидеры обеих групп были вовлечены в какую-то нездоровую активность.

Вокруг нашей башни металась Ангелина и требовала немедленно спуститься вниз.

Мы попрыгали на пол, я не стал даже дожидаться, пока освободится спуск и слетел с середины, и подскочили к ней.

— Что происходит?

— Авария! Не трогайте ничего, умоляю!

— А нас почему не затронуло?

— Потому что вы удержали большую часть контура, а на финише я отключила от общей сети всю вашу группу!

— А здесь что? Мы можем помочь? Их надо снимать оттуда?

— Да! Нет! Не знаю! Такого никогда не было… Отключение заблокировано, но нам надо как можно быстрее всех оттуда снять, а верхние этажи залипли в своих операциях, мы не можем до них докричаться.

И правда. Игроки на обеих башнях самозабвенно что-то плели руками, что не имело уже никакого отношения ни к соревнованиям, ни к чему. Похоже, их затянуло в какую-то внеплановую иллюзорную нишу, и теперь оттуда их можно было снять силой. А инструкторов не хватало.

Я примерно прикинул и понял, что снять их руками у нас не получится. Они сидят высоко и крепко увлечены процессом. Меня бы тоже фиг оттуда стащили. Осталось сломать то, в чем они залипли.

— Гоку, может, мы глянем, что их накрыло?

— Ага, та же мысль.

— Не смейте! — закричала Ангелина. — Еще вас там не хватало!

— Да ладно, — отмахнулся я. — С нами-то в чем проблема? Я гляну, а если меня так же туда втащит, просто стукнете меня по голове. Делов-то!

Ангелина сердито посмотрела на нас, взяла с нас обещание, что мы ничего такого делать не будем, и побежала помогать инструкторам вытаскивать народ с третьей башни.

— Ты же несерьезно это пообещал? — спросил меня Гоку.

— Конечно, нет. Я пальцы скрестил как в детстве. Так что мое обещание не считается. Ты разве так никогда не делаешь?

— Не скрещивал ты никакие пальцы, — вывела меня Хмарь на чистую воду. — Ты просто наврал. Но я с тобой, если что.

— Тогда поехали, — объявил Гоку. — Давайте так. Мы с Рицем вламываемся во вторую башню. Рамен и Хмарь стоят вторым эшелоном и контролируют нас. Все остальные следят за нами четырьмя. Если вы обращаетесь к Рамену и Хмари, а они на вас не реагируют, то нам всем по башке и вытаскиваете из комнаты совсем. Ясно?

— Ясноооо! — протянули остальные.

— Повторить! — скомандовал Гоку.

С первой попытки не получилось. Наши соратники, оказывается, собирались нас бить и тащить наружу ровно через пять минут. Откуда взялись пять минут? Но со второй попытки Гоку добился понимания, и мы с ним ломанулись внутрь второй башни.

О, даааа! Разумеется, у наших конкурентов не было никаких моральных сил это бросить. Конструкция, которая открылась перед нашими глазами, была гораздо красивее, чем исходное упражнение. Все сияло, сверкало и блестело. Все поломки были совершенно очевидными и простыми. По приколу я починил парочку, они тут же приветственно засияли, выбросив в пространство небольшой салют.

Я почувствовал прилив радости от решенной задачи. И руки буквально сами потянулись к следующей мелкой глупости. И тут же остановился. Чинить эту ерунду и правда было огромным удовольствием, накрывало ощущение всемогущества.

Но для меня было очевидно, что это особо подлая иллюзия, потому что я вошел в нее сразу, а не был втянут постепенно, как наши конкуренты.

Я снял рабочие очки, осмотрелся вокруг. и понял, что у меня будет обзор получше, если я снова залезу на нашу башню, как на горку, и посмотрю оттуда. Я толкнул в бок Гоку, сказал ему, что собираюсь сделать, и полез обратно. Никто не обратил на меня внимания, инструктора все еще возились с эвакуацией тех, кто сидел внизу башен, только Хмарь сместилась ближе к нашей башне, чтобы удерживать в поле зрения и меня, и Гоку.

Забравшись на верхнюю позицию, я снова надел очки и погрузился в новую реальность башен. За это время иллюзия обросла новыми деталями и объемом. Меня аж затошнило от яркости и интенсивности всего, что происходило внутри. Я увидел, что все три верхних игрока на соседней башне обмотаны линиями воображаемых конструкций: вокруг каждой головы нарисовался плотный обруч. Очаровательно, кто-то решил немного покачать информацию? Зачем так сложно?

Гоку между тем времени не терял и сдернул эти обмотки с одного из студентов. Тот обмяк, перестал упираться, и инструктора смогли его снять с башни. Но с верхними уровнями так не получится, придется покопаться. Я крикнул Хмари, чтобы она попросила Гоку переключиться на третью башню. Мне до нее было не добраться, зато разобраться со второй с верхней позиции у меня было больше шансов. Гоку передал, что понял и сместился ниже.

Я для себя наметил план, что если я быстро размонтирую верхушку соседней башни, то потом сам туда перелезу и доберусь до третьей.

Но быстро не получилось. Проклятые обмотки держали игроков крепко. Я подозревал, что те красоты, которые вижу я, ни в какое сравнение не идут с тем, что видят они. Ну что же, копать, так копать.

Неприятно было, что мы потеряли нашу «молчаливую» связь из-за отключения нашей башни. А использовать чужую конструкцию мне не хотелось. Ха! А что если? И я бросил ладонью банальную органическую линию Хмари.

— Подвесь свое ухо, — крикнул ей я.

Она кивнула, и нацепила на линию три усилителя.

— Прием, прием! — проверил я.

— Работает! — откликнулась она, не открывая рта.

Отлично, так оно лучше, чем орать. Потом мы кинули такую же ветку к Рамену и Гоку, и стало совсем шоколадно. Гоку поделился, что паразитные обмотки вокруг рук разрушаются легче, я принял к сведению и начал с них.

С двумя студентами, которые сидели под лидером группы, получилось легко. Я расщипал обмотки по логике обратной починки, паразитная обмотка вокруг головы распалась сама, и инструкторам удалось их стащить вниз. А вот с лидером так не вышло.

Похоже, что именно на нем держалась и иллюзия, где основным креплением была как раз головная деталь. Уж не знаю, что он там видел, потому что на лице его застыло выражение крайней концентрации, которое раз в пять минут сменялось вспышкой глубокого удовлетворения. Кажется, кто-то застрял в дофаминовой петле.

Но ничего, чувак, мы тебе веселье-то отравим. Ты чего-то злоупотребляешь. Я понял, что у меня будет шанс вломиться в этот прекрасный цикл, если я выбью его из цикла бесконечных достижений. Итак, временной отрезок у нас пять минут, одна, две, три, четыре с половиной, и я бросил ему на руки липучую сетку, которой мы ловили разбежавшиеся элементы. Что бы он там ни собирался сделать, ему это не удалось. И на лице у него отразились недоумение и обида.

Как я и ожидал, в этот момент ослабли и все остальные связи, и я ковырнул головную обмотку. Мой объект помотал головой и резко стянул с себя очки. Ага, дошло наконец. Смотрит вниз. Видит, что все слезли кроме него и начинает нашаривать ступеньку.

Инструктора орут, все хорошо, сейчас его снимут. А у Гоку-то что?

— Э, Риц, ты чего сделал с Чижовым?

— С кем? А с этим, на второй башне? Расстроил его.

— Давай тогда сюда, расстроишь следующего. У нас один герой остался.

Я слез вниз и подошел к третьей башне. Сняли всех. Сняли даже лидера группы, только это ему не помогло. Он по-прежнему был в полной отключке и даже отъем очков ничего не изменил: человек был глубоко внутри.

— Как на хрен это возможно? — возмущался инструктор.

Я подошел к нему, не снимая очков, и увидел, что наш герой обмотан органическими связками весь.

За мной подошла Хмарь и взяла его за руку.

— Не, не реагирует, — сообщила мне она.

— Мне кажется, — проговорил Гоку, — что нам нужен какой-то растворитель для этих случаев. Вылил из ведра и готово.

— Кое-кто из моих знакомых что-то подобное разрабатывает, — вспомнил я. — По крайней мере, точно помню, что у них фигурировало какое-то ведро. Но прямо сейчас мы их не достанем.

Самое неприятное, что я не видел даже следов того цикла, который был у Чижова, которого сняли со второй башни. Человек был глубоко внутри себя, иллюзии, и вообще не с нами.

— Может, доктора? — предложил кто-то из наших. — Должны они разбираться…

— Вызвали уже, — ответил инструктор. — Десять минут. У нас на другом этаже похожая ситуация, он там.

— А если вынести его из комнаты?

— Пробовали уже. Теряет сознание. Сейчас он хотя бы частично с нами.

Мне это не понравилось. Хей, это наш человек, отдайте его нам. Я присмотрелся ко всему, что накопилось вокруг лидера третьей группы. Очень много и очень плотно.

— Смотри, — показала мне Хмарь.

— На что?

— Видишь, у него левый мизинец подергивается?

Я присмотрелся. Точно. Только левый и только мизинец. А ну-ка что там?

Если у других захваченных иллюзией, ключевой элемент конструкции находился на голове, в крайнем случае, значимая часть висела на запястье, но у этого каким-то образом центром всего был левый мизинец.

— Так бывает, — сказала Ангелина. — Когда самый продуктивный канал генерации органики идет через один палец.

— Отрежем его? — деловито предложил Ник.

— Я тебе отрежу, — пообещал Аркадий.

— А что, я ничего, я просто предложил!

Да как же я сразу не заметил! Одна из паразитарных линий отличалась повышенной толщиной, только она была почти прозрачной, поэтому я ее сразу и не заметил. И обматывалась она аккурат вокруг левой руки, делая вокруг мизинца тридцать три оборота. Вот сволочи! Они еще и всю эту конструкцию заставляли наших своими силами подкармливать!

Я подцепил полупрозрачную линию и оборвал. Она тут же попыталась пересесть на другие пальцы, но не тут-то было. Я погнался за ней, отщипывая куски и не давая срастись, и постепенно линии потеряли яркость.

— Где мои очки? Куда вы их дели? Мы вот-вот финишируем! — простонал парень.

— Ты уже финишировал, бро, — хлопнул его по плечу инструктор. — Всё, пойдем пить шоколад. Или водку. Тебе надо.

— Вы не понимаете, мы не можем проиграть! Честь Константиновки!

— Честь Константиновки в порядке, я тебе точно говорю, — усмехнулся Гоку.

— А, Гоку! Вы что ли победили? Тогда норм. Не стыдно.

— Мы тут все победили, — заверил его Гоку. — Иди за шоколадом.

— А какое у нас место? — озабоченно спросил лидер третьей группы.

— Какое надо, — заверил его инструктор. — Достойное. Всё, пошли!

Тут ворвался доктор с чемоданом побольше Диминого, они с инструкторами поспорили, что лучше — шоколад внутрь или снаружи, — мы с Гоку заорали, что лучше и то, и другое, и можно без хлеба, но нас выгнали из комнаты, а этот парень, который оказался однокурсником Гоку, остался дискутировать с доктором.

В коридоре мимо нас промчался ДПО в сопровождении какого-то возрастного мужика, не обратив на нас внимания. Я так понимаю, что тренинг можно было считать успешно завершенным, хотя что-то явно пошло не так. Никаких указаний, что делать дальше, не было, и мы пошли на улицу катать снеговика — снег был самый подходящий. Морковь для носа мы не нашли, обошлись веткой, а пару шишек для глаз нам подкинула местная ворона. Она и снеговика с нами рвалась лепить, но сбежала, когда мы ее случайно чуть не закатали внутрь.

А через полтора часа в локальный чат упало объявление.

Чат Центра

ДПО: Дорогие студенты! Коллеги! Наши герои! Объявляю о завершении тренинга. Вы блистательно прошли все испытания и не только многому научились, но и смогли научить нас. Ваши достижения в области импульсной связи будут изучены и отмечены отдельно. А пока поздравляю победителей!

Главной составляющей успеха была победа в гонке на башнях. Финалист и абсолютный победитель у нас один: это группа №1, а для тех, кто не дошел до финиша совсем чуть чуть, мы оценили результат по размеру пройденной дистанции.

Дальше шел список групп, ранжированный по размеру достижений, но фамилий там не было, а номера сами по себе мне ни о чем не говорили. Я только помнил, что Ворон в 6-й, они заняли четвертое место после 2-й и 5-й группы, которые соревновались с нами.

Завершалось объявление ДПО сообщением, что мобили ждут нас во дворе, на лобовом стекле у каждого стоит табличка с названием университета, и чтобы мы уже туда грузились и пока-пока.

Похоже, что нас оперативно выперли. Без праздничного ужина и награждения. Ну и ладно. Может, сертификаты какие позже пришлют. А если не пришлют, то и не надо. Мне здесь надоело, в башню мы наигрались, хочу домой.

Я сидел в инкубаторе и выводил любимым оргудавом контуры нового элемента. Оругдав я себе отжал старый, из той партии, которой мы восстанавливали руки Хмари и Килика, они считались счастливыми. И они действительно получились удачными. А второй из той пары забрала себе Хмарь и ни с кем не делилась. Что вызывало бурное возмущение Мавра, который любил все элитное.

Но бурлить и буйствовать сегодня было некому, в лабе находились только мы с Киликом, а Килик никогда шумностью не отличался.

Тишина, впрочем, пробыла с нами недолго — в лабу ворвались Хмарь с Олич.

— А что мы слышали! Что мы знаем!

— Что⁈ — оживился я. С девчонками всегда приходили самые роскошные сплетни, и я был рад оторваться от работы.

— К Гелию и Марго приехал Вальтон! Типа навестить старую команду! А сразу за ним Вадим! Мы Вальтона еще на улице увидели, и сразу сели ему на хвост. Подумали, что он Майю с командой будет выторговывать обратно, мы тогда им сразу расскажем.

— И что? — напрягся я. Я еще не терял надежды наладить отношения с той группой. И вообще, мы зря огород городили с пингвинами что ли?

— Короче, мы чуть не спалились, потому что сразу за Вальтоном пришел Вадим, мы еле успели спрятаться в кладовке. И речь пошла о другом совсем. В общем, Вальтон в диком восторге от того, как мы научились пользоваться импульсной связью, и от усилителей Хмари, и предлагает объединить усилия, потому что их Кулбрис считает, что из их базы и наших идей может уже получиться наконец начинка для биокристаллов.

— Не, ну это круто, конечно, но там в любом случае поле непаханое… — протянул я.

Все эти идеи о разработках следующего уровня мне были до лампочки. Вот что Хмарь за свои штуки получит полноценный поток отчислений — это было хорошо. Ей они еще ни разу не доставались.

Она, правда, настояла, чтобы и мы с Гоку были отмечены за доработку крепления, но мы вдвоем заявили, что наше с ним участие никак не может быть выше десяти процентов, и на увеличение доли не согласились. Мы бы и совсем отказались, но тут влезла Константиновка, которой захотелось участия своего студента, ну и я тогда отказываться не стал. Все же мы что-то поделали.

— Не! Не! Это не самое крутое! — завопили девчонки. — Тут ты прав, это перспектива, то се, светлое будущее. Самый огонь, что мы услышали про тренинг.

— Про какой тренинг? — не понял я.

Тут подтянулся Килик погреть уши.

— Ну про тот, что мы в Центре Минсвязности проходили. Выяснили, кто тогда все башни поломал!

— И кто?

Вот это и в самом деле было интересно. Я тоже подозревал всякую злую волю, такие инсталляции сами не падают. Официально нам ничего не сообщили, а через пару дней я сам замотался и забыл.

— В общем, это был Восточный Технологический университет. Группа органиков четвертого курса. Говорят, что несанкционированно, по собственной инициативе. Типа хотели посмотреть, что у нас происходит. Восточная территория принесла официальные извинения, но утверждает, что никакой координации не было, это к нам студенты типа списать зашли!

— Серьезно⁈

Я охренел. Такой уровень работы для студентов был немыслим. По-моему, кто-то врет как сивый мерин. Не можем же мы признать, что наше Минсвязности плохо защищено? Не могло так все рухнуть. Они ведь того парня с третьей башни реально чуть не угробили.

— Врут как дышат, — вынес аналогичный вердикт Килик. — А что Оба? Там не было его родственников случайно?

— Мы не успели про это услышать. Нас спалил уборщик, который за роботами-пылесосами пришел, да Обу мы и так спросим. Хотя не факт, что он скажет. Но узнали другое! В общем, Риц, когда вы с Гоку эту штуковину разбирали, вы им устроили откат как надо! И там пятеро с сожженными руками хуже, чем у Хмари с Киликом было! Там прилетело так прилетело!

— Ха! — обрадовались мы с Киликом.

Так им и надо. Никого не жалко!

Рожи наши были такие кровожадные, что Олич было попыталась нас урезонить, но тут на нее напала Хмарь, вывалив кучу подробностей о захвате башни, которыми она каким-то образом не поделилась до этого.

Ан нет, поделилась!

— Да помню, я помню, хватит на меня наезжать. — поморщилась Олич и кивнула в нашу сторону, — Но ты посмотри на них, им же только разреши, всех сожрут.

— И сожрем! А нефиг! — объявил обычно тихий Килик.

— Тебя там даже не было! — попробовала найти на него управу Олич.

— И хорошо, а то бы я вообще!

— Всё, всё! — замахала руками Олич.

— Это хорошая новость. Благородная. Так чем всё кончилось?

— Чем совсем кончилось, мы не узнали, а промежуточная фаза такая. Оказывается, они прорвались к вам внутрь, потому что не включились автоматические защиты, но наши это категорически отрицают. Потому что на самом деле это вы с Гоку их уделали. И Восток требует выдачи тех злодеев, которые напали на их бедных студентиков. А наши им говорят, сработала автоматика, не стой под стрелой. Они неделю канат перетягивали, наши требовали компенсацию за ущерб учебному центру, потому что физического ущерба они предъявить не могли. Вы так вовремя вмешались, что никто с нашей стороны серьезно не пострадал.

— Класс! — с удовлетворением отметил Килик.

— А те хотели получить компенсацию за избыточную агрессию с нашей стороны, но автоматике не предъявишь. Она по стандарту. Когда этот размен не получился, они заныли и потребовали поставки наших оргудавов с дифференциацией активности по нижнему краю. Чтобы своим руки лечить и каналы пробивать обратно.

— А наши что? — заинтересовался я. Так-то из гуманизма стоило бы помочь. Но без фанатизма.

— А Гелий такой: во имя дружбы и сотрудничества, а также потому что я не сторонник сводить счеты с рядовыми исполнителями, та сторона получит наш протокол восстановления. Мы его передадим. А инструкция по созданию оргудавов у них уже есть. Пусть сами всё себе сделают. А то как лезть куда попало, так они первые, а как ущерб компенсировать, так я не я, и лошадь не моя.

— Йееее! — возопили мы с Киликом.

Это было справедливо. И добрая воля в наличии, и никто из наших пальцем не шевельнет, чтобы помочь нападавшим. Надеюсь, они ничего путного узнать не успели, или им в ближайшее время будет не до этого.

— А еще Вадим сказал, что наш общий поток там столько всего успел опробовать, что методический центр Минсвязности еще месяц это будет разбирать. И думать, куда и как наработанное интегрировать. Вот какие мы молодцы!

— Круто! А еще что?

— А больше ничего, — вздохнула Олич. — Там как раз взял слово Вальтон со своими идеями. Но в этот момент нас и накрыли.

— А про пингвинов он ничего не говорил?

— Вот вообще ничего про пингвинов!

— Придется самому узнать, — вздохнул я.

— Расскажешь потом? — хитро прищурившись спросила Хмарь.

— Обязательно!

Всем интересно про пингвинов! Территории между собой будут разбираться бесконечно, а вот пингвины — совсем другое дело. Может, мы еще на кампус парочку притащим.

За окном мело со страшной силой. Последняя мартовская туча решила выбросить на город всё, что у нее осталось.

У меня собрался симпатичный обед из большого пирога с картошкой и мясом и гигантской кружки сливового компота. Я оглядел зал в поисках компании. Никого из наших не было, Баклан с Максом и Димой предупредили, что не попадают на обед, да из инкубаторских я никого не увидел. Хотя нет. Вот сидит одинокий Василий. Не самая лучшая компания, но, с другой стороны, лучшей возможности поговорить у нас, может, и не будет.

Я направился к его столу. Поставил поднос, сел напротив и посмотрел на него. Василий поднял глаза и опустил ложку с супом обратно в тарелку.

— Я должен извиниться, но не буду, — сообщил я ему.

Василий хмыкнул.

— Я тоже должен, и тоже не буду.

— Прекрасно, — ухмыльнулся я. — Тогда поговорим.

— Поговорим, — согласился Василий и выжидательно посмотрел на меня.

Спасибо, что дочитали! Буду признателен за лайк!