"Фантастика 2025-126". Компиляция. Книги 1-22

Глава первая Потому и не кусают!

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, у площади Чэнгфу*

— Слышишь? — спросил Маркус, идущий рядом.

— Я дохуя чего слышу, бро, — покачал я головой.

Слышать было что: повсюду раздаются испуганные или глумливые вопли, раскаты выстрелов, звон металла, а также грохот артиллерии.

Тут полноценная зона боевых действий — враг рядом.

— Да впереди, — уточнил Маркус. — Чувствую, моя дорогая мисс Пэйн напьётся крови…

Мисс Пэйн — это личное имя его годендага. Вообще, Маркус очень сентиментальный человек, поэтому у него стальной нагрудник носит имя Вэст, крупнокалиберная ручница — Биг Ган, пуленепробиваемый щит — Кёртэн. Причём если нагрудник он назвал просто жилетом, ручницу большой пушкой, а щит шторкой, то у годендага есть именно личное имя — барышня Боль.

Ускоряемся и выходим на площадь.

— Ебать… — выдохнул я.

На площади Чэнгфу примерно пятьсот-шестьсот человек, возможно, тысяча. И занимаются все они каким-то экстремальным БДСМ.

Пара десятков человек висит распятыми на крестах, с выпущенными кишками, за которые тянут приставленные к ним мучители. Кого-то насилуют прямо на брусчатке, параллельно нанося удары ножами и дубинками, а кого-то уже едят заживо.

Но это порочники — ничего, блядь, удивительного…

Внешне порочники сильно выделяются на фоне обычных людей — это мужчины и женщины, одетые в грязную и окровавленную одежду с элементами из кожи животных, а кто-то носит человеческую кожу, срезанную относительно недавно.

У некоторых на шеях висят ожерелья из человеческих глаз, а кто-то носит на поясах ремни с привязанными к ним человеческими кистями. Парочка дебилов закрепила на пояса отрубленные головы и видно, что им не очень удобно. (1)

Но это не все порочники, представленные на площади. Есть ещё и безучастно стоящие странные типы, одетые как обыкновенные солдаты провинциальной армии. Только вот лица у них синюшные, у многих кровавые пятна на одежде, а некоторые несут на себе следы гарантированно смертельных ран.

Это жуаньши, то есть, «мягкие мертвецы» — и дело тут не в том, что они продавливаются, как желе, от любого тычка, а в том, что они не страдают от трупного окоченения, как те же цзянши.

Их «мягкость» означает, что они двигаются почти как нормальные люди, а ещё у них сохраняется значительная часть воспоминаний о прижизненной деятельности. Если жуаньши при жизни был неплохим пахарем — он будет способен приемлемо пахать, если был хорошим кузнецом — будет неплохо ковать, а если был отличным солдатом — он будет хорошо воевать.

Вывод — перед нами бывшие солдаты одной из провинциальных армий, поднятые по воле злого разума какого-то очень сильного порочника, решившего уплотнить ряды своей орды начавшим тухнуть солдатским мясом…

— Ебашим пидоров, — сказал я и побежал в атаку.

— Убить их!!! — рявкнул увидевший нас порочник, облачённый в новенькую кирасу и шлем.

У него на груди управляющий амулет, сразу же сверкнувший неестественным бледно-зелёным светом.

Вытаскиваю из сумы дротик и бросаю в этого охуевшего.

Закалённый стальной наконечник легко пробил кирасу и зашёл глубоко внутрь тела, по пути полностью утратив оперение.

Но приказ был отдан, поэтому жуаньши развернулись к нам и вскинули своё оружие.

Раздался ружейный грохот и в нас с Маркусом полетели свинцовые пули. Ружью всё равно, какая рука нажимает на спуск — эффект будет тот же…

Ощущаю несколько толчков в грудь, но больше ничего.

Мы испытывали наши кирасы несколько раз и всякий раз они достойно выдерживали испытание, но это было в домашней обстановке, а в боевой мы их испытываем только сейчас и это просто…

Нет, не так.

Это. Просто. Охуенно.

Попадания мощных ружейных пуль ощущаются как нечто незначительное, что вызывает невольное ощущение непобедимости и неуязвимости.

Подлетаю к мертвецу-солдату, с равнодушным видом перезаряжающему своё ружьё, и вбиваю ему в голову 35-сантиметровый штык своей Д-11.

Труп упокаивается, а я уже использую приклад ручницы и сношу голову следующему жуаньши.

Маркус орудует мисс Пэйн — каждый удар фатален, потому что двадцатисантиметровые стальные шипы, которыми оборудован этот годендаг, легко пробивают черепа и туловища, а у Маркуса хватает дури, чтобы вырывать своё оружие из вражеской плоти и наносить новые и новые удары.

По нам продолжают стрелять, пули попадают в случайные места, но, в основном, в никуда. Несколько раз я видел, как жуаньши случайно убивали друг друга — настолько велик разброс их ружей.

— Окружайте их, глупцы!!! — выкрикнул стихийно возникший лидер порочников.

Одет он в суконную робу, на которую нашиты ошмётки человеческой кожи, а вооружён ружьём неизвестной модели, видимо, откуда-то из западных провинций.

Порочники самоотверженно бросались на нас и умирали, как лемминги, падающие с обрыва в открытый океан. Убивать их нетрудно, ведь они слишком слабы и не способны уклониться от коротких тычков штыком и стремительных ударов годендага.

Они начинают заканчиваться, но тут на площадь выскочил практик стихии Воды, возглавляющий подкрепление из жуаньши, поголовно облачённых в стальные кирасы и шлемы.

Видимо, это и есть их элитные штурмовые подразделения, о которых сообщала Сара.

Практик — мужчина лет тридцати с небольшим, внешность аборигенская, но кожа его покрыта струпьями, язвами и прочей дерматологической хуйнёй, которую точно не хочешь увидеть на себе в зеркале.

Кидаю в практика дротик, но он ловко уклоняется и отвечает шквалом ледяных стрел.

Закрываюсь щитом, а Маркус лишь прикрывает смотровую щель своего шлема бронированной перчаткой.

Шквал льда проходит мимо нас, частично разбившись о крепкую сталь, а затем Маркус, подгадавший момент, разряжает свой Биг Ган в сторону практика.

8-миллиметровая картечь, в количестве 130 шариков, каждый из которых весит по 5,4 грамма, врезалась в оперативно выставленный ледяной щит, очень мощный, кстати, легко преодолела его и превратила бедняжку практика в кровавый фарш.

Маркус удовлетворённо улыбнулся, повесил Биг Ган за спину и вновь вооружился мисс Пэйн.

На боевой дух порочников это не повлияло вообще никак — они продолжили атаковать нас с былым остервенением и умирали столь же быстро, потому что ничего в картине боя не изменилось и они всё такие же жалкие и слабые для двоих юся…

Площадь залита людской кровью, в воздухе пороховая вонь, повсюду разбросаны трупы с выпущенными кишками или мозгами, а врагов ещё много.

Маркус яростно ревёт и с неестественной скоростью размахивает своей ненаглядной мисс Пэйн, а я стреляю из Д-11 по построившимся жуаньши, решившим, что надо брать нас тактикой.

Передо мной образовалось густое облако порохового дыма, но я быстро развеял его мощным порывом ветра, созданным с помощью стихии Воздуха.

Жуаньши моего выстрела не перенесли — их разбросало по брусчатке переломанными телами, более не способными встать самостоятельно.

Опускаю взгляд на свой нагрудник и вижу, что на нём уже несколько десятков маленьких вмятинок, впрочем, как и на защите рук и ног — стреляли, суки. Но больше никаких последствий не ощущаю и не наблюдаю, поэтому можно сказать, что эксперимент с перспективным снаряжением претерпевает ожидаемый успех.

Порочники, живые и не совсем живые, закономерно, закончились.

— Нихуёво повоевали, бро! — с улыбкой заявил Маркус, чёткими движениями перезаряжающий свой Биг Ган.

— То ли ещё будет! — улыбнулся я в ответ.

Тоже решаю, что сейчас лучший момент для перезарядки своего ручного артиллерийского орудия. Думаю, нужно действовать смелее и наращивать калибр ручницы — возможно, мы потянем 60-миллиметровое ручное орудие.

Отдача будет мощнейшей, но зато картечи будет больше и разлёт адским — это уже оружие массового поражения…

— Что с этими? — указал Маркус на пытающихся отползти куда-то гражданских. — Мы же, как бы, не спасать их пришли?

— Нет, мы здесь не за этим, — покачал я головой, а затем обратился к мужику, ползущему на перебитых кувалдой или чем-то подобным ногах. — Эй, ты! Откуда будешь⁈ Да, ты! Откуда пришёл⁈

— Я, мой господин… — повернул он ко мне голову. — Я отсюда, мой господин…

Жопу ему разорвали основательно. Наши враги — это ёбнутые на голову психи, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы удовлетворить свои извращённые потребности. Им нет разницы, мужик или баба — надо трахать с особой жестокостью.

Дедушка Фрейд был прав: всё и всегда сводится к сексу. Власть человек получает — начинает неистово ебаться или, если нельзя ебаться, то будет сублимировать. Деньги получает — то же самое. Ёбнется на голову, как порочник — тоже всё сводится к одной только ёбле. У них даже людоедство, если верить лекциям мастера Вэя, имеет отношение к сексуальному контексту, а не к какому-то ещё.

— Эй вы, все! — обратился я к выжившим. — Отблагодарите нас за спасение! Снимите тех несчастных с крестов и помогите им уйти дальше на восток! На востоке стоят императорские войска — они помогут вам!

Некоторым, как я вижу, уже не помочь — налицо признаки мора…

— Всех, у кого покрасневшие глаза и землистая кожа — не трогать! — велел я. — Действуйте живее — от этого зависят ваши жизни!

Выжившие засуетились. Некоторые из них перенесли истязания в относительной целости, поэтому быстро сориентировались в диспозиции и начали делать, как я говорю.

Распятых бедолаг сняли и понесли на восток, к кордонам 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина…

— Сделали, что могли, — сказал я и пошёл дальше.

— Мы не спасатели, а уничтожители, хоуми! — криво усмехнулся Маркус. — Пойдём и порвём ещё больше этих мудаков, хоуми! Ах, как мне не хватало хорошего рубилова!

Рубилова впереди столько, что оно нас ещё форменно заебёт…

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, улица Ма Бэя*

— Ёбаный в рот!!! — выкрикнул я. — Берегись!!!

Падаю на правое колено и укрываюсь за пуленепробиваемым щитом, а Маркус бросается к брошенной телеге, наполненной керамическими амфорами.

Двухцуневое орудие, установленное на баррикаде, делает выстрел и я сразу же ощущаю мощное давление на щит, который с лязгом бьёт меня верхней частью по шлему.

Бросаю взгляд направо и вижу, что Маркус не особо пострадал, но искупался в вине, которое, судя по запаху, является разбавленной дешёвкой. И не жалко даже.

— Ты цел⁈ — спросил Маркус.

— Кажется, да! — ответил я, отбрасывая измятый и в трёх местах продырявленный щит. — Вперёд!

Врываемся в облако дыма, висящее перед баррикадами, пересекаем его и выходим прямо на артиллеристов, лихорадочно перезаряжающих орудие.

Нанизываю на штык сразу двоих артиллеристов, а Маркус проводит мощную серию из трёх ударов и убивает сразу четверых.

У орудия было своё боевое охранение из десятка солдат-жуаньши. Продержались эти ребята недолго…

— Жалко бросать, — посмотрел Маркус на орудие. — Состояние неплохое…

Он пнул жуаньши, в котором застряла его мисс Пэйн. Тело рухнуло на окровавленную землю и Маркус добил мертвеца тычком основания годендага в голову.

— Укатим в тот дом? — предложил я.

— И снаряды туда же, — кивнул Маркус. — Потом, когда всё кончится, утащим в квартал — чувствую, что нам пригодится вся доступная артиллерия.

Сзади раздались выстрелы. Мы обернулись, но всё быстро закончилось — дух-ящер с фламбергом вонзил свой меч в грудь порочника с ружьём, а дух-мечник отрубил голову копейщику.

Перед этим, как я понимаю, они зарезали ещё троих мудаков, подбиравшихся к нам с Маркусом.

Ящер отсалютовал нам своим мечом. Я признательно кивнул ему.

— Сара кроет, — улыбнулся Маркус.

Духи двигаются примерно в двухстах метрах позади. Это специально на случай, если нас захотят основательно окружить. У Сары всё серьёзно, поэтому мы даже не задумываемся о прикрытии со спины — всё схвачено.

Разворачиваю орудие и быстро закатываю его прямо в жилой дом с северной стороны улицы. Маркус заносит туда же боеприпасы.

Накрываю орудие тканью, сорванной с окровавленной постели и выхожу на улицу.

— Вроде, в глаза не бросается, — сказал Маркус.

— Главное — не забыть, — вздохнул я. — Идём дальше.

Следующей нашей целью является безымянный базар, который на карте западных пригородов никак не помечался. Это единственное относительно открытое пространство посреди очень плотной застройки, поэтому мы ожидаем, что враг будет вынужден сконцентрировать там силы для дальнейшего продвижения.

Вернее, после того, что мы увидели на площади Чжэнгфу, этот базар 100% служит для накопления сил — ведь как-то та прорва порочников сумела пройти к площади, прорвав оборону местного ополчения…

— Вот знак, — указал Маркус. — Базар в пятидесяти метрах.

— Т-с-с-с… — приложил я палец к дыхательному отверстию в шлеме. — Слушай…

С запада, от базара, доносятся вопли отчаяния и боли, а это верный признак того, что порочники там и их дохуя.

— Кажется, их там много, бро, — произнёс Маркус. — Будем юзать наших малышек?

— Естественно! — улыбнулся я. — Доставай!

— Я ща… — Маркус открыл подсумок и вытащил из него четыре шарообразные бомбы.

Конструкция примитивная — чугунный корпус, внутри порох, а из отверстия торчит фитиль. Но фитиль не простой — это трубка, горящая внутри, поэтому случайное задувание пламени практически исключено.

Вешаю Д-11 на спину и вооружаюсь двумя бомбами, заранее прижав запальные трубки большими пальцами.

Бежим к базару, и нам открывается типичная картина бурной жизнедеятельности порочников, но в куда большем масштабе, чем на площади Чжэнгфу.

— Жги! — скомандовал я и применил практику «Огненный палец».

От моих больших пальцев к запальным трубкам было подано пламя, пропитанная порохом древесина взялась, началось горение замедлителя и я бросил бомбы в наиболее крупные скопления врагов.

Да, истязаемые порочниками гражданские тоже пострадают или умрут, но тут вариантов-то и не особо много — нужно внести хаос и дезориентацию, а затем рубить сучар быстро и жёстко.

«Мы здесь добро, блядь, и мы решаем, какие потери приемлемы, а какие нет!» — подумал я, наблюдая за полётом бомб.

Расчёт оказался верен и бомбы взорвались в воздухе, прямо над головами порочников.

Положило по пять-шесть мразей с каждой бомбы, что не очень много.

«Но это честная работа», — подумал я, перехватывая Д-11.

— Юрген⁈ — поражённо воскликнул Маркус.

— Чего⁈ — не понял я, а затем увидел нашего однокашника.

Юргена, как видно, изрядно поебала жизнь: кожа в ужасных язвах, на голове длинные и широкие проплешины, глаза покрыты гноем, а сам он, с азартом, ебёт толстого мужика, уже переставшего пытаться сопротивляться.

— Ах ты, пидарас! — проревел Маркус и выстрелил в Юргена из Биг Гана.

Но Юрген доказал, что до сих пор юся — он сразу понял, что будет, поэтому перехватил тело толстого мужика, закрылся им от картечи, а затем подал мощный поток ветра в сторону Маркуса.

Картечь превратила толстого мужика в кровавый фарш, но Юрген, судя по прыти, с которой он побежал подальше от нас, пострадал не сильно. Если вообще пострадал…

— Виталик, достань его! — крикнул Маркус. — Эта шлюха не должна уйти!

Видимо, между ними был давний конфликт, о котором он решил не говорить. Или как ещё объяснить такую реакцию? Или он возмутился тем, что Юрген ебёт мужика? Или что?

Юрген — «воздушник», то есть, обучался с упором на стихию Воздуха. Всерьёз биться против юся — это новый для меня опыт.

Спарринги, совместные тренировки — этого было дохуя, даже слишком дохуя, но вот бой насмерть…

В темпе вальса вспоминаю, как «физик» должен сражаться против «воздушника».

Тупо пытаться догнать его — это путь в никуда. Устанешь, не догонишь, а он лишь посмеётся.

Тактика боя против «воздушника» заключается в работе головой. Нужно предугадывать его действия, сводя всё к «зажиманию у канатов», если говорить на языке бокса.

Все «стихоплёты» очень любят находиться на дистанции, потому что у них есть острая аллергия на втыкающийся в их тело металл. Но «воздушники» и «водники» — эти просто вынуждены держаться подальше, когда речь идёт о юся-«физике».

У них нет надёжных способов удержания «физика», поэтому они могут уповать лишь на манёвренность и бегство.

Вообще, «воздушники» считаются обсосами, потому что у них специализация на воздушных чудовищах и на сухопутных чудовищах средней силы, а в противостоянии против юся — это слабейшие доходяги.

Например, если «воздушник» и тот же «душнила» имеют эквивалентную мощь Ци, то «душнила» порвёт его в 7 случаях из 10.

А если речь о поединке «физика» с «воздушником», то последнему надо лишь бежать, блядь, с поросячьим визгом, потому что шансы на победу у него 2 к 10. А если он встретился с двумя юся-«физиками», то его шансы падают до нуля — он не то что не победит, он даже не убежит.

И мы с Маркусом знаем это, знает это и Юрген, но он не убегает. Почему? Смирился с судьбой? Но он же порочник…

Началась беспорядочная пальба — остальные порочники и зомби-солдаты открыли по нам огонь, но попадали далеко не все.

Сара прекратила прикрывать тылы и вмешалась в бой, чтобы сократить количество помех. «Помехи» умирали от безжалостных ударов духов, что, в очередной раз, доказывало крутость пути «душнилы» — сидишь себе в Кремле, попиваешь пуэр, а твои духи режут врагов пачками.

«Лучшая работа в мире, блядь…» — подумал я, сбрасывая со штыка бездыханное тело порочника.

Он, явно, был бывшим солдатом какой-то провинциальной армии, но не сдох и был поднят по технологии Порочного Цикла, а самостоятельно принял предложение, от которого некоторым бывает очень тяжело отказаться…

— Маркус, двигай вбок! — выкрикнул я на русском. — Я попробую поджать его! Пусть думает, что я реально пытаюсь догнать его.

Юрген, насколько мне известно, русским языком не владеет, а вот Маркус владеет, примерно на том же уровне, на каком я владею английским, литовским, норвежским и испанским — приемлемо.

Мы, из уважения друг к другу, ну и для повышения тактической гибкости, выучили языки соратников ещё в Храме, правда, на базовом разговорном уровне. Да и была у меня корыстная мыслишка, что по возвращении домой это даст кое-какие преимущества и расширит возможности…

— Понял тебя!!! — ответил Маркус на русском.

— Русский⁈ А-ха-ха!!! — рассмеялся Юрген. — Маркус, ты выучил русский? Ха-ха-ха-ха!!!

Повеяло от его слов чем-то таким, специфическим, из конкретного периода истории Германии…

Ауф дер хайде блют айн кляйнес блюмелайн! Тум-тум-тум! Унд дас хайсст: Эрика!

— Всегда чувствовал, что вы, мрази ёбаные, так и не оставили свою гнилую хуйню! — заявил я.

Юрген лишь с презрением ухмыльнулся.

— Подойди сюда, пообщаемся, ссыкло ты ебаное! — призвал я его.

Вскидываю Д-11 и стреляю.

Юрген применяет стихию Воздуха, чтобы молниеносно взмыть метров на шесть, а затем, столь же быстро, приземлиться обратно.

Здесь пулемёт нужен, чтобы достать его…

— Маркус-Маркус-Маркус! — обратился Юрген к моему чёрному бро. — Чёрная ты обезьяна, нихуя так и не поняла!

Мне стало обидно за него, что утроило моё желание достать сучонка и запытать его до смерти.

— Надо было добить тебя тогда, мазафака! — ответил Маркус. — Ну, ничего, сейчас исправим!

— Что ты там собрался исправлять, горилла безмозглая⁈ — усмехнулся Юрген. — Твоя мать уже высрала тебя из своей пизды — ничего уже не исправить!

Похоже, что он слишком увлёкся обсиранием Маркуса и почти перестал следить за мной. Ошибка страшная, блядь…

Ненавязчиво сокращаю дистанцию — теперь Маркус взял на себя роль «загонщика», а я стал «перехватчиком».

— Твой отец, наверное, бросил вас сразу же, когда увидел, что высрала его жена! — продолжил Юрген. — Впрочем, ничего необычного для ниггеров!

Двигаюсь не очень быстро, чтобы он не почувствовал опасности. По этой же причине стараюсь не смотреть на него.

— Умри, обезьяна!!! — прокричал Юрген и направил на Маркуса «Разрывающую бурю».

Это хуйня из-под коня, пригодная для борьбы против слабых чудовищ или простых людей. «Стальных врат» достаточно, чтобы эта пафосная практика ощущалась как сильный поток воздуха.

— Ты долбоёб⁈ — спросил Маркус. — Прекрати драться, как тёлка, шугар! Я пришёл на серьёзный поединок, а ты предлагаешь мне свой пидорский петтинг! Сразу было понятно, что ты ебаный бездарь и слабосилок без какого-либо потенциала — все мастера знали это! Даже Порочный Цикл тебе не помог — ты жалок, мазафака! Иди и удавись, пока мы с Витей не умерли от стыда за тебя!

— Да как ты смеешь, недочеловек⁈ — не на шутку разъярился Юрген. — Когда я сокрушу тебя, ты будешь молить о смерти! Я выебу тебя, обезьяна!

— А-а-а, так ты ещё и пидор… — неодобрительно покачал головой Маркус.

— ЗАТКНИСЬ, СУКА!!! — проревел Юрген.

Похоже, Маркус неслабо так задел его ЧСВ. Я отсюда вижу, как у бедняжки жопа горит…

Медленно извлекаю из сумы дротик. Столь же медленно замахиваюсь, а затем молниеносно метаю дротик.

Юрген, готовивший какую-то особо мощную практику, упал на колени, а затем и вовсе распластался. Дротик попал ему прямо туда, куда я целился — в основание позвоночника. Юся такое не убьёт, но обязательно обездвижит.

Маркус не прохлопал момент, подлетел и шарахнул ему по башке с ноги.

Я тоже подлетел к нему, извлёк из ножен княжий меч и двумя движениями отсёк Юргену руки.

— Мистер Смит, — обратился я к Маркусу. — Огоньку не найдётся?

— Для вас, мистер Ковалёв, сколько угодно! — оскалился тот и прижал свои руки к обрубкам.

Раздалось шипение и завоняло мясом.

Юрген заорал, но, почему-то, с очень довольной улыбкой.

— Сукины дети… — произнёс он, когда ему надоело орать.

Примечания:

1 — Голова человека и непрактичность её ношения — в среднем, голова мужчины весит 5–6 килограмм, из которых 1,5 килограмма, в среднем, занимает непосредственно череп. Носить такое постоянно, в качестве украшения — такое бывает только в кино или на фэнтезийных иллюстрациях. Но важно знать, что некоторые народы возводили отрубленные головы в культ. Например, кельты — вряд ли они таскали головы с собой, но у Г. Ю. Цезаря, в его «Записках о Галльской войне», есть сведения, что кельты крепили головы врагов к своим повозкам и хранили их в качестве ценных трофеев. У скифов и сарматов был «древний и красивый обычай» изготавливать из черепов могущественных врагов чаши для питья — кочевникам этот обычай зашёл, поэтому его можно было увидеть, а если не повезёт, даже поучаствовать в нём лично, у древних тюрков, хазар, монголов и мадьяр. В общем, нерационально таскать на себе головы и черепа — тупо тяжело.

Глава вторая Керосином их, керосином!

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, безымянный базар*

— А-а-а, так вот ты чего не сбегал, да? — усмехнулся я, увидев подкрепление, прибывшее на базар.

Их четверо и они вооружены.

Судя по всему, это юся-отступники, но лица их мне незнакомы. Хотя какие это, блядь, лица? Предательские морды со свиными оскалами, нахуй!

Юрген заулыбался — он парализован и Безруков, но, наконец-то, прибыла кавалерия и теперь всё точно будет хорошо. Точно-точно.

— Ты знаешь кого-нибудь из них? — спросил Маркус, перехвативший мисс Пэйн поудобнее.

Неизвестные юся неспешно приближались.

— Неа, — покачал я головой.

Среди них есть два «физика» — мужчина и женщина. Они голы по пояс, хотя на груди женщины есть лента из кровавой стали, прикрывающая срам. Некоторые порочники яйцами звенят и жопами светят, поэтому мне не очень понятно, чего это она грудь прикрывает…

Мужик же сверкает развитой мускулатурой, которую портит лишь нездоровый оттенок кожи. Он какой-то желтушный, будто чувачок давно страдает от гепатита или очень давно наслаждается алкоголизмом с циррозными спецэффектами. Язв, струпьев и нарывов на коже нет, потому что он «физик» — сопротивление организма тлетворному влиянию Запада просто должно быть на высоком уровне, по умолчанию.

Женщина-юся, судя по всему, откуда-то из Вьетнама или Таиланда — я забыл, как называется тот регион, где Малайзия и Камбоджа. Оттуда, короче говоря. Кареглаза, черноволоса, конституция тела атлетическая — на лицо красива, была когда-то, а сейчас всё портит землистый оттенок кожи и какая-то здоровенная нездоровая хуйня на верхней губе. Это что-то вроде герпеса на максималках.

Мужик-юся, скорее всего, откуда-то из Южной Европы — возможно, из Италии или Испании. Кареглазый длинноволосый шатен с правильными чертами лица и не очень аккуратной бородкой-эспаньолкой.

Оставшиеся двое — это стихийники. Они оба мужики, причём один сразу же бросается в глаза, потому что негр. И негр из тех, которые прямо негры — чёрный, как эбонит, будто только что прибыл из самого сердца Африки. Но изысканную черноту его кожи портят язвы, почти такие же, какими может «гордиться» Юрген.

Второй — белый, русоволосый и голубоглазый. Как мне кажется, он славянин.

— Эй, пидор! — крикнул я ему на русском.

— Пошёл нахуй! — ответил он.

Точно славянин.

Комплекции он спортивной, но без особого развития мышц, характерного для «физиков». В целом, я такого на базаре в Новосибирске бы увидел и не придал значения — как говорит Маркус, эвридей, регулар, нормал мазафака…

По мере их приближения мне стало понятно, что оба этих типа сфокусировались на стихии Огня.

Мне сразу открылось, что это комбинация анти-юся — два «огневика» и два «физика». Им на подмогу отлично бы подошёл «воздушник», но он сейчас лежит под ногами у Маркуса и смешно дрыгает культями, как динозавр Тирекс…

Этот подбор оппонентов позволяет связывать боем любого другого юся, что делают «физики», а «огневики» жгут его с дистанции. Их не догнать, потому что помешают «физики», а если сконцентрируешься на самих «физиках», то будешь драться в невыгодных условиях, буквально, под огнём.

Но мы с Маркусом готовились ко всему.

— Диспара кон ла эксопета, а лос инсендиариос! — скомандовал я.

Русский применять было нельзя, потому что юся-славянин меня прекрасно понимает, поэтому мы использовали испанский. Я сказал «Пали из ружья по огневикам».

— Ло тенго, эрмано! — улыбнулся Маркус.

Вскидываем ручницы и стреляем в огневиков.

«Огневики» среагировали пламенными завесами, предназначенными для защиты от ледяных и воздушных практик.

Картечь легко преодолела барьер, но о результативности выстрелов мы узнать не могли, поэтому побросали ручницы и вооружились основным оружием.

— Я слышал о тебе! — выкрикнул юся-южноевропеец, выставив перед собой длинный палаш с s-образной гардой. — Ты же тот русский из Храма Песни Священного Ветра, да⁈ Юрген много рассказал о тебе!

Беседовать с ним за жизнь у меня желания не было, поэтому я атаковал его.

Фехтовальные навыки у него на высоте, чувствуется, что это профессиональный боец, но физической дури у него меньше — как максимум, «Стальные врата». Он даже, по ощущениям, слабее Кровавого Говэя, которого я обезглавил у винной башни в яблоневом саду.

— Ты труп! — прокричал юся-южноевропеец и исполнил обманный финт, с целью уколоть меня прямо в смотровую щель шлема.

Легко парирую финт и пробиваю ему бронированным кулаком по морде. Юся отшатывается, а я пользуюсь этим и подрезаю ему левое бедро.

Брызгает кровь, а юся разрывает дистанцию, чтобы выиграть время и оправиться. Но это не тренировочный поединок, дорогой…

Бросаюсь к нему, игнорирую поток пламени, херачащий по мне слева, и заканчиваю работу. Лезвие княжьего меча впивается в левое плечо юся-славянина и разваливает его сантиметров на пятнадцать вглубь. Этого недостаточно.

Завершающий удар был горизонтальным и нацелился на шею. Но мой оппонент, из последних сил, выставил свой палаш и частично ослабил удар.

Шею ему я раскроил, прямо до позвоночника, но красивого обезглавливания не получилось, что меня слегка расстроило.

Пинком отталкиваю меч противника и повторяю удар по шее. Голова падает ему на спину и повисает на куске кожи.

Отмечаю про себя, что резать плоть юся-«физика» очень тяжело — ощущение, будто рубишь очень плотную резину.

Говэю я тупо открутил башку, ручками, поэтому я ещё не пробовал рубить плоть практика-«физика» холодным оружием.

А вообще, это новый для меня опыт — убивать других юся…

Негр-«огневик» исчерпал силы и перестал жечь меня, поэтому я, наконец-то, снова смог его увидеть. Залп из ручниц не прошёл для него бесследно — минимум пять-шесть картечин достигли адресата и ему теперь очень хуёво. Возможно, он уже умирает от потери крови, но держится, что, в определённом смысле, делает ему честь.

Маркус до сих пор возится со своей «физичкой», которая получила несколько десятков колотых ранений от шипов мисс Пэйн и теперь стремительно истекает кровью.

Четвёртый юся, который тоже был «огневиком», сейчас медленно ползёт по покрытой кровью и пеплом земле базара, куда-то на запад…

— Справишься, бро⁈ — спросил я.

— Да-да, хоуми! — ответил Маркус. — Сейчас я её…

Я пошёл на уставшего славянина-«огневика».

— Ну, куда ты ползёшь, долбоёб, ха-ха? — спросил я со снисходительной улыбкой. — Приляг, отдохни — я не буду убивать тебя сразу…

— Пошёл ты… — прошептал истекающий кровью юся и рухнул на колени, а затем и на руки.

— Откуда ты? — спросил я.

— Иди нахуй… — ответил он, переворачиваясь на спину.

— Я ещё не слышал о такой стране, — покачал я головой. — Наверное, это где-то на юге…

— Иди нахуй… — повторил юся.

— Сам иди в такую даль, без колёс и без педаль, — усмехнулся я. — Вот сейчас прямо.

Вонзаю княжий меч ему в грудь, ровно туда, где должно быть его сердце. Он выдыхает и умирает.

Но мне этого недостаточно, поэтому я извлекаю из него меч и срубаю ему голову. Так надёжнее — всё-таки, Порочный Цикл.

— Н-н-на, сука!!! — рявкнул Маркус.

Раздался хруст, будто кто-то бросил в бетонную стену сырое яйцо. Оглядываюсь и вижу, как Маркус с усилием расковыривает черепушку юся-«физички», пытаясь извлечь из неё застрявший шип годендага.

Негр-«огневик» подорвался на ноги и поковылял изо всех сил.

— Лови этого пидора! — ткнул в него Маркус.

— Не уйдёт, — усмехнулся я и бросил в беднягу дротик.

Дротик попал ему в правую ногу, точно под коленную чашку.

— Давай, чтобы не было потом всяких разговоров, ты сам добьёшь его? — предложил я.

— Это потому, что он чёрный? — нахмурился Маркус.

— Не, — покачал я головой. — Это потому, что должно быть 2:2, а не 3:1.

— А-а-а, ну, тогда окей, — кивнул Маркус и пошёл за негром-«огневиком».

Я же подошёл к его жертве, юся-«физичке» и отрубил ей голову.

— Уроды, блядь!!! — выкрикнул Юрген.

— Мама говорила, что я красивый, — с усмешкой ответил я ему. — Я тебе не верю, Юрген. Это неправда и ты всё врёшь.

Маркус догнал своего оппонента и покончил с ним серией из восьми ударов шипами мисс Пэйн. Чтобы «проконтролировать» его, он перехватил годендаг и нанёс три укола в череп, напрочь разрушая мозг.

— Ты расстроился, Юрген? — спросил я участливо. — Твои гейские дружки пришли, но ничего не изменилось…

— Это ничего не меняет, русский пидор! — ответил Юрген. — Госпожа придёт и трахнет вас всех!

— Что за госпожа? — заинтересовался я.

— А-ха-ха!!! — рассмеялся Юрген. — Так я тебе и сказал!

— Маркус, надо спалить трупы пидарасов и валить, — сказал я. — Этого пассажира следует обслужить по высшему разряду.

— Спа-процедуры? — уточнил мой бро.

— Обязательны, — кивнул я. — Всё-таки, это гость столицы…

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, улица имени Ма Бэя, дом купца*

— Да-а-а-а!!! — брызгая слюной от экстаза, выкрикнул Юрген.

От него начали исходить расфокусированные потоки воздуха, слишком слабые, чтобы навредить хоть кому-нибудь. Как говорится, нет ручек — нет конфетки…

Энергия Ци требует непререкаемого намерения и точно выверенной фокусировки. Намерений у Юргена может быть до жопы, но вот фокусировать нечем — я отрубил ему руки и, соответственно, меридианы, проходящие через них. Пусть пыжится, сколько влезет.

— Во что ты превратился, больной мазафака?.. — брезгливым тоном спросил его Маркус.

Вытаскиваю кухонный нож из бедра Юргена и оглядываюсь в поисках чего-нибудь более забористого.

— Вон там лежит молоток, я видел, когда вы меня сюда заносили! — мотнул головой юся-отступник. — У меня есть пальцы на ногах — сделай это со мной, сукин сын! Там полно нервов — я точно что-то расскажу! Невозможно терпеть такую боль!

Мы с Маркусом переглянулись.

— С ним что-то сильно не так, бро, — произнёс Маркус.

— Бро⁈ — выпучил глаза Юрген. — Бро⁈ Ха-ха-ха!

— Да это ещё на рынке было понятно… — вздохнул я. — Нет, молоток — это слишком грубо. Нам нужны тазик, вода и полотенчико.

— О-о-о, это обещает быть возбуждающим! — оскалился Юрген. — Давай, делай… бро, ха-ха-ха!

Иду по дому и, невольно, восстанавливаю картину произошедшего.

Злоумышленники ворвались через бумажные окна, быстро подавили сопротивление живших тут людей, а затем начали истязания.

Мужчина лет пятидесяти лежит в спальне — судя по некоторым признакам, его изнасиловали во все доступные места, а затем начали поедать. Истечь кровью ему не позволили — руки и ноги перетянуты жгутами из верёвок, поэтому мучился он долго.

С членами его семьи поступили схожим образом — двоих парней лет 15–16 съели наполовину, а женщину, возраст которой уже не установить, разорвали на куски, приколотив их к стене на кухне.

Ни у одного из трупов нет глаз — их вырвали. Теперь понятно, где порочники брали свои «украшения».

Местный председатель совета, как я понимаю, нахуй проебал организацию эвакуации, поэтому на восток ушли далеко не все жители.

Нахожу кухню, на которой сразу же обнаруживается подходящий тазик и бочка с водой.

— Вон лавка, — указал я, вернувшись из кухни. — Размести пациента со всеми удобствами.

— О-о-о, вы так уверены, что есть какой-то предел боли, от которого я не кайфану, да⁈ — поинтересовался Юрген.

У него, после всего, что мы с ним сделали, образовался стояк. То, что он больной, было понятно ещё на базаре, где он драл того мужика, но вот мазохизм и прочая хуйня…

— Маркус, избавься от лишнего, — попросил я.

Тот вытащил нож и отрезал Юргену член и бросил эту ненужную часть в топку разожжённой печи.

Юрген завыл со смесью экстаза и сожаления.

— Тебе это больше не пригодится, приятель, — усмехнулся Маркус и зафиксировал Юргена на лавке.

Полотенце я достал из рюкзака — ношу с собой пару штук, специально для таких случаев.

— Что? Вода? — спросил Юрген. — Клоуны, вам нужно придумать что-то посерьёзнее!

Накладываю ему на лицо полотенце, зачерпываю воду из бочонка и начинаю медленно лить.

Юрген, как и ожидалось, начал захлёбываться и биться в конвульсиях.

Спустя три черпака воды, снимаю с его лица полотенце.

— Итак, — произнёс я. — Что за Госпожа?

— Я тебе ничего не скажу, русский! — ответил Юрген. — Если ты думаешь, что эта хуйня способна поколебать меня — ты пиздец как ошибаешься!

— Твой рот говорит одно, но глаза… — усмехнулся я. — Твои глаза говорят правду…

Возвращаю полотенце на его лицо и продолжаю экзекуцию.

Нам известно, что пытка водой — это не про кайф для мазохиста, потому что воздействует она не на болевые рецепторы и работает совсем не так, как того ожидают мазохисты.

Мозг воспринимает это как неминуемую смерть — даже если логически понимает, что это «не по-настоящему». Болевые рецепторы тут почти не задействуются, потому что водяная пытка вызывает удушье, асфиксию, рвотные рефлексы и спазмы — всё и сразу.

И даже если Юрген прямо конченный мазохист, а он конченный садомазо-ебанутый-пидарас, ему не за что «уцепиться», чтобы испытать боль и черпать из неё силы. Ему нихуя не весело сейчас, поэтому я уверен, что методика работает.

— Та-а-ак… — снял я полотенце. — Кто такая Госпожа? Дай мне имя и всё сразу же закончится.

Но Юрген молчал.

— Ладно, — пожал я плечами.

Возвращаю полотенце, и всё продолжается.

Но, в определённый момент, конвульсии прекратились и Юрген затих.

— Что с ним, бро? — спросил Маркус.

Снимаю полотенце с лица Юргена и вижу, что тот, будто бы отрубился.

— Что-то не так, — покачал я головой.

Открываю его глаза и вижу мёртвый взгляд. Он сдох. Но как?

Осторожно открываю его рот и всё понимаю.

— Твою мать, — процедил я. — Он откусил себе язык и истёк кровью.

— Бля… — произнёс поражённый Маркус. — Надо было брать больше «языков», ниггер…

— Да, — согласился я. — Но я думал, что с Юргеном всё прокатит! Ведь прокатывало же!

Маркус уставился на труп Юргена с задумчивым видом.

— Получается, он пил свою кровь? — спросил он, нарушив установившуюся тишину.

— Ага, — кивнул я. — Блядь, какие же ебанутые мрази… Ладно, вытаскиваем этого мудака — надо сжечь его, а затем продолжать ебашить порочников. Ебать, что за день, нахуй…

*1079-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли *

— Узнала кого-нибудь? — спросил я Сару.

— Нет, — покачала она головой. — Кроме Юргена — вообще никого не встречала в Храме. Похоже, что они из какого-то другого.

— Мне тоже так показалось, — кивнул Маркус. — Но Юрген, тухлая он сука…

— Значит, он разгрыз себе язык и умер от кровотечения? — спросила Сара.

— Ага, — ответил я с тяжёлым вздохом. — Так и не узнали, что за Госпожа такая.

— Жуть, — вздрогнула Сара. — Мне он казался нормальным парнем.

— Это был не Юрген, — покачал головой Маркус. — Он, конечно, не самый приятный тип, но то, что мы видели, это безумный фрик в теле Юргена. Там от настоящего его не осталось почти нихрена.

— Будем называть их фриками? — предложил я.

— Хорошее название, — улыбнулся Маркус. — Йес! Уже второе крутое название на моём счету!

— Когда выходите во второй раз? — спросила Сара.

— Нужно отдохнуть ещё хотя бы четыре-пять часов, — вздохнул я устало. — Против нас выступают юся-фрики, которые, как я понял, стали сильнее, чем были.

— Юрген точно стал сильнее, — согласился Маркус. — Раньше он не был способен так ловко летать.

— Ну-у-у, в Храмах остальных фриков подготовка, откровенно говоря, так себе, — добавил я.

— Я тоже заметила, что вы прямо очень ловко с ними расправлялись, — улыбнулась Сара.

— Кстати, а что там насчёт изумрудной ртути? — поинтересовался я.

— Архивариус смылся из города, — ответила она. — Но передал мне координаты тайника к востоку от города — там должно быть двадцать четыре грамма изумрудки. Если найдёте время, то можете сходить.

— Какое время⁈ — возмутился Маркус. — Там вокруг города фрики циркулируют — заберут наш тайник! Срочно выходим, Виталик!

— Да! — встал я с лавки беседки. — Где моя броня⁈

*1079-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, восточные пригороды, в лесу*

— Что там? — спросил я.

— Щас… — Маркус сверился с картой.

Вообще, выход за город — это рискованно, но только не для нас.

Это фрикам смертельно опасно связываться с людьми вроде нас. Мы же обязательно убьём, с особой жестокостью…

— Тут должно быть дерево, помеченное «Х», — сказал Маркус, оторвав взгляд от карты. — Надо отойти от него на десяток метров к северу и там копать под кустом лапчатки.

Оглядываюсь по сторонам и сразу же обнаруживаю старые человеческие следы, ведущие на восток. Прохожу по ним и нахожу дерево с нацарапанной на коре буквой «Х».

«Блядь, двигаемся, как наркоши ёбаные», — подумал я, отмеряя шаги. — «Закладку ищем, сука…»

Обнаруживаю куст лапчатки, падаю на колени и начинаю копать там, где есть следы чьей-то землекопской активности.

— Маркус, бро, а у вас были закладки? — спросил я.

— Что? — не понял меня он.

— Ну, чтобы наркоту прятали в неприметных местах, указывали адрес с фото, а затем эти координаты продавали наркоманам, — пояснил я.

— Нет, кажется, такого у нас нет, — произнёс задумавшийся Маркус. — У нас, в основном, через почту шлют, либо с дилером напрямую встречаешься.

— Интересно, — сказал я и, наконец, выкопал деревянную шкатулку. — Опа!

— Оно? — заглянул мне за плечо Маркус.

— Да, — кивнул я, после того, как открыл шкатулку.

В шкатулке лежала шёлковая подушечка, на которой лежало три фиала с изумрудной ртутью, излучающей мощнейшее Ци.

— Святая дрисня, да я чую её отсюда! — воскликнул Маркус. — А почему мы не ощущали её просто при приближении к месту?

Рассматриваю обивку шкатулки.

— Вот в чём дело, бро, — поцарапал я обивку пальцем. — Бля, да это какая-то особая ткань, блокирующая истечение Ци!

— Может, её и носят практики-«физики»? — спросил Маркус.

— Ну-ка, — оторвал я кусок ткани от крышки. — Смотри!

Я обмотал тканью указательный палец правой руки и сфокусировался, чтобы посмотреть на течение Ци. Но не видно вообще нихрена — будто у меня нет пальца.

— Твою мать, мазафака! — заулыбался Маркус. — Это точно оно!

— Нам нужна такая ткань, — твёрдо заявил я. — Можно просто обить любую броню изнутри и спокойно двигаться хоть в чём. И это даст нам невидимость в Ци-диапазоне, бро!

— Что-то неспокойно тут… — заозирался Маркус. — Давай домой уже.

По пути сюда нам никто не встретился, но мы видели целых четыре места кровавых боестолкновений — на внешнем кольце обороны города орудуют знаменитые эскадроны Златошлемных Драконов.

Это парадно-выступательные кавалерийские войска, у которых в воинских обязанностях написано, что они должны красиво ездить, выглядеть браво и подчёркивать своим видом величие Сына Неба.

Но теперь им пришлось участвовать в настоящей войне, что влечёт за собой тяжёлые потери и выбраковку слабых. Слабые уже мертвы, а те, что выжили, лишь ожесточились и теперь, с лютым остервенением, уничтожают отряды фриков, пытающиеся проникнуть в город с севера, юга и востока.

— Сейчас, верну обшивку на крышку… — сказал я.

*1081-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли *

— Да, мы выходили за пределы западных пригородов вчера вечером, — кивнул я. — В ходе этой вылазки мы уничтожили что-то около двух тысяч порочников, но так и не встретили ни одного юся-отступника. Что это может значить, господа офицеры?

На военный совет в Кремль были вызваны высшие офицеры 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина, а также представители от императорской администрации.

За прошедшие дни произошло несколько десяток стычек 1-й дивизии с отрядами фриков, в ходе которых мы безвозвратно потеряли лишь сто сорок человек, а ранеными было потеряно целых четыреста девятнадцать, но большую часть раненых мы уже вернули в строй.

Враг же потерял, если верить командам ликвидаторов, высылаемым для сжигания тел, что-то около восьмисот с лишним человек. Раненых порочники не спасают и не оттаскивают, поэтому практически все подстреленные враги записываются в убитые — никто не поможет им, не перевяжет и не обеспечит условия для восстановления. Как правило, они истекают кровью и умирают.

Да и пуля Несслера, применяемая нашей морской пехотой, наносит значительно более серьёзные ранения, так как тяжелее, чем шарообразная пуля.

Гвардейские ружья имеют стандартизированный калибр в 19 с небольшим миллиметров, поэтому пули Несслера имеют вес в 45 грамм. Маркус подсчитал, что если принять на веру скорость пули в 400 метров, что нормально для ружья на чёрном порохе, то дульная энергия пули Несслера, весящей 45 грамм — это 3600 Джоулей. Маркус утверждает, что это примерно как выстрел из FN SCAR-H, питающейся патронами 7,62×51 NATO. А уже это что-то близкое к 7,62×54 миллиметра, то есть, патрону к ПКМ или «Печенег».

То есть, одно попадание в туловище должно класть человека нахуй, наповал.

— Это может значить, что юся-отступников у врага не осталось? — предположил цяньчжан Не Хайпэн.

— Ничего подобного, — покачал я головой. — Это значит, что они уже знают о нас, разведали нашу линию обороны и теперь собирают ударный кулак. Лучше всего для прорыва линии подходят юся — они будто созданы для этого.

На самом деле, это просто совпадение, что боевые машины, коими являются юся, изначально предназначенные для уничтожения свирепых чудовищ, отлично подошли для уничтожения человеческих и нечеловеческих армий.

— Это значит, что в скором времени следует ожидать нового штурма, но он будет массированным, — продолжил я. — Требую интенсифицировать возведение укреплений. Также необходимо, чтобы личный состав завершил подготовку по эффективному поражению юся.

Единственное, на что могут надеяться наши морпехи — это плотность залпа. Если юся не положить сразу, то перезарядить ружьё он уже не даст…

— Мы сорвали им уже три подготавливаемых штурма с западного направления, но на юге, севере и востоке дела обстоят, откровенно говоря, паршиво — готовьтесь к тяжёлой битве, — сказал я. — Врагов больше, поэтому наступательные действия будем проводить только мы с генералом Чжи У.

Чжи У — это Маркус. Его знают именно под этим именем, потому что Маркус Фитцджеральд Смит — это просто невозможно произнести, по мнению практически всех жителей Поднебесной.

А так, мы с Маркусом устраиваем фрикам кровавую пиздорезку, уничтожая всех уродов, каких только увидим.

Мы уже разобрались с девятнадцатью артиллерийскими орудиями — пятнадцать уничтожили, а четыре спиздили.

— Возвращайтесь к своим подразделениям, господа офицеры, — сказал я. — Совет объявляю законченным.

Глава третья Хватит толпами ходить!

*1083-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, центральный госпиталь при военной комендатуре*

— … и поэтому можно утверждать, что животные переносят её без каких-либо симптомов, — продолжал доклад главный лекарь Е Япин.

Когда мы учреждали центральный госпиталь, необходимый для массового оказания помощи больным и раненым, мне предлагали разного рода академиков-теоретиков, но я выбрал практика — Е Япина, который закончил Императорскую академию высших искусств и наук, со специализацией на лекаря для благородного сословия, но не ушёл парить припарками всяких аристократов, а организовал свой кабинет в квартале Лосян, где оказывал помощь простолюдинам, за деньгу малую.

У него богатый опыт лечения травм и заболеваний, а также есть примитивное понимание эпидемиологии. Во всяком случае, он знает, что если пить из заражённого колодца, то болезнь неизбежна.

Я поставил его главным лекарем в моём центральном госпитале, который, после эпидемии, останется постоянным, как ядро централизованного здравоохранения города — Япин ожидания оправдал и сумел наладить оказание помощи пострадавшим в пожарах и уличном беспределе.

— То есть, у животных никаких бубонов не возникает? — спросил я.

— Никаких — мор наполняет их кровь, но не показывает никаких проявлений, — покачал головой Япин.

— Это обычное дело для чумы, — произнесла Сара. — У барсуков, сусликов и сурков, если верить трактату мастера Цая, болезнь тоже проходит без симптомов.

— Это не обычная чума, — вздохнул я. — Нам нужно что-то, чтобы это дерьмо прекратилось — вакцина, лекарство, чудодейственное чудо…

— Я с трудом представляю, что нужно, чтобы сделать вакцину от мора, — произнесла Сара. — Путь с извлечением чумного материала из бубонов на животных, как ты видишь, не сработал. И вряд ли бы это помогло, потому что это тебе не оспа. Я могу заняться исследованиями, но на это нужно время.

Наверное, это было преступлением, что мы вообще особо не заморачивали себе голову с проблемой оспы — как оказалось, Сара прекрасно знает, как справиться с эпидемиями оспы, выкашивающими сотни тысяч человек ежегодно, по всей Поднебесной.

Нужно лишь найти коров, болеющих коровьей оспой, которая родственна натуральной оспе, соскоблить с вымени больной коровы пузырьки и эту жижу втереть в ранку на коже прививаемого. Он поболеет пару-тройку недель, а может и меньше, после чего обретёт мощный иммунитет не только против коровьей, но и против натуральной оспы. И всё. И пиздец.

Сара знала всё это, но ей было настолько похуй, что она не сочла нужным сообщать нам об этом. Точнее, она думала, что мы с Маркусом это всё и так знаем. Но мы с моим чёрным бро в душе не ебали — вернее, я слышал что-то подобное, но вспомнил об этом только тогда, когда Сара описала весь процесс. И имя Эдвард Дженнер я тоже когда-то слышал, но забил и забыл…

А ещё она сказала, что уж это вот точно вмешательство в естественный порядок вещей и Путь может пиздануть за это так, что мало не покажется никому.

Но я, так-то, по жизни один из крупнейших гуманистов, меня сильно трогает наблюдение за картиной гибели деревни от кровососов или болезни — оба этих события ведь можно предотвратить или остановить. И когда у меня горит жопа, а от такого у меня жопа не просто горит, а полыхает реактивным пламенем, как движок у МиГ-21, я начинаю совершать не совсем обдуманные поступки, как правило, связанные с проламыванием черепов и отрыванием буйных и не очень головушек…

Зато теперь, если мы переживём осаду Юнцзина, у нас будет железобетонное средство против натуральной оспы, что спасёт миллионы жизней.

Всех в этом мире не спасти, некоторые даже не особо-то и хотят, чтобы их спасали, но я и не собираюсь спасать всех — я хочу спасти только тех, кого можно. И у нас есть для этого очень надёжные инструменты.

— Приступай сегодня же, — сказал я. — Нам нужно средство против мора, иначе нам хана. Останемся только мы втроём, против всей армии фриков…

Лицо Е Япина вытянулось.

Наверное, он не задумывался о том, что мы, юся, сейчас ничем не рискуем. Сара сутками тусуется в госпитале, без какой-либо защиты органов дыхания и кожи, но за всё это время даже не чихнула.

У неё вчера произошла смена третьего поколения ассистентов — они мрут, как мухи, несмотря на все прилагаемые нами усилия, а ей хоть бы хны.

— Я думаю, что если и есть кто-то, кто сможет сделать вакцину, то это ты, Сара, — сказал я. — Нам пиздец как нужно лекарство…

— Знаю, — кивнула она. — Сделаю всё, что от меня зависит.

Нет, на самом деле, лекарство от мора у нас уже есть — целительные эликсиры высокой концентрации, с применением редких ингредиентов, таких как золотой чай и костяной кварц. Но это исцеляет за счёт форсированного уничтожения всех бактерий в организме, а иммунитета от болезни не даёт. А ещё это пиздец как дорого и трудоёмко в приготовлении.

То есть, бабло побеждает зло — богатенькие Ричи от мора не страдают. Они просто по утрам ебашат эту «обнуляющую» настоечку заместо чая, и в ус не дуют. Нет, дуют — она убивает все микробы в организме, поэтому их проносит с реактивной струёй, а ещё это ослабляет иммунитет.

Целительные эликсиры — это не решение проблемы. Нам нужна вакцина.

— А что за история с изолятором? — спросил я у Япина.

— Сегодня утром задержанные на карантин попытались разоружить стражу и вырваться на свободу, — ответил он. — Порядок уже восстановлен — возмутители спокойствия уже расстреляны.

— Ох, жесть, — констатировал я. — Ладно.

— Порядок превыше всего, военный комендант Вэй, — сдержанно улыбнулся главный лекарь.

— Согласен, — кивнул я. — Ладно, к другим вопросам. Господин Хэ, какие у вас успехи с соблюдением комендантского часа?

Хэ Яньсюн, старший заместитель военного коменданта, выглядит очень устало — ни один обычный человек не в состоянии выдержать мои темпы работы, но он старается. Мало спит, много работает, зато результаты отличные. Ещё пару-тройку недель такого ритма и нужно отправлять его в долгосрочный отпуск, а то перегорит насовсем…

— А? Комендантский час? — очухался Яньсун. — Да, порядок соблюдается! Горожане с пониманием отнеслись к этому ограничению и не покидают свои жилища в ночное время.

— Патрулей хватает? — спросил я.

— Инспектор Се выделил достаточно стражников, — кивнул Яньсун.

— И это просто здорово, что всё начало работать, — улыбнулся я. — Скоро, когда всё будет готово, мы объявим цзинь чу.

— Ты уверен, что это стоит того, мастер Вэй? — спросил Яньсун. — Это парализует всю работу…

— Уверен, — ответил я. — Средство рабочее — проверенное…

Цзинь чу — это местный аналог самоизоляции. Переводится это как «запрет выходить», что полностью характеризует задумку.

Жителям будет запрещено покидать свои жилища, с какой угодно целью, а еду и воду им будут доставлять специально выделенные для этого морпехи. Разумеется, бесплатно — за счёт военной комендатуры и императорской администрации.

Все понимают, что главная наша ценность — это люди. И когда война закончится, кому-то нужно будет расчищать руины и восстанавливать город. А если все умрут, кто будет этим всем заниматься? Тётя Мотя? Дядя Федя? Я⁈

Кровососы же вообще жизненно заинтересованы в сохранении своего «корма», поэтому имперская администрация не только одобрила мою инициативу, но и сделала её обязательной для всех остальных военных комендатур.

Но в остальных комендатурах, как показала практика, служат некомпетентные долбоёбы, которые даже водоснабжение организовать не в состоянии, поэтому следует ожидать, что часть населения города будет голодать и устраивать голодные бунты.

— А где ты её проверил? — спросил Яньсун.

— Далеко отсюда, — ответил я.

— Там, откуда ты родом, живут другие люди, — покачал головой Яньсун.

— Люди везде одинаковые, — не согласился я с ним. — Поверь моему жизненному опыту. И, в конце концов, они будут вести себя точно так же.

Это, несомненно, приведёт к взрывообразному росту населения через девять-десять месяцев…

— Императорская администрация будет внимательно наблюдать за происходящим, — предпредил Яньсун.

— Да они и так пырятся в нашу сторону, не отводя глаз, — усмехнулся я. — Мне всё равно — я свою работу знаю.

Бюрократы настолько напуганы, что согласны практически на всё — даже если придётся вырезать часть населения, ради сохранения остальных, они пойдут на это.

Но мы и так вырезаем часть — не прошедшие испытание карантином граждане, с проявившимися симптомами мора, подвергаются безжалостному уничтожению. Нарушители комендантского часа — аналогично.

Мы жертвуем свободой меньшинства ради выживания большинства — в условиях жестокой пандемии, с трудом удерживаемой на границах подотчётных мне кварталов, это единственная рабочая стратегия.

— У остальных комендантов дела идут значительно хуже, — произнесла Сара. — Даже если мы облажаемся, на фоне остальных это будет выглядеть, как ошеломительный успех. К тому же, наша комендатура — единственная, сумевшая выставить адекватное ополчение.

— Ой, не напоминай… — попросил я, поморщившись.

Видел я ополчение, выставленное другими комендантами…

«Смех и грех, блядь», — подумал я, вспомнив тех доходяг, которые не сумели откупиться от «военкоматов».

Дело ведь даже не в том, что другие военные коменданты — это прожжённые коррупционеры, хорошо умеющие только пилить бюджеты. Точнее, в этом тоже, но не только.

Ещё у них наблюдается критическая нехватка управленческой компетенции. Они представления не имеют, как правильно организовывать карантин, как проявлять жёсткость при принятии решений, какие непопулярные решения и когда применять — воли и понимания нет, и, следовательно, нет эффекта.

Но хвала Небу, императорской администрации хватило ума не передавать под мою ответственность весь город. Я бы тупо не потянул, выдал КПД около 5% и просрал бы почти все полимеры. Впрочем, другие коменданты выдают что-то в интервале от 1 до 10% КПД, поэтому, возможно, в большом счёте я бы оказался эффективнее, чем все эти ебанаты…

«Итог-то уже виден — в моих кварталах всё относительно спокойно, а у них происходит какой-то анал-карнавал с бородатыми трансвеститами и юркими карликами», — пришёл я к выводу. — «Я бы такой хуйни точно не допустил».

— Каковы дальнейшие указания, мастер Вэй? — спросил Яньсун.

— Полностью фокусируйся на организации снабжения жилых дворов продовольствием, — сказал я. — Хаоцзэ и Чжунжуй — передай им текущие дела, они могут временно подменить тебя. Но как закончишь, сразу же переключайся на основную текучку — без тебя наши дела сразу же пойдут не очень.

Яньсун — это редкий и ценный кадр. Его организаторские способности, которым невозможно специально научить человека, снимают с меня часть нагрузки, поэтому остаётся время на сторонние дела.

— Мастер Е, — обратился я к главному лекарю. — Продолжайте делать то, что делаете, но имейте в виду, что госпожа Суруо должна получать полную поддержку — от её успеха зависит будущее нашего города. Да что города? Всей Поднебесной!

*1089-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли*

— Вот жили же хорошо… — пробурчал я. — Что именно ты понимаешь под «взрываются»?

— Когда я говорю, что заражённые взрываются, я именно это и имею в виду, — ответила недовольная Сара. — Это какая-то новая мутация — у заражённого мором, в брюшной полости, под печенью и поджелудочной, образуется мешок с заразным газом. Когда мешок «созревает», происходит взрыв и газ распространяется по окружающему пространству, естественно, заражая всех, кто его вдохнул. И, как я подозреваю, бактерии, содержащиеся в газе, не умирают, а оседают на одежде и поверхностях.

— Это же просто пиздец… — прошептал я.

— Да, согласна, — кивнула Сара. — Возможно, это спонтанная мутация, но что-то не очень похоже. Более вероятно, что это фрики запустили новый штамм.

— Да, более вероятно, — согласился я. — Думаю, это ответ на успешность нашей обороны.

Мы с Маркусом тратим не менее пяти-шести часов в сутки, чтобы находить и уничтожать крупные подразделения фриков, пытающиеся проникать в наши кварталы.

В остальном городе, кроме центральных кварталов, власть уже парализована, сопротивление оказывается слабо, поэтому фрики там деятельны и активны. Но, как показывает статистика, их уже недостаточно, чтобы взять этот город, ведь они допустили стратегическую ошибку — убили значительную часть своих сил об наших доблестных морпехов.

Вот он неочевидный недостаток этой самоубийственной стойкости фриков — они не знают, когда нужно отступить и подумать над тем, что ты делаешь.

Пока их командование разбиралось, что именно нужно делать с моей комендатурой, немалая часть их пушечного мяса была тупо дезинтегрирована ружьями и пушками морской пехоты Юнцзина…

И вот тебе напасть, блядь — новый штамм мора.

— А вакцина, которую ты разрабатываешь — она поможет против нового штамма? — спросил я.

— Не факт, — ответила Сара. — Всё зависит от того, насколько сильно мутировал мор. Если основа бактерии сохранилась, а так обычно и бывает, то вакцина из убитого штамма может частично защитить, уменьшив тяжесть заболевания и смертность.

— То есть… — начал я.

— Но если эта газообразующая форма — это совсем другая структура, с новыми антигенами, то тогда… — она на секунду замолчала. — Тогда она не поможет. Или поможет только от старой версии. Нам нужно срочно выделить новый штамм бактерий и проверить их.

— То есть, нужна будет новая вакцина? — уточнил я.

— Как говорила небезызвестная Тереза Мэй: хайли лайкли, (1) — грустно улыбнулась Сара.

— Нас и предыдущая версия мора до сих пор ебёт во все щели, — вздохнул я. — Надо избавиться хотя бы от неё, а новой заниматься после.

— Думаю, рациональнее избавиться от новой — она распространяется гораздо быстрее, из-за способа, — покачала головой Сара.

— Ладно, — легко согласился я. — Ты шаришь в этом — тебе решать.

— Я уже решила, — кивнула Сара. — Мы занимаемся новым штаммом.

— Откуда ты всё это знаешь вообще? — задал я давно беспокоящий меня вопрос.

— Во время Ковида смотрела очень много сериалов, связанных с эпидемиями, — улыбнулась Сара. — Оказалось, что не зря.

— А я в те времена просто подбухивал и ругался с женой… — пробурчал я.

Очень долгое нахождение в одной квартире с женой и детьми — не у меня одного тогда крыша ехала. Нужно, всё-таки, немного личного пространства, а то совсем пиздец.

— Жаль твою жену, — снова улыбнулась Сара.

— А меня не жаль? — нахмурил я брови.

— Тоже жаль, наверное, — пожала плечами Сара. — Ладно, пойду я обратно в госпиталь — уже должны привезти новых заражённых…

— Давай, успехов тебе, — пожелал я ей.

Возвращаюсь к ответственной документации — списки дворов, получающих бесплатное питание. Сверяю эти данные с картой — на ней также помечены дворы, в которые питание больше не заносят.

— Твою мать, куда всё катится?.. — спросил я себя.

Такому нас в Храме точно не учили.

— Мастер Вэй! — ворвался в кабинет Зонг.

— Что случилось? — спросил я.

— На рынке в Янхуэй началось! — выкрикнул Зонг. — Только что узнал!

— А что началось? — спросил я недоуменно.

— Толпа собралась вокруг какого-то безумца — он утверждает, что император утратил Небесный Мандат и его нужно свергнуть! — ответил мой PR-менеджер. — И тогда, по его словам, мор уйдёт, а порочные орды отступят!

— Ага… — произнёс я задумчиво. — Инспектор Се поставлен в известность?

— Отправленные туда стражники стоят и слушают этого безумца! — ответил Зонг.

— Нихуя без меня не могут… — вздохнул я и взял со стула ножны с мечом.

*1089-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Янхуэй, мясной рынок*

— Что тут происходит⁈ — рявкнул я, подойдя к толпе. — Почему нарушаем карантинные ограничения⁈

Люди, столпившиеся вокруг полуголого мужика, одетого в рваную суконную робу, оглянулись на меня.

— А это — сподвижник проклятого императора!!! — заявил он, тыча в мою сторону указательным пальцем с надломленным ногтем. — Пока такие, как он, управляют кварталами, мор будет продолжаться!!! Да-да-да! Нужно избавиться от них — они гневают Небо! Проклятый император, байгуи, продажные чиновники, продажная стража!!! Ваш Небесный Мандат утратил силу!!! Нужно обновление — оно спасёт всех нас!!! А вам, проклятые прихвостни бесчестного императора, осталось недолго!!!

— А вы хули стоите⁈ — посмотрел я на стражников, с приоткрытыми ртами смотрящих на демагога. (2)

— А… Эм… — замялся старший патрульный.

— Вас сюда зачем послали⁈ — спросил я, а затем перевёл взгляд на толпу. — На улице собираться не более трёх человек! Общаться запрещено! Массовые мероприятия запрещены! Вы распространяете заразу, мрази! Вы что творите тут⁈

— У него больше нет Небесного Мандата!!! — заявил демагог. — Он утратил его сразу же, как начался смертный мор!!! Мы не будем тебя слушать, байгуй!!!

— А, теперь уже «мы»⁈ — усмехнулся я. — Я тебя не знаю, чмошник! Кто дал тебе право открывать тут рот и собирать людей⁈

— А тебе какое дело, поганый байгуй⁈ — спросил демагог. — Меня выбрал народ, а тебя⁈

— Ты сейчас охуеешь!!! — заулыбался я. — Я честно выиграл на выборах и представляю интересы народа! Жители квартала — хватит слушать этого пустобрёха! Я сделал для наших кварталов в тысячу раз больше, чем наговорил этот мутный тип! Я остановил мор у границ наших кварталов! А эта мразь только рот открывает и несёт тлетворную пургу! Расходитесь по домам — находиться на улице опасно…

И тут я увидел в толпе облачко зеленоватого газа…

«Ёб твою мать…» — подумал я.

Среди толпы начали взрываться заражённые — зараза окутывала людей, которые вдыхали её и, тем самым, подписывали себе смертный приговор.

Люди запаниковали, раздались испуганные вздохи и некоторые уже собрались бежать подальше отсюда.

— Всем оставаться на своих местах!!! — рявкнул я и вытащил из ножен княжий меч.

Толпа отшатнулась от меня.

— Эй, вы! — обратился я к стражникам. — Вы уже мертвы! Послужите этому городу — начинайте убивать! Приготовить штыки!

Их всех коснулось расползающееся по площади облако заразного газа — они, действительно, уже покойники.

Делаю шаг в сторону толпы.

— Нет… — поднял руки честный гражданин, пришедший послушать демагога.

— Мне жаль, — сказал я и нанёс рубящий удар.

Толпа завизжала.

— Стража!!! — крикнул я, срубая голову женщине в хлопковом платке. — Если не начнёте убивать, пожалеете, что родились на свет!!! Исполнять!!!

Кровь обагрила мои руки и моё тело — я убивал заражённых гражданских без ложного милосердия. Либо я убью их всех здесь, либо они умрут потом, но заберут с собой свои семьи и своих соседей.

«Куда всё катится, а?» — спросил я себя, применяя «Огненный плевок», чтобы поразить убегающего гражданина.

Использую «Шипастые путы» из стихии Металла, чтобы обездвиживать и ранить людей массово, а затем методично вырезаю всех, до кого могу дотянуться.

Стражники присоединяются и начинают закалывать гражданских штыками.

К мясному рынку прибыло подкрепление.

— Не приближаться!!! — крикнул я. — Не выпускать никого с площади!!! Убить всех — они заражены!!!

Это будет очень деморализующее событие — всех прибывших стражников нужно будет посадить под карантин…

Город не простит мне сегодняшний день.

«Да и похуй, блядь!» — подумал я с ожесточением, без колебаний рассекая мальчика лет двенадцати. — «Я здесь не ради признания! Я за род людской!!!»

*1089-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли *

Сижу за столом, скрипящий от чистоты — пришлось драить себя металлической щёткой, чтобы точно смыть кровь. А затем я принял ванну с концентрированным щёлоком, который очень эффективно убивает почти любые бактерии.

— Снова начал пить? — зашла в столовую Сара.

— Ещё нет, — покачал я головой. — Думаю.

Передо мной стоит бутыль с «Основой», единственным средством, способным вызвать алкогольное опьянение у юся-«физика».

— Лучше не начинай, — попросила Сара. — Это не поможет, а только навредит.

Да, я, как профессиональный алкаш, при первой же трудности побежал к «единственному утешению» — алкоголю. Всегда у меня так. Алкоголь из меня вывести можно, но алкаш останется…

— Ты права, — сказал я и бросил бутылку в горящий камин.

Она разбилась вдребезги и вызвала яркую вспышку.

— Как ты? — спросила Сара.

— Очень хуёво, — ответил я. — Я убил кучу невинных людей.

Это до сих пор ебёт меня — после стольких убийств. Почему?

— Ты должен был, — произнесла Сара. — У тебя не было другого выбора. Они бы разнесли заразу по всему кварталу…

— Зараза уже здесь! — стукнул я по столу. — Но я не видел! Как-то же эти люди попали на площадь!

— Это была диверсия, — покачала головой Сара. — Ты сделал всё правильно — это были фрики, воспользовавшиеся канализацией, чтобы проникнуть в квартал и создать вспышку мора. Ты спас квартал, Витя…

— Точно, блядь! — выкрикнул я. — Нужно выставить охрану на канализации!

Какой же долбоебизм! Как я мог это упустить⁈

— Маркус уже занимается — не переживай, — улыбнулась Сара. — Чайку?

— Какую чайку? — нахмурился я.

— Зелёный чай будешь? — спросила она.

Терпеть его не могу.

— М-м-м… — поморщился я. — А, давай!

— Не переживай, Витя, — сказала она. — Твоей вины в произошедшем нет — ты принял единственное верное решение. Не кори себя. Ты был прав.

Примечания:

1 — Хайли лайкли — от англ. highly likely — переводится как «с высокой вероятностью». Применяется это выражение, как правило, в том случае, если доказательств утверждению нет, но его надо озвучить, желательно, не прослыв при этом записным пиздоболом. Это типичный пример языковой неопределённости, очень часто, пожалуй, слишком часто, применяемый как манипулятивный приём. Это манипуляция через псевдодоказательное утверждение, то есть, подмена доказательства вероятностью. В русском языке есть пример — «есть основания полагать», но это слишком топорный приём, так как сразу напрашиваются вопросы: Какие основания? Где они есть? Как на их основании можно полагать? Хайли лайкли, в этом отношении, гораздо тоньше — вопросов к нему можно подобрать меньше, а ещё это создаёт «экспертность», типа, за этими данными стоят какие-то серьёзные люди и всё очень серьёзно. Ну и потом, когда придёт время собирать камни, можно на голубом глазу спиздеть: «А я-то чё? Я приблизительно высчитал примерную вероятность на основании анализа данных тысяч и тысяч экспертных экспертов, и лишь озвучил её! Я не я и жопа не моя!»

2 — Демагог — др.-греч. Δημαγωγός — «вождь народа» — в данном случае это не пиздобол пустобрехливый, как принято у нас, а именно заводила, разводящий демагогию, то есть, приятные и простые объяснения явлений и вещей, с какими-то собственными целями. В классических афинских демократиях демагогами называли ораторов и политиков, которые не занимали официальных должностей, но влияли на политику через народное собрание. Короче, нечто, что отдалённо напоминает инфлюэнсеров — они высирают своё охуенно важное мнение, а их подписчики с умным видом кивают, типа, «да, в этом что-то есть», «дело говорит» и т.д. Правда, в афинских демократиях это могло влиять на результаты голосования (там продолжительное время были прямые демократии), а не было просто пердежом в воду, как сейчас. Изначально слово «демагог» не несло негативной коннотации, но ближе к IV век до н.э., то есть, в позднюю классическую эпоху, слово начало ассоциироваться с чем-то плохим, потому что прямая демократия переживала упадок, а мыслители видели, что это всё демагоги поднасрали — использовали толпу в своих интересах и продвигали свои личные идеи, что вело к автократии, из-за дискредитации демократических институтов.

Глава четвертая Вы все еще кипятите? Тогда мы идем к вам!

*1089-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Фэнши, здание квартального совета, оперативный штаб 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина*

— Вот с этого направления, думаю, они и попрут, — сказал я, начертив линию с юга. — Больше причин собирать столько сил на юге я не вижу.

— Но с хрена ли? — задал резонный вопрос Маркус. — Почему именно юг?

— Я думаю, они наслышаны о том дебиле, Гуй Дуне, — улыбнулся я. — Он полностью провалил сбор и подготовку ополчения, оборонительные линии у него построены хреново, что видно невооружённым глазом, даже издалека. Достойного сопротивления эти жалкие крохи, на бумаге называемые ополчением, оказать не смогут, поэтому это даже логично, что они ударят именно с юга.

Остальные направления содержатся в относительном порядке — кое-где военные коменданты справились и наладили что-то похожее на оборону, а где-то местность изначально неудобная для штурма, так как там есть старые крепости.

Да, в городе есть почти десяток крепостей, из которых только три содержатся в образцовом порядке, а остальные представляли собой нечто заброшенное. Но даже заброшенные крепости — это всё ещё крепости.

Как мне сказал Яньсун, это бывшие уездные столицы, поглощённые разрастающимся Юнцзином — там заседали хоу, правившие небольшими наделами вокруг столицы. Их изначальное предназначение было в защите Юнцзина в случае мятежей, но потом город разросся настолько, что эти крепости утратили своё значение практически полностью. Смысл сохранился только в трёх из них — они стоят, как раз, вокруг имперского квартала, формируя этакий внешний треугольник.

На юге тоже были крепости, две штуки, но их срыли лет пятьсот назад, а материалы были пущены на строительство жилья, храмов и прочих более полезных сооружений.

Ну и совпало, что южная военная комендатура досталась клиническому долбоёбу и трусу, который, когда враг начал концентрацию сил на юге, съебался в неизвестном направлении, не забыв прихватить комендантскую казну.

— Нам нужно лишь дождаться, когда противник возьмёт юг, — произнёс я. — А затем встречать его на наших укреплениях.

Так далеко фрики ещё не заходили — они не очень хорошо представляют себе, что именно мы тут построили. Нет, я даже не сомневаюсь, что разведчики фриков, перемещающиеся по канализации, видели какие-то фрагменты нашей обороны, но общую картину они увидеть не могли. А это ведь самое главное — наша с Маркусом система обороны работает именно в масштабе.

— Дивизию в максимальную боевую готовность, — приказал я. — Снабдить всех новыми защитными масками, вооружить тройным боекомплектом и сытно накормить.

Лучше, конечно, не кормить солдат перед боем, но для нас это не особо актуально, потому что фрики делают заразные пули — в каждом свинцовом шарике есть глубокое отверстие, в которое они набивают гной или заражённое мясо. И даже если солдат переживёт попадание, выжить у него шансов не будет — мор сделает своё дело…

Ещё у некоторых мудаков, которые слишком мудаки даже для фриков, обнаруживали надрезанные свинцовые пули. Ввиду того, что это свинцовые шарики, надрезы на них ухудшают и без того хреновую кучность, но если такая пуля попадёт в тело, то там точно смерть, без всяких кусков заразы — я вижу за этим действие какого-то юся, знакомого с понятием «экспансивная пуля».

— Может, поддержим южных ополченцев? — спросил ванчжан Цзян Линдун, командующий 1-м полком морской пехоты.

Всего в 1-й дивизии четыре полка и в каждом из них, по штату, по десять тысяч ополченцев. Сейчас полки укомплектованы, в среднем, на 70–80% — бои идут, ополченцы гибнут, а замены им нет…

Значительная часть ополченцев стреляет обычными шаровыми пулями, но весь 1-й полк укомплектован пулями Несслера, поэтому считается элитным — основная масса батальонов 1-го полка рассредоточена по критическим направлениям, но пять батальонов находятся в оперативном резерве генерала Смита.

— Зачем? — спросил я. — В обороне они нам почти никак не помогут, но зато могут нанести какой-то ущерб врагу, пока будут умирать.

— Виталик, можно на пару слов? — попросил Маркус.

Отхожу с ним подальше от стола.

— Ты такие вещи не говори, бро, — попросил он. — Это деморализует прямо пиздец.

— Мне уже похуй, — признался я. — Те ополченцы, как ни крути, уже мертвы. Принять мы их не можем, потому что среди них точно есть внедрённые фриками диверсанты, а в обороне они, как я и сказал, почти бесполезны.

— Я не спорю с этим, — поморщился Маркус. — Но солдатам такое говорить нельзя — они же на смерть идут. Понимаешь? Прояви, блядь, хоть иллюзию человечности.

— Чтобы что? — спросил я.

— Надо тебе отдохнуть, бро, — покачал головой Маркус. — Всё это очень плохо на тебя влияет.

Вспомнились события на мясном рынке…

Меня до сих пор осуждают — вижу это во взглядах людей. Им не объяснишь. Точнее, объяснишь, но не поймут или поймут неправильно. И нахуя тогда хоть кому-то что-то объяснять? Правильно, ни нахуя.

— Как всё закончится, закатим пати во дворе, — ободряюще улыбнулся Маркус. — Поедим жареного мяса, выпьем пивка — что хочешь говори, но немного пивка, после такого, нам точно не повредит, возможно, позовём пару красоток…

— Не вдохновил… — покачал я головой. — Возвращаемся к работе. Сейчас важнее оборона города.

*1090-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Фэнши, передовая*

«Малолетний пидарас с гвоздём, поцарапавший мою Ласточку», — воссоздал я в голове сцену. — «Ёбаный старшина Шестаков со своим „Атставить!“ и „Ковалёв, ёбаный в рот!“ — пидарас хуев!»

Кровавая пелена застила глаза, а руки и ноги наполнились неестественной силой. В сознании установилась глухая пустота, а контуры тел врагов очертились контрастом. Сейчас все эти мрази умрут.

— А-а-а!!! — заревел я в ярости и бросился к врагу, выстроившему своих солдат по ширине улицы.

Грохнул залп, в меня ударили десятки пуль, но это не сбило моего натиска и, через несколько секунд, я, пролетев через облако дыма, ворвался во вражеский строй и начал раздавать удары княжьим мечом.

Звон смертоносного металла перекрыл вопли умирающих и раненых.

Сквозь пустоту прорывались обрывки слов, глаза игнорировали искажённые в боли или экстазе гримасы врагов, руки ощущали жёсткую оплётку рукояти меча, а тело чувствовало горячую кровь гибнущих людей.

«Не люди», — напомнил я себе, приложив усилие, чтобы пробиться через сознательную пустоту.

Враги впереди кончились, но я развернулся и атаковал тех, кто остался.

Жгу их нерукотворным пламенем, морожу адским холодом, пронзаю металлическими шипами и разрубаю княжьим мечом.

Всё это слилось в одну сплошную полосу крови и смерти…

Останавливаюсь я только в тот момент, когда вижу перед собой испуганного ополченца, прикрывающегося от меня своим ружьём.

— Бро, ты как⁈ — спросил Маркус.

Смотрю по сторонам и обнаруживаю, что ополченцы смотрят на меня с первобытным ужасом, а Маркус — с беспокойством.

— Я в порядке, — ответил я и опустил занесённый для удара меч.

Оглядываюсь на поле боя и вижу, что оно усеяно трупами.

— Вообще-то, мы планировали, что ты срежешь только часть, а остальные, разрозненные и дезорганизованные, убьются об моих морпехов… — напомнил мне Маркус, а затем посмотрел на свой годендаг. — Мисс Пэйн негодует.

— Увлёкся, — вздохнул я.

Снова весь в крови и кусочках людской плоти…

— Враги приближаются!!! — сообщил наблюдатель, сидящий на крыше, в гнезде из мешков с песком. — Около трёх батальонов!

— Иди в тыл, — сказал мне Маркус. — Мы тут справимся.

— Окей, — кивнул я.

Это ебучее чувство опустошения…

Прохожу по коридору, созданному расступившимися ополченцами и захожу в двухэтажный жилой дом, назначенный полевым госпиталем.

Тут много раненых — их доставляют, как я понял, со смежной улицы, где нет юся, зато есть усиленная оборона, с десятками рядов колючей проволоки. Мы с Маркусом встали на самую слабую позицию, где враг вполне может прорваться. Вернее, мог.

Выхожу на задний двор дома и нахожу бочку с дождевой водой. Умываю руки и лицо, а также стираю с брони куски плоти и подсохшую кровь.

На фоне грохочут полевые орудия и гвардейские ружья, а ещё, где-то вдалеке, слышны крики людей.

Мимо меня пронесли сразу десяток носилок с ранеными. Бросился в глаза парень, которому разворотило пулей грудь, но он всё ещё жив. Вряд ли выкарабкается, если не дадут дорогостоящий концентрированный целебный эликсир…

У нас есть запасы эликсиров, но они не бесконечные и их не хватит на всех — надо было, когда имелась такая возможность, выращивать за городом ингредиенты и создавать стратегический резерв эликсиров. Но кто же знал, что всё обернётся именно так?

Зато второй раз мы такой ошибки не допустим.

Как только разгребём здесь, нужно будет брать власть и идти по хуёвому сценарию, с восстановлением столицы, острым дефицитом всего и перманентной войной против всех провинций.

Одно меня радует — кровососы стёрли свою армию об орду фриков.

«Но хуй его знает, сколько у кровососов осталось боевой мощи», — подумал я. — «Зато насчёт порочников точно известно — их осталось не так много, чтобы тупо завалить нас мясом».

И, исходя из этой неточной оценки, можно прийти к выводу, что у кровососов тоже осталось не так много отборных носферату, ведь будь у них резерв, они бы давно прислали его, чтобы покончить с фриками и охуевшими юся…

«Ещё не вечер», — подумал я. — «Может и пришлют, когда пыль осядет».

С запада до меня донеслась серия громких взрывов. Это Сара — она отправляет своих духов на подрыв зарытых под уличную брусчатку пороховых зарядов.

Под каждой улицей мы зарыли по шесть-восемь бочек с тридцатью килограммами чёрного пороха в каждой — это что-то вроде местного аналога тактического фугаса, примерно равного, по оценкам Маркуса, 6–7 килограммам тротила.

Радиус безусловного уничтожения живой силы у одного такого заряда — 8–10 метров, но плохо станет всем, кто попал в радиус 15–20 метров.

Это значит, что на участке обороны дела пошли не очень и нужна поддержка. И это подтвердилось почти сразу же — ко мне примчался дух чёрного кота.

— Хозяйка зовёт тебя на… — кот ненадолго задумался, — участок № 6. Шевели булками, байгуй!

— Понял тебя, мой шерстяной друг, — улыбнулся я.

— Да-да, как скажешь, — с безразличным видом покивал чёрный кот и растворился в эфире.

Перехватываю княжий меч и бегу к оборонительному участку № 6, удерживаемому 9-м батальоном 4-го полка 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина. По последним данным, у него было 76% личного состава и я счёл, что этого достаточно, чтобы удерживать целый участок. Видимо, просчитался.

Судя по окружающим звукам, бой идёт повсюду.

В небесах пролетают бомбы, посылаемые артиллерией навесом, с закрытых позиций. Точность этого действа так себе, но заметно выше, чем при стрельбе болтающимися по стволу ядрами.

Наконец, достигаю искомого участка и вижу, что тут вовсю орудует Сенис, старинный дух Сары.

— Подпускайте их поближе, ёб вашу мать!!! — орал он с крыши двухэтажного жилого дома. — Я и их мамок тоже ёб, как и ваших, уроды бездарные!!! Н-на, шалава!!! А-ха-ха-ха-ха!!!

Сениса я вижу впервые за долгие годы — Сара выпускает его очень неохотно, потому что он стал многократно сильнее и, соответственно, дороже по Ци.

Сейчас он херачит по наступающим фрикам градом ледяных стрел, а также создал около пяти десятков своих копий, которые оказались не совсем иллюзорными. Копии орудуют магией и насылают на врага заклинания — пускают огненные шары, замораживающие стрелы и, иногда, маломощные шаровые молнии.

Последнее — это нечто недостижимое для обычных практиков и юся. Возможно, это просто наёбка, как и очень многое в арсенале Сениса…

— О, явился! — увидел меня Сенис. — Беложопое хуйло соблаговолило и пришло! Что стоишь⁈ В штаны насрал⁈ Тебе страшно, да⁈

Игнорирую его пассажи и вскидываю к плечу ручницу Д-11, заряженную крупной картечью.

Прицеливаюсь в область разрозненного боевого порядка врага и делаю выстрел. Результата не видно, из-за дыма, но он точно есть.

Вешаю ручницу на плечо, извлекаю из ножен княжий меч и кидаюсь в атаку.

Не могу вспомнить — были ли на участке № 11 юся-фрики. Кажется, не было, как и здесь.

— Здесь юся!!! — выкрикнул один из фриков, носящий на себе кирасу гвардейца.

— Хуже, долбоёб!!! — ответил ему гном-хуеплёт. — Здесь Сенис — твой внебрачный отец!!! Сынок, я трахал твою маму!!!

Срубаю фрику голову, а затем бросаю его тело в сторону чего-то, похожего на строй.

«Какой-то ёбаный мажорик привёз свою М5 F90 Компитишн к нам в салон…» — припомнил я. — «Ебало рвёт от самомнения, а сам в душе не ебёт, как ухаживать за тачкой! Трансмиссию и КПП, лаунчами со светофора, (1) въебал в хлам, а потом общался за каждую копейку и в отзывах написал, что мастер — некомпетентный долбоёб, который хочет выкачать как можно больше денег! Ах, какой же пидарас!!!»

Ярость пришла гораздо легче, потому что это уже личное — я приберегаю такие воспоминания на особые случаи…

Роняю помятый пулями щит. Моя левая рука загорается багровым пламенем праведной ярости — время убивать.

— ГОРИТЕ!!! — проорал я и пустил в ошеломлённых врагов адский поток пламени.

Улица была очищена на сотню метров вперёд, а я почувствовал сосущую слабость в груди.

Прекращаю питать пламя Ци и оседаю на правое колено.

Поднимаю взгляд и вижу, что впереди нет никого…

— Только пепел, только ветер, только трупы впереди, ха-ха-ха! — выкрикнул я со смехом.

Поднимаюсь на ноги и иду по пеплу, среди которого встречаются обугленные и измятые ружья, фрагменты доспехов и жареное мясо на косточках.

— Ну ты и псих, мужик! — прокомментировал Сенис. — Но моё уважение — отжёг так отжёг!

— Впервые я слышу что-то приятное из твоего рта, — бросил я ему. — Чудеса.

Бородатый карлик решил ничего не отвечать, но затем дёрнулся.

— А, слушай! — сказал он. — Тебя ждут на участке… эм… О! На участке № 1 — там очень жарко!

Киваю ему и возвращаюсь к баррикадам, окутанным в колючую проволоку. Ополченцы смотрят на меня с ужасом, смешанным с почтением.

— За работу, девочки!!! — услышал я крик Сениса. — Восстановить укрепления — это не последняя атака, ёб вашу мать!!!

*1091-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли*

— Это понятно, что шавки бежали, — покачал я головой. — А что по нашим потерям?

— По предварительным подсчётам, мы потеряли около четырнадцати тысяч морпехов, — ответил Маркус с сожалением. — Списки до сих пор актуализируются — есть дезертиры, которых мы до сих пор находим, но это сразу в потери.

С дезертирами в 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина обращение максимально упрощённое — казнь через повешенье.

— Много, — сказал я.

— Не так много, как я ожидал, если прямо честно, — улыбнулся Маркус. — Самое главное — мы победили, хоуми! Сара прикинула просто примерно — мы положили около ста пятидесяти тысяч фриков! Это и живые, и не совсем живые — как ни смотри, а получается дохуя, ниггер! После такого они ещё долго не оправятся!

— Но оправятся, — произнёс я. — Эх, были бы силы, чтобы догнать и заебать…

— Узнать бы, для начала, кто эта ёбаная Госпожа… — вздохнул Маркус.

— Узнаем, — усмехнулся я. — Может, даже пожалеем, когда узнаем…

— Да, жаль, что выбили половину дивизии, — посетовал Маркус. — Так бы контратаковали и дожали сучьих фриков.

— Работаем с тем, что имеем, — сказал я. — И наша работа только начинается — город в руинах, на четверть сгорел, и нафарширован гниющими трупами.

— И не все фрики ушли, — добавила Сара. — Ликвидаторы жалуются, что на них иногда нападают. Правда, не только фрики, но и обычные люди — голод никуда не делся.

За это нужно «благодарить» других председателей и комиссаров, проваливших организацию снабжения и не сумевших наладить оборону.

Мои кварталы находятся вот здесь, в моём кулаке, а у остальных дела совсем кислые. И уже началась миграция горожан из других кварталов — больные, обожжённые и голодные, все плетутся к нам, где, как говорят, сохранился порядок и есть нормальная власть.

К императору в квартал они, почему-то, не идут. Наверное, потому что дворцовая стража стреляет на поражение…

— Ликвидаторы уже укомплектованы? — поинтересовался я.

— К концу этой недели должны достигнуть штатной численности, — ответила Сара. — Платим едой, поэтому желающих в достатке.

Раньше мы платили золотом, но теперь, в связи с продолжающимся военным положением, тотальным локдауном в моих кварталах, мы «адаптировали» оплату труда ликвидаторов и лекарей. То есть, минимальную пайку можно получить просто так, а вот если хочешь больше — будь добр потрудиться.

— Заебись, — кивнул я. — Хоть что-то у нас не пошло по пизде и сделано, как надо…

Сара улыбнулась.

— Я тут у фриков увидел одну штуку, кстати… — произнёс Маркус. — Это такое осадное орудие, которым они тупо пробивали стены крепости Синьсуй. Похоже, что те хреновины работали на духовой тяге — духи крутили и толкали вперёд что-то вроде здоровенного сверла, которое за пару минут расковыряло врата крепости.

Он уходил к «Разбитому сердцу», то есть, к крепости Синьсуй — там был прорыв прямо к стенам и срочно требовалась поддержка. Я же был занят на севере, где обнаружился небольшой отряд диверсантов, пробравшийся через старую систему канализации.

Иногда мне кажется, что абсолютно все вокруг знают этот город тысячекратно лучше, чем я, но не говорят мне…

Но это северная часть, я в тех кварталах бывал нечасто и их богатой историей не интересовался.

— Ты это к чему вспомнил? — поинтересовался я.

— Сверло, хоуми! — ответил Маркус. — Это ведь гениально! Можно использовать духов для создания компактных перфораторов и сверлильных станков без лишних сложностей! Это же прорыв! А ещё я думаю, что можно разработать бур нового поколения — предполагаю, что он будет способен бурить не по три-четыре метра в день, а по двадцать-тридцать метров! С помощью такого бура мы за месяц закроем вопрос с водоснабжением города!

— Мне нужно восстановиться, — покачала головой Сара. — Хотя бы пару дней.

— Ну, я же не сразу брошусь на это, — кивнул Маркус. — Мне тоже надо отдохнуть.

— А что с вакцинами? — спросил я.

— Кое-что получается, но, пока что, рано говорить, — ответила Сара. — По первому штамму есть хороший прогресс, а со вторым дела идут не очень. Зато мы обнаружили ранний признак для выявления — из-за повреждения почек, заражённому сразу же станет плохо от травы бледного сна. В лучшем случае, здоровый человек просто очень хорошо выспится на карантине, а в худшем — умрёт во сне.

Мор, как и голод, тоже не собирается никуда уходить.

Люди мрут стабильно, добавляя работы ликвидаторам, прибирающимся в домах и на улицах.

В селитряницы все эти трупы отправлять нельзя, поэтому для них уже сооружены специальные крематории, пепел из которых вывозится за город, для захоронения в отведённом месте.

Великий секретарь Сунь, через своего заместителя, Ли Тинфу, передал мне своё одобрение — считает, что это продуманный ход.

Сам он сейчас во Дворце Тёплого Лета, куда нельзя никому — локдаун.

Тем не менее, информация передаётся, устно, через специально назначенных глашатаев, которые принимают друг от друга информацию, с дистанции более 50 метров, а затем передают её адресатам.

Такой экстравагантный и неудобный способ был разработан в ответ на сведения, что мор передаётся через вещи, которых касался заражённый.

Микробная теория — это слишком передовая штука, чтобы в неё тупо поверили, поэтому всё валят на скверную Ци, ту самую, которая лежит в основе Порочного Цикла. Но тут они сильно ошибаются, потому что бактерии — это живые существа, как и мы, пронизанные, по теории Сары, энергией Ци.

Но этого вполне хватило, чтобы вызвать у императорской администрации и рядовых жителей столицы фобию — в их картину мира опасность прикосновения к вещам заражённого легла, как родная, поэтому в ликвидаторы идут только самые отчаянные и, немножко, на голову ебанутые.

— А есть какие-нибудь прогнозы? — спросил я.

— Сейчас я ничего прямо очень внятного сказать не могу, — покачала головой Сара. — Нужно больше времени на исследование. Но оно также нужно на ещё кое-что — нам пора применять изумрудную ртуть. Думаю, в ближайшие недели особо опасных боевых действий не предвидится, поэтому можно уделить внимание физическому и духовному развитию.

Бактериология — это очень сложно. Особенно сложно, когда у тебя нет нормального оборудования, а из теоретической базы у тебя только общее образование и сведения из сериалов об эпидемиях…

— Это прямо обязательно, систер! — усмехнулся Маркус. — Я готов хоть сейчас вмазаться изумрудкой!

— Это тебя, скорее всего, убьёт, — покачала головой Сара. — Если я верно поняла значение слова «вмазаться».

— Ну, это образно! — ответил Маркус. — Нужно забодяжить эликсир, чтобы был максимальный эффект — и потом пампить-пампить-пампить!

— Когда начинаем? — поинтересовался я.

— Сегодня! — ответил Маркус. — Сейчас!

Примечания:

1 — Лаунч со светофора — тут речь идёт о распространённом виде форса от счастливых обладателей спорткаров. Почти в каждом современном спорткаре есть функция «Launch Control» — она позволяет резко стартовать с места, что достигается за счёт автоматической регулировки систем впрыска, зажигания и дроссельной заслонки, производимой ЭБУ (электронный блок управления). Производители предупреждают, что этот форс лучше использовать на закрытых трассах или гоночных треках, а не на городских улицах, потому что это резкий набор скорости, чреватый потерей управления и создания аварийных ситуаций. Самый яркий пример — это использование Launch Control со светофора. Одновременно с этим, это пример отборного долбоебизма — так делать нельзя, потому что на дороге есть другие машины, в которых сидят люди. Но на закрытых трассах и гоночных треках этим долбоёбам не интересно, никто же не увидит, какие они крутые, поэтому явление наблюдается на дорогах общего пользования. Ещё одним важным моментом является то, что это лаунчевание системно въёбывает практически все системы автомобиля, но особенно — коробку передач и трансмиссию, поэтому подборщики автомобилей, когда смотрят тачку, всегда лезут в «мозги» и изучают их на предмет количества лаунчей — это прямые данные, по которым можно понять, насколько именно въёбана тачка. Также есть интересный факт: в некоторых спорткарах есть лимитированное количество лаунчей, после которого гарантия не распространяется на трансмиссию. То есть, это сомнительная хреновина без практической ценности — если ты не Джеймс Бонд, которому иногда срочно надо ускользнуть от Доктора Но. В обычной повседневной езде эта штука не нужна и просто напрасно снижает моторесурс машины.

Глава пятая Я из Германия прибыыыыть, сироп целебный привозиииить… От кашля помогать лечить!

*1094-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли*

— Бу-э-э-э! — вырвало Маркуса.

— А ты как хотел, ха-ха? — со смехом спросил я его.

— Бл-у-э-э-э! — снова вырвало его. — Фак-кх-э-э-э!

— Ладно, «наслаждайся», а я проверю Сару, — кивнул я.

Я прошёл процедуру употребления эликсира с изумрудной ртутью позавчера — таким образом мы проверяли, не накосячила ли Сара с рецептурой. Всё-таки, я покрепче и последствия ошибки были бы, скажем так, менее летальными.

Но всё обошлось — эликсир сработал, как надо, поэтому я сейчас могу похвастаться желудочно-кишечным трактом, пересёкшим «Сапфировые врата».

Спецэффекты, конечно, были такие себе…

Ошибкой было проводить процедуру в подвале…

Теперь передо мной стоят две задачи — есть и пампить.

Правда, времени на это почти нет. Сейчас делами комендатуры заведует Яньсюн с замами, но скоро он окончательно выгорит и мне придётся заниматься всеми накопившимися вопросами.

А сегодня я должен следить, чтобы Маркус и Сара не сдохли в процессе преобразования их желудочно-кишечных трактов.

— Как ты, Сарочка? — вошёл я в соседний шатёр.

Да, второй раз ошибку повторять мы не стали и оборудовали шатры во дворе.

— Пш… — выдала Сара и начала блевать.

Как и Маркус, она зафиксирована на приспособлении, в точности копирующем тот девайс, с которым я слишком хорошо знаком ещё с Храма. Трубки вставлены в нужные места, поэтому образующиеся газы выходят бесперебойно, из-за чего в шатрах безбожно воняет чем-то специфическим. Не говном, как можно было ожидать, а чем-то худшим.

Проверяю надёжность установки трубок, ободряюще похлопываю Сару по плечу, и покидаю шатёр.

«Памп, памп, памп…» — думаю я, садясь за стол.

— Подавать, мастер Вэй? — осведомилась Яню.

— Давай! — кивнул я.

Две кастрюли памповой каши — мне нужно овердохуя калорий!

Желудок, достигший «Сапфировых врат», начинает переваривать пищу моментально, плавя её, как ядерный реактор. Ну и замечено, ещё на «Хрустальных вратах», что он может растягиваться до объёма в десять литров, без критических последствий.

А теперь мой желудок может гораздо больше, что даёт мощное усиление для физического развития. Но и пампиться надо существенно больше и интенсивнее, чтобы не набрать лишний жир.

Всё-таки, в десяти литрах памповой каши, стоящих передо мной, содержится 27 350 килокалорий, что примерно равно дневному рациону для двенадцати взрослых мужчин.

Вооружаюсь здоровенной ложкой и начинаю есть.

Сейчас время обеда, поэтому за уличным столом начали собираться работники.

Из мастерской вышел Ю Чао, который теперь меньше алхимик, а больше наладчик-механизатор — Маркус и Сара сконструировали почти десяток аппаратов, на механической и духовой тяге, перемалывающих и перерабатывающих алхимические ингредиенты.

Объёмы продукции выросли кратно, но и спрос на них, по-прежнему, огромен и не удовлетворяется почти никак. Особенно сейчас, когда городу нужно очень много целебных эликсиров.

Также к трапезе присоединились конюхи Цзинхун и Юньсун, садовник Васян, то есть, Фасянь, а также Зонг, со своей сестрой, Линь.

— И как это всё вмещается в его желудок?.. — тихо спросила последняя.

— Тише ты… — пшикнул на неё Зонг. — Это неприлично спрашивать…

Линь, на вид, лет десять, хотя точно никто не знает. Зонг не помнит, а родителей, которые могли знать точно, уже давно нет в живых. И свой точный возраст Зонг тоже не знает — ему сейчас где-то лет шестнадцать, как я думаю. Не такой уж и малолетний криминал, если подумать…

— Кто и что сегодня сделал? — спросила подошедшая к столу Ифэй, «помощница Яню».

Изначально мы принимали её на работу из-за Маркуса, которому стало слишком мало Яню, но у Ифэй обнаружились некоторые организаторские способности, поэтому она выполняет функции домоправительницы.

Помимо уже указанного домашнего штата, есть Керидвен и Синьюй — горничные. Керидвен из бриттов, знакомая друидки Морвен — сработало кумовство.

Сама Морвен сейчас живёт в трёх домах от Кремля — она скинулась с четырьмя коллегами по храму Луга и купила тот участок, ранее принадлежавший моему доброму соседу, Зи Йи Ли.

Друидка благоразумно решила, что рядом с юся жить безопаснее, к тому же, квартал Байшань имеет репутацию процветающего, даже сейчас.

Я захаживал к ней пару раз, чтобы посмотреть, как у неё дела. А дела у неё идут неплохо: в самом начале мора она затарилась продуктами долговременного хранения, а также закупила целебные эликсиры, потратив на это почти все сбережения.

Сару напрягает, что у нас под боком поселилась целая куча друидов, но это свободная страна — живи, где хочешь…

— Лошади почищены, напоены и накормлены, — сообщил Цзинхун. — После обеда поедем на рынок — покупать ячмень и сено.

— Первые два этажа прибраны, — сказала Керидвен. — Третий и подвал приберём после обеда.

Она черноволосая и голубоглазая, с, откровенно говоря, красивым лицом и телосложением, но замужем, поэтому Маркус к ней не лезет — всё-таки, он человек твёрдых моральных принципов. Муж её служит в 1-й дивизии, рядовым ополченцем, причём лично знаком Маркусу, так как прославился убийством подбиравшегося к позициям роты заражённого, готовившегося взорваться.

Карадон, как зовут мужа Керидвен, рискнул своей жизнью и должен был умереть, так как вдохнул заразный газ, но его откачали с помощью концентрированного эликсира. И это был не блат, а установленный порядок — если его поступок сохранил жизни десяткам людей, то он заслужил спасение.

Чао с благодарностью принял из рук Яню тарелку с памповой кашей и сразу же начал есть. Больше никто, кроме меня, Маркуса и Чао, не ценит эту пищу богов — бывший варщик распробовал блюдо и старается есть его как можно чаще. Он понимает, что это идеальная комбинация белков, жиров и углеводов, с добавлением жизненно необходимых микронутриентов, о которых он, конечно, даже не подозревает, но чувствует нутром, что это лучшее, что было придумано в Поднебесной…

А я чувствую, как в моём желудке происходит стремительный процесс дезинтеграции перемолотой зубами памповой каши, которая с готовностью отдаёт мне все свои калории.

Из-за того, что ЖКТ после «Сапфировых врат» стал слишком эффективен, по сравнению с остальными органами, начало выделяться тепло, из-за чего я ощутил нагрев всего тела.

Надеюсь, что проблема перегрева решится с полноценным переходом через «Сапфировые врата» — перегрев ебал мне мозг и до этого, от интенсивных нагрузок, но сейчас я греюсь тупо от еды…

«А может и не решиться, кстати…» — подумал я. — «Чего это сяни-„физики“ склонны прятаться именно в горах? Да там просто всегда холодно — это бесплатный холодильник».

Есть альтернативные решения — специальные медитации, предназначенные для охлаждения тела и внутренних органов, но к ним надо придрессировываться и они отнимают время.

Съедаю всю порцию и встаю из-за стола.

— Всем хорошего дня, — пожелал я работникам и направился в тренажёрный зал на открытом воздухе.

Произвожу десятиминутную разминку, а затем начинаю исполнять программу.

Сегодня мне нужна 700-килограммовая штанга, а также две 300-килограммовые гантели. Буду постепенно отключать мышцы и фокусироваться на двух-трёх, а затем и на одной.

Сначала разминаю четырёхглавые мышцы бёдер с помощью приседаний со штангой, а затем начинаю выпады, с поочерёдным отключением головок, что сразу же ведёт к массовым микроразрывам.

Зонг и Линь пообедали и сели на лавку, чтобы понаблюдать за тренировкой.

— Их такому в храмах учат? — тихо спросила Линь.

— Ага… — ответил Зонг.

— А правда, что он перебил две тысячи человек на мясном рынке? — спросила Линь.

— Сестра, твой язык доведёт нас до беды, — произнёс Зонг.

— А чего такого я спросила? — удивилась Линь.

— Мастеру Вэю может быть неприятно слышать такое, — ещё тише ответил Зонг. — Не болтай о таком — это небезопасно.

— Да нормально, — поставил я штангу на стойку. — Она же ребёнок. И не две тысячи, а двести одиннадцать человек.

— Мы пойдём, — встал Зонг. — Линь!

— Но я хотела посмотреть! — возмутилась его сестра.

— Я сказал! — повысил голос Зонг.

— Ладно… — вздохнула Линь и пошла вслед за ним.

Перехожу к рукам — нужно порвать бицепсы и трицепсы…

*1095-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли*

— Ещё семь раз — давай! — выкрикнул я.

— Я не могу… Ых… — ответила Сара.

— Можешь! — не согласился я с ней. — Давай!

Она попыталась ещё раз поднять штангу, весящую 150 килограмм, с пола, но сдалась на полпути и уронила её на землю.

— Эх, ладно… — махнул я рукой. — Теперь тяга в наклоне — приступай!

Слишком давно она забросила по-настоящему жёсткие тренировки — в основном поддерживала состояние чем-то не очень-то обременительным, но теперь это в прошлом.

Да, чувствуется, что её Путь призыва духов сильно тормозит формирование требуемых меридианов, но, благодаря тому, что её желудочно-кишечный тракт благополучно пересёк «Стальные врата», скорость развития заметно увеличилась. Я наблюдаю это прямо сейчас, по тому, как медленно формируются зачатки меридианов во всех мышцах её спины.

Это будет долгая и тяжёлая работа, но мы с Маркусом проследим, чтобы она полностью пересекла «Стальные врата». Дальше ей идти бессмысленно, но даже они существенно повысят её живучесть и физические возможности.

Сара, тяжело вздохнув, принялась выполнять упражнение, а я посмотрел, чем занимается Маркус.

А тот спокойно тягал 500-килограммовую штангу и беседовал с Яню.

— … что это за тачка была! — вещал он. — Если бы в Юнцзине были нормальные дороги, то на ней можно было бы добраться из Байшаня до Императорского квартала за пять минут!

— Пять минут? — с недоверием переспросила Яню.

— Отвечаю, шугар! — заверил её Маркус. — Это Мустанг… Триста лошадиных сил!

— А как это понять? — спросила Яню.

— Ну, это будто машину тянут за собой триста лошадей! — без раздумий ответил Маркус.

— Ого… — произнесла впечатлённая Яню.

— Но какой салон в нём был… — произнёс Маркус с ностальгией.

— Лучше заканчивай побыстрее, — сказал я. — Саре нужна помощь с пампом, а мне скоро идти в комендатуру.

— Да, бро, — кивнул Маркус. — Я уже скоро.

Возвращаюсь к Саре и наблюдаю за тем, как она корчится, пытаясь поднять 75-килограммовую гантель правой рукой, с отключением части ответственных мышц.

— Я почти слышу, как лопаются твои мышцы, — усмехнулся я.

— Иди ты, Виталик! — процедила Сара. — Это очень больно!

— Ты привыкнешь, — сказал я. — Любить ты это не начнёшь, хотя твой организм будет пытаться заставить тебя сделать это.

Увеличение плотности и ёмкости меридианов Ци, облегчающих перенесение физических нагрузок, воспринимается организмом как нечто благоприятное и позитивное, поэтому он выделяет гормоны счастья. Но болевые ощущения слишком велики, поэтому закрепление идёт только негативное. И нужно проявлять волю, чтобы заставлять себя делать с собой такое.

У Сары воли выше крыши, поэтому она, несмотря на адскую боль почти в каждой мышце, продолжает упорно выполнять весь комплекс упражнений. Ругаться это ей не мешает, но задача выполняется и это главное.

— За вами интересно наблюдать, но пора и честь знать… — вздохнул я. — Увидимся, скорее всего, завтра. Возможно, послезавтра.

*1096-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание военной комендатуры*

«С-с-сукины дети…» — прочитал я новый императорский указ.

Военное положение продлевается на неопределённый срок, три военных коменданта сняты с должностей и отправлены на восток, на ртутные рудники, а ещё приказано ввести локдауны по всему Юнцзину.

Император пишет это для всех, но все понимают, что это пишется для меня.

В Юнцзине всего двадцать две комендатуры, в каждой по штату, двадцать кварталов, но боевые действия и мор привели к тому, что осталось всего шестнадцать комендатур, но в пяти из них осталось лишь по четырнадцать-шестнадцать кварталов.

И мор продолжает буйствовать, взявшись за руку с голодом, поэтому численность населения столицы сокращается, несмотря на прекращение осады.

Город страдает и умирает, а император не придумал ничего лучше, чем делегировать дополнительные полномочия тем, кто хорошо справляется с уже имеющимися задачами.

А кто справляется лучше всех во всём Юнцзине? Я!

Императорская администрация даже очень крепко закрыла глаза на сомнительный инцидент на мясном рынке — никто и слова не сказал, хотя желающих сказать что-то веское и важное, вероятно, было дохуя.

Последний пункт императорского указа передаёт мне ещё пятнадцать южных кварталов из расформированных комендатур. И там же написано, что я должен организовать переселение жителей полуопустошённых кварталов, чтобы улучшить общее снабжение и эффективность управления.

Генерал Смит в принудительном отпуске, куда я отправил его лично — он хотел поуправлять войсками, чтобы привести город к порядку, но мы посовещались и я решил, что выгоднее отправить его интенсивно пампиться самому и пампить Сару.

А Сара, тратя по пять часов в сутки на памп, всё остальное время занимается разработкой вакцин. Пока что, убедительных результатов нет, но она обещает, что они будут.

Мартышки-испытатели, обитающие в лаборатории, самоотверженно жертвуют жизнями, погибая от мора — возможно, некоторым из них повезёт, и на них испытают уже рабочую версию вакцины.

Все виды обезьян, кстати, подвержены мору, страдают от него так же, как люди — видимо, разработчик мора подумал, что обезьяны будут так себе переносчики и не стал адаптировать свою заразу под них. Это дало нам отличный материал для испытаний — не на людях же испытывать экспериментальные вакцины?

— Ванчжана Цзяна Линдуна ко мне! — приказал я.

Секретарь вошёл в кабинет, исполнил поклон и помчался исполнять.

Ванчжан Цзян прибыл спустя пару минут.

— Хватит гнуть спину — не до этого! — сразу же сказал я. — У нас есть серьёзная проблема, которую нужно срочно решать.

На вид он как бравый офицер: выправка военная, взгляд лихой, придурковатость присутствует, но в лёгкой степени, носит форменную чешуйчатую броню и оружие в соответствии с уставом, заведённым Маркусом, то есть, даже вне боевой обстановки.

Чёрные волосы острижены очень коротко, в нарушение традиций, но в полном соответствии с тем же маркусовым уставом.

— Какая проблема, военный комендант Вэй? — спросил Линдун.

— Мне передали ещё пятнадцать кварталов, — ответил я. — Сколько морпехов у нас осталось в резерве?

— Ни одного, — ответил Линдун. — Все заняты в патрулировании и строительстве.

— Блядь! — стукнул я по столу. — Тенун! Зови ко мне остальных ванчжанов! Внеплановый военный совет!

Секретарь умчался искать офицеров по всему зданию, а я продолжил сверлить Цзяна тяжёлым взглядом.

Линдун временно исполняет обязанности командующего 1-й дивизией и, судя по результатам, не совсем соответствует занимаемой должности. Но лучше никого нет, поэтому я терплю его.

Остальные ванчжаны собрались в течение десятка минут, в течение которых Цзян активно потел, сидя передо мной.

— Посвяти их в курс дела, — велел я ему.

Линдун вкратце описал суть проблемы.

Ванчжаны Ма Сюй, Ма Вонг и Фэн Ицинь, командующие 2-м, 3-м и 4-м полками, соответственно, прониклись масштабом пиздеца, ниспосланного нам лично императором.

— Давайте думать! — призвал я своих офицеров. — Подсказывайте! Что будем делать⁈

— Нужно собрать ещё больше ополчения, военный комендант Вэй! — выступил с инициативой Фэн Ицинь.

— Нам нужно не меньше восьми тысяч подготовленных ополченцев прямо сегодня, а лучше вчера! — ответил я на это. — Ещё варианты!

— Нужно идти на поклон императору, — произнёс Цзян Линдун.

— Ты забыл, что это именно он спустил эту задачу⁈ — удивлённо спросил я. — Он рассчитывает, что мы справимся сами!

Я думаю, это такой импровизированный стресс-тест, при котором кровосос, стоящий за спиной императора, лично ничем не рискует, но если будет успех, то это «мудрость доброго и светлого императора», а если неудача, то это «вопиющая некомпетентность проворовавшегося и ебущего мартышек военного коменданта».

— Какие ещё идеи, господа⁈ — спросил я.

— У нас нет столько ополченцев, чтобы взять эти территории под контроль, военный комендант Вэй… — произнёс ванчжан Фэн.

— Мне кажется, ты не понял, — покачал я головой. — Это не наша инициатива — нам всучили эти пятнадцать кварталов! И если мы не справимся — кто-то ответит за это головой.

Не я, конечно же. Кровосос, стоящий за императором, прекрасно понимает, что это я могу прийти за его башкой, и он вряд ли что-то сможет с этим поделать. Но он может потребовать наказать виновных и мне придётся выбирать невинных агнцев из числа своих подчинённых. Или идти и отрубать башку кровососу и его подсвинкам.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, как всегда, блядь, сам, — пробурчал я. — К следующим вопросам. Что у нас с патрулированием? Инспектор Се жаловался, что есть какое-то недопонимание задач нашими офицерами — как это понимать?

— Проблема уже решена, — кивнул Цзян Линдун. — С низшими офицерами проведена воспитательная беседа, в точном соответствии со статьёй 19, пунктом 3а устава.

Значит, низшие офицеры были отпизжены шомполами, на глазах у своих подчинённых.

Проблема-то была в том, что офицеры, назначаемые в патрули, отклонялись от маршрутов, занимались какой-то посторонней хуйнёй или иными сомнительными видами деятельности, что не нравилось офицерам инспектора Се, которые уже выдрочены в образцовых стражников.

— Если инциденты будут повторяться, необходимы будут новые «воспитательные беседы», — сказал я. — Хорошо, что с этим уже разобрались. Это спасло вас от «воспитательной беседы» со мной, мои дорогие и юные друзья…

Я старше их примерно на 30–40 лет — они для меня несмышлёные сопляки. Маркус, поначалу, хотел набрать опытных мужиков, но я посоветовал дать дорогу молодым.

Молодые ведь думают гибче, более адаптивны и открыты инновациям. Ну и жить, теоретически, будут дольше, что выгодно, когда речь идёт о передаче опыта войны следующим поколениям солдат и офицеров.

— Так, следующий вопрос, раз с этим разобрались, — встал я из-за стола. — Нам, несмотря на острый дефицит кадров, нужен оперативный резерв. Вот его-то я и предлагаю набрать и подготовить с нуля. Учебный лагерь не сильно пострадал в ходе боёв?

— Он в целости, военный комендант Вэй, — ответил Линдун. — Нужно лишь переоснастить его и завести штат наставников.

— Объявляйте набор добровольцев сразу же, как он будет готов, — велел я. — Обещайте трёхразовое питание, тёплую казарму, а также какие-нибудь карьерные перспективы.

Лихорадочно размышляю, как быть с наведением порядка в новых кварталах.

Наёмники уже съебались давно — в Юнцзине осада, мор и голод, поэтому делать тут нечего.

Быстро подготовить ополчение не получится, поэтому временным решением я вижу растягивание патрулей и увеличение жалованья морпехам, за сверхурочные.

— О, придумал! — воскликнул я. — Обратимся к соседним провинциям — у них точно остались какие-то вооружённые силы. Не могли же они отдать на войну против порочников всё, ведь так?

— Минимальные силы для самообороны оставить должны были, — согласился ванчжан Цзян.

— Эх, значит, придётся налаживать дипломатию… — вздохнул я.

*1096-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли*

— Ты забываешь, что деньги у нас не бесконечные… — расслабленно покачала головой Сара.

Она лежит в пенной ванне — отмокает после сегодняшнего дня, полного боли, страданий и упорного труда.

— Да что эти деньги? — спросил я. — Падёт Юнцзин — эти деньги вообще ничего не будут значить для нас. Да и это бабки с наркоты — будет даже правильно потратить их на народ.

— Наём провинциальных армий ты называешь «тратой на народ»? — усмехнулась Сара.

— Мне кажется, ты доёбываешься до меня, Сарочка, — поморщился я. — И, да, это будет трата на народные нужды, потому что провинциальные солдаты будут восстанавливать порядок в кварталах и облегчат нам нашу работу. Сегодня были какие-нибудь успехи с вакциной?

— Кажется, я нащупала верное направление, — сказала Сара. — Есть одна мартышка, уже шестнадцатый час не показывающая признаков заражения — возможно, я уже разработала рабочую вакцину от мора первого типа. Но это не точно, Виталик, поэтому не спеши радоваться.

— А если это оно, как трудно будет производить её массово? — уточнил я, затаив надежду.

— Ну, давай я опишу процесс, чтобы ты сам подумал, насколько это тяжело, — сказала Сара. — Итак. Первое, что нам нужно — масштабировать культивирование бактерий мора.

— Так, — кивнул я.

— Для этого я собрала лабораторный культиватор, — продолжила Сара. — Это железный короб со стеклянным окном и запирающим люком с герметизирующей прокладкой, в котором духи следят за температурой, обеспечивают стерильность и поддерживают температуру примерно двадцать восемь градусов — по моему опыту, именно при этой температуре бактерии растут лучше всего. Можно масштабировать их количественно или качественно.

— Так, сделаем, допустим, — произнёс я.

— Дальше нам нужно выделить примерно литр мясного бульона, в котором выросло нужное количество бактерий, и, в течение 55 минут, нагревать его до 60 градусов, — продолжила Сара. — Это я тоже уже решила — к блоку культиватора устанавливается блок нагрева, в который духами переливается созревшая культура.

— Звучит, как нечто легко масштабируемое, — улыбнулся я.

— Далее мы добавляем 5% концентрированного целебного эликсира — это самая дорогая часть процесса, — покачала головой Сара.

— Зачем? — поинтересовался я.

— Вакцина, на этом этапе — это мёртвые бактерии, плещущиеся в мясном бульоне, — вздохнула Сара. — В воздухе полно других микробов, которые обязательно заразят её и размножатся на дармовом корме. Если мы не законсервируем вакцину, то в ней размножатся микробы и мы будем заражать вакцинируемых кучей возможных болезней, без особого эффекта против мора.

— Ладно, вопрос снят, — сказал я. — Такой хоккей нам не нужен. Но что дальше?

— А дальше нужно проверить полученный материал на лабораторном животном — вколоть мартышке, ранее не вакцинированной, — ответила Сара. — Я делаю это вручную, но это можно решить с помощью ассистентов. И как только партия будет проверена, нужно разливать её в стерильные фиалы и распространять по, пока что, не существующим пунктам вакцинации. А ещё, как мне кажется, мы будем испытывать проблемы с нежеланием людей вакцинироваться. Не знаю, как в твоём, но в моём мире даже образованные люди, с высшим образованием, до ужаса боялись «чипирования» и отказывались вакцинироваться. Здесь же…

— С этим мы разберёмся, — пообещал я. — Мы не обязаны сюсюкать со всякими дебилами — вакцинируем всех, хотят они этого или нет. Если надо, то под прицелом ружей. Ладно, я всё понял. Отдыхай, Сарочка — завтра новый рабочий день и огромная куча открытий чудных…

— Знаю, — устало вздохнула Сара. — А ты обратно в комендатуру?

— Да, — кивнул я. — Работаю по 24 часа в сутки и всё равно не успеваю со всем. Житие мое…

Глава шестая Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?

*1119-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли*

— Как твои наёмники-провинциалы? — поинтересовалась Сара.

— Отрабатывают деньги, — пожал я плечами.

Наконец-то ополченцы и стражники вернулись к обычному режиму работы. Новые кварталы, которые они вынуждены были патрулировать сверхурочно, теперь переданы в ведение провинциальных солдат.

От ополченцев провинциалы отличались в худшую сторону, потому что вообще не ориентировались в городе, но свою основную задачу выполняют — успешно отражают нападения мародёров, заражённых и фриков.

— А как успехи по производству вакцины? — спросил я.

— Масштабирую, — пожала плечами Сара.

Рабочая вакцина от мора первого типа уже создана — Сара назвала её Suruo-Vac I. Испытания на мартышках показали, что после первой вакцинации устойчивый иммунитет формируется в 6 случаях из 10, а после второй — в 8 случаях из 10. То есть, это не 100% защита от мора, но теперь иммунитет привитого человека будет встречать заражение не со спущенными штанами и мятой газетой в руках.

— Есть конкретная статистика? — спросил я.

— Ну… — Сара отвлеклась от заполнения лабораторного журнала и посмотрела на меня. — В сутки производится 115 000 доз вакцины. Квартал Байшань, как ты знаешь, вакцинирован полностью — случаи заражения бывают, но они не приводят ни к чему. Потихоньку, постепенно, распространяем вакцинацию на соседние кварталы — городское ядро будет полностью вакцинировано за месяц-полтора, если всё будет идти такими же темпами. Но не будет — Маркус помогает мне производить культиваторы, поэтому к концу этого месяца можешь ожидать, что производство вакцин удвоится. А к концу следующего месяца — утроится.

— Заебись, — улыбнулся я. — А мор второго типа?

— Тут дела обстоят не очень, — произнесла Сара с сожалением. — Вакцина имеет 13% шанс убить прививаемого. Пока что, не знаю, с чем это связано — возможно, мы так и не узнаем, в чём дело. Температурные режимы меняла, технологию перепроверяла, низкую стерильность исключила. Ничего не помогло, поэтому считаю, что дело в чём-то другом — скорее всего, в особенности штамма. (1)

— А первая вакцина помогает от второго мора? — уточнил я.

— Нет, — покачала головой Сара. — У нас нет против него ни вакцины, ни лекарства. Помогают только карантин, раннее выявление и безжалостное уничтожение заражённых.

— Жаль, — вздохнул я. — А точно нет никаких способов уменьшить летальность? А то 13% — это как-то слишком рискованно.

— Нужны исследования, — ответила Сара. — А для этого нужны дополнительные мартышки.

— Будут, — пообещал я. — На юге их ещё дохуя.

— Думаю, нужно учредить постоянный научно-исследовательский институт, который будет заниматься болезнями, — сказала Сара. — А для этого нужно готовить кадры. По всей Поднебесной тысячи разных инфекционных заболеваний — некоторых, наверное, никогда не было на Земле. Всё-таки, здесь всегда было очень много людей, жили они, исторически, очень плотно друг к другу, с санитарией ситуация не всегда хорошая, а ещё эти селитряницы…

— Ну, селитряницы появились не так уж давно, — напомнил я.

Сара задумчиво покрутила в руке карандаш.

— Но они не помогают улучшать эпидемиологическую ситуацию, — усмехнулась она.

— Значит, хотя бы с первым типом мора разбираемся, — начал я закруглять разговор. — Со вторым — надеюсь на тебя.

— Сильно многого не жди, — предупредила Сара. — Вакцина уже есть, поэтому подумай о том, чтобы набирать добровольцев, которые рискнут жизнью и вакцинируются ею. Тогда у тебя появятся отряды иммунных, которые смогут без опаски работать в заражённых кварталах. У меня уже есть два десятка полностью иммунных — они работают с биоматериалами и избавляются от трупов мартышек.

— Вот это — ценная мысль, — покивал я. — Нужны новые ликвидаторы. Ладно, тогда пойду я в комендатуру, снова… Успехов в творчестве.

— И тебе, — улыбнулась Сара.

*1119-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание военной комендатуры*

— Как там господин Хэ? — спросил я у Хуан Нио, 1-го заместителя Хэ Яньсюна, моего 1-го заместителя.

Есть ещё 2-й заместитель 1-го заместителя — Вонг Цу.

Эти двое взяли на себя всю нагрузку Яньсюна, который сгорел на работе, утратил какую-либо трудоспособность и сейчас находится дома, под присмотром семейного врача — вкусно кушает, высыпается, медитирует и проводит время с женой и детьми. Думаю, пара-тройка недель такого образа жизни и его уже можно будет возвращать на передовую.

— Семейный врач, мастер Ма, запретил нам встречаться с ним, — ответил Нио. — Говорит, что во время отдыха его господину нельзя напоминать о работе — это сильно портит ему настроение.

— Да уж, перегорел парниша… — произнёс я с сожалением. — Нужно было раньше его в отпуск отправлять…

— Зато он сделал столько! — заулыбался Цу. — Никто, кроме вас, мастер Вэй, не сделал для города больше, чем он.

— Слушайте, — сказал я. — Не надо мне жопу лизать, пожалуйста — я этого не люблю. Я знаю, сколько сделал для города, поэтому не нуждаюсь в напоминании. И предупрежу сразу — оступитесь хоть разок, я вас не пожалею. Господин Хэ славится тем, что не оступается — он делает работу безукоризненно точно и в срок. Это его главное качество, за которое я его и ценю. Лизоблюдство не поможет вам удержаться на посту — поможет только беспримерный труд. Начнёте лажать — мы с вами попрощаемся. И как именно попрощаемся — зависит от того, как именно вы лажанули. Просто не ошибайтесь, потому что вам нельзя.

Разворачиваю свиток с недельным отчётом от городской службы ликвидаторов.

Эти ребята работают за еду, рискуя своими жизнями — безумная ситуация. Они расчищают завалы, разгребают руины, извлекают из них трупы и увозят их в зоны кремации.

На них нападают жадные мародёры, ебанутые фрики и обезумевшие заражённые, поэтому с ними, как правило, ходит усиление из городской стражи или ополчения.

Работа неблагодарная, но оправданная тем, что у ликвидаторов есть, чем досыта кормить семью — их паёк имеет пятикратный размер, поэтому они и сами едят вдоволь, и семьи кормят.

А пару дней назад я добавил к этому усиленному пайку ещё и денежное жалование. Конечно, не огромные бабки, как это было в начале эпидемии, но, с учётом того, что вопрос с питанием закрыт, это хорошие деньги, которые можно откладывать на будущее, если не своё, то семьи.

— Та-а-ак… — вчитался я в отчёт. — Кварталы Лосян, Тунфэн и Циньхэ расчищены полностью. Нио — что у нас с программой переселения?

— Конвои до сих пор снаряжаются, — ответил Нио. — Всё осложнено нежеланием людей покидать свои жилища.

— Используйте стражу и ополчение, — приказал я. — Это не предложение, а требование — выжившие должны быть переселены из «диких» кварталов.

Байшань, практически не пострадавший от мора, войны и голода, уже перенаселён — к нам съехалась практически вся элита других кварталов, поэтому можно утверждать, что наш квартал стал новым неформальным центром столицы.

Провинциалы, к слову, уже начали экспансию на пригороды, что императорская администрация не поощряет, но поделать с этим ничего не может. По окрестным провинциям мор прошёлся не менее кроваво, чем по столице, поэтому люди, выживающие на руинах, решили, что в Юнцзине жизнь получше, всё-таки, столица…

Пришлось ставить кордоны на границах «цивилизованных» кварталов, чтобы проводить надлежащую фильтрацию мигрантов — чтобы попасть в «цивилизацию», нужно обязательно получить две прививки, а для этого придётся две недели пробыть в карантинном лагере, вне «цивилизованных» кварталов.

— Военный комендант Вэй, — заглянул в кабинет секретарь Тенун. — К вам инспектор Се.

— Зови, — разрешил я.

Се Бохай вошёл в кабинет.

Сразу видно, что дядя переживает не лучшие времена — осунулся, взгляд полупустой, под глазами тёмные мешки, но зато гладко выбрит и форма в образцовом порядке.

Насколько мне известно, он активно шевелится только за счёт эликсира выносливости, выдаваемого всем государственным служащим за счёт казны. Частое употребление эликсира выносливости нихрена не полезно для организма, но сейчас время такое…

— Какие новости, инспектор Се? — спросил я.

— Разгромлена очередная ячейка культа Порочного Цикла, — сообщил инспектор. — Пятьдесят восемь членов культа схвачены, допрошены, а затем осуждены и казнены по законам военного времени.

— Это хорошо, — кивнул я. — Удалось выяснить что-нибудь о других ячейках?

— Эти действовали самостоятельно, — покачал головой инспектор Се.

— Немножко жаль, — вздохнул я.

Культы Порочного Цикла — это новейшая напасть, добавившаяся к длинному перечню наших проблем.

Оказалось, что нашлось немалое количество долбоёбов, которые захотели получить какие-то плюшки от Порочного Цикла, раз он всё равно уже здесь. И эти долбоёбы начали формировать многочисленные культы, на тайных собраниях которых они приносят в жертву разных людей и животных.

Но они не знают, как правильно проводить жертвоприношения, поэтому растрачивают Ци жертв впустую, нанося себе психические травмы и насыщая свои тела плохой Ци, которая лишь портит им здоровье, не давая ничего взамен.

Кто-то из них натыкается на рабочие методики, из-за чего почти полностью теряет голову и начинает рубить людей массово. Вот именно из-за таких культов нужно безжалостно подавлять всю эту деятельность, потому что именно через эти культы может прийти настоящий Порочный Цикл.

— Перед нами стоит амбициозная задача — провести поэтапную фильтрацию всего населения, — заявил я. — Также необходимо развернуть масштабную пропагандистскую кампанию по борьбе с Порочным Циклом. Нио — ты займёшься пропагандой. Тебе в этом поможет Зонг — у него есть люди и ресурсы.

— Слушаюсь, военный комендант Вэй, — поклонился 1-й заместитель 1-го заместителя.

Дефицит кадров острейший. Для простых задач исполнителей хватает, а вот организационные задачи — проблема из проблем.

Надо было как-то оказаться здесь за 10 лет до мора и все эти годы готовить образованные кадры, чтобы было кому толкать этот неповоротливый механизм, но я работаю с тем, что есть. И терплю ебучую неэффективность решения задач, по причине острой нехватки компетентных исполнителей.

— А теперь переходим к нашим ебучим крысам и ёбаным собакам, — сказал я. — Нужно что-то делать — ситуация обретает пугающие обороты. Наблюдается острая нехватка мышьяка, темпы изготовления капканов и ловушек отстают от спроса, а желающих заниматься отстрелом собак на улице не наблюдается. Нужно выделять людей и заниматься этой наболевшей проблемой — собаки, рано или поздно, охуеют и начнут кормиться нашим подконтрольным населением. Мы не можем, после успешной обороны города от Порочного Цикла, голода и мора, проиграть каким-то сраным крысам и псинам!

Мышьяк стоит дорого, потому что это ядовитое вещество, добыча которого сопряжена с высокой смертностью каторжников, поэтому его всегда слишком мало.

Зато есть аконит, который массово выращивают для разнообразных религиозных мероприятий и лекарственных средств — это сравнительно дешёвая замена мышьяку, убивающая крыс и собак не менее эффективно.

Также имеется растение дуань чан цао, название которого переводится как «растение, разрывающее кишки». Я понятия не имею о земном названии этой штуки, (2), но выглядит оно как обычный куст с жёлтыми цветками, отдалённо напоминающими своим строением цветы жасмина. Местные ещё называют его жёлтым жасмином или диким жасмином.

С четырьмя провинциями рядом с Юнцзином — Синъян, Луньчжоу, Луншуй и Гуаньчжоу, заключены договоры о поставках мышьяка и аконита, а также дуань чан цао.

Последний, кстати, мы получили в значительных количествах от императорского двора — это очень популярная штука в придворных интригах, поэтому великий секретарь Сунь передал мне весь конфискат, чтобы гибли не чиновники, а крысы и собаки…

— Отраву раскидывают согласно утверждённому плану, — сказал Цу. — Мы создаём отравляющее кольцо вокруг Центра, чтобы крысы не могли пройти и размножиться.

— Насколько это всё эффективно? — поинтересовался я.

— Тысячи и тысячи крыс валяются на улицах и в заброшенных домах, — ответил 2-й заместитель моего 1-го заместителя. — Точно высчитать эффективность невозможно, но по наблюдаемым результатам видно, что отрава работает.

— А что с провинциальными кошками? — спросил я.

— Завозим и выпускаем в город, — ответил Цу.

Имевшуюся популяцию кошек съели во время голода, поэтому мы экстренно наполняем город провинциальными шерстяными скотами, которые активно жрут крыс и срут где попало…

Согласно моим личным прогнозам, мы решим проблему с крысами и собаками в течение 2–3 месяцев. Мы ведь ещё и трупы убираем, а бесхозной еды в городе практически нет, потому что мародёры, косвенно, приносят пользу — залезают в пустующие дома и ищут там всё съестное.

Ситуация с вредителями находится под моим чутким контролем, поэтому мы с ними покончим и, наконец-то, заживём нормально.

«А в остальных кварталах пиздец…» — подумал я. — «Там ещё долго будут орудовать стаи диких псов и охуевших крыс — придётся содержать усиленные отряды дератизаторов год-полтора и это минимум».

Я занимаюсь совершенно нетипичной для юся работой, но кто-то должен — от успеха зависит то, сумеем ли мы спасти Поднебесную. Поэтому я буду ебашить без жалости к себе, к окружающим. В конце концов, я делаю свою работу — спасаю человечество. Просто другими методами.

*1127-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, Зал Совершенной Усмотрительности*

— А чего это происходит? — спросил я у великого секретаря Суня Шилу. — И где остальные коменданты?

— Остальных комендантов здесь нет, — покачал он головой. — Этой чести удостаиваешься только ты — личная встреча с Сыном Неба.

Меня позвали на приём вчера, сказали, что надо одеться поприличнее, а также тщательно причесаться. Ну и сразу было понятно, что это не аудиенция у великого секретаря, который, всё-таки, человек простой.

Проходим к трону, опускаемся на колени и гнёмся лбом к полу.

Император Юнтин входит в зал и величественно шествует к своему трону. Рядом с ним идёт его жена, Жао Ли и, конечно же, некий непонятный длинноволосый байгуй. Сразу понятно, что это за хуй и зачем он здесь.

Краешком глаза всматриваюсь в него и всё понимаю.

«Я знаю хто ты…» — подумал я с усмешкой. — «Кровосися…»

— Величественный Сын Неба приветствует тебя, военный комендант Вэй Та Ли, — сообщил мне хунлу Чан Сыбэнь.

Император садится на трон.

— Он велит тебе встать! — сказал хунлу Чан.

Я встаю, а великий советник Сунь остаётся в позе мордой в пол.

Императрица встала слева от трона, типа, обозначает, что тоже при деле и не играет при дворе роль вешалки для драгоценностей и роскошных шёлковых одеяний.

Беловолосый кровосос стоит на полшага позади императрицы, будто он вообще ничуть не значим. Но я-то знаю…

— Военный комендант Вэй Та Ли! — продолжил Чан Сыбэнь. — Рассмотрев твои значимые заслуги, Великий Сын Неба снизошёл, чтобы вознаградить тебя! Он милостивейше награждает тебя Орденом Золотой Жабы III-й степени!

Исполняю образцовый троекратный поклон, с падением на пол и разбиванием пола башкой.

— Также он, взвесив твои заслуги и прегрешения, снисходит и награждает тебя титулом дафу 3-го ранга! — сообщил хунлу. — Это великая честь, которой удостаиваются лишь единицы!

А я это и так знаю. На весь дворец чиновников третьего ранга всего человек пятьдесят с лишним. Большая их часть занимается хуйнёй, но остальные работают и влияют на дохуя вещей в Поднебесной. Меня прямо нормально так повысили, честно говоря…

Снова отбиваю чечётку черепом об пол и разгибаюсь.

— В связи с особенной ситуацией в городе, тебе передаются ещё двенадцать восточных кварталов! — продолжил хунлу. — Преумножай славу Величайшего из Сынов Неба — трудись достойно и воздастся тебе! Аудиенция закончена!

Великий советник так и не встал на ноги, вплоть до ухода императора и его свиты из тронного зала.

— Фух… — выдохнул Сунь Шилу, когда официальная власть ушла.

— И не говори, — усмехнулся я.

В зал вошли трое лысых мужиков, несущих ларь из лакированного дуба. Они молча поставили ларь передо мной и ушли.

— Это что? — спросил я.

— Это Золотая Жаба, — ответил Сунь.

Открываю ларь и вижу здоровенную золотую жабу с монетой во рту. На спине у жабы написано, что «Император замечает и признаёт заслуги байгуя Вэй Та Ли, покорно служащего во имя Его». Одно слово и масса награды — вся разница между IV-й и III-й степенями.

Весит эта жабенция, по ощущениям, килограмм пять…

— Я знаю лишь двоих людей, которых награждали золотой жабой III-й степени, — произнёс великий советник Сунь.

— Да, это большая честь, — согласился я.

А мне от этих жаб толку…

Ни продать их, ни переплавить…

Если только на чёрный день приберечь — когда совсем прижмёт, можно заложить в ломбард, ха-ха-ха!

— Но ещё двенадцать кварталов… — пробурчал я.

— Сын Неба знает, что ты справляешься, — улыбнулся Сунь Шилу. — Ему просто больше некому доверить столь ответственное дело.

Наверное, есть какие-то невидимые процессы, происходящие на геополитическом уровне. Возможно, провинциальные кровососы уже знают, что дела у столичного кровососа обстоят, откровенно говоря, не очень, поэтому рассматривают разные интересные опции, тесно связанные с техниками государственного переворота.

Это значит, что Юнцзин нужно срочно восстанавливать, крепить его военную мощь и обороноспособность.

И это неплохо объясняет, почему главкровосос так и не рискнул разбираться со мной. Я нужен ему. А мне нужна его формальная власть, чтобы подкреплять все мои действия законностью и Небесным Мандатом.

— Ладно, пойду я… — вздохнул я.

— Список твоих новых кварталов будет передан тебе до вечера, — сообщил великий секретарь Сунь. — И просьба, лично от меня — не зазнавайся и продолжай делать свою работу, Витя Маджонг.

— Нет никакого Вити Маджонга… — ответил я и пошёл к выходу.

*1127-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Шумэнь, строительный объект*

— Т-с-с… — приложил Маркус палец к губам. — Слушай…

Я прислушиваюсь и слышу бурление воды.

— Пошла, сучка… — усмехнулся Маркус.

Смотрю в скважину, но не вижу ничего.

— Она поднимется не сразу, — покачал головой главный бурильщик всея Юнцзин.

Я решил, под конец дня, провести инспекцию строительных объектов, чтобы оценить ситуацию на местах. Без личного контроля, как и всегда, не будет нихуя и нигде, поэтому я иногда выбираю случайные объекты и проверяю подчинённых.

Атмосфера страха и неизвестности — вот чего я добиваюсь. Постоянный стресс и страх наказания — это два основных мотиватора, ускоряющих все процессы в Юнцзине.

Когда я шёл сюда, не знал, что тут Маркус, поэтому инспекция уже сорвана. Я-то знаю, что тут всё в порядке, раз это дело под его личным контролем.

— Через полчаса мы отправим эту крошку на следующий объект, — сказал он, погладив новый бур. — До ночи, я считаю, сможем пробурить ещё три-четыре скважины, а парни оборудуют их насосами и обустроят защиту от грунтовых вод.

— Это круто, бро, — кивнул я. — Напомни-ка, сколько вы уже насверлили дыр?

— Документы надо поднимать… — почесал Маркус затылок. — Наверное, уже двести — не меньше.

— Триста девятнадцать, мастер Чжи, — вмешался один из бурильщиков.

— Ну, вот, — улыбнулся Маркус. — Работы ещё дохуя, хоуми! Если твои счетоводы не ошиблись, то нам нужно 3000 скважин, чтобы закрыть потребности наших кварталов.

Всего в «моих» кварталах, по приблизительным подсчётам, проживают 4 250 000 человек. Мы решили, что в сутки человеку нужно 100 литров воды, а средняя скважина даёт по 6000 литров в час.

Маркусу и его бригадам бурильщиков ещё работать и работать…

— Мой новый бур — это просто сказка, бро, — похвастался он. — Я даже специально озадачился и призвал два десятка духов, чтобы перевести буры на свою Ци. Кстати, мне скоро потребуется ещё три аппарата — ожидаю, что ты поддержишь меня, ниггер!

— Конечно! — ответил я. — Только дай знать.

Рабочие начали разбирать бур и укладывать его комплектующие на телеги. Работа бурильщика тяжела, но высоко оплачивается — Маркус официально учредил компанию «Смит Станкерас Инжиниринг», в которую нанял девяносто три человека.

Смит — это Маркус, а Станкерас — это Сара.

Я сформировал заявку на услуги бурильщиков, поэтому компания получает оплату из бюджета подконтрольных мне кварталов.

Получается, как обычно, какое-то кумовство, но не с целью попилить бабки. Впрочем, уверен, что кому надо уже доложили, что охуевшие байгуи делают безумные бабки на воде, пользуясь админресурсом…

— Так что у нас по плану? — спросил Маркус, достав длинную трубку. — Когда уже час «Хэ» или как ты его называешь?

— Он обязательно наступит, когда всё будет готово, — улыбнулся я. — Пока что, готово не всё. Но с каждым днём мы всё ближе к часу «Хэ»…

Примечания:

1 — Об особенностях штаммов различных бактерий — иногда бывает, что в клетках бактерий содержатся эндотоксины (от греч. ἔνδον — «внутренний», τοξικόν — «яд»), выделяющиеся после гибели бактерии. Особенно это распространено среди грамотрицательных бактерий, к которым, кстати, относится и yersinia pestis (чумная палочка). Такие эндотоксины не всегда разрушаются при инактивации вакцины (это убийство бактерий температурой, формалином или чем-нибудь ещё, но с сохранением клеточной стенки и антигенов), поэтому могут вызывать токсический эффект, который вполне способен убить ослабленный организм. Существует также вариант антигенной мимикрии, когда антигены бактерии сильно похожи на белки человека, поэтому клетки иммунитета, надроченные на убийство конкретных бактерий, атакуют свой организм, потому что не видят разницы между антигенами и белками — это называется аутоиммунной реакцией. И чем здоровее человек, тем сильнее иммунный ответ, поэтому от этого тоже может отъехать кто-то. Госпожа Суруо теряется в догадках, что это, но в её практически полевых условиях, увы, с этим ничего не поделать.

2 — Неизвестное Виталию ядовитое растение — это гельземий изящный, a. k. a «трава разбитого сердца» — очень ядовитая штука, произрастающая сейчас в Китае и Юго-Восточной Азии. Известно, что он издавна применяется для отравления разных мешающих кому-то персонажей, причём он настолько эффективен, что его используют в этой сфере до сих пор — Лун Лиюань, китайский магнат, как-то решил съесть рагу из кошки, но кто-то подсыпал в это рагу гельземий изящный, поэтому магнат навсегда отъехал в Страну Вечной Охоты — тут наверняка не скажешь. Гельземий имеет специфический запах, поэтому учуять его можно, если нюх тонкий, но если он добавлен в пахучую еду, типа рагу из кошки, со специями, то шансов на выживание почти нет. Летальная концентрация — около 0,1–0,3 мг/кг, смерть наступает очень быстро, от паралича органов дыхания.

Глава седьмая Я не халявщик, я — партнер!

*1132-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, совет квартала*

— А вы как хотели? — спросил я с недоброй усмешкой. — Надо было следить за обстановкой и работать! Кто ещё проследит и поработает, кроме вас?

— Но в квартале были порочники и мародёры… — начал оправдываться бывший председатель Чжэн Цу.

Он руководил кварталом Фэйжоу, причём не хуже, чем остальные, но когда началась осада, посыпался и полностью утратил контроль.

Его обнаружили в подвале разграбленной винной башни «Соколиное перо», в котором он спрятался со своими родными. Ликвидаторам пришлось разобрать несколько тонн обломков, прежде чем удалось добраться до подвального помещения.

— Вам сильно повезло, что вы оказались лишь председателем совета, — сказал я. — Будь вы военным комендантом…

Комендантов мы тоже нашли, двоих. Но они уже покинули Юнцзин — наверное, уже доехали до мышьяковых рудников.

— Но это ладно — что было, то было, — вздохнул я. — Стража — увести его.

Как ни посмотри, а преступная халатность была — вместо того, чтобы помогать военному коменданту руководить эвакуацией квартала, этот мудак решил спрятаться и выжил. А вот военный комендант Яо Шуанмин, руководивший эвакуацией, погиб в бою — он выступил вместе со своим ополчением, выиграв гражданским дополнительное время.

Всё-таки, несмотря на общий недостаток компетенции, некоторые военные коменданты и председатели советов оказались мужиками со стальными яйцами.

— К следующим вопросам, — произнёс я, когда председателя Чжэна увели. — Назрел вопрос нехватки продовольствия. Какие у кого идеи и предложения?

Продовольственные запасы Ядра, как я называю двадцать «моих» кварталов, которые я получил в самом начале эпидемии мора, удалось сохранить в целости. А вот в остальных переданных мне кварталах ситуация была не такой безоблачной — кое-где народ разоружил стражу и проник на склады, а где-то была замечена преступная деятельность руководства. Но, к счастью, ни один из продскладов на подконтрольных мне территориях не попал в руки фриков, поэтому некоторую часть продовольствия удалось сохранить.

— Предлагаю, как самое очевидное решение, наращивать сотрудничество с прилегающими к столице провинциями, — предложил Яньсюн, вернувшийся из отпуска свежим, как огурчик.

— Мы этим и так занимаемся, — покачал я головой. — Но провинции тоже пострадали от набегов порочников, поэтому сами занимаются восстановлением сельского хозяйства. На это потребуется время, а времени у нас почти нет. Какие ещё есть предложения?

Фрики ведь не просто насиловали и убивали людей, но и жгли поля, вырезали скот, а также засыпали пашни солью. То есть, эти педерасты целенаправленно уничтожали сельское хозяйство в провинциях, чтобы… А я не знаю, чтобы что. Наверное, просто так, из педерастической натуры.

В общем, в провинциях ожидается херовый урожай, потому что площадь пахотных земель сократилась, но зато «повезло», что население тоже сократилось, то есть, к голоду это печальное обстоятельство не приведёт.

Вот, вроде бы, фрики фестивалили относительно недолго, а проблем наворотили на десятилетия вперёд. Кое-где ведь придётся снимать слой почвы и менять на новый, потому что соль уже проникла и растворилась.

— Возможно, стоит рассмотреть вариант рытья прудов для разведения карповых… — предложил Хан Юнтай, член совета от 12-й квартальной общины. — Это потребует серьёзных трудозатрат, но зато даст стабильный приток рыбы.

— Звучит, как план, — заулыбался я. — Пруды, пруды… Утки!

— И это тоже возможно, господин дафу, — кивнул Юнтай. — Нужно выделить людей и начать разведение уток — это тоже даст нам стабильный приток пищи.

— Уже складывается что-то материальное… — произнёс я. — Думаю, нужно будет оккупировать пригородные зоны — людей там, всё равно, нет, поэтому не думаю, что императорская администрация возразит…

Люди продолжают умирать. Мор, несмотря на проводимую вакцинацию, иногда вспыхивает в разных кварталах и убивает десятками или даже сотнями.

Обитаемая площадь Юнцзина постепенно сокращается, в том числе и благодаря уплотнению вакцинированного населения в «цивилизованных» кварталах.

— Предлагаю интенсифицировать расчистку покинутых кварталов, — заявил Гун Сяошэн, член совета от 4-й квартальной общины. — Если снести все здания и убрать весь мусор, то можно распахать освободившееся пространство под рис и картофель. У нас ведь почти решена проблема с водой — мы можем сделать хорошую ирригацию.

— А потом все недобитые крысы просто полезут на наши поля и сожрут всё, — покачал я головой. — Да и собаки тоже — им всё равно, что жрать — трупы или картошку. Нет, аграрный вопрос нужно решать иначе.

— Но что делать со всеми этими заброшенными домами и зданиями? — спросил Сяошен.

— Это же почти готовые строительные материалы! — сказал я. — Скоро мы начнём строительство нового типа жилья — многоэтажного, компактного, вмещающего множество людей на сравнительно малой площади. И это будет стоить нам очень дёшево, потому что стройматериалы стоят просто так, в виде домов, зданий и фундаментов.

— А что подразумевается под «многоэтажное жильё»? — уточнил Яньсюн, мой первый и единственный заместитель.

— Чертёж типового жилого здания ещё не готов, но он будет очень скоро, — сказал я. — А что это такое? Это четырёхэтажное здание на шестнадцать семейных жилищ. Строительство таких зданий будет занимать много времени и стоить значительных усилий, но зато мы получим компактное жильё. Каждое жилище будет иметь площадь в 3 квадратных иня — внутри будет доступ к воде, туалету и душу.

3 квадратных иня — это 99,9 квадратных метров. Кажется, что жирновато для охуевших столичных горожан, но тут такая ситуация, что иначе никого и никуда не заселишь, потому что среднестатистическая юнцзинская семья, вне зависимости от сословия, имеет численность 6–8 человек. Селить их на 35 квадратов — закладывать почву для революции.

— Также это даст множество рабочих мест — всё это нужно будет строить массово! — продолжал я. — А когда всё будет закончено и горожане будут переселены в типовые дома, мы обнаружим, что большая часть города не занята и никому не нужна!

Подсчёты Сары показывают, что обычная юнцзинская семья, из сословия городских обывателей, занимает, в среднем, четыреста метров квадратных — там и дом, и приусадебное хозяйство со двором, и ограждение, и курятник или свинарник. Всё компактно, неудобно и вонюче, потому что земля дорогая, а семья большая.

Если заселить такую семью в сто квадратов, то экономия будет в четыре раза. То есть, Юнцзин может стать в четыре раза меньше по площади, что существенно облегчит логистику и увеличит общее качество жизни, потому что без свиней и кур с участком под картошку, на 100 квадратных метрах жить гораздо комфортнее, чем со всей этой хуйнёй, на якобы просторных 400 квадратах.

Но также нужно будет менять жизненный уклад. Горожане, даже до мора, в среднем, жили довольно-таки хуёво — ели не каждый день, в большинстве своём, за водой ходили далеко и стояли в очередях, а работы было мало, поэтому спасались семьи только частными хозяйствами, если таковые были.

Из-за хронического недоедания дети часто умирали, что обусловило необходимость рожать дохуя — на замену выбывающим.

Сейчас же идёт массовый голод, вызванный падением власти в большей части кварталов. Там, где продовольственные склады не грабили и не сжигали, как ни странно, голода нет — госрезерв распределяется среди населения и некоторые люди от этого стали лучше питаться.

Этот аттракцион невиданной щедрости, устроенный государством, вечно продолжаться не может — запасы продовольствия не безграничны, поэтому нужно восполнить резерв и переводить население на новый тип социального устройства.

Под новым типом социального устройства я понимаю систему, когда человек идёт на завод, работает там, получает деньги, а на них покупает себе еду, одежду, какие-то ништяки и так далее.

В «моих» кварталах такими рабочими условиями, когда зарплаты хватает на всё и не нужно по вечерам самому вытачивать себе палочки для еды, шить одежду или ухаживать за садом, похвастаться может далеко не каждый. Основная масса людей живёт жизнью на уровне граждан Нигерии или Демократической Республики Конго…

— Животноводство! — воскликнул вдруг озарённый идеей Хао Гоудань, член совета от 7-й квартальной общины.

— Что? — отвлёкся я от хода своих мыслей.

— Карпы, утки и овцы! — прояснил Гоудань. — Освобождённые от руин и заброшенных зданий пространства можно пустить под животноводство!

— Мы это обдумаем, — вздохнул я.

Разводить скотоводческий срач прямо посреди города — это плохая идея. Освобождённые земли лучше вообще не трогать.

— Итак, теперь самый главный вопрос — организационный, — переключил я тему совета. — Кто готов пойти добровольцем на строительные работы? Предупреждаю, что добровольцу придётся возглавить бригады ликвидаторов и провести зачистку кварталов Лэйцзи, Тяньчан, Юйлинь, Синьтан и Фэйжоу. Там никто больше не живёт, но всё ещё есть гниющие тела — расчистка будет сопряжена с большой опасностью.

Бригады ликвидаторов, суммарно, насчитывают около 13 000 человек — все они на усиленном пайке, выплачиваемом в качестве награды за смертельный риск. Все они вакцинированы, но, помимо мора, есть мародёры, фрики, а также стаи бешеных псов и охуевших крыс. Общая численность ликвидаторов — это очень динамическое значение, меняющееся изо дня в день, потому что мрут они, как мухи…

Зато эффективность их работы на высоком уровне: недавно полученные мною кварталы очищаются от тел, что резко улучшает эпидемиологическую обстановку, а ещё они приносят с собой найденные ценности, которые выкупаются казной — за еду, естественно.

«Пройдут месяцы, прежде чем деньги вновь обретут ценность выше, чем рис и картофель…» — подумал я.

Тем не менее, несомненно, что многие ликвидаторы присваивают найденные в обезлюдевших кварталах ценности, чтобы резко подняться, когда пыль осядет. Да и похуй, в целом.

— Впереди нас ждёт невыносимый труд, господа члены совета! — решил я закончить совет. — Мы должны будем снести десятки заброшенных кварталов, отстроить жильё нового типа, вырыть тысячи прудов, оборудовать тысячи утятников, а также распахать тысячи квадратных ли посевов! Это все задачи, которые стоят перед нами…

— И животноводство! — добавил Хао Гоудань.

*1133-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, кабинет великого секретаря Суня*

— Зачем тебе столько земли? — спросил великий секретарь, сидящий за вполне европейского типа письменным столом.

Наверное, купил у байгуев — реально, сидеть на стуле за нормальным столом удобнее, чем жопой на циновке, сгорбившись над низким столиком.

— Сельское хозяйство, — вздохнул я. — Посевы риса, картофеля, пшеницы… и… кхм-кхм! И животноводство, конечно же.

— А не кажется ли тебе, что ты просишь слишком много? — поинтересовался Сунь.

— Нет, не кажется, — покачал я головой. — У меня же не тупое желание захапать побольше, а план! Смотри…

Разворачиваю перед ним карту императорской провинции с размеченными участками.

— Каждый квадрат — это отдельный участок, на котором будет выращиваться своя культура, — начал я объяснение. — Я до сих пор удивляюсь, почему императорская администрация не занялась вопросом получения продовольственной независимости от окружающих провинций — возможность для этого была всегда. Если должным образом организовать сельское хозяйство на этих пространствах, то можно будет кормить всё имеющееся у нас население только с этой четверти императорской провинции.

Я прошу у него примерно двадцать тысяч километров квадратных — это, буквально, квадрат со стороной 141 километр.

Это восточная часть императорской провинции, сильно пострадавшая от налётов порочников, но сельское хозяйство там пострадало совсем не так, как в окружающих провинциях, в силу того, что эти земли находились в частных владениях аристократов, которые давно уже хуй забили в их развитие и заселение.

Возможно, дело в том, что поставки из остальных провинций имели больший масштаб и выращивать что-то было нерентабельно, а возможно, им просто было насрать, так как есть более выгодные способы заколотить деньжат.

Теперь, когда часть аристократии померла от мора или была убита фриками, договориться о выкупе земли будет гораздо легче. А я за этим и пришёл — если я получу все эти земли под свой контроль, то там сразу же начнётся бурная деятельность по строительству аграрных поселений, в которых будут жить селяне, объединённые под управлением агрохолдингов.

Таким образом, мы не только, скажем так, спасём Юнцзин от голода, но и сильно продвинемся по нашему генеральному плану — так мы получим власть над продовольствием, то есть, власть фактическую.

Это не только рис, зерно и картофель, но ещё и бобовые, а также хлопок.

Современный нам с Маркусом и Сарой севооборот тут не знают — я неоднократно наблюдал поля под паром, то есть, «отдыхающие» целый сезон, чтобы накопить азот, поэтому грядёт аграрная революция…

Закроем вопрос с продовольствием — считай, сделали основную часть дела. Избыток продовольствия — это, по словам Маркуса, ключевой элемент для промышленной революции. А там уже никакие кровососы и фрики не страшны — тупо задавим их артиллерией и скорострельными ружьями.

— Хм… — задумчиво погладил бородку великий секретарь Сунь, рассматривающий схему. — Выглядит очень продуманно.

— Так не с кондачка к тебе примчал, — усмехнулся я. — У меня всё продумано.

— Хм… — вновь задумчиво хмыкнул Сунь.

Он озадачился — теперь усиленно размышляет. Никто ещё не приходил к нему со столь амбициозными проектами.

— Это будет очень тяжело осуществить, — наконец, произнёс он. — Все эти земли — чьи-то…

— Я это знаю, — кивнул я. — Их можно выкупить за счёт императорской казны, а мы возместим всё в течение следующих двадцати лет — с доходов кварталов.

На самом деле, гораздо раньше — как только по полной заработают тёмные фабрики. Но незачем ему знать, что твориться во тьме цехов.

— Двадцать лет… — произнёс Сунь. — Мне нужны будут точные расчёты.

— А вот они, — улыбнулся я и положил на стол свиток. — Всё посчитано, в точном соответствии с прогнозами экономического роста кварталов после восстановления. Ты пойми — это даст императору полную независимость от ванов! А там, глядишь, можно будет задумываться о постепенном возврате контроля над империей…

— Тихо… — предупредил меня напрягшийся Сунь. — Ты заводишь опасные речи…

Ну, да. Считается, что власть императора непререкаема и абсолютна, поэтому все ваны подчиняются ему беспрекословно, что вообще никак не бьётся с реальностью.

Ваны на хую таскают волю императора и подчиняются ему сугубо формально. Он вынужден, через свою бюрократическую аппаратуру, договариваться с ванами и идти на компромиссы — заниматься политикой, проще говоря.

Но закулисно, конечно же, есть строгая иерархия кровососов, которые, по идее, тоже должны беспрекословно подчиняться тому блондинистому кровосисе, которого я видел лично. Только вот, как я уже хорошо знаю, его власть над своими подсвинками не абсолютна и не беспрекословна.

Впрочем, Сунь прав — во дворце о таком лучше не болтать.

— Ладно-ладно, — махнул я рукой. — Но ты подумай. Продовольственная безопасность — вот что я предлагаю.

— А тебе какая выгода? — нахмурился великий секретарь.

— Всё та же — деньги, — улыбнулся я. — Я мечтаю стать самым богатым юся в истории. Хочу, чтобы моё имя ассоциировалось у людей с честным золотом. Не полученным от предков, не украденным, но добытым честным трудом — вот этими вот руками.

— А что об этом думает Витя Маджонг? — усмехнулся Сунь.

— Нет… — начал я.

— … никакого Вити Маджонга, я знаю, — кивнул Сунь. — Ладно, твою позицию я услышал. Я попробую что-нибудь сделать — если твоя идея получит поддержку, ты узнаешь об этом.

— Рассчитываю на тебя, — улыбнулся я, вставая с кресло. — Было приятно пообщаться, великий секретарь Сунь.

— Взаимно, дафу Вэй, — кивнул тот.

*1134-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли *

— Итак, — поставил я кувшин с яблочным соком на стол. — Чего конкретно вы хотите?

— Достопочтенный ван Шэ Цзинъи согласен возобновить поставки, минуя территории вана Сяо Чэнъюя, — кивнул посланник, Ли Дуо. — Но только взамен на повышение закупочной цены на 15% — это оправдает усложнение маршрутов.

«Вот пиздит напропалую, а глаза честные-пречестные», — подумал я. — «Какое, блядь, усложнение маршрутов? Теперь большая часть трафика продовольствия будет идти через реку».

Я послал в провинцию Мэйхуа уполномоченного посланника, который установил официальную связь с ваном Шэ — естественно, меня интересуют поставки продовольствия, прерванные из-за боевых действий и мора.

Но теперь вану Шэ мало стандартного тарифа, несмотря на то, что ван Сяо слишком сильно потерпел в ходе войны, и у него практически нет армии — всё, что осталось, на контракте в Юнцзине, даже часть гарнизона.

В моменте, конечно, Сяо выиграл — получил хорошие деньги для восстановления, но стратегически — проиграл. Теперь остальные ваны могут не считаться с ним, потому что ван без армии — это безобидный клоун-куколд. И это привело к тому, что ван Шэ сейчас спокойненько обстряпывает дела по прокладыванию маршрута мимо владений вана Сяо, то есть, провинции Луншуй, прилегающей к императорской провинции.

Это логично было сделать уже давно, ведь по реке это всё будет очень дёшево, но у Сяо была армия, поэтому никто не рисковал и волок продовольствие по суше, через таможенные посты.

— Ладно, — согласился я. — Когда будут первые поставки?

— Я отправлю голубя — как он долетит, сразу же будут отправлены суда, — пожал плечами Дуо. — Через две недели они будут здесь.

— Отлично, — улыбнулся я. — Аванс получите сегодня, до вечера.

— Мне обеспечат надлежащее охранение в пути? — уточнил посланник.

— Разумеется — рота первоклассных морпехов, — кивнул я.

— Кого? Хайлубинов? — не понял меня посланник.

— Это особое воинское подразделение Юнцзина, — ответил я. — Солдаты моря и суши.

Так мы называем нашу морскую пехоту, которая не имеет абсолютно никакого отношения к морю.

— Часть пути я пройду по реке — такие солдаты будут полезны, — кивнул Дуо.

Если бы он только знал…

В Юнцзин, с официальными визитами, прибывает дохрена разного рода посланников, но это больше шпионы, нежели дипломаты.

Абсолютно все ваны, вернее, кровососы, стоящие у них за спинами, хотят узнать, как дела у императора, вернее, у кровососа, стоящего за его спиной.

Если бы они узнали, что дела идут плохо, а власть слаба, то мы должны были бы ждать скорого триумфального вхождения в Юнцзин какой-нибудь провинциальной армии. Ведь каждая сука, пьющая кровь в провинции, спит и видит себя рядом с императорским троном.

Впрочем, дела у нас идут пусть и плохо, но с перспективой. Вторжение фриков было отражено, не без помощи провинциальных армий, но не из последних сил — у нас есть крупная армия, которая защитит Юнцзин, в случае чего.

Вот с этой информацией и возвращаются посланники — тут всё не так однозначно, лучше не спешить, а посмотреть, как будут развиваться события…

— Рад был побеседовать, мастер Ли, — кивнул я посланнику. — Вас проводят в столовую.

В кабинет вошла официально одетая Яню и выпроводила Дуо прочь. Сделка заключена, придётся, блядь, ни за хуй, заплатить на 15% больше, поэтому на хую я вертел этого мудака — охуели все совсем…

Встаю из-за стола, подхожу к окну и наблюдаю за тем, как Маркус пампит с 600-килограммовой штангой, а Сара подтягивается на перекладине со 100-килограммовым утяжелителем на ногах.

«Сара пиздец прогрессирует…» — подумал я. — «Вот, что значит — воля! Она напампливается гораздо быстрее, чем я думал».

Не за горами «Стальные врата», после которых она превратится в машину смерти.

Рядом с основной качалкой что-то пытается накачать себе Зонг, сидящий на песке в позе лотоса и осваивающий отдельные мышцы. Он только в самом начале пути, но все условия для него созданы — изобилие еды, опытные практики в роли учителей, а также живые примеры, тягающие свинцовые глыбы массой от 100 до 800 килограмм.

800-килограммовая штанга, стоящая недалеко от Маркуса — это, пока что, мой индивидуальный спортивный снаряд. Для него это многовато — он только приседает с нею, но ограниченно. А я вот исполняю с ней полный комплекс упражнений, что здоровски ускоряет развитие.

— Ох, блядь, Архивариус! — вспомнил я и засобирался. — Ох, блядь — шкатулка!

Открываю сейф и вытаскиваю из него шкатулку, в которой нам была передана изумрудная ртуть.

Накидываю выходной халат, которому скоро пизда, потому что он уже изрядно истрепался, и бегу на выход.

— Буду через пару часов! — предупредил я Яню.

— Хорошо, мастер Вэй, — поклонилась она.

— Эй, ты куда⁈ — окликнула меня Сара.

— Встреча же! — ответил я. — Сама знаешь с кем!

— Блядь! — спрыгнула она с перекладины. — Подожди меня — я тоже пойду! Я быстро!

Глава восьмая Нам пора и вам пора заключать договора!

*1134-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Иностранный квартал, дом на улице Нищего Короля*

— Здесь он живёт? — спросил я, подходя к неприметному жилому дому, стоящему впритык между двумя домами побогаче.

— Снимает, наверное, — пожала плечами Сара. — У него, насколько мне известно, нет постоянного жилища.

— Он что, бомжует? — нахмурил я брови.

— Нет, денег у него много, — ответила Сара.

— Уж конечно! — усмехнулся я. — Дерёт с клиентов по три шкуры!

— Но работа у него опасная, поэтому он никогда не живёт подолгу на одном месте, — объяснила Сара. — Он до сих пор жив — значит, стратегия городского кочевника работает.

Захожу без стука и сразу же напарываюсь на ствол дорогого ружья с ударно-кремнёвым замком.

Держит это ружьё высокий абориген Поднебесной, одетый в хлопковую рубаху байгуйского фасона и кожаные штаны. Сапогов на нём нет, они стоят у стула, на котором лежит пара портянок.

Волосы его острижены на солдатский манер — очень коротко. Карие глаза смотрят холодно, с солидной долей равнодушия, как у акулы, наблюдающей за своей жертвой.

— Виталий? — спросил он.

— Я, — подтверждаю его догадку. — Архивариус?

— Да, — кивнул он и опустил ружьё. — Проходите.

— Привет, кстати, — улыбнулся я.

— Он не любит формальности, — покачала головой Сара. — Идём.

Проходим в гостиную, посреди которой расположен диван, к которому подвинут обеденный стол. На столе лежат кипы бумаг и пергаментов, исписанных каллиграфическим почерком. Но язык какой-то другой, не байхуа и не цзиньянь — ни одного знакомого мне иероглифа.

— Какие новости? — спросил я, когда Архивариус сел за обеденный стол.

Как я понимаю, он сделал из этого обеденного стола письменный — стулья лежат вповалку в северо-западном углу гостиной, камин покрыт многолетней пылью, окна грязные, стены и пол, кроме участка вокруг рабочего места, в пыли и грязи.

А вот на столе все бумаги разложены максимально аккуратно, с геометрической точностью, заслуживающей лучшего применения.

«Мне кажется, он нездоров», — подумал я.

— Что именно тебя интересует, Виталий? — уточнил Архивариус.

— Забыла сказать тебе… — произнесла Сара. — Он — аутист, Виталик. То есть…

— Я знаю, что это, — перебил я её, а затем перевёл взгляд на Архивариуса. — Что именно? Как прошло твоё путешествие из Юнцзина и обратно?

— Хорошо, — ответил он.

О-о-о, чувствую, диалог с ним будет тяжёлым.

— Предметно, — попросила Сара. — Тебе может показаться, что он издевается, но он не издевается.

— Что нового по поискам Доры? — задал я прямой вопрос.

— Предполагаю, что она уже мертва, — ответил Архивариус, параллельно записывая что-то в дневник с кожаной обложкой. — На севере, востоке и юге её точно не было. Остаётся только запад, а там было нашествие орды Порочного Цикла. Это значит, что шансы на её выживание…

— Да я знаю, что это значит, — пробурчал я.

— … стремятся к нулю, — закончил Архивариус. — Денег не верну.

— Да и не надо, — махнул я рукой. — Сука, твою мать…

Эта новость сильно задела меня. Не хочу верить в это, но понимаю, что он прав.

— Он функциональный аутист, — сообщила Сара. — Если он искал и не нашёл, то никто не смог бы найти. Только запад…

— Блядь… — прошептал я, ощущая засасывающую пустоту в груди. — Но надежда ведь есть…

— Нет никакой надежды, — покачал головой отвлёкшийся от письма Архивариус. — Либо она мертва, либо примкнула к Порочному Циклу.

— Одно хуже другого, — произнёс я.

— Это тебе решать, как к этому относиться, — посчитал нужным сказать Архивариус.

— Почему он пытается доебать меня? — спросил я у Сары.

— Он не пытается, — ответила она. — У него трудности с социальными взаимодействиями — он просто не понимает, что ты чувствуешь и можешь чувствовать. Ему непонятно, как именно и почему некоторые его слова могут ранить других людей.

— Это раздражает, — сказал я.

— Таков уж он, — пожала плечами Сара. — Просто держи в голове, что он не желает нам зла.

— А-а-а, ага, — кивнул я. — А что творится в окрестностях Юнцзина?

— Какая конкретно провинция? — уточнил Архивариус. — И что именно тебя интересует?

— Ладно, я понял, — сказал я, поморщившись с досадой. — Каково нынешнее состояние орды Порочного Цикла? Что делают, куда движутся, какие цели преследуют?

— О Порочном Цикле у меня слишком мало информации, — предупредил Архивариус. — Но мне известно, что орда движется на север — там достаточно людей, чтобы пополнить численность орды и удовлетворить её потребности.

Под «потребностями», как я понимаю, он имеет в виду ебучую мясорубку со сжиганием младенцев, поеданием чужих гениталий и безудержным насилием…

— Также я предполагаю, по косвенным признакам, что орда собирается пополнить численность и повторить атаку на Юнцзин, — добавил этот славный бесчувственный парень.

— Тогда чего вернулся в Юнцзин? — поинтересовался с долей недоумения.

— Из-за того, что здесь живёте вы, — ответил Архивариус. — Вас специально создали, чтобы бороться с чудовищами и Порочным Циклом. И у меня есть основания полагать, что вы качественно выполните свою работу.

— А если нет? — спросил я.

— Тогда Поднебесной конец, — ответил Архивариус.

— И ты решил, что лучше встретить этот конец в Юнцзине, — предположил я.

— Да, — подтвердил Архивариус. — Но не только.

— Что ещё? — спросил я.

— Взамен за информацию, я хочу получить вакцину, — ответил он. — Доказано, что ваша вакцина имеет эффективность около 57% после первого применения и 74% после второго применения, через две недели после первой.

— Мог бы получить её бесплатно, — улыбнулся я.

— Мне нужно, чтобы вы повысили эффективность до 100% — я не хочу рисковать, — сказал Архивариус.

— Мы можем, Сара? — спросил я.

— Для отдельного человека — возможно, — кивнула она. — Придётся потратить на это концентрированный целебный эликсир, но, думаю, это стоит того.

— Приемлемо, — согласился я. — Архивариус — считай, что ты уже получил вакцину.

— Но это не всё, — сказал он.

— Что ещё? — спросил я.

Ужалить его вакциной со 100% гарантией — это не стоит нам практически ничего. Если Сара говорит, что можно, то это точно можно.

— Я хочу жить в Кремле, — произнёс Архивариус. — И хочу получить гарантию, что если вы решите сбежать, как ты когда-то, то возьмёте меня с собой.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился я.

— Провинция Тея погибла не так тихо, как всем показалось, — пожал он плечами. — Я знаю очень много о том, что ты делал по пути в Юнцзин.

— И о наших планах тоже знаешь? — спросил я нейтральным тоном.

— Достаточно, чтобы оценивать ваши шансы на успех как выше среднего, — ответил на это Архивариус.

— Он хочет сказать, что верит в нас, — пояснила Сара.

— То есть, это комплимент? — уточнил я.

— Не совсем, — улыбнулась она. — У нас нет определения… этому. Но можешь считать и так.

— Ладно, — кивнул я. — Я не против. Сара?

— Я тоже не возражаю, — ответила она. — Но нужно спросить у Маркуса.

— Коллегиальный способ решения? — спросил Архивариус. — Это необычно для юся.

— Почему? — не понял я.

— Юся — в большинстве своём — существа с выраженными признаками асоциального поведения, — объяснил мне он. — Индивидуализм, эгоцентризм, недоверие к структурам власти, неспособность к долгосрочному сотрудничеству, импульсивность, склонность к насильственному разрешению проблем — всё это характерно для них.

Он произнёс всё это без тени эмоций, будто читал студентам лекцию о навозных жуках или о богомолах.

— Они редко способны воспринимать других как равных. Им нужна иерархия, где они — на вершине, подчинённые — временные союзники, равные — соперники, а руководство — препятствие, — продолжил он. — Они наделены значительной внутренней силой и зачастую развитым интеллектом, но лишены способности к устойчивой интеграции в сложные коллективные структуры. В частности, это выражается в…

Архивариус сделал паузу, как я полагаю, чтобы подобрать максимально точную формулировку.

— … в неспособности следовать протоколу, — подобрал он подходящие слова. — Протокол для них — не руководство к действию, а преграда, которую нужно обойти. Идея коллегиального решения вопросов для юся нетипична — у них сильна вера в собственную исключительность. Это не патология, а паттерн, обострённый уникальными условиями их существования.

Затем он перевёл свой холодный взгляд на меня:

— Вы — аномалия. Все трое. И если вас не разорвёт изнутри, вы сможете достичь системных результатов. Это будет впервые.

— Ну-у-у-у… — протянул я. — Спасибо. Насколько это правда, что мы такие уникальные нетакусики?

— Кто? — не понял меня Архивариус.

— Не такие, как все, — пояснил я.

— Насколько мне известно, — ответил он. — Ты ведь чувствуешь, что у тебя нет доверия к другим юся?

— Есть такое, — согласился я.

— Это чувство должно распространяться и на членов твоего «кулака», — сказал Архивариус. — Возможно, была допущена ошибка в вашем обучении, а возможно, что дело в чём-то другом. Но вы первые такие. Я больше склоняюсь к версии, что на вас сильно повлиял ваш альтруизм — вы трое, что ты, что Сара, что Маркус, так или иначе, но помогали людям, которых встречали на своих путях. Это должно было быть вытравлено из вас в процессе обучения — вас не случайно погружали в условия Низших Палат.

— Ясен-красен, что не случайно! — воскликнул я. — Служение человечеству, а не людям! Общее над личным!

— Именно, — кивнул он. — Это должно было быть закреплено в Высших Палатах, где вам давали всё — после этого в вас не должно было остаться ничего альтруистического. Альтруизм, по мнению Храма и, по моему мнению, вреден для общего дела. Вы не должны никого жалеть — у вас есть высшая цель. Это абсолютный легизм.

— Я тебя понял, — вздохнул я. — Теперь другой вопрос. Ты знаешь о кровососах?

— Знаю, — кивнул Архивариус.

— И ты не сказал мне⁈ — возмутилась Сара. — За всё это время⁈

— А ты никогда не спрашивала, — резонно отметил он.

— Охуенно, — усмехнулся я. — Как она могла спросить, если даже не подозревала о существовании такого вопроса?

— Это не моя проблема, — пожал плечами Архивариус. — А рассказывать об этом кому-либо — это очень ненадёжная стратегия выживания.

— Итак, что ты знаешь о главном кровососе? — спросил я.

— Очень мало, — ответил он. — У меня нет никаких дел с кровопийцами и они лишь догадываются о моём существовании. Если бы они знали — я был бы мёртв.

— Но что-то ведь ты знаешь, — предположил я.

— Я знаю, что в каждой провинции раньше было очень много кровопийц и основную их массу составляли те кровопийцы, которых я называю цзяньцзе.

— Подлый ранг? — переспросил я.

— Слабейшие из кровопийц, — пояснил он.

— Носферату, — констатировал я.

— Да, носферату, — согласилась Сара.

— Это основа их войска, — продолжил Архивариус. — Их многие сотни тысяч. Было, до недавних пор. Порочный Цикл истощил их силы, но не все. А во главе армии кровопийц стоят шаосюэ.

— Младшая кровь, — произнёс я. — Да, это хорошо бьётся с тем, что я знаю о кровососах…

— Каждый шаосюэ мечтает сместить главного кровопийцу, сидящего в Юнцзине, — озвучил уже известную мне информацию Архивариус. — Чжансюэ.

— Старшая кровь, ага… — произнёс я. — Ну, чтобы ты знал, для общего развития, кровососы делятся по коленам. Есть неизвестные ребята первого, второго, третьего и четвёртого колена, а мы с Маркусом замочили одного бедолагу пятого колена и пару-тройку представителей седьмого колена. Каждое колено кровососов слабее предыдущего, а шестое колено вообще дефективное — сплошь кровожадные дебилы, практически лишённые разума.

— Это ценная информация, — кивнул Архивариус. — Я признателен тебе за неё.

— Да не за что, — улыбнулся я. — И сведения о том, что они друг другу не друзья — это уже было нам хорошо известно. Зреет заговор против главного кровососа…

— У тебя есть какие-нибудь подробности? — впервые проявил эмоцию, в виде заинтересованности, Архивариус.

— Не очень много, — покачал я головой. — Существовало два кровососа — Эдран и Тириен, работавших на какого-то неизвестного кровососа, замыслившего дворцовый переворот. Он хотел использовать сотни ходячих дефектов из шестого колена, чтобы силой захватить дворец и убить сидящего в нём главного кровососа. И я видел его, кстати — на аудиенции у императора…

— Это впечатляет, Виталий, — кивнул Архивариус. — Твои шансы на успех существенно повышаются. Я должен переоценить твои истинные возможности.

— Да ты даже кончика хуя моих истинных возможностей не видел, — усмехнулся я.

— Это была какая-то метафора? — уточнил он.

— Да, это ебать какая метафора, — кивнул я.

— Да, всё-таки, ты — юся, — кивнул Архивариус. — Я верно понимаю, что ты хочешь использовать бывшего вана Цзоу Реншу для легитимизации своей власти над городом?

— Ты и об этом знаешь, — улыбнулся я.

— Более того — я дважды спас твоих наёмников от неминуемой гибели, — сообщил он. — Они уже возвращаются вместе с Цзоу Реншу и селянкой Лу. За ними присматривают три отряда обязанных мне людей.

— Что за люди? — поинтересовался я.

— Специалисты по выполнению деликатных задач, — ответил Архивариус.

— Наёмники, короче, — сказал я.

— Не совсем, — покачал головой Архивариус. — Скорее, люди, занимающиеся силовым устранением важных лиц.

— Наёмные убийцы, — вздохнул я. — Надеюсь, им не взбредёт в голову получить награду за Реншу…

— Они слишком хорошо знают, что будет, если они не исполнят мою просьбу, — ответил на это Архивариус. — Когда я могу переехать?

— Спросим Маркуса и если он не против — мы пошлём весточку, — сказал я.

— Коллегиальность юся — любопытно, очень любопытно… — произнёс Архивариус и вернулся к письму.

Я ждал ещё чего-то, но Сара потянула меня за руку.

— А-а-а, это был конец беседы, — понял я. — Хорошо. До встречи.

Выходим из дома и идём к главным вратам Иностранного квартала.

Иностранный квартал уже почти восстановился. Часть домов пустует, из-за мора и фриков, но основная масса жилья вновь заселена — многие вернулись из вынужденной эмиграции…

В квартале до сих пор кипит работа — восстанавливаются жилища и здания, возобновляют работу многочисленные мастерские и кузницы, уже получившие огромные военные заказы…

«Но видно, что людей вернулось гораздо меньше, чем могло бы», — подумал я, глядя на редких людей, встречающихся на улице.

Часть байгуев, переехавшая в «мои» кварталы, так в них и осталась, потому что есть бесхозные дома, в которые ничего не мешает заселиться, а ещё у нас почти решена проблема с водой.

«Только бы остальные жители Юнцзина не подумали, что у нас настолько заебись, что можно попробовать заселиться к нам любой ценой», — подумал я. — «Но в Байшане недвижка уже давно пробила исторический потолок и стремительно летит ту зэ Мун».

— Откуда ты знаешь, что он аутист? — спросил я.

— Я же, всё-таки, педагог, — улыбнулась Сара. — Инклюзивное обучение — я проходила специальные курсы, чтобы получить право преподавать детям с РАС.

— РАС? — не понял я.

— Расстройство аутического спектра, — пояснила она. — Архивариус — высокофункциональный аутист. Он сфокусирован на сборе и обработке информации — это всё, что его волнует.

— Да я заметил… — вздохнул я. — Он возбудился, когда я заговорил о том, что знаю о кровососах…

— Будь уверен, что эта информация будет продана за очень большие деньги, — заверила меня Сара. — И он передаст нам часть выручки с этой сделки.

— Зачем? — спросил я.

— Чтобы побудить нас поделиться чем-то ещё, — улыбнулась Сара. — У него очень упрощённое представление о человеческих взаимоотношениях. Он сумел усвоить только одно социальное правило — «ты — мне, я — тебе». При этом, как мне кажется, он считает, что этим человеческие социальные взаимодействия и ограничиваются. Считай это безобидной манипуляцией — он хочет получить от тебя информацию, но просто попросить не может, потому что это противоречит усвоенному социальному правилу. Сделки — он понимает только это.

— Наверное, ему одиноко жить, с таким-то подходом… — предположил я.

— Вряд ли, — покачала головой Сара. — Он просто не понимает человеческие взаимоотношения, они ему чужды, а всё чуждое и непонятное…

— … опасно и требует молниеносного отхуячивания, — вспомнил я «классика», мастера Бао.

— В его случае — избегания, — улыбнулась Сара. — Как я вижу, ты очень ценишь уроки, преподанные мастером Бао.

— Гениальный мужик, если подумать, — сказал я. — Скольких проблем я сумел избежать, руководствуясь его «философией» — не поддаётся подсчёту!

— Наверное, он образцовый учитель юся, — вздохнула Сара. — Раз мы до сих пор живы.

— Я тоже так считаю, — кивнул я. — Правда, дома эта «философия» неприменима. Сразу в тюрягу загремишь.

— Вероятно, — улыбнулась Сара. — Какие планы на сегодня?

— Нужно посмотреть, как идут дела в сносимых кварталах, — сказал я, пару секунд подумав. — Затем нужно проверить, что Маркус делает с новобранцами, а также разослать инспекторов на строительные участки. А у тебя?

— Я пойду в школу, — ответила Сара. — Нужно заняться обучением учителей и помощников учителей, а также, наконец-то, закончить календарно-тематический план. Не думала я в Храме, что вновь придётся вернуться ко всему этому…

— Знал бы прикуп — жил бы в Сочи, — сказал я на это.

*1141-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, пригороды Юнцзина, поля*

— Имей в виду, что я теперь должен великому секретарю, — сказал я.

— Но смотри сколько земли! — обвёл Маркус пространство своей огромной ручищей. — Да тут сеять и сеять — я уже вижу рисовые, пшеничные, картофельные и хлопковые поля!

— Нужно решить проблему с металлом, — сказал я. — Для обработки всех этих полей потребуется уйма сельскохозяйственных инструментов, а ещё волы, лошади…

— Закажем, — махнул рукой Маркус. — Металл закупим в провинциях, как и волов с лошадьми.

— Яньсюн уже подсчитал — чтобы полноценно освоить выделенную часть провинции, нужно не меньше полутора миллионов человек, — покачал я головой. — При условии, что один человек будет обрабатывать гектар земли. Это значит, что нам нужно родить как-то полтора миллиона единиц сельскохозяйственного инструмента, около двухсот тысяч плугов, не меньше трёхсот тысяч волов и до ста тысяч лошадей. У нас нет стольких денег.

— Да поначалу пусть обрабатывают деревянными инструментами, — махнул рукой Маркус. — А дальше что-нибудь придумаем — постепенно заменим дерево металлом.

— Это будет охуительно долгий процесс, — сказал я.

— А что делать? — усмехнулся мой чёрный брат. — Будем реинвестировать всю прибыль с полей в инструмент, который принесёт ещё больше прибыли. В общем, я думаю, что уже надо строить крупные посёлки из камня, с перспективой возведения каменных стен.

Это его идея — создание небольших аграрных городков, в которых, за крепкими стенами, живут селяне, обрабатывающие общинные поля. Так и производительность выше, и безопасность селян в случае внешних угроз.

К тому же, это существенно упростит логистику продовольствия, а также радикально облегчит налогообложение и контроль над селянами.

Дальше, по плану Маркуса, строительство в таких поселениях школ, больниц, казарм для гарнизонов — это заложит основу для уже кажущейся неизбежной промышленной революции.

Норфолкский севооборот, предложенный Маркусом, обещает использование 75% посевных площадей, что и обуславливает почти полную занятость селян круглый год — почва будет меньше истощаться, поэтому им не придётся бросать землю на пару десятилетий, чтобы они достались под обработку их детям и внукам. Всё будет происходить практически непрерывно, потому что клевер будет успевать вновь насытить почву азотом, без которого растения очень хреново растут.

Это адская работа, которая реально в состоянии прокормить не только весь современный Юнцзин, но и Юнцзин недавнего прошлого. А это значит, что, в перспективе, можно заниматься экспортом риса и зерна на крайний юг, где имеются проблемы с сельским хозяйством.

Становлюсь на колено и зачерпываю рукой сочный чернозём.

— Лопату воткнёшь — через пару недель зацветёт… — произнёс я, рассматривая эту очень жирную почву.

— Вряд ли, — покачал головой Маркус. — Хотя, смотря какая лопата.

— Нам нужно больше денег, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Что по тёмным фабрикам?

— Работа идёт — я отдал изготовление цеховых корпусов на аутсорс, поэтому можно ожидать, что через пару месяцев появится ещё двадцать цехов для размещения двигателей и конвейерных линий, — ответил Маркус. — Нам нужно время, но, как мне кажется, мы успеваем, хоуми. Деньги будут — спрос на хлопковую ткань снова возрос.

Как только всё успокоилось, люди сразу же начали возвращаться к обычной жизни — вопрос выживания больше не стоит так остро, поэтому они задумываются об одежде и прочих товарах. А это повышает спрос на наш продукт.

«Дайте мне двадцать спокойных лет, и вы не узнаете Поднебесную…» — подумал я. — «Кажется, это кто-то сказал — хуй его знает, кто. Будем считать, что это первым сказал дафу Вэй Та Ли».

Глава девятая Ставьте перед собой реальные цели!

*1143-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

Захожу в беседку, в которой засел Архивариус.

Ему понравилось работать на открытом воздухе, и он очень легко изменил своей привычке закрываться в полутёмном кабинете.

Беседка над могилой налётчиков, о которых все уже давно забыли, стала основным местом пребывания Архивариуса — он принёс сюда небольшой книжный шкаф, а также три масляные лампы, чтобы работать ещё и вечером.

— И как тебе тут? — спросил я, сев за стол напротив него.

— Безопасно, — ответил Архивариус, отвлёкшийся от записей на пергаментном листе. — Но я чувствую иррациональную потребность срочно сменить место жительства.

— Это просто привычка, — улыбнулся я. — Пройдёт, со временем.

— Я могу сделать перестановку в своей комнате? — спросил Архивариус.

— Конечно! — ответил я. — Комната полностью в твоём распоряжении. Если что-то нужно будет — обращайся.

— Мне нужен большой письменный стол в комнату, — сразу же обратился ко мне Архивариус. — И удобное кресло.

Возможно, я ошибся и ему не понравилось работать на улице, а просто в его покоях нет подходящих условий.

— Всё будет, — кивнул я. — Обратись к Ифэй — она обо всём позаботится.

— Обращусь, — произнёс Архивариус.

— У меня есть к тебе вопрос, — решил я перейти к настоящей теме разговора. — Ты передал нам изумрудную ртуть в шкатулке, обитой тканью, способной заглушить истечение Ци.

— Она не «глушит» её, а «поглощает», — покачал головой Архивариус.

— Знаешь, где её можно достать? — спросил я.

— Знаю, — подтвердил он.

А вот это уже очень хорошо!

Наконец-то, можно будет носить нормальную одежду…

— И? — спросил я.

— Что «и»? — искренне не понял меня Архивариус.

— Ты сказал, что знаешь, где можно достать эту ткань, — сказал я. — Где её можно достать?

— Достать её можно у клана Мо Ша, контролирующего имперский город Синьган, — сообщил Архивариус. — Но они не работают с незнакомцами, поэтому просто денег будет недостаточно.

— Ты купишь нам этой ткани, если мы дадим деньги? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Но её производится очень мало — не более тысячи метров в год.

— Метров? — удивился я.

— Мне понравилась ваша система мер — теперь я всегда буду использовать её, — ответил Архивариус. — Маркус объяснил мне её логику я посчитал, что миллиметры, сантиметры, метры, миллиграммы, граммы и килограммы гораздо практичнее, чем четверти ногтей или мизинцев.

— Это ладно, — сказал я. — А почему эту ткань производят так мало?

— Это напрямую связано с особенностями роста теневых шелкопрядов, — ответил Архивариус. — Чтобы выращивать их, нужно огромное количество Ци, неприемлемо огромное, что делает их выращивание нерентабельным. Но существует место — кратер Ху Би, где от почвы исходит большое количество истинной Ци. Город Синьган возник недалеко от этого кратера и, как ты, наверное, понимаешь, разрастался за счёт торговли теневым шёлком. Но актуальность теневого шёлка сильно снизилась, вместе с общим количеством практиков закалки тела, обнищанием юся и почти полным вымиранием гильдий практиков-убийц.

А-а-а, так вот нахрена оно надо: «физики» хотят носить нормальные вещи, хоть обычные практики из людей, хоть юся, а практикам-убийцам нужно было скрывать свою Ци, чтобы подбираться к серьёзным целям незамеченными…

— Мне нужно хотя бы двести метров этой ткани, но лучше, конечно, пятьсот, — сказал я.

Знаю я, что Сара обязательно захочет себе несколько платьев и дорогостоящего шёлка, к тому же, вполне практично маскирующего истекание Ци из меридианов.

А нам с Маркусом нужен будет подбой в латную броню, чтобы металл не портился. Ну и хочется, блядь, надеть нормальную, человеческую рубашку…

— Это будет очень дорого, — покачал головой Архивариус. — Если мне удастся хорошо договориться, то каждый метр обойдётся тебе минимум в десять золотых лянов. И ещё я возьму комиссию за услуги — 10% от суммы сделки.

— А у тебя губа не дура… — сказал я. — Ладно, это приемлемо.

Денежки ещё есть, хватит и на пятьсот метров теневого шёлка. Всё-таки, это стратегический вопрос — если мы сможем носить нормальные, сверхчеловеческие стальные латы, то это повысит наш боевой потенциал многократно.

Маркус, когда ему было совсем нехуй делать, занялся расчётами и пришёл к выводу, что полноценная латная броня, способная неплохо защитить даже от орудийной картечи с дистанции от 100 метров, будет весить примерно 170–210 килограмм, при условии, что будет применено переменное бронирование от 10 до 25 миллиметров кровавой стали.

Для пуль эта броня будет неуязвима абсолютно, как и для значительной части стихийных практик и ударов эквивалентных по силе юся. Я, например, заебусь пробивать такую броню, но, скорее всего, просто откручу такому латнику сначала руки и ноги, а затем и голову.

А вот мне, если я буду в такой броне, руки и ноги, а, тем более, голову, открутить будет крайне трудно.

Маркус оценивает стоимость такой брони, просто по материалу, в 2000–3000 золотых лянов, потому что применяется кровавая сталь, очень трудоёмкая в получении и обработке.

«Вентиляция — вот проблема», — подумал я с досадой. — «В такой броне свариться будет не легко, а очень легко. Она просто своей массой создаёт нагрузку на тело, что уже неплохо так генерирует тепло, которое нужно куда-то отводить».

Решение есть, но оно не очень дешёвое по Ци — можно создать воздуховоды, чтобы отводить через них выделяемое тепло. В пассивном режиме они работать не будут, поэтому нужна принудительная вентиляция, компактную версию которой можно сделать только с помощью духов.

Вроде как, на первый взгляд, не очень выгодная затея — тратишь дополнительную Ци тупо на ношение этой тяжести, тратишь Ци на охлаждение, а ведь ещё в ней нужно воевать, что тоже даёт огромный расход Ци. Это сокращает время боевой активности, поэтому нужно будет торопиться убить всех как можно быстрее.

О днях почти непрерывных битв, какие переживал когда-то Маркус, бегущий от кровососов, придётся забыть, с такой-то бронёй, но часов 14–16, думаю, потянуть можно.

«Теперь эта броня стала очень близка к воплощению», — подумал я. — «Это же ходячий танк! Будь я простым смертным, обосрался бы вступать с ним в бой!»

— Тогда я отправлю голубя клану, — сказал Архивариус и встал из-за стола. — Просто бесплатный совет — заведите большую голубятню и наймите специалистов. Это ускорит быстродействие твоей примитивной бюрократии в разы.

— Никакая она не примитивная… — пробурчал я. — Всё организовано как в самых лучших домах Новосибирска…

— Можно гораздо лучше, — покачал головой наш новый постоялец. — Есть дрессировщики голубей, также называемые духовными проводниками.

— Знаю, — кивнул я. — Но это сильно удорожает связь.

Дрессировщики голубей — это специально обученные люди, способные задрачивать голубей так, что они становятся способны двигаться по маршрутам с парой-тройкой промежуточных остановок.

Насколько я знаю, у нас, на Земле, голуби просто возвращались домой — из пункта Б в пункт А, а не исполняли поручения. Голубиная почта Поднебесной работает точно так же, но для сложных доставок есть дрессировщики голубей, как верно заметил Архивариус, также именуемые духовными проводниками.

Это «недодушнилы», то есть, практики, имеющие слабый потенциал и неспособные продвинуться дальше примитивных духов. Из-за этого их услуги просто не могут стоить дорого — вся их работа заключается в подселении в голубя примитивного духа, неспособного находится в материальном мире долго.

И такие одержимые духами голуби могут летать точно по адресам, а если у проводника достаточно сил, то и к конкретному человеку, что достигается ручным управлением голубем.

А вообще, любой полноценный «душнила» может подсадить духа в животное или птицу, чтобы разведать местность или насрать кому-нибудь на голову, но это считается баловством. Гораздо круче призвать сильного духа, типа Лучницы, чтобы она в автоматическом режиме расстреливала врагов с дистанции или использовала свои следопытские навыки из прошлой жизни, чтобы оценить обстановку или выследить цель.

Архивариус ушёл в собственную мини-голубятню, а я направился домой.

В столовой первого этажа сидела Сара.

— Вкусно, да? — спросил я, несколько секунд понаблюдав, как она уплетает памповую кашу.

Судя по её лицу, она хотела съязвить, но сдержалась и лишь кивнула.

— А ты говорила… — усмехнулся я.

— К-хм, — кашлянула Сара и аккуратно вытерла рот салфеткой. — Как дела у нашего Архивариуса?

— Я пообщался с ним — вроде бы, он в порядке, — ответил я. — Фунциклирует в беседке — пишет что-то.

— За ним нужно наблюдать — аутистам тяжело жить в обществе обычных людей, — предупредила Сара.

— Да, Ифэй и Яню предупреждены и обходятся с ним максимально деликатно, — кивнул я. — Кстати, а что он пишет?

— Я уже говорила тебе, что он собирает информацию и формулирует из неё полноценные информационные блоки, которые он рассматривает, как товар, — вздохнула Сара. — Сейчас, насколько я знаю, он собирает информацию о нас.

— И он продаст её? — спросил я.

— Вряд ли, — покачала головой Сара. — У него есть, как и у всех, инстинкт самосохранения.

— Тогда зачем он её собирает? — нахмурил я брови.

— Это его самоцель, — ответила Сара. — Он получает от этого процесса ни с чем не сравнимое удовольствие. Ты бы смог отказаться от занятия, дающего ощущения близкие к сексуальному удовлетворению?

— Кстати об этом, — усмехнулся я. — Надо бы мне наведаться к Морвен…

А то давно уже, так сказать…

— Не вздумай, — напряглась Сара. — Если нужны надёжные женщины, то могу познакомить тебя с парой хорошеньких и одиноких вдов.

— Вот так просто? — удивился я.

— Я понимаю, что у тебя есть потребности и я ожидала, что они могут стать проблемой, — ответила Сара. — Одна из вдов, Гвендиса, живёт на Вересковой улице, в Иностранном квартале, рядом с лавкой купца Брана. Она очень одинока, снимает комнату в доходном доме и, я думаю, смогу уговорить её переехать в Байшань — возможно, даже в Кремль…

— Охлади траханье, милочка! — остановил я её. — Я ещё даже не видел эту Гвен Стефани!

— Она работает швеёй в мануфактуре купца Конвалла, — сказала Сара. — Если хочешь увидеть — сходи, под предлогом перепродажи ткани. Она довольно-таки высокая, но худая, волосы чёрные, а глаза зелёные — думаю, тебе она понравится.

— Ладно, схожу, если окажусь в Иностранном квартале, — кивнул я. — Теперь к другому вопросу — что там с посланником к тяньлуну Фэйшаньцзо?

— Вчера он взлетел на гору и нашёл описанную тобой пещеру, — ответила Сара. — Сообщение передано дракону и, как я понимаю, ему очень понравилось услышанное.

— Значит, моё обещание выполнено, — улыбнулся я. — Камень с души.

— Я успела заметить, как дракон вылетел из пещеры и полетел на запад, — сказала Сара. — Надеюсь, он не создаст нам проблем…

— Фэйшаньцзо — адекватный дядя, — покачал я головой. — Он помог мне разобраться в себе и моих отношениях с женой.

— Тяньлуны мудры, — улыбнулась Сара.

*1161-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

— Ёперный театр! — воскликнул я. — Кого я вижу⁈

— Здравствуй, Виталик, — улыбнулась Гизлан, вошедшая на территорию нашего участка.

— Привет-привет! — подошёл я к ней и крепко обнял. — Какими судьбами в Юнцзине? Как поживаешь? Что нового? Чем занимаешься? Чай будешь?

— Эм… — растерялась Гизлан.

Отстраняюсь от неё и рассматриваю повнимательнее, сделав упор на пристальное рассмотрение меридианов Ци.

Примерно за «Стальными вратами», но ещё далеко до «Хрустальных врат» — она где-то на полпути.

Одета она в кожаные штаны и безрукавку из человеческих волос — естественно, её собственных.

На поясе висит длинный меч из кровавой стали, сделанный мною по взаимовыгодной сделке. Я кую ей меч, а она даёт материалы и 10 грамм ртути.

Вижу, что качество меча так себе, всё-таки, моя кузнечная квалификация в те времена не была выдающейся, но я выковал крепкий рабочий инструмент, исправно работающий до сих пор. Немножко горжусь.

— Слышала, что ты очень сильно поднялся в столице, — произнесла Гизлан.

Затем она пристально рассмотрела меня и, как вижу, очень удивилась. Видимо, не ожидала от меня такого прогресса.

— Ты чай-то будешь? — спросил я.

— Буду, — кивнула она.

— Идём в столовую, — позвал я её. — Заодно пообедаем.

— Оу май… — вышел из мастерской Маркус. — Оу май… Ниггер, ты видишь то же, что и я⁈

Он подбежал к Гизлан и крепко обнял её.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он.

— Просто пришла проведать старых знакомых, — пожала плечами Гизлан. — Вижу, что у вас всё хорошо.

— Ну, типа того, — улыбнулся я. — Яню, три порции памповой каши и три чайника чёрного чая!

— Слушаюсь, мастер Вэй, — ответила та из кухни.

— Слуг себе завели… — отметила Гизлан.

— Она нам не слуга, — покачал головой Маркус. — У неё контракт.

Яню быстро принесла три котелка с памповой кашей, а затем сбегала за тремя чайниками и тремя чашами.

Сразу поговорить не получилось — мы начали закидывать в себя эту пищу богов.

— Уф… — выдохнул я, отодвинув опустевший котелок.

— Парни, вы питаетесь, как малики… (1) — отдышавшись, сказала Гизлан. — Как у вас получилось так подняться?

— Просыпались в пять утра, упорно трудились и читали аффирмации, — усмехнулся я.

— Я серьёзно, — нахмурилась Гизлан.

— Это чистый фарт, — признался я. — Просто не растерялись, когда попёрло — как и все успешные люди, короче. Так с чем пожаловала в славный город Багдад?

— Услышала призыв императора, — ответила Гизлан. — А вы тут давно?

— Да, давненько, — кивнул я. — Изначально условились, что встречаемся в Юнцзине.

— А-а-а… — протянула Гизлан.

Видимо, её «кулак» тупо ни о чём не договаривался — разошлись, как в море корабли.

— Ты же из «кулака» Альфи? — спросил я.

— Да, — кивнула Гизлан. — Видели его?

— Неа, — покачал я головой. — А кто ещё у вас был?

— Хо Тан Тай и Юрген Вирц, — ответила Гизлан.

— Блядь… — хлопнул себя по лбу Маркус.

— Что? — спросила Гизлан недоуменно.

— Юрген переметнулся к Порочному Циклу, — сообщил я ей.

— Это шутка, да? — не поверила она.

— Отвечаю, — сказал я. — Мы встретили его в западных пригородах — он был среди порочников, которые ебали и ели людей. В прямом смысле, ебали и ели. И Юрген был в их числе.

— Хуйня какая-то, парни, — Гизлан отказалась верить в это. — Где он сейчас?

— Нам пришлось убить его, — ответил я. — Пепел захоронен в Моровом кургане.

— Но… — изрекла поражённая Гизлан. — А Альфи?

— Его мы не встречали, — ответил я.

— Блядь… — произнесла сильно расстроившаяся девушка. — Но почему?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Среди порочников хватает юся — мы с Маркусом завалили ещё четверых неизвестных. Но говорят, что их гораздо больше, чем можно было ожидать. А ещё есть некая Госпожа — вероятно, юся, возглавляющая орду Порочного Цикла.

— Выпьешь? — предложил Маркус. — У нас есть одна убойная штука, которая способна положить «физика».

— Давай, — кивнула Гизлан.

Маркус сходил на кухню и вернулся с «Основой» и деревянной кружкой.

— Значит, остались только мы с Альфи? — залпом выпив этот поднебесный аналог ракетного топлива и даже не поморщившись, спросила Гизлан. — Но и он может быть или убит, или среди порочников.

— Этого мы не знаем, — покачал я головой. — Может быть, ему повезло и его выбросило далеко на востоке или на юге и он ещё там. Тогда он тупо не столкнётся с фриками.

— Фрики — это порочники? — уточнила Гизлан.

— Ага, мы так их называем, — подтвердил Маркус. — Ты пей-пей — у нас ещё много.

— Кого ещё вы видели? — спросила она, приняв наполненную «Основой» кружку.

— Я знаю, что Ивайло мёртв, — сказал Маркус. — В самом начале, я пересекался с Юргеном и даже путешествовал вместе с ним, но потом наши пути разошлись.

Он не стал говорить, почему именно, а Гизлан не спросила. Она лишь горестно кивнула и приложилась к кружке.

— А что вы тут делаете, в общем? — поинтересовалась она.

— Ну, я тут дафу, — ответил я. — Уважаемый много кем и много где административный специалист. Управляю рядом кварталов, пытаюсь избавить их от последствий мора, осады и голода — с переменным успехом.

— Ого… — произнесла Гизлан, которую впечатлили мои достижения. — Значит, денег у вас много?

— Не жалуемся, — нахмурившись, ответил Маркус.

— А он вообще генерал 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина, — сказал я с улыбкой.

— У вас есть работа? — спросила Гизлан. — У меня с деньгами очень туго, а хочется комфорта…

— Работа есть всегда, — усмехнулся я. — Можешь пойти на стройку — будем платить тебе по пять золотых лянов в месяц.

— Сколько⁈ — выпучила глаза Гизлан.

Так-то, она способна заменить экскаватор в одно лицо, поэтому пять золотых лянов — это даже как-то дёшево…

— Устраивает? — спросил я.

— Конечно! — ответила Гизлан. — Когда приступать?

— Завтра, — сказал я. — Можешь переночевать в гостевых покоях, а завтра я выплачу тебе аванс — арендного жилья вокруг хватает.

— Поняла, — кивнула она.

Видимо, ожидала чего-то другого.

Но мы не друзья нихуя. Вот с чем обучение в Храме сработало на отлично — это раскол между мной и юся из других «кулаков».

Я сказал, что во Внешнем мире и руки другим юся не подам — нихуя не изменилось. Использовать на пользу делу — сколько угодно. Дружить — вот хуюшки.

У Виталия Ковалёва в этом мире есть только три друга — Маркус, Сара и Дора. Все остальные — временные попутчики и союзники или враги.

— А ты встречала других юся? — поинтересовался я.

— Видела Джованни, — ответила Гизлан. — Прямо на въезде в город — насколько знаю, он пошёл в Иностранный квартал. Ещё видела парочку незнакомых мне юся. Думаю, это либо из прошлых выпусков или вообще из других храмов. Но в город приехало очень много юся — даже местные об этом говорят.

— А нас как нашла? — спросил Маркус.

— Да это вообще нетрудно! — усмехнулась она. — Весь Иностранный квартал только и говорит о троих байгуях, живущих в Байшане. Ну и некоторые поминают недобрым словом некоего Вэй Та Ли — я почти сразу поняла, что это они о тебе. Я знаю только одного неприятного типа с созвучным именем.

— Это я-то неприятный? — усмехнулся я.

— Ну, ты, вообще-то, заведённый порядок ломал, — ответила Гизлан. — Убил Сингха — он много кому нравился и считался, в целом, неплохим парнем.

— Вот о ком точно не жалею, так это о нём, — криво усмехнулся я. — Повторись та ситуация, сделал бы всё точно так же.

— Я не знаю, что у вас были за отношения, — пожала она плечами.

Ну, вывод: ей как было похуй, так и осталось. Как и всем остальным.

Она вновь приложилась к кружке. Судя по покрасневшему лицу, ей уже дало в голову.

— Ладно, до завтра, — сказал я. — Переходишь в подчинение Маркуса — у него есть две бригады строителей. Тебе найдётся местечко.

— Хорошо, — кивнула Гизлан и встала из-за стола. — Я возьму бутылку с собой?

— Бери, — разрешил я. — Яню, проводи нашу гостью в покои.

— Да, мастер Вэй, — поклонилась кухарка и проследовала к выходу.

— Что думаешь? — спросил Маркус, когда Гизлан ушла вслед за Яню.

— Будем юзать всех, кого сможем, на пользу нашему делу, — ответил я. — Император жестоко проебался, когда бросил клич — думал, наверное, что пиздец уже перешагнул через порог дворца и юся, как всегда, последняя надежда…

— Да, это он поторопился, — улыбнулся Маркус. — И что он теперь будет с ними делать?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Может, пошлёт нахуй, чтобы расходились по дырам, из которых повылезали, а может, если возомнит себя сильным императором, попытается сколотить из юся небольшую армию против фриков. Но, думаю, всё ограничится невнятным призывом идти и ебашить врага.

В прошлом, из рядов юся избирали самого могущественного, чтобы он силой пиздюлей и крепкого слова объединил всех остальных вокруг своей персоны. Тогда появляется армия юся, которую можно направить на любого врага и заранее быть уверенным, что врагу теперь точно пизда.

Но у главкровососа, заседающего во дворце, тупо нет такой армии, чтобы принудить юся к повиновению и выборам вождя похода. Не получится у него нихуя. Возможно, у него даже не получится изгнать юся из Юнцзина, а это уже серьёзная проблема.

И дополнительную серьёзность этой проблеме придаю я — просто в силу своего существования.

Никто, вообще никто, не может помешать мне начать сколачивать боевые группы из юся, всё теми же пиздюлями и крепкими, но добрыми словами. И что тогда делать главкровососу? Сразу сдаваться?

— Пойдёшь в Иностранный квартал? — спросил я у Маркуса.

— Можно, конечно, — кивнул он. — Но зачем?

— Посмотреть, кто пришёл — может, встретим знакомых, — пожал я плечами. — Как минимум, соберём информацию о Доре — может, кто-то видел её?

— Вот теперь я точно с тобой, — встал Маркус из-за стола. — Заодно посмотрим, что собой представляют современные юся.

Примечания:

1 — Малик — араб. ملك‎ — malik, ивр. аналог— мелех — арабский монархический титул, переводящийся как «король» или «царь». В первые века ислама слово употребляли в эпитетах («al-Malik al-Kāmil»), тогда как формальными тронными стилями оставались халиф, султан или эмир. Был распространён в арабских странах, возникших на руинах Праведного халифата — вернее, сильно позднее после этого, когда прекратилась грызня претендентов на титул халифа, то есть, духовного лидера всех мусульман. А то Аббасиды свергли Омейядов, а те бросили всё и рванули в Испанию, где основали Кордовский халифат, который так и не был признан Аббасидами, но Омейядам было глубоко всё равно, потом Фатимиды основали свой халифат, выхватив значительные территории из ослабевших рук пришедших в упадок Аббасидов, что неизбежно создало полемику, а кто вообще тут халиф и почему. В момент времени, одновременно существовало целых три халифа, что вообще ни в какие ворота, вообще-то. Это была непроходящая головная боль богословов и дипломатов, которые тупо не знали, как быть и как реагировать на происходящий беспредел. Но конец дебатам, на долгие века, положили Османы, после того, как надавали пиздов мамлюкам в 1517 году и объявили, что морально-политическое лидерство теперь за Высокой Портой, а султан теперь духовный лидер всех мусульман мира. Но, в целом, широкое применение титула малик началось сразу после достаточного ослабевания власти османов, которые были объявлены «больным человеком Европы», так как окончательно растратили всё накопленное поколениям славных султанов влияние и могущество. От империи начали откалываться гордые и независимые кусочки, правители которых сразу же начали именовать себя маликами, потому что это подчёркивало их суверенный статус. Малики, в незначительных концентрациях, существовали и до, но наибольшая их концентрация замечена в XX-м веке нашей эры, когда вдребезги рухнула Османская империя. И вся эта хуйня с массовым приплодом маликов началась по вине охуевших британцев и французов, которым выгодно было раздробить территории канувшей в Лету Османской империи, в идеале, на десятки независимых и ненавидящих друг друга кусочков. Собственно, все эти Иордании, Саудовские Аравии, Ираки, Кувейты, Сирии и даже Палестины — это продукт искусственный, разделённый на усмотрение великобританцев и невеликофранцузов. Исторического обоснования именно такого территориального деления, для большинства случаев, тупо нет — просто захотелось британцам и французам вот именно так… Хотя Саудовская Аравия, изначально, виделась им гораздо меньше по размеру, но там на месте малик начал серию завоевательных походов и присоединил к себе территории других британских ставленников, слишком слабых, чтобы защититься от «дружественной агрессии». Это говорит о том, что местные тоже не сидели на жопе ровно, стоически наблюдая за происходящим распилом, а активно в нём участвовали и поднимали османские документы, иногда «совсем секретные», чтобы обратить распил себе на пользу.

Глава десятая Ай-яй Арсенал! Ай-яй бери-бери оптом!

*1161-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, Иностранный квартал, площадь короля Лливарха II *

— Хе-хе, бой… — с довольным видом огляделся Маркус.

Когда Гизлан сказала, что в Юнцзин пришло много юся, мы даже представить себе не могли, что настолько много.

— Вон тот — точно юся, из «стихоплётов», — указал Маркус на парня, носящего слишком подозрительную одежду.

— Ты это понял по косухе или по надписи «Adidas» на его поясной сумке? — усмехнулся я.

Да, на кожаной сумке было вышито слово «Adidas» латиницей, причём очень аккуратно, с имитацией оригинального шрифта.

А косуха его имеет узнаваемый байкерский дизайн, но не на молнии, которую тут хрен воссоздашь, а на пуговицах. На плечах косухи расположены частые шипы, а через плечо перекинута цепь, по-видимому, из серебра.

— Не, я же сказал, что он из «стихоплётов», — покачал головой Маркус. — То, что он панк, это очевидно…

«Физиков» тут тоже хватает — их вычленить из толпы легче всего.

Суммарно я насчитал девять наших «коллег по закалке». Они просто шарятся по площади, общаются или смотрят на товары лавочников.

«Стихоплётов» и «душнил» вычленять не очень сложно. Это для аборигенов Поднебесной все байгуи на одно лицо, но мы, юся, отличаем друг друга очень быстро — всё-таки, мы чужаки и этого не изменить.

Кто-то «палится» на стиле одежды, кто-то ведёт себя не так, а кто-то араб или негр.

— Из какого храма? — раздалось у меня за спиной.

Разворачиваюсь и вижу рыжую девушку, носящую нечто, очень сильно похожее на деловой костюм. Красные пиджак и брюки, а также сапоги из красной кожи. Видно, что это делали местные портные, но под пристальным присмотром юся.

— Храм Песни Священного Ветра, — ответил я и показал татуировку на правом предплечье. — А ты?

— Храм Неугасимого Пламени, — ответила юся и обнажила правое предплечье. — Меня зовут Клодин.

У неё там был вытатуирован полый круг, в котором было одно маленькое клеймо. А у меня пять, потому что я — беспредельщик, ха-ха…

— Виталий, — представился я.

— Маркус, — представился мой чёрный бро.

— Рада знакомству, — кивнула Клодин. — Откуда будете?

— Я из России, а Маркус из США, — ответил я. — Ты?

— Франция, — сказала она. — Давно в городе? Успели что-нибудь выяснить? Какие условия у императора?

— Давно, — кивнул я. — И выяснить успели уже много.

— Но у императора, походу, не будет никаких условий, — улыбнулся Маркус. — Он и сам не рад, что созвал юся.

— Но мне нужны бабки, — пожаловалась Клодин.

— Всем нужны, — пожал плечами я.

— Я вижу, что ты был не очень хорошим мальчиком, — указала она на моё предплечье. — Плохо себя вёл?

— Режим шатал, — усмехнулся я.

— Он грохнул одного хуесоса самодельным кинжалом, а другому хуесосу сломал кадык одним ударом, — пояснил Маркус. — За это его закрыли в каменном мешке на полгода.

— М-м-м… — протянула Клодин. — Ладно, тогда я пойду…

Она поспешно удалилась и растворилась в толпе зевак.

— Храм Неугасимого Пламени, значит… — произнёс я.

— Поднебесная большая… — с философским выражением лица сказал Маркус.

В целом, видно, что прибывшие в город юся понятия не имеют, что делать. Император хранит молчание, его администрация не даёт никаких объявлений, поэтому повисла напряжённая и непонятная тишина в инфополе.

Юся пришли сюда за очень длинным ляном, который, как правило, сулит участие в больших походах против смертных врагов императоров.

— Здоров! — подошёл я к рослому юся-«физику» европеоидной внешности.

Судя по тому, что у него на предплечье не прямоугольник, не круг, а пятиконечная звезда, он из какого-то другого храма.

— И тебе не болеть, — пожал он мне руку. — Каспер.

— Виталий, — представился я. — А это — Маркус.

— Откуда будете? — спросил Каспер.

— Храм Песни Священного Ветра, — ответил я.

— А я из Храма Эха Хрустальных Гроз, — сообщил нам Каспер. — А родом откуда?

— Россия и США, — ответил я.

— Это Маркус из США, да? — уточнил юся.

— Нет, блядь, я русский! — воскликнул Маркус на русском, а затем рассмеялся.

— Ну, извини, не знал, — стушевался Каспер.

— Да шучу я, — похлопал его по плечу Маркус. — Это Виталик из России, а я из Штатов — из Большого Яблока.

— А-а-а, ну, понятно, — кивнул Каспер. — А я из Польши. Из Катовице. Слышали когда-нибудь?

— Слышал, — сказал я. — Это же, вроде бы, на юго-западе Польши?

— Да, — улыбнулся Каспер. — А ты из какой части России?

— Из Новосибирска, — ответил я.

— А-а-а, наверное, это далеко от Европы… — вздохнул Каспер. — Давно в городе?

— Да, порядком, — кивнул я. — Слушай, а ты работу не ищешь? У нас есть.

— А что за работа? — нахмурил брови Каспер.

— Незамысловатая и простая — строительство, — улыбнулся я. — Пять золотых лянов в месяц.

— В месяц⁈ — удивился Каспер. — За простое строительство⁈

— Ну, работать нужно будет много, — покачал я головой. — Расчищать завалы, если надо, то погребённые под ними трупы извлекать, а затем строить дома. Как тебе условия?

— Я согласен! — ответил поляк. — Когда приступать?

— Завтра, — сказал я. — Нужно будет явиться в квартал…

— Кто-то сказал работа⁈ — подошёл к нам ещё один юся-«физик».

Судя по чертам лица и цвету кожи, откуда-то с Ближнего Востока — возможно, турок.

— Меня зовут Хусейном! — представился он. — И если ты сказал, что надо строить за пять золотых лянов в месяц — я уже готов! Могу даже уступить один золотой лян, если возьмёте меня, вместо него!

— Эй-эй, мужик! — возмутился Каспер. — Они ко мне первому…

— Вакансия не одна, — прервал я начинающуюся перебранку. — Нам нужен десяток юся пути закалки тела. Если считать с вами двоими, то три уже есть — осталось семь.

Нам хорошо известно, что в Поднебесной юся тяжело — шовинизм и недоверие местных, отсутствие «достойной юся оплаты» и так далее.

Пять золотых лянов в месяц, за простую работу — это роскошное предложение, на которое согласятся многие.

— Привет! — подошла к нам чернокожая юся-«физичка» с длинными кудрявыми волосами, очень пышными. — Меня зовут Кааи и я готова работать на вас. Но сперва покажите деньги.

Открываю кошель и демонстрирую ей состояние примерно в шестьдесят с лишним золотых лянов.

— Всё, теперь я точно готова, — кивнула Кааи.

— Есть ещё желающие⁈ — громогласно спросил Маркус. — Требуются юся пути закалки тела! Работа в строительстве! Ежемесячная оплата — пять золотых лянов!

— Да ну, нахуй! — крикнул кто-то. — Я ща подойду!

Через толпу пробился очень широкий и лысый юся-«физик», одетый в одни только кожаные трусы.

— Зовите меня Ксандером — и сразу записывайте! — заявил он.

— Похоже, проблем с набором строителей не будет… — произнёс я.

— Уже нет, бро, — усмехнулся Маркус.

Через пару часов все вакансии были закрыты — набрали десять юся.

Каспер, Хуссейн, Кааи, Ксандер, Моника, Арзуман, Кит, Хунг, Батор, а также Баррак — все из разных храмов, все отчаялись и готовы к продуктивному сотрудничеству.

Идём с Маркусом по улице вождя Передира и тут…

— Да быть такого, нахуй, не может! — воскликнул я, когда увидел одного старого «приятеля». — Оливер, ебать его в сраку, Твист!

Это один из подсирал давно и надёжно покойного Сингха, которого я лично закопал. Естественно, фамилия Оливера не Твист, я не знаю, что у него за фамилия — мне глубоко насрать. А вот на что не насрать — это то, что этот уёбок съебался из Храма до того, как я с ним поквитался…

Оливер узнал меня и Маркуса, что стало понятно потому, что он резко развернулся и побежал.

— Хватай его! — крикнул я и бросился в погоню.

— Я сбоку зайду! — ответил мне Маркус и повернул на перекрёстке.

Оливер — англичанин, хуй его знает из какой части острова. Он был в «кулаке» Сингха и служил в роли подсиралы, во всём поддерживающего своего вожака.

Люди с удивлением смотрят на нас, устроивших азартную погоню прямо посреди Иностранного квартала, но мне плевать. Не прощу себе, если эта сука уйдёт.

— Прости меня!!! — крикнул Оливер. — Я не хотел!!!

— А ты остановись — обсудим!!! — ответил я. — Почти не больно будет!!!

Тут со смежной улицы выбежал Маркус, сразу же пошедший на перехват.

Оливер вытащил из ножен свой княжий меч и занял оборонительную стойку.

— Оу, у кого-то показались мужские яйчишки, — произнёс я и извлёк свой княжий меч. — Ну, давай, сука…

Маркус остался в стороне, чтобы понаблюдать за поединком.

Но Оливер, в очередной раз, показал, что он ебаный шакал. Он убрал меч в ножны и рухнул на колени.

— Какой же ты жалкий слизняк… — неодобрительным тоном произнёс Маркус.

Тоже убираю меч в ножны, а затем подлетаю к Оливеру и пробиваю ему кулаком по морде. Он отлетает на метр и закрывает лицо руками.

— Увижу тебя ещё раз, уёбок… — предупредил я Оливера. — Съёбывай из города. Маркус, уходим.

— И это всё? — удивился Маркус. — Он же нас пиздил месяцами! Почти каждый ёбаный день!

— Если хочешь его грохнуть — валяй, — равнодушно пожал я плечами.

— О, да! — Маркус вооружился мисс Пэйн.

— Нет, пожалуйста!!! — взмолился Оливер. — А-а-а!!!

Раздался металлический звон.

Разворачиваюсь и вижу, что годендаг находится прямо рядом с головой в ужасе зажмурившегося Оливера.

— Не просто съёбывай с города, хуйня ты ёбаная, — сказал Маркус. — Беги прямо сейчас! Но меч оставь.

Оливер быстро расстегнул перевязь с мечом, отбросил её в сторону, а затем рванул прочь.

— Вот теперь уходим, — сказал Маркус, поднимая трофейный княжий меч.

*1191-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, община № 17*

Жилой дом на 64 квартиры ещё не готов, но основная работа сделана — юся поставили фундамент, несущие наружные и внутренние стены, деревянные перекрытия, а также лестничные марши.

Всё это заняло у них 29 дней, в течение которых они вкалывали по 30–40 часов подряд, днём и ночью.

Мы специально выбрали для них типы работ, на которые распространяется «магия мускулов», то есть, в которых всё замедляет отсутствие механизации и объём стройматериалов.

В среднем, нанятые юся-«физики» находятся в интервале между «Бронзовыми вратами» и «Стальными вратами», поэтому могут ворочать объекты массой в пределах 200–300 килограмм, что находится за пределами возможностей обычного человека.

За тем, как они стремительно роют траншеи под фундамент, прерываясь лишь на замену ломающегося инструмента, хочется смотреть вечно.

— Ну, за такое полагается премия — каждому по золотому ляну, — расщедрился я, сняв с пояса кошель.

— Е-е-е! — обрадованно воскликнула Моника, белая американка, когда-то давно жившая в Лас-Вегасе.

Она не очень надёжный работник, потому что, как выяснил Маркус, она азартный игрок — в Лас-Вегасе она жила неслучайно. Все имеющиеся деньги она спускает в подпольных и легальных игорных домах Юнцзина, поэтому я считаю, что надолго она у нас не задержится.

Хотя, даже если она будет кидать кредиторов, они не посмеют лезть к Вите Маджонгу…

«Да похуй, как она живёт — работу работает и ладно», — подумал я.

Самое главное — наёмные «физики» возвели основную часть здания в четыре-пять раз быстрее, чем это сделали бы обычные строители, даже несмотря на отсутствие у юся профильного образования.

Теперь в этом доме остались только работы, в которых «магия мускулов» сведена на нет — укладка кровли, вставление оконных рам, установка дверей, а также внутренняя отделка помещений.

В этот дом смогут заехать шестьдесят четыре семьи, то есть, от 384 до 512 человек. В среднем по кварталам, юнцзинские семьи имеют по 6–8 членов, с учётом родителей, поэтому площади в 99,9 квадратов хватает почти впритык. Но есть семьи, в которых по 10 человек, включая дедов и бабок, а также совершенно левых родственников — этим такой квадратуры будет мало, но это решается строительством домов особого типа, для расселения многодетных семей.

— Держи, — вручил я монету Хуссейну. — Спасибо за работу.

— Это тебе спасибо за работу, брат, — улыбнулся тот. — Когда будем строить новый объект?

— У вас будет три дня отдыха — за это время будут подготовлены стройматериалы, — сказал я, параллельно вручая монету Касперу. — За каждый в срок сданный объект теперь всегда будет премия в размере одного золотого ляна.

Сейчас по всему кварталу одновременно строится 510 таких типовых домов. Если взять в среднем, 7 человек в семье, то в эти дома заселится 228 480 человек. Это будет значить, что население квартала Байшань увеличится вот настолько, без увеличения его площади — заселять в новое жильё общины № 17 будут беженцев из опустевших кварталов.

Работа юся-«физиков», в рамках общего масштаба жилищного строительства, может показаться незначительной, но зато обходится казне гораздо дешевле, потому что обычные строители работают дольше и результаты показывают скромнее.

Как закончим эти 510 домов, заложим следующие 500, а затем ещё 500 и ещё 500 — до тех пор, пока не закончатся строительные материалы из руин. Мы «съедим» старый Юнцзин и построим новый.

— А сколько твои доходяги будут возиться с финальной отделкой? — поинтересовался Каспер.

— Два-три месяца, — пожал я плечами.

— Может, лучше нам всё сделать? — предложил Каспер. — Лично я могу взять сверхурочные.

— Непрактично, — покачал я головой. — Выгоднее, чтобы вы быстро сооружали такие вот «недострои».

— Ну, ладно, — вздохнул Каспер. — А вот что ещё хотел спросить, Виталий… А по профилю у тебя работёнки нет?

— Мечом помахать хочешь? — усмехнулся я.

— Ну, да, — кивнул поляк. — Десять лет нас готовили к войне против чудовищ…

— Нет, — сказал я. — Сейчас важнее строительство — этот жилищно-коммунальный пиздец надо срочно прекращать.

— Ты платишь, а я не спорю, — усмехнулся Каспер. — Но если вдруг — дай знать, хорошо?

— Обязательно дам знать, — кивнул я.

Я бы и сам был не против. Если бы было просто злое ебало, которое надо набить, чтобы всё как-то само наладилось — я бы уже бежал к этому злому ебалу с кулаками…

Покидаю стройплощадку и направляюсь в общину № 1, то есть, в центр квартала Байшань.

«Но охуеть же, вообще?» — подумал я, приветливо кивая строительным рабочим, толкающим тележки со стройматериалами. — «Всего четыре этажа и четыре подъезда, а пятьсот таких домов вмещают два с половиной квартала».

Площадь они занимают просто смешную, коммуникации к ним подвести — как нехуй делать, причём почти бесплатно, так как во многих заброшенных кварталах в земле лежат старинные керамические водопроводные трубы, закопанные чуть ли не при Цинь Шихуанди. Их можно и нужно использовать для организации централизованного водоснабжения, которое просто на корню зарубит вопрос с чистой водой и сделает Юнцзин лучшим городом на планете.

— О, а я как раз к вам, — встретил я Яньсюна, идущего к зданию совета со своими заместителями, несущими десятки свитков.

— Приветствую, мастер Вэй, — степенно кивнул мне мой первый заместитель.

У меня есть ещё два заместителя — Ню Чжон и Цай Кэцзя, рекомендованные когда-то Сяо Вэйдуном, ставшим заместителем председателя совета квартала Байшань.

Ребята неплохие, с задачами справляются, но нельзя назвать их аналогом Хэ Яньсюна — этот вообще уникум, вкалывающий, как конь в колхозе «Рассвет коммунизма».

Моя «примитивная бюрократия», как её охарактеризовал Архивариус, вполне справляется с поставленными перед ней задачами — уж всяко получше, чем императорская администрация, с готовностью передавшая большую часть городских проблем под мою ответственность.

Распределение и пополнение столичных продовольственных запасов — на мне, вопрос налаживания городского водоснабжения — на мне, столичная армия — на мне, столичная стража — тоже на мне.

Я отвечаю за все области, в которых накопились критические проблемы, потому что сама императорская администрация экстренно разрулить их просто не в состоянии.

Не являюсь гениальным мэром, но эти ребята слишком сильно цепляются к установленным протоколам, а также слишком легко теряются, когда события происходят совсем не по плану.

В спокойной обстановке, не меняющейся веками, они меня легко сделают, но когда кризис, то хоть увольняйся…

— Что у нас новенького? — спросил я.

— Боремся с незаконным заселением заброшенных домов в сносимых кварталах, — ответил Яньсюн. — Приходится всё чаще использовать городскую стражу — инспектор Се жалуется мне, что людей отчаянно не хватает и он вынужден снимать патрульных с маршрутов, чтобы «удовлетворять наши потребности».

— Пусть не ноет, — покачал я головой. — Ему только три месяца потерпеть и будут новые кадры.

Набор новобранцев был осуществлён чуть больше месяца назад — сейчас все эти гражданские лица проходят интенсивную подготовку по стандартам Маркуса.

Новые стражи перейдут в подчинение инспектора Се Бохая и он, наконец-то, прекратит жаловаться, как тяжело ему жить и как тяжела в Юнцзине криминогенная обстановка.

Да, четырёхмесячная подготовка — это слишком мало, чтобы подготовить качественного стража, но у нас, местами, за сохранением правопорядка до сих пор следит народная милиция, набранная из ничему не обученных добровольцев.

— Он просит выделить ему хотя бы две-три роты военной полиции, — сказал Яньсюн.

— Нет, — покачал я головой. — Эти ребята нужны там, где они есть — среди морпехов.

1-я дивизия морской пехоты Юнцзина уже перестала числиться как ополчение — завершена боевая подготовка и личный состав, официально, перешёл на действительную воинскую службу. Теперь это полноценная армия Юнцзина, которая будет тренироваться непрерывно, до тех пор, пока не станет профессиональной.

Секрет пули Несслера уже разошёлся по окрестностям и, как сообщает разведка, даже оказался в руках орды Порочного Цикла.

Пулелейку под новую пулю сделать — это ебать-привет-как-просто, поэтому войны будущего обретут невероятную смертоносность для пехоты и кавалерии. Возможно, скоро лобовые кавалерийские атаки будут просто бессмысленны…

Это неизбежно изменит тактику ведения боевых действий — теперь больше нельзя рассчитывать на то, что всё можно будет завершить серией лобовых ударов конницей.

Маркус, как признанный знаток Гражданской войны в США, уже думает о новом характере боевых действий. Он как-то говорил, что две трети потерь за всю Гражданскую в США — это тиф, дизентерия, корь, холера и прочие болезни, но оставшуюся треть нанесли артиллерия и пули Минье. И треть всех потерь от пуль и артиллерии — это аномально много, по европейским стандартам до Крымской войны и, уж тем более, во время Наполеоновских войн.

Я, неожиданно для себя, просветился в вопросе реальных потерь во времена Наполеона — тогда примерно 85% от всех потерь занимали санитарные, потому что солдаты заражались разной хуйнёй и заражали ею соратников, живущих с ними рядом.

Эпидемии причиняли всем воюющим армиям адский ущерб — они выводили из строя солдат, которые теряли боеспособность и плохо сражались, а затем и вовсе умирали.

У нас с санитарией есть определённые проблемы, но, к счастью, не только у нас — даже ёбаные фрики, при осаде Юнцзина, страдали от санитарных потерь. От мора они были как-то защищены, а вот от холеры, оспы и тифа, которые умело аккомпанировали мору, у них защиты точно не было.

— Ладно, передам ему, что нужно терпеть, — кивнул Яньсюн.

— Давай внутрь, — указал я на вход в здание совета. — Надо обсудить вопрос со школами — не укладываемся в графики…

*1213-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, община № 17*

— В смысле съебались все⁈ — выпучил я глаза.

— В прямом, бро, — ответил Маркус. — Просто не пришли сегодня.

— Ёбаные пидарасы… — возмущённо проговорил я. — Кто-нибудь знает, где они все?

— Да хуй пойми… — пожал плечами Маркус. — Наверное, нашли более высокооплачиваемую работу или просто перегорели.

— Все разом перегорели? — спросил я. — Нет, тут должно быть что-то другое. Может, император решил рискнуть и собрать армию юся?

— Не, он же ссыкло ебаное, хоуми, — покачал головой Маркус. — Не потянет. И он это знает. О, смотри, Каспер!

Я оглянулся и увидел поляка, неспешно заходящего на строящийся объект.

— Привет! — помахал он нам рукой.

— Здоров, — кивнул я ему. — Как это всё понимать?

— Ну… — сказал он, приблизившись. — Короче, парни, я пришёл сюда из чувства благодарности, поэтому хуесосить меня не надо, пожалуйста.

— Так, — произнёс я.

— То есть, к вам посланник не приходил? — озадаченно спросил поляк.

— Не припомню, — покачал я головой.

— Точно не приходил, — сказал Маркус.

— Может, просто не пришёл ещё, — заговорил Каспер, а затем сильно понизил голос. — Император издал один тайный указ… Предлагает жирные посты юся… Ко мне лично пришёл его посланник и всё рассказал…

— Какие ещё посты? — спросил я.

— В провинциях, братан! — ответил Каспер. — Он сказал, что император утратил доверие к ванам прилегающих к столице провинций, поэтому посчитал, что нужны новые. И император увидел будущее этих провинций в юся — в нас, братан! Надо лишь явиться во дворец, пообщаться с императором и дать ему клятву верности, а потом он выбирает для тебя провинцию и всё, ты ван. Братва, я уже ван провинции Юулинь!

— Да ну? — усомнился Маркус.

— Отвечаю! — воскликнул Каспер, приложив руку к сердцу. — Мне надо просто пойти туда и ёбнуть вана Пэна Цзэ прямо в его дворце. И всё, я всамделишный ван, братва! А вы чего стоите⁈ Надо срочно рвать в императорский дворец и брать провинцию, пока дают!

Глава одиннадцатая Это был не Нескафе!

*1213-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

— Итак, что всё это может значить? — спросил я у Архивариуса.

Я позвал его в беседку, чтобы пообщаться о том, что за ужас творится в императорском дворце — там не протолкнуться от юся, стремящихся записаться.

— Это отчаянный ход со стороны деспота ночи, стоящего за императором, — произнёс он.

«Деспот ночи» — это самоназвание босса-кровососа, мелькавшее в записях кровососов коленом пониже. Архивариус собрал немало информации о них и даже сумел тайно раздобыть кое-какую внутреннюю документацию, которая объясняет мало, но даёт понимание, что у них есть внутренняя бюрократия, служащая вполне понятным целям.

Каждая деревня, которую истребляют кровососы, санкционируется сверху — верховный кровососущий пидарас выдаёт квоты, по которым провинциальные кровососущие пидорята и кормятся в своих провинциях.

— В чём именно отчаянность этого хода? — спросил я.

Мне вообще нихрена не понятно, зачем бы боссу-кровососу устраивать эту раздачу провинций на княжение каким-то посторонним типам с сомнительной мотивацией…

— Он ошибся, когда призвал юся, — ответил Архивариус. — А за ошибками следует неизбежное наказание — прибывшие юся, оказавшиеся невостребованными, сами по себе стали угрозой. Но ты усугубил ситуацию — начал набирать их себе на службу. Это уже не просто угроза, а прямой вызов самому существованию власти деспота ночи. Но тебя он трогать, как мы выяснили, опасается, потому что ты, скорее всего, просто убьёшь его. И он принял отчаянное решение, которое, тем не менее, не лишено некоторой степени изящности.

— Ты вообще даёшь себе отчёт в том, что натворил этот дебил? — спросил я. — Какая, нахуй, изящность? Он обосрался! Если в провинцию садится юся, то кровососущая вольница там прекратится — не знаю, как в других храмах, но в нашем моральный стержень забивали накрепко! В перспективе, когда юся узнают, что творилось в провинции, императору конец!

— Может и так, — кивнул Архивариус, а затем раскрыл тубус, лежащий на столике. — Но посмотри на карту.

Карта была развёрнута и я начал внимательно её рассматривать.

— Посмотри на эти провинции, — сказал Архивариус. — Цангуань, Юулинь, Мэйхуа, Гуаньчжоу, Луншуй, Синъян, Луньчжоу, Цзиньшуй, Чжуншань и Лушан. Это полукольцо с востока, севера и юга. Ты понимаешь, что это значит?

— А-а-а, вот оно как, блядь… — понял я.

Босс-кровосос создал щит между собой и абсолютно не пострадавшими от Порочного Цикла провинциями на востоке, северо-востоке и юго-востоке.

— И я бы не стал сильно полагаться на высокие моральные качества других юся, Виталий, — произнёс Архивариус. — Речь идёт об абсолютной власти в провинции. Такие шансы выпадают раз в жизни, даже у юся — это ведь передача части Небесного Мандата от самого императора. Это легальная и легитимная власть, которую невозможно получить иными способами, особенно для юся. Даже если они недостаточно умные, чтобы это понять, они обязательно почувствуют это, ну или им кто-то подскажет…

— Ну… — задумался я. — Постой-ка. А откуда ты узнал список провинций, которые решили передать юся?

— У меня есть свои источники, — ответил он. — Это очень надёжные источники и нет оснований не доверять им.

— Ладно, — кивнул я. — Значит, скоро начнётся ебашиво ванов?

— И не только их, — сказал Архивариус. — Прямо сейчас происходит выяснение отношений между юся — они устраивают поединки по всему городу, чтобы выявить сильнейших. Если ты этого ещё не знаешь, то твой бывший работник, Арзуман, уже получил серию тяжёлых травм и больше не является ваном провинции Чжуншань — новым ваном стал некий Джованни.

— Ебать! — заулыбался я. — Это тот самый Джованни из Храма Песни Священного Ветра⁈

— Ты его знаешь? — спросил Архивариус.

— Мы с одного набора, — ответил я. — Такой себе человек, если честно. Легко способен на подлость — был замечен в серии неэтичных поступков, за которые систематически получал пизды от окружающих.

Архивариус молниеносно достал из кармана блокнотик и внёс в него ценные данные.

— Также должен сообщить, что оставшиеся не у дел юся вступают в дружины новых ванов, — произнёс он, закончив записывать. — У Джованни уже есть в подчинении шесть юся, которых он одолел в поединке, а затем пообещал им уезды в своей провинции.

Семь юся — это уже небольшая армия.

Ворваться во дворец вана в одно лицо и порвать там всех — это реалистично, но удержать власть надолго не получится, потому что там есть свои элиты, которые на хую покрутят указ императора и постараются убить нового вана как можно быстрее.

Но когда семь юся действуют сообща, пусть и среди них только один по-настоящему силён, местным элитам придётся смириться с фактом, что у этого предприятия новый генеральный директор…

— А что известно по остальным юся? — спросил я, а затем вспомнил, с кем говорю. — Я хотел сказать: что известно по другим новым ванам-юся?

— Твой бывший наёмный работник, Каспер, уже собрал девять единомышленников и пошёл в провинцию Юулинь, — начал перечислять Архивариус. — Другой твой бывший наёмный работник Хуссейн пошёл дальше — он договорился не только с шестью юся послабее, чем он, но и принял в свою дружину около десятка практиков из обычных людей. Он уже ведёт свою дружину в провинцию Цангуань.

— Так, — кивнул я. — Ещё кто-то?

— Твоя бывшая наёмная работница Кааи подобрала покалеченного Арзумана, в поединках одолела четверых юся послабее, а также последовала примеру Хуссейна и набрала восьмерых практиков, — продолжил он. — Она избила до полусмерти юся Кеннеди, который получил право на провинцию Мэйхуа — теперь она официальный ню-ван этой провинции.

Ню-ван — это, буквально, женщина-князь, ну или княгиня.

— Она избила Кенни… — усмехнулся я. — Сволочь!

— Ты его знаешь? — сразу же взялся за карандаш Архивариус.

— Нет, впервые услышал о нём от тебя, — покачал я головой. — Продолжай — кто ещё собрал дружину?

— Ещё один твой бывший наёмный работник, Ксандер, — произнёс он. — Получив титул, он почти сразу же проиграл юся Адаму, который стал ваном провинции Гуаньчжоу, но очень ненадолго. Ксандер подкараулил его и зарубил мечом. Золотая пайцза снова у него и он сейчас собирает добровольцев себе в дружину.

— И это всё за один день⁈ — удивился я.

— Всё это продолжается с самого утра, с момента объявления указа, — ответил Архивариус. — Далее — твоя бывшая наёмная работница Моника. Она убила юся Родриго и забрала его пайцзу — теперь она ню-ван провинции Луншуй. Кит, тоже твой бывший работник, получил от императора пайцзу на провинцию Синъян и сразу же бежал из города. Вероятно, он попробует взять власть в одиночку.

— Наивный… — с неодобрением покачал я головой. — С другой стороны, инстинкт самосохранения…

Возможно, Кит просто не такой самоуверенный, как остальные, поэтому решил, что кровавую резню, которая обязательно будет, не переживёт, а пайцза — вот она. Удачи ему.

— Что-что? — заинтересованно переспросил Архивариус.

— Это неважно, — покачал я головой. — Кто ещё? Осталось ведь не так много провинций?

— Пайцзой на провинцию Луньчжоу, после серии кровопролитных поединков, завладел юся Мохамед, — продолжил Архивариус. — Он убил, с помощью своих духов, шестерых юся и двоих практиков, решивших потягаться с ним. Сейчас он собирает дружину, чтобы забрать свой приз.

Это какой-то жёсткий и безжалостный тип, раз убивал юся наповал. Видимо, крайне нетерпим к оппозиции…

— На провинцию Цзиньшуй претендует некто Вольдемар, — сообщил Архивариус. — Он хорошо умеет договариваться, поэтому с ним идут двое равных ему по силе юся. Возможно, он рассчитывает, что удастся править совместно, но высока вероятность, что они рассорятся ещё по дороге и до провинции дойдёт только один. Но в дружине этого триумвирата наибольшее число юся послабее — их тринадцать.

— Скорее всего, те двое юся, с которыми он «договорился», согласились на его предложение с намерением захуярить его позже, когда никто не будет мешать, — усмехнулся я.

— Я склонен согласиться с этим, — кивнул Архивариус.

— А как они вообще находят друг друга? — спросил я. — Пайцзу же, по логике, можно спрятать…

— К сожалению, для обладателя пайцзы, она очень сильно заряжена изначальной Ци, — покачал головой Архивариус. — Такое быстро не спрятать.

— А-а-а, — протянул я. — Ну, тогда мне всё понятно. То-то я ощущал что-то необычное, когда Каспер был рядом.

— Ну и последняя провинция — Лушан, — произнёс Архивариус. — На неё претендует юся Хорхе. У него есть подруга — некая Лана…

— Да ну⁈ — удивился я. — Неужто это сам Хорхе Эспино⁈ А Лана — это не Иоланта Эрлман?

— Ты их знаешь? — спросил Архивариус.

— Ещё как, блядь, знаю! — ответил я. — Хорхе возглавлял «кулак», в котором состояли Лана, Юрай, Лео и Петер. Помню, был турнир, в котором я вышел в финал среди практиков пути закалки тела — там Хорхе решил не сражаться за первое место и сдался. В общем-то, неплохой парень, хоть и себе на уме.

Да что это я? Все юся, без исключений, себе на уме.

Даже я, Маркус и Сара — мы тоже хитрожопые и адаптивные, но, в отличие от остальных, действуем сообща.

Архивариус, естественно, записал всё в свой блокнотик.

— Как ты оцениваешь шансы всех этих юся взять власть в указанных провинциях? — спросил он.

— Как крайне высокие, — ответил я без раздумий. — Это полноценные армии, которым будет очень легко разбить ослабленные войной гарнизоны — после этого их уже никто и ничего не остановит.

— Склонен согласиться с твоим мнением, — кивнул Архивариус. — А что будешь делать ты?

— А ничего, — ответил я.

— Даже не обдумаешь возможность найти одного из обладателей пайцзы? — спросил он.

— Зачем? — спросил я. — Чтобы повесить на свою многострадальную шею ещё и провинцию? У меня и так кризис управления — нахрен лишнюю ношу. Сначала нужно освоить хотя бы город…

Да и дружины юся собирают не только ради захвата власти, но и для собственной защиты. Если я легко справлюсь с тем же Хорхе или Джованни, в поединке один на один, то вот дружина может и порвать меня.

— Пусть уходят и ищут счастье в провинциях, — вздохнул я. — Как минимум, после их прихода, в провинциях точно не будет кровососов. А это уже хорошо.

Босс-кровосос, таким «гениальным» ходом, избавился от сильнейших юся, лишил меня потенциальных единомышленников и обезопасил себя от провинциальных ванов, которые не рискнут переть на провинции, в которых полно жадных до власти юся.

А ещё это решает вопрос лояльности близлежащих провинций — никто не будет артачиться по поводу поставок продовольствия, сырья и селян для «колонизации» опустевших кварталов.

Но все эти охуительные плюсы наглухо перекрываются одним жирным минусом. И минус этот — он отдал провинции юся.

В долгосрочной перспективе, юся могут нагрянуть в Юнцзин и заебашить главкровососа. Зачем? Ну, во-первых, это красиво…

… а во-вторых — рано или поздно, юся наскучит сидеть на троне «жалкого и малоперспективного вана» и ему захочется стать императором.

Насчёт остальных юся я утверждать ничего не буду, но такие типы, как Джованни, обязательно захотят большего.

И теперь, в отличие от ситуации, скажем, неделю назад, у них есть цель. Получив доступ к практически неограниченным ресурсам, а у вана ресурсы, можно сказать, не ограничены, они начнут развиваться. Они знают, как, они знают, сколько времени на это потребуется и у них достаточно решимости, чтобы заставить себя становиться сильнее.

«Всё, шутки кончились», — пришёл я к выводу. — «Надо пампиться, систематически, жёстко и не жалея себя — клан Фужэнь должен сохранить неоспоримое превосходство».

*1213-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

— Ха-ха, красивая… — рассмотрел Каспер Дзержинский золотую пайцзу, полученную из рук самого императора.

— Склонись перед великим Сыном Неба!!! — призвал хунлу, забавный мужичок, помешанный на ритуалах.

Касперу было не западло, поэтому он трижды ударился черепом об пол и, неожиданно для себя, увидел на полу, чуть левее, вмятины, оставленные кем-то другим.

«Юся был, походу, ха-ха…» — подумал он, замерев в поклоне.

— Встань! — велел ему хунлу. — Теперь ты ван провинции Юулинь — правь достойно и преумножай славу великого Сына Неба!

— Клянусь! — приложил Каспер руку с сердцу.

— Ступай! — указал хунлу на выход.

Император как сидел, без особого интереса смотря на Каспера, так и остался сидеть.

Покинув дворец в поклоне, спиной вперёд, он вышел во двор и обнаружил там других претендентов на княжение.

— Эй, юся! — окликнул его какой-то сановник, одетый очень богато. — Подойди ко мне!

Одеяния говорят о ранге 2-м или 3-м, не меньше.

Каспер кивнул и приблизился к сановнику.

— Ты ведь получил провинцию Юулинь? — спросил сановник.

— Да, — не стал скрывать Дзержинский.

— Берегись — это очень жирный кусок, — предупредил его сановник. — А очень жирные куски, как правило, очень хорошо охраняют. Тебе нужна поддержка — ты не сможешь взять провинцию в одиночку. Ну и осталь…

Сановник прервался на полуслове. Слишком близко проходил какой-то неизвестный Касперу юся.

— Что «ну и остальные»? — переспросил Дзержинский.

— Императорская пайцза — это достаточное основание, чтобы стать ваном, на ней написано, что ваном провинции Юулинь является предъявитель, — сообщил ему сановник. — Ты понимаешь, что это значит?

— Ну, не дурак, понимаю, — кивнул Каспер.

Он не успел это обдумать, так как держит пайцзу в руках лишь пару минут, но теперь ему понятно — императору всё равно, кто из юся станет ваном.

«За эти золотые пластинки скоро будут убивать, если уже не убивают», — подумал он. — «Нужно заручиться поддержкой — этот коротышка прав».

— И я предлагаю тебе… — начал сановник.

— Ты? — усмехнулся Каспер. — Что-то мне предлагаешь? Ха-ха! Иди нахуй!

Простые смертные бесполезны, когда нужно противостоять юся.

По пути с северо-востока ему пришлось убить не одну сотню людей. Они были с мушкетами, с мечами, топорами, но все, как один, полегли, разрубленные его Агнешкой.

Каспер погладил свою саблю из кровавого железа и направился прочь из императорского квартала.

Сановник, явно, очень недовольный, смотрел ему вслед.

«Есть же Виталий!» — размышлял Каспер. — «Если он ещё не здесь, значит, ему не сказали — надо сообщить ему благую весть и, если получится, заручиться его поддержкой!»

*1213-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

— … всамделишный ван, братва! — продолжал вещать Каспер. — А вы чего стоите⁈ Надо срочно рвать в императорский дворец и брать провинцию, пока дают!

— Да что-то не хочется… — ответил ему Виталий. — Идти куда-то, блядь, ноги напрягать…

— Да вы чего⁈ — удивился Каспер. — Вы чокнулись, что ли⁈ Мы вчетвером можем порвать провинциальные армии и взять власть сразу в четырёх провинциях! Ну и, раз люди не чужие, то и править можем сообща — это же круто! Вы чего⁈

— Не, — покачал головой Виталий.

— Да, что-то не охота путешествовать, — усмехнулся Маркус.

— Ну, мужики… — разочарованно покачал головой Каспер. — Ладно, поищу кого-нибудь другого — более разумного, нахуй… Счастливо оставаться в этой дыре!

Он вышел с участка и решительно направился в Иностранный квартал.

«Ебанутые, курва», — размышлял он. — «Раз хотят остаться среди этих тухлых руин — хуй им в руки! Я пердоле…»

— Эй, ты же Каспер, да? — вышел из-за угла какой-то голый по пояс юся.

Он острижен коротко, по-военному, одет в очень странные кольчужные штаны, а на поясе его висит шипастая булава.

«Из „бодиков“ он», — подумал Каспер.

— Так ты Каспер или как? — спросил этот неизвестный.

— А ты с какой целью интересуешься? — спросил Дзержинский.

— Значит, Каспер, — недобро ухмыльнулся неизвестный, а затем атаковал.

Он применил довольно эффективный, но общеизвестный приём «Огненная пыль» — тысячи пламенных крупиц, снопом пускаемые в лицо оппоненту. Это даёт время, чтобы безнаказанно нанести первый удар, как правило, смертельный.

Каспер не сплоховал и применил «Квадрат Мау» из стихии Воздуха, поэтому посреди снопа пламенных крупиц образовался квадрат, через которых Дзержинский отлично видел, как неизвестный юся-«бодик» сверхъестественно быстро выхватывает из петли свою булаву и заносит её для удара по голове Каспера.

Но Агнешка выскочила из ножен гораздо быстрее…

— К-х-х-р-х… — издал рухнувший на уличную мостовую неизвестный.

— Против кого ты попёр, курва твоя мать⁈ — спросил его Дзержинский. — Пойебаны йестеш⁈ (1)

Юся-«бодик» истекал кровью из глубоко распоротой глотки и бился в конвульсиях.

— Не мучайся, — сказал уже успокоившийся Каспер.

Он приставил саблю к подбородку оппонента и надавил. Лезвие проткнуло очень плотную кожу, и пробила себе путь к основанию черепа. Пробить кость не удалось, но и этого с лихвой хватило, чтобы добить неизвестного.

Оставив после себя труп в луже крови, Каспер пошёл дальше.

— Эй! — окликнул его кто-то сзади.

— Чего⁈ — развернулся к нему Дзержинский.

— Я не драться тебя зову, — отступил на шаг какой-то другой юся.

Этот — чернокожий и худощавый, судя по характеру меридианов Ци, относится либо к «магам», либо к «шаманам». Одет в простую хлопковую мантию зелёного цвета.

— Так чего тебе надо? — спросил Каспер.

— Меня зовут Соломоном — предлагаю тебе свою службу, — приложил правую руку к груди и поклонился он. — Я знаю, что тебе дали провинцию — и я могу быть полезен.

— И чем? — заинтересовался Дзержинский.

— Я — призыватель духов, — сообщил Соломон. — И я знаю, что слабее тебя — даже если я украду у тебя пайцзу, долго мне её не носить. Но тебе может быть полезна моя поддержка.

— Ты прав, — кивнул Каспер. — Ладно, идём.

Дальше они пошли вместе.

На смежной улице началась настоящая битва — раздавался грохот и в небеса взмывали огненные шары, камни, а также «маги» стихии Воздуха.

«Очень жирный кусок», — припомнил Каспер слова того сановника. — «Да, очень жирный».

*1213-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, Иностранный квартал, площадь короля Лливарха II*

— Кто ещё, курва мачь⁈ — рявкнул Каспер и обвёл толпу налитым кровью взглядом. — Розьебе че!

Его противник лежал на брусчатке, разрубленный пополам — кишки вывалились из обеих половин и нещадно воняли.

Этот «маг» Огня решил, что ему будет легко сжечь Дзержинского и завладеть пайцзой, но он смертельно ошибся…

— Никого⁈ — спросил Каспер. — А⁈

Но никто больше не решался с ним связываться.

Соломон, к сожалению, погиб по пути в Иностранный квартал — его пригвоздило ледяной стрелой. Каспер не питал иллюзий насчёт этого негра, но он два раза прикрыл его, тем самым доказав какую-никакую лояльность…

— Готов помочь тебе, — вышел из толпы испуганных зевак высокий юся-«бодик». — Вместе мы точно сможем взять провинцию.

— Мне нахуй не нужно твоё «вместе», — мотнул головой Каспер. — Подчинись или пиздуй в дупу!

«Бодику» не понравились его слова, но возражать он не рискнул и ушёл.

— Кто хочет мне служить — подходите!!! — выкрикнул Каспер. — Обещаю уезд в кормление, а взамен требую честную службу!

Из толпы, один за другим, начали выходить юся, которых Дзержинский сразу же начал пристально рассматривать.

Ему не нужен кто попало — ему нужны юся слабее, чем он, но не совсем слабые.

«Хорошо, что с Виталием и Маркусом ничего не вышло», — подумал Каспер, рассматривая высокорослую и мускулистую азиатку, ходящую по городу с голой грудью. — «Нахуя делить власть, когда можно не делить?»

*1229-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

— Да, можно сказать, что юся в городе практически не осталось, — кивнула Сара и наполнила чашку своим чифирем.

— Гизлан, а ты что думаешь? — посмотрел я на нашу наёмную работницу.

Она решила не участвовать в той кровавой резьбе по телам, устроенной остальными — видимо, соображалка у неё есть, раз чувство собственной невъебенности не сумело затмить ей глаза.

— Дураки, — ответила она. — Истинная власть здесь — в Юнцзине.

— Здесь ёбаная разруха, которую мы, несмотря на все наши сверхусилия, до сих пор не разгребли до конца, — покачал я головой. — А там — провинции, потерявшие лишь солдат. Им нужно было лишь взять власть и поставить на ключевые должности своих людей.

— Но вы-то остались, — улыбнулась Гизлан. — И я решила, что это не просто так.

— Не просто так, — кивнул я. — Но ты вообще не испытываешь сожаления? Работаешь тут, как ломовая лошадь, за жалкие пять золотых лянов, а они там кайфуют во дворцах… К тому же, ты очень сильна — я прекрасно помню, как ты хуярила меня в поединках.

— Но теперь ты сильнее, — сказала она. — Вы трое — сильнейшие из всех юся, которых я видела когда-либо. И вы остались в Юнцзине, хотя могли забрать вообще все пайцзы и император бы с этим ничего не поделал. Но вы не сделали этого. За этим что-то стоит.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Я хочу положение и власть, — честно призналась Гизлан. — Мне остопиздело шататься, как неприкаянный дух, по всей Поднебесной. В прошлой жизни я работала в мэрии, на низовой должности — меня бесят некомпетентные мрази, занимающие свои посты из-за родовой принадлежности и связей. Поэтому я не буду ходить под ничтожествами, на которых ты укажешь. Я буду подчиняться только вам троим, потому что вы сильнее и заслуживаете своё положение.

— В мэрии, значит… — заулыбался я.

Примечания:

1 — Пойебаны йестеш? — польск. Pojebany jesteś? — на русский переводится как «Ты ебанутый?»

Глава двенадцатая Ничего себе — ириска!

*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, здание совета квартала*

— … таким образом, с этих двадцати шести агрогородов будет поступать достаточно продовольствия, чтобы вдоволь кормить кварталы Ядра, — продолжал Яньсюн.

«Ядро» — наши крупнейшие кварталы, представляющие собой непосредственно Байшань и 1-е кольцо. В Ядре живёт основная масса подконтрольного мне населения — 2 520 000 человек.

Из 2-го и 3-го кольца кварталов население планомерно выводится, потому что здания в них — это бесплатные и близко расположенные строительные материалы. Чем везти их из отдалённых кварталов, лучше разобрать то, что рядом, ведь всё равно мы будем сносить всё это говно, рано или поздно.

— Как быстро наши хозяйства выйдут на ожидаемую мощность? — спросил я.

— В течение двух-трёх месяцев, — ответил мой первый зам. — Сейчас на склады размещают вторую поставку продовольствия, причём она, в соответствии с ожиданиями, оказалась больше предыдущей на 36% или около того. Распашка новых полей идёт в соответствии с планом — если не будет никаких потрясений, мы перекроем потребность всех наших кварталов в еде примерно за полгода.

Селяне, присылаемые из провинций, видимо, несколько разочарованы — они-то думали, что будут жить в городе, но их отправили в небольшие укреплённые городки на юго-востоке императорской провинции, где они занялись привычным делом.

Они сеют и жнут, ежедневно работая в полях — работы у них стало гораздо больше, потому что теперь используется 75% полей, а не 50%, как тысячелетия до этого…

Не поглощай армия селитру, как пылесос пыль, можно было бы задуматься об использовании 100% полей в интенсивном режиме, но у нас селитра — это ключ к выживанию, поэтому обходимся примитивным севооборотом. Ну, примитивным его называет только Маркус, а я считаю, что это гениальная штука, до которой хуй догадаешься.

Сара говорит, что это уже не норфолкский севооборот, потому что под ним подразумевается четырёхполье, а Маркус насоображал шестисезонную систему.

В первый сезон, отличающийся дождливостью, засаживается яровая культура, типа пшеницы или овса.

Во второй сезон, выпадающий на последнюю треть периода дождей, засаживаются бобовые, типа мунга, коровьего гороха и им подобных, которые не собирают, а запахивают в почву, чтобы добавить в неё аккумулированный в растениях азот.

В третий сезон, отличающийся сухой погодой, засаживается картофель, который почти идеально подходит для кормления армии и свиней, потому что крахмал. Солдаты и свиньи едят картошку с одинаковым удовольствием, потому что пища богов…

В четвёртый сезон, точно так же сухой, засаживается фасоль, нужная для добавления дополнительного азота в почву.

В пятый сезон, когда вновь начинаются дожди, засаживается просо или яровые культуры.

А в шестой сезон засаживается кукуруза на силос или сорго, но обязательно с добавлением навоза в почву.

Ввиду того, что каждый сезон занимает по 4 месяца, весь цикл занимает двадцать четыре месяца, в ходе которых дважды происходит фиксация азота в почве, поэтому, по расчётам Маркуса и Сары, истощения почвы происходить не должно.

Единственное, нужна ирригация полей, потому что с картофелем получается что-то не очень — этим уже занимаются, а в остальном, предложенный Маркусом севооборот показал работоспособность.

Ну и селяне, давно уже выращивающие картофель, предупредили, что раз в 6–8 лет надо добавлять в землю древесную золу, как они делают испокон веку, иначе расти картошка будет хреново. Почему, зачем — они в душе не ебут, но утверждают, что мы точно проебёмся, если не будем делать, как они говорят.

Ещё одно предложение сделали недавно, меньше двух недель назад, из агрогорода № 17 — лучше чередовать картофель с бататом, а то точно будут вредители, которые испортят картошку.

Маркус выёбываться на селян не стал, потому что не на 100% уверен, что он гениальный агроном, поэтому рекомендации включены. Хотят сажать батат вместо картошки — пусть сажают. Солдатам и свиньям, в целом, похуй, что есть.

— А что с рисом? — спросил я. — Есть какие-нибудь успехи?

— Агрогорода, специализирующиеся на рисе, не докладывают о выдающихся успехах — всё в пределах ожидаемого, — ответил Яньсюн.

Мы спиздили идею с запахиванием бобовых прямо в почву именно у селян с рисовых плантаций — они так делают тысячи лет и в хуй не дуют. Понимания, что это добавляет в почву азот, благодаря которому она не истощается и рис можно сажать непрерывно, дохуильярд лет подряд, у них нет, но исторически так сложилось, что они так делают и почва не истощается…

Сара называет это эмпирическим опытом — они не знают, почему это работает, но это работает, поэтому они это используют и не задают вопросов.

— В общем, продовольственная безопасность обеспечивается, — заключил я. — А что с вином и прочим горячительным?

— Пока что, успехов нет, — покачал головой мой первый зам. — Укрупнение винодельческих хозяйств сталкивается со значительными трудностями, поэтому я, на следующей неделе, отправлюсь на места, чтобы разобраться, в чём именно дело.

— Хорошо, — кивнул я.

Я решил, что незачем создавать революционную ситуацию на ровном месте, поэтому взял производство алкоголя под государственный контроль. В городе уже давно стало как-то суховато, люди испытывают недостаток градусов в крови, поэтому ходят раздражительные и недовольные.

Превращать Юнцзин в оплот трезвости у меня задачи не было, поэтому я не собираюсь давать почву для возникновения всяких Аль Капоне, которые будут лутать бабки на запрете алкоголя. Остановить явление нельзя, уж точно не в наших условиях, поэтому решено его возглавить — если и будет продаваться в городе алкашка, то только наша, с доходом в казну.

— Ладно, — сказал я. — Тогда давайте мне документы на подпись, почитаю, а затем возвращайтесь к своим задачам.

Через полчаса я вышел из здания совета квартала и встретил ожидающую меня Гизлан.

— Как-то непривычно заниматься всей этой бумажной волокитой… — пожаловался я. — Кажется, её стало только больше…

Она до сих пор внедряет марокканские высокие технологии бюрократии — объём подписываемых мною документов возрос, а эффекта я до сих пор не вижу.

— Только кажется, — усмехнулась Гизлан. — Как только будут до конца внедрены новые формы, быстродействие твоей бюрократии удвоится или даже утроится.

До реформы документооборота, моя бюрократия работала больше на личном страхе и скрупулёзных инспекциях объектов и служб. Архивариус говорил, что это полная хуйня, которая не годится ни для чего, но я-то видел эффект — задачи выполнялись, работа работалась, а император и его бюрократические подсвинки лишь счастливо хрюкали, с удовольствием передавая мне новые кварталы…

А Гизлан, имеющая богатый и печальный опыт работы в бюрократическом аппарате мэра города Касабланка, указала мне на «очевидные недостатки» авторитарного метода и сказала, что всё можно настроить гораздо лучше и точнее.

— Надеюсь, — вздохнул я. — Идём на производства — нужно принять доклад от замов Маркуса…

В городе уже ничего не напоминает о том кровавом рубилове, случившемся во время «демократических выборов» ванов. А ведь кое-где целые общины сгорели дотла — погибли люди, причём немало.

Но юся, выясняющие отношения — это стихия, с которой почти ничего не поделать. Возможности лично носиться по городу и убивать всех нарушителей спокойствия у меня не было, поэтому город просто переждал пик, а потом всё само по себе успокоилось.

Спокойная жизнь почти восстановилась — на окраинах города до сих пор свирепствует мор второго типа, со взрывающимися заражёнными, но от первого типа мы надёжно избавились.

Вакцинировано, по довольно-таки точным данным от Сары, около 87% постоянного населения кварталов, причём вакцинация продолжается до сих пор и каждый прибывающий в город человек должен пройти двукратную процедуру вакцинации, с интервалом в две недели.

Из-за этого, как говорит Сара, образовался коллективный иммунитет, благодаря которому вспышки заболевания успешно гасятся.

Помимо этого, она занимается вакцинацией населения от натуральной оспы — люди принимают наши решения с обречённым спокойствием, потому что знают, что решительный антиваксерский отказ закончится только пиздюлями, выданными стражей, а затем нетакусик всё равно пройдёт процедуру.

Есть ещё тиф, холера и дизентерия, от которых у нас нет вакцин, и появятся они сильно вряд ли, но они успешно устраняются с помощью чистой воды из артезианских скважин и санитарных мер.

— А ты уже думал об императоре? — поинтересовалась Гизлан, по пути в производственный квартал.

— Нахрена мне о нём думать? — озадачился я. — Пусть сидит у себя во дворце и дрочит.

Он тупо не может отнять у меня то, что он уже мне отдал.

Совет квартала полностью мой и выборы, на время военного положения, отменены, военная комендатура тоже моя, и он не может снять меня без риска моего неожиданного визита во дворец.

Вся эта шаткая система, в которой я не иду во дворец, чтобы захуярить императора и босса-кровососа, держится только потому, что мне это выгодно.

И от императорской администрации не зависит практически нихуя — самые живые кварталы находятся в моих руках, а всё остальное до сих пор переносит вспышки мора, случаи голода, мародёрство и бандитизм. Чиновники делают вид, что контролируют ситуацию в Юнцзине, но это неправда.

Императорская администрация сейчас — это власть без силы. А я — это сила с властью.

— Я хочу сказать, что когда-нибудь придётся прекратить это, — произнесла Гизлан.

— Время придёт, — ответил я на это.

А я жду прибытия Цзоу Реншу и Лу.

Бывший ван-куколд мне нужен для обеспечения легальности власти, потому что против байгуя или какого-нибудь простолюдина на троне ополчится весь город. Мне этого не надо.

А Реншу из очень знатного рода, в архивах императорской администрации этот род значится, поэтому определённые права на престол у него есть. Во всяком случае, не меньше, чем у нынешнего императора, точно так же происходящего из ванского рода.

Надо лишь дождаться, пока приедет конвой. Ещё месяца три-четыре и он будет. А там можно и начинать…

— А вот и тёмные фабрики, — произнесла Гизлан, когда мы вошли на огороженную территорию завода.

Это южная часть квартала Байшань, рядом с Кремлём — завод планомерно расширяется и выпускает всё больше и больше ткани.

— И, всё-таки, вы гении, — улыбнулась Гизлан, наблюдая за тем, как рабочие тащат вагонетку с готовой тканью по деревянным рельсам.

Это придумал я — подумал, что будет круто упорядочить транспортировку грузов по всему производственному массиву.

Железные рельсы — это, блядь, фантастика, в наших-то условиях, а вот деревянные — почему нет?

И ездят теперь по всему заводу вагонетки, перевозящие как сырой хлопок, так и готовую ткань. Быстро и почти бесплатно — только лошадей корми и пои.

— Ага, Илоны Маски, — усмехнулся я. — Скоро в космос полетим.

— А ведь это не так недостижимо, как тебе кажется, — сказала Гизлан. — Читала я историю об одном практике, который соорудил летательный аппарат, толкаемый духами.

— Я тоже читал эту историю, — кивнул я. — Его труп нашли в двухстах ли — говорят, он был заморожен и разбился вдребезги от удара об землю.

— Ну, не обязательно прямо в космос, — улыбнулась Гизлан. — Но можно ведь сделать самолёт — почему никто не пробовал, кроме этого идиота?

— Это же думать надо, — ответил я. — Аэродинамика, тяга духов, манёвренность… А вообще…

Её слова заставили меня задуматься. Полноценный самолёт — духи ведь и так летают…

— Нужно будет проконсультироваться с Сарой, — сказал я. — Не совсем понятно, нахрена нам самолёт, ведь в бою его не применишь, но сама идея интересная.

Боевое применение самолёта на духовой тяге ограничено тем, что его будет очень легко «заглушить» — любой мало-мальски сильный «душнила» сможет создать непроницаемую завесу, после пересечения которой самолёт останется без духов. И всё.

— Дафу Вэй, — отвесил мне поклон примчавшийся Хо Бин, 6-й заместитель Маркуса.

— Приветствую, — кивнул я ему. — Мне нужна статистика. Сколько километров ткани у нас есть на складах?

Суточное производство я знаю и так — 9 500 метров ткани. Ввиду того, что рыночная цена хлопковой ткани снижена до 1,5 цяней, выручка составляет 428 золотых лянов в сутки.

Падение цены на чи ткани обусловлена политическими причинами — вроде как и «чистая альтруистическая услуга народу», но и существенно расширяет сегмент покупателей. Покупать ткань по 3 цяня за чи — это пиздец какая роскошь, а тут 1,5 — вдвое дешевле и, вроде как, даже выгодно, ведь речь идёт о хлопковой ткани.

Маркус планирует утроить производство, чтобы лутать, просто на ровном месте, 1200–1300 золотых лянов в сутки. Рынок сожрёт всё и будет ощущать лёгкий голод, потому что мы, после небольшого исследования, установили истинный объём потребности — только на кварталы Ядра нужно около 20–25 километров ткани в сутки.

Ещё нескоро мы займёмся военными заказами — да и где теперь армия?

У нас монополия на хлопок, потому что местные производители вымерли нахуй, в точном соответствии с рыночными законами, монополия на армию тоже у нас — 1-я дивизия морской пехоты Юнцзина прекратила своё существования и превратилась в полноценный Корпус морской пехоты Юнцзина.

Форма и экипировка — это и так на нас, сами производим и снабжаем. Оружие и боеприпасы же поступают со складов, перевезённых из опустевших кварталов, а также производятся на частных предприятиях, по моему заказу.

Император и его хуесосы могут лишь смотреть на это, как правительствующие куколды. А что поделать? Испугались, блядь, доверили ответственную работу разбирающемуся дяде — и чего ждали? Что я просто сложу полномочия и уйду?

«Наивные чукотские парни…» — подумал я с неодобрением.

— Накоплено сто пятьдесят километров ткани, — ответил Хо Бин. — Ежесуточно мы отправляем на склады по два километра, в соответствии с приказом мастера Чжи.

— Замечательно, — кивнул я. — Соберите двадцать километров ткани и отправьте в логистический центр.

Мы отправим этот груз в провинцию Юулинь, к вану Касперу Дзержинскому.

В отличие от охуевшего Джованни, который возомнил о себе всякое, Каспер проявил адекватность и с готовностью согласился торговать.

В обмен на двадцать километров хлопковой ткани, он поставит нам скот — коров, овец и коз. Одна корова стоит, в зависимости от состояния, где-то 8–11 серебряных лянов, коза — 8–12 цянов, а овца — 1–1,2 серебряных ляна. Тяговые волы стоят дороже — 12–13 серебряных лянов — их-то мы и берём, в основном.

Двадцать километров хлопковой ткани стоят 901 золотой лян, если по рынку, поэтому скота получается порядочно, но слишком мало, чтобы удовлетворить потребности сельского хозяйства.

Нужно договариваться с остальными ванами, но у кого-то в провинции творится пиздорезка, кто-то кайфует и не желает поднимать резко потяжелевшую жопу, а кто-то просто слишком охуел.

Джованни меня, блядь, просто бесит — такая мразь, что хочется поехать к нему и разбить его наглое и высокомерное ебало, отняв при этом золотую пайцзу…

«Не заинтересован иметь дел со служилой чернью», — припомнил я формулировку из ответа Джованни. — «Охуевший баран, блядь».

— Слушаюсь, дафу Вэй, — поклонился шестой зам Маркуса.

— И начинайте упаковку ещё двадцати километров — возможно, сделка с ню-ван Кааи завершится успехом, — распорядился я.

Ванам брать хлопковую ткань выгодно — это у нас 1,5 цяня за чи, а они могут назначить у себя почти любую цену. Маржа с такого бизнеса легко может достигнуть двукратного, а то и троекратного окупа. Но выёбываются…

«Наверное, просто не понимают, как работает бизнес, и не видят выгоды», — подумал я. — «Джованни, долбоёб, так и так, будет покупать хлопковую ткань для своей провинции, но уже у купцов, по 3–4 цяня за чи — сам себе злой Буратино».

— Как происходит внедрение отчётных форм? — спросила Гизлан. — Документы у тебя с собой?

— Да, госпожа Ги, — поклонился Хо Бин. — Возьмите…

Он передал ей свиток, перевязанный белой нитью.

Гизлан распечатала его и начала изучать содержимое.

— Тут подпись не поставлена — как можно быть уверенным, что эти данные передал именно мастер Тан? — спросила она у Бина.

— Устраним, госпожа Ги, — вновь поклонился зам Маркуса.

— Внимательно прочитай инструкцию и сверь отчёт на соответствие, — потребовала марокканка. — Это не шутки — за иные ошибки потом нередко летят невинные головы.

— Уверяю вас, виновники будут наказаны! — заверил её Бин.

— Мне не виновных нужно наказывать, — покачала головой Гизлан. — Мне нужно, чтобы вы перестали допускать ошибки в отчётных формах!

— Ты запомнил эти мудрые и бесценные слова? — спросил я.

— Да, дафу Вэй, — ответил зам Маркуса.

— Тогда иди и твори добро, — с улыбкой отпустил я его.

*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли *

— А чего она лезет к моим пацанам? — спросил недовольный Маркус, полирующий кирасу специальной тканью. — Дел других нет?

— Она внедряет новую систему отчётности, — ответил я. — И пусть внедряет — она точно шарит в этом. Яньсюн, например, просто в восторге от красоты конструкции — ссыт кипятком и славит её при каждом удобном случае.

— Мы и так нормально работали, — покачал головой Маркус. — И ничего, чего-то, не наебнулось, ниггер. Всё цвело и пахло — без отчётной хуйни!

— Да пусть работает, — махнул я рукой. — Ты же не собираешься всё время всё лично контролировать? Хочется же, чтобы всё как-то само еблось, ведь так?

— Ну, да, — согласился Маркус. — Нет, можно себя заставить, приложить волю и тащить это всё годами, но…

— Нахуя, да? — заулыбался я. — Вот Гизлан шарит — она хочет сделать нашу бюрократию прозрачной, чтобы неполадки и злоупотребления выявлялись не после инспекции, а по косвенным данным. Ну и пиздюли лично выдавать устанешь — пусть работают другие.

— Короче, хуй с ним, — сказал Маркус. — Делайте, что хотите.

— Говоришь как мой отец, — усмехнулся я. — Но я чего пришёл? Давай протестируем меня — мышцы уже очень близки к «Сапфировым вратам».

— Выходи на улицу, — кивнул Маркус. — Я приготовлю стволы.

Выхожу из мастерской, на ходу снимая с себя рубашку из теневого шёлка.

Рубашка эта имеет лазурный цвет, а также рисунок в виде тёмно-синих пальмовых листьев — почти как у Томми Версетти из GTA Vice City.

— Готов? — вышел Маркус, несущий в руках охапку из ружей разного калибра.

— Давай, ебашь! — развёл я руки в стороны.

Маркус зарядил ружьё калибра 10 миллиметров и выстрелил мне в живот. Я ощутил лишь не особо сильный толчок. Смятая пуля упала на траву.

— Ожидаемо, — сказал я. — Давай сразу на 15 миллиметров, бро!

— Окей, — кивнул Маркус и выбрал из кучи ружьё нужного калибра.

Чиркнул ударно-кремнёвый замок и мне в живот ощутимо стукнула тяжёленькая пуля. Пробития нет, но есть отпечаток в виде кольца слегка посиневшей от удара кожи.

Поднимаю упавшую пулю и внимательно рассматриваю её. Когда шарообразная пуля врезается в преграду, она начинает сплющиваться и втягивает в себя кусочки плоти, кости и одежды, поэтому при разрезании извлечённой из тела пули можно обнаружить что-то инородное.

— Давай сразу двадцатку! — сказал я. — Что-то вообще хуйня какая-то!

— Я сейчас! — вооружился Маркус ружьём калибра 20 миллиметров.

Шипение и выстрел.

— Ох, а вот это уже больновато… — произнёс я.

Пуля попала в область над пупком и вызвала очень неприятные ощущения, но пробить мою кожу не смогла. Впрочем, я бы не хотел повторять что-то подобное.

— Это круто, хоуми! — воскликнул Маркус. — Памп даёт результаты! А пулю Несслера будем испытывать?

— Рановато, — покачал я головой. — Я думаю, она пробьёт меня.

— Ну, окей, — кивнул Маркус. — Может, зря мы их внедрили?

— Да похуй, — сказал я. — У нас же есть бронька! Давай и её испытаем!

— Гоу, бро, — улыбнулся Маркус. — Ты облачайся, а я ружья перезаряжу!

Бегу на склад и начинаю экипировку латной брони «Блади Айрон Мэн Марк I» — это разработка Маркуса, полностью изготовленная из закалённой кровавой стали, полученной из животных.

Толщина кирасы, в самом центре, достигает двадцати пяти миллиметров, а шлем вообще имеет лицевую маску толщиной в тридцать миллиметров.

Суммарно эта броня весит 185 килограмм и защищает от любой хуйни, кроме суицидальной депрессии. Тяжесть, в нашем случае, это даже плюс, потому что юся в такой броне будет очень тяжело кинуть через бедро или повалить.

А ещё Маркус предусмотрел на ней шипы на наплечниках, как у Бэтмена. Только вот они не полупидорское средство самообороны, которое, каким-то образом, никого не ранит, а орудие массового убийства, способное распороть человека на лоскуты в одно движение.

Быстрыми и точными движениями надеваю на себя элементы лат и стягиваю их хитрой системой ремней.

Тяжесть ощущается сразу же — кираса давит на грудь, а шлем создаёт давление на шею.

Внутренняя сторона брони оббита шестью слоями теневого шёлка, который не только защищает металл от разрушающего воздействия Ци, но и представляет собой амортизирующую подкладку.

«Надо пампиться в чём-то подобном», — подумал я. — «Это же перманентная нагрузка — можно весь день в таком ходить и, пассивно, заниматься!»

— Ты готов, бро⁈ — спросил Маркус. — А то я уже готов!

Выхожу на улицу.

— Ха-ха, сияешь, как королева бала, бро! — рассмеялся Маркус. — Иди на огневой рубеж!

Прохожу мимо него и иду на стрельбище, к мишеням.

— Стреляю сразу из 20-миллиметровой! — предупредил Маркус и вскинул ружьё.

Раздался раскат выстрела, но я вообще ничего не почувствовал.

— Охуенно! — сообщил мне Маркус. — Ты что-нибудь ощутил⁈

— Вообще ничего! — ответил я.

— Тогда заряжаю Несслера! — предупредил Маркус.

Через десяток секунд он вновь вскинул ружьё и выстрелил.

— Да! — воскликнул он. — Круто! Ю-ху!

Пулю Несслера я тоже не почувствовал. Похоже, броня успешно прошла испытание.

Мой чёрный бро приблизился и рассмотрел степень повреждений.

— Непонятно нихера, — почесал он затылок. — А, вот кусочки свинца. Хм… Никаких повреждений, получается.

— Меньшего и не ожидалось, — усмехнулся я.

— А теперь физические тесты! — сказал Маркус. — Полоса препятствий — без брони норматив — тридцать одна секунда. На рубеж!

Я прибежал к началу полосы препятствий и занял стартовое положение.

— Старт! — скомандовал Маркус.

Через стену я перелетел — броня не лишила меня возможности совершать мощные прыжки.

Спокойно проползаю под колючкой, а затем забираюсь на высокую стену с помощью каната.

Легко пробегаю по подвешенному на цепях бревну, а затем хватаюсь за канат, но тот сразу же опасно трещит. Второго шанса не будет, поэтому нужно с первого раза — перемахиваю через ров и сразу же бегу к лабиринту.

Финальный отрезок — препятствие «Разрушенная лестница». Быстро взбираюсь на неё и без усилий спускаюсь по её ступеням.

— Сорок одна секунда, хоуми! — сообщил мне Маркус. — Для брони — пойдёт!

Систему вентиляции я не включал, потому что нагрузка кратковременная, но в будущем, чувствую, она меня спасёт далеко не один раз.

— Это просто личная БМП… — произнёс я, снимая шлем.

— А то! — усмехнулся Маркус. — Не терпится испытать всё это в реальном бою, хоуми.

Его комплект лат, названный им «Блади Мазафака Айрон Мэн Марк I», имеет схожее бронирование, но весит 211 килограмм, из-за бо́льших размеров Маркуса.

— Знаешь что, бро? — спросил он. — Я думаю, наши морпехи готовы к походу. Надо обкатать наших малышек в деле и сломать ебало орде фриков. Заебало уже на пороховой бочке сидеть, ниггер! Это бездействие выглядит так, будто бы мы ждём их следующего шага — мы же не ждём?

— Ты прав, — согласился я. — Пока мы тут тонем в бытовухе, они жгут северо-западные провинции и копят силы. Но морпехи точно готовы?

— Ещё как! — заулыбался Маркус. — Они вымуштрованы, обучены и готовы к бою! И это без ебаного отвара!

Дурманящий отвар, как известно, очень плохо сказывается на умственных способностях человека, поэтому обучение одурманенного идёт крайне медленно. В связи с этим, выдача дурмана была прекращена, что позволило вернуть морпехов к нормальному состоянию, в котором в них довольно-таки эффективно вколачиваются нехитрые воинские навыки, нужные для войны будущего…

Да и вообще, как оказалось, одурманенные солдаты хорошо сражаются только в тупом построении сплошной линией, когда всего-то и нужно, что быстро перезаряжать ружьё и разряжать его в направлении врага.

Это доказывает, что солдат должен находиться в трезвом уме и светлой памяти — только в таком случае он способен выполнять нужные манёвры на поле боя.

— Тогда нам нужно перекинуть все дела на замов, ну и пообщаться с Сарой и Гизлан — думаю, кто-то должен остаться в городе, чтобы тут всё не полетело по пизде, — сказал я.

— Да! — кивнул Маркус. — Гизлан нужно взять с собой — она хороший «физик» и будет нам полезна.

— Тогда погнали к Саре, — произнёс я. — Только броню сниму.

Разоблачившись и повесив броню на держатели, я вышел во двор и попытался вспомнить, где сейчас находится Сара.

— Чего застыл? — спросил Маркус, надевший пурпурного цвета майку с золотой окантовкой.

На майке вышит фуцанлун (1) в рэперской кепке и солнцезащитных очках, держащий в лапе тлеющий косяк. Это совершенно нехарактерный для местных стиль вышивки, поэтому Маркусу пришлось озадачить сразу нескольких портных-мастеров, чтобы они сумели выдать ему требуемое.

Майка, естественно, из теневого шёлка, что уже очень дорого, но ещё дороже её делает краска — это пурпур, привозимый в Юнцзин с дальнего востока. Говорят, что для получения примерно грамма пурпура, приходится насмерть захуярить 8–12 тысяч специальных моллюсков, над трупами которых потом издеваются, выдаивая из них слизь, которую потом ферментируют десять с лишним дней и делают с ней всякое…

В общем, прикид у Маркуса достоин императора, потому что стоит очень дорого. Ну и вообще, Маркусу такое носить нельзя, потому что только император имеет право носить пурпур — но на хую мы его вертели, поэтому все старательно закрывают глаза, когда видят генерала Смита, рассекающего в модненьком прикиде.

— А где сейчас Сара? — спросил я.

— Думаю, что в школе, — пожал плечами Маркус. — Наверное, в пятьдесят второй.

— Погнали туда, — сказал я, надевая рубашку. — Надо браться за организацию похода как можно быстрее — совсем, блядь, забегался и забылся…

*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, средняя общеобразовательная школа № 5*

В школе № 52 Сары не обнаружилось, но зато тамошний завуч, Гань Фу, знал, что госпожа Суруо пошла в школу № 5, чтобы провести беседу с учительским составом.

Гань Фу, кстати, чуть не пересрался, когда увидел меня в школе — его жопа хорошо помнит удары розог…

Возможно, тот набор учителей — самый лучший из когда-либо выпущенных нами. Это высококлассные специалисты, обучающие детей и взрослых с особым тщанием и остервенением.

А всё потому, что страх прививает дисциплину!

Можно сюсюкать с ними, как привыкла Сара, опирающаяся на какие-то там педагогические нормы, а можно устроить невообразимый террор, под гнётом которого стрессующие ученики лучше усваивают материал.

— Привет, шугар! — заглянул в кабинет директора Маркус.

— А вы здесь чего? — нахмурилась Сара, до этого момента изучавшая какой-то длинный свиток. — У меня, вообще-то, инспекция.

— Она может потерпеть паузу минут на двадцать? — спросил я.

Сара тяжёлым взглядом посмотрела на директора и двоих завучей, стоящих перед ней по струнке.

— Ждите меня, — сказала она. — Вернусь ровно через двадцать минут.

В этот момент дежурный начал трезвонить в звонок, что означало перемену.

На фоне раздался топот сотен ног — дети побежали выпускать накопленную энергию на школьном участке.

Сара дала знак и директор с завучами, с облегчением, покинули кабинет.

За всеми нужен глаз да глаз — образовательная программа должна исполняться неукоснительно. Сара следит за этим, потому что нам нужны специалисты нужного качества. В огромных количествах.

И движение к этому уже началось — в Ядре построено восемнадцать школ, а ещё две сейчас строятся.

Каждая школа вмещает шестьсот учеников, но обучение проходит в две смены, поэтому всего в каждой школе обучается по 1200 детей и взрослых.

При условии, что две оставшиеся школы будут достроены в течение следующих двух месяцев, все наши школы будут выпускать 24 000 выпускников с четырёхлетним школьным образованием.

В конце концов, через три года, мы придём к выпуску 24 000 выпускников каждый год, но это капля в море.

Сейчас у нас дилемма — либо расширять имеющиеся школы до ебейших масштабов, чтобы получить централизованные мега-школы, в которых найдётся место восьмилетнему образованию для самых одарённых, либо продолжать строить множество школ по всему городу, чтобы облегчить всем городским детям доступ к образованию. Сара склоняется к ответу «да» — и масштабировать школы Ядра до мега-школ, а также продолжать массово строить школы в других кварталах.

Но это всё требует бабок — не только на строительство, но и на поддержание образовательной инфраструктуры.

Впрочем, она уверена, что со временем стоимость учителей будет падать, так как предложение на рынке удовлетворит спрос, что уменьшит нам расходы на зарплатный фонд.

— Что у вас? — спросила Сара.

— Систер, сбавь тон, пожалуйста, — попросил Маркус. — Мы не твои завучи и директора.

— Извини, — кивнула Сара. — Сложно бывает перестроиться.

— Да ничего, — махнул рукой Маркус. — Виталик, выкладывай — ты умеешь говорить.

— Мы хотим организовать поход на Порочный Цикл, — сказал я. — Наведаться в северо-западные провинции с, так сказать, ответным визитом. Они копят силы, разоряют провинции и вообще, непростительно, что мы не устроили поход против них сразу же, как появилась возможность. Что думаешь?

— Вы уверены, что армия готова? — спросила Сара.

— Да, абсолютно, — кивнул Маркус.

— С экономической точки зрения… — начала она. — Да, мы можем потянуть снабжение вашего корпуса. Нужно будет подумать над логистикой, но ничего неразрешимого в этом нет.

— То есть, ты не против? — спросил я.

— Я считаю, что нельзя оставлять недобитого врага, — ответила Сара. — Лучше покончить с Порочным Циклом и, если получится, вернуть северо-запад под номинальный контроль императора. Всё одно, это достанется нам.

— Верно, шугар! — заулыбался Маркус. — Что тогда, начинаем подготовку?

— Не имею ничего против, — кивнула Сара. — Раз вы за, то и я тоже.

*1376-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан *

— Разведка возвращается! — сообщил Ма Сирен, адъютант Маркуса.

Конная разведка, по заветам генерала Смита, двигается впереди войска, на дистанции 10–15 километров, регулярно сообщая о любой непонятной хуйне, встреченной на пути.

За прошедшие два месяца мы прошли две опустошённые провинции, в которых больше не живут люди. Фрики истребили всех, до кого дотянулись, а остальные сбежали, куда смогли.

Вдоль реки Ашихэ, по которой у нас осуществляется снабжение КМП Юнцзина, как сообщают флотские, расставлены кресты с приколоченными к ним телами людей — фрики остаются верны себе и даже прилагают особые усилия, чтобы напомнить нам, насколько они ебанутые…

Переход был не особо трудным, потому что когда вокруг нет никого, нет особых проблем.

Нет, встречались конные разъезды врага, который точно знал, что мы вышли из Юнцзина и идём по его душу, но ими занимаются эскадроны гусар — лёгкой кавалерии, вооружённой саблями и парными карабинами.

В целом, поход идёт в точном соответствии с планом — фрики выжгли все провинции на своём пути, чтобы затруднить нам фуражировку и снабжение армии.

Но они не учли, что у нас из Юнцзина к реке Ашихэ идёт 19-километровая двухколейная дорога из деревянных рельсов, обитых бронзой, по которой, на конной тяге, двигаются десятки вагончиков с грузами, необходимыми КМП.

Далее эти грузы размещаются на речных баржах и плывут к актуальной дислокации морпехов.

А когда Ашихэ свернёт на юг, что будет где-то через 400–450 километров, баржи доставят стройматериалы к конечной точке и организуют логистический хаб, который будет обнесён крепостной стеной — из него будет снабжаться двигающаяся дальше армия.

Уверен, юся-фрики, командующие ордой, не были готовы к методам генерала Смита, который принёс в этот мир войну совершенно другого типа…

Ни одна армия, кроме войска Цинь Шихуанди, не двигалась так же быстро, как наша. Но у Шихуанди войско состояло из неслабых практиков, которые тащили на себе огромные массы груза, а ещё у него были сильные «стихоплёты», которые могли тупо выращивать зерно на подходящей делянке, расходуя огромные объёмы Ци, но затрачивая на это ночь.

У нас же ничего такого нет, даже близко, поэтому мы решаем логистическую задачу известными нам методами — деревянными рельсами и речными баржами.

— Город в руинах, генерал армий! — сообщил первый лейтенант Као. — Всё сожжено и разрушено, гражданских замечено не было, но обнаружены крупные силы врага — они концентрируются в лесу, что в трёх километрах от города!

В КМП Юнцзина введена система воинских званий, как в Армии Союза времён Гражданской войны в США.

По итогам подготовки, Маркус провёл организационно-штатную реформу, чтобы привести наши воинские формирования в более понятные ему форматы.

Из-за этого у нас больше нет сверхгигантских полков по 10 000 солдат, но есть бригады, действующие в составе корпуса.

Исходя из реформы, были учреждены соответствующие звания и должности.

Первый лейтенант — это старший лейтенант, что я понял потому, что командует он взводом. Есть ещё второй лейтенант, занимающий должность заместителя командира взвода.

Во взводе пять отделений по десять человек, возглавляемых сержантами.

Ротой, состоящей из трёх взводов, командует капитан, эквивалентный званию капитана хорошо знакомых мне ВС РФ. С этими была самая большая проблема, так как командованию ротой нужно учить очень тщательно, желательно, пять-шесть лет, но у нас все войска проходили пусть и интенсивное, но полугодовое обучение.

Далее идёт батальон, состоящий из трёх рот — им командует майор, примерно эквивалентный понятному мне званию подполковника. С этими проблем ещё больше, потому что полгода — это преступно мало, чтобы обучить компетентного комбата…

А дальше полк — он состоит из десяти рот и возглавляется полковником, назначающим себе заместителей из числа полковых майоров. Также при каждом полке есть свой оперативный штаб, получающий инструкции из штаба бригады.

А бригада состоит из пяти полков и возглавляется она бригадным генералом, который назначает себе одного зама из имеющихся комполка.

Ну, а замыкает это корпус, состоящий из пяти бригад. Его должен возглавлять майор генерал, но сейчас у нас есть уникальный генерал армий Юнцзина, Маркус Фитцджеральд Смит.

Помимо непосредственно корпуса, насчитывающего, по штату, 37500 единиц личного состава, есть отдельная сводная кавалерийская бригада, состоящая из двух полков гусар, двух полков конной разведки, одного полка карабинеров. Эти составляют 5000 единиц личного состава.

Есть также три полка военной полиции, полк военно-медицинской службы и полк материально-технического обеспечения. Это 4500 единиц личного состава.

Замыкают штат три отдельных артиллерийских полка — один полк осадной артиллерии, пока что, находится в Юнцзине, а два полка конной артиллерии находятся с войсками. Это тоже 3000 единиц личного состава.

— Понятно, — кивнул Маркус. — Ждём, пока остальные разведчики вернутся. Разбиваем лагерь и начинаем окапывание! Похоже, что эти суки решили дать нам бой!

Всё к этому и шло — у орды фриков солдат, как ни крути, больше, поэтому им выгоднее навязать генеральное сражение, в котором всё должен решить численный перевес. Ну, то есть, по логике «старой войны» — той военной доктрины, по которой ведут войну провинциальные армии Поднебесной.

Маркус прошёл в шатёр штаба корпуса, где уже собрались штабные офицеры.

— Всё идёт точно по плану, джентльмены, — сказал он, встав у уже подготовленной карты местности.

Это не инновация, а уже давно имеющийся инструмент в руках полководцев — «душнилы» поднимают своих духов над полем сражения и зарисовывают карту поля боя.

К сожалению, их нельзя использовать для оперативного контроля за полем сражения, потому что есть «РЭБ» в виде «душнил» противника, а так бы они стали отличными разведывательными БПЛА…

— Строим оборону по этой линии, — быстро начертил Маркус ломаную линию на карте. — Особое внимание уделить флангам. Я хочу, чтобы эта высота на левом фланге была использована максимально эффективно. Вот на этих позициях должны быть размещены артиллерийские батареи — и чтобы копали без лени! Если узнаю, что артиллеристы опять страдали хуйнёй — выебу всех, кто переживёт это сражение!

— Будет сделано, генерал армий, — приложил руку к форменной фуражке бригадный генерал Ли Сян. — Я лично проконтролирую строительство фортификаций.

— И организуйте тыловое прикрытие, — велел Маркус. — Мы должны быть готовы ко всему — даже к атакам сверху! Особенно к ним! Исполнять!

Офицеры козырнули и начали суетиться — пошла раздача приказов, приводящих в немедленное движение бригады, полки, батальоны, роты, взводы и отделения.

Я вышел из шатра и начал рассматривать поле, на котором скоро произойдёт кровавое сражение.

Это сражение не определит судьбу Поднебесной и не станет великим. Наверное, его забудут через пару десятков лет, как малозначимое, на фоне того, что было до и будет после.

Битва фриков против кровососов, названная Битвой сотен знамён, несмотря на весьма скудную информацию, дошедшую до нас, была гораздо масштабнее той, что скоро состоится на этом поле. Но закончилась она, как показало дальнейшее развитие событий, победой кровососов — сил фриков не хватило на взятие Юнцзина и они были вынуждены бежать на северо-запад, где их «догнали» мы.

— О чём думаешь? — подошла ко мне Гизлан, поскрипывающая металлом.

Она, по очень большому одолжению с нашей стороны, получила пуленепробиваемую броню, обитую теневым шёлком — ничего серьёзного, всего от 5 до 12 миллиметров обычной тигельной стали, но тоже дорого.

— Да так, о великом… — пожал я плечами.

— Против какого числа фриков мы будем сражаться? — спросила она.

— Никто не знает наверняка, — ответил я. — Аналитический отдел штаба корпуса сообщает, что их может быть от 120 до 170 тысяч.

— Как-то многовато, не думаешь? — поинтересовалась Гизлан.

— Не, в самый раз, — усмехнулся я. — Не думаю, что они, в столь короткий срок, сумели обзавестись профессиональной армией. Я склонен считать, что там половина — селюки без боевого опыта.

— У тебя есть опыт войны против фриков, — произнесла Гизлан. — Чего стоит ждать?

— Отступать они не будут, — ответил я. — Если они отступают — это значит, что поступил такой приказ. Инстинкт самосохранения у их «мясных» бойцов полностью отсутствует, а юся-фрики могут и отступить, если чувствуют, что всё идёт к их гибели.

— Понятно, — кивнула Гизлан. — Тогда я пойду в свой шатёр — нужно отдохнуть перед битвой.

Она развернулась.

— Ты чувствуешь это? — спросил я.

— Что? — повернула она ко мне голову.

— Мы, наконец-то, служим своему предназначению, — улыбнулся я.

— Да, — улыбнулась Гизлан. — Наконец-то.

*1379-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан *

Снаружи началась суета, поэтому я вышел из шатра.

Раннее утро, в лагере было тихо всю ночь, а тут начался какой-то ажиотаж.

— Виталик! — примчал к моему шатру Маркус. — Ты слышал?

— О чём? — нахмурился я, рассматривая свой шлем.

Спать в латах — это слишком тупо, поэтому на ночь я снимаю броню. Внезапное нападение, благодаря фортификационным усилиям корпуса, просто исключено, поэтому можно спать спокойно.

— Фрики послали вперёд отряд с белым флагом! — сообщил Маркус.

— Сдаваться хотят? — усмехнулся я.

— Нет, — покачал головой генерал армий. — Видимо, есть о чём поговорить.

— И кто там? — спросил я.

— Какие-то юся-фрики, — ответил Маркус. — Издалека непонятно. Пойдёшь?

— Можно, но нахуя? — озадачился я. — Мы не ведём переговоры с террористами.

— Просто посмотреть, кто у них командует, — произнёс Маркус. — Узнаем, кого нужно будет искать среди трупов. Если не найдём, то эти лэймы сбежали и их обязательно нужно найти.

— Резон в этом есть, — кивнул я. — Тогда упаковывайся в латы.

— Я мигом, — улыбнулся Маркус.

Он забежал в свой шатёр и оттуда начал доноситься лязг металла.

Подошла Гизлан, также облачённая в свою броню.

— Привет, — улыбнулась она мне из-под забрала. — Мне тоже идти?

— Не нужно, — покачал я головой. — Есть миллепиздрическая вероятность, что мы с Маркусом не переживём эти «переговоры» — тогда нужен будет хотя бы один юся, чтобы номинально возглавить армию.

КМП Юнцзина — это самостоятельное воинское формирование, с жёсткой иерархической системой, в которой, в случае гибели верховного командующего, власть немедленно передаётся его заместителю, коим является бригадный генерал Ли Сян. А если помрёт и он, то власть пойдёт нижеследующему генералу и так до младшего офицерского состава.

Самое главное, чего добился Маркус — это надёжная передача полномочий. Провинциальные армии, в случае гибели командира, как правило, сразу же утрачивают организацию, высшие офицеры начинают грызню, кто кого старше и родовитее, а затем этой не знающей что делать армии дают смачных пиздюлей.

Императорская гвардия такой хуйнёй не страдала, в ней у высшего командирского звена было по три-четыре зама, но где сейчас эта гвардия? В земле лежит, развеяна пеплом или сражается на стороне фриков, в живом или немёртвом виде…

— Ладно, — кивнула Гизлан. — Но от меня толку, как от командира…

— Да не нужны тебе командирские навыки, — сказал я. — Главное — делай, что приказывает штаб корпуса. Ну и нашими практиками командовать — дело нехитрое.

У нас на всю армию есть 458 практиков разных направлений и разной силы. Никто из них, по уровню могущества, даже близко не юся, но это и не нужно — им вообще нельзя сражаться против вражеских юся и практиков. Они нужны для массового уничтожения живой силы противника.

— Но вообще, не забивай голову — если они способны захуярить нас с Маркусом, то нашей армии пизда, и тебе вместе с ней, — усмехнулся я. — Не парься, короче.

— Я готов, хоуми! — вышел Маркус из своего шатра.

— Постараюсь не париться… — произнесла Гизлан.

Броня Маркуса покрыта белой краской — края элементов брони покрыты позолотой, а на шлеме есть пушистый чёрный плюмаж. Выглядит очень красиво, пафосно и вызывающе.

Вооружился Маркус своим новым оружием — мисс Гор. Её «фамилия» — английское слово «gore», означающее «кровавое месиво» или «запёкшаяся кровь». И это говорящее имя — мисс Гор представляет собой шипастый годендаг, увеличенный, по сравнению с мисс Пэйн, раза в полтора, потому что Маркус уже «перерос» мисс Пэйн и отправил её в наш арсенал.

У меня же броня чёрного цвета, а края элементов покрыты серебром. Плюмажа нет, потому что я не одобряю такие понты, но зато есть щит на спине — он вставлен в специальный разъём и нужен на случай, если основной щит будет разбит, как уже бывало не раз.

Вооружение у меня простое — княжий меч, которому я решил не давать имя, а также пуленепробиваемый щит.

Помимо основного оружия, у нас с Маркусом есть вспомогательное — 60-миллиметрового калибра ручницы. У Маркуса — «Биг Факин Ган», а у меня — «Д-25».

Стрелять предполагается 800-граммовыми зарядами картечи, в которых двести 9-миллиметровых свинцовых картечин с железными сердечниками, метаемыми ровно двумя сотнями грамм чёрного пороха.

Маркус разработал целую технологию, чтобы массово производить биметаллические картечины — мастера катают 6-миллиметровые железные шарики, а затем помещают их в форму-«вафельницу», с центрованием шариков. Далее в «вафельницу» заливают свинец, который отлично прилипает к шероховатому железу, а после застывания полученную «вафлю» ломают и получают отличные картечины с повышенной пробивной способностью.

Вещаю на плечо свою Д-25 и иду к передовым позициям наших войск. Маркус идёт рядом и напевает какую-то песенку.

— Амэрикэн вомэн, стэй эвэй фом ми… — напевал он. — Амэрикэн вомэн, мама лэт ми би…

Кажется, я где-то слышал этот мотивчик, но где — вот бы вспомнить.

Выходим в чистое поле, где нас уже дожидается группа из шести юся. От них воняет Порочным Циклом даже отсюда, с пятисот с лишним метров.

Приближаемся ближе.

— Виталий? — услышал я знакомый голос.

— Вот оно как… — рассмотрел я говорящую.

Примечания:

1 — Фуцанлун — кит. 伏藏龍 — притаившийся-сокровенный дракон — это китайский подземный дракон, как правило, хранящий сокровища. Согласно легенде, искатель сокровищ, добравшийся до фуцанлуна, может быть как одарен несметными богатствами, так и отхуячен до смерти — в зависимости от его намерений, чистоты помыслов и так далее. Бывает, что фуцанлун выбирается на поверхность — в таком случае, люди видят извержение вулкана, огненные столбы или паровые гейзеры — так китайцы объясняли себе необъяснимое.

Глава тринадцатая Это просто не день Бэкхема

*1379-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан *

— Ебать тебя жизнь потрахала, Сашенька… — произнёс я.

Александра Масурас, долгое время сильнейшая из послушников, выбравших путь закалки тела, стояла передо мной и помахивала зазубренной княжьей секирой, к лезвию которой присохли кусочки человеческой плоти.

Одета она в стиле «варвар-разрушитель»: на голове грубый шлем с личиной как у викингов, на туловище панцирь (1) из кровавого железа, причём на голое тело, что может свидетельствовать лишь об одном — эта броня сделана из её собственной крови, а на ногах латные набедренники, поножи и сапоги.

Кольчуга усилена толстым зерцалом, (2) также изготовленным из кровавой стали. Но я не думаю, что эта сталь из её крови, потому что это лишено смысла, так как панцирь надёжно экранирует эту пластину от излучаемой её телом энергии Ци.

Весь этот боевой доспех, как и ожидалось, «украшен» отрезанными ушами, человеческими скальпами, связками из разноцветных глаз, а на поясе у неё и вовсе висит гниющая голова какого-то мужика, из пустых глазниц которого торчат чьи-то отрезанные члены.

Венцом всей композиции была длинная стальная елда, закреплённая в области её паха на страпоне — эта елдища оснащена острыми шипами и острым наконечником, видимо, для лучшей пенетрации…

— А ты, как вижу, неплохо устроился у кровососов под боком? — с кривой усмешкой, поинтересовалась она.

— С чего ты решила, что мы с кровососами? — спросил я вместо ответа.

— Кровососы послали против меня целую армию — чтобы защитить город, в котором ты — очень весомая шишка, — объяснила Александра. — Значит, они защищали тебя. А потом ты защищал императора на улицах столицы. И ты убил Юргена — что он тебе сделал, мудак?

— Да ничего — он просто никогда мне не нравился, — пожал я плечами.

— И каково это — служить кровососам? — спросила Алексашка.

— У тебя, походу, совсем мозги прогнили, — вздохнул я с сожалением. — Я не служу кровососам — я сам по себе.

— И как я должна понимать то, что ты привёл целую армию, служащую кровососам, на наши земли? — усмехнулась она.

— Я — за людей, — ответил я. — Как только с тобою будет покончено, я возьмусь за босса-кровососа и начну освободительный поход против власти этих мразей. И всё это началось бы гораздо раньше, не вмешайтесь вы, ёбаные выблядки!

— Ой-ой-ой, прости, Виталя, что помешала твоим грандиозным планам, ха-ха-ха!!! — рассмеялась Александра.

— Давай к делу — что ты хотела сказать? — решил я закончить эту клоунаду.

— Чего я хотела сказать? — она дёрнулась, из-за чего несколько сгнивших скальпов отвалились с зерцала.

Вновь рассматриваю её и вижу на поясе, между двумя связками отрезанных ушей, набор каких-то металлических побрякушек.

Есть амулеты Луга, то есть, однозначно снятые с трупов кровососов, есть хуфу, то есть, стальные бляшки в виде тигров, служащие военными пропусками, но легко путаемые с амулетами-оберегами, а также всякие монеты-обереги, включая даже золотые ляны на цепочках. Но привлёк меня лишь один кулон — характерная монета на стальной цепочке.

«Ах ты ёбаная тухлая пизда…» — меня начал наполнять гнев. — «Нет! Стой! Спокойствие… Успокоиться…»

Я бы и рад разъебать эту бешеную овцу прямо здесь, но это очень плохо скажется на боевом духе нашей армии. Никто не любит тех, кто нарушает священные правила переговоров перед битвой.

Да, это мрази ебаные, их надо калёным железом выжигать с лица Матушки-Земли, пока не поздно, но есть риск, что солдаты подумают, будто мы с Маркусом не уверены в благорасположенности Неба к нам — это будет иметь далекоидущие последствия…

«Я убью её…» — подумал я, с ненавистью глядя на довольную рожу Александры.

Главное, чтобы Маркус не заметил. Если он увидит этот кулон, то у него сорвёт крышу и он захуярит эту прыщавую манду на месте…

— Да, что ты хотела сказать? — спросил он, посчитав, что пауза затянулась.

— Я хочу сказать, что вы двое — конченые, — ответила Александра. — Служите ебучим кровососам, псы ссыкливые, а могли бы уже давно со всем разобраться! Тогда бы не было всех этих жертв — но раз вы не смогли, то дальше начинается наше время. Мы — это ответ Неба на столетия угнетения людского рода!

— Вы⁈ — изумлённо спросил Маркус. — Битч, плиз…

— Ты что, совсем ебанулась⁈ — спросил я. — Грибов обожралась или башкой сильно стукнулась⁈

— Это вы ебанулись!!! — гневно ответила Александра. — Как вы можете защищать этих выродков⁈ Неужели они не обманывали вас⁈ Неужели не отказывали в крове и еде, когда вы в них особо нуждались⁈ Как вы можете защищать это «человечество»⁈ Мы, юся — это будущее этого мира!!! Только мы достойны жить здесь и править этими землями!!! Нужно лишь избавить этот мир от лишних нахлебников и процветать!!! А вы, два долбоёба, цепляетесь за жизни обречённых и скулите, когда священно льётся необходимая кровь!

— Она вконец шизанулась, — сказал мне Маркус. — Нет, я замечал, что она и так была с ебанцой, но чтобы настолько…

— Присоединяйтесь к нам! — призвала Александра, взмахнув секирой. — С нами вы познаете истинные удовольствия и спасёте этот мир от неизбежного захирения!

— Знаешь что? — спросил я.

— Что? — посмотрела на меня она.

— Когда твоё войско будет разъёбано и надежды больше не будет — пожалуйста, не убегай, — попросил я. — Я всё равно найду тебя и захуярю.

— Вы сами выбрали свою судьбу, — развела руками Александра. — Возвращайтесь к своему обречённому войску и умрите вместе с ним.

— Да-да, как скажешь… — махнул я на неё рукой и пошёл обратно к позициям войск.

Она и её подсосы, представленные неизвестными мне юся, отправились к своей орде — пусть уходят, суки…

— Бро… — обратился ко мне Маркус, когда мы прошли полпути до передовых позиций.

— Что? — спросил я, подавляя жаждущий прорваться гнев.

— Ты, главное, не злись и не вздумай догонять эту ебанушку, когда услышишь, что я сейчас скажу, — попросил Маркус. — Обещаешь?

— Не злиться? — спросил я. — Нет, не обещаю. Но догонять не буду — это обещаю.

— Я увидел в связке амулетов один кулон… — произнёс Маркус.

— Так я тоже его увидел! — ответил я. — И у меня сейчас в кишках кипит говно — больше всего на свете я жажду захуярить эту мразь!

— Это значит, что Дора мертва, да? — тихо спросил Маркус.

Пустота в груди, образовавшаяся в момент, когда я понял, что увидел, резко расширилась.

— Да… — ответил я.

— Блядь, дерьмо, су-у-у-ка!!! — проорал Маркус, а затем резко остановился.

— Не вздумай, блядь! — подбежал я к нему.

— А-а-а-а!!! — заревел Маркус.

— Мы прикончим её, бро, — пообещал я ему. — Я, нахуй, всё брошу, но догоню эту ебанутую пизду — но сперва нам нужно разъебать её армию!

— Я хочу убить её лично! — потребовал Маркус.

— О, нет, я сам захуярю её! — не согласился я.

С наших позиций вышел дух-ящер. Он подошёл к нам и уставился вопросительно.

— Я её замочу, бро, — покачал головой Маркус. — Без обид.

— Позже разберёмся, — сказал я. — Идём.

Ящер пошёл рядом с нами, но больше мы ничего не говорили. Пусть Сара узнает об этом позже.

*1380-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан *

— Ближе, шлюшьи выпердыши… — бормотал Маркус, наблюдая за манёврами орды фриков. — Ближе…

Вражеские войска весь вчерашний день активно перемещались по полю, провоцируя нас на атаку, но мы не реагировали на это ничем, кроме резких наскоков карабинеров, которые выстреливали во врага по залпу, а затем отступали.

Враг от таких наскоков терял десятки солдат, а в ответ не успевал предпринять ничего.

Окидываю взглядом передовые позиции нашего корпуса.

Атаковать нас в лоб — это один из надёжнейших способов распрощаться с жизнью, так как тут применены окопы, стрелковые ячейки, засеки и артиллерийские «килл-зоны».

Засеки — это тупо срубленные деревья, художественно выставленные сплошняком в «танкоопасных» направлениях, то есть, там, где может, теоретически, пройти кавалерия. И кавалерия туда не пойдёт, а попробует обойти эти засеки, а обойти их можно только через «килл-зоны», полностью простреливаемые артиллерией и стрелками.

— Что-то о гусарах давно ничего не слышно… — произнёс я.

— Эти бесовы дети хорошо знают свою работу, — покачал головой Маркус. — Если они до сих пор не вернулись — значит, нашли что-то жирное и вкусное…

Кавалерийские лавины, называемые Маркусом «shock-charge», исключены из тактики нашей кавалерии раз и навсегда — в условиях повсеместного применения пуль Несслера, увеличивающего расстояние под относительно точным обстрелом с 70–80 до 250–300 метров, любая лобовая атака обречена на неудачу.

Маркус говорит, что в битве при Йеллоу-Таверн конфедераты попробовали применить кавалерийскую лавину, но очень сильно потерпели от нарезных мушкетов с пулями Минье и концентрированной артиллерии с картечью. По его словам, примерно половина кавалеристов погибла или лишилась лошадей непосредственно в ходе сближения, а затем не вынесла понесённых потерь и отступила.

С пулями Несслера, по его утверждению, история почти любой кавалерийской атаки на подготовленные позиции, вероятнее всего, будет такой же.

Поэтому мы не тратили время на подготовку ударной кавалерии, которая, к тому же, очень дорогая в содержании, а сфокусировались на лёгких гусарах, предназначенных для глубоких рейдов по тылам, относительно мобильных карабинерах и конной артиллерии.

И сейчас гусары, ушедшие глубоко ночью, резвятся в тылах фриков, вырезая подходящие обозы и достаточно мелкие отряды подкрепления.

Что Маркус хотел сказать отправкой гусар в тылы противника?

А это действенный способ принуждения этих мудаков атаковать нас. Гусар хуй поймаешь — они носятся, как угорелые, и врагу придётся специально отправить за ними юся-фриков, чтобы закрыть вопрос.

Но тут сразу проблема — а вдруг, Маркус этого и добивается? Вдруг, у него есть хитрый план — дождаться, пока юся уйдут с позиций, а затем решительно атаковать?

На это и был расчёт — пусть так и думают.

Юся-фрики остались на позициях, поэтому, похоже, расчёт Маркуса оправдался.

— Когда они уже атакуют? — с предвкушением спросила Гизлан, нервно поглаживающая рукоять своего княжьего меча.

— Всему своё время, — холодным тоном ответил Маркус. — Прояви терпение.

Остаток вчерашнего вечера он ожесточённо дрочил офицеров, а ночью со слезами глушил «Основу», но утром был свеж, как огурчик — очень разъярённый огурчик…

Я тоже наблюдаю за тем, что делает противник, пытаясь обнаружить какую-то закономерность, но тщетно.

— Что они делают? — спросил я, наконец.

— Перераспределяют свои силы, чтобы запутать нас и повысить эффективность атаки, — ответил Маркус. — У них же будет сплошная линия, поэтому им очень важно, чтобы на настоящем участке наступления оказалось как можно больше наиболее боеспособных подразделений.

— А-а-а, теперь я понял, — кивнул я. — А то думаю — чего они хуйнёй занимаются…

— Значит, они готовятся к атаке, да? — загорелась Гизлан.

— Ну, да, — ответил Маркус. — Или это какая-то хитрая схема с тройным дном. Но не похоже.

— Наконец-то, первое серьёзное сражение… — заулыбалась Гизлан.

Она ещё ни разу не сражалась в настоящей битве. О кровососах она узнала от нас, ведь весь её путь до Юнцзина был до безобразия уныл и предсказуем. Питалась подножным кормом, халтурила портовой грузчицей и курьером, а иногда ей удавалось устроиться на стройку и заработать каких-то денег.

Больше у нас юся нет — остальные либо съебались из города, либо предпочли не связываться с Порочным Циклом. Оказалось, что некоторые практики храбрее подготовленных юся…

«Но в городе остались одни слабаки», — вспомнил я. — «Все, имеющие мало-мальскую силу, пошли на земли новой аристократии, ебать мой хуй, ванов и ню-ван, либо чтобы служить, либо чтобы захуярить помеху и занять трон».

Занимаются всякой хуйнёй…

Из сильных юся в Юнцзине только Сара — но и она, кхм-кхм, духовно, с нами. Дух-ящер, дух-мечник и дух-лучница — все трое здесь, готовы к бою. Она зарядила их пятикратным запасом своей Ци, чтобы они работали со 100% КПД и принесли максимум пользы.

— Возвращаются!!! — выкрикнул наблюдатель на вышке и начал указывать на северо-запад.

Смотрю в указанном направлении и вижу, что гусары возвращаются — их осталось меньше половины, но идут строем, что обнадёживает.

Маркус сорвался с места и помчал к передней линии, а я пошёл вслед за ним.

— Охуеть… — прошептал он, глядя на приближающихся кавалеристов. — Вернулось гораздо больше, чем я ожидал.

У многих из них седельные сумы забиты трофеями — ружья, мечи, сабли… А кто-то везёт с собой сломанные вражеские штандарты.

— Здравия желаю, генерал армий! — спешился полковник Кан Цишань.

Одет он в чёрный мундир, перетянутый двумя кожаными ремнями накрест, а на голове у него меховая шапка с кокардой в виде белого черепа — непонятно, откуда он это взял, но смотрелось, в каком-то смысле, стильно.

Но мундир помят и покрыт грязью, перемешанной с кровью — рубились они, как я понимаю, практически в режиме нон-стоп.

— Здравствуй! — кивнул ему Маркус. — Рапортуй!

— За время рейда захвачено и сожжено около девяноста восьми обозов, — начал полковник Кан. — Ещё двадцать изрядно потрепали, но сжечь не смогли, из-за приближения вражеской кавалерии. Уничтожено до девяти вражеских конных отрядов, а также уничтожено до двух с половиной тысяч живой силы врага, включая обозников…

— Отлично!!! — обрадованно похлопал его по плечу Маркус. — А потери?

— Из двух тысяч по штату, налицо девятьсот семьдесят один, — рапортовал гусарский полковник.

— Понял тебя, — кивнул Маркус. — Отправляй своих бравых героев на карантин, а после его прохождения — неделя отдыха! Никаких обязательных работ и караулов!

— Благодарю, генерал армий… — браво козырнул полковник.

— Ступай, — отпустил его Маркус.

Полковник дал команду, и выжившие гусары направились в сторону военно-полевого госпиталя — рядом с ним расположен карантин, в котором они будут сидеть сутки. Затем те, кто не покажет признаков мора второго типа, отправятся на отдых, а те, кто покажет, будут уничтожены и сожжены в мобильном крематории.

Возвращаемся в ставку командира, откуда Маркус и будет командовать битвой.

— Они начали готовить атаку где-то к полудню, — произнёс он задумчиво. — А гусары уехали ночью — возможно, их решение никак не связано с действиями этих безумцев.

— Но ущерб нанесён очень существенный, — сказал я.

— Это, в любом случае, стоило того, — кивнул Маркус. — Какую-то часть боеприпасов не довезли, какую-то часть провианта — всё нам в плюс.

— Какой у нас план? — спросила Гизлан, вышедшая из-за штабного шатра.

— Да нихуя не изменилось, — ответил Маркус. — Ты будешь при практиках — когда дам сигнал, возьмёшь их под командование и направишь туда, куда скажу. Виталик — ты будешь действовать в соло. Когда придёт твоё время, пришлю вестового. Идите на исходные и ждите сигнала.

Я кивнул и пошёл на переднюю линию.

«О, они, наконец-то, определились с боевым порядком», — отметил я изменения у противника.

Большая часть орды уже стоит неподвижно — я вижу, как эти мудаки пристально смотрят в нашу сторону и ждут…

Занимаю свою позицию, рядом с артиллерийской батареей.

На всякий случай, надеваю шлем и застёгиваю ремень.

«Скоро…»

*1380-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан *

О начале сражения меня уведомили артиллерийские залпы, сначала вражеские, а затем наши.

В сторону приближающейся сплошной линии врага полетели ядра и бомбы из двухцуневых полевых орудий, а в нашу сторону летели только ядра.

Некоторые «дружественные» ядра попадали очень удачно, прямо в ёбаных фриков, и прорубали в их сплошном строе глубокие просеки.

Также Маркус задействовал «экспериментальную батарею» — 99,9-миллиметровые гаубицы, стреляющие шрапнельными бомбами.

Артиллеристы верно отмерили дистанцию, поэтому прямо над головами противника взрывались бомбы, осыпающие их чугунными осколками.

Всё это причиняет врагу сравнительно немного урона, но делает это постоянно. Десяток убитых и раненых там, десяток тут — так, через пару часов, роты уже нет, а затем и батальона…

Орда проявляла чудеса организованности и шла поразительно ровно — никто не забегал вперёд и не сбивал шаг.

Дистанция сократилась до 400 метров, поэтому орудия били ядрами прямой наводкой, что резко повысило их эффективность. Просеки во вражеском строю начали появляться всё чаще и чаще.

Дистанция — 300 метров. Уже можно применять картечь, но Маркус не даёт приказа. «Можно» не значит «нужно».

Морпехи тоже не стреляют, как и вражеская пехота — рано.

Дистанция — 250 метров. Маркус дал приказ, и морпехи открыли залповый огонь. Вражеская пехота тоже стреляет, перезаряжая ружья на ходу, что медленно и неэффективно.

Согласно современной доктрине ведения боевых действий, линии фриков нужно встать на убойной дистанции и давить врага огневой мощью. Эта доктрина устарела в момент появления пули Несслера, но это никого не смутило — на востоке уже были эпизоды, когда провинциальные армии тупо обстреливали друг друга в упор, теряя тысячи солдат за залп. Для них-то, по сути, ничего не изменилось — победит тот, чья сила пересилит…

Дистанция — 200 метров. За дело берутся артиллерийские расчёты.

Они открывают огонь и вражеский боевой порядок осыпает снопами картечи.

По сравнению с ядрами, ущерб просто катастрофический — нами применена тактика из какого-то Малверн-Хилл 1862 года. Тактика заключается в максимальной концентрации артиллерии для максимального поражения противника на интересующих нас участках.

Местами по четыре батареи нацелены на 200-метровые участки фронта, где достигается 100% вынос всей живой силы за пару-тройку залпов.

Я вижу, как фрики крошатся в кроваво-мясной фарш — раньше подобное было под силу только юся…

Пространство перед нами закрыло дымом, поэтому точность стрельбы резко упала. Но это только у морпехов, а не у артиллерии — она стреляла не по конкретным людям, а по дистанционным отметкам.

У Маркуса всё работает, как часы — артиллеристы знают среднюю скорость движения вражеской линии, поэтому даже не смотрят на врага, а просто выставляют прицел на следующие отметки и картечь ложится ровно туда, где находится вражеская линия.

Для этого есть корректировщики и сигнальщики, дающие приказ на смену отметки.

Батареи дают огонь по сигналу, поэтому во врага летят залпы картечи, что максимизирует возможный урон.

Но сразу же сигналит рог и практики стихии Воздуха поддают ветерка — пороховой дым взмывает в небеса и растворяется, а нам открывается картина кровавой бойни.

Некогда зелёная трава поля усеяна изорванными трупами, а к позициям морпехов приближаются десятки фриков, упорно продолжающих переть вперёд, будто линия ещё существует…

Недобитков быстро выносят, а затем устанавливается тишина.

— Что это за пиздец? — спросил я себя, поражённо рассматривая поле боя.

Картечь сделала своё дело — вражеская линия разбита просто в хуй. Среди трупных завалов ползают недобитки, а иногда из-под них даже выбираются относительно целые фрики. Эти сразу же продолжают наступление и гибнут от метких выстрелов морпехов.

Честно говоря, я в ахуе.

Вне зоны досягаемости артиллерии стоят вражеские всадники. Видимо, они тоже в ахуе, потому что сценарий боя не предусматривал ситуации, когда их пехота тупо не доходит до врага.

Но это далеко не всё — из леса выходят новые силы фриков.

— О, да это же жмурики… — разглядел я «состояние» вражеской пехоты.

Жуаньши, носящие мундиры разных провинциальных армий — вот кого решила натравить на нас Александра.

Видимо, это резерв или что-то ещё — но если они и этих убьют об нашу артиллерию…

Их всё больше — тысячи и десятки тысяч. Все — мертвецы, большая часть которых — бывшие живые солдаты.

Но они просто строились, а фрик-командир решил, что надо попробовать кавалерийский удар. «Shock-charge» — классика!

— Это «Изумрудные драконы», дафу Вэй!!! — сообщил мне один из артиллеристов. — Лучшие всадники императора!!!

— О, ну, охуеть, наверное… — дёрнул я плечами.

По этим хуй пойми, это жуаньши или живые — все они закованы в глухие латы байгуйского типа, естественно, украшенные разноцветной чеканкой с основным мотивом на тему, само собой, блядь, изумрудных драконов.

Император, явно, не скупился на оснащение своей элитной ударной конницы. Но теперь этими благами пользуется командир фриков.

Я буду безудержно ржать, если узнаю, что всем этим цирком управляла лично Александра! Ну, кто бы там ни отвечал за командование, пока что, Маркус поставил его раком и жёстко ебёт на глазах у целых двух армий!

«Изумрудные драконы» были не единственными, кто перестроился для атаки — было собрано восемь ударных клиньев, но остальные семь штандартов я не узнал. Да я и об «Изумрудных драконах» узнал только что!

Раздался сигнал рога и кавалерия пошла рысью, сначала по растоптанной траве, а затем по изуродованным трупам.

На дистанции в триста метров по ним открыли огонь морпехи, а на дистанции в двести присоединилась артиллерия.

Уже видно, как ряды всадников стремительно редеют, поэтому, как мне кажется, до ближнего боя дело не дойдёт.

Когда враг приблизился на дистанцию меньше сотни метров, от изначальной численности всадников осталось меньше 10–15%, ну, на мой выпуклый глаз…

«Всё, шок-чарж сорван», — констатировал я, когда последние всадники были уложены вместе со своими лошадями. — «Нахуй».

Но ничего ещё не закончено. Из леса продолжают прибывать фрики. Первую волну мы успешно отразили. Не в сухую — я вижу, как санитары утаскивают раненых и убитых, но их несопоставимо меньше, чем у врага.

«Ничего, у нас хватит пуль на каждого», — подумал я, с ненавистью глядя на выстраивающихся в боевой порядок жуаньши. — «И на живых, и на мёртвых».

На каждого, блядь!

Примечания:

1 — Панцирь — наиболее вероятно, что слово произошло от польского pancerz, заимствованного поляками от немцев — Panzer — «броня» — это тип доспеха, появившийся не позже XV-го века н.э., а возможно, гораздо раньше (в степных могильниках за XIII-й век н.э. уже встречались некие ранние прототипы панциря), но отечественная документация фиксирует факт, что панцирь уже уверенно популярен среди поместного войска, только к 70-м годам XV-го века. В описях он именуется то «панцырем кольчатым», то «бахтерецом». Внешне, не разбирающемуся человеку, панцирь может показаться кольчугой обыкновенной, но это будет ошибочное суждение, потому что аццкий сотона, как и всегда — в деталях. Кольчуга, со времён молодых да ранних кельтов и до прекращения массовой эксплуатации доспехов, изготавливалась из проволоки, а вот панцирь изготавливался по хитрой методике, с применением передовых технологий. Из цельного листа металла штамповались кольца-шайбы — через одну с такими глухими шайбами вплетались соединительные кольца из таких же выбитых из стального листа шайб, но заклёпанных, потому что в те времена не было даже электродной сварки. Получалось что-то вроде 4-в-1, как и с обычной кольчугой, но основа была глухой плоской шайбой, окружённой четырьмя заклёпанными шайбами или проволочными кольцами (проволоку юзали, преимущественно, в соединительных частях — плоские шайбы ухудшали подвижность), что увеличивало общую геморройность процесса изготовления, но давало броне существенный прирост устойчивости к рубящим и колющим ударам. Вся фишка была в том, что плоская шайба, при ударе, распределяет нагрузку на четыре соединённых с ней клёпаных шайб, тогда как кольцо из круглой проволоки такими фокусами не владеет. Всё это увеличивало стойкость к колющим ударам на 15–25%, а к рубящим — на 25–40%, хотя я бы не стал ставить жопу на эти цифры, потому что взял их из не очень надёжного источника. Ценой за увеличение прочностных характеристик стало увеличение массы доспеха на 30–40%, по сравнению с обычной кольчугой, что приближало его массу к ламеллярной броне. Впрочем, панцирь всё равно был легче, при этом существенно увеличивая защищённость юзера, что и обусловило его ноухауистость, а также повсеместное применение у кочевых, русских и польско-литовских войск. И да, кто-то может сказать, что древнеримская лорика хамата — это то самое «хорошо забытое старое», то есть, панцирь, но это не так. В одном из произведений цикла «Сотрясатель Вселенной» я сделал примечание, в котором писал, что древние римляне нередко применяли в своих кольчугах сплошные кольца, но ключевое отличие древнеримской лорики хаматы от панциря — частота применения плоских шайб. Хамату, всё-таки, делали, большей частью, из проволочных колец (20–30% глухих шайб), тогда как панцирь практически полностью состоял из плоских и глухих шайб (50–70%). А это, вообще-то, две большие разницы, и по массе, и по защитным свойствам. Лорика хамата, конечно, была получше раннесредневековых кольчуг, благодаря такой хай-тек технологии, но ещё с Раннего Средневековья была намечена тенденция к увеличению толщины колец, поэтому в Позднее Средневековье уже встречались образцы, не уступавшие по прочностным характеристикам древнеримской лорике хамате, в основном по причине банального утолщения колец.

2 — Зерцало — ты, уважаемый читатель, наверное, подумал, что мы закончили с панцирем, да? А вот и зря! В общем, существуют два явления — зерцальный доспех и личное зерцало. В этом примечании пойдёт речь о зерцале личном, потому что именно оно на панцире у скоррапченной Александры. Это восьмиугольные или прямоугольные пластины, единственное предназначение которых — усиление защиты туловища носителя. Закреплялись они поверх кольчуги, панциря или иного доспеха, а позже, в ходе эволюции, и вовсе стали составной частью панциря, превратившись в некое подобие многосоставной кирасы. Родиной личных зерцал, судя по всему, является Персия, где они развивались весьма продолжительное время, а затем исчезают при ранних Каджарах, то есть, в первой половине XIX-го века, по причине того, что начались закупки французских и русских кирас, точно так же, как и зерцала, не защищающих от современного им огнестрела, но типа попонтовее.

Глава четырнадцатая Что дальше? Импотенция? Аденома? Операция?

*1380-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан , поле боя*

— Вот ещё снаряды, — поставил я на землю четыре ящика с картечными выстрелами.

— Благодарю тебя, дафу Вэй, — козырнул мне командир батареи, капитан Канг Линь.

У некоторых завербованных в 1-ю дивизию морской пехоты Юнцзина ополченцев не было фамилий, в традиционном смысле, потому что они происходили из безродной трущобной бедноты, то есть, попали в войско прямо с самого дна общества.

В книгах домохозяйств их записывали под фамилиями Гу или вовсе Зэ. Гу — это «сирота», а Зэ — «вор» или, в общем смысле, «преступник». Но последнюю фамилию применяли только в случае, когда регистрировали впервые пойманных за преступлением беспризорников, не знающих или не желающих раскрывать своих родичей.

Маркусу такой расклад категорически не понравился, поэтому он ввёл «штатные» фамилии, из которых и приходилось выбирать из утверждённого перечня.

Поэтому в Корпусе морской пехоты Юнцзина ходит немало Кангов, Фэнов, Люев, Вэев, Янов, Чжи, Дад Ди, Айсов, Ту Паков, Бигов, Бу Ги, Уанов, Фатов, Кул Мо и прочих.

— За следующей партией сами идите, — сказал я и посмотрел на вражеский боевой порядок.

Всё та же сплошная линия, но уже неживая. Жуаньши, как известно, менее чувствительны к физическому ущербу, поэтому могут пережить несколько попаданий из ружья, если прилетает не в голову и не задевает позвоночник.

Мертвецы идут медленно, но очень ровно — гораздо ровнее, чем живые. Это выглядит пугающе, для кого-то нервного, но на меня особого впечатления не производит. Какая разница, как ровно они идут, когда знаешь, что для них заготовлено?

По превращённому в грязь полю, по изорванным телам, по рытвинам и сломанным стягам — мертвецы идут…

«Сейчас увидим, насколько хорошо они справляются с картечью, хе-хе-хе», — подумал я с предвкушением.

Когда линия мертвецов достигла максимальной концентрации тел, начались заминки, потому что по мягким телам идти неудобно — боевой порядок разрушился сам по себе, а затем морпехи открыли огонь.

Загрохотали ружья, а жуаньши начали падать, получая свою порцию тяжёлого свинца.

Вражеская артиллерия всё так же продолжала палить в нашу сторону, пытаясь достать хоть кого-нибудь, но морпехи в окопах, а артиллерия защищена габионами, (1) способными удержать прямое попадание ядром.

Противник тоже укрыл свою артиллерию в полевых укреплениях, но он использует её традиционно, то есть, орудия рассредоточены по всему фронту, чтобы наносить равномерный ущерб всей нашей армии. Резон традиционной доктрины применения артиллерии есть: точность орудий катастрофически низкая, дальность тоже так себе, ну и пехоту нужно поддерживать равномерно.

Маркус же вывел артиллерию в отдельный род войск, сделал её мобильной и выполняющей на поле боя свои задачи. Наша артиллерия — сильная и независимая, поэтому не ставит своей целью поддержку кого-либо. Она нужна, чтобы нанести противнику максимальный ущерб.

Когда жуаньши пересекли отметку в двести метров, в них полетели снопы картечи, по отработанной методике.

Жужжащий свинец начал жатву среди неживой силы врага, оставляя широкие и глубокие просеки в линии, разрывая несвежую плоть и отрывая конечности.

Но жуаньши было всё равно и они упорно шли на нас, а лишившиеся ног ползли, волоча за собой своё оружие.

Морпехи интенсифицировали стрельбу, потому что теперь уже не нужно особо целиться.

Практики стихии Воздуха сдували белый дым, держа пространство перед окопами чистым.

Всё шло точно так же, как и с прошлой волной фриков — жуаньши просто физически не могли дойти до наших позиций, так как шквал картечи и пуль был слишком силён.

Единичные представители жуаньши, вопреки всему, доползали до окопов, но их быстро добивали штыками или выстрелами в упор.

Гора из тел, достигшая при первой волне врага высоты примерно в полметра, теперь стала метровой, а местами и полутораметровой высоты. (2) И каждый выбитый жуаньши присоединялся к этому месиву из грязи, крови и трупов…

Никто не дошёл — текли часы, стрельба велась непрерывно, превратившись в непрерывный оглушительный звук, к которому невозможно привыкнуть.

Артиллеристы, время от времени, охлаждали орудия оперативно подвозимой водой — такая интенсивность стрельбы требует сотен литров на батарею. Одно двухцуневое орудие требует для охлаждения 20–30 литров воды — соответственно, водоносы работают без перерывов.

Орудия уже близки к пределу ресурса, поэтому, когда наступило тактическое затишье, расчёты начали замену казёнников и бронзовых втулок в запальных отверстиях.

— Подвиньтесь, — велел я закопчённым артиллеристам, пытающимся открутить прикипевший затвор.

Хватаюсь за него, прилагаю усилие и откручиваю. Заглядываю в казённую часть и вижу, что ствол в приемлемом состоянии и ещё походит…

— Давай, живее, — протянул я руку в сторону.

Артиллерист, пыжась от тяжести, передал мне новый затвор.

Маркус, как дальновидный человек, предвидел, что пушки обязательно будут ломаться, поэтому определил наиболее уязвимые их элементы и предусмотрел возможность их полевой замены.

Собственно, затвор относится к категории наиболее уязвимых элементов, поэтому конструкция предусматривает возможность его демонтажа.

Помогаю с остальными орудиями — выкручиваю прикипевшие затворы, а также выковыриваю поеденные эрозией запальные втулки.

— Ползут… — с философским видом сообщил капитан Канг.

Смотрю на поле боя и вижу, как вяло шевелится трупный вал…

— Дафу Вэй! — прибежал вестовой.

— Что у тебя? — обернулся я к нему.

— Вас вызывает генерал армий Чжи, — сообщил он.

Киваю и двигаюсь к ставке командующего.

По дороге вижу ряды тел, накрытых суконной тканью — кого-то убило ядрами, а в кого-то попали шальные пули. Но есть среди покойников и артиллеристы — иногда орудия взрываются и убивают членов расчёта…

Маркус стоял у штабного шатра, сложив руки на груди и наблюдая за ходом затихающего сражения.

— Нужно контратаковать, — сказал он. — Но через мясной вал наши парни не пройдут.

— Что предлагаешь? — спросил я.

— Нужно спалить их, к хуям собачьим, — ответил Маркус. — Сможешь?

— Возможно, — пожал я плечами. — Но это займёт время.

— Посмотри на них — время есть, — усмехнулся генерал армий Смит.

Я оглянулся — отсюда вид на поле гораздо лучше, чем с передней линии.

Александра, наверное, в ахуе от понесённых потерь и мечется, пытаясь выработать хоть какое-то решение.

Всё поле усеяно телами, людей и лошадей, а на исходных позициях врага снова суета — некоторые отряды фриков старательно копают окопы и поднимают перед артиллерией габионы, а некоторые тупо стоят в прерывистой линии, видимо, как прикрытие.

Впрочем, из леса прибывают всё новые и новые фрики, но экипированные всяким говном.

— Я отправлю ещё три десятка практиков стихии Огня, с поддержкой, чтобы сжечь этот вал, — сказал Маркус. — Сара, нужно будет прикрыть их.

Дух-ящер с фламбергом, стоящий слева от него, выразительно кивнул.

— Сашка-Сашка… — вздохнул я с сожалением.

— Не будь она ебанутой дурой, догадалась бы о нашей главной уязвимости, — произнёс задумчивый Маркус. — Но она ебанутая дура.

— Я тоже ебанутый дурак, бро, — сказал я. — Так что лучше объясни мне, что у нас за главная уязвимость.

— Мы построили укрепления, лучше всего подходящие для отражения лобовых атак, — пояснил Маркус. — С флангов, несмотря на предпринятые меры, плотность огня слабее — тут нихуя не поделать. Возможно, выглядят наши фланги опасно, из-за плотных заграждений, но они уязвимы и бить надо именно по ним. Для отражения таких атак мы вынуждены были бы поднимать морпехов и выводить их в чистое поле, для удара во фланг атакующим, а это лишает нас фортификационного преимущества.

— Какие идеи насчёт выхода в поле? — спросил я.

— Возьмёшь с собой пару практиков Воздуха, чтобы они пораздували тебе пламя, а я, тем временем, направлю десяток рот чуть вперёд, — ответил Маркус. — Они облегчат тебе работу — подожгут тела смоляными бомбами.

— Ладно, — кивнул я. — А что будешь делать, если Александра догадается до фланговых ударов?

— Маловероятно, — покачал Маркус головой. — У неё линейная тактика — её офицеры не умеют нормально разделять войска и двигаться обособленно. Если и попробует фланговые удары, то только кавалерией. А против кавалерии у нас прикрытия достаточно.

— Понял, — сказал я. — Тогда давай, успехов.

Спускаюсь с холмика ставки и иду к шатрам резерва практиков.

— Нужны два добровольца стихии Воздуха, — сказал я, зайдя в шатёр.

— Я! — вскочила коротковолосая девчушка в белой мантии. — Сун На, практик стихии Воздуха, дафу Вэй!

— Сгодишься, — кивнул я, рассмотрев её общее состояние.

Слабенькая, но с пивом покатит.

— Жэнь Лонг, дафу Вэй! — вышел вперёд низкорослый и тощий парень. — Я готов!

— Не годишься, — покачал я головой, после того, как рассмотрел его.

Этот вообще слаб и я удивлён, что его определили в резерв — он мало чем отличается от обычного человека и, как я вижу, только начал идти по пути стихии.

Лонг расстроился и отступил в толпу.

— Дафу Вэй, я — Лю Хунбинь, командир 4-го взвода 4-й роты практиков Корпуса морской пехоты Юнцзина! — назвался нормальный практик, качеством значительно выше среднего. — Я готов!

— Вот вы двое и пойдёте со мной, — кивнул я. — Вперёд!

Пересекаем переднюю линию — в нос сразу же ударила отвратительная трупная вонь. Часть жуаньши утратила товарный вид задолго до этой битвы, поэтому гнила в режиме реального времени.

— Ох, что сейчас будет… — пробурчал я, снимая бронеперчатки и вешая их на пояс.

Встряхиваю руками, отчего на землю падают брызги пламени.

«Александра убила Дору», — напомнил я себе. — «Эта поганая фриковская шлюха убила её!!! Убила!!!»

Гнев сразу же залил мне глаза кровавой пеленой. Поставленная задача показалась мне малозначительной — захотелось пойти вперёд и выжечь тут всё. И фриков, и их ходячие трупы, и лес, и всю эту опустошённую провинцию…

Но особенно — ёбаную Александру!!!

— Я убью тебя, блядина!!! — проревел я, выплёскивая гнев. — Я ВЫЖГУ ТВОЁ СРАНОЕ СЕРДЦЕ!!! А-А-А!!!

Меридианы «зарядились» от мощной эмоции и начали работать на пределе возможностей.

Я успешно подавил нестерпимое желание пойти и захуярить всех, взял себя в руки и начал жечь трупы.

— Возьмите моё пламя!!! — рявкнул я. — И жгите этот ёбаный вал!!!

Практики стихии Воздуха подхватили моё пламя воздушными потоками и усилили его интенсивность практически вдвое.

Мне нужно было лишь расходовать свою Ци, подстёгнутую разрывающей яростью, а потоком пламени управляли эти двое — плоть и кости обращались в пепел, разлетающийся на ветру.

Квадратные метры трупных завалов стремительно исчезали, оставляя после себя только прокалённую землю.

Я продолжил жечь — вместе с Ци уходил гнев, но его было так много, что эти потери несущественны…

Трупная вонь сменилась запахом жареного мяса. Сжигание тел сопровождалось хлопками и взрывами — это детонировал боекомплект мертвецов.

Сун На рухнула на колени, но продолжила усиливать и направлять пламя.

На фоне чем-то подобным занимались практики стихии Огня — их тоже усиливают практики стихии Воздуха, но у этих ребят результативность гораздо ниже, чем у меня.

Через полчаса с лишним, к нам присоединились роты с зажигательными гранатами. Их работа нехитрая — просто разбросать по завалам смоляные гранаты, которые совсем не так эффективны, как первородное пламя стихии, но тоже вносят свой вклад.

Сун На потеряла сознание примерно через десяток минут, а затем поплохело Лю Хунбиню, которых рухнул на колени и направлял пламя дрожащими руками.

— Мы больше не можем, дафу Вэй… — взмолился он.

— Слабаки, — процедил я, а затем перевёл взгляд на морпехов с гранатами. — Эй, вы! Уведите их к шатрам резерва практиков!

Сержант, командующий отделением, козырнул и выделил четверых, чтобы унести этих бесполезных бездарей и слабаков прочь с глаз моих.

Дальше я действовал один — гнев подпитывал меня достаточно, чтобы я мог одновременно применять и стихию Огня, и стихию Воздуха.

Огненный факел облизывал трупы и «дырявил» вал всепожирающим реактивным пламенем…

— Всё, — произнёс я, когда почувствовал, что «бензобак» приблизился к опасной зоне.

Мною было расчищено около полутора километров линии — кое-кто из фриков ещё был жив и отлёживался под грудой тел. Я слышал, как визжат эти мрази.

Отряхиваю кисти, надеваю бронеперчатки и возвращаюсь к переднему краю.

Враг нам не мешал — ему тоже выгодно, если впереди не будет этого неприлично огромного трупного вала.

— Сука, стемнело… — посмотрел я на небо. — Маркус точно не поведёт корпус в ночной бой…

*1381-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан , поле боя*

Ночью фрики предприняли попытку сюрприз-атаки, но потерпели неудачу — у нас есть осветительные ракеты, изготовленные из селитры, серы, угля, сурьмы и клея.

Алюминия и магния у нас нет, ведь никто из местных не знает, что это такое, поэтому пришлось переделывать фейерверки — все ингредиенты оттуда, но в совершенно других пропорциях. Нам ведь нужна была не яркая вспышка, а как можно более яркое и долгое горение.

Получились ракеты, весящие примерно 250 грамм и взмывающие в небеса на высоту до 250 метров. Светят они не очень ярко и на малую площадь, но это лучше, чем ночные костры или человеческие глаза.

Когда кто-то из морпехов услышал странные шорохи, в небо были запущены сотни осветительных ракет, показавших нам тысячи ёбаных фриков, ползущих по выжженному полю.

А дальше дежурные расчёты артиллеристов усеяли поле картечью и фрики, наученные горьким опытом двух мясных волн, оперативно отступили.

Наверное, план ночной атаки предусматривал уничтожение артиллерийских батарей, что здорово увеличило бы шансы на успех, но не срослось…

— Утречка, бро, — подошёл ко мне Маркус.

Ночное нападение я сладко проспал, а вот Маркус был всю ночь на ногах — его охватила паранойя, он опасался за фланги и тылы, поэтому лично проверял каждый участок, чтобы не дай бог чего.

— Утречка, — улыбнулся я ему, а затем посмотрел на свежие тела, лежащие по всему полю боя. — Похоже, что мяч на нашей стороне поля.

— Ты как, восстановился? — спросил Маркус.

— Ну, ещё не до конца, — прислушался я к ощущениям. — Но к вечеру буду почти что в норме.

Не буду — всё это очень дорого мне обошлось. Стихия Огня — это одно из самых затратных направлений, а я ещё и не специалист. И вряд ли я когда-нибудь стану мастером стихии Огня, потому что конфликт меридианов…

— Сегодня они снова атакуют, — произнёс Маркус.

— С чего ты так решил? — спросил я.

— Разведка докладывает, что за ночь прибыло дохуя фриков, — ответил он. — Настолько дохуя, что подсчитать их невозможно. В основном андеды разного качества, но немало и обычных фриков. Новых юся не замечено, но это ничего не значит.

— Захуярим любое количество этих мудаков, — с уверенностью заявил я. — А что, если они не атакуют?

— Атакуют, — усмехнулся Маркус. — Я представлю, как думает Александра. Она сейчас может думать только одно: её стратегия — это говно. Но изменить её она не может, поэтому у неё есть только один способ преодоления недостатка качества своей армии — количество. Скорее всего, она уже пришла к выводу, что надо просто послать больше солдат, чтобы проломить нашу оборону, которая тут же посыплется и нам настанет конец.

Даже я понимаю, что это будет означать что угодно, но не конец. Наша оборона эшелонирована, поэтому потеря передовой не даст врагу почти ничего. Есть ещё промежуточная линия и тыловая — это, по словам Маркуса, из доктрин Первой мировой войны.

— Она очень нерационально тратит свои силы, — вздохнул Маркус. — Какой-то ебанутый подход. Хотя, она и есть ебанутая, ха-ха! Я прямо жду, когда же она решится и бросит на нас все свои силы…

— Ну, посмотрим, — пожал я плечами. — Ладно, я пошёл на свою позицию.

— Давай, бро, — кивнул Маркус и направился к ставке.

Всё утро проходило в подготовительных мероприятиях.

Прибыли обозы с дополнительными боеприпасами — каждая батарея получила пятикратный запас картечи, а морпехи получили десятикратный запас патронов.

Сегодня будет решающая фаза этой битвы — нужно не просто выжить, но и решительно победить. Любое отклонение от этих задач будет означать полный провал специальной военной операции.

Противник же вновь собирал свои силы на поле, причём делал он это прямо с поздней ночи — Александра начала это сразу после провала ночной сюрприз-атаки.

А вот ближе к полудню, вся эта масса живых и неживых существ, ведомая Порочным Циклом, двинулась прямо на нас…

Я вытащил из ножен княжий меч и скрупулёзно рассмотрел его — состояние отличное, он остёр и готов к бою.

Александра поняла, что артобстрел с её стороны практически не причиняет нам ущерба, поэтому её орудия молчали.

Наша артиллерия открыла огонь ядрами. Боевые порядки врага очень плотны, что нужно для обеспечения нужного натиска — Александра осознаёт, что само по себе проникновение на вражеские позиции не даст ничего. Нужно, чтобы в окопы попало сразу много её солдат — тогда будет почти гарантированный успех.

Раздался троекратный рёв рога, специально предназначенного для отдачи приказов артиллерии.

Я увидел, как расчёт батареи справа от меня распечатал отдельные ящики и начал готовить заряды с зелёными пометками.

— Огонь! — скомандовал капитан Канг.

Орудия дали залп и в противника полетели ничем не примечательные жестяные банки. Но они содержали в себе не шрапнель и не зажигательную смесь, а лишь негашёную известь, которая, при разрыве снарядов, осыпалась на фриков.

«Прелесть» негашёной извести в том, что она бурно реагирует со слизистыми оболочками, особенно с глазами и органами дыхания. Отравить взрослого мужика будет непросто, но задумка этих снарядов именно в надёжном ослеплении. Слепой солдат — это уже не противник, а инвалид войны…

Особенностью нашей извести является то, что она тщательно просеяна, не содержит комков, поэтому, по задумке Маркуса, она должна относительно надёжно повреждать врагу глаза и жечь глотки.

Во врага попадали далеко не все банки, но те, что попадали, делали свою грязную работу на все 100% — до меня донёсся надсадный кашель и болезненный ор тысяч глоток.

Безветрие и плотность вражеского боевого порядка играют нам на руку, ведь белая пыль достаточно долго держится в воздухе и тщательнее поражает живую силу. Жуаньши, скорее всего, глубоко похуй на негашёную известь, но и их глаза страдают.

Когда эта волна живой и неживой силы приблизилась на достаточную дистанцию, морпехи открыли огонь из ружей, а артиллерия переключилась на картечь.

Как я понял, враг атакует в пять огромных волн, насчитывающих примерно девяносто-сто тысяч фриков и жуаньши. Любая провинциальная армия посыпалась бы от такого натиска — наверное, фрики и побеждали раньше именно такой стратегией. Но у нас укрепы, концентрация артиллерии и пули Несслера…

И всё же, несмотря на колоссальные потери, враг сумел приблизиться к передовой — и тут ему пришлось обходить засеки и идти по специально оставленным каналам, на которых и сконцентрировали свой огонь все ближайшие морпехи.

Дистанция меньше пятидесяти метров, поэтому пули способны прошивать людские тела навылет, что лишь усугубляет убойность огня.

— Сектор двенадцать, дафу Вэй!!! — прибежал вестовой.

— Не скучайте, пацаны! — махнул я рукой артиллеристам и поднял с земли свой щит.

Бегу на указанный участок и вижу, что тут настоящий прорыв — фрики рвутся к батарее, но я успеваю вовремя.

Врезаюсь в толпу, застрявшую на кольях, коими усеян периметр вокруг артиллерийской позиции, и раздаю удары мечом и щитом.

Я застиг всю эту мразь за любимым делом — некоторые фрики уже потрошат трупы морпехов и обмазываются их кишками. Это вызывает во мне спонтанный прилив ярости, и я начинаю действовать очень быстро и жёстко.

За пару десятков секунд художественно нарезаю четыре-пять десятков фриков, а затем молниеносно вскидываю ручницу Д-25 и разряжаю её в скопление врагов. Их рвёт на кровавые куски, но я не смотрел на результат, а сразу же прорвался сквозь эту толпу и нанизал на штык сразу двоих фриков.

Взмахнув этим неестественным шашлыком, я разбросал несколько десятков фриков, а затем повесил ручницу на спину и вновь вооружился мечом.

Натиск врага был сбит напрочь, что дало артиллеристам время на перезарядку. Они дали слитный картечный залп и смели основную массу фриков.

— В пустоту, спидозные пидоры!!! — проревел я и развалил подвернувшегося фрика мечом, на два неравных куска.

Здесь моя работа закончена, поэтому я быстро возвращаюсь на исходную, на ходу перезаряжая Д-25.

По пути замечаю духа-мечника, методично шинкующего фриков в секторе девять. Они стреляют в него из ружей и пытаются проткнуть штыками и копьями, но тщетно — он не только полуматериальный, но ещё и крайне опытный мечник, легко парирующий удары и наносящий два в ответ.

— Дафу Вэй, сектор восемнадцать! — сообщил ожидающий меня вестовой.

— И сектор три, дафу Вэй! — вторил ему другой вестовой.

«Пожарных команд» остро не хватает…

Бегу в восемнадцатый сектор, но там, как оказалось, морпехи уже справились своими силами — они потратили ручные осколочные бомбы, которые приказано беречь на особый случай.

Разворачиваюсь и мчу в сектор три, где, как оказалось, ситуация начала принимать критический оборот.

Юся-фрик, носящий стальной шлем с личиной из человеческого черепа, разваливает морпехов с помощью гэ, древкового оружия, оснащённого г-образным навершием.

— И снова бой!!! — рявкнул я. — Моя картечь с твоей губой!!!

Подбегаю к этому покеру почти в упор и разряжаю ручницу. Юся разрывает на части, вместе с его сраной гэ, древко которой картечь ломает сразу в трёх-четырёх местах.

Морпехи начали отвешивать мне благодарственные поклоны.

— Прекратить хуйню!!! — прикрикнул я на них. — Стреляйте, суки!!!

Вновь возвращаюсь на исходную и вижу там духа-лучницу.

— Что⁈ — спросил я.

Дух-лучница вытащила из колчана полуматериальную стрелу и начала неуверенно писать на земле.

«ИДИ ТЫЛ СРОЧ».

Примечания:

1 — Габион — от итал. gabbione — «большая клетка» — это фортификационный элемент, представляющий собой плетёную корзину без дна, набитую камнями и землёй или только землёй. Сооружать такое не легко, а очень легко, потому что необходимые ингредиенты лежат под ногами. Широко применять их начали примерно с XVI века, но существует древнерусское слово «тура», которой обозначали непосредственно то, что чем-то напоминает габион (помимо того, что под турой понималась также просто башня или даже осадная артиллерия) — так что, вот хрен его знает, когда именно появились первые габионы. Хотя интуитивно понятно, что для защиты от стрел мороки слишком много, ведь от них, из-за навесного характера стрельбы, габионы защищают не очень, поэтому, несомненно, появились они не раньше начала широкого применения огнестрела.

2 — О вале из тел — был примечательный эпизод в Гражданской войне в США — Битва при Спотсильвейни, происходившая в период 8–21 мая 1864 года. Из-за того, что федеральные войска атаковали укреплённые позиции войск конфедератов, тупо в лоб, там случилась кровавая баня, особенно на участке, позже названном «Кровавый угол» (Bloody Angle). Там, действительно, из-за постоянно накатывающих на укреп федеральных солдат, образовался вал из людских тел — очевидцы писали, что на некоторых участках можно было пройти, не касаясь земли, исключительно по трупам. Даже естественно сложилось так, что тела стали частью укреплений конфедератов. Но не надо считать, что это был такой аккуратный вал — это была хаотичная мешанина из тел, покрытых грязью и кровью, плавно перетекающая в укрепления конфедератов.

Глава пятнадцатая Ты не ты, когда голоден

*1351-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, штаб городской стражи военной комендатуры*

Сара решительно вошла в кабинет инспектора Се Бохая и застала его за распитием чая.

— Как это понимать? — спросила она вместо приветствия.

— Что? — не понял её инспектор. — Чаепитие? Так у меня обед!

— Нет, — покачала головой Сара. — Как понимать полное игнорирование моего приказа об усилении патрулирования квартала Цзюньмэй?

— А-а-а, это… — улыбнулся инспектор Се. — А я посчитал, что это необязательно — гораздо выгоднее будет усилить этими подразделениями патрулирование второго кольца, как более приоритетного.

— То есть, мои приказы необязательны к исполнению? — уточнила Сара.

— Да, — улыбнулся инспектор. — Мои договорённости с дафу Вэем на тебя не распространяются.

— А ничего, что он передал мне полномочия дафу Вэя и генерала армий Чжи? — холодным тоном спросила Сара.

— Не знаю, как с этим дела обстоят у вас, байгуев, но у нас женщины просто не могут управлять ничем, что серьёзнее торговой лавки, — ответил на это Бохай. — Ты, насколько я помню, как раз, управляла лавкой — лучше занимайся этим, а остальное доверь серьёзным мужчинам.

Сара задумалась и попробовала вспомнить, как с подобными ситуациями справляется Виталий. Конкретно с такой ситуацией он точно не сталкивался, но ему неоднократно бросали вызов люди с разным уровнем влияния и силы.

Дипломатия тут ничего не решит, поэтому договариваться бесполезно.

Если она верно поняла инспектора Се, а она очень редко неверно понимает людей, то он для себя всё уже решил. Подчиняться ей он не будет, но не потому, что она женщина, а потому что ему выгоднее делать свои дела самостоятельно, пока не видят Виталий и Маркус.

А утверждение, что он считает недостойным себя подчиняться женщине — это лишь весьма благовидный и всем понятный предлог.

— А что насчёт права сильного? — спросила Сара.

— А что с ним? — не понял её инспектор.

— Инспектор Се, ты забылся, — сообщила ему Сара. — Ты забыл, что у меня есть официальные полномочия — безраздельная власть над вверенными дафу Вэю территориями. Сейчас мы выйдем на плац перед зданием и ты соберёшь всех своих подчинённых. И лучше тебе не раскрывать свой рот, пока я не скажу — просто молча исполни.

За её спиной материализовался ужасного вида дух — трёхглавая химера, созданная из льва, неизвестного науке насекомого и мифического грифона.

Из того, что Сара узнала у этого духа, почти тысячу лет назад он терроризировал северо-восток Авалона, где пожирал домашний скот и рабов-шуяо, а когда его пытались убить, лакомился егерями и солдатами бриттов.

Он умер от голода, в глубокой старости, когда потерял способность выходить из сети пещер и не смог охотиться даже на крыс. Но он надёжно вошёл в легенды и фольклор, поэтому успешно пережил тысячу лет пребывания в эфире — застарелый человеческий страх и восхищение исследователей подпитывали его душу всё это время.

Испугавшийся инспектор Се нервно кивнул и медленно встал из-за стола.

Сара вышла на плац городской стражи и дождалась, пока инспектор Се соберёт весь личный состав.

— Единоначалие и субординация! — провозгласила она. — Что о них говорит устав городской стражи?

Но стражи молчали.

— Единоначалие — это принцип, при котором все решения принимает один руководитель, и именно он несёт персональную ответственность за всё, что происходит в его сфере ответственности! — сообщила Сара всем присутствующим. — Субординация — это система подчинения младших по званию или должности старшим, соблюдение установленного порядка взаимодействия, где каждый знает своё место и обязанности!

Она замолчала и посмотрела на инспектора Се, который не знал, что делать и как реагировать на происходящее.

— Инспекторе Се Бохай, что думаешь об этом? — обратилась к нему Сара. — Я приказываю тебе ответить на этот вопрос.

Тот не знал, что ответить. Сара намеренно поставила его в эту ситуацию: либо он игнорирует её приказ и становится жертвой неотвратимого и беспощадного правосудия военного времени, либо прогибается и навсегда теряет лицо перед подчинёнными.

Бохай колебался, взвешивал все «за» и «против», а затем решил, что лицо ему дороже, ну и здесь его подчинённые — если что, поддержат.

— Катись на свой обосранный континент, грязная байгуйка! — выкрикнул он. — Я не желаю подчиняться тебе! Никто не желает! Как только вернётся дафу Вэй, тебя…

Сара резко приблизилась к нему и пробила под дых. Бохай захлебнулся воздухом и сложился пополам.

— Дисциплинарный устав городской стражи, глава четвёртая, пункт шестьдесят первый, подпункт седьмой! — громко проговорила Сара. — В военное время, неподчинение вышестоящему по иерархии начальнику должно караться немедленно, на усмотрение дисциплинарной комиссии или же, при отсутствии таковой, на усмотрение военного трибунала. Есть ли среди присутствующих желающие собрать дисциплинарную комиссию⁈

— Я… — начал инспектор Се.

Сара ещё раз пробила ему под дых.

— Не слышу желающих собрать дисциплинарную комиссию! — сказала она. — Значит, мы переходим к военному трибуналу. По законам военного времени, в соответствии с четвёртой главой дисциплинарного устава городской стражи, пунктом девяносто третьим, подпунктом шестым, собираю экстренный военный трибунал. Председателем трибунала назначаю себя.

— Не имее… — продышался инспектор Се.

Сара снова пробила ему под дых, а затем добавила удар в лицо. Бохай рухнул на брусчатку.

— Назначаю членами военного трибунала Хэ Яньсюна, 1-го заместителя военного коменданта, а также Цай Кэцзю и Ню Чжона, 2-го и 3-го заместителей военного коменданта, — продолжила Сара, — как следующих по вертикали полномочий. Вызвать указанных на этот плац!

Инспектор Се лежал в отключке, поэтому спрашивать разрешения было не у кого — старший страж Чжан Гуожи отправил людей исполнять приказ врио военного коменданта.

Вызванные явились спустя десять с лишним минут — штаб городской стражи расположен через два здания от совета квартала Байшань.

— 1-й заместитель военного коменданта Хэ Яньсюн — назначаю вас членом экстренного военного трибунала, — сообщила прибывшему Яньсюну Сара. — 2-й и 3-й заместители военного коменданта Цай Кэцзя и Ню Чжон — также назначаю вас членами экстренного военного трибунала. Итак. Протокол соблюдён — теперь вы должны заслушать обстоятельства произошедшего.

Она вкратце описала случившееся в кабинете инспектора Се, а также всё, что произошло здесь, на плаце.

— Считаю необходимым использовать инцидент для укрепления дисциплины, — сказала Сара. — Предлагаю выбрать карательной мерой сто пятьдесят ударов розгами. Возражения?

— Не имеется, — ответил Яньсюн за остальных.

— Принести розги! — приказала Сара.

— Это против правил… — прошептал очнувшийся инспектор Се. — У нас с дафу Вэем договорённости… Он не простит тебе твоих действий…

— 1-й заместитель военного коменданта Хэ, — обратилась Сара к Яньсюну. — Оформите протокол заседания экстренного военного трибунала и отправьте копию дафу Вэю нарочным.

— Слушаюсь, — кивнул тот.

Стражники принесли бадью, заполненную размоченными розгами, а также колоду, предназначенную для закрепления на ней преступников.

— Приготовьте его, — приказала Сара и начала закатывать рукава.

Стражники зафиксировали инспектора Се на колоде, а Сара вытащила из бадьи розгу.

— Единоначалие и субординация, — произнесла она, после чего нанесла первый удар.

— А-а-а-а!!! — завопил инспектор Се Бохай.

Многие стражники отвели взгляды или подняли глаза к небу, чтобы не видеть унижение своего руководителя.

*1381-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан , поле боя*

— Нахуй вы с ним возитесь? — крикнул я санитарам. — Это уже мертвец! Добейте его и оставьте похоронной команде!

У парня раскроен череп — осколок его чердака торчит под острым углом, то есть, мозг повреждён и спасать там, скорее всего, уже некого.

— Спасайте только тех, кого можно спасти! — велел я опустившим носилки санитарам и побежал дальше.

В тылу творится какая-то хуйня — Маркус направил туда два батальона из резерва и с той стороны слышится частая стрельба.

Бегу по пространству между промежуточной и тыловой линиями, обегая участки, заставленные заточенными кольями, ямами-ловушками, по размеченной тропе.

Чем ближе я к тыловой линии, тем отчётливее понимаю, что что-то пошло сильно не так.

Морпехи, прикрывающие тыл, вступили в бой с отрядами фриков, остервенело прущих прямо по килл-зонам. Свистят и воют пули, пролетающие надо мной и мимо меня.

По характерным звукам, я понял, что некоторые фрики стреляют шарообразными пулями. Пули Несслера звучат чуть тише, меньше воют, а шарообразные пули издают довольно-таки пугающие свист и вой, (1) особенно когда солдаты ленятся отламывать от только что отлитых пуль литники.

— Да-а-а-а!!! — услышал я предвкушающий вопль какого-то юся-фрика, носящего на своём лице срезанное чужое лицо. — Свежее мясо пришло!!!

Вокруг происходит рубилово — морпехи вступили в штыковую. Они сражаются против рядовых фриков, мертвецов и тройки юся-фриков.

— Этого я беру на себя!!! — крикнул любитель носить чужую кожу, ткнув мечом в мою сторону. — Занимайтесь остальными!

Он совершил стремительный рывок и нанёс укол мне в область шеи.

— Мальчишка! — рявкнул я, шутя отбивая его меч. — Ты возомнил себя настоящим воином!

Он пытается ударить мне в подмышку, но я перехватываю его меч левой рукой и начинаю выкручивать. Юся-фрик в ответ заорал и схватил мой княжий меч своею левою рукой.

— Ха-ха! — посмеялся я и отсёк ему почти все пальцы левой руки, кроме большого.

Отпускаю его меч и хватаю шею.

— Х-ы-ы-х… — сумел издать фрик, прежде чем я смял его трахею.

На всякий случай, протыкаю его мечом, через солнечное сплетение, через сердце, к позвоночнику. Откидываю труп и переключаюсь на оставшихся юся.

Эти двое бросили добивание остатков морпехов и сфокусировались на мне. Тоже «физики», причём один из них, по габаритам, больше Маркуса. Здоровый — просто пиздец…

— Кто ты, юся⁈ — спросил он у меня.

Башка его вся в язвах, волосы торчат клочками, на губе красуется особенно здоровая язва, из которой медленно капает какой-то гной.

— Я твой отец, щенок! — ответил я ему. — Сюда, шавка!

Он перехватил здоровенную кувалду, чем-то напоминающую увеличенную версию молотка для отбивания мяса, с коническими шипами.

Второй юся-фрик выглядит гораздо менее опасным — комплекция пусть и атлетическая, но с упором на ловкость и скорость, а не на физическую мощь, да и вооружение такое себе — перчатки с длинными когтями, как у Хью Джекмана.

Рядовые фрики и жуаньши стреляют в меня, но пули бессмысленно сплющиваются об мою броню и опадают на землю свинцовым мусором.

— Я тебя убью, юся!!! — проревел здоровяк с кувалдой и помчался на меня.

Вскидываю ручницу и стреляю по нему с одной руки.

Отдача с силой рванула руку, а биметаллическая картечь врезалась в здоровяка, остановив его на месте. Он опустил взгляд на свой живот, увидел, что там кровавое месиво, а затем поднял взгляд на меня и продолжил бег.

«Впервые такое…» — подумал я, закрепляя Д-25 на спине и вытаскивая из ножен княжий меч.

Здоровяк замахнулся кувалдой, но я помешал ему нанести удар с помощью щита, которым шарахнул его прямо по башке. Но одновременно с этим я рубанул его и без того пострадавший живот мечом, из-за чего наружу вывалились кишки.

Следующим ударом отсекаю ему левую кисть, а также задеваю глотку.

Сразу после этого на меня налетает оставшийся юся-фрик, видимо, попытавшийся сбить меня с ног. Но он не учёл, что у нас несопоставимая масса, а ещё я гораздо сильнее.

Роняю щит и меч на землю и падаю прямо на налетевшего юся, чтобы лишить преимущества в манёвренности. Он пытается добраться россомашьими когтями до моих глаз, а я игнорирую это и пытаюсь схватить его башку.

Наконец, я вспоминаю, что у меня есть лезвия на наплечниках. Поджимаю руки под себя, прислоняю шипы к груди застрявшего подо мной юся и начинаю потрошение. Он заорал и попытался заблокировать шипы своими коготочками, но это было тщетно.

За пару десятков секунд я ободрал его предплечья до костей, а завершил всё сжиманием черепа в руках. Череп затрещал и лопнул, после чего я поднялся на ноги и отряхнулся от налипшей на броню плоти.

Здоровяк, как я вижу, пытался доползти до меня, но сдох на полпути. Вероятнее всего, истёк кровью или запутался с собственных кишках — хуй его знает…

Фрики уже добили морпехов и теперь сфокусировались на обстреле — пытаются достать меня своим бесполезным оружием и орут при этом так, будто у них получается.

— Виталик! — окликнул меня примчавшийся Маркус.

Прибыл он не один — с ним пришли морпехи из резерва.

Под звон металла и вой пуль, поднимаю с земли щит и меч, а затем двигаюсь к Маркусу.

Морпехи, занявшие опустевшие окопы, перестреливаются с фриками, которые сразу же начали проигрывать — теперь их меньше, оружие и выучка у них хуже, а ещё они не в окопах.

— Ты чего здесь? — спросил я, встав рядом с Маркусом.

На пули нам похуй, поэтому мы даже не обращаем внимания на то, что фрики отчаянно палят в нашу сторону.

— Сара сообщила, что сюда точно придёт Александра, — ответил генерал армий Смит.

К нам подошла дух-лучница. Она вытащила из колчана стрелу, нашла относительно чистый участок земли и начала чертить слова.

«СКОР».

— Чего? — спросил я недоуменно. — «Скоро»?

Лучница кивнула.

Начинаю перезаряжать ручницу. Если придёт Александра, то лучше зарядить пулевой боеприпас. Отдача будет жёсткой, но и эффект охренительный: стальная болванка весит 880 грамм и летит со скоростью примерно 260 метров в секунду.

Если скорость рассчитана верно, то должно получаться 29 744 Джоулей дульной энергии. Прямое попадание в юся-«физика» гарантированно прикончит его, а если на нём будет толстая броня, то очень сильно покалечит. Настолько сильно, что потом можно будет подойти к нему и добить, без какого-либо сопротивления с его стороны.

Лучница наложила стрелу на лук и выстрелила по фрику с подожжённой керамической гранатой. Он рухнул замертво, а через две-три секунды взорвалась граната.

Далее лучница быстро перебила десяток фриков из оставшихся недобитков. Остальных оперативно перестреляли морпехи.

— Занять оборону, сукины дети! — скомандовал Маркус. — Виталик, я хочу убить её лично.

— Камень, ножницы, бумага? — предложил я.

Лучница неодобрительно покачала головой. А Маркус скептически усмехнулся.

— А что? — удивился я. — Или предлагаете устроить турнир за право убить эту тухлую пизду⁈

— Ладно, — сказал Маркус. — Рок, пэйпер, сциссор, гоу!

Он показал бумагу, а я — ножницы.

— Ха-ха! — рассмеялся я.

— Играем до трёх! — возмущённо воскликнул Маркус.

— Уговора не было! — покачал я головой.

— Это не настолько мелкое дело, чтобы решать его с одного раза! — аргументировал Маркус.

— Ну, ладно, — поморщился я. — Но первый считается.

— Окей, — кивнул Маркус.

— Камень, ножницы, бумага, раз-два-три! — отсчитал я и выбрал камень.

— Сука!!! — выкрикнул Маркус, выбравший ножницы. — Мазафака! Ладно! Рок, пэйпер, сциссор, гоу! А! Ха-ха!

Он выбрал камень, а я ножницы. Счёт — 2:1. Нужно победить лишь один раз и жопа Александры будет в моих руках…

— Камень, ножницы, бумага, раз-два-три! — отсчитал я и выбрал бумагу.

— Хе-хе, бой! — обрадованно воскликнул Маркус. — Два-два, ниггер! Я выигрываю! Рок, пэйпер, сциссор, гоу!

Он выбрал ножницы, а я — камень.

— Н-н-на, сука! Н-н-на! Сосать! Ха-ха-ха!!! — воскликнул я.

— Блядь, сука, нахуй!!! — разозлился Маркус, выматерившийся по-русски.

— Ничего, в другом чём-нибудь повезёт! — похлопал я его по наплечнику.

— Пошёл ты! — процедил Маркус. — Но, чему быть — того не миновать. Видимо, это часть твоего Пути.

— И мне, сука, нравится этот его участок!!! — ответил я. — Где эта мразь⁈

Лучница безошибочно указала направление. Смотрю в ту сторону и вижу отряд из десятка юся, выходящий из кустарников.

— Вот и они… — прошептал я и повесил заряженную ручницу на спину. — Началось…

Я вижу Александру — она идёт чуть позади остальных.

— Ёбаное говно, там Зехра и Саринган! — воскликнул Маркус.

— Александра и Саринган же из «кулака» Зехры? — уточнил я.

— Ага, — кивнул Маркус.

— Тогда я нихуя не удивлён, — вздохнул я, вытирая княжий меч ветошью.

— Привет, мальчики! — дружелюбно помахала нам руками Зехра. — Давненько мы не виделись!

Рассматриваю её внимательнее — она носит полную чешуйчатую броню из кровавой стали, а также открытый шлем-шишак с чешуйчатой бармицей.

Она специализируется на стихии Огня, поэтому надо ожидать, что в ближний бой точно не полезет и будет стараться держаться на средней дистанции.

Саринган, член «кулака» Зехры, специализируется на стихии Земли, но он всегда был для них балластом, поэтому не думаю, что стал намного сильнее, даже с учётом его вступления в пидрильный клуб «Любители пощекотать очко», то есть, в Порочный Цикл.

— И ты тоже поддалась этой педерастии? — спросил я. — Ладно, Александра — она всегда была с ебанцой, но ты, Зехра? Я пиздец как разочарован в тебе.

— Последний шанс, Виталий, — произнесла Александра. — Ещё не поздно присоединиться к нам и выжить.

— Тухлая шлюха, ты убила Дору!!! — яростно прокричал Маркус.

— Да, теперь твоя смерть просто неизбежна, — сказал я.

— Хочешь отомстить, Виталий? — спросила Александра. — Тогда рой сразу две могилы.

Внимательно рассматриваю её.

— Не, не настолько ты жирная — влезешь и в одну, — покачал я головой. — Залп.

— Залп! — скомандовал Маркус и резко выхватил ручницу.

Навожу Д-25 на Александру и делаю выстрел.

Она рванула вправо и 880-граммовая стальная болванка, обёрнутая в свинцовую оболочку, врезалась в какого-то неизвестного мне юся, носящего тяжёлую стальную кирасу.

Металл был пробит, как плоть за ним, а изо рта юся выплеснулась солидная порция крови.

Маркус выстрелил картечью, которая снесла башку Сарингану, покалечила двоих неизвестных нам юся, а также смяла левый наплечник Александре.

Морпехи открыли огонь из ружей, но это был их последний залп — почти сразу же их накрыло «Пламенным дождём». Название этого приёма пафосно, а вот действие весьма прозаично — это, скорее, пламенное покрывало, которое на три-четыре секунды покрывает ограниченную площадь.

Это сделала Зехра, показавшая тем самым, что является довольно-таки сильным практиком. Надо было первой валить её…

Роняю ручницу на землю и выхватываю из ножен княжий меч.

— Я беру эту суку на себя!!! — предупредил я Маркуса и кинулся на Александру. — Ебашьте остальных!!!

Сара привела сюда всех посланных с нами духов — мечника, ящера и лучницу. От них начало исходить потустороннее свечение, что означает полное высвобождение всей вложенной в них Ци.

— Ты пиздец какой самоуверенный, Виталик! — выкрикнула Александра и провела рукой по лезвию своей секиры.

Лезвие раскалилось добела и начало излучать какое-то болезненно-зеленоватое свечение.

Сходимся и обмениваемся ударами.

Александра попадает секирой по щиту и прожигает его почти наполовину, а я попадаю ей в левое плечо и сминаю ей и без того помятый наплечник.

Она пытается разорвать дистанцию, чтобы совершить контролируемую атаку, но я не позволяю и упорно пру на неё, из-за чего она вынуждена менять планы.

Вновь обмен ударами — отражаю удар щитом и бью по тому же наплечнику. Щиту пизда — от него отваливается оплавленный треугольник металла, напоминающий кусок пиццы. У меня есть второй щит, но тенденция хуёвая…

— Она всё равно тащила вас назад! — выкрикнула Александра. — Как Вигго! Она была не нужна вам! Присоединяйтесь к нам — вместе мы будем непобедимы!

А вот это она зря…

Маркус заорал и начал изо всех сил забивать Зехру своей мисс Гор — мельком вижу, что шишак с бармицей превратился в одно целое со своим содержимым, то есть, в кроваво-костно-металлическое месиво.

Начинаю ощущать, как пустота в груди заполняется новым содержанием — концентрированным гневом.

Знакомая кровавая пелена застила мне глаза, превратив мир вокруг меня в кроваво-красный, в теле появилось ощущение невероятной мощи, которую следует направить лишь на одно…

И я направляю — щит падает на истоптанную землю и я беру меч двуручным хватом.

Александра увидела в этом шанс для быстрого завершения поединка, поэтому атаковала, но я легко парировал её слишком медленный удар, а затем воткнул княжий меч ей в левое бедро, легко проткнув панцирную броню. Я не хочу убивать её слишком быстро…

Прокручиваю меч в ране, а она радостно визжит. Раскалённая секира обрушивается мне на левое плечо, но я игнорирую это и тереблю княжий меч в её ране, с целью полностью «отключить» ей ногу.

Мой наплечник пробит и прожжён, в месте попадания ожесточённо печёт. Отпускаю меч, перехватываю рукоять секиры левой рукой и вытаскиваю кинжал правой — втыкаю его в запястье правой руки Александры.

— Ещё!!! — с нотками мольбы выкрикнула она и начала интенсивно двигать тазом.

Стальная елда начала царапать мне броню, что лишь повысило градус ярости.

— Когда окажешься в аду, скажи, что ты от Вити Маджонга!!! — прокричал я.

Валю Александру на землю и начинаю избивать её. Она же вытаскивает кинжал и пытается найти отверстие в моём левом боку.

Уязвимое место она не нашла, поэтому решила пробить боковую часть моей кирасы так, грубой силой. И у неё получилось — мне в кишки проник раскалённый кинжал, начавший ожесточённо жечь, но мне было похуй. Единственное, чего я жажду — убить её.

Хватаюсь обеими руками за её шлем и начинаю жечь адским пламенем. Бронеперчатки сначала раскалились, а затем начали плавиться, передавая тепло в шлем Александры, пытающейся нанести мне максимум урона своим кинжалом.

Она улыбалась, глядя мне в глаза, а я подавал максимум Ци в руки.

Бронеперчатки стекли с моих кистей раскалёнными каплями, но и металл шлема Александры начал становиться всё горячее и мягче.

Сжимаю его посильнее и начинаю бить по нему головой.

Земля вокруг загорается от переизбытка Ци, а глаза Александры лопаются от жара. Продолжаю жечь её яростным пламенем, до тех пор, пока не сжигаю дотла.

Но мне этого слишком мало!

Становлюсь на колени и жгу её тело адским потоком огня.

Панцирь сплавляется с зерцалом, а тело внутри сначала запекается, а затем выгорает полностью.

Останавливаюсь лишь тогда, когда на земле остаётся раскалённое пятно металла. Смотрю на него бессмысленным взглядом.

Выдыхаю и поднимаюсь на ноги.

Разворачиваюсь и вижу, что Маркус стоит с одним духом — ящером.

— А ты чего не вмешался? — спросил я у него.

— Ну, мы же забились, не? — усмехнулся Маркус. — Ты заслуженно выиграл это убийство в рок, пэйпер и сциссор!

— Ха-ха-ха!!! — рассмеялся я самым безумным своим смехом.

Примечания:

1 — О воющих пулях — объясняется это аэродинамическим несовершенством сферических пуль, которые создают турбулентный след, из-за которого и возникают характерные свист и вой, которых не наблюдается в случае с современными пулями. Если погрузиться чуть подробнее, то сферические пули подвержены аэродинамической осцилляции, то есть, самоподдерживающимся колебаниям, вызванным взаимодействием с воздушным потоком. Простыми словами — это как плохо брошенный дротик, который кружится и дрожит в полёте. Такие пули, как пуля Несслера или, тем более, пуля Минье, недостатков шарообразных пуль не имеют, поэтому звучат в полёте гораздо тише, причём настолько, что сразу можно определить, чем именно стреляют. Современные пули имеют более совершенное строение, поэтому летят с гораздо более слабыми звуковыми спецэффектами, но только сравнительно с упомянутыми выше типами пуль. Хотя тот же патрон АК-74, малоимпульсный 5,45×39 мм, если речь именно о раннем 7Н6, ведёт себя странно — пуля, на дистанции до 50 метров, может лететь плашмя, а на дистанции в 100 метров легко может перевернуться и ворваться в мишень жопой вперёд. Лично я неоднократно наблюдал на мишенях попадания в форме пули в профиль, а пару раз видел почти идеально круглые отверстия, возникающие в случае, если пуля влетает жопой вперёд. Нормальное попадание, как правило, оставляет рваное отверстие, поэтому перепутать сложно. Связано это было с тем, что стрельба велась из старинных АК-74, старинными патронами, по старинным мишеням (с указанием ГОСТ СССР). Допускаю, что именно старинные 5,45×39 мм могут создавать некоторый повышенный вой в полёте, из-за того, что их не по-детски пидарасит в воздухе. Но важно понимать, что современные боеприпасы 5,45×39 мм так себя ведут только ПОСЛЕ соприкосновения с какими-либо препятствиями, ну, например, с ветками, тонким штакетником или жестяными покрытиями.

Глава шестнадцатая Бабушка, я опять летал во сне!

*1384-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли, пребывающего в отъезде*

— Здравствуй, Реншу, — с улыбкой приветствовала Сара прибывшего в город бывшего вана.

— Здравствуй, — настороженно ответил тот. — Кто ты?

— Я — Сара, но можешь называть меня Суруо, — представилась Сара. — Виталий не рассказывал обо мне?

— Рассказывал, — кивнул бывший ван.

Несмотря на простую хлопковую одежду, маскирующую его под заурядного ремесленника, одного из миллионов, во взгляде видно, что он точно не простой смертный.

Также Сара отметила, что меридианы в теле Реншу развиты сильно выше среднего — это значит, что Виталий зря сомневался в нём и его мотивации стать сильнее.

«Он уже за „Железными вратами“ и упорно движется дальше», — пришла Сара к выводу. — «Неплохой прогресс, для обычного человека».

— А где Вэй Та Ли? — спросил Реншу.

— Он на западе, с войском, — ответила Сара. — Сражается против орд Порочного Цикла.

— Порочного Цикла⁈ — удивился бывший ван. — А как…

— Новости ходят по Поднебесной очень медленно, — улыбнулась Сара. — Где-то далеко на западе возникла орда Порочного Цикла — она быстро разрослась и пошла на восток, к Юнцзину. Позже расскажу подробнее. А это кто?

Она указала на крепкого телосложения девушку.

— Это Лу, — ответил Реншу. — Она моя женщина.

— Твоя женщина? — удивилась Сара. — Не та ли это Лу, которую когда-то спас Виталий?

— Да, это я, госпожа Суруо, — кивнула Лу.

«Виталик говорил, что они прятались в убежище клана Цзоу, вдвоём», — припомнила Сара. — «Тогда неудивительно».

Она кивнула с доброжелательной улыбкой.

Это может создать проблемы — будущий император не должен иметь никаких близких контактов с простолюдинами.

«Хотя, они как-то прячут кровопийц при дворе», — улыбнулась своей мысли Сара. — «Одна бывшая селянка во дворце — иголка в стоге сена».

— Что я должен делать? — спросил Реншу.

— Располагайся здесь, как дома, — ответила Сара. — Гостевые покои в твоём распоряжении, но по городу, пока что, лучше не ходить — если о твоём прибытии узнают кровопийцы…

— Я понимаю, — кивнул бывший ван.

Кровопийцы — это кто угодно, но не глупцы. Они сразу поймут, зачем именно юся потребовался Цзоу Реншу. Это чревато решительными попытками уничтожить его как можно быстрее.

У Сары есть корпус городской стражи, насчитывающий пятнадцать тысяч военизированных стражников, а также тридцатитысячный гарнизон военной комендатуры, но все эти силы никак не помогут против групп наёмных убийц, которых ещё способна нанять императорская администрация.

«Лучшая защита — анонимность», — подумала Сара. — «Нельзя целенаправленно убить того, о ком не знаешь».

— А мы можем здесь тренироваться? — спросил Реншу.

— Ты — не можешь, а Лу — может, — ответила Сара с улыбкой.

— Почему? — нахмурился бывший ван.

— Потому что ты ДОЛЖЕН тренироваться, а Лу — по желанию, — сказала ему Сара. — Виталий нацелился превратить тебя в могущественного императора, которого просто невозможно будет сместить насильственно. Это требует не только физического развития, но и умственного — а вот за него буду отвечать я.

— М-хм… — задумчиво хмыкнул Реншу.

— Если что-то потребуется, то обратитесь к Ифэй — вон она, — указала Сара на домоправительницу. — Пока что, это всё. Устраивайтесь.

Следующее, что ей следует сделать — выплатить гонорар наёмникам. Она приказала Яню сопроводить лидера наёмников в кабинет.

— Госпожа Суруо, — поклонился наёмник, вошедший в помещение.

— Четырёхрукий Ман, — кивнула ему Сара.

— Я пришёл обсудить гонорар, — произнёс лидер наёмников. — Мы потеряли в пути двоих…

Сара открыла выдвижной ящик стола и извлекла контракт с наёмниками. Развернув свиток, она изучила дополнительный раздел.

— По тридцать пять золотых лянов за человека, — произнесла она, подняв взгляд на наёмника. — Вы их получите.

Далее она отворила сейф и вытащила из него кошели с золотыми монетами.

— Четыре сотни золотых лянов, — подвинула она четыре кошеля к Ману, а затем выдвинула ящик стола и выгребла из него монеты россыпью. — Договор предусматривал 350 золотых лянов гонорара, но с компенсацией за двоих погибших вы получаете 420 золотых лянов. Вот акты — подпишите.

Четырёхрукий Ман принял перо и поставил подпись в двух актах передачи денежных средств, а затем расписалась Сара.

— Было приятно работать с мастером Вэем… — начал наёмник.

— Дафу, — поправила его Сара. — За время вашего отсутствия в городе изменилось очень многое. Впрочем, сами всё увидите. Более не задерживаю.

— Благодарю вас, госпожа Суруо, — поклонился наёмник.

Далее он спрятал свой экземпляр акта за пазуху, сгрёб со стола заслуженное золото, и покинул кабинет.

Следующим Яню запустила практика Ма Ло.

Сара, видевшая его в день отправки, отметила, что парень обзавёлся уродливыми шрамами: на лбу у него вспученный шрам от касательного попадания пули, а на предплечьях длинные шрамы от холодного оружия.

— Приветствую вас, госпожа Суруо, — поклонился практик.

— Приветствую, — доброжелательно улыбнулась ему Сара и обратилась к его контракту. — Сто пятьдесят золотых лянов. Особых условий нет.

— Верно, — кивнул Ма Ло.

Сара открыла незапертый сейф и вытащила оттуда два кошеля — один на 100 монет, а один на 50 монет.

— Подписи, — подвинула она по столу два акта.

Ма Ло поставил свою подпись на обоих экземплярах, а затем их подписала Сара.

— А у вас есть ещё работа? — спросил практик, пряча акт и кошели в поясную суму.

— Есть, — подтвердила Сара. — Но не думаю, что вас устроит служба в ротах практиков.

— А сколько платят? — заинтересовался Ма Ло.

— Полтора золотых ляна за месяц службы, — начала перечислять Сара, — во время службы в зоне боевых действий жалование увеличивается вдвое, имеются привилегии — бесплатное жильё в новом жилом квартале, бесплатная медицинская помощь в военном госпитале, а также, по окончанию десятилетнего контракта, преимущество при устройстве в гражданскую государственную службу. Помимо перечисленного, десятилетний контракт предусматривает доступ к ртутным настойкам и иным эликсирам, согласно утверждённым нормативам.

— А что взамен? — нахмурился практик.

— Воинская служба, — ответила Сара, пожав плечами. — Беспрекословное подчинение командиру, в военное время — казарменное положение, а также высокие риски для жизни и здоровья в случае боевых действий.

На заманчивые перспективы клюнули сотни практиков — Сара только вчера отправила на запад две полноценные роты практиков различного направления.

— У тебя уже есть баснословные деньги, — сказала она. — Зачем тебе связываться с этим?

— Деньги, рано или поздно, закончатся, — ответил Ма Ло. — А зарабатывать их очень тяжело.

— Это не самый лучший способ, — покачала головой Сара. — Лучше поспрашивай на рынках — есть строительные артели, нуждающиеся в практиках пути закалки тела. Пусть платят не золотом, а серебром, но это гораздо безопаснее, чем война. Поверь мне — к той войне, что происходит сейчас на западе, ты совершенно не готов.

— А что за война? — спросил Ма Ло.

— Сам узнавай — у меня нет времени, — ответила Сара. — Можешь быть свободен.

— Прощайте, госпожа Суруо, — поклонился практик и покинул кабинет.

*1385-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан , полевой госпиталь*

— Как ты здесь оказалась?.. — спросил я у Евгении.

— Ты бредишь, Виталик, — улыбнулась моя бывшая. — Это галлюцинация — меня здесь нет.

— Угораешь, да?.. — усмехнулся я. — Я же вижу тебя…

— В смысле, угораешь⁈ — спросил меня Маркус. — Ниггер, у тебя жар!

— Не кричите на него, пожалуйста, — попросила медсестра, стоящая справа от меня. — Ему и так очень плохо.

— Что со мной, сука?.. — спросил я.

Тело ощущается ватным, будто целиком затёкшим, как ноги, после очень долгого сидения на толчке.

Перед глазами всё кружится, никак не могу сфокусироваться на чём-то конкретном — это вызывает тошноту.

— Ты заразился какой-то хуйнёй, бро, — сообщил мне Маркус. — Эта тухлая пизда занесла тебе в рану какую-то болезнь — это не мор, но что-то жёсткое, ниггер!

— Потише, пожалуйста… — попросила медсестра.

— Я в порядке… — сказал я.

— Ты бы в зеркало на себя посмотрел, хоуми, — грустно улыбнулся Маркус. — Если сейчас ты «в порядке», то я наложу в штаны, когда увижу, когда ты будешь «не в порядке». Надо тебя в тыл отправлять…

— Не надо в тыл — мне ещё фриков… — начал я, но к горлу подобрался ком рвоты. — М-м-м, бу-э-э-э…

Меня скрутило и я выблевал желчь.

— Бро, я отвечаю тебе, что сам всё разрулю с фриками, — сказал Маркус и вытер мне рот поданным медсестрой полотенцем. — Тут тебе помочь не могут — лекари в душе не ебут, что с тобой. Надеюсь, в Юнцзине придумают что-нибудь, бро…

— Женя, опять ты… — прошептал я, увидев свою бывшую, севшую на табуретку в углу шатра.

Одета она в длинную синюю юбку, белую блузку и синее длиннополое пальто — прямо как в день нашей первой встречи. Наверное, специально нарядилась, чтобы впечатлить меня.

— Ты такой долбоёб, Виталик, — улыбнулась она. — Никак понять не можешь, что я — это продукт твоего умирающего подсознания.

— Я что, подыхаю?.. — спросил я озадаченно.

— Похоже, что да, — кивнула Женя. — И это будет лучшим исходом, по сравнению с тем, что может быть.

— А что может быть?.. — спросил я.

— Ты знаешь, — скривила губы моя бывшая.

— Я нихуя не знаю… — не согласился я.

Она недовольно нахмурилась.

— Если ты галлюцинация, то, умоляю, пожалуйста… — начал я. — Не еби мне мозг — хоть ты…

Женя очень недовольно вздохнула, приоткрыла рот, намереваясь сказать что-то резкое, но затем передумала.

— Возможно, эта болезнь превратит тебя во фрика, — предположила она. — И тогда плохо будет всем.

— Нельзя… — сказал я.

— Нельзя, — согласилась Женя. — У меня есть предложение — прекратить всё это здесь и сейчас.

— Как?.. — спросил я.

— Ты просто перестанешь дышать, — ответила она. — И всё закончится.

— Просто сдохнуть?.. — удивился я. — Вот просто так, да?..

— Да, просто так, — улыбнулась Женя.

— И тебе просто нужно моё согласие?.. — уточнил я.

— Ты всегда был смышлёным, — произнесла она, — но всегда тщательно скрывал это.

Что-то это всё как-то очень подозрительно…

— Так ты пытаешься сохранить свою жизнь, любой ценой, — сказала Женя. — Но спроси себя: можешь ли ты поставить под угрозу жизни всех в военном лагере, Виталик? Не в этом ли твоё предназначение — пожертвовать собой ради спасения мира?

— Ой-ой, Женечка… — произнёс я. — Вот почти поверил тебе… Вот почти… Но ты как жирная стриптизёрша — ты перегибаешь палку…

Моя Женя бы не остановилась, когда я попросил, она бы продолжила планомерно ебать мне мозг — злая, любимая, моя…

А это какая-то хуйня из-под коня, пытающаяся что-то изображать, чтобы втереться ко мне в доверие.

— Рано или поздно, ты покоришься, — холодным тоном сказала «Женечка».

— Вот… — заулыбался я. — Теперь я узнаю свою бывшую…

Силы покинули меня, и я отключился.

*1387-й день юся, Поднебесная, провинция Чжуньфан , на реке Ашихэ, транспортная баржа*

— … да ты заебала… — поморщился я. — Цикл, Цикл, Цикл… Мне на это похуй, дорогая… Лучше скажи, как наши малые…

— Пидора кусок, открой мне путь!!! — брызжа слюной, прокричала «Женя». — Просто сдохни!!! Сдохни!!!

— А куда ты торопишься, а?.. — спросил я. — Нам ещё долго с тобой куковать… Расскажи о наших детях… Ой, нет… Сейчас, поссу только…

Поворачиваюсь на правый бок и начинаю ссать в специально предназначенную для этого бадью.

— Вот… — справив нужду, вернулся я в исходное положение. — Теперь рассказывай…

Эта тварь сидит у меня в кишках — блядская мразь, фриканутая Александра, к счастью, надёжно дохлая, засадила в меня эту заразу через кинжал. Ну и, самое обидное — испортила мне латы из кровавой стали…

А ещё её секира обожгла мне кожу на левом плече. Вроде как, такая рана должна была быть малоебучей ерундой, но и там, из-за общего ослабления организма, началась инфекция, которая ебёт мой организм, как бык-осеменитель овцу. А всё из-за этой «кишечной инфекции», которая пиздит на меня уже который день…

А сколько уже прошло времени?

— Сколько времени прошло, дорогая?.. — спросил я.

— СДОХНИ!!! — выкрикнула «Женя» и начала царапать мне грудь своими длинными и крючкообразными когтями.

— Да не там же… — поморщился я. — Чуть левее… Вот тут… Да… Заебись… Ты всегда знаешь, где у меня чешется… Люблю тебя, дорогая…

«Глиста» яростно царапала меня ещё несколько минут, а затем отцепилась. Да, это больно, но не больнее, чем полный разрыв дельтовидной мышцы, повторённый тридцать раз подряд, а затем, после пятиминутного отдыха, ещё тридцать раз подряд.

Любая боль, после того, что я добровольно делал с собой ради достижения могущества, полная хуйня…

«Нет, душевная боль — это больнее», — подумал я.

Вдруг, передо мной появилась Дора.

— Виталик, привет, — улыбнулась она.

— А вот это удар ниже пояса… — покачал я головой. — Но неужели ты настолько тупая, что догадалась до этого только сейчас?.. Ох, милая, у тебя нет шансов…

Лицо Доры исказилось, а затем начало стремительно видоизменяться, пока не превратилась в морду ляншоу. Эти твари были в бестиарии Храма, но сугубо в качестве информации для расширения кругозора.

Когда-то очень давно, один из пидарасов Порочного Цикла сумел создать химеру из волка, медведя, росомахи и человека — четыре в одном.

«Лезут туда, где солнца не видно», — подумал я с неодобрением, — «и достают оттуда всякое».

Получилась очень мощная тварь, напитанная плохим Ци, но очень дорогая в производстве, сложная в эксплуатации и капризная в обслуживании. То есть, ресурсов на создание этой химеры въёбывалось дохуя, получалась она практически неуправляемой, а прокормить её было практически невозможно, потому что эта тварь питалась исключительно полежавшей в особых условиях тухлятиной.

Если верно помню, то надо по-особому подготовить животное или человека, а затем погрузить его в торфяное болото на пару-тройку недель.

Но зато ебашились эти ляншоу — будь здоров, не кашляй.

Требовалось минимум три опытных юся, чтобы уверенно завалить её.

— Р-я-я-я!!! — с остервенением прорычала тварь и начала драть мне живот когтями.

— Ага, да, вот тут… — сказал я с усмешкой.

Как гласят хроники, фрики выпускали этих тварей сразу же, как производили на свет. Эта химера-гурман умела самостоятельно готовить, поэтому с голоду не помирала, но действовать беспалевно не могла.

Какие-то юся тупо искали ляншоу рядом с болотами, а какие-то заготавливали ей крупную партию жратвы и ждали в засаде. Но ляншоу — умный зверь, поэтому на раз-два раскусывал засады и закусывал недостаточно внимательными юся…

— Так вот он выглядит вживую… — произнёс я, с интересом разглядывая отступившую от меня химеру.

На счастье всей Поднебесной, секрет создания этой химеры фрики уже давно утратили, поэтому можно не опасаться возвращения болотной твари — она умерла навсегда.

— Слушай… — обратился я к ляншоу. — Я знаю один способ, который может сработать… Детей моих покажи — это точно растопит моё трепетное сердечко…

Естественно, эта мразь не стала меня слушать и выбрала образ отца.

— Долбоёбом вырос, — констатировал он с осуждением.

— Я знаю… — не стал я спорить. — Пап, я так скучал…

— Подзалупная слизь!!! — взревела «кишечная инфекция» в облике моего давно покойного отца. — Покорись Порочному Циклу!!!

— Слушай, а можешь превратиться в машину?.. — спросил я. — Я бы посидел в салоне своей Ласточки… Возможно, размяк бы от этого и ослабил защиту разума?.. А?.. Как тебе?.. Круто же, ну…

Но слушать меня эта тварь, конечно же, не стала. Не понимает, зараза, что это к человеку нужен человеческий подход. А вот к юся нужно подходить иначе — это тебе не хухры-мухры, а по-особому подготовленный специалист, заточенный под борьбу с чудовищами.

И мне прекрасно известны все эти псай-опсы, применяемые ментальными хищниками и прочими мозгоёбами — меня на хлебном мякише не проведёшь, нет-нет…

— Кстати, а ты чего так торопишься?.. — поинтересовался я у твари, осуждающе смотрящей на меня. — Все козыри выкладываешь — любой картёжник скажет тебе, что так нельзя… А-а-а, у тебя мало времени…

Тварь просто стояла в углу и молчала. Но молчание — это, иногда, лучший ответ. Затем, на долю секунды, я увидел на лице своего отца гримасу негодования.

— Так и будем просто так смотреть друг на друга?.. — спросил я. — Хочешь, расскажу одну охуительную историю?..

«Глиста» ничего не ответила.

— Молчание — это знак согласия… — решил я. — Итак, было это примерно в 2010 или даже в 2011 году… Нет, всё-таки, в 2010 году… А, да, в 2010-м это было, точно!.. Короче, завербовали меня в армию, блядь… Закрыли на трое суток в комнате с нарами и тремя десятками таких же долбоёбов…

Я начал вещание и оно продлилось следующие часа полтора-два, а может и больше. Тяжело, в такой недружелюбной обстановке, следить за ходом времени.

— Дафу Вэй, — вошла в каюту медсестра, По Лиан. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше, чем позавчера, но хуже, чем вчера… — ответил я.

— Вот, выпейте, — передала мне медсестра фиал с эликсиром. — Это облегчит боль.

— Что это?.. — спросил я.

— Целебный эликсир, — ответила медсестра.

— Не пытайся меня наебать, говно ты высранное… — процедил я и отбросил эликсир.

Он должен был врезаться в борт корабля, но исчез в нём. «Медсестра» сразу же растворилась в воздухе.

— Это так тупо… — вздохнул я. — Ты настолько примитивная хуйня, что мне даже скучно… Эх… Измельчали нонче ментальные мозготрахи…

*1389-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, центральная клиническая больница № 1*

— Каково его состояние? — спросила Сара. — Он приходил в себя?

— Только в самом начале, в полевом госпитале, — покачала головой Лю Айин, целительница, всю дорогу сопровождавшая Виталия. — Состояние стабильно тяжёлое — инфекция локализовалась в брюшной полости и не может продвинуться дальше. Не знаю, с чем это связано — возможно, внутренние силы…

«Это излучение Ци», — подумала Сара, а затем посмотрела на рану Виталия. — «Порочная Ци не может продвинуться дальше, потому что её удерживает это излучение, способное разрушать металл».

Возможно, это один из способов осквернения юся — заражение подобной инфекцией, которая захватывает организм и подчиняет волю юся.

«Теперь понятно, почему среди фриков не было ни одного сильного призывателя духа…» — озарило Сару. — «Слабаки сдавались и начинали служить Порочному Циклу, а вот по-настоящему сильные призыватели… Я, скорее, умерла бы, чем стала служить фрикам…»

— Скоро здесь соберутся все знаменитейшие целители столицы, — сообщила Айин. — Возможно, способ исцеления…

— Ласточка… — прохрипел Виталий. — Зачем?.. Моя красотка… Тварь… Ненавижу…

— У него бред, — озвучила очевидное целительница.

— Сосать… — прохрипел Виталий. — Нежнее, мразь…

— Собирайте лекарей, — кивнула Сара. — Но никаких вмешательств без моего разрешения.

— Хорошо, госпожа Суруо, — поклонилась целительница.

Сара посмотрела на Виталия, тяжело вздохнула и покинула палату.

В ЦКБ-1 трудятся лучшие лекари Юнцзина, получающие жалованье из бюджета военной комендатуры, но они никогда не сталкивались ни с чем подобным, поэтому нужно искать помощь где-то ещё. Или у кого-то ещё…

«Но у кого?» — спросила себя Сара. — «Может, тяньлун⁈»

Фэйшаньцзо, насколько ей известно, уже отметился на юге Поднебесной — его видели люди, как-то связанные с Архивариусом, который счёл нужным сообщить, что дракон выжег дотла маленькую деревеньку некоего древнего культа.

Сара выбежала на улицу и села в дилижанс.

— В Кремль, — приказала она возничему.

Это новая модель дилижанса, со стальными рессорами и амортизаторами, предназначенная для дальних поездок, но вполне пригодная и для езды по городу.

Она прекрасно осознавала, что необходимо срочно повышать мобильность населения, поэтому озадачила кузнечные цехи Юнцзина производством рессорных подвесок для нового типа транспорта.

На данный момент, по междугородним линиям курсируют пятьдесят три дилижанса, относительно комфортно перевозящих по семь-восемь человек за раз. Полезная нагрузка на дилижанс — всего около 900 килограмм, но гораздо важнее грузов, всё-таки, люди.

Программа по заселению опустевшего города работает в полную силу, поэтому в Юнцзин идут и едут тысячи людей из провинций.

Сара выставила заказ на тысячу дилижансов, поэтому кузнецы загружены на год вперёд — это не только оживляет бизнес, но и способствует более быстрой перевозке населения. Это статья расхода, которую ей пришлось принять — без притока людей из провинций, город будет восстанавливаться очень долго…

Дилижанс доехал до Кремля — Сара бодро вошла на участок и начала искать Архивариуса. Он обнаружился в беседке, стоящей посреди разросшегося сада.

Виталий как-то сказал ей, что под этим садом захоронены некие ночные налётчики, которые всякий раз напоминают ему о каких-то славных временах…

Как и всегда, Архивариус заносил на пергамент какие-то записи на неизвестном никому, кроме него, языке.

— Тебе что-то нужно? — спросил он.

— Мне нужно знать, где сейчас находится тяньлун Фэйшаньцзо, — ответила Сара.

— Пятьдесят шесть золотых лянов, — назвал он цену.

— Хорошо, — согласилась Сара и достала кошелёк.

— Это как-то связано с состоянием Виталия? — уточнил Архивариус.

— Да, — кивнула она.

— Тогда двадцать шесть золотых лянов, — назвал Архивариус новую цену.

— С чем это связано? — не на шутку удивилась Сара.

Никогда ещё она не наблюдала у него никаких признаков альтруизма.

— Он дал мне больше, чем стоили оказанные мною услуги, — ответил он. — Это компенсация.

Но это оказался не альтруизм.

— Вот, — высыпала Сара деньги на столик беседки.

Архивариус тщательно пересчитал их, а затем аккуратно сложил в шкатулку, стоящую рядом с писчими принадлежностями.

— Ищи его в провинции Хуачэн, в холмах возле уездного города Минфан, — сообщил он. — У тяньлуна какие-то дела со старостой деревни Хэму — если я верно интерпретировал донесение от моего агента, он хочет заработать денег на собственных экскрементах.

«Виталик рассказывал про свою бизнес-схему с драконьим дерьмом…» — вспомнила Сара. — «Она ему настолько понравилась, что он, почти наверняка, рассказывал о ней Фэйшаньцзо».

Виталий считает её гениальной, потому что это будто алхимическое превращение еды в золото, но с недостатком в виде необходимости поиска надёжного дракона, который готов жрать тонны еды в течение многих лет…

— А зачем ему деньги? — удивилась Сара.

— Я ещё не выяснил, но мне тоже очень интересно, — ответил Архивариус. — Потому я и слежу за ним — мне интересно, что он будет делать после тысячелетий, проведённых в пещерах.

Вероятно, дракон прекрасно знает о факте слежки, но она ему, видимо, не очень-то мешает.

— Благодарю за бесценную информацию, — улыбнулась ему Сара.

— Цена её определена — двадцать шесть золотых лянов, — покачал головой Архивариус. — За десять золотых лянов я могу передать ему весточку.

— Не пойдёт, — вздохнула Сара. — Слишком медленно.

Архивариус кивнул и вернулся к своим записям.

Сара же направилась в здание Кремля. Первым делом, она изучила карту и установила местонахождение провинции Хуачэн. Проложив прямой маршрут и запомнив его, она направилась в голубятню.

В иной ситуации, она бы просто отправила мощного летучего духа, через которого передала бы почти любой объём информации, но прошедшая битва её сильно подкосила, поэтому у неё слишком мало Ци.

Решение — малый веретенник. Это перелётная птица, летающая на экстремально большие расстояния, преодолевая в день 1200–1500 километров, без посадок и остановок на кормёжку.

Это почти идеальная птица для быстрой передачи информации — практики духа, служащие в военной почтовой службе, используют исключительно их.

Сара быстро написала сообщение тяньлуну, прикрепила его к лапе малого веретенника, а затем подсадила в птицу духа.

Одержимая птица успокоилась и внимательным взглядом посмотрела на Сару, ожидая команд.

— Лети на юг… — начала она давать инструкции вестнику.

Через три с половиной минуты птица вылетела из голубятни.

Глава семнадцатая Видите? Я вам подмигиваю!

*1391-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , рисовое поле на границе уездов Лэйюнь и Цяньфан*

— Вперёд, мазафакеры!!! — проревел Маркус и побежал на фриков.

В тот день, когда Виталий получил тяжёлое ранение, враги, потерявшие Александру, управлявшую ордой, утратили какую-либо организацию и начали стихийную атаку.

Массы фриков, вперемешку с жуаньши, бросились на позиции КМП Юнцзина пешеходной лавиной.

То, что практики, морпехи и Виталий расчистили пространство для контрнаступления, никак не помогло фрикам — наоборот, они остановились не перед высоким трупным валом, а на полностью восстановленных засеках.

Из-за этого они больше времени провели под наиболее эффективным огневым шквалом, что создало новый трупный вал, но уже ближе к передовой линии…

— Выше хоругви!!! — продолжил Маркус, а затем врезался в толпу фриков.

А дальше трупный вал только рос, из-за чего даже пришлось отодвинуть артиллерию подальше, чтобы орудия сохранили возможность стрелять по противнику прямой наводкой.

В тот момент Маркус совершил одновременно и ошибку, и успешный ход — приказал практикам стихии Огня и гренадерам поджечь трупный вал.

Фрики продолжили карабкаться по валу, загораться и гибнуть от картечи и пуль, что наносило им катастрофические потери, но затем кто-то сумел остановить их — они стояли за валом до тех пор, пока не прогорит основная масса трупов. И в тот момент, они навалились разом, быстро пересилив огневую мощь мушкетов и артиллерии.

Из-за этого морпехам пришлось отступать на промежуточную линию, терпя высокие потери.

«Это было больше ошибкой», — констатировал для себя Маркус, параллельно пронзая металлическими шипами полдесятка фриков. — «Надо было позволить им убиться на трупном валу».

Мисс Гор жужжала шипами из кровавой стали, рассекающими воздух, а фрики мёрли, иногда по двое-трое за раз.

Маркусу нравилась новая версия шипастого годендага, но он уже чувствовал, что «перерос» её — нужно что-то ещё больших размеров и потяжелее, потому что мисс Гор ощущается в его руках как не очень тяжёлый металлический лом.

Фрики честно пытаются окружить его и завалить телами, но они слишком лёгкие, чтобы это имело шансы на хоть какую-то успешную реализацию…

«Мене, мене, текел, уфарсин», (1) — с ухмылкой подумал Маркус, нанося круговой удар годендагом.

Тот бой, произошедший на оборонительных позициях Корпуса, закончился сокрушительным поражением фриков — они пытались завалить укрепления мясом, у них это даже получилось, но затем Маркус приказал поджечь новый трупный вал и послал морпехов в контратаку.

Меньшая часть начавших заканчиваться фриков сумела отступить, так как вал удалось поджечь не везде, но большая часть так и осталась лежать на передней оборонительной линии.

Потери врага не поддаются подсчётам, а Корпус потерял девятнадцать тысяч восемьсот девяносто одного человека только убитыми.

После таких потерь, по всем канонам военного дела, контратаковать нельзя, но у врага осталось слишком мало сил, нет артиллерии, а в тылах его орудуют выжившие гусары и карабинеры. Дело верное.

— Охуеть! — выпучил глаза Маркус, когда увидел, как сразу сотня фриков взорвалась кровавым фаршем.

— Слишком медленно работаешь, малыш! — сказала ему Гизлан, ворвавшаяся в скопление фриков с княжьим мечом наперевес.

Вокруг грохочут тысячи мушкетов — фрики отступают, оставляя свои паршиво укреплённые позиции.

Морпехи же атакуют в рассыпном строю, выигрывая этот бой за счёт верной тактики, опирающейся на прицельный огонь, а не на синхронные залпы.

Конная артиллерия катится по полю вслед за солдатами, стараясь, при случае, поддержать их огнём.

Там, где вражеский строй прорвали Маркус и Гизлан, морпехи добились наиболее глубокого продвижения и начали разделение остатков вражеского боевого порядка на две части.

«Всего три часа бьёмся, а фрики уже просрали», — подумал Маркус, убивший шипами вражеский расчёт артиллерии.

Артиллеристы пытались навести своё двухцуневое орудие на Гизлан, которая бы точно не пережила выстрел картечью в упор, но не успели и умерли, корчась на десятках длинных медных шипах.

Вот сейчас Маркус жалел, что было подготовлено слишком мало кавалеристов. Позавчера, с продовольственными обозами, прибыло два свежих эскадрона гусар, но этого слишком мало, чтобы эффективно преследовать отступающего врага и наносить ему возможный максимум потерь…

— Сдохни, броук! — вбил в голову жуаньши остриё годендага Маркус.

Остриё надёжно зафиксировалось в черепе, но это его не смутило и он использовал тело в качестве утяжелителя удара.

Упокоенный жуаньши в форме сотника какой-то провинциальной армии «помог» Маркусу расплющить фрика-малолетку, кинувшегося на него с кухонным ножом.

Качество солдат у Порочного Цикла упало катастрофически — похоже, что Александра, после первых двух волн, приказала прислать из северо-западных провинций всех, кто остался.

Тут и массово поднятые жуаньши из гражданского населения, и слишком сильно покалеченные жуаньши-солдаты, и небоеспособные фрики, и слишком юные, и слишком старые…

С такими противниками отлично справляются в ближнем бою и рядовые морпехи, которые и наносят основной урон остаткам вражеской армии.

— Маркус! — окликнула Гизлан увлёкшегося генерала армий. — Тут юся!

Это сразу же его заинтересовало. Сердце забилось чаще, в теле появилась лёгкость и появилось живейшее предвкушение напряжённого поединка.

Но это сразу же заставило его вспомнить о раненом Виталии. Маркус очень сильно переживал за своего белого брата, который, в последнюю их встречу, выглядел очень погано…

— Маркус, да⁈ — спросил юся-фрик, носящий полную латную броню и здоровенный полэкс. (2)

Броня байгуйского типа, но старого образца, не предназначенная для защиты от пуль. У Маркуса появилось желание испытать на этом недоумке свой Биг Факин Ган, но в этом не было никакого спортивного интереса.

«Никаких переговоров с террористами», — не стал ничего отвечать Маркус и взял мисс Гор хватом для колющих ударов.

Он сделал стремительный рывок, проигнорировал удар полэксом по плечу и пробил шипом мисс Гор латную кирасу юся-фрика, а затем повалил его на землю.

— Стой, ха-ха-ха!!! — корчась в экстазе, воскликнул фрик. — Я — новый Господин! Присоединяйся ко мне — вместе мы свергнем Виталия, императора и всех остальных! И будем править Поднебесной, во веки веков!

Маркус выдернул шип мисс Гор из груди юся-фрика, что вызвало неприятный скрежет металла, а затем воткнул этот же шип в смотровую щель шлема фрика.

«Ублюдок сдох», — констатировал он. — «Но нужно удостовериться».

Приставив к башке юся-фрика ручницу, Маркус сделал выстрел. Крупная картечь взорвала голову поверженного врага, разбросав его мозги вокруг.

— Господин, блядь, ха-ха, — посмеялся Маркус и начал перезаряжать ручницу.

Корпус продолжал наступать, Гизлан ушла вперёд, а общая ситуация на поле боя выглядела так, будто это сокрушительное поражение фриков.

«Жаль, что юся-фрики мало напоминают рядовых выблядков», — посетовал Маркус. — «Если бы они тоже пёрли напролом, а не пытались смыться и спрятаться…»

Многие юся-фрики уже сбежали с поля боя, потому что жизнь им дороже — они ещё долго будут создавать проблемы Поднебесной.

«Надо убить их как можно больше», — с решимостью подумал Маркус. — «Чем больше их сдохнет здесь — тем меньше будет жертв где-то ещё».

*1396-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли, стойко нетрудоспособного*

— Это он, — произнесла Сара, а затем оглянулась на обслуживающий персонал Кремля. — Не говорить, не смотреть ему в глаза — это тяньлун, нравов которого мы не знаем.

В небе появился силуэт дракона, достаточно могущественного, чтобы пролететь половину Поднебесной чуть менее чем за сутки.

Малый веретенник непрерывно летел четверо суток, передал дракону сообщение, а затем был отпущен на волю — назад его тащить Саре показалось слишком хлопотным.

Специально для Фэйшаньцзо была подготовлена посадочная площадка из каменных плит, имеющих толщину в два с половиной метра.

Дракон увидел полосу и пошёл на посадку. Сделав один виток, необходимый для снижения скорости, он спланировал и сел на площадку.

Сара приблизилась к нему на десять шагов и исполнила образцовый «драконий» поклон — специальный тип поклона, позаимствованный людьми из приветственного этикета драконов.

Фэйшаньцзо благосклонно кивнул ей.

— Приветствую тебя, мудрый тяньлун, — склонила голову Сара.

— Приветствую тебя, госпожа Сара, — кивнул дракон. — Итак, где он?

— Сейчас его вынесут, — сказала Сара и дала знак Ифэй.

Та отправила в Кремль шестерых работников, которые вынесли из здания кровать — на ней лежит Виталий, мечущийся в лихорадке.

Вчера вечером он перестал говорить во сне — это, несомненно, является плохим знаком.

— Ты написала, что его ранили кинжалом, осквернённым Порочным Циклом, — произнёс дракон, нависший над Виталием. — Покажите мне его.

Сара кивнула и сходила в подвал, где находится хранилище особых ценностей. Она вытащила из сейфа кинжал, которым был ранен Виталий и сразу же почувствовала лёгкое давление на свои ментальные барьеры.

Неизвестный кузнец, изготовивший это оружие, сделал его цельнометаллическим, из четырёх металлов — стали, чёрной бронзы, свинца и золота. Лезвие имеет двустороннюю заточку серрейторного типа, а рукоять усеяна тонкими иглообразными шипами, что делает этот кинжал пригодным для использования только юся пути закалки тела. Остальные будут сильно травмировать кисть, что делает просто невозможным адекватное применение кинжала.

Сара вышла из хранилища, осторожно держа обёрнутое тёмным шёлком оружие на вытянутых руках.

Фэйшаньцзо принял из её рук кинжал, развернул ткань и начал пристально изучать его.

— Я думал, что они утратили эту практику, — произнёс он. — Но, видимо, я недооценил Порочный Цикл…

— Ты уже сталкивался с ним? — поинтересовалась Сара.

Дракон, вместо ответа, применил практику стихии Воздуха и кинжал сначала деформировался, а затем был сжат в металлический шар.

— Я заберу этот шар с собой — нужно будет надёжно уничтожить его, — сказал он.

— Ты знаешь, что происходит с Виталием? — спросила Сара.

— Да, знаю, — кивнул Фэйшаньцзо. — В его тело был внедрён паразит, предназначенный для замены его души. Если он победит, то прежнего Виталия больше не будет — на его место придёт сущность Порочного Цикла, которая сможет распоряжаться его телом и воспоминаниями. И мы не должны этого допустить.

— Возможно спасти его? — задала Сара самый главный вопрос.

— Возможно, — медленно кивнул дракон. — Но это будет очень тяжело — потребуется сверхредкая изумрудная ртуть, в больших количествах, и большое количество голубой кручёной гливы. И это не говоря о других, чуть менее редких, ингредиентах.

— Это не проблема, — уверенно заявила Сара. — Сколько и чего нужно?

— Самое сложное — добыть изумрудную ртуть, — произнёс дракон. — Нужно минимум два ляна. Не знаю, где бы её можно было найти так быстро…

— У нас есть столько, — без раздумий ответила Сара.

У них в хранилище находится сто двадцать грамм изумрудной ртути, а дракону нужно только семьдесят шесть. Эта изумрудная ртуть была закуплена, чтобы Сара, Маркус и Виталий могли стабильно развиваться на своих путях, но, похоже, придётся пожертвовать почти всем этим баснословным состоянием ради спасения одного.

— Ты сумела меня удивить, — произнёс дракон. — Тогда я сейчас отправлюсь за голубой кручёной гливой — мне известны пещеры, в которых она произрастает, а ты собери ингредиенты: потребуется один кан полыни, один кан кровавого обсидиана…

Он перечислил два десятка ингредиентов разной степени редкости, а Сара записала всё это в свой блокнот.

— Я приступлю сейчас же, — сказала она, вписав последний ингредиент.

— Мне потребуется несколько часов, чтобы добраться до пещер, — произнёс дракон. — Ждите меня через пять часов. С Виталием не делайте ничего — только кормите и поите.

Он взмахнул своими шестью крыльями и взлетел.

*1397-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли, временно нетрудоспособного*

— Эликсир готов, — произнёс Фэйшаньцзо и отрыгнул варево в котёл.

По мнению Сары, это крайне негигиенично — варить эликсиры в собственном желудке, но дракон сказал, что другого выхода нет.

Ещё у неё возникло подозрение, что он обманул их и просто съел бесплатную изумрудную ртуть.

«Сейчас выясним, насколько у него чистая совесть», — подумала Сара, вглядываясь в котёл.

Эликсир имеет насыщенный изумрудный цвет — он мерцает в свете закатного солнца и от него просто фонит мощной Ци, которая уже начала разъедать стенки котла.

— А теперь залейте в него весь эликсир, без остатка, — велел Фэйшаньцзо. — Это поможет ему победить зло.

— Каковы шансы на успех? — спросила Сара.

— Я бы оценивал их, как крайне высокие, — ответил дракон. — Виталий — это один из сильнейших юся, когда-либо встреченных мной. Вчера ты спросила меня — сталкивался ли я с Порочным Циклом? Да, сталкивался. И я видел, как скверна ломала волю юся за часы — если она не смогла поработить Виталия за всё это время…

Сара кивнула, решительно вставила трубку в рот Виталию, присоединила к ней воронку и начала заливать в неё эликсир из котла.

*1397-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли, возможно, успешно выздоравливающего, а может и нет*

— … братан, одну кружечку и по домам! — уговаривал меня Владос, мой друг детства. — Надо же культурно отдохнуть? Ты смотри — шашлычок, тёлочки, жара…

Я начал колебаться. Разливное пиво, чешское, в запотевшей кружке, шашлык истекает жиром в мангал, Верка, моя первая любовь, поправляет бюстгальтер и кокетливо улыбается мне…

— Знаешь… — начал я. — Нет, наверное, всё-таки, не буду…

— Виталик, ё-моё! — возмутился Владос. — Ты что, не уважаешь меня⁈ Я тут старался, поляну накрывал, тёлок созвал, даже Верку позвал! Днюха твоя, братан! На днюху же можно⁈ И вообще, когда ты успел бросить пить⁈ Вчера же у меня на хате гужбанили!

— Ну-у-у-у… — меня очень сильно теребило за нос нестерпимое желание прильнуть губами к кружке, но, в то же время, я испытывал интуитивное опасение.

А чего я боюсь? Когда вообще меня ебало, можно или нельзя пить?

Тут, ни с того ни с сего, солнце резко начало нещадно палить, а в желудке у меня образовались газы, которые тут же начали выходить наружу.

— А-а-ай, блядь… — сложился я пополам.

— Сука, ты что наделал⁈ — воскликнул Владос, который загорелся от палящих солнечных лучей. — Нормально же общались!!!

Сознание резко прояснилось.

— Иди нахуй, «Владос»! — рявкнул я, разогнувшись и попробовав опереться на врытую в землю лавку.

Но лавка растворилась, будто не было ничего, а весь мир поплыл и начал стремительно видоизменяться.

— Виталий, ты умираешь!!! — появился Маркус. — Либо сейчас, либо никогда!!!

Ничего не отвечаю ему — с вероятностью в 100%, это «глиста» пытается наебать меня.

А я ведь был очень близок!

Эта тварь сумела подавить моё недоверие, заставила меня поверить, что всё это было сном — будто не было ничего из того, что я пережил в Храме и в Поднебесной. И я начал колебаться…

Но что-то произошло — похоже, что в меня влили эликсир из изумрудной ртути. Но нахуя?

Желудок ожесточённо крутило, газы пёрли из всех доступных отверстий и мне было очень хуёво. Но не хуёво хуёво, а ободряюще хуёво!

Эликсир придал мне новых сил и теперь я способен трезво проанализировать всё, что мне тут понапиздела «глиста».

Я пребывал в облаке пиздежа!

Никаких школьных друзей, никакой беременной Жени, рыбалки с отцом, прогулок с матерью — всё это было ложью, чтобы усыпить мою бдительность и нанести удар!

Окружающие меня декорации сменились на Низшие палаты Храма — я вновь в каменном мешке, бью стены кулаками и ору.

— Я сброшу верёвку только в том случае, если ты примешь моё предложение! — предупредил наставник Канг.

— Иди нахуй!!! — ответил я ему. — Иди нахуй!!!

Это такая дешёвка, что я просто в шоке от того, что вёлся на неё всё это время!

— Делай, что говорит тебе наставник, содомизированная обезьяна! — прикрикнул на меня мастер Бао.

— Слушай учителя, бестолочь! — вторил ему мастер Фэн.

— Дура, блядь! — крикнул я наверх. — Это слишком дёшево! Старайся лучше!

Внезапно, без какого-либо перехода, я оказался в столовой Храма, в тот день, когда меня, в очередной раз, избивал Сингх, а все остальные смотрели.

— Вот так, да⁈ — выкрикнул я и заблокировал удар ноги. — А как тебе такое, мразь⁈

Вскакиваю и начинаю дубасить Сингха кулаками по торсу и лицу. Его физиономия покрывается ссадинами и ожесточается.

Он бьёт в ответ, умело уклоняясь от ударов и ставя блоки.

«Не может, просто не может он драться лучше, чем я!» — напомнил я себе. — «Он сдох обоссанным недоучкой!»

Перехватываю его правый кулак и сжимаю его в руке изо всех сил. Раздаётся хруст и кисть Сингха ломается в щепки. Он визжит, как раненый поросёнок, но я затыкаю этот визг поворотом его шеи примерно на сто восемьдесят градусов.

Устанавливается тишина. Оглядываюсь и вижу, что лица остальных послушников смотрят на меня с осуждением.

— Это всё, дешёвка⁈ — спросил я с ухмылкой. — Это всё, что ты сумела наколдовать⁈

Из-за своих столов встают Александра и Юрген. Они уже в состоянии фриков — гниющие, воняющие и сильные.

«Победил их раз — разъебу и во второй!» — придал я себе уверенности.

Жизнь — это борьба. Но я бороться не буду. Я — боксёр. Я буду боксировать!

Влетаю в Александру с кулаком — выщёлкиваю ей нижнюю челюсть, а также ломаю грудину коленом. Она складывается и падает, но, почти сразу же, пытается встать.

— Недочеловек… — процедил Юрген.

— Сказал мертвец, — усмехнулся я и легко уклонился от его вертушки.

Пробиваю ему апперкотом, а затем, пока он пытается собраться с мыслями, захватываю его за шею и беру на удушающий. Но это нихрена не тренировка, поэтому я беру его по-взрослому, с полным перекрытием дыхательных путей и разрывом шейных позвонков.

Прикладываю нечеловеческое усилие и не просто убиваю Юргена, но и отрываю ему голову. Моё тело заливает его тухлой кровью — игнорирую это и иду, с юргеновой головой в руке, к Александре, которая силится встать на ноги.

— Мы не такие разные, ты и я, — произнесла она абсолютно спокойным тоном. — Мы могли бы быть вместе…

Заношу голову Юргена для удара и опускаю её на лицо Александры. Черепа трескаются, а затем всё исчезает.

*1399-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

— А-а-а-ах-х… — выдохнул я и сел на кровати.

— Воды? — предложила Сара, сидящая в кресле рядом с кроватью.

— А вот хуй тебе! — ответил я. — Думала взять меня на такой дешёвке, да⁈

— Ты о чём? — удивилась Сара.

— Хватит, блядь, играть! — потребовал я. — Лучше сразу переходи к «ты, когда-нибудь, сломаешься», «покорись Порочному Циклу», «тебя ждёт безграничная сила» и так далее!

— Чего? — нахмурилась Сара. — Не хочешь воды — ладно. Но ответь — как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя просто… — я озадаченно осёкся. — Не знаю, как я себя чувствую.

Прислушиваюсь к ощущениям и понимаю, что ничего не болит. Смотрю на живот и вижу, что на нём нет и шрама. Ага! Да! Да!

— Ха-ха-ха… — посмеялся я. — Получилось!

«Глиста» ничего не могла сделать с моим самоощущением — если была дырка от кинжала в боку, то я её чувствовал, как бы она ни пыталась её замаскировать. А она пыталась — даже, как-то, применила стаю голодных крыс, чтобы «зафонить» болевые ощущения новыми. Но не прокатило — даже ощущая, как мои ноги вполне успешно грызут крысы, я всегда чувствовал рану в боку.

«Ёбаная Александра…» — подумал я с ненавистью. — «К счастью, эта мразь сдохла! Жаль, что не два или три раза!»

— Да, получилось, — улыбнулась Сара. — Ты выжил.

— Ага! — заулыбался я. — Но это был просто пиздец…

— Насколько именно «пиздец»? — заглянул в окно целый дракон.

— А-а-а, блядь! — отпрянул я.

— Это я, Фэйшаньцзо, — сказал тяньлун. — Не пугайся.

— Фух… — выдохнул я. — Здорова, отец!

— Отчасти верное утверждение, — сказал дракон и задумчиво погладил бородку. — Я — отец твоего выздоровления.

— Какими судьбами здесь? — спросил я.

— Сара попросила меня прибыть в Юнцзин, чтобы спасти тебя, — ответил дракон. — Я был немного занят реализацией одной перспективной идеи, но посчитал, что лучше выполнить обязательство перед тобой.

— Какое обязательство? — нахмурился я. — Что-то я не помню…

— Как-то ты рассказал мне свою предпринимательскую идею, — ответил Фэйшаньцзо. — Она касается торговли экскрементами…

— А-а-а, да, идея — просто топ! — кивнул я. — Как успехи?

— Прибыли, пока что, небольшие, всего по двадцать-тридцать золотых лянов в сутки, но у меня уже есть идеи, как расширить дело, — ответил дракон. — Я благодарю тебя за то, что напомнил мне о таком способе заработка — я напрочь забыл, что не так давно это было очень популярным способом сколачивания состояний.

«Не так давно» — это, наверное, по меркам дракона. Я неплохо знаю о делах в Поднебесной, но ещё ни разу не слышал, чтобы какие-то драконы до сих пор занимались подобным.

— Кстати, а где Маркус? — спросил я.

— Он на западе, — ответила Сара. — Добивает орду Порочного Цикла.

— Мне срочно нужно туда! — попробовал я встать.

— Лежать! — остановила меня Сара.

— Тебе нужно восстанавливать силы, — сказал Фэйшаньцзо. — Свою часть работы ты выполнил — ты одолел главную юся-отступницу.

— Маркус держит ситуацию под полным контролем, — заверила меня Сара. — Отдыхай, Виталик.

— Да, отдыхай, — медленно кивнул дракон. — Завтра побеседуем — думаю, я задержусь в Юнцзине на пару дней. Давно здесь не бывал и вижу, что он очень сильно изменился…

Примечания:

1 — Мене, мене, текел, уфарсин — в нашем полночном эфире снова рубрика «Sumqā, lemā ʾant mesapper lī kol dēn⁈» — иуд-арам. מְנֵא מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין — «мене» — это «мина», имеющее арамейский корень-глагол m-n-h — «считать, исчислять», текел имеет корень-глагол t-q-l — «взвешивать», а уфарсин — это форма слова «перес» — тут корень-глагол p-r-s — «делить, раскалывать». Согласно Ветхому завету, эти слова были начертаны «перстом руки, как человеческим», на стене дворца вавилонского царя Валтасара, причём в момент обнаружения никто не понял, что всё это значит. А уже потом легендарный пророк Даниил, по мнению большинства историков, вымышленный персонаж, растолковал слова, заменив «уфарсин», означающую «и разделил» на «перес», то есть, «делить, раскалывать». Наверное, важное уточнение — для арамейцев повтор слова — это усиление, поэтому «мене, мене» — это что-то вроде «очень внимательно посчитано». По версии легендарного Даниила, получается, что мене, текел, перес нужно толковать так: «Мене — исчислил Бог царство твоё и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Перес — разделено царство твоё и дано мидянам и персам». Собственно, согласно Ветхому завету, так и получилось: Валтасара грохнули в ту же ночь, а затем в Вавилон вошла армия персов. Историческая наука показывает, что персы вошли в Вавилон только через два года, но для легенды было гораздо красивше, если бы они сделали это прямо в ту ночь. Ну, на то они и легенды, что в них можно пиздеть, как вздумается, чтобы будущие поколения поебали себе мозг, как оно было на самом деле. Хочется спросить, а причём здесь мидяне? А просто легендарный Даниил, если вообще существовал, то делал это во II-м веке до н.э., а в те времена считалось, что Персия и Мидия — это этакая «двойная монархия», что-то вроде личной унии. Мы-то теперь знаем, что Персия поглотила Мидию к хуям и она покорилась единоличной власти шахиншаха, пусть и знать её мягко интегрировалась в персидскую тусовочку. Вообще, эта фраза — это такой красивый каламбур, который вряд ли можно придумать сходу — скрытый смысл его раскрывается именно в корнях-глаголах слов, которые означают «тщательно сочтён, взвешен и разделён», но это не всё, что тут есть. Есть тут ещё одна игра слов у легендарного Даниила: «перес» — это слово очень похоже на парас, то есть, «персы». В настоящее время, выражение, крайне изредка, используется для триумфальных речей разного рода злодеев в кино или литературе: «Ты, %вставить имя персонажа%, измерен, взвешен, найден очень лёгким, и теперь тебе пизда». Насколько помню, нечто подобное применял злодей в чёрных доспехах в фильме «История рыцаря», где играл ныне покойный, к сожалению, Хит Леджер и, к счастью, ещё живые Марк Эдди («Игра престолов» и оскароносный «Мужской стриптиз») и Алан Тьюдик (где и кого только не играл, но больше всего запомнился мне по сериалу «Светлячок» и неплохому фильму «Миссия 'Серенити»). Злодей в «Истории рыцаря» сказал «ты был взвешен, ты был измерен, и найден недостаточным» или что-то типа того — это не дословная цитата, а английский парафраз. А вот фильм, в котором фраза используется дословно — «Нефариус» 2023 года. По моему мнению, самым сильным моментом из этого, в целом, не очень хорошо работающего фильма, была именно фраза, сказанная Нефариусом главному герою, когда тот сделал свой выбор.

2 — Полэкс — европейское древковое оружие XV–XVI веков, предназначенное для боя на своих двоих и возникшее в весьма специфических условиях. ГОСТов тогда не было, поэтому полэксы имели разную длину (от 150 до 210 сантиметров), а также разную конструкцию. Объединяющая черта всех полэксов — наличие наконечника-шипа для дистанционных уколов, но всё остальное оставалось на совести создателя. Например, бывали полэксы с лезвиями топоров, с головками молотов, а случались комбинации топоров и молотов, а иногда что-то из перечисленного комбинировалось с бронебойным клевцом или крюком для хватания врага за всякое. Весьма специфические условия возникновения — это период широчайшего применения латных доспехов, практически неуязвимых для длинного клинкового оружия, за исключением различных кончаров и эстоков. Но запрос на пробой брони был, поэтому родились такие штуки, как люцернский молот, из пучин хорошо забытого прошлого вынырнули чеканы и клевцы, были стихийно выработаны годендаги, а также появились полэксы. Техника применения полэксов имела мало общего с фехтованием (хотя фехтбуки по бою с полексом существуют), так как задачей ставилось от души пиздануть бронированную башку оппонента молотообразной частью или нанести укол в уязвимую часть доспеха. А если ничего из этого не прокатило, то техника предусматривала нехитрые приёмы по сбиванию противника с ног — как известно, лежащий человек наиболее комфортен для последующего добивания. Будет верно считать, что тактика применения полэкса в строю предусматривала как можно более мощные удары подходящей частью оружия по башке оппонента, но на турнирах рыцари как только не изъёбывались…

Глава восемнадцатая Беседа с дырочками

*1400-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

Захожу в беседку и сажусь на лавку.

Фэйшаньцзо, по понятным причинам, сел на брюхо снаружи.

— Так что за оккультисты-то? — спросил я, сняв крышку с пятилитровой кастрюли с памповой кашей.

Это лёгкий перекус — решил пообщаться с тяньлуном и заморить червячка…

— Драконопоклонники, — ответил Фэйшаньцзо.

— Хм… — хмыкнул я и вонзил ложку в кашу. — А за что ты их всех перебил?

— Мешали моему делу, — ответил тяньлун. — Я пытался решить дело миром, но не получилось.

— А в чём была суть претензии? — поинтересовался я.

— У них был ванский инь на торговлю драконьими экскрементами, — вздохнул Фэйшаньцзо.

«Инь» переводится как «пропуск» — это лицензия, выдаваемая на торговлю каким-либо товаром. Драконье говно — это тоже товар, причём из той же категории, что и шёлк, ртуть и соль.

И, насколько мне известно, такие лицензии выдают исключительно на ограниченный срок — три месяца, год, три года и, в крайне редких случаях, пять лет.

Я вообще не удивлён, что драконопоклонники были до предела возмущены нарушением их эксклюзивных прав на торговлю драконьим дерьмом и попёрли на целого дракона. Хотя, да, это выглядит как очень надёжный способ коллективного самоубийства…

— А ван что? — спросил я.

— Он решил не вмешиваться, — ответил Фэйшаньцзо. — Честно, я пытался решить дело миром, даже предложил выкупить у них лицензию, за разумную сумму — всё-таки, у меня есть кое-какие сбережения, но лидер культа оказался совершенно невменяемым.

— Получается, у них был какой-то источник драконьего дерьма? — спросил я.

— В том-то и дело — не было, — мотнул мордой тяньлун и выпустил из левой ноздри струйку горячего пара. — Я думаю, они рассчитывали спекулировать ценами, так как ввоз экскрементов перешёл под их полный контроль — так многие делают.

— А что тебе мешало просто перелететь в другую провинцию? — спросил я.

— К сожалению, я уже заключил сделку со старостой Го Ли, — ответил дракон. — И я никогда не нарушаю условий заключённых сделок. Это моя оплошность — нужно было предварительно выведать, не занимается ли торговлей экскрементами кто-то ещё…

— Да уж, неприятно получилось, — вздохнул я и зачерпнул памповой каши.

— Зато теперь у меня есть надёжное дело в провинции Фэнцзин, — сказал Фэйшаньцзо. — Близ уездного города Шанчжоу есть деревня — Баньпо. Там я и основал своё предприятие. Мне хочется посмотреть, как эта деревня превратится сначала в маленький городок, затем в город, а после — в имперский город…

Амбициозно… для человека, но не для дракона. Он, действительно, может созерцать деревеньку с горы, год за годом, век за веком, день за днём поедая приносимые людьми дары, в благодарность накладывая большие и вонючие кучи коричневого золота.

— Кстати, я заинтересован в том, чтобы поставлять товар в Юнцзин, — произнёс дракон. — Здесь же есть спрос?

Один цзинь, то есть, примерно 500 грамм качественного драконьего говна, стоит 11–12 серебряных лянов, если по рыночным ценам. Иногда цена взлетает до 15–16 серебряных лянов, как правило, когда монополисты решают подзаработать.

— Конечно! — ответил я. — Ещё какой! Я лично готов скупать у тебя любые объёмы драконьего дерьма!

Фэйшаньцзо пусть и не старый, но очень зрелый тяньлун, поэтому качество его дерьма просто не может быть низким — да, звучит, как бизнес…

— Что ж, я готов организовать стабильные поставки, — медленно кивнул дракон.

— А зачем тебе это всё? — спросил я.

— Просто пришло время, — ответил дракон. — Мой Путь пройден почти наполовину — мне осталось не так уж и много. Всего лишь столько же, сколько уже прожито…

— Так, — кивнул я.

У драконов свои возрастные мерки, поэтому вполне возможно, что Фэйшаньцзо испытывает сейчас кризис среднего возраста.

— И я думаю о наследии, — произнёс он. — Я, пока что, не решил окончательно, но, уже раздумываю о строительстве монумента в мою честь — чтобы помнили.

— Ну, если тебя интересует моё мнение… — начал я.

— Интересует, — кивнул дракон.

— Я думаю, что гораздо дольше тебя будут помнить, если ты сделаешь что-то великое, — сказал я. — Что-то, что принесёт пользу большому количеству людей или, ещё лучше, всем людям, например…

— Меня не интересуют твои насущные проблемы, — перебил меня Фэйшаньцзо. — Все эти ваши «смертные враги людского рода», «кровососущие паразиты» и прочее — это происходит слишком часто, значение имеет крайне малое, а потому забывается на следующий же день.

— Ну-у-у… — протянул я. — О! Можно ведь сделать что-то такое, что останется навсегда!

— Например, монумент, — кивнул дракон.

Фэйшаньцзо втянул воздух — я услышал, как затрещали крошечные пузырьки смолы в столбах беседки.

— Монумент можно снести, — покачал я головой. — А вот чего нельзя снести…

— Ничто не вечно, — философским тоном изрёк Фэйшаньцзо.

— Как думаешь, как долго течёт река Ашихэ? — спросил я.

— Я не знаю, что это за река, — ответил тяньлун. — Возможно, тысячи лет — обычно, это верно для крупных рек.

— А вот и нет! — усмехнулся я. — Точно знаю, что некоторые крупные реки текут миллионы лет. Миллионы!

Ещё со школы мне известно, что Обь, на которой стоит Новосибирск, течёт уже примерно 20–30 миллионов лет. А ещё я знаю, что другая река, Енисей, течёт 30–60 миллионов лет — это одна из древнейших рек Сибири.

— Допускаю, — не стал спорить Фэйшаньцзо. — Но к чему ты это?

— А кто или что мешает тебе создать реку, которую люди назовут в твою честь? — задал я ему очень важный вопрос.

Дракон был поставлен в тупик. Он озадачился и начал медленно поглаживать свою белую бороду передней правой лапой.

— Ничего, — ответил он. — Но это должна быть очень глубокая и большая река.

— Я даже облегчу тебе задачу — ничего не мешает тебе объединить целых две реки — Ду и Ашихэ, — улыбнулся я. — Как тебе такое?

— Мне кажется, что ты хочешь меня использовать, — произнёс Фэйшаньцзо, нахмурив свои густые белые брови. — Почти уверен, что соединение именно этих рек тебе очень выгодно.

— Нет, если не хочешь — не надо, — пожал я плечами. — Или можешь соединить какие-нибудь другие реки. Но именно здесь, в Юнцзине, я просто гарантирую тебе, что твоё деяние войдёт в школьные учебники. То есть, дети, обучаясь грамоте, будут обязаны знать, что реки Ду и Ашихэ соединил тяньлун Фэйшаньцзо, которому точно не безразлична судьба людей…

Я знаю о драконах не так много, как хотелось бы, но одно мне о них известно очень хорошо — они падки на лесть и многим из них до безобразия приятно, когда кто-то считает их благородными и благодетельными.

— Да сколько этих школ?.. — спросил дракон.

— Пока что, двадцать три, — ответил я. — Но в планах есть строительство примерно 2000–2500 школ — ровно столько нужно, чтобы охватить всех детей в Юнцзине.

И этого, если всё пойдёт по плану, будет мало. Мы ориентируемся на нынешнюю популяцию, а ведь население стремительно растёт. Скорее всего, строительство школ будет идти вечно, без конца и края.

— Это… — тяньлун ненадолго впал в ступор. — Это очень амбициозная цель, Виталий. И такие цели вызывают у меня уважение к тебе.

— А теперь представь… — сказал я. — В каждой школе обучается по 1200 детей — и каждый из них будет знать, что эти реки соединил именно тяньлун Фэйшаньцзо! А ведь в школы каждый год приходят всё новые и новые ученики! Я предлагаю тебе вечную славу и светлую память. Для этого всего лишь нужно…

Дракон поднял левую переднюю лапу, прерывая меня. Правой передней лапой он продолжил поглаживать свою бороду, но гораздо интенсивнее, чем раньше. Видимо, думает очень сильно.

— Ты убедил меня, Виталий, — наконец, произнёс он, а затем склонил голову и коснулся земли кончиками рогов. — Я создам новую реку, и она будет названа в мою честь. А ты сделаешь всё, чтобы ученики твоих школ знали, кто именно это сделал. И построишь один великий храм у новой реки, а также позаботишься о том, чтобы в каждом уезде, через который будет протекать эта река, были построены малые святилища в мою честь.

— Замётано, — улыбнулся я.

Проще пареной репы, ха-ха!

Фэйшаньцзо придётся поднапрячься, чтобы прорыть этот длинный и глубокий канал, но все его усилия отобьются поклонением и наследием.

— Река Фэйшань… — попробовал дракон название «на вкус». — Да, мне нравится…

Ему нравится, а я получу экстремально длинный судоходный канал, который позволит сравнительно быстро и без особых проблем добираться аж до самих восточных гор!

Товаропоток вырастет многократно — это соединит Юнцзин с восточной частью центральных провинций!

Нахрена нам железные дороги, которые выглядят, в нынешних условиях, чем-то фантастическим, когда есть две очень длинных судоходных реки, которые, наконец-то, будут соединены⁈

— Я хочу обсудить ещё один вопрос, Виталий, — произнёс дракон.

— Давай, — кивнул я.

— Всё же, от строительства монумента я не откажусь — иначе все мои предыдущие приготовления утратят остатки смысла, — сообщил мне Фэйшаньцзо. — Это лишь упрочнит моё наследие.

— Так кто я такой, чтобы отговаривать тебя? — спросил я с улыбкой. — Но в чём суть вопроса?

— Мне нужно три-четыре провинции в подчинение, чтобы мой замысел осуществился, — ответил на это дракон. — Ты можешь дать мне их, когда закончишь этот фарс с кровососущим паразитом, сидящим в императорском дворце?

— Смотря каких, — осторожно сказал я.

— Мне важно, чтобы эти провинции были из центральных, не находились на западе, были населены и примыкали друг к другу, — пояснил Фэйшаньцзо.

— На западе провинций, по сути-то, нет, — вздохнул я. — Ну, хорошо. А взамен?

— Ты когда-нибудь слышал об Императорском западном тракте? — спросил дракон.

— Ну… — попытался я припомнить. — Ах, да. По преданию, эту дорогу для Цинь Шихуанди построил дракон…

Это в хлам разъёбанный тракт, ведущий от западных гор, Цзюэшань, до самого западного побережья. Но он имеет ширину в половину иня, то есть, примерно семнадцать метров, а также, изначально, был построен из очень крепкого и прозрачного стекла.

Разъебали этот тракт сразу после загадочного ухода Цинь Шихуанди, когда провинциальные ваны, возомнившие себя наследниками императора, начали войну всех против всех.

Торговля, естественным образом, зачахла, население начало голодать, уровень развития стремительно рухнул, а через пару сотен лет, после «отскока от дна», расплодившиеся селяне вдруг увидели в бесхозно лежащей дороге, которую уже давно никто не охранял, источник заработка.

Стекло, большей частью, тупо разбили, в попытках аккуратно демонтировать, но то, что удалось выковырять, продали в города.

Тракт сотни раз пытались ремонтировать, потому что всем хотелось торговать с западным побережьем, но задача оказалась неподъёмно дорогой, поэтому все добрые начинания завершались сокрушительными провалами, иногда ещё на стадии планирования…

Страшно представить, сколько стоило строительство той дороги — возможно, легенда не врёт и Шихуанди подрядил на эту работёнку настоящего дракона.

— Я знал того фуцанлуна, построившего тот тракт, — сказал Фэйшаньцзо. — Жуйшуанфэйлюй — так его звали.

— «Звали»? — уточнил я.

— Да, он умер давно, — медленно кивнул тяньлун. — Когда я был юн, старик уже шёл по завершающему отрезку своего Пути. Но, несмотря на свои старость и мудрость, с Шихуанди он попал впросак — мало того, что отдал ему все свои сокровища, так ещё и дорогу построил…

— А что у них случилось? — нахмурил я брови.

— Жуйшуанфэйлюй обожал загадки, а Шихуанди обожал их загадывать, — ответил дракон.

Фуцанлуны, как известно, очень азартные ребята — они хранят сокровища глубоко под землёй, куда хрен просто так попадёшь, а с теми, кто проник, любят играть в разные интеллектуальные игры.

Тот, кто достаточно эрудирован и сообразителен, получит своё сокровище, а тот, кто слишком тупой и с узким кругозором — такие, как правило, из глубин земли не возвращаются…

— Хочешь соорудить нам такой же торговый тракт? — предположил я.

— Нет, — покачал головой Фэйшаньцзо. — Жуйшуанфэйлюй и Цинь Шихуанди не предусмотрели одного — дорога не должна быть построена из слишком ценного материала. Императору хотелось, чтобы дорога отражала солнечные лучи — это сияние должно было подчёркивать его божественную сущность, но ты-то, Виталий, более приземлённый человек, я прав?

— Само собой, — усмехнулся я. — Я автомеханик — функциональность для меня важнее свистелок-перделок.

— Значит, я в тебе не ошибся, — произнёс тяньлун. — Я построю дорогу на север — она будет длиной в десять тысяч ли и дотянется до всех основных городов.

Десять тысяч ли — это пять тысяч километров.

— Из чего она будет? — уточнил я, после чего закинул в себя последнюю ложку памповой каши.

— Я ещё не решил, — ответил тяньлун. — Вероятнее всего, это будет базальт. Мне придётся укладывать его толстым слоем, а затем плавить огненным дыханием, после чего остужать ледяным дыханием. В раннем детстве я развлекался в материнском гнезде, строя из базальта маленькие людские крепости, которые видел во время путешествий на спине матери. Строя крепости из базальта, я копировал стены могучего Тяньцзина. Тех людей уже давно нет на Пути, а кубики, наверное, до сих пор лежат в том гнезде…

Он замолк, так как погрузился в очень давние воспоминания.

— Это будет несложно, — заключил он.

— Мандат на тысячу лет? — спросил я, имея в виду, на какой срок ему нужны эти провинции.

Возможно, жители тех провинций сильно пожалеют о том дне, когда они попали под власть тяньлуна…

— Этого достаточно, — дракон одобрительно фыркнул.

О сроках его спрашивать, думаю, будет некорректно. Если дракон сказал, что он сделает, то он сделает — и это будет не через тысячу лет, а прямо очень скоро.

Мне эти ребята прямо очень импонируют — конкретные, как железобетонный фундамент, словами не разбрасываются, но если дают своё слово, то выполняют неукоснительно.

— А теперь расскажи мне, как ты расправился с кланами-наследниками, — попросил Фэйшаньцзо.

— Я уж думал, что не спросишь, — заулыбался я. — Что ж, слушай тогда…

*1400-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли*

— Ну, привет, дружок-пирожок… — вошёл я в покои бывшего вана и бывшего куколда Реншу.

Всматриваюсь в него и вижу, что он уже за «Железными вратами», но его желудочно-кишечный тракт показывает плотность «Бронзовых врат».

— Привет, Виталий, — кивнул он мне.

Прохожу к кровати и сажусь в кресло рядом.

— Как же тебя угораздило-то? — спросил я.

— Взял слишком большой вес, переоценил себя, — ответил Реншу. — Впредь буду более осмотрительным.

Сара сказала, что этот бедолага сломал себе правую ногу и разорвал связки на обеих руках — очень опрометчиво поднял трёхсоткилограммовую штангу. Наверное, подумал, что после «модернизации» изумрудной ртутью стал невъебенным пауэрлифтером.

Теперь лежит в гипсе — срастается.

В спальню вошла Лу, с подносом в руках.

— Привет! — приветствовал я её.

— Привет, Ли, — улыбнулась девушка.

С ней мы виделись вчера — она приходила навещать меня, пока я восстанавливался после многодневной комы. То есть, это была не кома — я, как оказалось, разговаривал во сне, точнее, матерился и хуесосил каких-то людей, но воспринималось это мной как очень долгий кошмар, в ходе которого пробуждение всё не наступало и не наступало…

Вчера же я установил, что у неё всё тело пребывает за «Железными вратами», но желудочно-кишечный тракт вплотную приблизился к «Бронзовым вратам». Ситуация почти как у Реншу, но она неплохо продвинулась в постижении стихии Огня — плотность специфических меридианов не впечатляет, но она уже есть.

Всё равно, горжусь ею и Реншу — видно, что хуйнёй почти не страдали.

— Всё в порядке? — спросил я.

Экзюпери, сука, был чертовски прав — мы в ответе за тех, кого приручили. Я спас Лу когда-то давно, поэтому испытываю к ней привязанность.

— Да, Ли, — кивнула девушка. — Здесь гораздо лучше, чем в убежище.

— Ещё бы, — усмехнулся я. — Я вложил в этот дом не только деньги, но и душу — Кремль сам поднимал, своими руками.

— Сара рассказывала, — сказала Лу.

— Ну, у вас было время пообщаться, — вздохнул я. — Как проходят тренировки?

— После той «процедуры»… — начала Лу.

— Не напоминай, прошу… — взмолился Реншу.

— А-а-а, я понял, о чём вы, — усмехнулся я. — Оно того стоило, ребята, ха-ха-ха!

— После этого всё пошло гораздо быстрее, — продолжила Лу. — Но некоторые…

— Ошибся всего один раз! — возмущённо воскликнул Реншу.

— Ты мог умереть, дебил! — выкрикнула Лу.

— Но не умер! — парировал Реншу.

— К-хм, — кашлянул я. — Понятно — тема, пока что, болезненная.

— Ты будешь нас тренировать? — спросила у меня Лу.

— Если у меня будет время — конечно же, — кивнул я. — А так, в целом — как у вас настрой?

— Я чувствую себя готовым, — уверенно ответил Реншу. — Когда придёт время, я не подведу тебя!

— Я тоже, — улыбнулась Лу.

— Меня тут с утра поставили в известность, что вы двое встречаетесь, — сказал я. — Надеюсь, всё серьёзно?

— Да! — выкрикнул Реншу.

— Да, — подтвердила Лу.

— Ладно, тогда никаких проблем, — улыбнулся я. — Что ж, отдыхайте и восстанавливайтесь — завтра, если ничего особенного не произойдёт, будем проверять, как хорошо вы готовились.

— Время — это хуйня, — усмехнулась Лу. — Найдётся.

— Найдётся, — улыбнулся я в ответ. — Всё, я пошёл.

Выхожу из гостевых покоев и иду по коридору — мне срочно нужно на памп-площадку. Надо заниматься, чтобы имеющийся потенциал не простаивал зря.

После всей хуйни, которую я пережил, мой желудочно-кишечный тракт переступил через «Рубиновые врата» и это полный пиздец.

Восприятие еды стало совершенно иным — пища начинает интенсивно перерабатываться ещё при пережёвывании, потом попадает в пищевод, где из неё принудительно изымается чистая Ци, которую организм сразу же всасывает.

По-хорошему, для гармоничного развития, я должен был перейти с «Сапфировых врат» до «Топазовых врат», а уже затем до «Рубиновых врат», но, увы, после преодоления той заразы, которой меня заразила Александра, что-то пошло не так и изумрудная ртуть, которой меня попотчевали, сработала с усилением.

Или же, по версии Сары, Небо вознаградило меня за что-то — в общем, «Рубиновые врата» пересечены, и я даже прошёл где-то четверть пути до «Алмазных врат».

И вот тут-то, сука, таится вся полнота пиздеца — мне нельзя переступать «Алмазные врата» даже кончиками больших пальцев ног. Это будет означать, что назад мне нельзя, потому что я без пяти минут сянь.

А вся моя психика держится на одном-единственном гвоздике — на неистовом желании вернуться домой. И если этот гвоздик выдернуть, то…

… орды Порочного Цикла покажутся Поднебесной приездом бродячего цирка с дрессированным медведем и смешными клоунами.

Я тупо живу исключительно ради того, чтобы вернуться к детям и, чего уж греха таить, Жене — если кто-то или что-то отнимет у меня это, то всем от этого станет только хуже.

Я работаю годами, как проклятый кролик-барабанщик из рекламы батареек, только потому, что у меня в душе тлеет надежда увидеть родных ещё раз.

— Витали… — выглянула из своих покоев Гвендиса.

Эта вдовушка пришлась мне по душе, но я сразу прояснил ей, что у меня так-то, нет времени и желания заводить серьёзные отношения. Ей, как оказалось, глубоко похуй на высокие чувства — просто нужен сильный и обеспеченный мужик. Я, как раз, такой.

Внешне она очень отдалённо напомнила мне одну американскую актрису, имя которой я напрочь забыл или даже не знал. Но точно помню, что эта актриса играла в «Крике» и в «Планете страха».

— Вечером, — сказал я.

— Хорошо, — кивнула Гвендиса. — Тогда буду развлекаться со своим маленьким дружочком, пока ты не придёшь…

— Ага-ага… — ответил я и вышел из гостевого здания.

Гостевые покои, за время моего отсутствия, приросли двумя этажами — по причине возросшей численности контингента.

Сара также распорядилась построить новое здание для обслуживающего персонала, так как в планах есть наём ещё двадцати человек — нужно больше возничих и разнорабочих.

Кого попало к тёмным фабрикам пускать нельзя, поэтому каждый новый работник проходит трёхнедельную проверку, в ходе которой за ним постоянно следит один из духов Сары.

Не то, чтобы мы боимся кражи каких-либо секретов, но достаточно лишь одного диверсанта, чтобы обратить в пепел наш главный источник заработка.

А производственная зона всё растёт и растёт — нас с Маркусом не было, но типовые корпуса тёмных фабрик строились непрерывно…

Захожу на памп-площадку и поднимаю 1000-килограммовую штангу. Очень толстый стальной грифель жалобно заскрипел, а я начал делать подходы.

Из-за сильно развитого ЖКТ, я получаю Ци сразу из пищи, что открывает для меня возможность сравнительно быстро восстанавливаться тупо плотно поев — теоретически, можно интенсивно жрать между подходами и заниматься практически непрерывно.

«Но кто ж мне, сука, позволит, да?» — подумал я, тягая штангу и разрывая себе мышцы.

Глава девятнадцатая Мы сидим, а денежки идут

*1451-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание военной комендатуры*

Отрываю взгляд от длинного текста на пергаменте и смотрю на Яньсюна:

— Данные верны?

— Насколько это возможно, — ответил мой 1-й заместитель.

— Тогда это настораживающая тенденция, — тяжело вздохнул я. — Такое сокращение населения, несмотря на все наши усилия — это свидетельство каких-то нехороших процессов, которые мы не видим.

Согласно отчёту демографического отдела военной комендатуры, численность населения Юнцзина, несмотря на фактическую победу над мором первого типа и значительное сокращение вспышек мора второго типа, упала с 9,3 миллионов человек до 8,7 миллионов человек.

Составитель отчёта, Хуан Нио, бывший заместитель Яньсюна и нынешний глава демографического отдела, указывает на возможную причину: наиболее вероятно продолжение миграции населения в более спокойные регионы.

По его версии, люди, натерпевшись в столице, бегут в провинции, где, по их мнению, безопасно и меньше контроля со стороны властей.

И вот вторая причина, связанная с контролем, почему-то, кажется мне основной. Люди привыкли жить предоставленные самим себе — просто плати налоги и вопросов к тебе не будет. А у нас тут масочный режим, комендантский час, обязательная вакцинация, а также работающие законы, ограничивающие личную свободу.

Кто-то понимает, что всё это не потому, что у меня пятка зачесалась, а кто-то решает смыться из города, несмотря на продолжающуюся бесплатную раздачу нормированных пайков и большое количество вакантных рабочих мест с соцпакетами и квотами.

— Видимо, с этим ничего не поделать, — произнёс я с сожалением. — Будем терпеть снижение числа налогоплательщиков и упорно делать свою работу.

Беру следующий отчёт — от ведомства Сары, и начинаю его читать.

Яньсюн же, чтобы не тратить время зря, садится за стол и начинает работать с подписанными мною документами.

В отчёте образовательного отдела сообщается статистика — курс подготовки завершён ещё 2130 педагогами. Этого хватает на тридцать пять школ — на этой неделе в эксплуатацию будет введено двенадцать.

Но у Сары продуманная система комплектации школ кадрами, поэтому новенькие учителя не пойдут в новые школы — будет проведена ротация, чтобы новички обрели опыт, работая бок о бок с более опытными учителями.

Таким образом, Сара высвобождает для новых школ чуть более опытных учителей, которые комплектуют новую школу в соотношении 50/50 с неопытными. Это позволяет, пусть и ценой снижения эффективности старых школ, повысить эффективность новых. Со временем, эффективность этих школ сравняется — на это и расчёт.

Как-то, во время одного из совместных ужинов в Кремле, Сара сказала, что местные ученики не чета местным учителям — она никогда в своей прошлой жизни не видела, чтобы дети учились с таким старанием и так уважали учителей.

В Поднебесной образование — это не неотъемлемое право каждого ребёнка, а крайне ценная привилегия. Образование, даже такое всратое, как четыре класса базовых знаний, стоит больших денег, поэтому не по карману абсолютному большинству не только детей, но и взрослых.

Дети и родители прекрасно осознают, что это аттракцион небывалой щедрости — бесплатное обучение за счёт военной комендатуры, поэтому настрой соответствующий.

Да что говорить? До мора семья платила восемь фыней в месяц за право слушать «Тысячесловие» под открытым навесом — это неподъёмно для подавляющего большинства семей Юнцзина.

В очереди на поступление в наши общеобразовательные школы находится, по примерным подсчётам, около 800–900 тысяч детей и это число ежедневно растёт, по мере распространения слухов по городу.

Темпы строительства школ слишком низки, но увеличивать их не нужно — гораздо острее проблема с кадрами. Учителей, несмотря на ебейшие масштабы подготовки, остро не хватает. Сара наращивает объёмы, оптимизирует курсы, но потребность слишком велика.

Выручает нас то, что есть образованные люди, прибывающие или возвращающиеся из провинций — их нужно готовить только по педагогической части, что здорово всё упрощает.

Сару интересуют имперские города — в некоторых из них, по официальным данным, общая грамотность достигает 40–50%. Среди этой массы есть какой-то небольшой процент высокообразованных людей, которых можно использовать для качественного и количественного улучшения кадров юнцзинских школ.

В самом Юнцзине, по данным от императорской администрации, за период до мора, уровень общей грамотности составлял около 8–10%. Но грамотность скакала от квартала к кварталу. Например, в императорском квартале уровень грамотности был близок к 100%.

Результаты переписи после мора показали, что общий уровень грамотности составляет 13–15% — в основном потому, что более грамотные богатенькие Ричи сидели дома и не участвовали во всяких сомнительных делах типа грабежа опустевших кварталов, ради пропитания, в народных волнениях и так далее.

Естественно, всё это касается только мужского населения. Уровень грамотности среди женщин составляет не более 3–4% по всему Юнцзину — они не знают нихуя, потому что им запрещено.

В развитых имперских городах ситуация не сильно лучше — не более 8–9% женщин владеют грамотой, потому что такова традиция.

Бумага и кисть среди приданного считаются «амулетом против потомства», поэтому практически каждый местный мужик убеждён, что учить жену чему-либо, кроме шитья и работ по дому — это остаться без наследников.

Сара, несмотря на её довольно-таки феминистические взгляды, впитанные с молоком их литовского президента, понимает, что переть против тысячелетних устоев — это опрометчиво и вся мощь юся в этом вопросе не поможет. Ей бы, конечно, очень хотелось внедрить всё с кондачка, лихим кавалерийским наскоком — дать женщинам массовое образование, интегрировать их в общество и прочее, но ей присущ здравый смысл.

Поэтому мы разработали многоэтапный план: сначала обучаем граждан мужского пола, что сильно снизит возможную социальную напряжённость при переходе ко всеобщему образованию, а затем начинаем внедрять женские классы, с постепенным переходом на обоеполое массовое образование.

У образования и здоровья есть прямая связь — образованные женщины, как показывает практика, меньше страдают от разных неприятностей после родов и у них гораздо реже умирают младенцы. Это положительно сказывается на рождаемости, а высокая рождаемость — это заебись.

Да, в даосизме, ну или путизме, если угодно, есть устойчивая установка «образование умножает желания, а желания умножают страдания», поэтому «меньше знаешь — крепче спишь», но мы на хую вертели эту установку. Нам очень нужна крепкая экономическая основа для наших планов.

И мы её получим.

Любой ценой!

Но бесплатно…

— Как там мой любимый инспектор Се? — поинтересовался я, отвлёкшись от изучения доклада.

— Предполагаю, что он уже должен заехать в провинцию Бэйлин, — ответил Яньсюн.

Сукин сын, Се Бохай, не оправдал моих ожиданий. Я заплатил ему деньги! А эта сука посмела ослушаться моего приказа!

Сара, добрая душа, лишь выпорола его публично — от меня подобного гуманизма лучше не ждать. Потому что не будет, нахуй!

Я обратился к старшему стражнику Чжану Гуочжи и судье Си Цзы — они оперативно состряпали дело о коррупции и бедолага Се Бохай был арестован, выслушал приговор и отправился на железные рудники в Бэйлин.

Так будет с каждой мразью, которая взяла на себя обязательства передо мной и посмела их не выполнить!

Ну, почти с каждой. Тот же дракон Фэйшаньцзо может прокатить меня без каких-либо последствий для себя, но он, я уверен, не будет — не того склада характера дракон…

— Замечательно, — кивнул я. — Присматривай за ним — если он попробует сбежать, то никаких поблажек.

— Обещаю, что бывший инспектор Се будет под моим пристальным присмотром, — пообещал Яньсюн.

Его пример — другим наука.

Лучше всех этот урок усвоил бывший старший стражник Чжан Гуочжи — теперь он новый инспектор. Императорская администрация заняла позицию куколда, то есть, просто посмотрела, как я жестоко трахнул Се Бохая.

Фактическая власть над Юнцзином у меня в руках — есть исполнительная власть в виде экстраординарных полномочий военного коменданта, действующая на время военного положения, и законодательная власть, в виде полномочий председателя совета квартала Байшань. Для полноты коллекции не хватает судебной власти, находящейся в руках судьи Си Цзы и его коллег.

Квартальных судей раньше было много, кварталов-то было дохуя, но сейчас их численность здорово сократилась, поэтому пост судьи Си стал очень значимым.

Но этот мужичок до усрачки боится меня — он смотрит на мои действия с широко закрытыми глазами и делает то, что я ему скажу.

Только вот мне этого мало — мне нужна и судебная власть, чтобы получить диктаторские полномочия и сделать всё так, как надо. Без ёбаных промедлений, без злоебучей неэффективности некомпетентных людей, с которыми приходится общаться — так, как я скажу. Ради высшей цели.

«Начинаю понимать, почему наши чинуши маялись хуйнёй, а не делали свою работу», — подумал я. — «У них тупо нет цели. Самоцелью у них являются деньги и посты. Но посты конечны, а к деньгам очень быстро привыкаешь, поэтому их получение, рано или поздно, скорее, рано, чем поздно, приедается. А власть без цели — это пиздец».

— И, наконец-то, отчёт по воде… — пробормотал я, берясь за следующий документ.

Косвенным признаком успеха водной программы является практически полная победа над мором второго типа. Грунтовые воды загрязнены, это факт, но большая часть города пьёт артезианскую воду.

Всего, за прошедшее время, пробурены 1864 скважины — этого хватает впритык. Норма выдачи — 35 литров в сутки на человека. Этого вполне хватает на бытовые потребности.

Бурение продолжается непрерывно, ведь целевым показателем является обеспечение 100 литров в сутки на каждого гражданина.

Увеличение размеров скважин погоды не делает, Маркус как-то пытался, но добился профицита в 6500–6600 литров в час, против 6000 литров в час от стандартной скважины, а усилий приложил втрое больше.

Единственный рабочий вариант, который мы сразу и выбрали — тупо бурить больше скважин.

Время пройдёт, и потребность населения в воде будет удовлетворена полностью, вплоть до водяного изобилия.

Помимо тупого бурения большого количества скважин, непрерывно строятся цистерны для хранения воды — они нужны для снабжения водой типового жилья. В этих домах, к сожалению, нормирования воды не установить — люди, конечно, пользуются водой очень бережно, помня былые времена, но в типовых многоэтажках наблюдается стабильный повышенный расход.

Есть ещё один вариант, как увеличить профицит скважин — применять практиков стихии Воды или городить конструкцию на основе духов или паровых двигателей.

Сара проводила эксперимент с практиками стихии Воды — они, в моменте, добивались профицита в 10 000 литров в час, но затем что-то происходило и профицит падал до 2000–3000 литров в час, а на следующий день восстанавливался. То есть, судя по всему, это было истощение водоносного пласта — эту проблему, в наших реалиях, не решить.

Как вернётся Маркус, можно будет подумать о механических насосах — даже если они будут давать прирост на 1000–2000 литров в час, это будет стоить того…

Каждое торжественное открытие новой скважины в кварталах встречают с ликованием — это ведь чистая вода, бесплатно, с солидной суточной нормой.

На самом деле, не совсем бесплатно — она включена в подушный налог, из которого оплачиваются расходы на содержание бригад бурильщиков и поддержание скважин в рабочем состоянии, но отдельных «водяных» поборов больше нет. По факту, ничего не изменилось, но людям приятно пользоваться «бесплатной» водой.

— Заебись… — прошептал я, дочитав отчёт от Цай Кэцзю, моего 2-го заместителя и начальника водяного отдела. — Хоть с водой полный порядок…

Следующим был отчёт от Ню Чжона, моего бывшего 3-го заместителя и нынешнего начальника аграрного отдела. Ввиду того, что он большую часть времени проводит «в полях», то есть, в имперской провинции, функции моего 3-го зама выполнять он не может — он полностью сфокусирован на поддержании работы шестисезонной системы сельского хозяйства.

Сара, в пору врио военного коменданта, держала руку на пульсе нашего аграрного сектора: она проконтролировала плавный переход на продовольственное самообеспечение, а высвободившиеся средства, ранее расходуемые на закупку продовольствия, перенаправила в строительство.

В провинциях недовольны — многовековые контракты расторгнуты, прибыли резко упали, но дальше возмущения посланников дело не пошло. Мой авторитет в близлежащих провинциях непререкаем — даже охуевшие юся, типа Джованни, не смеют переть против воли Центра. Все понимают, что если я буду кем-то расстроен, то недолго править тем, кто меня расстроил…

Главный плюс аграрной реформы — радикальная разгрузка бюджета. Укреплённые агрогорода расширяют объёмы поставок продовольствия, которое сразу же попадает на огромные городские склады.

Ещё до похода на Порочный Цикл, я распорядился возводить новые склады, на месте ряда опустевших кварталов — по проекту, это не просто гигантские склады, а крепости, способные выстоять во время полноценного штурма города. И даже если враг завладеет улицами, основные складские массивы ему придётся брать отдельно.

Юнцзин превращается в автономный мегаполис, где жители живут в компактных многоэтажках с центральным водоснабжением, а продовольствия на городских складах втрое больше, чем прежде.

Моё видение будущего этого города — полная независимость от окрестных провинций. Это позволит Реншу, когда он станет императором, планомерно захватывать центр Поднебесной, превращая его в централизованное государство.

Такому государству не будут страшны никакие приходы орд фриков, а кровососам будет очень тяжело сломить и подчинить развитую децентрализованную бюрократию, которая будет адаптивна и проактивна.

Последнее слово — это что-то из терминологии Гизлан. В душе не ебу, что это значит, но знаю, что это что-то хорошее.

«Ого, инициатива снизу…» — прочитал я один из фрагментов отчёта. — «Продажа излишков в провинции?»

Селяне, трудящиеся в агрогородах, предлагают начать экспорт излишков, которые ожидаются в следующем году, если не будет непредвиденных обстоятельств, в провинции — предлагается наладить логистику на юг и север, где дела с продовольствием обстоят не так хорошо, как в центре.

Но это такое себе — рентабельность низкая.

Лучше, думаю, построить больше хранилищ, чтобы накапливать излишки продовольствия.

Мы, вообще-то, готовимся к войне.

Как только власть будет передана Реншу, все окрестные кровососы захотят свергнуть его. И если сейчас, ввиду наличия в императорском дворце босса-кровососа, а также заслона из юся, они не решаются, то в ходе неразберихи, вызванной дворцовым переворотом, кто-то захочет попытать удачу. А уже это побудит действовать тех, кто колебался.

— Ладно, с продовольствием у нас тоже всё налаживается… — произнёс я, закрыв отчёт. — Теперь жилищное строительство…

Но там ничего интересного — сдали в этом квартале 741 типовой дом, что мало, если посмотреть на потребность, но на 207 домов больше, чем в прошлом квартале.

Есть юся, не успевшие на «праздник жизни» — бедолаги тупо пришли после завершения раздачи наделов. Какой-то другой работы им не светило, поэтому они пошли на массовые стройки.

В нашем распоряжении имеются шесть бригад по десять юся-«физиков» — они вносят наибольший вклад в жилищное и инфраструктурное строительство. Кому-то даже нравится заниматься созидательной деятельностью…

Благодаря интенсивному строительству нового жилья, заброшенные кварталы стремительно расчищаются — кое-где Саре пришлось налаживать серьёзную логистику стройматериалов, так как вблизи всё уже разобрано.

А вот юся других направлений развития Сара использует, где придётся — кто-то занимается преподаванием в школах, кто-то работает в новой администрации, а некоторые вступили в особые группы КМП Юнцзина и уехали к Маркусу.

«Ёбаные кровососы не спят — но и мы тоже», — подумал я. — «Скорее всего, у них разлад, после пережитого — мы это обязательно используем».

*1483-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, площадь имени генерала Шермана*

— А почему именно Шермана? — тихо спросил я у Сары.

— Не знаю, — пожала она плечами. — В своём письме Маркус настаивал, чтобы новая центральная площадь квартала была названа именно в честь генерала армии Уильяма Текумсе Шермана. На байхуа его имя звучит как Юэ Бао Цзянцзюнь.

— «Генерал Прыткий Леопард»? — нахмурил я брови.

— Да, это Маркус придумал, — кивнула Сара. — Он писал, что «Текумсе», в переводе с языка шауни, означает «пантера, скачущая по небу», а в байхуя есть устойчивое выражение Юэ Бао.

— А-а-а, ну, тогда понятно, — сказал я, а затем услышал бой барабанов и топот тысяч ног. — Они едут.

На площадь начало входить войско — Корпус морской пехоты Юнцзина шёл в парадных колоннах и морпехи старались идти в ногу, в ритме барабанного боя.

В честь прибытия армии победителей, на площади собралась большая толпа — ради этого события, я отменил карантинные ограничения на следующие трое суток.

Горожане встречали армию восторженными криками и разноцветными флажками.

Маркус идёт в центре, возглавляя колонну офицеров и сержантов.

Многие морпехи, как вижу, имеют раны и шрамы — кое-кто перебинтован, а некоторых везут на телегах.

Походная колонна полностью вошла на площадь и остановилась.

— Нале-во! — дал приказ генерал армий.

Морпехи повернулись лицом к нам.

Маркус, строевым шагом, прошёл к нам с Сарой.

— Здравия желаю, дафу Вэй! — козырнул он. — Корпус морской пехоты Юнцзина, после выполнения боевой задачи, прибыл!

— Вольно! — скомандовал я.

— Вольно!!! — продублировал Маркус.

Морпехи расслабились.

— Каковы результаты операции? — спросил я.

— Враг разбит наголову, рассеявшиеся по окрестностям силы противника найдены и уничтожены, — ответил Маркус.

— Отличившиеся? — задал я следующий вопрос.

— Практически все, дафу Вэй! — без раздумий ответил генерал армий. — Но особо отличившимися считаю 1-й, 4-й, 9-й и 11-й полки! Ходатайствую о вручении им почётных знамён!

— Ходатайство удовлетворяю, — кивнул я.

Всё уже заранее согласовано — у нас есть подробные списки морпехов, заслуживших персональные награды и подразделений, достойных коллективных наград.

Высшая награда для любого подразделения — почётное знамя. Пусть это не императорское почётное знамя, какими могли похвастаться гвардейцы императора, но КМП Юнцзина, даже по бумагам, это не императорское подразделение.

— Генерал армий Чжи! — провозгласил я. — От имени города и Сына Неба, объявляю тебе благодарность за успехи в битве против смертного врага рода людского! Возвращайся к войскам и устрой их, как подобает!

— Есть! — козырнул Маркус, развернулся кругом и, строевым шагом, вернулся к своим ребятам.

Колонна продолжила марш — морпехам придётся пройти через половину города, чтобы добраться до восточных пригородов, где построено новое расположение КМП Юнцзина.

— А теперь массово-культурное мероприятие… — произнёс я тихо, а затем прибавил голос. — Объявляю общегородской праздник! Каждому жителю полагается двойная порция риса, а взрослым мужчинам — по чарке рисовой водки! Бесплатно!

Толпа возликовала.

Давненько я не проводил мероприятие «Ножки Буша» — время было кризисное…

Зонг тут же вступил в игру и дал сигнал заводилам.

— Прыткий леопард поразил гнилую тыкву!!! — услышал я. — Слава Прыткому леопарду!!!

На площадь закатились здоровенные бочки с рисовой водкой и телеги, полные жареного риса. Городская стража отвечала за распределение и безопасность мероприятия, поэтому горожане дисциплинированно получали свои порции водки в дешёвые бамбуковые кружки и тарелки риса.

Еда нехитрая, а алкоголь дешёвый, но зато бесплатно — кто откажется от халявы?

Градус веселья на площади начал стремительно расти, а мы с Сарой, удостоверившись, что всё идёт, как и задумано, направились к Кремлю.

Маркуса мы встретили прямо у ворот.

— Мой ниггер! — крепко обнял он меня и Сару. — Моя шугар!!!

— Привет, бро! — крепко зажал я его в объятиях.

— Ребята, я видел такое! — воскликнул он. — Гоу в дом!

Во дворе нас встретили Яню и Ифэй, которых он сразу же облапал, что вызвало у них похотливые хохотки.

— С вами тоже разберусь, йеллоубонс… (1) — пообещал им Маркус. — Сейчас мне бы навернуть памповой каши!

— Уже подано, господин, — ответила довольная Яню.

Проходим в кремлёвскую столовую и рассаживаемся за обеденным столом.

— Какие потери? — сразу же спросил я.

— Отчёт разве не читал? — нахмурился Маркус.

— Только недельной давности, — покачал я головой.

— Ну, тогда ты примерно знаешь, — вздохнул Маркус. — Из 50 000 морпехов поход пережили только 19 126 человек. Большинство потерь — боевые. Санитарные потери — менее 4%. Более подробный рапорт напишут мои пацаны — как оклемаются после марша.

Получается, корпус доведён до состояния небоеспособности — считается, что фактическая небоеспособность армейского корпуса наступает после потери 50% личного состава и выше. 60–70% потерь — это полный разгром.

Но фрики потеряли гораздо больше, а главное — лишились командования и начали отступать, поэтому, даже в таком состоянии, КМП Юнцзина сумел догнать и выебать всех бегущих фриков насмерть.

Ну и немаловажным фактором оказалось наличие у КМП Юнцзина достаточного количества практиков, а также Маркуса, который, согласно рапортам, был ключевым средством для пробивания вражеской обороны, которую, к чести фриков, они, всё-таки, пытались выстраивать.

— Зато все выжившие — это основа для будущей армии, — сказал Маркус, прожевав кашу. — Их боевой опыт бесценен, поэтому мы быстро восстановим численность корпуса и, если позволят деньги и ресурсы, создадим новые! И это будут совсем не те соплехлюпы, которые умирали на улицах во время осады Юнцзина!

— Деньги и ресурсы есть, — степенно кивнула Сара. — Поздравляю, Маркус — ты доказал, что являешься настоящим генералом.

— Спасибо, систер, — заулыбался довольный Маркус. — А у вас как дела?

— Ну, это долгая история… — начал я.

— А ты расскажи! — усмехнулся мой чёрный брат. — Я очень хочу узнать, кого именно ты хуесосил, когда был в бреду!

— Расскажу сегодня вечером, — пообещал я. — А сейчас — доедай и идём во дворец императора. Он хочет наградить нас за успехи.

Примечания:

1 — Йеллоубон — англ. Yellowbone — в переводе означает «жёлтая кость» — на афроамериканском сленге так иногда называют всех светлокожих, но не белых девушек — азиаток, латинос или мулаток. Ещё есть термин «Рис Куин» — от англ. Rice Queen — «Рисовая королева» — ну, тут, думаю, всё понятно.

Глава двадцатая Все тип-топ — каблучки, макияж. Все тип-топ и этот мир наш!

*1483-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

Бок о бок с Маркусом, входим в Зал Сокровенного Закона.

Мне известно, что император решил награждать лично — уже во второй раз, что считается очень и очень редким случаем. Ещё и дворцовый зал выбран особый, из категории «исключительно для императорской династии».

Идём по полированному чёрному мрамору, к чёрному трону, габариты и высота которого могут что-то говорить о каких-то комплексах его владельца. Ну, как у некоторых неправильных БМВшников, которые колхозят себе прямоток на два литра сока, а также вешают не оригинальные М-обвесы и шильдики.

— Что-то тут как-то не очень… — произнёс Маркус.

— Слишком дохуя понтов для человека, контролирующего только пределы этого дворца… — кивнул я.

Доходим до специальной отметки, дальше которой заходить нельзя, если, конечно, не хочешь нанести императору серьёзное оскорбление.

Пришли мы без оружия — иначе пришлось бы сдавать его. Но тут все прекрасно понимают, что нам необязательно брать с собой оружие, чтобы перебить всех обитателей дворца.

«И сколько нам ждать этого мудака?» — спросил я себя, глядя на пустой трон.

В зале присутствует только дворцовая гвардия, двадцать человек. Они стоят у стен, с незаряженными ружьями, оснащёнными позолоченными штыками, в тон декоративным доспехам, которые я могу протыкать пальцем.

Насколько мне известно, у императора есть полторы тысячи дворцовых гвардейцев, которые, как ни странно, оплачиваются из моего кошелька — они живут на налоги, собираемые с моих кварталов.

У императора есть и другие кварталы Юнцзина, где ещё фунциклируют советы кварталов и председатели, но доход с них смехотворный, так как они ещё не восстановились после мора, осады и голода.

Всё, что я вижу здесь, во Дворце Тёплого Лета — это сраная мишура, которая должна вызывать шок и трепет, но нихрена не вызывает и существует просто так, по традиции.

«А ведь можно, буквально, в любой момент, перекрыть императору краник и он сам рухнет с трона — из-за острого дефицита бюджета и калорий», — подумал я. — «Но, нет, это будет слишком некрасиво — население не поймёт. Нужно обязательно устроить вооружённый захват дворца, чтобы все поняли, что это само Небо наслало на нечестивца свою кару».

Наконец, в зал вошёл император, сопровождаемый чэнсяном Сунь Шилу, тремя чиновниками-самописцами из Цензората, а также неизвестным мне евнухом, скорее всего, главным евнухом императорского двора.

Сунь Шилу, за прошедшее время, существенно приподнялся — он стал чэнсяном, то есть, канцлером, заведующим всеми гражданскими делами. Это 1-й ранг, высший — дальше ему взлетать просто некуда. При попытке взлететь выше он упрётся головой в жопу императора.

— Приветствуйте великого Сына Неба!!! — заголосил выскочивший из-за трона хунлу Чан Сыбэнь.

Мы сразу же падаем на колени и начинаем отбивать положенные поклоны — по заведённой мною традиции, разбиваю мрамор лбом.

— Встань, дафу Вэй! — призвал хунлу.

Встаю на ноги, а Маркус остаётся на поле, изучать трещины на мраморе.

— Кхм-кхм! — кашлянул хунлу Чан и развернул пергаментный свиток. — Дафу Вэй, за надлежащую подготовку непобедимой армии, полное подавление эпидемии мора, восстановление продовольственной безопасности столицы, строительство десятков школ и иные успехи во славу Великого Сына Неба, награждается титулом наня и орденом Золотой Жабы II-й степени!

Нань — это что-то вроде барона. Низший наследный аристократический титул, не дающий практически ничего, кроме того, что ко мне теперь обязательно надо на «вы», если сословием не вышел.

Хе Яньсюн, как раз, сын наня, съебавшегося, в самом начале мора, далеко на восток. И пусть мы, в неформальной обстановке, говорим с Яньсюном на «ты», теперь можем говорить так и в формальной обстановке.

Падаю на колени и повторяю упражнение — добиваю многострадальный мрамор своей пуленепробиваемой головой.

— Генерал армий Чжи!!! — проорал хунлу.

Маркус поднялся на ноги и приложил правый кулак к груди.

— Генерал армий Чжи, — начал хунлу, — за уничтожение 230 000 личных врагов Сына Неба, с заботой созерцающего процветающий мир под ним, за полное уничтожение мерзких и презренных последователей Порочного Цикла и благополучное возвращение непобедимой армии Сына Неба в Юнцзин, награждается титулом гун, орденом Чёрного Тигра I-й степени, а также ему вручается в правление, во славу величественного Сына Неба, провинция Бэйлин!

А вот это — О. Х. У. Е. Т. Ь.

Провинция Бэйлин — это пиздец!

Крупнейшие залежи железной руды — там. Второе, во всей Поднебесной, по значимости, месторождение серы — там. Крупнейшие железоделательные мощности — там.

Ван Цзин Шаньго, владеющий провинцией Бэйлин, практически официально таскает на хую самого императора, потому что богат настолько, что ему можно игнорировать любые требования из столицы, без каких-либо последствий.

И когда император призвал его на войну против Порочного Цикла, ван Цзин, традиционно, послал его в хуй и был таков.

Понятно, для чего это делается — босс-кровосос решил, что надо разделить нас с Маркусом, чтобы стало чуть более безопасно.

Ну и, в лучших традициях дворцовых интриг, заодно и избавиться от охуевшего вана, слишком открыто пославшего императора.

Расчёт был на тщеславие Маркуса. Возможно, они думали, что от победы над Порочным Циклом, у него сильно вырастет ЧСВ и появится жажда власти, но они просто не знают его.

Маркус, как и ожидалось, избил мраморный пол лбом.

— Можете быть свободны! — отпустил нас хунлу.

Император, как обычно, не проронил ни слова, но смотрел на нас с живейшим интересом.

Главный евнух дал знак — в зал вошла группа его собратьев, которые занесли сундуки с наградами. Если я верно помню, то золотая жаба II-й степени весит примерно 15 килограмм.

А вот сколько весит Чёрный Тигр I-й степени — тут уж хрен его знает. Изготавливается эта статуя из обсидиана, поэтому не должна весить слишком много.

Получаю свою жабу, а Маркус принимает своего тигра — дома посмотрим…

*1483-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и наня Вэй Та Ли*

— Ой, да камон! — возмутился Маркус, открыв сундук. — Обсидиановый тигр, блядь?

Чёрный тигр стоял в боевой стойке, то есть, приготовившийся к решительному броску. Зубы его изготовлены из серебра, а глаза — огранённые сапфиры.

В длину эта статуэтка примерно сантиметров тридцать, а в ширину — не более пятнадцати. Но изготовлена очень качественно — самое оно, чтобы поставить в шкаф в кабинете чиновника средней руки, рядом с набором самурайских мечей, подаренных на день рождения «друзьями из 90-х».

— Не тем ты занялся, бро… — ответил я, поглаживая свою золотую жабу.

Эта хреновина, действительно, весит 15 килограмм с чем-то и состоит целиком из золота, но с отличием — вместо глаз у неё огранённые рубины, а во рту она держит монету непонятного номинала, в центр которой инкрустирован прозрачный бриллиант.

На спине жабы написано, что «император что-то там», но я не стал вчитываться.

— Говорят, что это даже престижнее золотой жабы, — попыталась успокоить Маркуса Сара.

— Золото, шугар! — воскликнул Маркус. — Его жаба сделана из золота, а мой тигр… из камня! Мазафака!

— И вы, несмотря на то, как одаривают вас эти кровопийцы, без раздумий убьёте их? — поинтересовался Реншу.

— Ну, пока тебя не было, мы пересмотрели некоторые свои взгляды… — начал я.

Реншу поражённо выпучил глаза.

— Ха-ха-ха!!! — рассмеялся я. — Нет, конечно же, мы захуярим их всех, без раздумий и сомнений — ничего не изменилось.

— Так, ладно, — Маркус вернул тигра в сундук и закрыл крышку. — Что будем делать с другим «подарком»?

— Ты о целой провинции, которую тебе нужно взять под свою власть? — уточнила Сара.

— Нет, я о нихуя не значащем титуле гуна! — саркастическим тоном ответил Маркус.

— Ты чего такой злой? — нахмурилась она.

— Я думал, что мне дадут золотую хуйню, как Виталику! — ответил Маркус. — А мне дали какое-то каменное говно!

Видимо, он настроился получить золотую жабу — её ведь дают и за военные подвиги, в том числе.

— Я обещаю тебе, гун Чжи, что награжу твои подвиги по достоинству, — пообещал ему Реншу. — Сразу же, как стану императором.

— Эх… — горестно вздохнул Маркус.

— Провинция… — произнёс я задумчиво. — Нам она сейчас, как телеге пятое колесо.

— Да, этот ублюдок знает, как отдариваться, — кивнул Маркус.

— Но это ведь очень перспективно, — сказала Сара. — Богатейшие железные рудники, огромные залежи серы и, насколько я знаю, там уже давно добывают ртуть — это точно будет нам полезно. Как минимум, там крутятся очень большие деньги.

— Вообще-то, мы можем себе такое позволить, — вступила в беседу Гизлан, развалившаяся на кожаном диване. — Нашего административного ресурса достаточно, чтобы взять под контроль и не такую провинцию — у нас достаточно перспективных кадров.

— Но её нужно взять, для начала, — покачал головой Маркус. — Можем ли мы потянуть такое? Провинциальная армия Бэйлина не пострадала от нашествия фриков и мор в ту провинцию не проникал.

— Можно рассмотреть секретную операцию по проникновению во дворец вана, — предложила Сара. — Я всё разведаю, а затем вы пойдёте туда и грохнете кровопийцу вместе с ваном. Пайцза у тебя есть, Маркус — тебе останется только принять власть.

— Не хочу управлять никакой провинцией, — покачал он головой. — Все эти церемонии, насущные вопросы жизненного характера — может, это вам нравится, а мне такое не по душе.

Только здесь, в Поднебесной, я полноценно осознал, что кайфовать от притока бабок на должности, и реально чем-то управлять — это две кардинально разные вещи. Когда реально управляешь, это больше похоже на управление автосервисом в условиях нехватки всего. Гораздо проще быть обычным автомехом-мотористом и не париться об аренде, ремонте, общении с клиентами и прочем…

— Да и не будешь ты ничем управлять! — махнула рукой Гизлан. — Я могу отправиться туда и наладить всё от твоего имени!

А у неё губа не дура…

Кажется, всем стало очевидно, что она хочет попасть туда ради закрытия каких-то своих шкурняков, а не ради общего дела. Да и хуй с ней, нет?

Ну, хочет она побыть фактической ню-ван, порулить небольшим государством — флаг ей в руки, барабан на шею, стальной елдак Александры в жопу, и вперёд!

— Да, идеальное решение, — улыбнулась Сара.

— Согласен, — кивнул я.

— Ну-у-у… — задумчиво протянул Маркус. — А, похуй! Не имею ничего против.

— Вот и отлично, — произнёс я. — Теперь надо всё тщательно спланировать и нанести свой удар.

— Бэйлин находится юго-восточнее Мэйхуа, — сказала Сара. — А в Мэйхуа у нас сидит Кааи… У кого какие идеи?

— Надо договариваться с Кааи о налаживании коммуникаций, — предложил Маркус. — Даже если удастся взять Бэйлин малой кровью, нужно будет как-то транспортировать грузы в столицу и обратно. Лучше договориться с Кааи, чтобы не было проблем.

— Договоримся, — кивнул я. — Жаль, что КМП небоеспособен…

Не хотелось бы, конечно, решать проблему Бэйлина армией, но нужно приготовиться к такому развитию событий.

— Мне потребуется примерно полгода, чтобы восстановить боеспособность КМП, — предупредил Маркус. — Минимум — четыре месяца, но это самый минимум, с понижением боеспособности морпехов.

— Мы не знаем, что делают кровососы, — сказал я. — Возможно, они договариваются между собой. Этот «подарок» выглядит, как топорная и очевидная попытка разделить нас. Достаточно тупая, чтобы сработать — как с другими юся.

— Но мы пойдём вместе, — улыбнулась Гизлан.

— Надо очень хорошо подготовиться, — вздохнул Маркус. — Возможно, это очень хитрая ловушка.

*1489-й день юся, Поднебесная, провинция Мэйхуа, на границе с имперской провинцией*

— И зачем вам это? — настороженно спросила Кааи.

Она мало чем напоминала ту отчаявшуюся юся, согласную почти на любую работу. На ней просторный халат из теневого шёлка, выкрашенного азуритовой краской, а на шее её висит ожерелье с большим рубином. Безвкусица, если честно, но кто я такой, чтобы осуждать её? Девочка дорвалась до настоящего богатства…

— Мы, юся, должны держаться вместе, — усмехнулся я.

Чёрные глаза Кааи начали излучать скепсис.

— Да шучу я! — сразу же сказал я. — На самом деле, нам нужны товары твоей провинции и рынок сбыта.

— А ещё мы хотим поставить на юго-востоке твоей провинции военную базу, — добавил Маркус.

Я посмотрел на него неопределённым взглядом.

— Военную базу? — нахмурилась Кааи. — Зачем?

— Для обеспечения безопасности имперской провинции, конечно же! — заулыбался Маркус.

— Ты же американец, да? — спросила ню-ван.

— Да, — подтвердил Маркус, — но это не имеет отношения к делу.

— Не переживай, — попросил я Кааи. — Там будет всего-то десять тысяч морпехов…

— Десять тысяч⁈ — выпучила глаза ню-ван. — У меня вся моя армия — это девять тысяч сол…

Она запнулась, так как поняла, что ляпнула лишнее.

В пятидесяти метрах от нас стоят её гвардейцы — что-то около батальона. Наверное, она взяла их на случай, если мы решим дуркануть и убить её. Но это формальность — их недостаточно, чтобы даже просто задержать нас с Маркусом на пару секунд.

— Восемь тысяч семьсот при тридцати полевых орудиях, — улыбнулся я. — Мы знаем.

— Наверное, это должно стать лучшим доказательством наших мирных намерений, — сказал Маркус. — Мы могли бы взять твою провинцию силой, могли бы убить тебя ночью, пока ты спишь в своём не очень-то роскошном дворце или, например, убить тебя прямо сейчас, а затем прикончить твоих гвардейцев, которые даже не успеют добежать до тебя. Но мы с Виталием — самые миролюбивые юся во всей Поднебесной! И мы предлагаем тебе сделку.

Всё это горькая правда — мы могли бы, но не станем, потому что мы хорошие, хе-хе-хе…

— Я хочу получить от вас гарантию ненападения, — потребовала Кааи.

— Будет, — легко согласился я. — Можешь быть уверена, что твоя провинция интересует нас как рынок сбыта и источник сырья — в Юнцзине очень много денег и очень большой спрос на сырьё.

В провинции Мэйхуа проживает что-то около полутора миллионов человек, местность равнинная, холмов практически нет, а на юго-западе есть большие леса. Также имеются не очень богатые залежи железной руды, есть месторождение меди, но главная ценность провинции — азуритовая шахта. Собственно, халат Кааи покрашен краской, получаемой из добываемого в той самой шахте азурита.

— Вы загнали меня в угол, — сказала ню-ван. — У меня нет выбора.

— Таков Путь, — развёл я руками.

*1537-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и наня Вэй Та Ли*

— Нянь Вэй!!! — ворвался в мой кабинет Зонг. — Вы должны это услышать!

— Да тише ты, — попросил я его. — Успокойся и выкладывай.

Пару недель назад я решил заняться оптимизацией маркусовского парового двигателя, но быстро понял, что в паровых движках шарю гораздо хуже, чем он.

Но что-то мне сделать хотелось, аж руки чесались, поэтому я озадачился изобретением нормальной паровой пильной рамы.

Принцип мне хорошо известен, всё-таки, в шараге я учился неплохо, поэтому мне только и нужно, что приложить свои знания к местным условиям и материалам.

На чертеже уже прорисовывается паровая лесопилка-«качалка»: рядом с котлом стоит массивный дубовый вал, который паровой поршень крутит 6–8 оборотов в минуту — на его торце закреплён железный кривошип-палец, через шатун связанный с вертикальной рамой из толстых брусьев.

В раму вставлены пять широких стальных полотен. Каждый оборот вала превращается в ход «вверх-вниз» рамы примерно на триста миллиметров — возможно, при воплощении в металле и дереве, будет на 299 или 301 миллиметр, потому что у нас есть некоторые проблемы с точностью. Но, слава Небу, прямо ебическая точность не требуется.

Под рамой будет медленно ползти деревянная каретка-стол: трос от вала, через зубчатую передачу, будет тянуть бревно вперёд на несколько сантиметров за цикл, так что рама за смену сможет распустить целый сосновый ствол на ровные доски.

Вся кинематика банальна: кривошип, шатун, бронзовые втулки и кожаные уплотнения.

И, несмотря на всю свою простоту, эта паровая лесопилка будет, по моим расчётам, где-то в восемь-десять раз производительнее, чем те «чудеса инженерной мысли», работающие вдоль местных рек.

«А ещё я вумный-вумный, поэтому у меня есть ноу-хау — собачка-предохранитель…», — быстро начертил я новый элемент на отдельном листе. — «Пока что, сойдёт — вечером, как разгребу со всеми делами, нужно будет детально проработать».

Эта штука нужна на каретку — подпружиненная собачка-предохранитель, если полотно встретит сучок, тупо сбросит передачу, что сохранит зубья полотна в целости. Э — экономия.

Зонг молчал, глядя на то, как быстро на новом чертеже появляется загадочный механизм.

— Так что у тебя? — спросил я.

— А-а-а! — очухался мой пиарщик и менеджер по всем вопросам. — Там дракон!

— Фэйшаньцзо? — спросил я. — Он что, снова прилетел?

— Нет! — выкрикнул Зонг. — В провинции Луньчжоу появился дракон, который начал уничтожать её!

— Так, — кивнул я. — И что он делает?

— Он применяет Ци, чтобы разрушать землю! — ответил Зонг. — Вчера он двигался на запад, к Юнцзину! Он движется к нам!

— Зонг… — произнёс я устало. — Это тяньлун Фэйшаньцзо. Он выполняет свою часть договора — с провинциальными властями, конечно, нихрена не согласовано, но мне похуй. Он роет новую реку, которая соединит Ду и Ашихэ. Разве тебя не было, когда к нам прилетал тяньлун?

— Нет, я слышал, что он прилетал, но я тогда был в отпуске, — ответил Зонг. — Услышал со слов заместителей и очевидцев. Но я не думал, что вы с ним о чём-то договорились.

— Ну, а мы договорились, — улыбнулся я.

— То есть, панику разводить не надо? — уточнил пиарщик.

— Вообще не надо, — покачал я головой. — Но ты начинай, потихоньку, готовиться к пиар-кампании — сейчас никто не понимает, что делает дракон, но когда произойдёт смена власти, нужно будет, чтобы общественность связала появление новой реки с воцарением нового императора. Понимаешь?

— Да, босс, — кивнул Зонг. — Это очень мудрое решение.

— Ну-ну, жопу-то мне не лижи, умоляю, родной, — попросил я. — Мы это уже обсуждали — я не люблю, когда возле моей жопы появляется чей-то угодливый язык.

— Простите, — попросил Зонг. — Больше не буду.

Смотрю на него с недоверием. Будет, сукин сын.

— Клянусь! — приложил он правую руку к сердцу.

— Да-да, верю, — кивнул я. — Ладно, раз конца света не происходит, то иди — занимайся своими делами.

А я вернулся к чертежу, которому суждено стать очередным витком прогресса: ещё больше дешёвых досок — ещё дешевле строительство.

Назревает проблема с мебелью на рынке — замечено, что всё, что можно было утащить из заброшенных кварталов, уже утащено, а то, что было спасено ликвидаторами, уже распродано.

Малые мебельные производства благополучно наебнулись во время мора, поэтому нужно время, чтобы малый бизнес вновь ожил и задышал. А у нас тут массовое строительство, десятки тысяч людей, которые заселяются в новые жилища и которым требуется новая или хотя бы б/у мебель.

Приходится вмешиваться, пусть и косвенными методами — новые пилорамы будут выдавать более дешёвые доски, большая часть которых пойдёт малым предприятиям мебельщиков, которые смогут закрыть возникшую потребность, постепенно и не бесплатно.

У населения, как ни крути, начали расти доходы — в целом, в денежный оборот поступили огромные суммы, что, как уже замечено, ведёт к небольшой инфляции. Это всё напрямую связано с тем, что вымершие части города ожесточённо грабили, вывозя ценности в провинции, а взамен завозя наличку. И этой налички начало становиться слишком много, что просто не могло не сказаться на ценах.

Решаем проблемы, как можем, но их слишком много. Тут пробоину заткнёшь — на тебе три новых. Кажется, что город сыпется на глазах, без объективных причин — население упорно съёбывает в провинции, кадров не хватает, местами случаются вспышки мора второго типа, набор в войска идёт медленнее, чем хотелось, ну и есть недовольные тем, как мы ведём дела — куча недовольных.

А мы, как жонглёры на одноколёсных велосипедах, кружимся вокруг всего этого цирка и стараемся сделать так, чтобы эта неустойчивая конструкция не рассыпалась.

Я не знаю, что делать, а вот у Сары и Гизлан есть какой-то план: они сидят в Кремле и думают, как бы сбить нарастающее народное недовольство.

У меня есть один интересный способ, который позволит выиграть три-четыре года, но мы на него ещё не решились. Реншу бьёт по земле копытом, но он ещё не готов — нам нужно время, а его, как раз, сука, нет.

«Надо делать всё и сразу, блядь», — посетовал я, сворачивая готовый чертёж. — «Но когда⁈»

Глава двадцать первая Какой у вас бетон вкусный!

*1583-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание совета квартала*

Подписываю очередной документ — приказ «О строительстве бумажной фабрики в квартале Янхуэй» и передаю его секретарю.

Этот приказ отправится в строительный отдел и бюрократический механизм завертится, чтобы требуемая бумажная фабрика была построена к сроку не позже, чем через четыре месяца.

У нас всё работает в директивном режиме, никто и не почешется, пока не будет отдан соответствующий приказ — это ручное управление экономикой.

Но это только сегмент экономики Юнцзина, высший, централизованный и вынужденный — наш.

А ещё есть низший и средний сегменты, где всё вертится как-то само, по законам рынка, монополий и маленьких картельных сговоров. Десятки тысяч лавок, торгующих всем, чем можно и чем нельзя, десятки тысяч небольших мастерских, производящих всё, но в малых объёмах, тысячи средних и десятки крупных мастерских, а также единичные заводы.

Последние — это то, что интересует меня больше всего.

Существует Императорский оружейный завод, производящий оружие и экипировку для императорской гвардии — несмотря на то, что гвардии уже не существует, завод продолжает выпускать продукцию, потому что не может иначе.

— Тенун, постой, — остановил я собравшегося уходить секретаря. — А ты когда в последний раз бывал в отпуске?

— Да я… — он замялся. — Никогда.

— Серьёзно? — нахмурил я брови.

— Мне не нужно, — ответил Тенун. — Да и возможности, пока, такой нет — работы много.

— Ты это зря, — покачал я головой. — Так не пойдёт — пиши завтра заявление на оплачиваемый отпуск. Даже Яньсюн, железный, сука, человек, и тот на работе чуть не сдох — мне нужен работящий секретарь, а не полудохлый. На нас не ориентируйся — мы-то юся, нас против чудовищ готовили, даже против самых опасных! Бюрократия, как оказалось, в их числе, м-да…

— Это приказ? — уточнил секретарь.

— Да, — ответил я. — Отпуск-то оплачиваемый — целый месяц можешь балду гонять, восстанавливать силы и потом, свежий, отдохнувший, вернёшься на работу!

— Завтра напишу заявление, нань Вэй, — без особого энтузиазма произнёс Тенун.

Секретарь ушёл, а я вернулся к размышлению над оружейным вопросом.

На Императорском оружейном заводе есть целых три цеха по производству моих двухцуневых полевых орудий, но качество изготовления хромает, поэтому гвардия, когда была жива, предпочитала снабжаться у частников.

Пушки говно, это да, но ружья хорошие — можно сказать, что вопреки.

«Надо что-то делать — у завода такой потенциал…» — подумал я.

Это плохо, что такое крупное предприятие, на котором трудятся сорок пять тысяч с лишним сотрудников, до сих пор находится под неэффективным управлением императорской администрации.

Есть ещё оружейные заводы «Двор священных ружей» и «Гнев гор», а также артиллерийский завод «Грозящий рокот тяньлуна», но это сравнительно маленькие предприятия, работающие на экспорт в провинции.

Эти предприятия меня тоже интересуют, но во вторую очередь.

Мне нужен главный столичный оружейный завод, способный, после модернизации, решить нашу проблему — зависимость от импорта оружия.

С боеприпасами никаких сложностей нет — есть шесть патронных фабрик, на которых производятся сотни тысяч бумажных патронов с пулями Несслера. Стрелять нашей армии всегда будет чем, но из чего, пока что, не очень понятно.

Смотрю на здоровенные песочные часы, отмеряющие мой рабочий день — уже четверть песка высыпалась, поэтому пора на встречу с одним важным человеком.

— Если что, я на выезде, — предупредил я Тенуна.

— Хорошо, нянь Вэй, — кивнул секретарь.

Выхожу из здания и двигаюсь в сторону нового жилого массива — построен он при врио Сары, в рекордные полтора месяца от высыхания фундамента и до сдачи объекта приёмной комиссии.

Она назвала этот жилой массив «Благословенным лесом» — это двадцать четыре шестиэтажных дома, построенных по новой технологии.

Вся новая технология заключается в том, что практики стихии Земли сооружают первые два этажа из монолитного камня — буквально, превращают едва-едва обтёсанные блоки, привезённые из провинций, в единое целое, а остальные этажи строятся из кирпича. Благодаря такому решению, первые два этажа служат очень надёжным фундаментом оставшимся четырём — так обходится ограничение высотности, накладываемое качеством кирпича.

Помимо поднятия двух монолитных этажей, практики «запаивают» швы в монолит, что здорово так ускоряет сдачу объектов — приёмной комиссии нет необходимости простукивать каждый шов, на предмет брака.

Да, это дорого, потому что труд практиков стоит недёшево, зато мы выигрываем в скорости строительства и инфраструктуре, что просто бесценно. Инфраструктурный выигрыш состоит в увеличении плотности населения.

В идеале, конечно, было бы строить что-то десятиэтажное — это сорок квартир по 99,9 квадратов, но даже с практиками стихии Земли ничего достаточно долговечного с такой этажностью не построить. Сопромат, сука такая…

«Мусорных урн в городе мало», — отметил я, идя по тротуару. — «А где они есть, там на них болт забивают — нет культуры обращения с мусором».

Надо не забыть дать Зонгу приказ, чтобы начал пропаганду чистоплотности. До сортировки мусора мы вряд ли дойдём, но прививать людям чистоплотность просто необходимо — если потребуется, то и полицейскими дубинками.

«Построим тут огромный Сингапур, в котором можно отхватить пиздюлей даже за жевание „Орбита“ ебаного!» — подумал я. — «Надо только разобраться с жилищным вопросом и этими ёбаными суевериями!»

С остальными зданиями тоже всё не слава богу: четырёхэтажные жилые дома не пользуются особой популярностью, потому что четыре — это, как известно, цифра смерти. Люди на последнем этаже нервничают, переживают, а официальное переименование четвёртого этажа в пятый не повлияло почти ни на что. Не хотят люди жить на четвёртом этаже — суеверие очень крепко и выводиться никак не желает.

А вот в новых шестиэтажных домах этой проблемы нет — четвёртого этажа в них не существует, после третьего сразу идёт пятый, а после него шестой и седьмой. И всем нормально. Видимо, это как-то связано с тем, что в четырёхэтажках после четвёртого ничего нет, поэтому жильцы думают, что просто переименованием смерть не наебёшь…

«Надо подумать о строительстве ложных пятых этажей на четырёхэтажках», — размышлял я. — «Если им так важно — хрен с ним. Древесины у нас навалом, поэтому соорудить имитацию этажа не составит особого труда. Реально селить там никого не нужно — пусть выглядит, как полноценный пятый этаж, чтобы этим бедолажкам спалось спокойнее».

Проблем массовое жилищное строительство создало немало, но и устранило ничуть не меньше.

Например, работа сборщиков налогов упростилась до безобразия — им нужно просто знать, в каком доме и сколько живёт людей, и собирать с них фиксированную сумму. А раньше квартальным сборщикам налогов приходилось посещать каждый двор и они физически не успевали собрать положенную дневную норму.

Эффективность сбора налогов, таким образом, резко повысилась, хотя раньше бывало, что до отдалённых дворов сборщики тупо никогда не доходили и из-за этого кто-то жил в городе совершенно бесплатно — теперь платят все.

Мы всерьёз раздумываем о дальнейшем упрощении сбора налогов — у нас уже работает система прописки, поэтому мы знаем, когда и куда переезжают налогоплательщики, что открывает новую возможность.

Можно «автоматизировать» сбор налогов: в каждом доме и так есть староста, следящий за порядком — на него и предлагается повесить сбор налогов с жильцов. Так мы уменьшим штат сборщиков налогов и высвободим всех этих грамотных людей для более важных задач.

«Будут пиздить бабки», — подумал я, заходя на территорию жилого массива. — «Но они и так пиздят — ничего не поделаешь».

Шестиэтажные здания стоят группами по четыре — с одним общим двором, где разбиты зелёные посадки и стоят нехитрые приспособления для развлечения детей, а также лавки для праздного сидения в тени деревьев.

Это отдалённо напоминает мне дворы Новосибирска — сходство портят только бумажные окна и пробивающийся через них свет масляных ламп…

Жилой массив из двадцати четырёх домов — это община, насчитывающая примерно 4 000 жильцов. И такая прорва людей живёт всего на четырёх с половиной гектарах — раньше такое было просто немыслимо.

До жилищной реформы, такое количество людей, проживающее в одноэтажных домах с дворами, если считать по минимуму, заняло бы примерно тридцать гектаров, а если считать так, как оно обычно обстоит в реальности, то запросто и все пятьдесят пять гектаров.

Приветливо киваю бабушкам, сидящим на приподъездных лавках и старичкам, играющим в маджонг или го в беседках во дворе, и иду к подъезду № 2.

Вхожу в полутёмный подъезд, освещённый масляными лампами, и поднимаюсь на третий этаж.

В подъезде очень чисто — видно, что домовой староста очень хорошо следит за уборкой и крепко держит вверенное ему хозяйство.

— Ох… — выдохнул вышедший из квартиры мужичок, наткнувшийся на меня.

Одет в домашнее — белую хлопковую футболку, писк моды нынешнего сезона, а также в белые хлопковые шорты, также очень модные. Мода на подобный прикид объясняется тем, что это подражание нательному белью КМП Юнцзина — климат столицы позволяет ходить так круглогодично, поэтому практически все мужчины от 6 до 60 лет начали заказывать этот дешёвый и уважаемый в обществе прикид.

В руках у мужичка литровая глиняная бутылка с рисовой водкой и два деревянных стакана.

Он очень напрягся — не каждый день сталкиваешься в подъезде со здоровенным юся.

— Спокойно, — сказал я ему. — Проходи.

Пропускаю напрягшегося мужичка, подхожу к искомой двери и стучу в неё.

Открывает мне усталого вида женщина лет тридцати, одетая в потрёпанное селянское платье.

— Я к Минчэну, — сказал я.

— А-а-а, заходите… — растерянно ответила женщина. — Мин, к тебе пришли!

Прохожу в квартиру и осматриваюсь.

Тут всё стандартно: скрипучие дощатые полы, заштукатуренные стены, масляные светильники, мебели мало — в прихожей стоит дощатый шкаф, а в гостиной стол на восемь персон и две длинные деревянные лавки вдоль стен, со спальными принадлежностями.

Видимо, в гостиной спят младшие дети, а родители спят в спальне, где, согласно проекту, есть место только для двуспальной кровати, шкафа и комода. Третья комната отведена для старших детей, которых у Минчэна двое.

Вообще, нами задумывалось, что дети должны спать в отдельной комнате, а гостиная должна использоваться по назначению, но жильцы сами решают, как у них всё будет устроено…

Совмещённый санузел расположен в прихожей, дверь справа от входа — строители оборудуют в каждой квартире терракотовый унитаз, а также чугунные душ и рукомойник. Всё это имеет бронзовые элементы, но их количество сведено до необходимого минимума.

По Минчэн вышел с балкона, на ходу закрывая колпачком длинную табачную трубку.

— Нань Вэй! — воскликнул он и рухнул на пол. — Приветствую вас в моём скромном жилище!

Исполнив почтительный поклон, он поднялся на ноги.

— Приветствую, — кивнул я ему. — Идём на балкон — там побеседуем.

Минчэн кланяется и услужливо открывает мне балконную дверь.

— Жена, готовь ужин! — велел он.

— Итак, — сказал я, сев за столик на балконе.

Тут обнаружился деревянный стакан, полный табачного пепла.

Помимо «логова курильщика», на балконе стоит незавершённая односпальная кровать, рядом с которой лежат столярные инструменты.

— Дети в школу ходят? — спросил я.

— Да, нань Вэй! — закивал Минчэн. — В школу № 11!

— Это хорошо, — одобрительно улыбнулся я. — Итак, сразу перейдём к делу — что именно ты слышал в императорском квартале?

— Вас не порадуют мои слова, нань Вэй, — виновато потупившись, ответил Минчэн. — Сановники замыслили что-то плохое — мой шурин, ремонтировавший северную стену Дворца Тёплого Лета, слышал разговор двоих сановников, вышедших на балкон. Они обсуждали некоего… это не я сказал, это я со слов доношу…

— Так доноси, — вздохнул я.

— … зарвавшегося байгуя, — произнёс сжавшийся Минчэн. — Говорили, что план исполняется хорошо — всё идёт так, как они и задумали.

— Хм… — задумчиво погладил я подбородок. — Интересно… Какие-нибудь подробности?

— Говорили, что Чёрный демон собирает армию в Мэйхуа, у Чёрной ванки во владениях, а Белокожие тонут в обычных делах, — продолжил Минчэн. — И это, говорили они, замечательно. Также сказали, что пусть маются своими делишками — так точно ничего не заметят и в неведении помрут.

— Понятно, — кивнул я.

Значит, в заговор против нас посвящены какие-то чиновники — это было ожидаемо, так как императорская администрация, всеми конечностями, за возвращение всей полноты власти в свои руки.

— Вот тебе награда за сведения, — положил я на стол десять золотых лянов. — Половину отдай шурину.

— Благодарю вас, нань Вэй! — встал и поклонился резко приободрившийся Минчэн.

Судя по удивлённому взгляду, он ожидал награды за информацию, но не настолько щедрой…

— Будешь болтать об этом — долго не проживёшь, — предупредил я его. — И шурину своему скажи, чтобы держал рот на замке.

— Разумеется, нань Вэй, — вновь в пояс поклонился Минчэн.

Выходим в гостиную — его жена уже накрыла на стол. Еда скромная: свежесваренный рис, суп «цайтан», тушёная свинина с капустой, маринованная редька и шинкованная капуста с уксусом.

Сажусь за стол и вооружаюсь деревянными палочками.

— Это большая честь для нас, нань Вэй… — произнёс севший напротив меня Минчэн.

— Остальные тоже могут есть, — сказал я.

Это всё сословные ограничения. Согласно этикету, если гость настолько важен, а я пиздец как важен, то это он должен решать, кто, помимо хозяина, будет есть с ним за одним столом.

Мне такие порядки не нравятся, я к ним так и не привык, но упразднить их я не могу — приходится мириться.

Жена Минчэна позвала всех детей и они расселись за столом.

— Приятного аппетита, — пожелал я всем и начал есть.

Калорийность этой еды настолько низка, что тут даже говорить не о чем, но я сделал вид, что всё сытно — ел медленно, смакуя каждое блюдо.

— В школе хорошо все учатся? — спросил я у Минчэна.

— Да, нань Вэй, — ответил он. — Я строго слежу, чтобы мои дети были почтительны и с уважением принимали этот дар от военного коменданта.

Весь город считает, что это именно дар от меня — бесплатное образование. Не понимают люди, что больше всех от массового образования выигрываю я. Вряд ли они когда-нибудь поймут, что образованным людям жить тяжелее, потому что Лао-Цзы был прав.

«Кто учится, с каждым днём увеличивает свои знания», — припомнил я цитату. — «Кто служит Дао, изо дня в день уменьшает свои желания».

И как-то само собой выходит, что не учишься — уменьшаешь свои желания. Ну, то есть, необразованный человек, по умолчанию, хочет меньшего, потому что он тупой.

Мой жизненный опыт подсказывает мне, что это, в целом, верно, ведь у меня было немало знакомых, которых в этой жизни интересовали только футбол и пиво. И больше ничего.

«А я ведь сам был таким…» — задумался я, медленно жуя капусту в уксусе. — «Только вместо футбола у меня были Бэхи — смотрел Ютуб каждый вечер, сосал пиво из „сиськи“ и жопу чесал…»

Женя же долгое время пыталась выдернуть меня из этой ямы — какой-то «цифровой детокс» (1) устраивала, телефон и пульт от телевизора у меня забирала, какую-то индуистскую хуету включала фоном и прочее, прочее, прочее…

Не помогло — я катился под откос, и выглядело всё так, будто я так и проживу свою жизнь.

Меня даже секс перестал интересовать — мне больше хотелось сиську, но уже не женину, ха-ха-ха…

— Учитесь хорошо, дети, — сказал я, окинув детей суровым взглядом. — Образование — это дар, который поможет вам стать людьми.

У Минчэна две дочери, которых мой призыв не касается — даже если захотят, официально учиться не смогут. Пока что, конечно же.

— Твоя жена хорошо готовит, — сказал я, вытирая рот белоснежной хлопковой салфеткой. — Цени это, Минчэн.

— Буду, нань Вэй, — приложил он руку к сердцу.

— Что ж, не буду вас задерживать, — произнёс я, вставая из-за стола. — Рад был поужинать с вами — прощайте.

*1592-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, восточные пригороды, генеральный штаб КМП Юнцзина*

— У меня есть пятьдесят тысяч новобранцев для корпуса и ещё двадцать тысяч для городской стражи, — продолжил Маркус, сидящий за длинным столом на сорок персон. — Но они ещё не готовы — передохнут все в первом же бою. Нужно больше времени, ниггер!

— Понимаю, — кивнул я. — Но ситуация обостряется, бро — надо как-то ускоряться.

— Не получится, — покачал головой генерал армий Маркус Смит. — Может, наймём наёмников?

— Это дерьмовое решение, — сказал я. — Они ничуть не лучше, чем провинциальные армии, а ещё у них всегда есть проблемы с лояльностью. Нужно пользоваться тем, что у нас есть.

— Имей в виду, что ван Цзин настроился на полноценную войну — его армия приведена в полную боевую готовность и ждёт нашего следующего хода, — предупредил меня Маркус. — Мы не можем отводить КМП от границ — он может подумать, что это отличный момент для удара.

Ван Цзин Шаньго — правитель провинции Бэйлин, «подаренной» Маркусу. Как нам известно, он окружил себя тремя сотнями практиков разных направлений, двумя юся-наёмниками и сорокатысячной армией из одурманенных солдат.

И армия его отличается высоким качеством экипировки и хорошей выучкой — на это ван денег не жалел, поэтому у него лучшие ружья, дохрена артиллерии и даже есть эскадроны латных кавалеристов.

Предполагается, что этого должно хватить для отражения наступления КМП Юнцзина, но мы знаем, что этого решительно недостаточно — провинция Бэйлин неизбежно падёт. Только вот сценарий с полномасштабной войной нам сейчас очень невыгоден…

Стоят ли все эти богатые шахты людских потерь?

Однозначно — стоят.

Только вот у нас император устроил заговор, нацеленный на свержение юся-узурпаторов, и, как нам известно, начинает собирать войска. Потихоньку, ненавязчиво.

— Что предлагаешь, хоуми? — спросил Маркус.

— Готовимся к худшему сценарию, — сказал я. — Но надеемся на лучший.

— Когда, кстати, решится вопрос с оружейным заводом? — поинтересовался генерал армий Смит. — Интенданты начинают беспокоиться — все эти задержки поставок выглядят надуманными.

— Вопрос на стадии разрешения, — заверил я его. — Императорская администрация сопротивляется, но юридически цеха находятся на подконтрольной мне территории, поэтому у них просто нет причин не отдавать их мне.

Пока я инспектирую войска, во Дворце Тёплого Лета происходит юридическая баталия: наши юристы грызутся с императорскими чиновниками.

Чинуши очень не хотят отдавать оружейный завод, но понимают, что отстоять его уже не удастся — поэтому затягивают обсуждение, как могут.

Привычные им методы, в этом случае, не работают — они привыкли приказывать и угрожать санкциями, но сейчас они не в том положении.

Император и босс-кровосос, как я понимаю, уповают только на этот хитрый заговор, тесно переплетённый с нашим физическим уничтожением и перехватом контроля над военной комендатурой.

Этот заговор настолько «секретный», что мы наткнулись на его следы просто случайно, не прибегая к услугам Архивариуса.

— Нам нужны пушки, бро, — произнёс Маркус. — Может, побеседуем с Каспером и остальными? У них есть оружейные производства — вооружим новобранцев хоть чем-то.

— Нет, это будет опрометчиво, — покачал я головой. — Сейчас все считают, что у нас дохуя оружия на складах, поэтому лезть к нам очень опасно. Пусть так и считают — я ускорю процесс отжатия завода, и всё решится.

— Окей, — кивнул Маркус. — А ты чего пришёл-то? Хочешь посмотреть, как мы дрочим новых морпехов?

— Нет, — покачал я головой. — По документации хочу свериться и понять, как у вас идут дела.

— Кстати, бро… — понизил голос Маркус. — У меня есть одна штука, которая тебя точно заинтересует…

— Какая штука? — спросил я.

— Идём, — позвал меня Маркус.

Мы покинули конференц-зал и штаб, а затем вошли в кирпичное здание мастерской.

— Вот эта штука, бро, — показал Маркус что-то, напоминающее револьвер.

Вижу пустую рамку, характерную рукоять и ствол. Курка, барабана и щёчек на рукояти нет.

— Это револьвер? — нахмурил я брови.

— Ага! — заулыбался Маркус. — Я вытачиваю тут, помалу — будет единственный на всю Поднебесную ствол настоящего гэнгста!

Я задумался — а ведь ничего не мешало и раньше…

Токарные станки у нас есть, точность у них приемлемая — можно изготавливать сложные механизмы. А тут, как я вижу, ничего сложного: в рукояти видны простые пружины, а на столе лежат детали ударно-спускового механизма — курок, спусковой крючок и ещё две пружины.

— Выглядит очень серьёзно, — сказал я. — Какой калибр?

— Сорок пятый, бро, — с гордостью ответил Маркус. — Барабан ещё не готов — до сих пор ебусь с ним, но всё остальное уже перед тобой. Это будет пятизарядник, с удлинёнными гильзами.

— Гильзами? — удивился я.

— Я решил, что раз делаю для себя, то можно и с гильзами поебаться, — ответил Маркус. — Буду вытачивать каждую из латунных болванок — скорее всего, они будут очень толстыми и тяжёлыми, но для меня это не проблема. Представь, ниггер! Пять выстрелов подряд, из 7,5-дюймового ствола.

— А семь с половиной дюймов — это сколько? — не понял я.

— Задолбали со своей метрической системой… — пробурчал Маркус. — Это… 190,5 миллиметров.

— Солидно, — кивнул я. — А точность какая ожидается?

— Ебейшая, бро! — заверил меня Маркус. — Посмотри в ствол — я уже выточил нарезы — шесть штук.

— Ты чем-то вдохновлялся? — уточнил я.

— Кольт Сингл Экшн Арми, — ответил он. — Пожалуй, лучший револьвер на вооружении Армии США — воевал везде и до сих пор, нет-нет, убивает врагов демократии по всему миру.

— Да-да, у демократии полно врагов… — усмехнулся я.

— Давай не будем возвращаться к этой теме? — попросил Маркус.

— Да, лучше не будем, — согласился я. — Значит, хочешь сделать только один?

— Неа, — заулыбался Маркус. — Я хочу сделать четыре экземпляра — два мне и вам по одному. Массово такую сложную штуку производить будет очень тяжело, практически невозможно, в нынешних условиях, но четыре штуки, где-то за два-три месяца, я сделаю — брака дохуя, бро. С барабаном я до сих пор не разобрался — то каморы кривые, то трещины, блядь…

— А с остальным как дела? — поинтересовался я.

— Да тут деталей дохуя и больше — пятьдесят пять уникальных! — мотнул головой Маркус. — Барабан сделаю — хуй бы с ним, но потом у меня начнётся «тайминг-шоу», поэтому я обязательно буду переделывать некоторые детали, иногда совсем заново, потому что неверно вспомнил или проебался. Так что всё самое сложное ещё впереди. И я не уверен, что у меня всё получится. А вот теперь мне кажется, что может и не будет никаких револьверов, бро…

— А что такое «тайминг-шоу»? — уточнил я.

— Это моё авторское название процесса подгонки деталей, — объяснил Маркус. — Нужно добиться, чтобы каждая деталь отрабатывала вовремя, не запаздывая и не торопясь — и это самое сложное. Всё-таки, я не профессиональный оружейник, а просто фэн оружия девятнадцатого века. Не могу утверждать, что у меня точно всё получится.

— Я в тебя верю, — сказал я. — Это будет прямо очень мощное преимущество, бро.

— Постараюсь сделать, — вздохнул Маркус. — Да, преимущество будет ебейшее…

Примечания:

1 — Цифровой детокс и прочая хуерга — в эфире рубрика «Red, why are you telling me all this⁈» — это такая штука, нацеленная на временное исключение из жизни человека цифровых устройств, таких как смартфоны, компьютеры, планшеты, телевизоры и т.д. Это не значит, что человека надо выгнать в тайгу, чтобы его там волки съели — разрешено для важных дел, типа, рабочих вопросов или важных звонков. Идея в том, чтобы человек покинул сеть, все эти Ютубы, Тик-Токи, Инстаграмм (террористическая организация Meta — это полный харам и запрещено на территории Российской Федерации) и прочие соцсети. И тут я должен сказать, почему эта штука может сработать. А сработать она может потому, что легкодоступный контент на всех этих террористических и не очень социальных площадках — это верное средство для формирования, так называемой, дофаминовой ямы. Каждый день человек поглощает огромные объёмы даже не контента, а информации (сторисы-хуёрисы, посты-хуесты, видео-хуидео, новости-хуёвости и т.д.), что вызывает когнитивную усталость, так как мозг работает в режиме повышенности активности, а не фокусировки или отдыха. Ну и получается, что, вроде как, всё это время не ебался, но очень-очень заебался — отсюда эта непонятная усталость, нежелание что-то делать и тотальная демотивация. А происходит так, потому что поглощаемый контент даёт всплеск очень дешёвых гормонов счастья, прямо очень-очень дешёвых, получаемых, буквально, не поднимая жопы с дивана, что, в итоге, истощает систему вознаграждения и повышает толерантность к гормонам счастья (вернее, рецепторы привыкают и им нужно что-то посильнее). Иногда доходит до того, что некоторые индивиды подписываются на сотни пабликов с трэш-контентом типа жести с разорванными трупами под колёсами самосвалов. Как объяснить эту хуйню? А толерантность выросла — простыми милыми котятами и почти обнажёнными сиськами инста-дивы её уже не «пробить». И тут на помощь приходят более острые ТГ-каналы с расчленёнкой, порнухой и прочим. Собственно, так называемый, цифровой детокс направлен на понижение толерантности к контенту и, вместе с этим, на разгрузку психики и нервной системы. Какие бонусы от этого? Да вот такие: фокусировка внимания улучшается, понижаются тревожность и уровень стресса, появляется мотивация, ещё, внезапно, появляется дохуя свободного времени, которое человек может потратить на что-то ещё — например, пообщаться с родными и близкими, сходить погулять в парк, пока погода позволяет или выполнить работу вовремя и лечь, наконец-то, пораньше. И если у тебя, уважаемый читатель, сейчас, в полночь по МСК, появилось устойчивое убеждение, что вот завтра точно никаких мобил — себя-то наёбывать не надо, умоляю, хе-хе-хе. К этому надо прийти, постепенно, а самое главное — осознать, что проблема есть. Я, например, пока на дворе лето, систематически выхожу на улицу и шароёблюсь по общественным местам. Без каких-то особенных активностей — просто дышу пропитанным автомобильными выхлопами воздухом и ебашу норму в 10–12 тысяч шагов. Почему? А я просто хочу досмотреть этот пиздец до конца.

Глава двадцать вторая Не тормози — сникерсни!

*1612-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание совета*

«Ой, ну началось…» — констатировал я.

— Что нам делать, нань Вэй? — спросил инспектор Чжан.

— Выводите на улицы ОСОН, — приказал я. — Я хочу, чтобы все нарушители спокойствия получили минимум по два-три удара дубинкой по башке!

ОСОН — это отряды стражи особого назначения. Мы учредили их специально на случаи народных волнений, оснастили латными доспехами единого образца, ростовыми жестяными щитами, предназначенными для защиты от оружия пролетариата, а также спецсредствами для быстрого и надёжного «успокоения волнующихся».

— Вы уверены? — нахмурил брови инспектор Чжан.

— Хочешь обсудить это? — уточнил я.

— Нет, нань Вэй, — сразу же ответил Чжан. — Будет исполнено.

— Вот и отлично, — улыбнулся я. — Отправь на площадь все отряды, кроме двух резервных. Толпа должна быть отработана качественно, а площадь возвращена под контроль.

Причина для митингов, ненавязчиво перетёкших в массовые беспорядки, очень знакомая — серьёзно так раздутый кризис легитимности.

«Кто-то» начал засылать в народ агитаторов, которые несли один посыл — нань Вэй Та Ли засиделся в кресле военного коменданта и отказывается отменять военное положение, причин для которого, в принципе, уже нет. А ещё, из-за того же военного положения, давно не проводились выборы в квартальные советы. Ну и ограничение на народные сборы и комендантский час давно пора бы отменить.

И это всё чистая правда — давно пора отменить военное положение и проводить выборы в квартальные советы. Только вот эти действия сильно облегчат работу императорской администрации — пока действует военное положение, снять меня с должности военного коменданта, без последствий, нельзя, то есть, даже если им как-то удастся обеспечить превосходство в военной силе, общественность будет знать, что наня Вэя сняли не по закону.

А это уже вызывает вопросики к Небесному мандату, и если начнёт происходить какая-нибудь неприятная хуйня, любая, это подорвёт легитимность императорской администрации и самого императора.

Поэтому-то им и нужно, первым делом, принудить меня к отмене военного положения, а затем, абсолютно законно, снять меня с должности. И тогда моё сопротивление будет выглядеть, в глазах населения, как абсолютное пидорство жадного до власти уёбка, ещё и из байгуев…

Всё-таки, императорская администрация — это чистые легисты и от них ждут, что они будут «играть» по правилам легизма. Поэтому самостоятельно снять военное положение они не могут — есть закон, который предписывает военному коменданту самому решать, когда подписывать бумажку.

Просто за всю известную историю Поднебесной ни разу не случалось, чтобы военный комендант успевал выстроить самодостаточную систему власти над подконтрольными кварталами — обычно, это были люди из системы, связанные обязательствами и нетворкингом.

А я — понаехавший варяг, назначенный на должность исходя из принципов легизма, то есть, по объективным заслугам, как и должно было быть, но не было уже долгое время. Впрочем, ситуация тогда была очень потной, и никто не знал, к чему может привести вся эта история.

Маркус называет это факапом — чинуши обосрались и выбрали наиболее эффективного функционера для решения текущих задач, но не ожидали, что я окажусь настолько эффективным и быстро стану проблемой № 1.

То есть, череда малых и средних факапов создала один новый факап имперского масштаба.

И теперь они пытаются устранить этот факап доступными методами — через народное недовольство моим затянувшимся военным правлением.

Но я пользуюсь законом — приказ № 7 военного коменданта гласит, что массовые собрания запрещены.

«Без маска и перчатка не выходить…» — припомнил я старые и добрые времена.

— Разрешите идти? — спросил инспектор Чжан.

— Иди, — отпустил я его.

Смотрю на площадь генерала Шермана, где народ бунтует и требует перемен. Скоро туда прибудут оплачиваемые из казны «космонавты», и начнётся жестокое побоище, с применением дубинок и нелетальных гранат.

Последнее — это изделия из плотной многослойной бумаги, содержащие в себе заряды чёрного пороха и резиновые шарики, перемешанные со жгучим перцем. Нужно просто поджечь фитиль и бросить бумажную гранату в толпу, чтобы по кому-то из возмутителей спокойствия прилетело болючими резиновыми шариками, а всех остальных накрыло вонючим пороховым дымом и раздражающим слизистые перцем.

«Я хочу, чтобы у всех недовольных беспорядки ассоциировались именно с этими запахами», — подумал я, наблюдая за людьми, разрушающими строительные леса вокруг недостроенного монумента.

В небе пролетел специально обученный голубь, который, в этом случае, вестник не мира, но чего-то насильственного…

Через десять минут к площади были стянуты отряды СОН, начавшие, без промедления, опиздюливание недовольных горожан.

Действовали они грамотно: заблаговременно перекрыли все выходы с площади тяжёлыми телегами, разделились на группы сдерживания, штурма и захвата, и начали работу.

Щитоносцы жмут толпу, а штурмовики разбивают её на более мелкие фрагменты, что облегчает работу группам захвата.

«Захватчики» пакуют наиболее активных и утаскивают их за оцепление — у них задача понизить организованность этой толпы.

Захлопали бумажные гранаты, охваченная дымом толпа завопила и стихийно подалась подальше от стражников. Увы, но стражники со всех сторон, поэтому бежать некуда…

Ветерок доносит до открытого окна острый запах перца с порохом — это довольно-таки неприятная ароматическая композиция.

Кольцо силовиков сжималось, кое-где мятежники сумели пробиться через оцепление, но это привело лишь к тому, что в дело вступили группы резерва, которые действовали максимально жёстко, ломая попавшим под раздачу конечности дубинками.

Щитоносцы идут медленно, не более полуметра за шаг, чтобы держать строй и зажимать мятежников постепенно и неотвратимо, а штурмовики совершают короткие выпады в толщу народа, сразу же возвращаясь за линию, с добычей в руках…

Дополнительного участия не требуется, так как ОСОН превосходно справляется с ошеломлённой толпой, утратившей способность к сопротивлению.

Раскол прошёл так, как и задумано, поэтому уже через тридцать с лишним минут всё было кончено.

Длинные колонны задержанных потянулись к оперативно организованным пунктам концентрации. Всех задержанных закроют в городских тюрьмах, а завтра будут допросы, целью которых станет определение зачинщиков беспорядков. Кто-то сразу же уедет на рудники, а кого-то просто возьмут на карандаш и будут наблюдать за дальнейшим поведением.

Сегодня же, когда ситуация окончательно стабилизируется, глашатаи разнесут по городу «упреждающее информирование»: злые недоброжелатели заслали в город провокаторов и подстрекателей, организовавших массовые волнения — спонсируется это всё, конечно же, извне. Ну и надо сплотиться перед лицом нависшей угрозы, само собой.

— Вот так это и делается, — произнёс я удовлетворённо, а затем задумался. — «Но на троне из штыков долго не усидеть — это бесценная алкомудрость».

Мне сегодняшний день ещё аукнется, если буду и дальше терпеть — пора, блядь, действовать!

Сажусь за свой письменный стол и пишу новый приказ — поднять степень боевой готовности войск с «военной опасности», введённой сразу же в момент начала массовых беспорядков, до «полной», предполагающей применение в городе подразделений военной полиции и обычных воинских подразделений.

Ни в коем случае нельзя понижать градус опиздюливания недовольных — малейшая слабина и народ повалит на улицы, что гарантирует нам потерю контроля над ситуацией.

Статус «полной боевой готовности» позволяет мне, абсолютно законно, в соответствии с утверждённым квартальным советом и подписанным мною порядком действий, организовывать оцепление любых кварталов, устанавливать контрольно-пропускные пункты и задерживать любую подозрительную личность.

Здесь, в Поднебесной, я отчётливо понял, как именно можно и нужно гнуть демократию для достижения личных целей. И пусть мои личные цели, в конечном счёте, состоят в достижении благополучия Юнцзина и Поднебесной, сами эти «демократические инструменты» не содержат в себе ограничений в применении. С такой же эффективностью ими можно добиться чего угодно, вплоть до установления махрового диктаторского режима.

«Нужен формуляр 42‑В, то есть, порядок действий в случае IV-го уровня угрозы городской безопасности», — раскрыл я шкаф с выдвижными ящиками и начал искать нужный формуляр.

Заполняю формуляр, чтобы юридически у меня всё было чисто — выглядеть это будет так, будто я, честный слуга воли народа, лишь нижайше и покорно следую установленному порядку действий.

Снова подхожу к шкафу с заранее подготовленными бланками приказов и извлекаю из него «Приказ № 24» — разрешение военной полиции заниматься гражданскими лицами.

«Всё почти готово», — подумал я, ставя подпись и печать под документом.

Наверное, все эти жёсткие меры не понадобятся, но лучше перебдеть, чем потом перебздеть.

*1613-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, площадь имени генерала Шермана*

Раздался ружейный грохот — ряд приговорённых мятежников почти синхронно рухнул на окровавленную брусчатку.

Расстрельная команда спешно перезарядила ружья и за это время трупы были утащены к почти заполненным телегам, а у испещрённой пулями стены выстроили новый ряд.

— По приговору военно-полевого суда, за мятеж против великого Сына Неба… — начал зачитывать офицер городской стражи.

Возможно, здесь есть случайные люди, ненароком попавшие в серьёзный переплёт, но разбираться нет времени — нужно показать общественности, что именно будет, если вдруг захочется попереть против законной власти.

На головы приговорённым надеты холщовые мешки, ранее уже использованные — на некоторых видны пятна крови.

— Целься! — скомандовал офицер. — Огонь!

Тела рухнули и залили брусчатку новой порцией горячей крови.

Наблюдаю за этим и размышляю о том, сколько ещё крови мы прольём в процессе госпереворота, близящегося к реализации.

— Бро, — подошёл ко мне Маркус. — С моей стороны всё готово.

— Все подразделения заняли свои позиции? — уточнил я.

— Да, говорю же, что всё готово, — кивнул он. — Осталось только дать приказ и всё начнётся.

— Ждём, что скажет Сара, — покачал я головой.

Она сейчас в здании совета, в отдельном кабинете — за ней разведка местности.

— Парни, — показалась она из окна. — Я сейчас передам сведения штабу и можем начинать.

— Окей! — ответил ей Маркус. — Тогда мы начинаем! Бро, идём в шатёр.

Заходим на склад снаряжения и начинаем облачаться в броню.

Мне броня не прямо принципиальна — в ходе интенсивного пампа я сумел добраться до «Топазовых врат». Желудочно-кишечная система всё ещё на «Рубиновых вратах», я специально слежу за этим, но всё остальное тело мне ещё пампить и пампить…

По итогам испытания разными калибрами, было установлено, что свинцовые пули калибром меньше 25 миллиметров меня не берут — 25-миллиметровые болванки оставляют синяки, а вот более крупные калибры серьёзно повреждают кожу и даже немного заглубляются в плоть.

Но я всё равно ношу броню, потому что так надёжнее и безопаснее. Да и вообще, привык я, что можно тупо игнорировать некоторые удары и строить на этом свою тактику ближнего боя.

Это новая броня — Маркус выковал её из кровавого металла, при содействии мастера Планшереля, который вызвался ассистировать ему бесплатно, чтобы научиться чему-то у признанного гроссмейстера, филигранного виртуоза кузнечного дела и неоспоримого владыки кровавого металла — Маркуса Фитцджеральда Смита.

Этот комплект латной брони создан с учётом моей резко возросшей силы, поэтому весит 301 килограмм и имеет бронирование переменной толщины, от 12 до 35 миллиметров. Это уже танковая броня, способная выдерживать попадания из лёгкой полевой артиллерии…

Дизайн простой — глухой шлем, гладкие элементы и минимум декораций. Планшерель, оставшись верным себе, начеканил минималистские изображения на плоских участках — на нагруднике кирасы вычеканены позолоченные цветочные узоры, типа, для красоты.

Сама броня покрыта чёрным лаком, защищающим от коррозии, но никаких плюмажей и прочей декоративной херни — я настоял на этом.

Моя предыдущая броня установлена в качестве экспоната в средней общеобразовательной школе № 52 — за стеклом, с табличкой, сообщающей, что именно в этой броне сам Вэй Та Ли, основавший эту школу, потерпел от рук лидера Порочного Цикла Александры, подло воткнувшей в него отравленный скверной кинжал.

Разрубленный левый наплечник, кстати, покрылся неестественной коррозией, поэтому его заменили, как и пробитую кинжалом кирасу. Оба этих элемента обернули в теневой шёлк, заперли в ящик и выкинули на дно заброшенной шахты — от греха подальше.

Бок, время от времени, побаливает — я до сих пор не восстановился до конца от того ранения. Но скверны во мне точно нет — это уже проверено и перепроверено. Просто рана была очень серьёзной и имела порочный характер.

Надеваю на голову шлем и застёгиваю ремешки.

— Всё, я готов, — сказал я, снимая со стойки неподъёмный для обычного человека ростовой щит из кровавой стали.

— Тогда гоу, браза! — воскликнул Маркус и опустил забрало шлема. — В азарт не входим, следуем плану — и если будет возможность захуярить главного бладсакера быстро, то юзай, хоуми! Не надо рисковать, окей?

— Да, окей, — вздохнул я.

*1613-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, подступы к Дворцу Тёплого Лета*

Падаю на правое колено и полностью закрываюсь щитом. Раздаётся орудийный раскат и щит начинает давить на левую руку.

Когда всё стихло, поднимаюсь на обе ноги и мчу к артиллерийским орудиям.

— А-а-а-а!!! — завопил один из артиллеристов, побежавший на меня с выставленным для удара ружьём.

Отмахиваюсь от него щитом, и он отлетает на десяток метров, чтобы упасть на живую изгородь изломанным телом.

Рассекаю княжьим мечом артиллериста с ядром в руках, а затем приканчиваю ещё четверых членов расчёта.

— Вперёд!!! — приказываю я.

Морпехи из 1-го полка, элитного и наиболее боеспособного, вышли из зданий и помчались вперёд.

Ногой переворачиваю орудие и двигаюсь дальше.

Императорская администрация, конечно же, приготовилась к неизбежному штурму.

Дворцовая стража, за прошедшее время, была увеличена в штате до 6000 единиц, но примерно 4500 гвардейцев являются недоучками, не завершившими курс подготовки.

Помимо остатков императорской гвардии, на подмогу престолу были наняты отряды наёмников — не меньше 13 000 солдат разного качества. Многие из них являются обычными бандитами, набранными по объявлению…

Также на защиту императора встали две сотни практиков из провинций — эти являются наиболее серьёзной угрозой нашему плану штурма.

Императорский квартал было решено брать тремя полками КМП Юнцзина, прибывшими с военной базы в провинции Мэйхуа. Этого вполне достаточно для решения подобной задачи — так решил Маркус.

Зашли полки с трёх направлений и на каждом встретили сопротивление — вражеское командование возвело круговую оборону, с применением некоторых приёмов Маркуса. Вероятно, они следили за боевыми действиями против орды Порочного Цикла и извлекли кое-какие бесценные уроки.

Насколько я могу судить, у них два эшелона обороны — тут и окопы, и укреплённые здания, и баррикады с рогатками и колючей проволокой, а также огневые засады с концентрированной артиллерией.

Последнее, вообще-то, было главной «киллер-фичей» Маркуса — только за счёт нездоровой концентрации артиллерии мы смогли одолеть орду Порочного Цикла в генеральном сражении.

Но идеи, как известно, очень легко пиздятся и эту спиздили.

А вот чего они не сумели украсть у нас — это тактику боя пехотных подразделений.

Уже видно, насколько качественно отличаются наши морпехи от вражеских гвардейцев: они не просто прут на вражеские укрепления, а маневрируют на поле боя и подавляют врага огнём, при этом обходя его с флангов.

Маркус учил своих подопечных, что в таком случае враг обязательно попробует усиливать фланги, высылать силы на заслон, чтобы не допустить захода врага, но, как показывает практика, гвардейцы тупо не способны понять такие очевидные вещи и часто застигаются врасплох, из-за чего гибнут совершенно бездарно.

«Это всё ёбаный дурманящий отвар», — подумал я, принимая на грудь серию попаданий из ружей. — «Правильно мы сделали, что отказались от него — нахер не нужны нам тупые солдаты».

Настигаю бросившихся в бегство гвардейцев и безжалостно убиваю их.

Выхожу на площадь почти одновременно с Маркусом — мы тут заполняем собой нишу ещё не изобретённых здесь танков, под прикрытием которых идут основные пехотные силы.

Впереди, через площадь Цинь Шихуанди, стоит Дворец Тёплого Лета, в которым, по нашим данным, до сих пор сидят император и босс-кровосос.

— Виталик, пора на прорыв! — крикнул мне Маркус. — Парни сами справятся — погнали!!!

Морпехи уже оцепляют дворец и добивают остатки вражеских сил — сегодня стало ясно, что мы создали принципиально новую армию, которая сильна не технологиями, типа пули Несслера, но методами ведения боевых действий.

Да, думаю, они здесь сами справятся.

— Погнали!!! — ответил я и начал набирать разгон.

Пересекаем площадь.

По нам палят картечью и пулями, из окон и дверей дворца, но что нам картечь и пули?..

Достигаем главных врат и Маркус снимает со спины тяжёлый пороховой заряд.

На этой металлической бочке есть специальные шипы, которые он просто с силой вбил в древесину примерно на уровне засова. Далее он подпалил фитиль и отошёл на метр.

Пороховой заряд сдетонировал и прожёг во вратах отверстие.

— Готов? — спросил Маркус.

— Готов! — ответил я.

Он кивнул, набрал разгон и врезался во врата. Захрустела древесина, и створки раскрылись.

Врываемся внутрь и сразу же напарываемся на группу практиков. Они начинают поливать нас огнём, льдом и камнями.

Прикрывшись щитом, принимающим на себя почти всё, сокращаю дистанцию и вонзаю обледенелый княжий меч в тело девушки, ожесточённо жёгшей мой щит огнём.

Маркус яростно заорал и бросился на четверых практиков-«физиков», которые, как вижу, совершенно растерялись. Он избил их своей миссис Шэмблс — у этой его цельнометаллической «крошки», весящей 83,7 килограмм, имеются двенадцать не шипов, а полноценных лезвий из кровавой стали.

«Шэмблс» — это, в переводе с английского, означает «хаос», «беспорядок», «разрушения» или даже «бойня».

Он выковал её специально для массового убийства — её характеристики почти идеально подходят для уничтожения атакующих масс врагов.

И практики-«физики», несмотря на свои навыки и способности, просто пали, как рядовое мясо, пошинкованные смертоносными и бритвенно острыми лезвиями.

Я же сторонник классических решений, поэтому использую княжий меч, который наносит не такие ужасные ранения, как миссис Шэмблс, но обладает более высокой скоростью и позволяет применять фехтовальные навыки, накрепко вбитые в меня в Храме.

Рублю практиков на куски, осторожно двигаясь по льду, обходя каменные преграды и игнорируя удары металлических шипов.

— Отступаем!!! — панически выкрикнул один из практиков-«стихоплётов». — Их не победить!!! Заслон!!! Нам нужен заслон!!!

Передо мной появился дух — здоровенный трёхметровый тролль, вооружённый костяной дубинкой с навершием из черепа другого тролля. На него надета металлическая броня, вероятно, бронзовая, украшенная связками из человеческих черепов.

Думаю, это какая-то знаменитая тварь из прошлого, некогда снискавшая славу в фольклоре местных жителей. Но я никогда не слышал ни о каких бронированных троллях с костяными дубинами, поэтому это, скорее всего, какой-то локальный фольклор, возможно, до сих пор питающий этого духа.

Он замахнулся и нанёс удар дубиной, но я легко уклонился и кольнул его в правое колено. Тролль беззвучно проревел что-то и попытался прихлопнуть меня коротким возвратным ударом.

Вновь уклоняюсь и рассекаю ему правую лапу.

«Бля, как же мне не хватало этого!» — подумал я, обходя духа-тролля, с намерением покинуть его поле зрения.

Нас готовили к сражениям против мощных тварей, но тролли никогда не были даже в Топ-10 опасных чудовищ. И, всё же, мне не хватало этого — боя против здорового тролля…

Наконец, когда он предсказуемо пошёл в противоход, в точном соответствии с типичным поведением троллей, стремительно приближаюсь к нему и протыкаю повреждённую ногу.

Чудовище падает на колено, а дальше я просто обхожу его с тыла и добиваю уколом в затылок. Дух развеивается, будто и не было здесь никого.

Беру княжий меч в левую руку, к щиту, а правой вытаскиваю из подсумка стальной дротик и метаю его в практика-«воздушника», взлетевшего к дереву и досаждающего Маркусу.

Дротик пробивает практика насквозь, и он разбивается об брусчатку. Вдребезги.

— Бежим!!! — проорал практик-«стихоплёт» и бросил в меня огненный шар, после чего помчался ко вторым вратам.

— Ну-ну, — сказал я и бросил ему в спину дротик.

«Стихоплёта» пригвоздило к вратам, и он обмяк.

Маркус разозлился и разорвал двоих «стихоплётов» металлическими шипами, а затем вбил «физика» в землю своей миссис Шэмблс.

Внутренний двор опустел и мы остались наедине со стрелками, палящими по нам с крепостных стен и окон центрального здания дворца.

Игнорируем их и двигаемся ко второй двери.

Через первые врата, под прикрытием пуленепробиваемых щитов на колёсах, начали заходить морпехи — вражеские стрелки решили, что эта битва уже проиграна, отступили со стен и помчались к центральному зданию.

— Щас всё сделаем… — произнёс Маркус, устанавливая на бронзовые врата принесённый морпехами направленный пороховой заряд.

Глава двадцать третья Давай-давай смелее, парень, выиграй тусовку с Дискотекой Авария для тебя и твоих друзей

*1613-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, внутренний двор*

Шипит запал, и пороховой заряд прожигает бронзовые врата. Маркус сразу же врезается в них и створки, со скрипом, распахиваются.

Раздаётся ружейный залп, Маркус озлобленно орёт, а затем во врата врываюсь я. Наверное, выбивать их лучше было мне — у меня же щит…

Трёхлинейное построение гвардейцев, успевших сделать лишь ещё один залп, второй линией, было насквозь пробито яростно вопящим Маркусом, а затем началось массовое уничтожение пытающихся бежать солдат.

Я успеваю зарубить лишь семерых, а с остальными заканчивает Маркус — на лезвия его миссис Шэмблс налипли окровавленные куски плоти и обрывки одежды.

Годендагом эту штуку уже не назвать — нет длинного шипа на наконечнике. Скорее, это просто гигантская стальная булава.

— В укрытие! — скомандовал я, увидев угрозу.

Падаю на правое колено и укрываюсь за щитом, а Маркус подскакивает ко мне и садится у меня за спиной.

Раздаётся грохот и по щиту стучат свинцовые картечины.

Поднимаемся и мчим к орудию, расположенному на площадке перед дворцом. Артиллеристы пытались сбежать во дворец, но им не открыли ворота. Эти бедолаги так и умерли, в отчаянии стуча по стальным створкам…

— Здесь есть ядра? — открыл я ящик с боеприпасами.

Из окон дворца по нам стреляют, но мы уже давно не обращаем внимания на попадания пуль.

Вытаскиваю из снарядного ящика чугунное ядро. Красота.

Одной рукой разворачиваю двухцуневое орудие и начинаю процесс перезарядки. Открываю казённую часть, помещаю внутрь ядро, затем три шёлковых мешочка с порохом, запираю затвор и насыпаю в запальную трубку пороховую мякоть, навожу орудие на врата и поджигаю порох.

Орудие стреляет и откатывается на два метра, чуть не свалившись с помоста. Но задачу свою оно почти выполнило — в стальных вратах дворца образовалась очень серьёзная вмятина.

За нашими спинами начали разводить активность морпехи, занявшие укрытия и вступившие в перестрелку с защитниками основного здания дворца.

Возвращаю орудие на исходную позицию и повторяю процесс перезарядки. Защитники прикатили к окну, второму от врат, своё орудие и сразу же жахнули по мне ядром, но промахнулись.

Точность «ядерного» оружия — это притча во языцех. Специально попасть можно только в строй солдат, с определённой вероятностью, или в достаточно крупное здание. Но вражеские артиллеристы начали перезарядку, а это значит, что они будут пробовать ещё.

Маркус снимает со спины Биг Факин Ган и делает выстрел по артиллеристам. Возможно, кого-то и прикончил, но у обороняющихся могут быть дополнительные орудия.

Быстро заканчиваю перезарядку и подтаскиваю орудие практически впритык к вратам, прямо к месту предыдущего попадания. Поджигаю запальную трубку, и раздаётся раскатистый выстрел, а чугунное ядро пробивает сталь.

— Погнали! — сказал я и шарахнул по вратам ногой.

С первого раза выбить не получилось, поэтому я начал избивать врата ногами и щитом, пока металл не поддался. Стальной засов отлично выдержал всю нагрузку, но скобы, его удерживающие, оказались слабее, поэтому оторвались.

«Учите сопромат, мрази…» — подумал я, заходя в здание.

Встретил меня традиционный ружейный залп, принятый щитом, а затем меня обогнал Маркус, влетевший в строй врага со своей ненаглядной миссис Шэмблс.

Началась кровавая бойня, продлившаяся меньше минуты — все гвардейцы, вставшие грудью на защиту императора и босса-кровососа, погибли ужасной смертью.

— Мерзкий юся!!! — раздался окрик откуда-то сверху.

Поднимаю взгляд и вижу кровососа в багрового цвета латных доспехах, вооружённого неестественно большим фламбергом. Этот лысый тип, с уродливой зубастой рожей, спрыгнул с галереи и приземлился на мраморный пол Зала Чистейшего Благоразумия.

— Я бросаю тебе вызов!!! — выкрикнул этот самоубийца.

— Я даже не знаю, кто ты, — усмехнулся я.

— Времени нет, ебашим его, — покачал головой Маркус.

— Давай, — кивнул я.

Он вскинул Биг Факин Ган и выстрелил в кровососа.

Тот, проявив сверхъестественную реакцию, метнулся в сторону и поймал только пару картечин.

— Мазафака, я потратил на тебя целый заряд! — выкрикнул недовольный Маркус. — Иди сюда, бладсакер!

Я начал сближаться с этим лысым типом, стараясь обойти с левого фланга, а Маркус помчался к нему напрямик.

У кровососа не было другого выхода, кроме как атаковать Маркуса, как самую близкую цель.

Они сошлись и мой чёрный брат нанёс мощный вертикальный удар миссис Шэмблс. Кровосос парировал его, что было очень большой ошибкой. Фламберг застрял между лезвиями и Маркус, воспользовавшийся таким подарком, выдернул оружие из рук кровососа, а затем вмазал ему кулаком по неприятно скалящейся морде.

Когда я подошёл, Маркус уже воткнул трофейный фламберг в шею кровососа, с заглублением по рукоять. Меч вышел из области жопы кровососущей твари, которая такого не пережила. Но Маркус, как и я, ярый сторонник надёжных решений, этим не ограничился и размозжил голову противника дубиной.

— Развелось тут дуэлянтов… — пробурчал он, стряхивая налипшие фрагменты плоти с поверхности его благоверной миссис Шэмблс.

Двигаемся к следующим вратам, ведущим к Залу Нефритовой Благости. Этот зал использовался для приёмов иностранных делегаций, то есть, не использовался. Нет в этом мире государства, равного или приближающегося к величию Поднебесной, поэтому императору совершенно не по чину официально принимать у себя всяких отстающих в развитии варваров.

Заходим в зал, целиком покрытый нефритом. Нефрит — это пиздец как дорого и ценно. Этот зал — это нечто, сравнимое с покрытием какого-либо помещения золотом. Хотя, это неверное сравнение. Нефрит стоит гораздо дороже золота…

В зале пусто, никаких тебе баррикад, живой силы противника или прочих средств противодействия. Только нефритовый трон, потушенные жаровни, а также алтарь для даров.

— Мне это не нравится… — произнёс Маркус.

Тут я услышал едва слышное шипение.

— Бере… — начал я и рухнул на колено, закрываясь щитом.

Нефритовые панели по сторонам зала разбились вдребезги, а затем мне в щит прилетело что-то очень мощное и тяжёлое. Щит сложился пополам, а рука сильно заболела, но это оказалось меньшей из моих проблем — мне в левое бедро, откуда-то сзади, прилетело ещё что-то.

— А-а-а, сука!!! — упал я на нефритовый пол.

— Бля-я-я-я… — завалился Маркус на бок. — Моя спина…

Смотрю на него и вижу, что наспинная часть его кирасы смята и заключает в себе чугунное ядро.

В зал начали прибывать кровососы, покрытые латной бронёй.

Пересиливаю себя и поднимаюсь на ноги. Отсушеное бедро не слушалось, но я опёрся на княжий меч и встал.

Отбрасываю испорченный щит, который намотало на ядро и трясу левой рукой, принявшей на себя почти всю кинетическую энергию снаряда.

— Убить их!!! — выкрикнул командир кровососов.

Их тут не меньше двух сотен. Все вооружены шипастыми булавами, предназначенными против бронированных противников, а у некоторых в руках есть аномально длинноствольные ружья.

Стрелки открыли по нам огонь, а булавоносцы пошли в атаку.

Пули из длинноствольных ружей пусть и ощущались, но мою броню пробить оказались не способны, поэтому я полностью сфокусировался на булавоносцах.

Они двигались очень быстро, будто на них нет тяжёлой брони — это, как минимум, пятое колено, а возможно, что и четвёртое.

Но и мы, после последней встречи с кровососами, не спали, поэтому сейчас узнаем, кто сильнее и невъебеннее…

Встречаю вертикальный удар булавой быстрым тычком княжьим мечом в забрало и, неожиданно для себя, обнаруживаю, что кровосос не успел среагировать и умер. Отталкиваю труп и отпрыгиваю на три метра назад, разрывая дистанцию с группой кровососов, решивших атаковать вместе.

Маркус тоже уже поднялся и отступал, чтобы выиграть время.

Переглядываемся, киваем друг другу и съебываемся к входу в нефритовый зал.

Очевидно, что нам нужно как-то нивелировать их численное превосходство, а также заставить столпиться перед нами. Есть у нас одно надёжное средство от кровососов…

Встаём в проём и встречаем прущих на нас кровососов.

За нами уже подоспели морпехи, занявшие Зал Чистейшего Благоразумия — по плану, этот зал должен стать внутренним опорным пунктом и плацдармом для дальнейшего штурма дворца.

Вскидываю Д-25 и стреляю картечью прямо в толпу кровососов. Это малоэффективно против их брони, но кинетическую энергию не отменить, поэтому я всерьёз рассчитываю на мощное заброневое действие. (1)

— Давай! — выкрикнул я и тычком меча прикончил кровососа, попытавшегося приткнуть ружьё к моему забралу.

Маркус подпалил тяжёлую гранату и бросил её в центр скопления врагов.

Раздался оглушительный взрыв и воздух вокруг осыпало серебряной пылью. Кровососы начали болезненно визжать, а затем и вовсе завопили в агонии.

«Серебро — против него хуй попрёшь», — с удовлетворением подумал я и прикончил ближайшего кровососа, слепо размахивающего булавой.

Большая часть противников была выведена из строя, но Маркус «заполировал» эффект второй гранатой.

— Бля, спина болит, бро… — пожаловался он, перед тем, как граната взорвалась.

Кровососы попытались отступить, но было слишком поздно — повсюду серебряная пыль, губительная для представителей рода ебучих паразитов.

Последние ублюдки рухнули на нефрит и затихли.

— Добейте выживших! — приказал я морпехам. — И осторожнее!

Даю знак Маркусу и иду дальше.

Следующий пункт назначения — Зал Сокровенного Закона. Сразу за ним начинаются императорские покои, в которых и живёт вся династия с ключевыми фигурами императорской администрации.

На фоне грохочут ружья, но уже не так интенсивно, как в начале штурма. Дворцовая стража и наёмники, скорее всего, уже разгромлены и теперь идёт выковыривание недобитков из укромных нор, с последующим добиванием.

— Юся… — изрёк высокий кровосос, стоящий посреди Зала Сокровенного Закона.

Этот выглядит почти как человек, но всё портят длинные клыки.

Он гол по пояс и может похвастаться неплохим физическим развитием. Всматриваюсь в него и вижу, что в его мышцах полно меридианов Ци — похоже, что это первый встреченный мною кровосос-практик. До этого я даже не знал, что такое вообще возможно, но сейчас понимаю, что почему бы и нет…

Ничего не мешает — кровососы являются частью этого мира, поэтому ничто не должно препятствовать их развитию в точном соответствии с его законами.

Вооружён этот качок длинным бронебойным мечом с четырёхгранным наконечником и корзинчатой гардой.

— Что-то тут как-то дохуя бладсакеров, бро, — произнёс недовольный Маркус. — Можно я сам его ёбну?

— Валяй, — кивнул я.

Отхожу в сторону и начинаю перезаряжать Д-25.

Маркус и кровосос сходятся и обмениваются ударами. Миссис Шэмблс Маркуса пролетела мимо, а меч кровососа лишь бессмысленно царапнул левый наплечник.

Они вновь бросились в атаку, и Маркус, нанеся отвлекающий удар, применил стихию Металла — правую ногу кровососа обмотала металлическая проволока, из-за чего отвлекающий удар Маркуса превратился в настоящий.

Лезвия булавы распороли левое плечо кровососа, обнажив мясо.

Кровосос применил какую-то свою фишку и разорвал дистанцию, перед этим закрывшись завесой из чёрного дыма.

Я наблюдал со стороны, поэтому увидел, что ему очень больно — всё-таки, лезвия из кровавой стали, губительной для кровососущей мрази…

— Ты дерёшься нечестно, — констатировал он, обращаясь к Маркусу. — Я тоже буду.

Он сделал знак рукой и в стенах зала открылись ниши, из которых показались гвардейцы с длинноствольными ружьями. Кажется мне, что они сильно переоценили эффективность этого оружия и очень опрометчиво сделали на него ставку.

Стрелки сделали залп, пули защёлкали по броне, а затем, когда всё стихло, Маркус скептически хмыкнул. Полуголый кровосос же был поражён практически никаким эффектом.

«В его кровососущей голове, наверное, это должно было быть круто», — подумал я.

— Довольно! — раздался окрик с другого конца зала. — Покончите с ними!

В зал начали забегать новые латники, но уже видно, что это прямо сильнейшие — как минимум, броня на них гораздо дороже, чем у предыдущих наших жертв.

— О, родной! — узнал я босса-кровососа. — Ты, главное, не убегай, когда мы покончим со всеми этими бедняжками!

Босс-кровосос посмотрел на меня неопределённым взглядом, а затем развернулся и покинул зал.

Вскидываю Д-25 и стреляю в «дуэлянта». Мы с Маркусом слишком хорошо знаем друг друга, поэтому он, пока я только поднимал ручницу, оперативно оплёл ноги кровососа.

«Дуэлянт» попытался съебать с линии огня, но не смог, поэтому его порвало в фарш. По моей субъективной оценке, он был очень близок к «Хрустальным вратам» — этого решительно недостаточно, чтобы пережить 800 грамм биметаллической картечи.

Маркус сразу же вскинул свой Биг Факин Ган и шарахнул из него по набегающей толпе кровососов. Всё-таки, заброневое действие — это сила. Немало мудаков тупо рухнуло на месте, несмотря на то, что картечь оказалась неспособна пробить их броню.

«Ёбаный Пашка Петров из 7А — пидарас и крыса», — вспомнил я детское воспоминание, из-за которого мне почти сразу начало калить жопу. — «Задушил бы гниду, нахуй!»

Меня охватил гнев — я берёг это воспоминания для особенного случая…

На этот раз я пришёл без бронеперчаток, чтобы не портить их зазря.

— ГОРИТЕ!!! — проревел я и направил правую руку в сторону кровососов.

Мощный поток гневного пламени охватил ублюдков и начал запекать их в броне, в собственном соку.

Маркус предусмотрительно отступил мне за спину и начал перезаряжать свою ручницу, а я продолжил жечь.

Врагов было не меньше сотни и, наверное, они были очень сильными кровососами, возможно, сильнейшими, но никто не может устоять в адском пламени, подпитанном первородным гневом.

Кто-то из вражеских практиков попробовал применить стихию Воды, но Маркус поддержал меня стихией Воздуха, в которой не очень хорош. Но мне многого не нужно — просто небольшое усиление потока…

Водяная завеса была преодолена, по кровососущему практику стихии Воды, несомненно, шарахнуло откатом, а затем он запёкся в стали, как курочка в фольге.

— Бро-бро-бро… — похлопал меня по плечу Маркус. — Всё кончено, бро!

Оглядываюсь на него, и он отшатывается. Это возвращает мне трезвость мышления, и я прекращаю жечь.

Рассматриваю результаты своей работы: передо мной многие десятки тел в обугленной броне, скорчившиеся в разных позах. Дворец, к счастью, не загорелся — в зале практически всё из камня, а загоревшиеся занавески и декоративные элементы трона просто прогорели, не вызвав большого пожара.

— Идём дальше, — коротко бросил я и пошёл к двери, за которой недавно исчез босс-кровосос.

*1613-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, императорские покои*

— Куда собрались? — участливо поинтересовался я, войдя в покои самого императора.

По дороге нам попадались императорские чинуши, бегавшие туда-сюда, с непонятными целями, но встречу с нами они не пережили.

Обновление власти требует полного уничтожения предыдущей руководящей верхушки. Ну и здесь точно нет чужих — раз они свободно перемещаются по внутренним залам дворца, то они точно осведомлены о происходящем. Это автоматически делает их соучастниками.

Впрочем, моральное оправдание наших действий мне не особо-то и нужно — в любом случае, все эти люди либо умрут здесь, либо умрут, но в ртутных и свинцовых рудниках. Договориться не выйдет.

— Убейте их! — выкрикнул босс-кровосос.

Как вижу, они спешно собирали вещи, чтобы съебаться из дворца — император даже снизошёл до того, чтобы лично складывать драгоценности в транспортировочный дубовый сундук.

Но не получилось — не успели. Слишком переоценили свою оборону и теперь расплачиваются.

На нас, очень неуверенно, пошёл десяток кровососов-латников.

Они не могут не знать, сколько сил лежало между нами и этой комнатой. И то, что мы здесь, может значить только одно — вся императорская рать лежит в предыдущих залах и в коридорах.

— Сразу предупреждаю — сбежать не получится, — сказал я. — Я рассчитываю на то, что вы, элитные телохранители императора, окажете достойное сопротивление. Все предыдущие защитники показали себя слишком слабыми — мне нужен хоть какой-то вызов.

— Давай договоримся! — вступил в беседу босс-кровосос. — Ещё не поздно вернуть всё, как было! Мы ведь можем сосуществовать!

Одновременно с Маркусом вскидываем ручницы и даём залп по последним телохранителям.

Трое валятся на землю, а остальные с шипением бросаются в атаку.

Парирую штыком на ручнице удар бронебойным мечом и втыкаю остриё в забрало кровососа, а затем отпускаю свою ненаглядную Д-25 и вытаскиваю из ножен княжий меч.

Телохранители, несмотря на повышенные ожидания, не сумели показать нам мастер-класс — Маркус ленивыми движениями прикончил троих, а оставшихся троих завалил я.

Пытающихся подняться кровососов мы добили совместно — двоим я раздавил головы, а последнего растоптал Маркус.

— Вы — нелюди! — выкрикнул босс-кровосос. — Вы чудовища!!!

Император спрятался за его спину и осторожно выглядывал из-за неё. Штанцы его, как я успел заметить, уже промокли — хорошо, что не обосрался.

— Кто бы, блядь, говорил… — произнёс я.

— Такой мощью не должен обладать никто! — прокричал он. — Вас не должно существовать!

— Давай уже биться, а то заебал своим нытьём, — попросил я.

— Похоже, у него паническая атака, хоуми, — усмехнулся Маркус.

— Какого ты колена, мразь? — спросил я.

— Вы не знаете, с кем связываетесь! — выхватил кровосос позолоченную и украшенную каменьями рапиру. — Я — наследник второго колена! Я — сильнейший из владык ночи!!!

— Надоел, — произнёс Маркус и пошёл на него.

Кровосос, выпучив глаза от ужаса, атаковал его, но Маркус тупо раздробил ему ведущую руку, вместе с рапирой.

Далее он, непочтительно уронив миссис Шэмблс, схватил его за шею правой рукой.

— Я думаю, тебе больше не нужна эта рука, — сказал Маркус и просто вырвал повреждённую правую руку боссу-кровососу. — И эта тоже тебе больше не нужна…

Император упал на жопу и начал отползать, жалобно скуля. Наверное, он никогда не видел подобного ультранасилия так близко.

— Не вздумай бежать, говно, — предупредил я его. — Замер, сука, на месте.

Маркус, тем временем, вырвал кровососу сначала правую, а затем и левую ногу. Кровь из этого неестественного ублюдка практически не течёт — экономит…

— Вы не знаете, что будет, если я умру!!! — провопил босс-кровосос. — Вам нужно беречь меня!!! Это в ваших же интересах!!! Вы не знаете, что будет!!!

— Замолкни, — попросил его Маркус и затолкал ему в рот окровавленную ветошь из своего подсумка, а затем закрепил её намоткой куска заляпанной ткани оттуда же.

— Пожалуйста… — взмолился император Юнтин. — Я вам не враг…

— М-хм… — хмыкнул я.

— Я всегда верил в вас… — продолжил император. — Все эти титулы, награды — это всё я… И это я придумал позвать юся — вам незачем убивать меня…

— Есть один вариант выжить, Ваше Императорское Величество… — произнёс я, увидев один интересный столик.

— Какой?.. — ухватился за надежду император.

— Сыграем в маджонг, — улыбнулся я. — Выиграете — позволю вам уйти из города и жить дальше. Но если проиграете…

Юнтин, сначала, озадачился, а затем, ни с того ни с сего, воодушевился и радостно заулыбался.

— Должен предупредить, что я — лучший игрок в маджонг во всей Поднебесной! — заявил он с нескрываемой гордостью.

Босс-кровосос забился в истерике и начал скулить.

— Ну, тогда договорились, — загадочно улыбнулся я.

Кровосися начал изгибаться и отчаянно жевать кляп, через который прорывался обречённый скулёж.

Прохожу к столу для игры в маджонг и сажусь.

— Нет во всей Поднебесной человека, который бы выиграл у меня хоть одну партию, — предупредил император Юнтин, садясь напротив.

Раскладываем костяшки и начинаем игру.

Маркус же остался рядом с кровососом, который продолжил выть сквозь кляп и биться головой об лакированный паркет.

— Не, бро, — произнёс Маркус. — У него точно паничка.

— Я презираю эту падаль, — сообщил мне император, беря кость из «стены». — Но в одном он прав — ещё не поздно вернуть всё, как было. Как ты, нань Вэй, смотришь на должность канцлера? Мы вместе, без этих паразитов, можем сделать Поднебесную великой. Снова.

— М-хм… — хмыкнул я, полностью сосредоточившись на партии.

Маджонг — это игра для четверых, но существует адаптированная версия, предназначенная для двоих. И если в маджонге для четверых 144 кости, то в маджонге для двоих их только 136.

Это серьёзно меняет условия игры — практически сводится к минимуму элемент случайности и, по степени зависимости от навыков, эта игра начинает приближаться к шахматам.

В игорных домах города ценится классический маджонг, но я, за годы обучения в Храме, сумел почти в совершенстве освоить ещё и маджонг на двоих. Это входило в занятия по этикету — наряду с го.

— Я очень впечатлён твоими успехами, — продолжал император. — Ты — герой, в котором сейчас, как никогда, нуждается Поднебесная. И, при моей поддержке, ты сможешь добиться истинного величия…

Вижу, что играет он очень хуёво — плохо контролирует мимику, действует слишком поспешно. Слабак, которого обдерут, как липку, в любом игорном доме Юнцзина.

— Ты умеешь держать чернь в повиновении — это жизненно необходимое качество… — приседал мне на уши Юнтин. — Провинции давно пора возвращать под прямое управление императорской администрацией…

Маркус подтаскивает кровососа к столу и усаживает его на свободный стул.

— Тоже посмотри, — сказал он. — Всё-таки, играют и на твою жопу, в том числе.

Кровосос лишь выдохнул в отчаянии.

Маркус сел напротив него и начал следить за ходом игры. Ему видны все кости, поэтому он сразу же заулыбался.

— Маджонг, мистер император, — вскрыл я кости.

— Но… — выпучил глаза Юнтин. — Но как же…

Взмахиваю мечом и сношу ему голову.

Императорская голова падает на атласную ткань стола и начинает пропитывать её кровью.

— Теперь вы, мсье кровосисье… — посмотрел я на существо, жопа которого только что была проиграна.

Примечания:

1 — Заброневое действие, применительно к индивидуальному бронированию — иногда так случается, что снаряд (пуля или осколок) не пробивает бронепреграду (шлем или бронежилет, например), но ущерб носителю всё равно наносится. Это объясняется тем, что в снаряд вложена кинетическая энергия, которая передаётся бронепреграде — часть уходит на деформацию (или даже на фрагментацию) и нагрев самого снаряда, а также на создание звуковой волны (ничего в этом мире не делается бесплатно, поэтому даже за звук приходится платить кинетической энергией), но основная часть уходит на деформацию бронепреграды. В ходе этой деформации бронепреграды создаётся деформационная ударная волна, которая передаётся носителю и наносит ему определённый ущерб. Эта волна сжимает ткани человека и передаёт давление внутрь — на лёгкие, сердце, печень, кишечник — всё может получить микроповреждения или разрывы капилляров. При особенно мощных попаданиях может возникать эффект временной кавитации в тканях, как при попадании пули в торс без пробития — но это прямо особо мощные попадания, типа из СВД в бронежилет класса Бр5. Поэтому часто бывает, что после попадания пули или осколка в бронежилет, не очень счастливому его носителю ломает рёбра и отбивает внутренние органы. Формально, человек жив, но радости ему от этого мало — он серьёзно покалечен и нуждается в медицинской помощи, а затем и в реабилитации, если травмы слишком серьёзны. Но это многократно лучше, чем если бы его благополучно пробило пулями и он остался тихо лежать.

Глава двадцать четвертая Теперь банановый!

*1613-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, императорские покои*

— Разберитесь с наложницами и наследниками, — приказал Маркус. — И чтобы окончательно, но безобразий не допускать. Императрицу не трогать ни в коем случае.

Офицер со знаками различия первого лейтенанта козырнул и повёл своих бойцов в спальни.

У покойного императора Юнтина была одна жена, императрица Жао Ли, четырнадцать наложниц и девятнадцать сыновей, каждый из которых может стать императором. Единственное, что у него хорошо получалось — ебаться.

«А в маджонг он играл очень хуёво…» — посмотрел я на голову императора, лежащую на окровавленном столе.

Язык вывалился, глаза закатились, кровь пропитала весь стол — неприглядная картина.

На фоне раздались женские и детские крики.

— Итак, теперь ты, — подошёл я к боссу-кровососу, всё так же сидящему за столом. — Ты, в отличие от того тела, представляешь собой определённую ценность. Поедешь к нам домой — погостишь в подземных апартаментах…

— В «Пит Хилтон», (1) ха-ха! — сказал Маркус и засмеялся. — Ха-ха! Первый лейтенант Ву! Вот этого — под особое охранение, рот не развязывать, в контакт не вступать! Поместить в клетку и накрыть брезентом!

Бывшего босса-кровососа взяли двое морпехов и потащили прочь.

Я сел на роскошное кресло байгуйского дизайна и взял со столика бокал с вином. Принюхиваюсь к содержимому — вино с кровью.

— М-м-м, больные на голову уёбки… — покачал я головой.

— Теперь им конец, — сказал Маркус. — Вот хуй я позволю этим мазафакерам вернуть власть!

— Эх… — вздохнул я. — Начинается самая тяжёлая часть нашей работы — нужно плавно передать власть Реншу и добиться её устойчивости.

— Да, работы дохуя, — улыбнулся мой чёрный брат. — Но мы справимся — уверен.

— А куда нам деваться-то? — грустно улыбнулся я.

*1614-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, кабинет императора*

— Привыкай к этому месту, — посоветовал я Реншу. — Будешь здесь дневать и ночевать — придётся стойко переносить все тяготы императорского бремени…

— Да какие это тяготы? — усмехнулся он. — Тяжело было ничего не делать и терпеть издевательства Мирула. Всё остальное — это ерунда. Меня этому учили.

— Это нихера не одно и то же, — покачал я головой, крутя в руке золотой кубок с инкрустированными в него рубинами. — Там, в провинции, у тебя был ограниченный круг ответственности, а тут целая империя, которая будет, к тому же, непрерывно расширяться.

— Виталий… — произнёс будущий император. — За тобой — хоть куда.

— Я буду не всегда, — вздохнул я. — Тебе нужно учиться работать самостоятельно, учиться принимать ответственность и последствия своих решений.

Мне-то легко — у меня есть особая морально-этическая подготовка Храма.

Самое главное — убедиться, доступными методами, что решение безоговорочно верное или, если это не так, то плюсы точно перевешивают минусы, а затем хуярить вперёд, как разъярённый носорог.

В прошлом, на Земле, я слишком много загонялся на тему собственных решений, а тут меня перевоспитали, научили решительности — это главный урок, за который я очень благодарен Храму и учителям.

— Я буду учиться, — пообещал Реншу. — Ты — мой учитель. Я не подведу тебя и оправдаю твои ожидания.

— Ой, ну всё… — засмущался я, а затем, как обычно, начал засмеивать эту слабость. — Ты растрогал меня до самых сокровенных глубин моего трепетного сердечка…

— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Реншу.

— Ладно, пора возвращаться к работе, — вздохнул я и вновь развернул свиток со списком должностей императорской администрации.

Императорская администрация ликвидирована в полном составе. Доверия этим кровососовским прихлебателям нет никакого, поэтому вопрос решён окончательно.

Ввиду того, что мы и так управляем городом де-факто, все эти непонятные люди, жившие во дворце и не управлявшие ничем, кроме трёх десятков кварталов, оказались не нужны.

Архивы опечатаны, старшие писцы в казематах ждут разбирательств — транзит управления будет завершён только через две-три недели.

Заводилы Зонга уже распространяют по всему городу официальную версию произошедшего.

Оказалось, совершенно неожиданно для всех, что те самые заговорщики, не так давно устроившие волнения по всему городу, преследовали далекоидущую цель — свергнуть императора и установить безоговорочную власть кровососов.

Согласно их коварному плану, пока армия и стража будут заняты болезненно весёлой суетой на улицах, силы заговорщиков, в том числе и отрядов наёмников, займутся захватом императорского квартала.

Но КМП Юнцзина и доблестные городские стражи решительно бросились в атаку, чтобы не допустить незаконного свержения легитимной императорской власти.

Завязались кровавые бои, погибли тысячи, но, к величайшему сожалению, императора спасти не удалось. Он погиб героической смертью и последними его словами было: «А как же теперь мой народ?..»

Императорская администрация, что выяснилось только восемь часов назад, была замешана в заговоре и нет ей за это прощения. Если бы император выжил, тогда бы конечно, само собой, но он погиб, поэтому был возможен только один вариант — публичная смертная казнь.

Высшие сановники висят на портативных виселицах и катаются по всему городу, чтобы горожане могли посмотреть на предателей рода людского…

Следующие звенья дворцовой иерархии развешиваются и катаются по городу прямо сейчас — их довольно-таки много, поэтому окончательное решение «административного вопроса» займёт следующие пару дней.

«Горожане, наверное, охуели от новостей», — подумал я, параллельно изучая должностные позиции. — «Попытка госпереворота, убийство императора, а потом ещё и выяснилось, что всё это время существовали кровососы, буквально, пившие кровь Поднебесной. Я бы, на их месте, охуел до умопомрачения и спонтанных обмороков, с обязательным накладыванием в штаны».

— Так, вот личное дело перспективного кандидата, — взял я со стола красную папку. — Су Джун — служит в батальоне связи. Командир отзывается о нём, как об отличном офицере. Сгодится на должность циньтяньцзянь чжэнцзяня — знамения, астрология и прочая залупа.

— Тебе решать, — пожал плечами Реншу.

— Ты начинаешь подводить меня… — напрягся я.

— А! — опомнился будущий император и принял папку.

Он внимательно прочитал личное дело второго лейтенанта Су и начал думать.

— Должность не самая ответственная, — произнёс Реншу. — Сгодится.

— Вот и хорошо, — улыбнулся я. — Но чтобы больше такую хуйню мне не исполнял — ты должен быть вовлечён и знать, кого и куда ставишь. Когда закончим назначения, жду, что ты выучишь имена и биографии каждого чиновника выше третьего ранга — спрашивать буду в случайные моменты. И если ты хоть раз ошибёшься…

— То есть, ты тоже будешь учить их имена и биографии? — удивился Реншу.

— А иначе-то как? — спросил я. — Нужно знать своих подчинённых — только так ты будешь знать, что они могут, а чего не могут. И, думаю, тебе придётся решительно нарушить многовековую императорскую традицию — ты будешь очень много общаться с чиновниками разных уровней, чтобы держать ситуацию в стране под контролем.

— Я тебя понял, учитель, — ответил Реншу.

— Основную массу функционеров мы назначили из собственного кадрового резерва, — сообщил я ему. — Но ключевые должности утверждать будешь лично, на следующий же день после восшествия на престол.

— Слышал, что вы сохранили жизнь императрице — зачем? — спросил он.

— У нас есть сведения, что она осведомлена о делах Поднебесной в тысячу раз лучше, чем был осведомлён покойный император, — ответил я. — Мне хочется выяснить, что именно она знает и оценить её на предмет полезности.

Всё сильно портит то, что мы грохнули всех её подруг из «гарема», но это ещё повезло, что у неё не было детей от императора. Есть двое сыновей от предыдущего брака — один из них является ваном провинции Юйфэн.

И предыдущий ван, бывший муж императрицы Ли, умер при весьма загадочных обстоятельствах — траванулся рыбой. Дегустатор тоже помер, где-то на сорок минут раньше вана. Наверняка, это был какой-то многосоставный яд отложенного действия.

Известно, что будущая императрица тоже ела ту рыбу, но, почему-то, не умерла.

После этого печального события и становления ваном её старшего сына, она сразу же отправилась в Юнцзин и вошла в свиту предыдущей императрицы, Лоу Мэй, а затем понравилась императору и стала его младшей наложницей, на тот момент, двадцать третьей по счёту.

Императрица Мэй, спустя полгода, безвременно почила, при весьма загадочных обстоятельствах. На этот раз это была булавка, покрытая многосоставным ядом, но зато виновница обнаружилась быстро — старшая наложница императора, явно, метившая на «должность» новой императрицы. У неё нашли фиал с остатками яда, поэтому следствие шло недолго.

Ну и, по случайному стечению обстоятельств, следующей в очереди на «должность» императрицы шла как раз Жао Ли, за эти полгода прорвавшаяся на самую вершину иерархии. Совпадение или нет, но во время её восхождения загадочно умерло целых пять наложниц разных рангов…

Вот такая интересная личность, вокруг которой очень вовремя умирают разные люди.

— Я слышал от Маркуса, что это «смертельно опасная ми фа», — сказал Реншу. — И что лучше бы избавиться от неё, пока есть возможность. Кстати, что такое «ми фа»?

— Не понял, — нахмурил я брови.

— Он как-то по-другому сказал… — озадачился он. — Ми… Ми Лы Фа.

— А-а-а, милф! — понял я его.

— Да, — кивнул Реншу. — Милфа.

— «Милфа» — это женщина средних лет, как правило, уже родившая одного или нескольких детей, но всё ещё сохраняющая сексуальную привлекательность, — объяснил я ему. — Там, откуда родом Маркус, так молодые мужчины называли рожавших женщин постарше. Сам он гораздо старше нашей бывшей императрицы, но душой молод, поэтому она для него милфа…

— Странные нравы у них… — произнёс Реншу. — Но я прошу быть осторожнее с нею — она очень опасна.

— Разберёмся, — улыбнулся я. — У меня она не забалует…

Повисла пауза.

— А этот Хэ Яньсюн — мы можем ему доверять? — поинтересовался будущий император, решивший сменить тему. — Всё-таки, он из старой городской аристократии…

— Заруби себе на носу — доверять нельзя никому! — сказал я ему. — Мне — можно, ха-ха-ха…

— М-м-м… — протянул Реншу, пытаясь осмыслить сказанное мною. — А достоин ли он должности ху‑бу?

Ху-бу — это министр экономики и демографии. Он заведует казной, переписью населения и сбором налогов. Очень ответственная должность, которую Яньсюн должен потянуть. А ещё это развращающая должность — денежные массы проходят прямо под носом и соблазн взять пару монеток присутствует всегда.

— Узнаем, — пожал я плечами. — Пока не проверишь в деле, не узнаешь. И возьми за правило внимательно следить за новичками, хотя бы два-три года. Также не давай садиться себе на шею — если доказано преступление, то возмездие должно настичь преступника быстро и неотвратимо. Незаменимых людей не бывает — бывают только заменимые и труднозаменимые.

— Но ведь бывают незаменимые, — с улыбкой, возразил Реншу. — Например, ты, Маркус и Сара.

— А мы не люди нихуя, дорогой, — ответил я с усмешкой. — Никогда не забывай, кто такие юся — будет ошибкой считать нас людьми.

— Да, я помню… — произнёс без пяти минут император.

— Ладно, позже посмотрю остальные кадровые позиции, — отложил я документ. — Теперь нужно утвердить план пропаганды.

— Я уже читал его с утра, — сообщил Реншу. — Вы уверены, что это хорошее решение?

— Не хорошее, а лучшее, — ответил я. — Династия предыдущего императора мертва, ведь так? Значит, Небо было недовольно. Новый император обновит этот мир и заложит фундамент для многолетнего процветания.

— Рискованно, — покачал головой бывший ван. — А если случится череда невзгод?

— Она тебя и так похоронит, в таком случае, — возразил я. — Так что нет никакой разницы, будем мы заигрывать с Небесным мандатом или нет. А если нет разницы, то мы попытаем удачу.

— Насчёт твоего назначения да чэнсяном… — после недолгой паузы, заговорил Реншу. — А не лучше ли было бы занять пост шэчжэна?

Да чэнсян — это великий канцлер, ответственный за работу всей императорской администрации. Второй, по значимости, пост во всей Поднебесной. Первый — шэчжэн, то есть, регент.

— Шэчжэном будет Сара, — покачал я головой. — А тянься бинма да юаньшуаем — Маркус.

Тянься бинма да юаньшуай — это великий главнокомандующий всеми войсками Поднебесной. Этот пост предполагает контроль не только над императорской гвардией, но и над ванскими армиями.

Правда, ваны это предположение на хую вертели, поэтому Маркус будет контролировать только то, что сумеет взять под контроль. Ему придётся разбивать провинциальные армии в боях, а затем набирать в захваченных провинциях новобранцев для КМП Юнцзина.

— Я знаю, — кивнул Реншу. — Но ты ведь заслуживаешь наивысшего титула — соразмерно вкладу.

— Великий канцлер — это и есть высшая должность, — улыбнулся я. — Я буду контролировать императорскую администрацию, а она будет контролировать империю.

У меня, если считать по официальным полномочиям предыдущего великого канцлера, пост которого оставался вакантным, и без того будет больше власти, чему у Сары, Маркуса и императора, а я ведь ещё и буду брать на себя дополнительные полномочия и обязанности…

— Если ты так считаешь, — пожал плечами будущий император. — Но меня учили, что самый значимый пост при императоре — это регент.

— Хуёво учили, значит, — ответил я. — Ни один приказ в императорской администрации не пойдёт дальше без моей санкции, а вот мои приказы остановить не сможет никто из вас — Реншу, дорогой, это и есть абсолютная власть. Или ты думаешь, кровосос и его император упразднили пост великого канцлера просто так? Нет, им было удобнее без него, потому что он мог мешать их планам…

— Как именно он мог мешать? — поинтересовался Реншу.

— Все административные решения, как уже сказал, проходят через ведомство великого канцлера, — начал я объяснение. — Так было ещё при Цинь Шихуанди — великий канцлер Ли Сы держал ванов в подчинении и единовластно управлял Поднебесной целый год, прежде чем его убили.

— Это я знаю, — кивнул Реншу.

— «Знать» и «понимать» — это не одно и то же, — сказал я. — Ли Сы имел все необходимые полномочия, чтобы эффективно управлять Поднебесной, но у него не было легитимности, которую он попытался обрести, объявив себя императором. Не получилось, не срослось, поэтому его грохнули ваны, нанявшие для этого троих убийц — это привело к междоусобной войне, о которой ты должен знать не хуже меня. Чему это учит? Если родом не вышел, не быть тебе императором — даже самые захудалые ваны имели больше прав на престол, чем Ли Сы. Цинь Шихуанди полностью устранил риски дворцовых переворотов со стороны администрации, когда раздал провинции своим благородным воинам, но создал несбалансированную систему, рискующую обратиться в то, что мы сейчас видим вокруг, если к власти придёт слабый император.

— Значит, нам нужна какая-то новая система, — решительно заявил будущий император. — Иначе всё повторится.

— Я уже работаю над этим, — усмехнулся я.

Скоро предстоит брать провинцию Бэйлин — Гизлан бьёт копытом по земле и готовится стать ню-ван. Надо не забыть сказать Реншу, чтобы он выписал пайцзу для неё. Теперь, когда абсолютная власть у нас в руках, мы можем назначить её хоть Мисс Вселенной…

Только недолго ей править — провинцией будут управлять назначаемые чиновники. Гизлан сама дала нам все необходимые сведения для строительства сравнительно эффективной провинциальной администрации, поэтому станет первой её «жертвой».

Гизлан нужна будет в период установления власти провинциальной администрации, а затем, если всё сложится так, как мы задумали, ей придётся стать ню-ван другой провинции, которую мы, к тому времени, захватим — мы хотим, чтобы она стала этаким кризисным управляющим, готовящим провинции к новому режиму.

— Энивэй, теперь всё будет иначе, — закончил я.

— Ты хотел сказать «тот, кто встаёт с мощью»? — нахмурился Реншу.

— Что? — не понял я его.

— Э Ни Вэй, — повторил бывший ван и не менее бывший куколд.

— А-а-а, нет, — ответил я. — Это слово на английском, означающее «в любом случае» или «так или иначе».

Прицепилось ко мне это слово, как ни странно, не от Маркуса, а от Сары. А она, если я верно помню, подцепила это слово-паразит от Доры. Эх, Дора…

Стало грустно — в груди защемило глухой болью.

— Энивэй? — переспросил Рэншу.

— Энивэй, — кивнул я.

— Это популярное слово среди юся? — спросил будущий император Поднебесной.

— Ну, да, — не очень уверенно ответил я. — На Земле это слово вполне употребимо и его поймёт большинство людей, когда-либо учивших английский язык.

— Надо запомнить его, — решил Рэншу. — Будет полезно на переговорах с юся.

— Может, будет, — пожал я плечами. — На этом всё. Иди отдыхать — завтра будет долгая ритуалистика.

Перед тем, как принять Небесный мандат и взойти на императорский престол, Реншу придётся пройти серию ритуальных процедур, сопровождающих юридическое закрепление его воцарения.

Завтра он, официально, выберет девиз правления — мы с Маркусом и Сарой посовещались и решили, что лучшим девизом будет Цзяньлун. Реншу этот девиз понравился, поэтому завтра он объявит его.

Девиз Цзяньлун имеет значение «Основание процветания», что содержит в себе намёк, что теперь в Поднебесной всё точно зацветёт.

Затем придут настоятели крупнейших храмов Юнцзина, чтобы засвидетельствовать будущего императора и обсудить с чиновниками необходимый объём жертвоприношений. После этого, конечно же, даосы проведут комплекс ритуалов, которые должны будут повысить легитимность императора в глазах общественности.

Завершит всю эту ритуальную чепуху передача будущим императором своих девизных табличек в каждый храм. Таблички предыдущего императора демонстративно сожгут, потому что он лишился Небесного мандата, так как утратил власть в ходе дворцового переворота, а до этого допустил слишком много бед.

*1616-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, покои императрицы*

— Юся, — произнесла бывшая императрица Жао Ли.

— Предпочитаю, чтобы ты называла меня нань Вэй, — сказал я.

— Тебя не смущает, что этот титул тебе дал мой муж, которого ты убил? — спросила Жао Ли.

Ей глубоко насрать на покойного Юнтина — всегда было насрать, потому что он был для неё инструментом. Она знала о существовании кровососов, не могла не знать, но её это ничем не смутило и она продолжила удовлетворять своё стремление к вершине женской секции пирамиды власти.

Сейчас она пытается вызвать у меня чувство неловкости, которое, позже, можно преобразовать в чувство вины — а с виноватым уже можно работать…

— Он дал мне этот титул за дело, — равнодушно пожал я плечами. — И убил я его тоже за дело — он слишком плохо играл в маджонг и был подстилкой кровососов.

— Чего ты хочешь? — спросила Жао Ли.

— Хочу узнать то, что знаешь ты, — пожал я плечами. — Да, твоя игра проиграна полностью, но у тебя есть неплохие шансы вернуться к своему сыну и прожить остаток своей жизни достойно, а не в каменном мешке, в который я склонен бросить тебя, чтобы ты, даже теоретически, не могла помешать нашим планам.

— А какие у вас планы? — поинтересовалась бывшая императрица.

— Если хочешь выжить, то тебе лучше не знать, — ответил я.

— А если я не хочу возвращаться к сыну? — спросила Жао Ли.

— Тогда можешь отлично устроиться в каменном мешке, в подвале императорского дворца, — улыбнулся я. — От тебя нам нет никакого проку, кроме информации — поделишься ею и будешь жить.

— А если я не захочу делиться? — спросила бывшая императрица.

— У нас имеются эффективные методы допроса, — сообщил я ей. — Не хотелось бы хвастаться, но тут придётся — один юся-отступник, поддавшийся Порочному Циклу, предпочёл откусить себе язык и захлебнуться кровью, чем терпеть одну из наших пыток. Только одну…

— Зачем тогда ты договариваешься? — поинтересовалась Жао Ли.

— Гораздо быстрее и надёжнее, когда человек делится информацией добровольно, — объяснил я. — Мы можем, конечно, потратить на тебя три-четыре недели и узнать всё, что ты знаешь, но мне лень потом разбираться в твоих показаниях и размышлять, что из всего этого правда. Лучше будет, если ты сама всё расскажешь, а чтобы вызвать твой интерес, я обещаю тебе, что за особо ценные сведения тебе будет вознаграждение — сначала вооружённое охранение, которое доставит тебя до провинции твоего сына, а затем деньги. По две сотни золотых лянов за каждое особо ценное сведение.

Жао Ли посмотрела на меня, как на говно, и приоткрыла рот, чтобы сказать что-то.

— Прежде, чем ты плюнешь мне в лицо, имей в виду, что больше у тебя нет никакого состояния, — предупредил я её. — Ты получишь только то, что заслужишь.

Она сдержалась от резких слов и закрыла рот.

— Умная девочка, — улыбнулся я.

— Почему император не рассматривает перспективу женитьбы на мне? — спросила Жао Ли. — Это укрепит его легитимность и обеспечит поддержку со стороны моего старшего сына. Его положение очень шатко — не сочти за оскорбление, но нельзя полагаться на троицу пришлых юся и истрёпанную в боях армию. Народ просто не поддержит его, а я…

— … слишком долго сидела во дворце, оторванная от реальности, — продолжил я за неё. — Я чувствую, что у нас с тобой образовался эмоциональный контакт — похоже, что мы сработаемся.

— Мне мало того, что ты предлагаешь, — покачала головой бывшая императрица.

— Лучше предложения не будет, — вздохнул я. — Ладно, думай — у тебя есть три дня. Но если выкинешь какую-нибудь из своих штучек, смерть станет для тебя привилегией.

*1623-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, Зал Торжества Закона*

— … эдикту о передаче престола, Великий Сын Неба Цзяньлун принимает опустевший престол! — провозгласил да хунлу Су Тяньфэн, полковник штаба корпуса в отставке, ранее отвечавший за поддержание дисциплины в КМП Юнцзина.

У него была головокружительная карьера — от бедствующего селянина, приехавшего в Юнцзин пять лет назад, до целого да хунлу, то есть, великого герольда. Он прошёл от, буквально, никого, до очень значимой придворной должности — старший четвёртый ранг, как-никак.

При раздаче должностей была настоящая грызня между офицерами КМП и должностными лицами администрации военной комендатуры. До смертоубийства дело не дошло, но «грязное бельё» вытаскивалось регулярно.

Были выявлены сотни мелких и средних, а также десятки крупных злоупотреблений, нарушений и преступлений — пришлось казнить четверых, а девятнадцать преступников отправились на рудники.

Желая занять местечко пожирнее, офицеры и управленцы отчаянно стучали друг на друга, раскрывая схемы хищений, а также целые системы злоупотреблений властью. Это дало нам кучу материала, который уже обрабатывается и осмысливается — на основании извлечённых выводов, мы улучшим нашу военную и гражданскую администрации.

Цзоу Реншу, который скоро будет отзываться исключительно на Цзяньлуна, прошёл к столу из обсидиана и взял с него золотую императорскую печать передней палаты.

По протоколу традиционного престолонаследия, Реншу должен был держать 27-дневный траур по усопшему императору, но у нас, вообще-то, узурпация власти, поэтому никакого траура не будет — сейчас он развернётся к собравшимся чиновникам и офицерам, а те исполнят протокольное коленопреклонение.

Реншу разворачивается к нам и две с половиной тысячи человек рухнули на колени. Падаю вместе с остальными и отбиваю положенные поклоны.

В зал вошли евнухи — они внесли восемь императорских печатей и кодекс «Синих таблиц», написанных самим Цинь Шихуанди.

Ли‑бу Дан Сычен, то есть, министр ритуалов, принял у евнухов печати с кодексом и, на коленях, подполз к императору.

— Величайший Сын Неба! — воскликнул Сычен. — Нижайше прошу, прими эти регалии, даруемые тебе Великим Небом…

Реншу принял печати и разместил их в специальной коробке из красного дерева, обитой шёлком.

— Храни их пуще жизни, — произнёс он ритуальную фразу и передал коробку ли-бу Дану.

Троекратно отстучав головой по мраморному полу, ли-бу принял коробку и отполз на исходную.

— Мой девиз — Цзяньлун! — провозгласил Реншу.

Именно в этот момент сорвались гонцы с копиями нового девиза и именно в этот момент к Реншу больше нельзя обращаться иначе, кроме как «Сын Неба» или «Цзяньлун», покуда он жив.

Снова пришлось стучать башкой по каменному полу, что должно символизировать покорное принятие решения императора.

— С сего дня, снижаю все виды податей на десять процентов! — продолжил новый император протокольную часть. — Также запрещаю пытки и телесные наказания на следующие сто дней!

Амнистировать преступников, вопреки традиции, он не стал — это часть агитационной кампании, делающей упор на беспощадность императора к преступлениям и справедливость наказаний.

Населению обещано, что будет круто, весело и интересно — завтра вступит в силу уже принятый закон о государственной монополии на выращивание и оборот опиумного мака, а также закон о запрете всяческих политических и экономических объединений.

Людям будет разрешено объединяться только в целях, которые будут опубликованы в день вступления в силу закона «Об иных объединениях» — там нет практически нихуя, кроме образовательных и торговых целей.

— Хвала Справедливому Сыну Неба! — воскликнул да хунлу.

— Хвала Справедливому Сыну Неба! — повторили верноподданные.

«Надо будет не забыть прочитать отчёт Зонга о ходе пропагандистской кампании», — напомнил я себе, наблюдая за тем, как Реншу садится на трон.

Примечания:

1 — «Пит Хилтон» — от англ. Pit — яма, карьер или шахта, а Хилтон — это отсылка к сети отелей «Hilton Worldwide», до 2009 года известной как «Hilton Hotels Corporation». Также тут отсылка к тюрьме Хоало, построенной французами для содержания вьетнамских политзаключённых, но позже использованной для содержания пленных американских пилотов, прозвавших эту тюрьму «Ханой Хилтон». Это был такой своеобразный висельный юмор, потому что условия там были до крайности паршивыми, хотя до сих пор удивительно, почему американских пилотов не убивали на месте — от массированных бомбардировок погибло от 100 до 300 тысяч мирных жителей Вьетнама. Но Женевская конвенция утвердила пункт, что катапультировавшийся лётчик, решивший не сопротивляться захвату, превращается в военнопленного — видимо, вьетнамцы придерживались Женевской конвенции, в отличие от американцев.

Глава двадцать пятая Честер любит читос!

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, площадь генерала Шермана*

— … Небо посылало сигналы!!! — вещал агитатор, стоящий на большом транспортном ящике. — Небо предупреждало, но они были слишком слепы и глупы, чтобы увидеть их!!! И Небесный мандат был утрачен! Все! Все беды! Все беды, что обрушились на многострадальную Поднебесную — это их вина! Но новый Сын Неба, уже великий, уже овеявший себя славой, принял Небесный мандат и сразу же начал наводить порядок!!!

«Ха-ха, как же…» — подумал я и приложился к кружке с бриттским сидром.

В Иностранном квартале есть только одна пивоварня, в которой никто не пытается выжать из сидра максимальный градус — «Дракон и хмель». Мне не принципиально, всё равно меня уже, скорее всего, не возьмёт даже «Основа», но не хочется привыкать пить алкашку, как воду, поэтому я покупаю сидр из «Дракона и хмеля» десятками литров, еженедельно — там максимум 1,5–2 градуса, что вообще несущественно.

— Ваш мясной пирог, хоу Вэй, — на стол легла большая тарелка с пирогом.

Готовят такие мясные пироги исключительно в Иностранном квартале, потому что рецепт байгуйский, но купить их можно почти везде, потому что пекарня «Железный противень» работает исключительно в формате «бизнес бизнесу» и отгружает тысячи пирогов в винные башни, таверны и прочие заведения общепита.

Сара определила этот пирог как «Ирландский». Она утверждает, что говяжий фарш и морковка, запечатанные в сырную оболочку, характерны именно для него — не хватает только копчёной паприки.

«О, точно!» — вытащил я из кармана перечницу с копчёной паприкой.

Эта специя росла на юге континента байгуев, но её привезли в Поднебесную ещё в первое Закатное вторжение — перец прижился и культивируется в центральных провинциях.

Посыпаю пирог копчёной паприкой и разрезаю на четыре части.

Я сижу на балконе винной башни «Чаша радости» и наблюдаю за тем, что творится на площади — не то, чтобы мне нужно было следить за работой Зонга, но у нас сегодня встреча, именно тут.

Вокруг агитатора собралась большая толпа горожан. Люди слушают внимательно, не только благодаря хорошо поставленному голосу оратора, но и потому, что его речи отвечают общественному мнению, бережно сформулированному Зонгом и его пропагандистским аппаратом.

«Интересно, как долго мы сможем эксплуатировать жопу императора Юнтина как крайнюю?» — задал я себе вопрос.

Наконец, к винной башне подъехал кортеж из трёх дилижансов — один из них, центральный, блещет роскошью, а два других выглядят более утилитарно.

Из центрального дилижанса вышел Зонг, одетый в роскошный шёлковый халат чёрного цвета — на груди его висит толстая золотая цепь, а на голову надета чёрная шёлковая бандана с вышитым на ней тяньлуном.

Из двух других дилижансов вышли охранники, облачённые в байгуйскую латную броню и вооружённые длинными мечами.

— Здесь стойте, — указал Зонг на площадку перед винной башней и вошёл в здание.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы подняться на второй этаж и выйти на балкон.

— Приветствую тебя, хоу Вэй, — отвесил он почтительный поклон.

— Привет, нань Зонг, — кивнул я ему. — Присаживайся.

Меня «повысили» позавчера — я сразу же скакнул с наня до хоу, а Зонг перестал быть безродным и получил наследный титул наня.

Теперь он, официально, нань Лю Зонг, аристократ с символическим наделом в сорок цин, (1) в опустевшем западном пригороде. Но надел ему не сильно нужен, так как он является цзунцаем, то есть, директором Гоши‑юань, по сути, бюро государственных хроник.

Раньше это было учреждение, занимавшееся исключительно составлением хроник и распространением их по дворцу, но теперь оно специализируется на государственной пропаганде — Зонг работает над основанием «Гуань‑бао», государственной газеты, которая будет доносить до общественности официальную позицию государства по тем или иным вопросам.

Также Гоши-юань заведует государственными «слухачами», глашатаями и историками. Это дало Зонгу ещё больше возможностей лить населению угодную нам дезу — даже если все научатся читать, что случится очень нескоро, это никоим образом не избавит население от потребления галимой пропаганды, которая тоже не будет стоять на месте и станет изощрённее, со временем…

— Рассказывай, — сказал я и сделал знак ожидавшей нас разносчице.

Разносчица учтиво приблизилась к нам и уставилась на меня с ожиданием.

— Ещё три кувшина сидра, ещё двенадцать рисовых лепёшек, а также котелок говядины, — сделал я заказ, а затем посмотрел на Зонга. — Ты что будешь?

— Кружку лучшего байгуйского пива, что у вас есть, — заказал Зонг. — И две палки ша-ши из баранины.

«Ша-ши» — это адаптированное под местные голосовые связки слово «шашлык». Но если попытаться перевести это словосочетание с байхуа, то могут получиться «песчаный рынок», «убить мертвеца», «тупое дерьмо» или даже «убить учителя» — в зависимости от интонации.

— Скоро будет готово, — поклонилась разносчица и удалилась внутрь винной башни.

— Рассказывай, — сказал я, когда Зонг откинулся на спинку кресла.

— Весть о восшествии на престол нового императора уже распространилась по центральным провинциям, — сообщил он. — Не знаю, что об этом думают ваны, за этим не ко мне, а вот народ воспринял новость с воодушевлением. Кто-то даже осторожно начинает считать, что происходит обновление Небесного мандата и жить станет чуточку полегче.

— Насрать, пока что, что думают в центральных провинциях, — покачал я головой, а затем приложился к кружке с сидром. — Мне в тысячу раз важнее знать, что думают селяне имперской провинции.

О горожанах я знаю — у них сформировалось мнение, что теперь, раз военный комендант Вэй отправился на повышение, порядки смягчатся и город заживёт по-старому. Ха-ха…

— В агрогородах жить непривычно — на это основные жалобы, — ответил Зонг. — Но реальных причин для недовольства у селян нет. Они живут в безопасных городах, карантинных ограничений у них нет, зато есть городские удобства, не хуже, чем в Юнцзине. В поле надо выходить — но как иначе-то?

— Внимательно следи за всеми агрогородами и докладывай мне о неполадках, — приказал я.

— Обязательно, — кивнул Зонг.

— Выдели людей, чтобы оповестить население о грядущем военном параде, — велел я. — Нам нужна массовость.

— Сделаю, — ответил Зонг и записал задачу в свой блокнот.

— Есть какие-то проблемы или трудности? — поинтересовался я.

— Людей начинает не хватать, — сразу же ответил мой бывший пиарщик. — Масштаб охвата расширяется, поэтому мне нужны сотни и сотни новых агитаторов. А взять их неоткуда — я вычерпал все резервы Юнцзина.

— Тут я тебе никак помочь не могу, — покачал я головой. — Обратись к госпоже Суруо — возможно, она найдёт для тебя подходящие кадры. Но лучше займись самостоятельной подготовкой — никто не мешает тебе открыть академию по связям с общественностью.

«Связи с общественностью» — это другое название «пропаганды». Сара как-то сказала, что слово «пропаганда» уже имеет негативную коннотацию, а «связь с общественностью» население будет воспринимать положительно, как «слышащее правительство» и так далее.

Зонг начал люто записывать мои слова в свой блокнот. Это я его научил — личная эффективность, планирование, тайм-менеджмент и прочая лабуда, доставшаяся мне в наследство от бывшей.

Справедливости ради, совсем даром все эти курсы не прошли — когда я работал автомехом-мотористом, мною применялись различные методики планирования рабочего времени, что здоровски упрощало мне жизнь…

«Планирующий алкаш — это страшная сила», — подумал я. — «Я выполнял работу быстрее, чтобы отпроситься пораньше и побольше времени побухать. Иногда даже получалось практически протрезветь к утру и меньше страдать от похмелья».

— А где брать учителей? — озадачился Зонг.

— Да хоть сам преподавай! — ответил я. — Но лучше взять самых компетентных агитаторов и перевести их на преподавание.

— Но работа на улицах пострадает… — поморщился Зонг.

— А ты смотри в будущее, родной, — улыбнулся я. — Разработай учебную программу — за этим можешь обратиться к госпоже Суруо, купи, за казённый счёт, какое-нибудь подходящее здание или даже обменяй что-то своё на новую школу, и начинай ковать кадры. Через три-четыре года получишь первое кадровое пополнение и жизнь начнёт налаживаться — сам удивишься.

— Я так и сделаю, — кивнул мой бывший пиарщик. — Спасибо за бесценный урок, хоу Вэй.

— Ну вот сколько тебе можно говорить? — нахмурил я брови. — Хватит лизать мне жопу — это не только не поможет тебе, но и навредит.

— Прошу прощения, — повинился Зонг. — Не повторится.

— Уже повторилось, блядь… — пробурчал я недовольно. — Ладно, давай поедим и за работу — самый пиздец только начался и не видать ни конца, ни края.

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, резиденция великого канцлера Вэя, подземный этаж*

— Сегодня, кстати, будет явление императора народу, — предупредил я Маркуса, наполняющего ведро водой.

— Да, я помню, — кивнул он. — Милостыня, жертвоприношения и прочее. От меня нужен только парадный полк — парни торжественно пройдут по площади и вернутся в казармы. Они уже готовы.

— А ты, дорогуша? — обратился я к бывшему боссу-кровососу, закреплённому на столе. — Будешь говорить или хочешь продолжения спа-процедур?

— Склонись передо мной!!! — выкрикнул босс-кровосос. — Прими мою власть!!!

Похоже, что он уже дал ёбу, потому что его реакция на любой вопрос — требование подчиниться, склониться и так далее. Но я больше склоняюсь к мысли, что он притворяется, чтобы мы отцепились от него и закончили его страдания.

Уже подтверждено, что его зовут Вандрелем Эгфуа — он кровосос второго поколения, поэтому предполагалось, что он один из сильнейших представителей своего пидорского рода.

Но от бывшей императрицы, решившей сотрудничать, мы узнали, что Вандрель — это малышок с золотой ложкой в жопе.

Физически-то он силён, способен мастерски расправляться с любым кровососом помладше, но когда речь идёт о ком-то сильнее или равном ему по силе, сразу же вскрывается проблема — фехтованию и кровососущей магии он уделял преступно мало времени, больше увлекаясь политикой, похотью и выпиванием поставляемых из провинций рабынь.

Жао Ли также поделилась интересными сведениями о существовании целого подземного города, в котором обитают кровососы — мы ищем его, чтобы перехуярить там всех, до единого.

— Спа, — вздохнул я и накрыл лицо Вандреля тряпкой. — Маркус, наливай.

Кровосос начал захлёбываться и биться в конвульсиях.

— Что-то я устал, — произнёс Маркус и опустил бадью. — Пора автоматизировать процесс…

Он принёс шланг и крутанул бронзовый вентиль.

Десять минут спустя мы прекратили экзекуцию.

— Итак? — спросил я у Вандреля, пытающегося отдышаться.

— Мама придёт! — выкрикнул он. — И вы ответите за всё!

— Походу, он скоро умрёт, — заключил Маркус.

— С чего ты взял? — нахмурился я.

— Он уже маму зовёт, — улыбнулся тот.

— Давай, всё-таки, серебро попробуем, — предложил я.

Маркус сходил к верстаку и принёс серебряные пластины. Я принял одну из них и сразу же приложил её к обрубку правой руки Вандреля.

— А-а-а-а!!! — истошно завопил он.

Маркус приложил пластину к обрубку его левой руки.

— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — ещё громче завопил Вандрель. — Стойте!!!

Убираем пластины.

— Итак? — повторил я вопрос.

— Мама не оставит это без ответа! — сообщил он. — Если вы убьёте меня, она сразу же узнает! И тогда вы будете молить о смерти! Вы будете вымаливать у неё смерть, глупцы!

— А где работает твоя мама? — поинтересовался я.

— Что⁈ — выпучил глаза кровосос.

— Кто твоя мама? — уточнил я вопрос. — Почему именно мы должны её бояться?

— Я лишь её ставленник! — ответил бывший босс-кровосос. — Настоящий владыка Поднебесной — это она! И она узнает, когда я умру!

— И как её зовут? — спросил я.

— Ты узнаешь… — ухмыльнулся кровосос.

— Тут ты прав, — улыбнулся я. — Маркус, нужен ещё один сеанс аргентумтерапии…

Прикладываю серебряную пластину к обрубку руки Вандреля.

— А-а-а-а!!! — вновь завопил он. — Постой!!! Хватит!!! Пожалуйста!!!

— Так, — остановился я. — Как её зовут?

— Моргана… — ответил Вандрель. — Она принадлежит к первому поколению…

— Я уже слышал это имя, — сказал я.

— Артуриана же, бро, — усмехнулся Маркус. — Похоже, он решил рассказать нам сказку на ночь.

— И где сейчас эта Моргана? — спросил я у кровососа.

— Она на юго-западе! — ответил он. — Во главе могучей армии владык ночи!!! Их десятки тысяч!!! Но они не провинциальные слабаки, а отборные воины третьего и четвёртого колен!!!

— И что же делала целая армия владык ночи на юго-западе, пока в Юнцзине творилось такое? — спросил я.

— Мама сдерживает экспедиционные армии фоморов, прибывающие из Авалона! — ответил Вандрель. — На западное побережье ежедневно высаживается по десять тысяч фоморских солдат — их натиск неудержим!

Если этот «король ночи» не пиздит, то угроза шуяо гораздо более значима, чем мне казалось.

— И что она сделает, если узнает, что ты сдох? — спросил я.

— Она пришлёт часть армии сюда, и вы все умрёте! — ответил кровосос. — Я нужен вам! Вам без меня не жить!

— М-хм… — хмыкнул я задумчиво.

— Я на вашей стороне! — воскликнул Вандрель. — Я — главный архитектор нынешней Поднебесной! Мама — она злая! Её с трудом удалось уговорить сохранить существование владык ночи в тайне! Ей уже давно, со времён Авалона, надоело находиться в тени — в Поднебесной она хотела установить открытую власть ночи! Но я… я! Я отговорил её! Лучше иметь дело со мной, а не с ней — уж поверьте!

— Мне кажется, что он нам пиздит, — произнёс Маркус. — Каким, блядь, образом она не заметила целую орду Порочного Цикла на западе — я допускаю, что о ней даже не узнали толком в восточных провинциях, но по западу новости должны были распространиться со скоростью моего Мустанга GT S197…

— Да, смахивает на пиздёж, — согласился я, а затем опустил взгляд на серебряную пластину в моей правой руке.

— Я клянусь своей кровью! — выкрикнул бывший босс-кровосос. — Она знала о Порочном Цикле! Но я заверил её, что справлюсь самостоятельно — мне нужно было выслужиться за провал…

— Какой провал? — заинтересовался Маркус.

— Ты должен был слышать о провинции Тея, — ответил Вандрель. — А ты, юся Вэй, сам создал эту проблему — мама лично отправилась туда, чтобы быстро покончить с мятежной провинцией.

«Бля, вовремя я съебался…» — подумал я.

— Мама была очень недовольна и сказала мне, что если я допущу ещё один провал… — продолжил кровосос. — Я решил, что лучшим способом искупить свою вину будет уничтожение орды Порочного Цикла…

— Видал, Виталик? — усмехнулся Маркус. — Всего одного долбоёба достаточно, чтобы погибли миллионы.

— Вы не понимаете! — выпучил глаза Вандрель. — Если бы я попросил о помощи маму, она бы отправила меня в провинции!

— Да всем похуй — из-за тебя погибли миллионы, мудак, — покачал я головой.

— И ещё бы она точно установила открытую власть ночи! — добавил Вандрель. — Тогда бы миллионы гибли ежегодно! До тех пор, пока не закончатся все люди! Моя архитектура власти в Поднебесной спасала человечество! Вы, со своими наивными идеалами, даже не представляете, сколько десятков миллионов людей я спас за эти годы!

— Мамин гуманист, папин филантроп! — потрепал я его по щеке. — Иди нахуй!

Даю ему смачную оплеуху по морде, но затем беру себя в руки.

— Вы всё ещё не понимаете! — тряхнул головой Вандрель. — Селяне держат овец, коз и коров — пасут их и защищают от хищников, а взамен убивают часть, чтобы кормиться! Люди — это скот, корм, для нас, высшего вида, сверххищников! Вы ничего не сможете с этим поделать — так устроен мир!

— Сказал кровососущий паразит без рук и ног, находящийся в полной власти двоих юся, — усмехнулся я. — Я каждую тебе подобную тварь поймаю и раздавлю, как тараканов! Вот этими вот руками!

— Когда придёт мама, ты пожалеешь о своих словах, — пообещал мне Вандрель. — Но ещё не поздно всё вернуть! Одумайся! Мы с вами можем построить такую могущественную державу, что маме придётся считаться с нами!

— Нужно узнать, правда ли, что она сразу же узнает о его смерти, — произнёс я задумчиво. — И если нет, то грохнем его.

— Вы не слушаете меня! — воскликнул бывший «король ночи». — Это всё очень большая ошибка!

— А если да? — спросил Маркус.

— Ну, можно поместить его в серебряный саркофаг, — предложил я. — Серебра у нас навалом — хватит на целые апартаменты. И когда потребность в этом мудаке отпадёт, тупо грохнем его.

— Не-е-е-ет! — прокричал Вандрель.

— Да, так и сделаем, — кивнул Маркус. — Это отличный план, ниггер.

— Не-е-е-ет… — проскулил бывший босс-кровосос. — Не-е-е-ет…

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, дом друидки Морвен*

— Добрый день, — улыбнулся я, когда увидел Морвен, открывшую мне дверь.

— Привет, — ответила она без особой радости. — Что-то нужно?

— Да, кое-что нужно, — кивнул я.

— Проходи, — пустила она меня в дом.

Захожу в прихожую и разуваюсь — вижу, что живёт она на широкую ногу, если судить по качеству интерьера.

Морвен владеет самой элитной недвижимостью в квартале Байшань — даже не сомневаюсь, что к ней регулярно приходят разные богатенькие личности, желающие купить её участок с видом на Юнцзинский кремль.

Одета она в совершенно нетрадиционную для байгуев одежду — в женский шёлковый халат красного цвета, с цветочным узором.

Насколько мне известно, других источников дохода, кроме пожертвований из храма Луга, у неё нет, поэтому полагаю, что она тупо проживает мои «отступные».

— Пиво? — спросила она, когда мы прошли в гостиную.

В доме больше никого, насколько я могу судить. От соседей я слышал, что в доме байгуйки несколько ночей подряд происходили скандалы — вероятно, остальные друиды от неё съехали.

— Нет, спасибо, — покачал я головой и сел за обеденный стол.

— Так чего ты хочешь? — спросила Морвен и пошла к серванту с выпивкой.

Она вытащила из него глиняную бутылку с рисовой водкой.

— Моргана, — произнёс я.

Друидка замерла.

— Я помню, что ты говорила мне — лучше не упоминать и всё такое, — сказал я. — Но сейчас ситуация особая — у меня в руках оказался Вандрель Эгфуа, король ночи и реальный правитель Поднебесной. И он утверждает, что Моргана — это его мама и она услышит, и придёт, если мы убьём его.

Морвен молчала.

— Лучше расскажи всё, что знаешь, — попросил я её.

— Зачем ты в это полез, Виталий? — спросила она.

— Тебе-то какая разница? — усмехнулся я. — Просто залез, потому что не могу иначе — с этой поганью следует покончить. Расскажи, что ты знаешь и почему ты это знаешь. Прошу.

Морвен откупорила бутылку и налила себе полный стакан рисовой водки. Внутри меня это вообще никак не отозвалось, что я считаю просто отличным знаком.

Она выпила стакан водки залпом и даже не поморщилась. Учитывая, что в рисовой водке 30–40 градусов, это прямо внушает. Похоже, что она стала опытной алкоголичкой…

— Хорошо, — произнесла она, поставив деревянный стакан на стол. — Но имей в виду, что я очень рискую, когда говорю тебе всё это. И я ожидаю, что ты никому не скажешь, откуда ты всё это узнал.

— Договорились, — кивнул я. — Рассказывай.

— Моргана — это персонаж из легенд, — начала Морвен. — Она была советницей короля Артура и могущественной колдуньей. Ей было по силам призвать прибрежные волны и смывать ими вражеские армии — так, согласно преданию, она разбила армию сидов в Битве у красных вод.

Мотаю на ус — нужно запомнить каждое слово.

— Но нам, друидам, известно, что она — не легенда, а реальный человек, — продолжила Морвен. — Культ Луга служил ей тысячи лет, насыщая её силой, собранной с верующих — её могущество достигло такого уровня, что она прекратила стареть. А затем, когда ей стало просто некуда расти, ведь ею был достигнут предел возможного, она решила, что этого ей слишком мало, поэтому разработала ритуал перехода в мир духов. Оттуда она собиралась черпать бесконечные силы, чтобы больше никто не мог её остановить, но…

— Но? — спросил я.

— Но потом она пропала, — вздохнула Морвен. — А потом в Камелоте начали пропадать люди… Много людей…

— М-хм… — хмыкнул я.

— Предания молчат о том, что было дальше, — продолжила друидка. — Впрочем, есть много версий.

— Есть ли среди этих версий та, в которой говорится, что она стала кровососом первого колена? — уточнил я.

— Да, — кивнула Морвен. — Я думаю, это как-то связано с её попыткой перейти в мир духов — возможно, ритуал прошёл не совсем удачно, но она сумела обрести часть желаемых сил. А возможно, она превратилась в чудовище, паразита, питающегося людской кровью — мы не знаем наверняка. Но что мы точно знаем — кровопийцы владеют Поднебесной. И лучше с ними не связываться.

— Но я юся, — улыбнулся я.

— Но ты юся, — с грустью вздохнула она.

Примечания:

1 — Цин — это древнекитайская мера площади, равная примерно 6,66 гектаров. В случае с наделом Зонга — это 266,4 гектара. Чтобы было с чем сравнивать, то Московский Кремль — 27,5 гектаров, а Ватикан — 44 гектара. Но в примерах речь о плотной застройке и культовых сооружениях, а в Древнем Китае городскую застройку в надел не давали. Обычно это была просто земля с деревнями. И в контексте просто земли с деревнями, 266,4 гектара, по меркам Древнего Китая — это не так уж и много, потому что видывали лилипутов покрупнее…

Глава двадцать шестая Наши продукты остаются доступными, ведь наши коровы не разбираются в экономике

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, резиденция великого канцлера Вэя*

Беседка на участке Кремля обзавелась улучшениями: теперь тут стоит кальян Маркуса, а деревянные лавки заменены мягкими диванами.

— И как? — поинтересовалась Сара, наливая себе чай.

— Я почти нихрена не узнал, — ответил я. — Кроме того, что Моргана — это точно не прикол из артурианских легенд. Ещё я выяснил, что она пыталась попасть в эфир, чтобы обрести беспредельное могущество, но, видимо, что-то пошло не так.

— Это невозможно, — покачала головой Сара.

— Да, бро, даже я знаю, что это невозможно, — согласился с ней Маркус, сидящий на диване у камина и покуривающий трубку. — В эфир попасть нельзя — сперва нужно умереть.

— За что купил — за то и продаю, — пожал я плечами. — Наш постоялец уверяет, что она на юго-западе, с мощной армией из отборных хуесосов — возможно, это не легендарная Моргана, а кто-то ещё, взявший её имя, чисто для понта. Всё-таки, такое не редкость.

Сколько в истории Поднебесной было самозванцев, заявлявших, что они — это Цинь Шихуанди, решивший вернуться из долгого отшельничества и навести порядок в стране. За некоторыми даже стояли нешуточные силы, но все они оказались фейками, распространяющими фейк-ньюс…

Сара сделала жест, и висевший над столом бесплотный дух метнулся в окно.

— Я думаю, что это полная лажа, — сказал Маркус. — Наш подземный пассажир оказался слабаком, не умеющим правильно держать оружие — и это второе колено бладсакеров? Я не думаю, что даже если эта «Моргана» является бладсакером первого колена, она сможет противостоять нам на равных.

— Но у неё достаточно мощная армия, раз она всё это время воюет против шуяо, — сказала Сара.

В беседку вошёл Архивариус, видимо, вызванный её духом.

— Что ты хочешь? — спросил он у Сары.

— Моргана и кровопийцы, — сказала она ему.

— Полторы тысячи золотых лянов, — ответил он.

— Дороговато, хоуми, — покачал головой Маркус.

— Таковы уж условия, — развёл руками Архивариус.

— Ладно, — решил я. — Будут тебе полторы тысячи золотых лянов. Но информация должна быть очень ценной.

— Хорошо, — кивнул Архивариус. — Деньги вперёд.

Я встал из-за стола беседки и сходил в личные покои, за деньгами.

Возвращаюсь и ставлю сундучок с золотыми монетами.

Архивариус начинает тщательно считать их, монету за монетой. Это огромные бабки, безумные, для абсолютного большинства жителей Поднебесной, но для нас — хуйня.

Тёмные фабрики производят 27 700 метров хлопковой ткани в сутки — это 1246 золотых лянов, если реализовывать по 1,5 цяня за один чи ткани.

Кварталы Ядра уже полностью удовлетворены и хлопковая одежда стала чем-то обыденным и больше не считается признаком зажиточности. А учитывая то, что короткие шорты и футболки крепко интегрировались в обиход, общий расход ткани на одежду понизился, поэтому у нас остаются излишки, которые распространяются в провинции.

Это классическая монополия, больше ни у кого нет таких производств хлопка и, наверное, самое время срезать весь жир, тупо повысив цены до неприемлемых, но мы не такие, поэтому придерживаемся назначенной — полтора цяня за чи хлопковой ткани и ни сантиметра в жопу.

То есть, гонорар Архивариуса обошёлся нам чуть дороже, чем суточный объём производства ткани на тёмных фабриках.

— Посчитал? — спросил я, когда он захлопнул сундучок. — Доволен?

— Да, — кивнул Архивариус. — Мне начинать?

— Начинай, — ответил я.

— Я расскажу всё, что мне известно о Моргане, — произнёс он. — Мне известно, что она находится на юго-западе Поднебесной — под её контролем находится 700-тысячная людская армия, а также 25-тысячная армия кровопийц. И важно знать, что при этих армиях есть 2000–2500 полевых орудий. Такой разброс объясняется сложностью сбора достоверной информации среди одурманенных солдат.

— Хорошо, — кивнул я. — Это ценная информация.

— Также считаю необходимым сообщить о силах, ей противоборствующих, — продолжил Архивариус. — Точные данные о численности армии шуяо мне недоступны, но есть довольно-таки убедительные экспертные оценки. Командование кровопийц считает, что против них выступает экспедиционная армия численностью до 900 000 солдат.

— Что значит «экспедиционная»? — уточнила Сара.

— Это значит, что это только та армия, что находится в Поднебесной, — объяснил Маркус. — Только та часть войск, которую отправили, чтобы завоевать новый континент. В Авалоне может быть многократно больше.

— Пиздец… — прошептал я.

— А зачем шуяо Поднебесная? — спросила Сара.

— Есть веские основания полагать, что в Авалоне экстремальная перенаселённость, — ответил Архивариус. — Известно, что большая часть экспедиционной армии оснащается максимально упрощёнными массовыми мушкетами, а меньшая часть — оружием ближнего боя и/или арбалетами. Это серьёзная сила, которая намерена завоевать Поднебесную и заселить её избыточным населением, снизив, тем самым, общую напряжённость в Авалоне.

— То есть, Моргана ежедневно занимается спасением Поднебесной? — усмехнулся я.

— Это в её интересах — ей очень важно сохранить как можно больше корма и гарантировать его воспроизводство, — ответил Архивариус. — Как пастух убивает волков, так и она убивает шуяо — они не намерены сохранять значимые количества людей на этом континенте. Им слишком мало места. Мне продолжать?

— Продолжай, — кивнул я.

— У шуяо, по моим данным, около 3000–4000 полевых орудий, — сообщил он. — Они, по-видимому, лучше осознают важность артиллерии на поле боя — новаторский подход генерала Маркуса им не чужд.

— Я думаю, они дошли до этого самостоятельно, — ответил на это Маркус. — Слишком мало времени прошло — новости до них точно не дошли.

Концентрация артиллерийских батарей, обеспечивающая ультимативное уничтожение прущей в плотных построениях живой силы противника, позволила нам одолеть орду фриков сравнительно малыми потерями.

— Вероятнее всего, — кивнул Архивариус. — Но их превосходство в артиллерии нивелируется подразделениями сильных кровопийц, действующих в тылу. Также, в боях участвует сама Моргана, являющаяся очень могущественным практиком — она не брезгует убивать своих врагов лично.

— А почему эти лэймы не используют шуяо? — спросил Маркус. — У них ведь тоже есть кровь.

— Мною установлено, что кровь шуяо чем-то сильно не нравится кровопийцам, а ещё шуяо знают о них и принимают меры, — ответил Архивариус.

— Например? — спросил я.

— Они пьют растворённое серебро, которое делает их кровь совершенно непригодной, — ответил он. — Но главным осложняющим фактором служит то, что кровопийцы не способны затеряться среди шуяо. Они выглядят, как люди, а людей у шуяо принято убивать или порабощать. Кровопийцы не хотят ни умирать, ни находиться в рабстве — думаю, это очевидно.

— Я понял, — кивнул Маркус. — Это был тупой вопрос.

— Не спорю, — слабо улыбнулся Архивариус. — Далее. Бои имеют ожесточённый характер: ежедневно гибнут тысячи солдат и мирных жителей, а линия соприкосновения сильно колеблется, поэтому нередки случаи, когда сжигаются города и бои идут среди выжженных руин. Это война нового типа — обе стороны, постепенно, приспосабливаются к ней, но до сих пор несут высокие потери.

— Что за война нового типа? — спросил я.

— Да тут всё понятно, ниггер, — сказал Маркус. — Раньше всё решалось генеральными сражениями, осадами городов или вообще сериями стычек и неочевидным победителем, а теперь они ебашат друг друга непрерывно. У них сформировался нестабильный фронт, пересекаемый крупными боевыми подразделениями, поэтому бои имеют практически случайный характер — они, как я понял, ещё не поняли, с чем именно столкнулись.

— Чем это чревато для нас? — спросила Сара.

— А тем, что кто бы ни победил в этой войне, его армия выйдет с поля боя с богатейшим опытом войны нового типа, — ответил Маркус. — Это напоминает мне Гражданскую войну — никто не знает, что, блядь, происходит, никто не понимает, почему старые тактики не работают, никому не известно, что делать, но делать что-то нужно. Понимание придёт, но через кровь и трупы, через обидные и тяжёлые потери. И кто раньше поймёт, тот и победит.

— Выглядит так, будто бы нам выгоднее, чтобы победили кровососы, — произнёс я задумчиво.

— Шуяо — это лангобарды, идущие на Рим, (1) — высокопарным тоном произнёс Маркус. — А бладсакеры — это долбоёбы, хоуми. Выгоднее биться против долбоёбов. Но долбоёбы очень редко побеждают.

— Помогать им мы не будем, — покачал я головой.

— Им не нужна помощь, — произнёс Архивариус. — Положение вещей на юго-западе стабильно — у обеих сторон серьёзные проблемы с логистикой. Армия Морганы страдает от перебоев поставок из тыловых провинций, а экспедиционная армия шуяо сильно зависит от морских поставок — они везут не только грузы, но и колонистов, расселяющихся вдоль западного побережья… Ни одна из сторон не может создать перевес, а каждая ошибка обходится слишком дорого. Кстати, они уже освоили ещё один метод ведения войны — роют окопы, как морские пехотинцы генерала Маркуса.

— Они должны были прийти к этому, рано или поздно — обстановка диктует, — улыбнулся мой чёрный брат. — Ничего, у меня припасено очень много фокусов — на всех хватит…

— Как думаешь, Архивариус, — начал я. — Насколько достоверно утверждение Вандреля о том, что его «мама» узнает о его смерти сразу же?

— Не знаю, — пожал плечами наш информатор. — Слишком мало сведений — я очень плохо знаю внутреннее устройство кровопийц.

— Досадно… — поморщился я.

— Но она узнает, — продолжил Архивариус. — Её армию снабжают, в том числе, и из Юнцзина — я уверен, что вы не будете отправлять десятки тысяч жертв на прокорм армии кровопийц.

— Что она сможет сделать, когда узнает? — спросил я.

— Это больше стратегический вопрос, а в стратегии я, к сожалению, слаб, — покачал он головой.

— Зато я кое-что шарю, бро, — вновь улыбнулся Маркус. — В какой провинции сейчас идут бои?

— Хуэйян, Юйцзин, Юньтао и Лэйфан, — ответил Архивариус.

— Яню, дорогая, принеси карту Поднебесной! — крикнул Маркус и опорожнил трубку в пепельницу.

Наша менеджер по вопросам кейтеринга, (2) сбегав в Кремль, принесла большую карту, свёрнутую в рулон, после чего развернула её на столе.

— Хуэйян… — произнёс я и начал рассматривать запад Поднебесной. — Ага, вот он… А, ну, тут всё понятно. Хуэйян, Юйцзин, Юньтао и Лэйфан — это линия фронта, с севера на юг. Значит, шуяо сумели взять под контроль только 100–120 западных провинций. С севера им мешает горная цепь Тяньцзи-лин, а на юге океан.

— До Юнцзина оттуда семь тысяч километров с лишним, — сказал Маркус. — Но вижу, что часть пути можно пройти по рекам…

— Сколько им потребуется времени, чтобы тупо дойти? — спросил я.

— Год — это оптимистичный, для них, сценарий, — ответил Маркус, после недолгой паузы. — Но я бы рассчитывал на полтора-два года — это если Моргана отправит не более 200–250 тысяч солдат. Есть варианты получше, чем тащить сюда такую ораву…

— Например? — спросила Сара.

— Собрать восточные провинциальные армии и кровососов оттуда, — пожал плечами Маркус. — Там можно легко собрать полумиллионную армию из одурманенных, а если напрячься, то можно подготовить и миллионную — но даже если начать сбор полумиллионной армии, это отнимет кучу времени. Год-полтора — столько у нас времени на всё.

— А что вы собираетесь делать? — поинтересовался Архивариус.

— Это не бесплатная информация, — усмехнулся я.

— Сколько? — спросил он.

— Полторы тысячи золотых лянов! — ответил я.

Архивариус уставился на меня непроницаемым взглядом.

— Да шучу я, ха-ха-ха! — рассмеялся я. — Тысячу четыреста девяносто девять золотых лянов и девять серебряных лянов!

Повисла тишина.

— Он снова шутит? — недоуменно спросил Архивариус.

— Так и знал, что у тебя оно есть! — воскликнул я, ткнув в его сторону пальцем.

— Что? — не понял он меня.

— Чувство юмора! — ответил я. — Короче, грешно брать с тебя деньги за очевидное — мы собираемся ёбнуть Моргану и, если придётся, всю её армию. Только не вздумай продавать кому-либо информацию о том, что мы что-то знаем. Тебе эти денежки впрок не пойдут.

— Я собираю информацию, в первую очередь, чтобы улучшать своё представление о происходящем, — сообщил мне Архивариус. — Деньги — это вторично.

— Тогда тем более, — кивнул я. — Утечек информации быть не должно.

— А что будем делать с нашим пассажиром? — спросил Маркус.

— Пусть сидит в клетке и дальше, — ответил я. — Рисковать не будем — надо лишь давать ему много крови, чтобы не сдох и не стал сильнее.

Как замечено, кровососущие твари становятся сильнее и злее от нехватки крови — видимо, это какой-то приспособительный механизм, который, с каждым днём голодания, увеличивает шансы кровососа на успешную охоту на кого угодно…

*1643-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

— Но почему⁈ — воскликнул Реншу.

— Тут какое дело, родной… — произнёс я. — У нас, вообще-то, война — Маркус повёл твою армию возвращать под твою законную власть очень богатую провинцию. В связи с этим свадьба императора — это очень несвоевременно. Как только Маркус закончит дело и вернётся в Юнцзин, можем начинать свадебные мероприятия и ты, наконец-то, сможешь официально спать с Лу.

Сейчас они трахаются в партизанском стиле, в специальных залах дворца, откуда стража выводит всех обитателей, чтобы император мог побыть с этой непонятной женщиной наедине.

Официально Лу сейчас никто, ни жена, ни наложница, ни служанка — она просто живёт во дворце. Это очень бесит Реншу, являющегося ярым поборником традиционных ценностей, поэтому он хочет заключить брак с Лу и больше не заморачивать себе голову всеми этими сложными схемами.

Гарем себе заводить он не хочет, потому что это лишние расходы на не особо интересных ему женщин — ему нужна только Лу, к которой он очень сильно прикипел.

— Но… — начал Реншу.

— Я серьёзно тебе говорю, — вздохнул я. — Сейчас это не вариант — у нас дохуя других дел. Никуда от тебя эта свадьба не убежит. Потерпи немного и только выиграешь — закатим полноценный военный парад в честь свадьбы и победы над мятежным ваном.

У Маркуса, всё это время, стоял на провинцию Бэйлин — особенно после того, как он узнал насколько именно богаты тамошние рудники. Железа в бэйлинской породе содержится что-то около 60–67%, то есть, её можно сразу в доменную печь, без предварительного обогащения.

Основная масса железа и стали в оборот центральных провинций поступает из провинции Бэйлин и её ван — это железный король, в гробу видавший императора. Ван Цзин Шаньго мог бы стать императором, сил у него хватает, но он не хочет — нахрена, если ты и так безумно богат?

Провинция Бэйлин уже давно существует, как отдельное государство в рамках Поднебесной — всё благодаря ресурсам. Если у нас на Земле ключевым ресурсом была нефть, то тут — это сталь, сера и ртуть. В общем, ван Цзин — это арабский шейх Поднебесной…

— Как долго Маркус будет возиться с Шаньго? — спросил раздражённый Реншу.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Может, месяц, может, два-три…

— Слишком долго, — поморщился император.

— Вопрос исчерпан, — сказал я. — Теперь перейдём к твоему любимому — к бюрократии, ха-ха-ха!

— Иди ты, Виталик… — произнёс недовольный Реншу.

— Итак, бюро народных услуг, — начал я. — Гизлан предлагает внедрить эту систему обслуживания населения, чтобы упростить приём и обработку заявок — она называет это «слышащий император», что резко повысит твою популярность среди народа, если всё это будет работать, как задумано…

Она назвала это «Дар аль-Кхидма», что переводится, как «дом служения» или «дом госуслуг». По её словам, в Марокко это аналог наших Госуслуг, то есть, единое бюро для жалоб, предложений, советов, рекомендаций и пожеланий.

— … недостатком этой системы, как и всегда, являются кадры, — продолжал я. — Нам потребуются тысячи грамотных писцов, которых придётся обучить работе с заявками — это потребует кучи денег из казны и ещё больше времени. Но зато, как только всё заработает, людям будет куда обращаться со своими проблемами. Это повысит их лояльность к тебе, потому что ты будешь императором, который решает проблемы. Круто же, ну?

— Никто из предыдущих императоров не решал проблемы черни, — произнёс Реншу.

— И где они все теперь, а? — усмехнулся я.

— Ладно, я не против, — вздохнул император.

— Единственная проблема всей это системы — тебе придётся работать, а не трахать наложниц или сидеть на троне с важным видом, — предупредил я его. — Ты будешь рабочим императором — будешь трахать всех чиновников, как бык-осеменитель, потому что… Потому что?

— Если не трахать, никто не будет работать, — улыбнулся Реншу.

— Именно, ха-ха-ха! — рассмеялся я. — К следующей инновации в императорскую администрацию — система трёх подписей. Суть её в том, что налоговые акты подписывают казначей, аудитор и представитель совета отрасли. Без всех трёх подписей акт считается недействительным — это позволит организовать проверку и трахнуть всех, кто виноват в некачественном сборе налогов.

Казначеем у нас работает министр Хэ Яньсюн, аудитором главный цензор Вонг Цу, а представителями отраслевых советов будут выступать люди, избираемые отраслью.

— Можно ожидать, что это повысит поступления в казну? — уточнил Реншу.

— Конечно! — ответил я. — До недавних пор, сбор налогов был очень некачественным, с кучей дыр, открывающих превосходные коррупционные возможности, а с тремя подписями наебать систему будет гораздо сложнее. А если кто-то попытается и попадётся, то в дело вступит новый закон…

Мы решили, что нехуй сюсюкать с пидарасами, поэтому за коррупционные преступления полагаются либо каторга, либо сразу деревянный осёл с туром по городу.

В Поднебесной просто дохуя бабок, с которых должно взиматься дохуя налогов — если бы все платили столько, сколько должны, казна бы лопалась от переполнения. Это, естественно, привело бы к устойчивому желанию потратить все эти состояния, хоть на что, а уже это привело бы к формированию нормальной экономики — дальше только капитализм и, если повезёт, какой-нибудь посткапитализм. Но это уже будет не при нас — я, к тому моменту, либо славно или не очень славно сдохну, либо успешно съебусь в родной мир.

«Да, дом…» — подумал я с чувством ностальгии. — «Я заработаю бабок и куплю новую Ласточку, лучше прежней. Но и прежнюю не забуду — эта красотка навсегда в моём трепетном сердечке…»

Нам надо лишь чуть улучшить налоговую систему и бабки потекут в бюджет рекой. Гизлан говорит, что обилие бабок — это тоже проблема. Если бабки не выплачиваются в виде налогов, то они, хоть как-то, крутятся в обороте, а вот казна — это могила для денег. И нормальная страна должна планировать бюджет так, чтобы, в идеале, бабок поступало ровно столько, сколько будет потрачено.

Есть ещё денежные резервы, на случай каких-либо пиздецов и сложностей, но это должны быть не в тупую накопленные деньги, а выделенные конкретно под эту задачу, и их должно быть ровно столько, сколько нужно, а не больше или меньше.

Гизлан называет это бюджетным балансом, но я далёк от всего этого, поэтому пусть и стараюсь вникнуть в происходящее, но понимаю далеко не всё — образования не хватает.

— … и, таким образом, мы получим кучу дополнительных средств, которые планово потратим на интенсификацию жилищного строительства, — заключил я.

— Эти дома — мне они нравятся, — произнёс Реншу. — В каждом вода, даже туалет, из которого не воняет — чернь не заслуживает такого качества жизни.

— Никогда не забывай, что эта «чернь» кормит тебя, — предупредил я его. — И, если ты доведёшь страну, она же тебя и выебет. В жопу население целовать не надо, но нужно правильно подбирать слова. Ты император только потому, что народ тебя принял. Сложись всё иначе, мы бы легко обошлись и без тебя. Помни, кто тебя ебёт и кормит, родной — и пользуйся этим.

Нужно вовремя расставлять точки над i — а то распизделся, блядь. Чернь ему не нравится, царь во дворца, царь во дворца…

— Ты сам, сравнительно недавно, был ебаной гонимой чернью, которая живёт в пещере, — добавил я. — Хотел ли ты к себе тогда достойного отношения?

Реншу молчал.

— Я задал вопрос, — произнёс я.

— Да… — ответил он.

— Всегда ставь себя на место черни, которую уже начинаешь презирать, — потребовал я. — И тогда она тебя полюбит. Любимых императоров не в состоянии свергнуть никакие «повязки».

Были эпизоды свержения императоров простолюдинами — например, восстание «Зелёных повязок» или восстание «Белых повязок». Когда император охуевал и вводил непомерные налоги в период бедствия, простолюдины вооружались, брали с собой практиков из народа и шли свергать императора, который, очевидно, утратил Небесный мандат.

Всего таких восстаний было штук двадцать, но успехом закончились лишь два.

— Ты прав, учитель, — склонил голову Реншу. — Я не буду забывать, как низко я падал и как высоко поднялся.

— Ауф, блядь, — с усмешкой, поднял я указательный палец.

Примечания:

1 — О лангобардах, идущих на Рим — это интересная история, мало тиражируемая, ввиду того, что всем похуй. В чём суть? Ну, тут нужна небольшая историческая справка. После падения Западной Римской империи в 476 году, на её руинах происходила какая-то мутная хуйня, а затем всплыл гот Теодорих, который грохнул Одоакра, поставившего точку в существовании империи. Теодорих основал Остготское королевство, которое рулило Италией, но это очень сильно не нравилось Юстиниану, императору Восточной Римской империи, у которого была мечта — восстановить единую Римскую империю, как в старые добрые. Начать он решил с Италии, в которую и отправил Флавия Велизария, во главе экспедиционного корпуса. Противоборство было жёстким, остготы отчаянно сопротивлялись, но римляне оказались сильнее, поэтому победили — в ходе этого противостояния разгорелась чума, которую прозвали Юстиниановой чумой, обе стороны основательно ослабели, а затем остготы проиграли и Юстиниан, наконец-то, порадовался тому, что ему прёт и час триумфа близок. Увы, но за Альпами копили силу и злобу лангобарды, германское племя, не рискнувшее переть на Рим в те времена, когда это было в мейнстриме — там и пизды дать могли, так-то. Но тут будто звёзды сошлись — остготы разъёбаны, а римляне поёбаны, поэтому лангобарды нажали кнопку «В бой!» и пересекли Альпы. Особых усилий к завоеванию прикладывать не пришлось, восточные римляне и восточные же готы воевали непрерывно с 535 по 554 год, а на фоне ещё и свирепствовала бубонная чума, поэтому особо сопротивляться было практически некому. С лангобардами пытались договориться, типа, ребята, давайте жить дружно, но им было по хую — они пришли за землёй, потому что за Альпами жить, в те времена, было некомфортно, так как там жили другие германцы, более жёсткие, чем лангобарды, а тут плодородные и развитые земли римлян.

2 — Кейтеринг — обеспечение питанием или организация питания, вне стационарного ресторана: на мероприятиях, в офисах, на выездах, съёмках и т.п. То есть, на локацию выезжает команда специалистов, повар, официанты и прочие, готовит определённый список блюд, сервирует стол, подаёт блюда, напитки и так далее — в общем, обслуживает клиентов, а потом прибирается за собой и уезжает. Всё отличие — это было сделано не в ресторане, а на локации заказчика, которая может быть какой угодно — хоть на заднем дворе. Происходит термин от английского «to cater» — обеспечивать едой, обслуживать на мероприятии, угождать вкусу или нуждам. Таким образом, catering — поставка еды и напитков или обслуживание, но в плане питания. Аналогов в русском языке нет, поэтому слово вошло в язык прямо как есть — кейтеринг. Впервые эта пижня в наших палестинах появилась в начале 90-х годов, а до этого, по вполне понятным причинам, было неизвестно нашим палестинцам, за исключением тех наших палестинцев, которые выезжали за границу.

Глава двадцать седьмая Кто взял Пепси из учительской⁈

*1673-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

— Прибыл вестовой с рапортом от генерала армий Чжи — уезды Синшань, Юйхэ перешли под контроль КМП Поднебесной, — сообщил я императору. — Грядёт генеральное сражение, но оно будет проходить на наших условиях.

Генералы вана Цзина оказались не готовы к столь стремительному рывку, поэтому не смогли оперативно собрать основные силы, а пограничный заслон, предназначенный для остановки противника до прибытия основной армии, продержался лишь несколько часов.

Из-за раннего и тотального падения линии обороны, вглубь вражеских территорий зашли эскадроны гусар и карабинеров. Их задачей является перерезание коммуникаций, сжигание складов с рисом и порохом, а также физическое уничтожение достаточно малочисленных отрядов врага.

Два северных уезда были заняты без какого-либо мало-мальски организованного сопротивления, а затем силы императора подошли к столичному уезду, в котором находится город Бэйчэн.

Здесь генералы вана решили дать генеральное сражение, но его не будет. Они этого не знают, но уже третью неделю идёт одно сплошное генеральное сражение, которое закончится в Бэйчэне, во дворце вана.

Десятки тысяч морпехов, получивших золотых драконов на погоны, двигают линию фронта, уничтожая прибывающие подразделения противника и сразу же вкапываясь в землю, а в тылу врага непрерывно орудуют гусары и карабинеры, рвущие коммуникации и создающие у вражеских войск нехватку всего.

Маркус нарёк эту стратегию «Пуфу Лун Фа», то есть, «Методом Ползучего Дракона». Название точно описывает суть: морпехи атакуют рывками, а затем врываются в землю шанцевым инструментом, что даёт практически абсолютный иммунитет от контратак: на данный момент, атака окопавшейся пехоты — это бессмысленное и кровавое мероприятие.

Скорострельности современных ружей достаточно, чтобы создать труднопреодолимую плотность огня, а если добавить к этому концентрацию артиллерийских батарей, то плотность огня становится непреодолимой.

Маркус понимал это изначально, а вот наши враги только учатся воевать в новых условиях. И он даёт им очень кровавые уроки, которые просто невозможно усвоить — после них выживает слишком мало солдат и офицеров…

— Это же хорошие новости? — спросил Реншу.

— Да, величественный Сын Неба, — ответил я с поклоном. — Кампания близится к своему логическому завершению.

— Тогда я доволен, — произнёс император. — Поручаю тебе вознаградить генерала армий Чжи соответственно его вкладу в победу.

— Я прослежу за этим, великий Сын Неба, — вновь поклонился я.

Надо соблюдать протокол — на нас смотрят высшие функционеры императорской администрации. Для окружающих всё должно выглядеть так, будто высшая власть у Реншу, а мы, ничтожные юся, лишь прислуживаем ему.

По сути, мы не стали ничего менять в балансе сил дворца: на троне сидит мало на что влияющий император, а за его спиной стоит очередной байгуй…

Кто-то из новых чиновников прекрасно всё понимает, но никто не посмеет сказать и слова — это будут опасные слова в опасные времена. Но если нас не станет, то кто-то обязательно захочет завладеть влиянием на императора, чтобы решать так какие-то свои шкурняки.

Поэтому-то я и уделяю очень много влияния подготовке императора. Как бы мы ни ушли, домой или в могилы, к тому моменту он должен представлять собой фигуру, способную держать власть.

А единственный способ стать фигурой — следовать по Пути практика. Он избрал, под впечатлением от меня, путь закалки тела, в чём делает успехи — дальше будет больше.

— Следующий вопрос, — кивнул император.

— Он касается налоговой системы, — ответил я. — Внедрение нового механизма сбора налогов идёт не без затруднений — возможно, нам потребуется силовое воздействие на некоторых цеховиков.

— Так в чём вопрос? — удивился Реншу.

— Сто дней без телесных наказаний, — напомнил я.

— Ах, да… — вспомнил Реншу. — Тогда ждите отмеренный срок — моя воля непререкаема. Зафиксируйте каждого нарушителя и воздайте ему, когда придёт время, но троекратно.

— Слушаюсь, великий Сын Неба, — отбил я поклон в пояс.

— Я устал, — сказал император. — Менее важные вопросы требую в письменной форме, в мой кабинет.

Ему тоже не в кайф собирать кучу народу в Зале Сокровенного Закона, уже восстановленном в прежнем виде, поэтому он желает провести реформу делопроизводства, ведущую к тому, что ему не нужно будет больше отрываться от тренировок и образования, а все вопросы можно будет решать письменно.

Да и высшие чиновники — это занятые люди, которые могут в это время сделать что-то полезное, а не стоять в тронном зале с почтительным видом.

Кланяемся вставшему императору, как положено, на коленях, троекратно.

В целом, я поддерживаю его желание сократить формализм до необходимого минимума.

Раньше, тысячи лет до этого, он вполне прокатывал, потому что время шло медленнее, плотность событий была кратно ниже, а государство лезло в дела простых людей существенно меньше.

Сейчас же, за последние лет двести, всё начало ускоряться, потому что прогресс полез в дела Поднебесной и ныне диктует свои требования, поэтому нужно либо ускоряться, либо всё пойдёт по худшему из возможных сценарию.

«Помнится, была какая-то игра…» — попытался я припомнить. — «Название… А, уже забыл. Но помню точно, что там было шесть хороших концовок и двадцать с лишним плохих. То есть, чисто по статистике, наткнуться на плохую концовку было вероятнее, чем на хорошую».

У нас дела обстоят гораздо хуже: «хорошая концовка» только одна, а всё остальное — это «плохие концовки» разной степени тяжести.

Нельзя бросать Поднебесную на мало что понимающего императора, поэтому мало просто убить Моргану, что тоже, само по себе, проблема проблем.

Реншу покидает зал и я поднимаюсь на ноги.

— Хэ Яньсюн, — обратился я к министру экономики и демографии. — Данные по приросту демографии следует передать мудрейшему Сыну Неба в письменной форме. Также ему потребуется небольшая справка с анализом тенденций.

— Слушаюсь, великий канцлер, — поклонился вставший на ноги Яньсюн.

Парень взлетел так высоко, что его папаша уже примчал в столицу и изо всех сил гордится им. Он хочет должности, привилегии, деньги, но Яньсюн дал ему понять, вполне прозрачно, что он является главным врагом кумовства и просто родственных связей для протекции и поддержки теперь недостаточно.

Его младшие братья, на общих основаниях, сдали экзамены и поступили на службу в министерство экономики, на низовые должности, что считается вполне допустимым, хотя он сам считает, что нужно ужесточать правила и не позволять родственникам оккупировать министерства и ведомства.

Из-за этого, его младшие братья, Хэ Ву и Хэ Яньюн, были переведены в разные министерства, на эквивалентные их рангу должности.

— Возвращайтесь к работе, — сказал я остальным чиновникам. — Уверен, что с каждым разом мы будем встречаться так всё реже и реже — в связи с этим рекомендую задуматься о регламенте ведомственных и межведомственных совещаний. Хуан Нио — поручаю это тебе.

Хуан Нио — бывший заместитель Хэ Яньсюна и бывший руководитель демографического отдела, ныне занимает должность ли‑бу, то есть, министр кадров и государственной службы.

Он отвечает за учёт и распределение кадрового резерва, проведение и регламент экзаменов по девятиранговой системе, школы по подготовке специалистов государственной службы, а также, временно, заведует организацией заседаний правительства.

Это небольшой факап — у нас нет министерства ритуалов, которое мы ликвидировали, потому что эти функции отлично выполняются и без него, но оказалось, что в ведении минрита была организация заседаний.

Мы временно передали это минкадру, но скоро найдём кадры и учредим какой-нибудь ритуальный отдел, как заплатку — просто послать нахуй всю эту ритуалистику нельзя, потому что всё посыплется.

Гораздо удобнее было бы снести всё нахуй и построить администрацию так, как это видит Гизлан — у неё в Марокко был современный нам государственный аппарат, который, несмотря на высокий уровень коррупции, всяко эффективнее, чем предыдущая императорская администрация, у которой коррупция была государствообразующим фактором.

Но мы не стали всё сносить, несмотря на острое желание, потому что легитимность, высокие риски, неустойчивость власти и прочие отговорки. Сейчас я понимаю, что надо было сносить и срывать фундамент, чтобы все, постепенно, забыли этот кошмар, но теперь уже поздно — теперь нужно как-то реформировать эту неказистую систему во что-то удобоваримое и относительно эффективное…

*1684-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

— Ого… — произнесла Лу, вошедшая в Зал Величественной Памповости.

На самом деле, это помещение называется Залом Мудрейшего Воспитания, но я, про себя, называю его Пампушкой или Залом Величественной Памповости.

Зал оборудован всем, что может пригодиться для закалки тела и духа. Тут даже есть специальные помещения для отработки практик по стихиям — комнаты Огня, Металла, Дерева, Воды и Земли.

Я сделал ещё двадцать четыре повторения 1200-килограммовой штангой и осторожно поместил её в стальные держатели. Был недавно один инцидент — я уронил штангу и сломал пол. Ремонт обошёлся нам в сто двадцать семь золотых лянов — было решено закатать пол в толстый слой резины.

Резина прибывает из восточных провинций, хотя исторически недавно в центральных провинциях началась культивация бересклета, ядовитого растения, из которого получают резину. (1)

— Твой корм приготовлен, — сообщила мне Лу.

— О-о-о, отлично! — заулыбался я. — Реншу, тебе сколько осталось?

Новоиспечённый император сидел на циновке и пыжился с 10-килограммовой гантелью. Он тягает гантель на одной головке бицепса — это очень тяжело, но он уже почти привык.

— А-а-а! — заорал он и уронил гантель.

— Значит, сделал всё правильно, — сказал я и подошёл к нему.

Судя по течению Ци по меридианам его правой руки, произошёл разрыв и организм спешно стягивает все резервы к месту повреждения.

— Теперь левая, — сказал я.

— Мне нужно отдохнуть… — попросил Реншу.

— В гробу отдохнёшь, — покачал я головой. — Там будет дохуя времени. Приступай.

С негодованием выдохнув, император взял гантель в левую руку, выровнял позу и начал деактивировать «лишние» мышцы. Наебать меня в этом деле невозможно, потому что я вижу, в режиме реального времени, как работают меридианы в его левой руке.

— Молодец, — улыбнулся я. — Начинай подход.

Реншу начал выполнять упражнение, скрипя зубами и цедя сквозь них тихие и недобрые слова.

Лу подошла к нему и положила руки ему на плечи.

— А-а-а-а-а!!! — прокричал Реншу, когда мышца, прямо на моих глазах, лопнула. — Ненавижу тебя!!!

— Молодец! — похвалил я его. — Теперь вторую головку, под мой счёт! Начинай! Раз!

— А-а-а-а!!! — заорал император и начал делать повторы.

— Два! — считал я. — Три!

От этого, напрямую, зависит его продолжительность жизни — не в физиологическом смысле, а, скорее, в политическом, поэтому я не позволяю себе ложной жалости. Как врач, вырезающий гнойник, я выжимаю из него физическую и духовную слабость…

— Ещё! — потребовал я, когда увидел, что мышца близка к разрыву. — Давай!

Реншу совершил ещё один повтор и она лопнула.

— Заебись! — воскликнул я. — Лу, помоги ему встать, отмой в душе и веди в столовую — будешь кормить его с ложечки!

Забегаю в душевую кабину и начинаю смывать с себя пот.

Вытираюсь махровым полотенцем, надеваю халат из теневого шёлка и иду в столовую, где во главе обеденного стола сидит многострадальный Реншу, которого Лу кормит с ложечки.

У него адски болят ноги, не успевшие восстановиться после вчерашнего, а сегодня к ним присоединились руки, а завтра настанет черёд спины — комплекс упражнений предполагает, что мы разъёбываем ключевые мышцы по дням, но остальные мышцы нагружаем умеренно. То есть, нагрузки системны и непрерывны.

Я подвергал себя такому самостоятельно, в Храме и близко не было таких же нагрузок, в основном потому, что я был слаб, но теперь я по-настоящему силён и могу проворачивать не такое.

Это настоящая сила, необоримая, непреодолимая — я начал понимать, как легко возомнить себя полубогом…

Четыре дня назад я помогал закладывать фундамент нового университета в квартале Байшань — ворочал, на глазах ошалевшей общественности, 1,5-тонные гранитные блоки.

Это будет технический университет, который станет основой высшего образования Поднебесной — впервые в истории континента будут готовиться многопрофильные инженеры и архитекторы.

При Байшаньском техническом университете будет военная кафедра, на которой будут готовиться военные инженеры и артиллеристы для Поднебесной Императорской Армии и Корпуса морской пехоты Поднебесной.

«Золотые драконы на погонах…» — вспомнил я о единственном изменении, произошедшем при переподчинении наших войск императору.

Форма, экипировка, система воинских званий — всё осталось точно таким же, как и в КМП Юнцзина, но для ПИА пришлось придумывать другие знаки отличия.

Штатная численность Поднебесной Императорской Армии должна будет составить 100 000 человек, включая офицеров и сержантов, но без обслуживающего персонала.

Штатная численность Корпуса морской пехоты Поднебесной же будет возвращена к 50 000 человек, сразу же после завершения Бэйлинской кампании.

ПИА будет самым многочисленным компонентом Вооружённых Сил Поднебесной империи, а КМП станет элитным родом войск, который, когда придёт время, будет готовиться для военно-морских операций, а не как сейчас.

В перспективе, когда мы возьмём под контроль Центральные провинции, ПИА будет расширена до 500–600 тысяч человек, что сделает её не беспрецедентной, но довольно-таки значимой силой.

А если учесть, что готовиться она будет по стандартам Маркуса…

Сажусь за стол справа от императора и вооружаюсь здоровенной стальной ложкой.

Личный повар императора, Чэнь Шидан, поставил передо мной котёл с памповой кашей и я набросился на эту пищу богов со зверским аппетитом.

Каша таяла во рту, практически сразу же насыщая меня чистой энергией, но я ел настолько быстро, что часть каши успевала пройти по пищеводу и достичь желудка. КПД усвоения пищи давно достиг 100%, поэтому единственное, зачем я хожу в туалет — это отлить. Всё остальное растворяется без остатка и используется во благо трудового народа…

Лу аккуратно кормила страдающего Реншу, который, тем не менее, жевал очень активно — его организму требуется всё больше и больше еды, чтобы восстанавливаться как можно быстрее.

«Рубикон» он пересёк самостоятельно, ещё в убежище — он подчинил себе свой организм и теперь сам решает, когда достаточно тренировок и нужно отдохнуть. Но жалость к себе в нём всё ещё присутствует — поэтому он ноет и скулит, когда травмирует свои мышцы.

В столовую вошла Сара.

У неё сейчас тоже время тренировок — для них у нас есть Зал Духовной Памповости, то есть, я хотел сказать, Зал Непобедимого Духа, где всё устроено для максимальной эффективности духовных практик.

— Виталий, ты забыл? — спросила она.

— О чём? — нахмурил я брови и перестал жевать.

— У тебя, по графику, занятия, — напомнила мне Сара.

— Не-е-е-е-ет… — зажмурил я глаза.

— Ха-ха-ха!!! — глумливо рассмеялся Реншу. — Хах-ха-ха!

— Когда я вернусь, ты расплатишься за каждый свой «ха», — пообещал я ему.

Император резко замолк.

— Давай, быстрее, — потребовала Сара.

— Я сейчас! — ответил я и удвоил скорость поглощения памповой каши.

Оставшиеся два-три килограмма этого божественного хрючева исчезли у меня в желудке, а затем я вытер рот салфеткой и встал из-за стола.

— Удачи, — пожелала мне Лу.

— Спасибо, родненькая, — улыбнулся я ей.

Мне нужны духовные практики, потому что существует, теперь уже очевидная всем, уязвимость — потеря контроля.

Я мог убить Александру быстро и эффективно, что позволило бы мне избежать ранения, но я не захотел. Мне очень легко было уговорить себя промедлить, чтобы она помучилась подольше.

И я поставил под угрозу свою жизнь и будущее Поднебесной. Маркус и Сара, наверняка, справились бы и без меня, в конце концов, они тоже могущественные юся, но им бы потребовалось гораздо больше времени.

Во время разбора произошедшего мы коллективно решили, что мне нужно заниматься самоконтролем. А высокий самоконтроль достигается только через закалку воли.

Захожу в Зал Духовной Памповости и сажусь на циновку перед Сарой.

— Начинаем, — произнесла она. — Первая фаза — введение.

Передо мной материализовался настоящий пидарас, Пашка Петров из 7А. Он взят прямо из моей головы — пришлось дать Саре доступ к собственному разуму, что потребовало кучи времени и усилий. Находясь у себя в башке и чувствуя, что в ней есть ещё кто-то, очень тяжело расслабиться и открыть довольно-таки травматичные воспоминания.

— А кто это у нас тут⁈ — с ехидным выражением лица спросил этот маленький говнюк. — Виталя Рваные Штаны!

Жопа сразу же заполыхала.

Этот пидарас был «лидером» класса — бывают такие. И он, с какого-то хуя, назначил меня изгоем. Однажды он сорвал с меня штаны на линейке, из-за чего я попытался въебать ему, но попал по своему тогдашнему школьному другу, Игорю Григорьеву.

Школьная «общественность», с того дня, резко охладела ко мне, потому что я был выставлен агрессивным долбоёбом. И Петрову, малолетнему мудаку, ничего за это не было — олимпиадник, на хорошем счету, учителя хвалят, а я учился не очень, ещё и ударил одноклассника…

И ему было очень нетрудно объявить мне бойкот, при молчаливой поддержке учителей.

Чувствую, как руки начинает жечь.

— Что, снова ударишь Игорёху, да⁈ — спросил Петров.

Пидарасу было мало этого, поэтому он, в один из худших дней моей жизни, спиздил из учительской деньги, собранные с родителей, а затем подложил их в мой рюкзак. Я их почти вовремя увидел и был застигнут завучем, забежавшим в класс, прямо с деньгами в руках.

Никто, блядь, меня не слушал, вызвали отца, чтобы он разобрался — я ещё и дома пиздюлей получил…

— Держи свой гнев под контролем! — крикнула мне Сара. — Ты сдаёшься!

— Ты жалкое ничтожество, Виталька, — участливым тоном сообщил мне Петров. — Будущий уголовник-рецидивист — директор ведь не может ошибаться!

Это всё хуйня.

Гашу пламя в руках.

— Ты никто, Виталька, — улыбнулся Петров. — А знаешь, кем я стал? Бизнесмен, три автомойки, один автосервис! Красавица-жена, трое идеальных детей, два высших образования, четыре раза в год отдых в тропиках! А ты? Ха-ха-ха!!!

Во мне снова пробуждается гнев.

— Ты же автомеханик, да⁈ — спросил он. — Не хочешь устроиться ко мне в салон? Деньгами не обижу, но обязательно надо, чтобы ты целовал меня в жопу!

— Так ты пидор, получается? — недобро усмехнулся я.

— Не защищайся! — крикнула мне Сара. — Пропусти гнев через себя!

Но это очень тяжело. Не было у меня больше таких смертных врагов, как этот тухлый гондон…

— А знаешь, что я сделаю? — спросил Петров. — Я найду твою жену и трахну её! Не бесплатно, разумеется — я ей заплачу! Кому-то же нужно содержать твоих детей!

— Сара… — попросил я.

Глиста Порочного Цикла была ёбаным дилетантом по мозготраху, по сравнению с Сарой. Даже осознание того, что это всё нужно для закалки воли, не сильно помогает.

Та кишечная инфекция действовала топорно, била по самому очевидному, поэтому, первое время, сопротивляться её потугам было легко — это уже потом она адаптировалась к моей психике и начала подбирать к ней ключи…

— Кого ты зовёшь⁈ — спросил Петров. — Никто тебе не поможет! Так я заеду к твоей жене? Ты даёшь мне своё благословение трахнуть её? Или обязательно, чтобы ты сидел в кресле и дрочил?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я. — Сара, не в ту степь! Это же смешно!

— Ладно-ладно… — поморщилась она.

Гнев был полностью погашен, потому что мне стало слишком смешно. О-о-о…

— Блядь… — произнёс я. — Юмор!

— Это не вариант, — покачала головой Сара. — Ты не сможешь точно дозировать юмор и, к тому же, это просто засмеивание. Засмеивание — это не проживание, а блокирование. Тебе же нужно прожить это всё, чтобы оно тебя больше не цепляло. Представь, что этот триггер — это мощный поток Ци, который нужно пропустить через свои меридианы. В первый раз это тяжело, но затем меридианы укрепляются, и становится легче.

— Я тебя понял, — кивнул я. — Ебашь дальше.

Ёбаный Петров развеялся, а на его месте появилась Александра, дрочащая свой стальной дилдак окровавленной рукой.

— Привет, Виталий… — доброжелательно улыбнулась она. — Хочешь узнать, как именно я убила Дору? Рассказать тебе, как долго она мучилась? О-о-о, да…

Примечания:

1 — Резина из бересклета — это не каучук, вопреки убеждению Виталия, а гуттаперча, то есть, высокомолекулярный углеводород, по химическому составу идентичный натуральному каучуку, но с иными физическими свойствами.

Глава двадцать восьмая Добро пожаловать в органы, сынок!

*1723-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, площадь генерала армий Чжи*

— Как и обещано — достойная награда, — сказал я.

— Да, это достойно, — согласился император.

Посреди площади размещена обсидиановая статуя Маркуса, с гордым видом восседающего на коне. Мы потратили на это 3,5 тысячи золотых лянов — были задействованы шесть практиков стихии Земли, а также девятнадцать именитых скульпторов.

Воплощённый в вулканическом стекле Маркус облачён в свои знаменитые латы, как и конь — всем известно, что он предпочитает перемещаться пешком, так как нет в Поднебесной коня, который выдержит такую массу, но считается, что конный памятник — это круто и уважаемо.

Под это дело, очень оперативно, была построена городская площадь к востоку от императорского дворца, официально названная в честь Маркуса.

Я подумал: золото или иные драгоценности, ордена и медали — это всё не то. А вот площадь с конным памятником — это достойная награда за фактическое присоединение к империи очень важной провинции.

Так-то, все провинции, по официальной версии, и так находятся под контролем императора, но все всё понимают — власть императора, уже многие сотни лет, ограничена пределами Юнцзина…

На площадь начали заходить подразделения КМП Поднебесной — все в начищенных стальных нагрудниках, стальных шлемах и с новенькими ружьями. Всё это было передано им со складов, специально для военного парада.

— А это точно безопасно? — спросил Реншу.

— Точно, — кивнул я. — Боеприпасов у них нет, это проверено четырежды. А для гарантии, на ружьях заменены кремни — они не дают искру.

Под 64-ударный цикл барабанной дроби, мимо специального постамента проходили лучшие батальоны КМП Поднебесной — они демонстрировали высокий класс муштры и маршировали в ногу, в лучших традициях российской армии.

Я лично внедрял стандарты строевой подготовки — это очень важно, если хочешь получить качественных солдат. И в боевую подготовку КМП я тоже активно влезал, чтобы увеличить расходы на стрелковую подготовку — Маркус, почему-то, был уверен, что важна только плотность огня артиллерии, а стрелки с ружьями будут на подтанцовке, но я сумел убедить его, что все мы только выиграем от общего повышения меткости стрельбы среди морпехов.

Ну и мы уже получили статистику — 70–80% потерь врагу нанесли именно морпехи, пулями и штыками, а всех остальных убила артиллерия.

Ещё очень хорошо показали себя взводы «шарпшутеров», вооружённых винтовками с пулями Минье. Их делят на две категории: взводы, закреплённые за артиллерийскими батареями, и взводы, действующие на поле боя.

Первая категория имеет задачу прицельно выбивать вражеских артиллеристов, а вторая категория имеет задачу убивать вражеских офицеров и сержантов.

Благодаря тому, что применяются винтовки, дальность действенного огня у шарпшутеров увеличилась до 400–500 метров, что сделало артиллеристов очень уязвимыми.

Чем тратить более дорогие артиллерийские снаряды, лучше тратить пули, которыми лучшие наши шарпшутеры способны поражать человека в голову с дистанции в 150–200 метров.

Из-за этого обстоятельства, вражеская артиллерия, как правило, выбивалась до того, как пехота попадёт в зону поражения картечью, но Маркус пожаловался, что враги начали приспосабливаться — чаще перемещаются и строят полевые укрепления вокруг орудийных расчётов.

— Вот он, — кивнул я на марширующие колонны.

Маркус идёт среди своих бойцов, в сверхтяжёлых латных доспехах, с миссис Шэмблс на плече. В одном из писем он сообщил, что уже «перерос свою старушку», поэтому нужно озаботиться чем-то более тяжёлым и убойным.

Я отреагировал — в нашей мастерской лежит незаконченный образец новой дубины, весящей 153 килограмма. Лезвия уже готовы и установлены — это 6,5-сантиметровой длины трапециевидные лезвия, идущие вдоль ударной части булавы.

Ах, да, теперь это не булава, а годендаг — я оборудовал это оружие 70-сантиметровым остриём, пригодным для уколов и, если Маркус совсем заморочится, для метания во врага.

Материалом послужила, естественно, кровавая сталь из невинно убиенных коров и быков, выплавленная в тиглях, с добавлением нужных присадок.

«Надо подумать над названием», — задумался я. — «Миссис… Скалбрэйкер! Марки-Марку должно понравиться».

Тем временем, на площадь заехали артиллерийские батареи — двухцуневые полевые орудия с расчётами.

Артиллерия внесла очень значимый вклад в победу над бэйлинской армией, но теперь мы понимаем, что против хоть что-то соображающего врага она чуть менее эффективна, чем против фриков, атакующих плотными толпами…

Парадные колонны остановились в момент, когда Маркус поравнялся с нашим «мавзолеем».

Вообще, жаль, что у нас нет своего Мавзолея с Лениным — так бы была почти 100% аутентичность.

— Величайший Сын Неба!!! — рявкнул Маркус и рухнул на колени.

Заскрипел кровавый металл и он отбил троекратный поклон, с отчётливо слышимыми ударами головы об площадную брусчатку.

Нам, юся, завидуют из-за этого — что может лучше продемонстрировать покорность императору, чем мощные удары головой об пол или камень?

— Я доволен проделанной тобой работой, генерал армий Чжи, — произнёс Реншу, подошедший к ограждению «мавзолея». — Мои воины, под твоим началом, восстановили справедливость в провинции Бэйлин и вернули её в лоно Поднебесной — это достойно особой награды.

— За доблестное исполнение воли могущественнейшего Сына Неба! — сразу же прокричал да хунлу Су Тяньфэн. — Тянься бинма да юаньшуай, генерал армий Чжи У, награждается изъятым из конфискованной вотчины Шаньго, со всеми ирригационными шлюзами и агрогородом № 6. Вотчина числится в реестре военных поместий и, под страхом утраты, не может быть отчуждена без высочайшей резолюции!

Местные называют свои агрогорода как-то иначе, но в имперской документации они проходят под номерами — так гораздо проще.

Этот ебейший аттракцион невиданной щедрости нужен только для того, чтобы повысить мотивацию солдат — если генералу армий отстегнули почти 500 гектаров, ещё и с целым агрогородом, приносящим огромные бабки, то нижестоящим офицерам можно сметь рассчитывать на что-то поменьше…

И это правда: ряд особо отличившихся офицеров и сержантов получит поощрения в виде денег и небольших наделов в имперской провинции. Земли, так-то, у нас дохуя, поэтому не жалко — у каждого солдата есть мечта о своей собственной земле, которую можно будет возделывать, и жить на эти неплохие деньги.

Дальше, по мере расширения экспансии на Центральные провинции, солдатам будут дароваться наделы в покорённых провинциях, но в строго ограниченных объёмах, чтобы не нарушать планы по модернизации сельского хозяйства.

В конце концов, агрогорода имперской провинции, спустя сравнительно короткое время, наглухо перекрыли все потребности города и активно экспортируют высококачественные рис и зерно в сопредельные провинции — метод нужно распространять и дальше, чтобы увеличивать доходы казны.

Если внедрение этой аграрной инновации не наебнётся со временем, то Поднебесную ждут столетия устойчивого продовольственного изобилия. И, когда придёт время, уже шуяо придётся опасаться возможной экспансии на Авалон — нужно ведь будет как-то решать проблему перенаселения…

Но это будет сильно потом — мы с ребятами успеем по двадцать раз сдохнуть.

Вообще, выдача земли солдатам будет осуществляться не в наследное владение, а в цзюнь тун‑тянь, то есть, «военно-колонизационные пашни».

Маркус получил свой надел именно в цзюнь тун‑тянь, чтобы, после его смерти или ухода в родной мир, никто не мог претендовать на надел и он вернулся под управление казны.

С одной стороны, кому-то может быть обидно, что нельзя будет передать надел сыну, а с другой — это ведь стабильный источник дохода на всю жизнь.

«В конце концов, после нас — хоть потоп», — подумал я и улыбнулся. — «А детишки пусть сами пробиваются — через армию или иную государственную службу».

— Раб твой Чжи У бьёт челом, благодарит за небесную милость! — ответил Маркус. — Дарованные семьдесят пять цин военных земель приму по закону и не осмелюсь использовать для личной наживы! Клянусь истощить печень и мозг, и служить до смерти, не обманув святого доверия!

Это насквозь протокольный ответ, появившийся в обиходе императорской администрации ещё во времена Цинь Шихуанди.

«Истощить печень и мозг» — это из времён, когда считалось, что именно в них содержится суть человека, то есть, весь он, но учёными уже давно установлено, что сознание находится в головном мозге, а печень — это лишь один из органов. Хотя среди солдат из селян до сих пор сильно убеждение, будто бы если съешь печень врага (1), то получишь часть его силы…

В КМП и армии Поднебесной такая хуйня запрещена под страхом смерти — ничего съедение человеческой печени не даёт, кроме калорий и печёночных паразитов, а ещё это неэтично и не соответствует образу доблестного солдата императора.

— Клятва принята и дар утверждён, — протокольно ответил Реншу. — Помни! Земля сия — не для твоего стола, но для дела Поднебесной. Береги людей, множь урожай, держи меч острым. Вставай, Чжи У, и исполняй свой долг!

Сущая формальность — на выданных землях будут орудовать специально обученные администраторы, а сам Маркус туда даже не поедет, потому что ему не всрались все эти лишние телодвижения и феодальные взаимоотношения.

Далее солдаты победоносной армии исполнили несколько трюков с перестроением и вознесением хвалы Сыну Неба, а затем мероприятие было завершено — морпехи пошли в восточную часть города, в своё расположение, люди остались на площади, чтобы поесть и побухать с щедрот императора, а мы пошли во дворец, продолжать работать.

*1769-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, крыло великого канцлера*

— … я никогда не предлагаю информацию сам, но для вас делаю исключение, — продолжил Архивариус. — Семьсот золотых лянов.

— Контекст? — поинтересовался я.

— Моргана, — ответил он.

— С этого нужно было начинать! — усмехнулся я и полез в ящик, за деньгами.

Тугие кошели с золотыми монетами легли на атласное покрытие стола — я раскрыл их и кивком позволил Архивариусу их пересчитать.

Он, со свойственной ему педантичностью, пересчитал монеты и вернул их в кошели.

— Итак? — спросил я.

— Исходя из донесений моих информаторов с линии фронта, Моргана находится на промежуточной стадии переговоров с фоморами, — сообщил Архивариус.

— Переговоры?.. — напрягся я.

— Да, — кивнул наш ценнейший источник случайной и, нередко, очень ценной информации.

— Подробности будут? — спросил я.

— Будут, — ещё раз кивнул Архивариус. — Известно, что Моргана лично явилась на передний край и показала солдатам фоморов белый флаг — к ней выехала делегация.

— Так, — произнёс я.

— Главнейший групповой вождь, Таррув Детхклах, назначил официальные переговоры две недели назад, и они идут с тех пор, — продолжил Архивариус. — Подробности переговоров мне неизвестны, потому что Моргана ведёт их без лишних ушей, а среди фоморов у меня информаторов слишком мало…

Он осёкся. Маркус называет такое факапом.

— Да нам изначально было понятно, что ты точно имеешь агентуру среди шуяо! — пренебрежительно махнул я рукой. — Это не очень ценная информация.

— Допустим, — после недолгой паузы, ответил Архивариус. — Тем не менее, косвенным признаком успешности переговоров можно считать прекращение боевых действий на линии боестолкновения — возможно, они заключили временное перемирие. Также в прифронтовых провинциях начинается сбор особой армии, в которую включают самые боеспособные подразделения из людей и кровопийц.

— Очевидно, это по наши души, — произнёс я.

— Очевидно, — кивнул Архивариус.

Значит, она всё узнала и поняла, наконец-то, и нашла способ выиграть время на решение «внутренних проблем».

Моргана просто не может не понимать, что шуяо от этого выигрывают больше всех — они, в кои-то веки, получают тактическую паузу на фронте и возможность накопить боеприпасы, оружие и живую силу.

Сколько бы ни длилось перемирие, шуяо, однозначно, начнут войну с более сильных позиций…

— Что-то ещё? — спросил я.

— Ещё у меня есть информация, стоящая 200 золотых лянов, — ответил Архивариус. — Тебе нужен контекст? Северные, южные и восточные провинции.

Вновь выдвигаю ящик стола и вытаскиваю из него два шёлковых кошеля. Архивариус пересчитывает монеты и удовлетворённо кивает.

— Что там с этими провинциями? — спросил я.

— Все кровопийцы, реально управляющие провинциями, уведомлены о сборе большой армии в провинции Чжаоюн, — сообщил мне он.

— Это северо-восточное предгорье, верно? — уточнил я.

Это подступы к горам Туйшань, ограждающим Центральные провинции от восточных ванов — на перевалах размещены крепости, давно уже подчинённые местным ванам, поэтому они легко пропустят любые армии с востока. И это пиздец как досадно…

— Верно, — подтвердил Архивариус. — Хочешь бесплатный совет?

— Давай, — кивнул я.

— Вам лучше приложить все усилия к скорейшему завладению горами Туйшань, — бесплатно посоветовал он. — А для этого нужно завладеть всеми восточными Центральными провинциями.

Если все армии востока пересекут горы и направятся на Юнцзин, это будет что-то вроде парового катка, наезжающего на беззащитных щенят. Даже если нас не сметут, даже если мы переживём этот пиздец, наши силы будут истощены и тут, откуда ни возьмись, появится в рот ебись, то есть, Моргана с частью своей армии…

— Она рассчитывает, что восточные провинциальные армии придут к Юнцзину быстрее, чем она, — произнёс я.

Это план-капкан — тут нужен военный совет.

*1769-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, покои императора*

— Всё было очевидно с самого начала, — произнесла Сара.

— Нет, это пиздец! — воскликнул я. — Нам нужно срочно расхуяривать все восточные Центральные провинции, ставить там свою власть и быстро-быстро, блядь, рвать к горам, где так же, очень быстро, захватывать крепости на перевалах.

— Бро, это не пиздец, — покачал головой Маркус. — Мне нужно ещё три-четыре месяца и я готов будут выступать. Мы разъебём все провинциальные армии, установим в них власть императора, а затем, когда достигнем горных крепостей, возьмём их штурмом — нас никто, блядь, не остановит! Нужно лишь три-четыре месяца — новое пополнение закончит подготовку, и мы выступим.

— Не получается, — покачал я головой, — Тупо дойти до гор, без армии, вдвоём — это уже дохуя времени.

— Может, задействуем юся? — предложила Сара.

— Этих ёбаных мудаков? — посмотрел я на неё со скепсисом.

— Можно отобрать самых покладистых из них, — улыбнулась она. — Это ведь будет полноценный поход, Виталик. Ты чувствуешь в себе способность физически избить сотни юся?

— Конечно! — ответил я. — И Маркус мне в этом поможет!

— Спрашиваешь, бро! — усмехнулся тот.

— Как я это вижу… — произнесла Сара. — Вы формируете ударный кулак, который следует по продуманному маршруту и уничтожает ванов с кровососами, а за ним следует армия императора, которая и будет занимать освобождаемые провинции. Административные вопросы будут на мне и Гизлан, а ваша задача будет заниматься любимым делом.

— А моё мнение никого не интересует? — спросил Реншу.

— Ты и сам знаешь ответ, дорогой, — улыбнулся я. — Но давай, выкладывай.

— Я считаю, что нужно договариваться с теми юся, которые получили золотые пайцзы от Юнтина, — сказал император. — Они уже сильнейшие — пусть послужат общему делу.

— По-хорошему, их всех надо грохнуть, — вздохнул я. — Их власть — это незримое свидетельство существования предыдущего императора.

— Давай просто отпиздим их всех и включим в состав армии похода? — предложил Маркус. — Реншу ведь выделит нам пайцзы, дающие право владеть теми провинциями?

— Разумеется, — улыбнулся император. — То есть, вы используете тех юся?

— Да, — кивнул я. — Кого надо отпиздим, кого надо убьём…

— … всё будет, как мы любим, — усмехнулся Маркус.

*1772-й день юся, Поднебесная, провинция Юулинь , город Юнчэн , площадь перед дворцом вана*

— Каспе-е-е-е-ер!!! — прокричал я. — Выходи биться!!!

Гвардейцы вана, носящие красные латные доспехи с изображением белого коронованного орла на нагрудниках, вскинули ружья и навели их на меня.

— Стрельнете — жестоко выебу!!! — предупредил я их. — Только на прошлой неделе лак нанесли!!!

Некоторые гвардейцы опустили ружья.

— Что происходит⁈ — показался в надвратной башне само ванское высочество Каспер Дзержинский.

— О, Каспер!!! — воскликнул я с радостью. — Вызываю тебя на даньтяо! Выиграешь — получишь полную независимость и титул короля польского! Проиграешь — станешь моей личной сучкой, которая будет бегать и делать то, что я скажу!

— На каком основании⁈ — возмутился Каспер.

— Ты знаешь, как у нас всё устроено, дорогой! — усмехнулся я, а затем вытащил из подсумка пайцзу. — А если ты решишь пойти против кодекса юся, то вот у меня есть пайцза на княжение в провинции Юулинь! Это значит, что ты уже, в любом из исходов, перестаёшь быть ваном! Либо беги, как ссыкло, забывшее лица храмовых мастеров, либо дерись и попытай удачу!

— Не зазнавайся, курва-мать, Виталий! — крикнул мне в ответ Каспер. — Не знаю, кто и как тебя учил, но меня учили очень хорошо и я не потерплю такого пренебрежения! Как вызванный на даньтяо, я назначаю условия! Биться будем без доспехов, личным оружием!

— Идёт! — ответил я. — Когда?

— Через час, на том месте, где ты стоишь! — ответил Каспер.

— Тогда я начинаю снимать доспехи! — крикнул я. — И если кто-то из твоих долбоёбов решит, что можно меня пристрелить — даже если у него получится, помни, что КМП Поднебесной будет здесь через двое суток и тебе пиздец!

Вряд ли у них получится пробить мою кожу, но если они попробуют, то придётся действовать по-плохому, а этого мне бы хотелось избежать — времени не так уж и много.

— Готовься к смерти, курва! — крикнул Каспер и спрыгнул с надвратной башни во внутренний двор.

— Слушайте, мужики! — обратился я к его гвардейцам. — Где у вас тут можно сытно поесть⁈

Один из гвардейцев, первым опустивший ружьё, указал на винную башню «Золотой закат».

— Спасибо, родной! — помахал я ему и направился в здание. — Ещё увидимся!

В винной башне снимаю номер, а также заказываю плотный обед.

Освобождаюсь от тяжеленных лат, складываю их на кровати и спускаюсь в основной зал, где меня ждали утки по-юнцзински, молочные поросята в кисло-сладком соусе и десять литров разбавленного колодезной водой сидра.

— М-м-м, объедение… — прожевал я кусок ребра молочного поросёнка. — М-м-м, божественно!

Запиваю его разбодяженным сидром и ломаю бедренную кость поросёнка, чтобы высосать его костный мозг. Костный мозг — это самый жир, буквально…

— Вот тебе монетка, за сервис, — вручил я разносчику серебряный лян. — Молодец.

Доедаю поросёнка, затем съедаю второго, а напоследок расправляюсь со стаей уток по-юнцзински.

— Ну, пора бы и честь знать! — вытер я рот полотенцем. — Хозяин — это было просто великолепно! Разрешаю вывесить табличку, что твою винную башню высоко оценил великий канцлер Поднебесной!

Выхожу на улицу и вижу, что собралась большая толпа зевак, услышавших, что тут намечается событие года.

Каспер уже стоит на месте, в окружении свиты. Подхожу к ним и свитские сразу же съёбывают подальше. Видимо, решили, что даньтяо начнётся сразу же…

— Имей в виду, что убивать тебя я не буду, — предупредил я поляка. — Ты мне очень сильно пригодишься — я собираюсь организовать небольшой поход.

— Хочешь стать вождём похода⁈ — спросил Каспер. — Ты⁈ Ха-ха-ха! Ты, у себя в Юнцзине, совсем закис и утратил связь с реальностью! Я развивался всё это время — я стал настолько силён, что тебе тупо, я пердоле, нехуй ловить тут, Виталий!

— Давай-ка ближе к делу, — попросил я и вытащил княжий меч из ножен.

Каспер извлёк из ножен свою саблю, сделанную из кровавой стали и демонстративно помахал ею, со свистом рассекаемого воздуха. Ну-ну.

— Начинаем, — сказал я и пошёл в атаку.

Дзержинский применил практику «Порыв яростного ветра» и сделал резкий рывок в мою сторону, предварительно занеся саблю для обезглавливающего удара.

Отклоняю голову от рубящего удара, одновременно нанося апперкот левым кулаком. Ускорение Каспера плюс ускорение моего кулака, равно — отлетающий назад Каспер.

— Кха! — кашлянул он и рухнул на брусчатку.

— Знаешь что? — спросил я. — Мне даже меч не нужен.

Возвращаю княжий меч обратно в ножны и занимаю рукопашную стойку.

Каспер поднялся на ноги и с яростным криком бросился в атаку.

Отражаю мощный сабельный удар левым предплечьем и наношу удар кулаком правой руки прямо в челюсть, пока что, вана.

Каспер пробивает мне лоукик по правому бедру, но я игнорирую это, как нечто несущественное, а затем перехватываю его правую кисть, чтобы сломать её.

Раздаётся хруст и княжья сабля со звоном падает на брусчатку.

— А-а-а, курва!!! — проревел Каспер и шарахнул мне в лицо лбом.

— Это удар, да? — усмехнулся я и отодвинул свою голову назад. — Вот это — удар!

Врезаюсь лбом в лицо Касперу, раздаётся хруст костей и, теперь уже бывший, ван падает без сознания.

— Вот пайцза! — вытащил я из кармана золотую табличку. — Волей великого Сына Неба, я назначен временно исполняющим обязанности вана этой провинции! Любой, кто желает оспорить Его волю, выходи сюда и бейся со мной! Я серьёзно! Обладатель этой пайцзы станет законным ваном провинции Юулинь!

Рассматриваю собравшуюся толпу. На лбу у меня кровь мирно лежащего Каспера, взгляд бешеный — жду реакции.

И реакция последовала: сначала свитские Каспера, а затем и гвардейцы с рядовыми горожанами, рухнули на колени и начали отбивать троекратные поклоны.

— Правильное решение… — удовлетворённо кивнул я, а затем посмотрел на приходящего в себя Каспера. — Очнулся? У тебя из головы не вылетело, что ты теперь моя сучка?

Примечания:

1 — О съедении печени врага — в дальневосточных культурах имело место такое явление. Ими считалось, до ликвидации безграмотности и повышения общей осведомлённости населения о медицине, что печень человека — это вместилище силы, души, воли или даже гнева. В традиционной китайской медицине, печень хранит кровь, регулирует Ци, а также управляет гневом и решимостью. Из этого, вполне логично, следует, что если человек умирает с сильной обидой, а когда тебя протыкают копьём или мечом, это очень обидно, то в его печени накапливается очень мощная энергия, которую, получается, можно присвоить. А как присвоить? Пожарить на сковороде с лучком, перцем и соусом чили по вкусу, а затем сожрать. Параллельно с этим, поедание печени врага — это ещё и унижение и аннигиляция личности, а также превращение врага в часть себя. В китайском языке есть выражение 食其肝, ши ци гань — «съесть его/её/их печень», что считается выражением стойкой неприязни к человеку. Естественно, эта херня не могла остаться только в Китае, поэтому задокументированы случаи, когда печень врага поедали маньчжуры, тунгусы и японцы. Последние, кстати, популяризовали это до неприличных масштабов — ладно, самураи поедали печень врагов, они, в целом, были ебанутыми любителями пощекотать очко, но в XX-м веке солдаты Императорской армии Японии были замечены за вырезанием и поеданием печёнок военнопленных, особенно тех, которые яростно сопротивлялись. Такое же они практиковали во время Нанкинской резни: американского миссионера Ральфа Л. Филлипса заставили смотреть, как японцы выпотрашивают китайского солдата, а затем жарят его сердце и печень, после чего съедают их. Тем не менее, в древности всё это было очень редким явлением, но вот японские императорские солдаты прямо ебанулись и упоролись. Впрочем, не только они — печально известный Отряд 731 тоже практиковал подобное. Эти субчики были настолько ебанутыми и кончеными, что Аненербе с их поисками наследия арийцев — это что-то вроде проведения детских утренников. На эту тему у SUREN’а есть очень качественный видеоролик — рекомендую, особенно в контексте того, что Япония исторически не так давно отказалась от узконаправленной самообороны и увеличила военный бюджет до 2% от ВВП.

Глава двадцать девятая Мы такие разные, но все-таки мы вместе!

*1783-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юн цзин, Дворец Тёплого Лета, внутренний двор*

— … все вы получите лучшую экипировку, лучшее оружие и, самое главное, цель для приложения своих сил, — продолжал я вещать.

Мы сумели «телегофицировать» 318 юся разной силы. Ну, то есть, я находил нужного юся, бил его, а затем закидывал в передвижную клетку, чтобы не сбежал.

Но основная масса, что-то около 200 юся, сдались без боя, потому что видели, что бывает с теми, кто решает попытать удачу.

Это уже полноценная армия похода, которой раньше хватило бы, чтобы снести часть экспедиционной армии шуяо. Сейчас уже, конечно, не хватит — дальнобойные ружья и полевые пушки очень плохо сказываются на современных боевых раскладах…

— Наша цель — освобождение всей восточной части Центральных провинций от гнёта кровопийц, наших настоящих врагов! — заявил я. — Я требую от вас выполнения своего долга — я требую, чтобы вы выполнили своё предназначение! Вы — юся! Ваша единственная жизненная цель — убивать чудовищ!

— Но чудовищ же нет давно! — подал голос какой-то неизвестный мне юся с тату в виде молнии на груди.

Это, как я понимаю, татуировка, нанесённая уже после инициации юся. Ветвистая молния через всю грудь — это странный выбор, но кто я такой, чтобы осуждать кого-либо?

— А кровососы, по-твоему, это не чудовища⁈ — спросил я. — Эти твари ежесуточно выпивают десятки литров крови! Они регулярно уничтожают целые деревни — им всегда нужна кровь! Гибнут невинные люди — не десятки, не сотни, но тысячи! Теперь вы знаете.

— Какие ещё кровососы⁈ — спросила юся с роскошными блондинистыми волосами, одетая в розовый шёлковый халат.

— Полковник Гао! — крикнул я.

Офицер кивнул и дал знак морпехам.

Морпехи стянули парусину с четырёх клеток — одичавшие от голода кровососы зашипели, почувствовав на себе солнечные лучи.

Раздался удивлённый вздох.

— Это кровососы, находящиеся на разных стадиях голода, — сообщил я и подошёл к ближайшей клетке. — Вот эта красотка раньше трудилась в императорском дворце! Она принадлежит к седьмому поколению кровопийц! Она не пила кровь лишь трое суток и смотрите, во что она превратилась…

Бывшая императорская служанка, приставленная к покойным детям покойного Юнтина, очень сильно напоминала нормального человека, но уже заметны выдвинувшиеся клыки, а также удлинившиеся ногти. Впрочем, больше её демаскирует дымок, исходящий из её кожи — Солнце не может убить её, но очень старается. Всё же, регенерация идёт быстрее и полностью компенсирует получаемый от Солнца ущерб.

— А это — наш дорогой син‑бу! — подошёл я к следующей клетке, где сидел некогда забавный толстячок Дуань Ихе. — Этот является представителем пятого поколения кровопийц! Он не пил кровь уже неделю и только посмотрите, куда делись его полнота и добродушный взгляд!

Лишний вес син-бу, то есть министра юстиции, Дуаня — это была маскировка, потому что кровососы уверены, что толстые люди кажутся обычным людям более безобидными и вызывают доверие.

Сейчас кровосос Дуань превратился в обтянутый кожей скелет, который не казался безопасным — напротив, на его пальцах длинные и острые когти, во рту появились дополнительные клыки, а на коленях и локтях проявились противоестественно выглядящие шипы. Это, можно сказать, боевая форма кровососа, правда, не доведённая до логического финала.

— А это — личный цирюльник императора, Синь Минцзу! — прошёл я к следующей клетке. — Этот кровосос принадлежит к четвёртому поколению и представляет наибольшую опасность даже для юся! Он не пил кровь две недели и уже чокнулся!

То, что находилось в клетке из толстых серебряных прутьев, мало напоминало человека — это покрытый костяной бронёй мутант, предназначенный для скорейшего удовлетворения своего вечного голода.

Башку ему просто так не снести — из плеч его торчат длинные рога, саму башку пробить очень тяжело, потому что на ней нарос полноценный костяной шлем, а сердце, наиболее уязвимое место, защищено толстой костяной пластиной, которую не пробить даже из длинноствольного ружья.

Комплекция у него уже не костлявая — под мертвенно-бледной кожей выросли очень тонкие, но очень мощные мышцы, усилившие это чудовище до уровня юся после «Топазовых врат» и это минимальная оценка.

Голодный кровосос — это очень опасная тварь…

— А вот эта мразь — это ставленник самой Морганы! — показал я нашего дорогого друга, Вандреля Эгфуа. — Он не пил кровь полторы недели и очень мучается! Он принадлежит ко второму поколению кровососов и почти не страдает от света Солнца!

Уязвимость к солнечному свету — это генетический дефект, отсутствующий у второго колена, появляющийся у третьего, усиливающийся к шестому поколению, а затем идущий на спад, вместе с силами этих пациентов. То есть, изначально, вся эта хуйня — это противоестественное говно, которого просто не должно было быть, но оно случилось.

У меня есть теория: Моргана залезла в эфир, попыталась хапнуть оттуда сил, но её накуканило на природные ограничения и она почти что сдохла. «Почти что» — это потому, что она превратилась в кровососа первого колена. Потом она обнаружила, что это заразно, как ВИЧ, и начала распространять заразу среди людей.

Но превращать всех приближённых в кровососов второго колена она не стала, ограничившись парой-тройкой десятков особей. А уже эти начали заражать других людей, превращая их в слабосилков, которые передали свой ВИЧ дальше.

Так они и пришли к вертикали власти, в которой вся сила у Морганы и ряда её приближённых, а остальные лишь жаждут её, покорно выполняя приказы от ограниченного круга алчных до крови лиц.

А наш хуесос, Вандрель — это вообще особенный случай. Мои подозрения подтвердились и теперь мы знаем, что его специально не готовили, как боевого пидараса, потому что Моргана очень авторитарная тётка и очень боится потерять власть.

Вандреля готовили управленцем, и он, к слову, отлично со всем справлялся — трафик крови шёл, ситуация оставалась стабильной, вертикаль власти практически не нарушалась, и практически никто не знал о том, что за ужас тут творится.

В его успешную деятельность вмешалось ЧП с Порочным Циклом — это могло всё разрушить, но даже в настолько критической ситуации, он принял условно верное решение и начал давать мне полномочия. Если бы у него был рабочий способ уничтожать юся, он бы просто убрал нас, когда кризис миновал и всё вернулось бы на круги своя.

Это почти эталонный пример устойчивой иерархической системы, которая оказалась бессильна против совершенно нештатной ситуации. Хотя, казалось бы, блядь — юся были всегда и ещё долго будут!

— А теперь обратите внимание на фокус! — сказал я и вытащил из подсумка гранату с серебряной пылью. — Это стандартное средство для борьбы с кровососами, разработанное неизвестным сумрачным гением из ныне полностью уничтоженной провинции Тея. Надо просто поджечь фитиль…

Зажигаю пламя на указательном пальце и подпаливаю фитиль гранаты.

— Смотрите внимательно! — предупредил я охуевающих от наблюдаемой картины юся. — Бросаю!

Закидываю гранату в клетку к бывшей императорской служанке, но она реагирует и отпинывает гранату в клетку к бывшему министру юстиции. Тот тоже попытался предпринять что-либо, но фитиль слишком короток, поэтому граната взрывается прямо у него под ногами.

Клетку заволокло дымом и серебряной пылью, а затем бывший син-бу начинает визжать и метаться по клетке, врезаясь в серебряные прутья, причиняющие ему ещё больше боли.

— А ты хитренькая! — пригрозил я пальцем бывшей служанке.

Она ехидно усмехнулась и исполнила церемониальный поклон. Даже здесь, на месте казни, между ними идёт междоусобная борьба…

Тем временем, Дуань Ихе надышался серебряной пылью и рухнул на пол клетки, при этом ударившись головой об серебряные прутья. Голова так и осталась прислонённой к прутьям, но он уже никак не реагировал на это.

— Как видите, земная мифология о разного рода вампирах и прочих Эдвардах с Беллами, оказывается, не врала! — заявил я. — Серебро действует на наших уёбищных кровосись, как и на иных чудовищ!

— Но в «Сумерках» ведь вампиры не были уязвимы к серебру! — подняла руку черноглазая юся-«физичка», которую мне, относительно недавно, пришлось вырубать.

— Да мне похуй! — ответил я уклончиво. — Здесь все Эдварды, Беллы и прочие Лестаты, уязвимы к серебру и это просто факт!

— Лестат же из «Интервью с вампиром»! — возмутилась та же «физичка».

Смотрю на неё внимательным взглядом и пытаюсь вспомнить её имя. Не получается.

— Как тебя звать? — поинтересовался я.

— Пенелопа Мур, сэр! — ответила она.

— Мне похуй, Пенелопа! — сформулировал я ответ.

— А чего так грубо? — нахмурилась она.

— Вы в моей армии! — ответил я. — Ваша задача, на данный момент, слушать и всасывать всё, что я говорю! Я говорю, что местные Лестаты, Беллы и Эдварды очень уязвимы к серебру — вы киваете и впитываете! Я говорю, что у них есть целые армии из кровососов, которых я прозвал носферату — вы запоминаете и держите в уме!

— Да, ясно, сэр, — ответила Пенелопа.

— Вы что, думаете, я тут с вами играюсь⁈ — рявкнул я. — Угроза, блядь, предельно серьёзна! Причём здесь какие-то «Обители Зла»⁈

— … — Пенелопа открыла рот, чтобы что-то сказать.

— Не смей! — вперил я в неё свой самый строгий взгляд.

Она закрыла рот и опустила взгляд.

— Дальше, — сказал я и подошёл к клетке с личным цирюльником императора.

Я поджёг новую гранату, а Синь Минцзу подобрался, готовясь отбить её.

— Ха-ха! — посмеялся я и придержал гранату. — Какой хитрец, блядь!

Когда фитиль почти догорел, я потушил его.

Важный момент — эта тварь уже пережила пять стадий принятия и полностью обуздала свой голод. Синь Минцзу прекрасно контролирует себя и предельно рационален.

— С этими тварями не нужно пытаться вести какие-либо переговоры! — предупредил я всех присутствующих. — Они будут отчаянно пытаться взывать вас к «здравому» смыслу, сулить вам богатства, жирные должности и большие бюджеты, будут обещать вам всё, что угодно! Всё, что угодно! Но в реальности это лишь вот такие вот замысловатые чудовища, которые убьют вас при первой же возможности. Смотрите, что это за тварь!

Вытаскиваю из подсумка 333-миллилитровую банку с относительно свежей человеческой кровью и приближаюсь к клетке. Бывший цирюльник отступает к противоположному краю, потому что уже знает, что со мной шутить нельзя — я как-то вывихнул ему обе руки, а затем вправил их обратно, когда он попытался атаковать меня.

Отвинчиваю крышку и ставлю банку на пол клетки. Я чувствую сотни пристальных взглядов — я сумел завоевать максимум внимания.

Отхожу на три шага и наблюдаю за тем, что будет дальше.

Вандрель, бедолага, пополз к краю своей клетки и начал жалобно скулить — почуял, сука, запах крови…

Но цирюльник Синь старался удержать себя под контролем и противился могущественному порыву. Разум вопил о возможной опасности, а вот тело его жаждало причаститься этой нестерпимо вкусной субстанцией.

— Поддайся… — прошептал я с усмешкой.

И Синь не выдержал — он бросился к банке и за секунду осушил её, не проронив ни капли крови. Вандрель жалобно заорал — видимо, ему очень больно наблюдать за таким «напрасным переводом» ценного продукта.

Цирюльник сел на пол клетки и закрыл глаза. Наколенные шипы начали отслаиваться — мы установили, что если процесс формирования новых девайсов не завершён, то он прерывается сразу же, как пассажир получает порцию крови. А вот то, что было завершено, отвалится через пару-тройку дней обильного питания.

— Как видите, в основе личности этих тварей лежат животные инстинкты, — развернулся я к юся и продолжил лекцию. — Всё их ёбаное существование крутится вокруг употребления крови — это всё, что ими движет. Таковы уж они. Но если крови в достатке, как было у этих моральных уродов, они становятся очень ленивыми и над ними начинает довлеть жажда признания и власти.

Поджигаю недогоревший фитиль гранаты и засовываю руку с нею прямо в клетку.

Цирюльник Синь кинулся ко мне и попытался выдрать гранату из моих рук, но потерпел неудачу — она взорвалась прямо в моей ладони и засыпала клетку серебром.

Синь задержал дыхание, бросился в угол, попробовал забраться по прутьям к потолку, но всё было тщетно. Он рухнул на пол и вдохнул серебро, которое и так жгло открытые участки его кожи…

— Друзья! — обратился я к юся, наблюдающим за корчами Синя. — Мы несём одно бремя — нашу великую миссию! Кто-то из вас уже, наверное, забыл об этом, но я напомню! Наша высшая цель — очищение Поднебесной от чудовищ! Кто-то из вас разочаровался в ней, кто-то был придавлен чёрной бытовухой, но вот вам чудовища! Вы думали, что их нет, но вот они! Вы думали, что вы больше не нужны — но вы ошиблись. Вы нужны Поднебесной даже больше, чем раньше! Я призываю вас сделать то, что мы умеем лучше всего. Убивать чудовищ.

Синь окончательно издох и во внутреннем дворе установилась почти абсолютная тишина. Даже императорские павлины, с важным видом тусующиеся во дворе, прониклись важностью момента и притихли.

— Да-а-а-а!!! — заорал один из юся.

— Да-а-а-а!!! — заорала Пенелопа.

— Веди нас, вождь!!! — раздался выкрик Гизлан, стоящей среди толпы.

— Вождь! Вождь! Вождь! — начали скандировать юся.

*1 июля 4523 года от Обретения Царства, Поднебесная, провинция Юньтао, столичный город Бэйцзин , дворец вана*

Моргана выпила остаток крови из золотого кубка и передала его своему оруженосцу, Друстану ап Моркант.

Этот юноша уже отсчитал четвёртую сотню лет, но сохранил разум юным, так как она обратила его в возрасте двенадцати зим.

— Что делают зеленокожие? — задала Моргана вопрос.

Она вытерла кровь с губ с помощью белого шёлкового платка и уставилась на Кадвалора Старшего, её четырнадцатого птенца, которого она возвысила из ветеранов бриттской армии. Он должен был умереть после одной из кровавых битв против сидов, но она спасла его, перед этим заключив кровную сделку — он абсолютно предан ей, ведь его жизнь находится в её руках.

— Сидят в окопах, — ответил Кадвалор. — Вождь Таррув Детхклах придерживается достигнутых соглашений.

— Хорошо, — кивнула Моргана. — Отправляйте крыло на восток.

— Считаю, что это следует тщательно обдумать, — покачал головой Талиес Пен-Арвон, её двадцать третий птенец.

Она похитила его из Камелота, из рук самого Артура — давно мёртвый король ценил Талиеса за острый ум и способность к долгосрочному планированию.

— Почему? — поинтересовался Ланселот, бывший рыцарь Круглого стола и ближайший сподвижник Артура.

Моргана возвысила его, чтобы разрушить королевство Артура — он стал её четвёртым птенцом. Взамен он попросил лишь руку Гвиневры — она дала ему её, сразу после того, как Артур был убит ударом в спину.

— Потому что это всё может быть обманным манёвром, — ответил Талиес. — Мы не знаем, насколько боеспособны солдаты фоморов — возможно, они стараются казаться слабее, чтобы усыпить нашу бдительность. И если это так, то после того, как мы отправим крыло на восток, они ударят и линия обороны рухнет. Это будет означать конец всему — мы не избавимся от юся, а фоморы продолжат наступление, вплоть до горной цепи.

— Может, всё-таки, последуем моему плану? — предложил Мордред, первый птенец Морганы.

Его было возвысить легче всего — он сам жаждал власти и не был доволен своим положением при дворе. Он с готовностью предал короля и вторым вонзил кинжал ему в спину.

Взамен он хотел лишь возглавить рыцарей Круглого стола и Моргана дала ему это. Правда, ему быстро надоело решать проблемы Авалона — через двести лет он бросил рыцарство и полностью сосредоточился на теневом правлении державой.

Короли менялись, как перчатки, вельможи истаивали прямо на глазах, Камелот пал, вновь возродился, затем снова пал, а теневая власть сохранялась непрерывно.

Моргана избрала эту модель исходя из сложившегося положения при дворе Артура — она не могла действовать открыто и орудовала из теней. Когда власть была взята, она решила ничего не менять. Ею был учреждён Совет Ночи, в который входили она и её первые птенцы.

На троне в Камелоте сидели короли — они правили и брали на себя всю рутину, но ключевые решения всегда были за Советом Ночи.

Это оказалось ошибкой — нужно было контролировать всё, ведь тщетно проживающие свои жизни смертные, как оказалось, плохо планируют на десятилетия и не способны разглядеть угрозу, даже если она встанет прямо у них под носом.

И Совету Ночи пришлось бежать из Авалона, бросив почти всё — его ждала Поднебесная, сильная, но дикая. Она не подчинялась никому, никто так и не сумел взять её — лишь одному императору это было под силу, но он ушёл.

Проблемой были юся, присылаемые сотнями — их готовят в очень древних храмах, которые практически невозможно взять приступом. Хранители храмов настолько сильны, что Моргана отказалась от плана уничтожения храмов после взятия первого.

Осада Храма Пылающего Дилуна длилась четыре с половиной года и стоила жизней почти четырём сотням тысяч одурманенных солдат — это было слишком дорого, поэтому она решила не повторять подобный опыт.

В конце концов, были и другие способы избавления от юся…

Лучшим способом оказалось уничтожение того, ради чего их создали.

Талиес — это главный архитектор гибели чудовищ, которых осталось настолько мало, что встретить их практически невозможно — они водятся на малонаселённых окраинах, где до них почти никому нет дела, или совсем уж в глуши.

С чудовищами было покончено и это почти сразу же сказалось на юся, которые сами приближали свой конец — казна щедро платила даже за слабых чудовищ, поэтому они с азартом убивали и убивали, принося в города доказательства убийств…

В конце концов, это начало убивать самих юся — они потеряли цель для существования. Некоторые из них ушли искать чудовищ в далёкие края, кто-то ушёл в Море Безумия, чтобы уничтожать морских чудовищ, за что тоже платят, а кто-то ступил на путь разбоя и грабежа.

Последних можно было уничтожать легально — и это делается до сих пор.

«Жаль, что их невозможно возвысить…» — подумала Моргана с сожалением. — «Как бы это всё упростило…»

Единственное, к чему приведёт обращение юся во владыку ночи — он либо поборет высшую кровь, либо умрёт в мучениях. И крови нужно очень много — порцию, достаточную для обращения пятерых обычных людей, юся даже не почувствует.

Все эксперименты привели к обидным провалам, хотя недавние события вселили в Моргану надежду — Порочный Цикл как-то обращает юся к себе…

«Это возможно — нужно пробовать ещё», — подумала она.

На самом деле, есть один способ, как возвысить юся — нужно повторить Прохождение через Вуаль Духов. Но тогда, если юся выживет, он будет близок по силам Моргане, а вот этого допускать никак нельзя.

«Никто не должен быть даже близок по силе ко мне», — подумала она.

Существуют сяни — крайне могущественные существа, с которыми она опасается связываться. Но их не интересует мир — они проводят сотни и тысячи лет в ублажении своих неизвестных потребностей, которые можно удовлетворить лишь в горах или на крайнем севере.

Она пыталась выяснить степень опасности сяней и установила, что она крайне высока.

Сто три года назад она напала на Старца с клюкой — ей захотелось отведать его крови. Но старик легко отбился от её атак и разрушил все кровавые барьеры, панически выставленные ею для защиты. Он прошёл через несокрушимый кровавый лёд, всесжигающее пламя крови, через срывающий плоть ветер и опаляющее Кровавое Солнце, а затем ударил её клюкой по голове.

Она улетела на несколько километров и рухнула в чащу. И лежала неподвижно, ожидая, когда он придёт и добьёт её. Но он не пришёл — возможно, забыл о её существовании.

Старец легко мог убить её, он даже не сильно напрягался, когда отражал её атаки, но ему было всё равно. Он, по сообщениям разведчиков, высланных к горе, просто снова сел на камень у водопада и с умилённым выражением лица наблюдал, как в воде плещутся золотые карпы.

— Мама, — заглянул в кабинет Валур мак Алаув.

Этого своего птенца она обратила тридцать первым — он был канцлером у короля Артура IV и показал блестящие способности дипломата. Сразу после своей «смерти», он присоединился к Совету Ночи.

Он ездил на очередной раунд переговоров с фоморами — Моргане нужны гарантии, что зеленокожие не ударят в спину.

— Заходи, — кивнула она Валуру.

Он прошёл к столу и встал прямо перед Морганой.

— Есть новости, мама, — сказал он. — Фоморы принимают наше предложение — их устраивает новая карта.

— Хорошо… — медленно кивнула Моргана.

— Какая новая карта? — спросил удивлённый Мордред.

— Новая карта, на которой обозначены границы заморских территорий фоморов — они будут распространяться до западной горной цепи, — ответил Валур.

— Вы хотите отдать им мои владения⁈ — возмутился Мордред.

— От них не осталось практически ничего, — ответила на это Моргана. — Если мы дадим им передышку, то они накопят достаточно сил, чтобы прорвать нашу оборону и продолжить экспансию, а если не решим проблему юся, то нас атакуют с тыла, рано или поздно. Мы укрепим крепости в западных горах и покончим с зарвавшимися юся, а уже потом будем избавляться от зеленокожих. Мы не проигрываем, а отступаем на более выгодные позиции — решение окончательное.

Глава тридцатая Ну, с днем жестянщика!

*1799-й день юся, Поднебесная, провинция Лянчжоу , город Ляншань , осадный лагерь*

— Мы пришли, босс! — вошёл в штабной шатёр Ксандер.

Недолго он правил Гуаньчжоу — Маркус пришёл к нему и демонстративно избил прямо у дворца вана. Впрочем, с самого начала было видно, что Ксандер не лидер по натуре, поэтому стал гораздо живее и веселее, когда перешёл под наше командование.

— Получилось? — спросил я.

— Да, заряды заложены и сработают, как только скажешь, — кивнул Ксандер. — Похоже, что эти ушлёпки ничего не поняли и решили, что это были тупые лобовые атаки.

— Хорошо, — кивнул я и вернулся к поеданию жареной говядины с луком. — Возвращайся к ребятам и жди сигнала.

— Понял, босс, — улыбнулся юся и покинул шатёр.

В шатёр вошёл Квадробер, мой старый дух.

— Здоров! — приветствовал я его.

Дух забрался на лавку и сел за стол.

— Чего тебе? — спросил я.

Квадробер протянул лапу.

— Ци? — уточнил я.

Он кивнул.

— Ладно, держи… — взял я его за лапу и отсыпал солидную порцию энергии Ци. — Натурпродукт, не бодяженная, хе-хе…

Квадробер впитал энергию и сразу же развеялся в воздухе.

Пожимаю плечами и возвращаюсь к трапезе.

«Надо заканчивать с городом как можно скорее», — подумал я. — «Всё-таки, мы только начали, а уже не успеваем».

С провинциями, дарованными юся, мы успешно покончили — так или иначе, но власть была перехвачена и передана назначаемым губернаторам.

Губернаторов назначаю лично я, как великий канцлер — это ещё один инструмент, подчёркивающий полноту моей власти. На самом деле, мы с Маркусом и Сарой коллективно выбираем подходящие кандидатуры, а потом я утверждаю их — Реншу в эти дела не лезет, потому что ему нельзя.

«Вообще неудивительно, почему все императоры стараются оставлять должность великого канцлера вакантной», — подумал я, жуя говядину. — «Это при Шихуанди всё прекрасно работало, потому что он, если что-то вдруг, кого угодно в банан скрутит…»

Ну и армия Цинь Шихуанди подчинялась исключительно ему, фактически, а не номинально. Но последующие императоры сами растратили Нефритовую императорскую армию, которая сточилась в войнах против восстающих ванов.

Но с ванами мы будем кончать — наигрались в феодализм и хватит…

Губернаторы, назначаемые нами, в отличие от ванов, назначаются не пожизненно, а на трёхлетний срок, после чего обязательно будет либо ротация, либо смещение. А если всё совсем плохо, то и ртутный рудник или сразу плаха.

У губернаторов нет никаких кланов, как у ванов, нет никакой армии, а есть годовое жалование в 900 золотых лянов и служебное жильё, мало напоминающее княжеский дворец.

Таким образом, губернатор — это просто назначаемый сверху функционер, который бессилен что-либо сделать, если вызовет гнев руководства, а также не способен глубоко укорениться в провинции, так как через три года он, в случае успешной службы, уедет в другую провинцию.

Маркус вообще предлагал сделать срок службы губернатора длиною в один год, но я посчитал, что это уже слишком. Провинции огромны, плотно населены и года хватит только на то, чтобы вникнуть, как в ней обстоят дела, а потом, вдруг, уже надо уезжать — не пойдёт.

Можно было сократить срок службы до двух лет, но это тоже недостаточно долго, чтобы эффективно проводить реформы, поэтому решено было, что три — это оптимум.

Провинциальные кланы, если на то пошло, могут подкупить губернатора и в рамках одного года, а неподкупного просто «переждут».

Зато чего они точно не смогут «переждать» — это нашей тройной системы власти.

В каждой провинции учреждается аналог квартального совета, в который избираются люди от общин и кланов — этот орган будет отвечать за законодательную власть.

Назначаемый губернатор — это исполнительная власть.

Назначаемый судья — это судебная власть.

При каждой ветви провинциальной власти будет свой аппарат, который опутает провинцию своими сетями и увеличит контроль над ней.

Мой идеал — это тотальный контроль над всеми гражданами, как на родимой матушке-Земле. Максимально эффективный сбор налогов, быстрое и качественное реформирование устаревших институтов, а также экстерриториальная (1) армия, не врастающая в провинцию корнями.

Если сравнивать с Землёй, то в Поднебесной у людей просто воля-вольная — человек практически никогда не ебёт и не волнует мудрое начальство, поэтому в его дела никто и никогда не лезет. Единственный недостаток — если дела пошли не очень, то начальству тоже глубоко похуй.

Я хочу уничтожить эту безблагодатную систему и тонко настроить механизм управления, чтобы до последней собаки, живущей в конкретном дворе, было дело хоть кому-нибудь.

Только при полном контроле над подотчётным населением удастся провести жёсткие и молниеносные реформы, которые преобразуют Центральные провинции в унитарное государство.

А как только Центральные провинции будут полностью присоединены к империи и реформы будут закончены, настанет черёд остальных провинций — если всё пойдёт так, как задумано, ещё при жизни Реншу будет объединена вся Поднебесная.

И объединена она будет не на личности, которая может и умереть или съебаться в неизвестность от моральной усталости, а на прогрессивном бюрократическом монолите.

Мне никак не дают покоя железные дороги…

Очень хочется начать масштабное строительство железных дорог, но всё упирается в металл — у нас нет промышленных количеств стали, а ещё мы не можем промышленно ковать из них рельсы.

Маркус работает над задачей — он хочет сделать какую-то новую плавильню, которая будет более эффективна, чем тигельные плавки.

Да, тигельная сталь — это очень круто, потому что позволяет получать сталь заданных характеристик, с великолепнейшими свойствами, но в тиглях много не наплавишь, а нужно очень много.

Если бы мы могли прокатывать рельсы…

Над задачей также трудятся практики стихий Металла и Огня — они разрабатывают метод получения стали из доменного чугуна.

Маркус объяснил мне, чем именно они занимаются: они решают извечную проблему топлива, пока вопрос с коксом (2) не будет решён окончательно.

Сильные практики стихии Огня, как уже установлено, способны давать устойчивую температуру в 1500–1600 градусов Цельсия, а самые сильные могут жечь на все 2000 градусов, что слегка избыточно для наших задач, но, всё равно, круто.

А практики стихии Металла способны манипулировать расплавленным металлом и формировать из него полуфабрикаты — заготовки для прокатных станков, которые ещё предстоит изобрести.

Эти практики и сами могут заменить прокатный стан, но их работа не очень-то эффективна и слишком медленна. Нам нужно быстрее, поэтому механизация всех процессов просто неизбежна.

В Императорской академии высших искусств и наук пытаются получить кокс — жгут разные сорта угля в разных условиях и документируют всё происходящее. Если у них получится выработать надёжный и эффективный процесс коксования угля, то это решительно удешевит выплавку чугуна в доменных печах, потому что не будет нужды в древесном угле, завозимом из всех окрестных провинций.

«Если всё получится, то мы сможем производить рельсы, а это откроет путь к феноменально быстрой логистике», — подумал я. — «Железные дороги дадут нам такое военное преимущество, что Поднебесная падёт — никто не сможет победить нас, потому что мы будем всегда и везде».

Ну и гражданское значение недооценивать нельзя: связь между провинциями радикально ускорится, активизируется торговля, промышленные центры будут объединены и начнётся полномасштабная промышленная революция.

И император будет возглавлять её, а не вяло пытаться остановить, как это делал тот же Юнтин и его предшественники.

Мы знаем, из архивов императорской администрации, что появление огнестрельного оружия было встречено кровососами в штыки — они были недовольны этим, как и юся, испытавшие на себе свинцовые пули.

Последовала череда запретов, которые сработали только для гражданского населения, но не для ванов. Ваны с удовольствием воспользовались потенциальным конкурентным преимуществом и валили друг друга в, так называемой, Мушкетной войне, начавшейся почти сразу после появления первого огнестрела и, по сути, идущей до сих пор…

Сара считает, что это всё «болезни роста», то есть, этапы, которые должна пережить Поднебесная, прежде чем она «вырастет» и станет по-настоящему цивилизованной.

Я же считаю, что всего этого можно избежать с помощью централизации власти и обеспечения государственной монополии на насилие.

Снаружи раздалась частая ружейная стрельба, а затем грохнули двухцуневые полевые орудия.

Выхожу из шатра и вижу, что началась очередная попытка приступа — юся-«физики», под прикрытием пуленепробиваемых щитов, двигаются к воротам города с пороховыми зарядами.

Но всё это — отвлекающие манёвры. Всё, что нужно, мы уже заложили — когда придёт время, а оно придёт ночью, заряды подорвут и вражеские артиллерийские бастионы рухнут.

«Портят казённую броню…» — поморщился я, глядя, как один из юся выпал из построения.

Защитники сфокусировали на нём огонь всех своих ружей, в попытке быстро добить бедолагу, но его оперативно затащили под прикрытие щитов.

Все наши юся-«физики» облачены в пуленепробиваемую броню из кровавой стали, за счёт казны — пусть она плохо защищает от крупной картечи, но зато пули останавливает практически все.

Это дорого, но оправданно: мы взяли штурмом уже четыре крупных города — это только мы. У батальона Маркуса, идущего севернее, успехов даже больше — они успешно взяли штурмом шесть городов. Под командованием Маркуса находятся 170 юся, среди которых есть Кааи, Хуссейн, Вольдемар, Моника и Хорхе.

«Жаль, что ёбаный Джованни сумел сбежать…» — подумал я с досадой.

Этот мудак понял всё раньше остальных, поэтому бросил всё, кроме казны, и съебался куда-то на север. Искать его слишком долго и напряжно, поэтому мы просто отпустили его — пусть живёт, мудак хуев…

Наконец, юся дотащили бочки с порохом до врат, но их сразу же залили кипячённым говном. Впрочем, это никого не остановило и заряды были установлены.

Юся попятились назад и, когда дистанция между ними и вратами составила что-то около пятидесяти метров, один из юся метнул в бочки огненный шар.

Громыхнул взрыв и надвратная башня сложилась, как карточный домик.

«Это должно сильно изменить планы врага на оборону», — подумал я, наблюдая за тем, как осыпается башня. — «Теперь они вынуждены прикрывать пролом войсками, а это ослабит оборону на других участках».

Ван Цзи Фэнъе не стал сбегать из столицы, так как решил принять бой — он уже был уведомлён о том, что появилась некая «банда юся», захватывающая провинцию за провинцией, поэтому приготовился к осаде.

Но осады не будет — всё решится сегодня ночью.

«А потом мы пойдём дальше…» — подумал я. — «Заебало…»

*1800-й день юся, Поднебесная, провинция Лянчжоу , город Ляншань , осадный лагерь*

Посреди ночи раздаётся громкий взрыв, и я иду на штурм, неся в руках здоровенный противопульный щит.

Под прикрытием щита за мной следуют юся из моего отряда — мы подойдём поближе и ворвёмся в город, после чего всё будет кончено.

Вражеские солдаты на стенах неустанно стреляют из ружей, а артиллеристы из орудий — лишь единожды ядро попало по щиту, вызвав гулкий звон и передав вибрацию в руки.

Наконец, я вижу под ногами каменные обломки и поворачиваю щит направо, после чего орущие юся-«физики» врываются в город.

— Я сдаюсь!!! — крикнул один из солдат врага. — Не убивайте!

— Ха-ха! — хохотнул я и проткнул его княжьим мечом.

Это 100% кровосос, потому что одурманенные люди не сдаются. Иногда, они отступают, но никогда не сдаются.

Враг построил на улицах баррикады, на которых поставил сотни солдат, с глупыми улыбками стреляющих по нам, но эти поделки не могут остановить нас надолго.

Улицы города превратились в бойню — сотни солдат, не способные даже сбежать, гибнут от мечей, топоров и булав юся, а также сгорают заживо от практик юся-«огневиков».

Прорыв до главной площади отнял у нас два десятка минут — в этот интервал был включён прорыв через десяток баррикад, большую часть из которых мы тупо перепрыгивали, попутно убивая вражеских солдат.

На площади по нам попытались дать залп установленные на ней полевые орудия, но с ними быстро расправились духи от наших штатных «душнил». Их не сравнить с теми духами, которыми владеет Сара, но обеспечить качественное прикрытие они способны.

— Разворачивайте орудия! — скомандовал я, топчущим ударом ноги добивая лежащего на брусчатке артиллериста. — Огонь по дворцу!

Армия местного вана оказалась совершенно не готова к такому, поэтому показала себя просто отвратительно. Их офицеры строили оборону против простых людей — против юся такого решительно недостаточно…

Разворачиваю орудие, навожу его на дворец и поджигаю запальное отверстие, сразу же заткнув его большим пальцем. Раздаётся выстрел и по дворцу колотит крупная картечь. Остальные юся также стреляют по дворцу из других орудий.

— Хорошо! — воскликнул я. — «Физики» — за мной! «Стихоплёты» и «душнилы» — на прикрытии!

Под лязг попадающих в броню пуль, врываюсь во дворец и сразу же уничтожаю десяток гвардейцев вана, пытавшихся остановить меня слитным ружейным залпом.

Двигаюсь к тронному залу, сразу за которым будут личные покои вана. Это самое защищённое место во дворце, поэтому он точно там.

— Погоди, босс! — воскликнула Пенелопа. — У меня заряд!

Она подбежала к стальным вратам и сняла с наспинного крепления пороховой заряд. Вбив фиксаторы в металл, она подпалила фитиль и отбежала.

Громыхнул взрыв, и врата отворились.

— Вперёд! — дал я приказ.

Тронный зал набит гвардейцами, выстроившимися в линии для непрерывного залпового огня. Они успели дать только три залпа, прежде чем я оказался среди них.

Строй был смят и обильно полилась кровь, а затем к этой кровавой мясорубке присоединились другие «физики».

Меньше двух минут спустя, в тронном зале остались стоять только юся…

Ударом ноги выбиваю дверь в личные покои вана и напарываюсь на баррикаду из мебели. Бью по ней ногой, и она разлетается.

В коридор выходят байгуи в латной броне.

— Ой, да ладно! — воскликнул я. — Вы же сейчас умрёте!

— Юся, ты зря пришёл сюда! — крикнул один из них.

Бросаюсь на них и сразу же срезаю этому говорливому дятлу башку.

Кровососы-слабосилки слишком медлительны, их реакция не поспевает за моими действиями, поэтому я легко отрубаю им головы и конечности — два десятка секунд, и все шесть кровососов лежат и вытекают.

Ван обнаружился в личных покоях. Он спокойно сидит в кресле и смотрит на внутренний двор, а какой-то нарядный байгуй мечется по комнате и скулит. Вместе с ним по комнате мечется голая женщина.

— Ждали? — вошёл я.

— А-а-а!!! — завизжал байгуй.

Он не похож на кровососа, впрочем, как и все кровососы старших колен, но очевидно, что это ставленник Вандреля…

Голая баба из местных — вероятно, родственница или жена вана.

— Эй, ван! — обратился я к спокойно сидящему владыке земли лянчжоуской. — Ты что, тоже из куколдов? У вас это тренд такой?

Он медленно повернул ко мне голову и облегчённо улыбнулся.

— Наконец-то… — произнёс ван Цзи Фэнъе. — Убей же нас, юся…

— Он что, под кайфом? — нахмурился я.

— Не убивай, умоляю!!! — завопил кровосос. — Я буду служить тебе верой и правдой — только не убивай!

Приближаюсь к нему, а он пятится.

— Думаешь, Моргане это понравится? — спросил я у него.

Кровосос форменно охуел и упал на жопу.

— Вот именно, — улыбнулся я. — Не понравится…

Вонзаю ему в грудь княжий меч и прокручиваю. Кровосос хрипит и хлюпает кровью, а затем умирает. Но мы-то знаем… поэтому работаем наверняка.

Срубаю ему голову, а затем вонзаю меч в грудь кинувшейся на меня голой бабы. Очевидно, что он обратил её и потрахивал, вероятно, на глазах у вана.

— Теперь настал мой черёд… — прошептал ван. — Великое небо, прими меня в свои объятия…

— Ты чего там бормочешь? — поинтересовался я.

— Прояви милосердие, юся, — попросил Цзи Фэнъе. — Дай мне проститься с жизнью достойно…

— Нет, дурачок, — покачал я головой. — Собирай вещички и пиздуй отсюда — освобождай жилплощадь.

Об этом ване мы всё знаем — у него расклады, как у Реншу. Причём, как только что выяснилось, практически один в один. Зачем его убивать, если его легитимность ниже нуля и после установления императорской власти никто за этого бедолагу не выступит?

— П-п-п… — охуел от жизни ван. — П-п-правда?..

— Нет, если хочешь — мне нетрудно, — перехватил я меч.

— Нет-нет, я ухожу! — воскликнул ван. — Я могу взять деньги?

— Да бери, — пренебрежительно махнул я мечом. — Но немного — не больше пары сотен золотых лянов. Поживее!

Ван сбегал в одну из спален, где развёл нешуточную активность.

Я же осмотрелся на предмет спрятавшихся кровососов.

Нам ещё зачищать эту провинцию — точнее, не нам, а морпехам и солдатам. Они сейчас идут сюда форсированным маршем, чтобы занять уже захваченный город и взять под контроль провинцию.

Остальные юся занимаются остатками провинциальной армии — эти точно не будут сдаваться.

Осматриваю каждое помещение, и тут появляется Пенелопа, на ходу оттирающая свой княжий меч от крови.

— Найди там вана и сопроводи его к выходу из города, — сказал я. — Но сначала спроси, где они хранят всю наличку — она нам пригодится.

— Ты что-то имеешь с того, что оставляешь его живым? — спросила Пенелопа.

— С хуя ли ты так решила? — обернулся я к ней.

— Ну, не убивать его вообще нет причин, — пожала она плечами.

— А убивать? — спросил я. — Я думаю, он достаточно натерпелся — жил тут, как в тюряге и был вынужден смотреть, как вон тот Брэд Питт трахает его жену.

— Брэд Питт? — недоуменно нахмурилась Пенелопа.

— Ну, в «Интервью с вампиром» играл же Брэд Питт? — спросил я.

— Да, играл, — кивнула она. — Луи де Пон дю Лака.

— Откуда ты всё это помнишь⁈ — удивился я.

— Ну, я фанатела по вампирской тематике, — улыбнулась Пенелопа. — Стефани Майер, Энн Райс, Райчел Мид, Лорел Гамильтон…

— Вообще не понимаю, о ком ты, — пожал я плечами.

— Стефани Майер — это «Сумерки», а Энн Райс — «Вампирские хроники», по которым сняли «Интервью с вампиром», — объяснила мне она. — А Райчел Мид написала…

— Пенелопа, мне похуй, — прервал я её. — Давай уже работать — выведи этого беднягу в пригороды — пусть пиздует на все четыре стороны.

— Хорошо, — кивнула Пенелопа. — Но я считаю, что не заслуживаю такого отношения к себе, сэр.

— Ладно, согласен, виноват, — вздохнул я. — Прошу прощения.

Не нравится она мне чем-то — возможно, тем, что слишком дохуя пиздит. Реально, практически не затыкается — наверное, хочет так понравиться мне…

— Надо же, а мне показалось, что ты мудак, — заулыбалась Пенелопа Мур.

— Самый конченый из всех, которых ты только встречала, — усмехнулся я. — Наверное, поэтому я нравлюсь женщинам…

— М-да… — протянула Пенелопа, а затем развернулась к спальням. — Эй, ван! Иди сюда — выведу тебя из города!

Она повела вана на выход, а я посмотрел на тела кровососов.

Слабые и жалкие создания, слишком трусливые, чтобы принять неизбежность смерти…

*1914-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , подступы к горной крепости Байгулэй*

— Это было пиздец как долго и утомительно, ниггер… — пожаловался Маркус, севший на камень.

— Спорить с этим не буду, бро, — кивнул я и сел рядом с ним. — Но вот мы здесь.

Дальше начинается плавный подъём к перевалу, на котором стоит Байгулэй — «Крепость Белых Костей». «Кости», «белый» — это надёжный маркер того, что автор названия старался внушить ужас всем, кто слышит это название.

И дизайн самой крепости тоже внушает — стены её выбиты из базальта, причём непонятно, как. Видимо, Шихуанди, приказавший строить крепости на перевалах, подошёл к вопросу творчески и вызвал здесь извержение вулкана или подключил к стройке очень мощных практиков стихии Земли, чтобы они вырастили тут высокопрочный базальт…

Факт — толстые и высокие стены монолитны, будто их как-то отлили из базальта прямо в таком виде. Уже сильно позже, с появлением огнестрельного оружия, в этих стенах выбили камеры для крупнокалиберной артиллерии, которая и представляет для нас максимальную угрозу.

Здесь орудия калибром не меньше пяти-шести цуней, то есть, что-то около 166,5–199,8 миллиметров. И это вообще не прикольно, потому что я видел такие орудия на стенах центральных кварталов Юнцзина, которые так и не поучаствовали толком в войне против фриков.

В пятицуневое крепостное орудие вмещается 26 килограмм картечи калибра 25 миллиметров и массой по 59 грамм. Всего в заряде 440–450 картечин, метаемых 6,5 килограммами чёрного пороха. Убойность картечин сохраняется на дистанции до 400 метров.

В шестицуневое крепостное орудие вмещаются 630–640 картечин аналогичного калибра и той же массы, но метает их пороховой заряд массой в 9,3 килограмм чёрного пороха.

Выстрел даже одного орудия устроит кровавую баню идущим на штурм солдатам, но на базальтовых стенах крепости расположены десятки подобных орудий, а также орудия калибром помельче — на верхних галереях размещены одноцуневые и двухцуневые пушки.

Но есть ещё и ядра — всё-таки, это ядерное оружие…

И пятицуневое орудие метает 16-килограммовое чугунное ядро на дистанцию до двух километров, но это на равнине, а с горного перевала она может дослать ядро и на два с половиной километра.

А вот шестицуневое орудие — это вообще пиздец. Оно способно метнуть 26-килограммовое ядро на дистанцию до трёх километров на равнине и до трёх с половиной километров с перевала.

Учитывая эти печальные обстоятельства, мы оборудуем наш осадный лагерь на почтительной четырёхкилометровой дистанции.

Нет, речи о прицельной стрельбе ядрами на дистанцию в три километра тут не идёт, с такого расстояния даже в амбар прицельно не попасть, но случайно попасть можно, поэтому это превращается в вопрос статистики, а я бы не хотел включать её в наше осадное уравнение…

Наши двухцуневые полевые пушки, при условии стрельбы снарядами с медными ведущими поясками, врезающимися в нарезы, способны стрелять на дистанцию до двух с половиной километров, чего недостаточно для безопасного выбивания вражеской артиллерии.

— Что думаешь о взятии этой крепости, бро? — спросил я, глядя на серокаменную крепость перед нами.

— Тут без бутылки «Основы» не разберёшься… — покачал головой Маркус. — Надо что-то придумывать — что-то хитрое и изощрённое…

— Может, подкоп? — предложил я. — Тайно прокопаем тоннели и подойдём прямо к подножию?

— Тут же всё из базальта, — поморщился Маркус. — Заебёшься копать, ниггер. Нет, нужно что-то другое…

— Мортиры бьют на дистанцию до двух километров, — произнёс я. — В нынешних условиях.

У нас есть семицуневые осадные миномёты, которые мы называем мортирами, стреляющие, на равнине, на безумные три с половиной километра и весящие, как половозрелый мамонт, всю жизнь коловшийся тренболоном.

Но из-за того, что перевал находится на господствующей высоте, чтобы обстреливать его из мортир, нужно подобраться на дистанцию до двух километров — наши артиллеристы подсчитали это по дороге.

Получается, что безответный обстрел невозможен, что чревато тяжёлыми потерями.

— Это не вариант, хоуми, — покачал головой Маркус. — Может, используем старинную тактику?

— Какую? — спросил я.

— Параллели, — ответил Маркус. — Это такие диагональные траншеи, которые ведут к крепости и по которым можно безопасно подобраться на нужную дистанцию и установить мортиры для обстрела. Это будет просто шикарно, бро, но долго.

— У нас есть время, — сказал я. — Пусть и не так уж и много.

Мы сформировали «канал» из провинций — в провинции Ляохэ, где мы сейчас находимся, есть три горные крепости, которые срочно нужно взять.

В Центральных провинциях больше не осталось провинциальных армий — они были сметены нами, юся.

Но последние провинции, типа Ляохэ, уже были насыщены передовыми подразделениями армий Востока Поднебесной — в основном, одурманенными солдатами.

Весь «канал» из провинций занят морпехами и солдатами, поэтому фланговых и тыловых ударов можно не опасаться.

И, согласно расчётам Маркуса, основные силы КМП Юнцзина, пока мы возимся с крепостями, займутся остальными Центральными провинциями — нужно дотрахать недобитых кровососов и установить полноценную власть императора.

— Так, этот вариант меня устраивает, — сказал я. — Но нужен план «Б». Они могут придумать что-нибудь против твоих «параллелей»? Например, прокопать встречные траншеи или типа того?

— Копать породу, как юся? — усмехнулся Маркус. — Удачи им, ха-ха! Мы будем копать стократно быстрее, чем они и всё закончится раньше, чем они доберутся даже до середины необходимого маршрута! Но, да, нужен план «Б», на всякий случай.

Я вновь посмотрел на горную крепость.

— Знаешь… — произнёс я задумчиво. — У меня есть одна идея…

*1967-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , осадный лагерь у крепости Байгулэй*

Прогудел рог, а вслед за ним раздался громогласный рокот артиллерийских орудий.

Засевшим в крепости мудакам не понравилась наша инициатива — параллели планомерно подступают всё ближе и ближе к стенам…

По горной породе с треском шарахнули чугунные ядра — во все стороны разлетелись базальтовые обломки.

Высовываю голову из траншеи и смотрю, как из орудийных камер курится густой белый дым. Наверное, артиллеристам там нечем дышать…

«И поделом, пидарасам», — подумал я и вернулся к работе.

Я хуярю наравне со всеми — я не особенный.

Мы чешем породу кирками, прилагая все свои сверхчеловеческие силы, чтобы выбивать в ней глубокие и широкие траншеи, практически неуязвимые для вражеского артиллерийского огня.

— Уф… — выдохнула Пенелопа, перетащившая стокилограммовый обломок породы в тележку.

Жара стоит несусветная — из-за повышенной физической нагрузки охлаждение не поспевает за нагревом, несмотря на то, что температура на улице не выше минус десяти градусов Цельсия.

Приходится тратить время на ледяные ванны и периодическое обдувание практиками стихии Воздуха.

— Что-то ты покраснел, босс, — отметила Пенелопа. — Сходил бы охладиться.

Я прислушался к ощущениям — нет, нормально.

Продолжаю «чесать» породу и пробиваться дальше. За спиной заскрипела переполненная телега, которую уже наполнили отбитым камнем закреплённые за мной морпехи.

Война — это не только очень редкие перестрелки и бесконечные марши, но ещё и тяжёлая физическая работа…

До оптимальной дистанции ещё около пятисот метров, а потом мы поставим в ячейки мортиры и будем почти безнаказанно палить по стенам крепости, с целью выбить как можно больше орудий, в идеале, все.

Но на этом рытьё не закончится — мы продолжим прокладку галереи до стены, чтобы максимально сократить дистанцию под обстрелом, что увеличит шансы на успешность штурма.

Цинь Шихуанди пожадничал — надо было делать стену не 37, а 60–70 метров, что сделало бы крепость совершенно неприступной.

Впрочем, штурм мы планируем с пробоем через главные ворота и ещё кое-что убойное, что сейчас активно готовится…

Чувствую, что мысли начинают слегка путаться, и сразу же прекращаю работу.

Иду по параллели в полный рост и достигаю окопанной площадки, где размещены ледяные ванны.

Снимаю штаны и ныряю в ванну. Сразу же валит пар — тело охотно отдаёт накопленное тепло и нагревает ледяную воду.

— Заебись… — почувствовал я ни с чем не сравнимое облегчение.

Пока работаешь, не заметно, что уже основательно перегрелся…

— Тревога!!! — раздался крик наблюдателя. — Они выходят!!!

Время тёмное, но для кровососов всё нормально — у них есть элитная кавалерия, со специальными лошадьми, хорошо видящими в темноте. Пару таких лошадок мы уже ловили — это какие-то мутанты, отличающиеся от обычных лошадей только ночным зрением.

Допускаю, что они выводили их селекцией, но легко может оказаться, что это продукт сверхъестественных практик в духе Порочного Цикла. Впрочем, от этих лошадей не воняло фриками, поэтому возможны оба варианта — когда-то их вывели специально для кровососов, но потом они закрепили породу селекционным методом.

Впрочем, всё это неважно, важно другое: эти долбоёбы решили испортить нам кровь, налетев, под покровом ночи, на осадный лагерь.

— Сегодня много кто умрёт… — пробурчал я, вытаскивая из ножен княжий меч.

Выглядываю из-за бруствера и наблюдаю за кровососущей кавалерией, разбившейся на маленькие группы, чтобы снизить ущерб от обстрела.

Морпехи уже приставили к параллелям лесенки и открыли беспорядочный огонь.

Запрыгиваю на бруствер и мчу к кровососам с мечом наперевес.

Шансы попасть по мне из орудия стремятся к нулю, ну и всадники уже слишком близко, поэтому крепостная артиллерия молчала.

Всадник в открытом шлеме навёл на меня копьё и попытался насадить меня на него, как букашку на булавку.

В прыжке протыкаю ему лицо и запрыгиваю на лошадку, пинком выбив бывшего ездока из седла.

Бронированное тело сваливается с коня на базальтовый щебень и остаётся там лежать.

Беру невинную животинку под узды и направляю в нужном мне направлении — всадники уже начали перестраиваться, чтобы заколоть меня копьями.

Кавалерист из меня, конечно, так себе, но основы управления я знаю, поэтому уклоняюсь от умелого укола копьём и отвечаю рубящим ударом по правому бедру атакующего.

Лезвие звонко звякнуло по броне, и мы разъехались.

— Н-на, сука! — послал я в спину противнику огненный шар средней силы.

Роскошные белобрысые волосы кровососа, ниспадающие из-под шлема, загорелись, пламя попало под шлем и он заорал.

Разворачиваю коня и прыгаю на скачущего на меня всадника. В полёте отбиваю копьё и направляю княжий меч куда-то в область горла врага.

Горжет не выдерживает столкновения и деформируется, а меч идёт дальше, прямо под шлем.

Падаем на щебень вместе и я добиваю ублюдка двумя ударами кулаком левой руки по морде. Напоследок роняю ему на лицо огненный шарик, который поджигает его.

Начинается интенсивная стрельба — морпехи выбивают всадников, а те пытаются перемахнуть параллели и добраться до беззащитных солдат в осадном лагере. Но они ещё не знают, из-за особенностей местности, что слабых мест в нашей обороне тупо нет — дальше частокол и окопанные полевые пушки…

— Н-на! — бросил я дротик в удаляющегося от меня всадника.

Пробить пуленепробиваемую броню такой дротик не в состоянии, но мне и не надо — при попадании он передал всю свою энергию кровососу и тот рухнул, повиснув на стремени.

Конь испугался и понёс, шоркая кровососом по базальтовой щебёнке.

Бросаю ещё четыре дротика разным адресатам, но попадаю только тремя.

Тут на меня заходит ещё один кровосос-копейщик с позолоченными знаками различия. Он хочет исполнить таранный удар копьём, но мне надоело играть в игры, поэтому я уклонился от копья, врезался в грудь коня и сразу же повалил его.

Кровосос пытается спрыгнуть с падающего коня, но застревает в стременах.

Подхожу к нему и срываю с него шлем, украшенный позолоченными ушами летучей мыши.

— Ха-ха, такой же полупокер, как и остальные! — отметил я, рассмотрев его холёную рожу. — Кто ты, чмошник⁈

— Вам не победить!!! — выкрикнул кровосос и попробовал применить какую-то магию.

Перехватываю его правую руку и выдёргиваю её из сустава, а затем делаю то же самое с его левой рукой. Кровосос орёт, как оглашённый и пытается отбиться от меня ногами.

— С твоими дружками уже покончено, — сказал я, оглядевшись. — А с тобою мы ещё поговорим…

Кавалерийский рейд закончился, очевидно, неудачей, поэтому остатки кровососов бегут обратно к крепости.

Видимо, комендант крепости или кто там командует обороной, очень сильно рассчитывал на этот рейд, потому что начал выводить из крепости пехоту, но сейчас пехота заходит обратно.

В качестве мести за провал, крепостная артиллерия открыла огонь. Тяжёлые ядра падали случайно, нередко отражаясь от породы и улетая то в небо, то дальше по склону…

Добегаю до ближайшей параллели и спрыгиваю в неё, затащив кровососа.

— Пленный? — уточнил морпех, сидящий в нише.

— Нет, блядь, мой новый лучший друг! — ответил я. — Конечно, сука, пленный!

Тащу воющего кровососа по параллелям, в тыл.

— Приготовить спа-процедуры, — велел я, роняя пленника на землю и прижимая его ногой.

— Воду и полотенце, господин? — уточнил мой ординарец, Ма Инцзе.

— А какие ещё у нас бывают спа-процедуры? — удивился я.

— Сию секунду, хоу Вэй! — поклонился ординарец.

— Не могу сказать, что это полезно для здоровья, — сказал я кровососу. — Но одно знаю точно — это будет незабываемо…

— Бро! — увидел меня Маркус. — Что, поучаствовал в той стычке лично?

— Ага, — улыбнулся я. — Как-то это всё тупо было…

— А что им остаётся? — развёл руками Маркус. — А это кто?

Поднимаю кровососа и рассматриваю его знаки различия. Две малые золотые летучие мыши на нагрудном шильдике — это пен-мархог, командир шести копий по двадцать всадников.

— Пен-мархог, — произнёс я. — Мне попалась не очень крупная, но и не самая мелкая рыбёшка.

— За меня могут заплатить выкуп! — сообщил кровосос.

— Думаешь? — спросил я. — А зачем нам тебя продавать?

— Деньги — юся ведь любят деньги! — ответил пен-мархог. — У меня есть много денег и я клянусь, что выплачу вам тысячу золотых лянов за свою жизнь!

— А разве это жизнь? — усмехнулся я. — Это же существование, весьма жалкое, к тому же. Нет, не будем мы тебя продавать твоим дружкам.

— Две тысячи золотых лянов! — воскликнул кровосос.

— Пристал ты со своими деньгами… — поморщился я. — Что золото мне твоё?

Маркус заулыбался, а кровосос потух.

— Всё готово, хоу Вэй! — сообщил мне ординарец Ма.

— Пойдём тогда на спа-процедуры… — сказал я и потащил кровососа к банному шатру.

*1982-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , осадный лагерь у крепости Байгулэй, передовые параллели*

Вылезаю из ледяной ванны и иду на передовую.

Окопанные площадки для мортир уже готовы, но осталась самая малость — доставить на них последние три мортиры.

Семицуневые мортиры — это орудия калибром 233,1 миллиметр, с длиной ствола в 8 калибров, то есть, 1864,8 миллиметров.

С дистанции в два километра уже возможно дубасить по стенам — ради этого мы все работали так долго и упорно.

Берусь за ствол мортиры и взгромождаю его себе на плечо. Две тонны — это тяжеловато, но приемлемо…

Морпехи-артиллеристы уже оборудовали лафет на нужной площадке, поэтому нужно лишь установить ствол и перетаскать ядра.

— Уау… — увидела меня идущая по параллели Пенелопа.

Прохожу мимо неё и двигаюсь к окопанной площадке.

Она показала себя очень полезной — не ленится, как некоторые юся-«физики», которых приходится, время от времени, пиздить, чтобы восстанавливать нужный мне уровень дисциплины.

Всё-таки, с обычными людьми иметь дела гораздо легче — качать права они не привыкли, самомнения у них, как правило, гораздо меньше, а ещё они никогда не рискуют открыто бросать вызов юся.

Тот же Каспер, например, отчаянно пампится, в любую доступную минуту. Очевидно, зачем это ему — он до сих пор не принял поражение и жаждет реванша. А чтобы иметь хоть какие-то шансы на победу, ему нужно пампить за себя и за того парня, а лучше за тех пятерых парней.

Но он никогда не догонит меня — он этого не знает, но все мы, я, Маркус и Сара, употребили слишком много эликсиров на основе изумрудной ртути, поэтому наше развитие идёт сильно опережающими темпами.

Я уже, можно сказать, сильнейший юся-«физик» во всей Поднебесной — за исключением тех юся, которые стали сянями и ушли в горы. Но с ними всё непонятно — их никто не видел.

Маркус — это второй по силе юся-«физик» всея Поднебесная, следующий сразу же за мной, с небольшим отставанием.

Сара — это сильнейшая из юся-«душнил», что признаётся абсолютно всеми. У неё шестьсот тёмных фабрик с тысячами слабых духов работают тупо в фоновом режиме — некоторые практики пути призыва духов едва-едва способны потянуть одну такую фабрику…

Но мы втроём можем сравнительно мало — тысячекратно больше может наш бездушный государственный аппарат, мобилизующий миллионы рабочих и сотни тысяч солдат трудиться и сражаться во имя себя.

И сегодняшний день, в который мы медленно «подползли» траншейными параллелями к неприступной крепости, стал возможен только благодаря мощи государства, благодаря власти, которую мы вырвали из когтистых лап кровососов.

Устанавливаю мортиру на лафет, и морпехи-артиллеристы сразу же начинают фиксировать её стальными креплениями.

Стрелять мы будем 55-килограммовыми бомбами с взрывателями на четыре секунды. Маркус прикинул и посчитал — цельными ядрами мы такую стену будем разрушать очень долго, потому что базальт очень устойчив на сжатие, но слаб на растяжение, поэтому нужно применять тонкостенные бомбы.

Идея тонкостенной бомбы в том, что она врежется в стену, углубится в неё сантиметров на тридцать, а затем взорвётся, что создаст сколы в базальтовом монолите. Так дело пойдёт гораздо быстрее, и ожидается, что за сотню попаданий в один участок образуется полноценный пролом, который вызовет частичный обвал стены.

Чтобы не терять время зря, возвращаюсь по параллелям в центр осадного лагеря и захожу на пороховой склад. Тут уже подготовили стальную палету со снарядами — всего их по десять на палете, взрыватели не установлены, поэтому можно спокойно тащить.

Представляю, как бы заебались обычные морпехи, не будь юся — такое тащить по траншеям тяжело и долго…

Берусь за стальные ручки и поднимаю палету. Весит она где-то 600 килограмм, если считать с её собственной массой — её разработали и изготовили специально для применения юся. Обычные люди просто не найдут тут дополнительных рукоятей, чтобы взяться за неё.

Есть ещё специальные тележки на деревянных рельсах, оборудованные в траншеях для перевозки грузов и раненых — благодаря этим штукам мы быстро вывозили выбитую породу и теперь можем оперативно доставлять различные грузы в разные концы параллелей. Когда придёт время, морпехи будут возить снаряды на передовую именно на этих тележках, а сейчас, пока спокойно, этим занимаются юся.

Оперативно доставляю снаряды на окопанную площадку и вижу, что артиллеристы уже приготовили мортиру к стрельбе. Офицер уже сидел за небольшим столиком в нише и что-то считал на пергаменте.

— Заряжайте, — приказал он расчёту.

Один из артиллеристов поместил в ствол мортиры плоский шёлковый картуз с шестью килограммами гранулированного пороха, а затем закрыл его деревянным поддоном, предназначенным для того, чтобы бомба не деформировала картуз.

Далее, морпех со знаками различия сержанта артиллерии вынул из подготавливаемой бомбы защитную втулку и установил деревянный взрыватель, который после этого обрезал на отметке «4 секунды».

После этого бомбу зафиксировали на небольшом кране и аккуратно поместили в жерло мортиры, внимательно следя за центровкой — очень важно, чтобы взрыватель был направлен вперёд.

Морпех со знаками различия рядового артиллериста прочистил запальное отверстие — это не нужно, потому что мортира новая, только со склада, но порядок есть порядок. Далее он установил медную запальную трубку и отступил.

Капитан-артиллерист подошёл к мортире и начал лично устанавливать прицел.

Здесь практически нет новичков — все где-то воевали и имеют на счету не одну взятую крепость. Боевой опыт у КМП Поднебесной очень богат — причём это опыт новейшей войны, что делает его очень ценным.

Мортира была наведена, капитан отошёл и дал знак морпеху, который дёрнул за ленточку на запальной трубке и сразу же отбежал.

Я остался наблюдать за происходящим, а вот весь расчёт попрятался в ниши — первый выстрел из мортиры является самым незабываемым… в основном потому, что новая мортира имеет риск взорваться к хуям и перебить весь расчёт.

Но в этот раз всем нам повезло, и она выстрелила бомбой в сторону крепостной стены. На фоне грохнули остальные мортиры, выпустившие аналогичные бомбы.

Слежу за полётом нашей бомбы и вижу, что она летит прямиком под артиллерийскую камеру — это пиздец как удачно.

Она врезается в стену и почти сразу же взрывается, откалывая солидный кусок базальта и разбрасывая каменные обломки.

Наблюдаю трещины, разошедшиеся вокруг места попадания.

— Ещё девяносто девять раз и будет отлично, — усмехнулся я.

Крепостная артиллерия не могла не отреагировать и открыла ответный огонь.

Двухцуневые и трёхцуневые орудия до нас достать не смогли, а вот всё, что крупнее, начало колотить по параллелям с ужасающей силой.

Одно ядро даже ударило метрах в пяти от нас, осыпав меня щебнем.

— Пробанить ствол! — приказал капитан артиллерии.

Всё, началась артиллерийская дуэль — теперь орудия будут дубасить круглосуточно, а мне можно пойти обратно в шатёр и отдохнуть — мой хитрый план уже готов к исполнению, поэтому надо лишь пробить в стене несколько проломов и всё будет отлично…

*1985-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , осадный лагерь у крепости Байгулэй, передовые параллели*

— Всё, пакуемся и погнали на передовую! — позвал я Маркуса. — Есть три зоны гарантированного пролома — кровососы уже спускают артиллеристов со стен!

Базальтовая стена проявила недюжинную крепкость и до сих пор стоит, несмотря на то, что мортиры колотили её почти непрерывно.

Расчёт Маркуса оправдался сразу — базальт оказался слаб на разрыв и склонен трескаться при внутренних взрывах. Вся стена в трещинах, а кое-где случились прямые попадания в артиллерийские камеры, из-за чего у подножия стен сейчас лежат несколько крепостных орудий, вывалившихся из разбитых камер.

Больше попыток вылазок врагом не предпринималось, потому что ухель-врид Гвенврик из Динас-Баддона, командующий обороной крепости, что-то понял о наших параллелях и бесполезности кавалерии против них.

Благодаря нашему «лучшему другу», Ллёйдору маб Айрону, решившему ограничиться лишь гидротерапией, не доводя до аргентотерапии, нам известно, что в крепость прибыло шесть дружин Кровавых всадников — это кавалеристы на лошадях-мутантах, считающиеся элитой кровососущей части войск провинции Дуньцзян.

Одна дружина — это, как правило, 600 латных всадников, поэтому в крепости сидело около 3600 элитных кровососов на бесполезных сейчас лошадках-мутантах. Во время конного рейда мы положили около четырёхсот всадников, поэтому можно полагать, что у Кровавых всадников осталось 3200.

Остальной состав крепости тоже нам известен, но мы узнали это не от нашего «лучшего друга», а из других, более ранних, источников — в крепости находится не меньше двенадцати тысяч одурманенных солдат, а также две тысячи пеших латников-носферату из провинции Ляохэ. Эти носферату решили не умирать в завоёванной нами провинции, а отступили в центральную горную крепость, которая считается самой укреплённой.

— Надо успеть раньше всех! — воскликнул Маркус и забежал в свой шатёр.

Я же помчался в свой, чтобы поскорее облачиться в латы.

С помощью специально обученного ординарца Ма, быстро облачаюсь в свои чёрные латы и вооружаюсь пуленепробиваемым щитом, ручницей Д-25 и княжьим мечом.

Выхожу на улицу и вижу Маркуса, спешно затягивающего лямки кирасы.

Как только он заканчивает возиться с бронёй, сразу же бежим к ближайшей параллели.

Морпехи тоже стягиваются в траншеи, чтобы занять передовую и быть готовыми к броску.

Мы протянули параллели ещё на километр ближе к крепости, поэтому штурмовикам предстоит пройти лишь километр под артиллерийским обстрелом, из которого самыми опасными будут последние четыреста метров.

Но скоро всё изменится…

— Ну? Как? — выглянул Маркус из-за бруствера самой передней траншеи.

Эта отличается от остальных тем, что представляет собой прямую, параллельную линии стены. Так мы дали понять врагу, что будем идти отсюда — и это правда. Но лишь отчасти.

— Пока стоит, — произнёс я, глядя на растрескавшуюся крепостную стену, выглядящую весьма аварийно.

Наконец, мортиры дали затяжной залп. Бомбы врезались в область основания стен, взорвавшись густыми облаками белого дыма.

Но в этот раз всё не ограничилось трещинами — раздался громкий стон камня и центральная секция стены начала осыпаться.

Расколотые камни падали с облаками базальтовой пыли, частично внутрь крепости.

Под аккомпанемент падающих камней, дали залп мортиры второй линии. Они ударили по левой и правой секциям стены, сразу же вызвав их монументальное обрушение.

Артиллеристов и большей части орудий в этой стене уже нет, их эвакуировали сразу же, как стало понятно, что она неизбежно падёт, поэтому ущерба материальной части мы нанесли не так много, как нам хотелось бы…

— Вперёд!!! — проорал я и перемахнул через бруствер траншеи.

Ударный отряд, который должен закрепиться на руинах стены, возглавляю я, а отряд прорыва, который пойдёт дальше, возглавляет Маркус — у нас по двадцать юся-«физика», а также по двадцать юся-«стихоплёта» и юся-«душнил».

Вперёд помчались различные фантастические твари, пребывающие в полуматериальной форме — ящеры, люди, а также вымершие чудовища и животные.

Из-за наличия у нас большого количества духов, враг тоже вынужден применять пули с серебряными наконечниками, потому что иначе их слишком долго и дорого убивать.

Разгоняюсь до максимальной скорости и быстро оказываюсь на руинах стены, уже занятых солдатами противника.

Начинаю рубить и жечь, убивая десятки и сотни одурманенных солдат и, иногда, бронированных носферату.

Духи проходят дальше, истребляя прибывающие подразделения, а я стою на руинах, поддерживаемый подчинёнными юся.

Заварушка на руинах сразу же приобретает особый накал, когда дают залп орудия, спрятанные в зданиях во внутреннем дворе крепости.

На всякий случай, прикрываюсь ростовым щитом, принявшим на себя десятки крупных картечин, а затем возвращаюсь к смертоубийству.

Солдаты врага пытаются колоть меня штыками, стреляют в упор, но это тщетно. Тут нужно что-то крупнокалиберное, типа ДШК или, лучше, КПВ. И то, никаких гарантий — я ходячий танк…

Маркус повёл своих дальше, начав зачистку внутреннего двора, а я продолжал убивать прибывающих солдат врага и надеялся, что у исполнителей моего хитрожопого плана всё получилось.

Кааи возглавила отряд из сорока юся-«физиков», которые были отправлены в горы, чтобы заняться там экстремальным альпинизмом.

Я помню свою эпопею с покорением этих гор — это было пиздец как незабываемо. Теперь этим занимаются другие юся, взявшие с собой десятки километров верёвки и просто огромное количество скальных крючьев.

Их задачей является преодоление горы и спуск прямо на восточную стену крепости Байгулэй, чтобы физически уничтожить охрану и запереть стену наглухо — никто не должен выйти из этой крепости и, самое главное, никто не должен войти в неё.

Отсюда не видно, насколько успешен этот манёвр, но я надеюсь, что у них всё получилось…

— Тащите живее!!! — рявкнул я.

Морпехи притащили к руинам стены двухцуневые полевые орудия, но начали медлить — тяжело перетаскивать их через обломки.

Ломаю шею провинциальному солдату и бросаю его в толпу соратников, а затем разряжаю в них свою Д-25. Создаю себе, тем самым, короткое временное окно и бегу к морпехам, чтобы помочь им перетащить одно из орудий.

Уже началась перестрелка — морпехи палят по прибывающим врагам, а те палят в ответ. Взаимные потери, в таких специфических условиях, высоки, но это неизбежно, ведь юся не могут «затащить» весь этот штурм самостоятельно…

Перетаскиваю орудие через руины и сразу же вступаю в бой с отрядом латников-кровососов, самоотверженно бросившихся на меня.

Много времени они у меня не отняли — большую часть я спалил пламенем, а оставшихся добил уколами штыка ручницы Д-25.

Морпехи продвинулись к краю руин и начали окапываться, вернее, сооружать из лёгких обломков себе укрытия для стрельбы.

Отряд Маркуса уже орудует в зданиях, откуда доносятся выстрелы и вопли.

Внутренний двор уже почти наш, нужно только добить остатки вражеских подразделений и занять оборону.

А дальше будет вторая линия стен, построенная уже сильно после строительства крепости. Вероятно, командование так отреагировало на появление артиллерии — очень дальновидно предположило, что главную стену, теоретически, могут и снести, а потом они все окажутся с голой жопой, поэтому нужны внутренние стены.

Правда, внутренняя стена у них получилась тонкой, не более трёх метров, и низкой, не более двадцати метров, поэтому снести её не составит особых проблем…

Удивительно, но я не вижу нигде практиков — или они решили, что это напрасная трата ценного актива, или они уже успешно доебашили всех потенциально опасных практиков, в точном соответствии с программой Морганы.

Наш подземный постоялец, Вандрель, много рассказал о будущем Поднебесной, в видении Морганы.

Она планомерно уничтожила чудовищ, чтобы избавиться от юся, а затем взялась за практиков Ци, чтобы исключить риски появления новых сяней или лиц, стремящихся ими стать.

По её плану, только кровососы должны были иметь сверхспособности — в этом весь смысл её стратегической активности по вопросу юся и практиков.

Знахарка Янмей, с которой я провёл серию горячих ночек, как раз, попала под «программу сокращения» — её, действительно, собирались уничтожить, для чего позвали в город, но она заподозрила неладное и сбежала в болота.

«Всё-таки, умная дамочка…» — подумал я и прижал поваленного кровососа к земле.

Вонзаю меч ему в забрало и надавливаю. Скрежет металла, хруст плоти и уёбок отправляется в Клинический Центр Крови. Или куда там отправляются кровососы, когда сдыхают?

— БРО!!! — крикнул Маркус из обгоревшего здания. — ТЕПЕРЬ ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ВТОРАЯ СТЕНА, НИГГЕР!!!

*1987-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Байгулэй, покои коменданта*

— Как твои ребята? — поинтересовался я.

— Нормально, — ответил Маркус. — Обустраиваются.

В этой крепости мы решили оставить десятитысячный гарнизон из солдат Поднебесной императорской армии — с учётом новых крепостных орудий, которые прибудут из Юнцзина где-то через два-три месяца, этого будет достаточно для удержания натиска с востока.

Западную стену мы разъебали в хламину, поэтому оборонять её будет очень тяжело, в классическом смысле, но очень легко в, скажем так, неоклассическом: оборонительной линией стал осадный лагерь, закрывающий перевал и построенный с учётом возможных атак извне.

Осадные параллели будут закопаны, а вместо них будут построены линии траншей и два бастионных форта, но это в перспективе.

Но основная надежда будет на крепостную артиллерию, которая прибудет из Юнцзина — это пятицуневые казнозарядные и нарезные орудия, то есть, калибром 166,5 миллиметров. Они будут стрелять не ядрами, а полноценными снарядами, оснащёнными медными ведущими поясками — это позволит увеличить дальность стрельбы, если на равнине, до четырёх с половиной километров, а если с перевала, то до пяти километров.

Такие орудия очень сильно усложнят жизнь осаждающим, которым придётся прибегать к нашей тактике «ползучей» осады, с параллелями и прочей трудоёмкой жизнедеятельностью…

Но на этот случай мы оставляем тут десять юся-«физиков», которые станут частью постоянного гарнизона крепости.

Сначала я хотел оставить тут старшей Пенелопу, которая меня уже подзаебала, но она решительно отказалась, поэтому пришлось выбирать из добровольцев — в итоге комендантом крепости стала Кааи.

Для юся, к сожалению, пришлось устраивать особые условия, чтобы они не желали никуда уходить без моего ведома: в крепости будут открыты постоянные бордели, винные башни разной степени роскошности, а также прочие увеселительные заведения, которых раньше не было.

Не знаю, как до этого развлекались одурманенные гарнизонные солдаты — наверное, ебали горных коз или друг друга и бухали самодельную брагу…

А может, им и вовсе не нужен отдых — дурман делает их весёлыми и жизнерадостными, поэтому они с равным удовольствием сидят годами в сырых крепостях и идут в самоубийственные штыковые атаки на свирепых юся.

Но мы себе такую хуйню позволить не можем, поэтому крепость Байгулэй претерпит радикальные изменения, с блэкджеком и шлюхами…

— Что у нас по плану? — спросил я, посмотрев на карту горной цепи и прилегающих к ней провинций.

— Надо решать, как будем действовать, — ответил Маркус. — Можно выдвинуться на восток, чтобы раздолбать накопленные на подступах к перевалу силы противника, пока все пребывают в ахуе от столь стремительного падения крепости. А можно пойти и взять северную и южную крепости, чтобы надёжно запечатать этот участок.

Падение крепости, действительно, вызвало ахуй у наших оппонентов — они не особо спешили со сбором сил, рассчитывая на то, что мы застопоримся тут надолго, но случился былинный провал, поэтому теперь им уже нужно спешно строить укрепы, чтобы защититься от возможного натиска на восток.

Есть резон атаковать, но есть резоны и взять соседние крепости, потому что так мы точно сделаем все их потуги пройти через горы на этом участке абсолютно лишёнными смысла. Тогда весь этот массив людей и грузов придётся тащить на север и на юг, к другим перевалам.

Всё-таки, Цинь Шихуанди построил охуительную систему укреплений, которые гарантируют защиту Центральных провинций с востока и запада.

Через западные провинции, спасибо, блядь, фрикам, почти невозможно перевести (3) никакую армию, поэтому в Юнцзин можно попасть только через север, юг и восток. А на севере и юге климатические ограничения — там не так уж и тепло, поэтому продовольствия на руках у населения не так уж и много, что накладывает свои ограничения.

Впрочем, Моргана, как ни крути, преодолеет тяжёлый южный участок и дальше её дела начнут налаживаться…

— Может, сделаем и то, и то? — предложил я. — Ты лучше шаришь, как надо мочить врагов в чистом поле, а я многое понял о штурме крепостей и потяну взятие следующих двух. Разделимся и ёбнем по всем фронтам — звучит как план?

— Я сам, только что, хотел предложить это, ниггер! — усмехнулся Маркус. — Ты читаешь мои мысли, бро!

*2003-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, суверенный участок юся и хоу Вэй Та Ли*

На огромной производственной площадке царила тишина — это зона тёмных фабрик, производящих десятки километров хлопковой ткани, главного сокровища Юнцзина.

Из-за подземного расположения и полутораметровой толщины кирпичных стен цехов, наружу не просачивается ни единого звука, а внутри никто и никогда не бывает — с северного торца загружается сырой хлопок, а с южного торца выходит готовая ткань. 24/7, без перебоев и остановок.

Раз в неделю из восточного отсека изымается короб с хлопковыми семенами, которые отправляются в агрогорода, а в остальное время взаимодействие с цехами ограничивается загрузкой сырья и забором готового продукта.

Сара, сопровождаемая свитой из служанок и двух ассистентов, неспешно прогуливалась вдоль цехов, наблюдая за движением рабочих, перевозящих на тележках сырьё и продукцию.

Это важнейшая статья доходов казны — пока что.

Скоро, если всё будет идти по тщательно проработанному плану, провинция Бэйлин, проходящая радикальную модернизацию средств добычи и переработки сырья, перекроет «хлопковый приток» и станет основным источником доходов казны.

— Запиши, — произнесла Сара. — Нужно провести инспекцию рудников и железоделательных заводов в провинции Бэйлин — не всех, но ключевых.

Ассистенты достали блокноты и занесли в них её слова.

«Я так привыкну к наличию служанок и ассистентов», — подумала Сара. — «Если удастся вернуться на Землю — как жить без них?»

Она думала об этом очень часто.

«Вернуться домой…» — вновь вернулась она к этой мысли. — «Если удастся, то что я буду делать? Я больше не смогу работать в школе…»

Она верит в Путь.

Она верит в Небо.

И сейчас у неё в душе теплится надежда, что Моргана — это и есть главная угроза Поднебесной, та угроза, ради уничтожения которой они и пришли в этот мир.

Сначала она думала, что это кровопийца, засевший во дворце, потом решила, что это Порочный Цикл, возникший в ответ на происходящее в Поднебесной, но теперь она уверена — это Моргана.

И если в их силах уничтожить её, если они уничтожат её, то их вернут домой.

«Если мы не справимся и умрём, то ничего уже будет не важно», — подумала Сара, степенно кивая кланяющимся ей рабочим. — «А если справимся и победим, то можно заранее попланировать. Что делать дома? Как жить дальше, после всего, что я здесь пережила?»

Уверенности в победе над Морганой у неё нет — это смертельно опасный враг, где-то на уровне тяньлуна Фэйшаньцзо, которому просто неинтересно уничтожать всех людей, а так бы он мог попробовать…

Виталий не придаёт этому значения, но Сара всегда помнит, что Фэйшаньцзо провёл две тысячи лет в медитации, питаясь чистой Ци — сейчас он в тысячи раз сильнее себя прошлого, только бежавшего в горы.

И судя по тому, как стремительно он разрушает холмы, горы и равнины, лежащие на пути будущей реки, непрерывно, день за днём, он до крайности могущественен. Ему бы ничего не стоило просто прилететь к Моргане и уничтожить её, вместе со всей армией кровопийц.

Но он не будет, потому что это ему неинтересно.

«Драконы — очень странные существа», — подумала Сара. — «Но я думаю, мне так кажется потому, что я короткоживущее создание, суетящееся по мелочам. Возможно, будь я сянем, я бы тоже отринула мирское и занималась чем-то по-настоящему интересным, а не всякой скоротечной суетой. Мне бы тоже было неинтересно озадачиваться этой мелочной толкотнёй за чьи-то шкурные интересы — наверное…»

Наконец, она перешла в секцию мастерских, где её интересовал только экспериментальный оружейный цех.

«Маркус работал над этим каждую свободную минуту», — подумала Сара, заходя в здание опытного производства.

— Великая княжна Суруо… — увидел её старший мастер-конструктор и рухнул на тщательно выметенный пол.

— Встань, мастер Жэнь Мин, — разрешила ему Сара. — Нет времени на церемонии. Мне доложили, что у вас есть какие-то подвижки с новым оружием.

— О, да-да! — поднялся на ноги и отряхнулся мастер Жэнь. — Большие подвижки, великая княжна Суруо!

Реншу одарил её не ванством, не обычным наделом, а номинально независимым великим княжеством на западе Центральных провинций.

Эти земли не наследные, а что-то вроде принца Уэльского в Великобритании — каждый регент при императоре будет получать титул великого князя Дагунфэнского. Эти земли, после того, как будут вновь заселены, перейдут в подчинение императорской администрации, поэтому титул великого князя Дагунфэнского сугубо номинальный и нужен исключительно для повышения статуса Сары в глазах общественности.

Реншу такой манёвр очень понравился, так как он теперь рассчитывает, что Сара будет лично заниматься заселение опустевших провинций и это ускорит их восстановление.

К сожалению, для него, Сара не собирается тратить своё время на этот долгоиграющий проект с непонятными перспективами, поэтому внимания западу будет уделено исключительно в рамках необходимого минимума.

— Вот этот образец — он полностью функционален! — сообщил мастер Жэнь и открыл коробку.

Внутри лежал неказистого вида револьвер, щёчки на рукояти которого были украшены слишком вычурно. На фоне остальных деталей, выглядящих изготовленными небрежно, эти щёчки смотрелись чужеродно: изготовлены они из красного дерева, на котором вырезали изображение божественного дракона, покрытого позолотой.

— Калибр — два фыня, — сообщил довольный мастер. — То есть, я хотел сказать, 6,7 миллиметров.

Настоящий калибр — 6,66 миллиметров, потому что один фынь равен 3,33 миллиметрам, как было установлено Маркусом в ходе его трудоёмких изысканий.

— Испытайте его при мне, — приказала Сара.

— Хорошо, великая княжна, — поклонился мастер и вытащил револьвер из коробки.

Он прошёл к соседнему верстаку, достал из выдвижного ящика шкатулку с готовыми боеприпасами и расставил на верстаке семь латунных патронов.

Как известно Саре, гильзы высверливаются из латунных болванок, что очень трудоёмко и о массовом производстве подобных боеприпасов лучше сразу забыть. Маркус говорил, что на Земле гильзы производят совершенно иначе, неким методом вытягивания, который требует целой цепочки очень точных станков, которые просто невозможно построить в нынешних условиях.

Мастер вставил первый патрон в барабан, а затем сдвинул его и вставил новый, затем снова сдвинул барабан и так далее.

«Я видела в фильмах, как револьверные барабаны откидывались, и можно было высыпать стреляные гильзы», — припомнила Сара, наблюдая за этим процессом. — «Наверное, это слишком сложно реализовать, поэтому Маркус не стал».

Он очень просил её приглядывать за мастерами, чтобы не отклонялись от его инструкций и старательно выполняли порученную работу.

— Юйлу! — позвал мастер Жэнь.

Примчался какой-то тощий парень в небогатой одежде. На вид ему лет пятнадцать, но он может быть и младше — тяжёлая работа в мастерских сильно старит.

— Иди на стрельбище и покажи мудрейшей великой княжне Суруо, как стреляет наш живочжун! — велел ему Жэнь Мин.

«Жи Во Чжун» — это почти что бессмыслица, переводимая как «Солнечного гнезда пушка», но таким образом мастер Жэнь воспринял слово «револьвер».

Сара проследовала за пареньком, взявшим в руки револьвер, и оказалась на заднем дворе цеха, где мастер оборудовал стрельбище.

В десяти метрах от огневого рубежа располагалась мишень из мокрой глины с нанесённой на неё разметкой.

— Разрешите стрелять, великая княжна Суруо, — с поклоном попросил Юйлу.

— Разрешаю, — кивнула Сара.

Парень встал в позу, нарисованную Маркусом в наставлении, поднял револьвер, прицелился и выстрелил.

Попал в стену цеха, сильно левее мишени, но совсем не расстроился, а взвёл курок и выстрелил снова.

Из семи выстрелов он попал в мишень лишь единожды, но не в разметку, а в левый нижний край куба.

— К сожалению, великая княжна, оружие получилось очень неточным… — с виноватым видом сообщил мастер Жэнь.

Но главное Сара уже, для себя, установила — револьвер не взорвался после семи последовательных выстрелов.

— Принеси патроны, — потребовала она. — А ты, Юйлу, дай мне его.

Парень подошёл к ней и передал револьвер.

Сара покрутила его в руках, а затем разобралась, как вытаскивать стреляные гильзы из барабана. Нужно отодвинуть специальную заслонку и извлекать гильзы по одной.

Мастер Жэнь примчался с семью патронами в руках, и Сара самостоятельно зарядила револьвер.

Подойдя к огневому рубежу, она вспомнила уроки НВП, которые проходила в школе, в конце 90-х годов. Прицельные приспособления на револьвере есть, но Юйлу просто не знает, как ими пользоваться.

Сара взвела курок, прицелилась в центр мишени и сделала выстрел. Револьвер очень слабо толкнул её руку, а пуля попала в секцию «7».

Следующий выстрел был хуже — в линию между «5» и «6», а вот третьим выстрелом она попал в секцию «9».

Мастер Жэнь и Юйлу начали напоминать персонажей из мультфильмов жанра аниме. Юйлу даже поражённо приоткрыл рот.

Отстреляв остаток барабана в промежуток между «7» и «9», Сара опустила револьвер и перевела взгляд на мастера.

— Приемлемая точность, — сказала она. — В человека с двадцати шагов попасть можно, а это главное.

— Но… — отошёл от ошеломления мастер Жэнь. — Но…

— Вам не нужно знать, как, — покачала головой Сара. — Вам нужно сделать точно так же, но с калибром в четыре фыня.

Маркусу нужен револьвер калибра 13,3 миллиметра, потому что он хочет, чтобы пуля была способна уложить кабана наповал.

По его словам, всё портит чёрный порох, который слишком слаб для нормальных револьверов и решить это, в нынешних условиях, можно только увеличением калибра.

Сара подошла к глиняной мишени и взяла в руки прислонённую к ней палочку для еды. Она вставила палочку в пулевое отверстие и сумела протолкнуть её на глубину около пятнадцати сантиметров.

Маркус утверждает, что мокрая глина примерно вдвое плотнее человеческих тканей, поэтому глубину проникновения пули в глину нужно смело умножать на два и получишь глубину проникновения в мягкие ткани человека.

«Это уже способно убить человека», — констатировала Сара, посмотрев на револьвер.

Другие отверстия показали такую же глубину проникновения, поэтому она уверилась, что это не случайность.

— Принесите кирасу и прикрепите её к другой стороне куба, — приказала Сара, извлекая отстрелянные гильзы из барабана.

Мастер Жэнь послал Юйлу за кирасой, а сам аккуратно повернул куб неповреждённой стороной к огневому рубежу.

Сара перезарядила револьвер и дождалась, пока Юйлу принесёт и установит новенький стальной нагрудник от кирасы на глиняном кубе.

Щёлкнул курок и Сара выстрелила в нагрудник. Пуля врезалась в сталь и с воем отлетела куда-то вверх. Следующие шесть пуль точно так же отрикошетили от кирасы и разлетелись в разные стороны.

— Ожидаемо, — произнесла Сара и подошла к кирасе.

Ни одного пробития, более того, лишь две пули, попавшие под прямым углом, оставили вмятины, а от остальных остались только светлые свинцовые пятна.

— Гун Чжи написал, что кирасу экспериментальный револьвер пробить не способен, — сообщил мастер Жэнь.

— Я знаю, — кивнула Сара. — Но мне, тем не менее, нравятся результаты. Я хочу, чтобы вы изготовили два таких же револьвера, но более качественно, без украшательств, и передали мне. Также мне нужно будет не менее двухсот патронов к этим револьверам. Сможете?

— Разумеется, великая княжна! — поклонился Жэнь Мин в пояс.

— Замечательно, — улыбнулась ему Сара.

— Четырёхфыневый револьвер, вернее, первый его рабочий образец, будет готов через три месяца! — заверил её мастер. — Гун Чжи будет доволен, великая княжна Суруо!

— На этом всё, — кивнула Сара. — Возвращайтесь к работе.

Она вышла из цеха и направилась в сторону Кремля — ей нужно вернуться к уже изрядно надоевшей ей бюрократии. Чтобы система не пошла вразнос, нужно постоянно следить за ней, поощрять и наказывать функционеров, а также оперативно устранять возникающие неполадки.

«Гизлан очень сильно упростила нам работу», — подумала Сара. — «Виталию и Маркусу всё равно, они могут работать неделями без сна, но остальным было тяжело трудиться в их ритме, а теперь всё стало гораздо проще».

*2041-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Шангу, восточная стена*

— Залп! — скомандовал я и подпалил запальное отверстие своей Д-25.

Картечь врезалась в толпу одурманенных солдат, несущих лестницы к стене.

Крепость Шангу мы взяли неожиданно быстро — все охуели, даже мы сами.

Изначально всё шло по стандартному плану: отряд из двадцати юся начал выдалбливать параллели, устраивался осадный лагерь, а враг сидел за стеной и думал, как бы нам поднасрать.

А в это время по скалам карабкался отряд юся-«физиков» под командованием Каспера — они должны были забираться на гору в течение месяца-полутора.

Но Каспер, как я понимаю, фартовый поляк, потому что в первую же неделю подъёма он наткнулся на архидревнюю драконью пещеру, которую кто-то использовал в качестве персональной зоны отдыха.

Причём использовалась эта пещера давно: там нашлись и старые запыленные ковры, и развалившаяся от старости мебель, и пустые винные бутылки, и даже истлевшие запасы провианта.

Вероятно, обитатели крепости обнаружили проход в эту драконью пещеру, ну и решили, что это отличная зона отдыха — с видом на западные провинции с высоты птичьего полёта. Неизвестные солдаты даже оборудовали ограждение, чтобы случайно не упасть по пьяни.

Впрочем, эта «тащуха» была кем-то надёжно пресечена и проход в пещеру завалили. Но нет в мире таких завалов, которые не могут разобрать сверхсильные юся…

Каспер послал к нам Чарли, который спустился и сообщил о счастливой находке.

Я сразу понял, что это наш шанс.

Пока кровососы ничего не поняли, нужно было разобрать завал и проникнуть прямо в крепость, быстро и решительно.

Решившись, я не только направил в пещеру всех юся-«физиков», но и пошёл туда сам.

Разобрав завал, мы прошли по искусственному тоннелю, явно, сделанному адептом стихии Земли, и оказались прямо у цитадели крепости.

А дальше было просто и понятно…

— Стреляйте по ним, блядь!!! — заорал я. — Они почти подняли лестницы!!!

Теперь, спустя пять дней после захвата крепости, мы вынуждены оборонять её, так как накопившиеся на восточных подступах кровососы пошли на приступ, совершенно не считаясь с потерями.

И их тут дохуя — как я понимаю, они перераспределили по двум оставшимся перевалам всех солдат, что были у крепости Байгулэй.

Вернее, тех солдат, что пережили натиск Маркуса — он повёл свою половину армии в контрнаступление, к которому кровососы оказались совершенно не готовы. Они не достроили укрепы, не распределили правильно артиллерию, поэтому потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были отступать.

Маркус же отправил им вслед эскадроны гусар и карабинеров, но основную массу армии оставил организовывать оборону подступов — трофеев оказалось слишком много. Он взял и полевые орудия, и осадные, и огромные запасы продовольствия, и даже шесть тысяч гражданских, которых заперли в специально для них возведённых бараках. И, да, люди, сидевшие в бараках — это были запасы продовольствия для кровососов.

Этих людей солдаты Маркуса спасли, но вот дальше он перешёл в режим генерала Шермана и начал вычищать окрестные деревни от всего съестного и селян. Продовольствие и селян, насильственно, перегоняют в крепость, а оттуда на запад, в покорённые провинции, а селения и городки сжигают, вместе с этим уничтожая посевы.

Замысел Маркуса состоит в создании широкой зоны выжженной земли, где ни одна армия не прокормится. Собственно, в точности по заветам генерала Шермана.

Передаю Д-25 заряжающему и принимаю из рук другого заряжающего Д-25М. Последняя — это новая модель прибывшая из Юнцзина одиннадцать дней назад. Главное отличие — четыре ствола калибра 50 миллиметров, вместо одного ствола калибра 60 миллиметров.

Помимо этого, мне привезли новый тип боеприпаса — стреловидную картечь. Чугунное литьё известно очень давно, поэтому не составило труда начать массовое производство оперённых чугунных стрелок, которые летят втрое дальше, чем классическая картечь, а также обладают отличной пробивной способностью.

Согласно докладу Яньсюна, производство чугунных стрелок расширяется и через полгода можно ожидать, что большая часть артиллерии будет стрелять новой картечью, способной поражать солдат противника не на 150–200, а на 500–600 метрах.

В случае же с крепостной артиллерией, дальность стрельбы картечью увеличится до 1200–1300 метров, но с нюансом. Нюанс в том, что это возможно только при применении особого снаряда, разрушающегося сразу при выходе из ствола.

Если просто пускать стрелки по каналу ствола, как героин по вене, то ничего хорошего из этого не получится, прямо как с героином — мало того, что стрелки полетят хуже шариковой картечи, так ещё и расцарапают ствол.

Моя старенькая Д-25 стреляет шариковой картечью, тут всё по классике, а вот Д-25М стреляет стрелками, упакованными в пергаментный снаряд, перетянутый шпагатом. В стволе эта конструкция летит единым целым, но сразу после вылета из ствола разрывается в клочья и стрелки отправляются в свободный полёт, сохраняя при этом приемлемую кучность.

Ровно то же самое, но для более крупнокалиберной артиллерии, разрабатывается в пушечных дворах Юнцзина.

Это очень важная инновация, которая увеличит дистанцию убойного обстрела пехоты противника картечью втрое, что полностью лишит смысла атаки в штыковую.

А мы этого и добиваемся, потому что уже заебало, знаешь ли — у нас давно нет плотных линейных построений, прущих на врага единым фронтом и оборона в ближнем бою у наших солдат практически никакая, а огневой мощи иногда не хватает…

Навожу Д-25М в центр максимального скопления врагов и даю залп сразу из четырёх стволов. Двести шестимиллиметрового калибра стрелок отправились во врага, собрав кровавый урожай.

Крепостная артиллерия стреляет очень редко, но не по вражеским солдатам, а по вражеской артиллерии, укрытой за скалами.

На вражеских солдат у нас другие планы…

— Сталкивайте сраные лестницы!!! — прокричал я.

У меня появилось стойкое ощущение, что я Арагорн во «Властелине колец», обороняю… как эту сраную крепость называли?..

Короче, как Арагорн, сын Араторна, обороняю крепость от сил зла — глупо улыбающихся урук-хаев, с лестницами, но без белого бородача.

Передаю Д-25М заряжающему и осматриваю полчище врага, скопившееся под стеной. Думаю, уже достаточно.

— Сигнализируй «Начали!» — приказал я горнисту.

Морпех с горном задул в него и исполнил короткое соло из особой последовательности сигналов.

Несколько десятков секунд ничего не происходило, а затем заработали насосы и из раструбов, оборудованных на стене, пошёл густой дым, сразу же начавший оседать.

Это дым от травы бледного сна, способный отключить наглухо юся, если он достаточно дурак, чтобы многократно вдохнуть газ, запах которого ни с чем не спутать.

Облако заволокло одурманенных солдат и поплыло дальше, с намерением пойти дальше по склону.

Вражеские командиры не стали ждать от этого чего-то хорошего, поэтому довольно-таки быстро дали приказ на отступление, но такие массы людей быстро двигаться не могут, поэтому облако дыма двигалось быстрее, чем люди…

— Прекратить стрельбу!!! — приказал я.

Горнист продудел сигнал и морпехи с солдатами прекратили напрасно тратить боеприпасы.

На горном перевале установилась тишина, прерываемая периодическим воем ветра и надсадным кашлем, доносящимся снизу.

Но, постепенно, кашель стих.

— Прекратить подачу спецсредства!!! — приказал я.

Горнист просигналил и «химики» перекрыли подачу дыма.

Шло время, а я наблюдал за тем, как дым оседает и развеивается. Наконец, спустя десяток минут, под стеной показались груды неподвижных тел, лежащих вповалку.

— Отправляйте спецотряды!!! — приказал я.

Главные врата заскрипели камнем и отъехали в сторону, а на поле сражения вышли сотни морпехов, носящих примитивные противогазы из резины, оснащённые трёхслойными угольными фильтрами.

Дышать в этих противогазах почти невозможно, но зато они надёжно защищают как от пыльцы травы бледного сна, так и от дыма, возникающего при её горении.

От угарного газа, кстати, они не защищают и не должны — я как-то слышал, что военные не посчитали угарный газ боевым отравляющим веществом, поэтому в армейских противогазах защита от него не предусмотрена.

— Что-то как-то совсем не весело, босс, — произнесла подошедшая ко мне Пенелопа.

— А должно? — спросил я.

— Вообще-то, да, — улыбнулась она. — Ты же знаешь, о чём я: упоение боем, разрубание врагов на части острым мечом — всё это испортили мушкетами и артиллерией.

— Можешь идти на врагов с мечом, я не останавливаю, — предложил я ей.

— Если только с тобою рядом, — попыталась она мило улыбнуться.

Когда 120-килограммовая женщина, состоящая, большей частью, из плотной мышечной массы, пытается мило улыбаться — это выглядит несколько пугающе.

— Ты чего хочешь от меня? — повернулся я к ней.

Пенелопа нахмурилась.

— Ну… — замялась она. — Я не знаю — наверное, наладить отношения с тобой?

— Ради чего? — спросил я.

— Ну… — неуверенно начала она. — Ты же самый крутой из юся — нет больше никого, сильнее тебя. Я думаю, было бы неплохо поддерживать с тобой хорошие отношения. А может и дальше зайти…

— Давай завязывай с этим, Пенелопа, — потребовал я. — Лучше подкатывай к кому-то более сговорчивому — к Касперу, например. Я на работе — у меня война. А вы тут кайфуете забесплатно — продолжайте в том же духе.

О кайфе забесплатно — это ни разу не шутка. Ответственности у них почти никакой, а только занятие любимым делом. Если что-то пойдёт не так, виноваты будут не они, ну, а если всё пойдёт совсем не так, то они всегда могут свалить подальше и никто им ничего не сделает.

Лучшая работа в мире? Лучшая работа в мире.

— Ладно, — кивнула Пенелопа. — Но если передумаешь — ты знаешь, где меня найти.

— Буду иметь в виду, — ответил я. — Ступай.

Наблюдаю за тем, как морпехи из спецотряда затаскивают в крепость бессознательные тела.

С этими одурманенными бедолагами ещё не всё кончено. Подержим их в клетках, на водной диете, а как они оклемаются и их отпустит дурман, начнём вести психологическую работу.

Понимание воинской дисциплины у них есть, подчиняться приказам они умеют и привыкли, воинские навыки у них тоже есть, поэтому они являются почти идеальным материалом для превращения их в морпехов или солдат императора. Уж точно лучше гражданских, завербованных по деревням в городе.

Морпехи из спецотряда активно применяют носилки, на которые грузят по два бессознательных тела за раз. Выживут далеко не все одурманенные, так как трава бледного сна очень плохо влияет на печень и почки, поэтому кого-то не удастся спасти, но я рассчитываю, что сегодня мы получим довольно много качественных новобранцев.

Смотрю, что происходит у врага — его подразделения отступили, побросав снаряжение и оружие. Теперь одурманенные сидят за частоколом и наблюдают, как мы утаскиваем их соратников.

Впереди, в роли боевого охранения, стоит отряд из тридцати юся, которые бросятся в атаку сразу же, как враг подойдёт достаточно близко — мы предусмотрели всё.

«Это был охуенный ход», — подумал я и направился в покои коменданта крепости.

*2048-й день юся, Поднебесная, провинция Цзинлин , подножье гор, деревня Шу*

— Сжечь тут всё! — скомандовал Маркус. — Гусары — хули стоите⁈ Поскакали дальше!

— Генерал армий Чжи, — подъехал к нему гусарский капитан. — Коням нужен отдых.

— Эх, вечно забываю, что вы все сраные слабаки! — рявкнул Маркус, а затем смягчился. — Отдыхайте, но не более трёх часов. Двигайся.

Деревня Шу, жители которой уже конвоируются к крепости Байгулэй, запылала ярким огнём.

Летучие отряды Маркуса проводят в жизнь тактику легендарного генерала Шермана, (4) нацеленную на снижение эффективности войск на «выжженной» территории. Когда с оставшихся местных селян будет нечего взять, солдаты врага начнут голодать, болеть и умирать. Это будет победа без битвы — самая подлая и самая эффективная сторона тактики «выжженной земли».

Маркусу всегда импонировал именно генерал Шерман, которого он считает эталоном генерала тотальной войны, когда речь идёт не о «джентльменской» войне, какие были до него, а о «варварской» войне, когда на кону выживание нации.

Конфедераты очень ограниченно применяли тактику «выжженной земли», потому что они почти всегда отступали, а свои территории жечь как-то не очень хорошо и может быть не понято своими согражданами, поэтому настоящий масштаб тотального выжигания показали северяне, безжалостно сжигавшие угодья и деревни конфедератов.

«Это было нужно для победы», — подумал Маркус. — «И нам тоже — мы выжжем подступы к крепости и сильно осложним врагу жизнь. Ну и, пользуясь случаем, спасём всех этих селян от ига бладсакеров. Мы хорошие».

Он посмотрел на юся-«стихоплётов», присевших на поваленное дерево и закуривших трубки.

— Какого хуя, мазафаки⁈ — крикнул он им. — А ну быстро начинайте портить дорогу! Вы что, в отпуск приехали⁈

Уничтожение дорог — это важнейший фактор успеха его тактики.

У него в руках есть уникальный инструмент в виде юся, следующих по пути стихий Земли и Дерева. Они могут поднимать на дорогах каменные глыбы и выращивать твёрдые древесные корни — это сделает дороги непригодными для передвижения.

Его летучие отряды не ведут за собой обозы — все их грузы умещаются в поклажу на лошадях и мулах. Дороги им не особо-то нужны, ведь они легко могут двигаться по пересечённой местности.

А врагу, чтобы начать новую осаду крепости, придётся везти сотни тонн различных грузов и орудия, что можно сделать только по дорогам. А дорог нет…

Юся повскакивали и направились портить инфраструктуру.

У Маркуса невозможно филонить — на любую попытку «покачать права» он отвечает тяжёлыми ударами кулаками, а если это не помогает, то есть иные дисциплинарные взыскания, такие как лишение месячного жалования или исключение из армии похода.

Все юся здесь и за свой интерес: они получают щедрое жалование из казны, причём с модификатором за ведение боевых действий, а ещё им обещаны наделы на освобождённых территориях. Если не удастся вернуться домой, на что многие уже давно не надеются, можно будет кормиться с дарованной земли и жить безбедно.

Через четыре часа, когда «стихоплёты» закончили свою работу, Маркус направил свой летучий отряд к следующей деревне.

— Живее, доходяги!!! — крикнул он плетущимся за ним юся, изрядно уставшим от невыносимого темпа.

Но никто не сказал ни слова возражения — слишком силён страх перед ним.

Он читал о вождях похода прошлого, которые действовали именно так. Ему самому не нравилось жестить, быть авторитарным лидером, но тысячелетия показали, что с юся иначе нельзя. Это людей можно уговорить действовать сообща, ради общей выгоды, но юся, в силу особенностей многолетней подготовки, понимают только язык силы.

Даже сам Маркус не стал бы подчиняться никому — ни императору, ни кому-либо ещё. И есть только один способ заставить его подчиняться — через силу. А чем он лучше или хуже других юся?

Подготовка в Храме навязывает доминирование права сильного, с самого начала. И юся просто не могут жить иначе.

«Как же я буду жить дома?» — спросил себя Маркус. — «В Штатах надо мной будет федеральная власть и копы, её представляющие. Очень много ограничений и слишком мало прав. Может, переехать куда-нибудь?»

Наконец, после десятичасового марша, который не выдержали лошади, летучий отряд добрался до деревни Хэцзяо.

Эта деревня располагается между двумя сходящимися рукавами реки Юнь, на этаком полуострове.

— В деревне никого не видно, командир! — сообщил Ким Сын-вон, юся-«физик» из Северной Кореи.

Этот парень пятнадцать лет служил в армии Ким Чен Ына — Маркус оценил, насколько качественно в Корейской народной армии прививают дисциплину. Сын-вон — это один из немногих юся, который не пытался качать права и присоединился к армии похода добровольно.

— Тем легче нам будет спалить её, — усмехнулся Маркус. — Но, на всякий случай, берём её в полукольцо. Эти лэймы просто не способны на сложные трюки, но всякое бывает, да?

Юся распределились в полукольцо и начали приближаться к подозрительно тихой деревне.

Маркус шёл в центре полукольца, тихо позвякивая кровавой сталью. Напряжения он не чувствовал — это даже не тридцатая деревня, которую они сожгли…

Внезапно, из большого дома в самом центре деревни выбежала испуганная женщина с грудным ребёнком в руках.

— Помогите, пожалуйста… — взмолилась она.

— Всем стоять! — приказал Маркус. — Оружие к бою!

— Пожалуйста… — взмолилась женщина. — Они… Они… Они там…

Тут из всех окон был открыт мушкетный огонь и несколько пуль попало в женщину.

— Убить всех!!! — выкрикнул Маркус и мощным рывком влетел в стену ближайшего здания.

Стена была пробита и он оказался прямо посреди кровососов, до крайности поражённых произошедшим.

— Умрите!!! — рыкнул Маркус и начал размахивать своей миссис Скалбрейкер.

Зазвенел металл, раздались крики, а саманные стены начала заливать кровь. Кровопийцы гибли по несколько за раз, а затем Маркус вызвал бронзовые шипы, которые пронзили десяток оставшихся врагов.

Это новая форма его практики стихии Металла — чувствительные и гибкие шипы, самостоятельно находящие уязвимости в доспехах. Как смертоносные змеи, они вонзаются в слабые места и бурят живую или неживую плоть, превращая всё на своём пути в фарш.

На улице проходило побоище, к которому Маркус очень захотел присоединиться.

Он пробил собой другую стену, чем вызвал обрушение крыши деревенского дома.

Юся рубились с кровососами, сильно переоценившими свои боевые способности.

В деревню, с боевым кличем, ворвались кровавые всадники, уже известное Маркусу подразделение, которое он давно хотел встретить.

«Мечты сбываются», — подумал он и метнул миссис Скалбрейкер в самого нарядного всадника.

Длинный четырёхгранный шип не сумел пробить кирасу, но сбил кровопийцу с коня.

Маркус перешёл на кулачный бой и начал планомерно избивать кровопийц, ломая им шеи и челюсти, а иногда даже отрывая конечности.

— Отступаем!!! — крикнул один из командиров врага и развернул коня.

Ему на спину напрыгнула Фатимату, юся-«физичка» родом из Нигерии, пепельно-чёрная и предпочитающая носить туго заплетённые косички.

Она сломала кровопийце шею, а затем столкнула его с седла, пришпорила коня и потащила тело по земле. Раздался неприятный скрип металла, царапаемого камнями…

Маркус поморщился, подобрал свою миссис Скалбрейкер и включился в общую потасовку.

Через десяток минут в деревне не осталось никого, кроме юся.

— Найдите селян, — приказал Маркус, а затем указал на кровопийцу, вырубленного броском годендага. — Вон того фэггота (5) ко мне.

Офицера Кровавых всадников схватили и приволокли к нему.

Маркус снял с него шлем и посмотрел на его холёное лицо.

— Какой же ты жеманненький… — произнёс он, а затем обратился к Фатимату. — Сломай ему руки и ноги, чтобы не сбежал. Чуть позже побеседуем с ним по душам.

— Нашли селян, командир! — сообщил Ким.

— И что с ними? — поинтересовался Маркус.

— Иссушены и брошены в овраг за деревней, — ответил северный кореец.

— Как я и думал, — поморщился Маркус. — Ладно, всех этих фэгготов в дома и сжечь тут всё.

*2083-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Гаочэн*

— Поджигайте, — распорядился я.

Морпехи поднесли факелы к кострам.

— Вы заплатите за это!!! А-а-а-а!!! — завопил кровосос.

— Уже заплатили, блядь… — ответил я ему.

Позавчера был штурм этой ёбаной крепости и мы потеряли аж четверых юся. Один сорвался со скалы, когда в него попали стрелки, а трое погибли под завалом, когда кровососы взорвали донжон.

А вчера мы обнаружили признаки того, что эти уёбки собирались поджечь заряды под восточной стеной крепости, чтобы облегчить грядущий штурм. Но, к счастью, с восточной стороны гор орудует Маркус, поэтому эти мудаки не рискуют заранее сносить восточные стены своих крепостей, так как это будет чем-то вроде приглашения Маркусу.

Подрыв удалось предотвратить, поэтому у нас есть почти полноценная крепость на перевале и, можно сказать, что центральные перевалы перекрыты и теперь нужно рвать когти на север или на юг.

Осталось восемь крепостей, по четыре с каждой стороны — если перекроем их, то угроза с востока будет устранена. Кровососы из тамошних провинций могут сколько угодно долбиться об стены, но не пройдут и не помогут своей мамочке…

— Горите, суки, — улыбнулся я, глядя на то, как офицеры-кровососы сгорают в пламени костров.

Морпехи собрались на центральном плаце крепости и наблюдают за происходящим — я посчитал, что это будет хорошей поддержкой боевого духа.

— Ладно, файер-шоу окончено, — сказал я, когда кровососы догорели. — Расходимся — нечего тут стоять!

Иду в крепостную артиллерийскую мастерскую.

К нам тут недавно завезли новые штуки — пятицуневые осадные орудия, отправленные в Байгулэй ещё четыре месяца назад.

Наконец-то, блядь, у нас появились орудия, стреляющие по-настоящему серьёзными продолговатыми снарядами, раскручивающимися с помощью нарезов в стволе.

Эта казнозарядная бандура способна отправить 32-килограммовый снаряд на дистанцию до четырёх с половиной километров, на равнине, а с перевала эта дистанция увеличивается до пяти километров.

Это далеко за пределами досягаемости артиллерии противника, поэтому он тупо не может взять ни одну нашу крепость. Любые попытки обстрела будут пресекаться, а во время штурма вражеская пехота будет находиться под обстрелом все пять километров пути.

И точность — благодаря стабилизации снарядов, артиллерия, наконец-то, начала стрелять практически прицельно. Пять километров — это не такая уж и большая дистанция, если смотреть с горной крепости, поэтому все вражеские телодвижения видны, как на ладони и очень легко корректировать огонь.

— Сколько осталось поставить? — спросил я у полковника Хуна Фулиня.

— Ещё восемь орудий и всё, хоу Вэй, — ответил тот. — К уже установленным орудиям доставлены боеприпасы и расчёты несут боевое дежурство. Когда начнётся штурм, они встретят этих подонков достойно, как полагается.

Восточная стена будет насыщена новыми орудиями и это станет очень неприятным сюрпризом для кровососов.

— Ха-ха, это хорошо! — посмеялся я. — А особые заряды готовы?

— Разумеется, хоу Вэй! — улыбнулся полковник-артиллерист. — Как придёт время, задействуем.

— Как закончите с орудиями — можете отдыхать, до ночи, — разрешил я.

— Благодарю вас, хоу Вэй, — поклонился Хун.

Выхожу на улицу и смотрю на юся, несущих очередное подготовленное орудие к вратам.

Сейчас вечер и затишье, но ночью снова начнётся штурм. Кровососы же всё прекрасно понимают — эту крепость нужно вернуть, любой ценой.

Вот и пытаются.

Прохожу через врата внутренней восточной стены и добираюсь до лестницы на внешнюю стену.

«Очень тихо», — отметил я про себя, взойдя на крепостную стену.

Передо мной горный перевал, в основании которого расположился осадный лагерь, полукольцом закрывающий выход.

За ним тысячи белых шатров, в которых обитают десятки тысяч одурманенных солдат, которые просто жаждут захватить эту крепость.

Идею с осадными параллелями они обязательно попробуют снова, но сейчас они ещё не готовы к такому. Когда придёт время, они вопьются кирками в базальтовую породу и попробуют устроить «ползучее» наступление, которое столкнётся с одним неприятным фактом.

Неприятный факт заключается в наличии у нас юся, которые разобьют и расплавят любые параллели, вместе с укрывшимися в них солдатами.

Им просто нечем крыть наши преимущества: в организации мы сильнее, снабжение у нас лучше, у нас есть юся, наша артиллерия мощнее и стреляет дальше, а ещё мы контролируем все три крепости.

Единственное, в чём они нас превосходят — это численность. Но численность, в нынешних условиях, не решающее преимущество.

Мне надоедает смотреть вдаль и я иду в артиллерийскую башню, где можно посидеть и пообщаться с кем-нибудь.

*2084-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Гаочэн*

— Курва! — выкрикнул Каспер и повалил свой ряд костей. — Я пердоле!

— … не умеешь играть — не садись за стол, — усмехнулся я, сдвигая стопку монет банка к себе. — Лёгкие деньги, ха-ха…

— Хоу Вэй! — забежал в башню вестовой. — Они начинают!

— Все по местам! — скомандовал я. — Оружие к бою!

Выбегаю из башни и смотрю на вражеский лагерь, горящий огнями.

В темноте видно паршиво, но я замечаю какое-то движение в километре от стены. Да, это вражеские солдаты. Если вслушаться, то слышно, как они топчут по камням.

Где-то внизу, в артиллерийских камерах, заскрипели орудия, отодвигаемые для заряжания. Будет применена стреловидная картечь в специальных снарядах, поэтому ожидается очень высокая убойность огня…

От меня ничего не требуется, ведь всё готово.

Специальный расчёт подпалил фитили и запустил в небо здоровенные сигнальные ракеты. Эти штуки отдалённо напоминают ракеты-фейерверки, какие запускали в Новосибирске на Новый год, но вместо охуительно цветастого и развесистого взрыва, эти ракеты горят белым пламенем.

И эти ракеты, в отличие от ручных версий, горят целых две-три минуты, освещая при этом неплохую площадь.

В небе зажглись шесть новых звёзд и артиллерийские расчёты теперь могут визуально наблюдать силы противника.

Секунд двадцать ничего не происходило, а затем был произведён почти одновременный залп из всех крепостных орудий, новых и старых.

Я посмотрел со стены и увидел, как к основанию стены падают обрывки пергамента с кусками шпагата, удерживавшие чугунные оперённые стрелки пучком. Чуть дальше отлетели деревянные поддоны, передавшие этим стрелкам энергию быстрого горения чёрного пороха. (6)

Всего выстрелили девятнадцать-двадцать новых пушек, то есть, во врага полетело что-то около 10 000 чугунных стрелок калибром 10 миллиметров и длиной 12 сантиметров.

Такие стрелки, если верить отчётам мастеров из пушечных дворов Юнцзина, способны пробивать четырёх человек в ряд, на дистанции до 100 метров. Я даже знать не хочу, как они это высчитали — надеюсь, теоретически, а не практически.

С бронёй тоже не слава богу — шестимиллиметровой толщины кирасу из тигельной стали такая стрелка пробить не может, так как чугун слишком хрупок, но заброневое действие таково, что выживший носитель пожалеет о том, что выжил.

«Ох, ебать…» — рассмотрел я эффект.

Видимо, что-то с нашими стрелками не так, потому что они, почему-то, поразили некоторых пехотинцев плашмя или боком — вижу тела с оторванными головами или конечностями.

«Наверное, качество изготовления говённое», — решил я для себя.

Осветительные ракеты снизились уже достаточно, чтобы видеть перевал, почти как днём. Наблюдаю сотни окровавленных тел, через которые переступают ещё живые солдаты.

У обычных одурманенных солдат нет никакой защиты, кроме соломенных шляп, защищающих лишь от солнца и дождя, поэтому убойность новой картечи оказалась ультимативной…

Крепостные орудия дали ещё один залп, но, на этот раз, разлёт был меньше, потому что враги приблизились метров на триста.

Картечь осыпала хаотичную толпу стремящихся к крепости людей и собрала свой кровавый урожай — погибли сотни.

— Давайте уже спецбоеприпас! — приказал я. — Достаточно!

Цинично, но мы просто продемонстрировали врагу наши возможности, чтобы он переоценил свои возможности в сторону уменьшения.

А реальное средство, которым мы собираемся избавляться от этого сонма солдат — «кадила».

Отряд «химиков» начал выбрасывать со стены полые шары из железных колец, в центре которых размещались закрытые жаровни с травой бледного сна.

Шары начали катиться вниз по склону и распространять усыпляющий дым всё дальше и дальше.

В дополнение, «химики» начали качать насосы и распылять вниз дополнительный дым из установок, что сделало поражение штурмующих неизбежным.

«После такого, я думаю, они больше вообще не будут пытаться штурмовать крепости…» — подумал я. — «Я бы не стал».

Мы, конечно же, допускаем, что противник тоже будет использовать химическое оружие — подсказка была дана, поэтому предусмотрено оснащение всех морпехов и солдат противогазами.

Это сделает обеспечение Вооружённых Сил Поднебесной ещё дороже, но ничего уже не поделать — джинн выпущен из бутылки.

«И снова нужно собирать этих бедолаг», — подумал я, слушая скрежет механизмов, отодвигающий ворота.

— Хоу Вэй! — примчал на стену вестовой. — Вам депеша! Лично в руки!

— Давай сюда, — принял я опечатанную бандероль.

Теряю интерес к происходящему за стеной и спускаюсь по лестнице.

Ввиду того, что донжон разрушен, я квартируюсь в здании гарнизонной казармы, где мне выделена офицерская спальня.

— Хм… — распечатал я бандероль и обнаружил платок, от которого пахнет духами Сары. — Что за романтик?

Кладу шёлковый платок на стол и распечатываю конверт с печатью великой княжны Суруо.

«Великая княжна литовская, ха-ха-ха…» — улыбнулся я и вчитался в письмо.

Сара сообщает, что войско Морганы уже обогнуло горы с юга и показывает аномальную скорость суточных маршей. По версии Сары, это объясняется заблаговременным строительством передовых складов, а также широким применением речного транспорта там, где это возможно.

А ещё Моргана не церемонится с местным населением и уничтожает его при первых же актах неповиновения или недовольства.

Генштаб сухопутных войск Поднебесной, рационально используя имеющиеся силы, направляет эскадроны гусар для перерезания коммуникаций и для усложнения строительства передовых складов.

Лёгкая кавалерия несёт тяжёлые потери, но замедляет продвижение врага, как может.

Вдобавок к действиям генштаба, Сара проводит ускоренную эвакуацию населения из провинций, стоящих на пути Морганы, выполняя две цели: и сохранить жизни, и лишить врага провианта, во всех смыслах.

Но Моргана, сука её мать, идёт…

Сара советует поторопиться с крепостями, потому что времени осталось слишком мало.

«Да, блядь, мало», — вынужден был я согласиться.

*2206-й день юся, Поднебесная, провинция Чжаофу , в лесах*

— Бля, бро, такого кабанчика видел… — посетовал Маркус, идущий слева от меня.

— Нет времени, — отрезал я, продолжая стремительно идти через чащу.

За нами следуют 183 юся — выжившие воины армии похода. Ещё 110 юся остались в крепостях — по десять в каждой, итого безвозвратных потерь — 15 юся.

Это немного, но ощутимо. 318 юся, которых мы набрали в армию похода — это всё, что мы смогли наскрести в Юнцзине и окрестностях.

Сара сообщала о том, что в гарнизон записались ещё 73 юся, прибывших позднее или решившихся слишком поздно, но это, я думаю, всё, что у нас будет в войне против Морганы.

— Может, сделаем привал? — предложил Маркус.

— Устал? — усмехнулся я.

— Я? — ткнул он себя в грудь. — Нет. Но вот они — они да.

Он посмотрел за спину, на бегущих из последних сил юся.

— Да, выглядят как-то жалко, — поддержала его Апполин, сидящая в моей наспинной суме.

— А ты не устала, солнышко? — нарочито доброжелательным тоном поинтересовался я.

Апполин, юся-«стихоплётка», специализирующаяся на стихии Воды, смолчала. Ей-то это путешествие по кайфу — заведомо ясно, что «стихоплёты» и «душнилы» не в состоянии двигаться так быстро, поэтому их погрузили на спины «физикам».

— Ладно, — вздохнул я, а затем обернулся. — Привал!!!

— Ох, ну наконец-то! — громко выдохнула Фатимату, сразу же севшая прямо на мох. — Спать можно⁈

— Валяй! — ответил я и аккуратно спустил с плеч суму с Апполин.

Француженка, почему-то, называющая себя гасконкой, вылезла из сумы и с удовольствием размяла ноги.

— Я тогда сбегаю за тем кабанчиком, — улыбнулся Маркус. — Очень уж хорош…

— Окей, — кивнул я и дождался, пока подтянутся все остальные. — Вон там я вижу хорошую лужайку, на которой мы можем разбить ночной лагерь. Если кто-то ещё в силах, то ищите диких зверей, которых можно пустить на мясо, а остальные — прошу проползти на лужайку и лежать там убитыми тюленями.

Отхожу отлить и замечаю, что рядом со мной встал Хуссейн, тоже начавший отливать на куст.

— Да, тут так мало мест, где можно справить нужду… — произнёс я.

— Я подошёл поговорить, — сказал палестинец. — А поссать — это чтобы не привлекать внимание.

— Два мужика, ссущие рядом, посреди целого леса — это ты называешь «не привлекать внимание»? — усмехнулся я.

— Короче, Виталий, — произнёс Хуссейн. — Я слышал, что за победу в восточных горах полагаются земельные наделы…

— Ты неправильно услышал, — покачал я головой. — За победу в нынешней войне, а не только за горы. Этот конфликт продолжается — Моргана идёт на Юнцзин.

— Ну, не суть — за победу, — сказал палестинец. — Нас же не кинут, когда всё закончится?

— Это моя инициатива, полностью одобренная императором, — ответил я. — Я похож на человека, который может кинуть?

— Нет, — ответил Хуссейн. — Но какие площади дадут? И где?

— В этом и состоит вся хитрость, — усмехнулся я. — Всё будет точно так же, как и в прошлый раз — тебе дадут золотую пайцзу и ты пойдёшь забирать себе ванство. Где-то на востоке, севере или юге — а может и на юго-западе, если захочешь.

— А потом ты снова придёшь, разобьёшь мне ебало и отнимешь пайцзу? — поморщился Хуссейн. — Где гарантии?

— То, что случилось с вами, недолговечными ванами, результат того, что пайцзы вам дал неправильный император, — объяснил я. — Пока император Цзяньлун будет сидеть на престоле, ваши пайцзы будут действительны. И пойти против вас будет равносильно посягательству на императора. Поэтому вы будете лично заинтересованы в том, чтобы поддерживать императора во всех его начинаниях.

— Например, в завоевании Поднебесной, да? — криво усмехнулся Хуссейн. — Опять воевать, да?

— А ты сам долго сможешь спокойно сидеть на жопе во дворце? — спросил я. — Бумажки перекладывать, дебет с кредитом сводить…

— Может и долго смогу, — пожал плечами Хуссейн. — Это моё дело будет.

— Титул вана — это, в первую очередь, служба, — сказал я. — И вообще, всё это вилами на воде писано, пока что. Моргана идёт и я не могу дать гарантий, что все мы переживём встречу с ней.

— Мне нужны гарантии, — сказал палестинец. — Я столько дерьма повидал и в прошлой жизни, и в этой — надоело. Против Морганы воевать — это ладно, это мой долг, но если я выживу и меня потом кинут с титулом…

— Будь добр выполнить свой долг, — попросил я его. — А я, если переживу эту войну, выполню свои обязательства перед вами.

— Надеюсь, мы с тобой переживём эту войну, — улыбнулся Хуссейн и отошёл.

Тут на полянку вернулся Маркус, несущий на плече здоровенного оленя.

— А чего не кабанчик? — поинтересовался я.

— Это кабаниха была, с поросятами, — ответил он.

— И чего? — нахмурилась Апполин, сидящая у разжигаемого Каспером костра.

— Жалко стало, — ответил Маркус. — Ну и я сходил по следам за оленем и убил его.

— А вдруг он платил алименты за оленят? — спросила Апполин. — И ты, своими действиями, оставил без пропитания пару-тройку Бэмби — что ты чувствуешь на этот счёт?

— Ой, да иди ты, — усмехнулся Маркус. — Лучше помоги мне разделать этого здоровяка.

— Я помогу, — разогнулся Каспер. — Помнится, с батей частенько ходили на охоту…

— Началось… — пробурчала Апполин.

— Эй, эту историю я ещё не рассказывал! — воскликнул Каспер.

Извлекаю княжий меч из ножен и сажусь у костра.

Достаю из подсумка принадлежности и начинаю чистить меч — ни одно оружие долго не протянет без ухода.

Мой княжий меч сильно настрадался за прошедшие битвы и стычки — возможно, нужно выковать новый. Но таким качественным он уже не будет, так как негде взять кровь, эквивалентную крови мастера Гао.

Так-то, моя кровь тоже весьма неплоха для изготовления кровавой стали, но добыча нужного объёма железа из моей крови займёт неприлично много времени.

Идеально было бы как-то уговорить Фэйшаньцзо стать великим донором крови — я даже боюсь представить, что за сталь получится из драконьей крови…

Предполагаю, что этот металл обретёт способность восстанавливать свою структуру и устранять полученные повреждения — даже если не это, то что-то обязательно будет.

Читывал я как-то произведение в жанре санься, в котором был герой с кинжалом из крови инлуна, то есть, божественного дракона. Этот кинжал, по сюжету, обрёл собственное сознание и очень сильно помогал герою в культивации — даже как-то подсказал ему, где копать, чтобы найти легендарные ртутные пилюли.

В конце концов, кинжал его очень коварно предал, потому что, как оказалось, был изготовлен из крови не инлуна, а хэйлуна, то есть, чёрного дракона. Ну и у этого древнего автора, блядь, в фирменном стиле были мрачные концовки, без хеппи-энда — в этом весь писатель Чи Юань…

«Хорошо, что этот уёбок давно сдох и больше не обламывает добрых людей», — подумал я. — «Автор — говно, а книга — мудак».

Чистя княжий меч, не заметил как прошло несколько часов. Всё-таки, это очень медитативное занятие.

— Мой ниггер, — сел рядом со мной Маркус.

— Бро, — кивнул я ему.

— Я хочу сказать, что никогда мне ещё не было так весело, — поделился со мной Маркус.

— В смысле? — спросил я.

— Ну, вот эти осады, рубилово, а затем война на вражеской территории, — объяснил он. — Я и представить себе не мог, что окажусь в положении генерала Шермана — это стало возможным только благодаря тебе, бро.

— Да завязывай, — попросил я его. — Мы вместе всё сделали.

— Не-не-не, ниггер! — не согласился Маркус. — Я до сих пор не отплатил тебе за то, что ты спас меня тогда — я прекрасно помню об этом. И я отплачу тебе.

— Ты бы сделал для меня то же самое — мы это уже много раз обсуждали, — поморщился я.

— И тогда бы я не забыл, что за тобой должок, — усмехнулся Маркус. — А по этим битвам — я лично убил уже, наверное… пятьсот-шестьсот человек. А руками морпехов и солдат — счёт, наверное, перевалил за десятки тысяч. Мало кто может похвастаться тем, что разбивал целые армии, бро. Генерал Шерман, разве что. Я почувствовал себя в его шкуре — спасибо тебе за это, Виталий.

— Эх… — вздохнул я. — Ладно — обращайся.

— Ха-ха! — рассмеялся Маркус.

— И о Саре не забывай, кстати, — напомнил я. — Если бы не она, я бы тупо не узнал, что ты мчишь к Юнцзину. Ну и духовная поддержка — кто знает, как бы всё закончилось в том городе-призраке, не будь её?

— Мою систер я помню всегда! — улыбнулся Маркус. — И тоже очень благодарен ей за всё!

— Не загоняйся на эту тему, брат, — попросил я его. — Мы — это даже ближе, чем семья. И если мы переживём весь этот пиздец, если нас не прокинут с возвращением домой, то мне будет очень сильно не хватать вас двоих…

Маркус резко отвернулся.

— Тема болезненная, ниггер, — произнёс он, а затем встал и ушёл с полянки.

— Эх… — тяжело вздохнул я.

*2232-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Дворец Тёплого Лета*

Наконец-то, столица.

За прошедшие год и три месяца, Юнцзин изменился до неузнаваемости — мы зашли в него с востока и полтора часа шли по качественным мощёным улицам, мимо блоков многоэтажных жилых комплексов из кирпича и камня.

По дороге нам встретились три больницы и восемь школ, а также бесчисленные магазины, лавки, винные башни и даже полноценные рестораны и кафе современного типа.

Винные башни, как я вижу, медленно уходят в прошлое, потому что появились отдельные гостиницы, общественные театры, питейные заведения и музыкальные бары.

В точном соответствии с законами рынка, деляги смекнули, что выгоднее раздробить сферы бизнеса и зарабатывать на сфере отрасли отдельно, а не подавать это всё блоком, будто так и должно быть.

Народу на улицах очень много, полиции почти не видно, есть уличные лавочники, есть музыканты и актёры, развлекающие людей.

Этот массовый «энтертейнмент» на улице — плохой знак. Приток людей в город превышает количество рабочих мест, поэтому люди пытаются заработать, как могут. Попрошайки встречались нам только на окраине, а это значит, что полиция знает свою работу и изгоняет их из «приличных кварталов» физическими и психологическими методами.

Но с этим нужно что-то делать — это нездорово. Именно безработица и нищенствование толкает людей к криминалу, поэтому есть риск, что Юнцзин, постепенно, вернётся к своему былому состоянию, с преступными кланами, наркоторговлей, массовой проституцией и прочей атрибутикой города порока.

— Бро, — произнёс Маркус, когда мы подошли к вратам Дворца Тёплого Лета. — У меня есть наблюдения, которые надо обсудить чуть позже.

— У меня тоже, — кивнул я.

Заходим на территорию дворца — демонстрируем золотые пайцзы страже и она пропускает нас дальше.

— … содомизированные обезьяны!!! — услышал я вопль, когда открыл дверь в Зал Совершенной Усмотрительности. — Ёбаные телепузики! Я вас на хуе таскать буду, суки!!! Если я узнаю, что ещё хоть одна сутулая псина задумает устроить что-то подобное, отправлю на ртутные рудники!!!

Это орёт Реншу, сидящий на троне перед коленопреклонёнными чиновниками. Вижу среди присутствующих представителей Цензората, которые, буквально, дрожат, а вот остальные сидят спокойно, лишь для виду изображая шок и трепет перед гневающимся Сыном Неба.

Вижу, что он нахватался от нас разных словечек и активно применяет их…

Все уже поняли, что традиционные протоколы взаимодействия с императором остались в прошлом и теперь легко можно удостоиться не только взгляда от императора, но и недоброго слова из его уст. А то и серии недобрых слов.

— Генерал армий Чжи и великий канцлер Вэй! — увидел нас император и черты лица его резко разгладились. — Проходите!

Проходим через весь зал и опускаемся на колени перед троном.

— Я доволен вашими успехами на восточных пределах, — сказал Реншу. — Вы достойны щедрых наград и поощрений, но сейчас не время для награждений. Сейчас нужно решить, как наказать Цензорат за то, что он устроил.

Отбиваем троекратный поклон мордой в пол, а затем, в соответствии с протоколом, становимся у трона. Маркус, как генералиссимус-адмирал-всея-Поднебесная, встал по правую руку, а я, как ничтожный великенький канцлеришка, по левую руку.

— Суть дела, вкратце… — тихо попросил я хунлу Чан Сыбэня.

— Всё дело в том, мудрейший великий канцлер… — начал он шептать мне на ухо.

Суть дела оказалась прозаична и, в каком-то смысле, драматична. Цензорат, в лице главного цензора, Вонг Цу, решил организовать охуительную раскрываемость и стабильный рост эффективности, введя палочную систему, то есть, нормативы по раскрываемости.

Первые три-четыре месяца все радовались «потрясающей эффективности» цензоров, изобличающих ебейшие злоупотребления на местах, коррупцию, нечистоплотность и прочие пороки императорской администрации, полиции и квартальных советов.

А недавно обнаружилось, что цензоры тупо фабрикуют дела, чтобы их не наказали за низкую раскрываемость.

«Пизда Вонг Цу», — заключил я. — «Доигрался, долбоёб».

— … и участь его печальна — он отправился на ртутные рудники, — закончил хунлу Чан.

— За дело, — кивнул я. — А кто новый главный цензор?

— Чжао Симин, майор КМП Поднебесной в отставке, — ответил хунлу.

«Силовики проникают всё глубже и глубже во власть», — подумал я. — «Впрочем, это гораздо лучше, чем потомственные чинуши, у которых коррупция в крови».

Мне кажется, кто угодно будет лучше, чем профессиональные коррупционеры. Ещё на Земле я как-то услышал утверждение, будто, чтобы чинуша мог спиздить один рубль, ему нужно испортить девять, чтобы на общем фоне разъёба не было заметно факта кражи.

Из этого следует, что даже просто честный некомпетентный человек наворотит дел гораздо меньше, чем профессиональный коррупционер, который осознанно и умело гнёт систему, разрушая её всё больше и больше.

А самое главное, что некомпетентного человека можно исправить, научить, он может и будет набираться опыта, а вот ворюгу уже не исправить. Коррупционер — это раковая опухоль, которую можно только вырезать или убить химией.

Поэтому все эти россказни о том, что «если всех чиновников пересажать, то кто потом будет работать?» — это разговоры в пользу бедных. Лучше набрать штат честных людей, которые, всё-таки, встречаются в дикой природе, чтобы он, наломав дров и совершив свои глупые или неглупые ошибки, в итоге, стал компетентным и эффективным, чем длить это последовательное разложение институтов, ведущее к закономерному финалу, как раковая опухоль.

— Я буду напоминать об этом на каждом совещании!!! — предупредил всех Реншу. — Вонг Цу захотел возвыситься очень дёшево — смотрите, к чему это привело его! Его заместители понижены в должностях до низовых — не остановили, не отговорили! Наша высшая задача — давать реальный результат, а не показывать его на бумаге!

У меня чуть слеза не навернулась.

«Это мой мальчик!» — подумал я, растрогавшись.

Далее рассматривался вопрос о судьбе генерал-инспектора полиции. Ли Чжихао, полковник КМП Поднебесной в отставке, назначенный генерал-инспектором полиции примерно полгода назад.

Он поддержал инициативу главного цензора и начал вводить аналогичную систему в полиции — видимо, ему понравилась сама идея дешёвой мнимой результативности.

Генерал-инспектор Ли сидит в тюряге, ждёт решения императора.

— Он виновен! — приговорил его Реншу. — Я снимаю с него неприкосновенность и передаю его судьбу в руки имперского суда!

Эту штуку внедрил лично я — император не может лично приговорить человека к смертной казни или иной мере социальной защиты. Это делается через судебную систему, которая, в свою очередь, не может за просто так трогать функционеров императорской администрации — тут нужна санкция императора или проведение голосования в рамках глав отраслей администрации.

Конечно, кривая система сдержек и противовесов, но при наличии такого императора, как Реншу, она работает — и я думаю, что он будет править очень долго. И длительность его правления напрямую зависит от того, как сильно и системно он будет пампить.

Удивительно, но, несмотря на развитую бюрократическую систему, все эти министерства, службы и прочие ведомства, всё зависит от того, насколько будет лично силён император…

После распекания полиции и угроз в адрес жопы нового генерал-инспектора, совещание перешло в мирное русло — оценка эффективности нового штата чиновников низового звена.

Эти ребята совершенно другие — они учились в школе, на интенсивных курсах начального образования, поэтому владеют грамотой, математикой и прочими базовыми знаниями.

Интенсивные курсы проводятся в казарменном режиме, на мощностях КМП Поднебесной — обучение там идёт по 50 часов в неделю, по строгому графику, отклонения от которого караются.

Это своеобразная начальная школа-интернат, где взрослых мужчин мучают арифметикой и иероглифами, а затем, когда нужна психическая разрядка, подвергают интенсивной физической подготовке или муштруют на плаце — сержанты КМП иначе не могут.

Благодаря обильному питанию и физическому развитию с восстанавливающими эликсирами, усвоение материала идёт очень хорошо, поэтому обучаемые получают весь курс начального образования за два года, вместо четырёх.

Это не идеальное решение, но зато проблема с квалифицированными кадрами решается.

И, судя по промежуточным результатам работы новых чиновников низшего звена, это было верное решение, так как быстродействие низшего звена императорской администрации начало постепенно улучшаться.

На этой жизнеутверждающей ноте совещание было завершено и чиновники были отпущены.

— За мной, — велел Реншу.

Пересекаем Зал Нефритовой Благости и движемся к личным покоям императора.

— Как я рад, что вы вернулись! — воскликнул Реншу и обнял меня.

— Полегче, ха-ха! — обнял я его в ответ.

Реншу крепко обнял Маркуса, а затем отступил от нас на шаг.

— Вы пропустили рождение моего первенца! — воскликнул он. — Династия Цзоу возрождается!

— О-о-о, поздравляю, — улыбнулся я. — Как назвали?

— Чэньхао, в честь моего дальнего предка, — ответил Реншу.

— Поздравляю с первенцем, — поздравил его Маркус.

— Но следующего я точно назову Ли! — пообещал император. — А третьего — У. А если будет дочь, то назову её Суруо!

— Это лестно, — кивнул я. — У тебя во дворце есть что-нибудь перекусить?

— Памповая каша? — уточнил император.

— Желательно, — улыбнулся я.

— Конечно! — ответил Реншу. — Идём в обеденный зал — я распоряжусь, чтобы вам подали императорскую памповую кашу!

— Хм… Веди, — сказал я.

— Нам нужно будет обсудить военный парад, который нужно провести, когда войска вернутся, а также обдумать защиту северных провинций! — сообщил Реншу, ведя нас в обеденный зал. — И тебе нужно срочно вернуться к обязанностям великого канцлера — без тебя мне приходится лично всем заниматься и остаётся мало времени на развитие!

— Привыкай, — усмехнулся я. — После меня должность великого канцлера будет вакантной…

*2246-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Дворец Тёплого Лета, кабинет великого канцлера*

— … примерно половина населения Юнцзина уже проживает в многоэтажных домах, — продолжала Сара. — Это позволило сократить общую площадь города почти в восемь раз.

Как врио великого канцлера, согласно протоколу, она должна сделать мне один большой доклад обо всех ключевых событиях, а также дать статистику, чтобы я быстрее вошёл в курс дела.

— Строительство новых жилых комплексов продолжается, но на это выделено только 33% от общих строительных мощностей, — сказала Сара. — Остальные 67% строительных бригад направлены на разбор старых и сооружение новых постоянных укреплений города.

Юнцзин укрепляется в соответствии с новой оборонительной доктриной, разработанной Маркусом: форты-бастионы будут формировать три цепи вокруг города, а между ними будут оборудованы полноценные траншеи, с колючей проволокой, ямами-ловушками и так далее.

Артиллерия у противника слаба, но её много, поэтому стены бастионов сооружаются из земли, с каменной облицовкой.

Впрочем, сложнее всего не построить тройную линию обороны вокруг города, что тоже непросто, а провести ландшафтные работы, чтобы освободить пространство от лишних руин и неровностей.

Строительство внешнего кольца обороны идёт уже полтора года и вокруг Юнцзина сооружено двадцать три форта-бастиона. Срединное кольцо будут защищать восемнадцать фортов-бастионов, а внутреннее кольцо будет состоять из двенадцати фортов-бастионов.

Резоны сначала строить внешнее кольцо состоят в том, что нужно было научить строительные бригады строить военные укрепления, поэтому проба пера производилась на внешнем кольце, которое потерять будет не так критично.

Работы очень много, но и рабочих тоже много — львиная доля зарплатного фонда Юнцзина уходит именно на строителей, которые до этого отстраивали город, а теперь укрепляют его по последнему веянию военной мысли.

— Вопрос с водоснабжением, наконец-то, решился, — тем временем, продолжала Сара. — Введена норма в 150 литров в сутки на человека в кварталах Ядра, а в остальных кварталах норма составляет 100 литров на человека. 25% бригад бурильщиков остались в городе и бурят скважины в пригородах, а остальные 75% отправлены в провинцию Бэйлин, чтобы решить там давно назревший вопрос с качеством воды. В провинциальной столице, городе Бэйчэне, проживает 3,5 миллиона человек — они остро нуждаются в качественной воде и я посчитала решение этой задачи приоритетной.

— Верный ход, — кивнул я.

— В Юнцзине открыты 1890 новых школ, — перешла Сара к вопросу массового образования. — Это почти полностью закрывает потребность в начальном образовании, на данный момент. Строительство школ продолжается, но сниженными темпами, ввиду более высокой приоритетности строительства укреплений. Тем не менее, нужно держать руку на пульсе — население города неуклонно растёт и потребность в образовании увеличивается…

— Кстати говоря, — вспомнил я. — Что за обилие попрошаек и уличных фокусников на улицах? Когда мы уезжали на восток, ничего подобного и близко не наблюдалось.

— Это объясняется очень легко, — ответила Сара. — Промышленный рост не поспевает за увеличением населения. У нас безработица составляет уже около 23% — это критический уровень. Скоро начнёт расти бандитизм и недобитые криминальные кланы начнут поднимать голову.

— Есть какие-нибудь решения? — спросил я.

— Есть, — кивнула Сара. — Нужно щедро делиться секретами с дельцами и помогать им открывать новые предприятия. Или же, самим открывать новые предприятия, но без применения духов. Возможно, имеет смысл открывать цеха с коттон-джин, чтобы наращивать объёмы производства очищенного хлопка. Это убьёт нашу монополию, в перспективе следующих лет двадцати-тридцати.

— А нам не похуй? — уточнил я.

— Нам похуй, — улыбнулась Сара. — Но нужно что-то ещё. Нужно строить фабрики по производству всего и чтобы туда пошли все эти безработные люди. Когда мы снизим безработицу хотя бы до 5–6%, наша экономика прекратит барахлить и улицы очистятся от всех этих неприкаянных субъектов.

— Тогда нужно делать это, — сказал я. — Вообще, думаю, пора очень серьёзно вкладываться в оборонное производство — нам нужно больше ружей, больше орудий и больше боеприпасов.

— Серьёзнее, чем сейчас? — нахмурилась Сара.

Сейчас солидный кусок госбюджета вливается в оборонную промышленность, но это ещё не переход на военные рельсы — нам нужна готовность к тотальной войне, чтобы мы могли мобилизовать миллионы солдат и воевать до победного конца или до последнего человека, способного держать оружие.

— Да, — ответил я. — Это экзистенциальная война — если проиграем, то не будет больше никакого свободного человечества. Либо шуяо, либо кровососы.

— Нужно будет вносить радикальные изменения в намеченные планы, — сказала Сара. — И придётся ужимать очень многие социальные программы.

— Что поделать? — развёл я руками.

— Но есть и хорошие новости, — улыбнулась великая княжна. — Мы, наконец-то, освоили технологию получения стали из чугуна — каждая Ци-плавильня даёт по 6–7 тонн качественной стали за смену. Всего у нас двенадцать Ци-плавилен в строю и ещё двадцать шесть на этапе строительства и подбора персонала.

— Этого мало, — покачал я головой.

— Безумно мало, — согласилась Сара. — Я ищу средства, чтобы расширить количество плавилен до сотни единиц — но и этого тоже будет слишком мало. Если по минимуму, то сто Ци-плавилен дадут 600 тонн стали в сутки. Даже если убрать время на изготовление рельс и предположить, что мы всю сталь будем тратить только на производство рельс, это семь с половиной километров пути в сутки. В месяц — 225 километров в месяц.

— А нам только до Бэйлина тянуть рельсы 1600 километров… — произнёс я.

— До начала войны мы наладить сообщение с соседними провинциями уже не сможем, — заключила Сара. — Но вполне можем обеспечить железнодорожное сообщение между агрогородами и Юнцзином, а также дотянуть полотно до оборонительных линий, чтобы оперативно перемещать солдат и грузы. Тактически это нам поможет очень значимо. Но стратегического превосходства у нас не будет ещё лет двадцать-тридцать.

— К тому моменту нам будет сильно похуй, — вздохнул я. — Ладно, будем работать с тем, что есть. Как и всегда.

— Как и всегда, — улыбнулась Сара.

В кабинет постучали.

— Кто там ещё? — спросил я.

— Зонг, хоу Вэй, — заглянул мой бывший пиарщик.

— О-о-о, заходи! — заулыбался я. — Уже вернулся, да?

— Я пойду, — встала Сара из-за стола.

— Увидимся дома, — кивнул я ей.

Сара покинула кабинет, а её место за столом занял Зонг.

— Возмужал, окреп, — рассмотрел я его. — Молодец!

— Спасибо, хоу Вэй, — смущённо улыбнулся Зонг.

— Слышал я, что ты отправился вдоль канала, с агитбригадой, — произнёс я.

— Да, — кивнул Зонг. — Мы распространяли благую весть о могуществе Сына Неба, который способен договариваться с драконами. Всё население прилегающих к будущей реке провинций и уездов знает, что тяньлун работает не сам по себе, а по договору с императором.

— Замечательно, — кивнул я. — А что делает сейчас Фэйшаньцзо?

— Он отдыхал две недели, лёжа на Двурогом холме, — сообщил Зонг. — Местные жители начали приносить ему подношения, которые он принял — это считается очень хорошим знаком. Ну и я не преминул воспользоваться шансом и устроил у подножия холма митинг во славу Сына Неба, вхожего в драконьи круги, причём не абы каких драконов, а тяньлунов! Тяньлуны — это небесные драконы, посланники самого Неба, поэтому, исходя из этого, у Сына Неба точно есть Небесный мандат. Иначе ведь и быть не может?

— Естественно, — улыбнулся я. — Насколько далеко распространилась весть?

— Очень далеко! — заверил меня Зонг. — Ручаюсь за то, что все Центральные провинции уже слышали о том, что тяньлун, от имени Сына Неба, роет новую реку.

— Хм, это хорошо, — произнёс я. — Сара писала мне, что ты успел жениться.

— Да, хоу Вэй! — ответил министр пропаганды. — Взял в жёны дочь одного обедневшего гуна — он из старого клана Сонг, практически вымершего.

— Чтобы никаких кумовских движений — смотри у меня! — предупредил я его.

— У моей Мэйин нет связей с роднёй отца, — покачал головой Зонг. — А сам мой тесть, Сонг Ляньфэн, давно пребывает в беспамятстве. Мне этот брак нужен-то только для укрепления статуса — а то мало ли…

— Перестраховщик, — усмехнулся я. — Ладно, тоже жизнеспособная стратегия. Ах, да! Ещё мне сообщили, что ты начал строить какой-то роскошный дворец на своём наделе — как это понимать?

— Злые языки шлют наветы, — поморщился Зонг. — Я строю своё имение на жалование и роскоши в нём не больше, чем в вашем жилище. Вы же понимаете, хоу Вэй, скольким людям я дорогу перешёл? Мне нужно быть уверенным, что моя семья будет жить в безопасном доме.

— Но смотри у меня, блядь, внимательно! — предупредил я его. — Узнаю, что исполняешь какую-то мутную хуйню — накажу. Не пожалею.

— Да я никогда! — стукнул себя по груди Зонг. — Да я ни за что!

— Посмотрим, — хмыкнул я. — А как обстановка в городе?

— Отлично! — заулыбался Зонг. — Лавок становится больше, появились даже крупные дельцы, производящие разные товары, много и дёшево. Но, конечно, бродяг развелось на улицах… А в целом — Юнцзин ещё никогда не был таким цветущим, как сейчас.

— Что в народе говорят? — поинтересовался я.

— Говорят, как всегда, всякое, — пожал плечами нань. — Отчёт я составил три дня назад — как будто сердце чуяло. Сегодня же передам через ассистента.

— Отчёта у тебя, конечно же, нет? — нахмурил я брови.

— Ну… — Зонг замялся. — Но я его быстро составлю!

— Тогда зачем ты пиздишь, глядя мне в глаза, подонок⁈ — разозлился я.

— Прошу прощения, хоу Вэй! — рухнул с кресла, прямо на колени, Зонг. — Не повторится больше! Я исправлюсь!

— Горбатого только могила исправит, — покачал я головой. — Через четыре часа, твою мать, чтобы был отчёт! Тебя же, мерзавец, предупреждали, что мы скоро прибудем в город! И завязывай с пиздежом — ты уже давно не уличная шпана, а серьёзный человек. Стыдно должно быть.

— Мне очень стыдно, хоу Вэй, — поклонился Зонг.

— Двигай отсюда, — велел я ему. — Просрочишь отчёт — накажу.

Зонг отбил троекратный поклон, встал, поклонился в пояс и вышел из кабинета спиной вперёд.

— Блядь, какой шельмец… — процедил я недовольно. — Надо провести расследование, что он успел натворить за время моего отсутствия.

*2499-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание Генштаба СВП*

— Так-так-так… — рассмотрел я карту зоны будущего противостояния.

Слева от меня стоит Маркус, а справа Сара. Реншу напротив, через стол, стоит и разглядывает диспозицию.

Штабные офицеры расставляют последние фигурки, обозначающие подразделения и укрепы.

— Моргана продолжает переть, — произнёс Маркус. — Силы сдерживания истощены и более не справляются со своей задачей.

Самые главные смертники в Вооружённых Силах Поднебесной — это не морпехи и не солдаты, а, как оказалось, кавалеристы.

Гусары гибнут очень часто, причём настолько часто, что срок их жизни исчисляется не годами, а месяцами.

Набирают в их ряды только добровольцев, достаточно отбитых наголову, чтобы отправиться в глубокие рейды, то есть, на верную смерть.

Единицы возвращаются, чтобы поведать о достигнутых успехах, но большинство просто умирает, нанеся врагу какой-то ущерб.

Нам известно, что Моргана сформировала отряды егерей из сильных кровососов, которые не только успешно борются против наших гусар и карабинеров, но и совершают рейды к нам в тыл.

Против егерей мы применяем боевые группы юся-«физиков», превосходящих кровососов в физической силе и боевых качествах.

Но юся слишком мало, поэтому последние два месяца контррейдами занимаются и практики-«физики», с переменным успехом.

— Они сделали достаточно, — произнесла Сара. — Думаю, их можно возвращать — они понадобятся нам позднее.

— Согласен, — кивнул Маркус.

— Не возражаю, — вздохнул я. — Генерал Лян.

— Я передам ваш приказ начальнику генерального штаба, — ответил заместитель начальника генерального штаба по оперативному управлению.

— Думаю, развязка этой войны уже близка, — произнёс я. — Нужно снимать недоносков с тренировочных лагерей и насыщать ими оборонительные позиции.

— Я тоже так считаю, — кивнул Маркус. — А в лагеря отправить новых мобилизованных — так они получат хоть какую-то подготовку.

— Не имею возражений, — пожала плечами Сара.

Поднебесная императорская армия насчитывает 750 000 человек личного состава, а КМП Поднебесной — 50 000 человек.

Итого, 800 000 человек — это только солдаты и морпехи на действительной воинской службе. Всю эту ораву взрослых мужчин кормят все Центральные провинции, что обходится очень дорого.

Угроза с Востока успешно устранена, поэтому мы сняли с восточных провинций все гарнизоны и направили их в имперскую провинцию, чтобы усилить ПИА — это добавило к ней ещё 95 000 солдат.

Моргана идёт с юга. К ней присоединилась часть восточных армий, обогнувших горную цепь, а ещё она нашла местные ресурсы и укомплектовала новое крыло из 200 000 солдат, которые, к нынешнему моменту, одурманены и выдрочены до приемлемого уровня боеспособности.

Также нам известно, что она перенимает наши тактики ведения войны и у неё уже есть лёгкие кавалерийские подразделения из носферату — это аналог гусар, предназначенный примерно для той же сферы деятельности.

Пехота её полностью оснащена пулями Несслера, что было достигнуто только около года назад — объясняется это тем, что далеко не все провинциальные армии прошли переоснащение и многие до сих пор стреляют шариками.

Артиллерии у неё очень много — на 90% это двухцуневые полевые орудия, а остальное — осадная артиллерия крупных калибров. Тут её армия слабее, потому что у нас уже активно внедряются стальные трёхцуневые полевые орудия, стреляющие дальше и жёстче.

Ну и, как завершение военной реформы, Моргана внедрила в экипировку своих солдат малые пехотные лопаты, точные копии тех, что давно находятся на вооружении ПИА и КМП. Это значит, что они будут рыть окопы и вести боевые действия по новым правилам.

Суммарно у Морганы сейчас около 1 600 000 солдат, но наиболее боеспособный костяк составляют лишь 650 000 солдат, имеющих опыт войны против шуяо.

Но определяющим фактором является наличие у неё подразделений кровососов.

Есть сверхсильные кровососы третьего, четвёртого и пятого колена, которые близки по силе к среднему юся-«физику» — таких у неё около трёх-четырёх тысяч.

Есть кровососы седьмого и восьмого колена — этих носферату у неё около 30–40 тысяч. Эти, в условиях доминирования артиллерии, мало чем отличаются от людей, поэтому юся могут крошить их, как салат-латук.

В целом, превосходство в физической силе над стандартными нашими солдатами и морпехами есть, поэтому наша задача — максимально нивелировать шансы на ближний бой.

— Что у нас с серебром? — спросил я. — Это точно не наебнёт нашу экономику?

— Да, точно, — ответила Сара. — Внедрение золотого стандарта позволило безопасно вывести 8% серебра из денежного оборота. Это 2400 тонн. И этого вполне достаточно для обеспечения войск новыми патронами и снарядами.

Золотой стандарт — это вынужденная мера, вводимая от отчаяния. Мы вынуждены были преждевременно основать государственный банк, в который аккумулировали все императорские золотые запасы.

Под золотое обеспечение мы начали печатать банковские билеты, которые меняются исключительно на серебро, по соотношению 0,2 грамма золота за 1 грамм серебра.

На рынке дают 0,1 грамм золота за 1 грамм серебра, поэтому это стало очень выгодно и население понесло серебро.

Чтобы основная масса населения не сомневалась, император дал персональную клятву Небу, что банковские билеты, в любой момент, можно обменять на эквивалент в золоте.

В Поднебесной нет телевизоров, из которых всякие люди пиздят, что ни попадя, поэтому слову императора принято верить — ну и к клятвам относятся тут предельно серьёзно. И раз император сказал, что будут менять, то это значит, что будут менять и точка.

— Хоть с этим всё в порядке… — произнёс я.

— А вот со стратегией будущей войны всё не ок, бро, — сказал Маркус. — Похоже, что мы будем воевать не в стиле Гражданской войны, а в стиле Первой мировой. Это не очень любимый мною исторический эпизод — все эти траншеи, крупнокалиберная артиллерия… Я слишком плохо знаю, как там воевали и что будет дальше.

— Моргана тоже не знает, — улыбнулся я. — Будем получать этот опыт вместе.

— Не люблю, когда что-то отдаётся на откуп удаче, — неодобрительно покачала головой Сара. — Нужно проработать теорию — возможно, кто-то из юся что-то слышал или даже изучал.

— Я точно ничего не слышал и не изучал, — сразу признался я.

— Хотя, мы же от обороны будем исходить, ведь так? — спросил Маркус. — Тогда это ей нужно будет думать, как пробить наши линии обороны. Нам же нужно думать о том, как бы быстро и дёшево повысить огневую мощь… Капсюльные винтовки… Нет, к моменту начала войны они будут далеко не у всех…

Капсюли у нас изготавливаются из травы железного жала, очень неприятной хуйни, которая произрастает в реликтовых лесах и нужна для целой серии эликсиров, включая даже эликсир выносливости.

Алхимики, работающие с железным жалом, знают, что обсидиановую ступку, в которой измельчается железное жало, нужно постоянно вычищать и промывать дистиллированной водой, потому что можно спалить себе все ингредиенты, а если совсем не повезёт, то и всю лабораторию.

Дело в том, что измельчённое железное жало склонно загораться при трении или сильном ударе — это-то её свойство мы и использовали при разработке капсюлей для револьверов и капсюльных ружей.

Железное жало стоит сравнительно дёшево, поэтому мы легко начали производство медных колпачков — Сара справилась с этим сама, подключив двоих мастеров по меди, которые сконструировали станки, производящие колпачки для капсюлей из листовой меди. Естественно, там задействованы духи, которые и скручивают капсюли, после чего начиняют их пылью из железного жала, а затем закупоривают очень тонкой бумажкой.

Испытания показывают, что из 100 выстрелов только в 9 случаях осечка, что свидетельствует о высоком качестве изготовления.

Ну и скорострельность переделанных под капсюли ружей повысилась с 2–3 до 4–5 выстрелов в минуту.

Но помимо установки капсюльных замков, старые ружья переоснащают нарезными стволами — процесс идёт, но слишком медленно, так как изготовление нарезов производится мастерами вручную, с помощью довольно-таки примитивных копиров.

В день переоснащаются 1200 ружей, что даже не очень смешно, учитывая масштабы нашей армии.

Отдельно производятся казнозарядные винтовки для шарпшутеров — таких производится по 650 штук в день, и обходятся они очень дорого, почти по весу золота. В основном они дороги потому, что в них шесть нарезов, а не четыре, как в переделанных ружьях.

И всё же, количество винтовок на вооружении нашей армии увеличивается и это обещает определённый прирост убойности огня подразделений.

— Ладно, ничего, сверх уже сделанного, не поделаешь, — вздохнул Маркус. — Мы ещё не готовы к тому, что будет, но мы готовы к этому лучше, чем войска Морганы.

— Но что делать с тем, что натворила эта престарелая падаль со своей армией? — спросил Реншу.

— Ничего, — ответил я. — Придётся просто учитывать то, что большую часть её войск уже не спасти.

Это основная причина нашей тряски: Моргана, ебать её в рот бутылкой шампанского, обратила в кровососов почти всю свою пехоту.

Не в могущественных кровососов старших колен, а в какую-то хуйню 18–19 колена, мало чем отличающуюся от людей.

Мало, но отличающуюся — эти твари питаются кровью, но меньшими объёмами, чем более старшие колена, более выносливы, чем человек, а также могут питаться человеческой едой. Ну и на них больше не нужно тратить дурман, потому что они подчиняются своему «родителю». Ах да, ещё они не болеют такими неприятными штуками, как тиф, оспа, чума, холера и прочие верные спутники армии.

Если бы Моргана обратила всех солдат в кровососов старших колен, то её армия закончилась бы где-то на полпути, потому что такую ораву не прокормишь, ну, вообще никак. Нет столько населения в Поднебесной, чтобы такая толпа уёбков могла досыта питаться хоть сколько-нибудь длительное время.

И этот «апгрейд» позволил Моргане ускорить перемещение своей армии, благодаря возросшей выносливости солдат, до 80–90 километров в сутки.

По местным меркам это, наверное, фантастика, но наши ребята путешествуют из тренировочных лагерей в Юнцзине до передовой со скоростью 500 километров в сутки, причём не заёбываясь от бесконечной ходьбы, а сидя на деревянных лавках в вагонах.

Общественность до сих пор охуевает от «деревянных змей, ползущих по стали» — до чего дошёл прогресс…

У нас есть всего 670 километров железной дороги, как раз до передовой, но каждый день укладываются дополнительные километры к агрогородам, чтобы ускорить перевозку продовольствия и людей в Юнцзин.

*2755-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 1-я линия обороны*

Выглядываю из-за бруствера и вижу очередную волну вражеских солдат, прущих на нас длинными цепочками.

— Оружие к бою!!! — скомандовал я. — Разобрать цели! Огонь по команде!

Всё-таки, есть кто-то соображающий в штабе Морганы: после четырёх атак людской лавиной, кто-то догадался построить солдат в цепи, которые организованно, шагом, идут на наши укрепления и пытаются выдавить из них наших солдат.

Пошёл второй месяц войны, неизвестно, скольких мы положили, но сильных кровососов ещё никто не видел — против нас посылают слабосилков 18–19 колена. Да, Моргана обратила всех одурманенных солдат, пришедших к театру боевых действий своим ходом.

Это значит, что против нас сражается целая армия кровососов, которых не взять в плен и не провести через «детокс». Их можно только убивать.

А для кормления всех этих полчищ из южных провинций приводятся колонны из десятков тысяч гражданских.

Моргана, кстати, окончательно решила, что хватит всего этого сюсюканья с человечеством — она объявила о своей персоне и установила в контролируемых провинциях «власть ночи». Теперь там официально сидят пэнаи, то есть, губернаторы, из кровососов и управляют всем в открытую, терроризируя население и отправляя людей на корм армии.

То есть, эта война приобрела более острую экзистенциальную грань. То, что в случае поражения будет очень плохо, было очевидно и раньше, но теперь мы точно знаем, насколько именно всё будет плохо.

— Огонь!!! — скомандовал я.

Солдаты дали слитный залп и первая цепь рухнула почти полностью. Пара-тройка счастливчиков сразу же отступила — им глубоко похуй на смерть, как и одурманенным, но теперь не по убеждению, а по причине невозможности неподчинения своему «родителю».

«Родители» этих «птенцов» — это такие же слабосилки, но на поколение старше, держащиеся где-то сильно позади.

Грохнула осадная артиллерия и на головы идущих кровососов обрушилась картечь.

От стреловидной картечи мы быстро отказались, потому что слишком дорогая штука, сравнительно со свинцовым дерьмом, а эффект почти такой же.

Да и технологически проще отливать свинцовые шары, которые потом надо лишь слегка посеребрить, для остроты вкуса, поэтому мы пошли в сторону упрощения производства, ведь картечи нам нужно просто дохуя и больше.

Стрелковые цепи снова поредели от снопов картечи, но это не повлияло почти ни на что, кроме численности вражеских солдат — они продолжали упорно переть на нас, потому что в наших окопах их ждёт награда. Награда — кровь солдат.

Новый залп — выстрелили ружья и винтовки, а им вторили полевые пушки.

Все, кто был перед нами, попадал замертво, но позади мертвецов уже поднимались с брустверов и строились в поле новые цепи.

Я не знаю, чем думает эта манда, Моргана, но она тупо расходует своих солдат, нанося нам сравнительно незначительные потери. Зачем — возможно, она прочувствовала траншейный тупик и пытается преодолеть его в лоб…

«И всё бы было заебись, не докатывайся эти волны, иногда, до линии траншей», — подумал я, продолжив перезаряжать свою Д-25М.

Смотрю на поле перед собой и вижу горки трупов, изрезанных картечью и пулями, жидкую грязь, в которой плавают крысы, разжиревшие на дармовых трупах, а также мушкеты, лежащие в грязи или торчащие из неё тут и там.

Артиллерия практически не смолкает и дубасит по позициям врага то бомбами, то шрапнелью. Впрочем, шрапнель — это очень редкий гость на этом поле сражения.

Вставляю четвёртый снаряд со стрелками, надеваю капсюль на огневую трубку и медленно ослабляю курок. Их тут у меня целых четыре, поэтому нужно аккуратно, чтобы случайно не шарахнуть по капсюлю…

Сажусь на табуретку и жду приближения вражеских волн.

Юся Кит, в недавнем прошлом ван провинции Синъян, а в давнем прошлом задрот-геймер, сидевший на шее у пожилых родителей, объяснил, что до чего именно дошла Моргана — это тактика наступления людскими волнами, прямиком из Первой мировой войны.

Я о Первой мировой знаю очень мало — только то, что был царь Николай II, великие князья, купцы, поручики, а потом революция, захват Зимнего и всё.

Но Кит когда-то играл в какую-то игру, в которой бои происходят в Первую мировую и, на почве интереса к этому, он почитал и поизучал, как реально велась та война. Естественно, оказалось, что игра с Первой мировой не имеет вообще ничего общего, а велась эта война гораздо грустнее, чем показано.

Собственно, нам следует ожидать, что скоро Моргана, ну или кто там всё это придумал, добавит к первой волне сапёров, которые должны будут иметь специнструмент для перерезания колючей проволоки, а также пороховые заряды, чтобы взрывать сложные участки.

Но даже так, со всеми модернизациями, эффективность подобных штурмов будет близка к нулю. Близка, но не равна — мы будем нести потери, пусть и кратно меньшие, чем враг. А если потери у врага есть, то это всё имеет для Морганы практический смысл.

«Только вот где сильные кровососы?» — подумал я, открывая книжку «Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь жёлтую листву».

Жанр, естественно, уся, потому что про нас, про подводников…

— Восемьсот метров!!! — оповестил всех наблюдатель.

Артиллеристы дали залп и над ничейной грязью начали взрываться снаряды с дистанционными трубками. Некоторые не взрываются, а просто втыкаются в землю — брак на производстве есть, и он ощутимо влияет на ход боевых действий.

Прерываю чтение и выглядываю из-за бруствера. Врагу осталось пройти ещё семьсот метров.

В первую атаку они пытались бежать по полю, ну, чтобы побыстрее оказаться в наших траншеях, но выяснилось, что из-за разной индивидуальной скорости они начинают сталпливаться и создавать заторы, ну и устают быстро, потому что больше люди, нежели кровососы.

«Недокровососы, блядь», — подумал я.

Во вторую атаку часть этих недокровососов пыталась бежать, а часть пошла пешком, всё той же хаотичной лавиной, поэтому результат оказался столь же плачевным, но шедшие пешком прошли дальше.

В третью атаку они все пошли пешком и продвинулись дальше, чем ожидалось, поэтому впредь никто больше не бегал.

На отметке пятьсот метров солдаты вновь разобрали цели и открыли огонь по команде.

Недокровососы падали сотнями за раз, но позади были всё новые и новые цепи…

Наконец, они подошли на дистанцию досягаемости картечи и начали нести по-настоящему ощутимые потери.

Оторванные конечности и головы разлетелись по полю, некоторые недокровососы получали несмертельные ранения и с остервенением продолжили ползти к траншеям, но гибли от метких попаданий из винтовок шарпшутеров.

Пули с серебряными колпачками делают своё благородное дело и наносят недокровососам фатальный урон, особенно когда касаются жизненно важных органов.

И в этот раз враг вновь не дошёл до окопов — мне даже не пришлось стрелять из своей Д-25М.

Пользуясь случаем, вытаскиваю из ниши большую связку спирали Бруно и перемахиваю через бруствер. Нужно успеть починить несколько участков колючки до следующей серии волн…

*2769-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 1-я линия обороны, бастионный форт «Севастополь-3»*

— Маджонг, миссис Отом, — с самодовольным выражением лица произнёс я и показал свою комбинацию.

— Ой, да иди ты! — отбросила кости Моника, юся-«физичка».

Не так давно она была ню-ван провинции Луншуй, но потом получила пиздюли от Гизлан и присоединилась к армии похода. А в прошлом, на Земле, она была «счастливой» домохозяйкой, матерью двоих детей и женой функционального алкаша. То есть, практически копия моей Жени…

— Выигрывать у вас весело, — усмехнулся я и сгрёб банк.

— Чтобы я ещё раз сел с тобой за партию в маджонг… — пробурчал недовольный Каспер, проигравший три золотых ляна.

— Я предложил — вы согласились, — пожал я плечами и поместил выигрыш в кошель.

Трое суток назад мы разместились в кирпичном форте «Севастополь-3», защищающем юго-западный сектор первой линии обороны — участок тяжёлый, из-за нескольких ландшафтных промахов, допущенных при строительстве форта.

Не учли, что тут низина и есть условия для стабильного возникновения туманов по утрам и вечерам. Враг не долбоёб, поэтому выбирает именно это время, чтобы атаковать. Картечи всё равно, ею бьют по площадям, а вот меткость солдат падает, поэтому враг всё чаще и чаще добирается до траншей и стен форта.

Враг всё никак не желает прекращать попытки штурма, несмотря на ужасающие потери, понесённые за прошедшие месяцы. Маркус прикидывал — около 300–400 тысяч недокровососов положили.

Адаптация врага к новым методам ведения войны идёт медленно, но идёт: как и ожидалось, в первых волнах добавились специализированные взводы сапёров, щитоносцев и даже гренадеров, а ещё Моргана начала применять какую-то особую магию, создающую морок, маскирующий передвижение её отрядов.

Это не помогает от периодических обстрелов ничьей грязи из двухцуневых орудий, но иногда недокровососам удаётся добраться до траншей. И тогда они режут солдат и морпехов.

В целом, наши потери по всему фронту увеличиваются, благодаря приспособлению врага к новой войне, поэтому всё не так радужно, как кажется некоторым…

— Кто-то ещё хочет сыграть? — поинтересовался я.

Но желающих среди членов боевой группы юся не нашлось.

Раздался треск и в небо с шипением взметнулась осветительная ракета, а за ней ещё одна.

«Да уж, похоже, что мы сдаём первую линию…» — подумал я с горечью. — «Слишком высокие потери».

У солдат и морпехов, кстати, уже начинается «фронтовое истощение», вызываемое слишком длительным нахождением в бою. Кто-то переживает психоз, кто-то впадает в депрессию, а кто-то не показывает никаких симптомов, а затем простреливает себе в башку из ружья.

Частично решаем эту проблему с помощью нормированных порций рисовой водки, но общую ситуацию это не меняет.

Также мы проводим ротацию, но замена траншейных ветеранов новичками слишком сильно снижает устойчивость участков, а смешивание подразделений портит боевую слаженность — никто не знает, как это решалось в Первую мировую, поэтому приходится просто терпеть небоевые потери.

Для совсем уж психически истощённых приходится применять курсы приёма дурмана — оказывается, он работает как антидепрессант и здорово так расслабляет психику.

— Эх, скучно с вами… — вздохнул я, встал из-за стола для маджонга и вышел из офицерской бытовки во внутренний двор форта.

Сажусь в пустой беседке и вызываю Квадробера.

— Привет, родной, — помахал я ему рукой.

Коала степенно кивнула.

Квадробер, за прошедшие месяцы, возмужал и окреп — не забываю выделять ему Ци сверх нормы, чтобы было на что расти.

Он, как оказалось, поставил себе цель приблизиться по форме и содержанию к своему хозяину, поэтому начал меняться.

Больше он не напоминает милую пушистую коалу, а похож на коалу-бодибилдера, с развитой мускулатурой, дающей рельеф даже сквозь мех. Вдобавок, он обзавёлся мечом, правда, не бастардом, как у меня, а несбалансированным фальшионом с корзинчатой гардой.

Когда я его спросил — отнял ли он его у кого-то, Квадробер лишь кивнул. Видимо, в «радиоэфире» мир живёт по похожим с нашим правилам, поэтому у кого-то можно что-то отнять или украсть…

Так или иначе, но Квадробер стал перемещаться быстрее, бить сильнее, а характер его стал ещё свирепее. Например, когда я привычно приказываю ему обоссать какого-нибудь врага, он сначала валит его, а затем ссыт ему на лицо. Жёсткий питомец, очень жёсткий.

— Держи свои «фронтовые», — беру его за когтистую лапу и передаю щедрую порцию Ци.

— Враг, километр! — уведомил всех один из наблюдателей.

— Заебало… — пробурчал я. — Что, готов сегодня надрать кому-нибудь жопу?

Квадробер сдержанно кивнул.

— Тогда погнали на стену, — улыбнулся я. — Скоро здесь будет очень много недокровососов.

*2797-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 2-я линия обороны*

«Просрали „Севастополь-3“ — жаль», — подумал я, читая рапорт. — «Хороший был форт».

Постепенно все перебираются на вторую линию обороны, где укрепы построены гораздо качественнее, чем на первой линии.

Бастионные форты либо падают под натиском врага, либо оставляются, ввиду потери траншей и взятия форта в полуокружение, а это вынуждает либо бросать на участок юся, чтобы восстановить утраченный контроль, либо оставлять всё, как есть.

Наступил период, когда сил восстанавливать контроль уже нет, поэтому разумнее всего будет отступить — и мы отступаем.

— 7-ю и 11-ю роты объединить и отправить на третью линию — пусть отдыхают трое суток, — дал я приказ. — На их участок поставить 3-ю роту.

— Есть! — козырнул полковник Зан.

— Волны пошли!!! — крикнул наблюдатель.

— Юся, строиться!!! — дал я приказ.

Потерь среди юся, за всё время траншейного противостояния, нет — сражаться на поле оказалось гораздо безопаснее, чем штурмовать крепости. Ранений много, а вот смертей ни одной.

Тридцать юся-«физиков» выстроились в линию в траншее.

— Вперёд!!! — скомандовал я и первым перемахнул через бруствер.

Враги в километре, движутся уже десятки раз виденными мною цепями, но сегодня для них будет особенный день, потому что мы идём в контратаку.

— Бегом!!! — усилил я темп.

Преодолеваем ничью грязь и врезаемся в ряды противника.

Даю залп из двух стволов Д-25М и сношу дюжину недокровососов пучками посеребрённых стрелок. Сразу же начинаю работать длинным штыком, волнообразное лезвие которого изготовлено из сплава серебра и кровавой стали, молниеносно убивая пехотинцев, пытающихся поразить меня из дрянных ружей.

Качество экипировки противника сильно упало — раньше на нас пёр костяк армии Морганы, а сейчас идут сплошь провинциалы, вооружённые морально устаревшими фитильными ружьями.

Некоторые юся-«стихоплёты», зная о специфике вооружения противника, специально обливают противника потоками воды — это отлично работает и против «фитильщиков», и против «кремневиков». Нет искры — нет веселья…

«Ливень — лучшая погода», — подумал я, затаптывая двоих недокровососов и пронзая третьего штыком.

В дождливые дни на фронте случается затишье, потому что командование армии Морганы знает, что в дождь нет особого смысла гнать солдат на убой, а мы пользуемся этим, чтобы восстанавливать разрушенные укрепления.

— Первое отделение — зачистить окопы!!! — дал я приказ. — Второе отделение — уничтожить артиллерию!

Юся-«физики», закованные в латы из кровавой стали, спустились в окопы врага и начали истребление живой силы, пытающейся оказать нам сопротивление.

— А-а-а, курва!!! — заорал Каспер, разрубая на два неравных куска артиллериста врага. — Сдохните!!!

Зачистка первой линии вражеских окопов заняла минут десять, если считать с добиванием беглецов…

— Где вы там⁈ — крикнул я за спину.

Отряд сапёров подошёл к вражеским окопам и начал расставлять пороховые заряды. Нужно взорвать блиндажи, чтобы подкреплениям недокровососов было чем заняться ночью.

Продвигаемся на вторую линию окопов, размещённую в пятистах метрах, и убиваем там всё живое — вражеское командование уже не присылает подкрепления, а просто списывает всех тех, кто оказался под атакой юся. Уже потом, когда мы уйдём, сюда вернутся недокровососы и будут рыть новые блиндажи или выкапывать старые…

— Тащите орудия! — дал я приказ. — Не мешкать!

Юся-«физики» начали утаскивать трофейные орудия, обнаруженные в количестве девяти штук — шесть двухцуневых и два трёхцуневых. Последние — это наши, захваченные врагом при захвате первой линии и фортов.

Оглядываюсь и вижу, что делать здесь больше нечего.

— Уходим!

Раздалась серия взрывов, смешавшая блиндажи с землёй, а мы зашагали по ничьей грязи, обратно на позиции.

*2911-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 3-я линия обороны*

— … не более 17% от штата, — продолжал доклад генерал-майор Хо Беньюй. — Более точных данных у нас нет — часть подразделений отрезана и их статус неизвестен.

Это уже третий комендант КМП Поднебесной, заступивший на пост по причине гибели предыдущего — генерал-майора Джин Икана. На самом деле, генерал-майор Джин Икан совершил суицид, по причине чрезмерного и длительного стресса, но в официальных документах мы обозначили просто «гибель от психического истощения».

17% от штата — это очень плохо. Я бы сказал, что это пиздец как плохо.

КМП, как наиболее подготовленное воинское формирование в нашем распоряжении, применяется нами для затыкания дыр в обороне, возникающих всё чаще и чаще.

Моргана с самого начала избрала стратегию стирания наших войск своими, а сильных кровососов держала в резерве.

Примерно когда мы уже начали, постепенно, оставлять вторую линию укреплений, она бросила настоящих кровососов в бой, что ускорило этот процесс и причинило нам максимальные потери.

Из-за этого, в окопах третьей линии обороны уже, большей частью, сидят ополченцы, прошедшие различную подготовку, от двух недель до трёх месяцев. Это не солдаты, вооружены они устаревшими ружьями из резервов, ну и боевой дух у них оставляет желать лучшего.

Хорошей новостью является то, что у Морганы давно уже нет массовой армии — она, всем составом, разбросана вокруг Юнцзина: валяется в грязи, замотана в колючку, разорвана снарядами или расстреляна из ружей…

Только вот это вызывает мало радости, потому что у неё есть достаточно отборных кровососов, которые воевали мало, экипированы отлично и готовы положить конец этой войне.

— Над вопросом окружённых подразделений мы работаем, — сказал я. — А по поводу личного состава — приказываю прекратить наступательные действия. Это даёт мало эффекта и лишь множит потери.

— Разрешите идти, хоу Вэй? — спросил генерал-майор.

— Иди, — отпустил я его.

Готовились мы тщательно, но, видимо, недостаточно — недооценили масштаб угрозы, несмотря на то, что сделали всё, что могли.

Моргана лично возглавляет некоторые атаки, из-за чего случаются заходы врага в пригороды Юнцзина. Она лично убила двенадцать юся, брошенных на перехват, но когда подходили мы с Маркусом, тут же уходила — как я полагаю, она не уверена в успехе, поэтому не рискует.

Встаю из-за стола и покидаю блиндаж.

Перед моими глазами предстаёт кирпичный форт-бастион «Медельин-4», испещрённый попаданиями чугунных ядер.

Двигаюсь к стене и вскарабкиваюсь по ней, после чего прыгаю во внутренний двор.

— Бро, надо пообщаться! — окликнул меня Маркус, сидящий в курилке и смолящий сигару.

Сара находится там же — пьёт свой адский чифирь и морщится от табачного дыма. Один я тут хожу без стимуляторов — сильный и независимый…

Захожу в курилку и сажусь на лавку, жалобно скрипнувшую под моим весом.

— Так долго продолжаться не может, ниггер! — воскликнул Маркус. — Мы проигрываем!

— Знаю, — кивнул я. — У них превосходство в живой силе почти троекратное, а ещё ёбаные Эдварды и Беллы с Лестатами и Брэдами Питтами…

— У Маркуса есть идея, — произнесла Сара.

— Какая? — слегка заинтересовался я.

Я уже не очень-то верю в победу. Армии у нас почти нет, капитальная и сплошная линия обороны лишь одна, а дальше только квартальные обороны в Юнцзине, предназначенные для максимально дорогой продажи врагу. То есть, о комплексной обороне, после этой линии фортов и траншей, речи уже не пойдёт.

— Надо ёбнуть Моргану! — заявил Маркус.

— Ну, ёбнем мы её, что ещё бабка надвое сказала — это, всё равно, не принесёт нам победу, — покачал я головой.

— А мне уже похуй, бро! — ответил Маркус. — Нужно закончить хоть что-то!

Я задумался.

А ведь он прав.

Убив Моргану, мы лишим кровососов первого колена, тем самым ослабив их популяцию. Ну и, попутно, если повезёт, можно срезать и второе колено, а может и третье…

Самое главное, мы убьём безальтернативного лидера, который объединяет весь этот блядский кагал.

Всё это сильно упростит работу юся следующих поколений, даже если мы убьём Моргану и сдохнем на месте. Даже если Юнцзин падёт, у человечества будет шанс.

А если Моргана выживет, то шансов не будет. Главная инновация этой войны — недокровососы. Это массовая армия безусловно верных солдат, которые могут брать провинции и бороться против слабеньких юся и практиков…

Это должно умереть вместе с ней.

«Не умрёт, конечно же…» — подумал я с сожалением. — «Ещё и шуяо блядские никуда не делись и не денутся…»

— Что думаешь, бро? — спросил Маркус.

— Я думаю, что смысл в этом есть, — ответил я. — Грохнуть Моргану, вырезать как можно больше кровососов и постараться не сдохнуть в процессе — звучит, как план. Охуенный план, Маркус. Надёжный, как швейцарские часы!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся мой чёрный брат. — Так ты в деле?

— Конечно! — ответил я. — А мы знаем, где она сейчас?

— Прямо сейчас она разрушает форт «Вильнюс-1», — ответила Сара. — Можем пойти туда и закончить всё.

— Ты не пойдёшь, — покачал я головой.

— Почему? — нахмурила брови Сара.

— Потому, что кто-то должен, в случае нашего провала, продать Юнцзин по вымогательскому курсу, — усмехнулся я. — Реншу на такое ещё не способен, а вот ты — ты в самый раз.

— Но если ваших сил не хватит на Моргану? — спросила Сара.

— А мы пойдём не одни, — ответил Маркус. — Мы соберём отряд добровольцев из юся. Без обид, но «душнилы» хороши для уничтожения масс противника — у камина, с чашкой кофе в руках, на кресле-качалке, с клетчатым пледиком на коленях…

— Нет, я пойду с вами, — твёрдым тоном заявила Сара.

— Только духовно, — покачал я головой. — Отправляй самых мощных духов — с ними мы не пропадём. Особенно Сенис — вот этот парень нам точно нужен.

Саре не понравилась такая перспектива, она поджала губы и уставилась на меня неодобрительным взглядом.

— Либо мы не пойдём никуда, — сказал я. — И сдохнем все вместе, один за другим.

— Вы такие мудаки… — произнесла Сара.

— Что поделать? — развёл я руками.

— Думай логически, — попросил Маркус. — Если сдохнем все трое, то Поднебесной точно конец, а так, у тебя будет шанс побарахтаться и, возможно, победить, в конце концов.

— Вы же понимаете, что это похоже на самоубийство? — спросила она.

— Отчётливо, мать его, — кивнул я.

— Кристально, шугар, — усмехнулся Маркус.

— Ебанутые… — покачала Сара головой.

— Такие уж времена, — улыбнулся я. — Давай, пока что, накачивай духов Ци, а мы начнём готовиться.

— Ладно, — решилась Сара. — Но если сдохнете — помните, что я предлагала пойти с вами, хорошо?

— Хорошо, — кивнул я и достал из подсумка три эликсира с изумрудной ртутью. — На дорожку.

Передаю им по флакону, а третий откупориваю и выпиваю залпом.

В желудке начинается бурление, но мой организм уже способен легко перебарывать подобные спецэффекты. Особого прироста силы это не даст, но зато вызовет переизбыток Ци в моих клетках.

Маркус залпом выпил эликсир и с выкриком «Ю-ху!» раздавил флакон в кулаке.

Сара выпила эликсир в два глотка и закрыла глаза.

— Ладно… — произнесла она. — Сенис!

— Ёбаный рот этих сраных кровососов!!! — проревел появившийся карлик-матершинник. — Кого ебать в очко⁈

— Эти двое покажут тебе цели, — сказала ему Сара.

— Здорова, Виталий! — помахал мне рукой Сенис. — Давно не виделись, ёпта!

— Здоров, — улыбнулся я ему.

Сара вызвала духа-мечника, духа-ящера и духа-лучницу — эти трое, за месяцы боёв, практически обрели материальную форму. В них так много Ци, что они бы могли попробовать высвободиться из-под её контроля.

Впрочем, они лучше остальных знают, что это не нужно. У нынешней ситуации есть только два развития и оба выгодные духам: либо все мы умираем и духи освобождаются, либо мы побеждаем и тоже освобождаем их, потому что отправляемся домой.

Они уже давно могут попробовать, но не пробуют, потому что время для них явление очень относительное, поэтому им не особо важно, когда именно.

Сара начала напитывать духов экстремальным объёмом Ци.

— Мне пришлось распустить духов на тёмных фабриках, — сказала она.

— Похуй, — ответил Маркус. — Это неважно.

— Согласен, — кивнул я. — Ну, погнали в оружейку, бро!

Идём в арсенал форта «Медельин-4» и начинаем вооружаться.

— Мои малыши… — подошёл Маркус к верстаку и раскрыл коробки с револьверами.

Это четырёхфыневые револьверы, то есть, калибра 13,2 миллиметра, с длиной гильзы в 45 миллиметров. Длина ствола револьвера — 400 миллиметров, что даёт чёрному пороху достаточно времени, чтобы разогнать пулю до максимума.

Патроны у нас только одного типа — гильзовые, со свинцовой пулей, с сердечником из закалённой кровавой стали. Испытания показали, что с 10 метров такой пулей пробиваются 8–9 миллиметров тигельной стали.

Маркус подсчитал дульную энергию — получилось что-то около 2500 Джоулей, чего вполне достаточно, чтобы убивать кабанов наповал.

Беру свои два револьвера, заряжаю их, а затем помещаю в поясные кобуры.

— Возьми и третий, бро, — сказал Маркус, подвинув ко мне ещё одну коробку. — Нехуй экономить.

— И правильно, — кивнул я и закрепил кобуру на ремень в области поясницы.

Заряжаю третий револьвер и помещаю его в третью кобуру, а затем берусь за снаряжение Д-25М.

Маркус же надел ременную перевязь и поместил в неё свою ненаглядную миссис Скалбрейкер.

— Ружьишко не забудь, — предупредил он меня.

Есть у нас и два экземпляра крупнокалиберных ружей-переломок — калибр у них те же 13,2 миллиметра, но длина гильзы составляет 60 миллиметров. Дальше удлинять патрон на чёрном порохе смысла не имеет — всё, что сверх определённого лимита, идёт в дым и копоть, без увеличения эффективности выстрела.

Ружья однозарядные, с хорошими механическими прицелами, поэтому из них можно достать любую мразь на дистанции до 500 метров.

Надеваю поясной патронташ, в ячеистых держателях которого находятся двадцать патронов. Этого будет маловато, поэтому в поясной сумке лежат ещё сорок, а в рюкзаке ещё две сотни.

У Маркуса аналогичный боезапас, поэтому стрелять мы будем долго.

— Готов, бро? — спросил я, проверив княжий меч.

— Всегда, ниггер! — усмехнулся Маркус. — Идём.

*2911-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, окопы 3-го крыла ночи*

— Бам, блядь! Ха-ха-ха! — рассмеялся я, опуская ружьё.

Крупнокалиберная пуля попала прямо в лобовую часть крылатого шлема кровососа и вмялась вглубь, выдавив ему глаза через забрало.

Переламываю ружьё и извлекаю стреляную гильзу, интенсивно дымящую недогоревшим порохом.

Быстро засылаю новый патрон, запираю затвор и стреляю в бегущего на меня кровососа с боевым молотом.

— Бам, ха-ха! — вновь опускаю я ружьё. — Ещё один ашот-хедшот, ха-ха-ха!

Перезаряжаю ружьё и двигаюсь дальше.

Маркусу надоело отстреливать кровососов и он переключился на миссис Скалбрейкер, а остальные юся не имеют огнестрела и работают исключительно в ближнем бою.

Наш натиск поддерживали добровольцы из морпехов КМП и солдат ПИА, но, к нынешнему моменту, их уже не осталось — слишком силён был натиск врага.

Нет, пара-тройка шарпшутеров из морпехов движутся далеко позади, но у них задача отстреливать хитрецов, решивших обойти нас с тыла.

— О, смотрите! — указал я вперёд. — Они снова собирают ударный отряд!

Различаю среди латников самого нарядного и модненького. Беру его на прицел и стреляю.

Толпа из двадцати с лишним кровососов даёт по нам залп из ружей, а затем кидается в рукопашную.

Быстро начинается металлическое рубилово, в ходе которого, в очередной раз, выясняется, что Маркус сильнее.

— Умри, сакер! — добил он последнего кровососа ударом миссис Скалбрейкер по черепу.

Враг слегка дезорганизован, так как мы совершили стремительный прорыв на пятнадцать километров вглубь его обороны, стремясь попасть в штаб, куда удалилась Моргана.

Сара сообщила нам, что форт «Вильнюс-1» пал и главнокомандующий всех этих хуесосов убыл в тыл.

У нас мало времени — нужно как можно быстрее достичь вражеского штаба и угандошить Моргану, пока нас не окружили и не завалили толпой.

— Ускоряемся, блядь!!! — скомандовал я. — Не мешкаем!!!

Поднимаюсь на ближайший холм, с намерением осмотреться.

Но осматриваться нет никакого смысла, потому что штаб, размещённый в деревне Таньцунь, лежит прямо перед нами. Но это ладно, а вот что не ладно — перед деревней спешно собираются бронированные кровососы.

Их тут сотни — строятся в классический боевой порядок, предназначенный для противодействия в ближнем бою.

Вскидываю ружьё, навожу его на самого нарядного кровососа и делаю выстрел. 59,3-граммовая пуля врезалась в спину командиру этого гей-парада и убила его наповал.

Энергии 13,2-миллиметровой пули хватает, чтобы проломить любую кирасу этих гомосеков, поэтому достаточно одного попадания из ружья, чтобы отправить почти любого из них в Центр Крови.

— В атаку!!! — проорал Маркус и вооружился револьверами. — Вперёд!!!

— А-а-а-а!!! — заорали юся.

По построению кровососов шарахнули «стихоплёты», проломившие центр огнём, льдом и массами камней.

Маркус последовательно положил двенадцать кровососов меткими выстрелами, а затем вновь взялся за миссис Скалбрейкер.

Я тоже решил, что хватит стрелять из ружья, нужно что-то по-настоящему массовое…

Сбегаю с холма и на ходу вооружаюсь Д-25М. Приближаюсь к кровососам, пытающимся держать строй, и разряжаю в них все четыре ствола.

Посеребрённые стрелки сбивают с ног почти десяток кровососов, а затем в эту мешанину врываюсь я, размахивая штыком.

Надолго этих кровососов не хватило, но уже через десяток с лишним секунд показались новые.

И их прямо дохуя — многие сотни.

Юся сражаются индивидуально, рассчитывая на манёвренность и силу, а вот кровососы больше полагаются на групповое уничтожение врагов.

— Нет времени, бро!!! — крикнул мне Маркус. — Надо прорываться!!!

— Я сейчас! — ответил я и бросил Д-25М.

Вспоминаю Петрова из школы, в груди сразу же пробуждается гнев и я изливаю его в виде пламени.

Прожигаю нам путь через строй кровососов, вставший на главной улице деревни, и бегу вперёд.

За ногу меня пытается схватить недогоревший уёбок, но я игнорирую его жалкие потуги и бегу дальше.

Юся остаются сражаться против прибывающих кровососов — возможно, это их последняя битва.

— Я с вами! — крикнула Пенелопа, появившаяся рядом.

— А зачем вам эта прошмандовка, а⁈ — показался на крыше сельского дома Сенис.

Ой, блядь, совсем забыл о Квадробере.

— Квадробер! — вызываю я духа. — За мной — убивай всех кровососов, каких встретишь!

Перекачанная коала кивнула и побежала за мной с грацией молодого Арнольда Шварценеггера в шапке-пидорке.

— Стойте, юся! — выскочил перед нам кровосос в лёгких доспехах. — Я вызываю тебя, Виталиан, на даньтяо!

— Иди нахуй… — ответил я ему и выстрелил из револьвера.

Кровосос попытался отразить пулю каким-то щитом из багрового нечто, что даже сняло с пули свинцовую оболочку. Но сердечник из кровавой стали этот барьер остановить не смог, поэтому охуевший мудак рухнул с дыркой в груди.

— Развелось, блядь, поединщиков! — произнёс я и побежал дальше, к центру деревни.

Там нас с Маркусом и Пенелопой ждали гвардейцы Морганы, обряженные в позолоченные латы и вооружённые алебардами. Они встали сплошным строем, решительно настроившись не пропустить нас к своей хозяйке.

Разряжаю в них оба револьвера и укладываю «спать» десятерых.

Маркус тоже отстреливает все барабаны и укладывает оставшихся.

Отдача от крупнокалиберного револьвера практически не чувствуется, поэтому мы можем стрелять с непревзойдённой точностью и скоростью — собственно, вот…

Быстро перезаряжаю правый револьвер, применив ускоритель — пластинку с шестью патронами.

— А вот и вы… — вышла из дома старосты Моргана.

Ростом она примерно метр восемьдесят, комплекции средней, на голове у неё густые чёрные волосы, слегка волнистые, лицо аристократически бледное, хотя нет, мертвенно бледное, практически фарфорового цвета, глаза серые и пронзительные, ну и, в целом, она очень похожа на этническую бриттку.

Она облачена в белую латную броню, украшенную текстами на латыни, сияющими рубиновым светом.

На голове её белый шлем-бациент, увенчанный золотой короной, инкрустированной двумя рубинами и одним бриллиантом.

На поясе её висят ножны с довольно-таки простым мечом — надо полагать, Экскалибуром. У него нет крестообразной гарды, как можно было ожидать, лезвие длиной не метр, а примерно 60–70 сантиметров, навершие простое, а рукоять обмотана не самой дорогой из кож.

— А вот и ты… — произнёс я. — Расскажешь нам, как вероломно мы сломали твои планы и как мы тебя заебали?

— Нет, юся, — покачала головой Моргана. — Мы природные враги, наше противостояние неизбежно, поэтому я вас просто уничтожу.

— А она мне нравится, — усмехнулся Маркус. — Может, ос…

— Хватит болтать! — крикнула Пенелопа и бросилась в атаку.

Она с разбега уколола Моргану в паховую область, сумев пробить кирасу, но этим всё и ограничилось.

Моргана молниеносно взяла Пенелопу за шлем правой рукой и резко повернула, ломая шею. Пенелопа отпустила рукоять своего княжьего меча и рухнула на землю.

— Дрянное оружие, — произнесла Моргана, вытаскивая из себя меч Пенелопы. — Какой владелец…

— Ебашим её! — выкрикнул Маркус и вскинул револьверы.

Присоединяюсь к этому масс-шутингу и также разряжаю в неё оба револьвера.

Моргана выставляет магический щит, сумевший удержать примерно половину пуль, а остальные преодолели его и врезались в броню.

Эффект ей не понравился, поэтому она резко отступила, а на нас бросились дополнительные телохранители, выбежавшие из окружающих сельских домов.

— Я возьму их на себя, бро!!! — сказал Маркус. — Догони суку!!!

Киваю и бросаюсь в погоню за раненой Морганой, а он вступает в бой с двумя десятками телохранителей.

— Зря, — развернулась ко мне Моргана и вытащила из ножен Экскалибур.

У меня не выходит из головы его общая всратость. Он будто вытащен из могильника деда, умершего во времена царя Гороха — настолько древне он выглядит.

— Наверное, зря, — пожал я плечами и вытащил из ножен свой верный княжий меч. — Сейчас выясним.

Сходимся и обмениваемся ударами. Я попадаю по наплечнику Морганы, а она царапает мне горжет.

Расходимся и планируем дальнейшие действия. Моргана взмахивает мечом, приглашая меня атаковать.

На фоне слышен лязг металла — Маркус знакомит новых друзей со своей драгоценной миссис Скалбрейкер…

Принимаю приглашение и наношу восходящий удар с переводом в горизонтальный, нацеленный в шею.

Замечаю, как Моргана снисходительно улыбается и принимает удар на лезвие.

Вопреки подспудному ожиданию, этот музейный экспонат не просто не разбился в щепы, а даже не обзавёлся зазубриной. А вот мой княжий меч…

«Сука!» — отступил я и оценил глубину зазубрины.

От такой зазубрины может и трещина пойти. Блядь, я настолько уверен в своём мече, проверенном тысячи раз, что допустил глупую ошибку с этой античностью…

На этот раз была очередь Морганы и она атаковала молниеносно, проведя неизвестную мне комбинацию, в которую не вставить контрудар.

Терплю попадания по наплечникам, в горжет и по шлему, стараясь парировать некоторые удары.

Моргана отступает и смотрит на меня с самодовольным видом.

Да, класс фехтования у неё кратно лучше — она ходит под Луной очень давно.

Но известно, что она только что в одно лицо демонтировала форт «Вильнюс-1», являвшийся очень крепким орешком. Она просто должна была устать — в этом мой шанс.

Разгоняю ярость воспоминаниями из моей довольно-таки невесёлой жизни — кровь закипает, а глаза заливаются кровью.

Посреди этой кровавой пелены контур Морганы смотрится контрастно, а сама она проглядывается предельно чётко и рельефно. Я вижу всё, что мне нужно и ничего лишнего.

Бросаюсь в яростную атаку и наношу по ней град рубящих ударов.

Моргана парирует большую часть ударов, а меньшую часть отводит на крепкие участки брони.

Посреди моей якобы хаотичной комбинации она находит «окно» и вставляет укол. Лезвие её сверхъестественного меча легко преодолевает броневую сталь и с трудом вонзается в моё туловище, в область живота.

Пытаюсь воспользоваться ситуацией и нанести мощный рубящий удар ей по шее, но она молниеносно извлекает из меня свой меч и отступает — я рассёк только воздух и один из зубцов короны.

Интенсивность боя, проходящего на фоне, внезапно, наросла — поднялась очень частая стрельба.

Чтобы не терять инициативу, ломаю порядок боя и иду в повторную атаку. Мне нужно достать её в пулевые отверстия — это логичные уязвимости.

Моргана, судя по лицу, начала злиться. Наверное, её раздосадовало то, что она слишком долго возится с «каким-то там юся»…

Она делает движение кистью левой руки и в меня летит шар из крови. Рассекаю его княжьим мечом, и волшебство сразу пропадает.

На фоне активизировалась дух-лучница, пустившая стрелу в простреленное левое бедро Морганы. Стрела попадает прямо в пулевую пробоину, вызвав у главной кровососки острые болевые ощущения.

Моргана лишь отмахнулась от лучницы рукой, а ту просто развеяло.

Колю её в левое плечо, где обнаружилось пулевое отверстие. Но Моргана отражает атаку и касается моего правого наплечника ладонью.

Металл закрыла ледяная корка, а я почувствовал невероятную свежесть. Аж спасибо захотелось сказать — перегрев, сука его мать…

Но следующее, что сделала Моргана — нанесла мощный удар мечом по правому наплечнику, а тот возьми и расколись.

«Ладно, окей, хорошо, блядь…» — решил я применить новый приём.

Отступаю, начинаю кружить вокруг Морганы, а на ходу вытаскиваю из задней поясной сумы серебряную гранату. Дёргаю за кольцо тёрочного взрывателя и жду.

Граната взрывается прямо у меня в руках, осыпав пространство в радиусе трёх метров серебряной пылью.

Часть блёсток покрывает Моргану, но затем она вызывает взрыв пламени, который сжигает и сдувает пыль.

Атакую прямо в этот момент, нанося удар по левому плечу этой твари, а та встречает меня колющим ударом в живот.

Левый наплечник Морганы вминается, нанося ей какой-то ущерб, а вот я ощущаю всю гамму острых ощущений, сопутствующих протыканию кишок колюще-режущими предметами…

Бью её по голове левым кулаком, а затем добавляю удар мечом по левому наплечнику, а она прокручивает Экскалибур у меня в кишках.

Металл визгливо скрежещет, боль нарастает, и, в итоге, я не выдерживаю — отступаю на пару шагов.

У Морганы что-то не очень с левой рукой, которую она не может поднять, а я ощущаю, как мои кровь и говно стекают в штаны.

«Неправильно я штаны обсираю…» — подумалось мне.

Тут мне на подмогу прибыл дух-мечник от Сары. Он уклонился от горизонтального удара Морганы и попробовал вбить свой духовный меч ей в живот, но потерпел неудачу — кровососка разрубила его на две части и развеяла в ничто.

Использую эту возможность и вбиваю княжий меч в грудь Моргане. Возможно, из-за налипшего серебра, текст на её броне не мерцает светом, что, как я понял, ослабило защищённость и позволило пробить эту мразь.

С адским скрежетом, княжий меч заходит в плоть Морганы.

Но она, вместо того, чтобы в муках умереть, хватает меня за плечо и нанизывается на меч ещё глубже, а затем срывает с меня шлем и бьёт шлемом по лицу.

Отпускаю меч и хватаю её за горжет, сразу же сминая его, как картонную коробку из-под стартера.

Она тоже схватила меня за горжет и смяла его, как бумагу.

Падаем на землю и душим друг друга.

— Сдохни… — просипел я ей, выпучив глаза.

У меня кислорода ещё дохуя, я могу полчаса не дышать, но проблема в сонных артериях, которые она перекрыла. Насчёт неё я не знаю — наверное, ей тоже нужно дышать. Вижу, что рожа её не изменилась в цвете, но изменилась в выражении — ей тяжело, а это очень приятно.

Слышу, как хрустят мои хрящи, в глазах темнеет, но я лишь усиливаю нажим.

И тут, из приоткрытого рта Морганы высовывает металлическое остриё, а её глаза закатываются в стиле «Ой, всё». Хватка на шее ослабевает и я высвобождаюсь.

— Бро, я замочил её!!! — воскликнул Маркус, вытаскивая наконечник годендага из затылка Морганы.

— К-ха, аха… — ответил я, сев на задницу. — К-хм, к-хм…

— Я не верю, нахуй, ниггер!!! — радостно скалясь, вещал Маркус. — Мы это сделали, бро!!!

Он стоит передо мной и размахивает руками, рассказывая, как жёстко бился против двух десятков мощных кровососов минимум второго колена, а я пытался прийти в себя.

Тут я заметил, краем глаза, движение и сразу же перевёл на него свой взгляд. Моргана дёрнулась и начала подниматься.

Выхватываю третий револьвер, о котором забыл в горячке боя, взвожу его и стреляю ей прямо в лоб.

— Ай, блядь! — отскочил от меня Маркус. — Ты чего⁈

Делаю ещё выстрел в тело Морганы, а затем ещё и ещё, пока барабан не опустел.

Маркус разворачивается к ней и разряжает в неё свой револьвер. Затем, отбросив револьвер, он поднял миссис Скалбрейкер и начал отбивать тело Морганы, как кусок говядины.

Фрагменты белого доспеха, ошмётки плоти, капли крови — всё разлеталось по сторонам, до тех пор, пока Маркус не посчитал, что сделал достаточно.

— Сука сдохла? — спросил он.

— Есть только один способ удостовериться, — сказал я и поднялся на ноги.

Встряхиваю руки, роняя на землю искры пламени, и выпускаю бурный поток пламени прямо в измочаленное тело Морганы.

Сжигаю её дотла, до расплавленного металла и рассыпающегося праха.

— Кажется, всё, — сказал я и вновь осел на землю.

Примечания:

1 — Экстерриториальность — тут это в контексте набора и службы воинских подразделений. Идея экстерриториальности в том, что призывник не может служить в родном регионе, что, в большинстве случаев, исключает влияние родственных и местных связей, повышает дисциплину и создаёт условия полной подчинённости солдата военной системе. То есть, у солдата нет «тыла» в другом регионе, он не может подключить связи и воспользоваться не предусмотренными уставом благами и привилегиями, поэтому его гораздо легче задрочить и принудить к беспрекословному подчинению.

2 — Кокс — это твёрдый пористый продукт, получаемый в результате нагревания каменного угля или нефти без доступа воздуха. Доменные печи существуют уже очень давно, но когда Абрахам Дарби I, вместе с сыном, Абрахамом Дарби II, произвёл первую доменную плавку на коксе, в 1709 году, это была металлургическая революция — он тогда, фактически, спас недобитые леса Европы, которые безжалостно вырубали ради древесного угля.

3 — О невозможности продвижения армии через запад, а также причём здесь фрики — тут корень всех проблем растёт из прошедшей войны против Порочного Цикла. Ввиду того, что орда Порочного Цикла двигалась к Юнцзину с запада, все провинции, через которые она проходила, оказались опустошены наглухо и это очень серьёзная проблема для армии. Есть крылатое выражение: «Армия, как змея, ползёт на своём брюхе» — чаще всего её приписывают Фридриху II, королю в Пруссии, но иногда, скорее всего, ошибочно, приписывают другому Фридриху II, императору Священной Римской империи. Суть такова, что без еды далеко не уйдёшь, а если попробуешь, то в дороге точно помрёшь. И как обычно путешествовали армии вплоть до второй половины XIX-го века? Наверное, грузили составы провизией и спокойно доходили до пункта назначения? Нет, железнодорожных составов, большую часть истории человечества, не было, поэтому возить что-то можно было либо на конных подводах, либо на горбу солдата. Провианта для армии, как известно, нужно очень много, поэтому возить его подводами было бессмысленно, а на горбу солдата много не увезёшь. Решение? Да кормиться со встречаемых на пути территорий, своих или чужих! На французском это звучало как «vivre sur le pays», то есть, «жить в стране». В путь-дорогу брали обозы с мукой, вином и солониной, но их хватало лишь на срок от пары-тройки дней до двух-трёх недель, а дальше фуражиры, специально выделенные солдаты, начинали изымать у окрестных крестьян еду, зерно, скот и сено. И если армия, по каким-то причинам, останавливалась на какой-то территории слишком надолго, то это нередко перетекало в катастрофу, так как крестьянские запасы уже съедены, а армия всё так же хочет есть. Даже Наполеон Бонапарт, светлая голова, додумавшийся до организации передовых складов, тем не менее, полагался на «местное снабжение», на чём и погорел — в России обнаружились огромные малонаселённые пространства, где даже местные крестьяне иногда включали в рацион древесную кору, в особо голодные годы. А в период Семилетней войны (1756—1763), армии всех воюющих стран просто исчертили Саксонию кругами, вдоль и поперёк, всякий раз безжалостно грабя местное население. У Фридриха II, короля в Пруссии, это даже было стратегией — намеренно ограбить местное население до последнего ржаного зёрнышка, чтобы все эти продукты не достались врагам. Поэтому я верю, что этот широко известный гомосексуалист мог изречь своим ртом упомянутую выше крылатую фразу. В случае с Поднебесной, работают те же правила: если на пути продвижения армии нет сёл с запасами риса и прочей еды, далеко армия не уйдёт, поэтому пройти через запад практически невозможно. Есть вариант с реками — пример присутствует в предыдущих главах, есть вариант с передовыми складами, но первое применимо далеко не везде, а второе — это очень и очень медленно, а также не решает проблему на 100%.

4 — Тактика «выжженной земли» версии генерала Шермана — это тактика, которую применил против конфедератов генерал армии Союза Уильям Текумсе Шерман. Особенно ярко она проявилась во время его знаменитого марша к морю, то есть, к побережью Атлантики в ноябре–декабре 1864 года. Сам этот марш ставил целью рассечение Конфедеративных Штатов Америки надвое — это бы сильно облегчило добивание. И Шерман, с ведома генерала Гранта и президента Линкольна, активно применял тактику «выжженной земли»: сжигал склады, мельницы и фабрики, гнул рельсы на «шее Шермана», то есть, на подходящих деревьях, а также допускал грабёж и мародёрство, хоть и стараясь ограничивать эти крайне небезопасные для воинской дисциплины явления. Отличием от всего, что было до этого, являлся тотальный характер — Шерман воевал не против армии конфедератов, а против всей Конфедерации, включая и гражданских. По сути, марш Шермана к морю — это воплощение характера тотальной войны против врага. И тактика принесла свои плоды: боевой дух конфедератов был подорван, население перестало поддерживать войну (такое, кстати, иногда бывает, когда война происходит не где-то там, а прямо у тебя во дворе), ну и нельзя умалять значение того факта, что Шерман рассёк КША на два неравных куска и война, по сути, уже была ими проиграна. Ну и можно посмотреть на фотографии Уильяма Шермана — у него по лицу видно, что такой человек мог бы отдать своим солдатам приказ уничтожать всё, что они встретят на своём пути. Жутковатый тип.

5 — Фэггот — от англ. faggot — изначально это переводилось как «вязанка дров, пучок веток, фашина», но сейчас, наряду с исходным значением, это слово означает что-то вроде «пидарас», «пидор», «педрила» или «педик». Любопытно этимологическое пересечение, что от слова «фашина» появилось слово «фашист», но на английском это значит «пидор», да?

6 — О горении чёрного пороха — пороховой состав на основе селитры, серы и угля, по современной классификации, не взрывается, а быстро прогорает, создавая давление, которое толкает метательный заряд, например, пулю или ядро. По сравнению с тринитротолуолом, это именно горение, достигающее 300–600 метров в секунду, против 6900 метров в секунду. Поэтому чёрный порох не детонирует, а прогорает. В общем, если выразиться максимально близко к реальности, то чёрный порох не взрывается, а взрывообразно сгорает.

Эпилог

*2913-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г . Юнцзин, Дворец Тёплого Лета, покои великого канцлера*

— Ах, сука… — поморщился я. — Пиво ебаное…

— Что? — раздался голос Маркуса. — Какое ещё пиво? Тебе принести?

— Да бухал вчера, блядь, как долбоёб… — пробормотал я.

— Ты? Вчера? — спросил Маркус. — Ха-ха!

— Ха-ха! — рассмеялась Сара.

Наконец, отхожу от дрёмы и открываю глаза.

Потолок с деревянными панелями, на которых изображена не очень подробная карта Поднебесной. Это прямо пиздец архаичная карта, нарисованная ещё во времена, наверное, Алой династии — я обнаружил города, которых давно нет, а также не обнаружил городов, которые уже давно есть.

Приподнимаю голову с подушки и вижу Маркуса и Сару, сидящих на диване, поставленном перед кроватью.

— Какого хрена? — спросил я.

— Ты был серьёзно ранен Морганой, — сообщила мне Сара.

— Ну и потом получил ранение ядром в спину, — добавил Маркус. — А ещё тебя ударили по голове клевцом. Ну и пулями тебя здорово так обстреляли… И это всё после того, как ты отрубился.

— Чего, блядь?.. — нахмурился я.

— После того, как ты спалил труп Морганы, битва, почему-то, не закончилась, — вздохнул Маркус. — Мне пришлось тащить тебя почти двадцать километров, параллельно сражаясь с прущими со всех сторон кровососами. Благо, Сенис, крутой бородатый мужик, прикрыл меня. Ну и твой Квадробер сражался до конца.

— Получается, всё? — спросил я.

— С Морганой — да, — кивнула Сара. — С кровопийцами — нет. И с шуяо — тоже нет.

— Пусть ебутся с шуяо сами, — покачал я головой. — Мы свою работу выполнили. Моргана ведь была тем самым главным злом, ведь так?

— Этого мы ещё не узнали, — произнесла Сара. — Но мне хочется верить, что в ближайшие недели всё прояснится…

— Мне же ничего не оторвали, пока я был в отрубе? — начал я ощупывать себя.

— Ничего не оторвали, я проверяла, — усмехнулась Сара. — Как ты себя чувствуешь?

Прислушиваюсь к ощущениям.

— Нормально, — сказал я. — Только в голове лёгкий шум и жрать охота.

— Минуточку! — воскликнул Маркус и умчался куда-то.

Сара встала с дивана и прошла к окну. Она раздвинула шторы и посмотрела на внутренний сад с фонтаном и декоративными цветами, высаженными в форме Инь-Ян.

— Населению уже объявлено о победе императорских войск над кровопийцами, — сказала она. — Но это ещё не победа — есть теперь уже независимые командиры из второго колена, возглавившие лояльные себе подразделения. Они отступают на юг, а у нас, пока что, недостаточно сил, чтобы преследовать их.

— Они сами друг друга перебьют, — уверенно произнёс я. — Должен быть только один сильнейший кровосос, а все остальные должны ему подчиняться. И они будут убивать друг друга, пытаясь выяснить, кто из них сильнейший. Ну и без Морганы…

— Да, — кивнула Сара. — Но южные и юго-западные провинции нужно освобождать.

— Это не входит в наши обязанности, — сказал я. — Наша задача была уничтожить главное зло — Моргана пиздец как подходила под все критерии.

Эта мразь бы уничтожила всё население Поднебесной. Возможно, загнала бы всех в концлагеря, чтобы добывать кровь…

«Где-то это было…» — попытался я припомнить. — «А-а-а, фашисты ебаные! Кровь из детей выкачивали в концлагерях!»

Эта, по паспорту покойница, а по пизде разбойница, Моргана, собиралась устроить в Поднебесной Кровососущий Рейх — но вмешался бой. Моей пули с её башкой.

— Десертная порция экзотического блюда де пампье ля каше! — ворвался в спальню Маркус, несущий здоровенную кастрюлю. — А также столовый прибор — ля ковш!

— Мон дью! — заулыбался я. — Ты предвосхищаешь все мои гастрономические ожидания!

— Завтрак в постель, мсье Вэй! — поставил Маркус кастрюлю на кровать. — Просим!

— Всё-таки, ваше питание — это ужасно… — произнесла Сара. — Никакой эстетики — просто хрючево.

— Я бы попросил! — возмутился Маркус. — Вкуснейшее хрючево! Причём приготовленное руками личного шеф-повара самого императора!

— Да и ты сама, если я верно помню, а помню я верно, с удовольствием уплетала памповую кашу, — улыбнулся я. — Совершенно неэстетично и очень хрючевно!

— Я не отрицаю питательную ценность этого блюда, — сказала Сара. — Но оно не перестаёт быть хрючевом. Оно ведь ещё и тонет в кунжутном масле… Фу!

— Ничего не понимает в гранд кузин, (1) — покачал головой Маркус.

— Абсолютно, — согласился я.

— Что ж, приятного аппетита, Виталий, — вежливо улыбнулась Сара. — А я пойду работать — обязанности регента с меня так никто и не снял…

— Ах, да, бро… — начал Маркус.

— Что? — напрягся я.

— Накопилось дохуя делов по твоему профилю, — произнёс он.

— У меня только один профиль, — сказал я. — Накопились сломанные движки от «бэх»?

— Да какие движки? — усмехнулся Маркус. — По твоему великоканцлеровскому профилю — у нас намечается небольшая санитарная катастрофа…

— Да что там? — ещё сильнее напрягся я.

— Ты же ввёл запрет на сбрасывание тел морпехов, солдат и ополченцев в селитряные ямы… — произнёс Маркус. — Ну и, в общем, не получается их оперативно хоронить. Мы недооценили масштаб потерь, поэтому кладбища уже переполняются…

— Ох, блядь… — вздохнул я. — Ладно, сейчас отъемся, и пойдём разруливать проблемы.

*2920-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г . Юнцзин, Дворец Тёплого Лета, Залу Нефритовой Благости*

Стою у запертых врат в нефритовый зал и пытаюсь понять, что происходит.

— Что это значит, твою мать? — спросил я у хунлу Су Тяньфэна.

— Гун Вэй, это значит, что нас посетила очень важная делегация, — объяснил он.

Меня недавно, в очередной раз, повысили — теперь я гун, не ебаться важный аристократ. Это не значит ничего, реальных привилегий, сверх уже имеющихся, не даёт, поэтому я пожал плечами и просто принял это.

— Этот зал нужен для приёма иностранных делегаций, — вспомнил я. — Какие, блядь, иностранные делегации в Поднебесной? Шуяо?

— Меня не посвятили в подробности, — покачал головой Тяньфэн. — Мне велели привести гуна Вэя и ожидать вместе с ним.

Тут в коридоре показались Сара и Маркус, ведомые Хэ Яньсюном.

— Что происходит? — спросила Сара. — Меня оторвали от очень важных дел…

— И меня — я, вообще-то, занятой человек! — возмутился Маркус.

— Ну и я тоже не погулять вышел, так-то, — добавил я.

— Мы выполнили свою часть, — произнёс Яньсюн. — Уходим, Тяньфэн.

— Да что происходит, блядь⁈ — спросил я.

— Я не знаю, гун Вэй, — ответил Яньсюн, взял хунлу за рукав и пошёл прочь.

Мы пронаблюдали, как эти двое ушли, а затем повернулись к двери и прислушались.

— Есть какие-нибудь мысли? — поинтересовался я.

— Возможно, Реншу ебанулся и решил договориться с шуяо, — предположил Маркус.

— Нет, мой мальчик не настолько ебанат, — не согласился я. — Тут что-то другое…

— Скоро узнаем, — пожала плечами Сара.

Наконец, из нефритового зала донёсся звук бронзового гонга и врата начали открываться.

— Да ну нахуй… — прошептал Маркус, когда ворота открылись.

Бросились в глаза наставники Канг и Люй, одетые в официальные халаты из теневого шёлка, стоящие по бокам от мастера Фэна.

— Да не… — не поверил я.

— Проходите! — раздалось требование Реншу.

Заходим в зал и, по протоколу, падаем на колени и отбиваем троекратный поклон мордой в пол. После этого действа становимся рядом с представителями Храма Песни Священного Ветра.

«Ебать мой хуй…» — подумал я. — «Это значит… Это ведь значит… Ебать! Да! Да! Да! Ха-ха!!!»

Внутри я ликовал, но снаружи держал морду кирпичом.

«По-по-по-покер фейс, по-по-покер фейс!» — переключился я на бессмысленную мелодию, чтобы сдержать эмоции.

— Я велю тебе, мастер Фэн, гордиться своими учениками, — приказал император. — Твой храм воспитал великих героев, которые были нужны Поднебесной.

Мастер Фэн степенно поклонился.

— В качестве награды за превосходно выполненную работу, Храм Песни Священного Ветра получает привилегию получать любые доступные империи ресурсы по запросу, — продолжил Реншу. — Также я наделяю его правом учредить ставку постоянного эмиссара Храма во Дворце Тёплого Лета.

Мастер Фэн снова поклонился.

— Но есть и требование, — произнёс император. — Нам очень нужны юся, чтобы справиться с угрозой, исходящей от экспедиционной армии шуяо. Как в старые времена, я требую от Храма прислать в Юнцзин три десятка боеготовых юся. Снабжение и снаряжение будет осуществляться за счёт казны. Срок — пять лет.

Мастер Фэн снова не произнёс ни слова, а лишь поклонился.

Он из старой школы — по его понятиям, с императором можно разговаривать только тогда, когда он того потребует.

— Аудиенция завершена! — сообщил вышедший из-за трона хунлу Су.

Все «аудируемые», то есть, мы, исполнили троекратный поклон мордой в пол, а затем, пятясь, лицом к императору, покинули нефритовый зал.

— Мастер Фэн! — воскликнул я сразу же, как закрылись врата.

Старичок ничуть не изменился со дня нашей последней встречи — всё такой же суховатый, с добродушными и мудрыми глазами, а также склонностью задумчиво поглаживать бородку.

А вот наставники Канг и Люй изменились — поседели и стали суше. Время…

— Виталий, — улыбнулся учитель, а затем посмотрел на остальных. — Маркус и Сара. А Дора… Жаль. Это было не совсем ожидаемо мною, но я рад, что ваш «кулак» оказался лучшим.

— Изначальная оценка показывала, что вы все не протянете во внешнем мире и года, — добавил наставник Канг. — Я рад, что мы сильно ошиблись.

— Это хороший результат, — кивнул наставник Люй.

— В городе есть хорошее место, чтобы поесть и выпить? — спросил мастер Фэн.

Его вопрос ввёл меня в ступор.

Я вообще никогда не видел, чтобы мастер Фэн вёл себя, как человек, а тут такой вопрос.

— Мы в императорском дворце, мастер Фэн, — произнесла Сара. — Можем отобедать в покоях регента.

— А он не будет против? — нахмурился наставник Канг. — У вас с ним хорошие отношения?

— Очень хорошие, — улыбнулась Сара.

— Настолько хорошие, что регент — это она, — оскалился Маркус. — Но, если это слишком серьёзно, то можно отобедать в покоях великого канцлера или генерала армий Поднебесной…

— Так, — нахмурил брови мастер Фэн. — Что вы тут устроили?

Видимо, они пришли напрямик во дворец, без выяснения подробностей — им предстоит узнать очень многое…

— Наверное, лучше обсуждать это не в коридоре, — предложил я. — Сара тут старшая по рангу, поэтому идём в покои регента. Они недалеко.

Покои регента примыкают к покоям императорской династии. Наверное, это сделано на случай дворцового переворота и узурпации власти регентом — чтобы не пришлось далеко бежать с отравленным кинжалом наголо.

В покоях Сары мы заняли обеденный зал — сразу же засуетились многочисленные слуги, начавшие сервировать стол.

— Мне нужны объяснения, — потребовал мастер Фэн. — Вы захватили власть?

— Можно сказать и так, но… — начал я. — Всё несколько сложнее.

— Тогда рассказывай всё, с самого начала, — сказал мастер Фэн.

— Началось всё с того, что я выпал посреди болота на юге провинции Байдэн… — начал я.

Рассказываю всё, в подробностях и с отдельными ремарками собственного отношения к происходившим событиям.

Мастер и наставники слушали внимательно, не перебивая — в принципе, я раскрывал самые важные детали подробно, поэтому вопросов не возникало.

Слуги подали блюда из императорской кухни, а также вино и водку из императорских подвалов.

Через полтора часа я дошёл до сегодняшнего дня и поддатый мастер Фэн сделал останавливающий жест.

— Я тебя понял, юся Виталий, — кивнул он. — И вправду, иначе было нельзя — вы вынуждены были взять власть ради высшей цели. Это не считается отступлением от Пути и, как мы видим, даже было поощрено Небом.

Самое точное мерило «небесных поощрений», согласно путизму — результаты.

Враг повержен, Поднебесная относительно стабилизирована и мы живы. Выглядит, как успех. Что ещё нужно?

— Да уж… — произнёс впечатлённый рассказом наставник Люй. — Вы здорово рисковали, когда связались с новым оружием и привнесли в местное военное дело что-то из своих миров.

— Оно появилось здесь до нашего появления, наставник Люй, — сказал Маркус. — Мы не могли остановить это, поэтому нам пришлось возглавить модернизацию — иначе бы нас смели.

— Уже нечего обсуждать, — покачал головой мастер Фэн. — Сделанного не изменить. Главное, что вами было довольно Небо.

— Именно, — улыбнулся Маркус.

— Что теперь? — спросил я. — Нас вернут домой?

— Храм выполняет данные обещания, — кивнул мастер Фэн, а затем тщательно рассмотрел всех нас. — Вижу, что вы стали многократно сильнее. Вы уходили слабыми, но полными энтузиазма, а теперь я вижу вас, могущественных и опытных, а в глазах ваших проглядывается нажитая мудрость.

— Когда-то я мог шутя одолеть вас, Виталий и Маркус, — произнёс наставник Люй. — Теперь же…

— И ты, — посмотрел наставник Канг на Сару. — Я никогда не встречал настолько сильных призывателей духов.

— Вы — гордость нашего Храма, — отечески улыбнулся мастер Фэн. — Я с удовольствием верну вас домой.

— У меня есть одна просьба… — заговорил я.

— Остаться здесь не выйдет, — покачал головой мастер Фэн. — Нужно было стараться лучше и переступать через «Алмазные врата». Свой шанс ты упустил.

— Не дай бог! — воскликнул я. — Я осознанно не переступал через них! Я хочу домой!

— Тогда что у тебя за просьба? — спросил мастер.

— Возможно ли вернуть меня не прямо в момент забора, а, скажем, на пять минут раньше? — задал я вопрос.

Мастер Фэн задумался.

— Это будет тяжело, но возможно, — кивнул он. — Потребуется некоторое время. У остальных аналогичные просьбы?

— Конечно! — ответил Маркус.

— Да, — подтвердила Сара.

— Что ж, — произнёс мастер Фэн. — Так и будет.

— Заебись… — улыбнулся я.

Он взмахнул рукой и я взлетел. Пробив моей головой потолок, он усадил меня обратно за стол.

— Эх, не возымело эффекта, — произнёс он с неодобрением, глядя, как я вытряхиваю из волос щепки.

— Это был недешёвый потолок, — сказала Сара. — И он мне нравился.

— Мирское, — пренебрежительным тоном ответил мастер Фэн. — Юся Виталий — более не выражайся при мне. Не тому я вас всех учил.

— Понял вас, мастер Фэн, — учтиво поклонился я.

Я даже испытал прилив ностальгии, когда влетел башкой в потолок — эх, давно это было, м-да…

— Три недели, — сказал мастер Фэн. — Столько времени потребуется, чтобы вернуть вас назад. Вы успеете передать власть императору?

— Император уже готов, — улыбнулся я.

— Бескорыстные сердца — вот новый критерий подбора кандидатов, — произнёс мастер. — Люй, запиши.

Наставник вытащил из-за пазухи короткий свиток и внёс в него мудрые слова.

— Остальные, пусть и сражались за Поднебесную, внесли слишком малую лепту, — произнёс мастер Фэн. — Они останутся здесь навсегда. Или до тех пор, пока не пройдут свой Путь до конца.

— А как производится определение того, прошли мы Путь или нет? — поинтересовался Маркус.

— В Храме размещено особое устройство, артефакт величайшей сложности, способный определять колебание глобального Пути Поднебесной, — объяснил мастер. — Вы отвернули глобальный Путь с худшего маршрута — мы узнали об этом и прибыли сразу же, как смогли. Устройство показывает, кто именно из юся внёс наибольший вклад — это вы трое.

— Не думал я, что при своей жизни увижу юся, возвращающихся в родной мир… — улыбнулся наставник Канг.

— А шуяо? — спросила Сара.

— Это не ваша забота, — ответил мастер Фэн. — Вы исполнили своё предназначение и будет преступлением против Неба просить вас сделать что-то ещё.

— Сдавайте свои дела, — сказал наставник Канг. — Мы явимся, когда всё будет готово.

— Да! — воскликнул я.

— Всё сдадим! — заверил Маркус.

— Да, мы всё сделаем, — кивнула Сара.

Мастер и наставники встали из-за стола.

Мастер Фэн направился к выходу, но по пути забрал у проходившего мимо слуги бутылку рисовой водки.

— Очень хороший напиток, — прокомментировал он свои действия. — Мастер Гао будет рад такому гостинцу.

— Мы можем передать в Храм подарки? — спросила вдруг Сара.

— М-хм… — развернулся к нам мастер Фэн. — Что ж, можете.

— Двадцать ящиков рисовой водки во двор, — приказала Сара слуге. — И упакуйте лучшие яства из столовой — из всего, что готово.

— Эй, малец! — окликнул Маркус паренька, убиравшего посуду. — Слетай в мои покои и найди там моего ординарца. Пусть соберёт все мои вещи из теневого шёлка, а также возьмёт на складе двести метров теневого шёлка — всё доставить во двор.

— ЯНЬСЮН!!! — позвал я. — НАЙДИТЕ МНЕ ЯНЬСЮНА!!!

Мой зов не остался безответным и через несколько минут в покои ворвался мой бывший первый зам.

— Направь людей в императорские оружейные — пусть наберут по два-три экземпляра огнестрельного оружия, — велел я. — Также пусть прикатят двухцуневое оружие во внутренний двор.

— Плохая идея, — сказал наставник Канг.

— Не самая плохая, — не согласился с ним наставник Люй. — Мир изменился — юся тоже должны.

Мастер Фэн же просто кивнул.

Первой моей мыслью было вернуть мой княжий меч мастеру Гао, но потом у меня появилась идея получше…

— А вот это я прошу передать мастеру Гао, — попросил я, снимая пояс с револьверами. — Пусть изучит их — я уверен, он разберётся.

— А тогда вот эти штуки прошу передать мастеру Бао! — спохватился Маркус и снял свой пояс. — Этими штуками была убита сама Моргана, мать её ебал…

Мастер Фэн посмотрел на него, даже начал поднимать руку, но затем передумал.

— А вот это, пожалуйста, наставникам Кангу и Люю, — произнесла Сара и сняла пояс со своими револьверами калибра 6,7 миллиметров. — Не могу похвастаться тем, что убивала из них кого-либо, но это хорошее оружие.

— Ц-ц, — цокнул Маркус ближайшему слуге. — Слетай в мои покои, вслед за тем — принеси все патроны.

— Зачем нам это оружие? — спросил мастер Фэн.

— Это благодарность от нас, учитель, — ответил я и поклонился. — И Храм должен меняться — и вы вместе с ним.

Пока есть шуяо, будут нужны юся. И что-то мне подсказывает, исходя из гиперадаптивности шуяо практически ко всему, воевать с ними предстоит долго…

— Поторопитесь со своими подарками, — попросил мастер Фэн. — Нам скоро уходить.

— Скоро всё будет, — заверил его я. — Пройдёмте во внутренний двор.

Посреди сада, на площадке у фонтана, в течение получаса, собралась целая гора из ящиков.

Наставники расчертили брусчатку, а мастер Фэн открыл портал.

Канг и Люй быстро перекидали ящики в окно портала, а затем вошли в него сами.

— Ждите нашего прихода и будьте готовы, — велел мастер Фэн и тоже исчез в портале.

Портал закрылся и больше ничего не напоминало о приходе людей из Храма…

— Ебать, ниггер… — прошептал Маркус, а затем обернулся к нам. — Вы знаете, что это значит⁈

— Мы едем домой! — улыбнулся я.

— Да, мы едем домой… — без особой радости произнесла Сара.

*2920-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г . Юнцзин, Дворец Тёплого Лета, императорские покои*

— … не будем разводить официоз, — попросил я и протянул ножны с княжьим мечом. — Он слегка повреждён и повреждение это, к сожалению, неустранимо. Но зато оно напоминает о дне, когда мы с Маркусом завалили Моргану. И, в общем… Этот меч теперь твой, Реншу.

— Мой⁈ — до крайности удивился он. — Но это же… Я не могу…

— Мне, как ни крути, всё равно уходить, — поморщился я. — В моём родном мире такому оружию не место, даже если бы я мог забрать его с собой. Пусть этот меч послужит Поднебесной — в твоих руках.

— Это огромная честь, учитель! — заулыбался Реншу. — Я сделаю его династическим оружием! Я передам его своему первенцу, а тот передаст его своему!

— А для меня огромная честь в том, что моё боевое оружие будет носить сам Сын Неба, — улыбнулся я. — Эта мысль будет согревать меня.

— Как же мне не хочется расставаться с вами… — сказал Реншу, а затем крепко обнял меня.

— Мне тоже, — сказал я. — Но таков Путь.

— Таков Путь, — согласился император.

Всё, что нажил за эти годы, оставляю здесь.

И вещи, и силы.

Но то, что я заберу с собой — очень богатый жизненный опыт и воспоминания.

— Мне нужно идти — осталось несколько дел, — сказал я и направился на выход из императорских покоев.

Меня слишком растрогало всё это, поэтому нужно вернуться в покои и побыть одному.

— Легендарный княжий меч… — вытащил Реншу меч из ножен. — Ох-хо-хо! Он просто прекрасен! И он теперь мой… Ха-ха!

Иду по коридору и стараюсь запомнить каждую деталь. Лица людей, особенности интерьера — я этого больше не увижу никогда.

— Мастер Вэй!!! Вот вы где!!! — выбежал на меня Зонг.

— Что случилось? — спросил я.

— Дракон! — выкрикнул мой бывший пиарщик. — Он закончил и создал реку!

«Охуеть как своевременно…» — подумал я.

Впрочем, с нашей стороны всё уже сделано: в учебники записано подробное описание того, как тяньлун Фэйшаньцзо, из великого сострадания и благородства, свойственного лично ему, решил соединить реки Ду и Ашихэ.

Сделал он это, конечно же, потому что ему небезразлична судьба человечества, а не потому, что у него кризис среднего возраста и ему захотелось всенародного признания…

Жаль, конечно, что это речное сообщение пусть и останется навсегда крайне важным для региона, но не станет безальтернативным.

Теперь, когда война практически завершена, начнётся массовое строительство железных дорог, которые соединят все Центральные провинции с Юнцзином, а затем сделают всю Поднебесную единой.

Реншу ждёт величие.

— Мне начинать мероприятия⁈ — спросил перевозбудившийся Зонг.

— Естественно, — улыбнулся я. — Действуй согласно плану.

— Да, гун Вэй! — заулыбался Зонг.

Как мне известно, он серьёзно вложился в развлекательный бизнес, поэтому большая часть народных увеселений будет проводиться его компанией — он очень сильно наживётся на трёхнедельном торжестве в честь открытия реки.

— А что Фэйшаньцзо? — спросил я. — Где он?

— Улетел на восток, — пожал плечами Зонг.

Значит, посчитал, что его работа выполнена и можно заниматься чем-то ещё.

— Замечательно, — кивнул я. — Я рад, что всё получилось.

Иду в свои покои и вижу у дверей Морвен.

— Не ожидал? — спросила она.

— Как ты сюда попала? — нахмурил я брови.

— Теперь я работаю во дворце, — ответила она. — Я — нюгуань при императрице.

— Нихуя себе ты взлетела, — усмехнулся я. — Как?

— Ну, я сказала императрице, что хорошо знаю тебя и даже помогла тебе кое с чем… — улыбнулась Морвен.

— Будь осторожна, — предупредил я её. — Ты сама залезла в эту банку с пауками.

— Я уже заметила… — поморщилась теперь уже бывшая друидка. — И, кстати, спасибо за то, что ты сделал.

— За что? — не понял я её.

— За Моргану, — пояснила Морвен. — Это нужно было сделать давно, но никто не мог. Этот мир в большом долгу перед тобой.

— Если бы не Маркус и Сара, я бы просто сдох, — покачал я головой.

Она бы просто распорола меня, как жирного тунца, Экскалибуром…

Этот меч, кстати, попал в императорскую сокровищницу — это артефакт величайшей силы, который просто не должен использоваться кем-либо.

Я испытывал этот пожилой меч на легированной стали — он может резать её, как нож колбасу…

Мы с Маркусом изучали его: обнюхали со всех сторон и чуть ли не облизали, но так и не поняли, из чего он сделан. Какая-то магическая хуйня, совершенно чуждая нам. На вид — потерпевшая от времени железяка, а по функционалу — на две головы выше, чем мой княжий меч.

— Я слышала, что ты, кадалтид, скоро возвращаешься домой, — улыбнулась Морвен. — Может, переспим ещё разок, пока ты не исчез навсегда?

— Нет уж, спасибо, — покачал я головой. — Меня жена дома ждёт.

— В прошлые разы это тебя не останавливало… — произнесла она недовольно.

— Я не был уверен, что вернусь домой, — объяснил я. — Более того, тогда я был практически убеждён, что останусь тут навсегда. Теперь всё иначе.

— Эх… — вздохнула Морвен. — Значит, в другой жизни.

— Возможно, — улыбнулся я.

— Прощай, Виталий, — сказала она.

— Прощай, Морвен, — кивнул я и осторожно обнял её.

*2934-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г . Юнцзин, Дворец Тёплого Лета, внутренний двор восточного крыла*

— Брат, мне будет так не хватать тебя, — сказал я и крепко стиснул Маркуса.

Три портала стоят открытыми, но мастер Фэн не торопит нас. Только довольно улыбается.

— А мне тебя, ниггер… — ответил Маркус и хлюпнул соплями.

— Сара… — произнёс я, повернувшись к девушке.

— Не надо лишних слов, а то я расплачусь… — попросила она.

— Лучшее время моей жизни я провёл с вами, ребята, — сказал я, едва сдерживая слёзы.

— Ну вот… — произнесла Сара и заплакала.

— Бро, ниггер… — не сдержал слёз Маркус.

Обнимаемся втроём и стоим неподвижно.

— К-хм, к-хм… — деликатно кашлянул мастер Фэн.

Размыкаем объятия.

— Прощайте и не поминайте лихом, — сказал я, первым подойдя к своему порталу. — Я всегда буду любить вас.

— Прощай, юся Виталий, — улыбнулся мастер Фэн. — Помни о том, кто ты есть.

— Прощайте, мастер Фэн. — Обещаю.

Оглядываюсь на Маркуса и Сару, ободряюще улыбаюсь им и решительно ступаю в портал…

*6 августа 2025 года, г. Новосибирск, улица Немировича-Данченко*

«Oh lady, runnin» down to the riptide' — услышал я. — «Taken away to the dark side, i wanna be your left-hand man, i love you when you’re singin» that song…'

Очухиваюсь за рулём, впереди пустая улица, на бортовых часах 3:12 ночи.

— Ох, блядь! — случайно дёрнул я руль.

Пиздец как непривычно — очень странное чувство!

Одежда жмёт в плечах и в ногах, а вот давления поясного ремня не ощущается вообще. Обувь тоже жмёт, сука…

— Я ДОМА, БЛЯДЬ!!! — заорал я в восторге. — Рулевуха, блядь…

Руль расположен слишком низко, ну и положение сиденья тоже неудобное — надо регулировать.

Похуй!!!

Врубаю музыку погромче.

— О-о-о-о, блядь, моя роковая песенка! — услышал я знакомую мелодию. — Викенд, нахуй! Ослепительные огни, сука, твою мать в сраку, нахуй!!! Ха-ха-ха!!!

Снижаю скорость и останавливаюсь на светофоре, на левом крайнем ряду. Надо разворачиваться. Ну его нахуй, этот мост…

«Бля-я-я, Маркус и Сара…» — вспомнил я, регулируя руль под свои новые размеры.

Уже думал об этом. Нет, нельзя выходить на контакт с ними — это не те Маркус и Сара, которых я знаю и люблю. Это другие люди, для которых я чужой.

Видеть их — наносить себе ненужные душевные раны.

На зелёном сигнале разворачиваюсь дрифтом — сегодня у меня день рождения! Мне можно!

Еду к дому, по полузабытым улицам Новосибирска, и актуализирую в голове давно разработанный план.

Заезжаю во двор и паркуюсь на своём любимом месте, которое никто не успел занять.

Глушу мотор и выхожу из своей Ласточки.

Разминаюсь и чувствую, что стал значительно слабее. Лёгкость бытия исчезла напрочь — ощущаю собственную тяжесть.

Здесь нет никакой Ци, переливающейся по меридианам, поэтому нечему усиливать мою развитую мускулатуру далеко за пределы человеческих возможностей…

Одежда прямо вообще не подходящая — в некоторых местах висит, как на вешалке, а местами пережимает так, что аж трудно дышать. Да, я был алкашующим жиртрестом, когда уходил из этого мира.

Смотрю на детскую площадку и вижу турник. Хе-хе…

Запрыгиваю на него и начинаю подтягиваться.

Десять, двадцать, тридцать, сорок — полёт нормальный.

Пятьдесят — охо-хо…

Пятьдесят один.

Пятьдесят два…

Всё!

Спрыгиваю с турника и сразу же прыгаю на брусья.

Делаю пятьдесят отжиманий и чувствую, что всё, мышцы забились.

— Бля-ха-ха! — рассмеялся я. — Давно такого не было!

Меньше двадцати минут назад я мог поднять две с половиной тонны или бегать сотни километров в броне массой под 300 килограмм, а сейчас «забил» руки после скромного комплекса упражнений.

«Нужно срочно купить абонемент в качалку — эту красоту необходимо поддерживать», — решил я для себя. — «Да и жить без пампа я больше не могу».

В кармане что-то вибрирует. Ах, да, телефон!

Вытаскиваю из кармана мобилу и вижу СМС от банка — предлагает кредитнуться «выгодно». Ага-ага, иди нахуй…

В правом кармане джинсов обнаруживаю пачку сигарет. Да уж, блядь. Тоже идите нахуй.

Бросаю их в урну, вместе с зажигалкой.

Захожу в подъезд, по лестнице поднимаюсь на свой этаж и отпираю квартиру.

— Фу, блядь… — учуял я застоявшийся запах бомжатника. — Пиздец… Нужно собрать всё это говно и выкинуть нахуй…

Сна ни в одном глазу — почему бы не навести порядок?

Следующие полтора часа провожу в интенсивной уборке. Это прямо напрягло меня — физическая усталость одолевает, но кто лучше знает, когда достаточно, я или мой организм? Я, конечно же, ха-ха!

Весь срач был помещён в четыре девяностолитровых чёрных мусорных пакета, пыль протёрта, полы вымыты и блестят, как у кота яйца, первая партия грязных вещей отправлена в стиралку, а унитаз, раковина и ванна выглядят, как в магазине сантехники.

Запах в доме изменился с «бомжатник с давно гниющим трупом за диваном» на «лавандовый Мистер Пропер одолел в честном бою и жестоко изнасиловал Мистера Мускула в этой квартире».

Сажусь в своё продавленное кресло и мне решительно не нравится это ощущение. Навевает тоску и вызывает депрессию.

Встаю и сажусь на диван.

Достаю телефон и открываю «Ватсап». Открываю чат с Женей и вижу последние свои сообщения.

«Виталик, какой же ты мудак, нахуй…» — думаю я о себе прошлом, читая их. — «Жирная и безответственная алкашня…»

Открываю чат с шефом и пишу ему: «Семён Иванович, я увольняюсь — не могу больше работать. Прости за всё».

Он, как оказалось, не спит.

«Ты чего, Виталий Константинович⁈» — спросил он. — «Так же нельзя!»

«Это окончательное решение — мне нужно срочно уезжать, поэтому документы как-нибудь сами», — написал я. — «Ещё раз — прошу прощения за всё».

Также пишу Женьке: «Жень, мне надо уехать — примерно на полгода. Я перешлю тебе некоторую сумму, чтобы вы с детьми ни в чём не нуждались это время — зачти, как алименты сразу за полгода».

Так, теперь самое главное — надо посмотреть, онлайн ли в ВК Степашка.

Есть тут один заряженный тип, рассекающий на М4 CSL, пускающий слюнки на мою Ласточку. Он и так подходил, и этак — предлагал за неё очень серьёзные бабки.

Просто именно такую Ласточку с салона не купишь — у меня уникальная сборка, чистый «немец», к тому же, проапгрейженый почти до топа — все запчасти в оригинале, никакого колхоза, полностью обслужена, в родном окрасе, даже стёкла заводские, почти без сколов, благодаря тому, что она вся в плёнке.

Но Степашка — он долбоёб, обожающий выжимать из машины все соки.

Познакомились мы с ним в BMW-клубе, но особого общения у нас нет. Зато я знаю, что он готов выложить за мою Ласточку солидную котлету.

Немного жаль её, но Степашка, ещё раз, долбоёб, который сгубит её со 100% вероятностью. Может себе позволить, хуле.

— Алло, здоров, — набрал я его. — Предложение ещё в силе?

— Ха, здорова! — ответил Степашка. — Конечно! 3,8 лямов — реально согласен?

— Если привезёшь кэш, то хоть сегодня утром, — ответил я, скрепив сердце.

Ничего-ничего, возьму новую, когда вернусь. Да хоть две или даже три! Но моя Ласточка, чудом не убиенная, навсегда в моём трепетном сердечке…

— Ха-ха! — обрадовался Степашка. — Мля, Виталик, ты мне елею ведром на душу налил! Ночка сразу стала улётной! Завтра утром, где-то к часу, подскочу с кэшем!

Ебать у него утро начинается — после полудня. Мажорик.

— Всё, зарубились, — сказал я и завершил вызов. — Не плакать… Не плакать… Виталик, ты взрослый мужик…

Врубаю телевизор, чтобы отвлечься от тяжести поступка.

Какой, нахуй, Академег⁈ Первый канал, нахуй! Новости, блядь!

Я забыл практически всё — меня не было здесь почти двадцать лет! Я прожил в Поднебесной полноценную жизнь, от звонка до звонка! Никто, блядь, не поверит, если расскажу!

Подумают, что алкаш белку поймал и не отпускает!

«… десятидневный ультиматум Трампа…»

«… Медведев открыто угрожает войной…»

«… предложили ввести предельный срок службы автомобилей…»

Что это за пиздец⁈

Какой-то другой мир, блядь…

«Какой ещё, сука, ультиматум⁈» — спросил я себя. — «Все мозги себе пробухал — ничем не интересовался…»

Посмотрел новости некоторое время, потом меня это заебало и я решил, что будет у меня время на реадаптацию, но вот на что точно мало времени — это на подготовку.

— Где же этот сраный ноутбук… — начал я рыскать по всей квартире.

Ноутбук обнаружился на антресоли — вытаскиваю его, раскладываю на кухонном столе и подключаю к зарядке.

Когда этот реликт шарагинской эпохи раздуплился, начинаю сёрфить интернет.

Пишу на английском «Marcus Fitzgerald Smith» и нахожу страницу моего чёрного бро на Фейсбуке. (2)

Наконец-то я увидел его Ford Mustang GT S197 цвета индиго. Зачётный «американец», прямо очень.

И видно, что Маркус обожает свою тачку — больше половины фото в профиле, так или иначе, связаны с нею. Да-да, знакомая ситуация…

Следующий запрос — «Sara Stankeraite». Легко нахожу её в том же Фейсбуке, но фотографий у неё мало — большей частью старые, времён 10-х годов.

«Как же хочется написать, но…» — задумался я. — «Нет. Незачем бередить раны».

Далее я начал искать информацию, как мне попасть в Китайскую Народную Республику. Это чистый туризм и кое-что ещё…

Открываю страницу Википедии о Китае и переключаю её на китайский язык.

Естественно, нихуя общего с байхуа и цзиньянем. Некоторые известные мне иероглифы я вижу, но они легко могут значить что-то иное.

Я единственный на этой планете владею двумя богатыми и уникальными языками — возможно, смогу приподняться, как «создатель» целых двух полноценных языков на базе древнекитайского, ха-ха…

Нет, китайский мне учить смысла никакого, легко обойдусь английским. Ну, или найму переводчика — это вообще не проблема.

Итак, мне нужно найти что-нибудь интересное в Гонконге или в Шанхае…

*10 августа 2025 года, г. Новосибирск, Международный аэропорт Новосибирск*

— Ты угораешь, Виталик? — спросила Женя.

— Нет, не угораю, — ответил я ей. — Скоро посадка, поэтому не смогу долго говорить.

Не знаю, что толкнуло её позвонить мне — наверное, перевод полутора миллионов рублей.

— Ты откуда взял столько денег? — спросила она. — И куда ты летишь?

— Продал свою «бэху», — ответил я. — А лечу в Китай — есть у меня там кое-какие дела…

— Продал⁈ — удивилась моя бывшая. — А как же «да никогда в жизни!» и «я лучше почку продам!» — не припоминаешь?

— Смутно припоминаю, — сказал я. — Но люди меняются — и я изменился.

Люди в терминале обращают на меня внимание — я слишком накачанный, чтобы не бросаться в глаза.

— Китай? — спросила Женя. — Какие у тебя там могут быть дела?

— Я не хочу об этом говорить, — честно ответил я.

— Что у тебя с голосом? — спросила она.

— А что не так? — не понял я.

— Ты говоришь как-то иначе… — произнесла Женя с подозрением в интонациях.

— А-а-а, это, ха-ха! — понял я. — Я просто трезвый.

— Ну-ну… — сказала на это моя бывшая. — Посмотрим, насколько тебя хватит.

— Ещё лет на сорок — это точно, — заверил я её. — Всё, не могу больше говорить — пока.

— Ст… — хотела что-то сказать Женя, но я прервал вызов.

С бывшим шефом плохо закончили — он был пиздец как недоволен, даже пытался найти меня дома, но потерпел провал. Я в это время был в магазине, покупал себе новые шмотки, потому что из моего предыдущего гардероба не подходит вообще ничего.

Он писал мне — утверждал, что я пидор, потому что меня переманили конкуренты, вместе со всей моей клиентской базой. Но я передал все контакты Петровичу, поэтому с этой стороны всё честно.

Ну и, блядь, естественно, меня начали вызванивать конкуренты…

Предлагали сравнительно неплохие условия, но я больше не вернусь в автосервис. Отвык уже, ну и не предел мечтаний далеко.

Есть у меня другое увлечение, которое точно будет приносить определённую прибыль, если сделаю всё правильно.

Наконец, посадка — захожу в самолёт и сажусь на своё кресло.

Взлетаем.

Чувствую перегрузку — эх, давно этого не испытывал…

Лечу в Алматы, которые в Казахстане — там пересадка и рейс в Гонконг.

Полёт прошёл без происшествий — даже никакой турбулентности и прочей хуйни.

В Алматы пришлось два часа потусоваться в терминале. Всё дорого — просто пиздец. Охуели.

«Дьюти-фри, блядь…» — посмотрел я на ценники. — «Коншенс-фри, (3) скорее».

Наконец, посадка и я снова в небе.

На этот раз не повезло — место рядом с яжемамкой и орущим ребёнком. Я его понимаю, конечно: он отчётливо осознаёт, что мы взлетели на 30-летнем самолёте и поднялись на высоту десять километров, и всё, что нас ограждает от ебейшего холода и неминуемой смерти — это два миллиметра алюминия, немного стекловолокна и декоративная пластиковая панель. Не будь я таким стеснительным, я бы тоже орал, как оглашённый…

К счастью, я купил беруши, поэтому почти не слышал его вопли ужаса и бессилия. Что-то это мне напоминает, м-да.

«Все люди, что сидят со мной в самолёте, даже представить себе не могут, сколько я вырезал людей и нелюдей», — подумал я, глянув на упитанную тётку, интенсивно жующую жвачку.

Тысячи — своими руками. Сотни тысяч — чужими.

Я настоящее чудовище, если подумать.

И Храм выпустил это чудовище в ничего не подозревающий мир.

*11 августа 2025 года, г. Гонконг, отель ' Hillwood House '*

— Фу-у-ух… — выдохнул я, развалившись на кровати отельного номера.

4731 рубль в сутки — это грабёж ебаный, конечно, но выбирать не приходится. Альтернативы — капсульные отели за 1700–2200 рублей за сутки, где нет даже личного туалета и душевой, хостелы, а также парковые скамейки.

Зачем я вообще прилетел в Гонконг? А ради маджонга.

Витя Маджонг настроен заработать кучу бабок на наивных ханьцах. Если не получится записаться на местный турнир, который начнётся через восемь дней, то попытаю удачу в подпольных казино.

Последнее может создать мне проблемы на ровном месте, поэтому нежелательно. И хрен бы с бандитами, местные менты могут устроить мне столько проблем, что трусами не отмашешься…

Лучше провести всё официально, заплатить налоги и жить спокойно.

Пару дней потусуюсь здесь, а затем рвану в Макао — читал, что там тоже есть пара событий для местных. Нужно записаться и попробовать пройти отбор.

Призовые фонды совсем не те, каких можно было ожидать — от 1200 до 4500 баксов, но это тоже мясо. Самое главное — набрать рейтинг в частых играх, а также сделать себе какое-никакое имя. Ну и, думаю, язык подучить придётся, потому что насчёт английского я погорячился — аборигены его практически не знают.

Сначала я отнёсся к этой идее прохладненько — это азартные игры. Это игрушка дьявола, есьжи…

Но мне нужно быстро намутить себе первоначальный капитал.

Если окажется, что тут в маджонг и го играют какие-то непобедимые боги Олимпа, а моё «кунг-фу», по местным меркам, полная хуйня, то я займусь кое-чем другим. У меня есть другие профильные навыки из деятельности юся, которые можно монетизировать.

Единоборства. Но постараюсь не доводить до этого, потому что драться за деньги — это как-то не ок, в моём понимании.

«Нет времени отдыхать — идём!» — вскочил я с кровати, взял принадлежности для игры в го и вышел из номера.

Спускаюсь в лобби и приветливо улыбаюсь девушке за стойкой.

— Не подскажете, где здесь можно поиграть в го? — спросил я.

— Вам нужно в парк Цзюлун, — дежурно улыбнулась она. — По Нэйтан роуд на юг — мимо не пройдёте.

— Благодарю, — обозначил я поклон и пошёл в парк.

Время обеденное, там должны тусоваться крепкие любители го из числа пенсов. Никогда не надо списывать пенсов со счетов — они ещё способны показать мастер-класс. Особенно в Китае…

Парк обнаружился в пятистах метрах от отеля — я предвидел, что там будет гошная тусовочка, поэтому выбрал отель максимально близко к парку.

Естественно, здесь я встретил фанатов тай-чи.

Тай-чи — это комплекс оздоровительных упражнений. В Храме мы применяли его для разминки перед серьёзными упражнениями, но в Китае так сложилось, что теперь это местное боевое искусство и пенсы тупо приходят в парк и начинают хуярить тай-чи, в соло или группами, часами.

Но мои пацаны и девчули не гнутся коллективно у фонтана — они сидят в тени деревьев и ожесточённо хуярятся в го и маджонг…

— Приветствую, — отвесил я поклон уважаемым людям. — Могу присоединиться?

Говорю на английском, потому что на местном китайском знаю лишь пару десятков фраз.

— Смотреть, крупный лаовай! — воскликнула одна из старушек, собравшая неплохую комбинацию в маджонге.

Сказала она это на местном китайском и понял я её лишь частично. Что за «лаовай» — хрен его знает…

— Умеешь играть в го? — спросил дедок в шортах и обвисшей серой майке.

Этот спросил на английском — контакт налажен.

— И в маджонг, — кивнул я.

— Эй, Кэсюй, проверить лаовай, пить молоко! — мотнул он в мою сторону головой, а затем посмотрел на меня. — Кэсюй посредственно играет в го, поэтому если проиграешь ему, то говорить нам не о чем и тебе здесь не будут рады.

Сажусь за свободный парковый стол и раскладываю доску. Напротив меня садится мужик лет пятидесяти, сразу начавший смотреть мне прямо в глаза, пристально, с вызовом.

Начинаем играть и Кэсюй открывает партию с классического буцзюя (4) «звезда-звезда».

Играет он осторожно, делая исключительно «правильные» ходы.

«Ха-ха, книжник, значит…» — понял я, с кем играю. — «Будешь играть строго по учебнику — далеко не уедешь. До первого столба».

Ладно, нельзя сразу жать его, поэтому сымитирую «книжность», чтобы он не разглядел подвоха. Позволяю себе лишь слегка нестандартные ходы, которые можно принять за незначительные ошибки.

«Но это не ошибки, родной», — подумал я, глядя в глаза полностью сосредоточенному оппоненту.

Ближе к середине партии решаю, что хватит с ним сюсюкать и начинаю, потихоньку, охуевать — мне уже понятно, кто передо мной сидит, поэтому охуеваю безнаказанно, но в рамках дозволенного.

Лезу на потенциальные территории, строю фальшивые группы, чтобы спровоцировать его на вторжения, а Кэсюй ведётся и совершает, раз за разом, бессмысленные обмены.

Наконец, рассекаю его центральную группу прямым разрезом и Кэсюй начинает пытаться «жить», то есть, собрать в рассечённых группах по «два глаза». (5)

— Пиздец! — воскликнул мужик, который ответил мне первым.

— Это лаовай не просто тупой угол лаовай, — произнесла женщина, игравшая в маджонг.

Вокруг нас собрались даже фанаты тай-чи — все смотрят, как я триумфально доёбываю группы Кэсюя.

— Как тебя зовут? — спросил неформальный лидер маджонгово-гошных пацанов и девчуль, сразу после завершения партии.

Кэсюй в ярости — он встал из-за стола, отошёл в сторону и начал ругаться. Не на меня, а на себя.

— Зови меня Вэем, — ответил я. — Но моё настоящее имя — Виталий.

— Вэй, короче, понял, — кивнул дед и протянул руку. — Ю Дуньхай.

Исполняю учтивый поклон и отвечаю на рукопожатие.

— Давно живёшь в Китае? — спросил Дуньхай.

— Только прилетел из России, — ответил я.

— А-а-а, Россия… — заулыбался он. — Ты неплохо играешь в го.

— Да, есть опыт, — кивнул я.

— Зачем приехал в Гонконг? — поинтересовался Дуньхай.

— Хочу поучаствовать в ближайшем турнире, — честно ответил я. — Скоро отбор — мне нужна практика.

— Ха-ха! — рассмеялся он. — Только приехал в Китай, а уже хочешь поучаствовать в турнире⁈

— Да, — кивнул я.

— А ты мне нравишься! — попытался похлопать меня по плечу Дуньхай, но ростом не вышел.

Неудобно получилось…

— Что есть лаовай? — спросила женщина.

— Она спросила, чем тебя кормили, что ты так вымахал? — перевёл Дуньхай.

— Да обычной едой, — пожал я плечами.

— Можешь приходить сюда и играть с нами, — разрешил мне Дуньхай.

Проверочку прошёл, значит.

— Благодарю, — поклонился я. — Кто-нибудь хочет сыграть в маджонг?

— Хотеть, — сказала пожилая женщина, зовущая меня лаоваем.

Что за слово? «Лао» — это старый, пожилой, а вай… Ну, тут как-то иначе выставляют интонации. Что-то вроде «вне» или «за пределами». Внешне пожилой? Хуй его знает…

— Что значит лаовай? — спросил я.

— Чужак, — ответил Дуньхай.

— «Вай» — это… — начал я.

— «Внешний», — пояснил Дуньхай.

Достаю телефон и рисую иероглиф «вай», то есть 外.

— Да, — кивнул Дуньхай, посмотрев на экран. — Ты знаешь иероглифы?

— Некоторые, — ответил я.

— Все мы знаем лишь некоторые, — усмехнулся дедок. — Определённо, ты мне нравишься, Вэй!

— Играть, — позвала меня женщина. — Беньюй, Пин — сюда!

— Это Е Яньинь, — представил её Дуньхай. — Она очень хорошо играет в маджонг, поэтому можешь даже не надеяться впечатлить нас.

— Хорошо, не буду, — сказал я и сел напротив Яньинь.

К нам присоединились ещё двое пожилых окуней, и мы начали партию.

Я стал дилером, то есть моя сторона — Восток. Яньинь — Юг, а Беньюй и Пин — Север и Запад.

Первая раздача была разведывательная, мне нужно понять, кто есть кто.

Почти сразу стало ясно, что тётенька играет отлично, но недостаточно отлично, чтобы бодаться со мной — я играл против настоящих мастеров и выигрывал, иногда…

Сначала я действовал осторожно, потому что ждал подвоха от двоих пожилых окуней, но они оказались ровно теми, кем мне показались — середнячками.

Если бы речь шла о Юнцзине, то я бы сказал, что уровень Яньинь — это любительские турниры, на которых она бы очень часто занимала призовые места. Но любительские турниры — это не моё пальто, потому что слишком легко и нет никакого вызова.

На вторую раздачу она контратаковала, причём с особым понтом — не взяла три одинаковых кости. Но я заметил, что она взяла красного дракона.

На третьей раздаче я собираю комбинацию «Сань сюэ тун шунь», но держу руку закрытой и не заявляю о готовности. Яньинь воспринимает это, как проявление слабости и очень зря.

Финальная раздача прошла легко — после последовательных поражений в предыдущих раздачах, она потеряла уверенность и действовала чрезмерно осторожно, что обрекло её на поражение.

— Маджонг, миссис Яньинь, — произнёс я и улыбнулся.

Она встала из-за стола и посмотрела на меня тяжёлым взглядом.

Собравшиеся зрители молчали. Возникла звенящая тишина.

— Ладно, — сказал Дуньхай. — Яньинь, уважение.

Пожилая катала переборола себя и отвесила мне поклон, а я с готовностью ответил аналогично.

— Благодарю за игру, — сказал я.

Яньинь кивнула, а затем быстро пошла на выход из парка.

Это очередное доказательство того, какого они реально мнения о байгу… тьфу ты, об иностранцах. Яньинь восприняла этот проигрыш как страшный позор, поэтому ретировалась поскорее, чтобы сохранить хотя бы часть лица.

В Поднебесной я заработал основательную репутацию, поэтому иметь со мной какие-либо дела было не просто можно, а даже почётно, но здесь…

«Всё впереди», — подумал я с уверенностью.

*3 сентября 2025 года, г. Макао, отель ' Wynn Macau ', номер Виталия*

«Ебать тут нахуевертили всякого…» — вновь я рассмотрел свой номер.

Это до беспредела роскошный отель — мне приходится отстёгивать по 64 360 рублей в сутки, за базовый номер.

И в гробу я видал такие цены, но таково требование — участники закрытого турнира по го должны проживать в отеле.

Я бы никогда не попал на этот турнир, так как не успел набрать достаточно рейтинга, если бы не неистребимое кумовство.

У Яньинь внучок, Бо Фатан, состоит в компартии, является заместителем секретаря партячейки Гонконгского политехнического университета — по просьбе внучка секретарь пришёл в парк, посмотреть, что за лаовай разваливает уважаемых людей в го и маджонг. А уже через него обо мне узнал Чэнь Бочжи, замглавы Отдела Объединённого Фронта в Гонконге, являющийся одним из самых веских дядь во всём городе.

Лаовай, очень хорошо играющий в го, заинтересовал его, поэтому меня позвали на чемпионат по го среди студентов университетов, где я шутя развалил студентиков, а также двоих преподавателей. Это была заявочка, которую восприняли очень серьёзно.

Меня даже показали по гонконгскому ТВ…

И всё это, в совокупности, привело меня к закономерному итогу — я участвую в закрытом турнире по го.

Правда, я даже не надеялся именно на этот турнир, рейтинг не тот, меня знают слишком мало людей, практически нет фанбазы, поэтому организаторам было невыгодно делать для меня исключение, но тут вмешалась компартия.

Я вообще никогда не интересовался политикой, мне как-то похуй, что там и как, но, видимо, надо было интересоваться ею больше, потому что я вообще не выкупаю, почему в СМИ и в общении все напирают на то, что я русский и это пиздец как важно.

Это как-то связано с напряжённой международной обстановкой и всей хуйнёй, наверное, но мне насрать — мне нужно первое место на турнире и жирный куш.

Изначально я рассматривал в качестве источника быстрого дохода маджонг, но оказалось, что партия смотрит на него, как на говно, очень неодобрительно, так как на нём до сих пор держится флёр очень азартной игры.

«Да, некоторые проигрывали мне в маджонг, буквально, всё — свои жизни», — подумал я. — «Это крайне азартная игра».

А вот го — это другое. Это традиционная национальная игра, её обожают, ею гордятся, а это значит, что партия не только поощряет проведение турниров, но иногда даже финансирует их.

Собственно, у меня появился покровитель — Хань Цземин, глава Отдела Объединённого Фронта в Гонконге, который заинтересован в том, чтобы я, как минимум, поучаствовал в турнире, чтобы «углубить и укрепить международные отношения в инициативном порядке».

Мне очевидно, что обо мне знают в партии, поэтому Цземин работает не по самоволке, а с санкции вышестоящих товарищей…

Только вот отель мне никто не оплачивает, приходится растрачивать праведно нажитые средства.

На частных состязаниях в маджонг и го я заработал всего тридцать четыре тысячи юаней, что просто смешно, поэтому сейчас я трачу средства со своей Ласточки.

Нет, на самом деле, 34 000 юаней — это 379 000 рублей, что дохуя и покрывает проживание в отеле, но этого слишком мало для моих целей.

Я мог бы тусоваться в Гонконге полгода и заработать на этом необходимый минимум, но это не вариант, потому что полиция с подозрением относится к приезжим «профессиональным игрокам». Рано или поздно, меня бы взяли за жопу и допросили на предмет выплаты налогов…

Единственный надёжный вариант — легально выиграть турнир, сделать «подарок» главе Хань Цземину, заплатить налоги и искать дополнительные варианты заработка.

Общий призовой фонд закрытого турнира в отеле «Уинн Макао» составляет 3 000 000 юаней, причём победитель забирает половину — 1 500 000. За второе место полагается 1 000 000 юаней, а за третье место — 500 000.

Полтора миллиона юаней — это 16 747 000 рублей. Миллион — это 11 165 000 рублей.

Но я даже не рассчитываю занять первое и второе место, потому что в Макао уже слетелись сильнейшие игроки в го, желающие срубить большой куш.

Моя цель — третье место и 500 000 юаней. Это 5 582 000 рублей, что неплохо, для начала.

Будут ещё турниры…

Зазвонил телефон.

— Господин Ковалёв, — услышал я голос ассистентки распорядителя турнира. — В лобби вас ожидают сопровождающие.

— Хорошо, я понял, — ответил я. — Благодарю за уведомление.

Спускаюсь в лобби, где меня встречают ребята от владельцев заведения, которые нужны для формальности — сопроводить меня в казино отеля, где в VIP-зале будет проводиться турнир.

Глава отдела Хань сообщил мне вчера, что ставит на то, что я займу призовое место, какие-то деньги и очень рассчитывает на меня.

«Посмотрим…» — вошёл я в VIP-зал.

*5 сентября 2025 года, г. Макао, отель ' Wynn Macau ', номер Виталия*

— … триста тысяч девятьсот девяносто девять, — считал я купюры. — Четыреста тысяч.

Теперь надо правильно распорядиться этим баблом и не терять голову.

С меня уже удержали 100 000 юаней налога — тут государство автоматизировало этот процесс, поэтому не нужно бегать с бумажками по инстанциям. Нет, кое-куда сходить пришлось — я получил справку о том, что заплатил налоги в КНР и мне зачтут это в НДФЛ, потому что есть договор между Россией и Китаем о двойном налогообложении.

Следующее событие будет через два месяца, в Шанхае.

Вчера, вместе с призом, руководство казино передало мне приглашение на закрытый турнир — Хань Цземин уже уведомлён и горит энтузиазмом.

Призовой фонд — 4 000 000 юаней, 2 000 000 — 1-е место, 1 250 000 — 2-е место, а 750 000 — третье место.

Цземин отказался принимать «подарок» в размере 100 000 юаней и сказал, что лучше повременить до следующего турнира. Это практически прямое указание, что надо больше.

«Но какие же зубры против меня играли…» — вспомнил я ход турнира.

Там собрались настоящие убийцы, играющие в го, как полубоги Олимпа. Я почти чудом дошёл до полуфинала и проиграл некоему Лю Чанли, двадцатипятилетнему парню, который только пару месяцев, как выпустился из университета.

Этот сопляк уехал в Нанкин с миллионом юаней, но я всё равно был доволен.

Теперь нужно ещё больше практиковаться, учить язык и готовиться к турниру…

— Алло? — ответил я на вызов.

— Виталик, ты чего трубку вчера не брал? — спросила Женя.

— Была важная встреча по работе, — ответил я. — Как ты? Как дети?

— Ты опять трезвый? — спросила она.

— Абсолютно, — ответил я серьёзно.

— Когда вернёшься в Новосибирск? — задала Женя вопрос.

— Как закончу тут, — вздохнул я.

— Ты сильно изменился, — сказала она. — Что-то случилось?

— Да, кое-что случилось — решил полностью изменить свою жизнь, — ответил я. — Спортом занялся — сейчас активно вес сбрасываю. Уже десять килограмм скинул.

Всё чистая правда — спортом я занимаюсь интенсивно, но это не помогает сохранять объём мускулатуры. Я потерял девять с лишним килограмм мышечной массы, но и хуй с ней — всё равно я выглядел, как анаболический бычара…

— Да? — удивилась Женя. — Скинешь фото?

— Рано ещё, — ответил я. — Вживую увидишь.

— Ха-ха, ну, хорошо, — скептически усмехнулась Женя.

— Мне надо по делам, — решил я закруглить разговор. — Вечером созвонимся.

— Ладно, пока, — попрощалась она. — Удачи с… чем ты там занимаешься. Надеюсь, что это не «Онлифанс»…

— Ха-ха-ха! — засмеялся я. — Нет, это не вебкам, уверяю тебя. Хуже!

Завершаю вызов и смеюсь.

Смотрюсь в зеркало шкафа. Да, на «Онлифансе» я бы имел успех — слышал я, что мускулистые мужики очень нравятся специфическим индивидам…

Но дрочить на камеру я не намерен — это пиздец какой-то.

*7 ноября 2025 года, г. Шанхай, отель ' Amanyangyun ', тренажёрный зал*

Основательно потренировавшись на не до конца понятных снарядах, я посетил душ и направился в номер.

Через полтора часа будет начат турнир — меня позовут, но перед этим мне нужно встретиться с человеком от компартии.

— Ты где ходишь? — настиг меня в коридоре недовольный Хань Цземин. — Встреча через десять минут!

Он волнуется, потому что эта встреча для него очень важна — я не вкуриваю, что тут происходит, но Цземин прямо потеет.

— Да я сейчас быстро переоденусь и пойдём, — кивнул я ему. — Чего ты паришься не по делу?

— Ты даже не представляешь, что это за человек! — воскликнул Цземин. — Это председатель Гао! Он вхож в кабинет к самому генеральному секретарю Си! Он из высших членов партии!

— А-а-а, ну, окей, — вздохнул я и вошёл в номер.

Быстро одеваюсь в серый деловой костюм, сшитый на заказ и обошедшийся мне в 144 000 рублей.

— Идём! — позвал меня Цземин.

Проходим через половину отеля и оказываемся в ресторане, где я сразу «срисовываю» телохранителей важной шишки. Эти спортивного телосложения ребята заняли выгодные позиции по всему ресторану и стараются делать вид, что они тут предметы интерьера.

Меня и Цземина обыскали у входа в VIP-кабинку, а затем пропустили.

— Цземин, дорогой! — встал из-за стола председатель Гао.

— Приветствую вас, дорогой председатель Гао, — в пояс поклонился Цземин.

— Здравствуйте, председатель Гао, — изобразил я почтительный поклон.

— А это он, наш знаменитый «непобедимый русский», — улыбнулся председатель Гао. — Присаживайтесь…

Садимся напротив него и почтительно молчим. Официанты начали заносить блюда.

— Говорят, что твои способности игры в го оцениваются в 8–9 дуань… — заговорил председатель.

Председатель чего он — хуй его знает. Цземин не успел мне объяснить, но понятно, по количеству охраны, что этот добродушного вида дядечка входит в высший эшелон партии.

— Говорят, председатель Гао, — кивнул я.

По примерным оценкам, игроков 8 дуаня, или, если по-японски, дана, в мире насчитывается около 2500 — и подавляющее их большинство проживает в Китае, Японии и Корее.

А 9 дуань — около 300 человек на всей планете.

В Поднебесной были, конечно, чемпионаты по го, но я в таких не участвовал и к квалификации не стремился. В Храме нас дрочили по го, потому что разного рода чинуши обожают сыграть партеечку и, в перерыве, обсудить гонорар за голову какого-нибудь чудовища, а ещё исторически сложилось, что с любым юся можно сыграть в го или маджонг и он обязан показать уровень.

Уровень юся в игре в го или маджонг — это лицо Храма. Я не позволяю себе ударить в грязь лицом Храма и оказалось, что делаю это прямо охуенно, по местным меркам.

— Появление русского игрока, сумевшего занять третье место на турнире в Макао — это весьма необычно, — произнёс председатель Гао. — Как ты научился так играть?

— Я увлекался го и маджонгом с самого раннего детства, — ответил я. — Учился сам.

Почти правда. Чисто технически, в Храме я стал примерно шестилетним соплежуем и почти сразу начал обучаться по профилю, куда входили го и маджонг…

— Очень необычно… — покивал председатель. — И мне, как члену Коммунистической партии Китая, очень приятно видеть, что наша культура проникла так далеко, что даже обычный новосибирский автомеханик сумел освоить го на таком высоком уровне…

Очевидно, они «пробили» меня через доступные источники и узнали всю мою подноготную.

— Так чего ты хочешь, Виталий? — спросил председатель.

— Хочу испытать свои навыки, — ответил я. — Ещё пара-тройка турниров, чтобы определить свой реальный уровень, а затем можно возвращаться домой.

— А деньги? — усмехнулся председатель Гао. — Деньги тебя интересуют?

— Не без этого, — улыбнулся я. — Когда они бывают лишними?

— Ты мне нравишься, Виталий, — сообщил мне он и закурил сигарету. — Я буду присматривать за тобой.

— Благодарю, — кивнул я.

— Угощайтесь, — указал он на яства.

— А я… — начал Цземин.

— С тобой мы поговорим после турнира, — ответил председатель. — По результатам.

Цземин нервно сглотнул слюну и коротко кивнул.

— Я бывал в России трижды — один раз в Петербурге и дважды в Москве, — произнёс Гао. — В мае этого года я был на параде в честь Победы. Но никогда я не посещал Новосибирска — это хороший город?

— Мне нравится, — пожал я плечами и наложил себе в тарелку кусочки утки по-пекински.

— Возможно, когда-нибудь я съезжу и посмотрю на него… — сказал председатель.

В общем, я так и не понял причины для тряски у Цземина, потому что по сути-то поболтали ни о чём — председатель просто захотел посмотреть на меня лично, чтобы понять, что я за человек.

Но вся эта шумиха, если честно, для меня нежелательна. Отечественные спецслужбы уже, с вероятностью 100%, зафиксировали какие-то непонятные движения, поэтому возможен неприятный и пристрастный разговор, когда я вернусь в Новосибирск…

А после сытного обеда я направился в конференц-зал, переоборудованный в игровой зал для го.

Шесть столов, мужчины и женщины в дорогой одежде, нервные игроки, суетящиеся официанты, а также серьёзная охрана — выглядит всё это слишком непривычно. За что-то цепляются глаза, что-то вызывает ощущение неправильности.

«Ах, да», — понял я, посмотрев на пропитанную гиалуроновой кислотой фифу в роскошном вечернем платье. — «Здесь слишком много праздношатающихся женщин».

В Поднебесной каждое серьёзное мероприятие имеет статус сосисочного, потому что женщины сидят по домам и следят за хозяйством. В Поднебесной ведь домострой, традиционные ценности, бюрократизм, счастье, заебись…

А тут эмансипация, к которой снова придётся привыкать, м-да.

Участвуют шестнадцать игроков: двенадцать из них прошли по рейтингу, а оставшиеся четыре вызваны по приглашению.

Двое игроков уже нахуярились алкашки, поэтому за серьёзных противников их можно не считать. Вероятно, это детишки каких-то партийных бонз, которые просто должны поучаствовать в серьёзном турнире и потешить, тем самым, своё ЧСВ.

— Это позор… — недовольно пробурчал один из рейтинговых игроков, наблюдая за весёлыми ребятами.

Игнорирую его слова и сажусь на своё место за столом.

Игроки рассаживаются и начинается официальная часть — распорядитель турнира объявил о начале, представил всех участников, а также описал схему проведения состязаний. Но это всё было нужно для зрителей, поправляющихся вискарём, водкой и шампанским.

Турнир проводится по олимпийской системе, на выбывание, с двумя победами из трёх, а в финале будут три победы из пяти.

Сегодня ⅛, завтра ¼, а полуфинал и финал будут, скорее всего, в один день, послезавтра. Но последнее может измениться в любой момент, в зависимости от того, как будут проходить игры.

— … Ким Чжо-сон из Кореи и Виталий Ковалёв из России!!! — проанонсировал распорядитель.

Мне не повезло с сеткой — мне легко мог попасться один из пьяных дурачков, но попался задрот из Южной Кореи. В Макао я уже побеждал одного такого задрота, и это было очень тяжело.

Ну, понеслась!

*11 ноября 2025 года, г. Шанхай, отель ' Amanyangyun ', номер Виталия*

— Ты доволен? — поинтересовался радостный Цземин.

Он наведался ко мне в номер прямо с утра, несмотря на свою общую поёбанность, достигнутую за три дня экстремального алкоголизма. В субботу к нему приехали какие-то сопартийцы, с которыми он отдыхал в VIP-кабинке, а вчера он снова бухал, но уже с самим председателем Гао.

Я тоже побывал в VIP-кабинке, но не пил, а просто сытно поел. Председатель Гао оказался крепким мужиком и в одно лицо сожрал не меньше семи рюмок импортной водки, а потом пошёл на танцпол.

— Да, я доволен, — кивнул я и начал складывать посчитанные пачки денег в спортивную сумку.

Отдельно для него я отложил стопочку, перетянутую красной лентой.

— Это подарок, — указал я на неё.

— А-а-а, благодарю, — заулыбался Цземин и раскрыл дипломат, в который убрал юаневые пачки.

Я «подарил» ему двести тысяч юаней, чтобы точно не обижался.

Одну восьмую и одну четвёртую я прошёл легко, несмотря на отчаянное сопротивление оппонентов. В полуфинале тоже было не очень сложно, а вот в финале я нежно соснул у японского игрока, со счётом 3:1 — этот показал совершенно другой уровень игры, с каким я ещё не сталкивался.

«Всегда найдётся кто-то сильнее», — подумал я и застегнул спортивную сумку.

Надо доставить деньги в банк, закинуть на счёт, а затем перевести на свой счёт в России — тогда не будет никаких проблем.

Суммарно у меня выходит 1 700 000 юаней с двух крупных турниров. Должно было быть больше, но налоги, а также траты на жизнь. Приходилось жить в безумно дорогих отелях и это самая тупая часть закрытых турниров…

— Мы можем поучаствовать в закрытом турнире в Макао, — сказал Цземин. — Я поговорю с организаторами и…

— Я не буду, — покачал я головой.

— Но… — растерялся Цземин. — Почему?

— Я испытал себя, — ответил я. — И заработал достаточно денег.

— Там, конечно, не четыре миллиона призового фонда, но миллион — это всё равно отличные деньги! — начал он отговаривать меня. — Если займёшь первое место, а ты можешь, то это полмиллиона! Зачем останавливаться⁈

— Я уже решил, — сказал я. — Я хочу попутешествовать по стране.

Цземин был очень недоволен, но понял, что меня уже не переубедить.

Путешествовать я хочу не потому, что мне нужно постичь себя, покричать на море и посыпать песочек на берегу, а потому что прошло слишком мало времени. Мне нужно как-то легитимизировать изменившееся физическое состояние — вот в чём дело.

Поэтому я покатаюсь по Китаю и, наконец-то, полноценно отдохну.

Мой Путь юся окончен — нужно возвращаться к нормальной жизни.

*8 марта 2026 года, г. Новосибирск, ул. Кропоткина*

— Привет… — произнёс я и протянул цветы.

— Виталик… — увидела меня Женя и приняла букет роз. — Ой…

— Я зайду? — спросил я.

— Заходи, — улыбнулась моя бывшая. — Дети у бабушки…

— Ничего, увидимся ещё, — сказал я, разуваясь в прихожей. — С праздником.

— Спасибо… — ответила растерянная Женя. — А ты когда прилетел?

— Сегодня, — ответил я.

— И что это с тобой? — осмотрела она меня, когда я снял куртку.

— Ну, вот, — развёл я руками. — Занимаюсь.

— Да ты же… — произнесла сильно удивившаяся Женя. — Это чем ты занимаешься? Ты же как…

— В качалку хожу, за питанием слежу, — ответил я.

— И голос у тебя какой-то… — сказала она. — Ах, да, это ты просто трезвый, да?

Она заулыбалась.

— Конечно! — улыбнулся я. — Чаю нальешь? Я тут гостинцы принёс.

— Сейчас…

Проходим на кухню, я сажусь за кухонный стол, а Женя начинает суетиться.

— Где ты был? — спросила она. — И что за работа?

— Был я в Китае, как и говорил, — ответил я. — У меня есть некоторые навыки — я реализовал их в полной мере. Ну и потом поездил по стране, учился кое-чему.

— Ты это всё ради «Онлифанса» накачал? — спросила она, ткнув мне пальцем в левый бицепс.

— Не дай бог! — воскликнул я. — Это же прикол был!

— Тогда что за «некоторые навыки», которые ты реализовал? — спросила Женя, налив мне чай.

— Есть такая древняя китайская игра, называется го… — начал я.

Вкратце рассказываю о своих похождениях в Китае.

— И ты собираешься жить на это? — спросила Женя.

— Я что, дурак, по-твоему? — усмехнулся я. — Это же сраные игры! Нет, я заработал достаточно денег, чтобы заняться тем, чем хочу.

— А что ты хочешь? — поинтересовалась она.

— Хочу открыть кузницу, — ответил я.

— С ума сошёл? — нахмурилась Женя. — Где ты и где кузница? Ты же автомеханик?

— Больше нет, — сказал я. — Надоело возиться с движками — хочу возиться с металлом.

У меня огромные планы — я, так-то, профессиональный кузнец. Пусть и похуже, чем тот же Маркус, но моей квалификации достаточно, чтобы ковать всё, что захочется.

Ещё в Поднебесной я продумывал план — я знаю, что у нас по стране ходят много всяких реконструкторов, ИСБшников и косплееров, которым нужны аутентичные доспехи.

Я владею навыками, которые позволяют произвести доспех от стадии подготовки руды до чеканки узоров. Это будет ручная работа высшего качества, абсолютно аутентичная. Такое стоит очень дорого.

Но можно ковать что-то из готовой стали — это не так аутентично, зато многократно проще и быстрее.

На этом можно сделать пусть и небольшой, но стабильный бизнес, а дальше посмотрим.

Ещё я посчитал по смете — на открытие кузницы потребуются семь миллионов. Если план порвётся по швам, то оставшихся денег хватит, чтобы придумать что-то новое. Не пропаду, в любом случае.

Но в Китай, особенно в Макао, я больше не вернусь — это скользкая дорожка.

Мне хватило беседы с ФСБшниками в Толмачёво — выдернули в отдельный кабинет и начали деликатно, но подробно, общаться со мной на предмет моих встреч с весомыми людьми из компартии Китая…

Велели больше не устраивать таких променадов и не разводить активность в Китае, потому что отношения пусть и тёплые, но не такие стабильные, как всем хотелось бы. А я? А я вообще не понял, чего это они.

Тем не менее, не поеду больше в Китай. Меня с ним ничего не связывает, и никогда не связывало.

— Значит, ты точно перестал пить? — спросила Женя.

— Последний раз пил шестого августа прошлого года, — ответил я. — Больше ни грамма в рот, ни сантиметра в жопу. Даже к квасу не прикасался.

— Точно ни сантиметра в жопу? — уточнила Женя.

— Да иди ты! Ха-ха! — рассмеялся я. — Там никогда и ничего не бывало!

— Ну, ладно, — кивнула она.

— Пойдёшь сегодня в кафе? — спросил я. — Ближе к вечеру.

— Пойду, — решительно заявила Женя.

— Я на такси заскочу за тобой, — кивнул я.

— А где… — начала она. — Ах, да…

— Вот-вот, — улыбнулся я. — Уже неудобно, да? Ха-ха! Ничего, я себе уже новую подбираю — что-то простое и надёжное. Что-то семейное.

Женя улыбнулась.

*1-й день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра *

— … чиво, блядь⁈ — выкрикнул новый послушник. — Вы кто, блядь, такие⁈ Ёбаный каламбур! Ох…

Полнотелый мужчина отключился и рухнул на каменный пол.

— Утащите его, — приказал мастер Фэн. — В келью к остальным четверым.

— А это, действительно, хорошее решение? — спросил наставник Канг.

— Хорошее, я уверен, — кивнул мастер Фэн. — Один раз сработало — второй раз тоже может. Как закончите с ним — идите отдыхать. Сегодня ночью будут ещё двое новых послушников.

Наставники Люй и Канг взяли новоиспечённого послушника под руки и потащили в келью.

— В прошлый раз его не вырубали, — произнёс Люй.

— Не должно быть всегда одинаково, — пожал плечами Канг. — Надеюсь, этот окажется не хуже предыдущего.

— Поживём — увидим, — улыбнулся Люй.

Положив бессознательного послушника на кровать в келье, где уже лежали четверо — две женщины и двое мужчин, наставники направились в комнату отдыха.

— У меня тут бутылочка осталась… — залез Канг под свою кровать. — Вот она — сумел спрятать её от мастера Гао.

— Хитрец! — заулыбался Люй. — Наливай!

Тут в комнату отдыха вошёл мастер Фэн.

— Да, я так и знал… — произнёс он. — У меня чутьё на хорошую рисовую водку! Налейте и мне!

Он сел за стол и принял деревянный стакан.

— А что случилось с теми троими? — спросил наставник Канг.

— Они вернулись куда хотели, — пожал плечами мастер Фэн. — Из-за этого пришлось кое-что изменить в работе нашего Искателя. Ну и, по моему решению, я устроил им всем сюрпризы.

— Но это ведь не их родные миры, ведь так? — спросил наставник Люй.

— Разумеется! — улыбнулся мастер Фэн. — Тот мир уже всё — невозможно их туда вернуть, ведь там прошли десятилетия…

— А как же тогда… — начал наставник Канг.

— Они не заметят разницы, — ответил мастер Фэн. — Все сигнатуры совпадают на 99,999%. Хотя, у Сары и Маркуса совпадение составляет 99,998%. Всё точно так же, а разница настолько несущественна, что они ничего не поймут, ведь люди слишком плохо знают свои миры.

Он залпом выпил содержимое стакана и резко переключился на менторский тон.

— Если отличие твоего родного мира от того, в котором ты оказался, состоит в том, что, скажем, десять тысяч лет назад десяток камней упали со скалы и прокатились половину ли, а не четверть ли — как ты поймёшь это? — задал он риторический вопрос. — И будет ли тебе не всё равно? Они не поймут и будут жить в этих мирах, даже не подозревая, что это иные… реальности. Налей ещё!

Канг наполнил его стакан до краёв.

— А ещё там есть сюрприз, лично от меня… — произнёс мастер Фэн и загадочно улыбнулся.

— Погодите-ка… — озадачился Люй. — Но вот эти пятеро новых послушников — они же взяты из одного мира?

— Только трое из них, — произнёс мастер Фэн. — Виталий, Маркус и Сара…

*17 августа 2026 года, г. Новосибирск, двор ЖК «Москва»*

«Зачем я сюда приехал?» — спросил себя Маркус. — «Он точно не тот Виталий, которого я знаю — он меня только нахуй пошлёт…»

Он колебался, но продолжил идти к подъезду дома.

«Сраные Квадроберы…» — подумал он, а затем сел на приподъездную лавку. — «Может, я просто не замечал их, а теперь начал видеть?»

В Нью-Йорке, который никак не изменился с тех пор, как его забрали в Храм, он провёл незабываемые деньки — продал свой «Мустанг», ушёл со всё ещё ненавидимой работы, а также переехал из Бронкса в Нью-Джерси.

Примерно две недели он веселился в ночных клубах, пил, курил и наслаждался жизнью, но затем понял, что это не ведёт ни к чему.

К счастью, удалось познакомиться с одним полезным парнем — Уиллом Шепардом. Через него удалось попасть на пробы в модельное агентство.

Там Маркус всем понравился и заключил контракт.

Работёнка непыльная, самое главное условие — держать себя в форме.

Параллельно он завёл себе новые аккаунты в соцсетях и начал продвигаться в тренды.

Помимо этого, он ещё и завёл себе аккаунт на Ютубе — фитнес, упражнения и здоровое питание.

Сейчас у него 330 тысяч подписчиков на Ютубе и больше восемнадцати миллионов в Инстаграм, (6) что считается неприлично быстрым взлётом.

Продюсер, Алан Берман, предложил ему запустить свою линейку спортивного питания и первым продуктом стал гейнер (7) под торговым названием «Pump-porridge».

Но Маркусу никогда не давало покоя чувство одиночества. Своих людей у него нет, а сблизиться ни с кем у него не выходит — в основном, почему-то, получается трахать женщин и этим всё ограничивается…

«Ни с кем не поговорить, даже Алан, даром, что мой продюсер, может обсуждать со мной только деньги, деньги, сука, деньги…» — с горечью подумал Маркус и вытащил из кармана пачку сигарет.

Это не то, к чему он стремился — не ради этого он вернулся домой.

— Нет, зря я прилетел, — произнёс он вслух. — Виталик меня даже не узнает… Нахуй пошлёт и будет таков…

— Иди нахуй! — услышал он знакомый голос за спиной.

— Да ну, нахуй! — развернулся Маркус и увидел Виталия, стоящего посреди улицы с пакетом в руках. — Да ну нахуй!

— Ха-ха!!! — засмеялся Виталий. — Маркус, сука, твою мать!!!

Он уронил пакет с покупками и подлетел к нему, сжав в крепких объятиях.

— Я ебу Али-Бабу! — воскликнул Виталий. — Как так⁈ Как ты здесь⁈

— Ты всё помнишь? — с опаской спросил Маркус.

— Так, блядь… — отстранился от него Виталий. — А может, ты не тот Маркус?

— А давай сверим данные, — предложил Маркус. — Как звали первого императора Поднебесной?

— Его Императорское Величество Виталий Ковалёв! — ответил Виталий.

— Ниггер, я серьёзно… — нахмурился Маркус.

— Цинь Шихуанди, — ответил Виталий. — А последнего?

— Цзяньлун a. k. a Цзоу Реншу, — без раздумий назвал его Маркус.

— Какой формы татуировка дракона у меня на жопе? — с подозрением уточнил Виталий.

— Какая ещё, нахуй, татуировка дракона у тебя на жопе? — растерялся Маркус.

— И это правильный ответ! — заулыбался Виталий и бросился обниматься. — Маркус, бро!!!

— Но как это возможно? — спросил Маркус. — И значит ли это, что…

— Нам нужно в Литву, — сказал Виталий. — Срочно, блядь!

— Сейчас я позвоню менеджеру, и он купит ближайшие билеты до Вильнюса, — достал Маркус телефон.

— Не суетись, бро… — остановил его Виталий. — Давай лучше сначала загуглим Сару. Она точно не продолжила вкалывать в школе, за себя и за ту девку…

*18 августа 2026 года, г. Вильнюс, район Нава‑местис*

— Т-с-с… — приложил я палец к губам. — Не спугни…

Мы знаем, где живёт Сара и чем она занимается.

Оказалось, что она бросила школу и детишек, после чего подалась в… в это сложно поверить, но она подалась в женский MMA.

За прошедший год она уже жестоко отпиздила восемь женщин и это только на официальных боях. У неё рейтинг — 8 побед, 0 ничьих, 0 поражений. Из 8 побед — 7 нокаутом.

Денег много она с этого не заработала, но переехала в престижный район Вильнюса, где снимает квартиру.

Всё это мы узнали из журналистской статьи о «новом явлении в ММА»…

— Всё-всё… — пригнулся Маркус.

Сейчас мы занимаемся сталкингом этой новой знаменитости, которая возвращается домой с тренировки.

Обхожу мусорные баки и крадусь к Саре.

— Вы не знаете, к кому лезете, дебилы, — резко развернулась Сара.

Развернулась и охуела.

— Ха-ха! — засмеялся я и пошёл к ней.

— Сара, шугар! — распростёр руки для объятий Маркус.

— Но… — попятилась Сара.

— Ты бы знала, как мы сами охуели! — воскликнул я.

— У вас всё в порядке? — спросил какой-то бородатый мужик со здоровенным доберманом.

— Да… — кивнула ему ошарашенная Сара. — Всё в порядке.

— Родная! — подошёл я к ней и крепко обнял.

— Но… — потерянно произнесла она. — Но почему?.. И как?..

Маркус подошёл к нам и присоединился к объятиям, превратив их в коллективные.

— У тебя дома есть пиво? — спросил он.

— Есть… — ответила всё ещё не отошедшая от шока Сара.

Через десять минут мы сидели в гостиной её квартиры. Маркус и Сара пили местное пиво, а я потягивал из пакетика натуральный сок.

— То есть, вы не знаете? — спросила она. — Вообще понятия не имеете?

— Вообще, — кивнул я. — Я чуть не выпал, когда увидел этого амбала на лавке у моего подъезда! Ещё бормочет что-то, говорит, нахуй я его пошлю…

— Так ты и послал! — возмутился Маркус.

— Это ты меня спровоцировал! — ответил я на это.

— Ребят… — попросила Сара. — Так что мы будем делать со всем этим?

— Как, что? — удивлённо спросил Маркус. — Кайфовать! Надо найти Вигго и Дору — вытащить их оттуда, где они сейчас торчат и…

— Кстати! — воскликнул я и достал телефон. — Дора — ладно, она сидит в тюряге, а вот Вигго должен работать в береговой охране…

Вбиваю в поиск «Вигго Сельберг», латиницей, и ищу любую информацию о нём. Это даёт мне выход на профили Фейсбука, среди которых я нахожу нужный.

— Блядь… — увидел я подпись профиля. — «Умер 31.07.2025». Блядь…

Изучаю норвежские новости за тот день, но там ничего, а вот за 1 августа 2025 года кое-что есть — найдено тело сотрудника береговой охраны Вигго Сельберга. Прибило к берегу близ деревни Огна.

— Жаль… — произнесла Сара с сожалением.

— Блин, да… — произнёс огорчённый Маркус.

— А Дора, получается… — сказал я.

— Не-не-не! — замотал головой Маркус. — Она же добровольно согласилась!

— Точно, — улыбнулся я. — Надо организовать ей передачки в тюрягу — не чужая же.

— Эта — чужая, — не согласилась Сара. — Она нас не знает, и мы не прожили с ней в Храме десять лет.

— Ну, человек-то она, на поверку, хороший! — возразил Маркус.

— Хорошие люди наркотиками не торгуют и в тюрьме не сидят, — не согласилась Сара. — Но, да, в дань памяти, можно передать ей что-нибудь.

Зазвенела моя мобила.

— Алло, — ответил я.

— Ты где? — спросила Женя. — Когда домой придёшь?

— Ты, наверное, будешь смеяться… — начал я.

— Что? — напряглась она.

— Я сейчас, в общем, не в России, — признался я.

— Чего, блядь⁈ — воскликнула Женя. — Ты где⁈

— Я в Вильнюсе, — ответил я. — Встретился с друзьями, с которыми в Китае познакомился. Очень важная встреча, короче.

— Это Женя? — спросил Маркус.

— Да, — подтвердил я.

— Женя, привет! — выхватил он у меня телефон. — Я — Маркус, хороший друг твоего мужа!

— А, эм… — растерялась моя бывшая.

— Он много о тебе рассказывал! — продолжил Маркус. — Даже как-то обмолвился, что жить без тебя не может и…

Вырываю у него телефон.

— Короче, я перезвоню, как вернусь, — сказал я.

— Хорошо… — ответила Женя.

— Отведи детей в школу сама, пожалуйста, — попросил я.

— Ну, ты капец, Виталик… — сказала она. — Хорошо, отведу. Но больше так не делай, ладно?

— Постараюсь, — вздохнул я. — Ладно, пока — целую.

— Пока…

Завершаю вызов и кладу телефон в карман.

— Так что делать будем? — спросила Сара.

— Надо выбрать местечко, чтобы жить рядом, — предложил я. — Самым лучшим вариантом я вижу Ново…

— Нет-нет-нет! — запротестовала Сара.

— Ребята, ребята… — заговорил Маркус. — Нью-Йорк — это самый лучший вариант, это же…

— Я не могу — у меня семья, — покачал я головой. — Детям нужно получить нормальное образование, а ещё я бизнес открыл.

— Ах, эта охуенная кузница, да… — заулыбался Маркус. — Но я не хочу жить далеко от вас!

— Надо решать — я тоже не хочу больше жить одна, — сказала Сара. — Я, за этот год, отчётливо поняла, что не могу без вас двоих.

— Может, Москва? — предложил я. — Мне она не особо нравится, но зато близко. Тебе, Маркус, надо переносить дела в Европу, если хочешь остаться на плаву, мне перебираться в Москву…

— А, хуй с ним! — воскликнул Маркус. — Мне предлагали в Европу перебираться — я только выиграю от этого. А из Москвы есть рейсы в Милан, Париж и другие города?

— Конечно! — усмехнулся я.

— Хуй с ним тогда, — решил Маркус. — Поживу на несколько городов. Сара?

— Москва… — произнесла она. — Да, это вообще не проблема — я слышала, что там круто.

— Ха, вот и порешили! — заулыбался я.

*30 декабря 2026 года, п. Переделкино*

— Это напиток богов! — возмутился я.

— Без обид, ниггер, но это какое-то говно! — ответил Маркус и сплюнул. — Балтика-9? Никогда больше не буду это пить!

— Не распробовал всю гамму вкуса, а уже хуесосишь! — поморщился я. — Но, ладно, не нравится и не нравится… Принеси блюдо — шашлыки почти подоспели.

Маркус сходил за блюдами, а вслед за ним из дома выбежали Володя и Саша.

— Пап, купи мне пит-байк! — попросил Володя.

— Никогда! — ответил я. — Ты с ума сошёл⁈

— Да я шучу! — заулыбался мой сын. — Я же не дебил.

— Фу-х… — выдохнул я. — Не шути так со стариком!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Маркус.

— Дядя Маркс, покатай меня на шее! — попросила Саша.

— Конечно, шугар! — заулыбался мой чёрный брат и встал на колено. — Залезай!

На участке нашего коттеджа появилась Сара.

— В машине покупки — Маркус, Виталий, — сказала она командным голосом.

— Ускоряемся, — сказал я и начал перекладывать шампуры с мангала на блюдо.

Заношу блюдо в дом и выхожу через парадный.

Оглядываюсь на дом и испытываю острое чувство ностальгии по Кремлю, оставшемуся в Юнцзине…

«Хороший был дом, да», — подумал я, принимая пакеты от Маркуса. — «Надеюсь, он простоит там сотни лет…»

Из дома вышла Женя. Посмотрела на Сашу на плечах Маркуса, Сару, что-то выговаривающую ему, а затем на меня.

— Всё-таки, удивительный ты человек, Виталий Ковалёв… — сказала она.

Примечания:

1 — Гранд кузин — от фр. Grande cuisine — переводится как «большая кухня» или «великолепная кухня». Есть ещё термин «Haute cuisine», переводящийся как «высокая кухня» — обозначает он почти то же самое, но не совсем. Под этими терминами понимается ресторанная кухня всяких изысканных ресторанов и роскошных отелей, но если гранд кузин — это классическая французская кухня, с многоэтажными рецептами и изобилием, то от кузин — это нечто другое, более нездоровое. Характеризуется от кузин тщательным и заёбистым приготовлением блюд и их не менее заёбистой репрезентацией. Ну, типа, на стол посетителю подаётся огроменная, блядь, тарелка, на которую положили крошечный кусочек рыбы, сверху взгромоздили ещё меньший кусочек сыра, проткнули это шпажкой, а на шпажку нанизали кусок оливки. И, словно издеваясь, насыпали рядом с этой хуйнёй коротенькую дорожку из молотого перца. А чек за это ебейшее великолепие — почка суданского мальчика. Можешь, уважаемый читатель, считать меня малограмотным быдлом за следующие слова, но я считаю, что это на 99% понты и на 1% что-то реальное. Лучше поесть шашлыка на десять тысяч рублей, чем идти за такие деньги в ресторан с от кузин и строить там из себя непонятном что. С точки зрения выделения гормонов счастья, шашлык кроет всю эту хуйню десятикратно — ну, если ты, конечно, не из тех снобов, обожающих нюхать запах собственного пердежа, конечно…

2 — Фейсбук — принадлежит Мета, а Мета — это харам, террористическая организация, запрещённая на территории Российской Федерации. Помни об этом, уважаемый читатель.

3 — Коншенс — от англ. conscience — «совесть». Коншенс-фри — это «свободный от совести» или «бессовестный».

4 — Буцзюй — кит. 布局 — начальная стадия игры в го, длящаяся примерно до 60 хода. Эта стадия имеет фундаментальное значение, потому что в ней игроками закладывается стратегия дальнейшей игры. Если просрать буцзюй, то дальнейшая игра — это просто разъёб нуба.

5 — «Два глаза» — не знаю, нахуй оно тебе надо, уважаемый читатель, но слушай. Всё в го крутится вокруг территорий, групп, а также «жизни и смерти». Группа из камней, окружающая две пустые точки, считается живой, потому что противник не может заполнить эти две пустоты, без нарушения правил. Вот эти пустоты и называются «двумя глазами». Если произошёл факап с разрезанием группы, то нужно срочно сформировать «глаза» в каждой половине группы. На самом деле, разрезание группы — это не совсем факап, а, скорее, высший пилотаж со стороны оппонента, что не отменяет концептуального факта факапа — тебя разрезали, ты теперь в жопе, и обязан из неё выбираться, иначе твои камни пойдут на убой. Шахматы, по уровню сложности и непредсказуемости, полная хуйня, если сравнивать с го. Чтобы прямо пиздато играть в шахматы, нужно думать на пятнадцать-двадцать ходов вперёд и иметь стратегии, желательно, не книжные, а в го такой короткий горизонт планирования не прокатит — нужна многоэтажная стратегия, нужно хорошее понимание баланса риска и выгоды, а также позиционное мышление с прицелом на долгосрок. И даже если всё это у тебя есть, то гарантий успеха никаких, потому что даже при точном холодном расчёте, всегда есть неизвестные, потому что ты работаешь не с фигурами, а с группами, влиянием и территорией. Нужны очень развитая интуиция и пиздец какое глубинное ощущение баланса, но и с ними тоже никаких гарантий.

6 — Инстаграм — это другой продукт террористической организации Мета, которая харам и запрещена на территории Российской Федерации.

7 — Гейнер — от англ. gain — прирост, добавка — по сути, это пищевая добавка, предназначенная для набора массы. В отличие от чистого протеина, гейнер содержит много углеводов (обычно 60–80%) и меньше белка (20–30%). Это порошок, который можно смешать с любой питьевой жидкостью и употребить, таким образом, не просто воду, а что-то калорийное и питательное. Нужен гейнер для набора массы, восстановления после тренировок или для увеличения общей калорийности суточного рациона. Гейнер отлично подходит для разного рода малоежек, которые не могут нормально есть, из-за чего теряют массу или не могут набрать её — тут нужно просто выпить эту бурду и всё, калории получены легко и просто.