Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

Глава 10.

Он повернулся спиной к ученику и начал копаться в принесенной Сакаки сумке, а по завершении сего непродолжительного действа продемонстрировал Кеничи пяток куриных яиц, выглядящих сущими горошинами на фоне огромной лопаты-ладони мастера. Затем последовала короткая вводная:

- Как ты уже наверное догадался - тебе нужно ловить яйца, которые я буду кидать в тебя. Естественно, целыми и невредимыми. Поймаешь три штуки и получишь освобождение от вечерней тренировки, - такой способ мотивации ученика старику подсказал Акисамэ.

Едва подбородок парня дернулся вниз, обозначая кивок (а это произошло сразу после того, как школьник осмыслил сделанное предложение), ладонь Фуриндзи перевернулась, высыпая "пассажиров" прямо на землю. Однако до точки назначения, оговоренной в законах Ньютона, "будущие птенчики" так и не добрались...

Многие футболисты наверняка бы удавились от зависти, если бы увидели, как этот громадный старик шутя жонглирует столь хрупким предметами, используя при этом... ноги. Кеничи хоть и не относился к вышеупомянутой категории людей, играющих в "нога-мяч", тоже был под впечатлением, которое, правда, несколько смазывалось из-за постоянного общения с другими мастерами, время от времени выкидывающими аналогичные трюки. Поэтому благодаря предыдущему опыту общения с мастерами парень не оказался застигнутым врасплох первым гостинцем, внезапно вырвавшимся из-под опеки ног мастера и полетевшим в его сторону по достаточно крутой дуге...

Достаточно крутой, чтобы даже такой новичок в боевых искусствах успел сообразить, как именно следует принять эту подачу для соблюдения пункта о сохранности. Глазомер не подвел Сирахаму, и его пальцы мягко встретили хрупкого пассажира авиарейса "Фуринджи-Сирахама". Аккуратным движением он устроил амортизирующую посадку яйца: рука продолжила траекторию падения снаряда, гася тем самым его скорость. Затем последовал поворот тела на 180° с плавным переводом траектории полета яйца из вертикальной в горизонтальную.

Но повернувшемся лицом к мастеру парню не пришлось долго радоваться удаче: оказалось, что хитрый дед кинул не одно яйцо, а все пять, и излишне сконцентрировавшись на первой пташке, Сирахама чуть было не прошляпил остальных. Разумеется, он попытался повторить свой успех, но то ли они летели быстрее, то ли просто не повезло, как бы то ни было, результат получился плачевным: два разбились в руке, еще одно - об плечо, а от последнего он предпочел увернуться.

- Поздравляю, Кеничи-кун, осталось еще два... Всего ничего, правда?

Интонация, с которой прозвучали данные слова, была отнюдь не обнадеживающей, а потому следующую "очередь" парень приготовился встречать во всеоружии: правила не запрещали пользоваться трансом, и если постараться, то от тренировок можно отделаться малой "кровью"...

Фуриндзи, заметив перемены в Сирахаме, лишь ухмыльнулся в бороду и запустил руку в сумку за следующими "птенчиками". В этот раз обошлось без показушности, и яйцо, устремившееся в сторону Кеничи, было отправлено в полет рукой, вот только сделано это было с учетом приготовлений принимающей стороны: снаряд пронесся над тренировочной площадкой точно пуля: стремительно и прямехонько вдоль одной линии. Хоть в замедленном просмотре такое движение и выглядело менее ужасающим, чем в действительности, но в итоге это мало чем ему помогло.

Аккурат в момент, казалось бы, мягкого соприкосновения с пальцами скорлупа начала трескаться, невзирая на настойчивые старания парня избежать данной деформации. С грустью посмотрев на разбившееся яйцо, Кеничи осознал, что увильнуть от вечерних занятий будет не так просто, как ему хотелось, и для этого ему придется сильно постараться...

Двадцать минут спустя.

Когда "патронташ" старика Фуриндзи опустел (при этом на счету парня по-прежнему значилось лишь одно засчитанное спасение будущего птенчика), мастера милостиво отпустили подопечного, предварительно наказав ему провести уборку прилегающей территории (что определило времяпрепровождение парня на ближайшие час-другой).

- Какой-то недогадливый ученик нам попался. - Поглаживая бороду, Фуриндзи с некоторым сомнением уставился на работающего Сирахаму.

Сидящий рядом с ним, на крыльце, Сакаки счел нужным внести в обсуждение оного ученика свою лепту:

- Слабак! - категорично заявил он, умудрившись в который раз одним словом выразить все свои мысли касательно парня.

- Вот что, Акисамэ, - словно не услышав предыдущего высказывания, продолжил Старейшина, - объясни ему вечером, что для таких, как он, встречать нападающего лоб в лоб - последнее дело, и почему так важно поэтому научиться контролировать движения противника "от и до". Надеюсь, ему хватит этого намека, чтобы понять, что яйца следует "догонять и ловить сзади", а не пытаться изобразить из себя мягкую подушку.

- Хорошо, - слегка качнул головой главный тренер Редзанпаку.

- А если не хватит? - поинтересовался брюнет в жилетке, вертя меж пальцами бутылочную крышку (естественно из-под пивной тары). - Наш Коэтсуджи горазд объяснять простые вещи через сложные, а сложные через непонятные, а непонятные...

- Тогда я завтра ему сам объясню... по-своему! - произнес с нажимом малость посуровевший Старейшина. - У меня в отличие от вас нет времени с ним нянчиться: через пару дней я снова уеду.

Главный дебошир Редзанпаку, немного понаблюдав за старающимся Сирахамой, продолжил задавать сопутствующие вопросы:

- И все-таки, не лучше ли было взять кого-нибудь более подготовленного вместо первого попавшегося парня с улицы? Как-никак, став нашим официальным учеником, он не абы что должен сделать, а отвлечь на себя внимание Тьмы.

- Да ты никак переживаешь за него... А, Сакаки? - улыбнулся Коэтсуджи, подпирающий плечом косяк.

- Да ни в жизнь! - вскинулся возмущенный парень.

- Хм... а кто давеча ныл, что у Кеничи нелады с каратэ? - не поверил оппонент.

- Я всего лишь сказал, что у него руки не из того места растут!

- В твоих устах это равносильно бурчанию бабушки над непутевым, но любимым внуком.

- А, ну-ка повтори! Кем ты меня сейчас назвал?!

- Так, хватит. - Короткого давления Ки хватило, чтобы пресечь на корню только-только начавшуюся перепалку, а затем последовала короткая лекция. - Помнится, мы уже один раз взяли "более подготовленного", и теперь у Тени девять кулаков, а не восемь... И вообще, парень учится Искусству в Редзанпаку, а это чего-то да стоит, верно? И уж лучше мы, наставники, сами назначим цену за обучение, чем за нас это сделает кто-то еще! Да и потом... Кеничи-куну как нашему ученику все равно пришлось бы столкнуться с Тьмой, так пусть эта встреча пройдет под нашим контролем, там и тогда, когда это будет выгодно нам.

Мастер джиу-джитсу кивал в такт словам Фуриндзи, а после подхватил, обращаясь к Сио:

- Точно. А тебе Сакаки не помешало бы внимательнее слушать то, о чем говорят старшие, и тогда не пришлось бы задавать такие детские вопросы...

- Ну, все! Пошли в круг! Узнаем, чье кунг-фу круче...

- Из вас кунг-фуисты, как из меня сумоист, - внес свою лепту молчащий до этого китаец.

Со стороны Старейшины раздалось легкое покашливание, прямо намекающее на то, что ответ на вопрос "чье кунг-фу круче" существует в единственном варианте при условии, что он его расслышал. До Сакаки дошло, что не стоило бросаться подобной фразой в присутствии Фуриндзи-доно, и молодой мастер каратэ, смешавшись, буркнул что-то неразборчивое и приступил к восстановлению душевного спокойствия, а именно - погрузился в медитацию на непочатую бутылку пива (обычно к концу оного действия янтарная жидкость прямо-таки мистическим образом заканчивалась, а медитировать на пустую емкость - это уже не комильфо).

- Лучше направьте излишки своей энергии на ученика, - посоветовал старик, поднимаясь с места. - И ему польза, и вы перестанете дурью маяться...

Перед тем, как скрыться в доме, великан бросил укоризненный взгляд на Сакаки, намекая, кому именно предназначался данный совет. Впрочем, его попытка призвать молодого разгильдяя к ответственности пропала втуне. Парень с отрешенным выражением лица пытался определить: "Бутылка наполовину полна или наполовину пуста?"

Сирахама недолго оставался без внимания мастеров, и едва он подтер последнюю яичную лужицу, как сразу же около него материализовался Акисамэ, из цепких рук которого вырваться удалось только под вечер, но лишь для того, чтобы угодить на прием к медсестричке Косаке...

"Убейте меня", - мысленно простонал парень, буквально заползая на свою кровать, - "Они опять взялись за пытки... Какие уж тут уроки, если я даже сидеть не могу! Нет, надо собраться. Сейчас полежу немного, а потом почитаю учебники хотя бы по диагонали, через одну страницу и с закрытыми глазами. Главное при этом - не заснуть ненароком".

Пока Кеничи героически боролся со сном, навеянным усталостью и ленью, мастера Редзанпаку в полном составе собрались на посиделки за трапезным столом. Вопреки ожиданиям, в отличии от минувших дней, главной темой разговора был вовсе не Сирахама: по ученику прошлись вскользь, отделавшись коротеньким экскурсом о степени его подготовки, перспективах его развития и планах на будущие тренировки. Причиной подобной смены настроения был Хаято Фуриндзи, принесший скверные новости, основной смысл которых уложился в трех словах:

- Тьма начала действовать.

- Слишком рано. Наши... разногласия не получиться уладить в старом-добром стиле "ученик vs ученик", придется самим участвовать, - с задумчивым видом констатировал Акисамэ.

- Только не говори, что испугался, - не удержался от подначки Сакаки, проводивший на пару с блондином "инвентаризацию" еды, оставшейся от ужина

Коэтсуджи ожидаемо проигнорировал выпад и продолжил свою мысль:

- А еще придется немало попутешествовать по миру...

- У-у-у... - раздалось в ответ.

- Хе-хе, а я еще когда говорил, что тебе надо растрясти жирок, а то так совсем обленишься на своей пивной диете, - в начавшуюся перепалку подключился третий участник послезастолья - китаец в зеленом костюме.

Старейшина слегка отпустил погулять свою КИ по комнате, возвращая беседу в конструктивное русло:

- Потом языками натреплетесь. Давайте вернемся к обсуждению наших ответных действий...

- Ответных действий на что? - разумно уточнил Кенсей, на долю секунды опередив своего усатого соседа.

- На сегодняшний день за ними числится немало всего: создание армии, угрозы, шантаж и подкуп политиков и чиновников...

- Ну, это издавна было присуще "сацуджинам" в той или иной степени - рамки мира боевых искусств всегда были для них слишком тесными. Что изменилось?

- Они начали активно переманивать на свою сторону различные течения боевых искусств, причем зачастую уговоры проходили в форме "по праву сильного", - пояснил Фуриндзи.

- "Уничтожение слабых" началось, да? И как проходит "вербовка? Без эксцессов? А то по миру бродит немало индивидов, могущих дать прикурить любому попытавшемуся взять их под крыло.

- Не без этого, - усмехнулся в бороду рассказчик, - но далеко не все школы могут похвастаться наличием таких умельцев. Те, как правило, в основном являются отшельниками-одиночками и не относятся к каким бы то ни было школам.

Сио, почувствовав к чему все идет, тут же перестал играть стейком в тяги-перетяги с Апачаем и не замедлил возмутиться:

- Фуриндзи-доно, только не говорите, что нам придется мотаться где ни попадя и защищать одних слабаков от других! Ведь вербовкой и уничтожением наверняка занимаются не девятка мастера в полном составе, а всего лишь их ученики или последователи, а то и вовсе какие-нибудь наемники!

- Апа-па, никакой развлекухи, - поддакнул блондин, предварительно попробовав отвоеванный стейк.

"Как будто вас так легко заставить съездить куда-нибудь хотя бы за пределы города. Тут же находится куча причин, и у всех одна уважительнее другой: пациенты, дети, помощь полиции... А для некоторых выехать за пределы страны - и вовсе беспримерный подвиг", - подумалось Старейшине, а вслух он произнес:

- Нет, ничего такого, разве что по случаю. Захотят выжить и остаться независимыми, объединятся или уйдут в подполье. Хотя, конечно, не хотелось бы однажды проснуться и обнаружить, что во всей Японии ни осталось никого, кто бы следовал по пути Кулака Жизни. Однако меня больше беспокоит, что они слишком рано начали претворять в жизнь свой план по искоренению боевых искусств, не удовлетворяющих критериям Сацуджин Кена. А еще это непонятное шевеление в политических кругах... В общем, настала пора и нам выйти из тени и начать действовать.

- Мы не будем ждать завершения первого этапа обучения Кен-тяна? - поинтересовался Кенсей.

- Пока что столкновений не предвидится, да и потом - он же вроде как под вашим постоянным присмотром?

- Ну, не то чтобы постоянным...

- ...Но где-то близко, - закончился за него Старейшина. - Ладно, думаю, нам придется форсировать и его тренировку - ему нужно нарабатывать опыт реальных поединков с сильными противниками, то бишь практика, практика и еще раз практика.

- Пока что его навыки, оставляют желать лучшего. Простейшими техниками и их отработкой мы начали заниматься с ним только несколько дней назад, до этого много времени пришлось потратить на банальную физическую подготовку, - сказал Акисамэ и с сожалением резюмировал: - Он все-таки в самом начале пути.

- Истинный потенциал раскрывается только в схватках, в которых оппоненты вынуждают действовать на пределе, а то и за гранью возможных сил, - справедливо заметил дед.

Его собеседники и не думали подвергать сомнениям данную сентенцию, а потому просто кивнули в ответ, но мастер джиу-джитсу счел нужным добавить:

- Вынужден согласится с Сакаки - Кеничи-кун еще слабоват для таких испытаний.

- А как же пресловутая вера мастера в своего ученика? - Фуриндзи спрятал в усах усмешку. - К тому же никто и не просит бросать его сразу в садок с аллигаторами - пусть для начала потренируется на аквариумных рыбках.

На этом обсуждение ученических проблем окончательно угасло, и разговор вернулся к исходной теме.

Следующий день.

Вопреки ожиданиям Сирахамы на утро вторника он был разбужен не Акисамэ, который на добровольных началах ежедневно выгонял его на утреннюю разминку и последующую тренировку, а другим мастером - обладателем шикарных усов и шляпы.

- Кен-тян, пора на пробежку - свершать подвиги во имя милой Косаки Сигурэ!

- У-у-у, - исторг из себя страдальческий вздох парень, измученный ночными кошмарами.

- Что такое, Кен-тян? - с заботливостью любимого дядюшки поинтересовался Кенсей, - неужели тебе не хочется посвятить пару десятков кругов во славу Ее?

- Кен-тян, имей совесть! - возмутился китаец, не получив от Сирахамы ожидаемой реакции. - Ну, не могу же я своего любимого ученика мотивировать кнутом, как это делает тот тип с поддельными усами! Не спорю - это эффективно, но точно не мой метод.

- Не в этом дело, мастер, - вздохнул ученик и наконец-то соизволил скинуть с себя одеяло, а пока поднимался на ноги выдал неожиданное признание: - Кажется, вчера Косака-сенсей превзошла саму себя в попытках привить мне чувство страха.

- Хм, с этого момента поподробнее, - утренний гость покамест пребывал в недоумении, припоминая подробности вчерашней тренировки мастера оружия с их общим подопечным, и, не найдя в них ничего примечательного, предположил: - Ты, наконец-то осознал Ее истинное величие и будешь теперь замирать от восхищения лишь при одном упоминании Ее имени?

- Не совсем... - уныло откликнулся ученик. - Мое подсознание столь впечатлилось от близости тела к остро отточенным железкам, что всю ночь подвергало меня массированному налету эротических кошмаров.

- Кен-тян! Побойся бога, то есть я хотел сказать, побойся гнева Ее! - китаец не прекращал дурачится. - Эротика и кошмары - два не совместимых понятия! Как у тебя язык-то повернулся такое сказать! Запомни, мой юный и пока неразумный ученик, самый страшный кошмар - это отсутствие в сновидении какой бы то ни было эротической составляющей!

- Ага, а как тогда еще называть такое: сначала тебя окружают мило улыбающиеся полуобнаженные и пышногрудые красотки, а спустя несколько мгновений их улыбки превращаются в оскалы, у них в руках появляется колюще-режуше-дробящее оружие и они начинают гонятся за тобой, и что самое печальное иногда догоняют и начинают колоть, рубить и дробить, - с кислым видом Кеничи вкратце изложил содержание его кошмаров, параллельно с этим занимаясь заправкой постели и натягиванием спортивного костюма на себя любимого.

- А груди? Груди остались? - тут же Кенсей проявил дотошливый интерес.

- Какие груди? - не догнал ученик.

- Ну, ты сказал, что "улыбки пышногрудых красоток превратились в оскалы", а от этого превращения они не перестали быть пышногрудыми? - нетерпеливо уточнил главный извращенец Редзанпаку.

"Кто о чем, а сенсей о сиськах", - мысленно вздохнул не выспавшийся, а потому усталый Кеничи, оборачиваясь к утреннему посетителю.

- Нет, не перестали, - ответил он, примерно представляя следующую реплику мастера-извращенца.

- Так это ж самое главное! - как и ожидалось тут же воодушевился Ма Кенсей. - А эти твои железки в данном случае - всего лишь декорации для раскрытия истинного величия этих прекрасных...

Тут в голове Кенсея словно щелкнул переключатель: сложив три ключевых фразы из описания ученика, а именно: "полуобнаженные", "пышногрудые", "красотки с оружием" - он пришел к интригующему результату.

- Скажи, Кен-тян, - вкрадчиво поинтересовался взбудораженный китаец, - а в той толпе обнаженных прелестниц, случайно не было кого-то знакомого тебе? Например, малышки Сигурэ?

Глядя в источающие неподдельный энтузиазм глаза немолодого мастера, Сирахама подумал, что новость о целой толпе клонов вышеозначенной Косаки приведет к преждевременной кончине учителя по причине захлебывания слюной от такой картинки или из-за остановки сердца от зависти, а потому парень попытался сохранить жизнь своему любимому наставнику.

- Нет, - насколько мог твердо ответил он, правда, если голос не подкачал, то взгляд вильнул в сторону.

- Кен-тян, нехорошо обманывать своего мастера и вдвойне нехорошо попадаться при этом! - укоризненно покачал тот головой и тут же пытливо уставился на Кеничи, присовокупив к проницательности взгляда давление КИ.

- Ну... как бы... - замешкавшись на пару секунд, школьник все же сдался и сознался, покраснев при этом. - Там были одни Косаки-сенсеи.

- Оу! - Глаза извращенца со стажем заволокло мечтательной пеленой, а сам он ушел в нирвану секунд на пять, не меньше.

Все это время над обладателем воспоминаний о таком сне ярко сиял золотистый нимб, а откуда-то сверху падал конус света, и звучала прямо-таки ангельская мелодия скрипки. А вот на толпу полуголых брюнеток фантазии Великого извращенца уже не хватило.

- Так, - сбросил с себя наваждение китаец и безапелляционно заявил, - жду от тебя подробнейший рассказ о твоих похождениях по райской стране грез.

- Да, какие там похождения! - наконец взорвался Кеничи, готовый уже не то на пробежку, а на целый марафон, лишь бы отделаться от приставучего мастера и не вспоминать о своих эротических кошмарах. - Это поначалу они трясли голыми сиськами, а вот потом шинковали меня на...

Внезапно комнату проморозило, словно стоящая по центру парочка попала в центр южного полюса. Эффекту поначалу поддался даже Кенсей, который просто-напросто был обязан как-то прореагировать на словосочетание голые сиськи, да еще и применимое к "малышке Сигурэ".

- Вот как?.. Значит, трясли... сиськами? - сверху мягко прошелестел вопрос-утверждение.

Кеничи к концу разговора и так уже мог похвастаться изрядной краснотой щек, а уж когда он задрал голову вверх и увидел на месте одной из потолочных панелей девичье лицо с горящими фиолетовым светом глазами в обрамлении ниспадающих черных волос... И эти прожекторы "почему-то" уставились именно на него.

От лица школьника можно было не то что прикуривать, а запросто использовать его для приготовления омлета из целой дюжины яиц, а если бы на него в тот момент сел комар, то чтобы найти кровь на теле насекомому пришлось бы немало постараться, потому как большая ее часть циркулировала в голове Сирахамы, о чем явно свидетельствовала свекольно-бордовая окраска лица (со стороны даже казалось будто русые волосы парня одномоментно покраснели).

Каким бы ни было смущение, охватившее парня, эффект заморозки подействовал и на него. Щеки Кеничи поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее по нарастающей возвращали свой естественный цвет. Впрочем, надолго этот цвет на его лице не задержался, и процесс откачки крови из головы продолжился.

- Сигурэ-сан, какими судьбами? - Кенсей пришел на выручку ученику, разбив своим голосом сгущающуюся вокруг того тишину.

Кеничи вздрогнул и отвел взгляд от гипнотизирующих глаз, но лишь для того, чтобы снова опасливо покоситься в ту сторону.

- Я это... - промямлил было попавший в переплет парень, пятясь в сторону двери, но потом все же сумел взять себя в руки и развязать запутавшийся язык. - Извините, мне пора на пробежку.

Едва за ним закрылась дверь, как раздался топот, и всего лишь через пару секунд хлопнула и входная дверь.

- Эх, я так и не услышал подробности, - пригорюнился оставшийся в комнате мастер. - Вот зачем ты так? Теперь он тебя будет смущаться, а я только-только отучил его от этой вредной привычке не краснеть каждый раз при виде твоих голых фоток...

Сверху послышалось металлическое звяканье, и Кенсей принял намек, не став углубляться в тему: разгром комнаты Кен-тяна не входила в его планы.

- Пожалуй, и мне пора - надо проследить, чтобы Кен-тян не филонил - хе-хе, если сумею его догнать, уж больно сильно ты его замотивировала своим вопросом.

Трапезная Редзанпаку, полтора часа спустя.

За завтраком присутствовало не так много народу, как ожидалось: Сакаки, которому удалось отбрехаться от поручений Старейшины, Кенсей, на которого скрепя сердце возложили обязанность по проведению сегодняшней тренировки ученика, Сирахама, которому, конечно, ничего не поручали, кроме заветов Акисамэ "Тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться", и Мию в роли бессменного повара Редзанпаку.

Миу что-то делала на кухне, Сакаки, поглядывая на вход в коридор, ведущий в ту самую кухню, мелкими глотками опустошал очередную бутылку, а Кенсей молча расправлялся со своей порцией, не забывая при этом с подозрением косится на русоволосого соседа.

Подопечный вопреки ожиданиям мастера думал вовсе не об утреннем инциденте. Его в очередной раз одолевали сомнения. Размазывая овсянку по тарелке, Кеничи с унылым выражением лица размышлял о своем нелегком положении и о будущих перспективах. И чем больше он размышлял об этих самых возможных перспективах, тем более жестким репрессиям подвергалась несчастная каша. Туманные горизонты, обрисованные мастерами, были делом столь отдаленного будущего, что парень даже и не знал, хватит ли ему пальцев на ногах и руках, чтобы посчитать количество лет до того момента, когда он сможет развеять этот туман.

Беззаботное школьное юношество виделось ему несколько под другим ракурсом нежели нескончаемые тренировки, перемежаемая учебой. "А где тусовки с друзьями, романтические свидания с девушками, ночные бдения с компьютером за новой игрушкой? Нет, физподготовка и умение приструнить гопника тоже важны, но не за счет же всего остального! Хотя, сейчас-то чего об этом..." - Кеничи мысленно вздохнул и с грустью уставился на дело своих рук. - "Кто бы меня отпустил отсюда? А уйти самому совесть не позволит - чувствуется мастера всю душу вкладывают в меня. Уйти сейчас - значит плюнуть в эту самую душу, и моя чуйка подсказывает мне, что я подобного не переживу", - он стрельнул глазами в сторону увитого бицепсами Сакаки, тот, почувствовав взгляд, зыркнул в ответ, вынуждая Кеничи вернуться к разглядыванию размазанной овсянки. - "Нет, уходить точно не вариант, надо как-то постараться свести тренировки к минимуму, заработать поблажку или, там, придумать какую-нибудь отговорку... а лучше не придумать, а найти реальную причину. Может, у Кенсея совета попросить?" - на этот раз он глянул в другую сторону, на китайца в зеленом костюме. - "Пообещаю, что уделю ему половину..." - Тут школьник поймал ответный взгляд и усмешку, наполовину скрытую в усах мастера, и сразу передумал. - "Пожалуй, лучше треть от того свободного времени, на которое он сможет меня отмазать от Акисамэ".

Пока Сирахама строил планы по спасению, один из его соседей - известный мастер карате сотого уровня - решил облагодетельствовать парня, расценив его последний взгляд в качестве взгляда умирающего от жажды. Сио после принятия утренней дозы янтарной жидкости пребывал в отличном расположении духа и решил в кои веки поделиться хорошим настроением с учеником, один вид кислого лица которого мог повлиять на вкусовые качества поглощаемого напитка.

- Глотни, сразу полегчает.

Перед Сирахамой возникла только что открытая бутылка, на которую тот в сомнениях уставился. Ма Кенсей никак не прокомментировал данное событие, но в мыслях удивился: нечасто Сакаки по своей воле предлагал кому-то пиво, обычно у него его изымали Акисамэ или в Мию в добровольно-принудительно порядке... вот как сейчас.

- Никаких пиво перед школой!

Позади Сакаки откуда ни возьмись появилась Мию и, отвесив подзатыльник Сио, изъяла бутылку у него из рук, потом ту, что стояла перед Кеничи, и напоследок разорила "тайник" под столом, выудив оттуда сумку с позвякивающей тарой.

- А после занятий значит можно? - нисколько не огорчился потере Сакаки (видимо у него была еще одна заначка, а может и ни одна).

- Нет, и после нельзя!

- А...

- А во время тем более! - прервала следующую реплику рассерженная Мию и топнула ногой в знак серьезности своих слов.

Глядя на улыбающиеся лица, она хмыкнула, догадавшись, что над ней подшучивают, и выдала Сакаки для закрепления еще один подзатыльник, и, бренча бутылками, удалилась в свое "логово". Впрочем, вскоре она вернулась и присоединилась к завтракающим.

Данный момент, когда все заинтересованные лица собрались за столом, китаец признал наиболее подходящим для начала разговора.

- Мию-тян, ты не против, если я у тебя сегодня украду Кеничи и сам провожу его до школы?

Мию внимательно посмотрела на Кенсея, потом таким же взглядом окинула слегка удивленного одноклассника и пожала плечами, дескать, да ради бога.

- А ты, Кен-тян, не возражаешь? - мастер перенес взгляд на ученика.

- Да, нет. Что-то случилось? - сценка с пивом немного подняла Сирахаме настроение, и он с любопытством посмотрел на соседа по столу.

- Ничего важного, так, обсудить пару вопросов, - отмахнулся тот в ответ, изобразив при этом знакомый жест: как будто показывал очертания женского тела.

Мию слегка нахмурилась, но промолчала, и Кенсей счел это за получение карт-бланша.

- Тогда поторопимся, а то если мы опоздаем... - мастер многозначительно кивнул в сторону девушки.

Кеничи, глянув в ту же сторону, осознал возможные последствия, а потому в два захода подъел свидетелей репрессий и направился в комнату за сумкой.

Через некоторое время, когда мастер и его ученик вышли за ворота Редзанпаку между ними завязалась беседа ни о чем, во время которой каждый из собеседников пытался плавно подвести другого к интересующей его теме.

- Колись, Кен-тян, - первым перешел к конкретике Кенсей, здраво рассудив, что дорога к школе отнюдь не бесконечная. - Я же вижу, что ты хочешь о чем-то спросить.

- Тут такое дело... - начав с паузы, он быстро озвучил свою жалобу о нехватке свободного времени на общение с одноклассниками, напирая в основном на женскую часть означенного коллектива, поскольку знал, что подобная постановка вопроса обязательно найдет отклик в душе этого немолодого извр... простите, конечно, ценителя женской красоты.

- Я понял тебя, Кен-тян, - мастер в задумчивости подергал себя за кончик правого уса. - ты опасаешься, что "весна юности" может пройти стороной мимо тебя... Что ж, справедливое опасение. Однако насколько я знаю, у тебя нет подружки, с кем же ты собрался "общаться"?

- Так ведь... у меня даже времени не хватает найти ее! - тут же нашелся парень.

- Ну-ну, Кен-тян, не нужно прибедняться, - укоризненно покачал головой китаец. - Ты половину дня проводишь в школе, да и несколько часов на выходных у тебя все же есть.

- Это вы про десятиминутные перемены, за которые можно сходить в туалет да дойти до следующего класса, и про два часа в субботу и воскресенье, которые тратятся на сон, домашку или поход домой? - Сирахама был настроен скептически и не скрывал этого. - Да и наличие этого костюмчика, знаете ли, не сильно располагает к движению пусть и в поисках подружек! - намекнул он на жутко неудобный тренировочный костюм производства Коэтсуджи, скрытый под школьной формой.

- Не преувеличивай, - не сдавался Кенсей, - возможности все же есть, а вот результата нет. И пока его нет, все твои претензии попахивают, как бы сказать... юношеским максимализмом, если хочешь - бунтарством. Безусловно, это тоже часть юношества, но совсем не обязательная, по крайней мере, к Коэтсуджи с такими аргументами лучше не подходить. А вот если бы у тебя была девушка или друзья... задумался мастер, но тут же исправился, - хотя, конечно, лучше девушка, то тогда может, что и вышло бы путное.

- Вы хотите сказать, - Кеничи не поверил своим ушам и поэтому решил переспросить, - что если бы у меня была подруга... - но заметив взгляд, он поправился, - то есть девушка, то меня бы освободили от тренировок?!

Мастер, шагающий рядом, издал невнятный горловой звук и прокомментировал данное заявление:

- Кхе-кхе. С освобождением ты погорячился, Кен-тян, но думаю, пару-тройку часов в день я тебе выцыганю.

Теперь уже в воображении Кеничи над этим извр... великим человеком формировался сияющий нимб, сотканный из света.

"Три часа, и без всяких отступных!" - размечтался Сирахма. - "Осталось уладить маленькую проблему. А если..."

- А если... - начал, было, он озвучивать свои мысли, как его прервали.

- А если тебе в голову взбрела "удачная" мысль попросить посодействовать в данном вопросе Мию-тян - гони ее в шею, - походя прочитал его мастер, - ибо шансов выжить после разговора с ее дедушкой у тебя гораздо меньше, чем если бы ты подошел с подобным предложением к Сигурэ. А учитывая, что в последнем случае шансы стремятся к нулю, то сам понимаешь... - он развел руками, мол, я все понимаю, но это попахивает откровенным самоубийством в особо извращенной форме.

- А других вариантов, как выбраться из круговерти тренировок, нет? - поинтересовался ученик, когда после нескольких секунд обдумывания перспектив предыдущего способа пришел к неутешительным для себя выводам.

- Ну, почему, нет? Есть. Акисамэ, например, наверняка предложил бы выделить время за счет увеличения нагрузок. Между прочим, в моем случае без дополнительных нагрузок тоже бы не обошлось, но в куда меньшем объеме - мне же нужно было бы чем-то торговаться с Акисамэ.

Некоторое время они шли молча, каждый думая о своем.

- Да уж... а кстати, о чем вы хотели со мной поговорить? - вспомнилось Сирахаме уже практически на подходе к школе.

- Тут такое дело... - Кенсей, собираясь с духом, неосознанно повторил начало речи вслед за своим учеником. - Кажется, из-за меня у тебя возникла большая проблема...

- О чем вы? - не мог не насторожится Кеничи после появления многозначительной паузы в разговоре.

- Фобия большой женской груди, - с невероятно печальным лицом мастер поделился со своим учеником.

- ... - не нашелся что ответить на такое заявление Сирахама.

- Она появилась после того неудачного посещения пляжа, а занятия с Косакой все усугубили. Я слишком поздно заметил, прости меня Кен-тян! - Китаец хлюпнул носом и от переизбытка эмоций полез обниматься, то ли в попытке утешить "безутешного Кен-тяна", то ли в попытке утешиться самому, считая, что находится в шаге от потери преемника.

"Безутешный" Кеничи потуг мастера не оценил, а потому отпрянул в сторону, выставив перед собой руки.

- Стоп-стоп, мастер! С чего вы это взяли?!

Из последующих путанных объяснений Сирахама уловил только то, что он стал гораздо меньше глазеть на упомянутую часть тела и иногда вздрагивал, когда все же устремлял на нее взгляд. Остальные доводы понять он был не в силах, видимо от недостатка извращенности.

- Вы преувеличиваете, мастер, - на этот раз Кеничи сплагиатил реплику Кенсея. - Конечно, моей "психике был нанесен урон", как вы говорите, но не настолько, чтобы я стал женоненавистником. Это я вам со всей ответственностью заявляю! - и в доказательство кинул взгляд на нижние полушария идущей поодаль девушки, обтянутые джинсами: разумеется, не грудь, но и не абы что.

- Эх, Кен-тян... Я бы и рад ошибиться. Вот, смотри, - он вытянул из-за пазухи камеру и, малость поколдовав с ней, протянул школьнику.

На предъявленном фото была изображена неизвестная Кеничи девушка, внушительность груди которой легко доказывалась стилем "ню" верхней половины тела.

- Ну, и что? - тот критическим взглядом оглядел предъявленный образец, прислушиваясь к внутреннему "Я". - Не чувствую никаких боязни, отвращения или негатива.

- Но восхищения, вожделения или возбуждения ты тоже не почувствовал... - заметил все еще грустный Ма Кенсей.

- Просто настроение не то, - отмахнулся Сирахама. - Да и девица не в моем вкусе.

Кенсей замер, словно застигнутый внезапным озарением, впрочем, все так и было - разрозненные кусочки слились в очередную мозаику.

- "Не в твоем вкусе" говоришь, - пробормотал он себе под нос и тут же воспрянул, оживляясь прямо на глазах. - А что? Очень даже может быть! Хе-хе, еще не все потеряно, Кен-тян! Я еще наставлю тебя на путь истинный, - и, заметив, что они уже почти подошли к воротам, попрощался и быстро удалился, вероятно, на поиск подступов к искомому пути.

Кенсей, пару минут спустя.

Мастер китайского кэмпо и не думал далеко уходить, ведь на сегодня у него образовалось интересное дело - выявить новые предпочтения Кен-тяна.

"Как же я сам не догадался, что все эти тяжкие испытания привели его не просто к фобии, а к изменению приоритетов! С маленькой грудью? Плоскодонки? Лоли? А может быть что-то извращенное? Теперь это долг мастера - найти ответы на эти вопросы! Ох, надеюсь, это не сильно скажется на его отношение к малышке Сигурэ..."

- Конец эпохи триумвирата был ознаменован...

"Скукота", - вынес вердикт Сирахама, едва его пребывание на первом уроке перешагнуло за пятиминутный порог, и сразу же непоследовательно добавил. - "А еще пружина в лопатку давит. Проклятый Акисамэ! И двух недель не прошло, а я уже хожу в третьей версии этого пыточного устройства. А ведь всего их десять, но, готов поспорить - десятый и деду Мию не по зубам! Ух, убейте меня кто-нибудь... моя спина..."

Школьник оценил количество времени, оставшегося до конца урока, и с тоской уставился в окно, но место в среднем ряду не позволило ему разглядеть там хоть что-то, что помогло бы скоротать урок. Поняв, что ничего этим не добьется он поменял стратегию: уставился мутным взглядом на учителя, постаравшись при этом изобразить на лице какую-никакую заинтересованность, а сам тем временем стал вслушиваться в гуляющие по классу шепотки, концентрируясь то на одной, то на другой парочке переговаривающихся школьников и школьниц.

Из памяти Кеничи как-то выпал тот факт, что те самые две недели назад, когда он еще только приобщался к искусству ношения пыточных костюмов, он и думать не мог о чем-либо отвлеченном - ведь стоило только отвлечься, как его тело начинало корежить и скручивать, а теперь гляди ж ты - помимо контроля костюма и слушания вполуха учителя у него появилось время на скуку.

В одном из шепотков с задних парт промелькнула его фамилия, что и привлекло внимание парня. Сосредоточившись так, что бубнеж учителя отошел на задний план, он подключился к разговору двух одноклассниц с предпоследней парты в качестве безмолвного слушателя, ловя обрывки фраз.

- ... Да, уж Сирахама с Нандзе...

- Я слышала, что они уже давно...

- ... подруга знакомой... медосмотре... беременна...

Больше разобрать ничего не удалось: парочка школьников по соседству со сплетницами организовала свой разговор, который превратил еле слышные слова в совсем уж неразборчивый шепоток.

"Если я все правильно понял (а что тут понимать-то?), то над моими ребр..., нет, ребрами тут уже не отделаешься, над моими яйцами нависла серьезная угроза! Она не будет долго разбираться, кто распускает эти небылицы, а чисто для порядка выместит все на мне. К слову о небылицах, это все выглядит чересчур подозрительно... возникли из ничего да и живут больно долго для обычных школьных сплетен, поражая своим разнообразием: вчера слышал, как "Сирахама собирает гарем не меньше, чем у главы театрального кружка", - скука сошла на нет, и Кеничи принялся всерьез обдумывать теорию заговора. - "Нандзе, даром что бешеная, не стала бы распускать слухи, тем более такие, лишь для того, чтобы иметь повод меня поколотить. Из лиц, вовлеченных в эту... хрень (чего уж тут - надо называть вещи их собственными именами), остался только я, но тут, как говорится, без комментариев".

После вдумчивого кастинга всех знакомых на роль тайного злоумышленника он пришел к выводу, что тут действует кто-то незнакомый, и скорее всего он там не один. Где "там" было не ясно, но Кеничи очень хотел бы это узнать.

"Надо зайти с другого конца: случай в парке, когда меня хотели подставить полиции, и случай с курткой, из-за которой меня едва не поколотила та сисястая подружка Нандзе - это явно звенья одной цепи. Вот кстати..." - Сирахама напрочь забил на урок и, уставившись в пустую тетрадку, стал вспоминать подробности того инцидента. - "За вызовом неизвестному Рагнареку последовала фраза "Ну, вот я вышла" или как-то так, а затем сисястая продемонстрировала перчатку с тройкой на тыльной стороне. С учетом того, что у Нандзе имелась похожая пара, это явно что-то означает... может быть, принадлежность к искомому Рагнареку? Хотя какая разница? Меня больше интересует тот урод, который испоганил мою любимую куртку, намертво прилепив к ней злосчастный кусок ткани. Как бы его отловить в темном закутке и воспользоваться своим личным опытом подсчета ребер? На нем была форма нашей школы, осталось лишь найти и расспросить".

Представив сколько ему предстоит беготни по школьным этажам и коридорам, он мысленно застонал - за злосчастные десять минут перемены ему никак не управиться, вся надежда на обеденную получасовую перемену, но в обед поди найди кого-нибудь.

"А что я мучаюсь?" - к нему в голову постучалась дельная мысль авторства его лени. - "Раз Нандзе не явилась по мои душу и яйца, выходит, еще не до конца поверила в мою причастность к этой шумихе вокруг нее. А раз так - надо ее подключить, как никак она не меньше моего заинтересована в поиске виноватых, да и, если мне моя память не изменяет, у нее целая толпа подручных, вот пусть они и ищут! А заодно я, таким образом, продемонстрирую свою непричастность - всяко не повредит, а то с ее стороны мое бездействие наверняка выглядит подозрительным: "Как же, болтают про обоих, а он даже не реагирует, а уж не наслаждается ли он часом всем этим вниманием к своей персоне?" Значит, решено".

Не собираясь откладывать в долгий ящик, он вытащил телефон и, найдя в истории нужный номер, начал набирать текст сообщения. Однако быстро передумал, посчитав, что телефонный звонок придаст большей весомости его словам, к тому же до конца урока оставалось не более пяти минут...

Найдя во дворе школы боле-менее тихое местечко, Кеничи с решительным видом вдавил кнопку вызова. Хотя посторонний слушатель, окажись он поблизости и не смог бы расслышать вопросы вызываемой стороны, но ему бы хватило и одних реплик Сирахамы, чтобы восстановить содержание всего разговора целиком.

- Привет, Нандзе.

- ... ?

- Да, это Сирахама.

- ... ?

- Нам надо поговорить, мы можем встретиться?

- ... ?

- Какое к черту свидание?! Не смешно!

- ... ?

- Конечно, обо всех этих сплетнях.

- ... !

- Нет, если ты не хочешь узнать, как можно выйти на их распространителя... или может ты уже с ним разобралась?

- ... !

- Ладно-ладно, я понял... Как насчет школьного двора во время следующей перемены?

- ... . ... ?

- Вот как. Нет, я не буду прогуливать урок. Ты можешь подойти к большой перемене в школу?

- ... ?

- Хорошо, давай после школы. Где?

- ... .

- Хорошо.

"Это, несомненно, в противоположной от додзе стороне, но обратно можно и на автобус раскошелится, заодно отточу технику езды без использования поручней. Пусть потом Коэтсуджи только попробует сказать, что я опоздал на тренировку не по уважительной причине..." - на такой неожиданно позитивной ноте закончились предварительные переговоры.

Дальнейшие уроки прошли в ожидании судьбоносной встречи, на которой он рассчитывал избавиться от нескольких проблем, после чего можно было приступить и к поискам девушки, благо одна кандидатка у него имелась на примете. Он не помнил ее имени, но она состояла в том же кружке цветоводов-любителей, в котором числился и он сам (на что-то больше, чем числиться, у него катастрофически не хватало ни времени, ни сил).

Вот только Сирахаму беспокоил один момент - если на встрече с этой оторвой что-то пойдет не так, пыточный костюм Акисамэ станет надгробным камнем на его могиле.

Он еще не знал, что до маленького скверика - вышеупомянутого места встречи - еще нужно было дойти...

Отступление 1.

Ниидзима прослушал запись разговора объекта, находящегося в разработке, с предполагаемым инструментом физического воздействия на оный объект.

- Они как-то умудрились чуть ли не задружиться. Следует перевести ее из категории "Инстр. Физ. Возд." в "Инстр. Псих. Возд.", - пробормотал он под нос, копаясь в своем лаптопе. - Жаль, но придется переходить на запасной вариант. И нужно сказать, чтобы перестали распускать слухи - в этом уже нет нужды, раз основной план провалился. Хм... какой из запасных планов выбрать? - задался он вопросом, ничуть не обеспокоенный попытками объекта выйти на него: цепочка между ним и непосредственными исполнителями была длинной.