Факультет хвостатой магии

Глава 4

Гадкое все-таки место, это самое Училище. Вот только что было хорошее настроение и приятные перспективы, а вот уже все вокруг сволочи и хочется кого-нибудь убить. Хотя не только здесь так, в прошлой жизни бывали подобные моменты. С воплем кидаться на стены я не стал. Не после хорошего угощения. Пушок, меланхолично понюхав листок сполз с рук, встряхнулся и с деловито куда-то побрел, на мое осторожное «кис-кис» внимания не обращая. Логично, от меня он получил все, что можно, теперь надо заняться более важными делами… не обращая внимания на студента-смертника.

Мысль оттягивать сдачу экзамена как можно дольше кто-то прочел и принял меры. Видимо, мое мнение здесь никого не интересует. Как сказал хоббит «здесь учат не спрашивая нашего мнения».

Что же теперь делать?

Учиться дальше? Нет уж, пока я не прошел обучения меня не могут потянуть на экзамен. Или могут? Надо, все-таки, узнать об Училище побольше. Главное как-нибудь разговорить Многораза… вот же имечко. И раз мне так нужен хоббит, а делать все равно нечего, то…

– Можно переместить поближе к одному из учащихся? Многораз, хоббит, факультет Разрушения.

Руку втянуло в стенку по самое плечо, которое почему-то дальше не пошло. Стенка подергала меня туда-сюда, не обращая внимания на вопли, но потом что-то все же сработало и я погрузился в камень целиком. Что ж тут все такое необычное до отвращения?

Вывалившись из-под потолка я с воплем пролетел немного по воздуху, удачно приземлившись на все четыре в позу стартующего бегуна, правда триумф испортили тапочки, слетевшие во время транспортировки и догнавшие меня как раз в тот момент, когда я выпрямлялся. Материться не рискнул, хотя очень хотелось. Вот еще и об этом надо разузнать, может, здесь нормальные лифты есть?

Выпрямляться пришлось под многочисленными взглядами. Садик, очень похожий на мой «туалетный», был наполнен людьми. И не очень. Даже кто-то совсем не человек в мою сторону пялился. Но к чему-чему, а к вниманию в свой адрес я привык, так что просто поднялся, сунул ноги в тапочки, отряхнул пижамные штаны и стал пялиться в ответ, выискивая знакомые лица.

Если приглядеться внимательней, то этот был все-таки больше и значительно лучше обустроен. Множество беседок, ширм, изгородей, почти каждая ограничивала какой-то стол или несколько скамеек. И везде сидели ученики. Судя по выражениям лиц – только что сдавшие.

Нужные мне личности обнаружились в седьмой по счету проверенной беседке. Стол, две скамьи со спинками, два винтажных кувшина и сколько-то самых обычных чашек. Кроме Зиночки с Многоразом на краю скамьи примостилась какая-то девица.

– Привет, народ.

– Здорова, Владыка.

Хоббит сидел вверх ногами. Здоровенные ступни с длинными, шевелящимися пальцами он положил на спинку, а голову зачем-то прятал под столешницей.

– Принимаю поздравления. Первый экзамен сдал.

– Ура! – Из-под стола поднялся кубок, отсалютовав мне. – Но ты не очень гордись. Тут все сдали. Вот и расслабляемся. Наливай себе сам.

Судя по тону, настроение у него было на нуле.

– Что такие смурные? – Я покосился на незнакомую девушку, как-то странно смотрящую по сторонам. Меня она очевидно не замечала.

– Смертушка рядом прошла. А потом пришел ты. Значит, зло в очередной раз выжило и будет творить себя во всем мире.

Похоже, хоббит был изрядно пьян и настроен хамить окружающим.

– С чего ты решил, что я зло?

– Ты – кишкомант! Нет, ты кошкомант… да, так еще хуже. Кишки что, а вот кошки это у-у-у!

Подавив желание пошерудить ногой под столом в поиске наглой морды я пожал плечами и налил из стоящего на столе кувшина. Закуски не наблюдалось.

– Экзамены всегда такие безумные? – Надо было как-то разговорить хоббита, так что я начал с очевидных вопросов.

– Всегда.

– Что сдавал?

– Определение стоимости.

Я попытался понять, как бухгалтерия относится к разрушению. Нет, ну в чем-то они безусловно деструктивная сила, но неужели настолько?

– Зиночка…

– КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ?!

Висеть в воздухе, будучи поднятым одной рукой за глотку, было неудобно.

– Для тебя, кошколюб, я – Зинаида!

Ага, значит все-таки девушка.

– Усе-ек!

Машинально попытался поскрести железную длань, но под рукой ощущался лишь холод металла. Красные огоньки в щелях забрала вспыхнули, а потом меня опустили на землю. Хоббит меланхолично прокомментировал из-под стола:

– У Зиночки плохой день. Танцы сдавала, однако.

Железная дева с лязгом открыла лоток подачи, подхватила со стола кувшин и махом залила в себя. А потом села и как-то очень по-человечески уперлась железной щекой в ладонь.

Кажется, я чего-то не понимаю. Что у них у всех такое минорное настроение? Ладно, как бы еще спросить-то?

– Чего народ так дружно сюда вылез?

– А где еще пить? В комнатах не разгуляешься.

С сомнением припомнив свою, вполне даже вместительную, я пожал плечами.

– И что, так будет после каждого экзамена?

– Кошкомант, не все так хладнокровны, как ты. Понятное дело, что у тебя склонность к риску, но обычным разумным от экзамена всегда как-то не по себе.

– О великая кукуруза, дай мне силу!

Раздавшийся из дальней беседки вопль заставил подскочить.

– Чего это он?!

Хоббит зачем-то покрутил ногой, вздохнул и пояснил:

– Факультет служения. Сдал и теперь ищет свой тотем. Не обращай внимания, он уже час так орет.

– Гхм. А вы?

Незнакомая девушка посмотрела на меня со странным выражением лица и промолчала, странно улыбнувшись.

– Это Мами, она с факультета Нянь, первый экзамен. Колыбельные сдавала, никак теперь не проснется.

Вообще-то было в ней что-то такое, что я бы ребенка скорее Зиночке доверил, чем этой миленькой, чернявенькой, чем-то на актрису из «Амели» смахивающей девочке. Но, похоже, у меня какая-то не такая реакция.

– Многораз, слушай, а это у всех после сдачи такое?

– Не у всех. Те, кто не сдал, уже ничего не испытывают.

– Но я себя нормально чувствую?

– Чертов некомант. Вот за это вас и не любят.

Зиночка… гхм, Зинаида, конечно! Я теперь даже в мыслях ее иначе не называть не решусь. Короче, она тоже кивнула.

– Слушай, мохноногий, я же тебя не оскорбляю? Чего ты цепляешься? Можно подумать, это я выбрал!

– Без соответствия внутренней сути ты бы даже направления не получил. А ты получил! Кошколюб.

Я все-таки пнул, но промахнулся и ударился пальцами о ножку стола. В ответ на мой вопль хоббит мерзко захихикал:

– Зло в очередной раз посрамлено! – И тут же минорным голосом добавил: – Но оно воспрянет! Оно всегда воспрянимает свое знамя!

– О великая чашка, дай мне силы!

Кажется, я здесь сегодня ничего интересного не узнаю. Но на обиженных воду возят, и уходить не хотелось. Пьют люди? Ну так и мне не грех. Впрочем, для успокоения совести я все-таки задал вопрос:

– Ты бы пояснил, что произошло? А то в самом деле как-то странно.

Хоббит попытался вылезти на свет, стукнулся головой обо что-то, ругнулся и наконец сел как нормальные люди.

– Владыка… это унизительно, когда тебя используют, начиняя знаниями словно пончик повидлом! В Училище нам все достается просто так, великие дары – без малейшего напряжения!

– Не вижу ничего страшного.

– Это пока! В нас запихивают знания не обращая внимания на наше мнение! Мы станем очень и очень значимыми фигурами там, дома, но эта сила и эти умения достались нам слишком легко! Неужели ты не ощущаешь себя оскорбленным?

– Посмотри на меня. – Я взял себя за щеки и слегка растянул. – Милашка, да? Я не просил этого, мне дано с рождения. Кто-то выбрал это за меня и одарил. Всегда был красавчиком – иногда это мешало, иногда помогало. Не вижу ничего страшного в том, что нам сделают полезные подарки. Главное научиться их правильно и вовремя применять.

– Вот-вот! Вам, кошколюбам, все впрок! Хоть что с вами делай, а вы все приспособите для собственного удовольствия!

Я прикинул, как почесывания можно применить для собственного… нашел штук восемь вариантов, покраснел и сменил тему:

– Как тут вообще с хозяйственными делами? Ты, вижу, рубашкой успел обзавестись? Мне бы тоже, мыльно-рыльные приобрести. Хотя чем платить не знаю, не то что карманы пустые, так даже карманов нет.

– К завхозу своего корпуса обратись. Отработаешь, тут все недорого.

– О великая салфетка, дай мне силу!

Подавив желание кинуть в молельца кувшином я попробовал с другой стороны:

– Почему вы все считаете, что кошки – зло?

– Да кому еще быть-то?

– Змеям, например?

– Это с какой стати символ мудрости и врачевания становится злом?

– Тогда пауки! У нас они считаются страшными, идеальный вариант на воплощение зла!

– Чем трудяги-строители вас не устроили? Не-ет, кошкомант, ты не сбивай. Символ злобы и разрушения в мирах един, он мохнат, хвостат и мурлыкает!

Кажется, сегодня я не узнаю ничего интересного или хотя бы полезного. Я потихоньку пропитывался атмосферой уныния, тянувшейся от каждого стола, все вокруг молча пили, переживая, что их насильно учат и вообще заставляют экзамены сдавать. Впрочем, не все:

– Мами, ты что-то хочешь спросить?

– Нет-нет, просто смотрю. – Она смущенно улыбнулась, поясняя: – Так красиво. Глаза. Кожа. Миленький такой. И ушки! Уиии!

Многораз вдруг одним движением оказался на столе, схватил меня за щеки и уставился в глаза. Потом со вздохом признал:

– Глаза. И ушки. Жуть. Первый экзамен самый травмирующий.

Я непонимающе уставился на них и пытался понять, что имеется в виду. Зинаида подняла салфетку и протерла наплечник, потом молча постучала по начищенному месту пальцем. Сначала я посмотрел, что там с ушами. Это изгиб «зеркала» такой, или они в самом деле стали длиннее?

Глаза… Да, тут сомнений не было. Зрачок стал овальным, вытянувшись сверху вниз. Выпилс молча сунул мне в руку стакан, чокнулся своим.

– За первый экзамен. И то, что он принес нам!

Мами мелко закивала, довольно щурясь в мою сторону. Потом высунула фиолетовый раздвоенный язык, попробовала воздух на вкус и снова заулыбалась. Во-от, а страшным считают меня!

– О великий кувшин, дай мне силу!

Не выдержав, я подхватил означенный предмет и отправил в сторону почитателя. Но Мами вдруг мурлыкнула что-то мягко, буквально две-три короткие ноты, и кувшин, пролетев метров пять, резко замедлился и повис неподвижно.

– Это что?

– Колыбельная.

– Кувшину?

– Времени. Пусть поспит.

Девушка улыбнулась совсем уж безумно и посмотрела в мою сторону тем самым легендарным «искоса, низко голову наклоня».

– Многораз?

Хоббит махнул рукой:

– Забей. Экзамены. У всех – свои. Вот у тебя что было? Случись это седьмицу назад, ты бы остался нормальным?

Вспомнив повара-циклопа я пожал плечами и согласно кивнул.

– О великий пирожок, дай мне силу! Э-э? Да-а! Великий пирожок, прими мое служение!

Зинаида тяжело вздохнула, скрежетнув бронированной щекой по латной перчатке. Хоббит проверил кувшин, ничего в нем не нашел и мрачно икнул. Кажется, ничего мне сегодня не узнать. А традиция требует от учащихся переживать и заливать свое горе алкоголем. Что же мне делать?

Я посмотрел на потолок и попросил:

– Еще три кувшина, будьте добры. Салат, мясную нарезку. И блюдо пирожков за тот столик. Пусть отметит как следует!