ГЛАВА 10

Утро дня следующего выдалось серым и ветреным - под стать моему теперешнему настроению. Поэтому, я мудро решила его... проспать. Тем более, повод был уважительным - явилась то домой почти перед рассветом, проверив первым делом "сердцебиение" и Стахоса. А потом выкинула прямо в ночь из открытого окна уже ненужную свистульку, давшую мне главный и единственный свой ответ: "жив"... Всё, и хватит... Наваждение закончилось... Рассеялось вместе с дымом от купальных костров. Хотя, ощущала я его носом даже здесь, принесенным с берега Козочки порывами западного ветра.

Да и день, плотно затянутый тучами, тоже ожидаемой радости не принес. Адона это сердцем чуяла, поэтому, тоже "мудро" с вопросами о празднике и судьбе горемычного Леха не лезла. А я, как рыба, молчала, стараясь даже ни о чем и не вспоминать. А уже перед вечером объявился Тишок, как всегда, в дом нос свой длинный совать остерегаясь, выразительно громко зашуршал кустами смородницы под самым моим окном. Наконец, я не выдержала и, тоже с громким, но, стоном, перевесилась оттуда к нему:

- Тишок-Тишок, голова, как горшок. Чего тебе?

- А чего обзываешься? - услыхала из густых зарослей встречный вопрос. - Я это... спросить хотел, метаться то сегодня пойдешь?

- Только тобой. Погоди, сейчас спущусь, - и злорадно оскалилась, предвкушая ответную реакцию.

- Ну и сиди тогда там... девица, коса на улицу, - оповестили меня уже из-за угла дома.

- Да погоди! Я пошутила! Конечно, пойдем...

И, наконец, получила неожиданный повод для радости, почти без промаха, попав несколько раз подряд в намалеванную углем на валуне цель. Оказывается, злость в этом деле - хорошая помощница (будем иметь в виду). Тишок, глядя на "это дело", вконец осмелел, помахивая сейчас своим длинным хвостом, верхом на мокром, в подтеках камне:

- Ого! Лихо ты. А с разворота попробуешь?

- От чего бы и нет? - скосилась я на остатки воды, на этот раз, в дальновидно прихваченной бадейке. - Только, у меня другое предложение.

- Какое? - зевнул во всю пасть бесенок.

- По бегущей мишени попробовать.

- Ты чего сегодня такая злая, Евся? Домой, вроде, без ненужного сопровождения явилась. И под утро. Значит, было, чем заняться. Или, оттого и злая, что без сопровождения?

- Тоже мне, знаток женской психологии, - хмуро хмыкнула я, вновь обрисовывая расплывшуюся мишень.

- Это что, новое твое ругательство?

- Ага. В книжке прочитала. В ней главный герой так одного нахала обозвал, который много из себя воображал, за что и получал регулярно и полновесно.

- От женщин? - уточнил Тишок.

- От них - в первую очередь.

- А кто от тебя минувшей ночью наполучал? Лех или твой чужак?.. Или оба сразу?

- А кто такой "бер"?.. Сидеть! А то совсем без него оставлю, - перехватила я по удобнее извивающийся бесовский хвост. Но, Тишок, вдруг, неожиданно, затих:

- А и отрывай, злыдня. Все одно, если я тебе расскажу, мне он будет без надобности.

- Это почему? - ослабила я от неожиданности хватку. Бес же, воспользовавшись моментом, шустро подскочил и, шерканув мне по лицу кисточкой, взвился на соседнее дерево:

- Да потому что, мертвому Тишку такое украшение - лишнее. Или я тебе давеча непонятно сформулировал? - ничего себе, выдал...

- Видно, непонятно. Так, просвети меня еще раз, о самый могучий ум этого леса, - подбоченясь, сощурилась я на него снизу вверх.

- Просвящаю: Евся, то - большая тайна, за которую я отвечаю головой. И если... - изобразил он, свесившись вниз, усиленное болтание языком. - то, мне тогда неминуемо... - закончил, не менее живописным его набок вываливанием. - Теперь тебе понятно?

- Ну-у, таких то "речей" я и от Адоны наслушалась. Правда, в свой адрес, - разочарованно скривилась я.

- Так ты и ее про то пытала?

- Было дело.

- И что она тебе, вот именно также или... еще что-то... добавила? - вкрадчиво поинтересовался бес, наведя на меня, вдруг, совсем нехорошие подозрения:

- Тишок, так вы с ней что, вместе зарок "о неразглашении" давали?

- Угу, - качнулся он на ветке, внимательно за мной следя.

- И что, ей тоже... смерть?

- Неминуемая.

- Значит, вы с ней оба - на равных у волхва? - бесенок выпучил на меня глаза, а потом, внезапно подпрыгнув, сквозанул на соседнее дерево. - Куда?!.. Жизнь моя, пожухлый лист... - тельце его, с суматошно мельтешащими конечностями, вдруг, прямо между двумя вязами зависло в воздухе, да так и осталось там, лишь перекувырнувшись вниз головой:

- Евся! А ну, прекрати! Как ты это?

- Сама не знаю, - подошла я к нему вплотную с широко открытым ртом. - Просто крикнула тебе вдогонку и... пожелала, чтоб ты замер.

- Хорошо, что не пожелала, чтоб я помер, - сдвинул на меня бровки Тишок, напоминающий сейчас, с длинными, отвисшими к земле ушами, зайца - серяка. - Научилась, значит... кой чему. Теперь давай, "отмирай" меня, а то кровь к голове хлещет.

- Ничего. Еще умнее будешь. А как совсем поумнеешь, сразу мне ответ дашь, - принялась я прохаживаться около насупленного "узника". - И толково объяснишь. Не про бера. Ладно. А про то, на каких правах моя нянька у батюшки Угоста в доме живет.

- А что тут рассказывать? - со вздохом почесал бок бесенок. - Ты сама себе уже ответила - она твоя нянька.

- Но, это - для меня. А для волхва она кто?

- Да никто! Такая же, как я - служка, - с чувством выдал Тишок. - Евся, кончай измываться. Я на тебя обижусь.

- Погоди, - проигнорировала я такие страшные угрозы. - А я думала, она его... ну, не жена, конечно, но... подруга. И что у них любовь... хотя бы... была.

- Любовь, - хрюкнул насмешливо бес. - От такой "любви" точно дети не родятся, а кое-что другое... Евся! Мне худо. И так друзья не поступают. Тем более, подельники. Отпускай меня на свободу!

- Тишок, да как же так? Она ведь - дриада, свободный лесной дух. Ей-то эта служба зачем? - растерянно опустилась я перед бесом на колени и сама не заметила, как...

Ш-шлёп!

- Ну, злыдня тиноглазая! Я тебе эти "умные рассказы" припомню! Подруга, называется! Да от таких подруг... да чтоб я хоть раз... - постепенно стихли в лесу все отдаляющиеся возмущенные верещания... А я еще долго сидела между двух старых вязов, пытаясь осознать услышанное...

К самой вечере домой вернулся батюшка Угост. Уселся за стол, каким-то отстраненно задумчивым и молчаливым. Да так и жевал всю трапезу, глядя куда-то сквозь нас. А когда я спешно покончив с гречневой кашей, поднялась со своей лавки, одарил меня таким пристальным взглядом, что у меня мурашки по спине побежали от нахлынувшего внезапно дурного предчувствия... И, поэтому, то, что последовало вскоре не удивило нисколько...

Опять этот сон с ненавистными, отсыревшими от дождей пнями. И та же опушка и девочка та же, но, что-то, все ж, изменилось. Нет, ни вокруг нее. В ней самой. И нежданно в ней появились силы отстраниться от четкой, по всем ощущениям, реальности. Она будто закрыла заслонку. Да. Так себе и представила - рыцарскую заслонку на шлеме, который, однажды, видела в книжке. Как?! Ведь книг таких она еще не читала... Значит, силы эти дает ей сейчас другая. Та, что и видит этот ужасный сон. И именно та, другая, помогла распластанной на траве, маленькой хрупкой дриаде превозмочь, отвлечься, скользнуть мокрыми от слез глазами вдаль от творящейся над ней "грязи". И она в тот же миг, как смогла победить свою боль, прояснившимся разумом вдруг, осознала - разгадка ее теперешних страданий где-то здесь, рядом. Стоит лишь получше ее поискать... И она бы, конечно, смогла. Если бы не эти, застящие глаза, слезы... И не эта яркая вспышка - блик, вновь выдернувшая ее из ночного кошмара в настоящую "явь"...

Девушка долго сидела на разворошенной постели. Очень долго... А бес все скреб и скреб коготками в чердачное стекло. Наконец, она встала, привычным движением сбросила на пол рубаху и распахнула окно:

- Пошли.

- Что? - удивленно замер "проводник".

- Тишок - Тишок, расскажи мне стишок, - успокаивающе, на распев, проговорила она, уже подавая ему руку. И, как и прежде, все эти годы, оба исчезли в густом тумане...

А вынырнули из него напротив совсем незнакомого дома. Обычной засыпухи в три узких окна, со светом от ночника лишь в среднем, и высокими, пахнущими смолой воротами. "В Купавной таких "безгодных" нет. А все остальное, какая разница?", - лишь на мгновенье, задержав вдоль тихой улицы взгляд, девушка смело махнула сквозь воротную створку. А потом, через маленький, захламленный двор, и тем же способом - вовнутрь дома. Бес, тут же ухватил ее за руку, и настойчиво потянул к приоткрытой двери, из-за которой в коридоре на половицах лежала узкая полоска света - ей сегодня туда. Однако спешить не стоит. Ведь тот... нет, та, что за соседней дверью, явно еще не спит... А, значит, стоит принять меры. Девушка замерла с другой ее стороны, с прищуром всмотрелась, потом удивленно хмыкнула и выставила вперед ладонь: "По ночам спать надо, не в меру бдящая. Здоровее будешь". Под легким дуновением, прямо с дриадской ладони сквозь дверные щели в комнату понеслись невесомые, мерцающие пылинки. Окутали голову старухи, усердно прижавшей сейчас ухо к смежной, внутренней стене. Та закатила глаза и, со свистом вдохнув сонного аромата, грузно осела на пол.

- Мне здесь не нравится, - одними губами прошептала дриада, однако бес ее, все же, расслышал:

- Госпожа, надо спешить. Тропка... Нам в ту дверь и направо.

- Замолкни. И... вовнутрь не входи. Увижу там - без ушей...

- Да понял я, - тихим, недовольным писком отозвался проводник.

Однако и там ее ждал неприятный сюрприз - громогласный мужской храп из смежной, закрытой сейчас наглухо комнаты. Но, "сторонний" почивает... надежно. И девушка, наконец, развернулась на свет ночника, сосредоточив все свое внимание лишь на том, к кому теперь и пришла.

Мужчина спал на животе, прикрыв свою голову тощей подушкой. К тому ж, уткнувшись в стену. Вряд ли, надежное средство от соседского храпа. А уж от чар дриады, и подавно. Она подошла поближе, чтоб лучше его рассмотреть: рельефная, молодая спина поперек обтянута свежей повязкой, прикрывшей, тоже, еще свежую рану почти напротив сердца. Все же остальное закинуто простыней. А на табурете, рядом с ночником - покоится короткий меч...

- Ох, как мне здесь не нравится, - со вздохом повторила девушка, занесла над спящим ладонь и закрыла глаза. Потом долго хмурилась, силясь собрать по крупицам нужный сегодня образ. "Самый - самый"... Где-то она уже слышала эти слова... И даже попыталась вспомнить, где, именно, но, лишь тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и, наконец, через несколько томительных мгновений, с облегчением выдохнула, зримо проявляясь в пространстве...

Взгляд ее, теперь более внимательный заскользил по комнате и упал на маленькое зеркало на противоположной стене, в какие, обычно мужчины бреются... И вот тут она невольно замерла. Потом, напрочь позабыв про спящего "источника", стремительно кинулась к своему мутному отражению... Потрясла головой, взметнув по, облаченным в рубаху плечам светлые волосы... и, вдруг, тихо застонала...

- О-о-о... Жизнь моя, пожухлый лист, - ошарашено пялясь по сторонам, медленно отступила я к стене. Мысли в голове скакали, одна сшибая другую. И мне, вдруг, очень сильно, и, кажется, впервые в жизни, захотелось тут же, в срочном порядке, провалиться сквозь землю. - Что я здесь делаю?.. О-о... - кажется одна из скачущих мыслей, все ж до цели "доскочила", позволив, хоть приближенно и очень смутно, но, все ж, вспомнить, как меня сюда занесло... А еще, осознать, по какой причине именно этим... закончилось. - Да кто ж ты? - с ужасом скосила я взгляд на кровать. И, главное, вовремя.

Потому что мужчина в этот момент, рукой приподнял с головы подушку, а потом очень резво подпрыгнул на постели:

- Евсения?!

- Стахос...

- Как ты здесь... Радужные небеса. Как у тебя все быстро... получается, - и по, вдруг, расширившимся до пределов глазам Стаха я поняла, что с меня в это самое время "облетает" вся моя дриадская магия... в купе с иллюзорной ночнушкой. - Я вот только...

- Закрой свой рот! - вихрем метнулась я к кровати и сдернула, прикрывающую ноги мужчины простыню, через мгновение, уже в нее запахнувшись. - И глаза закрой! И вообще, отвернись... Стахос... - видя, что мужчина окончательно ошалел от происходящего, почти заскулила я. - Ну, пожалуйста... Или, я тебя сейчас точно чем-нибудь тресну.

Не знаю, какая именно часть моей красочной речи дошла, в конце, концов, до него, но мужчина, вдруг, от меня отвернулся и, со старанием прочистив горло, нервно запустил пальцы в волосы:

- Ты мне только объясни, ты ведь сама ко мне пришла, - начал, как можно спокойнее. - Но, Евсения... - с грохотом в следующий момент, распахнулась смежная дверь, и на ее пороге возник голый по пояс, седой мужчина с мечом в руке, заставив меня, повинуясь, каким-то, непонятным инстинктам, мгновенно взмахнуть на кровать и нырнуть в аккурат за широкую спину Стахоса:

- Стах! - еще хриплым со сна (а может, и от конского храпа) голосом, возопил тот, внимательно щурясь по сторонам. - Что здесь происходит?

- Все нормально, - не совсем уверенно ответил вопрошаемый, но все же, плечи свои расправил. - Хран, иди спать. Все правда, нормально.

- Нормально? А что здесь за бабочки "белые" порхают по твоей кровати? Или, мне... привиделось? - протер он свободной от оружия рукой сонные глаза.

- Хран.

- Ну, ладно. Привиделось, так привиделось. Но, ёшкин мотыляй...

- Хран! - еще раз, уже громче, надавила моя "огорожа", после чего мужчина, с едким смешком, но все ж, ретировался обратно, не забыв захлопнуть за собой дверь.

- Я сейчас уйду, - откинув голову на стену, выдохнула я. - И не поворачивайся ко мне.

- Хорошо. Я не буду на тебя смотреть, но, тебе не кажется, что вся эта... ситуация предполагает хоть какие-то к ней... объяснения, что ли?

- Как сноски в книге? - невольно хмыкнула я, опустив блуждающий взгляд со стен и потолка к перевязанной спине сидящего прямо передо мной мужчины. - Тогда давай начнем с тебя. Откуда у тебя эта рана?

- Это? - ощутимо напрягся Стах. - Не совсем удачно приземлился, - а потом, тоже со смешком, добавил. - А тебя рядом не было. Вот и пришлось лечить самим.

- Целую неделю, - догадливо покачала я головой.

- Что?

- Да так, ничего... А вообще, дай ко я на нее гляну. И будем оба считать, что именно по этой оказии я к тебе и приперлась, - решительно запустила я пальцы под тугую повязку. И, пока осматривала нанесенный "урон", а потом, приложив к нему ладони, осторожно долечивала, мужчина не проронил ни слова. Лишь голову на грудь склонил, будто прислушивался к чему-то. - Ну а теперь, мне точно, пора.

- Евсения.

- Что? - замерла я, уже пытаясь подняться на кровати.

- Оставайся, не уходи. По какой бы причине сюда не пришла, оставайся. Я - не насильник. Не хочешь делить со мной постель, буду спать на полу или вовсе уйду за порог, но... оставайся.

- А я... - дрогнул, вдруг, мой голос. - Стах, я не хочу тебя обманывать. Поэтому я сейчас уйду, а ты больше... не приходи в мой лес. Очень тебя прошу, - все ж, встала я в полный рост и когда он ко мне развернулся... лишь простыня упала в его вскинутую руку... А меня там уже не было...

Когда я вынырнула с другой стороны, старуха, в той же сидячей позе еще спала. А потом я понеслась дальше, с отвращением вдохнув пыльный запах засыпанных меж стен опилок. И лишь оказавшись в заросшем акациями палисаднике, вспомнила про Тишка. Но, он и сам, следом за мной объявился, правда, с другой стороны дома:

- Госпожа, - прошипел недовольно.

- Какая я тебе госпожа? - сморщив нос, фыркнула я остатками пыли. - Нет у тебя госпожи. Одного господина хватит. Матаем отсюда, - и уже занесла над низкой оградой ногу, как бесенок меня больно за нее дернул. - Ты чего, рехнулся?

- На госпожу ты, Евся, точно сейчас не тянешь. Иначе бы сразу их заметила.

- Кого? - забыв про возвращенную "незримость", присела я в заросли.

- Вон там, - мотнул куда-то направо, своим козлиным носом бес. - Ты ведь мне запретила за тобой вовнутрь входить, а уши мне в другом месте пригодились. Вот я их и засек. Они давно в придорожной канаве сидят, от крапивы чешутся.

- Да кто там? - сквозь жерди ограды, попыталась я вглядеться в темноту.

- Двое. Наймиты - убийцы. И они сюда пришли, в этот дом. Да только знака все ждут от хозяйки, Бобрихи какой-то, чтоб влезть вовнутрь. Один другому сказал, что, когда она его подаст, повторяю дословно: "Главный уже будет безвреден".

- От Бобрихи, значит? - со злым прищуром вспомнила я большое старческое ухо у стены. - Ну, да не дождутся они его.

- А-а, так это ты ее усыпила, значит? - догадливо хрюкнул Тишок, а потом заскочил на оградку. - Тогда, нам здесь, и в правду, больше делать нечего. Матаем?

- Да нет, дружок мой, подельничек. А, вдруг, они без знака туда полезут? - зашарила я взглядом по земле и, вскоре, нашла, что искала, подбросив в руке, извлеченный из края цветочной грядки, тяжелый голыш. - Где ты говоришь, та канава? - спросила, уже стоя в полный рост. А потом и вовсе, выбралась на тропинку вдоль улицы.

- Вон там, у кустов, - в предвкушении веселья, запрыгал вокруг меня бесенок, тряся лапкой.

- Ага. Л-ловите, сволочи!

Камень ушел аккуратно в цель (сказались, все ж, тренировки) и в подтверждение, оттуда прытко ломанулись по улице два мужских силуэта, сопровождаемые моим пронзительным свистом и задорной бесовской погоней с улюлюканьем и парой назидательных пенделей каждому. А вот когда тот, из проулка ко мне довольный вернулся, настала и наша очередь матать. Тем более, створка ворот распахнулась, выпуская из темени двора сначала Стаха с мечом, а потом и вооруженного так же, Храна. Но, это я уже заметила, рванув в другой конец улицы, где колыхался под ветром, наш туманный тоннель...

Плакать мне больше не хотелось. Даже теперь, сидя на своем, окруженном со всех сторон озерной водой, камне. Хотя, решение, которое я приняла, еще тогда, услыхав его изумленное: "Евсения?!", ничем хорошим мне в жизни не отзовется. Бесенок, мой дружок и подельник, понял это немного позже, когда я, не сворачивая к собственному "жертвенному камню", прямиком из тумана направилась к озеру. Понял. Поэтому сейчас, пристроившись ко мне сзади за свое любимое занятие, лишь вздыхал, обдавая мою мокрую спину своим прохладным бесовским дыханием.

- Сколько ты их уже наплел, этих кос? - спросила с усмешкой. - Завтра опять долго распутывать придется.

- А ты не распутывай. Так с ними и ходи, - принялся Тишок за новую, отделив мне со лба очередную тонкую прядь. - Евся...

- Да?

- А что теперь с тобой будет? - спросил осторожно, и снова вздохнул, пустив мне по коже мурашки.

- Не знаю, - равнодушно пожала я плечами. - Видимо тоже, что и три года назад.

- Понятно... И ты все одно твердо решила? Даже, не смотря на это?

- Ага.

- А, может...

- Тишок, я сегодня чуть не убила человека. И, не просто, "человека", а... Да, в принципе, какая разница? Ведь, случись все, как обычно, остался бы он до утра и впрямь "безвредным". И что тогда? Двое убийц против одного храпящего Храна?

- Ты там и еще с кем-то познакомилась? - удивленно хмыкнул "цирюльник".

- Ага. Почти... познакомилась, - невольно я расплылась, вспомнив себя в роли "белой, порхающей бабочки"... А потом вспомнила его, Стахоса... Вот, совсем, некстати, вспомнила. Мне эти воспоминания сейчас лишь мешают. - Тишок, а как ты думаешь, то случайность была или что-то иное?

- Это ты о чем сейчас? - насторожился, вдруг, бесенок, даже косу плести прекратил.

- Про все. Про мое появление именно у этого человека, про тех убийц, поджидающих знака. Да и... - вдруг, впервые, всерьез, задумалась я. - Слушай, а почему ты меня все эти годы водил по своим тропкам именно к тем людям?

- А какие для тебя люди "те" и "не те"? Они ж в таком случае - все одинаковы?

- Для меня, да. Но, ты ж их как-то выбирал? - не отступилась я. - Почему именно к ним меня приводил?

- Евся, а какая теперь-то для тебя разница? Ты ж у нас... помирать собралась, - угрюмо отозвался бес. - Это, конечно. Но, пока-то я еще жива? И, понимаешь, в голове что-то крутится, какая-то ненормальная мысль, а ухватить ее не могу. Как тебя, порою, за твой длинный хвост... Ты меня слышишь?.. Тишок?.. Ты где? - круто развернулась я на камне, чтобы увидеть лишь расходящиеся по озерной воде круги. - Ну, прохиндей. Опять твои тайны...

Загрузка...