Этот Воробей вам не капитан

ГЛАВА 1: УВОЛЬНЕНИЕ

Для адмирала Виктора Смелова это была обычная прощальная речь. Очередная, ничего не значащая для него прощальная церемония. На самом деле он не понимал зачем всё это нужно. Сам он никого не терял. Точней, у него не было тех, кого он может потерять. Его всегда беспокоило лишь собственное «Я». Прощальную речь он считал посредственной, изжившей себя формальностью. Зачем прощаться с теми, чьих тел так и не обнаружили. Единственное, что удивило адмирала это количество прибывших на конкретно взятое прощание.

Он прибыл на полигон, где уже построился личный состав. Почти все незадействованные в командировках офицеры стояли на взлётном полигоне и мокли под дождём в ожидании прощальной речи. Как минимум две тысячи человек. Пасмурная погода и сверкающая молния вдалеке нагнетала жуткую атмосферу.

Адмирал Смелов, не без помощи помощников, поднялся на специально подготовленную трибуну и стал зачитывать прощания. Он не знал этих капитанов. Не знал офицеров, чьи имена перечислял. Вдруг, ему попалась знакомая фамилия. «Воробьёв?» – удивился Смелов.

– …Капитан Илья Александрович Воробьёв… – зачитал адмирал одну из фамилий. Одну из многих.

Адмиралу казалось, что он недавно видел его. Он припоминал, что того Воробьёва зовут Андрей. Неужели так быстро умер? Или однофамилец? Ну, умер и умер, какая разница? Жаль конечно, но ничего… Не он первый, не он последний. Капитанов нынче пруд пруди. Правильная агитационная работа внушила людям, что служба во флоте верх самого престижного престижа. Десятки лет лучшие ученики планеты ещё со школьной скамьи мечтают попасть в ряды флота. Мечтают, проходят мучительный отбор, а потом умирают. Никто не знает зачем, никто не знает за что. И чьи интересы губят лучших из людей…

Отчитав свою ежемесячную прощальную речь, Виктор Смелов захлопнул папку с именами и бросил её помощникам. А сам, немедля ни секунды, понёс своё выпирающее пузо в служебный автомобиль.

Личный состав стал расходиться. Вскоре разошлись все, кроме одного капитана. Андрей Воробьёв стоял словно статуя и смотрел в сторону трибуны. Мерзкий мелкий дождь набрался смелости и таки стал ливнем.

Решение было принято, оставалось только сделать первый шаг. Сегодня он обещал себе подать рапорт на увольнение. Капли дождя грустно отлетали от траурной церемониальной формы. Эта ткань не пачкалась и не мокла.

– Капитан, – обратился молодой офицер, он подбежал, странное поведение капитана. – С вами всё в порядке?

– Я больше не капитан, – поморщился Андрей. Он сорвал с себя китель и со всей силы бросил его на мокрый асфальт. После чего уверенным шагом направился в штаб. А китель остался лежать на асфальте капитанским погоном вверх.

***

– Капитан Воробьёв, я понимаю, вы лишились брата, но зачем так рубить с плеча? – возмутился начальник отдела кадров.

– Решение окончательное! – настаивал на своём Андрей.

– Вы понимаете, что разорвав контракт, вы не сможете вернуться на службу?

Андрей не желал вступать в спор. Он знал, всё что будут ему навязывать. Знал, как будут пытаться удержать на месте. На самом деле, не так-то просто подготовить нового капитана для тяжёлого крейсера.

– Решение окончательное! – снова процедил Воробьёв пугающей интонацией. Настолько пугающей, что горе-кадровик невольно сглотнул.

– Согласно действующему законодательству, вы ещё полгода обязаны...

– Не полгода, а два месяца отработать, – проворчал Андрей. – И за эти два месяца я отгуляю заслуженный отпуск!

– Понимаете, – растерялся кадровик, – за годы моей практики, по собственной инициативе ещё никто не увольнялся из флота. У нас не было такой практики.

– Что ж, я первый, – с явным безразличием к проблеме кадровика ответил Андрей.

– Знаете, отпуск не плохая идея. Годовой оплачиваемый отпуск.

Воробьёв на выдержал и подобно горилле ударил двумя руками по интерактивному столу кадровика. По экранам пошла трёхмерная волна.

– Ладно-ладно! – испуганно заверещал кадровик. Он был кабинетным работником и чистой ярости никогда не видел. Все, кто не видел космоса – трусы. Капитан Воробьёв это знал и ловко этим воспользовался.

***

Спустя два дня тяжёлый крейсер «Леонов» был передан другому капитану. А капитан Воробьёв отправился в заслуженный отпуск. Конечно, перед этим его помучили. Сначала он сдавал тест на психологическую дееспособность. Потом следовала череда бесед с вышестоящим руководством. Каждый адмирал считал своим долгом пригласить капитана и провести профилактическую беседу. Все они, как умели, отговаривали от ухода из флота. Предлагали вкусные на их взгляд должности. Конечно, не самим же им умирать от рук пиратов и жестокого космоса. Эти адмиралы давно забыли о том, что такое космос. Максимум выходили на орбиту, ради каких-нибудь мероприятий. Некоторые из них, такие как Смелов были сыновьями предыдущих адмиралов. Такие с детства были воспитаны присваивать себе чужие заслуги. Все они верили, что эти заслуги результат их руководства. Все они верили в то, что без них флот не протянет и года. Все они считали себя незаменимыми, а по факту именно они были якорем и без того тонущего корабля.

Андрей Воробьёв больше не мог на это смотреть. Точка кипения достигла своего пика. Последняя беседа проходила с его непосредственным начальником – адмиралом Смеловым. Сначала он умолял остаться, а потом, когда Воробьёв уже откланяться, воскликнул:

– Мы тебя уволим!

– Чего? – едва не засмеялся Андрей.

– Уйдёшь с позором. Ибо нормальный капитан, никогда не покинет флот! Никогда не оставит свой крейсер. Как человек чести пойдёт с ним ко дну.

Тут Андрей не сдержался. Слова того, кто не был ни в одной космической миссии, были столь абсурдны, что стоили возмущений:

– Ты гнусный трус, адмирал Смелов!

После чего капитан злобно рассмеялся. Этот смех был ментальной пощёчиной для адмирала с говорящей фамилией.

– Ты боишься, что капитаны начнут уходить вслед за мной! Ну хорошо. Давай, уволь меня с позором. У тебя и так вся спина в плевках...

Конечно, Андрей хотел выразиться гораздо грубей, однако мундир ему этого не позволял. Пока не позволял…

Адмиралу впервые в карьере ответили грубо. Обычно все, в том числе и капитаны дрожали перед ним. А Воробьёв так вообще никогда голоса не подавал. Был как верный пёс, делал то, что ему говорят. Адмирал никогда не наблюдал такой дерзости в свой адрес. Никто не смел называть его трусом. Особенно в лицо. Смелый почувствовал свою слабину. Пока её не почувствовал нижестоящий в должности, адмирал рявкнул, едва не сорвав голосовые связки:

– Пошёл вон!

– Даже не знаю, зачем приходил, – нагло прыснул Воробьёв.

Покинув штаб, бывший капитан прыгнул на свой спортивный мотоцикл, накинул шлем и нарушая все существующие правила дорожного движения покинул город. Больше в Гофале его ничего не держало. Его страшно раздражал этот старый мегаполис. Столица земли больше не имеет для него никакого значения.

Он ехал и не видел дороги. Сейчас, нейро-имплант гнал мотоцикл. Он выехал на широкую восьмиполосную трассу, проходившую через густой хвойный лес. Движение было тяжёлым, но не для мотоцикла. Водородный движок и манёвренность позволяли резко объезжать идущие автомобили.

Перед глазами капитана стоял образ женщины, которую он упустил. Каждую ночь ему снится её улыбка, её смех и огонь в её карих глазах.

– Я всё исправлю, Карина, – твердил он себе. – Обещаю! Я всё исправлю. Я верну тебя домой.

Опасным манёвром он объехал автопоезд и выжал газ на максимум. Он ехал около пятисот километров в час при разрешённой скорости двести пятьдесят. Такая скорость была предусмотрена для тех, кто отдавал управление ИИ-импланту. Однако, имплант капитана был гораздо более продвинут и совершен чем те, которыми пользовались на Земле. Он позволял капитану гораздо быстрей реагировать. Для тех, кого обгонял, он казался лихачом.

Через несколько часов он приехал в Москву, где был промежуточный пункт назначения. Он припарковал мотоцикл у дворца спорта имени какого-то бойца двадцать первого века прошлой эры. Андрей помнил только его имя — Фёдор.

Бывший капитан снял шлем и забежал в здание. Подойдя в зал самбо, он взглядом окинул занимающихся детей.

– Дядя! – послышалось за спиной.

Андрей обернулся и увидел, как по коридору к нему идёт девочка лет десяти. Это была его любимая племяшка. Вот уж в ком он души не чаял. Не имея собственных детей, он отдавал свою отцовскую энергию ей. Девочка в спортивном костюме подошла к нему и грустно поздоровалась:

– Привет.

– Привет, Кира.

– Папа погиб, ты знаешь? – серые глаза девочки наполнились слезой. Свет, преломляемый и отражаемый слезой был виден издалека. Какой-то темноволосый мальчик подбежал и спросил:

– Кира, ты чего?

– Оставь нас, – попросил дядя.

Мальчик воинственно выпучил грудь и поинтересовался не Андрей ли обидел его подругу. За что моментально отхватил подзатыльник от самой Киры.

– Ладно-ладно, – ретировался школьник и скрылся в толпе.

Кира взяла дядю за руку и повела за собой.

– Пойдём в парк? – попросила девочка.

Воробьёв согласился. Спустя некоторое время они сидели на лавочке и ели мороженное. Летняя солнечная погода радовала. Было тепло, но не жарко. По парку гуляли москвичи. Кто-то с собаками, кто-то вышел на пробежку. Метров через тридцать на лавке, едва сдерживая порывы любви, сидела парочка студентов. Андрей неосознанно им завидовал. Он лишён этого. Его любимая томится на далёкой колонии и совсем не знает кем так любима.

– Папа страдал? – спросила девочка, рассматривая мороженое на палочке. Она сидела на лавке свесив ноги. Неосознанно она стала покачивать одной ножкой. Такое свойственно многим детям.

– Не знаю, – вздохнул Воробьёв. – Его космолёт пропал. Сигнала «SOS» не было. Связь просто оборвалась. В назначенные сроки экипаж не вернулся и не вышел на связь. По установленным правилам флота и по моему опыту это значит, что экипаж погиб.

– Это были пираты?

– Это могло быть что угодно. Космическая аномалия, гравитационная яма, что угодно, – наконец, Андрей не смог больше обманывать самого себя и признал: – Да, я думаю, это были пираты.

– Вот бы они все умерли!

– Сам об этом мечтаю, – улыбнулся Воробьёв.

– Я закончу школу и подам документы на флот. Я отомщу за папу! – гневно, едва не заплакав прыснула девочка.

– Кстати об этом. Я приехал взять с тебя обещание.

– Обещание? – растерялась девочка.

– Да, пообещай мне, что ты никогда не пойдёшь служить, как бы тебя не заманивали.

– Но все мечтают...

– Всех обманывают. Я хочу, чтобы ты пообещала мне! Слышишь?!

– Что никогда не пойду на флот? – хитро уточнила Кира.

– Не только! – отрезал Андрей. – Пообещай мне никогда не покидать Землю!

– То есть?!!

– То есть, избегай космоса, – попросил дядя. Попросил с умоляющей интонацией. – Поверь, там нет ничего интересного, только пустота и опасность.

Девочка не смогла скрыть своего удивления. Им в школе только о космосе и рассказывают. Школа была специальная, для детей офицеров флота. Таким образом, адмиралы готовили пушечное мясо с младенчества.

– Но... – хотела было воскликнуть девочка.

– Твой папа и дядя отслужили за тебя и за твоих потомков на пару столетий вперёд!

– Но я знаю всё, что может приключится в космосе.

– Откуда?

– Нам в школе рассказали. Я даже знаю, как пройти…

– А твоему папе не рассказали?

– Папу убили пираты. Если не пираты, в системе довольно безопасно…

– Частично и со скрипом согласен, но задумайся, откуда мы всё это знаем?

– Научные наблюдения, – уверенно выпалила девочка.

– Все знания, которые вам навязывают в школе написаны кровью. Кровью таких как я и твой папа!

Девочка сморщила нос. Обычно, в таких ситуациях, она придумывала какой-нибудь очень весомый аргумент. Иногда её аргументы перевешивали и выставляли взрослых полными кретинами. Чтобы его пресечь, Андрей вставил:

– Ради папы! Считай это его последней волей.

Глаза Киры, любившей папу больше, чем маму перевернулись. Девочка опустила голову и буркнула:

– Обещаю.

Это устроило бывшего капитана. До этого момента Кира была последним, что его останавливало. Он проводил её до дома и исчез...