Гедонис. Этот счастливый токсичный мир

Глава 4 Эйна. Королева тайн

Отделенный мир, Западный Гедон, г. Тизой,

11 кления 1025 г. эры гедонизма

Кто бы что ни говорил, а этим миром правят секреты.

Не гедонизм, не Раций с Витой и не Орланд наш, батюшка, Эвкали, а грязные секретики, которые люди тщательно скрывают. Если владеешь чужими тайнами – владеешь миром. Такова моя жизненная стратегия. Благодаря информации можно получить что угодно. И подчинить кого угодно.

Ладно, тут я погорячилась…

До Киана Камелии даже я не могу добраться.

Самое смешное, что живет он в Нулевке и, на первый взгляд, не имеет передо мной никаких преимуществ. У него нет ни высшего образования, ни таланика. А еще он младше меня на целый год – ему всего двадцать. Я до сих пор не могу понять, почему этот пещерный житель ни разу не поддавался моему гипнозу. Неужели из-за его мистических способностей?

Я не то чтобы прирожденная жертва шарлатанов. Просто для сбора информации не брезгую ничем и вполне готова использовать в своих целях даже то, чему не могу найти объяснение. И я такая не одна.

К Киану десятники вроде меня палеями стоят в очередях, поэтому надо записываться заранее. Мы договорились только на один сеанс в месяц, и я уже приходила к Кианчику в прошлую триону. Придется сильно постараться, чтобы не получить от ворот поворот. Вот почему прямо сейчас я пыхтела от усердия, таща в руках две тяжеленные коробки с вкусняшками, которыми собиралась умаслить пещерное божество.

Мощение в этом квартале было прямо как психика депрессивных людей – разрушенное и угрюмое, с грязными червоточинами между плиток. Гулять по здешним улочкам, где не ходят даже подвеснушки[11], – сомнительное удовольствие, особенно если ты на высоких каблуках. А я всегда на высоких каблуках. Когда росту в тебе всего полтора метра, трудновато смотреть на людей свысока, но я очень стараюсь.

С моим уровнем я могла бы заказать целый кортеж, не то что такси, но приходилось топать к Киану на своих двоих, чтобы не привлекать лишнего внимания, даже несмотря на то, что в Нулевке я давно свой человек.

Меня часто спрашивают, как я умудряюсь не терять удовольствие, торча в этой дыре. Я обычно говорю что-то вроде: «Благие цели перевешивают все минусы обстановки! Я ведь иду помогать людям!» На самом деле Нулевка не угнетает меня по двум причинам. Первая – мне ни капли не жаль неудачников. Это не мой мир и не мои проблемы, я до такого точно не докачусь. Да, я помогаю людям справляться с душевными травмами, но если буду примерять на себя шкуру каждого, то просто утону. Поэтому у меня, как у любого здравомыслящего психолога, отлично выстроена ментальная защита. Возможно, со временем она переросла в равнодушие, но так ведь удобнее, правда? Вторая причина – главные сокровища всегда зарыты в самых грязных пещерах. А я та еще охотница за кладами в людских головах. Так я и узнала о Камелии – закопавшись по горло в подсознание одного очень неприятного типка. И это, без сомнений, того стоило.

Всю дорогу я зевала в локоть, и даже розовые очки не придавали прелести этому утру. Ночью я вообще не спала, чтобы вытрясти из Халла информацию. Предпочла бы вместо этого вытрясти душу из Алика, а то он совсем обалдел. Но если среднюю блокировку мои девочки щелкали, как орешки, то Халла – совсем другой уровень. Тут мне пришлось заняться делом самой. Так что я мечтала о мягкой постельке, пока цокала каблуками по длинной улице, проходя мимо вывесок: «Общественная баня», «Бакалейная», «Рынок из рук в руки», в простонародье – барахолка, куда часто заезжал по работе наш Стрела.

Эви[12] мне как-то рассказывал, что слово «рынок» пришло к нам из тех древних времен, когда в мире еще водились деньги и ни еду, ни одежду не разрешали брать в магазинах просто так. Хотя тогда не существовало и уровней, можно было зайти в любое заведение, не прикладывая удольмер к сканеру. Прямо как тут, в Нулевке. Ниже нее падать просто некуда, поэтому тут сканеры не нужны.

Утро выдалось ясное и прохладное. Клены уже начали краснеть и понемногу сбрасывать листья. Недаром этот месяц назвали в их честь – клением. Здешним дворникам приходилось по старинке сметать их метлой и ссыпать ведрами в уличные мусороприемники. У нас, на десятом, работали специальные автономные машины, которые всасывали и тут же перерабатывали мусор внутри себя, а потом утилизировали спрессованные остатки. Поэтому, даже когда ударяли морозы и большая часть деревьев за ночь становилась голой, людям нечем было весело пошуршать с утра. Но зато там мне не приходилось сдирать листья со шпилек.

Среди вывесок, мимо которых я проходила, не было ни одной с надписью «Парикмахерская», хотя парикмахерская тут имелась. И это уже многое говорило о мизантропе, который в ней работал. Он всеми способами пытался укрыться от социума в своей полуподвальной пещере-квартире, объединенной с рабочей зоной. Будь его воля, он бы вообще ничего не делал, но по закону всех здоровых гедоничан обязывали трудиться на благо общества до сорока лет, то есть до пенсии. И хотя Киан в своем деле считался мастером, люди из моего района приходили к нему вовсе не за новой стрижкой, а за особой услугой, которую он предоставлял только посетителям с верхних уровней. Нулевики о ней, по-моему, вообще не знали.

Наконец я нашла его дом – типичную для этого квартала серую четырехэтажку с дождевыми подтеками на стенах. Спустилась по ступенькам и постучала в фанерную дверь. Никто не ответил. Я стала заглядывать в окна, но, конечно, ничего не увидела: Киан отлично умел баррикадироваться, это у нас с ним общее. На стекла были наклеены фиолетово-желтые узоры из полупрозрачной пленки. О настоящих витражах, как у меня дома, речи тут и близко не шло, но каждую деталь Киан вырезал и подогнал так аккуратно, что я готова была поверить.

Обычно владельцы полуподвальных квартир даже шторы не вешали, потому что недостаток света угнетал, но Камелии настроение испортить было невозможно в принципе. Его уровень всегда оставался на нуле.

– Киан! – завопила я, пнув дверь ногой. – Я знаю, что ты дома! Открывай! Рабочий день уже начался!

Этот пещерный житель не выносил громкие звуки и ненавидел лишнее внимание. Вот уж кто точно не пойдет в День единства на площадь[13]. И я этим нагло пользовалась, уже не в первый раз. Как правило, у людей, знавших Киана, не хватало на такое духу, но я привыкла получать что хочу.

Я как раз набирала в грудь вторую порцию воздуха для нового вопля, когда дверь открылась и на пороге возник сам Киан Камелия во плоти. Каждый раз при виде его мрачной физиономии меня одолевала зависть. Потому что мне ради симпатичного личика пришлось три пластических операции сделать. Уменьшить подбородок, подправить нос, увеличить губы, чтобы походить на куколку, как в детстве. Пластика – это, между прочим, привилегия только для десятого уровня. А у Киана от природы была такая точеная, симметричная и, как сказал бы Эви, «аристократическая» мордашка, что меня это раздражало. А еще прямо руки чесались растормошить его гладкие, как шелк, блестящие волосы до плеч, разделенные точно посередине идеальным пробором. Мои волосы были примерно такого же светлого оттенка, но никогда в жизни они так не блестели, даже после выпрямления природных волн в салоне.

– В этом палее лимит исчерпан, – сказал Киан и собрался уже закрыть дверь, но я умела влезать без мыла не только в людские души, но и в личное пространство пещерных мизантропов.

– Знаю! – Я быстро сунула ногу в щель между фанерным полотном и дверным косяком и решила зайти с козырей. – Я принесла тебе две коробки потрясающих эклеров из кондитерской «У Шале». Это ограниченная подарочная коллекция! Пришлось все утро стоять в очереди, чтобы успеть их взять! Сусальное золото, миндаль, натуральное какао, никакой синтетики, никаких заменителей, никакого добавленного сахара! Все, как ты любишь! И еще тепленькие!

Теоретически я не нарушала закон, предлагая человеку с нулевого уровня угощение из кондитерской с десятого. Нигде не было написано, что это запрещено. Потому что ну какой десятник будет дружить с нулевиком и приходить в его убогий квартал, чтобы угостить элитными эклерами? Это ж абсурд. Всем известно, что чем больше разрыв между тобой и твоим несчастным другом, тем быстрее он утянет тебя на дно. Нельзя дружить с неудачниками. Это токсичные отношения, в которых один постоянно жалуется, а второй служит жилеткой в убыток себе. Как говорится, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, из какого ты района. А еще адекватный ты или нет.

Поэтому я свободно приходила к Киану со съедобными подношениями. Иногда, правда, приходилось стоять в очередях, как сегодня, но сладости были самым легким способом «заплатить» за услуги Камелии, и мне пришлось за него побороться. Другие десятники приносили ему вещи, а это было уже гораздо муторнее, потому что на всех изделиях стояли метки уровня и пользоваться вещью с уровня выше, чем твой, можно было только в том случае, если найдешь ее на барахолке, уже поношенную. Таким изделиям, когда хозяева сдавали их в «Из рук в руки», ставили уровень пониже, в зависимости от того, насколько хорошо вещь сохранилась. И естественно, чтобы она дошла с десятого до нулевого, нужно было, чтобы она… многое повидала. А Киан Камелия, этот брезгливый параноик, принимал в дар только абсолютно новые предметы. Из-за него десятникам пришлось придумать особую схему, в которую они привлекли Заведующего распределением – нашего короля барахолок. Он занимался тем, что тайком ставил на новые вещи с десятого уровня печать нулевки и лично приносил их Киану.

Так что сейчас Камелия стоял передо мной в фиолетовом халате и свободных штанах из натурального шелка, расшитого золотыми нитями. Если поднапрячься, я даже вспомню, кто дизайнер этой модели. Если еще поднапрячься, пойму, что он лично приходил к Киану, снял с него мерки и создал этот шедевр персонально для пещерного божества. Словом, Камелия отлично устроился, несмотря на свой вечно низкий уровень. А все из-за его мистических способностей.

– Удели мне пять минуточек! – взмолилась я, открывая крышку коробки, чтобы на него повеяло ароматами кондитерской.

Киан хищно глянул на эклеры, сверкнув фиолетовыми глазами. Если честно, я до сих пор не знала, носит ли он так же, как и я, цветные линзы, или у него от природы такая радужка. Точнее, из-за мутации. Это объяснило бы тот факт, что Киан вырос в Доме надежды. Родители часто бросают поздних детей из страха перед мутациями. Но это, увы, только догадки.

Конечно, я копала под Камелию в свое время. Я всегда копаю под людей, которые мне нужны или интересны. Сперва пытаюсь познакомиться лично и использую гипноз, а в редких случаях, когда этого недостаточно, подключаю Орланда, своих девочек из архива или тайную полицию. Никто из них не может мне отказать, потому что я знаю их тайны, а еще им нужны мои способности. Но как бы я ни старалась узнать прошлое Киана, у меня ничего не вышло. Кто его родители – неизвестно. Жил в приюте почти с рождения и до пятнадцати лет. Никакими талантами не выделялся. Его многие хотели усыновить за красивое личико, один раз даже сам бывший Глава Совета Гедониса – Оскар Дубарро. Но Киан всем отказывал. Наверняка у него была серьезная душевная травма, но я могла только предполагать, какая именно. Когда он стал совершеннолетним, то прошел парикмахерские курсы и поселился в Нулевке, где прожил почти шесть лет. Вот и вся информация о нем.