Эта книга полна пауков

C сайта FreeRepublic.com

от пользователя Дэрил Ломбард, 11 ноября 13:31

Они смеялись. Они смеялись, когда я запасал консервированные продукты, они сменялись, когда я запасал патроны, они смеялись, когда я говорил, что грядет буря. Также смеялись и над Ноем. И также, как и к Ною, они вцепились в мою дверь, когда пришел потоп. Извините. Вот почему я строил ковчег, пока вы употребляли наркотики и смотрели реалити-шоу.

Я признателен за все ваши молитвы и участие, проявленные в последнюю неделю (для тех, кто не знает – я живу меньше чем в трех милях от очага эпидемии в Неназываемом). Но у нас есть убежище, потому что мы подготовились. У нас хватит еды на год. У нас есть вода из собственного колодца. Топлива нам хватит на три года. У нас есть оружие, и все члены семьи обучены, как им пользоваться.

В день прорыва ко мне пришел один из наркоманов-друзей моего сына («музыкант» со своей подружкой. Вы можете представить их и без моего описания: длинные волосы, весь в татуировках, следы от уколов на руках с признаками ранней стадии ВИЧ. Атеистическая наклейка на бампере машины.

Он хотел остаться с нами, есть нашу еду, пить нашу воду, спать под нашей защитой, пока чума и разврат будут бушевать снаружи. Я взял его за тощую ручонку и спросил:

— Что ты умеешь делать?

Он посмотрел на меня отупевшим взглядом и ответил:

— Ты о чем, чувак?

— Я спрашиваю, что ты умеешь делать? Умеешь точно стрелять из ружья с пятидесяти ярдов? Знаешь, как выпотрошить животное? Или сделать рыболовную сеть и почистить улов? Умеешь ли удобрять почву? Или очищать воду? Можешь ли починить небольшой двигатель? Или хотя бы заменить пробки? Можешь починить проводку? Или крышу, когда она протечет? Вправить сломанную кость? Умеешь сделать себе одежду? Разобрать и почистить винтовку? Заново набить патроны в стреляные гильзы? Продезинфицировать и зашить рану?

Конечно же он сказал, что ничего этого не умеет.

Он провел свою жизнь, играя в видеоигры и употребляя наркотики и, наверное, прижил пятых детей на пособии, требуя все время, чтобы я платил за их медобслуживание. Когда текла труба он, в лучшем случае, звонил арендодателю, или, что более вероятно, просто оставлял её течь. Оставлял следующему жильцу гнилые половые доски и плесень на всех стенах. Его маленькая подружка была из тех, кто кричит о правах животных, потому что считает, что мясо растет прямо на витринах магазинов. Курят травку и плюют на наших солдат, когда они возвращаются домой с войны с террористами, потому что она наверняка живет в маленьком коконе, построенном из наших пота, слез и крови.

— Представь себе, - сказал я ему, - Что метеорит летит к земле, чтобы её уничтожить. Но один богатый человек вложил свои средства, чтобы построить большую ракету, чтобы увезти людей с планеты. У них не хватит места на всех, но тебе тоже хочется попасть на эту ракету. Если ты попадешь туда, значит кто-то не попадет. Место ограничено. Припасы ограничены. Что ты скажешь человеку, стоящему у двери? Какие аргументы ты можешь привести, чтобы попасть туда вместо кого-то. Что ты можешь предложить миру, чтобы отработать съеденную тобой еду, выпитую воду и использованные медикаменты?

— Не знаю, чувак, - ответил он, - Я не вижу тут никакой ракеты.

— Чего ты не понимаешь, - сказал я, - Так это того, что ты постоянно в такой ситуации. Только эта ракета – сама земля, и Создатель построил её для нас. И вся твоя жизнь дана тебе для того, чтобы ты смог найти причину, по которой можешь остаться. Вместо того ты принимал наркотики, играл в видеоигры и получал пособие. Ну а теперь ракета взлетает без тебя.

Парень ушел, не сказав ни слова.

Может быть, я еще увижу его и его подружку снова среди убитых или голодающих, бегущих от беспорядков и хаоса. И я скажу: «У тебя был шанс. Всю твою жизнь эти «чокнутые» проповедники пытались сказать тебе, что близится день возмездия. Ты предпочел не обращать на них внимания. А теперь уже слишком поздно.

Так и должно быть. Есть два типа людей: производители и паразиты. Когда в обществе становится слишком много паразитов, нам нужно бедствие, цунами, землетрясение, война, потоп или чума, чтобы смыть этот мусор, ополоснуть страховочные сети от слизняков, использующих их вместо гамаков. Пусть они падут в огонь, чтобы остались только способные, сильные телом и духом, чтобы перестроить и обновить человечество.

Этот день настал.

Они смеялись надо мной, когда я запасал еду, топливо и патроны.

И кто теперь смеется?

12 часов, до воздушной бомбардировки

Выстрел из дробовика и теплые брызги мозгов на волосах вырвали Джона из бессознательного состояния.

Руки хватали его со всех сторон, дергая тонкие ноги проклятого паукообразной твари. Когда он освободился от объятий чудовища, Джон откатился и увидел мужика в ковбойской шляпе и невероятно узких штанах, держащего в руке дымящуюся двустволку. В ушах у него были затычки.

Толпа, собравшаяся вокруг Джона, выглядела удивительно по-человечески для зараженных и слишком хорошо одетой для зомби.

— Ты в порядке, приятель? – спросил ковбой.

Джон не мог придумать ответа. Его ребра болели, и ему было тяжело дышать. Его загривок был мокрым от крови чудища, и он прошел весь путь к осознанию собственной смертности только ля того, чтобы все встало на свои места. Ему так отчаянно хотелось выпить, что он размышлял о том, нет ли поблизости заправки, продающей спирт, и нет ли способа заалеть в её подземную цистерну.

Трое дюжих парней боролись с паукообразной тварью. Человеческая голова в центре была расколота выстрелом из дробовика, но паразит внутри все еще бился за жизнь. Подъехал большой пикап с двойными колесами и откинутой задней частью кузова. В нем стояла какая-то машина, большая красная штуковина с мотором, желобами и колесами. Кто-то её завел. Звук напоминал газонокосилку. Только когда они начали заталкивать гигантского извивающегося паука-сенокосца в желоб, Джон понял, что перед ним дереводробилка.

Затем раздался ужасный вой, и алая жижа брызнула в соседский двор. Когда последняя их восьми ног твари исчезла в челюстях машины, Джон подумал: «Ну, это тоже способ».

Джон попытался встать, но ковбой направил на него двустволку и сказал:

— Посиди-ка минутку, если не возражаешь.

— Я коп, ты, мудила! – рявкнул за спиной Джона Фальконер, - Видишь это на моем поясе? Это значок.

Фальконера привели и посадили рядом с Джоном. Боже, да он выглядел разозленным.

Ковбой вынул затычки из ушей и сказал:

— Просто чтобы прояснить ситуацию, я всецело уважаю поддержание порядка, офицер…

— Детектив.

— Детекив, но в данный момент я почти уверен, что только что увиденное вами было единственным законом в городе в настоящее время. Когда федералы сжались за своими баррикадами на другой стороне города, нам пришлось патрулировать улицы. А теперь, когда они полностью покинули город… Ну, мы считаем, что теперь этот город наш. Пока мы не услышим обратного.

— Я понял, - ответил Фальконер, - А теперь скажите мне конкретно, что должно произойти, чтобы вы позволили мне продолжать то, чем я занимался.

— Вы должны нас убедить, что вы не зомби.

— А мы похожи на зомби? – спросил Джон.

— Вы не слышали? Зомби выглядят также, как и все остальные.

— Это что, шутка какая-то? – спросил Фальконер, - Записываете нас на видео, чтобы выложить в интернет?

— Нет, - ответил Ковбой, - Зараза проникает через рот, это все, что мы пока знаем. Потом она распространяется в мозг, а потом по всему телу. Есть очень простой способ проверки: мы должны вытащить что-нибудь изо рта. Если вы заражены, то не почувствуете этого, потому что это не часть вашего тела. Если все чисто, будет адски больно. Так что выбирайте.

Из заднего кармана ковбой извлек плоскогубцы.

— Можем вырвать зуб.

Из другого кармана он достал шестидюймовый секатор

-… Или кусок языка.

11 часов, 45 минут до воздушной бомбардировки

Пока красные собирались для обсуждения способа казни, меня закрыли в кладовке. Мне было все равно. Все пошло не так, настолько не так, что даже Оуэн до конца не понимал. Иначе он бы понял, что он собирается прикончить меня значительно проще, чем захочет это сделать большинство населения планеты с течением недель, месяцев и лет. Включая его самого.

Я сожалел только об Эми. Я просто хотел знать, что она в безопасности, и, если так, сказать ей, чтобы она не приезжала за мной. Даже если ей удалось убраться из города, она не оставит все как есть. У нас с ней это было общим. Мы не можем сидеть по другую сторону забора о того места, где хотим находиться. По крайней мере, забора, поставленного кем-то другим.

Хотел бы я сказать ей это лично. Обнять, почувствовать её тепло и запах фруктового шампуня на её волосах. Если у меня была возможность ощутить это и в последний раз услышать её смех, то я бы унес это с собою в вечность, и это было бы отлично.

Я попытался вспомнить все, что произошло с того момента, как я проснулся от укуса паука в своей кровати, попытался понять, что же я должен был сделать иначе. Глупо, понимаю. Задаваться вопросом о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не ошибался с выбором было все равно что рыба спросила бы, как могло бы все сложиться, если бы она следовала своей мечте играть в NBA. Я не казнил себя за свой выбор. Все цепи стыда в моем мозгу сгорели от перенапряжения много лет назад.

Стоп. Это началось до того, как в твоей спальне появился паук.

Вот оно, понимаете, прямо здесь. Я был так занят с той самой ночи, бегая туда-сюда, что у меня не было возможности остановиться и сопоставить все факты. Общая нить всех этих событий начиналась до той ночи.

Теннет.

Чертов доктор Боб Теннет. Он появился в моей жизни под видом врача, назначенного судом для проведения психотерапии против паранойи. Он спрашивал меня о монстрах и пытался разубедить меня. А потом появились пауки и начали разносить заразу. И кто же изо всех возможных людей появился в карантине? Доктор Теннет. Наблюдал за ситуацией, наблюдал, как она разворачивается. Нажимал кнопки в своем ноутбуке и записывал свои наблюдения.

В любом случае, было всего две вещи, о которых я хотел бы позаботиться перед казнью. Многие умирали с более длинным списком дел.

Я прислонился головой к стене и попытался представить запах шампуня на рыжих волосах вместо печальных больничных химикатов. Я задремал.

11 часов, 40 минут до воздушной бомбардировки

Джон уже обдумывал выбор между зубом и языком, когда Фальконер сказал ковбою:

— Позвольте-ка сказать как американцу до мозга костей, с красной кровью и не зараженному никакими нечеловеческими организмами. Если вы приблизитесь к моему рту и любым из этих инструментов, я вобью вашу башку в землю так сильно, что китайцы увидят, как она вылетает из вулкана.

Прежде чем ковбой успел среагировать, Джон произнес:

— Погодите. Вы знаете, кто сидит рядом со мной? Это детектив Лэнс Фальконер.

На лице ковбоя отразилось узнавание имени, но он не мог вспомнить, где именно его слышал.

— Не говорите, что не видели его в новостях, - продолжал Джон, - Он поймал портлендского душителя.

— Боже, это он! - произнесла женщина за спиной ковбоя.

— Покажите им свое удостоверение, детектив.

Фальконер показал. На даму это произвело должное впечатление.

— Мы как раз докапывались до самой сути всего этого, когда вы появились, - сказал Джон.

— Это правда? – спросил ковбой в тесных штанах.

— Конечно правда. Судя по всему, за этим всем стоит правительство.

Ковбой в тесных штанах выругался:

— Черт подери, - Я говорил об этом с первого дня. С первого. Разве нет? – спросил он парня рядом с ним.

— Я встаю, - заявил Фальконер.

И встал. Никто не возражал. Мальчишка в толпе спросил:

— Как это – драться с кем-нибудь на крыше поезда?

— Ветрено, - ответил Фальконер и обратился к ковбою в узких штанах, - Что значит федералы покинули город? Когда?

— Брешь в их штаб-квартире. Что-то взорвалось. Слышали?

— А, - ответил Джон, - Мы, эм, все гадали, что же это было.

Конвой сейчас направляется за пределы города. Так что мы остались с тем, что у нас есть. Так всегда все и кончается. Что я и говорил с самого первого дня. Мы с братом ходили по городу, и за два часа, пока федералы огораживали город, собрали всех, у кого есть оружие и пара яиц. Это мы взяли все под контроль, а не солдаты, шастающие тут в своих скафандрах. Мы прекратили грабежи, мы патрулируем улицы каждую минуту каждого дня, посменно, за пределами так называемой Зеленой Зоны, установленной федералами. Нас почти две сотни, мы работаем сменами все время, набиваем зомби дробью и скармливаем дереводробилке. Мы заботимся о том, чтобы все за пределами госпиталя были чистыми, а все остальные – мертвы, а также чтобы госпиталь оставался опечатанным до тех пор, пока президент не отрастит достаточно большие яйца, чтобы запустить туда пару дюжин крылатых ракет.

Это привлекло внимание Джона:

— Что-что? Они запускают крылатые ракеты? Когда?

— Когда яйца отрастят, как я и сказал.

— А более конкретное время отращивания яиц неизвестно?

— Ты спрашиваешь, потому что хочешь, чтобы это случилось или нет?

— А что насчет незараженных людей внутри? Их же надо вытащить, так?

— Дружок, любой, кто пробыл там хоть день, к этому моменту уже успел заразиться раз эдак пять. Если там и есть кто живой, они уже не люди. Это единственное, что мы знаем об инфекции – стоит её подхватить, и лекарства уже нет. Ты – ходячий мертвец. Если у тебя там остались близкие, то к ним надо относиться так, как будто ты их уже видел в могиле своими глазами. Представь, как земля падает на крышку гроба. Скорби, сколько нужно, сделай все, что должен. Но ты должен двигаться дальше. Горевать о них все равно что горевать о пожаре, который спалил твой дом. Зараженные могут сказать что угодно, вообще что угодно, лишь бы ты расслабился. Они могут выглядеть как мы с тобой, говорить как мы с тобой. Или твой сосед, твой лучший друг, твоя мама. Но сомневаться нельзя. Считай их попугаями, подражающими человеческой речи: слова те же самые, но внутри нет души. Встретился с ними лицом к лицу? Не. Сомневайся.

— Пять баллов, блин – сказал кто-то неподалеку.

— Понимаете, это и раздражает больше всего, - сказал Фальконер, – Ублюдки выйдут из этого сухими. Они испепелят всех жертв и заметут пепел под ковер. Кто-то должен ответить за это говно.

Десяток человек пробормотал: «Чертовски верно», или что-то в этом роде.

— Скажите, что вам нужно, детектив, - произнес ковбой в тесных штанах.

— Как видите, мне нужна машина. Если только вы не знаете все еще работающего шиномонтажа.

— Так чего мы ждем? Запрыгивайте в пикап, - сказал ковбой и обратился к другому парню: - Скажи Бобби, чтобы ехал за мной. Все остальные – заканчивайте зачистку. Мы и так уже отстаем. Не забудьте проверить Эву Бартлетт, убедитесь, что у ней все нормально с инсулином.

Толпа начала рассасываться. Джон не сдвинулся с того самого места, где сидел.

— Ты идешь? – спросил Фальконер.

— Дэйв жив. Я видел его, когда был под соусом. Думаю найти свою машину и посмотреть, что я могу сделать

Выражение лица Фальконера подсказало Джону, что тот считает, что смотрит на мертвеца, но также он понимал, что не было смысла отговаривать Джона. Вместо этого Фальконер пожал ему руку и сказал:

— Не запори все, ладно?

3 часа, 10 минут до воздушной бомбардировки

Я проснулся от того, что дверь подсобки распахнулась, и я узрел Оуэна и его сопредседателя мистера Пистолета. Они вывели меня во двор, и я понял, что уже утро. Я умудрился проспать среди швабр и ведер несколько часов – усталость взяла свое. Кучка красных, раздувшихся от гордости, сгрудилась вокруг костра, чтобы услышать мой приговор.

— Мы решили дать тебе выбор, приятель, - скахал Оуэн. Можешь или пролезть в паровой тоннель и будь, что будет, или я пристрелю тебя прямо тут и мы спалим твою толстую жопу в огне. Мне все равно, кроме того, что во втором случае я лишусь одной пули.

— Не, тот тоннель пахнет как кладбище для собачьего дерьма, - покачал я головой, - Можно мне клочок бумаги и ручку, чтобы я мог написать записку своей девушке, если она еще жива? Не знаю, как она сможет её увидеть, но все равно мне будет не по себе, если я не попытаюсь. Знаешь, как когда забываешь позвонить домой на День матери.

Оуэн ничего не ответил, поскольку смотрел мне за спину. Что-то глубоко в моих носовых каналах уловило смену запаха дыма на более сложный. Вместо мясного запаха барбекю вперемешку с едким дымом ДСП и шпона я внезапно учуял сладкий, богатый аромат трубочного табака. Я обернулся и увидел доктора Маркони, попыхивающего своей трубкой и засунувшего одну руку в карман своего пиджака в тонкую полоску.

Он выглядел здесь настолько неуместно, что походил на голограмму.

— Могу я узнать, по какому поводу собрание? – спросил Маркони.

— Меня приговорили к смерти, но Оуэн согласился дать мне написать записку для Эми, прежде, чем он меня пристрелит.

— Понятно, - кивнул Маркони, - Ты же понимаешь, Дэвид, что другие люди не попадают в такие передряги также часто, как ты? Мне начинает казаться, что дело в некоторых твои поступках.

— Это подождет пятнадцать минут? – спросил он у Оуэна, - Я хотел отвести мистера Вонга на свой этаж. Я думаю, я на краю прорыва в деле обнаружения инфекции, но мне понадобятся его способности еще один последний раз.

Оуэн не ответил.

— Я действительно считаю, что это послужит нашему общему благу, если сработает, - сказал Маркони, - Можешь постоять за моей дверью, если ты считаешь это какой-то уловкой, чтобы помочь ему сбежать, хотя я лично не представляю, какому плану это может послужить. Я также хотел бы дать ему шанс исповедоваться, так что пусть это будет одолжением лично мне, поскольку меня, как бывшего священнослужителя, будет сильно тяготить, если я не предоставлю ему такой возможности.

Оуэн направил ствол вверх и сказал:

— Кому угодно, кроме вас, док…

— Ты знаешь, что я прошу не просто так, - ответил он и обратился ко мне:

— Воспользуешься возможностью посмотреть кое на что, что я хочу тебе показать? И примириться с создателем, с которым скоро встретишься?

3 часа, воздушной бомбардировки

Джон рывком проснулся и обнаружил перед своим лицом дробовик в руках своего злейшего врага – самого себя.

Он заснул в Кадиллаке с ружьем на коленях. Должно быть, во сне он сдвинулся. Стоило ему кашлянуть, как он испарил бы собственный череп. Солнце немилосердно палило через лобовое стекло. Джон моргнул и распахнул водительскую дверь, ощущая потребность отлить. Он едва не упал и не сломал шею – Кадиллак стоял в шести футах над землей. Потом он вспомнил.

Прошлой ночью, после того как он разошелся с зомби-ополчением Неназываемого, он совершил нервную пешую прогулку от дома Дэвида до палатки с буррито лишь для того, чтобы обнаружить, что Каддилака не было там, где он его оставил. В этом случае его единственной надеждой снова найти машину было то, что его эвакуировали еще на той стадии апокалипсиса, когда машина, частично перекрывающая улицу, все еще была в чьем-то списке приоритетных дел. Джон пробежал двенадцать кварталов до штрафстоянки, ожидая, что монстр в любой момент может снести ему башку.

Хорошая новость – не снесли. Еще хорошая новость – Кадиллак был там, и в высоком заборе была прорезана дыра каким-то еще мародером или вандалом несколько дней назад. Плохой новостью было то, что Кадиллак, по всей видимости, был последней эвакуированной машиной, прежде чем город опечатали – он все еще находился на платформе эвакуатора. Платформа была плоской, позволявшей наклонять её целиком, образуя рампу, по которой машину можно закатить и скатить: эту технологию изобрели скорее всего потому, что старомодные буксировочные крюки отрывали слишком много бамперов в процессе эвакуации машин с мест для инвалидов.

Джон вскочил на платформу и распахнул багажник Кадиллака, ожидая обнаружить, что всего украдено. Но по всей видимости даже мародерам, обшарившим двор, понадобился лишь один взгляд на этот ржавый кусок дерьма, чтобы понять, что в баганике не может быть ничего, стоящего усилий по его вскрытию. Надо думать, это было хорошо и для жителей, и для стражей порядка Неназываемого. Внутри они могли бы обнаружить вышеупомянутый дробовик (самодельно доработанный трехствольный обрез), две сотни патронов, забрызганную кровью бензопилу Дэйва, загадочный зеленый ящик, взятый из его же сарая, сумку с его одеждой, бутылку дорогой водки, неумелое изображение Иисуса на черном бархате и чертов огнемет.

Ключи все еще были в эвакуаторе (вообще-то водительская дверь была распахнута с того момента, когда водитель, вопя от ужаса, убежал от толпы или нечестивого ужаса, которые гнались за ним). Джон потратил двадцать минут, пытаясь понять, как опустить платформу, но так и не сумел этого сделать. Пришлось бы или ехать на самом эвакуаторе или идти пешком. Так что в третий раз за десять дней он реквизировал транспортное средство для выполнения задания, пообещав себе вернуть его, когда все кончится. Один раз из двух ему это удалось.

Так Джон и провел ночь, болтаясь по городу на эвакуаторе с Кадиллаком на горбу. Кое-что изменилось за время его отсутствия: люди. Множество людей. С тех пор, как ОПНИК отступили и перестали поддерживать комендантский час, на каждому углу выросли кучки людей, ощетинившихся охотничьими ружьями, дробовиками, револьверами и мачете. Джону это нравилось ровно пять секунд – до тех пор, пока он не увидел глаза этих обездоленных, уставших, замерзших и расстроенных людей, и не понял, что они его прирежут даже за то, если он зевнет как-то похоже на стон.

Перед самым рассветом, Джон миновал карантинную зону, которя выглядела еще более неприступной теперь, когда время больше не стояло на паузе. Прожекторы и военные беспилотники были вооружены и стояли на страже. Ведя машину медленно, чтобы избежать вооруженных групп, слоняющихся по улицам, Джон добрался до лечебницы. Толпа здесь была занята делом. Дюжина ополченцев окружили фургон, припаркованный во дворе. Пикап с дереводробилкой стоял рядом с длинной ямой, выкопанной во дворе. Дробилка работала.

Джон приблизился настолько, насколько мог не выходя из эвакуатора (чего он, блин, не собирался делать) и увидел трупы. Ополченцы вытаскивали их из подвала и выкладывали в ряд на траве. Другая команда подбирала их, один за другим, и скармливала дробилке. Дробилка же, в свою очередь, наполняла яму красной жижей.

Пресвятая Богоро…

В этот момент Джон услышал крик и увидел, как кучка ополченцев приближается со стороны улицы, волоча ругающегося человека, покрытого татуировками. Он бился и выкрикивал оскорбления в адрес своих пленителей, настаивая на своей невиновности и человечности. Пленители представили его ковбою в тесных штанах, который, судя по всему, возглавлял отряд уничтожения зомби. Суд над татуированным мужчиной длился сорок пять секунд, а потом ковбой разнес ему голову двумя выстрелами из дробовика. И он отправился в дробилку.

Джон решительно свалил оттуда.

Он направился так далеко за город, как только мог, не рискуя нарваться на баррикады ОПНИК. Джон припарковал эвакуатор вместе с Кадиллаком на нем прямо в кукурузном поле в миле от стройплощадки водонапорной башни, и между ним и тем местом, где он последний раз говорил с Дэйвом теперь были баррикады ОПНИК. На него накатила сонливость, и он залез в Кадиллак, поскольку решил, что более высокое место даст ему преимущество, если на него нападут во сне.

Джон выпрямился в кресле и поработал затекшими конечностями. Он бросил дробовик на пассажирское сиденье, где тот звякнул о пустую водочную бутылку. Этот доработанный дробовик он купил на одной из оружейных ярмарок, которые часто посещал. Он не был красивым, зато работал: выстрел из трех стволов срубал небольшое дерево. В боковых стволах у него была заряжена двойная порция дроби, а в середине – пуля. Чтобы дать цели достаточный для обдумывания ассортимент снарядов.

Ему нужно было попасть в карантинную зону. И не в качестве пациента. Нужно было попасть туда со средствами разрушения из багажника Кадиллака. Джон представил, как он просто протаранит забор эвакуатором, но потом вспомнил о бетонных баррикадах, установленных для того, чтобы остановить любого, кто попытается это сделать.

Ну, сидение тут ничего не даст. Джон спрыгнул вниз, помочился несколько минут, а потом снова запрыгнул в эвакуатор.

2 часа, 45 минут до воздушной бомбардировки

Маркони отвел меня на второй этаж, а Оуэн шел по пятам. Он попросил Оуэна остаться снаружи импровизированного госпиталя, сказал, что он рискует заразить оставшуюся часть карантинной зоны опасным кишечным гриппом.

— У нас меньше времени, чем я думал, - пробормотал Маркони, когда дверь за нами закрылась.

— В смысле? Прежде чем Оуэн меня пристрелит?

— Нет. Хочешь верь, хочешь нет, это сейчас не самая большая наша проблема.

Он подвел меня к окну и произнес:

— Смотри. Там, за оградой.

Я посмотрел. Там собралась чертова уйма народу.

— Срань господня, доктор. Кто все эти люди?

— Похоже, все остальные.

Сотни людей. Машины были припаркованы тут и там, раскиданные за оградой, словно игрушки. Люди сидели на капотах или собирались в кучки, беседуя. Казалось, каждый из них вооружен. Могу поклясться, один тип притащил натуральные вилы.

— Ваши соседи, коллеги, люди, которые косят ваши газоны и разносят вашу почту.

Никто не косит мой газон.

— Не понимаю.

— Критическая масса, мистер Вонг. Они собираются получить то, что хотят. И у меня нет ни одной даже самой смутной идеи, как их остановить.

— Кто? Кто собирается получить, что хочет? Вы имеете в виду толпу?

— Раз уж мы говорим с глазу на глаз, - произнес Маркони, глядя мне в глаза, - Думаю, мы можем отбросить все уловки. Этот разговор займет больше времени, если мы будем прогонять все через скептическое отношение к сверхъестественному, и как минимум у одного из нас времени мало. Раз я видел снующих тут людей-теней, думаю, ты тоже видел.

— Да, доктор, - со вздохом овтетил я.

— Так что когда я говорю о невидимых «них», работающих против нас, не нужно тратить драгоценные секунды на вопрос, кто они. Тени и люди, которые волей или неволей работают на них.

Они.

Я часто думаю, есть ли у Них какое-нибудь офисное здание, где Они сидят за длинным черным гранитным столом с вырезанной на нем пентаграммой. Или может быть Их штаб-квартира находится в пустом изнутри вулкане, как у злодея из Джеймса Бонда. Или может быть Они обладают технологией, позволяющей без труда пересекать время и пространство и устраивают собрания акционеров на поверхности марса или на вершине плато в Пангее двести миллионов назад.

Мы с Джоном знали о Них совсем немного, что делало меня экспертом по сравнению со всем остальным населением, которое не знало даже того, что они существуют. Предполагалось, что они принимают форму людей. Они богаты или, по крайней мере, имеют доступ к богатству или, может быть, обладают возможностями, которые ставят под сомнение наше понимание богатства. Маленький азиат – человек, исчезнувший в палатке с Буррито – точно был одним из Них, также как тот, кто поджидал конвой черных фургонов прошлым летом, кем бы он ни был.

Но у меня были лишь слухи, истории, найденные Джоном в интернете, скорее всего написанные людьми, знавшими еще меньше нашего. Кто-то говорил, что это клика богачей, которые несколько сот лет назад вложили свои богатства в оккультные эксперименты. Говорят, однажды Они коснулись темной силы, которую сочли лишь еще одним инструментом, который можно использовать, как открытый впоследствии способ расщепления атома был использован для питания наших телевизоров и фенов. Вместо этого, говорит легенда, темные энергии нахлынули и заразили их, людей, которые слишком поздно поняли, что сила, которую они обрели, будет стоить им последних остатков их душ. Такая легенда. Херня, насколько я знаю, эта история была написана Ими, и правда лежит тремя слоями ниже. Так Они работают.

Теперь, если бы вы попросили Джона обобщить в паре слов, кто Они, он ответил бы так: «Ну, они не гребаные вампиры, вот что я скажу». А потом он бы смотрел вас твердым взглядом целую минуту, пока бы вы не ушли.

Маркони дотронулся до одного из сосудов, содержащих особь паука. Тот не отреагировал, но я бы все равно предпочел, чтобы он так не делал.

— Это всегда были шахматы, а не шашки, - произнес он, - Не уверен, что ты когда-нибудь понимал это до конца.

— Теннет, - сказал я, - Вам знакомо это имя? Утверждает, что он психоаналитик, но внезапно начинает консультировать это агентство, о котором никто никогда не слышал – ОПНИК?

— О, он действительно психоаналитик. Покопайся в его прошлом, и обнаружишь двадцать пять лет выдающейся работы в этой профессии, эксперта по опасной природе страха. Точно также, если ему вдруг понадобится быть сантехником, чтобы получить выгодную позицию для наблюдения и влияния на ситуацию, то ты обнаружишь в его прошлом четверть века сантехнической карьеры. И так далее. У него будет все, что нужно.

— Разве никто не может расследовать это? Если его лицензии и все остальное – подделка, тогда…

— Я не сказал, что он использует поддельные документы. Я сказал, что у него действительно будет двадцатипятилетний стаж. Любой профессии. Понимаешь? Опять шахматы. С весьма искусным игроком, который видит на много ходов вперед и выводит фигуры на позиции.

Пока Маркони говорил, он проверил показания спящего пациента, не переставая попыхивать трубкой. Я снова подумал о том, в какой степени доктор Маркони был вообще знаком с медициной.

— В случае доктора Тенета, он не только специализировался на лечении опасных и склонных к насилию пациентов с восьмидесятых готов, но еще и написал множество выдающихся работ по этой тематике и десятки статей в журналах. А что более уместно в нынешней ситуации, он также углубленно работал над тематикой массовой истерии и динамики масс в кризисных ситуациях. Ему не нужно было проникать в правительство. Когда случился «прорыв», они сами пришли к нему. Понимаешь? Фигуры всегда стоят там, где они нужны.

— Точно. И Они – мудаки.

— Но на этом нельзя останавливаться. Нужно задать себе главный вопрос: что им нужно?

— …Убить нас всех?

— Ха! Нам бы следовало бы благодарить бога за противника с такими несложными амбициями. Не, суть войны никогда не заключается в убийстве противника. Суть войны в переделке мира для нужд одной влиятельной группы в ущерб другой влиятельной группе. Убитые – лишь щепки, которые летят при рубке леса.

2 часа, 40 минут до воздушной бомбардировки

До карантина Джон не доехал приблизительно трех кварталов. Всюду были люди. Это походило на День независимости, когда все гуляют в парке неплотными группками в поисках места чтобы посмотреть фейерверк. Только вместо того, чтобы нести одеяла и шезлонги, все были вооружены до зубов. С сиденья водителя эвакуатора Джон увидел знакомую ковбойскую шляпу и втиснутую в джинсы задницу, идущую рядом. Джон остановился рядом с Ковбоем Узкие Джинсы на тротуаре, где тот кричал, раздавая приказы. Джон опустил окно, и Узкие Джинсы сказал, «Тебя послал сюда Хэнк? Нас пока только четверо.

— Мм, нет. Фальконер где-то здесь? - спросил Джон.

— Детектив? Он ушел работать сам по себе. Сказал, он должен найти главного. (имеется ввиду "главного виноватого", "организатора"?)

— Вот дерьмо. Что вообще тут происходит?

— Здесь происходит конец света! Где тебя носило всю неделю?

— Что?

— Напомни, как тебя зовут?

— Джон. А тебя?

— Джимми Дюпре. Рад знакомству. Мы - должны удержать карантин, пока воздушные силы не расхерачат его, приблизительно через...

2 часа, 35 минут до воздушной бомбардировки

Маркони сказал, «Я уже упоминал свою книгу. "Вавилонский порог.»

— Да. Я сказал, что не читал ее. Обычно я жду экранизации.

— Попытайтесь сосредоточиться, пожалуйста. Вы понимаете что означает название, вы знаете о вавилонской башне, правильно? Вы ходили в воскресную школу?

— Да, конечно. Давным давно, когда все на земле говорили на одном языке, люди решили построить башню, которая достигнет небес. Тогда бог проклял их, чтобы помешать ее построить и каждый из строителей заговорил на своем языке.

— Точно. "Вот, один народ и один у всех язык… и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же и смешаем там язык их так, чтобы один не понимал речи другого". Это прямо здесь в книге, мистер Вонг - бог сделал это, потому что он боялся. Он ограничил нашу способность к общению, потому что он боялся, что, действуя как единое целое, мы бросим вызов его власти.

— Я надеюсь, вы не собираетесь мне рассказывать, что все это дерьмо - проклятие от бога за то, что мы построили слишком высокие здания. Этот город слишком низкорослый, чтобы его карать. По моему, богу лучше бы приняться за Дубаи.

— Нет. Но есть параллель. Знаете ли вы что такое число Данбара?

— Нет.

— А надо бы, ведь именно оно управляет каждым моментом вашей жизни. Это - наша Вавилонская башня. Причина нашей ограниченности, которая управляет человеческими амбициями, не в нехватке общего языка. Это - число Данбара, названное в честь британского антрополога по имени Робин Данбар. Он изучал мозг приматов и их поведение в группах. И он узнал кое-что, что изменит ваше представление о мире. Он нашел, что чем больше кора головного мозга примата, тем большие сообщества они образовывают. Видите ли, требуется больший мозг, чтобы обработать все отношения в сложном обществе. Как только приматы попадают в группы большие, чем те, которые может понять их мозг, система ломается. Формируются фракции. Вспыхивают войны. Теперь, и сосредоточьтесь, это действительно крайне важно - вы можете просто посмотреть на мозг примата и, не зная о нем ничего другого: например места откуда он прибыл, вы можете предугадать размер его племени.

— У Оуэна есть часы? Поскольку, вы сказали ему пятнадцать минут, но я не уверен, что он собирается ждать пятнадцать минут в буквальном смысле, а...

— Мы вернемся к нему через секунду, а пока я продолжу. Главная проблема в том, что у каждого примата есть такое число, - Маркони махнул в сторону толпы, собирающейся за забором, - включая и тех приматов, которые стоят там. Включая вас и меня. Основываясь на размере коры головного мозга, для человека это число приблизительно равно ста пятидесяти. Это максимум людей, которых мы можем принимать во внимание, максимум наших социальных связей. Плюс-минус, конечно, но это - наша максимальная способность к сопереживанию.

Я уставился на него и сказал: «Погодите, это - правда? То есть существует часть нашего мозга, которая диктует, сколько людей мы можем вытерпеть прежде, чем начнем действовать как придурки?»

— Мои поздравления, теперь вы знаете причину, почему мир - такой какой он есть. Понимаете, все, что мы делаем, требует сотрудничества в группах, более многочисленных, чем сто пятьдесят. Правительства. Корпорации. Общество в целом. И мы физически неспособны к обработке этой информации. Поэтому каждую секунду мы пытаемся разделить всех людей на две группы - тех, кто находится в сфере сочувствия и тех, кто снаружи. Черный против белого, либерал против консерватора, мусульманин против христианина, фанат Лэйкерс против фаната Селтикс. С нами - или против нас. Зараженный против здорового.

— Мы упрощаем личности десятков миллионов людей до стереотипов, так, чтобы они занимали место всего одного человека в наших ограниченных доступных слотах памяти. И значит - те, кто не принадлежит к нашему кругу сочувствия - не люди. У нас нет возможности признать их людьми. Именно по этому вы чувствуете себя гораздо хуже если ваша девушка порежет палец, чем от новости о землетрясении в Афганистане, убившем сто тысяч человек. Именно это делает возможным геноцид. Именно это позволяет генеральному директору выбрать стратегию развития, которая отравит реку в Малайзии и породит десять тысяч изуродованных младенцев. Из-за этого ограничения аппаратного обеспечения нашего мозга эти малайцы, с тем же успехом, могли быть муравьями.

Я уставился на толпу снаружи и потер лоб. «Или монстрами.»

— Теперь вы понимаете. Точно так же толпа там не видит в нас людей. Потом остальная часть страны не увидит людей в этом городе. Потом остальная часть мира не увидит ни одного человека в этой стране. Паранойя, вырвется наружу и захватит всю планету. Эта зараза, этот паразит, который убивает человеческую сущность своего хозяина, но при этом совершенно не обнаружим, она отлично сработана, чтобы сыграть на этом фундаментальном недостатке нашего мозга. Это и станет настоящей болезнью.

Маркони выбил пепел из трубки в судно и вытащил мешочек с табаком.

— Что возвращает нас к Вавилонской башне. Человеческой цивилизации было предначертано быть уничтоженной этой ограниченной способностью сотрудничать. В какой-то момент, определяемый как числом населения нашей планеты, так и массой других факторов, мы уничтожим сами себя. Это - Вавилонский порог. Точка, в которой истощение всех разновидностей человеческого сопереживания достигнет критической отметки.»

— И вы думаете, что Их план, начавшийся с меня, находящего гигантского паука-пришельца в своей кровати, состоит в том чтобы вызвать эти события.

Он кивнул. «Способность паразита никак себя не проявлять, и то что зараженные не проявляют абсолютно никаких симптомов - это... совершенство. Каждый может быть заражен, в любой момент, в любой точке земного шара. И если вы хотите увидеть, на что похоже будущее на планете Земля - просто посмотрите в окно."

Я нашел стул и обрушился на него. Позади меня раздался резкий стук в дверь.

— Это было довольно долго, доктор, - произнес Оуэн с той стороны двери.

— Еще пять минут ничего изменят, мистер Барбер.

Понизив голос, я сказал, «Подождите, вы написали об этом книгу до того как это произошло? Черт, почему вы не посылали экземпляр мне?"

— Вам не нужна книга, чтобы увидеть как оно надвигается. Никому вообще она не нужна. Это - то, что Они строили с той поры, как началась цивилизация, ускоряясь с приближением, как последние песчинки, падающие в песочных часах. Посмотрите на современные детские игры. Среднестатистический ребенок убил десять тысяч человек на экране к тому времени, когда он идет в среднюю школу. С каждым нажатием кнопки джойстика закрепляя урок: образ в прицеле оружия - не человек. И когда новость об инфекции распространились, как мир немедленно окрестил зараженных?»

— Зомби.

— Точно. Самое прекрасное создание нашей культуры - враг, убивая которого вы остаетесь абсолютно нравственно не запятнаны убийством, ведь он уже мертв. Вы просто делаете им одолжение, разбивая их черепа. Мы, как вид, так хорошо были на это настроены, что Им нужен был только крошечный толчок, чтобы запустить цепную реакцию. На самом деле это произошло быстрее, чем я ожидал, но...

И он пожал плечами, закуривая свою трубку, как бы сказав: "Ну не могу же я быть прав каждый раз.»

— Ну, вам потребовалось много времени, чтобы сказать то, о чем я уже отчасти догадывался. Мы попали. Я имею в виду... для ясности, мы поддерживаем бомбардировку, так? Это - единственный способ удовлетворить паранойю - позволить им разнести здесь все и показать это в прямом эфире по ТВ, пока толпа будет ликовать снаружи, - сказал я.

Маркони пыхтел своей трубкой и смотрел в окно.

Я добавил: «Я имею в виду, мы абсолютно не можем позволить этому факту выплыть наружу, правильно? Факту того, что зомби необнаружимы, пока они не кусают ваш мозг? Этот факт должен умереть вместе с карантином, иначе это перерастет в линчевание всей той толпы снаружи. Что означает, необходимо удостоверится, что ни один из нас не выйдет отсюда, даже если в процессе умрут невинные люди. Я имею в виду, это - хреново, но это - все, что мы можем сделать, ошибиться в большую сторону. Так?»

Маркони сказал: «Снотворное кончается. Один из моих зараженных пациентов проснулся."

— Господи... На самом деле? И вы...

— Я проговорил с ним все утро. Он все еще привязан к кровати. Я спокойно объяснил ему ситуацию, и он попросил, чтобы я оставил его привязанным. Он сказал, что это единственный разумный выход. Какой из этого вы можете сделать вывод?

— Я … я не знаю. Но вы не можете просто оставить его, будто...

— Вы правы. Я не могу.

— Я имею ввиду, это же просто вопрос времени, правильно? Пока он не монстрализируется и не убьет черт знает сколько людей?

Маркони изучающе поглядел на меня.

Оуэн снова забарабанил в дверь. Маркони сказал, «Мы идем.»

2 часа, 30 минут до воздушной бомбардировки

Джон спросил Узкие Джинсы (он же Джимми Дюпре) «Так теперь мы знаем наверняка? Они собираются скинуть бомбы?»

Джимми кивнул. «Ты - тот, кто спрашивал о невиновных людях в карантине раньше.»

— У меня там друг.

— Нет; больше - нет. Бомбардировка - это убийство из милосердия. И ничего больше. Ты просто должен быть стойким и принять это.

Джон кивнул, глядя на забор вниз по улице через ветровое стекло.

Дюпре сказал, «Не знаю, слышал ли ты выстрелы вчера вечером, но имел место прорыв из карантина. Кучка их нашла старый обслуживающий туннель, который правительство, в его бесконечной мудрости, не указало на проектах. Пара дюжин их попробовала выйти. Похоже кто-то из ополченцев, находившихся там, попытались себя защитить - их разорвали на части. Понятия не имею сколько зомби вышло наружу, но я провел там всю ночь и насчитал тридцать трупов. Будет больше, намного больше, если они не сделают что-нибудь с этим карантином. Это - как мешок живых змей в детской. Хорошо, что федералы с периметра наконец изволили обронить нам словцо. В полдень будет сброшена бомба. Мы просто должны продержать карантин до тех пор, пока этот чертов кошмар не закончится. А если полдень наступит и ничего не произойдет, мы собираемся окружить это место стрелять сквозь забор до тех пор, пока всякое дыхание с той стороны не прекратится.

2 часа, 25 минут до воздушной бомбардировки

Я не мог не заметить, что у Оуэна был весь красный, видимо о того что развел посильнее огонь. (??) Похоже, что они где-то нашли еще несколько деревянных поддонов. Эта херня отлично горела.

Оуэну я сказал: «Знаешь что? Я так и не смог сесть и написать ту записку своей девушке. Маркони израсходовал все мое время. И все, что он сделал - дал мне рецепт соуса чили. Тебе он нужен?»

Он не ответил. Это было прекрасное утро, хотя по небу и плыли небольшие облачка. Я мог даже услышать щебетание птиц. Апокалипсис заботит птиц не больше чем нас заботит какой то их вид, вымирающий в Амазонке. Кстати, этим утром он произошел уже дважды.

Все красные бодрствовали и выстроились вокруг меня. Я оглянулся назад на вход в больницу и увидел кучку зеленых, стоящих там. Я поглядел на крышу: остальные выстроились в линию вдоль карниза и смотрели вниз.

— Мистер Барбер, - произнес Маркони откуда-то из-за меня, - я не знаю, слышите ли вы шум с той стороны ограждения, но у нас, кажется, действительно большие проблемы.

— При все моем уважении, док, - сказал Оуэн, - но я не гребаный идиот. Те люди собираются устроить мятеж; благодаря событиям прошлой ночи они узнали насколько опасен карантин. И угадайте, кого мы должны за это поблагодарить?

— Убийство Дэвида не успокоит их. На самом деле, оно только подтвердит их худшие страхи относительно нас.

— ВНИМАНИЕ.

Все обернулись на звук голоса, громыхающего из системы оповещения населения.

— ПОЖАЛУЙСТА, ОТОЙДИТЕ ОТ ОГРАЖДЕНИЯ КАРАНТИНА НА РАССТОЯНИЕ НЕ МЕНЕЕ ТЫСЯЧИ ФУТОВ. ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ, ПОЖАЛУЙСТА, ОТОЙДИТЕ ОТ ОГРАЖДЕНИЯ КАРАНТИНА НА РАССТОЯНИЕ НЕ МЕНЕЕ ТЫСЯЧИ ФУТОВ."

2 часа, 20 минут до воздушной бомбардировки

Джон услышал как рупор ЦСО из-за забора начал объявление, которое он не смог полностью расслышать из кабины грузовика. Видимо предупреждение толпе отойти подальше от ворот. Он направил эвакуатор через толпу у карантина, минуя знаки "НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ, ПРИКАЗ ОПНИК" - "ИНФИЦИРОВАНО" - "ПЕРЕСЕКШИЙ БУДЕТ ЗАСТРЕЛЕН НА МЕСТЕ". За знаками находились бетонные баррикады четыре фута высотой. за ними - беспилотный джип с установленным на него оружием, которое, как предполагал Джон выстрелит в любого, коснувшегося забора. За ним - сам забор. По всему выходило, что Дэйв мог быть не больше чем в пятидесяти футах от него, но он был с другой стороны этой сетки. Дешевый болторез разрезал бы ее за пару минут, но с тем же успехом он мог бы попытаться достичь центра Земли. Ему срочно нужно было выпить. У них было немногим больше двух часов, прежде чем армия сожжет это место... или весь город порвет его на куски. Два с лишним часа чтобы сделать... что?

Толпа у к удивлению Джона, попятилась от забора, а затем до него дошло, что военные пытались отогнать зевак за пределы радиуса поражения того, что они собирались сюда сбросить. Он задался вопросом, успеет ли он или то что прибудет с неба, достанет и его. Джон направил грузовик на забор.

ЦСО повторила свое сообщение. Джон зажег одну из своих последних двух сигарет. Он вертел рычагами на пульте. Внезапно позади он услышал жужжание, и заметил, что тень медленно сдвинулась над кабиной. Ох, он выяснил, как работает дурацкий механизм ската. Хорошо было бы выяснить это раньше, до того как он был вынужден украсть эвакуатор какого-то парня, но все пошло именно так как любая обычная вещь происходила в этой истории. Просто немного криво, немного медленно, для того, чтобы понять что происходит на самом деле. Как и вся история его гребаной жизни.

Джон понял, что ему, по крайней мере, следовало бы убрать эвакуатор этого бедного ублюдка из зоны поражения, и что это и будет для него главной подъебкой, с учетом того, что грузовик ему больше не понадобится. Джон вышел, взобрался наверх на наклоненный скат грузовика, освободил трос, который держал Кэдди и сел за руль. Он включил зажигание и мотор заурчал под капотом. Он сдал назад от кузова грузовика, и скатился вниз по улице. Creedence громко уверил его, что взошла несчастливая луна.

2 часа, 15 минут до воздушной бомбардировки

Маркони еще пытался возразить, но Оуэн уже не слушал - его взгляд ни на секунду не отрывался от меня. Он прервал Маркони на полуслове и сказал: «Все эти люди тут. В том числе все зеленые. И смотри, тебя поддерживает только он один. Посмотри на всех зеленых, которые смотрят с крыши. Заметь, ни один из них не спустился, чтобы защитить тебя. Ни один из них не встал перед тобой и не сказал "Раз ты хочешь застрелить его, застрели и меня!" Знаешь почему? Потому что каждый из них знает - ты не сделал бы того же того них.»

2 часа, 14 минут до воздушной бомбардировки

Джон сдавал и сдавал назад. Дальше и дальше вниз по улице, эвакуатор и его наклоненный скат уменьшались в ветровом стекле. Джон остановился и задумался.

Щелчком выкинул сигарету из окна.

Застегнул ремень безопасности.

2 часа, 10 минут до воздушной бомбардировки

Оуэн сказал, «Чувак, твое время пришло. Но сперва я хочу сказать. Потому что мы умрем, не думай, что я этого не понимаю. Я знаю, что федералы не позволят нам выйти отсюда. Таким образом позволь мне вставить еще пару слов. Я поддерживал порядок здесь, в карантине, со того дня дня, когда отсюда сбежали федералы. В целом, я сказал бы, это лучшее из того что я сделал в жизни. Возможно вообще единственная хорошая вещь из тех, что я сделал. И теперь все в порядке. Будет ли это бомба или пули разъяренной толпы, когда я предстану перед богом, я скажу ему, что я поддерживал наше существование, пока мог. И мое последнее действие - я объявляю тебя виновным в смерти тридцати мужчин и женщин и вероятно также в смерти еще двухсот семидесяти. Я признаю тебя виновным в совершении единственного настоящего греха, о котором нас никогда не предупреждал Иисус: грех накормить дерьмом всех, кроме себя. Док, отойдите в сторону.»

Кто-то позади Оуэна сказал: "Они там устроили вечеринку. Послушай.»

— Что?

— Музыка играет. Creedence.

Громкость музыки увеличивалась. «BAD MOON Rising» казалось приближалась, становясь громче и громче, Раздался другой звук, страшный шум, как будто механический Чубакка попал в камнедробилку.

Кадиллак Джона взмыл в воздух.

Он преодолел первый забор и почти преодолел второй - задние шины зацепились за колючую проволоку начали разматывать ее, срывая с верхушки забора, она тянулась позади падающего Кэдди как хвост воздушного змея.

Толпа бросилась врассыпную. Решетка Кэдди уткнулась прямо в центр костра, рассеивая дым, огонь и кости по ветру. Кадиллак подпрыгнул последний раз и трясясь остановился среди горящих человеческих черепов.

Голос Джона Фогерти исказился и пропал. Дверь водителя открылась, и оттуда выскочил Джон, сжимающий обрез. Он закричал, «КТО ЗАКАЗЫВАЛ ГРЕБАНЫЙ ПОБЕГ ИЗ ТЮРЬМЫ С МНОГОСТВОЛЬНЫМ ОБРЕЗОМ?»

* Стенограмма обмена между БПЛА Drone ОПЕРАТОРА КАПИТАНА Шейн Mcinnis (Guardian) и подполковник ЛОРЕНС EAGELSON (Yankee SEVEN девять) Утром ноября 15th, 9:55 часов *

СТРАЖ: проконсультируйте меня, транспортное средство нарушило ограду карантина с запада. Я повторяю, транспортное средство, кажется гражданский легковой автомобиль, пересек забор.

ЯНКИ 7-9: Вы наблюдаете нарушение системы сдерживания?

СТРАЖ: Не подтверждаю, мм... Янки, забор, кажется, не поврежден.

ЯНКИ 7-9: Хорошо, но вам придется пояснить, я думал, вы сказали, транспортное средство нарушило...

СТРАЖ: Подтверждаю, автомобиль внутри, водитель вышел.

ЯНКИ 7-9: Тогда, почему забор остался цел?

СТРАЖ: Ну... он вроде как перелетел его.

ЯНКИ 7-9: Он что?

СТРАЖ: Янки, я думаю он воспользовался трамплином. Тут стоит какой-то грузовик со скатом и я думаю он использовал именно его.

ЯНКИ 7-9: Хорошо, вы говорите водителя отлично видно?

2 часа, 5 минут до воздушной бомбардировки

Джон схватил меня за плечи и заорал прям лицо: "ДЭЙВ! ТЫ ТАМ? ЭТО - Я. ДЖОН. Я - ТВОЙ ДРУГ. ТЫ МЕНЯ ПОНИМАЕШЬ??»

— Ты что такое творишь?

Я заглянул в Кэдди. Джон приехал один.

— Где Эми?

— Я не знаю! Вне города, я думаю.

— Ох. Слава Богу.

— Ну или в нем. На самом деле я не знаю.

Оуэн шагнул вперед и пнул в сторону тлеющий череп. Он поднял пистолет.

Джон поднял свое ружье. Их глаза встретились.

Джон сказал, «Оуэн? Что, черт возьми, ты тут творишь?"

— Джон, сумасшедший ты сукин сын.

— Он заражен? - спросил у меня Джон.

— Не думаю.

— Никто из нас не заражен, - сказал Оуэн.

Я сказал: «Этого мы… не знаем.»

Джон сказал, «Ну, без разницы. Всем надо сваливать отсюда! К ланчу здесь будет кратер. Вы слышали объявление, Оуэн?»

Я сказал, «Подождите, сделайте вы двое знаете друг друга?»

— Да, помнишь я говорил, что делал ему установку? Это - DJ O-FUNK. Оуэну Джон сказал: «Черт, я думал, что ты останешься ферме Дэрила, ускачешь подальше от всего этого.»

— Я там и был. Попал в город, когда поехал еще за пивом, там меня и засекли федералы. Я врезал кулаком одному из тех парней в космических скафандрах, и, я полагаю, они решили, что это симптом.

Я заметил, что остальная часть обитателей уставилась на нас, в шоке от того, как мы ведем беседу рядом с разбитым Кэдди посреди груды разбросанных дымящихся человеческих останков. Наконец в мне пришло в голову посмотреть на кружащиеся беспилотные самолеты, и задаться вопросом не были ли их прицелы сейчас установлены прямо на наши черепа. В мою голову закралась смутная мысль, что нам пора бежать в укрытие, но вход в больницу был на расстоянии в сто футов. Несколько хороших, неторопливых выстрелов для какого-то парня, сидящего за пультом посреди пустыни. Мы могли запрыгнуть в автомобиль, но дрон был также снабжен ракетами, которые могли превратить Кэдди в две тонны горящего стального конфетти.

Вообще почему в нас до сих пор не стреляют?

Подошел доктор Маркони и Джон поглядел на него. «Доктор? Вы все время были здесь?»

— Джон. Я бы спросил вас, что вы делаете, но я боюсь, что ответите.

— Я должен просто забрать Дэйва отсюда. Теперь мы сядем в мой Кэдди, и я собираюсь проделать дыру его формы в том заборе. Остальные могут идти прямо за нами. Когда-нибудь проставитесь мне пивом. Каждый из вас.

— А ты не видел здоровых гребаных пушек, которые выстроены в ряд снаружи? Они размолотят тебя на кусочки за две секунды, - сказал Оуэн.

— Я не видел здоровых гребаных пушек, я видел кучку гребаных маленьких пушек. И я не думаю, что они ждут зомби за рулем Каддиллака. Так или иначе, вы должны выйти отсюда до того, как они разбомбят это место.

Джон нырнул в Кэдди и спросил: «О, Оуэн, зарплату за прошлую неделю выдали до того как все это произошло?»

Оуэн поглядел на меня, затем на Джона, и сказал, «Как вы двое все время находите друг друга?»

— Ты идешь? - спросил меня Джон.

Я подошел к пассажирскому сидению. Кэдди, выглядел несколько наклоненным (??), пар медленно сочился из-под капота. Но двигатель все еще работал, так что все было хорошо.

— Маркони! Сзади есть место, - предложил Джон.

Маркони наклонился и сказал: "Как я понимаю ваш план был продуман как раз до этого мгновения?"

— Я попытаюсь развить его в процессе.

Маркони посмотрел на меня: «Помните, что я сказал?»

— Да, Вавилонский протокол.

Он начал было исправлять меня, но потом вместо этого сказал, «Есть способ его преодолеть. Но, бог свидетель, я понятия не имею, как хоть кто-то сможет получить шанс это сделать.»

— Просто скажите, что нам нужно сделать.

— Обдумайте все. Подумайте о символах которые нас сплачивают. Подумайте о том, что связывает людей.

— Просто, блядь, скажите мне...

— Я думаю, вы уже знаете. Дэвид, потребуется жертва.

— Жертва? Зачем?

— Подумайте.

— Что, типа кто-то должен умереть? Один из нас?

Маркони отступил и сказал: «Езжайте, пока операторы дронов наконец не поняли, что они видят и не открыли огонь.»

Мы застегнули ремни безопасности. Джон врубил задний ход. Он сдал назад, прокатил через яму огня, сбив инвалидное кресло. Он провернул руль и развернул Кэдди,задом к зданию, недалеко от полосы леса, через который я и Джон ускользнули той самой первой ночью, до того как они поставили тут здоровый забор.

Толпа обитателей карантина разошлась перед нами как Красное море.

Джон утопил педаль газа в пол. Задние шины зарылись в грязь. Мы двинулись вперед, несясь к части забора, закрытой плакатом "ОГНЕНЫЙ ПЯТНИЧНЫЙ ГРИЛЬ В CUNTRY KITCHEN". Я уперся руками в приборную панель и услышал собственный крик.

У забор не было шансов устоять. Капот прошиб первый слой забора, сбивая вниз слой пластмассового защитного покрытия. Ограждение все еще царапало сверху вниз заднее ветровое стекло, когда мы вломились во второй слой забора, разбивая деревянный столб на два, и вылетели наружу, разорвав структуру забора. Граница между карантином и внешним миром была продырявлена раз и навсегда. И затем...

ХРУСТ

...с апокалиптическим звуком столкновения металла и пластика с бетоном, мы врезались в бетонный блок, защищающий карантин от въезда в него машин, о котором мы оба к тому моменту позабыли.

Инерция как кулак Кинг Конга ударила меня в спину. Последнее что я помню, прежде чем потерял сознание - грязное ветровое стекло приблизительно в одном дюйме от моего лица и ремень безопасности, дергающий меня назад. Когда я пришел сознание, капот был раздавлен передо мной, а Джон тряс меня, говоря, «ПРИГНИСЬ!»

Временно я забыл, где и мы находимся и почему я грохнулся в обморок. Я неуверенно повернулся посмотреть за пределы бокового окна водителя и увидел неповоротливый джип защитной раскраски и без водителя. Я без проблем понял что это такое. Я увидел башенку наверху, сверкающие линзы объектива камеры... по обе стороны от которых торчала пара здоровенных дул.

Машина застрекотала и дула уставились на меня. Движение не было полностью автоматическим, хотя и было быстрым, гладким и целеустремленным. Я замер, загипнотизированный, смотря в две черные дыры и решил что настало самое время задуматься над тем, что Маркони имел ввиду когда говорил о "жертве".

Восемь часов ...

Дзынь...

* * *

Дзынь...

* * *

Дзынь...

* * *

В морозной ночи разносился перезвон открытой двери RV.

Саундтрек к последним мгновениям жизни Эми. Нечто перед ней дышало и его дыхание смердело мертвым мясом. Оно понюхало Эми. В этом холодном, темном пространстве на Эми нахлынуло понимание: абсолютно все живые существа, когда-либо ходящие по земле, умерли - от зубов, пронзающих их мышцы и кости. У нас, у людей, есть компьютеры, мыло и здания, но это не меняет того факта, что все, что ходит по земле - лишь еда для кого-то.

Язык облизал ее лоб. Эми инстинктивно вскинула руку, чтобы отразить нападение и ухватилась за мех.

Эми открыла глаза и в темноте обнаружила смотрящую прямо на нее Молли.

Молли снова обнюхала ее, развернулась, осмотрела хлопья, разбросанные по полу вперемешку с битым стеклом и побежала к боковой двери RV, посматривая на Эми и виляя хвостом. На собачьем языке это означало: "Ты мне нужна, чтобы открыть мне эту дверь, потому что у меня нет рук."

Странно, но это позволило Эми вновь обрести контроль над своими ногами. Молли должна была выйти. Эми уже тысячу раз отвечала на такие собачьи невербальные сигналы. Она быстро добралась до двери, собралась с духом и открыла ее. Молли выскочила в неподвижный ночной воздух, который несколько минут назад разрывали крики умирающих и треск ружейных залпов. В ночь, где ждали твари с огромными зубами и хорошим аппетитом, переваривающие внутренности парней, с которыми она смеялась и шутила час назад.

Перестань себя накручивать и ДВИГАЙСЯ.

Молли вернулась и с надеждой посмотрела на Эми. Эми шагнула в ночной воздух, пригнувшись и не спуская глаз с Молли, чтобы держать свои страхи под контролем. Собака не боялась. Эми приготовилась бежать, пытаясь решить в каком направлении это сделать. Она посмотрела на Молли, как будто надеясь на ее совет.

Молли помчалась к подвальному окну.

О нет.

Молли перепрыгнула через две кучи кишок, которые раньше были Джошем и Донни, и исчезла в кафетерии, который Эми видела на зернистом изображении в ноутбуке.

Нет.

Молли гавкнула снизу. Эми решила, что смерть здесь, во дворе, под открытым небом, во любом случае лучше, чем медленное угасание в этом темном подвале. Молли снова гавкнула, но на сей раз лай сопровождался звуком топота ног где-то в ночи позади нее. Множества ног. Что-то было здесь. Там внутри, Молли была все еще жива и цела. Тем не менее Эми почти решила просто убежать в ночь. Но куда?

Она опустилась на четвереньки поползла через траву, которая была слизистой и липкой от крови и других жидкостей, которые не должны были покидать внутренние органы в теле человека. Ее колени хлюпали по вывалившимся внутренностям, пока она неуклюже не пролезла/провалилась в окно.

Эми как будто ослепла в темноте. Фонарик пропал, у нее нет фонарика. Молли сразу же подбежала к ней. Эми наклонилась, чтобы прикоснутся к ней, а затем схватила ее за ошейник и Молли потянула ее вперед, Эми использовала ее в качестве Зрячей Собаки-Поводыря.

Эми споткнулась о труп и поймала себя на чувстве того, что ей отчаянно не хочется больше ползти по кишкам. Молли провела ее из комнаты в холл, и Эми попыталась оттащить ее от лестничной клетки, и комнаты техобслуживания, которая, как она знала теперь стала братской могилой. Молли и не думала сворачивать с пути, она тащила Эми к лестнице.

Нет.

Эми не волновало, что Молли имеет ввиду. Она не будет спускаться в тот подвал. Ни сейчас, ни вообще когда либо. Даже за миллион долларов. Даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Эми потянула Молли в другую сторону, но та застыла на месте и упрямо тянула Эми к лестнице.

Отлично.

Эми отпустила ошейник, направилась в другую сторону, куда-то в темноту холла, в поисках любого пути, не ведущего к лестнице и дергающейся, извивающейся могиле, которая, как она знала, подстерегает ее ниже. Она держала руку перед собой, идя на ощупь, и в конечном счете наткнулась на металлическую дверь точно такую же, как та, от которой она ушла.

Запертую дверь.

Она провела рукой вдоль ручки и засова, надеясь найти задвижку, но вместо этого обнаружила замочную скважину, требующую ключ, которого у нее не было. Когтистые лапы скребли по плитке на полу позади нее, Молли вернулась, чтобы сказать ей "Видишь?".

Эми не шевелилась. Ее трясло, ее трусы были влажными, а пальцы липкими от крови других людей. Молли залаяла и Эми схватила ее за ошейнике и позволила отвести себя вниз по холлу. Они достигли его конца и лестницы.

Они спустились. Они вошли в общий тюремный коридор, зловоние сточных вод и пороха, двери и царапающие шумы позади дверей. Эми старалась об этом не думать. Молли потянула ее вперед, и Эми поняла куда они шли. Они достигли двери "ТЕХНИЧЕСК...". В темноте Эми провела по ней рукой и ощутила выбитые в ней пулевые отверстия. Она закрыла глаза, выдохнула и прочла тихую молитву.

Она открыла дверь.

За дверьми как будто разверзлся ад. Дым заполонил комнату, плавая между ржавеющими трубами и проводами, которые создавали впечатление что комнату атакует гигантский робот-осьминог. Вокруг воняло фейерверками, жженой одеждой и горелой плотью. Единственный крошечный сноп белого света бил из центра пола от оброненного фонаря. Он освещал как раз достаточно кошмарных деталей произошедшего, чтобы Эми всю оставшуюся жизнь видела именно их, закрывая глаза. Мертвые, открытые глаза, пристально смотрящие в потолок. Открытые рты, скрюченные пальцы. Все тела, были одеты в комбинезоны одного и того же цвета. Она почувствовала как ее желудок судорожно сжался.

Молли вырвалась, переступила через трупы и пронеслась мимо пучка света, продолжив свой путь в тени. Она остановилась у противоположной стены, оглянулась на Эми и завиляла хвостом.

Эми сосредоточилась на свете - она была полна решимости игнорировать все остальное в этом кошмарном месте. Если бы ей удалось просто схватить его, у нее был бы фонарик и все стало бы немного лучше. Она тщательно переступала через конечности и неприятно мягкое нечто, аккуратно ступая по островкам твердого пола. Первый шаг, второй, третий... в конечном счете, она оказалась достаточно близко, чтобы схватить фонарь, пытаясь не думать о том, что его сжимали три мертвых пальца. Она выдернула фонарик и пробралась к Молли. Ядовитый дым добирался до нее, раздражая и обжигая глаза.

В стене было отверстие. Шлакоблоки были разбиты и их обломки в стороне. Это было то место, где монстры был пробрались в комнату сквозь туннель. Она посветила внутрь и поняла, что это не совсем так - туннель был там уже давно. Он был кирпичным, похож на старые коллекторы, которые бывают под европейскими городами. Старые ржавые трубы и все такое. Зомби что жили здесь? Под городом?

Молли протиснулась мимо Эми, прыгнула и забралась в туннель.

— Молли! Подожди!

Получилось чуть громче чем просто шепот. Туннель кишел насекомыми и сочился грязной водой. Но она знала - это было не худшее из того что в нем скрывалось. Молли рванулась в темноту и царапающие звуки ее когтей исчезли бог знает где.

— Молли!

Эми посветила фонарем вдаль по туннелю и увидела там два глаза, отражающих свет. Молли остановилась и оглянулась назад на нее, но с места не сдвинулась.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет...

Эми попыталась встать в туннеле в полный прост, уже понимая, что он был для нее слишком низким. Она должна будет ползти на четвереньках по кирпичам. Она поползла, понимая, что фонарь в ее правой руке практически бесполезен - луч безумно метался туда-сюда, когда она двигалась вперед. Эми некоторое время размышлял о том чтобы держать фонарик в зубах, но представила мертвую руку, которая его сжимала и не решилась.

Она поспешила вперед.

Эми ползла, и ползла, и ползла. Кирпич натер ей колени, обрубок левой руки и суставы правой, которой она пыталась, одновременно сжимать фонарик и прощупывать свой путь. Молли убежала, можно было расслышать цокот ее когтей, эхом разносящийся в туннеле, потом исчезло даже эхо и Эми задалась вопросом, какой длины может быть этот туннель.

Она ползла. Боль появилась каждый раз, когда острый кирпич врезался в коленную чашечку, прокалывая тонкую как бумага кожу между суставом и джинсами. Казалось, она ползла уже несколько часов и проползла несколько миль. Вода капала ей на волосы и спину. Она натыкалась на паутину, она чувствовала как давит рукой насекомых, однажды ей показалось, что она увидела крысу, убегающую при виде луча фонаря.

Ей нужно остановиться и отдохнуть. Она уже не могла выносить боль в коленях и пальцах. Движение на четвереньках отдавалось тянущей болью в мышцах, которые она не использовала с тех пор как научилась ходить.

Она остановилась, подобрала ноги и прислонилась к ржавым трубам. Она направила луч фонаря в направлении входа в туннель. Интересно сможет ли она его увидеть? Вход в туннель еле виднелся. Она посветила перед собой. Конца туннеля видно не было. Ее колени были влажными и темными. Кровь. Ее суставы превращались в гамбургер. Таракан прополз по ногам и, и она смахнула его подальше. Внезапно ей в голову пришла кошмарная идея, и в этот момент, в этом месте, она полностью в нее поверила: она умерла в RV и теперь была в аду. Так вот каков ад - это тесный, темный, холодный туннель, по которому ползешь вечно, стирая кожу и мышцы и кости рук, а затем и ног, бесконечная кирпичная глотка, пережевывающая тело, пока оно не останется здесь навсегда беспомощным куском мяса, обедом для насекомых и крыс.

Она услышала шум позади нее, в направлении комнаты, полной мертвецов. Что-то двигалось сюда. Это дало ей стимул двигаться снова. Эми поползла, быстрее чем прежде, не думая о боли, в надежде, что, то, что преследует ее, вне зависимости от того что это, так же плохо приспособлено ползать как и она.

Время застыло. Все, что существовало, это кирпичи, темнота и морозный воздух входящий и выходящий из ее легких. Шаркающие звуки доносились откуда-то сзади и не существовало способа узнать насколько близко. Она попыталась ползти быстрее, но даже быстрое движение на четвереньках было медленнее, чем неторопливая ходьба и пока она медленно, медленно двигалась по туннелю, она почти уверилась, что это кошмар, классический кошмар, который снился каждому - о преследовании в темноте, когда ты пытаешься бежать, но не можешь...

Внезапно, впереди слева появилась Молли. Она гавкнула. Туннель разветвлялся - можно было как продолжать путь прямо, так и повернуть налево. Молли захотела повернуть, а Эми находилась не в том положении чтобы с ней спорить.

Несколько футов после поворота - и туннель закончился тупиком. Путь преграждала старая, деревянная, покрытая плесенью стена, которую молли начала царапать. Эми подползла к собаке и отпихнула ее с дороги. Она откинулась назад и пнула деревянную преграду так сильно, как только смогла. Стена не сломалось а подалась внутрь, образовывая щель.

Она толкнула ее снова, и снова.

Ее преследователь подобрался ближе, скользя и топая по кирпичам. Эми услышала его дыхание. Это находилось прямо за углом и в любой момент...

Эми закричала как каратист и изо всех сил заколотила уставшими ногами, ее грязные теннисные туфли стучали о дерево. А потом преграда разом исчезла, шлепнувшись на кафельный пол где-то снаружи.

Эми продралась сквозь отверстие, поднялась на ноги и немедленно упала - мышцы в бедрах сокращались спазмами от ходьбы на четвереньках, которая, казалось, длилась неделями. Она с трудом встала и осветила фонариком комнату. Рядом с входом в туннель через который она проникла сюда стоял - ничего себе - торговый автомат, полный пачек чипсов, печенья и шоколадных батончиков. С другой его стороны было приблизительно три фута пространства между ним и стеной. Она обошла его, уперлась спиной в автомат, ногами в стену и толкнула. Автомат опрокинулся и приземлился на бок с звуком, напоминающим звук взрывающегося здания. Он не смог полностью закрыть в ход в туннель, но большая его часть оказалась заблокированной.

Она поднялась и подобрала фонарь. Из комнату вела только одна дверь. Она была на все сто уверена, что она заперта, но дверь открылась, как только Эми потянула за ручку, и ее окатило волной яркого света.

Похоже было что она внезапно оказалась в просторном, хорошо освещенном офисе. Дюжина компьютерных рабочих станций, расставленных по кругу. Компьютеры были новыми, столы - старыми. Комната была пуста, но создавалась ощущение, что ее оставили за пару минут до этого: полу-наполненные чашки с кофе, на спинке одного из стульев висело чье-то зимнее пальто. На полу валялась пачка, обернутая упаковочной бумагой, вокруг нее валялись бланки, рядом с ней - раздавленная коробка пончиков.

Здесь собирались второпях.

Эми вернулась к двери, в которую она только что вошла и внимательно прислушалась. Тихо. Она поискала глазами Молли, удостоверилась что она здесь с ней и закрыла дверь на задвижку. Она простояла еще несколько минут, пытаясь услышать звук кого-то или чего-то изо пытающегося оттолкнуть торговый автомат, однако услышала только свое колотящееся сердце.

Действительно ли она слышала что-то в туннеле? Или она бежала от собственного эха? А может это был енот?

Внимание Эми снова вернулось к комнате. Здесь было теплее, но назвать теплым это место было нельзя. Она обошла комнату и нашла пару керосиновых отопительных приборов, которые кто-то не забыл выключать, при эвакуации. Она включила их и ощутила как ее овевает теплый воздушный поток; она просто стояла там, дрожа и сожалея о том, что у нее нет запасной смены белья. Она воняла потом, землей и мочой.

Из комнаты вело две двери. Она осмотрела одну из них, увидела, что она заперта с другой стороны и решила оставить ее на потом. За второй дверью была крошечная ванная, где Эми с огромным удивлением обнаружила текущую из крана воду. Она прошмыгнула внутрь и посвятила следующие несколько минут абсолютно ненужной, но такой невероятно важной задаче приведения себя в порядок. Здесь был дозатор с антибактериальным жидким мылом, и Эми сбросила штаны и вычистила содранную кожу на коленях. Она вымыла руку, запястье, свои очки и даже сделала на голове что-то типа прически. Наконец она снова смогла узнать себя в маленьком зеркальце на дверце аптечки. Это помогло.

Она вышла из ванной и спросила Молли: «Итак, где мы?»

Но это было не так трудно выяснить, не правда ли? Она представила себе карту здания и туннель, который ведет на на юг, к больнице. Если она повернула налево, это привело ее в подвал того здания меньшего размера позади больницы: административное здание с офисами и прочим.

Эми оглядела компьютерные терминалы и внезапно поняла кое-что, что заставило ее почувствовать себя как Нео из Матрицы, впервые понявшего, что он обрел силу останавливать пули.

До того как правительство оставило это место, здесь был мозговой центр карантина. И правительство оставило здесь свои компьютеры.

Выяснить какая рабочая станция ей нужна было легко - та, у которой было три монитора. Она задержала дыхание и нажала кнопку питания. Терминал ожил и Эми задалась вопросом, на сколько хватит электричества - комната, должно быть, была запитана от генератора, но парни, отвечающие за заправку его топливом давно сбежали. Ничего не оставалось как работать быстро.

Система загрузилась и выскочило окно запроса пароля. Главный вопрос был в том, сколько паролей потребует эта система. Есть большая разница между взломом системы с одним паролем и с тремя - систему с тремя паролями взломать гораздо легче.

В конце концов, она находилась прямо за клавиатурой этого терминала - она бы и не пыталась сломать ее удаленно (этого она бы сделать не смогла, хотя и знала людей, которые могли) - а в мире компьютерной безопасности известно, что есть предел запоминания человеком паролей. Дайте человеку один пароль - и все будет отлично. Дайте два и, вероятно, все тоже будет хорошо. Но дайте ему три - например, один - для входа в систему, один - для подключения к сети и еще один - для любой другой штуки, которая ему нужна, и он окажется перед необходимостью начать их записывать. Она начала открывать скрипучие ящики стола и увидела, что самый большой в середине содержал только коробку шариковых ручек и пачку липких стикеров двумя списками - бессмысленных слов и сочетаний символов. Первый - имена пользователя, второй - пароли.

Используя их, Эми вошла в систему. Она попыталась понять, какие программы были вынесены на рабочий стол, а затем заметила кое-что, заставившее ее мысленно взвизгнуть от радости.

У этого компьютера был доступ в Интернет.

Срань господня! Она даже не знала, с чего начать.

Она нервно проверила запертые двери - с той стороны все еще была тишина - и уселась за компьютер. Первым делом, решила она, надо узнать в чем смысл развернутой здесь системы, и что эта система может ей дать. Она нашла, что здесь использовали электронную почту, увидела тонны сообщений во входящих с приложениями - доклады о положении дел, запросы на оборудование и много других стандартных форм. Бюрократический спам. Также присутствовали длинные письма о звуках - отчеты и результаты экспериментов над "частотами" и "модуляцями", а также термины, которые она никогда не слышала раньше - такие как "инфразвук". Сотрудники посылали туда-сюда аудиоприложения и огромные простыни аналитического текста, относящегося к ним, полные технической тарабарщины. Ей пришлось пока оставить это в стороне - понадобились бы недели, чтобы пробиться через все это.

Затем она нашла программу, которая, когда Эми ее запустила, заполонила экраны всех трех мониторов окнами с изображениями от различных камер. Большинство из них показывало абсолютно статичные пейзажи - из тех, по которым не поймешь не зависло ли изображение, если ветер не пронесет какой-нибудь мусор - но было ясно, что они были расставлены на внешней части карантина.

Она вышла и нашла отдельное приложение, которое дало ей полный вид территории больницы с воздуха, медленно поворачивающийся так же как изображение от видеокамеры на стволе ружья, которое Джош показывал ей ранее. Она собиралась нажать «Esc», чтобы выйти из него, но внезапно ее охватил безрассудный страх, того что, если она нажмет не ту клавишу, то увидит как ракета отделяется от нижней части экрана и взрывает всех. Пшпионив еще немного она узнала, что полетом дрона управляли в другом месте; в этом был смысл. Нельзя контролировать что-то типа дрона с клавиатуры, понадобиться джойстик и все такое. Она просто наблюдала, как зритель...

Дэвид.

Она увидела его, потому что камера качнулась и сфокусировалась на нем. У нее не было никакого контроля, следовательно это сделал тот, кто управлял дроном. Изображение мигнуло и приблизилось, потом минуло и приблизилось снова.

Это был Дэвид, ясно как день, и он противостоял здоровому парню, который выглядел абсолютно безумным. Их окружала толпа, они стояли рядом с огромным костром, как говорил Джош, это был какой-то алтарь (и что бы не думала она, было похоже что в нем действительно горели черепа и кости). Камера транслировала звук - радиопереговоры, но так тихо, что Эми не могла разобрать половину слов. Все что она поняла - парень, управляющий дроном, просил разрешения на выстрел у начальника, и затем Эми поняла, что видит не просто изображение - камера находилась прямо на стволе оружия, и это оружие указывало прямо на Дэвида.

— Нет! Не стреляй! - глупо сказала Эми монитору компьютера. У нее должен быть какой-то способ связаться с ними, верно? Здесь были стационарные телефоны. И что она им скажет? Что она - девочка, которая случайно забралась в центр управления ОПНИК, и что она не хочет чтобы ее зомби-парня пристрелили? Что бы она ни сделала - это приведет к тому, что они узнают что в их сеть проник посторонний и удаленно закроют ей доступ.

Большой парень поднял пистолет, направив его прямо на Дэвида. Изображение чуть сдвинулось, взяв в прицел большого парня.

— Да! Пристели его!

Они не сделали и этого. Она разобрала достаточно из радиопереговоров, чтобы понять, что пилоту дрона (позывной которого, как она уловила был "Страж"), было сказано оставаться в стороне и ждать дальнейших указаний. Несколько мучительных минут спустя Дэвида увели и он вошел в здание больницы, масштаб изображения изменился, чтобы охватить весь двор и, по-видимому, тех зомби, которые попытаются прорваться за забор. Насколько она знала Дэвида - это будет он. И Дэвид не был зомби. Она не принимала желаемое за действительное - когда Дэвид говорил с тем парнем с большой пушкой, он жестикулировал и разговаривал точно так же как Дэвид в прошлый раз, когда она говорила с ним. Дэвид был зомби не больше, чем две недели назад, и Эми понимала, что оператор дрона наверняка об этом не знал. Его надули те же ребята, россказням которых о зараженных нелюдях-убийцах верил Джош. Нет, они действительно существовали - Эми видела, как они сожрали команду, с которой она поехала сюда. Один из них в любую секунду может появиться из туннеля. Но люди за этим забором оставались людьми.

А военные собирались скинуть на них бомбу.

В конце-концов Эми потребовался час, чтобы наладить связь. Она была новичком в хакерском деле, но точно знала, что самый эффективный способ проникновения в любую систему - это то, что хакеры называют «социальный инжиниринг.» Самая большая слабость в любой сети - люди. Не имеет значения, сколько фаейрволов или паролей было поставлено, люди - конечное звено всей системы. Ленивые, занятые, измотанные люди, которые, чтобы вы не сделали и не сказали им, все равно выберут путь наименьшего сопротивления.

Выясненить место, откуда пилот управляет дроном было легко - поисковик сказал ей, что база Беспилотных Воздушных Сил или база БВС существует только одна и расположена на базе ВВС Крич, недалеко от границ Лас Вегаса, Невада. Затем она залезла в почтовую систему, отсеивая письма и надеясь на удачу, что-то вроде письма от dronepilotdude@creechairforcebase.mil, но такого не наблюдалось. То, что она действительно нашла - электронную переписку, растянутую во времени, с участием различных людей, разъясняющую "ПРО" (что означало, как она выяснила, Правила Обращения) с "Зулусами" в карантине, поскольку дрон застрелил парня, который пытался залезть на забор, хотя, как Эми поняла, прочитав приблизительно пятьдесят электронных писем, предполагалось что он должен был подождать пока кто-либо не пересечет первый забор, перед тем как стрелять. Где-то, закопанное во все эти формы она нашла письмо с пометкой «ТОЛЬКО ЛИЧНО» - документ, который послали парню, который сидел на ее месте - своеобразный отчет о результатах работ по расследованию того инцидента, названного по имени оператора дрона: "Капитан Шэйн МакИннис".

Эта история была частью другой цепочки электронных писем между двумя людьми из ОПНИК. Обсуждался застреленный - двадцатидвухлетний парень, которого адресаты называли не иначе как Пациент 2027. Она просмотрела кучу отчетов с пометкой "ТОЛЬКО ЛИЧНО", пока она не нашла некий бланк, которую они использовали при отправке в карантин. Все кишело жаргоном и аббревиатурами, но по обрывкам информации Эми смогла понять, что этот парень удерживался только потому, что он был найден рядом с кем-то, кто был заражен - он убил того человека бейсбольной битой. Соответствующая часть отчета о самом парне заканчивалась пятью словами, венчающими бланк отправки в карантин:

«Симптомов инфекции не обнаружено.»

Пациент 2027 не был зомби. Он был человеком. И теперь он был мертв.

Прояснилась одна вещь: исходя из цепочки писем на эту тему, этот факт не был известен за пределами очень небольшой группы людей в ОПНИК.

Эми смотрела вниз на часы. Сейчас было 4:00, два часа ночи в Неваде. Стрельба произошла в три часа дня. Очевидно, что один и тот же человек не мог управлять дроном все время. Работали ли они посменно? Если так, это означало, что капитан Макиннис вернется после смены утром. В любом случае, это имя - все что у нее было.

Хорошо. Начнем с простого. Была ли у капитана Шэйна МакИнниса страничка на Фейсбуке? Она поискала. Да, была. Закрытая, что было понятно для человека с такой работой. Она могла ее взломать - страницу запроса сброса пароля на Фейсбук было легко одурачить - но она не была уверена, что это то, что ей нужно. Назад к в Гугл. Она поискала школы в окрестностях базы Крич и послала запрос Гуглу на поиск страницы с названием каждой из школ и фамилией "МакИннис".

Бум. Сенеба МакИннис, разыгрывающий защитник баскетбольной команды средней школы. Можно было спорить что это - дочь капитана МакИнниса. Тринадцать лет - Эми знала, что у нее будет страница на Фейсбуке. Десять секунд спустя она вывела ее на экран. Ее страница была открытой, ее фотографии, включая селфи с папой в парадной форме, список ее друзей (там тоже был ее отец, в списке "Семья"). У Сенебы было 132 друга на Фейсбуке. Эми послала ей запрос на добавление в друзья, задаваясь вопросом, во сколько Сенеба проснется утром, чтобы его увидеть. Но Сенеба, очевидно, была совой, потому что даже в два часа ночи была готова немедленно добавить в друзья полную незнакомку лет на десять старше ее.

Подростки.

Пять минут спустя Эми переписывалась с Сенебой МакИннис. Она поняла что столкнулась с необходимостью быть очень аккуратной.

Сенеба МакИннис: кто ты?

Эми Салливан: Привет сенеба, это покажется тебе странным, но это - чрезвычайный случай и у нас совсем немного времени.

Сенеба МакИннис: Сенеба

Сенеба МакИннис: а не сенеба

Эми Салливан: Прости

Сенеба Макиннис: это анаграмма от "небеса"

Эми Салливан: красиво

Сенеба Макиннис: Не могу уснуть

Сенеба Макиннис: Переписываюсь с другом на Тайване

Эми Салливан: Так или иначе я не мошенница, ничего такого, я не собираюсь просить у тебя деньги или номера счетов, ок?

Сенеба Макиннис: кк

Эми Салливан: И никаких фоток голой или чего такого

Сенеба Макиннис: у меня есть подруга, Тэйлор, она - старше меня всего на год, и один чувак написал ей на почту и предложил ей контракт модели, а потом ее мама отвезла ее в Лос Анжелес сделать фото, и заешь что было дальше?

Эми Салливан: Сенеба, это действительно важно. Я нахожусь в Неназываемом прямо сейчас. Ты знаешь что это значит?

Сенеба Макиннис: ОМГ! Ты зомби

Эми Салливан: Нет! И в этом-то и смысл.

Сенеба Макиннис: вау не говорите никому но мой папа служит в воздушных силах, и он управляет роботом-самолетом который стреляет по зомби

Эми Салливан: Я знаю

Эми Салливан: Именно поэтому я и написала тебе

Эми Салливан: я нахожусь здесь вместе с моим парнем

Эми Салливан: И мы не зомби

Эми Салливан: Но твой папа этого не знает

Сенеба Макиннис: он спит

Эми Салливан: ДА но он завтра он снова будет управлять самолетом

Сенеба Макиннис: он все время так устает

Сенеба Макиннис: я думаю

Эми Салливан: Сенеба, я действительно боюсь

Эми Салливан: мы все здесь боимся

Эми Салливан: Потому что я думаю они собираются всех нас расстрелять

Сенеба Макиннис: Они не сделают этого

Эми Салливан: Ты мне нужна чтобы убедится в этом

Эми Салливан: Ты мне нужна чтобы поговорить с твоим папой

Сенеба Макиннис: Я не могу говорить с ним о его работе

Сенеба Макиннис: он не разрешает

Сенеба Макиннис: он рассердился

Сенеба Макиннис: а потом будет молчать

Сенеба Макиннис: он такой уставший

Эми Салливан: Тогда ты должна разрешить мне с ним поговорить

Сенеба Макиннис: он спит

Эми Салливан: мне просто нужна его электронная почта

Длинная, длинная пауза. Для каждой юной Сенебы этот разговор вызывал в памяти предостережения об опасности, которые представляют незнакомцы в Интернете, и он не мог не заставить ее встревожится. Эми попыталась вообразить девочку на том конце - на расстоянии почти в две тысячи миль. Она вообразила как она закрывает ноутбук и сворачивается в постели. Потом она вообразила поход в комнату отца и попытку разбудить его. Потом - звонок в полицию.

Наконец, окно чата снова ожило и появился электронный адрес.

Скачать письма, к которым была приложена форма с анализом Пациента 2027 и отправить их на личный почтовый ящик капитана экспериментального отряда ВВС Шэйна МакИнниса было проще простого. «Симптомов инфекции не обнаружено.» Текст сопровождающего письма Эми был краток:

"Прочитайте это. Парень, в которого вы стреляли - не был зомби. Люди в карантине не заражены. Они - люди. Они - американские граждане. Вам лгали."

Миллион вещей могли пойти не так - письмо могло отправиться в папку для спама, он мог не проверить свою электронную почту утром перед работой, наконец он мог посчитать его враньем. Но Эми не смогла придумать к кому еще ей обратиться.

Хорошо. Что дальше? Следующий после беспилотных самолетов слой охраны забора карантина состоял их этих вооруженных беспилотных штук. Эми вызвала изображения от камер на их стволах. Большая часть из них показывала статические картинки, окрашенные в зеленые тона приборами ночного видения. Следующее полчаса Эми провела, тыкая во все кнопки подряд в попытке выяснить, как они работают. Их называли Гладиаторами (или полностью: Тактический Беспилотный Наземный Транспорт - Гладиатор или ТБНТ-Г). В них стояли дизельные двигатели, которые обеспечивали перемещение транспорта, а также крутили генераторы электричества, находящиеся на борту Так же как и с дронами, при попытке найти способ взять хоть один из них под контроль Эми зашла в тупик. Обидно, она уже вообразила себе как примет управление над одним из них на себя и будет просто обходить забор по периметру, весело расстреливая остальных роботов, пока не выведет их всех из строя. Но она не учла одного факта - машины были военными, а комната, в которой она находилась - принадлежала ОПНИК. И как бы она не старалась, она даже не смогла выяснить кто управляет Гладиаторами.

Эми расстроилась, но быстро поняла что это ей не поможет. Как у любой системы, настроенной людьми, у этой должны были быть недостатки. Какие недостатки были тут?

Дизель.

Гладиаторы (или ТБНТ-Г или как там их еще) нуждались в топливе, что означало что они нуждались в людях, которые будут их заправлять. Даже если бы люди-операторы базировались в Японии, то работа по заправке лежала на тех, кто работал здесь, в этом самом здании. Что означало, что должен был существовать способ разоружить их, чтобы они не пристрелили того, приблизится к ним с канистрами топлива. Ей просто нужно было его найти. И она сделает это.

Из комнаты позади нее донесся звук скрежета металла о пол.

Нечто сдвигало торговый автомат со своего пути.

Эми вскочила на ноги. Она не должна паниковать: на противоположной стороне комнаты - дверь, она может отпереть ее и выбежать. Она не знает куда та ведет, но должна добежать до нее так быстро, как только сможет.

Молли подбежала к двери, разделяющей ее и незваного гостя, уставилась на нее и издала низкое рычание. Скрежет продолжался. Когда он прекратился, его сменил звук чего-то переступающего через торговый автомат. Потом - хруст стекла, нечто наступало на осколки, разлетевшиеся, когда Эми опрокинула автомат.

Эми подбежала к противоположной двери и повернула задвижку. Молли не сдвинулась с места. Эми собиралась позвать ее, когда услышала:

— Кто это?

Детский голосок донесся из комнаты в которую зашел незнакомец. Создавалось впечатление что говорит маленькая девочка, и у Эми возникла сумасшедшая мысль, что Сенеба МакИннис так или иначе телепортировалась сюда из Невады.

— Вы можете отпереть дверь? Вы там?

Эми осторожно подошла к двери и спросила: «Кто ты?»

Голосок что-то ответил, но Эми не расслышала. Потом, чуть громче, голосок спросил: «Как тебя зовут?»

— Меня зовут Эми. Ты маленькая девочка и ты потерялась?

— Я не маленькая, мне восемь.

— Кто там еще, с тобой?

— Здесь только я. Вы можете меня впустить? Мне страшно.

Эми оглянулась на Молли, на ее морде был написан максимальный скепсис, который она вообще могла изобразить.

Эми отперла дверь и чуть-чуть ее приоткрыла. «Мм, привет. Кто ты?»

— Меня зовут Анна.

2 часа, до воздушной бомбардировки

Я быстро пригнулся и ударился головой о торчащую ручку опускания окон на двери Кэдди. Я ждал звуков выстрелов и появления дырок в дверях Кадиллака размером с кулак. Потом я понял, что не смогу услышать ничего вообще, потому что Джон сильно недооценил калибр орудий роботов. Двойные дула на той башенке выглядели достаточно большими, чтобы засунуть в них мой большой палец, они могли выпустить снаряды, которые легко прошьют тонкий металл дверей Кадиллака и микросекунду спустя неспешно проделают хорошенькую дыру и в моих мягких внутренних органах.

Но оружие не стреляло.

— Уходим! Уходим! - закричал Джон.

— Что? Нет!

-Они растеряны, нам нужно выбираться отсюда пока они не оправились и не превратили нас в швейцарский сыр!

Джон распахнул свою дверь и вытащил меня. Он залез на заднее сиденье и забрал что-то оттуда - таинственный зеленый ящик из моего гаража.

Мы пригнулись, так чтобы Кадиллак оказался между нами и орудием - с другой стороны такого же джипа-беспилотника не было - и побежали. Мы преодолели бетонные заграждения, и теперь впереди был только лес. А за ним - уборная в минимаркете, которая, надеюсь, поможет нам сбежать отсюда.

Дежавю.

Отличие было только в том, что теперь нас преследовали не солдаты. Нашими преследователями была толпа вооруженных горожан, с ружьями, охотничьими винтовками и мачете, и половина из них подняла свое оружие и целилась в нас. И, в отличие от национальной гвардии в те неорганизованные ранние часы кризиса, здесь были люди, которые знали для чего нужен этот забор. Я рискнул оглянуться и увидел зияющую дыру, которое мы проделали в заборе. Красные собрались с той стороны и во все глаза таращились на внешний мир, как будто внезапно оказалось что эта дыра ведет прямо в открытый космос.

Затем я увидел собирающуюся толпу, наблюдатели с другой стороны забора - каждый из них вооружен - стояли с тем же самым выражением на их лице. Как отражение в зеркале, одинаковая паранойя, цветущая с обеих сторон.

Забор был разрушен.

Роботы-охранники вышли из строя.

Все изменилось.

Кто-то начал стрелять. Мы окунулись в темноту деревьев, продрались через грязную канаву, вынырнули с другой стороны и побежали в минимаркет.

Надеюсь что он еще здесь...

Минимаркет был на месте. И на сей раз нас не заботило куда приведет нас волшебный сортир, главное было убраться отсюда. Если это не сработает, если гребаные тени, отвечающие за сеть межпространственных червоточин или чем бы это не было вырубили ее, мы покойники. Толпа разорвет нас на части.

Мы ввалились в туалет и закрыли дверь. Выстрел пробил дыру в двери справа, а потом двери сработала, ощущение падения и...

Загадочное ощущение. Целый мир перевернулся, как будто мы прокатились на аттракционе. Я упал на Джона, мы оба внезапно внезапно оказались лежащими на спине. Дверь, которая раньше была перед нами, теперь оказалась сверху. Мы посмотрели на нее, я вытащил ногу из-под Джона, пнул дверь и увидел на пасмурное небо. Я поднялся на ноги и понял, что вылез из земли, как вампир, поднимающийся из гроба после заката. Доски, кирпичи и битое стекло усеивали траву вокруг меня. Я вылез и смутно увидел старое здание больницы, возвышающееся надо мной. В стене было огромное отверстие и именно ее обломки были рассеяны вокруг. Мы телепортировались на расстоянии меньше чем в пол-мили и сейчас мы были одни, но могли расслышать крики толпы дальше по улице.

Я споткнулся о какой-то обломок и сзади меня появился Джон. Он пристально посмотрел на дыру, из которой мы вылезли, пришел в замешательство и закрыл дверь, которую я бросил открытой. Я увидел, что дверь и ее рама на самом деле просто лежала на земле, отброшенная в сторону взрывом, уничтожившим стену. Когда Джон снова открыл дверь под ней была только пожухшая трава.

— Вот дерьмо, я оставил патроны для ружья в Кэдди, - сказал Джон.

Я вздохнул и сказал: «Слушай... помнишь мы смотрели "Звездные войны" с Эми? Она тогда спросила "Почему принцесса Лея вела себя как сука, когда эти парни ее спасли?". Хорошо, я не хочу быть Леей в этой ситуации, и я оценил как ты провернул эту штуку с трамплином. Но у тебя вообще был хоть какой-то план?"

— Я над этим работаю.

— И поскольку время работает против нас...

Джон смотрел на старое здание, особо внимательно уставившись на мшистые кирпичные стены.

— Что? - спросил я.

— Чуть раньше я принял Соевый соус.

— Ты принял соус?

— Ага. И я попал сюда.

— Окей...

— И... тут повсюду были тени.

Я проследил за его пристальным взглядом. Ряды окон в заплесневелом кирпиче были заколочены древней, покореженной фанерой. Создавалось впечатление, что здания болело катарактой. Людей-теней я не увидел.

— А сейчас ты что-нибудь видишь? - спросил я.

— Нет.

Он повернулся, увидел что-то еще и сказал: "Жди меня здесь" и вручил мне зеленый ящик. Джон трусцой побежал от меня, направляясь в угол здания. Я обнаружил зад припаркованного там RV и последовал за Джоном. Слабые крики вооруженной толпы становились громче.

— Джон! Что ты...

Я потерял дар речи при виде запачканной кровью травы, окружающей голую землю - поверхность огромной, засыпанной недавно ямы, похожей на братскую могилу. Джон достал свой нелепый самопальный обрез (который он держал засунутым в штаны сзади), и нырнул в RV. Ветровое стекло было разбито и, когда я последовал за Джоном через водительскую дверь, я увидел, что коричневая обивка сиденья водителя была одной большой лужей крови.

Господи.

Держа обрез перед собой, Джон быстро обыскал RV изнутри. На противоположной стене были приделаны какие-то крючки, и мне понадобилось несколько секунд чтобы понять что это были оружейные стойки, теперь все они были пусты. Джон один за другим распахнул несколько солдатских сундучков и нашел в них по крайней мере четыре различных вида патронов.

— Бинго, - сказал он, рассовывая ружейные патроны по карманам, - Видишь? Иногда все случается само по себе. Нам нужны были патроны - вот они.

Я осмотрелся. На полу валялся разбитый ноутбук. В самом конце пол был влажным, и вонял мочой. Похоже здесь кроме патронов нам ничего не пригодится...

Я застыл.

— О, нет. Нет, блядь, нет. Нет, нет, нет...

Джон присоединился ко мне и сказал: «Что? Я думаю, здесь произошло…», и тоже замолчал. Он увидел тоже что и я.

Два предмета, посторонний бы отмел их как незначительные: пустая коробка из-под красной лакрицы и ортопедическая подушка, разработанная для людей с проблемами с позвоночником.

Эми.

На самом деле это только подтвердило то, что и и так уже знал. Она приехала за мной, потому она такая какая есть и она нашла путь сюда, потому что не могла его не найти.

Джон нервно оглянулся на боковое окно. Толпа могла быть здесь в любой момент. Он сказал: «Ладно, мы не знаем, была ли это она здесь. И даже если была, на водительском сиденье точно не ее кровь. Эми не умеет водить...», но я уже выпрыгивал из RV. Снаружи, я немедленно заметил другое, меньшее пятно крови в траве перед открытым подвальным окном. В нем валялся один пустой ботинок. Мужской.

— Эми уговорила кого-то привезти ее сюда. Они остановились здесь, потом что-то мерзкое заявилось сюда, вылетев из того окна, и они выбили из него все дерьмо. Смотри - рядом с окном валяется гильза. Возможно сперва оно сожрало водителя. После этого оставшаяся часть отряда из RV и Эми, если она была с ними, они решили отомстить(?) и пошли туда. Есть шанс, что они до сих пор там. А потом какой-то бродяга забрался внутрь RV и обоссал пол.

— Дэйв, зачем бы им...

Проигнорировав Джона, я наклонился к подвальному окну и прокричал: «ЭМИ! ЭЙ! ЭМИ? ЭТО - ДЭЙВ.» Тишина. «КТО-НИБУДЬ? ТАМ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ?»

Грохнул выстрел. Пуля отколола кусочек стены. Мы пригнулись и Джон схватил меня за рукав, дергая меня за угол к парадной двери. Никому из нас не пришло в голову даже обсуждать возможность спуска в это подвальное окно. Это нарушало целых два правила проживания в Нераскрытом: 1) никогда не заходить туда, откуда нет свободного выхода, через который можно быстро спастись, и 2) не стоит идти туда, где перед входом чертова огромная лужа крови.

Мы достигли парадной двери, и Джон сказал: «Заткни уши". Он направил дробовик на на замок на двери и вынес в дереве дыру размером с грейпфрут. Мы вошли внутрь.

105 минут до воздушной бомбардировки

Казалось, что федералы бросили все, погрузка чего заняла бы больше пяти минут. Коробки с медицинским оборудованием, костюмами биозащиты, фильтрами для них и кучей разных других штук стояли в ряд в главном холле, брошенные при эвакуации. Галогенные настольные лампы, стояли тут и там, некоторые из них продолжали работать, освещая синеватыми лучами огромное мертвое здание. Мы закрыли входную дверь и приперли ее огромным металлическим шкафом.

Запыхавшись, я сказал: "Мы могли бы снова запереть эту дверь если бы кто-то не проделал в ней дыру".

— Ну извини, милая.

— И, между прочим, к вопросу о ружейных патронах в RV? Они были там не потому, что ангел-хранитель спустил их туда с неба, потому что тебе нужна помощь. Они были там потому, что кто-то еще, кто-то, кто позаботился о должной подготовке, заплатил за них свои деньги. Вспомни об этом, когда в следующий раз обнаружишь себя в очередной заднице, где тебя будет ждать кто-то, кто заплатит за тебя залог или хотя бы предоставит угол с кроватью. Это не провидение. Это - щедрые люди, которые упорно работают, чтобы купить вещи, которые ты сможешь взять.

Мы не спеша пошли вниз по залу, направляясь в глубину здания. Джон сказал: «Обыщи один из этих ящиков. Посмотрим, сможешь ли ты найти там немного гребаных антидепрессантов.»

— Да все нормально...

— Серьезно, ситуация чрезвычайная. Я затолкаю их в ствол и выпалю тебе прямо в башку.

Еще секунду мы двигались в тишине, а потом я сказал: «Как мы разберемся со всем этим, Джон, это же ужас?»

— Мы всегда находим способ, - покачал головой Джон.

Нам пришлось остановится чтобы вскарабкаться на груду упавших пластиковых контейнеров. Я сказал, «Черт, федералы, уезжали второпях. Их что захлестнуло волной зараженных?"

— Не обязательно. Я же говорил тебе, что мы с Фальконером пытались устроить побег, и нам пришлось проделать здоровое отверстие в стене, чтобы его осуществить. Похоже они держали нас большом спортзале, мы увидели несколько резервуаров с жидким кислородом вдоль стены, и мы решили "А давай взорвем их к херам и устроим тут ад". Это сработало, как я понимаю, но пока продолжались беспорядки кучка зараженных, которых они держали здесь, тоже сбежала и они решили просто покинуть город и позволить ситуации развиваться самой по себе.

— Погоди, так это из-за тебя федералы покинули город? Господи, Джон.

— Ну что тут скажешь, похоже что попытка удержать меня была их большой ошибкой. Они должны были знать, что такой говнистый поступок повлечет за собой.

Джон клацнул тремя патронами в своем нелепом ружье с тройным стволом, нервно поглядывая назад на парадные двери. Никто не пытался их выломать. Подождите, вооруженная и очень сердитая толпа побоялась войти сюда? Это был, блядь, однозначно нехороший признак.

— ЭМИ? КТО-НИБУДЬ?

Эхо отразилось от заплесневелых стен. Здание внутри казалось в раз в пять больше, чем снаружи. У него была запутанная планировка характерная для всех больниц, разработанная, по-видимому, кем-то, кто верил в целительную силу созерцания посетителей, бесцельно блуждающих по кабинетам. Еще больше помогало то, что все обозначения, бывшие здесь, пропали: украдены или закрашены граффити на стенах. Мы вошли в зал "Т".

— Куда дальше? - спросил я.

— Когда я был здесь раньше, я... ЭЙ!

Джон побежал направо. Я последовал за ним и тяжелый зеленый ящик при беге бил меня по ногам. Я счел, что будет глупо грохнуться на пол.

— Что? Что ты там увидел? Джон!

Мы остановились в конце зала.

— Я увидел кого-то.

— Это был... человек?

Он покачал головой, что означало - Джон не знал.

— Ты уверен, что видел его?

— Это что, лифт?

Это был действительно лифт. В самом конце зала. Его двери были закрыты.

— Электричества конечно нет, так?

— Я думаю, что ты можешь оказаться неправ. Я ездил в нем: они держали меня внизу в подвале некоторое время.

— Держали тебя внизу? Ты не рассказывал мне об этом. И что там? Конечно, ничего такого на что можно было бы пожаловаться, иначе ты бы уже рассказал мне об этом.

— Я не знаю. Они все время держали меня в отключке, а когда вели меня чтобы отправить в карантин - надели пакет мне на голову. Не хочу поколебать твою веру в правительство, но я думаю, что ОПНИК - это какие-то их мутные делишки. Пойдем, поищем лестницу.

Не было даже необходимости даже обсуждать идею поездки на лифте. Правило номер один, о котором я говорил немного ранее. Заходишь в такое место - и ты в ловушке. А еще кто-то сможет управлять тем, куда ты попадешь. Все эти правила основывались на горьком опыте.

— Вуаля! Лестница. Справа. - сказал Джон.

Мы пробежали к двери лестничной клетки, и в тот момент когда рука Джона схватила ручку, лифт позади нас издал перезвон. Мы услышали как двери скользнули в сторону, открываясь.

Позади нас детский голос спросил: «Уолт?»

90 минут до воздушной бомбардировки

Я чуть было не намочил штаны. Джон глянул на мое лицо и развернулся назад, вскинув обрез. Он пошел впереди, и мы медленно двинулись к открывшемуся лифту. Внутри стояла маленькая девочка. Длинные, черные, прямые волосы. Она была одета в грязную длинную ночную рубашку.

— Черт побери. Что ты здесь делаешь? - спросил Джон.

— Джон, назад... - сказал я.

Девочка посмотрела на меня и сказала, «Не бойтесь.»

— Анна?

Она кивнула.

— Ты знаешь ее? - спросил Джон.

— Джон, не опускай оружие.

— Хочешь подержать его сам? Я не буду наставлять ствол на ребенка.

— Почему там у этого оружия столько дырок? - спросила Анна.

— Что тебе нужно? - сказал я.

— Я могу проводить тебя к Эми.

— Она здесь?

Анна слегка кивнула.

Джон и я обменялись взглядами.

Джон спокойно сказал: «Хорошо, я признаю, она довольно жуткая.»

— Мужик, да если бы это был фильм ужасов, то весь зал уже орал бы нам, чтобы мы съебывали отсюда, - прошептал я.

— Ага, ну, по крайней мере, они бы подумали об этом. Вряд ли они бы кричали, ты понимаешь бесполезно орать, когда ты...

— Она внизу, - прервала его Анна. - Ваша собака тоже здесь. Заходите.

— Мм, нет. Если нам нужно спуститься, мы выбираем лестницу, - сказал Джон.

Анна покачала головой. «На лестнице нет освещения. Мы должны избегать темноты."

Я сглотнул и сказал, «Из-за человека-тени.»

Она кивнула. Джон прошептал: «Господи боже.»

— Так как хочешь, а я иду, - сказал я Джону.

Других идей у Джона не было. Это, очевидно, была ловушка. И, не менее очевидно, что ничего другого, как идти в нее, нам не оставалось.

Джон спросил у Анны: «Где она? На каком этаже?»

— На минус втором. Там Мистер Медведь, он за ней присмотрит.

— Отлично, и Мистер Медведь - это...

— Это плюшевый мишка, - ответил я за нее.

— Ясно.

— Мы пойдем. Ты - ждешь тут в течение двух минут. Я иду по лестнице. Если нас там что-то поджидает, я выясню как ему на вкус картечь. Потом вы спускаетесь на лифте, а я встречу тебя там. Тогда, если она, ммм... нападет на тебя, тебе всего лишь нужно будет продержаться пока лифт проедет два этажа. Против ребенка. - сказал мне Джон.

— Я думаю, что мы должны все поехать вместе, - сказала Анна.

Джон уже направлялся на лестницу. Я вздохнул, приготовился дать отпор, и ступил в лифт с Анной. Я притронулся пальцем к кнопке «B2» и досчитал до ста, приготовившись к звуку выстрелов из ружья, крикам или чему-то в таком стиле.

Ничего такого.

Я нажал кнопку.

Дверь закрылась.

Анна неподвижно стояла слева от меня, вся в нетерпении, как и любой человек, едущий в лифте. Лифт медленно, с грохотом спускался ниже и ниже. Крошечная, мягкая, теплая рука ухватила мою. Я посмотрел вниз на Анну, и она мне улыбнулась.

Лифт затрясся и остановился.

Свет пропал.

Маленькие пальчики, сжали мою руку. Я ударил по двери и закричал: «ДЖОН! ЭЙ!»

Тишина. Рука Анны сжала мою еще сильнее. Очень сильно. Слишком сильно.

Я ударил кулаком по панели с кнопками. Ничего. Я пнул дверь и попытался вырвать свою руку у Анны, но не мог.

Пальцы изменились. Я чувствовал, что они таяли под моей хваткой, соединяясь, становясь чем-то похожим на змею или щупальце...

Мигнув, свет включился. Я взглянул на Анну, она вновь была просто маленькой девочкой с небольшими детскими ладошками.

Она сказала: «Со светом иногда такое происходит."

Я одарил ее тяжелым взглядом. Ее глаза излучали невинность. Двери открылась, и за ними появился Джон, направивший ружье прямо мне в лицо.

Я сказал: «Не стреляй. Свет... мм... погас. Тут все чисто?»

— Ага.

Анна вышла из лифта и направилась вперед, остановившись, чтобы подобрать игрушечного мишку, купленного и проданного, похоже, на трех различных гаражных распродажах в течении двадцати с чем-то лет. Она прижала его к себе и пошла вниз по очередному залу.

Я оглядел коридор, сложенные напротив тронутые ржавчиной стальные двери, ощутил запах испражнений и последовал за Анной. Джон шел за мной, держа дробовик у уха так, что его ствол был направлен в потолок, пытаясь смотреть во все стороны одновременно.

Мы завернули за угол, пройдя еще несколько дверей и достигли конца зала и изрешеченной пулями двери обслуживания, забаррикадированой с этой стороны: полосы металла крест-накрест со следами свежей сварки. Еще тут были пустые мешки из-под цемента и инструменты для кладки, валяющиеся по всему залу, и я задался вопросом, окажется ли, что по ту сторону двери паровой туннель заделан свежей кирпичной кладкой.

Анна повернула налево, в другой зал. Потом она прошла через дверь с надписью ПРИСТРОЙКА, за которой открылся настолько длинный коридор, что казалось что он просто невозможен для этого здания. Мы направились вниз, наши шаги отзывались эхом бесконечно в обоих направлениях. Стены были покрыты поблекшими фресками, изображающими огромные улыбающиеся лица, возможно клоунов или мимов. Местами время и влага разъели краску так, что огромные куски красочного пейзажа исчезли, а их жители продолжали улыбаться, не осознавая, что сама ткань их реальности рушится. Граффитчики изрисовали все тэгами, знаками анархии и рисунками членов. Вдоль стены слева огромными буквами было написано:

ПИЗДЕЦ НЕ РЯДОМ

ОН УЖЕ ЗДЕСЬ

НО НАС ЭТО НЕ ВОЛНУЕТ

Анна оглянулась на меня и улыбнулась. Невидимые муравьи пронеслись по моей спине.

Я оглянулся на Джона и на его лице прочел, что он уже понял, что если нас и ждет что-то в конце пути, то чем бы это ни было, это однозначно не Эми. То что мы там найдем однозначно будет плохой новостью, и остается только один вопрос: что мы будем с этим делать. Мы не контролировали ситуацию. Мы ее никогда не контролировали. Последняя из рабочих аварийных ламп освещала только половину нашего пути по коридору - свет исчезнет задолго до того, как мы достигнем его конца. Наше эхо следовало за нами вниз, и вниз, в темноту. Анна замедлилась, и я еще раз почувствовал крошечную, руку, согревающую мою. Мы шли вместе, и в конце темного зала я мог увидеть закрытую дверь с небольшой лужей перед ней. Именно так люди описывают клиническую смерть - длинный туннель с освещенной дверью в конце.

— Эми - там, - прошептала Анна. В тот момент, я решил, что хотя и не в буквальном смысле, вероятно, это была правда. Что бы ни ждало нас за этой дверью, оно очень быстро поможет мне увидеть Эми. Ну или по крайней мере, быть к ней, если там где мы окажемся не будет такой штуки как зрение.

Мы подошли к двери. Анна отпустила мою руку и сказала: «Она заперта. Только Эми может ее открыть. Позовите ее.»

Я произнес, «Эми?», но подумал, что сделал это слишком тихо для даже того чтобы меня услышала Анна. Я откашлялся и повторил громче.

В этот момент я понял, что почувствовал запах чего-то полностью неуместного в этом гнилом позабытом здании. Запах, который я ощущал сто раз до этого, запах, который пробуждал воспоминания, вызывающие волну печали.

Я услышал как замок, запирающий дверь, повернули.

70 минут до воздушной бомбардировки

Запах попкорна для микроволновки.

Дверь открылась, за ней была Эми, ее левая без кисти рука обнимала пакет с попкорном. Ее глаза за очками расширились, а затем она обняла меня и пакет с попкорном хрустнул где-то между нами. Эми зарыдала и прижалась лицом к моей груди так сильно, что ее очки перекосились на ее лице. Я прижал ее к себе, зарылся рукой в ее волосы и прошептал ей, что все будет хорошо. Все будет хорошо.

Я понятия не имею, сколько времени мы так стояли, или сколько Джону и Анне пришлось стоять рядом и ждать. Все о чем я мог думать - насколько сильно я хочу, чтобы этот момент, второй такой момент в моей жизни, длился вечно.

— Извини, что это заняло так много времени. Мне надо было найти трамплин.

Эми отпустила меня, вытерла глаза и сказала, «О, Господи, ты не поверишь что я сделала. Я проголодалась и включила микроволновку, чтобы приготовить попкорн, а она вырубила предохранители, одну из фаз в электросети, работающей от генераторов, и если бы компьютеры работали от нее же, мы потеряли бы все.

Она взяла себя в руки и сказала Джону: "Я никогда в тебе не сомневалась".

— Да ладно тебе. Я тебя не виню.

— Черт, даже я все еще в нем сомневаюсь, - сказал я.

Эми посмотрела вниз на Анну и сказала: «Вы с Мистером Медведем отлично справились. Мы все здесь. Даже Молли здесь.

Молли действительно была тут - лежала под столом, свернувшись калачиком. Черт побери, эта собака повсюду.

— Как это она...

Эми уже развернулась ко мне спиной. Она пронеслась через всю комнату к столу, где она установила не меньше пяти мониторов и трех клавиатур. Там же стояла коробка пончиков и целый кофейник кофе. Было похоже что она работала тут уже неделю.

Эми сказала, «Ну да, это выглядит смешно, но я выяснила, что каждый терминал отвечал за свой кусочек системы безопасности и не было никакого способа контролировать ее целиком, не бегая туда-сюда через комнату. Пришлось ползать по комнате, чтобы изменить прокладку сети и - так или иначе - все роботы, охраняющие карантин теперь оффлайн, они находятся в режиме обслуживания и, насколько я знаю, не могут быть перезагружены удаленно, так что о них теперь можно не волноваться. БВС, дроны, я думаю с ними все будет нормально. Долго рассказывать, но я послала одному из их операторов письмо по электронной почте и он ответил что позаботится об этом. Это - хорошие новости. Плохие - погодите, еще хорошие новости - я узнала как они блокируют сотовую связь, это не на уровне оператора, у них есть где-то есть глушитель, вероятно за границами города, это такая большая штука, которая называется транслятор помех, ТРП-89, она находится в кузове какого-то грузовика. Плохая новость - я не могу отключить его отсюда. На самом деле, там есть отряд, которые его обслуживает, именно поэтому я думаю, что он находится за пределами города, ведь ОПНИК убрали всех своих сотрудников за пределы города, но они все еще обслуживают транслятор, потому что, и это действительно важно, никто в городе не должен суметь позвонить, пока они не сбросят бомбы.»

Эми засунула в рот горстку покорна.

— Они собираются разбомбить карантин в полдень, - добавил я.

Она так сильно покрутила головой, что ее волосы хлестнули ее по щекам.

Со ртом, набитым попкорном, она сказала: «Хах. Они собираются разбомбить весь город.»

60 минут до воздушной бомбардировки

— Даже то место с кубинскими сэндвичами? - спросил Джон.

Эми кивнула. «Они начнут через час.»

— Ерунда. Им не сможет сойти с рук бомбежка целого города. Что они собираются сделать, сказать что на него упал метеорит? - сказал я.

Эми сделала удивленное лицо и сказала: "Дэвид, ты не понимаешь что происходит там, во внешнем мире. Город полностью изолирован. Все, что люди там знают о происходящем здесь на сто процентов основывается на сообщениях ОПНИК. Им не понадобится ничего скрывать. Вся страна просит их сделать это. Вот. Смотри. Это показывали двадцать минут назад."

Она повернула ко мне один из мониторов и включила запись с одного из сайтов. На ней группа измученно выглядящих мужчин средних лет, стояла перед микрофоном. И там, среди них, был мой мозгоправ. Доктор Боб Теннет.

Первый парень, представленный как глава целевой группы по подавлению прорыва, подтвердил, что президент Соединенных Штатов дал им разрешение использовать вооруженные силы, чтобы полностью "дезинфицировать" Центр Прорыва, и что это произойдет, как только подтвердится, что все вооруженные силы и персонал ОПНИК покинули эту зону.

Я указал на Теннета, стоящего позади: «Видите парня сзади со стрижкой "Цезарь"? Это - мой терапевт.»

— Но что он там делает?

— Он часть всего этого. Он работает на Них.

— На кого? А, ты имеешь ввиду Их, с большой буквы.

— Он выступает, - сказал Джон.

На видео Теннет шагнул к микрофону, и на экране возникла его должность - ДОКТОР ТЕННЕТ, КОНСУЛЬТАНТ, ОПНИК.

«Спасибо, господин секретарь, я буду краток. Вы все узнали обо мне за эти тяжелые дни, я обнаружил себя в неожиданной ситуации: я вынужден был сообщить обществу о серьезном характере угрозы, надеюсь, достаточно честно и откровенно, и не вызывая паники. Все что я говорил вам с первого дня, остается верным и сейчас: страх - вот самая опасная заразная болезнь.

— Итак, исходя из этого, я хочу ответить на вопросы о смертях, которые вызовет бомбардировка, то есть термическая дезинфекция зоны поражения, о которой вам мгновение назад сообщил секретарь Фернандес и которая начнется, как он сказал, в полдень по местному времени. Все должно быть максимально понятно: для вас здесь, для тех, кто наблюдает это в новостях, и для наших детей и внуков, которые попытаются понять нас, когда прочитают об этом на страницах учебника истории. Насколько мы знаем, в Неназываемом не осталось ни одной живой души. Как Вы знаете, Национальная гвардия и множество других организаций, включая ЦКЗ, МЧС и ОПНИК предприняли решительные скоординированные меры, чтобы создать вокруг города буферную зону шириной в пять миль, так называемую Желтую Зону, к сожалению в СМИ именуемую не иначе как Мертвая Зона. Мы успешно справились с этим, и мы никогда не узнаем сколько жизней было спасено благодаря этой быстрой и решительной изоляции зараженного населения.

— Однако, усилия по остановке распространения инфекции, которая в быту стала известна как Зулусский Паразит, в самом городе потерпели полную неудачу. Зараженность в пределах города теперь сто или около того процентов. Эта операция - по уничтожению и дезинфекции десятков тысяч чрезвычайно, чрезвычайно заразных трупов. В течение последней недели и до сегодняшнего дня я тяжело работал, чтобы прекратить распространение наиболее странных слухов о паразите, и я подозреваю, что проведу остаток жизни, занимаясь тем же. Это - сама суть этой инфекции, то, что называется паранойя. Но ситуация такова: несмотря на то, что жители Неназываемого все еще способны передвигаться, все их желания и цели, по сути, мертвы. Мы объясняли и объясняли это до тошноты; паразит полностью выводит из строя и изменяет мозг жертвы. Заразившиеся сохраняют некоторые базовые моторные функции и становятся чрезвычайно, чрезвычайно жестокими, пока паразит продолжает перекраивать их центральную нервную систему. И пока зараженный, наконец, не останется неподвижным, он очень, очень заразен. Эта стадия болезни, к сожалению, и привела к сенсационным слухам о "зомби" и тому подобном. Но я хочу, чтобы вы все ясно поняли: это не что иное как люди, которые, после смерти, остались подвижными, мобильными, опасными и заразными.

— Ну, теперь-то все расслабятся, - сказал Джон.

Я фыркнул.

— Я даже не обратила на это внимания, все о чем я могла думать, это как ты занимаешься с ним сексом, - сказала Эми.

— Что? - удивленно спросил Джон.

Теннет все еще говорил:

— ...и это сделает ситуацию крайне опасной, если мы полностью не устраним угрозу, используя все доступные нам средства. Все что мы увидим и услышим будет ужасно, но это - необходимая, хоть и отвратительная, работа. Ни один из нас не хотел бы видеть как это происходит с американским городом. Но позвольте мне вам пояснить - раз и навсегда: мы просто избавляемся от мертвых. Ничего более. Спасибо.

Джон ткнул в экран и сказал: "Ты заметил, они даже начали использовать слово на "З", чтобы описать паразита? Почти тоже самое что просто назвать его "Зомбивирусом".

Я покачал головой. «Сукин сын. Маркони бы прав. Паника расходиться повсюду, как круги на воде от камня, брошенного в пруд.

— Что мы будем делать? - спросил Джон.

— Мы уберемся из города к чертовой матери, и найдем другое место проживания. Мужик, интересно, заплатит ли страховая за мой дом, если его разбомбят...

— Дэвид, мы не можем позволить им сделать это, - сказала Эми.

— Малыш, я не думаю, что нас есть выбор. Они преподносят все так, как будто это единственный возможный вариант. Если они не сотрут этот город с лица земли, люди никогда не успокоятся. Люди будут убивать друг друга на улицах, новый очаг паники будет возникать каждый раз когда кому-то покажется что он заметил монстра. Это - херово, что они получат, что хотят, но... мы проиграли. Либо Они уничтожат Неназываемый, либо наш мир совершит самоубийство.

— "Они". Куча ублюдков.

Анна подошла к Эми.

— Можно взять немного вашего попкорна?

— Можешь взять весь, милая. К сожалению, он слегка раздавился.

— Ничего.

Черт, что за жуткий ребенок.

Джон сказал Эми: "Ты же наладила электронную почту? Разве ты не можешь послать письмо в "Нью-Йорк Таймс" или еще кому? Рассказать им что происходит?"

— О, я уже сделала это. Заодно узнала, что каналы новостей и все большие газеты получают сотни тысяч сообщений в день от "зомби", чокнутых вестников апокалипсиса и всех прочих. Мое - будет еще одним в этой груде. Возможно месяцев через шесть его и прочитает какой-нибудь молодой сотрудник. Возможно это будет значить что-то для города, который они построят на пепелище.

— Черт, милая, за последнюю неделю ты стала циником, - сказал я. Эми не улыбнулась. Я увидел кое-что на ее лице и спросил: «Погоди секунду. Как ты добиралась сюда? Ты была в том RV?"

Она кивнула. «Я приехала сюда с одними парнями. Хипстеры, которые думали, что они расстреляют всех зомби, а потом в их честь назовут будущие местные средние школы."

— У них, ммм, не получилась, да?

Она покачала головой.

— Господи, Эми. И никто больше не выжил?

Она кивнула снова.

Я пошел к ней и снова ее обнял. «Как, черт возьми, ты сбежала?»

Она не ответила. Вместо этого она отстранилась и сказала: «Это действительно отличный способ устроить такое. Это вытащило на поверхность самые худшие человеческие страхи, и каждым своим сообщением правительство делало немного хуже. Все было тут, Дэвид. Под тонким налетом цивилизации. Они просто пришли чуть-чуть поскребли."

— Ну, это ничего не меняет. Наша миссия - в том, чтобы не допустить ада здесь, но если они, знаешь, сбросят бомбы - это отстой, но мы должны будем рассказать всему миру о том, что знаем, - сказал я.

Эми встала и стряхнула с коленей дюжину зернышек попкорна.

— Так чего мы ждем?

Я махнул рукой в сторону Анны и спросил: «На что делать с ней? У нас нет времени, чтобы найти...»

— Куда она делась? - Джон осмотрел комнату.

— Она была прямо... - сказал я.

И свет погас.

— Черт побери! Я знал, что она монстр! Джон! Эми! Слушайте! Держитесь за задницу.

Я услышал как Джон снес что-то с с соседнего стола, вслепую сгребая свое ружье.

Где-то в темноте Эми сказала: «Успокойтесь, это, наверное, просто генератор. В нем, видимо, закончилось горючее.» Она закричала: «Анна? Милая? С тобой все хорошо?»

Я услышал щелчок дверного замка.

Молли залаяла.

— Что-то вышло! Кто вышел? Я слышал как щелкнул замок!

— Ружье у меня. Кто-нибудь поищите фонарик, - сказал Джон.

— Анна? Ты здесь? Все хорошо, милая, не бойся.

— Ага, конечно, маленькая девочка. Замечательно. Иди-ка стань перед дулом ружья Джона.

Что-то длинное, тонкое и теплое скользнуло в мою ладонь. Покрытое рубцами и буграми как как земляной червяк. Это проскользнуло через мою руку и обвило запястье и предплечье.

Я завопил и отдернул руку, но эта штука, Анна в ее настоящей форме - двигалась быстро. Она скользнула вокруг моего локтя и остановилось у подмышки. Другое щупальце обвилось вокруг колена. Я запаниковал, испуганно заматерился и отшатнулся споткнувшись.

— ДЭЙВ! ЭЙ! ТЫ ГДЕ?

Я упал на пол. В темноте раздался шум, видимо Джон споткнулся о стул, при попытке вслепую добраться до меня чтобы спасти.

Эми закричала: «ДЭВИД!»

— ОНО СХВАТИЛО МЕНЯ! ОНА СХВАТИЛА МЕНЯ!

Я пинался и колотил руками, и хватка обхвативших мой живот щупалец ослабела. Потом ослабли щупальца на шее.

Я поднялся на ноги и попытался найти стену, чтобы с размаху врезаться в нее в надежде сокрушить монстра. Однако моя попытка закончилась тем, что я снова упал, споткнувшись о коробку.

Монстр вопил у меня в ухе. Я потянул щупальце, обхватившее мою шею, но оно было слишком сильным, таким чертовски сильным.

Орали уже все, но я ничего не мог услышать за визга, который врезался в мое ухо как ледоруб. Потом случилась какая-то катастрофа в комнате рядом с нами, там свалилось что то большое и тяжелое, из металла и стекла. Эми закричала. Молли залаяла.

Я встал на ноги еще раз, монстр-Анна висела на мне как корчащийся живой рюкзак. Я нашел стену и врезался в нее спиной.

Монстр не двинулся. Кто-то прокричал мое имя.

Я услышал, что дверь распахнулась.

— АННА!

Новый голос - голос человека с акцентом.

Свет залил комнату и все застыли.

В дверях стоял парнь-латинос, похожий на Марка Энтони. Я знал, что видел его прежде, но в панике не мог вспомнить где. В руках он держал огромный фонарь, свет которого метался по комнате: вначале он нашел Эми, которая все еще стояла рядом с неисправным компьютером и щурясь смотрела на внезапный яркий свет. Потом он осветил Джона, который целился ружьем прямо мне в голову.

Потом свет окатил меня, и я почувствовал, что щупальце вокруг моей шеи ослабло. Монстр-Анна соскользнула на пол, и в резких тенях от фонаря, я увидел грязную длинную ночную рубашку, запутанную вокруг кошмарного комка щупалец, как бы сделанных из свалявшихся глыб черных волос. Где-то в центре располагалась пара глаз по обе стороны вертикального разреза пасти, щелкающей челюстями.

Мужчина с фонарем спросил: «Анна, с тобой все хорошо?»

Щупальца начали скручиваться и завязываться в узлы, соединяясь, тая и меняясь. Через несколько секунд перед нами снова была маленькая девочка. Она поправила свою длинную ночную рубашку, засопела и начала плакать.

Он повторил: «С тобой все хорошо?»

Анна покрутила головой.

— Нет, с тобой все в порядке.

В тенях я мог увидеть, как взгляд Джон метнулся туда-сюда между мной, парнем и Анной. Джон все еще направлял ружье на меня, он понял это и опустил ствол, так чтобы тот смотрел в пол.

— С вами все хорошо? Вы - Дэвид, правильно? - сказал мне парень.

— Она... превратилась в... в это...

— Я знаю. Она причинила вам боль?

— Свет погас, и она обхватила меня за шею...

— Она причинила вам боль?

— Нет.

Анна зарыдала и сказала: «Это он сделал мне больно!"

— Теперь ты, Анна. Ты испугала его. Ты изменилась и испугала его.

— Но я не хотела! Свет погас и я, я н-немогла эт-то...

— Анна, ты должна сказать Дэвиду, что сожалеешь.

Анна с ним не согласилась.

— Анна...

Она с вызовом сказала: "Мне жаль."

Мне парень сказал: «Вы прощаете ее, забудете что было?"

Дар речи ко мне еще не вернулся. "Я.. она стала... этим..."

Анна опять начала плакать. Эми сказала: «Эй. Дэвид.» Я повернулся и из темноты в меня что то прилетело. Я вздрогнул, вскинул свои руки и завизжал. Грязный плюшевый медведь отлетел от моего живота.

Я нашел его на полу. Аккуратно, как будто собираясь покормить мясом тигров в клетке, я стал на колени и протянул медведя Анне.

Она бросилась ко мне с невозможной для маленькой девочки скоростью. У меня не было времени отреагировать. Она подбежала ко мне, обняла меня за шею, прижалась влажной щекой и сказала: «Прости что испугала тебя, Уолт."

— Фухх, да ничего, - я обнял ее рукой и в десятый раз за неделю почувствовал, что я стал до смешного малоразговорчивым.

Анна отстранилась от меня, выдернула Мистера Медведя из моих рук и бросилась обратно через разрушенную комнату, к человеку с фонарем. Он стал на колени, чтобы поймать ее и поцеловал в лоб.

— Я... не понимаю. Она...

— Это - моя дочь, Анна. Ей восемь лет.

— А вы...

— Меня зовут Карлос.

50 минут до воздушной бомбардировки

Джон, посмотрел на выражение моего лица и сказал: «Так вы двое знаете друг друга?».

Карлос ответил за меня: "Нас вместе держали в карантине".

— И вы... ты - как она? Так?

— Нет. Не как она. Я имею в виду, она не похожа на меня. Она не причинит тебе боль. Она никому не причиняет боли. Не как я.

— Так, ты - тот самый...

— Не перед ней. Но да.

— И ты хочешь, чтобы мы думали, что мы в безопасности. От тебя я имею ввиду.

— Ты многого не понимаешь, из того что тут происходит. Там, в карантине они использовали тебя, чтобы отличить зараженных от незараженных, так? Но ты на самом деле не умеешь этого делать. Не так хорошо как я. Отличить их для меня так же легко как мужчину от женщины. Я просто сразу это вижу.

— Отлично. Но я не понима...

— На это нет времени. Позволь мне просто сказать, что... я могу рассказать тебе все что я знаю, но тебе не захочется этого знать. Про то, сколько там незараженных, я имею в виду. И когда я говорю, что ты не захочешь этого знать я не говорю, чтобы ты не тревожился. Я просто говорю, что ты не захочешь этого знать. Это не поможет тебе сделать то что должно. И это точно не облегчит тебе жизнь.

Я начал было задавать вопрос, но он меня остановил. Я попытался переварить все что он сказал. Наконец, я заговорил: «Доктор Маркони... он, ммм, намекнул мне, что там может быть больше зараженных, чем все думают.»

— Предположим, что он прав. Предположим, что он абсолютно прав. И теперь мы добрались до вопроса, что означает это слово. "Зараженный." Зараженный как я? Или как моя Анна?

У меня не было ответов. Я попытался все взвесить, но не смог даже начать. Молли подбежала к Анне, и маленькая девочка чесала ей за ушами.

— Или зараженных как доктор Боб Теннет.

— Ты имеешь ввиду что он...

— Он что-то совершенно иное. Когда я смотрю на него, ты знаешь, что я вижу? Черное облако. Я даже не вижу человека. Ты понимаешь о чем я говорю? Он не человек. Может быть я тоже не человек, и может быть это и ничего не значит. Но я должен сказать это тебе, Дэвид, тебе и твоим друзьям - Теннет более опасен, чем миллион таких как я. Он и люди, на которых он работает, они выяснили, как использовать сигнал, неслышимые звуковые волны, чтобы влиять на таких как я. Заставить нас измениться, заставить нас потерять контроль над собой. Я говорю тебе, когда я остаюсь наедине, я могу управлять им. Паразит, он шепчет мне в ухо, но я могу это преодолеть. Просто немного волевых усилий, и на его месте можно представить таракана.

— Получается, что мы должны просто развернуться и уйти. Забыв обо всех людях, которые... - я мельком взглянул на Анну - которые покинули нас из-за тебя. Пустить все на самотек. А ты на следующей неделе просто выйдешь на работу? Все вернется на круги своя?

— Я - все, что у нее есть. Ее мать умерла. И она должна жить со своей... особенностью в придачу. У нее должна быть обычная жизнь, жизнь маленькой девочки. И она научится с этим жить. Кто еще сможет ее научить? Кто ее поймет?

Он кивнул на Джона и сказал, «Так, что, ты хочешь, чтобы твой друг пристрелил меня из своего пятиствольного обреза? А потом Анну или заберет правительство, чтобы изучать ее в лаборатории, или разорвет на части та толпа? Нет, ты не сделаешь этого. Я знаю, что не сделаешь."

Я застонал и потер лоб.

— Хорошо, кто-то может быстренько подвести итог для министерства вооружения в моем лице - стрелять или не стрелять? - спросил Джон.

— Это мир далеко не так прост, дружище, - сказал Карлос.

— Да уж, если кто-то попытается сделать видеоигру, основанную на этих событиях, скажу вам прямо сейчас, я, блядь, ее точно не куплю, - сказал я.

Карлос стал рядом с Анной и взял ее руку в свою.

Я сказал: «И я все еще... я имею в виду, я думал, что дети не заражаются."

— Дурень, она не заражена как остальные. Она была такой все эти годы. Это не новость. Как вы, ребята, как вообще люди, не знают этого?

— Я... я думал... я...

— Ну все, я теперь точно ничего не понимаю.

Я сказал: «Маркони. Заражденные, которых он изучал... у него была теория, что некоторые из них никогда не ни во что не превратятся, паразит будет просто... жить в них.

— И что, мы просто оставим все как есть? Эти невидимые пауки размножаются внутри людей, а мы просто пожмем плечами и пройдем мимо? Зная, что в любой момент, любой человек может просто нахрен перебить полную комнату народу? - спросил Джон.

Карлос пожал плечами и сказал: «Это продолжается дольше, чем ты думаешь. Намного дольше. И ты должен спросить себя, а ты вообще уверен, что все вы не заражены?"

Эми сказала: «Мы уверены.»

— Да? Вот ваш парень, он провел кучу времени в городе, в карантине, в этом подвале. Он даже не может сказать где находился всю прошлую неделю или около того. И вы на сто процентов уверенны, что он чист?

Джон пожал плечами и сказал: «Да он и до этого был не таким уж чистеньким. Без обид, Дэйв.»

— Да пошел ты, Джон.

Карлос сказал Эми: "Я не шучу, вы знаете. Как вы можете на самом деле знать..."

— Она знает, кто я.

— Но если бы ты был заражен, ты бы отрицал это...

— Карлос. Она знает, кто я.

Тишина. Потом он кивнул и сказал: «Тогда ладно. Теперь ты собираешься позволить Анне и всем, кто ее любит, сгореть адском пламени, которое падет на это место?"

Эми сказала: «Мы должны остановить бомбежку.»

Я потер глаза и вздохнул. «Как вообще такое может быть нашей обязанностью?»

Джон сказал: "Способ есть. Все, что Теннет сказал на пресс-конференции - ерунда. Улицы снаружи не заполнены ордами волочащих ноги мертвецов. Они полны американцами с охотничьими винтовками в руках, защищающими женщин и детей. Причина, по которой Теннет должен был лгать - то, что он знает, что никому не удастся убедить общественность, что эти люди, являются зомби. Мы просто должны им это показать."

— И потом, затем когда эти чистокровные американские граждане выйдут, и часть из них, на хер, превратится в монстров, что тогда? - спросил я.

Эми сказала: "Тогда мы еще раз допустим ошибку, в ту сторону, которая не допустит убийства. Впереди всегда будет выбор. И всегда ты должен выбрать то, что не повлечет за собой убийства, пока можешь."

— Вот почему я хотел, чтобы ты осталась дома.

— Мы должны вырубить их глушитель сотовой сети. Двадцать тысяч сотовых телефонов, камер и интернет-соединений внезапно включатся. Тогда люди смогут послать электронные письма и загрузить видео, и это камня на камне не оставит от их спектакля, - сказал Джон.

Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять что сказал Джон, потому что он произнес последнее слово как "спектак-бля".

— И тогда президент поймет, что не может разбомбить город, не потеряв кучи голосов на следующих выборах, - добавила Эми.

Я сказал: «Даже не принимая во внимание тот факт, что у нас осталось меньше часа чтобы это сделать и что нас пристрелят в тот же момент как мы высунемся из этого здания, у тебя есть хотя бы способ узнать где этот глушитель находится?"

— Ну, я думаю, есть только одно место, где он может быть. Ему нужно как можно большее покрытие, так?

— Так.

— Получается, он должен быть где-то высоко. В самой высокой точке города.

— И где же это?

— Я думаю он находится где-то рядом с водонапорной башни, да? Ей нужны те же условия.

— Водонапорной башне нужно большое покрытие?

— Она должна располагаться в самом высоком месте.

— А...

— Потому что именно сила тяжести заставляет воду течь из крана.

— Да. Точно. Я абсолютно точно знал это раньше.

— Черт, мы его видели. Этот наполовину черный грузовик с большим кузовом, он там припарковался. Он был там с первого же дня. Так, отлично, давайте пойдем и разнесем его к чертовой матери, - сказал Джон.

Эми сказала: "Карлос, вы можете вывести нас отсюда? У нас нет фонаря.»

45 минут до воздушной бомбардировки

Мы вышли из лифта на первом этаже. Карлос и Анна остались внутри, Карлос придерживал открытую дверь.

— Я не хочу, чтобы это смотрелось как недостаток уверенности с моей стороны, но ты мог бы подумать о том, чтобы попытаться выехать из города. Просто, знаешь, из-за крошечной вероятности, что мы втроем не сможем помешать планам самых мощных вооруженных сил на планете, - сказал я.

Карлос покачал головой. «Есть люди, которых я не могу бросить. Все мы теперь рассчитываем на тебя. Включая малышку Анну.»

Да чтоб тебя.

Мы развернулись и выдвинулись к парадной двери. Я заметил, что Молли осталась с Анной и подумал не выбрала ли она лучший вариант.

В прихожей Джон сказал: "Стоп". И добавил, обращаясь к Эми: «Нам нужна твоя помощь чтобы открыть этот ящик."

— Нет. О, нет, - сказал я.

— Дэйв, у нас нет выбора.

— Еще как есть, Джон. Я думал мы таскали его с собой только чтобы быть уверены, что он не достанется плохим парням. Это безответственно...

— Что безответственно? Ты боишься что-нибудь повредить? Дэйв, они собираются снести к чертям здесь все. И если стоит использовать... это когда либо, это время настало.

Я с неохотой поставил зеленый ящик на пол.

Снаружи прогремел гром.

— Я не могу увидеть замок. А ты? - спросил я Джона.

— Да, сейчас - могу.

Я раньше говорил, что на коробке не было видимого замка или швов. Чистая правда. Но невидимые - были. Я посмотрел на переднюю сторону ящика и сосредоточился. Если бы я смотрел на нее достаточно долго, то увидел бы там обычный рычаг. Прошло много времени с той поры как я принимал Соевый соус. Я предположил, что Джон видел его ясно.

Вы, возможно, слышали об инвалидах, чувствующих "фантомные боли" в отсутствующих конечностях; нервная система отсылает в мозг ложные сигналы, которые создают иллюзию, что конечность еще там. Ну так вот, если бы Джон посмотрел на отсутствующую руку Эми, то он, в буквальном смысле увидел бы ее, увидел бы призрачную руку. И если бы Эми закрыла глаза и сконцентрировалась на том, как она сжимает и разжимает пальцы этой руки, Джон - или кто-либо другой под влиянием Соевого соуса - увидел бы это. Даже при том, что сама Эми бы, скорее всего, ничего не увидела. Способности Эми пришли и ушли, сама она никогда не принимала Соус, но, я думаю, она получила кое-какие что от меня из-за, хммм, обмена жидкостями.

Эми прищурилась и сказала: «Я могу увидеть замок, но это требует больших усилий. Он как бы слегка искажает вид... как Хищник."

Эми раз уже открывала этот ящик раньше. Она наклонилась и, как показалось бы стороннему наблюдателю, поместила левое запястье в нескольких дюймах от ящика. Джон увидел как ее призрачная рука схватила за потайной рычаг и потянула.

Щелчок. Крышка медленно начала подниматься вверх.

В коробке было нечто, похожее на комок серой шерсти размером с футбольный мяч. На самом деле оно было металлическим, и "шерсть" состояла из тысяч твердых металлических нитей, тоньше иглы, торчащих вверх. В первый раз, когда я увидел эту штуку, я сказал что она похожа на стального дикобраза. Джон сказал, она похожа на парик для робота. В части устройства, не покрытой металлическим мехом, была простая металлическая рукоять на конце, с помощью которой его можно было поднять. На ней располагался курок.

Это было оружие. Как оно работало? Ну хорошо...

Летом, после того, как мы сперли этот ящик у конвоя, мы принесли его домой несколько дней потратили, пока не нашли призрачный замок. Потом мы уставились на штуку внутри и некоторое время обсуждали что с ней делать. Джон окрестил ее «мехомат", потому что мы решили, что это точно какое-то оружие и оно все покрыто этим серым металлическим мехом.

Потом, поздно ночью Джон и я основательно надрались, и взяли мехомат в поле, чтобы проверить как он палит. Джон поставил три зеленых пивных бутылки Хайнекен на бревно, потом направил на одну из них эту пушистую пушку и нажал на курок.

Устройство, издало трубный звук, как некоторые люди когда сморкаются. По воздуху прошла странная рябь, как от высокой температуры. Крайняя правая пивная бутылка внезапно стала в пять раз больше, чем была. Джон зааплодировал и закричал, что устройство было увеличивающим лучом. Он сказал, что будет бродить с ним по полям и избавит мир от голода. Он снова спустил курок, направив мехомат на следующую бутылку. Она осталась того же размера, но как-бы побледнела. Когда мы подошли к ней, мы поняли, что бутылка сохранила форму, но вот сделана теперь была из картофельного пюре. Джон заявил, что все еще планирует использовать его, чтобы избавить мир от пробелы с голодом, но, что еще более важно, он думал о пюре в тот самый момент, когда нажал на курок. Тут Джон начал рассуждать о том, что оружие могло так или иначе реагировать на мысли. Мы направили его на в третью бутылку, и она немедленно превратилась фаллоимитатор с двумя концами. Черного цвета. Джон сказал, что это подтверждает его теорию.

Он вручил мне пухомет и я выстрелил в первую бутылку.

Бутылка, дилдо, бревно и земля в том месте - все исчезло в огненном шаре, таком ярком, что казалось мини-солнце приземлилось посреди поля. Взрыв был так силен, что Джон и я на полчаса ослепли и видели сине-белые пятна перед глазами в течение большей части дня. Когда огонь спал, перед нами предстал шестиметровый круг земли, превращенной огнем в черное стекло. В газетах написали, что о вспышке света сообщали в радиусе десяти километров.

Следующим утром мы сидели за моим кухонным столом, уставившись на зеленую коробку, стоящую перед нами, я тряс головой, поедая макароны Эми и омлет с сыром.

— Я хочу снова попробовать его сегодня вечером, - сказал Джон.

Эми покачала головой. «Перестань, кто-нибудь может пострадать.»

— Да уж, и так ясно, с этой штукой лучше не связываться, - сказал я.

— Мы же не знаем наверняка. Нужно просто научится им пользоваться.

Я покачал головой. «Нет. Ты помнишь грузовик, помнишь что произошло с парнями, охраняющими эту штуку. Если Они не смогли управлять этим, а ведь Они построили эту хренову штуку... хорошо, что она у нас, так же хорошо как полная жопа пороха вперемешку со стальными шариками.

— У меня другая теория. Я думаю создатели мехомата не Они, Они просто нашли его и понятия не имели, что с ним делать. И вот какая штука. В тот момент пока ты отливал с с башни, я думал о лучшем подарке, который когда-либо получал на день рождения. Мне было девять лет, и мой дядя пошел на гаражную распродажу и за десять баксов купил картонную коробку игрушечных фигурок G.I. Joe. Включая все их оружие, рюкзаки... в общем все. Их там было больше тридцати, чья-то полная коллекция. И тогда... ну, в общем, ты видел что, что произошло с военными в грузовике. Это сделал я, Дэйв, просто своей мыслью. С расстояния в тысячу футов. Мы можем справиться с этой штукой. Нам просто нужна практика.

— Вы чуть не начали лесной пожар, - сказала Эми.

— Это - Дэйв. И в следующий раз мы будем осторожнее.

Эми поставила перед ним тарелку и сказала: "Ну-ну. Ты всего-то превратил грузовик, полный людей, в игрушки. И так или иначе, удачи в открывании коробки без меня.»

Само собой, она так никогда и не открывалась снова. До сегодняшнего дня.

Я наклонился и взял мехомат в руку. «Ууууу, нет,» - сказал Джон.

— Чего?

— На самом деле, я согласен что в твоих руках он опасен. Дай его мне.

Эми сказала: "Его возьму я."

Она забрала у меня мехомат. Я сказал: «А из чего, предполагается, буду стрелять я?»

— Нам вообще не придется стрелять. Мы добираемся до двери - ты знаешь, до одной из дверей-червоточин - и отправляемся прямо к водонапорной башне. Мы разносим их глушитель, все телефоны снова начинают работать, мир видит, что в городе живут не зомби, а плохим парням не остается ничего иного, как как отозвать бомбежку. Теннет отправляется в тюрьму, а мы все идем в Дом Вафель и завтракаем, - сказал Джон.

Я кивнул на мехомат и сказал Эми: «А если мы кого-нибудь встретим, ты прицелишься в них и вообразишь что-нибудь несмертельное. Просто... представь что ты Дамблдор, произносящий заклинание, которое выбивает у людей оружие из рук, но не наносит им вреда.

Она вздохнула и сказала: «Ты что думаешь, мне пять лет?»

Джон сказал, «Хорошо, я думаю, что мы не можем использовать туалет в минимаркете, там, наверное, уже собралась огромная толпа, а я бы предпочел бы не иметь сегодня дел с парой дюжин вооруженных деревенщин. Где другая ближайшая дверь?

— Нет. Подумай, Джон. Мы прошли сквозь дверь и попали как раз туда куда хотели. Ты заставил это произойти. Из-за Соевого соуса ты их контролируешь. Ты можешь управлять дверьми так же как Они. Мы вернемся к двери, из которой мы вышли, там на лужайке. Потом ты сконцентрируешься - я знаю ты сможешь - на туалетной кабинке у водонапорной башни, и мы попадем прямо туда. Правильно?

Снаружи грохотал гром. Поднялся ветер и старое здание подагрически скрипело от натуги.

Джон кивнул и сказал: «Точно. Это должно сработать.»

Мы подбежали к парадной двери. Мы отодвинули шкаф, подпирающий дверь, я глубоко вздохнул, открыл парадную дверь и растерялся от того что на меня уставилась дюжина стволов.

Вооруженные горожане окружали это место. «Не стреляйте!» - сказала Эми.

Я поднял руки вверх, и сказал расстрельной команде передо мной: «Я знаю, что вам всем промыли мозг, но послушаете меня. Федералы собираются разбомбить не только больницу, они разнесут весь город. Мы все с вами в одном положении, весь внешний мир думает, что мы заражены.

Ближайший ко мне здоровеный черный парень с телосложением полузащитника закричал: «БРОСАЙТЕ ОРУЖИЕ, И ЛОЖИТЕСЬ ПЛАШМЯ НА ЗЕМЛЮ. ЭТО - ПЕРВОЕ И ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.»

Тогда я заметил что они все были в наушниках. Я глубоко вдохнул и закричал: «ЧЕРЕЗ ЧАС ОНИ БУДУТ БОМБИТЬ ГОРОД!» Я попробовал прибегнуть к пантомиме и показал самолет, сбрасывающий огромную бомбу, но я думаю, все что они увидели - как я предупреждаю их о том, что птица может нагадить на голову.

Ответа не было. Я прошептал Джону и Эми: «Я думаю нам надо вернуться внутрь."

Джон шепотом ответил: «Раз. Два. Три!»

Мы развернулись и вбежали обратно через большие деревянные двери...

...и я врезался животом прямо в проржавевший седан Форд. Эми врезалась в мою спину. Я осмотрелся и понял, что мы были явно не в главном больничном зале. Ряды сломанных автомобилей, стоящих в поле желтых сорняков вокруг нас.

Джон хлопнул в ладоши. «ХА! Сработало! Мы наебали тех парней!»

Эми сказала: «Это не водонапорная башня.»

Конечно нет. Это было кладбище старых автомобилей к югу от города.

Джон и я обернулись и сразу же увидели синюю туалетную кабинку, стоящую позади нас в сорняках.

— Черт побери! - сказал Джон, - Они переместили сральник. Это что, кладбище старых автомобилей? Мы очутились на другом конце города.

Упали первые капли начинающегося дождя. Я успокоил дыхание и сказал: «Все нормально. Ты сконцентрируешься, мы вернемся в этот туалет, и ты отправишь нас в водонапорную башню. Там должна быть дверь и мы сможем выйти. Ты отправишь нас туда. В любую дверь поблизости. И ты не отправишь нас назад к больнице. Так?»

С освещением что-то произошло, над нами как будто что-то пролетало, отбрасывая тень. Я посмотрел и второй раз за этот день увидел пикирующий на меня автомобиль.

Крича мы разбежались в разные стороны и ржавеющий седан расплющил сортир с громким звуком лопающегося металла. Споткнувшись я свалился лицом прямо в сухие сорняки. Я встал на ноги, покричал Эми и нашел ее сидящей позади хэтчбека.

Джон закричал: "Вон! Вон!", мы повернулись и увидели сморщенного, высохшего старика лет девяноста. Он был примерно в паре десятков метров от нас, стоя возле около выцветшей восьмиметровой статуи из оргстекла, изображающей парня с куском пиццы. Старик выглядел совершенно нормально, однако в паху у него была огромная третья дополнительная рука, а из спины росли массивные кожистые крылья.

Старик наклонился, и его членорука выхватила из грязи старый двигатель. Он завопил и подбросил его снизу, целясь в нас, как будто играл в софтбол. Кусок металла весом почти двести килограмм крутился в воздухе, от него летели водяные брызги: вода вытекала из цилиндров. Мы снова спрятались за мгновение до того как двигатель проломил крышу хэтчбэка и исчез в облаке стеклянной крошки.

Я услышал как Джона выстрелил из своего ружья недалеко от меня. Никакого эффекта - я не знаю, промахнулся Джон или старик был неуязвим для пуль. Джон переломил ружье и возился заряжая его еще тремя патронами. Два из них упали в сорняки.

— ЭМИ! СТРЕЛЯЙ В НЕГО!

Эми повернулась, подняла мехомат, закрыла глаза и выстрелила.

Пушка пришельцев издала низкий вой сирены в тумане. Воздух слегка колыхнулся. Старик отскочил и поднес руки к лицу. Когда он их убрал, я увидел, что у него появилась густая, белая борода волшебника.

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЭМИ! ТЫ ПРИДЕЛАЛА ЕМУ БОРОДУ, - крикнул Джон.

Старик приблизился и Эми выстрелила снова. Его борода удлинилась вдвое.

Я заорал: «ЭМИ! ВООБРАЗИ ДЛЯ НЕГО ЧТО-НИБУДЬ СМЕРТЕЛЬНОЕ!"

— Я ПЫТАЮСЬ!

Старик перешел на бег, и приближался с ужасающей скоростью, размахивая руками. Он бежал прямо на нас. Мы бросились прочь. Эми попыталась повернуть пухомет и выстрелить еще раз. Прозвучал выстрел и теперь огромная борода появилась у статуи чувака с пиццей.

Я закричал: «ДАЙ ЕГО МНЕ!»

Эми бросила мне мехомат, но прежде, чем я мог прицелиться в старика, что-то ударило меня сзади, выбив из моих легких весь воздух. Я задыхаясь упал в сорняки, перекатился и увидел старика, готового замахнуться автомобильным бампером еще раз.Я прицелился мехоматом в старого говнюка и спустил курок.

Оружие выстрелило со бухающим звуком, встряхнувшим землю. У меня внутри все дрогнуло, и старика дезинтегрировало, превратив в замечательный красный туман. Трава, на месте где он стоял, а с ней и почва обуглились.

Подошел Джон: "Господи, Дейв. Почему бы тебе не вернуть его Эми."

— Туалет! Та машина превратила его в блин! - сказала Эми.

— Он нам не нужен, - я посмотрел на Джона. - Джону просто нужно сосредоточится.

— Эй, прошлый раз это сработало, просто нас перенесло...

— Я знаю, знаю. Ты все отлично провернул. Теперь нужно просто найти что-нибудь, через что можно пройти. Перемещения перестали быть случайными, по крайней мере для тебя. Ты можешь их контролировать.

Джон сбежал вниз вдоль ряда автомобилей, дождь стучал по их металлическим крышам. Он достиг фургона без окон, на минуту замер, сосредоточившись, и потянул дверь на себя, открывая.

— Мне кажется я могу увидеть. Я действительно могу увидеть куда она ведет, - сказал Джон.

— Окей, отлично. И куда?

— Не могу точно сказать. Но там припаркован армейский грузовик.

— Отлично! Пошли.

Мы прошли сквозь двери...

... и выпали из задней двери какого-то фургона на автостоянке позади ресторана, или чего-то еще. Конечно это была не водонапорная башня.

40 минут до воздушной бомбардировки

Я махнул кулаком в воздухе и прокричал: "ГОСПОДИ, НУ ПОЧЕМУ ЖЕ МЫ ТАКИЕ УЕБАНЫ?"

Здесь действительно стояло два военных грузовика, так что в этой части все было верно. И никого вокруг.

— Возвращаемся, - предложила Эми.

— Нет, нам нужно найти другую дверь. Эта просто вернет нас на кладбище старых автомобилей, - сказал Джон.

Он пробежался к ресторану и прошел в открытую дверь "ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА". Мы последовали за ним в пустую кухню - сверкающие приборы и покрытые жиром стены. Здесь воняло моющим средством и топленым жиром. Мы прошли в главный зал, заставленный маленькими круглыми столами. В здании было тихо, вероятно кафе было закрыто с момента начала прорыва. Мы слышали негромкий звук дождя, барабанящего по крыше. Вдоль одной из стен находился бар, уставленный бутылками и два больших телевизора, по которым бы показывали какой-нибудь спортивный матч, если сейчас бы не было раннее понедельничное утро конца света. Противоположная стена была покрыта фреской, изображающей улыбающегося мультяшного буйвола, поедающего гамбургер.

— А... "Буффало Бургер", - зачем-то сказал Джон. Мы все бывали здесь прежде (да, бургеры здесь делали из мяса буйвола) и, видно, собрались тут и сгореть.

— Найди дверь, Джон. Нам...

Стекло разлетелось. Мы пригнулись, толстый лысеющий парень лет пятидесяти стоял на тротуаре перед нами. На нем были наушники. Он пробил стеклянную парадную дверь ружейным прикладом.

— ДЕРЬМО!

Парень пригнувшись прошел сквозь разбитое стекло и зарядил в ружье патрон.

— ЭЙ! МЫ НЕ ВООРУЖЕНЫ! МЫ НЕ ЗАРАЖЕНЫ!

Парень вскинул ружье на плечо. Он точно знал кто мы такие.

Мы спрятались за барную стойку. Ружейный выстрел разбил три бутылки, облив нас дождем из ликера и стекла. Эми вслепую выставила мехомат над стойкой и спустила курок. Маленькое колесо из сыра мягко упало на стойку и свалилось на пол.

— ЧЕРТ, ЭМИ! СМЕРТЕЛЬНЕЕ!

Выстрел ружья попал в стойку, и между нами посыпались куски ДСП. Эми подняла мехомат, зажмурила глаза, сконцентрировалась и выстрелила.

Оружие загудело.

Воздух чуть колыхнулся.

Огромное черное пятно размером с минивэн пронеслась по воздуху над нами; пушистая тень издала что-то типа ворчливого мычания. На долю секунды оно подлетело в воздух и я понял что это такое: буйвол. Я имею ввиду - настоящий буйвол, огромный, пушистый, за ним тянулась вонь как от мокрой псины.

Буйвол помчался к парню, его лапы крутились, как будто он просто летел по воздуху. Он врезался в лысого парня, отбросил его, а затем вылетел в дверь позади него, сорвав ее с петель.

— О ДА! - торжествующе закричал Джон, - Вот так! Получи! ПОЛУЧИ!

Буйвол развернулся к нам. Он фыркнул, рыгнул, чихнул, перднул и вломился обратно в ресторан, прыгая по половой плитке; копыта молотом стучали о плитку, этот звук отдавался у меня в животе. Эми закричала. Животное пропахало борозду сквозь зал, отбрасывая столы и стулья как, будто они были кукольными. Мы встали на ноги и попытались убежать. Я выпрыгнул из-за барной стойки, споткнулся о стул и упал, увлекая Эми за собой. Она перекатилась, прицелилась мехоматом в животное и выстрелила.

Буйвол отскочил, замерев. У него внезапно появилась густая серая борода, размером с человека.

— БЕЖИМ!

Я не помню кто это сказал, но ни один из нас не нуждался в подобных напоминаниях. Мы прятались и петляли между столами, перепрыгнули через лысого парня, лежащего без сознания, обогнули буйвола и побежали на улицу. Буйвол попытался развернуться и в процессе опрокинул еще шесть столов.

Мы пронеслись сквозь развороченный дверной проем, и появились на тротуаре в центре города. На улице лил дождь и наша одежда промокла. Две секунды спустя буйвол вылетел в дверь позади нас, снеся оба косяка дверной рамы.

Мы рассыпались по улице в поисках укрытия или, еще лучше, двери. Я повернулся к Эми и закричал, «СЮДА! ДАЙ ЕГО СЮДА!»

Я взял мехомат. и нажал на курок, в течение секунды, ничто не произошло. Животное атаковало, стуча копытами по тротуару. А потом, в него врезалась не пойми откуда взявшаяся фура. Грузовик размотал кишки буйвола на десяток метров в каждом направлении, пропахав вопящее животное как трактор. Наконец он остановился, размазав пол-тонны мяса буйвола по тротуару и оставив за собой темно-красный тормозной след крови и внутренностей, длиной в полтора квартала.

Мы стояли и с отвращением смотрели на это.

— Здоровенный был буйвол, - сказала Эми.

— За мной! - скомандовал Джон.

Он пробежал по переулку к мусорному контейнеру, встал на ящик, на секунду замер, собираясь с силами и откинул крышку.

— БУМ! Это оно! Я вижу водонапорную башню, сучки!

Джон залез в контейнер. Потом я помог сделать это Эми.

Я встал на ящик и посмотрел вниз. И я увидел. Вместо мусора, я увидел открытый пейзаж. Участки влажной, зеленой травы и лужи грязи. Это вызывало головокружение: смотреть вниз и наблюдать горизонт у моих ног. Дождь падал мне на шею и спину, и шел перпендикулярно к той вселенной внутри мусорного бака.

Я занес ногу, сделал шаг и почувствовал что в моих кишках образовались американские горки, сила тяжести поменялась и...

...я упал вперед, земля помчалась во мне, чавкая под моими ладонями. Я внезапно оказался на четвереньках в грязи, холодный дождь колотил мне по спине. Я встал на ноги, с головы до ног пропитанный грязью, затвердевшей на коленях и обуви, прищурился и посмотрел сквозь проливной дождь. В небе грохотал гром.

Водонапорная башня была справа передо мной. Я осмотрелся в поисках описанного Джоном грузовика, и увидел его. Большой, черный полуприцеп для тягача. Рядом с ним стоял черный военный тягач. Рядом - черный Хамви. И еще один рядом. И еще примерно три дюжины.

— Ооох, вот дерьмо, - сказал Джон.

Водонапорная башня дала пристанище наспех организованному центру управления ОПНИК. Черные военные транспортники, дома на колесах и палатки занимали все обозримое пространство. А еще вокруг нас были десятки и десятки парней в черных космических скафандрах, носящих автоматы. И в сейчас они кричали нам бросить оружие и плашмя лечь на землю.

К нам шагнул человек в белом космическом скафандре, свой шлем он держал под мышкой. Его седые волосы все еще были отлично уложены даже под градом капель дождя.

Доктор Теннет поглядел на свои часы и сказал: «Я уже было начал думать, что вы не сможете этого сделать."

37 минут до воздушной бомбардировки

Нас отвели в палатку с открытым передним пологом, такие часто стоят на ярмарках. Внутри стояли два длинных раскладных стола, а за палаткой, но вне дождя, стоял ряд тележек с цилиндрическими емкостями из нержавеющей стали.

Позади нас стояли два космонавта, целившихся в нас из оружия незнакомого мне вида - громоздкие пушки, на конце которых была какая-то штука из наклоненных линз. Мне даже слегка захотелось, чтобы в меня выстрелили, чтобы посмотреть как она это сделает. Дальше, приблизительно в пятнадцати метрах от палатки стояла еще дюжина скафандров, вооруженных обычными старыми армейскими десантными винтовками. Я был на сто процентов уверен, их инструкции состояли в том, что, если бы мы победили пару охранников рядом с нами, они должны изрешитить тут все, включая охранников, как в финале "Бонни и Клайда".

Теннет вышел из-за нас и вручил Эми полотенце. Не уверен, почему Джон и я не получили парочку.

— У меня для вас хорошие и плохие новости. Хорошие - в том, что мы, разумеется, находимся за пределами радиуса взрыва - хотя и довольно близко, так что грохот будет очень, очень громким - если, конечно, кто-то в командовании ВВС не сделал прискорбную ошибку в вычислениях. Серия из двадцати пяти тысяч бомб будет выброшена из хвостовой части самолета C-130 несколькими концентрическими кругами, направленными вовне, начиная с центра города. Ударная волна каждой бомбы может разрушить десять городских кварталов и расплавить любой организм, в радиусе трехсот метров. Как только все сооружения будут разнесены в пыль, вторая эскадрилья бомбардировщиков B-52 сбросит серию тысячефунтовых зажигательных кластерных бомб CBU-97, которые выпустят горючий аэрозоль, который загорится и поднимет температуру в центре до значений больших чем температура на поверхности Солнца. Получившийся очаг огня использует так много кислорода, что отсюда, мы почувствуем себя как на пути муссона - скорость ветра достигнет восьмидесяти километров в в час. Я бы сказал, что шум воздуха, мчащегося, чтобы накормить огонь в этой огромной печи, создаст впечатление мира воющего в мучении. Это будет что-то, - сказал Теннет.

— И, позвольте, предположить: наблюдая за всем этим, вы собираетесь хорошенько подрочить. А нас заставить на вас смотреть, - сказал Джон.

Эми просушила полотенцем волосы, и я почувствовал, что она была просто обязана оставить их мокрыми из солидарности.

Игнорируя Джона, Теннет продолжил: «Это - хорошие новости. А вот и плохие - во всем этом, конечно, виноваты вы."

Он вернулся к ряду стальных канистр и исследовал их. «Шучу, конечно.»

— Итак, и как же вы стали суперзлодеем? Это происходит постепенно или с утра вы просыпаетесь и решаете, мол, да, это же отличная мысль?

— Я собираюсь раскрыть тебе небольшую тайну, и заранее приношу извинения, потому что когда ты ее узнаешь твоему длинному детству настанет конец. Никто из участвующих в конфликте не думает, что он - злодей. И если ты посмотришь на меня - я нахожусь на грани спасания нескольких миллиардов жизней, и я думаю, что заслуживаю за это статус героя. Даже если ты слишком близорук, чтобы это понять, - сказал Теннет.

— Ну-ну. И кто же тогда плохие парни?

— На сегодняшний день - виноваты все. В всяком случае я не знаю, кто ответственен за паразита. Я не знаю их имен. Как раз этого ты не можешь - или не хочешь понять. Ты нашел таракана в своем гамбургере и ты хочешь получить простой ответ на вопрос кто его туда засунул. Но все не так просто. Виноват парень, жарящий мясо на гриле, потому что не проверил его. Или на самом деле это владелец заведения, который купил говядину у левого поставщика? Или виновата скотобойня, которая не может придерживаться санитарных норм? Может правительство, которое не финансирует контроль этих стандартов? Или на самом деле виноват ты сам - клиент, который требует снижения налогов, что приводит к сокращению финансирования, чтобы спокойно предаваться культу потребления, который поощряет халяву. В этом случае, думай обо мне как об измотанном помощнике управляющего, который должен принести извинения недовольному клиенту и попытаться воспрепятствовать закрытию кафе. Только в данном случае "кафе" - это вся цивилизация.

— Хорошо, я... погоди, а что тогда гамбургер?

— Я хочу сказать, что у меня как и у тебя есть работа. Я получаю зарплату и я получаю доклады. Точно как и у тебя, у меня есть начальники, а у них есть свои начальники, с которыми мне не разговаривать не разрешено. Приказы спускаются вниз, достигая моего уровня,с полностью утерянным контекстом, объяснениями или оправданиями. К отданным приказам не прилагаются объяснения как они послужат конечной цели организации. Так же как и на любой другой работе. Паразит был выпущен намеренно? И если да, то с какой целью? Знать это - не моя работа. Все, что я знаю - и в этом я почти уверен - если то, что находиться там, вырвется наружу, это, лишит цивилизацию равновесия. Я работал без перерыва, начиная с самого прорыва, чтобы остановить распространение заразы на весь мир. И, я горд сказать, что я нахожусь в паре шагов от цели.

— Убить всех, - сказала Эми.

— Нет. Не всех. Один город среднего размера. Надо думать об этом в перспективе. Сто пятьдесят тысяч человек умирают ежедневно во всем мире. От естественных причин, несчастных случаев, войн. Население этого города будет только пиком в международной месячной среднестатистической оценке смертей. Поэтому, пока как ты думаешь, что ты героически охраняешь город, на самом деле в этой ситуации, злодей - это ты. Я знаю, ты думаешь что это не так. Но на самом деле - ты.

— Тогда, почему монолог суперзлодея толкаешь ты? - спросил я.

Теннет вернулся назад к блестящим канистрам, развернулся к нам спиной и начал там возится с каким-то прибором, с каким-то устройством судного дня, который там стоял. Я услышал как потекла жидкость. Мы не были привязаны к стульям, но вокруг нас было столько оружия, что если бы я попытался почесать нос, выстрелы превратили бы нас в огромную размазанную по земле лазанью. Я посмотрел на Эми, которая выглядела безразлично, затем на Джона, который, похоже, мысленно перебирал варианты спасения как и я. Мехомат все еще лежал в траве, там где мы приземлились, когда прибыли. Они, вероятно, подумали, что это такая щетка для волос. Я представил как Джон, попытается отжать одно из тех, футуристических ружей с линзами, которые находились у двух охранников позади нас. Потом я представил как он нажмет курок, и с другого конца высунется мультяшная боксерская перчатка.

Я смотрел как Теннет что-то делает с жидкостями из стальных канистр, и задался вопросом, не выбираем ли мы между быстрой смертью под градом пуль и чем-то худшим, намного худшим, что вызовет то, что он там варил. Он не спеша вернулся к нам. и поставил перед нами три маленьких пенополистироловые чашечки.

— Сахар - пожалуйста, а вот сливок, боюсь, нет.

Кофе. Я оставил свой нетронутым. Эми, без вопросов, получила чашку кипятка и чайный пакетик. Она опустила чайный пакетик в чашку и спросила Теннета, есть ли у него немного меда.

Да как же тебе не стыдно.

Теннет пошел назад к тележкам с кофе и вернулся с баночкой меда в форме медведя.

— Подумай. Кто позволил вспышке произойти? Кто не сообщил о появлении паразита властям? Кто предотвратил сдерживание в твоем доме? Кто создал нарушение в центре управления ОПНИК? Кто проделал дыру в карантинном заборе? Кто единолично распространил эту инфекцию? - спросил он.

— Ничего из этого мы не делали специально. Мы просто... не очень хороши в этом, - попытался оправдаться Джон.

— Или, может быть, кто-то верит что действует в интересах одной стороны, на самом деле служа целям другой.

Он взял в руки банку меда в форме медведя.

— Откуда, как ты думаешь, он взялся? Ты думаешь, что пчелы трудились ночь и день, чтобы сделать его, потому что они знали, что мы собираемся забрать его у них добавить в чай? Конечно нет. Поскольку мы - более развитая форма жизни, мы можем заставить их служить нашим целям, позволяя им думать, что они служат своим. Тебя использовали, как этих пчел, - он поглядел на меня. - И тебе уже пытались это объяснить.

Еще один космический скафандр вошел с дождя, и пошел к тележкам сделать себе чашку кофе. Я заинтересовался вопросом, как он собрался его пить.

Теннет продолжил: "Не пойми меня превратно, я знаю, почему ты мыслишь именно так. У меня есть двадцатилетние сыновья. И самому мне когда-то было двадцать, веришь ты в это или нет. У тебя нет обязанностей, ты сидишь сложа руки, не напрягаясь в школе или на твоей маловажной работе в сфере услуг, и судишь взрослых за то, что они должны сделать невозможный выбор. Конечно, если бы ты был в нашем положении, то ты никогда не пошел бы на войну, не уволил бы полный завод рабочих, или не пошел бы на союз с одним диктатором, чтобы остановить другого, который еще хуже. Любой моральный выбор кажется легким, когда тебе не нужно его делать."

Эми медленно покачала головой и сказала: «Вы не сможете нас переубедить в том, что этот путь что-то иное, кроме как массовое убийство. И люди узнают об этом."

— И что же именно они узнают?

— То, что люди в городе - это просто люди. То, что это не просто зачистка. Вот это они и узнают.

— Даже если бы кто-то решил, что зараженных там меньше, чем сто процентов, даже если бы они смогли взойти на вершину горы и прокричать об этом всему миру, это не имело бы значения. Люди хотят этого. Они хотят, чтобы их соседи были монстрами. Именно по этому нам нужны новости о том как матери, убивают своих детей, поэтому мы верим в теории заговора, и рассказам о правительстве, полном жадных социопатов. Если бы монстров не было, нам стоило бы их придумать.

Джон кивнул и сказал: «Просто чтобы было за что предъявить иск той кафешке с гамбургерами."

— И ты в нескольких шагах от этого, - сказал я.

Эми произнесла, потягивая свой чай: «Люди не поверили бы вам если у них был выбор. Если бы они увидели все своими глазами."

— Я знал, что ты приедешь сюда, чтобы попытаться разрушить транслятор помех. Я точно знал чего в этой истории ждать от суперзлодея. Именно поэтому здесь находятся все эти войска, защищающие его, - сказал Теннет.

Кстати о них. Парни позади нас с этим странным оружием, они знают, что вы собираетесь их тоже убить? Вы никак не можете позволить всем этим людям, бродящим тут в своих космических скафандрах, просто вернуться завтра назад домой, потому что они знают что вы тут натворили. Кто-то из них все равно расскажет, так? Жене или их детям, или напишет об этом в блоге. Возможно кто-то решит заработать денег на издании книги. Они знают, что вы собираетесь провернуть с ними что-то такое же как и с городом? - спросила Эми.

— Вы мне нравитесь. Честно. Но подумайте сколько вы сделали необоснованных предположений. Во-первых, вы предположили, что люди в скафандрах позади вас могут вас услышать. Во-вторых, вы предположили, что них вообще есть уши. И в-третьих, вы предположили, что они - люди. Хотите узнать что находится под капюшонами этих защитных скафандров?

Космический скафандр у тележек с кофе повернулся к нам. Он поставил свой кофе обратно в тележку и приблизился к нашему столу. Теннет не обернулся на него посмотреть. Что бы ни было в космическом скафандре, оно подошло к нам и начало расстегивать зажимы вокруг шеи его окрашенного красным шлема.

Потом оно потянуло за бегунок молнии.

Потом руки в перчатках поднялись, стиснули шлем и подняли его.

30 минут до воздушной бомбардировки

Нам хватило времени как раз на то, чтобы опознать знакомое лицо как космонавт достал огромный серебряный пистолет и прицелился в голову Теннета.

Ланс Фальконер, детектив, сказал: "Замри, ты, кусок дерьма."

Теннет вздохнул и спросил: «А ты еще кто?"

— Завали. И отзови самолеты.

— Заразить весь мир, только чтобы не дать тебе прострелить мне голову - это слишком эгоистичный с моей стороны поступок.

— Забудьте о нем, он нам не нужен, - сказала Эми.

— Она права, нам просто нужно выключить глушитель сотовых. Тогда у него не будет выбора, что и будет означать прекращение всего этого спектак-бля, - сказал Джон.

— ПРЕКРАТИ ТАК ГОВОРИТЬ.

Теннет посмотрел прямо на меня и сказал: «Ты хочешь что-то добавить, Дэвид? Ну, прежде чем этот мужик вышибет мне мозги. Это прямо написано у тебя на лице.»

Я посмотрел в глаза Фальконера, потом - Эми и сказал:

— Я, ммм, не уверен, что он не прав.

— Дэвид... - сказала Эми.

Я покачал головой. «Мне это не нравится. Не нравится. Эми, ты знаешь, что мне это не нравится. Но... Маркони... он был прав. Есть фитиль и он уже горит, а прямо здесь у нас есть шанс его уничтожить. Должна быть принесена жертва, как он и сказал. Я посмотрел на Джона. «Джон, говорю тебе, он видел что произойдет. Маркони знает о чем говорит. И возможно если бы мы были умнее и обращались с этим аккуратнее, то мы, возможно, положили конец этому и без, ну ты понимаешь, всех этих бомб. Но мы просто продолжали ебланить туда-сюда и... с этим пора кончать. И желательно до того как ситуация перерастет в "апокалипсис", - пальцами я изобразил в воздухе кавычки, - "Ребят, мы должны наконец вырасти и пережить это. Это - наш шанс, чтобы спасти мир. От самих себя.»

Джон покорно смотрел в землю, и я знал, что он согласен.

Фальконер сказал: «Херня. Это не сойдет им с рук.»

Джон покачал головой и сказал: «Еще как сойдет, детектив. Еще как. Попытайтесь привлечь этого парня к суду и вы сами все увидите. Свидетели исчезнут. Или, возможно, исчезнете вы. Черт, или исчезнет ваш подозреваемый. Он - просто пешка, как и все мы. Так ведь, да?»

Теннет не ответил, но этого и не требовалось.

Эми нас не слушала. Она поворачивалась, рассматривая город, как будто видела его в последний раз. Грянул гром. Дождь барабанил по палатке.

Эми вышла в дождь и посмотрела в небо, сложив руками козырек чтобы прикрыть глаза от дождя. За ней следовала дюжина стволов.

Я спросил: «Эми... Ты же понимаешь, почему мы должны сделать это?"

Она повернулась и сказала: «Ты не против продолжить обсуждение под столом?»

— Что?

Космонавты вне палатки внезапно встревожились. Один из них посмотрел на небо и попытался привлечь внимание других. Они схватили рации. Туда-сюда начали бегать черные фигуры. Я проследил за взглядом Эми, щурившейся в серое небо. Там было пятнышко, форму которого я принял за птичью уже второй раз за два дня. Пятнышко выросло в небе, приобретая форму крошечного, тонкого самолета-беспилотника.

Эми опустилась на четвереньки и залезла под стол. Для остальных это смысла происходящему явно не прибавило. Она сказала, «Дэвид! Пригнись!»

Пара белых полос выросла из основания дрона, пронеслась сквозь небо вниз и пролетела справа от нас. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как черный полуприцеп исчезает в облаке дыма. Ударная волна бросила нас на траву, отбросив меня под стол на Эми. Здоровый кусок мусора - я думаю, что это была шина грузовика - просвистел мимо палатки, оставляя след черного дыма, похожего на след самолета.

Я лежал в траве, в ушах звенело, локоть Эми уткнулся мне в лицо. Ее чай залил мою рубашку.

Эми встала на ноги, подняла руки в воздух и сказала небу, «УРА! ШЕЙН, ТЫ ЖЖОШЬ!"

27 минут до воздушной бомбардировки

Фальконер вздернул Теннета обратно на ноги, приставил ему к виску пистолет, и сказал сказал: «Ну, что, решение, мать его, принято.»

Эми посмотрела на меня сверху вниз. «Ты знаешь, что это правильно. А если и не знаешь, то знай."

— Ну епт, да, теперь я в команде Эми, - сказал Джон.

— Кто блядь, такой Шэйн? - спросил я.

Теннет сказал: «Это ничего не меняет. Тот пилот будет признан виновным в измене. Но даже прежде, чем он предстанет перед судом, им овладеют Они. И я с этим ничего не смогу сделать. Как вы думаете, что Они с ним сделают? Может они введут ему смесь №66. Это - сыворотка, которая превращает человека в каннибала. Прежде чем его арестует, он сожрет своих детей."

Две дюжины космонавтов окружающих нас с поднятыми ружьями, подались вперед. Фальконер обхватил рукой шею Теннета и использовал его в качестве живого щита.

Он сказал: «Все кончено. Отзывай самолеты.»

Слово "отзывай" напомнило Эми кое-что, она порылась в кармане и вытащила телефон. «Эй! У меня есть связь!»

Теннет сказал: «У тебя нет никаких рычагов влияния, детектив. Выстрелишь в меня и мои люди разнесут вас на кусочки. Бомбы все равно упадут. Мне жаль, но твои фантазии супеполицеского не осуществятся как ты этого хочешь. У тебя нет козырей, чтобы меня переиграть.»

Фальконер повторил свои требования, но Теннет ничего не ответил. Фальконер угрожал ему разными креативными способами расправы. Теннет не реагировал. Минуты уходили, я физически ощущал утекающее время, время до окончания обратного отсчета бомбардировщика. Я неврно глянул на небо, затем снова на город.

А затем, на где-то невдалеке, послышался треск ружейных залпов.

19 минут до воздушной бомбардировки

Мы выбежали из палатки чтобы посмотреть откуда раздается этот звук: от основания холма, рядом с шоссе, там где баррикады ОПНИК стояли с самого утра прорыва. Сквозь них проломился пикап, который теперь лежал на боку. Космонавты из ОПНИК пытались сделать его похожим на дуршлаг.

Потом один космонавт опустился на землю. И еще один. По ту сторону баррикад находились сердитые жители Неназываемого. И они были вооружены.

— Я думаю, что в городе узнали, что их собираются разбомбить и написать в некрологе что они зомби, - сказала Эми.

— Вот! Видите? Все кончено. Все все знают. Вы не сможете скрыть это, доктор. Отзовите самолеты, - сказал Джон.

— Тебя удивит, если ты узнаешь что Они могут скрыть, - ответил Теннет.

— Ты отзовешь самолеты и мы позволим тебе уйти. Никаких обвинений. Отправишься за границу, поменяешь имя и будешь жить в Аргентине как Гитлер, - я посмотрел на Фальконера и спросил, - Так?

Фальконер ответил: «Да. Именно» тоном, в котором не было и грамма искренности.

Теннет сказал космонавтам, стоящим позади нас: «На счет три, если он меня не освободит, - стреляйте. Будет отлично, если вы сможете пристрелить его, не зацепив меня, но если нужно стрелять сквозь меня - пусть будет так. Это значит больше, чем моя жизнь.»

Фальконер убрал руку от шеи Теннета, вытащил из кармана что-то маленькое и черное и сунул его в лицо Теннету.

— Ты, говнюк, знаешь что это?

Я, например, не знал, но Теннет кивнул.

— И ты знаешь, что будет если я нажму на кнопку?

Теннет не ответил. Но он знал и ему это не нравилось.

— Да, блядь, я знаю больше, чем ты думал, не так ли?

Мне Фальконер сказал: «Погляди направо. Видишь грузовик с большим кузовом и огромными колесами? Мы все едем кататься.»

Фальконер снова схватил Теннета за шею и потянул его к этому грузовику, который действительно напоминал бронированного монстра. Эми и я последовали за ними. Джон развернулся и сбегал за мехоматом. Все это происходило под прицелом оружия космонавтов, которые ожидали приказа стрелять, который все не поступал.

Фальконер спросил Джона: «Можешь повести?» и прежде, чем он закончил слово "вести", Джон уже уселся за руль. Фальконер усадил Теннета на переднее пассажирское сиденье, а сам уселся за ним, так, чтобы оставить свое оружие прижатым к ему к затылку. Я обошел грузовик вокруг и уселся рядом с Фальконером, Эми заскочила следом и хлопнула дверью. Джон завел двигатель грузовика-монстра, и любой сейсмолог в радиусе ста миль смог бы увидеть пик на графике сейсмометра в этот момент.

— Не могу даже представить себе член парня, спроектировавшего эту штуку, пробормотала Эми.

— Куда едем? - спросил Джон.

— Прямо туда, за баррикады. В зону взрыва. Давайте посмотрим, не заставит ли это этого придурка взять рацию и отзывать самолеты, - ответил Фальконер.

Без колебания Джон направил грохочущий грузовик в ту зону, которую собиралась превратить в обгоревший щебень. Где-то там, призрак Чарльза Дарвина улыбнулся и зажег сигару.

16 минут до воздушной бомбардировки

Тут была дорога, но Джон не привык искать легких путей. Он проломился по диагонали через поле, оставив позади борозду сломанных кукурузных стеблей, к сердитой толпе на баррикадах 131 шоссе.

Космонавты побеждали. Их было больше и они спрятались позади своих транспортников, посылая пули в толпу. Мы остановились без малого в самой свалке и я услышал как шальная пуля лязгнула по решетке грузовика.

Фальконер сказал мне: «Смотри внимательно", а Джону: «Видишь, там кнопка с подписью "Громкоговоритель". Нажми ее. И выверни громкость на максимум.

Джон так и сделал. Фальконер вытащил из кармана небольшой черный ящик.

— Открой микрофон. Да, да включи. Давай его сюда.

Фальконер пододвинулся к микрофону, установленному на приборной панели и нажал на своем небольшом устройстве кнопку. Устройство издало шум, который я едва услышал. В кабине грузовика-монстра это скорее чувствовалось, раздражающая вибрация, как если вставить между зубами длинную полосу смятой алюминиевой фольги. Я увидел, что Эми вздрогнула.

Но на космонавтах эффект сказался немедленно. Они вздрогнули и упали на колени или уронили свое оружие. Некоторые полностью сложились. Чем дольше проигрывался этот звук, тем больший подрывной эффект он давал.

Несколько космонавтов направили оружие на грузовик и открыли огонь, пули, звенели о броню и оставляли белые, похожие на птичий помет выщербины в пуленепробиваемом ветровом стекле. Тогда космонавты окружили грузовик. Один из них встал на передний бампер, и я понял, что он нашел громкоговоритель на крыше. Другие подошли к дверям и вцепились в ручки. Я вздрогнул от звука чего то ударившего в окно с той стороны рядом со мной и увидел, как космонавт отодвинул приклад для другого удара винтовкой в стекло. Он снова ударил и по стеклу прошла трещина. Эми нырнула вниз.

Тем временем парень на капоте подбирался к громкоговорителю колотя его прикладом своей винтовки. Но ни у одного из них не было и доли их обычных сил. Фальконер держал большой палец на своей смертельной ________ и космонавт осел на капот, приземлившись прямо перед ветровым стеклом; стекло, защищающее его лицо разбилось.

Эми почти задохнулась.

Два открытых, мертвых глаза уставились на нас. Глаза были разного цвета: один карий, другой - синий.

Остальная часть лица исчезла. Все, что осталось - череп и прикрепленные к нему розовые сухожилия и ленты истрепанных, разлагающихся мышц. Через весь череп, дергаясь в промежутках костей и сухожилий, проходили какие-то перекручивающиеся и растягивающиеся веревки, похожие на спагетти, и я был уверен, что они шли и дальше вниз сквозь разрушенное тело бывшего человека, управляя им как марионеткой.

Космонавт за моей дверью также упал без сознания - земля вокруг грузовика была теперь усеяна ими. Фолконер убрал зуммер и дальнейшее сражение пошло в тишине.

Толпа с другой стороны баррикады замерла, сбитая с толку тем, что они увидели. Они даже не радовались. Эти люди абсолютно не испытывали желания увидеть сегодня еще больше странностей, даже тех, что обеспечили им победу.

Эми открыла свою дверь и прокричала им: «Мы - хорошие парни! Не стреляйте!»

Джон сказал: «Смотрите! Что за хрень?»

Лицо мертвого космонавта, лежащего на капоте грузовика, задвигалось. Один его глаз задергался и начал выбираться из черепа, постепенно выползая как змея. Другой глаз сделал то же самое.

— Что? Что это? - воскликнула Эми.

Из мертвого черепа космонавта выползли два паука, толстые как сардельки, каждый из которых представлял собой голый глаз без век с крошечными ножками.

Снаружи грузовика я услышал хруст стекла. Стекла на шлемах мертвых космонавтах растрескивались, открывая их лица. И из каждого выползала пара глаз-пауков.

— ОХ, ТЫ Ж БЛЯДСТВО! ТЕННЕТ ПУСТЬ ОНИ ВСЕ РАЗНЕСУТ! ПРЯМО ЗДЕСЬ! СЕЙЧАС! ВОТ ХЕРНЯ! - завопил Джон.

Пауки мчались к нам сквозь траву. И тут была Эми смотрящая прямо на них, она открыла дверь и не видела их.

Я перегнулся через нее и потянул ее дверь на себя, закрывая, как один из пауков прыгнул, втискивая себя в щель за секунду до того как я ее закрыл. Эми закричала, потому что она смогла его увидеть, теперь, когда он корчился в щели практически закрытой двери на расстоянии полуметра от ее лица. Его ноги дергались, существо отчаянно пыталась продолжить свой путь внутри, дергающийся человеческий глаз, осматривал кабину грузовика.

Глаза-пауки космонавта с капота переползли на ветровое стекло. Другие присоединились к ним, паразиты неслись к грузовику и запрыгивали на него, натыкаясь на капот и окна. Скоро уже дюжина одиноких человеческих глаз смотрела на нас, с жадностью ища новые черепа, чтобы их занять.

Пауки неслись к двери Эми, к щели, которая образовалась из-за того, что паук заклинил дверь своим телом. Они толпились вокруг и начали пробиваться внутрь, куча глазных яблок на черных телах паразитов. Я потянул изо всех сил, пытаясь раздавить маленьких уебков. Но либо они были слишком крепкими, либо я был недостаточно силен.

Один из них, наконец, просочился внутрь и забрался к Эми на колени. Она завопила. За ним последовал еще один. Потом в кабину грузовика хлынул целый поток корчащихся существ.

Один прыгнул прямо Джону в лицо. Тот, матерясь, поймал его.

Фальконер, который не мог видеть атакующих паразитов, но легко мог предположить что происходило, закричал: "ВКЛЮЧИ МИКРОФОН! ВКЛЮЧИ МИКРОФОН СНОВА!»

Джон, одной рукой борющийся с паразитом, пытающимся пробуриться в его лицо, другой - нашел кнопку включения громкоговорителя. Фальконер нажал кнопку на своем устройстве. Гул заполнил воздух. Пауки завопили.

Один за другим они взорвались, забрызгав все вокруг чем-то желтым и липким.

Наконец, вопли боли умолкли, и все, что осталось - мягкий барабанящий шум дождя.

Я стер кишки глаза-паука с лица.

— Серьезно, прямо сюда. Все бомбы. Прямо в эту точку. Мы подождем, - сказал Джон.

— Согласен, - сказал я.

Эми вообще была слишком шокирована чтобы говорить.

Но Фальконер сказал Джону: "У нас заканчивается время. Заводись."

Так он и сделал.

12 минут до воздушной бомбардировки

Джон переехал все тела космонавтов - ну по крайней мере казалось, что он постарался это сделать, - покинув место где несколько минут тому назад бушевало кровавое сражение. Он раздвинул в сторону транспортники ОПНИК и оттолкнул поврежденные баррикады на шоссе. Толпа перед нами затихла, расходясь, пока мы медленно въезжали в город в зону взрыва бомб, которые летели сюда внутри самолетов, находившихся прямо за горизонтом.

— Достаточно.

Джон остановился, и Фальконер выдернул Теннета из грузовика. Он забрался обратно в кабину, вытащил микрофон с рацией и вытянул его, насколько хватило витого провода. Фальконер прицелился в голову Теннета и сказал: «Ну хорошо, говнюк. Это - эпицентр. Если они сбросят эти бомбы, ты вспыхнешь и прожаришься так же как и остальные. Теперь возьми рацию и скажи им остановиться.»

Теннет с презрением посмотрел на него. «Вариант развития событий, которым ты мне угрожаешь - лучше чем, чем тот в котором я потерплю неудачу в главном. Как ты этого не понимаешь?"

Огромный синий пикап с расширенным кузовом появился из толпы перед нами. В кузове его была лесопилка, а с сиденья водителя вылез парень в ковбойской шляпе и нелепых обтягивающих брюках. Со стороны пассажира вылез Оуэн, в своем красном костюме. У ковбоя было ружье, Оуэн держал свой пистолет. Они были похожи на двух звезд шоу восьмидесятых об этих полицейских с дурным характером, работающих под прикрытием. С названием типа "O'фанк и Ковбой". С заднего сиденья вылез доктор Маркони. Я попытался вообразить беседу, которую они вели по пути, но тут мой мозг просто выдал сообщение об ошибке.

Маркони сказал мне: «Мне удалось убедить их, что, несмотря на все их отличия, у них много общего."

Ковбой поспешил к Фальконеру и сказал, «Черт побери. Ты схватил сукиного сына. Я должен тебе пару паков пива, детектив.»

— Это еще не конец. Бомбы летят сюда, и этот придурок не собирается их отзывать.

Оуэн громко сказал, «Почему нам не засунуть его ноги в лесопилку для начала, а там посмотрим не передумает ли он."

Теннет сказал: «Хорошо, хорошо. Дай мне микрофон.»

Фальконер вручил ему микрофон, Теннет дернул его, оторвав провод и бросил его на землю.

Фальконер зарычал и изо всех сил врезал Теннету прикладом в лицо, так что тот упал на землю. Фальконер прыгнул на него, схватил за грудь и осыпал его градом ударов.

— Может нам.... остановить его? - предложил я.

— Неа, - сказал Джон.

9 минут до воздушной бомбардировки

Подошел Маркони и сказал: "Почему у меня такое ощущение, что я не получу зарплату консультанта в этом деле?"

— Сегодня вокруг одни Петросяны, - сказал я, - Господи!

— Ну, и что, черт возьми, нам теперь делать? - спросил Джон.

Маркони сказал Эми: «У вас есть один из этих странных сотовых телефонов, да? Ну, которые могут снимать видео?»

— Ага, - Эми достала его.

— И у вас есть сигнал, так? И доступ к Интернету?

— Конечно-конечно.

Кто-то в толпе сказал: «Смотрите! Самолет! На севере! Они летят!»

Я повернулся. Пятнышко в небе, и даже я, хотя оно было очень далеко, не смог бы принять его за нашего друга-дрона, возвращающегося, чтобы так или иначе нас спасти. Не уверен, что ему бы это удалось. Это была здоровая хрень с пропеллерами на крыльях, одно из больших грузовых воздушных судов, которые носятся туда-обратно, в новостных сюжетах о войне на Ближнем Востоке.

— И вы можете сделать стрим? Я имею ввиду сразу снимать видео и загружать его в интернет?

— Да. Что мне нужно снимать?

Маркони вздохнул и сказал: «Нашу смерть."

8 минут до воздушной бомбардировки

— Что? И это - ваш план? - спросил я.

Он засунул руки в карманы и печально посмотрел на меня сквозь дождь.

— Что это, там, на шее вашей девушки?

Мне не нужно было смотреть на нее, чтобы дать ответ. Оно всегда было там.

— Ее ожерелье? Распятие?

— Подумайте об этом. Подумайте о том, что я сказал вам раньше, в карантине...

— Вавилонское бюро. Да. Черт побери, у нас нет времени...

— Жертва, Дэвид. Именно так человечество преодолевает Вавилонский Порог. Наши маленькие племена, образованные общественными договорами и эгоистичными взаимными потребностями. Работу каждого в собственных эгоистичных интересах, вместе со своим племенем, в состоянии войны со всеми остальными, которых те почти не считают людьми. Жертва, которая освободит человеческий разум из железной клетки недоверия. Мученик, который бросит все, оставит личную выгоду, отдаст свою жизнь за тех кто вне его группы. Он станет символом, который сможет объединить вокруг себя мир. Таким образом, вместо того, чтобы попытаться заставить эгоистичного, жестокого примата сочувствовать всему миру, что невозможно, достаточно заставить его помнить и любить мученика. И как только предыдущего забывают, его должен заменить другой. К сожалению, как я и боялся, сегодня мучениками станем мы.

Самолет вырос на горизонте. Позади него появились еще два. Я мог слабо услышать гул его двигателей. Соответственно в каком то смысле они походили на пчел. Как там говорил Теннет, рой пчел, нападающий на... гамбургер, как я понимаю.

Эми, широко раскрыв глаза, уставилась на меня. Оуэн и Ковбой выглядели ошалевшими. Фальконер стоял над потерявшим сознание Теннетом, его кулаки были покрыты кровью, а в глазах светился вызов.

7 минут до воздушной бомбардировки

— Нахер эту чушь. Все в грузовик, мы съебываем, - сказал Джон.

— Ты предлагаешь смыться, пока десятки тысяч, оставшихся в городе, сгорят? И что потом? Мы проедем через буферную зону за теми баррикадами и несколькими милями позже, встретим другую, еще большую баррикаду, установленную американскими войсками. Не вы выбираете мученичество, его вам навязывают, - сказал Маркони.

Эми сказала: «Ох! Подождите! Господибожемой, это так просто. Нам просто... окей, нам просто нужно найти открытую область. Между нами и самолетом, так чтобы он увидел нас - кукурузное поле. Нам всем нужно пойти туда!»

Она сказала Джону: «Используй... ммм, мегафон в грузовике! Скажи, чтобы все шли в поле!»

Нам никому ничего не пришлось говорить. Поток сотен людей тек мимо нас, через разрушенные баррикады, покидая город по шоссе.

Мы запрыгнули грузовик, сумели его развернуть, не раздавив дюжину человек и с грохотом двинулись к полю.

По дороге Эми попыталась объяснить: «Самолет! Боже, я не могу поверить, что не подумала об этом! Он летит низко, ниже облаков! Мы можем его видеть и, следовательно, он может видеть нас!»

— Я не понимаю, что это...

— Пилот думает, что мы - зомби. Мы просто должны показать ему, что это не так.

5 минут до воздушной бомбардировки

Мы остановились на поле, беженцы из Неназываемого двигались мимо нас, пешком, в грузовиках и на велосипедах, следуя ко второму военному кордону; я был полностью уверен, что большинство из них даже не догадывалось о его наличии. Что они ожидали тем увидеть? Кого-то, любящего их, кто живет вне города с паком пива в руках? Президента, с букетом извинений?

Джон взял громкоговоритель и сказал, «У НАС ОСТАЛОСЬ ПРИМЕРНО ПЯТЬ МИНУТ ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЭТУ ХЕРНЮ, ПОЭТОМУ СЛУШАЙТЕ. СОБЕРИТЕСЬ ВОКРУГ. МЫ ПОШЛЕМ СООБЩЕНИЕ ПИЛОТУ ЭТОГО САМОЛЕТА. ОН НЕ ЗНАЕТ КОГО СОБРАЛСЯ БОМБИТЬ. МЫ ДОЛЖНЫ ПОКАЗАТЬ ЕМУ.»

Мы вышли из грузовика. Пикап, перевозящий Оуэна, Ковбоя и Маркони - если подумать, я бы обязательно посмотрел шоу с копами, где был бы такой пикап - остановился рядом.

Я неврно глянул на самолет и сказал, «Блядство. У нас нет времени, нет времени..."

— Это должно быть что-то простое! Что то типа "СОС" или что-то такое! - сказал Джон.

— У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ СОСТАВИТЬ ТРИ ГРЕБАНЫЕ БУКВЫ, ДЖОН!

— Буквы не нужны, Дэвид, достаточно символа. Такого, что бы человек там без проблем его опознал, - сказал Маркони и кивнул Эми.

— Точно! Он прав! - сказал Джон, побежал, остановил группу женщин и сказал, - Становитесь в линию. Прямо здесь! Быстрее! Вы! Сюда! Стойте здесь! ДАВАЙТЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, НАМ НУЖНО ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ СТО ЧЕЛОВЕК! ДАВАЙТЕ!

* Стенограмма обмена между КАПИТАНА ПАБЛО Васкес (возглавить), пилота на MC-130 H TALON II, LEAD ВОЗДУШНЫХ СУДОВ В ЭКСПЛУАТАЦИИ LEPPARD, и второй пилот КАПИТАНА ЛОРЕНС Макдоннел (жеребец) в 11:59, Ноябрь 15-*

Направляющий: Старший по погрузке, мы в шесть-два нуля секунд до сброса груза. Приготовьтесь к открытию люка, на моем борту...

Жеребец: Эй, мм, посмотрите, в районе баррикады. На дороге, мм, на шоссе...

Направляющий: Вижу их.

Жеребец: Там целая толпа, это ОПНИК?

Направляющий: Отрицательно.

Жеребец: Эвакуация всех дружественных ведомств должна была завершиться...

Направляющий: Отрицательно, это не ОПНИК.

Жеребец: Господи, так мы видим Зулусов?

Направляющий: Подтверждаю, вижу опрокинутые транспортные средства и развалины, похоже, они заполонили баррикаду.

Жеребец: Взрыв достанет их там?

Направляющий: Подтверждаю. Старшему по погрузке - мы в три-ноль-ноль секунд до сброса груза. Открываю люк.

Жеребец: Смотрите. Там внизу, ммм... на востоке шоссе. На том поле.

Направляющий: Вас понял, там толпа на поле...

Жеребец: Посмотрите. Посмотрите как они стоят.

Направляющий: Это...

Жеребец: Посмотрите, они стоят рядами, ровными рядами...

Направляющий: Это напоминает...

Жеребец: Не просто напоминает... Ровная, слишком ровная форма...

Направляющий: Принято. Команда... это Направляющий, меня слышно? Мы... мм, я не верю своим глазам, но мы наблюдаем толпу Зулусов менее чем в километре за пределами целевой области, и они стоят... ммм, они стоят в форме человеческого члена. Я повторяю, зулусы организовались и выстроились в форме человеческого члена в открытом поле ниже нас. Мы видим это своими глазами.

Жеребец: Они не Зулусы.

30 секунд до воздушной бомбардировки

Мы стояли там, на поле, дрожа под дождем, расставленные Джоном в форме члена. Доктор Маркони стоял с той же стороны что и я, выглядел очень недовольным. Я обнимал Эми, ее глаза смотрели вверх, капли дождя, разбивались о ее очки. Она молилась.

Грузовой самолет рыча, летел на нас, опускаясь все ниже и ниже, так низко, что я задумался как он надеется избежать своего собственного взрыва.

Эми закрыла глаза и уткнулась лицом мне в грудь и сказала: "Я тебя люблю."

— Я тоже тебя люблю.

— Он разворачивается! Смотрите!

Неповоротливый самолет накренился, делая в небе пологий разворот, поворачивая прочь от города. Мы нервно смотрели за тем как он, жужжа, улетал прочь, совершая широкий круг, возвращаясь туда откуда прибыл.

Аплодисменты послышались в толпе вокруг нас. Всего было пять самолетов, и мы смотрели как они один за другим описали круг и повернули прочь.

Фальконер подошел ко мне и сказал: «Я просто хочу сказать, что это - самая идиотская вещь из всех, в которых я участвовал."

— Эй, вы не обязаны любить наши методы, но вы не можете поспорить с результатом. В результате, все оказалось хорошо, да? - сказал Джон.

10 секунд до воздушной бомбардировки

— Почему тот самолет не разворачивается? - спросила Эми.

Замыкающий самолет не менял курс. Он, рыча, пронесся сквозь воздух справа от нас. Каждый в толпе мог увидеть, как он пролетел мимо и направился к той части города где находился карантин.

Самолет летел все ниже и ниже в небе, как будто это собираясь совершить попытку приземления. Только он не замедлялся, а ускорялся. Он выпустил груз, после бомб последовали еще бомбы, а потом в землю врезался сам самолет. В тишине немедленно появилось черное перо дыма; звук взрыва достиг нас через целых две секунды. Взрыв был слышен в двух соседних штатах.

Тогда мы были слишком далеко, чтобы понять понять это, но оба здания старой туберкулезной больницы превратились в кратер, полный тысячи тонн разрушенного бетона и кирпича. Все сгорело в печи, питаемой авиационным топливом, половицами, старой мебелью и тоннами другого горючего хлама, который все еще будет тлеть десять дней спустя. Где-то, в основании здания, в течение секунды испарились комнаты, полные уродливых обитателей. В старом административном здании по соседству, подвальная комната, полная компьютеров и гигабайтов компрометирующих данных на жестких дисках, расплавилась в пузырящуюся, черную массу.

Соевый соус, Redux

— Теперь и хренов пилот этого бомбардировщика тут, - сказал Джон.

Дождь начал ослабевать. Я глубоко вдохнул утренний воздух и сказал: «Город все еще цел, Теннет. Это была ваша игра и вы ее проиграли... погодите, где он?»

— Вот сукин сын! - воскликнул Фальконер.

Синий пикап, который Теннет украл, пока мы стояли в форме члена и ждали смерти, несся по шоссе на север.

— Кому он вообще нужен? Он собирается врезаться прямо в армейский кордон. Надеюсь они посадят его жопу на нары, - сказал я.

Но Фальконер уже бежал к грузовику-монстру. Он бы перегрыз горло любому, кто попробовал претендовать на его добычу после всего, что произошло. Я собрался было пожелать ему хорошей охоты, но Джон пронесся мимо меня и запрыгнул на пассажирское сидение. Потом к грузовику побежала Эми, и я понял, что никто не сможет обрести счастье, пока не увидит надлежащий конец всего этого. Я побежал и запрыгнул на заднее сиденье, царапнув обувью по асфальту; грузовик почти что уехал без меня.

От вида непроницаемого кордона, созданного армией, все мифы, созданные в моей голове после просмотра кино про зомби, немедленно рухнули. Военные были совсем не идиоты и отлично разбирались в стратегии. Они оценили врага и соответственно перестроили свой план. Зомби - значит зомби.

В поле видимости не было ни одного солдата, ни одного лица или шеи, доступной для укуса и последующей зомбификации. Вместо этого стоял ряд бронированных машин, полных солдат - БМП "Брэдли", как я узнал позже - расположенных так, чтобы обеспечить беспрепятственный осмотр из бойниц и бронированных башен наверху каждого БМП. Солдаты сидели позади монументальных баррикад, которые остановили бы любого самоубийцу, решившего проломить их грузовиком. Катушки колючей проволоки были натянуты вдоль земли с обеих сторон баррикады. Орду в пять тысяч зомби - даже быстрых зомби - которая бы вознамерилась штурмовать эту границу, легко была бы разорвана на куски перекрестным огнем крупнокалиберных зарядов. Воякам сказали, что они смотрят в голодную пасть зомби-прорыва, и они приготовились выкосить всех к чертовой матери как сухую траву.

Проехав за Теннетом пять миль сквозь Мертвую Зону, мы подумали, что ое собирается врезаться грузовиком прямо в эту зеленую стену смерти, и, в ту же секунду, как я предположил, вылететь со скоростью звука вперед сквозь ветровое стекло. Неужели это было самоубийство с помощью броневика? Просто чтобы досадить Фальконеру? Черт, этот чувак реальный уебок.

Вместо этого грузовик Теннета резко остановился за пределами колючей проволоки. Мы остановились позади него, наблюдая. Теннет выскочил и пошел к солдатам, размахивая руками в воздухе. Это не было похоже на сдачу, больше походило на то, что он кричит, машет руками и вообще выглядит как чокнутый.

А затем, его засекли и размолотили на кусочки монстры в черных космических скафандрах.

— Ну, вроде готово, - сказал я.

Все мы наблюдали заслуженную и забавную смерть Теннета когда услышали раздавшийся от линии БМП впереди глухой стук станковых пулеметов.

Справа от нас, спускаясь вниз со стройплощадки водонапорной башни, шла кошмарная орда, шаркающего ногами, уродливого, зараженного персонала ОПНИК. Они ползли, выли и вопили и выставили руки вперед. До меня дошло - это, на самом деле был последний план Теннета. Он бросил свою личную орду зараженных на армейский кордон, показав военным зомбоапокалипсис и выдав достаточно причин чтобы развязать в городе ад, вне зависимости от того, что утверждал один пилот самолета.

— ВАЛИМ! - прокричал я.

Поток зараженных наступал справа, двигаясь на нас и линию бронированных машин перед нами. Все больше БМП развернули свои орудия на эти полчища, туррели и пулеметы открыли огонь, пули засвистели в воздухе.

Фальконер уже разворачивал монстр-грузовик назад, выворачивая руль, поставив нас вначале перпендикулярно шоссе, а затем развернув кабину этой здоровенной хрени в другую сторону. Рев больших пушек снаружи походил на финал фейерверка. Я не слышал даже своих мыслей.

Грузовик дрогнул. Эми закричала. В нас попали.

Фальконер зарычал, борясь с рулем. Мы не двигались. Я унюхал дым. Другая пуля врезалась в грузовик и искоса пробила капот.

Огонь взвился перед ветровым стеклом.

— НА ВЫХОД! ВЫХОДИМ И ЛОЖИМСЯ!

Фальконер бросился в открытую дверь и пригнулся. Джон возился с чем-то на коленях. Мехомат упал на пол. Я схватил его, затем перелез через Эми и выскочил в открытую дверь. Вопли монстров и звуки стрельбы из оружия заполнили воздух. Мои ноги коснулись тротуара и я услышал, как Фальконер крикнул, «РОВ, НУЖНО ПОПАСТЬ В РОВ.»

Я увидел, куда он собрался, - глубокая водоотводная канава вдоль западной стороны дороги, не далее чем в десяти футах от нас. Джон вышел следом, мы использовали горящий грузовик как заграждение от ружейного огня. Фальконер убежал вперед, пригибаясь к земле настолько низко насколько мог и нырнул в канаву.

Эми закричала: «ДЖОН!»

Джон обернулся, чтобы увидеть как большой зараженный засранец приближается к нему сзади, таща за собой изодранные остатки черного космического скафандра.

Я возился мехопатом, но прежде, чем я мог взять его в руку, Джон выстрелил в чувака "просто-зовите-меня-зомби" из своей трехстволки. Все что было выше шеи монстра исчезло.

— Не поднимай голову! Пригнись так низко как сможешь. И ИДЕМ! - прокричал я Эми.

Мы выбежали из-за грузовика и упали в водосточную канаву. Пули ударили в грязь и тротуар наверху. Грузовик взорвался и в воздухе над нами пронеслись пылающие вращающиеся осколки. Уже второй раз за последние пол-часа меня почти было угробило горящими обломками грузовика. Новый личный рекорд.

— ОНИ ХОТЯТ НАС УБИТЬ! - прокричала Эми.

— ГОЛОВУ! ПРИГНИ ГОЛОВУ! - сказал я.

Пули били в вал грязи и в воду позади, окатывая нас брызгами.

Эми закричала: "МЫ ДОЛЖНЫ ИХ ОСТАНОВИТЬ!»

Джон отчаянно пытался что-то вытащить из своего кармана - патрон, как я понял. Что-то просвистело у моего уха. Рядом со мной Фальконер упал лужу в канаве и поток воды под ним окрасился красным.

— ФАЛЬКОНЕР!

— ЭМИ! НЕТ!

Я схватил ее за руки. Она оттолкнула меня.

Она взобралась на насыпь.

Прямо на линию огня.

Все, казалось, произошло в замедленном движении. Она встала, прямо посреди шторма из пуль, и начала махать руками перед собой, как будто пытаясь остановить надвигающийся автомобиль. Эми что-то кричала, но этого не мог услышать даже я посреди адского шторма, разразившегося вокруг нее.

Время, казалось, остановилось. Все замерло, как фотография - Эми, стоящая там, ее силуэт на фоне серого как железо неба, ее штаны, насквозь промокшие и обрызганные грязью, ее тощие веснушчатые руки, выставленные перед собой, торчащий хвост рубашки, оголяющий два дюйма бледной, уязвимой кожи. Все эти детали, успели отпечататься в моем мозгу в этот бесконечный момент.

Момент действительно тянулся и тянулся в бесконечность, время остановилось.

Позади меня Джон сказал: «Наконец-то. Господи.»

Вокруг нас стояла мертвая тишина. Застыла вода под моими ногами. Брызги грязи висели в воздухе над насыпью прямо надо мной, там где за микросекунду до этого ударила пуля.

Я повернулся к Джону, который держал в руке контейнер с Соевым Соусом. Я спросил: «Что за...»

— О, Дэйв! Ты тоже тут? Я остановил время. Надеюсь все получится.

— Ты... ты теперь умеешь так делать?

— Ага, с тех пор, как вчера вечером принял Соус. Прям как Хиро Накамура из Героев. Единственное, что ты на самом деле ничего не сможешь сделать пока время стоит. Двигаться можно, но это в основном способ добычи информации, как я понимаю.

Я взобрался на насыпь, вокруг меня застыла битва, как будто это была огромная гребаная панорама в музее. Я оглянулся назад на Эми, она замерла как статуя, с открытым ртом, выставив изогнутые резцы.

Я пожал плечами и сказал: «Ну, на самом деле это - не самое странное из того, что случалось под Соусом."

Джон стал позади меня и сказал: "Даже не в топ-пять. И я знаю что ты думаешь, но мы не сможем ее столкнуть. Ничто не получится переместить. И я не имею ввиду, что кто-то тебе запретит это делать, это не правило или что-то вроде. Я имею в виду буквально - ничего не получится сдвинуть. Я попробовал.

— Я могу двигать мехоматом, - я все еще держал его в руке.

— Да, и еще штаны перемещаются вместе с тобой, когда ты ходишь. Я думаю, двигаться может все, к чему ты прикасался когда все замерло.

— Сколько это продлится?

— Не знаю. Я делал так только раз и я не смог по желанию запустить время снова, но... я понял, что это продлится столько, сколько нужно чтобы сделать то что должно. Знаешь ты, что нужно сделать или нет. Если в этом вообще есть смысл.

— И что мы должны сделать?

Я посмотрел на столб дыма, на замерший горящий грузовик, на пламя похожее на оранжевую скульптуру, выдутую из стекла. И тогда я увидел как в в черной колонне дыма что-то двинулось.

Пока я думал об этом, Джон произнес это вслух:

— Оооооох, вот дерьмо.

Люди-тени были здесь.

Это началось с одинокой черной тени, висящей в воздухе. Она двигалась к нам.

Потом я увидел еще одну. И еще. Они вырастали из воздуха, черные силуэты, как дыры в белом занавесе реальности, сквозь которую видна темнота извне. Одновременно появились три и четыре за раз, темнота выглядящая как размытые человеческие силуэты. Каждый раз, когда я сосредотачивался глазами на одной тени, они появлялись там, куда я не смотрел. Это походило на попытку посчитать снежинки, приземляющиеся на ветровое стекло.

Джон и я отступили от них, а затем мы поняли, что они и позади нас, с другой стороны рва.

Мы были на острове в их черном потоке.

Страница 312, "НАУКА И ВНЕ", DR. АЛЬБЕРТ МАРКОНИ

и я должен подчеркнуть, что мои столкновения с Людьми-Тенями достаточно редки, в том же смысле, как каждый изредка может наступить в собачье дерьмо. То есть, шанс есть всегда, и вы никогда не забудете, что это уже происходило, но между происшествиями проходит достаточно времени, чтобы потерять бдительность. И все же, находится в присутствии Человека-Тени, это то же что постоянно находится в присутствии электричества. Оно всегда здесь, всегда вокруг вас, невидимое и щекочущее мозг на краю сознания. И однажды вы прикасаетесь к оголенному проводу...

Эти существа живут между квантами времени и вне его пределов, между измерениями и возможно никогда полностью не принадлежат какому-либо из них. Их называют призраками, и, без сомнения, они надевают маски недавно умерших в воображении человека, пытающегося объяснить что он увидел в темном коридоре или в тишине своей спальни в три часа утра. Для иных они покажутся маленькими серыми пришельцами. Несколько столетий назад Человека-Тень назвали бы феей или суккубом. Именно так работает человеческий мозг - он смотрит на бесформенное облако и пытается увидеть знакомые очертания или лицо, или так или иначе связать образ с чем-то, имеющим смысл в данном культурном контексте, как изображение лика Девы Марии на годовых кольцах пня или на тосте. Но не делайте этой ошибки - лицо находится только в голове наблюдателя.

Вы никогда не услышите ни о раненом, ни об убитом Человеком-Тенью, в том смысле, что вам покажется что он никогда и не рождался. Наше уникальное, ограниченное восприятие ограничивает нас, в том что мы видим только один вариант развития событий. Если нас утомляет беседа с человеком, мы не можем, скажем, просто переключиться на другую квантовую реальность, в которой этот человек не пережил воспаления легких в детстве, исключив его из нашей нити существования - как переключить канал телевизора. Люди-Тени - могут.

В Интернете и в других местах есть энтузиасты по поиску сверхъестественного, которые указывают на десятки тысяч людей, которые пропадают без вести во всем мире ежегодно, и думают, что их убили Люди-Тени. Но я склонен думать, что они неверно понимают их методы. Если Люди-Тени, скажем, вторглись в ваш дом и забрали вашу жену - в следующий же момент у вас не останется никаких воспоминаний о том, что вы были женаты. В лучшем случае у вас останется только ужасное, грызущее ощущения что, что-то пропало. Дыра в вашей жизни, в которой должно бы что-быть, но его нет.

Один молодой человек, которого я знаю, написал о таком происшествии в своей книге, утверждает, что сохранил воспоминания о друге, которого он потерял при столкновении с тенями. Родители друга все еще живут в городе. И они не помнят, что у них был сын. Счета за его квартиру показывают, что там никогда не проживал человек с таким именем, школьные отчеты не сохранили упоминаний об ученике с таким именем. Различие между нашей действительностью и действительностью, что помнит этот молодой человек, очень невелики, буквально несколько молекул - сперматозоид, который не оплодотворил яйцеклетку в одной действительности, успешно сделал это в другой. Некоторые говорят, что именно рябь этих изменений мы ощущаем в форме дежавю или в этих, приводящих в бешенство случаев, когда мы настаиваем, чтобы мы помним случай или беседу с друзьями, о которой не помнить никто из них. Или когда вы слышите о том, что скончался известный человек, и можете поклясться, что слышали эту новость несколько лет назад.

Но конечно, истинная сила Людей-Теней в том, что мы вообще их не замечаем.

Библия II

Джон и я отступили. Я сдуру поднял мехомат, понятия не имея, какой эффект он произведет на эти существа. Мы медленно отступили, мимо неподвижной статуи Эми, которая все еще стояла там, застывшая. Ее руки были вытянуты, глаза расширились, невольно отразив в себе всю прелесть нашего положения.

Ближайший ко мне Человек-Тень был не больше чем в трех метрах от меня. Мне не оставалось ничего иного как навести на него мехомат. Там, где у человека были бы глаза, вспыхнули желто-оранжевые угли, как пара зажженных сигар, плавающих в темноте. В тот момент я понял, что это был не просто Человек-Тень, а именно тот Человек-Тень, которого я видел в своей ванной, тот, что скрывался в моей камере в подвале старой туберкулезной больницы, тот, который, как я ощутил, никогда, на самом деле, не отходил далеко от меня. В мою голову не пришла мысль типа "Кто ты?", скорее "О, это опять ты".

Я... разговаривал с ним раньше...

Тени приблизились к нам, между ними не осталось никакого промежутка, их холодный разум в сочетании со злым умыслом и способностью к убийству надвигался как абсолютно черная волна, как будто художник, рисующий нашу реальность, опрокинул пузырек чернил. Нам негде было спрятаться, некуда отступить, мы оба прижались к окаменевшей Эми.

— Дэйв... - прошипел Джон, - Дэйв, стреляй. Стреляй в них. Сделай что-нибудь...

Но мой взгляд притянуло к горящим углям глаз Человека-Тени передо мной; между нами что-то происходило. Мы не произносили слов, но мы разговаривали. Мысли мелькали мгновенно, быстрее, чем произносятся слова, как файлы между двумя компьютерами. Но если перевести то, что Человек-Тень сказал мне, в слова, получится следующее.

— Что есть человек? Что ты думаешь о том, что есть человек? Что ты думаешь о том, кто такие мы? Что ты думаешь о вашей связи с нами?

— Вы верите в дух или в душу. Как ты думаешь, что это такое? Он живет в вашей плоти, но только плоть может взаимодействовать с миром, только плоть может говорить, жрать, бороться, трахаться и размножаться, и, в конечном счете, душа обязана повиноваться импульсам плоти. Так не является ли душа пленницей плоти? Бессмертная энергия, заключенная в тюрьму, связанная и порабощенная хитрой, неуклонно гниющей оболочкой из плоти и ее дикими потребностями? Будучи рождены, вы берете в плен душу. И чем больше становится вас, размножающихся и размножающихся с помощью обмена жидкостями, мыча, воняя и корчась, тем большее количество душ вы берете в плен.

Вас трясет в ужасе от идеи паразита, существа, которое против воли может присвоить чувственное взаимодействие с миром, отталкивающего чудовища, заключающего мозг в темницу, существа, которое может командовать руками, ногами и даже самими мыслями, отравляя само существование своими инопланетными желаниями до тех пор, пока отличить мысли человека от мыслей корчащегося монстра, незримо живущего в его теле не становится невозможно. Пока от того, что действительно было тобой, ничего не останется.

Теперь, ты понимаешь.

Для нас человек - паразит.

Каким-то образом я почувствовал их ненависть, огромная, холодная сила, слишком большая и слишком холодная, чтобы я смог оценить ее размах, как люди не способны воспринять кривизну земли, представляя ее плоской. Люди-Тени приблизились. Медленно, очень медленно. Черный поток, ползущий к острову из грязи и травы, диаметром в три метра и постоянно сокращающийся. Пылающие глаза, маленькие булавочные уколы, плавающие маячки на темных, невыразительных лицах.

— Дэйв... сделай это. Дэйв. Давай. - сказал Джон.

— Что давать?

— Сосредоточься! Сфокусируйся на самом мощном из того что ты сможешь представить и спусти курок.

Это было неправильно. Здесь не сработал бы и ядерный взрыв. Не сработал бы огонь. Не сработало бы насилие. Они были сделаны из них. Тени отбрасывает не темнота, а свет...

Человек-Тень - мой Человек-Тень - плыл прямо ко мне, прямо к Эми. Я услышал свой крик: «НЕТ! НЕТ! НЕЕЕЕЕТ!», короткое лающее слово, повторяющееся снова и снова.

Протянутые руки Эми рядом со мной, Человек-Тень тоже был тут, дрейфуя прямо на ее левую руку. У меня внутри все сжалось, я увидел как ее рука распалась и полностью стерлась. Все что осталось - обрубок, ее левая рука исчезла навсегда. Но, нет, это, должно быть, это я перепутал, ее рука всегда заканчивалась культёй, несчастный случай и все такое.

Я поднял мехомат и прицелился им прямо в "грудь" Человека-Тени. Это было у него в груди.

Мой разум был чист.

Я потянулся и схватил Эми за другую застывшую руку и сжал. Я закрыл глаза.

Я должен думать как Эми.

В ту же секунду как я нажал на курок, я представил себе лицо. То же лицо, которое в такой ситуации представят, вероятно, процентов семьдесят пять американцев. Бородатое лицо, которое было, конечно, плодом воображения какого-то давно забытого итальянского живописца, лицо, ни капли не похожее на лицо ближневосточного еврея. Внезапно я вспомнил пару дюжин этих кошмарных шоу для детей, которых меня заставляли смотреть на кассетах приемные родители, в которых в заключительной сцене главный герой, всегда оборачивался в камеру и говорил что-то типа: «Я знаю, как мы решим эту проблему! По-христиански.»

Ну что ж, промывка мозгов сработала. Как только ужас выбил все из моей головы, я вернулся к культовому лицу и все, что я смог вообразить, это тот говенный рисунок Элвис-Иисуса на бархате, который раньше висел у меня на стене, а сейчас насколько я знал все еще лежал в багажнике Кэдди.

Я нажал на курок.

Вспышка белого света оторвалась от устройства в моей руке. Чистый свет, сконденсированный в некую фигуру. Маленькую. Квадратную.

Внезапно оказалось, что перед нами в воздухе парит дурацкая картина.

Картина вращалась преграждая путь орде теней. Глаза на лице Вельветового Иисуса горели белым огнем. Он открыл рот и испустил нечеловеческий рев.

Вельветовый Иисус стоял перед Человеком-Тенью слева от меня. Его глаза выстрелили лазерами.

Человек-Тень взорвался.

Глаза полыхнули огнем снова. Еще один Человек-Тень оставил этот мир. Картина повернулась в воздухе и мы упали в грязь. Лучи белого света полыхнули налево, затем направо, прореживая ряды теней, прошивая темноту ярким светом, который был не менее ужасен, чем тьма, бело-синий свет, который, как я знал, ослепил бы меня если бы я глядел на него слишком долго. Ужасный свет пожирал теней с отвратительно праведной мощью, которая заставила меня их пожалеть. Я внезапно понял, что почувствовали ученые Манхэттенского проекта, когда они в первый раз увидели ядерный взрыв, засвидетельствовавший мощь того, что они выпустили в этот мир, свет, отражение которого от песка было достаточно ярким, чтобы ослепить человека в темных очках. Сила, настолько удивительная, что стала отвратительной.

И затем, остался только один Человек-Тень, мой Человек-Тень, тот что стоял передо мной и уничтожил руку Эми, или сделал так, что она перестала существовать.

Вельветовый Иисус подобрался в Человеку-Тени и закружился позади него. Картина визжала как животное, рот нарисованного Иисуса широко распахнулся. Картина метнулась к Человеку-Тени.

И Вельветовый Иисус откусил ему голову.

Тело Человека-Тени испарилось как облако автомобильного выхлопа.

Потом произошла вспышка, такая яркая, что я не смог прикрыть глаза, чтобы защититься от нее, потому что они были уже закрыты, но свет проник сквозь веки к сетчатке глаза, сжигая все внутри меня. Глухой удар о землю, ударная волна, рябью прошедшая по всей реальности. Картина исчезла. Мехомат взорвался маленькой сверхновой звездой синего света.

Я не знаю, как я очутился на спине, но я лежал, смотрел в тихие, серые облака и пытался мигнуть, чтобы убрать пятна из глаз. Вокруг стояла тишина.

Надо мной возник Джон. Он сказал, «Когда напишут продолжение Библии, эта хреновина определенно должна туда попасть.»

В ушах звенело. Звенели вообще все мои чувства. Перегрузка. Тогда Джон поднял меня на ноги и сказал : «Глянь! Глянь на то лицо.»

Он указывал на одного из оставшихся в живых зараженных работников ОПНИК, я даже не знал что один из них стоял там, когда мир застыл. Он бежал к нам и уже огибал горящий грузовик. Она достиг бы Эми примерно через три секунды, если бы Джон не остановил время Соевым Соусом. Я подошел к зараженному космонавту. Его глаза были похожи на пару фальшфееров, шипящих, потрескивающих и тлеющих белым светом.

Паразиты горели.

Горели все паразиты - по крайней мере те, что находились вокруг нас. Белые, потрескивающие булавочные головки света мерцали на зараженных космонавтах, шипящие звуки поджаривающихся пауков, заполняли сверхъестественную тишину в этом застывшем мире.

Затем огни мигнули, один за другим, шипение плоти постепенно затихло, последний из паразитов вокруг умер. Люди, в которых они жили, не проснутся внезапно здоровыми, - хэппиэнды никогда не случаются в Неназваном. Когда время пойдет, они они распадутся, мертвые. Но они были свободны. И они не были бы угрозой для нас.

В наступившем безмолвии я сказал: «Мужик, мне надо вздремнуть."

Я осмотрел застывшее сражение, никто из вовлеченных в него так и не узнает, насколько переломные события произошли в бесконечности между двумя тиками часов. «Что теперь?»

Джон осмотрел пейзаж и сказал: «Мы просто должны убраться с дороги, так? Время снова пойдет, военные поймут, что все зомби уничтожены, они прекратят палить, а затем дадут нам всем медали.»

— Эми все еще на открытом пространстве. Если я стану так, чтобы я толкнуть ее когда время пойдет, мы упадем в канаву, так?

— Ну, я думаю, да. Попытайся не сломать ей шею.

— Иди вниз и приготовься нас ловить.

Джон спрыгнул в канаву, оглядел Фальконера, в которого попали несколько раз. Он, конечно, выглядел мертвым, потому что не двигался, но вокруг вообще ничто не двигалось, так что мы не могли сказать наверняка. Я подошел к Эми, ее застывшие руки были протянуты ко мне так, как будто пытались меня оттолкнуть.

Что-то ударило меня в грудь.

На самом деле, это я наткнулся на что-то. На что-то застывшее в воздухе, маленькое и острое.

Пуля.

В дюйм длиной и толщиной с карандаш. Вылетевшая из ствола какого-то из кучи орудий, которыми ощетинилась линия зеленых БТР позади меня.

Просчитать ее траекторию было несложно. Прямо в сердце Эми. В безумном тумане боя с зомби какой-то парень - вероятно завербовавшийся чтобы оплатить себе высшее образование - выстрелил в фигуру, машущую руками рядом с канавой. И выстрел был чудо как хорош. Он бы попал прямо в нее.

Джон увидел, как я застыл там, разинув рот, смотря на застывший снаряд, небольшой гарант смерти в медной оболочке, висящий в воздухе приблизительно в двух с половиной метрах от Эми. Джон глянул на пулю, на замершую Эми, и ему не понадобился я, чтобы пробормотать: «Прямо в нее», хотя я бы все равно это сказал.

— Хорошо, хорошо. Давай подумаем. Что, если мы... - начал Джон.

— Один из нас должен умереть.

— Ну, это не обязательно.

— Или она пройдет сквозь ее сердце или сквозь сердце одного из нас, стоящего перед ней, и позволяющего это сделать.

— Херня. Это не обязательно должно быть твое сердце. Ты можешь, например повернуться боком, подставить бицепс, и получить пулю в руку, поставленную перед собой.

— Такая пуля как эта... Джон, ее скорость 800 метров в секунду. Ее сделали так, чтобы пробивать каски и бронежилеты военных. Она раздробит кость, разорвет легкие и достанет до сердца, так или иначе.

— Ты этого не знаешь...

— Я знаю, потому что Маркони был прав. Я знал, что он окажется прав. Им все еще нужна гребаная жертва. Иначе это не закончится. Это - как счет, и он должен быть оплачен. Кто-то должен умереть.

— Прекрасно. И жертвой буду я.

— Нет, у тебя не выйдет.

— Дэйв...

— Ты что не понимаешь - здесь есть определенная система... ну, просто подумай об этом. Это должен быть я. Это правильно. Это вписывается в ход событий. Ты сказал, что время не потечет снова, пока мы не сделаем то, что мы, как предполагается, должны. Если перед этой пулей станешь ты, мы останемся тут навсегда. Время не пойдет, пока этого не сделаю я.

— Прекрасно. И пусть себе стоит. Мы пойдем куда-нибудь. Куда захотим. Справим нужду со Статуи Свободы. Пересечем пешком океан и попадем в Париж с застывшими туристами. Мы получили все время в мире и мы используем его. Мы объедем весь мир, ты и я.

Я покачал головой. «И оставим тут эту штуку, замершую перед ее сердцем. Зная, что мир может прийти в движение в любую секунду? Нет, я никогда не смогу расслабится, зная это. Мы будем где нибудь с той стороны планеты, когда она внезапно получит пулю в сердце и умрет здесь в одиночестве, взывая ко мне. И ее последней мыслью станет вопрос где я? Нет. Я потратил всю свою жизнь, чтобы отложить то, что как я знал, должен сделать. Хватит.

— Ну и пошел ты.

— Ага. Пошел.

— Погоди! Ты можешь оставить записку. Ну как прощальную записку для нее.

— Мне не на чем написать.

— У тебя есть содержимое своего тела. Напиши на асфальте. Своим дерьмом.

Я уставился на него. «Да, Джон, давай сделаем это последним воспоминанием Эми обо мне. Я имею в виду, как только время пойдет снова, все это просто появится перед ней. То есть с ее точки зрения, она поднялась сюда, потом мерцание в глазах, а потом внезапно перед ней появляюсь мертвый я, и надпись "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, МАЛЫШ" на асфальте, выполненная размазанным человеческим дерьмом."

— О, боже, сделай это! Ты будешь легендой!

Он засмеялся. Засмеялся и я.

— Пока, мужик, - сказал я Джону.

— Просто... просто подожди, ок? Спешить ведь некуда. Есть целый список вещей, которые я должен тебе сперва сказать...

— Нет, нет. Действительно нет. Что бы ты не думал мне наговорить, я уже все это знаю. Поверь мне. Просто... если ты выберешься отсюда, не...

Я подумал и покачал головой.

— Просто не трать себя впустую. Ты понимаешь?

Он почти незаметно кивнул.

Я кивнул на Эми и сказал: «И позаботься о ней.»

— Она сама заботится о себе, если ты не заметил. Увидимся с другой стороны.

— Ага, - я так не думал, - У тебя есть телефон?

— У меня твой телефон. Хочешь, чтобы я кому-то позвонил?

— Нет. Тебе нужно снять видео. Как только время начнет двигаться я имею ввиду.

У меня было чувство, что время запустится, как только я встану в нужную позицию. «Давай сделаем это.»

Я глубоко вдохнул в последний раз, я фигурировал и встал приблизительно в полуметре от пули, ее острый наконечник был направлен прямо мне в грудь. Меня застрелили прежде, чем это причинило мне хоть какую-то боль. Впрочем, у меня было ощущение, что я так этого и не почувствую. Я подумал, что существует большой шанс на то, что эта пуля пройдет насквозь, пробив и грудь и мягкие ткани и позвоночник. Но тогда она поменяет свою траекторию или разобьется на осколки. Это должна быть легкая смерть.

Я сжался, пытаясь сделать мое тело тяжелее, как будто это имело значение. Я уставился на снаряд, ждущий, пока течение времени возобновится. Я начал беспокоиться и покрутил пальцем. «Ну же. Заводи часы, черт тебя дери."

В последнюю секунду перед тем как время возобновило ход и пуля ринулась вперед, я заметил оранжевое пятно, оторвавшееся от земли. Я повернулся...

Жертвоприношение

Каждая частичка пространства вокруг меня взорвалась шумом: лязг оружия и вой ветра, я ощутил запах дыма в своих ноздрях.

Прямо передо мной появилось оранжевое пятно, взвившееся и пронесшееся по воздуху. Затем раздался визг и звук падения, Молли упала окровавленная к моим ногам.

Эми все еще кричала "НЕ СТРЕЛЯ..." солдатам, заканчивая свой крик, начатый до Большой Паузы, ее слова терялись в общем хаосе. Перед нею мгновенно материализовался я, ей должно быть показалось что я телепортировался. А на земле передо мной валялась Молли.

Я повернулся, как фигов посланник любви, обхватил Эми, и увлек вниз, зацепив ее очки. Оружие гремело позади нас, я вытянул шею и покрутил головой, увидев как армия зараженных Теннета, как я и думал, просто упала замертво на месте, как марионетки, нити которых были оборваны одновременно. Управляющие ими паразиты были сожжены до тла.

Мучительные минуты тянулись и тянулись, мы лежали на земле, а вокруг нас продолжался огонь, злющие солдаты отрабатывали свою зарплату. Пули рикошетили от тротуара и свистели над нами. Но медленно, один БМП за другим получали команду на прекращение огня. Зулусы были побеждены.

Эми вырывалась и осыпала меня проклятиями, она выбралась из канавы и подбежала к Молли.

Она упала перед ней на колени и закричала, прижавшись к собаке лицом.

Я медленно встал, махая солдатам руками, так же как это делала Эми в прошлый раз. Поблизости я увидел изрешеченный пулями рукав одного из черных космических скафандров, схватил его и махнул им как флагом.

Они не стреляли.

Я подошел к Эми и Молли. Собака не плакала или выла, слава богу, я думаю никто из нас не знал бы что с этим делать. Она лежала тихо, ее глаза оставались закрытыми. Она даже ничего не почувствовала.

Молли могла двигаться, когда остальной мир замер, она могла двигаться в поставленном на паузу мире так же как я или Джон, и я сомневался, что когда-либо узнаю о ней что-нибудь помимо того факта, что существует куча всего об этом животном, чего я никогда не узнаю. Когда время замерло, она прибежала оттуда где была, и она бежала с такой скоростью, с какой несли ее лапы, зная, где она должна была быть и что она должна была сделать. И то, что она должна была сделать, разрушило мой чертов шанс на мгновение стать героем.

Мы упали на колени там, в холоде, и наконец кто-то обратился к нам. Это был солдат и у меня появилось ощущение, что он нарушил приказ. Он появился из люка наверху одного из БМП и что-то нам прокричал. Я не услышал что, но я просто показал ему пустые руки и сказал: «Мы не вооружены».

И если, так или иначе, кричащая девочка у моих ног и я все еще были похожи на зомби, то Джон окончательно его убедил, так как он выглядел очень по-человечески - и делал явно не зомби-работу - снимал все что происходило вокруг на сотовый.

Солдат вылез из БМП, спрыгнул на землю и пересек баррикаду.

Видишь, малыш, вот так тебя в кино и сожрали бы.

Я услышал, как по шоссе позади нас приближались автомобили беженцев из Неназываемого, которые, по-видимому остановились, сбившись в толпу в Мертвой Зоне позади нас, услышав как впереди разразилась Третья мировая. Но теперь они приблизились, на пикапах, мотоциклах-внедорожниках и вездеходах, двигаясь по правилам дорожного движения, что редко случается с зомби.

Никто по другую сторону баррикад не испугался и не открыл огонь. Чары были разрушены. Эми что-то шептала Молли, поглаживая ее мех. Я стоял рядом с Эми, моя рука лежала на ее плече, и смотрел вниз на нее и на Молли. На дороге рядом со мной появились ботинки, я скользнул глазами выше по серым камуфляжным штанам и черным наколенникам. Угрожающе выглядящий автомат был направлен на землю, рука в перчатке на лежала прикладе, палец не касался спускового курка.

Солдат сказал: «Сэр! Пожалуйста, назовите себя.»

— Меня зовут Дэвид Вонг. Я не зомби или не заражен никакой болезнью, с зомби-симптомами безотносительно той чуши, которую вам сообщило командование.

Солдат что-то показал жестами приближающимся БМП и спросил: «Вы сбежали из города? Там есть кто-нибудь не зараженный?"

Я на мгновение задемался, изучая лицо Эми, сглотнул и сказал: «Насколько я знаю, в городе никто не заражен. Эффекты вспышки был чрезвычайно преувеличен.»

— ПРЕКРАТИТЕ СНИМАТЬ, СЭР! СЭР!

Джон повиновался, и засунул телефон в карман. Он сказал: «Вы можете конфисковать телефон, если хотите. Копия видео в настоящее время все равно находится на моем веб-сайте. Вы можете попытаться убрать его, как я полагаю, но он находится на сервере в Украине. Удачи.»

Из-за первого парня осторожно приблизились другие солдаты, и в зомби-фильме Молли обязательно вернулась бы к жизни, укусила одного из них, и потом все бы пошло к черту. Но это было не зомби-фильм, Молли осталась, там же где и была, и ее кровь остывала на тротуаре.

Снова заморосил холодный дождь. Джон снял куртку и прикрыл ею Молли, чтобы она не лежала под дождем. Хотя я знал, что скорее всего он сделал это для Эми.

Один из солдат позади первого парня, очевидно медик, сказал, «Кому-либо нужна медицинская помощь?»

— Нет. Мы в порядке, - сказал Джон.

И тогда слева от меня, из канавы, раздался разъяренный голос: «ЭЙ, АЛЁ! В меня всадили три пули и я валяюсь в гребаной полузамерзшей воде. Может поможет кто?»

Мы поняли что сделали только после, потому что должны были, фактически, запретить себе смотреть телевизор на некоторое время. Видеоклип о том как маленькая, рыжеволосая девочка, плачет под дождем о застреленной собаке, был загружен 18 миллионов раз с одного только YouTube за следующий месяц. А еще его крутили по Си-эн-эн, Фокс Ньюс, Би-би-си, Аль-Джазира, по всем трем широковещательным сетям, повсюду. Эми не выдержала бы его постоянного просмотра, а он был повсюду еще долго .

Если бы там полег я, всем было бы насрать. Толстый, здоровый парень в зеленом тюремном костюме со странной репутацией? Те, кто все еще призывал к крови позже, те кто говорил о необнаруживаемой инфекции и об изоляции - и это если не об уничтожении - города, у них бы все еще был шанс. Аналогично, если это был Джон, Фальконер, или Оуэн. Они бы обязательно вылили бы на него ушат с дерьмом, утверждали бы, что труп заражен и что он убил дюжину сирот прежде чем получил пулю. Это было бы просто еще одно тело на улице.

Но никто не мог привести доводы против собаки.

Верный пес, жертвующий собой, чтобы спасти хозяина, истекающий кровью там, под дождем. Теперь добавьте ко всему этому маленькую девочку, стоящую на коленях над ней - хозяйка собаки, которой предназначалась пуля - выглядящая настолько милой, как будто она сделана из котят. Эта картина охладила жажду крови в мире как будто окунув его в ведро воды со льдом. Прекрасный, неоспоримый символ того, как невинные платят за необузданную паранойю.

Восхваление

Джон завернул Молли в куртку и положил ее на заднее сиденье пикапа, который пригнал сюда Теннет. Образовалась толпа, и БМП выстроились в линию бампер к бамперу вниз по шоссе, это было как эхо дня вспышки. Мы двигались в обратном направлении, назад в город. На некотором расстоянии от нас от больницы в небо поднимался столб дыма. Мы миновали дом, у которого выгружал из грузовика чемоданы какой-то парень, оглядывающий беспорядок вокруг, как будто он только что вернулся с двухнедельных каникул, задаваясь вопросом, что тут, блядь, произошло пока его не было.

Мы поехали ко мне, точнее к обугленным остаткам моего дома. Эми была расстроена при его виде, но Джон сказал, что мы на самом деле сами его сожгли.

Я устал до чертиков, но было еще одно последнее дело, о котором надо было необходимо позаботиться и нет никакого способа его отложить. Я взял лопатку, валяющуюся во дворе начал рыть могилу для Молли, периодически меняясь с Джоном. Дождь падал нам на плечи. Температура упала до пяти градусов, но Эми все время была тут, дрожа и наблюдая за нами.

Я положил Молли в землю, и Джон вызвался сказать прощальную речь:

— Это - Молли. Она была хорошей собакой. И когда я говорю "хорошая собака", я не имею в виду не то, что обычно имеют ввиду люди, когда говорят о собаке, типа "никогда не гадила на пол" или "никогда не кусала детей". Нет, я говорю о собаке, которая умерла, спасая Эми жизнь. По моим грубым подсчетам - полдюжины раз Молли спасала жизнь кому либо из нас. Сколько собак может похвастаться этим? Черт, да сколько людей может это сказать? Один раз Дэйв лежал в горящем здании, и Молли спасла его, сев за руль автомобиля и проломив стену. Думаю для нее это было довольно сложно.

— Во всяком случае Молли умерла так, как умирает все действительно хорошее: быстро, жестко, и без всякой видимой причины. Говорят, что даже при том, что часто кажется, что бог действительно, абсолютно не имеет понятия о том, что здесь происходит - это просто иллюзия и он на самом деле заботится, и все в конце концов - лишь часть его плана, в том числе и создание иллюзии отсутствия опеки. Хотя ту цель, которой все это служит, я не могу себе даже представить. Я думаю, что бог, видимо, решил забрать Молли себе и не могу его в этом винить.

— Ну, бог, теперь ты забрал свою собаку назад, как я понимаю. Мы отпускаем Молли в собачий Рай, который, вероятно, лучше чем обычный рай, как я понимаю. Аминь.

Эми и я повторили: "Аминь" и я заметил, что она снова заплакала и почувствовал себя совершенно беспомощным - я не мог это прекратить. Она прижалась лицом к моей груди, и я погладил ее по запутанным, влажным рыжим волосам.

— Давайте найдем крышу, - сказал я.

— Давайте найдем кровать, - сказала Эми.

Мы ушли от руин моего бывшего дома вместе, и Джон сказал, «Подождите, а что, если Теннет устроил все это, как некоторую тщательно продуманную терапию?»

Эпилог

Это было двадцать второго декабря, или Пред-пред-пред-рождество, как его раздраженно называл Джон. Я был один, глядел из кухонного окна дешевого и практически пустого дома на колесах, предоставленного министерством чрезвычайных ситуациях. Единственная рождественская открытка лежала на кухонном столе рядом со мной, поверх разорванного конверта.

Дом поставлялся с мебелью, но диван так вонял, что мы вытащили его во двор. Я думаю, этот трейлер раньше предоставлял убежище пострадавшим после урагана в Новом Орлеане, и заплесневел. В углу гостиной стояла наша рождественская елка - пластмассовое дерево сантиметров в шестьдесят в высоту, с глазами навыкате и механическим ртом. Джон нашел ее в благотворительном магазине, в ее основание был вмонтирован ящик с динамиком, и, как я думаю, первоначально предполагалось что эта штука читает юмористический рождественский рэп, когда мимо кто-то проходит. Однако, когда мы вставили батарейки рот распахнулся, застрял и издавал высокий, электронный крик искаженной обратной связи, пока мы не выдрали батарейки.

Под деревом лежал рождественский подарок Джона - нечто, в форма чего очень напоминала арбалет.

У меня было чувство, что потребуются годы, чтобы разобраться в вихре лжи, смазавшей инцидент, который средства массовой информации в результате назвали "Вспышка "Зулу". Согласие было достигнуто на том, что менее 70 человек заразились болезнетворным микроорганизмом, который, как они решили, был некоторым редким видом коровьей губчатой энцефалопатии, вызванной потреблением белка-приона, попавшего в колбасу. Таким образом, список убитых состоял из, согласно заключительному отчету ЦКЗ, 68 умерших от "Зулу" и 406 умерших от массовой истерии и последовавшей вспышки насилия.

Множество людей из Неназываемого выступили с оспариванием этих отчетов, как и множество других людей. Появилась сотня различных версий и таким образом, общественность просто поверила тому, что им сказали парни в костюмах. В конце-концов если Они не могут чего-либо скрыть, Они просто закручивают вокруг этого снежную бурю противоречивых историй. И мир в конечном счете сдается и идет дальше. Это как с конвертами сибирской язвы после 9/11.

Хорошо. Как бы то ни было. Все что осталось - наблюдать не произойдет ли еще одна вспышка, может в другом городе. И ничего больше.

Снег медленно падал на небольшой деревянный крест, который мы установили на могиле Молли. Каждый раз когда он попадался мне на глаза, я предлагал заменить его небольшим полумесяцем со звездой, так, чтобы мои соседи думали что моя собака умерла практикуя мусульманство. Я ждал звонка Эми, но вместо этого я услышал стук в дверь. Я предположил, что это репортер, что слегка меня прибодрило, так как у меня появилось хобби выдавать различные версии без разбора каждому кто желал со мной об этом поговорить. Почему остальным можно развлекаться подобным образом, а мне нет?

Но когда я открыл дверь, я увидел что за ней стоит детектив Ланс Фальконер в черной водолазке с таким видом как будто он сошел с обложки GQ. Мне потребовалась секунда, чтобы заметить костыли.

Я сказал ему из гостиной: «О, да вы постучали. Обычно вы просто входите."

— Я провел пять недель в больнице, Вонг. У меня нет настроения.

— Счастливого Пред-пред-пред-рождества.

— Чего?

— У меня тут в духовке несколько замороженных такито. Хочешь?

— Да я даже не знаю что это. Слушай, я не буду тратить твое время попусту. Я созвонился со своим агентом, мы говорили о книге на тему Инцидента "Зулу" и он сообщил мне что сейчас об этом пишут не меньше тринадцати книг.

— Да, я знаю. Одну пишет Маркони - она будет лучшей. Хотя я должен признать, что больше всего я хочу прочитать ту, которую напишет Оуэн.

— И еще одну пишешь ты.

— Ну, на самом деле, Эми. Она - настоящий автор. А мое имя просто будет на обложке.

— Ну я думаю, - оставаясь терпеливым, сказал он, - это отлично, что книг много, так как они написаны с различных точек зрения. Но твоя и моя - в основном совпадут. Часть пути мы прошли вместе.

— Хм. Ну я вообще-то это заметил.

— И им не нужна моя, потому что у них уже есть твоя.

— А, ну да. Я имел ввиду, надо было двигаться шустрее, чтобы заключить сделку.

— Я был в больнице, и восстанавливался после того как меня обстреляли из того чертового пулемета.

— Ах, ну да, ну да...

— И я могу и не надеяться, что ты передумаешь?

— Детектив, я хочу, чтобы ты применил свои детективные способности и обнаружил тот факт, что я живу в этом ебучем трейлере МЧС. Видеомагазин открылся обратно всего две недели назад. За все это время я не получил ни цента зарплаты. Я вернулся на работу и первым моим клиентом стал Джимми Дюпре, вернувший свою копию Основного инстинкта 2. Я думаю он хотел получить свой залог, но когда я пришел туда утром, там не было даже сейфа. И ему это не понравилось.

— Я думал, правительство создало какой-то фонд для пострадавших...

— Он есть, и возможно на днях я действительно получу по почте чек в обмен на те восемь тысяч форм, которые мне пришлось заполнить. Но они не выдадут мне его, пока не увидят, что я пишу в книге. Они хотят увидеть, что я расскажу, если ты понимаешь о чем я.

— И что ты собираешься рассказать?

— Я собираюсь рассказать самую дурацкую версию того что произошло, из тех что я смогу придумать. Чтобы люди, прочитавшие ее имели вид: "Что это за хрень я прочитал?".

Он кивнул. «У меня есть материал, доступа к которому у тебя нет. Я получил расшифровку стенограммы бесед по радио между пилотами. И еще кое-какой материал, до которого ты не в состоянии добраться.»

— Я не против соавторства.

— Я буду сотрудничать только при одном условии. Ты представишь меня настолько крутым, насколько это возможно. Все героические штампы. Если сделаешь все правильно, я должен быть крут как яйца.

— Это я могу.

— И дай мне крутое имя. И еще сделай меня красавцем.

— Договорились.

— И скажи, что я вожу Порше.

— Что? И где ж ты взял Порше на свою-то зарплату полицейского?

— Не суть, я хочу быть крутым. Алекс Кросс водит такой. И Лукас Дэвенпорт тоже.

— Это что, все полицейские, которых ты знаешь?

Он двинулся к двери, с костылями он ходил более плавно чем я на своих двоих. По пути он развернулся и сказал: «И не заставляй меня пороть всякую херню, быть милым или выглядеть глупо. А теперь, извини, мне надо сходить в салон, чтобы выправить лобковые волосы и покрасить их в белый так, чтобы мой хуй был похож на Санту». Он закрыл дверь, и громко перднув, отправился к своему автомобилю.

Я пошел вынуть такитос из духовки, позволил им остыть и вернулся обратно к кухонному окну. Новый мерцающий Порше Фальконера развернулся у меня во дворе, и исчез в дали улицы, выбросив снег из-под колес. На самом деле, сейчас, когда я рассмотрел его, я почти уверен, что это был Феррари. Я съел такито.

Пока я жевал, свет позади меня изменился. На поверхности кухонного прилавка выросла тень.

У меня было время, чтобы заметить, что у тени не было левой руки. Она заговорила.

— Эй!

— Я обернулся и увидел бледную кожу, веснушки и рыжие волосы.

— Ох! Эй! Я ждал, что ты позвонишь, - сказал я.

— Джон подобрал меня на автобусной станции, пока ты делал покупки.

— Счастливого...

Эми прервала, обвив руками мои ребра, и сжав их так, как будто пыталась меня раздавить.

— Я принесла кексы! Я оставила их за...

Была моя очередь прервать ее, стянув ее рубашку через голову.

— ...дверью. Выпьем по чашечке кофе по-кубински попозже?

— Обязательно, обязательно, - сказал я, расстегивая молнию на ее штанах.

— Господи, Дэвид, они никогда не перестанут мне звонить. Я поменяла номер, но репортеры нашли новый два дня спустя. Когда это закончится? Когда все вернется на круги своя?

Кто знает? Пока она договорила до последнего вопросительного знака, мы оба разделись.

Я дремал, напротив меня свернувшись лежала Эми в трениках и футболке, которую она носила как пижаму. Она читала Рождественскую открытку, которая лежала на моем столе.

— Когда это пришло?

— Пару дней назад, - пробормотал я.

На открытке была нарисована праздничная рождественская сценка со надписью "С рождеством Христовым" по-испански. Волшебным красным маркером внутри было написано:

ВЕСЕЛОГО РОЖДЕСТВА УОЛТУ, ЭМИ И СОБАКЕ

Обратного адреса не было.

Так мило! Она так же плохо запоминает имена как и ты.

— Ммм...

— Дэвид? - сказала Эми.

— Хмммммм?

— Я не помню говорила ли тебе, но я кое с кем встречаюсь.

— Ммм. Хорошо. Он красивый?

— Я имею ввиду консультанта. Он лечит посттравматический синдром и все такое.

— О. Хорошо. Это и правда хорошо. Дай мне знать, если он... ну.... окажется суперзлодеем.

Я снова задремал.

— Дэвид?

— Хм? Что? Уже утро?

— Ты хоть раз жалел о том что знаешь все это? Ну если бы ты мог просто стереть все это из мозга и стать похожим на всех остальных?

— Конечно. Хотя на самом деле... нет. Потому, что если бы кто-то пришел и предложил мне шанс, если бы он сказал мне, что я могу принять таблетку и забыть все это, я не сделал бы этого. Я бы побоялся, что все хорошее также забудется. Как если бы я просто все это придумал... но тогда может я придумал и тебя.

— Я не говорю, что ты это все придумал.

— Именно это ты бы и сказала, если б была плодом моего воображения.

— Хорошо, давай спать.

— Эй, ты сама начала.

Тишина. Я начал уплывать.

— Я перечитала последнюю книгу Маркони, и там есть кусочек который всегда меня поражает. Он говорит, что количество проявлений вселенной, которые может испытать человек, статистически равно нулю. Есть огромная вселенная, триллионы триллионов миль пустого пространства между галактиками и всем, и все что человек может почувствовать - небольшой туннель несколько метров шириной и несколько метров длиной перед нашими глазами. Таким образом, он говорит, что на самом деле мы живем не во вселенной, мы живем в нашей голове. Все, что мы можем видеть, походит на расплывчатое крошечное отверстие в повязке на глаза, а остальное дополняется воображением. И вне зависимости от того, что мы думаем о мире, считаем мы его добрым или жестоким, холодным или горячим, мокрым или сухим, большим или маленьким, он весь находится в голове и нигде более, - сказала Эми.

Некоторое время мы лежали в тишине. Наконец, я сказал: «Ну это не так и плохо, если, конечно, это правда?"

В ответ донеслось легкое похрапывание.

Авторы

Персонаж "Джон" - придумка моего "друга" и давнего «партнера по письму», популярного интернет-обозревателя Мака Лести. Мак позволил мне использовать персонаж и потребовал в обмен ничто иное как, по крайней мере одну сцену в книге, где будет происходить прыжок с трамплином, наряду с лицензионными отчислениями за каждый раз, когда его имя будет использовано в печати (именно поэтому я часто строю предложения так, чтобы избежать использования его полного имени). Вы можете найти колонки Мака на тему привычек, родительских обязанностей и ошибок на комедийном сайте CRACKED.com, под именем пользователя JOHN CHEESE. Если, конечно, вы не читаете пыльную копию этой книги спустя сто лет после ее написания, и если Cracked.com или Интернет вообще все еще существуют. Все, что я знаю, - то, что Мак, я и все остальные вовлеченные в публикацию этой книги будем уже давно мертвы, а лицензионные платежи пойдут моим неблагодарным наследникам, которые, конечно, потратят их на какие-то футуристические космические наркотики.

Также, я должен поблагодарить Джека О'Брайена, Орена Кацева и все остальное мое начальство на Cracked.com, которые так или иначе поддерживали меня в этом, и чьи кости пылятся в могиле в 2112 году.

Кроме того, я хочу упомянуть, легендарного создателя фильмов ужасов Дона Коскарелли, который так превратил в фильм первую книгу и затащил в него культового классического, номинированного на Оскар Пола Джиамати, таким образом возможно избавив меня от необходимости продолжать работать на настоящей работе. Не обвиняйте его, если я успешно справлюсь с задачей саморазрушения, это все равно произошло бы так или иначе.

И наконец я должен благодарить свою жену, она - единственная причина, по которой я вообще что-либо делаю.