Еще один фантастический мир (3)

— Вы, что-нибудь ищете, товар… миси… мис?

— Какая у вас здесь самая большая газета?

— Чего? — в один голос спросили все трое мужчин, находящихся в комнате.

— Я спрашиваю, какая у вас здесь самая большая газета!

— А… «Пролетарий», наверное, — после довольно долгого размышления ответил один из милиционеров.

Получив ответ, Жаннет застучала по клавишам плоской печатной машинки. После чего опять схватилась за коробочку, управляющую стрелкой, на несколько минут уставилась в экран после чего произнесла.

— Понятненько, проспект Ивана Иванова, 3. Юр, запомнил?

— А, что?

— Пошли!

— Куда?

Но Жаннет уже взлетела из кресла с твердым намерением исчезнуть из этой комнаты, прихватив с собой Шуса. Она схватила его за рукав рубашки и с чудовищной силой потащила за собой, оставив защитников правопорядка недоуменно чесать макушки.

Остановилась Жаннет, только вылетев на улицу.

— Жаннет, ты куда собралась? — отдышавшись, спросил Шус.

— Разве ты не слышал? В редакцию «Пролетария»!

— Зачем тебе в какую-то идиотскую газету или что это там еще?!

— А ты подумай. Хоть иногда надо напрягать мозги.

— Да с какой это стати я должен их напрягать?! К тому же это подождет. Как ты собираешься добраться неизвестно куда в совершенно незнакомом городе?!!

— Ты же стоял у меня над душой у сопел в ухо, пока я лазала по Интернету? Ты что, стоял с закрытыми глазами?

— Прости, но я абсолютно не понял, что ты там делаешь.

Жаннет глубоко вздохнула и посмотрела на Шуса взглядом, говорящим: «ну как можно быть таким чертовым ничего не понимающим идиотом». После чего, впрочем, все-таки решила объяснить:

— Я вызвала такси.

— Чего?

— Ну, такие автомобили желтого цвета с черными ромбиками, на которых ездят за деньги.

— А эти…

Шус решил не спрашивать, как именно она его вызвала. Во-первых, он подозревал, что скорее всего Жаннет не ответит на этот вопрос, либо рассыплется яростной тирадой, переполненной непонятными словами. Во-вторых, он сам построил пару теорий на этот счет.

«Во имя всех богов, как же здесь холодно», — подумал про себя Шус. Он решил оглядеться. Впрочем, смотреть было особенно не на что. Фонари хоть и были, но стояли чуть ли не в полукилометре друг от друга. Под одним из них они и стояли. За спиной, на фоне почти черного неба выделялся еще более темный силуэт башни гостинцы. Лишь изредка яркими бельмами светились окна. Спереди простиралась неопределенная тьма, из которой теоретически должен был приехать автомобиль желтого цвета. Под ногами скрипел снег, по крайней мере, Шус надеялся, что это снег, а например, не крылья жуков или кости мелких животных. Но это было маловероятно, учитывая, что сверху падал именно снег. «Черт, будь проклята эта Жаннет», — начало зреть негодование в мозгу Шуса, — «конечно, здорово, что она купила теплые сапоги и куртки, но почему она забыла о шапках?! Да я бы сейчас даже от платка, пусть даже носового и использованного не отказался бы!». Шус попытался спрятать голову в воротник куртки, так же, как воробьи прячут голову в теплые перья, но у него, в отличие от воробьев, шея была подлиннее и менее гибкая.

Тут слух Шуса привлек какой-то глухой удар. Он повернулся на источник звука. Над сугробом под фонарным столбом кружило облачко снежной пыли. Когда пыль улеглась, Шус с ужасом осознал, что причиной шума оказался хладный труп вороны, ну, или кого-то очень на нее похожего.

«По-видимому бедная птица околела прямо в полете!» — заключил Шус. — «Интересно, а что понесло это глупое животное в небо в такой мороз?»

Это происшествие оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Шуса. Уж очень не хотелось ему разделить печальную судьбу пернатой.

— Жаннет, а почему бы нам не подождать твоего такси внутри, а не снаружи?

— А ты что, замерз?

— Да я просто околел. Этот мороз скоро доберется до моего спинного мозга!

— Раньше бы сказал, что терпел-то?

— А ты не замерзла?!!

— Да я как-то не заметила.

— Да ты человек вообще?

Жаннет уже собралась ответить этому наглецу, как вдруг их обоих привлек хруст ломающихся снежинок.

— А вот наверное и такси! — радостно провозгласила Жаннет.

— Надеюсь.

Впрочем, надежды Шуса отогреться оказались напрасными. В такси было не намного теплее, чем снаружи, разве что сквозняк был поменьше и снег на голову не падал. К тому же Шуса мучило любопытство и он хотел тут же его удовлетворить, но Жаннет остановила его на полуслове. Конечно, он понимал, что вознице автомобиля совсем не обязательно знать об их планах, но ехать не только в холоде, но еще и в тишине было совсем тяжко.

Поездка заняла минут десять, не больше. Таксист несся по улицам на максимальной скорости, пренебрегая светофорами.

— Жаннет теперь можно спросить? — поинтересовался Шус, когда она расплатилась с возницей и тот укатил в неизвестном направлении.

— Ну, спрашивай.

— Во-первых почему ты оставила тот документ в милиции? Конечно, может ты и забыла, хотя…

— Ничего я не забывала. Я специально его оставила.

— Да, я так и подумал. Но вопрос в другом. Разве эта бумага не опасна для… ну, в общем, для того чиновника, у которого мы были на предыдущей планете? Ведь даже если нас не поймают, но мы что-нибудь натворим, это может серьезно повредить ему.

— Ну, во-первых я, и надеюсь, ты, не собираюсь ничего натворить. К тому же, тот документ — фальшивка.

— Что?!

— То, что слышал. Мы написали его, точнее штук десять таких же, вместе с товарищем Скворцовым и вместе же специально допустили несколько грубых ошибок, которые впрочем, дилетант не заметит.

— Но ведь все равно в этих фальшивках фигурирует его имя.

— Ну и что. Имя его ни для кого не составляет секрета. Точнее, оно из ряда тех секретов, которые все, кому надо, знают. Так что подделать документы с его именем не составляет особого труда. К тому же, он достаточно крупный чиновник для того, чтобы не беспокоиться, что его сделают козлом отпущения и в то же время не достаточно крупный, чтобы попасть под горячую руку какой-нибудь действительно большой шишки. К тому же, как я уже сказала, мы не собираемся устраивать ничего такого, что появится в газетах или заставит почесаться секретные службы. Это все, что ты хотел спросить?

— Не совсем.

— Ну, выкладывай.

— Насколько я понимаю, ты решила, что самим лучшим способом что-то сообщить человеку, с которым не можешь связаться — это размесить послание в газете, в надежде, что этот человек прочтет послание.

— Молодец. Иногда, когда ты подумаешь и когда дело касается каких-нибудь абстрактных вещей, ты не такой уж чертов идиот, каким кажешься.

— А-а… — Шус замолчал на полуслове, не зная, то ли злиться на очередное оскорбление, то ли благодарить за комплимент, — я только одного не понимаю. Во-первых, где гарантия, что Втри поймет послание, во-вторых, как сделать так, чтобы его поняла только она, а в-третьих, где гарантия, что она его вообще увидит.

— Ты сказал, что не понимаешь чего-то одного, а задал целых три вопроса.

— Прости.

— Ничего. Итак. Что касается первого и второго — здесь я полагаюсь на тебя. Придумай

что-нибудь. Ну а третье. Здесь мы можем надеяться только на удачу. Впрочем, постараемся увеличить шансы на успех, как только сможем. Теперь ты спросил все, что хотел?

— А-а… ну… нет, не стоит.

— Чего не стоит?

— Жаннет, скажи, зачем ты все это делаешь? Зачем ты помогаешь мне?!

— Мы же с тобой договорились. Все разговоры на душещипательные темы — после того, как все закончится.

— Но…

— Мне повторить?!

— Я просто…

— Заткнись!!! — Жаннет в течении нескольких минут восстанавливала дыхание, после чего продолжила почти спокойным, пусть и слегка обиженным голосом. — Ты был прав, когда сказал, что не стоит. Лучше бы так и молчал, чертов идиот. Ну так ты так и собираешься здесь стоять?

— Нет. Пошли.

Проспект Ивана Иванова почти ничем не отличался от той улицы, на которой они ждали такси. Такой же заметенный снегом, такой же холодный и пустынный. Разве что фонарей малость побольше. Отыскать редакцию газеты тоже не составило труда. Ее окна были единственными, которые светились в это позднее время суток.

Дверь была открыта. Сразу за ней их ждал холл — просторный, хорошо освещенный, абсолютно лишенный живых организмов, больших, чем блохи, с большой мраморной лестницей посредине. Над лестницей висела красная растяжка с метровыми белыми буквами: «Мы пишем лишь правду, во благо народа!».

«Да уж, довольно плохое качество для газетчиков», — промелькнуло в голове Шуса.

Жаннет решительно, широкими шагами направилась к лестнице.

— Ты здесь уже была? — спросил Шус.

— Нет, а почему ты так решил?

— Ты так уверенно идешь…

— А что, можно идти еще куда-то? Здесь никого нет, а та маленькая дверь вряд ли предназначена для посетителей.

Шус не нашел, что возразить и перевел разговор на другую тему:

— Да уж. Неплохое здание отхватила себе эта газета.

— Ну, в этом нет ничего удивительного. Эта газета самая большая, а судя по тому плакату — стопроцентно государственная и идеологически правильная. Логично, что им дали не разваливающуюся хибару.

— Конечно, но все же…

Шус не успел закончить. Пока Шус и Жаннет производили звуковые волны, они успели добраться до второго этажа, на котором почти нос к носу столкнулись с молодым и, судя по его измученному виду, очень много работающим парнем в пиджаке и при галстуке, сбившимся набок. Жаннет взяла переговоры на себя. С налету заявив, что ей нужно поговорить с самым главным и не дав и слово вставить бедному молодому человеку, она потребовала, чтобы тот отвел их к этому самому главному. У парня просто не осталось выбора. Кабинет самого главного находился на третьем этаже. Кабинет секретаря или секретарши, Шус не успел разглядеть, Жаннет пролетела, таща за собой последнего и с разогну чуть ли не высадила дверь.

Самый главный сидел в кожаном, крутящемся кресле, одетый точно так же, как и встреченный ими на лестнице сотрудник этого заведения, и со страдальческим выражением лица разглядывал телевизор, тот что прилагается к компьютеру, вроде бы Жаннет именно так назвала эту штуку. На вид ему было лет шестьдесят, однако складки на лбу старили его лет на двадцать, так что Шус решил, что начальнику этого заведения не больше сорока пяти.

— Что вам… — начал он, оторвавшись от созерцания телевизора.

«Все-таки в это мире люди, похоже, жить не могут без этих штуковин», — подумал Шус.

Жаннет не дала хозяину кабинета договорить.

— Мне нужно, чтобы вы внесли некоторые изменения в завтрашний выпуск вашей газеты, — прямо с порога заявила Жаннет.

— Какие изменения?

— Это детали. Так вы сделаете это?

— Да… постойте. Да кто вы вообще такая и с какой это стати я должен вносить какие-то изменения… — вспомнила, кто здесь начальник, жертва незаконного вторжения.

— Вы хотите знать, кто я такая? — повторила Жаннет, перегнувшись через стол, почти касаясь кончиком своего носа кончика носа потерпевшего.

— Д-да, — уже намного менее уверенно ответил он, вжимаясь в спинку кресла, пытаясь отодвинуться от Жаннет как можно дальше.

— Я Анна Владимировна Ковалькова! — тоном, предполагавшим, что это должно все объяснить, ответила Жаннет.

— Кто?

— Вот!

Жаннет сунула в нос местному начальнику фальшивый документ, вытащенный откуда-то из глубин куртки. Начальник пробежался по нему взглядом, после чего прочел еще пару раз медленнее и, не найдя никакого подвоха, перевел взгляд на Жаннет.

— А что же вам нужно?

— Мне нужно чтобы вы разместили в вашей газете… Ю… Пион, ты уже придумал, что писать?

— Э-э нет, — не сразу откликнулся Шус. Все-таки у него в последнее время стало слишком много имен и он не успевал привыкнуть реагировать на них.

— Ну так думай. Итак. Я хочу, чтобы вы разместили кое-что на первой полосе завтрашнего выпуска газеты

— На первой полосе?! Но это невозможно. Выпуск уже утвержден. Между прочим, вами же. К тому же через пол часа, максимум через час, он должен быть уже в печати!

— Вы уверены, что это невозможно? Напомните, как вас зовут?

— Я… я не говорил своего имени.

— Не беспокойтесь, для нас нет ничего сложного в том, чтобы его узнать.

— Но… но это невозможно.

— Вы уверены? — Жаннет совершенно непонятно откуда достала пачку прямоугольных листочков из почти не рвущейся бумаги только не зеленого цвета, как двойные доллары на — Центавре, а нежно-розового. Это и были стандартные денежные единицы Единого Союза Пролетариев.

«Видно проблемы с каким-то определенным сортом бумаги затронули всю эту вселенную», — подумал Шус.

— Но это правда, невозможно… — совершенно убитым голосом произнесло должностное лицо, искушаемое взяткой.

— Что ж. Очень жаль. Раз вы так несговорчивы, мне придется отступить, — Жаннет решительно развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к двери, — пошли, Пион.

Шус и не думал уходить. Во-первых, он стоял у самой двери, а Жаннет еще до нее не добралась, а во-вторых, он был уверен, что так просто она не сдастся.

В душе или мозгу подкупаемого в этот момент происходила ожесточенная борьба. Складки на его лбу поднялись как Фалкийские горы, а взгляд метался между пачкой денег, как бы невзначай оставленной Жаннет, ее спиной и краем картины, висевшей на противоположной от него стене. Когда Жаннет собралась переступить порог, он сдался.

— Хорошо. я внесу изменения, которые вы просите. Только ответьте мне на один вопрос. Это законно?

— Конечно, — бессовестно соврала Жаннет, почти в то же мгновение опять оказавшись около стола. Вы приняли правильное решение, — с этими словами она положила на стол еще одну пачку денег.

— Так что же вы хотите, чтобы я поместил на первой странице завтрашнего, точнее уже сегодняшнего номера?

«Какой доверчивый человек, мне его жаль», — подумал Шус, — «как вообще можно поверить, что то, за что тебе предлагают гору денег — законно. Хотя это и не удивительно, учитывая, как Жаннет за него взялась. Но, наверное, зря я ему сочувствую. Либо он последний болван, раз поверил, что все в порядке, либо жаден и не может устоять перед двумя худенькими, ну не такими уж худенькими, да и количество нулей…»

От размышлений Шуса отвлек командный окрик Жаннет:

— Ну как, уже придумал, что писать?

— А, еще нет.

— Ну так думай быстрее, кретин. Хоть раз задействуй свои чертовы мозги.

— Вообще-то я их использовал совсем недавно, на улице помнишь?

— Так они у тебя включаются раз в сутки?!

— Ну насколько я помню, они работают все время. Ведь именно они регулируют работу всего организма, разве не так?

— По тебе этого не скажешь…

Жаннет даже не глядя со всей дури стукнула пепельницей, или чем-то очень похожим на нее по руке подкупленного. Он пытался незаметно засунуть одну из пачек себе в карман.

— Вы уже открыли файл с завтрашним выпуском? Ведь, насколько я понимаю, он у вас на компьютере? — спросила Жаннет, игнорирую жалобное поскуливание своей жертвы.

Шус наконец-то отлепился от дверного косяка, решив, что действительно надо подумать над посланием к Втри, а для этого ему нужно было сменить обстановку. К тому же у него затекли ноги. Он обогнул стол и встал за спиной у главного газетчика.

В телевизоре он увидел изображение листа стандартного газетного вида. Сверху большими буквами было написано название газеты, под ним тот же слоган, что и над лестницей, а дальше шла статья, повествующая о сборе урожая батата. «И это зимой?» — возник вопрос в голове Шуса.

— А что такое батат? — решил удовлетворить свое любопытство Шус.

— Сладкий картофель, — объяснила Жаннет.

— Сладкий? Какой ужас.

— Ты не картофелем восхищайся, а думай, что писать.

— Да, конечно…

«Думай, думай, думай!!! Черт, и что же написать так, чтобы Втри поняла, ну или хотя бы заинтересовалась?» — пока Шус произносил этот внутренний монолог, его легкие, гортань, язык и все прочие причиндалы, связанные с производством звуков, издавали нечто среднее между криком самца руфухиди в брачный период и гулом перегревшегося компьютера.

— Ну и?! — требовательно спросила Жаннет секунд через пятнадцать.

— Сейчас. Еще одну секунду…

— Секунда прошла.

— Но я…

— Ю… в смысле Пион!

— Сейчас, сейчас! — Шус глубоко вздохнул будто бы готовился к затяжному прыжку с парашютом и выдал: — Втри, это Шус. Да, да именно я — Шус с Фальтьяры! Твой одногруппник. Ты должна прийти на… А перед вашим музеем есть какая-нибудь площадь?

— В смысле, перед каким музеем? — не понял газетчик, — а музеем. Да есть. Она так и называется — Музейная площадь.

— Ладно. Ты должна прийти на площадь перед музеем. Именно тем музеем. Это вопрос жизни и смерти. Итак завтра в… в полдень перед входом в музей. Ну как?! — самодовольно спросил Шус.

— Ужасно! — единогласно резюмировали оба присутствующих в кабинете.

— Юр, ты не мог бы придумать, что-нибудь… более литературное? К тому же нельзя настолько прямым текстом.

— Почему? Так она точно все поймет. А никто посторонний — ничего. И если не нравится — придумывай сама.

— Ладно, — сдалась Жаннет, — пишите, господин начальник.

— Что? Я не буду такое писать! — заупрямился газетчик, — да после такого бреда меня уволят. Сразу же!

— Ну, есть вещи и похуже увольнения, — Жаннет почему-то принялась рассматривать ногти и продолжила очень милым и спокойным голосом, — Вы слышали о планете-тюрьме?

Газетчик ничего не ответил, только проглотил комок, образовавшийся в горле, а на его лбу выступил пот. Судя по всему, он о ней слышал.

— Хорошо, — убитым голосом наконец-то согласился он.

Газетчик стал передвигать стрелку в телевизоре с помощью коробочки, которую двигал по столу. Он подвел стрелку под самый заголовок и начал очень медленно, одним пальцем печать на плоской печатной машинке.

Слова через три Жаннет, стоявшая уже рядом с Шусом, не выдержала:

— Почему вы так медленно печатаете?!

— Вы же сами ударили меня по руке.

— Нечего было тянуть ее, куда не следует.

— Но ведь… — под пристальным взглядом Жаннет он совсем сник, — к тому же, это не моя работа.

— Чертов бюрократ… быстро вылезайте из кресла!

Газетчик не посмел возразить. Жаннет, согнавшая его с его же законного места, попросила Шуса повторить послание еще раз, печатая с той скоростью, с которой он говорил, после чего подсветила все, что напечатала и увеличила раза в четыре. Так что пара предложений заняла пол страницы. После чего еще раз припугнула газетчика, обещав, что если он изменит хоть один знак, то будет вспомнить ее, как демона.

— Вернемся в гостиницу? — спросил Шус, когда они вышли на улицу.

— Нет, что-то мне не хочется туда возвращаться.

— Ты шутишь?! На улице градусов сто ниже нуля а ты не хочешь вернуться туда?

— При минус ста градусах любой человек практически мгновенно умрет.

— Не знаю, кто там умрет, но мои уши утверждают, что окружающий их воздух холоднее их, как минимум, на сто градусов.

— Но ведь ты не труп. Температура человеческого тела примерно 36,6 градусов, но можно округлить до сорока. Так что получается, что твои уши считают, что на улице сейчас всего лишь 60 градусов ниже нуля.

— А это что-то меняет?

— И очень многое, черт подери!

— Ладно. Ну и куда же ты хочешь направиться, если не в гостиницу? Или ты решила, что две ледяные скульптура украсят этот чудесный город?

— Конечно же нет. Я предлагаю переночевать на станции метро. Там всегда тепло. К тому же, насколько я знаю, здесь метро открыто круглосуточно, а поезда не ездят ночью часа два или три.

— Даже не хочу спрашивать, что такое метро, но почему ты не хочешь возвращаться в гостинцу?!

— Это вызовет многие трудности. Во-первых, нас начнут спрашивать, где мы были. Во-вторых, мне совсем не хочется сталкиваться с теми охранниками. Тем более, я совершенно не в восторге от нашего экскурсовода. О, вот мы и добрались!

Во время этого диалога они куда-то брели по занесенной снегом улице. Куда именно, Шус совершенно не представлял, и ему казалось, что сама Жаннет — тоже. Но каким-то образом они вышли на площадь, в центре которой находилось широкое приземистое круглое здание. Над его крышей висела, если Шуса не обманывало зрение, именно весела в воздухе и даже немного покачивалась вверх-вниз большая буква «М». Что бы это могло значить, Шус не мог даже представить.

Ночь они провели так, как предложила Жаннет. Они спали, сидя на каменной скамейке в каком-то красивом подземном зале, до которого пришлось добираться по очень длинной лестнице. Жаннет уверяла, что лестница должна двигаться, но почему-то она этого не делала. Подземелье было теплое и его хорошо освещали, но это был его единственный плюс. Точнее у него была масса плюсов. Просто оно не было приспособлено для того, чтобы в нем кто-то спал. Несмотря на это, в нем тем же самым занимались еще человека три-четыре. По всем параметрам Шус пришел к выводу, что это были нищие. За многочисленными дверями, встроенными в стены, то и дело что-то проносилось со страшным грохотом. Периодически все двери по одной из стен разом открывались из некоторых кто-то выходил. Ко всем бедам Жаннет устроилась на плече у Шуса, что заставляло его думать совсем не о сне.

Несмотря на все эти сложности, он заснул. Все-таки усталость, накопившаяся за этот длинный день взяла свое, хотя метро оказалось еще хуже для спанья, чем разгрузочное кресло в космолете.

В прошлый раз ему ничего не приснилось. Сейчас ему приснилось что-то весьма неприятное с дыбами, большими раскаленными клещами и твердыми стульями. Интересно, что бы по этому поводу сказал профессор Фрейд, если учесть, что такой сон он увидел практически в объятиях красивой девушки.

Проснулся Шус от какого-то страшного звука, похожего на рык дракона. Когда он разлепил глаза, то перед ни предстала очередная машина, которую толкал перед собой какой-то старикашка.

Вначале Шус решил, что это особо извращенный ручной плуг, но почти сразу, и это на не проснувшуюся голову, сообразил, что пол каменный и вспахать его можно разве что метеоритом. Да и кому придет в голову бердовая мысль сажать что-либо в подземелье. Хотя в этом мире всем и все время приходят в голову бредовые мысли. Эх, как ужасно жить в мире, в котором абсолютно никто не умеет пользоваться магией. Приходиться полагаться на технику, а она все время отказывается работать. Хотя вещи, сделанные с использованьем колдовства, тоже… Но какого черта!

От размышлений о бренности этого, да и всех остальных миров, Шуса отвлекло недовольное ворчание, донесшееся откуда-то справа. Шум от этой машины, ко всему прочему оставлявшей за собой мокрый след, разбудил Жаннет. Или это из-за того, что Шус подвигал плечом, на котором она спала? Шус не был уверен.

«В любом случае, почему она должна спать когда я бодрствую?! Ну или, по крайней мере, пусть пользуется другой подушкой», — подумал про себя Шус и легонько ущипнул Жаннет за щеку.

Реакция последовала тут же. Почти в тот же момент щека Шуса испытала намного менее ласковое прикосновение. Нет, Жаннет не стала бить его. Она для этого еще недостаточно проснулась. Просто ее каштановая головка нервно отпрянула прямо ему по зубам. К счастью, все зубы остались на месте.

— Ай! Ой! — в один голос закричали оба.

— Какого черта! Почему здесь какая-то железяка! — разразилась гневной тирадой Жаннет.

— Прости, это были мои зубы! — кинулся извиняться Шус.

— И что ты здесь своими зубами расшвыриваешься… Твои зубы? Я тебя не ушибла?!

— Нет, что ты! — заверил Шус, держась за щеку, — Я сам виноват. Не надо было мне тебя щипать.

— Чего не надо было делать?!

— Может, заткнетесь и не будете мешать спать! Мало того, что мое место заняли, так еще и спать не дают! — заявила охрипшим голосом чья-то спина в грязной куртке. Спина лежала на газетах справа от скамейки, уткнувшись лицом в стену.

— Ай, простите! — в один голос извинились и Шус, и Жаннет, после чего быстро ретировались со скамейки, отойдя от нее метров на двадцать.

— Черт и почему сейчас только… шесть часов? — спросила неизвестно у кого Жаннет, — какого черта этот чертов пылесос, или что это еще за хреновина, стал здесь трещать?!

— Я, конечно, здесь никогда не был, но думаю, что так положено. В смысле, это зачем-то нужно.

— Я тебя, что ли, спрашивала?!

— Нет, конечно же… Просто, если бы мы переночевали в гостинце, мы бы до сих пор еще сладко спали.

— Нам нельзя было возвращаться в гостиницу и я тебе уже говорила, почему, а если ты не считаешь это вескими причинами, то ты просто идиот. — С этими словами из Жаннет вырвался глубокий и продолжительный зевок, что дало Шусу вставить слово, даже несколько слов:

— Спасибо, я это знаю, мне это практически все говорят.

— А тебе говорили, что в некоторых случая нужно просто ПРОМОЛЧАТЬ?!

— Да.

— Ну вот и… замолчи. Три тысячи чертей! И что мы будем делать еще шесть часов?

— Может вначале доберемся до места встречи? Ты хоть знаешь, в какую нам строну? Где находится этот музей?

— Наверное самым простым способом будет доехать на метро.

— А что, это метро ездит только в одно место или туда, куда ты захочешь? И вообще, что такое это метро?

— Подземная железная дорога, — автоматически ответила Жаннет, все ее внимание было занято разглядыванием какой-то большой полупрозрачной схемы, только что появившейся в центре зала. Она висела над полом и всегда была обращена к тебе, с какой бы стороны ты на нее ни смотрел.

— А что такое подземная железная дорога?

— Помнишь поезд, на котором мы ездили в порту «Атлантика»?

— Конечно.

— Ну так метро — это точно такой же поезд, только под землей. — Сказав это, Жаннет решительно развернулась на девяносто градусов, словно бы приняла какое-то решение, и направилась к одной из самостоятельно распахивающихся дверей.

Найти музей оказалось не сложно. Станция метро так и называлась — «Музейная». Здесь похоже не утруждали себя излишним название — изобретательством. На то, чтобы доехать до станции, подняться под самодвижущейся лестнице, и встать посредине площади, они убили где-то около часа. В этот раз лестница действительно двигалась вполне самостоятельно, что несказанно порадовало Шуса. Во-первых, здесь пришлось бы взбираться наверх, а не спускаться вниз, а во-вторых, этот подземный зал, похоже, был еще глубже предыдущего, хотя вполне возможно, что Шусу так показалось из-за того, что лестница двигалась не очень быстро.

— И что же мы будем делать еще… пять часов? — с кислой миной на лице спросила Жаннет, посмотрев на большие часы, показывающие цифры без циферблата, вмонтированные в середину стены музея.

— Ну, можно сходить в этот музей. Так сказать, посмотреть на место преступления, -

предложил Шус.

— Во-первых, у меня нет никакого желания глазеть на чертовы достижения народного или еще какого там хозяйства Союза. Уверена, что большинство из них до ужаса занудные и до противности патриотические. А во-вторых, все приличные музеи, о которых я слышала, открываются не раньше девяти, как и все приличные заведения.

— Я все-таки проверю.

— Ну иди, если не лень.

— Вот и пойду! Заодно и согреюсь.

А идти было довольно далеко. Сказать, что музейная площадь была маленькой, было бы просто неучтиво по отношению к ее истинным размерам. В диаметре он была чуть больше километра, а поскольку она было круглой, и они стояли в центре, ему пришлось пройти ровно половину этого расстояния. Если ему не изменяли знания, полученные во время здорового сна на уроках и судорожного запоминания во время столь недавней и в то же время уже столь далекой подготовки к экзамену — подарку директора.

Почти вся площадь была пешеходной и только по краю ее огибала проезжая часть. Шус от нечего делать посочувствовал тем возницам, которым приходится объезжать вокруг эту кучу пустого пространства, борясь с желанием сократить путь по прямой. Что же касается музея, то он не сильно уступал по размерам площади. В высоту Шус насчитал девять этажей, в ширину он огибал где-то около четверти радиуса площади, а в длину… Шус совершенно не представлял его габаритов в этом направлении, поскольку обходить музей ему не хотелось. Под гигантскими цифрами над входом находилась каменная надпись: «Воздвигнуто во имя правды и прославления великого содружества братских планет».

Прочтя столь пафосную надпись, Шус потерял всякий интерес к музею, но поскольку он прошел уже больше половины пути, то возвращаться было как-то глупо, и он добрался до самого входа в это чудовище.

Как и предвещала Жаннет, музей был закрыт, вот только открывался он не в девять, а в двенадцать. Боги, и почему всегда так?!

— Ну что? — поинтересовалась Жаннет у Шуса, когда он вернулся из своего похода.

— Музей открывается в двенадцать.

— Понятно. И что мы будем делать? До двенадцати.

— Не знаю… Кстати, а где та книжка? Ну, про какого-то древнего короля.

— Артура, что ли?

— Ну да. я ее искал в сумке, но почему-то не нашел.

— Я ее отдала.

— Отдала? Зачем? Кому?

— ГМЗНЕЧППО.

— Чего, чего? Жаннет, можно тебя попросить? Пожалуйста, ругайся на нормальном человеческом языке. Как ты вообще это выговорила?

— Ты что, забыл? Видно, этой ночью тебе выдуло все мозги. ГМЗНЕЧППО — это Сергей Скворцов, Глава Министерства Защ…

— Ладно, ладно, вспомнил. Ты вроде бы что-то говорила насчет того, что должна отдать ему эту книжку. Ну значит, будем просто ждать. Слушай, может пойдем к музею. Там около входа есть скамейки, они даже под крышей, а то уже снег начинает идти. К тому же, этот ветер…

— Да ты прав.

— Слушай, — где-то на середине их пути начал Шус, — а тебе не кажется странным, что мы побывали в стольких разных местах, а время везде одинаковое. Я, конечно, не очень хорошо в этом разбираюсь, но ведь насколько я понял, мы были на разных планетах. Они имели разные размеры и находились на разном расстоянии от своих солнц и…

— А с чего ты решил, что время везде одинаковое?

— Ну, просто,… к тому же здесь…

— Здесь действительно в сутках двадцать четыре часа, как и на Старой Земле, но это, скорее, дань идиотским принципам и непонятым идеалам. На самом деле на твоей родной планете в сутках двадцать четыре с половиной часа. Из-за этого каждые два месяца добавляют еще один день. А на Центавре, наоборот, двадцать три часа. И двадцать с небольшим — тоже совсем не обязательно. Есть куча планет с гораздо более длинным или, наоборот, коротким днем. Бортовые сутки на моем корабле — ровно двадцать часов. И зачем нужно было приделывать эти четыре часа? Эти древние народы Старой Земли были совсем на голову ушибленные. Так ты этого всего не замечал?

— Нет, — пораженно ответил Шус.

Пока Жаннет распиналась насчет глупости вавилонских звездочетов и человеческой глупости вообще, они успел добраться до входа в музей. То место, о котором говорил Шус,

представляло из себя нечто вроде очень широкого прямоугольного портала, глубиной метров пять, так что получалась почти пещера. Посредине находилась дверь, а вдоль стен, как неотъемлемая часть всей конструкции, тянулись скамьи. Пока они шли, ветер дул им в лицо, что конечно же не радовало, зато здесь, под прикрытием дома, его почти не было. Они сели в углу, там где меньше всего дуло.

— Черт, и почему ты сказал написать, чтобы она пришла в полдень, а не в девять, хотя бы? — обличающим голосом спросила Жаннет.

— Этих проблем не было бы, если бы тебе не пришла идея спать, как нищие, непонятно где. У нас же есть своя теплая комната с теплыми постелями! В своей я собирался спать, как минимум, до десяти, — не менее обличающим голосом ответил Шус.

— Три тысячи чертей! Хватит уже вспоминать об этом. У меня были на это свои основания, о которых я тебе уже не раз говорила и… и вообще, в конце концов, кто здесь капитан — я или ты?

— Вы, госпожа капитан!

— Ах ты так! — Жаннет вскочила с своего места и грозно возвысилась над Шусом, устремив свой пламенный взгляд прямо ему в глаза. — Да я… зачем я вообще отправилась с тобой, если ты…

— Действительно, зачем? Я тебя об этом не просил, — не отводя взгляд, ответил Шус.

— А… раз так… я… я сейчас развернусь и уйду! Понятно?!

— Хорошо, иди! — бросил Шус. Когда эти слова достигли мозга Жаннет, она на несколько секунд замерла, словно ветер неожиданно превратил ее в ледяную статую, только выражение ее глаз в течение этих нескольких секунд неуловимо изменилось. После чего она быстро развернулась и направилась в белую неопределенность. В течение всех этих секунд Шус так же недвижимо сидел и смотрел на нее. Когда она развернулась, чтобы уйти, он продолжил:

— В конце концов, ты здесь только ради этого идиотского камня. Кстати, нет никакой гарантии, что Втри придет, и вообще, что это она.

Жаннет замерла на самом краю портала.

— Ты… идиот! Чертов придурок. — Жаннет развернулась к Шусу и бросилась ему на грудь, — придурок ты чертов… неужели ты думал… что я… идиот!

— А, Жаннет, ты… я, в смысле, пожалуйста, хватит… я не хотел тебя обидеть… я просто…

Шус неловко положил руки на дрожащие плечи Жаннет. Он совершенно не представлял, что делать. В конце концов, это бы первый случай, когда на его груди кто-нибудь плакал. Или

нет, был один случай. Сразу после снятия осады Холдар устроил вечернику в «Круглом столе», который стал его любимой забегаловкой. Несмотря на то, что Шус не так уж и много выпил, он весьма плохо запомнил события той ночи. Он даже четко не мог сказать, кто был в их компании, а кого не было. Наверное это из-за того, что в ту ночь даже от воздуха в Лендале можно было запросто захмелеть. Но он абсолютно четко запомнил, то что уже под конец Холдар плакал на его плече. Но скорее всего он просто перепутал плечо Шуса с грудью какой-нибудь официантки. Здесь было совсем другое. В этот раз красивая девушка, с которой у него были весьма близкие отношения, плакала на его груди и похоже как раз из-за него. Он погладил намокшую от снега голову Жаннет. Та подняла, до этого упертое в его куртку, лицо. По нему текла какая-то жидкость. Нельзя было со стопроцентной уверенностью сказать, слезы это или растаявший снег. Шус всем сердцем надеялся, что снег.

— Какой же ты чертов идиот, — повторила Жаннет, но до того как они успели сделать или сказать еще хоть что-нибудь откуда-то сбоку донесся знакомый голос.

— Абсолютно с этим согласна! Этот факт, к сожалению, подтвержден и не подлежит сомнению. Вот только что значит чертов? Это какое-нибудь особо веселое ругательство?

— А… Втри?!!! — закричал Шус, лихорадочно вращая глазами и пытаясь найти источник этого голоса.

— А кого ты думал увидеть после такого торжественного послания?

Жаннет, только теперь понявшая, что здесь кто-то есть, мгновенно вскочила на ноги, приняв стойку хищницы, ищущей жертву. Ее взгляд остановился на силуэте у противоположного края портала. Силуэт был одет в черную куртку, почти такие же как у них теплые ботинки и черную же шапку. Из-под шапки до плеч спускались черные волосы, обрамлявшие лицо с зелеными глазами, небольшими ямочками на щеках и носом с горбинкой. Насколько Жаннет помнила ту девушку с фотографии, то это была та, кого они искали. Взгляд Шуса был устремлен туда же.

— Ты здесь давно? — спросил Шус.

— Достаточно. И как вам не стыдно делить мой брильянт, даже не спросив меня?

Услышав это Шус и Жаннет как-то невольно отпрянули друг от друга.

— Как ты здесь оказалась?

— Ну, вообще-то, это я должна тебя спросить! В конце концов, если ты распространяешь во всяких паршивых газетках такие вредные послания, ты должен знать, что я здесь есть.

— Почему вредные?

— Ну если ты пишешь такие провокационные статейки, ты должен понимать, что за мной охотятся здешние защитники закона и здешняя организованная преступность. Впрочем, я никогда не видела разницы между ними. А вот откуда ты здесь взялся. Неужели замучила совесть и ты решил покаяться за свои идиотские писульки?

— Какие писульки? — Шус спросил об этом уже без особого интереса, поскольку доза душевных переживаний на ближайший месяц была исчерпана за какие-нибудь пять минут.

— Как это какие! — напустилась на него Втри. — А кто по-твоему написал мне вот это?!

Втри сунула в нос Шуса какую-то свернутую бесчисленное количество раз бумажку со следующим содержанием:

«Втри, профессор Сэйлэнар попросил меня передать тебе, чтобы ты пришла в его кабинет. К сожалению, у меня нет времени, я, как видишь, подсунул записку под твою дверь. Итак, передаю. Ты должна прийти в кабине профессора Сэйлэнара.

Шус.»

— Не писал я этого!

— Но почерк ведь твой!

— Мой, но тебе не кажется, что здесь есть несколько нестыковок?

— Каких, например.

— Как, например, я проник бы к твоей двери? Я в жизни не пойду в твое общежитие. Мне хватило и одной встречи с миссис Полинасес. Ведь ее так зовут?

— Ну, наверное.

— К тому же я сам получил записку от директора. И, вообще, кто просил тебя проходить через ту дверь?

— Откуда ты знаешь?!

— Да потому, что я сам попал сюда именно так!

— Постойте…

— Как это, точно так же?

— Послушайте…

— И причем здесь какая-то записка от директора…

— Черт подери! Заткнитесь, пожалуйста! Конечно, воссоединение родственников — это очень здорово, я все понимаю. Но не могли бы вы что-нибудь мне объяснить, хоть вкратце? — вклинилась в разговор Жаннет, стоявшая все это время где-то в сторонке, пытаясь понять, о чем собственно речь. — Какие директора и вообще, какого черта!

— Родственников?! — в один голос воскликнули Шус и Втри.

— Ну да. Юр, ты же говорил, что она твоя кузина?

— Я — его кузина? Что за глупости ты наговорил этой несчастной девушке? Я родственница этого… этого его?!

— Ничего не понимаю. Ты же говорил, что она твою кузина, Юр?

Обе девушки начали сверлить Шуса взглядами, что было вдвойне страшно. Даже каждую из них по отдельности он с трудом выдерживал, но обе сразу…

— А. Ну, понимаешь, Жаннет… Я правда такое говорил?

— Правда, правда!

— А вспомнил. Тогда ведь я еще не раскрыл правды о себе, а потом как-то забыл, да и неудобно было как-то говорить тебе, что я и насчет этого соврал. Иначе бы ты решила, что я неисправимый врун.

— Ты и есть чертов неисправимый врун. Можешь в этом не сомневаться.

— Может все-таки поговорим о более насущных вещах. В конце концов, какая разница сестра мне Втри или нет.

— Очень даже большая разница! — в один голос заявили обе девушки.

— Ладно, Втри не моя родственница, но все остальное, что я тебе говорил — правда. Втри подтвердит.

— В смысле, что ты из параллельной вселенной и учишься там в какой-то магической школе?

— Ага, именно это. Втри, ведь подтвердишь?

— Как ни странно примерно так дело и обстоит. И на свое горе я — его одноклассница, — подтвердила Втри. — А теперь ты мне все-таки объяснишь, как ты оказался здесь.

— В смысле, около музея?

— Во имя всех богов, хватит корчить из себя законченного болвана. Нет, конечно же. Как ты вообще оказался в этом мире или как это называется.

— А может, вначале ты?

— Я первая спросила!

— Ладно, — Шус глубоко вдохнул, выдохнул, приводя свои голосовые связки в порядок.

Обе девушки уселись на скамейку приготовившись слушать. Жаннет проявляла к рассказу Шуса не меньше, если не больше любопытства, чем Втри. Ведь она обладала уже несколькими вариантами произошедших с Шусом злоключений и ей не терпелось пополнить свою коллекцию.

— Все началось с того, что я обнаружил записку под своей дверью. Это произошло…

Следующие полчаса Шус, как можно более красочно, пренебрегая иногда ради искусства достоверностью, поведал двум девушкам свою историю, опустив при этом некоторые неважные по сути дела моменты. И несмотря на то, что воспоминания Жаннет об событиях последних дней утверждали несколько другое, она заслушалась и почти не обращала внимания на эти небольшие искажения фактов. Что же касается Втри, то грызли ее сомнения насчет достоверности истории Шуса. И самым главным ее аргументом являлось:

— Шус ты не мог вести себя настолько рассудительно! — заявила она когда Шус закончил, — К тому же эта девчонка — моя ровесница. Может, старше на год-другой, но не более. Она никак не может быть капитаном пиратского корабля. Кончено, это совсем другой мир, но насколько я смогла понять, люди здесь абсолютно такие же, и я уверена, что те, кто идет в наемники, здесь тоже не сильно отличаются от…

— Какого черта! Как это я — не капитан! — перебила Жаннет, отстранившись от нее.

За время рассказа Шуса они как-то незаметно прижались друг к другу. Скорее всего это было связано с тем, что какая-то подпрограммка в их мозгу включилась и сообщила их мышцам, что в целях сохранения тепла лучше прижиматься к чему-нибудь более теплому, чем камень, а более сложные, поведенческие программы временно отключились, отдав львиную долю оперативной памяти их мозгов на задачу восприятия и запоминания информации. Результатом всех этих сложных биохимических операций было то, что Жаннет и Втри составляли очень умилительную картину, претендовавшую на появления в каком-нибудь глянцевом журнале. Хотя большое количество одежды не оставляло шансов для публикации в «Play boy», но любой уважающий себя журнал мод взял бы эту картинку с удовольствием.

— Прости, но я действительно так считаю. Ты совсем не похожа на капитана пиратского корабля, пусть даже и комического! — ответила на гневную тираду Втри.

— А ты что, многих видела?

— Не многих. Зато я про них читала.

— Может я действительно не похожа на капитана корабля, но я именно он… она!

— Девочки, не ссорьтесь, — попытался успокоить их Шус.

— А ты вообще заткнись! — хором поставили его на место.

— Хорошо, — примерно через полминуты заговорил Шус, видя, что обе вроде бы молчат, а атмосфера вокруг накаляется. — Втри, а ты не могла бы рассказать, как оказалась здесь.

— Ладно, — с кислым видом ответила последняя, — собственно, все довольно просто. Как ты уже понял, я прошла через эту идиотскую дверь в кабинете директора и оказалась в этом здании, — Втри постучала по стене музея. И…

— И сразу же стащила этот камень? Зачем?! — поразился Шус.

— Ну, он был такой красивый. К тому же, это было совсем просто. Я тогда даже не поняла, что уже не на Фальтьяре.

— Но тебе не кажется, что это немного странно, — не успокаивался Шус. Ты оказалась неизвестно где и сразу же укала драгоценный камень. Это ведь неестественно!

— По правде говоря, когда я волнуюсь, руки так и чешутся. С трудом сдерживаю себя на контрольных и опросах, — стала оправдываться Втри.

— Но это ведь неестественно!

— Почему, по-моему вполне естественно, — заметила Жаннет.

— И ты туда же, — себе под нос простонал Шус.

— Что ты там бормочешь? — спросила Втри. — Впрочем, неважно. А после того, как произошло то, о чем вы, похоже, прочитали в газете, я скрывалась от здешних сил правопорядка. До тех пор, пока не увидела сегодня утром в газете твое послание и не понеслась сюда, как последняя дура.

— Так что, ты все это время успешно избегала милиции, которая охотилась за тобой? В совершенно незнакомом городе, без друзей и денег? Не говоря уже о том, что, насколько я поняла, у вас там глубокое средневековье. Ну в том месте, откуда вы сюда явились.

— Да, именно так! — гордо задрала нос Втри.

— СДАВАЙТЕСЬ, ВЫ ОКРУЖЕНЫ! — раскатилось по всей площади.

— Что? Кто это? — переспросил Шус.

— ВЫ ОКРУЖЕНЫ СИЛАМИ ЮНИНОГРАДСКОГО ПРАВОПОРЯДКА И СПЕЦНАЗА, ПЛОЩАДЬ ОЦЕПЛЕНА, — словно бы отвечая на вопрос Шуса, повторил кто-то, — ВАМ НЕКУДА БЕЖАТЬ!

У читателя может возникнуть вопрос, а откуда силы Юниноградского правопорядка узнали, что здесь есть кто-то, кого надо задерживать и вообще есть хоть кто-то?

Дело в том, что ночной охранник музея где-то с час назад решил выйти на улицу покурить. И представьте, какого было его удивление, когда он обнаружил прямо за дверями ту самую девушку, которая ограбила музей. Без сомнения, это была она. В день ограбления у него была дневная смена и она пронеслась в паре метров от него. Первым делом он засунул голову обратно за дверь. Он был бывшим космодесантником и за время службы заработал легкую парною, которая заставляла его искать врагов везде, где только можно и всегда быть начеку. После этого он принял единственное верное решение. Нет, он не схватил свой служебный парализующий пистолет, бросившись крушить врагов направо и налево. Он позвонил по служебному телефону куда надо и в течение пятнадцати минут доказывал, что это действительно она, что он ручается и уверен в этом. В конце концов где-то наверху ему поверили и отправили довольно большой отряд на ловлю преступницы.

Тот же самый вопрос мучил и троих преступников, но времени на его решение и даже формулировку у них не было. Был еще один, гораздо более важный вопрос.

— И что нам теперь делать?! — озвучил его Шус.

— Бежать, естественно, — огрызнулась Жаннет.

— Во имя всех темных богов, почему вы не могли назначить другое место встречи?! — закричала Втри.

— Потому что я не был уверен, что ты знаешь какое-нибудь место в этом городе, и на все сто был уверен, что сам его не знаю!

— Могли бы хоть сразу уйти, как встретились! — огрызнулась Втри.

— Черт бы все побрал, может потом решим, кто виноват, а сейчас решим, что делать?! — прервала их пикировку Жаннет.

— Можно попробовать просто убежать. В такой метели нас запросто не заметят.

— НЕ ПЫТАЙТЕСЬ БЕЖАТЬ. МЫ ОБЛАДАЕМ ОБОРУДОВАНИЕМ, КОТОРОЕ НЕ ПОЗВОЛИТ ВАМ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПОГОДОЙ И МЫ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ В ЛЮБОГО, КТО ПОПЫТАЕТСЯ УБЕЖАТЬ, — ответил на вопрос Шуса громкоговоритель, — ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ СЕКУНД, ИНАЧЕ… — продолжение его речи потонуло в свите ветра.

— Можно попробовать через музей. Я его довольно хорошо изучила, пока бродила по нему в поисках…

— Камня потяжелее? — невинно поинтересовался Шус.

— Нет, выхода, болван. Хотя камень не помешал бы, чтобы тебя им заткнуть. Госпожа капитанша, может сдадим его милиции, а сами уйдем?

— Ты что, Втри, Жаннет никогда так не поступит.

— Ну почему, при других обстоятельствах… хотя, в любом случае, сейчас не те обстоятельства.

— Жаннет, — только и смог произнести потрясенный Шус. И это она пару часов назад рыдала у него на груди? Ох уж эти женщины! Боги, как не справедлив этот мир!

— Наверное ты права, — тем временем проговорила Втри. Тогда надо попробовать прорваться через музей.

— Да. Ты права. Сейчас я попробую открыть дверь, — Жаннет полезла за шпилькой в карман куртки.

— Не стоит, — остановила ее Втри, — не обижайся, но я справлюсь быстрее.

Втри встала напротив двери, почти вровень с внешней стеной.

— Ты же не собираешься… — начал Шус.

— Именно, собираюсь.

— Но ведь…

— Вот только не говори, что нас заметят. И заткись, пожалуйста. Помолчи, одним словом. И отойди. Мало ли что.

Втри опять устремила свой взор к двери, но не успела ничего сделать. Дверь вылетела не внутрь, как хотела Втри, наружу. Втри, уже начавшая сосредотачиваться на поставленной задаче, не успела отреагировать, но Жаннет оказалась расторопней и прыгнула на Втри. Дверь пролетела всего в нескольких сантиметрах от ее спины и приземлилась на капоте милицейского автомобиля.

Не успели преступники одуматься и сдаться, как из дверного проема один за другим посыпались люди в белых защитных костюмах, с автоматами и с совсем недобрыми намереньями. Дело в том, что офицер, которого назначили главным за те десять минут, что были отпущены на организацию операции, придумал просто-таки гениальный, поражающий своей новизной, тактический ход. В то время, пока он заговаривает зубы злоумышленникам, силы спецназа пробираются в тыл ничего не подозревающего врага, отсекая путь к бегству, и неожиданно нападают на него. И первая часть плана великолепно сработала.

На это раз первой отреагировала Втри. Еще до того, как она поняла, что происходит, просто на всякий случай, она отправила силовую волну в дверной проем. Первый спецназовец отлетел куда-то назад с переломом ребер, а можете и еще чего-то.

Следующий получил удар огненным шаром Шуса, но это не остановило его, несмотря на то, что половина лицевой поверхности бронежилета сгорела. Но он еще не успел ничего сделать, как Жаннет познакомила его лицо со своим сапогом, при этом каким-то образом умудрившись выхватить пистолет из кобуры у него на поясе, и тут же открыла огонь. Еще двое в течение нескольких секунд разделили участь своих товарищей, и больше никто не лез. Спецназовцы поняли, что одним махом эту рыбку не выловишь. А Шус, Втри и Жаннет подкрепляли их уверенность в этом, то и дело посылая в дверной проем огненные шары и раскаленные пули соответственно.

— Ну, и что мы тут стоим?! — закричала Втри, прижимаясь, как и все, к стенке.

— Не знаю, мы ведь вроде бы решили сбежать через музей, — ответил Шус.

— А тебе не приходила в голову мысль, что этот план стоит отменить.

— И каков же план «б»? — поинтересовалась Жаннет.

— Бежим вперед! — просветила их Втри, перекрывая грохот выстрелов, ведь спецназовцы отплачивали Шусу и Жаннет той же монетой, то есть палили по ним всем, чем могли.

— В смысле, на площадь? — не унимался Шус.

— Конечно же!

— Постойте, — остановила Втри Жаннет, уже готовую сорваться с места.

— Что еще?

— На тот случай, если мы разделимся, встречаемся по адресу улица Просвещения, дом 140, в подвале. Там я переночевала сегодня. Конечно, есть шанс, что это место нашли, но это маловероятно.

— Хорошо, я запомнила. Бежим!!! — Жаннет первая сорвалась с места и устремилась в метель, а сразу же за ней — Шус и Втри.

Шус услышал, что сзади раздались несколько выстрелов и что-то горячее обожгло его щеку, но что это было, у него не было времени разбираться и он почти сразу же забыл об этом. Нужно было бежать, бежать только вперед.

Вдруг он со всего размаху налетел на что-то. При ближайшем рассмотрении это оказалась боковая стенка автомобиля, в котором сидел весьма недружелюбно настроенный человек. Этот человек направил в его сторону пистолет. Шус пришел к выводу, что это вряд ли гостинец ко дню рожденья и отпрыгнул назад, одновременно посылая силовую волну в автомобиль. Шус и сам не ожидал такого результата: автомобиль подбросило вверх и он, переворачиваясь в воздухе, улетел куда-то в метель.

Что же касается Шуса, то он приземлился на что-то более мягкое, чем другой автомобиль, но недостаточно мягкое для сугроба. Шус надеялся, что это мог быть снеговик, которого слепили защитники порядка, сидя в засаде. Но как бы Шусу этого не хотелось, это оказался не снеговик. Чьи-то руку схватили Шуса за горло и начали душить.

«Во имя всех богов, что это вообще за свинство», — промелькнуло в голове Шуса, — «нет, чтобы спросить, свой или чужой, как принято в цивилизованных обществах, а здесь сразу душить… в глазах темнеет или белеет…»

Вдруг стальная хватка ослабла и что-то с глухим ударом шмякнулось о землю, хотя скорее это разыгравшееся воображение Шуса дорисовало этот звук. Сквозь шум ветра не то что глухой удар, панический крик не услышишь. Кстати, а что это за крик?

— Что ты застыл, как столб! — прорвалось сквозь ветер.

— Я?

— Да, чертов идиот! — Жаннет, а это была именно она, схватила Шуса за руку и куда-то потащила.

— Куда мы?

— Хватит задавать идиотские вопросы, лучше беги!

Через пару минут, проведенных именно так, как предложила Жаннет, они остановились перед неопределенным силуэтом. Пока они бежали, снегопад, а заодно и ветер, усилились еще больше и Шус с уже с трудом видел свою собственную руку, зажатую, как в клещах, в ладони Жаннет. Что уж говорить о самой Жаннет и разнообразных транспортных средствах, находящихся на расстоянии больше вытянутой руки.

Жаннет дернула за ручку двери автомобиля, но та не подалась. Удостоверившись в этом, Жаннет немного отодвинулась от двери и несколько раз выстрелила в нее у самого края. Это помогло. Оказавшись в… ну не таком уж теплом, но почти непродуваемом салоне автомобиля, тело Шуса заликовало, но его самого грызли сомнения.

— И зачем мы сюда залезли? Конечно, здесь теплее, но разве мы не пытаемся убежать боги знает от кого? — спросил Шус, сидевший справа от места возницы.

— В машине будет быстрее, тебе так не кажется? — ответила вопросом на вопрос Жаннет, сидевшая на месте возницы.

— А ты что, умеешь управлять этой штуковиной?

— Ты думаешь, что я не смогу справиться с какой-то наземной развалюхой, при том, что я капитан пиратского корабля? — огрызнулась Жаннет, скручивая какие-то проводки, которые извлекла из-под щитка под штурвалом. Насколько Шус помнил, так называются колеса управления на кораблях, а почему автомобили должны быть исключением?

— Но, насколько я понимаю, ты только сидела в своем кресле и всем раздавала приказы, разве не так?

— И ты туда же?! — воскликнула Жаннет, с всей силы вжимая какой-то рычаг, следствием чего стало то, что автомобиль поехал назад. — Не веришь мне, как и твоя подружка.

— Никакая Втри мне не подружка, — сам не зная почему, смутился Шус, — просто знакомая. Очень близкий друг.

— Так знакомая или друг?

— Друг! И кстати, насчет Втри, мы что ее здесь бросим?

— А что ты предлагаешь, может знаешь, как ее найти в этом снежном буране? Примени какую-нибудь свою магическую штуку.

— Я не умею такое делать.

— Ну тогда заткнись. Искренне надеюсь, что она сбежала и что мы как-нибудь встретимся, но если мы будем сейчас бегать и кричать «АУ!» нас в конце концов поймают, а ей это точно не поможет.

Шус хотел еще что-то добавить, но в этот самый момент автомобиль резко затормозил и сразу же поехал вперед, но куда именно, понять было совершенно невозможно. Снежная буря до сих пор продолжалась.

— Жаннет, — осторожно начал Шус через несколько минут, — а ты знаешь, куда мы едем?

— Нет, естественно, — совершенно спокойно ответила она.

— В смысле, ты не знаешь по какой улице мы едем? — с робкой надеждой в голосе спросил Шус.

— Я не уверена, что мы вообще едем по какой-нибудь улице, хотя мы должно быть уже не на площади, учитывая нашу скорость и то, что мы до сих пор ни во что не врезались, — разрушила лучшие чаяния Шуса Жаннет.

— Но это же самоубийство, безумие!

— А ты можешь предложить, что-нибудь лучше?

— А…

— Только не предлагай остановиться и подождать.

— Но мы можем так кого-нибудь убить, кого-нибудь совершенно постороннего.

— Если кто-то в такую погоду вышел на улицу, то он сумасшедший и рано или поздно отсеется естественным отбором.

Вдруг Жаннет резко крутанула штурвал вправо, колеса автомобиля жалобно запищали, стираясь об асфальт, но так и не успели остановить автомобиль полностью и он, пусть и не на полной скорости, стукнулся о стену дома.

— Как ты поняла, что нужно завернуть, — оправившись от шока, поинтересовался Шус.

— Сама не знаю, просто подумала, а почему бы не повернуть, — не менее пораженно ответила Жаннет, снова терзая тот же самый рычаг.

— Ты что, собираешься ехать дальше?!!!

— Да, пока нам везло и ты до сих пор не предложил никакой стоящей замены этому. К тому же снегопад уменьшился.

И действительно, ветер почти совсем улегся, а снег просто шел, давая возможность хоть что-то видеть на расстоянии метра четыре. Шус никоим образом не хотел отвлекать Жаннет, он боялся даже дышать, лишь бы не отвлечь ее, поэтому еще где-то с полчаса они ехали в молчании. За это время в коврике, сделанном из неизвестного Шусу материала, под его ногами успела скопиться солидная лужа из растаявшего снега. Они еще пару раз завернули, не сопровождая этот процесс ударами о стены домов, пока Жаннет в конце концов не нарушила молчания:

— Нам надо сменить машину.

— Зачем?

— Три тысячи чертей, ты что не смотрел ни одного завалящего боевика?! Хотя, да. Все время забываю, что и правда не смотрел. Ладно, объясню. Нам нужно ее сменить для того, чтобы милиции было труднее нас найти, а учитывая, что это их машина, мы просто обязаны это сделать как можно быстрее.

— А откуда ты узнала, что это автомобиль милиции?

— Во-первых, у них в бардачке три полные обоймы для пистолетов, которыми пользуется местная милиция, — насколько Шус понял бардачок — это ящик напротив его места, который Жаннет опорожнила, при этом каким-то образом умудряясь не терять управления, — а во-вторых, здесь это написано.

И действительно, там, куда показывала Жаннет, т. е. на лобовом стекле красовалась надпись: «Милиция первого района Юнинграда». Хотя надпись была перевернута и приходилась пробиваться взглядом сквозь снег, Шус был почти уверен в том, что там написано именно это.

— Пожалуй, эта подойдет, — тем временем сама с собой рассуждала Жаннет.

Она остановила автомобиль и выбралась наружу.

— Хватит прохлаждаться, вылезай побыстрее, — попросила она Шуса.

— Прохлаждаться? Если где-то мне и будет холодно, так это снаружи.

— Черт бы тебя побрал, не изображай из себя идиота, Юр. Просто выходи!

— Понял уже, — обречено подчинился он самоуправству Жаннет. — А, собственно, зачем мы…

Шус замолк на полуслове, видя, что Жанне игнорирует его слова. Она направилась к темному силуэту, смахивающему на другой автомобиль на другой стороне улицы. Шус поспешил за ней. Жаннет постучалась в боковое стекло, там где должно было быть место возницы. Шус вначале решил, что она примеривается, как бы его разбить поудобнее, но стекло начало плавно опускаться во внутренности дверцы.

— Вам что-то нужно? — спросил голос из машины.

— Да, вы не могли бы одолжить мне свое транспортное средство? — лучезарно улыбнувшись, попросила Жаннет.

— Что? — не понял голос.

Шус уже собрался задать тот же вопрос. И действительно, с какой это стати кто-то должен отдавать даром свой автомобиль, да и вообще хоть что-то совершенно незнакомой, пусть и весьма привлекательной девушке?

Но не успел Шус озвучить свой вопрос, как Жаннет направила в оконный проем дуло пистолета и повторила свою просьбу, улыбнувшись еще более лучезарно. Если бы можно было каким-нибудь образом перевести дружелюбность и открытость ее улыбки в киловатты, их бы хватило для обогрева, освещения и прочих бытовых нужд Юнионграда в течение пары лет. Голос из машины, как попугай, повторил свою реплику. Разве что слегка увеличил степень вопросительности в ней. И вправду, довольно сложно понять, что тебя грабят посреди бела дня, когда тебе так искренне улыбаются. Жаннет жизнерадостно попросила владельца автомобиля выйти на улицу. Тот, видно для того, чтобы окончательно вникнуть в ситуацию произнес:

— Вы хотите, чтобы я вышел, поскольку хотите угнать мою машину, гражданочка? При этом угрожаете мне огнестрельным оружием и намекаете, что если я не подчинюсь, вы пустите его в ход. Я все правильно понял?

Жаннет в ответ ему жизнерадостно кивнула головой.

— Что ж, я так и сделаю. Только прошу вас, пожалуйста, на надо разбивать мой автомобиль. Я довольно долго работал, чтобы получить его. Это хорошая машина. Пусть она послужит вам так, как служила мне, — с этими словами жертва грабежа выбралась наружу.

Это был молодой мужчина, не больше двадцати пяти лет. Он носил квадратные очки без оправы и имел утонченные черты лица. Одет он был в костюм и ботинки на тонкой подошве. Когда он встал рядом с Жаннет, то возвысился над ней почти на две головы. Не дожидаясь пока Жаннет попросит его об этом, он отошел на почтительное расстояние от нее и встал на тротуаре. По крайней мере достаточно близко к стене дома, чтобы можно было решить, что там уже начался тротуар. Из-за снега было невозможно понять точно, где заканчивается проезжая часть.

— Юр, черт, Космо. Хотя какая, к черту, разница, как тебя зовут. Что ты застыл там и рассматриваешь… а собственно, на что ты смотришь? Неважно! Живо залезай внутрь и поехали!

Жаннет уже успела оккупировать захваченный автомобиль и с нетерпением высунулась из окна, ожидая Шуса.

— Наконец-то, — недовольно вздохнула Жаннет, — что ты там застрял. Вдруг он бы не оказался таким сговорчивым и попытался что-нибудь выкинуть.

— Просто…

Жаннет резко развернула автомобиль. Шус в последний раз бросил взгляд на их жертву. Тот помахал им на прощанье и развернулся, собираясь добираться туда, куда он хотел ехать, на своих двоих.

Он чувствовал к этому человеку искреннее сострадание. Какого черта они ограбили этого человека? Хотя Шус принимал в этом минимальное участие, он все равно соучастник. Если бы тот, кого ограбили, оказал сопротивления, или автомобиль стоял без присмотра, Шус не чувствовал бы таких угрызений совести, но такое безропотное подчинение больше всего коробило его. У него даже промелькнула шальная мысль вырубить Жаннет, повернуть назад, извиниться перед этим человеком и вернуть украденное, приплатив сверху за причиненный моральный ущерб. Единственное, что его останавливало, было то, что Шус не представлял, как управлять этой штукой.

— Ух ты! Здорово. Здесь даже спутниковая карта есть, — нарушила самобичевания Шуса Жаннет.

— Жаннет, это неправильно — высказался Шус.

— А я ломала голову как мы будем искать тот адрес, что дала… Втри. Ее ведь Втри зовут?

— Мы должны вернуться.

— Так, проверим… улица Просвещения, дом 140, — Жаннет быстро колдовала над маленьким телевизором, находившимся между Шусом и ею.

— Мы поступили неправильно, — продолжал на одной и той же ноте Шус.

— Что ты имеешь виду? — искренне не поняла Жаннет, наконец-то обратившая внимание на то, что Шус хоть и отвечает на ее реплики, но говорит о чем-то совершенно другом.

— Мы плохо поступили с тем человеком.

— В смысле, с владельцем этой машины?

— Да.

— Не говори ерунды. Ты же видел, все прошло очень культурно. К тому же он, скорее всего получит автомобиль обратно. Я же не собираюсь разбивать его. Проедем еще пару-тройку кварталов и опять сменим машину.

— Но он выглядел таким подавленным…

— Правда? Я не заметила.

— Постой, ты сказала сменим. Ты что хочешь сделать это опять?!

— Конечно, черт тебя побери! Я же тебе уже объяснила. Мы должны сбить милицию с нашего следа. И не думай ничего возражать. Уж в чем в чем, а в этом я разбираюсь.

— Насколько я понял, ты капитан космического корабля. Ты сидишь в своем командирском кресле и отдаешь разнообразные приказы.

— Я же уже говорила тебе!.. Поверь, моя жизнь была наполнена разнообразными ситуациями, в которых мне приходилось заниматься не только сидением в кресле. Как ты до сих пор этого не понял! И какого черта ты вообще решил, что я сутки напролет именно так и провожу? Ты видел-то меня в нем всего один раз!

— Просто… а что, разве я не прав?

— О черт, заткнись, Юр. Не отвлекай меня. Или ты хочешь, чтобы мы врезались в фонарный столб? А ведь тот человек, о котором ты так заботишься, просил не разбивать его машину.

Они сменили автомобиль еще три или четыре раза, Шус запутался. За это время снегопад закончился.

Кроме сумки, Жаннет нагрузила на него еще и ту штуковину, что так обрадовала ее во втором автомобиле. Насколько Шус понял — это был какой-то хитроумный прибор, показывающий твое местонахождение на карте города. Он даже разобрался, как управляться с этой штукой. В конце концов, в автомобилях ему совершенно нечего было делать, а разнообразные хитроумные штуки и ультра-новые изобретения он всегда любил. Конечно он не был уверен, что это действительно ультра-новое изобретение, но под определение «хитроумные штуки» этот минителевизор подходил.

Судя по часам, находившимся в правом верхнем углу штуковины, уже перевалило за три, когда Жаннет безапелляционно заявила, что дальше они должны идти пешком. И решительно вытащила Шуса из очередного автомобиля.

— А мы разве ехали куда-то? — недовольно спросил Шус, когда дверца безвозвратно захлопнулась. Жаннет оставляла ключи внутри. — Если меня не подвело мое чувство ориентации в пространстве и этот телевизор действительно работает, мы бессмысленно кружили по городу, делая петли и невообразимые загогулины?

— Да, ты прав. Все это время мы кружили по городу, но как я уже неоднократно говорила, совсем не бессмысленно…

— Да, да. Ты таким образом пыталась замести следы, как заяц, за которым гонится… гонится кто-нибудь злой и кровожадный.

— А что такое заяц? — недоуменно спросила Жаннет.

— Ты что не знаешь, что такое заяц?

— Впервые слышу это слово.

— А… — Шус был совершенно сбит с толку.

Зачастую оказываешься в тупике, пытаясь дать определение чему-то настолько обыденному, тут что хоть вешайся. Например, дать определение точки способен только вечно находящийся на грани вымирания старательный ученик. Хотя, казалось бы, чего проще. Вот если понадобится объяснить, что-нибудь связанное с ядерной физикой, вопросами ДОБРА и ЗЛА или проблемами жителей стан третьего мира, тут почти каждый найдет, что сказать. Впрочем Шусу достался на самый сложный случай. Заяц — это достаточно сложная штука, чтобы ему можно было дать простое определение.

— М-м… заяц — это такое мохнатое животное. Он примерно вот такого вот размера, — Шус развел руки настолько, насколько он представлял габариты среднестатистического зайца, — он ест зимой… в основном кору. Еще на зиму он меняет шкуру и у него вот та-акие вот уши.

При последних словах Шус развел руки раза в два шире от прошлого раза.

— Да уж, странное место твой мир… — подытожила рассказ Шуса Жаннет, после чего они довольно долго шли молча.

— Во имя всех богов, как есть то хочется… — нарушил тишину Шус.

— Не стоит нам светиться в общественных местах. К тому же, мы почти пришли.

— Куда пришли?

— В то место, которое Втри назначила местом встречи на случай, если мы разделимся.

Они прошли еще немного, как вдруг желудок Жаннет высказал резкое несогласие с политикой своей хозяйки.

— Хотя… наверное ты прав, — послушалась своего внутреннего голоса Жаннет. Вот, кстати, и столовая какая-то… Жаль, что твоя псевдородина лишена кафе и прочих радостей капиталистического общества.

— Ты о чем?

— Забудь. Пошли есть. Надеюсь, что хуже, чем в столовой корабля, на котором мы летели до Пушкиниады, уже не будет.

— Да уж.

Эта столовая не сильно отличалась от своего сородича из космоса. Можно было бы сказать, что они вышли из под руки одного и того же мастера, хотя виной данному унылому отсутствию разнообразия была унификация и стандартизация. Ассортимент блюд был несколько больше, да и названия другие, хотя это мало что меняло. В довершение образа данного заведения нужно сказать, что на стене, отгороженной от посетителей прилавком, висел плакат столь же красного цвета, что и на лестнице резиденции газеты следующего содержания:

«Мы работам во имя науки и прогресса!».

Это сообщение чуть не всполошило Шуса, и он уже был готов сбежать, но потребности организма, почуявшего запах хоть чего-то, смахивающего на еду, оказались сильнее.

«Во имя всех богов, какого прогресса и науки?» — раздумывал Шус, стоя в очереди, которая каким-то неведомым чудом образовалась, как только они вошли, — «Они здесь опыты на посетителях делают? Дают новые виды опасных химических соединений, а потом смотрят, что получится? Я не согласен на это!!!»

Но пока Шус приходил к мысли, что ради сохранения традиционного количества конечностей надо немедленно хватать Жаннет и бежать из этого страшного места, их очередь уже подошла и Жаннет заплатила за то, что каким-то неведомым образом оказалось на их подносах.

— Слушай Юр или… тебя ведь вроде бы Шус на самом деле зовут? — начала Жаннет, когда они расправились с первым голодом, сидя за самым дальним от прилавка столиком у окна.

— Да, именно так меня и зовут, но ведь мы же вроде как решили обращаться друг к другу по поддельным именам?

— Да на кой черт они теперь нужны. К тому же у тебя катастрофически много имен. С этим надо что-то делать.

— И большую часть из них ты мне и придумала.

— Короче, я буду называть тебя Юра. Я уже привыкла, — демонстративно проигнорировав последнюю реплику Шуса, продолжила Жаннет, — впрочем, я не об этом хотела тебя спросить.

— А о чем же?

— Не перебивай, идиот. Так вот.

Жаннет набрала в легкие воздуха, словно бы собиралась сказать что-то, к чему надо долго готовиться. Шус на всякий случая зажмурился и приготовился заткнуть уши. Нервных потрясения на этот длинный и не в меру утомительный день с него было достаточно.

— Так вот. То что ты и… Втри делали на площади. Это было магией?

— А-а… — Шус совершенно не ожидал такого вопроса. — В смысле огненные шары, силовые толчки и тому подобное?

— Да.

— Да, это была магия.

— И ты и она действительно из другого мира, параллельной вселенной, десятого измерения или как там это называется? И вас там реально пользуются магией?

— Ну да.

— А ты уверен, что ты не представитель другой гуманоидной расы, не экстрасенс, не путешественник во времени, не андроид, сбежавший из военной лаборатории или не джедай с огромным количеством медихлорианов? У тебя на поясе не болтается световой меч?

— Прости, что?

— Так ты уверен, что ты не кто-нибудь из вышеперечисленных?

— Да. Наверное, если бы я был кем-нибудь из них я бы знал, как я называюсь.

— Но это невозможно! — воскликнула Жанне на ползала.

— А то, что ты говорила раньше, возможно?

— Нет, но… Но ты гораздо более невозможен.

— Так ты все это время мне не верила? Даже тогда, когда мы говорили в космопорте, в порту «Атлатика» и еще раз, и…

— Прости, но да, не верила. Даже когда вы стали метать те штуковины. Как ты их назвал? Огненные шары? Вполне прагматичное название.

— А сейчас… веришь?

— Ой, вот только не надо говорить таким трагичным голосом. Захочется драмы, посмотрю лучше, что-нибудь сопливое по ТВ, когда вернусь. И я еще не решила, верить тебе или нет. Факты вопят благим матом, что надо верить, но мой здравый смысл утверждает, что это полная чушь. Бред обкурившегося хиппи.

— А кто такой хиппи?

— Ну… это такие люди с правильными идеалами, которым, впрочем, в реальности следовать нереально и обкуренной головой. К сожалению, всякое хорошее начинание заканчивается одним и тем же. Впрочем, это тоже забудь. Сейчас на это нет времени. Пойдем. Нам нужно торопиться!

Жаннет решительно встала.

— Но куда?!

— Как это, куда? На встречу с твоей подругой, конечно.

— Но я еще не доел! — взмолился Шус.

— Сам виноват. К тому же, уже все остыло, да и осталось не так уж и много. Пошли.

Чтобы не оставить Шусу никаких шансов на сопротивление, она схватила его за рукав рубашки и с силой вырвала из-за стола, будто бы он был зловредным сорняком, выросшим посреди сада роз.

До дома 140 по улице Просвещения они добрались довольно скоро. Да и вход в подвал найти оказалось нетрудно. Заперта ли была дверь и насколько хорошо она была заперта, Шус сказать не мог. Жаннет справилась с ней за какие-нибудь пол минуты, а может даже быстрее. Причем использовала для этого кусок проволоки, добытый на месте. Что же касается самого подвала, то он превзошел все самые смелые ожидания Жаннет и Шуса.

Перед ними предстала вполне стандартная квартира, пусть не очень большая, но в любом случае не переплетение труб, с которых капает конденсат вперемешку с содержимым труб.

— А разве так и должны выглядеть подвалы у вас? — спросил Шус, когда оправился от потрясения.

— Вообще-то нет.

— А где Втри?

— Кто ее знает, но похоже не здесь. Может она прячется где-нибудь на случай проникновения посторонних.

— Втри, ты здесь? — крикнул Шус.

На его крик никто не откликнулся.

— Что ж, видно она еще не добралась сюда. Нужно осмотреть квартиру. Может, она оставила нам какое-нибудь послание. Да и вообще…

Осматривать пришлось действительно немного. Первая комната, в которую они вошли, была довольно большой, по грубой оценке Шуса — метров сорок квадратных, и она совмещала в себе прихожую, гостиную и кухню. Кроме нее была еще маленькая спальня и туалет с ванной. Как и почти во всех помещениях в этой вселенной, в этом был большой телевизор. Он стоял в спальне. Компьютер же, насколько Шус запомнил, именно так Жаннет называла штуковины, состоящие из плоской печатной машинки, телевизора и еще каких-то деталей, стоял на маленьком столике в углу большой комнаты.

В конце концов осмотр новой территории и ее обнюхивание закончились тем, что Шус нашел на кухонном столе записку, написанную почерком Втри:

«Шус, если ты это читаешь, это значит, что ты действительно здесь есть, мы с тобой встретились и я тебе сказала об этом адресе, но по какой-то причине ты пришел сюда один. Если это из-за того, что меня схватили эти вонючие милицейские, ты должен немедленно нестись сломя голову меня спасать. Если нет…» — дальше несколько строк было перечеркнуто и было невозможно понять, что Втри здесь написала, — «… этот подвал-квартира.»

— Что ты читаешь? — Жаннет встала на цыпочки, чтобы присоединиться к чтению.

«Где ее хозяева, я не знаю, но судя по количеству пыли, что была здесь, когда я пришла, их нет довольно долго. На этом, пожалуй, все. Ах, да! Чуть не забыла. Камень лежит под кроватью. Конечно, если сюда залезут воры, они сразу же бросятся смотреть, что это за камень. Но вряд ли сюда кто-нибудь залезет.

Втри»

— Ну, ничего нового она нам не сообщила, — подытожила Жаннет, закончившая чтения почти одновременно с Шусом.

— Как это, ничего не сообщила? Камень здесь. Интересно, она его просто так сунула под кровать?

— Кончено же нет. Он в сумке.

— Постой. Ты уже успела его найти? До того, как прочла письмо?!

— Было бы что искать! — Жаннет гордо выпятила грудь.

— И что будем делать?

— Ждать, пока она придет.

— А что, если…

— Если ее схватят или уже схватили? Ну тогда об этом, наверное, скажут. Кстати, включи телевизор.

Следующие часов шесть прошли весьма прозаичным образом. Телевизор не работал. Точнее, какие кнопки они ни нажимали, на экране было написано: «Профилактика до 06:30. Просим извинения за неудобства».

В итоге Жаннет сидела, уткнувшись носом в компьютер. Что именно она пыталась найти, Шус так и не понял, хотя простоял за ее спиной довольно долго. Еще Шус долго стоял у книжного шкафа в спальне и пытался найти хоть что-нибудь, что можно почитать. В итоге он пришел к выводу, что у владельцев квартиры просто отвратительный вкус. В конце концов он остановился на учебнике новейшей истории. Если бы кто-нибудь ему сказал, он что будет читать учебник от нечего делать, он бы этого кого-то как минимум назвал бы сумасшедшим. Но с другой стороны, читать учебник из другого мира почти так же интересно, как читать выдуманную историю, хотя язык изложения был несколько суховат. Но несмотря на то, что Шусу стало безумно интересно, когда же изобрели гипер-двигатель и когда и с кем воевал Единый союз пролетариев, сон свалил его после первых пяти страниц вступления.

Приснилось Шусу нечто сумбурное и плохо запоминающееся. Все, что он запомнил — это то, что он шел. Куда и зачем, он не помнил или даже не знал. Он даже не мог сказать, что окружало его. Вполне возможно, что вокруг вообще ничего не было. Вдруг в его плечо вцепились чьи-то когти. Шус с ужасом повернул голову и увидел морду собаки с горящими красными глазами, острыми ушами и хищно раззявленной пастью. Уши пробивались сквозь каштановые волосы и, насколько Шус смог разглядеть, морда была приделана к молодому женскому телу.

— Хватит дрыхнуть! — прорычало чудовище демоническим голосом.

— А, нет, не надо, — стал умолять Шус, что было вполне естественно для человека, увидевшего перед собой этакое чудище, пусть даже и во сне.

— Что это там не надо, черт тебя побери! — продолжало чудовище.

— Нет, я не хочу туда! Я тебе не отдамся!!!

— Что за чушь ты там бормочешь? Ты часом не заболел? — голосом, преобразившимся в голос Жаннет, продолжало чудовище.

Это еще больше испугало Шуса. Когда раззявленная плотоядная пасть тебе угрожает страшным басом — это, конечно, плохо, но, по крайней мере, логично, а вот когда эта же самая пасть начинает беспокоиться о твоем здоровье приятным женским голосом… вот тогда дела действительно плохи. Тогда уже можно идти к людям в белых халатах и смело заявить: «док, помогите мне, я сошел с ума.»

— Нет, ты просто притворяешься, — разочарованно продолжил монстр голосом Жаннет, — Па-адьем! ЧП, нас атакуют чертовы ублюдки! А ну, взял…

— Что, где? — практически лишенным вопросительных интонаций голосом, пробормотал Шус.

Он разлепили глаза. Оказалось, что за плечо его схватила не когтистая лапа, а стальная хватка Жаннет, что, впрочем не сильно отличалось от первого. Она нависла над ним, как Психея над спящим Амуром и что есть силы трясла за плечо. На счастье Шуса, в руках она не сжимала никаких древних осветительных приборов иначе бы он, в отличие от серийного маньяка Эллады, получил бы не легкий ожег от одной капли, а ожег третий степени ста процентов поверхности кожи.

— Наконец-то проснулся, — недовольно произнесла Жаннет, смачно зевнув.

— В чем дело, какие воры?

— Ни о каких ворах я и не говорила. И… Впрочем, без разницы. Просто нужно было, чтобы ты проснулся, а ты никак не просыпался.

Шус бросил страдальческий взгляд в сторону классических круглых настенных часов, висевший в большой комнате. Он спал на кровати в спальной, но дверь была открыта, и часы были хорошо видны. Часы бессердечно показывали восемь часов. Восемь часов?! Шус бросил взгляд на Жаннет. Та выглядела слегка помятой и растрепанной, а на правой щеке красовался, впрочем уже почти стершийся, отпечаток полоской печатной машинки.

«Надо будет все-таки спросить, как она называется», — промелькнуло в голове у Шуса.

Жаннет опять зевнула. Это действие заставило Шуса заподозрить в предках Жаннет змею или еще какую-нибудь рептилию, с подвижной нижней челюстью.

— А сейчас уже утро? — спросил Шус.

— Да, — ответила Жаннет. Только теперь Шус заметил, что ее голос был на порядок менее дружелюбным, чем обычно, а в каждой интонации проскальзывало: «Господи, можешь устроить конец света?!». Ее лицо выглядело помятым и имело несколько неестественный цвет, а под глазами гнездились огромные круги.

— Что это с тобой? — озвучил свои наблюдения Шус.

— Все в порядке.

— Просто ты…

— Я же говорю ВСЕ В ПО-РЯД-КЕ!

— А ты спала? — наконец-то догадался Шус.

— Да, пару часов, вроде бы, — Жаннет умолкла, после почему-то смутилась, но через несколько секунд все же продолжила почему-то оправдывающимся тоном, — просто мне нужно было кое-что найти. Кое-что важное для дела. А сделать это отсюда, с Эгриси не так уж и просто. Здесь так экранируют интернет. Не то чтобы выхода в галактические сети не было. Просто сделать это довольно сложно. После зашла на один форум… Проверила почту, а там висела куча непрочитанных писем. Пока со всем разгребалась… Последним оказалось объявление о золотой неделе в моей он-лановой RPG-шке. А последнее время все времени не было. Да и вообще его у капитана мало. Залезла. Прокачалась на три левела… ну я играю… иногда. Отвлечься помогает… И когда я расправлялась с боссом в подземелье, я вроде бы заснула… И вообще, почему это я перед тобой оправдываюсь!

— Прости. Я не хотел… А можешь объяснить, что ты только что сказала. Я только понял, что ты сидела всю ночь перед этой штуковиной. Компьютером, вроде бы. И заснула перед ним.

Жаннет окинула его непонимающим взглядом и уже готова была сказать все, что думает о человеке, который в начале двадцать второго веке не знает, что такое онлайновая RPG, левел, интернет и компьютер, но вовремя вспомнила, что Шус из совершенно другого мира с другими законами. Осознав это, Жаннет просто ответила, — да, примерно так все и было.

— Понятно, — порадовался Шус собственной дедукции и способности увидеть смысл в огромном количестве иностранных и технических слов. — А собственно зачем ты проснулась и разбудила меня?

— Твою подругу поймали.

— Втри? Но как? Когда? Откуда ты об этом узнала?

— Долго объяснять и уж тем более пересказывать. Просто посмотри. Наверняка сейчас идут какие-нибудь утренние новости. — С этими словами Жаннет подошла к телевизору и нажала на кнопку.

Телевизор издал тихий, едва различимый писк, поменял оттенок, загоревшись каким-то внутренним светом. Постепенно на его поверхности стали проявляться тени, превратившиеся через пару секунд в четкую картинку. Шус наконец-то увидел телевизор в работе, но в данный момент это заботило его меньшего всего, несмотря на то, что последние дни он при первой удобной возможности пытался это сделать, но его преследовала фатальная неудача.

Из утробы телевизора донесся голос, а поверхность показала человека в костюме, сжимающего в руках что-то вроде маленькой булавы или гипертрофированно большого пестика. Он стоял посреди поля с довольно жиденькими карликовыми деревцами, поддерживаемыми жердочками. С ветвей деревьев свисали гигантские стручки гороха или бобов. Стручки были не меньше полуметра. Голос говорил:

— Здесь, в центральной области, в колхозе опытных разработок «Юная пионерка» начат сбор ГМ горошка, чей урожай превысил ожидания наших ученых в десятки раз. С территории сто квадратных гектаров планируется собрать до миллиона центнеров этого нового овоща. Что и неудивительно, учитывая размеры каждой горошины. Я стою рядом с председателем колхоза, ветераном красного космодесанта, старшиной, прошедшем через пекла космических сражений и орденоносца многих государственных наград, Василием Андреевичем Суррогатским.

Изображение в телевизоре отдалилось от человека в костюме. Справа от него стоял еще один человек лет сорока с чертами лица, будто выточенного эволюцией в те далекие времена, когда самым совершенным инструментом для ваяния из камня был другой камень, которым стукали о будущее произведение искусства. Он был одет в клетчатую рубашку с короткими рукавами. Вся левая рука от локтя и ниже почему-то отливала металлом и была значительно тоньше нормальной человеческой руки, а на месте расположения сгибов были шарики.

— Скажите, Василий Андреевич, как вы, человек пришедший на столь высоконаучное предприятие всего несколько месяцев назад, смогли добиться таких результатов?

— Это было несложно. Я просто, просто, просто… — ветеран несколько раз дернул головой. После чего ударил себя по шее и продолжил, — перенес опыт со своей бывшей работы.

— Очень интересно. А вы не могли бы ответить на один вопрос. Правдивы ли те сообщения, в которых говорится от том, что ГМГ приводит к раннему старению, раку и выпадению волос?

— Это все вранье! Слухи распускаемые проклятыми империалистами и их шпионами, шпионами, шпионами, шпионами…

Неожиданно картинка сменилась. Теперь на экране появилась женщина в пиджаке, сидевшая за столом. За ней был виден зал за стеклом, по которому ходили люди. По какой-то причине все: и стол, и стены и даже стекла были красного цвета. Шус предположил, что это из-за чрезвычайной дешевизны красных красителей. Женщина в течение пары секунд сидела с неподвижным лицом, после чего как будто бы внезапно отошла от наркоза и начала говорить:

— Простите, из-за технических неполадок пришлось прервать трансляцию из колхоза «Юная пионерка». Мне сообщают…, — на лице женщины не дрогнул ни единый мускул, но Шусу почему-то показалось, что сообщение ей не понравилось, — …мне сообщают, что проблемы будут устранены через несколько минут. В ближайшие дни вы сможете ознакомиться с записью этого репортажа. А теперь к другим новостям.

— Вчера, как мы уже сообщали, была задержана опасная преступница, ограбившая музей нашей столицы. Напомним. Она проникла в музей и, выбив витрину одного из стендов, похитила брильянт в 314 карат. После чего, воспользовавшись огнестрельным оружием, ранила нескольких охранников и скрылась в неизвестном направлении. Она не является гражданкой ЕСП и по имеющийся у нас информации принадлежит к шпионской или ренегатской подпольной организации. Нам сообщают, что у нее были сообщники, скрывающиеся где-то в Юнинограде до сих пор. Они будут без сомнения вскоре пойманы. Что же касается похищенного камня-то, то по всей видимости, она его уничтожила, исполняя какой-то языческий обряд. Медицинская экспертиза установила, что девушка больна паранойей и будет отправлена в лечебницу «Черные кущи», находящуюся в лесу в Юнонградской области. 150 километров по северному шоссе и еще 50 на восток вглубь леса.

— Но все было не так! — Шус вскочил на ноги, не в силах сдержать своего возмущения.

— Что ты так нервничаешь? — поинтересовалась Жаннет у Шуса.

— Но почему они все наврали? — уже более спокойным голосом продолжил Шус, — ведь все было не так. И Втри нам рассказывала и в той газете не так было написано.

— Ну, возможно им дали уже подкорректированную информацию, хотя скорее они так привыкли перевирать новости, что если даже их поросят с самых верхов, они вряд ли смогут дать абсолютно правдивую новость. К тому же, тебе не кажется, что то, чем стреляла Втри в охранников музея, не так уж важно в сложившейся ситуации? Намного важнее, что нам с этим теперь делать.

— А-а… да ты права…

— Даже не начинай опять молоть всю эту ерунду на счет того, что это твое личное дело и что камень уже у меня, хорошо?

— Конечно.

— Еще раз повторяю, что нам делать?

— Разумеется ехать в эту лечебницу и спасать ее!

— А тебе не кажется подозрительным, что воровку без каких-либо психологических отклонений, не считая того, что у нее чешутся руки, но за это как раз сажают, а не лечат, отправляют в психушку?

— Ну-у… вообще-то нет. Откуда я знаю, как у вас здесь положено.

— Поверь, у нас так не положено. К тому же, даже если допустить, что в этом нет ничего странного, как ты думаешь, всегда ли в новостях сообщают, куда и в каком направлении отвозят пойманного преступника, с точностью чуть ли не до градусов.

— Да откуда… Ты хочешь сказать, что это ловушка?

— Да.

— Но раз так, почему же они сделали эту ловушку столь простой, что ее заметил бы даже пятилетний ребенок?

— Ну, во-первых, ты же не заметил, а рвался в бой с неизвестным врагом с доблестью, достойной чертового самоубийцы, съевшего пачку снотворного пополам с газировкой, — невинно напомнила Жаннет, — а во-вторых, мы ведь не бросим ее.

— Но ты ведь сказала… Да, ты права. Но все-таки. Что же мы будем делать?

— У меня уже есть одна идейка…. Пошли.

— Что, уже? Но я ведь даже не поел.

— Я на всякий случай сгребла в твою сумку все, что было из не скоропортящихся и хорошо упакованных продуктов. С голоду не помрешь. Сейчас же нам нужна машина. Мне нужно связаться кораблем.

— В смысле, твоим космическим кораблем, висящем в космосе в боги знают в какой дали от нас?

— Да, именно с ним. И не так уж они далеко. Я приказала Скворцову держаться в полупарсеке от границы этой звездной системы.

— А зачем нам для этого автомобиль?

— Так нас будет труднее засечь, хотя и вероятность этого не очень велика. Сигнал отправляется специальным кодом, который без специального приемника воспринимается просто как помехи. Нет времени объяснять, пошли!

Не говоря больше ни слова, Жаннет схватила Шуса за рукав и поволокла к выходу.

— Постой, дай хоть одеться! — взмолился он.

— А что ты делал все то время, пока я говорила?!

— Тебя слушал.

— Чертов кретин!

Шус оделся с максимальной, на какую был способен, скоростью. Несмотря на то, что он управился в армейские две минуты, на лице Жаннет была нарисована маска нетерпения и недовольства, как будто бы она провела в ожидании долгие и мучительные века. Увидев, что Шус готов, она опять схватила его за край рукава, правда на этот раз куртки и выволокла наружу. Внутри остались включенными свет в туалете, телевизор и компьютер. Дверь Жаннет все-таки закрыла, на это у нее ушла пара секунд. Перед внутренним взором Шуса предстали лица хозяев подвала, когда они вернутся в свою картину и обнаружат разгром, признаки взлома и непомерные счета за электричество. Совсем как в одной горской сказке из тех, что Шус слышал в детстве. В мозгу Шуса видно что-то переклинило и там стали проноситься обрывки этого потрясающего произведения фольклора.

Как-то раз одни непослушный бараномамонтенок убежал из стада, и пастушек отправился его искать. Бараномамонтенок привел пастушка к гигантскому многокомнатному и двухэтажному гнезду Фалкийского орла. (Разновидности пернатых с восьмиметровым размахом крыльев). В различных вариациях сказки размер гнезда варьировался от десяти до сорока метров в диаметре. Мальчик залез в элитную недвижимость и переломал все антикварные экземпляры миниатюрных копий ложек, кроваток стульев и унитазов. По всей видимости, орел был их коллекционером, ну или надеялся когда-нибудь в будущем завести домашнюю мышь или бурундука. И как раз в тот самый роковой момент, когда мальчик расправлялся с миниатюрным книжным стеллажом, вырывая из пропорционально уменьшенных книжек старицы, прилетела злая птица. Дальнейшее развитие сюжета довольно легко себе представить. Мальчик сбежал, прихватив с собой великое сокровище, которое непонятно каким образом оказалось в гнезде у орла, и жил долго и счастливо. Что же касается судьбы бараномамонтенка, то о нем больше не упоминалось. По-видимому, орел с горя сожрал его.

— Что ты там застрял? Спросила Жаннет у замечтавшегося Шуса, — Нам нужно еще найти подходящую машину.

— Ты же не собираешься…

— Именно это я и собираюсь делать! — безапелляционно заявила Жаннет.

«Во имя всех богов, как в ней умещается столько энергии?!» — подумал Шус, — «конечно, она капитан, и это многое объясняет, но откуда такая целеустремленность и…»

— А можно помедленне-е-е! — прокричал Шус, но Жаннет даже не обратила на него внимания.

«Почему это она так торопится», — продолжал рассуждать Шус, — «ведь в конце концов Втри — моя подруга, соотечественница… почти. В любом случае какие-то несколько сотен километров, или тысяч… Черт, сколько же там их было? В общем, неважно. Они ведь не играют никакой роли в другом измерении. А Жаннет и видела-то Втри сего лишь однажды. И что это еще за «идейка» для корой нужно разговаривать с ее кораблем, сидя в автомобиле?»

— Три тысячи чертей, и что ты застыл как ледяной столб? Неужели успел замерзнуть? Садись!

— Что? — за то время, пока Шус пребывал в глубинах внутреннего диалога, Жаннет каким-то образом сумела дотащить его до первого попавшегося автомобиля и нахально взломала его. И это при том, что он стоял прямо посреди улицы по которой ходило довольно много людей.

— Ты что, идиотка! Нас же…

Жаннет со всей силы врезала Шусу носком сапога под коленную чашечку и, игнорируя слабые поскуливания Шуса, объяснила зачем сотворила сей человеколюбивый поступок.

— Сам ты идиот! Если ты будешь так орать, нас действительно заметят, чертов придурок. А так все выглядит так, как будто я просто открываю замок ключами и его от холода заело. Что с тобой случилось этой ночью? Ходишь как в бреду. Ты случайно головой не ударялся? — спросила Жаннет, уже залезая в машину.

— Нет. Разве что ты меня ночью чем-нибудь ударила, — все еще обиженно пробурчал Шус. Конечно одежда смягчила удар, да и била Втри не со всей своей силы, но все равно это больно.

— Это невозможно, — голосом профессора, утомленного беспробудной тупостью студентов, проговорила Жаннет, щелкая какие-то кнопки и рычажки, — как я уже сказала, я всю ночь просидела за компьютером, а любой нормальный человек понимает, что отвлечься от него ради того, чтобы ударить какого-то пришельца из иного мира крайне сложно, а ради такого как ты, и вовсе невозможно.

Жаннет развернула автомобиль, вывела его на проезжую часть и влилась в общий поток.

— Ты намекаешь на то, что я плохой пришелец из иного мира?

— Можешь поверить, ты самый лучший из всех, кого я знаю… хотя наверное, твоя подруга больше достойна быть лучшей.

Учитывая, что Жаннет знала только двух путешественников между мирами, Шус осознал, какого она о нем невысоко мнения, как о пришельце из иной вселенной. Может это из-за того, что он слишком долго с ней общается и она считает его простым человеком и не видит в нем ничего загадочного?

— А-а… Жаннет…, — начал Шус.

— Юр, ты не мог бы ненадолго заткнуться. Я понимаю, что твоих умственных способностей не хватит на то, чтобы управлять машиной, а останавливаться нам не состоит, но пожалуйста, помолчи и не отвлекай меня. Я связываюсь с кораблем.

У Жаннет в руках очутился прибор, похожий на штуковину, с помощью которой можно управлять телевизором на расстоянии. Хоть Шус ни разу и не использовал их, Жаннет ему про такой говорила. Во время полета на Эгриси Шус набрался храбрости и добился того, что Жаннет примерно за полчаса ответила ему на некоторые интересующие его вопросы о здешних обычаях и приборах. На этой штуковине было не так уж много кнопок. Жаннет вдумчиво нажимала на них, при этом каким-то чудом умудряясь управлять автомобилем, никуда не врезаясь.

— Черт, что они там делают? Почему они заставляют капитана ждать как… Да, черт побери, это я… Нет, я не попалась в плен к врагу. И это не синтезатор голоса… На какие, к черту, вопросы?… Я? Я не могла придумать такую глупость. Даже если меня захватили и я отвечу на вопросы… Ты издеваешься?! Живо зови старпома… Какого? Да кто ты вообще такой? Такого придурка я бы никогда не взяла в свою команду. И почему на связи сидит какой-то матрос, а не… Вернусь уволю! Черт бы тебя побрал!!! Во имя всех твоих чертовых богов, почему только стоит мне исчезнуть на несколько дней, и все приходит в полный беспорядок? И это при том, что Скворцова… Страпом? Да это я… нет я не собираюсь возвращаться и мне не нужна срочная эвакуация. Все под контролем. Мне нужно, чтобы вы отправили аппарат 001 ко мне, со всем сопутствующим оборудованием…. Как это сделать? Загрузите его в гиперракету. Ведь они должны еще остаться… Да, я понимаю, что это опасно и ее могут засечь. Именно поэтому вы должны вывести ее из гиперпространства как можно ближе к поверхности планеты… Вы утверждаете, что когда вы служили в армии Союза, вы проводили подобные испытания и это привело к взрыву, выжегшему пол планеты?… Но ведь у нас не союзное оружие прошлого века, а все самое новое, что только можно найти… Да, черт подери!.. Это приказ. Чтоб вас…

Пока Жаннет вела переговоры, Шус разглядывал однообразный пейзаж за окном. Там были видны только первые этажи домов, столбы ночного освящения, другие машины и люди, одетые в похожую одежду. И все это было покрыто ледяным чехлом. Вдруг Шус заметил, что какой-то человек в форме машет полосатой светящийся палочкой и свистит в свисток.

По всей видимости, все эти действия он производил с целью привлечь внимание Жаннет. Та же не обращала на него никакого внимания. Шус пришел к заключению, что будет не очень хорошо, если они промчаться мимо этого человека, учитывая, то что он, судя по его одежде, военный или милиционер. Он тихо позвал:

— Э-э… Жаннет, не хочу тебя отвлекать…

Жаннет ничего не ответила. Она продолжала разговор:

— …да, я все понимаю… В конце концов, кто капитан, я или вы?… Вы не собираетесь этого делать?! Тогда я вас уволю…

Шус увидевший, что вежливый подход не принес никаких результатов, перешел к более решительным действиям. Вначале он помахал рукой перед лицом Жаннет, указывая на приближающегося человека с палкой, но Жаннет просто недовольно отодвинула его руку. Тогда Шус набрал в легкие побольше воздуха и заорал что есть мочи:

— Жаннет!!! Хватит болтать! И не игнорируй тех, кто к тебе обращается здесь и сейчас! — после этих слов Шус выхватил устройство для разговоров на дальние расстояния из рук Жаннет и зажмурился, ожидая немедленного наказания. Прошла пара секунд, в течение которых ничего не происходило, а в автомобиле было так тихо, что можно было услышать, как из того устройства, что Шус зажал в руке, доносится голос Скворцова, пытающегося понять, что собственно случилось. Шус, так и не дождавшись никакой реакции со стороны Жаннет, осторожно приоткрыл правый глаз. Но в тоненькую щелочку между век ничего не было видно. И ему пришлось открыть второй глаз.

Жаннет устремила на него взгляд широко распахнутых глаз. В каждом из них пылало по гигантскому вопросительному знаку на фоне сожаления о внезапно утраченном рассудке и непонимания, а почему этот рассудок утратился и куда он делся.

— Ты чего? — почти по слогам спросила Жаннет.

Шус, не говоря ни слова, показал пальцем за спину Жаннет. Она покорно повернула голову, повинуясь указующему персту Шуса. В боковое окно настойчиво стучал тот самый человек в форме с той самой светящейся полосатой палкой. На вид ему было не больше двадцати пяти.

Дело в том, что Жаннет остановила автомобиль в тот момент, когда Шус выхватил у нее из рук телефон. Она рефлекторно вдавила педаль тормоза, остановив автомобиль как раз напротив человека в форме. Он, в свою очередь обошел автомобиль, чтобы пообщаться непосредственно с нарушительницей.

Жаннет нажала на какую-то кнопку и окно стало опускаться внутрь двери. При этом вопросительные знаки в ее глазах увеличились раза в три, покинув переделы глазных яблок, несмотря на то, что они были раскрыты, казалось бы на невозможную ширину, и расползлись по всему ее лицу.

— Что вам от меня нужно? — спросила она у человека в форме.

— Вы нарушили статью номер 113 пункт 1 часть б ДК ЕСП. А именно пользование коммуникационными устройствами во время вождения транспортного средства, — отчеканил человек в форме.

— А вы кто? — продолжала тупить Жаннет.

— Сержант дорожно-транспортной службы Юнионбурга, товарищ Правдин. Почему вы разговаривали по телефону, когда вели машину?

— А-а… — Жаннет все еще продолжала туго соображать. Видно поступок Шус произвел на нее весьма странное, но похоже неизгладимое впечатление. Она встряхнула головой и продолжила уже своим обычным голосом, а большой знак вопроса, успевший за это время так вырасти, что превратился в один большой, стерся с ее лица, — просите. Мне… мне позвонили. Моя мать. В смысле отец.

— Дайте мне, пожалуйста, телефон. Ведь ваш брат еще его не выключил?

— Какой брат? Ах да, Пиончик. Да, это мой горячо любимый двоюродный брат. Ты ведь не отключил своего дядю?

Шус, который теперь занял законное место, на время отобранное Жаннет, ничего не понимающего бестолкового главного героя, протянул Жаннет тот аппарат, который вырвал у нее из рук. Насколько он понял, все говорили именно о нем. Та же передала его сержанту Правдину. Тот аккуратно взял его и поднес к уху.

— Товарищ, ведь вы отец той девушки, с которой я только что говорил?

— …А-а? — раздалось из телефона.

— Простите, я забыл представиться. Я — сержант дорожно-транспортной службы Юнионбурга, товарищ Правдин, — отрекомендовался он, даже не подозревая, что разговаривает с государственным преступником, дезертировавшим из армии и примкнувшим к космическим разбойникам.

— …

— Идиот, — шепотом произнесла Жаннет, ударяя Шуса своим кулачком в коленку, — черт, из чего у тебя кости!

— Из… из костей наверное, — тоже шепотом ответил, Шус потирая коленку, — а собственно, что я сделал?

— Какого черта ты громкую связь врубил? — возмутилась тупостью Шуса Жаннет, дуя на ушибленные пальцы.

— Ничего я не врубал!

— А это что по-твоему?

— Дело в том, — выждав достаточно долго, что бы удостовериться, что Скворцов не собирается отвечать, продолжил милиционер, — что ваша дочь вела машину в тот момент, когда ответила на ваш звонок. Вы знали об этом?

— Да… я в курсе, — каменным голосом ответил старпом, совершенно не понимающий, с какой собственно стати его новый собеседник считает, что он — отец Жаннет, и вообще, какого черта там происходит.

— Тогда вы должны отдавать себе отчет в том, что чуть не убили собственную дочь.

— Убил?

— Да, вам в это сложно поверить, но семь процентов всех ДТП происходит из-за того, что водители отвлекаются на посторонние электронные устройства. Вам может показаться, что это не так уж и много, но ведь даже один лишний процент может лишить ее жизни! Вы понимаете это?

— Да, простите, сержант.

— Вы больше не будете так поступать?

— Не буду, простите.

— Это хорошо. До свидания.

Сержант Правдин обратился к Жаннет.

— Вы обещаете больше не подвергать свою и чужие жизни опасности?

— Да, обещаю.

— Держите, — он потянул телефон Жаннет, но та почему-то не торопилась забирать его.

— Вы не будете брать денег?

— Нет, конечно же.

— И даже не будете выписывать нам штраф?

— Ну, зачем. Вы ведь по сути ничего не сделали. Если выпишу вам штраф — вы только разозлитесь и больше ничего, а так вы больше не будете нарушать правил. Ведь их придумали ради вашей же безопасности. Хорошо?

— А-а…, — Шусу показалось, что Жаннет делает над собой какое-то усилие, она молчала в течении пары-тройки долгих секунд после чего все же выдавила из себя, — да, конечно.

— Вот и отлично. Можете ехать.

— Мне жаль его, — неожиданно произнесла Жаннет через несколько минут после того, как они поехали.

— Жаль? Почему?

— Не понимаю, как могло случиться, чтобы такой хороший человек попал в милицию. Впервые сталкиваюсь с полицейским, вкладывающим в свою работу всю душу.

— Тогда у вас здесь какие-то неправильные милиционеры. В своем мире я дружу с одним. Он капитан. Насколько я успел его изучить, он — хороший человек.

— У тебя просто неправильная милиция, в этом твоем мире.

— Это здесь она неправильная!

— А я сказала…

— Жаннет, прости, что перебиваю тебя, но насколько я понимаю, Александр Скворцов, ведь того человека, с которым ты разговаривала, именно так зовут? Он до сих пор нас слышит?

— А, что? Три тысячи чертей, почему ты мне не напомнил! — Жаннет схватила телефон, — вы еще здесь?

— Да, я здесь, госпожа капитан, — ответил старпом, — а что это было?

— Черт, эта проклятая громкая связь… — Жаннет нажала на какую-то кнопку на лицевой поверхности телефона под маленьким телевизором, вмонтированным в него, после чего продолжила, — ничего особенного, просто нас задержал постовой. Все нормально. С нас даже штраф не взяли. Так вы уже отдали команду подготавливать запуск аппарата 001?… Почему еще нет?!.. Ну так прикажите, чтоб вас!.. Куда? Я не знаю точных координат. Сто пятьдесят километров по северному шоссе от Юнионбурга и оттуда тридцать на восток … Тогда отправляйте на 149 километр и пол километра на восток… Откуда я знаю, какие там координаты, поищите! Сколько вам понадобится времени на подготовку?…

Это слишком долго! Максимум шесть часов! Все, конец связи! — Жаннет решительно отдернула телефон от уха, нажала на какую-то кнопку и засунула куда-то под куртку. После чего Жаннет глубоко и смачно зевнула.

— И все-таки, почему тебе жаль того милиционера?

— А… что?

— Ничего… Ты уверена, что ты в порядке?

— А со мной разве что-то не так?

— Ну как тебе сказать! Просто я подумал, что двух часов для сна мало.

— А, ты об этом? Не беспокойся. Я могу вообще не спать трое суток, — сказав это, Жаннет с трудом подавила зевок.

— Ну, раз ты так говоришь…

Они надолго замолчали. Жаннет всеми силами боролась со сном, подкрадывающимся из-за угла, как наемный убийца, а Шус пытался разрешить для себя один заинтересовавший его вопрос: почему Жаннет не проявляла никаких признаков усталости с того момента, как они узнали, куда отправили Втри и до маленького происшествия с милиционером. И если уж она так хорошо умеет брать себя в руки, почему она вдруг начала зевать? Сколько Шус не бился, он так и не нашел ответа на этот вопрос. Отчалившись понять природу этого феномена, Шус перешел к следующему вопросу, ответ на который можно была получить, просто спросив у Жаннет:

— Слушай, а ты знаешь, куда ты едешь? Не куда мы едем в принципе, а куда едем в данный момент?

— Нет, — без всяких раздумий ответила Жаннет.

— То есть как это «нет»? — не поверил Шус.

— Очень просто. Все это время я просто кружила по городу на всякий случай. Кстати, спасибо, что напомнил. Посмотри в сумке.

— Что? — поинтересовался Шус, потянувшись на заднее сиденье за сумкой.

— СК… спутниковую карту. Ну такой маленький компьютер с сенсорным экраном.

— Ты имеешь ввиду ту штуковину, которой ты так обрадовалась вчера в автомобиле первого человека, которого мы ограбили?

— Именно.

— А откуда… нет, ты все же права вот она, он. Ты сказала, что это тоже компьютер?

— Да. найди северное или какое там нам нужно, шоссе. Ты ведь вроде бы научился им пользоваться вчера?

— Да, в общих чертах.

— Ну вот и сделай это.

После этих слов Жаннет в очередной раз зевнула. Похоже, у нее не было даже сил подавлять зевоту. Что же касается Шуса, то он приступил к поиску этого самого «северного шоссе». Справившись с этой весьма сложной задачей, он совершил нечто еще более невероятное, отметил кратчайший маршрут от их теперешнего местоположения до начала этого самого северного шоссе. Оказалось, что оно находится в противоположной, относительно направления их движения, стороне, что Шус и сообщил Жаннет.

— И что же ты раньше не сказал? — возмутилась она, разворачивая автомобиль и пренебрегая всеми правилами дорожного движения, что понял даже Шус, которого нельзя было назвать большим экспертом в этих правилах.

Следующий час Шус занимался тем, что говорил Жаннет, куда надо завернуть, а куда не надо. Та же, в свою очередь, все время ругалась, потому что Шус постоянно путался с направлением и их местонахождением. Но благодаря объеденным усилиям, они все же добрались до своей цели, если Шус ничего не перепутал и они ехали именно туда, куда было надо.

Для проверки такой возможности Жаннет даже остановилась у тротуара, вышла из автомобиля и спросила у нескольких прохожих, действительно ли это северное шоссе? Люди отвечали «да» и показывали на название улицы, висевшее как раз напротив того места, где они остановились. Поняв, что вероятность ошибки крайне мала, Жаннет вернулась в автомобиль и влилась в поток других автомобилей.

Минут через двадцать размеренной поездки без поворотов и остановок Жаннет начала все чаше и чаще клевать носом. Шус, заметивший это, забеспокоился о своем непосредственном и весьма скором будущем.

— Дорога ведь не будет бесконечно длиться без поворотов, — промелькнуло у него в голове, — и вообще, будет, наверное, не очень хорошо, если она заснет.

— Послушай, Жаннет, ты уверена, что с тобой действительно все в полном порядке?

— Что ты имеешь ввиду? — встрепенулась она.

— Ты точно не заснешь?

— Что, все действительно так плохо? — обиженно спросила она.

— Угу, — многозначительно подтвердил Шус.

— Наверное, все-таки не стоило так долго играть… в такое-то время.

Они помолчали несколько минут.

— Слушай, расскажи о себе, — внезапно встрепенулась Жаннет.

— Чего? — не понял Шус.

— Все! Я же о тебе в совсем ничего не знаю.

— Я о тебе тоже не так уж много знаю. Почему бы тебе…

— Во-первых, я первая попросила, а во-вторых я веду машину и мне не стоит так сильно отвлекаться. Так что как-нибудь в другой раз.

— Ну хорошо. Только скажи, что именно тебя интересует? Ведь вряд ли тебе интересно узнать, сколько именно у меня родственников и как зовут мою троюродную тетку?

— Ты прав, от таких рассказов я засну раза в три быстрее. Расскажи о своем мире все, что знаешь. Какой он, ну и что с тобой случилось. Ведь вряд ли путешествие в иные вселенные является нормой даже для волшебников.

— В этом ты права. Насколько я знаю, это могут делать, корме меня и Втри, только директор Сэйлэнар и Учитель. А учитывая, что я и Втри сделали это совершенно случайно и не знаем, как вернуться, то по сути — только двое последних. Наверное есть и еще… Боги, с чего же начать?

— Начни хотя бы с этого твоего директора.

— Сэйлэнара что ли? Ну, насколько я знаю, ему, как минимум, сто пятьдесят лет…

— Мы уже должны подъезжать, — заметила Жаннет часа через полтора после того как они выехали из города, — Юр, можешь посмотреть, где мы сейчас находимся?

— Да, конечно. Шус полез за спутниковой картой. Оказалось, что судя по ней, они находятся на 148 километре от города.

— Как вовремя я тебя спросила, еще бы чуть-чуть и пришлось бы возвращаться. Пожалуй, здесь и остановимся.

Жаннет начала снижать скорость и сворачивать к обочине. Вокруг дороги стоял лес, покрытый толстым слоем снега.

— Жаннет, а почему мы останавливаемся? Ведь здесь вроде бы не наблюдается никакой сворачивающей на восток от шоссе дороги. Ведь я ничего не перепутал? Там сказали…

— А как ты это себе представляешь? Мы подъезжаем по главной дороге к воротам и говорим охране, что мы хотим забрать ту самую преступницу, о которой говорили в новостях?

— По правде говоря я думал, что примерно так мы и поступим. Ведь ты и раньше совершала кучу, казалось бы невозможных и наглых поступков, которые тем не менее оправдали себя и все получалось.

— Здесь совсем другое. Не думаю, что поддельный документ здесь поможет. Я думаю, что здесь скрывается нечто большее, чем просто какая-то лечебница.

— Но тогда я совершенно ничего не понимаю. Как мы тогда туда доберемся? Ведь не на этом же…

— Заткнись и подержись за что-нибудь, — перебила его Жаннет.

— Что?

Жаннет ничего не ответила ему. Она вдруг вжала педаль газа уже почти остановившегося автомобиля, заворачивая руль вправо. Шус осознал, что она собирается делать, когда было уже поздно. Они покатились вниз с насыпи, и снег заполнил все обозримое пространство. Ехали они недолго. Все, на что оказался способен автомобиль, это скатиться с дороги в канаву, где и увяз в глубоченном снегу.

— Ты что, свихнулась?! — закричал Шус, когда понял, что именно сделала Жаннет.

— Нет, я в полном порядке, — ответила она на возмущенную тираду Шуса, заглушая двигатель.