Падение терратоса

Глава пятая

– Кинт… Кинт, я ужин принес, – Мок, рыжий парень, один из племянников Дукэ, осторожно толкал в плечо задремавшего в кресле после ванны Кинта.

– Угу… Спасибо, Мок, – Кинт проснулся и встал, кутаясь в чистую простынь, он перешел к столику у окна и посмотрев на Мока сказал, – вот ты вымахал-то!

– Ну… я не очень, а вот Гани, он вообще отъелся, – скромно улыбнулся Мок, – с кухни же не вылезает, а я у дядюшки Дукэ так, на побегушках… принеси, подай, сходи…

– Ага, и «бездельники» ваше второе имя, – засмеялся Кинт, – куда бы он без вас, старый ворчун?

– Ой! Я это, совсем забыл…. Сейчас одежду принесу.

– Да, пожалуйста, а то прохладно в простыне.

Горячая и жирная похлебка на баранине с добрыми кусками мяса перекочевала из большой миски в желудок Кинта с невероятной скоростью. И теперь, отхлебывая ароматный травяной чай, Кинт отогрел небольшой участок на замерзшем стекле окна, рассматривал улицу. Уже поздний вечер, вдоль улицы горят редкие газовые фонари, почти нет прохожих. У коновязи пара оседланных коней и, похоже, сани Маара. Закончив ужин, Кинт прошлепал босыми ногами по полу, на котором лежала шкура пещерника – здоровой хищной зверюги, обитающей в основном в горах, но зимой, в поисках добычи, спускающейся в леса предгорий. В углу лежали сваленные в кучу и источающие ужасный запах одежда и снаряжение. Кинт присел, и стал проверять, не осталось ли что в карманах. Отбросив на кресло два пояса с револьверами, портупею с двумя пистолетами и магазинами к ним, штык, палаш и нож, Кинт завернул всю свою одежду в бушлат.

В дверь пару раз постучали, она приоткрылась и показалась рыжая шевелюра Мока.

– Вот, одежду дядюшка передал.

– Спасибо, на кресло положи, и скажи, прачка еще действует?

– Да.

– Отнесешь?

– Конечно.

Переодевшись в чистое нательное белье, Кинт задул лампу, сунул один из пистолетов под подушку, залез под одеяло и даже застонал от удовольствия, всем телом ощутив тепло домашнего уюта.

Грохот с улицы совпал со скрипом двери, Кинт вскочил, смачно лязгнул затвор…

– Да, парень, – покачал головой Дукэ, – смотрю, нервы ни к черту у тебя.

От неожиданной побудки и резких движений у Кинта закружилась голова, он опустился на постель, отложив пистолет.

– Доброе утро, Дукэ.

– Обед уже, – Дукэ присел на мощный деревянный табурет, – смотрю, и со здоровьем у тебя тоже нелады.

– Последствия контузии…

– Ого! Где это угораздило?

– Долго рассказывать.

– Я не тороплюсь… но вот Маар вчера по твоей просьбе телеграмму дал, а сегодня с утра прибежал взмыленный инспектор с двумя жандармами и назвал тебя господином Аканом…

– Чего? – надел штаны Кинт и начал наматывать чистые портянки.

– Ага, – хмыкнул Дукэ, – он распоряжение из столицы получил, что-то вроде сдувать с тебя пылинки, охранять и ждать прибытия важного чина из тайной жандармерии, какого-то капитана по имени Морес. Знаешь такого?

– Знаю, – Кинт влез в толстый шерстяной свитер с воротником под горло, поверх портупею с двумя пистолетами и овчинную безрукавку сверху, – и очень рад, что именно Морес прибудет… когда, кстати?

– Завтра с утра, или к обеду… как погода будет. Ну что, обедать? Оленина уже почти готова.

– Идем, нормальной еды неделю не ел.

Кинт в сопровождении Дукэ вышли в ресторанчик. Посетителей было немного, среди них инспектор жандармерии, он сидел за столиком у окна, за соседним столиком сидели двое напряженных жандармов. Увидев Кинта, инспектор встал и, набрав воздуха в легкие, хотел было открыть рот, но Кинт приложил к губам указательный палец, и кивком пригласил его присесть за стойку.

– Господин Кинт Акан, – негромко начал инспектор, – я получил распоряжение организовать вашу охрану.

– А я вас помню, – улыбнулся Кинт, принимая от Дукэ тарелку с двумя ароматными кусками мяса.

– Мы встречались?

– Да, один раз, но вы меня вряд ли запомнили.

– Постойте… – задумался инспектор, – Кинт Акан! Точно! Я получал документы о прекращении вашего розыска по ложному обвинению. А еще вы ускользнули из Конинга прямо у меня под носом.

– Точно, – кивнул Кинт, отхватил ножом кусок мяса и отправил его в рот, а прожевав, добавил, – насчет охраны, если уж вы получили такое распоряжение, то ее не должно быть видно, и те двое жандармов за столом пусть переоденутся и не таращатся так на меня.

– Хорошо, я сейчас распоряжусь, а пока их нет, сам побуду с вами, – ответил инспектор.

– Тогда присаживайтесь за свободный столик инспектор, Гани сейчас принесет вам обед, – сказал Дукэ.

Сидя за стойкой, Дукэ и Кинт молча пообедали, потом упитанный юноша по имени Гани, второй племянник Дукэ, поставил на стойку две высоких глиняных кружки с пивом.

– Ну что, я готов слушать, – Дукэ стер пену от пива с усов и косясь на Кинта, стал набивать трубку.

– Тогда слушай…

Рассказ был долгим и подробным, Кинт и Дукэ переместились в подсобку, куда Гани уже три раза приносил по паре пива. Кинт, конечно, упустил многие неприятные для него самого подробности, так же не проронил ни слова о Маани. Но в целом Дукэ устроила история Кинта, он догадывался, что многое не договорено, но уточнять не стал…

– Да уж, помотало тебя, дружище, – Дукэ отпил пива и, улыбнувшись, добавил, – а еще ты везучий сукин сын!

– Не без этого, – так же улыбнувшись, ответил Кинт, – а еще если бы не друзья, то на одном везении я бы не выкарабкался.

Из зала донесся шум и разговоры на повышенных тонах, Дукэ и Кинт выглянули из подсобки…

– Дукэ! Ты где, мерзавец? Где ты прячешь моего мальчика! – старик Ллодэ стоял посреди ресторана, в шубе с высоким воротником, опираясь на трость и размахивая зажатой в руке шапкой, рядом стоял Маар, и, увидев Кинта, виновато улыбнулся и пожал своими широкими плечищами.

– Он уже давно не мальчик, Ллодэ, – Дукэ вышел и пригласил его в подсобку вместе с Мааром, – и хватит уже кричать, переволнуешься, и опять тебя удар хватит. Мок, помоги Ллодэ раздеться.

– Мужчина! – старый вояка сначала тряс Кинта за плечи, рассматривая его лицо, а потом крепко обнял, – я так рад тебя видеть, сынок!

– Я тоже рад, Ллодэ, – ответил Кинт, – ну, присаживайтесь, выпьем за встречу.

– Он приехал на станцию за посылками, – пояснил Маар, кивнув на Ллодэ, – заболтался с городовым, а тот ему и рассказал о неком Кинте, который прибыл на угольной платформе в город и которого я увез к тебе. Так он чуть трость об меня сломал…

– И сломал бы! – буркнул Ллодэ, – два раза мы с тобой вчера виделись, а ты не сказал же мне ничего стервец!

– Ллодэ, это я попросил Маара не особо распространяться о моем появлении в городе.

– Так Маар сказал, что тебя оправдали по всем тем обвинениям и больше не ищут.

– Не уверен… Теперь меня могут искать по другой причине.

– По какой же?

– Наверное, потому что остался жив и много знаю.

– Ну, значит, ты все такой же Кинт, – улыбнулся Ллодэ, – все приключения ищешь.

– Скорее, они меня. Что ж, за встречу! – Кинт поднял кружку.

Ужин затянулся. В ресторане, кроме двух переодетых жандармов, играющих за столиком у двери в кости и собственно Ллодэ, Маара, Кинта и Дукэ, больше никого не было. На Конинг опустилась северная, холодная ночь и поднялась метель, наметая новые сугробы в и так укрытом толстым снежным одеялом городке.

– А что с твоей задумкой по поводу барж и организации перевозки грузов морем? – поинтересовался Кинт у Дукэ.

– Пока никак… Позапрошлую зиму на промысел не ходил, не было напарника, в прошлую не так удачно поохотился и взял мало шкур, а в эту зиму не пошел, надо было ремонт делать в заведении. Нет, сбережения кое-какие, конечно, есть, Маар вот в долю просится и готов вложиться, но все равно, аренда пристани, строительство конторы и покупка хотя бы двух барж, даже не новых, это большая сумма.

– А меня возьмешь в долю? – Кинт посмотрел на Дукэ, – много не хватает для начала?

– Кинт, ты пьян, – рассмеялся Дукэ, – сейчас еще начнешь уговаривать нас ограбить почтовый вагон.

– Не понял?

– Знаешь, сынок, – начал Ллодэ, – мне Бар присылал пару писем… Ну я вот с Дукэ поделился тем, что в них написано.

– Да, не очень я с ним хорошо расстался, – вздохнул Кинт, – он меня не понял, я погорячился.

– Да нет… я не считаю, что ты погорячился, – ответил Ллодэ, – подонки не должны осквернять Эрту своим присутствием на ней…

– Их слишком много, Ллодэ, – Кинт сдал набивать трубку, – а человеческая жизнь ничего не стоит, особенно если ты не аристократического происхождения.

– Так что, значит, грабим почтовый вагон, – шепотом, пригнувшись к столу и как-то нехорошо улыбаясь, спросил Маар.

– Точно! И племянников Дукэ обязательно в банду возьмем, – улыбнулся Кинт, отложил трубку и поднялся из-за стола, – подождите, я сейчас…

Вернувшись за стол через несколько минут, Кинт бросил на колени Дукэ два увесистых кожаных кошеля, сел и раскурил трубку.

– В одном кошельке триста монет золотом, в другом самородное золото, его можно сдать в ратушу и за четверть комиссионных обратить в монеты. Так что, возьмешь в долю? И сразу хочу пресечь все мысли, которые вон у Маара на лице написаны, это честные деньги, я неплохо зарабатывал последние полтора года.

– Кинт, это же состояние, – Дукэ взвесил в руках кошели, – ты уверен?

– Да. И спрячь получше.

Дукэ в ответ кивнул и удалился в подсобку, где был лаз в большой погреб, а когда вернулся, Кинт спросил:

– Теперь хватит?

– Думаю, да, – Дукэ от такого поворота даже протрезвел, – так ты все, в Конинг вернулся окончательно?

– Не уверен… заниматься железками и паровыми установками у меня получается гораздо хуже, чем стрелять, да и климат в Конинге, где половина года зима, не для моих легких.

– Дышать угольной взвесью в большом городе на юге… не знаю, это уж точно не для здоровья легких, – сказал Ллодэ.

– Простывать мне точно нельзя, еще не известно, каким боком неделя скитаний по предгорьям вылезет. Да и знаю я пару городов, где не так активно развита промышленность… все больше торговля.

– Гильдия торгашей, даже мне пришлось вступить… и теперь второй год, кроме налогов приходится платить еще и взносы им, – скривился Ллодэ. Его глаза уже были немного прикрыты и он, подперев голову рукой, смотрел куда-то в одну точку.

– Ладно, отвезу старого вояку, – поднялся из-за стола Маар, которому то количество алкоголя, что он выпил, не пошло впрок абсолютно, разве что улыбался все время.

Вернувшись к себе в комнату, Кинт моментально заснул, даже разговоры за дверью двух жандармов, что переместились из ресторана и продолжили играть в кости, сидя на двух табуретах рядом с бочонком у стены, никак не могли его побеспокоить.

На следующий день, проснувшись с рассветом, умывшись и одевшись, Кинт вышел из комнаты и обнаружил инспектора сидящего на табурете и изучающего волокна такни на рукаве своего форменного пальто.

– Доброе утро, – встал с табурета инспектор.

– Доброе, – кивнул Кинт.

– Ребят отпустил спать, штат небольшой у нас…

– Понимаю. Составите компанию за завтраком? И я хочу посетить пару заведений в городе, до прибытия капитана Мореса.

– Метель не унимается, не думаю, что сегодня он прилетит.

– Мне в любом случае надо купить одежды.

– Хорошо, я на санях, так что, уж извините, вам от меня до приезда капитана не отделаться.

– Что ж, идемте завтракать, и как мне вас назвать, Инспектор?

– Да, меня так все и называют, просто инспектор, а вообще, мое имя Талд.

За завтраком Дукэ наклонился над стойкой и спросил еще раз на ухо у Кинта, уверен ли он в том, что вложил большую сумму денег в долю.

– Уверен, Дукэ, распоряжайся, я все равно в этом ничего не соображаю, а деньги, считаю, нужно вложить во что-то стоящее, – ответил Кинт, – и вот еще, мне бы верхней одежды, хочу по магазинам да салонам вот в сопровождении инспектора проехать.

– Найду.

Молодая гнедая кобылка резво тянула сани по главной улице Конинга, выпуская клубы пара из ноздрей, Кинт, развалившись в санях и кутаясь в шубу, смотрел на замерший в снежной сказке и завьюженный городок. У различных заведений и магазинчиков хозяева или прислуга уже активно размахивали лопатами, расчищая дорожки для посетителей, которых вряд ли будет много, их и так почти не бывает зимой, а в такую погоду шансы что-то продать, ничтожно малы. Только хозяин бакалейной лавки, что недалеко от пристани имеет, постоянный доход в любую погоду.

– Ну вот, теперь весь легион вдовушек Конинга выстроится в очередь, – цирюльник снял с лица Кинта горячее полотенце и, словно художник на картину, посмотрел на клиента, чуть отойдя назад, – ароматной водой сбрызнуть?

– Только немного.

Кинт приподнялся в кресле и посмотрелся в зеркало.

– Сколько с меня?

– Пара кестов серебром.

Кинт решил сбрить всю растительность с лица, так как ему казалось, что запах шкур из саней кочевников до сих пор преследует его.

– Наверное, лет десять, как не бывало, – сказал инспектор, сидящий за небольшим столиком у окна и попивающий ароматный чай, а потом будто вспомнил что-то и полез в карман, – кстати! Вот держите… на память.

Кинт взял протянутый инспектором сложенный вчетверо и прилично измятый лист бумаги, развернул…

– Нет, все же не похож, – улыбнулся Кинт, – но все равно спасибо.

– О небеса! – цирюльник из любопытства заглянул через плечо Кинта и посмотрел на розыскной листок.

– Не беспокойтесь, это была ошибка типографии столичной жандармерии, – поднялся со стула инспектор и надел шапку, – спасибо за чай.

– Вот, держите, – Кинт протянул монеты цирюльнику и, одеваясь, обратился к инспектору, – ну, теперь можно и возвращаться в «Пятое колесо».