Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы

Глава 4

2625 год, 8-ое число Месяца Пробуждения

Эрминкталь, графство Беллуно, объединённое королевство Лар-Кювэр.

Дарианна Одэтис

Длившийся почти целую декаду снегопад наконец-то прекратился, небо над Эрминкталью и окрестностями полностью расчистилось, и даже розово-коричневые скалистые горные вершины избавились от облачного покрова. Сама Эрминкталь была небольшим городком, расположившимся в выходящей к озеру долине, между крутыми горными склонами, поросшими лесом.

В этом году весна решила прийти раньше – и только что выпавший снег начал подтаивать. Многочисленные пирамидальные ёлки на горных склонах сбрасывали свои снежные одеяла, таяли речки и ручьи, медленно плавились ледяные фигуры, сформированные замёрзшими фонтанами, и края, только что тонущие в бело-серой туманной мгле и буре, возвращались к яркой жизни…

Какое несчастье, думала Дарианна, что живущие сравнительно недалеко – тем более, в век железных дорог – ортезийцы или высший свет Вигиона – они все, скорее всего, не видели никогда всей красоты Белых Гор. Рассвет подсвечивал скалы красно-розовым, и они в одно мгновение превращались в цветущие сады. Да, это место особенное… Но приедут сюда разве что водники!

Впрочем, и в ставшей ей домом Эссении есть похожие горы. Горы вообще прекрасны, считала Дарианна и надеялась, что Бернан сможет разделить её чувства.

«Сегодня я снова увижу его, и пообщаемся мы ещё ближе», – подумала она. Бернан вчера гостил у них, и она предложила ему, если погода улучшится пойти на ещё скованное льдом озеро кататься на коньках. В отличие от лыж или скалолазания, коньки – всё-таки развлечение более широко распространённое, и она бы очень удивилась, если б Бернан не умел кататься по льду. Он и умел, хотя, по его собственным словам, плохо.

Дарианна, по правде говоря, не слишком любила пешие прогулки по горам и другой активный отдых. Однако, катание на коньках или на лыжах вниз по склону – дело иное, не очень энергозатратное. В этом отношении именно она выделялась из всей своей семьи: и родители, и оба брата обожали спорт, правда, разный. Энаццо, поселившись с женой в Эрминктали, стал заниматься скалолазанием. А Лиомелина, кстати, это его увлечение не разделяла… Однако эмансипистские идеи, которых она придерживалась, вынуждали её тоже бегать или взбираться на местные горные вершины – Энаццо больше всего нравилась увенчанная огромными валунами самых разных форм гора Фурхетта.

А мысли о Бернане никак не желали Дарианну отпускать.

Вообще, она не могла понять, какие чувства вызывает у неё этот молодой человек. Под конец путешествия с ним в одной карете, она решила, что влюбилась в него. Он… нет, он не храбрость, конечно, показал… Он дал понять, что не в его манере мириться с наглостью и несправедливости – Бернан отобрал экипаж у двух мужчин, согнавших с него семью с маленьким ребёнком. Таких мужчин, как Бернан, немного… Он ещё и весьма красив собой! И смотрел на неё он правильно, не раздевал глазами и не пожирал, а именно что замечал её красоту. Так ей казалось. И… и что-то в нём имелось ещё, что-то раздражающее. Возможно, из-за того, что ей Бернан казался даже слишком красивым. А Дарианна, хоть и не считала себя дурнушкой, но весьма критически относилась к собственной внешности. Она даже завидовала смуглой и по-настоящему сногсшибательной Ксардии… Та была замечательной девушкой, даже музицировала лучше Дарианны. И хорошо, что Бернан не особо общался с ней на том музыкальном вечере… Иначе бы Дарианна точно б подругу придушила, просто от приступа ревности и зависти.

Как бы то ни было, почти что две декады – почти две трети месяца! – знакомства с Бернаном, Дарианна так в своих чувствах и не разобралась. Не разобралась и в его чувствах к ней. Несколько раз он приближался и, казалось, вот-вот что-то сообщит, вот-вот признается – но тут он отдалялся и делал вид, что она ему почти что незнакома. Дарианна об этом не рассказывала брату и его жене – она полагала поведение и сами чувства свои какими-то глупыми… Ни Энаццо, ни Лиомелина не подняли бы её на смех, но сумели бы они её понять? Их собственные взаимоотношения совсем иные…

Озёрный каток располагался в гавани, куда летом заплывали многочисленные суда, то есть – в самом центре города. На краю мощёной набережной у кромки льда стояли скамейки: летом их все занимали любители рыбалки, зимой же – катающиеся на коньках.

Бернан Варидэн уже был тут как тут – сидел на одной из скамеек. Заметив Одэтисов, он сразу встал, пригладил куртку и их поприветствовал. Дарианна представила ему свою камеристку Мериду – та решила тоже покататься на коньках.

– Вы здесь, значит можно уже коньки прикреплять! – воскликнул после Бернан. – Надеюсь, я не опозорюсь сегодня… Давно не катался… А здесь я смотрю люди уверенно стоят на ногах.

Он покрутил головой, обозревая местность: по льду, под присмотром курившего спасателя, скользили молодые люди обоих полов из числа местных жителей и офицеры инженерных войск – они квартировались в Эрминктали и постоянно проводили учения в горах. Над расположенным на набережной небольшим домиком спасателя, где хранились тросы, палки и другой инвентарь, реяли два флага – Беллуно и Лар-Кювэра.

– Я тут прямо белая ворона, – добавил Бернан, с сомнением глядя на веселящихся людей.

– Ну не белая, а вполне обычная, чёрная, – заметила Дарианна, кивком головы указывая на его чёрное пальто.

– Я гляжу, вы за словом в карман не лезете, – улыбнулся он. – Можно, я присяду?

– Конечно садитесь. Стоя коньки прикреплять неудобно, – ответила она, с трудом сдерживая смех. Присутствие Бернана что-то делало её такой, ещё более жизнерадостной и игривой.

Бернан и сам достал из своей сумки коньки и долго вертел их перед глазами, разглядывая прикреплённый к деревянной подошве лезвие, трогая ремни и торчащий из этого основания шип. Затем помотал головой и махнул рукой.

– Долго я вспоминал, как всё это дело надевать! – воскликнул он.

– О, Дарианна, я и забыла, что вы здесь живёте! – к самому берегу по льду подъехала знакомая девушка в укороченном, до щиколоток, красном платье и чёрной, отделанной бахромой, накидке. Она катилась довольно уверенно, но всё равно держала руки наготове; висевшая на шнурке муфта пустовала. И как элегантно оделась, и как скользит по льду красиво, и сама-то какая красивая: чуть смугловатая, с овальным лицом, с тёмными миндалевидными глазами под тонкими длинными бровями. Нос, правда, немного крючковатый, но нужно смотреть в анфас, чтобы заметить…

– Ксардия, а что вы здесь делаете? – удивилась Дарианна. Энаццо, между тем, закончил вкручивать шип конька в каблук её ботинка и, застегнув ремни, отпустил её ногу. – Я думала, вы в Ортезии…

– Доброе утро! – поздоровались одновременно брат с женой и Бернан. Последнего Ксардия, кажется, даже не узнала… Ну и хорошо, подумала Дарианна, сама внешне по всем статьям Ксардии определённо проигрывавшая…

Бернан, впрочем, на знакомую по музыкальному вечеру смотрел без особого интереса.

– Ксардия, я Лиомелина Одэтис, рада знакомству, – жена брата протянула девушке руку. – А это Мерида.

– Да, я камеристка Дарианны. Очень рада знакомству с вами! Я хотела в Ортезию поехать, но заболела, – призналась Мерида, оторвавшись от прикручивания коньков.

– Ах, да, я тоже очень рада, – отвечала Ксардия. – Дарианна много о вас говорила. Она так жалела, что вы не смогли поехать.

Дарианна же почувствовала прилив стыда и волнения: о своей камеристке она на самом деле не говорила ровным счётом ничего, даже не упоминала о её существовании.

– Дари, всё, можешь вставать, – Энаццо опустил вторую её ногу и, выдохнув, протёр лоб рукой. – Что-то жарковато здесь сегодня…

– Солнце, – Бернан, прикрывая рукой глаза, поднял голову к небу. – Я вообще не думал, что здесь так ярко и светло бывает… Честно говоря, эти края показались мне немного мрачными и туманными.

– Я вас в проруби утоплю, если будете так дальше говорить, – пообещала ему Дарианна. – Я горы просто обожаю. Вы коньки закрепили?

– Закрепил-закрепил, – сказал тот, попытавшись встать. Тотчас же его ноги разъехались, и Бернан с гробовым молчанием грохнулся спиной об скамейку.

Дарианна решила, что смеяться сейчас не следует. Она поднялась и протянула ему руку.

– Может быть, вам помочь?

Тот кое-как встал, проигнорировав её раскрытую ладонь.

– Дари, вы, кажется, плохо знаете мужчин, – шепнул он. – Мужчинам помогать не следует. Предложения помощи, особенно от женщин, их смущают и стыдят. А как окружающие посмотрят, если вы будете меня таскать?

– Я думала, вы белая ворона…

– Не до такой же степени! Законы общества неприменимы только к пещерным отшельникам! – заметил тот, потирая спину.

– Не беспокойтесь, – поддержала его Ксардия. – Я тоже катаюсь… не в первый раз, но, наверное, во второй или в третий. У вас ещё быстрее получится необходимыми навыками овладеть!

– Для второго или третьего раза вы катаетесь просто превосходно! – заметила Дарианна, и её слова были абсолютной правдой. Ни капельки лести!

Ксардия широко улыбнулась – краснеть она не умела, хотя иногда и смущалась.

– Я рано приехала сюда, у меня было уже много времени попрактиковаться.

Дарианна бросила взгляд на Энаццо. Тот уже почти закрепил собственные коньки, Лиомелина сидела, вытянув ноги в шерстяных штанах, с одним только прикреплённым коньком, и о чём-то размышляла. Видимо, по-прежнему грустит из-за роспуска своего Общества. Грустит и, наверное, замечает, что большей части девушек как-то даже и всё равно, что печаль только усиливает.

А Дарианна даже почувствовала слабый укольчик вины – за то, она не разделяла её печали.

– Так зачем же вы в Эрминктали? – она обратилась к Ксардии.

– А-а-а… Ну, наша семья уже… да, уже пятый день как приехала сюда. Мы направлялись в Алдайно, к Кенарду…

Ага, в столицу Беллуно, к брату Ксардии ехали… Тот служил там в армии подпоручиком.

– Но сначала поезда задержали из-за плохой погоды, потом матушка заболела. Она лечится сейчас минеральными водами, по несколько раз за день в Нарзанную Галерею ходит, – ответила Ксардия.

Дарианна понимающе кивнула.

– Завтра мы должны уехать, я думаю, – добавила подруга. – Очень надеюсь, что мы успеем поговорить с Кенардом.

Дарианна непонимающе посмотрела на ортезийку.

– Служба его очень утомила, – пояснила Ксардия, – и Кенард собрался в Кюрьлюш. Я, конечно, в многочисленных письмах пыталась его отговорить, но…

Она хлопнула ресницами – как-то рассеянно.

– Что за Кюрьлюш? Я слышала, где-то есть такая страна…

– Это на юго-западе от Ортезии, на самом конце полуострова Граж, – помотала головой Ксардия, полузакрыв глаза. – Там сейчас идут бунты… Наша страна помогает законному королю отстоять трон.

Дарианна словно пробудилась ото сна:

– Ты хочешь сказать, он едет на войну?

Ксардия покивала – она не выглядела особо грустной или разочарованной.

– Матушка беспокоится за него – из-за этого, наверное, ей сейчас и плохо… Отец… Я не понимаю, поддерживает он Кенард или нет. Скорее, да… Он говорит, восставшие плохо вооружены и разгромить их будет несложно.

– Ты должна… убедить его остаться, – почти требовательным голосом ответила Дарианна.

– Он никого не слушает. Я тоже беспокоюсь. Но Кенард всё-таки взрослый мужчина и военный! Он считает, это не так опасно… Это же не война с Сибсиорией или Карнбергом! – Ксардия издала нервный смешок, которым, видимо, пыталась придать себе уверенности. Дарианна открыла уже рот, чтобы ответить, но её прервало появление Эйнели – дочка мэра поприветствовала её, приобняла и поцеловала в щёку.

Дарианне пришлось знакомить её с Ксардией, а, между тем, к Энаццо пристал эрминктальский прокурор. Кажется, сегодня весь город вышел на каток!

– Ваша правота, Энаццо Одэтис, не вызывала никаких сомнений. Вы, наверное, заметили, что я и не слишком активно давил на ваших подзащитных… – прокурор, очевидно, говорил про последний суд, в котором участвовал Энаццо. Землевладелец подал в суд на крестьян, мол, те недоплатили арендную плату. Суд крестьяне выиграли, и, действительно, почти без помощи брата Дарианны. Наглому помещику никто не симпатизировал.

– Ладно, Бернан, поехали, – обратилась Дарианна к молодому человеку.

– Да-да, – кивнул тот, отворачиваясь от прокурора, за которым со скучающим видом наблюдал.

Дарианна, разбежавшись по шершавому льду у берега, почти что выпрыгнула на сравнительно гладкий лёд и плавно заскользила прочь. Бернан очень быстро совсем отстал, она на ходу лихо крутанулась, оказавшись лицом к нему, и, чуть расставив ноги, затормозила.

– Поехали дальше! – надо оказаться подальше от Ксардии, Эйнели и прочих знакомых. Вообще, она была очень рада видеть здесь ортезийскую подругу, но сегодня ей хотелось бы остаться с молодым человеком наедине. Проблемы Ксардии и её брата – взрослый мужчина, в самом деле, двадцать три года! – её не особо занимали. Пускай Эйнель и Мерида с ортезийкой болтают!

– Давайте, Бернан, догоняйте! – призывно закричала Дарианна, подпрыгнув, и крутанувшись в воздухе. Она легко приземлилась и, развернувшись спиной к Бернану помчалась прочь от него.

«Может, конечно, я действую неправильно… тактически неправильно, – пронеслось у неё в обдуваемой ветром голове. – А то он ещё обидится, что девушка лучше него катается… Судя по его поведению после падения, он может…»

Она приостановилась у выхода из гавани – его загораживали вколотые в лёд деревянные палки, обозначавшие конец катка. Снаружи лёд всё ещё был припорошен снежком и нечищен.

– Дальше заезжать не будем, – сообщила она Бернану. – Там лёд плохой и кататься неудобно.

Даже если б лёд там был хорошим, Дарианна б туда не поехала – во-первых, опасно, а во-вторых, запрещено. Однако, она решила показать молодому человеку свою смелость. Ксардия считает, что храбрость – это один из путей завоевания сердца мужчины. Она говорила Дарианне на том музыкальном вечере, что сильные, смелые или талантливые женщины, наоборот, необычайно привлекательны – просто мужчины бояться себе в этом признаться. Дарианна не стала спрашивать подругу, откуда ей это всё известно.

«Я, правда, не могу себя назвать очень сильной… Но тут же выдался шанс показать себя, не за музыкальным инструментом или в танцах, а там, где равных мне по-настоящему нет…»

Охваченная раздумьями, Дарианна притормозила, повернулась и решила ещё раз подпрыгнуть. Она взмыла в воздух, развернулась, затем почувствовала, что правый конёк неправильно зацепил лёд… И в следующее же мгновение она уже летела лицом в землю, с трудом успев подставить руки.

– Ау! – только и выкрикнула она, ударившись носом о муфту, к счастью, несильно. Да и другие части тела не пострадали. Но, вспомнив о том, что мужчинам помогать не следует, а женщинам надо помогать даже тогда, когда в помощи они не нуждаются, Дарианна повременила с тем, чтобы вставать. Да и не хотелось ей вставать, на самом деле – как-то так она удобно умудрилась упасть. Ничего практически не болело – на самом деле она даже больше сейчас беспокоилась за сохранность своей одежды.

– Дарианна, вы в порядке? – раздался по-настоящему испуганный голос Бернана. Она не выдержала и, перевернувшись на спину, заливисто рассмеялась. Нет, наверное, это стоило того – так упасть! И сейчас он точно забудет о том, что она катается намного лучше… Точно забудет…

Бернан попытался остановиться рядом с ней и сам чуть не очутился лежащим на льду. Он так беспокоился и переживал, что Дарианна решила – нет, он точно в неё влюблён, и теперь судьба их обоих определена…

– Да, я в порядке! Спасибо, что волновались! – ответила она, пытаясь встать самостоятельно. То ли у неё самой от собственного волнения ноги подкашивались, то ли она слишком торопилась, но встать она не сумела.

– Вот чем опасен выпендрёж! – заключила она.

– Хорошо ещё, что лёд не треснул, а то всякое бывает, а сейчас тепло, – заметил Бернан, наклоняясь над ней и протягивая руку.

– У нас озеро поздно очень тает, – ответила Дарианна. Столько каталась и ни разу не видела, как кто-то проваливается под лёд…

Лиомелина Одэтис

Дарианна и Бернан медленно нарезали круги где-то у самого выхода из гавани, беседуя друг с другом. Лиомелина с мужем катались на почтительном расстоянии. Её всё ещё печалил крах её трудов, её Женского Общества, и она никак не могла сосредоточиться на самом катании. Мысли её всё время уносили её прочь.

Недавно она узнала, что Арвитта вышла замуж за Эйкаршу Висто – представителя иностранного капитала. Вся эта ситуация показала совершенную бесполезность Лиомелины! В Обществе они только разговаривали. Но когда понадобилось защитить Арвитту – как ни крути, члена Общества – Лиомелина оказалась бессильна. Более того, она позволила Энаццо и остальным себя убедить – потому что сама хотела быть убеждена – что за Арвитту она ответственности не несёт. В итоге что? – Лиомелина бросила свою подопечную на произвол судьбы!

«Ты самовлюбленная неудачница!» – сказала Лиомелина своему отражению в сверкающей на солнце ледовой поверхности озера. – «Семь с лишним лет ты живёшь здесь, почти восемь лет этими проблемами занимаешься, и что ты сделала? Ничего не сделала, ничего не изменила… Ты спасала, может даже, несколько десятков женщин… А десятки миллионов прозябают в нищете и страдании… Ничего ты не изменила!»

А можно ли вообще изменить? Как писал философ Эонафа – Лиомелина была с ним абсолютно в этом согласна – «человеку никогда не будет покоя в царствии насилия и зла. В царствии железного кулака».

«Самовлюблённая и самоуверенная!» – повторила она и, кажется, даже вслух, шёпотом.

Настало время взглянуть в лицо не только собственному отражению, но и правде. Пора прекратить погоню за несбыточными мечтами… Но ведь это непросто!

– Знаешь, – сказала она, настороженно посматривая на сестру мужа. – Я всё же поделюсь своими опасениями. У меня есть всё-таки ощущение, что такой мужчина, как Бернан Варидэн, не будет приходить по первому приглашению абы какой девушки.

– Лима, ты сейчас называешь мою сестру «абы какой»! – Энаццо раздражённо отпустил её руки, отъехал назад и отвернулся.

– Тем не менее… – она опешила и помотала головой, подыскивая нужный ответ. – Да, звучало… звучало грубовато… Но ваш отец, мэр крупного города – что Варидэн о нём знает? Для него, кто вы, кто мы? Ты, провинциальный адвокат, я – провинциальная чудачка. Что я племянница Гарви Ирклисстона – ему неизвестно. То есть, мы… скажем так, ниже него. А ведь он, по своим рассказам, весьма богат. Очень странно он себя ведёт… И внезапно проснулась в нём любовь…

– Лима, почему тебя это так волнует? – он всё же соизволил повернуться, но оставался пока на расстоянии.

– Потому что тебя это волнует недостаточно. А ты – её воспитатель и её защитник, раз уж ваши родители далеко, – Лиомелина сложила руки на груди.

– Ошибаешься, меня это волнует и волнует очень сильно! – возразил Энаццо, взмахнув рукой. – Я за неё боюсь, но она… Она не спешит делиться своими чувствами и проблемами! Она увиливает, считая, что справится сама… Или недостаточно мне доверяет.

– Кому она доверяет больше, чем тебе? Вряд ли мне!

– Ты права в одном – странная персона этот Бернан Варидэн, – покачал головой муж. – Мы с ним знакомы уже не так мало времени, мы почти каждый день с ним видимся. И мы ничего почти о нём не знаем! Вернее, нам известно, что у него есть деньги – он живёт в «Звезде Эрминктали». Он сын поднявшегося в предприниматели крестьянина, по его собственным словам. Судя по разговорам в экипаже, он человек передовых взглядов, сторонник республики.

– Может, ещё и Индепендент? – неверяще подняла бровь Лиомелина. Ну он не революционер… Хотя, определённо, в Бернане Варидэне присутствовала некая таинственность.

– По крайней мере, Бернан сам признался, что бывал в кружках Индепендентов. Хотя, последнее время он старается не говорить о политике. Если его спросить прямо, он умело переведёт беседу в другое русло.

– Он довольно изворотливый… Нет-нет, это не обязательно негативное качество, – Лиомелина выставила руки ладонями вперёд, будто бы готовясь отражать обвинения мужа в том, что она плохо относится к человеку, который им ничего худого не сделал. – Он умеет хорошо говорить, правильно ведёт светскую беседу. И тем более удивительно, что он не спешит делать Дарианне предложение.

– Две декады общения – по-твоему достаточно для предложения? – Энаццо решил, видимо, смириться с тем, что жена лезет в личную жизнь его сестры.

– Для того, чтобы влюбиться иногда достаточно и одного дня. А затем следует и предложение. Потом он должен понимать, что молодая девушка может первое предложение не принять…

– Может, он уже сделал, но Дарианна нам ничего не сказала? – хмыкнул Энаццо.

– Ладно, надо удовольствие от катания получать, – Лиомелина больше не знала, что сказать. Она чувствовала себя слабой и беспомощной… И понимала, что ничто сейчас не может вернуть ей уверенность…

– Зато, знаешь, – пробормотала она, кручась на одном месте. – Тебе не придётся разрываться между Дари и мной. Я поеду в Вигион. Общества нет и… Наверное, надо сменить окружение…

– Не вынуждай меня радоваться твоему горю! – хмыкнул муж.

По крайней мере, да, эта проблема решена. Лиомелина будет присутствовать на представлении Дарианны ко двору… И, судя по тому, что сказала Ксардия Эйнели, ортезийка тоже собиралась в столицу. Впрочем, в её случае это, скорее, плохо, чем хорошо. Ей, по всей видимости, подыскивали мужа.

История идёт по кругу. Не только глобальная, но и локальная, история конкретных людей… Всё так похоже, всё так одинаково, будто мир населён копиями… Арвитта, Ксардия…

Хотя, они всё же отличались… Интересно, что Ксардия делает в Эрминктали? Она, кажется, объясняла Дарианне, но Лиомелина не слушала…

– В Вигионе будет очень интересно! – из раздумий её вырвал голос Энаццо.

Лиомелина кивнула и, чуть отъехав спиной вперёд от него, решила крутануться в воздухе – благо, её катальный костюм был удобным: отороченное мехом синее пальто с разрезными рукавами, надетое поверх синей же куртки, и штаны. В длинной юбке такие кульбиты не особо получится делать.

Муж остановился и, с лёгкой улыбкой, в которой она прочитала иронию, стал с расстояния наблюдать за ней.

Лиомелина отдалилась от него ещё немного – сбоку где-то маячили Ксардия с Эйнелью и другие катающиеся; Дарианна с Бернаном направлялись в сторону берега… Лиомелина оттолкнулась ото льда коньком, высоко подпрыгнула и, сделав оборот в воздухе, приземлилась. Достаточно привычное, отработанное движение. Но под лезвием что-то хрустнуло. По льду вокруг Лиомелины прошли резкие, ломаные трещины, она почувствовала, как теряет опору, льдина наклонилась и ушла под воду…

Лиомелина не успела ни ничего толком сообразить, ни крикнуть, как оказалась в воде с головой. В холодной воде – но она этого даже почти не почувствовала.

Она вытянула руки и ухватилась за острую ледяную кромку, но та быстро раскрошилась. Куртка её катального костюма намокла и отяжелела. Лиомелина с трудом высунула голову и удерживала её над поверхностью, отчаянно барахтаясь и стараясь оставаться на плаву. Дна ногами она нащупать не могла. Вода в глубине, словно щупальца огромного осьминога, обхватила её ноги, норовя утянуть в бездну… Какое-то течение…

Она вытолкнулась, стремясь подальше закинуть руки, отчаянно ухватившись за ледяную кромку в том месте, где она была достаточно толстой. Лед не обломился, однако зацепиться было не за что, вязаные варежки скользили.

«Я ведь утонуть сейчас могу» – вспыхнула в голове мысль. Снизу звало глухое небытие… А радостное голубое небо наверху казалось насмешкой… Мрачные события происходят под ярким солнцем… Самое время предаваться соцерцательным рассуждениям!

«Господи, это ведь и вправду небытие!» – панически подумал она. – «А я ведь столько всего не сделала…»

– Лима!

– Держитесь!

В ужасающе тихий мир ворвались крики. Энаццо лёг на лёд, подполз на край лунки и бросил ей свою куртку. Ксардия, не колеблясь ни секунды, последовала его примеру. Эйнель, тоже находившаяся неподалёку, испуганно вскрикнула, прикрыв лицо руками.

Лиомелина наконец пришла в себя, отбросила лишние несвоевременные мысли, и попыталась опереться левой рукой на край льдины, а правой – ухватился за рукав мужниной куртки.

– Давай-давай! – Энаццо потянул за куртку с такой силой, что затрещали швы. А льдина под левой её ладонью уже трескалась, и потому она выбросила руку вперёд, взявшись за куртку мужа – а правой рукой вцепилась в накидку Ксардии, которая оказалась весьма прочной.

– Эйнель, помоги же! – требовательно прокричала Ксардия, едва не выпустив свою накидку из рук.

Та, кажется, не шевельнулась.

Лиомелина только надеялась, что не утащит всех за собой. Очень романтично умереть вдвоём с мужем, и не очень – втроём, не только с мужем, но и с подругой Дарианны. Да и уж если на то пошло, умирать ей совсем не хотелось.

– Я думала, я-то лёгкая как пушинка… – тяжело дыша, процедила она сквозь зубы. Глаза её защипало то ли от слёз, то ли от воды.

Она изо всех сил оттолкнулась ногами в воде, и тут куртка Энаццо треснула по шву, рукав оторвался. Течение вновь зажало ноги Лиомелины, норовя утащить под лёд и унести куда-то прочь от берега. Муж среагировал моментально, перекатившись в сторону Ксардии и тоже схватившись за её накидку.

Но наконец Лиомелина кое-как умудрилась вырвать своё тело в тяжёлой промокшей одежде из холодных объятий воды. Она обессиленная, прерывисто и часто дыша, бухнулась животом на лёд.

– Отползайте, медленно и аккуратно! – послышался громкий голос. – Возьмите на всякий случай!

Спасатель кинул им всем троим верёвки. Всё-таки, заметил… Лиомелина наконец вытащила из воды концы коньков и подняла голову – ох, все уже собрались: и перепуганная Дарианна, и Мерида, и Бернан, и до сих пор зажимавшая рот руками Эйнель, и простые зеваки, и несколько офицеров в серых шинелях…

Лиомелина не могла сказать, что ей нравится находиться в центре такого внимания.

– Дари, не подъезжай ближе, это опасно! – крикнул сестре Энаццо.

Однако, спасатель той и так не разрешал – он следил, чтобы никто не входил на тонкий лёд.

Наконец, когда все четверо, по одному, начиная с Эйнели и заканчивая Энаццо, который настоятельно попросил Лиомелину ползти впереди себя, на оказались на безопасном расстоянии от лунки, спасатель, передав верёвки одному из офицеров, подошёл к ним – коньков на нём не было, но на льду он держался вполне устойчиво.

Энаццо помог Лиомелине встать. Тело всё трясло.

– Ох… спасибо, что вытащили меня… – она думала поцеловать Энаццо, но присутствие спасателя и двух офицеров её остановило, поэтому они ограничились лёгким объятием. Со всей её тяжёлой одежды ручьями текла вода.

– И вас, Ксардия, очень благодарю… – Лиомелина через его плечо посмотрела на Ксардию и Эйнель. Обе выглядели напуганными и беспокойными, но во взгляде ортезийки, вытащившей её из воды, ещё проскальзывала гордость за себя. – Я без вас бы умерла.

– Да, ваша накидка, Ксардия, всех спасла, – добавил Энаццо.

Спасатель бросил взгляд на оставшуюся у лунки накидку ортезийки и понял всё без дополнительных пояснений. Взявшись на всякий случай за верёвку, другой конец которой по-прежнему держал офицер, он пошёл в сторону лунки. Лёд вроде как был крепким… Это Лиомелине так повезло замечательно! Умудрилась провалиться!

– Ну, уважаемая госпожа, не советую вам её надевать, – сказал спасатель, отдавая накидку хозяйке и поворачиваясь к Лиомелине. – А вам, уважаемая госпожа, следует скорее езжать домой!

– Благодарю, – ответила она.

– Это ужасно! – восклицала Дарианна. – Господь Ир-Шаддай… Лёд провалился… Я даже и не знаю, что сказать…

– Лима, простите, – Энйель стыдливо смотрела на лёд. – Я как дурочка стояла в стороне и кричала… Не догадалась даже на помощь позвать!

Лиомелина мягко её – расстраивать свою ученицу, она не хотела – и поцеловала в лоб.

– Ничего страшного… Большинство людей не способны с собой совладать в таких случаях… Не стоит себя винить, – больше Лиомелина произнести ничего не могла. Извиняться за испорченный день было бы лицемерно.

– Кошмар! – заявила мать Эйнели мужу, когда Лиомелина вышла на берег. – Фердис, я считаю, надо устроить проверку! Почему в пределах огороженной катальной зоны находятся участки тонкого льда? Это возмутительно! Почему спасатель так долго шёл?

– Случайности случаются, – изображая спокойствие и хладнокровие, заметил он. – Но проверку и впрямь устроить надо! А то мало ли что… Тут у нас и дети катаются.

– Лиомелина, вам надо переодеться, – заботливо сказала Алинесса. – Давайте, тут совсем близко. К нам в дом поедем. Садитесь в мою карету…

– Не надо, не надо, большое спасибо, наш дом тоже недалеко, – отказалась Лиомелина. – И чем быстрее я там окажусь, тем лучше!

– Дари, я думаю, ты можешь подождать здесь, с Меридой, Ксардией и Эйнелью ещё покататься, – попытался намекнуть Энаццо. Дарианну одну вместе с Бернаном оставлять было бы крайне неприлично, но здесь присутствовали её подруги и камеристка, поэтому никаких слушков бы по городу не пошло. Тем не менее, Дарианна, недовольно поглядывая на молодого человека, отказалась от предложения.

Алинесса же с Фердисом настояли, чтобы Лиомелина воспользовалась их каретой. Отец Эйнели позвал кучера и поручил довести Одэтисов до дома.

– Это я знаю, куда, госпожа! – энергично воскликнул кучер, хотя Лиомелина решительно не понимала, чему это он так радуется.

Лиомелина попрощалась с Эйнелью и Ксардией и забралась в карету.

«Встречу ли я эту смелую ортезийку в будущем? – подумала вдруг она. – Ведь может же случиться, что нет…»

Она подумала, но делать ничего не стала. Слабость и другие желания мешали ей нормально размышлять.

Между тем, солнце уже клонилось к закату – здесь, в горах, ранней весной дни ещё были короткими.

Как только закрылась дверь кареты, она наконец вздохнула спокойно. И, стоило карете тронуться, Лиомелина сразу же прижалась к мужу всем телом и поцеловала его – резко и неточно, куда-то между щекой и губами, в колючую бороду, затем сумела уловить его губы и прямо-таки впилась в них.

После пережитого сегодня ужаса ей очень хотелось развеяться и вполне определённым способом… Она сжимала плечи руками, думая только об одном: «Когда приедем, я сразу с Энаццо в кровать… И всё равно, что я там в озере искупалась… Всё равно! Я хочу его!».

Внезапно, карета внезапно подпрыгнула – это на санных-то полозьях, что за бугры здесь! – и Лиомелину отбросило назад.

– Я никогда тебя не брошу! – следуя велениям сердца, заявила она. – И тебя, Дари, тоже.

По лицу Дарианны нельзя было сказать, что она очень этим довольна.

– Но, давайте о другом поговорим, – попросила Лиомелина. – Мне отчего-то совестно, что я стала причиной вашего беспокойства, попортила день тебе, Дари, Эйнели и Ксардии…

Хотя, Лиомелина была готова поклясться – Ксардия вряд ли считала день испорченным. Ведь именно она сыграла решающую роль. И, очевидно, ортезийка очень гордилась проявленным спокойствием и хладнокровием.

– Всё же я выскажу одну банальнейшую мысль… – проговорила Лиомелина. – Я ведь только сейчас поняла, насколько хрупка жизнь и как внезапно она может оборваться!

Да, ведь она могла утонуть сегодня… Ведь могла закончиться сегодня эта самая её жизнь!

Энаццо Одэтис

– Слишком банальная мысль, – натянуто улыбнулся ещё не отошедший от переживаний за Лиомелину Энаццо. Он как-то мечтательно всмотрелся в её треугольное лицо с точёными чертами, узким подбородком и высокими скулами… Розовые щёки, ямочки и россыпь веснушек вокруг носа с горбинкой создавали приятный контраст с белой кожей и придавали её лицу такой… жизнеутверждающий вид…

Он впился жадным взглядом в её зелёно-голубые глаза и увидел в них своё отражение… Как же счастье, что именно она его жена…

А ведь сегодня он мог её потерять… Она могла утонуть, и он бы никогда не увидел её снова…

Энаццо ещё раз поцеловался с женой, чем вызвал тяжёлые вздохи сестры. Та почему-то чувствовала себя некомфортно…

Ну почему – ответ очевиден. Всё из-за Бернана, и он чем-то разочаровал её. Пусть Дарианна учится у камеристки – вот, Мерида с каменным лицом сидит!

Энаццо тщательно старался побыстрее забыть происшествие – хуже всего, именно его куртка порвалась… Что бы они делали без Ксардии!

«Надо отвлечься!» – сказал он, чувствуя какой-то стыд, какую-то слабость, словно он мог сделать что-то ещё…

Карета на санных полозьях летела по узким, заснеженным улочкам Эрминктали, мимо её каменных домов, разноцветно оштукатуренных и украшенных росписями. Очень скоро снег растает и многим станет очень неудобно, как во времена предыдущего мэра – этот умник всегда приказывал чистить улицы города, из-за чего на санях проехать в Эрминкталь было нельзя. Это с учётом того, что загородные дороги не очищали совсем…

Дома, даже не переодеваясь, а только скинув куртку, Энаццо решил расспросить Дарианну. Сестра явно в душе желала выговориться – надо её к этому побудить.

– Я заметил, – осторожно начал он. – Я заметил, что ты недовольно выглядишь… Что случилось?

Дарианне потребовалось около минуты, чтобы собраться с ответом:

– Ничего не случилось! Почему вы всегда думаете, что что-то случилось? У меня лицо какое-то не такое? У меня оно такое всегда! Да как я могу выглядеть, когда Лиомелина сегодня чуть не утонула!

Энаццо тяжело выдохнул, думая, как же подступиться к сестре, оградившей себя непроходимым словесным барьером.

– Дари, если тебе есть что сказать мне по поводу Бернана, скажи, не держи в себе! – почти умоляюще произнёс он.

– Лучше поделиться этим с теми, кто любит тебя, – добавила Лиомелина, проходя в сторону лестницы. Очевидно, она отправилась переодеваться.

Видимо, его жалобный голос вкупе с нездоровым после сегодняшнего приключения внешним видом жены – да и само приключение – повлияли на Дарианну и смягчили эту самую стену вокруг её тайн.

– Да, есть что! – процедила та сквозь зубы. – Вернее, я много что о нём думаю. А как высказать это – не знаю… Иногда мысли тяжело превращать в слова. Да и я… сегодня всё-таки не тот день, чтобы об этом размышлять…

– У меня сложилось впечатление, что ещё до… до… того самого события… он тебя огорчил… – аккуратно поделился своими соображениями Энаццо. – Он тебя огорчил?

– Ну… можно сказать и так. Я всё жду от него… Да, я жду от него предложения…

Энаццо сделал несколько кивков. Увидев, что сумел разговорить Дарианну, он тоже замолчал и предоставил младшей сестре возможность высказать всё.

– Может, и рано. Две декады – период немаленький, но мы ведь не каждый день общались… Однако, мне всегда казалось, что признание и предложение – это значит, что я его по-настоящему заинтересовала, что его… его любовь ко мне – это не иллюзия. Первое предложение, ммм… от него обычно отказываются, но оно о многом говорит… да, оно выражает влюблённость. Сейчас я очень боюсь, что его любовь – действительно иллюзия…

Дарианна говорила сбивчиво, иногда сглатывая, то и дело вертя головой и поглядывая по сторонам. Глаз Энаццо она, кажется, избегала подсознательно.

– А что бы ты сделала, если бы он признался? – мягко поинтересовался он, когда та замолчала.

– Не знаю, – призналась она. – Нет, не знаю… Я соглашаться бы не стала, конечно… Скорее, взяла бы время на раздумье или заявила бы, что слишком ещё молода… И ждала бы второго предложения, наверное, он хороший человек.

– Но лучший ли вариант для тебя? – спросил Энаццо. – Ведь он… первый, кем ты всерьёз заинтересовалась…

– Мне ещё нравился… Впрочем, неважно, я его быстро забыла, – Дарианна начала краснеть. – А Бернан… Ну, если он любит меня так же, как я его… Да хоть бы вполовину меньше – зачем искать другого? Он красив, он… да, он богат, и это важно… – честно добавила она. – И… понимаешь… понимаете, мне казалось… Ну, когда я упала. Я же и все эти выверты, и прыжки делала, главным образом, чтобы его впечатлить, чтобы выпендриться.

– Большинство мужчин не любят, когда женщины в чём-то лучше их, – заметил Энаццо. – И он об этом тебе даже намекал, я всё слышал, – признался он.

– В любом случае, – продолжила Дарианна, – Я упала, он подбежал ко мне, помог встать… Считай, спас меня от медведя!

– Какого такого медведя? – недоумённо посмотрел на неё Энаццо.

– Это метафора, – лицо сестры стало пунцовым. Он догадался – наверное, Дарианна вспомнила одну историю собственного сочинения. Она лет с девяти писала любовные истории и ни одну ни родителям, ни братьям не показала – а Энаццо как-то случайно наткнулся.

– В любом случае, он, может и не спас, и помог-то не особо… Но какой прекрасный момент! – Дарианна подняла глаза к потолку. – Мне всегда казалось, именно этот момент – лучший для признания. Я так и ждала, что он скажет: «Дарианна, я люблю вас!», чтобы и я могла то же сказать ему в ответ. Но он этого не сделал!

– Просто молодой человек не умеет вести отношения, – пробормотал он.

– Надеюсь, что с деловыми партнёрами он не так общается, – ответила Дарианна. – Это его не извиняет. Я разве что прямым текстом не говорила, я использовала все возможные обходные пути – а я много знаю!

– Это откуда же? – удивился он.

– Из книг, и от Ксардии, – снова покраснела та. Парочку обходных путей, наверное, придумала сама, когда писала. – Я ему намекаю, а он в молчанку играет. Вернее, нет, он говорит о том, о сём, только не о нас двоих. Может, он обиделся на меня из-за того, что я его всё время в карты обыгрываю?

«А Ксардия-то откуда эти пути знает? Она же твоя ровесница, тоже книги пишет?» – хотел спросить он, но передумал.

Энаццо издал лёгкий смешок, однако губы его быстро и сами собой потянулись вниз. Он отстранённо посмотрел в окно.

– Дари, скажи мне – честно только! А ты уверена вообще в его чувствах?

– Я… – она запнулась. – Я не знаю… Вчера была уверена, наверное, а сегодня нет.

Энаццо, конечно, легко мог списать всё на впечатлительность юной девушки, начитавшейся любовных романов – а Дарианна ещё и их писала… Мог бы, если бы сам не верил в то, что Бернану Варидэну нравится его сестра. Да даже если вспомнить их знакомство!

– Не понимаю я! – он отчаянно всплеснул руками. – Он либо просто слишком неопытен, не умеет отношения вести, либо… Вот знаете, всё это… он так кичился деньгами, помог нам найти экипаж – шутка ли, других людей согнал, и нам ехать предложил! Я сразу подумал – влюбился в тебя с первого взгляда. И всю дорогу продолжал и продолжал про себя рассказывать – и две темы явно проскальзывали: его деньги и его личные навыки. «Я налаживал связи там, налаживал сям!». Нет, мне казалось всё очевидным!

– Всё это донельзя странно! – воскликнула Дарианна. – Будто бы в нём две личности живут: одной я нравлюсь, другой – нет. То одна личность действует, то другая, и предсказать невозможно, когда… Да они, личности эти, даже меняются медленно, постепенно… Нельзя сказать, что раз – и он начинает игнорировать все мои намёки. Нет, говорю, постепенно… Так постепенно, что я и не заметила, как он изменился совсем. И почти каждый день так!

– Ну-ну, Дари! – Энаццо наклонился вперёд и крепко её обнял. Чувства подсказывали – как и лицо сестры – что та с трудом сдерживала слёзы. – Дари, всё хорошо, хорошо… Да, всё пошло не так. Но в этом твоей вины нет…

Чуть отстранившись, он поцеловал её в горячую щёку, посмотрел в лицо – у той на глаза действительно выступили слёзы, однако, часто моргая, она пыталась избавиться от них.

– Всё хорошо, Дари, – он мягко сжал её руку. – Я думал об этом… Скоро начнётся Сезон в Вигионе. Ты знаешь, Ксардия тоже собирается представляться?

– Да? – оживилась Дарианна. – Значит, я буду не одинока…

– Да, её в высший свет введёт какой-то знакомый её родителей, – махнул рукой Энаццо. Он не удивится, если именно этот же знакомый затем попросит её руки.

Дарианна широко улыбнулась. Горечь до конца не испарилась, нет, однако теперь к ней примешались радость и воодушевление.

– Если Бернан и вправду тебя любит, он рано или поздно признается, – добавил Энаццо.

Конечно, при том разговоре на льду он не присутствовал и знал о его содержимом только со слов сестры… Но Дарианну нельзя было назвать очень уж застенчивой – скорее наоборот, если уж сравнивать с большинством девушек её возраста и круга. Эйнель, например – она вообще, как говорила Лиомелина, раньше боялась с людьми общаться. Ксардия, конечно… Ну, Ксардия – дело другое.

Нет, он верил – верил, что сестра его сделала всё, что могла. Просто Бернан Варидэн уклонился. Либо он струсил в последний момент – Энаццо надеялся на это – либо первое впечатление Лиомелины о нём, негативное впечатление было правильным, и он просто хочет Дарианну как-то обмануть. Все эти эмоциональные качели… Он отдаляется, когда так нужен, он приносит горе и печаль, чтобы затем своим появлением эти самые горе и печаль снять…

«Нет! – подумал Энаццо. – Нет, такого человека я сразу бы распознал!»

Конечно, Дарианне стоит знать про существование этих людей, этих манипуляторов, которые ставят своих жертв в зависимость к себе, подчиняют их волю и это безо всякого физического или сверхъестественного давления… Тем более, в столице их, как и различных развратников полно… Он расскажет ей. Но не сейчас – чтобы она подсознательно не начала воспринимать Бернана Варидэна таким человеком. Нет-нет, он просто струсил, испугался – всякое бывает. Даже уверенный в себе человек чего-то то да и боится.

– Ах, Алдань Киршаван ещё в этом сезоне представляется, – добавила Дарианна. – А я с ней уже долго переписываюсь, хотя лично и никогда не встречалась.

– Киршаван… – задумчиво протянул Энаццо. – Известная фамилия. С каким-то Киршаваном я когда-то был знаком.

– Кстати, знаешь, Алдань-то мне рекомендовала прочитать книгу «Новая Женщина», – внезапно сообщила Дарианна. – И автором этой книги восхищалась.

– Погоди-ка, – прищурился Энаццо. – Не шибко оригинальное название, но кроме Лимы…

– Так это её книга, но она же под девичей фамилией её издавала! – засмеялась Дарианна. – Алдань увидела «Келиссон» вместо «Одэтис» и решила, что автор этой книги ко мне отношения никакого не имеет!

– Да, ты действительно слишком умная, – причмокнул губами Энаццо.

– Тоже мне новость! – фыркнула Дарианна.

– Пообещай Алдани организовать встречу с кумиром, – сказал Энаццо. – И всё же иди переоденься.

– Да-да… Мерида! – позвала Дарианна.

А сейчас Энаццо пойдёт к Лиомелине и обрадует её!