Эпилог Цивилизации. Том 4 — Империя

Глава 5

И нет ни капли жалости

— Потери? — спросил я, когда битва окончательно стихла.

— Пятьсот человек убитыми и около полутора тысяч раненными, — доложил Толя.

— Это очень плохо, почти треть войска, — в сердцах выругался я. — А ведь это не самая большая крепость. Как мы будем Казань брать⁈

— Этими силами мы не сможем даже близко к ней подойти. Даже если у нас будет в три раза больше войска, Казань нам не светит.

— Хороший у меня генерал, — ухмыльнулся я. — Может, стоит рассмотреть кого-то другого на твою должность?

— Можешь меня хоть на цепь посадить, результат от этого не изменится. Без хитрости мы в Казань не войдём. И ты не хуже меня это знаешь.

— Ладно, не злись. Что у противника?

— Почти тысяча трупов и в три раза больше ранеными. На ногах всего пять-шесть сотен.

— Лёгких сколько?

— Тоже около пяти сотен. Точные цифры подам в отчёте.

— Группа добралась?

— Нет, но уже на подходе. Крайний срок — завтра. Я всё ещё считаю, что мы поспешили с переходом границы. Нужно было дождаться, пока они войдут.

— У наших как дела? — проигнорировал я Толино замечание.

— Всё так же: сидят в осаде, ждут, когда мы организуем контрнаступление. Армия Кристины прошла Москву, но ей теперь нужно обойти Нижегородское княжество.

— Как раз успеет к самому веселью. От Филина вести есть?

— Пока тишина.

— Что с разведкой?

— Первые данные уже есть, но я их ещё не видел. Так, кое-что на словах.

— Ну давай хоть кое-что.

— Пережогин выдвинул пять тысяч, пока неизвестно куда. Болгар и Тетюши перекрыли реку, основные дороги тоже берут под контроль. Глеб, я всё ещё считаю, что нам нужно вернуться и освободить свои земли. У нас проблемы со снабжением, через две недели армии нечего будет жрать.

— Этот вопрос я решу.

— Как?

— Блядь, Толь, не тошни на нервы, а⁈ Я сказал: решу! Значит так: сформируй малые отряды, пусть пройдутся по окрестным посёлкам и соберут все припасы. Настрой связь с Ижевскими, помнится мне, они тоже на Казань облизывались.

— Сделаю, — кивнул он, — Что с пленными делать?

— Пока ничего. Раненым оказать помощь и всех накормить, они нам ещё пригодятся. Баржи освободить, они нам пока не нужны, землёй пойдём.

И всё же армия — довольно неповоротливое чудовище. Слишком много нюансов нужно учесть и донести до каждого. А в это время враг не дремлет и вовсю старается подготовить ответные действия. Казалось бы, три дня — не такой уж большой срок, но в условиях войны за этот период ситуация может измениться кардинально.

Мы едва успели восстановить повреждения Тольяттинской крепости, разгрести и сформировать трофеи, а Пережогин уже был на подходе. Пять тысяч человек — это очень весомый аргумент и в отличие от нас, они действовали на своей земле. За их спинами снабжение и подкрепления, в то время как у нас осаждённые поляками города. Но я был рад этому обстоятельству, ведь у нас появился шанс прилично сократить численность войска противника.

Да, у них техника, потому как в топливе они нужды не испытывают, но мы не собираемся биться с ними в чистом поле. По крайней мере, не так, как они себе это представляют. Пережогин принял слишком импульсивное решение, и я прекрасно его понимаю. В его действиях есть логика и с кем-нибудь другим этот манёвр обязательно бы сработал. Но у меня есть ответ, который ему очень не понравится.

Нет, в крепости мы отсиживаться не станем, потому как весь его расчёт именно на это. Стоит нам запереться и на этом всё — наступление моментально превратится в оборону. Вот и выходит так, что сражаться в поле нам всё-таки придётся. Однако бить в лоб хорошо вооружённому войску — равнозначно самоубийству. Решение я нашёл, и по его воплощению в жизнь было очень много споров. Впрочем, мне оно тоже далось нелегко.

На горизонте едва забрезжил рассвет, когда я отдал приказ о наступлении. Вся атака строилась на деморализации сил противника. Я не просто так оставлял пленных и выхаживал раненных. Плюсом, удалось согнать с окрестных земель ещё около трёхсот человек. И к концу третьих суток, у меня сформировался отряд смертников, численностью около полутора тысяч. Он и отправится в атаку первым.

Чтобы всё прошло как надо, позади их будет толкать батальон. Рота смешается с частью смертников для имитации полноценной атаки. Это делается для того, чтобы противник наверняка открыл огонь по своим. Но когда до них дойдёт то, что они натворили, можно будет забыть о моральном духе в их рядах. После чего мы и начнём развивать основную атаку.

Да, это бесчеловечно и крайне жестоко, но не я всё это начинал. Пережогин ударил меня в спину, и все эти люди его в этом поддерживали. Ещё на прошлой неделе они снабжали армию, которая блокировала мои города, а некоторые, даже принимали в этом участие. Так что невинных здесь нет, и за свои действия они ответят сполна.

Пара коротких очередей в спину и пленные рванули вперёд. Они пока даже не догадываются о том, что происходит, и куда их ведут. А потому ломятся навстречу противнику, не подозревая, что скоро им придётся пожертвовать собой во имя моей победы.

Самое сложное во всей этой затее — спрятать два полка по флангам противника. Вот что казалось поистине невыполнимой задачей. Однако брошенных, разрушенных почти до основания городков и посёлков по округе хватало. Да, войска пришлось разделить на множество мелких отрядов, но в итоге всё должно было сработать.

Одновременно с началом движения пленных, был отдан приказ на старт манёвра тыловых сил. И неповоротливая военная машина пришла в действие. А мне оставалось только ждать результатов, изредка корректируя боевые манёвры.

— Восемнадцатый и пятый объединились, — выкрикнул один из связистов, и я пометил место встречи на карте красным карандашом.

— Третий выдвинулся на позиции, — доложил следующий.

— Сколько до столкновения? — спросил я.

— Чуть менее двух километров, — получил я ответ буквально через секунду.

— Отлично, пусть сорок седьмой и двадцатый начинают сближение.

Нервы натянуты как струна, руки вспотели. Вот-вот войска сойдутся в схватке, и от её исхода будет зависеть дальнейшая судьба нашей кампании.

— Десятый, одиннадцатый и тринадцатый объединились, — очередной выкрик связиста и новая метка на карте.

Пока корректировать нечего, всё идёт по отработанному сценарию. Самая неразбериха начнётся после первого выстрела, вот тогда штаб заработает в полную силу. А пока остаётся только ждать и нервничать, прокручивая в голове всевозможные варианты исхода.

На карте сплошное месиво из разноцветных точек, но красных, с каждой минутой становится всё больше, а их рой — плотнее. Связисты уже без умолку докладывают об объединении войска. Кольцо сжимается.

Нам стоило огромных усилий, заставить противника поверить в лобовую атаку. Пришлось пожертвовать несколькими отрядами, чтобы запустить дезинформацию. Да и внутри войска, до самого конца никто ничего не понимал. Хитрость должна сработать, просто обязана.

— Есть контакт! — выкрикнул связист, но это мы уже и без него поняли.

Отдалённые звуки стрельбы оповестили меня об этом буквально за мгновение.

— Расстояние? — уточнил я.

— Пятьсот с небольшим и сокращается.

— Отводите сопровождающих.

— Есть.

— Третий и второй батальоны на позиции, — очередной доклад.

— Ждите, — скомандовал я, — что по левому флангу?

— Третий на позиции, пятый в десяти минутах. Первый на позиции, ожидает присоединения сорок седьмого и двадцатого.

— Расстояние триста, потери превысили сорок процентов, — выкрикнул связист, наблюдающий за отрядом смертников.

— Правый фланг?

— Второй и четвёртый на позициях, шестой в пяти минутах, — донеслось с одного угла.

— Восьмой вышел на позицию, десятый ожидает две роты.

— Артиллерия?

— Ожидает приказ.

— Приблизительно шестьдесят процентов потерь, расстояние триста. Противник остановился и прекратил огонь.

— Залп из всех орудий! — рявкнул я. — Третий, пятый, второй и четвёртый в бой.

— Есть! — одновременно крикнуло несколько голосов.

А в следующую секунду раздался грохот крупного калибра. Ох, как бы мне сейчас хотелось посмотреть на то, что творится на поле боя. Да, примерную ситуацию я прикинуть могу, но это всё не то. Новости приходят с запозданием, а положение меняется каждую секунду. Сейчас я как никогда жалею о том, что пошёл на поводу у хизмеев и отдал им все запасы дронов. Но других вариантов у меня не было, какая-то сволочь слила им точную цифру. Да, впоследствии я нашёл предателя и его труп долгое время кормил птиц и мух, пока не начал разваливаться на части. Но сейчас от этого не легче.

— Провожающие сошлись с ударным полком.

— Ждите.

— Третий и пятый вошли в контакт.

— Второй и четвёртый вошли в контакт.

— Артиллерия, ещё один залп, — отдал приказ я.

Драгоценные запасы крупного калибра таяли на глазах. Новые взять больше негде. Хизмеи строго следят за производствами. А те, что остались нам в наследство, уменьшаются с каждым подобным залпом. И их не купить, потому как любой разумный правитель будет держать пушечные боеприпасы на самый крайний случай.

Ещё в самом начале, как только человечество смогло выбраться на поверхность, нам удалось хорошо запастись. И только по этой причине с нами считаются все соседи. Но частые войны постепенно опустошают склады.

— Правый фланг оттеснили на пятьсот.

— Восьмой и десятый в бой. Артиллерию отвести.

— Есть.

— Что по левому?

— Завязли.

— Плохо, запустите первый в подкрепление.

— Есть.

— Восьмой — контакт.

Грохот и треск очередей слился в единую какофонию. Сложно представить, что сейчас творилось на поле боя. А ведь с момента первого столкновения, прошло едва ли больше пяти минут. Однако главная задача выполнена: продвижение армии Пережогина остановлено. Теперь важно переработать его в труху, желательно с минимальными потерями.

— Первый вошёл в контакт, левый фланг сдвинулся на сто.

— Седьмой и девятый в бой.

— Девятый ожидает семнадцатую роту, но соединения примерно семь минут.

— Нагонят, — рявкнул я. — Вывести их на позицию контакта.

— Есть.

— Ударный полк ожидает приказа.

— Пусть ждёт, пока рано.

— Противник отступает.

— Отрезайте, — впервые с начала атаки ухмыльнулся я. — Ударный полк в бой.

— Есть!

Я наконец позволил себе сесть и выдохнуть. План сработал. Этому хорошо поспособствовал численный перевес. Однако слаженность действий войска тоже сыграло немалую роль. Теперь остаётся только ждать, а затем подсчитывать потери. По предварительным данным, мы не должны превысить тысячу, хотя с учётом раненых, там, скорее всего, насчитается все три.

Нам срочно нужно подкрепление, но где его взять? Чёртовы поляки, как же они не вовремя. Но если мы сейчас повернём назад, рискуем потерять инициативу, и все сегодняшние жертвы окажутся напрасными. Нет, возвращаться точно нельзя, но и развивать нападение отрядом всего в пять тысяч, не получится. Может быть, потравить ублюдков «Зарином», к чёртовой матери? Пара тысяч залпов у нас осталась.

Нет, нельзя, слишком ценный ресурс и он нам ещё пригодится.

— Кольцо замкнули, — донеслось от пульта связи.

— Отлично, — кивнул я, продолжая размышлять о дальнейших планах.

За окном давно стемнело, а мы всё продолжали разгребать бумаги. По предварительным подсчётам, наши потери превысили полторы тысячи человек убитыми и около четырёх тысяч получили ранения различной степени тяжести. Итого, боеспособного войска у нас осталось чуть больше трех.

Зато трофеи превзошли все наши ожидания. Пережогин не поскупился и бросил на нас все свои запасы. Теперь ни о каком сопротивлении с его стороны не могло быть и речи. Люли заперлись в крепостях и перешли на осадное положение. Но и мы были уже не в состоянии развивать наступление. Не с таким количеством бойцов — точно.

— Максимум, что мы сейчас сможем, это осадить Ульяновск, — заключил Толя. — У нас нет людей даже для захвата Устья.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Что по Ижевску?

— Тишина. Весть князю передали лично в руки, но ответа пока нет. Я думаю, он хочет посмотреть, как ты собираешься выкручиваться. Не хочет рисковать, пока не будет уверен в твоей победе.

— И на хер он нам тогда будет нужен? — ухмыльнулся я.

— Увы, нам нечего ему предложить. Наше положение слишком шаткое. Поляки получили первое подкрепление и выдвигаются в сторону Воронежа, не за горами захват Саратова с Самарой. Если нас отрежут от снабжения, это всё.

— Что — всё, Толя?

— Глеб, неужели ты сам не видишь, что наше наступление захлебнулось? Без поддержки княжества мы не вывезем.

— И что ты предлагаешь? Развернуть войска?

— Да. Пока не поздно, пока мы ещё можем сформировать ударный отряд и остановить вторжение. Нас полностью отрезали от Астрахани, поставки продовольствия замерли.

— Нам хватит провизии на месяц. Вопрос в другом: нужны люди, способные продолжить наступление.

— Глеб, нам поможет лишь чудо.

— Сколько у нас в Самаре и Саратове?

— Около четырёх тысяч, если посчитать со всеми гарнизонами.

— Этого хватит, чтобы взять Устье.

— Господи, Глеб, не дури! Что ты вцепился в эту Казань, как ненормальный⁈

— Нам нужен доступ к топливу.

— Мы легко можем купить его в Уфе.

— Там мы купим только сырьё. Вся переработка сосредоточена в Казани, и ты лучше меня это знаешь.

— Мы сможем восстановить заводы у нас.

— Как? У нас нет ни технологий, ни специалистов. Хизмеи хорошо позаботились о распределении ресурсов. Мы вывозим только за счёт зерна и рыбной ловли — всё. Пережогин поднял цены на топливо и без особых хлопот выдавил нас из рынка. Нам нужны его заводы, и мы их получим.

— Пожертвовав тем, что уже имеем?

— От Самары всё равно немного толку.

— Она защищает наши границы, Глеб.

— Вот именно! А я собираюсь их расширить! Всё, Толя, ты меня не переубедишь, я уже принял решение.

— Вывести войска из приграничных крепостей?

— Не только, — усмехнулся я. — Сколько у нас времени до подхода поляков?

— Сутки, максимум двое.

— Значит, успеем подготовиться.

Работа кипела всю ночь. Мы едва успевали разгружать баржи и это несмотря на то, что людей было более чем достаточно. Мы даже плечами друг друга цепляли. Тольятти кипел, словно разворошённый пчелиный улей. Часть войск из Самары и Саратова прибыли на технике, а потому у ворот тоже творился хаос. Хотя это только на первый взгляд. По факту все чётко знали и понимали, что нужно делать. Но это не мешало оглашать крепость матерными криками. Порой витиеватость фраз и выражений вызывали делание их записать, дабы запомнить и употребить при подходящем случае. Вот только нам было не до этого.

Поляки практически подогнали войска к стенам Саратова. Благо эвакуация началась именно с него. С утра войска противника войдут в крепость и, скорее всего, испытают сильное удивление. Ведь кроме пустых стен они там ничего не застанут. Хорошо организованная армия способна вычистить все склады в течение суток. Нет, определённо, кое-что там всё же останется, невозможно учесть все нюансы в такие короткие сроки. Зато провизией и боеприпасами на ближайшее время мы обеспечены под самую завязку.

Оружейные ящики штабелями выстроены вдоль улиц, потому как пихать это всё уже некуда. Все помещения заняты продуктами и людьми. Даже в периметре за первой стеной начали захламлять проходы. А ведь Самару вычистили едва ли наполовину.

Да, возможно, я совершаю большую ошибку, сосредотачивая «все яйца в одной корзине». Превращаю Тольятти в эдакую пороховую бочку, на которой мы как раз и сидим. И это притом, что город располагается на территории противника. Однако всё это я делаю не просто так. А ещё я от всей души желаю, чтобы поляки заняли Самарскую и Саратовскую крепости.

Утром мы так и не закончили таскать ящики и мешки. Люди устали, это было видно по их лицам. Если вечером и даже ночью периодически слышался хохот и непрекращающийся гул голосов, то сейчас, по большому счёту, работали молча. Благо осталось разгрузить всего две баржи. Однако Самару уже освободили, а я с нетерпением ждал новостей о том, когда враг наконец решится занять мои города.

— Ваша светлость, враг вошёл в Саратов, — шикнула рация на столе.

— Отличная новость, — ответил я.

— Я впервые в жизни вижу человека, который радуется тому, что враг взял его крепость, — усмехнулся Толя.

— Ну, допустим, не взял, ведь мы даже двери оставили открытыми.

— Подарить прекрасно защищённый опорный пункт прямо посередине нашего княжества. Отличная идея, Глеб.

— Толь, заткнись и наблюдай.

— Я понимаю, что ты делаешь это не просто так и да, заминировать город — прекрасный ход.

— Рад, что ты оценил. Теперь ждём, когда они там как следует обоснуются и стянут большую часть припасов. А затем повеселимся от души.

— Думаешь, они полные идиоты?

— Нет, Толь, я просто уверен в своих людях. Даже если они обыщут каждый подвал, всё равно ничего не найдут. Всё сработает, вот увидишь. Меня больше волнует наше наступление.

— Диверсанты вошли в Казань практически полным составом. Так что очередная твоя идея готова воплотиться в жизнь.

— Да у меня сегодня прямо праздник какой-то. Ладно, людям сутки на отдых и начинай потихоньку перебрасывать войска к Ульяновску. Нужно заблокировать тыл и захватить Устье. Когда перебросим часть провизии, начнём разрабатывать Казань. Думаю, за пару недель разберёмся и вплотную займёмся поляками.

— Плесни ещё, — Толя толкнул в мою сторону бокал. — У Есенина прямо талант. Не думал, что хоть когда-нибудь удастся ещё раз попробовать такой коньяк.

— Ваша Светлость, у нас всё готово, можем начинать, — доложил командующий инженерными войсками.

— Как думаешь, они уже спят? — с ухмылкой спросил я.

— Дак уже третий час ночи, ваша светлость, самый крепкий сон.

— Эх, жаль мы не увидим фейерверка, — вздохнул я, хотя… Ладно, готовность пятнадцать минут, надеюсь, Волгоград устоит.

— Саратовская плотина довольно крепкая, но весь объём воды она вряд ли удержит.

— Ничего, справятся, для Митяя это не первый потоп, он знает, что делать. Я буду на стене, надеюсь, у нас всё получится.

Горизонт уже начал светлеть. Сам не знаю, что я ожидал увидеть на таком-то расстоянии, даже при скудной растительности Саратов я не рассмотрю при всём желании. По большому счёту я надеялся услышать взрыв. В ночной тишине его раскаты разлетятся на всё княжество. Может быть, удастся рассмотреть происходящее в Самаре, хотя тоже вряд ли. Даже в старом мире не было такой оптики, способной добить на расстояние в пятьдесят километров.

— Начали, — бросил я в рацию и обратился в слух.

Некоторое время ничего не происходило, а затем в направлении Саратова, небо озарила оранжевая вспышка. Прошло не менее тридцати секунд, прежде чем ушей коснулся отдалённый грохот. Здесь он ощущался, как уставший раскат грома, словно кто-то бросил горсть камней в железный бак. Я выждал ещё две минуты и, зажав уши руками, открыл рот. Сейчас взрыв должен был произойти совсем рядом.

Грохнуло так, что под ногами зашаталась стена, и я перевёл взгляд на плотину, что расположилась чуть ниже крепости. Некоторое время ничего не происходило, и я уж было подумал, что моя затея провалилась. Но вскоре послышался шум воды, который нарастал с каждой секундой. А река вдруг начала мелеть прямо на глазах. Страшно представить, что сейчас творится ниже по течению.

Бурный поток, перемешанный с грязью, понёсся в сторону Самары. И если есть в мире стихия, против которой человек бессилен, то вода является одной из таких. Пятьдесят два метра — таков уровень Тольяттинской плотины. Да, под завязку она никогда не наполняется, но даже поток, высотой в тридцать метров, способен наворотить столько дел, что мало никому не покажется.

Тысячи тонн неукротимой энергии скоро обрушатся на спящую крепость. И убежать от них не получится при всём желании. Даже если общий уровень воды поднимется всего на десять метров, первичный удар стихии поляки уже не переживут. Да и сама крепость, скорее всего, полностью скроется под водой.

Да, в итоге от этого пострадает и Волгоград, часть земли превратится в непроходимое болото. Что в свою очередь очень сильно нагадит оставшимся силам противника. Передвигаться по такой территории будет крайне сложным занятием. А значит, на некоторое время о поляках можно забыть и спокойно продолжать расширяться на север.

Я в очередной раз улыбнулся, глядя на то, как под водой полностью скрылся речной поворот. Теперь это место, больше напоминало море. А я, не потеряв ни единого человека, смог сократить армию противника почти на тридцать процентов. Да, пришлось потерять две крепости, но это мелочи, в сравнении с тем, что вскоре получится приобрести.