Электрик

Глава 10

— Уж не с дворянкой ли местной я так сразу встретился? — больно ее наряд отличается в лучшую сторону от одежды тех же мордоворотов при ней самой, — Слуги ее, что ли? Да ну, что дворянке в глухом лесу делать? Ноги ломать в чащобе, гоняясь на кабанами?

Два крепких мужика, совсем не такие фотогеничные, как лучница, а просто обычные вонючие, да еще сами страшно провонявшиеся костром небритые дядьки с довольно гнусными рожами, добираются до меня, уже спрыгнувшего с дерева.

Спрыгнувшего на свое же оружие и внешне вполне терпеливо ждущего местных обывателей. Чтобы поговорить с ними спокойно и с положенным достоинством весьма приличного для этих мест человека и собеседника.

Думаю, что куча трофейного оружия и отнятый явно у зверолюдов козел — это должно весьма убедительно показать всем зрителям, что к ним приехал сильно не рядовой мужчина, а очень авторитетный воин.

Такие подарки сами по себе из земель людоящеров не приезжают, за них крови пролить нужно немало.

Однако, мужики, как видно, сами не воины и по сторонам не смотрят лишнего, уцепились взглядами недобрыми в меня и ломятся со всех ног. Пока не успел убежать заезжий фраерок, как мне кажется по выражениям их звериных рож.

Одеты они не в пример скромнее лучницы, почти как обычные крестьяне, однако, неплохие по покрою жилетки из коричневой кожи выгодно подчеркивают их статус и определенную самодостаточность по жизни бедовой.

Добираются и с ходу пытаются себя поставить надо мной, не здороваясь и даже ничего не говоря. Как будто они тут главные, так все и должно случиться по ходу пьесы, которую они разыгрывают у меня на глазах основными героями.

Один сразу тянется к копью с луком, второй сурово замахивается на меня дубинкой, чтобы я убрал ногу со своего оружия.

Это он уже явно перегнул тонкую грань моего терпения, я же не хватаюсь за копье и не тычу ему в живот прицельно!

Приходится быстро взять его сознание под контроль, теперь увесистая сучковатая дубинка пролетает мимо отшатнувшегося назад меня, с глухим стуком дальше бьет по башке его приятеля, оказавшегося не в том месте не в то время.

А не хрен к чужому оружию свои грязные лапы тянуть!

Тот вскрикивает и ничком валится на траву, где неподвижно замирает.

— На его месте должен был быть я, — усмехаюсь про себя, — Но, уже не буду.

Замершего под ментальным контролем мужика ловлю за шею и рывком поворачиваю к себе спиной, придерживая нож шамана у его горла. Ну и воняет же у него из гнилого рта, не стоит ему дальше мучиться с зубами и с такими большими проблемами при плохом пищеварении. Чтобы не портил жизнь себе и окружающим его людям, в число которых теперь вхожу и я по определению.

Кстати, очень прямо легко одним движением развернул здорового дядьку, почти приподняв его над землей за шиворот жилетки.

Сила у меня здорово прокачалась после установки Системы в мозгах, ничего не скажешь.

Лучница уже натянула свое оружие, короткий лук, но, пока не стреляет, не видя нас отчетливо за нижними ветками дерева.

— Не спеши, красавица! — кричу я ей, однако, она еще больше натягивает тетиву, готовясь стрелять.

Да что же они тут все такие торопыги? Так спешат постороннего человека на тот свет спровадить?

Больше вроде нет никого за ее спиной, ситуация вполне для меня понятная получается. Лесные братья охотились в своих владениях и наткнулись в пылу охоты на чужака, да еще с козлом в придачу.

Что именно хотели сделать мужики, я не стал узнавать, все так быстро произошло, что не до разговоров по душам получилось. Да и так ясно, что собрались побить и ограбить без разговоров, как приучены по жизни своей лихой.

Уж как получилось — так получилось, страдать лишним человеколюбием и боязнью оборвать чужую жизнь точно не стану. Тем более, у таких явно нехороших товарищей по повадкам. Замахнулся на меня не по делу и попробовал ударить — получи не отходя от кассы сдачу полностью и попробуй ее переживи.

А теперь еще хорошо бы этого вонючку руками лучницы пристрелить, чтобы он не болтал лишнего пока про чужой голос в своей голове. Кто его знает, как тут к таким умениям относятся? С жестким взятием под контроль сознания? Может, так же негативно, как в землях Империи?

Тогда мне все эти разговоры лишние пока не нужны.

Лучше всего ее в смерти этого мужика с дубинкой запутать, чтобы оказалась со мной в одной лодке.

Придется с ним попрощаться в скором времени, пока не начал петь жалобные песни о том, что это не он, а кто-то другой напарника вырубил.

Положено мне максимально сурово себя проявить для начала перед окружающими, чтобы не думали о себе слишком много лесные жители. Видно, что у местных все довольно жестко с незваными гостями выходит по общению.

Поэтому через минуту оставил сознание вонючего соседа в покое и толкнул-шепнул девку с пропитым голосом:

— Стреляй!

Полностью прикрывшись телом замершего в оцепенении бандита.

— Ох, и воняет от него дерьмом и грязью. Не мылся пару месяцев уже минимум, чертов грязнуля, — успел почувствовать и подумать я, — Так и отправишься грязным на тот свет. Жукам все равно, кого жрать.

Как свистнула долгожданная, спровоцированная мной стрела и вошла в грудь приговоренного приятеля лучницы, он на этот подлый выстрел только печально всхлипнул и осел.

Я бережно опустил тело лицом вперед на землю, чтобы стрела не сломалась и зашла как можно дальше.

Ни к чему ему долго мучиться, рассказывать о том странном, что случилось с ним только что. Пусть отвлечется на что-то совсем другое, хотя бы на древко, торчащее в своей груди.

Как услышал истошный крик из холодеющих уст освобожденного от моего влияния мужика:

— Ксита! Сучка! Ты в кого попала? Тварь кроворукая! Что б ты сдохла!

И долгий жалобный стон после этого, когда наконечник добрался до особо чувствительно места в организме неудачника.

Речь мне понятна, только, произношение здесь заметно более жесткое по сравнению с имперским, еще после первых слов девки я это понял.

Однако, помня хорошо про нужные мне для прокачки умений чужие смерти, все же не пустил важный процесс на произвол судьбы. А добил мужика сам точным ударом в шею спереди.

Он дернулся и умер совсем, я же задумался на секунду, что это первая человеческая смерть на моих руках, пусть он и так уже был не жилец после стрелы лучницы.

— Я же только немного пораньше прекратил его мучения. Сделал даже хороший местами поступок. В основном хороший.

Первая — так первая, повезло, что такой резко отрицательный типаж мне сразу попался по дороге. За него совесть точно не будет мешать спать по ночам, намекая на положенное раскаяние.

Интересно, сколько за него Система насчитает? Видно, что в смертоубийстве он совсем не рядовой товарищ, а уже профессор.

Ну, по сравнению с теми же Чертями?

Продолжая держать под легким внешним воздействием сознание лучницы, я не спеша подошел к ней и теперь внимательно рассматриваю симпатичную мордашку, солидную высокую грудь под рубашкой и прямо-таки щегольскую одежду для леса.

И даже не пахнет от нее особо ничем, так, жарким вспотевшим телом после долгой погони, чистоплотная амазонка попалась мне сегодня.

Очень волнующий и приятный запах для меня, уже пару недель не вспоминавшего о женщинах и всем, с ними связанным.

На Земле последний секс был со своей подругой за три дня до того несчастного случая в подвале, а здесь, в новом жестоком мире, как-то уже оказалось здорово не до этого.

— Кто такие?

Спрашиваю ее, надеясь услышать, что сами по себе люди.

— Горбатого Фоба люди. Мы не одни, есть еще за нами, они поросенка подстреленного понесли к нашим, — похоже что честно отвечает она.

Конечно честно, под небольшим моим ментальным давлением врать точно не получится.

Ага, одного кабанчика уже подстрелила, хорошая новость. Как и то, что это не вся группа людей мне попалась, есть там и еще много, значит, найдется оборудованная стоянка в лесу.

Что мне требуется на первое время.

— Почему у тебя такой голос?

— Поживи в лесу зимой, и у тебя такой же будет, — хмуро отвечает девка, показывая отсутствие пары передних зубов.

Да, не кошерно выглядит красотка, когда улыбается.

А что тут хотеть в дремучем средневековье с луками и копьями — красивой белоснежной голливудской улыбки у первого встречного? Стоматолога не найдешь хорошего, да и любого не найдешь, только умелый коновал поможет. Если не сдохнешь от самой операции и еще потом, после возможного с большой долей вероятности сепсиса.

И так она невероятная красавица по местным понятиям, не найдешь во всем большом лесу еще баб с такой внешностью наверняка.

Ну, я ее немного придавливаю, выставляя себя в выгодном свете, чтобы она не лезла в драку сейчас. Пусть постоит в непонятках, почему подпустила незнакомого мужика, которого пошли приводить к порядку приятели.

И привыкнет к мысли, что только что отправила на тот свет одного из своих прежних подельников.

Тем временем оглушенный довольно быстро приходит в себя, переворачивается на живот и видит рядом тело приятеля, уже отошедшего в мир иной. Мы смотрим на него и ждем, что он предпримет, убедившись в безнадежном для жизни соседа исходе.

— Что такое? Ничего не помню! — он встает и возится над умершим, однако, тот отказывается вставать наотрез.

— Ксита! Что случилось? И где этот? — нервно орет он, — Как он мне по башке заехал! Сука! Вырву все кишки!

Ага, началось размахивание руками после драки и страшные угрозы отсутствующему врагу, раз он меня еще не видит.

— Этот здесь! Можешь подойти, если ноги хорошо держат, — говорю я суровым голосом бывалого человека с юга.

Да, придется прикинуться опытным таким по жизни человеком, с моим приобретенным умением убеждать — это совсем не сложно.

Мужик идет к нам, еще не понимая, что собирается делать. Оглядывается назад и снова ощупывает меня настороженным взглядом, явно не понимая, почему один из своих уже глубоко мертвый, а вероятный виновник стоит рядом с лучницей, и она никак этому не сопротивляется.

А я понимаю, что почему-то не вижу своего козла за ветками и кустами, и что его последний всхлип случился не просто так.

— И чего ты тут делаешь? — так это уже требовательно спрашивает второй разбойник, останавливаясь в трех метрах от меня и держа руку за пазухой.

— Вашу банду ищу.

В руке у него ножик, это точно, но, пока он раздумывает, стоит ли дальше так жестко наезжать на незнакомца, раз приятелю это уже аукнулось быстрой смертью.

— А это, зачем? — чешет он затылок, решив пока не усугублять отношения с крепким уверенным мужиком, уже поднявшим свое оружие и стоящим с независимым видом.

У широкоплечего мужчины в поношенной обычной одежде цепкий неприятный взгляд матерого убийцы, и я на пару секунд пожалел, что не убил его до этого. Я чувствую, как он приглядывается ко мне, чтобы наверняка пырнуть ножом без последствий для себя.

Как же здорово привык поступать в прежней жизни.

С другой стороны — они тут все такие, лесные жители, так что придется привыкать к такому уголовному контингенту.

И даже какое-то время прожить между них. Ну, эта девка еще может порадовать глаз своими прелестями, особенно, когда молчит.

— Зачем, зачем, — передразниваю я его, — Чтобы помочь вам, заблудшим душам, найти свет в конце тоннеля!

— Это, как? — мужик не понял по смыслу моего ответа, — Так ты проповедник что ли? Божий человек?

— Ага, к хорошей жизни всех отвожу! Вот, для тебя что такое хорошая жизнь?

Вижу, что мужик мрачнеет, не понимая, нужно мне отвечать или нет.

— Хорошая, это когда вы украли и вам ничего за это не было. Все тебя учить нужно, — снисходительно говорю ему я, все так же присматривая за его руками и ощущая сознание.

Провоцирую его напасть первым, однако, опытный бандит не хочет это делать, когда его непонятно смело вызывает на бой странный мужик.

— Ладно, чего зря базары говорить? Иди проверь, что там с моим спутником! — командую я мужику, чтобы остаться с источником информации и приятного вида снова наедине, — Это который нес мою поклажу, в общем, обычный козел от зверолюдов!

Пару секунд убийца поборолся со своим желанием не слушаться неизвестного мужика, однако, мой ментальный шлепок все же увлек его туда, где я видел раньше козла. Пусть думает про себя, что струсил почему-то и больше злится про себя. Не стоит таких товарищей за спиной оставлять, если долго жить собираешься.

— Сколько вас? И что ты делаешь здесь? Такая красивая?

— Под три десятка. Выживаю, что мне еще тут делать, — отвечает эта Ксита.

— Козлу брюхо распорол кабан! Он уже не встанет! — кричит мужик, добравшись до места.

— Понятно, — отвечаю я, подходя тоже глянуть, что там с козлом случилось.

Все, отмучится скоро бедолага, очень он помог мне в бегстве, снял с моих плеч много проблем, а теперь, когда запахло концом пути, быстро и вовремя отдает свои концы на этом свете.

Была у меня мысль продать боевого товарища какому-нибудь местному коллекционеру за хорошие деньги. Однако, теперь только в котел приятель отправится, порадует своим телом все три десятка разбойников из банды Горбатого Фоба.

— Так, нужно людей прислать! Чтобы начали козла разделывать! — командую я.

— Придется народ из лагеря звать! Тут одного мяса на пятерых носильщиков! — радостно кричит мужик.

— Начинай разделывать, — говорю ему я и добавляю чуть ментального убеждения.

Мне такой свидетель нашего разговора ни к чему рядом с нами, пока я провожаю в лагерь прекрасную внешне лучницу.

Загорелую лицом брюнетку с длинными волосами в заплетенной аккуратно косе, всю из себя такую фигуристую и вкусно пахнущую.

Однако, остались у меня здесь кое-какие дела.

Снять неплохую жилетку с обувью, какими-то кожаными сапогами, со свежего покойника и забрать свои трофеи в виде тюка кило на двадцать. Бурдюки с котлом и так принесут в лагерь банды, а вот копья с саблями могут и потырить по дороге. Раз уж они тут с дубинами и рогатинами бегают, значит, оружия на всех сурово не хватает.

Поэтому я направляюсь к убитому, стаскиваю с него сапоги и жилетку. От сапог идет такой выхлоп, что я понимаю — придется их долго отмывать и готовить к употреблению для себя лично.

Ничего, сам займусь или припашу кого-нибудь, не такого амбициозного как этот дядька.

Однако, ходить еще несколько дней с преющими в теплых ботинках ногами, пока не появится возможность обзавестись более подходящей обувкой, я не собираюсь. Жилетка же поможет мне распихать всякие мелочи по уже имеющимся на ней карманам, конечно, тоже после генеральной стирки.

Значит, карманы здесь уже изобретены, ну, мне же проще тогда.

Вижу по выражению лица внимательно смотрящей за моими действиями лучницы, что она не особо одобряет мой поступок — так мародерить их товарища. Однако, лучше я себе упрощу жизнь в жарком лесу, чем кто-то другой.

И напарник мертвеца что-то недовольно ворчит, понимая, что я раздеваю его старого товарища, поэтому получает еще одно напоминание, чтобы внимательно занимался мясом козла, а не таращился по сторонам.

— Пошли, — говорю я ей, подхватив завернутые в шкуру трофеи, — расскажешь мне по дороге о том, как вы тут живете.

Напарник опять недовольно мычит, призывая подругу лишнего не болтать, так и напрашивается на ускоренное переформатировании сознания хорошим подзатыльником.

С ним потом разберусь, пусть сначала подтвердит, что это лучница пристрелила покойника.

Хотя, именно то, что это ее стрела торчит у него в груди, это вскоре все увидят, кто придет разделывать тушу моего товарища. И хоронить своего товарища по прежней жизни.

Два километра примерно до лагеря банды я внимательно присматриваюсь в девушке, то есть, понятно, что женщине, пока расспрашиваю ее про местную жизнь, понемногу придавливая на сознание и провоцируя ее на откровенность.

Ситуация становится понятна уже после того, как встретившиеся носильщики — обычные крестьянские мужики, оказались отправлены разделывать и переносить мясо козла уже ею самой лично.

Простыми мужиками она командует легко и непринужденно, как настоящий воин обычными землепашцами.

— Надоела уже эта дичина — жесткая и вонючая, — обрадовался солидному поступлению мяса домашнего животного один из простых мужиков.

И они втроем убежали на помощь выжившему пока бандиту.

В банде Горбатого Жоба, названной по имени ее предводителя, и правда, настоящего горбача, одного из лидеров криминального мира соседнего города в пять тысяч населения, состоит сейчас двадцать шесть мужиков и шесть женщин.

Сам Жоб со своими подельниками — это восемь мужиков и две городские шалавы при них.

Потерпели поражение в межвидовой борьбе и оказались выбиты из родного города более сильными соперниками по криминальному бизнесу.

Там мне примерно рассказывает лучница, она сама говорит, что не очень хорошо знает, что там случилось в городе у бандитов.

— Теперь уже семеро, — вспоминает недавнюю потерю молодая женщина по имени Ксита.

Она с сестрой, обе лучницы из бывшего женского отряда валькирий из монастыре Сент-Августин. Они в банде не сами по себе, а с еще четырьмя настоящими наемниками, те им дают защиту от остальных бандитов, а они как могут благодарят воинов за это. Полгода, как прибились к наемникам, иначе им бы тут не выжить, двум смазливым девкам.

Все кожаные, достаточно высоко статусные для этого мира вещи и одежда — это все подарки своих мужчин.

Понятно, значит все, хоть немного деловые мужики здесь имеют на себе что-то из кожи, как я это сразу понял.

И с меня будет спрос от остальной банды за вещи их товарища, придется доказывать свой статус и право прямого, притом единственного наследника.

Еще десяток крестьян с женами, однако, они самые бесправные здесь, а баб ихних беззастенчиво пользуют бандиты.

— Почему бывшего и что это за отряд валькирий? — интересуюсь я.

— Воспитанницы одного из женских монастырей, которых мать-настоятельница решила учить стрельбе из лука, чтобы защищать стены обители от грабителей. А бывшего потому, что отряд распался, когда монастырь штурмом взяли отряды графа Апольчивера, чтобы его черти на том свете жарили! — довольно образно и с неприкрытой злобой к этому самому графу говорит Ксита.

— Что с вами случилось тогда?

— Мы с сестрой убежали с наемниками, еще девчонки некоторые, вроде, успели спастись. Остальных победители затрахали до смерти и на стенах развесили за ноги.

— Чего так жестоко?

— Так мы все вместе перебили пару сотен воинов во время захвата монастыря, половину всех воинов графа, — с гордостью говорит Ксита, — Эти уроды и не думали, что два десятка девчонок могут столько их набить, все перед стенами и воротами гнить остались с нашими стрелами. Валялись и воняли пять дней, пока хитростью враги наш монастырь не захватили. Или подкупили кого из монашек.

Суровые тут места, ничего не скажешь. Женские монастыри захватывают и воспитанниц убивают страшным способом.

— Вот так теперь и скитаемся с мужиками из наемников. Теперь с этими гнидами Жоба связались, — неожиданно откровенно говорит сама лучница, — Одним нам караван не взять, приходится вместе работать на дороге.

Как я и думал, нападают и чистят караваны около леса. не очень такое прибыльное занятие. Риска много, а денег чуть выходит, да еще в лесу жить приходится.

— Ты же с юга? А выглядишь, как местный? — проявляет женскую наблюдательность лучница.

— Родился такой, — пожимаю плечами.

Только я собираюсь ее и дальше расспрашивать, как слышу шаги бегом догоняющего нас человека. Он уже рядом и вот-вот выскочит из-за поворота среди деревьев.

Отталкиваю Кситу в сторону, чтобы не мешалась, жду неугомонного мстителя за своего товарища и снятую с него одежку с обувью.

Явно, что это он пришел в себя после моей ментальной атаки, опомнился и теперь побежал мстить, особо не думая как именно.

— Зря ты с Тобола все снял. Воры с таким делом не смирятся, — успевает предупредить меня девушка с луком, как выскочивший прямо на нас мужик, весь в крови разделываемого козла, бросил в меня тяжелый нож с ходу.

Хорошо и сильно бросил, точно попал бы в грудь, если бы я не придержал его руку на секунду.

Побоялся сближаться с нами вот так просто, тем более, у меня копье в руках и целый тюк с ними же на плече.

Я успел немного прихватить сознание мужика, скомандовал кидать нож в меня стоячего, а сам упал вместе с тюком на землю. После чего подскочил на колено и вогнал лезвие зверолюдского копья в живот бандиту на всю его длину.

Бежать дальше на меня уже без оружия, раскинув пошире руки — это я тоже ему скомандовал. Не хватало, чтобы он скрылся в лесу, бегай потом за ним, вычисляй его сознание.

— Теперь воевать придется с Жобом и его людьми, — довольно спокойно говорит Ксита, — Когда они разберутся со своими. Поймут, что Тобол умер от моей стрелы, а второй, Лорас, от твоего копья.

— Повоюем, — отвечаю я, вставая с колена и добиваю бандита, широко раскрывающего в смертельной муке рот.

.