El creador: короткие рассказы

Так не бывает

Ночь выдалась довольно тёплой и безветренной, а мерно потрескивающий костёр делал её ещё лучше. Тёмные силуэты деревьев оставались неподвижными. Луна скрылась за облаками, яркий свет огня создавал чёткую границу между всем миром и таким уютным пространством вокруг костра.

Здесь собрались странно связанные судьбой люди. Они передавали друг другу бутылку весьма достойного напитка, курили, смеялись и разговаривали.

— Самое глупое в фильмах про зомби вот что: ни один их персонаж никогда не смотрел фильмов про зомби!

Причудливо извивающаяся нить беседы могла бы и не зацепиться за реплику длинноволосого подростка, но блондинка напротив него заинтересовалась.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что в фильмах все герои тупят. Никогда не понимают, с чем столкнулись. Кто такие зомби, как с ними бороться… ну правда, будто впервые слышат! И про укусы, и про стрельбу по головам, и…

— Это называется художественной условностью, приятель. Это искусство. — на вдохе сипло произнёс парень постарше, освободив губы от умело скрученного косячка.

Следом заговорил мужчина в очках и тёплой клетчатой рубашке, похожий на молодого учёного — тот, что сидел в обнимку со светловолосой девушкой.

— Я, кстати, согласен: все фильмы про зомби выглядели глупо. Как и книги какого-нибудь Брукса, и видеоигры. Сама по себе идея подобного вируса бредова. Хорошо, если зомби — это хотя бы взбесившиеся люди, а не совершенно невозможные с научной точки зрения живые мертвецы. Но…

— Всё общество потребления и есть живые мертвецы… — перебил его любитель травки.

— Не перебивай! — возмутилась блондинка, насупив милое личико. — Мне интересно: что там с наукой?

Молчаливый мужчина, крупный и с проседью в бороде, подкинул пару поленьев в костёр. Его беседа точно не увлекала: он лишь выпивал и одаривал окружающих неодобрительными взглядами. Издалека послышалось уханье совы. Между тем учёный продолжил:

— Судите сами: XXI век — это вам не какой-нибудь XIV, когда никто не представлял себе ни механизма передачи чумы, ни принципов санитарной работы. Почему в фильмах про зомби правительство никогда ничего не может поделать? В развитых странах система здравоохранения при поддержке силовиков легко способна пресечь распространение любой эпидемии.

— Звучит логично.

— Ну да, это же не времена «испанки»… так не бывает!

Бутылка совершила очередной оборот вокруг костра — как светило вокруг планеты. В стекле плескалась крепкая, но весьма благородная янтарная жидкость: даже девушки охотно пили её чистой.

— И армия в фильмах ничего не может поделать. И полиция. Государство просто пропадает с началом эпидемии, люди остаются предоставленными сами себе. Как такое возможно?

Это вступил в беседу ещё один парнишка: очень хорошо сложенный, с короткой стрижкой. В военной куртке цвета оливы и высоких ботинках.

— И ещё очень смешно читать про всяких «выживальщиков». Ну, знаете: как только начинается хаос, все бегут грабить супермаркеты и оружейные магазины. А выживальщик, годами складировавший под кроватью макароны, вроде как король. Никому не приходит в голову, что лучше всего пойти именно к выживальщику! У него ведь точно всё есть, как в магазине!

— Так он, брат, наверняка не только макароны запасал. Но и патроны.

— Да, но он один! А персонажи лезут в места куда более опасные…

Тот самый немолодой мужчина суровой внешности, что подкидывал дрова в костёр, решил заговорить лишь теперь. Его молчаливость была вызвана не только нежеланием лезть в беседу молодёжи, но и занятостью: седобородый сосредоточенно чистил ствол винтовки.

— Какие вы все умные, детишки, мать-перемать…

Едва он начинал говорить, как остальные замолкали. Так было всегда. Луна вдруг выглянула из-под облака, и её свет отразился на витках колючей проволоки, которой люди обтянули свой небольшой лагерь.

— Если всё так, как вы — юные гении, говорите… какого же рожна зомби-апокалипсис всё-таки случился? Причём случился, шоб мне обсериться на месте, точно по сюжету этих ваших киношек. Но никто нихера не смог поделать. А нашёл я вас всех, кстати говоря, именно в супермаркете! В обнимку с тушёнкой да макаронами… выживальщики, етить… да с вами только из ума выживешь!

На это возразить было, кажется, нечего. По крайней мере, вся группа опустила глаза, замолчала. Блондинка уткнулась в плечо своего бойфренда. Мужчина был совершенно прав: постигшая мир катастрофа мало чем отличалась от сценария самого глупого зомби-боевика. Никто полгода назад не понимал, что происходит. Правительства самоустранились.

— Ну, я могу попробовать ответить: реальность нереалистична. Или это было какое-то… ну… самосбывающееся пророчество, что ли? Некоторые вещи происходят просто потому, что о них много говорят.

— Это слова Геббельса.

— Разве?..

— Ну или Гитлера.

— Что-то вроде феномена Баадера-Майнхофа. Мы сами формируем совпадения, которые потом кажутся случайными. — подключился молодой учёный. — Разум следует паттернам мышления, поэтому…

Учёный не закончил, потому что подруга начала раздражённо его тормошить: разговор перестал ей нравиться. К тому же приятель-хиппи протянул косяк: в дивном новом мире постапокалипсиса без чего-то подобного приходилось тяжко.

— Человечество просто было обречено, согласись. — заявил он. — И уже очень давно. Со времён Гитлера.

— Причём тут Гитлер… хотя… да и пусть!

После затяжки мир виделся уже не таким мрачным, тем более с подружкой под боком. Лидер группы продолжил возиться с винтовкой, остальные уже болтали о какой-то ерунде. Зачем много говорить о зомби в тот краткий момент, когда их нет поблизости? Выжившие старались на время забывать о реальности, представляя себя в каком-нибудь обычном турпоходе.

Учёный, поглаживая волосы блондинки, поцеловал её в лоб.

— Может, так и не бывает. Но выйди иначе, мы бы никогда не познакомились. Правда, золотце?..