Экспансия Леса

17

— А и правда, проводи детей, — голос Леса Гере слышался абсолютно нейтральным. Не высоким ни низким, не громким ни тихим. Никаким. Вот он есть, а вот его и нет. Она не сразу сообразила, что детьми Лес называет вот этих взрослых, серьёзных, озабоченных важностью миссии дриад и эльфов.

— Хочешь показать, как это делаешь ТЫ? — Гера не удивилась. Разговор о том, что стоит показать процесс переноса на практике, вместо того, чтобы навешивать гирлянды словес, заходил уже не раз.

— Самый удобный случай. Множество переходов, на которых можно в подробностях рассмотреть все возможные варианты.

Таким образом она оказалась в довольно внушительной (по меркам этого, не слишком густонаселённого мира) процессии, направляющейся к Земному Плато. Вместе с эльфами и дриадами, перескакивая с ветки на ветку, неслась стайка хамелионусов. Этих, кажется, никто с собой не брал, они сами, посовещавшись в своём обществе, выдвинули делегатов, чтобы те наблюдали за историческим событием. К этим тварям хвостатым Гера относилась с некоторым недоверием, после того как почувствовала, что зверушки вполне разумны и практически вездесущи. Вот только разговаривают исключительно мысленно.

С прежних времён на Земном Плато сохранились только основательно переделанные под нынешние нужды остатки гостиницы да расчерченная под силовые потоки точка фокусировки портала (совсем необязательная, но с ней было удобней). Отправлялись небольшими группками. И Гера настолько сосредоточилась на самом процессе переноса и комментариях Леса к нему, что почти не заметила, как осталась одна. Но когда в прозрачном воздухе растворилась аккуратная фигурка и сияющие глаза Кио, она почувствовала мгновенный острый приступ одиночества. Вот и оборвалась последняя ниточка, связывавшая её с прежней жизнью. И осознание того, что разрыв со знакомыми продлится недолго, не слишком помогало. Разум знал, а чувства понимать не хотели. Но долго порефлексировать ей не дали — Лес напомнил о своём присутствии волной приязни и понимания. Мда. Неудивительно, что у эльфов нулевой процент самоубийств. Постоянное ощущение что тебя любят, понимают и принимают не даёт сделать последний шаг.

Однако с другой стороны, право на одиночество, считающееся настолько естественной потребностью человека, что было закреплено законодательно, здесь не имело никакого смысла. Ввиду принципиальной его невозможности. И это здорово мешало Гере наслаждаться жизнью. Даже сейчас, когда в зоне видимости нет ни одного разумного существа (кроме самого Леса, конечно), не проходило ощущение, что за ней постоянно следят. Неприятное ощущение, тревожащее. Житель современного мегаполиса привык находиться под постоянным «колпаком»: информация от постоянного сканирования при посещении общественных зданий, проезде на общественном транспорте, списки покупок из магазинов, данные медосмотров и многое другое стекается в Центральный Информаторий. Жизнь любого из граждан можно восстановить буквально поминутно. Но хоть со своими мыслями и чувствами можно оставаться наедине. Кажется, сейчас она уже не уверена, какое решение приняла бы, решай она на трезвую голову, становиться эльфой или нет.

Лес в эти её рассуждения не вмешивался. Присутствовал где-то там, везде и нигде, но замечаниями, оправданиями и наставлениями в её мысли не встревал. Спасибо ему за это. Даже моллюски-симбионты, служащие Лесу слабым заменителем зрения и выглядящие как наросты на коре, сворачивали вблизи неё свои глазки. Вроде как бы даже и не подсматривает. Гера остановилась и глянула вниз на переплетение ветвей. Интересно, активизация какого автопилота позволила ей залезть на такую верхотуру: древнего обезьяньего или новоприобретённого эльфийского? И вообще что из тех способностей, которым она поначалу так бурно радовалась, является активацией генов заложенных в человеке изначально и не использующихся ввиду перецивилизованности последнего, а что является свежей надстройкой. Непраздный вопрос, между прочим. От ответа на него зависит методология освоения новых способностей. Ну не методом же «среднепотолочного тыка» ими овладевать, это уж совсем дикость какая-то.

— Ты можешь объяснить мне это, — обратилась Гера к Лесу по привычке вслух, что однако ничуть не помешало ему её понять. Любое слово, прежде чем прозвучать, дублируется мысленно.

— Нет. Не совсем. Мне трудно разделять общий, единый процесс на составляющие. Тебе лучше обратиться к кому-то, кто более схож с тобой по типу разума.

Интересная оговорка. Вообще-то Гера не замечала особых различий в способе подачи информации при разговоре между Лесом и своими прежними собеседниками. Ну, да ему виднее. И к тому же, раз уж она оказалась эльфой, пора включаться в местную общественную жизнь. И искать своё место в ней. В частности, выбрать новую профессию, раз уж от старой здесь мало толка.

Гера постояла, раскачиваясь с пятки на носок, потом поняла, что в очередной раз отключилась от реальности, уже не во время беседы с Лесом, а сама по себе. Тревожащий симптом. Здесь всё-таки не город, а дикая природа с хищными животными. Хотя определённое сходство всё же прослеживается. Гера ухмыльнулась, прищурила один глаз и мысленно подредактировала картину окружающего пейзажа. Так гигантские стволы вальсиноров стали стенами высоток, толстые ветки, идущие от одного дерева к другому — воздушными переходами, а яркие пятна тропической флоры — неоновыми вывесками и рекламой. Ну вот, мир и приобрёл знакомые черты. Сразу стало намного комфортней.

По ботинку неподвижно стоящей девушки важно прошествовало семейство реснитчатых многоножек, а на локоть приземлилась какое-то прыгучее насекомое размером с кулак, приняв его за отличную промежуточную площадку для разгона. Подождав минутку пока бесцеремонная живность покинет её тело, Гера встряхнулась и бегом направилась к своему временному жилищу во Дворце Знаний. В этот момент она как никогда понимала эльфов не желающих пользоваться транспортом для перемещения на небольшие расстояния. Что может заменить эту радость движения, когда каждая мышца поёт от счастья?

Но к тому времени как Гера добралась до своего жилища энтузиазм её несколько приувял. Что бы там не усовершенствовал в ней Лес, нормальной тренированности это не отменяет. Тех нескольких часов, что она проводила в спортзале пару раз в неделю, обязательных для всех членов экипажа, на корабле и базе, было явно недостаточно чтобы с лёгкостью преодолевать эльфийские расстояния.

И уж чего ей в этот момент не хотелось, это разбираться, что забыл на её пороге выводок хамелионусов. Одна особь крупная, старая, размером с терьера и ещё десяток совсем маленьких, меньше обычных прытких ящерок с Земли. Они сидели у биомембраны, загораживающей вход в её жилище, свесив на сторону длинные хвосты и преданно глядя поворачивающимися вслед за движениями девушки глазами на длинных стебельках. Гера громко стукнула в стену соседнего домика, молясь про себя, чтобы его хозяйка оказалась на месте. Повезло. В домике что-то грохотнуло и, спустя тридцать секунд в окне показалась встрёпанная со сна головка Эльзы. С этой девчушкой (хотя кто её знает, может она на самом деле старше чем выглядит. Эльфы как-то умудрялись определять примерный возраст по степени сложности сознания, но Гере до таких высот было пока далеко) Гера была знакома плоховато. Эльза предпочитала вести ночной образ жизни.

— Чего тебе? — не открывая глаз, она смачно зевнула.

— Это что?! — недоумённое возмущение прозвучавшее в голосе Геры, заставило её окончательно проснуться и глянуть на причину переполоха.

— А. Старейшина на смотрины новый выводок привёл.

— И что мне теперь делать?

— Выбери кого-нибудь. Кто понравится.

Юные ящерки вытянулись в струнку, даже обычно очень подвижные хвосты замерли. Свершался один из самых важных ритуалов в их жизни. У того, кого выберет себе в спутники Проводник К Полному Разуму, будет блестящее будущее и шанс стать кем-то большим чем обычное хвостатое недоразумение. Вот почему только от Проводника идут настолько нерадостные эмоции?

— А если я нехочу-у? — протяжно и жалобно простонала Гера, сползая вниз по стенке собственного домика. А сползя, поняла, что зря она это сделала. Теперь приходилось смотреть хамелионусам прямо в глаза. Те синхронно переложили хвосты слева направо и снова замерли.

— Не хочешь — не надо. Никто тебя заставить не сможет. Но предупреждаю, они тогда так и будут таскаться за тобой, предлагая всё новых и новых кандидатов в симбионты.

— И что с ним делать? Если я кого-то возьму к себе?

— А ничего. У тебя что, домашних животных никогда не было?

— Хомяки, — Гере вспомнилось, как к первому школьному дню родители подарили ей персикового цвета пушистика. Экстерьер оказался единственным плюсом зверушки. Она кусалась, царапалась, грызла всё до чего дотянутся зубы, и всё время норовила сбежать. Что через месяц пребывания в их доме вполне успешно проделала. — Но эти-то — разумные!

— Почти, — хмыкнула Эльза. — Не в этом возрасте. В этом возрасте, до того как настроятся на чей-нибудь интеллект, это просто очень смышлёные зверушки. А вот с кем-нибудь вроде старейшины Мурра, — она кивнула на крупного старого ящера, — можно вполне полноценно общаться. Не правда ли?

Хамелионус усердно задрал вверх голову, а потом медленно и важно, со значением, до упора опустил её вниз. Потом острым концом морды провёл вдоль шеренги своих юных собратьев, как бы ещё раз предлагая Гере сделать свой выбор. При этом он на телепатической волне пытался передавать какие-то личностные характеристики представляемой молодёжи. Не слишком успешно. Во всяком случае, уловить разницу между тем, который быстрее и тем, который шустрее, ей не удалось.

Ей по-прежнему не хотелось связываться с этими вездесущими пронырами, а тем более подпускать одного из них так близко к себе. Но ведь совсем недавно она собиралась начать вникать в местную жизнь? А то, что хамелионусы являются неотъемлемой её частью, Гера уже успела понять. Она оценивающим взглядом пробежалась по шеренге совершенно одинаковых на вид ящерок и опять наткнулась на одиннадцать пар выжидающих глаз. Монетку что ли подкинуть? Хотя где она найдёт денежку со столькими сторонами? Гера поступила проще. Прикрыв глаза, она наугад цапнула первую попавшуюся ящерку, та ловко выбралась из захвата, обвилась вокруг запястья вцепившись передними лапами в свой хвост, втянула глаза и блаженно прикрыла их непрозрачной плёнкой.

Старейшина Мурр только замысловатым движением хвоста позволил себе выразить неодобрение таким легкомысленным отношением к подбору Спутника По Жизни. В этом выводке были и гораздо более сообразительные особи. А впрочем, преданно служить Проводнику будет любой из них. Когда инстинкт и воспитание действуют в одном направлении, в этом можно быть совершенно уверенным.

Засмотревшись на новое необычно украшение, Гера почти не заметила как ушуршали его собратья.

— Как назовёшь? — полюбопытствовала продолжавшая наблюдать за этой сценкой Эльза.

— А это мальчик или девочка? — Гера покрутила запястьем, не слишком представляя какие именно признаки пола пытается углядеть.

— Они гермафродиты. Так что имя подойдёт любое.

В голове у Геры странно перекрутились ассоциации. Что-то насчёт случайностей, подбрасывания монеток, азартных игр, остановившись в конце концов на джек-поте.

— Ладно. Тогда Джеком будет.

Свежепоименованный Джек ещё крепче вцепился лапками в хвост, не до конца веря в перепавшее ему счастье. Это такой редкий случай, когда в их лесу появляется новый Проводник, не связанный эмоциональными узами ни с одной из имеющихся династий и появляется возможность выдвинуться кому-то ещё! Торжественность момента была изрядно подпорчена смачным зевком Эльзы. Таким, что даже отлично выспавшуюся Геру потянуло в сон.

— Чем таким ты по ночам занимаешься, что когда тебя не встретишь, спишь на ходу?

— Изучением миграционных путей шерстолёток, — невнятно ответила Эльза и уползла вглубь своего домика. Гера проводила недоумевающим взглядом колышущиеся занавески, тонкие, полупрозрачные в мелкий голубой цветочек, потом перевела его на наручного хамелионуса. Джек приоткрыл один глаз, подмигнул и опять зажмурился. Первая попытка выяснить чем занимается эльфийская молодёжь, ещё не успевшая погрязнуть в сложных заумностях, провалилась. Хотя остаётся же ещё эйком. Вполне можно и самостоятельно выяснить, что такое шерстолётки и зачем за ними нужно наблюдать. Спустя пару часов и две чашки местного чая (от привычки что-нибудь жевать, ну или хотя бы прихлёбывать во время работы, Гера никак не могла отделаться) она выяснила что шерстолётки — собирательное название всех плавающих в воздухе светящихся или почти незаметных ажурных созданий по виду напоминающих снежинки или парашютики одуванчиков. И что являются они основой для множества пищевых цепей (в перекрёстных ссылках последних Гера основательно запуталась) и, следовательно, прямо или косвенно влияют на многие процессы в биосфере. В частности на сроки лёта красноногих голованов и урожайность псевдосливы. Мда. Некоторого понимания удалось достигнуть, однако в деле выбора будущей профессии Гере это не помогло.

Следующего перспективного собеседника удалось обнаружить, когда после визита в «Координационный центр распределения общественных работ» она отправилась на заготовку провизии. Гера до сих пор недоумевала, зачем нужен этот атавизм, если при нынешнем уровне развития биотехнологии еду можно выращивать у порога, а то и вообще прямо на кухне. Поленившись искать ответ на этот вопрос в сети, она неосторожно обратилась за разъяснениями к Лесу. И словила полуторачасовую лекцию о комплексном подходе к организации труда и досуга. Безупречно аргументированную, логически выверенную, очень научную и настолько абстрактную, что появилось неодолимое желание спросить о смысле этого действия у самих участников.

— Ну, ты спрашиваешь! — покачал головой Торин, ловко откручивая шипастую коробочку и погромыхивающими в ней орехами. — Переключаться с одного вида деятельности на другой — это же очень полезно. К тому же получаешь гораздо больше удовольствия, чем от посещения тренажёрного зала!

— От чего? От лазанья по веткам в поисках чего-нить съедобного?

— Ага, — он энергично кивнул головой и хитро сощурил глаза. — Тихая охота называется. Слышала о такой?

— Угу, — она смерила взглядом аппетитный плод, висящий прямо над головой, на высоте примерно в три метра. — Но по-моему, собирательство с настоящей охотой имеет мало общего.

— А как же азарт выслеживания? Без погони, конечно, но тоже неплохо, — и по этим интонациям несложно было узнать увлечённого охотника. И наверняка не только тихого.

— Ты так об этом говоришь, как будто речь идёт не об убийстве живого существа, а об удовольствии, — Гера недоверчиво скривилась, хотя чувствовала искренность собеседника.

— Смерть — один миг, а потом это уже просто добыча. В том случае если речь не идёт о потомственном горожанине. А то видел я однажды, как один такой пытался курицу умучить. Вот это было действительно жестоко.

— Но в любом случае время можно провести гораздо эффективней, — попыталась подытожить Гера.

— Ну знаешь ли, если так рассуждать, то зачем тратить время на обеды-завтраки-ужины если можно питаться внутривенно? К тому же для особо увлечённых, которым лень пробежаться по лесу, насобирать себе чего на завтрак, есть «манна небесная», абсолютно безвкусная зато идеально сбалансированная пища для эльфоорганизмов, — последние слова он произнёс слитно, скороговоркой, уже распластавшись в длинном прыжке к соседней ветке. Узкий плетёный короб за его плечами ощутимо ударил по спине. — А кроме того, у сборщика есть уникальная возможность обнаружить и схарчить кое-что из того, что никакому хранению вообще не подлежит.

Гера двинулась в обход, не рискуя повторить за парнем этот трюк. Кажется, именно его физиономия мелькала на настойчиво лезшей везде и всюду в сети рекламе выступления воздушных гимнастов. Она старалась не упускать из вида своего инструктора и одновременно разглядеть то, что привлекло его внимание. Ничего из списка потенциальной добычи, который она внимательно изучила перед выходом, там не наблюдалось. Зато наблюдался сам Торин, с невыразимым удовольствием яркими красками написанном на его лице, жующий крупный, нежно-жёлтый цветок. Автоматически Гера сорвала и сунула в рот такой же. По вкусу он напоминал мяту и арбуз одновременно, только мягче, нежней. И ещё, кажется, где-то там проскальзывала тонкая коричная нотка. Остановилась Гера когда поняла, что дегустирует уже четвёртый цветок.

— Замечательная штука. Вот только при хранении теряется половина вкуса и аромата. Да и переносить сорванные нужно оч-чень аккуратно. Хрупкие.

Торин передёрнул плечами, размещая короб с добычей половчее, и упрыгал к следующему перспективному участку. Гера не нашла в себе силы так быстро покинуть лакомство. Тем более что девушка, не пытавшаяся выискивать особые деликатесы, уже более чем наполовину успела заполнить свою коробку. Ей всё же удалось ощутить удовольствие от «тихой охоты», когда на обратном пути самостоятельно выискивала чем бы заполнить оставшееся пустым пространство. Всего-то и надо было полазить-поискать самостоятельно, а не таскаться за инструктором, собирая то, во что он ткнёт пальцем.

Скинув короб на складе (и не одна зараза даже не явилась отметить её трудовой подвиг и заодно проконтролировать то ли она набрала!) Гера не торопясь пошла к домику Кио. Кажется кроме завещанного подружкой: «Навещай его иногда» у неё совсем не осталось дел. Как и знакомых. Нет, кое-какими связями она успела обзавестись. Но разыскивать случайных знакомых с просьбами: «А поговорите со мной, а то мне скучно» было как-то … в общем это не выход. Только на пороге жилища Кио, когда Гера сидела свесив ноги и рассеянно вертела в пальцах съедобный цветок название которого так и не удосужилась уточнить, на неё снизошло умиротворение.

— Эй, ты его съесть собираешься, или замучить?

Опасно перегнувшись, Гера глянула вниз. Там, задрав голову вверх, стояла незнакомая девушка-эльфийка. Её взгляд, перебегающий с лица Геры на цветок становился из вопросительного жадным. Никогда раньше Гере не удавалось так отчётливо читать эмоции. А, впрочем, нет. Это не она читает, а незнакомка транслирует. Кстати, неплохой способ ненавязчиво дать знать о своих желаниях

— Хочешь?

— Хочу. А не жалко? — девушка одним прыжком взлетела на порог и опустилась рядом. — Ого, да он у тебя не один.

— Угу. Я сегодня в заготовке была. И сама объелась и с собой захватила, а угостить некого. Единственная подружка, — Гера вытянула руку и с намёком постучала по входной мембране, та с шорохом раздалась в стороны, потом, поняв что никто не собирается заходить, снова затянула вход, — сегодня на Землю отправилась.

— Так ты новенькая? — она аккуратно вынула из руки Геры уже слегка примятый цветок и ласковым взглядом одарила ещё три лежащих на жёстком кожистом листе. — Меня, кстати, Алиса зовут. Можно Аля.

— Гера. И это полное имя.

— А что, кто-то додумался сокращать?

— Удлинять. Одна дама в Академии упорно называла Гертрудой.

Аля фыркнула и, не спрашивая, протянула руку за следующим цветком. В разговоре повисла пауза и ни одна из девушек не знала чем её разорвать. Вот разве что спросить:

— А ты тоже здесь неподалёку живёшь?

— Нет. Мне собственное жильё пока по статусу не положено, — Аля досадливо сморщилась, но с радостью ухватилась за предложенную тему. — У меня здесь мастерская.

С местными заморочками по поводу выращивания личного дома Гера уже была знакома. Таким жильём эльфы обзаводились только когда собирались создавать семью. Из морально-практических соображений. Прежде чем начать растить домик с деревом-хозяевом устанавливают эмоциональный контакт, приручают, и что делать двоим, уже успевшим обзавестись живыми домами в разных концах леса, если они решают объединить свои судьбы? Бегать из одного дома в другой или один из них забросить? Это уже предательство доверившихся получается. А молодёжь, когда подрастает и чувствует, что пора вылетать из родительского гнезда, но ещё не собирающаяся обзаводиться семьями, селится в общественных домах, чаще всего неподалёку от учебных заведений.

— Ты художник?

— Я лингвист! Ну и художник тоже.

— И как это сочетается?

— Нормально. Тебе действительно интересно?

— Действительно. Я сейчас у всех что-то подобное выспрашиваю. Пытаюсь понять, чем в этом вашем зелёном мире заниматься можно.

— А тебе-то зачем? Ты ведь, если я не ошибаюсь, единственная и неповторимая коллега нашего Леса, — в голосе Али прозвучала лёгкая зависть.

— Теоретически. А практика мне доступна только в рубке космического корабля.

— Да? — Аля всё равно не поняла, зачем нужно настойчиво искать что-то ещё, когда у тебя и так есть общее дело с Лесом, но поговорить на любимую тему не отказалась. — Видишь ли, мы сейчас разрабатываем собственную иероглифо-пиктографическую письменность. На основе китайского.

— А старая-то вас чем не устраивает?

— Пластичностью. Устная речь очень изменчива, а вслед за ней меняется и письменность, отображающая звуки, а не понятия. Нам уже сейчас приходится адаптировать многие тексты из библиотеки первой экспедиции. А что будет дальше? Многое вообще забудется, оставшись доступным только специалистам по древним языкам!

— Но это же столько всего нужно будет тупо заучивать!?

— Несколько десятков тысяч иероглифов. А заучивать и при изображении звуков на письме приходится немало. Все эти правила, исключения и прочее. Вот если бы было только одно правило «Как слышим, так пишем» … Но тогда письменную речь друг друга перестали бы понимать представители двух разных следующих одно за другим поколений.

Особых лингвистических познаний Гера не имела, подобрать более-менее осмысленных аргументов не смогла, а потому решила перевести разговор в иную, более приземлённую плоскость.

— Ну и зачем тебе тогда отдельная мастерская? По-моему хватило бы и кабинета.

— Так я же ещё и художник! И моя часть работы как раз и заключается в художественном оформлении пиктограмм.

А Гере вспомнилась только что виденная в доме у Кио картина, (а может это и гобелен был? Ни материалы, ни технику изображения она определить не смогла) изображавшая стилизацию то ли под древний Египет, то ли под древний Шумер. По крайне мере, нечто подобное ей попадалось в пролистанной со скуки книжке по истории искусства. Стоит, наверное, присмотреться к ней попристальней. Может это не столько картина, сколько надпись? А ещё Гера подумала, что вряд ли за несколько оставшихся у неё до возвращения на Радужную дней успеет подобрать себе будущую профессию. Зато получит немало удовольствия, узнавая этот мир и его обитателей. Так что затею не стоит бросать.