Эдем 6

Глава 24

Рудольф Гирардус стоял у балкона наблюдательной башни и с ужасом смотрел на последствия очередного штурма. Гигантский каменный голем лежал прямо в воротах, недалеко от него распадался на куски плоть такой же собрат, но более ужасный и мерзкий, мясной. Чудище некроманта, сотканное из кожи и душ павших, наполнялось смердящими зельями из крови. Даже сейчас, кажется, можно было услышать нечеловеческие крики умирающих в чёрном ритуале рабов. И стенания осколков человеческих душ терзали теперь разумы всех в радиусе двадцати метров. Живых ещё оставались десятки, однако их так тяжело отличить от ходящих трупов. Тяжёлые взгляды и убивающая усталость, война достаточно измучила смертных, теперь пора их убить.

— Что такое, командир? — спокойно спросил Лансемалион Бальмуар, который продолжал сидеть за столом и писать письма.

Как уже говорилось, с доставкой информации в Эдеме как таковых проблем нет. Имеются личные курьеры-рабы, есть развитая транспортная система, в которой используются в том числе солнечные странники и грифоны. Для самых важных сообщений существуют специально обученные маги, которые способны точно передавать и расшифровывать мысли в тенях Кихариса. В этом нет ничего удивительного, особенно когда знаешь, что в других мирах смертные могут буквально путешествовать по теням Кихариса лично, преодолевая тысячи километров за минуты. Даже порталы имеются, которые активно используются доминирующими государствами или когда в резню вступают члены Совета.

По аналогичным технологиям перемещения создавались и некоторые рунные тубусы, которые позволяли перемещать заключённые в них объекты на почтительные, но не такие уж и огромные расстояния, обычно речь идёт о сотнях километрах. Существует и ряд ограничений использования этих артефактов, однако смертные уже давно научились создавать особую зачарованную бумагу, а что касательно расстояний… Эдем не настолько большой, чтобы это являлось проблемой.

Поэтому даже в полном окружении врага Ланс мог держать связь с внешним миром. Да, за каждый метр пергамента уходили десятки золотых монет из личного кармана аристократа, ведь таких денег у Беринота Терейского просто не было. Однако не стоит переживать, все вложенные средства окупятся с лихвой в кратчайшие сроки.

— Они снова заряжают катапульты, господин Бальмуар, — с тяжёлым вздохом полным боли произнёс Рудольф, покрытый засохшей кровью врагов и бинтами, которые пропитались уже собственной кровью. — И, кажется, часть пленников они отпустили… Предварительно изувечив…

Всё сказанное оказалось чистой правдой. Прошлой ночью Беринот отдал очередной приказ о вылазке. Отряд довольно опытных диверсантов-паресисов, доукомплектованный простыми смертными егерями. Он действовал с первого дня осады, изматывая противника.

Враги действовали по началу слишком уверенно. Да, они сразу вырыли траншею, так что открыть ворота и въехать конницей в лагерь осаждающих не получится, однако те же дозорные могли позволить себе спать и пить на посту. За такую ошибку их тут же наказали, как и множество раз потом.

Однако всему приходит конец. С каждым днём потери диверсантов, в том числе среди магов, росли. Сегодня из паресисов не вернулся никто. Обычно пленных солдат стараются калечить и отпускать обратно к защитникам, но для чувствительных к хару порой делали исключения, если те, конечно, не являлись благородными людьми или хотя бы зажиточными алетисами. Всё же даже без рук маг ещё может оказаться полезным.

Через считанные минуты катапульты сделали залп и за стену перелетели четвертованные тела союзников. С шумом мешки ударились о донжон, после чего порвались и останки повалились прямо на головы защитникам. К слову, захватчики уже переместились куда ближе к стенам, буквально двадцать метров и начинаются оборонительные постройки с траншеями. Чуть дальше строятся осадные башни.

Причина тому банальна и незамысловата: защитники выдохлись. Стрелы и болты почти полностью кончились, башни разрушены, даже магический купол фактически разрядился и вряд ли выдержит ещё один залп, если вообще удастся его запустить. Ещё одного мясного голема некромант собрать не успеет, да и силы его подходят к концу.

— Сир рыцарь! — сразу же воскликнул Рудольф и со стоном попытался сделать воинское приветствие, заметив своего господина.

— В восточной стене делают ещё одну брешь. Алхимических горшков нет, как и людей. Отогнать мы их просто не можем, ведь каждый метр под прицелом инженерных машин врага, — отчитался уставший и израненный Беринот Терейский, чей доспех пестрил ужасными трещинами и вмятинами. — Будем пытаться удержать донжон.

— Вам лучше остаться со мной здесь, — напомнил Лансемалион Бальмуар, не отрываясь от очередного письма.

— У нас осталось слишком мало людей. Боевой дух на крайне низком уровне. В победу никто уже не верит, кроме вас. И если вы хотите, чтобы они сражались, то рядом должен стоять я. Да и… без меня замок падёт слишком рано.

— Я пойду с вами! — тут же воскликнул Рудольф, проковыляв три метра за десять секунд.

— Нет, ты останешься здесь, — жёстко и бескомпромиссно произнёс рыцарь. — И если я умру, то на следующем рубеже обороны ты с другими раненными встретишь захватчиков и объявишь о капитуляции. Это приказ! И он не обсуждается!

После этого Беринот Терейский отправился вниз к главному входу в донжон, попутно громко хлопнув дверью. От звука даже некромант осел на пол лишившись чувств. Хотя вернее будет сказать не от звука, а от катастрофического переутомления.

У Рудольфа же от злости аж зубы заскрипели. Сдаться на милость врагу? Бывшему сержанту подобное казалось чем-то совершенно немыслимым, постыдным и ужасным. Хотя в Ландосе с добровольно сдавшимися обычно обходятся довольно хорошо, особенно если сражение в поле. Это только на осадах могут четвертовать и за стену отправить какого-нибудь смерда. Но по-другому можно сказать никак, ведь сами осады и так довольно тяжелы, поэтому нужно использовать все доступные возможности, чтобы не потерять своих людей.

Да и как бы о лояльности лариосы не забывают, поэтому некоторые особенно преданные воины могут даже на десяток латников с ножом прыгнуть, после чего убить кого-то ударом в забрало. Таких в плен брать проблемно и опасно. Некромантов тоже особо не уважают, поэтому зачастую убивают на месте. Обладатель ядовитого оружия тоже ждёт смерть. В общем, существует негласный список мразей, которых в плен брать не стоит.

Лансемалион Бальмуар же тихо вздохнул и продолжил писать письмо. Эти люди вокруг… они вроде слушают его, но почему-то не слышат. Вот тот же рыцарь, зачем он куда ушёл? Сидел бы здесь, но нет, нужно играть в героя… Спорить же с ним в данной ситуации бесполезно. По одному матёрому лицу понятно, что это вопрос из числа принципиальных, которые не обсуждаются. Это немного бесило, ведь согласно планам Беринот должен пережить осаду, а не подыхать как герой на последнем рубеже обороны.

И всё же несмотря на плачевность ситуации… Барон проиграл войну. Да, никто в замке в это не верит и готовится ко смерти и встрече с Этием, но вот аристократ наблюдал за происходящим с совершенного другого ракурса и даже не переживал. С одной стороны, решение Милета Лаберуса по сбору всех сил довольно правильное. Без каких-либо сомнений он сразу же решил не мелочиться и привёл сюда тысячи солдат, чтобы точно взять замок. Благодаря колоссальному численному преимуществу он проводил штурмы чуть ли не круглые сутки, уводя в резерв раненных и уставших, после чего ставил на их место свежих бойцов. Защитники же выматывались и плевались кровью, боясь сомкнуть ночью глаз. Да и как уснёшь, когда осадные машины работают по куполу?

И всё же оборонятся крайне легче, особенно на высоких и крепких стенах. Враг нёс потери, в моменты некоторых штурмов соотношение потерь составляло один к четырём и один к шести. Один раз у южных ворот удалось и вовсе отразить атаку и не потерять ни одного защитника, при этом убив целых тридцать солдат врага и лишив боеспособности ещё шестьдесят. Поэтому войско под стенами стало существенно меньше, как, впрочем, и количество живых в замке сократилось с сотен до десятков.

Да, сохранивших боеспособность врагов ещё больше половины от общего числа, плюс завтра на ноги поднимут и многих раненных. Также в случае нужды будут созваны дополнительные знамёна, на места павших рыцарей встанут их дети и их оруженосцы, получая и титулы, и новую ответственность. Однако в этом нет нужды, ведь и оставшихся сил хватит для последнего штурма.

Так почему же барон проиграл? Потому что даже возможная победа уже будет добыта слишком высокой ценой. И всё это время Лансемалион Бальмуар писал письма как союзникам барона, так и врагам. В самом начале осады сюзерен Беринота Терейского, почётный виконт, собирался просто слить своего подданного, который потратил все свои сбережения на покупку вооружения для замка как раз у самого виконта.

Всё так бы и случилось, если бы не появление аристократа. Лёгкая победа внезапно превратилась в долгую и тяжёлую осаду с кучей трупов. Чуть ли не в момент, под взором всего Ландоса, Милет Лаберус лишился по причине травмы или смерти тысяч воинов. Да, солдат ещё хватает, но сам факт произошедшего изменил баланс сил, и злобные шакалы уже почувствовали слабость. Кто-то уже готовиться вцепиться в другие земли, пока здесь идёт осада. Кроме того, если использовать правило враг моего врага мой друг… Барона разорвут на куски.

И вот обрушивается стена, сразу же к северной части подъезжают осадные башни. Панцирная пехота гремит металлом и легко пробивается сквозь тупую нежить. Огромным потоком противники врываются внутрь, спускаются и переходят через ров и вал без особых проблем. Остатки защитников вынуждены прятаться в донжоне, где в узких коридорах вот-вот начнётся жестокая и беспощадная битва. Но там захватчики задержатся надолго из-за баррикад и ловушек. В узких же коридорах численное превосходство особо не важно.

— И вы ничего не сделаете⁈ — отчаянно воскликнул Рудольф, подходя ко столу. — Будете и дальше здесь сидеть за бумагами⁈ Внизу уже гремит битва!

— Ничего не сделаешь здесь только ты в силу собственной слабости, — спокойно и размеренно ответил Ланс, продолжая выводить символы на пергаменте.

— Я ранен!

— Как видишь захватчикам на это плевать, — усмехнулся аристократ, ставя подпись собственной кровью в конце очередного письма. — Не нужно просить кого-то о помощи, нужно было ещё лет десять назад сделать всё, чтобы подобной ситуации не случилось. Но чем ты в то время занимался? Веселился и отдыхал?

— С раненого возраста я вовсю трудился подмастерьем у кузнеца за медяки!

— Нужно было трудиться больше. Ведь пока ты спишь, твои враги развиваются и уходят всё дальше. Иначе будешь всегда выглядеть настолько же жалко, как и сейчас. Но можешь не переживать, эту осаду я для вас уже выиграл.

— Выиграли⁈ Враг уже в замке!

— И теперь это их главная проблема.

Рудольф сильно нахмурился, совершенно не понимая о чём говорит этот аристократ. Может он шутит или издевается? Но всё же Ланс сжалился, закатил глаза и указал в сторону балкона, на небо.

Долго бывший сержант стоял и пытался что-то увидеть. И вдруг прямо сквозь облака вниз бесшумно спикировали наездники на крылатых ящерах. Вниз полетели не стрелы, а всё те же горшки, но уже с немного другим содержимым. Мгновенно в лагерях начали подниматься небольшие столбы ядовитого тумана, а затем на головы врага полетели уже зажигательные снаряды. Через секунды цепная реакция объяла весь лагерь. Воздушных сил прислали немного, буквально дюжина наездников. Однако каждый ящер нёс ещё по дюжине горшков. После же захода в ход идут луки и стрелы, хотя лучше отступить и пополнить боезапас.

В этот же момент на горизонте появилась ударная кавалерия, которая уже мчалась к лагерю, где поднялась сущая суматоха. Раненные солдаты сгорали заживо, пока пикинёры собирались у траншей для отражения атаки вражеской кавалерии. Кто-то уже вовсю кричал приказы, но воины внутри в замке слишком увлеклись задачей по взятию замка и не обращали внимание на происходящее.

К чести командной ставки, они всё ещё действовали во многих вещах строго по учебнику, поэтому защита от воздушного нападения имелась, более того она была спрятана как раз на случай неожиданной атаки, поэтому не пострадала от обстрела. Через долгую минуту из некоторых шатров выехали инженерные машины чем-то напоминающие баллисты. Только выстрел делался молнией, а для её направления использовался шоковый кристалл, чтобы непредсказуемый разряд не ушёл куда-то в сторону союзников. И один из ящеров уже был поджарен.

— Парный рёв боевых рогов… Это же… — не веря своим ушам Рудольф уже вовсю искал глазами подтверждение своей догадки.

Знамёна сюзерена двигались с западной стороны. Тяжёлая ударная конница в количестве пятидесяти рыцарей! Возможно, во главе едет и сам виконт или его старший сын! Иначе такое единство среди гордых вассалов объяснить просто сложно. Однако звук их боевых рогов Рудольф хорошо знал и этот звук очень сильно отличался от рёва, мчащегося по воздуху с востока.

И вдруг прямо из-под земли в двух сотнях метрах до лагеря захватчиков появился ещё один отряд. Каждый из всадников имел свой весьма выделяющийся пёстрый герб, а магическое сияние их лат ослепляло взор людей. Их скакунами же стали не боевые кони, а каменные ондрусы, рождающиеся со способность к подчинению стихии земли. Всего лишь пять всадников двигались клином, а за их спинами двигалась целая лавина. А прямо перед строем пикинёров вдруг вырос трамплин, по которому пятеро магов сразу же перепрыгнули вглубь строя, начав сеять смерть и хаос в рядах врага. И их командир гордо нёс знамя, на котором художник изобразил двух людей.

— Это же знамя Близнецов! — не веря в увиденное воскликнул Рудольф, наблюдая как пять магов с лёгкость разбивают десятки противников. — Но почему они решили вмешаться?

— Потому что война только начинается, — оскалился Лансемалион Бальмуар и наконец-то поднялся со стула.

Аристократу нужно ещё раз спуститься и поговорить с благородными пленниками. Ведь совсем скоро эти земли Ландоса утонут в крови десятков тысяч в желании единиц изменить сферы влияния. Мелкая осада вдруг пошатнула позиции барона. Это в свою очередь заставило виконта отойти от первоначальных планов, ведь он давно хочет заполучить себе земли Милета Лаберуса. И раз вражеское войско уже понесло такие огромные потери при осаде какого-то вшивого замка… Видимо сам Этий дал знак о слабости соперника.

Сам же барон скорее всего уже начал понимать, что именно происходит, поэтому побежит просить помощи к своему господину. И конечно же сюзерен Лаберуса не оставит свою может и не главную, но значимую фигуру в беде и пошлёт сначала косвенные силы, а затем возможно граф и сам вмешается в конфликт. Это в свою очередь спровоцирует сюзерена виконта.

И все эти влиятельные люди будут отправлять тысячи и десятки тысяч солдат, которые будут умирать ради чужих интересов. Бойня будет набирать обороты, кровь литься реками, и трупная вонь будет бить в ноздри повсюду. Каждая новая смерть даже мелкого рыцаря будет служить причиной не остановиться, а в порыве мести отправить и детей, и внуков в борьбу, где будет теряться первоначальная причина происходящего.

Застоявшаяся кровь уйдёт, в какой-то момент молодёжь сможет даже продохнуть и пройти чуть дальше на пути, чтобы вскоре столкнуться ровно с тем же самым и возможно умереть или пробиться ещё дальше. Вечная конкуренция Эдема жестока, в Ландосе она в большей степени затрагивает простой народ, однако здесь и рождаются одни из сильнейших смертных, которые в постоянной борьбе добираются аж до Эдема.

Во всём этом хаосе, где каждый будет преследовать свои цели, разумеется, найдётся время для предательств или, как говорят в Эдеме, изменений списков ситуативных союзников. Интриги и кровопролитные битвы послужат хорошей ширмой и для самого аристократа, который лишь слегка подтолкнул давних соперников и обнажил слегка позабытые обиды.

Всё для того, чтобы пройти по головам слабых и найти в Ландосе своё заслуженное место, как это когда-то сделал и Зелгиос Торвандори.