Дьявол Фей-Линя

Глава двадцать первая КОНЕЦ КУЭЯ

Позже мы узнали, что случилось в ту ночь в старом доме покойного коллекционера в Грамерси-Парке. В одиннадцать вечера детективы Болтон и Тейлор разместились за столом в библиотеке. На крыльце дежурили трое полицейских в форме, готовые в любую минуту поспешить на помощь детективам. Хендрикс, дворецкий, находился в своей комнате на третьем этаже, где ему велено было оставаться, пока его не позовут.

Идол, это зловещее средоточие зла, причинившее немыслимые горести и страдания, это ужасное изваяние, что доказало нам истинность древних и странных поверий, восседал в торжественном безмолвии на пьедестале в нише у окна.

На протяжении часа ничего не происходило. Детективы, следуя указаниям инспектора Конроя, сидели лицом к идолу и, таким образом, могли заметить малейшие признаки движения.

Когда часы пробили двенадцать, свет внезапно погас!

— Кто это сделал? — шепотом спросил Болтон. — Это ты?

— Нет, — отвечал Тейлор. — Что-то сейчас произойдет. Боже мой, Болтон! Гляди!

Идол двигался.

Громадная правая рука поднялась и чуть покачивалась в воздухе, едва видимая в лунном свете, что лился через окно.

Идол вдруг опустил руку, описав в воздухе широкую дугу; когда рука изваяния с лязгом ударила о колено, двери библиотеки распахнулись и в комнату осторожно пробрался Хендрикс, дворецкий. Лицо его покрывала мертвенная бледность. Он стал медленно подбираться к идолу, и Болтон вскочил на ноги, собираясь остановить слугу. Тейлор удержал Болтона за рукав.

— Погоди-ка! — зашептал он. — Посмотрим, что он будет делать!

Хендрикс медленно приближался к ужасному изваянию, которое начало вдруг издавать жалобные стоны, словно испытывало непереносимую боль и страх.

Дворецкий остановился и протянул руки к идолу.

— Брат! — проговорил он. — Брат! Я ничем не могу помочь!

Громадная рука снова поднялась и упала на колено. Детективы с ужасом смотрели, как идол у них на глазах стал уменьшаться в размерах. Огромная голова упала на грудь, руки дрожали, выбивая о металлические колени ужасную лязгающую дробь.

— Смотри! — хрипло прошептал детектив Болтон. — Он становится меньше!

Дворецкий застыл посреди комнаты, глядя на идола. Затем он пал на колени и застонал, умоляя зловещее изваяние сказать ему хоть слово.

— Брат! — шептал он снова и снова.

Внезапно дворецкий оказался на ногах и повернулся к детективам. В глазах его сверкала маниакальная ярость. Рука скользнула в широкий рукав, как змея, заползающая в свое логово — и вынырнула, сжимая нож, изогнутый трехгранный кинжал, похожий на пхур-бу, кинжал дьяволопоклонников, что был недавно запятнан человеческой кровью в этой комнате.

— Вы убиваете моего брата! — завопил он. — Сильвио — мой брат! Вы его убиваете!

Он бросился вперед, подняв нож для удара, и детектив Болтон вскочил, выпуская в него пулю за пулей из автоматического пистолета.

Хендрикс зашатался, покачнулся и упал лицом вниз с пулей в сердце. Нож, вылетевший с последним яростным замахом из его руки, дрожа, впился в стол.

Детективы замерли, глядя на мертвеца; с лестницы донеслись торопливые шаги полицейских, которые вбежали в дом и спешили теперь наверх. Но внезапно Болтон поднял голову — и то, что он увидел, заставило его в безумном удивлении схватить Тейлора за плечи.

— Смотри! — вскричал он. — Тейлор! Господь всемогущий, ты только посмотри!

Он указал на нишу.

На пьедестале, где восседал ранее Куэй, осталась лишь кучка золотистого праха!