Двойники. Раскол мира

Глава первая Вымысел или?..

Виктория обожала ночь и ненавидела утро. Сама она часто называла себя девушкой ночи. Именно ночами в ее мозг просачивались удивительные фантазии, рождались странные образы, точно прилетавшие откуда-то из сопредельных миров. Они звали ее с собой вырваться за пределы комнаты, Москвы, России, всего земного шара и отправиться с ними. Только куда? Виктория этого не знала, возможно, на другую планету. Речь здесь не обязательно шла о космосе, просто — на ПЛАНЕТУ, где жизнь, сами принципы существования и поведения людей сильно отличаются от того, что окружало Викторию. Каждый день ее словно окунали с головой в житейские проблемы, окунали так, что приходилось отчаянно барахтаться, дабы не захлебнуться. А на неведомой ПЛАНЕТЕ царили радость и невероятные приключения, иначе и быть не могло, ведь там находился оазис ее творения. О, если бы вы могли заглянуть в тот оазис! Понаблюдать за преображением тех, кого мы нарекли исчадиями тьмы. Особенно она обожала вампиров, которые превращались у нее в некую супер-расу красавиц и красавцев, более привлекательную, чем эльфы или знаменитые обитатели Олимпа. Они приветствовали Викторию, когда она проносилась над уснувшими расщелинами гор в сопровождении хищных грифов, а потом опускалась на черную поляну понаблюдать за играми летучих мышей. И Виктория обычно отвечала вечным жителям ночи: «Я такая же, как вы! Я — во власти черного праздника, пью молоко луны, вою, как выпь. Но хочу большего! Ощутить на губах вкус крови — лучшего из лакомств, ибо кровь дает удивительный импульс моей нарождающейся силе!»

В такие минуты у Виктории терялась грань между сном и явью, первое невольно превращалось во второе. А потом наступала тяжелая и неприятная вещь — пробуждение. Солнце рвалось в комнату, не спасали даже шторы на окнах, часто это сопровождалось колокольным звоном от расположенного недалеко храма. У Виктории сразу начинала раскалываться голова, в ушные раковины точно кто-то вливал яд. Виктория зажимала уши и каталась по кровати, умоляя колокола остановиться. Иногда она задавалась вопросом: почему до сих пор так боится КОЛОКОЛЬНОГО ЗВОНА? Ведь с того страшного эпизода из далекого детства прошло столько времени. И был ли тот эпизод? Не фантазия ли ребенка?.. Но ведь до сих пор, если она и глядела мельком на купола, то только через темные очки.

Мать твердила Виктории, что надо исповедаться, да только Виктория не в силах была переступить ворота храма. Точнее, дважды попыталась это сделать, но… будто чьи-то невидимые руки останавливали ее, хватали за плечи, ноги, хватали так сильно и жестоко, что все тело покрывалось синяками, от боли и страха Виктория готова была упасть в обморок. В слезах она сказала матери:

— Я не могу! Пожалей меня, мама! Видишь вот это…

Однако никаких синяков на теле не было, отчего становилось еще более страшно. И опять уговоры идти на исповедь… Нет, нет, она не сможет этого сделать, потому что ненавидит этот мир Создателя. У нее свой мир, своя стихия, свои кумиры… Вот и сейчас они будто бы дружески махали ей, кричали о приближающейся ночи — времени их дружеского соития. Виктория непроизвольно коснулась золотой цепочки на шее, пальцы заиграли по ней, пока не добрались до маленького черепа и ласково погладили его. Символ Виктории хищно оскалился!

Но была и еще одна проблема — Окулов Олег, ее истинная любовь! И он отвечал ей взаимностью…

Правильно говорят — противоположности сходятся. Если сама Виктория олицетворяла ночь, то Олег, наоборот — яркий солнечный день. Он обожал светлые тона, огненное светило связывал с пробуждением природы от временной скучной спячки. А когда раздавался тот же колокольный звон, сердце юноши наполнялось радостью, лицо преображалось. Однажды он пылко воскликнул: «Господи, благодарю Тебя за все, что ты делаешь! За созданный Тобой мир, за его удивительное многообразие!..» Викторию в тот момент аж передернуло! Но она смирилась, иначе бы просто потеряла возлюбленного. Некоторые свои мысли ей приходилось скрывать, другие Олег принимал как шутку, как попытку юной девушки найти себя в этой жизни. Тем не менее, каждый раз перед приходом Олега, Виктория расстегивала цепочку и, попросив у черепа прощение, прятала свой талисман. И каждый раз ей казалось, как в пустых глазницах вспыхивает странное свечение… И тогда она просила у талисмана прошение. Он должен простить, тьма привыкла к играм в прятки.

Они с Олегом были противоположностями и внешне, Виктория — худая, с короткой стрижкой темных волос, с бледным, нервным лицом, пропорции которого, однако, удивительно симметричны и приближены к «классическим канонам красоты», огромными черными глазами. Ее друг — высокий, с густыми светлыми волосами, атлетической от природы фигурой, обаятельной улыбкой. Виктория обожала его улыбку и проклинала ее одновременно. Проклинала, когда ощущала на себе взгляды проходящих мимо девушек — завистливые и прожигающие. В этот момент ей хотелось разорвать своего друга! Вдруг он когда-нибудь да не устоит, подастся соблазну. «Разорву, разорву!» — шептали губы девушки. И она сама не могла понять, что за силы сдерживают ее от порожденного страстью безумия?..

В такие минуты она будто бы слышала неведомый голос: «Не бойся, я помогу тебе. Пока мы вместе, он так же будет оставаться во власти твоих чар». Лишь спустя некоторое время Виктория поняла, кто говорит с ней. Ее обожаемый СИМВОЛ! Он никогда не подведет ее! Постепенно в ней крепла уверенность, что ЧАРЫ ДЕЙСТВУЮТ, Олег никуда не денется. Она становилась все более требовательной и капризной, а возлюбленный, точно подчиняясь судьбе, выполнял прихоти Виктории. Она чувствовала, как меняется Олег, как твердость уступает место все возрастающей мягкости, податливости. Постепенно она начинала диктовать, а он подчиняться. Правда иногда женская интуиция подсказывала остановиться, но тот же знакомый голос подбадривал: «ПОКА МЫ ВМЕСТЕ, ОН БУДЕТ ОСТАВАТЬСЯ ВО ВЛАСТИ ТВОИХ ЧАР!»

— Да будет так! — в экстазе повторяла Виктория.

Она ждала его как обычно к вечеру, едва прозвенел звонок, Виктория быстро сняла цепочку, бросилась к двери, а когда на пороге возник Олег, с жаром прильнула к мускулистому телу, без конца повторяя: «Мой!»

— Что с тобой? — удивился Олег.

— Просто сильно ждала. Почему-то решила, что сегодня ты не придешь.

— Я ведь обещал.

— Пришел только потому, что обещал?

— Да нет же… Я хочу видеть тебя!

— Это хорошо! Это великолепно! Пойдем к столу. Наверное проголодался в постоянно погоне за знаниями?

— Я тут кое-что принес.

Он протянул сумку, где лежали колбаса, сыр, две бутылки пива. Виктория приняла все это с благодарностью. На стипендию аспиранта, да отдельные подработки большего не купишь.

— Ты меня балуешь, Олежка!

Он направился в ванную, а Виктория стала раскладывать на стол покупки. И тут она подумала, что в сегодняшнем поведении Олега что-то не так… Он — невеселый и слишком задумчивый. Что-то случилось?

Еще более она укрепилась в своем подозрении, когда он сел напротив. Лоб перерезала складка — признак задумчивости. Однако он молчал! По логике вещей человек должен выговориться сам, не надо его торопить, лезть в душу. Но Виктория считала, что должна быть в курсе всех проблем Олега! Поэтому резко «пошла в атаку».

— Неприятности?

— ?!

— Извини, но я слишком хорошо изучила МОЕГО ОЛЕЖКУ.

Он налил полный стакан пива и залпом осушил его. В глазах застыл немой вопрос и обращен он был к Виктории. «Неужели он что-то узнал о моих слабостях к миру тьмы?» — промелькнула мысль девушки. Она напряглась, ожидая прямого вопроса…

— Вчера зашел в Интернет. Нашел удивительную информацию.

— Что за информация?

— Один странный сайт. — Олег замолчал, подыскивая нужные слова. Пауза настолько тяготила Викторию, что она не вытерпела:

— Чем тебя этот так поразил?

— Автор утверждает, что ученые научились создавать астральных двойников, что те якобы живут среди нас, причем, само их существование уже мало зависит от того, жив ли оригинал.

— Надо же! — облегченно выдохнула Виктория.

— Как ты не понимаешь? Если все это правда, то исчезнет само понятие «свободный человек». От него и так сейчас, в век тотальной электронной и компьютерной слежки, остались рожки да ножки, но это цветочки по сравнению с тем, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ. Автор прямо говорит, что двойники созданы только лишь для того, чтобы выполнять волю своих создателей. Иначе копии поступать просто не умеют. Автор приводит пример двойника одной девушки — медсестры Любы, мягкой и доброй. Однако ее копия — исчадие ада, соблазнительница, шантажистка, а, главное, — киллер. От такой с ума сойдешь!

— Точно! — рассмеялась Виктория. Ко всем ее порокам, еще и киллер.

— Почему ты не воспринимаешь мои слова серьезно?

— Ну что ты, Олежик! Очень даже серьезно.

— Ты веришь в это?

— Вот что?

— Как во что?! Что ученые научились создавать астральных двойников?

— Ученые на многое способны.

— Да, да. Автор прямо говорит, что если не остановить дальнейшие опыты с созданием двойников, то наш мир превратится в такой же призрачный астрал. Подожди, ты же будущий писатель… виноват, состоявшийся писатель.

Виктория сначала нахмурилась, но тут же улыбнулась. Пусть она пока лишь студентка литературного института, но уже — писатель! Как жаль, что этого пока не оценили другие, в том числе Олег. Впрочем, ему, по природе и профессии — технарю, это простительно. Современную художественную литературу он почти не читает. Пусть пока оценит хотя бы ее кулинарное искусство. Жаркое уже было готово, оставалось лишь разложить его.

— …Так вот ты должна знать автора текста. Это Александр Павлов.

— Подожди… Не тот ли самый Павлов, что пишет фантастику. Точнее, нечто среднее между фантастикой, мистикой и детективом?

— Тебе лучше знать.

— А эта… как ее?.. Люба! Она реальный персонаж или?..

— Адреса ее он не дает.

— Я к тому, что Павлов мог просто выдать очередной роман. Интригующий ход.

— Вещь и правда похожа на роман. Только со скомканным окончанием.

— Вот видишь.

— Но в конце он так спешил, словно у него оставались считанные минуты.

— Самый смак!

— Смак?

— В свое время Эдгар По написал потрясную штуковину о приключениях Артура Гордона Пима. Не читал?.. Зря. Нельзя замыкаться на своих машинах. Так вот концовки там просто нет. Точнее, она есть. Артур Пим с товарищем подплывают к южному полюсу, видит, как удивительным образом меняется природа, как теплеет, вода становится горячей, плыть невозможно. Вокруг белый туман, а они плывут дальше и дальше, к бездне водопада. И тут замечают гигантскую человеческую фигуру. И кожа у незнакомца как свежевыпавший снег.

— И?

— Что «и»?

— Дальше.

— Задело? Это, между прочим, последние строки повести. Вот и понимай, как хочешь.

— Наверное, ты права, — промолвил Олег. — Рекламный трюк писателя. Только…

— Что тебя смущает.

— Все так реально.

— Мастерство писателя, — при этом Виктория вздохнула. Если бы она удосужилась таких слов!

Олег рассеянно поковырял вилкой в тарелке. Нет, он не желал успокаиваться.

— Есть еще одно: Павлов предупреждает, что сайт Pavlovichaleks@.ru, где он изложил информацию о двойниках, могут уничтожить. На следующий день я снова решил открыть Pavlovichaleks@.ru. Но…

— Сайта не было?

— Нет. И никаких намеков на его существование.

— Хотя бы скачал информацию?

— Да. Хочешь с ней ознакомиться?

— Не откажусь. Только докончим ужин.

Олегу не терпелось продолжить свое исследование, он быстро очистил тарелку и направился к компьютеру. И сразу предложил:

— Узнаем сперва о самом авторе?

В Википедии специальной, посвященной Александру Павлову страницы не было. О его жизни вообще не имелось никаких сведений, отсутствовала даже фотография. Только его романы.

— Этот я читала, — сказала Виктория. — И этот тоже… Давай теперь мне «двойников».

— Объемная вещица.

— Отлично! Терпеть не могу, когда только-только приступаешь к чтению, и уже приходится его заканчивать.

— А мне что делать? Заново все перечитывать?

— Ты ведь сегодня встал рано?

— Как обычно, — вздохнул Олег. (А куда деваться? Чтобы оплатить учебу, ему приходилось подрабатывать на стройке.)

— Приляг на кровать. Вот так… Глазки закрой. Петь «баю-баюшки, баю» не стану, ты уже взрослый мальчик.

Олег — в ее доме, в ее комнате, в ее власти! Виктории это казалось высшим пиком счастья. «Кажется, задремал… Замучился, бедняга! Жизнь ныне не сахар! Да и была ли она когда-нибудь «сахаром» в этом отвратном мире?»

Почти механически она начала читать принесенный Олегом материал, начала читать, потому что ОН ПРОСИЛ. Но описываемые Павловым события захватывали ее все больше; она никак не могла понять: здесь — РЕАЛЬНОСТЬ или ВЫМЫСЕЛ? Города, микрорайоны, улицы, где происходит нечто невероятное, отнюдь не абстрактные, а еще называются фамилии людей…

Больше всего Викторию поразило описание подземного мира. Один из тайных ходов него расположен в районе Аносино, в деревеньке Падиково? Быть не может! Совсем недалеко от этой деревеньки, в садовом товариществе «Старая Рига» у Виктории была своя дача.

Девушка поднялась, нервно заходила по комнате. Прочитанное не только притягивало, но и отталкивало! Если это фантазия, то фантазия издевательская! Автор явно ненавидит все то, что так дорого самой Виктории. Но если хоть частичка из всего этого правда?.. Двойники рядом с нами? Увидеть хотя бы одного!

Любимая Викторией ночь окончательно укутала Москву в бесконечное черное одеяло. Прячущиеся под завесой тьмы вампиры уступали место более реальному — двойникам. Теперь уже они владели сознанием Виктории. Павлов говорит о них, но не раскрывает загадку. Он вообще считает, что есть грань, за которую человеку переступать нельзя. «Почему человеку вечно что-то запрещают? Запрещали при инквизиции, при коммунистах, при демократах! Запрещают на Западе и Востоке! Наверное, даже в Антарктиде свои запреты. Нет, нет, все это не для меня! Я рождена проникать в НЕВЕДОМОЕ! Сломать установившиеся стереотипы… Вот это тема для романа!.. Булгаков боролся со стереотипами, но умозрительно. А я бы сделала это на существующих фактах. Если только они существуют! Если хоть сотая часть из того, что написал Павлов — правда!..» Вглядываясь в невидимый лик подруги-ночи, девушка прошептала:

— Помоги мне раскрыть тайну.

Ночь в ответ многозначительно и хитро кивнула.

Виктория набрала телефон своей сокурсницы Полины Кочетковой. И, придав голосу как можно больше патетики, воскликнула:

— Привет, подруга.

Это была ложь, подругами они не были — слишком уж разные! Полина — практичная, деловая, из нее выйдет прекрасный администратор. Непонятно, зачем она пошла в Литературный, таланта — ни на грош. По всей вероятности, она хорошо усвоила истину: неважно, как пишешь, важно, кто тебя продвигает. Краем уха Виктория слышала, что «двигатель» у Полины мощный.

— Здравствуй, — несколько недовольно ответила Полина.

— Не оторвала от дел?

— Нет. Отдыхаю, слушаю музон.

— Знаешь такого писателя Александра Павлова?

— Да, конечно.

— Лично, или?..

— Или, — послышался легкий зевок Полины.

— Нет выходов на него?

— Чем он тебя так заинтересовал?.. Понимаю, хочешь показать ему кое-что из своих гениальных творений.

— Не в этом дело.

— Вот как?

— Он поднял очень интересную тему. Хочу поподробнее расспросить его.

— Врешь, моя милашка. Я помню, как на одном из семинаров, посвященных современной русской фантастике, ты высказалась о нем не совсем лестно. Тебе не понравилось, что у него четко выражены два лагеря: Света и тьмы. И тьма всегда проигрывает. Жалеешь своих собратьев?

Виктория представила, как в темных глазах Полины заиграла язвительная усмешка, как ее кудряшки — магнит для многих ребят курса, шаловливо заиграли на смазливом личике. Без нее, «бездарной куклы» все эти непризнанные гении не могут обойтись. «Так вот, вы сперва как следует попросите, понойте, поплачьте, а я может и снизойду». Виктория ощутила, как внутри все закипает и волна ненависти к сокурснице поднимает ее на самый гребень. «Пошла ты…» — мысленно произнесла она, но в это время Полина решила снизойти.

— Один мой знакомый в приятельских отношениях с Павловым. Поспрошаю.

— Спасибо, — ледяным тоном произнесла Виктория. — Буду твоей должницей.

— Да уж! — расхохоталась Полина и отключилась.

Одна фраза сокурсницы едва не поставила Викторию на место, сбросив с высот собственной фантазии: они разбирали Павлова на семинаре, ПОСВЯЩЕННОМ РУССКОЙ ФАНТАСТИКЕ. Так можно вместе со Станиславом Лемом броситься на поиски таинственного Океана планеты Солярис, или с Рэем Бредбери оказаться в плену у телепатических марсиан. Вот и Павлов насочинял невесть что, да еще использовал отличный метод раскрутки будущего романа.

Тем не менее, Виктория вновь вернулась к компьютеру, продолжая жадно вчитываться в непонятное творение. В который уже раз крик души писателя говорил ей, что здесь НЕ ПРОСТО ВЫДУМКА. «Он все это пережил?»

Виктория потеряла счет времени, а когда взглянула на часы, лишь покачала головой — скоро утро, уже половина четвертого. Впрочем, для нее это не в первой, она часто засиживалась НАЕДИНЕ С НОЧЬЮ. Тьма и рождала в ее голове необыкновенные образы.

Олег посапывал как младенец, Виктория примостилась рядом и крепко прижалась к своему другу, он не отреагировал. Видно сильно устал! Ничего, главное — он рядом, он — ее собственность.

Виктория засыпала вместе с ним, но вдруг в тишине как будто послышались звуки… То ли заунывное пение, то ли плач, то ли жалобный зов. Виктория приподнялась… Звуки растворялись в бесконечности Вселенной, потом возникали снова. Может, это двойники? И они зовут Викторию присоединиться к своим непонятным играм?

И только спустя некоторое время Виктория поняла, что это ветер. Подружка-ночь вновь решила поиграть. Виктория не обиделась, она была благодарна ей за такие невинные шалости.

Теперь уже ничто не могло остановить резко наступивший сон. И последнее, о чем подумала Виктория, погружаясь в его пучину: «Что за удивительную рукопись принес сегодня Олег! Это писательский вымысел или?..»

Глава вторая По следам героев Павлова

Пробудилась Виктория поздно, когда перевалило за одиннадцать. Олег уже ушел, оставив записку, как всегда четкую и лаконичную: «Извини, не смог уделить тебе должного внимания. Так навкалывался за день. А тут еще скоро кандидатский. Будить не стал, позвоню позже».

Виктория с тоской подумала, что опять опоздала в институт. Ей уже был в деканате серьезный втык за прогулы. И вот опять… С тех пор, как Виктория отселилась от родителей, и стала сама планировать свой график, начались нешуточные проблемы. Когда никто от тебя не требует от тебя дисциплины, ты тоже перестаешь ее требовать от себя.

Раз на занятие она опоздала, надо хотя бы выполнить домашнее задание. Что там задали?.. Девятнадцатый век! Сколько она уже этих классиков штудировала и штудировала! Скоро наизусть начнет цитировать! Нет, не они занимали ее мысли, а таинственные двойники.

Виктория прошлась по Интернету, но пока ничего сверхъестественного не нашла. Практически обо всем Павлов уже написал. Вот уж действительно: во всемирной свалке свалено все то, что многие давно откушали.

Заиграла музыка сотового, это Полина.

— Привет, — поздоровалась бизнес-леди от литературы. — Почему не на занятиях?

(«С какого рожна должна перед ней оправдываться?»)

— Приболела.

— Не заразная?

— Нет.

— Тогда заеду к тебе в гости. Есть разговор…

— Заезжай, но…

— Никаких «но». Ты ведь живешь в районе Дмитровской?

— Да.

— Диктуй адрес.

«Почему она так рвется в гости? Неужели появился шанс на встречу с Павловым?»

От такой перспективы Виктория радостно потерла руки, быстро прибралась, протерла пыль. И, конечно же, повесила на шею амулет. Он должен ей помочь при предстоящем разговоре.

Полина пришла не одна, ее сопровождал здоровенный, бритый наголо парень с бычьей шеей, бегающими глазками и приплюснутым носом. В руках он держал шампанское и огромный торт.

— Ставь чай, милашка, — радостно воскликнула Полина. — Кстати, познакомься, мой друг Миша.

Спутник Полины улыбнулся, сверкнули золотые коронки зубов, сверкнули так, что у Виктории екнуло сердце. С трудом она заставила себя поверить, что бояться нечего, что это обычные гости.

— Я сразу к делу, — сказала Полина. — Задачку ты мне задала непростую. Мне сказали, что Павлов странным образом исчез. И следы его затерялись.

— Вот как?

— Но есть выход на человека, который был с ним дружен. Он работает в прокуратуре, некий Алексеев.

«Неужели тот самый Толя Алексеев?!»

Сдерживая волнение, Виктория поинтересовалась, возможно ли с ним встретиться? В лице Полины появилась хитринка:

— Он ведь не писатель?

— Неважно. Мне ЭТО НАДО.

Темные глаза Полины вспыхнули ехидным огнем, но проявлять любопытство она не стала.

— Хорошо, милашка, будь по-твоему. Но услуга за услугу?

— И что ты хочешь?

— Пока хочешь ты! Хочешь, чтобы тебя вывели на нужного приятеля. И наверняка еще хочешь немного подзаработать?

— Было бы неплохо.

— Десять тысяч? Хороший приработок к стипендии?

— Хороший. Но что для этого нужно?

— Не бойся, — рассмеялась Полина. — Не наркотики продавать.

Она наклонилась к самому уху Виктории и прошептала:

— У меня есть возможность опубликовать рассказ в одном престижном журнале. Распространяется он не только в России.

— Поздравляю, — скривила губы Виктория.

— Спасибо. Только, сама знаешь, мой творческий потенциал не слишком высок. Мне нужна помощь. Желательно самой талантливой девушки курса.

— Конечно, я помогу. Посоветую, отредактирую фразы.

— Нет, милашка. Мне нужно чтобы ты написала за меня этот рассказ. Я дам тебе идею, основное направление сюжета, а дальше — действуй, действуй! Вознаграждение — десять тысяч и координаты Алексеева.

Слова Полины ошарашили Викторию. Никто ничего подобного ей не предлагал. Теперь окончательно прояснилось: ПОЧЕМУ ПОЛИНА ПОШЛА В ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ.

Виктория задумалась. Для нее не составляло никакого труда написать рассказец. Но одно дело, когда под ним — твоя фамилия, другое — когда частицу твоей души, искорки твоего сердца бессовестно заберет другой. Это ведь не гайки точить!

— Ну?! — нетерпеливо воскликнула Полина.

— Право не знаю…

— Что ты теряешь?

«Правда, что я теряю? Написать для этой суки несколько страниц по разработанному сюжету. Деньги мне не помешают, но главное — выход на Алексеева! Тот самый друг Павлова!»

— Я согласна.

— Классно, милашка! Вот тебе материал. Объем должен быть шесть страничек. Не больше и не меньше.

— Хорошо.

— По срокам…

— Сделаю за два дня.

— Уверена?

Виктория пожала плечами, мол, не такая уж это страшная работа. Полина открыла сумочку, вытащила деньги:

— Это мне подходит. Но ни позже! А теперь вот… ровно десять тысяч.

— Лучше бы потом. А то вдруг…

— Я уверена в нашей гениальной Виктории. Ровно ДВА ДНЯ. Да, вот еще: номер телефона Алексеева. Зовут его Анатолий Викторович…

Даже сердце кольнуло: Анатолий Викторович… Толя Алексеев! Если бы Павлов писал выдуманную повесть, он бы изменил имя и фамилию своего товарища…

— Что с тобой? — подозрительно поинтересовалась Полина. В лице изменилась! Для тебя так важен этот телефон?

— Я… не…

— Не оправдывайся, милашка. Каждому — свое. Скажешь, что ты от Антона Борисовича.

— Кто такой Антон Борисович?

Во взгляде Полины читалось: «Какая тебе разница, дурочка». Виктория поняла — глупые вопросы не задавать.

— Значит, договорились, — подвела итог бизнес-леди от литературы.

— Договорились.

— Что за безнадежность в голосе? Нормальное разделение труда. Кто-то пишет, кто-то получает от этого дивиденды.

— А ты не боишься, что я потом…

— Не боюсь, милашка. Ты будешь молчать. Просто позабудешь о том, кто настоящий автор рассказа. Сама понимаешь, мой друг Миша может быть очень нехорошим.

Вновь сверкнули золотые коронки зубов. Телохранитель Полины впервые заговорил:

— Я че… я могу…

— Миша хотел сказать, что недавно сломал челюсть одному должнику, — перевела его реплику Полина.

— Угу… угу… — радостно заулыбался он.

Виктория ощутила озноб, стало по-настоящему страшно. Неандерталец Миша, при желании и ей точно так же сломает челюсть. Череп на золотой цепочке болтался на шее, бесполезный, не способный защитить «лучшую подругу» от бритоголовой гориллы. Виктория воочию прочувствовала, насколько опаснее маленькие людишки из ненавидимого ею мира всех вампиров и демонов. Опаснее потому, что от первых, к сожалению, нельзя абстрагироваться.

Но едва Полина со своим охранником ушли, и Виктория взяла в руки телефон, ее охватило странное предчувствие, что дело, в которое она ввязывается, пострашнее десятка Миш. «Этот Миша — ничто! — подтвердил знакомый шепот черепа. — Пыль, которую легко развеять по ветру. Забудь и о нем и о Полине. Перед тобой возможность проникнуть за запретную стену, встретиться с теми, кого ТАК ДАВНО ЖДАЛА. Звони Алексееву, Вика!»

Телефон стал огненным и едва не загорелся в ее руках. Виктория чуть не закричала от боли и нестерпимого желания поскорее позвонить другу писателя Александра Павлова. Полина дала ей всего два дня. Ничего, подождет, если надо!

Она набрала телефон. Гудки! Сейчас, сейчас она услышит его голос, что, возможно, и будет ключом к главной разгадке: есть ли в рассказе Павлова хоть слово правды?

Но ожидания оказались напрасными: ей никто не ответил. Выждав небольшую паузу, девушка позвонила вновь. Гудки и гудки… Полина что-то напутала? Или Алексеев не отвечает на неизвестные звонки?

У Виктории вырвался вздох разочарования!

Олег сидел на семинаре по философии, лектор что-то говорил, однако слова его уходили в пустоту. Мысли Окулова, как и мысли Виктории, занимала одна только рукопись про двойников. И встрепенулся он, лишь услышав окончание следующей фразы:

— …Самое ужасное, когда на месте исчезающих старых философских школ возникает вакуум, ибо на смену им не приходят новые, более совершенные, вобравшие в себя всю мудрость ушедших эпох. Так наступает кризис человеческой мысли, кризис творчества, кризис мира. И справиться с ним не под силу никакому техническому совершенству. Кризис — это прежде всего всеобщее упрощение форм подачи материала, замена истинных творцов их жалкими копиями…

«Господи, — подумал Олег, — разве не о том же пишет Павлов?!»

Теперь он понял, чем привлекала его таинственная рукопись в Интернете, своей правдивостью и беспощадностью ко всему искусственному, неестественному. И все-таки, странное единение мыслей неведомого писателя и пожилого профессора философии. Олег рискнул разрубить этот гордиев узел:

— То, о чем вы говорите, господин профессор, — поднял он руку, — хорошо описано в литературе. Неоконченный роман о двойниках писателя Павлова.

— Не читал, — ответил профессор, — хотя хорошо знаком с его творчеством. Наверное, из ранних произведений?

— Не представляю, Евгений Алексеевич. Я прочитал странный материал в Интернете, на сайте Pavlovichaleks@.ru. То ли роман, то ли… крик о помощи. Автор уверяет, что его зовут Александр Павлов. Он уверяет, что сайт могут уничтожить. И на следующий день я вновь зашел на него и… сайта Pavlovichaleks@.ru не было и в помине.

— Любопытно! — воскликнул Евгений Алексеевич, — молодой человек, подойдите ко мне после занятий.

Профессор предложил Олегу пройти на кафедру, там можно спокойно переговорить, разлил чай и сказал:

— Теперь, молодой человек, хотел бы услышать вашу историю.

Олег и в голову не приходило, что нужно что-то скрывать, он спокойно поведал обо всем. Широкое лицо Евгения Алексеевича застыло в задумчивости. Он задал несколько уточняющих вопросов, потом сам подошел к компьютеру:

— Как вы говорите, Pavlovichaleks@.ru? Что ж, неудивительно…

— Не удивительно? — спросил Олег.

— Вы читаете современную литературу?

— Не часто, — Олег покраснел и опустил голову, боясь, что собеседник копнет дальше. Он ведь и с классикой был на «вы».

— …Павлов иногда писал под псевдонимом Алекс Павлович.

— Да, да, он об этом пишет…

Евгений Алексеевич покопался в компьютере и сокрушенно покачал головой.

— Знаете, — сказал Олег, — мне все это кажется каким-то нелепым сном. Это и был бы сон, если не реальный материал, который я случайно скопировал.

— Мне его обязательно нужно прочитать, — забарабанил по столу короткими толстыми пальцами Евгений Алексеевич. — ОБЯЗАТЕЛЬНО!

— Я вам его пришлю.

— Спасибо.

— А лично вы Павлова знали?

Профессор немного помялся, потом, словно нехотя, произнес:

— Немного.

При этом, как показалось Олегу, отвел глаза. Странно…

— Его обвиняли в убийстве?

— В убийстве? Почему вы спрашиваете?

— Он пишет.

— Нет, я об этом не слышал. Я только знаю, что он исчез. Просто ВЗЯЛ И ИСЧЕЗ! Хотелось бы выяснить, куда?

— А издательство, с которым он работал?..

— Там тоже ничего не знают. Или не говорят?

— Почему не говорят?

— Вопрос! — пальцы Евгения Алексеевича выдали настоящий концерт.

— Но есть и руководитель издательства. Если сделать у него официальный запрос?..

— Это у Юрьевой-то?.. («Бог мой, Павлов действительно писал, что фамилия ее — Юрьева!»). С президентом России легче встретиться, чем с ней.

— А с ней все в порядке?.. Она жива?

— Жива? — округлились глаза профессора, — она, как в свое время Ленин: живее всех живых!

— Павлов утверждает, будто она погибла, а роль ее выполняет двойник.

На лице Евгения Алексеевича появилось такое сомнение, что Олег пожалел о затронутой теме. Непонятно все, очень непонятно. Что если Павлов и впрямь болен, а в голове его перемешались настоящие персонажи и выдуманные события? Олег опять высказал эти мысли вслух, и опять собеседник засомневался:

— Меньше всего он похож на сумасшедшего.

— Я, конечно, не врач, но ведь заболевают и здоровые люди. Предположим, Павлов — в психиатрической больнице, а издательство по коммерческим или этическим причинам не хочет… Ну, вы меня понимаете?

Олег сказал это так убедительно, что сам в одночасье поверил. К тому же их уединению с профессором помешала почтенная дама с рыжими от хны, взлохмаченными волосами. Дама безапелляционно вмешалась в разговор:

— Я опять, Евгений Алексеевич, по поводу этого женоненавистника Ницше. Его фраза: мужчина говорит: «Я так хочу», а женщина: «Он так хочет»…

— Да, да, милейшая Аделаида Геннадьевна, на самом деле женщина говорит: «Он так хочет, потому что на самом деле так хочу я». Мы побеседуем, только провожу аспиранта.

Прощаясь с Олегом, профессор сказал:

— Итак, жду от вас этот материал. В самое ближайшее время.

— Конечно, Евгений Алексеевич.

— Вот еще что… — профессор замялся, подыскивая слова. — Вы бы не очень обо всем этом распространялись.

— Я не…

— Просто дружеский совет опытного человека.

«Странный совет, — размышлял Окулов. — Я чего-то должен опасаться?»

Как же он сразу не подумал о том, что если рассказ Павлова — не выдумка, то опасности может подвергнуться и тот, кто его прочитал.

«Глупости! — сказал себе Олег, — послание Павлова могли прочитать довольно много народа. — Они ведь не начнут преследовать всех».

Тем не менее, предупреждение профессора продолжало преследовать его. Олег задумался: а не позабыть ли вообще об этом странном послании?

Но забыть не получалось.

От «нечего делать» Виктория взялась за рассказ Полины. Как она и предполагала — примитивная идея и не менее примитивная разработка сюжета. Вдохнуть всю свою творческую энергию Виктория конечно же не собиралась. Но добросовестно выдавала строку за строкой. Сойдет для Полины!

И тут зазвонил ее телефон, Виктория механически взглянула на него… Алексеев? С бьющимся сердцем она крикнула:

— Алло!

— Вы мне звонили?

— Да, Анатолий Викторович. Я от Антона Борисовича.

— Кутакова?

«Дура Полина! Фамилию не назвала. И я дура, не спросила!»

Но поскольку надо было что-то отвечать, Виктория рискнула:

— От него.

— Слушаю.

— Можно с вами встретиться?

— По какому делу?

— Вам знаком писатель Александр Павлов?

— И что? — в голосе следователя послышались нотки подозрительности.

— Мне нужно кое-что выяснить.

— А вы кто? Его знакомая? Журналист? Частный сыщик?

— Ни то и ни другое. Я просто…

Виктория размышляла, что же сказать. Потом решила сказать правду. Все-таки Алексеев — следователь.

— Я просто прочитала его материалы.

— Какие материалы?

— Рукопись о некоторых его злоключениях. Она недавно появилась в Интернете.

— Где конкретно?

— Сейчас ее там уже нет.

— Ничего не понимаю. Девушка, приходите ко мне на работу…

— Только не на работу!

— Хорошо. Где вам удобно?

— В каком-нибудь кафе или бар. Предлагайте.

Виктория надеялась, что следователь пригласит ее туда, где они любили собираться с Павловым. Виктория хотела попасть в ТОТ САМЫЙ БАР. Хотя и не понимала, почему? Может думала соприкоснуться хотя бы с тенью прошлых событий?

— Обожаю пиво, — произнесла она как бы ненароком.

— Есть одно место: «Пивные проказники». Недалеко от метро «Новокузнецкая». Вам удобно?..

— Мне очень удобно метро «Новокузнецкая», — перебила Виктория.

— В шесть?

— Отлично!

— Запишите адрес…

За оставшееся до встречи время Виктория продолжала возиться с рассказом Полины. Дело шло не так гладко, но с грехом пополам две страницы она написала. А теперь — пора!

…Бар, каких в Москве множество: ряды столиков, где-то пустота, а где-то засел народ, приятная музыка и приятные официантки. Алексеев, по словам Павлова, всегда отличался точностью. Значит, он уже здесь?

Виктория осмотрелась. Проще всего достать телефон и сказать: «Я пришла». Но она решила, что и так узнает следователя Толю. Как там про него сказано? «Высокий, крепкого сложения, лицо немного вытянутое и меланхоличное, на голове — шапка густых вьющихся волос». Исчерпывающая характеристика!

Виктория медленно пошла вдоль столиков… Этот явно не он, и этот — тоже. Никого похожего по описаниям. Он пришел? Не обманул?.. И вдруг кто-то коснулся ее руки:

— Девушка, не меня ли вы ищите?

Теперь уже не просто коснулись, в нее точно вцепился клещ. Похожий на розовощекого хряка мужчина радостно повторил:

— Так может быть все-таки меня?

Виктория дернулась, рванула к выходу. Неужели Полина ее все-таки разыграла? И тут она невольно оказалась в объятиях нового посетителя. Кажется, это именно тот, кто ей нужен!

Глава третья По следам героев Павлова (продолжение)

Как известно, опасность не только отпугивает от разрешения проблемы, но и притягивает к ней. Хотя Олег крайне серьезно отнесся к словам профессора, интерес закипал. Значит, многое в послании Павлова — правда. А раз так, то… Интерес усилился настолько, что возникло желание провести собственное расследование. Олег понимал насколько это глупо, понимал, что все покрыто туманом и неразрешенной тайной, что самое правильное решение — поехать в лабораторию, завершить эксперимент, а вместе с ним — первую главу диссертации. И уже было направил скромные «жигули» в сторону лаборатории. Но тут остановился. Он вспомнил, что недалеко находится улица Весенняя. Улица, где в доме 22, в квартире 90 проживал доктор Савельев. Почему бы не завернуть? Просто посмотреть на ЭТОТ ДОМ.

Какой там номер?.. 18. Значит, вон тот… Как там у Павлова? Серый дом сталинской постройки с множеством подъездов. Точно описано!

Что-то необъяснимое заставило Олега остановиться прямо напротив здания. И опять сказал себе: «Зачем ты это делаешь?.. Зачем?! Включай зажигание и отправляйся в свою лабораторию». Однако, после небольшой паузы, он поступил по-иному: вышел из «жигулей», направился к сталинскому дому. «Какой подъезд? Следующий…»

Некоторое время он покружил возле подъезда, пока не обнаружил подозрительные взгляды какой-то старушки. Тогда он направился в маленькое кафе напротив, взял пару сарделек и кофе. Кафе — довольно уютное, но главное через большое стекло виден нужный подъезд. И опять Олег подумал: зачем ему следить за домом? Чего он добьется?

Однако взгляд неотрывно буравил нужный подъезд. Что если (только предположим!) он поднимется в 90-ю квартиру? И поговорит с хозяевами?.. Интересно о чем? Скажет, что интересуется Кириллом Евгеньевичем Савельевым? Вряд ли они воспримут это как великую радость. Или — Александром Павловым? От последнего они вообще вряд ли придут в восторг. И уж точно не разоткровенничаются.

Чем глупее казалась идея, тем все больше возрастало желание заглянуть в таинственную квартиру. Чего он теряет? Пошлют его хозяева куда подальше — так и что? Ему с ними детей не крестить. А вдруг что-нибудь да проясниться.

Приняв окончательное решение, Олег быстро проглотил сардельку, вышел из кафе и вновь направился в сторону 22-ого дома.

Он хорошо помнил, как описал хозяев Павлов: хозяйку зовут Лиза, ей — в районе тридцати, невысокая, худая, сероглазая. Ее дочка — Катя, словесный портрет ее внешности отсутствует за исключением одной важной детали — крайнего любопытства. Может сыграть на любопытстве девочки, а потом — попытаться разжечь любопытство матери.

Но чем разжечь это любопытство? Олег понятия не имел, однако, как Александр Павлов решил действовать на удачу.

Выйдя из лифта, он сразу обратил внимание на дверь 90-ой квартиры — красивая, бронированная. Такую могут позволить себе люди состоятельные. Выходит, муж Лизы, или сама она нашли престижную работу? Тогда и вести себя с ними придется по-другому.

Он нажал на звонок, так и не представляя, какова будет его первая фраза. «Здравствуйте, я Окулов Олег…», или «Мне необходимо переговорить по важному делу…». Пока она раздумывал, устал палец. Дома — никого. Олег почему-то испытал чувство облегчения. Нет, значит, нет. Его расследование завершено, так и не начавшись.

И тут из соседней двери вышла полная женщина средних лет, с копной темных волос. Она столько внимательно взглянула на Олега, что он засмущался, хотел быстрее отсюда уйти… «А чего мне, собственно, бежать? Я не преступник».

— Вот, — пробормотал он, — хотел переговорить. А они…

— Разумовских нет, — в глазах женщины горела искра недоверия. Опыт подсказывал ей, сколь опасно доверять молодым людям с приятной внешностью.

— Жаль… Хотелось бы повидать Лизу, ее дочь Катюшку, супруга. Думал сделать сюрприз, да он не получился.

Олег не случайно называл имена. Павлов фамилии наследников квартиры Кирилла Евгеньевича не приводит. Может, тут вообще живут другие люди?

Как ни странно, женщина сразу оттаяла, то, что молодому человеку известны имена хозяев произвело на нее позитивное впечатление. Вдруг это вовсе и не домушник?

— Жаль, — повторил Олег. — А когда они вернутся?

— Вы их, видимо, давно не видели?

— Давно.

— Они куда-то уехали. Скорее всего, заграницу.

— Странно, — развел руками Окулов, — уехали и ни о чем не предупредили соседей.

— Кто и о чем сейчас предупреждает соседей.

— Действительно… — и, видя, что женщина собирается уйти, поспешил сказать. — Раньше соседи знали друг о друге многое, потому что дружили. А сейчас… каждый счастлив в одиночку.

Такое «знание жизни» совсем молодым человеком позабавило женщину и непроизвольно заставило задержаться.

— Я в том смысле, что они не так давно здесь живут.

Говоря это, Олег рисковал, поскольку не был до конца уверен в том, что все в информации Павлова истинно. К счастью, он опять попал в точку.

— Да, они у нас не старожилы. До них жил один доктор.

— Лиза мне рассказывала, — продолжал беззастенчиво врать Олег. — Кирилл Евгеньевич Савельев.

— Кажется, его звали так… Мы мало общались.

— Я слышал: нелюдимый он был, замкнутый.

— Может быть.

— А что за ЧП у вас произошло? Лиза что-то говорила, только я не понял.

— Какое ЧП?

— В доктора Савельева стреляли у вас в подъезде.

— Вам Лиза ТАКОЕ СКАЗАЛА?

— Да. Недавно.

— Как же недавно, если вы давно ее не видели?

В глазах женщины промелькнула подозрительность. Олег понял, что попал впросак, быстро попрощался, ретировался к лифту. Выйдя на улицу, он радовался, что легко отделался, и его не остановили, не привлекли за попытку проникновения в чужую квартиру.

А что он узнал нового? Да, в этом доме когда-то проживал доктор Савельев, теперь — его родственники: Лиза, ее муж, фамилию которого он, кстати, до сих пор не знает, их дочка Катя. Но ведь обо всем этом Павлов сообщал. А вот куда и почему уехала новая семья? Выгодный контракт или их вынудили к отъезду?

И вот еще что: так был или нет в подъезде инцидент с убийством доктора Савельева? Или Павлов все выдумал?

— Довольно! — произнес Олег, заводя мотор машины, — довольно заниматься дурью. Есть дела важнее, а с этим я завязываю.

Он и не представлял, что «завязать» он уже не сможет. Что его заприметили как человека, активно интересующегося «опасными вещами». И теперь, хотел бы Олег того или нет, за ним велась слежка. Вот так, незаметно, мы переходим опасную черту.

— …Анатолий Викторович? — воскликнула Виктория.

— Он самый. Но кто вы, прелестное, юное создание, столь отчаянно добивающееся встречи со мной? По телефону вы даже не назвали свое имя.

— Виктория.

— Иначе — Победа. Что ж, юная Победительница, присядем вон за тот столик, и вы поведаете мне о таинственных материалах, касательно моего друга Павлова. И не смотрите опасливо на того толстяка. Он будет смирным, как овечка. Вы под охраной наших славных органов.

— Я рада.

— Итак, вы обожаете пиво? Немецкое, испанское, русское? Тут очень неплохой выбор.

Виктория взяла меню и, как бы ненароком, спросила:

— Сюда вы любили приходить с вашим другом писателем Павловым?

— Вы и об этом знаете?

— Прочитала у Павлова.

— А теперь расскажите подробнее.

— Моя информация в обмен на вашу?

— Таково ваше условие? — усмехнулся Анатолий.

— Да!

— Хорошо, юная Победительница. Начинайте.

Виктория по памяти воспроизвела некоторые моменты электронного романа Павлова. Алексеев слушал внимательно, не прерывал вопросами. Особенно его заинтересовало, как Павлов интерпретировал свой разговор с другом Толей.

— Теперь ваш черед рассказывать, — предупредила Виктория.

— Что вас конкретно интересует?

— Начнем с самого начала.

— Павлов действительно позвонил мне, сообщил о странной рукописи, которую принес в редакцию некто П. Непряев. И что именно этот П. Непряев убит в отеле «Синяя птица». Просил мня разузнать о нем.

— Это при первой встрече. Но ведь была и вторая.

В памяти Виктории тут же всплыли мельчайшие подробности той второй встречи. Точнее, как она была описана в электронной версии Павлова.

Итак, они встретились и Толя Алексеев печально пробасил, что выражает соболезнование по поводу смерти Светланы. Потом спросил, зачем он понадобился? И тогда Павлов напрямик спросил: «Это убийство?» На что Алексеев безапелляционно ответил: «Есть сомнения?» А дальше их диалог словно покинул экран компьютера и зазвучал в голове Виктории…

«…. — Нет, — ответил тогда другу Палов, — а у тебя?

— Сознательный наезд. Причем — циничный.

— Следователь, который ведет дело, сомневается.

— А ты верь следователям. Любой из них постарается купить тебя ни за грош. Но сразу разочарую: к документам по делу о гибели Юрьевой у меня доступа нет.

— Жаль.

— Хочешь выяснить, кто ее «заказал»?

— Не возражал бы.

— А зачем?

— ?!!

— Такую подругу могли заказать только люди крутые, влиятельные. С ними вряд ли стоит связываться. Может, конечно, все было по-другому, задавила ее сумасшедшая ревнивица.

— А вот в этом я сомневаюсь…»

— …Да, была и вторая встреча, — задумчиво произнес Алексеев.

— Ну, расскажите же, расскажите!

— Он рассказал мне, что вышел на некоего доктора, который научился создавать астральных двойников. Двойников, что живут в относительной независимости от своих оригиналов.

— Он имел в виду того самого Савельева?

— Да, юная Победительница, именно это имя он и называл.

Анатолий отхлебнул большой глоток пива и замолчал. Виктория с тоской посмотрела на свою почти полную кружку. Она ненавидела пиво, Алексеев это быстро поймет.

— …Саша тогда только что вернулся из командировки…

— В Старый Оскол?

— Да, да. Выходит, он и про Оскол написал?

— Но дальше, дальше?!

Анатолий взглянул на собеседницу по-особенному, в глазах вспыхнули то ли любопытство, то ли недоверие, то ли насмешка. Может, все вместе.

— А что «дальше»?

— Как же? Он сообщил про Юрьеву?

— Про Юрьеву?.. Не исключено, что он обмолвился парой незначительных фраз о своей издательнице.

— Как ПАРОЙ ФРАЗ? Разве он не сообщил, что Юрьеву убили?

— Светку?! — изумление Алексеева, казалось, не знало предела. — Юрьева цветет и пахнет. И была бы безумно рада встрече с такой красавицей, как вы.

— Так вы ПРО СМЕРТЬ СВЕТЛАНЫ НЕ ГОВОРИЛИ?.. Как же так?

— То ли вы перепутали, то ли сам Павлов.

Виктория окончательно растерялась: так где же в словах Павлова вымысел, а где правда? Что-то еще было во время второй встречи Павлова и Алексеева в баре «Пивные проказники»!..

Притихнувшая было музыка, заиграла вновь. Конечно, была певица!..

— Была певица, — произнесла она вслух. — Я знаю, Анатолий Викторович, вам здесь нравится одна певица.

И снова электронные строки Павлова будто полетели к Виктории и кружили, кружили, поворачивая время вспять. Виктория словно услышала голоса из недавнего прошлого. Начинал Алексеев:

«… — Как мне нравится эта девушка. Так бы и любовался. А как поет! Ей бы хорошую раскрутку…

— Толя…

— Тсс! Послушай!..»

И Виктория вместе с ними УСЛЫШАЛА ее голос. Слушала и наслаждалась, наслаждалась и слушала! Пока наслаждение не прервал Толя:

— Почему такая несправедливость?

Он произнес это ТОГДА, в разговоре с Павловым, или СЕЙЧАС?

Виктория точно отошла ото сна, вновь внимательно посмотрела на Анатолия. Тот виновато пожал плечами:

— Но ведь действительно несправедливо, когда пропадает талант. Впрочем, теперь эта девушка устроилась в жизни, вышла замуж за богатого продюсера, который старше ее лет на двадцать пять, к тому же кривоногого и абсолютно лысого.

— Павлов понял вас…

— Да! Даже процитировал Шекспира.

— Отрывок из монолога Гамлета.

— Поразительная информированность!

«Я окончательно запуталась. Раз даже были певица и гамлетовский монолог, то может Алексеев врет насчет остального?.. Но зачем?»

И еще в тот день они говорили о «Зеленой лампе». Александр просил друга больше разузнать о ней.

— «Зеленая лампа»! — чуть не крикнула Виктория.

— «Зеленая лампа»?

— Как?.. И о ней он ничего не?..

Девушка прервалась. Если процитировать Павлова дальше, то данные об этой таинственной компании помогли бы в расследовании смерти Юрьевой. Но раз Юрьева жива?.. Но тогда не соответствует истине и многое другое, о чем она прочитала в странном послании известного писателя.

— По поводу того, что Павлов совершил убийство и лично вы нашли ему адвоката по фамилии Голубев?

— Да зачем ему адвокат? — перебил Алексеев.

— Я же рассказывала: его якобы обвинили в убийстве своей издательницы.

— Никто и ни в чем его не обвинял! — Анатолий стал раздражаться и терять терпение. — Его не сажали в тюрьму, не освобождали по дороге. НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БЫЛО!

Испуганная его возгласом, Виктория схватила кружку, отхлебнула и чуть не поперхнулась. Алексеев сочувственно посмотрел на нее:

— Я закажу вам что-нибудь другое.

— Нет, нет, спасибо, — взмолилась, прокашлявшись, Виктория.

— Как хотите. А я, пожалуй, повторю.

— Вы говорите: НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БЫЛО. Тогда ЧТО БЫЛО? Что произошло с Павловым? Где он?

— Вопрос интересный. Я надеялся, что вы прольете хоть небольшую частичку света. Потому и пришел.

— Не понимаю?

— С некоторых пор мой друг исчез. И никто не имеет ни малейшего представления — где он.

— Человек не может просто взять и пропасть.

— Выходит, может. Издательство обратилось в органы. Подключили всех, кого только возможно. Но о Павлове — ни слуху, ни духу.

— В конце своего повествования он пишет, что был помещен в психиатрическую лечебницу…

Алексеев посмотрел на нее, как на полную дуру:

— Вы думаете, мы ТАМ бы его не нашли?

— Версии есть?

— Версий много, но какая из них соответствует действительности!

На донышке кружки Алексеева плескались крохотные остатки пива, он грустно посмотрел на них и произнес:

— Классный парень Сашка!

«Он не сказал: классный парень БЫЛ Сашка! Значит, надеется…»

— Среди поступивших в морг трупов не обнаружен ни один, похожий на него. Остается надеяться, что…

Он замолчал, покрутил пустую кружку и потом закончил:

— Остается надеяться, что он сбежал.

— От кого?!

— От всех нас — друзей и врагов. Нашел какую-нибудь тайную берлогу, о которой знает только он сам, спрятался и выжидает…

— Странно, — покачала головой Виктория, ее все больше и больше охватывало желание докопаться хоть до истины. — Зачем ему прятаться? Чего выжидать?..

Подошла официантка, Толя жестом показал повторить, и на губах его вдруг заиграла романтическая улыбка:

— Мало кто знал моего друга так же хорошо, как и я. Он способен на любые безрассудства, необдуманные поступки.

— Даже вот так исчезнуть?

— Даже исчезнуть.

— А контракт с издательством?

— Плевал он на контракт. Отчаянный мужик!

Вторая кружка опустела в считанные секунды, после чего Толя сказал:

— Жаль, не видел я этот сайт. Можете прислать мне материал? Вот моя почта.

— Пришлю сегодня же! Ведь Павлов пишет о серьезных проблемах. Возможно, ему нужна ваша помощь.

— Да за друга Сашку!.. — Алексеев хлопнул кулаком по столу, но Виктории вдруг почудились фальшивые нотки в его жестах и интонации. «Странно, — подумала она, — откуда у меня взялось это ощущение?»

Мысль о том, что в поведении Алексеева есть что-то фальшивое, не давала ей покоя. Ей нужна информация, а он сыпет общими фразами, никакой конкретики. «Что я узнала из нашей с ним встречи? Что Павлов все сочинил? А потом куда-то сбежал?»

С Анатолием Викторовичем Виктории явно не повезло. Но ведь следователь — он и есть следователь. Есть еще один человек, с которым, судя по всему, Павлов был дружен — его издатель Светлана Юрьева. Вот бы переговорить с ней.

Виктория и не заметила, как произнесла это вслух, следователь взглянул на нее с интересом:

— Неужели с самой Юрьевой?

— А почему бы и нет? — с вызовом ответила девушка.

Виктория решила, что подобная встреча была бы интересна для нее с любой стороны. Получится узнать больше о Павлове — хорошо, не получится… Вдруг Светлана заинтересуется ей. Естественно, как начинающей писательницей.

— Почему бы и нет? — повторила Виктория. — Но как это сделать?

— Проблема, — согласился Анатолий.

— Вы бы мне помочь не смогли?

— Берете быка за рога, — усмехнулся следователь. — Вот она современная молодежь.

— Я пытаюсь разыскать вашего друга, — Виктория сделала обиженное лицо. — Вдруг мои потуги принесут хоть какую-то пользу?

— Нет, юная Победительница, в данном случае вы проиграете.

— Может, и нет! — чуть не закричала Виктория.

— Что ж, попытайтесь, — ответил Анатолий и подозвал официантку для расчета.

— Это все?

— А что еще вы хотите, юная Победительница?

— Вы ведь наверняка знаете Светлану.

— Знаю.

— Павлов дружил с ней, а вы друг Павлова…

— То есть вы просите о протекции?

— Да.

Теперь уже Анатолий не усмехался, а хохотал. Виктория резко поднялась, он едва успел удержать ее:

— Я провожу.

— Спасибо, уж как-нибудь сама.

— А я, между прочим, не сказал «нет».

Он галантно взял Викторию под руку и вывел из бара. Узнав, что девушка не на машине, предложил подвести.

— Вы и «да» не сказали, — напомнила Виктория.

— Садитесь, — строго вымолвил следователь. — Нельзя не слушать старших. Вам куда?

«Не тащится же через всю Москву пешком» — решила Виктория и назвала адрес.

Ехали молча, все важное было сказано в баре. Но, когда прощались, Алексеев требовательно напомнил об электронном романе Павлова.

— Мне непременно нужно с ним познакомиться. И вот вам прямой рабочий телефон Юрьевой. Сошлетесь на меня.

Глава четвертая Размежевание

Вернувшись домой, Виктория решила, что звонить в издательство уже поздно, рабочий день закончился, поэтому села за заказ Полины. Но поработала немного, максимум, что могла выжать из себя — половину страницы. Как трудно что-то делать, когда голова забита иным! Тем более, позвонил Олег, сообщил, что побывал на Весенней, в доме, где когда-то проживал доктор Савельев. Остальное сообщит при встрече.

Она всегда жаждала видеть Окулова, но сегодня — особо. Он ПОБЫВАЛ В ТОМ САМОМ ДОМЕ! Что-то он ей расскажет?

Пока же, Виктория вновь «прокручивала» в голове разговор с Алексеевым. Вроде бы он подтверждает те выводы, которые и сам Александр Павлов невольно делает в конце своего повествования. Делает устами других. Вот что говорит ему в больнице Светлана Юрьева: «Бедный Алекс, с этим проклятым расследованием ты вошел в роль, из которой не можешь выйти. Но выходить надо! Наверное, в твоей болезни сыграла роль и травма…»

Или другой момент: когда в гостях у Марковых Павлов говорит, что в издательстве многое изменилось после гибели Светланы, тот тут же в скобках отмечает: «Дмитрий и Нина переглянулись». Почему он сконцентрировал на этом внимание? Очевидно, хозяева это сделали слишком нарочито. Их удивили, нет, их ПОРАЗИЛИ слова Павлова.

Чем дальше Виктория раздумывала над всем этим, тем больше проникалась словами издательницы: ВОШЕЛ В РОЛЬ, ИЗ КОТОРОЙ НЕ МОЖЕШЬ ВЫЙТИ. Алексеев фактически их повторил. Вначале писатель Павлов воспринимал вещи в их реальном содержании. Но потом… Что случилось потом? Почему его сознание заполонили ирреальные образы и сюжеты?

Его увезли в психиатрическую больницу… А так ли это? Анатолий бы знал. Но он утверждает другое: Павлов просто исчез. И никто не знает куда.

Или… Алексеев чего-то недоговаривает? Интуиция Виктории говорила, что она права. Что недоговаривает? Не хочет, чтобы кто-то узнал о болезни его друга? Такое возможно!

Но тогда и Юрьева ей ничего особенного не скажет. И она не захочет копаться в грязном белье своего ведущего автора.

Марковы передали Светлане рукопись, которую им принес Павлов. Что за рукопись? Ту самую, что он разместил в Интернете? Скорее всего. Или там было НЕЧТО ОСОБЕННОЕ?

Наконец-то появился Олег. Прямо с порога принес дурную весть: он ненадолго, поскольку сегодня — ночное дежурство в лаборатории.

— Вчера уснул, сегодня — вообще уходишь, — недовольно бросила Виктория. — А мне одной волком выть?

— Что делать? — вздохнул Олег. — Позвонил научный руководитель и…

— Не оправдывайся. Садись ужинать, и сейчас все мне расскажешь!

— Особо и нечего, — мрачно ответил Олег. И затем поведал о своем неудачном приключении. Виктория слушала, поражаясь наивности своего друга.

— А чего ты убежал?

— Как не понимаешь? Она явно посчитала меня за вора… Да и не убежал я вовсе. Просто быстро ушел.

— Это одно и то же. Таким образом привлек к себе ненужное внимание. И почему ты решил перестать заниматься этим делом? Ты как раз принес очень важную информацию.

— Брось! — махнул рукой Олег, посчитав, что возлюбленная старается его поддержать.

— Нет, не брось! Как так: новые жильцы куда-то уехали и ничего не сообщили соседям?

— У них могли быть не слишком хорошие отношения.

— Такие, что и словом нельзя обмолвиться?

— Бывает…

— Пусть они не общались именно с этой соседкой, — не унималась Виктория, — но были и другие. По цепочке слух бы все равно разошелся. Чего я убеждаю тебя — мужчину, технаря, у которого логика должна быть на первом месте?..

— Ладно, — насупился Олег, не слишком любивший, когда его припирают к стенке.

— Не обижайся, — Виктория нежно коснулась его руки. — Но сначала сам завел меня, а теперь — в кусты. Послушай о моих делах.

Виктория умела заинтриговывать слушателя. Глаза Олега зажглись, а по окончании рассказа он воскликнул:

— Ты собираешься встретиться с Юрьевой?

— Если получится!.. А что?

— Да нет, ничего. Просто ты девушка привлекательная.

— И стойкая, — расхохоталась она в ответ. — Мне все время кажется, что Алексеев темнил. Не могу понять причину.

— Зачем ему откровенничать с первой встречной?

— Точно… — Виктория поняла, что этот раунд проиграла она. Никто, а тем более следователь, не станет обнажать душу перед незнакомцем.

— И Юрьева не станет говорить лишнего. Это ее автор… нет, он, как я понял, он — нечто большее, он — символ ее издательства.

— Итак, что мы имеем? — сказала Виктория. — Исчезнувший писатель, о судьбе которого не знает даже близкий друг-следователь. Сбежавшие свидетели возможного преступления, то есть убийства доктора Савельева. И нас постоянно пытаются уверить, что на определенном этапе Павлов впал в… фантазии.

— Если только и впрямь не впал!

— А вдруг нет?! — Виктория готова была кричать. Как же ей не хотелось, чтобы и таинственные двойники и подземный мир не растворялись в чужом творческом безумии.

— Хорошо, нет, — Олег решил было успокоить подругу. Но тут как будто пелена спала с глаз, он вспомнил слова матери — известного врача: «Лучше больному сказать правду, какой бы горькой она не была!» Виктория больна нелепым расследованием. А ведь и расследовать нечего.

— Представь себе, — произнес он с неожиданной жесткостью в голосе, — умирает хозяйка издательства. Пышные похороны! Павлов их очень ярко описывает. А на следующий день она преспокойно выходит на работу… Как бы ты, ее сотрудница, отреагировала? Нелепость?

— Нелепость, — вздохнула Виктория, ощущая, как почва окончательно уходит из-под ног. Оставался последний, не слишком убедительный аргумент.

— Но ведь был доктор Савельев, который чем-то занимался…

— Именно: ЧЕМ-ТО ЗАНИМАЛСЯ. И почему «был»? Возможно, он жив и здоров? А Павлов просто позаимствовал его фамилию, чтобы вывести своего героя. Написал все так, что даже я, человек далекий от литературы, и то оказался в шоке. Попал в капкан его вымысла.

— Так что же делать? Забыть? — тихо промолвила Виктория.

— Это лучший вариант.

Дежурство в лаборатории было на редкость спокойным, Олег решил немного покимарить на диванчике. Спокойствие возвращалось в его душу, к недавнему расследованию относился уже с юмором. И вдруг…

ЧТО-ТО ЗДЕСЬ НЕ ТАК!

Он и сам не мог понять — что не так? Цепь событий складывалась несколько странно, словно мухлевал неизвестный шулер. Да, Павлов многое сочинил (Олег в том был уверен), но вдруг где-то сказал правду? Порой ради одного правдивого и нужного слова нагромождают горы небылиц. Что если он нашел это слово и… исчез!

«Итак, Павлов пишет, что его привлекли за убийство Савельева, а адвокатом был Голубев Леонид Николаевич. Поищем это имя в Интернете!»

Почти сразу же он наткнулся на рекламу фирмы Голубева, которая готова оказать любые юридические услуги (далее шел их перечень). Как зовут главу фирмы? Надо же, Леонид Николаевич!

Звонить в такое время поздно, однако Олег вопреки своим законам логики и нормам такта решил рискнуть, набрал указанный номер. Несколько гудков и приятный голос ответил:

— Вас слушают.

— Мне нужно переговорить с Леонидом Николаевичем.

— Это я.

— Видите ли… — Олег подыскивал нужные слова, а затем решил действовать напрямик. — Вы вели дело писателя Александра Павлова?

Гробовое молчание явилось ответом. Невидимый собеседник Олега будто бы подыскивал нужные слова. Наконец он спросил:

— Кто вы?

— Да так… Волею случая оказался заинтересованным лицом в судьбе этого талантливого писателя.

— Нет, не знаю…

(«А не врешь?»)

— И никогда не слышали?

— Извините, я в основном читаю юридическую литературу. Там мне не его фамилия не попадалась.

— Жаль…

— У вас что-то еще?

— Нет.

— Еще раз извините. И до свидания.

Олег был уверен, что Голубев оказался застигнутым врасплох. Голос — то ли настороженный, то ли — напуганный, неестественно длинная пауза перед «нет, не знаю».

«Вот ведь незадача! И Вика что-то чувствует!»

Внезапно Олегу пришла другая мысль: что если сам сюжет повествования выдуман, и главная цель — привлечь внимание общественности к проблеме новых страшных экспериментов, которые проводят наши великие гуманисты-медики? Может вовсе и не Павлов писал, а под его «крышей» группа осведомленных людей?

Но ведь там названы реальные фамилии, реальные места действия!

«Ничего не понимаю!» — произнес Олег вслух, чувствуя, как у него пухнет голова. Единственное в чем он был уверен — Вика права, здесь надо еще хорошенько покопаться.

Несмотря на болезненные слова Олега, Виктория ни на минуту не переставала думать об этом проклятом деле! Она продолжит его, пусть даже одна! Ей не терпелось дождаться утра, когда сможет переговорить с Юрьевой. Конечно, может Светлана вообще не согласиться на встречу или сам разговор окажется беспредметным, но вдруг… Вдруг?!..

Околдованная мифической идеей, она не сразу услышала звонок. Это Полина.

— Как дела? — спросила бизнес-леди от литературы.

— Нормально.

— Завтра вечером мне нужен рассказ.

«Блин! Если встреча с Юрьевой состоится — точно не успею!»

— Полиночка, дай мне еще чуть-чуть времени.

— Не могу.

— Понимаешь…

— Знать ничего не хочу! Никто не тянул тебя за язык. Два дня и точка! Не поспишь ночку — и родишь. И чтобы вещь получилась нормальная. С тобой хочет поговорить Миша…

— Ты че?.. — зычный голос оглушил Викторию. — Полина сказала — рожай. Не можешь родить — высри…

— Я сделаю, сделаю…

От страха у Виктории подкосились ноги. Она тут же принялась за рассказ, правда, без вдохновения получалось не слишком хорошо. Но как уж есть. Виктория несколько раз перечитала написанное. Вроде ничего, должно сойти. Завтра точно закончу.

Легла она далеко за полночь, страх перед шизофреничным Мишей отступил («делаю, что могу, выше своей планки не перепрыгнешь»), она вновь подумала о предстоящей встрече с Юрьевой. В душу Виктории прокралось удивительное чувство: встреча с издателем Павлова может перевернуть ее судьбу.

«Что за бредовая мысль? Она и не примет меня. Даже разговаривать не станет».

— А ТЕБЕ ПОМОГУ! — опять послышался знакомый голос.

Ее талисман — череп на золотой цепочке ласкал шею и грудь. Он успокаивал и возбуждал, помогал отринуть все, уснуть и в тоже время не давал сну овладеть ею. Он сообщил Виктории:

— Тебе не надо к НЕЙ идти. ОНА сама здесь.

— Кто?

— Светлана Юрьева.

Кто-то действительно находился рядом с ней, тонкий аромат духов щекотал нос, шелест платья незнакомки казался оглушительным. Виктория обернулась, но темнота скрывала лицо.

— ОНА ЗДЕСЬ! — повторил талисман.

Легкое, приятное прикосновение заставило Викторию вздрогнуть, приподняться. Талисман загадочно заблестел, призывая отдаться страсти. Но она завертела головой:

— Я же не…

Она невольно вспомнила об Олеге. Ей с ним хорошо?.. И да и нет! До Виктории у него никогда не было женщин, поэтому он ведет себя как девственник. Практически никогда не меняет позы, не целует ее в святилище рода и не позволяет, чтобы и она коснулась губами его мужского органа. На каком-то этапе Виктория стала ловить себя на мысли, что однообразие приелось. Но как сказать о том Олегу? Он не просто не поймет, но и посчитает Викторию шлюхой.

Здесь все будет по-иному: Виктория не знала, но чувствовала! Желание познать новое заставило ее откинуть голову на подушку голову и ждать…

Рука ночной гостьи медленно, как бы нехотя, заскользила по телу Виктории, тонкие пальцы играли, хватали, мяли соски, от удивительных игрищ из горла Виктории вырвался сдавленный возглас. Глаза раскрылись, она жаждала увидеть ЛИЦО неожиданной возлюбленной. И опять оно было закрыто чем-то черным, то ли вуалью, то ли чадрой, то ли просто огромной маской. Виктория хотела было сорвать ее, да рука утонула в пустоте.

Она более не сопротивлялась неизбежности, не пыталась понять суть ночной гостьи, она получала удовольствие! Дикое, волшебное удовольствие! И больше ей сейчас ничего не нужно! Бессознательно и покорно Виктория наблюдала, как возлюбленная обнажила ей грудь и несколько раз лизнула соски. Горячий язык партнерши заскользил по животу, поиграл с пупком…

— Дальше!.. — вырвался тихий стон Виктории.

Тонкие пальцы гладили ее бедра, обнимали ноги, каждый пальчик ноги тонул в огненном рте. Виктории не терпелось главного действа, но возлюбленная не спешила, теперь она поднималась, но очень медленно и изящно. «Я больше не могу! Не могу… Не могу!!!» Теперь уже Виктория не стонала, она выла, как опьяненная кровью волчица!

Наконец-то пытающая сладострастием садистка раздвинула ей ноги, каждая черточка неведомого лица терлась о пушок… Виктория или плыла или летала… или падала или с невероятной скоростью устремлялась ввысь. Однако это только начало сладострастного садизма, его пик — только лишь приближался! Ласкавший святилище язык вдруг пронзил его, точно шпага мушкетера. На мгновение Виктория потеряла сознание…

Очнувшись, она поняла, что нет Той, что заставила ее купаться в истоме. Да и не могло быть никакой ночной гостьи.

Не могло?

— НЕ МОГЛО? — хитро вопрошал череп на золотой цепочке.

«Но ведь что-то было?»

— ВОТ ИМЕННО! НО ЧТО?..

Виктория подумала, что если бы сейчас появился Олег и пристал бы к ней с сексом, она бы отшила его, ссылаясь на усталость, на больные дни, на что-либо еще. Сумасшедшая возлюбленная и ее довела до безумия!

— ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО.

— Начало чего?

— А ТЫ ПОДУМАЙ!

Голая Виктория закружилась в танце; небольшая комната превратилась для нее в громадный дворец. Она кружилась и кружилась, пока в изнеможении не упала.

— Что со мной?

Она ждала утра, ждала того часа, когда позвонит Юрьевой! Но… у нее эта треклятая работа для Полины! Кретинообразный Миша словно вылез из черной пелены и злобно потирал руки: «Не можешь родить — высри…»

— ЧТО ТАКОЕ МИША? ЕГО РАЗДАВЯТ, КАК БЛОХУ! ТЕПЕРЬ ТЫ БУДЕШЬ ПОД ЗАЩИТОЙ НУЖНЫХ ЛЮДЕЙ.

Виктория захохотала. Остаток ночи она проводила в спокойном сне.

Олег ворочался с боку на бок, хотя и ему можно было спокойно спать: тишь да гладь по-прежнему царили в лаборатории, за весь вечер — один единственный звонок от научного руководителя, диалог с которым продолжался менее минуты: «Как дела, Олег?» «Нормально. Никаких ЧП». «Отлично! Если что, позвони». Олег поймал себя на странном желании: пусть какое-нибудь маленькое ЧП случится. Это хоть немного отвлечет его от бесконечного желания узнать тайну послания Павлова. Да нет, не отвлечет, раз сам Олег не желает отвлечься…

И вот опять: «Странно все-таки повел себя Голубев».

Олег буквально приказывал себе: «Спи!», и после двадцатого приказа сон вроде бы послушался, взял под козырек. Но тут тишина лаборатории перестала быть мертвой, раздался легкий шум, кажется шаги?!.. Олег приподнялся и закричал:

— Кто здесь?

Он осмотрел каждый закуток лаборатории и, убедившись, что ошибся, вернулся на свой маленький диванчик. Небольшое приключение не могло перебить сон, который после двадцать первого приказа уже вплотную сковывал желавшего поскорее ему сдаться в плен Олега. Реальные и иллюзорные герои Павлова уже растворялись в небытие. И вдруг он увидел… стоящую недалеко от себя фигуру. Сначала он решил, что это — мираж, обман зрения. Или?!..

Олег вскочил, фигура тут же приложила палец к губам. Незнакомец сделал несколько шагов, не проявляя никаких враждебных намерений.

— Кто вы? — еле выдавил Олег, пораженный и напуганный таким внезапным появлением незнакомца. Лихорадочно заработала мысль: «Как он попал сюда через закрытую дверь? Или у него есть ключ?..»

— Не пугайтесь! — промолвил неведомый посетитель, — Я лишь хотел предложить вам пройти по следам того, кого вы так упорно ищите.

— Кого я ищу?.. — Олег думал что-то предпринять — позвонить в милицию, вооружиться первым попавшимся тяжелым предметом. Однако… слова незнакомца заинтересовали его, к тому же тот не проявлял никаких враждебных намерений. Стоял в отдалении, и даже приблизиться не стремился.

— Вы же кого-то ищите? — повторил ночной гость.

— Я?..

— Вы не можете нормально работать, теперь и спать. Вас мучает одна проблема.

«Неужели он имеет в виду?.. Но как? Откуда?..»

Липкий, холодный пот медленно сползал по лбу, Олег хотел, чтобы похожий на призрака гость немедленно исчез! Но тут же просил его задержаться. Он действительно ЧТО-ТО ЗНАЕТ ОБ ЭТОМ ЗАПУТАННОМ ДЕЛЕ?

— …Так вы в курсе?.. Насчет Павлова? Тогда… пожалуйста… — Олег не узнавал свой охрипший голос.

— Я сказал, что лишь ХОТЕЛ ПРЕДЛОЖИТЬ ВАМ ПРОЙТИ ПО ЕГО СЛЕДАМ.

— Это шутка, — Олег упорно вглядывался в лицо незнакомца, да только крайне тусклый свет лаборатории никак не позволял его рассмотреть. — Кто вы?

— Насчет первого: шутить я не намерен. А мое имя… Оно вам ничего не скажет. Пусть буду Господин Инкогнито.

— Вы не против, Господин Инкогнито, если я включу более яркую лампу?

— Хотите рассмотреть мое лицо? Есть свет, или нет — все равно не сможете. Не огорчайтесь. Это вам так же ничего не даст.

— Вы говорите загадками, прямо как герои «Алисы в стране Чудес». (Одна из немногих книг, которую Олег прочитал в детстве), — при этом Олег незаметно дернул выключатель. Свет стал много ярче, однако фигура по-прежнему тонула в темноте. Отступивший было страх, вернулся вновь, Олег невольно осенил себя крестным знамением. Незнакомец тут же кивнул, и вроде бы дружески.

— Я вам не враг.

— Как я могу верить? Появляетесь неожиданно, ночью. А под покровом ночи обычно орудуют люди со злым умыслом.

— Если бы я думал причинить вам зло, то уже сделал бы это. Вы дремали и были абсолютно беззащитны.

«Он прав!» — решил Олег и вновь внимательно посмотрел на гостя. Возникло странное ощущение, что тот и — рядом, и — бесконечно далеко. И говорил он непонятно: вроде бы слегка приглушенно, но каждое слово точно молния высекала в мозгу! Гость продолжал:

— Так вас по-настоящему интересует судьба Павлова?

— Да…

— Почему?

— Все слишком непонятно и… мне было не по себе, когда я читал текст. У меня из головы не выходит, что двойники заменяют реальных людей. Если это выдумка, то крайне неудачная.

— Выдумка? — переспросил неизвестный. — Иначе говоря, вы сомневаетесь?

— Но ведь и Павлов пишет, что ему не поверили. Я не знаю…

— Тогда, — безжалостно произнес незнакомец, — ВАМ НЕ ПРОЙТИ ПО ЕГО СЛЕДАМ.

Гость медленно отступал к дверям. Олег снова испугался, но теперь уже совершенно иного, что он сейчас уйдет. И вместе с ним исчезнут какие-то ответы.

— Стойте! — вскричал он. — Вы не поняли! К выдумке относятся по-иному, из-за нее не страдают бессонницей.

Гость на мгновение остановился и сказал:

— Вы вспомнили Луиса Кэрола… Удивительный провидец! Четко предвидел наше время, слишком сильно поделенное на Шляп с Очумелыми Зайцами (герои одноименной сказки. — прим. Авт.) и Чеширских Котов (еще один персонаж сказки Л. Кэрола. — прим. Авт.), каждый из которых лишь в исключительных случаях демонстрирует частичку своего сиятельного лика, точнее — одну ехидную улыбку. Кажется, час Чеширских Котов пробил окончательно! Теперь им можно хохотать без устали! Хохотать даже над Червонной Королевой (очередная героиня сказки Л. Кэрола. — прим. Авт.), по наивности считающей, будто именно она вершит правосудие, устанавливает в обществе нормы игры. Вся жизнь, все духовные ценности, мораль и правила поведения определяются спрятавшимися за невидимой стеной, жуткими по своему коварству созданиями. Круг и время для Шляп и Очумелых Зайцев окончательно замкнулись.

Все лампочки в лаборатории вдруг непонятным образом погасли! Олег уже не видел своего гостя и только кричал ему:

— Вы не поняли! Я согласен ПРОЙТИ ПО СЛЕДАМ ПАВЛОВА!

Свет вспыхнул снова, только в залитой огнями комнате никого уже кроме Олега не было. Окулов беспомощно озирался, силясь понять: что это — помутнение рассудка, нелепый сон, воплотившиеся в реальность фантазии?

Так приходил сюда кто-то, знавший некую тайну писателя Павлова? Не понимая, зачем он это делает, Олег сложим руки в рупор и закричал в пустоту комнаты:

— Я согласен! Слышишь, согласен!

Поскольку ответа не последовало, прокричал опять:

— С тобой, или без тебя, но я узнаю правду! У меня есть Виктория, которая точно так же хочет ПОНЯТЬ! Вместе с ней мы сила!..

Что-то нестерпимо зудящее пронеслось над ухом, в который раз изменилось освещение, став более тусклым. Очертания предметов приняли зловещие конфигурации, стулья застучали ножками, приборы на столе словно ощетинились. Температура упала так, что Олег застучал зубами.

Взгляд его упал на противоположную стену, будто кто-то заляпал ее кровавыми пятнами. Пятна… задвигались, соединяясь в определенные конфигурации. Да это же буквы! Буквы сложились в огромное, грозно поблескивающее слово:

РАЗМЕЖЕВАНИЕ!

Бесконечные копии этого слова алели на остальных стенах, полу, потолке. Вся лаборатория кричала:

— РАЗМЕЖЕВАНИЕ!

Олег хотел бежать отсюда, но все завертелось, закружилось так, что не шагу ступить! Он в ужасе упал на тахту, заткнул уши, однако продолжал слышать дикий вопль:

— РАЗМЕЖЕВАНИЕ!

И вдруг все стало тихим и спокойным…

Глава пятая Дорога в неведомое

Рука Виктории уже в который раз тянулась к телефону, но снова девушка ее отдергивала, говоря себе: «Рано. Рабочий день еще не начался». Иногда взгляд рассеянно падал на компьютер с открытой страничкой не написанного и наполовину рассказа Полины. В голову все равно ничего не лезло. «Позвоню Юрьевой и после уже займусь», — решила Виктория.

Ровно в десять она позвонила в издательство, телефон молчал. Молчал он и в четверть одиннадцатого. И только еще примерно через час в трубке послышался нежный голосок:

— Алло!

— Добрый день. Мне бы переговорить со Светланой Петровной.

— Я! — пропела собеседница.

— Моя фамилия Ерофеева. Зовут Виктория. Анатолий Викторович сказал, что могу проконсультироваться с вами по одному важному делу…

— Да, он и мне звонил.

«Надо же, уже позвонил!»

— Ты сейчас где? — хозяйка издательства с удивительной легкостью перешла на «ты».

— Дома.

— Приезжай в издательство через час. Хотя стой, у нас еще будет идти планерка. Через полтора часа.

— Хорошо, — пролепетала Виктория, не веря своим ушам.

— Адрес знаешь?

— У меня он записан.

— Тогда привет! Чао-какао!..

Едва Виктория отключилась, как телефон зазвонил вновь, это Олег.

— Не на лекции? — спросил он.

— Нет. Я же тебе говорила, что хочу встретиться с Юрьевой. Я ей позвонила. И она… пригласила меня.

— Поздравляю! — последовал кислый ответ.

— Чем ты недоволен? Мы можем узнать у нее такие потрясающие вещи. Она наверняка в курсе многих тайн Павлова. Возможно, что никто кроме нее о них вообще и понятия не имеет.

— Может быть.

— Олег, да что с тобой?

— Если то, что написал о ней Павлов правда…

— Вот ты о чем?! Ну, милый, у меня нормальная ориентация. Тебе бы не знать! Ты мой единственный мужчина! Мой единственный сексуальный партнер.

Последние слова она произнесла не столь уверенно. Призрак ночи продолжал о себе напоминать. Виктория поспешила закончить разговор:

— Пора, Олег, пора! Вечером встретимся, обо всем расскажу.

Она надела на себя все самое лучшее, яркое и вызывающее. Перед уходом осмотрела комнату:

— Я ничего не забыла? Проклятая рукопись!..

Рукопись Полины опять оказалась отложенной на потом.

…Издательство Юрьевой находилось в большом сером доме, Виктория протянула охране документ, ее тут же предупредили:

— Поднимитесь на третий этаж, там вас встретят и проводят к Светлане Петровне.

Миловидная девушка встретила Викторию, повела по коридору, кидая заинтересованные взгляды. Виктория вдруг ощутила волнение, словно шла по историческому месту. Ей казалось, что сейчас откроется дверь и выглянет очередной герой странной повести Павлова — или бородатый толстяк Андрей Андреевич, слишком острожный и расчетливый, или открытая карьеристка Маша Щелокова. Впрочем, возможно эти люди вовсе и не такие, какими их описал Павлов?

— Проходите, — сказала спутница Виктории, открыв дверь очередного кабинета, — Светлана Петровна ждет вас.

Виктория помнила каждое слово из описания Юрьевой: «Представьте себе молодую даму с темными кудрявыми волосами, ниспадающими вдоль округлого лица, с большими зелеными глазами, вечно горящими то страстью, то любопытством, с розовыми губками, к которым так и хочется приложиться!». Интересно, насколько творческий образ совпадает с оригиналом? (В Интернете почему-то ни одной фотографии Юрьевой?).

…Точно! Все сходится до единой черточки! Но Виктория застыла от другого: ЗАПАХ ДУХОВ! Тот самый запах неизвестной женщины, которую она «ощущала» ночью в своей кровати.

«Так это было видение или?..»

— Проходи, Виктория, — строго произнесла Юрьева. — Садись вот сюда, напротив. У тебя интересная фамилия. Не родственница автора «Москва-Петушки»?

— Нет… — Виктория едва смела поднять глаза на знаменитую издательницу.

— Классная книжица! А вот Алексу почему-то она не нравилась. Он говорил: «Едет мужик в электричке, пьянствует, блюет, а из него сделали национальный образ. Полное безобразие!»

— Кому что…

— Правильно, Виктория Ерофеева! Итак, ты хотела поговорить со мной об Алексе, пардон, об Александре Павлове? Почему ты так интересуешься им? Давай сначала и по порядку.

И опять Виктории пришлось рассказывать о странном послании Павлова в Интернете. Электронный роман, который внезапно исчез… По мере ее рассказа Юрьеву охватывало волнение:

— Значит, Алекс жив? И где-то скрывается?

— Но зачем ему скрываться? — робко поинтересовалась Виктория.

— Ты задаешь странные вопросы, Виктория Ерофеева, ответа на них не знает никто. Но ты НЕ ОТВЕТИЛА МНЕ? С какой стати, вдруг занялась делом исчезнувшего писателя?

— Его рассказ потряс меня. Я ведь и сама учусь в литературном институте, думала написать нечто подобное.

— Блеск! Где-то работаешь?

— Разве сейчас литератору устроиться?

— Мне нужны и хорошие авторы и хорошие редакторы. Ты хорошо пишешь?

— Я не знаю… То есть не мне судить.

— Если есть даже маленькие способности, их надо развивать. А мы поможем! Вон там у меня комната для гостей, попросим секретаря принести чай, или кофе…

— Мне бы лучше кофе.

— Значит, кофе. И мы с тобой поговорим более подробно.

Еще вчера скажи кто-нибудь Виктории, что она будет сидеть за столом с одной из самых известных дам издательского бизнеса, а секретарша с почтением подавать чай, девушка посчитала бы это неудачной шуткой или более того — злой насмешкой. Но сейчас она смотрела в сверкающие глаза Юрьевой, внимая каждому ее слову.

— Алекс жаловался на творческий кризис, и мы в редакции думали, как ему помочь. Какую бы новую, нетривиальную идею подарить. И вдруг прямо на голову сваливается эта история с П. Непряевым. Любопытная тема астральных двойников, неизбитая. Он ухватился за нее обеими руками. Узнал про доктора Савельева, потом напросился в командировку в Старый Оскол.

— По дороге с ним случилось ЧП, после которого попал в больницу в Курске?

— Да. Одна очаровательная птаха подсыпала ему наркотик. Видимо, его собирались грабануть.

— Но он пишет, что ничего не украли?

— Ничего странного, — махнула рукой Светлана, — проводница их спугнула.

— И вы ездили к нему в Курск.

— Да. К счастью, ничего серьезного. Кстати, в больнице произошла трагикомическая ситуация: одна медсестра оказалась очень похожей на авантюристку из поезда. Алекс их даже перепутал. По счастью, скоро понял, что ошибся.

— Светлана Петровна, он еще пишет, что вы потом встречались с той медсестрой? И?..

— Говори все, не стесняйся.

Виктория добросовестно пересказала содержание той части послания Павлова, где описываются события в курской гостинице. Она боялась, как Юрьева не обиделась. Однако Светлана лишь расхохоталась:

— Я действительно потом встретила ту девушку в небольшом баре напротив гостиницы. Пригласила в номер, где она сделала мне отличный массаж. И все! Мое тело, увы, ее не возбудило. А то, что рассказываешь дальше… ну и фантазии у Алекса.

— А откуда он узнал о вашей встрече с Любой?

— С какой Любой? Точно, медсестру звали Люба! Да я же и сообщила ему потом по телефону. Посмеялись, забыли.

— Говорят, Люба погибла?

— К сожалению! Алекс мне перезвонил и сообщил. Ее убили? Или какой-то несчастный случай?

— Он пишет — убили с целью ограбления.

— Сколько сейчас преступников! Ужас!..

— Светлана Петровна, а что произошло в Старом Осколе? — Виктория продолжала поражаться собственной смелости, открыто пытать вопросами человека, от которого возможно зависит ее будущая литературная карьера. Но Юрьева не противилась пытке.

— Я до конца и не знаю. Звонила ему часто, дабы убедиться, что Алекс не попал в очередной переплет. Он сообщил, что напал на след Галича, потом вдруг сообщил, что возвращается в Москву, а подробности — при встрече. Когда вернулся, никакой встречи не состоялось, он только заявил, что берет новую тему. Новую, так новую. И вдруг… пропал.

— Вы не пытались его найти? Ведь это — ваш ведущий автор?

— Не только автор, но и мой друг. Наняли детективов. Никаких следов! Единственное утешение, что и труп не обнаружен. Остается надежда, что Алекс сбежал ото всех.

— Но почему?

— Он человек со странностями. А что там за сайт с его произведением?

— Он там написал, что и вас есть эта рукопись.

— Да нет же! Откуда?

— …Что он передал их через Нину Борисовну и Дмитрия Сергеевича Марковых.

— Нина Борисовна? Дмитрий Сергеевич? — Юрьева наморщила нос. — Кто это?

— Марков руководит каким-то патриотическим издательством.

— Не припоминаю. Крупных издателей всех знаю. А разную мелочь… — она расхохоталась, и не терпящим возражений тоном заявила:

— Теперь моя очередь спрашивать. Так что он еще написал про меня? Ты, кстати, имеешь копию его послания?

— Да.

— Почему мне не принесла?

— Я?.. Я не…

— Понятно, не сообразила. Пришлешь обязательно. Так что там Алекс насочинял про меня?

Виктория начала сбивчивый рассказ, Светлана слушала, открыв рот, иногда покрякивала:

— Во как? Ну и ну!

Когда дошло до «смерти Юрьевой», Светлана беспокойно заерзала, насупилась, мол «накаркает ведь!». Дальше пошел разговор о «дележе власти в издательстве», Юрьева тут же удовлетворенно кивнула:

— Подмечено точно. Случись что со мной, вся свора соберется на разборки!

И так далее, и тому подобное — до тех пор, пока якобы двойник Светланы не навестил Павлова в психиатрической больнице. Лицо хозяйки издательства насупилось, она мрачно произнесла:

— А я всегда считала Алекса другом. За что он меня так?!..

Виктория вжала голову в плечи, она ощущала себя вором, укравшим у знаменитой издательницы хорошее настроение и веру в дружбу Павлова. Но что она могла поделать? Она просто пересказала содержание.

— Я пойду? — тихо произнесла девушка.

Светлана не ответила, оставаясь в плену своих размышлений. Виктория решила, что оказалась в полном ауте! Реакция Юрьевой подтверждала сомнения Олега; Павлов просто все придумал. Но придумал так, что его друзья выглядят не в очень хорошем свете. Правда была в поведении издателя одна непонятная вещь: она говорит, что наняли детективов. И тут же утверждает, что не в курсе того, что случилось с Павловым в Старом Осколе. Детективы ничего не выяснили? Или… ЧТО-ТО БЫЛО, да только Юрьева скрывает?

Виктория поднялась, но рука Светланы остановила. Издательница обняла девушку за плечи:

— Задумалась о своем. Не обращай внимания.

Снова тот же запах духов, от которого — словно помутнение рассудка. Глаза блеснули, заставляя содрогнуться, последовал краткий приказ:

— Ты едешь со мной.

— Еду?.. С вами?..

— Хочу проверить тебя в деле. Мы сейчас посетим любопытнейшее мероприятие. Напишешь небольшую статью. Если получится, ты — в штате.

Виктория закивала, чтобы оказаться в штате Юрьевой, она готова была ехать на край земли.

О договоре с Полиной и незаконченном рассказе она опять позабыла.

Олег с трудом открыл глаза. В лаборатории раздавались голоса, смех. Появился научный руководитель, который с укоризной произнес:

— Долго изволите почивать, молодой человек. Я не сержусь! Видно, что ночью бодрствовали. Идеальный порядок.

«Идеальный порядок? А как же залитые краскою стены? Как же надписи повсюду «Размежевание»?»

Стены и пол были чистыми, словно здесь недавно прошла генеральная уборка. И нигде никаких надписей!

— Никакого размежевания, — усмехнулся Олег.

— Что вы сказали?

— Я о своем. Нелепый сон…

— О снах позабудем. Впереди дела. Скоро у нас серьезный эксперимент. Будьте во всеоружии.

— Постараюсь.

— А теперь идите домой, отдохните.

День был неласковый, осенний. Едва Олег вышел на улицу, на него с ревом налетел резкий ветер, он пробирался под одежду, заставляя содрогаться и от холода, и от мысли о приближающейся зиме. А ведь еще только начало октября…

Итак невеселое настроение испортилось окончательно. Оставалось последняя надежда на утешение — встреча с Викторией. Но звонок возлюбленной лишь добавил разочарования — она едет на встречу с Юрьевой.

Окулов заглянул в маленькую кафешку; как обычно — два бутерброда, кофе — все, чем он мог побаловать себя на скромные доходы. Мысли вернулись к странному происшествию в лаборатории. Сон? Видение? Конечно! Только почему-то раньше с ним ничего подобного не случалось? И эта фраза, что беспрестанно крутилась в мозгу… «Вся жизнь, все духовные ценности, мораль и правила поведения определяются спрятавшимися за невидимой стеной, жуткими по своему коварству созданиями. Круг и время для Шляп и Очумелых Зайцев окончательно замкнулись.» Олег давно силился понять, почему в духовной жизни России победил культ бандитских разборок? Неужели человек так низко пал, что при виде крови, издевательств, чудовищных распрей приходит в неописуемый восторг? Неужели мораль дна затмевает все возвышенное и благородное, что заложил в человеке Создатель?.. Как часто Олег внушали: рейтинги, рейтинги; внушали на телевидении и в прессе. Но как-то раз, еще несколько лет назад он случайно услышал разговор своих родителей с одним высокопоставленным, посвященным во многие секреты гостем. И тот прямо сказал: «НИКАКИХ РЕЙТИНГОВ НЕТ». Но если нет мифических рейтингов, что же остается?.. Остается желание Чеширских Котов владеть душами уже не людей, а их бледных копий. «Господи, я начинаю мыслить как писатель Александр Павлов! Он заразил меня своими двойниками».

Олег попытался направить поток своих мыслей в иное, «спокойное» русло, но ночное видение продолжало витать над ним, сжимая в цепких объятиях. Что такое РАЗМЕЖЕВАНИЕ? С кем он должен размежеваться?.. Если попытаться восстановить диалог?

«С кем я собираюсь восстановить диалог? С призраком? С существом, рожденным моей фантазией?»

Он попытался посмеяться, только смех получился невеселым. Прошедшая ночь, помимо воли, вновь и вновь заставляла пройти Олега по своим лабиринтам. Перед взором точно возникла стена, на которой кто-то выбивал фразы. ТЕ САМЫЕ ФРАЗЫ…

«… — Вы не поняли! Я согласен ПРОЙТИ ПО СЛЕДАМ ПАВЛОВА!..

… — Я согласен! Слышишь, согласен!

… — С тобой, или без тебя, но я узнаю правду! У меня есть Виктория, которая точно так же хочет ПОНЯТЬ! Вместе с ней мы сила!..»

А потом началось светопреставление!

«Получается, что я должен размежеваться с Викторией? Большей глупости и быть не может!»

Кофе выпито, бутерброды доедены, пора идти. Только куда? Домой не хочется, Виктории нет. Не хочется готовиться к кандидатскому экзамену. Не хочется… Короче, ничего не хочется!

Он обманывал себя: ему по-прежнему хотелось узнать загадку послания Павлова, хотелось даже во много раз сильней. Опять перед ним — тот же неразрешенный, много раз обсуждаемый с Викторией вопрос: ЭТО ПИСАТЕЛЬСКИЙ ВЫМЫСЕЛ ИЛИ?.. Вроде бы все говорит о вымысле, но слишком непонятные «прорывы» в стройной цепочке событий. Надо копать дальше! Но где и как копать?

— …Что-то еще? — спросила пожилая официантка, аккуратно подводя Олега к мысли — либо заказывай, либо…

— Нет, спасибо.

Олег вышел в ветер и начинающийся мелкий дождь, до машины — метров сто. Он приподнял на куртке воротник, и бросился было к «жигулям», но остановился. Ему вдруг показалось, будто человек на другой стороне улицы слишком внимательно смотрит в его сторону. Мимо проехал трейлер, отрезая видимость. Всего несколько мгновений! Но когда улица вновь открылась для обзора, человек, наблюдавший за Олегом, исчез.

Окулов не успокоился, сам перешел улицу, заглянул в близлежащий магазин… А кого он ищет? Он даже не рассмотрел соглядатая.

И БЫЛ ЛИ СОГЛЯДАТАЙ?

Олег сел в машину, повторяя «обычный прохожий». Мало ли кто на кого посмотрел? И вообще на Олега ли он смотрел?

Окулов решил поехать к себе домой и там в спокойной обстановке обдумать ситуацию, разработать хоть какой-то план действий. Однако по дороге решил проверить: не преследуют ли его? Так, на всякий случай…

Через некоторое время он вдруг действительно заметил следующий за ним джип. Джип мог легко обогнать его, но не обгонял. Держался на некотором расстоянии…

Олег повернул в переулок, джип сделал то же самое. Тогда Окулов остановился, наблюдая за продолжением событий. Преследующая машина проехала вперед и скрылась за поворотом. От волнения Олег даже не запомнил номер!

Ко всем головным проблемам прибавилась еще одна. Кто и почему?

Кому нужен нищий аспирант, никогда никакой коммерцией не занимавшийся? Видимо, дело в другом: он слишком увлекся делом, которым не должен был увлекаться.

«А может никто меня не преследовал? Может джип ехал в одном направлении со мной?..

Только слишком долго ехал!»

Как сказал ночной визитер? ПРОЙТИ ПО СЛЕДАМ ПАВЛОВА. Первый этап уже начался. Как и Павлов, он ощущает слежку.

Олег двинулся дальше, двинулся в неизвестность!

Глава шестая Вечный театр

Олег выехал на проспект и почти сразу попал в пробку. Железная Москва гудела и стояла, стой и жди! Чтобы не зевать от скуки — пяль глаза на бесконечные рекламные надписи. Олега, естественно, они интересовали менее всего. И вдруг…

«Юридическая компания Голубева»

Он не поверил своим глазам: фирма, в которую он недавно звонил, совсем рядом. Но он вспомнил о джипе. Не пора ли со всем заканчивать? Тогда и слежка прекратиться. О НЕМ ОПЯТЬ ЗАБУДУТ, КАК О НЕНУЖНОЙ ВЕЩИ.

Машины впереди потихоньку начали движение, Олегу предстояло принять важнейшее решение: где-то припарковаться и зайти в компанию или потихоньку ехать дальше?..

Очаровательная секретарша вежливо поинтересовалась, что за дело у Олега. Он ответил:

— Мне необходимо переговорить с Леонидом Николаевичем.

— Извините, он сейчас занят. У нас много квалифицированных юристов. Может быть?..

— Нет, нет. Только с ним.

— Тогда придется подождать.

Ждал он около часа, наконец из кабинета Голубева вышел посетитель, секретарь тут же связалась с ним:

— Леонид Николаевич, пришли материалы по делу Утенкова… Хорошо… Обязательно сделаю… К вам еще один посетитель… — И к Олегу. — Что за дело у вас?

— Личного характера.

— Он говорит, личного… Да, пони маю… Как вас представить?

— Окулов Олег Александрович.

Секретарь повторила фамилию, имя и отчество Олега и, выслушав сообщение шефа, сказала:

— Леонид Николаевич ждет вас.

Голубев оказался точно таким, каким Олег его и ожидал увидеть из описания Павлова — средних лет, с копной кудрявых волос, живыми умными глазами. Он жестом пригласил Олега пройти и вопросительно посмотрел.

— Леонид Николаевич, я вам звонил.

— Так? По какому делу?

— Насчет писателя Павлова.

Голубев пытался казаться спокойным, но Олег заметил, как в глазах появился испуг, который он попытался отчаянно скрыть, уголки губ дрогнули… Но он быстро собрался:

— Я ведь вам уже сказал, что не знаю такого.

«Если на него сейчас не надавить, ускользнет! Хитрый, как лиса!»

— Леонид Николаевич, разрешите вам не поверить, — скромный Олег сам поразился неожиданно прорвавшейся наглости. — В оставленной Александром Павловым информации прямо сказано, что именно вы БЫЛИ ЕГО АДВОКАТОМ. Информация ты некоторое время размещалась в Интернете, так что многие могли с ней ознакомиться.

— Информация? В Интернете? — адвокат побледнел, однако вновь быстро взял себя в руки, пробормотав. — Это ошибка. Или совпадение. Точно, совпадение имен. Писатель придумает героя с определенными именем и фамилией… Так? А потом оказывается, что существует его стопроцентный тезка.

— И описал он вас точно!

— Ну, знаете!.. А что в моей внешности колоритного? Кудрявые волосы? У скольких людей кудрявые волосы? Вот вам и еще одно совпадение.

— И с Анатолием Викторовичем Алексеевым вы тоже никогда не встречались?

— Анатолий Викторович Алексеев?.. Так сразу и вспомнишь. Сколько разных людей встречаешь за свою жизнь. Но вообще такие совпадения… фамилия, внешность… Это не очень хорошо для фирмы. Плохая реклама!

Олег хотел повторить вопрос насчет знакомства Голубева с Алексеевым, но понял его бесперспективность. Адвокат опять «заболтает тему», скажет много и… ничего.

— А вы кто этому писателю? — поинтересовался Голубев. — Родственник?

— Дальний, — вздохнул Олег. — Он странным образом исчез. Никто ничего не знает. Вот хотел докопаться до причины…

— Простите, не помог! — Голубев сложил пальцы в замок. — Вы уж больше меня по этому делу пожалуйста не беспокойте. Не помощник я вам.

— Понял!

Олег поднялся, направился к двери, и тут услышал новый вопрос адвоката:

— Он вам только дальний родственник?

— Да.

— Так пусть этим делом занимаются его родные. Видите ли… дело может оказаться небезопасным. Я так, гипотетически. Порой человек по неопытности сунет голову в петлю. А лично мне и жить хочется, и есть что терять. Парень вы видно хороший, так что прислушайтесь к моему совету.

Олег посмотрел адвокату в глаза: они у него светились добротой и… жалостью.

«Он жалеет меня?»

Последние сомнения рассеялись: дело Павлова — очень непростое. Адвокат открыто и серьезно предупредил Олега. Чувствовалось, что это было дружеское предупреждение не слишком заинтересованного человека.

Однако потом может последовать предупреждение ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ, да к тому же — ВРАГОВ.

И не только предупреждение!

«Сдался мне этот Павлов! Я его никогда не встречал и, наверное, не встречу!..

Разве дело в Павлове? Дело в самих людях. Может быть адвокат сказал бы мне одно, а говорит другое. Как надоел этот Вечный Театр лицемерия и обмана!»

Некий неподвластный рассудку Олег импульс заставил юношу вновь вернуться в кабинет Голубева. Адвокат посмотрел на него с удивлением.

— Я только хотел сказать… — Олег понял, что совершает глупость, что лучше уйти, но остановиться был не в силах:

— …хотел сказать… Вот номер моего сотового. Если кто-то из ваших коллег все-таки ПРОПОМНИТ ДЕЛО ПАВЛОВА…

— Молодой человек?..

— Теперь я прошу прошения. За беспокойство.

Сидя в машине, Виктория ни о чем не спрашивала Светлану, решив, что вопросов уже было задано слишком много, надо просто довериться судьбе. Хозяйка издательства иногда поворачивала к ней классически красивое лицо и хитро подмигивала. Виктория нервно кивала, натужно улыбалась, отчаянно силясь понравиться Юрьевой.

Они — на одной из тихих улиц на окраине Москвы. Машина остановилась у старого здания, наверное, единственного здесь, что сохранилось среди мощных новостроек, Светлана сказала Виктории выйти и вышла сама.

— Нам сюда! — Светлана указала на ведущую в подвал железную дверь.

Им открыло огненно-рыжее существо с взбитым хохолком, обильно выступающим пузцом, тоненькими ручками и ножками. Лицо существа находилось под обильным слоем косметики, что Виктория решила, что ошиблась в первоначальном предположении насчет принадлежности его к мужскому полу. («Вон и грудь выступает!»). Но нет, все-таки мужчина! Или?.. Размышляя таким образом, Виктория решила назвать его петушком. Ну, очень напоминал.

— Светланочка, цыпочка, — радостно закукарекал петушок, вскинув тоненькие ручки. — Пришла, моя радость. И какую милую девочку привела! Здравствуй, дитя!

Петушок по-женски кокетливо помахал ей, затем схватил руку Виктории и чуть не раздавил в дружеском пожатии. Светлана представила сначала свою спутницу, затем колоритного хозяина:

— Господин Бляховский Катрин Мадленович, художественный руководитель экспериментального «Театра в подвале».

— Прошу, золотые мои! — господин Бляховский (или госпожа Бляховская?) поскакал по ступенькам вниз, приглашая за собой желанных гостей. Виктория кинула вопросительный взгляд на Юрьеву, и та сказала:

— Катрин Мадленович пригласил нас на прогоны своего нового спектакля.

— Да, девочки, сегодня вы сможете посмотреть наш маленький шедеврик… — петушок потупил глазки, кукареканье сделалось сладким-сладким. — Называется он «Погружение во тьму».

— Почему «Погружение во тьму»? — поинтересовалась Виктория.

— Потому что так приятно погрузиться в мир страстей и пороков. Мы говорим: «Да скроется солнце, да властвует тьма!».

Виктория ощутила, как у нее защемило сердце, она попадала в стихию своих чувств, в мир своих желаний! Длинны коридор, по которому они теперь шли, должен был привести ее к горизонту новых мыслей, или даже новых возможностей!

— Люди обожают порок, — сладкое кукареканье превратилось в поучительное. — Им всегда больше нравятся отрицательные герои. Вон Энтони Хопкинс, сыграл массу положительных ролей, а все запомнили его доктора Лекстера (врач-людоед из фильма «Молчание ягнят. — прим. Авт.). Или еще, золотые мои, — все знают, что грешить нельзя, в рай не попадешь. Однако грешат! А почему? Не в силах сдержать эмоций? Нет! Им просто не хочется в этот скучный рай, где — ни огненных страстей, ни потрясений.

— А у вас в пьесе присутствуют вампиры? — спросила Виктория.

— Любишь вампиров, золотая моя?

— Может быть, это новая раса, которую оболгали?

— Мне нравится твоя мысль, девочка, — залился тоненьким смехом Бляховский. — Увидишь ты и вампиров. Увидишь все, что пожелаешь.

«Увижу все, что пожелаю?»

Заметив тень сомнения на лице юной гостьи, Бляховский остановился, постучал в одну из дверей и безо всякого «Войдите», ввалился в комнату. Здесь они расчесывали волосы, надевали парики, подводили глаза с десяток абсолютно голых девиц. Все они тут же вскочили, окружили Бляховского и его гостей. Катрин Мадленович ласково похлопал одну из актрис по попке.

— А меня? — обиделась другая.

— После, после… Сначала покори своей игрой наши сердца! Итак, золотые мои, представляю знаменитого издателя Светлану Петровну Юрьеву и ее милого пажа в женском обличье. От ее возможностей, связей во многом зависит, уйдем ли мы с окраины Москвы в самый центр. Может быть, даже поближе к Кремлю.

— Постараемся понравиться! — захихикали актрисы, кто кокетливо повел плечиком, кто завилял бедрами. Бляховский резко прервал «соблазнение»:

— Готовьтесь, девочки, готовьтесь.

Режиссер постучал в следующую дверь. Здесь находились несколько человек в зловещих масках, забрызганных кровью костюмах; один вертел в руках пистолет, другой игрался с большим сверкающим ножом, третий тренировался с нунчаками и так далее. Виктории стало не по себе, зато глаза Бляховского зажглись, рот словно скривила судорога, он в экстазе произнес:

— Необыкновенный символ! Один порок поедает другой! Знаменитый режиссер Полански культивирует на экране обнаженное тело своей жены — звезды порно, а потом банда Мейсона зверски убивает ее! (Этот случай имел место в истории Голливуда в семидесятые голы прошлого века. — прим. Авт.). И вы готовьтесь, ребята!

Эта гримерная произвела на Викторию гораздо большее впечатление, она вдруг почувствовала, что культивируемый Бляховским порок хорошо защищает себя. Так что шутки шутить здесь не стоит. Возникла ассоциация с Полиной и Мишей. Работу она так и не доделала…

Но едва Катрин Мадленович приоткрыл дверь в третью гримерную, Виктория обо всем позабыла. Гигантские летучие мыши проносились над потолком, точно они живые, а не из папье-маше, вампиры готовы были вырваться из плакатов и понести Викторию в свою загадочную страну. Таинственные амулеты, о которых Ерофеева столько читала, находились рядом; протяни руку и прикоснись… Но где таинственные фокусники, приводящие в движение все эти чудеса?

— Идемте, золотые мои, время! Скоро начнутся прогоны, — поторопил Бляховский Светлану и Викторию.

Зал был небольшой, присутствовали сам режиссер, несколько членов худсовета, из гостей кроме Светланы и Виктории — еще двое: бородатый мужчинка не первой свежести с крючковатым носом, в поношенном костюме, с обильными следами перхоти на воротнике и похожая на невинную девственницу румяная, пышногрудая молодка. Бляховский их тут же представил:

— Наш знаменитый критик, профессор Михайло Пустозвонов, его ассистент по кафедре — Ванесса. Вы, юное создание, конечно, читали статьи господина Пустозвонова?

Виктория засмущалась (увы, не читала!), еще больше ей стало не по себе, когда профессор грозно сверкнул стеклами очков:

— Что значит читала? Их надо изучать! Например, мое эпохальное творение «Революция времени». Неплохие там идейки, а? Ванесса?

Последовал грациозный кивок ассистентки, воодушевленный профессор продолжал:

— После этой статьи меня прозвали «охотник на единорогов». Хотя охочусь я на классиков. Но это для их же пользы. Чтобы массы их приняли как родных. Вижу не понимание в глазах юного создания. Попробую популярно объяснить. Видели знаменитую экранизацию Лопе де Вега «Собака на сене»? Более всего мне запомнилась песня Тристана (один из героев данного произведения. — прим. Авт.): «Как-то раз пришел монах к монашке, захотелось поиграть им в шашки». Открою секрет: стихи эти написаны не древним испанцем, а нашим современником. И ведь как все звучит после «проработки»! Долой архаику! Идти дальше, не останавливаться! У Шекспира Макбет перед убийством короля Дункана произносит тяжелый для сегодняшнего восприятия монолог:

Сделаем гораздо проще. Я предложил свой вариант: «Мне все время, блин, мерещиться этот гребаный нож». Просто и понятно каждому.

— Классиков итак перерабатывают, — вставила Виктория.

— Недостаточно! — резко возразил Охотник на единорогов. — Меняем не только язык, но и сюжетную основу. Ромео влюбляется в Джульетту, но это не означает, что не должен встречаться со старой возлюбленной (то есть Розалиной — прим. Авт.). А еще лучше, если он соблазнит няню Джульетты. Вот вам сразу несколько актуальных проблем: и ветреность молодого поколения и герантофилия… Тсс! — прервал он сам себя. — Господин Бляховский приготовил нам сюрприз.

Действительно по сигналу Катрина Мадленовича возникла худосочная девица с подносом, на котором — наполненные какой-то искрящейся жидкостью бокалы. Пустозвонов и Ванесса тут же схватили их, Виктория же взяла свой с некоторой опаской, что за напиток? Бляховский зашептал, мол, выпить обязательно надо, без этого само действо «не покажется таким красочным и реальным», а Юрьева с таким удовольствием отхлебнула, что Виктория тот час последовала ее примеру. На вкус напиток оказался очень приятным, только быстро закружилась голова. Зал наполнил сладкий дым, от которого головокружение лишь усилилось. Еще через несколько минут сцена приняла какие-то неестественные очертания, она будто бы выросла до невероятных размеров, окружила Викторию и… вошла в нее, растворив в себе юную любительницу тьмы, словно микроскопическую частичку!

Занавес поднялся, грянули первые аккорды.

…Виктория поднималась по ступенькам старой башни; нужно было взойти на самый верх, чтобы поклониться сфинксу (в некоторых странах древнего мира — Египте, Греции — мифическое существо, убивающее людей. Сфинкс женского рода расправляется с юношами и наоброт. — прим. Авт). Девушка не понимала, зачем нужно склонять голову перед каким-то НЕПОНЯТНЫМ СФИНКСОМ, но она видела, что ВСЕ ИДУТ К НЕМУ. «Все» — это группа голых девиц из первой гримерной; они шли и пели гимн тому, к стопам которого так и жаждали припасть. Они пытались придать голосам как можно больше стройности и торжественности, но постоянно фальшивили, сбивались, поэтому вскоре перешли на банальный реп. Для Виктории, не обладавшей музыкальным слухом, это было на руку. Чтобы не стать белой вороной, она также начала хлопать в ладоши и подпевать. Подпевать, даже не вдумываясь в смысл песни. И сразу дорога стала веселей, беззаботней. А девицы с каждым последующим шагом впадали во все больший экстаз. Им нравилось! Но раз они жаждут предстоящей встречи, так млеют от нее, значит — надо идти с ними. Наплюнуть на все и идти! А голоса новых подруг будто подбадривали: «Вперед, вперед, Виктория!»

Так, ступенька за ступенькой — и вершина башни. Открывшаяся взору картина напоминала сюжет страшной сказки Гофмана или Лавкрафта. Небо было черно, ни одной звездочки, небесные огоньки словно забыли это место. Но непонятно откуда возникали красные всполохи света, они и освещали гигантскую фигуру сфинкса. Виктория много читала о нем, знала не менее пяти вариантов его возможного облика, иногда он приходил к ней в снах. И вот теперь смогла, наконец, воочию лицезреть это исчезнувшее в веках, загадочное создание. Чудовище поражало! Огромная женская голова в боевом шлеме с фантастически красивыми чертами лица была насажена на покрытое шерстью, звериное туловище; крылья за спиной расправлены как полотна, стремящиеся заслонить от вас половину мира. От сфинкса исходило синее-синее сияние, можно сказать, что он купался в синеве.

Толпа голых девиц вожделенно обступила культ своего поклонения, снова запрыгала, заплясала, однако чудовище равнодушно взирало на неистовые танцы. И тут… Виктория ощутила, что чудовище смотрит именно на нее! Смотрит хищно, словно готовится начать пытку вопросами (Перед тем, как расправиться с жертвой, сфинкс обычно задавал вопросы, чтобы получить свободу, человек должен был ответить правильно. — прим. Авт.).

Нагие девушки также поняли, кто выбран в качестве жертвы, пронесся вздох непонятной радости. Потом, сделав несколько крайне незамысловатых «па», все опустились перед идолом на колени. Виктория с чувством щемящего страха глядела, как меняется лицо сфинкса, как грубеют черты, как зарастает шерстью каждая черточка и появляются рога с завитушками. Несколько мгновений — и перед ней зияла страшная баранья морда. Раздался скрипучий голос:

— Я загадаю тебе три загадки. И если не разгадаешь хотя бы одну!..

«Наверняка не разгадаю?!» — в ужасе подумала Виктория. Она оглянулась, как бы удрать, но… дверь, ведущая обратно к лестнице, захлопнулась, а к башне стремглав мчались гигантские летучие мыши, они хороводом пронеслись мимо жертвы сфинкса, отчего у Виктории закружилась голова. Она тряхнула головой в надежде прийти в себя, снова осмотрелась в поисках хотя бы маленькой лазейки, однако увидела то, отчего волосы поднялись! С разных сторон к ней медленно приближались тени. При новых вспышках красного цвета было видно, что у теней есть лица, черты правда слишком мелкие, не разобрать. Зато хорошо видны выпирающие клыки. Любимые вампиры были тут как тут! Они беззвучно шептали: «Ты ведь так ждала, так ждала!..» «Нет, нет!», — также мысленно отвечала Виктория, лишний раз убеждаясь в правильности старой поговорки: легко восхищаться тираном чужого государства, живя в свободной стране.

— Три загадки! — вновь проскрежетал сфинкс. — Готова?

«Разве я в состоянии переиграть сфинкса? Как же я тут оказалась? Почему?!..»

— ГОТОВА?!

Виктория в который раз беспомощно огляделась и почти бессознательно ответила: «Нет!»

— Так какого хрена тянешь время?! — рассвирепел сфинкс, — пошла вон! Не мешай празднику.

Две летучие мыши вцепились в Викторию, сорвали ее с места и куда-то понесли. Последнее, что она слышала — сопровождаемый взрывами смеха новый скрип знакомого голоса:

— Итак, следующий участник нашего конкурса…

«Так это всего лишь конкурс?»

Башня буквально тряслась от смеха! Казалось, еще немного, и она рассыплется на куски.

А профессор Пустозвонов и его ассистентка оказались… в лесной чаще. Одеты они были в охотничьи костюмы, в руках каждого — ружье, на поясах — ноутбуки и диктофоны. Теперь они как никогда чувствовали момент незабываемой Охоты! Шелест листвы, покачивание крон деревьев предупреждали: здесь прячется дичь, возможно крупная! Профессор постоянно смотрел в бинокль: «Где-то совсем рядом! Еще чуть-чуть и ОНИ в моих руках!». Пустозвонов мысленно представил, как пальнет в очередного незадачливого классика, как тот будет прятаться, умолять о пощаде. Да только Охотник останется непреклонен! Он прикончит очередного Великого, и после вместе с любимой ассистенткой устроит пиршество. С классика сдерут шкуру, разделают внутренности, поджарят на костре и… даже косточки обглодают. От такой перспективы с клюва профессора сползла радостная сопля, но он не заметил, лишь повторял: «ГДЕ-ТО СОВСЕМ РЯДОМ!» Он обернулся к бессмысленно хлопающей глазами Ванессе и строго спросил:

— Ты ИХ чувствуешь?

Ответ Ванессы как обычно оказался односложным:

— Ага.

— Ты кого бы предпочла слопать?

— Всех.

— Всех сразу нельзя. Желудок не выдержит. Надо их поодиночке и постепенно, поднимаясь все выше и выше. Для нас не должно быть авторитетов. Авторитеты вредны, поскольку приучают к поклонению нелепым традициям и загоняют творческую натуру в бессмысленные рамки. А никаких рамок, как сама понимаешь, быть не должно.

— Да, профессор.

Крики пролетавших птиц прервали диалог; Пустозвонов сделал знак аспирантке схорониться на всякий пожарный в кустах Мало ли что за хищники — жди беды! Нет, это стая лебедей. Ангельские творения плыли в облаках! Плыли так, что можно засмотреться, плыли, словно пытаясь донести до мира смысл Истинной Красоты. Однако это Пустозвонова не волновало. Убедившись, что опасности нет, он продолжил свои философские откровения:

— Больше всего меня злит вопрос: во имя чего вы это написали? Даже те, на кого мы охотимся, частенько писали ни о чем. Например, незабвенный Александр Сергеевич своего «Евгения Онегина». Кстати, ты знаешь, что по последним данным Пушкин украл это произведение у одного француза (к сожалению, эту чушь начали распространять некоторые представители «свободной прессы». — прим. Авт.). — Пустозвонов радостно потер ручонки. — Просим ему маленькое воровство. Все-таки он и поэт приличный, и помог рождению многих наших пламенных революционеров.

— Ага! — в который раз повторила Ванесса, почесав свой увесистый зад.

По логике вещей такой жест должен был шокировать Пустозвонова, но ничуть! Он пришел в неописуемый восторг. Громадная грудь колыхалась на уровне его лица… Грандиозные помыслы и вечные терзания души мигом померкли! Охотник на единорога решил, что масса классиков не стоит одной этой женской груди. Вот счастье, которое он искал!

Профессор икнул, гикнул и как клещ набросился на ошеломленную ассистентку. Она сделала попытку оттолкнуть его, однако точно бес пришел на помощь Пустозвонову. Он повалил Ванессу на густую траву и начал больно кусать ее под одобрительный шум неведомой чащи.

…Долго кусаться профессору не пришлось. Неожиданно чащу огласил дикое ржание, а затем — топот, аж, земля задрожала! Пустозвонов и ассистентка вскочили, испуганно осмотрелись. Нечто страшное приближалось, оно где-то недалеко. Испуг ощущался даже в шуме листва, а трава будто пригнулась к земле.

— Вставай, Ванесса, уходим! — вскричал профессор.

— Куда? — как всегда лаконично вопрошала ассистентка.

Если бы он знал куда? Еще минуту назад он свысока посматривал на заросли, памятуя о своем замечательном прозвище Охотника на единорога. Сейчас профессор, стараясь унять сердцебиение, думал о том, что сам стал дичью. Только кто теперь охотник?

В тот же миг из-за деревьев вырвалось это НЕЧТО! Огроменная лошадь черной масти с выходящим изо лба рогом, огненные искры вылетали из глаз, отчего вспыхивали вокруг травинки и сучья. Черный единорог на мгновение остановился, оглядел пространство вокруг и, обнаружив Пустозвонова, молнией ринулся на него. Профессор помчался в заросли, позабыв и о Ванессе, и обо всем на свете. Ассистентка обреченно наблюдала, как на нее опускается черная громадина. По счастью Ванесса зверя не заинтересовала, единорог перемахнул через нее, и неистовыми прыжками поскакал за главной добычей!

Ванесса едва перевела дух, бедный профессор, что с ним будет? И куда теперь ей? Ветки ближайшего дерева поднялись, словно указывая ей путь. Ванесса сделала несколько шагов в указанном направлении и сразу услышала:

— Стоять, стерва?!

Ее окружили несколько человек в камуфляжных масках и с автоматами. Ванесса пролепетала: «Я не сука, я — ассистент профессора Михайло Пустозвонова» и в ответ услышала столько нецензурной брани, что начала сомневаться в теории своего шефа, будто мат — необходимое условие самовыражения нынешнего поколения и активный двигатель литературы. Ванессу поддели под руку, и она, ощутив на практике, что есть «маленький человек», послушно побрела в неизвестность.

А Пустозвонов рвал и рвал! Чаща хлестала его по телу и лицу, из кустов выглядывали хохочущие классики. Сейчас профессор был готов стерпеть все: любую боль, любые насмешки, только бы не попасться на растерзание единорогу. Но ржание зверя становилось все ближе и ближе, уже ощущалось его дыхание! Только теперь Пустозвонов осознал насколько неблагодарное дело охота. Он мысленно вымаливал прощение и у Достоевского, и у Тургенева, и других собратьев по перу. Он мысленно повторял, что если чудо свершиться, сия чаша минует его, то бросит писать и займется реформой образования. Видимо, зверь услышал его стенания, еще больше рассвирепел, в несколько прыжков догнал беглеца. Профессора будто посадили на кол, он завизжал от боли, страха, а единорог куда-то потащи свою жертву.

Гигантские летучие мыши продолжали цепко держать Викторию, девушка в страхе зажмурилась, но все равно ощущала, как меняются пейзажи. Холодный ветер сменяла жара, сырость северных широт — дыхание пустыни. Ночь растворилась в прошлом, теперь красное солнце нещадно жгло глаза. День — не время для летучих мышей. Впрочем, теперь и они были ее крылатыми конвоирами, а хищные грифы.

От безмолвия постоянно меняющихся внизу картин можно лишиться рассудка, но когда впереди показались скалы, самообладание окончательно оставило девушку. Сюда ее наверняка сбросят на пир стервятникам! И тут… знакомый крик заставил ее собраться, вывел из полуобморочного состояния.

К выступу одной из скал была привязана Юрьева; орала она не только от боли, которую доставляли стягивающие запястья веревки или от разъедающего кожу солнца. Рядом с ней прыгали, отчаянно веселились несколько нагих особей мужского пола: белые, черные, китайцы. Каждый стремился коснуться пленницы или потереться об ее тело вздымающимися фаллосами. От подобной пытки Светлану тошнило, глаза вываливались из орбит, ор переходил в хрип: «Не хочу!.. Дайте мне ВИКТОРИЮ!»

А дальше — взрыв?!.. Пространство перед Викторией опять заволокла тьма. Выходит птицы швырнули ее на скалу?.. Конец?..

Но вдруг вспыхнули разноцветные огни. И уже не было ни грифов, ни скал, ни прикованной к ним Юрьевой. Вместо этого сцену заполнили песни и пляски счастливого хэппи-энда. Все участники действа неспешно кланялись, «страшные герои» сбросили маски ужаса, превратившись в слащавых, безобидных по виду созданий.

Дольше всех кланялся конечно же режиссер Бляховский. Он поворачивался то одним боком, то другим; то приветственно махал, то эффектным жестом убирал со лба прядь.

Ну, а под конец, все, взявшись за руки, дружно запели… «Марсельезу». Гремело, бушевало веселье Вечного Театра!

Глава седьмая Путь в апокалипсис

Они сидели в театральном буфете и обменивались впечатлениями. Инициативу как обычно захватил говорливый Пустозвонов:

— Это новое в нашем искусстве! Новый подход, порождающий новые впечатления. Блеск, просто блеск! Мы словно сами…

— Почему «словно»? — вскричал Бляховский.

— Да, да, мы сами стали участниками спектакля, пережили поразительные впечатления, — при этом профессор заерзал на стуле, очевидно, вспомнив об единороге. Катрин Мадленович горячо пожал другу руку.

— Спасибо, Михайло. Вы истинный ценитель всего нового и революционного. О, и у Ванессы есть кое-что для нас?

— Блеск, — повторила за профессором Ванесса и для убедительности несколько раз хлопнула ресницами.

— Кто-то говорил, — продолжал режиссер, — что мы — только двойники Голливуда. Но приходит время и двойник занимает место оригинала.

От слова «двойник» Виктория вздрогнула. Оно вернуло к главной цели первоначального знакомства с Юрьевой, следовательно — и со всеми ее друзьями. Реакция гостьи не укрылась от зоркого ока Катрина Мадленовича:

— Юное создание чем-то озабочено?

— Я?.. — Виктория окончательно засмущалась. Хорошо, что на помощь пришла Светлана.

— Юное создание не в силах отойти от впечатлений необыкновенного спектакля.

— Раз так, — взгляд режиссера сделался милостивым.

— А для чего мы пили этот напиток? — Виктория все-таки дерзнула спросить, несмотря на серьезную опасность прослыть невеждой.

— Там был подмешан наркотик, детка, — честно признался Катрин Мадленович. — Именно он помогает стать полноправным участником спектакля. Со временем мы про лоббируем принятие специального закона, разрешающего легально принимать наркотик перед просмотром соответствующих спектаклей или фильмов. Нам нужен настоящий эффект!

— Позвольте, я объясню, — снова снизошел Пустозвонов. — Девочке придется прослушать мою лекцию о теории современного искусства. Итак, чем сегодня должны заниматься литература, кинематограф, театр? Копанием в себе?.. Зачем?! Время достоевстовщины закончилось. Поиском новых глобальных идей? Но они не интересуют никого, кроме тех, кто ими специально занимается.

— Но ведь на основе писательских идей ученые реализовали многие научные проекты, — Виктория хорошо осознавала, что возражать великому критику — большой грех, но удержаться не могла. — Жюль Верн, Герберт Уэллс, Алексей Николаевич Толстой в свое время…

— Ха-ха-ха! — залился Пустозвонов, — вот классический образчик ортодоксального мышления. Мы же должны мыслить по-современному, по-западному. Предвидение Уэллса — сказки про белого бычка. Он потерся среди ученых, подслушал их гипотезы и представил, как свое открытие. Пример неплохой беллетристики и умения сделать прекрасный литературный пиар.

Смех настолько задушил Пустозвонова, что даже слезы выступили на его глазах, а воротник от постоянного сотрясания головы точно покрылся серебром. Сквозь взрывы хохота остальным с трудом удалось разобрать:

— Пиарщик ваш Уэллс!.. Классный пиарщик…

Но вот наконец он вновь сделался серьезным:

— Почему в конкурентной борьбе постоянно побеждает Голливуд? Давным-давно там поняли, что главное условие победы — лихой сюжетец, пусть иногда банальный, пусть повторяющийся, но лихой…

— Еще дорогие костюмы, профессор, — тихонько подсказала Ванесса.

— Конечно и костюмы — символ богатства нации — тоже… — очередная порция перхоти легла на воротник Пустозвонова. — Итак, о сюжете: это даже хорошо, что он повторяется из фильма в фильм, человек обожает стереотипы. Облегчается работа драматургов, сценаристов, не надо придумывать новые сюжетные ловушки. Все просто до безобразия.

Но сейчас неважен даже сам сюжет, сейчас нужны одни спецэффекты. Зритель испытывает страх, эротическое наслаждение, боль, азарт, страсть! И все это с помощью спецэффектов… Скажите, мадам, — обратился он к Виктории, — вы поняли смысл спектакля, который только что посмотрели?

— Надо еще раз все хорошенько обмозговать, — уклончиво ответила она, дабы не прослыть полной дурой.

— Зато какие ощущения испытали!

— Сильные, — согласилась девушка.

— Значит, мы с Бляховским победили! — подытожил профессор. — Так выпьем же, друзья, за нашу победу!

Гости и режиссер звонко чокнулись. Викторию же ужасно мучила фраза Катрина Мадленовича о двойниках. Почему вдруг он вспомнил о них? Совпадение или?..

Она не выдержала и прямо об этом спросила.

— Какие двойники? — искренне удивился Пустозвонов, — причем здесь двойники?

А вот взгляд режиссера сделался подозрительным. Он сделал небольшую паузу и, как бы между прочим, сказал:

— Я лишь имел в виду, что некоторые нас считают плохими подражателями.

Виктория почувствовала себя неуютно, точно сболтнула лишнее. Хорошо, что на помощь пришла Светлана.

— Нам пора, — заявила она. — Виктория напишет о вашем спектакле.

— Золотая моя, — Бляховский вновь стал ласковым сверх меры. — Вы обязательно напишите! И прошу, умоляю, не слишком сильно браните несчастного Катрина.

— Она напишет как надо, — ответила за девушку Юрьева.

Когда покинули театр (на прощание Бляховский облобызал каждую из золотых девочек не менее десятка раз), Виктория вспомнила о невыполненном контракте и Мише. Надо срочно домой! Однако Юрьева изрекла иное:

— Едем ужинать. Заодно поговорим кое о каких делах.

…Спустя некоторое время они сидели в одном из самых шикарных ресторанов, где Светлана сняла отдельный кабинет. Она напрямик поинтересовалась у Виктории:

— Как тебе спектакль?

— Ничего, — девушки выискивала дипломатичные ходы. — Есть любопытные моменты.

— Брось! Самая настоящая хрень.

Этого Виктория не ожидала. Юрьева усмехнулась:

— С некоторых пор нас и Бляховского финансируют одни и те же структуры. Поэтому я и пришла на прогоны. Политика — дело тонкое.

Светлана явно давала понять, что за хорошие деньги душу сатане продаст. Виктория тут же вспомнила, как описывал ее Павлов. Она имела много пороков, но таковой не была. Иначе он вряд ли бы завел с ней дружбу. «Неужели передо мной и впрямь двойник?!» — мелькнула безумная мысль.

Безумная?!

— Девочка моя, подожди несколько минут, я — в дамскую комнату, сказала тем временем Юрьева.

Оставшись одна, Виктория решила проверить мобильник, который выключила в театре, а включить забыла. Ей было два звонка: Полина («Что мне делать?!») и Олег. Своему возлюбленному она тут же перезвонила:

— Привет, Олежка!

— Привет! Ты где?

— В ресторане. С Юрьевой.

— Уже в ресторане?

— Прекрати!

— Наше расследование тебя еще хоть немного интересует?

— Еще как! Есть новости?

— Одна. Но довольно любопытная.

— Потом расскажешь.

— Когда будешь дома?

— Не знаю. Вечером.

— А конкретнее?

— Не приставай. Сейчас вернется Светлана Петровна. У нее какие-то свои планы.

— Ты теперь зависишь от нее?

— Не говори глупостей! — раздраженно крикнула Виктория, — кажется, я ей понравилась. Как будущий сотрудник. Решаются судьба, карьера, а ты!..

— Что ж, решай судьбу, — вздохнул Олег и отключился.

Вернулась Юрьева, запах ее духов стал еще более возбуждающ и словно проникал под кожу, проносился по капилляр, а оттуда — в сердце и мозг. И довершал все магический блеск ее глаз. Виктория решила, что никогда бы не смогла устоять перед напором и обаянием этой женщины.

— Обсудим наши планы? — предложила Светлана.

Разве вольна Виктория чего-либо обсуждать? Она могла лишь соглашаться с тем, что скажет знаменитый издатель.

— Я возьму тебя на должность редактора.

— Спасибо! Но ведь вы еще не знаете моих возможностей. Я не сделала материал о спектакле…

— У тебя все получится.

— Спасибо за доверие.

— Выпьем за начало нашего творческого союза, надеюсь, очень и очень длительного, — подняла Юрьева бокал с шампанским. — И еще, я привыкла дружить со своими сотрудниками. Будем друзьями?

— Разве я смею мечтать?..

— Смеешь! — перебила Светлана. — Ради будущей дружбы выпьем на брудершафт… Вот так! А теперь поцелуемся. По-дружески.

От духов и шампанского голова Виктории окончательно закружилась, видения прошлой ночи казались незабываемой сказкой, которую верные демоны ночи решили воплотить в реальность. Губы Светланы коснулись ее губ, язычок требовательно проник внутрь и активно заработал. Виктория ответила! Ответила долго и страстно… Юрьева оказалась в некотором изумлении. Затем, усмехнувшись, обронила:

— О, да ты та еще штучка!

Олег позвонил Виктории из ее квартиры. Он уже некоторое время находился там, с нетерпением ожидая возвращения возлюбленной! Как раз перед этим он услышал странный звонок — продолжительный, упорный. А когда Олег снял трубку, никто не ответил. Тогда он решил, что произошла ошибка, но через некоторое время звонок повторился. На сей раз в трубку послышался грубоватый мужской голос:

— Вику позови!

— Ее нет. А кто спрашивает?

— А че?..

— Что значит «че»? Я все-таки ее друг.

— Друг?..

— Да. А вы… а ты кто?

— Хрен в кожаном пальто, — грубо произнес звонивший и отключился.

Олег был человеком спокойным, но хамства не выносил, к тому же, последние события несколько взвинтили нервную систему. Он пожалел, что у Виктории старый телефон без определителя. А то бы перезвонил хаму и все высказал!..

Но откуда у Виктории такие знакомства? Приличная девушка, студентка литературного института… «А что я знаю о ней?»

Сотовый Виктории постоянно молчал, хоть бы что-то сообщила! Олег раздраженно прошелся по комнате, кухне, после нескольких таких «прогулок» ему показалось, что мог бы точно назвать метраж квартиры. Потом вспомнил, что можно занять себя ремонтом шкафа, Виктория просила прикрутить дверцу…

Надо же все проблемы накинулись в одно время! Мысли Олега путешествовали от разговора с Голубевым, к телефонному звонку неизвестного хама и опять к Виктории. И снова: «А ЧТО Я ЗНАЮ О НЕЙ?»

Он так до конца не знал ее мыслей, интересов, страстей. Поэтому не знал ее характера. Некоторый беспорядок на столе, он так характерен для творческих людей, даже если это женщины.

Обычно о человеке отчасти говорят его книги. В библиотеке Виктории в отличие от всего другого в доме, царила гармония вкуса и строгости. На верхних полках — Пушкин, Лермонтов, Достоевский и другие русские титаны. Ниже — иностранные авторы, и опять — одни великие: Шекспир, Гете, Байрон. Есть и современники, но, к сожалению, их имена ничего Олегу не говорят. Дальше — научная литература… Нет, скорее не научная, а эзотерическая. Книги о магии, оккультизме, заговорах, приворотах. Специальные исследования о вампирах, оборотнях. Иметь одно или два подобных издания было бы для Олега понятно (человек, занимающийся литературой, прочитывает многое), но ведь их здесь столько! А вот чего нет в библиотеке?!..

Нет ни одной православной книги! Они с Викторией никогда не касались вопроса веры, но из нескольких фраз он понял, что она холодна к религии. Но даже если так, хотя бы несколько трудов святых отцов она должна была бы поставить здесь? Опять же, как исследователь… У нее нет и Библии!..

Виктория сознательно не держит у себя этих книг?

«Чушь! В чем я ее подозреваю? В склонности к черной магии?!»

Тем не менее, Олег снова осмотрел квартиру, на сей раз в поисках каких-нибудь «темных символов» — перевернутых крестов и прочее. Но, не найдя ничего такого, успокоился.

Для интереса Олег взял одну из «темных книг». Мерзкая рожа с выпирающими клыками словно издевательски наблюдала за ним. Окулов прочитал оглавление: «История рода вампиров», «Вампиры среди нас», «Великая и бессмертная раса» («Надо же — великая!»), «Невинно оболганные», «Возрождение ритуалов Крови». Он полистал страницы, пытаясь понять смысл данной вещи, однако будто кто-то не пускал информацию в его голову. Олег решил, что причина здесь — в его не слишком большой любви к чтению вообще. Уже хотел закрыть и отложить книгу, но почему-то механически листал ее дальше… И как раз в это самое время перезвонила Виктория, произошел уже знакомый нам разговор. Сухость подруги сильно задела Олега, он даже забыл сообщить о звонке хамоватого субъекта.

Олег уже собирался положить книгу назад, но тут его внимание привлекла запись на полях. Почерк Виктории?.. Точно! И он прочитал следующее: «Чем дальше, тем сильнее ощущаю свою любовь к ТЬМЕ! Существа тьмы гораздо интереснее, не стандартны в своих решениях. Свет же — скучен и однобок. Если предложат служить одному из двух господ, я безусловно выберу первого».

Олег почувствовал, как внутри него все холодеет. Может, это шутка? Но уж слишком не похоже, ни капли иронии в словах! Неужели Виктория и впрямь так думает?!.. С кем он встречался?! Кому доверял сокровенные мысли?!.. Кому рассказал о послании Павлова и двойниках?!

Нет, нет, он не мог в это поверить! Виктория его разыгрывает. Специально написала… Как она могла СПЕЦИАЛЬНО написать? Ей бы и в голову не пришло, что Олег станет «копаться» в ее тайных мечтах.

Олег схватил вторую книгу, потом третью; каждую быстро перелистывал. Больше ни одной записи. Но разве и той недостаточно?

«Интересно, какие фильмы она смотрела? Мы с ней когда-нибудь это обсуждали?..»

Олег припомнил, что разговоры в основном шли о легких комедиях, иногда — о детективах или боевичках. Но вот однажды они посмотрели вместе «Братьев Карамазовых» и Виктория сказала: «Какая же разница между братьями — умнейший Иван и юродивый Алеша…» Олега тогда поразил подобный вывод. Но Виктория сказала:

— Скучен мир света без наличия в нем тьмы. Не будет развития. Обе стороны человеческого «я» должны дополнять друг друга. Так что и бесы нужны.

«Как же так? — подумал Олег, — ведь Господь изгонял бесов?..» Однако почему-то промолчал, наверное, не придал особого значения фразе, посчитал ее шуткой.

Не шутила она!

Виктория прятала диски с фильмами в специальный шкаф, дверца которого оказалась запертой на ключ. Не ломать же замок!

Олег яростно подергал дверцу. Зачем он это делает? Разве увидит там то, что опровергнет возникшие подозрения?.. А ведь есть еще Интернет, откуда Виктория также скачивает нужную ей информацию!

Олегу показалось, будто его ударили по голове чем-то тяжелым, и от удара он никак не может оправиться. Когда Виктория вернется, он поговорит с ней напрямик. Что за странное стремление к союзу с силами тьмы?.. А если она представит все как шутку? Или это и есть шутка?

Когда же ОНА ВЕРНЕТСЯ?!

Можно было перезвонить самому… Нет, нет, он так не поступит. Есть гордость и достоинство мужчины. Пусть сама делает первый шаг.

И словно по заказу — звонок! Нет, не Виктория, с ним хотел связаться неизвестный абонент. На экране вырисовалось: «подавл. номера».

— Это Олег?

— Да.

— Вы сегодня оставили мне номер своего сотового.

— Но кто говорит?

— Голубев Леонид Николаевич.

— Добрый вечер, — растерянно произнес Окулов.

— Нам нужно поговорить.

— Когда?

— Вас устроит через час?

— Вполне.

— На Тверской, у памятника Пушкину.

— Хорошо. Но объясните…

— Все объяснения при встрече. И знаете, вы правы… иногда во имя правды стоит отказаться от многих благ.

Закончив разговор, Олег задумался: не рубанул ли с плеча, не слишком ли быстро согласился на эту встречу? Действительно ли звонил Голубев?.. Голос вроде его, только с имитировать голос сейчас ничего не стоит.

И опять он вспомнил преследующий джип… Если там ловушка? Голодному зверьку, кинули кусочек мяса, и он, сломя голову, понесся на место казни.

С другой стороны если с Олегом решили расправиться, то сделают это чуть раньше или чуть позже. Стоит рискнуть!

Олег снова попал в серьезную пробку, он понял, что не успевает, быстрее остаток пути проехать на метро. И вот — толпы народа, длиннющий эскалатор, переполненный вагон, чернота тоннеля. Его станция — Тверская; на всякий случай Олег несколько раз обернулся. Тысячи глаз, какие из них следят за тобой?

Народу у памятника немного, холодный осенний ветер прогнал и жаждущих любовной встречи и тех, кто собирался обсудить деловые вопросы. Олег внимательно огляделся, он так боялся опоздать, а приехал раньше Голубева.

Притопывая, он зашагал вдоль окружающей памятник аллеи, время упорно двигалось вперед, однако адвокат явно не спешил. Он сказал через час. А сколько уже прошло? Ого, они изволят задерживаться на двадцать пять минут.

Олег искал для себя объяснений, сначала подумал о пробках, потом о том, что человек передумал. Но почему не перезвонил? «Все-таки это был розыгрыш, чтобы выманить меня? Я один против… Против кого?»

Несколько человек все-таки крутились тут: двое молодых ребят, какой-то негр и… мужчина спортивного вида. Олег невольно сконцентрировался на нем, однако к спортсмену подошла девушка, и они куда-то пошли.

Невдалеке слышался звон милицейской сирены, тогда Окулов не обратил на это внимание, он размышлял только о своих проблемах.

Через некоторое время он понял, что Голубев его обманул, надо возвращаться. Вскоре он заметил толпу и покореженную машину. Надо же, какая авария! Обычное человеческое любопытство заставило его приблизиться. Милиция никого не пропускала за установленную черту, тут же крутилась пресса. Олег спросил:

— Есть жертвы?

— Одна, — ответил парень с кинокамерой. — Увезли на скорой.

— А кто?

— Говорят какой-то известный адвокат. Сейчас ребята выясняют.

— Адвокат?.. — в шоке переспросил Олег.

— Какая-то птичья фамилия. Гусев что ли…

— Не Голубев?

— Может, Голубев, — оператор подозрительно взглянул на Олега. — Да, вроде Голубев.

«Не вроде! Это он!»

Окулов шел, пошатываясь, словно от полученного сильного удара. Становилось окончательно ясно, в какую опасную игру он ввязался. Почему его пока не тронули? Мало знает?..

Теперь основным вопросом было: как выйти из игры? И возможно ли выйти?

Шум московской улицы перекрывали тихие слова адвоката, прощальные слова для Олега: «Иногда во имя правды стоит отказаться от многих благ». Нет никаких сомнений, что он ЗНАЛ Павлова, возможно, ПОМОГАЛ ему. Но… «Господи, помоги ему выжить!»

Смех проходящих мимо людей, вырывавшиеся из ближайших кафе и ресторанов звуки музыки казались издевательским ответом только что произошедшей трагедии.

Светлана подвезла Викторию к дому, крепко поцеловала на прощание.

— Мне очень понравилось? А тебе?

— Вы еще спрашиваете.

— Ну и отлично!

— Вы не зайдете?

— У меня еще дела, девочка. Лучше ты потом переедешь ко мне. И вот что: пришли свои данные, подготовим контракт. Ты работаешь у меня.

— Я вам так благодарна!

— Не спеши. Я строгий начальник. И вот, — она протянула Виктории деньги.

— Зачем? — вспыхнула девушка, — я пошла не из-за денег. Вы такая… необыкновенная.

— Хватит болтать, — строго произнесла Юрьева. — Деньги для того, чтобы ты красиво оделась, девушка Юрьевой должна выглядеть как примадонна. По этому телефону свяжешься с Розалией, моим модельером. Пока я два дня буду в командировке, она приведет тебя в полный порядок.

— Жаль, что не увижу вас два дня.

Светлана звонко расхохоталась и погладила Викторию по щеке:

— У тебя есть мальчик?

— Есть. Был…

— Вы расстались?

— Нет.

— Почему «был»?

Слов не потребовалось, ответили одни глаза: «Вы еще спрашиваете?!»

— Он наверное какой-нибудь мелкий менеджер из небольшой фирмы?

— Нет, аспирант.

— О! Человек науки!

— Да, — иронично улыбнулась Виктория, для которой понятие «человек науки» также показалось анахронизмом.

— Он хороший любовник?

— Ужасный!

— Так забудь про него.

— Уже забыла.

— Старые знакомства слишком мелки для тебя. Есть возможность войти в элиту. Не упусти шанс. А мне пора…

— Значит, не зайдете? — В душе Виктория была безумно этому рада. Приглашать такую женщину в свое убогое жилище. К тому же, там может оказаться Олег. Наверняка ведь приперся!

Не давний герой ее романа выглядел скучной занудой. Сегодня же Виктория скажет ему, что все закончено. «Надеюсь, он не устроит скандал? Еще его не хватало!»

От неприятных мыслей по поводу разрыва с Олегом ее оторвали магические глаза Юрьевой. Шефиня и безумная любовница одновременно в упор разглядывала Викторию, разглядывала, как приобретенный товар. Девушка ощутила смущение, а затем — сильное сердцебиение.

Светлана удовлетворенно хмыкнула, товар хороший!

— До скорой встречи, девочка.

Машина уже уехала, а Виктория продолжала смотреть ей вслед. Она почувствовала, что начинается новая жизнь. Жизнь, к которой она так стремилась. Однако нельзя быть неблагодарной.

— Спасибо, — сказала она черепу.

Виктория поднялась к себе на этаж, некоторое время ушло на «ковыряние с замком». Едва открыла дверь, как кто-то втолкнул ее в квартиру. Виктория оказалась отброшенной к противоположной стене, вслед за ней вошли Полина и горилла-Миша.

— Долго гуляешь, подруга, — недовольно бросила Полина. — Не отвечаешь на звонки. Мы тебя заждались.

— Так уж получилось. Я была занята, — Виктория гадала, как ей поступить. От нее потребуют работы, а она не готова.

— Занимайся, чем хочешь, — хищно улыбнулась Полина. — Но у нас с тобой ДОГОВОР.

— Я помню.

— Очень хорошо, что еще помнишь. Давай мой рассказ.

Наступал самый жуткий момент сегодняшнего, казалось, такого удачного дня. Надо как-то выкручиваться. Хотя бы выиграть время.

— Полина, мне нужно совсем немного времени.

— Сколько?

— Сутки, максимум двое.

— Ты серьезно? Извини, так не пойдет. Я должна завтра отдать рассказ.

— Понимаю… Давай я верну тебе деньги. А закончу бесплатно.

— Не врубилась, сука? Деньги засунь себе в задницу. Мне НУЖЕН РАССКАЗ! В отличие от вас, жалких неудачников, попрошаек, я имею шанс взобраться на Олимп жизни и не ползать на брюхе перед разным дерьмом. Меня поддерживают солидные люди! Дело за малым — написать этот хренов рассказ! К полудню он мне нужен как воздух. В конце концов тебя никто не тянул за язык насчет двух дней.

— Правильно, Полиночка! Но меня пригласил на собеседование хозяин крупного издательства. Мне предлагают работу.

— У нас ДОГОВОР! — повторила Полина, а звероподобный Миша, подмигнув, напомнил:

— Я предупреждал: не можешь родить — высри!

Последовал удар под дых. Виктория от боли присела, попыталась глотнуть воздух, на глазах выступили слезы.

— Только начало! — ухмыльнулся горилла.

Виктория с трудом приходила в себя и вновь, будто прелюдия будущих пыток зазвучал голос Полины:

— Покажи, что сделала.

Хозяйку под конвоем ввели в комнату, Полина бесцеремонно залезла в компьютер, начала читать. Виктория мысленно умоляла:

— Тебе должно понравиться!

— И как? — хмуро поинтересовался Миша, — баба деньги отработала?

— Тут нет и половины, — покачала головой Полина.

— Мразь! — на сей раз горилла ударил по лицу, ударил так, что зашатались зубы. Виктория поняла: он сейчас ее изуродует.

— Я допишу! — стонала она, харкая кровью, — при вас сяду и допишу.

— Уж, постарайся, — кивнула леди от литературы, — писать будешь целую ночь. И если не закончишь…

— Я ей выдавлю глаз! — загоготал Миша.

— Закончу! Обязательно закончу!

— Иного и быть не может! — безжалостно подвела черту Полина. — Но этого мало. За то, что подвела, напишешь и второй рассказ и третий. Я сама определю, СКОЛЬКО РАССКАЗОВ ТЫ НАПИШЕШЬ! Получать будешь по прежней таксе. Так что на работу в издательстве особо губы не раскатывай. Полине нужны рассказы. Обо все будешь молчать, иначе тебя закатают в асфальт. Не ищи помощи у ментов или где-то еще. У нас не помогают неудачникам.

Оставался ее символ, но он, проклятый, молчал! Он обманул ее! «Кому я доверилась!!!» И вдруг… череп будто впился ей в грудь, голова Виктории непроизвольно повернулась… На столе лежала отвертка. Выходит, приходил Олег, починил шкаф и забыл убрать ее.

В голове пронеслись слова Юрьевой: «Есть возможность войти в элиту. Не упусти шанс». ПОПАСТЬ В ЭЛИТУ — волшебная мечта! И чтобы какая-та СТЕРВА и ее ДУБОГОЛОВЫЙ ОХРАННИК все уничтожили!

Теперь эти двое были для Виктории не только ненавистными разрушителями карьеры, но и последними отбросами, ненужными для общества червями! А еще каждый из них — ничто, пустое место!

Рука Виктории «поползла» по столу, лишь бы не он не заметил! А неандерталец упивался своей властью:

— Поняла, что тебе сказали?

— Да!

— Будешь вкалывать!

«Ах, ты!..» Однако вслух она сказала конечно же другое:

— Буду!

— Дать ей еще раз? На всякий случай? — спросил Миша.

Полина язвительно скривила губы:

— Поучи девочку!

Пальцы Виктории уже коснулись отвертки, и в это же самое время девушка получила новую оплеуху. «Неужели ублюдок сломал мне нос?»

— Хватит, — зарыдала она.

— Пока довольно, — милостиво разрешила закончить пытку Полина. — Для работы нужна ясная голова.

Миша не воспринимал Викторию всерьез, смотрел и не видел! Ему и в голову никогда бы не пришло, что она способная на отчаянный шаг. И это стало его роковой ошибкой.

«Давай, давай! — шептал череп, — только в оба глаза сразу! Не оставляй его циклопом! Не простит!»

Будто чья-то чужая воля направляла руку Виктории. С быстротой молнии она сжала отвертку и ударила неандертальца сначала в правый, потом в левый глаз. Тот не сразу и понял, что произошло: только — дичайшая боль и чернота, сразу разросшаяся до размеров вселенной! А потом даже слепой, оглушая комнату воем, потянулся к своему палачу. Следующий удар пришелся в горло. Миша что-то булькнул и рухнул, как подкошенный.

Полина наблюдала за сценой убийства с благоговейным ужасом. Едва столбняк прошел, заорала благим матом:

— Знаешь, что с тобой сделают мои друзья?!..

— А знаешь ли ты, что и у меня есть друзья? И они гораздо круче твоих!

Виктория захохотала, спесь с Полины моментально спала, она бросилась было к выходу, но хозяйка преградила путь:

— И не пытайся!

Кровоточащая губа Виктории и распухший нос делали ее страшное лицо еще страшней, глаза пылали возмездием, с отвертки капала кровь. От страха леди от литературы чуть не потеряла голову:

— Вики, пожалуйста!

— Так ты хочешь познакомиться с одним из моих друзей?.. Смотри!

Виктория расстегнула рубашку, череп на груди заискрился, заиграл так, что Полина и впрямь решила, будто ее противница СВЯЗАНА С ТЕМНЫМИ СИЛАМИ! Она проклинала себя за то, что не прислушалась к разговорам сокурсников о странных симпатиях талантливой студентки Виктории ко всякой чертовщине, просто, будучи материалистской, она в это не верила!

С перекошенным от ужаса лицом она наблюдала за игрой черепа, который грозился ее утащить в ад, на вечные муки, Полина почувствовала сильные толчки в сердце. «Убери его, убери! Я этого не выдержу!»

Мистический чародей буквально вытаскивал ее сердце из груди. Волна Ужас достиг своего апогея. Тьма оказывается так близко. Она рядом, только мы ее не замечаем. «Теперь ты моя, — хохотал череп. — Будем танцевать вечные танцы!» ВЕЧНЫЕ!.. («О, нет, нет!»). Это было выше ее сил, выше разума, выше желания противостоять потрясению! Жуткий символ окончательно разорвал ее грудь, схватив маленький, отчаянно бьющийся орган. Ноги Полины подкосились, она моментально повалилась на пол. А победительница Виктория издала торжествующий возглас.

Глава восьмая Путь в апокалипсис (Продолжение)

Некоторое время Олег находился в оцепенении, не представляя, что делать, куда идти? Первое, что пришло на ум, надо предупредить Викторию. Несмотря на все ее странности, она по-прежнему оставалась девушкой Олега. Но как предупредить? О чем?.. Да и телефон наверняка прослушивается. Не подведет ли он ее таким образом?

Однако страх за судьбу Виктории оказался всего сильнее остального. Он нырнул в переулок, осмотрелся и после этого набрал номер. И снова абонент не доступен. Куда она запропастилась? Теперь новые черные мысли, точно воронье, клевали его мозг: вдруг Викторию похитили или?.. Даже предполагать такое нельзя!

Прячься, не прячься, от правды не убежишь! Ее надо воспринимать такой, какова она есть! С ВИКТОРИЕЙ ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО? Она бы обязательно вышла на связь, сообщила как и что! Извинилась бы перед своей Юрьевой и сообщила…

Первым порывом было вернуться на квартиру Виктории, только… если за ним следят (а следят обязательно!), не подведет ли он свою подругу? И куда ехать, если молчит не только сотовый, но и домашний!

Олег вышел из переулка на Тверскую, снова — шум, гам одной из главных улиц гигантского мегаполиса. Снова — массы людей и каждый, вроде бы, поглощен собственными радостями и печалями. Или есть рядом те, кто интересуется ЛИЧНО ОЛЕГОМ?

Окулов пробежал близлежащее от себя расстояние. Но потом решил, что большей глупости не придумаешь. Это в старых фильмах сыщик буквально преследует по пятам свою жертву. Сейчас «вести» человека можно с другого конца города. Да разве только города!..

«Но почему джип открыто преследовал меня? Непрофессионализм шпиков? Вряд ли. Предположим, мне дали понять, что я не должен влезать «не туда»?.. Скорее всего! Если смысл применять ко мне крайние меры? Я не Голубев, мне практически ничего не известно. Пока только предупреждают?»

Шаг Олега замедлился, тупик, один тупик! Тупик — направо и налево, спереди и сзади. А улица продолжала шуметь, гудеть и безразлично проноситься мимо…

И тут он наконец заметил интересующиеся им ГЛАЗА. Они не прятались, не опускались стыдливо, а глядели в упор. Девица лет двадцати, размалеванная, как матрешка, вся в пирсинге, перестала пассивно наблюдать, и перешла к открытым действиям:

— Эй, красавчик, не хочешь куда-нибудь пригласить меня?

Олег с грустной усмешкой подумал, что и в спокойные времена никогда не опускался до подобных авантюр, а уж сейчас!..

— Извините, я занят.

— Нет, не извиню! Классная девчонка… я классная?

— Конечно.

— Классная девчонка первой подала знак внимания. А ты?!..

— Но я правда занят.

— Плевать, что ты занят! Сделай маленькую милость — освободись. Нет, ты мой и на вечер и на ночь.

Какой-то бородач рядом с ней попробовал ее утихомирить. Однако девица в пирсинге ухватила Олега за рукав. Он вырвался и поспешил прочь. Вслед ему раздался смех, полетели язвительные оскорбления:

— Мамочка дома ждет?.. Или у мальчика не стояние?..

Неприятное происшествие на несколько минут отвлекло Олега от главного, он невольно задался вопросом: неужели можно быть навязчивой, что за манеры… Дело только в манерах?

Олег вдруг подумал, что этот натиск не случаен. Вдруг это тоже часть большой игры?

Так можно рехнуться! На Олега тяжелым камнем вновь навалился разговор с оператором. И вдруг… Если посмотреть на все с другой стороны? Как тогда сказал оператор: «Какая-то птичья фамилия. Гусев что ли…» «Не Голубев?» «Может, Голубев. Да, вроде Голубев».

А если в машине был не Голубев?! Или, допустим, он, но катастрофа произошла случайно? Пойдем дальше: если и джип не преследовал Олега? Машина ехала в одном с ним направлении и только…

Олег не представлял, какое из его предположений верное? Но мучить себя больше не хотел. Собрав в кулак всю свою волю (будь, что будет!), он двинулся к тому месту, где оставил «жигули». Шел, больше не оглядываясь, не обращая ни на кого внимание. По дороге позвонил Виктории. Опять не выходит на связь! Остается заехать к ней и ждать!

Он открыл дверцу машины, опустился на сидение и вновь некоторое время размышлял, проигрывал варианты. «Да, самое правильное поехать сейчас к Виктории».

Он включил зажигание, собирался нажать на «газ», но почувствовал, что кто-то — на заднем сидении. Последовал резкий приказ:

— Поезжайте вперед. И не оборачивайтесь!

— Собираетесь меня убить?..

Олег медленно отъехал, ему сказали вперед! Хорошо, он поедет вперед, но куда и долго ли так проедет? Неизвестный так и не ответил о перспективах его дальнейшей судьбы.

— Это похищение?

Глупо спрашивать?!.. Но кто же он, его неведомый враг?

Внезапно Олег ударил по тормозам, если его решили прикончить, то с какой стати он будет перед смертью выполнять приказы палача? Пусть прямо здесь делает черное дело! Неизвестный видимо понял состояние Олега, металлические нотки в голосе стали чуть мягче:

— Поезжайте вперед в целях вашей же безопасности…

«Он просит? Или это игра?»

В любом случае выхода не оставалось. Олегу пришлось подчиниться…

К Виктории быстро пришло отрезвление. Девушка склонилась над Полиной и к своему неописуемому ужасу поняла, что та мертва! «Но ведь я же не думала ее убивать! Я хотела попугать…»

— Поздно! — послышался вкрадчивый голос черепа, — они оба мертвы.

— Полину не я… Это ты?.. Ты!

Череп не соизволил продолжать диалог. Да и разве может говорить кусок металла. Все это очень напоминает диалоги Павлова с мифическим Пуаро.

И что ей теперь делать? ДВА ТРУПА в ее комнате, один заколот отверткой, другая умерла от страха!

Надо сообщить в милицию? А они поверят моему рассказу? Что они ворвались в мой дом, избили, шантажировали?

Один из выколотых глаз Миши будто бы подмигнул ей, горилла злорадно жаждал возмездия…

НЕТ, НЕ ПОВЕРЯТ!.. Как не поверила бы на их месте и сама Виктория. Ее однокурсница Полина — вдруг шантаж! «Что со мной сделают? Посадят?.. Несомненно! Пожизненно? Скорее всего!»

Виктория уже видела кошмарную картину объяснений со следователями.

— Миша по требованию Полины избил меня! — кричала она, на что ей отвечали с кривыми усмешками:

— Никто вас не бил!

— А как же синяки? Нос?

— Вы изумительная актриса. И смелая. Сама себе нанесла увечья.

— Неправда! Неправда! Неправда!

— НЕТ, ПРАВДА! Вот и заключение наших специалистов.

— Ваши специалисты — кретины!

— А вы, Виктория Ерофеева, хладнокровная преступница.

Виктория заткнула уши, чтобы не слышать потока нескончаемых обвинений. Однако их повторяли и повторяли! После следователей — прокурор, присяжные, судьи. И все они смеялись над ее нелепыми оправданиями.

— Виктория Кирилловна Ерофеева, вы приговариваетесь к…

«Как мне поступить?.. Как?!..»

Втянувший ее в преступление магический талисман — снова ни гу-гу! Или обиделся на «кусок металла», или ловко соблазнив на преступление, кинул.

Как бы Виктории хотелось повернуть время вспять. До того проклятого телефонного разговора. Не было бы его, не было ничего!

Вот если бы кто-то создал ее двойника. Двойник бы за все ответил, а Виктория — спокойно переждала ситуацию.

Где она найдет своего доктора Савельева?!

Телефонный звонок… Олег! Олег! Виктория схватила сотовый и… раздумала отвечать! Чем ей поможет этот тихий скромник. И эти его идиотские принципы честности, справедливости и прочей чуши! Будто живет не в третьего тысячелетия и не в России… Расскажи я ему, как отреагирует? Еще первый побежит в милицию…

Теперь зазвонил домашний телефон. Это опять Олег! «Да отстань же ты наконец от меня!»

Виктория обхватила голову руками и тупо уставилась на трупы. Каждая минута времени работала теперь против нее. Нужно звонить в милицию, а она не звонит. И снова перед ней — кривые усмешки следователей:

— Раздумывали куда спрятать трупы?

Решение пришло внезапно, она рискнула, набрала телефон Юрьевой. Но говорить не могла, одни сплошные рыдания. Реакция Светланы оказалась неожиданной:

— Я сейчас приеду. Какой номер квартиры?..

Появление Светланы было для Виктории хотя бы временным спасением, поскольку оставляло пусть маленькую, но надежду. Юрьева всплеснула руками:

— Кто тебя так?

— Наверное, он сломал мне нос.

— Сейчас все объяснишь. А ублюдка я найду, за такие вещи отправляют к праотцам.

— Уже, — глубоко вздохнула Валерия.

— Что «уже»?

Светлана прошла в комнату и присвистнула:

— Кто их так?

— Я.

— Есть корвалол?.. Ну да, в твоем возрасте еще не знают про лекарства. Вот выпей воды. Теперь успокойся и давай с самого начала.

Виктория поведала ей все, как на духу, она сама не понимала, почему решила довериться именно этой женщине, с которой лишь сегодня познакомилась?! Светлана казалась той, кто явился для ее спасения. Виктория пала ниц, целовала руки спасительницы, а потом обливала их горячими слезами:

— Пожалуйста… пожалуйста…

— От парня ты защищалась, а у девчонки по-видимому было больное сердце.

— Мне не поверят!..

Следовало ожидать, что Юрьева начнет ее успокаивать, однако слова издателя, после некоторой паузы, прозвучали как страшный приговор:

— Да, доказать что-либо в такой ситуации нелегко.

Викторию затрясло, точно в лихорадке, Юрьева скомандовала:

— Собирайся. Поедешь со мной.

Девушка ни о чем не спрашивала, безропотно спустилась вниз, села в машину. И здесь ее будто поглотил туман, сквозь который Виктория слышала только одну Светлану.

— Я не брошу тебя, девочка!

— Да… Я верю вам! Одной вам!.. Я хотела бы все начать заново. Начать с нуля, с первого дня рождения.

— Все в нашем мире возможно…

— Нет, нет, раса людей слишком слаба и ничтожна, чтобы менять свою судьбу.

— Простой человек — да. Но НАМ подвластно многое.

Туман продолжал сгущаться, Виктория теряла контроль над мыслями и поступками, недавнее сокровенное желание иметь двойника, который бы взял ее вину на себя, вырвалось с очередным вздохом отчаяния. Светлана тихонько засмеялась:

— «Она хотела бы жить на Манхеттене, и с Деми Мур делиться секретами».

— В том-то и дело, — зарыдала Виктория, — что «он просто диджей на радио». Как невыносимо жутко быть простым диджеем!

— …Мне понятно твое желание иметь двойника.

Туман окончательно сгустился, в коротких просветах мелькали кровать, какая-то женщина в белом халате; женщина что-то объясняла стоящей рядом Светлане. Потом Юрьева сказала:

— Радуйся, девочка, он не сломал тебе нос!

И опять — нескончаемый туман…

Олег решил, что пассивное ожидание конца хуже, чем сам этот конец. Ему надо попробовать хоть что-то сделать… Но что? У его затылка — холод пистолета, от которого постоянно содрогаешься. Это не фильм, не очередное приключение супермена, какого-нибудь спецназовца или агента разведки. Окулов Олег — самый обычный человек, «ученый червь», высший конфликт для него — спор по поводу статьи или главы диссертации; из «глобальных драк последнего времени» — пощечина пьяному негодяю, приставшему в автобусе к девушке. И еще одно: каковы физические возможности того, кто сейчас на заднем сидении? Может, он и безо всякого оружия расправиться с десятком таких, как Олег.

Проклятье, как он умело маскируется. В зеркале не видно его лица, лишь азартно блеснули глаза. «Кто же ты, кто?!»

Мысль о том, что преступник — это некто, наподобие Кличко, резко сдерживала тягу к сопротивлению. С другой стороны… Олег — не жертвенный ягненок, чтобы безропотно идти на заклание.

— …Поверни направо! — последовал приказ.

Олег ощутил, как внутри все восстает, он вдруг вспомнил институт, преподавателя Евгения Алексеевича и одну из его лекций. Речь шла о неиспользуемых возможностях человека. Профессор тогда провел следующую мысль: «Люди боятся раскрывать собственный потенциал. Им гораздо легче оправдывать свои беды невозможностью отстоять правду у нас в России, бесперспективностью борьбы с сильными мира сего. В провинции мне часто жаловались, что директора заводов или предприниматели творят, что хотят, а власть их покрывает. И что, мол, мы можем? Сидим в клетках, ждем, когда власть одумается, вспомнит, что мы ей братья по крови. Иногда тихонько радуемся, что произвол обрушили не на нас; не нас сократили или сильно унизили. Говорим себе: проживем как-нибудь… Так вот, дорогие дамы и господа, нельзя «жить как-нибудь», и Боже вас упаси назваться маленьким человеком. Маленький — значит, ничтожный, не умеющий дать отпор негодяям. Общество маленьких людей, людишек, обречено на прозябание и вымирание».

Профессора спросили, можно ли пробить головой стену? И он ответил: «Попробуйте, вдруг стена не такая прочная? Вдруг разломаете ее одним не сильным ударом?»

И теперь эти слова про «несильный удар» не выходили из головы пленника. Он отчаянно искал варианты спасения… И вот один из них?

Машина перед Олегом резко затормозила, Окулов «случайно» поддел ее. Обиженный водитель выскочил и бросился к Олегу.

— Вы же видели, — обратился виноватым тоном Олег к своему похитителю. — Он сам виноват.

— Даже не думай, — повторил человек на заднем сидении. — Вмятина наверняка не большая, дай ему деньги.

— Откуда у меня…

— Держи! — неизвестный протянул ему несколько солидных купюр.

«Вот так номер! Наверное, пока я им нужен живой?»

Водитель покалеченной машины ругался и брызгал слюной, Олег развел руками:

— Не тормозят так резко. Вы и сами виноваты.

— Сейчас вызовем ГАИ и она разберется, кто виноват.

— Но ведь у вас же совсем небольшая…

— Большая, маленькая… — вновь заорал водитель, — я тебе что, Абрамович?

— Конечно, нет! Поэтому давайте договоримся. Столько хватит?

Водитель сурово хмыкнул, но деньги взял и с удовольствием их пересчитал. Тем временем Олег незаметно нажал на ручку дверцы машины. Еще немного…

От резко распахнутой дверцы пострадавший водитель пострадал вторично — отлетел в сторону, едва удержавшись на ногах. Олег выскочил с быстротой молнии (как проявил такую сноровку!) и ринулся прямо по проезжей части. Завизжали тормоза пролетавшего автомобиля, каким-то чудом Олег не попал под колеса. Вслед беглецу понеслась нецензурная брань, что волновало его сейчас менее всего.

Он бежал и бежал, миновал маленькую парковую аллею, за ней — улица, переулок. Никто его не преследовал.

Или преследовал, но этого не знал!

Олег обязан что-то предпринять. Если не удалась первая попытка, последуют и вторая и третья. Он бы, не мешкая, пошел в милицию, только КОГО он обвинит?

Он не крупный бизнесмен, не удачливый спортсмен, не раскрученный актер?.. Он опасный свидетель!

Свидетель чего? Какого-то нелепого материала о двойниках! Его засмеют, посчитают круглым дураком.

Олег ощутил себя стоящим на пороге своего апокалипсиса. А может он и переступил этот порог?..

Внезапно недалеко от него остановилась машина, выскочили люди, бросились в сторону Олега. Но ему помог инстинкт самосохранения, он успел нырнуть в очередной проулок, понесся дворами. Он по-прежнему слышал ТОПОТ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЕЙ, то стихающий, то усиливающийся! Олег молил: только бы не тупик впереди! В тупике им так легко расправиться с жертвой! К счастью, он снова выскочил на большую улицу, сейчас бы к милицейскому посту! Отступать уже некуда…

Новая машина — «мерседес» преградила путь, а позади — топот, топот!.. Апокалипсис достиг апогея! Неведомые зловещие силы открыто готовились поглотить Олега!

И тут дверца открылась, беглец увидел… Евгения Алексеевича.

— Садись! — крикнул он.

Олег растерянно обернулся, однако последовал следующий, гораздо более жесткий приказ:

— Да садись же, пока еще есть маленький шанс!

ТОПОТ совсем близко, Олег рискнул, заскочил в машину, которая тот час сорвалась с места и куда-то понеслась.

Окончательно потерявший ориентиры Олег, не представлял: зачем он это сделал? Может здесь вовсе и не друзья?

В пламени апокалипсиса сгорала последняя надежда на спасение!

Когда туман окончательно рассеялся, Виктория снова увидела, что лежит в незнакомой комнате. Похоже, больница? Как и почему она сюда попала?..

Сознание прояснялось, вместе с ним возвращались ВОСПОМИНАНИЯ о прошлом. Лучше бы они там и остались! До сих пор она видит, как струи крови вытекают из глазниц Миши, как даже ослепший, он тянет к ней руки и получает удар отверткой в горло. Удар, в который Виктория вкладывает ВСЮ СИЛУ! А потом — Полина, бледная с посиневшими губами. И вот уже — МЕРТВАЯ ПОЛИНА.

Что там дальше?.. Светлана, машина, дорога. О чем Юрьева сообщает Виктории? О чем ее просит Виктория? В ушах звучит старая банальная песня:

(«Причем здесь Деми Мур?»)

Что дальше?.. Дальше?! Кажется, Виктория говорила, что хотела бы начать жизнь с нуля, однако сие не возможностях слабой человеческой расы. А Светлана сказала: «Простой человек — да. Но НАМ подвластно многое». Да, да, именно так она и СКАЗАЛА. Конечно, то была лишь шутка, желание хоть немного успокоить ту, кто невольно упала в пропасть…

Продолжаем!.. Женщина в белом халате… Кто она?.. Рядом с ней Юрьева, улыбается или даже смеется: «Радуйся, девочка, он не сломал тебе нос».

Не все, не все! Собери последние обрывки воспоминаний.

…Виктория высказывает желание: заиметь двойника, который бы и принял на себя всю тяжесть ее вины.

«И что? Мало ли какое желание возникло у меня в тот момент?»

Тишина комнаты почему-то представилась Виктории тишиной смерти. Как и Олег, она подумала о грядущем для нее апокалипсисе…

Глава девятая В разных лагерях

Некоторое время ехали молча, царила напряженная сосредоточенность. Шофер внимательно наблюдал, нет ли хвоста. Наконец Олег не выдержал:

— Долго еще будет продолжаться эта… этот спектакль?

— Считаете, молодой человек, что получили роль в приключенческом боевике? — усмехнулся Евгений Алексеевич. — Увы, здесь не боевик, не трагикомедия, не маскарад.

— Тогда что?

— Видите ли, Олег, вольно или невольно, по глупости или (что скорее) из-за простого любопытства вы и ваша подруга оказались тянутыми в серьезные игры. Возможно, остановись вы раньше, ничего бы не произошло. Однако вы не успокаивались, копали и копали.

— Ничего мы не раскопали.

— Знаю. Но сейчас наступают времена, когда человек становится опасным не только за слова, действия или мысли, а даже за сомнение. Вспомните Декарта: сомнение — акт мышления, я мыслю, значит — существую. То сеть вы существуете как личность, не желающая принимать правила чужой игры. Вот где потенциальная опасность! Вспомните, сколько у нас в последнее время уничтожили мыслящих!.. Итак, вами заинтересовалась одна сторона. А, значит, должна была — и другая, противоположная ей…

— То есть вы?

— Да.

В этот момент у одного из находившихся в «мерседесе» зазвонил сотовый. Он выслушал сообщение и сказал:

— Он у нас… В следующий раз ведя себя аккуратней.

Фраза слишком неприятно подействовала на Олега. Что такое: «Он у нас»? С кем они разговаривают? Он не выдержал и прямо спросил. Ответил Евгений Алексеевич:

— Один наш сотрудник. Тот самый, что сидел у вас на заднем сидении и пугал пистолетом.

— Что?!!

— Не обижайтесь, он так по молодости. У него и в мыслях не было причинить вам зло. Думал спокойно привести вас в нужное место. А разве сами вы это не почувствовали?

Олег не стал отвечать, вместо этого спросил сам:

— Что за «нужное место»?

— Место, где, во-первых, вы будете в относительной безопасности и, во-вторых, получите некоторую интересующую вас информацию.

Машина закружила по вечерним улицам столицы. Слово «информация» заинтриговало Олега. Конечно, ему не терпелось узнать многие тайны своего расследования, в том числе, судьбу писателя Павлова, однако был главный вопрос — Виктория. Он так и не может ей дозвониться.

— С вашей подругой все не так однозначно, — сказал Евгений Алексеевич. — Мы рассчитывали найти вас у нее, один наш сотрудник подъехал к ее дому и увидел, как она выходит из подъезда в сопровождении одной особы женского пола.

— Уж не Юрьевой ли?

— Именно Светланы Петровны Юрьевой. Шла ваша девушка пошатываясь, будто что-то произошло, Юрьева вела ее под руку. И лицо у Виктории было в синяках.

— Лицо в синяках? Надо срочно найти ее!

— Не спешите. Наш сотрудник заподозрил неладное, за машиной Юрьевой он не поехал, Светлана всегда чувствует слежку. Вместо этого, он проник в квартиру Виктории…

— Зачем?!

— Потом вы все поймете.

— «Потом» может и не быть.

— Хорошо! Любая вещь, кажущаяся на первый взгляд мелочью, на деле оказывается крайне важной. Особенно если она связана с Юрьевой… Так вот наш человек обнаружил там… два трупа.

— Как два трупа? Какие два трупа?!

— Молодого мужчины и девушки. Мужчине выкололи глаза и пробили чем-то острым горло, девушка, вероятно, умерла естественной смертью — слишком сильный страх на лице и в глазах… Вы знакомы с ее друзьями?

— Нет.

— Хоть с кем-нибудь?

— Нет! — повторил Олег.

— Жаль. Придется выяснять: кто они?

— Не думаете же вы, что Виктория?..

— А ее вы ХОРОШО знаете?

— Достаточно, чтобы утверждать: она невиновна в смерти тех двоих. К тому же, как вы сами сказали, у девушки, возможно, — смерть была естественной. И почему я вообще должен верить? Я тоже сегодня заходил к Виктории…

Он осекся… Как сразу не подумал?.. Он ТОЖЕ СЕГОДНЯ ЗАХОДИЛ К ВИКТОРИИ. Если и правда там произошло преступление, то и сам Олег может попасть под подозрение.

«Дурак! Не умею держать язык за зубами!»

— Ваше право, Олег, верить или нет. Однако об этих убийствах скоро станет известно.

«Тут он прав. Так что вряд ли это выдумка! Ясно, что Викторию подставили. Или… нас с Викторией подставили!»

— Евгений Алексеевич, вы и ваши друзья хотите мне что-то предложить?

— Скажем, дружбу.

— Спасибо, но не логично получается. Вы — известный ученый, а кто я? Мальчишка-аспирант.

— Профессора вырастают из мальчишек-аспирантов. Да что вас смущает?

— Дружба рождается не по заказу.

— Хотя бы доверяйте нам. Чуточку доверия…

Олег сразу вспомнил, как написал Павлов: «Меня окончательно загоняют в угол, нелегко довериться кому-то из друзей».

— Что вы конкретно хотите? — сухо бросил Олег.

— Пригласить вас погостить у нас несколько дней.

— У меня есть выбор?

— Безусловно. Можете выйти прямо сейчас. И не опасайтесь каких-либо действий с нашей стороны. Здесь как раз вы ничем не рискуете.

Олег задумался. Конечно, он не мог доверять незнакомым людям. Евгений Алексеевич уверяет, что ВЫБОР У ОЛЕГА ЕСТЬ.

— Остановитесь здесь, — попросил Олег.

Машина припарковалась, Олег вышел, двинулся вдоль ночной улицы. Итак, у него есть выбор?

Исчезнувший топот снова зазвучал в его ушах. Неизвестные преследователи были недалеко, они знали, где Олег, в любой момент готовы настигнуть его.

А еще милиция!.. Раз Олег побывал в той квартире, где обнаружены трупы, он УЖЕ ВИНОВАТ. Попробуй теперь, оправдайся!

У него есть выход?..

Куда ему теперь? Где сможет ощутить себя спокойно?.. Он мысленно отругал писателя Павлова, втянувшего его в эту авантюру.

У него нет выхода!

С другой стороны, Евгений Алексеевич был всегда симпатичен Олегу; симпатичен взглядами, манерой поведения… СИМПАТИЧЕН И ВСЕ И ТУТ!

Холодный ветер с ледяным дождем окончательно убивали настроение, казалось, не только люди, обстоятельства, но и сама природа объединились против Олега. Дождь окончательно отрезал пути к отступлению, предупреждая, везде достану! Олегу нельзя домой или в лабораторию, где его обязательно найдут, нельзя к Виктории, и даже нельзя бродить по улицам. А почему бы не принять предложение Евгения Алексеевича?.. Может быть Олег совершит ошибку, непоправимую ошибку, но делать то нечего.

Окулов обернулся, пытаясь сквозь темноту и усиливающийся дождь разглядеть знакомый «мерседес».

Дверь в комнату Виктории открылась, вошла уже знакомая женщина в белом халате, широко улыбнулась:

— Как вы себя чувствуете?

— Вроде бы ничего…

— Вижу, что вам лучше.

— А где я?

— Тсс! — приложила женщина палец к губам. — Не надо пока забивать голову излишней информацией. Придет время, вы все узнаете.

«Как так? Я должна оставаться в безвестности?»

— … Только одно, вы у друзей.

«Этого мало. Кто угодно назовется другом. Так проще, удобнее втереться человеку в доверие. У меня только один ДРУГ! Та, кому я действительно поверила!»

— Светлана Петровна здесь? — осторожно спросила Виктория.

— Нет. Но обязательно скоро появится, — ответила женщина в белом халате.

Виктория подумала, как бы скоротать время в отсутствие Юрьевой, собеседница тут же подсказала:

— Отдыхайте пока. Слишком сильное потрясение испытали.

— Я хорошо отдохнула.

— Выпейте успокоительное, вот таблетка снотворного. Берегите силы, они вам понадобятся.

— Спасибо. Чуть позже…

Оставшись одна, Виктория продолжала обдумывать свое положение; она помнила, что именно Светлана привезла ее сюда. Значит, можно довериться и советам женщины в белом халате — скорее всего, врача, — продолжить отдых.

Однако мозг требовал анализа и разъяснений, его никак не желали оставлять воспоминания. По-прежнему преследовала сцена смерти двух молодых людей, правда относилась к страшным событиям Виктория уже несколько по-иному.

Она защищалась! Иного выхода не оставалось. Горилла собирался выдавить ей глаз, она опередила. Только и всего! А Полина умерла сама, от испуга. Не исключено, что у нее было больное сердце, или настолько сильным оказался страх. Раз хочешь выглядеть крутой — принимай битву. Виктория тихонько засмеялась: «Я оказалась круче! Они пытались поставить меня на колени, придавить, изуродовать, однако все получилось наоборот. Пусть возмездие оказалось слишком жестоким. Так устроен мир! Бесконечная битва! Битва на любом участке жизни, между биологическими видами и внутри их. Наконец, битва между ангелами и демонами».

Виктория понимала, Полину и ее гориллу к ангелам никак не отнесешь, что это тоже — маленькие дьяволята, но победа над ними — лишь начало. Будут и другие! А от новых битв Виктория, пожалуй бы, и не отказалась… Ей вдруг припомнился один старый фильм, где положительная героиня стреляет в убийцу и говорит ему, раненому: «Знаешь, а ведь мне это даже понравилось». Отныне Виктории не было ни капли жаль Полины, тем более, ее верноподданного Миши. В убийстве врагов есть что-то завлекательное, мистическое, экстаз даже более сильный, чем при самом крутом сексе. Жаль, что понимаешь это не сразу.

Теперь единственное, чего она боялась — ответственности перед законом. Светлана обещала… Неправда, ничего особенно она не обещала. Она сказала: «Я не брошу тебя, девочка!»

Виктория вздохнула, растянулась на кровати. Нет, сон не шел, а принимать лекарство не хотелось. Девушка в сотый раз обводила взглядом комнату. «Где я? Что это за место? Если хотя бы выйти и посмотреть: что за дверью?»

Но ведь ее попросили оставаться в комнате и отдыхать.

Виктория понимала, что нарушает законы гостеприимства, да страсть хоть немного приоткрыть завесу тайны оказалась сильнее. Она поднялась, накинула халат, посмотрелась в зеркало. Синяки солидные, красавица еще та!

Потом она подошла к двери. Закрыта или нет?

На ее счастье (или на несчастье!) дверь открылась, девушка оказалась в коридоре, длинном и темном. Куда дальше, налево или направо? Рискнула направо.

Дорога привела ее в светлый зал, с дорогой мебелью и красивыми ковровыми дорожками. У одной из стен находился гигантский, почти до самого потолка, аквариум. Девушка подошла ближе, такое ощущение, будто спустился на подводной лодке на океанскую глубь и глядишь в иллюминатор. Золотые и серебряные рыбки проплывали между мерно колыхающимися водорослями, за которыми прятались удивительные по красоте раковины и морские звезды, вдали виднелся самый настоящий грот.

Виктория прильнула к аквариуму, невольно залюбовалась таким далеким и близким для нее миром. И тут увидела, как из грота появилась… человеческая фигура. «Быть не может!»

И правда человек, только маленький, больше похож на ребенка. Человечек подплыл к стеклу и так же уставился на гостью. Жаль Виктория не видела его лица, что естественно, ведь он был в специальной маске.

От неожиданности Виктория отпрянула, и оказалась в мужских объятиях. Мужчина оказался средних лет, рыжеволосым, с аккуратными усиками. Он рассмеялся:

— Чем вас так напугал Гоги?

— Гоги?

— Именно так зовут этого карлика.

— Почему он плавает в аквариуме?

— Где только он в своей жизни не плавал. Теперь вот решил искупаться здесь.

«Большой оригинал!»

— Вы у нас недавно? — поинтересовался мужчина.

— А где это «у вас»?

— Скоро все поймете, — загадочно ответил мужчина. И тут появилась уже знакомая женщина в белом халате, которая настоятельно попросила Викторию вернуться в палату. Девушка понимала, как опасно дразнить гусей, поэтому безропотно подчинилась, снова легла в кровать и приняла лекарство.

Они уехали! Не поверили в то, что Олег решится. Он снова один и не имеет ни малейшего представления о своих дальнейших действиях. Так куда ему идти?!

Олег вспомнил рассказ случайного собеседника, бедно одетого, небритого, с дурным запахом — слишком долго не мылся. Обычный бомж.

Нет, не обычный! Черты лица, взгляд выдавали в нем интеллигентного человека, которому волею судьбы суждено было опуститься. Он подсел к Олегу в небольшом кафе, попросил немного мелочи на кофе и булочку. Олег и сам был почти без гроша, но дал ему эту мелочь. Бомж поблагодарил и сказал:

— Я не всегда, молодой человек, клянчил копейки. Обстоятельства, обстоятельства… Знаете, что я сделал, когда все потерял — семью, квартиру? Спустился в метро, сел в электричку и поехал. Хотя ехать некуда! Я согревал себя одной мыслью: другие люди смотрят и думают — обычный человек, едет на работу или по иным делам. Скорее всего, никто из них не думал обо мне, но иллюзия помогала сохранять достоинство. Я прокатался так целый день, пересаживаясь с одной станции метро на другую. А потом все равно пришлось выходить…

«Выходит и мне, — грустно сказал себе Олег, — точно так же придется спускаться в метро и бродить по подземным лабиринтам в поисках новых электричек? Ну, протяну удовольствие, и дальше?..»

Невдалеке раздался вой сирены, раньше Олег не обратил бы никакого внимания, но сейчас невольно вздрогнул. Точно так же выла сирена, когда произошла катастрофа с Голубевым. Вдруг и сейчас она является предвестником новой трагедии?!

Олегу сделалось дурно, закружилась голова, он прислонился к фонарному столбу и стоял так некоторое время. И тут услышал:

— Как вы?

Это… Евгений Алексеевич. «Мерседес» все-таки не уехал! Сам не понимая почему, Олег несказанно этому обрадовался.

— Я в порядке.

— Так ли?

— Евгений Алексеевич, я хотел сказать, что принимаю ваше предложение.

Он не добавил: «Выхода нет», итак ясно.

— Уверяю, вы не пожалеете о своем решении. Вы узнаете многое из того, о чем стремились узнать.

«Может, лучше ничего не знать?!», — в отчаянии подумал Олег.

— …И, главное, — мы служим делу Добра.

«Так каждый говорит! Зло никогда не скажет: я служу злу!»

Как и Виктория, Олег переступил свою черту, оказавшись в неизвестном ему «мерседесе».

На сей раз открыв глаза, Виктория почувствовала, в комнате кто-то есть. Сначала она решила, что это либо женщина в белом халате, либо (сердце екнуло!) — Светлана! Но, повернув голову, вздрогнула: перед ней стоял маленький человечек со сморщенным лицом и огромным горбатым носом. Виктория вскрикнула, слишком уж неприятен и страшен был его вид.

— Не бойтесь, девушка, — сказал карлик, — я — Гоги, мы встречались с вами около аквариума. Это я там плавал.

— Очень приятно, — с трудом проговорила Виктория. Карлик напоминал ей одного из тех монстров, что часто посещали Ерофееву в ее фантазиях. Но одно дело фантазии, другое — когда монстрик оживает и находится около твоей кровати.

— Вот вам подарок: чудесная морская раковина. Приложите к уху. Вот так… слышите шум? Это шум далекого моря, где я проводил свои операции.

Карлик вдруг насторожился:

— Сюда идут! Я покидаю вас, чудесная девушка. Если что потребуется, зовите Гоги. Он всегда придет к вам на помощь.

Он махнул рукой и исчез. Виктория обдумывала его фразу: «…зовите Гоги. Он всегда придет на помощь». И не сообщил, как позвать? (Может, и хорошо! Несмотря на подарок и добрые слова, Гоги ее почему-то пугал). И кто сюда идет?

Дверь приоткрылась, Виктория наконец увидела Юрьеву. Радость переполнила сердце девушки. Светлана чмокнула ее:

— Как ты?

— Хуже некуда. Вон и синяки не прошли…

— Синяки — ерунда.

Это Виктория прекрасно понимала, она с бьющимся сердцем ждала новостей о главном. А Светлана словно специально тянула время:

— Как тебе здесь? Уход хороший?

— Да.

— Какая интересная раковина…

— Мне ее подарил карлик. — Виктория поведала об аквариуме и неожиданном визите Гоги. Говорила сбивчиво, тревога в душе возрастала. Почему Светлана МОЛЧИТ?! Скрывает что-то ужасное? Впрочем, Юрьева перестала ее мучить.

— У тебя проблемы, Вика.

— Положение очень серьезное?

— Серьезнее не бывает. Милиция обнаружила трупы. Пытается разобраться в ситуации. Тебя разыскивают.

— Может, мне не стоило убегать? Все бы честно рассказала милиции…

— При любой ситуации тебя бы привлекли.

— В смерти Полины я не виновата. А Михаил надо мной издевался, грозился изувечить.

— Он издевался и грозился, а ты УБИЛА!

— Так что же мне делать? — из груди Виктории вырвался крик отчаянья.

Светлана прижала девушку к груди, потом внимательно посмотрела в ее глаза. От пытливого взгляда Виктория засмущалась, заробела.

— Помнишь, Вика, как мы сматывались из твоей квартиры?

— Конечно!

— Все помнишь до малейших деталей? Мне кажется, ты была в таком состоянии, когда многие вещи не воспринимаются.

— Смотря что…

— Я намекнула на большие возможности моих коллег.

— Это я прекрасно помню!

— Я переговорила с ними, они готовы сделать все, что в их силах. Однако существует одно условие.

— Что за условие? — пролепетала Виктория.

— Они помогают только ДРУЗЬЯМ.

— Как я смогу стать их другом? — обреченно произнесла Виктория, — они — влиятельны, я — простая студентка, у них — деньги и связи, у меня за душой — ни шиша.

— Но у тебя есть молодость и талант, значит — перспектива. Это немаловажно, Виктория.

— Кто же откажется от дружбы с вами?!

Юрьева вновь внимательно и напряженно взглянула на Викторию:

— Есть еще одно: если мы дружим, так уж дружим!

— О таких отношениях остается лишь мечтать!

— Если от тебя потребуют пожертвовать чем-то личным?

— Я готова.

— Очень-очень личным?

— ГОТОВА!

— Говоришь это сразу, без раздумий?

— Да, — твердо подтвердила девушка.

— Еще одно… У нас несколько иные понятия о добре и зле, морали и нравственности.

«У меня тоже!» — чуть не вырвалось у Виктории, она замерла, ожидая дальнейших разъяснений Юрьевой.

— Тебя могут попросить сделать то, что в обществе не приветствуется.

Виктория вздрогнула, в голове пронесся рой сомнений:

— Надеюсь, не убивать? Не заниматься проституцией?

Светлана искренне расхохоталась, так позабавили ее последние слова Виктории. Но тут же стала серьезной:

— Почему ты сразу думаешь о криминале? В любой организации для выполнения для кровавых актов возмездия существуют специальные люди. Что касается сексуальной эксплуатации… Нет, девочка, не рассчитывай, ты слишком нужна мне! Теперь у тебя только один партнер — я!

— Тогда что?..

— Скажи, девочка, — спросила Юрьева после небольшой паузы, — ты веришь, что в Евангельских заповедях заложен смысл нашей жизни?

Вопрос оказался неожиданным, он привел Викторию в полную растерянность. Что ей сказать?

— Говори, как есть, — глаза Юрьевой старались проникнуть в самые потаенные уголки ее души и, точно клещами, вытягивали правду. Впервые за время их знакомства девушка поняла насколько опасная женщина. А ведь Павлов рисовал ее другой. Правда, в конце он пишет: «Нет никакой Юрьевой, ее убили за одну лишь слабенькую попытку к сопротивлению… Передо мной разыгрывает фарс астральный двойник». Так она двойник?..

Нет, и в это верить Виктория не желала! Человек, к которому она испытывает настоящую страсть, не может быть бездушной медицинской копией!

«Ты настоящая!»

А НАСТОЯЩЕЙ НУЖНО ГОВОРИТЬ ПРАВДУ!

— Я думаю, что жизнь гораздо сложнее, чем это представлено в одной из книг, пусть очень мудрой, всеобъемлющей, — осторожно начала Виктория. — Тем более, стереотипы поведения закладывались древними людьми. Время ушло…

— И только?

— Не совсем… Навязывание определенных правил человеку делает его бытие ужасно скучным. Отрицательные герои более непредсказуемы, потому они и нравятся публике.

— Теперь ты все сказала?

— Мне кажется, дурные качества, которые приписывают темным созданиям, на самом деле не так дурны. Лично мне эти качества нравятся.

Глаза Светланы округлились, она повторила уже однажды сказанную фразу:

— Да ты та еще штучка!

Но уже через секунду ласково обнимала девушку, а потом, придав лицу строгий вид, сказала:

— Вставай, представлю тебя очень важному человеку.

— Я в таком виде?..

— Он видел людей в разных видах. Вставай!

Она помогла Виктории одеться и, взяв под руку, вывела из комнаты.