Двое из Холмогорья

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сэр Годован не видел короля чуть больше суток, но ему показалось, что его величество разительно переменился. Богорад Третий словно постарел лет на десять и к тому же перенес тяжелую болезнь, от которой не оправился до конца — таково было первое впечатление от встречи с королем. Просто удивительно, как сильно может изменить человека выражение глаз!

Сейчас в глазах монарха была паника. И только воспитание помешало его величеству кинуться к старому рыцарю с распростертыми объятиями.

— Я посылал за вами, милорд, — с порога объявил он.

— И я прибыл как только смог, — ответил тот. Он разминулся с посланцем короля, поскольку по привычке прошел подземным ходом, но не стал ни в чем разубеждать монарха. — Что случилось?

— Выйдите все, — нетерпеливо прошипел Богорад Третий и, когда они остались вдвоем, не считая старших рыцарей-щитоносцев, схватил магистра за локоть: — Они прилетали опять!

— Не может этого быть!

— Пойдемте, я вам покажу!

Все еще придерживая Великого магистра за локоть, король потащил его к боковым дверям, ведущим во внутренние покои. Следуя за королем, сэр Годован искоса посматривал на его лицо и в душе удивлялся: что заставило этого уравновешенного и трезвомыслящего человека так волноваться? Почему у него бегают глаза и дрожит голос? Ответ мог быть только один. И этот ответ очень не нравился сэру Годовану…

Королевский дворец привычно делился обитателями и подданными на две части, старую и новую. Старая часть была просто рыцарским замком, намного большим по размеру, чем многие замки страны, но выстроенным по тому же принципу — небольшие комнатки и огромные, чуть ли не во весь этаж, залы; башни, галереи, многочисленные лестницы, коридоры и переходы, зачастую узкие и погруженные в полумрак из-за отсутствия окон. Окошки здесь тоже были небольшие, часто забранные решетками вместо стеклянных витражей, пришедших на смену слюдяным, стены — толстыми, а освещение — факельным. Здесь каждый звук рождал эхо, а потолки иногда оказывались столь низкими, что даже король шел опустив голову. Многие двери в замке были толстыми, окованными железом и к тому же запирались изнутри.

В одну из таких комнат король Богорад привел сэра Годована и, распахнув дверь, застыл на пороге, жестом приглашая магистра первым переступить порог. Тот повиновался, слегка склонился в низком дверном проеме и остановился, озираясь по сторонам.

Комната была обставлена как спальный покой — в центре высилась широкая кровать с высокими столбиками, на которые был натянул полог, как в старину. Сейчас полог был откинут и даже сорван в одном месте, как если бы постель покидали в страшной спешке. Сама постель тоже оказалась в беспорядке — медвежьи шкуры, служившие одеялами, и подушки скомканы, в беспорядке раскиданы вокруг.

Напротив большой кровати установлена колыбель. То есть ее когда-то установили, но сейчас она валялась на полу, а все ее кружевное содержимое тоже было разбросано по полу. В общем, все вещи в комнате валялись кое-как. В помещении царил страшный беспорядок. И к тому же все вокруг было присыпано тонким слоем пепла. Обычного серого пепла.

Необычным было только количество пепла и странный запах, исходивший от него, впрочем, запах можно было легко узнать. Это был сладковатый, приторно-тошнотворный запах гниющей плоти.

Стараясь ступать как можно осторожнее, сэр Годован сделал несколько шагов, огляделся по сторонам. Его тренированный взгляд подмечал малейшие детали — где лежит какая вещица, куда отлетели простыни, сколько вообще вещей осталось в комнате, где слой пепла толще, а где его почти нет.

Самым необычным было окно, находившееся в глубине комнаты. Стены тут были толстыми, сложенными из массивных каменных блоков, и потому окно находилось в глубокой нише. В обычное время его закрывала решетка со слюдяными вставками, но сейчас она была выломана и валялась на полу. Неведомый взломщик оказался невероятно силен — не только сама решетка была завязана в узел, но и державшие ее в стене железные штыри вырваны с корнем так, что раскрошилась стена.

— Как вы советовали, — заговорил за спиной король, — мы легли спать тут. Все меры предосторожности были соблюдены. Но часов около двух ночи… меня как раз разбудила перекличка сторожей… Короче, я заснул после этого снова, то есть задремал, и вдруг услышал, как в окно кто-то ломится. Я вскочил, посмотрел, а там они! Серой массой, с горящими глазами… Их было столько, что я даже не стал считать. Они выдавили решетку своей массой, я разбудил королеву, мы схватили сына и бросились бежать.

Магистр жестом остановил короля и, наклонившись, вынул из-под низкой постели крошечный драгоценный камень. Тот рассыпался в прах при первом же прикосновении, но и без того все было ясно. Защита действительно была поставлена на совесть, охранные амулеты выполнили свою миссию. Именно они не пустили преследователей дальше порога, позволив королевской чете благополучно перебраться в другую комнату. Конечно, ни о каком здоровом сне после этого речи не шло…

— Они добрались даже сюда, — прошептал король. — Они преследуют нас повсюду, куда бы мы ни поселились!.. Чего им от нас надо?

Вопрос был риторический, поскольку оба — король и магистр — примерно знали ответ, но боялись озвучить его.

Кошмар начался примерно год назад, когда королева ждала первенца. В супружескую спальню было подброшено письмо, в котором стояло всего несколько слов: «Тот, кто ни в чем не виноват, заплатит за чужой грех». Никто не видел, как оно там оказалось. Допросили всех, кто мог оказаться в помещении, но даже под пытками слуги молчали или отрицали свою вину.

А потом впервые пришли они. И это был единственный раз, когда их смогли рассмотреть.

Пепельно-серые, словно седые, крупные птицы с мягкими крыльями и длинными ногами, на которых выделялись острые кривые когти. Пепел и пыль летели с их перьев, устилая землю там, где они пролетали. Птицы оставляли после себя на земле странные крестообразные следы, а их головы были очень похожи на человеческие, как если бы у людей вместо волос на голове росли перья, а вместо носа и рта был большой клюв.

Король перепробовал все средства. Молитвы Единому ничего не дали, и тогда к делу подключился Орден Щитоносцев, рыцари вспомнили о своих обязанностях — защищать короля и трон. Именно благодаря рыцарям-щитоносцам король и королева до сих пор оставались живыми и здоровыми. Но дальше пассивной защиты дело не двигалось. Угроза существовала, ее никто не отменял.

Привыкший смотреть в лицо опасностям и сам в юности водивший войска в бой, король Богорад запаниковал, когда понял, что угроза нависла не над ним и даже не над супругой, а над новорожденным наследником престола. Ибо странные птицы охотились в первую очередь за ним. Стремясь обезопасить ребенка (на роль того, кто должен заплатить за чужие грехи, невинный младенец подходил больше всего), король пустился во все тяжкие. Именно ему принадлежала идея вызвать из провинции последнего потомка рода Косоглазых, памятуя о том, что незабвенный Хьюг Косоглазый когда-то и возвел на престол его предка, между прочим одолев для этого целую армию монстров с черным магом во главе. Сэр Годован не разделял оптимизма монарха, считая, что победа над силами зла — единичный случай, а вот неповиновение короне среди представителей его рода имело место гораздо чаще. Не стоит забывать, что Холмогорье с некоторых пор считалось неблагонадежной провинцией и, значит, на помощь тамошних правителей рассчитывать не приходилось. То, что сам он тоже происходил из рода Косоглазых, а следовательно, и сам был неблагонадежен, как-то не принималось сэром Годованом в расчет. Он считал себя в первую очередь рыцарем-щитоносцем, а уж потом — потомком скандально известного рода.

Но с королями, как известно, не спорят, особенно когда они требовательно заглядывают в глаза и ждут немедленных действий. И Великий магистр не стал томить его величество.

— Получены радостные вести, мой король, — сказал он, возвращаясь к дверям и с порога окидывая комнату последним цепким взглядом. — Ваш кузен, сэр Лейр Косоглазый, объявился в Веселице.

— Что? — До короля Богорада сообщение, кажется, не дошло.

— Лейр Косоглазый в Веселице, — громче и четче повторил магистр.

— Что он там делает, когда должен прибыть ко двору?

— Сидит в тюрьме инквизиции.

— За что?

— Так, мелочи. Он же из Холмогорья. — Сэр Годован пожал плечами, словно это все объясняло. — На мое имя было отправлено письмо, в котором церковные власти Веселицы спрашивают: действительно ли вы посылали за Косоглазым? Они, видите ли, сочли его самозванцем и на всякий случай приняли меры. Подстраховались!

— Они подстраховались! — Король нашел, на ком сорвать досаду. — А мне что теперь со всем этим делать?

— Я уже принял меры, — успокоил монарха магистр. — За сэром Лейром послали, послезавтра вечером, самое позднее — на следующий день утром, он будет здесь. А насчет этого, — он кивнул на разгромленную комнату и взял короля под локоть, — я сейчас же пришлю сюда кого-нибудь из братьев щитоносцев. Дня три-четыре вы сможете спать спокойно, а там, глядишь, и Лейр приедет. Все равно они две ночи подряд не прилетают!

Это было правдой — птицы прилетали нечасто. Обычно они появлялись несколько раз в месяц, и их нападение можно было предсказать более-менее точно.

Тщательно заперев двери, король и магистр направились обратно. Дабы отвлечь монарха, сэр Годован начал рассказывать последние провинциальные новости, тщательно дозируя информацию. Все равно рано или поздно королю становится известно все — для этого у него имеется целый штат секретарей, осведомителей, доносчиков и просто знатных сплетников. Не стоит отбивать у них хлеб! Каждому хочется, чтобы именно он первым сообщил государю о том, что творится там-то и там-то!

Рассказчиком сэр Годован был хорошим — в Ордене учат не только мечами махать и на коне скакать, но еще хорошим манерам, танцам, иностранным языкам, каллиграфии, философии, риторике и всему прочему, что нужно знать знатному рыцарю на государственной службе. Тайные науки рыцарями тоже изучались, но отнюдь не всеми. Особенно короля заинтересовала размолвка с графиней Иридой.

— Вы это серьезно? Решили ее бросить? — заинтересованно спросил Богорад Третий.

— Более чем! Эта связь изжила себя. Кроме того, я все-таки Великий магистр Ордена Щитоносцев и должен быть примером во всем. В том числе…

— В том числе и в том, как не следует поступать с дамами, — перебил король. — Граф Оромен, супруг вашей возлюбленной, занимает довольно важный пост при дворе. Оставшись без вашего внимания, леди Ирида бросится искать себе утешение на стороне, и кто знает, к чему это может привести! Тем более что я не могу их не пригласить…

Король оборвал сам себя и еле заметно вздохнул. Речь шла о ежегодном Эльфийском бале, который устраивали в самом конце весны. Традиция тянулась от эльфов, которые, правда, уже очень давно не напоминали о себе в Эвларии. Сейчас от праздника остались только название и дата проведения — последний день весны. Еще год назад король и королева совершенно искренне радовались и готовились к предстоящему балу и пиру, но сейчас, когда повсюду было полным-полно зловещих знаков, а над наследником нависла угроза, стоило ли сейчас предаваться веселью?

— Повеселиться стоит, ваше величество, — угадал сомнения короля сэр Годован. — Именно сейчас и стоит. Пусть все идет своим чередом.

Продолжая обсуждать Эльфийский бал, они вышли в новую часть дворца и распрощались на глазах у подданных. Сэр Годован еще раз клятвенно заверил короля, что уже через несколько часов брат алхимик и брат мистик будут у него, а сам он займется делом кузена Лейра, и отбыл восвояси. И только спускаясь по широким мраморным ступеням, сообразил, что идет к парадному выходу, а не отправляется в свои любимые подземелья.

Возвращаться и искать ход не хотелось — это привело бы к потере нескольких минут. Правда, дорога по поверхности была длиннее на целых сто тридцать семь шагов, но как он будет выглядеть, если вдруг повернет с полдороги и вернется во дворец?

К счастью, наверху сегодня был спокойный солнечный день, и сэр Годован, выйдя на парадное крыльцо, даже порадовался своей оплошности. За последний год ему так редко доводилось замечать, какая на улице погода!

Кивнув сопровождавшим его рыцарям, чтобы следовали за ним, Великий магистр спустился по ступеням и пошел через двор к боковым воротам. Массивные, обильно украшенные чеканкой, ворота были распахнуты настежь, в них уже вливались кареты и въезжали всадники — на сегодня были назначены малый прием и аудиенция. Некоторые королевские лизоблюды толпились во дворце спозаранку, но большинство приближенных только-только начали собираться. Многие провожали магистра щитоносцев удивленными любопытными взглядами, и сэр Годован подумал, что уже сегодня по городу поползет сплетня о том, что он то ли навсегда рассорился с королем, то ли Богорад Третий за что-то на него разгневался. Слухи, как положено, будут сильно преувеличены, а это не приведет ни к чему хорошему.

Занятый невеселыми мыслями, сэр Годован вздрогнул, когда совсем рядом услышал удивленные и взволнованные голоса. Они подходили к конюшням, и голоса явно принадлежали королевским конюхам:

— Откуда она здесь взялась?

— А я почем знаю? Приблудилась, должно быть…

— Вот я тебе покажу «приблудилась»! Откуда ей было прийти? Да и тавра никакого нет. Пришлая она!

— Вот что, парни, гоните-ка ее отсюда поживее!

— Сам гони! Глаза разуй! Видал?

— О боже! С нами Единый! Чего же теперь будет?

— Бежим!

— Куда бежим? Королевское добро бросать?

— А! Брось! Своя шкура дороже!

— А вон государи рыцари идут! Это ихнее дело — с такими тварями справляться! Милорд магистр! Скорее сюда!

К ним, размахивая руками, спешили несколько конюхов. Еще десятка полтора человек нерешительно топтались поодаль.

— Милорд магистр! Милорд магистр! — наперебой закричали они. — Извольте сюда! Тут такое дело! Только вам с ним и совладать!

Сделав знак следовать за собой, сэр Годован торопливо извлек из ножен меч и быстро коснулся пальцами другой руки заговоренного оберега, припрятанного под парадной мантией. Похоже, ему предстояла битва, в которой придется призвать на помощь не только мастерство воина, но и тайные знания. Жаль, что с ним нет Керагаста! Парень буквально на лету схватывает магию, а уж в битве…

Легким боевым шагом пройдя сквозь расступившихся конюхов, сэр Годован выскочил на ровную площадку, со всех сторон окруженную зданиями королевских конюшен. В обычное время тут проводили застоявшихся лошадей, запрягали кареты и устраивали показ новых жеребцов.

Сейчас двор был пуст, только у коновязи стояла старая белая лошадь. Обычная старая кобыла с острой, стертой хомутом холкой и больными бабками. Грива ее была спутана, хвост паклей свисал до земли. Она опустила голову, как это делает всякая уставшая рабочая лошадь, но, когда магистр подошел, вскинулась и взглянула на него ясными фиолетовыми глазами.

Сэр Годован встретил не по-звериному пристальный взгляд — и рухнул наземь, теряя сознание.

Когда Лейр пришел в себя, было уже довольно темно. Все его тело затекло, и юноше понадобилось несколько долгих минут, чтобы сообразить, что он лежит крепко связанный, как приготовленный для жертвенника баран. Его первая мысль о том, что наступил вечер, оказалась неверной — над ним смыкали кроны вечнозеленые деревья.

Деревья? Но там, на перекрестке дорог, не было густой растительности — только несколько кустов да развесистых кряжистых горных дубов. Все это могло означать одно — его куда-то перетащили.

Лейр лежал в неглубокой ямке между корней одного из низкорослых корявых кедрачей. В центре ее виднелось кострище, вокруг которого валялись палки, кости и прочий мусор. С другой стороны от юноши старая знакомая, рыжая девушка по имени Лиса, деловито потрошила его дорожные мешки. Как раз в это время она вытащила запасную тунику, расправила на весу, критически оглядела и отшвырнула в сторону. После чего достала книги, завернутые в тряпицу, развернула их и, презрительно скривившись, отшвырнула к костру.

— Ты чего? — не выдержал Лейр. — Это же книги!

Лиса мгновенно оказалась на ногах. В обеих руках ее сверкнули ножи, глаза зло блеснули.

— Очнулся, — протянула она. — Ничего. Это ненадолго!

— Погоди, Лиса, ты чего? Что ты собираешься делать?

— Я — ничего. — Девушка снова склонилась над его вещами. — Я свое дело сделала.

— Ты напала на меня и ограбила, — хрипло произнес Лейр. — А теперь ты меня убьешь?

— Я свое дело сделала, — повторила девушка. — Теперь тобой займутся другие.

Юноша осторожно огляделся по сторонам. Кедрачи окружали полянку, на которой, судя по всему, обитало несколько человек. Тут и там были устроены постели из лапника, валялись чьи-то забытые вещи.

Сказать по правде, он растерялся. Лейру только в книгах приходилось встречать такие ситуации, когда герой попадает в плен. Как правило, в плен брали разбойники, которых наняли враги, чтобы расправиться с героем чужими руками. Но всегда и везде в книгах в самый последний момент приходила помощь — как правило, верный друг или тот, кто впоследствии станет таковым. Но жизнь непохожа на книгу. В нашей реальности счастливые совпадения и неожиданная помощь приходят редко.

Пока он размышлял, вдалеке послышались шаги и голоса. Девушка резко выпрямилась и, изменившись в лице, принялась торопливо запихивать вещи обратно в мешок. Она метнулась к Лейру, приставила нож к его горлу:

— Молчи!

Отводя в стороны кедровые лапы, на полянку выбрались пятеро типов, вооруженных и одетых как попало. Всех их роднило одно — они до самых глаз заросли грязными, лохматыми бородами.

— О! — воскликнул тот, который шел впереди и тащил на плече мешок. — Лисичка ходила на охоту и принесла нам кое-что!

Люди побросали вещи и сгрудились вокруг Лейра. Девушка отступила. На их фоне она казалась еще стройнее и моложе.

— Лисичка принесла петушка! — Один разбойник склонился к самому лицу юноши. — Смотрите, какой красавчик!

— Жирненький! Откормленный! Породистый, наверное! Замечания слышались со всех сторон. Кто-то потянулся потрепать Лейра по щеке, кто-то деловито щупал его мускулы, натренированные рыцарскими упражнениями. Тем временем первый, явно главарь, крепко обнял девушку за талию, привлекая к себе, и поцеловал в щеку.

— Молодец, Лисичка, — сказал он. — Ты сегодня удачно поохотилась! При нем что-нибудь было?

— Вон его барахло, — мотнула головой та. Разбойники тут же кинулись к мешку и в мгновение ока распотрошили его, разобрав запасную одежду, походные мелочи и оружие.

— Ого! — Главарь оттолкнул Лису и вырвал из рук одного из бородачей кольчугу. — Рыцарь? Ты словила рыцаря, Лисичка?

— Было бы кого ловить. — Девушка сплюнула и скривилась. — Он, можно сказать, сам в руки шел.

— Непуганый, значит. — Главарь, все еще держа кольчугу, повернулся к Лейру: — И чего тебя понесло в наши края? Сидел бы себе дома, у мамки, за подол держался бы. Нет, ты не петушок. — Он еще раз посмотрел на юношу и вынес вердикт: — Ты цыпленок!

Разбойники переглянулись и тут же захохотали, хватаясь за бока и пихая друг друга локтями. Веселье захватило их настолько, что какое-то время они просто смеялись, на все лады повторяя: «Цыпленок… молоденький петушок!»

Лейр внимательно смотрел на веселящихся разбойников, переводил взгляд с одного на другого. Он решительно не понимал причин их веселья, но чувствовал, что добра ждать нечего.

— Ладно. — Главарь первым перестал хохотать и повесил кольчугу на локоть, свободной рукой вытер слезы. — Сегодня у нас на ужин цыпленок. За работу, парни! Живее!

Разбойники побросали вещи и кинулись в разные стороны. Кто-то выволок из-под кучи валежника большой котел, кто-то схватил ведра и помчался за водой, кто-то взял топор и ушел в чащу. Лиса, которую главарь на прощание похлопал по ягодицам, откатила в сторону плоский камень и достала из углубления какие-то мешочки.

На несколько минут она и Лейр снова остались одни на поляне, и юноша попытался приподняться:

— Лиса? Что вы хотите сделать? О каком ужине тут говорили? Какой цыпленок?

Девушка обернулась через плечо. В ее раскосых глазах опять что-то заблестело.

— Цыпленок — ты, — негромко сказала девушка.

— Меня что съедят?

— Угу. — Она снова занялась мешочками, стала развязывать один за другим и принюхиваться к содержимому.

— Но это невозможно! — воскликнул изумленный Лейр. — Люди никогда не едят людей!

— Люди! — со странной интонацией фыркнула Лиса. — Я, если ты не понял, не человек!

— А кто?

Оставив мешочки, девушка на четвереньках удивительно проворно подобралась к юноше и склонилась над ним. Пряди ее густых рыжих волос упали ему на лицо. От девушки сильно пахло пряностями и чем-то еще — явно нечеловеческим. Она улыбнулась, показав белые зубы с сильно выдающимися клыками.

— Я тролль, — тихо сказала она.

От удивления Лейр откинулся назад и упал на спину.

— Не может быть! Тролли — они…

Взгляд его упал на книги. В одной из них, «О тварях неведомых, незнакомых и чудесных», была глава, посвященная троллям. Там были и картинки, изображавшие троллей, — огромные лысые твари с длинными мощными руками и торчащими из пастей клыками. У них были серая чешуйчатая кожа, длинные когти и уродливые морды с ушами на макушке. Девушка по имени Лиса была раза в четыре меньше любого из них и раз в сто симпатичнее. Про нее следовало даже сказать, что она была красива.

— Я знаю, какими должны быть тролли, — огрызнулась девушка. — А ты знаешь, каково быть уродкой?

— Ты не уродка, — вырвалось у Лейра. — Ты самая…

— Я самая некрасивая, — фыркнула девушка. — Моя родная мать чуть не прикончила меня, когда я родилась. Она не задушила меня только потому, что у нас всегда рождается очень мало девочек. Была бы я мальчишкой, умерла бы сразу после рождения. Мать надеялась, что, когда вырасту, я стану такой, как все троллихи. Но чуда не произошло, и меня выгнали.

Она негромко зарычала, оскалив зубы, и схватилась за нож. Острое лезвие блеснуло прямо перед носом юноши.

— Отпусти меня, — попросил тот.

— Почему? — Она ощетинилась.

— Хотя бы потому, что я спешу. К Повелителю! — вспомнил он, из-за чего сорвался из дома на ночь глядя.

— Врешь! — фыркнула Лиса. — Докажи!

— Ну…

Лейр не успел ничего придумать — природа сама пришла ему на помощь.

Откуда-то подул резкий, холодный ветер, потом послышались странные звуки — нечто среднее между шипением кузнечных мехов и дыханием огромного существа. Их перекрыли истошные вопли, а потом на поляну выскочили разбойники, напарники Лисы. Крича и размахивая руками, они промчались мимо, не глядя на девушку и назначенного на ужин пленника, и скрылись в зарослях. — Что это за…

Возглас застыл на губах девушки. Небо потемнело. Порывистый ветер пригнул к земле ветки кедрача, а потом нечто огромное упало сверху, ломая заросли.

Тварь размером с добрую лошадь опустилась на то, что еще минуту назад считалось стоянкой разбойников. У создания были перепончатые крылья, уродливая морда и четыре мощные когтистые лапы. Тварь злобно хлестнула себя хвостом по бокам и развернулась к связанному Лейру и девушке, скорчившейся на земле рядом.

Истошный вопль, больше похожий на визг, расколол воздух. Тварь оскалила пасть и ринулась на них.

Лиса не испугалась. Она вскочила и замахнулась ножом, пытаясь попасть по чувствительному носу чудовища. Однако перепончатое крыло оказалось быстрее. Девушка кубарем откатилась в сторону, а зубастая пасть устремилась к юноше.

Лейр взглянул на частокол кривых желтоватых зубов, каждый размером с его ладонь, и ему стало дурно. Так дурно, что он закрыл глаза и позволил себе ненадолго потерять сознание. Он не почувствовал, как его цепляют когтями и бережно поднимают в воздух.