Двое из Холмогорья

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Сэр Керагаст! Вот здорово, что мы вас нашли!

Терри кинулся к молодому рыцарю, которого еще несколько дней назад недолюбливал, как к потерянному брату, но тот проворно отпрянул, загораживаясь руками.

— Вам мешает свет? — догадался молодой человек. — Так я сейчас его убавлю.

Не думая, как это выглядит со стороны, он щелкнул пальцами, и огонек уменьшился до размеров свечного.

— Все так переживали, когда вы пропали, — продолжал он. — Но теперь-то…

— Теперь и вы обречены оставаться тут со мной, — промолвил Керагаст глухим голосом, не отнимая рук от лица.

— Какие глупости! Я не чувствую никакого заклятия и вообще враждебной магии, — уверенно заявил Терри. — Тут все чисто! Заявляю вам, как… как… как потомок Хьюга Косоглазого! — нашелся он наконец.

— Вы ничего не понимаете. — Керагаст опустил руки, но отвел взгляд. — Я сам, добровольно, избрал свою судьбу. Мой удел — провести остаток дней тут, в темноте и одиночестве.

Постепенно я стану призраком и меня перестанут волновать земные проблемы. Но пока я еще человек, умоляю вас, не напоминайте мне о том мире, который я оставил!

— Господин, у него явно не все в порядке с головой! — вылез со своим мнением Калидор. — Одиночное заключение, да еще в такой «милой» компании, — он кивнул нижней челюстью в сторону камер с потерявшими человеческий облик существами, — кого угодно сведет с ума!

Увидев скелет, Керагаст подпрыгнул совершенно несолидно и замахал на него руками.

— Прочь, прочь, привидение! — закричал он. — Ступай во прах! Там твое место!

— К вашему сведению, — важно промолвил Калидор, — место занято.

Он указал на могильный холм. Присмотревшись, Терри понял, что магия тут все-таки имела место. Но такая древняя, что от ее враждебности не осталось и следа. Удивленный — он никогда не видел ничего подобного, — молодой человек подошел и склонился над холмом. Тихо провел над ним рукой, шепча заклинания. Потом медленно вытащил из-за пояса несколько черных свечей, расставил их на холмике, разложил рядом с ними руны…

Керагаст, открыв рот, смотрел на его манипуляции. Тишина стояла такая, что можно было разобрать отдельные слова произносимых Терибальдом заклинаний, и у рыцаря зашевелились волосы на голове. Это была магия, которой он не знал, но о которой слышал очень много.

— Что вы собираетесь делать? — прошептал он, когда Терри приостановился, придирчиво рассматривая плоды своих трудов и собираясь с духом, перед тем как приступить к действу.

— Я хочу снять с могилы лишние слои защитной магии, — ответил он. — Тут заклинаний, охранных и простых, больше, чем слоев в пироге. У меня возникает подозрение, что покойник не может угомониться именно из-за этого. Это все равно как если бы вы попытались заснуть на раскаленных гвоздях. Кроме того, необходимо разобраться с обстоятельствами его смерти. Подозреваю, что мы имеем дело с заживо похороненным чародеем. Тот сумел как-то снять с себя парализующие чары, из-за которых его все приняли за мертвого, но из-за толстого слоя заклинаний никак не может ни освободиться, ни упокоиться окончательно.

— Я ничего не понял, — признался Керагаст. — Но эту могилу сторожили издавна. Существо, которое там погребено, слишком опасно для людей. Если его выпустить на свободу, оно может…

Он осекся, потому что внезапно понял, что не знает, что именно сделает с миром заключенное в эту могилу существо.

— Я попытаюсь кое-что сделать, — пообещал Терри, — а вы взамен пообещаете мне, что покинете это место и пойдете со мной. В Ордене творится нечто ужасное. Я невольно стал свидетелем… сам не знаю, свидетелем чего я стал, но вам что-нибудь говорит имя сэра Родавона?

— Говорит, — кивнул Керагаст. — Это один из магистров, мастер Меча. Он один из главных в Ордене.

— Был, — поправил Терибальд. — Он мертв. — Как?

— Яд, парализующий тело и позволяющий духу покинуть его. Я случайно…

— Нет, хозяин, это был я! — влез Калидор, выпячивая грудную клетку так, что ребра затрещали. — Это я отправился на разведку и потом привел вас. Если бы не я, никто бы ничего не узнал. Так что воздайте должное скромному герою современности!

Керагаст сдержанно зарычал и потянул из ножен меч, явно имея свое мнение о том, что, как, чем и по какому месту следует воздавать выскочкам, но Терри как ни в чем не бывало кивнул:

— Хорошо, мы стали свидетелями весьма странного обряда по переселению душ. К сожалению, меня… то есть нас, заметили и снарядили погоню. Так что мы с Калидором — нежелательные свидетели.

— И клеветники! — напыжился Керагаст. — Я знаю всех в нашем Ордене. Никто бы не смог поднять руку на собрата. Тем более на сэра Родавона! Тем более если имели место высшая магия и яд!

— Давайте так! Вы рассказываете мне, кто этот сэр Родавон, — предложил Терибальд, — а мы предоставляем вам доказательства. И заодно, — добавил он, бросив косой взгляд на могилу, — нейтрализуем вашего подопечного настолько, что он еще долго не будет нуждаться в стороже. Вы со спокойной совестью сможете покинуть пост и сами во всем разберетесь.

При неярком свете огонька было видно, как меняется лицо сэра Керагаста. Рыцарь думал. Обычно этот процесс весьма долог и сложен, а часто и занимателен, ибо большинство рыцарей думать учатся значительно позже, чем скакать верхом, владеть мечом и копьем и соблазнять женщин. Но здесь, как говорится, был не тот случай, ибо уже пару секунд спустя Керагаст кивнул:

— Согласен. Начинайте!

Калидор открыл было рот, чтобы начать возмущаться, но Терри молча задвинул его нижнюю челюсть на прежнее место и склонился над могилой.

Заживо похороненный был еще жив, ибо при жизни проявил себя как довольно могущественный маг, и неизрасходованная сила бурлила в нем, требуя выхода. Спеленутый несколькими слоями заклинаний, он не мог умереть и освободиться. Ему оставалось только бесноваться и метаться в своей темнице. Но когда разом вспыхнули девять черных свечей, а тишину разорвали строки негромко начитываемого заклинания, он замер, прислушиваясь. Строки были ему очень знакомы. Но как же давно он не слышал ничего подобного! Он был абсолютно уверен, что не услышит такого никогда, что это в принципе невозможно, но факт оставался фактом.

«Кто ты?»

Читающий заклинание Терибальд даже вздрогнул — столько силы было в ворвавшемся в мозг бесплотном голосе… Голос могущественного мага, не утратившего своей силы.

«Кто ты? Отвечай!»

«Лейр. Лейр Косоглазый из рода…»

«Врешь! — Гнев собеседника ударил наотмашь, как кнут. — В твоих жилах не та кровь!»

Стоя над могилой, Терри бросил косой взгляд на Керагаста и Калидора — слышат ли они обмен мыслями. Нет, кажется, они ничего не замечали.

«Правду! Скажи правду!»

Лгать призракам нет смысла — они видят правду. Раскусил же его Калидор, безошибочно признав более могущественным чародеем, чем был при жизни сам? И Терри вздохнул, собираясь с духом.

«Терибальд Бальтазар Годфруа Арманзор из рода Арманзоров», — признался он.

«Ты Арманзор? Не может быть!»

«Я сын лорда Годфруа Терибальда Арманзора Третьего», — уточнил юноша.

«Прапраправнук Годфруа, по прозвищу Близнец?»

«Да. Наша семейная легенда гласит, что…»

«Освободи меня!» — тут же потребовал беспокойный дух.

«Назови хотя бы одну причину! Если я сочту ее стоящей…»

«Ха! Как ты думаешь, почему у твоего прапрапрадеда Годфруа было прозвище Близнец? Я ваша семейная легенда! Ну освободи же меня!»

На миг из ничего возникло лицо — искаженное, бледное, исхудавшее и заметно постаревшее. Лицо того, кто много времени провел в узилище без надежды когда-нибудь снова увидеть солнечный свет. Но это лицо тем не менее еще хранило фамильные легко узнаваемые черты, и, всмотревшись в них, Терибальд перестал сомневаться.

— Я отпускаю тебя, — вслух промолвил он. — Лети туда, где твое место!

И опустил руки, чувствуя, как ноют онемевшие пальцы. Из них по капле сочилась энергия.

— И это все? — нарушил молчание Керагаст. Для него весь обряд состоял из непродолжительного молчания, во время которого Терибальд стоял над могилой раскинув руки в стороны, и единственной фразы.

— Все, — кивнул Терри, прислушиваясь к своим ощущениям, но ничего не чувствуя. — Больше он тебя не потревожит. А теперь твоя очередь. Кто такой сэр Родавон?

Керагаст посмотрел на могилу с таким выражением лица, словно тот, кто взял с него клятву молчать, сейчас находился именно там.

— Мы не рассказываем об этом всем и каждому, — со вздохом начал он. — Сэр Годован поведал мне кое-что, когда стал готовить из меня своего преемника. Правду не знают даже большинство рыцарей — только магистры и кое-кто из их ближайшего окружения. Ну еще и король. Сэр Родавон — принц крови!

История эта началась почти сто лет тому назад. У короля Гертикса и его супруги несколько лет не было детей. Учитывая, что самому Гертиксу на момент вступления в брак было тридцать пять, многие уже начали считать, что союз так и останется бесплодным. Но потом королева родила сына — будущего короля Богорада Первого. Именно в честь его рождения был отпущен на свободу и получил право вернуться на родину последний из мятежных герцогов Холмогорских. Но мальчик родился слабым и болезненным, и супружеская чета приняла решение обзавестись вторым ребенком — на случай, если первенец умрет, не достигнув совершеннолетия.

Однако все остальные дети короля Гертикса либо рождались мертвыми, либо умирали вскоре после рождения. Из пяти малышей выжила только одна девочка, такая же болезненная и хилая, как ее брат. Стали поговаривать, что над королевской семьей тяготеет проклятие отвергнутых богов: мол, Единый не настолько силен, чтобы защитить тех, кто в Него верит.

Но принц Богорад все-таки дожил до четырнадцати лет, когда совершенно неожиданно на свет появился его младший брат — крепенький, здоровенький мальчишка, названный Родавоном. Ему было пять лет, когда внезапно скончался король Гертикс, и королем стал девятнадцатилетний Богорад Первый. В двадцать шесть он женился, в двадцать восемь стал отцом будущего короля Богорада Второго, деда нынешнего, а еще двадцать лет спустя совершенно неожиданно скончался.

Несмотря на то что король был слаб здоровьем — любая простуда могла на неделю уложить его в постель, — все сразу подумали о покушении. Подозреваемого нашли сразу, тем более что первые же слова принца Родавона оказались значащими: «Ну что? Я теперь король?»

Конечно, принца арестовали, и, хотя он всячески отрицал свою причастность к смерти короля, через некоторое время его показательно казнили на главной площади. Однако новый король, двадцатилетний Богорад Второй, запретил и пальцем трогать своего двоюродного брата, принца Тизамара.

Как оказалось, напрасно, ибо двадцать лет спустя тот совершил настоящее покушение на августейшего кузена и взошел на эшафот с гордо поднятой головой, заявив, что всего-навсего отомстил за несправедливо казненного отца.

Новому королю, Гертиксу Четвертому, было всего пятнадцать лет, и у него тоже имелся кузен — малолетний сын принца Тизамара, годовалый Родавон. Советники в один голос умоляли молодого короля отравить мальчишку, чтобы раз и навсегда покончить с интригами и заговорами, но король Гертикс поступил дальновидно. Он распорядился постричь принца в монахи и отправил в Орден Щита, там юному Родавону с младых ногтей прививали любовь к своему сюзерену. Принц вырос в Ордене Щита, только магистры знали правду о его происхождении. Магистры — и нынешний король, Богорад Третий, которому мастер Мечей, сэр Родавон, приходился троюродным дядей. Но знал ли сам сэр Родавон о своем происхождении? Наверняка да, поскольку не так давно приблизил к себе молодого рыцаря Тизамара, тезку казненного много лет тому назад отца.

— А может быть, и не совсем тезку, — задумчиво промолвил Терри, выслушав эту историю.

— Что вы имеете в виду, сэр Лейр? — насторожился Керагаст.

— Я имею в виду только то, что, если бы мы посмотрели документы о родителях брата Тизамара, в графе «отец» наверняка обнаружили бы одно очень знакомое нам имя!

— Этого не может быть! Сэр Родавон — монах. У него не может быть жены!

— Законной жены нет, — пакостно хихикнул Калидор, — а как насчет любовницы? Ты сам что, никогда не заглядывался на симпатичные мордашки? Ты-то, такой красавчик?

Керагаст покраснел так, что это стало заметно даже в темноте.

— Никогда! — воскликнул он. — Ни разу в жизни! Я…

Он осекся, внезапно вспомнив тонкий стан, пахнущие травами и медом губы, рыжеватые волосы, выбившиеся из-под капюшона. Кто она? Где она сейчас?

Рядом пакостно захихикал скелет.

— Поплыл, — сообщил он Терибальду. — Сейчас заплачет и стихи читать нач…

Терри коротко размахнулся и отвесил скелету подзатыльник. Калидор щелкнул челюстями и обиженно замолчал.

— Я пойду с вами, — внезапно произнес Керагаст тоном, далеким от сентиментального. — Хотя бы для того, чтобы разобраться в этой истории.

Он быстро собрал вещи — накинул кольчугу, поверх нее легкий панцирь, вместо шлема натянул на голову кольчужный капюшон, застегнул наручи и повесил на пояс два меча. В руки взял боевой топор и щит.

— Прорываться придется с боем, — промолвил, кусая губы. — Мои… мм… соседи так давно утратили человеческий облик, что атакуют нас не задумываясь. Но это единственный выход из этой части подземелья. Если не считать того тайного хода. — Он указал на глухую стену.

— Не, назад мы не пойдем, — решительно помотал головой Калидор, и только тут Терри заметил, что он все это время что-то прижимает к себе, едва ли не засунув в грудную клетку. Присмотревшись, юноша увидел полуистлевшую тряпицу, в которую были замотаны какие-то побрякушки.

— А что? — мгновенно обиделся скелет. — Там же было сокровище! Должны мы поддержать его мнение о людях как о ворах?

— Грабитель, — высказался Терри. — Взломщик могил!

— Гробокопатель, — неожиданно поддержал Керагаст.

— Спелись, — проскрежетал зубами скелет. — Рыцари без страха и упрека!

— Нет, ну ты скажи, зачем тебе драгоценности? Ты же не сможешь ими воспользоваться!

— Я — нет, — выпятил нижнюю челюсть Калидор. — Но вы, хозяин! Вы же бессребреник! Работаете исключительно за идею! А есть-пить на что-то надо? А тут я со своими запасами! Берите, пользуйтесь! Я ж не для себя, для вас стараюсь! Обеспечиваю достойное существование.

— Слушайте, сэр Лейр, он всегда так много говорит? — пихнул скелет локтем в бок Керагаст. Учитывая наличие на молодом рыцаре доспехов, тычок получился ощутимый. Терри отлепился от стены, ощупал свои ребра и кивнул:

— К сожалению, да. Брат Маробод даже предложил мне его развеять, чтобы не доставал.

— Выберемся, обязательно разыщу брата Маробода и повторю это предложение, — пообещал Керагаст. — Если не возражаете! А пока отойдите в сторонку. Будем прорываться!

Они встали в начале извилистого коридора, в который открывались камеры с заключенными. Учуяв существ из плоти и крови, несчастные подняли вой, визг и крики. Сквозь решетки тянулись руки со скрюченными пальцами. К прутьям прижимались физиономии, которые лишь с большой долей фантазии можно было назвать человеческими. Одни узники уже совершенно утратили человеческий облик и стояли на четвереньках, другие еще сохранили способность держаться прямо.

— Я иду первым, — отрывисто бросил Керагаст. — Вы за мной. Не отставать! Порвут даже скелет!

— Я жить хочу, — немедленно отреагировал призрак, протискиваясь между рыцарем и своим хозяином.

Терибальд прислушался. Ему показалось или…

— Постой. — Он придержал Керагаста, уже готового ринуться вперед. — Первым пойду я!

— Стой! — взвыл тот, но было поздно.

Очень хрупкая по сравнению с упакованным в латы рыцарем фигурка молодого человека проскользнула вперед и встала в проеме, раскинув руки. Это простое движение вызвало бурю эмоций у заключенных. Они орали, ревели, выли, визжали, скулили, катались по полу, бились головой о прутья решеток и скребли воздух растопыренными руками, стремясь добраться до молодого человека. А тот стоял как парализованный и только переводил взгляд с одного искаженного лица на другое.

Терибальд не верил своим ушам. То, что для его спутников было дикими криками, для него обретало смысл настолько невероятный, что он позвал Калидора:

— Эй! Ты это слышишь? Или мне только кажется? Скелет высунулся из-за плеча готового к драке Керагаста.

— Угу. Слушай, — он пихнул рыцаря в спину, — ну у тебя и знакомые! Хозяин, пойдем-ка отсюда и не будем иметь дела с этим маньяком!

— Что ты сказал? — зарычал Керагаст. — Да за такие слова я тебя…

Он уже начал разворачиваться к скелету, чтобы наглядно продемонстрировать, что разбирать-собирать на время можно не только многосоставные луки, но и человеческие кости, но Терри удержал его.

— Вы просто не понимаете их, — объяснил он. — Вон тот только что назвал вас по имени!

— По имени? — задохнулся Керагаст. — Но это невозможно! Большинство сидит тут так давно, что…

— Около года, — поправил Терибальд. — А некоторые даже меньше. Несколько месяцев или недель.

— Что?

— Это души, — популярно объяснил молодой человек. — Души рыцарей, заключенные в эти… мм… тела. Я понимаю их, Калидор — тоже. Но для остальных их голоса — вой, визг, рычание, вопли. Подайте какой-нибудь знак, что я говорю правду! — обратился он к заключенным.

И тут же воцарилась тишина. Узники прижались лицами к решеткам, во все глаза глядя на остолбеневшего Керагаста. Тот несмело сделал несколько шагов вперед, опустил оружие. На него с искаженных, изуродованных временем физиономий смотрели человеческие глаза. Когда молодой рыцарь встретился взглядом с одним из них, существо, прежде бывшее человеком, несколько раз кивнуло и протянуло сквозь решетку руку ладонью вверх.

— Его звали Езерним, — перевел Терибальд. Керагаст выронил топор:

— Брат Езерним? Но… я же видел его буквально за два дня до того, как…

Существо зарычало. К своему удивлению, Керагаст вдруг понял, что это не просто звериный рык. Ему явно пытались что-то сказать! Однако голосовые связки отказывались служить несчастному.

— Его душа томится здесь уже более полугода, — перевел Терри. — А в теле Езернима находится другой. Тот, чье тело сейчас занимает он. Кто-то поменял их местами — души этих существ и души некоторых рыцарей из Ордена.

— Кто? — выдохнул Керагаст, до боли в пальцах стискивая рукоять щита и нашаривая свободной рукой меч вместо упавшего топора.

Ответом на вопрос был дикий рев, заполнивший узилище, такой громкий, что молодой рыцарь невольно согнулся и отступил, мотая головой и безуспешно пытаясь заслониться щитом. В голосах существ звучали гнев и боль, которые ненадолго взяли верх над прочими чувствами.

— Они называют имя магистра Бравлина, — перевел Терибальд, когда шум немного стих.

— Не верю! — снова встрепенулся Керагаст. — Не может быть! Чародей?

И тут же осекся, понимая, что сам невольно ответил на вопрос. Кому, кроме того, кто в Ордене официально отвечает за магию и все проявления сверхъестественного, за все знамения и всех монстров, заниматься этим? Но вот зачем?

— Я пойду с вами, — повторил он, мрачнея на глазах. — Хотя бы для того, чтобы убедиться, что я прав. Или неправ.

— Погоди. — Терибальд сдержал порыв рыцаря кинуться к выходу. — Сначала надо их отпустить.

— Выпустить на свободу? — догадался Керагаст. — Но как? Видимых запоров на решетках не было. И это косвенным путем подтверждало правоту его спутников. Узников держала взаперти магия.

Существа, видимо, догадались, что имел в виду молодой некромант. Они прижались к решеткам, едва не расплющивая о толстые прутья свои лица, и пожирали его жадными взорами, в которых читались гнев, боль, страх и надежда пополам с нетерпением.

— Я отпущу вас, — вышел вперед Терри, прижимая руки к груди. — Вы сможете покинуть эти тела и обрести свободу. Вы знаете, что это за свобода. Подумайте — нужна ли вам такая свобода в обмен на эту жизнь? Потому что если я отпущу вас, я буду иметь право потребовать от вас посмертной службы. И эта свобода отнюдь не будет покоем. По крайней мере, пока я не дарую его вам! Выбирайте!

— Ну и хозяин у меня, — шепнул Калидор Керагасту. — Другой бы давно уже провел обряд, а этот пытается условия ставить.

— Я не понял, — тут же встрепенулся рыцарь, — вы… что вы собираетесь делать?

— Вы прекрасно поняли, о чем я, — бросил на него косой взгляд Терри. — Я маг.

— Некромант? — задохнулся Керагаст.

— Ну почему обязательно некромант? Некромагия — одна из дисциплин, которую я изучал.

Он улыбнулся. Весело и немного застенчиво блеснули его большие синие глаза, и Керагаст попятился, не отводя взгляда от лица этого худощавого парня, которого он знал всего несколько дней и который так активно не понравился ему с первой встречи. Выходило, что его первоначальные суждения были не совсем верны.

— Да-да, — пробормотал он. — Вы же из Холмогорья. Там все такие.

— Не все, — ответил Терибальд и закрыл глаза. Одновременно отпускать на волю столько душ было делом необыкновенно сложным, и не столько из-за того, что нужно было держать в уме громоздкое заклинание и мысленно повторять его несколько раз подряд, стараясь не ошибиться ни в одном звуке. Дело было в колоссальных затратах энергии и в концентрации, ибо мало было выпустить души — следовало удержать их в узде хотя бы в первые несколько секунд посмертного бытия, дабы они сгоряча не натворили дел и не навредили себе и другим. Только-только покинувшая тело душа всегда сначала беспомощна. Она ничего не умеет, ничего не понимает, ничего не соображает. И здесь главное — помочь ей освоиться в новой ипостаси, а иногда — и подпитать собственной жизненной силой. Как только что родившегося младенца надо обтереть, заставить сделать первый вдох, перерезать пуповину, согреть и накормить. Кто знает, тот понимает. А тут этих «младенцев» было почти два десятка. Больше, чем Терри когда-либо видел.

Один за другим сползали на грязный пол лишенные душ тела. Одни корчились в судорогах, другие просто застывали глыбами уродливой плоти. Но в самый последний миг на губах каждого из этих существ появлялось слабое подобие улыбки — их жуткому существованию приходил конец. Лишь некоторые упрямо цеплялись за жизнь, предпочитая это жуткое подобие бытия посмертному существованию. Но все равно каждый обряд освобождения души давался Терри нелегко. Его душа рвалась следом, мечтала вырваться из тисков бренной плоти.

— Малахольный какой-то, — высказался Керагаст, глядя, как шатается молодой маг, все ниже клоня голову. — По-моему, это же так просто…

— Чем порицать, лучше бы поддержал! — прозвучал рядом новый голос — Он сейчас провалится следом!

Молодой рыцарь мгновенно обернулся, чтобы увидеть за плечом полупрозрачное лицо.

— Брат Езерним? — вытаращился он.

— Помоги ему, — коротко бросил дух. — Он падает! Терибальд и впрямь заваливался вперед, повесив голову.

Керагаст выругался так, что призраков разметало по углам и, стряхнув с руки щит, кинулся к молодому человеку. Что делать дальше, он не знал, но чисто инстинктивно сжал в руке холодную, вялую кисть Терибальда, громко позвал его по имени. Тот склонил голову ему на плечо, ткнулся носом в шею. Дыхания не было…

— Лейр? — взвыл не своим голосом Керагаст, внезапно почувствовав настоящий страх. — Лейр, ты чего? Ты что, умирать собрался? Прямо сейчас? А как же я? Что мне со всем этим прикажешь делать? Лейр, — он схватил мага за плечи и затряс, время от времени отвешивая ему пощечину, — очнись! Не пропадай! Ты заварил эту кашу — ты ее и будешь расхлебывать! Ну же! Давай! Дыши!

— Сделайте ему искусственное дыхание, — предложил Калидор. — Рот в рот.

Другой бы прислушался к тому, с какой интонацией скелет дал этот совет, и сделал соответствующие выводы, но Керагасту было решительно наплевать. Он уложил Терибальда на пол, рванул на нем тунику, чтобы открыть грудь, и, сделав глубокий вдох, наклонился к бесчувственному магу.

И тот внезапно шевельнул губами, отвечая на прикосновение.

— Юна…

— Тьфу! — отпрянул Керагаст. — Лейр?

— Ты? — распахнул глаза тот. — Ты чего?

Оба резко покраснели и отпрянули друг от друга, лихорадочно вытирая рты.

— Поздравляю с первым поцелуем, хозяин, — вылез скелет. — Ничего, что с мужчиной, но, как говорится, лиха беда на…

— Лейр! — взвыл Керагаст не хуже, чем давеча. — Можно, я его прикончу?

— Потом, — сказал тот. — И я буду в этом участвовать!

— Заметано! — Оба скрепили договор рукопожатием и взглянули на Калидора так, что у того череп пошел мелкими трещинками.

— Э-э, — он попытался отодвинуться, но в тесноте коридора это сделать было затруднительно. — Хозяин, ты чего? Я ж пошутил! Ты совсем концы отдавал, вот я и подумал, что…

— В самом деле, — Керагаст, как настоящий воин, умел разделять проблемы на жизненно важные и второстепенные, — ты только что чуть не умер! Какой же ты после этого некромант?

— Я не некромант. — Терибальд смущенно опустил глаза. — Некромантия не моя специализация. Я просто посещал фа… э-э, дополнительные занятия. А дипломная работа у меня по теоретической магии. Она называется «Наследственное проявление первичных магических способностей в локальных поселениях в условиях полной или частичной изоляции». Я…

Он вовремя заметил, какими глазами смотрит на него Керагаст, и замолчал, понимая, что практически выдал себя.

— Ты мне потом все расскажешь, — кивнул рыцарь и поднял оружие. — А теперь пошли. Мы и так потеряли слишком много времени! Маг-теоретик…