Дважды одаренный. Том VI

Глава 8

День назад. Главное здание Корпуса Ведьм и Ведьмаков.

Массивные двустворчатые двери отворились, и Агата Игоревна Вавилова, ведьма Корпуса со вторым — «аквамариновым» — уровнем доступа, первой вошла в просторный кабинет.

Молодая женщина с трудом подавила восторженный вздох — по площади этот кабинет был вдвое больше её немаленькой квартиры. На стенах висели красивые гобелены и оружие разных эпох. Поговаривают, что оружие, хоть и дорогое, но вполне обычное, ибо хозяин кабинета считает расточительным использовать артефакты для украшений.

— Ух ты… — А вот Мария Павловна, сероглазая ведьма-блондинка из пятёрки Агаты, восторженного возгласа не сдержала.

За что тут же удостоилась недовольного взгляда Керна и смешка от Петровича да Клима.

Агата обернулась и приложила указательный палец к губам.

— Приветствую вас, ведьмаки и ведьмы, — прогремел властный голос хозяина кабинета. Отражаясь от деревянных стен, он будто бы усиливался и, достигнув ушей людей, пробирался им прямо в душу.

Агата и её боевые товарищи напряжённо заозирались по сторонам, выискивая говорящего.

Послышался размеренный топот тяжёлых шагов. Высокий, широкоплечий мужчина с пышными усами, тёмными волосами и карими пронзительным глазами неспешно вышел из-за книжного шкафа — похоже, за ним в кабинете было небольшое скрытое помещение.

Он был облачён в парадную форму Корпуса. И выглядел точно так же величественно, как и вчера во время церемонии.

— Ваше превосходительство, — вытянулись по струнке ведьмы и ведьмаки и синхронно приложили кулаки к сердцам.

Воинское приветствие было широко распространено в Корпусе.

Верховный Ведьмак, он же двоюродный брат императора, а по совместительству второй сын великого князя Новгородского — Николай Владимирович Романов-Новгородский — уселся на своё громадное кресло за огромный, размером с лодку письменный стол.

Он хмуро уставился на вновь прибывших, а затем тяжело вздохнул.

— Хотите уйти из Корпуса, но тянетесь по струнке… не понимаю этого, — произнёс он, не отводя глаз.

— Кхм… — кашлянул Клим, он же дворянин Артур Климентьевич Галкин, и улыбнулся. — Да чего тут непонятного, ваше превосходительство? Уважаем вас, вот и тянемся.

— Уважаете, а всё равно написали рапорт об увольнении? — прогремел Верховный Ведьмак и гневно сверкнул карими глазами.

Присутствующие напряглись.

Но никто не дрогнул.

— Одно другому не мешает, ваше превосходительство, — взяла на себя слово Агата и упрямо уставилась на главу Корпуса.

Верховный Ведьмак смерил её недовольным взглядом, а затем пробежался глазами по остальным. На пару секунд он остановился на пятёрке товарищей Агаты, которых не ожидал сегодня увидеть: мужчина и женщина были бледны и явно обессилены, но хуже них смотрелись трое других — одноногая ведьма на костылях и два хмурых ведьмака. Один совсем без ног — на инвалидной коляске, а у другого левый рукав пиджака при ходьбе качался из-за пустоты.

Верховный Ведьмак тяжело вздохнул и произнёс:

— Я велел прийти только тем из вас, кто участвовал в ликвидации ЧС. Зачем пришли другие?

— Мы все подали рапорт, ваше превосходительство, — криво усмехнулся ведьмак на инвалидной коляске. — И мы пятеро состоим в той же группе, что и Ворона. Было бы странно оставлять товарищей одних.

— Оставлять товарищей одних… — передразнил его Романов-Новгородский. — Я что, по-вашему, зверь какой, а⁈ Думаете, мне хотелось лишний раз дёргать раненых братьев и сестёр по оружию? Отдыхали бы и восстанавливались дальше!

— Да мы уже восстановились… как могли, — осклабился безногий ведьмак.

Николай Владимирович с болью во взгляде посмотрел на его культи и произнёс в сторону:

— Корпус выплатил вам страховку.

— Её недостаточно, чтобы покрыть все наши нужды, ваше превосходительство, — проговорила Агата. В голосе ведьмы слышались стальные нотки.

— Хочешь сказать, ни на один протез не хватило⁈ — начал заводиться Верховный Ведьмак.

— Мы решили не тратить деньги на то, что может подождать, — стукнув костылём по деревянному полу, прорычала в ответ одноногая рыжая ведьма.

Николай Владимирович яростно сверкнул глазами и…

Отвернулся в сторону.

— Четырнадцать заявлений… — пробормотал он и тяжело вздохнул. — Четырнадцать отличных ведьм и ведьмаков…

— Не сокрушайтесь так, ваше превосходительство, — усмехнулся безногий. — Как минимум, пятеро из этих четырнадцати — ненужный Корпусу груз. Ещё два, — посмотрел он на парочку своих бледных товарищей, — под вопросом. Так что остаётся всего семь. Уже не так больно, да?

— Гром! — рявкнул Верховный Ведьмак, впившись взглядом в безногого. — Не так больно⁈ Я понимаю, что моя боль не сравнится с вашей! Но каждый раз, когда я читаю сводки о павших братьях и сёстрах — боль я чувствую. И когда вижу рапорты об увольнении — тоже. Первых Корпус не смог защитить… А вторых — сохранить. Ведьмы и Ведьмаки должны гордиться своей службой и быть уверены в том, что братья и сёстры их прикроют… А что в итоге? Две группы… бывшая двадцатка Вавилова, и… ваша пятёрка, — он посмотрел на Танка, Клима и Ягу, стоявших рядом с бойцами Агаты, — теряют товарищей в бою и уходят. Одновременно. И… полагаю, уходят в одну сторону?

Он внимательно посмотрел в глаза Агате, а затем и всем остальным.

Ведьмы и ведьмаки ничего не ответили.

Но свой ответ глава Корпуса получил и тяжело вздохнул.

— И вы уверены в своём выборе? — устало спросил он.

Агата и Клим одновременно опустили веки, будто бы говоря «да».

Верховный Ведьмак перевёл взгляд на недееспособную часть этой сборной солянки.

— Ну а вы? Думаете… нужны там будете?

— Будто мы здесь кому-то нужны, — хмуро ответила рыжая одноногая ведьма и потрясла костылём.

Верховный Ведьмак молча поднялся и подошёл к стене, на которой висела коллекция дорогого оружия.

— На правах действующего командира группы ты написала рапорты от имени тех, кто сейчас в коме, — не глядя на Агату, произнёс Верховный Ведьмак. — Такие бумаги не всегда подписываются… А если подписываются, то в том случае, когда вообще нет шансов, что боец выйдет из комы. Чтобы уменьшить количество умерших на службе…

Он обернулся и, впившись взглядом в Агату, тяжело произнёс:

— Но я подпишу. Все четырнадцать рапортов.

Агата молча поклонилась, благодаря Верховного Ведьмака. Остальные последовали её примеру.

А Николай Владимирович грустно вздохнул и снова уставился на свою личную коллекцию.

— Мне жаль, что так произошло, Ворона, — тихо произнёс он. — Увы, я не могу приказать ведьмам и ведьмакам использовать Родовой Дар. Я не могу заставить Вахрушева исцелить твоего мужа. Прости.

Бывшая простолюдинка Агата, не ожидавшая извинений от кузена Императора, опешила и склонилась в поклоне.

— Ну что вы, ваше превосходительство. Не стоит. Я уверена, вы сделали всё, что могли…

— Это вряд ли, — горько хмыкнул Верховный Ведьмак. — Я даже вам достойного выходного пособия выписать не могу из казны Корпуса… — Он замолчал на несколько секунд, а затем резко обернулся и спросил: — Ответьте мне напоследок, планируете ли вы и дальше идти по пути дважды одарённых? Защищать подданных Империи и всю нашу планету от тварей Проклятых Земель⁈

Агата и остальные переглянулись между собой. Клим криво усмехнулся и произнёс:

— Мы будем к этому стремиться.

Верховный Ведьмак смерил его задумчивым взглядом, а затем снял пару мечей и красивый топор с постамента.

— Меня устраивает. Возьмите лично от меня прощальный дар. Ценности в бою особо не имеет, так что продайте и используйте деньги по своему разумению.

Растерянная Агата приняла оружие из рук главы Корпуса.

— Благодарю за Службу, братья и сёстры! — громко произнёс Верховный Ведьмак и ударил кулаком себе в грудь. — А теперь ступайте своей дорогой. Пройдите по этому пути с честью! И кольца сдать не забудьте! Хотя… — Он пристально посмотрел на Агату и ровным тоном добавил: — Хотя аквамариновые можете оставить себе.

Агата почувствовала, как на её глазах вот-вот выступят слёзы.

В последнее время ей стало очень тяжело справляться с эмоциями.

— Ваше сиятельство, прошу за мной. — Возле чёрного хода больницы меня встретил Баха и быстрым шагом открыл передо мной дверь. Дважды одарённый Иерарх очень сильно нервничал — это читалось не только по его обращению ко мне, но и дёрганным движениям.

Мы поднялись на лифте на девятый этаж, Баха пулей рванул вперёд, я шёл от него не отставая. Ратники, которых мы встречали по дороге, кланялись.

Их лица выглядели встревоженными.

Проклятье… Вряд ли Алиса всем сообщила, что дед при смерти. Однако же общее напряжение чувствует каждый здесь.

Передо мной открыли дверь палаты, и по ушам тут же ударила звенящая тишина, а в ноздри — сладковатый запах. Алиса, сидевшая на стуле возле кровати деда, даже не обернулась. Григорий, стоявший у стены, коротко кивнул мне. Старик-дворецкий казался бледным, словно смерть.

Третьим посетителем палаты была графиня Распутина. Млада выглядела невозмутимо и поздоровалась со мной коротким кивком.

Дверь позади меня захлопнулась.

В этот же миг Алиса вскочила с кресла и рванула ко мне. Лицо её было красным, а глаза припухшими. Сестра прыгнула мне на шею и крепко прижалась.

— Я так испугалась, Саша, — всхлипывая, зашептала она. — Я думала, он правда умрёт! Я не знала, что делать! А-а-а-а!!!

Она зарыдала, уткнувшись мне в грудь.

— Ты большая молодец, — приговаривал я, гладя сестричку по волосам. — Молодец, что позвонила мне и взяла с собой Младу. Ты сделала всё, что нужно.

— Я ничего не сделала, — сквозь слёзы проговорила Алиса. — Это Млада! Она ещё раньше просила будить её, если произойдёт что-то плохое! Сама я никак не могу помочь деду!

— Ты сделала всё, что в твоих силах, — ласково произнёс я.

«И не показала своих слёз ратникам», — мысленно закончил я и покосился на старика-дворецкого. Григорий не в счёт.

— Идём. — Я взял Алису за руку и подвёл к кровати деда. Затем, чуть надавив ей на плечи, усадил на кресло.

Да, когда я подходил к палате, я уже знал, что граф Резанов жив. Вот только дыхание его было прерывистым. А сейчас, когда я смотрю на него, я вижу покрасневшее лицо, мокрую от пота подушку, и…

— Кха… — захрипел дед, дёрнувшись в сторону.

— Я дала ему «Зелье восстановления пятой ступени», — бесстрастно глядя на графа Резанова, произнесла Млада. — Из тех, что лично изготовил мой дед. Благодаря этому удалось спасти жизнь Владислава Александровича. Однако он за последнее время принял много алхимических зелий, не говоря уже о яде «Шлейфа Мораны». Его ослабленный организм может не выдержать процесса восстановления. Но это лучше, чем умереть прямо сейчас.

Я мельком глянул на неё. Возможно ли, что ещё одна сторона Родового Дара Распутиных состоит в том, что созданное Распутиными превосходные зелья подействуют на человека ещё лучше, если сам Распутин их даст? Уповая на это, глава рода дал своё зелье внучке на случай ухудшения здоровья графа Резанова?

Если так, то дед Распутин получает от меня плюс двадцать очков к личному рейтингу…

Но всё потом.

— Даже пятая степень зелья не исцелит его, верно? — серьёзно спросил я у Млады, хотя ответ и так знал.

— Зелье лишь поможет его сиятельству прожить ещё несколько дней, — ровным тоном ответила графиня и добавила: — Если, конечно, он сможет пережить текущее восстановление.

— У-а-а… — застонал дед и дёрнулся так сильно, что вырвал катетер из вены.

Алиса бросилась к нему, тут как тут оказался Григорий и ловким движением вернул катетер на место.

Дед задрожал — его тело, пресытившееся алхимией за последнее время, отталкивало сильнейшее зелье восстановления.

— Что делать, Саша? — со слезами на глазах повернулась ко мне Алиса. — Он не успокаивается!

— А-А-А-А!!! — закричал граф Резанов, не приходя в сознание.

— Это не проблема, — невозмутимо ответил я, достав из сумки пробирку.

Хорошо, что я всегда беру с собой разные зелья на всякий случай.

Мягко оттеснив сестру в сторону, я приподнял голову графа Резанова. Он захрипел и задёргался изо всех сил, но я к этому времени уже большим пальцем сбил пробку с пробирки.

— Дед, пора пить таблетки, — произнёс я, вливая ему в горло зелье успокоения.

Я тут же захлопнул его рот и начал гладить по шее, чтобы он быстрее проглотил.

— Что ты делаешь?.. — ошарашенно прошептала Алиса.

Зелье по пищеводу опустилось в желудок, и через пару секунд граф Резанов расслабился. Я аккуратно положил его на кровать и устало улыбнулся.

— Так-то лучше. А теперь не дёргайся и дай зелью Млады хоть немного восстановить твой дряхлый организм.

Под изумлённые взгляды сестры, кузины и дворецкого я подобрал с пола пробку и закупорил опустевшую пробирку — дома прокипячу.

Я направился к дверям, когда за спиной раздался требовательный голос обычно малоэмоциональной графини Распутиной:

— Что ты ему дал? Что это за зелье⁈

Обернувшись через плечо, я одарил её полуулыбкой и ответил:

— Ну, ты же алхимик. Сама видишь — обычное успокоительное.

— Оно крайне необычное. Ни одно другое такого эффекта не даст! Кто его приготовил? Эпштейны⁈

Сжав кулачки, она раздражённо топнула. Казалось, две её «фирменные» косички вот-вот встанут дыбом от негодования.

— Ты за кого меня держишь, Млада? — хмыкнул я. — Эти Эпштейны гадят мне уже так же, как и вам. С чего бы мне покупать их зелья? Да и сомневаюсь я, что такое лекарство у них имеется!

— А у кого тогда… оно имеется? — Графиня взяла себя в руки и теперь выглядела предельно серьёзно.

— А ты подумай, и найдёшь ответ, — усмехнулся я. — Алиса, с дедом пока что всё будет хорошо. Как и сказала Млада, на несколько дней эффекта «пятёрки» хватит. А дальше, я надеюсь, мы уже сможем найти лечение. Посидите пока с ним, мне нужно позвонить.

Выйдя в коридор, я увидел ратников рода Резановых. Они старательно делали вид, что охраняют периметр и ни о чём постороннем не думают.

Однако же их слишком много столпилось здесь.

Волнуются, ребятки. И ждут новостей.

— Состояние его сиятельства стабилизировалось, — спокойно произнёс я. — Можете выдохнуть.

И в самом деле, несколько человек громко выдохнули. Но тут же подобрались и сделали вид, что принялись охранять пустой коридор с ещё большим усердием.

Я остановился у дальнего окна, и, выбрав нужный контакт, нажал кнопку вызова.

— Алло! Чего звонишь в такую рань? — пробурчал в трубку недовольный граф Распутин Владимир Александрович. — Нормальные люди ещё спят в это время!

— Нормальные Распутины — спят, — усмехнулся я. — А другие люди работают.

«Ну кроме одного знакомого мне Льва».

— Приветствую, ваше сиятельство, — сказал я, не дав ему продолжить своё ворчание. — Хочу лично поблагодарить за помощь с родственниками бывших спецназовцев ОКЖ.

— Себе оставь свою благодарность, парень, — пробурчал моложавый старик. — Ты обещал другое.

— Будет вам другое, — хмыкнул я. — Алиса непременно простит вас вскорости. Особенно когда наши с вами деловые отношения перейдут на новый уровень. Кстати, об этом, Владимир Александрович, я звоню узнать, когда вы закончите расшифровку зелья.

— Когда закончу, тогда и закончу, — недовольно ответил он.

— А поподробнее? Я не сомневаюсь, что вы заняты исследованиями и ночью, и днём, потому и ответили мне сейчас на звонок. Но хотелось бы узнать детали. У вас возникли какие-то трудности?

— Трудности⁈ — вспылил он. — У меня? У графа Распутина⁈ Следи за языком, парень! Нет ни одного зелья в этом мире, которое я не смог бы повторить! Всё! Не мешай мне работать! Передавай привет Алисоньке и Младушке и пожелание дряхлой развалине не сдохнуть. Чао!

Он бросил трубку.

Я медленно выдохнул, беря эмоции под контроль.

Как я и думал, трудности на каком-то этапе у него явно возникли…

Однако же этот упёртый старикан точно не расскажет мне подробностей. Для него повторить чужое зелье или даже улучшить его — дело чести.

Похоже, придётся зайти с другой стороны, и…

Я почувствовал приближение знакомого сгустка дыхания и усмехнулся. На ловца и зверь бежит.

Я решил не идти ей навстречу и дождаться возле дальнего окна. Спустя примерно минуту за спиной раздался протяжный зевок.

— Хочется спать, ваше сиятельство? — повернувшись к Младе, улыбнулся я.

Она невозмутимо прикрывала рот ладошкой.

Хотя кончики её ушей покраснели.

— Я не виновата, что меня разбудили, — произнесла графиня, встав напротив меня и скрестив руки на груди. — Вчера вот дали поспать… А в итоге я пропустила твой приезд и то шоу, что ты устроил перед людьми.

В её голосе звучали нотки обиды.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем Млада чуть изменила позу и нахмурила тонкие брови.

— У меня к тебе серьёзный разговор, Александр.

— Внимательно слушаю, — кивнул я, не став отвечать «у меня к тебе тоже».

— То зелье, что ты дал Владиславу Александровичу… Это ведь на него ты рассчитываешь, когда утверждаешь, что можешь помочь моему отцу закончить его эксперимент? Это ведь оно, по-твоему, должно помочь Нуар?

В голосе Млады теперь отчётливо слышались нотки надежды.

Что ж… пожалуй, пора форсировать развитие моих отношений с Распутиными. А то иначе граф Резанов очень рискует не дожить до завершения исследований.