Двадцать два несчастья – 2

Глава 17

Как когда-то сказал классик, путь к сердцу мужчины лежит через постель с голой женщиной. И здесь я вполне солидарен. Это разные несознательные гражданки потом придумали легенду про желудок. Чтобы оправдаться. Вопрос и по сей день остается дискуссионным. Обе стороны яростно отстаивают свои точки зрения.

Но, как бы то ни было, с женщинами ссориться никогда не надо.

Поэтому я уже скоро вошел в здание казанской городской больницы номер девять по своему старому пропуску. Его у меня, видимо, по халатности, не забрали и не заблокировали. Так что я спокойно попал в помещение через специальный вход и поднялся на второй этаж (точнее, пропыхтел туда, но это уже незначительные мелочи).

План был простой и одновременно сложный: требовалось выманить Диану из отделения, причем как-то незаметно, чтобы не попасться на глаза всем этим Харитоновым-Бойко-Мельникам-Кирам-Мирам и прочим «доброжелателям» Сереги.

Поэтому я сделал то единственное, что могло бы мне в данной ситуации помочь, — решил найти тетю Нину и делегировать эту почетную миссию ей. Для этого пришлось, прячась при малейшем намеке на появление медперсонала, искать ее по всем коридорам. Даже боковые проверил. Но все было тщетно.

На месте тети Нины не оказалось: полы мыла невысокая, очень полная женщина восточной наружности.

— Извините, а где тетя Нина? — спросил ее я. — Которая здесь всегда убирала?

Но женщина лишь устало покачала головой и на ломаном русском языке ответила, что работает только второй день и не знает еще здесь никого.

Несолоно хлебавши, я развернулся и пошел в отделение гнойной хирургии к Носик. Так как больше у меня здесь соратников не было.

Честно скажу, идти не хотелось. Сейчас опять начнутся слезы, вздохи и дискуссия о гнойных осложнениях при всяких ампутациях.

А я был настроен по-рыцарски романтично. Мне хотелось говорить о прекрасном с Дианой, а не о лигатурных свищах и некрозах мягких тканей с Носик.

Но выбора не было.

Носик, как и в прошлый раз, сидела в своем кабинете, но на этот раз не писала, а чертила что-то в больших листах с помощью самой обычной деревянной школьной линейки. Она тщательно что-то отмеряла и затем вписывала цифры — видимо, отчетность составляла.

Я обозначил стуком свое присутствие и поздоровался.

— А, Сергей Николаевич… м-м… Сергей… — растянула улыбку от уха до уха Носик.

Она мне явно обрадовалась.

— А я тут мимо проходил. Дай, думаю, посмотрю, что же ты такое делаешь? — вернул ответную улыбку вежливости я. — А, кстати, что ты делаешь?

— Да хотела статистически обработать… — покраснела Носик и смущенно шмыгнула.

— А почему же по старинке, вручную? — удивился я.

— Да не особо я дружу с этими компьютерными программами… — вспыхнула Носик и торопливо добавила, оправдываясь: — Понимаешь, я статистику умею только вручную делать. Как бы это объяснить… м-м-м… у меня результат постоянно другой получается. Я невнимательная очень в этом плане. Три раза делаю — и три разных результата. — Она сконфуженно засмеялась. — А если я на листочке все делаю, ну так, как нас еще когда-то профессор Петров в институте учил, я по вот этому алгоритму все могу проверить и найти, на каком этапе проглядела ошибку, потом вернуться и исправить. И не надо потом все заново переделывать. Да, это долго, но действенно.

— Странно, сейчас есть же такие программы, что туда только цифры забиваешь, и они тебе уже дают не только результат, но и полностью всю динамику, все графики и так далее. А есть и такие, что даже выводы готовые делают… — Я покачал головой. — Может, тебе стоит попросить кого-нибудь из программистов, чтобы установили…

— Да как же их попрошу? — закручинилась Носик с очень печальным видом, а потом опять вздохнула. — Сам же знаешь, у наших программистов пока чего-то допросишься. Они никогда ничего не хотят…

Нравы современных программистов я знал. Но Носик было искренне жаль. Потому что, возможно, ей и программисты не нужны, насколько я знаю, последние поколения ИИ чертят графики за милую душу. Но самому мне их так и не довелось использовать, поэтому экспертом я не был и посоветовать Марине ничего не мог. Но мог другое.

— Я же не говорю про наших, больничных программистов. Ты попроси тех, что в городе. Есть же услуги платные. Да и такое могут делать где-нибудь в университете. Посмотри, там на кафедрах много ребят-айтишников подрабатывают подобными вещами для аспирантов.

Носик задумалась и просияла:

— Спасибо большое, Сергей! Я так и поступлю. Честно говоря, уже задолбалась я эти простыни рисовать и все по сто раз пересчитывать.

— Вот-вот, я же и говорю… Кстати, а как там продвигаются твои дела по аспирантуре?

Носик защебетала, рассказывая, куда продвигается. Я терпеливо выслушал, иногда задавая вопросы, но больше для демонстрации умеренного интереса и поддержания беседы. Когда наконец иссякла, она посмотрела на меня и спросила:

— А ты? Зашел узнать, как я к аспирантуре готовлюсь? — Она неверяще покачала головой. — Или опять справка в профсоюз нужна?

— Ни первое, ни второе, — авторитетно заявил я. — У меня есть просьба личного характера.

— Да, слушаю. — Глаза Носик, как и всякой другой женщины на ее месте, блеснули любопытством.

— Только между нами, ладно? Чисто по дружбе, раз уж мы с тобой вместе готовимся в аспирантуру и какие-то общие научные интересы у нас есть…

Носик нетерпеливо кивнула.

— В общем, мне нужно вызвать одного человека. В коридор, только в боковой, чтобы никто не видел. Ты же знаешь, что меня уволили. И я не хочу попадаться на глаза бывшему руководству и подставлять этого человека.

— Да не вопрос. Сейчас я пойду позову. Кого надо? — моментально кивнула Носик и с готовностью подорвалась с места.

— Диану Маратовну, — сказал я и пояснил: — Шарипову.

Носик моментально скисла, плюхнулась обратно на стул и неубедительно закопошилась в бумагах на столе:

— Ой, я это… хм… не уверена, что смогу… понимаешь, я же совсем забыла, что у меня сейчас еще планерка будет…

Настроение ее стремительно рухнуло, и, казалось, она сейчас расплачется.

Короче, в результате она взяла и выставила меня из кабинета. Не стала помогать. Странно даже. То ли бабская солидарность, то ли ревность какая-то. И как этих женщин поймешь?

А вот так! Меня осенило, и я включил эмпатический модуль.

Сканирование завершено.

Объект: Носик Марина Владиславовна, 29 лет.

Доминирующие состояния:

— Разочарование острое (88%).

— Ревность ситуативная (76%).

— Стыд за проявленные надежды (74%).

Дополнительные маркеры:

— Резкое изменение позы (закрытая, отвернулась к бумагам).

— Избегание зрительного контакта.

— Потеря самоконтроля при упоминании другой женщины.

А, вот оно что. Можно было и без Системы догадаться, собственно. Носик, видимо, решила, что я к ней захаживаю не просто так. А тут — «позови Диану». Ну и обиделась.

Зря, между прочим. Носик мне тоже нравилась, но скорее как младшая сестра. Никаких романтических чувств я к ней и близко не испытывал.

Что ж, придется искать другой путь к Диане.

Из отделения гнойной хирургии я вышел расстроенным. Уже и не знал, что делать дальше.

Казалось бы, чего проще — пойти прямо в отделение и позвать Диану. Но так я поступить не мог, потому что здесь стоял вопрос этики. Если нас засекут вместе, если увидят, что я к ней пришел, тот же Бойко или Эльвира начнут ее изводить. А то и подставлять. Уже не понаслышке зная мерзкие характеры своих бывших коллег и то, что творилось в кулуарах этой больницы, я решил не подводить девчонку. Она-то не виновата, что я такой дурак — забыл о встрече в галерее и даже не позвонил.

Я снова набрал ее пару раз, но убедился, что по-прежнему заблокирован. Был еще вариант позвонить с чужого телефона, но она наверняка сбросит незнакомый номер. Значит, нужен кто-то, кто ее вызовет.

Перебирая варианты, я понял, что обратиться мне не к кому.

Равиль? Но я не знал, насколько они с Серегой приятельствовали. К тому же поговаривали, что Равиль метит на его место. Просить такого человека себе дороже.

Олег Бойко? Знаю его меньше двух недель, и он уже у меня на плохом счету.

Виктор? Эта кандидатура вообще без комментариев.

Просить Мельника? Ну, это уже за гранью добра и зла. Тем более я с ним еще не разобрался.

Оставался последний вариант — дурацкий, но единственный.

Напротив больницы, через дорогу, была какая-то кафешка. То ли пиццерия, то ли бургерная — что-то из этой фастфудной ерунды. Можно взять минералки, сесть у окна и караулить, когда народ пойдет домой после смены. Но я не знал, дежурит сегодня Диана или уходит вечером. Не знал, задержится ли она. Не знал, каким выходом воспользуется.

Вариант был так себе. Но других у меня не осталось.

Вздохнув, я поплелся к выходу.

И тут неожиданно нос к носу столкнулся с Галиной Сергеевной, главной медсестрой из неотложки.

— Епиходов? — спросила она удивленно. — А что вы здесь делаете?

Речь ее была похожа на лай собаки.

— Да я тут… — начал выкручиваться я, не зная, что сказать.

— Ой, я знаю, что вас выгнали и что начальство роет на вас и против вас, — фыркнула она. — Но, если вы-таки пришли сюда, значит, что-то вам надо. Могу я чем-то помочь?

Я аж вытаращился на нее.

— А вам-то это зачем?

— Ну, считайте проявлением филантропии, — вдруг хихикнула она. — Так что вам надо?

Ее поведение было такое неожиданное. Я и видел-то ее всего один или два раза, и она произвела на меня впечатление эдакого «сухаря», озабоченного только отчетностью и сроками сдачи этой отчетности. А тут вдруг такое.

Но выхода у меня все равно не было, поэтому я признался:

— Мне бы позвать Диану… Диану Маратовну Шарипову. Надо поговорить.

— Диана вряд ли согласится, — осуждающе покачала головой Галина Сергеевна. — Она сильно обижена на вас, Сергей Николаевич. Не знаю, что между вами произошло, но мне передавали, что Эльвира ей что-то долго рассказывала, после чего Шарипова расстроилась так, что заплакала. Потом куда-то убежала, а вернувшись, плакала опять.

— Ну вот мне и надо с ней поговорить, — виновато сказал я.

— Ох, мужики, мужики, — с материнским видом покачала головой Галина. — Ладно, Сергей Николаевич, ждите ее вон там, возле двери в бытовки. Ну, где хранятся у нас матрасы и прочее барахло. Я сейчас ее пришлю, вроде как у нас инвентаризация, якобы чтобы расписалась в акте. И, если что, вы мне будете должны.

— Конечно, — приложил руки к сердцу я, но потом не выдержал и спросил: — А почему вы мне помогаете, Галина Сергеевна? Только честно?

— Потому что я таких хитрожопых, как вы, как через рентген, вижу, — хохотнула она. — И уверена, что придет время, вы вернетесь сюда, Сергей Николаевич. И я совсем не удивлюсь, если очень скоро станете главврачом. А мне еще к вам сто раз придется обращаться. Потому что… мастерство не пропьешь! А оно у вас есть!

Она довольно улыбнулась, подмигнула и широким, четким кавалерийским шагом отправилась на поиски Дианы.

А я маялся в углу, сочиняя речь, с которой обращусь к ней. Можно начать с извинений, но нет — насколько я знаю, психологи так действовать не советуют. Можно попробовать другой вариант. К примеру, заинтересовать. Нет, не то… все не то.

Я перебирал, перебирал и не находил ничего толкового. Боялся, что она сейчас придет, и я буду мямлить и оправдываться.

— Сергей? — Диана удивленно смотрела на меня.

А я даже не заметил, как она подошла.

— Диана, — тихо и покаянно сказал я, — я займу буквально минуту твоего времени.

Она застыла, лицо ее превратилось в восковую маску.

— Во-первых, я хотел извиниться за то, что не пришел в галерею, не позвонил и не предупредил, — сказал я. — Понимаю, что оправдать меня не может ничего. Самому противно от этого поступка. Поэтому скажу тебе причину. Но только под очень большим секретом. Я ездил в Москву, добирался попутками. Видимо, все это настолько выбило меня из колеи, что я действительно замотался и совсем забыл.

— В Москву? — ахнула она, совершенно забыв о своих обидах.

— Да, в Москву. Ну, ты же знаешь, в чем меня сейчас подозревают. И что на меня сейчас столько всего навалили, ты однозначно тоже в курсе. Вся больница стопроцентно гудит.

Она согласно кивнула.

— Вот. И мне нужны были доказательства правомерности моих действий, а заодно надо было найти адвоката. — Это я уже дальше начал выкручиваться. — Ты же понимаешь, что во всем Татарстане не нашлось бы того, кто согласился бы мне помочь?

Она кивнула, но потом губы опять сжались в тоненькую ниточку. И я быстро продолжил:

— А на базаре мы были с Танюхой. Это соседка моя, подруга, но ничего такого, что ты могла подумать. Танюха за моим котенком присматривала, пока меня не было. Попросила помочь похудеть, а мне все равно нужно было на базар за продуктами. Поэтому мы и пошли вместе, и я проконтролировал, чтобы она перестала покупать майонез, булочки и пирожные, а брала только нормальные продукты для правильного питания.

Диана чисто по-женски не удержалась и хихикнула:

— Да, ей, конечно, не помешало бы похудеть.

— Ну вот видишь… Поэтому я не знаю, смогу ли хоть как-то реабилитироваться перед тобой или уже на мне стоит крест? И вот, пришел спросить.

Я умоляющим взглядом посмотрел на Диану:

— Мне очень стыдно. И все зависит от того, насколько ты на меня сейчас обижена.

— Обижена, — просто сказала Диана.

Но потом она посмотрела на меня, склонив голову к плечу, и лукаво улыбнулась:

— За твои два просчета — мои два желания. Или два ответа на любые мои вопросы! Идет?

И тут я аж смутился:

— Ну, ведь ты можешь задать какой-то вопрос, на который мне нельзя будет дать ответ? Или же желание какое-нибудь… эдакое… например, чтобы я спрыгнул с девятого этажа?

— Ужас какой! Сергей Николаевич! За кого вы меня принимаете? — делано надулась Диана, но потом не выдержала, хихикнула. — Я же серьезно говорю, Сергей!

— Ну, хорошо. Или два вопроса, или два желания. Правильно?

— Правильно. Или один вопрос и одно желание! — быстро поправила Диана и стрельнула в меня глазками.

— Пусть так, — согласился я, спинным мозгом понимая, что ввязываюсь во что-то такое, о чем потом могу и пожалеть.

— А чтобы тебе реабилитироваться, предлагаю все-таки сходить в галерею, — быстро сказала она.

— Я готов. Когда?

— Прямо сейчас. Через двадцать минут у меня заканчивается дежурство. Жди в пиццерии напротив, через дорогу. Знаешь?

— Знаю, — кивнул я.

— Я скоро подойду. И не вздумай исчезнуть. Больше я тебя прощать не буду.

— Тогда разблокируй меня.

Прыснув, Диана так и сделала.

— Все, давай, до встречи.

Я сидел в пиццерии у окна, прихлебывая горячий капучино с корицей, и размышлял над тем, какие крутые повороты делает судьба. И какие загадочные все-таки эти женщины.

Диана появилась через тридцать пять минут — явно задержалась, чтобы привести себя в порядок. Глаза у нее были подкрашены совершенно по-другому, а от пальто доносился слабый запах духов из коллекции Prada. У Ирины были такие же. На меня нахлынули воспоминания, которые я мощным усилием воли задавил в зародыше.

До галереи мы дошли пешком. Диана была чудо как хороша в своем светло-карамельном пальто, таких же ботиночках и с миниатюрной сумочкой. Я бросал на нее восхищенные взгляды, она замечала это и буквально купалась в моем обожании. Какая женщина не любит такого? Иногда восхищенный взгляд женщина воспринимает гораздо лучше, чем самые изощренные комплименты. Как и поступки — лучше слов.

Мы вошли внутрь и долго ходили, рассматривая картины. Честно говоря, мазня этого Леонарда Парового — фигня полная, и даже хуже! Я не особый знаток современного искусства, но Белла увлекалась антиквариатом, да и происходила из старинной дворянской семьи — хоть это все и скрывалось раньше, при Советском Союзе, — у них оставались всевозможные ценные семейные реликвии. Кроме того, мы постоянно ходили то в театры, то в самые разные художественные галереи, на выставки. Поэтому у меня это все давно вызвало пресыщение, и мазню вот этого так называемого «художника» я воспринимал сейчас более чем скептически.

Но Диана рассматривала картины с каким-то детским восторгом, что-то там даже фотографировала себе на телефон. Я ей не мешал, иногда она задавала какие-то вопросы, я отвечал, пытался мило шутить, немножко умничал. Ну, обычный такой треп двух молодых людей, у которых дело чуть-чуть сдвинулось с мертвой точки, но еще не сильно.

Через некоторое время мы устали и поднялись на третий этаж, где сели отдохнуть на кушетку.

— Ты подожди, я сейчас приду, мне надо отлучиться… — Диана смутилась и делано строго добавила: — Сиди здесь и жди.

И убежала. Ну, видимо, надо было в дамскую комнату.

Я с удовольствием сидел, давая отдых гудящим ногам, и, чтобы не смотреть на это «высокохудожественное» безобразие, вытащил телефон. Хотел было проверить, может, с моими деньгами хоть что-то решилось? Уже собрался открыть сайт, но потом передумал — лучше не светиться. Вдруг отследят? И без того уже сглупил, проверяя счет с телефона после приезда из Москвы.

Все-таки через ноут с VPN будет работать спокойнее, когда я там все настрою так, как Макс меня в свое время учил. Через надежный сервер. Друг моего Сашки, айтишник, толковый парень, объяснял, что телефон для таких дел хуже, слишком много лишних сервисов, приложений, фоновых процессов, которые я сам не контролирую. Да и он тогда сказал фразу, которая у меня в голове засела: «Любой VPN — это вопрос доверия. Ставишь его — значит, доверяешь тому, кто им управляет».

Я, конечно, знал, что есть куча приложений для защиты, но экспериментировать с этим сейчас не хотелось. Речь шла о больших деньгах. А в таких делах лучше перестраховаться, чем потом кусать локти.

Поэтому единственное, что я проверил, — это новости, что там по другим файлообменникам комментят пользователи, у всех ли такие сбои или только я попался.

И так увлекся, что аж вздрогнул, когда услышал над головой женский голос:

— Привет!

Подняв голову, я обнаружил знакомое лицо. Присмотревшись, вспомнил — это же та женщина, из парка! Сейчас она выглядела шикарно и уверенно в строгом деловом английском костюме, по-богемному небрежно украшенному четырьмя очень крупными золотыми брошами с еще более крупными и явно очень драгоценными камнями, с виду то ли бериллами, то ли непальскими топазами. Над ее образом явно поработали и стилист, и визажист, и еще куча народу. Причем не один час.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — улыбнулась она и запросто плюхнулась рядом со мной на банкетку.

— Да вот, решил приобщиться к высокому искусству, — неопределенно сказал я и махнул рукой на полотно Леонарда Парового, изображающее нарисованную крупными рваными штрихами то ли морду льва, то ли это у него такая женщина (ну, типа как у Пикассо «Обнаженная женщина на пляже с лопатой», только здесь было некрасиво).

— Ну, молодец. Хвалю. Кстати, а что ты можешь сказать по этому поводу?

Я посмотрел на нее, поморщился и честно сказал:

— Хрень хренью эта мазня вашего Леонарда Парового! Я такое даже в деревенском сортире на стенку бы не повесил. Предпочитаю что-нибудь попроще. Я в этом плане старомодный.

— Например? — улыбнулась женщина.

— Нравится творчество Дега, Моне, Ренуара и Писарро…

От моих слов лицо ее вытянулась, и она тут же заливисто, на весь зал, расхохоталась.

Аж посетители начали оглядываться. Но ей было все равно. Она смеялась и смеялась. Наконец, успокоившись, сказала, аккуратно вытирая слезы:

— Ты знаешь, сколько мне стоило уговорить этого Леонарда Парового, чтобы он свои полотна выставил в моей галерее?

— Это ваша галерея? — обалдел я.

— Да, одна из моих галерей. Я же тебе говорила, что много времени проводила здесь, поэтому упустила мужа, черт бы его побрал, скотину!

Я еще раз обвел взглядом галерею и сказал:

— Если бы я был вашим мужем, из-за такой галереи я бы тоже ушел.

Она опять засмеялась.

— С тобой не соскучишься!

— Какой уж есть, — пожал я плечами.

— Хотела тебя поблагодарить за то, что поддержал меня тогда, в парке, — перешла на серьезный тон она. — Еще раз хочу извиниться, что я… э… уехала тогда и не поблагодарила даже. Я была так расстроена…

— Мы это уже обсуждали, — перебил ее я и напомнил: — По телефону.

— Да, обсуждали, но лучше еще с глазу на глаз. Поэтому я бы хотела пригласить тебя в ресторан на обед, — она испытующе посмотрела на меня.

— Мы это уже тоже обсуждали, — поморщился я. — И тоже по телефону.

— Один-один, — белозубо вдруг улыбнулась она. — Это не то, что ты подумал. Просто нормальный дружеский обед. Чтобы надо мной не висела вина и моральный долг. Мне проще так сделать. И не думай ничего такого, я же тебя не на ужин зову, а на самый обычный обед. Часик потерпишь мое общество, вкусно покушаешь, и разбежимся навсегда.

— Почему бы и нет, — после секундного раздумья кивнул я. — Только я исповедую правильное питание, поэтому ресторан нужно выбирать такой, где кухня соответствует.

— Я тоже, — улыбнулась она. — Как насчет того, чтобы в «Умай» пойти? Кормят там отменно.

— Да не вопрос, — пожал плечами я, решив, что вряд ли она пригласила бы меня в забегаловку.

— Тогда давай сходим… — Она на миг задумалась. — Может, завтра пообедаем?

— Завтра? — Теперь уже задумался я, но набивать себе цену не стал. — Хорошо.

— Значит, я тебе позвоню часика в два и заеду за тобой на машине. Идет?

— Договорились, — кивнул я.

— Ладно, мне пора к другим гостям. А ты не скучай тут. И не ругай так сильно Леонарда Парового. Он старался, поверь!

Хихикнув, она вдруг нагнулась ко мне и поцеловала в щеку. А затем провела рукой по щеке, вытирая след от помады.

Спиной я почувствовал взгляд.

Обернулся и увидел широко распахнутые глаза Дианы.