Два сталкера

Глава третья

Симеон вглядывался в заросли Тихой рощи и не находил себе места. Разведка не возвращалась. Контрольное время давно прошло, но их не было. То Сопля, то Длинный периодически начинали ерзать, им было тяжело лежать неподвижно. Но всякий раз быстро прекращали, коротко взглянув на закаменевшее лицо Симеона. Они уже познали его крутой нрав и не хотели навлекать на себя недовольство.

Патрон и Бросок не показывались. Это было странно хотя бы потому, что оба внимательно относились ко времени и обязательствам. Попытка задержать их могла стоить дорого и мутантам и людям, хотя откуда тут люди? До территории Монолита далеко, сталкеры тут не водятся, а бандиты ищут цели попроще. Мутантам, в силу безлюдности местности тут тоже делать нечего. Аномалии опытным ходокам доставить особых проблем не должны. Но разведчики опаздывали уже на час.

Если еще через час они не появятся, то можно уходить. Где пропали двое опытных, там исчезнут и еще двое, отмычки тут не помощники. Симеон дал друзьям еще один час не надеясь ни на что. Скоро темнеть начнет, а идти до схрона Броска в темноте удовольствие ниже среднего. Симеон повернулся к Майору:

— Я предлагаю еще подождать. Ты согласен?

— А чего еще делать? Не самим же туда соваться? В прошлый раз вроде все спокойно было. Опасно, но спокойно. А теперь хоть бы выстрел, хоть бы крик. Ушли и канули. После того рейда к Припяти я страсть как не люблю тишину, которая бывает, после того как уходит группа и все, с концами. — Майор знал, о чем говорил. Ходят слухи, что он примкнул к Долгу после Большого прорыва. После того, как Стрелок, он же Меченный, потерявший память но не навыки, отключил Выжигатель и сделал доступными ранее закрытые районы.

Тогда в Припять и в район ЧАЭС бросились все кому не лень… И остались там, за небольшим исключением. Командир «Долга» Виктор Кремень уводил остатки своего отряда в сторону Бара. Из-под ржавого и на половину вросшего в землю грузовика их окликнули.

Вертолет Майора неосторожно пролетел над большой «электрой», поразившей его снизу вверх обратной молнией. Офицер решил идти к Кордону. Один, потерявший своих людей и почти без патронов. Его судьба казалась предопределенной, если б не Кремень. Почему Майор остался в Зоне, Бог весть. Его объяснения, что не хотел смотреть в глаза родным своих пропавших ребят, не выдерживали критики. Некоторые связывали этого новичка в Зоне, обладавшего недетскими манерами и опытом, с СБУ. Другие вообще, с Моссадом. Благо, внешность позволяла. Но эта версия не прижилась. Зона такое место, что о внешнем мире не то чтобы забываешь, но не думаешь вообще. Многие сталкеры просто не помнили, а что это такое. Как бы то ни было, Майор пользовался доверием Воронина и постепенно растущим уважением коллег. Единственное, что смущало того же Симеона — такие вот странные оговорки, наводившие на мысль о том, что из упавшего вертолёта Майор выбрался не один. И очень казнил себя за маршрут, проделанный от падения возле Припяти до встречи с Кремнём.

Сталкеры молчали. На лице Сопли застыло уже ставшее привычным выражение крайнего испуга. Длинный хмурился, но держался. Симеон подумал, что не возьми он его в этот рейд, мог бы получиться неплохой сталкер. Исполнительный, старательный, всегда находящий время послушать сталкерские байки, незаметно и деликатно вставляющий вопросы и просьбы уточнить тот или иной момент. Внимательный в Зоне. Старающийся услышанные советы применить на практике изобретательно и аккуратно. Вот только здесь опасно даже для таких опытных ходоков как сам Симеон. Для «отмычек» шансы выжить не нулевые, а отрицательные.

Перед выходом Майор показал снимки района предстоящих действий. Неправдоподобно подробные, поскольку все знают, что Зона со спутников не проглядывается. Самолетам летать низко опасно, беспилотники крайне не надежны, а летать высоко бессмысленно. Но снимки были. Это наводило на подозрение, что Сахаров со своей гоп-компанией не только скупкой артефактов занимается. По снимкам выходило, что именно здесь пролегал самый безопасный путь к городу бюреров. Какая досада, что поход накрывается. Скоро выброс перетасует аномалии и подготовку придется повторять. Тем более не хорошо задерживаться в то время, когда каждая судорога ЧАЭС может стать последней. Симеон представил, каково будет удивление военных, когда они поймут, что Кордон оказался внутри Зоны и что им, непривычным к таким вещам, придется пробиваться наружу. Представил и сразу поморщился.

Метрах в сорока хрустнула ветка. Сиплый рев и топ — топ — топ в их сторону. Хорошо все-таки, что кровосос зверь тяжелый. Майор с Симеоном дружно дали по очереди. Один слева на право, другой наоборот, накрыв девяносто градусов обращенных к лесу. Почти в Симеоновом прицеле воздух на мгновение сгустился. Заклубился, если можно так сказать, соткав человекообразную фигуру. Попадание.

Кровосос сипло взревел и бросился на ближайшую «отмычку». Сопля с нечленораздельным воплем выпустил в приближающуюся громадину всю обойму ПМа, после чего бросил в кровососа пистолет и кинулся бежать. Идиот, подумал Симеон, пытаясь выцелить кровососа, частично перекрытого Соплей. Тот бежал прямо на своего босса, не давая последнему стрелять. В то долгое мгновение Симеон передумал много мыслей и решил уже валить «отмычку», как Длинный метнул страховочный трос с тяжелым карабином под ноги собрату во отмыкании. Тот задел трос, который утяжеленным концом захлестнул лодыжку и глубоко споткнулся. Над головой Сопли прорезала воздух меткая очередь. Кровосос, до того момента умело уклонявшийся от пуль стремительным превращением в невидимку, шагом в сторону, снова видим и шаг в другую сторону, был уже на прямой линии, приближающей его к горячей крови. Он встретил Симеонову очередь своей широкой грудью. Очередь дернулась вверх и на траву упало отсеченное ротовое щупальце. Рядом бухнулось тяжелое и только что стремительно — неудержимое тело, принявшее две пули в голову: в ротовое отверстие и между глаз. Кровосос дергался в предсмертных судорогах. Его мышино-серое тело мигало как естественным цветом, так и разными вариантами невидимости: от полной, до чуть размывапющей его очертания. Монстр не хотел умирать, будучи уже мертвым. Его щупальца в последнем целенаправленном и рефлекторном движении обвили щиколотку Сопли, до которого кровосос не дотянул совсем ничего. Тот мигом вышел из оцепенения и оглушительно заорал. Сопля еще пытался отползти, но сжавшиеся в кольцо щупальца с присосками были сведены последней судорогой и имели стальную крепость. Без ножа не освободиться. За щупальца кровососа дают некоторую сумму на Янтаре, но путь Симеона с друзьями вел в другую сторону.

Он рывком поднял свою «отмычку», вцепившись обеими руками в его комбинезон на груди. Он не собирался помогать Сопле встать, он собирался отменно бить ему морду до полного вразумления. Намеревался заставить того посвятить остаток своей отмычковской жизни зубрению правил ведения боя с мутантами. Симеон уже занес кулак:

— Ты, безмозглая инфантильная скотина… — Даже умные слова вернулись в голову, в качестве прелюдии к словам русским, да крепким и трехэтажным. Которые Симеон не произнес.

За плечом тряпично болтающейся в его лапе «отмычки», в душе которой боролись не отпустивший ещё пережитый страх с ужасом перед гневом босса, образовалось новое движение. Нарочито хрустнули ветки. Как это бывает, когда идущий по лесу даёт знать о своем приближении. Разведка вернулась.

— Ах вы счастливые сукины дети, — закричал Симеон, отбрасывая Соплю в сторону и забывая про него. — Мы уже уходить собирались. Что там произошло? А то ни криков, ни выстрелов…

Майк с Ильей пообедали в три часа дня. Саморазогревающиеся брикеты, энергетический напиток, приготавливаемый на месте из сухого порошка, засыпаемого в герметично закрывающуюся бутылку и заливаемого водой. Стандартный рацион. Как всегда, жуя массу, которая местами отдавала вкусом то риса, то какого-то мяса, Майк пялился на экран своего ПДА. Там суровые сталкеры мостили дорогу ко всеобщей безопасности от Зоны трупами своих отмычек. Их ждала напряженная борьба с врагами, которых не победить, что заставляло читателей постоянно гадать, а каким ходом писатель приведет своих героев к надписи «хэппи энд». Сказка, она сказка и есть. Если бы где-нибудь образовалось столь огромное поселение бюреров, то его бы обходили тридесятой дорогой, или штурмовали бы силами всех имеющихся в Зоне сталкерских групп.

Напарники находились примерно на полпути от Агропрома к Янтарю. На обед остановились в небольшом распадке. Здесь и раньше останавливались сталкеры. Иногда даже зажигался костёр и пелись песни под гитару. Вот только такой досуг требовал не менее десятка человек. Таким образом, такие песенно-питьевые вечера не проводилось давным-давно. Как показал опыт и любительские статистические исследования, опасность нахождения в большой группе превышает вероятность гибели в группе малой. Только ходить в одиночку опаснее, чем в большой толпе.

— Закончил наслаждаться чтением? Идти пора. Нам и так повезет, если доберемся до Янтаря засветло. — Илья ворчал не очень дружелюбно, поскольку занятый чтением Майк ел медленней, чем следовало. — Знаешь, я как-то позволил себе перекачать на свой ПДА этот роман, что ты сейчас читаешь. Он меня насмешил.

— Даже так. И чем же? — Майку стало любопытно. Сейчас он услышит что-то кроме критики.

— Сценой боя с кровососом. Там, у Тихой Рощи. Идущий в лобовую атаку невидимка, да еще известивший о своём приближении ревом — это нечто. Ни разу не слышал ни о чём подобном, потому как глупость это не вероятная. Каждая тварь, включая человека, использует в борьбе за выживание свои сильные стороны. Слепые псы атакуют стаей с разных сторон. Если в одиночку — то из засады. Ты же обратил внимание, что напавшая на тебя собака не лаяла. Шумят они только когда их много. Снорки атакуют из засады, стремясь быстро сократить дистанцию, дезориентируя дичь хаотичными прыжками вокруг неё, выбирая удобный момент и заставляя расходовать патроны попусту. Тушканы наваливаются массой. Контролёр — без комментариев, он тебя увидит раньше, чем ты его и незаметно, очень деликатно, попросит тебя свернуть в его сторону. — Майк вздрогнул. Заметив его реакцию Илья быстро добавил: — Извини. Продолжаем. Кровососы же, будучи по натуре одиночками, вынуждены полагаться на свою главную особенность — невидимость. Отсюда основы охотничьих повадок — действовать из засады, поджидая когда сталкер подойдет к нему в плотную. Медленно и не торопясь зайти в хвост группе. Если идут не к нему, осторожно сблизиться. Осторожно, а не бегом. Сократить дистанцию и бросится. Хотя надо отдать твоему автору должное — тактику уклонения от огня он описал, в общем, верно. Только так выходят из-под атаки, а не атакуют сами. Только псевдогигант может себе позволить атаковать в лоб.

— Я знаю, но читать интересней. И мечтать приятно о том, как было бы хорошо, если б мутанты были бы такими идиотами.

— Мечтай, только не расслабляй свою бдительность этими мечтами.

На чём и порешили.

Напарники вновь углубились в лес. Это может показаться невероятным, но в Зоне уцелело довольно много кусков обычной территории. Места, где аномалий было мало и их легче было обнаружить, встречались чаще, чем можно было подумать. Только они были распределены пятнами по всей территории Зоны. Было много охотников составить блуждающие карты таких безопасных мест, только все попытки провалились. Большинство — вместе с охотниками. Это Зона. На условно — безопасные места натыкаются всегда внезапно.

Напарники оказались именно в таком месте. Еще минуту назад они шли по Зоне. Вокруг них росли странные деревья, очень похожие на настоящие, только больные какой-то скрытой хворью. Слишком глубоко в стволы внедрилась мутированная плесень, какой за Кордоном не бывает. Осень на листьях, хотя отпечатанные за Кордоном календари уверяют, что до неё ещё далеко. Теперь всё иначе. Зелень, пряный свежий воздух и только птиц нет. Понятно, отчего сходили с ума те сталкеры, что находили такие места и начинали бредить оставлением карт — ничего этого нет за пределами пятна безопасности.

— Слушай, а чего это мы заделались сталкерами? — Майк спросил Илью, смутно догадываясь, что этот вопрос задавали себе все, абсолютно все, попадавшие в такие места. Он дышал полной грудью и с наслаждением жмурился когда проглядывающее сквозь листья солнце касалось его глаз.

— Такова наша судьба. — Илья ответил с таким видом, словно прикидывал, а не дать ли напарнику по шее. — Ну а потом сам знаешь, что за пределами Периметра всего этого великолепия просто не замечаешь.

— Знаю. И очень сожалею. — Майк действительно сожалел. Он думал о том, что не может точно вспомнить о причинах толкнувших его в сталкерство. Что-то было про деньги, что-то о том, что жизнь скучна. Не в том смысле, что нечего делать, не о чем мечтать и нет риска нарваться, скажем, на бандитов. Не было чего-то такого, чтобы сказать самому себе что живешь. Что-то тёмное, когда не видишь дальше одного шага вперёд, но точно знаешь, что увидишь и через десяток шагов и в старости. Не зря, наверное, пришли в голову ассоциации, что авторы романов про Зону пишут их, непроизвольно копируя приключенческий жанр девятнадцатого, начала двадцатого века. Ну там дикари-папуасы, разбойники, дикие звери, затерянные в песках или джунглях забытые города, набитые бесполезным золотом под завязку. Жёлтый металл должен ведь приносить прибыль и удовольствие, разве не так? И кому кроме очкариков может быть интересным, а что там, на потёртых кругляшах нацарапано… Кр-рутые сталкеры, бандиты-ренегаты, злобные мутанты. Заброшенные лаборатории, полные опасных, но прибыльных тайн. Клондайк артефактов, которые можно загнать за реальные деньги и жить в свое удовольствие… А что с ними делать еще, не созерцать же Непознанное, в самом-то деле?

Хорошо, что удалось попасть в «зону безопасности», это позволило здорово сократить путь. Не менее километра сталкеры прошли почти не оглядываясь по сторонам. Ближе к противоположной границе они натолкнулись на «трамплин», но им было на него наплевать, поскольку аномалия была заметна метров за десять. Она чужая там, где люди чувствовали себя как дома. И наоборот. Майк вспомнил как один сталкер, не вошедший в число «стариков», хотя по стажу смог бы, рассказывал, что однажды он видел в таком месте лося. Майк тогда не поверил. В Зоне, где встретить химеру порой проще, чем другого сталкера, лось — нечто запредельное.

Вечерело. Единственное, что напоминало о смене времен года — это длина светового дня. Мачеха — Зона смогла выровнять температуру, смогла опустить на леса и поля постоянную, не знающую свежести увядания осень, но изменить движение небесных сфер ей было не под силу.

Вышли напарники в обычный серый зонный вечер. Не сговариваясь, каждый сделал глубокий вдох и грустно выдохнул. Добро пожаловать в реальность.

Справа проходила дорога, ведущая на Янтарь. Идти по ней было бы конечно удобнее, но это опасно. Неклассифицируемые аномалии там располагались плотнее, чем в других местах. Так считали многие, хотя напарники придерживались той точки зрения, что их там сложнее обнаружить. Просто многие сталкеры предпочитают облегчать себе путь и чаще попадаются. Конечно, многие аномалии подчиняются какому-то подобию логики, вроде «электр», чаще всего находящихся там, где много железа, но пытаться вывести систему их расположения — дело пустое. Утверждать, что аномалий вообще больше где-то в определённом месте — пустое вдвойне. Это Зона. Если и есть какая-то логика в её внутреннем устройстве, то она пока не понята. По дороге напарники не пойдут.

Они шли по прямой линии к окружающим Янтарное озеро холмам. Не далеко совсем, километра четыре. Полтора — два часа хода. Гайка полетела вперёд. Фу-вух, ответила взрывная аномалия «трамплин». Обходим её, дальше чистое пространство. Едва угадываемые визг плоти и лай нескольких псов окончательно вернули Майка в реальность. Помечтать о зелёной траве можно будет потом. Например, в бункере Сахарова, на гостевой койке. А для этого надо до Янтаря дойти. Внимание и собранность. Когда из кустов высунулась слепая морда, сталкеры были готовы.

Дружные очереди слились. У собаки, изготовившейся нападать, подломились лапы. Пёс просто упал. На этот раз никакого осмотра, время дорого. Обычная тревожная и напряженная атмосфера Зоны словно сгустилась. Одиночные псы нападают на группы на почти открытой местности, это интересно. Лай псов и визги плоти стихли. Интересно, показалось или нет, что лай был не охотничьим, а злобным.

Через час, за который израсходовали половину запаса гаек, сталкеры стали подниматься на невысокий холм. В самом начале, когда бункер только оборудовали, Сахарова активно интересовала география Зоны. Он утверждал, что рельеф сильно изменился. Может быть. Если он прав, то это ничего не значит — одной загадкой больше, одной меньше — какая разница? Хотя интересно, каким образом расположение разнообразных построек не претерпело изменений, а на месте ровных полей поднялись холмы и в некоторых местах образовались глубокие котловины, иногда заполненные водой, а иногда нет.

Накрапывал дождь. Приходилось чаще оглядываться, от чего голова превращалась в своего рода подобие радара. Вот теперь стоит ждать попутчика. Милого невидимого попутчика, который осторожно ступает, притворяясь, что его шаги это всего лишь дождь. Кровососы хорошие спутники. Тихие и не навязчивые.

— Знаешь, я кажется догадался, в чём сила контролёра, — сказал Илья своим странным шепотом. — Всё подробно описано, надо только подумать. Те двое споткнулись практически одновременно, на ровном месте. Почему?

— Временно утратили контроль над собственным телом. Пауза между потерей человеком своего «я» и взятием под контроль его тела мутантом.

— Верно, так все и предполагают. Скорее всего, те бедолаги и обделаться успели, ведь контролер, скорее всего, начинает с главных функций. С тех, что позволяют его игрушкам атаковать собственных товарищей. Так думают все. Но если он и не берет все функции под свой контроль?

— Но почему же тогда подчиненные ему сталкеры стреляют по своим?

— Ты не понял. Зачем надо брать, скажем, под контроль нервные и мышечные волокна в руке стрелка, когда гораздо проще внушить ему, что перед ним враг и всё произойдёт само собой. Не надо, как в твоих романах, бороться с человеческой волей. Не надо заставлять поднимать оружие, жать чужой и непривычной рукой взятого под контроль человека на спусковой крючок. В таком случае и меткость окажется так себе. Плюс — минус метр.

— А что надо? Ты полагаешь, что внушить устрашающий образ проще?

— Нет. Вот что ты сделаешь, если сзади прогундосит в свой противогаз снорк? Резко обернешься, возможно, отпрыгнешь и станешь стрелять. Ты это сделаешь быстрее, чем обдумаешь собственные действия, ведь так?

— Я кажется, начинаю понимать…

— Это рефлекс. На некоторые угрозы нужно реагировать мгновенно. Именно поэтому отпрыгнувшего сталкера его прыжок не спас. Стреляли, я так предпологаю, по сноркам, которые существа подвижные. Возможно, дай взятым под контроль сталкерам несколько секунд на раздумье, то опасность бы миновала. Но времени не было. Они споткнулись в воротах, когда услышали характерное гундосое дыхание сзади и рефлекторно обернулись. Не задумываясь о своих действиях, уже давя спусковые крючки. Что им внушил контролёр, мы не знаем точно, но времени на то, чтобы положить всю группу было бы достаточно. Возможно, те двое сталкеров удивились бы, а чего это они наделали, пред тем как пойти на поклон к контролёру.

— А как быть с желанием подняться на крышу?

— Ещё проще. Здесь, скорее всего, действительно будет утрата контроля над собственным разумом. Хотя, если подумать, легче использовать эмоции человека против него самого. Представь — только что ты был вынужден убивать товарищей, с которыми в Зоне стоптал не одну пару сапог. Делил хлеб, прикрывал спины и доверял защищать свою. Что ты почувствуешь?

— Ярость, злость, желание рассчитаться.

— Именно. Нужно лишь подтолкнуть человека, заставить его забыть про осторожность. Подкинуть идею, что нужно покарать гада немедленно, прямо сейчас. Ведь это так просто — влететь по лестницам на крышу и с наслаждением прочувствовать как пули входят в тело врага… Ну а между делом забыть про осторожность и что на свете существуют гранаты — единственное средство против засирателя мозгов на малых дистанциях. Если успеешь бросить, разумеется. Ладно, ладно, — Илья насмешливо — протестующе развел руками. — Это только предположение.

Странным образом Илье удалось чуть разрядить обстановку гнетущего ожидания. Сталкеры уже выбрались на вершину холма и огляделись. Никогда нельзя быть уверенным, что придешь туда, куда собирался. Как правило, сталкеры в Зоне не терялись. Но случалось другое, когда самая точная карта и десятки раз проверенные ориентиры подводили и в лучшем случае выводили в примерно правильном направлении.

Все было в порядке. Уже темнело и единственным условно — светлым участком раскинувшегося пейзажа были корпуса завода прямо по курсу, почти потерявшиеся в сгущающихся сумерках. Бункер Сахарова был полностью не заметен в своей котловине. Полчаса хода.

На гребне холма аномалии почти не встречались и напарники пошли быстрее. Майк думал, что Илья скорее всего прав. Реакция должна быть быстрой. Это программа. Если вместо одной вложить в голову сталкера другую, то результаты получатся впечатляющими, а затраты меньшими. Как иллюстрация к мыслям Майка на границе зрения, когда он поворачивал голову в противоположную сторону, мелькнула тень. Негромкое гундосое хрипение, издаваемое сквозь маску противогаза, взорвало сумеречную тишину. Уходя с линии броска, Майк подумал, что Илья всё-таки зря что-то говорил про снорков.

На краткое мгновение, едва уловимое взглядом, мутант сжался в чёрный комок. А потом распрямился. Сталкеры успели открыть огонь, а Илья даже зажег подствольный фонарик. Всё было напрасно. Очереди прошли мимо. Снорк завершил прыжок и ловко перекувыркнулся пару раз через голову, в последнем обороте ударив Илью обеими ногами в верхней трети обоих бёдер.

…!!! — Прокомментировал тот попадание, падая навзничь. Последняя очередь началась с тела атакующего, а закончилась в небе.

Снорк проворно по-крабьи развернулся и кинулся на Майка, попутно погрузив ногу в бок упавшего. Илья должно быть заметно ранил мутанта, раз его прыжок был короче и медленней и дал время чуть-чуть, но увернуться. Удар кулака пришелся в бок рюкзака, разорвав его, рассыпав содержимое и чуть не опрокинув сталкера. Майк освободился от бесполезной теперь ноши и продолжил стрелять. Кажется, он попал. По крайней мере, резвости заметно поубавилось. Снорк прыгнул, но как-то криво и вяло. Отражать следующий прыжок Майк не торопился, стараясь попасть в голову. Куда-нибудь на границу между ртом и сдвинутым на лоб противогазом с болтающимся полуоторванным шлангом.

Снорки вроде не отличались даром предвидения, за этим к бюрерам. Этот же экземпляр, наверное, что-то почувствовал. Он развернулся боком к Майку и не прыгнул, а оперевшись на руки, дрыгнул в сторону сталкера правой ногой. Удар пришелся строго стопой по стволу, плашмя по срезу дула. Майк крутанулся от удара в плечо и упал на карачки. Рядом рухнул снорк, прижав ремень автомата к земле и подтягивая его вместе с уцепившимся сталкером к себе. Майк высвободился от бесполезного оружия и схватился за нож, отскакивая назад.

Встать не получилось сразу, поскольку под ногу подвернулось что-то твердое и круглое. Контейнер, подумал Майк. И тут же, мыслями не как словами, а как ощущениями, он вспомнил, что там лежит и какими свойствами обладает. Он подхватил контейнер и перекатился в другую сторону, уклоняясь от снорка. Тот медленно стал разворачиваться и засеменил к ногам сталкера, который сражался левой рукой с крышкой, не желающей выпускать острый артефакт. При виде развернувшегося снорка Майк всё понял. Он сунул нож рукояткой вперёд в рот и взялся за контейнер обеими руками. Снорк был уже у ног. Майк в какой-то момент подумал, что сможет отпрыгнуть, но ошибся. Даже будучи многократно раненным, мутант был сильнее. Снорк обхватил сталкера под колени и быстро распрямился, уцепившись другой рукой за комбинезон на груди. В тот момент, когда рука мутанта должна была дотянуться до горла Майка, тот справился с крышкой и с силой ударил почти распрямившегося снорка открытым концом контейнера по плечу. «Бур» выскользнул и сделал то, к чему стремился с момента своего пленения. Он устремился к земле. Прямо сквозь тело страшно закричавшего снорка.

Снорки не кричат, это знали все. Гундосые стоны, издаваемые, по-видимому, носом и рычание, вырывающееся из свободного от растресканной и частично ставшей оплавляться резины старого противогаза рта — вот и все их звуки. Сейчас мутант кричал почти как раненный человек. «Бур» вошел плечо, между основанием шеи и лопаткой. Вышел внизу живота, сопровождаемый струёй чего-то тёмного вперемешку с чем-то комковатым. Снорк упал и замолчал. Воняло от него знатно.

Совсем рядом стонал Илья, но сначала следовало перезарядить автомат. Потом Майк послал текстовое сообщение:

«Майк — Сахарову. Срочно. Важно. Находимся в тысяче двухстах метрах на юго — юго запад от вас. Илья ранен и не может идти. При нас ПДА учёного, который утром погиб на „Агропроме“. Пришлите помощь».

«Сахаров — Майку. Держитесь. Направляю к вам квад Долга». — Ответ пришел немедленно, словно старый учёный ждал сообщения сидя за клавиатурой.

Лишь затем Майк повернулся к раненому напарнику.

— Я связался с Сахаровым. Он обещает в помощь квад Долга.

— Эх — х… хорошо, а теперь давай аптечку.

Майк вколол обезболивающее прямо сквозь ткань штанины. Он хотел также использовать «кровь камня» по назначению, но Илья его жестом остановил и велел перезарядить и отдать ему автомат.

Делать было нечего. Разве что обыскать мёртвого снорка. Майк вооружился фонариком, надел маску респиратора и приступил к неприятному делу. Он насчитал шесть пулевых попаданий, в том числе одно в колено, от чего мутант на него нападал так медленно. Хотя почему мутант? На снорке были брюки из хим- и термозащитной ткани, весьма популярные в Зоне. Точнее то, что от них осталось. Они были разорваны по шву и превратились в подобие шорт. В накладном заднем кармане нашлось что-то напоминающее маленький бумажник или записную книжку. Наглухо застёгнутая куртка находок не таила, благо дыр в ней было больше чем ткани. В глубокой шейной складке скрывалась цепочка. Майк попытался снять её, но она не шла. Пришлось поддеть ножом. Он с трудом отделил потемневший металл, который на деле оказался не одной цепочкой, а тремя. Они сплелись фактически в одну и так прикорели к грязной коже, что не болтались. Шли с трудом, как будто эта грязь являла собой одно целое с телом и металлом. Хотя, может так и было. На освобождённом месте белел нижний слой кожи. На трёх цепочках болтались плоские пластины смертных жетонов.

— Прости меня, брат. — Произнес Майк, пряча печальную находку в карман. — Прости, кем бы ты ни был в своей прошлой жизни, до получения последнего задания и куда бы тебя тогда не послали. Мы в Зоне, брат. Ты ни в чём не виноват и я тоже, просто так сложилось. Такие дороги у нас. И пересеклись они вполне удачно. Я передам весточку родным, если смогу. А теперь спи спокойно.

Традицию передавать жетоны погибших сослуживцев военным ввёл Старый. Года четыре назад их отношения со сталкерами накалились настолько, что проникающих внутрь периметра и из него стали отстреливать, даже не пытаясь арестовать. Однажды под ноги патрулю прилетел кирпич, к которому были привязаны пара таких цепочек и записка, предлагающая перемирие. Ведь экспедиции в Зону силами специальных военных подразделений продолжаться будут. Соответственно, будут и погибшие, которых не всегда можно будет вывезти и похоронить по-человечески. Также доводилось пропадать часовым и патрульным. И те и другие останутся пропавшими без вести. Чиновники же, не очень любили признавать пропавших мёртвыми и оформлять пенсии и прочие выплаты родным, требуя доказательств, что солдат заявленный погибшим не присоединился к сталкерам или не дезертировал иным образом. Вскоре после первого случая передачи жетонов, патруль поймал сталкера. Его отвезли в комендатуру. Через какое-то время сталкер пришел в Зону и передал сообщение для Старого — военные больше не будут стрелять, если их не вынудят. С тех пор периодически к блокпостам подбрасывались коробочки с жетонами и краткими пояснительными записками типа: «Подвал в деревне „Плавни“ — найден мёртвым. Рыжий лес — зомби, свита контролёра». Теперь, соответственно, в записке будет: — «Озеро Янтарное, три жетона на шее — снорк».

В конце своей скорбной работы Майк перевернул павшего и вытянул из земли «бур». Тот, как и в прошлый раз, торчал из земли на треть своей длины. Точно также пытался зарыться обратно, извлекаемый щипцами. Никаких пятен или следов, что атрефакт пробурился сквозь тело. Майк вернул свою находку в контейнер и прижал тот к респиратору, обозначая поцелуй.

Он отошел от снорка и вернулся к Илье. Тот мрачно смотрел на напарника, но ничего не говорил. Это было бы лишним. Оба долго ходили рядом и понимали друг друга не всегда пользуясь словами. Илье тоже было неприятно, он тоже не любил смотреть на чью-то смерть и участвовать в её наступлении. Пусть даже покойный перестал быть человеком по-настоящему уже довольно давно.

Так, молча и думая о печальном, они сидели под покровом наступившей ночи до прибытия долговцев.