Два мира. Том 1 [СИ]

Пролог

— Брат! Брат! — мальчик влетел в комнату, позабыв о стуке. — Давай поиграем!

— Я ещё не закончил с уроками, — отозвался старший.

— Всё ещё? — проворчал мальчонка, недовольно насупившись; он ждал уже целых полчаса, а это было очень-очень долго!

Старший мальчик внимательно посмотрел на него, а затем махнул рукой, подзывая неугомонного ребёнка к себе. Тот радостно подался вперёд, но стоило ему приблизиться, брат легко щёлкнул его пальцами по лбу.

— Прости, Саске, поиграем в другой раз.

— Ты всегда так говоришь, — буркнул Саске, потирая лоб и искоса поглядывая на обидчика, — и это «потом» никогда не наступает. Ты врун, Итачи.

— Есть немного, — признал старший брат, вновь отворачиваясь к своим свиткам.

Но Саске был в том настроении, когда не сдавался просто.

— Что ты читаешь? — спросил он, садясь рядом с самым прилежным, по словам всех учителей, студентом Академии за последние годы.

— Я попросил у сенсея дополнительные свитки о контроле чакры.

— Ух ты! — Саске засунул нос в лист и пробежал по тексту взглядом, но не понял ничего. — Это всё так сложно… Как ты это понимаешь?

— Придёт время, и ты поймёшь, — сказал Итачи, рассматривая таблицу с рисунками, изображавшими ручные печати. — В Академии тебя всему научат.

— А я хочу сейчас! — упрямо заявил Саске и, вырвав у брата листок, проворно вскочил на ноги и отбежал в сторону. — Смотри, я тоже так могу! — он заглянул в таблицу и принялся ломать пальцы, пытаясь правильно сложить печати.

— Саске, — позвал его брат, — если хочешь, я покажу тебе кое-что действительно интересное.

— Хочу! — мигом заявил он, забывая про свои безуспешные попытки и вновь подбегая к Итачи.

Тот достал из сумки, с которой ходил в Академию, маленький, совершенно белый квадратный листок и опустил его на свою раскрытую ладонь. Лицо Итачи приняло сосредоточенное выражение, а затем бумажка на его руке вдруг вспыхнула настоящим пламенем.

— Как это у тебя получилось?! — удивлённо воскликнул Саске, неотрывно глядя на догорающий листок.

— Пускай, — улыбнулся Итачи, сдув с ладони пепел, — пока это останется для тебя одной из тайн чакры.

Глава 1. Кошки и Учихи

Когда на горизонте показались руины города, первым возмутился, разумеется, Суйгецу.

— Эй, Саске, только не говори, что это и есть твоё тайное место! — воскликнул он, указывая пальцем вдаль.

— Это Сора-ку, — отозвался Саске бесстрастным голосом. — Когда-то здесь был довольно большой город, но теперь остались одни руины. Оружейный склад моего клана находится в них.

— Как можно было устроить склад в таком месте? — пробормотал Суйгецу, потянувшись к висевшей у него на поясе ёмкости с водой. — У меня уже сил нет тащиться по этим пустошам.

— Тебя никто не держит, — сварливо заявила Карин.

— А с каких пор ты решаешь, кого в отряде держат, а кого нет? — уточнил парень. — Мне казалось, у нас Саске за главного.

— Так и есть! — поспешно сказала Карин, косясь на Учиху. — Просто ты достал уже, нет сил слушать твоё!..

Суйгецу шумно втянул воду через соломинку.

— Прости, ты, кажется, что-то говорила?

— Ах ты!..

— Стоило бы закрыть вас вдвоём где-нибудь на день-другой, — проговорил Джуго. — Глядишь, и нашли бы общий язык.

— Не, меня нельзя с этой ненормальной закрывать, — смачно причмокнув, заявил Хозуки. — У меня тонкая душевная организация, я не выдержу.

— Откуда у тебя душевная организация? — фыркнула Карин. — Да в твоей башке умещается всего две мысли: как бы воды похлебать и про мечи твои дурацкие.

— Ты ещё забыла, как бы до тебя доколебаться…

Не слушая их пререканий, уже осточертевших ему, Саске направился к Сора-ку. Ещё некоторое время он слышал у себя за спиной громкие голоса, но затем они смолкли, и спутники быстро нагнали его. Это была, пожалуй, лучшая их черта: даже отстав, эти трое всегда возвращались. Саске не мог назвать это преданностью — скорее это были просто общие амбиции и интересы, державшие всех их вместе. Впрочем, большего Саске от них и не требовалось.

В город шиноби вошли в молчании. Спутники Саске озирались по сторонам с определённым беспокойством, настороженно вглядывались в окна с выбитыми стёклами, тёмными провалами, зиявшими в стенах высоких домов, но юноша был спокоен — он прекрасно знал, что в этом месте ему не стоит ждать нападения. Уверенно петляя в лабиринтах пустынных улиц, он вывел товарищей к нужному зданию и стал спускаться в его подвал.

— Этим тоннелям нет конца, — проговорил Суйгецу после пяти минут ходьбы. — Так и заблудиться недолго.

— Мне здесь не нравится, — негромко сказала Карин, обводя взглядом тёмный коридор. — Воздух такой спёртый…

Джуго в два размашистых шага нагнал шедшего впереди юношу.

— Саске, за нами хвост.

— Знаю, — он остановился и обернулся. — Давно не виделись, Денка, Хина.

Мягко ступая по каменному полу, из темноты за спинами путников выскользнули два кота.

— Привет, малыш Саске, — мурлыкнула Хина, светло-серая кошка.

— Что привело тебя к нам? — спросил бурый Денка, принюхиваясь к гостям.

— Нам нужно подготовиться к предстоящему делу, — ответил Саске и кинул им пузырёк валерьянки. — Проведёте нас к Некобе?

— Конечно, — Денка побежал вперёд, а Хина ловко поймала пузырёк и последовала за ним.

— Кто это? — спросила Карин.

— Кошки-ниндзя, — пояснил Саске. — Они живут здесь вместе с Некобой, которая содержит магазин оружия; в этом месте мой клан закупал снаряжение, к тому же Некоба была нашим информатором.

— Занятненько, — усмехнулся Суйгецу. — Значит, любишь кошек, Саске?

Ничего не ответив ему, Учиха зашагал дальше по коридору. В последний раз он был здесь пару лет назад, тогда ещё как член седьмой команды, и вместе с Наруто и Сакурой по заданию добывал отпечаток лапы Некоматы… Как же давно это было.

— Рада видеть тебя, Саске, — когда они вошли в комнату, сказала старая Некоба, сидевшая на подушке в окружении полудюжины котов. — Много времени прошло с нашей последней встречи.

— Да, — отозвался он, опускаясь на пол напротив хозяйки магазина. — Мне нужна одежда, оружие и кое-какие медикаменты.

Некоба поднесла к губам курительную трубку с длинным чубуком и затянулась.

— А ты всё такой же нетерпеливый, — проговорила она, выпустив через рот струйку табачного дыма и через его клубы рассматривая шиноби. — Что ж, хорошо. Тамаки! — На её зов из соседней комнаты выглянула девушка лет шестнадцати, при виде Саcке тут же зардевшаяся. — Подбери всё, что им нужно.

— Хорошо, бабушка, — кивнула Тамаки и отошла к Карин, которая стала деловито перечислять необходимые медикаменты. Суйгецу присел на корточки неподалёку от них и принялся гладить подошедших к нему котов (предварительно уточнив, что они обычные, а не ниндзя). Джуго остался стоять, разглядывая оружие, висевшее на стенах.

— До меня дошли слухи о том, что произошло, — негромко сказала Некоба, удостоверившись, что кроме Саске её не слышит никто. — Значит, ты теперь идёшь по следу Итачи?

— Вроде того, — произнёс он, вновь невольно обращаясь мыслями к словам человека в маске.

Немного понаблюдав за внучкой, вместе с Карин просматривавшей запасы лекарств, Некоба неспешно поднялась и отошла к одному из стеллажей. Взяв с полки самодельную книгу в светло-розовой обложке, она вернулась на место и подала её Саске.

— Ты до сих пор хранишь её? — с некоторым удивлением спросил он, принимая «Энциклопедию кошачьей лапы». Ловля кошек и сбор их отпечатков — старая игра, придуманная когда-то давно для него Итачи, чтобы Саске не мешался под ногами, пока старший брат разбирается с делами клана. В то время это была хорошая тренировка ловкости и проворства для мальчика, тогда ещё даже не поступившего в Академию.

— Она дорога мне, как память, — сказала Некоба, не сводя пристального взгляда с его лица. — Только она теперь и напоминает о том, какими вы с братом были прежде.

Саске промолчал и открыл книгу с конца. Последним добытым был отпечаток Некоматы, но ткань с ним была слишком велика, чтобы помещать её сюда, поэтому на странице находилась только фотография. На фоне огромного полотнища с отпечатком стояли серьёзная Некоба, Денка с Хиной и три генина Конохи; Наруто широко улыбался и светился радостью и гордостью от удачно выполненной миссии, Сакура тоже улыбалась, но более скромно, пристроившись рядом с как всегда демонстративно безучастным Саске.

Некоба вновь затянулась.

— Я слышала, вместе с Итачи пропали и эти двое, которые приходили с тобой в прошлый раз.

— Так и есть, — подтвердил Саске, переворачивая страницу. Следующая была посвящена единственному отпечатку в энциклопедии, добытому не им; впрочем, оно и не удивительно — всё-таки только джинчурики Двухвостой Демонической Кошки могла взять отпечаток лапы своего бидзю без особого вреда здоровью. — Что тебе ещё известно об этом?

— Почти ничего, как и всем, — отозвалась Некоба. — Не могу утверждать, но вроде бы пока ни Коноха, ни Акацуки не смогли разобраться в произошедшем.

— Ясно, — сказал Саске, продолжая листать энциклопедию. Вскоре он дошёл до самой первой страницы — и резко захлопнул книгу и положил её перед собой.

Взяв самодельный томик, Некоба открыла его на первой странице и тяжело вздохнула.

— Когда-то вы были очень дружны, — тихо заметила она, рассматривая фотографию двух улыбающихся мальчишек. — Кто бы мог подумать, что всё обернётся так…

Саске поднялся на ноги и молча направился к выходу.

— Ты куда? — удивился Суйгецу, но тот не ответил ему и прошёл мимо. — Эй, Саске!..

— Не ходи за ним, — сказала Некоба, убирая энциклопедию на прежнее место. — Давайте лучше подберём вам хорошие плащи в дорогу…

Тем временем Саске вышел на улицу. Сейчас он не хотел видеть никого и зашагал прочь от входа на тайный склад. Он был зол на старуху, что она завела речь об Итачи, однако не мог позволить себе показывать слабину перед новыми товарищами, поэтому предпочёл уйти подальше от них и спокойно подумать в одиночестве. За два дня, что они добирались от убежища Акацуки в Сора-ку, у него не было возможности как следует осмыслить и проанализировать ситуацию — с такими спутниками сосредоточиться на чём-то было просто невозможно. И вот теперь, наконец оставшись в одиночестве, Саске поднялся на крышу какого-то обветшалого здания и, усевшись на самом её краю, отдался мыслям.

«Ты ничего не знаешь ни о своём клане, ни о брате, — сказал тогда в пещере нукенин в маске. — Ты был в то время слишком мал, поэтому не знал: Учихи, недовольные тем, что их отстранили от власти в селении, готовили государственный переворот, и во главе его стоял твой отец, Фугаку…»

Отец… Неужели мог такой человек, как он, готовить переворот? Глава полиции Конохи, образцовый лидер клана, всегда заботившийся о его благополучии, — неужели он это самое благополучие видел в том, чтобы свергнуть Сенджу и поддерживавшие их кланы и поставить Учих на первое место в Листе, отобранное у них ещё Первым Хокаге?..

«Учихи были ослеплены жаждой восстановить, как им казалось, справедливость, даже если ценой этому стала бы гражданская война. Однако, вне зависимости от того, кто бы победил, внутреннее противостояние сделало бы Скрытый Лист как никогда уязвимым, что неминуемо поставило бы его под удар со стороны других стран. Слепая гордость Учих повлекла бы за собой новую войну. Но Фугаку не думал об этом; его желание совершить переворот было настолько сильно, что он не чурался никаких методов — в частности, намеренно добился принятия своего старшего сына в АНБУ, чтобы тот мог шпионить за верхушкой деревни…»

Неужели он и вправду мог? Отец всегда любил Итачи больше, возлагал на него все свои надежды, а послать его шпионом в АНБУ значило подвергнуть огромной опасности! Но ведь отец действительно говорил, что Итачи — связующее звено между кланом и деревней…

«Однако Фугаку даже не подозревал, что всё было с точностью наоборот: Итачи был двойным агентом, и работал он на верхушку Конохи…»

Получается, он предал клан ещё до того, как уничтожил…

«Нельзя винить твоего брата за это. Когда разразилась Третья мировая война Шиноби, Итачи было четыре года; он был ещё слишком мал, чтобы сражаться, но уже слишком взрослым, чтобы не понимать, что происходит. Он видел все ужасы нескончаемых битв, смерти многих людей, и это сделало его пацифистом. Умный и мудрый не по годам, Итачи прекрасно понимал, к чему могут привести амбиции Учих; клановые узы не были властны над ним и не мешали ему видеть всю картину в целом, поэтому он предпочёл принять сторону Конохи…»

Да, Итачи говорил. Когда пришли члены полиции, чтобы обвинить его в смерти Шисуи — он сказал тогда, что люди переоценивают значение кланов, и это мешает им видеть по-настоящему важные вещи…

«Чтобы предотвратить новую войну, он стал по приказу старейшин шпионить за собственной семьёй и соклановцами. Итачи очень любил деревню и всеми силами хотел защитить её — черта, так нравившаяся в нём руководству. Основываясь на информации о действиях клана, предоставляемой твоим братом, Хокаге и его советники стали работать над планом предотвращения переворота. Третий хотел решить это дело мирным путём; он считал, что сможет договориться с Учихами и избежать трагедии. Но он был одинок в своём мнении — его советники, в частности Данзо, были уверены, что деревня должна нанести удар первой. Итачи старался выиграть для Хокаге время, чтобы тот смог подготовить всё для переговоров, однако вскоре стало понятно, что действия Хирузена обречены на провал — и Данзо решил действовать незамедлительно. Он вызвал к себе Итачи и дал ему особое задание: уничтожить весь клан Учиха…»

Задание… Нет, это немыслимо, просто немыслимо!..

«Трудно представить, что тогда чувствовал Итачи. Для всех он был гением, талантливейшим шиноби, самым молодым АНБУ за всю историю этой организации — но всё это не отменяло того факта, что ему было лишь тринадцать лет, и он искренне любил свою семью. Однако в то же время он осознавал, что если не остановить Учих сейчас, из-за их мятежа погибнет много невинных. Поэтому Итачи решил, что сделает всё сам, возьмёт на себя всю вину, станет убийцей и предателем; благодаря его жертве честь клана не была запятнана позором бунта, и Учиха вошёл в историю как великий клан, основавший Коноху…»

Но зачем?.. Почему честь семьи ему была дороже её жизни?!..

«Данзо хотел избавиться от всего клана. Однако был один человек, которого Итачи не мог убить несмотря ни на что: ты, Саске, его любимый младший брат. Твоё благополучие было для Итачи важнее всего, даже мира в селении. В ночь уничтожения клана он запугал Данзо, пригрозив, что в случае, если хоть волос упадёт с твоей головы, он раскроет врагам Конохи её тайны, которых, как член АНБУ, знал много. Также Итачи потребовал от Третьего клятвы, что ты никогда не узнаешь о том, что замышлял клан Учиха. Он хотел, чтобы ты гордился кланом, чтобы ты возродил его из пепла, преисполненный уверенности в том, что Учихи всегда были надёжной опорой и гордостью Листа. Ради будущего деревни, имени Учиха, но в первую очередь ради твоего будущего Итачи стал чудовищем — единственным, вместо целого клана. Твой старший брат сознательно обрёк себя на ненависть самого дорогого для него человека, чтобы мир не увидел новую мировую войну…»

Только теперь Саске осознал, что по его щекам скатываются прозрачные, солёные ручейки. Дождь лил изо всей силы, и Саске промок насквозь, однако даже не заметил этого.

Тот странный Акацук мог ведь всё это выдумать — но зачем, какой ему от этого прок?..

Серая стена окружала юношу, а холодный ливень что есть мочи хлестал по его плечам.

Доказательств не было ровным счётом никаких — но если сказанное нукенином правда, их просто не может быть, ведь свою причастность к такому делу верхушка Конохи наверняка бы замела с особой тщательностью…

Перед глазами всё плыло, и Саске казалось, что краски исчезли из мира, и в нём осталось лишь два тона: красный, цвет пролитой крови, и чёрный, цвет тьмы, в которой столько лет существовали он и его брат.

«Правда об этом, кроме меня, была известна лишь четверым, — сказал Учиха в маске, — Третьему Хокаге, Данзо из Корня АНБУ и советникам Кохару и Хомуре».

Всего четверо во всём мире знают, кто есть Итачи на самом деле.

«Старый Хокаге погиб, поэтому осталось всего трое».

Осталось трое, кто может ответить на вопросы.

«Если тебе понадобятся доказательства, найди кого-нибудь из них».

Данзо. Хомура. Кохару. Цели определены.

— Саске! — на крышу запрыгнул Суйгецу; миг спустя к нему присоединились Карин и Джуго. — Где тебя носит?!

— Тебя так долго не было, — проворковала Карин, заботливо накидывая на его плечи плащ. — Мы переживали…

Саске молча поднялся на ноги. С каменным лицом он прошёл мимо товарищей и вернулся на оружейный склад.

— Некоба, — он говорил уверенно, полный решимости. — Прежде, чем мы уйдём, мне нужно ещё кое-что.

— Помогу, чем смогу, Саске, как всегда, — откликнулась Некоба, покусывая мундштук. — Что тебе нужно?

— Самая подробная, какая найдётся, карта окрестностей Конохи.

Глава 2. Школа чародейства и волшебства «Хогвартс»

Утреннее пробуждение оказалось на удивление приятным. Несмотря на тоску по дому, родителям и друзьям, Сакура испытывала искреннее удовольствие от одной только мысли о том, что сегодня, наконец, после почти двух месяцев подготовки, они попадут в Хогвартс. Вспоминая своё первое, довольно короткое пребывание в замке, Сакура думала о том, сколь интересно будет жить в древней крепости с бесчисленными лестницами, этажами и коридорами. Перспектива изучать локации внутри и в окрестностях Хогвартса радовала девушку, как, она была уверена, и её товарищей.

— Доброе утро, — раздвинув полог, приветствовала Сакура тоже уже проснувшуюся соседку по комнате.

— Доброе, — улыбнулась Хината; она была полностью одета и теперь аккуратно расчёсывала свои длинные иссиня-чёрные волосы. — Я как раз собиралась тебя будить.

Покосившись на небольшие часы, стоявшие на столе, Сакура с удивлением обнаружила, что уже половина десятого, в то время как «Хогвартс-Экспресс» отправлялся в одиннадцать.

— Что-то я заспалась, — проговорила она, подскочила с кровати и кинулась на поиски одежды; майка и джинсы нашлись довольно быстро, но вот обувь очень упорно избегала попадаться на глаза хозяйке. — Хината, ты не видела мои кеды?

— Секунду, — Хината активировала Бьякуган и обвела взглядом комнату. — Один под твоей кроватью, а второй… — она осмотрелась снова, — на шкафу.

— Спасибо, — Сакура опустилась на четвереньки и запустила руку под кровать. Когда она извлекла оттуда искомый предмет, Хината уже вернулась к своему прежнему занятию.

Натягивая кед на ногу, Сакура покосилась на подругу с определенной завистью. Волосы у неё, надо признать, очень красивые: длинные и густые, очень мягкие, словно шёлковые. Сама Сакура не могла похвастаться тем же; единственной примечательной чертой её шевелюры был природный нежно-розовый цвет, который, однако, самой девушке не то чтобы очень нравился.

Поспешно отвернувшись от Хинаты, она проворно запрыгнула на шкаф (благо, потолок был достаточно для этого высок). К своему величайшему удивлению, помимо второго кеда Сакура обнаружила там пару резинок для волос, небольшую книжку «Достопримечательности исторического волшебства» и старые заметки по эксперименту с тканями дементора, которые она не далее как вчера искала.

Дверь распахнулась так резко и неожиданно, что Сакура вздрогнула и, позорно не удержав равновесие, грохнулась на пол.

— Слушай, Хината, ты… — начал было Дейдара, но осёкся, увидев растянувшуюся на полу Сакуру. — О-о, а я-то думал, что за слона уронили, мм.

— Заткнись, — буркнула девушка, садясь и недовольно потирая поясницу; в другой руке она крепко сжимала злосчастный кед и изрядно помятый листок пергамента с записями. — Тебя вообще стучаться учили?!

— Без стука интересней, — усмехнулся Дейдара. Он отвёл с лица чёлку, и Сакура увидела на его левом глазу небольшой прибор. Раздался короткий щелчок.

— Зараза! — окончательно разозлившись, крикнула Сакура и запустила в парня кедом. Подрывник успел увернуться, и снаряд исчез в дверном проёме за его спиной.

— Мимо, — констатировал Дейдара и повернулся к Хьюге. — Хината, как соберёшься, зайди ко мне, помощь нужна, — он бросил ехидный взгляд на Харуно. — А я пойду, пожалуй, лучше, пока розовый слонёнок не нашёл, чем ещё в меня кинуть, мм.

— Придурок, — проворчала Сакура, когда подрывник скрылся за дверью.

— Он просто… — начала Хината, но дверь открылась опять.

— Я, конечно, всё понимаю, — проговорил Наруто, потирая макушку, — но Сакура-чан, зачем ты так, даттебаё?

В руке у него болтался кед девушки, который он держал за шнурок.

— Прости, Наруто! — виновато воскликнула Сакура. Подойдя к другу, она забрала у него свою обувь и, приподнявшись на цыпочки, слегка коснулась рукой макушки парня. — Сильно попала?

Лицо Наруто мгновенно приняло смущённо-хитрое выражение.

— Не то чтобы очень… — протянул он, — но ты лучше посмотри, Сакура-чан.

Сакура видела, что Хината украдкой наблюдает за ними. Когда же Наруто присел перед подругой на корточки, чтобы та могла осмотреть его ушиб, губы Хинаты чуть приметно задрожали, и она, отложив расчёску, быстро и тихо вышла. А Наруто, похоже, даже не заметил этого.

— Всё с тобой нормально, — объявила Сакура, проведя рукой по голове товарища и убедившись, что шишки нет.

— Раз ты говоришь… — немного расстроено сказал парень, выпрямляясь во весь рост и потягиваясь. — Ну что, пошли завтракать?

— Сейчас, — она села на кровать и наконец-то обулась по-человечески. — Уже все встали?

— Не-а, — потряс головой Наруто, засовывая руки в карманы джинсов. — Гарри и Рон ещё спят и…

Последние его слова заглушил истошный визг, донёсшийся сквозь приоткрытую дверь:

— Уроды! Мутанты! Отребье! Прочь из дома моих предков!..

— Ну всё, понеслось, — вздохнула Сакура и вместе с другом вышла на лестничную площадку.

Как оказалось, кто-то, таская вниз школьные чемоданы, нечаянно сшиб пресловутую подставку для зонтов в виде отрубленной тролльей ноги, и теперь миссис Блэк в очередной раз демонстрировала всю мощь своего старческого голоса:

— Мерзкие полукровки! Животные! Вон!..

— Сириус, твою же ж мать! — донёсся с третьего этажа раздражённый голос Дейдары.

— Да как будто я от неё в восторге! — громко огрызнулся в ответ Сириус, вылетая из кухни и бросаясь к портрету, при виде его зашедшемуся визгами: «Осквернитель рода! Предатель крови!»

— Позволь мне, — произнёс появившийся вслед за ним Итачи. На миг в его глазах, направленных на нарисованную старуху, сверкнул Шаринган — и портрет тут же умолк и погрузился в сон.

Сириус завесил портьеры и повернулся к нему.

— А чего ты раньше не сказал, что так можешь? — недовольно осведомился он.

— Я и не знал, что могу, — совершенно спокойно отозвался Итачи и перевёл взгляд на коноховцев. — Вам следует поторопиться, если хотите успеть позавтракать до отправления.

— Идём мы, идём, — отозвался Наруто.

На кухне было немного народа — почти все суетились на верхних этажах. Обменявшись приветствиями с Римусом, Артуром и Гермионой, Сакура и Наруто сели за стол и принялись за овсянку и поджаренный хлеб. Итачи опустился на место напротив Сасори и вернулся к своему недоеденному завтраку. Тот же, казалось, вовсе не заметил ухода и возвращения Итачи; он держал в руке чашку, но не пил, а не моргая смотрел поверх неё в пространство.

— Что это с ним, даттебаё? — проворчал Наруто, с подозрением поглядывая на марионеточника.

— Такое бывает, — ответила Сакура, уже видевшая подобные приступы задумчивости Сасори.

— Как же я ненавижу Сириусову мамашу, мм, — заявил Дейдара, вместе с Хинатой входя в комнату.

— К сожалению, ничего сделать с ней мы не можем, — вздохнул Римус, наливая себе ещё чая.

— Как это ничего? Взорвать, да.

При слове «взорвать» Сасори быстро моргнул и опустил чашку.

— В доме ничего взрывать нельзя, — поучительным тоном сказала Гермиона. — Это небезопасно.

— Зато эффективно, — пожал плечами Дейдара и, обойдя стол, сел рядом с напарником.

— А ты где была, Хината? — поинтересовался Наруто. — Я тебя утром не видел.

На миг в глазах девушки мелькнула такая печаль, что Сакуре стало искренне жаль её.

— Я помогала Дейдаре, — справившись с чувствами, ответила Хината, устраиваясь рядом с товарищами. — Мы ловили Мадару.

— Их хвостатое высочество, видите ли, не пожелали забираться в клетку, мм, — хмыкнул Дейдара. Итачи бросил на него какой-то странный, то ли обеспокоенный, то ли предупреждающий взгляд, на что подрывник только неопределённо дёрнул головой.

— Ловля кошек, да?.. — Наруто улыбнулся и повернулся к подруге. — Помнишь, Сакура-чан, кошку жены дайме, которая всё время сбегала, а нас посылали её ловить?

— Конечно, — с улыбкой подтвердила Сакура, провожая взглядом вышедших из комнаты магов. — Бедное животное… Хотя, будь я на её месте, я бы тоже от такой хозяйки сбегала.

— Это точно! — засмеялся Наруто. — А помнишь ту миссию с Некоматой?

До того вовсе не интересовавшийся разговором Итачи посмотрел на парня.

— Некомата?

— Ага, — закивал Наруто. — Кошачья бабушка заказала нам достать отпечаток лапы Некоматы.

— Саске-кун тогда, помнится, был очень серьёзен, — добавила Сакура, следя за реакцией Итачи. — Он запретил нам с Наруто вмешиваться и сражался сам.

— А какое у Саске было лицо, когда оказалось, что для того, чтобы проникнуть в крепость кошек-ниндзя, надо надеть обруч с ушками!.. — Наруто, похоже, с головой ушёл в воспоминания, и даже присутствие нукенинов его более ничуть не смущало. — Кстати, тебе они, Сакура-чан, очень шли, ня.

— У меня такое чувство, что в Конохе все какие-то грибы галлюциногенные едят, мм, — проговорил Дейдара, глядя то на Наруто, то на Сакуру. — Итачи, пролей свет истины.

Однако Итачи не ответил; он отвернулся и вновь задумался о чём-то своём.

Наверху раздался грохот, и вновь послышались вопли, на этот раз в исполнении Молли:

— Чем вы думали?! Вы могли нанести ей серьёзную травму, кретины!..

Доедали шиноби уже в молчании. Наруто предавался воспоминаниям, как, впрочем, и Сакура, но она ещё размышляла о том, с чего вдруг Итачи заинтересовался такой мелочью, как незначительная миссия давно брошенного им брата. Хината всё ещё выглядела крайне несчастной и смотрела только в свою тарелку. Дейдара периодически косился то на неё, то на Сасори, опять ушедшего в себя, но ничего не говорил.

Минут через десять ниндзя присоединились к магам в коридоре первого этажа. Выяснилось, что кричала Молли на близнецов — они умудрились, отправив школьные чемоданы вниз при помощи волшебства, сбить Джинни, которая спускалась по лестнице, после чего она проскользила на животе два лестничных марша. Молли, раскрасневшаяся и недовольная, как раз заканчивала лечить дочь, когда подошли шиноби.

— Быстро идите за своими чемоданами, — распорядилась она. — Уже пора выходить.

— Бежим, — Наруто первым сорвался с места и в самом деле побежал вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

Вскоре уже все обитатели дома собрались в тесном коридорчике, в котором теперь было совсем не протолкнуться из-за нагромождения различной поклажи.

— Я буду жаловаться! — громогласно распространялся Аластор, хмуря брови. — Точно буду жаловаться Дамблдору на Стерджиса: второй раз за неделю его нет на месте!..

— Грозный Глаз, уймись, — буркнул Дейдара, пробираясь мимо него со своим чемоданом и клеткой с недовольно шипящим котом наперевес. — Мы и сами в состоянии добраться до вокзала, да.

— Так не положено, — упорствовал Аластор. — Дамблдор приказал…

— Гарри! — крик Молли заглушил все остальные голоса в коридоре. — Ты пойдёшь со мной и Тонкс! Чемодан и сову оставь, багажом займётся Аластор… Ну как же так, Сириус! Дамблдор ведь ясно сказал: нет!

Глянув на пробиравшегося к женщине Гарри, Сакура увидела рядом с ним большого чёрного пса, в которого мог по своему желанию превращаться Сириус.

— Просто нет слов, — в отчаянии сказала Молли. — Учти, своей головой будешь отвечать!

Протиснувшись мимо подрывника, всё ещё спорившего с Грюмом насчёт сопровождения, Молли — а вслед за ней и Гарри с псом — покинула дом.

— Всё, мы пойдём прямо за ними, да! — заявил Дейдара. — Так мы точно не потеряемся. Доволен, Грозный Глаз?

— Ладно, пойдёт, — проворчал тот, вместе с Римусом грузя чемоданы юных магов на большую тележку (ниндзя, в порядке конспирации, предстояло свои вещи тащить до станции самим).

— Что ж, — произнёс, подходя к коноховцам и подрывнику, Итачи, — встретимся в школе.

— Надеюсь, за этот неполный день вы не успеете ничего натворить, — добавил Сасори, останавливаясь рядом с ним.

Наруто хотел было ответить на шпильку кукольника, но Сакура свободной от чемодана рукой схватила друга за плечо и потащила парня к выходу. Примерно так же, но в более мягкой форме, поступила Хината с подрывником.

— Пойдёмте быстрее, — буркнул Наруто, когда они вышли из дома. — Не хочу опоздать, даттебаё.

Ориентируясь на маячившие впереди головы Молли, Гарри и Тонкс — а также на громкий собачий лай, — шиноби буквально за двадцать минут дошли до вокзала Кингс-Кросс. Теперь осталось самое трудное: попасть на платформу девять и три четверти, от которой отходил поезд на Хогвартс. В теории маги объяснили им, как это делается, однако ниндзя всё равно с удивлением смотрели на то, как их знакомые незаметно для окружавших маглов прошли сквозь разделительный барьер между платформами девять и десять.

— Ну что, хм…

— Я первый! — перебил нукенина Наруто и, поудобнее перехватив чемодан, быстро пошёл к барьеру. В следующий миг от взглядов спутников его отгородила толпа людей, сошедшая с прибывшего на платформу десять состава. Когда людской поток иссяк, парня не было и в помине.

— Давайте сюда чемоданы, — сказал вдруг Дейдара; оказалось, пока девушки следили за Наруто, подрывник успел раздобыть где-то багажную тележку.

— Спасибо, — улыбнулась ему Хината.

Сакура кивнула Дейдаре, вместе с подругой направилась к барьеру и как бы невзначай прислонилась к нему. Тут же вокзал Кингс-Кросс пропал, и куноичи оказались на изолированной платформе, над которой висела табличка: «Платформа № 9 и 3/4». Возле перрона, который был полон детей и их родителей, пришедших проводить своих чад в школу, стоял, пыхтя и извергая клубы дыма, большой алый паровоз.

— Эй, народ, не тормозим! — поторопил их Дейдара, возникший с багажной тележкой из сплошной стены за спинами девушек. — Надо ещё найти свободные места, мм.

Шиноби двинулись вдоль состава, заглядывая в окна купе, ища незанятое. Вскоре они увидели увлечённо машущего им Наруто и поспешили к нему.

— Я уже забил места, даттебаё! — гордо возвестил он, кивая на дверь вагона, возле которого стоял. Вдвоём парни занесли в купе все чемоданы и закинули их на багажные полки.

— А что, очень даже миленько, — вынес свой вердикт Дейдара, плюхнувшись на сидение и с интересом разглядывая через окно толпившихся на перроне школьников.

— Да, неплохо, — согласилась Сакура, вместе с Наруто устраиваясь напротив него.

— Держи, — Хината отдала подрывнику клетку с его котом и села рядом.

— Спасибо, — кивнул Дейдара. Из клетки доносилось рассерженное шипение — Мадара был явно недоволен тем, как с ним обошлись.

Машинист дал предупредительный свисток — дети на платформе тут же заторопились в вагоны. Вскоре «Хогвартс-Экспресс» тронулся, и вокзал остался позади. Лондон промелькнул за окном довольно быстро, а затем потянулись нескончаемой чередой поля.

— Чем займёмся, мм? — спросил, нарушая тишину, Дейдара.

— Не знаю, — пожал плечами Наруто. — Есть идеи?

— Можно в карты сыграть, — предложил Дейдара, извлекая из рюкзака довольно потрёпанную колоду карт.

— Круто! — оживился Наруто. — А во что?

— Кажется, я должна вам напомнить, — вмешалась Сакура, серьёзно глядя на парней, — что карты — это для взрослых.

— Я взрослый, — тут же заявил Дейдара с ноткой превосходства в голосе. — Даже по местным меркам, мм.

— Да ладно тебе, Сакура-чан, — невинно улыбнулся Наруто, махнув рукой. — Подумаешь, сыграем разок!..

— Ты когда-нибудь слышал о трёх пороках шиноби?

— Деньги, алкоголь, женщины, — с важным видом знатока перечислил Дейдара.

— И мой учитель умудряется сочетать их все, — понизив голос, доверительно сообщил Наруто. — Брось, Сакура-чан, мы же не на деньги играть будем!

— Смотрите мне, — погрозила пальцем Сакура, вдруг осознав, что, наверное, очень похожа сейчас на учительницу, которая точно так же порой начинала отчитывать Джирайю.

— Можно и мне с вами? — спросила Хината.

— Конечно! Сакура-чан?

— Ладно, раздавайте, — махнула рукой она, сдаваясь.

После этого дорога пошла значительно веселей. Шиноби играли то поодиночке, то парами, и Сакура с каждой новой партией получала всё больше удовольствия от такого времяпрепровождения. Дейдара, как оказалось, знал много карточных игр, ещё несколько накинул Наруто, который за те два года, что путешествовал с Джирайей, перебывал с ним во многих игорных домах. От Сакуры, как видно, все тоже ожидали какого-то вклада в разноображивание игрового меню — всё-таки как-никак её учительница была известна как самый большой игроман во всех странах шиноби — и очень удивились, когда девушка призналась, что держит карты в руках впервые в жизни. Впрочем, смеяться никто не стал, а Наруто тут же принялся активно объяснять подруге правила.

После полудня дверь в купе открылась, и к ребятам заглянула добродушного вида женщина.

— Хотите чего-нибудь, дорогие? — спросила она, указывая на свою тележку, на которой высились горы разнообразных сладостей.

— Хотим! — тут же заявил Наруто и выскочил в коридор. Дейдара, отложив в сторону карты, вышел вслед за ним, прикрыв за собой дверь.

— Хината, — понизив голос до чуть слышного шёпота, окликнула Сакура.

— Да?

— Пока есть возможность, хочу поговорить с тобой насчёт тех анализов, которые я недавно у тебя брала.

— Что-то не так? — спросила Хината с беспокойством, так её насторожил серьёзный тон подруги.

— Нет, — покачала головой Сакура, — вроде бы всё в норме. Но есть пара показателей, которые изменились.

— Какие?

— Больше всего — скорость реакции чакры. — Хината удивлённо вскинула брови, и Сакура объяснила: — Если коротко, это время, за которое после получения сигнала от мозга чакра образуется и достигает тенкецу на поверхности тела. Для каждого шиноби это значение индивидуальное и обычно стабильное на протяжении большей части жизни, поэтому этот анализ делают так, чисто для галочки.

— И как мой показатель изменился?

— Уменьшился, — отозвалась Сакура, хмурясь, — не то чтобы очень сильно, но всё же. Обнаружив это, я интереса ради взяла пробу и у себя.

— У тебя он уменьшился тоже, — догадалась Хината.

— Причём значительнее, чем у тебя.

— А что у Наруто-куна?

— Норма. Я понятия не имею, чем вызваны эти скачки и от чего это зависит.

— Ты говорила об этом Сасори-сану?

— Нет, — покачала головой Сакура, — и пока не собираюсь. Я хочу как следует всё проверить. Да и вообще, не думаю, что стоит делиться нашей слабостью с Акацуками.

Хината ничего не сказала — парни как раз вернулись в купе и сгрузили на свободные места купленные сладости.

— Куда нам столько?! — ахнула Сакура.

— Не боись, съедим, — заверил её Наруто и, вытащив из кучи «шоколадную лягушку», уселся обратно к окну.

— Вы уже думали, на какие кто попадёт факультеты, мм? — спросил Дейдара, открывая упаковку тыквенного печенья.

— Гриффиндор! — тут же заявил Наруто, попутно откусывая голову «лягушки». — Вообще без вариантов, даттебаё.

— Ну пожалуй, — согласился Дейдара.

— Я тоже так думаю, — улыбнулась Сакура.

Все посмотрели на притихшую Хинату.

— Мне кажется… — проговорила она, пряча глаза, — что я попаду на Пуффендуй.

— Трудолюбие и доброта, — понимающе закивал Наруто. — Это как раз про тебя, Хината.

Девушка слабо улыбнулась ему, но Сакура чувствовала, что она хотела услышать вовсе не это.

— Вот интересно, — сказала Хината, переводя тему, — куда бы попали Итачи-сан и Сасори-сан?

— Слизерин, — хмыкнул Наруто, чуть ли не целиком заглатывая новую «лягушку». — Сто пудово.

— Ну нет, не обязательно, — протянул Дейдара, которого этот вопрос, похоже, всерьёз заинтересовал.

— Сасори-сан, мне кажется, мог бы ещё на Когтевран, — сказала Сакура. — Вот только…

— Да уж, непонятно, чего в нём больше: мозгов или вредности, — усмехнулся Дейдара.

— А Итачи-сан? — спросила у него Хината.

— Итачи?.. — парень вдруг замолчал и задумался. — Не знаю, — сказал он, наконец, и отвернулся к окну.

Девушки обменялись взглядами.

— Пойду прогуляюсь, мм, — сказал Дейдара, резко поднявшись с места.

— Чего это он? — удивился Наруто, когда за подрывником закрылась дверь.

— Без понятия, — отозвалась Сакура и вновь посмотрела на Хинату, но та лишь коротко пожала плечами.

Шиноби снова взялись за карты, однако ощущения от игры были уже не те. Дейдара не возвращался довольно долго, и Хината, забеспокоившись, активировала Бьякуган и стала искать его. Сакура не знала, что такого она увидела, но Хината вдруг тихо ойкнула и чуть ли не бегом выскочила из купе.

— А это что сейчас было? — теперь уже и Наруто стал волноваться.

Не успела Сакура ничего сказать, как дверь открылась. Девушка повернулась к ней, рассчитывая увидеть Хинату и Дейдару, но на пороге стояли трое незнакомых мальчишек их возраста.

— Так значит, это вы те самые студенты по обмену, — произнёс стоявший посередине парень; говорил он нарочито лениво, растягивая слова, и эта манера показалась Сакуре смутно знакомой. — Отец рассказывал мне о вас. Я — Драко Малфой. Это Крэбб и Гойл.

— Наруто Узумаки, — представился Наруто.

— Сакура Харуно.

— Я слышал, все вы четверо — чистокровные, — продолжил Драко (Сакура едва удержала себя от удивлённого возгласа «Да?!»; по всей видимости, Итачи, когда заполнял документы, решил облегчить коноховцам жизнь, раз уж записал их в чистокровок). — Вы входите в элиту и должны, — парень шагнул в купе, — общаться с такой же элитой.

— Как видно, ты себя к элите причисляешь, мм.

Протиснувшись мимо массивных Крэбба и Гойла, в купе вошёл Дейдара и остановился рядом с Драко, пристально на него глядя; подрывник выглядел не просто недовольным, а скорее даже взбешённым и явно искал, на ком бы своё плохое настроение выместить. Вошедшая за ним Хината спешно опустилась на сидение и отодвинулась к окну.

— Разумеется, причисляю, — важно подтвердил Малфой. — Мой род…

— Меня не волнует.

Драко прищурился.

— А ты, похоже, из тех, кто не ценит своё происхождение.

— В Конохе никто на происхождение не смотрит, — сказал Наруто, становясь рядом с Дейдарой. — Есть вещи и поважнее, даттебаё.

— У вас это, может, и так, — лениво протянул Драко, — но здесь именно чистокровные волшебники правят бал. Вы ещё многого не знаете об устройстве нашего общества, поэтому, — он протянул Наруто руку для пожатия, — я предлагаю вам свою помощь.

— Спасибо, конечно, но мы как-нибудь сами разберёмся, — буркнул он; Сакура прекрасно знала, как сильно не любит её друг таких задавак.

— Что ж, очень жаль, — картинно вздохнул Драко, как бы невзначай поправляя прикреплённый к мантии значок старосты Слизерина. — Впрочем, ладно; вы новенькие, поэтому дам вам время всё обдумать и принять верную сторону…

— Слушай, вали-ка отсюда! — не выдержал Дейдара. — А то я, честное слово, сейчас врежу тебе от всего своего чистокровного сердца!

Окинув четвёрку шиноби долгим взглядом, Малфой ничего не сказал и покинул купе в сопровождении своих товарищей, выполнявших, казалось, роль телохранителей.

— Ты, это, молодец, что помог его на место поставить, даттебаё, — проговорил Наруто, поворачиваясь к подрывнику.

Дейдара поморщился.

— Ненавижу зазнающихся уродов, мм, — сказал он и сел рядом с Хинатой.

Погода в тот день была по-сентябрьски неустойчивой: то светило солнце, бледное, как будто утомлённое своей летней работой, то хлестал дождь, быстро, впрочем, прекращавшийся. По мере того, как поезд пробирался всё дальше на север, небо становилось серее, а дожди — продолжительней.

— Надо, наверное, переодеваться в форму, — заметила Сакура, когда за окном стемнело совсем и в вагоне зажглись лампы.

Спутники согласились с ней, после чего парни вышли в коридор.

— Слушай, Хината, — вполголоса сказала Сакура, доставая из чемодана школьную форму, — чего ты так быстро выскочила, когда пошла Дейдару искать? Что он делал?

— Сидел на крыше и лепил бомбы, — со вздохом ответила Хината, расправляя мелкие складки на одежде. — Он, похоже, обеспокоен чем-то.

— Не знаешь, чем? — спросила Сакура.

К её разочарованию, девушка покачала головой. Сакура слегка нахмурилась и, придвинувшись ближе к Хьюге, прошептала ей на ухо:

— Я не хочу давить на тебя, Хината, но ты должна разузнать об этом всё, что сможешь.

— Я знаю, — кивнула та.

— Прости, — Сакура отступила на шаг назад, — но это действительно не может сделать никто, кроме тебя.

— Знаю, — вновь кивнула Хината.

Девушки вышли в коридор и поменялись местами с Наруто и Дейдарой. Парни переоделись даже быстрее них, и буквально через пару минут шиноби вновь все вместе устроились в купе, пытаясь сквозь покрытое дождевыми подтёками окно различить очертания замка.

Состав начал замедлять ход.

— Через пять минут поезд прибывает на станцию «Хогсмид», — разнёсся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно.

— Приехали, — довольно улыбнулся Наруто.

Когда за последними уходившими магами закрылась дверь, в доме номер двенадцать на площади Гриммо повисла гнетущая тишина.

— Пожалуй, нам тоже стоит отправляться.

— Да, конечно, — кивнул Сасори, отвлекаясь от мыслей, которыми был поглощён всё утро.

Он и Итачи принесли свои чемоданы в гостиную второго этажа и остановились перед камином. За их спинами раздались негромкие шаркающие шаги, и в комнату просочился Кикимер. Старый домовик что-то бубнил себе под нос в обычной манере, совсем, казалось, не замечая шиноби.

— Кикимер.

Обращение к нему Итачи заставило эльфа вздрогнуть и повернуться на голос.

— Доставь наши вещи в Хогвартс.

— Как будет угодно, — хрипло проговорил Кикимер. Подойдя к чемоданам, он взялся за их ручки и тут же с негромким хлопком исчез.

— Полезная вещь — Шаринган, — заметил Сасори; домовик не особо охотно слушался даже Сириуса, собственного хозяина, но вот редкие приказы Итачи выполнял всегда, причём даже не сопровождая это оскорблениями.

— Это удобнее, чем забираться с чемоданами в камин, — пожал плечами Итачи и, подойдя к каминной полке, снял крышку со стоявшего на ней горшочка с летучим порохом.

Сасори посмотрел на товарища, и ему на мгновение вроде бы даже стало неуютно от того, что он собирался сказать.

— Итачи, пока мы одни, нам необходимо кое-что обсудить.

Учиха повернулся к нему.

— Готовы результаты моих последних анализов?

— Да, — кивнул Сасори.

— И сколько мне осталось? — спросил Итачи совершенно спокойно.

— Год.

— А в лучшем случае?

— Это и есть лучший случай. В худшем — месяца четыре, может, пять.

На лице Итачи не дрогнул ни единый мускул.

— Скверно, — произнёс он ровным голосом. — Необходимо поторопиться с расшифровкой книги и возвращением домой.

«Его самоконтроль просто поразителен», — в очередной раз подумал Сасори, внимательно разглядывая лицо Итачи и не видя ни тени страха, тревоги или хотя бы даже разочарования.

— Я начну разрабатывать новое лекарство, — неожиданно для себя самого пообещал он. — Возможно, удастся выиграть для тебя немного времени.

Итачи кивнул.

— Спасибо, Сасори.

Взяв горсть летучего пороха, он бросил его в огонь и исчез во всполохе изумрудного пламени. С минуту постояв в задумчивости, Сасори последовал за ним.

— Хогвартс, кабинет директора.

Буквально миг спустя Сасори вышел из камина в нужной комнате. Это помещение было странное, сплошь заставленное разнообразными серебряными приспособлениями и приборами, назначения которых кукловод не знал. На стенах висели портреты прежних директоров и директрис Хогвартса; некоторые из изображённых на них людей всё ещё мирно посапывали в своих креслах, но большинство уже пробудилось и теперь изучало взглядами гостей нынешнего главы школы. Сам Альбус Дамблдор расположился в кресле с высокой спинкой, стоявшем за письменным столом на когтистых лапах.

— Здравствуйте, Сасори.

— Доброе утро, директор, — учтиво кивнул Сасори, подходя к столу. Итачи стоял чуть в стороне, заинтересованно рассматривая крупную алую птицу с длинным золотым хвостом, сидевшую на жёрдочке возле двери.

— Я как раз рассказывал Итачи о фениксах, — Альбус указал на птицу. — Фоукс живёт у меня много лет, и, надо сказать, я очень привязан к нему.

— Насколько я знаю, слёзы феникса обладают большой целительной силой, — сказал Сасори, тоже разглядывая питомца директора.

— Верно, — улыбнулся Альбус. — Кроме того, фениксы очень умны и сильны, и их пение способно вселять мужество в сердца чистых духом и повергать в страх недостойных.

— Восхитительно, — негромко произнёс Итачи. Протянув руку, он осторожно коснулся головы птицы. Фоукс, не мигая следивший за ним своими тёмными умными глазами, тихо курлыкнул и потёрся о руку.

— Вы ему нравитесь, — довольно констатировал и без того понятный факт Альбус.

— Это взаимно, — отозвался Итачи, мягко поглаживая птицу. — В моём клане есть легенды о фениксах… Никогда не думал, что увижу одного из них вживую.

Сасори вскинул бровь — ему ни разу прежде не приходилось видеть, чтобы Итачи так чем-то проникался. Казалось, что феникс произвёл на него куда большее впечатление, чем весть о скорой и неотвратимой смерти.

Раздался стук в дверь.

— Входите, — сказал Альбус и добавил, обращаясь к переступившей порог МакГонагалл: — Минерва, я бы хотел попросить вас провести для наших новых преподавателей небольшую экскурсию по Хогвартсу.

— Хорошо, Альбус, — ответила она, обменявшись приветственными кивками с нукенинами.

— Что ж, друзья мои, — директор повернулся к шиноби, — я надеюсь, вы меня извините; сегодня начинается учебный год, и есть ещё дела, которые необходимо уладить.

— Разумеется, — чуть склонил голову Сасори. — У Учих и в самом деле есть легенды о фениксах? — спросил он товарища, когда они спускались по винтовой лестнице.

— В этом нет ничего удивительного, — отозвался Итачи. — Мой клан издревле специализируется на огненных техниках, и огненные существа, такие как фениксы и драконы, близки нам.

— Насколько я помню, у вас и палочка с пером феникса, — сказала Минерва, тоже прислушивавшаяся к разговору.

— Действительно.

Минерва кивнула с таким видом, словно на основании этого факта сделала для себя какие-то выводы. Сасори же предпочёл уделить внимание рыцарским доспехам, стоявшими в коридоре, в который они вышли.

Замок Хогвартс оказался не просто велик — он был огромен, к тому же ещё и довольно сложно устроен. В нём было восемь этажей, множество башен разных размеров и сто сорок две лестницы, которые, по словам Минервы, были способны менять своё направление.

— Кроме того, будьте внимательны, — предупредила она, — на некоторых лестницах есть ступени, которые имеют свойство исче…

Как раз в этот момент ступенька под ногой Сасори пропала, однако кукловод, привыкший избегать куда более хитроумные ловушки, резко подпрыгнул и, сделав сальто, ловко приземлился на полпролёта ниже.

— Отлично, молодой человек! — похвалил его нарисованный на висевшем рядом портрете престарелый колдун.

— Благодарю, — на автомате откликнулся Сасори, делая для себя мысленную заметку внимательнее следить за тем, куда ставит ногу.

Решив начать с главного, Минерва показала Акацукам больничное крыло, где познакомила их с мадам Помфри, школьной медсестрой, библиотеку, сильно заинтересовавшую Итачи, расположение основных кабинетов и учительской, которая в этот час была пуста.

— А теперь я покажу отведённые вам покои, — сказала Минерва, когда они вышли из учительской, миновав стоявшие на страже перед её дверями и тихо переговаривавшиеся каменные горгульи. За её спиной Акацуки обменялись взглядами. Слово «покои» звучало возвышенно и даже несколько пафосно — особенно для шиноби, привыкших к скромным условиям существования, — но говорить ничего нукенины не стали.

По бесчисленным коридорам они направились в левое крыло Хогвартса. За время перехода у Сасори сложилось впечатление, что в этом замке всё следило за ними, провожало взглядами: живые портреты, к которым за время обитания в доме Блэков кукловод в общем-то привык, какие-то маленькие тени, мелькавшие в тёмных углах, и даже старые рыцарские доспехи, со скрежетом поворачивавшиеся на своих постаментах вслед за проходившими мимо. Один раз прямо из стены на них выплыл самый настоящий призрак; он вежливо поздоровался с Минервой, и она спокойно ответила ему тем же.

— Если пройти по этому коридору дальше и подняться на этаж вверх, можно попасть в башню Когтеврана, — сообщила Минерва; она вообще рассказывала охотно, было видно, что женщина искренне любит школу. — Обычно преподаватели зельеварения занимают помещения в подземельях, но Альбус сказал, что вы, Сасори, просили подобрать вам другой вариант.

— Да, я подземелья не слишком люблю, — отозвался он, невольно вспоминая периодические отсидки с прошлым напарником в его тайных лабораториях.

— Тогда, я думаю, вам понравится эта комната, — сказала Минерва и открыла дверь.

Первым, что увидел Сасори, шагнув в помещение, было окно — большое, арочное, за которым открывался вид на огромное Чёрное озеро, на берегу которого расположилась школа. Свет из окна падал прямо на стоявший перед ним большой письменный стол из тёмного дерева. Вдоль стен тянулись стеллажи, уже заполненные различными книгами и ещё пустые. Камин, заблаговременно растопленный кем-то, тихо потрескивал, а перед ним стояла пара довольно старых, но на вид удобных кресел. Сбоку виднелась ещё одна дверь, которая вела, по всей видимости, в спальню.

— Вы были правы, Минерва, — произнёс Сасори, оборачиваясь к ней, — мне здесь нравится.

— Приятно это слышать, — дружелюбно улыбнулась ему женщина. — Через два часа в учительской будет небольшое собрание преподавателей. Приходите туда, как устроитесь.

— Непременно, — кивнул Сасори.

— Пойдёмте, Итачи, — сказала Минерва Учихе и вышла вместе с ним, оставив кукловода одного.

«А что, и в самом деле неплохо», — про себя заметил Сасори, обводя взглядом комнату. Он уже давно решил, что раз уж они застряли в этом необычном мире на неопределённо долгий срок, он, по крайней мере, постарается получить от пребывания в нём максимум пользы и удовольствия.

Первым делом, впрочем, Сасори тщательно осмотрел каждый уголок кабинета, желая убедиться, что нигде нет никаких ловушек или устройств слежения — всё-таки доверие доверием, а осторожность никто не отменял. Удостоверившись, что всё в порядке, он проверил и спальню — по размерам та была меньше первой комнаты — и взялся распаковывать вещи, прекрасно понимая, что вечером на это не будет ни сил, ни желания. Он уже почти закончил, когда вдруг ощутил на своём акацуковском кольце чакру напарника.

«Ну как, мм?»

«Что именно?»

«Хогвартс».

«Весьма интересно. А что у вас?»

«Пока ничего не разнесли, если вы об этом», — несколько раздражённо отозвался Дейдара.

Сасори чувствовал, что парня что-то гнетёт, однако открыто спрашивать об этом не собирался.

«Ты что-то хотел или тебе просто нечем заняться?»

Вопреки обыкновению, Дейдара не стал заводиться.

«Скажите… — начал он, но запнулся, и Сасори понял, что напарнику стыдно за вопрос, который он собирался задать. — Здоровье Итачи… насколько всё плохо, мм?»

На миг Сасори даже растерялся.

«Тебя эта информация никоим образом не касается», — произнёс он, желая посмотреть, что будет дальше.

«Сколько?»

«Ты считаешь, что дело в цене?»

«Сколько, Сасори-но-Данна?»

«Сто», — немного подумав, сказал марионеточник.

Даже в своих мыслях Дейдара нахмурился.

«Пятьдесят, мм».

«Сто».

«Шестьдесят».

«Сто».

«Семьдесят».

«Сто».

«Блин, так не честно!» — заявил Дейдара.

«И всё равно сто», — отозвался Сасори.

Повисла пауза. Воспользовавшись перерывом в дискуссии, Сасори стал расставлять флаконы с зельями на полках в кабинете.

«Чёрт с вами, я согласен».

«Всё очень плохо, — сказал кукловод, подровняв ёмкости с ядами. — В лучшем случае жить ему осталось год».

Снова воцарилось молчание.

«И что, вы ничего не можете сделать, мм?»

«Я не медик, Дейдара, — Сасори не понимал, с чего вдруг его напарник заинтересовался судьбой своего „заклятого врага“, — и чудес творить я не могу».

«Заставьте Сакуру помочь, — сказал подрывник неожиданно серьёзно. — Коноховцы и так уже знают, что Итачи болен».

А вот это стало для Сасори новостью.

«Откуда?»

Ему показалось, что Дейдара немного смутился.

«Понимаете — только постарайтесь не злиться! — когда у Итачи был приступ с неделю назад, мы с Наруто случайно подслушали ваш с ним разговор, мм…»

Сасори резко ударил по стеллажу кулаком, отчего несколько флаконов упали и разбились вдребезги о каменный пол.

«Почему ты раньше не сказал?» — с холодной яростью осведомился он.

«Вы тоже многие вещи мне не рассказываете, да!» — ощетинился Дейдара.

«Ты хоть понимаешь, — прошипел Сасори, — что из-за твоих детских капризов наши враги получили информацию, которая даже в Акацуки неизвестна никому кроме нас с тобой и Кисаме?»

«Плевать я хотел!» — огрызнулся парень. Сасори резко разорвал связь и наглухо закрыл сознание — он был слишком зол на напарника, чтобы продолжать терпеть его присутствие в своей голове.

Впрочем, когда кукловод в условленное время появился в учительской, по нему совершенно нельзя было сказать, что буквально недавно он был в бешенстве.

— Добрый день, — приветствовал Сасори собравшихся магов. — Моё имя — Сасори Акасуна, я являюсь преподавателем зельеварения в школе магии «Коноха».

— Очень приятно! — к нему подошёл мужчина, такой маленький, что даже невысокому кукловоду был едва ли по грудь. — Филиус Флитвик, профессор заклинаний и декан факультета Когтевран, к вашим услугам!

— Рад знакомству, — вежливо ответил Сасори, пожимая его руку. За спиной хлопнула дверь, и он, обернувшись, увидел Итачи. Оставив марионеточника, Филиус отправился знакомиться со вторым новым коллегой, а к Сасори подошла добродушно улыбающаяся женщина в не слишком опрятном, перепачканном землёй платье.

— Помона Стебль, — представилась она. — Я полагаю, мы с вами будем видеться часто — в моих теплицах растёт много растений, которые вы, зельевары, любите использовать.

— Вы ведёте травологию?

— Да. Если что-то понадобится, можете обращаться ко мне в любое время.

— Благодарю вас.

Примерно в том же ключе прошло знакомство и с остальными профессорами. Все они, с большего, показались Сасори людьми довольно приятными и бесхитростными, всегда готовыми прийти на помощь молодым иностранным специалистам. Несколько насторожила его лишь женщина по имени Сивилла Трелони — невероятно худая, увешенная разнообразными бусами и цепочками преподавательница прорицания, которая очень странно смотрела на него из-за толстых стёкол своих больших очков. Она довольно долго следила за Сасори из угла, но затем, когда он остался один, всё-таки решила подойти.

— Дорогой мой, — заговорила она таинственным, потусторонним голосом, — зачем вы носите на себе этот недобрый символ? — она коснулась его мантии, где был вышит небольшой красный скорпион.

— Это моя эмблема, — ответил Сасори спокойно, не выдавая женщине своего раздражения, — моё имя и мой знак зодиака.

— Конечно же, я знаю это, — всё так же потусторонне сказала Сивилла, на что он позволил себе недоверчиво вскинуть бровь. — Я чувствую — чувствую!.. — для пущего эффекта она прикрыла глаза и чуть запрокинула назад голову, — скорпиона внутри вас. Он опасен для всех, он — смертельная угроза… Откажитесь от него, — горячо зашептала Сивилла, положив руку напротив его сердца. — Откажитесь, иначе собственный же яд вас и отравит…

— Приму к сведению ваше предостережение, — прохладно произнёс Сасори и, отстранив её, отошёл к Итачи и Минерве, разговаривавшим возле камина.

— Что Сивилла вам наговорила? — немного устало поинтересовалась МакГонагалл.

— Рассказывала про моего внутреннего скорпиона, — хмыкнул Сасори, напрочь игнорируя слегка ироничный взгляд Итачи.

— Не судите её строго, — покачала головой Минерва. — Она верит в то, что у неё дар к ясновидению.

«Прежде чем просить меня не судить, убрала бы из собственного голоса осуждение», — подумал Сасори, но ограничился кивком. Тут к ним подошёл Северус, с ленивой снисходительностью улыбающийся, и Сасори отвлёкся на разговор с ним. Сивилла ещё какое-то время побуравила его взглядом, но в конце концов поняла, что это бесполезно, и покинула учительскую.

Вообще, как понял Сасори, преподаватели собрались сейчас только ради того, чтобы познакомиться с ним и Итачи; выполнив свой коллективный долг, некоторые из них удалились — не иначе как готовиться к праздничному пиру, который должен был состояться вечером. Из всего профессорского состава шиноби до сих пор не видели только учителей истории магии (этот был призраком, как объяснил Северус, ничем, кроме собственного предмета, не интересовавшимся) и защиты от Тёмных искусств.

— Кхе-кхе.

Все обернулись. В дверях стояла невысокая, полная женщина, с ног до головы облачённая в розовое, несмотря на свой далеко не молодой возраст.

— Прошу меня простить, дорогие коллеги, я, кажется, немного опоздала, — сказала она, проходя в комнату; говорила женщина неприятным высоким голоском с придыханием, крайне противным, но идеально дополнявшим её пушистую розовую кофточку. — Я только-только из Министерства.

— Ничего, Долорес, — довольно-таки холодно отозвалась Минерва. — Коллеги, позвольте представить вам профессора Долорес Амбридж, с этого года преподавателя защиты от Тёмных искусств.

— Для меня такая честь стать частью вашего замечательного коллектива! — Долорес одарила всех одной из самых приторных улыбок, какие Сасори видел за всю жизнь.

Профессора пробормотали что-то в ответ, переглядываясь между собой; Долорес же, не обращая на это внимания, подошла к шиноби.

— Рада снова видеть вас, мистер Учиха.

Итачи слегка склонил голову.

— Как и я вас, мадам Амбридж, — спокойно произнёс он, хотя марионеточник, за годы совместной работы в принципе научившийся видеть сквозь маску товарища, уловил его легчайшее раздражение.

— Ну что вы, можно просто Долорес, — жеманно улыбнулась женщина и повернулась к Сасори. — А вы, я полагаю, профессор Акасуна?

— Верно, — подтвердил он, про себя думая, как может это быть специалистом по защите от Тёмных сил.

Несколько секунд Долорес продолжала смотреть на него, словно бы ожидая ещё каких-то слов, но, так и не дождавшись, обратилась к МакГонагалл:

— Вы не знаете, Минерва, профессор Дамблдор у себя?

— Да, — почти не разжимая губ ответила та.

— Чудесно, — с очередной улыбкой Долорес Амбридж удалилась.

Повисла пауза.

— Если хотите, — сказала, наконец, Минерва Акацукам, — можем продолжить нашу экскурсию по замку.

— Да, пожалуйста, — кивнул Итачи.

— Скажите, — обратился Сасори к МакГонагалл, когда они покинули учительскую, — неужели эта женщина в самом деле обладает квалификацией, достаточной для преподавания защиты?

Губы Минервы сжались в тонкую линию.

— Министр Фадж нам её навязал, — отозвалась она, быстро шагая по коридорам. — Министерство намерено усилить контроль над школой.

Подъезжая к станции Хогсмид, паровоз совсем замедлил ход. Громко пыхтя, он в непроглядной темноте подкатил к перрону и остановился окончательно. Тут же школьники завозились, похватали клетки и корзины со своей живностью и стали покидать купе, медленно пробираясь к тамбуру.

— Давайте подождём, пока все выйдут, — предложила Сакура.

Хината согласно кивнула — сквозь стеклянную дверь было видно, что в коридоре невообразимое столпотворение, а толкаться ей вовсе не хотелось. Нетерпеливо ёрзавший на сиденье Наруто бросал быстрые взгляды то на школьников в коридоре, то на тёмный перрон.

— Пойдёмте уже, даттебаё, — подскочив с места, сказал он, когда народ с большего вышел.

— Только давайте не будем расходиться, — попросила Сакура. — Лучше держаться вместе.

— Да, — Хината покосилась на Дейдару; вторую половину пути он пребывал не в лучшем настроении и даже сейчас недовольно хмурился, беря с багажной полки клетку с Мадарой.

К тому времени, как шиноби сошли с поезда, на станции осталось совсем немного народа. Первокурсников уже увели (их по традиции должны были переправить в замок по озеру на лодках), и только несколько отставших, разговаривавших о чём-то своём старшекурсников тянулись в сторону дороги, грязной после недавно прошедшего дождя, на которой стояли кареты. Пропустив товарищей вперёд, Хината нарочно отстала и пошла рядом с подрывником.

— Дейдара, что случилось?

Он, прищурившись, посмотрел на неё.

— Тебе какое дело, мм?

— Я просто волнуюсь, — Хината постаралась говорить уверенно, зная, что в противном случае он ей ни за что не ответит. — Всё же было нормально, а потом ты ушёл и…

— Я поругался с напарником, — буркнул Дейдара. — Довольна?

Она вздохнула — могла бы и сама догадаться.

— Надеюсь, ничего серьёзного?

— Да он, блин, сам всегда темнит, а от меня требует кристальной честности!.. — Дейдара резко осёкся, словно бы спохватившись, а затем добавил почти со злобой: — И вообще, тебя это не касается, да.

— Прости, — отведя взгляд, проговорила Хината. «Осторожнее, — напомнила она себе, — надо быть осторожнее».

Дейдара покосился на неё, а затем обречённо вздохнул.

— Ну вот что ты за человек такой, мм? На тебя даже злиться невозможно.

— Прости…

— Вообще-то это не обвинение, — хмыкнул Дейдара и немного приободрился.

Они как раз подошли к экипажу, возле которого остановились Наруто и Сакура, во все глаза глядя на существо, которое было запряжено в него. Тварь была похожа на лошадь, но только очертаниями — скорее это был скелет лошади, обтянутый чёрной блестящей шкурой так туго, что можно было увидеть рельеф даже мельчайших косточек. Когда существо повернуло к шиноби голову, похожую на драконью, и посмотрело на них своими большими, лишёнными зрачков и абсолютно белыми глазами, Хината непроизвольно вздрогнула.

— Эм… что это? — спросил Наруто, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Без понятия, — проговорила Сакура, опасливо поглядывая на странное животное и поскорее залезая в экипаж.

Бросив взгляд на растущие из холки существа большие кожистые крылья, Хината последовала за Наруто. Стоило забраться внутрь и Дейдаре, карета тронулась и, покачиваясь и трясясь на всех ухабах, покатила по направлению к видневшемуся вдали замку. Постепенно он вырастал из ночи, освещённый прямоугольниками множества окон, и шиноби даже забыли о крылатых конях-драконах, завороженно глядя на приближающееся строение.

— Наверное, сверху он выглядит ещё круче, мм, — задумчиво проговорил Дейдара, обращаясь скорее к себе самому, чем к спутникам.

«Будет просто чудо, если он сегодня же ночью не полетит исследовать окрестности», — подумала Хината. Впрочем, после того, как Дейдара во время летних миссий показал ей, как выглядит мир с высоты птичьего полёта, девушка не могла не понять его.

— Офигеть, офигеть, офигеть, даттебаё!.. — широко улыбаясь, возбуждённо бормотал Наруто, прямо-таки впившись горящим взглядом в Хогвартс.

Вскоре их карета, как и многие другие до неё, остановилась перед парадным входом в замок. Быстро поднявшись, чуть ли не взбежав по каменным ступеням и войдя в дубовые двери, шиноби оказались в холле — огромном, освещённом висящими в держателях на стенах факелами помещении, по которому тянулись потоки школьников, входивших в приветливо распахнутые двери по правую сторону от входных.

— Наконец-то. Мы уже начали думать, что вы заблудились по пути.

— То-то, небось, обрадовались, мм, — буркнул Дейдара, враждебно косясь на подошедшего вместе с Итачи напарника.

Сасори, чуть склонив голову набок, посмотрел на парня, а затем крепко взял его за локоть и, не говоря ни слова, отвёл в сторону.

— Церемония распределения скоро начнётся, — сообщил коноховцам Итачи; он был так спокоен, словно нахождение в школе магии было для него делом обычным и совершенно естественным. — Вначале распределят первокурсников, а затем директор представит нас.

— Скорее бы, даттебаё! — воодушевлённо проговорил Наруто.

Минут через десять холл совсем опустел, и тогда из боковой комнатки, находившейся рядом с залом, где собрались все ученики, потянулась колонна первогодок под предводительством профессора МакГонагалл, которая несла табурет с покоившейся на нём старой, побитой годами и жизнью шляпой.

— Это она, да? — Сакура поглядывала на головной убор чуть ли не с благоговением. — Распределяющая шляпа?

Итачи кивнул, провожая взглядом профессора и детей.

— Пошли посмотрим, — предложил Наруто и, не дожидаясь ответа, скользнул к оставшимся открытыми дверям Большого зала.

Когда шиноби приблизились, новички уже выстроились перед преподавательским столом, располагавшимся на небольшом возвышении в противоположном конце зала, лицом к четырём длинным столам факультетов. Минерва аккуратно поставила перед шеренгой табурет со Шляпой и почтительно отошла назад. Тут же разрез на тулье Шляпы открылся, и она запела:

Школьники зааплодировали, но вместе с этим по залу пошли разговоры — все обсуждали слова, сказанные Шляпой.

— Чтобы выжить, сплотитесь, — негромко повторил Наруто.

— Иначе развал, — почти неслышно произнёс Итачи.

Посмотрев на остальных, Хината поняла, что они тоже ощутили это: чувство единения, нечто общее, связывавшее их шестерых вместе. На миг для всех перестали существовать Коноха, Акацуки, прежние разногласия и сражения против друг друга; значение имело единственно то, что все они — шиноби, соратники, союзники… Хината видела взгляды, которыми обменялись Дейдара и Сасори, видела лицо Итачи, лишь наполовину освещённое лившимся из дверей зала светом. Стоявший между Хинатой и Сакурой Наруто взял подруг за руки.

Несколькими грозными взглядами заставив переговаривавшихся школьников замолчать, профессор МакГонагалл опустила глаза на длинный свиток пергамента и вызвала первого новичка:

— Аберкромби, Юан.

Мальчик, трясясь от страха, подошёл к табурету и надел Шляпу. Та задумалась ненадолго, а затем разрез в нижней части тульи снова зашевелился, и прозвучало:

— Гриффиндор!

Распределение первогодок тянулось бесконечно медленно. На головах некоторых детей Шляпа задерживалась всего на миг, на других могла покоиться довольно долго, но кончалось всё тем, что она выкрикивала название одного из четырёх школьных Домов — и тут же стол, за которым сидели новые товарищи первокурсника, взрывался аплодисментами и одобрительными криками. У Хинаты вдруг перехватило дыхание, когда она подумала, как сама вскоре будет сидеть на трёхногом табурете с древней Шляпой на голове, ожидая её решения под пристальными взглядами всего зала… «Ты — шиноби, — строго напомнила она себе, — наследница клана Хьюга. Веди себя соответственно».

Наконец, последняя девочка присоединилась к пуффендуйцам за их столом, и на ноги поднялся директор Хогвартса. Выйдя из-за стола, он встал за кафедру, выполненную в виде расправившей крылья совы.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил Альбус, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Прежде, чем начнётся наш восхитительный пир, хочу сделать объявление. В продолжение начатого нами в минувшем году проекта по укреплению связей со школами волшебства из разных уголков мира, в этом году Хогвартс вновь будет принимать иностранных учеников. Счастлив представить вам наших друзей из японской школы магии «Коноха»!

Итачи и Сасори обменялись короткими кивками и первыми бок о бок вошли в Большой зал, под сводами которого уже звучали аплодисменты. Шагая следом за Итачи, Хината старалась успокоиться; она не смотрела по сторонам, зацепившись взглядом за изображённый на спине мантии нукенина небольшой, почти скрытый длинным, низко завязанным хвостом герб клана Учиха, словно за спасительную соломинку.

— Всё хорошо, — чуть слышно шепнула ей шедшая рядом Сакура, собранная и готовая ко всему. — Не волнуйся так.

— Постараюсь, — проговорила Хината.

Шиноби поднялись на возвышение и остановились рядом с директором, приветливо им улыбавшимся, и Альбус заговорил снова:

— Впрочем, в отличие от прошлого года, на этот раз наши гости будут не просто находиться в Хогвартсе, но активно участвовать в жизни школы, — он сделал короткую паузу, и по залу тут же поползли шепотки, мгновенно, однако, прекратившиеся, стоило ему заговорить вновь: — Итак, поприветствуем профессора Учиху, преподавателя трансфигурации, и профессора Акасуну, специалиста по зельеварению.

Когда его представили, Итачи сдержанно кивнул; Сасори же чуть улыбнулся на первый взгляд довольно приятной, но на самом деле не предвещавшей ничего хорошего улыбкой.

— Также, — продолжил директор, когда стихли вежливые хлопки, — в ваши ряды сегодня вольются четверо новых товарищей. По традиции, факультеты, на которых будут учиться новые студенты, выберет Распределяющая шляпа, — Альбус сделал жест рукой в сторону трёхногого табурета и древней Шляпы. — Профессор МакГонагалл, прошу вас.

Директор спустился с кафедры и пригласил нукенинов проследовать вместе с ним к преподавательскому столу и занять места. Теперь все без исключения взгляды оказались прикованы к ним четверым, отчего Хината почувствовала себя крайне неуютно, но усилием воли подавила волнение. За слизеринским столом она заметила мальчика, приходившего к ним в купе, — Драко Малфоя, выжидательно смотревшего на шиноби.

Минерва вновь развернула свой свиток.

— Тсукури, Дейдара, седьмой курс.

Дейдара вышел вперёд, и Хината позавидовала лёгкости и непринуждённости, с которой он преодолел путь до табурета и надел Шляпу. На несколько мгновений в зале повисла тишина, но затем воздух огласил крик:

— Гриффиндор!

Стол, за которым сидели студенты с вышитыми на мантиях золотыми львами на красном фоне, взорвался оглушительными криками. Крайне довольный собой, Дейдара прошествовал к гриффиндорцам, по пути пожимая протянутые ему руки, и уселся рядом с близнецами Уизли.

— Узумаки, Наруто, пятый курс.

— Гриффиндор! — заорала Шляпа, едва коснувшись головы парня.

Львиный факультет опять разразился приветственными воплями, под которые Наруто занял место напротив Дейдары.

— Харуно, Сакура, пятый курс.

В отличие от Хинаты, Сакура держалась уверенно и смело надела на голову Шляпу. Магический артефакт, казалось, крепко задумался и молчал с минуту, после чего провозгласил:

— Когтевран!

Второй слева стол громко зааплодировал, приветствуя новую студентку. На миг Хинате показалось, что подруга растеряна, но она быстро взяла себя в руки и приветливо заулыбалась когтевранцам, на мантиях которых были бронзовые орлы на синем фоне.

— Хьюга, Хината, пятый курс.

Хината почувствовала, как сердце её рухнуло в пятки. Она подошла к табурету и присела на него, опустив на голову Распределяющую шляпу.

— Так-так, что тут у нас? — прозвучал у неё над ухом тихий голос. — Вне всяких сомнений, доброта — главное твоё качество. Вижу ум, талант и много скромности, робости, неуверенности в своих силах… Что ж, я знаю, где тебе помогут раскрыть свой потенциал…

«П-простите, Шляпа-сан… — мысленно обратилась к ней Хината, чувствуя, что будет услышана. — Прошу, отправьте меня, пожалуйста, в Гриффиндор».

— Какой в этом смысл? — вкрадчиво спросил голос. — В тебе все качества истинного пуффендуйца. Львиный факультет хорош, но люди там зачастую слишком прямолинейные и грубые, тебе придётся нелегко.

«Я должна попасть туда, — как можно увереннее ответила девушка. — Я должна присмотреть за Наруто-куном и Дейдарой, чтобы они не наделали глупостей…»

— Вот оно что… — усмехнулась Шляпа. — Самоотверженная храбрость. Когда дело касается тебя самой, смелости нет и в помине, но как только опасность грозит дорогим тебе людям… Что ж, раз так, то будь по-твоему…

— Гриффиндор!

Услышав вердикт, Хината открыла глаза, которые, оказалось, крепко зажмурила, пока ждала решения. Чувствуя, как бешено колотится сердце, она отдала Шляпу стоявшей рядом Минерве и поспешила к своему столу. Гриффиндорцы вставали с мест и хлопали её по плечам, говорили приветственные слова, и девушка робко улыбалась им.

— Отлично, Хината! — воскликнул, стоило ей приблизиться, Наруто, усаживая подругу рядом с собой. Дейдара через стол подмигнул ей.

Когда приветственные крики затихли и профессор МакГонагалл унесла из зала табурет со Шляпой, Альбус вновь поднялся на ноги.

— Да будет пир! — провозгласил он.

Тут же стоявшие на пяти столах, всего за миг до того совершенно пустые блюда наполнились всевозможной едой.

— Мне тут уже нравится, даттебаё! — сообщил Наруто, нагружая в свою тарелку всего и побольше.

— Хината, — позвал девушку Дейдара, — знакомься, это Фред и Джордж Уизли, — близнецы улыбнулись ей так, словно видели впервые в жизни, — и Ли Джордан, — сидевший рядом с Джорджем чернокожий парень с дредами на голове приветливо помахал куноичи, — они тоже на седьмом курсе, мм.

— Если что будет надо, обращайся, — сказал Фред. — Кстати, видишь вон того рыжего веснушчатого, который сидит рядом с парнем в очках? Это Рон, наш брат, он факультетский староста и на одном курсе с тобой и Наруто.

Хината улыбнулась близнецам и их другу и перевела взгляд на находившийся по-соседству стол Когтеврана. За ним Сакура о чём-то оживлённо болтала с сидевшими вокруг девочками, но Хината чувствовала, что смеётся она несколько принуждённо.

— П-погодите! — вдруг воскликнул Наруто, продолжая смотреть в ту сторону, где сидели Гарри, Рон и Гермиона и вели разговор с жемчужно-белым, просвечивающим насквозь мужчиной в трико. — Это что… привидение?!

— А, это Почти Безголовый Ник, призрак башни Гриффиндор, — преспокойно отозвался Ли. — Он дружелюбный, не пугайся.

— Это кто тут пугается, даттебаё? — пробубнил Наруто, предпочтя вновь перенести своё внимание на отбивные.

Дейдара довольно-таки вредно заулыбался.

— Тут вообще много привидений, мм? — спросил он у близнецов.

— Достаточно, — отозвался Джордж, попутно пододвигая к себе блюдо с жареной картошкой. — Некоторые живут в замке просто так, к тому же у каждого факультета свой призрак: у нас — Ник, у Слизерина — Кровавый Барон (лучше не связывайтесь с ним, странный тип), у Когтеврана — Серая Дама, а у Пуффендуя — Толстый Проповедник.

— Плюс ещё Пивз, — подхватил Фред, — школьный полтергейст. Вот уж с ним точно надо держать ухо востро. Шутки и проделки у него, конечно, тупые, но порой довольно травмоопасные.

— А ещё есть профессор Бинс, — добавил Ли. — Он ведёт историю магии.

— Преподаватель — призрак? — переспросил Дейдара, следя взглядом за выражением лица Наруто, который продолжал старательно делать вид, что его интересуют только котлеты.

— Ага, — кивнул Джордан. — До пятого курса включительно история магии обязательный предмет, так что…

— Хорошо, что ты не боишься привидений, правда, Наруто? — ехидно сказал Дейдара.

— Умолкни, — буркнул парень и отвернулся.

Поухмылявшись ещё немного, Дейдара повернулся к сокурсникам и принялся расспрашивать их о школьной жизни. С Наруто заговорил светловолосый парень, представившийся как Симус Финниган, и вскоре Узумаки уже забыл о своей злости на подрывника, обсуждая с новым знакомым и его другом Дином Томасом — пятикурсниками, как выяснилось — факультеты. Предоставленная самой себе, Хината принялась за еду, попутно прислушиваясь к тому, что говорили сидевшие слева от неё старшекурсницы.

— Ох!.. — мечтательно вздохнула одна из них. — У нас со времён профессора Локонса не было таких симпатичных преподавателей.

— И они такие молодые, — добавила другая. — Сами, наверное, только недавно школу закончили.

— Профессор Акасуна такой милашка! — воскликнула третья чуть громче, чем следовало.

По всей видимости услышавший это Дейдара поперхнулся тыквенным соком и закашлялся. Впрочем, секунду спустя Хината поняла, что он не столько кашляет, сколько пытается сдержать смех.

— А мне больше понравился профессор Учиха, — возразила подруге вторая говорившая. — Он такой таинственный и загадочный…

К счастью, Фред как раз в этот момент закончил рассказывать какой-то весьма забавный анекдот, и Дейдара получил возможность посмеяться, не опасаясь вызвать недоумение у рядом сидящих. Насмеявшись вволю, он обернулся и поймал взгляд сидевшего за преподавательским столом Сасори; несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, но затем кукольник прикрыл глаза с выражением отвращения и лёгкой усталости на лице и вновь отвернулся к Северусу.

— Он в восторге, — вполголоса сообщил Дейдара девушке, довольно улыбаясь.

Сама Хината, пожалуй, немного не так охарактеризовала бы реакцию Сасори на заявление о том, что он «милашка», но говорить ничего не стала. Девушке очень нравилась необычная связь, которую Акацуки могли устанавливать между собой при помощи своих колец, и она искренне жалела, что у неё и её друзей нет подобного средства общения.

Когда с основными блюдами было покончено, их остатки исчезли с подносов и тут же сменились сладостями всевозможных видов и сортов.

— Ну как так можно, я же объемся! — запричитал Наруто, накладывая себе большой кусок яблочного пирога.

— А не есть — не вариант, мм? — хмыкнул Дейдара, тоже, впрочем, не побрезговавший десертом.

— Не-а, — решительно замотал головой Наруто и перевёл взгляд на девушку. — Хината, а ты чего не ешь? Вкусно же!

— Х-хорошо, Наруто-кун, я возьму что-нибудь, — покраснев, сказала она и потянулась к мороженому.

Вскоре все наелись окончательно (Наруто — настолько, что теперь стонал, что без посторонней помощи ему со стула не подняться), и сладкое исчезло с тарелок, вновь засверкавших в пламени свечей своей первозданной чистотой. Гул голосов в зале сделался громче, но тут Альбус вновь поднялся на ноги, и все замолчали.

— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал он. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.

— Если кто-то из новичков пойдёт знакомиться с этим перечнем, то я флоббер-червь, — сообщил Фред, пока директор прокашливался.

— А что, я бы сходил, — заявил Дейдара. — Вообще, надо бы списочек заучить, а то вдруг ненароком нарушу что, мм… — он замолчал, поймав на себе осуждающий взгляд МакГонагалл, и виновато улыбнулся декану.

— Помимо присоединения к коллективу профессоров из Конохи, — Дамблдор учтиво кивнул Акацукам, они ответили ему тем же, — у нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дёрг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств.

Прозвучали вежливые, но довольно вялые (по сравнению с теми, которых были удостоены Итачи и Сасори) аплодисменты.

— Эй! — вполголоса воскликнул Наруто, вглядываясь в лицо профессора Амбридж. — Это же та заместительница министра, у которой мы были, даттебаё.

Хината тоже внимательно присмотрелась к невысокой полной даме, поднявшейся на ноги и явно вознамерившейся держать речь. «А я-то думала, Сакура преувеличивала, когда рассказывала о ней», — подумала Хината.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за эти добрые слова приветствия. Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе и увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!

Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. Профессор Амбридж издала крайне неприятное «кхе-кхе», и заговорила вновь, но теперь её слова звучали так, словно были вызубрены наизусть:

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания.

Хината видела, какими взглядами обменивались внимательно слушавшие Амбридж хогвартские профессора — и сама старалась не упускать ни слова из сказанного.

— Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством, — продолжала говорить Амбридж, напрочь игнорируя тот факт, что почти никто в зале её не слушает, — потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно так же некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни.

Наконец закончив, она села. Альбус похлопал; педагоги последовали его примеру, но без особого энтузиазма. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали, и прежде, чем они могли зааплодировать по-настоящему, Дамблдор снова встал.

— Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с лёгким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить…

— Что вы об этом думаете? — негромко спросила Хината товарищей, пользуясь тем, что прочие гриффиндорцы были полностью поглощены шутками Фреда и Джорджа.

— Сверху сообщают, — сказал Дейдара, наклоняясь ближе к коноховцам и украдкой кивая на преподавательский стол, — что эту дамочку Альбусу навязал министр, чтобы следить за школой, мм.

— Неужели у него не было кого другого навязать? — простонал Наруто. — Как представлю, что нам придётся ходить на уроки к ней…

— Но конфликтовать с ней ни в коем случае нельзя.

— Согласен, Сакура-чан, — кивнул Наруто, но вдруг спохватился. — Сакура-чан?!

— Да не ори же ты, — шикнула на него Сакура, втискиваясь на лавку рядом с подрывником. — С этой Амбридж надо быть осторожнее.

— Мне уже прочитали лекцию на эту тему, так что хоть ты не начинай, — буркнул Дейдара, через плечо косясь на напарника, смотревшего в их сторону.

— От того, что я напомню, хуже уж точно не будет, — огрызнулась Сакура, но потом вздохнула. — Как всё-таки хорошо, Хината, что ты тоже попала в Гриффиндор — хоть будет кому присмотреть за этими двумя.

— Я постараюсь не подвести тебя, — улыбнулась Хината, чувствуя искреннее облегчение от того, что подруга на неё не сердится.

— Нам всё равно будет не хватать тебя, Сакура-чан, — сказал Наруто, с чувством на неё глядя.

— Говори за себя, да, — хмыкнул Дейдара.

Пока они разговаривали, Альбус объявил торжество оконченным, и все вокруг зашумели и засуетились.

— Ладно, мне пора, — сказала Сакура, увидев машущую ей девушку со значком старосты Когтеврана на груди.

— Пока, Сакура-чан! — крикнул ей вслед Наруто. — До завтра!..

Смотреть на то, как он тоскливо глядит вслед выходящей из зала Сакуре, у Хинаты не было сил, и она поспешно отвернулась.

— Первокурсники! — разнёсся над столом Гриффиндора властный крик Гермионы. — Сюда, пожалуйста!

Проводив взглядом кучку новичков, робко двинувшихся по проходу между столами Гриффиндора и Пуффендуя, Хината заметила спешащую к ним Минерву.

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли! — позвала она старост. — Прошу вас показать нашим гостям спальни их курсов.

— Их курсов? — переспросил Рон, явно удивлённый. — Но профессор…

— Делайте, как я вам сказала, мистер Уизли, — сурово посмотрела на него Минерва. — Ваши вещи уже доставлены, — добавила она, обращаясь к шиноби. — Завтрак начинается в семь здесь, в Большом зале; приходите к этому времени, я ознакомлю вас с вашим расписанием.

— Спасибо, профессор, — кивнула Хината.

День был долгим, однако она с удивлением и даже восторгом глядела по сторонам, идя вместе с Наруто и Дейдарой в конце колонны первогодок по школе. Живые портреты, доспехи в коридорах, бесчисленные лестницы и ходы — всё это было безумно интересно и хотелось исследовать тщательней. «Ещё будет время, — сказала она себе. — Возможно ведь, что мы здесь останемся насовсем…» От этой мысли она вздрогнула и поспешила отмести её.

Наконец, небольшая процессия, пройдя по очередному длинному коридору, упёрлась в портрет полной женщины в розовом платье.

— За этим портретом находится Общая гостиная Гриффиндора, — внушительно сообщила Гермиона новичкам; Рон тем временем ковырялся в ухе. — Чтобы войти, вы должны назвать пароль, — она повернулась к картине и медленно и чётко, так, чтобы все расслышали, сказала: — Мимбулус мимблетония.

— Верно, — кивнула женщина в платье, и её портрет повернулся в их сторону, как створка двери; в стене за ним открылся круглый проём.

Общая гостиная Гриффиндора оказалась уютной, расположенной в башне комнатой, выдержанной в факультетской красно-золотой гамме. Перед камином, где весело потрескивал огонь, стояли мягкие вытертые кресла и шаткие старинные столики. В одном из кресел гордо возлежал Живоглот, поднявший на вошедших жёлтые глаза; Мадары нигде поблизости видно не было.

— Девочки, ваши спальни находятся здесь, — произнесла Гермиона, указывая необходимую дверь. — Мальчики, вам сюда, — когда первокурсники ушли, она повернулась к куноичи. — Пойдём со мной, Хината, я покажу нашу спальню.

Попрощавшись с парнями, Хината следом за Гермионой поднялась по винтовой лесенке и попала в небольшую круглую спальню с шестью кроватями с пологами на толстых ножках.

— … точно тебе говорю, всё он врёт…

Гермиона громко прокашлялась; две девушки, сидевшие рядом и беседовавшие, сблизив головы, повернулись к ней.

— Парвати, Лаванда, знакомьтесь, это Хината, — сказала Гермиона, вытягивая нерешительно замершую на пороге девушку на центр комнаты.

— Приятно познакомиться, — с робкой улыбкой произнесла она.

— Ой, так значит, ты будешь жить с нами?! — воскликнула голубоглазая блондинка, разглядывая её. — А мы с Парвати как раз думали, для чего в спальне дополнительная кровать.

— Так уж и об этом? — не удержавшись, съязвила Гермиона. Хината же предпочла отойти к кровати, возле которой стоял её чемодан.

— Ну конечно, — очаровательно захлопала ресницами Лаванда; эта девушка в какой-то мере напоминала Хинате Ино, но вот только у той улыбка была куда менее приторно-сладкой.

Гермиона бросила на соседок подозрительный взгляд и, сказав Хинате, чтобы та устраивалась, скрылась в ванной. Быстро натянув пижаму, Хьюга забралась в кровать и задёрнула полог, слишком уставшая, чтобы вести разговоры. Пару минут было тихо, но затем она услышала тихий шёпот Лаванды:

— Так вот, в «Ежедневном пророке» на прошлой неделе была статья про него. Ты читала?

— Читала, — отозвалась Парвати. — Ну не знаю, я всё равно не уверена…

— Да перестань! Понятно же, что Поттер всё врёт про Сама-Знаешь-Кого! Просто хочет привлечь к себе внимание!..

— Ах вот оно что, — раздался звонкий, полный негодования голос неслышно вернувшейся Гермионы. — Хорошо же вы новую кровать обсуждаете.

— Тебе вообще какое дело, Грейнджер? — бросила Лаванда. — Только не говори мне, что веришь в эту ерунду про возвращение Сама-Знаешь-Кого.

— Верю, — холодно сказала Гермиона. — И советую тебе не разевать по поводу Гарри твой большой трепливый рот.

— Не смей так разговаривать со мной, поняла?!..

«Неужели, — думала Хината, крепко сжимая край подушки, — обстановка в Хогвартсе хуже, чем мы опасались?..»

Глава 3. Понедельник — день тяжёлый

Наруто проснулся рано, ещё затемно. Поворочавшись немного, прислушиваясь к сонному дыханию соседей, он всё-таки сел на кровати и раздвинул полог, понимая, что ему уже не заснуть. Взяв со стула свою школьную форму (строгие чёрные брюки, белую рубашку и чёрную мантию, на которую за ночь кто-то нашил эмблему Гриффиндора), Наруто быстро оделся и даже пару раз провёл расчёской по волосам, но больше для галочки, так как прекрасно знал, что вечный шухер на голове не исправить никакими средствами.

Чуть поколебавшись, Наруто потянулся к висевшей на спинке стула длинной полоске ало-золотой ткани; ещё на площади Гриммо его просвещали, что эта штука называется «галстук» и что носится она на шее. Шиноби она, однако, больше напоминала удавку, и относился он к данному предмету гардероба с определённой опаской, но всё равно решил попытать счастья и принялся за дело. Минуту спустя петля была завязана; хотя высота узла в галстуке не регулировалась совершенно, Наруто всё равно счёл первую попытку вполне сносной и, довольный собой, выскользнул из комнаты.

В Общей гостиной, разумеется, в такое время не было ни души. Пройдя через неё, Наруто толкнул портрет, загораживавший выход, и выбрался в коридор.

— Куда в такую рань? — сонным голосом осведомилась изображённая на картине женщина — Полная Дама, как называли её гриффиндорцы.

— А, ну это… — протянул Наруто, смущённо почёсывая затылок, испытывая страшную неловкость оттого, что отчитывается перед портретом. — Прогуляться, даттебаё!

— Ну иди, иди, — кивнула Дама, вновь закрыла глаза и склонила голову на грудь.

Наруто не заставил просить себя дважды и быстро зашагал по коридору. Дойдя до развилки, он не задумываясь повернул налево, прошёл немного, спустился на этаж ниже по лестнице, снова прошёл, завернул за какой-то угол, а потом совершенно перестал следить за дорогой, предоставляя ногам нести его, куда вздумается.

Как ни старался Наруто не думать о плохом, мрачные мысли так и лезли в голову. Накануне вечером он стал свидетелем довольно неприятной сцены: когда они с Роном вошли в спальню пятикурсников, застали Симуса и Гарри орущими друг на друга. Дин и ещё один мальчик, Невилл Долгопупс, пытались разнять их, но потребовалось вмешательство старосты, чтобы угомонить спорщиков.

Не то чтобы Наруто не ожидал этого (он сам видел статьи в «Ежедневном пророке», написанные по заказу Министерства, выставлявшие Гарри лгуном, а Альбуса — выжившим из ума стариком), но всё-таки столкнуться с расколом в рядах студентов в первый же свой день в школе было удовольствием, мягко говоря, ниже среднего. Парню отчаянно хотелось поведать всем правду, убедить сомневающихся, что Волан-де-Морт действительно вернулся, однако он знал, что не может это сделать, не нарушая данного Сакуре обещания не конфликтовать с Амбридж — министерской ставленницей.

В задумчивости Наруто проблуждал по школе часов до восьми утра. К этому времени замок постепенно начал просыпаться, и группы школьников потянулись на завтрак. Незаметно пристроившись за одной из таких группок, Наруто в скором времени без приключений добрался до Большого зала. Было всё ещё довольно рано, и немногие студенты спустились на завтрак, но Сакура и Хината уже сидели вместе за гриффиндорским столом и о чём-то вполголоса разговаривали. Подойдя ближе, Наруто забеспокоился: вид у Хинаты был откровенно печальный, а у Сакуры — взволнованный.

— Привет, — поздоровался он, усаживаясь напротив подруг. — Что случилось?

— Хинате вчера довелось выслушать не слишком приятные вещи, — отозвалась Сакура.

Наруто нахмурился.

— Тебя кто-то обижал, Хината?

— Нет, — покачала головой она. — Я вчера случайно услышала разговор соседок по комнате… — она вздохнула и опустила глаза.

— В общем, они считают, что Гарри и Альбус-сан врут, — закончила за неё Сакура.

— Симус, наш одноклассник, тоже не верит, — сказал Наруто. — Они с Гарри чуть не подрались из-за этого, даттебаё.

Сакура обвела взглядом зал.

— Похоже, почти вся школа придерживается позиции Министерства.

— И это крайне скверно для нас, мм, — заметил Дейдара, устраиваясь рядом с Наруто. — Проблематично защищать людей от того, во что они не верят.

— Это да, — согласился Наруто.

— Что будем делать? — спросила Сакура.

— Ну, генплана пока нет, — пожал плечами Дейдара, накладывая себе овсянку. — Но Сасори-но-Данна очень настоятельно просил не предпринимать никаких поспешных действий.

— Ты уже сегодня говорил с ним? — удивилась Сакура, покосившись на преподавательский стол; нукенинов там не было.

— Перекинулся парой слов, мм, — отозвался Дейдара. — Он сказал, что нужно сначала как следует изучить школу и найти слабые места в защите.

— Это само собой, — согласилась она. — Ну тогда…

— Сакура! — к шиноби подошла, дружелюбно улыбаясь, староста Когтеврана, провожавшая Харуно в гостиную накануне. — Там профессор Флитвик раздаёт расписания.

— Уже иду, — Сакура встала со скамейки. — Кстати, ребята, это Падма Патил.

— Очень приятно, даттебаё.

— Взаимно, — снова улыбнулась Падма. — Между прочим, на Гриффиндоре учится моя сестра-близнец, Парвати.

— Да, я уже с ней познакомилась, — сказала Хината.

— Думаю, вы поладите, — уверенно заявила Падма. — Ты только поосторожнее с её подругой, Лавандой — она жуткая сплетница… Ладно, нам пора.

— Потом ещё увидимся, — махнув товарищам напоследок, Сакура удалилась.

— Эх… — протянул Наруто, принимаясь за яичницу с беконом. — Как же жаль, что Сакура-чан не с нами.

— Лично меня всё устраивает, — хмыкнул Дейдара. — А ты, — он повернулся ко всё ещё грустной Хинате и, напустив на себя строгий вид, указал на неё ложкой, — прекращай уже каждую мелочь принимать близко к сердцу. Ну думают люди плохо о Гарри Поттере, тебе-то что с того, мм?

Хината смутилась.

— Просто…

— Знаю я твоё «просто», — перебил её Дейдара. — Не забывай, что в наш контракт входит только защита Хогвартса, а не разгребание его внутренних проблем, мм.

— Мы не можем наплевать на это, даттебаё! — горячо возразил Наруто, но потом добавил уже тише: — Но кое в чём он прав, Хината: не давай этому так задевать тебя.

— Постараюсь, — кивнула Хината, цвет лица которой очень подходил сейчас под гриффиндорскую эмблему со львом.

— Доброе утро, — раздался у Наруто за спиной голос Минервы (профессора МакГонагалл, надо привыкать).

— Доброе! — заулыбался парень, оборачиваясь к ней.

Декан обвела его критическим взглядом.

— Вам стоило бы попросить кого-нибудь нормально завязать вам галстук, мистер Узумаки, — заметила она, а затем протянула каждому шиноби по листу пергамента. — Это ваши расписания на неделю. Я сделала для вас краткие пометки, где находится тот или иной кабинет, но лучше всё же первое время ходите на занятия вместе с однокурсниками.

— Не волнуйтесь, профессор, не потеряемся, мм, — довольно-таки беспечно отозвался Дейдара.

— А я волнуюсь, мистер Тсукури, — сказала профессор МакГонагалл. — Лично за вами, между прочим, меня попросили следить особенно пристально.

— Даже не буду спрашивать, кто, — буркнул подрывник.

Она чуть приметно улыбнулась.

— Так вы меня поняли?

— Понял, да.

— Хорошо. И кстати, снимите перчатки, они в школьную форму не входят.

— Снимите перчатки, — передразнил её Дейдара, когда Минерва отошла. — Правильно, лучше пускай первогодки при виде моих рук в обморок грохаются, мм.

— Но она же не знает, — покачала головой Хината. — Ты бы придумал причину, почему тебе надо обязательно их носить…

Пока они обсуждали перчатки подрывника, Наруто опустил взгляд на расписание.

— У нас сегодня первая история магии, — проговорил он, нервно сглотнув.

— А, это та, которую призрак ведёт? — оживился Дейдара, тоже заглядывая в его лист пергамента. — Так, потом пара зелий, а после обеда прорицания и сдвоенная защита от Тёмных искусств… Шикарный у вас первый день, мм.

— Только у меня вместо прорицания изучение древних рун, — негромко сказала Хината, просматривая своё расписание. Прорицания и руны, как и нумерология, и уход за магическими существами, и изучение маглов, были в Хогвартсе курсами по выбору. Когда летом была озвучена необходимость принять решение относительно посещения этих предметов, Наруто, чтобы не мучиться, просто записался туда же, куда уже ходили Рон и Гарри. — А что у тебя, Дейдара?

— У меня сейчас травология, за ней сдвоенные заклинания, хм… а потом трансфигурация, — протянул подрывник, не выглядевший особо счастливым. — Дебютное выступление профессора Учихи.

— Хотел бы посмотреть, — ухмыльнулся Наруто.

— Это уж всяко лучше, чем зелья, да, — уверенно заявил Дейдара и поднялся. — Сасори-но-Данна не упустит шанс поиздеваться.

— Пусть только попробует, даттебаё!

— А он не попробует, он сделает, — фыркнул Дейдара, закидывая на плечо сумку. — Уж поверь моему опыту.

Когда он ушёл, Хината достала из своей сумки какую-то книжку и аккуратно убрала в неё расписание. Наблюдая за подругой, Наруто вдруг понял, что, задумавшись, забыл сделать с утра.

— Блин! — воскликнул он, так резко вскочив со скамейки, что Хината вздрогнула. — Я сумку забыл взять… Так, Хината, встретимся на уроке, — и он пулей вылетел из зала, провожаемый удивлёнными взглядами школьников.

До портрета Полной Дамы он добрался без происшествий.

— Пароль?

— Э-э… — протянул Наруто. Накануне Гермиона называла специальные слова для входа в башню, но он, глазея по сторонам, умудрился пропустить их мимо ушей. «Надо бы повнимательнее в следующий раз, — мысленно сказал он себе. — Мы же на миссии, в конце концов».

— Без пароля нельзя, — строго сказала Дама.

— Что, вообще никак? — жалобно спросил Наруто — вдруг прокатит?

— Вообще никак.

Насупившись, парень развернулся и потопал прочь, ругая дотошный портрет и собственную невнимательность. Повернув за угол, он вдруг увидел открытое окно — и расплылся в хитрой улыбке.

Если бы кому-нибудь из студентов или преподавателей пришло в голову в этот час поразглядывать из окна башню Гриффиндора, они бы стали свидетелями весьма странной картины: под проливным дождём прямо по вертикальной стене бежал, ничуть, похоже, не смущённый тем, что движется по оси, строго перпендикулярной земле, один из иностранных студентов.

Добравшись до окна своей спальни, Наруто извлёк из прикреплённого к предплечью чехла, надёжно скрытого широкими рукавами мантии, кунай и осторожно просунул лезвие в щель между ставнями. Поводив им немного вверх-вниз, Наруто поддел крючок и в следующую секунду уже забрался через открытое окно в комнату; довольно ухмыльнувшись, парень принялся собирать необходимые для уроков вещи в сумку. Это маленькое приключение с утра пораньше значительно подняло настроение, и он всё ещё улыбался, когда входил четверть часа спустя в кабинет истории магии. Когда Наруто сел рядом, Хината удивлённо посмотрела на его мокрую мантию, но ничего не сказала.

Как и предупреждал накануне Рон, история магии оказалась самым скучным уроком на свете. Профессор Бинс, выплыв прямо из доски, тут же начал что-то бубнить о войнах с великанами; его голос усыплял настолько, что буквально десять минут спустя весь класс (кроме, разумеется, Гермионы) уже не слушал преподавателя, а занимался кто чем хотел. Наруто видел, как на задней парте Гарри и Рон во что-то играют на клочке пергамента под периодическими испепеляющими взглядами Гермионы. Красивая смуглая девушка — близнец Падмы Патил (её зовут Парвати, кажется), о чём-то негромко говорила со светловолосой соседкой, и обе то и дело принимались хихикать. Симус направил в окно взгляд то ли философски-задумчивый, то ли отстранённо-пофигистический, а сидевший рядом с ним Дин листал учебник по зельеварению, без особого, впрочем, интереса. Сам Наруто, поначалу с опаской поглядывавший на просвечивавшего насквозь профессора, вскоре уже забил на него и, положив на парту голову, предавался воспоминаниям о беспечных деньках зелёной юности, прошедших в стенах коноховской Академии шиноби.

Звонок, возвещавший конец занятия, заставил всех вздохнуть с несказанным облегчением. Дав классу домашнее задание (письменную работу в полтора фута длиной о войнах с великанами), профессор Бинс неспешно уплыл обратно в доску, и школьники поспешили прочь из аудитории.

— Кошмар, даттебаё… — простонал Наруто, выходя в коридор. — Даже в Академии занятия были веселее, правда, Хината?

Ответа неожиданно не последовало, и он, обернувшись и покрутив по сторонам головой, заметил Хинату чуть поодаль в обществе Парвати и её светловолосой подруги — наверняка той самой Лаванды, о которой предупреждала Падма. Взяв Хинату под руки, девушки уже увлекали её по направлению к ведущей вниз лестнице, попутно о чём-то расспрашивая. Провожая взглядом подругу, Наруто на миг почувствовал себя брошенным, но тут его окликнул Дин, и вскоре уже парни направились в подземелья на урок зельеварения.

Почему-то с самой первой встречи с Северусом Снеггом, состоявшейся в больничном крыле Хогвартса уже, казалось, целую вечность назад, Наруто почувствовал, что с этим человеком у него дружбы не выйдет. Создавалось впечатление, что Северусу противно всё живое, а любой хоть чуточку шумный студент (особенно если на его мантии вышит золотой лев) вызывает у него сильнейшую неприязнь. Сам же предмет, поначалу вызывавший у Наруто определённый интерес из-за поистине невероятных свойств некоторых волшебных снадобий, резко ему разонравился после того, как Сакура углубилась в его изучение вместе с Сасори.

Вместе с другими гриффиндорцами Наруто шагнул в тёмный, холодный подземный кабинет и огляделся по сторонам; вдоль стен тянулись полки с расставленными на них флаконами и склянками, в дальнем углу виднелся большой шкаф, возле парт были установлены котлы. Атмосфера здесь царила, мягко говоря, негостеприимная, и Наруто подумалось, что для полноты картины не хватает только какой-нибудь затаившейся в углу твари, следящей за ними и готовящейся их сожрать.

Не успел Наруто занять место, в класс стали заходить другие студенты.

— Слизеринцы, — шепнул ему Дин, неприязненно косясь на ребят с серебристыми змеями на изумрудном фоне. — Снегг их декан и вечно их выгораживает, а нам зато достаётся по полной…

— Эй, новенький, — к их столу подошёл в сопровождении двух своих телохранителей Драко Малфой. — Я смотрю, ты всё-таки пренебрёг моим советом и решил якшаться со всяким сбродом.

— Отвали, Малфой, — угрожающе проговорил Симус, явно ещё не до конца остывший после вчерашней ссоры с Гарри.

— Я, кажется, не с тобой разговариваю, Финниган, — деланно лениво протянул Драко. — И вообще, ты бы повежливее, а то ведь и после уроков могу тебя оставить…

— Иди отсюда, даттебаё! — вскинулся Наруто; этот зазнайка с каждой минутой не нравился ему всё больше и больше.

Чувствуя закипающий гнев джинчурики, Кьюби в его подсознании тут же оживился.

«Я могу помочь тебе поставить пацана на место, — вкрадчиво проговорил он. — Одного хвоста вполне хватит…»

«Закройся», — буркнул Наруто.

Драко скользнул по шиноби презрительным взглядом и отошёл к своему месту. Обернувшись, Наруто увидел, что Хината, сидевшая между Парвати и Лавандой, не сводит с него беспокойного взгляда, и, хотя и немного через силу, успокаивающе улыбнулся подруге.

— Ты уже знаешь Малфоя? — удивлённо поинтересовался Дин, пока Симус сверлил недовольным взглядом белобрысый затылок Драко.

— В поезде познакомились, — отозвался Наруто. — Он всё рассказывал, что дружить надо только с чистокровками.

— Ничего нового, — фыркнул Симус. — Малфой всегда был…

Закончить ему не позволило появление профессора зелий.

— Успокаиваемся, — холодно произнёс Северус, закрывая за собой дверь. К своему немалому удовольствию, Сасори рядом с ним Наруто не увидел.

Быстро подойдя к столу, Снегг оглядел неподвижно замерший в безмолвии класс и продолжил:

— Прежде чем начать сегодняшний урок, я бы счёл уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьёзный экзамен, который покажет, насколько вы усвоили науку изготовления и использования волшебных зелий. Хотя изрядную часть из вас, несомненно, составляют кретины, я всё же надеюсь, что вы худо-бедно заработаете за СОВ хотя бы «удовлетворительно». Иначе вам придётся столкнуться с моим… неудовольствием.

«Взгляд у него почти как у кукольника, даттебаё», — подумал Наруто, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

— По окончании пятого курса многие из вас, разумеется, перестанут у меня учиться, — говорил Северус. — По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моём классе будут заниматься только лучшие из лучших, остальным же придётся со мной распрощаться… Однако до приятной минуты расставания как-никак ещё год, причём год весьма непростой — не только из-за сложности зелий, изготовление которых вам предстоит освоить, но и потому что у вашего курса вести буду не только я, но и профессор Акасуна.

После этих слов школьники стали обмениваться удивлённым взглядами, не решаясь, впрочем, переговариваться.

— В вашей группе он будет вести занятия по четвергам, — продолжал тем временем Северус. — Сразу хочу предостеречь тех, кто уже успел обрадоваться, решив, что вам повезло: требования у профессора Акасуны не ниже моих. Кроме того, посещение его занятий обязательно для всех, ровно как и выполнение данных им заданий. Очень надеюсь, — он взглянул на Невилла, который тут же опустил глаза и заёрзал на стуле, — что вы не опозоритесь перед иностранным преподавателем, в противном случае последствия для вас будут весьма неприятные…

Он позволил своему голосу сойти на нет, но весь класс и так понял, что на занятиях у нового профессора стоит очень стараться, хотя бы чтобы не иметь проблем со старым.

— Итак, — Северус извлёк волшебную палочку, — теперь перейдём непосредственно к сегодняшнему занятию. Мы будем готовить зелье, которое часто входит в экзаменационные задания для пятикурсников. Это — Умиротворяющий бальзам, он помогает бороться с тревогой и снимать беспокойство. Ингредиенты и способ приготовления, — он взмахнул волшебной палочкой, — написаны на доске. Всё, что вам необходимо, находится в шкафу. В вашем распоряжении полтора часа. Приступайте.

Оставшееся до конца пары время Северус кружил по классу подобно хищной птице, выискивая себе жертву среди учеников. Впрочем, как и говорил Дин, влетало только гриффиндорцам; все ошибки и недочёты в работах слизеринцев, которых тоже было будь здоров сколько (чего стоит хотя бы варево одного из прихвостней Малфоя, Гойла, кажется, у которого из котла валили целые снопы ярких искр), напрочь их деканом игнорировались. Но всё же больше всех попало Невиллу — рассеянному и неуверенному в себе парню, до смерти боявшемуся профессора, — и Гарри, хотя никакой объективной причины для ненависти к нему со стороны Северуса Наруто в упор не видел.

Впрочем, он подозревал, что вскоре и сам войдёт в список наименее любимых студентов зельевара — его Умиротворяющий бальзам, вопреки инструкции, источал не серебристый, а сизовато-синий пар и пах свежевыпотрошенной рыбой. Хотя, конечно, стоило бы сделать скидку на то, что Наруто в принципе варил зелье впервые в жизни. И Северус, похоже, сделал; проходя мимо котла парня, он только тихо пренебрежительно фыркнул, но выговаривать не стал, а просто прошёл дальше, в конец аудитории, где с видимым наслаждением накинулся на Гарри.

Вволю поглумившись над ним, Северус с плохо скрываемым удовольствием уничтожил зелье парня и приказал остальным студентам сдать то, что у них получилось, на проверку. Наполняя ёмкость своим варевом (уже успевшим принять консистенцию желе), Наруто украдкой поглядывал через класс на Гарри; тот, кипя от гнева, запихивал свои вещи в сумку и вылетел из подземелья, едва прозвенел звонок.

— Жёстко он с ним, — проговорил Наруто.

— Снегг всегда так, — отозвался проходивший мимо Рон. — Ещё с первого курса.

— Тяжело ему, даттебаё.

— Нужно поскорее догнать Гарри, — с беспокойством сказала Гермиона. — Идём, Рон.

— Угу, — Рон быстро поставил на учительский стол колбу со своим зельем и поспешил за подругой. Наруто видел, каким насмешливым взглядом Северус проводил их, и непроизвольно крепче сжал длинную ложку.

— Наруто-кун, — позвала его Хината. — С тобой всё в порядке?

— Ну да, — быстро сказал он. — А что?

— Ты погнул ложку.

Опустив глаза на предмет в своей руке, Наруто с удивлением обнаружил, что и в самом деле сильно согнул металлическую ручку.

— Ой, я и не заметил, — он поспешно привёл ложку в нормальное состояние и, сдав свою работу на проверку, вышел из класса.

До Большого зала шиноби не проронили ни слова. Наруто злился на себя за то, что сам, вопреки собственным сегодняшним советам, так близко принимал происходящее с Гарри. Хината то и дело с беспокойством косилась на друга, а Кьюби тихо фыркал в ответ на самобичевание своего джинчурики.

У ведущих в зал дверей коноховцы заметили в толпе спешащих на обед школьников знакомые силуэты. Итачи и Сасори, отойдя чуть в сторону, разговаривали, причём если Учиха был как всегда серьёзен и спокоен, то кукловод выглядел весьма довольным чем-то. В его растрёпанных волосах блестели капли дождя, а мантия была насквозь мокрая — похоже, Сасори только что вернулся с улицы, где лило вовсю. Проходившие мимо студентки, особенно со старших курсов, кто в украдку, а кто в открытую, разглядывали беседующих нукенинов, причём некоторые при этом принимались переговариваться и хихикать.

— Чего все так пялятся на них, даттебаё? — подивился Наруто.

Хината почему-то смутилась.

— Ну… — пробормотала она и замолчала, но всё-таки под пристальным взглядом друга вынуждена была продолжить: — Некоторые девушки считают их… весьма привлекательными…

Наруто хмыкнул. Вдруг из зала на всех парах вылетел, на ходу закидывая на плечо сумку, Гарри. Пронесясь мимо Наруто и Хинаты и даже, похоже, не заметив их, парень чуть ли не побежал вверх по широкой мраморной лестнице, ведущей из холла на верхние этажи, перепрыгивая через две ступеньки.

— Похоже, у Рона и Гермионы не получилось его успокоить, — заметила Хината, провожая Гарри задумчивым взглядом.

Решение созрело у Наруто мгновенно.

— Пойду-ка я догоню его, — сказал он и тут же сорвался с места.

— А как же обед? — крикнула ему вслед Хината.

— Я не голодный! — обернувшись, бросил Наруто, взбегая вверх по лестнице.

Он шёл за Гарри до Северной башни, ничем не выдавая своего присутствия. Поднявшись по винтовой лестнице до самого верха, он оказался на площадке, где в одиночестве сидел Гарри. Не говоря ни слова, Наруто сел рядом с ним и прислонился спиной к стене.

— Ну что?

— В смысле: что? — проговорил Гарри, покосившись на него.

— Чего грустный такой? — Наруто повернул голову и в упор посмотрел на него.

— Ничего, — Гарри, наоборот, отвёл взгляд, а затем вздохнул. — Полшколы считает меня глупым врунишкой, охочим до славы. Снегг придирается, но в этом ничего нового. Да и Рон с Гермионой достали, всё время ругаются, по любому поводу.

— Но нельзя же из-за этого так психовать, даттебаё.

— Я не психую!.. — вскинулся Гарри, но тут же осёкся, видя, что противоречит собственным словам. — Ты не понимаешь, — буркнул он и отвернулся.

— Думаешь? — Наруто невесело усмехнулся. — Ну-ну…

Остаток перерыва они просидели в молчании. Разглядывая люк в потолке, на котором была приделана табличка: «Сивилла Трелони, профессор прорицания», Наруто думал о том, что ситуация, в которую теперь попал Гарри, отчасти напоминает его собственное детство, когда все в деревне остерегались его из-за запечатанного в нём Лиса и шептались у него за спиной.

«С этим надо что-то делать, — мысленно сказал себе Наруто. — Надо придумать, как помочь Гарри».

«Пустая трата сил и времени, — рыкнул в ответ Девятихвостый, мнения которого никто не спрашивал. — Хватит уже делать проблемы других своими».

«Эй, Кьюби, ты что, переживаешь за меня?» — съехидничал парень.

«Не говори ерунды, — фыркнул он. — Эх, хотел бы я себе джинчурики поумнее. Ты же — дурак, каких мало».

«Да иди ты», — сварливо отозвался Наруто, и бидзю, к его удивлению, замолчал.

Тут дверца люка над головами гриффиндорцев открылась, и из неё спустилась верёвочная лесенка, по которой Гарри поспешил забраться в класс. Немного помедлив, Наруто присоединился к нему.

Комната, в которую он попал, была по меньшей мере странной. В красноватом полумраке поблёскивали расставленные на опоясывавших круглые стены полках сферы с клубящимся внутри них белёсым туманом. Рядом с ними выстроились целые чайные сервизы, как попало валялись запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрёпанных карт и прочая ерунда, использовавшаяся для гаданий. Шторы на окнах были плотно задёрнуты, многочисленные лампы задрапированы тёмно-красным шёлком, а от камина исходил жар и незнакомый Наруто тяжёлый, дурманящий аромат. Пробравшись через хаотично заставленное небольшими круглыми столиками, разномастными креслами и пуфами пространство, Наруто занял место в дальнем конце класса и стал ждать однокурсников, которые появились буквально несколько минут спустя.

— Здравствуйте, — негромко сказала профессор Трелони, выплыв откуда-то из тёмного угла. — Добро пожаловать в новом учебном году на урок прорицаний. Все каникулы я, конечно, внимательно следила за вашими судьбами, и мне приятно видеть, что вы благополучно вернулись в Хогвартс — о чём я, разумеется, знала заранее, ровно как и о появлении в ваших рядах нового студента, — она повернулась к Наруто и уставилась на него сквозь стёкла своих огромных очков. — Скажите, молодой человек, доводилось ли вам в вашей старой школе сталкиваться с благородным искусством прорицания?

— Э-э… нет, — проговорил Наруто, почесав затылок.

— Что ж, тогда вдвойне приятно, что вы обратились к нему, прибыв в Хогвартс, — профессор Трелони кивнула ему и стала говорить теперь всему классу: — На столах перед вами лежат экземпляры «Оракула снов» Иниго Имаго. Толкование сновидений — важнейший способ заглянуть в будущее, и вполне вероятно, что ваше владение этим разделом ясновидения будет проверено на экзаменах по СОВ. Хотя, конечно же, я не считаю, что экзаменационные успехи или неудачи играют какую-либо роль — для тех, у кого есть Зрячее Око, оценки и аттестаты значат очень мало…

Глядя на неё, Наруто всё пытался определить, говорит она серьёзно или же просто делает вид. А профессор Трелони тем временем продолжала вещать потусторонним голосом:

— Откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. Затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.

В общем, прорицание прошло для Наруто просто мимо. Когда все худо-бедно дочитали предисловие, оказалось, что непосредственно на толкование снов осталось от силы минут десять. Наруто работал в паре с Симусом, и тот принялся было описывать только что придуманный сон про матч по квиддичу, но, поняв, что Наруто не совсем понимает, что такое квиддич, стал горячо и в красках рассказывать об этом виде магического спорта. Они так увлеклись обсуждением, что чуть не прозевали конец занятия; когда же учительница возвестила, что домашним заданием будет месяц вести дневник сновидений, по классу прокатился тихий обречённый стон.

— Да они все просто с цепи сорвались! — громко возмущался Симус, когда гриффиндорцы спускались из Северной башни. — Нам уже задали две письменные работы и этот дурацкий дневник, а ещё понедельник не кончился!

— Но у нас ведь в этом году СОВ, — пожал плечами Невилл. — Наверное, все профессора теперь будут много задавать.

— Да уж, наверное, — согласился Наруто, про себя думая, что интересно было бы узнать, как прошёл первый урок семикурсников у Итачи.

Когда гриффиндорцы вошли в класс защиты от Тёмных искусств, профессор Амбридж уже ждала их, сидя за учительским столом. На ней была та же, что и на пиру прошлым вечером, пушистая розовая кофточка, а макушку увенчивал чёрный бархатный бант. Почему-то Наруто при взгляде на неё вспомнилась Гамакири, одна из жаб с горы Мьёбоку, которую Джирайя пару раз при нём призывал.

— Здравствуйте! — сказала профессор, когда все ученики заняли места.

Несколько человек пробормотали что-то в ответ, но это явно не устроило преподавательницу.

— Стоп-стоп-стоп, — покачала она головой. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!

— Здравствуйте, профессор Амбридж!

— Вот и хорошо, — сладким голосом, от которого Наруто передёрнуло, пропела она. — Ведь совсем не трудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья вынем.

Услышав это, многие обменялись угрюмыми взглядами. «Ничего интересного не будет», — с неудовольствием заключил Наруто и запихнул палочку в сумку.

Профессор Амбридж тем временем постучала волшебной палочкой по классной доске, где тут же возникли слова: «Защита от Тёмных искусств. Возвращение к основополагающим принципам».

— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала Амбридж, повернувшись к классу лицом и сложив руки на животе. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе…

На этом месте мозг Наруто отключился. Дождь на улице вдруг несказанно заинтересовал парня, и от созерцания стремительно проносящихся за окном капель он оторвался только когда понял, что профессор Амбридж замолчала, а все студенты с прилежным видом уткнулись носами в учебники. Стараясь подавить желание зевнуть, Наруто последовал их примеру, хотя вскоре понял, что «Теорию защитной магии» читать даже скучнее, чем предисловие к «Оракулу снов» (кто бы мог подумать, что такое вообще возможно!). Несколько минут позалипав в страницу, он стал от нечего делать глазеть по сторонам — и тут заметил, что Гермиона не читает, как можно было бы от неё ожидать, а молча тянет вверх руку, пытаясь привлечь внимание профессора. Та, однако, смотрела в другую сторону с упорством, не оставлявшим сомнений, что она просто не хочет замечать студентку.

Впрочем, вскоре уже половина класса, уставшая от чтения нуднейшей главы, смотрела на Гермиону, и тогда Амбридж решила, что продолжать игнорировать её дальше было бы глупо.

— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — спросила она Гермиону так, словно только что заметила её.

— Вопрос, но не по поводу главы.

— Видите ли, сейчас мы читаем. Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.

Но Гермиона не сдалась и решила идти до конца.

— Мне неясны цели вашего курса.

Профессор Амбридж вскинула брови.

— Ваше имя, будьте добры.

— Гермиона Грейнджер.

— Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала Амбридж.

— Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.

Последовала короткая пауза. Наруто, пропустивший появление на доске записи с целями курса, теперь перечитывал их вместе с большей частью класса. «И точно, нет».

— Об использовании защитных заклинаний? — повторила Амбридж с мелким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?

— Мы что, не будем применять магию? — удивился Рон.

— На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер…

— Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.

Амбридж, чуть расширив улыбку, повернулась к нему спиной — и тут же Гарри, Гермиона и Наруто тоже вскинули руки. Скользнув взглядом по Гарри и Гермионе, профессор обратилась к Наруто:

— Что вам неясно, мистер Узумаки?

— Какой тогда смысл в защите от Тёмных искусств, если не применять заклинания? — поинтересовался он. Класс согласно зашумел.

— Полагаю, — ответила Амбридж со всё той же раздражающе-сладкой улыбкой, — в наших с вами школах занятия строятся несколько по разным принципам. Данная учебная программа была разработана нашим Министерством магии и направлена на то, чтобы учащиеся узнавали о защитных заклинаниях безопасным образом, безо всякого риска…

— А действительно, какой от этого толк? — громко спросил Гарри. — Если на нас нападут, то…

— Руку, мистер Поттер!

Гарри демонстративно выбросил вверх кулак. И опять Амбридж мгновенно отвернулась от него, но тут поднялось ещё несколько рук.

— Ваше имя, будьте добры, — обратилась она к Дину.

— Дин Томас.

— Итак, мистер Томас?

— Я согласен с Гарри, — заявил он. — Если на нас нападут, без риска не обойдётся.

— Я вынуждена повторить, — от её улыбки Наруто становилось уже тошно. — Вы что, ожидаете нападения во время моего урока?

— Нет, но…

— Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, — перебила его Амбридж, — но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже о чрезвычайно опасных полукровках.

— Если вы о профессоре Люпине, — возмутился Дин, — то он был самым лучшим…

— Руку, мистер Томас! Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Тёмных сил. Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещённые заклятия, но и применял их к вам.

— Он оказался сумасшедшим, разве не так? — горячо возразил Дин. — И даже от него мы массу всего узнали.

— Ваша рука не поднята, мистер Томас! — профессор Амбридж сорвалась на противный визг. — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счете, и должно быть нацелено школьное обучение…

— А мне всегда казалось, что учатся для того, чтобы уметь применять что-то в реальной жизни, даттебаё, — заявил Наруто, оставляя без внимания Хинату, предупреждающе дёрнувшую его за рукав.

— Мистер Узумаки, мы с вами в школе, здесь не реальный мир, — отозвалась Амбридж.

— Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы? — вклинился Гарри.

— Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер.

— Да неужели?

— Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы?

— М-м-м, дайте сообразить, — протянул Гарри издевательски-задумчивым тоном. — Может быть… лорд Волан-де-Морт?

У Рона перехватило дыхание. Лаванда вскрикнула. Невилл съехал вбок со своей табуретки. Амбридж, однако, и бровью не повела; она взглянула на Гарри с мрачным удовольствием.

— Минус десять очков Гриффиндору, мистер Поттер.

Класс замер.

— Теперь я хотела бы сказать кое-что прямо и откровенно, — профессор встала и подалась вперед, опёршись на стол короткопалыми ладонями. — Вам внушали, будто некий Тёмный волшебник возродился из мёртвых…

— Он не был мёртвым, — сердито возразил Гарри. — Но что возродился — это правда!

— Мистер Поттер, вы уже отобрали у вашего факультета десять очков, не вредите теперь самому себе, — произнесла профессор Амбридж единым духом, не глядя на него. — Повторяю: вам было сказано, что некий Тёмный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.

— Нет, это НЕ ЛОЖЬ! — крикнул Гарри. — Я видел его, я дрался с ним!

— Вы будете наказаны, мистер Поттер! — торжествующе воскликнула Амбридж; создавалось впечатление, что этого момента она ждала. — Завтра после уроков, в пять часов, в моем кабинете. Говорю вам всем ещё раз: это ложь. Министерство магии ручается, что никто вам не угрожает. Если вы всё же чем-то обеспокоены, не стесняйтесь, приходите ко мне во внеурочное время, а если кто-то тревожит вас россказнями о возродившихся Тёмных магах, я хотела бы об этом услышать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А теперь будьте добры, продолжите чтение. Страница пятая, «Основы для начинающих».

Профессор Амбридж села за свой стол — Гарри, наоборот, встал. Все глаза были устремлены на него; у Симуса, ещё вчера на него оравшего, лицо было наполовину испуганное, наполовину восторженное.

— Значит, по-вашему, Седрик Диггори умер сам в июне, никто его не убивал? — спросил Гарри, и голос его ощутимо дрожал.

По аудитории прокатился общий судорожный вдох. Все перевели напряжённые взгляды с одноклассника на Амбридж, которая подняла глаза и уставилась на него уже без следа фальшивой улыбки на лице.

— Смерть Седрика Диггори была результатом несчастного случая, — холодно проговорила она.

— Это было убийство, — резко возразил Гарри. — Его убил Волан-де-Морт, и вы об этом знаете.

Несколько бесконечно долгих мгновений Амбридж молчала; всем казалось, что она вот-вот сорвётся на крик, но вместо этого она промолвила своим мягчайшим, сладчайшим голоском:

— Подойдите-ка сюда, мой милый мистер Поттер.

Отшвырнув ногой стул, Гарри прошёл к учительскому столу. Все затаили дыхание. Амбридж тем временем вынула из сумки маленький свиток розового пергамента, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать записку. Закончив, она скатала пергамент и волшебной палочкой без шва запечатала свиток.

— Отнесите профессору МакГонагалл, — сказала Амбридж, протягивая парню записку.

Гарри взял у неё пергамент и, не сказав ни слова, вышел из класса, хлопнув дверью.

— А я ему верю, — посреди общей тишины серьёзно сказал Наруто.

Теперь Амбридж повернулась к нему — и её некрасивое жабье лицо на миг исказила ярость. Впрочем, она быстро справилась с собой и снова принялась что-то писать, потом поманила Наруто к себе и вручила ему другую записку.

— Профессору Учихе, — чуть слышно проговорила она.

Наруто пожал плечами и, прихватив свою сумку, удалился, не так громко, однако, как Гарри. Он успел поймать укоризненный и обеспокоенный взгляд Хинаты, одобрительный — Рона, удивлённый — Симуса, а затем дверь закрылась, и он оказался один в коридоре.

«Молодец, — не преминул прокомментировать ситуацию Кьюби. — А ведь знаешь, что с ней нельзя конфликтовать».

«Вот только ты не начинай», — буркнул Наруто, уже и сам понявший, что натворил. К несчастью, понял парень это, как обычно с ним бывало, слишком поздно — пути назад уже не было. Теперь оставалось только идти к Итачи. «Кстати, а где его кабинет?» — подумал Наруто, вдруг сообразив, что понятия не имеет, где в огромном замке искать Учиху.

Кьюби пренебрежительно фыркнул. Проигнорировав его, парень пошёл, куда глаза глядят, полностью положившись на интуицию. И она его, надо сказать, не подвела — прослонявшись по этажу минут пять, Наруто наткнулся на Дейдару; он с ногами забрался на широкий каменный подоконник незастеклённого окна и задумчиво глядел на дождь.

— Эй, Дейдара! — окликнул его Наруто, подходя ближе.

— О, получается, я теперь уже «Дейдара», а не «придурок, который всё взрывает»? — язвительно осведомился подрывник, повернувшись к нему.

— Могу и к старому варианту вернуться, если он тебя больше устраивал, даттебаё, — проворчал Наруто.

Дейдара вздохнул.

— Ладно, проехали, — произнёс он уже совсем другим тоном. — Ты что хотел, мм?

— Ты знаешь, где у Итачи кабинет?

— А тебе зачем?

— Амбридж послала, — Наруто помахал перед ним свитком розового пергамента.

Дейдара хитро усмехнулся.

— Что, уже накосячил, да?

— Чего сразу накосячил, даттебаё?! — по привычке вскинулся было Наруто, но затем кивнул. — Но вообще да.

— Быстро ты.

Наруто скорчил недовольную мину.

— Ну так что, знаешь?

— Подожди-ка, — Дейдара прикрыл глаза и с полминуты молчал. — Пошли, — сказал он, наконец, проворно соскакивая с подоконника.

— И ты со мной?

— Ну да, — отозвался он, пожимая плечами. — Всё равно делать нечего, занятия на сегодня закончились. Да и интересно, как там Итачи устроился, мм.

Идя вместе с Дейдарой по коридорам замка, Наруто чувствовал странное в такой ситуации спокойствие. Пожалуй, всё дело в том, что он был уверен: то, что он сделал, было правильно. Именно поэтому настроение Наруто быстро улучшалось, и даже шедший рядом Акацук не вызывал у него неприязни или желания начать ругаться.

— Кстати, как прошла трансфигурация? — поинтересовался Наруто.

— Весьма так неплохо, да, — отозвался Дейдара, поворачивая за угол. — Итачи, надо признать, держался молодцом. А как у вас с зельями?

— Более-менее. Северус придирается очень сильно ко всем гриффиндорцам, а Гарри так вообще ненавидит, даттебаё.

— А что Сасори-но-Данна, мм?

— Его не было; у нас он будет вести занятия по четвергам.

— О-о… — протянул Дейдара, но ничего больше добавлять не стал.

Вскоре они вышли в то крыло замка, где располагалась башня Гриффиндора; сквозь окна расположенных здесь комнат (при лучшей погоде, разумеется) был хорошо виден Запретный лес и горы, в плотном кольце которых располагалась школа.

— Так, по-моему, здесь, — остановившись, пробормотал Дейдара и постучал.

Некоторое время всё было тихо, но затем дверь открылась, и на пороге возник Итачи.

— Дейдара? Наруто-кун? — похоже, лицезрение парней вместе ввело его на миг в некоторое замешательство. — Что вам нужно?

— Лично мне просто интересно, как профессура живёт, мм, — заявил Дейдара и, плечом потеснив товарища с прохода, скользнул в комнату.

Проводив его взглядом, Итачи повернулся к Наруто.

— Меня к тебе послали, даттебаё.

Итачи вопросительно вскинул бровь.

— И кто же?

Без лишних слов Наруто протянул ему свиток розового пергамента. Чуть приметно нахмурившись, Итачи взял его и, жестом пригласив парня следовать за собой, вернулся в комнату. Это оказался довольно просторный кабинет с мебелью из тёмно-коричневого дерева. На письменном столе поверх нескольких листов пергамента лежала раскрытая книга; судя по всему, до прихода гостей Итачи по обыкновению читал. Неспешно приблизившись к столу, он захлопнул объёмный фолиант, на поверку оказавшийся трактатом о видах языковых чар, отложил его в сторону и, всё ещё держа в руках розовый свиток, повернулся к подрывнику.

— Дейдара, у тебя есть какое-то конкретное дело ко мне?

— Не-а, — отозвался он, удобно устроившийся в мягком кресле с тёмно-красной обивкой, стоявшем перед камином.

— Тогда не мог бы ты зайти в другое время?

Дейдара усмехнулся и встал.

— Ну разумеется… профессор, — сказал он с лёгким насмешливым поклоном.

Когда он ушёл, Итачи волшебной палочкой распечатал свиток и принялся за чтение. Дойдя до конца, он поднял взгляд на Наруто и молча протянул записку Амбридж ему. Немного удивлённый, Наруто принял пергамент и стал читать:

— Что ты ей наговорил, Наруто-кун? — спросил Итачи, видя, что парень уже закончил читать.

— Сказал, что верю Гарри, даттебаё! — Наруто положил письмо на стол и с вызовом посмотрел на нукенина.

Итачи прикрыл глаза и вздохнул.

— Разумеется, — негромко произнёс он. — Однако это было не слишком умно с твоей стороны.

— Ты что этим хочешь сказать, а?! — ощетинился Наруто.

— Лишь то, что уже сказал. Ты знаешь, кто она и откуда, знаешь, что Министерство магии всячески борется с распространением правды о возвращении Волан-де-Морта. Так как мне называть то, что ты сознательно, с полным пониманием того, что делаешь, полез на рожон?

Пока он говорил, Наруто стоял молча, хмурясь и глядя в сторону, но на душе у него скреблись кошки. Уж лучше бы Итачи влепил ему какое-нибудь неприятное наказание, но слушать его тихий голос с ноткой разочарования было странно невыносимо.

— Да знаю я, что это было глупо, даттебаё, — пробормотал Наруто, по-прежнему не глядя на него. — Но не мог же я молча слушать, как эта старая жаба пудрит всем мозги.

— Я догадываюсь, что тебе нелегко мириться с подобной несправедливостью, — сказал Итачи с неожиданным пониманием. — Однако обстоятельства требуют, чтобы мы все закрывали на неё глаза.

— Это против моих принципов! — воскликнул Наруто, опять начиная заводиться.

— Быть шиноби — значит лгать, — Итачи серьёзно посмотрел на него, — причём лгать много и часто. Для шиноби невозможно прожить жизнь, ни разу не наступив на хвост своим желаниям и убеждениям.

— Эро-сеннин говорил, — пробубнил Наруто, — что Четвёртый всегда делал только то, что считал правильным.

Судя по тому, как чуть приподнялись его брови, Итачи был удивлён тем, что парень вспомнил вдруг о Четвёртом, однако когда он заговорил, тон его был как и раньше серьёзен:

— Четвёртый Хокаге поступал так, как требовал от него долг. Но это вовсе не значит, что все решения ему нравились и диктовались его сердцем, а не разумом. Порой ему приходилось пересиливать себя, чтобы согласиться на ту или иную вещь.

— Ты так уверенно это заявляешь, — фыркнул Наруто. — Скажи ещё, что знаком с ним был, даттебаё.

Итачи как-то странно вздохнул.

— Я был.

— Шутишь, что ли?! — удивился Наруто, глядя на него с куда большим интересом.

— Нет, Наруто-кун, не шучу. Я не могу утверждать, что хорошо знал его, ведь мне тогда было совсем мало лет, но Минато-сан был близким другом нашего с Саске отца и порой бывал в нашем доме.

— Обалдеть! — вмиг забыв о раздражении и гневе, сгорая от любопытства, Наруто подался немного вперёд. — Расскажи, какой он был?

— Он был настоящим гением, талантливейшим шиноби…

— Да я не про то, — замахал руками Наруто. — Какой он был человек?

— Очень добрый, — ответил Итачи после мимолётной паузы. — Меня всегда больше всего поражало в нём именно сочетание этой невероятной, необычной для шиноби доброты и отзывчивости с умением становиться жёстким и непоколебимым, когда нужно. Минато-сан не имел ни против кого предубеждений, был рассудителен и справедлив, поэтому все жители Конохи любили его и уважали ещё до того, как он стал Хокаге. Пожалуй, я не могу назвать никого, кто ненавидел бы его как человека, хотя врагов как у шиноби у него было много. Кроме того, Минато-сан очень любил Коноху, своих учеников, друзей и Кушину-сан.

— А кто эта Кушина? — спросил парень. Может, ему почудилось, но Кьюби, услышав это имя, зарычал громче обычного.

Итачи, казалось, всерьёз задумался, стоит ли отвечать, и некоторое время молчал, прежде чем сказать:

— Его жена.

Наруто изумился ещё больше.

— Я и не знал, что у Четвёртого была жена, даттебаё.

— Об этом в принципе мало кто знал, — отозвался Итачи, легко пожимая плечами. — Минато-сан понимал, что после того, как он станет Хокаге, многие враги будут искать его слабые места, и хотел уберечь любимую. Кушина-сан тоже была шиноби Конохи, и они вместе приняли решение скрывать свои отношения от широкой общественности.

— А где она сейчас?

— Она умерла.

— Что с ней случилось? — спросил Наруто уже серьёзнее.

— Я не вправе обсуждать это, — ровно произнёс Итачи. — На самом деле, мне не следовало говорить ничего из этого.

С каждой новой его фразой Наруто чувствовал, что всё больше теряет нить происходящего.

— Тогда зачем рассказал, даттебаё?

— Я подумал, что пример Четвёртого поможет тебе сделать правильные выводы и принять верное решение в нынешней ситуации, — ответил Итачи и пристально посмотрел на парня. — Обещай мне, Наруто-кун, что никому не расскажешь о том, что услышал сегодня от меня.

— Я никому не скажу, — пообещал он.

— Понятие «никому», — уточнил Итачи, — включает в том числе Хинату и Сакуру.

— Знаю я, даттебаё!

Итачи кивнул, повернулся к парню спиной и, отойдя к окну, остановился возле него, вгляделся в завесу дождя за стеклом. Какое-то время Наруто молча смотрел на герб клана Учиха, вышитый на спине его мантии. Поразительно, со сколь неожиданных сторон за последние месяцы открылся ему старший брат Саске; казалось невероятным, что нукенина его уровня, с его послужным списком, члена организации Акацуки может волновать сохранение тайны давно погибшего Хокаге.

— Постарайся больше не спорить с профессором Амбридж, — негромко сказал Итачи, всё так же глядя в окно. — У меня нет права вмешиваться в дела других преподавателей, и если она назначит наказание, ничем помочь тебе я не смогу.

— А ты хотел бы? — с определённым недоверием спросил Наруто.

— Почему нет? Мне казалось, этот вопрос мы уже решили: здесь ты не моя цель, а мой товарищ.

От этих слов что-то дрогнуло в душе Наруто — и он шагнул к Акацуку.

— Итачи, почему ты?..

— Не ожидал увидеть вас вместе, — раздался от двери насмешливый голос. — Я так понимаю, уже начались первые проблемы?

— Ты — и вдруг без стука, Сасори? — спокойно парировал Итачи, поворачиваясь к товарищу. — И где же твои обычные манеры?

— Мои манеры остались в Запретном лесу, — отозвался кукловод; он опять был весь мокрый, а в его волосах, даже более растрёпанных, чем днём, виднелось несколько мелких листочков и клочки паутины, — где-то в районе логова акромантулов.

— Акро… кого? — переспросил Наруто.

— Ты с ними уже знаком, — Сасори неспешно подошёл ближе. — Акромантулы — это те самые огромные пауки, на которых вы наткнулись в свою первую прогулку по Запретному лесу.

— А-а… — протянул Наруто. Он в упор не понимал, какой чёрт понёс марионеточника в такой ливень в лес, да ещё и к страшенным гигантским паукам, но спрашивать ничего из принципа не стал. Удивительно, но это сделал Итачи.

— И зачем ты ходил туда?

— Вот за этим, — Сасори извлёк из кармана две небольшие склянки, наполненные какой-то жидкостью. — Яд акромантула, — произнёс он, видя вопрос на лицах собеседников, — один из редчайших ингредиентов в волшебном мире.

— И вот надо было за такой ерундой прямо в ливень переться, даттебаё? — хмыкнул Наруто, косясь на выглядевшего крайне довольным собой кукловода. — Кое-кто сейчас на вконец одичавшего лесного духа похож.

— В смысле? — не понял Сасори, голова которого всё ещё была занята ядом.

Итачи кивнул ему на зеркало в золочёной раме, висевшее над каминной полкой. Собственный внешний вид поначалу привёл Сасори в смятение, но затем он иронично улыбнулся и стал осторожно доставать из волос сор и кидать его в весело пылавший в очаге огонь.

— Хорошо, что мой напарник этого не видел, — заметил Сасори, не отрываясь от своего занятия.

— Ничего, я ему обязательно расскажу, даттебаё! — заверил его Наруто.

— Только попробуй, — сузив глаза, предупредил Сасори, — и тогда в четверг не жди пощады.

— Господа, — подал голос Итачи, пока Наруто не успел начать препираться с марионеточником, — не хочу показаться бестактным, однако это мой кабинет, а не комната отдыха.

— Ну прости, Итачи, — притворно виновато сказал Сасори. — Но у меня есть ещё небольшой разговор к тебе.

— Всё, понял, ухожу, — протянул Наруто и направился к двери.

— Помни, что я сказал тебе, Наруто-кун, — произнёс Итачи, подходя к камину и кидая записку Амбридж в огонь.

— Не боись, не забуду, — бросил ему парень.

Было уже время ужина, однако Наруто не пошёл в Большой зал — после разговора с Итачи голод если не пропал полностью (что было бы невозможно, учитывая, что парень не обедал), то, во всяком случае, был на время забыт. Бредя по коридорам замка, Наруто только и мог, что думать о Намиказе Минато. Почему-то он всегда на подсознательном уровне знал, что Четвёртый был не только крутым Хокаге, но и хорошим человеком — наверное, потому что тот, кто учился у Эро-сеннина и воспитал Какаши-сенсея, просто не мог быть плохим. Четвёртый был кумиром Наруто, когда тот был ещё маленьким, да и сейчас парень думал о том, как здорово было бы превзойти его.

А Итачи, оказывается, его знал. Наруто тут же представился маленький Итачи (он получился крайне похожим на Саске таким, каким Наруто помнил его по Академии, только с длинными волосами и чуть менее самодовольным выражением на лице), сидящий на веранде дома и с интересом слушающий рассказ о битве или миссии, который вёл светловолосый джонин — лучший друг его отца. Эта идиллическая картина, на миг заставившая парня улыбнуться, вдруг стала настолько противна, что Наруто непроизвольно стиснул кулаки. «Чёртов Итачи! — подумал он, чувствуя, как вновь открылась старая рана в груди. — У тебя же было детство — счастливое, беззаботное, с добрыми родителями и вечно орущим маленьким братом, висящим на шее! Как же ты, дурак, мог всё это своими руками разрушить?..»

— Пароль? — спросила Полная Дама; парень вздрогнул от неожиданности, только сейчас поняв, что ноги сами принесли его к башне Гриффиндора.

— Э-э… — в точности как этим утром протянул Наруто. — Ну не знаю я пароля, тётя! — честно признался он, решив включить дурачка и давить на жалость. — Я вообще из другой школы, ещё не привык здесь ко всему, и слова у пароля такие сложные, никак не запомнить…

— Ладно, — махнула нарисованной рукой Полная Дама, сдаваясь, — заходи. Но это в первый и последний раз.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся ей Наруто и поспешил внутрь, пока портрет не передумал.

Его встретил восторженный вопль. Возникшие из толпы близнецы Уизли схватили ошарашенного Наруто и втащили в гостиную.

— Что происходит?! — проорал он, пытаясь перекрыть всеобщий шум.

— Вечеринка! — радостно провозгласил Фред. — В честь начала года!

— И наших новых студентов! — Джордж сунул Наруто в руки полный до краёв кубок сливочного пива. — Ли, врубай!

— Гуляем, Гриффиндор! — крикнул Ли и включил на полную громкость волшебный приёмник, тут же разразившийся одной из самых известных песен группы «Ведуньи».

Гриффиндорцы ответили ему новым оглушительным криком. Одни стали подпевать исполнителям, другие танцевали, третьи разговаривали, четвёртые стояли в стороне и пили своё сливочное пиво, закусывая его всевозможными сладостями и вкусностями, лежавшими в расставленных на столах блюдах.

— Эй, герой дня, давай сюда! — крикнул с другого конца гостиной Дейдара.

С трудом избавившись от Фреда и Джорджа, настойчиво пытавшихся накормить его какими-то конфетками собственного изобретения, Наруто пробрался сквозь толпу прыгающих и радостно вопящих школьников к подрывнику и Хинате.

— Ты в заголовках местных сплетен, — сообщил ему Дейдара. — Тема с пометками «Амбридж», «Поттер», «Узумаки», «Сами-Знаете-Кто» побила сегодня все рекорды по обсуждаемости за ужином.

— А ты что, теперь сплетнями интересуешься, даттебаё? — хитро улыбнулся Наруто, поддаваясь атмосфере всеобщего веселья и забывая о своём плохом настроении.

— Просто слышал краем уха. Кстати, что Итачи сделал, мм?

— Ничего. Сказал только больше не ругаться с ней.

— Ну прям само милосердие, — усмехнулся Дейдара.

— Я так и думала, что всё обойдётся, — улыбнулась другу Хината.

— А теперь конкурс! — объявил Ли, убавив громкость приёмника. — У нас тут есть!.. — он интригующе понизил голос и обвёл собравшихся заговорщицким взглядом. — Целое ведро!..

— Тараканов! — проорал Фред, резко выбрасывая вперёд руки, в которых крепко сжимал небольшое ведёрко.

Девушки, стоявшие в первых рядах, завизжали и в испуге отпрянули.

— Не бойтесь, милые дамы! — успокоил их Джордж с обворожительной улыбкой. — Они сахарные!

— Из «Сладкого королевства»! — добавил Ли.

— Это будет конкурс поедания сахарных тараканов на время! — объявил Фред, ставя ведро на один из столов и закатывая рукава.

— Приз — набор Чудо-хлопушек Доктора Фейерверкуса! — светясь улыбкой, Ли продемонстрировал большую яркую коробку.

— Отличнейшая вещь, доложу я вам, — доверительным тоном сообщил Джордж, подмигивая толпе. — Ну так что, кто в деле?

— Я, даттебаё! — заявил Наруто, выпрыгивая вперёд. Халявные сладости, да ещё и набор волшебных хлопушек в придачу — да он просто не мог пройти мимо такого предложения!

— И наш первый участник — иностранец! — прокричал Фред под громкий свист и хлопанье, совком накладывая тараканов в непрозрачную банку и подавая её парню. — Ну же, самый храбрый факультет, покажи себя!

— Я буду! — крикнул какой-то четверокурсник.

— И он! — ребята с третьего курса вытолкали вперёд своего друга.

— Ну и мне уже положи, мм, — усмехнулся Дейдара, ставя на стол свою кружку со сливочным пивом и подходя к ним.

— Пожалуй, четверых хватит! — бодро объявил Фред, сорвав разочарованный вздох только-только решившихся было первокурсников. — Так, парни, вот вам вкусности, и на счёт «три»!..

— Постой, Фред! — Джордж изобразил на лице напряжённую задумчивость. — Ты же, кажется, положил туда парочку настоящих!

— Не может быть! — картинно ахнул его брат. — Теперь всё насмарку!..

— Или нет? — Джордж обвёл участников хитрым взглядом. — Ну что, львы, не побрезгуете ради приза всех их съесть?..

Третьекурсник побледнел и бросил ненавидящий взгляд на хохочущих до слёз друзей.

— Давай, Колин! — подбодрила одноклассника Джинни, и девчонки-четверокурсницы тут же принялись хлопать своему чемпиону.

— Наруто, не подведи! — крикнул Дин.

— Давайте уже начинать, даттебаё! — высказался за всех участников Наруто.

— Отлично! — Фред лучезарно улыбнулся и поднял вверх руку. — Тогда раз!.. два!.. три!

Наруто тут же набросился на своих сахарных тараканов, очень кстати вспомнив, что весь день ничего не ел. Гриффиндорцы галдели и смеялись, какие-то особо впечатлительные девочки завизжали, когда третьекурснику попался настоящий таракан…

— Стоп! — проорал Фред, когда время вышло. — А теперь переверните свои банки на стол — посмотрим, как вы поели!

Недолго думая, Наруто перевернул свою банку и потряс ею над столешницей — из неё не вывалилось ничего.

— Ого, Наруто, ну ты и обжора! — громко сказал Джордж под одобрительный рёв пятикурсников. — Колин, почти-почти, совсем чуть-чуть не доел. Так, а Майкл, похоже, нас покинул — я вижу, как он стремительно удаляется в сторону уборной… Ага! У нас, похоже, два победителя!

Школьники опять захлопали, а шиноби обменялись дерзкими взглядами.

— Это дуэль, мм! — с вызовом заявил Дейдара.

— Только ты и я, даттебаё! — не остался в долгу Наруто.

— Ого! Похоже, они настроены решительно! — Фред повернулся к толпе. — Ну что, хотите второй тур?!

— Да!

— Насыпь-ка им по полной, Ли! — попросил друга Джордж. — А теперь раз!..

— Два!.. — прокричали студенты.

Наруто показательно провёл большим пальцем по шее. Дейдара прищурился.

— ТРИ!!! — проорал Гриффиндор, да так, что его, наверно, даже в подземельях у слизеринцев было слышно.

Запустив руку в банку, Наруто вытащил целую пригоршню конфет и стал увлечённо запихивать их себе в рот, попутно набирая в другую руку новую порцию. На другом конце стола Дейдара делал ровно то же самое, причём с не меньшей скоростью. Гриффиндорцы орали, но шиноби не обращали на них никакого внимания, не разрывая зрительного контакта, ни в чём не желая уступать сопернику.

— Стоп! — крикнул Джордж. — Момент истины!

— Барабанная дробь!.. — Ли наколдовал небольшой барабан и палочки, которые тут же сами по себе стали отбивать быстрый ритм.

Дейдара поставил свою банку на стол вверх дном. Наруто тоже. А затем синхронно подняли.

— Ничья! — провозгласил Фред.

— ЧЕГО?! — возмутились парни в один голос под смех и улюлюканье толпы.

— Ты жульничал, даттебаё!

— Нет, это ты мухлевал, да!

— Поздравляем! — перебил их Фред, притягивая шиноби поближе к себе и хлопая их по плечам. — Молодцы, ничего не могу сказать!

— Заслужили! — важно сказал Ли, передавая им приз.

— Только вот… как же они его поделят? — притворно задумался Джордж.

— А вот так, мм! — Дейдара открыл коробку и принялся кидать хлопушки в толпу.

— Согласен! — со смехом поддержал его Наруто, помогая раскидывать их приз хохочущим гриффиндорцам.

— Народ! — прокричал Дейдара, ловко запрыгивая на стол с хлопушкой наперевес. — Жахнем!

— Жахнем! — с радостью согласились юные маги.

От грохота, казалось, содрогнулся Хогвартс. Несколько стёкол лопнуло, и их осколки со звоном посыпались за далёкую землю под окнами башни, но этот звук почти никто не услышал — так бурно ребята выражали своё веселье.

— Танцуем до упаду! — почти надрываясь, проорал Ли и опять врубил музыку на полную.

Вокруг Наруто и Дейдары мигом образовалась толпа девушек.

— Поздравляем! — наперебой повторяли они, мило улыбаясь и строя глазки.

— Вам кому-нибудь попались настоящие тараканы? — взволнованно спросила Лаванда.

— Мне нет, даттебаё, — ответил Наруто, почёсывая затылок и блаженно улыбаясь — ещё ни разу в жизни девушки не окружали его столь пристальным вниманием.

— А мне да, — усмехнулся Дейдара.

— Да ты что?! — тут же заахали девушки. — И как?

— Ничего особенного, — лениво махнул рукой он. — Тараканы — ерунда. Вот как-то раз мы с товарищем застряли в пустыне — пришлось месяц ящериц есть, да.

— Ух ты!..

— Да что ящерицы, даттебаё! — вклинился Наруто, не желая делиться вниманием милой аудитории с подрывником. — Вот мне пришлось на ми… в походе червями питаться!

— Фу!..

— Бедненький!

— Как же над вами издеваются в вашей школе!

— Хочешь сливочную помадку?

— Или пастилу?

— Или «шоколадную лягушку»?..

— Хочу! — мигом заявил Наруто и позволил девушкам увести себя к столам со всевозможными вкусностями. «Эх, жаль Эро-сеннин меня сейчас не видит!.. — пронеслось в голове парня, которого гриффиндорки уже усадили на диван и с рук кормили сладостями. — Вот уж бы обзавидовался, даттебаё! Кстати, а Дейдара где?..»

Покрутив головой по сторонам, он заметил подрывника в дальнем углу — причём не одного, а с девушкой. Они стояли очень близко, и Дейдара что-то шептал ей на ухо, отводя назад её длинные и очень красивые иссиня-чёрные волосы. Было видно, что девушка упёрлась руками ему в грудь, но не отталкивала, словно сама ещё не решила, сдаться ей парню или нет.

Вдруг Дейдара отстранился — и Наруто чуть не подавился помадкой, разглядев, наконец, лицо его жертвы. «Хината?! — мысленно вскричал он. — Ну сейчас я ему!..»

Впрочем, только он собрался вскочить с дивана и пойти разбираться со вконец офигевшим подрывником, портретная дверь отворилась, и в гостиной мигом повисла какая-то странная, неестественная тишина.

— А теперь, — проговорила Минерва, сурово глядя на свой факультет, — пусть мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит.

Повисла пауза.

— Где старосты?

— Я здесь, профессор, — вперёд вышел, виновато потупив взгляд, Рон.

— А мисс Грейнджер?

— Уже спит, профессор.

— Спит? — Минерва позволила себе недоверчивый смешок. — Что-то я сомневаюсь, что возможно заснуть в таком шуме. Вас слышно во всей школе! И эти взрывы!..

— Да, между прочим, что это было? — нарочито мягко поинтересовался Сасори, тоже входя в гостиную Гриффиндора; взглядом он тут же нашёл замершего у стены рядом с Хинатой напарника и недобро прищурился.

— Мы взорвали пару хлопушек, мм, — невинно отозвался Дейдара.

— Пару? — вскинул бровь Сасори. — В коридоре на этаж ниже стёкла дрожали.

— Профессор Акасуна, — обратилась к нему Минерва, в тоне которой чувствовалась надвигающаяся гроза, — если вы не против, я бы хотела поговорить со своими студентами.

— Разумеется, — кивнул Сасори и вновь обвёл взглядом троих шиноби. — А я со своими.

Тяжело вздохнув, покоряясь неизбежности, Наруто поднялся с дивана и вместе с Дейдарой и Хинатой вышел вслед за марионеточником в коридор. Как оказалось, там их ждал Итачи.

— И как это понимать? — осведомился он, когда остальные подошли к нему, за пределы слышимости портрета Полной Дамы, притворявшейся спящей, но на самом же деле навострившей уши.

— Ничего такого! — поспешил сказать Наруто. — Ребята просто решили устроить нам вечеринку, ну, в честь приезда, даттебаё.

— Вечеринку? — сложно было сказать, чего в голосе Сасори больше: пренебрежения или недовольства. — По-вашему, это повод так орать? Вас у Итачи в кабинете было слышно.

— Ну, переборщили слегка, даттебаё, с кем не бывает…

— Но больше всего, — продолжил, совершенно не слушая его, Сасори, — меня поражает другое, — он медленно повернулся к напарнику. — Дейдара, бестолочь ты твердолобая, что неясного было в моей просьбе ничего не взрывать?

— Вот что как взрывы, так сразу я, мм?! — разозлился Дейдара. — Это были хлопушки, Сасори-но-Данна, хло-пуш-ки!..

— Ну, а ты что молчишь? — перебив его, обратился кукловод к мигом опустившей глаза Хинате. — Давай, воплощённая невинность, твоя версия происходящего.

— Мы… мы просто праздновали… — проговорила Хината чуть слышно и вся как-то сжалась под его холодным взглядом. — П-простите…

— Никакого «простите», да! — оборвал её Дейдара, демонстративно уперев руки в бока.

— Мы не делали ничего плохого, даттебаё! — поддержал его Наруто, уверенно глядя на старших. — Просто пошумели чутка, это нормально!

Итачи и Сасори переглянулись. Дейдара вдруг открыл рот и уставился на них во все глаза.

— Вы!..

— Что я и говорил, Сасори, — сказал Итачи товарищу.

— Да, вижу, — отозвался тот, чуть склонив голову набок и внимательно рассматривая троицу. — Признаю, Итачи, победа твоя.

— Это что… — проговорил Наруто, переводя взгляд с одного Акацука на другого, — это типа был розыгрыш, даттебаё?

— Нет, не розыгрыш, — ответил ему Дейдара, которого аж трясло от с трудом сдерживаемой ярости. — Они на нас спорили.

— Спорили?!

— Ну да, — Сасори усмехнулся, видя негодование парней. — Я ставил на то, что в подобной ситуации вы двое станете валить вину друг на друга. Итачи сказал, что вы скорее наорёте на нас.

— И в итоге я оказался прав, — лицо Итачи оставалось безмятежно спокойным, но зато во взгляде было больше мягкости, чем обычно. — Общий враг объединяет.

— Да вы совсем охренели! — всё-таки сорвался Дейдара, порывисто сжимая кулаки. — У Данны-то, ладно, бывают заскоки и дебильные шуточки, но ты, Итачи!..

— Не понял, — из голоса кукольника разом исчезло всё веселье. — Что значит: заскоки у меня бывают?

— Дейдара это не всерьёз, Сасори-сан! — поспешно сказала Хината.

— Нет, я!..

— Можно, мы пойдём? — она выжидательно посмотрела на Сасори. — А то нам завтра на занятия.

— Идите, — милостиво кивнул он, и Хината, взяв Дейдару за руку, чуть ли не силой потащила его, всё ещё пышущего гневом, обратно к портрету.

Кукловод повернулся к Итачи.

— Ну?

— Хорошо, Сасори, один — один, — произнёс тот. Оба Акацука посмотрели на всё ещё стоявшего рядом Наруто.

— Ты бы тоже шёл спать, Наруто-кун, — заметил Итачи.

— Без тебя разберусь, даттебаё, — буркнул, больше по привычке, он и поспешил к Хинате и Дейдаре, уже пропустившим профессора МакГонагалл в коридор и вернувшимся в Общую гостиную Гриффиндора.

Первый учебный день в Хогвартсе, казалось, растянулся на целую неделю, и Наруто почувствовал искреннее облегчение, когда его голова, наконец, коснулась подушки.

Глава 4. Объединение усилий

— Мистер Тсукури.

— Да не трогал я ваши яды, мм… — сонно пробормотал Дейдара, не открывая глаз.

Со всех сторон раздался громкий смех. Это насторожило парня и заставило поднять голову — и тут он с удивлением обнаружил, что находится в классе заклинаний, а профессор Флитвик, невысокий добродушный мастер Чар, стоит прямо перед его партой и с лёгкой улыбкой смотрит на нерадивого ученика.

— Мистер Тсукури, будьте так любезны, вернитесь к нам хотя бы на эти последние десять минут занятия, — произнёс Флитвик без особого недовольства.

— Прошу прощения, профессор, — сказал Дейдара, чувствуя себя в определённой мере виноватым.

— Что, отходняк после вчерашнего? — когда Флитвик отошёл, наклонившись вперёд, негромко спросил сидевший сзади Джордж.

— Не, я уже отошёл, — отозвался Дейдара, подавляя зевок.

Джордж усмехнулся.

— Ты, кстати, чем занимался вчера, когда все разошлись, а? — поинтересовался он. — Тебя, вроде, полночи в спальне не было.

— А тебе скажи, — хмыкнул Дейдара, проводя рукой по собранным в высокий хвост волосам. — И вообще, слабо было разбудить меня, мм?

— Ты так мило спал, — проворковал Фред, тоже придвигаясь ближе. — Как ангелок.

— Да иди ты! — отмахнулся Дейдара и принялся делать вид, что внимательно слушает Флитвика.

Вскоре прозвенел звонок, и гриффиндорские семикурсники поспешили в подземелья.

— Ты что, обиделся? — догнав подрывника, притворно взволнованно спросил Фред.

Не удостоив его ответа, Дейдара демонстративно отвернулся.

— Ну не злись, спящий красавец, — усмехнулся Джордж, положив руку ему на плечо.

— Ладно уж, — милостиво кивнул Дейдара и перевёл тему. — Вы уже решили что-нибудь насчёт ваших Забастовочных Завтраков?

— Ну, после того, что вчера устроила Гермиона, в гостиной их испытывать нельзя, — отозвался Фред. — Наверное, придётся искать какой-нибудь тихий угол в школе.

— Скорей бы уже разобраться с дозировкой!.. — мечтательно протянул Джордж. — Тогда можно будет начинать продажу.

— Про что Гермиона непременно, как грозилась, напишет вашей матери, мм.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал Фред. — Народ ждёт их выхода, а становиться между школьниками и возможностью просачковать уроки… брр, страшно даже представить!

Дейдара понимающе усмехнулся. Забастовочные Завтраки — одно из изобретений близнецов — были конфетами с цветовой кодировкой. Съедая одну половину, человек заболевал, но не всерьёз, а так, чтобы можно было выйти из класса, после чего он должен был съесть другую половину — и недуга как не бывало. Ещё на каникулах Дейдара помогал приятелям тестировать Кровопролитные конфеты, от которых кровь идёт носом, и не мог не признать, что, доведённые до ума, они, как и Обморочные орешки, и Блевальные батончики, и Лихорадочные леденцы, будут пользоваться среди школьников большим спросом.

— Ты не знаешь, сегодня у нас Снегг или Акасуна? — спросил у него Ли, когда троица подошла к сокурсникам, толпившимся под дверями класса зельеварения.

— Без понятия, — покачал головой Дейдара, и сам всерьёз обеспокоенный данным вопросом. — Но у пятикурсников вчера был Снегг, мм.

— Что значит, что вам вполне может «повезти», — заметил Фред. — Хотя, не знаю, кого из них я хотел бы видеть меньше…

Парни засмеялись, но тут дверь кабинета с тихим скрипом отворилась, и молчание мгновенно воцарилось в рядах гриффиндорцев.

— Вперёд, — Фред хлопнул Дейдару по плечу. — А мы, пожалуй, пойдём, у нас с Джорджем форточка.

В Хогвартсе на старших курсах каждый конкретный предмет изучали лишь те, кто набрал по нему проходные баллы на СОВ; близнецы по зельеварению получили оценки весьма так себе и обучение по данному направлению не продолжали.

— Бросаете нас, — прошептала Анджелина Джонсон, капитан факультетской сборной по квиддичу, с опаской поглядывая на дверь. — А нам сидеть там полтора часа…

— Ладно, была не была, — проговорил Дейдара и первым засунул нос в аудиторию. Там было темно, холодно и противно, и подрывнику сразу же вспомнилось полузаброшенное убежище Орочимару, которое они с напарником пару лет назад обыскивали по приказу Лидера.

Кстати о напарнике.

— Можно заходить, — с лёгкой насмешкой в голосе произнёс Сасори, глядя на нерешительно замерших на пороге студентов. — Я не кусаюсь.

«Нет, Сасори-но-Данна, вы жалитесь», — подумал Дейдара, но озвучивать замечание напарнику не стал ни вслух, ни мысленно. Вместо этого он прошёл в класс и направился было к очень приглянувшемуся ему столу в дальнем углу, но планы его расстроил крайне красноречивый взгляд Сасори, указывавший на первую парту. Дейдара незаметно для рассаживавшихся соучеников (теперь помимо гриффиндорцев подошли и ребята с других факультетов) состроил молящую рожицу, однако Сасори остался к просьбе глух. Про себя ругая вредного кукольника, который сто процентов не собирался упускать столь прекрасный случай поизмываться над ним, Дейдара сел на указанное место.

— Позвольте для начала представиться, — начал Сасори, когда юные зельевары со всех четырёх факультетов заняли места. — Моё имя Сасори Акасуна. Профессор Акасуна, как принято обращаться к преподавателям в вашей школе, — он остановился возле учительского стола и присел на его край. — Пожалуй, я сразу отвечу на вопросы, которые волнуют вас больше всего. Да, требования у меня высокие, и задавать я буду много. Я не из тех преподавателей, кого любят студенты, во многом из-за того, что я, как вы выражаетесь, могу «зверствовать». В то же время любимчиков у меня нет и быть не может. Выслуживаться и подлизываться бесполезно. Среди факультетов предпочтений не делаю. Чтобы не иметь проблем со мной, достаточно исправно посещать занятия, выполнять домашние задания и умудряться варить заданные на уроке зелья хотя бы процентов на восемьдесят похоже на то, что описано в учебнике. Ну, вроде бы всё, или вас, возможно, интересует что-то ещё?

Семикурсники притихли; похоже, ни один преподаватель прежде не выдавал им такую раскладку, да ещё и на первом же занятии. Тут подняла руку подруга Анджелины, и Сасори повернулся к ней.

— Ваше имя, будьте добры.

— Алисия Спиннет.

— Прошу вас, мисс Спиннет.

— Скажите, профессор, вы планируете придерживаться стандартных учебных планов нашего Министерства?

— Не полностью, — отозвался Сасори. — Ревнителем программы у вас остаётся профессор Снегг. Мой же курс во многом выходит за рамки учебника, так как рассчитан он на то, что все в этом классе заинтересованы в предмете зельеварения, раз уж продолжают его изучение и на седьмом курсе, — он выдержал паузу, а затем кивнул поднявшему руку Ли.

— Ли Джордан. А что конкретно мы будем проходить сверх программы, сэр?

— Акцент будет сделан на ядах и противоядиях, мистер Джордан. Согласитесь, эти области наиболее захватывающие и волнующие, но вместе с тем и наименее полно рассмотренные в учебнике.

Некоторые ребята восторженно заахали, в то время как Дейдара едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Сасори обвёл аудиторию внимательным взглядом.

— Есть ещё вопросы?

Какая-то слизеринка подняла руку.

— Профессор, а сколько вам лет?

Большинство девчонок в классе тут же захихикало. Дейдара уставился на свой котёл, очень стараясь не улыбаться. Сасори, впрочем, и бровью не повёл.

— В два раза больше, чем вам, — спокойно произнёс он. — Что ж, раз пошли глупые вопросы, по учебному процессу вам, как видно, всё понятно. В таком случае, приступим к нашему сегодняшнему занятию. Так как я до сих пор не знаю группу и способности каждого из вас, начнём, пожалуй, с небольшой проверки, — при слове «проверка» школьники беспокойно зашевелились. — Эйфорийный эликсир — одно из зелий, которые вы изучали в прошлом году. Ваше задание состоит в том, чтобы приготовить его до окончания пары.

На этом месте всех охватила паника. Вспомнить состав и способ приготовления эликсира, выученного аж в прошлом году, казалось задачей поистине непосильной.

— Это пройденная тема, — Сасори позволил себе ироничную улыбку, видя смятение учеников, — поэтому вы должны помнить, как он готовится. Впрочем, сегодня первое занятие года, так что, в порядке исключения… — он взмахнул волшебной палочкой, и на доске возник рецепт зелья. — Однако учтите на будущее, что подобные проверки пройденных вами уже на этом курсе (причём не только со мной, но и с профессором Снеггом) тем я могу устроить в любой момент, и тогда уже готовить вы будете по памяти. А сейчас можете приступать.

Пробежав глазами по рецепту, Дейдара пробрался к шкафу с ингредиентами, возле которого столпились остальные студенты, вполголоса перешёптывавшиеся.

— Ну что?..

— Как он тебе?..

— Да он покруче Снегга будет…

— Что пожёстче так уж точно…

— Надо будет учить…

— Интересно, а что если запороть летучку?..

— Ему тридцать четыре, так получается?..

— Да он же ровесник Снегга!..

— Никогда бы не сказала!..

«Данна, вы произвели фурор, — объявил напарнику Дейдара, возвращаясь на своё место. — В сегодняшних сплетнях потесните с первого места Узумаки с Поттером, да».

Сасори мысленно фыркнул.

«Не думал, что в них ещё осталось место после вчерашнего вашего шабаша, — насмешливо откликнулся он. — Ты лучше работай, не отвлекайся; не думай, что тебе будут поблажки, раз ты мой напарник».

«И в мыслях не было», — честно признался Дейдара и принялся за дело.

Теперь-то парень понял, как же всё-таки хорошо, что его напарник в их родном мире специализируется на ядах и тому подобных вещах. Порой во время отдыха на базе в перерывах между миссиями Дейдара от нечего делать заваливался в мастерскую к кукловоду, где тот в это время работал; они могли подолгу просто сидеть в молчании, Сасори переоснащал свои марионетки или работал над ядами, а Дейдара лепил что-нибудь из глины или рисовал, украдкой наблюдая за тем, что делает товарищ. За время таких посиделок он в общих чертах уяснил, как обрабатывать различные ингредиенты и готовить снадобья, поэтому сейчас смело бросился в бой, намереваясь не ударить в грязь лицом и не дать Сасори возможности поиздеваться над ним — Дейдара подозревал, что его вчерашнее необдуманное замечание про заскоки напарником ещё не забыто.

— Всё, стоп, — сказал Сасори час спустя. — Время вышло. Отойдите от котлов, а я пройду и посмотрю, что у вас получилось.

Дейдара стёр рукавом мантии пот со лба и отбросил назад длинную чёлку. Результатом своих трудов он был если не горд, то, во всяком случае, удовлетворён — его зелье, хоть и не ярко-жёлтое, как говорилось в инструкции, имело приятный лимонный оттенок и было однозначно не хуже, чем у соседей.

К его разочарованию, Сасори решил начать осмотр с другого ряда. Подходя к очередному котлу, кукольник заглядывал в него, принюхивался, а затем выносил свой вердикт:

— Без нареканий… Почти, мистер Джордан, почти… Хорошо… Мисс Спиннет, если добавите ещё пару капель настоя полыни, будет идеально… Нет, так не пойдёт, — покачал он головой, остановившись возле котла одного из слизеринцев.

— Почему? — набычился парень.

— Видите ли, мистер…

— Уоррингтон.

— Так вот, мистер Уоррингтон, ваше зелье не проходит хотя бы потому, что цвета оно никак не жёлтого, и не салатового, что я бы тоже, пусть и с натяжкой, но принял, и даже не оранжевого. Оно — и ваш сосед не даст мне соврать — голубое.

За спиной Сасори гриффиндорцы довольно заулыбались — обычно на зельеварении доставалось только им. Обойдя весь класс (забраковав при этом эликсиры Кеннета Таулера из Гриффиндора, ещё одного слизеринца и парочки девушек-пуффендуек), кукольник подошёл, наконец, к напарнику.

— Что ж, — произнёс он, задумчиво зачерпнув зелье длинной ложкой и медленно вылив его обратно в котёл, — оно лучше, чем можно было бы ожидать.

— Ну, я старался, мм, — отозвался Дейдара.

— Заметно, — с минимальным неудовольствием сказал Сасори и вернулся к своему столу. — Для тех, кто справился сегодня с заданием, домашней работой будет эссе о побочных эффектах Эйфорийного эликсира. Провалившихся жду в субботу в полдень в этом кабинете на отработку, будете пытаться сварить его ещё раз. На этом всё.

Семикурсники стали собирать вещи и покидать класс, вполголоса обсуждая урок.

— Поздравляю, Сасори-но-Данна, — сказал Дейдара, когда напарники остались в аудитории вдвоём.

— С чем же? — равнодушно поинтересовался он, снова усаживаясь на край стола.

— С дебютом, мм.

— Тогда тебя можно поздравить с тем, что ты не испортил своё первое зелье, — заметил Сасори. — Кстати, как тебе это удалось?

— Ну, наверное, это вы на меня хорошо влияете.

— Я же сказал в начале занятия: подлизываться бесполезно.

— Попытаться стоило, — пожал плечами Дейдара. — Тем более, я же это не ради оценки делаю, да.

— И ради чего же тогда? — с притворным непониманием уточнил Сасори.

— Мне показалось, вы на меня вчера обиделись, хм…

— И?

— И я хотел… — Дейдара замялся, но всё-таки закончил: — Хотел сказать, что ляпнул тогда, не подумав, да… Нет, у вас, конечно, заскоки бывают, — поспешил добавить он, пока напарник не принял его слова за полноценное извинение, — но мне не стоило говорить это при всех.

Неожиданно Сасори, внимательно наблюдавший за ним, улыбнулся.

— Ладно, забыли, — сказал он, вполне дружелюбно кивая удивлённому его реакцией напарнику.

— Что-то тебя весь день видно не было, — сказал Наруто, когда Дейдара подсел к ним с Хинатой в Общей гостиной Гриффиндора после ужина; обложившись учебниками, коноховцы разгребались с домашними заданиями.

— А ты соскучился, да? — съязвил подрывник, выуживая из сумки свои вчерашние наброски сочинения по трансфигурации.

Наруто картинно изобразил рвотный позыв. Закатив глаза, Дейдара с ногами забрался на подоконник и принялся раскладывать вокруг себя книги.

— Над чем работаете, мм? — поинтересовался он, чтобы поддержать беседу.

— Во, гляди, — Наруто с неожиданной охотой протянул ему рисунок чего-то, напоминавшего ветку, но только без листьев, зато с руками, ногами и лицом.

— И что за оно?

— Лукотрус, — почти с гордостью объявил Наруто. — На уходе за магическими существами сегодня разбирали, даттебаё.

Порассматривав немного рисунок, Дейдара заглянул в книгу, из которой парень его копировал.

— Ты, главное, подписать не забудь, — сказал он, возвращая набросок автору, — а то препод, боюсь, зверька не признает, мм.

— Нашёлся тут критик, — проворчал Наруто, разглаживая лист на столе. — Сам бы попробовал его нарисовать.

— А что, давай, — неожиданно для самого себя согласился Дейдара.

Наруто недоверчиво посмотрел на него.

— Ты что, серьёзно, даттебаё?

— Ага, — с энтузиазмом кивнул Дейдара, забирая у него книгу и извлекая из сумки чистый лист пергамента. — Не боись, будет у тебя не лукотрус, а загляденье, да.

— Ты хорошо рисуешь?

— Ну, неплохо.

— Дейдара очень хорошо рисует, — подала голос, отрываясь от сочинения, Хината. Во время летних миссий он порой от скуки принимался делать наброски окружавших ландшафтов, и девушке они очень нравились.

— Спасибо, — улыбнулся ей подрывник. — Если хочешь, давай и тебе лукотруса нарисую.

— Буду очень признательна, — сказала Хината с явным облегчением. — Только вот у тебя ведь и свои задания есть…

— Всё нормально, справлюсь, — заверил Дейдара и принялся за рисунок.

— Я слышал, у твоего курса сегодня зелья Сасори вёл, — сказал Наруто, задумчиво наблюдая за движением карандаша.

— И что говорят об этом школьные сплетни, мм?

— Что «это жесть», «на занятиях будет тяжело», «препод суровый, но от него достаётся и слизеринцам тоже».

— Ну, собственно, всё это правда, — кивнул Дейдара. — У вас уже была трансфигурация с Итачи?

— Ага, — отозвался Наруто, доставая из стопки учебников книгу по истории магии и со вздохом открывая её.

— Итачи-сан хороший преподаватель, — произнесла Хината, откладывая законченное сочинение в сторону. — Он хорошо объяснял и совершенно не злился, если у нас что-то не выходило, а, наоборот, помогал советом. Очень жаль, что он… — она осеклась, словно чуть не сказала лишнего, и отвернулась.

Дейдара оторвался от своего занятия.

— Что он — что? — спросил он, пристально глядя на девушку.

— Акацук, — ответил за подругу Наруто.

— Почему, мм?

— Да потому что лучше было бы, если бы он остался шиноби Конохи, даттебаё! — с удивительным жаром откликнулся парень.

Дейдара ничего не сказал. Он вновь склонился над рисунком, и длинная чёлка скрыла его лицо от взглядов Хинаты и Наруто. «Если бы Итачи остался шиноби Конохи… — подумал он. — Да уж, тогда бы всё было совсем по-другому».

Постепенно Общая гостиная стала пустеть. Дорисовав лукотрусов, Дейдара занялся и своими домашними заданиями, но вскоре понял, как ему лень, и решил пойти по простому пути; покинув на время Наруто и Хинату, он подсел к корпевшим над своими сочинениями Анджелине и Алисии и в итоге уговорил их дать списать.

— Это первый и последний раз, — пригрозила Алисия, отдавая парню свою только что законченную работу по заклинаниям.

— Ну разумеется, — очаровательно улыбнулся ей подрывник, в своих мыслях довольно потирая руки.

— Расскажи какой-нибудь свой сон, — потребовал Наруто, когда Дейдара вернулся к их столу.

— На кой тебе? — не понял он.

— Прорицания, — Наруто помахал перед ним тетрадкой. — Месячный дневник снов.

— А я-то тут при чём, мм?

— Мне его как-то заполнять нужно, а я сны почти не запоминаю даттебаё.

— А придумать не вариант?

— Придумать? — Наруто пару секунд похлопал глазами, а затем радостно воскликнул: — Слушай, а точно! — он схватил перо и обмакнул его в чернила. — Давай, первое слово, которое пришло на ум.

— Лисёнок, — ехидно проговорил Дейдара.

Парень цыкнул, но записал.

— Хината?

— Да? — девушка подняла голову от очередной работы.

— Скажи любое слово, даттебаё.

— Я… я не знаю, Наруто-кун…

— Пусть будет «Наруто-кун», — с умным видом рассудил Дейдара.

— Эм, ну ладно, — Наруто вновь сделал пометку в своём дневнике.

Дейдара коварно оскалился.

— Знаю ещё три слова, мм, — он наклонился к джинчурики и тихо сказал, глядя ему в глаза: — Побит, захвачен, запечатан.

— Иди нахрен! — разозлился Наруто и попробовал ударить подрывника, но тот проворно увернулся.

— Наруто-кун, Дейдара, пожалуйста, перестаньте, — обеспокоенно попросила Хината. От одного взгляда на неё драться как-то сразу расхотелось, и парни вернулись каждый к своей домашке.

Вновь взявшись за перо, Дейдара вдруг подумал, как всё это странно должно выглядеть со стороны: он, нукенин Акацуки, прилежно списывает работу по заклинаниям, а незадолго до того закончил рисовать какую-то магическую тварь для джинчурики Кьюби и коноховской куноичи. Что бы сказали товарищи, если бы увидели его сейчас? Перед мысленным взором тут же возник Хидан, как всегда отвратительно скалящийся, не способный удержаться от тупой подколки: «О, Дейдара-чан, да ты прям отличница, Джашин тебя дери! Слышь, а кукольник тебя на приватные дополнительные оставляет? Нет? А, понял: тебе его предмет не нравится! Сто пудово, Дей-чан, тебе больше по вкусу работать с палочкой у Итачи!..» Да, Хидан бы непременно сказал что-нибудь в этом духе. Дейдара тихо заскрежетал зубами.

— Ладно, сойдёт, — пробормотал Наруто, чуть отодвигая от себя тетрадку, чтобы со стороны взглянуть на своё произведение. — Прошлой ночью мне снилась лиса, грызшая бамбук, а я гонялся за ней с палкой, даттебаё.

Дейдара хотел уже было съязвить, но в последний момент передумал.

— Интересно, что, по мнению прорицателей, это может означать, мм.

Наруто подозрительно покосился на подрывника, явно стараясь определить, не насмехается ли он, но в конце концов решил, что ничего обидного не прозвучало, и кивнул.

— Вот в понедельник и узнаю, даттебаё, — сообщил он, вставая. — Ладно, с меня на сегодня хватит. Я спать.

— Я, наверное, тоже пойду, — сказала Хината, когда Наруто удалился. Отложив в сторону учебники, она ненадолго откинулась на спинку кресла и потёрла глаза.

— Ты бы поменьше напрягалась, — заметил Дейдара. — Только второй день учёбы, а ты уже из-за книжек не вылазишь.

— Но нам надо учиться, — возразила она.

Дейдара демонстративно фыркнул. Пожав плечами, Хината поднялась с места и стала убирать свои вещи в сумку.

— Какие у тебя планы на ночь, мм? — спросил Дейдара, когда она уже собралась уйти.

Хината вмиг смутилась.

— Говори потише! — шёпотом взмолилась она, быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто их не слышит.

— С чего бы это? — хитро усмехнулся Дейдара; он подцепил пальцем лямку сумки девушки, которую та уже закинула на плечо, и потянул её на себя, заставляя Хинату наклониться к нему. — Как насчёт повторить вчерашнее, мм?

— Я… я не знаю… — пробормотала она, заливаясь краской, но, встретившись с ним взглядом, сдалась. — Х-хорошо.

— Отлично, — кивнул Дейдара, отпуская её. — Тогда в два.

— В два, — чуть слышно повторила Хината и поспешила скрыться в спальне.

Когда Дейдара проснулся, было темно; целый день лил дождь, но теперь стука капель по крыше слышно не было, и это радовало. Выбравшись из-под одеяла, Дейдара прислушался, убедился, что его соседи крепко спят, быстро оделся и, открыв окно, выскользнул наружу, в ночную промозглую сырость.

Как он и предполагал, ливень стих, но стены и крыши замка всё ещё были мокрыми, когда Дейдара пробирался по ним. Не более пяти минут понадобилось парню, чтобы добраться до небольшой ровной площадки кровли в средней части замка. Остановившись на краю парапета, он посмотрел вниз, на залитый светом пробившейся сквозь тучи луны внутренний двор, пустой и тёмный, как и большая часть Хогвартса ночью. Некоторое время подрывник провёл в одиночестве, но затем он услышал движение, и секунду спустя на крышу запрыгнула Хината.

— Иди сюда, — Дейдара поманил девушку к себе, и та, приблизившись, остановилась рядом с ним. — Смотри, — он обвёл рукой окружавшие их стены и башни Хогвартса и начинавшиеся за ними просторы. — Ночь, луна, мы вдвоём на крыше, и весь мир у наших ног… Кто-то бы сказал, что это очень романтично, мм.

Хината смутилась и отвела взгляд.

— Давай просто поскорее начнём, — проговорила она.

— Как скажешь, — пожал плечами Дейдара и отразил её первый удар.

Резко отскочив в сторону, Хината приняла боевую стойку своего клана. Скользнув быстрым взглядом по этой отточенной, доведённой до автоматизма позе, Дейдара напал сам, нанося удары то с одной, то с другой стороны, но Хината отбивалась от его несильных атак безо всякого труда и вскоре перешла в наступление, стараясь оттеснить противника к стене, загнать его в угол. Но Дейдара разгадал её намерение и прежде, чем отступать стало бы некуда, перепрыгнул на другую крышу и занял удобную позицию, а когда куноичи догнала его и замахнулась для нового удара, ловко перехватил её руку и оттолкнул Хинату в сторону. Каким-то чудом она сохранила равновесие и, когда Дейдара напал, была снова готова к бою.

Теперь они уже не смогли бы сказать, чьей именно идеей было заниматься тайдзюцу. Она родилась как-то сама собой, и шиноби ещё со времени летних совместных миссий стали иногда, втайне ото всех, тренироваться вместе. Никогда не отличавшийся любовью к ближнему бою Дейдара был искренне убеждён, что лучшего спарринг-партнёра ему не найти — специализацией клана Хьюга было как раз тайдзюцу, и техникой Лёгкого Касания Хината владела весьма хорошо. К тому же, с её стороны можно было не ожидать потом язвительных замечаний и подколок.

Так, перепрыгивая с крыши на крышу, то тесня противника, то отступая, шиноби сражались довольно долго, не обращая внимания на осенний холод ночи и вскоре начавшуюся мелкую морось. Остановились они лишь когда небо разразилось полноценным дождём, быстро намочившим одежду.

— Давай закончим, мм, — предложил Дейдара, отбрасывая с лица промокшую чёлку.

— Да, — согласилась Хината; дыхание её сбилось, но выглядела куноичи довольной.

Оценивающе взглянув на неё, нукенин достал из кармана толстовки кусочек уже пропитанной чакрой глины, быстро слепил птичку и, сложив печати, увеличил её. Шиноби запрыгнули на птицу, и она, взмыв вверх, перенесла их на площадку Астрономический башни — самой высокой из башен Хогвартса. Там, под крышей, среди телескопов, недавние противники устроились на отдых, переводя дыхание.

— Ну и погодка, — протянул Дейдара, вглядываясь в пелену дождя. — Какая тренировка, тут даже просто на улицу выходить не хочется, мм.

— Действительно, — Хината зябко поёжилась и спрятала кисти рук в длинных рукавах свитера. — А у нас после обеда занятия по уходу за магическими существами на улице…

— Да забудь ты об уроках хоть ненадолго, — проворчал Дейдара, недовольно косясь на неё.

— Прости.

— И хватит уже за всё извиняться, мм.

— Про… Хорошо, Дейдара.

Он кивнул и вновь перевёл взгляд на смутно видневшиеся вдали очертания гор.

— Когда мы вечером говорили об Итачи, — произнёс он, — что ты на самом деле имела в виду, когда сказала, что тебе очень жаль?

Грустно вздохнув, Хината обняла колени и опустила на них подбородок.

— Наруто-кун рассказал нам о том, что вы с ним услышали во время каникул, — тихо призналась она. — И мне жаль, что Итачи-сан болен так сильно.

— Ты просто нечто, — усмехнулся Дейдара. — Тебе жаль Акацука, одного из самых разыскиваемых нукенинов Конохи.

— Я просто… — чувствовалось, что Хинате очень неловко, но она справилась с собой и продолжила говорить: — Просто всё время, что мы здесь, Итачи-сан ничего плохого нам не делал, даже Наруто-куну, которого, насколько я знаю, должен захватить, и как шиноби он очень талантлив… Мне кажется несправедливым, что такой человек, как он, умирает от болезни.

— Да уж, жаль.

Хината подняла на него немного удивлённый взгляд.

— Дейдара, можно личный вопрос?

— Ну давай, мм, — отозвался подрывник, заинтригованный.

— Скажи, вы с Итачи-саном помирились?

— Ну, не то чтобы мы с ним прямо так уж и ссорились, хм… — протянул Дейдара, но затем иронично добавил: — По крайней мере, он со мной.

— Но в начале лета ты даже находиться рядом с ним спокойно не мог, — не сдавалась Хината, — а сейчас…

Дейдара вздохнул.

— Всё очень сложно, — честно сказал он. — Уж прости, рассказать не могу.

Некоторое время они сидели в молчании.

— Раз на то пошло, у меня есть к тебе просьба, мм.

— Какая?

— Устрой мне встречу с Сакурой.

— Встречу? — удивилась Хината.

— Мне нужно поговорить с ней, — сказал Дейдара серьёзно. — Если я сам попрошу об этом, она наверняка пошлёт меня куда подальше, а вот тебе не откажет.

— Хорошо, я попрошу её, — кивнула девушка, всё ещё озадаченно глядя на него.

— Не подумай, ничего такого, — хмыкнул Дейдара. — На самом деле я хочу поговорить со всеми вами троими.

— Тогда, может быть, завтра после уроков? — предложила Хината. — В библиотеке.

— Да, это подойдёт, мм, — Дейдара встал и потянулся. — Надо, наверное, возвращаться, рассвет скоро.

— Действительно, — согласилась Хината и вслед за ним запрыгнула на спину глиняной птицы.

Весь следующий день Дейдара только и думал, что о предстоявшем вечером разговоре. В обед Хината сообщила ему, что договорилась с Сакурой, и всё занятие по защите от Тёмных искусств парень старался заставить молчать свою гордость, продолжавшую яро противиться задуманному им. Однако Дейдара понимал, что сделать это надо, поэтому, дождавшись, когда коноховцы закончат ужинать и выйдут из Большого зала, покинул весёлую компанию близнецов и Ли и последовал за ребятами.

Он нашёл их в самом дальнем углу библиотеки; расположившись за небольшим столом, шиноби обложились учебниками и старательно делали вид, что занимаются, однако Дейдара видел, с каким нетерпением они ждут его.

— Что за секретность? — первым делом спросила, стоило ему подойти, Сакура; выглядела она уставшей, явно проводила за учёбой времени даже больше, чем Хината. — Если это касается нашей миссии…

— Не касается, мм, — покачал головой Дейдара, усаживаясь напротив неё. — Сразу хочу вам сказать: то, что я делаю сейчас, происходит за спинами моих товарищей. Думаю, вы понимаете, что только крайняя необходимость могла заставить меня пойти на такое, потому что в случае раскрытия этого секрета последствия для меня будут весьма неприятными.

— В чём дело, даттебаё? — нахмурившись, спросил Наруто.

Дейдара серьёзно посмотрел на него.

— В Итачи.

— А что с ним? — осведомилась Сакура с таким невинным видом, словно была совсем не при делах, и это разозлило парня.

— Да ничего страшного, — с издёвкой отозвался он. — Ну, кроме того малюсенького факта, что он умирает, о чём вы, по-моему, и сами знаете.

— Знаем, — прохладно подтвердила Сакура. — Но я по-прежнему не понимаю, при чём здесь мы.

Взяв себя в руки, Дейдара сделал глубокий вдох и, задавив остатки гордости, сказал:

— Мне нужна ваша помощь.

На миг ему показалось, что Хината одобрительно улыбнулась. Наруто удивлённо вскинул брови. Сакура прищурилась.

— Помощь какого рода тебе нужна?

— Угадай с трёх раз, — буркнул Дейдара, с каждой минутой всё больше понимая, почему его напарник так эту девчонку недолюбливает. — Итачи спасать надо, да.

— А я думал, что твой напарник его лечит, — заметил Наруто, задумчиво почёсывая затылок.

— Сасори-но-Данна не медик, — покачал головой Дейдара. — Его препараты поддерживают Итачи, но полностью вылечить не могут.

— И ты хочешь, чтобы этим занялась я? — прямо спросила Сакура.

— Да.

Она хмыкнула.

— Знаешь, в такие моменты обычно спрашивают: «А какая мне от этого выгода?»

— Как насчёт возможности вернуться домой, мм? — Дейдара подался чуть вперёд, понизил голос, стараясь говорить как можно убедительней. — Итачи — наш ключ к той пространственной технике, мы все так считаем. Так что было бы не очень умно позволить нашему ключику загнуться, да.

— Но в таком случае больше выиграют Акацуки, — резко возразила Сакура. — А давать вам преимущество я не собираюсь.

— Сакура-чан, — Наруто сконфузился, словно слова подруги его сильно смущали, — мы же уже…

— Я вот чего не понимаю, — перебила его Сакура, пристально глядя на подрывника. — Когда мы только попали сюда, было видно, что ты Итачи люто ненавидишь, а сейчас из кожи вон лезешь, только бы ему помочь. Что изменилось?

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, — процедил Дейдара. — Есть причины, но тебя они не касаются, мм.

— А может, это уловка? — продолжала наседать Сакура, тоже наклоняясь вперёд. — Может, ты просто пытаешься втереться к нам в доверие, выведать все наши секреты, чтобы потом вместе с напарником напасть на нас и захватить Наруто?..

— Сакура, — негромко вмешалась Хината, до того молча слушавшая разговор. — Я знаю, почему Дейдара старается помочь Итачи-сану.

Товарищи в удивлении уставились на неё.

— Знаешь? — переспросил Наруто, удивлённо хлопая глазами. — Откуда, даттебаё?

— Я сам ей рассказал, — ответил Дейдара по возможности спокойно, стараясь ничем не выдать того, что сам шокирован заступничеством Хинаты не меньше, чем коноховцы.

Недоверчиво взглянув на него, Сакура повернулась к подруге.

— Ну и почему же? — осведомилась она.

— Прости, — проговорила Хината, — я не могу сказать: я пообещала.

— Пообещала нукенину?

— Да, — кивнула Хината, и в её голосе засквозил неожиданный вызов. — Я понимаю, Сакура, что тебе нелегко доверять Акацукам, но я… мне тоже сначала было страшно и трудно, но я решила для себя, что, пока мы здесь, для меня не будет разницы, нукенины они или нет.

— Чтобы выжить — сплотитесь, — повторил Наруто глубоко запавшие ему в душу слова Распределяющей шляпы. — Я согласен с Хинатой, даттебаё, — объявил он, поворачиваясь к подруге. — Мы все — шиноби и должны помогать друг другу. К тому же Итачи, он…

— Он не Саске, Наруто, — тихо сказала Сакура.

— Знаю, — медленно кивнул он, — но я всё равно думаю, что надо ему помочь.

Сакура тяжело вздохнула — и Дейдара вдруг понял, откуда её столь ярое сопротивление. «Да она же влюблена в младшего Учиху! — подумал он. — Она ненавидит Итачи за то, что он с братом сделал, и уверена, что только из-за него Саске из Конохи ушёл!»

— Раз всё так плохо, — тихо произнесла Сакура, — почему бы ему самому не обратиться ко мне за помощью?

— Шутишь, что ли? — фыркнул Дейдара. — Да для Учих о помощи попросить кого-то — смертельный номер.

— Но Сасори попросил, — заметил Наруто.

— От крайней нужды.

— Ну и как вы предлагаете мне лечить его, если он сам этого не хочет? — осведомилась Сакура.

— Ты, главное, разберись, чем он болен, мм, — сказал Дейдара. — В крайнем случае, скрутим его и будем лечить в принудительном порядке.

— Шикарный план, — съязвила она. — Скрутить Учиху Итачи — это, конечно, плёвое дело.

— Но нас же четверо, — пожал плечами Дейдара. — Нас ведь четверо, да? — спохватившись, уточнил он.

— Я с вами, даттебаё, — заявил Наруто со всей серьёзностью, на которую был способен.

— Я тоже, — сказала Хината.

— Тогда хорошо, — кивнула Сакура и заговорила деловым тоном: — Для начала, мне понадобятся все записи Сасори относительно того, как, чем и как долго он лечил Итачи.

— Вот эти? — Дейдара достал из сумки, стоявшей у его ног, пачку фотографий и передал их куноичи.

Было видно, что Сакура удивлена, но она всё равно приняла снимки и стала их просматривать.

— Что там? — спросил Наруто, заглядывая через плечо подруги.

— Это как раз то, что нужно, — проговорила Сакура, подняв взгляд на подрывника. — Откуда они у тебя? Сасори всегда так хорошо всё прячет…

— Ну, я слишком долго пробыл его напарником, чтобы не знать, где и что в его вещах искать, мм, — отозвался Дейдара, довольный собой. — Я ещё летом отснял их, предполагал, что рано или поздно пригодятся. Всё-таки Сасори-но-Данна сам говорил мне не ввязываться в игру, не имея на руках козырных карт.

Глава 5. Сбор информации на горячих источниках

Удобно устроившись на толстой ветке, Анко внимательно наблюдала за входившими в селение людьми. На её взгляд, Югакуре-но-Сато занимало первое место среди всех Скрытых Селений шиноби по бестолковости — фактически, эта деревня уже много лет как превратилась в курорт благодаря своим невероятно доходным горячим источникам, и собственные шиноби теперь перевелись в ней как класс. Зато сюда регулярно захаживали ниндзя из других стран; только за прошедший час Анко видела у заставы (ну, как заставы — просто одиноко стоявших ворот без створок и какого бы то ни было намёка на стену) небольшую группу чунинов из Кумо, пару развесёлых ребят из Ивы и даже весьма мрачного на вид мужика с символом Кири на протекторе.

Кто-то бы сказал, что для команды, имеющей сверхсекретную миссию S-ранга, Югакуре — последнее место в мире, куда стоит заглянуть. Однако Анко с этим была в корне не согласна — именно потому что Селение Горячих Источников было таким демилитаризовано-мирным, многие шиноби, шпионы, информаторы, нукенины, чёрные дельцы стекались в него. Так что при желании и определённых навыках именно здесь можно было добыть весьма интересную информацию.

Продежурив у входа в деревню с рассвета, Анко увидела всё, что хотела, поэтому теперь поднялась со своей ветки и, никем не замеченная, углубилась в лес. Некоторое время спустя она достигла небольшой укромной лощины, находившейся километрах в пяти от Югакуре, где и разбил свой временный лагерь её отряд.

— Ну что там? — едва завидев её, спросил Ранка.

— Тишь да благодать, как всегда, — усмехнулась Анко. — Аж противно, честное слово.

— Вы не передумали, капитан? — Токума внимательно посмотрел на неё, даже не пытаясь скрыть сомнения в голосе.

— Разумеется нет, — решительно ответила Анко. — За эти два месяца мы прочесали всю Страну Звука и половину этой, но нашли всего только несколько брошенных убежищ Орочимару. Не знаю, как вам, а мне уже становится стыдно. В Югакуре есть шанс обзавестись сведениями о положении дел в мире отступников, и упускать его я не намерена.

Токума едва приметно нахмурился, но продолжать спорить не стал.

— В любом случае, один из нас должен пойти с вами, — серьёзно сказал Мута.

— Хорошо, — кивнула Анко. — Тогда со мной идёт Ранка, он самый неприметный.

Оставив шиноби размышлять над возможным наличием подтекста в её заявлении, куноичи, прихватив свой рюкзак, ушла за палатку и стала переодеваться в гражданскую одежду. Когда она вернулась, Ранка уже ждал её; он сменил униформу джонина Конохи на коричневые штаны и куртку и стал ещё более непримечательным, чем раньше. «Взгляду ну вообще не за что зацепиться, — удовлетворённо заключила Анко. — Такому затеряться в толпе — раз плюнуть».

— Токума, Мута, подойдите сюда, — позвала она остальных членов своей команды. — Значит так, времени на эту вылазку я даю нам с Ранкой двое суток; если послезавтра к полудню мы не объявимся, можете считать, что что-то произошло. В таком случае поступать согласно инструкциям, — она сделала короткую паузу и, дождавшись кивков товарищей, продолжила: — Пока нас не будет, осмотрите окрестности, но не привлекайте внимания. Послезавтра вечером отправимся дальше.

— Куда теперь? — спросил Токума.

— На юго-запад. Будем двигаться в сторону границ Страны Огня.

— Мы возвращаемся в Коноху?

— Посмотрим. Я хочу осмотреть приграничную территорию — нередко именно в таких зонах можно обнаружить что-нибудь интересное.

— В этом есть резон, — согласился Мута.

— Ну, тогда до встречи. Ранка, пойдём.

Через лес они шли в молчании. Вскоре за деревьями показалась довольно широкая дорога, и, выйдя на неё, шиноби направились к Югакуре. Первым заговорил Ранка.

— Капитан…

— Давай без «капитан», а то со стороны это будет странно выглядеть.

Он кивнул.

— У тебя есть план, Анко?

— Типа того, — отозвалась девушка, задумчиво теребя висевший у неё на шее кулон в виде небольшой красной змейки. — Кстати, — спросила она минуту спустя, — ты умеешь пить?

— В смысле? — Ранка был явно удивлён подобным вопросом.

— В смысле заливать в себя алкоголя, как все, но соображать при этом побольше других.

— Ну… скорее да, чем нет, — почему-то отведя глаза, сказал он. — Почему спрашиваешь?

— Потому что именно в этом твоя часть работы состоять и будет, — преспокойно сообщила ему Анко.

После этого они до самого селения не обменялись ни словом. Судя по частым косым любопытным взглядам, Ранка очень хотел уточнить, чем будет во время его попойки заниматься капитан, но как-то не решался. Наверняка слышал истории, которые рассказывали в Конохе о бывшей ученице Змеиного Саннина.

— Легенда, — без предисловий сказала Анко, когда они подходили к воротам. — Мы из Страны Чая; ты держишь небольшую забегаловку в столице, я работаю у тебя официанткой. Меня зовут Юми, я — амбициозная стерва, увела тебя у прошлой жены и охмурила настолько, что ты решил свозить меня в Югакуре. Поначалу всё шло хорошо, но потом ты стал замечать, что я флиртую с другими мужчинами. Когда ты сказал мне этого не делать, я закатила скандал и заявила, что селюсь отдельно от тебя. Запомнил?

— Да.

— Тогда сегодня же вечером идёшь в самый стрёмный на вид притон и напиваешься. Слушателей выбирай из потенциальных информаторов и дельцов чёрного рынка. Добыча сведений — дело техники. В любом случае, завтра в полдень встречаемся вон в том проулке и обсуждаем результаты. План ясен?

— Да, — снова кивнул Ранка и тут же придал себе вид простоватого владельца небольшой забегаловки.

Джонины как раз вышли на главную улицу деревни.

— Сейчас будет показательная истерика, — негромко предупредила Анко и тут же, презрительно скривившись, оттолкнула спутника от себя. — Не смей мной командовать, понял?! Не тебе решать, как мне себя вести!

— Но ведь… — мигом подключившись к спектаклю, залепетал Ранка.

— Всё, ночуем раздельно! — на пронзительной нотке взвизгнула она и, круто развернувшись, зашагала прочь от напарника. «Не дурак, сориентируется, — подумала Анко, стремительно пересекая большую площадь. — Так-с, где тут может водиться крупная рыба?..»

Намётанный взгляд остановился на одной из самых дорогих гостиниц с источниками; из здания как раз выходила молоденькая девушка в коротком платье и с ярким макияжем, и куноичи направилась к ней.

— Привет, сестрёнка! — Анко приветливо помахала рукой явно удивлённой девушке.

— А разве мы знакомы?

— Нет, но сейчас будем. Меня Юми зовут, а тебя?

— Маки, — девушка обвела новую знакомую с ног до головы придирчивым взглядом. — Ты, я гляжу, не отсюда?

— Не-а, только сегодня прибыла, — беспечно махнула рукой Анко.

Маки понимающе усмехнулась.

— Работу ищешь?

— А ты можешь что-нибудь посоветовать? — мигом уточнила Анко. — Сама-то, гляжу, неплохо устроилась, — добавила она, заговорщицки понизив голос и кивнув в сторону гостиницы.

— Не спорю, — самодовольно улыбнулась девушка и отбросила за спину длинные каштановые волосы. — Знаешь, может, я тебе и помогу.

— Правда?! — Анко схватила её руки в свои, прямо-таки светясь счастьем. — Сестрёнка, ты просто супер!

— А ты вообще что умеешь?

— Да что угодно! Я в Стране Чая работала официанткой — и без чаевых не оставалась, уж поверь! С клиентами обращаться умею, мило улыбаюсь, не грублю, если начинают лапать по рукам не бью… Так что я очень ценный сотрудник!

Маки кивнула.

— Ну, тогда считай, что тебе повезло, ценный сотрудник. Наш босс принимает в эти дни много народа, а тут две девчонки очень некстати ушли — нашли себе постоянных клиентов из прошлого захода. Так что у нас есть вакансии.

— Ух ты!.. — Анко захлопала в ладоши. — Сведи меня с этим твоим боссом, а? Честное слово — не пожалеешь!

— Да уж, энергии в тебе через край! — засмеялась Маки. — Хорошо, пойдём со мной, но только веди себя немного потише.

— Поняла, — полушёпотом проговорила Анко, и новая знакомая, развернувшись, повела её в гостиницу.

Внутри было просторно и чисто — сразу видно, что заведение из респектабельных. Из-под полуопущенных век изучая постояльцев, Анко с удовольствием отметила, что местом не ошиблась; вон у стойки регистрации стоит парочка мужичков с хитрыми глазами заядлых игроков, чуть поодаль расположился важного вида кадр с золотой цепью на шее, а в тёмном углу обжимается с одной из горничных довольно молодой шиноби, чью прыщавую рожу она видела, кажется, в книге Бинго Кумо.

— Эй, Маки-чан, кто это с тобой? — окликнул девушек какой-то крепкий парень, когда они вошли в помещение для персонала.

— Наша новенькая, — отозвалась Маки, — если боссу понравится.

— Если не понравится, присылай ко мне — на ночь сгодится, даже подзаработает чуток.

— Слюни подбери, — пренебрежительно бросила Маки и пошла дальше. — Это Кента, — пояснила она. — Ко всем пристаёт, не обращай внимания.

— Ага, — рассеянно откликнулась Анко, слишком заинтересовавшаяся уходившим направо длинным коридором, заканчивавшимся красиво расписанной дверью, перед которой стояли двое охранников бандитской наружности.

Пройдя в другое крыло и поднявшись по лестнице, они оказались в апартаментах хозяина гостиницы. На стук в дверь открыла девушка в коротком шёлковом халатике и, обменявшись с Маки улыбками, отступила в сторону, пропуская пришедших внутрь. В кресле вольготно развалился полный и совершенно лысый мужчина, которого другая девушка кормила с рук клубникой.

— А-а, Маки-чан, — босс махнул рукой, позволяя посетительницам приблизиться. — Кого это ты мне привела?

— Моя двоюродная сестра, — и глазом не моргнув, соврала девушка. — Просится поработать на вас.

— Сестра, значит, — босс прищурил заплывшие жиром глаза и слизал клубничный сок с пухлых губ. — А что сестра умеет делать?

— Всё, что надо, чтобы клиент оставил денег, — с многозначительной улыбочкой ответила Анко.

Боссу, похоже, её слова пришлись по душе.

— Как звать?

— Юми.

— Удачное имечко, говорить недолго. Ладно, раз уж Маки-чан за тебя ручается, так и быть, дам сегодня поработать. Но смотри у меня! Одна жалоба от клиента — вон вылетишь, поняла?

— Да.

— Хорошо, иди готовься. Маки-чан объяснит тебе, что делать. И переоденьте её — мои девочки не должны ходить в таких лохмотьях!

— Конечно, босс, — кивнула Маки и жестом приказала куноичи следовать за собой. — А ты молодец, — сказала она, стоило закрыться двери. — Понравилась ему.

— Я же говорила, я способная! — засмеялась Анко.

Тем же вечером, уже накрашенная, причёсанная, в нежно-сиреневом кимоно, поднося всё новые рюмки саке сидевшим за игровым столом представителям верхних слоёв подпольного общества, Анко под маской услужливой учтивости довольно потирала руки. Готовя её к приёму гостей, местные девушки трещали без умолку, и из их слов куноичи узнала, что в охраняемом помещении, примеченном Анко ещё днём, поселился Ямагучи Горо — довольно крупный делец, державший несколько подпольных моргов в окрестных мелких странах. Такой человек, как он, уж точно должен быть в курсе событий в мире нукенинов.

— Эй, милочка, ещё саке! — крикнул один из игроков. — Вот молодец! — От его шлепка она уворачиваться не стала. — Видали, парни, как карта-то пошла!..

«Да, парни, карта пошла, — подумала Анко, отходя обратно к стене. — Да только не вам, а мне».

Когда в полдень она пришла на условленное место, Ранка уже ждал её там; после вынужденно бессонно-запойной ночи он выглядел помятым, но крайне довольным собой.

— Ну что, великий трезвенник, как дела? — осведомилась Анко, усаживаясь на какую-то коробку.

— Хочется выкинуть голову и прикупить на чёрном рынке новую, — пошутил джонин, потирая макушку и щурясь от ненадолго вышедшего из-за туч солнца. — Знаешь, твоя легенда в самом стрёмном притоне зашла на ура; некоторые, кто видел, как ты днём скандалила, даже под конец стали мне выпивку покупать.

— Так блин — чья работа-то? — усмехнулась Анко. — А узнать что-нибудь удалось?

— Много городских сплетен, — отозвался Ранка, — и ещё то, что поблизости не так давно видели Кабуто.

— Ох ты, — она принялась наматывать на палец верёвку, на которой болтался кулон. — И откуда такие новости?

— Знаешь Акадо Ёрои?

Анко кивнула.

— Отступник Конохи, одна из шестёрок Орочимару.

— Больше нет, — покачал головой Ранка. — После смерти Змея многие его подчинённые разбежались, потому что не хотели под начало Кабуто. Ёрои сперва остался и последовал за Кабуто, но потом, похоже, узнал что-то о его планах, струсил и, когда они проходили неподалёку, удрал.

— Ты с ним лично говорил, да?

— Да. Я, собственно, его когда приметил, в тот притон и зашёл; он уже к тому времени был никакой. Потом, когда я уже был там за своего, мы с ним поговорили по душам; он мне и на старого босса пожаловался, и на нового, и на жизнь тяжёлую, и на «грёбаного малолетнего Учиху»… — Ранка кашлянул. — Даже твоё имя упоминалось.

— Да ты что? — изумилась Анко, чуть подавшись вперёд. — И в каком контексте, интересно?

— Он просто начал вспоминать всех, кто ему не нравится, вот и упомянул «стервозную змеюку Митараши».

— Змеюку, значит, — она недобро оскалилась. — Что ж, нам всё равно его захватывать и допрашивать надо, так что и этот моментик мы с ним обсудим.

— Дай угадаю, — обречённо вздохнул Ранка, — я сегодня опять иду туда?

— Угадал, — кивнула Анко. — Ищешь своего собутыльника, доводишь до нужной кондиции, а потом выкрадываешь и доставляешь в наш лагерь.

— Эх, ну вот и за что мне это?.. — тоскливо протянул Ранка, но больше для вида, а затем, посерьёзнев, спросил: — А что у тебя?

— Знаешь, тоже устала за ночь, как собака, — отозвалась она, растирая шею, словно та затекла. — Пока всех клиентов обслужила, пока спать уложила…

— Капитан Анко! — воскликнул Ранка, меняясь в лице.

— А потом ещё пошла потолковать с охранником местным — тот ещё бабник…

— Не пугайте меня!..

— А под утро ещё главному докладывала, сколько денег срубить за ночь успела…

— Капитан! — он буквально подлетел к куноичи и порывисто схватил её за плечи. — Только не говорите, что вы!..

— Что я — что? — невинно поинтересовалась Анко, стоило ему замолчать.

— Что вы… вы с ними всеми…

— Ах вот, значит, какого ты обо мне мнения?! — немного наигранно взвилась Анко, скидывая его руки со своих плеч. — Чтоб ты знал, извращенец, клиентам я полночи саке подносила, пока они в карты играли. Они, дураки, перепили и отключились, а пока Кента их по номерам растаскивал, я предложила выпить за знакомство. В итоге, допили мы всё саке, что от гостей осталось, и через час он мне уже взахлёб рассказывал про то, какие у них люди важные останавливаются. Он мне вообще много чего занятного порассказывал, так что я теперь знаю, как лучше будет сегодня вечером подобраться к Ямагучи Горо…

— Он в городе? — удивлённо переспросил Ранка, заметно смутившийся после того, как его назвали извращенцем.

— Да, и я намерена сегодня с ним побеседовать.

Ранка вздохнул с заметным облегчением и, попятившись от неё, прислонился спиной к противоположной стене проулка.

— Больше не пугай меня так, — пробормотал он, нервно теребя бородку.

— Ты сам себя испугал, — отрезала Анко. — Понапридумывал невесть чего. Не забывал бы, что я — специальный джонин Конохи и капитан твоего отряда.

— Простите, капитан, — быстро сказал Ранка, отводя взгляд. — Больше не повторится.

— Надеюсь, — хмыкнула она и уже более миролюбиво продолжила: — Если сегодня вернёшься в лагерь раньше меня, пришли ко мне Токуму — вполне вероятно, что потребуется посильная помощь.

— Есть, капитан.

— Тогда до вечера, — Анко махнула товарищу на прощание рукой и вышла из проулка.

Если честно, ей всегда было искренне жаль таких, как Ранка — хороших парней, которым в жизни не хватает перчинки и потому пытающихся добиться расположения «самой сумасбродной куноичи Конохи». Анко их всегда игнорировала — знала, что спокойных отношений, полных романтики, цветов и прогулок под луной, она просто не вынесет. Хотя Куренай уже давно твердит, что ей пора начать встречаться с кем-нибудь; сама-то подруга нашла замечательного спутника жизни в лице импозантного и уважаемого в селении Сарутоби Асумы, который ещё с генинских времён к ней неровно дышал. К возлюбленной Асума приходил не иначе как с букетом цветов или небольшим, но милым подарком — Куренай нравилось, а Анко от одной мысли об этом тошнило.

Другое дело её жизнь. С одной миссии на другую, в коротких перерывах между ними — налёты на кафе, где подают данго, и Ичираку Рамен. И, конечно же, шумные попойки у Анко на квартире — главная причина, почему многие женщины Конохи смотрели на неё косо, а лучшая подруга регулярно переставала с ней разговаривать.

Хуже всего, пожалуй, было после двадцать четвёртого октября в прошлом году — дня, из-за которого почти все соседи её просто возненавидели, а Куренай потом два месяца отказывалась замечать. С другой стороны, разве Анко виновата, что так совпало и на её двадцать пятый, юбилейный День Рождения как раз пришлось завершение опять-таки юбилейной шестисотой миссии? И разве могла Анко не устроить гулянку по такому роскошному, да ещё и двойному поводу? Нет, конечно же не могла — друзья бы ей этого не простили.

От воспоминаний об этом девушка невольно заулыбалась. Вот уж действительно была незабываемая ночка. На зов тогда откликнулась целая куча народа. Даже Ибики, и тот пришёл (вообще, он всегда был крайне нелюдим, поэтому обычно они с Анко пили вдвоём), но, верный себе, сразу же занял самый тёмный угол комнаты и там сидел весь вечер наедине с саке. Впрочем, когда счёт выпитого перевалил за две бутылки, он поймал бегавшую туда-сюда между гостями виновницу торжества и, усадив её к себе на колени и положив израненную голову на её плечико, стал ругать девушку за то, что она каждый раз умудряется напоить его, начальника отдела допросов АНБУ (хотя в тот раз он, собственно, напился сам).

Насилу отвязавшись от него, Анко какое-то время поиграла с Генмой, Райдо и Аобой в карты на раздевание, но вскоре, поняв, что безнадёжно проигрывает, оперативно слиняла от них, притворившись, что крайне заинтересовалась разговором Гая и Асумы, в котором последний вдохновенно расписывал прекрасную женщину по имени Юхи Куренай, а Гай, в свою очередь, вещал о своём замечательном ученике Ли, очень ценящем наставления о Силе Юности; хотя ни один из них другого совершенно не слушал, было видно, что разговор нравился обоим. К тому времени, как Анко вернулась в угол к Ибики, с ним уже сидел Эбису, и теперь именно элитному учителю специалист по допросам рассказывал о противной Митараши Анко, спаивающей его. Поняв по взгляду Эбису, что тот позаботится об Ибики, раз уж попался, она откочевала к Котецу и Изумо. У единственных на гулянке чунинов была своя атмосфера: они на пару горланили песни, прерываясь только на то, чтобы хлебнуть саке и заодно сказать, как ценят друг друга и свою дружбу.

Поняв, что, по сути, ребята и без неё шикарно напиваются, Анко прихватила пару бутылок и уже не то чтобы очень твёрдым шагом вышла на балкон. Там в гордом одиночестве сидел Какаши; впервые на памяти Анко сняв маску вне дома, он курил сигареты из стянутой у Асумы пачки, бормоча себе под нос: «Всех троих… не удержал… проклятый клан…»

Ей не приходилось ещё видеть Какаши в таком состоянии. Сев рядом с ним, Анко поинтересовалась, о чём он говорил, но Какаши только нервно дёрнул плечом и забрал у неё одну из бутылок. После этого они долго пили в молчании, не особо прислушиваясь к громким голосам и смеху в комнате, вместе докуривая трофейные сигареты, пока их взгляды не пересеклись, а губы не встретились…

Проснувшись следующим утром на всё том же балконе в объятиях Какаши, Анко отчётливо поняла: она совершенно не хочет что-либо в своей жизни менять. Кто-то бы назвал такое существование отвратительным — а ей нормально. Миссия, где нужно рисковать жизнью, попойка с друзьями, ночь с мужчиной, который потом не потребует от неё сопливых признаний и клятв в вечной любви, короткая передышка, а через день снова на миссию, которая вполне может стать, в случае осечки, последней, — что может быть лучше? Глупы те куноичи, которые влюбляются, бросают свободную жизнь ради мужчины, нарочно топят себя в болоте рутины, готовки, стирки и грязных пелёнок. Но Митараши Анко не такая — она вольная птица, и никто в целом свете не имеет права указывать ей, что делать!..

— Юми! Ты чего замечталась? Нам вообще-то пора.

— Да, да, уже иду, — спускаясь с небес на землю, проговорила Анко, поправляя пояс кимоно.

— И о чём ты только думаешь?.. — покачала головой поджидавшая её Маки; на ней тоже было кимоно, только цвета фуксии. — Босс рвёт и мечет — Горо-сама заказал двух девушек ещё четверть часа назад, а мы до сих пор не там.

— Ничего у него не отвалится, если подождёт немного, — буркнула Анко, но быстро вышла из гардеробной и поспешила следом за девушкой к охраняемым комнатам в правом крыле гостиницы.

— Что-то сегодня с тобой не так, ценный сотрудник, — заметила Маки, пока они шли. — Случилось что?

— Да блин, когда гуляла днём по деревне, своего бывшего встретила, — пожаловалась Анко приятельнице.

— Это того, который привёз тебя сюда?

— Ага. Затащил меня в какой-то переулок, давай в любви признаваться, жениться обещал… А что он может мне дать? Да он за месяц зарабатывает денег меньше, чем я за прошлую ночь!

— Какая же ты всё-таки алчная, — усмехнулась Маки.

— А сама-то? — не осталась в долгу куноичи.

Охрана пропустила их без вопросов, только обернулась, чтобы попялиться вслед девушкам. «Обычные бандиты, — заключила Анко, успевшая хорошо их рассмотреть. — Проблем возникнуть не должно».

— Хозяин ждёт вас в онсэне, — сказал слуга, вышедший встречать прибывших.

— Хорошо, — Маки улыбнулась ему и первая вошла в раздевалку.

— И вот это надо было так наряжаться, чтобы теперь опять всё снимать? — пробормотала Анко, быстро развязывая пояс.

— Не ворчи, — строго одёрнула её спутница. — Если всё выгорит, озолотимся.

Анко ничего не сказала — ей было даже немного жаль расстраивать девушку — и стала молча раздеваться.

— Ох! — вдруг воскликнула Маки. — Юми, дорогая, откуда у тебя такие кошмарные шрамы?!

— Ах, это, — Анко, напрягшаяся было от её возгласа, расслабилась. — Жизнь побила.

— Бедняжка… — проговорила Маки, с опаской и одновременно любопытством проводя пальцем по длинному шраму на боку куноичи. — Такое чувство, будто тебя резали…

— Давай я тебе эту историю в другой раз расскажу, нам всё-таки надо работать, — напомнила Анко и спешно завернулась в полотенце, чтобы скрыть от глаз девушки следы старых ран.

— Да-да, конечно, — пробормотала Маки.

Раздвинув створки дверей, девушки вместе вышли на улицу. Над источником поднимался пар, отчего огороженная территория вокруг него была затянута белесой дымкой. На противоположном конце онсэна сидел, по шею погрузившись в воду, Ямагучи Горо — то, что это был именно он, не оставляло у Анко сомнений — его лицо она неоднократно видела на плакатах с пометкой «Разыскивается».

— Долго, — проговорил мужчина; его бледно-серые, словно бы выцветшие глаза придирчиво рассматривали девушек.

— Приносим свои извинения, Горо-сама, — сказала Маки, склоняясь перед ним в поклоне, и Анко последовала её примеру.

— Принесите ещё выпить, — бросил он, отталкивая от себя небольшой плавающий поднос, на котором стояла пустая токкури из-под саке и небольшая чашка; прежде чем поднос ударился о каменный бортик, Анко, опустившись на колени, ловко перехватила его и взяла в руки.

— Я схожу, — сказала она Маки и скрылась за дверью.

«Даже слишком просто».

Саке нашлось быстро — в комнате его были целые залежи. Слуга ничего не сказал, когда Анко взяла бутылку, только понимающе кивнул и вновь уткнулся взглядом в одну из книжек серии «Ича-Ича». «Джирайя-сама может гордиться собой, — усмехнулась девушка. — Его творчество объединяет всех: и шиноби, и гражданских, и преступников».

В небольшой раздевалке было тихо и пустынно. Остановившись возле шкафчика, где оставила свои вещи, Анко осторожно извлекла из потайного кармашка, который успела сделать в подкладке кимоно, маленький флакон и добавила из него в бутылку с саке пару капель.

Когда Анко вернулась, Маки уже сидела на бортике возле клиента, опустив ноги в воду, и массировала его костлявые плечи. Приблизившись к ним, Митараши опустилась с другой стороны от Горо и, наполнив чашку выпивкой, подала ему. Мужчина без раздумий выпил, потребовал ещё и положил жилистую руку с длинными цепкими пальцами на бедро девушки.

— Ты первая.

Анко пожала плечами и соскользнула в горячую, чуть мутную из-за соли воду. Встав перед клиентом, она неспешно собрала до того распущенные волосы в свой обычный растрёпанный хвост и перехватила их болтавшейся на запястье резинкой.

Неотрывно глядевший на неё Горо вдруг дёрнулся.

— Ты!.. — воскликнул он, широко распахивая бледные глаза.

Анко хищно оскалилась.

— Я.

— Двадцать миллионов… — с усилием прохрипел мужчина; его глаза закатились, и он, потеряв сознание, осел в воду.

— Что происходит?! — закричала Маки, резко отшатнувшись в сторону. — Юми, что?!..

— Да не ори ты, — шикнула на неё куноичи, одной рукой за волосы выдёргивая на поверхность голову клиента. — Это всего лишь снотворное.

— Снотворное?! — всполошённая девушка и не думала успокаиваться. — Но зачем?..

— Тихо! — прикрикнула Анко и коротко свистнула.

Тот час же через высокую бамбуковую изгородь перемахнула какая-то тень, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся Токумой. Маки снова собралась было закричать, но куноичи смерила её таким взглядом, что девушка сочла за лучшее закрыть рот и отползти в сторону.

— Принимайте тело, — кивнув товарищу, сказала Анко.

— Капитан, ваши методы отвратительны, — флегматично заметил он, подходя ближе и вытаскивая из воды бессознательного дельца чёрного рынка.

— Вот только от тебя мне лекций не хватало, — ворчливо откликнулась Анко, легко выпрыгивая из воды, поднимая в воздух облако брызг. — Всё удалось?

— Да, — лаконично ответил Токума, взваливая Горо на плечи. — Отправляемся?

— Дай хоть накину что-нибудь, — хмыкнула Анко, отряхиваясь. — Не могу же я в таком виде.

— Я вас жду.

Она кивнула и направилась было к раздевалке, но тут Маки, резко подавшись вперёд, вцепилась в край её полотенца.

— Заберите меня, — жалобно (и куда только делась обычная самоуверенность?) пролепетала девушка. — Босс… босс убьёт меня… Когда он узнает, что клиент пропал… Пожалуйста, Юми, помоги мне! — она сильнее вцепилась в полотенце, трясясь от страха и с трудом сдерживаемых слёз.

Анко покосилась на Токуму; тот не обращал на сцену ровным счётом никакого внимания, обводя взглядом тёмные окна верхнего этажа гостиницы. Понимая, что решение принимать предстоит ей самой, она отстранила Маки от себя и наклонилась к ней.

— Что ж, — проговорила Анко, чуть прищурившись, заглядывая в глаза девушке, — ты всё равно видела нас. Так что мы поможем тебе сбежать. Но, — серьёзно добавила она, стоило той радостно улыбнуться, — хоть один звук или попытка выдать нас…

— Я понимаю, — горячо заверила её Маки. — Ни звука.

— Хорошо. Жди здесь, я сейчас принесу одежду.

Вновь войдя в раздевалку, Анко осторожно приоткрыла ведущую в комнату дверь; слуга вольготно развалился на татами и почитывал «Ича-Ича», для полноты ощущений балуясь хозяйским саке. Убедившись, что всё в порядке, она достала из своего ящика флакончик со снотворным и кулон-змейку, взяла из стопки две юкаты, живописно и со знанием дела раскидала все вещи по комнате и, прихватив кошелёк Ямагучи и его золотую шейную цепь, вернулась к онсэну.

— Держи, — Анко кинула Маки одежду, и та неловко поймала её. — Надо бы тут добавить немного красок, — заметила она товарищу.

Токума кивнул и, достав из чехла на ноге нож, уверенно полоснул им по руке Горо. Тонкая алая струйка засочилась по коже и дробно забарабанила по каменным плитам; подойдя к купальне, Хьюга выжал немного крови в неё — по слюдяной воде расплылось красное, постепенно переходящее в мутно-розовое пятно.

— Ножик чей? — поинтересовалась Анко, прекрасно знавшая всё снаряжение своей команды и ни разу прежде не видевшая этого клинка.

— Захваченного, — ответил Токума, закидывая нож в кусты.

Анко удовлетворённо кивнула и бросила товарищу своё полотенце. Тот поймал его и, порезав кунаем на полосы, перевязал рану пленника. Закатав длинные рукава юкаты, чтобы не мешали, куноичи повернулась к Маки.

— Готова?

— Да, — тихо ответила та.

Забрав у неё полотенце, Анко кинула его в самый центр розоватого пятна, расползавшегося по воде.

— Я возьму её, — сказал Токума; он сложил печати, и буквально миг спустя клон подхватил Маки на руки, в то время как оригинал поудобнее перехватил Горо.

Из-за груза шиноби двигались медленнее обычного, и когда они достигли лагеря, луна уже высоко поднялась над верхушками деревьев.

— Наконец! — подошедший к ним Ранка выглядел взволнованным. — Вас долго не было. Всё в порядке?

— В полном, — отозвалась Анко, вытаскивая из кучи вещей свой рюкзак; ожидая их, товарищи свернули лагерь, и теперь всё было готово к отправлению.

— Кто это? — спросил Мута, повернув голову к Маки (определить направление его взгляда не позволяли традиционные для клана Абураме тёмные очки).

— Её зовут Маки, — проинформировала Анко, извлекая из рюкзака свою нормальную одежду. — У меня должок перед ней, так что она пойдёт с нами до ближайшего города.

Быстро переодевшись, по привычке глубоко засунув руки в карманы любимого пальто, девушка довольно улыбнулась — наконец-то она вновь была собой.

— Так, — заговорила она, — у нас есть ещё несколько часов (раньше утра Горо никто не решится тревожить), поэтому проведём допрос прямо здесь. Ранка, на тебе Ёрои. Я займусь Ямагучи. Токума, Мута, следите за окрестностями — вдруг всё-таки за нами нарисовался хвост. Маки, посиди где-нибудь здесь, только не мешайся под ногами.

— Хорошо, Юми…

Куноичи отвернулась от неё и направилась к краю лощины, где Токума сгрузил, а теперь связывал пленника.

— Вы уверены в ней, капитан? — негромко спросил он, пристально глядя на Анко. — Стоило ли нам приводить её сюда?

— Её всё равно пришлось бы либо забрать, либо убить на месте, — пожала плечами она. — Убивать жалко — всё-таки отчасти благодаря ей я смогла быстро и тихо подобраться к Горо. Да и, к тому же, если бы нашли мёртвой только одну девушку, которая была с ним, подозрение бы сразу упало на меня. Так, по крайней мере, нас обеих никто не станет искать, пока не найдут этого, — она кивнула на начавшего приходить в себя пленника.

— Не могу не согласиться с вами, — произнёс Токума и, активировав Бьякуган, оставил её наедине с допрашиваемым.

— И снова здрасьте, Горо-сама, — куноичи усмехнулась, увидев в глазах мужчины испуг.

— Митараши Анко, — прохрипел Горо, с трудом сев. — Голова стоимостью двадцать миллионов рё.

— Как? Вас теперь только голова моя интересует? А как же всё остальное?

— А ты что, в шлюхи подалась?

— Да нет, это я всё ради вас.

Горо нахмурился.

— Что тебе от меня надо?

— Информация, — бросив дурачиться, серьёзно сказала Анко.

— А что мне за это будет?

— Я, возможно, тебя не убью.

— Так не пойдёт, — покачал головой Горо. — Мне нужна гарантия безопасности.

— Дорогой мой, какая гарантия? — хмыкнула Анко, доставая кунай и демонстративно поигрывая им. — Если ещё не заметил, ты не в той ситуации, чтобы условия ставить.

Несколько секунд Горо лихорадочно соображал. С такими, как он, всегда так: сначала ерепенятся, но затем сдаются.

— Похоже, у меня нет выбора, — мрачно проговорил он. — Что именно ты хочешь узнать?

— Вот так бы сразу, — Анко опустила одну руку в карман, во второй по-прежнему сжимая кунай. — Что у тебя есть на Акацуки?

— Акацуки?.. — по тону чувствовалось, что Горо очень не хочет обсуждать эту тему, но блеснувший в лунном свете клинок его убедил. — Есть у них там парочка, которая регулярно наведывается в подпольные морги в разных странах.

— Охотники за головами?

— Что-то вроде того. Я сам их всего раз видел — стрёмные типы, я тебе скажу.

— Ну а что-то кроме того, что они стрёмные? — поинтересовалась Анко, стоило ему замолчать. — Имена? Приметы?

— Имён не знаю, — буркнул Горо, и Анко приставила кунай к его горлу. — Ладно, ладно. Одного зовут Какудзу. С торговцами всегда говорит он. Второй только стоит в стороне и матерится.

— Ты продолжай, я слушаю.

— Судя по протектору, этот Какудзу из Такигакуре. Высокий, всегда закрывает лицо тканевой маской, а взгляд такой, что в дрожь бросает. Раз увидишь его — ни с кем не спутаешь.

— А второй?

— Молодой, помоложе тебя даже будет. Роста среднего, блондин, ходит со здоровой косой.

— Миленько. И откуда он?

— Из Югакуре.

— Из Югакуре? — она удивилась. — Вот уж не ожидала, что этот чудо-курорт способен родить нукенина… Что-нибудь ещё?

— Про Акацук больше ничего рассказать не могу.

— А про что можешь?

— Про то, как мои парни отделают тебя, когда найдут.

Анко склонила голову набок.

— Это угроза?

— Предупреждение, — Горо подался вперёд. — Если убьёшь меня, мои парни тебя из-под земли достанут…

— Ой-ой, а ты, часом, не переоцениваешь верность своей шайки?

— Я им слишком хорошо плачу, — фыркнул он. — Но если отпустишь меня, я не стану спускать на тебя собак.

Анко задумалась. Убить его сейчас было бы, безусловно, логичнее, но, с другой стороны, погоня её команде была совершенно ни к чему. К тому же, он не видел её товарищей и не знает, кто они…

— Знаешь, может, я и соглашусь, — наконец, протянула Анко. — Мне нужно торопиться, и возиться с твоей бандой мне лень. Но есть два условия.

— Какие? — пытаясь скрыть облегчение в голосе, спросил Горо.

— Во-первых, моё имя ты не упомянешь, — стала загибать пальцы она. — Всем скажешь, что тебя похитил ради денег Акадо Ёрои.

— Акадо Ёрои? — переспросил Горо, вскинув брови. — Это же один из подручных Орочимару.

— Его тело найдут неподалёку от этого места, — безразлично продолжила Анко, игнорируя его, — если что, его убили оставшиеся верными Орочимару люди в отместку за предательство. Тебя они не заметили, им нужен был только Ёрои.

— Значит, и до него добралась? — Горо скривился. — Ну а второе условие?

— Придумаешь что-нибудь, чтобы хозяин гостиницы не искал меня и вторую девчонку. А если не сделаешь этого, обещаю, я непременно шепну Ибики твоё имя — уверена, ему понравится идея захватить столь ценный источник информации о теневом мире.

При упоминании Ибики мужчина, пренебрежительно хмыкавший, тут же осёкся и потупил взгляд; даже более храбрые преступники не горели желанием связываться с главой отдела допросов АНБУ Конохи, а Ямагучи Горо к храбрецам однозначно не принадлежал. «Всё-таки есть свои плюсы в слухе, что я сплю с Ибики», — про себя заключила Анко и сказала:

— Что-то ты притих. Мы договорились?

— Договорились, чтоб тебя, — сквозь зубы процедил он.

— Вот и славно, — Анко извлекла из кармана флакончик со снотворным. — А теперь пора тебе спать.

Горо посмотрел на неё с огромным недоверием, но выбора не оставалось, поэтому он послушно выпил снадобье и почти сразу же провалился в сон. Оставив его, где был, Анко вернулась на центр поляны.

— Маки?

Одиноко сидевшая, обняв колени, девушка подняла голову.

— Да?

— Ты выросла в Югакуре?

— Ага.

— Не знаешь, случаем, шиноби на пару лет младше меня, блондина, вечно матерящегося?

— Погоди… — Маки задумалась, а затем, резко побледнев, медленно кивнула. — Хидан.

— Расскажи про него, — попросила Анко, устраиваясь рядом с ней; Токума, стоявший неподалёку, тоже подошёл ближе, чтобы послушать.

— После того, как Югакуре сделала ставку на туризм и горячие источники, штат шиноби стали резко сокращать; всё-таки содержать армию — дело недешёвое, сама понимаешь. Конечно, были те, кому это не нравилось, и Хидан среди них… — Маки обняла себя за плечи. — Знаешь, он всегда был нехорошим. Очень жестоким. Ну а когда всё это началось… — она задрожала всем телом и опустила глаза.

— Мне очень нужно это знать, — как можно более убедительно сказала Анко, опустив руку ей на плечо. — Пожалуйста, продолжай.

— Он… — Маки уткнулась лицом в колени и заплакала. — Он сказал, что нужно покарать тех, кто предал старые традиции…

— И покарал, я так понимаю.

— Да, — всхлипнула девушка. — Он делал это всю ночь, его никто не мог остановить… Потом он ушёл… все были так рады…

— Ну всё, всё, — Анко ласково погладила её по голове. — Больше не думай об этом. И не беспокойся — мы обязательно поймаем этого урода.

Маки подняла на неё глаза, в которых блестели слёзы.

— Не связывайся с ним, прошу тебя, — горячо прошептала она. — Он очень страшный человек.

— Ничего, я тоже могу быть страшной, когда нужно, — со всей возможной беспечностью махнула рукой Анко, хотя ей самой было вовсе не до смеха.

— Вы ведь — шиноби Конохи, да? — спросила Маки, присмотревшись к символу на её протекторе.

— Да, — подтвердила куноичи, поднимаясь, — и, поверь, мы не спускаем преступлений таким людям, как Хидан.

— Этот Хидан — один из Акацук? — спросил Токума, когда шиноби отошли за пределы слышимости Маки.

— Ага, — Анко прислонилась спиной к стволу дерева. — Он и его напарник Какудзу — завсегдатаи подпольных моргов.

— Добывают деньги для Акацуки?

— Скорее всего.

Некоторое время они молчали.

— А вы с Мутой нашли что-нибудь интересное, пока нас не было?

— Существенного ничего, — откликнулся он.

— А несущественного?

Токума отошёл к вещам, но вскоре вернулся, неся в руках небольшую позолоченную статуэтку, и подал её девушке.

— Трёхногая жаба? — Анко повертела фигурку в руках так и эдак и озадаченно посмотрела на Хьюгу. — Я понимаю, немного удачи в нашем деле не повредит, но статуэтка-то на кой?

— Она не совсем обычная, капитан, — спокойно пояснил Токума. — Я обнаружил её, когда осматривал вчера окрестности. Дело в том, что в ней содержится какая-то энергия.

— Чакра?

— Нет.

Вот теперь ей стало по-настоящему интересно.

— И что же?

— Не имею понятия, — Токума активировал Бьякуган. — Никогда раньше не видел подобного. Эта энергия чем-то напоминает чакру, но однозначно ею не является.

— Хм… — задумчиво протянула Анко. — Надо бы отправить её в Коноху, пусть там разбираются.

— Согласен.

— Ну что, тогда, похоже, мы возвращаемся…

— Капитан Анко! — к товарищам подбежал Ранка.

— Что случилось?

— Ёрои… убит.

Куноичи резко оттолкнулась от дерева.

— Как? Когда?

— Только что, — доложил Ранка. — Я допрашивал его, а затем мы с Мутой отошли чуть в сторону, чтобы кое-что обсудить. Мы отсутствовали всего минуты две, но змея добралась до него и разорвала горло…

— Змея? — Анко нахмурилась и тут же зашипела не хуже рептилии: — Кабуто, чёрт его дери!..

— Он не мог уйти далеко, — Токума вновь активировал додзюцу. — Не понимаю: его нигде поблизости нет.

— Не сомневаюсь, что его здесь нет, — процедила Анко. — Кабуто умеет работать исподтишка.

— Что делать с телом, капитан? — спросил Ранка.

— Оставьте, где лежит, — сказала она, беря свой гнев под контроль. — Он по-любому должен был умереть, так что всё равно.

— А как быть с Горо? — поинтересовался Токума.

— Мы с ним уже обо всём договорились, — отозвалась Анко.

— Вы верите ему? — вскинул бровь Токума.

— Я верю его страху, — серьёзно сказала Анко. — Необходимо избавиться ото всех следов нашего присутствия здесь, а затем — в путь.

К полудню следующего дня отряд достиг небольшого провинциального городка.

— Ну вот, — сказала Анко, — как и обещали, теперь ты в безопасности.

— Спасибо, — негромко проговорила Маки; она до сих пор не могла оправиться от потрясений прошедшей ночи, но старалась держаться спокойно.

— Да не за что.

Но девушка покачала головой.

— Есть за что, — уверенно сказала она. — Ты действительно очень помогла мне, Юми, я этого не забуду.

— Я сама заварила кашу, — пожала плечами Анко, — пришлось расхлёбывать.

Маки улыбнулась и, шагнув ближе, крепко обняла её.

— Спасибо, — прошептала она на ухо куноичи.

— Только не возвращайся к прежнему занятию, — так же тихо попросила Анко.

— Не вернусь, — пообещала Маки. — Теперь у меня начнётся новая жизнь, — она быстро поцеловала куноичи в щёку и, отстранившись, повернулась к остальным шиноби. — Спасибо и вам тоже большое. Пожалуйста, берегите Юми.

— Не беспокойся, мы её в обиду не дадим, — заверил Ранка.

— Я сама себя в обиду не дам, — хмыкнула Анко. — Держи, — она отдала девушке кошелёк и цепочку, которые забрала из вещей Горо. — Твой последний гонорар.

Маки улыбнулась и, помахав всем на прощанье, заторопилась по дороге в город. Едва она отошла достаточно далеко, с лица Анко слетело весёлое выражение.

— Когда техника начнёт действовать? — серьёзно спросила она, не оборачиваясь.

— Полагаю, уже начала, — ответил Ранка. — Не беспокойтесь, капитан; девушка не вспомнит, что когда-либо видела нас.

— Отлично. Выдвигаемся, — коротко приказала Анко, и шиноби следом за ней исчезли под пологом леса.

Глава 6. Эпидемия сентиментальности у монстров

Когда Итачи открыл глаза, было ещё темно. Отведённые ему комнаты — «покои», как выражалась Минерва МакГонагалл — располагались в восточной части замка, и он одним из первых мог ежедневно наблюдать восход солнца. Однако сейчас ни единого луча света не проникало в его спальню, и Итачи с неудовольствием заключил, что до рассвета ещё далеко. Из этого следовал другой, куда более неприятный вывод: снотворное, приготовленное для него Сасори, переставало помогать.

Смирившись с мыслью, что заснуть ему больше не удастся, Итачи отодвинул полог и, взяв с прикроватного столика волшебную палочку, взмахнул ею. Тут же наполовину сожжённые свечи, оставшиеся с вечера, вспыхнули, и над оплывшим белым воском затрепетали яркие язычки пламени. Итачи довольно кивнул сам себе; невербальная магия — искусство творить чары, не произнося заклинания вслух, — давалась ему пока ещё через раз, но с простейшими бытовыми заклинаниями проблем уже не возникало. Итачи как раз прикидывал в уме, на чём бы ему ещё попрактиковаться, как вдруг услышал тихий шорох, доносившийся из рабочего кабинета. «Неужели опять эльфы?» — слегка нахмурившись, подумал он, поднимаясь с кровати и быстро и бесшумно одеваясь.

Как оказалось, домовых эльфов в Хогвартсе было много — они занимались готовкой и уборкой в замке. Большую часть дня домовики проводили на кухне, но по ночам ходили по бесчисленным комнатам, классам и коридорам школы, наводя в них порядок, меняя свечи, убирая сор — маленькие тихие тени, незаметные для обитателей Хогвартса. Казалось бы, такое решение устраивает всех… но только не Акацук. Эльфы, как существа, великолепно знающие замок и, помимо того, единственные, кто мог трансгрессировать в его пределах, могли быть замечательными шпионами — и были ими, как уже поняли Итачи и Сасори. Всё-таки глупо было бы со стороны Альбуса упускать столь удобную возможность незаметно следить за всем, что происходило в его школе, а глупым директора ни один из шиноби не считал.

Впрочем, мириться со слежкой Акацуки тоже не собирались; причём если Итачи поначалу хотя бы пытался (и довольно успешно) делать вид, что ничего не замечает, то Сасори в очередной раз продемонстрировал всю хрупкость своего терпения. Уже на вторую ночь пребывания в замке он поймал в своей комнате одного из домовиков, пошёл с ним к Альбусу и прямо заявил директору, что вовсе не испытывает восторга оттого, что кто-то бродит по его апартаментам. После того случая Альбус (порядком удивлённый, надо сказать), пообещал Акацукам, что больше домовиков в их комнатах без их ведома не будет, и до сих пор держал своё слово. А теперь…

Итачи бесшумно приоткрыл дверь и заглянул в кабинет. В ответ на него тут же уставились колючие чёрные глаза.

— Доброе утро, Мадара-сан.

— Какое утро, ночь на дворе, — медленно произнёс Мадара; он расположился в кресле и при свете установленных в серебряном канделябре свечей читал какую-то книгу. — Думал, ты ещё спишь.

— Зачем вы здесь? — осведомился Итачи, опускаясь в другое кресло напротив него.

— Хочу отдохнуть немного в тишине и покое, — сказал Мадара. — Эта безмозглая кошка местного смотрителя повадилась за мной ходить — не удивлюсь, если Живоглот её надоумил. Вот уж кто действительно не глуп; он чувствует, что я не кот, и всё пытается вывести меня на чистую воду.

В этот момент Итачи искренне порадовался, что с ними нет Дейдары — он бы точно не удержался от комментария на эту тему. Взмахнув палочкой, Итачи развёл в камине огонь (опять мысленно поставив себе плюсик за удачный акт невербального волшебства) и, по привычке стянув волосы в хвост на затылке, опустил руки на подлокотники.

— Вижу, наложенные мною языковые чары работают, — заметил он, кивая на томик в руках Мадары.

— Да, — кивнул тот. — Так что больше у вас не будет возможности за спиной обсуждать меня, пользуясь тем, что я не понимаю английского.

— Всю эту неделю вас почти не было видно, — произнёс Итачи, игнорируя шпильку собеседника. — Чем вы были заняты?

— Изучал Хогвартс, — отозвался Мадара, откладывая книгу в сторону; похоже было, что у него хорошее настроение для беседы. — Не могу не признать, весьма впечатляющее сооружение. Мне, пожалуй, даже немного жаль, что находится оно не в нашем мире.

«Видимо, ему здесь действительно нравится», — про себя заключил Итачи, а вслух сказал:

— Вы правы, Хогвартс и в самом деле бесподобен. Однако некоторые его обитатели меня тревожат.

Мадара бросил на него чуть насмешливый взгляд.

— Хорошая попытка, — протянул он, откидываясь на спинку кресла, — но я уже говорил: я вам не союзник, и помощи с моей стороны можете не ждать.

— Я и не просил вас о помощи, — спокойно ответил Итачи. — Мне казалось, мы просто разговариваем, как шиноби одного клана.

— Как двое из четвёрки последних представителей уничтоженного клана, ты хотел сказать, — поправил его Мадара. — Сейчас от клана Учиха почти ничего не осталось, лишь жалкая тень его прежнего величия. Я — воскрешённый мертвец, привязанный к телу магического кота. Ты — почти что труп, через год уж наверняка им станешь. Обито довольно силён, но если он продолжит быть бесполезным и не добудет Риннеган до моего возвращения в мир шиноби, я его уничтожу. Остаётся ещё твой брат… Саске, кажется?

— Верно, — отозвался Итачи весьма равнодушно.

— Шестнадцатилетний мальчишка, не владеющий Мангекью, — в голосе Мадары сквозило пренебрежение. — Запасная пара глаз, не больше.

Итачи безразлично пожал плечами. Несколько мгновений Мадара наблюдал за ним, а затем наклонился вперёд и с весьма двусмысленной улыбкой, больше походившей на коварный оскал, спросил:

— Скажи, Итачи, ты когда-нибудь дорожил своим братом?

— Я с тринадцати лет знал, зачем в семьях Учих младшие сыновья, — ровно произнёс он. — Разумеется, я дорожу своей единственной возможностью обрести Вечный Мангекью Шаринган.

— Я не об этом, — Мадара прищурился. — Переформулирую вопрос: ты когда-нибудь любил брата?

«Что же его в эти тонкости понесло?» — с неудовольствием подумал Итачи, но ответил:

— В детстве мы с Саске были очень дружны. Он во всём старался равняться на меня, а я заботился о нём.

— Да уж, — фыркнул Мадара, — не отвечать прямо на вопросы — твой особый талант.

Итачи снова пожал плечами и спросил:

— А вы, Мадара-сан, любили своего брата? — по правде, он вовсе не рассчитывал на ответ, скорее уж расценивал собственный вопрос как способ быстро и безвозвратно завершить разговор, но предок его удивил.

— Ты не представляешь, как.

— Даже когда отнимали у него глаза?

— Похоже, ты всё-таки подхватил от Дейдары эту его манеру задавать неуместные вопросы, — произнёс Мадара, но не то что бы очень гневно. — Вообще, изначально у меня было четверо братьев, — сказал он после короткой паузы, — но трое из них погибли ещё детьми в битвах с кланом Сенджу. С тех пор я очень старался защитить Изуну, но он всё равно умер… Хочешь верь, хочешь нет, — с неожиданной горечью усмехнулся он, — я действительно любил брата, хотя в моё время почти все сомневались, что такое чудовище, как я, в принципе способно на хорошие чувства. Тогда люди с поразительным единодушием решили, что я силой отобрал у Изуны его Шаринган.

— А как было на самом деле? — спросил Итачи, старательно скрывая своё недоверие.

— Изуна сам отдал мне свои глаза, — ответил Мадара таким тоном, что Итачи вдруг понял: это не ложь. — Он знал, что всё равно умрёт от раны, которую ему нанёс Тобирама, поэтому доверил будущее клана Учиха мне.

— Вот как, — негромко произнёс Итачи. «Значит, и у младших было соперничество между собой, — подумал он. — Удивительно, как судьбы Учихи Изуны и Сенджу Тобирамы похожи на судьбы их старших братьев. После такого волей-неволей начинаешь верить в рок».

— Как же давно всё это было, — хмыкнул Мадара, закатывая глаза. — И зачем только я тебе всё это рассказываю?..

— Возможно, потому что я почти уже труп, — с лёгкой иронией отозвался нукенин.

— Что ж, пожалуй, — согласился Мадара. — Знаешь, а с тобой довольно приятно иметь дело, Итачи. И раз уж ты всё равно скоро умрёшь, расскажу-ка я тебе ещё кое-что о наших глазах, — он отвёл с лица лохматую чёлку. — Скажи, как обретается Мангекью Шаринган?

— Он пробуждается после убийства лучшего друга, — уверенно, как школьник — урок, ответил Итачи.

Мадара кивнул.

— Большинство шиноби клана считало, что именно само убийство пробуждает Мангекью, — продолжил он. — На самом же деле причина кроется глубже. Она — в эмоциях, возникающих при потере близкого человека. Возможности Шарингана во многом зависят от способа их обретения; самый сильный Мангекью — тот, что получен от скорби и чистой печали. Но мы с Изуной были первыми во всём клане, кто пробудил его, и не знали тогда всех тонкостей; уже потом мы стали изучать и сравнивать Мангекью разных Учих и узнали правду. Именно в связи с этим меня так интересуешь ты и твой Шаринган. Ты ведь не убивал друга, чтобы получить эту силу, верно?

— Верно, — подтвердил Итачи. — Но как вы определили?

— Твой Мангекью куда более могуществен, чем у многих. Как ты пробудил его?

— Мой лучший друг, человек, бывший мне почти братом, ради блага деревни покончил с жизнью у меня на глазах, запретив мне вмешиваться.

Итачи не знал, зачем говорил об этом сейчас, после стольких лет. Он давно смирился с тем, что гибель Шисуи повесили на него; одним мёртвым Учихой больше, одним меньше — при его послужном списке никакой разницы. И уж тем более он не ожидал от себя, что расскажет об этом такому человеку, как Мадара.

— Значит, я был прав, — удовлетворённо кивнул он. — Благодаря тому, что ты получил Мангекью таким образом, тебе удалось овладеть даже Сусано.

— А как же ваш Сусано? — вскинул бровь Итачи, стараясь не обращать внимания на всколыхнувшиеся в глубине сознания воспоминания о Шисуи.

— Если тебе когда-нибудь доведётся увидеть его максимальную форму, ты поймёшь, — туманно отозвался Мадара.

После этого они довольно долго молчали. За окнами тем временем рассвело. Лучи солнца, успевшего подняться над горами, заглянули в комнату, изгоняя из неё тьму и мрак.

— Тебе пора, — заметил Мадара, взглянув на часы, показывавшие без четверти восемь.

— И в самом деле, — отозвался Итачи, поднимаясь из кресла. — Вы останетесь?

— На какое-то время. Подожду, пока дети разойдутся по занятиям.

— Хорошо, — кивнул Итачи, хотя прекрасно понимал, что предок его разрешения вовсе и не спрашивал. — Заходите ещё, если возникнет желание. Сегодняшний разговор был весьма приятен.

— Да, неплохо поговорили, — усмехнулся Мадара. — Я даже вспомнил, почему раньше так любил свой клан.

Как и было положено в первый день новой учебной недели, Большой зал был полон галдящих школьников. За столом Гриффиндора Итачи приметил светловолосые макушки Дейдары и Наруто; парни сидели напротив друг друга и оживлённо о чём-то спорили, а Хината, пристроившаяся рядом с Наруто, делала попытки их унять. Чуть дальше расположились Гарри, Рон и Гермиона — «золотая троица», как, Итачи слышал, их называли в шутку некоторые преподаватели и маги Ордена; девушка держала в руках свежий номер «Ежедневного пророка», и на лице её было написано беспокойство.

— Запаздываешь, Итачи, — приветствовал товарища Сасори, когда тот занял свободное место рядом с ним за преподавательским столом. — Знаешь, твоим родителям стоило назвать тебя Соня, а не Ласка.

— Уймись, Скорпион, — отмахнулся Учиха, про себя всё больше поражаясь странному поведению людей сегодня. — Отчего ты с утра пораньше такой весёлый?

— Всю ночь экспериментировал, — сообщил Сасори, наливая себе чай. — Ещё немного, и яд против дементоров будет полностью завершён. Ну а попутно я придумал, как поиздеваться сегодня над второкурсниками.

— По тебе и не скажешь, что ты не спал всю ночь, — заметил Итачи; разговор ни о чём в кои-то веки доставлял ему удовольствие.

Сасори загадочно улыбнулся.

— По мне и не скажешь, что мне тридцать четыре, — отозвался он. И в самом деле, предположить, что кукловод старше товарища больше чем на десяток лет, было совершенно невозможно. Впрочем, перед поездкой в Хогвартс Сасори всё-таки неким одному ему ведомым образом умудрился «поколдовать», как он выражался, над собственной внешностью и теперь выглядел уже не на семнадцать, а скорее лет на двадцать пять, что было однозначно хорошей новостью для нестабильной психики хогвартских девиц. — Кстати, — он наклонился чуть ближе, совсем как Мадара недавно, — есть планы на вечер?

— Сасори, ты начинаешь пугать меня, — Итачи сохранял серьёзное выражение лица, с неудовольствием отмечая, что добрая треть девушек в зале смотрит на них.

— И вот почему сразу пугать? — вскинул бровь кукловод. — Я просто хотел предложить тебе небольшую прогулку.

— Я подумаю, — лаконично ответил Итачи.

— Хорошо, думай, — кивнул Сасори и, переведя взгляд на поднявшегося из-за гриффиндорского стола напарника, погрузился в какие-то свои мысли.

Итачи приступил к завтраку, не стараясь вновь завести беседу; он работал с марионеточником уже давно и хорошо знал, что после приступов общительности у него обычно бывали периоды глубокого погружения в себя.

— Доброе утро, коллеги, — кивнула им, подойдя, Минерва. — Вы уже читали? — понизив голос, спросила она.

— О чём вы?

Профессор подала Итачи скрученный в тугую трубку свежий номер «Ежедневного пророка».

— Первая страница, — сказала Минерва всё так же негромко.

— Я заинтригован, — протянул Сасори, провожая взглядом направившуюся к выходу из зала МакГонагалл.

Отодвинув в сторону тарелку, Итачи раскрыл газету, как и посоветовала Минерва, на первой странице и разложил её на столе. С листа на нукенинов смотрела, неправдоподобно дружелюбно улыбаясь, профессор Амбридж, а над фотографией помещался крупный заголовок: «МИНИСТЕРСТВО ПРОВОДИТ РЕФОРМУ ОБРАЗОВАНИЯ. ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА НА НОВУЮ ДОЛЖНОСТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА».

Итачи и Сасори обменялись взглядами и принялись за чтение.

— Лихо, — хмыкнул Сасори, откидываясь на спинку стула и скрещивая на груди руки. — Похоже, теперь всерьёз начинается то, чего Орден опасался.

— Война за Хогвартс, — негромко произнёс Итачи.

— Кхе-кхе.

— Доброе утро, профессор, — вежливо приветствовал он подошедшую Амбридж.

— Ах, ну сколько мне вам говорить, просто Долорес, — с обычной жеманной улыбочкой сказала женщина, опускаясь на свободное место рядом с шиноби.

Итачи кивнул, покоряясь неизбежности.

— Поздравляю вас с назначением, Долорес, — сказал он, спиной чувствуя, как опустел стул товарища, а миг спустя увидел шагающего по проходу между столами Когтеврана и Гриффиндора кукольника.

— Благодарю, Итачи, — Долорес скользнула взглядом по лежавшей перед ним газете, а затем посмотрела на удалявшегося Сасори. — Ваш коллега сегодня неразговорчив.

— Он работал всю ночь, — отозвался Итачи, досадуя на товарища за то, что он так беспардонно его бросил.

— Профессор Акасуна работает по ночам? — Долорес расширила улыбку. — И чем же он занимается, позвольте спросить?

От необходимости отвечать Итачи избавила подошедшая к преподавательскому столу Сакура.

— Итачи-сан, у вас есть минутка? — спросила она, довольно правдоподобно изображая смущение и нерешительность. — Мне очень нужно с вами поговорить.

— Вы извините меня, Долорес? — осведомился он, повернувшись к собеседнице.

— Да-да, конечно, — было видно, что Амбридж расстроена, но раздражающая улыбка так и не сползла с её лица.

Итачи кивнул и, прихватив с собой оставленную Минервой газету, проследовал вместе с девушкой к выходу из зала.

— Что случилось, Сакура?

Сакура отвела от него взгляд.

— Ничего, — ответила она, возвращаясь к своим обычным интонациям.

— Это я попросил вытащить тебя из лап старухи, — сказал Сасори, присоединяясь к ним; Итачи коротко кивнул, и кукловод обратился к девушке: — Держи, — он перекинул ей небольшой флакон без подписи. — Угадаешь, что я добавил, получишь бонус.

— Который заключается в том, что на этой неделе вы меня не отравите? — ворчливо поинтересовалась Сакура.

— Я надеялся, ты придумаешь желание поинтереснее, — картинно вздохнул Сасори.

— А мы что, на желания? — встревоженно переспросила Сакура.

— А почему нет? Так игра пойдёт веселее…

Оставив марионеточника и куноичи разбираться между собой, Итачи отправился в аудиторию, где у него было занятие с первым курсом, по пути обдумывая это полное событий и странностей утро.

Весь оставшийся день Итачи был если не на иголках — чего о таком спокойном человеке, как он, нельзя было сказать, — то по крайней мере напряжён. Он подозревал, что Долорес, проявлявшая к нему ещё с лета какой-то нездоровый интерес, воспользуется первой же возможностью, чтобы прийти с инспекцией на его урок. Впрочем, то ли ему сегодня везло, то ли Долорес нашла себе жертву поинтереснее — больше Итачи её так и не увидел. Правда, когда после обеда на занятие пришёл седьмой курс Гриффиндора, он вдоволь наслушался о том, как Амбридж инспектировала их урок у Филиуса. До начала занятия Дейдара успел пересказать товарищу все подробности инспекции, порой снабжая рассказ не слишком лестными эпитетами в адрес Амбридж, не обращая внимания на то, что половина класса удивлённо смотрит на них.

Уже после урока в кабинет заглянула Минерва.

— Итачи, мне необходимо переговорить с вами, — серьёзно начала она.

Он отложил в сторону свои книги, которые собирал, показывая готовность слушать.

— Амбридж хочет завтра инспектировать трансфигурацию у пятикурсников, — сказала Минерва, протягивая шиноби записку, написанную на уже знакомом ему розовом пергаменте.

— Вам не стоит беспокоиться, Минерва, — произнёс Итачи, пробежав по написанному взглядом. — Не думаю, что она станет ко мне придираться.

МакГонагалл покачала головой.

— Я хотела предупредить вас, что сама завтра проведу это занятие. Всё-таки инспекции направлены на преподавателей Хогвартса, вам нет смысла их проходить.

— Если вы так считаете, — отозвался Итачи, уже усвоивший, что спорить с деканом Гриффиндора практически бесполезно. — Сообщите мне, если измените своё решение.

— Разумеется, — кивнула Минерва, и он отдал ей «Ежедневный пророк»; взглянув на улыбающееся ей со страницы лицо Долорес, женщина скривилась. — Генеральный инспектор, ну надо же…

В то время, когда вся школа собралась на ужин, Итачи встретился с Сасори в огромном холле.

— Приятно видеть вас, профессор, — с насмешливой учтивостью приветствовал его кукольник. — А ещё приятнее, что вы изволили снизойти до принятия моего приглашения.

— И точно сегодня с тобой что-то не то, — заметил Итачи, плотнее запахивая мантию и вместе с товарищем выходя из замка.

— Напарник с утра настроение поднял, — отозвался Сасори, с необычным для него наслаждением вдыхая свежий вечерний воздух. — Мы с ним кое о чём поспорили на целых двести очков.

— И почему это тебя так радует?

— У Дейдары уже сейчас меньше двухсот, — Сасори, похоже, эта мысль доставляла немалое удовольствие.

Больше спрашивать ничего Итачи не стал. Дуэт подрывника и кукловода был, на его взгляд, самым непонятным и непредсказуемым в Акацуки, и Учиха уже давно перестал пытаться уловить логику в их взаимоотношениях.

Какое-то время они молчали. Сасори неспешно шёл вперёд, и Итачи просто следовал за ним, получая удовольствие от тишины и умиротворённости природы, столь сильно контрастировавшей с полной шума и суеты школой. Вскоре Акацуки вышли к Чёрному озеру; спустившись по берегу к самой кромке воды, они остановились.

— Скажи, Итачи, — подал голос марионеточник, устремив взгляд вдаль, — что ты чувствуешь, зная, что на этом самом месте, возможно, много веков назад стоял Рикудо Сеннин, такой же молодой тогда, как ты сейчас, полный надежд и мечтаний?

Итачи внимательно посмотрел на спутника, пытаясь понять, не смеётся ли он, но Сасори был спокоен и задумчив.

— Лишь желание вернуться домой, — чуть помедлив, ответил он.

— Домой… — с каким-то странным чувством вздохнул Сасори и опустился на траву. — Разве у нас есть дом? Селения, в которых мы родились, теперь объявили за наши головы приличную награду. А убежища Акацуки я даже с натяжкой не могу назвать домом.

— Говоря «дом», я имею в виду наш мир, — сказал Итачи, садясь рядом с ним. Ещё ни разу ему не доводилось видеть Скорпиона Красных Песков таким мягким, таким человечным, как сейчас. — Но почему ты заговорил об этом?

— Сам не знаю, — пожал плечами Сасори; подняв с земли плоский камень, он запустил его по воде, отчего по глади озера пошли круги. — На выходных я заканчивал перевод отрывка из книги. Хагоромо описывал в нём свой дом, брата, друзей — людей, ради которых он стремился вернуться. И я понял, что мне, по сути дела, без разницы, сможем мы вернуться или нет. Полагаю, мне одному?

— Не могу говорить за остальных, — осторожно ответил Итачи, — но лично я предпочёл бы закончить жизнь в нашем мире.

— Ах, ну да, — протянул кукловод, откидываясь назад и растягиваясь на траве, заложив руки за голову. — Твои таинственные планы, ради которых ты себя гробишь. Загадочное дело, которое ты сам, похоже, себе к выполнению назначил, ради которого готов обратить в пыль горы и сжечь в чёрном огне моря…

— Сасори, остановись. Говорю тебе первый и последний раз: я не собираюсь делиться своими планами ни с кем, в том числе и с тобой.

Итачи услышал, как за его спиной Сасори тихо хмыкнул.

— Скажи, оно хоть стоит того?

— Стоит, — уверенно ответил Итачи.

— Тогда держи, — кукловод протянул руку и постучал по плечу товарища небольшим хрустальным фиалом. — Это должно загасить очаг возбуждения в твоём мозгу, который столь упорно еженощно отдаёт приказы не спать, — пояснил он, когда Учиха принял флакон. — Твоя каменная физиономия, может, и обманет других, но я-то вижу, что у тебя опять бессонница.

— Я как раз собирался тебе сказать.

— Ну-ну.

Итачи ничего не сказал; чуть запрокинув голову, он поднял взгляд на серые тучи, медленно плывшие по небу, принесённые холодным северным ветром. Весело щебетавшие ещё совсем недавно на опушке Запретного леса птицы смолкли, и над территорией Хогвартса повисла напряжённая тишина — природа замерла в ожидании приближавшейся грозы. Мир прямо на глазах темнел, тучи наливались тяжёлым свинцом, и вскоре на лоб шиноби упала первая капля дождя.

— Стоит вернуться в замок, — заметил Итачи, оборачиваясь к товарищу. Тот лежал, закрыв глаза, и казался безмятежно спящим.

— Ты иди, если хочешь, — отозвался Сасори, всё так же не открывая глаз; несколько капель уже стекало по его щекам, но кукловоду они явно не причиняли беспокойства. — Я побуду здесь ещё немного.

— Промокнешь же.

— Что я слышу? Это ли не забота в твоём голосе, а, Итачи?

— Говорить подобное нормально для товарищей, — сказал он, про себя досадуя, что вообще завёл эту тему. Это ведь не Кисаме, на первый взгляд жестокий и чёрствый, на деле же куда более человечный, чем хотел казаться. Это Сасори, у которого под маской довольно приятного собеседника скрывается самый циничный эгоист из всех, кого Итачи доводилось встречать в своей жизни. Всё-таки Скорпион есть Скорпион, не стоит об этом забывать.

— Может, ты и прав. Но мне, как ни странно, всегда нравилось промокать, что называется, до нитки. Я люблю дождь, как люблю всё редкое и необычное.

— Разве дождь — это редкость?

— В тех краях, где я родился — да, — произнёс Сасори, приподнимая веки и глядя на нависшие тучи. — Суна ведь расположена в самом сердце пустыни, и дождя там может не быть месяцами… Нет, уроженцу Конохи не понять, — почти сокрушённо сказал он, заметив, что Итачи смотрит на него по-прежнему озадаченно. — Что может человек, проведший детство в объятиях мягкой тени лесов, знать о той тоске, которая накатывает, когда многие недели видишь за окном один только песок, ходишь лишь по песку, дышишь песком? Что ты знаешь о разочаровании, возникающем, когда вместо столь вожделенного ливня на селение обрушивается очередная песчаная буря?.. Цвет твоего детства — зелёный, полный жизни и гармонии, моего — жёлтый, цвет зависти пустыни к красоте лесов, которой она лишена.

— Пустыня тоже хороша по-своему, — возразил Итачи, — и изменчивые барханы песка могут вызывать восхищение…

— Но не когда видишь лишь их ежедневно много лет подряд.

— Но и ливни имеют склонность со временем утомлять; в Конохе, к примеру, в них никогда не было недостатка. Я не слишком люблю дождь — когда он идёт, огню тяжелее гореть.

— При чём тут это? — полюбопытствовал Сасори.

— Да так, — Итачи отвернулся и посмотрел на покрытое мелкой рябью озеро. Он вовсе не был настроен объяснять кукловоду афоризмы Третьего Хокаге и что такое Воля Огня.

Вдали вспыхнула, пронзив на миг небосвод, молния, и вскоре нукенинов достигли пока ещё тихие раскаты грома.

— Ладно, — сказал Сасори, садясь и ероша уже порядком намокшие волосы. — И в самом деле, пора возвращаться — так и простудиться недолго.

Итачи ограничился кивком, и Акацуки заторопились в замок. Школьников в коридорах к этому времени уже почти не осталось, только редкие старшекурсники бродили по этажам, провожая удивлёнными взглядами двух профессоров, насквозь мокрых, молча идущих бок о бок. На очередном пересечении коридоров Сасори простился с ним, и Итачи продолжил путь в одиночестве. «И всё же, какой странный день сегодня, — думал он. — Чтобы так неожиданно, да ещё и так синхронно, и Мадару, и Сасори, и даже меня, в какой-то мере, разобрала откровенность…»

— Добрый вечер, Итачи, — приветствовал его неожиданно выплывший из стены призрак.

— Добрый вечер, сэр Николас, — учтиво кивнул Итачи, останавливаясь. Он уже в принципе привык к привидениям, многочисленным в Хогвартсе, особенно к сэру Николасу, факультетскому призраку Гриффиндора, которого студенты звали Почти Безголовый Ник.

— Вы выглядите встревоженным, мой друг, — заметил призрак, зависая над полом рядом с ним. — Могу ли я помочь вам, делом или советом?

— Благодарю вас, однако пожалуй нет, — покачал головой Итачи. — Я не встревожен, всего лишь озадачен сегодняшним поведением некоторых людей.

— И что же в нём было необычного? — полюбопытствовал сэр Николас.

— Скажем так: те, кому по природе своей больше свойственно молчать, сегодня решили поделиться своими мыслями.

— А-а… — с пониманием протянул призрак и успокаивающе похлопал Итачи по плечу (ощущение от его прикосновения было такое, словно на плечо разом вылили ведро ледяной воды). — Это всё магия Хогвартса, друг мой; все живущие в замке попадают под его древние чары. Я и сам порой то ощущаю себя вновь живым и полным сил, с головой, крепко сидящей на шее, то начинаю завидовать Кровавому Барону, что у меня нет таких замечательных цепей, как у него, которыми можно было бы греметь под собственные стенания по ночам… Не придавайте этому большого значения, Итачи, — пройдёт ночь, и завтра скрытные вновь замолчат и вернутся к своему немому бдению, а сердца весёлых снова наполнит радость.

Кивнув ему напоследок, сэр Николас полетел дальше, а Итачи продолжил путь, думая о том, что шиноби, как видно, не суждено до конца понять все причуды и странности магии.

Глава 7. Теории гения и оправдавшиеся подозрения

Когда, наконец, после целого дня пути объединённый отряд остановился на привал, все — хотя и украдкой — вздохнули с облегчением. Какаши был неутомим и гнал их вперёд, и за прошедшие дни коноховцы успели обойти большую часть восточной границы Страны Огня с юга на север. Теперь, находясь в непосредственной близости от пересечения границ Стран Огня, Звука и Горячих Источников, Шикамару и его товарищи были в предвкушении — всё-таки именно в этой области старых убежищ Орочимару, в одном из которых теоретически мог скрываться Саске, было больше всего. Так что, разбивая на ночь лагерь, они пребывали в приподнятом настроении.

— Скорее бы завтра, — говорила Ино, расстеливая на земле свой плащ. — Я так хочу скорее пойти по следу Саске-куна!..

— Этот след ещё сначала найти надо, — резонно заметил Шикамару, уже улёгшийся и, заложив руки за голову, глядевший в небо.

— Найдём, — уверенно заявил Чоджи, устраиваясь рядом с другом. — С таким следопытом, как Какаши-сенсей, уж точно.

Шикамару ничего не ответил и покосился на сидевшего на другом краю небольшой полянки капитана отряда. Тот негромко беседовал с Ямато, но разобрать что-либо из-за расстояния не представлялось возможным.

— Я думаю, Чоджи-кун прав, — со своей неизменной улыбочкой сказал Сай. — Всё-таки Какаши-семпай специалист по выслеживанию.

— Специалист! — горячо закивала Ино.

«Всё-таки странная у нас команда, — подумал Шикамару. — Да, мы с Чоджи и Ино давно работаем в связке, да и с седьмой командой нам приходилось сражаться бок о бок, но вот от первоначальной-то седьмой команды остался только Какаши, а новички… — он опять покосился на джонинов. — Ямато Пятая перекинула из АНБУ; он сильный шиноби, и у него Мокутон. Судя по тому, как Какаши с ним держится, они уже давно знакомы, значит, служили вместе в спецотряде; это хорошо — увеличивается коэффициент командной работы. Но ещё есть этот Сай, — он взглянул на парня, с улыбкой слушавшего продолжающиеся словоизлияния Ино. — Он ведь из Корня, подчиняется напрямую Данзо. Почему Пятая позволила ему участвовать в этом? Ведь в прошлый раз на миссии по возвращению Саске у него было своё задание: убить Учиху. Тогда Наруто его остановил и вроде даже перетянул на нашу сторону своими разговорами о дружбе, и всё такое… Однако всё равно не уверен, что стоит доверять ему…»

— Шикамару-кун, ты во мне дырку прожжёшь, если продолжишь так смотреть, — дружелюбно заметил Сай, повернувшись к нему.

— Прости уж. Задумался.

— У тебя есть план, Шикамару? — оживившись, спросил Чоджи.

— Планы можно строить только при наличии информации, — зевнул он, потягиваясь. — Будет информация — будет план.

— Уверена, у нас всё получится, — бодро сказала Ино, укладываясь. — То-то Сакура и Наруто обрадуются, когда вернутся и окажется, что Саске-кун в Конохе!

«Если вернутся», — мрачно подумал Шикамару, но вслух поправлять подругу не стал — это было бы слишком жестоко с его стороны.

Буквально через четверть часа его товарищи задремали, однако Шикамару никак не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, не в силах отбросить беспокоившие мысли, и, в конце концов не выдержав, сел и обвёл взглядом лагерь. Ямато тоже спал, но вот Какаши, которому выпало дежурить первым, по-прежнему сидел на краю поляны, задумчиво глядя перед собой. Тихо выбравшись из-под плаща, парень подошёл к нему.

— Не спится? — негромко поинтересовался джонин, когда Шикамару сел с ним рядом.

— Не-а, — покачал головой он, приваливаясь спиной к мощному стволу дерева. — Мысли спать не дают.

— Что за мысли?

— Всякие. О нашей миссии. Об Акацуки, — Шикамару пристально посмотрел на собеседника. — Об Учихах.

— Вот как, — произнёс Какаши, всё так же глядя перед собой.

Понимая, что сам он ничего не добавит, Шикамару решил рискнуть.

— Вы ведь знали Учиху Итачи, да, Какаши-сенсей?

— Асума сказал или сам догадался?

— Сам. Вы с ним в одно время работали в АНБУ, так что вполне могли пересекаться.

Даже сквозь ткань маски было видно, что Какаши усмехнулся.

— Асума прав, ты действительно умный малый. Однако, — он посерьёзнел, — ты же знаешь, что деятельность АНБУ засекречена.

— Я же вас не про деятельность спрашиваю, — пожал плечами парень. — Мне интересно, что этот Итачи за человек.

— Зачем тебе это?

— Пытаюсь понять, возможно ли, что с Наруто, Сакурой и Хинатой всё в порядке, — Шикамару сложил руки на груди и поднял взгляд на уже показавшиеся на небе звёзды. — Прошло два месяца, но от них нет никаких известий. Судя по поведению Акацуки, они к этому отношения не имеют — иначе не стали бы залегать на дно и так долго таиться. Тогда, выходит, наши ребята сейчас где-то вместе с тремя нукенинами, которые исчезли тогда с ними, — он сделал короткую паузу, но Какаши так ничего и не сказал, и парень продолжил: — Сакура рассказывала мне о тех двоих, с которыми вы сражались в Стране Реки. Судя по всему, они довольно странная парочка, у обоих свои тараканы. Такие, как они, могли избавиться от ребят, чтобы не отвлекаться на них впоследствии — если, конечно, их никто не попридержал.

— Что ж, мне понятна твоя логика, Шикамару, как и то, куда ты клонишь. Однако сомневаюсь, что могу помочь подтвердить твою теорию. Я действительно был знаком с Итачи, — Какаши вздохнул и тоже поднял глаза к небу, — но, как оказалось, совершенно не знал его, раз не смог разглядеть тьму в его сердце.

Некоторое время шиноби молчали.

— Так каким он был в то время?

— Хм… — протянул Какаши, задумчиво глядя вдаль. — Как бы это поточнее сказать?.. Идеальным, наверное.

— Идеальным? — Шикамару подался вперёд; не каждый день услышишь из уст знаменитого Копирующего Ниндзя Конохи такой отзыв о ком-то. — В смысле?

— Да в самом прямом. Вся ваша компания в одиннадцать лет ещё в Академии штаны протирала, а Итачи в этом возрасте приняли в АНБУ. Он уже тогда считался в клане гением, на него все: и Учихи, и верхушка Конохи — возлагали большие надежды. Чуть ли не с первых дней в отряде его бросили на серьёзные задания, грязные и кровавые, тяжёлые как морально, так и физически — а Итачи только улыбался и говорил, что миссия есть миссия и о трудностях он не думает. Он гордился тем, что ему в таком юном возрасте позволили присоединиться к АНБУ и в его составе защищать Коноху и Хокаге… Лично я видел тогда в Итачи талантливого парня, исполнительного и любознательного, с огромным потенциалом.

— Он работал под вашим началом, так?

— Два года.

— Ясно… А скажите, какие у него были отношения с Саске?

— С Саске? — Какаши, похоже, этот вопрос удивил. — Не знаю — в спецотряде как-то не принято делиться такими вещами. Я несколько раз видел, как Итачи забирал брата из Академии — оба выглядели весьма довольными, а больше ничего сказать не могу. Ты вообще почему спрашиваешь?

«Сказать ему или нет?..»

— Понимаете, — осторожно начал Шикамару, — я чувствую, что во всей этой истории отсутствует звено.

— Звено?

— Ага. Звено между недовольством Учих руководством селения и той резнёй, которую устроил Итачи.

Теперь Какаши полностью развернулся к нему, хмурый и серьёзный.

— Это Шикаку навёл тебя на подобные мысли?

— Они с Асумой просто рассказали мне, как обстояли тогда дела, — Шикамару решительно встретил его взгляд, и не думая отступать. — Но отец тут же фактически запретил мне продолжать размышлять в этом направлении.

— И ты ослушался его.

— Я просто хочу понять, что происходит, — парень стиснул пальцами ткань водолазки. — Наруто мой друг, да и Сакура с Хинатой не чужие люди. Я хочу знать, есть ли хоть шанс, что Акацуки их не убили. И после того, что вы рассказали, Учиха Итачи кажется мне единственным таким шансом.

— То, что я рассказал, было много лет назад. Я тоже очень хочу, чтобы ребята были целы и невредимы, но сомневаюсь, что будет это за счёт милосердия Акацук…

Вдруг он осёкся и быстро поднялся с места, подав сигнал, что за ними следят. Шикамару подобрался и выхватил из чехла на ноге кунай; совершенно непроизвольно он запустил свободную руку в подсумок, всё ещё висевший у него на поясе и, нащупав волчок, сжал его. Не вертится — странно.

Какаши поднял бандану с протектором, скрывавшую его Шаринган. Из-за деревьев вышли четверо.

— Это так ты теперь меня встречаешь, Какаши?

— Анко, — проговорил он, возвращая бандану в обычное положение. — Что вы здесь делаете?

— Просто проходили мимо, — подойдя ближе, куноичи пожала плечами. — Токума вас заметил, вот мы и решили поздороваться.

— Рады вас видеть, — Ямато, проснувшийся от звука шагов, вмиг оказался возле Какаши.

— Что случилось?.. — сонно спросила Ино с другого конца лагеря. На своём спальном месте Сай уже сидел, внимательно следя за прибывшими непроницаемыми чёрными глазами.

— Ничего, это свои, — бросил через плечо Шикамару.

— Ух ты, прямо детсад на выгуле, — усмехнулась Анко. — Что за экскурсия?

— Ищем Саске, — отозвался Какаши, явно привыкший к постоянным шпилькам девушки.

— Тогда можем вам помочь, — сказала она и повернулась к своей команде. — Останемся здесь до утра, так что отдохните, пока есть возможность.

Хьюга Токума кивнул и, отойдя, стал устраиваться на привал; выглядел он уставшим, явно перетрудил глаза. Его товарищ с козлиной бородкой разместился рядом, но вот шиноби из клана Абураме, которого Шикамару не знал, остался подле капитана. Анко перевела выжидательный взгляд на парня.

— Он может остаться, — негромко сказал Какаши.

Куноичи пожала плечами.

— Нам удалось узнать кое-что об Акацуки, — безо всяких предисловий начала она. — Личности двоих из них.

— Ого, — протянул Ямато, с интересом глядя на Анко. — И кто же они?

— Какудзу из Такигакуре и Хидан из Югакуре.

— Никогда не слышал этих имён, — Ямато повернулся к Какаши. — А вы, семпай?

— Тоже, — отозвался он, едва заметно хмурясь. — Откуда у вас эта информация?

— Мы сейчас из Югакуре, — Анко глубоко засунула руки в карманы пальто. — В подробности вдаваться не буду, но там нам удалось выследить и изловить Ямагучи Горо.

— Владелец подпольных моргов? — уточнил Шикамару, припоминая, что видел это имя в списках известных дельцов чёрного рынка.

— Он самый, — подтвердила Анко. — Я его чутка пугнула, вот он мне и выложил, что знал об Акацуки. Оказывается, Какудзу в такого рода заведениях частый гость — они с напарником охотятся за головами.

— Даже так? — Ямато удивлённо вскинул брови. — Те Акацуки, о которых мы знали раньше, интересовались только джинчурики.

— Скорее всего, эти двое собирают для организации деньги, — произнёс Шикамару.

Куноичи кивнула.

— Я тоже так считаю.

— Знаешь приметы? — спросил Какаши.

— Какудзу высокий, закрывает нижнюю половину лица маской. Хидан пониже его, молодой, блондин, из известного оружия — большая коса.

Скрестив руки на груди, Какаши задумался.

— Ты говорила, что можешь помочь нам в поиске Саске, — сказал он, наконец.

Анко обменялась взглядом с Абураме.

— Кроме Ямагучи мы захватили также Акадо Ёрои, — произнёс шиноби. — После смерти Орочимару он некоторое время следовал за Кабуто, но затем струсил и сбежал в Югакуре. На допросе он сказал, что Кабуто сейчас ищет себе союзника, и вроде бы даже знает, к кому обратиться с предложением помощи.

— К Акацуки?

— Не совсем. Судя по словам Ёрои, в Акацуки сейчас раскол.

— Раскол? — переспросил Ямато. — Кто же от них откололся?

— Ёрои не знал этого, — покачал головой Абураме. — Он сказал только, что Кабуто ищет укрытие этого человека.

— А что насчёт Саске? — спросил Какаши.

— Кабуто продолжает следить за его передвижениями. Исходя из последней информации, Саске собрал группу, в которой кроме него ещё трое шиноби. Вроде бы они обыскали одно из известных Орочимару убежищ Акацуки, но затем пропали из вида.

— Интересно, какую он преследует цель? — задумчиво проговорил Ямато.

— Не стоит исключать вариант, что его целью по-прежнему является Итачи, — заметил Шикамару. — Возможно такое, что Орочимару скрывал от него произошедшее с братом или не хотел пускать искать его; чтобы не стоял на пути, Саске Змея убил, после чего отправился по душу Итачи.

— Очень может быть, — согласилась Анко.

Какаши никак не выразил своё отношение к этой теории, только обменялся быстрыми, хранящими в себе какой-то скрытый смысл взглядами с Ямато.

— Как бы то ни было, — продолжила куноичи, — мы можем только указать вам местность, где осведомители Кабуто видели Саске в последний раз. Остальную работу вам предстоит делать самим.

— А чем займётесь вы? — полюбопытствовал Ямато.

— Пойдём по следу Кабуто, — ответил Абураме. — Через него нам, возможно, удастся выйти на Акацуки.

— Кстати об этом, — Анко повернулась к Какаши, — я полагаю, ваша миссия закончится куда раньше нашей, поэтому не мог бы ты доставить кое-что в Коноху?

— Разумеется, — ответил он с определённым любопытством в голосе. — Что именно?

— Только не смейся, — куноичи сняла с плеч рюкзак и, запустив в него руку, извлекла небольшую, умещавшуюся в ладони статуэтку; шиноби шагнули ближе и в свете луны разглядели очертания выполненной из металла трёхногой жабы. — Токума нашёл это в лесу неподалёку от Югакуре; он сказал, что Бьякуган разглядел в этой штуке какую-то энергию…

«… но чакрой она не является», — мысленно закончил за неё Шикамару, стараясь не выдать свои эмоции.

— … но это точно не чакра, — Анко отдала находку Какаши; Ямато придвинулся ближе к командиру, с интересом рассматривая странный предмет. — Не знаю, может, это и не важно, но пускай специалисты всё же посмотрят.

— Хорошо, я передам вашу находку, куда следует.

— Отлично, — Анко отбросила с глаз чёлку и, мгновенно расслабившись, потянулась. — До рассвета ещё есть время, и мы, с вашего позволения, используем его, чтобы поспать.

— Конечно, — отозвался Какаши. — Располагайтесь; я останусь дежурить.

Анко пожала плечами и, не дожидаясь повторного приглашения, вместе с Абураме отошла к уже спящим товарищам по команде. Понимая, что его присутствие более неуместно, Шикамару кивнул напоследок джонинам и вернулся к своему спальному месту. Устроившись рядом со сладко сопящим Чоджи, парень, убедившись, что никто не следит за ним, осторожно извлёк из подсумка волчок; посеребрённый лунным светом, он казался даже более загадочным, чем прежде.

«Ну что, — мысленно обратился Шикамару к волчку, — наша теория подтверждается — вот и другая вещичка типа тебя нашлась. Плохо только, что её команда Анко обнаружила; теперь на эту штуку АНБУ наложит свои загребущие руки, а там, глядишь, и до других доберутся. Ведь есть и другие, верно? Даже не сомневаюсь. Сколько? Логично предположить, что шесть — по числу пропавших. Две уже найдены, — он крепко сжал волчок в ладони, — а остальные четыре нам необходимо найти раньше ребят из спецотряда».

На реализацию плана потребовалось больше времени, чем Саске изначально предполагал. О том, чтобы пробраться в Коноху и искать свои цели внутри неё не могло быть и речи из-за защитного барьера, окружавшего селение и улавливавшего любое проникновение (правда, Итачи и его напарник однажды смогли обойти барьер, но как им это удалось, юноша не имел ни малейшего понятия). Поэтому Саске оставалось только ждать, когда кто-нибудь из необходимой ему троицы покинет Коноху — и вот наконец этот день настал.

— Пора, — просто сказал Джуго, стоявший у выхода из небольшой пещеры, где путники устроили свой временный лагерь.

— Сколько их? — спросил Саске, поднимаясь с камня, на котором сидел.

— Пятеро, — несколько мгновений послушав щебет сидевшей у него на плече пташки, ответил парень. — Старик и четверо АНБУ.

Саске удовлетворённо кивнул — он предполагал худший расклад сил.

— Напомни, зачем мы это делаем? — проговорил Суйгецу, закрепляя за спиной Обезглавливатель.

— Мне нужно задать старику несколько вопросов, — ответил Саске, беря с камня свой меч и плащ. — Вы с Джуго справитесь?

— Можешь рассчитывать на нас, — оскалился Суйгецу. — Я намерен как следует размяться — вдруг нам в скором времени повстречается Кисаме-семпай…

— Саске, может, мне всё-таки пойти с вами? — серьёзно спросила Карин, игнорируя разглагольствования мечника.

— Нет, — безапелляционно отрезал Учиха. — Ты — сенсор, Карин, в бою от тебя никакого проку. Тем более, мы скоро вернёмся, заберём снаряжение, а после этого сразу же отправимся дальше.

— Куда на этот раз? — полюбопытствовал Суйгецу.

— Будет зависеть от ответов, которые я получу.

Больше спрашивать никто ничего не стал. Саске и Суйгецу применили Хенге, накинув на себя образы Итачи и Кисаме, а Карин, проводив товарищей, с самым унылым видом скрылась в пещере. Когда лагерь остался позади, Суйгецу перестал дурачиться; в его глазах появился настоящий азарт воина, идущего навстречу предстоящему бою. Джуго был серьёзен и собран, и не было сомнений, что он постарается сделать всё для достижения их цели (если, конечно, посреди боя не сорвётся и не начнёт, забыв о задании, калечить всех без разбора).

Сам Саске в этот момент испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, ему очень хотелось как можно скорее избавиться от вопроса, мучившего его с самого разговора с шиноби в маске: правда ли то, что он сказал тогда об Итачи? Однако, с другой стороны, парень просто не знал, что ему потом делать с этой правдой, какой бы она ни была. А если окажется, что тот странный Учиха всё-таки врал, и Итачи действительно предатель и враг деревни? Ну а вдруг история с переворотом не ложь? Что тогда? Свершить свою месть? Или простить брата? Или вызвать на бой, а потом сказать, что знает правду?..

«Сейчас не время об этом думать, — мысленно одёрнул себя Саске. — Необходимо сосредоточиться на текущей цели».

Эту самую цель они увидели буквально несколько минут спустя; притаившись на вершине скалы, мимо которой проходила дорога, Саске и его товарищи разглядели вначале пять размытых силуэтов, по мере приближения принявших очертания шиноби Конохи. Четверо из них, высокие и крепкие, в униформе и масках АНБУ, окружали своего командира — Шимуру Данзо, советника Хокаге, главу Корня, одного из самых жестоких и расчётливых политиков во всех Странах Шиноби.

Увидев старика, Саске активировал Шаринган.

— Вперёд, — коротко скомандовал он, когда путники оказались напротив их укрытия.

Суйгецу в облике Кисаме и Джуго мгновенно и совершенно бесшумно спрыгнули вниз. В полёте выхватив Обезглавливатель, имевший сейчас вид Самехады, Хозуки рубанул им по одному из АНБУ, но тот успел уклониться, и лезвие лишь немного вспороло кожу на его плече. Тут же выхватив вакидзаси, АНБУ сам атаковал противника, стараясь оттеснить его от Данзо, которого уже заслонили двое его товарищей. Четвёртый же АНБУ Корня сражался с Джуго, активировавшим первый уровень Джуина. Своих противников напарники Саске, как и было задумано, оттягивали в сторону от Данзо, что облегчить задачу командиру отряда.

Выждав минуту, Саске тоже спрыгнул на дорогу; оставшиеся охранять старика АНБУ напряглись, завидев нового противника, но тут же упали, как подкошенные, стоило им встретиться с ним взглядом.

— Итачи, — проговорил Данзо; он оставался совершенно спокоен, словно его жизни ничто и не угрожало.

— Я пришёл напомнить об уговоре, — тихо произнёс Саске голосом брата.

— Похоже, история с исчезновением была очередной ложью, — Данзо чуть нахмурился, и бинты, скрывавшие правую половину его лица, пришли в движение. — Где джинчурики Кьюби?

— Почему ты посылал своего человека убить Саске? — ответил вопросом на вопрос Учиха.

— Потому что он стал опасен для Конохи, — сказал Данзо, пристально разглядывая стоявшего в нескольких метрах от него шиноби. — Тебе стоило лучше следить за мальчишкой, если не хотел, чтобы я принял меры.

— В таком случае, мне тоже следовало принять свои меры? Сделать так, как обещал поступить в случае, если ты тронешь Саске?

— Ты не станешь, — покачал головой старик.

Уже с трудом сдерживая гнев, закипавший от его слов, Саске подался чуть вперёд.

— Думаешь? — прошипел он.

Несколько секунд Данзо внимательно рассматривал его — а затем отбросил трость в сторону и с неожиданной резвостью метнулся к нему. В мгновение ока оказавшись рядом с юношей, он протянул руку к его лицу; Шаринган не подвёл, Саске успел пригнуться, и пальцы советника лишь задели его макушку — однако тут же по телу прокатилась волна чужой чакры, скинувшая Хенге. Проворно отскочив в сторону, Саске распрямился во весь рост.

— Я чувствовал, что что-то не так, — произнёс Данзо, тоже выпрямляясь. — Ты меньше похож на брата, чем думаешь, Учиха Саске.

— А мне больше и нет смысла притворяться им, — процедил он. — Своей болтовнёй ты и так уже всё подтвердил, но я всё равно спрошу: это правда, что старейшины Конохи дали Итачи задание уничтожить клан Учиха?

Старик опять нахмурился.

— Итачи действительно предатель, — сказал он с едва уловимым недовольством в стальном голосе. — Я-то надеялся, что он из тех, кто умеет хранить тайны, но нет, не смог удержаться и всё-таки растрепал тебе про свою миссию.

Даже будучи готовым к такому ответу, от его слов Саске всё равно на миг застыл.

— Так это правда… — прошептал он, чувствуя, как мелко трясутся руки.

Данзо быстро сложил печати и, глубоко вдохнув, выстрелил в Саске пулями из сжатого воздуха. Шаринган опять пришёл на помощь, и юноша увернулся ото всех, избежав повреждений, но вот скала за его спиной раскрошилась, и из неё на дорогу обрушились немаленькие валуны. Саске мгновенно запустил во врага Огненным шаром, выхватил из ножен меч и прежде, чем дым от его техники рассеялся, направил удар клинка Чидори в завесу — и был уверен, что не промахнулся. Однако из тумана в ответ вылетели сюрикены, радиус поражения которых был увеличен за счёт окружавшей их чакры элемента Ветра, и парню пришлось прекратить атаку и отпрыгнуть назад.

В бою наступила короткая пауза. Туман, оставленный Катоном, наконец рассеялся окончательно, и Саске увидел своего врага. Он стоял прямо, недвижимый и спокойный, держа правую руку на уровне груди, и, отдёрнув выше локтя рукав рубахи, неспешно разматывал на ней бинты.

То, что предстало перед взглядом юноши, когда на землю упала последняя полоска ткани, он бы не пожелал увидеть ни одному Учихе.

— Урод, — гневно проговорил Саске, из последних сил стараясь не поддаться готовой захлестнуть его ярости.

На руке советника Хокаге, серовато-белой, словно бы повреждённой какой-то болезнью, от ладони до локтя располагались десять Шаринганов.

— Как ты посмел присваивать себе силу Учих?!

— Неужели было бы лучше, если бы эти глаза зарыли в землю вместе с телами после того, как твой брат убил их обладателей? — хладнокровно спросил Данзо. — Так они, по крайней мере, послужат Конохе.

— Не Конохе — тебе!

— Это одно и то же. Я всю жизнь делаю всё ради блага деревни…

— Уничтожение моего клана и втаптывание Итачи в грязь тоже было ради блага деревни?! — крикнул Саске, больше не в силах сдерживаться.

— Он сам согласился на это, — безразлично ответил Данзо, глядя не на него, а на свою руку. — В отличие от тебя Итачи не эгоист, а потому согласился принести себя в жертву ради мира в Конохе.

Один из Шаринганов Данзо перестал двигаться и закрылся, но Саске не мог сейчас думать об этом; крепче стиснув меч, он напрягся, готовый в каждый миг напасть.

— Похоже, Итачи всё-таки действительно исчез, — произнёс Данзо, наконец соизволив посмотреть на стоявшего перед ним парня. — Раз ты теперь знаешь правду, мне не остаётся ничего другого, кроме как убить тебя и пополнить твоим Шаринганом мою коллекцию.

Он сорвался с места и бросился вперёд. Острая боль вмиг пронзила левый глаз, и Саске, поморщившись, быстро зажмурил его; уйдя от атаки, юноша стал отступать, чувствуя, как по щеке медленно стекает ручеёк чего-то горячего. Метнув в опять наступающего противника сюрикены, Саске отпрыгнул ещё дальше, занял более выгодную позицию, приготовился сложить печати для Катона — и вдруг, непроизвольно облизнув губы, почувствовал в самом их уголке металлический привкус.

Данзо был совсем близко. Времени на огненные техники не осталось.

Саске резко распахнул левый глаз. Чёрное пламя вмиг объяло руку старика, протянутую к нему, пожирая плоть, распространяясь с невероятной скоростью.

На лице Данзо промелькнул испуг.

— Невозможно! — крикнул он.

— Саске! — к командиру отряда подскочили потрёпанные и взволнованные Суйгецу, с которого тоже спало Хенге, и Джуго. — Ты в порядке?..

— Не приближайтесь! — рявкнул Учиха, прижимая ладонь к левому глазу, пачкая её в своей крови. — И не касайтесь пламени!

«Этого не может быть, не может!..»

— Саске! — снова окликнул его Хозуки, резко разворачиваясь к четырём АНБУ (те двое, которые были усыплены гендзюцу, не без помощи товарищей пришли в себя), окружившим объятое пламенем тело их главы. — Сейчас самое время валить!

С трудом отведя взгляд от Данзо, парень отрывисто кивнул, и Джуго подорвал пару дымовых гранат. Под покровом возникшей завесы молодые шиноби поспешили прочь с поля боя, торопясь вернуться к лагерю. Следуя за возглавившим на этот раз колонну Суйгецу (Джуго держался чуть позади, прикрывая отход), Саске всё так же закрывал рукой глаз, а в голове его билась одна мысль: «Это было Аматерасу… Это было Аматерасу, чёрт возьми!..»

— Саске! — стоило им приблизиться к пещере, из неё выскочила взволнованная Карин; она наверняка отслеживала изменения в чакре противников, поэтому знала о ходе и результатах короткого боя. — Что с тобой? — воскликнула куноичи, едва увидев его кровоточащий глаз. — Во время сражения твоя чакра…

— Без разницы, — отрезал Саске, слишком взбудораженный собственными мыслями, чтобы отвлекаться на её слова. — Главное, я убил Данзо.

Карин посмотрела на него с каким-то странным выражением.

— Я сначала тоже так подумала, — сказала она. — На несколько секунд его чакра и в самом деле исчезла, как будто он умер… но сейчас я снова отчётливо чувствую её.

Саске, стиравший с лица кровь куском бинта, вздрогнул и поднял взгляд на неё. «Как он смог выжить после Аматерасу? — лихорадочно соображал он. — Если только эта сволочь не присвоила себе ещё кое-что, принадлежащее Учихам».

— Твои глаза… — вдруг прошептала, прижав руки к груди, Карин.

— Что ещё? — нахмурился парень.

— Сожри меня Самехада! — воскликнул Суйгецу, подойдя ближе и удивлённо уставившись на него.

— Не такие, как раньше, — проговорил Джуго, возвышавшийся над товарищами.

Саске нахмурился. Быстро подойдя к ручейку, тёкшему неподалёку, он опустился около него на колени и взглянул на своё отражение.

Глаза, смотревшие на него из воды, больше не были обычным Шаринганом. Теперь в них от края до края радужки тянулись три перекрещенных алых эллипса на чёрном фоне, с чёрной точкой зрачка на месте их пересечения.

— Нужно уходить, — поднимаясь с колен, сказал Саске товарищам, с беспокойством следившим за ним. — Если Карин права и Данзо всё ещё жив, за нами будет погоня.

— Сейчас они отступают, — произнесла Карин, сконцентрировавшись на чакре противников. — Судя по направлению — обратно в Коноху.

— Значит, у нас есть в запасе пара часов, — заключил Саске. — За это время необходимо убраться как можно дальше отсюда.

— Совершенно согласен, — закивал Суйгецу, доставая из держателя бутылку с водой. — Эти ребята в масках не такие уж и слабаки, если нападут скопом, можем и не отбиться.

— Что с твоими глазами? — негромко спросил Джуго.

Губы Саске растянулись в усмешке, полной мрачного удовольствия.

— Они стали сильнее.

Глава 8. Взгляд со стороны

Это утро не было добрым. Даже находясь в своих подземных апартаментах, Северус чувствовал, как барабанит по земле и крышам Хогвартса уже осточертевший ему за сентябрь дождь. Начиналась третья неделя нового учебного года в Школе Чародейства и Волшебства, однако вымотанным Северус себя ощущал настолько, словно уже был как минимум март. И дело было даже не в безалаберных студентах, как всегда не способных справиться с простейшими зельями; даже не в Поттере, этом бестолковейшем создании, когда-либо обучавшемся на и без того редко блещущем гениальностью факультете львов; даже не в Амбридж, старательно и с удовольствием отравлявшей жизни всех без исключения обитателей замка — вовсе нет. Дело было в шестерых «иностранных магах», находившихся в этом году в школе.

Что бы там ни считали в Ордене Феникса, лично Северус так и не проникся симпатией и доверием к шиноби. Он не отрицал, что эти люди талантливы в своих областях — но вместе с тем многое бы отдал, только бы никогда не сталкиваться с этими «талантами».

Чаще всего, разумеется, Северус имел дело с Сасори; он был умён и отличался особой насмешливой язвительностью, весьма импонировавшей Снеггу. Вместе с этим, Северуса не покидало ощущение, что его новоиспечённый коллега что-то затевает, а уроки для него — всего лишь способ развлечься и немного поиздеваться над студентами, не более. Да и эта его черта…

— Северус, позвольте вас отвлечь от, безусловно, крайне занимательного процесса отчитывания студентов, — со своей странной, нечитаемой улыбкой протянул Акасуна, неожиданно заглянув накануне вечером в класс зельеварения, где Северус в ходе очередной отработки пытался донести до Долгопупса, что тот полная бездарность. — Вы же найдёте для меня минуту, правда?

Хоть и звучало это вопросом, на деле являлось насмешливым указом, чем-то вроде немого вызова: «Послушаешься или нет? А не побоишься возможных последствий отказа?»

— Разве только минуту, — безразлично бросил Северус и, смерив Долгопупса оценивающим взглядом, прикидывая, как надолго его можно оставить в лаборатории одного без вреда для оборудования, вышел следом за шиноби в коридор. — Что случилось?

— Видите ли, — начал Акасуна совершенно спокойно, — сегодня после ужина мне пришло письмо.

— Признание в любви?

— Нет, — Сасори вновь улыбнулся; когда он не скалится, словно голодный хищник, у него красивая улыбка — понятно, почему многие старшекурсницы на него «запали». — Нечто куда менее приятное, — и он продемонстрировал свиток розового пергамента, от которого за милю несло приторно-сладкими духами.

— Генеральный инспектор решила почтить ваше занятие своим визитом?

— Представьте себе.

— Ну что ж… поздравляю, — Северус прищурился и заговорил тише. — Или вы хотите от меня чего-то, помимо поздравлений?

— Вы очень догадливы, — Сасори тоже прищурился. — Как насчёт сделки?

— Какого рода?

— Вы проведёте занятие в среду вместо меня, а я забираю любую вашу пару. Идёт?

— Отчего же вы так не хотите встречаться с инспектором Амбридж, Сасори? — довольно едко поинтересовался Северус. — Беспокоитесь, что она не оценит по достоинству ваш стиль преподавания?

— У этой женщины отвратителен не только вкус, но и чувство юмора, — отозвался он, невинно разводя руками. — Сами посудите, ну что хорошего выйдет из моей встречи с Амбридж в рамках урока? Вы ведь прекрасно знаете, Северус, что я однозначно не сдержусь и начну язвить, уроню ненароком её достоинство в присутствии учеников, причём наверняка не раз… После такого проблемы будут, к сожалению, не только у меня, но и у профессора Дамблдора. Разве вы желаете отягощать жизнь господина директора совершенно ненужными ему разбирательствами?..

Да, именно это раздражало Северуса в новоиспечённом коллеге больше всего — это его умение изящно и ненавязчиво заставлять других поступать так, как Акасуне того хотелось.

Как Северус и предполагал, на улице опять лило вовсю. Влетавшие в Большой зал совы обдавали завтракавших учеников потоками дождевой воды со своих мокрых крыльев, прежде чем спланировать к хозяину со свежей газетой или письмом. Отстранённо отметив опустившегося перед Драко филина, Северус занял своё обычное место за преподавательским столом. Акасуны, порой составлявшего ему компанию здесь, на «галёрке», как выражался Альбус, сегодня за столом не было. Впрочем, это не ново — с каждой неделей он всё реже давал себе труд вставать на завтраки, предпочитая лишний час поспать после ночных трудов. Что такого Сасори делал ночи напролёт, оставалось для всех загадкой (кроме, возможно, Тсукури и Учихи, но они разве скажут?). Это даже породило пари между азартной Роландой Трюк и любопытной Батшедой Бабблинг: преподаватель полётов ставила на то, что Акасуна всё врёт и ночью просто спит, ну а профессор древних рун упрямо заявляла, что Сасори занимается чем-то очень-очень; по счастью, более точное определение для этого «очень-очень», произносимого обычно томным полушёпотом, сопровождаемым многозначительным округлением глаз, Батшеда не давала. Причём Северус подозревал, что Сасори в курсе пари и специально играет с коллегами — слишком уж коварная улыбка у него была, когда он порой бросался в учительской двусмысленными фразами, не дававшими, однако, подтверждения ни одной из теорий.

Выпрямившись на стуле, неспешно попивая чай, Северус скосил взгляд на сидевшего чуть дальше Итачи, о чём-то негромко беседовавшего с Минервой, и криво усмехнулся. Учиха совершенно другой, не похож на Акасуну. Такая серьёзность, такая ответственность и разумность в его годы — удивительно, по меньшей мере, если не сказать: подозрительно. Молодые маги в двадцать один год — сущие дети, все как один, но шиноби… Через что они проходят в своём мире, если едва разменяв третий десяток уже держат себя и мыслят сродни взрослым, опытным людям? Через что пришлось пройти этому парню, чтобы стать таким всегда спокойным и совершенно непроницаемым, с безэмоциональным лицом и пустым взглядом?..

Из своих мыслей Северус был вырван розовым пятном, мелькнувшим в поле зрения. Амбридж в своём нежно-поросячьем костюмчике была здесь, в Хогвартсе, чем-то чужеродным, отвратным, от чего безумно хотелось непременно избавиться. Даже блестящие и переливающиеся звёзды на мантиях Авроры Синистры не вызывали такого раздражения.

Генеральный инспектор гордо вышагивала по проходу, выискивая взглядом студентов, нарушающих намеренно или ненароком какое-нибудь правило; вид её самодовольного лица вовсе не улучшил настроения зельевара, но вдруг Долорес обратила внимание на стол преподавателей — и расцвела приторной улыбкой. Проследив, куда она смотрит, Северус с удивлением понял: на Итачи. Тот, по всей видимости, тоже заметил этот интерес к своей персоне и, извинившись перед Минервой, поднялся со своего места прежде, чем Амбридж села рядом.

— Доброе утро, Итачи, — сладко пропела она.

— Доброе утро, Долорес, — произнёс Учиха вежливо, но отнюдь не тепло.

— У вас найдётся время? Я бы хотела кое о чём переговорить с вами.

— Нет, к сожалению. Сейчас мне необходимо готовиться к занятию.

— Понимаю… — в голосе Амбридж послышалось разочарование. — А что насчёт сегодняшнего вечера? После собрания преподавателей, скажем.

— Если вы не возражаете, я бы предпочёл встретиться до него, — совершенно бесстрастно ответил Итачи; всё-таки его контроль над эмоциями действительно впечатляет.

— Да, конечно, — согласилась Амбридж с новой приторной улыбкой. — Буду ждать вас в своём кабинете.

Коротко кивнув ей, Итачи покинул Большой зал, провожаемый саркастичным взглядом Северуса и, как заметил зельевар, ехидным — Дейдары. Впрочем, Тсукури быстро отвернулся и вновь переключил своё внимание на близнецов Уизли, что-то оживлённо обсуждавших, лишив тем самым Северуса возможности понять, о чём думает парень.

Так как первый урок сегодня был как раз одним из тех, которые в этом году вместо него вёл Сасори, Северус решил использовать образовавшееся время с толком, а потому после завтрака направился, несмотря на мерзкий дождь, прямиком в школьные парники. В одном из них он и обнаружил коллегу, подкладывавшую удобрения мандрагорам, что-то при этом весело насвистывая.

— Я не помешаю? — вежливо уточнил Северус, останавливаясь на пороге теплицы под стеклянным козырьком.

— Нет, конечно! — Помона дружелюбно улыбнулась и махнула рукой, приглашая войти. — Потребность в каких ингредиентах привела вас ко мне на этот раз, Северус?

— А вы как всегда зрите в корень, Помона, — он усмехнулся и извлёк из кармана довольно объёмный пергаментный свиток.

— Так вы ведь никогда просто так ко мне не заглядываете, — отозвалась женщина, снимая грязные перчатки и вешая их на бортик большой кадки с ядовитым ангольским лимоном. — Приступим?

Когда полчаса спустя Северус покинул теплицу, день казался ему уже не столь отвратительным, как с самого утра. Во владениях Помоны нашлось почти всё, что ему требовалось, и теперь Северус направлялся в своё хранилище, желая поскорее разложить ценные травы и грибы по местам. Осталось только стрясти с Люциуса с десяток редких полулегальных в Британии ингредиентов — и он будет полностью доволен своими запасами. Ну а пока же он, прихватив некоторые ингредиенты, запасы которых в учебном классе подошли к концу, направился в аудиторию.

Несмотря на то, что урок у пуффендуйских и когтевранских второкурсников уже закончился, а следующую пару (у пятого курса Слизерина и Гриффиндора) должен был вести маг, Акасуна всё ещё сидел за учительским столом, когда Северус вошёл в класс. На коллегу Сасори не обратил никакого внимания, продолжая разглядывать лежавшие перед ним на столе цветастые клочки и свитки пергамента разных размеров и форм; повернулся он к Северусу лишь когда тот с довольно громким хлопком закрыл дверь аудитории.

— Скажите, Северус, какая составляющая преподавания кажется лично вам наиболее забавной?

— Я в принципе не нахожу преподавание забавным, — ответил он, проходя в дальний конец класса к шкафу и раскладывая в нём принесённые ингредиенты.

— В самом деле? Тогда сочувствую; вам, должно быть, довольно тяжело.

— С чего вы взяли? Я всего лишь серьёзно отношусь к своей работе.

— Серьёзность хороша в меру. Необходимо получать удовольствие от того, что делаешь, иначе… — Сасори усмехнулся. — В любом случае, ничего хорошего не выйдет уж точно.

Северус внимательно посмотрел на него.

— И что же забавного в преподавании находите вы?

— Это, — шиноби взял в руку один из лежавших перед ним свитков — довольно объёмный, не иначе как чья-то домашняя работа — и помахал им в воздухе. — Не поверите, но я безумно люблю читать сочинения студентов; в них порой можно наткнуться на такие перлы… Серьёзно, я даже стал выписывать; подождите секунду, — он развернул свиток, пробежал взглядом по строчкам, выискивая необходимую, а затем зачитал: — «Для недопуска сворачивания поместить в котёл три щепотки панамского ореха с корой от сосны…», «… добавить пять с тремя шестыми ножек личинки гусеницы бабочки-монарха…» Как вам, неплохо? А теперь кое-что из штрафных работ: «Моя ошибка в том, что я не уследил за соседом, который резал какие-то корни, которые потом случайно залетели в мой котёл», «Я сделал всё правильно, но в последний момент в моём зелье утопился комар», или вот, лучшее, на мой взгляд, объяснение: «Я запорол зелье, потому что вчера был с девушкой». Всё сразу становится понятным, не так ли? Но больше всего меня порадовал на этой неделе сей шедевр: «… подставляю котёл под жаркую атаку семидесяти пяти градусного огня; температуру отслеживаю градусником, ритмично вставляя его в котёл и извлекая, вставляя и извлекая…» Высокий слог, согласитесь.

— Я прекрасно представляю, что пишут студенты в своих работах, — проговорил Северус, начитавшийся вдоволь подобных художеств за годы работы. — Урок начнётся через три минуты; уже и студенты, судя по шуму в коридоре, собрались…

— Но больше даже, чем домашние задания, — продолжил Сасори, не слушая его, — меня впечатляют письма от старшекурсниц.

— Письма от старшекурсниц? — Северус, уже направивший палочку на дверь, замер.

— Просто спасу нет, — картинно закатил глаза Акасуна, указывая на ворох разноцветных открыток. — Засовывают их мне под дверь, подкладывают в стопки с домашними заданиями, даже по почте совами присылают — и это я не говорю ещё о содержании. Нет, бывают вполне себе милые, — он выудил пару открыток из стопки и зачитал: — «Ваш взгляд подчинил меня, словно сильнейший Империус», «Вы не покидаете моих снов с самого начала семестра», «Я стала рассеянной, мои руки дрожат, а сердце бьётся часто-часто, когда вы рядом». Однако есть и такие, после которых становится страшно ходить одному по вечерам: «Специально для вас я сегодня не завязала галстук и расстегнула на блузке три пуговки», «Я сварила котёл любовного зелья; не хотите проверить, насколько оно качественное?», «Когда вы в следующий раз будете патрулировать школу ночью, я нарушу правила и в полночь буду ждать наказания в Зале Славы», «Хочу отдать вам свою…»

От знания, что хотела та девчонка Акасуне отдать, Северус был избавлен робким стуком в дверь кабинета. Видимо, перемена уже подошла к концу.

— Прошу прощения, что-то я зачитался, — без малейшего раскаяния извинился Сасори и, поднявшись из-за стола, стал собирать бумаги.

— Ничего, — прохладно отозвался Северус, взмахом палочки открывая дверь. Пятикурсники стали заходить в класс, с некоторой опаской и недоумением поглядывая на профессоров. Пока ученики рассаживались по местам, Сасори направился к выходу, но в дверях остановился.

— Северус, вы мне разрешите буквально на две минуты позаимствовать у вас мистера Малфоя и мистера Нотта?

Он безразлично мотнул головой и обернулся к аудитории, готовясь начать занятие. Получив разрешение, Драко и Теодор быстро вышли следом за иностранным преподавателем, явно не совсем понимая, зачем понадобились ему.

— Сегодня мы начинаем работу над Укрепляющим раствором, — сообщил Северус пятикурсникам, мгновенно замолчавшим, стоило закрыться двери. — Это достаточно сложное снадобье, приготовление которого требует абсолютной концентрации, — взгляд его задержался на вечном неудачнике Долгопупсе, после чего скользнул к лениво позёвывавшему Узумаки. — Инструкции на доске, — он лениво взмахнул палочкой. — Дерзайте.

Получив команду, студенты тут же засуетились и взялись за работу, вернувшиеся в класс слизеринцы присоединились к товарищам по обучению, а Северус принялся неспешно прохаживаться меж котлов. В целом, класс работал вполне сносно, даже Поттер, и то снизошёл до того, чтобы внимательно следить за тем, что делает, — и это уже само по себе было немалым прогрессом. Впрочем, кое-что в жизни всё-таки не менялось: Долгопупс не был бы собой, если бы не умудрился облажаться уже на втором пункте инструкции, а Узумаки был на волосок от того, чтобы разнести весь кабинет, когда перепутал ингредиенты и попытался добавить в своё варево вместо календулы листья огнеплёвки (вообще непонятно, как он ухитрился их спутать); к счастью, сидевшая рядом Хьюга заметила это и остановила руку приятеля, а то точно не обошлось бы без жертв.

Обстоятельно — и не без удовольствия — отчитав парня, пространно описав объём пустоты в его мозгу без единой извилины, Северус отпустил класс, задержав лишь своего крестника.

— Что хотел от вас с Теодором Акасуна? — без предисловий спросил он.

— Предложил по вечерам дополнительно заниматься у него, — ответил Драко, не пряча глаза. — Сказал, что мы хороши в зельеварении для своих лет, однако талант надо развивать, — он чуть прищурился. — Нам стоит отказаться, крёстный?

— Отчего же? — пожал плечами Северус. — Если Акасуна сам предлагает — соглашайтесь, тем более что у него вам есть, чему поучиться.

— Я ведь чувствую, что тебе не нравится эта идея, — Драко даже подался чуть вперёд, так заинтересовался; всё-таки в отличие от Люциуса он ещё не слишком хорошо умеет скрывать свои эмоции. — Или дело в Акасуне?..

Северус скривил губы в насмешливой ухмылке.

— Мистер Малфой, с чего вы взяли, что я стану обсуждать с вами отношения с коллегами-преподавателями?

— Прошу прощения, сэр, — Драко выглядел недовольным, но очень старался скрыть обиду в голосе. — Я могу идти?

— Да, разумеется, — взглянув вслед крестнику, Северус, не сдержавшись, окликнул его: — Драко. Будь осмотрителен и осторожен, причём даже с товарищами. Сейчас удар может прийти с любой стороны.

Коротко кивнув, Драко ушёл; Северус же на миг прикрыл глаза, мысленно прося Мерлина, Салазара, да кого угодно дать Люциусу сил выдержать готовящуюся разразиться в течение этого года бурю под названием Вторая магическая война и вытащить семью из всей этой заварухи.

Вышел из класса зельеварения Наруто далеко не в лучшем расположении духа. Ну и что, что изготовление снадобий ему не даётся?! Это же совсем не значит, что он тупой! Попробовал бы этот Северус хоть даже примитивного клона создать — вот и посмотрели бы, кто бы посмеялся!..

— Эй, Наруто, — окликнул его Дин. — Что с тобой?

— Нормально всё, — отмахнулся он.

— Снегг бесит, да? — проникновенно уточнил Дин. — Не переживай, он всех бесит, кроме слизеринцев.

— Да блин! — мгновенно вскипел Наруто, чувствуя, что нашёл благодарного слушателя. — Да просто… ксо, ну не даётся мне это зельеварение дурацкое — что тут такого, даттебаё?!

— Ты просто не сосредоточился, — состроив мудрый вид, возвестил Дин. — Когда эти супы готовишь, главное не отвлекаться, а ты всё занятие в облаках витал, даже ингредиенты перепутал.

— Тоже мне, — пробубнил Наруто, поспешно отворачиваясь. На уроке он и в самом деле думал о зелье в самую последнюю очередь — сегодня с самого утра ему отчего-то вспомнился Саске, и теперь, парень подозревал, мысли о друге не оставят его до вечера. Понятное дело, тут не до всяких там бальзамов.

— Меня лично радует, что этот геморрой у нас последний год, — хмыкнул Симус. — Я уверен на сто процентов, что не сдам зелья на «превосходно».

— Да это вообще надо Гермионой быть, чтобы так сдать, — устало вздохнул Дин.

— Или Сакурой-чан, — пробурчал Наруто, но уже по-доброму, почти растеряв всю свою злость.

— Она очень умная, да? — с интересом спросил Дин. — Мне Терри Бут говорил, что на занятиях она всех по знаниям рвёт.

— Даже на Когтевране? — вскинул брови Симус с определённым недоверием.

— Даже не удивлён, даттебаё, — гордо заявил Наруто, словно бы речь шла о его собственном достижении.

Обед прошёл в обсуждениях предстоящего занятия по прорицаниям. За столом Гриффиндора пятикурсники по очереди в голос зачитывали сны (причём преимущественно выдуманные, а оттого жутко бредовые) из своих дневников, а соседи с хохотом их комментировали, предполагая, что же напророчит Трелони. Гарри, сидевший вместе с друзьями чуть в стороне от Наруто и остальных, участия в дискуссии не принимал, но хотя бы улыбался, что бывало с ним в последнее время нечасто. Рон же, в отличие от него, активно участвовал в декламации творений. И только Гермионе не было весело; слушая товарищей по обучению, она поминутно цокала языком и укоризненно качала головой.

— Чего ты? — спросил Наруто, которого такое поведение девушки напрягало. — Весело же!

— Я, конечно, понимаю, что это прорицания, и всё такое, — проговорила Гермиона недовольно. — Но всё равно, вам надо относиться серьёзнее…

— К прорицаниям — серьёзно? — вскинул брови Дейдара, который крайне редко проходил мимо спора, даже такого, где его участие совершенно не требовалось. — Ты в своём уме, милая?

Гермиона смерила его уничтожающим взглядом.

— Предупреждаю, — сказала она, угрожающе понижая голос, — если вы двое не начнёте относиться к занятиям более ответственно, я буду жаловаться…

— Кому, Учихе, мм?

— Нет, — проговорила девушка, прищурившись. — Профессору Акасуне.

К её явному удивлению, Дейдара ничуть не смутился.

— Вперёд, — беспечно махнул он рукой. — Спорю, он просто сделает вот так, — парень вскинул бровь и чуть скривился — вышло очень похоже на то, как делал его напарник, — и спросит, какое это отношение имеет к нему, да.

— Да и вообще, ты-то сама с прорицаний ещё на третьем курсе ушла, громко хлопнув дверью, — припомнил Дин миролюбиво.

На это Гермиона не нашла, что ответить, и вернулась к своему обеду, пробубнив что-то вроде «Да делайте, что хотите, вам же потом хуже». Все восприняли это, как прямой приказ старосты, и продолжили развлекаться.

Когда настало время выдвигаться в Северную башню, Наруто, пропустив вперёд Дина с Симусом и Невилла, прибился к Рону и Гарри. Парень уже давно хотел попробовать наладить дружбу с Гарри, однако отчего-то это ему всё никак не удавалось; даже толком поговорить, и то времени не было — первые две недели семестра по вечерам Гарри отбывал наказание у Амбридж и возвращался в факультетскую башню только после полуночи, ну а на выходных Гермиона брала друзей в оборот и не слезала с них, пока те не выполнят все домашние задания на неделю. В такие моменты, глядя, как обречённо стонут Гарри и Рон под гнётом подруги, Наруто, что уж скрывать, испытывал определённое облегчение оттого, что Сакура попала не на Гриффиндор.

В окутанной дымом комнате на верху башни было как всегда жарко, полутемно и душно. Третий раз Наруто входил в этот странный класс и третий раз задавался вопросом: зачем вообще он выбрал этот дурацкий предмет? Впрочем, он ведь Узумаки Наруто, а значит, никогда не отступает от своих решений, чего бы это ни стоило! Так что он на волне самоубеждения пристроился в дальнем углу кабинета за одним столиком с Невиллом и приготовился выживать в морально тяжёлых условиях. Однако когда в класс поднялась вооружившаяся блокнотом Амбридж, волна несколько спала.

— Профессор Трелони говорила мне, что эта теперь будет на всех наших уроках присутствовать, — наклонившись назад, доверительным шёпотом поделилась с ним Лаванда, — из-за того, что у профессора испытательный срок.

— Мм, — неопределённо протянул Наруто, которому в общем-то было до лампочки.

Видя, что парень новость не оценил, Лаванда недовольно надула губки и отвернулась.

Занятие прошло под зловещий скрип пера генерального инспектора и сбивчивое бормотание прорицательницы, под конец урока начавшее переходить в истерику. Как всегда, никаких сокровенных знаний Наруто за урок не получил, только спорное заявление о том, что «приснившийся» ему тануки (правда, сперва пришлось объяснить Трелони, что это за животное такое), которого клевала в голову белая птица, — это предвестие тяжёлых испытаний, противоборств с близкими, знакомств с людьми, которые перевернут всё мировоззрение парня… и так далее, и в том же духе. Наруто, честно сказать, от предсказания немного так охренел, но в итоге рассудил, что это уж всяко лучше, чем страшная и неминуемая гибель, которую Сивилла предвещала Гарри чуть ли не на каждом занятии. Ещё бы это происходило без Амбридж… Вот вроде бы лично Наруто она ничего и не делала, но всё равно безумно раздражала одним своим присутствием. Вспомнив, что после окончания этого урока их классу предстоит встретиться с Амбридж в рамках занятия по защите, Наруто обречённо вздохнул.

Прочие гриффиндорцы в полной мере разделяли его настроение.

— Блин, достала она уже! — ворчал Рон, когда класс шёл из Северной башни. — Вот чего она на занятиях у Трелони сидит? Уволила бы уже, и дело с концом, чего мучить?

— Помолчи лучше! — напустилась на него Лаванда, ярая (и практически единственная) поклонница профессора прорицаний.

— Эх, и за что нам Амбридж досталась? — сокрушённо протянул Дин. — Где ж мы так нагрешить-то успели?..

— А сейчас ещё у неё целую пару сидеть…

Наруто резко замер посреди коридора; только что он осознал — это было нечто крайне важное, способное изменить всё.

— Я скоро вернусь, даттебаё! — крикнул он удивлённым одноклассникам и понёсся прочь. Забежав в пустой потайной ход, он с коварной улыбкой сложил печати — и вот уже напротив парня стоит точная его копия. — Иди на защиту, даттебаё.

— А ты? — недовольно поинтересовался клон.

— А я не пойду, — широко улыбнулся настоящий Наруто и, не дожидаясь ответа двойника, весело попрыгал вверх по лестнице.

А ведь реально, чего он раньше так не делал? Конечно, на уроки к Итачи и Сасори придётся ходить самому, а вот остальные предметы… да маги даже не заметят, что что-то не так! При этом парень был совершенно уверен, что Хината, если и поймёт всё, не сдаст его — они ведь друзья, как-никак.

В таком приподнятом настроении Наруто отправился слоняться по школе — делать всё равно было нечего, а Хогвартс ещё далеко не весь был обследован и изучен. Неспешно бредя по пустому коридору седьмого этажа, Наруто непроизвольно задумался о том, что было бы, если б Саске оказался здесь с ними. Друг однозначно бы как всегда делал безразличное лицо и насмехался, но наверняка бы и сам безумно заинтересовался этим огромным, сложно устроенным, полным тайн и загадок замком…

Неожиданно за стенкой одной из комнат в конце коридора что-то негромко, но довольно отчётливо рвануло. Удивлённо похлопав глазами пару секунд, Наруто отправился посмотреть — впрочем, он и так был уверен, что знает, кто виновник мини-взрыва.

— Так, надо бы немного поменьше магии, мм.

— Ага, а то, перейдя на больший объём, мы полшколы разнесём.

— Хотя, если подложить такую штуку в кабинет Амбридж…

— Лично я только за, даттебаё, — сообщил Наруто, заглядывая в класс.

Дейдара и близнецы, что-то химичившие, сидя спиной ко входу, обернулись.

— Чего тебе, мм? — осведомился подрывник.

Неопределённо пожав плечами, парень проскользнув в комнату и, прикрыв за собой дверь, подошёл ближе, заинтересовавшись.

— Что делаете?

— Готовимся, — внушительно произнёс Фред.

— К чему? — полюбопытствовал Наруто, разглядывая детали в руках парней, которые в будущем, как видно, должны были стать петардами.

— Ну, рано или поздно ведь Амбридж погонят из школы, — заметил Джордж.

— Так что мы готовим праздничный салют, — добавил Фред.

— Только вот насчёт заклинания я не совсем уверен, — проговорил Дейдара, задумчиво уставившись на открытые страницы какой-то книги. — Эти штуки нужно сделать полностью контролируемыми магически; на себя-то я могу завязать их при помощи, хм… семейных чар. Но вот как сделать так, чтобы это было доступно любому?..

— Тут определённо есть, над чем подумать, — согласился Джордж, подтягивая к себе какой-то чертёж. — Покажи пока Наруто, что у нас уже получилось.

Покосившись на Наруто, с неподдельным интересом их слушавшего, Дейдара хмыкнул, но всё-таки сложил печать. Одна из уже готовых маленьких петард сама собой подскочила с пола и, стремительно отлетев в дальний конец класса, редко использовавшегося и потому почти не имевшего мебели, принялась выписывать в воздухе блестящие буковки, сложившиеся в слова: «Нет компетенции — не лезь в преподаватели». Повисев с полминуты, слова рассыпались небольшим салютом.

— Круто, даттебаё! — искренне восхитился Наруто. Он-то думал, нукенин своими взрывами только всякую хрень творить может, а тот, оказывается, и на благое дело своё «искусство» может пустить.

— А то! — гордо вскинул голову Дейдара.

— Кстати, Наруто, — обратился к парню Фред, оторвавшись от размахивания палочкой над новой петардой, — можешь нам помочь кое в чём?

— В чём? — быстро спросил он, загоревшись.

— У нас тут небольшая засада с Лихорадочными леденцами: всё никак не можем поймать нужную пропорцию кое-каких ингредиентов. Ты не мог бы так, ненавязчиво, подсунуть эту задачку Сакуре? Мы бы и сами разобрались, но для этого время потребуется, а у нас его очень мало: много дел. А Сакуре, что-то мне подсказывает, хватит и пары часов, чтобы разобраться.

— Даже не знаю, даттебаё, — почёсывая затылок, отозвался Наруто. — Сакура-чан тоже, как и Гермиона, не в восторге от ваших Забастовочных завтраков. Хотя, — он заговорщицки улыбнулся, — давайте ингредиенты. Скажу, что это Снегг мне штрафную работу дал, даттебаё.

— Умно, — похвалил Фред и вручил ему исписанный листок. — Когда сможешь с ней поговорить?

— Да хоть сегодня.

— Отлично! — близнецы просияли. Дейдара же продолжал вчитываться в книгу, бормоча что-то себе под нос; странно было видеть его таким серьёзным и сосредоточенным, но Наруто своего удивления не выдавал.

С парнями он просидел почти до самого окончания занятий; из класса на седьмом этаже Наруто ушёл несколько раньше остальных, чтобы иметь возможность по пути на ужин перехватить своего клона и занять его место. Когда же Наруто вновь присоединился к одноклассникам, то по взгляду Хинаты сразу понял: она знает. К счастью, говорить ничего Хината не стала, только укоризненно покачала головой. Всё-таки своих она и в самом деле никогда не сдаёт.

Уже на подходах к Большому залу парень заметил в толпе яркие волосы Сакуры. Сказав Хинате, что присоединится к ней потом, он поспешил к подруге и изложил ей свою просьбу.

— Ты уверен? — уточнила Сакура, подозрительно просматривая записи на листке пергамента, который ей вручил друг. — Это точно штрафное задание от Снегга?

— Точно, даттебаё, — ответил Наруто с потрясающим апломбом. Врать напарнице ему, конечно, не нравилось, но он ведь ради благого дела старается.

— Хм… — протянула Сакура. — Ну хорошо, я разберусь. Когда тебе это надо сдавать?

— На следующей неделе, — Наруто расплылся в широченной улыбке. — Спасибо, что выручаешь, Сакура-чан!

— Да не за что, — улыбнулась в ответ девушка. — Как у тебя с другими уроками?

— Нормально, — быстро сказал он, вовсе не горя желанием продолжать обсуждение школьной темы. — Слушай, Сакура-чан, а может…

— О, ты что, наконец созрел её на свидание пригласить, мм? — проникновенно поинтересовался Дейдара, незаметно подошедший ближе и гаденько ухмылявшийся. — Не прошло и полвека.

— Отвали! — огрызнулся Наруто.

— Не твоё дело, о чём мы разговаривали, — холодно проинформировала Акацука Сакура. — Идём, Наруто, поужинаешь за моим столом.

— Что, правда?! — восхитился парень, мгновенно забыв о подрывнике.

— Правда, — подруга взяла его за руку и решительно потянула в зал, подальше от нукенина. Дейдара засмеялся и бросил что-то язвительное им вслед, но Наруто было всё равно — сегодня он проведёт вечер в компании Сакуры-чан, а остальное неважно.

— Что-то вы опять хмуры, как тучи над замком, — отстранённо заметил Акасуна, когда они шли после ужина на совет преподавателей. — Что-то случилось или у вас просто настроения нет?

— Отчего же вас так волнует моё состояние? — язвительно поинтересовался Северус.

— Это нормально для товарищей, — произнёс Сасори с убийственной долей иронии.

Северус насмешливо хмыкнул и отвернулся. Пару минут они шли в молчании, но затем свернули в новый коридор — и Сасори громко произнёс:

— Господа Уизли, ни с места, — рыжие близнецы, пытавшиеся было оперативно и максимально незаметно ускользнуть через потайной ход, вынужденно остановились и обернулись.

— Да, профессор? — парни подошли ближе, настороженно поглядывая то на иностранного зельевара, то на своего родного.

— Пожалуйста, объясните, почему за всё прошедшее с начала семестра время я ни разу не видел вас в своём классе.

— Так нас и в списках нет, — проговорил Джордж, явно не понимая, шутит Акасуна или говорит серьёзно. Северус, впрочем, и сам не понимал. — Мы на СОВ по зельям не набрали нужные баллы, сэр.

— В самом деле? — Сасори слегка нахмурился. — Тогда вы будете наказаны. Жду вас завтра в девять вечера в моём кабинете.

— За что?! — воскликнули ошарашенные близнецы в один голос.

— За лень, господа, за лень и разгильдяйство, не давшие вам сдать на «превосходно» экзамен по предмету, в котором вы оба разбираетесь, — отчеканил Сасори. — Завтра в девять. Без опозданий, — и он, оставив оторопевших парней, неспешно зашагал дальше по коридору.

— Что это сейчас было? — быстро догнав горе-коллегу, зашипел Северус. — Никто не назначает наказания за несдачу СОВ.

— А зря, — флегматично отозвался он. — Так бы у детей был дополнительный стимул учиться.

На сей блестящий педагогический постулат Северус ничего не сказал, только глаза закатил. М-да, преподаватель из Акасуны ещё тот — творит, что в голову взбредёт. Вот почему Минерве повезло заполучить в подопечные ответственного и уравновешенного Итачи, а самому Северусу приходится с этим экспериментатором мучиться?

К их приходу почти все профессора уже собрались в учительской, не хватало теперь только Амбридж, Учихи да директора; впрочем, Альбус на собрания всегда являлся последним, это своего рода традиция. Так что Северус просто прошествовал к любимому тёмному углу и разместился там в своём почти что личном кресле. Вынужденно потратив какое-то время на обмен вежливыми фразами с Септимой и Батшедой, Сасори, умело напустив на себя растерянный вид, словно не совсем понимал, зачем он здесь, устроился на старом потрёпанном диване с клетчатой обивкой и прикрыл глаза, словно собрался вздремнуть.

Тут как раз отворилась дверь, явив публике недостающих. От жеманной улыбки Амбридж у Северуса возникло острое желание незамедлительно отравить «обожаемую всеми» Долорес, но та, к счастью для себя, не стала приближаться к углу, в котором он затаился; вместо этого женщина устроилась в кресле почти у самого камина, тараща глазищи на профессоров, словно выискивая, к чему бы придраться. Итачи же сел рядом с Сасори, олицетворяя собой абсолютную противоположность ему — внимательный, собранный, готовый слушать коллег и, если сочтёт нужным, включаться в дискуссию. Именно это Северуса, пожалуй, больше всего в молодом шиноби поражало: вот Акасуне на школу было откровенно плевать, он за её счёт просто развлекался, но Учиха с огромной ответственностью подходил к решению дел Хогвартса. Странный человек. Непонятный.

— Добрый вечер! — невероятно довольный, прямо-таки лучащийся энтузиазмом Альбус стремительно вступил в учительскую. — Прошу вас, друзья мои, занимайте места, и начнём, — когда все стоявшие на тот момент расселись, директор, тоже занявший своё место, продолжил: — Итак, началась третья неделя в этом учебном году. Как вы считаете, коллеги, наше расписание прошло «обкатку» или всё-таки необходимо что-то изменить?

— Да-да, у меня есть замечание, — подала голос Помона. — По пятницам у четвёртого курса с утра идёт трансфигурация, потом пара заклинаний, затем пара зелий, после чего они приходят ко мне. Вы хоть представляете, в каком состоянии студенты доползают ко мне?

— Так-то и доползают? — не удержавшись, хмыкнул Северус.

— Именно! — воскликнула Помона, насупившись. — Вы, Северус, настолько выматываете бедных детей, что на моём уроке они даже землю насыпать в горшок, не промахнувшись, не могут, не то что справиться с чем-то более сложным…

— Хорошо, Помона, мы подумаем, куда можно перенести это занятие, — сказала Минерва, прекрасно зная, что профессор травологии может возмущаться долго, если её не остановить. — Что-нибудь ещё?

Ответ последовал в форме неопределённого бормотания и пожимания плечами.

— Значит, всех всё устраивает, — подвела итог Минерва. — Тогда идём дальше. Через неделю будет первое в этом учебном году посещение студентами Хогсмида. Необходимо подготовить список третьекурсников…

— Кхе-кхе.

Все повернулись к Амбридж, опять приторно улыбавшейся.

— Возможно, целесообразнее будет запретить прогулки в Хогсмид? Ничего, кроме отвлечения от уроков, они ведь студентам не приносят.

Сасори, до того вовсе не интересовавшийся разговором, вскинулся, словно мантикора при виде дичи, а глаза его недобро засверкали.

— Как же так, госпожа генеральный инспектор? — иронично произнёс он. — Неужто вы и в самом деле хотите лишить детей даже этого небольшого развлечения?

— Студенты находятся здесь, чтобы учиться, профессор Акасуна, — сладенько отозвалась Амбридж, хотя и видно было, что она начала раздражаться. — Им ни к чему развлечения.

— В самом деле? — вскинул бровь Сасори, напрочь игнорируя предупреждающий взгляд Итачи. — Тогда давайте, для полноты картины, запретим ещё хор, клубы волшебных шахмат, плюй-камней и все прочие.

— Если надо будет, запретим, — проговорила Амбридж так сладко, что все поняли: ещё немного — и она придёт в бешенство.

— И первым под запрет попадёт, разумеется, квиддич, — не унимался Сасори. — Вот уж что действительно отвлекает школьников от учёбы.

Амбридж тихо заскрежетала зубами. Пока она посреди повисшей тишины формулировала ответ, Северус украдкой обвёл взглядом коллег; стоит сказать, что все следили за развитием спора крайне заинтересованно, даже не без удовольствия, и лишь только Минерва и Итачи поглядывали на Сасори с укоризной, хотя и не вмешивались.

— Все мы с вами здесь для того, чтобы обеспечивать должный уровень образования у студентов Хогвартса, — сказала, наконец, Амбридж обманчиво мягко. — Если посещение кружков и клубов, а также прогулки в Хогсмиде будут негативно сказываться на успеваемости студентов, я буду вынуждена написать об этом Корнелиусу и добиться их запрета.

— Вот удивительно, — Сасори чуть прищурился и насмешливо улыбнулся, — столько лет внеклассные занятия никоим образом не вредили успеваемости учеников, а в ваш приход в школу неожиданно начали.

Щёки Долорес залились румянцем.

— На что вы?!..

— Кстати, — вдруг встрял Альбус; по-видимому, он решил, что пора всё-таки заканчивать эту перепалку, — со мной сегодня утром разговаривала Поппи — она утверждает, что в этом году значительно возросло число обратившихся за лекарствами от простуды студентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Все учителя как по команде переключили внимание на поднятую директором проблему. Не глядя на всё ещё красную и жутко злую Амбридж, Сасори лёгким движением растрепал волосы и спокойно прикрыл глаза, как ни в чём не бывало. Северус тихо хмыкнул, в который раз отметив по себя, как Акасуна всё-таки любит издеваться над людьми, выводить их из себя.

— Даже не удивлена, — произнесла Септима Вектор, величественно покачав головой. — Несмотря на погоду, дети продолжают ходить по улице в тонких свитерах и мантиях.

— Возможно, имеет смысл полностью перенести все уличные занятия на время такой погоды под крышу, — негромко заметил Итачи. — Не имея занятий на улице, студенты и не станут выходить под дождь.

— В принципе, я могу найти, чем позаниматься с ними в классе, — сказала Вильгельмина Граббли-Дёрг, временно заменявшая Хагрида. — Наберу в лесу мелкой живности, будут они у меня её рисовать.

— Можно устроить конкурс работ, — с усмешкой предложила Роланда Трюк.

— Скорее уж занимательную игру «Угадай-ка, педагог, что я тут нарисовал».

— Но если уход за магическими существами и можно перенести в замок, — встряла Помона, — то что делать с травологией? Таскать растения, землю, удобрения и инструмент мягко говоря проблематично.

— Ну что ж, — подытожил Альбус, — значит, травологию придётся оставить, как есть.

— Ещё одна ремарка касательно болезней студентов, — вновь подал голос Сасори. — Скажите, дорогие коллеги, вы когда-нибудь замечали, насколько в Хогвартсе холодно? Вроде бы магический замок, а дует изо всех щелей. Даже представлять не хочу, что здесь творится зимой.

— Тут уж ничего не поделаешь, — философски заметил Альбус. — Хогвартс был построен больше тысячи лет назад и с тех пор никаких реставрационных работ не проводилось. Здесь всё в буквальном смысле держится на магии Основателей.

— А эта магия Основателей, случайно, не может заделать щели?

— Чего вы так взвились, Сасори? — ехидно поинтересовался Северус. — Мёрзнете?

— Родина Сасори — пустыня, — произнёс Итачи, не давая товарищу вступить в полемику на этот раз с зельеваром. — Да и в целом в наших краях климат куда более мягкий, чем в Британии.

— Именно это я и собирался сказать, — с сарказмом бросил Акасуна.

— Ничего не поделаешь, — вновь сказал директор. — Мы не можем вмешиваться в магию замка, поэтому придётся приспосабливаться и терпеть.

Безразлично пожав плечами, Сасори откинулся на спинку дивана. После этого беседа перешла в более мирное русло и вскоре, за неимением дальнейших тем для обсуждения, закончилась, позволив преподавателям разойтись по своим комнатам.

— Северус, мой мальчик, — Мерлин, Альбус этим своим обращением точно когда-нибудь его с ума сведёт, — давайте пройдёмся.

— Как вам угодно, — пожал плечами Снегг и зашагал рядом с директором по коридору.

Довольно долгое время между ними висело молчание — Альбус не спешил начинать говорить, а Северус и вовсе не собирался открывать рот, пока доподлинно не поймёт, чего от него на этот раз хотят. Но вот, наконец, Дамблдор созрел и негромко произнёс:

— Скажите мне, что вы думаете о наших иностранных гостях теперь?

— То же, что и прежде.

— Значит, вы так и не прониклись симпатией к ним, — устало вздохнул Альбус, но Северус не верил в его сожаление ни на йоту.

— Не вижу в этом необходимости, — несколько резко ответил он. — Они опасны, все как один, но особенно — Учиха и Акасуна. Мы не должны терять бдительность, Альбус, тем более пока эти люди находятся в школе.

— А что на их счёт думает Том?

— У меня такое подозрение, что наш Лорд от них в восторге, — не сдержавшись, хмыкнул Северус. — После того летнего происшествия он всерьёз занялся изучением японской традиционной магии — Малфою приходится растрачивать своё состояние на редкие и очень дорогие книги для него. Теперь, перерыв горы материала и не найдя почти ничего, что можно было бы применить к нашим «магам», Тёмный Лорд начинает подумывать о том, чтобы наведаться в Японию или хотя бы выписать оттуда для себя какого-нибудь консультанта.

— Похоже, наши союзники и в самом деле крайне его занимают, — задумчиво проговорил директор.

— Безмерно, — подтвердил Северус. — Он через Люциуса всё трясёт меня насчёт разузнавания о способностях этих «магов из Конохи». Если честно, у меня уже заканчиваются отговорки, Альбус.

— Я поговорю с Итачи, — сказал Дамблдор, — попрошу его помочь подготовить информацию, которую вы смогли бы положить на стол Тому.

— Чем скорее, тем лучше, — заметил Северус. — Тёмный Лорд в последнее время даже более нетерпелив, чем обычно.

Несколько мгновений Альбус пристально разглядывал его из-за своих очков-половинок, а затем кивнул и, простившись, свернул в коридор, ведущий к директорским апартаментам. Проводив его взглядом, Северус достал из кармана мантии волшебную палочку и отправился в обход по коридорам — этой ночью дежурить по школе выпало именно ему.

Глава 9. Предчувствия и расследования

Остановившись на краю обрыва, спускавшегося к реке, Неджи втянул носом воздух. Нет, в отличие от Кибы он не ориентировался на запахи при поисках чего-то — просто сейчас в воздухе висел терпкий аромат осени, последнего тёплого солнца и прелой листвы. Неджи всегда любил эту непередаваемую смесь запахов, поэтому позволил себе ненадолго отрешиться от всего: от миссии, тревог и проблем — и насладиться природой.

Правда, его уединение не продлилось долго.

— Неджи! — к нему подбежал Ли, как всегда пышущий энергией. — Я осмотрелся — ничего.

— У меня тоже, — сказала, подходя к товарищам по команде, Тен-Тен. — Честно говоря, я просто даже не представляю, что это может быть.

— Та вещь, которую приносил мне Киба, была волчком, — отозвался Неджи. — Так что, скорее всего, то, что мы ищем, небольшого размера.

— Тогда вообще без шансов, — развела руками куноичи. — Ты или Киба с Акамару ещё можете что-то найти, но мы — навряд ли.

— Не говори так, Тен-Тен! — воскликнул Ли, стискивая кулак на уровне лица. — Я ни за что не сдамся и продолжу искать! А если Неджи найдёт такой предмет раньше меня, я сделаю пятьсот отжиманий!

— Ох, Ли, ты опять за своё, — устало вздохнула Тен-Тен.

— Кто-нибудь видел Кибу? — спросил Неджи.

— Как с утра ушёл вместе с Акамару в лес, так не видела, — отозвалась Тен-Тен с определённым беспокойством. — Он совсем помешался на этом деле.

— И я его понимаю, — негромко произнёс он, устремляя взгляд на неспешно текущие внизу воды.

Подруга бросила на него виноватый взгляд.

— Прости, Неджи.

— Всё в порядке.

Вдруг из чащи леса, подступавшего почти к самому обрыву, донесся мягкий топот лап, а затем к команде выскочил Акамару, бешено виляя пушистым хвостом.

— Нашёл! — гордо выкрикнул Киба, восседавший на спине питомца. — Ребята, я нашёл!

— Что же? — поинтересовался Неджи, подходя ближе, даже не пытаясь скрыть своё любопытство.

Киба, сияя, продемонстрировал большой, длиной в ладонь коготь, основание которого обхватывал металлический обруч с начертанными на нём странными символами. От обруча тянулась прочная на вид цепочка, из чего можно было заключить, что эта штуковина предполагалась для ношения на шее.

— Ух ты! — восхитилась Тен-Тен, во все глаза разглядывая странную вещицу.

— Никогда не видел ничего такого, — сказал Ли, с не меньшим интересом изучая находку. — Но для чего она нужна?

— Кто знает, — пожал плечами Киба. — Главное то, что она пахнет почти как тот волчок, что я Шикамару отдал.

— Почти? — переспросил Неджи, активируя Бьякуган.

— В общем запах тот же, только оттенок чуть-чуть другой, — стал вдохновенно расписывать парень; Акамару тряхнул головой и согласно гавкнул.

— Как по мне, он не пахнет ничем, — заметила Тен-Тен, приблизив к находке лицо и принюхавшись. — У тебя очень чуткий нос, Киба.

Он польщённо улыбнулся и повернулся к Неджи.

— А что ты скажешь?

— Энергия та же, что и в волчке, — медленно произнёс Неджи. — И ты прав, есть некоторое различие в оттенке.

— Нет, а всё же, — проговорил Ли, — что это такое?

— Без понятия, — пожал плечами Киба. — Может, украшение?

— Да ни одна нормальная девушка не стала бы носить это, — мигом парировала Тен-Тен.

— А может, оно для парня, — Ли взял клык и приложил к шее Кибы. — Смотри, к кожаной куртке неплохо подходит.

— Сказал чувак в зелёном комбезе в обтяжку, — буркнул парень, отодвигая от себя его руку.

— Быть может, это что-то вроде талисмана, — высказал предположение Неджи. — Или оберега. Эти символы на ободе должны что-то значить.

Повернув большую лохматую голову к Ли, всё ещё сжимавшему находку, Акамару шумно втянул носом воздух и тихо гавкнул.

— Слушай, а ты прав, — кивнул псу Киба, подаваясь вперёд. — Я тоже не знаю, чей это может быть коготь.

— Тварь немаленькая, — заметил Ли.

— Что будем делать теперь, Неджи? — обратилась Тен-Тен к командиру отряда.

— Вернёмся в Коноху, — отозвался он. — Мы и так задержались сверх меры, не знаю, как буду отчитываться перед Хокаге.

— Ничего, у нас есть ещё дня два, чтобы всё продумать, — бодро сказал Киба.

— Тогда побежали! — воскликнул Ли и, не дожидаясь ответа, сорвался с места и понёсся в лес.

Его товарищи переглянулись.

— Мне порой кажется, что он не человек, — проговорил Киба, у которого от резкого старта парня нервно задёргался глаз. — Как вы вообще с ним уживаетесь?

— Это ещё ничего, — устало махнула рукой Тен-Тен. — Вот когда с нами ещё Гай-сенсей — тогда беда.

В ту ночь Неджи выпало дежурить вторым. Примерно в полночь отправив Кибу спать, он устроился чуть в стороне от лагеря и, прислонившись спиной к замшелому валуну, стал ждать. Где-то в ночи ухала сова, и под этот размеренный звук Неджи обдумывал, что скажет Хокаге, когда они вернутся. Всё-таки его команда отсутствовала из деревни почти полтора месяца, из которых лишь месяц ушёл непосредственно на выполнение задания; всё остальное время они прочёсывали окрестности, надеясь обнаружить что-нибудь, способное стать ключом к разгадке исчезновения шиноби возле храма в Стране Водопада.

Тяжёлый вздох вырвался против воли Неджи. Где-то на подсознательном уровне он рассчитывал, что если его команда сможет найти другую странную вещь, как тот волчок, то непременно прольётся свет на произошедшее с Хинатой, Наруто и Сакурой. Однако с обнаружением когтя вопросов не убавилось, даже наоборот, стало только больше.

Дежурить предстояло ещё часа два, поэтому Неджи, чтобы было, чем занять это время, неслышно подобрался к спальному месту Кибы и осторожно открыл его сумку. Акамару, лежавший под боком у крепко спящего парня, мгновенно поднял большую лохматую голову и предупреждающе ощерился на человека, рывшегося в вещах его хозяина.

— Всё в порядке, — шёпотом успокоил пса Неджи, извлекая из сумки коготь на цепочке и демонстрируя его стражу. — Я только посмотрю и верну.

Акамару ещё несколько мгновений пристально поразглядывал его, а затем глухо утвердительно рыкнул и вновь уткнулся мордой в плечо Кибы.

Крепко сжимая находку в руке, Неджи вернулся на свой пост. Почему-то от прикосновения к этой вещи у него возникали странные ощущения: неотчётливое, неясно чем вызванное чувство смутного узнавания и скрытой угрозы. Это тревожило юношу и вызывало у него желание разгадать причину такого своего восприятия этого предмета, поэтому он, тщательнейшим образом осмотрев Бьякуганом лес на десять километров вокруг и убедившись, что никакой угрозы поблизости нет, сел, скрестив ноги, и прикрыл глаза.

Ещё отец учил Неджи медитации; Хизаши всегда говорил, что зачастую лишь взгляд в себя может помочь познать суть происходящего вокруг. Поэтому Неджи успокоился и расслабился, позволяя чакре природы течь сквозь него. В этом потоке он уловил и странную силу, наполнявшую коготь в его руках; медленно, словно пловец, пересекающий реку с сильным течением, Неджи стал подбираться к этой энергии, пока, наконец, не коснулся её. В ней, незнакомой, непонятной, он смог уловить оттенок чакры Земли — и в тот же момент был ментально отброшен какой-то другой силой, тоже смутно знакомой, точно уже встречавшейся ему прежде, имя которой он почему-то никак не мог вспомнить.

Он вновь потянулся к энергии когтя, надеясь всё-таки выяснить правду, как вдруг…

«Неджи…»

Этот голос, прозвучавший внутри сознания, заставил вздрогнуть.

«Неджи…» — эхом отражалось собственное имя в голове Хьюги.

«Хината?..» — глаза его оставались закрыты, тело пропускало через себя чакру природы, и даже шёпот был ментальным.

«Иди… — снова тихий голос, похожий на шелест листьев в кронах. — Иди за мной…»

С трудом отдавая себе отчёт в том, что происходит, он поднялся на ноги и сделал первый шаг. Он не видел, куда шёл, двигался словно в забытьи, ведомый голосом сестры, продолжавшим шептать:

«Иди ко мне… Ищи…»

Неджи не знал, сколько так шёл. Время словно бы перестало существовать, оно одновременно замедлилось и проносилось мимо с кружащей голову скоростью. Ступая по листьям, устилавшим землю плотным ковром, перешагивая через корни, он двигался вперёд до тех пор, пока не ощутил, что находится на открытом пространстве. Здесь голос сделался громче.

«Неджи… Неджи… — казалось, что сестра стоит прямо перед ним, но он не мог найти в себе силы открыть глаза. — Ты забыл?.. Забыл обо мне?..»

«Нет, Хината! — мысленно воскликнул Неджи. — Я продолжаю тебя искать!»

«А отец?..» — шелестящий голос без труда перекрывал его взволнованный.

«Твой отец помнит, он тоже ищет…»

«Нет… — теперь в голосе слышались горечь и печаль. — Для него я мертва… Всегда была мертва…»

«Не говори так! Мы обязательно найдём вас, и тебя, и Наруто, и Сакуру. Скажи, где?..»

«Ты единственный… единственный из клана, кто всё ещё искренне верит… — его обдал лёгкий ветерок, словно бы невидимый призрак подлетел чуть ближе. — Не дай им похоронить меня…»

«Ни за что, Хината».

«Это обещание, брат… — прошептал голос. — Не забудь о нём…»

— Неджи!

Взволнованный крик Тен-Тен вырвал джонина из плена видения, и он резко распахнул глаза.

— Что случилось? — спросил он по возможности ровно.

— Как это что?! — возмутилась девушка; за её спиной маячил Киба, а Ли уже подошёл к товарищу по команде и теперь вглядывался в его лицо. — Я проснулась, когда пришла моя очередь дежурить, — а тебя нигде нет!

— Тен-Тен так всполошилась, что растолкала нас, — вставил Киба. — Ты вообще что тут забыл?

«Забыл…»

— Я не знаю, как это объяснить, — честно признался Неджи друзьям. — Я размышлял, пытался понять, что всё-таки за энергия в этом когте, — он поднял повыше предмет, как оказалось, висевший на обмотанной несколько раз вокруг его запястья цепочке, — но потом…

— Что потом? — спросил Ли, хмуря кустистые брови.

Неджи не ответил; порывисто дёрнув головой в сторону, он активировал Бьякуган и стал лихорадочно озираться.

— Неджи, ты меня пугаешь, — пробормотал Киба, с некоторой опаской поглядывая на него.

— Да на тебе совсем лица нет, — сказала Тен-Тен и шагнула было к другу, но он сорвался с места и чуть ли не бегом направился к ручью, пересекавшему поляну, на краю которой стояли шиноби. Упав на колени около него, Неджи погрузил руки в прохладную воду. Товарищи подошли ближе, явно обеспокоенные его поведением.

— Неджи, ты…

— Нашёл, — прошептал он, доставая из ручья и показывая им небольшой, умещавшийся на ладони стеклянный шар. — Это он меня звал.

— Не понимаю, о чём ты, — проговорил Киба, наклоняясь к нему и принюхиваясь, — но ты молодец.

— Пахнет так же? — спросила Тен-Тен.

— Ага.

— Но как ты узнал, что он здесь? — полюбопытствовал Ли. — Не зная, что он там, его невозможно найти.

— Я же говорю, он позвал меня, — по взглядам друзей Неджи понял, что он не сможет объяснить им, поэтому махнул рукой. — Не важно. Главное, у нас теперь в общей сложности три подобных предмета.

— Это шикарно, — кивнул Киба. — Надеюсь, у Шикамару уже есть какие-то идеи насчёт волчка, и он сможет и с этими штуками разобраться.

— Шикамару очень умный, — кивнула Тен-Тен. — Уверена, он справится.

Ли тем временем как-то погрустнел, а затем вдруг опустился на землю — и стал делать отжимания.

— Ли! — воскликнула Тен-Тен. — Вставай, не валяй дурака!

— Я сказал, что сделаю пятьсот отжиманий, если Неджи найдёт такую штуку раньше, чем я, — проговорил Ли со всей своей обычной убеждённостью. — Осталось четыреста девяносто шесть… четыреста девяносто пять…

— Да хватит тебе уже!..

Не слушая их, Неджи рассматривал шар. Его стеклянная поверхность серебрилась в лунном свете, но даже так было видно, что внутри него клубится плотный дым, белый, похожий на заключённый в сферу кусочек облака.

«Я не забуду, Хината», — мысленно пообещал Неджи, поднимаясь с колен.

Ещё ни разу за все пять лет обучения год в Хогвартсе не начинался для Гарри так скверно. Две недели наказаний у Амбридж (старая жаба заставила его писать собственной кровью «Я не должен лгать», и эти слова теперь были вырезаны на правой руке парня, в которой он держал заколдованное Чёрное перо), стабильно продолжающиеся нападки Снегга, горы домашних заданий, отсутствие в школе Хагрида — всё это было крайне неприятно, но не шло ни в какое сравнение с тотальным недоверием и презрением, с которым теперь относилась к нему большая часть товарищей по обучению. Единственным радостным событием было, пожалуй, что Рона взяли в факультетскую сборную по квиддичу на место вратаря, да и то отборочные друга Гарри пропустил, потому что отбывал наказание у Амбридж.

— Привет, — бросил он Рону и Гермионе, подсаживаясь к ним в библиотеке и доставая из сумки начатую работу по зельям.

— О, отлично! — обрадовался Рон, довольно потирая руки. — Я тоже как раз Снеггом хотел заняться.

Гарри пожал плечами и вместе с другом принялся выискивать по книгам необходимые ингредиенты для заданного снадобья.

— Эм… Послушай, Гарри, — вдруг подала голос Гермиона, отрываясь от какой-то своей книги, — ты больше не думал о защите от Тёмных искусств?

— Думал, конечно, — сварливо отозвался парень, с ожесточением листая страницы «Азиатских противоядий». — Как тут не думать, когда нас учит эта карга.

— Я не об этом, — сказала Гермиона. — Насчёт того, о чём мы с Роном… — тот бросил на неё наполовину тревожный, наполовину угрожающий взгляд. — Ладно, о чём я тебя просила.

Уткнувшись в фолиант, Гарри не спешил с ответом. Пару недель назад Гермиона предложила ему учить их с Роном защите от Тёмных искусств — в смысле, реально учить, показывать всякие заклинания, объяснять, как бороться с Пожирателями Смерти… Из слов подруги выходило, что он, Гарри, — лучший преподаватель, который только может у них быть в нынешней ситуации; видите ли, он больше всех их вместе взятых совершил. Но она почему-то напрочь отказывалась понимать тот простой факт, что срывать планы Волан-де-Морта у него получалось не от особого ума или понимания происходящего, а по чистой случайности, с постоянной помощью других.

С другой стороны, парень понимал, что друзьям изучение дополнительных боевых заклинаний пошло бы только на пользу; эти двое были очень дороги ему, несмотря на периодические размолвки, и Гарри хотел во что бы то ни стало защитить их от Волан-де-Морта и его приспешников.

— Да, — сказал он, наконец, — немного думал.

— И что?

— Не знаю, — отозвался Гарри. В поисках поддержки он взглянул на Рона.

— Мне эта мысль с самого начала понравилась, — охотно вступил в разговор тот, убедившись, что друг не намерен кричать и ругаться, как сделал это, когда Гермиона впервые завела речь об учительстве.

Гарри поёрзал в кресле.

— Вы же слышали: во многом это было везение, правильно?

— Да, Гарри, — мягко сказала Гермиона, — но всё равно, нет смысла отрицать, что ты владеешь защитой от Тёмных искусств. В прошлом году ты был единственным, кто мог полностью побороть заклятие Империус, мог вызвать Патронуса и сделать то, чего не могут взрослые волшебники.

Гарри посмотрел вначале на неё, затем на Рона — и сдался.

— Ладно, я согласен вас учить. Только тебя и Рона, да?

— Ну… — Гермиона как будто опять заробела. — Только ты не бесись, Гарри; я думаю, ты должен научить всех, кто захочет. Мы же хотим защититься от Волан-де-Морта, и будет нечестно, если мы не дадим такой возможности остальным.

Он на минуту задумался.

— Хорошо. Но сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме вас, захочет у меня учиться. Я же чокнутый, помнишь?

— Думаю, ты удивишься, когда узнаешь, сколько ребят хотят тебя послушать, — уверенно заявила Гермиона и наклонилась к друзьям, заговорщицки понизив голос: — Как насчёт встретиться всем, кто хочет, в первый октябрьский выходной в Хогсмиде и обсудить это дело?

— Почему там, а не в школе? — спросил Рон.

— Потому что Амбридж вряд ли обрадуется, если узнает, что мы задумали.

Мысль о том, что они затевают подпольный кружок под самым носом драгоценного генерального инспектора, заставила Гарри улыбнуться.

— Кого думаешь позвать? — поинтересовался он, берясь за рисунок китайской жующей капусты.

— Ребят, которым можно доверять, — ответила Гермиона, — с разных факультетов, курса, я думаю, начиная с четвёртого — не хочу приглашать слишком маленьких, они и сами вряд ли справятся со сложными заклинаниями, и нас могут случайно выдать.

— Надо обязательно сказать Наруто, — вставил Рон, листая «Тысячу магических растений и грибов». — Пускай своих приводит.

— Ох, ну не знаю… — протянула Гермиона, задумчиво склонив голову набок.

— В смысле? — удивился Рон. — Они же члены Ордена, в защите наверняка шарят покруче нашего.

— Вот как раз в этом-то и проблема, — сказала девушка. — В Ордене. Не думаю, что твоя мама, Рон, придёт в восторг, когда ей расскажут о нашей затее.

— Она должна понимать, что это важно, — пробубнил Рон, хотя и сам прекрасно представлял себе реакцию матери.

Гермиона не ответила. Гарри внимательно посмотрел на неё.

— Тебя что-то ещё беспокоит, Гермиона?

— Да, — призналась она. — Понимаете, я много думала об этой обменной программе. Вот здесь, — она показала книгу, лежавшую у неё на коленях («Мировое магическое образование, детальное рассмотрение» — гласило название на обложке), — ни слова не говорится о школе «Коноха».

— Так она ж скрытая! — засмеялся Рон, беспечно отмахиваясь. — Будет тебе, Гермиона! В книжках тоже не про всё написано.

Но девушка раздражённо замотала головой.

— Как ты не понимаешь?! — воскликнула она, но тотчас же понизила голос — недалеко от них проходила мадам Пинс, строгая смотрительница библиотеки. — Об этой школе нет упоминаний вообще нигде, ни в новых, ни в старых списках магических учебных заведений. Такое чувство, словно она и не существовала никогда.

— Но Министерство и Попечителей совет как-то же дали согласие, — резонно заметил Гарри. — Учитывая, что просьба об этом исходила от Дамблдора, не думаю, Гермиона, что они не выведали про эту Коноху всё.

— Точно, Министерство ни за что бы не дало разрешение выдуманной школе, — вставил Рон.

Гермиона ничего не сказала, но было видно, что она не убеждена.

— Ну а всё остальное? — продолжала она упрямо гнуть своё. — Что насчёт той их странной беспалочковой магии? Помнишь, Гарри, ты рассказывал, как тебя летом забирали из дома дяди и тёти? Ты говорил, что Дейдара тогда слепил из глины птицу, сложил какие-то фигуры пальцами — и она увеличилась и полетела! А ещё до этого, во время нападения дементоров, у Хинаты было что-то с глазами, из-за чего она могла спокойно видеть сквозь предметы и вообще на много ярдов вокруг. Я сама на первой неделе здесь, в Хогвартсе, слышала, как Сакура разговаривала с профессором Акасуной о яде акромантулов — из их слов выходило, что он сходил в Запретный лес и добыл его!

— А вот это странно, да, — вдруг согласился с ней Рон.

Гарри медленно кивнул; он и сам не хуже друга помнил, как они вдвоём на втором курсе, расследуя тайну наследника Слизерина и загадочные нападения на учеников, по наводке Хагрида отправились в лес поговорить с Арагогом — и как потом чуть унесли ноги, когда предводитель акромантулов мило предложил своим «деткам» полакомиться гостями.

— Знаешь, может, ты и права, — задумчиво произнёс Гарри. — Они действительно странные какие-то; вроде все заодно, но вроде и нет.

— Ну что, берёмся за это дело? — тоном детектива спросил Рон, подмигивая друзьям. — Великолепное трио снова идёт по следу — на этот раз ребят из загадочной Конохи! Коллега, у вас есть улики? — обратился он к Гермионе.

— Я уже пробовала поискать кое-что, — сказала она, обрадованная тем, что парни теперь на её стороне. — Они порой произносили всякие необычные слова, ну я и записывала, так, на всякий случай, а недавно вот руки дошли, и я перевела.

Она извлекла из кармана мантии сложенный в несколько раз листок и, развернув его, опустила взгляд на написанное.

— Вообще, само по себе слово «Коноха» обозначает листья деревьев. Символы их факультетов являются иероглифами, обозначающими четыре стихии: Огонь, Воду, Землю и Ветер, — а также Молнию, которую, как говорила Сакура, они тоже выделяют в качестве отдельной стихии. А «Акацуки» — помните, название той организации, в которую входят Акасуна, Учиха и Тсукури, — дословно переводится как «Рассвет», хотя также созвучно с «Красная луна». Ещё я перерисовала иероглифы с их колец…

— Каких колец?

— Ох, Рон, — вздохнула Гермиона. — Ты что, не заметил за всё это время, что эти трое носят очень похожие кольца?

— Я замечал, — кивнул Гарри, всё больше и больше начинавший интересоваться её словами. — Белые такие, с разноцветными полями и разными символами.

— Да, — подтвердила Гермиона. — Так вот, у Учихи на кольце иероглиф «Киноварь», у Тсукури — «Синий», а у Акасуны — «Драгоценность».

— И что это значит? — поинтересовался Рон.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — На первый взгляд полная бессмыслица, но может что-то в этом и есть, пока не могу понять. Меня больше обеспокоило другое, — она вновь на миг опустила глаза в листок. — Дейдара периодически называет Наруто «Джинчурики». Знаете, что это значит?

— Нет, конечно, — отозвался Рон. — И что же?

— Если дословно, «Сила человеческого жертвоприношения».

Гарри почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— А это уже попахивает Тёмной магией, — нахмурившись, заметил он.

— Я тоже так подумала, — как-то сдавленно пискнула Гермиона. — Жертвоприношения — это самые Тёмные разделы волшебства, мне кажется, даже не каждый Пожиратель Смерти рискнул бы связываться с ними.

— Но жертвоприношения кому? — проговорил Рон серьёзно.

— Не знаю, — отозвался Гарри. — Духам? Демонам? Кому они там в Японии поклоняются?

— Сомневаюсь, что это связано с религией, — покачала головой Гермиона. — Японцы очень щепетильны во всём, что касается культов и обрядов, а Дейдара бросал это слово походя, как будто в насмешку.

— Нет, ну не стал был Дамблдор брать в Орден Тёмных магов! — яростно заявил Рон, и друзья тут же на него шикнули.

— Не стал бы, — согласился Гарри. «Или всё-таки? — подумал он, вспоминая странное поведение директора Хогвартса по отношению к нему в последние месяцы. — На что он готов пойти ради уничтожения Волан-де-Морта?»

— Тебе удалось ещё что-нибудь выяснить, Гермиона? — вслух спросил он.

— Ничего, — отозвалась та, складывая свой листок и засовывая его обратно в карман.

— Тогда понаблюдаем за ними, — уверенно сказал Рон. — Посмотрим, не проколются ли где.

— И ещё стоит обязательно позвать их в наш кружок, — задумчиво добавил Гарри.

Друзья с удивлением посмотрели на него.

— Обязательно? — переспросила Гермиона. — Гарри, мне кажется, не стоит…

— Стоит, — внушительно произнёс он, пристально глядя на товарищей. — Кто-то умный же однажды сказал: «Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе».

Глава 10. Хогсмид

Сентябрь со своими проливными дождями, сменявшимися порой погожими деньками, наконец закончился, и на смену ему пришёл октябрь. На первые его выходные — солнечные и довольно тёплые, но ветреные — было назначено событие, которого вся школа начиная с третьего курса ждала с огромнейшим нетерпением.

— Сегодня идём в Хогсмид, даттебаё! — не переставал радостно улыбаться Наруто, когда шиноби вместе с другими гриффиндорцами спускались на завтрак.

Хогсмид был единственной деревней Великобритании, населённой исключительно волшебниками; он располагался недалеко от школы, и именно на его станцию приходил «Хогвартс-Экспресс».

— Наконец-то — днём и официально, мм, — усмехнулся Дейдара, поправляя рукава куртки.

— Тише, — шёпотом проговорила Хината, украдкой глядя на шедших вокруг них студентов. — Не стоит об этом здесь.

После того, как улеглась суматоха первой учебной недели, команда занялась выполнением порученной Альбусом миссии по защите Хогвартса. Обсуждения прошли как-то неожиданно гладко — все они привыкли подходить ответственно к своим заданиям, — и шиноби Конохи и Акацуки быстро смогли договориться о том, кто какую работу будет выполнять. Как и ожидалось, Хинате и Дейдаре выпали традиционные ночные патрули близлежащих территорий. Сакура и Наруто были приставлены наблюдать за студентами и следить за тем, чтобы угроз не появилось внутри самой школы. Итачи, как бывший член АНБУ, знакомый с барьерными техниками, и человек, пользующийся расположением Минервы и Филиуса, отвечавших за охранные заклятия замка, занимался оснащением магического щита Хогвартса определённым набором сигнальных дзюцу. Сасори же отвечал за разведку и внешнюю безопасность — оказалось, что с июля кукловод успел сплести обширную шпионскую сеть в волшебном мире, и теперь его осведомители отслеживали любые активности Тёмных магов, способные навредить школе.

«В итоге у нас получилась хорошая команда, — думала Хината, входя в Большой зал. — У всех нас разные способности, и каждый имеет возможность заниматься своим делом».

— Хината! — окликнула её, догоняя, Гермиона. — Ну что, вы сегодня придёте? — спросила она, заговорщицки понизив голос.

— Обязательно, — кивнула девушка.

— Будем вас ждать, — Гермиона махнула ей и вернулась на своё место рядом с Гарри и Роном.

— Чего она хотела, мм? — поинтересовался Дейдара, когда Хината села между ним и Наруто.

— Спрашивала, придём ли мы сегодня в «Кабанью голову», — полушёпотом ответила она; к счастью, вокруг было много свободных мест, и подслушать шиноби никто не мог.

— Конечно придём, даттебаё, — закивал Наруто, налегая на ветчину и тосты. — Всё-таки классно они придумали с этим подпольным кружком по…

Дейдара громко шикнул на него; повернувшись в ту же сторону, что и подрывник, Хината увидела шедшего к ним Итачи.

— Доброе утро, — поздоровался он, спокойный и собранный, как всегда. — Вот ваши разрешения на посещение Хогсмида, — он протянул им три небольших листа пергамента, а четвёртый оставил при себе. — При выходе из замка отдайте их мистеру Филчу.

— Непременно, — сказал Дейдара, забирая свой лист.

Опустив глаза на разрешение, Хината прочла: «Я, Хиаши Хьюга, отец Хинаты Хьюги, настоящим разрешаю своей дочери посещение деревни Хогсмид по выходным».

— Офигеть, — пробормотал подрывник, заглядывая в листок девушки и сравнивая его с собственным. — Почерки ну абсолютно разные, мм.

— Магия, — отозвался Итачи.

— Магия Шарингана, — хмыкнул Дейдара.

Итачи легко пожал плечами и повернулся к подошедшей к ним Сакуре.

— Твоё разрешение.

— Спасибо, — кивнула она, забирая бумагу. — Нам можно быть там до вечера?

— Да. Главное, вернитесь к ужину.

— Кстати, ты сам-то пойдёшь? — спросил Дейдара у товарища, когда Сакура поспешила к поджидавшей её Падме Патил.

— Сасори настаивает, — ответил Итачи без особого удовольствия.

Дейдара с пониманием усмехнулся.

— Ну, тогда не отвертишься, да.

— Э-э… Итачи? — проговорил Наруто, всё продолжавший разглядывать своё разрешение. — Ты что за отсебятину тут понавыдавал, даттебаё?

— Что-то не так, Наруто-кун? — вскинул бровь Учиха. Дейдара тут же, перегнувшись через Хинату, отобрал у парня бумажку и засунул в неё свой любопытный нос.

— Ля-ля-ля… Джирайя… ля-ля… крёстный отец и опекун Наруто Узумаки… — прочитал он. — И точно, разошлась что-то фантазия твоя, мм.

— А от чьего имени мне следовало написать? — осведомился Итачи с вялым намёком на сарказм в голосе. — От Кьюби?

— Он говорит, только попробуй, — проинформировал Наруто, указывая на свой живот.

Итачи ничего не ответил, просто кивнул им и ушёл.

— Чего это он, даттебаё? — пробормотал Наруто, озадаченно глядя ему вслед.

— Я, кажется, знаю, — со смехом отозвался Дейдара, кивком указывая на появившуюся в зале Амбридж.

При виде генерального инспектора Наруто насупился и что-то тихо проворчал: его нелюбовь к этой женщине в розовом росла не по дням, а по часам, и в скором времени, как подозревали Хината и Сакура, грозила перерасти в настоящее противостояние. Подумав об этом, Хината тяжело вздохнула; среагировав на звук, Дейдара мигом повернулся к ней.

— Что с тобой, мм? — спросил он, внимательно глядя на девушку.

— Ничего, — покачала головой та.

— А если серьёзно? — продолжал вполголоса допытываться подрывник, пока Наруто был полностью занят поглощением завтрака. — На тебе с утра лица нет.

Хината смущённо отвела взгляд; глупо отрицать, что внимание Дейдары к мелочам, касавшимся её состояния, было приятно, однако вместе с тем она просто не знала, как объяснить парню то, что её беспокоило.

— Просто… приснилось кое-что, — ответила она честно.

— Что, мм?

Хината вновь глубоко вздохнула.

— Наш мир, — прошептала она, надеясь, что Наруто, отвлекшийся от них окончательно на разговор с Симусом и Дином, не услышит. — Только это был не совсем обычный сон. Я словно… словно действительно была там, вела куда-то брата… Наверное, это звучит глупо, — вконец смутившись, закончила она.

— Глупо, — согласился Дейдара, а затем легко улыбнулся. — Но нет ничего странного в том, что тебе снится дом — ты просто скучаешь по нему и хочешь туда вернуться, только и всего.

Подняв на него взгляд, Хината набралась смелости и спросила:

— А тебе снится дом, Дейдара?

— Мне? Мне снятся реки крови и взорванные города, да, — отозвался подрывник таким тоном, что сложно было сказать, шутит он или же говорит серьёзно.

Буквально минут двадцать спустя шиноби, отстояв очередь из спешивших покинуть замок студентов, которых школьный смотритель мистер Филч проверял по длинному списку получивших разрешение на посещение Хогсмида от родителей или опекунов, выбрались на улицу и зашагали по дороге к деревне. Краем уха слушая оживлённый спор, который затеяли парни о том, на самом деле в Визжащей хижине есть привидения или нет, Хината следила взглядом за обогнавшей их на несколько десятков метров Сакурой; она шла в окружении новых подруг из Когтеврана с разных курсов, и ветер доносил до Хинаты их смех и звонкие голоса.

Наверное, это было глупо с её стороны, но Хината в определённой мере завидовала Сакуре — она всегда была в центре внимания и очень легко, без каких-либо проблем сдружилась с новыми товарищами. На занятиях, говорят, она блистала, регулярно пополняя копилку Когтеврана баллами, и все преподаватели были ею чрезвычайно довольны. В последнее время Сакура, с головой окунувшись в учёбу и общение с когтевранцами, довольно редко проводила время со старыми друзьями, что очень расстраивало Наруто.

Хината против воли грустно вздохнула. В отличие от Сакуры, у неё с одноклассницами возникли определённые сложности. Гермиона, хотя и была с ней всегда мила и приветлива, в то же время держалась странно настороженно. Ещё две соседки по комнате — Фей Данбар и её молчаливая подруга — предпочитали по какой-то совершенно непонятной куноичи причине держаться от неё в стороне. Помимо Гермионы Хината нормально общалась ещё и с Парвати Патил, но вот с Лавандой Браун отношения не заладились.

Однажды, выцепив Хинату после ужина, девушка повела её «прогуляться по школе». На самом же деле она хотела поговорить без свидетелей.

— Ну давай, Хината, рассказывай, — заговорила Лаванда, когда они вышли в совершенно безлюдный коридор.

— О чём? — удивлённо спросила она.

— Обо всём! — со сладкой улыбкой воскликнула Лаванда, беря её под руку. — Кто у вас с кем встречается? Кому кто нравится? У вас такие молодые профессора, они пристают к студенткам?

— Н-нет, конечно, — пробормотала Хината; представить себе Итачи и Сасори, пристающих к студенткам, она просто не могла.

— А чего смутилась-то? — хихикнула Лаванда, легко пихая её локтём в бок. — Или всё намного хуже? — она на миг задумалась. — Как ни посмотрю, постоянно вижу их рядом друг с другом… О, я, кажется, поняла! — она наклонилась к уху Хинаты и взволнованно зашептала: — Учиха и Акасуна, они… ну, ты понимаешь… вместе, да?

— Нет! — решительно замотала головой Хината, от такого предположения краснея до ушей. — Они просто дружат! — Лаванда продолжала ехидно улыбаться, и куноичи быстро добавила, чтобы хоть как-то стащить собеседницу с неприличной темы: — У Сасори-сана есть девушка, а Итачи-сан после смерти родителей один воспитывает брата, ему не до отношений.

— А что Наруто? — Лаванда мгновенно переключилась на другую жертву. — Он симпатичный, не находишь?

— Д-да… — пробормотала Хината, грустнея, и добавила: — Но ему очень нравится одна девушка, он ни на кого не смотрит, кроме неё.

«И никогда не посмотрит на такую, как я…»

— Жаль, — протянула Лаванда, а затем вновь улыбнулась. — Ну а как насчёт Дейдары? Он встречается с кем-нибудь?

— Не знаю, наверное, нет, — вздохнула Хината, всё ещё думая о Наруто. И только потом поняла, что подставила подрывника.

— Отлично! — Лаванда принялась накручивать на палец длинный светлый локон и томно вздыхать. — Ах, он ведь такой красавчик! Никогда не видела, чтобы у парней были такие волосы — любая девушка обзавидуется! И у него такие сильные руки! А улыбка — я просто таю! А взгляд, такой дерзкий — ух!.. Решено, — объявила она. — Дейдара должен быть моим парнем! Хината, расскажи мне всё о нём: про его хобби, что ему больше нравится…

В тот момент Хинату спас, как ни странно, школьный полтергейст Пивз: вылетев из пустого класса, он принялся кидать в девушек мелом, и им пришлось убегать врассыпную.

Но и потом Лаванда не отстала. Она всё пыталась вновь поднять эту тему, а Хината упорно старалась не оставаться с ней наедине, ссылаясь то на неотложные дела, то ещё на что. В конце концов Браун поняла, что куноичи её избегает, и, восприняв это по-своему, в отместку мигом запустила сплетню, что Хината ещё в своей школе пыталась понравиться Дейдаре, но красивый старшекурсник её, замухрышку, отшил, а она до сих пор не может этого понять и всё пытается добиться от него взаимности. Услышав эту историю, Дейдара только посмеялся, а вот Хината проплакала всю ночь в подушку.

Тем временем троица достигла Хогсмида. Расположившееся на пригорке селение выглядело очень симпатично, особенно в лучах солнца.

— Так, у меня есть дела, мм, — объявил Дейдара, увидев машущих ему близнецов и Ли. — Потом встретимся.

— А мы чем займёмся? — спросил у подруги Наруто, когда они остались вдвоём.

— Н-не знаю, — отозвалась Хината, очень стараясь не думать о том, что новой сплетней после этой прогулки может стать то, что она клеится теперь к Наруто.

Пока друзья шли по деревне, на глаза им то и дело попадались лица знакомых из Хогвартса; школьники гуляли между магазинами на Главной улице или просто слонялись туда-сюда, наслаждаясь хорошей погодой и замечательным выходным. Больше всего народа толпилось возле трактира «Три метлы», но шиноби временно оставили его без внимания. «Сладкое королевство» — большой кондитерский магазин — тоже заманивало их под свой кров, но Наруто рассудил, что до встречи в «Кабаньей голове» осталось не так уж много времени, так что идти в «Королевство» сейчас бессмысленно.

В итоге, осмотрев почту, лавку перьев Писарро и ещё пару мелких магазинчиков, друзья направились к находившемуся в стороне от главной дороги трактиру «Кабанья голова». Как оказалось, они пришли последними; около тридцати студентов Гриффиндора, Когтеврана и Пуффендуя (слизеринцев по вполне понятным причинам никто звать не стал) устраивались возле сидевших в центре Гарри, Рона и Гермионы, попутно доставая из карманов мелочь и отдавая её Фреду, получая взамен бутылки со сливочным пивом.

— Бармен! Нам ещё два! — сообщил Фред стоявшему за прилавком старику с длинной всклоченной бородой; тот скривился и со стуком поставил перед ним требуемые бутылки. — Передаём деньги, давайте!

— Я заплачу, — заявил Наруто, стоило Хинате потянуться к сумке.

— С-спасибо, Наруто-кун, — проговорила она и, приняв у него бутылку, заозиралась в поисках свободного места.

— Хината, иди сюда, — позвал её Дейдара. Глубоко вздохнув, куноичи под пристальными взглядами Лаванды и других девушек подошла к подрывнику и села рядом с ним. Наруто же, мигом забыв обо всём, плюхнулся на свободный стул подле Сакуры.

— Так, — сказала Гермиона, когда все расселись; голос её дрожал, выдавая сильное волнение. — Ну, вы знаете, зачем мы собрались. У Гарри возникла идея… то есть, у меня возникла идея, что тем, кто хочет учиться защите от Тёмных искусств, было бы полезно… То есть, по-настоящему ей учиться, а не той ерунде, которую преподносит Амбридж, потому что это никакая не защита, а пустые разговоры…

— Вот именно, — кивнул Энтони Голдстейн, староста Когтеврана, и Гермиона, ободрённая его поддержкой, заговорила смелее:

— Ну, и я подумала, что стоит взять это дело в свои руки. В смысле, учиться защите как следует, не теоретически, а настоящими заклинаниями…

— Но сдать защиту от Тёмных искусств на СОВ ты, надеюсь, тоже хочешь? — поинтересовался Майкл Корнер, парень одного с ними курса из Когтеврана.

— Разумеется, я хочу сдать СОВ, — быстро сказала Гермиона. — Но не только. Я хочу действительно овладеть защитой, потому что… — она набрала в грудь воздуха, — потому что лорд Волан-де-Морт вернулся.

Реакция была мгновенной и до смешного предсказуемой. Как и почти все волшебники в мире, ребята при звуке этого имени вздрогнули, заахали, некоторые пролили на себя сливочное пиво, а Невилл вообще как-то странно тявкнул и тут же попытался выдать это за кашель. Все при этом выжидательно уставились на упорно молчавшего Гарри.

— Где доказательства, что Вы-Знаете-Кто вернулся? — воинственным тоном осведомился светловолосый парень из Пуффендуя.

— Ну, Дамблдор в это верит, — ответила Гермиона.

— Хочешь сказать: ему верит? — пуффендуец кивнул на Гарри.

— А ты кто такой? — довольно-таки грубо осведомился Рон.

— Захария Смит. И, по-моему, мы вправе услышать, почему он решил, что Сами-Знаете-Кто вернулся.

— Слушай, — вмешалась Грейнджер, — вообще-то мы не для этого тут собрались.

— Ничего, Гермиона, — наконец подал голос Гарри. — Почему я решил, что Сами-Знаете-Кто вернулся? — произнёс он, глядя Захарии в глаза. — Я его видел. Дамблдор рассказал всей школе, что произошло в прошлом году, и если вы ему не поверили, то не поверите и мне. А я не собираюсь тратить день на то, чтобы убеждать вас.

— В прошлом году Дамблдор сказал только, что Седрика Диггори убил Сами-Знаете-Кто, — гнул своё Захария, явно неудовлетворённый ответом, — и что ты принёс его тело в Хогвартс. Без подробностей. Как именно убили Диггори, он не сказал, а нам хотелось бы знать…

— Если вы пришли послушать, как именно убивает Волан-де-Морт, то ничем не могу быть полезен! — вспылил Гарри. — Не хочу говорить о Седрике Диггори, ясно? Так что если ради этого явились, можете убираться.

Однако никто не ушёл, даже Захария, хотя продолжал недоверчиво смотреть на него.

— А это правда, что ты можешь вызвать Патронуса? — посреди всеобщего молчания спросила Сьюзен Боунс.

Заинтересованный шепоток прокатился по рядам слушателей.

— Да, — с некоторым вызовом ответил Гарри.

— Телесного Патронуса?

— Да, — кивнул он, а Гермиона добавила:

— Я сама видела. Патронус Гарри принимает форму оленя.

Дейдара, поднёсший было бутылку ко рту, после этих слов опустил её и выпрямился на стуле.

— Ёлки! — воскликнул Ли Джордан. — А я и не знал!

— И ты убил василиска мечом из кабинета Дамблдора? — спросил Терри Бут, ещё один пятикурсник-когтевранец.

— Ну… убил, да.

Все восторженно завздыхали, кто-то даже присвистнул.

— А на первом курсе, — громко объявил Невилл, — он спас филологический камень от…

— Философский, — прошептала, качая головой, Гермиона.

— Да, — парень смутился, но закончил: — от Вы-Знаете-Кого.

— Не говоря уже о всех заданиях, с которыми он справился на Турнире Трёх Волшебников в прошлом году, — добавила Чжоу Чанг, одна из новых приятельниц Сакуры. — Одолел дракона, русалок, паука…

Пронёсся почтительный шумок. Было видно, что похвала Чжоу польстила Гарри больше всех прочих, но он всё-таки собрался с силами и сказал:

— Слушайте, я не хочу изображать тут скромность и вообще ломаться… но мне очень сильно во всём этом помогали.

— С драконами — нет, — живо откликнулся Майкл Корнер. — Ты шикарно летал.

— Ну… допустим.

— И летом, когда на тебя дементоры напали, ты сам справился, никто тебе не помогал, даттебаё, — заявил Наруто. По тому, как напрягся Дейдара, Хината поняла, что подрывник воспринял это замечание как камень в свой огород.

— Да, — признал Гарри, но с какой-то странной неохотой. — Да, ладно, кое-что действительно я сделал без посторонней помощи, но я вот что хочу сказать…

— Хорошее дело, — хмыкнул Захария. — Мы пришли у него поучиться, а он объясняет нам, что на самом деле ничего не умеет.

— Он этого не говорил! — рявкнул Фред.

— Но прозвучало это примерно так, — шёпотом заметил Дейдара Хинате; взгляд у него был ну очень скептический, и куноичи совершенно не понимала, как подрывник сдержался и не принялся насмешливо фыркать при перечислении подвигов Поттера.

— Ну хорошо, — вмешалась Гермиона. — Мы согласны в том, что хотим брать уроки у Гарри?

Собравшиеся ответили одобрительным шумом.

— Так, — продолжила Гермиона, обрадованная тем, что наконец до чего-то договорились. — Теперь второй вопрос: как часто будем заниматься? По-моему, реже, чем раз в неделю, не имеет смысла.

— Подожди, — остановила её Анджелина, — важно, чтобы это не совпало с нашими тренировками по квиддичу.

— И с нашими, — подхватила Чжоу.

— И с нашими, — добавил Захария.

— Думаю, мы сумеем выбрать вечер, который устроит всех, — с лёгким нетерпением отозвалась Гермиона. — Всё-таки это важное дело, мы хотим защищаться от Пожирателей Смерти, слуг Волан-де-Морта.

— Дело говоришь! — кивнул Эрни Макмиллан, немного напыщенный пуффендуйский староста, имевший среди сокурсников непререкаемый авторитет. — Я считаю, это важно, наверное, поважнее всего остального в нынешнем году, важнее даже, чем СОВ! Я лично не могу понять, почему в такое критическое время Министерство навязало нам эту никчёмную преподавательницу. Ладно, оно не желает признать, что Сами-Знаете-Кто вернулся, но подсовывать нам учителя, который намеренно не даёт овладеть защитными заклинаниями, — это уже чересчур.

— Мы думаем, — осторожно произнесла Гермиона, — Амбридж не позволяет нам учиться защите от Тёмных искусств потому, что у неё возникла безумная идея, будто Дамблдор хочет организовать из учеников личную армию и выставить её против Министерства.

Почти все были огорошены этой новостью, однако шиноби только обменялись мрачными взглядами. Эта информация была известна Ордену Феникса, но она была закрыта, и «золотую троицу» в неё не посвящали. Разве что Сириус мог сболтнуть.

— Ну так что, как часто будем проводить занятия? — спросила Сакура.

— Раз в неделю, по-моему, нормально, — сказал Ли.

— Да, мне тоже кажется, что этого вполне достаточно, — согласилась Гермиона. — Теперь давайте решим где.

Это оказалось труднее.

— В библиотеке? — предложила Кэти Белл, охотница гриффиндорской сборной по квиддичу.

— Не думаю, что мадам Пинс будет в восторге, если мы займёмся там заклинаниями, — заметил Гарри.

— Может, в пустом классе? — предложил Дин.

— Ага, — одобрительно закивал Рон. — Может, МакГонагалл пустит в свой; пускала же Гарри, когда он практиковался перед Тремя Волшебниками.

— Что-то я сильно сомневаюсь, что на этот раз она согласится, — отозвался Гарри.

— Ладно, попробуем что-нибудь придумать, — сказала Гермиона. — Когда решим насчёт времени и места первого занятия, всех оповестим, — порывшись в сумке, она достала перо и пергамент. — Хорошо бы, все написали свои имена, чтобы мы знали, кто присутствовал. И ещё, я думаю, нам не стоит кричать об этом на каждом углу. Так что, если вы подпишетесь, это значит, что вы обязались не говорить о наших планах ни Амбридж, ни остальным.

Недолго думая, Фред взял перо и с удовольствием расписался. После него своё имя в список внёс Джордж, затем Ли, и пергамент пошёл по рукам.

— Блестяще, мм, — с сарказмом прошептал Дейдара, когда лист дошёл до него. — Сами на себя компромат составляют, какие молодцы детки.

— Я уверена, что Гермиона будет беречь этот список, — так же шёпотом отозвалась Хината. — В крайнем случае, мы сами не допустим, чтобы Амбридж пустила его в ход.

Дейдара хмыкнул на это, однако всё-таки записался и отдал пергамент Хинате.

Вскоре все тридцать два имени заговорщиков значились на листе. Когда пергамент вернулся к ней, Гермиона аккуратно скатала его и убрала в сумку.

— Ну, время бежит, — бодро сказал Фред, потирая руки, — а нам с Джорджем и Ли ещё надо приобрести предметы довольно щекотливого свойства. Ты с нами, Дей?

— Ещё раз сократишь моё имя — прибью, мм, — буркнул подрывник, недовольно хмурясь.

— Я полагаю, это «нет», — ухмыльнулся Фред и помахал всем. — До встречи.

По двое, по трое ребята стали расходиться. Хината поискала взглядом друзей и увидела их уже у самых дверей; Сакура о чём-то вдохновенно рассказывала, а Наруто лучезарно ей улыбался. Тихо вздохнув, Хината наклонилась за своей стоявшей на полу сумкой, как вдруг Дейдара коротко дёрнул её за рукав.

— Та тётка в углу всё время на нас пялилась, — прошептал он на ухо девушке.

Улучив момент, Хината украдкой взглянула на сидевшую возле очага женщину; её лица не было видно из-за густой вуали, достававшей чуть ли не до самых туфель.

— Проверим, мм?

— Только осторожно.

Дейдара кивнул, и они вместе вышли из «Кабаньей головы». Однако шиноби не направились следом за остальными ребятами к центру деревни, а вместо этого незаметно отделились от толпы и, скользнув за угол трактира, затаились там. Вскоре последние школьники — Гарри, Рон и Гермиона — покинули заведение, и буквально несколько минут спустя на улицу вышла дама в вуали. Повертев головой по сторонам, она замерла на миг, явно готовясь трансгрессировать, но тут же перед ней вырос Дейдара.

— Здравствуйте, мадам, — он втянул носом воздух и как-то странно усмехнулся. — Не согласитесь ли отойти на минутку?

— Зачем? — взволнованным, неправдоподобно-высоким голосом осведомилась женщина.

— Надо, — коротко ответил подрывник и, довольно грубо схватив даму за плечо, потащил её за угол, где по-прежнему стояла Хината.

— Дейдара, — покачала она головой, с укоризной глядя на парня.

Тот отмахнулся и повернулся к своей жертве.

— Ну привет, Наземникус.

Откинув с лица вуаль, Наземникус Флетчер угрюмо посмотрел на шиноби.

— Ты как догадался-то? — пробурчал он.

— По запаху, — отозвался Дейдара, картинно зажимая нос. — Ты вообще что здесь делаешь, мм?

— Зашёл пропустить стаканчик, — ответил Наземникус так быстро, что не оставалось сомнений в том, что он лжёт.

— А вот врать мне не стоит, — Дейдара перестал дурачиться и скрестил на груди руки.

— Меня, того, Орден послал, — признался Наземникус, помня, что подрывника из себя лучше не выводить.

— Зачем?

— За Гарри следить, ясное дело.

— И они послали тебя? — с сомнением переспросил Дейдара, нахмурившись.

«Зачем было посылать такого ненадёжного человека, как Наземникус, если рядом были мы?» — подумала Хината. Она знала, что подрывник сейчас думает о том же.

— Ну да, — закивал мужчина; его налитые кровью глаза беспрестанно бегали по сторонам, словно ища пути к отступлению. — Сказали: иди, Флетчер, мол, в Хогсмид, посмотри, как там дела у Гарри…

— Ясно, — перебил его Дейдара. — Свободен.

Напоследок смерив его не слишком дружелюбным взглядом, Наземникус, бормоча под нос что-то про зазнающихся юнцов, с громким хлопком трансгрессировал.

— Ну и как тебе это нравится, мм? — поинтересовался Дейдара, всё ещё хмурясь. — Чем не проще было попросить нас присмотреть за пацаном во время этой прогулки?

— Не знаю, — ответила Хината, чувствуя определённое беспокойство.

— Надо найти наших, — Дейдара развернулся и зашагал в сторону Главной улицы.

— Но мы ведь не собирались говорить о том, что задумали ребята, Сасори-сану и Итачи-сану, — напомнила Хината, догоняя его; гадать, кого подрывник имеет в виду под «нашими», не приходилось.

— В Ордене всё равно скоро узнают. Лучше уж мы сами скажем им, чем они потом услышат об этом от старика, да.

Он отвернулся и на миг прикрыл глаза — Хината поняла, что парень устанавливает мысленную связь с напарником. По всей видимости, Сасори ответил ему, так как уже через секунду Дейдара уверенно зашагал в сторону «Трёх мётел».

Трактир, большой и тёплый, встретил их шумом и гамом, битком набитый студентами Хогвартса. Не обращая внимания на окликнувших его семикурсников, Дейдара стал пробираться в дальний конец зала, где за уединённым столиком расположились его товарищи по Акацуки.

— … вчера она опять пристала, всё зазывала к себе посмотреть в хрустальный шар…

— Не пугайте меня, Данна! — воскликнул Дейдара, плюхнувшись на свободное место рядом с напарником. — Только не говорите, что Трелони к вам подкатывает, мм!

— Не ко мне, а к моему внутреннему скорпиону, — отозвался Сасори, выглядевший крайне раздражённым; подрывник засмеялся, но Хината не поняла эту шутку.

— Могу я присесть? — робея, спросила она у нукенинов.

— Конечно, — ответил за товарищей Дейдара и, подтянув поближе стул, усадил Хинату рядом с собой.

— Что случилось? — спросил Итачи, внимательно глядя на них.

— Попробуй угадать, — усмехнулся Дейдара. — Слово из четырёх букв, первая «Б».

— Беда?

— Пока нет, но скоро может.

— Боль?

— Итачи, что у тебя за траур, мм? Чутка позитивней мысли! — Дейдара обернулся к проходившей неподалёку владелице трактира и громко крикнул: — Мадам Розмерта, нам два сливочных пива!

— Минуточку! — откликнулась та и вскоре вернулась с двумя полными до краёв кружками горячего, аж дымящегося напитка. — Господа, вам принести что-нибудь?

— Мне ещё глинтвейна, — отозвался Сасори, ставя на её поднос пустую кружку.

— А мне имбирный чай с мёдом, — произнёс Итачи.

— А вы, я гляжу, потиху спиваетесь, Сасори-но-Данна? — ехидно спросил Дейдара, когда мадам Розмерта ушла за заказом.

— Мне сегодня предстоит проверять ваши сочинения, — отозвался кукловод, не особенно, похоже, обидевшись на замечание напарника. — А их на трезвую голову порой понять просто невозможно.

— Вам надо развивать воображение, да, — объявил Дейдара и повернулся к Итачи. — А с твоим как дела, мм?

— Может, перестанешь вести себя, как ученик Академии? — поинтересовался он, но подрывник активно замотал головой, и Итачи предпочёл обратиться к молча гревшей руки о кружку куноичи: — Хината, объясни ты, что произошло.

— Ничего не говори, Хината! — не дав ей и рта раскрыть, крикнул Дейдара.

Сасори вскинул бровь.

— Бзик?

— Это вопрос или вариант ответа, мм?

— В твоём случае это диагноз.

— Да ну вас, — отмахнулся Дейдара.

Тут очень кстати вернулась мадам Розмерта. Поставив на стол перед Сасори и Итачи их заказы, она очаровательно улыбнулась и поспешила к машущей ей группе шестикурсников Хогвартса.

— Ну, ещё варианты будут?

— Я так полагаю, ответ «нет» тебя не удовлетворит, — произнёс Итачи, делая глоток.

— Правильно полагаешь, да.

Итачи пожал плечами и отвернулся, давая понять, что участвовать в глупой игре не собирается. Сасори отхлебнул глинтвейна, и его лицо приняло вдохновенно-задумчивое выражение; то, как быстро кукловод умел менять свои маски, всегда поражало и даже немного пугало Хинату.

— Брак? — поинтересовался он минуту спустя.

— Ксо, как вам только в голову пришло? — пробормотал Дейдара, принимаясь за своё сливочное пиво.

Сасори тонко улыбнулся.

— Блуд?

Дейдара поперхнулся.

— Сасори-но-Данна, что у вас за мысли, мм?!..

— Бунт, — негромко сказал, по-прежнему глядя в сторону, Итачи.

— Ну наконец-то! — подрывник картинно похлопал ему. — Браво, Итачи, с меня шоколадка.

— И что за бунт? — спросил Сасори.

— Бунт школьников против генерального инспектора, мм.

— Ну, не совсем так! — поспешила сказать Хината, видя, как резко нахмурился кукловод. — Дейдара преувеличивает. Просто Гарри, Гермиона и Рон решили создать тайный кружок обучения защите от Тёмных искусств.

— Блин, Хината, весь эффект испортила, — буркнул Дейдара.

— Интересно, — протянул Сасори, чуть склонив голову набок и внимательно глядя на девушку. — И вы участвуете?

— Все мы четверо, — подтвердила она.

— Тогда всё не так уж плохо, — заметил Итачи. — Вы сможете проследить, чтобы они не наделали глупостей.

— Вообще-то, — сказал Дейдара, — есть новость поважнее этого, да.

— И какая же?

— А может, угадаешь, мм? — ехидно поинтересовался подрывник.

— Нет, просто применю Шаринган, — спокойно отозвался Итачи.

Дейдара поворчал немного, но всё-таки унялся и сказал:

— В «Кабаньей голове» мы встретили Наземникуса. Орден послал его в Хогсмид следить за Гарри.

— В обход нас, — произнёс Итачи.

Дейдара кивнул.

— Не понимаю только, зачем, мм.

— Это же очевидно, — пожал плечами Сасори, — Альбус нам не доверяет, — он беззвучно опустил на стол свою кружку. — Однако его поведение мне изначально плохо понятно. Он — глава тайной организации, которая в скором времени может быть вовлечена в полномасштабную войну. Неожиданно из ниоткуда возникают шестеро неизвестных со странной силой — и Альбус вместо того, чтобы захватить их в плен и допросить, обращается с ними, как с дорогими гостями, и предлагает в его Орден вступить.

— Да уж, странно, — согласился Дейдара. — Если бы такая фигня произошла у нас, Лидер бы не стал с пришельцами церемониться, да и любой Каге тоже, мм.

— Может, он просто хочет держать нас постоянно у себя на виду? — робко предположила Хината.

— Сомневаюсь, что «просто», — протянул Сасори. — Готов поспорить, что у директора есть какие-то планы на нас, и мне это совершенно не нравится.

— Я ещё не говорил вам, — произнёс Итачи, и все повернулись к нему. — Недавно я узнал, что Альбус-сан посещал то место в Запретном лесу, где мы оказались после активации портала, и лично всё там обследовал.

— Откуда такая информация? — уточнил Сасори.

— Не беспокойся, она надёжная, — расплывчато ответил Итачи. Хинате показалось, что подозрительно помрачневший Дейдара догадывается, что у Учихи за источник. — Кроме того, он недавно заказал в библиотеке довольно внушительное количество книг по древним магическим обрядам и церемониям. Следовательно, Альбус-сан продолжает активное расследование этого случая…

— Но втайне от нас, — закончил за него Сасори.

— Ну и пускай себе расследует, мм, — махнул рукой Дейдара. — Пускай разберётся, как открыть портал, а уж воспользоваться его знаниями мы с Шаринганом без проблем сможем.

— Может, ты и прав, — согласился с ним Итачи. — Занимаясь этими исследованиями, директор в значительной мере облегчает задачу нам.

— Потому мы можем пока что полностью сосредоточиться на расшифровке книги Рикудо Сеннина, — добавил Сасори. — К сожалению, прошлые главы никакой важной информации не дали.

— Но они всё равно были интересными, — сказала Хината. — Из них мы столько узнали о том, каким Рикудо Сеннин был человеком…

— Но к разгадке это нас не приблизило ни на шаг, — парировал Сасори. — Будь у нас больше времени, я бы тоже, наверное, просто получал удовольствие от столь занимательного чтения, но вот как раз времени у нас и нет.

Хината тут же потупилась.

— Простите, Сасори-сан…

— Блин, Хината, прекрати за всё извиняться, мм!

— Поучился бы лучше, — хмыкнул кукловод, последним глотком осушая свою кружку. — Ладно, я, пожалуй, пойду обратно в замок — надо приниматься за проверку домашних, пока понимание студенческой логики не выветрилось.

— Я полагаю, теперь и мне можно вернуться? — несколько суховато уточнил у него Итачи.

— Можно. Но в будущем прогулки на свежем воздухе для тебя никто не отменял.

— Я учту.

Кивнув Хинате и Дейдаре на прощание, Итачи и Сасори удалились, предварительно расплатившись с мадам Розмертой.

— Давай ещё немного посидим, — предложил Дейдара.

— Хорошо, — согласилась Хината.

Подрывник кивнул и, поудобнее устроившись на стуле, внимательно посмотрел на неё.

— А теперь серьёзно, мм. Что у вас за проблемы с Лавандой?

— Никаких, — соврала девушка.

— Ага, конечно, — закатил глаза Дейдара, ничуть ей не поверив. — Сплетни она, значит, просто так о тебе распускать стала?

— Я… я сама разберусь, — почти даже уверенно сказала Хината.

— Дай угадаю, — не слушая её, продолжил он. — Девчонка хотела, чтобы ты подкинула ей пару грязных историй про кого-нибудь из нас, а ты отказалась, так?

— Я не хочу об этом говорить, Дейдара, — негромко, но достаточно твёрдо сказала Хината; она знала, что просто не осмелится передать подрывнику тот свой разговор с Лавандой.

Дейдара улыбнулся чему-то и придвинул свой стул чуть ближе к её.

— Не хочешь об этом — давай о другом, — произнёс он. — Скажи, тебе давно нравится Наруто?

От такого вопроса Хината опешила. Подрывник опять улыбнулся, видя её замешательство.

— Всё нормально, мне ты можешь сказать, да.

Хината тяжело вздохнула и, опустив глаза на сложенные на коленях руки, призналась:

— Ещё с Академии.

— С Академии?! — Дейдара ошарашенно посмотрел на неё. — Это же столько лет!

— Да…

— И что, ты ни разу за это время даже не намекнула ему?!

— Нет…

— Хината, да ты самый терпеливый человек на свете!

— П-просто… просто Наруто-куну всегда нравилась Сакура…

— Которая в упор его не замечает, потому что влюблена в младшего братишку Итачи.

Дейдара откинулся на спинку стула и заложил руки за голову, не сводя взгляда с девушки. Некоторое время он молчал, а затем вдруг фыркнул.

— Не понимаю я Наруто, — протянул он. — И чем ему Сакура приглянулась больше тебя, мм?

Хината ещё сильнее залилась краской.

— Ты же намного милее её, — продолжал развивать свою мысль подрывник, делая вид, что не заметил смущения девушки. — Да и вообще, у Сакуры же характер, как у разъярённого бидзю, и грудь плоская…

— Дейдара!

— А что, скажешь нет, мм? Максимум полторашка, не то, что у тебя.

— Перестань, — еле слышно пробормотала Хината, опуская голову так низко, что волосы совсем завесили её лицо, скрывая его от парня.

Дейдара усмехнулся.

— Суть в том, — сказал он, отводя за спину волосы девушки и за подбородок поворачивая её лицо к себе, — что тебе пора бы уже понять: ты ничем не хуже Сакуры, Лаванды или кого-то ещё. Будь уверенней в себе и не стесняйся требовать — не просить, а именно требовать — то, чего хочешь. Хочешь Наруто — пойди и возьми его, да! Ждать, пока до этого тормоза дойдёт, уж точно бесполезно.

Напоследок подмигнув ей, Дейдара встал и, оставив на столе деньги за них обоих, ушёл.

— Всё в порядке, милая? — с участием спросила мадам Розмерта, подойдя к ней. — С парнем поругалась?

— Он не мой парень, — устало ответила Хината, — и нет, не поругалась. Он просто старался помочь мне.

— Это хорошо, — улыбнулась мадам Розмерта, от взмаха волшебной палочки которой пустая посуда и деньги перелетели на поднос. — Здорово, когда есть друзья, которые волнуются о тебе, правда?

— Да, — отозвалась Хината, вдруг осознавая, что, как бы странно и даже дико это ни звучало, нукенин из Акацуки и в самом деле стал для неё за прошедшее время близким другом.

Глава 11. Напарник

— Добро пожаловать! — услышав тихий перезвон колокольчика, бодро воскликнула официантка, разворачиваясь ко входу.

— Да, да, — проговорил, заглядывая внутрь придорожного кафе, Кисаме. — Принеси чая и поесть чего-нибудь.

— Сейчас, — кивнула официантка и поспешила на кухню; на резкость его тона она не обратила внимания и продолжила улыбаться. Такие девчонки, считал Кисаме, по-своему даже мудры — им постоянно приходится обслуживать путников, в том числе и шиноби, поэтому прекрасно знают, что грубят они в большинстве своём не от желания: тяжёлая жизнь и дальние переходы на голодный желудок ещё никому не придавали вежливости.

Прислонив к стене за столом в самом углу заведения Самехаду, Кисаме устроился на лавке. Он видел, как, пока жарилось мясо, официантка украдкой поглядывала на него: со смесью любопытства и некого более меркантильного интереса, но без брезгливости, хотя он и снял уже шляпу, и стало видно его лицо с голубовато-серой кожей и жабрами.

— Вот, пожалуйста, — подойдя, девушка стала выставлять с подноса на стол чашку ароматного чая и тарелки с мясом, рисом и овощами.

Скользнув взглядом по овощам, Кисаме криво усмехнулся и хотел было отодвинуть их от себя, но в последний момент передумал и просто кивнул официантке, отпуская её.

Только было Кисаме, уставший и голодный, взялся за мясо, его сочли нужным прервать.

«Ну как?» — прозвучало в его голове.

«Выглядит вкусно», — отозвался он, подцепляя палочками кусок.

Его собеседник на миг завис.

«Учиха Саске?» — осторожно поинтересовался он.

«Мясо», — хмыкнул Кисаме, отправляя еду в рот.

«Фу ты, — пробормотали в ответ. — Больше не пугай меня так, Кисаме».

«Да блин, Яхико, ты просто офигеть как вовремя, — проворчал он. — Я только пожрать сел».

«Ну прости уж, — протянул Лидер. — Проверка связи».

«Когда ж ты уже наиграешься?»

«Чую, никогда».

Кисаме усмехнулся. Такой вариант главы организации ему нравился куда больше, чем предыдущий.

«Ты вообще где сейчас?» — полюбопытствовал он, чтобы нескучно было жевать.

«Посреди какого-то леса, — откликнулся Яхико. — Хотя, у меня такое чувство, что вся Страна Огня — одна сплошная чаща».

«Ну почти, — мысленно засмеялся Кисаме. — Порой бывают островки цивилизации… Мы с Итачи-саном её всю исходили», — зачем-то добавил он.

«Знаешь, мне уже очень хочется познакомиться лично с этим вашим Итачи. А то что ты, что Конан постоянно о нём говорите».

«Ревнуешь?» — ехидно поинтересовался мечник, отхлебнув чая.

«Вот ещё, — фыркнул Лидер и спросил, явно чтобы перевести тему: — Ты уже нашёл след Саске?»

«Ну почти, — уклончиво ответил Кисаме. — Направление правильное, я уверен».

«Хорошо, — мысленно кивнул Яхико, — как будет что-то интересное, сообщи. И приятного аппетита».

«Спасибо», — отозвался Кисаме.

На «рыжего жмура», как добродушно окрестил Лидера Хидан, мечник просто не мог нарадоваться. За фразу из серии «Ну почти нашли» от Нагато подчинённых непременно ожидала бы головомойка, а Яхико на таких вещах не заморачивался. Конечно, особо затягивать с поиском Саске Кисаме и сам не собирался, но он не мог не признать, что без постоянных напоминаний о необходимости поторапливаться с выполнением миссии жизнь стала намного приятнее.

Мясо в тарелке как-то неожиданно быстро закончилось, и Кисаме пришлось заказывать вторую порцию. Пока он ждал, его взгляд, бесцельно поблуждав какое-то время по пустой забегаловке, наткнулся на нетронутую тарелку с овощами. «И что Итачи-сан в них находит? — подумал он, беря палочками лист салата и придирчиво его разглядывая. — Трава травой, от такой жратвы и замычать недолго».

Сразу же представился напарник… мычащим. Кисаме стало смешно.

— Пожалуйста, — сказала официантка, ставя перед ним новую порцию. — А почему вы овощи не едите?

— А тебе-то какая разница? — спросил он, но без недовольства. — Всё равно ведь за них заплачу.

— Мне просто интересно, — пожала плечиками девушка. — Зачем-то же вы их заказали… точнее, не отказались от них, когда я принесла.

— Привычка, — хмыкнул Кисаме, отворачиваясь от неё.

Мечник не соврал; останавливаясь во время путешествий в подобного рода заведениях, они с напарником делали почти всегда один и тот же заказ: рис для обоих, мясо для Кисаме, овощи и, в лучшем случае, какая-нибудь рыба для Итачи. Их шаринганистая светлость, видите ли, не ела мясо — хотя Кисаме просто не понимал, как можно не любить сочный стейк, в который так приятно впиваться зубами, ощущая, как по подбородку течёт жир, а иногда и кровь… А Итачи всё равно каждый раз, пока напарник наслаждался барбекю, жевал свою морковку с капустой, даже не представляя, похоже, как забавно он в этот момент выглядит со стороны.

Любой нормальный человек, наверное, счёл бы его за такое полнейшим безумцем, но Кисаме вообще считал Учиху Итачи довольно забавным малым.

Протянув руку к чашке, мечник вдруг остановился, пытаясь понять, откуда это чувство, что чего-то не хватает. С минуту он думал над этим, а затем, вновь посмотрев на свою руку, понял: лака. Едва вернувшись на пост главы Акацуки, Яхико волевым решением отменил негласное правило о необходимости красить ногти, что и Кисаме, и Какудзу с Хиданом восприняли с энтузиазмом.

Отправив в рот очередной кусок, Кисаме подпер рукой голову, предаваясь воспоминаниям о том, с чего вообще пошла эта эпопея с лаком. Началось всё в один далёкий вечер лет восемь назад. За окном лил дождь (что, впрочем, для Страны Дождя было неудивительно), и на базе было весьма сыро и тоскливо. Лидера, конечно же занятого сверхважными делами, с ними как всегда не было, и в убежище находились, кроме Кисаме, ещё Какудзу, зашедшая по делу Конан, да Сасори с Орочимару.

Делать было решительно нечего, и кукольник предложил перекинуться в карты. На желания (в этом он не изменился совершенно: что тогда, что сейчас никогда не играет ни во что просто на интерес). Чтобы не помереть со скуки, пришлось согласиться; отказался только Орочимару — словно знал, гадёныш, чем всё кончится! — но посмотреть всё равно остался.

В тот раз Конан разделала их в пух и прах: и опытного (к девяноста годам становишься опытным практически во всём) Какудзу, и самого Кисаме, неплохо поднаторевшего в таких вещах за время жизни по казармам Скрытого Тумана, и даже этого чёртова гения карточных игр Сасори. А девчонка вообще хороша — это надо ж было придумать в качестве желания, чтобы все проигравшие полгода ногти красили! Хотя, в этом была целиком и полностью вина Какудзу — едва взявшись за управление финансами в организации, он, тщательно проследив, кто на что тратит деньги (тоже отдельная была эпопея, закончившаяся боем между ним и Сасори с Орочимару), заявил, что Конан следовало бы вычеркнуть из расходов всякие бабские примочки, ибо «внешность для шиноби не главное; чем тратить время на макияж, лучше бы лишний раз потренировалась». Конан обиду затаила и решила отыграться таким образом — знала ведь, что товарищи, раз уж проиграли, желание выполнят.

В общем, и ладно бы, пережили, даже Скорпион, хотя ему приходилось похуже других из-за постоянный подначек Змея. Но нет же — именно тогда в Акацуки угораздило прийти Учиху.

Кисаме ухмыльнулся. Да уж, Итачи в тринадцать лет был просто что-то с чем-то. Мальчишка в форме АНБУ Конохи, с покрытой кровью катаной в руках и маской непроницаемости и спокойствия на лице — уже тогда непревзойдённо гениальный и опасный… и страшно наивный в бытовых мелочах.

Итачи всегда был очень наблюдателен, сразу приметил, что все в Акацуки (даже Орочимару, хотя почему это делал он, никто так и не выяснил) красят ногти. Похоже было, что Итачи это всерьёз заинтриговало; всё-таки у каждого из них послужной список — мама не горюй, а тут такая… хрень. В общем, любопытство с гордостью боролись в нём долго, почти месяц, а затем как-то раз, когда на базе были только они двое и Скорпион со Змеем, взял да и спросил об этом.

Положение было, мягко говоря, неловкое. Как объяснить парню феномен лака на ногтях не знал никто (по сути, никто и не предполагал, что он спросит). Кисаме тогда просто сделал вид, что крайне заинтересован потолком; Сасори тоже молчал, он из-за гордости своей не мог признаться, что сдул в карты девчонке. Тут, естественно, не преминул прийти на помощь Орочимару и объявил сосредоточенно внимавшему ему Учихе, что это, мол, традиция в организации такая, своего рода обряд.

Что самое потрясающее, Итачи поверил и на следующий же день, вооружившись баночкой лака, вежливо одолженной у напарника, принялся со всей своей педантичностью осваивать новый вид мелкой моторики. Собственно, когда парень час спустя предстал перед товарищами с идеально, точно по трафарету накрашенными ногтями, уже никто не нашёл, что сказать — Кисаме было просто ржачно, он из последних сил держался, а Сасори конкретно завис и молча разглядывал ногти Итачи. Орочимару же, гаденько ухмыляясь, посчитал за лучшее поскорее убраться с базы, пока его напарника не отклинило и он не дотянулся до своих свитков с марионетками.

Потому что все поняли уже тогда: единожды приняв что-то за постулат, будь то правила выживания или необходимость красить ногти, Итачи ни за что не отступится от этого. Чтобы убедить его в неверности правила, приходилось приводить кучу доводов, поэтому в случае с лаком Акацуки тупо забили — куда проще было смириться и перевести выдуманную Змеем традицию в разряд реальных, чем доказать парню, что это была лишь шутка (признаваться, что проиграли Конан, все они, даже Какудзу, упорно отказывались).

Впрочем, так с напарником Кисаме во всём: если Учиха Итачи за что-то взялся, врождённый перфекционизм не даст ему спать спокойно вплоть до момента безоговорочного достижения цели. Какой-то сенбон не идеально прям, а едва заметно загнут — на выброс. Катана затупилась — Итачи ни за что не ляжет спать, пока не наточит. После боя на плаще чуть приметное пятнышко крови — отстирает, чёрт возьми, а ещё нос наморщит и скажет Кисаме немедленно вычистить ошмётки врагов из Самехады.

В такие моменты Кисаме с себя просто диву давался: он, один из Семёрки Мечников, прозванный Демоном Кровавого Тумана — и вдруг слушается этого мальчишку безо всяких вопросов. Почему? Наверное, потому что напарник сильнее его. А ещё умнее. И мудрее (не в быту, конечно, но в каких-то глобальных вещах уж точно). Потому что он с самого начала, с того их первого разговора об акулах, смерти и познании человеком своей истинной сущности проникся невольным уважением к парню, которого ему дал Лидер в напарники. Как шиноби Итачи производил неизгладимое впечатление, и Кисаме стало очень любопытно, в кого же вырастет этот тринадцатилетний мальчик, уже тогда рассуждавший, как Каге.

А потом пошёл быт — и вот тогда-то Кисаме по-настоящему открыл для себя Итачи. Для него, например, было совершенно нормально растолкать напарника посреди ночи только чтобы обратить его внимание на редкого зверя, звездопад или ещё какую подобную фигню. Или спросить что-нибудь из разряда «Зачем Самехаде рот и что у неё внутри?» или «Каково это, иметь жабры?». Или прийти во время отдыха на базе в комнату Кисаме и, обведя помещение неудовлетворённым взглядом, заявить на полном серьёзе, что испытывает крайнюю неловкость оттого, что напарник позволяет себе жить в таком бардаке.

Конечно, всё это пришло не сразу. Немало времени потребовалось двум нукенинам на то, чтобы, что называется, притереться друг к другу, перестать воспринимать напарника как противника и потенциальную угрозу. По-настоящему доверять друг другу они стали лишь спустя года полтора или два совместной работы, но даже тогда Кисаме продолжал чувствовать, что Итачи имел от него секреты, причём было их немало. Впрочем, так осталось и по сей день; несмотря на то, что только перед ним Итачи позволял себе быть хоть немного собой, не всегда держаться того образа холодного и безразличного отступника, что он на себя примерял с самого момента вступления в Акацуки, он по-прежнему продолжал хранить многие тайны.

Кисаме не винил его — быть до конца честным с кем-то, похоже, было слишком сложной задачей для Итачи, привыкшего справляться со всем в одиночку. Даже только придя в организацию, он никогда не просил поблажек или скидок на возраст; когда же несколько лет назад стало понятно, что он серьёзно болен, Итачи фактически заставил Кисаме дать слово, что тот не скажет никому. И до сих пор об этом не знала ни единая душа, кроме Кисаме и Сасори, которого Итачи просто вынужден был посвятить в свою тайну — кукловод был единственным человеком в Акацуки, способным помочь ему с лечением, а обращаться к посторонним нукенин, за голову которого дают целое состояние, просто не мог себе позволить.

При воспоминании о Сасори Кисаме невольно нахмурился. Раньше он относился к тому, что кукольник лечит его напарника, в целом спокойно, но теперь это вызывало у него смутную тревогу. С Сасори он был знаком уже чёртову уйму времени и хорошо представлял, что от него можно ожидать — точнее даже, чего не стоило ожидать уж точно, а именно беспричинной доброты. Кукловод во всём искал выгоду для себя, и то, что он без каких-либо условий согласился помогать Итачи, казалось Кисаме по меньшей мере подозрительным, поэтому он никогда не ослаблял бдительности в отношении марионеточника. Сасори это прекрасно знал; ещё он наверняка понимал, что в случае чего мечник попросту переломит ему хребет, поэтому если даже и имел какие-то грязные планы, не решался претворять их в жизнь. Но теперь…

Кисаме раздражёно потряс головой. Он что, мать Учихе, чтоб такими мыслями париться? Напарник и сам с кукольником справится, не дурак ведь, сам всё про него прекрасно знает, да и осторожности ему не занимать…

Стоявшая возле стены Самехада вдруг зашевелила под бинтами чешуёй и тихо заворчала. «Что-то учуяла», — понял Кисаме. Поднявшись со скамьи, он положил руку на эфес — и довольно оскалился.

Быстрым глотком допив чай, он закинул меч за спину и, бросив на стол деньги, вышел из забегаловки. Внимательней прислушавшись к ощущениям Самехады, Кисаме направился, игнорируя дорогу, прямиком через лес, в погоню за источником чакры, привлекшей внимание его меча.

За прошедшие с их встречи три года Учиха Саске сильно изменился. Он больше не был тем самонадеянным мальчишкой, который, очертя голову, кинулся с Чидори и криками о мести на старшего брата, едва его завидев. Теперь перед Кисаме стоял настоящий шиноби, сильный и опасный, несмотря на возраст, не рвущийся в битву, но готовый дать отпор.

— Ну здравствуй, Саске-кун.

— Хошигаке Кисаме, — парень говорил холодно, внимательно глядя на преградившего его команде дорогу Акацука. — Что тебе нужно?

— Всего лишь поговорить, — отозвался Кисаме, всем видом показывая свой миролюбивый настрой.

— Что-то Акацуки зачастили с разговорами, — хмыкнул светловолосый парень, показавшийся мечнику смутно знакомым.

— Дайте-ка угадаю, — Кисаме вновь повернулся к Саске, решив подумать, где видел его спутника, позже, — к вам приходил такой странный парень в плаще Акацуки и оранжевой маске, так?

— Так, — почти не разжимая губ, произнёс Саске, продолжая рассматривать потенциального врага.

— Не советую вам особо прислушиваться к его словам, — Кисаме был раздосадован тем, что Обито добрался до парня первым, но виду не подал. — Он предатель и лжец, и доверять ему уж точно не стоит.

— Хочешь сказать, что мы должны доверять тебе?

— Тебе решать, доверять мне или нет, — пожал плечами Кисаме. — Просто из солидарности с братом Итачи-сана хочу предостеречь от следования за Учихой Обито.

От него не укрылось, что при упоминании брата Саске чуть приметно вздрогнул, а в его глазах, пока ещё чёрных, колыхнулось какое-то чувство, совершенно неожиданное оказавшееся не ненавистью, но чем-то другим, не совсем понятным, более сложным.

— Учиха Обито?! — удивлённо воскликнул светловолосый парень. — Эй, Саске, то есть он типа родственник твой?

Саске не ответил ему, продолжая вглядываться в лицо Кисаме, пытаясь понять, лжёт он или говорит правду.

— Суйгецу, придурок, заткнись, — проговорила куноичи, стоявшая рядом с ещё одним членом команды — молчаливым здоровяком.

Кисаме повернулся к ним — наконец-то он вспомнил.

— Хозуки Суйгецу, — проговорил он, вполне дружелюбно оскалившись, — младший братишка Мангецу, мечника Семёрки. А ты очень повзрослел, я тебя даже и не узнал сразу.

— Я не только повзрослел, Кисаме-семпай, — сказал парень, уверенным движением выхватывая закреплённый у него за спиной огромный меч.

— Ты смотри, да это же Обезглавливатель! Всё ещё метишь в ряды Семёрки, Суйгецу?

— Просто хочу собрать все мечи, — отозвался он, хищно оскалившись и направив на Кисаме клинок. — И раз уж вы так удачно подвернулись, семпай…

— Суйгецу, — негромко, но очень внушительно произнёс Саске. — Довольно.

Парень цыкнул, но меч опустил.

— Мудрое решение, Саске-кун, — похвалил Кисаме; на ум пришла ассоциация, как напарник порой почти таким же тоном удерживал его самого от бессмысленных битв.

— О чём ты хотел поговорить? — проигнорировав его слова, осведомился Саске.

— У меня сообщение от Лидера Акацуки для тебя и твоей команды, — ответил Кисаме. — Надвигается буря, и имя ей — Учиха Обито. Этот шиноби в скором времени намерен развязать войну, целью которой станет осуществление его плана под названием «Глаз Луны».

— «Глаз Луны»? — переспросил Суйгецу. — Это ещё что за оно?

— Ну, по задумке Обито конечной стадией плана станет погружение всех людей мира в Бесконечный Цукиёми, — по тому, как посерьёзнел Саске, мечник понял, что парень понимает всю мрачность этой перспективы. — По ряду причин Акацуки, как, собственно, и всем остальным, крайне невыгодно, чтобы у него всё удалось, поэтому мы охотимся на него. Сейчас Обито в бегах и ищет себе союзников…

— И ваш лидер считает, что его выбор может пасть на нас, — закончил за него Саске.

— Скорее уж конкретно на тебя, Саске-кун, — отозвался Кисаме. — После того, как исчез Итачи-сан, ты — последний живой Учиха, и для Обито было бы вполне логично попытаться привлечь тебя на свою сторону.

— Чего вы не можете допустить.

— Само собой. Я слишком долго проработал с Итачи-саном, чтобы не знать, как опасны бывают Учихи.

И вот опять — это странное чувство в глазах парня. Кисаме нарочно вновь и вновь повторял имя Итачи, чтобы посмотреть, когда же его брат сорвётся, чтобы узнать, что за цель движет им сейчас.

— Опасны, — негромко проговорил Саске, прикрыв глаза. — Ты прав, Учихи могут быть действительно опасны.

Парень вновь посмотрел на него — и у Кисаме мгновенно возникло желание отскочить подальше и обнажить меч. Но он всё-таки сдержался, позволил себе лишь кривую усмешку.

— О-о, так у тебя теперь есть Мангекью Шаринган…

— Можешь передать своему лидеру, — произнёс Саске, позволяя вдоволь наглядеться на его додзюцу, — что мы не станем присоединяться ни к Обито, ни к Акацуки. Моя команда сохранит нейтралитет, сосредоточится на своей цели и не станет вмешиваться в ваши разборки.

— А ваша цель — Итачи-сан, верно?

— Повторяю ещё раз: Така не лезет в дела Акацуки, Акацуки не лезет в дела Таки.

— Значит, «Ястреб», — протянул Кисаме. — Хорошее название для отряда.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — спросил Саске, дезактивируя Шаринган.

— Вполне, — кивнул мечник; результат, конечно, не лучший, но для начала неплохо. — И в знак нашего взаимопонимания, Саске-кун, позволь мне избавить вас от хвоста.

Учиха метнул быстрый взгляд на куноичи.

— Девять километров на юго-запад, четверо АНБУ из Корня Конохи, — сказала она.

— Интересненько, — Кисаме прищурился. — И чем же это вы успели разозлить Корень, а?

— Саске чуть не укокошил Данзо, — охотно сообщил Суйгецу, не обращая внимания на осуждающие взгляды товарищей.

— Неплохо. Так, глядишь, Саске-кун, и до уровня Итачи-сана дотянешь.

Он на миг сжал и тут же разжал кулаки.

— Суйгецу, Карин, Джуго, — произнёс он, даже не обернувшись на свою команду, — идите вперёд, я вас догоню.

— Ты уверен, Саске? — с беспокойством спросила девушка, Карин.

— Да. Идите.

— Ладно, ладно, — махнул рукой Суйгецу, хоть и был откровенно раздосадован. — Похоже, веселье придётся отложить до другого раза, Кисаме-семпай.

— А ты забавный, — усмехнулся Кисаме, наблюдая за тем, как парень легко закидывает за спину Обезглавливатель. — Может, в следующий раз и в самом деле проверим, так ли ты хорошо владеешь этим мечом, как думаешь.

— Буду ждать с нетерпением, — оскалился Суйгецу и вместе с товарищами побежал дальше.

Лишь когда они остались вдвоём, Саске заговорил вновь:

— Что тебе известно об исчезновении Итачи?

Этого вопроса Кисаме ждал, поэтому спокойно ответил:

— Ничего сверх того, что знают все.

— Но вы продолжаете искать его и тех двух других Акацук?

— А чего это ты так забеспокоился, Саске-кун? Всё ещё хочешь попытаться убить Итачи-сана?

Он нахмурился.

— Какое тебе дело до наших с братом проблем?

— Ну, Итачи-сан — мой напарник и в общем-то меня устраивает, несмотря на все его закидоны. Так что, можно сказать, я забочусь о том, чтобы в его жизни было поменьше геморроя в виде малолетних мстителей.

Казалось, Саске был даже в какой-то мере удивлён его заявлением. Чуть приподняв бровь, он некоторое время смотрел на мечника, наполовину недоверчиво, наполовину заинтригованно, а затем сказал:

— Я хочу с ним поговорить.

Кисаме прищурился. Вот оно, то самое, что ему нужно.

— Поговорить? С чего это вдруг ты изменил своё решение, а?

На секунду ему показалось, что Саске безумно хочет рассказать. Но мальчишка всё-таки справился с порывом и вернул свою маску спокойствия.

— Передай главе Акацуки мой ответ. И скажи, что, хотя мы и не союзники, если вы поможете мне встретиться с братом, я смогу оказать вам ответную услугу.

— Я передам. И, как и обещал, укорочу ваш хвост.

Саске кивнул и, резко сорвавшись с места, побежал вслед за товарищами.

«А всё-таки, он действительно похож на Итачи-сана», — с неожиданным удовольствием подумал Кисаме, направляясь с ту сторону, где Самехада чуяла чакру преследовавших команду Така шиноби.

Глава 12. Нелегальные уроки примерной ученицы

— Это точно здесь? — спросила Сакура, рассматривая висевший на стене огромный, побитый жизнью гобелен, изображавший мужчину, пытавшегося обучить троллей балету.

— По идее, да, — отозвалась Падма. — Восемь вечера, восьмой этаж, напротив гобелена Варнавы Вздрюченного, — она отвернулась от полотна и посмотрела на противоположную стену. — Ах, вот!

Обернувшись, Сакура тоже увидела дверь с красивой медной ручной.

— Никогда не замечала, что здесь есть комната, — почему-то шёпотом сказала Падма. — Ну что, идём?..

— Идём, — решительно кивнула Сакура и смело дёрнула за ручку.

Переступив порог, девушки оказались в довольно просторной комнате, освещённой факелами в металлических держателях. Вдоль стен тянулись полки со всевозможными книгами, а чуть дальше расположился большой стеллаж со странными волшебными приборами.

— Сакура-чан! — увидев подругу, Наруто тут же озарился улыбкой и замахал ей рукой.

Пробравшись между сидящими прямо на полу на шёлковых подушках ребятами, Сакура опустилась рядом с Наруто, по другую сторону от которого расположились Дин и Невилл — его одноклассники. Чуть дальше сидели Хината и Дейдара вместе с Фредом, Джорджем и Ли; когда Сакура вошла, Хината приветливо улыбнулась ей. Падма же предпочла на этот раз присоединиться к сестре и её подруге Лаванде, занимавшим места в первом ряду.

— Что это за место? — спросила Сакура у друга, пока прибывали остальные участники их подпольного кружка.

— Гарри сказал, что оно называется Выручай-комната, даттебаё, — с удовольствием ответил Наруто. — Она вроде как появляется только когда очень нужна и принимает в точности такой вид, который нужен.

— То есть, если нужен класс для практики защитных заклинаний…

— Ага, — закивал он. — Здорово, правда?

— Да, — согласилась Сакура, сделав для себя мысленную заметку вернуться сюда как-нибудь в другое время и проверить возможности этой Выручай-комнаты.

Вскоре уже все записавшиеся в «Кабаньей голове» были на месте, и Гарри закрыл дверь на ключ. Услышав звук щёлкнувшего замка, все тут же притихли и повернулись к парню.

— Ну, — слегка волнуясь, заговорил он, — мы наконец смогли подыскать место для занятий. Как вам оно?

— Изумительно! — сказала Чжоу, и многие одобрительно закивали.

— Гарри, а что это за штуки? — спросил Дин, указывая на стеллаж с магическими приспособлениями, ранее привлёкшими внимание Сакуры.

— Детекторы Тёмных сил, — объяснил Гарри, направляясь туда между подушками. — Это Проявитель врагов, — он продемонстрировал большой надтреснутый прибор, — он показывает лица ваших недругов, когда они находятся рядом. Вредноскопы, я думаю, многие из вас видели, — парень взял в руку небольшой волчок из стекла и светлого металла, — когда близко опасность, он начинает крутиться и свистеть.

— У меня был такой, — полушёпотом поделился Энтони Голдстейн. — Этим летом посеял, не знаю, куда он девался.

— Остальные приборы, в принципе, тоже показывают приближение врагов и Тёмных магов, — продолжал тем временем Гарри, — но на них нельзя чересчур полагаться — их можно обмануть.

Пару секунд он молчал, глядя в Проявитель врагов, а затем вновь повернулся к аудитории:

— Я тут думал, с чего бы нам начать, и… Да, Гермиона?

— Я думаю, надо избрать руководителя, — объявила девушка, опуская руку.

— Гарри — руководитель, — немедленно откликнулась Чжоу таким тоном, словно считала Гермиону ненормальной, раз она поднимает такие вопросы.

Та, впрочем, ничуть не смутилась.

— Да, но надо проголосовать по всей форме, тогда его полномочия будут официальными. Итак, кто за то, чтобы руководителем был Гарри?

Все подняли руки. Наруто нетерпеливо поёрзал на своей подушке — Сакура прекрасно знала, что её друг терпеть не может долгие обсуждения и решение всяких организационных вопросов.

— Ну ладно, спасибо, — проговорил Гарри, слегка покраснев. — И… Что, Гермиона?

— Ещё я думаю, нам нужно название, — бодро сказала она. — Это укрепит наш дух!

— Может, назовемся Лигой против Амбридж? — с надеждой сказала Анджелина.

— Или группа «Министерство Магии — Маразматики»? — с ехидной улыбкой предложил Фред.

— Тогда уж лучше «Геморрой для Генерального Инспектора», — усмехнулся Дейдара, и близнецы и Ли захохотали.

— Я думала, скорее, о таком названии, — немного раздражённо сказала Гермиона, бросив на парней недовольный взгляд, — которое ничего не скажет посторонним, и мы сможем спокойно упоминать его вне занятий.

— ОПА! — со смехом поднял руку Наруто. — Отряд Противодействия Амбридж, даттебаё!

— Или «Отряд Пакостников-Альтруистов», — невиннейшим тоном произнёс Джордж.

— Особо Проворные Амбриджененавистники, — внёс свою лепту в обсуждение Дейдара.

— Оборонное Движение, — произнесла Чжоу. — Сокращённо ОД, никто ничего не поймёт.

— Да, ОД подходит, — согласилась с ней Гермиона. — Только пусть это означает «Отряд Дамблдора», раз Министерство этого так боится.

Многие засмеялись, кто-то даже радостно зааплодировал.

— Все за ОД? — важно спросила Гермиона; приподнявшись на подушке, она подсчитала голоса. — Большинство «за», — она вновь метнула недовольный взгляд на семикурсников и Наруто, всё ещё вполголоса смаковавших идею с ОПА. — Принято!

Достав из сумки пергамент с их именами, она приколола его к стене и сверху написала крупными буквами: «ОТРЯД ДАМБЛДОРА». «Будем надеяться, из сторонников режима эту комнату никто не найдёт», — подумала Сакура, следя за её действиями с неудовольствием.

— Хорошо, — вновь взял слово Гарри, когда утихли обсуждения. — Может быть, начнём? Я подумал, стоит сперва попробовать обезоруживающее заклинание Экспеллиармус…

— Я тебя умоляю, — Захария Смит закатил глаза. — Неужели ты думаешь, что Экспеллиармус поможет нам против Сам-Знаешь-Кого?

Сакура заметила, как Дейдара презрительно скривился и открыл было рот, но Хината коротко дёрнула его за рукав и отрицательно покачала головой, на что подрывник недовольно хмыкнул, но промолчал.

— Я применял его против него, — ровно ответил Гарри. — Оно спасло мне жизнь в июне. — Захария уставился на него, разинувши рот. — Но, конечно, если считаешь, что ты выше этого, можешь уйти.

Никто не проронил ни звука и не шелохнулся, даже Смит.

— Так, — продолжил Гарри, доставая из кармана волшебную палочку. — Давайте разобьёмся на пары и приступим.

Члены ОД тут же завозились и стали подниматься с подушек, отбрасывая их к стенам, расчищая место для занятия. Довольно потирая руки, Наруто мигом встал напротив Сакуры; та улыбнулась другу и, достав свою палочку, приготовилась. Недалеко от них то же самое делали и Хината с Дейдарой.

— Так, — громко, чтобы его услышали все, сказал Гарри, — на счёт «три». Раз, два, три…

— Экспеллиармус! — крикнула Сакура, сделав изящный выпад.

Волшебная палочка Наруто тут же выскочила у него из руки, но парень, быстро и совершенно инстинктивно среагировав, бросился за ней и без труда перехватил её.

— Наруто! — одёрнула его Сакура, напряжённо озираясь по сторонам, проверяя, не заметил ли кто этих чудес проворства. Но никто даже не смотрел в их сторону; отовсюду доносились крики «Экспеллиармус!», по воздуху летали волшебные палочки и сбитые со стеллажей шальными заклятиями книги.

— Прости, привычка, — виновато потупился он. — Давай ещё раз, даттебаё.

— Твоя очередь, — сказала Сакура, кивком давая понять, что вовсе не сердится.

Наруто просиял и мигом направил на неё свою палочку.

— Экспеллиармус!

Собственная палочка вырвалась из руки девушки, однако она не стала её ловить и терпеливо дождалась, когда трофей попал к Наруто. Тот улыбнулся и кинул палочку обратно подруге — теперь был её черёд обезоруживать его.

Через какое-то время раздалась пронзительная трель свистка — это Гарри привлекал к себе внимание. Ребята тут же опустили волшебные палочки и повернулись к нему.

— Это было неплохо, — сказал он, — но до совершенства пока далеко. Давайте попробуем ещё раз, только теперь сосредоточьтесь получше.

Он принялся ходить по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы дать совет. Проходя мимо шиноби, Гарри одобрительно кивнул им, но ничего говорить не стал.

— Эй, народ! — к коноховцам подскочил, лучась каким-то нездоровым энтузиазмом, Дейдара. — Давайте двое на двое, мм.

— Отлично! — обрадовался Наруто. — Мы с Сакурой-чан против вас с Хинатой, даттебаё!

— Принимается, да!

— А нас забыли спросить, — хмыкнула Сакура, но всё же заняла позицию.

По комнате вновь засвистели заклятия, но шиноби так увлеклись своим маленьким боем, что почти не замечали происходящего вокруг. Теперь это уже больше походило на магическую дуэль, какой её представляла себе Сакура: они не стояли на месте столбом, а постоянно перемещались, уклонялись, выпускали заклятия почти одновременно, а не дожидались, когда противник соизволит их разоружить, и ещё ни один Экспеллиармус не достиг своей цели (цели-шиноби, вернее; по количеству прошедших мимо неё заклинаний оппонентов девушка могла предположить, что соседям их четвёрки наверняка что-нибудь да перепало).

— Гарри! — вдруг раздался из дальнего конца комнаты крик Гермионы. — Ты следишь за временем?

В Хогвартсе студентам пятого курса разрешалось ходить по школе до девяти вечера («Всего-то», — обычно недовольно ворчал Наруто), а часы на стене уже показывали десять минут десятого. Это значило, что собрание на сегодня окончено и им всем надо как можно скорее возвращаться в гостиные своих факультетов.

— В целом, очень неплохо, — сказал Гарри, когда ребята собрались вокруг него. — Но мы запаздываем, надо уходить. Через неделю тут же, в то же время?

— Пораньше бы! — воскликнул Дин, на что многие согласно закивали.

— Начинается игровой сезон, — резко заявила Анджелина, — тренироваться тоже надо!

— Тогда давайте вечером в среду, — подытожил Гарри, — и выберем дополнительный день. А сейчас пошли.

Небольшими группками школьники стали покидать Выручай-комнату; шиноби уходили одними из последних, парни при этом не прекращали оживлённого спора.

— Мой последний Экспеллиармус тебя почти зацепил, даттебаё!

— Разве что ты считаешь промах в полметра за «почти», мм!

— Не трынди! Не было там полметра!

— Правильно, это было даже не полметра — цельный метр!

— Нифига подобного!

— Ой, да ладно, не огорчайся. Может быть, когда-нибудь…

— В нормальном бою я бы тебя легко сделал, даттебаё!

— Ага, щас. В тот раз в Стране Реки ты насилу догнал меня, мм…

— Всё, пока, — быстро сказала Сакура, на подсознательном уровне радуясь тому, что не её проблемой будет сейчас назревавшая ссора между парнями. — До завтра.

— Пока, — почти с грустью ответила Хината.

Послав ей напоследок сочувственный взгляд, Сакура повернула в коридор, ведущий в западное крыло замка. Вскоре уже возмущённые голоса Наруто и Дейдары перестали быть слышны, и куноичи вдруг в полной мере ощутила своё одиночество.

На распределении Шляпа очень долго думала, выбирая для Сакуры между Гриффиндором и Когтевраном, но в итоге почему-то остановилась на последнем; в то же время Шляпа легко отправила Хинату на факультет львов, где, по мнению Сакуры, той было не самое место. Конечно, хорошо было, что хотя бы одна из них получила возможность постоянно следить за Наруто и Дейдарой и контролировать парней, устроивших какое-то глупое, типично мальчишеское соревнование из серии «Кто круче», но Сакуру всё равно каждый раз начинало точить отвратительное и совсем не товарищеское чувство зависти, когда она видела Хинату рядом с шиноби, в то время как ей самой приходилось постоянно находиться в обществе лишь юных магов.

Никто, кажется, и не подозревал об этом, но на самом деле Сакура вообще уже давно завидовала Хинате; у неё и фигура лучше, и волосы красивее, и манеры мягче — перестала бы комплексовать, наверняка бы стала такой же популярной, как Ино! Каким-то совершенно невероятным образом Хината первая из них троих смогла более-менее наладить отношения с Акацуками, а с Дейдарой сошлась до того близко, что подрывник теперь делился с ней некоторыми своими секретами и даже — наверняка не без её наущения — согласился работать с коноховцами за спинами своих товарищей.

Впрочем, эта работа была странной и не очень нравилась Сакуре — пытаться разгадать, чем болен человек, не имея возможности осмотреть его и взять необходимые анализы, основываясь лишь на сделанных Сасори записях (стоило признать справедливости ради, довольно полных), было по меньшей мере проблематично. И с каждым днём делать это под носами у бдительных Акацук становилось всё сложнее — Сасори всегда пристально наблюдал за коноховцами, по-прежнему не слишком-то им доверяя, а Итачи легко подмечал каждый внимательный или оценивающий взгляд, направленный на него. Недавно он даже, заметив, что Сакура половину занятия по трансфигурации украдкой рассматривала его, задержал девушку после урока и спросил, что случилось. Тогда она наврала что-то, но прекрасно знала, что Итачи, хотя и отпустил её, ничуть не поверил.

— Так-так. И кто же это тут у нас шатается по коридорам после отбоя?..

От неожиданности вздрогнув, Сакура подняла голову — и встретилась взглядом со школьным смотрителем Филчем. «Ксо! — мысленно выругалась она, лихорадочно соображая. — Вот и угораздило же!..»

— Что ты тут делаешь? — спросил Филч, грубо схватив девушку за руку.

— Отпустите меня! — возмутилась Сакура, делая слабые попытки вывернуться (в полную силу вырываться уж точно не стоило, а то можно ведь старого сквиба и покалечить ненароком).

Филч прищурился.

— Ну нет! Мы с тобой идём к госпоже генеральному инспектору — она-то разберётся!..

— В этом нет необходимости.

Сакура с трудом удержала себя от горестного вздоха — этого человека она хотела видеть сейчас ничуть не больше, чем Филча. Последний же затрясся от негодования и обернулся.

— Профессор?

— Отпустите девушку, Филч, — негромко, обманчиво мягко произнёс Сасори.

— Она ходит по коридорам в недозволенное время!..

— По моей просьбе, — всё так же тихо и ровно сказал кукловод. — Видите ли, у мисс Харуно дополнительное занятие по противоядиям.

— По противоядиям? — проговорил Филч, тупо пялясь на него.

— Ну, знаете, это такие особые снадобья, их дают, если человек отравился, — медленно, словно маленькому ребёнку, пояснил Сасори; лицо Филча тут же залилось проступавшей пятнами краской. — Я даю мисс Харуно дополнительные занятия по этой теме. Однако у меня очень плотное расписание, да и у неё тоже, поэтому время удаётся выкроить лишь поздно вечером. Сейчас у нас как раз должно быть занятие, так что перестаньте выворачивать моей студентке руку и пойдите лучше проверьте четвёртый этаж — привидения сказали мне, что Пивз опять бесчинствует в Зале славы.

К тому времени, как Сасори закончил свой монолог, лицо Филча приняло насыщенно-кирпичный цвет. Впрочем, он не мог пойти против прямого распоряжения преподавателя, а потому, хотя и с неохотой, отпустил Сакуру и зашаркал в сторону лестницы, бормоча себе под нос какие-то оскорбления.

— Спасибо, — выдавила Сакура, когда Филч ушёл.

— Пожалуйста, — отозвался Сасори, обводя её с головы до ног своим цепким взглядом, и девушке стало даже больше не по себе, чем минуту назад.

— Ладно, я пойду, — быстро сказала она.

Кукловод вопросительно вскинул бровь.

— И куда же?

— В гостиную, — Сакура насторожилась ещё сильнее. — Время и вправду позднее, а мне ещё домашние доделывать…

— Но у тебя сейчас занятие.

— Занятие?

— Да, по ядам.

— В смысле? По каким ещё ядам? Вы вообще о чём?

— А ты что, думала, я просто так всё это Филчу на уши вешал? — с насмешкой и притворным разочарованием поинтересовался Сасори. — Конечно, я не мог ему сказать, что занятие посвящено отравам, ведь он однозначно доложит Амбридж и у меня могут быть из-за этого проблемы. Однако остальная часть является правдой.

Глубоко вздохнув, Сакура совладала с эмоциями и спросила уже спокойнее:

— Что вам от меня нужно, Сасори-сан?

— Пойдём со мной.

Прекрасно понимая, что в нынешней ситуации у неё нет права на отказ, Сакура с тяжёлым сердцем последовала за кукловодом, как бы невзначай держась на шаг позади него — она по-прежнему не испытывала к Скорпиону Красных Песков никакого доверия, поэтому предпочитала видеть все его движения. Сасори, впрочем, делал вид, что не замечает этой её настороженности и опаски, и уверенно вёл её по коридорам; вскоре Сакура поняла, что направляются они в подземелья.

— Пока ты не успела испугаться, — заговорил, наконец, Сасори, когда они миновали холл, — и начать придумывать миллион способов, как я собираюсь тебя убить в подземельях и избавиться от тела… На самом деле, я полностью закончил весь цикл испытаний итогового варианта яда против дементоров на отдельных тканях — пришёл черёд проверить его действие на всей особи.

— Вот оно что, — отозвалась Сакура, очень надеясь, что в её голос не просочилось то гигантское облегчение, которое она испытала, когда марионеточник объяснил цель похода. Впрочем, тихий смешок дал понять девушке, что Сасори в полной мере уловил её настроение.

Шиноби миновали класс, в котором обычно шли занятия по зельеварению, и стали спускаться ещё ниже, в самые недра Хогвартса. Сакура была здесь впервые (хотя Наруто и предлагал как-то раз — без особой, надо сказать, уверенности — прочесать подземелья на всякий случай), поэтому шла осторожно, с трудом удерживая себя от того, чтобы не оглядываться каждую минуту — её не покидало ощущение, что за ними кто-то следит. Когда они спустились ещё на уровень ниже, факелов на стенах не стало, и шиноби зажгли свет на концах волшебных палочек.

— Уже почти пришли, — негромко сказал Сасори, но эхо всё равно разнесло его слова, сделав их похожими на тихий шорох ветра в кронах деревьев. — Директор разрешил эти испытания только с тем условием, что дементор никак не сможет повлиять на школьников, поэтому я и выбрал это место. К тому же, здесь даже самые любопытные из них уж точно на него не наткнутся.

Не согласиться с логикой кукловода было невозможно — даже Сакуре, куноичи, ученице Хокаге, было ужасно неуютно в этом подземелье, а любой обычный ребёнок навряд ли бы вообще отважился забраться дальше первого уровня.

Вдруг Сакура услышала позади себя подозрительный звук. Она резко обернулась — и сдавленно охнула от неожиданности, встретившись взглядом с ярко-алыми глазами.

— Мяу.

— Показался всё-таки, — произнёс Сасори с оттенком неприязни, — шёл за нами с третьего этажа. Вот уж правда: питомец весь в хозяина. Такой же любопытный.

— Вам он не нравится? — спросила Сакура, хотя и сама не была в восторге от этого странного кота.

— Он нравится моему напарнику, — пожал плечами Сасори. — А как говорится, чем бы дитя ни тешилось — лишь бы ничего не взрывало.

На взгляд Сакуры, это был не ответ, но она промолчала. Мадара же издал какое-то странное фырканье, походившее больше на короткие смешки. Сасори тем временем прошёл ещё немного вперёд и, заклинанием отперев массивную деревянную, окованную железом дверь, переступил порог. Зачем-то скосив глаза на кота (тот с самым невозмутимым видом сидел на холодном каменном полу, устремив колючий, немигающий взгляд на неё), Сакура по примеру кукловода погасила свет на конце палочки и последовала за нукенином.

Она услышала их, едва войдя: долгие, клокочущие хрипы, отражавшиеся от стен, отчего казалось, что звучат они одновременно со всех сторон. Поборов страх, Сакура сделала ещё несколько шагов вперёд — и вдруг что-то чернее тьмы в неосвещённом подземелье ринулось навстречу ей. Впрочем, в следующий миг существо врезалось в возникший из ниоткуда серебристый барьер и с протяжным стенанием отлетело назад.

— Впечатляет, не правда ли?

От чар кукловода вспыхнули закреплённые на стенах факелы, позволив Сакуре лучше рассмотреть дементора, зависшего в воздухе внутри круга примерно пяти метров в диаметре, ограниченного серебристой линией.

— Этот барьер создан Альбусом, — пояснил Сасори, останавливаясь рядом с ней. — Особая разновидность заклинания Патронуса, одна из самых сложных, к тому же.

— Поразительно, — проговорила Сакура, подходя ближе к линии. Дементор рванулся было к ней, но магический щит вновь отбросил его, и он принялся летать вдоль невидимой стены.

— Мы выпустили его пару часов назад, — произнёс Сасори. — Это последний из тех, которых Дейдара поймал в августе; за два месяца заточения он порядком оголодал, поэтому не соображает совершенно и продолжает кидаться на барьер, едва учуяв потенциальную пищу.

— Получается, чары глушат воздействие только в одном направлении?

— Именно.

Сакура подошла к самой магической линии и остановилась около неё. Дементор перестал метаться и, подлетев к барьеру с другой стороны, завис напротив девушки. Впервые рассматривая одно из этих существ вживую, а не в качестве разложенной на операционном столе туши, Сакура наконец поняла, почему Хината всегда говорила о них таким напряжённым голосом — даже сейчас от простого присутствия дементора рядом куноичи становилось не по себе, а её подруга ведь летом вместе с Дейдарой сражалась с этими тварями, и тогда не было магической преграды, которая бы защитила их с подрывником…

— Хочешь попробовать? — Сасори неслышно подошёл ближе и остановился у неё за спиной.

— Что? — спросила Сакура, быстро разворачиваясь к нему.

— Войти в круг, разумеется, — кукловод усмехнулся. — Хватит ли тебе мужества встретиться со своими страхами?

— Давайте просто начнём, — буркнула Сакура, прекрасно понимая, что нукенин её провоцирует. — Мне ещё дописывать сочинение по защите, так что не могу тратить время на разговоры.

— В нелюбви к бессмысленной трате времени мы с тобой схожи, — заметил Сасори и извлёк из кармана мантии флакон и небольшой запечатывающий свиток, который он тут же развернул. Возникшая марионетка покорно протянула хозяину руку, из которой выскользнул клинок. Сасори капнул на лезвие немного яда и мягкими, почти любовными движениями распределил его по всей длине, а затем направил куклу к барьеру. Пока марионетка пересекала черту, ничего не происходило, но стоило прикреплённым к ней нитям чакры оказаться над линией, Патронус вновь засветился. Сасори вдруг сделал странный жест, словно хотел отдёрнуть руку, но в последний момент передумал и направил марионетку в атаку.

Все движения кукловода были как всегда выверены и точны, и дементор не смог долго избегать ранения; буквально через полминуты после начала небольшого сражения смазанный ядом клинок глубоко вошёл в его грудь, и существо, резко дёрнувшись, обмякло и затихло, безвольной тряпкой повиснув на руке марионетки. В тот же миг серебристый барьер пропал, что вызвало удовлетворённый кивок Сасори.

— Тварь мертва, — спокойно сообщил он; неуловимое движение его пальцев — и кукла отбросила поверженного врага за границу круга, прямо к ногам шиноби.

Сакура присела на корточки рядом с дементором и тщательно осмотрела его.

— Действительно, — подтвердила она. Мадара, всё это время сидевший в стороне, подкрался ближе и стал с интересом обнюхивать тело. — Поздравляю, Сасори-сан, хорошая работа.

— Ты тоже неплохо потрудилась, — отозвался он, возвращая марионетку обратно в свиток. — Ты весьма способна, не могу это отрицать.

— Спасибо, — от его слов Сакура даже немного смутилась — кукольник был крайне скуп на похвалу.

— Раз с этим мы закончили, больше я тебя не держу. Можешь идти, а я пока уберу, — он пренебрежительно махнул палочкой в сторону дементора, — оставшийся беспорядок.

— Хорошо, — Сакура поднялась и направилась к двери, но остановилась. — Сасори-сан?

— Да?

— Мы с вами ещё поработаем вместе?

Сасори перевёл на неё взгляд.

— А ты хочешь?

— Почему бы и нет? — решительно ответила Сакура. — У нас сейчас перемирие, а вы — один из лучших специалистов по разного рода снадобьям. Цунаде-сама всегда учила меня не поддаваться в работе стереотипам и личным чувствам и не упускать шанс получить новые знания.

— Это верный подход, — произнёс Сасори. — Что ж, я не возражаю; когда у меня возникнут идеи относительно нового исследования, я тебе скажу.

— Договорились, — Сакура кивнула ему напоследок и покинула подземелье, провожаемая пристальными взглядами Скорпиона и кота.

— Ты где вчера была?! — накинулась на неё следующим утром Падма. — Я вся испереживалась! Полночь, час ночи, два — а тебя всё нету и нету!.. Ты во сколько вообще пришла?! И где ты ходила?!

— Успокойся, староста, — отмахнулась от неё Сакура, широко зевая. — Я когда возвращалась, меня Филч замёл…

— Филч?! — Падма ещё больше всполошилась. — Он что, отвёл тебя к Амбридж?!

— Да нет же! — теперь уже Сакура стала понемногу выходить из себя. — Сасори-сан вытащил меня.

— Тогда где же ты пропадала?

— Сразу видно, что ты не знаешь Сасори-сана, — хмыкнула куноичи. — Он же не может просто так помочь, вот и устроил мне дополнительное занятие по противоядиям.

— Прямо вот так сразу? — усомнилась Падма.

— У него это в порядке вещей, — невозмутимо отозвалась Сакура. — В нашей школе он порой ставил уроки и в десять, и в одиннадцать вечера, причём по расписанию, всё как положено. Ему, видите ли, лучше ночью работается.

— Ух, до чего же он странный, — произнесла Падма, но скорее с восторгом, чем с антипатией.

Сакура в ответ только пожала плечами. На самом деле она после тестирования яда примерно в час встретилась с Наруто и вместе с другом отправилась патрулировать школу; после этого шиноби потренировались какое-то время (Наруто опять, уже в который раз попытался призвать жабу с горы Мьёбоку — и опять безрезультатно; как видно, магия этого мира всё-таки перебивала пространственные техники на основе чакры), так что вернулась в спальню Сакура только около четырёх утра. Хотя, конечно, Падме об этом знать совершенно не следовало.

Завтрак в Большом зале прошёл как обычно, только в самом его конце, когда девушки уже допивали свой чай, попутно обсуждая предстоявшую контрольную по травологии, к ним подошёл Энтони.

— Слушай, Падма, Эрни сказал, что Снегг и Акасуна собирают сейчас в холле всех старост пятого курса, — сообщил он.

— Зачем? — удивлённо вскинула бровь Падма.

— Не знаю, — пожал плечами Энтони. — Пойдём?

— Да, конечно. Сакура, подождёшь меня?

— Прямо в холле и подожду, — улыбнулась она, тоже бывшая вовсе не прочь послушать, что скажут преподаватели. По просторному вестибюлю туда-сюда сновали толпы учеников, поэтому Сакуре не составило труда затеряться среди них и занять удобную позицию неподалёку от старост, собиравшихся около профессоров.

Теперь, когда оба зельевара стояли рядом, их непохожесть особенно остро бросалась в глаза. Северус был выше временного коллеги, но Сасори отличался большей статью, что в определённой мере прибавляло ему роста. К тому же было видно, что под его красивой, глубокого синего цвета мантией с алым скорпионом на груди скрывается стройное, хорошо сложённое и крепкое тело; Северус тоже был худ, но его худоба была какой-то болезненной и нескладной, и уж точно не обладал он стальными мускулами, как кукловод. За своим внешним видом Северус очень мало следил: на его чёрных одеждах Сакура кое-где приметила мелкие пятнышки от различных реактивов, а волосы Снегга, похоже, не были мыты уже давным-давно, свисая сальными патлами по бокам бледного лица. В отличие от него кукловод был идеально опрятен, хотя в его облике и чувствовалась определённая небрежность к деталям: красновато-рыжие волосы Сасори были живописно растрёпаны и походили на костёр, и в свете ещё не погашенных в это раннее утро факелов казалось, что они пылают собственным пламенем. Что же было похожего у этих двух мужчин, так это взгляд: и глубокие чёрные, и яркие карие глаза смотрели на мир одинаково холодно и чуточку надменно.

— Я вижу, все здесь, — заговорил Северус, и восемь старост тут же по привычке замолчали и приготовились внимательно его слушать. — Итак, я хочу довести до вашего сведения, что через несколько дней я уезжаю из Хогвартса, и на следующей неделе все занятия будет вести профессор Акасуна.

— Что?! — не удержавшись, воскликнул Рон.

— Минус пять баллов Гриффиндору, — с видимым удовольствием сказал Северус. — Я, кажется, не разрешал вам, Уизли, открывать рот.

Гермиона укоризненно посмотрела на Рона, но ничего не сказала, а вот Драко Малфой и его напарница, похожая на мопса Пэнси Паркинсон, гаденько захихикали.

— Эта информация ещё будет вывешена на досках объявлений в гостиных ваших факультетов, — продолжал тем временем Северус. — Однако я считаю необходимым лично проинформировать старост об этом, чтобы вы заранее донесли новость до сведения ваших товарищей и убедили их как следует подготовиться.

— За что я крайне вам признателен, профессор Снегг, — с едва уловимой иронией произнёс Сасори. — Ваша забота крайне лестна для меня.

Сакура не удержала улыбку — всё-таки мало кто из преподавателей позволял себе шпильки в адрес Северуса, тем более в присутствии студентов.

— В любом случае, — продолжил Сасори, повернувшись к старостам, — я хотел сделать отдельное объявление для студентов пятого курса: оба ваши урока на будущей неделе выносятся из сетки расписания на субботу на десять часов утра.

— Но профессор, — вклинился Драко, — это же выходной, наше свободное время…

— Вместо этих трёх часов в субботу у вас будут две форточки длительностью в пару каждая в течение недели, — спокойно перебил его кукловод. — Я намерен устроить всему пятому курсу большое совместное практическое занятие.

— Что нам надо к нему подготовить? — спросила Гермиона, в глазах которой сверкала радость.

Сасори тонко улыбнулся.

— Приворотные зелья.

— Приворотные зелья?! — воскликнула Пэнси.

— Вы услышали верно, мисс Паркинсон. Настоятельно рекомендую всем вам и вашим сокурсникам как следует разобраться с ними; учтите, если кто-то придёт неподготовленным, от меня это не укроется.

— Понятно, сэр, — важно кивнул Эрни. — Мы передадим всем.

— Надеюсь на это, мистер Макмиллан. Что ж, у меня всё, — он повернулся к кисло молчавшему Северусу. — Профессор Снегг?

— Мне нечего добавить, — проговорил тот. — Старосты, вы свободны.

Получив разрешение, те тут же заторопились в аудитории, где у них должны быть занятия, чтобы поскорее рассказать одноклассникам занимательную новость. Коротко кивнув Сасори, Северус взметнул полами своей чёрной мании, придававшей ему сходство с гигантской летучей мышью, и зашагал в сторону лестницы, ведущей в подземелья. Отрицательно покачав головой в ответ на призывный жест Падмы, Сакура направилась к кукловоду, но вдруг рядом с напарником возник ухмыляющийся Дейдара.

— Что, джонин с полигона — у генинов весна, да? — едко осведомился он.

— Кажется, мне стоит оставить тебя после уроков и научить, наконец, что подслушивать нехорошо, — фыркнул Сасори. — Между прочим, тебя это тоже касается, Сакура.

— Не удержалась, — честно призналась она, подходя ближе. — Странную тему вы выбрали.

— Зато полезную в жизни.

— Слушайте, Данна, а вы не хотите у нас на курсе такой урок провести, мм? — с надеждой поинтересовался Дейдара. — А то вдруг меня кто любовным зельем траванёт, а я даже не знаю, как его выводить.

— Уймись, кому ты нужен? — отмахнулся от него Сасори. — Кстати, раз уж подошёл, хочу сказать тебе, что я недоволен.

— Это ещё чем, мм? — мигом насторожился Дейдара.

— Твоим котом. Он в последнее время взял моду ходить за мной, раздражает.

— И что мне сделать?

— Ну не знаю, пни его, что ли, разок, — протянул Сасори в притворной задумчивости.

— Так нельзя! — запротестовал Дейдара. — Да и вообще, это же кот, он ходит, где хочет, я к этому отношения не имею, мм.

— Но ты его хозяин.

— Он сам себе хозяин, — почему-то насупившись, пробурчал подрывник.

— В любом случае, — сказал его напарник, — если это продолжится, обратно ты получишь очаровательную кошку-марионетку.

— Сасори-но-Данна, вы извращенец, да! — заявил Дейдара как-то испуганно.

Кукловод, прищурившись, посмотрел на него.

— Я тебя предупредил, — негромко произнёс он и повернулся к Сакуре. — Ты что-то хотела?

— Хотела спросить, рассказали ли вы уже о яде директору.

— Я как раз направлюсь к нему. А вам обоим пора на занятия.

— Да, конечно, — сказала Сакура и вместе со всё ещё хмурым подрывником покинула кукловода. — Вы с Наруто там вчера не поругались? — поинтересовалась она у спутника; когда она спросила об этом ночью друга, он не ответил (не услышал или не захотел услышать — она не знала).

— Что?.. А, нет, — отозвался Дейдара, всё ещё думая о своём. — Поорали чутка друг на друга, на том дело и успокоилось.

— Я рада, — вполне искренне сказала Сакура, — а то Хинате и без вашей ругани забот хватает.

— Ага, — рассеянно кивнул подрывник. — Кстати, как дела с нашим небольшим расследованием, мм?

— Потихоньку, — осторожно ответила она. — У меня есть несколько идей, но нужно всё как следует проверить.

— А если в подробностях? — Дейдара настойчиво посмотрел на неё.

Миг поколебавшись, Сакура вздохнула и, взяв его за локоть, завела в нишу, скрытую от проходящих мимо высоким постаментом статуи.

— Есть одна болезнь, — тихо сказала девушка, — которая практически идеально подходит по симптомам к тому, что творится с Итачи. Она называется туберкулёз.

— Так и почему ты до сих пор не разработала лечение, если знаешь болезнь? — прохладно уточнил Дейдара. — Опять твои заскоки из серии «Вы от этого выиграете больше», мм?

— Не в этом дело! — отрезала Сакура, но тут же взяла гнев под контроль. — Тебя не кольнуло, что я говорю о практически идеально подходящих симптомах, а меж тем Сасори за несколько лет не догадался до такой, казалось бы, очевидности?

— Ну давай, просвети меня, — Дейдара сложил на груди руки. — В чём подвох?

— В том, что шиноби туберкулёзом не болеют.

— В смысле? — подрывник нахмурился.

— В прямом, — серьёзно сказала Сакура. — Я знаю о нём лишь потому, что изучала заболевания, характерные для простых людей, не использующих чакру. Но делала я это только в теории, поэтому и не сразу вспомнила. Если честно, у меня до сих пор в голове не укладывается, как шиноби клана Учиха мог подхватить эту болезнь.

— Можешь поподробнее? — попросил Дейдара. — Что это за хрень и как с ней бороться?

— Это инфекционное заболевание, — стала объяснять Сакура; на урок они всё равно уже опоздали, так что можно не торопиться. — Оно вызывается особыми бактериями, проникающими в дыхательные пути и лёгкие и размножающимися там. Симптомы описывать не буду, ты знаешь их не хуже меня.

— Ты сказала, что шиноби этим не болеют, — проговорил Дейдара задумчиво. — Почему?

— Потому что в норме наша чакра убивает эти бактерии, — ответила она. — Внутренняя энергия, распространяясь по телу, защищает нас от большинства болезнетворных бактерий, на самом-то деле, — это одна из причин повышенной выносливости шиноби по сравнению с простыми людьми.

— Но почему тогда с Итачи такая хрень? — Дейдара уже даже не пытался притворяться, и чувствовалось, что этот разговор по-настоящему важен для него.

— Я не знаю, — устало покачала головой Сакура. — Пока мне не хватает ни знаний, ни данных.

— А записи Данны?

— Там лишь симптомы и описание испробованных медикаментов. Я попробую ещё раз всё это проанализировать, выявить наиболее действенные вещества и на их основе составить лекарство…

— Но?

— Но не могу гарантировать, что получится, — Сакура прикрыла глаза и потёрла их. — Повторюсь, мне банально может не хватить знаний и опыта.

Некоторое время они молчали, думая каждый о своём. Сакура не знала, что за причина заставляла этого дерзкого и хамоватого подрывника переживать за Учиху, но и сама искренне не желала смерти Итачи — по крайней мере, сейчас.

— Чем всё должно закончиться, мм? — после паузы спросил Дейдара тихо, почти грустно.

— Выкашливанием собственных лёгких пополам с кровью, — по возможности ровно отозвалась девушка. — Очень мучительная и… грязная смерть.

— Несправедливая штука — жизнь, — невесело усмехнулся Дейдара. — Бесполезные идиоты проживают долгие жизни, а вот гениальные шиноби…

Сакура удивлённо подняла взгляд на него.

— Я никогда не слышала, чтобы ты говорил так об Итачи, — она подалась чуть вперёд, заглядывая в его голубые глаза, стараясь прочесть его мысли, понять, наконец, этого странного парня. — Почему?..

— Вот так и думал, что Хината меня чем-нибудь заразит, мм, — картинно закатил глаза подрывник, возвращаясь к обычной своей манере поведения. — Кажись, сентиментальность нынче передаётся воздушно-капельным путём. Или через контакт, я не уверен точно.

— Контакт?! — воскликнула Сакура, непроизвольно краснея.

— Ну да. Мы с ней довольно часто и близко контактируем.

— Ты о чём сейчас вообще говоришь?!

— О том, что Хината взяла моду засыпать в гостиной за домашками, а мне приходится её тормошить, — совершенно спокойно ответил он, а затем прищурился. — А ты о чём подумала?

— Не важно, — быстро сказала Сакура, поспешно выскальзывая из укрытия.

— Странные вы люди, коноховцы, — донёсся ей вслед насмешливый голос Дейдары. — Между другими видите даже призрачный недонамёк на отношения, а вот в собственных сердечных делах не можете разобраться, мм.

— Что б ты понимал, — пробормотала Сакура, бегом спеша в класс.

Глава 13. Политика клана

Первым, что услышала команда Неджи, войдя в рабочий кабинет главы Конохи, было:

— Полтора месяца!

— Приносим извинения за задержку, Цунаде-сама, — сказал Неджи, останавливаясь перед столом; товарищи же благородно предпочли держаться за его спиной и помалкивать, пока командир отряда отчитывается перед недовольной Хокаге.

— На эту миссию у вас максимум должен был уйти месяц! — негодовала та.

— Обстоятельства так сложились… — начал было Неджи, но Пятая его перебила:

— Что ещё за обстоятельства?! Чем вы таким важным занимались, а?

Несколько секунд Неджи просто смотрел на неё, а затем со всем возможным спокойствием сказал:

— Искали следы Хинаты, Наруто и Сакуры.

Хокаге на миг даже опешила.

— Искали следы? — проговорила она, нахмурившись. — Я, кажется, ясно дала всем понять, что расследование этого происшествия ведёт АНБУ и никто больше.

— На мой взгляд, АНБУ не справляются со своей задачей. За столько времени они могли бы уже обнаружить хоть что-нибудь.

— Если вам не сообщают о подвижках в расследовании, это не значит, что их нет, — проворчала Хокаге; было видно, что шпилька в адрес спецотряда её задела.

— Так значит, что-то есть? — взволнованно спросил, подавшись вперёд, Киба.

— Вас это не касается, — отрезала Пятая. — Вы хоть понимаете, что натворили?! Вы ослушались прямых распоряжений, под прикрытием миссии занимались совершенно посторонними делами! Я, конечно, предполагала подобное, но вот от кого-кого, но от тебя, Неджи, такого не ожидала.

— Почему же? — не сдержавшись, процедил он. — По-вашему, я дорожу сестрой и друзьями недостаточно для того, чтобы прикладывать все усилия для их поиска?

— Они — наши товарищи, — поддержал его Киба. — Мы своих в беде не бросаем!

— Вот именно! — горячо воскликнул Ли. — Уверен, Наруто-кун сделал бы для любого из нас то же самое!

— Я тоже так считаю, — согласно кивнула Тен-Тен.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Пятая молча вглядывалась в лица стоявших перед ней молодых шиноби, ожидавших её решения, а затем откинулась на спинку кресла.

— Я не могу не понять ваши чувства, — негромко сказала она. — Но вместе с тем, как Хокаге, не могу закрыть глаза на это дело… В общем, так: ближайший месяц каждому из вас четверых запрещается покидать деревню без моего ведома — раз, без одобренного мной сопровождающего — два. На сей раз никаких серьёзных санкций не будет, но если я узнаю, что вы опять взялись за это дело, последствия не заставят себя ждать. Вы меня поняли?

— Да, Цунаде-сама, — ровно ответил Неджи.

— Спасибо за понимание, — добавила Тен-Тен.

Хокаге устало махнула рукой.

— Свободны.

Его товарищи кивнули и вышли, но Неджи задержался.

— Что ещё? — проговорила Пятая, беря из стопки бумаг лист с какими-то донесениями.

— Приношу свои извинения за то, что наговорил, — склонив перед ней голову, произнёс он. — И за произошедшее на миссии. Вина за это целиком и полностью лежит на мне как на командире отряда.

— Не стоит оправдываться, — покачала головой Хокаге, посмотрев на него с неподдельным пониманием и состраданием. — Я прекрасно понимаю, как это тяжело: не знать, где дорогой тебе человек и что с ним.

— От Джирайи-самы по-прежнему нет вестей?

— Нет.

Говорить что-либо было бы лишним, поэтому Неджи просто склонился перед Хокаге в лёгком поклоне и вышел в коридор, где его ждали товарищи. По дороге он почти не слушал, о чём они говорили, и при первой же возможности, извинившись, оставил друзей и направился в другой конец селения, где располагалась резиденция клана Хьюга.

Как и всегда, поместье встретило его спокойствием и умиротворённой тишиной. Пройдя по двору, пустому и безлюдному, Неджи ступил на энгаву, охватывавшую почти весь дом, намереваясь отправиться в свою комнату, когда его окликнули:

— Неджи! Как хорошо, что ты наконец вернулся.

Обернувшись, он увидел направлявшегося к нему Ко.

— Что-то случилось, Ко-сан?

— Пока нет, — верный телохранитель Хинаты был не на шутку взволнован. — Ты ведь ещё не знаешь: сегодня вечером Хиаши-сама приказал всем прийти на собрание клана.

— Собрание клана? — Неджи нахмурился; Хиаши-сама созывал одновременно весь клан очень редко, лишь в самых серьёзных ситуациях. В последний раз такое было после нападения на Коноху три года назад.

— Да, — подтвердил Ко.

— Неизвестно, о чём пойдёт речь?

— А разве ты сам не догадываешься?

Хохето, до того стоявший в тени, подошёл к беседующим шиноби.

— Хината-сама пропала больше трёх месяцев назад, — продолжил он. — Это слишком большой срок, чтобы продолжать сохранять надежду на то, что она всё ещё жива.

— Не говори так! — горячо возразил Ко, всегда принимавший всё, что связано с девушкой, близко к сердцу. — Хината-сама ведь не одна, с ней ученики двух Легендарных Саннинов…

— А ещё трое Акацук, — парировал Хохето. — Пойми, я не меньше тебя хочу верить в то, что с нашей наследницей всё в порядке, но шанс на это очень и очень мал, если вообще существует.

— Она жива, — убеждённо сказал Неджи.

Мужчины повернулись к нему.

— Откуда такая уверенность?

— Я просто это чувствую, — он не знал, как объяснить это, даже с учётом странного стеклянного шара, лежавшего в его вещевом мешке.

Ко, смотревший на него с огромнейшей надеждой, тяжело вздохнул и отвёл взгляд; Хохето устало покачал головой.

— К сожалению, время веры и чувств прошло, — негромко сказал он.

— Значит, вы считаете, что сегодня на собрании…

— Скорее всего, сегодня ночью Хината-сама станет официально мертва для клана.

Неджи непроизвольно крепко стиснул пальцами края длинных рукавов рубашки.

— Я должен поговорить с Хиаши-самой.

— Не лучшая идея, — отозвался Хохето.

— Хиаши-сама сегодня с самого утра приказал никому его не тревожить, — пояснил Ко, — после чего ушёл с Ханаби-самой в зал для тренировок.

— Я всё равно поговорю с ним, — решительно произнёс Неджи и, кивнув старшим шиноби, поспешил в свою комнату. «Происходит именно то, чего я так боялся, — думал он, плотно прикрывая за собой дверь и подходя к шкафу. — Хиаши-сама всегда был готов пойти ради клана на крайние меры, но это… Неужели он готов так поступить с собственной дочерью?»

Откинув крышку стоявшей на одной из полок деревянной шкатулки, Неджи осторожно извлёк из своего дорожного мешка стеклянный шар и коготь. После недолгих обсуждений было решено, что обе находки Неджи спрячет у себя — в поместье Хьюга никто не совал нос в чужие дела и вещи, но вот дома у Кибы собаки кого-нибудь из его родственников вполне могли обнаружить коготь, и тогда весь план ребят пошёл бы насмарку. Поэтому Неджи сперва убедился, что находки в безопасном месте, и только после этого отправился к главе клана.

Когда он приблизился к раздвижным дверям, из зала для тренировок не доносилось ни звука. Впрочем, Неджи не сомневался, что его дядя там, поэтому ничуть не удивился, услышав его голос:

— Я просил не тревожить меня, Неджи.

— Прошу прощения, но мне необходимо с вами поговорить.

На миг повисла пауза.

— Хорошо. Можешь войти.

Хиаши сидел на татами посреди зала, спокойный и собранный, как всегда. Приблизившись, Неджи дождался утвердительного кивка, после чего опустился на татами перед главой клана рядом с Ханаби; девочка очень старалась держаться, как отец, но было видно, что она взволнована и растеряна.

— Я полагаю, ты уже слышал о том, что сегодня будет собрание, — произнёс Хиаши, внимательно глядя на племянника.

— Именно поэтому я здесь, — ответил Неджи; он почувствовал, как рядом напряглась Ханаби, и продолжил: — Шиноби клана обеспокоены. Многие из них полагают, что на этом собрании вы намереваетесь объявить о смерти Хинаты.

— Это действительно так, — спокойно сказал Хиаши. — Прошло три месяца, Неджи. Больше мы не можем позволить себе откладывать это.

— Но почему? — упрямо спросил он. — Ведь нет ни единого доказательства, что Хината и остальные мертвы.

— Как нет и доказательств того, что они живы.

— Но ведь…

— Так будет лучше для всех, — не повышая голоса, прервал его Хиаши. — Сильному клану необходим сильный наследник, а наследник, пропавший для семьи, не просто бесполезен, но и вреден, потому что подрывает её авторитет. Это моё решение, как главы клана, и оно не обсуждается.

Слушая его, Неджи не верил своим ушам. Неужели может родитель столь бесчувственно относиться к судьбе своего ребёнка?..

— Хиаши-сама, — его голос чуть приметно дрожал, — дядя… Хината ведь ваша дочь.

— Она — шиноби клана Хьюга и Скрытого Листа. Шиноби нередко пропадают и погибают на миссиях. Такова наша судьба.

— И вы смиритесь с этим? Спишете всё на судьбу и объявите мёртвой родную дочь, которая, может быть, всё ещё жива и нуждается в вашей помощи?..

— Довольно, — с неожиданной резкостью перебил его Хиаши.

— Вы ведь уже теряли близкого вам человека, — проговорил Неджи; он прекрасно понимал, что нарывается на большие неприятности, но не мог себе позволить смириться и отступить. — Однажды вы сказали мне, что о смерти вашего брата, моего отца, жалеете больше всего на свете. Неужели вы хотите, чтобы к этому добавилось ещё и осознание того, что вы собственными руками перечеркнули жизнь Хинаты?..

Печать на лбу полыхнула огнём. Боль была сильной, даже дыхание перехватило, но Неджи только зажмурился и закусил губу, молча терпя наказание на свою дерзость.

— Я не хотел использовать это на тебе, — негромко сказал Хиаши, прекращая технику. — Но ты забываешься, Неджи; хоть ты и мой племянник, ты остаёшься членом побочной ветви клана и не имеешь права так разговаривать со мной.

— Отец, — осторожно подала голос до того молчавшая Ханаби, — пожалуйста, прислушайся к Неджи-ниисану. Я согласна с ним, и многие в семье тоже.

Хиаши сурово взглянул на дочь.

— Ты ещё мала, Ханаби, и многого не понимаешь. Нередко главе клана приходится принимать нелёгкие, но необходимые решения ради всеобщего блага. Нам приходится жертвовать многим, очень многим, но именно благодаря умению наших шиноби приносить жертвы клан Хьюга существует так долго и процветает.

«Честнее было бы сказать, что жертвы приносит побочная ветвь», — подумал Неджи, но вслух это озвучивать, разумеется, не стал. Он видел, что Хиаши непреклонен, поэтому решил испробовать последнее средство.

— Прошу вас, — Неджи низко склонился перед дядей, почти касаясь лбом пола, — дайте мне время, и я найду доказательства того, что Хината жива.

— Найдёшь доказательства? — вскинул брови Хиаши. — Каким же образом, если это до сих пор не удалось АНБУ?

— Предоставьте это мне, — ответил он, по-прежнему не поднимая головы. — Прошу.

— Я тоже прошу, — Ханаби склонилась перед отцом.

Мгновения, казалось, превратились в часы. Хиаши пристально смотрел на дочь и племянника, ничего не говоря; когда Неджи уже почти отчаялся услышать ответ, глава клана сказал:

— Я могу дать тебе ровно месяц, Неджи.

— Благодарю вас, — едва сдержав вздох облегчения, произнёс он, разгибаясь.

— Надеюсь, у тебя получится, — вдруг очень тихо сказал Хиаши, — потому что это та жертва, которую мне приносить крайне не хочется.

— Я постараюсь не подвести вас, — заверил его Неджи.

Губы Хиаши чуть дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но всё же не стал и кивком отпустил племянника. Бросив благодарный взгляд на Ханаби, получив от неё в ответ счастливую улыбку, Неджи поднялся с татами и покинул зал. «Теперь необходимо, чтобы Шикамару вернулся со своей миссии как можно скорее, — думал он. — А я до этого момента должен попробовать выяснить, что это за энергия внутри шара и когтя и могут ли эти вещи подсказать нам, где искать ребят».

Глава 14. Тайны, сокрытые под слоем руин

Это место нагоняло на Яхико необъяснимую жуть. Он ведь много в жизни повидал сожжённых селений и развалин — так почему руины Узушио вызывали у него трепет пополам с желанием развернуться и уйти и никогда больше не возвращаться сюда?..

Место, надо признать, было великолепное: клан Узумаки создал свою деревню прямо на берегах реки, и теперь, на закате, солнце красиво золотило водную гладь и то, что осталось от домов, некогда стоявших на окрестных холмах. Когда-то селение было довольно велико и хорошо известно в мире жившими в нём шиноби — специалистами по различным печатям, а ещё славилось своими долгожителями. Кроме того, Узушио имело очень хорошие отношения с Конохой, во многом благодаря тому, что кланы Узумаки и Сенджу были хотя и дальними, но всё же родственниками.

В общем, раньше это селение процветало. Раньше.

Многие люди опасались клана Узумаки за то, какими мощными техниками они обладают, поэтому во время Третьей мировой войны шиноби деревня была стёрта с лица земли. Коноха тогда воевала на других фронтах и не смогла прийти на помощь союзникам — и вот уже много лет Узушио представляет собой лишь груды развалин, камней и сгнивших досок, а те его обитатели, кто спасся, вынуждены были бежать и скрываться, рассеявшись по всем Странам Шиноби.

Яхико тяжело вздохнул и стал спускаться с холма, на вершине которого стоял, в деревню. Целый месяц он путешествовал по Стране Огня, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку, способную помочь ему отыскать возможность вывести Нагато из этого его странного состояния, подобного коме, однако всё было тщетно — медики, с которыми он говорил, только разводили руками, да и в хранилищах свитков, куда он приходил или проникал, тоже не попадалось ничего нужного. От отчаяния у Яхико даже возникла безумная мысль отправиться прямиком в Коноху и предложить Цунаде мир в обмен на помощь Нагато, но, к счастью, Конан сумела его образумить. Конан лучше знала порядки и взаимоотношения в современном мире, в которых Яхико ещё не до конца разобрался, и считала, что Коноха в данной ситуации — последнее место на свете, куда стоит приходить шиноби в плаще с красными облаками.

Впрочем, стадия отчаяния у Яхико, слишком деятельного для затяжных депрессий, быстро прошла, и он, спокойно обдумав всё, решил, что искать ответ на вопрос, как лечить Узумаки, лучше всего там, где раньше жил клан Узумаки: в Узушио. Конан к новой идее отнеслась менее скептически, и Яхико, восприняв это, как хороший знак, отправился в Страну Водоворотов.

Идя по в прошлом широкой, а теперь заваленной булыжниками и прочим мусором улице, он внимательно оглядывался по сторонам. Яхико сам не знал, что ищет, просто надеялся, что случится чудо и подсказка попадётся на глаза сама собой — главное не пропустить её.

Солнце уже почти скрылось за холмами, бросая последние лучи на руины селения. Побродив какое-то время между домами, наудачу заглянув в некоторые из них, Яхико решил, что лучше будет сейчас устроиться на ночлег и как следует выспаться после долгого дня, проведённого в пути. Вернувшись на центральную (этот вывод он сделал, исходя из её ширины) улицу, шиноби прошёл по ней до самой реки, где на относительно неплохо сохранившейся площади располагался небольшой храм. Бросив рюкзак у его стены, Яхико насобирал сухих палок и развёл костёр; в этой местности никто не жил уже много лет, разбойники сюда не заглядывали, и опасаться путнику было нечего.

Просто посидев какое-то время у костра, отдыхая, Яхико только собрался было зажарить пойманную чайку, на свою беду прилетевшую с не такого уж и далёкого моря, как вдруг с другого края площади донёсся подозрительный шорох. Шиноби насторожился. Отложив в сторону свой несостоявшийся ужин, он поднялся на ноги и огляделся, полагая, впрочем, что потревожил его пробегавший мимо зверь.

Каково же было его удивление, когда из-за наполовину обвалившейся стены дома вышел старик с совершенно белыми волосами и в тон им длинными усами и бородой.

— Доброго вам вечера, — учтиво поздоровался Яхико. — Если хотите, присоединяйтесь ко мне у огня…

— Советую тебе поскорее затушить костёр, — перебил его незнакомец, складывая руки на груди, пряча кисти в широких рукавах плаща. — Этот храм посвящён духу реки, и не думаю, что дух в восторге от открытого огня.

— Прошу прощения, — виновато проговорил Яхико; быстро сложив печати, он загасил огонь небольшой струйкой воды.

— То-то же, — проворчал старик, но всё-таки подошёл ближе. — Кто ты такой? На бандита вроде не похож, да и красть тут всё равно уже нечего.

— Я не бандит, — поспешил заверить его Яхико. — Я путешественник.

— И что ты здесь забыл, путешественник? — подозрительно спросил старик.

— Искал ответы, — честно сказал он.

Колючий взгляд старика немного смягчился.

— Это правильно — искать ответы, — провозгласил он тоном мудреца. — Но почему именно здесь?

— Понимаете, — начал Яхико; чутьё подсказывало, что этот старик может оказаться той самой зацепкой, которую он так долго искал, — я отправился в это путешествие, потому что моему близкому другу нужна помощь. Я не смог найти ответы нигде, поэтому решил отправиться в то место, где некогда жил его клан.

— Твой друг — Узумаки?

— Да.

Незнакомец прикрыл ненадолго глаза, задумчиво пошевелил усами, а затем вновь посмотрел на озадаченного его реакцией шиноби.

— Иди за мной.

Начиная всё больше и больше недоумевать по поводу происходящего, Яхико подхватил свой рюкзак и последовал за стариком, уже поднимавшимся по оббитым ступеням храма. Подняв взгляд, Яхико увидел над входом водоворот — символ клана Узумаки.

— А дух реки не будет против, если я войду? — не удержавшись, поинтересовался он.

— Не будет, ты ведь со мной, — отозвался его спутник. — Да и потом, ты друг шиноби из нашего клана, а значит, в Узушио тебе рады.

— Вы из клана Узумаки? — спросил Яхико, поспешно нагоняя старика; теперь он различил на спине его плаща в точности такой же символ, как и над дверями храма.

— Да, — не оборачиваясь, ответил старик, просочившись между полуприкрытыми створками в главный зал святилища.

Последовав за ним, в тот момент, когда переступал порог, Яхико на миг ощутил себя так, словно проходил сквозь холодную завесу водопада. Скосив на него взгляд, незнакомец пробормотал: «Ты смотри, не наврал», и зашагал дальше. Миновав зал, они прошли по череде коридоров и пару минут спустя вышли во внутренний двор. Каким-то чудом сохранившийся пруд в обрамлении идеально гладких камней находился посреди него, рядом с восьмиугольной беседкой, у которой провалилась крыша. Остановившись на берегу, старик сложил печати — и вода разошлась в разные стороны, открыв шиноби находившийся на дне круглый люк.

— Спускайся, — велел старик. — Но только не иди там далеко, жди меня.

Слова были излишни, поэтому Яхико только кивнул и подошёл к люку. Ни ручек, ни каких-либо других приспособлений для открытия видно не было, но когда Яхико коснулся его, металл засветился, по нему поползли линии, сложившиеся в символ клана Узумаки, после чего крышка пропала. Заглянув в образовавшуюся дыру, шиноби увидел лишь тьму и начинавшиеся прямо под краем люка ступени, вбитые прямо в стену шахты.

Оглянувшись на внимательно наблюдавшего за ним старика, получив от него утвердительный кивок, Яхико стал спускаться. Вскоре он почувствовал под ногами твёрдую землю и отошёл в сторону, чтобы не помешать своему спутнику; как только старик спустился в тоннель, люк закрылся, и исчез единственный источник света.

Наконец, незнакомец встал рядом с Яхико; он хлопнул в ладоши — на стенах сами собой зажглись факелы, осветив коридор, ведущий куда-то вдаль.

— Прежде, чем мы пойдём дальше, — проговорил старец, повернувшись к шиноби, — ответь: кто ты такой?

— Меня зовут Яхико, я родом из Амегакуре.

— Откуда в тебе чакра Узумаки?

— Чакра Узумаки?

— Защитный барьер храма пропустил тебя, но он пропускает любого, кто друг нам; враги же, коснувшись его, рассыпаются в прах…

«Так значит, это была проверка!»

— … Однако человек, не обладающей нашей чакрой, не смог бы открыть тот люк. Ты же не из нашего клана, я точно знаю.

— Честное слово, понятия не имею, как это вышло, — признался Яхико. — Видите ли, я много лет был мёртв, а недавно мой друг — тот самый человек, которому сейчас нужна помощь, — воскресил меня.

— Так вот в чём дело, — с пониманием протянул старик и как будто успокоился. — Стало быть, ты друг Нагато.

— Вы знаете Нагато?!

— Я знаю всех членов клана Узумаки.

Игнорируя ошарашенный взгляд спутника, старик пошёл вперёд по коридору, и Яхико вновь последовал за ним. Тоннель был не слишком высок, и Яхико почти касался его потолка головой (а вот какому-нибудь здоровяку вроде Кисаме здесь точно пришлось бы сгибаться в три погибели); подземная дорога то и дело петляла, уходила вниз. Шиноби уже потерял счёт времени, однако старик уверенно вёл его всё дальше и дальше.

Наконец, стены коридора разошлись — и путники оказались в каком-то большом, по ощущениям Яхико, помещении. Его провожатый вновь хлопнул в ладоши, отчего зажглись факелы на стенах зала, потолок которого терялся где-то в вышине.

— Мы глубоко под холмами, — сказал старик, неспешно шагая к центру зала, где находилось мощное дерево.

— Как оно растёт здесь? — спросил Яхико.

— Чакра, — отозвался старик, останавливаясь возле огромного растения.

Подойдя к нему, Яхико смог разглядеть, что внизу кора была совершенно белой, но затем, поднимаясь выше, изменяла цвет. Примерно на уровне глаз шиноби ствол разделялся на два дочерних, у основания светло-серых. Левый ствол, тот, что был тоньше и загибался вбок, оставался серым, насколько Яхико мог судить, до самой вершины. Правый же, толщиной в две третьих всего дерева, тянувшийся ввысь, был цельным совсем немного, а затем тоже делился на два: левый — чёрный, как безлунная ночь, и правый — коричневый; этот коричневый ствол где-то метрах в пяти над землёй снова раздваивался, причём одна из ветвей оставалась коричневой, а другая делалась бордово-красной. Листья на странном дереве были большие, размером с кунай и, насколько хватало взгляда Яхико, сплошь чёрные.

— Что это за дерево? — Яхико не совсем справился с голосом, и он едва заметно дрогнул.

От старика это явно не укрылось.

— У него много имён, — произнёс он, касаясь рукой ствола, — наиболее известное из которых — Древо Прародителей.

— Древо Прародителей?.. — прошептал Яхико, как заворожённый рассматривая растение.

— Слышал ли ты историю о том, как люди обрели чакру?

— Нет.

— Что ж, — старец задумчиво провёл ладонью по коре, а затем заговорил: — В далёкой древности были времена, когда люди не обладали чакрой. Они сражались друг с другом, используя лишь грубую силу, под присмотром своего божества — Шинджу, Божественного Дерева. Однако это было очень равнодушное божество; оно лишь взирало на человечество, даже не пытаясь вмешаться в бесконечные войны и остановить кровопролитие.

Раз в тысячу лет на Дереве созревал плод, напитанный его божественной силой. И вот, когда этот плод созрел, женщина по имени Оцуцуки Кагуя сорвала и вкусила его. В тот момент в ней пробудилась энергия, которую мы сейчас называем чакрой; с её помощью Кагуя остановила войны и стала новой богиней в мире, населённом обычными людьми. Когда же она родила сыновей, оказалось, что эта сила есть и в них.

Оскорблённое Божество было в ярости. Желая покарать Кагую и её род, оно переродилось в Десятихвостого монстра, который стал сеять разрушение на землях людей. Так продолжалось до того момента, пока сыновья Кагуи — Хагоромо и Хамура — не сошлись с Джуби в схватке и не победили его. Хагоромо тогда запечатал чудовище в себе и стал первым джинчурики; этот человек был мудр и могуществен, и в историю он вошёл под именем Рикудо Сеннина.

«Неужели байки про Мудреца Шести Путей, которые рассказывал Джирайя-сенсей, всё-таки правда?» — подумал Яхико, с трудом веря в слова старика, но вместе с тем понимая каким-то шестым чувством, что всё это — истина. А старец тем временем продолжал:

— Рикудо Сеннин основал мир, который мы знаем сейчас; при помощи техники своих глаз — Риннегана — он создал ниндзюцу и стал обучать им людей. Он как никто другой стремился к миру и ради его сохранения разделил Джуби на девять частей, создав девять бидзю, которые существуют и по сей день.

У Хагоромо было два сына: старший, Индра, унаследовавший его силу, и младший, Ашура, унаследовавший волю. Оба мальчика выросли в сильных шиноби — Индра благодаря таланту, а Ашура благодаря трудолюбию, — уважаемых всеми своими товарищами. Однако было одно «но»: Индра, в отличие от брата, притягивавшего к себе людей, был одинок и не верил в дружбу; слишком полагаясь на свою силу, он считал, что только с её помощью можно изменить мир. Однако Мудрец поддерживал точку зрения Ашуры, который верил, что любовь и взаимопонимание приведут человечество к светлому будущему, поэтому именно его Хагоромо назвал своим наследником.

Узнав решение отца, Индра пришёл в ярость. Он отказался признать главенство брата, и, хотя Ашура и старался образумить его, между детьми Рикудо Сеннина возникла вражда, отголоски которой слышны и теперь…

Отведя, наконец, взгляд от ствола, старик посмотрел на Яхико.

— Ты спрашивал, что это за дерево. Когда Оцуцуки Кагуя съела плод Шинджу, внутри она обнаружила семя; желая посмотреть, что будет, она посадила его — и вот результат. Этому дереву уже тысяча лет; оно представляет собой род Кагуи, начиная с неё самой, — он коснулся белой части ствола, — и дальше, к Хамуре и его потомкам, — он указал на более тонкую ветвь, — и Хагоромо и его потомкам.

— Но почему ветви разных цветов? — спросил Яхико.

— По этим ветвям течёт чакра кланов, которые они символизируют, — произнёс старец. — Вот эта светло-серая ветвь, видишь, идущая от Хамуры, — это то, что мы теперь называем клан Хьюга. Они единственные из всех унаследовали додзюцу самой Кагуи, Бьякуган. Чёрная ветвь, ветвь Индры, — это клан Учиха, носители Шарингана и силы Мудреца. Другие две большие ветви, коричневая и бордовая, — это кланы Сенджу и Узумаки, потомки Ашуры и наследники его воли и убеждений. На этом дереве находятся в виде листьев отражения всех людей, когда-либо рождавшихся в семьях — потомках Кагуи за эту тысячу лет.

— Невероятно, — проговорил Яхико, поднимая взгляд вверх, вглядываясь в крону. — А скажите, почему все листья на дереве чёрные?

— Они не все чёрные, — покачал головой старец, — лишь листья тех, кто умер.

Он сложил печати — и из земли выглянул длинный толстый корень. Старик довольно проворно запрыгнул на него и жестом подозвал шиноби к себе. Яхико подчинился, и корень поднял их к самой верхушке дерева, листва на которой оказалась светлой.

— Это — все живые потомки Кагуи, — пояснил старец, по воле которого корень поднёс их в самую гущу кроны. — Но они не все равны; посмотри сюда, — он осторожно взял в руку один из листьев, тускло-серый, довольно невзрачный. — Это простой человек. Он не шиноби, живёт обычной жизнью и даже не представляет, чья кровь течёт в его жилах, — старик подвинул корень к верхушке центральной красной ветви. — А вот это твой друг Нагато, — он коснулся молочно-белого листа с красивыми сиреневыми жилками. — Он настоящий Узумаки, чакра его чиста и сильна, кроме того, к нему волею судеб попали глаза Мудреца.

— А где вы? — полюбопытствовал Яхико.

— Вот, — старик притянул поближе лист с тёмно-бордовыми завитками. — А вот здесь у нас, — он указал на очень выделявшийся на фоне всех прочих листок, ослепительно-белый, пронизанный искрящейся рыжеватой сетью полосок, — мой, надо признать, любимец, Узумаки Наруто. Хотя он, по сути, Узумаки лишь наполовину — его отец был не из нашего клана, но всё равно, в этом мальчике столько сил Рикудо Сеннина, что и вообразить себе трудно.

— Наруто… Наруто… — задумчиво проговорил Яхико, которому это имя показалось знакомым. — Так звали главного героя книги моего учителя, а ещё… Ах да, Узумаки Наруто — это же джинчурики Кьюби.

— Верно, — кивнул его спутник. — Отсюда и рыжие полосы. Я вообще люблю наблюдать за этим листом — жилки на нём постоянно меняют свой оттенок, их то становится больше, то, наоборот, убавляется… Весьма занятно, — он чуть приметно улыбнулся чему-то, а затем кивнул, и корень перенёс их к ветви Сенджу. Здесь светлых листьев было меньше. — Печально, — с неподдельной грустью произнёс он. — Когда-то их было много, но теперь осталось всего ничего.

— А кто это? — спросил Яхико, указывая на бледно-кремовый лист с голубоватыми жилками.

— Сенджу Цунаде, — отозвался старец. — Внучка Хаширамы, который был в Конохе Первым Хокаге, — он взялся за край располагавшегося чуть ниже листа, глубокого чёрного, но со всё ещё различимыми золотистыми чёрточками. — Он и его брат Тобирама, — последовало указание на соседний, тоже чёрный, расчерченный белыми полосами лист, — были здесь когда-то. Они и их союзник, Учиха Мадара. Эти трое были тогда ещё так молоды, и дерево произвело на них всех большое впечатление…

«Он помнит молодым Первого Хокаге? — подивился Яхико, с интересом поглядывая на старика. — Сколько же ему лет?»

— Помню, Мадара тогда долго смотрел на свой листок, — продолжал говорить тот, глубоко уйдя в воспоминания. — Но ещё дольше — на листок своего брата, потемневший незадолго до того… Хаширама и Тобирама потом возвращались сюда, но вот Мадара — ни разу.

— А можно посмотреть на ветвь Учих? — осторожно поинтересовался Яхико.

— Да, конечно. — Корень переместился снова, на этот раз к чёрному стволу. — Помню ту страшную ночь восемь лет назад, когда почти все листья на основной ветви в одночасье почернели, — он с сожалением вздохнул, — а вот этот, такой красивый когда-то, окрасился красным.

Старец указал на один из немногочисленных здесь светлых листьев. Когда-то, наверное, чисто-белый, он покрылся сетью кровавых жилок. Однако, приглядевшись, Яхико понял, что по центру этих красных идут другие, белые полоски.

— Учиха Итачи, — сообщил его спутник. — Видишь, как пожух? Скоро и он почернеет.

По краям листа и в самом деле уже тянулась траурная кайма.

— А это — Саске, да? — спросил Яхико, кивнув на соседний с Итачи лист; этот был ослепительно-белый, настолько же, как и у Наруто, только жилки на нём были пурпурные.

— Верно. Это Обито, — старик показал желтовато-белый листок с фиолетовыми полосами. — А это Мадара.

— Мадара? — удивлённо переспросил Яхико. — Он же должен быть мёртв.

— Он посветлел чуть больше двух месяцев назад. Не имею ни малейшего понятия, как такое возможно.

Яхико нахмурился и присмотрелся внимательнее. Лист был очень странным, покрытым белыми и чёрными разводами, словно бы ещё не до конца определился со своим цветом; жилки на нём были, как и у Хаширамы, золотистые.

Лидер Акацуки распрямился и повернулся к старику.

— Зачем вы показываете мне всё это? — прямо спросил он рассказчика. — Об этом месте на всём свете наверняка знают лишь единицы. Почему я?

— Потому что ты пришёл сюда ради друга, принадлежащего к клану Узумаки, — ответил тот, вновь пряча кисти в рукавах. — А ещё ты — единственный, кто способен запустить череду событий, которые приведут к возвращению потомков Мудреца домой.

— Вы про тот случай с исчезновением? — Яхико подался вперёд. — Что вы об этом знаете? Какие события? Как мне их запустить?

— В своё время ты всё поймёшь, — загадочно ответил старец, заставляя корень опустить их обратно на землю. — Пока же запомни одно: от смерти Узумаки может спасти лишь Узумаки.

Выбрался на поверхность Яхико как в забытье. Совершенно автоматически он миновал и внутренний двор (вода над люком расступилась, едва он изнутри коснулся вмиг исчезнувшей крышки), и сам храм, а затем и деревню. Он долго шёл по холмам, освещаемым светом луны, уже успевшей за время его путешествия в подземелье высоко подняться и вновь спуститься к горизонту; лишь когда первые лучи солнца рассеяли мрак, шиноби остановился и, сев на краю утёса, служившего берегом какой-то безымянной реки, насладился пришествием в мир нового дня.

«Конан», — мягко позвал он.

«Яхико?.. — даже мысли у неё были в этот час ещё сонные. — Так рано… Что-то случилось?»

«Прости, если разбудил, — произнёс он. — Просто смотрел на рассвет и вспомнил тебя».

«Мне, конечно, очень приятно, — в голос Конан постепенно возвращалась обычная собранность, — но что произошло?»

«Я был в Узушио, — ответил он; возлюбленная прекрасно знала его, поэтому врать, что всё хорошо, было бессмысленно, — и то, что я увидел там… Это просто не описать словами, Конан».

«С тобой всё в порядке? — с беспокойством спросила она. — Если что, я могу сейчас же направить к тебе Кисаме».

«Всё хорошо, — успокоил её Яхико. — Просто всё это слишком сложно, и я пока не до конца это понимаю. Но, кажется, наконец появилась зацепка, как мы можем помочь Нагато».

«И как же?»

«Один мудрый человек мне сказал: Узумаки может спасти от смерти только Узумаки».

«То есть, нам надо найти шиноби из клана Узумаки?»

Яхико довольно улыбнулся, чувствуя, как загорелась Конан.

«Знаешь, нам даже и искать особо не нужно, — заметил он, поправляя чуть сползшую бандану с протектором. — Кисаме, когда рассказывал мне о своём разговоре с Саске, упомянул, что в команду Така входит красноволосая куноичи-сенсор, способная не только определить расстояние до врагов и их количество, но даже кто они и откуда».

«Думаешь, она Узумаки?»

«Вполне логичное предположение, на мой взгляд».

«Тогда надо сказать Кисаме, чтобы снова поговорил с Саске и убедил его нам помочь, — деловито стала рассуждать Конан. — Но только не сейчас, а немного позже — мальчику нужно дать время».

«Совершенно с тобой согласен, — отозвался Яхико. — Кстати, я возвращаюсь в Амегакуре».

«Жду тебя с нетерпением», — мысленно улыбнулась Конан.

Глава 15. Игра в любовь

Хотя подобные предчувствия, в общем-то, посещали его довольно редко, проснувшись утром в субботу, Сасори сразу понял: день задался.

Во-первых, он впервые за долгое время по-человечески проспал целых восемь часов в противовес обычным четырём-пяти.

Во-вторых, небо за окном было до того тёмное, что не оставалось ни малейших сомнений: быть грозе, а это природное явление, большинство людей совершенно не приводившее в восторг, всегда нравилось кукловоду.

В-третьих, сегодня он намеревался как следует оторваться на пятикурсниках одновременно всех четырёх факультетов, причём рядом не будет Северуса, вечно пытавшегося своему «коллеге» развлечение испортить.

По официальной версии, Северус уехал из Хогвартса «по семейным обстоятельствам» — Сасори даже не знал, что он там придумал: мать заболела, или у бабули любимый пекинес издох, или ещё что. На самом деле профессор зелий — он же по совместительству член Ордена Феникса, шпион Дамблдора у Волан-де-Морта и шпион Волан-де-Морта у Дамблдора — отсутствовал по делам абсолютно секретным, напрямую связанным с Тёмным Лордом и выведыванием его тайных планов… В общем, Сасори уже решил для себя, что как только Северус вернётся, он пригласит его на чай, а заодно и Итачи, и они втроём мило побеседуют о командировке профессора. Без свидетелей. Но зато с Шаринганом.

«Сами-то маги уж точно нам всех подробностей не расскажут, — подумал Сасори, по привычке ероша волосы. — Ладно, это потом. Сейчас важнее разобраться с текущими делами». Подойдя к одной из полок, на которой аккуратными рядами выстроились склянки с различными зельями, он стал отбирать необходимые для занятия, как вдруг раздался короткий стук в дверь, а буквально через секунду она распахнулась, и в комнату ввалился Дейдара.

— Доброе утро, Сасори-но-Данна!..

— Выйди, закрой дверь, постучи, дождись разрешения, потом войди, — отчеканил кукловод, даже не глядя на него.

Дейдара фыркнул, но сделал, как было велено.

— Кто? — преспокойно осведомился Сасори, когда по несчастной двери с той стороны три раза с силой и однозначно демонстративно ударили кулаком.

— Подпольный морг на выезде, — донеслось из коридора. — Блин, Данна, впустите, мм!

— Можешь войти.

Дейдара быстро скользнул обратно в комнату и подошёл к напарнику, с интересом разглядывая флаконы в его руках.

— А можно?..

— Нет.

— В уголочке?..

— Нет.

— Я тихо…

— Знаю я твоё «тихо».

— Ну и ну вас, — буркнул парень, отворачиваясь.

— Ты только за этим пришёл? — осведомился Сасори, обводя задумчивым взглядом полку.

— Нет, само собой, — покачал головой Дейдара. — Хотел вам напомнить, что срок нашего пари скоро истекает, да.

— Я прекрасно это помню, — протянул Сасори.

— Может, уже сдадитесь, а? Понятно же, что вам не выиграть… Серьёзно, Данна, если признаете поражение сейчас, я вам, так и быть, прощу пятьдесят очков, мм.

— Скажи, Дейдара, было ли хоть раз такое, чтобы я отказывался от своего слова в споре?

Напарник усмехнулся.

— Что-то не припомню. Но ведь никогда не поздно попробовать.

— Ответ прежний: нет, — отрезал Сасори. — Если это всё…

— Да что вы за человек-то такой, Сасори-но-Данна?! — воскликнул Дейдара, раздражённо на него глядя. — Сами же прекрасно знаете, зачем я здесь!

— Ничего подобного.

Дейдара взвыл.

— Соскучился я по вам! — громко, чуть ли не по слогам проговорил он. — Всё, я сказал, теперь довольны, да?

— Пожалуй, — Сасори наконец перевёл взгляд на парня. — Хотя я, кажется, уже сотню раз пытался тебе объяснить, что мы с тобой просто напарники, а не какие-нибудь там…

— … друзья, — скучающим тоном закончил за него подрывник. — Да, да, вы это говорили. Но это же не значит, что я не могу соскучиться по напарнику, мм.

— Дай угадаю, — Сасори позволил себе лёгкую улыбку, — ты хочешь сразиться, верно?

— Ага, — кивнул Дейдара. — С тех пор, как мы попали сюда, мы ведь с вами и не сражались совсем. Мне, пожалуй, этого немного не хватает.

— Хогвартс — не самое подходящее для этого место, — резонно заметил кукловод.

— Так давайте за территорией, — мигом предложил напарник. — Уж очень охота.

Сасори задумался.

— Хорошо. Давай только не сегодня, у меня много работы.

— Без проблем! — бодро кивнул Дейдара.

— Тогда…

— Понял, ухожу, — усмехнулся он. — Удачи вам сегодня с пятым курсом.

— Спасибо, Дейдара.

«И как же так получилось, — мысленно фыркнул Сасори, когда остался один, — что именно мне в напарники достался самый человечный нукенин в Акацуки? Либо судьба решила сыграть жестокую шутку, либо у Лидера был какой-то план на сей счёт».

С тех пор, как произошёл тот всплеск чакры в конце лета, Акацуки не получали никаких сигналов из своего мира. Не было понятно также и то, что всё-таки случилось с Пейном. Впрочем, кукловод подозревал, что Итачи как всегда знает больше, чем говорит: когда Сасори попробовал поднять эту тему, Учиха спокойно ответил ему, что волноваться не о чем. «Сколько же информации хранится в этой голове? — думал Сасори, выходя из комнаты и заклятием запирая дверь. — И как много её пропадёт безвозвратно, когда Итачи умрёт?..»

Миновав Большой зал, не обратив внимания на его призывно распахнутые двери и гомон десятков голосов завтракавших школьников, он стал спускаться по лестнице вниз. В подземельях Хогвартса было много помещений, однако большинство из них не использовалось на протяжении уже многих лет. Для совместного занятия целого курса Сасори подыскал просторную комнату, явно бывшую когда-то в прошлом аудиторией, но давно заброшенную. Накануне вечером он отправил туда команду домовых эльфов, и теперь, войдя в класс, нашёл его в идеальном порядке и чистоте. Как он и просил, восемь длинных рабочих парт были установлены по кругу на равном удалении друг от друга, а в центре стоял преподавательский стол. Аккуратно расставив на нём принесённые флаконы, Сасори принялся за подготовку к уроку.

Без четверти десять под дверями кабинета послышались первые голоса, вскоре переросшие в оживлённый шум, говоривший, что все студенты на месте. Поправив рукава мантии, которые закатывал, чтобы не мешали работать, Сасори махнул волшебной палочкой в сторону двери, и та медленно открылась. Шум в коридоре тут же прекратился. Затем в класс осторожно заглянула Гермиона и, дождавшись кивка преподавателя, вошла внутрь, а следом за ней и остальные пятикурсники; они выстроились перед учителем неровной шеренгой, с опаской поглядывая на странно расставленные парты.

— Все здесь? — спросил Сасори.

— Фей Данбар не будет, сэр, — отрапортовала Гермиона. — Она в больничном крыле.

— Понятно, — он сделал пометку в журнале. — Ещё отсутствующие?

— У нас все есть, профессор, — сообщил Эрни.

— И у нас, — сказала Падма.

— У нас тоже, — протянул Драко.

— Тогда начнём. В первую очередь, ваша рассадка на сегодняшнее занятие. Как вы уже могли заключить из количества парт, вы будете разделены на восемь команд. Итак, первый стол, — он указал на парту справа от двери, — девушки Пуффендуя; второй — юноши Слизерина; третий — девушки Гриффиндора; четвёртый — юноши Когтеврана; пятый — девушки Слизерина; шестой — юноши Пуффендуя; седьмой — девушки Когтеврана; восьмой — юноши Гриффиндора. Займите ваши места.

Ученики засуетились и поспешили к своим столам. Переговариваться никто не решался, но все недоумённо переглядывались.

— Итак, тема нашего занятия сегодня — приворотные зелья, — продолжил Сасори, когда студенты расселись. — Для начала, пожалуй, немного теории. Что вообще такое?..

— Кхе-кхе.

На миг прикрыв глаза (на ум невольно пришла пара весьма замысловатых ругательств, которые регулярно использовал в своей речи Хидан), Сасори повернулся к стоявшей в дверях кабинета Амбридж.

— Здравствуйте, профессор, — произнёс он. — Чем обязан?

— Я хотела спросить, получили ли вы мою записку с датой и временем инспекции вашего урока? — сладким голоском пропела Долорес.

— Нет.

— Ах, какая незадача. Должно быть, она затерялась где-то по дороге…

«Или ты, старая жаба, даже не потрудилась её отправить».

— Что ж, по вашему присутствию здесь о времени и дате инспекции догадаться нетрудно, — флегматично заметил Сасори. — Прошу вас, проходите.

Долорес, казалось, была удивлена его неожиданной сговорчивостью. Она вынула из маленькой лакированной сумочки блокнот и что-то записала в него, а затем прошла в дальний конец класса и села на один из сдвинутых туда ненужных стульев. Сасори отвернулся от неё и обвёл взглядом студентов.

— Кто ответит мне, что есть приворотное зелье?

Тут же в воздух взлетело множество рук, но первая, как всегда, была Гермиона. «Даже все почитали, какие молодцы», — мысленно усмехнулся он и кивнул девушке.

— Приворотными, или любовными, называют зелья, вызывающие у пьющего их положительные эмоции, — выдала она без запинки, — от простого расположения или симпатии до влечения.

— Верно, — Сасори стал неспешно прохаживаться по классу. — Вариаций этих снадобий существует очень много, однако эффект большинства из них весьма и весьма непродолжителен. Каков минимальный срок их действия, мистер Смит?

— Минимальный — двенадцать часов, сэр, — ответил Захария. — Но чаще встречаются на двадцать четыре.

— А максимальный, мисс Патил?

— Годы, — сказала Падма. — Однако на это способны лишь самые сильные приворотные зелья.

— Большинство любовных напитков не таят в себе особой угрозы, но вот мощные могут навредить. Почему, мистер Малфой?

— Они довольно трудоёмки в приготовлении, сэр, — серые глаза Драко внимательно следили за профессором, словно ища подвох. — От малейшей ошибки в пропорциях и порядке смешивания ингредиентов они могут превратиться в яд.

— Вы правы, — кивнул Сасори, возвращаясь к своему столу. — Кто может назвать самое сильное приворотное зелье в мире? Да, мисс Харуно?

— Амортенция.

По классу прошёл тихий шепоток, некоторые девушки, не удержавшись, захихикали.

— Именно, — подтвердил Сасори; он взял изящный хрустальный сосуд и продемонстрировал его студентам. — Каковы три главных отличительных признака Амортенции?

— Перламутровый блеск, — мигом ответила Гермиона.

— Пар поднимается по спирали, — добавил Энтони Голдстейн.

— Особенный запах, — сказал Теодор Нотт.

— Что особенного в запахе, мистер Макмиллан?

— Зелье пахнет тем, что человеку больше всего нравится, сэр, — провозгласил Эрни.

— Верно, — Сасори осторожно вынул из сосуда хрустальную пробку с притёртыми гранями и, оставив её на столе, подошёл к пуффендуйцам. — Я сейчас пронесу Амортенцию по классу, и у каждого будет возможность ощутить её аромат.

Интересно было наблюдать за реакцией учеников, вдохнувших пары Амортенции; некоторые из них лишь пожимали плечами, некоторые смущались и краснели, явно узнав для себя что-то новое. Захария поджал губы и откинулся назад на стуле, запрокинув голову и думая о своём. Сакура как-то сразу погрустнела, но всё же непроизвольно подалась вперёд и несколько раз втянула носом запах с такой болезненной жаждой, словно никак не могла им надышаться. Энтони улыбнулся с покорностью судьбе и бросил мечтательный взгляд на Падму. Наруто только пожал плечами, зато Рон, с интересом принюхавшись, состроил вдруг такое удивлённое и одновременно мучительно-задумчивое выражение лица, будто находился на экзамене, где ему ни с того ни с сего вдруг дали задание уровня ЖАБА. Тихо охнув, Хината залилась краской до корней волос и поспешила опустить глаза. Лаванда хихикнула и, толкнув в бок Парвати, что-то зашептала ей на ухо. Даже Драко перестал строить из себя величественную надменность, его лицо на миг смягчилось, став приятным и почти даже добрым.

— А теперь, когда все насладились, давайте поговорим о…

— Кхе-кхе.

Сасори удержал недовольное фырканье; ему опять непроизвольно вспомнился Хидан.

— Ах, я и забыл о вас, профессор Амбридж, — произнёс он и направился к ней. — Вы тоже хотели понюхать, верно? — женщина открыла было рот, чтобы что-то сказать, но кукловод уже вновь обратился к аудитории: — Мисс Боунс, поведайте нам, почему использование приворотных зелий глупо и бессмысленно.

Сасори подошёл к Амбридж и протянул ей сосуд. Губы Долорес разошлись в раздражающей, чуть укоризненной улыбке, но она всё-таки сделала вдох.

— Потому что они не способны создать любовь, — сказала тем временем Сьюзен. — Даже Амортенция не может заставить человека полюбить; она вызывает сильное увлечение, и только.

— Не просто сильное увлечение, мисс Боунс, — мягко поправил её Сасори, возвращаясь в центр комнаты. — Страсть. Желание. Сумасшествие. Вот что такое Амортенция. Чувство неконтролируемого влечения, заставляющее терять рассудок, поступаться всем, что вам дорого, всеми принципами и идеалами, ради хотя бы одного поцелуя униженно ползать на коленях перед бесчувственным животным, чья рука влила в ваш бокал этот яд. Кому-то это всё может показаться вполне приемлемой ценой за предполагаемое счастье, однако со временем ваша страсть остынет и в отсутствие подлинных чувств уйдёт в небытие, однако же жертва ваша будет продолжать мучиться… Именно поэтому данное зелье столь опасно, — спокойно подытожил он, будто бы и не замечая, как жадно его слова ловил неожиданно притихший класс. — К следующему занятию с каждого письменное рассуждение на тему «Польза и вред приворотных зелий», объём не меньше фута. И потрудитесь, чтобы не все они были одинаковы у всего курса.

Он отвернулся, опуская сосуд на стол и закупоривая его пробкой, и студенты тут же принялись перешёптываться за его спиной. Творческое задание по зельям? Это что-то новенькое.

— Теперь, пожалуй, — продолжил Сасори, — время перейти к практической части…

— Кхе-кхе.

— Минуту, профессор Амбридж, я дам классу задание и тогда уже уделю внимание вам, — даже не повернувшись к ней, произнёс он. — Итак, практическая часть.

— Мы что, будем варить приворотное зелье?! — не веря своим ушам, в восторге воскликнула Лаванда.

— Я думаю, этим вы займётесь в свободное от учёбы время, мисс Браун, — заметил Сасори; студенты захохотали, а Лаванда смущённо опустила глаза. — Нет, сегодня мы попробуем противостоять этой заразе. Пусть ко мне подойдёт по одному человеку от каждой группы.

Первая, как всегда, сорвалась с места Гермиона. За ней почти одновременно подошли Сакура, Ханна Аббот и Миллисента Булстроуд. У парней, разумеется, тут же начались заминки: Майкл Корнер подошёл только после того, как проиграл в «камень-ножницы-бумага» Терри Буту, Джастин Финч-Флетчли и Захария долго негромко спорили, но в конце концов пошёл Смит, Рон и Гарри фактически вытолкали Наруто, а Драко переглянулся с Теодором и отправил к столу Грегори Гойла.

— Каждый из вас должен вытянуть жребий с номером, — пояснил Сасори, подавая студентам небольшой чёрный мешочек. — Хорошо, а теперь, — он театрально сдёрнул шёлковый платок с подноса, открывая аккуратно выстроенные в два ряда восемь совершенно одинаковых, пронумерованных бокалов, — возьмите бокалы с вашими номерами и выпейте из них воду.

— Профессор! — тут же возмутилась Миллисента. — Это противоречит…

— Учебному процессу, принятому в Хогвартсе, я знаю, — сказал Сасори. — Однако новый материал всегда лучше усваивается на практике, особенно если в его усвоении есть однозначная заинтересованность и выгода. Сразу добавлю, что все содержащиеся здесь приворотные зелья взяты из книг, которые были рекомендованы вам к прочтению на это занятие, и срок действия у них не превышает сутки.

— Но на кого составлен приворот?

— Не волнуйтесь вы так, мисс Булстроуд. Все эти зелья рассчитаны на то, чтобы заставить вас признаться в своих чувствах тому, о ком вы тайно грезите. Можете считать это небольшой подсказкой.

Слизеринка нахмурилась, продолжая с подозрением рассматривать ёмкости. Сакура и Наруто переглянулись и без возражений взяли бокалы со своими номерами. Остальные последовали их примеру, без особой, впрочем, охоты.

— А теперь правила игры, — заговорил Сасори деловым тоном. — Сейчас каждый приворожённый вернётся на место, но не к своей группе, а за стол второй команды своего факультета, и товарищи должны будут приготовить для него или неё противоядие. Дамы и господа жертвы, вот вам каждому флакон с образцом вашего приворотного зелья и лист с названием одного уже открытого его ингредиента, — он дождался, когда ребята разберут указанные предметы, и продолжил: — Вам строго запрещается как бы то ни было помогать товарищам; вы можете только отвечать на вопросы, касающиеся изменения вашего состояния. Если вы всё-таки попробуете начать подсказывать рецепт, — его взгляд задержался на Гермионе, — первый раз я просто лишу ваш факультет пяти очков; если же это повторится, наказанием станет десятиочковый штраф и наложение на вас Заклятия немоты до конца занятия. Это понятно?

— Да, — ответил за всех Наруто.

— Тогда займите свои места. У команд есть ещё два способа заработать санкции: разговоры с другими группами и попытка подсмотреть в какие-либо источники информации. В таких случаях при первом замечании я штрафую на пятнадцать очков, при втором — удаляю одного члена команды по своему усмотрению.

Он сделал паузу, обведя пристальным взглядом класс, проверяя, все ли усвоили его слова.

— Но существуют и бонусы, — более мягко произнёс Сасори. — У каждой команды есть право трижды обратиться за помощью ко мне; цена этому — удаление одного участника на ваш выбор.

По рядам студентов пробежал возбуждённый шёпот.

— Однако предупреждаю сразу: как можно более точно формулируйте свой вопрос, — добавил Сасори. — Я буду отвечать ровно на то, что вы спросите. Как только ваше противоядие будет, по вашему мнению, готово, позовите меня, и лишь после того, как я удостоверюсь, что для приёма оно неопасно, приворожённый сможет его выпить. В конце занятия я выставлю общие баллы для обеих команд каждого факультета. А сейчас можете приступать.

Ученики тут же завозились, а Сасори присел на край своего стола, внимательно следя за их действиями. Драко выглядел крайне довольным собой — он сумел не попасться в профессорскую ловушку, призванную вывести из строя лучших зельеваров (которые, в большинстве своём, как раз и бросились к преподавательскому столу получать задание), и теперь важно раздавал товарищам указания, что кому делать. Хината уже принялась тихо расспрашивать Наруто о симптомах, пока Парвати устанавливала котёл. Сакура выглядела раздосадованной, что не может помочь с приготовлением противоядия, но наверняка и сама понимала, что её участие стопроцентно гарантировало бы когтевранцам победу, а это было бы нечестно по отношению к остальным.

Когда работа наладилась, Долорес поднялась со своего места и подошла к Сасори.

— Ну что, профессор, теперь вы готовы ответить на мои вопросы? — сладенько поинтересовалась она.

— Разумеется, — отозвался он.

— Как давно вы занимаетесь преподаванием?

— Около пятнадцати лет.

Долорес сделала пометку в блокноте.

— И всё это время вы работали в Конохе?

— Не совсем. Поначалу я… Мисс Браун, не думаю, что ощупывание поможет вам определить, какое именно зелье выпил мистер Узумаки… Поначалу я занимался частным обучением и репетиторством. Через некоторое время один знакомый, уже работавший в то время в Конохе, порекомендовал меня директору, и она пригласила меня на должность.

— Понятно, — новая пометка. — Ваш коллега, профессор Учиха, говорил мне, что вы являетесь крупным специалистом по ядам, — как будто бы между прочим заметила женщина, глядя на него поверх пера.

— Во многом из-за этого Цунаде-сама, наша директор, и хотела видеть меня в штате Конохи, — спокойно ответил Сасори; всю эту легенду, выдаваемую министерской крысе по частям, они с Итачи составили вместе и продумали до мелочей. — Она сама — медик высокого уровня, а медицина и зельеварение, особенно области, касающиеся ядов и противоядий, всегда стояли бок о бок.

Амбридж записала.

— Не хочу показаться бестактной, — ласково сказала она, — но почему вы решили участвовать в этой программе? Мне кажется, вы человек довольно закрытый, но всё-таки согласились привезти группу студентов на другой край мира.

— Я здесь по просьбе Итачи Учихи, — негромко произнёс Сасори; он видел, что многие студенты, в том числе Гарри, Рон и Гермиона, прислушиваются к их разговору. — Сам он был назначен лично Цунаде-самой и выразил желание, чтобы именно я составил ему компанию в этой поездке. Я не мог отказать.

— Я полагаю, вы с профессором близкие друзья? — медовым голоском пропела Долорес.

— Насколько это возможно для таких людей, как мы.

Последовала очередная пометка в блокноте. С каждой минутой становилось всё очевиднее, что Амбридж здесь вовсе не для инспекции занятия, а для допроса «иностранного преподавателя», ухитрявшегося избегать её общества на протяжении почти двух месяцев. Сасори отвернулся от неё.

— Минус пять очков Гриффиндору, мисс Грейнджер, — его голос заставил девушку, что-то горячо шептавшую двум лучшим друзьям, вздрогнуть. — Я предупреждал.

— Профессор, — Драко поднял руку, — можно вопрос?

— Да, конечно, — оставив Долорес что-то писать, кукловод подошёл к нему. — Что именно вы хотели спросить?

— Наше зелье — «Тайные мысли», верно?

— Верно, мистер Малфой, — честно, как и обещал, ответил Сасори. — Кто выбывает?

— Крэбб, — мгновенно и без капли сожаления сказал Драко.

— Мистер Крэбб, займите место в зрительном зале, — Сасори указал парню в сторону дальнего угла класса, где недавно сидела Амбридж.

Студенты тут же смекнули, в чём прелесть данного бонуса, и следующие несколько минут Сасори переходил от стола к столу, отвечая на вопросы по поводу правильности определения зелья или каких-то ингредиентов противоядия; попутно он выдал штраф слизеринским девочкам, попытавшимся под шумок заглянуть в книгу, и мальчикам из Пуффендуя, рискнувшим обратиться за советом к соседкам-когтевранкам. Всё это время Долорес следила взглядом за ним и что-то строчила в блокноте, а затем, когда Сасори стал неспешно прохаживаться между партами, наблюдая за ходом работы учеников, вновь подошла к нему.

— Прошу прощения, профессор, — её сахарная улыбка мгновенно вызвала у кукловода непреодолимое желание подлить какого-нибудь особенно жестокого яда ей в чай, — не подумайте, что я оспариваю ваши методы, вовсе нет… Но я хотела обратить ваше внимание на то, что по нормам, принятым нашим Министерством магии, приворотные зелья проходятся лишь на шестом курсе и уж тем более без демонстрации их действия на студентах.

— Да, я тоже уже замечал, что моё представление об учебном процессе не всегда совпадает с представлением вашего Министерства, — с очаровательной улыбкой отозвался Сасори.

Взгляд Амбридж стал холоден. Она записала.

— Пожалуй, я увидела и услышала достаточно, — сказала она почти без сладости в голосе. — Результаты инспекции будут известны через десять дней, и я сразу же отправлю их вам.

— Великолепно, — с легчайшим намёком на сарказм протянул Сасори.

Он проводил генерального инспектора до дверей насмешливым взглядом и вновь прошёлся по классу. При его приближении многие ученики опускали головы, пряча игравшие на их губах улыбки — в школе почти все ненавидели Долорес Амбридж. Даже Наруто, и тот украдкой улыбнулся кукловоду, озорно блестя глазами; Сасори чуть приметно кивнул ему и, вернувшись к своем столу, связался с напарником.

«Десять очков, если сделаешь какую-нибудь гадость Долорес».

«Сорок, мм!» — тут же откликнулся Дейдара.

«Двадцать».

«Тридцать!»

«Двадцать пять, и чтобы гадость была большая».

«Тридцать, и я вам ещё кое-что интересное расскажу, да».

«Ладно, согласен, — Сасори не имел никакого желания долго торговаться. — И что же ты хотел рассказать?»

«Одну крайне занимательную школьную сплетню, мм…»

— Пустите меня! — вдруг воскликнул Майкл Корнер и подскочил со стула, на который его уже трижды усаживали одноклассницы. — Я должен найти её! Я должен сказать о своих чувствах!..

«Подожди, Дей, тут у парня истерика», — бросил Сасори напарнику и подошёл к когтевранцам.

— Как продвигается работа? — поинтересовался он, положив руку Майклу на плечо и одним уверенным движением опустив его обратно на стул.

— Всё замечательно, профессор, — заверила его Падма, вытирая рукавом мантии намокший от пота лоб. — Вот только Майкл…

— Дайте мне уйти! — громко потребовал парень и сделал попытку вырваться, но кукловод держал крепко. — Она должна знать!..

— Мистер Корнер, — негромко, доверительным тоном произнёс Сасори, — вы и вправду думаете, что вашей избраннице понравится, если вы подлетите к ней в коридоре и на всю школу станете вопить о своих чувствах? Поверьте, лучше вам сейчас, раз время всё равно есть, сесть и подумать о том, какой романтический сюрприз ей сделать.

— П-правда? — пробормотал Майкл, и тень мысли мелькнула в его глазах.

— Ну разумеется, — кивнул Сасори; парень успокоился и задумался, а кукловод шёпотом сообщил девушкам: — Сочетание внушаемости с утратой способности к последовательному мышлению. Так что думать он теперь будет долго, если повезёт, до конца занятия.

— Спасибо, сэр, — с чувством сказала Мораг МакДугал.

— Рано радуетесь, — отозвался он. — Кто уходит?

— Давайте я, — предложила Лайза Турпин, поднимаясь. — Девочки и без меня закончат.

— Хорошо, — согласился Сасори, и девушка присоединилась к уже сидевшим в конце класса одноклассникам, Мэнди и Терри.

«Можешь продолжать, я слушаю, — сказал он товарищу, но через чакру ощутил, что тот смеется. — Что?»

«Вы никогда раньше не сокращали моё имя», — весело отозвался Дейдара.

«Так было быстрее, — с определённым раздражением ответил Сасори, совершенно не понимая, почему это вызвало такую бурную реакцию у напарника. — Говори, что хотел, у меня мало времени».

«Ладно, ладно, — усмехнулся он. — Так вот: в неофициальных кругах ходит почти официальная версия, что вы с Итачи больше, чем друзья, мм».

«В смысле?» — нахмурился Сасори.

«В самом интересном, да», — ехидно сообщил Дейдара.

«И многие в это верят?»

«Все больные на голову и обладатели извращённой фантазии».

«Таких много?»

«Не то чтобы очень, но есть, — проинформировал напарник. — Раньше было больше, но мы с Хинатой провели агитационную кампанию „Нифига подобного, у Сасори-сана есть девушка“, мм».

«Кошмар, — вздохнул Сасори. — Ты Итачи, надеюсь, об этом не рассказывал?»

«Ну нет, конечно! У Учихи душевная организация тонкая, может и не выдержать такую новость; у него ж Шаринганы полопаются, если узнает о слушке, что вы с ним…»

«Вот и впредь ничего ему не говори, — перебил товарища кукловод. — А что до вашей собственной версии… Кто это придумал?»

«Хината, — признался Дейдара. — Да нормальная версия, ничего в ней такого!»

«Всяко лучше, чем вторая», — фыркнул Сасори.

«Вот и я о том же», — довольно заявил напарник.

До окончания занятия оставалось минут двадцать, когда команды начали сдавать работы. Лишь убедившись, что юные дарования своими снадобьями не отравятся, Сасори позволял нуждающимся выпить противоядия; многие, как и Майкл, проявлявшие беспокойство, расслаблялись и уже вместе с товарищами смеялись над своим недавним поведением. Наруто, впрочем, продолжал бросать томные взгляды на Сакуру и вздыхать, но девушка совершенно не замечала этого, полностью уйдя в свои мысли.

— Итак, подведём итоги, — сказал Сасори, когда все восемь групп продемонстрировали ему плоды своих трудов. — Признаюсь, я отчасти удивлён, но удивлён приятно, что вы все в самом деле подготовились к занятию и справились с поставленной задачей. За хорошую работу каждый факультет получает сорок баллов, — ученики радостно зашумели. — Так как команда юношей из Слизерина справилась первой, присуждаю их факультету ещё десять баллов, — Драко и Теодор, заканчивавшие работу вдвоём, отдав Блейза Забини за вторую подсказку, обменялись гордыми улыбками. — Однако я бы хотел особо выделить ещё одну команду, — Сасори повернулся к собравшимся вместе студентам факультета львов. — Девушки Гриффиндора были единственными, кто, несмотря на возникавшие в ходе работы трудности, не променял товарищей на мою помощь, и за это они получают пятнадцать очков.

Гриффиндорцы радостно загалдели, а вот с лица Драко сползло самодовольное выражение.

— Позвольте, профессор, — проговорил он, недовольно поглядывая на кукловода, — за что им такая большая премия?

— За работу в команде, мистер Малфой, — поучительно произнёс Сасори. — Истинный смысл данного задания — проверить, как хорошо сможете вы сработаться ради общей цели. Насколько я успел понять, в Хогвартсе очень мало внимания уделяется подобным вещам, однако в нашей школе умение сотрудничать с другими людьми является одним из наиболее важных, и его я хотел бы у вас выработать, — он сделал короткую паузу, чтобы все усвоили его слова. — Итак, на сегодня наше занятие окончено. Все молодцы, не забудьте только о домашнем задании к четвергу.

Собрав свои вещи, студенты стали расходиться, возбуждённо переговариваясь и обмениваясь впечатлениями о необычном уроке. Только троица коноховцев задержалась и, когда все вышли, приблизилась к преподавательскому столу.

— У вас какие-то вопросы? — спросил Сасори, взмахом волшебной палочки заставляя флаконы с остатками приворотных зелий подлететь к нему и выстроиться на столе.

— Мы просто хотели сказать, что это был очень хороший урок, Сасори-сан, — Хината искренне улыбнулась ему.

— Ага, — сказал Наруто, глубоко засовывая руки в карманы брюк и отводя глаза, — особенно про это… командную работу, даттебаё.

— Это было неожиданно, — призналась Сакура. — К тому же вы применили классическую формацию шиноби: команда из четырёх человек. Плюс приворожённый в роли заказчика.

— Рад, что вы заметили, — отозвался Сасори, присаживаясь на край стола. — Как на ваш взгляд, каков общий уровень способностей к командной работе в Хогвартсе?

— Не очень высокий, — со вздохом ответила Хината.

— В первую очередь каждый из них думает о себе, — добавила Сакура. — Им очень непросто отбросить личные чувства в сторону.

— Но мы постараемся это исправить! — заявил Наруто, уверенно глядя на остальных. — Начнём с ОД, а потом и всей школе объясним, что надо быть заодно, даттебаё.

— Полагаюсь на вас, — произнёс Сасори. — Как в последнее время взял моду говорить Итачи: если что, обращайтесь.

Наруто кивнул ему и вместе с Хинатой направился к выходу, но вот Сакура осталась на месте.

— Сакура-чан?

— Идите, встретимся в Большом зале, — махнула рукой девушка; когда лохматая блондинистая голова скрылась за дверью, она повернулась к кукловоду. — Сасори-сан, у меня к вам серьёзный разговор.

— Ах, даже серьёзный? — вскинул бровь он. — Ну давай, что случилось?

— Я хотела вам сказать… — она запнулась, но собралась и, крепко стиснув кулаки, заговорила вновь: — Дейдара попросил меня помочь найти лекарство для Итачи и передал мне все ваши записи о его здоровье.

— Вот как, — проговорил Сасори чуть слышно, чувствуя, как закипает в венах кровь. Однако же лицу своему он придал каменное выражение, а во взгляд вложил леденящий холод.

— Только не злитесь на него! — быстро сказала Сакура, которую эти перемены, похоже, встревожили. — Он хотел, как лучше…

— У меня за спиной.

— Знал, что вы не одобрите.

В воздухе между шиноби повисло напряжённое молчание.

— Сасори-сан…

— Зачем ты это сделала? — перебил её кукольник. — Зачем сдала его, когда сама только недавно горой стояла за командную работу?

— Я не хочу, чтобы Итачи умер, — вдруг честно, даже с вызовом, ответила Сакура. — Я хочу, чтобы он вернулся в наш мир и сразился с Саске-куном, хочу, чтобы всё это закончилось и Саске-кун вернулся в Коноху… И чтобы сохранить Итачи жизнь до этого момента, мне нужно сотрудничать с вами, а уж никак не с Дейдарой.

Некоторое время Сасори молчал, не мигая глядя на неё, пристально, оценивающе.

— Тогда наши цели схожи, — произнёс он, наконец. — Мне тоже необходимо, чтобы Итачи жил.

— Так вы согласны работать над этим со мной? — уточнила Сакура, явно боясь поверить в реальность происходящего.

— Само собой, — кивнул Сасори, в мыслях своих победно улыбаясь.

Чувство, закипавшее в нём, было торжеством.

Гроза разыгралась только к ночи. Холодный ливень с градом молотил по окнам, а порывы ветра с воем обрушивались на стены замка, желая, казалось, сокрушить их. Большинство обитателей Хогвартса уже спало в этот час, но не Сасори; он сидел на подоконнике в своём кабинете, не освещённом ничем, кроме частых вспышек молний, рассекавших небо.

Особенно яркий всполох хорошо осветил комнату и напряжённо замершего посреди неё парня; от этого белого, неземного света Дейдара казался даже бледнее, чем был на самом деле.

— Невозможно… — проговорил он, не сводя недоверчивого, беспокойного взгляда с напарника.

— Возможно, — так же тихо, как он, произнёс Сасори. — Это и в самом деле конец.

Грянул гром, и он почти заглушил судорожный не то всхлип, не то смешок подрывника.

— Подумать только, — голос Дейдары непривычно дрожал, а его обычно ясный, уверенный взор был сейчас лихорадочно беспокоен, — я проиграл…

— Да, проиграл, — впервые, наверное, в жизни Сасори так наслаждался моментом. Гроза за окном идеально дополняла чувство эйфории, владевшее им от одной мысли об абсолютной победе над напарником. — Как я и говорил, Сакура предала тебя, и теперь ты, лишившись двухсот баллов, опустился ниже нуля, — кукловод произносил слова медленно, упиваясь звучанием каждого из них. — Ты так и не научился планировать и просчитывать наперёд ходы, Дейдара.

— Так значит, даже этот глупый урок по приворотным зельям…

— Он поднял на поверхность нужные мне чувства. Девчонка, похоже, действительно любит брата Итачи, и ради хотя бы даже призрачной возможности вернуть его в Коноху с лёгкостью пренебрегла договором с тобой.

Дейдара дёрнул головой и нервно, отрывисто засмеялся.

— Ксо, а я только начал думать, что она не такая уж и стерва, мм.

— Влюблённая женщина — неудобный противник, — заметил Сасори. — Неудобный, но предсказуемый.

Вновь полыхнула молния, на этот раз совсем близко, ударив в одну из окружавших школу гор.

— Ну что, Сасори-но-Данна, — Дейдара подошёл ближе, всем своим видом выражая обречённость и смирение, — нет смысла тянуть, хм. Говорите своё желание.

— Ты меня удивляешь, — протянул Сасори, внимательно глядя на него. — А где же обычная гордость, непокорность, нежелание склонять ни перед кем голову?

— Когда мы всё это начинали, я дал слово, — ответил Дейдара с горькой усмешкой, — и не откажусь от него, чем бы это для меня ни обернулось.

Чуть склонив голову набок, Сасори изучал лицо напарника. Мальчишка нервничал, это видно, неизвестность изводила его, а предположения страшили, но он не собирался признаваться в этом. Как всегда.

— Что ж, — заговорил кукловод, и парень тут же напрягся, — я всё ещё не придумал для тебя желание, Дейдара.

Взгляд подрывника изменился мгновенно — теперь он смотрел на товарища поражённо, прямо-таки ошарашено.

— Не придумали? — в его тоне чувствовалось удивление пополам с облегчением. — Что, даже марионетку не хотите из меня сделать, мм?

— Почти совсем нет, — отозвался Сасори и коварно прищурился. — А ты предлагаешь?

— Нет-нет! — замотал головой Дейдара, возвращаясь к своим обычным интонациям. — Блин, Данна, ну вот зачем издеваться так надо мной, мм?! Вы ж своим тоном привидение в могилу загоните!

— Разве я мог устоять? — почти весело ответил Сасори. — Ты не представляешь, как забавно тебя мучить.

— Выкинуть бы вас сейчас из окна, — буркнул подрывник, но вместо этого уселся на подоконник рядом с напарником. — Ну и долго вы собираетесь над желанием думать, мм?

— Как знать, — протянул Сасори. — Не хочу торопиться, это всё-таки важное решение.

— И это говорит человек, ненавидящий заставлять других ждать себя, — фыркнул Дейдара. — Ай, ну и ладно! — вдруг заявил он. — Уверен, ничего опасного для жизни вы от меня не потребуете.

— И откуда такая уверенность? — насмешливо вскинул бровь Сасори.

Дейдара лукаво подмигнул ему.

— Что бы вы там ни говорили, Данна, вы привязались ко мне.

— Повторишь то же самое, когда прикажу тебе спрыгнуть с Астрономической башни, — отозвался Сасори.

— Спрыгнуть, сказали вы, — заметил Дейдара с ухмылкой. — Но не разбиться.

Глава 16. Столкновение

— Ну что у тебя, Шикамару?

— Ничего, — отозвался парень, поднимаясь с корточек и потирая затылок. По правде сказать, он уже и не особо верил в то, что команда, посланная по следу Саске, сможет обнаружить хоть что-то — после убийства Орочимару Учиха как в воду канул. По сути, он мог находиться сейчас где угодно, и найти его было по меньшей мере очень сложно, если вообще реально, но приказа возвращаться из центра не поступало, поэтому коноховцы упорно продолжали прочёсывать квадрат за квадратом, надеясь лишь на чудо.

Информация, которую предоставила товарищам Анко, так и не помогла — когда они попали на место, Саске уже давно и след простыл, даже запаха не осталось, поэтому пришлось начинать всё сначала. Конечно, хотелось верить, что миссия всё-таки в конечном итоге увенчается успехом, но у шиноби постепенно начинало кончаться воодушевление.

— Когда увижу Саске-куна, выскажу ему всё, что о нём думаю, — пробурчала Ино, откидывая за спину длинные, собранные в высокий хвост волосы. — Нет, это же надо так спрятаться, чтобы вообще ни следа! Ладно, я бы ещё поняла, если бы он прятался от Акацук, но от своих же!..

— Сейчас мы ему не больше «свои», чем Акацуки, — заметил Шикамару, обводя задумчивым взглядом окрестности. Напарники стояли на краю просёлочной дороги, соединявшей небольшие деревеньки; это была такая глушь, что даже на картах коноховцев эти поселения были отмечены через одно.

— Ну как, нашли что-нибудь? — спросил Ямато, когда напарники вернулись во временный лагерь; впрочем, чувствовалось, что спрашивает он больше для галочки, чем в ожидании услышать положительный ответ.

— Вообще без намёков на следы Саске, — сообщил Шикамару, засовывая руки в карманы штанов. — Как по мне, с каждым днём эта затея всё больше и больше теряет смысл.

— Распоряжений из Конохи не поступало, — сказал Какаши, подходя к беседующим шиноби, — а завершить миссию просто потому, что не верим в успех, мы не можем.

— А у вас бывало такое, чтобы вы упускали свою цель, Какаши-сенсей? — поинтересовался парень.

— Один раз, — коротко ответил он.

Ямато посмотрел на капитана чуть ли не с сочувствием. Присмотревшись к ним, Шикамару заключил, что в тот раз Какаши упустил тоже Учиху.

— У нас ничего, — доложил Сай, присоединившись к обсуждению; пришедший вместе с ним Чоджи отошёл к Ино, уже возившейся с едой.

— Ну, тогда сегодня отправимся дальше, — развёл руками Ямато. — Выбора всё равно не остаётся.

— Да… — отстранённо протянул Какаши, провожая взглядом стайку птиц, стремительно и с криками пролетевшую над лагерем. — Знаете что, — вдруг сказал он, — давайте-ка пойдём дальше прямо сейчас.

— Что-то не так, семпай? — спросил Ямато.

— Надеюсь, это просто моя паранойя, — отозвался он и махнул рукой Ино и Чоджи.

Бежали шиноби в молчании. Возглавлявший отряд Какаши был по-прежнему напряжён, и Шикамару невольно заражался его настроением — всё-таки не стал бы такой шиноби, как Хатаке Какаши, беспокоиться по пустякам. К тому же, из поясной сумки парня доносился тонкий свист; его издавал предвещающий беду волчок, а это значило, что инстинкты не подвели Какаши, и поблизости действительно есть опасность.

Они бежали так часа два; лес остался позади, и когда коноховцы выскочили на открытое пространство, поросшее травой и редкими хилыми деревцами, капитан приказал остановиться.

— За нами хвост, — просто сказал он, когда команда собралась вместе. — Их двое и, насколько могу судить, они довольно сильны.

— Они далеко? — взволнованно проговорила Ино, оглядываясь через плечо.

— Мы сумели оторваться на пару километров, — ответил Какаши. — Они, похоже, не особо торопятся, но скрыться у нас уже не получится.

— И что будем делать? — спросил Чоджи.

— Логично было бы устроить засаду, — заметил Шикамару. — Двум или трём из нас стоило бы остаться на видном месте в качестве приманки, а остальным — спрятаться в лесу и подождать удобный случай для атаки.

— Да, я тоже об этом думал, — признался Какаши, обводя задумчивым взглядом подчинённых. — Шикамару, Ино, спрячьтесь за деревьями; когда будет возможность, примените свою комбинацию и захватите хотя бы одного из них. Сай, тоже укройся и готовься обеспечить поддержку своим ниндзюцу. Я, Чоджи и Ямато будем приманкой.

— Хорошо, Какаши-сенсей, — кивнула Ино.

Оставив товарищей на открытом месте готовиться к возможному сражению, Шикамару вместе с Ино и Саем вернулся под полог леса и затаился среди поросших мхом стволов.

Ждать пришлось довольно долго; преследователи явно и в самом деле не торопились, и появились они только около четверти часа спустя. Как и говорил Какаши, их было двое: высокий крепкий шиноби в скрывающей большую часть лица маске и его более молодой товарищ с пепельно-серыми волосами и большой красной трёхлезвийной косой за спиной. На обоих преследователях были чёрные плащи с красными облаками.

При виде них коноховские шиноби мгновенно подобрались и изготовились к бою.

— Эй, гляди, Какудзу! — весело крикнул парень, обращаясь к напарнику. — Они подождать нас остановились, дебилы!

— Помолчи, Хидан, — процедил его спутник, устремив пристальный взгляд на стоявшего чуть ближе к противникам Какаши.

«Какудзу и Хидан, значит, — пронеслось в голове Шикамару. — Это те самые, о ком говорила Анко».

— Себя затыкай, придурок! — огрызнулся молодой нукенин.

— Сосредоточься на цели, — оборвал его Какудзу.

Хидан недовольно фыркнул и повернулся к коноховцам. Какаши поднял бандану, скрывавшую его левый глаз.

— О-па, — протянул Хидан, неприятно скалясь. — Шаринган…

— Хатаке Какаши, — произнёс его напарник.

Стремительно выхватив из-за спины косу, Хидан бросился в атаку. Увернувшись, Какаши выхватил кунай и парировал следующий удар. Ямато, припав на одно колено, за миг сложил печати — и выросшая из его руки толстая лоза, многократно ветвясь, метнулась к Какудзу. Тот ловко уклонился, отскочил в сторону, точно туда, где его уже поджидал Чоджи, тут же обрушивший на противника увеличенные в несколько раз при помощи техники Расширения тела кулаки. Нукенин, однако, без особого труда перехватил руки парня и с силой отшвырнул его от себя — Чоджи отлетел на несколько метров, сломав спиной неудачно подвернувшееся хилое деревце. Чтобы дать товарищу время прийти в себя, Ямато вновь напал на Какудзу, оттесняя его от парня.

Тем временем Какаши и Хидан сошлись в нешуточной схватке, демонстрируя поистине превосходное владение тайдзюцу. Коса мелькала так стремительно, что уследить за ней было почти невозможно, но Какаши справлялся, во многом благодаря Шарингану, и всякий раз, когда казалось, что этот удар его уж точно заденет, ухитрялся в самый последний момент уклониться или отразить атаку. Хидана, впрочем, это по всей видимости совсем не расстраивало — он откровенно веселился, сыпля на противника удар за ударом, сопровождая это восторженным и каким-то ненормальным улюлюканьем. Хидан запускал во врага свою косу, но затем мгновенно изменял траекторию её полёта при помощи прикреплённого к ней длинного стального троса, другой конец которого скрывался в его рукаве.

Пригнувшись, уходя от очередного выпада, Какаши воспользовался секундным промедлением противника и ударил его Райкири. Улюлюканье тут же оборвалось, и джонин отскочил прочь от поверженного врага.

— Один есть, — радостно прошептала Ино, затаившаяся рядом с Шикамару.

Он ничего не ответил — продолжал внимательно следить за оставшимся Акацуком. Отступив за пределы досягаемости техники Ямато, Какудзу скосил взгляд на напарника и, увидев постигшую его участь, пренебрежительно хмыкнул.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не расслаблялся во время боя?

— Да блин! — вдруг крикнул Хидан, заставив вздрогнуть всех коноховцев. — Это вообще-то охереть как больно! А ещё ты тут начинаешь мне мозг выносить!..

— Что происходит? — дрожащим голосом проговорил Чоджи.

— Не знаю, — ответил Какаши, напряжённо хмурясь. — Я уверен, что попал по сердцу.

— Он что, получается, бессмертный? — Ямато остановился возле капитана, тоже как никогда серьёзный и хмурый.

— Чувак, да ты гений! — издевательски фыркнул Хидан. — У вас в Конохе все такие умные?..

— Кончай трепаться, Хидан, — перебил его напарник.

— Чёрт тебя дери, Какудзу! Ты портишь всё удовольствие!

— Мы сюда не развлекаться пришли. Ты забыл о нашей цели?

«Их цель?..»

— Бля, да помню я, помню, — проворчал парень. — О, великий Джашин-сама, и за что мне достался в напарники такой конченый придурок, который ещё и не даёт приносить тебе жертвы?..

«Жертвы?..»

— Я сам сражусь с Какаши, — не допускающим возражения тоном сказал Какудзу. — С остальными можешь делать, что тебе заблагорассудится.

Губы Хидана разошлись в хищной улыбке.

— А это уже совсем другой разговор, — он легко крутанул косой и указал ею на коноховцев. — Ну-ка, кто первый, а? Деревянный человек или жиртре?..

Он не закончил и, резко размахнувшись, направил удар в напарника. Тот в последний момент успел отскочить, и мощные лезвия со свистом пронеслись мимо него. Тут же кунай с прикреплённой к нему взрывной печатью, запущенный Саем, столкнулся в полёте со стальным тросом; прогремевший взрыв разорвал его, и коса, ничем более не удерживаемая, отлетела в сторону и глубоко вонзилась в ствол. Хидан вздрогнул, словно бы очнувшись ото сна, и дёрнул рукой, явно намереваясь выхватить какое-то другое оружие, но не смог исполнить задуманное — Шикамару взял его под контроль Теневым подражанием, не давая пошевелиться.

— Молодец, Ино, — сказал Шикамару открывшей глаза девушке, которую Сай за плечи удерживал в сидячем положении.

— Он очень силён, — произнесли она, выпрямляя спину. — Я его еле удержала Переносом разума…

— Бля, это чё ещё за нахер?! — заорал Хидан.

— Засада, значит, — протянул Какудзу, взглядом проследив направление тянувшейся по земле до укрытия коноховцев чёрной тени, связавшей его напарника.

— Эй, Какудзу! Харе по сторонам глазеть! — в голосе парня слышалось нечто, отдалённо похожее на испуг. — Рассей ты эту чёртову технику!

— Я тебе говорил, чтобы ты не расслаблялся, — процедил нукенин, смерив товарища презрительным взглядом. — Ты как обычно послал меня — и вот результат.

Хидан поморщился, но тут же состроил виноватую рожицу и заюлил:

— Ну прости меня, ну Ка-а-акудзу!.. Освободи меня, и давай уже перебьём этих уродов!..

— Ладно.

Какудзу быстро сорвался с места и бросился к Шикамару, Ино и Саю, но тут дорогу ему преградил мгновенно среагировавший Какаши.

— Ты сражаешься со мной, — проговорил он, выставляя перед грудью руку с зажатым в ней кунаем. Недолго думая, Какудзу атаковал его, но в следующий миг ему опять пришлось уворачиваться от лоз, созданных Ямато.

Не теряя времени даром, Шикамару кивнул товарищам, и втроём они побежали в лес, прочь от места сражения. За ними на расстоянии нескольких метров следовал, громко матерясь, вынужденный повторять все движения за Шикамару Хидан.

— Уроды мелкие, вы куда меня, блять, тащите?! — орал он им в спины. — Как только освобожусь, я вас всех на куски покромсаю!..

— Моего Теневого подражания хватит ещё минуты на три, — негромко, чтобы не услышал враг, сказал Шикамару, не сбавляя скорость. — Наша главная задача — обездвижить его и дождаться прихода остальных.

— Я могу связать его своей техникой, — произнёс Сай. — Но если он так силён, как говорит Ино, на это потребуется много чакры, так что гарантировать я могу не более десяти минут.

— За это время я успею восстановиться, — кивнул Шикамару, украдкой оглядываясь через плечо.

Найдя укромную лесную полянку, коноховцы остановились.

— Ну и чё дальше? — осведомился Хидан. — Вы типа считаете, что разделили нас с Какудзу — и всё, проблема решена? Чтоб вы знали, ни хера вы ничего не решили!..

Отвечать ему никто не стал. Сай сел на землю, извлёк из рюкзака чистый свиток, развернул его, открыл отсек с чернилами и, взяв в руку кисть, поднял взгляд на Шикамару, ожидая его приказа.

— Ино, — сказал тот, разводя руки в стороны (что сделал, громко возмущаясь, и Хидан), — обыщи его.

— Сейчас, — девушка с опаской подошла ближе к нагло скалящемуся нукенину и стала расстёгивать на нём плащ. Как следует проверив все карманы, она выбросила из них на землю упаковку энергетических пилюль, несколько ножей и два складных металлических кола, после чего поспешила отойти обратно к напарникам.

Чувствуя, что уже на пределе, Шикамару кивнул Саю. Тот быстро нарисовал больше дюжины длинных змей, которые после активации техники ожили и обвили нукенина. Убедившись, что пленник связан крепко, Сай кивнул, и Шикамару прекратил Теневое подражание.

Время тянулось до ужаса медленно. Минуты шли, но тишину леса не нарушало ничто, кроме щебета птиц. Коноховцы молчали, и даже Хидан, поругавшись какое-то время, наконец заткнулся, после чего стало совсем тихо. Он прикрыл глаза и словно бы глубоко задумался, но затем вдруг цыкнул.

— Вот говнюк, — прошипел он. Шикамару внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Прошло ещё несколько минут, и Шикамару только было собрался подменить Сая, чтобы дать ему отдохнуть от связывающей техники, как послышались шаги, и на полянку вышли Ямато и Чоджи — оба выглядели потрёпанными, а в их глазах застыло какое-то затравленное, потерянное выражение.

— Где Какаши-сенсей? — первым делом спросил Шикамару, почуяв недоброе.

— Что там было после вашего ухода… — проговорил Чоджи; Ино поспешно подошла к нему и стала залечивать раны парня. — Этот Какудзу просто… просто не человек…

Вольготно развалившийся (насколько это было возможно с учётом того, что он был полностью связан) на траве Хидан насмешливо фыркнул.

— Если коротко, — сказал Ямато, бросив взгляд на пленника, — он отбросил нас с Чоджи-куном, оглушил Какаши-семпая, а затем забрал его и исчез.

— И бросил напарника?

— Похоже на то.

Шикамару покосился на лениво слушавшего их нукенина. «А он, похоже, даже не удивился, — подумал парень. — Либо у них в Акацуки это считается нормальным, либо он просто уже знал об этом».

— Что будем делать? — взволнованно спросила Ино, закончив с Чоджи и занимаясь теперь ранами джонина.

— Нам необходимо вернуться в Коноху, — отозвался Ямато. — Нужно как можно скорее доставить туда пленника.

— Но не можем же мы бросить Какаши-сенсея! — вскинулся Чоджи, крепко стискивая кулаки.

— Сейчас у нас нет выбора, — со вздохом произнёс Ямато; было видно, что ему самому безумно хочется прямо сейчас броситься на выручку капитану, но вместе с тем шиноби понимал, что они просто не могут себе это позволить.

— А точно не хотите пойти этого вашего Какаши спасать? — подал голос Хидан. — Какудзу — он такой, очень нервный, может и пришить его, а башку толкнуть на чёрном рынке.

Ино и Чоджи от его слов вздрогнули.

— Это вряд ли, — заметил Шикамару, складывая руки на груди. — Готов поспорить, Какаши-сенсей изначально был вашей с напарником целью — ты напал на него, едва узнав, да и Какудзу только с ним запретил тебе делать, что заблагорассудится.

Малиновые глаза Хидана, буравившие его, злобно сверкнули, но нукенин всё-таки смолчал.

— Тогда выдвигаемся немедленно, — сказал Ямато. — Чем скорее мы вернёмся в Коноху, тем больше у нас шансов спасти Какаши-семпая.

Глава 17. Матч и планы на реванш

Вся следующая неделя прошла в Хогвартсе в атмосфере напряжённости и максимального накала страстей. Начался этот мандраж ещё с выходных: у всей школы темой номер один был урок, проведённый Сасори у пятикурсников. До той, по крайней мере, поры, пока не всплыло, что кто-то — Дейдара просто терялся в догадках, кто бы это мог быть! — непонятно как пробрался в кабинет к Амбридж и заколдовал её декоративные тарелочки, отчего изображённые на них отвратительно-милые котятки с разноцветными бантиками на шейках синхронно все на своих ленточках повесились и теперь не мяукали, а хрипели и выли, точно стая дементоров. Причём чары эти оказались настолько крепкими, что Амбридж так и не удалось снять их самой; промучившись пару дней и в конце концов поняв, что под эту какофонию хрипов работать просто невозможно, генеральный инспектор была вынуждена обратиться к профессору Флитвику. Добрый Филиус, разумеется, помог коллеге справиться с проблемой, но затем как бы случайно проболтался об этом в учительской, после чего новость быстро разнеслась по всему замку. Так что теперь при слове «котята» студенты начинали кто ухмыляться, кто хохотать, а Дейдара и Наруто обменивались торжествующими улыбками и взглядами поздравляли друг друга с хорошей работой.

Но даже это меркло и бледнело по сравнению с событием, ожидавшим школу в первые выходные ноября — открытием игрового сезона по квиддичу. Из-за того, что Кубок не разыгрывался в прошлом году, ажиотаж вокруг матча был огромен. Играть предстояло Гриффиндору и Слизерину, но и остальные факультеты проявляли заинтересованность, ведь и им предстояло сразиться с обеими этими командами.

Четверо одноклассников Дейдары входило в состав гриффиндорской сборной, поэтому остаться в стороне от предстоявшего действа парень просто не мог. Разговоры о квиддиче велись постоянно, и, разумеется, как только Фред и Джордж поняли, что их приятель даже правил толком не знает, тотчас же взяли на себя труд ему их объяснить.

На взгляд Дейдары, сборная у их факультета была хорошая; пару раз они с Наруто в качестве зрителей побывали на её тренировках, и оба сошлись на том, что шансы на победу у Гриффиндора есть. Наверное, слизеринцы тоже так думали — всю неделю перед матчем они старались как могли давить на соперников, толкая их в коридорах, подкарауливая после занятий, шепча различные угрозы и колкости. Дошло до того, что Майлс Блетчли, вратарь слизеринской сборной, запустил в Алисию Спиннет, занимавшуюся в библиотеке, каким-то заклятием, отчего брови у неё стали расти с невообразимой скоростью и вскоре уже полностью закрыли глаза. Хотя этому безобразию и было больше дюжины свидетелей, Северус только отмахнулся от них и прикрыл своего студента. Чтобы восстановить справедливость, Дейдара не преминул пару раз хорошенько съездить по физиономии противно ухмылявшегося Майлса, за что сам получил наказание от Минервы.

В утро матча в спальне семикурсников все проснулись рано — Фреду с Джорджем предстояло играть, а Ли, как выяснилось, был бессменным комментатором всех матчей в Хогвартсе. Дейдара всегда спал очень чутко, поэтому копошение соседей вмиг разбудило его; понимая, что пытаться уснуть снова совершенно бесполезно, парень тоже встал и принялся одеваться, не особо участвуя в дискуссии приятелей. Он как раз натягивал тёплый вязаный свитер с высоким воротником — в этих краях ноябрь был уже почти зимой, во всяком случае, таким же снежным и холодным, — когда вдруг ощутил чужую чакру на своём акацуковском кольце, которое по старой привычке не снимал даже на ночь.

«Дейдара, ты не спишь?»

«С моими соседями уснёшь. Чего хотел, мм?»

«Если не занят, зайди ко мне».

«Уже лечу», — с сарказмом протянул Дейдара.

Итачи ничего не сказал и просто прекратил связь. Бросив приятелям что-то про желание погулять, Дейдара вышел из спальни и, миновав пустую Общую гостиную, толкнул портретную дверь.

Ему до сих пор была непривычна связь с Итачи. Каждый раз, когда голос бывшего врага звучал в его голове, Дейдара непроизвольно напрягался, лишь затем вспоминая, что это вовсе не очередное гендзюцу, а своего рода знак доверия, признания товарищем. Ведь на самом деле эти кольца не просто позволяли вести беседы на расстоянии — вместе с обменом мыслями в той или иной мере происходила также и связь эмоциями, а для нукенинов их уровня дать кому-то доступ, пусть даже и ограниченный, к своему внутреннему миру было высокой степенью доверия.

На пути к комнатам Итачи ему не встретился никто; добравшись до нужной двери, Дейдара постучал и, дождавшись разрешения, вошёл.

— Ну и? — прямо с порога осведомился он. — О чём ты хотел поговорить, мм?

— У нас с Сасори вчера состоялась крайне любопытная беседа с Северусом, — Итачи, устроившийся в кресле перед пылающим камином, жестом пригласил товарища тоже сесть.

— Поймали, значит, всё-таки, — довольно кивнул Дейдара, опускаясь в соседнее кресло; напарник упоминал мимоходом, что хочет поговорить с Северусом, когда тот вернётся с задания Ордена, но зельевар ухитрялся целую неделю этого разговора избегать. — И что интересного в стане Тёмных сил?

— Напряжение растёт, — отозвался Итачи. — Тёмный Лорд хочет, чтобы ему поскорее принесли пророчество из Отдела тайн, но его слуги никак не могут туда пробраться.

Это пророчество, сделанное о Гарри и Волан-де-Морте, как раз и было той самой вещью, которую Орден Феникса так усердно охранял. Смысла в этом Дейдара не видел никакого (в частности, он не понимал, как какое-то глупое предсказание может повлиять на ход грядущей войны), но магам, наверное, виднее.

— Неужели Министерство всё-таки решило усилить там охрану, мм?

— Не думаю. Сам Отдел тайн, насколько мне известно, представляет собой очень сложный магический лабиринт. К тому же, пророчество может взять лишь тот, о ком оно сделано.

— А со стороны Лорда было бы крайне глупо заявиться в Министерство магии, которое так любезно отрицает его возвращение, — понимающе кивнул Дейдара.

— Вне всяких сомнений, — Итачи соединил вместе пальцы обеих рук и поверх них посмотрел на товарища. — Кроме того, за ту неделю, что отсутствовал в школе, Северус вместе с Люциусом Малфоем по приказу Тёмного Лорда посетил Японию с целью побольше выяснить о тамошней ритуальной магии.

— Эй, а ты, случаем, с этим мистером Мировое Зло нигде не пересекался глазами, мм? — усмехнулся Дейдара. — А то он так крепко поверил в тот бред про духа-хранителя Наруто, словно его в самом деле нехилым гендзюцу приложило.

— Уверяю тебя, я здесь абсолютно ни при чём, — флегматично сообщил ему Итачи. — Этот человек верит в то, во что хочет.

— Слушай, а может, реально провести для него профилактический сеанс Цукиёми? — строя невинный вид, предложил Дейдара. — Он бы тогда и в красное небо, и во временные петли бы поверил, а там, глядишь, и за Гарри гоняться бы перестал, да.

— Альбус-сан по-прежнему не хочет, чтобы мы вмешивались; он говорит, что это не наша война.

Закатив глаза, Дейдара демонстративно тяжело вздохнул. Вот что эти маги за люди? На словах у Светлых волшебников шла война с Пожирателями Смерти и лично Волан-де-Мортом, но на деле же не происходило практически ничего: ни тебе открытых битв, ни даже серьёзных тайных операций. Ну вот почему нельзя всего-навсего прийти в убежище сил зла (Ордену ведь прекрасно было известно, что кантуется враг не где-нибудь, а в Малфой-меноре) и одним ударом не покончить со всеми противниками?! Но нет, Альбус по-прежнему продолжает упорно настаивать на выжидании — причём чего именно они ждут, никто в Ордене, за исключением его почтенного главы, доподлинно не знал. «Как у этих магов всё нелогично и сложно, — мысленно фыркнул Дейдара. — Даже с такой простой вещью, как война, и то ухитрились намудрить».

— Кстати, — добавил Итачи, отрывая его от раздумий, — Альбус-сан просил передать лично вам с Хинатой благодарность за ночные патрули.

— Ах, какая похвала, — протянул подрывник с сарказмом. — Патрули — это же, безусловно, сложнейшее из возможных заданий, мм.

— И тем не менее, вы с ним справляетесь превосходно. Стоит признать, сочетание Бьякугана и твоих техник крайне эффективно.

— Это да, — согласился Дейдара, серьёзнея. — Поэтому Сасори-но-Данна хочет, чтобы я привязал Хинату к себе настолько, чтобы не возникло проблем с перетягиванием её в Акацуки, мм.

Итачи тихо вздохнул.

— Значит, Сасори ещё не отказался от этой идеи.

— И не откажется, я думаю. Он уверен, что подарок в виде комплекта Бьякуганов умилостивит Лидера, когда мы вернёмся.

— В этом есть определённый резон, — признал Итачи.

Дейдара, прищурившись, пристально посмотрел на него.

— Но тебе этот план не нравится.

— Не отрицаю.

— Почему?

— Ты будешь смеяться.

— Обещаю, не буду.

Прикрыв глаза, Итачи откинулся на спинку кресла.

— Мне просто по-человечески жаль её.

— Просто по-человечески жаль? — Дейдара удивлённо вскинул бровь. — Странно слышать такое сочетание слов от тебя, мм.

— Знаю, — в голосе Итачи сквозила усталость и какое-то странное смирение. — Поэтому и говорю это лишь тебе.

— Какая честь, — произнёс Дейдара даже почти без иронии.

— Это не честь, это долг, — всё тем же усталым тоном отозвался он. — Ты можешь считать меня насколько хочешь высокомерным, но я в полной мере осознаю свой долг перед тобой.

— Ещё бы это мне как-то помогло, — проворчал парень. — Из-за тебя я очень крупно подставился, Итачи, умудрился наврать абсолютно всем, начиная с Хинаты и заканчивая Альбусом. И это не говоря о том, что я вынужден разыгрывать целые спектакли перед напарником, которому, между прочим, по идее должен быть более предан, чем тебе!..

Он начинал говорить спокойно, но к концу фразы уже почти кричал; чувства, копившиеся всю неделю, выплеснулись наружу.

— Чёрт возьми! Ты не знаешь, чего мне стоило пересилить дурацкую гордость Данны! Мне пришлось предложить сделку Сакуре якобы за спиной у напарника, предложить Данне поспорить на этом, нарочно проиграть спор — и всё ради того, чтобы они стали работать вместе и выволокли тебя из могилы, куда ты годами целенаправленно пытался себя уложить! Ради тебя я проиграл напарнику всю игру и… и ты просто не представляешь, что это значит, да!

Всю эту гневную тираду Итачи слушал молча, не отрывая взгляда от его лица.

— Ты всё высказал? — невозмутимо спросил он, когда парень замолчал, чтобы перевести дыхание. — Если хочешь, можешь ещё покричать на меня, вдруг станет легче.

— Пошёл ты, — буркнул Дейдара, отворачиваясь; ему было стыдно за этот глупый детский срыв.

— Я действительно благодарен тебе за то, что ты сделал, Дейдара, — негромко произнёс Итачи. — Ты прав, я не знаю, чего это тебе стоило, но если скажешь, я помогу решить вопрос с Сасори.

— С напарником я уж сам как-нибудь разберусь, да.

Он вовсе не хотел, чтобы Учиха вмешивался. Не желал признавать, что фактически принадлежит Сасори, обязанный исполнить абсолютно любое его, пусть и одно, желание. Эта игра была только между ним и напарником, и Итачи был в ней совершенно лишним.

Наверное, это было странно и даже ненормально, но Дейдара не мог не признать, что ему всегда нравились игры, где ставка — жизнь. Ни на минуту не покидающее чувство балансирования на тонкой грани между жизнью и смертью било в голову не хуже самого крепкого алкоголя, а опасность оступиться и погибнуть заставляла всё время быть настороже, выверять каждый свой шаг и слово.

С напарником он играл в это не первый год. И только теперь, после стольких лет совместной работы, после бесконечных попыток, всегда оканчивавшихся ничем, в тот миг, когда они говорили под раскаты грозы за окном, он наконец-то нащупал в Сасори ту самую глубоко спрятанную, тщательно маскируемую часть, что ещё не очерствела, осталась человечной. Слабое место, стык металлических пластин в идеальной броне самоконтроля Сасори — да, его знание стоило того, чтобы рискнуть жизнью. Нарочно подставиться под удар, чтобы напарник поверил в искренность и отсутствие подвоха, — безрассудно, но эффективно. А если ещё поднапрячься, можно будет проникнуть под броню, вытащить кукольника из неё, увидеть, наконец, что за существо есть Скорпион Красных Песков на самом деле…

Но это только в том случае, если Дейдара не ошибётся. В нынешней ситуации один промах — и гибель обеспечена: напарник гордый, он не простит, если узнает, что затеял подрывник. Особенно опасной эта игра стала теперь, когда у Сасори появилось серьёзное оружие против него. Дейдара чувствовал себя так, словно шёл над пропастью по нити чакры, натянутой кукловодом; одного желания Сасори хватит, чтобы оборвать спасительный мост, как и жизнь напарника… Впрочем, нарочно сдав один бой, Дейдара вовсе не собирался проигрывать всю войну.

— Поступай, как знаешь, — произнёс Итачи. — Пожалуй, нам стоит идти, — добавил он, бросив взгляд на висевшие на стене часы.

— Ты тоже пойдёшь на матч? — удивился Дейдара.

— Мне интересно посмотреть, что это такое, — легко пожал плечами Итачи. — Ты не знаешь, Сасори будет?

— Если проснётся, — фыркнул Дейдара, поднимаясь и потягиваясь. — Мы сегодня часа в два ночи связывались, и он сказал, что хочет ещё немного поработать. Ну а его немного ты и сам знаешь, мм.

К тому времени, как Акацуки пришли в Большой зал, там уже собралась почти вся школа. Сразу бросались в глаза ало-золотые и зелёно-серебряные шарфы, перчатки и флажки у болельщиков. Полумна Лавгуд, странноватая четверокурсница из Когтеврана, участница ОД, так вообще нацепила самодельную голову льва на собственную; когда Дейдара пробирался сквозь толпу к свободному месту за гриффиндорским столом, Полумна как раз демонстрировала Гарри и Рону, насколько громко её причудливая шляпа умеет рычать.

— Как настроение? — спросил Дейдара, усаживаясь рядом с Хинатой.

— Боевое, даттебаё! — крикнул Наруто, чуть не светившийся от радости. — Сто пудово порвём мы этих слизеринцев!

— Надеюсь, — отозвался Дейдара, попутно помахав сидевшим чуть дальше одноклассникам. — А то Анджелина всю команду на Гремучей иве повесит, мм.

Наруто засмеялся и принялся с удовольствием поглощать завтрак. Бросив быстрый взгляд на преподавательский стол, Дейдара увидел Итачи рядом с Минервой, обмотавшейся по случаю гриффиндорским шарфом. Сасори ожидаемо отсутствовал, но вот зато Северус был тут как тут с полосатым серебряно-зелёным шарфом на шее.

— Вы видели значки слизеринцев? — возбуждённо прошептала, втискиваясь на лавку рядом с Наруто, Сакура.

— Столом ошиблась, мм? — недружелюбно осведомился Дейдара.

— Да хватит тебе уже, — проговорила Сакура, за недовольством стараясь скрыть свою неловкость. — Я же извинилась.

— Как будто мне от твоих извинений влетело меньше, — буркнул парень. В довершение всему остальному, ему ещё приходилось разыгрывать обиду на девчонку за то, что она сдала его кукловоду (про пари коноховцы, само собой, ничего не знали).

— Дейдара, пожалуйста, перестань, — негромко попросила его Хината. — Сакура хотела как лучше.

Дейдара фыркнул и демонстративно перенёс своё внимание на еду; он собирался ещё недельку «позлиться», а затем великодушно простить девушку.

— Так что там за значки, Сакура-чан? — поинтересовался Наруто, чтобы разрядить обстановку.

— Они у всех слизеринцев, — ответила она, продолжая искоса бросать настороженные взгляды на подрывника. — Сделаны в форме короны, а на ней надпись «Уизли — наш король».

— И что это значит, даттебаё? — нахмурился Наруто.

— Явно ничего хорошего, — вздохнула его подруга.

Вскоре они встали и вместе с другими болельщиками зашагали по направлению к стадиону для квиддича. Вдыхая свежий морозный воздух, вполуха слушая оживлённый разговор Наруто и Сакуры, Дейдара вдруг подумал об Акацуках, оставшихся в мире шиноби. «Наверное, им сейчас нелегко, — мысленно посочувствовал он товарищам. — Если предположения Итачи верны, Обито ушёл из организации, и Зецу наверняка вместе с ним. Тогда получается, из наших остались только Кисаме, Конан, Какудзу и этот придурок Хидан… Ну, ещё вроде как живой Нагато и кто-то, кого наш Лидер решил воскресить».

Трибуны заполнялись с невероятной скоростью, но шиноби всё-таки смогли найти четыре хороших места на верхнем ряду гриффиндорского сектора. Здесь всё пестрело красным с золотом, и школьники возбуждённо переговаривались, предвкушая интересный матч.

— Смотрите! — Наруто указал на раздевалку, из которой потянулась команда Слизерина. — Начинается, даттебаё!

Пока семёрка игроков в зелёном выстраивалась вдоль центральной линии, с другой стороны поля подошла сборная Гриффиндора. По сигналу мадам Трюк, школьной преподавательницы полётов и рефери всех матчей, капитаны пожали друг другу руки.

Раздался пронзительный свист — и игроки под оглушительный рёв трибун одновременно взмыли в воздух.

— С мячом Джонсон! — разнёсся над стадионом голос Ли Джордана. — Джонсон овладела квоффлом, какой игрок эта девушка, я годами это твержу, а она не хочет со мной встречаться…

— ДЖОРДАН! — крикнула Минерва, по традиции сидевшая рядом с комментатором и контролировавшая его словесный поток.

— Биографический факт, профессор, для оживления репортажа… Она уходит от Уоррингтона, обводит Монтегю… Ох, её настигает бладжер от Крэбба, Монтегю перехватывает квоффл, устремляется к кольцам соперников… Отличный бладжер Джорджа Уизли, точно в голову Монтегю, Монтегю выпускает квоффл, мяч у Кэти Белл… гриффиндорка Кэти Белл продвигается с мячом, пас назад Алисии Спиннет…

— Вперёд, Гриффиндор! — проорал сидевший на ряд ниже Симус Финниган.

— Вперёд! — мигом поддержал его Наруто, как и вся трибуна вокруг.

— Спиннет обходит Уоррингтона, уклоняется от бладжера — ещё бы чуть-чуть, Спиннет!.. Зрители в восторге, вы только послушайте, что они поют?

Ли прервался, чтобы послушать, и песня, звучавшая над секцией слизеринских болельщиков, стала слышна теперь особенно отчётливо:

— … Алисия возвращает квоффл Анджелине! — закричал Ли под возмущённый рёв гриффиндорской трибуны; теперь комментатор явно старался заглушить слова песни. — Анджелина… перед ней один только голкипер… Бросок!.. А-а-а!

Голкипер слизеринцев взял мяч; он бросил его Уоррингтону, и тот промчался между Алисией и Кэти. Пение становилось всё громче по мере того, как он приближался к Рону.

— С квоффлом Уоррингтон, Уоррингтон приближается к кольцам, он уже недосягаем для бладжеров, перед ним только голкипер… Это первое испытание для нового голкипера Гриффиндора, брата загонщиков Фреда и Джорджа Уизли, талантливого новичка команды… Держись, Рон!

Охотник кинул мяч. Рон спикировал, растопырив руки, и квоффл пролетел между ними прямо в среднее кольцо.

— Слизерин выходит вперёд! — раздался голос Ли среди воплей и свиста болельщиков. — Десять — ноль, ведёт Слизерин… Не унывай, Уизли!

Слизеринцы запели ещё громче.

— Вот уроды! — крикнул Наруто, подскакивая с места и яростно сжимая кулаки. — Я пойду и!..

— Сиди! — рявкнула на него Сакура, рывком опустив друга на место. — Только пойти подраться с ними не хватало!

— Мяч у Гриффиндора, и Кэти Белл стремительно продвигается вперёд! — уже кричал в волшебный микрофон Ли, чтобы хоть как-то заглушить оскорбительное пение. — Ах, нет, упустила! Снова Уоррингтон, пасует Пьюси, Пьюси обходит Спиннет… Давай, Анджелина, ты можешь его перехватить!.. Отличный бладжер Фреда Уизли, нет, Джорджа, хотя какая разница — одного из них, и Уоррингтон роняет квоффл, его подхватывает Кэти Белл… эх, тоже упускает… с квоффлом Монтегю, капитан Слизерина. Монтегю летит к кольцам… Блокируй его, Гриффиндор, ну же!.. Монтегю пасует Пьюси, тот уходит от Анджелины, устремляется к кольцам!.. Внимание, Рон!

Но Рон опять сплоховал, и тяжёлый стон прокатился по рядам гриффиндорцев, а противоположная трибуна мигом отозвалась аплодисментами и улюлюканьем.

— Ксо! — крикнул Наруто, снова вскакивая с места.

— Кто ж так ловит, мм?! — проорал Дейдара, присоединяясь к нему.

— Дейдара!

— Отстань, Хината, не хочу я сидеть, мм!

— Я не про то! — что-то в её тоне куноичи заставило подрывника обернуться — и в её глазах он увидел Бьякуган, смотревший за пределы поля. — Там, возле гор…

— Что? — мгновенно посерьёзнев, уточнил Дейдара.

— В-великаны! — приходилось кричать, чтобы было слышно хоть что-то за рёвом толпы. — Двое, идут на территорию школы!

— Что ты говоришь? — к ним наклонилась Сакура, потеснив в сторону Наруто, продолжавшего орать «Рвите их, львы!».

— Мы разберёмся, да, — быстро сказал Дейдара, хватая Хинату за руку и поднимая на ноги. — Вы с Наруто останьтесь, если уйдём все, это будет подозрительно.

— Поняла, — кивнула Сакура.

Пробираясь через орды беснующихся школьников, Дейдара тянул Хинату к выходу со стадиона; та не сопротивлялась и покорно следовала за ним, наверняка попутно следя Бьякуганом за передвижением противников.

«Куда вы с Хинатой так быстро направились?» — мысленно спросил у него Итачи.

«Два великана лезут на территорию школы, мм», — откликнулся Дейдара, наконец выбравшись с трибуны и начав спускаться по лестнице.

«Встретимся у выхода».

Итачи не обманул: когда пару минут спустя Дейдара и Хината вышли со стадиона, он присоединился к ним.

— Где это, Хината?

— Я покажу, — ответила девушка, ничуть, похоже, не удивившись ни приходу Итачи, ни тому, что он уже в курсе ситуации.

«Она действительно привыкла к нашей манере работы», — не без удовольствия подумал Дейдара, и трое шиноби побежали в сторону Запретного леса. Вскоре они углубились в его чащу, и громкий голос Ли и крики зрителей, ещё долетавшие до опушки, совсем перестали быть слышны. В лесу как всегда царили мрак и гнетущая тишина, и шиноби интуитивно стали ступать осторожней, хотя и не сбавляли скорости.

— Пятьсот метров, — шёпотом сообщила Хината.

Впереди послышался приглушённый расстоянием рёв.

— Триста метров.

Раздался треск ломаемых деревьев и звуки ударов массивных стволов о землю.

— Сто.

— Рассредоточиться, — коротко приказал Итачи.

Резко метнувшись в сторону, Дейдара затаился в кроне дерева на краю новообразованной полянки, ещё пару минут назад бывшей дремучей чащей.

— Вот же ж… — пробормотал он, глядя на открывшуюся перед ним сцену.

Посреди кучи поваленных стволов стоял самый настоящий великан. Росту в существе было метров пять, если не больше, и выглядело оно скорее как неумело и небрежно вытесанная из цельного куска камня статуя с круглой, непомерно большой для тела башкой, посаженной, казалось, прямо на плечи. Облачён великан был в балахон из кое-как сшитых вместе шкур животных.

— Так, Грохх, успокойся! — незнакомый голос заставил Дейдару опустить взгляд от лица гиганта вниз. Второй великан был намного меньше первого (всего-то ему по пояс), но тоже куда выше любого обычного человека. Впрочем, в отличие от сотоварища, этот выглядел более опрятно и одет был как человек: в штаны, широкую рубашку, кротовью жилетку поверх неё и добротный дорожный плащ. — И это… прекрати уже деревья ломать! — он ткнул гиганта длинной палкой куда-то в область живота.

Существо по имени Грохх перестало выкручивать из земли очередную сосну и тупо уставилось на него.

— Хагги… — пророкотало оно.

— Да, да, Хагги, — отозвался его спутник, начиная, похоже, понемногу терять терпение. — Пошли-ка, Грошик, уже немножко осталось!..

«Я иду к ним, вы с Хинатой оставайтесь на местах. У меня есть идея», — сообщил Итачи и, спрыгнув из своего укрытия на землю, уверенно вышел из-под полога леса на прогалину.

— Что Итачи-сан делает?! — испуганно прошептала Хината, забравшись на ветку к Дейдаре.

— Кто ж его разберёт, — буркнул он, внимательно следя за великанами, готовый в случае необходимости помочь товарищу.

Тот тем временем подошёл к гигантам и остановился метрах в семи от них. «Хагги» перестал пытаться заставить спутника идти дальше и повернулся к шиноби.

— Назовите себя и цель вашего визита в Хогвартс, — громко произнёс Итачи.

— А ты сам-то кто будешь? — «Хагги» нахмурился и обвёл его с головы до ног изучающим взглядом. — Чой-то я раньше не видывал тебя тут.

Итачи чуть кивнул, словно бы подтвердилась какая-то его догадка.

— Вы — Рубеус Хагрид?

— Он самый, — ответил великан, хотя настороженность его не убавилась. — А ты?..

— Я являюсь членом Ордена Феникса.

— Ах вот оно что, — после слов «Орден Феникса» Хагрид заметно расслабился. — Это профессор Дамблдор послал тебя, того, пока меня нет, Лес патрулировать?

— По приказу директора мы с товарищами защищаем школу.

— С товарищами? — Хагрид огляделся по сторонам.

— Тут мы, мм, — Дейдара и Хината спрыгнули на землю и присоединились к Итачи.

— Рады знакомству, — робко сказала девушка, дезактивируя Бьякуган.

Взгляд Хагрида задержался на ней.

— Погодь-ка, тебя я знаю, — сказал он под треск ломаемого дерева — Грохх продолжал воодушевлённо сокращать площадь лесонасаждений. — Это ж тебя я летом, того, возле леса нашёл. С тобой ещё тогда двое ребят были: парнишка-блондин, — он покосился на Дейдару, — но не этот, другой, и девочка с розовыми волосами.

— Да, — подтвердила Хината. — Мы с моими друзьями сейчас учимся в Хогвартсе. Меня зовут Хината Хьюга.

— Итачи Учиха, — представился Итачи, внимательно следя за действиями Грохха.

— Дейдара Тсукури, — подрывник указал на гиганта. — А это?..

— Это Грохх, — Хагрид вдруг как-то смутился, а глаза его забегали. — Он, ну, того… Только не говорите никому, ладно?.. Ну, в общем, брат он мой.

— Чего?! — Дейдара во все глаза уставился на него.

— У нас с ним мамка одна — великанша Фридвульфа. Папка ж мой человеком был, вот она от него и ушла, да и с другим великаном связалась… Я не знал даже, что брат у меня есть. А вот сейчас был по заданию… — Хагрид резко оборвался, словно чуть было не сболтнул лишнего.

— Нам известно о вашем задании провести переговоры с великанами, профессор, — спокойно проинформировал его Итачи.

Гигант смутился окончательно.

— Какое там «профессор», можно просто Хагрид, — пробормотал он. — Так вот, я когда у великанов был, его и повстречал; остальные-то его шпыняли — мелковат он для них, сами видите… Ну и не мог я его там кинуть, а потому с собой и привёл.

— Ах эта братская любовь… — протянул Дейдара, косясь на Итачи, но тот к подколке остался глух.

— Я полагаю, необходимо известить директора.

— Я уже профессору Дамблдору сову послал, ну, что возвращаюсь сегодня, и он ответил, что зайдёт ко мне, так я сам ему и скажу про Грохха.

— Как вам угодно, — произнёс Итачи. — Тогда мы вас оставим. Нам стоит вернуться в школу.

— А… да, — кивнул Хагрид. — Мы тоже пойдём. Эй, Грошик! — крикнул он, снова ткнув братца палкой. — Пошли, я покажу, где ты будешь жить!..

— Пойдёмте-ка отсюда, — пробормотал Дейдара.

Хината согласно кивнула, и шиноби оставили Хагрида разбираться с буйным родственничком, а сами вновь нырнули под полог леса.

— Интересно, с младшими братьями всегда так тяжко? — ехидно поинтересовался парень, когда они отошли достаточно далеко, и рёв Грохха и крики Хагрида уже не долетали до них.

— Как думаете, Итачи-сан, может, всё-таки стоит сказать директору? — быстро спросила Хината, бросив укоризненный взгляд на подрывника.

— Это не наше дело, — бесстрастно ответил Итачи. — Мы здесь для защиты Хогвартса, а не для того, чтобы разбираться с семейными проблемами профессоров.

— Ну, прямо скажем, на профессора он мало похож, да, — заметил Дейдара.

Учиха на это только пожал плечами.

Они отсутствовали довольно долго, и матч уже успел закончиться — со стороны стадиона не доносилось ни звука, а окружавшие Хогвартс луга были пустынны. По пути обратно в замок шиноби не обменялись ни словом, погружённые каждый в свои мысли. Некоторое время спустя Итачи простился со спутниками и направился к себе, а куноичи и подрывник всё так же в молчании преодолели оставшийся путь до башни Гриффиндора.

— Мимбулус Мимблетония, — сказал Дейдара прежде, чем Полная Дама успела задать свой дежурный вопрос.

Портрет отвернулся на петлях, и шиноби вошли в гостиную, встретившую их гробовой тишиной и унынием.

— Вернулись, наконец, — пробурчал Наруто, когда товарищи присоединились к нему в их любимом уголке у окна.

— Проиграли, да? — негромко спросил Дейдара, сев на подоконник и повернувшись к парню.

— Выиграли, — он тяжело вздохнул. — Гарри поймал снитч, но Драко потом стал говорить всякие гадости про Артура и Молли, я так понял… Ну, Гарри и Джордж на него накинулись, Фреда девочки насилу удержали.

— И что им сделали, мм? — Дейдара обвёл взглядом гостиную, но ни Гарри, ни близнецов не увидел.

— Никто не знает, — Наруто совсем поник и непривычно сгорбился в кресле. — После матча их Минерва увела, с тех пор их никто…

Вновь скрипнула дверь — и в комнату вошли Гарри, Фред и Джордж.

— Вот и вы! — с облегчением воскликнула Анджелина, резко вскакивая с дивана и бросаясь к ребятам. — Что МакГонагалл вам?..

— Запретили.

— Что?..

— Запретили, — Фред выдавил из себя это слово с таким видом, словно вместе с ним его покидала жизнь. — Нам троим запретили играть в квиддич. Навсегда.

— Не может быть! — крикнула Анджелина, яростно мотая головой, отказываясь верить сказанному. — Невозможно, чтобы МакГонагалл!..

— Не МакГонагалл, — тихо перебил её Гарри. — Амбридж.

— Протащила новый декрет, — буркнул Джордж. — Теперь она решает, кого и как наказывать.

— Нет… — простонала Анджелина; колени её подогнулись, и только благодаря тому, что Фред вовремя схватил её под руку, она не упала.

— Это просто несправедливо, — проговорила убитая горем Алисия; Фред подвёл капитана их сборной обратно к дивану и усадил рядом с ней. — Крэбб запустил в Гарри бладжером после свистка, и хоть бы хны!

— Да, — уныло подтвердила Джинни; Гарри без сил рухнул на другой диван между ней и Гермионой. — Его только пожурили, я слышала, как Монтегю смеялся над этим.

— А Фреду запретить, когда он ничего не сделал!.. — Алисия стукнула кулаком по колену.

— Не по своей вине не сделал! — ощерился парень. — Я бы этого гадёныша размазал, если б вы втроём меня не держали!..

— Мерзкая старая жаба, даттебаё, — проговорил Наруто, и в его глазах подрывник увидел мстительный огонь.

— Ну что ж, хм, — Дейдара недобро оскалился. — Хочет она войну — хорошо, будет война.

Глава 18. Затишье перед новой партией

Объединённый отряд седьмой и десятой команд вошёл в Коноху незадолго до рассвета. Котецу и Изумо, в эту ночь дежурившие у главных ворот, весело приветствовали знакомых, но моментально напряглись, увидев, кто шёл вместе с ними. Разглядев на лицах постовых любопытство пополам с опаской, Хидан хмыкнул и не преминул покрыть всех трёхэтажным матом; как успел заметить Шикамару, он вообще постоянно ругался, особенно когда был недоволен чем-то, причём по мере приближения к Скрытому Листу речь его становилась всё грязнее и грязнее. Хотя, ничего удивительного в этом нет: скорая перспектива допросов с пристрастием не доставляла радости Акацуку, весь путь проделавшему закованным в деревянные кандалы, высасывающие чакру, находясь под неусыпным наблюдением пятерых коноховцев, пресёкших за прошедшее время не меньше десятка его попыток освободиться и сбежать.

Сдержанно кивнув замершим от удивления чунинам, стражам ворот, Ямато послал Сая в штаб-квартиру АНБУ, чтобы тот известил Ибики о захвате пленного; Чоджи же он отправил с сообщением к Пятой. Стараясь избегать больших улиц и радуясь тому, что почти никто в селении ещё не проснулся, отряд повёл нукенина в штаб спецотряда. Едва они приблизились, навстречу вышли двое АНБУ в полной амуниции и масках; за ними следовали Сай и Яманака Иноичи.

— С возвращением, — сказал мужчина. — Сай рассказал нам в общих чертах, что произошло; мы сегодня же сформируем отряд и отправим его за Какаши.

— Ага, удачи, — протянул Хидан, кривясь.

Иноичи смерил его стальным взглядом и кивнул АНБУ; те подошли к нукенину и, взяв его под конвой, повели внутрь здания.

— Здесь всё его оружие, — сказала Ино, протягивая отцу запечатывающий свиток.

— Хорошо, — кивнул тот. — Можете не беспокоиться, дальше мы со всем справимся.

— Тогда мы отправимся к Цунаде-саме, — произнёс Ямато, провожая Хидана долгим взглядом. — После доклада я загляну к вам.

— Будем ждать, — отозвался Иноичи и, на миг опустив руку на плечо дочери, тоже скрылся в штабе.

— Он гордится тобой, — вполголоса сказал Шикамару подруге, когда команда направилась к резиденции Хокаге.

— Я этому очень рада, — призналась Ино, устало, но от этого не менее счастливо улыбаясь.

Задумчиво слушавший их Сай, перехватив направленный на него взгляд Шикамару, немного фальшиво улыбнулся и отвернулся.

Цунаде уже была в своём рабочем кабинете; она и стоявшая у окна Шизуне напряжённо слушали рассказ Чоджи о миссии.

— … Какаши-сенсей сказал, что за нами вроде как хвост, — говорил парень. — Мы решили устроить засаду и подождать преследователей.

— И ими оказались Акацуки, — проговорила Пятая, чуть приметно хмурясь.

— Да, — ответил, подходя ближе к столу, Ямато. — Это были те двое, о ком нам сообщила команда Анко: Хидан и Какудзу.

— Да, мы тоже получили от неё известие, — сказала Шизуне.

— Мы вступили в сражение, — продолжил Ямато. — В какой-то момент Ино удалось поймать Хидана техникой Переноса разума, а затем Шикамару-кун использовал на нём Теневое подражание; они и Сай-кун увели Хидана с поля боя.

— Мы обездвижили его и ждали, когда придёт подкрепление, — добавил Шикамару.

Хокаге кивнула.

— Молодцы, хорошая работа. Что было в это время с другим Акацуком?

— Мы вместе с Какаши-семпаем и Чоджи-куном сражались против него, — ответил Ямато. — Этот Какудзу очень силён; он применял техники стихий Земли, Ветра и Молнии, причём на таком уровне, на котором их может использовать лишь тот, у кого есть к этим элементам врождённый талант. Нам не удалось справиться с ним, и из-за этого Какаши-семпай был захвачен.

— Мы полагаем, что Какаши-сенсей изначально был их целью, — произнёс Шикамару.

После таких его слов Цунаде тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла. Парень догадывался, как ей нелегко — за последние месяцы пропали слишком многие близкие ей люди, а теперь ещё и пленение Какаши… Впрочем, Пятая быстро взяла себя в руки.

— В любом случае, — сказала она, — вы все вышли живыми из схватки с шиноби Акацуки и даже смогли захватить одного из них, а это огромное достижение. Сейчас вы можете отдыхать, только постарайтесь как можно скорее написать отчёты.

— А как же наша миссия, Цунаде-сама? — осторожно поинтересовалась Ино. — Мы ведь так и не нашли Саске-куна.

— Сейчас приоритеты поменялись, — покачала головой Пятая. — Но через несколько дней, возможно, я заново сформирую команду, которая займётся этим делом. Вы свободны, только ты, Ямато, задержись ненадолго.

Простившись с Хокаге, молодые шиноби вышли в коридор. Шикамару пребывал в задумчивости и почти не слушал Чоджи и Ино, горячо обсуждавших, смогут ли АНБУ найти и вызволить из плена Какаши.

— Шикамару-кун, — позвал парня, поравнявшись с ним, Сай, — о чём ты так задумался?

— Да о всяком, — неопределённо ответил он, засовывая руки в карманы штанов. — Как-то уж очень много всего случилось за последние месяцы.

— Это точно, — согласился с ним Сай. — Хотя, наблюдая за тем, как все стараются помочь и поддержать друг друга, я, кажется, стал немного лучше понимать, что такое узы между людьми, о которых говорил Наруто-кун.

— Ну да, Наруто у нас знаток в этом вопросе, — Шикамару непроизвольно улыбнулся, вспоминая, как Наруто всегда старался, когда дело касалось его друзей и товарищей.

Внимательно наблюдавший за ним Сай тихо вздохнул.

— Я знаю, ты не доверяешь мне, Шикамару-кун, потому что я из Корня, — негромко сказал он, — но, надеюсь, ты сможешь поверить в искренность моего желания помочь найти Наруто-куна, Сакуру и Хинату.

По счастью, от необходимости отвечать Шикамару избавила Ино, обернувшаяся к ним и начавшая что-то распрягать о том, что надо бы потом снова зайти к Пятой и попросить её включить их в состав новой поисковой команды, охотящейся за Саске. Натренированный годами жизни с матерью, Шикамару просто молчал и изредка кивал, забив на аргументы, прекрасно понимая, что доказывать подруге практическую невозможность отыскать Саске с их уровнем информированности о его передвижениях — дохлый номер. Поэтому, когда он, махнув товарищам, свернул на улицу, ведущую к поместью Нара, Ино осталась в полном убеждении, что друг совсем не против вновь отправиться ловить Учиху.

Когда парень подошёл к дому, уже рассвело. Недолго постояв на крыльце, собираясь с мыслями, он вошёл. Несмотря на ранний час, мать уже была на кухне и что-то готовила; завидев сына, отсутствовавшего так долго, она на радостях заключила его в объятия, а затем усадила за стол и стала кормить завтраком. Не прошло и пяти минут, как на кухню спустился и отец.

— О, Шикамару, ты вернулся, — произнёс он, усаживаясь во главе стола. — Как миссия?

— Паршиво, — признался парень, отодвигая от себя чашку с нетронутым чаем. — Саске мы так и не нашли, но вот Какаши-сенсея захватили Акацуки.

— Какаши схвачен? — отец помрачнел.

— Очень жаль, — с грустью сказала Ёшино, опуская руки на плечи мужа. — Какаши хороший человек, он не заслужил такого.

— Раньше Акацуки не брали пленных, — заметил Шикаку. — Твои идеи?

— Шаринган, — отозвался Шикамару; он и сам хотел высказать свои мысли отцу, поэтому был рад, что речь зашла об этом.

— Почему?

— Таких глаз всего сейчас три штуки осталось. Хотя, возможно, есть и какая-то скрытая причина, но я почти уверен, что это так или иначе связано с Шаринганом.

— Это логика или интуиция, сын?

— И то, и то.

— Что ж, — отец, похоже, остался не до конца удовлетворён ответом, — в любом случае, я полагаю, в АНБУ сейчас уже собирают команду для поиска Какаши.

— Иноичи-сан так сказал, — подтвердил Шикамару.

— Ты уже видел его сегодня?

— Ага. Он был в штабе АНБУ, когда мы доставили туда взятого нами в плен Акацука.

— Вы смогли захватить кого-то из этих ужасных людей?! — воскликнула вновь отошедшая к плите мать, взволнованно взмахнув половником.

— Это большое достижение, — сказал Шикаку, выглядевший одновременно удивлённым и гордым. — Кого вы схватили?

— Ты же читал донесение Анко?

— Вы столкнулись с тем дуэтом?

— Да. Мы поймали Хидана; Какудзу ушёл, прихватив с собой Какаши-сенсея.

— Надеюсь, АНБУ его быстро выследят, — горячо произнесла Ёшино. — А этому Хидану Иноичи и Ибики уж наверняка смогут развязать язык.

— Он довольно крепкий орешек, — справедливости ради заметил Шикамару, — но в Акацуки других и не берут.

В этот момент ему почему-то вспомнился Учиха Итачи; захотелось поговорить с отцом о нём, но только наедине.

Тут очень кстати послышался стук во входную дверь. Перекинув через плечо кухонное полотенце, мать пошла открывать, и парень, пользуясь моментом, наклонился ближе к отцу.

— Слушай, я знаю, ты не хотел, чтобы я думал об этом, но никак не могу выбросить из головы…

— Шикамару! — окликнула сына Ёшино, возвращаясь на кухню. — К тебе пришли.

Парень удивлённо вскинул бровь (он понятия не имел, кто мог знать, что он вернулся, и нанести визит в такую рань) и покосился на отца; тот кивнул, взглядом дав понять, что они договорят после, и Шикамару, поднявшись из-за стола, вышел на улицу.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, да ещё в такое время, — сказал Шикамару, подходя к ожидавшему его Неджи.

— Я тренировался с Бьякуганом и видел ваше возвращение, — спокойно произнёс тот. — Прости, но дело не терпит отлагательств.

Шикамару нахмурился; редко Неджи бывал настолько серьёзен. Махнув рукой, призывая следовать за собой, он отвёл товарища за дом, где была небольшая роща; когда они скрылись от посторонних глаз за стволами деревьев, Шикамару повернулся к спутнику.

— Я слушаю.

По мере рассказа Неджи он поражался всё больше; особенно впечатлило нахождение другом стеклянного шара, которое тот описал во всех подробностях.

— Я рассказал об этом только тебе, — немного смущённо признался Неджи. — Ребята в тот раз и без того смотрели на меня, как на сумасшедшего, если бы я ещё заявил, что слышал голос Хинаты…

— Не беспокойся, я тебя сумасшедшим не считаю, — заверил его Шикамару.

Неджи благодарно кивнул и поведал оставшуюся часть истории, касавшуюся его разговора с главой клана Хьюга.

— Мне удалось выиграть для нас всего месяц, — с тяжёлым вздохом произнёс он. — Однако этот срок истекает уже на будущей неделе; до этого момента я должен предоставить Хиаши-саме доказательства, иначе всё будет официально кончено.

— Это скверно, — проговорил Шикамару, складывая на груди руки. — Кроме трёх странных предметов и веры у нас ведь вообще ничего нет. Я думаю, пришла пора рассказать о них остальным — возможно, вместе нам удастся придумать что-нибудь.

— Пожалуй, ты прав.

— Наши сейчас все в Конохе?

— Да, все. Когда соберёмся?

— Лучше было бы прямо сегодня, с этим не стоит затягивать.

— Согласен. Тогда я скажу Ли и Тен-Тен и ещё могу зайти к Кибе и Шино.

— Тогда на мне моя команда, — кивнул Шикамару. — И ещё кое-что: возможно, нам стоит позвать Сая.

— Ты серьёзно? — удивлённо вскинул бровь Неджи. — Он из Корня, я ему не доверяю.

— Я тоже, — не стал скрывать Шикамару. — Но мне кажется, он не врёт в отношении своего желания найти ребят.

— Я готов положиться на твоё мнение, — пожал плечами Неджи. — Если считаешь, что это хорошая идея — действуй.

— Что хотел Неджи? — спросил Шикаку, когда парень вернулся в дом.

— Да так, — неопределённо повёл головой Шикамару; посвящение отца в их секрет входило в его планы, но пока только в проекте.

Шикаку прищурился.

— Давай сыграем в шоги.

— Шикаку! — возмутилась Ёшино, уперев руки в бока. — Оставь Шикамару в покое! Он только с миссии!

— Ничего, мам, — поспешил сказать парень. — Я и сам хочу сыграть.

— Ну как знаешь, — проворчала мать.

Немного натянуто улыбнувшись ей, Шикамару последовал за отцом в зал для игры в шоги. Фигуры уже были расставлены на невысоком столе-доске и словно бы только и дожидались их прихода. Неспешно заняв места по разные стороны доски, шиноби начали игру.

— Ты хотел о чём-то поговорить, — произнёс отец, выдвигая вперёд пешку.

— Ага, — отозвался Шикамару, делая свой ход; он не совсем знал, как бы так подвести всё к нужной теме, но отец и без того прекрасно его понял.

— Это касается нашего разговора об Учихах?

— Да.

— Я слушаю.

С минуту парень молчал, только переставлял фигуры, а затем сказал:

— Во время миссии я говорил с Какаши-сенсеем. Он подтвердил моё предположение, что Итачи служил в своё время под его началом.

— Какаши не любит говорить об этом, — заметил Шикаку, посылая слона в атаку.

— Ну, я был убедителен, — усмехнулся Шикамару. — Я спросил у него, каким был Итачи человеком.

— И что он ответил?

— Сказал, что он был идеальным… и вообще говорил о нём так, словно Итачи был ему действительно дорог.

Шикаку чуть сдвинул брови, наблюдая за уверенным продвижением коня сына.

— У Какаши довольно сложная история взаимоотношений с Учихами. Но обсуждать это мы не будем, — не преминул уточнить он. — Это всё-таки не наше дело.

— Тогда ответь мне ты, — Шикамару пристально посмотрел на отца, — каким Итачи был?

— Я его почти не знал, — спокойно сказал он, забирая ладью противника. — Говорил с ним всего несколько раз. Итачи производил впечатление умного и сдержанного юноши с хорошим потенциалом.

— Примерно то же сказал мне и Какаши-сенсей, — задумчиво проговорил парень, постукивая пальцем по краю доски. — И я по-прежнему не могу понять, как такой человек, как он, стал нукенином и убийцей собственной семьи.

— Порой гниль не видна, — произнёс Шикаку. — Она глубоко спрятана под маской идеальности и чистоты, но это не может отменить её наличие.

«И всё равно, что-то в этой истории не сходится, — подумалось Шикамару. — Ну не может быть так, чтобы вообще никто не заметил в тринадцатилетнем парне предпосылки для такой резни».

— Так всё-таки, зачем приходил Неджи? — спросил отец некоторое время спустя. — После разговора с ним ты вернулся сам не свой.

— У нас есть одна… теория, — осторожно ответил, тщательно подбирая слова, Шикамару.

— Насчёт чего?

— Прости, пока не могу ничего сказать — это не только моя тайна. К тому же, тут всё очень сложно.

— Даже для тебя?

— Даже для меня, — вздохнул Шикамару.

— Как бы то ни было, — сказал Шикаку, ставя сыну великолепный мат, — ты всегда можешь обратиться ко мне, если сочтёшь нужным.

Лёжа на скамейке в парке, парень снова и снова обдумывал слова отца. Интуиция упорно твердила Шикамару, что что-то во всей этой истории с Итачи нечисто, но он никак не мог понять, что именно. Впрочем, в данный момент решение этой загадки не имело первостепенного значения.

— Так всё-таки, Шикамару, зачем мы все собираемся, тем более в таком месте? — спросила Ино, зябко ёжась; ноябрь уже полностью вступил в свои права, а она по-прежнему щеголяла в короткой юбке и топе-безрукавке.

— Подожди, — проговорил Шикамару, лениво разлепляя веки. — Придут остальные — узнаешь.

— Привет! — помахал рукой, подходя ближе, Ли; пришедшая вместе с товарищами по команде Тен-Тен улыбнулась, а Неджи ограничился сдержанным кивком. — Мы уже знаем, что вы захватили человека Акацуки — вы просто молодцы!

— Жаль только, Какаши-сенсея не смогли спасти, — с тяжёлым вздохом сказал Чоджи.

— Не вините себя, — мягко сказала Тен-Тен. — Уверена, с Какаши-сенсеем всё будет хорошо.

— Не можем мы это знать наверняка, — проговорил Шино, подошедший к ним вместе с Кибой, как обычно сидевшим верхом на Акамару.

— Всё будет хорошо! — рыкнул Инузука, не позволявший себе даже допускать иную возможность. — По-другому и быть не может!

— Думаю, Киба-кун прав, — с лёгкой улыбкой произнёс Сай, появившийся так неслышно, что некоторые от неожиданности чуть вздрогнули, когда он подал голос.

Пришедшие на встречу молодые шиноби обменялись взглядами, в которых в разной мере читались опасение и надежда. Шикамару сел на скамье и подался чуть вперёд.

— Ну что, все в сборе, — сказал он. — Тогда не будем ходить вокруг да около, сразу перейдём к сути.

— Что ж, давай, — кивнула Ино, усаживаясь на освободившееся место рядом с товарищем.

— Ещё в августе, — заговорил Киба, рассеянно почёсывая у питомца за ухом, — мы с Акамару нашли кое-что необычное.

— Вот этот волчок, — Шикамару извлёк из кармана названный предмет и, вытянув вперёд руку, продемонстрировал его друзьям.

— Красивый, — сказала Ино, с интересом разглядывая его. — Но что в нём такого особенного?

— Дело в том, — подал голос Неджи, — что эта вещь хранит в себе некую энергию, которая не является чакрой.

— Не является чакрой? — удивлённо переспросил Чоджи.

— Ага, — подтвердил Киба, — а ещё эта штуковина пахнет очень странно, словно бы она не из нашего мира.

— Исходя из чего, — продолжил Шикамару, — у нас возникла догадка, что этот волчок может быть связан с исчезновением Наруто, Хинаты и Сакуры.

— Странна мысль эта, — произнёс Шино, — но правы вы: мои жуки тоже энергию необычную ощущают.

— Вот-вот, — закивал Киба, — ну, у нас на этой волне и появилась идейка, что эта штука может быть не одна такая.

— Я считаю, что всего их шесть, — серьёзно сказал Шикамару. — Вторую нашла во время своей миссии команда Анко; они не особо поняли, что это такое, но попросили Какаши-сенсея передать находку в Коноху.

— Эта вещь… она всё ещё у Какаши-сенсея? — спросил Ли.

— Нет, — покачал головой Шикамару. — Он отдал её на хранение капитану Ямато, как чувствовал.

— И что это было? — полюбопытствовала Тен-Тен.

— Позолоченная статуэтка трёхногой жабы.

— Эм… — протянул Киба. — Как-то это странно. Страннее даже, чем волчок.

— Не спорю. Но Хьюга Токума говорил о ней примерно то же самое, что Неджи сказал о волчке, впервые осмотрев его Бьякуганом.

— Значит, статуэтку обнаружил Токума-сан? — уточнил Неджи. — Что ж, тогда можете быть уверены: ошибки нет.

— Получается, её теперь отдадут в АНБУ? — спросила Ино.

— Когда про неё вспомнят, — хмыкнул Шикамару. — У всех сейчас только допрос пленного Акацука и спасение Какаши-сенсея на уме, такие мелочи никто в расчёт не берёт.

— Нельзя не признать, что такой расклад выгоден нам, — произнёс Неджи. — Так, по крайней мере, все будут меньше следить за нами и нашим расследованием.

— Нам и так за него Пятая уже неплохо по головам настучала, — вставил Киба. — Мы под прикрытием задания, видите ли, искали следы пропавших друзей.

— С точки зрения руководства это действительно неправильно, — заметил Сай. — Хотя ради дружбы люди часто совершают рискованные поступки.

— Спасибо, что объяснил, я и не знал, — пробурчал Киба, но без особой злобы.

— Во всяком случае, — вновь взял слово Неджи, — благодаря этой миссии нам удалось обнаружить ещё два подобных предмета.

Он достал из карманов и продемонстрировал всем небольшую стеклянную сферу с клубящимся внутри неё белесым дымом и большой коготь на цепочке.

— Ух ты! — воскликнула Ино, первым делом хватая сферу и восторженно рассматривая её. Коготь тоже пошёл по рукам, пока, наконец, не попал к Шикамару.

— Пахнет так же? — спросил парень у Кибы.

— Отличия в оттенках, — отозвался тот. — Каждая штуковина пахнет немного по-своему.

— И что это может значить? — поинтересовался Ли, крутивший в руках взятый у Нары волчок.

— Возможно, эти штуковины — символ чего-то, — сказал Шикамару. — И связано это, как пить дать, с нашими пропавшими.

— В этой сфере, — произнёс Неджи, кивая на предмет в руках Ино, — я ощущаю энергию Хинаты.

— Лаванда! — вдруг воскликнул Киба. — Тьфу ты, а я этот оттенок всё не мог вспомнить!.. Хината всегда пахнет лавандой, — пояснил он обалдевшим товарищам.

Неджи вперил в него колючий взгляд; в нём проснулся старший брат, ревностно оберегающий честь сестры. Пока дело не дошло до разборок, Шикамару взял дело в свои руки.

— Нам надо принять решение, — сказал он, оглядев всех друзей по очереди, — относительно того, что будем делать дальше.

— Каково твоё предложение? — перестав четвертовать Кибу взглядом, спросил Неджи, поворачиваясь к нему.

Шикамару на миг прикрыл глаза, ещё раз взвешивая все «за» и «против», а затем изрёк:

— Идти на ковёр к Хокаге.

Амегакуре встретила своего лидера холодным проливным дождём. Легко перепрыгивая через лужи на улицах, Яхико шёл по направлению к самой высокой башне селения, где Нагато устроил свою резиденцию.

Сейчас Яхико испытывал весьма противоречивые чувства. У него из головы всё не шли слова того старого Узумаки: «Только ты можешь запустить череду событий, которые приведут к возвращению потомков Мудреца домой…» Что это за события? Как он, Яхико, может их запустить? Он уже неоднократно думал над этим, но связанных идей не получалось. Впрочем, для него исчезнувшие шиноби не имели первостепенного значения, поэтому Яхико решил на время отложить в сторону эту проблему и сосредоточиться на спасении Нагато. К счастью, хоть в этом деле у них наконец появились подвижки.

Тряхнув головой, отгоняя все эти сложные мысли, Яхико решил немного развеяться.

«Приём, приём, Центр вызывает Акулу».

«Лидер-сама, ты ненормальный, знаешь?» — весело отозвался Кисаме.

«Но-но, полегче!» — притворно возмутился Яхико.

«Кончай ты уже со связью баловаться, — дружелюбно проворчал мечник. — Чего надо?»

«Да так, просто хотел поделиться, что я уже в Амегакуре».

«Эх, значит, ждёт тебя сегодня сытный ужин, тёплая постель и баба красивая… А я опять один в какой-то дремучей глуши».

«Так на то я и Лидер, — усмехнулся Яхико, мигом представив себе все описанные товарищем перспективы. — Кстати, как там ястребята поживают?»

«Ну, недавно были в одном из старых убежищ Змея, — отрапортовал Кисаме. — Просидели там несколько дней, а сейчас снова двинулись в путь; понятия не имею, что Саске-кун задумал на этот раз».

«Но ты, смотри, их из виду не упускай».

«Вообще-то, из меня хреновый шпион, но я постараюсь. Проблема в том, что эта девчонка, Карин, чувствует чакру на большом расстоянии; мне приходится держаться километрах в пятнадцати-двадцати позади, чтобы она не засекла меня, а это усложняет слежку».

«Ничего, Кисаме, я в тебя верю, — внушительным тоном сообщил Лидер. — За ними есть ещё какой хвост, кроме тебя?»

«Коноховский Корень. Уже четыре команды устранил, даже напрягаюсь как-то».

«Значит, Скрытый Лист устроил на Саске облаву?»

«У меня такое чувство, что это инициатива лично Данзо — я слышал, Хокаге отправила за Саске-куном свою команду, и как-то не похоже, чтобы она и Корень действовали сообща».

«Тяжело же приходится бедному парню, — вполне искренне посочувствовал Яхико. — На него вообще все охотятся: и официальная Коноха, и Корень, и Обито, и наверняка тот бывший подручный Орочимару, Кабуто, и даже мы. Непросто, наверное, быть таким популярным».

«Ты себе и не представляешь, — хмыкнул Кисаме. — За Итачи-саном тоже охота всегда была та ещё. Всем он нужен: и Конохе, и брату, и АНБУ, и охотникам за головами… Змей так вообще в лепёшку расшибиться готов был, только бы прибрать к лапам живого Учиху для своих экспериментов».

«Орочимару поэтому из Акацуки ушёл?»

«Ага. Рискнул как-то напасть на Итачи-сана — ну, он ему руку-то и укоротил. Змей, конечно, уже давно новой обзавёлся, но Сасори, помню, тогда месяца два ходил больно довольный».

«Они не очень ладили?» — спросил Яхико; ему было неподдельно интересно, как жила организация без него, но времени обстоятельно расспросить товарищей всё не было, вот он и урывал при любой возможности кусочки информации.

«Да нет, ладили, причём весьма неплохо так, — задумчиво отозвался Кисаме. — Понимаешь, они оба странные, помешаны на своих экспериментах, да и методами никакими не чураются. Только вот у Сасори соображалка всё-таки получше работает: он никогда не рискует, если не уверен, а нападение на Итачи-сана в любом случае большой риск».

«То есть, ты думаешь, что Сасори напал бы на Итачи, будь у него такая возможность?»

«Шутишь, что ли? Да с удовольствием! Ты просто не видел, как у этой парочки маньяков глаза загорелись, когда Итачи-сан к нам только пришёл!.. В общем, Сасори, конечно, сильный, умный, полезный — но сволочь ещё та».

«А что его новый напарник, Дейдара? Из рассказов Конан я понял, он вполне неплохой парень».

«По мне, так у него шило в одном месте, — проворчал Кисаме. — Если честно, я удивляюсь, как Сасори его до сих пор не прибил — этот малолетний вредитель за те четыре года, что они напарники, уничтожил больше его ненаглядных марионеток, чем все враги за прошедшие года».

«Дружба творит чудеса», — глубокомысленно заметил Яхико.

Кисаме фыркнул.

«Дружба? Забей, Яхико. Сасори навряд ли вообще такое слово знает».

«Неужели с ним всё настолько плохо?»

«И не спрашивай, а то расстроишься. Нет, особых претензий к нему у меня нет, нукенин он первоклассный, но чтобы доверять ему или ещё что-то такое — это надо полнейшим идиотом быть. Итачи-сан, кстати, тоже так считает».

Не выдержав, Яхико засмеялся.

«Кисаме, а ты никогда не замечал, что у тебя все разговоры рано или поздно сводятся к Итачи?»

«Э-э?..» — не понял мечник.

«Вот уж где точно чувствуются крепкие узы суровой нукенинской дружбы…»

«Да иди ты, жмур рыжий», — мысленно отмахнулся от него Кисаме и разорвал связь.

Всё ещё улыбаясь, Лидер Акацуки вошёл в башню. Кисаме нравился ему в частности за то, что над ним можно было спокойно подтрунивать, но он никогда всерьёз не обижался, только сам поддевал собеседника в ответ.

Растрепав рукой волосы, чтобы стряхнуть с них хоть часть капель, Яхико стал подниматься по лестнице. Он догадывался, где найдёт Конан, поэтому сразу направился на третий этаж. Предчувствие его не обмануло: куноичи и в самом деле была в комнате Нагато. Она сидела на стуле рядом с кроватью друга, невидяще глядя на его лицо; в излучаемом защищавшим Нагато барьером беловатом свете Конан казалась неимоверно уставшей и словно бы больной.

— Привет, — негромко поздоровался Яхико.

Конан повернулась на его голос и слабо улыбнулась.

— Привет, — тихо сказала она. — Не знала, что ты вернёшься уже сегодня.

— Так сложилось, — отозвался Яхико, подходя ближе и опуская руки на её напряжённые плечи. — Что с тобой? Ты здорова?

— Я в порядке, — заверила его Конан. — Просто устала за последние дни.

— Теперь я здесь, — произнёс Яхико. — Всё будет хорошо.

Конан запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Пожалуй, именно по этому Яхико больше всего скучал в каждое своё расставание с возлюбленной: по её взгляду, прямому, спокойному, полному симпатии и безоговорочной веры в него. Протянув руку, Конан легко провела подушечками пальцев по его скуле, щеке, губам. Нежно улыбнувшись, Яхико склонился и поцеловал её; Конан ответила, запуская пальцы в его всё ещё влажные рыжие волосы.

— Пообещай мне одну вещь, — прошептала она, отстраняясь.

— Какую? — так же тихо спросил Яхико, вновь заглядывая в её глаза, янтарные, безумно красивые.

— Что больше не умрёшь, — Конан говорила серьёзно, даже требовательно. — Ещё одной потери тебя я просто не переживу.

— Обещаю приложить все усилия для этого, — сказал Яхико, легко касаясь на миг губами её лба. — На этот раз всё будет по-другому, Конан. Я верю, судьба не просто так дала нам второй шанс, и в этот раз мы сможем создать то будущее, о котором мечтали.

— Сейчас это сделать стало сложнее, — произнесла Конан. — В Амегакуре мир, но нас по-прежнему окружают крупные страны, отношения между которыми опять накаляются. Акацуки же больше не группа повстанцев, а всем известная организация отступников; на всех нас объявлена охота, и…

— Надеюсь, однажды мы сможем это исправить, — мягко прервал её Яхико.

Конан ничего не сказала; чувствовалось, что она хочет верить в возможность такого развития событий, но годы жизни бок о бок с нукенинами практически полностью уничтожили в ней прежнюю веру в чудеса. Ободряюще улыбнувшись ей, Яхико перевёл взгляд на неподвижно лежащего на кровати Нагато.

— Мы знаем, как помочь тебе, дружище, — сказал Яхико, протягивая руку к барьеру, почти касаясь его. — Подожди ещё немного, скоро всё встанет на свои места.

Может быть, ему показалось, но барьер засветился чуточку ярче.

Приняв душ и переодевшись, Яхико спустился на кухню. Конан стояла у плиты и жарила мясо; пахло так вкусно, что у шиноби мгновенно возникло желание немедленно стянуть уже подрумянившийся аппетитный кусочек прямо со сковородки, от воплощения в жизнь которого его удержало лишь присутствие в комнате сосредоточенно читавшего какой-то свиток Какудзу.

— Привет, — поздоровался Яхико несколько неуверенно; конечно, он был главой организации, но этот подчинённый был старше его, так, на секундочку, в три раза, поэтому Яхико не знал, как себя с ним вести.

Подняв взгляд от своего свитка, Какудзу несколько секунд порассматривал Лидера, а затем медленно кивнул. В его компании Яхико было крайне неуютно, но он напустил на себя самый непринуждённый вид и устроился за столом. Конан тут же поставила перед ним тарелку с едой.

— Как наш пленник? — поинтересовался Лидер, чтобы не сидеть в тишине.

— Мы разместили его в большой камере на втором уровне, — ответил Какудзу.

— Пришлось как следует накачать его ядом, подавляющим чакру, — добавила Конан, берясь за приготовление второй порции. — Конечно, мне потом придётся долго извиняться перед Сасори, что я без спроса хозяйничала в его лаборатории и брала его яды, но другого выбора нет.

— Хочешь поговорить с Какаши? — спросил Какудзу у Яхико.

— Думаю, загляну к нему сегодня, — отозвался тот, подцепляя палочками кусочек мяса. — Признаюсь, мне очень интересно, что из себя представляет знаменитый Копирующий Ниндзя.

— Он не очень разговорчив, — предупредил Какудзу и вновь вернулся к чтению.

Некоторое время Акацуки сидели в молчании. Обведя товарищей задумчивым взглядом, Яхико осознал, что кое-кого не хватает.

— А где Хидан?

— В плену, — даже не подняв взгляд от свитка, ответил Какудзу.

От неожиданности Лидер подавился.

— Не понял, — проговорил он, откашлявшись.

— Коноховские шиноби, с которыми мы сражались, сумели схватить его, — безэмоционально сообщил Какудзу.

Яхико бросил быстрый взгляд на Конан.

— Я думала, ты знаешь, — сказала она удивлённо и немного виновато.

— Почему ты не сообщил об этом, Какудзу? — недовольно сдвинув брови, спросил Яхико.

— Не видел необходимости, — всё тем же тоном сказал тот. — Миссия выполнена, а напарники, хм… они часто у меня пропадают.

«О чём он?» — спросил Яхико у Конан.

«Всех предыдущих напарников он убивал. В конце концов, Нагато надоело каждый год искать ему нового, вот он и повесил на Какудзу бессмертного Хидана».

Яхико этот ответ не понравился, очень, но вслух он сказал только:

— Это не оправдание. Ты должен был об этом сообщить.

— Хорошо, в следующий раз так и поступлю. Пока же можешь не волноваться: никакой важной информации враги от него не получат. Используя связь колец, я поддерживаю барьеры в тех частях его памяти, где хранятся ценные сведения о нас и наших планах, и даже лучшие менталисты Конохи не смогут сквозь эти преграды пробиться.

Его безразличие выводило Яхико из себя. Явно почувствовав, что Лидер не в духе, Какудзу неспешно свернул свой свиток и покинул кухню. Проводив его мрачным взглядом, Лидер повернулся к Конан.

— И это нормально, по-твоему?

— Они нукенины, Яхико, — ровно ответила она, наливая себе чай. — Для них нормально не переживать за напарников.

«Раньше она не относилась к подобному так спокойно», — с горечью подумал он и мысленно обратился к Кисаме:

«Слушай, Кисаме, вот ты бы расстроился, если бы Итачи взяли в плен?»

«Ну, может, не прямо бы расстроился, но что-то вроде того, — туманно отозвался мечник. — С чего вдруг такой вопрос?»

«Коноховцы поймали Хидана, а Какудзу вообще параллельно».

«Ого, значит, нашего разлюбимого фанатика таки изловили!.. — засмеялся Кисаме, но осёкся, чувствуя далёкое от весёлого настроение Лидера. — Не бери в голову. Они друг друга терпеть не могут, вот Какудзу и не нервничает».

«Но они ведь напарники», — упрямо сказал Яхико.

«Ксо, ну вот нам приходится постоянно жрать на миссиях энергетические пилюли. Но это же не значит, что они нам нравятся, так?»

Что-либо противопоставить столь блестящей логике было просто невозможно.

«Ладно, проехали», — буркнул Лидер.

«Что думаешь с этим делать?» — полюбопытствовал Кисаме.

«Надо подумать. Пока попробуем вытянуть что-нибудь из Какаши. А ты не отвлекайся, приглядывай за нашими ястребятами; через пару недель, думаю, можно будет попробовать поговорить с Саске снова».

«Как скажешь», — отозвался Кисаме и разорвал связь.

— Пойду познакомлюсь с Хатаке Какаши, — сказал Яхико, отставляя от себя пустую тарелку.

— Полагаю, просить тебя не торопиться и отдохнуть с дороги бесполезно, — легко улыбнулась Конан.

— Мне необходимо себя занять, — признался Яхико, — а то, боюсь, не выдержу и пойду разбираться с Какудзу.

— Тогда лучше Какаши.

— Вот и я о том же.

Оставив Конан на кухне, Яхико отправился на второй уровень башни. Перед камерой он невольно замер на миг, но быстро собрался и, повернув в замке ключ, толкнул прочную металлическую дверь.

Камера была погружена в полумрак; свет в неё проникал лишь сквозь узкие горизонтальные полоски окон, располагавшихся под самым потолком на боковых стенах. Здесь не было ничего и никого, кроме пленника, прикованного к противоположной входу стене. Товарищи Яхико сняли с него форменный коноховский жилет со множеством карманов, который теперь, как бандана с протектором и сумки со снаряжением, лежал в другой комнате. Когда дверь с лязгом закрылась, Какаши чуть приподнял правое веко, изучая вошедшего внимательным взглядом; левый же его глаз с Шаринганом был надёжно закрыт плотным слоем бинтов.

— Наверное, это прозвучит смешно, — произнёс Яхико, подходя ближе, — но я и в самом деле рад знакомству с тобой, Хатаке Какаши.

Какаши вскинул бровь.

— Неожиданное заявление, — произнёс он. — Когда такие слова произносят Акацуки, впору насторожиться.

— Да, конечно, — Яхико сложил руки на груди, рассматривая Какаши; даже израненный, вымотанный, прикованный к стене в убежище нукенинов, он всё равно держался достойно. — Меня, кстати, зовут Яхико.

Глаз пленника открылся шире.

— Яхико? — в голосе Какаши промелькнула заинтересованность.

— Моё имя тебе знакомо? — искренне удивился Лидер.

— Так звали одного из учеников Джирайи-самы, — отозвался Какаши, пристально глядя на собеседника.

— Ого, — проговорил Яхико, невольно вспоминая покойного учителя, — не знал, что Джирайя-сенсей делился нашей историей с кем-то в Конохе.

— Значит, в самом деле, — Какаши помрачнел.

Яхико чуть склонил голову набок.

— Твоим наставником был ведь Четвёртый Хокаге, верно?

— Да, — Какаши, похоже, начинал недоумевать, с чего нукенина понесло в такую тему, но старался не показывать это.

— Тоже ученик Джирайи-сенсея, — заметил Лидер. — Как всё круто завязано, не находишь?

— Не понимаю, к чему ты ведёшь, — прямо сказал Какаши.

— К Учихе Обито, — так же прямо ответил Яхико.

При звуке этого имени Какаши помрачнел ещё больше.

— При чём здесь Обито?

— Дело в том, что твой старый друг всё это время был жив и за прошедшие годы наделал нам всем — как Акацуки, так и Конохе — немало гадостей.

Наверное, Конан, если бы слышала его сейчас, хватилась за голову — она всегда так делала, когда Яхико в очередной раз демонстрировал миру своё тотальное отсутствие такта. Шиноби прекрасно понимал, как тяжела для Какаши эта новость, но просто не знал, как преподнести её в более мягкой форме.

— Это ложь, — ледяным тоном произнёс Какаши. — Обито погиб много лет назад как герой.

— К сожалению, правдой является то, что говорю я, — покачал головой Яхико. — Всё это время, с момента своей мнимой смерти, Обито скрывался под маской, выдавая себя за Учиху Мадару. Он пришёл к нам через несколько лет после того, как Джирайя-сенсей оставил нас, и попытался воздействовать на моего лучшего друга. Это долгая история, и я не стану её рассказывать, но суть в том, что в перерывах между попытками установить контроль над Акацуки Обито организовал атаку на Коноху Девятихвостого, во время которой и погиб ваш с ним учитель.

В конечном итоге, ему после одного случая удалось подчинить себе Акацуки, реорганизовать её и начать готовиться к исполнению плана «Глаз Луны», который заключается в том, чтобы при помощи возрождённого из собранных вместе хвостатых Джуби погрузить всех людей мира в Вечный Цукиёми. И всё у него шло как по маслу, но в конце этого лета у нас случился своего рода бунт против его диктатуры, после чего Обито вынужден был оставить Акацуки. Теперь он в бегах, ищет себе новых союзников и параллельно охотится на Учиху Саске.

Пока он говорил, Какаши хранил напряжённое молчание; ничего не сказал он и когда Яхико закончил, только продолжал недоверчиво смотреть на противника.

— Понимаю, у тебя нет ни единой причины верить моим словам, — произнёс Яхико, в полной мере уловив его настроение, — а у меня нет никаких доказательств, способных убедить тебя… Я полагаю, свидетельства других Акацук ты не примешь?

— Не знаю, зачем ты пытаешься очернить Обито, — проговорил Какаши, — однако твои слова не смогут поколебать мою веру в друга.

Глядя на него, Яхико увидел у пленника то же упрямство, которое отличало его самого, когда дело касалось товарищей и друзей.

— Мы не замышляем ничего против Конохи, Какаши, — со всей открытостью и убедительностью сказал Яхико. — Тебя же мы взяли в плен лишь в надежде благодаря твоему Шарингану понять, на что способен Обито и как ему противостоять. Как только мы выясним это, клянусь, мы отпустим тебя на свободу, — коротко кивнул на прощанье, Лидер Акацуки вышел из камеры, оставив пленника в одиночестве, чтобы он обдумал и переварил всё сказанное.

Яхико не мог не понять, как тяжело Какаши будет принять такую правду о своём друге (если бы ему самому кто-то начал рассказывать подобное о Нагато, Яхико этого человека попросту избил бы), и не собирался на него давить — ему почему-то было важно, чтобы Какаши сам пошёл на сотрудничество. Было ли это просто необоснованным порывом симпатии или попыткой поступать правильно, даже будучи главой преступной организации, Яхико не знал, но был уверен в одном: переступать через труп Хатаке Какаши, чтобы добраться до Учихи Обито, он ни в коем случае не станет.

Глава 19. Что может случиться, если дверь не заперта

Итачи Учиха нечасто бывал по-настоящему недоволен; обычно это случалось, когда его планы отчего-то не шли, как задумано. Невероятно мало вещей во всём свете могли действительно испортить ему настроение, однако на сей раз Итачи был так раздражён, что полноценно хмурился, а это бывало с ним крайне редко.

— Девятый раз за месяц, — говорил он, строго глядя на стоявших перед ним парней. — Я мог закрыть на это глаза раз, хорошо, два, но не девять же.

— Она сама нарвалась, даттебаё! — заявил Наруто, а подрывник согласно закивал. — Нефиг было гнобить Гарри и вообще весь факультет!

— Мы просто провели контратаку, да, — добавил Дейдара со своей особой злокозненной улыбочкой. — Кодекс шиноби гласит: «Не спускай всяким уродам обиду ближнего своего», мм.

— Что-то я такого правила не припомню, — усмехнулся Сасори.

— Тебя это, я посмотрю, вообще не волнует, Сасори, — процедил Итачи.

— Не-а, — безразлично протянул кукловод. — Как это ты, Дей, недавно сказал?.. Ах, точно: «Скорее бидзю выстроятся рядком и спляшут канкан, чем Данне станет дело до того, что творится в школе».

— Вы снова сократили моё имя, — буркнул Дейдара.

— Суть в том, — не слушая его, Сасори повернулся к Итачи, — что да, мне всё равно. Мне Долорес не нравится, поэтому я ничуть не стану переживать, если в её жизни будет больше проблем.

После такого заявления парни во все глаза уставились на него.

— Я ошибался в тебе! — воскликнул Наруто, тыча пальцем в кукловода. — Ты нормальный чувак, даттебаё!

— Ой, прям даже так? — хмыкнул Сасори. — А ты, напарник, каким эпитетом меня порадуешь?

— Я вам потом список совой пришлю, — отозвался Дейдара.

— Жду с нетерпением.

Подобное мирное развитие беседы вовсе не устраивало Итачи. Глубоко вздохнув и успокоившись, он коротко кашлянул и сказал:

— Это последний раз, когда я не стану сообщать профессору Амбридж, кто виноват в причинённых ей неудобствах. Однако, — добавил он, стоило парням обрадоваться, — вы оба будете наказаны: поступаете на всё воскресенье в распоряжение мистера Филча, он найдёт вам работу.

— Итачи! — в один голос заорали Дейдара и Наруто.

— Моё слово вы слышали. Сейчас можете идти, но прекращайте уже свои глупые выходки.

Парни смерили его очень похожими взглядами из серии «Ага, щас!» и, гордо вздёрнув носы, покинули кабинет.

Сасори улыбнулся.

— Итачи, а тебе говорили когда-нибудь, что ты страшный зануда и педант? — почти весело поинтересовался он.

Итачи снова нахмурился. Да, ему говорили. Шисуи так вообще повторял это с регулярностью раз в неделю, но одно дело терпеть подобное от лучшего друга, и совершенно другое — от такого человека, как Сасори.

— Цукиёми? — холодно осведомился он.

— Нет, спасибо. Мне как-то лень после него тебя откачивать.

Ничего не ответив на выпад (но дав себе слово обязательно придумать небольшую месть для вконец обнаглевшего кукольника), Итачи повернулся к товарищу спиной и отошёл к окну.

— Сегодня к тебе зайдёт Сакура, — сообщил Сасори, словно бы ничего не произошло. — У неё есть кое-какая идея, хочет попробовать.

— Хорошо, — только и сказал Итачи.

Повисло молчание. Продолжая делать вид, что заинтересованно рассматривает Запретный лес, Итачи уловил почти неслышные легчайшие шаги и ощутил, что товарищ подошёл ближе и остановился прямо у него за спиной. Сохраняя видимость спокойствия, Итачи внутренне напрягся, готовый каждый миг отразить удар — но Сасори вдруг сделал то, чего Учиха от него не ожидал совершенно: несильно дёрнул его за длинный, низко завязанный хвост.

— Что ты делаешь?

— Страдаю ерундой, — скучающим тоном ответил Сасори. — Ты сегодня не такой, как всегда, Итачи. На человека похож, что ли.

— На кого же тогда я похож обычно? — с определённым раздражением уточнил он.

— На АНБУ, — Сасори немного наиграно вздохнул. — Не люблю я твою маску.

— И это говоришь мне ты, у которого масок десятки, на все случаи жизни?

— У меня их хоть десятки, а у тебя — одна, — фыркнул Сасори. — Разнообразие, Итачи, вся фишка в нём. Твоя маска хороша, даже почти идеальна, но за отсутствием вариаций её фальшивость бросается в глаза, далеко не сразу, конечно, но со временем даже таким дуракам, как Наруто. В моих же ещё покопаться надо — вдруг среди них и есть моё настоящее лицо… В общем, считай это добрым советом от умудрённого опытом товарища: не будь всегда так тоскливо сосредоточен. А иначе в скором времени попытки расшевелить тебя буду предпринимать уже не только я, но и остальные члены нашей бравой команды.

С насмешливым участием хлопнув его по спине, Сасори вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

— И к чему это было?.. — вздохнул Итачи, отворачиваясь от окна.

— Не могу не признать, что он в какой-то мере прав.

В кресле, где только что лежал большой чёрный кот, теперь сидел Учиха Мадара.

— Чем выше ранг шиноби, тем важнее для него быть хорошим актёром, — продолжил он, опуская руки на подлокотники. — Ты не обделён и этим талантом, Итачи, и со своей ролью справляешься великолепно. Проблема в том, что она у тебя всего одна и уже порядком наскучила остальным.

— Странно слышать подобный укор от вас, — спокойно парировал Итачи. — Разве у вас самого не одна роль?

— Когда-то было много, — отозвался Мадара с коротким смешком. — Сейчас не перед кем играть.

— А раньше?

— Раньше… — протянул предок почти мечтательно. — Раньше был целый клан родственников, был этот напыщенный одинокий волк Тобирама, была Мито. Ну и, конечно же, Хаширама, а он один сотни стоил.

Итачи только чуть приподнял брови; по совету сэра Николаса он теперь старался не слишком беспокоиться о беспричинных изменениях в поведении людей и их неожиданной разговорчивости, списывая всё это на древнюю магию Хогвартса.

Возможно, Мадара прибавил бы ещё что-нибудь, но тут очень некстати раздался стук в дверь.

— Кто?

— Сакура. Можно?

— Заходи, — разрешил Итачи, наблюдая за тем, как чёрный кот уютно сворачивается в кресле.

— Сасори-сан должен был предупредить, что я зайду, — сказала Сакура, проходя в комнату.

— Да, он говорил, — кивнул Учиха. — Итак?

— Мы уже работаем над лекарством, — девушка старалась говорить ровно и бесстрастно, но Итачи чувствовал, что её что-то гнетёт. — Пока же я хочу проверить, насколько будет эффективна лечебная техника — не стандартная, а более высокого уровня.

— Что требуется от меня?

— Раздеться до пояса и лечь.

Без лишних слов Итачи прошёл из кабинета в спальню, жестом пригласив Сакуру следовать за собой. Сняв рубашку и аккуратно повесив её на спинку стула, он лёг на спину и выжидательно посмотрел на куноичи. Та приблизилась, и отголосок затаённой печали мелькнул в её зелёных глазах, когда она приложила руки к груди Итачи. Лечебная чакра, куда более сильная, чем когда-либо использовал Сасори, коснулась повреждённых болезнью лёгких, принося облегчение.

Процедура не продлилась долго; уже через пару минут мягкое аквамариновое свечение медицинской техники исчезло, но вот убирать руки девушка почему-то не спешила. С непередаваемой смесью опаски, муки и одновременно наслаждения в глазах она осторожно провела рукой по крепкому торсу Итачи — и тут же резко отдёрнула руку, словно сама испугалась своих действий.

— Курс… курс составляет пять дней, — быстро сказала Сакура, отходя назад. — Потом я возьму анализы и посмотрю, каковы изменения.

— Я понял, — отозвался Итачи. — На сегодня это всё?

— Да, — проговорила она, избегая встречаться с ним взглядом. — Во сколько мне лучше прийти завтра?

— Можно в это же время.

— Хорошо.

«Похоже, она очень бы хотела, чтобы на моём месте был брат, — подумал Итачи, когда Сакура выскочила за дверь. — Видимо, она не может не проецировать образ Саске на меня».

— Итачи, — предок, вновь обернувшийся человеком, переступил порог спальни.

— Да, Мадара-сан? — не вставая с кровати, откликнулся он.

— Свяжись с Дейдарой и скажи ему зайти чуть позже — я хочу поговорить с вами обоими, — не дожидаясь ответа, который ему, впрочем, и не нужен был, Мадара скрылся в ванной. Проводив его отстранённым взглядом, Итачи установил мысленную связь с товарищем.

«Дейдара».

«Я сержусь, да», — пробурчал в ответ подрывник.

«Пожалуйста, зайди ко мне», — произнёс Итачи, игнорируя его реплику.

«Вот ещё! Никуда я не пойду!»

«Это просьба не моя, а Мадары».

«Ксо! — по тону Дейдары чувствовалось, что уступать он ужасно не хочет, но и игнорировать личное приглашение старшего Учихи было по меньшей мере неразумно. — Ладно, ладно, иду, мм».

Прикрыв глаза, Итачи расслабился, наслаждаясь ставшими столь редкими в последнее время минутами без боли. Наверное, он так и задремал — во всяком случае, открыв глаза, увидел рядом с собой внимательно изучающего его лицо Дейдару.

— Ну и? — задал подрывник один из бесспорно гениальнейших вопросов человечества.

— В смысле?

— Я сидел себе, спокойно спи… писал сочинение по травологии, никого не трогал, а ты меня оторвал, вызвал сюда, мм. И, главное, прихожу я — и что вижу? Ты преспокойно дрыхнешь, а предок твой ванны принимать изволит.

— Не ворчи, — Итачи сел на кровати и надел лежавшую на стуле рядом водолазку. — Мадара изъявил желание поговорить, я передал тебе, пока ждал прилёг и ненароком уснул. В чём проблема?

— В том, что ты мне за доброе дело наказание впаял, да, — заявил Дейдара, недовольно глядя на него.

— Это мой долг как преподавателя.

— Это было не по-товарищески, мм.

«Какой бессмысленный разговор», — подумал Итачи. Раньше он до такого не опускался, а теперь… Магия Хогвартса, что тут сказать.

Плеск воды тем временем прекратился; дверь ванной приоткрылась, и оттуда пахнуло свежим водяным паром. На ходу вытирая мокрые волосы полотенцем, Мадара, обращая на Акацук внимания не больше, чем на мебель в комнате, прошёл мимо них в кабинет. Дейдара бросил на товарища вопросительный взгляд, но тот только покачал головой. Итачи уже знал, что у Мадары привычка после ванны посидеть одному перед камином, предаваясь каким-то своим мыслям, поэтому не спешил нарушать уединение предка, понимая, что он, когда настроится на разговор, сам позовёт Акацук.

Вдруг — уже в который раз за этот вечер — тихо скрипнула входная дверь.

— Ну что, Итачи, Сакура уже?.. — голос Сасори оборвался, а затем послышался глухой звук удара.

— Твою ж!.. — рыкнул подрывник и рванул было на помощь напарнику, но Итачи его удержал и сам первый выглянул из спальни.

С активированным Шаринганом Мадара прижимал Сасори спиной к стене, сомкнув пальцы на его горле; видимо, кукловод успел заметить додзюцу в глазах противника, потому что его собственные были крепко зажмурены. Сасори сделал едва уловимое движение, явно намереваясь извлечь из складок мантии отравленное оружие, но Мадара молниеносно перехватил его руку и резко вывернул запястье. В ответ на это марионеточник даже не поморщился, но было видно, что дышать ему становилось всё труднее.

Пора было вмешаться.

— Мадара-сан, — произнёс Итачи, подходя ближе, — прошу вас, отпустите Сасори.

— Я предупреждал, что будет с тем, кто проникнет в мою тайну, — даже не взглянув на него, проговорил Мадара, не ослабляя хватку.

— Сасори — наш товарищ, — предпринял новую попытку переубедить его Итачи; чуть позади него остановился напряжённый Дейдара. — Ему можно доверять.

Оторвавшись от лица кукольника, взгляд Мадары метнулся к Итачи.

— А ты в этом уверен? — вкрадчиво спросил предок.

От его вопроса Итачи застыл. А ведь в самом деле, доверял ли он Сасори настолько, чтобы ради него идти против Мадары? Ответ скорее нет, чем да. Тогда какой смысл рисковать? Сасори всегда ведь был нужен только для того, чтобы бороться с болезнью, помогать выживать, но теперь есть Сакура, более надёжная, более честная в своих мыслях и чувствах, которую читать и контролировать куда как легче. Сасори всегда вёл вокруг него какую-то свою игру, Итачи это знал, а сейчас ему представилась великолепная возможность избавиться от лживого, обманчиво безобидного кукловода…

Внимательно смотревший потомку в глаза, видевший в них отражение его мыслей, Мадара криво усмехнулся и будто бы играючи чуть сильнее сжал пальцы. Наверняка прекрасно понимая, чем вызвано молчание Итачи, Сасори с заметным трудом приподнял веки и посмотрел на товарища. Просто посмотрел, без злобы, без осуждения — и без малейшего намёка на просьбу о помощи.

— Кьюби меня задери! — не выдержав, крикнул Дейдара, резко подаваясь вперёд. — Хватит уже моего напарника душить! Можно Данне доверять, можно, я вам слово даю, да!

Теперь и Учихи, и Сасори перевели взгляды на него.

— Ты готов поручиться за него? — с холодным, насмешливым любопытством уточнил Мадара.

— Да, — не отводя глаз, с вызовом ответил парень.

— Я тоже, — негромко произнёс Итачи, приняв для себя окончательное решение.

Чуть помедлив, Мадара лениво ухмыльнулся и отпустил Сасори, который тут же судорожно схватил ртом воздух и вжался спиной в стену, используя её как опору, чтобы не упасть. Недружелюбно покосившись на Мадару, Дейдара подошёл к напарнику.

— Данна, как вы?..

— Идиот, — с откровенной злостью прохрипел Сасори, растирая шею, на которой отчётливо были видны пятна, оставленные пальцами врага, грозившие в скором времени стать синяками.

Только было собравшийся подставить ему плечо Дейдара резко замер.

— Что?

— Ты не имеешь никакого права подставляться ради меня.

Секунд пять ушло у парня на осознание сказанного.

— Чего?! — со злобой воскликнул он, упирая руки в бока. — Я вас, значит, спасаю, а вы мне такую хрень говорите?! Где благодарность, а?!

— А разве я говорил, что мне нужна твоя помощь?

— Чёрт, Сасори-но-Данна, чтоб вас!..

— Ты уверен, что хочешь закончить эту фразу? — прищурившись, спросил кукловод.

Дейдара тоже прищурился — и, похоже, закончил, но только мысленно, воспользовавшись связью колец. Судя по ошарашенному лицу Сасори, своё негодование подрывник выразил в словах крайне живописных и доходчивых.

Итачи непроизвольно покосился на Мадару; тот откровенно веселился, наблюдая за напарниками, точно за редкими зверьками в зоопарке. Шаринган уже пропал из его глаз, и теперь в них плескались отголоски каких-то давних, но, похоже, довольно приятных воспоминаний. Впрочем, долго предаваться им Мадара себе не позволил.

— Вы закончили выяснение отношений? — осведомился он; оторвавшись от увлекательного процесса расчленения друг друга взглядами, напарники повернулись к нему. — Что ж, в нашем клубе пополнение, пусть и вынужденное. С правилами ознакомить, Сасори, или сам догадаешься?

— Только дурак не поймёт, как следует вести себя с Учихой Мадарой, — ответил он, со значением посмотрев на напарника; парень явно безумно хотел как следует стукнуть его, ну, или хотя бы пихнуть за это, но усилием воли сдержался. — Единственное, что мне неясно — откуда вы здесь, но этот вопрос мы с товарищами можем прояснить и потом.

— Верный подход, — кивнул Мадара, откидывая за спину растрепавшиеся за время потасовки мокрые волосы. — Раз так, опустим лирику, сразу к делу: у Альбуса есть копия рисунка портала, перенёсшего вас сюда.

— Но откуда? — проговорил Дейдара. — Это вы, Данна, где-то облажались, когда его прятали, мм?

— Ещё одна шпилька — отравлю, — пообещал ему Сасори и повернулся к Учихам. — Фотография была уничтожена ещё в июле, а рисунок, который делал я, хранится в надёжном месте и недоступен для волшебников.

— Не имею ни малейшего интереса к тому, что за источник утечки, — с искренним безразличием сказал Мадара. — Будете искать его сами. Я лишь поделюсь с вами некоторыми фактами, и один из них: старик довольно близок к тому, чтобы расшифровать значение рисунка.

— Расшифровать? — удивлённо переспросил Дейдара, сочтя всё-таки за лучшее оставить Сасори в покое, по крайней мере, пока.

— Именно. Как и предполагалось, это древняя магическая графическая формула, однако для записи заклятия на ней был использован наш язык, который в этом мире называют японским. Старик уже около месяца работает над текстом, и ему удалось составить более половины заклинания.

— Я так понимаю, — проговорил Дейдара, — привилегию добыть результаты расшифровки вы оставляете за нами, мм.

— Надеюсь, ты не рассчитывал всерьёз, что я сделаю за вас всю работу, — хмыкнул Мадара, отбрасывая с глаз влажную чёлку.

Подрывник неопределённо пожал плечами. Мадара чуть склонил голову набок и усмехнулся.

— На сегодня я сказал всё, что хотел. Выводы делайте сами.

— Ну, тогда мы, того, — Дейдара указал на дверь, — прогуляемся.

— Я вас не держу.

Напарники кивнули ему и вышли в коридор. Итачи тоже было собрался последовать за ними, но предок окликнул его:

— Нет, Итачи, тебя я держу.

— И зачем же? — поинтересовался он, оборачиваясь.

— Хочу знать, почему ты передумал, — Мадара подошёл ближе, внимательно глядя ему в глаза. — Я видел твоё желание избавиться от Сасори. Почему же ты поддержал Дейдару, когда тот вступился за него?

— Зачем вам это?

— Любопытство, — пожал плечами Мадара и добавил требовательно: — Что же?

Итачи на миг прикрыл глаза; ему вспомнился один очень давний разговор на похожую тему.

— Хотите интересный факт об акулах, Мадара-сан? — спросил он; предок вскинул бровь, и Итачи, сочтя это за «да», продолжил: — В отличие от многих других рыб, детёныши акул вылупляются из икры ещё в чреве матери и завершают своё развитие внутри неё. Однако когда они рождаются, нередко оказывается, что число акулят меньше числа икринок. Виной тому каннибализм; едва выйдя из яиц, детёныши начинают пожирать друг друга, собственных братьев и сестёр, и на свет в итоге появляются лишь сильнейшие из них.

— Как трагично, — произнёс Мадара, явно не совсем понимая, к чему Итачи ведёт, — и как сильно напоминает отношения в мире шиноби.

Итачи кивнул.

— Мой напарник был того же мнения, когда рассказывал мне это. И я тогда сказал ему то же самое, что скажу сейчас вам: мы не акулы, Мадара-сан, мы — люди, и каннибализм для нас преступление. А потому всякого, кто убивает своих товарищей, без сомнений, рано или поздно постигнет ужасная кара.

— Ну, в таком случае твоей участи особо не позавидуешь, — усмехнулся Мадара. — Всё-таки на твоих руках столько товарищеской крови, что небольшой пруд можно наполнить.

— Я умираю уже девять лет, — спокойно отозвался Итачи, — физически — почти четыре года. Как думаете, это достаточно ужасно?

Не дожидаясь ответа, он коротко кивнул немного озадаченному его словами предку, накинув на плечи мантию, покинул комнату и отправился на поиски товарищей. Он нашёл их во внутреннем дворе, заснеженном, освещённом лишь луной. Сасори полулежал, прислонившись спиной к высокому сугробу, причём оказался он в таком положении, судя по покрывавшим его с ног до головы снежным хлопьям, явно не по своей воле. У Дейдары одна щека была заметно краснее другой — верный признак неслабой пощёчины, — и выглядел парень всё ещё надутым, но тем не менее сидел прямо на земле рядом с напарником, лицом к лицу с ним.

— Я полагаю, стадия драк и ругани кончилась, идёт моральная подготовка к началу конструктивного диалога, — подал голос Итачи, останавливаясь возле них.

— Дейдара уже мне всё рассказал, — отозвался Сасори. — Скажи, Итачи, — немного помолчав, продолжил он, — в какой-то момент ты ведь был и в самом деле готов согласиться на то, чтобы Мадара убил меня, верно?

— Конечно, да, — не дав ему и слово сказать, хмыкнул Дейдара. — Вы вообще, Сасори-но-Данна, такой человек, что из всех знакомых ни разу не хотела убить вас разве что Хината, мм.

— Не могу не согласиться, — сказал Итачи, усаживаясь на холодную землю рядом с товарищами.

Посмотрев на них, Сасори вздохнул с неожиданной грустью.

— Ну, зато хоть честно, — протянул он, откидывая голову на снег, устремляя взгляд в ночное небо, в кои-то веки ясное, усеянное россыпью звёзд.

Наблюдая за ним, Дейдара улыбнулся со странным удовлетворением, как будто в этот самый миг увидел что-то, что хотел увидеть уже давно, но раньше не мог разглядеть. Даже не пытаясь понять, о чём парень думает и что доставило ему такое удовольствие, Итачи просто ждал, когда эти двое наконец вернутся из своего внутреннего мира в реальность. Как и следовало ожидать, первым был Сасори.

— Ладно, всё это сопливый бред генинов, — произнёс он, садясь прямо и быстро возвращая свою обычную собранность. — Как насчёт подумать о том, что сказал Мадара?

— Странно то, что их светлость вообще изволили с нами чем-то поделиться, — съязвил Дейдара. — Это ты, Итачи, растопил лёд в его сердце, да?

— Не говори ерунды.

— А может, всё-таки?..

— Прекрати, Дейдара, — одёрнул напарника Сасори. — Вернёмся к делу.

— Как по мне, рановато ещё об этом беспокоиться, — отозвался Дейдара. — До завершения стариком перевода можно не дёргаться, мм.

— В любом случае, стоит следить за ходом его расшифровки заклинания, — заметил Итачи, — а также узнать, есть ли ещё кто-нибудь, кроме директора, кто в курсе этой работы.

— Согласен, — деловито кивнул Сасори. — Сообщим коноховцам и…

С галереи, опоясывавшей двор, донёсся тихий шорох, похожий на осторожные, крадущиеся шаги. Скосив глаза, Итачи не увидел ничего, но, как и его товарищи, был уверен: за ними кто-то следит.

— … и поговорим с профессорами, — после секундной заминки ровно закончил Сасори. — Возможно, Минерва или Филиус смогут нам помочь в этом.

— Наруто убьётся, когда узнает, — заговорщицки блестя глазами, сообщил Дейдара, как бы невзначай отодвигаясь чуть в сторону, чтобы Итачи была лучше видна та часть галереи, где был подозрительный звук. — Барьерные чары… Ему же их в жизни не освоить, да!

— Не спеши с выводами, — покачал головой Сасори; от его пальцев по снегу потянулись тончайшие, невидимые глазу (кроме разве что вооружённого Шаринганом) нити чакры, прощупывая пространство. — Он дурачок, не спорю, но дурачок трудолюбивый.

— Ксо, Данна, почему вы всегда хвалите всех, кроме меня, мм?! — обиделся подрывник.

— Чтобы ты не расслаблялся, — фыркнул его напарник.

«Итачи, от тебя на десять часов, один человек, скрыт какими-то маскировочными чарами».

— И да, Дейдара, — серьёзно добавил Итачи, — пока это всё строго между нами.

— Знаю, знаю, — отозвался парень, потягиваясь.

Проворно поднявшись, Итачи пошёл прямо к тому месту, где стоял их невидимый соглядатай. Послышался короткий нервный вздох, и сразу за ним торопливые шаги. Внезапно налетевший ветер рванул мантию Итачи, взметая её полы, — а ещё позволил всего на миг увидеть ногу, скрывшуюся за поворотом ближайшего коридора.

«Это школьник, — мысленно сообщил Итачи товарищам, — причём школьник, у которого есть мантия-невидимка».

Глава 20. Сильная женщина в поисках

Рука замерла сама собой. Сложив губы бантиком, Долорес задумчиво покрутила перо. Это ведь официальный рапорт — стоит ли начинать его с таких слов? Помедлив немного, она отложила в сторону испорченный пергамент, достала из ящика стола новый и аккуратно вывела:

И снова результат не удовлетворил. Звучит так, словно она донос пишет, а это ведь вовсе не так, нет-нет! Это доклад, отчёт о проделанной за последнее время работе, а уж никак не донос. Вновь отложив пергамент, Долорес на новом написала:

«Уже лучше», — мысленно кивнула себе она. И в самом деле, теперь и формальное обращение присутствует, и мягкая нотка, намекающая на расположение и лояльность, — вот так и надо писать начальству!

Довольная собой, Долорес продолжила строчить, пространно рассказывая шефу об обстановке в Хогвартсе, о неподобающем поведении Дамблдора, продолжавшего распространять ложь о Том-Кого-Нельзя-Называть и о Поттере, любимому директору в этом активно помогавшем. Дальше последовал параграф об учителях, не оказывающих в должной мере помощь Министерству и более преданных Дамблдору, чем законной власти; на сей раз в позорный список вошли МакГонагалл (впрочем, она всегда его возглавляла), Стебль, недавно в учительской позволявшая себе крайне нелестные высказывания о министре Фадже, Хагрид, этот мужлан и варвар, невесть как получивший должность преподавателя ухода за магическими существами, и Трелони, но она просто не нравилась Долорес. Затем профессор написала несколько хвалебных слов о молодом Малфое (очень надеясь втайне, что министр расскажет о них Люциусу) и его слизеринских друзьях, поддерживавших генерального инспектора в её искреннем стремлении сделать школу лучше.

Закончив расписывать «одного из самых перспективных молодых людей своего поколения», Долорес снова задумалась. Был ещё один аспект, подлежавший рассмотрению: группа людей, на которых Корнелиус наказал обратить особое внимание.

Что касается студентов и профессоров, прибывших из школы «Коноха»…

Долорес опять замерла. Поколебавшись миг, она бросила быстрый взгляд на дверь кабинета и, сняв с шеи маленький ключик на золотой цепочке, открыла им нижний ящик стола. Приподняв несколько бумаг, Долорес осторожно достала из-под них две папки и положила на стол рядом с письмом министру. Покосившись на колдографию Корнелиуса, заботливо вставленную в красивую винтажную рамку, развернула её и, достав из каждой папки по колдографии, поставила их перед собой, прислонив к рамке. «Корнелиусу вовсе не стоит об этом знать…» — отстранённо подумала Долорес, прямо-таки впиваясь взглядом в снимки.

С правого прямо на неё смотрел, практически не мигая, красивый молодой брюнет; аристократичная бледность его серьёзного лица с правильными чертами ещё больше оттенялась чёрными, как вороново крыло, волосами, длинными, собранными на затылке в низкий хвост. Маг был прекрасен, почти совершенен, и единственный недостаток, который смогла найти Долорес в его облике, — отсутствие улыбки.

Как я уже писала раньше, поначалу у меня возникли определённые сложности с мистером Узумаки, поддавшимся россказням Поттера, но после моей просьбы профессор Учиха вразумил юношу. Своих студентов профессор полностью контролирует, и ни один из них не был уличён в сочувствии Дамблдору. Как преподаватель, несмотря на молодость, мистер Учиха великолепен, и я даже осмелюсь предложить вам, господин министр, пригласить его занять пост в Хогвартсе на постоянной основе после того, как школа будет избавлена от присутствия Дамблдора и его сторонников…

Долорес снова взглянула на снимок. О да, предложить Итачи пост в Хогвартсе было бы идеально. Долорес ведь в скором времени станет директором, и ей нужен будет надёжный заместитель… и просто великолепно, если им окажется вежливый и привлекательный молодой мужчина.

Запечатлённый на снимке Учиха продолжал пристально наблюдать за ней, не меняя выражение лица, и Долорес почувствовала, что щёки её покрывает лёгкий румянец. Чтобы немного отвлечься от красавца-брюнета, она перевела взгляд на вторую колдографию — и, не удержавшись, чуть скривилась. Заметив это, Акасуна прищурился и насмешливо улыбнулся в ответ, причём в его взгляде даже на снимке было столько надменности и пренебрежения, что Долорес моментально захотелось порвать этот клочок бумаги и выбросить его ошмётки в камин. Но генеральный инспектор не позволила себе этого и ограничилась тем, что убрала колдографию обратно в папку с личным делом зельевара.

Относительно профессора Акасуны, боюсь, не могу сказать ничего определённого. Он не выказывает ни симпатии к идеям Дамблдора, ни антипатии, поэтому не могу утверждать, что он на нашей стороне. Этот человек очень скрытен, держится всегда неподобающе надменно, и не уверена, что его присутствие идёт на благо школе. Ученики про него говорят…

«А в самом деле, что они говорят?» — задумалась Долорес. Разумеется, она могла закончить предложение и без посторонней помощи, но неожиданно стало интересно, какого мнения студенты об этом преподавателе. Доверенные студенты, само собой, не какой-нибудь там Поттер с его шайкой смутьянов.

Поднявшись из-за стола, Долорес аккуратно отложила в сторону письмо, убрала снимок Учихи обратно в папку, после чего вновь заперла оба досье в ящике стола, взяла волшебную палочку и направилась к двери. Тщательно заперев свой рабочий кабинет, она прошествовала среди парт класса защиты и вышла в коридор. Недавно прозвенел звонок на обеденный перерыв, и студенты спешили в Большой зал; с удовольствием глядя, как расступается перед ней толпа, Долорес спустилась в вестибюль и, найдя взглядом светловолосую макушку юного дарования, поспешила к нему.

— Мистер Малфой!

Драко остановился и обернулся. Он и в самом деле был удивительно похож на отца: те же черты лица, те же глаза, те же манеры… Лорд Малфой мог по праву гордиться сыном, обещавшим стать в будущем замечательным главой древнего магического рода с исключительно правильной жизненной позицией.

— Профессор? — даже эта изюминка Люциуса, его обыкновение чуть растягивать слова передалась юноше.

— У меня есть к вам пара вопросов, мой дорогой, — пропела Долорес, с умилением глядя на мальчика, — к вам и вашим друзьям. Давайте отойдём в сторонку; обещаю, это не займёт много времени.

Вежливо кивнув, Драко махнул рукой спутникам и первым последовал за Долорес в коридор с редко используемыми классами, начинавшийся за мраморной лестницей. Взмахом палочки отперев один из кабинетов, Долорес вошла и, дождавшись, когда внутри окажутся все, попросила входившего последним Гойла закрыть дверь.

— Итак, — начала генеральный инспектор, с приятной улыбкой глядя на слизеринцев, — мои дорогие, я бы хотела спросить у вас, какого вы мнения о профессоре Акасуне. Только честно, прошу вас: мне и министру очень важно знать мнение учащихся.

Студенты обменялись быстрыми взглядами.

— Он хорошо знает свой предмет, мэм, — медленно ответил Драко. — Как и профессор Снегг, он умеет держать класс.

— Вот как, — проговорила Долорес, несколько, впрочем, расстроенная таким отзывом. — А вы что скажете, мистер Нотт?

— Он непредвзят и объективен, если вести себя на занятии подобающим образом, — негромко произнёс Теодор, внимательно наблюдая за реакцией на его слова. — Если же кто-то позволяет себе вольности…

— Что ж, Акасуна замечательно умеет придумывать наказания, — хмыкнул Блейз Забини.

Долорес уцепилась за эту фразу.

— Профессор мстителен, да? — с мягкой вкрадчивостью, тоном, полностью располагающим собеседника к себе, поинтересовалась она.

— Всего лишь наказывает за нарушения дисциплины, — пожал плечами Драко, стоило Блейзу раскрыть рот.

Долорес слегка прищурилась. Забини явно был не совсем согласен со своим старостой, однако что значит его слово против слова наследника рода Малфоев? Взгляд Долорес скользнул по остальным студентам; Нотт однозначно сходился во мнениях с Малфоем, а Крэбб и Гойл всегда и во всём поддерживали своего друга Драко, лучше них разбиравшегося в устройстве мира. Вот умные мальчики.

— Славно, — пропела генеральный инспектор с добрейшей своей улыбкой. — Славно. А теперь бегите на обед, мои милые. И жду вас завтра на уроке!

Слизеринцы вежливо попрощались и удалились, и Долорес не спеша последовала за ними в сторону Большого зала. Ну что ж, если Драко говорит, что Акасуна ведёт занятия нормально… Этому юноше можно верить, это уж точно.

Долорес сама не знала, почему так плохо относится к Сасори. Он ведь тоже, как и Итачи, наверняка родовит (хотя и в меньшей степени, как она полагала, чем Учиха), талантлив и красив. От коллеги его выгодно отличает умение улыбаться, делать комплименты, обходительность с дамами. А как он на занятии по приворотным зельям говорил об Амортенции — даже у Долорес что-то внутри сладко сжалось от его мягкого голоса, расписывавшего зелье любви…

Впрочем, в разговорах с генеральным инспектором Акасуна почти всегда держался прохладно и с той надменностью, которая, пожалуй, и раздражала в нём Долорес больше всего. Считает себя выше всех, хотя сам всего лишь преподаватель — как же это выводит из себя! И эти его едкие замечания, нередко балансировавшие на грани с откровенным издевательством!..

Когда Долорес вошла в Большой зал, который уже начали украшать к приближавшемуся Рождеству, обед был в самом разгаре. Скользнув взглядом по студентам (и не обнаружив никого, кому можно было бы сделать замечание), профессор воззрилась на преподавательский стол — и недовольно поджала губы. Свободные места были только ближе к краям стола; рядом с Итачи же с одной стороны сидела МакГонагалл, а с другой Акасуна, причём последний что-то тихо говорил.

И тут Учиха перевёл взгляд с коллеги на неспешно шагавшую по проходу между столами Когтеврана и Гриффиндора Долорес — их глаза встретились. Чувствуя, как внутренняя девочка в ней начинает безнадёжно краснеть и восторженно ахать, Долорес широко улыбнулась Учихе; тот кивнул в ответ и повернулся было обратно к Акасуне, но тот уже поднялся из-за стола и, с довольно язвительной полуулыбкой сказав что-то другу, удалился, а генеральный инспектор поспешила занять его место.

Только Долорес собралась завести с соседом разговор, к ней очень некстати подбежал запыхавшийся Филч и начал с жаром рассказывать, что кто-то бросался навозными бомбами в дверь его кабинета не далее как пятнадцать минут назад. Пока же школьный смотритель громогласно распространялся о своей проблеме, Итачи, закончив трапезу, отложил столовые приборы и удалился так тихо, что Долорес бы даже этого не заметила, если бы искоса не следила за ним взглядом.

Про себя досадуя на полное отсутствие такта у помощника, Долорес поручила ему найти хулиганов, намекнув, что если ему это удастся, то плохих детей будет ждать очень строгое наказание. Когда Филч, чуть не плача от счастья и бормоча под нос благодарности, отправился ловить малолетних бандитов, Долорес позволила себе тихонечко вздохнуть и приступила к обеду.

По шуму, доносившемуся из класса, профессор Амбридж поняла, что студенты уже в большинстве своём пришли на занятие, которое должно было начаться буквально через несколько минут. Сейчас Долорес предстояло провести урок у седьмого курса, и это вовсе не делало настроение лучше: она терпеть не могла этот класс, преимущественно из-за близнецов Уизли, стоявших в её личном списке нелюбимых учеников на третьем месте после Поттера и его подружки Грейнджер, грязнокровки, мнившей себя умнее других. «Ну ничего, мы с неё эту спесь собьём», — подумала Долорес, запечатывая законченный рапорт и аккуратно укладывая его в свою сумочку, чтобы после урока отослать в Министерство. Закончив с этим, она с минуту постояла перед настенным зеркалом, поправляя причёску, разгладила мелкие складочки на розовом жакете и спустилась в аудиторию.

— Здравствуйте, класс!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — дружным хором ответили будущие выпускники и выпускницы.

— Учебники достанем, волшебные палочки уберём! — напомнила на всякий случай Долорес, но никто из учеников уже и не думал доставать палочки на её занятиях. «Дети быстро привыкают к новым порядкам», — удовлетворённо подумала она и продолжила: — Итак, откройте, пожалуйста, ваши учебники на главе пятой «Меры воздействия и переговоры» и продолжите читать с той страницы, где остановились в прошлый раз. От разговоров можно воздержаться.

Выдав этот образцовый с педагогической точки зрения монолог, Долорес, довольная собой, села за преподавательский стол и стала проверять домашние работы первокурсников, периодически поглядывая на класс, наблюдая за тем, как студенты выполняют задание. Большинство из них прилежно читало, но не все: двое Уизли о чём-то перешёптывались и пару раз кидали клочки бумаги в сидевшего на соседнем ряду Тсукури. Тот, казалось, этого не замечал; опустив голову, юноша украдкой улыбался, словно видел или слышал в данный момент что-то крайне приятное, игнорируя и рыжих однокурсников, и тот факт, что сидевшие за ним Спиннет и Джонсон плели ему косички.

Так прошла половина занятия; Долорес уже уверила себя, что хотя бы на сей раз урок у этого класса пройдёт без обычных эксцессов, но тут неожиданно Фред Уизли (или Джордж, Долорес их никогда не различала) резко побледнел, закатил глаза и осел на стуле, пока не съехал на пол.

— Джордж! — воскликнул второй близнец, кидаясь на помощь брату.

Все прочие студенты тут же оторвались от учебников и уставились на них, встревоженно перешёптываясь.

— Мистер Уизли, что происходит? — дружелюбно спросила Долорес, хотя внутри вся кипела.

— Джорджу плохо! — взволнованно крикнул мальчишка, садясь на пол рядом с близнецом и кладя его голову себе на колени. — Профессор, он чуть дышит! Прошу вас, помогите, профессор!

Хотя эти мальчишки и не нравились Долорес, она ведь не могла отказать нуждающемуся в её помощи ребёнку, поэтому решительно направилась к Уизли, провожаемая взглядами всего класса. Склонившись над гриффиндорцем, генеральный инспектор принялась деловито его осматривать; студент был бледен, как полотно, и не подавал признаков жизни, не считая едва заметных движений вверх-вниз его грудной клетки в такт слабому дыханию. Второй мальчик смотрел на Долорес с откровенной надеждой, но она не представляла, что ей сделать, чтобы оживить его брата. Впрочем, она ведь не медсестра какая-нибудь — откуда ей знать, отчего у парня обморок?

Молчание явно затянулась.

— Профессор, — раздался вдруг позади неё на удивление спокойный в такой ситуации юношеский голос, — может, нам стоит отнести его к мадам Помфри, мм?

Долорес резко распрямилась и обернулась.

— Да-да, вы правы, мистер Тсукури, — кивнула она парню. — Вы и мистер Уизли отнесите бедного мальчика в больничное крыло.

Дейдара коротко кивнул и помог приятелю поднять его брата. Наблюдая за ним, Долорес отметила про себя, что этот парень куда более решительный и находчивый, чем большинство его однокурсников. Он всегда в ситуациях, подобных нынешней, действовал быстро, совершенно не паниковал и не волновался, что поднимало его над прочими гриффиндорцами в глазах генерального инспектора — и это впечатление не мог испортить даже тот факт, что в его длинном хвосте сейчас виднелось не меньше двух дюжин тонких косичек.

После ухода парней и до конца занятия в аудитории висела напряжённая тишина; семикурсники только переглядывались, гадая, как там их товарищ. Профессора Амбридж мало интересовало это: всё-таки мадам Помфри профессионал и поставить на ноги мальчика после обморока уж точно сможет. Поэтому за Уизли Долорес совершенно не переживала, а вот её собственные нервы были в определённой мере расшатаны этим уроком. Ну вот что за класс, в самом деле, такой?! Всегда, всегда на их уроках что-то случается! То окна начнут открываться сами собой, то учебники прыгают во все стороны, стоит студентам попытаться их открыть, а один раз вообще прямо посреди занятия с потолка упала люстра, висевшая над свободной от парт задней частью аудитории. И при этом ни один из студентов не доставал волшебную палочку, а значит, и обвинить было в этих аномалиях некого.

После ужина Долорес вернулась в свой кабинет, чтобы закончить проверку домашних. По-хорошему, сейчас бы пойти в свои покои, принять ванну со специальной расслабляющей солью… но вечером было назначено собрание преподавателей, и Долорес просто не могла его пропустить. Поэтому она, отложив в сторону последнюю работу, заварила чай в своей любимой чашечке с очаровательным полосатым котёнком. Немного подсластив горячий напиток (всего три ложечки сахара — надо держать себя в форме!), Долорес насладилась его замечательным фруктовым вкусом.

«Замечательный чай, — подумала она. — Итачи он тоже должен понравиться».

От воспоминаний о брюнете Долорес почувствовала, что вновь краснеет. Ах, ну что же это, в самом деле, с ней сегодня такое?!

Отставив чашку, она вновь провела некоторое время перед зеркалом, поправляя пряди в и без того практически идеальной укладке, доводя её до абсолютного совершенства. Припудрив носик, Долорес, поколебавшись немного, нанесла на губы любимую помаду цвета фуксии, улыбнулась своему отражению и, найдя себя безупречной красавицей, отправилась в учительскую.

В этой комнате, безвкусно заставленной разномастными затёртыми креслами, витал дух Рождества, как и во всём замке: каминная полка и карнизы были увиты гирляндами из остролиста, на дверях шкафа, в котором хранились классные журналы и некоторые документы, висел большой венок, а в углу стояла пушистая ёлка, украшенная разноцветными шарами, волшебными свечами и длинными прозрачными сосульками. Директор ещё не пришёл, но профессора были практически в полном составе. Трое деканов — МакГонагалл, Флитвик и Стебль — расположились в креслах перед камином и обменивались впечатлениями о чём-то, в то время как Снегг по традиции занимал самый дальний угол, скрываясь в тени, явно не желая, чтобы с ним кто-нибудь заводил разговор. Устроившись на подлокотнике дивана, Акасуна любезно улыбался, слушая рассказ мадам Трюк, этой мужланки без какого-либо чувства стиля, преподававшей полёты, о последнем матче по квиддичу между сборными Когтеврана и Пуффендуя. Даже Трелони, крайне редко покидавшая свою башню («И правильно, сумасшедших надо изолировать от общества!»), явилась на собрание, хотя и забилась в угол даже более тёмный, чем тот, который оккупировал Снегг.

Но все мысли о глупой лже-ясновидящей, которую давно уже пора гнать метлой из школы, мигом улетучились из головки Долорес, когда она увидела Учиху. Как всегда в чёрном, как всегда идеально красивый и абсолютно спокойный, он был окружён профессорами Вектор, Синистрой и Бабблинг, не слишком солидно хихикавшими и лучезарно улыбавшимися Учихе. Эта темнокожая астрономша, обряженная, как обычно, в омерзительную мантию со звёздами, вообще обнаглела настолько, что время от времени клала ладонь на плечо мужчины и начинала легонько его поглаживать.

— Кхе-кхе, — сочла Долорес необходимым прервать сие вопиющее безобразие.

Все учителя как по команде повернулись к ней; в комнате повисла напряжённая пауза. Долорес уже хотела было сделать какое-нибудь остроумное замечание по поводу чрезмерного интереса некоторых коллег к Учихе, но тут дверь распахнулась, и вошёл очень уж бодрым для старика размашистым шагом директор.

— Добрый вечер, коллеги! — Дамблдор прямо-таки лучился счастьем, и это неимоверно раздражало Амбридж. — Прошу вас, занимайте места, и давайте начнём. Аврора, моя дорогая, умоляю, оставьте в покое мантию Итачи, а то вы её до дыр протрёте.

А вот смущение Синистры доставило генеральному инспектору однозначное удовольствие. Ну и что, что она самая молодая женщина в их коллективе? Почему это она считает, что имеет на Учиху больше прав, чем та же Долорес?!

— Итачи, на День святого Валентина нам, по-видимому, всё же придётся тебя где-то прятать, — трагично протянул Акасуна, закатывая глаза. — А то если к атакам старшекурсниц присоединятся ещё и как минимум три профессора… — он позволил своему голосу мягко сойти на нет и сокрушённо покачал головой.

Тут уже все три кумушки потупили взгляды и, пробормотав что-то, поспешили усесться под улыбки и смешки коллег и директора. Итачи же и бровью не повёл.

— На мой взгляд, тебе бы стоило волноваться за себя, Сасори, — спокойно произнёс он, подходя к товарищу. — А то ведь если твоя возлюбленная узнает, сколько любовных писем ты получаешь в неделю…

— Много? — с жаром поинтересовалась мадам Трюк; она нечасто захаживала на учительские собрания и явно воспринимала их как способ развлечься.

— Вы не поверите сколько, Роланда, — едко заметил Снегг из своего угла.

— Так что, Сасори, у вас и в самом деле есть возлюбленная? — поинтересовалась Бабблинг, прямо-таки лучась любопытством.

Акасуна с хорошо сыгранной скромностью улыбнулся.

— А жениться вы собираетесь? — продолжала допрос преподавательница древних рун.

— Она просто замечательная девушка, не без изъянов, конечно, но у кого их нет…

— Не уходите от темы! — воскликнули в один голос Бабблинг и Синистра.

— Очень милая и приятная особа, хотя порой бывает резковата, а уж ревнива — просто до жути…

— Сасори!

— Ах, молодость, — философски заметил Дамблдор, с улыбкой наблюдая за подчинёнными. — Полна волнений и безумств…

— Альбус, это вы сейчас о чём? — прищурилась МакГонагалл.

— Ни о чём, — мурлыкнул директор себе под нос, с головой уйдя в какие-то воспоминания.

Долорес нахмурилась: ей совсем не нравился стиль, в котором нынешний директор Хогвартса проводил собрания учителей. Вот когда она возглавит школу, подобной распущенности и легкомыслия не будет.

— Давайте, наверное, всё-таки начнём, — мягко предложил Флитвик, пока МакГонагалл продолжала пилить пристальным взглядом Дамблдора.

— Да, конечно, — быстро кивнул тот и занял своё обычное место между деканами Гриффиндора и Когтеврана.

Остальные профессора, кто ещё был на ногах, последовали его примеру и расселись. Мимолётно усмехнувшись, Акасуна перебрался с подлокотника на диван и кивнул на место рядом, глядя на Итачи, и тот занял предложенное место. Ни секунды не колеблясь, Долорес с улыбкой подошла к дивану и аккуратно села между мужчинами, сложив руки на коленках.

Прочистив горло, Дамблдор заговорил:

— Что ж, на следующей неделе заканчивается этот семестр, и мы можем подвести…

— Кхе-кхе, — тактично прервала его Долорес, имевшая, что сказать. — Профессор Дамблдор, осмелюсь вам напомнить о моей просьбе ужесточить школьный распорядок дня в связи с участившимися хождениями студентов по коридорам в вечернее время.

Сидевший слева от неё Акасуна тихо хмыкнул.

— Я сказала что-то смешное, профессор Акасуна? — осведомилась Долорес, медленно поворачиваясь к нему. Нет, не нравится. Всё-таки этот рыжий нахал ей определённо не нравится.

— А разве нет? — он вскинул бровь. — В Хогвартсе комендантский час и так начинается в девять вечера для курсов начиная с четвёртого, для младших — с восьми. На какое же время вы хотите его начало перенести? На послеобеденное?

— В вечернее время ученикам положено находиться в гостиных своих факультетов, — отчеканила Долорес. — И кстати, раз уж мы заговорили об этом, почему вы, профессор, назначаете студентам дополнительные занятия в часы после отбоя?

— Потому что в остальное время я занят, как и мои ученики, — флегматично отозвался Акасуна. — Кроме того, именно в ночные часы мне лучше всего работается.

Синистра и Бабблинг прыснули, Снегг хмыкнул из своего угла, а Дамблдор и Флитвик обменялись мимолётными улыбками. Долорес же начинала закипать, но сдержалась и вместо крика улыбнулась.

— Я вовсе не имею интереса к тому, когда вам лучше работается, — мягко сказала она, — однако, как генеральный инспектор Хогвартса, не могу допустить, чтобы студенты разгуливали ночью по школе.

— А можете тогда издать декрет, запрещающий это дело? А то как я без официальной бумаги объясню детям, почему не хочу больше с ними дополнительно заниматься?

— А вы не сможете объяснить это мисс Харуно просто так?

— Почему же только ей? Между прочим, дополнительно у меня занимаются восемь студентов с пятого по седьмой курс. Могу вам позже предоставить список, если угодно.

— Уж будьте так любезны!

Остальные учителя с каким-то извращённым удовольствием наблюдали за перепалкой Долорес и Акасуны, и только Учиха легко хмурился.

— Отлично, раз мы разобрались с этим вопросом, — бодро вмешался Дамблдор, хотя, на самом деле, никто ни в чём ещё не разобрался, — подведём промежуточные итоги успеваемости по факультетам. Помона, прошу вас.

Пока профессор Стебль, а за ней и прочие деканы, делала свой доклад, Долорес молчала, недовольно насупившись. Что, в самом деле, этот Акасуна себе позволяет?! Как он смеет так разговаривать с ней, представительницей Министерства магии?! И как только такой приятный, вежливый человек, как Итачи, мог выбрать себе в друзья этого невоспитанного хама?!

Больше ничего интересного на собрании в тот вечер не было. Выслушав все доклады и обсудив несколько никому не нужных тем, таких как возможность проведения для студентов рождественского бала (Долорес разумно пресекла эту идею на корню: не хватало ей только для полного счастья толпы тискающихся подростков!), Дамблдор всех отпустил, напоследок рассказав какой-то ну совершенно не смешной анекдот: что-то про гнома, лепрекона и огневиски. Не удостоив его даже тени улыбки, Долорес гордо покинула учительскую одной из первых.

Она не торопилась возвращаться в свои комнаты: было начало двенадцатого — самое время для ловли бродящих по школе студентов. Пройдясь по второму этажу, профессор поднялась сразу на четвёртый, оставив третий на обратный путь. Все свечи в коридорах были потушены, и оттого в переходах царил полумрак, разгонявшийся лишь лунным светом. Дойдя почти до самой башни Гриффиндора и так никого не встретив, Долорес решила повернуть обратно, как вдруг в одном из коридоров неожиданно заметила человека. Он стоял возле окна, отстранённо глядя вдаль; рядом с ним на подоконнике сидел крупный чёрный кот.

— Вы что-то хотели? — несколько устало спросил Итачи.

Долорес вздрогнула, с трудом отрываясь от любования профилем Учихи, очерченным лунным светом.

— Нет, ну что вы, — мягко произнесла она, подходя ближе.

Учиха перевёл на неё взгляд; казалось, он был несколько удивлён.

— Долорес? Что вы делаете в этой части замка в столь поздний час?

— Я патрулировала, — она не справилась, и голос всё же слегка дрогнул. — А вы, Итачи? Простите, но вы выглядите печальным…

Большой кот, внимательно наблюдавший за ними своими странными красными глазами, тихо зафыркал. Бросив на него короткий взгляд, Учиха ровно произнёс:

— Вам показалось. Всё в порядке, уверяю вас.

— В самом деле? — Долорес позволила себе выказать вежливое сомнение. — Знайте, вы всегда можете поделиться со мной тем, что вас тревожит, Итачи.

Мерлин, как же приятно произносить его имя!.. Как восхитительно выговаривать это необычное сочетание звуков, наслаждаясь тем, как его отзвук медленно замирает в интимной полутьме коридора…

— Если я только могу вам чем-то помочь, — нежно произнесла Долорес, подходя совсем близко, касаясь рукой его груди, — вы можете обратиться ко мне в любое время…

— … дня и особенно ночи, — насмешливо закончил за неё кто-то посторонний.

Долорес вздрогнула и резко отпрянула: на подоконнике, там, где секунду назад был чёрный кот, сидел совершенно незнакомый ей мужчина.

— Кто вы такой?! — воскликнула генеральный инспектор. — По какому праву вы находитесь в Хогвартсе?!

— Кто я? — незнакомец прищурился и оскалился. — Итачи, может, представишь меня своей даме?

— Зачем вы перевоплотились, Мадара-сан? — процедил Учиха.

— Не смог удержаться, — мужчина соскользнул с подоконника и, откинув за спину длинные и невероятно растрёпанные чёрные волосы, шагнул к Долорес.

— Не приближайтесь! — крикнула она, направляя на него палочку.

— Женщина, что ты намерена делать с этой деревяшкой? — язвительно поинтересовался названный Мадарой, обходя ведьму по кругу, как хищник обходит жертву, примеряясь, с какой стороны лучше впиться в неё зубами. — Впрочем, могу предложить тебе один вариант её использования, который избавит моего потомка от твоих приставаний.

— П-потомка? — пролепетала Долорес, как-то пропустив остальное. От этого мужчины исходила просто невероятная энергия: тёмная, дикая, необузданная, затуманивающая разум, мешающая связанно мыслить.

— Да, моего любимого и практически единственного живого потомка, — Мадара повернулся к Итачи, настороженно наблюдавшему за ним. — Кем я, ты говорил, тебе прихожусь?

— Родным прапрадедом, — отчеканил Учиха. — Мадара-сан, довольно этого спектакля.

— О нет, — Мадара вновь оскалился. — Пока ещё нет.

Долорес вздрогнула, когда он вдруг оказался прямо за её спиной; почувствовав сильную мужскую руку на своей талии, она тихо ахнула и залилась румянцем.

— Ты ведь хочешь его, — прошептал Мадара, склоняясь к уху Долорес, — этого красивого, но холодного молодого наследника древнего клана. Ты всегда стремилась прилипнуть к тем, кто выше тебя, более знатен или влиятелен.

— Я не… — слабо запротестовала Долорес, но осеклась, когда он приложил палец к её губам.

— Даже не спорь, — мягко шепнул этот демон ночи. — Ты всего лишь жалкая, лживая, никчёмная тварь, цепляющаяся за тех, кто может улучшить твоё положение в обществе, а остальных беззастенчиво травящая. Ну же, повтори это.

Долорес слабо замотала головой.

— А если так? — Мадара прижал её спиной к себе, к своему крепкому, сильному телу. — Скажи, и я дам тебе продолжение.

Подняв затуманенные похотью глаза, Долорес посмотрела на Итачи. Он был всё так же молчалив и недвижим, словно каменная статуя — но так притягателен…

— Я… — чуть слышно проговорила она. — Я никчёмная…

— Громче, — горячо прошептал Мадара. — Он тоже должен слышать тебя.

— Я никчёмная, — кусая губы, сказала Долорес, пожирая взглядом Итачи, — лживая, жалкая… О, пожалуйста, отпустите меня! Дайте мне его!..

Мужчина за её спиной рассмеялся — его глубокий смех отразился от стен и эхом прокатился по коридору, — а затем резко и с пренебрежением, словно какую-то гадость, отшвырнул Амбридж от себя на холодный каменный пол. От удара у Долорес перебило дыхание, но она всё равно по возможности быстро приподнялась на локтях, жадно следя за лохматым ночным гостем и Учихой.

— Ох, Итачи, — покачал головой Мадара словно с укором, — что у тебя со вкусом? Мне даже стыдно.

— У меня со вкусом? — проговорил Итачи с таким раздражением, которого никогда прежде Долорес не доводилось слышать в его голосе. — Вы и в самом деле считаете, что я отвечаю чем-то на порывы этой женщины? Полагаете, мне нравится уже пятый месяц пытаться тактично обойти её приставания?

— Итачи… — слабо прошептала Долорес, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы от его жестоких слов.

— Я не совсем понимаю, — продолжил Учиха, совершенно не обращая на неё внимания, глядя только на того, кого назвал своим предком; его взгляд горел, а тон был неожиданно резким, — это была ваша крайне изящная попытка узнать мои предпочтения среди женщин? Или вы просто сговорились с Сасори в его стремлении достать меня?

— И то, и то, пожалуй, — Мадара улыбнулся. — И я вполне доволен результатом: сейчас ты куда больше похож на истинного Учиху.

Итачи, казалось, опешил на миг, а затем устало провёл рукой по лицу. Вместе с этим жестом он словно вернул себе обычную уравновешенность, хотя и чувствовалось, что он всё ещё раздражён. Повернувшись к Амбридж, он посмотрел ей прямо в глаза; женщина вздрогнула и сдавленно охнула, когда его чёрные глаза вдруг стали ярко-алыми.

— Долорес, вы сейчас пойдёте в свою комнату и ляжете спать, а проснувшись утром, не вспомните ничего из случившегося, — медленно произнёс он. — После собрания учителей вы отправились прямиком в свои апартаменты. Вы меня поняли?

— Да, — отстранённо подтвердила Долорес; в её голове неожиданно сделалось так пусто и легко, что она с большим трудом заставила себя подняться на ноги и медленно пройти мимо мужчин в сторону лестницы.

— Хороший мальчик, — донёсся до неё тихий язвительный шёпот Мадары. — И не надо так на меня смотреть, я прекрасно знаю, что ты очень любишь своего прапрадедушку.

Это было последнее, что услышала Долорес, а затем её сознание кануло во мрак.

— И всё-таки классно получилось, да!

Напарники победно улыбнулись друг другу и чокнулись стаканами, наполненными огневиски.

— Данна, я бы в жизни не подумал, что ваше желание будет таким, мм!

— Почему же? — вскинул бровь Сасори, сделав глоток. — Возможно, ты был последние годы слишком занят лелеянием своей вселенской обиды, чтобы замечать очевидное, но на самом деле игра «Доведи Итачи до потери контроля над собой» ведётся мной уже, мягко говоря, очень давно.

— Нет, ну я догадывался, конечно, что вы к нему неровно дышите, — протянул Дейдара, но тут же засмеялся, — но Сасори-но-Данна, потратить на это своё абсолютное желание… Это кошмарно на вас не похоже!

— Знаешь, — серьёзно сказал кукловод, — пожалуй, наша с тобой игра была интереснее и занимала меня куда больше, чем её результат.

— Честно? — удивился напарник.

— Честно, — кивнул Сасори.

Дейдара улыбнулся и высоко поднял свой стакан.

— Тогда за Обморочные орешки, дуру Амбридж, не запирающую дверь кабинета во время урока, приворотное зелье «Тайные мысли», коварного Мадару, обожающего доставлять другим неприятности, и нас с вами — самый однонаправленно мыслящий дуэт Акацуки, мм!

Глава 21. Змея и ястреб

Удар…

— Капитан…

Удар…

Короткое сообщение, принесённое вернувшимся из Конохи ястребом:

Удар!.. Удар!.. Удар!..

Чёрт, как же быстро бьётся сердце!

— Капитан Анко, — Токума не сводил с неё внимательного взгляда. — Вы в порядке?

— Я-то да, — взяв под контроль эмоции, сказала Анко, передавая письмо Токуме. Тот принялся за чтение, и Мута и Ранка подошли ближе к нему, тоже склонившись над клочком бумаги.

«Как такое возможно?! Мы же виделись всего каких-то два месяца назад!»

— Быть не может, — сдавленно проговорил Ранка. — Чтобы Какаши-сан — и в плену!

«Неужели это из-за того следа Саске, по которому я его послала? Акацуки тоже охотятся на младшего Учиху?..»

— Удивителен сам факт того, что его взяли в плен, — заметил Мута, задумчиво поправляя очки. — Раньше Акацуки просто убивали любого, кто вставал у них на пути.

«Нет, минуточку, если их целью был Саске, зачем захватывать Какаши? Можно было его на месте допросить — у пары из Акацуки вполне бы хватило сил сдерживать команду, большей частью состоявшую из малолеток, и одновременно вести допрос — или оттащить в сторонку, а затем убить и бросить тело в кустах. Если Ямато не нашёл тела, то Какаши точно забрали. Вот только зачем?»

— Каковы будут наши действия? — негромко спросил Токума.

«Варианта всего два: либо они хотят продать его голову на чёрном рынке, либо Какаши… был нужен им изначально?..»

— Есть у меня пара идей, — отозвалась Анко, понимая, что её молчание нервирует подчинённых. — Для начала наведаемся в ближайший подпольный морг; если Какаши и в самом деле схвачен Какудзу, нельзя исключать вероятность, что сделано это было ради наживы.

— Очень надеюсь, что вы не правы в этом, капитан, — проговорил Ранка хриплым голосом.

«Дурак ты! Неужели по-твоему лучше, если Какаши утащили в какое-нибудь убежище Акацуки для допроса с пристрастием?»

Следующие дни не принесли никаких утешительных вестей. Помещение подпольного морга, в который нагрянула команда Анко, было заброшено; на то, чтобы найти новое место его дислокации, ушло целых два дня, но даже когда он был обнаружен, оказалось, что владелец совсем запустил дела. Находясь в запое уже добрых полгода, он не поддерживал связь с другими учреждениями торговли головами, поэтому не располагал информацией, кто был схвачен и убит нукенинами в последнее время. Раздражённая этим сверх всякой меры, Анко повела команду в Страну Звука, надеясь получить необходимую информацию там.

Стоит сказать, что не только с поиском Какаши дела обстояли скверно. Анко вообще начинала думать, что её отряд преследует злой рок: стоило им ухватиться за ниточку, способную привести их, как казалось, к Кабуто, она тут же рассыпалась в прах или же заводила в тупик. После того, как его видели неподалёку от Югакуре, Кабуто как в воду канул, и никто: ни чёрные дельцы, ни лучшие информаторы — не мог сказать, где он и что делает.

Об Акацуки тоже никто не мог сообщить ничего определённого. Поговаривали, что они лишились своего лидера и теперь таятся, а некоторые даже со всей убеждённостью утверждали, что организация вовсе распалась. Но Анко не верила в это — чутьё подсказывало ей, что Акацуки просто ждут чего-то, какого-то события, которое позволит им выступить в открытую. Исчезновение Наруто, джинчурики Кьюби, затем Джирайи, одного из Легендарных Саннинов Конохи, а теперь вот и Какаши — не могло, просто не могло это быть обычным совпадением, как и не было, на взгляд Анко, ни единой возможности, что это никоим образом не связано с Акацуки.

Картину неудач дополнял Саске. Уже три месяца прошло с тех пор, как он пришил «разлюбимого» Орочимару-сенсея, и с тех пор парень никак не проявил себя.

— Останьтесь в лагере, я схожу осмотрюсь, — сказала Анко товарищам, когда они в один из вечеров устроились на привал в чаще какого-то леса.

Шиноби не сказали ей ничего, но, уходя, Анко чувствовала спиной их взгляды.

Они были обеспокоены. Ни для кого в Конохе не было секретом, что Анко и Какаши дружны, многие даже поговаривали, что эти двое спят вместе, поэтому товарищам нетрудно было догадаться, что пленение Какаши стало для их капитана ощутимым ударом. Однако же для шиноби, тем более находящегося на миссии столь значимой и ответственной, как их, важно не поддаваться эмоциям, ставить задание превыше личных мотивов и интересов.

«Они начали разувериваться в том, что я на это способна, — думала Анко, отходя всё дальше от лагеря. — В последнее время у нас практически нет подвижек ни в чём, а теперь эта история с Какаши… Сейчас они видят во мне не капитана отряда, а простую женщину, у которой захвачен в плен возлюбленный, хотя Какаши вовсе и не мой мужчина. Но им-то невдомёк; они, как все, верят слухам, а слухи упорно приписывают нам с Какаши роман. Мои подчинённые думают, что я из-за своих переживаний не могу сосредоточиться на миссии, и их уверенность в этом будет только расти с каждым новым проколом, с каждой потерянной зацепкой. Если я в ближайшее время не найду что-то стоящее, ребята вполне могут и сместить меня с командования».

Допустить этого Анко ни в коем случае не могла. «Нервный срыв на почве любви во время задания» — самое худшее, что могут написать в личном деле любой куноичи. Это вмиг перечеркнёт все заслуги Анко, перечеркнёт те почти уже шесть с половиной сотен безукоризненно проведённых миссий, надолго опустив её к чему-нибудь типа приёма экзаменов на чунина или сопровождения чванливых феодалов мелких стран в их путешествиях… Нет, ей срочно нужен план!

Шорох в кустах моментально привлёк внимание. Резко выхватив кунай, Анко метнула его в сторону подозрительного звука. Раздалось громкое шипение, и Анко, подойдя ближе, увидела, что её клинок крепко пригвоздил к дереву извивающуюся в предсмертных конвульсиях небольшую белую змею.

— Упс, — пробормотала Анко, выдёргивая кунай из коры и беря трупик в руки.

Белые змеи до сих пор ассоциировались у неё с учителем. Орочимару рассказывал когда-то, что особи такого окраса очень редки, потому-то он так дорожил белой змеиной кожей, хранившейся у него много лет в специальном стеклянном контейнере. Так что теперь, держа в руках это тельце, Анко вдруг почувствовала себя крайне неловко, будто лишила мир чего-то уникального, какого-то чуда. «Это всего лишь змея», — одёрнула себя Анко. Она уже готова была положить трупик в карман, чтобы позже снять кожу и по возвращении в Коноху отнести в террариум, как вдруг змея извернулась и, больно укусив куноичи за палец, выскользнула из её рук.

— Вот зараза! — проворчала Анко, стараясь по возможности быстро отсосать яд из раны. Конечно, в её теле имелись антитела ко многим ядам, в том числе и животным, но лучше всё же перестраховаться.

Опустив взгляд в траву, туда, где скрылась, ускользнув от неё, змея, Анко вдруг заметила среди палой листвы странный блеск. Всё ещё держа палец во рту, она присела на корточки рядом с тем местом и, осторожно протянув здоровую руку, извлекла из-под низко сомкнутых ветвей можжевельника какой-то предмет. Присмотревшись получше, Анко поняла, что это красивая и до жути реалистичная, выполненная из серебра увеличенная копия скорпиона.

«Это что ещё такое?» — растерянно подумала Анко, ставя фигурку на ладонь и осторожно касаясь её головы указательным пальцем. Серебряные челюсти тут же пришли в движение — и скорпион, стремительно подавшись вперёд, впился жвалами в ранее уже пострадавший от змеиного укуса палец. Анко вздрогнула, почувствовав, что эта штуковина сосёт из неё кровь.

— Чёрт возьми! — Анко резко отдёрнула руку и уже собиралась сбросить непонятную вещицу, но та проворно перебежала с ладони на её запястье и обхватила его тремя парами ножек. Анко попробовала разжать их хватку, но штуковина держалась на её руке ох как крепко; потянув фигурку за хвост, Митараши вскоре сдалась, понимая, что скорее оторвёт себе такими темпами руку, и с отчаянной злостью воскликнула: — Да отцепись же ты от меня!

И тут скорпион, к огромному её удивлению, подчинился: серебряные ножки разжались, и Анко поспешила стряхнуть с себя подозрительную вещицу. Отлетев обратно в кусты, фигурка не спеша поднялась на ноги; походила она в этот момент на домашнего питомца, беспричинно ударенного хозяином.

Заворожённая и даже, что уж скрывать, немного напуганная тем, как легко и быстро, точно живой, двигается выполненный из серебра предмет, Анко сделала шаг назад. Скорпион, наоборот, подался вперёд.

— Что тебе от меня нужно? — увидел бы кто из подчинённых её сейчас — точно бы подумали, что Митараши свихнулась.

Вещица подкралась чуть ближе и задвигала хвостом с длинным жалом вверх-вниз. Несколько мгновений внутри Анко боролись опасение с любопытством, но последнее ожидаемо победило, и она опустилась коленями на пожухлую траву. Медленно и осторожно она протянула вперёд левую руку. Скорпион сделал ещё несколько шажков вперёд, вновь подвигал хвостом, а затем, проскользнув под её рукой, запрыгнул на запястье и вновь обхватил его ножками, скрестив клешни над тыльной стороной ладони куноичи.

— Твою же ж… Ты опять? — пробормотала Анко, озадачено глядя на штуку у себя на руке. — Слезь немедленно.

Скорпион опять подчинился команде и осторожно перебрался на раскрытую ладонь.

— И в чём прикол? — спросила Анко у него.

Серебряная фигурка не ответила, но выставила чуть вперёд хвост; его последний сегмент, из которого торчало длинное жало, открылся, и внутри него оказалась стеклянная ампула.

— Это для яда?

Скорпион щёлкнул клешнями и замотал хвостом вверх-вниз. Анко на какое-то время задумалась, формулируя свой следующий вопрос.

— Я твоя хозяйка?

Опять последовал утвердительный знак.

— А зачем ты мне?

Скорпион поднёс жало к коже куноичи и коснулся её, впрочем, не прокалывая.

— Чтобы жалить моих врагов?

Фигурка снова потрясла хвостом.

— Хм, да уж… — у Анко в голове не укладывалось, как может изделие из серебра понимать её, более того, вести своего рода диалог. — Ну… тогда забирайся на руку, что ли.

Глядя, как скорпион послушно выполняет её команду, Анко вдруг вспомнила статуэтку трёхногой жабы, которую Токума нашёл возле Югакуре. «Странная энергия, значит, — подумала она, возвращаясь к лагерю. — Посмотрим, что Токума скажет об этом».

Когда она подошла к месту стоянки, то было погружено во тьму. Находясь в Стране Звука, коноховцы предпочитали не разводить огня, опасаясь привлечь к себе внимание местных шиноби или бывших подручных Орочимару, после его смерти слонявшихся без дела.

— Вас долго не было, — негромко заметил сидевший в центре полянки Токума; как видно, первым выпало дежурить ему.

— Я думала, что нам делать дальше, — спокойно сказала Анко, устраиваясь рядом с ним, стараясь произвести впечатление уверенного в своих силах капитана отряда. — А пока ходила, нашла вот это, — она подтянула повыше левый рукав пальто, обнажая запястье, вокруг которого обвился серебряный скорпион.

— Красивый браслет, — произнёс Токума довольно равнодушно.

— А уж необычный-то какой, — хмыкнула Анко и сказала фигурке: — Слезай.

Глаза Хьюги удивлённо расширились, когда скорпион подчинился приказу и спрыгнул с руки куноичи на землю.

— Круто, да?

— Не то слово, — Токума активировал Бьякуган и взглянул на вещицу с куда большим интересом и вниманием. — Где вы нашли его?

— В лесу, — кратко ответила Анко, вовсе не собиравшаяся пересказывать всю историю. — Эта штука, похоже, признала меня своей хозяйкой и теперь слушается моих приказов.

— Вы помните ту статуэтку, что я нашёл в Югакуре?

— Конечно.

— Так знайте: энергия в этом браслете очень напоминает ту, что была в ней.

— Но не идентична?

— Различие в оттенке. Но и там, и здесь это точно не чакра.

После его слов любопытство Анко только усилилось.

— Занятненько, — проговорила она, беря скорпиона на руку.

Утром коноховские шиноби продолжили путь. Ощущать на запястье тяжесть нового «браслета» (хотя справедливости ради стоит отметить, что весил он куда меньше, чем по идее должна штуковина его размера) было до ужаса непривычно, но Анко всё равно не хотела снимать его и убирать в карман. Чутьё говорило, что эта вещь чем-то необычайно важна, и Анко очень не хотела, чтобы с ней что-нибудь случилось.

К полудню отряд добрался до небольшого придорожного кафе, где должна была состояться встреча с информатором. Оставив товарищей дожидаться её в нескольких десятках метров от забегаловки, капитан вошла внутрь.

В общем зале было мало народа. Хозяин с самым кислым видом протирал барную стойку, изредка бросая взгляды то на четвёрку путников в плащах с низко надвинутыми на лица капюшонами, то на тощего мужичка, забравшегося в самый дальний угол. К этому худощавому типу Анко и направилась.

— Привет, — кивнула она осведомителю, останавливаясь рядом с его столом.

— Ты садись, — сказал тот, махая рукой на стул. Чуть прищурившись, Анко пододвинула стул так, чтобы не сидеть спиной ни ко входу, ни к бармену, ни к подозрительной четвёрке путников. — О чём хотела узнать?

— Обо всём, как всегда, — отозвалась Анко, внимательно вглядываясь в лицо собеседника. — Для начала, есть ли сведения о каких-нибудь крупных сделках в подпольных моргах?

— Имеешь в виду, не отвалил ли кто пятьдесят миллионов за голову Хатаке Какаши? — информатор хрипло усмехнулся.

— Так что, отвалили? — с совершеннейшим безразличием спросила Анко.

— Может, я тебя удивлю, но саму голову-то до сих пор никто не видел. Похоже, что этот Какудзу изменил традиции и не спешит её продавать.

— Ты и раньше про Какудзу знал? — нахмурилась Анко. — Чего не рассказывал?

— А ты не спрашивала.

— А ты не догадался, что мне это может быть интересно?

— Впредь буду знать, что тебя интересуют мужики постарше, — он оскалился, но тут же опять посерьёзнел. — Что ещё?

— Кабуто.

— Без понятия. В последний раз слухи о нём были из окрестностей Отогакуре, но потом след оборвался с концами.

— Ладно, допустим. Учиха Саске.

— О нём информации нет ни у кого. Парень просто пропал.

— Так уж и пропал? — Анко прищурилась; что-то было не так.

— Пропал.

— Без следа?

— Совсем.

— А если поспрашивать людей?

— Зачем тебе это?

Нет, теперь ей точно не показалось: информатор и в самом деле ведёт себя не так, как всегда.

— Я очень любопытная.

— Как и я.

Этот голос… Хоть Анко и не слышала его несколько лет, но всё равно мгновенно узнала.

Стремительно нырнув под стол, она толкнула его на бок, заслоняясь от оказавшегося позади неё шиноби. В следующую секунду дерево было пробито насквозь потоком чакры Райтона, разрезавшим столешницу пополам. Воспользовавшись моментом, когда поднятые в воздух пыль и щепки скрыли её от противника, Анко подскочила к информатору и, ухватив его за плечо, швырнула через очень удачно расположенное рядом окно на улицу. Выпрыгнув следом, она ухватила потерявшего сознание мужчину за шкирку и потащила в ту сторону, откуда уже спешили ей навстречу товарищи.

— Капитан!..

— Засада! — крикнула Анко, передавая осведомителя подоспевшему Ранке. — Его держали под гендзюцу.

— Кто? — спросил Мута, готовый в любой момент послать в атаку своих жуков.

Анко резко обернулась к кафе и прищурилась.

— Да вот он.

Из двери забегаловки, словно феодал из своей крепости, с гордо поднятой головой вышел Учиха Саске.

— Ты быстрая, — заметил он, внимательно глядя на Анко своими красными с тремя чёрными томое глазами.

— А ты, я смотрю, от Змея научился нападать спадла, — бросила в ответ она, давая Ранке возможность оттащить информатора в безопасное место. Токума и Мута стояли чуть позади капитана, собранные и готовые к бою.

— Ну что, Саске? — к нему подошли ещё двое парней: светловолосый с большим мечом и рыжий здоровяк. — Кому кого?

— Не торопись, Суйгецу, — в тоне Саске сквозила уверенность в праве отдавать приказы. — Возможно ещё, что они откажутся сражаться.

— Считает нас за трусов? — вернувшийся к товарищам Ранка нахмурился.

— Мальчик, похоже, забыл, что значит быть шиноби Конохи, — Мута поднял на уровень груди ладонь, над которой стала формироваться сфера из жуков. — Но ничего, мы ему напомним.

От Анко не укрылось, что при упоминании Конохи Саске едва приметно передёрнуло; переглянувшись с Токумой, она поняла, что и он тоже заметил это.

— Коноха, — проговорил Саске с непередаваемой интонацией. Он медленно смежил веки, а затем вновь поднял их — и Анко крикнула, чувствуя, как её закалённое во многих боях сердце уходит в пятки:

— Не смотрите ему в глаза! У него Мангекью Шаринган!

— А она резвенькая! — засмеялся светловолосый товарищ Учихи. — Слушай, Саске, дай-ка мне с ней позабавиться чуток. Обещаю, без твоего разрешения ничего отрубать ей не буду…

— Смотри, как бы я тебе твой трепливый язычок не укоротила! — не осталась в долгу Анко, попутно пытаясь придумать, что делать.

«Если попробуем бежать — они точно кинутся в погоню: до сих пор никому не было известно об их передвижениях, и оставлять свидетелей сейчас Саске не резон. Теперь, когда оказалось, что у него Мангекью, сражение тоже не лучший вариант. Остаётся только…»

— Токума, — негромко, чтобы не услышали противники, сказала Анко стоявшему рядом товарищу. — Я отвлеку их, а вы уходите, — она сняла с руки и передала ему браслет-скорпион. — Доставь это в Коноху. Я чувствую, эта штука чем-то важна.

Токума бросил на неё быстрый взгляд — но в нём была вся гамма переполнявших его чувств, внешне скрытых обычной для Хьюг маской уравновешенности и спокойствия.

Сложив печати, Анко выпустила в противников Огненный шар. Не успела завершиться техника, как её товарищи по знаку Токумы сорвались с мест и побежали прочь с поля боя. Прикрывая их отступление, Митараши встала посреди дороги.

— Эй! — когда дым от Катона рассеялся, воскликнул Суйгецу; враги вовремя успели среагировать и избежали повреждений. — А чего все свалили?

— Не все, Митараши Анко осталась, — сказала ему красноволосая куноичи, до того прятавшаяся в кафе.

Парень хмыкнул, доставая из-за спины огромный меч.

— Как глу-у-упо, — протянул он, указывая на Анко острием клинка. — Вот уж где типично коноховская логика: подставиться самому, чтобы ненаглядные напарнички могли свалить.

Анко выхватила кунай и приняла боевую стойку.

— Я не позволю умереть никому из моих товарищей, — захваченная неожиданным порывом, проговорила она.

— Это фраза Какаши, — негромко заметил Саске. Он стоял теперь чуть в стороне, но Анко по-прежнему избегала смотреть на его лицо — мало ли, вдруг у него всё ещё активирован Мангекью Шаринган.

— Ну ты и дура, Митараши Анко! — Суйгецу ухмыльнулся и напал.

В центральном убежище Орочимару в Стране Звука было пусто и тихо. Спустившись в него, Саске переглянулся с Карин — та кивнула, подтверждая, что в подземелье нет никого.

— И что дальше? — как всегда первым подал голос нетерпеливый Суйгецу.

— Джуго, — даже не взглянув на мечника, обратился Саске к другому своему спутнику, нёсшему на плече захваченного коноховского джонина, — отнеси её в камеру. Карин, иди с ним и проследи, чтобы у Анко не было возможности использовать чакру и сбежать.

— Как скажешь, — отозвался Джуго и зашагал по правому коридору, уходившему вниз. Карин, в кои-то веки молча, последовала за ним.

— Насколько понимаю, я тебе сейчас не нужен? — полюбопытствовал Суйгецу, проводив товарищей долгим взглядом.

Саске кивнул.

— Тогда пойду прогуляюсь, — махнув на прощанье рукой, мечник направился в левый коридор.

Дождавшись, когда Суйгецу исчезнет за поворотом, а его шаги перестанут быть слышны, Саске не спеша пошёл вперёд.

Убежище Орочимару. Опять. Это даже в какой-то мере смешно: так рваться отсюда, убить ради побега Змея, чтобы теперь, обретя свободу, быть вынужденным снова прятаться здесь… С другой стороны, убежище было надежно, ведь о его существовании и местоположении знали лишь единицы, а это немаловажно, учитывая охоту, которую устроили на Саске, казалось, все, кому не было лень.

Толкнув тяжёлые и прочные железные створки двери, Саске шагнул в просторный зал для тренировок, где в прошлом провёл немало часов. Это место — единственное во всём убежище — действовало на него успокаивающе. Легко, неслышно ступая по каменным плитам, Саске вышел на центр зала и обнажил клинок. Резко развернувшись на месте, он описал лезвием в воздухе изящную дугу, затем ещё одну, и ещё… Шаг за шагом, выпад за выпадом, Саске успокаивался, сосредотачивался, обдумывая, анализируя, планируя.

С Мангекью Шаринганом допрос Анко не составил большого труда. Хотя куноичи и сопротивлялась, устоять перед силой глаз Учихи ей, как и любому другому, не удалось. От неё Саске узнал многое о положении дел в Конохе и других Скрытых Селениях, о Кабуто, об Акацуки.

«Зачем Акацуки захватили Какаши? — в который раз спрашивал он себя, продолжая свой танец с мечом. — Они хотят Шаринган, это очевидно; может ли быть, что после разговора Кисаме со мной они разуверились в том, что смогут заполучить мой, и поэтому взялись за Какаши?.. Но что они будут делать с его глазом? Шаринган подходит далеко не каждому, и то, что он прижился у Какаши — просто чудо, скорее случайность, чем правило. Им придётся приложить немало усилий, чтобы найти шиноби, которому можно пересадить его — если только их целью не является уничтожение глаза, принадлежавшего раньше Обито, чтобы лишить того возможности вернуть свой второй Шаринган».

Резко остановившись, Саске вернул клинок в ножны и прикрыл глаза. Обито пытается втянуть его в сотрудничество, Акацуки тоже не прочь заключить союз; Корень хочет его смерти, официальная Коноха — вернуть в деревню.

Как и тогда, в ночь ухода от Орочимару, он стоял на распутье. Но какой путь выбрать? Зависит от дальнейших целей.

После того, как открылась правда о его брате, Скрытый Лист стал противен Саске. Ненависть, копившаяся в нём многие годы, раньше направленная на Итачи, теперь готова была излиться на деревню — и, Саске чувствовал, в этой мести ему мог бы помочь Обито, у которого явно были какие-то свои счёты с Конохой. Но план «Глаз Луны» не нравился Саске совершенно, да и Кисаме отзывался об Обито как о лжеце и предателе, чему Учиха склонен был верить.

Перспектива объединения с Акацуки также не внушала ему удовольствия. Саске не знал, что именно эти нукенины замышляют, но уверенности, что у них есть какие-то свои тайные планы, у него было не меньше, чем в том, что не стоит доверять много лет считавшемуся мёртвым родственничку.

В битве с Данзо всего два выхода: победа или поражение.

В Коноху в своём теперешнем состоянии Саске ни за что не вернётся.

Он открыл глаза и негромко произнёс:

— Аматерасу.

Чёрное пламя объяло тренировочные мишени. Буквально за миг поглотив деревянные круги, оно, контролируемое взглядом юноши, перекинулось на металлические держатели, каменные скамьи…

— Саске! — скрип открывающейся двери и возбуждённый крик Суйгецу вывели его из задумчивости. — Твою же ж!.. — мечник резко отпрянул, увидев чёрный огонь. — Ты чего творишь?!

— Тренируюсь, — спокойно ответил Саске, гася Аматерасу. Едва последние языки пламени исчезли, мир вдруг поплыл и исказился, и Учиха едва удержался от того, чтобы поморщиться и прикрыть кровоточащий левый глаз рукой.

— У тебя уже хорошо получается контролировать его, — заметил вошедший следом за товарищем Джуго.

Суйгецу нетерпеливо дёрнул головой.

— Да, да, — проворчал он, крепко сжимая какой-то свиток. — Слушай, Саске, я тут немного порылся в комнате Орочимару. Нашёл кое-что крайне любопытное.

Он передал командиру отряда свою находку. Развернув тугой свиток, Саске принялся за чтение.

— Это же…

— Ага, — Суйгецу оскалил острые зубы в улыбке. — Подумай только, если то, что здесь написано, сработает… Да мы весь мир сможем на колени поставить!..

Не слушая дальше грандиозные планы мечника, вглядываясь в пергамент, Саске прищурился. Мир ему был без надобности, но для находки товарища он знал и другое применение.

Анко лежала, плотно закрыв глаза, хотя и пришла в себя уже около получаса назад. Сказывалась старая привычка: стоит как можно лучше оценить обстановку и заранее обдумать варианты дальнейших действий, раз уж попала в плен.

Справа от Анко кто-то был; шиноби ходил туда-сюда от пленницы к стене (как предположила джонин, там находился стол), тихо звеня какими-то стеклянными ёмкостями. Шаги были лёгкие, а действия, хотя и методичные, всё же не были лишены некоторой суетливости — Анко заключила, что в помещении с ней находится та красноволосая куноичи, которая была с Саске возле забегаловки.

Полученные в бою раны саднили, но Анко не позволяла себе отвлекаться на подобные мелочи. Куда важнее, а, главное, тревожнее, было то, что она совсем не ощущала в себе чакру: её поток был нарушен, причём явно намеренно. Лишь Проклятая Печать слабо пульсировала, словно сам бывший учитель нашёптывал Анко сладкие речи о свободе, которую она сможет обрести, поддавшись внедрённой в её тело силе.

«Не бывать этому, — подумала она, изнутри прикусывая щёку. — Я поклялась даже под угрозой смерти не использовать эту дрянь».

Угроза смерти определённо существовала. Выходя на бой против Саске, Анко была почти уверена, что сможет воспользоваться случаем и сбежать. Смешно сказать, она недооценила мальчишку — да и кто знал, что он даст подручным сражаться против неё, а сам выждет момент и, подкравшись, применит Цукиёми? Хорошо хоть, его владению этим дзюцу пока ещё далеко до уровня его брата: после техники Итачи Какаши две недели без сознания в госпитале валялся, а Анко, судя по нескольким фразам, которыми перекинулись красноволосая куноичи и принёсший пленницу парень, — всего дня полтора.

Самой неприятной частью ситуации было то, что Анко в упор не понимала, почему всё ещё жива. Информацию, которая была ему нужна, Саске выудил из неё прямо на месте сражения; особенно тщательно он расспрашивал её про всё, что касалось летнего исчезновения шиноби, в том числе и его брата. Насколько Анко понимала, Саске не собирался сдавать её торговцам головами, но и отпускать пленницу у него не было намерения. Никаких, ровным счётом никаких объективных причин оставлять её в живых у Учихи не было — и всё же она была до сих пор жива.

Дверь открылась бесшумно, лишь слабое колебание воздуха в подземном, как предполагала Анко, помещении выдало это движение. Затем раздались шаги: твёрдые, размеренные, чёткие. Шаги уверенного в себе хозяина положения.

— Она уже очнулась, Карин? — голос у Саске был деланно холодный.

— Да, — отозвалась куноичи, вновь звеня своими флаконами, — но не показывает этого.

«Медик и сенсор, — поняла Митараши. — Накачала меня препаратами, чтобы прервать поток чакры, но по моим попыткам вновь активировать его догадалась, что я не сплю».

Не став ломать комедию дальше, Анко открыла глаза. Молодой Учиха стоял в дверях, холодно на неё глядя; за его спиной маячил Хозуки Суйгецу, младший брат погибшего несколько лет назад мечника Семёрки Тумана, и огромный рыжий детина, Джуго, кажется, — первоисточник пресловутой Проклятой Печати, если сведения Анко верны.

— Что тебе от меня нужно? — просто, без обиняков, просила она, садясь на жёсткой деревянной кушетке.

— От тебя мне не нужно ничего, — отозвался Саске ледяным тоном.

— Так отпусти, — пожала плечами Анко. — Или убей, чего тянуть?

— Эй, Саске, а может, и вправду убьём её? — поинтересовался Суйгецу, недовольно скрещивая руки на груди. — Не нравится она мне, смотрит прямо как…

Анко прищурилась.

— Как твой старый хозяин? — свистяще прошептала она, чуть подаваясь вперёд.

— Орочимару мне не хозяин! — разозлился Суйгецу.

— Да ну, правда, что ли?

— Слушай, ты!..

— Довольно, — Саске даже голос не повысил, но мечник всё равно резко осёкся и замолчал. — Загнанная в угол змея шипит, но укусить ястреба не сможет.

— Зато может подсказать ему хорошее место, где свить гнездо, — подхватила его игру словами Анко. — Хокаге-сама готова принять тебя обратно в Коноху, Саске. Ты неглупый мальчик и наверняка понимаешь, что возвращение в деревню далеко не худший вариант для тебя, особенно теперь, когда почти все начали на тебя охоту. Ты прекрасно знаешь, что шиноби Конохи всегда стоят горой друг за друга…

— Ложь.

От тона, которым он это сказал, Анко на миг опешила.

— Что?

— Ложь, — мрачно повторил Саске, и ненависти, вложенной в одно это слово, стань она силой, хватило бы, чтобы убить отряд АНБУ. — Ты утверждаешь, что в деревне все совместными усилиями защищают друг друга? Ложь. Приятная иллюзия, создаваемая Хокаге начиная с Первого.

Анко нахмурилась.

— Почему ты говоришь так?

— Потому что, — произнёс Саске, стискивая кулаки, — будь всё так, как говоришь ты, мой клан не был бы уничтожен, а мой старший брат не стал бы по приказу Третьего убийцей и предателем в глазах деревни.

— По приказу Третьего? — проговорила Анко, отчаянно стараясь вникнуть в смысл его слов. — Что ты такое несёшь?

— Неудивительно, что рядовым шиноби вроде тебя так ничего и не сказали, — фыркнул Саске почти со злобой. — Об этом вообще знали только Третий и его советники, а то кто знает, как бы отреагировал народ на известие о том, что это Хокаге приказал вырезать клан Учиха?

— Приказ вырезать Учих? — Анко отрицательно замотала головой. — Нет, этого просто быть не может!..

— Может, — процедил Саске; перехватив её взгляд, он активировал Шаринган — и в сознании Анко замелькали картины той страшной бойни, воспоминания самого Саске, местами перемежавшиеся с чьими-то ещё — исполнителя, но явно не тринадцатилетнего АНБУ, а более высокого, более взрослого мужчины, видящего мир лишь одним глазом сквозь круглую прорезь маски…

Наконец Саске отвёл взгляд, и Анко, дёрнувшись, резко согнулась пополам, прижимая к губам ладонь, борясь с подступающей рвотой. Эта иллюзия воздействовала немногим хуже Цукиёми, и ещё не до конца оправившемуся после прошлого боя организму было сложно переносить это; вдобавок, Печать снова заныла, на этот раз сильнее, чем когда-либо.

— Убеждена? — Саске уже вернул себе прежнее хладнокровие, явно не желая проявлять избыток эмоций перед товарищами.

У Анко не было ответа. Она глубоко дышала, стараясь успокоиться, отстраниться от боли, подавить тот животный ужас, который возникал в ней, тренированном джонине, при виде этих страшных картин. А Саске по-прежнему стоял перед ней, глядя пристально, выжидающе, словно больше всего на свете желал, чтобы Анко сдалась, признала зло Конохи, сказала «да».

— Нет, — проговорила она чуть слышно, но со всей убеждённостью, на которую была способна. — Третий был добрым и мирным человеком, он никогда бы не пошёл на такое.

Лицо Саске исказила гримаса отвращения и тихой ярости, мгновенно, впрочем, пропавшая.

— Всё равно, — произнёс он, подходя ещё ближе. — В конце концов, мне нет дела до твоего мнения, — он кивнул товарищам — и Джуго тут же схватил Анко, негрубо, но очень крепко.

— Что ты хочешь сделать? — спросила она, буравя парня взглядом.

Саске не ответил и сложил печати, а затем коснулся Джуина на её шее. Тут же Печать обожгло страшной болью, и Анко зажмурилась и до крови закусила губу, чтобы не закричать. Помещение заполнили странные звуки: шипение, скрежет, прерывистое дыхание — а затем раздался судорожный вздох Карин, восклицание Суйгецу, в котором испуг причудливым образом смешивался с восторгом, — и Анко открыла глаза.

Прямо между ней и отошедшим чуть назад Саске стоял, хищно улыбаясь, Орочимару.

Глава 22. Лис и феникс

— Давай быстрее!

— Не подгоняй меня!

— А ты не тормози!

— Это не так просто, надо вспомнить, как это делается!

— Вспоминай резче, даттебаё!

— Если такой умный, сам и делай, да!

— Я не знаю, как это делается!

— Тогда заткнись и жди!

— А ты поторопись: вдруг нас кто-нибудь заметит!

— И что? Мы же ничего такого не делаем, мм!

— Это только потому, что ты тормозишь!

— Не начинай сначала!

Наруто насупился и замолчал, недовольно глядя на подрывника. Дейдара сидел рядом с ним на подоконнике в коридоре третьего этажа и отчаянно морщил лоб, стараясь припомнить слова необходимого заклятия. По всей видимости, ему это наконец удалось — и Дейдара с самым довольным выражением лица соскочил на пол и решительно подошёл к стоявшему на постаменте напротив окна рыцарскому доспеху.

Наруто присоединился к нему, с интересом наблюдая за действиями Дейдары. Тот направил свою волшебную палочку на доспех и сделал замысловатое движение рукой; из конца палочки выскользнуло что-то, похожее на струйку розового дыма, и медленно просочилось сквозь прорези забрала внутрь шлема. Доспех дёрнул руками, его забрало открылось с тихим скрежетом и почти сразу закрылось опять, а затем он вновь замер.

— Походу сработало, мм, — проинформировал подрывник, опуская палочку.

— А когда будет точно известно? — уточнил Наруто, подходя к рыцарю на постаменте почти вплотную и придирчиво разглядывая его шлем.

— Как только госпожа генеральный инспектор пройдёт мимо него по коридору, — каверзно ухмыльнулся Дейдара.

Наруто удовлетворённо кивнул.

— А что за формула у заклинания хоть? — поинтересовался он, когда парни с чувством выполненного долга отправились на обед.

— А тебе скажи, — хмыкнул Дейдара с ноткой превосходства. — Да и вообще, оно слишком сложное для такого тугодума, как ты, да.

— Что, освоил невербальную магию — и типа самый крутой? — пробурчал Наруто.

Дейдара лишь гордо задрал голову.

— Что на этот раз? — с лёгкой усталостью спросила Хината, когда товарищи присоединились к ней за гриффиндорским столом.

— Влюблённый рыцарский доспех, мм, — отозвался подрывник, накладывая себе пирог с почками.

— Как только Амбридж раз пройдёт мимо него, он начнёт ходить за ней по всей школе, смущённо лязгать, дарить всякие мелкие фигнюшки, пытаться обнять и всё такое, — радостно сообщил Наруто. — Идея была моя, даттебаё!

Хината тяжело вздохнула.

— Вы же понимаете, что я должна рассказать об этом Итачи-сану? — негромко произнесла она. — Он ведь просил вас ничего больше не делать.

— Хината-чан, ну ты же не настучишь, правда? — Дейдара одной рукой приобнял её за плечи и обезоруживающе улыбнулся. — Ты же не станешь сдавать друзей?

— Н-нет, конечно, — пробормотала Хината, отводя взгляд и мягко высвобождаясь из его объятий.

Дейдара многозначительно подмигнул Наруто. Тот прыснул.

— Ну что, — Дейдара заглянул в своё расписание. — До каникул осталось всего два дня, мм. Надо как-то их пережить.

— Да уж, — отозвался Наруто, морщась от вспоминая, что сегодня ему предстоит контрольная по заклинаниям. — Зато потом можно будет отдохнуть спокойно.

— Сомневаюсь, что спокойно, — закатил глаза подрывник. — Готов поспорить, как только начнутся каникулы, Грозный Глаз опять запряжёт нас выполнять что-нибудь для Ордена.

— Наверняка, — согласилась с ним Хината.

— Кстати, у нас же сегодня, вроде, ещё партсобрание, да?

— Ага, — приободрившись, закивал Наруто. — Сегодня в восемь.

— Хоть какая-то радость в жизни, — протянул Дейдара, отодвигая от себя пустую тарелку и поднимаясь. — А ты готовься: я сегодня как следует твои лисьи уши надеру, мм.

— Это ещё кто кому что надерёт! — воинственно вскинулся Наруто.

Дейдара насмешливо хмыкнул и поспешил догонять выходивших из зала Фреда и Джорджа. Наруто и Хината тоже вскоре последовали за ними. Когда коноховцы поднимались по лестнице на урок заклинаний, мимо них стремительно пронеслась профессор Амбридж; следом за ней, лязгая и гремя, размашисто шагал старый рыцарский доспех, трогательно сжимавший в руке букетик засушенных цветов.

По случаю приближения Рождества Выручай-комната была празднично украшена гирляндами, венками и пучками омелы. У членов ОД настроение тоже было праздничное, и они громко разговаривали и смеялись, делясь друг с другом планами на каникулы, пока Гарри не призвал их к порядку.

— Хорошо, — бодро хлопнул он в ладоши. — Я думаю, сегодня мы повторим то, чем занимались в прошлые разы. Это последняя встреча перед каникулами, и не имеет смысла начинать что-то новое, если впереди перерыв на три недели.

— Ничего нового не будет? — недовольно спросил Захария Смит. — Знал бы, не пришёл.

— Эх, жалко, Гарри тебя не предупредил, — сокрушённо вздохнул Фред.

Несколько человек засмеялись. Захария скривился и отвернулся, а Гарри заговорил вновь:

— Будем работать парами. Для начала десять минут Чары помех, а потом потренируем Оглушающее заклятие.

Поупражнявшись в Чарах помех (Наруто был как всегда против Сакуры, а Дейдара — против Хинаты), ребята разложили на полу подушки и занялись Оглушением. Пространства было слишком мало, чтобы всем заниматься одновременно, поэтому решено было тренироваться по полгруппы, а потом меняться.

— Ну что, мы с тобой? — поинтересовался Дейдара, лукаво поглядывая на Узумаки. — Или боишься, мм?

— Ещё чего, даттебаё! — воскликнул Наруто.

Поначалу шиноби делали всё, как надо, но потом оба до того разошлись, что с отработки Оглушения плавно перешли на пускание в противника любым заклинанием, которое приходило на ум. Их дуэль довольно быстро отогнала прочих членов ОД из центра комнаты к стенам; прекратилась же она только после того, как Сакура в своей обычной манере влепила обоим парням по хорошему подзатыльнику.

Получив возможность продолжить тренировку, школьники вновь разбились на пары и, вдохновлённые примером Наруто и Дейдары, взялись за палочки. За прошедшее время все усовершенствовались до неузнаваемости, и теперь у ребят почти не случалось промахов и осечек. В своём репертуаре был, конечно, Невилл, оглушивший вместо собственного напарника Дина его соседку Падму, но всё же это было куда лучше, чем раньше.

Когда через час Гарри скомандовал «Стоп», все опустили палочки с большой неохотой.

— У вас уже очень хорошо получается, — сказал Гарри, обводя ребят довольным и гордым взглядом. — Когда вернемся с каникул, попробуем что-нибудь покрепче, может даже Патронуса.

— Отлично, даттебаё! — воодушевился Наруто, вскидывая вверх кулак.

— Звучит интересно, мм, — проговорил Дейдара, как-то странно прищурившись.

— Эй, Дейдара! — позвал Джордж, когда все стали расходиться. — Иди сюда, надо обсудить кое-что.

— Ага, — откликнулся подрывник и поспешил к поджидавшим его приятелям.

— Наруто, Хината, — негромко сказала, убедившись, что их никто не слышит, Сакура. — Давайте пройдёмся.

Втроём коноховцы покинули Выручай-комнату, однако пошли не в сторону гостиных своих факультетов, а в противоположную. Вскоре они отыскали пустой незапертый класс и проскользнули в него, тщательно притворив за собой дверь.

— В чём дело, Сакура-чан? — спросил Наруто, поворачиваясь к подруге.

— Мне удалось узнать кое-что действительно важное, — заговорила она деловым тоном. — Хината, помнишь, в «Хогвартс-Экспрессе» я говорила тебе об анализе на скорость реакции чакры?

— Да.

— Вы о чём? — удивился Наруто, с непониманием глядя них.

— Не суть, просто один из медицинских показателей, — отмахнулась от него Сакура. — Так вот, в последних анализах, которые я брала у вас обоих пару недель назад, опять отклонение, причём на этот раз куда более значительное, чем раньше. Но такое происходит не только с нами; благодаря тому, что я теперь занимаюсь лечением Итачи, мне удалось взять эту пробу и у него.

— Тоже ухудшение?

— Да.

— А что об этом думает Сасори-сан?

— Не уверена, что он вообще знает, — Сакура присела на край парты и опёрлась руками на столешницу. — Всё-таки он действительно не медик, поэтому не проводит подобные незначительные, на первый взгляд, тесты. Как бы то ни было, — она нахмурилась, — это начинает меня всерьёз тревожить.

— Эй, может, мне всё-таки кто-нибудь объяснит, о чём речь, даттебаё?! — громко спросил Наруто, недовольный тем, что подруги его игнорируют.

— Показатель, о котором мы говорим — время между образованием чакры и высвобождением её через тенкецу, Наруто, — сказала ему Сакура. — Когда я брала у нас троих анализы летом, только с твоим всё было в норме, но теперь и у тебя он упал, хотя и не так сильно, как у других — всего на три процента от нормы.

— А мой? — осторожно поинтересовалась Хината.

Сакура тяжело вздохнула.

— Одиннадцать процентов.

— Одиннадцать?! — Хината охнула и прижала руки к груди. — Но это же так много!

— Тебе ещё грех жаловаться, — невесело усмехнулась Сакура. — У меня семнадцать. У Итачи, если сравнивать с его коноховской медкартой в двенадцать лет (даже не представляю, откуда она у Сасори) — двадцать четыре.

— Ужас… — слабо проговорила Хината.

— Вот-вот.

— И что нам с этим делать, даттебаё? — серьёзно спросил Наруто. — Сакура-чан, ты ведь уже поняла, из-за чего это происходит?

— У меня есть одно предположение, но я не до конца уверена в нём, — она сделала небольшую паузу и продолжила: — Вы заметили, как легко нам всем даже на самом начальном этапе обучения давались заклинания? Притом что мы даже не знали, что такое вообще возможно, к концу первого дня тренировок мы уже были способны выполнять то, на что у молодых волшебников, только поступивших в Хогвартс, уходят дни, а порой и недели.

— И точно, даттебаё, — медленно кивнул Наруто, тоже вспоминая начальные их магические опыты. На той первой тренировке его, помнится, сильно нервировало, что Заклятие левитации Итачи умудрился осуществить с первой же попытки, в то время как сам Наруто — лишь с четвёртой. Впрочем, когда он посетовал на это Молли, она тактично заметила, что у первогодок Хогвартса на это уходит несколько уроков.

— Тогда этому никто не придал особого значения, — сказала Хината. — Мы все решили, что причина в том, что мы тренировались раньше контролировать чакру.

— Полагаю, так оно и есть, — кивнула Сакура. — На самом деле, как мне кажется, чакра и магия — это просто два проявления внутренней энергии человека. Различаются они только формой использования.

— Всё равно не понимаю, как это связано с тем показателем, — пожал плечами Наруто.

— Я думаю, — произнесла Сакура, — что существует определённая… связь между магией и чакрой. До недавнего времени мы шестеро пользовались лишь чакрой, ведь этому нас учили с детства, и вторая способность внутри нас дремала. Но как только мы попали сюда и стали пытаться колдовать, магия проснулась. И ей стало тесно вместе с чакрой.

— Э-э?.. — протянул Наруто, вскидывая брови. — Сакура-чан, а ты не могла бы попроще объяснять, даттебаё?

Подруга закатила глаза.

— Ладно, попробую. Допустим, у тебя есть графин, в котором воды всегда ровно на один стакан. Приходит к тебе друг Расенган и просит пить. Ты, разумеется, наливаешь ему полный стакан. Он в другой раз приходит — ты опять наливаешь. Так продолжается до момента, пока одновременно с Расенганом не приходит… ну, не знаю… допустим, Экспеллиармус. Каждый со своим стаканом, и оба очень просят пить, но воды у тебя всего на один полный стакан. Как ты поступишь?

— И тому половину налью, и тому, — без раздумий ответил Наруто.

Сакура кивнула.

— То же самое и здесь. С тех пор, как мы стали пользоваться и магией, и чакрой, внутренняя энергия начала делиться между ними, но не поровну — всё-таки наши тела были натренированы на применение чакры, а от старых привычек организм всегда тяжело отказывается.

— Значит, на магию вначале выделялось энергии всего чуть-чуть из общего количества, — задумчиво произнесла Хината. — Однако затем мы стали пользоваться ею активнее, чем чакрой, и постепенно организм стал перестраиваться.

— Да, я именно так считаю, — отозвалась Сакура. — Теперь для образования чакры нужно не просто соединить вместе энергию духа и тела, но сначала отстранить магию от источника; этим обусловлено падение скорости реакции.

— А различия в процентах зависят от индивидуальных особенностей каждого из нас и от того, в каких пропорциях мы пользовались той и другой силой, — догадалась Хината. — Я продолжаю часто применять Бьякуган, поэтому мой показатель упал меньше.

— Но почему тогда у меня всего три процента? — спросил Наруто. — Я почти не использую дзюцу в последнее время.

«Напряги мозги».

«Слушай, Кьюби, отстань, не до тебя!»

Девятихвостый презрительно фыркнул.

«Какой же ты всё-таки дурак, — прорычал он. — Не замечаешь очевидного».

«Очевидного?..»

— Печать! — вдруг воскликнул Наруто, прикладывая руку к животу. — Она же держится за счёт моей чакры, вот скорость и почти прежняя!

— Скорее всего, — согласилась Сакура, глядя на друга с некоторым удивлением. — Я тоже редко использую техники, но у меня нет никакой постоянной потребности в чакре внутри организма, поэтому мой показатель упал больше.

— Но почему у Итачи-сана такие сильные изменения? — спросила Хината.

— Не могу сказать точно. Вообще, судя по медкарте, его организм хорошо подстраивается под условия среды, в которые попадает, а значит, без труда переносит неблагоприятные влияния извне. В этом мире Итачи занимается трансфигурацией, одной из самых затратных с точки зрения расхода сил областей магии — и его энергия как всегда быстро среагировала и перестроилась в волшебство. Вдобавок к этому, сейчас из-за болезни его организм сходит с ума, что только усугубляется не всегда понятным, зачастую скрытым и неподконтрольным воздействием магии.

Несколько секунд Наруто просто смотрел на подругу во все глаза, а затем изрёк:

— Какая же ты умная, Сакура-чан!

Девушка с благодарностью улыбнулась ему.

— В общем, нам надо начинать чаще использовать дзюцу, — подытожила она. — Желательно каждый день делать какую-нибудь технику, чтобы поток чакры стабилизировался.

— Замётано, даттебаё!

— Я думаю, — подала голос Хината, — нам стоит сказать об этом Акацукам.

— Нет.

— Почему нет, Сакура?

— Разве ты не понимаешь, какие это открывает перед нами возможности? — воодушевлённо сказала она. — Сами они не заметят это или заметят слишком поздно, когда ослабнут до такой степени, что почти утратят контроль над чакрой. Подумай только, мы сможем захватить в плен и доставить в Коноху троих членов Акацуки!

— Но это…

— Это наш долг, Хината, не забывай.

— Это не по-товарищески.

На миг Сакура опешила.

— Что?! — воскликнула она, опомнившись. — Ты вообще о чём говоришь? Они наши враги!

— Не враги! — неожиданно повысила голос всегда столь тихая Хината.

— Нет, враги!

— Девочки, не ссорьтесь, — попытался вразумить подруг Наруто, становясь между ними.

— Мы почти полгода живём с ними бок о бок, у них был миллион возможностей навредить нам или даже убить, но они ничего нам не сделали!

— Это не значит, что не хотят! Они Акацуки, Хината, все как один преступники!..

— Почему бы тебе не признать? — перебила её Хината. — Ты просто ненавидишь их! Ненавидишь Сасори-сана за то, что не смогла честно выиграть у него бой, Итачи-сана — из-за Саске-куна, Дейдару — просто так, безо всякой причины!

— Зато тебе они очень уж нравятся! — уже со злобой крикнула Сакура. — Так всегда заступаешься за них, печёшься об их интересах!

— Я просто смотрю на них не как на нукенинов, а как на людей!

— На людей?! Что-то дерьмовые из них люди: один — маньяк, делающий из шиноби марионетки, другой вырезал весь свой клан просто так, забавы ради! Ах да, я ещё забыла про твоего дружка — чокнутого придурка с манией всё взрывать!

У Хинаты сделался такой вид, словно Сакура залепила ей пощёчину.

— Какая же ты дура, Сакура, — негромко проговорила она, глядя на Харуно с горьким разочарованием.

— Это я-то дура?! — окончательно взбесилась Сакура. — Это не я, а ты спуталась с нукенинами и теперь их за друзей держишь!.. Знаешь что? — вдруг понизив голос, прорычала она. — Катись-ка ты к ним со своей дурацкой добротой. Ни твоему клану, ни Конохе всё равно никакой пользы от тебя и твоей идиотской жалости к каждой твари.

— Ты что такое говоришь, Сакура-чан?! — воскликнул Наруто, а сердце его предательски ёкнуло. — Хината, только не обижайся, Сакура-чан не…

Но Хьюга уже вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что из витражного окна выпало несколько стёкол.

В кабинете повисла звенящая тишина. Сакура тяжело дышала, словно после изнурительного боя, прожигая взглядом дверь, а Наруто стоял рядом, неотрывно глядя на неё, отчаянно стараясь придумать, как исправить ситуацию.

— Сакура-чан…

— А тебе чего?

— Сакура-чан, ты перегнула палку.

Сакура вздрогнула.

— Ты что, за неё?! — крикнула она. — Тоже нравится с нукенинами дружбу водить?!

— Я не об этом…

— Почему всё так?! — Сакура вдруг закрыла лицо руками, словно собиралась разрыдаться. — Почему именно ты здесь со мной?! Саске-кун… Саске-кун бы точно понял меня!..

Она резко вскочила и выбежала прочь, а Наруто остался стоять посреди комнаты, чувствуя, как пол уходит у него из-под ног. Эти слова… эти обидные слова «Почему ты, а не Саске?»… Зачем она сказала это? Наруто прекрасно знал, что девушка его мечты до сих пор влюблена в его лучшего друга, но слышать от неё такие слова было всё равно больно — куда больнее, чем когда тебя нанизывают на катану или режут кунаями. Хуже всего, пожалуй, было то, что Сакура просто никогда не замечала, что нравится Наруто, что его не надо завоёвывать, за ним не нужно гоняться, что он всё то время, что Саске делал ей больно, был рядом, подставлял плечо, помогал как и чем только мог…

А ведь, если разобраться, Саске сейчас тоже нукенин, но Сакура продолжает его любить, несмотря ни на что. Так как она может обвинять Хинату в том, что она всего лишь пытается поддерживать с Акацуками товарищеские отношения?.. Не то чтобы Наруто проникся к Акацукам большой симпатией, просто такой уж он человек: вера в добро, в то, что в каждом есть что-то хорошее — его отличительная черта. Он понимал, что глупо, наверное, искать нечто подобное в нукенинах, но не делать этого не мог.

Погружённый в мрачные мысли, он блуждал по замку ещё довольно долго; когда же опомнился, время было уже за полночь. Немного поворчав, Наруто заторопился в башню Гриффиндора. Разумеется, в это время все его соседи по комнате уже спали. Невилл тихонько посапывал, и этот монотонный, уютный звук подействовал на Наруто успокаивающе. В отличие от Невилла, Гарри спал беспокойно, непрестанно ворочался с боку на бок; подойдя к своей кровати, соседней с его, Наруто увидел, что лоб Гарри покрылся испариной, а лицевые мышцы напряглись, словно сведённые судорогой.

«Кошмар», — заключил Наруто. Неслышно приблизившись, он коснулся плеча парня, намереваясь как следует встряхнуть его и вырвать из когтей дурного сна, но Гарри вдруг задёргался, застонал, заворочался ещё сильнее, путаясь в простынях.

Наруто отпрянул — в момент прикосновения он отчётливо ощутил, что внутри Гарри сейчас беснуется какая-то сила, страшная и очень, очень злая.

— Что случилось?.. — послышался сонный голос Рона; секунда ушла у него на осознание происходящего. — Гарри! — крикнул он и подскочил к другу. — Гарри! ГАРРИ!

Наконец, Гарри перестал метаться и открыл глаза. Он был весь мокрый, а простыни опутывали его, как смирительная рубашка. Наруто вновь подошёл ближе и стал помогать Рону выпутывать Поттера из простыней; тот смотрел на них взглядом совершенно отсутствующим, явно не узнавая — а затем он вдруг схватился за голову, свесился с кровати, и его вырвало.

— Он заболел, — испуганно проговорил тоже вскочивший с кровати Дин. — Надо кого-то позвать.

— Гарри! Гарри! — не слушая его, пытался докричаться до друга Рон.

— Твой папа, — вдруг прохрипел Гарри. — На него напали…

— Что? — не понял Рон.

— Твой отец! Его кто-то укусил, это серьёзно, повсюду была кровь!..

— Пойду позову помощь, — отрывисто сказал Невилл и выбежал из спальни.

— Гарри, друг, — неуверенно проговорил Рон, — тебе приснилось.

— Нет! Это был не сон… не обычный сон. Я был там, я это видел… Я это сделал.

— Гарри, ты нездоров, — дрожащим голосом проговорил Рон. — Невилл пошёл за помощью…

— Я здоров! — Гарри закашлялся и вытер рот пижамой, его била дрожь. — Я в порядке, ты об отце беспокойся, мы должны выяснить, где он. Он истекал кровью… я был… я был огромной змеей.

Он попытался встать с кровати, но Наруто и Рон усадили его обратно. В стороне от них перешептывались Симус и Дин. Подойдя к своему столу, Наруто наполнил стакан чистой водой и протянул его Гарри. Тот выпил, но явно на автомате, чуть при этом не выпустив стакан из ослабевших пальцев, продолжая мелко трястись и глядеть в пространство. Так прошло несколько долгих минут, а затем на лестнице послышались торопливые шаги.

— Сюда, профессор.

Наруто с облегчением вздохнул, когда вслед за вернувшимся Невиллом в спальню вошла Минерва.

— Что случилось, Поттер? Где болит? — с участием спросила она, склоняясь над парнем.

— Отец Рона, — Гарри выпрямился на кровати, насколько смог. — На него напала змея, и ему плохо, я видел, как это случилось.

— Что значит «видел»? — спросила Минерва, сведя брови.

— Не знаю, я спал, а потом очутился там…

— Хотите сказать, вам это снилось?

— Да нет же! Сперва мне снилось что-то другое, какая-то глупость… а потом вмешалось это. Это было на самом деле, не в моём воображении. Мистер Уизли спал на полу, на него напала гигантская змея, он истекал кровью, он упал, надо выяснить, где он.

Минерва молча смотрела на него, и неожиданный ужас перекосил её лицо.

— Я не вру, и я не сумасшедший! — крикнул Гарри — так отчаянно он желал, чтобы ему поверили. — Говорю вам, я видел, как это случилось!

— Я верю вам, Поттер, — просто сказала она. — Надевайте халат — мы идём к директору, — парень тут же вскочил, натянул халат и нацепил очки. — Уизли, вам тоже надо пойти, — добавила профессор, обращаясь к Рону.

Они прошли мимо онемевших, замерших пятикурсников и покинули спальню.

— Ну и что это было? — напряжённо поинтересовался Симус.

— Кошмар? — неуверенно предположил Дин.

— Да нет, даттебаё, — проговорил Наруто, хмурясь; он всё ещё помнил чёрную энергию, во сне исходившую от Гарри. — Это хуже.

— Надеюсь, профессор Дамблдор ему поможет, — с чувством сказал бледный, как полотно, до смерти перепуганный Невилл.

— Точно поможет, — со всей возможной уверенностью сказал Дин. — Он ведь… Стой, Наруто, ты куда?!

Но Наруто уже выскочил из спальни, а буквально через секунду толкнул портретную дверь и стремительно понёсся по коридору. Решение созрело в его мозгу мгновенно, и он не собирался тянуть с его воплощением в жизнь.

Добежав до нужной двери, парень резко затормозил и забарабанил по ней кулаком.

— Итачи! Открой, даттебаё!

Буквально несколько секунд спустя на пороге возник Учиха, полностью одетый, явно ещё, несмотря на поздний час, не ложившийся спать.

— Наруто-кун? Что?..

Но Наруто не дал ему закончить и, фактически затолкав Итачи в комнату, захлопнул дверь за собой.

— Сейчас такое случилось! — взволнованно затараторил он. — Я после собрания загулялся, потом пришёл в комнату, Гарри снился кошмар, я попытался разбудить его, но он стал метаться, а я почувствовал в нём какую-то злую силу, мы с Роном его чуть растолкали, он сказал, что на Артура напала змея, что он сам был этой змеёй, а потом пришла Минерва и увела его к директору, даттебаё!

Несколько мгновений Итачи продолжал просто смотреть на него, сохраняя самое безучастное выражение лица, но Наруто всё равно каким-то шестым чувством улавливал его тщательно скрываемое беспокойство.

— О какой злой силе ты говорил?

— Я не знаю, как это объяснить, даттебаё, — проговорил Наруто, подсознательно радуясь тому, что Итачи не стал называть его идиотом и выставлять за дверь. — Понимаешь, я коснулся Гарри и ощутил, что в нём что-то есть… Как будто совсем другой человек, даттебаё!

— И он сказал, что был змеёй?

— Да! Он повторял это, сказал, что это он напал на папу Рона… — Наруто вдруг похолодел. — Ксо! Всё потом, сейчас надо Артура спасать! — крикнул он и рванул было к выходу, но Итачи удержал его.

— Успокойся, Наруто-кун, — произнёс Итачи, крепко сжимая его плечо. — Во время нападения Артур, я полагаю, был по заданию Ордена на дежурстве возле Отдела тайн. Сейчас Минерва повела Гарри к директору, и он задействует все свои ресурсы, чтобы люди Ордена как можно скорее нашли Артура и оказали ему помощь. В данной ситуации ты не можешь ничего сделать, но если станешь бегать по школе взад и вперёд, это привлечёт внимание Долорес, чего крайне желательно было бы избежать.

Наруто поморщился, но не признать объективность доводов Итачи не мог.

— Ладно, я понял, — нехотя кивнул он. — Можешь отпустить уже.

Итачи тут же убрал руку.

— Присядь, Наруто-кун, — негромко сказал он.

Поглощённый своими мыслями, Наруто без сил повалился в одно из кресел. Взмахом палочки Итачи развёл в камине огонь и отошёл к старинному буфету.

— Ты будешь чай?

— Что? — не понял Наруто.

— Чай, — повторил Итачи, демонстрируя ему небольшой чайник для заварки. — Чёрный, зелёный — какой предпочитаешь?

— Э-э… — Наруто на всякий случай украдкой ущипнул себя, а то вдруг всё-таки глюки. — Да без разницы, даттебаё.

Итачи легко пожал плечами и принялся колдовать над чайником. Повисла пауза, во время которой Наруто то и дело косился на нукенина, пытаясь понять, в чём подвох. Вскоре Итачи вернулся к нему и, подав Наруто одну из чашек, оставил себе другую и опустился в кресло напротив него.

— А теперь расскажи подробно, что это была за злая сила.

— Говорю же, не знаю, — Итачи отпил немного, и Наруто машинально последовал его примеру; чай оказался крепко заваренным чёрным. — Это была всего секунда, но я почувствовал, что внутри Гарри был кто-то очень злой, словно этот кто-то во сне завладел им, даттебаё.

Итачи сделал ещё глоток, не отрывая от Наруто внимательного взгляда.

— Сенсорика добра и зла, — сказал он скорее для себя, чем для Наруто. — Удивительно.

— Ты вообще о чём?

— Да так, ни о чём, — отозвался Итачи таким тоном, что Наруто тут же захотелось начать его расспрашивать. — Рассказанное тобой является подтверждением гипотезы Альбуса о том, что между сознанием Гарри и Волан-де-Морта существует определённая связь.

— То есть, — Наруто вдруг понял, — то есть это я этого Лорда учуял, даттебаё?!

— Полагаю, что так, — сдержанно кивнул Итачи.

— Я должен сказать дедушке Дамблдору! — Наруто снова вскочил на ноги; возбуждение и жажда деятельности упорно не покидали его.

— Пожалуйста, Наруто-кун, сядь, — попросил Итачи. — Вспомни, что я говорил о беготне по школе.

— Но надо сообщить!..

— Есть способы сделать это и не покидая комнату.

Немного подумав, Наруто всё-таки сел на место; Итачи, наоборот, поднялся и, оставив свою чашку на широком подлокотнике, отошёл к письменному столу. Взяв чистый пергамент, перо и чернила, он принялся что-то быстро писать. Закончив, запечатал письмо и выпрямился во весь рост.

— Фоукс.

Не успел Наруто спросить, что это слово означает, как в воздухе перед Итачи вспыхнуло пламя, а секунду спустя большая красная с золотом птица, каких Наруто никогда прежде не видел, мягко опустилась на подставленную Учихой руку.

— Ты не мог бы отнести это профессору Дамблдору? — спросил Итачи у птицы. — Дело очень важное.

Фоукс тихо курлыкнул и, взяв конверт в клюв, взлетел и тут же исчез в новом всполохе пламени. Только после слегка ироничного взгляда Итачи Наруто понял, что пялится на него, открывши рот.

— Что это было, даттебаё?

— Феникс директора, — ответил Итачи настолько спокойно, словно произошедшее было нормой. — Фоукс симпатизирует мне и периодически выполняет мои просьбы.

— Ух ты! Я думал, фениксы только в старых легендах бывают!

— До недавнего времени я и сам так считал, — честно признался Итачи, усаживаясь обратно в кресло и вновь принимаясь за свой чай.

Какое-то время шиноби молчали. Итачи неспешно потягивал горячий напиток, уставившись в пламя камина, думая о чём-то своём, а вот Наруто ком в горло не лез. Парень крутил в руках чашку так и эдак, чтобы хоть чем-то себя занять, раз за разом мыслями возвращаясь к Артуру. Интересно, как он там? Нашли ли его? Не успела ли змея ему серьёзно навредить?..

Последовала новая вспышка пламени — и на колени Итачи упал конверт. Учиха аккуратно сломал восковую печать с гербом Хогвартса и пробежал глазами по написанному. Наруто от нетерпения подался вперёд.

— Ну? Что там, даттебаё?

— Артура нашли и доставили в больницу. Сейчас с ним Молли.

— Жить будет?

Итачи неопределённо пожал плечами. Наруто шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок. Бросив письмо Альбуса в камин, Итачи убедился, что оно сгорело дотла, после чего произнёс:

— Директор хочет поговорить с тобой, Наруто-кун. Не сейчас, — добавил он, видя, что парень тут же резко выпрямился, готовый в любой момент сорваться с места, — чуть позже. Долорес уже знает, что Гарри Поттера и детей Уизли отвели к директору, и вначале ему необходимо решить вопрос с ней. Тебя он просит зайти где-то через час или уже утром, если ты хочешь спать.

— Как тут уснёшь-то? — пробубнил Наруто, поглубже забираясь в кресло; от одной мысли о том, что в спальне его наверняка ждут встревоженные одноклассники, жаждущие объяснений, пропадало всякое желание куда-либо идти.

Итачи, по всей видимости, понял это; он вновь взмахнул палочкой, и на журнальный столик перед креслами перелетели чайник с уже самостоятельно закипевшей водой, небольшой чайничек для заварки, две плитки шоколада и вазочка с печеньем. С самым невозмутимым видом вновь наполнив свою кружку, Итачи развернул одну из шоколадок и задумчиво откусил от неё кусок.

— Ты всегда был сладкоежкой? — не удержавшись, спросил Наруто.

— С детства, — отозвался Итачи.

— А вот Саске не любит сладкое.

— Да, я знаю.

«Всё-таки и в нём есть что-то от нормального парня», — с неожиданным удовольствием подумал Наруто и принялся за свой чай. Впрочем, вскоре он опять погрустнел, стоило мыслям невольно перенестись к другому неприятному событию этого вечера.

— Сакура-чан и Хината поссорились, даттебаё, — проговорил он, мрачно уставившись в чашку.

Итачи промолчал, но в его молчании Наруто отчётливо слышал вопрос: «И почему ты рассказываешь это мне?»

— Мне просто надо выговориться! — почти раздражённо буркнул он, косясь на Учиху. — Не хочешь — не слушай.

— Ты неправильно меня понял, — сказал Итачи. — Я всего лишь удивлён, что ты говоришь об этом со мной, но это вовсе не значит, что мне не интересно.

Наруто недовольно проворчал что-то себе под нос, но желание выговориться всё же взяло над ним верх.

— Ладно, — махнул он рукой, — представлю на твоём месте Какаши-сенсея — и сойдёт.

Итачи опять промолчал и откусил ещё шоколада, продолжая внимательно смотреть на своего гостя.

— Я и представить себе не мог, что Сакура-чан и Хината могут поругаться так сильно, — заговорил Наруто. — Они, ну… они всегда ведь хорошо ладили, а тут накинулись друг на друга, даже до крика дошло. И, главное, обе правы по-своему, но как будто не хотят этого понимать, даттебаё.

— Со временем поймут, — с уверенностью произнёс Итачи. — На это может уйти день, может два, может неделя, но в конце концов они остынут и тогда уже смогут услышать доводы друг друга.

— Сомневаюсь, что до разговора вообще дойдёт, — угрюмо сказал Наруто. — Дело в том, что Сакура-чан сказала кое-что очень плохое, и я не знаю, сможет ли Хината простить её… Я чувствую, что должен как-то помочь им, даттебаё!

— И как именно ты собираешься им помогать?

— Я пока не знаю, — признался Наруто. — Но обязательно придумаю что-нибудь, вот увидишь!

Но Итачи покачал головой.

— Боюсь, на данном этапе своим вмешательством ты лишь подольёшь масла в огонь. Сейчас они взвинчены после ссоры, и гнев не даёт им мыслить здраво. Если ты попытаешься поговорить с ними теперь, ничего из этого не выйдет: Хината скорее всего расстроится, Сакура накричит на этот раз на тебя, и обе решат, что ты поддерживаешь соперницу. Итогом станет ухудшение отношений между ними, а ты сам останешься крайним.

— То есть, — проворчал Наруто, — ты хочешь, чтобы я ничего не делал, даттебаё?

Было похоже, что Итачи такая постановка вопроса удивила.

— Хочу ли я? Наруто-кун, ты опять неправильно меня понял. Ты высказал мне свои мысли, я высказал тебе свои, но это ведь не значит, что я советовал тебе или уж тем более побуждал что-то делать. Я всего лишь предоставил тебе информацию, а как распорядиться ею, решай сам.

— Говоришь прям как Какаши-сенсей, — сказал Наруто, отворачиваясь, чтобы Учиха не увидел его улыбку.

— Не думаю, что стоит сравнивать меня с Какаши-саном, — отозвался Итачи, шурша обёрткой, извлекая из неё последний кусок шоколада.

Вдруг Наруто кое-что вспомнилось, и он повернулся обратно с нукенину.

— Кстати об этом. Я так понял, вы знакомы, нэ?

— Да.

— И откуда?

Ответом ему послужило молчание.

— Эй, Итачи, я вопрос задал, даттебаё!

— Ну а я не стану на него отвечать, — просто сказал он. — Прими как факт и перестань кричать — злиться на меня за это абсолютно бессмысленно.

Наруто хмыкнул и потянулся к вазочке с печеньем.

Минуты шли, а шиноби продолжали сидеть в молчании; так продолжалось до тех пор, пока в очередной раз в воздухе не вспыхнуло пламя (на этот раз Наруто даже не удивился) и на стол не упало длинное золотое перо. Итачи поднялся из кресла. Наруто тоже понял, что это сигнал, и с готовностью подскочил с места. Они шли быстро, минуя погружённые во тьму коридоры школы, и вскоре, так и не повстречав, к счастью, никого на своём пути, достигли каменной горгульи, охранявшей вход в директорский кабинет.

— Летучая шипучка.

Пароль заставил горгулью ожить и отскочить в сторону; позади неё возникла каменная винтовая лестница с непрерывно бегущими вверх ступеньками. Поднявшись по ней, шиноби оказались перед блестящей дубовой дверью с латунным молотком в виде грифона. Итачи постучал, и после того, как из кабинета донеслось «Войдите», толкнул дверь.

— Здравствуйте, Итачи, Наруто, — приветствовал вошедших Альбус; он сидел за своим рабочим столом, опустив подбородок на переплетённые пальцы, пристально глядя на гостей из-за стёкол очков. — Я рад, что вы смогли прийти, несмотря на то, что уже так поздно. Присаживайтесь.

— Это ничего, что поздно, даттебаё, — заверил его Наруто, садясь, косясь при этом на разнообразные приборы непонятного назначения, стоявшие на столиках. Это был первый раз, когда он попал в директорский кабинет (не считая того случая летом, но тогда он был слишком взволнован и не осмотрелся как следует), поэтому сейчас против воли заинтересовался обстановкой в этой необычной комнате. — Что с Артуром?

— Артур сейчас в больнице святого Мунго, — ответил Альбус. — Это госпиталь, где лечат волшебные заболевания, — пояснил он, видя непонимание Наруто.

— Он выживет?

— Мы все на это очень надеемся.

Наруто нахмурился; слова директора вовсе не внушили ему уверенности, наоборот, только усилили беспокойство.

— Если проблема в змеином яде, я могу связаться с Сасори, — подал голос Итачи.

— Благодарю вас, однако не стоит, — покачал головой Альбус. — Уверен, целители справятся с этим.

Итачи ничего не сказал, и директор снова повернулся к Наруто.

— У меня есть к тебе просьба, Наруто, — произнёс он. — Возможно, она покажется тебе необычной и даже странной, но я бы хотел, чтобы ты поделился со мной своими воспоминаниями о случившемся.

— Э-э… Чего?

— Это — Омут Памяти, — Альбус указал на стоявшую на столе рядом с ним неглубокую каменную чашу, — магический артефакт, в который можно помещать воспоминания. Очень полезная вещь, между прочим; мне иногда кажется, что голова переполнена мыслями, вот я и сливаю их в Омут, чтобы потом обдумать на досуге.

Хотя из объяснений он так особо ничего и не понял, Наруто всё равно подался вперёд, разглядывая опаловую не то жидкость, не то газ, медленно циркулировавшую в сосуде. Итачи остался недвижим, но в его тёмных глазах, направленных на Омут Памяти, светилось любопытство.

— И вы хотите, чтобы Наруто-кун поместил туда своё воспоминание о произошедшем?

— Именно, — довольно кивнул Альбус, радуясь тому, что Итачи понял его замысел. — Для этого надо как следует сосредоточиться на необходимом воспоминании, а затем коснуться палочкой виска, — он продемонстрировал, — и извлечь мысль.

Директор медленно отнял палочку, и вслед за ней, словно приклеившаяся к её кончику, потянулась тонкая молочно-белая нить, которую Альбус осторожно опустил в Омут. Субстанция в нём преобразилась, и на её поверхности возникло бледное, взволнованное лицо Гарри. А затем отражение вдруг открыло рот и заговорило нервным, сбивающимся голосом:

— Я… я правда спал. Но это был не обычный сон… это было на самом деле… я видел, как это произошло… Отец Рона, мистер Уизли — на него набросилась гигантская змея.

— Потрясающе, — чуть слышно произнёс Итачи, рассматривая отражение.

— Круто, даттебаё! — воскликнул Наруто и мигом выудил из кармана (благо, во время короткого возвращения в спальню он не успел её выложить) волшебную палочку и коснулся ею виска. — Я тоже так попробую.

Крепко зажмурившись, он изо всех сил сосредоточился, до мельчайших деталей припомнив всё, что произошло с того момента, как он вошёл в башню Гриффиндора этим вечером, а затем медленно отвёл кончик палочки в сторону. Открыв глаза, Наруто с восторгом обнаружил, что задуманное ему удалось.

— Хорошо, — кивнул Альбус, — а теперь, пожалуйста, опусти его в Омут.

Наруто поспешил сделать, как было сказано. Когда его воспоминание закружилось в потоке прочих, наполнявших сосуд, директор склонился над чашей, коснулся лицом поверхности жидкости в ней — и в тот же миг исчез.

— Чего?! — крикнул Наруто, вскакивая с места. От громкого звука величественная птица, до того спокойно дремавшая на жёрдочке рядом с дверью, достала из-под крыла голову и уставилась на гостей своими умными чёрными глазами.

— Ты опять кричишь, Наруто-кун, — пожурил его Итачи, подходя к фениксу. — Я же просил тебя этого не делать.

Наруто бросил на него недовольный взгляд.

— То есть, по-твоему, это, — он ткнул пальцем в сторону Омута, — было нормально, даттебаё?!

— Нормально или нет, — отозвался Итачи, мягко поглаживая Фоукса пальцем по голове, — тебе стоит научиться хоть немного сдерживать свои эмоции. Это очень важный навык для любого шиноби.

— Слышь, Учиха, не учи меня жить, — пробурчал Наруто; выслушивать нотации от нукенина у него не было ни малейшего желания. — Без тебя как-нибудь разберусь, даттебаё.

В этот момент жидкость в Омуте Памяти дрогнула — и Альбус вновь возник перед шиноби.

— У тебя получилось создать очень качественное воспоминание, Наруто, — похвалил его директор, усаживаясь в своё кресло с высокой спинкой. — Тебе удалось передать даже ощущения, а это очень и очень непросто и, как правило, требует долгой практики.

— Ну, я старался, даттебаё, — смущённо почесал затылок Наруто, польщённый его похвалой.

— Ты молодец, — кивнул ему Альбус и поднял взгляд на Учиху. — Итачи, у вас есть какие-то соображения насчёт того, почему Наруто удалось почувствовать присутствие Волан-де-Морта?

— Лишь самые общие, — Итачи вернулся к столу, но остался стоять. — Клан, к которому принадлежит Наруто-кун, известен своими превосходными сенсорами; самые сильные из них способны улавливать не только чакру, но и чувства других людей, в том числе добро и зло в них.

Сложно было сказать, кто из слушателей был удивлён его заявлением больше.

— Прости, Наруто, но я думал, что ты сирота, — как можно более мягко сказал Альбус.

— Так и есть, — подтвердил парень и чуть не прибавил: «Я даже не знаю, кто мои родители».

— Всё довольно непросто, — произнёс Итачи. — Во время прошлой войны шиноби деревня, где они жили, подверглась нападению, и клан Узумаки был практически полностью уничтожен. Те, кто спасся, разошлись по свету и осели в других странах. Мать Наруто-куна уже в то время жила в Конохе и осталась в ней после случившегося с кланом. Однако и она, и отец Наруто-куна погибли вскоре после рождения сына.

Пока Итачи говорил, Наруто смотрел на него, силясь понять, правда ли эти слова или же просто очередная умелая ложь, новая легенда, призванная помочь выпутаться из щекотливой ситуации. Впрочем, по лицу Итачи совершенно невозможно было что-либо понять; не удалось это, по всей видимости, и Альбусу, не отводившему от Учихи своего самого пронизывающего взгляда.

— Печально, — наконец сказал он, бросив попытки прочесть истинные мысли Итачи. — Я понимаю, почему Наруто не хотел говорить об этом.

Чувствуя, что тоже должен сыграть определённую роль в этом спектакле, Наруто грустно вздохнул и опустил глаза. Про себя же он решил, что при первой же возможности непременно поговорит с Итачи и добьётся от него правды.

— Вы очень помогли, друзья мои, — после небольшой паузы вновь заговорил Альбус, — особенно ты, Наруто, и я благодарю за это. Не стану более задерживать вас; ночь скоро кончится, а нам всем не помешало бы поспать хотя бы пару часов, ведь утром будет новый учебный день. — Наруто открыл было рот, чтобы возразить, но директор поднял ладонь, призывая его к молчанию. — Я понимаю твоё нетерпение, однако сперва необходимо дождаться официального окончания семестра. Гарри и детям Уизли я разрешил покинуть школу и отправиться на площадь Гриммо уже сегодня, но для вас не могу сделать того же. На утро субботы я закажу вам всем и мисс Грейнджер места в автобусе «Ночной рыцарь» — на нём вы сможете быстро доехать до Лондона. Сириус будет ждать вас.

— Хорошо, — лаконично кивнул Итачи, игнорируя явное разочарование Наруто. — Мы передадим остальным.

— Буду вам крайне признателен.

Итачи повернулся к Наруто и взглядом поторопил его. Недовольно ворча, он поднялся и, простившись с директором, потопал к двери; Итачи последовал за ним, но тут Фоукс снялся со своей жерди и перелетел к нему на плечо. Быстро моргнув, нукенин протянул руку, и феникс сам потёрся головой о его ладонь.

— Он вас так любит, Итачи, — сказал Альбус с улыбкой, — что я порой начинаю ревновать.

— Простите за это, Альбус-сан, — произнёс Итачи чуть ли не со смущением, легко поглаживая птицу. — Совершенно не представляю, чем вызвал его расположение.

— Всё в порядке, — отозвался директор, по-прежнему улыбаясь, — ведь к плохому человеку феникс бы ни за что не привязался.

Издав негромкий мелодичный звук, Фоукс мягко снялся с плеча нукенина и опустился обратно на свою жердь. Слабая тень грустной улыбки возникла на миг на лице Итачи, но тут же пропала, и он, пройдя мимо сверлящего его взглядом Наруто, стал спускаться по лестнице. Прикрыв дверь кабинета, Наруто поспешил нагнать спутника, но не сказал ни слова, пока они не отошли достаточно далеко от каменной горгульи.

— Не хочешь мне ничего объяснить, даттебаё?

— Нет. А должен?

— Должен! — крикнул Наруто, всё-таки выведенный из себя этой дрянной учиховской отрешённостью. — Что ты дедушке впаривал про клан Узумаки?! Какая деревня?! Где?! Почему уничтожена?! Моя мать была оттуда?! Почему она жила в Конохе?! Кто… — голос дрогнул, и закончил он тихо, почти жалобно: — Кто была моя мама?

Секунду Итачи просто смотрел на него без единой эмоции на лице, а затем безучастно произнёс:

— Если ни твои учителя, ни Третий и Пятая Хокаге не сочли нужным что-либо рассказывать тебе, почему ты считаешь, что это сделаю я?

Его тон, его взгляд… Как же это раздражало Наруто. Парень крепко стиснул кулаки и шагнул к нему.

— Ты знаешь, кто мои родители.

Это был не вопрос — утверждение. Итачи не сказал ничего, но Наруто всё равно понял, что это правда. Впервые он чувствовал себя так близко к разгадке этой тайны, беспокоившей его столько лет.

— Кто они были? Говори.

— Нет.

Одно простое слово спустило курок. Гнев быстро поднялся в Наруто, к великой радости Кьюби. Удар был невероятно быстрым, почти неуловимым, но Итачи всё же был не обычным шиноби, поэтому успел вовремя отскочить в сторону; чиркнув по опустевшему пространству, кулак Наруто врезался в стену, раскрошив камень, оставив приличных размеров вмятину.

«Правильно, — прорычал Лис, поднимаясь на ноги. — Дай волю своему гневу».

— Наруто-кун, остановись.

«Заставь его сделать то, что хочешь».

— Наруто-кун!..

«А я тебе в этом помогу…»

Первый хвост возник за долю секунды и стремительно метнулся к Итачи. Тот увернулся, отскочил ещё дальше, активировал Шаринган. Наруто мгновенно оказался возле него и обрушил сразу два хвоста — Итачи вновь сумел избежать повреждений, но не успел среагировать на молниеносный выпад третьего хвоста и отлетел к стене в конце коридора, врезавшись спиной в твёрдый камень. Приглушённо зарычав, Наруто прыгнул к нему, нанёс резкий удар в живот и тут же схватил противника за горло, избегая встречаться с ним взглядом.

«А теперь избавимся от этих чёртовых глаз!..»

Пальцы, покрытые чакрой бидзю, метнулись к лицу Итачи, но вдруг его самого окутала алая чакра — совсем другая, не преисполненная чёрной злобы, предназначенная не для разрушения, скорее для защиты. Сформировавшаяся из неё рука толкнула Наруто прочь, но тут же сгребла в охапку и, не давая вырваться, поднесла ближе к Итачи.

— Я ведь уже говорил, Кьюби: твои попытки завладеть Наруто-куном обречены на провал, пока я рядом.

Лис грозно зарычал, с ненавистью глядя на возникшего перед его клеткой шиноби.

— Ты не сможешь останавливать меня вечно! — пророкотал Девятихвостый. — Ты и так одной ногой в могиле, мальчишка, а связавшись со мной только быстрее себя в неё загонишь!

— Значит, быть посему.

Наруто быстро моргнул, возвращаясь в сознание. Покров бидзю рассеялся, и парень, ощутив резкий отток сил, осел на пол, хватая ртом воздух, с трудом заставляя себя посмотреть на Итачи. Из его глаз пропал Мангекью Шаринган, они вновь стали чёрными; исчезла и странная чакра, защитившая его. Тяжело дыша, Итачи прислонился спиной к стене, плотно сжав губы, но всё-таки не смог сдержаться и закашлялся, быстро прикрыв рот ладонью. Кашлял он кровью.

Глядя на него, Наруто почувствовал свою вину за этот срыв, за то, что теперь в нескольких местах в коридоре на стенах красуются выбоины, за то, что довёл Итачи, помогшего ему, до такого состояния. Впрочем, Итачи сумел побороть приступ и, по возможности стерев кровь с лица рукавом рубашки, опустил взгляд на парня.

— Пожалуйста, Наруто-кун, не делай так больше, — хрипло попросил он. — Если слышишь ответ «нет», не стоит сразу бросаться на человека.

— Я не!.. — начал было Наруто, но осёкся. — Прости.

— Ничего страшного, — отозвался Итачи, возвращая своё обычное спокойствие. — Однако Кьюби кое в чём прав: я не смогу сдерживать его всё время, тебе необходимо научиться делать это самому.

— Это не так-то просто.

— Не спорю. Но сделать это необходимо, иначе в следующий раз попасть под удар могу не я, а кто-нибудь из дорогих тебе людей.

— Да знаю я, даттебаё, — пробурчал Наруто, но больше для вида, прекрасно понимая, что он прав.

Ненадолго повисло молчание. Несколько взмахов палочкой устранили следы боя, после чего Итачи произнёс:

— Тебе стоит вернуться в общежитие.

— Ага, — согласился Наруто, но не спешил уходить; вспоминая, из-за чего, собственно, всё началось, он решил попытать счастье снова: — Итачи…

— Нет, Наруто-кун, — решительно покачал головой он. — Я не отвечу на твой вопрос. Спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа, Итачи развернулся на каблуках и ушёл, оставив Наруто одного, потерянного и раздосадованного, на растерзание любопытству и совести.

Глава 23. Книга Мудреца

Если бы после подъёма кто-то додумался сказать ему «Доброе утро», Наруто, наверное, испепелил бы несчастного взглядом. Похоже, соседи по комнате уловили его настроение, а потому не стали говорить ничего, не спросили даже, куда он так припустил прошлой ночью. За это Наруто был им весьма признателен, потому что не смог бы в нынешнем состоянии придумать хоть более-менее правдоподобное объяснение своему поведению. К тому же, ему ещё предстояло поговорить о случившемся с Сакурой и Хинатой, а это в свете вчерашних событий тоже становилось делом не из лёгких.

Едва войдя в Большой зал, Наруто заметил Сакуру, выделявшуюся в толпе когтевранцев яркими волосами. Бросив взгляд на гриффиндорский стол — и убедившись, что за ним нет Хинаты, — парень поспешил к подруге.

— Привет, Сакура-чан.

Сакура вздрогнула, подняла на него взгляд от тарелки и улыбнулась Наруто с явным облегчением.

— Привет, — сказала она и пододвинулась на скамье. — Садись. Ты же ещё не завтракал?

— Нет, — отозвался Наруто, поглядывая на неё несколько настороженно — слишком уж сильно отличалась Сакура сегодняшняя от той, которая прошлым вечером орала на Хинату.

— Прости меня, — произнесла Сакура, когда друг сел рядом. — То, что я вчера тебе сказала… Мне не стоило этого говорить.

— Да всё нормально, даттебаё, — заверил её Наруто нарочито непринуждённо. — Ты бы лучше не передо мной, а перед Хинатой извинилась.

— Только после того, как извинится она, — отрезала Сакура.

С трудом подавив желание начать с ней спорить, Наруто только пожал плечами и перешёл к главному:

— Кстати, Сакура-чан, вчера ночью случилось кое-что…

Пока он говорил, девушка молчала, внимательно слушая, но было видно, как сильно её обеспокоил рассказ. Сакура уже собралась было спросить что-то, но тут к коноховцам подсела Падма, и обсуждение пришлось отложить на потом. Вскоре Наруто, доев, оставил когтевранок — теперь ему нужно было найти Хинату и рассказать всё ей.

Хьюгу он обнаружил в постепенно заполнявшемся пятикурсниками Гриффиндора кабинете трансфигурации, где у них сейчас должно было быть занятие. Хината сидела рядом с Гермионой и вполголоса о чём-то с ней беседовала. По выражению лица подруги Наруто сразу понял: она знает.

— Вы уже слышали, да? — подойдя к девушкам, тихо спросил он.

— Дейдара мне рассказал с утра, — ответила Хината с определённым вызовом в голосе; похоже, извиняться за свои хорошие отношения с нукенином она вовсе не собиралась.

— Просто ужас какой-то, — сдавлено проговорила Гермиона, слишком беспокоившаяся за собственных друзей, чтобы замечать странное поведение коноховцев. — Профессор Дамблдор сказал мне перед завтраком, что случилось с мистером Уизли… Но ему недавно пришло сообщение от миссис Уизли. Похоже, всё обошлось.

Эта информация была новой для Наруто, и у него сразу же отлегло от сердца.

— Отлично, — проговорил он, счастливо улыбаясь девушкам. — Кстати, завтра…

Но закончить он не успел — в кабинет вошла Минерва, и все поспешили занять свои места и замолчать.

Занятия в тот день тянулись для Наруто бесконечно долго. Невероятно тяжело было сосредоточиться на уроках, когда мысли были только о том, как бы поскорее всё это кончилось. Желание как можно скорее отправиться на площадь Гриммо не давало Наруто покоя, и он, в общем-то, был готов уже плюнуть на всё и сию минуту рвануть в Лондон своим ходом, но ему повезло вовремя наткнуться на Итачи; тот его состояние понял без слов и убедил не предпринимать никаких поспешных шагов.

Кипя от так и не нашедшей применение энергии, Наруто весь день был как на иголках. Единственное, что доставило ему удовольствие, так это перекошенная рожа Долорес, когда ей сообщили, что Гарри и все Уизли покинули Хогвартс без её ведома; Альбус что-то насочинял, и обошлось без проблем, но, в любом случае, позеленевшая физиономия генерального инспектора весьма порадовала всю школу.

К счастью, пятница вскоре кончилась, и после вечернего пира, знаменовавшего завершение семестра, наступили каникулы. По этому случаю в башне Гриффиндора было ещё более оживлённо и шумно, чем обычно, но полноценной вечеринки не получилось: не хватало Фреда и Джорджа — вечных заводил, а Ли без них заскучал. Так что разошлись все не очень поздно, тем более что назавтра многим предстоял отъезд домой на каникулы, и необходимо было ещё собрать вещи.

В субботу с самого утра валил густой снег; дорогу, ведущую от замка в Хогсмид, замело практически полностью, и Итачи с Сасори, шедшие чуть впереди, растапливали снег горячим воздухом из своих палочек, создавая тропинку. За ними следовала Гермиона, тащившая в одной руке чемодан, а в другой — клетку с Живоглотом. Рядом с Наруто шла Сакура, смотревшая только вперёд, принципиально не замечавшая немного отставших Хинату и Дейдару, негромко разговаривавших о чём-то своём. Весь прошлый день подруги напрочь игнорировали друг друга, и даже сегодня не обменялись ещё ни словом; это беспокоило Наруто, но он решил последовать совету Итачи и не вмешиваться. Пока, по крайней мере.

Достигнув окраины Хогсмида, шиноби остановились. Итачи выбросил вперёд руку с зажатой в ней палочкой — и практически мгновенно перед ними возник словно бы из воздуха огромный трёхэтажный ярко-фиолетовый автобус с надписью «Ночной рыцарь» на лобовом стекле.

— Только не говорите мне, что мы на этом поедем, мм, — пробормотал Дейдара, недоверчиво поглядывая на чудо инженерной мысли.

Ничего сказать никто не успел — из автобуса навстречу им выскочил совсем ещё молодой прыщавый кондуктор.

— Добро пожаловать! — бодро крикнул он. — Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! Я, Стэн Шанпайк, ваш кондуктор этим днём!

— Великолепно, — со вполне отчётливым сарказмом произнёс Сасори. — У нас заказано семь мест до Лондона.

— Да-да-да, — закивал Стэн, с любопытством таращась на их разношёрстную компанию. — Проходите и поднимайтесь сразу на третий этаж — там не занято.

Коротко кивнув, Сасори первым поднялся по ступенькам и исчез в салоне. Переглянувшись с Сакурой, Наруто последовал за ним, пока Итачи оплачивал билеты. Оказавшись внутри автобуса, Наруто с интересом стал вертеть головой по сторонам. Здесь не было обычных сидений, зато теснилась уйма разномастных кресел, ничем не прикреплённых, похоже, к полу, — многие из них попадали (не иначе как от резкого торможения), и сидевшие минутой ранее в них пассажиры теперь с недовольным ворчанием поднимались с пола.

Подталкиваемый подругой, Наруто поспешил подняться на верхний этаж; в отличие от прочих, здесь людей ещё не было, поэтому шиноби могли выбирать любые места на своё усмотрение. Плюхнувшись в понравившееся ему кресло, Наруто стал рассматривать с высоты заснеженный Хогсмид.

— Э-э! А кот-то чей будет? — услышал он голос Стэна.

— Мой, да, — отозвался Дейдара.

— А чего без клетки? — допытывался кондуктор.

— А он у меня, хм… свободолюбивый, — с не совсем понятной интонацией сообщил Дейдара.

Словно бы желая подтвердить его слова, Мадара, весь путь от Хогвартса, к немалому удивлению Наруто, проделавший своим ходом, запрыгнул в стоявшее отдельно кресло и улёгся там. Стэн подивился ещё немного, но потом всё-таки ушёл, и автобус с оглушительным рёвом сорвался с места.

Даже будучи бывалым шиноби — а в свои шестнадцать (исполнилось в октябре) лет он считал себя именно бывалым, — Наруто не мог не признать, что поездка на «Ночном рыцаре» была одним из самых страшных моментов в его жизни. Автобус нёсся быстрее умело пущенного сюрикена, причём его то и дело заносило на тротуар; никуда не врезался он до сих пор только лишь потому, что при приближении ярко-фиолетовой громадины всё, что было на пути: деревья, фонарные столбы, живые изгороди, даже постройки — отпрыгивало в сторону. Ничем не закреплённые кресла беспорядочно носило по салону, и при каждой остановке многие из них падали.

Наруто не знал, сколько они так ехали, но очень обрадовался, когда к ним поднялся, едва держась на ногах, Стэн и сообщил, что следующая остановка — площадь Гриммо.

— Слава Богу! — с невероятным облегчением выдохнула Гермиона, большую часть пути просидевшая, спрятав лицо в ладонях.

Ступить на твёрдую землю было поистине чудесно. Спрыгнув на заваленный снегом тротуар, Наруто расплылся в радостной улыбке и с наслаждением втянул ртом морозный воздух. Поставив свой чемодан рядом с его, Сакура украдкой смахнула со лба навернувшийся пот — ей поездка тоже большого удовольствия не доставила. Когда вся их компания покинула автобус, кондуктор помахал им на прощанье, и вновь «Ночной рыцарь» взревел и исчез из виду.

— Я в жизни больше не сяду в эту хреновину, даттебаё! — сообщил Наруто.

— Сдрейфил, лисёнок? — не преминул поддеть его Дейдара.

— Идёмте, — коротко сказал Сасори, пока Наруто ничего не успел ответить на выпад подрывника.

Все подошли к стыку домов одиннадцать и тринадцать и проговорили в уме адрес штаб-квартиры Ордена Феникса. Здания тот час раздвинулись, и между ними возник дом номер двенадцать — обветшалый, с потёртыми ступенями крыльца и облезлой краской на входной двери.

Внутри всё было в точности так же, как запомнил Наруто: прихожая переходила в длинный коридор, слабо освещённый висевшими на стенах газовыми рожками. Портреты многочисленных Блэков сейчас мирно спали, но всегда были готовы от малейшего громкого звука проснуться и начать орать и визжать; портрет сириусовой мамаши был занавешен пыльными бархатными портьерами и тоже вёл себя тихо. Едва они переступили порог, Мадара проскользнул мимо и шмыгнул куда-то вверх по лестнице.

— Пошли, что ли, сначала поздороваемся, мм, — предложил Дейдара и, поставив чемодан возле стены, направился в сторону кухни.

В подвальном помещении было, как обычно, довольно темно, а за длинным столом расположились обитатели дома — шиноби как раз успели к обеду.

— Ох, дорогие, вы наконец приехали! — Молли спешно поднялась со своего места и сжала в объятиях подрывника, мягко говоря, прифигевшего от этого. — Я так рада! — она перешла к Наруто, и тот стойко перенёс ласку; когда в её объятиях побывали все, кроме Итачи и Сасори (их волшебница тискать не решилась), Молли позвала гостей к столу и стала накладывать еду.

— Приятно снова видеть вас здесь, — дружелюбно улыбнулся шиноби Сириус. — Вы же останетесь на Рождество?

— Да, по всей видимости, — отозвался кукловод; его напарник подсел к Фреду и Джорджу и завёл с приятелями разговор.

— А где Гарри? — с беспокойством спросила Гермиона у Рона.

Тот как-то погрустнел и опустил взгляд в тарелку.

— Он заперся в комнате с Клювокрылом, — ответила за брата Джинни так, чтобы её слышали только Гермиона и коноховцы (Сакура и Хината сели по разные стороны от Наруто и старательно избегали смотреть друг на друга). — Когда мы вчера навещали папу в больнице, нам удалось с помощью Удлинителей ушей подслушать разговор родителей с Грюмом, Люпином и Тонкс…

— В общем, Грозный Глаз сказал, что они считают, что Гарри может быть одержим Сами-Знаете-Кем, — закончил Рон с тяжёлым вздохом.

— Не может быть такого! — заявил Наруто.

Все удивлённо посмотрели на него.

— Почему ты так уверен?

Наруто открыл было рот, но вовремя заметил направленный на него предостерегающий взгляд Итачи, догадавшегося, по всей видимости, о его намерении, и просто пожал плечами.

— А я согласна с Наруто, — неожиданно поддержала парня Джинни.

— Надо поговорить с Гарри, — решительно сказала Гермиона. — А то кто знает, что он там себе надумает, сидя в одиночестве.

После обеда шиноби отнесли свои чемоданы в комнаты, в которых жили летом. Украдкой наблюдая за тем, как Итачи со всей своей обычной педантичностью распаковывает вещи и аккуратно раскладывает всё по местам, Наруто поймал себя на мысли, что в этот раз необходимость делить с ним комнату почти совсем не вызывает досады. «Всё-таки действительно многое поменялось с тех пор, как мы здесь», — не без удовольствия подумал он и отправился в спальню Гарри и Рона. Там Джинни уже сидела на одной из кроватей рядом с братом, а Сакура встала возле окна, делая вид, что заинтересована разыгравшейся за окном снежной бурей, но на самом деле думала о чём-то, чуть приметно хмурясь.

— А где Хината? — рискнул спросить у неё Наруто.

— В комнате, — процедила Сакура, так и не отведя взгляд от окна.

В этот момент дверь открылась, и вошла Гермиона, а вслед за ней — до крайности угрюмый Гарри. На время оставив Сакуру в покое, Наруто перенёс своё внимание на Поттера.

— Эй, Гарри! — Наруто шагнул к нему, уперев руки в бока. — Это что за фигня, даттебаё?! Ты чего прячешься ото всех?!

— Ничего я не прячусь, — сердито буркнул тот, обводя собравшихся тяжёлым взглядом.

— Нет, прячешься, — сказала Джинни, ничуть не смутившись, без труда выдержав его взгляд. — И смотреть ни на кого не хочешь.

— Это вы не хотите на меня смотреть, — огрызнулся Гарри.

— Ах, как приятно чувствовать себя непонятым, — съязвила Гермиона. — Знаешь, Рон и Джинни сказали нам, что вы подслушали вчера через Удлинители ушей.

— Да ну? Уже обо мне говорили? Ничего, я привыкаю.

— Мы с тобой хотели поговорить, — покачала головой Джинни, — но ты всё время от нас прячешься…

— А я не хочу, чтоб со мной говорили, — отрезал Гарри, ещё больше раздражаясь.

— Ну и дурак, — хмыкнул Наруто. — Друзья волнуются за тебя и хотят помочь, а ты тут строишь из себя невесть что.

— Ничего я не строю!

— Строишь, даттебаё!

— Смысл в том, — сказала Сакура, — что ты можешь рассказать друзьям о том, что тебя беспокоит.

— Вот именно! — горячо закивал Рон. — Мы тебя в беде не бросим, дружище!

— Между прочим, — добавила его сестра, — из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим Сам-Знаешь-Кем, и могу тебе рассказать.

Гарри на секунду застыл, ошеломленный этими словами.

— Я забыл.

— Поздравляю, — прохладно откликнулась Джинни.

— Э-э… Вы о чём? — проговорил Наруто, по очереди глядя на притихших волшебников.

— Когда я была на первом курсе, — ответила ему Джинни, не сводя взгляда с Гарри, — ко мне попал дневник человека по имени Том Реддл.

— Который впоследствии стал Волан-де-Мортом, — вставила Гермиона.

— Да, — кивнула Джинни. — Тогда он завладел мной и заставил открыть Тайную комнату.

— Открыть что?..

— Потом объясню, — сказала Сакура, слушавшая рассказ с величайшим интересом. — Продолжай, Джинни.

— Когда он контролировал меня, у меня случались провалы в памяти; я могла оказаться в каком-то месте, но не знать, как попала туда. Со временем власть надо мной дневника стала пугать, и я попыталась избавиться от него, но так и не смогла. В конце концов, Сами-Знаете-Кто, заключённый на страницах дневника в виде воспоминания, попытался вытянуть из меня жизненные силы, чтобы возродиться, — она вновь посмотрела на Гарри, отвернувшегося к окну. — И это бы ему удалось, если бы Гарри не пошёл за мной в Тайную комнату, не убил василиска и не уничтожил дневник.

Наруто тихо присвистнул, но ничего не сказал — чувствовал, что не должен. Ещё какое-то время Гарри поразглядывал налипшие на стекло снежинки, а затем негромко спросил:

— Так как ты думаешь… я одержим?

— А ты можешь вспомнить всё, что делал? Или были провалы в сознании?

Гарри наморщил лоб, стараясь припомнить.

— Нет, — наконец изрёк он.

— Тогда Сам-Знаешь-Кто не завладел тобой, — твердо сказала Джинни.

— А как же этот сон с твоим папой и змеёй? — неуверенно проговорил Гарри; было видно, что он очень хочет поверить девушке, но боится, что допустит роковую ошибку.

— Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, — вмешалась Гермиона. — В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волан-де-Морт.

— В этот раз было не так, — упрямо покачал головой парень. — Я был внутри змеи. Как будто сам был змеёй… А вдруг это Волан-де-Морт перенёс меня в Лондон?

— Когда-нибудь, Гарри, — с величайшим раздражением сказала Гермиона, — ты всё-таки прочитаешь «Историю Хогвартса» и, может быть, наконец уяснишь, что с территории Хогвартса невозможно трансгрессировать. Даже Волан-де-Морт не в силах заставить тебя вылететь из спальни.

— Ты не покидал своей постели, понял? — добавил Рон. — Ты сучил ногами во сне не меньше минуты, пока мы с Наруто тебя будили.

Гарри принялся беспокойно ходить по комнате, но вскоре остановился, взял с оставленной Молли тарелки сандвич и благодарно улыбнулся друзьям.

— Вот, а потом он сказал, что больше не будет даже думать о таком, даттебаё, — закончил Наруто свой рассказ.

— Это хорошая новость, — отозвался Итачи, сидевший в кресле и пролистывавший какую-то очередную книгу. — Было бы крайне нежелательно, чтобы Гарри продолжал замыкаться в себе.

Развалившийся на своей кровати Наруто перевернулся со спины на бок, чтобы лучше видеть собеседника.

— Тебя это волнует? — усомнился парень.

— Не в том смысле, в котором волнует тебя, — заверил его Итачи, скользя взглядом по странице. — Предоставленные самим себе, подростки склонны придумывать объяснения тому, чего не понимают, причём их мысли зачастую весьма далеки от понятия логики и правильности, а порой и адекватности. Ну а вбив себе нечто в голову, они могут совершить много глупостей.

— А ты, я гляжу, большой специалист по этому делу, — ухмыльнулся Наруто.

Итачи ограничился неопределённым пожатием плечами. На лестнице послышались шаги, и вскоре в дверь их комнаты кто-то с силой забарабанил. Шиноби обменялись удивлёнными взглядами, и Итачи, отложив книгу в сторону, пошёл открывать. Пришедшим оказался Сириус.

— Эй, что за дела?! — делано нахмурился он. — Мы все там работаем, а вы лентяйничаете. Так не пойдёт!

— А что надо делать? — поинтересовался Наруто, садясь на кровати.

— Для начала — слегка прибраться, — охотно стал перечислять Сириус, протискиваясь мимо Итачи в комнату, — Кикимер, паршивец такой, где-то спрятался и не отзывается. Потом будем дом украшать — ну, знаете, гирлянды, там, свечи, канитель… Наземникус обещал на днях ёлку добыть, так что ещё нарядим её.

— Звучит здорово, даттебаё! — воодушевился Наруто и подскочил к Сириусу. — Когда начинаем?

— Молли сейчас в гостиной раздаёт всем задания, — заулыбался тот, обрадованный его энтузиазмом. — Пойдёмте! Уверен, и для вас что-нибудь подыщем!

— Я не… — начал было Учиха, но Сириус его перебил:

— Ну нет, Итачи, и ты идёшь с нами! — он одной рукой обхватил нукенина за плечи и поволок его из комнаты. — Хватит тебе уже в одиночестве сидеть! Даже Сасори, и тот присоединился!..

Остаток дня прошёл весело. Сириус, несказанно обрадованный тем, что на праздниках в его доме будет столько народа, приводил особняк в порядок с огромнейшим рвением, и его пример вдохновлял остальных. Хотя, молодёжь большую часть вечера всё равно маялась дурью. Фред и Джордж нацепили на высушенные головы домовых эльфов, помещавшиеся на декоративных пластинах в коридоре, длинные белые бороды и красные колпаки. Джинни изловила Живоглота (Мадару она просто не догнала, слишком уж проворным он был) и надела на него ошейник с бубенчиками, для верности закрепив его заклятием, чтобы кот уж точно не избавился от украшения. Гарри и Рон забавлялись тем, что вместе с Наруто взрывали — «тестировали», как они говорили, — в гостиной волшебные хлопушки. К счастью, Гермиона, Сакура и Хината помогали Молли и не видели, чем заняты парни.

Как ни удивительно, даже Акацуки поддались всеобщему настроению, хотя и в разной мере, каждый по-своему. Итачи, конечно же, при первой возможности тактично и незаметно исчез из расположения уборочной команды, да и Сасори особо не помогал, предпочитая язвительно комментировать происходящее, но вот Дейдара успел поучаствовать абсолютно во всём: и в уборке (хотя быстро от неё отвязался), и в проказах близнецов, и в «тестах» Наруто и Гарри с Роном, пока в конечном итоге сам себя не назначил главным поваром и, выставив всех из кухни, не принялся что-то ваять. Поразительно, но никто даже возражать не стал: маги объективно не видели причин, а вот коноховцы уже настолько привыкли к поварским замашкам подрывника и, более того, полюбили его кулинарные произведения, что спокойно доверили Дейдаре приготовление пищи. Вот если бы у Сасори резко проснулось желание готовить, стоило бы волноваться, а так…

После ужина, когда все насытились до отвала великолепными блюдами в исполнении одного из самых разыскиваемых отступников Ивагакуре и волшебники расслабленно переговаривались между собой, Итачи, пользуясь моментом, тихо сказал на ухо Наруто:

— Передай, пожалуйста, Хинате и Сакуре, чтобы зашли сегодня к нам, когда маги лягут спать. Есть кое-что, о чём нам всем настала пора поговорить.

Ночное собрание вызвало у Наруто несколько неожиданное, но приятное чувство ностальгии. В компании шиноби он чувствовал себя куда уютнее, чем рядом с магами, хотя те и были не в пример более добрыми и сердечными людьми, чем те же Акацуки. Просто было что-то… правильное в том, чтобы шиноби держались вместе, несмотря ни на что.

— Зачем вы просили нас прийти? — спросила Сакура, сидевшая рядом с другом на его кровати. — О чём нам пора поговорить?

— Об информации, — ответил ей Сасори, по привычке устроившийся на подоконнике, — которую мы скрывали всё это время от вас с Наруто.

— От нас с Наруто? — повторила за ним Сакура, нахмурившись.

— То есть, — Наруто уставился на Хьюгу, сидевшую на кровати Итачи, — было что-то, чего ты не рассказала нам, Хината?

— Да, — негромко произнесла она, с преувеличенным интересом рассматривая свои сложенные на коленях руки.

Сакура фыркнула и смерила её презрительным взглядом.

— Лишнее подтверждение, кто важнее для тебя.

Хината вздрогнула, словно от удара, но решительно посмотрела на товарищей.

— Так было нужно, — на удивление твёрдо сказала она. — Можете ненавидеть меня за это, но сейчас просто выслушайте, что нам удалось узнать.

Это самое «нам» резануло слух Наруто, но он подавил негодование — злиться и начинать кричать «Почему?! Зачем?!» было бы по-детски. Настоящие шиноби в подобных ситуациях поступали иначе.

— Ладно, — кивнул он. — Ладно, мы вас слушаем, даттебаё.

— Спасибо, Наруто-кун, — Хината благодарно улыбнулась ему и перевела взгляд на Сасори.

— Во время первого нашего похода в Косой переулок, — заговорил он, — мы с Дейдарой, разведывая окрестности, зашли в Лютный переулок. Там в одном из магазинов мы обнаружили нечто, сразу привлекшее наше внимание, — кукловод взял лежавший рядом с ним древний толстый фолиант в обложке из чёрной кожи и показал его коноховцам.

— Риннеган, — проговорила Сакура, мгновенно меняясь в лице, — и девять магатама… — она с трудом оторвала взгляд от книги и посмотрела на Сасори. — Это ведь знаки Рикудо Сеннина!

— Вот именно, — сказал Дейдара, стоявший рядом с напарником, прислонившись спиной к стене. — Мы поняли, что книга может быть важна, но сразу добыть её не получилось — владелец лавки не горел особым желанием её продавать. Поэтому оставалось только выкрасть, мм.

— В то время мы ещё недостаточно знали о магии и не смогли бы даже засечь наложенные на магазин охранные чары, — вступил в разговор Итачи, расположившийся в кресле. — На это был способен лишь Бьякуган, и чтобы добыть книгу мы прибегли к помощи Хинаты.

— Вот оно как, — негромко произнесла Сакура, вновь посмотрев на Хинату, и та уверенно выдержала её взгляд.

— Я хотела в тот же день рассказать всё вам. Но тогда Наруто-кун плохо контролировал себя, и новость о том, что нам пришлось бы работать с Акацуками, могла спровоцировать его на срыв.

— Вот только не надо из меня такого уже неуравновешенного психа делать, — проворчал Наруто.

— Не психа, — поправил его Итачи. — Джинчурики, плохо контролирующего своего бидзю.

В этом он был опять-таки прав.

— Ну и что в этой книге, даттебаё?

— Посмотри сам, — отозвался Сасори и подал ему фолиант.

Приняв тяжёлый том, Наруто положил его себе на колени и непроизвольно провёл рукой по обложке.

— Здесь чакра, — сказал он. — Очень сильная.

«Это чакра старика», — рыкнул в его подсознании Лис.

Наруто опешил; после того, как Итачи подавил его попытку завладеть телом джинчурики, Девятихвостый сидел молча, строя не то оскорблённую гордость, не то вселенскую обиду, но теперь проявил величайшую заинтересованность в происходящем. Да и то, что он сказал…

«В смысле, Рикудо Сеннина?»

«Да».

«Ты уверен?»

«Мальчишка, конечно я уверен! Неужели ты думаешь, что я мог не узнать чакру своего создателя?!»

— Кьюби говорит, что это чакра Рикудо Сеннина, — поделился со всеми итогами краткой беседы с бидзю Наруто.

— Мы тоже пришли к такому выводу, — произнёс Итачи. — При помощи Бьякугана Хината смогла определить, что энергия, заключённая в этой книге, похожа одновременно на чакру кланов Учиха и Сенджу — потомков Мудреца Шести Путей.

— Чего?! — воскликнул Наруто. — То есть типа ты и бабуля Цунаде — родственники?!

Казалось, только извечная сдержанность не дала Итачи возвести глаза к потолку. Менее флегматичный Дейдара демонстративно прикрыл глаза ладонью, Сасори хмыкнул, и даже Сакура раздражённо нахмурилась.

— Тебя только это заинтересовало? — спросила она. — А ничего, что ты держишь сейчас в руках артефакт, которому около тысячи лет, созданный основателем мира шиноби?

— Нет, ну конечно не только, — Наруто смущённо почесал затылок. — Но то ведь тоже интересно, даттебаё.

— Добить его? — с каким-то тайным значением поинтересовался у товарищей Дейдара. Сасори безразлично пожал плечами, Итачи промолчал, и подрывник продолжил: — От младшего сына Рикудо Сеннина, который был предком Сенджу, произошёл ещё и клан Узумаки, мм.

А вот теперь Наруто почувствовал себя так, словно его хорошенько долбанули Райкири.

— Значит, — проговорил он, едва дар речи вернулся, — и с Учихами мы тоже…

— Все эти родственные связи очень дальние, — заметил Итачи.

— Так что тебе вовсе не обязательно начинать называть Итачи «нии-сан», — не преминул вставить Дейдара.

Наверное, подрывник ожидал, что Наруто по обыкновению начнёт возмущаться, но тот вдруг, ко всеобщему удивлению, улыбнулся. «Так вот почему, — пронеслось в голове парня, — я всегда чувствовал, что между мной и Саске какая-то особенная связь».

— Если мы закончили с лирикой, — дав ему минуту на размышления, сказал Сасори, — пора, пожалуй, вернуться к делу.

— Да, — согласилась с ним Сакура. — Так что же в этой книге?

— Откройте — и увидите.

Переглянувшись с напарницей, Наруто раскрыл книгу на первой странице; она оказалась исписана какими-то странными закорючками, которые, кажется, он видел в одном из учебников Хинаты.

— Это что, типа древние руны, даттебаё?

— О чём ты, Наруто? — с беспокойством спросила Сакура, поднимая взгляд на него. — Страница пуста.

— Пуста? Да нет же, Сакура-чан, гляди, вон их сколько, — Наруто провёл пальцем по строчке. — Кошмар, как это вообще прочитать возможно?!

— Невероятно, — тихо проговорила Хината.

— Э-э? — не понял Наруто.

— Охренеть просто, — хмыкнул Дейдара. — Мы полгода геморроимся, заставляем Итачи текст выписывать, а он просто так его увидел, мм!

— Да о чём ты?!

— Дело в том, Наруто-кун, — сказал Итачи, с интересом глядя на него, — что до сих пор эти письмена были видны из всех нас только мне, да и то лишь при использовании Шарингана.

— По всей видимости, текст видят все потомки Мудреца, — сделал логичный вывод Сасори.

— Значит, вы всё это время занимались переводом книги, — догадалась Сакура.

— Верно.

— Но как вообще Рикудо Сеннин связан с этим миром?

Акацуки и Хината дружно посмотрели на Итачи; тот вздохнул, покоряясь неизбежности, и повёл длинный рассказ о сражении шиноби по имени Оцуцуки Хагоромо с Десятихвостым и последующих событиях. Когда он закончил, на какое-то время в комнате воцарилась тишина.

— Три года, — чуть слышно проговорила Сакура. — Даже великому Мудрецу понадобилось целых три года, чтобы выбраться отсюда…

— Но он ведь тогда был один, — постарался подбодрить подругу Наруто. — Нас-то ведь шестеро, даттебаё!

Итачи вдруг посмотрел на него так, словно видел впервые в жизни.

— Шестеро, — повторил за ним Итачи. — Как я раньше не понял?..

— Что ты понял? — нетерпеливо спросил Сасори, стоило ему замолчать.

— Это же очевидно, — сказал Итачи больше для себя и, медленно поднявшись из кресла, подошёл ближе к остальным шиноби. — Шесть Путей, — провозгласил он, обводя собравшихся долгим взглядом, — и наследие, завещанное Мудрецом сыновьям: старшему, — он поднёс руку к правому глазу, — додзюцу, мощная чакра и энергия духа; младшему, — он коснулся плеча Наруто, — воля, физическая сила и энергия тела.

— Не забудь ещё частицу Джуби, — серьёзно добавил Наруто, поднимаясь и вставая рядом с Итачи. Кьюби согласно, почти одобрительно зарычал.

— Идеально, — прошептал Сасори, всматриваясь в лица потомков Рикудо Сеннина.

— Но почему мы? — спросила Сакура нервным голосом. — Возле храма нас тогда было одиннадцать. Почему именно мы?

— Видимо, мы больше подходили… под какие-то критерии, — высказала предположение Хината.

— Но тогда получается мы — просто фигуры, да? — Дейдара казался растерянным. — Нас просто поставили на поля на игровой доске в соответствии с нашими характеристиками — так, что ли?

— Скорее всего, это именно так, — кивнул Итачи; говорил он с поразительной, учитывая сложившуюся ситуацию, безмятежностью.

— И тебе не противно от осознания этого, мм?

— Это неважно. Как ни печально, мы просто не в силах что-либо изменить.

— Если мы здесь с какой-то целью, — задумчиво произнёс Сасори, — то этот мир вряд ли отпустит нас, пока она не будет достигнута.

— Но возможно ведь, что мы попали сюда по случайности, — заметила Хината. — Просто оказались все в одно время в нужном месте.

— Думаю, Хината права, — неожиданно поддержала её Сакура. — Что-то сомнительно, чтобы даже Рикудо Сеннин выстраивал планы на тысячу лет вперёд.

— Знаете, — сказал Наруто, — после всего этого мне только сильней захотелось сказать всем вам: хватит уже ссор, ругани и тайных планов. Давайте попробуем больше доверять друг другу и на самом деле действовать сообща.

Глава 24. Шесть кусочков пазла

Сидя в одиночестве в столовой, располагавшейся на нижнем этаже (надземном, имеется в виду; сколько их было под землёй, он не имел ни малейшего понятия) штаб-квартиры АНБУ и степенно попивая чай, Неджи в очередной раз поражался невероятности сложившейся ситуации.

Когда чуть больше месяца назад группа молодых шиноби под предводительством Шикамару, Кибы и самого Неджи пришла к Хокаге и, выложив перед ней на столе три необычных предмета, поделилась своей теорией, Цунаде-сама, казалось, готова была убить их на месте за то, что они, проигнорировав её требование, продолжили самостоятельно копаться в этом деле, да ещё и скрыли важные улики. Впрочем, немного подумав, она всё-таки остыла — её собственная рабочая группа ещё с лета практически топталась на месте, а в спецотряде и без того не хватало людей. Поэтому после недолгих — и то бывших скорее для вида — дебатов Пятая вынесла вердикт: лучше позволить ребятам официально участвовать в расследовании, чем присматривать за тем, чтобы они не совали носы в это дело.

В тот же вечер было собрано своего рода совещание. В большом зале за длинным столом расположились с одной стороны молодые шиноби, а с другой Хьюга Хиаши, Нара Шикаку, Яманака Иноичи, Ямато и никому до того не известная девушка по имени Шихо из Института изучения ниндзюцу. Восседая во главе стола, Цунаде-сама объявила, что в столь критическое время Коноха не может себе позволить распылять силы АНБУ, поэтому она поручает расследование исчезновения Наруто и остальных подающему надежды подрастающему поколению.

Главы кланов вначале выглядели поражёнными такой новостью. Однако недовольства они по данному поводу явно не испытывали, скорее даже наоборот: Иноичи откровенно улыбался, весело блестя зелёными глазами, Шикаку, улучив момент, одобрительно кивнул сыну, а Хиаши-сама произнёс приятную слуху Хокаге речь, суть которой была в том, что он несказанно рад появившейся подвижке в расследовании.

Впрочем, тут же встал другой вопрос: кто именно войдёт в состав новой рабочей группы. Разумеется, хотелось всем, но кому-то ведь и миссии надо было выполнять, как резонно заметила сидевшая рядом с начальницей Шизуне. Споры не утихали долго, но в итоге сошлись на том, что над этим делом будут работать Шикамару, что было понятно изначально, и Неджи. На его участии настоял лично Хиаши-сама, и Неджи был искренне признателен дяде за это. Остальным же разрешалось при необходимости помогать товарищам, но полного доступа они не имели. Также было оговорено, что вся работа должна происходить только на базе штаб-квартиры АНБУ и без какой-либо самодеятельности.

К работе Неджи и Шикамару приступили на следующий же день. Придя утром в штаб АНБУ, они были встречены как обычно жизнерадостным Иноичи. Провожая парней в отведённое для них помещение, он попутно рассказал, что команда на поиски Какаши была отправлена ещё накануне, и что, несмотря ни на какие доводы Пятой, Ямато настоял на своём включении в её состав.

Войдя в свой новый «рабочий кабинет», молодые шиноби застали там Шихо; по словам Цунаде-самы, эта девушка должна была быть их консультантом и помогать по мере необходимости. В тот первый день Шихо ознакомила новоиспечённых следователей со всеми материалами, которые собрала за прошедшее время АНБУ. Также она показала парням аккуратно хранившуюся в прочной коробке для важных улик толстую книгу в коричневом кожаном переплёте с золотым теснением. На обложке фолианта был изображён какой-то странный герб, ничуть не похожий на те, которые использовали шиноби для обозначения своих кланов; этот по форме напоминал пятиугольник с причудливо изогнутыми гранями и острием, направленным вниз, внутри разделённый на четыре сектора, в которых были изображены животные: змея, лев, орёл и барсук. На пересечении секторов располагался квадрат со странным знаком — необычным кандзи, как предположили шиноби.

Что касается содержания, то и с ним в книге было не всё нормально. Начать стоит с того, что читался этот том, судя по всему, не в привычной шиноби манере из правого верхнего угла страницы и вниз, а с той стороны, где у всех книг был конец, к тому же ещё и слева направо, по строчкам. Символы, начертанные на страницах, расшифровать никому так до сих пор и не удалось; напрашивался логичный вывод, что это был какой-то другой, неизвестный в Конохе язык. Но всё же самой странной и даже несколько пугающей частью этой книги были вовсе не письмена, а иллюстрации.

Они двигались.

Люди на картинках ходили туда-сюда, крутили головами, воины размахивали какими-то короткими прямыми палками, а женщины улыбались — некоторые даже строили глазки — тем, кто смотрел на них. В общем, книга производила впечатление сильное, хотя и довольно неоднозначное, но зато даже без специальных исследований было понятно, что она не из их мира.

— Привет, Неджи, — поздоровался, подходя к столу, за которым сидел юноша, Иноичи.

— Здравствуйте, Иноичи-сан, — учтиво приветствовал его Хьюга. — У вас перерыв?

— Вроде того, — отозвался Иноичи, усаживаясь напротив. — Ибики в очередной раз пытается решить вопрос старым дедовским способом — ну, знаешь, иглы там, железо раскалённое и всё такое, так что я ему не особо нужен.

— И что говорит ваш подопечный? — полюбопытствовал Неджи.

— Матерится.

— И?

— И ещё раз матерится, — Иноичи обречённо вздохнул. — У меня уже уши вянут. Не представляю, как Ибики выносит целые сутки в его обществе.

— Ибики-сан совсем не отдыхает?

— Для него это дело принципа, — пожал плечами Иноичи. — Этот Хидан — крепкий орешек, и Ибики не успокоится, пока не расколет его. Эх, — вздохнул он, — жаль, что с нами нет Анко — она любит посмотреть на, скажем так, тяжёлые случаи.

От упоминания Анко Неджи непроизвольно нахмурился — её разведывательная команда вернулась около недели назад с новой необычной вещью, но без капитана.

— Кто бы мог подумать, что дойдёт до того, что Саске начнёт нападать на шиноби Конохи, — произнёс Неджи, мрачно глядя на плававшие в его чашке чаинки.

— Не стану оправдывать Саске, — покачал головой Иноичи, — то, что он делает, недопустимо. Но должна же быть у его манипуляций какая-то цель, причём цель явно важная, раз он ради неё совершает подобное.

— Будем надеяться, он скоро успокоится, — сказал Неджи, последним глотком допил чай и поднялся из-за стола. — Прошу простить меня, однако мне необходимо вернуться.

— Конечно, иди, — кивнул Иноичи. — Я слышал, Токума доставил вам новый объект для исследований.

— Это так. Как раз сейчас мы с Шикамару пытаемся собрать вместе все кусочки мозаики.

— Что ж, удачи вам.

Простая деревянная дверь отворилась совершенно бесшумно, открывая взгляду небольшое помещение без окон, освещённое ярким светом длинных потолочных ламп. На светло-серой стене углём была от руки начерчена таблица, в которую шиноби вносили на их взгляд важную для составления общей картины информацию. Под каждым из шести столбцов с названиями предметов на придвинутом вплотную к стене длинном столе стояла коробка для улик, в которой хранился этот самый предмет. На том же столе были разложены стопки документов и отчётов, уже не раз просмотренных, но довольно бесполезных. Стульев в помещении не было — ещё на первой неделе они были заменены большими подушками, на которых теперь растянулся, заложив руки за голову и закрыв глаза, Шикамару.

— Ты не спишь? — на всякий случай уточнил Неджи, опускаясь на последнюю оставшуюся незанятой подушку.

— Не-а, — отозвался напарник, открывая глаза. — Просто формулировал свою теорию.

— Теперь ты, наконец, готов мне её озвучить?

— В целом, да, — сказал Шикамару, садясь и растирая шею.

— Я весь внимание.

Шикамару поднял взгляд на начерченную на стене таблицу.

— Итак, для начала, что мы имеем? Мы имеем шесть странных штуковин — по числу шиноби, пропавших в июле от храма в Стране Водопада. При этом все они были найдены за чёртову уйму километров от того места: статуэтка — в Стране Горячих Источников, книга — в Стране Реки, браслет — в Стране Звука, волчок, сфера и коготь — в Стране Огня. Сразу возникают два закономерных вопроса: как они там оказались и почему именно там?

— Твоя версия?

— Чуть позже, — покачал головой Шикамару. — На это дальше будет увязка. Теперь о том, как они были найдены, — его взгляд скользнул на строку ниже. — Книгу обнаружил кто-то из сенсоров АНБУ, когда они прочёсывали по приказу Пятой Страну Реки, ища следы Джирайи-самы. Две вещи из списка были найдены при помощи Бьякугана, ещё две — благодаря нюху Кибы и Акамару. В общем, всё логично и понятно, кроме историй со сферой и браслетом. К сфере тебя привёл голос Хинаты; это, конечно, может быть и работой твоего подсознания, но мне кажется, что всё не так просто. С браслетом тоже какая-то ерунда: Анко нашла его совершенно случайно, если только и её к нему никакой голос не привёл.

— Жаль, что мы не можем спросить это у неё самой, — произнёс Неджи.

— Это верно. Плохо ещё и то, что Анко не особо любит делиться с кем-то своими переживаниями; даже если и был какой-то голос, она о нём своей команде, готов поспорить, не рассказала.

— Во всяком случае, Токума-сан не знает ни о чём подобном. После возвращения я попросил его рассказать всё, что касается их находки, но он только упомянул, что Анко ушла на разведку, а вернулась уже с браслетом.

— Что ж, у нас пробелом больше — спасибо Саске, — хмыкнул Шикамару и продолжил: — Одним из основных критериев, по которым мы определяли, что эти вещи необычные, был запах.

Неджи кивнул. После того, как они устроили здесь свой штаб, парни позвали к себе Кибу и целый день заставляли его снова и снова обнюхивать все находки, подмечая мельчайшие детали, тончайшие оттенки запахов.

— Наш волчок пахнет металлом, а именно железом, хотя сделан явно не из него. Коготь — землёй и гарью, сфера — лавандой, книга — очень слабо вишней. Браслет мы эксперту ещё не давали, а вот на статуэтке Кибу конкретно переклинило, и он упорно заявляет до сих пор, что пахнет она ничем иным, как солнцем.

— Мне даже интересно, как в представлении Кибы пахнет солнце, — легко улыбнулся Неджи.

— Мне, если честно, тоже, — признался Шикамару. — Надо будет спросить, когда он вернётся с задания. Так, дальше у нас идёт эта странная энергия — не чакра, с которой в Институте изучения ниндзюцу всё никак не разберутся.

— Здесь у нас совсем мало информации, — произнёс Неджи, активируя Бьякуган и в тысячный, наверное, раз рассматривая предметы. — В институте смогли выяснить только, что энергия когтя отдалённо напоминает чакру Земли, а волчка — Огня.

— Плюс ещё Шихо уверяет, что энергия в статуэтке похожа на чакру Девятихвостого.

— Ну, в таком случае я с полной уверенностью могу заявить, что ощущаю в сфере чакру моего клана, — заметил Неджи.

— Кто знает, может, это действительно так, — пожал плечами Нара. — Так или иначе, остаётся моя любимая графа: свойства наших бесценных находок. Тут начинается полнейшая чертовщина. Волчок предсказывает опасность, причём как смертельную, так и простую угрозу быть запряжённым убираться в доме. Сфера напоминает, что ты что-то забыл…

Это свойство было обнаружено по чистой случайности. Как-то раз, перебирая улики, парни заметили, что едва сфера попала в руки Неджи, белый дым внутри неё налился багрянцем. Несколько часов напарники ломали головы, думая, чем это вызвано, но в итоге так ничего и не поняли; тогда Шикамару предложил, чтобы Неджи носил сферу с собой, пока дым опять не побелеет — так они, возможно, смогут понять, что к чему. Впрочем, разрешилась загадка уже в тот же вечер: Неджи как раз изучал сферу, сидя на веранде в поместье клана, когда к нему пришёл Ли с напоминанием, что товарищ по команде (и по совместительству вечный соперник) обещал с ним сегодня провести тренировочный бой. Это совершенно вылетело из головы Неджи, поглощённого работой, однако, стоило ему вспомнить, дым внутри сферы принял свой изначальный белый цвет.

— Книга странная в принципе, — продолжал говорить Шикамару, — она написана на непонятном языке, да ещё и с двигающимися рисунками. Коготь пока ничего криминального не вытворял, но я согласен с твоей теорией, что он — что-то вроде талисмана или оберега. Браслет, по словам Токумы, в руках у Анко оживал, начинал ползать и вести себя как обычный скорпион, только что большой и серебряный, плюс в нём в последнем сегменте хвоста можно прятать ампулу с ядом. Статуэтка же вообще непонятно зачем нужна, кроме вполне прозаичного предназначения приносить удачу.

— Я полагаю, мы подобрались к самой сути теории, — сказал Неджи, отметив, что строки в таблице кончились.

Шикамару довольно кивнул. Поднявшись с подушки, он подошёл к столу и, взяв лежавший на нём кусок угля, добавил к таблице ещё одну строку.

— В общем, я считаю, что эти штуки являются символами наших пропавших.

— Прямо даже так?

— Ага. Главный постулат моей теории: вещи не возникают из ниоткуда и не исчезают в никуда. Так как отсутствие ребят в нашем мире после полугода-то совершенно очевидно, как и однозначно нездешнее происхождение наших находок, думаю, они связаны с той пространственной техникой.

— Судя по отчётам капитана Ямато, — произнёс Неджи, привставая на коленях и взяв со стола необходимый лист, — за несколько секунд до того, как та шестёрка исчезла, Учиха Итачи собрался атаковать Катоном, но не успел, потому что всё вокруг стало трястись, а на земле появился какой-то рисунок. Вдобавок ко всему, Итачи схватился за глаза — возможно, это как-то связано и с Шаринганом в том числе.

— Очень может быть, что Шаринган — своего рода ключ, активировавший то пространственное дзюцу. Я считаю, что произошёл своего рода обмен: шиноби перенеслись куда-то в другое место, а из того мира в наш попали в качестве их замены эти странные предметы.

— Тогда выходит, что каждая из наших находок — прямое олицетворение конкретного пропавшего.

— Смотри, — проговорил Шикамару, упираясь куском угля в недавно созданное пустое поле в колонке под заголовком «Сфера». — Если плясать от очевидного, выходит, что сфера — это олицетворение Хинаты: она тебя звала, в ней чакра Хьюг, она пахнет лавандой, найдена в Стране Огня, а Хината отсюда. Всё сходится.

— Получается, страна, в которой была сделана находка, тоже связана с личностью каждого шиноби?

— В точку.

— Что ж, я с этим согласен, — сказал Неджи, наблюдая за тем, как Нара вписывает имя его сестры в колонку. — Тогда, если ещё из очевидного, браслет-скорпион — это Акасуна но Сасори. Его напарником по Акацуки в прошлом был Орочимару — браслет был найден в Стране Звука.

— Логично, — кивнул Шикамару, заполняя другую графу. — Трёхногая жаба, приносящая удачу и пахнущая солнцем, да ещё и с энергией Кьюби — это Наруто. А Страна Горячих Источников — одно из мест, где Наруто тренировался под руководством Джирайи-самы; наверное, и без призывных жаб там не обошлось.

— А что с остальными вещами?

— Ну, волчок, я думаю — это Учиха Итачи. Ласка символизирует несчастья, а именно их волчок и предсказывает; к тому же, Итачи активно использует Катон, а его родина — Страна Огня.

— Могу предположить, что пахнущий землёй и гарью коготь — это тот подрывник из Акацуки, Дейдара. Знаешь, перед тем, как пойти искать сферу, я медитировал и изучал энергию когтя; в тот раз я тоже ощутил элемент Земли, но затем меня словно бы ментально отбросила какая-то сила, которую я прежде испытывал, но никак не мог вспомнить. Теперь я понимаю, на что это было похоже: на взрывную волну. Правда, не совсем представляю, по какой причине коготь был в Стране Огня, но возможно мы об этом Дейдаре чего-то не знаем.

— И тогда получается, что наша книжка с картинками — это Сакура, — завершил мысль Шикамару. — В Стране Реки вы были на миссии по спасению Гаары, и там Сакура впервые сражалась с Акацуки; наверное, это имело для неё большое значение.

Он отступил чуть назад, окидывая взглядом таблицу целиком. Поднявшись с колен, Неджи встал рядом.

— Ну вот кое-что и прояснилось, — негромко сказал Нара.

— Надо сообщить об этом Цунаде-саме, — заметил Хьюга.

— Если ты не против, — проговорил Шикамару, — я хочу сначала показать результаты отцу — его мнение нам уж всяко не повредит.

— Не имею ничего против, — отозвался Неджи.

Глава 25. Магия Рождества

Рождественское утро было восхитительно. Морозные узоры на окнах сверкали и переливались в лучах солнца, на тротуаре густым слоем лежал снег, нападавший за ночь. Люди с определённым трудом пробирались сквозь целину, прокладывая тропинки к своим машинам или домам. Дети, уже наверняка распаковавшие свои подарки, теперь бегали на улице и выглядели абсолютно счастливыми, играя в снежки, валяя друг друга в снегу, предвкушая вкусный обед.

В доме номер двенадцать на площади Гриммо тоже царила праздничная атмосфера — всё ещё нежась в кровати, Хината слушала раздававшиеся по всему дому поздравления с Рождеством. Мягкая атмосфера расслабленности и умиротворённости ничуть не способствовала возникновению желания подняться, и Хината чувствовала, что вполне может пролежать так до самого вечера, если никто её не растолкает.

Стоило ей подумать об этом, как дверь после короткого стука распахнулась, и в комнату влетел невероятно довольный чем-то Дейдара.

— Доброе утро! — бодро сказал он; Хината же мгновенно залилась краской и натянула одеяло до подбородка. — Или, как сегодня говорят маги, весёлого Рождества!

— Д-да, и тебе, — проговорила Хината, смущённо отводя взгляд.

Несколько мгновений подрывник смотрел на неё с явным непониманием, а затем ухмыльнулся.

— Пардон, — он быстро развернулся спиной к ней и уже из этого положения продолжил говорить: — Меня просили передать, что если ты не поторопишься, Наруто уничтожит то, что осталось от завтрака, мм.

— Сейчас спущусь, — отозвалась Хината, садясь на кровати, одной рукой придерживая одеяло.

Дейдара вновь тихо усмехнулся и, махнув рукой, выскользнул из спальни. Проводив его долгим взглядом, Хината поднялась и стала одеваться.

Так странно… Раньше в подобной ситуации она бы непременно до жути разнервничалась и испугалась, даже в обморок могла упасть. Дома ведь, в Конохе, Хината в баню с подругами и то стеснялась ходить — а тут она в одной ночной рубашке, и в комнату заходит парень на несколько лет старше неё… Хината резко замотала головой. Она не должна думать о таких вещах!

Выправив волосы из-за воротника джемпера, девушка бросила взгляд на своё отражение в зеркале (щёки румяные, взгляд виноватый — просто высший балл по умению скрывать эмоции), несколькими глубокими вздохами постаралась успокоиться, а затем вышла из комнаты и спустилась на кухню. Почти все обитатели дома к этому времени позавтракали, так что в помещении были только Молли и Сириус, разделывавшие двух больших индеек для праздничного обеда, Наруто, поглощавший явно уже не первую порцию яичницы с беконом, и Дейдара, раскладывавший на длинные блюда только что приготовленные данго разных видов и попутно попивавший чай.

— Хою амен, — Наруто говорил невнятно, ему явно мешал кусок еды во рту. — А уе пофто е моу — хою апши!

— Искренне сочувствую, — протянул Дейдара, подмигивая севшей напротив него Хинате.

Наруто одним мощным глотательным движением очистил ротовую полость от посторонних объектов.

— Слушай, приготовь, а? — теперь его речь стало значительно проще понимать. — У тебя, конечно, не Ичираку, но тоже неплохо выходит, даттебаё.

— И вот смысл мне заморачиваться? — хмыкнул Дейдара, не отрываясь от своего занятия. — Возиться со всей этой готовкой — и ради чего, мм? Ради «спасибо»?

— На фига тогда с данго возишься? — буркнул Наруто; как было известно всем и каждому в Конохе, между ним и раменом лучше не стоять.

— Что не сделаешь для больного друга, — театрально вздохнул Дейдара, проводя по воздуху палочкой с нанизанными на неё сладостями. — Обещаю, если вдруг тебя сразит какая-нибудь диковинная хворь, непременно приготовлю тебе супчик, да.

Наруто проворчал что-то и отвернулся. Хината без особого интереса поковыряла вилкой яичницу и отставила тарелку в сторону.

— Итачи-сан плохо себя чувствует? — тихо, чтобы не услышали вошедшие в кухню Гарри и Рон, спросила она.

Наруто и Дейдара переглянулись.

— Уж точно не хорошо, даттебаё, — сказал Наруто, за насупленностью стараясь скрыть беспокойство. — Не спал всю ночь, а теперь ходит бледный, как привидение.

— Это должно помочь пациенту, — строя из себя опытного врача, провозгласил Дейдара, снимая с палочки сладкий шарик и отправляя его в рот. — Лекарства — фигня, а данго с Итачи творит чудеса.

— Ну прям поэзия, даттебаё.

Дейдара только пожал плечами. Тем временем Гарри и Рон, не прекращая оживлённого разговора о квиддиче, сели чуть в стороне от шиноби, прихватив с собой коробку тыквенного печенья и по чашке чая. Повертев головой по сторонам, Наруто заметил на одной из полочек открытого буфета пару «шоколадных лягушек» и стал пробираться туда.

— Хината, — позвал подрывник, снимая с палочки ещё один шарик. — Попробуй, по вкусу нормально?

Чуть привстав со стула, он перегнулся через стол и поднёс данго к самым губам девушки. Чувствуя, что опять безнадёжно краснеет, Хината после секундной заминки всё же откусила кусочек.

— Чего так скромно? — спросил Дейдара. — Чтобы распробовать, доедай весь.

Оторвать взгляд от его глаз было невозможно, и Хината, ещё сильнее смущаясь, подчинилась. Когда пальцы подрывника случайно коснулись её губ, Хината вздрогнула.

— Ну что, мм? — поинтересовался Дейдара, вновь опускаясь на свой стул. — Нормально?

— Очень вкусно, — быстро сказала Хината, наконец найдя в себе силы отвести взгляд. — Уверена, Итачи-сану понравится.

Легко улыбнувшись, Дейдара довольно кивнул. Тут к товарищам вернулся насупленный Наруто, которого Молли засекла за попыткой стащить «лягушек» до обеда и отправила восвояси.

— О, я тоже хочу попробовать! — оживившись, заявил он и потянулся было к данго, но Дейдара несильно ударил его по руке.

— Лапы прочь!

— Эй! — возмутился Наруто. — А почему Хинате можно, а мне нельзя?!

— А разве ты красивая брюнетка с пятым размером груди? — вскинул бровь Дейдара.

От его слов у Хинаты мгновенно возникло желание провалиться сквозь землю. Наруто же хитро прищурился.

— Так в этом дело, даттебаё? — многозначительно проговорил он и, сложив печати, исчез в облаке густого белого дыма.

— Наруто-кун! — взволнованно воскликнула Хината, догадавшаяся, что именно замыслил друг.

— Это что ещё такое?! — грозно осведомилась, поворачиваясь к ним, Молли. — Я же говорила, чтобы на кухне никаких хлопу!..

Она резко осеклась, потому что как раз в этот момент развеялся туман, оставленный техникой, — и перед компанией предстала очаровательная блондиночка с двумя хвостиками, чьи привлекательные формы скрывались только эфемерными струйками дыма, да и то лишь в самых интересных местах. Стремительно краснея — уже в который раз за это утро, — Хината поспешила отвернуться; она слышала, что Оироке но Дзюцу хорошо действует на мужчин, особенно на Джирайю-саму, когда Наруто надо на что-то уломать учителя, но вот куноичи от этой техники было стыдно и неприятно.

А блондиночка (она же Наруто) тем временем, не обращая внимания на застывших с открытыми ртами волшебников, подошла к Дейдаре и грациозно присела на краешек стола возле него, закинув одну длинную ножку на другую.

— Ну братик, — проворковала «девушка», наклоняясь чуть ближе к подрывнику и откровенно строя ему глазки. — Ты ведь такой милый, поделись данго! Ну пожа-а-алуйста!..

Дейдара скривился и безо всякого зазрения совести засветил «красавице» кулаком в лоб, да так, что та перекатилась через стол и свалилась с другой его стороны.

— Придурок, — спокойно резюмировал он.

— Ты чего творишь, даттебаё?! — крикнул Наруто, к которому при падении вернулся нормальный облик, поднимаясь с пола и потирая ушибленную голову.

— Наруто! — к парню приблизилась, метая гром и молнии, Молли, гневно потрясая в воздухе отрубленной головой индейки, которую держала за шею. — Что ты себе позволяешь?! Не имею понятия, как ты это сделал, но если ты ещё раз!..

Тихонько поднявшись из-за стола, Хината быстро вышла — слушать, как отчитывают друга, ей вовсе не хотелось, хотя она и понимала, что он это вполне заслужил.

— Забавно получилось, — усмехнулся Дейдара, нагоняя девушку; вслед за ним плёлся Наруто, откровенно обиженный и со зреющей на лбу шишкой.

— Ничего забавного, — буркнул он, осторожно ощупывая ушибленное место. — Ты жлоб, нет чтобы просто дать мне попробовать, даттебаё!

— А это тут при чём? — невинно поинтересовался Дейдара. — Я же не заставлял тебя использовать эту глупую извращенскую технику при всём честном народе, мм.

— Вот не надо про глупую! — хмыкнул Наруто. — Обычно она хорошо работает.

— Только не на мне, — Дейдара важно приосанился. — Всё-таки я нукенин S-уровня, примитивные техники генинов на меня не действуют, мм.

— Нукенин S-уровня, — передразнил его Наруто. — Нашёл чем гордиться. И вообще, от этой техники и джонины, и даже один из Саннинов просто балдеют!

— Значит, они либо извращенцы, либо просто слепые. На твою физиономию, Нару-чан, даже в женском варианте смотреть тяжко.

— Ой, больно ты в этом понимаешь!

— Уж всяко побольше твоего!

Негромко вздохнув, Хината толкнула дверь комнаты кукловода и подрывника, возле которой остановились они трое. Здесь вновь велось обсуждение вопроса, прийти к согласию по которому накануне шиноби так и не смогли.

— Визжащая хижина, — сказала Сакура, сидевшая прямо на полу, обложившись картами Хогвартса и его окрестностей. — С территории школы к ней идёт тоннель, начинающийся под Гремучей ивой.

— Много времени на то, чтобы добраться, — парировал Сасори, сосредоточенно рассматривавший шахматную доску. — Конь С6 на В4.

— Уверены ли вы, сэр, что это хороший ход? — вкрадчиво поинтересовался чёрный всадник, не горевший желанием становиться приманкой для белого слона. — Куда лучше будет послать вперёд пешку — её не жалко…

— Ещё одно слово, — произнёс Сасори, задумчиво постукивая по краю доски ручкой резца с небольшим, но остро отточенным лезвием, — и я вначале обеспечу тебе членство в клубе безголовых рыцарей, а затем всё равно сделаю тот ход, который хочу.

После такого предупреждения фигура умолкла и послушно перешла на указанное поле.

— Жестоко, Сасори, — негромко заметил Итачи, игравший за белых.

— Зато теперь будут слушаться, — хмыкнул кукловод, откладывая инструмент в сторону, и предложил: — Подземелья? Там много свободных помещений.

— Ну нет! — заявил Дейдара, подходя ближе к столу, за которым расположились его товарищи, и рассматривая положение дел в игре. — У меня с ними всего одна ассоциация, да и та неприятная, мм.

— Орочимару? — уточнил Итачи, попутно отправляя ладью прорываться по флангу через строй вражеских пешек.

— Ты смотри, угадал, — усмехнулся подрывник, втискивая на заваленный всякими вещами стол тарелку с данго. — Заслужил приз.

— Спасибо, — кивнул Итачи и принялся за угощение. Сасори тоже взял палочку со сладостями и покрутил её в руках, обдумывая следующий ход.

— Подземелье, где несколько лет назад прятали философский камень, — вновь подала голос Сакура. Хината опустилась на пол рядом с ней и тоже склонилась над картами. — Коридор третьего этажа, из которого в него есть вход, был запретной зоной, туда и теперь никто не ходит, даже Филч.

— Рискованно, — покачал головой Итачи.

— Сейчас Филч по просьбе Амбридж рыщет везде, может и в тот коридор заглянуть, — сказал Дейдара; поставив вторую тарелку с данго возле девушек, он взял себе палочку и, улёгшись на свою кровать, повернулся набок, чтобы лучше видеть остальных.

— К тому же, там всё заросло дьявольскими силками, — добавила Хината.

— Откуда ты знаешь? — вопросительно вскинул бровь Наруто.

— Мы как-то раз туда лазили, мм, — ответил вместо неё Дейдара. — Хотелось на полосу препятствий посмотреть — оценить масштаб героизма Гарри в одиннадцать, так сказать.

— И как? — полюбопытствовала Сакура.

Дейдара прикрыл глаза.

— Всё очень печально, — трагичным тоном поведал он. — Нет, ну ещё в Академию в качестве тренировочного полигона можно было бы такую штуку поместить — там, кстати, была пара заданий на смекалку, помогло бы детишкам Инь развивать. Но в одиннадцать… я бы её за пять минут с завязанными глазами прошёл, да!

— Ты смотри, напарник, можешь ведь и договориться, — с крайне нехорошим смешком произнёс Сасори, — и я лично разработаю для тебя полосу препятствий по возрасту.

— Я, вообще-то, это так сказал, Сасори-но-Данна, чисто разговор поддержать, — быстро уточнил Дейдара, прекрасно знавший, на что способна богатая фантазия кукольника по части устройства смертельно опасных ловушек.

— Между прочим, я так и не понял, чем плоха Выручай-комната, даттебаё, — возвращаясь к прерванному обсуждению, проговорил Наруто, подсаживаясь к подругам и взяв в руки лист с планом восьмого этажа. — Место тихое, да и принимает такой вид, какой понадобится.

— А ещё о нём известно как минимум тридцати школьникам, — отозвался Сасори, откидываясь на спинку стула и ероша волосы, явно озадаченный новым ходом Итачи, — не считая возможности наличия сведений о ней у профессоров.

— Альбус-сан о ней наверняка знает, — произнесла Хината. — Гарри рассказал о комнате домовой эльф по имени Добби…

— А мы сошлись на том, что домовики шпионят для директора, — закончила за неё Сакура. После того разговора в ночь приезда на площадь Гриммо куноичи пребывали в состоянии нейтралитета, хотя ни одна из них извинений так и не принесла.

— Чего мы паримся? — протянул Дейдара, дожёвывая последний шарик. — Давайте просто наложим уже на старика гендзюцу, чтобы он слушался нас — и дело с концом, мм.

— Полагаю, ты имеешь в виду, что это сделать должен я, — заметил Итачи, в результате сложной комбинации лишая кукловода ферзя.

— Ну прости уж, что не я у нас непревзойдённый спец по иллюзиям, — буркнул Дейдара, но шутя. — Хината, подай мне, пожалуйста, ещё данго.

— Держи, — она придвинулась ближе и подала парню сладость, а затем прислонилась спиной к его кровати.

— В этом вопросе мы ходим кругами, — произнёс Итачи; Сасори тихо цыкнул и закусил губу, видя, что мат не за горами. — Все эти места мы уже рассматривали. Дело не сдвинется с мёртвой точки, пока не найдём что-то новое.

— Давайте тогда с самого начала, — Дейдара приподнялся на локте и стал загибать пальцы. — Нам нужно место, во-первых, укромное; во-вторых, довольно просторное; в-третьих, такое, чтобы из разных частей замка до него было удобно добираться; в-четвёртых, с крепкими, к тому же ещё желательно звуконепроницаемыми стенами, чтобы можно было тренировать ниндзюцу и восстанавливать потоки чакры.

Все шиноби задумались, ещё раз прогоняя в мыслях критерии, которые должно было удовлетворять место для их постоянных сборов.

— Кстати, Сакура-чан, — вдруг проговорил Наруто, — ты мне так и не объяснила, что такое Тайная комната, даттебаё.

Перебиравшая карты Сакура замерла. Итачи и Сасори обменялись быстрыми взглядами и повернулись к Наруто.

— Ты эволюционируешь прямо на глазах, — заметил кукловод. — О Тайной комнате мы действительно ещё не думали.

— Да что это вообще такое? — спросил Наруто, кажется, не уверенный, стоит расценивать слова марионеточника как комплимент или же как насмешку.

— Итачи, расскажи ты, у тебя лучше получается, — попросил Сасори, с досадой наблюдая за тем, как его король снимает корону и склоняется перед белым ферзём.

— Хорошо, — кивнул Итачи и, всего на миг задумавшись, заговорил: — Эта история связана с именами основателей Хогвартса, Наруто-кун. Четверо величайших магов и волшебниц своего времени, они вместе выстроили замок подальше от владений маглов, чтобы обезопасить его, а затем стали искать способных молодых людей и обучать их колдовству. Довольно долго они сосуществовали в мире и согласии, но со временем отношения между Слизерином и остальными стали накаляться — Слизерин требовал более строгого отбора учеников, убеждённый, что лишь чистокровные волшебники имеют право обучаться магии; детей же из магловских семей он видеть в Хогвартсе не желал. Это привело к тому, что в конце концов Гриффиндор и Слизерин рассорились окончательно, и последний покинул школу. Однако, согласно легенде, перед своим уходом Слизерин сделал в замке потайную Комнату, в которой поселил некое чудовище, которое будет повиноваться лишь истинному наследнику своего создателя, тому, кто с его помощью продолжит дело благородного предка и изгонит из Хогвартса всех, по мнению Слизерина, недостойных проходить обучение.

— Знаете что, — вклинился Дейдара, — я вот сейчас понял, что мне этот миф напоминает: историю о Сенджу Хашираме и Учихе Мадаре!

— Слушай, а точно! — воскликнул Наруто, стукнув кулаком по раскрытой ладони. — Мадара этот тоже был себе на уме, и из деревни ушёл, а потом, когда сражался с Первым, призвал Кьюби!.. — парень осёкся — видимо, это бидзю мысленно сказал ему пару ласковых.

— Определённая схожесть есть, — согласилась Сакура. — Хотя не думаю, что между этими событиями есть какая-либо связь, всё же их разделяет почти тысяча лет.

— Верно, связь сомнительна. Однако в данной ситуации мы не можем быть уверены в её полном отсутствии, — сказал Итачи, а Хината сделала для себя мысленную заметку подумать над этим. — Во всяком случае, долгое время рассказ о Тайной комнате Слизерина оставался лишь мифом; на протяжении веков многие чародеи, волшебницы и директора Хогвартса искали вход в неё, однако безрезультатно. Вследствие этого история окончательно перешла в разряд школьных легенд. Так было до того момента, пока Комната не была открыта; в первый раз это случилось около пятидесяти лет назад.

— Я этого не знал, — произнёс Сасори, не сводивший с товарища заинтересованного взгляда. — Мне казалось, её открывали только три года назад.

— Нет, был случай и раньше, — отозвался Итачи, Хината и Сакура переглянулись, обе в очередной раз поражённые тем, как много Учиха успел узнать об этом чужом мире. — Тогда по вине монстра погибла девочка из магловской семьи, и в этом обвинили Рубеуса.

— Рубеуса?! — не поверил Наруто. — Чепуха! Он ведёт у нас уход за магическими существами, и Гарри с Роном и Гермионой с ним дружат! Он же хороший, даттебаё!

— Дело в том, Наруто-кун, — сказал Итачи, — что Рубеуса в тот раз подставил другой ученик по имени Том Реддл.

— Волан-де-Морт, — процедила Сакура сквозь зубы.

— Именно. На самом деле это он — наследник Слизерина, виновный в убийстве. Однако Том Реддл был тогда блестящим студентом, одним из лучших в школе, старостой своего факультета — сложно было подозревать в чём-то плохом столь идеального ученика, — может, Хинате показалось, но она уловила в голосе Итачи тень горькой самоиронии. — Рубеус на роль преступника подходил куда лучше — он держал в школе довольно опасных животных, в том числе и тогда ещё не очень большого акромантула по имени Арагог.

— О-о, — протянул Сасори, поигрывая палочкой от данго, — с этим милейшим существом я имел сомнительное счастье познакомиться, когда охотился в лесу на его потомство.

— У меня такое подозрение, что мы с ним тоже знакомы, — хмыкнула Сакура, наверняка вспомнившая самую первую «прогулку» коноховцев по Запретному лесу и гигантского паука, говорившего с ними.

— Собственно, нетрудно догадаться, почему все с лёгкостью сошлись на том, что виновен Рубеус, — продолжил Итачи. — Насколько мне известно, лишь Альбус-сан — в то время ещё не директор школы — продолжал подозревать Тома, из-за чего тот вынужден был прекратить нападения и закрыть Комнату. Однако он нашёл способ, как выпустить монстра вновь, будучи даже вне стен Хогвартса.

— Джинни рассказывала нам про его дневник, — проговорил Наруто, необычайно серьёзный и хмурый. — Что-то про то, что через этот дневник Волан-де-Морт завладел ею, даттебаё.

— Так оно и было, — подтвердил Итачи. — Под его контролем Джинни Уизли вновь открыла Тайную комнату и выпустила жившего в ней василиска. Тогда, три года назад, нападений было совершено много, однако, по счастливому стечению обстоятельств, никто не погиб. Закончилась история тем, что Гарри Поттер и Рон Уизли отправились спасать Джинни, когда василиск унёс её в Комнату, однако до цели добрался лишь Гарри. Он вступил в сражение с монстром и убил его мечом Годрика Гриффиндора, который достал из Распределяющей шляпы, принесённой ему Фоуксом.

— Кем? — удивлённо переспросил Дейдара.

— Фениксом директора, — неожиданно для всех ответил за Учиху Наруто.

— Что ж, подведём итог, — произнёс Сасори, выбивая пальцами какой-то ритм на столешнице. — Тайная комната хорошо спрятана, достаточно велика и укромна, раз в ней столько лет смог незамеченным жить василиск, о месте её расположения известно Гарри Поттеру, двум Уизли, наверняка Гермионе Грейнджер, плюс Альбусу и, возможно, преподавателям. С другой стороны, о ней ничего не знает Долорес, да и Альбус при всём своём уме вряд ли догадается искать нашу базу там.

— Слышу по вашему тону, Данна, вам Тайная комната уже нравится, — едко заметил Дейдара.

— Она хорошо подходит под наши нужды, — пожал плечами его напарник.

— Значит, решено, — сказала Сакура, складывая карты в стопку. — Проникнем в неё и посмотрим, как там внутри.

— Да, только сначала надо узнать, где дверь и как её открыть, мм, — заметил Дейдара и покосился на Итачи.

— Я поговорю об этом с Гарри, — сказал тот.

После этого общие обсуждения на какое-то время прекратились. Сакура и Наруто вполголоса обменивались мыслями, где может находиться вход в Комнату и гадали, как она выглядит. Сасори и Итачи, вновь расставив шахматные фигуры на доске, начали новую партию. Дейдара же растянулся на кровати, прикрыв глаза, и было непонятно, спит он или просто думает.

Минут десять спустя раздался стук в дверь.

— Обед! — бодро сообщила Молли и, не дожидаясь ответа, пошла дальше, к комнате Рона и Гарри.

На этот раз Молли превзошла себя: стол ломился от всяческих вкусностей, что несказанно порадовало Наруто и Рона, очень похожих в своей любви хорошо поесть. Пока парни наедались, Сакура и Джинни со смехом обсуждали одноклассниц, гадая, кто вернётся с каникул с новой стрижкой или ещё какими-то обновками. Сидевшая рядом с ними Гермиона больше слушала, периодически переключаясь на разговор Гарри и Сириуса, а Римус и Молли обговаривали варианты, как добраться до больницы святого Мунго, куда волшебники собирались отправиться после обеда, чтобы навестить Артура. Фред, Джордж и Дейдара хохотали и по очереди взрывали волшебные хлопушки, из которых вылетали разные небольшие подарки. Итачи и Сасори сидели чуть дальше, негромко разговаривая о чём-то своём; так, по крайней мере, было до того момента, пока подрывник, подкравшись сзади, не нахлобучил на голову напарнику забавную остроконечную шляпу с рисунком из танцующих снеговиков, которая вылетела из очередной хлопушки. Получив за это нагоняй (правда, в неожиданно мягкой форме) от кукловода, Дейдара устроился рядом с товарищами, и Акацуки принялись вполголоса обсуждать что-то, наверное, какие-то забавные воспоминания: Дейдара то и дело смеялся, Сасори улыбался куда искреннее, чем обычно, и даже Итачи был не так серьёзен, как всегда.

Наблюдая за ними всеми, Хината вдруг поняла: она одна. Сакура так и не простила её, Наруто поглощён новыми друзьями из магов, Акацуки на своей волне… От осознания этого стало грустно и нестерпимо захотелось уйти из этого места, полного веселья, обходящего её стороной. Но Хината всё-таки удерживала себя от этого, продолжала улыбаться и дружелюбно отвечать на редкие фразы, обращённые к ней, про себя молясь, чтобы всё это поскорее закончилось.

Когда к десерту появился Наземникус Флетчер, как всегда остро пахнущий алкоголем и табаком, с заявлением, что у него есть машина для поездки в больницу, когда маги, обрадованные этим, стали собираться на прогулку, Хината поняла, что это её шанс. Незаметно поднявшись из-за стола, она выскользнула из кухни и заторопилась наверх, к себе в комнату.

Почему ей было так плохо, когда вокруг все светились счастьем, Хината не знала сама. Наверное, потому что у каждого из них кто-то был, но только не у неё. В этом мире не было её товарищей по команде, не было Неджи, ставшего таким близким в последние пару лет, не было семьи.

Семья… С момента их переноса в этот мир прошло уже полгода. Интересно, в Конохе всё ещё ищут их или уже давно внесли в список шиноби, пропавших без вести на миссии? Интересно, что предпринял отец, чтобы найти свою старшую дочь, свою наследницу — и предпринял ли он что-нибудь вообще?

Хината никогда не обманывала себя в отношении отца. Он ни разу не был по-настоящему доволен ею: ни когда она поступила в Академию, ни когда закончила её, ни когда сдала экзамен на чунина и стала выполнять сложные задания уровня В или даже А. Что бы Хината ни сделала, в глазах отца она всегда оставалась хуже Неджи, хуже даже своей младшей сестры Ханаби — и уж точно недостаточно сильной и способной для наследницы клана.

Понимая всё это, Хината догадывалась о пути, который наверняка избрал после её исчезновения отец. Какое-то время он, вне всяких сомнений, всячески поощрял поиски, бросал на это дело людей клана, ставил на уши советников Хокаге. Но полгода — слишком долгий срок в мире шиноби, и Хината вовсе не была уверена в том, что для отца её жизнь стоит потери этого времени. Так что, в конечном итоге, он наверняка напрямую обратился к Цунаде-саме с требованием официально признать Хинату погибшей. Так для Ханаби путь к титулу наследницы станет свободен — а ведь именно этого отец желал больше всего с тех самых пор, как понял, что Хината не удовлетворяет его требования.

«На бумаге все мы наверняка уже мертвы, — с грустью подумала она, без сил падая на кровать и, прикрыв глаза, обнимая себя за плечи. — Как же, наверное, расстроились родители Сакуры, и Джирайя-сама, и Куренай-сенсей, и Какаши-сенсей, и наши товарищи… А Неджи-ниисан? Что думает об этом он? А Ханаби? Она ведь ещё просто ребёнок… Хотя, наверное, для клана всё-таки лучше, что я пропала — из сестры выйдет куда лучший лидер, чем когда-либо могла стать я».

Отчаяние, скользкое и липкое, проникало в её мысли, опутывало их, как если бы поблизости находилась целая стая дементоров. Но нет — с нижних этажей доносились громкие (наверное, Итачи опять усыпил портрет матери Сириуса при помощи гендзюцу, раз никто не боялся шуметь), радостные голоса. Хината не прислушивалась к ним; сейчас ей не было дела ни до чего, хотелось просто лежать, а ещё желательнее уснуть, чтобы тяжёлые мысли хоть ненадолго покинули её, оставили в покое.

Дверь комнаты с едва уловимым скрипом отворилась. «Наверное, Сакуре что-то нужно взять», — решила Хината и чуть приоткрыла глаза — и резко села, встретившись взглядом с пронзительно-голубыми глазами Дейдары.

— Ну и что тут у тебя за аттракцион самобичевания, мм? — проговорил парень, закрывая дверь за собой и складывая на груди руки.

— Я просто не очень хорошо себя чувствую, — солгала Хината, — вот и решила полежать, надеюсь, пройдёт…

— Мне-то можешь не врать, — перебил её Дейдара. — Хотя, что научилась — молодец, тебе как шиноби этого не хватало, да.

— Не понимаю, о чём ты, — сказала Хината, отворачиваясь.

Подрывник прислонился спиной к стене.

— Ладно, не хочешь говорить — не надо. Наверное, это что-то личное.

— Личное, — тихо отозвалась Хината и неожиданно для себя добавила: — Это касается семьи.

— Вот как, значит, — протянул Дейдара. — Слышал я обо всех этих ваших древних уважаемых кланах: правила, запреты, запреты, правила и никакой свободы.

«В общем-то он прав», — не могла не признать Хината.

— Как же тяжело, наверное, всему этому соответствовать, — продолжал тем временем Дейдара, внимательно следя за выражением её лица. — Как взгляну на Итачи, аж жуть берёт: умный, чёрт, всегда такой спокойный и вежливый, сильный шиноби, Мангекью Шаринган в комплекте. Вот уж точно идеальный наследник клана во плоти, отец им наверняка гордился…

«Неужели он догадался, о чём я думаю?!»

— С другой стороны, что это чудо-совершенство имеет в итоге? Ни счастья, ни друзей, ни нормальной жизни.

— К чему ты говоришь всё это? — спросила Хината, продолжая рассматривать собственные руки.

— Я знаю, что ты наследница у Хьюг, — после секундной паузы ответил Дейдара. — Не стану кривить душой: я даже не представляю, как тяжело тебе приходится, учитывая твой мягкий характер и доброе сердце. Могу предположить, что детство у тебя было не сахар: отец наверняка пытался вырастить из тебя шаблон хорошей наследницы известного клана, но это у него не вышло, и ты в ответ на давление просто замкнулась в себе. Так что, наверное, даже хорошо, что ты наконец вырвалась из-под этого пресса — сейчас ты получила возможность раскрыться и быть самой собой, без оглядки на требования отца и клана. Знаешь, ты ведь больше не та затюканная пугливая девчонка, которая впервые сражалась против Акацуки возле того храма; сейчас ты, Хината, — уверенная в себе куноичи, сильная и смелая, и очень надеюсь, что когда мы вернёмся домой, ты эти качества не потеряешь.

— Ты… ты и вправду так обо мне думаешь? — осторожно спросила Хината.

— Ну конечно! — легко оттолкнувшись от стены, Дейдара подошёл ближе и сел на кровать рядом с ней. — У меня вообще плохая привычка говорить, что думаю, мм.

— Почему же плохая?

— Потому что за неё я часто получаю по голове, в особенности от напарника. Данна постоянно твердит, что меня погубит либо горячность, либо искренность.

Пожалуй, в этом Сасори был абсолютно прав.

— Кстати, раз уж мы заговорили об этом, — произнёс Дейдара, но теперь его голос зазвучал немного иначе. — Ты ведь знаешь, Хината, я не слишком люблю просчитывать наперёд свои действия и задумываться о последствиях. Я живу каждым мигом — и в этот самый миг мне больше всего на свете хочется поцеловать тебя.

Хината посмотрела на него, удивлённо хлопая ресницами, вновь не в силах, встретившись с ним взглядом, отвернуться.

— Ты позволишь? — спросил подрывник, придвигаясь чуть ближе.

Удивлённая, растерянная, сбитая с толку его просьбой — Хината робко кивнула. Дейдара улыбнулся с неожиданной благодарностью и, плавно подавшись вперёд, коснулся губами губ девушки, лаская их мягко, совсем ненавязчиво. Такой простой поцелуй, но всё равно он вызвал у Хинаты волны эмоций, накрывшие её с головой, унёсшие все мысли, кроме одной: «Как же хорошо». Мгновенно было забыто всё: и Коноха, и долг перед кланом, и что этот парень, целующий её, — нукенин… даже то, что свой первый поцелуй она долгие годы берегла для другого. Сейчас всё это потеряло всякий смысл и важность, растворилось в неожиданно пришедшем осознании: то, что происходит — закономерно и правильно.

— Слушай, Хината, а чего ты… ушла?

С трудом заставив себя оторваться от губ Дейдары, Хината перевела взгляд на застывшую на пороге Сакуру, с открытым ртом глядящую на них.

— Тебя что, стучаться не учили? — нагло осведомился Дейдара.

— Стучаться?! — возмутилась Сакура. — С чего я должна в свою же комнату стучаться?!

— Чтобы не помешать соседке наслаждаться жизнью, мм.

Его заявление вывело Сакуру из себя окончательно.

— Пошёл вон! — прикрикнула она, указывая за дверь.

Ничего не ответив, отвернувшись от неё, Дейдара посмотрел в глаза растерявшейся Хинате.

— Только тебе решать, продолжим мы или нет, — серьёзно произнёс он. — Но знай, что бы ты ни выбрала, твоим другом я останусь в любом случае.

Улыбнувшись ей, Дейдара поднялся и спокойно прошествовал мимо раздражённой Сакуры. Проводив его откровенно осуждающим взглядом, та захлопнула дверь и обратилась к Хинате:

— И как это понимать?

— Понимай, как хочешь, — ровно, без вызова ответила Хьюга. — Я ничуть не сомневаюсь, что поступила правильно, и извиняться за это не буду.

Сакура нахмурилась — и вдруг до странного тяжело вздохнула.

— Я так и знала, что всё этим кончится, — проговорила она, но её в голосе не было негодования или злобы. — Спрошу только одно, Хината: ты уверена?

— Уверена, — решительно кивнула она. — Дейдара не причинит мне вреда, я знаю. За это время он столько раз помогал мне, вытаскивал из передряг, подбадривал, когда мне было тяжело…

«Столько раз пытался открыть мне глаза на то, что для Наруто-куна я всегда буду только другом…»

— Он искренен со мной, Сакура, он доверяет мне, а я доверяю ему. Я знаю, что ты хочешь сказать, — покачала она головой, стоило Харуно открыть рот, — он нукенин, Акацук, но…

— Не это, — перебив её, улыбнулась Сакура. — Я хотела сказать, чтобы ты прекратила тут передо мной распинаться и пошла за ним, если именно этого хочешь.

Вначале Хината опешила от её слов, но потом улыбнулась и, быстро стиснув не ожидавшую подобного подругу в объятиях, выскочила за дверь. Взбежав по лестнице на этаж выше, чуть не сбив по пути с ног шедшего кормить своего гиппогрифа Сириуса, девушка, забыв о стуке, с замершим сердцем вошла в комнату кукловода и подрывника.

Дейдара был один; он лежал на кровати, улыбаясь сам себе и мечтательно глядя в потолок. Впрочем, стоило открыться двери, он перевёл взгляд на гостя — и улыбка его стала шире.

— Значит, ты так решила, — произнёс подрывник, неспешно садясь, ничуть не скрывая своего удовольствия.

— Да, — кивнула Хината.

— А ничего, что я нукенин, и всё такое? — хитро поинтересовался он. — Да и вообще, как же Наруто? Уже забыт?

На миг Хината опустила глаза, вспомнив парня, в которого так долго была, как ей казалось, влюблена, но тут же собралась и сказала:

— Ты был совершенно прав: я много лет только и делала, что подчинялась воле отца и требованиям клана, не имея права голоса, боясь даже просто попытаться быть собой. Глядя на Наруто-куна, на то, как он никогда не сдаётся, не отступает ни перед какими трудностями, я восхищалась им и старалась брать с него пример. Теперь я понимаю, что всё это время любила, наверное, не самого Наруто-куна, а его решительность и уверенность в своих силах, которых у меня и в помине не было. Ты же помог мне найти себя, Дейдара, и я тебе за это очень благодарна. И ещё, — она всё-таки не сдержалась и слегка покраснела, — ты мне действительно нравишься и я… я… требую, чтобы ты и впредь меня целовал.

Слушавший её прямо-таки с упоением подрывник от последних слов звонко рассмеялся — а затем, мгновенно оказавшись возле девушки, подхватил её на руки и закружил по комнате.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Хината, рефлекторно обхватывая руками его шею, хотя и знала, что держит он крепко.

— Схожу с ума от радости! — объявил Дейдара и тут же плюхнулся в кресло, усадил Хьюгу к себе на колени и крепко её обнял. — Ты просто прелесть, Хината, так и знай, да!

— Спасибо, — улыбнулась ему Хината и, не уставая поражаться себе новой, сама поцеловала подрывника.

Эпилог

Когда раздался тихий стук в дверь, Гарри бросил прикидываться спящим и сел на кровати. Рон, среагировавший быстрее, уже вскочил и, осторожно ступая по старым половицам, старательно обходя те, которые имели неприятное свойство скрипеть под ногами, осторожно повернул медную ручку, выполненную в форме змеи. В комнату тут же проскользнула Гермиона и, плотно прикрыв за собой дверь, вместе с другом села на его кровать.

— Ну что, — проговорил Рон; Гарри видел, как блестят в темноте его глаза, — вот, наконец, и возможность поговорить.

— Да уж, — Гермиона зажгла свечку, стоявшую на прикроватной тумбочке. — В этом доме все с нас глаз не сводят, как будто подозревают в чём-то.

— Так ведь не без причины, — заметил Гарри, садясь по-турецки и надевая очки. — Ладно, давайте к делу.

— Давайте, — проговорил Рон. — Насчёт того случая, что был недели две назад. Ты ведь всё ещё не объяснил нам толком, что тогда видел.

Гарри вздохнул, собираясь с мыслями. Периодически он, чтобы выяснить что-нибудь о магах из Конохи, следил за кем-нибудь из них, скрываясь под мантией-невидимкой. Обычно это не давало никаких результатов — ровным счётом ничего подозрительного или странного он за ними не замечал, — но в тот раз, о котором шла теперь речь, как будто чуть-чуть приподнялся занавес, скрывавший истинные личины волшебников из организации «Акацуки».

— Ну, вы знаете, я тогда возвращался от Хагрида, — заговорил парень, — под мантией, час-то был уже поздний. Из-за Пивза мне пришлось идти в башню не напрямую, а по большому кругу. Взгляд совершенно случайно упал за окно, и я заметил выходивших во внутренний двор Акасуну и Тсукури, при этом они явно спорили о чём-то. Мне стало любопытно, вот я и остался понаблюдать.

— Понятное дело, такой шанс упускать было нельзя, — согласно кивнул Рон, слушавший с величайшим интересом, граничившим с азартом охотника, идущего по следу.

— Вот именно, — сказал Гарри, поправляя съехавшие на нос очки. — И остался я очень не зря — они оба как-то неожиданно разгорячились, Акасуна дал Дейдаре пощёчину, а тот в ответ толкнул его в снег…

— Охренеть просто! — перебил его друг, едва сдерживая смех. — Вот бы у нас кто-нибудь попробовал так с профессором обойтись!..

— Рон! — строго одёрнула его Гермиона. — То, что сделал Дейдара, переходит все границы. Пусть они и напарники, но Акасуна всё-таки старше, к тому же преподаватель.

— Всё равно, мутный он какой-то, — пожал плечами Рон. — Чего стоит хотя бы то, как он тащится по всем этим ядам.

— Когда я был у Хагрида, — вдруг вспомнив, поделился с друзьями Гарри, — он проговорился, что Акасуна попросил его выловить хотя бы по одному экземпляру всех ядовитых зверей, которые водятся в Запретном лесу.

— Зачем это?

— Понятия не имею. Гермиона?

— Без идей, — ответила девушка, хмурясь. — Продолжай, Гарри, об этом подумаем потом.

— Ага, — кивнул он. — Так вот, я думал, Акасуна из-за этого из себя выйдет, ну там, подскочит сразу, ругать станет, и всё такое. А он остался сидеть, как сидел, только сделал какие-то движения пальцами, — Гарри поднял правую руку и попытался изобразить; получилось похоже, как если бы он играл на каком-то невидимом музыкальном инструменте, не то гитаре, не то саксофоне, — и Дейдара сразу застыл, словно не мог даже пошевелиться. Они о чём-то говорили, но тихо, я не разобрал ничего. Правда, когда Акасуна направил на Дейдару палочку, мне стало очень не по себе.

— А что сделал Дейдара? — подрагивающим голосом спросила Гермиона.

— Он… — Гарри нервно сглотнул, — он улыбнулся.

— Улыбнулся?! — шоку Рона не было предела.

— Да, — отозвался Гарри, — и сказал что-то. Не знаю уж, что именно, но Акасуна после этого только хмыкнул и, похоже, снял своё связывающее заклинание.

— На месте Дейдары я бы сразу свалил, — решительно сказал Рон. — Он, надеюсь, так и поступил?

— Даже не подумал. Уселся рядом с напарником.

— Да он вообще без головы! — заявил Рон со странным чувством, немного смахивавшим на благоговение.

— Говори тише! — раздражёно шикнула на него Гермиона. — Хочешь, чтобы твоя мама прибежала?

— Да ладно тебе, она уже наверняка спит, — отмахнулся Рон, но всё-таки понизил голос.

Смерив его недовольным взглядом, Гермиона повернулась к Гарри.

— И что они делали после этого?

— Сидели и смотрели друг на друга, — отозвался он. — Этот как-то странно со стороны выглядело, как будто они разговаривали, но без слов. Такое вообще возможно?

— Даже не знаю, — задумчиво протянула Гермиона. — Есть раздел магии — легилименция, — который занимается извлечением из ума мыслей и чувств, но обычно это однонаправленный процесс… А чтобы прямо разговаривать — никогда не слышала. И долго они так сидели?

— Достаточно. Я за это время спустился во двор и затаился на галерее. Успел как раз к приходу Учихи. Он спросил, готовы ли они поговорить — и Акасуна ответил, что Дейдара уже ему что-то рассказал.

— Похоже, они действительно как-то общались без слов, — заключила Гермиона.

— Судя по всему, — согласился с ней Гарри. — Они потом стали втроём о чём-то разговаривать, но совсем тихо, я ничего не разобрал — слишком далеко стоял. Тогда я решил попробовать подобраться поближе; успел услышать что-то про Дамблдора, какую-то расшифровку — и тут они мгновенно перевели тему на внеклассное изучение заклинаний.

— Думаешь, они тебя заметили? — с сомнением спросила Гермиона.

— Как? — вскинул брови Рон. — Гарри же был в мантии.

— Но, похоже, они действительно каким-то образом засекли меня, — напряжённым голосом проговорил Гарри. — Очень уж быстро свернули свои обсуждения, а потом Учиха поднялся и пошёл ровно туда, где я стоял.

— Да ты что?!.. — воскликнул Рон, но осёкся под грозным взглядом подруги. — Что, прямо-прямо к тебе?

— Ага. Я успел уйти, но налетел ветер, мантия на миг приподнялась… Не знаю, но мне показалось, что у меня была видна нога, когда я поворачивал в коридор.

— Я думаю, всё обошлось, — успокоила его Гермиона. — Если бы профессор узнал тебя, наверняка вызвал бы на следующий день к себе разбираться.

— Ну, может быть, — пожал плечами Гарри, хотя и не был уверен в её умозаключении до конца. — Собственно, на этом всё.

— Что-то меня эти Акацуки тревожат, — произнесла Гермиона, нервно теребя рукав пижамы. — Какие-то они необычные… нет, ненормальные.

— Да ну, Дейдара вполне такой нормальный парень, — сказал Рон, почёсывая нос.

— Нормальный?! — Гермиона нервно хохотнула. — Он спокойно относится к тому, что напарник направляет на него палочку с явным намерением навредить. Это разве нормально?

— Может, они так шутят, — неуверенно предположил Рон.

— На шутку это совсем не было похоже, — справедливости ради заметил Гарри.

— Ладно, не важно, — буркнул Рон. — Кто ещё что нарыл?

— Я ещё немного подумала над их лексикой, — мигом оживилась Гермиона, вытаскивая из кармана пижамных штанов пресловутый листок-словарь, с которым теперь, похоже, вообще не расставалась. — Тут, кстати, так забавно вышло; вы знали, что имя профессора Учихи переводится как «Ласка»?

— В смысле «ласковый»? — игриво вскинув брови, поинтересовался Рон.

— В смысле животное есть такое, — отрезала Гермиона. — Вообще, довольно странное имя… Нет, в Японии нередко выбирают в качестве имён для детей названия различных животных, но ласка считается символом болезней, неудач и даже смерти.

— За что ж его родители так? — хмыкнул Рон.

— Кстати об этом, — проговорил Гарри. — Я так понял, его родители погибли, да?

— Да, — кивнула Гермиона. — Похоже, это очень страшная история — Сакура вся побледнела, когда я спросила об этом, и отказалась мне её рассказывать, лишь упомянула, что из всей семьи профессора остался в живых только его младший брат. С ним Наруто очень дружит.

— Интересно тогда, почему он не приехал с ними.

— Это точно.

— Что-нибудь ещё?

— Ну, если по именам… «Сасори» по-японски значит «Скорпион».

— Я пару раз слышал, как Учиха его так звал, — вставил Рон, по-прежнему несерьёзный.

— По-моему, ему подходит, — с чувством сказала Гермиона. — Большинство значений очень нехорошие: тьма, яд, пытка, непредсказуемость, злонамеренность, смертельная угроза, предательство, готовность убить…

— Всё про него, — картинно вздохнул Рон.

— Но Бинс же как-то рассказывал, что скорпион использовался средневековыми колдунами в качестве сильного оберега от Тёмной магии, — вспомнил Гарри.

Друзья с одинаковым шоком на лицах уставились на него.

— Ты его слушаешь?! — поразился Рон.

— Бывает иногда, — отмахнулся Гарри. — Я вот только никак не пойму, ты к чему ведёшь, Гермиона?

— Я просто анализирую то, что у нас есть, — откликнулась она, вертя в руках свой листок. — К тому же, лично я верю, что имя способно повлиять на человека.

— Ну а я не верю, — пожал плечами Рон.

— Давайте о чём-нибудь другом поговорим, пока вы не поругались, — устало сказал Гарри, стоило подруге открыть рот, чтобы начать спорить.

— Хорошо, — сверкнув глазами в сторону Рона, она быстро просмотрела написанное. — Я подумала насчёт значения этого «Джинчурики».

— И как?

— Есть одна идея, — Гермиона подняла взгляд на парней. — Только сразу пообещайте, что не будете смеяться.

— Не будем, — заверил её Рон. — Давай, что там у тебя?

Гермиона вздохнула и начала издалека:

— В Махоутокоро… это японская школа колдовства, — с раздражением объяснила она, видя непонимающие взгляды друзей, — так вот, там на уроках ухода за магическими существами проходят кицуне — волшебных лис.

Гарри и Рон, не удержавшись, переглянулись — им обоим хотелось спросить Гермиону, откуда она это знает, но понимали, что в таком случае их непременно ожидает длинная лекция об отличиях учебного процесса в этой Махоутокоро от хогвартского.

— Считается, — продолжала тем временем Гермиона, — но научно это пока, насколько я знаю, не доказано, что кицуне способны вселяться в тела людей или даже принимать человеческое обличие (в последнем варианте всё ещё ведётся спор, не могут ли это быть просто анимаги).

— А ведь Дейдара, когда с Наруто говорит, периодически бросает что-то типа: «лисёнок», «лисьи уши», — задумчиво проговорил Гарри.

— Да, я тоже замечала, — кивнула Гермиона. — А ещё у них обоих в речи порой мелькает одно слово: «Кьюби».

— И что это значит? — осведомился Рон.

— «Девятихвостый».

— Это как-то связано с волшебными лисами? — спросил Гарри.

Гермиона кивнула.

— Существует поверье, что каждую сотню лет кицуне могут отращивать новый хвост — и так до девяти. Правда, никаких письменных подтверждений существования таких девятихвостых лис нет, но многие японские специалисты ищут их, потому что, согласно легенде, кьюби кицуне обладают огромной волшебной силой и невероятной чувствительностью к магии.

— И ты думаешь, — проговорил Гарри, пристально глядя на подругу, — что в Наруто живёт такой лис?

— Я даже не знаю, что и думать, — тяжело вздохнула Гермиона, убирая записи обратно в карман. — Всё так запутано…

— И не говори, — кивнул Гарри, вновь поправляя очки. Было ещё кое-что, и он до этого момента не был уверен, что стоит рассказывать это товарищам, но теперь решился. — Когда у меня было видение про мистера Уизли, — заговорил он, старательно подбирая слова, — я кое-что почувствовал. Я был во сне очень глубоко, как будто полностью слился со змеёй Волан-де-Морта, но потом меня словно что-то выдернуло из неё, и… — он замялся, но всё-таки закончил: — может, мне и показалось, но я всего на миг услышал что-то, похожее на рычание.

Гермиона, внимательно слушавшая его, ахнула и приложила ладонь к губам. Рон удивлённо смотрел на друга.

— Это было до того, как я тебя трясти стал? — спросил он.

— Ага, — чуть подумав, подтвердил Гарри. — Мне через сон показалось, что до меня кто-то дотронулся, и его сила вырвала меня из змеи. Потом я уже на остаточном брыкался.

— Ну, я нас поздравляю, — усмехнулся Рон. — До меня Гарри трогал только Наруто.

— Невероятно! — воскликнула Гермиона, но тут же оборвала сама себя и понизила голос до взволнованного шёпота: — Может быть, Наруто в самом деле…

Не слушая её, Гарри зажмурился, пытаясь восстановить в памяти тот момент. Он внутри змеи… нападает на мистера Уизли… поднимается для очередного броска… вдруг кто-то касается его… тихий рык где-то на границе сознания… словно бы рука хватает за шиворот и дёргает прочь из твари… но эта рука по ощущениям не человеческая, словно… словно из чистой энергии… нет, это не магия… но что же тогда?..

— Гарри?

Он открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенные лица друзей.

— Ты в порядке? — судя по тону, Гермиона боялась, как бы у него не случилось очередное «видение».

— Я просто пытался всё как следует вспомнить, — поспешил успокоить её Гарри.

— И как? — полюбопытствовал Рон.

— Да никак. Всё словно в тумане.

— Жаль, — искренне сказал друг. — Немного света пролить на эту историю нам бы не помешало.

— Может, обратимся к профессору Дамблдору? — робко предложила Гермиона, с опаской поглядывая на Гарри.

— Нет, — отрезал он; в последнее время любое упоминание директора выводило его из себя. — У него наверняка нет на нас времени.

«Со мной-то вон вообще полгода почти не разговаривает».

— Наверное, ты прав, — вздохнула Гермиона.

— Ну, тогда придётся самим разбираться, — развёл руками Рон.

— Как всегда, — отозвался Гарри, думая о том, как же всё-таки хорошо, что даже сейчас, когда все вокруг от него отвернулись, двое лучших друзей остались на его стороне.